Читать онлайн Машка больше не плакса

I. Утро плаксивости

Машкин дом был тёплый, как пирожок, только что вынутый из духовки. Комната – небольшая, но очень уютная: на окне висели жёлтые занавески с рисунками котят, на подоконнике стояли горшки с фиалками, а рядом с ними спал клубочком серый кот Барсик – ленивый, но очень важный. Его хвост иногда свисал вниз, и Машка любила щекотать его пальцем, пока мама не видела.

На ковре, где разноцветные машинки ехали к нарисованному морю, стояли игрушки – как после ночного бала. Вчера Машка строила им целый город, но сегодня утром город выглядел не слишком счастливым: башня из кубиков накренилась, у куклы Маргариты куда-то пропала туфелька, а плюшевый заяц Сёма сидел у шкафа и будто сердился.

– Маш, вставай, солнышко, – позвала мама из кухни. – Каша остывает!

Голос у мамы был ласковый, но у Машки с самого утра настроение было… ну, как сказать… липко-капризное. Хотелось и обидеться, и пожалеть себя, и немножко поплакать – просто так, без причины.

Машка и проснулась, но не с солнышком – а с тучкой прямо на лбу.

Она села на кровати, потянулась, посмотрела в окно. Там капал дождик, а небо было такое серое, будто кто-то пролил ведро молока прямо на облака. Машке сразу стало жалко себя – ведь с дождём нельзя гулять!

– Опять эта скукотища, – вздохнула она и спрятала нос под одеяло.

Но долго прятаться не получилось: Барсик решил, что Машка – его подушка. Прыгнул, улёгся прямо на живот и заурчал.

– Барсик! Ну что ты… – Машка засмеялась сквозь сон и чуть-чуть повеселела.

На кухне уже пахло ванилью и чем-то уютным. Мама стояла у плиты в голубом халате, на голове у неё смешно торчал карандаш – она, как всегда, забыла, что воткнула его в пучок. Папа сидел за столом, листал газету и хмыкал над новостями, а собака Тиша – рыжий, весёлый дворняга с умными глазами – терпеливо ждал под столом, вдруг что-то упадёт.

– Доброе утро, соня, – улыбнулся папа, когда Машка вошла. – Как настроение?

– Так себе, – буркнула она.

– О, опасно, – протянул он. – Это значит, что без поцелуя всё пойдёт наперекосяк!

Он чмокнул её в макушку. Машка хотела не улыбаться, но губы сами предательски растянулись в ямочки.

– Молоко? – спросила мама.

Машка кивнула. Мама налила белое, чуть пенистое молоко в кружку с зайчиком. Машка взяла кружку, но тут Барсик, как нарочно, запрыгнул на стол – и хвостом задел Машкину руку.

Плеск!

Молоко потекло по скатерти, а потом – на пол.

– Ай! – Машка замерла, смотря на белое пятно. – Барсик! Это всё он!

– Мяу, – сказал Барсик и ушёл, будто ничего не случилось.

– Ой, Машенька, – мама вздохнула, – бывает. Сейчас вытрем.

Но Машка вдруг почувствовала, что внутри всё сжалось, как мокрая тряпочка.

– Я всё испортила! – сказала она дрожащим голосом. – У меня ничего не получается!

И – хлюп. Первая слеза упала прямо в молочную лужицу.

– Ничего страшного, – сказала мама, но Машка уже не слышала. Она стояла, поджав губы, и слёзы текли сами.

Папа встал, подошёл, взял полотенце, вытер пол.

– Ну вот и всё, порядок, – сказал он спокойно. – Молоко спасено, пол у нас теперь чистый, а Барсик – наказан морально. Всё в плюсе.

Но Машка всё равно всхлипнула.

Тиша подошёл, лизнул ей руку.

– Видишь, даже Тиша тебя утешает, – сказал папа.

Машка посмотрела на собаку. Тиша смотрел в ответ так преданно, что не улыбнуться было невозможно.

– Ну ладно… – сказала Машка, вытирая нос рукавом. – Но всё равно обидно.

– Знаешь, – сказала мама, садясь рядом, – когда я была маленькая, я тоже однажды пролила молоко. На бабушкину скатерть с маками. И плакала почти час.

– И что? – заинтересовалась Машка.

– А потом бабушка сказала: «Плачь-плачь, внученька, только смотри, чтоб слёзы тоже не пролились на ковёр – придётся и его стирать». Я так испугалась, что сразу перестала.

Машка хихикнула.

– А бабушка хитрая!

– Очень, – улыбнулась мама. – Так что теперь ты – взрослая, как бабушка. Не плачешь из-за пустяков.

Машка вздохнула: вроде да, а вроде и нет.

А если я потеряю игрушку – это пустяк или не пустяк? – подумала она, но ничего не сказала.

После завтрака Машка пошла в комнату искать своего любимого мишку – того самого, с одним глазом и голубой ленточкой. Но мишки нигде не было. Ни под кроватью, ни в корзине, ни на подоконнике, где он любил «смотреть» на улицу.

– Мам, – крикнула Машка тревожно, – а мой Мишутка где?

– Может, под подушкой? – предположила мама.

– Нет! – Машка уже рылась в ящике. – Его нету! Совсем!

В груди снова зашевелилось то самое чувство – будто кто-то маленький дергает изнутри за сердце.

– Он пропал! – всхлипнула она. – Мой Мишутка потерялся!

Папа выглянул из кухни:

– А он не пошёл к врачу после твоих вчерашних обниманий? Может, ушёл глаз пришивать?

Машка не рассмеялась.

– Пап, это не смешно! – её голос задрожал.

– Хорошо, не смешно, – сказал он мягко. – Давай искать всем домом.

И началась целая операция «Мишка». Тиша обнюхивал углы, Барсик следил с подоконника, мама заглядывала в стиральную машину, а папа даже проверил балкон.

Но мишка так и не нашёлся.

Машка сидела на полу, обхватив колени.

– Может, он улетел? – шепнула она. – На облаках теперь сидит?

Мама присела рядом.

– Может, и так, – сказала она. – Иногда игрушки отправляются в путешествия, чтобы потом вернуться и рассказать, как сильно они скучали.

Машка подняла голову.

– Правда?

– Конечно. Только они приходят тогда, когда дети перестают плакать.

Машка подумала. Ей очень хотелось, чтобы Мишутка вернулся. Но слёзы всё ещё щекотали глаза.

– Я попробую… – сказала она тихо. – Попробую не плакать.

Она вытерла нос ладошкой и посмотрела в окно. Дождь закончился. На стекле остались капли – круглые, прозрачные, будто бусинки. И вдруг через облака выглянуло солнце, робкое, но настоящее.

Барсик зевнул, растянулся на подоконнике, а Тиша положил голову на Машкино колено.

– Смотри, – сказала мама, – даже дождик перестал. Может, и грусть уйдёт?

Машка улыбнулась, чуть-чуть, но по-настоящему.

– Может, уйдёт…

Она не знала, что Мишутка найдётся чуть позже – и не где-нибудь, а в совершенно удивительном месте. А пока, Машка сидела на полу, поджав коленки к подбородку и обняв их руками, и думала, что без Мишутки всё как-то неправильно. Даже воздух не тот. В комнате тихо-тихо – только часы тикали и Барсик дышал с подоконника.

Мама ненадолго вышла, а папа возился с чем-то в кладовке. Машка шмыгнула носом. Тиша подошёл и ткнулся ей в плечо носом, будто хотел сказать: «Эй, я же тут. Всё хорошо».

– Не всё, – прошептала Машка. – Без Мишутки – не всё.

Тиша тихо заскулил и лег рядом. Машка потянулась и обняла его за шею. Тёплая шерсть приятно пахла чем-то родным – домом, солнцем и мокрой травой.

– Может, ты видел его? – спросила она собаку. – Ну скажи!

Тиша моргнул, потом резко вскочил и побежал к двери. Залаял.

– Что? – Машка удивилась. – Куда?

Она побежала за ним. Тиша вёл её по коридору, потом повернул к шкафу с обувью. Машка заглянула – и правда! Между ботинками и резиновыми сапогами что-то торчало.

– Мишутка! – радостно вскрикнула она. – Нашёлся!

Она вытащила плюшевого медведя и крепко прижала к себе. У него на ухе была пыль, и ленточка перекрутилась, но это был он – родной, обнимательный.

– Ты что, там жил, что ли? – сказала Машка. – Испугал меня!

Тиша завилял хвостом и радостно гавкнул, будто подтверждая: «Вот, нашёл, молодец я!»

– Маш, что случилось? – выглянула мама из кухни.

– Нашёлся! Он просто спрятался! – закричала Машка и подпрыгнула.

– Ура, – улыбнулась мама. – Значит, день всё-таки не такой плохой.

Но радость длилась недолго. Когда Машка села за стол рисовать, карандаш вдруг сломался. Сам! Взяла другой – и тот поломался. Третий оказался слишком коротким.

– Почему всё ломается?! – снова всхлипнула она.

– Потому что карандаши – не железные, – спокойно сказал папа. – А настроение у тебя, кажется, штормовое.

– Никакое оно не штормовое, – буркнула Машка. – Просто день дурацкий.

Она положила карандаши и пошла к окну. Снаружи лужи сверкали, как зеркала. Прохожие шагали, оставляя следы, а на углу стоял мальчик с жёлтым зонтом и смеялся. Машке стало немного завидно – он смеётся, а она вот не может.

– Хочешь, я покажу тебе секрет? – вдруг сказал папа, подмигнув.

– Какой?

– Волшебный трюк: превращаю слёзы в пузыри.

– Это как?

– А вот так. – Он достал из ящика мыльные пузыри, надул один – большой, переливчатый, и сказал: – Смотри, этот пузырь – грусть. А вот – тревога. А этот – обида. А теперь все улетают.

Он подул, и пузыри полетели по комнате, отражая свет. Один сел Барсику на ухо, тот сморщился и улизнул. Машка рассмеялась.

– Ну вот, – сказал папа. – Уже работает.

– Пап, а если они вернутся?

– Пузыри не возвращаются, – сказал он. – Они улетают в страну Лёгких Сердец.

Машка кивнула. Ей хотелось верить, что такая страна есть.

Потом мама позвала её помогать накрывать на обед. Машка поставила тарелки, но одну задела – она звякнула и чуть не упала. Сердце у Машки ухнуло: ещё немного – и опять бы всё разбилось.

– Осторожно, – мягко сказала мама. – Видишь, уже почти получилось.

– Почти, – пробормотала Машка, сосредоточенно ставя тарелку ровно.

Обед прошёл спокойно, но настроение всё ещё было зыбким. Машка будто боялась – сейчас что-то опять случится. А может, просто утро было слишком… чувствительное.

После обеда она пошла в свою комнату. Там пахло фломастерами и ванилью. На полке сидели её игрушки – армия плюшевых, тряпичных и пластиковых друзей. У каждого был свой характер.

Кукла Маргарита – важная и немного вредная. Заяц Сёма – хохотун, любящий прятаться в подушках. Маленькая лисичка Лисса – Машкина «советчица», ей она рассказывала все секреты.

– Представляешь, Лисса, – сказала Машка, усевшись на ковёр, – у меня всё сегодня не так. Молоко пролила, карандаши ломаются, чуть тарелку не разбила.

Лисса, конечно, молчала, но Машке казалось, что она её слушает очень внимательно.

– Наверное, я просто глупая, – тихо сказала Машка. – Или плакса.

И тут из-за шкафа кто-то прошуршал. Машка вздрогнула, потом присмотрелась – Барсик. Он выполз, потянулся и вдруг улёгся прямо на Лиссу.

– Эй! Это же её место! – возмутилась Машка. – Барсик, уйди!

Барсик лишь зевнул и закрыл глаза.

– Ну всё! – сказала Машка сердито. – Никто меня не слушает! Даже кот!

Она снова почувствовала, как глаза наполняются слезами. Но в этот раз… что-то удержало. Может, папины пузыри, а может, Тишин взгляд – он лежал у двери и внимательно за ней наблюдал.

– Ладно, – вздохнула Машка. – Пусть лежит. Может, Лисса не против.

Она укрыла Барсика маленьким платочком и вдруг рассмеялась: кот под одеялом выглядел как король под пледом.

– Барсик Первый, владыка игрушечных королевств! – торжественно объявила она.

Барсик фыркнул, но остался неподвижен.

Машка взяла лист бумаги и нарисовала кота в короне. И пока рисовала, настроение стало выравниваться, как после бури – море снова спокойное.

Потом пришла мама.

– Ну что, художница, как дела?

– Я нарисовала Барсика! Смотри, он король.

– Очень похож, – сказала мама. – Только без усов.

– Они белые, – пояснила Машка. – Их просто не видно.

Мама рассмеялась, потрепала её по голове.

– Видишь, – сказала она. – А ты говорила, что день плохой.

Машка посмотрела на рисунок. На бумаге был кот с добрыми глазами, и над ним – разноцветные пузыри. Она вспомнила: пузыри не возвращаются.

Но внутри всё равно оставалось что-то… непонятое. Как будто грусть ушла не вся.

Когда пришёл вечер, мама налила какао и поставила чашку перед Машкой. На подоконнике зажглась лампа – тёплый свет, будто золотой.

– Мам, – спросила Машка, обхватывая кружку ладонями, – а почему я иногда плачу просто так?

Мама задумалась.

– Потому что у тебя доброе сердце, – сказала она. – А доброе сердце чувствует даже крошечные огорчения.

– А если я не хочу быть плаксой?

– Тогда попробуй быть волшебницей.

– Волшебницей?

– Конечно. У волшебниц тоже бывают слёзы. Только они их превращают в силу – в доброту, в понимание, в новые рисунки.

Машка молчала, слушая, как капает за окном.

– Значит, я сегодня почти волшебница, – сказала она тихо.

– Уже волшебница, – улыбнулась мама. – Просто ещё тренируешься.

Машка кивнула и поставила кружку.

Барсик спрыгнул с подоконника и потерся о её ноги. Тиша подошёл, улёгся рядом. Всё стало тихо-тихо. Только за стеной папа что-то мастерил – стук, щёлк, свист.

– Он что делает? – спросила Машка.

– Кажется, чинит твой стул.

– А зачем?

– Потому что у волшебниц всё должно быть в порядке.

Машка подумала и улыбнулась.

Когда она легла спать, рядом улёгся Тиша, Барсик устроился у ног, а Мишутка – прямо под щёку.

– Завтра я не буду плакать, – шепнула Машка. – Обещаю.

Мама поцеловала её в лоб.

– Даже если заплачешь – ничего страшного, – сказала она. – Главное – потом снова улыбнуться.

И Машка, засыпая, улыбнулась.

Сон пришёл мягкий, как шерстяное одеяло. Машке снилось, будто она идёт по тропинке из облаков, а рядом бегут Барсик и Тиша. Они несут в зубах корзинку, а внутри – маленькие пузырьки с надписями: «Обида», «Страх», «Слёзы». Машка открывает крышку – и всё превращается в свет.

II. Поддержка друзей

На следующее утро солнце выглянуло робко, будто тоже боялось, что день начнётся неудачно. Но, как только первый золотой луч пробрался сквозь занавеску и лег прямо на Машкину щёку, она зашевелилась, зевнула и открыла глаза. Вчерашние слёзы остались где-то там, в ночи, и теперь утро пахло не грустью, а оладьями.

– Подъём, соня! – позвал папа из кухни. – У нас сегодня операция «Хорошее настроение»!

Машка улыбнулась, потянулась и сползла с кровати. На полу её уже ждал Тиша – хвостом водит, глазами сияет. Барсик, правда, выглядел так, будто ещё не простил всех ночных переворотов и утреннего солнца – сидел у двери и зевал.

– Доброе утро, ребята, – сказала Машка и почесала обоих за ушами. – Сегодня я не плакса. Сегодня я сильная, как супергерой!

Она гордо вышагала к кухне, но на пороге чуть не поскользнулась – коврик сместился. Она успела ухватиться за ручку двери, не упала, и, отдышавшись, шепнула самой себе:

– Видишь? Уже лучше. Не заплакала.

В кухне светилось утро. Мама стояла у плиты, переворачивала оладьи. Воздух был наполнен запахом ванили и чего-то уютного, домашнего. Папа за столом читал газету, но краем глаза следил за дочкой.

– Ну что, настроение по шкале от «слёзы» до «улыбки»? – спросил он с притворной серьёзностью.

– «Улыбка с хвостиком», – ответила Машка. – Но без плача!

– Вот это настрой, – сказал папа. – А для полного эффекта нам нужен витамин смеха.

Он щёлкнул ложкой по стакану – звяк! – и из-под стола выкатился Тиша с бантиком на шее. Мама прыснула со смеху.

– Пап, ты что ему завязал? – удивилась она.

– Мотивация! – объявил папа. – У всех сегодня праздничное утро.

Машка засмеялась так звонко, что даже Барсик из коридора лениво муркнул.

После завтрака она пошла в детскую. На полке стояли игрушки – её настоящая команда. Она собрала их всех и торжественно объявила:

– Сегодня день, когда мы не грустим!

Кукла Маргарита посмотрела на неё, как всегда, строго. Лисичка Лисса будто улыбалась. Заяц Сёма с перекошенным бантиком вообще выглядел как главный шутник.

– Все слышали? – сказала Машка. – Даже если что-то не получится, мы не плачем, а ищем выход. Поняли?

Барсик подошёл и сел рядом, словно тоже участвовал в собрании.

– Отлично, – кивнула Машка. – Тогда начинаем операцию «Весёлое утро».

Она достала коробку с кубиками и начала строить башню. Высокую, сияющую, как небоскрёб. Но стоило добавить последний кубик, как башня дрогнула, покачалась – и рухнула с грохотом.

Машка замерла. Глаза чуть не наполнились влагой – так быстро, будто внутри был крошечный дождевой кран. Но тут Барсик шмыгнул между кубиками, сел прямо на разрушенную постройку и посмотрел на неё с видом философа: Ну вот, и что теперь?

Машка прыснула.

– Ну ты и строитель! – сказала она. – Теперь у нас новый проект – котозавр среди руин!

И, пока Барсик важно сидел, она начала вокруг него выкладывать новые кубики – теперь башня получилась в виде замка, а кот стал «царём башни».

В этот момент в комнату заглянула мама.

– Маш, ты чего смеёшься?

– Мы строим крепость для Барсика! – гордо сообщила Машка. – И никто не плачет!

Мама улыбнулась.

– Прекрасная новость. А после обеда к тебе придут друзья.

– Правда? – Машка подпрыгнула. – А кто?

– Соня и Тимка. Они хотят показать тебе новый настольный театр.

Машка аж подпрыгнула. Театр – это было её любимое! Она сразу побежала готовить сцену: достала маленький занавес из старого шарфика, поставила стульчики для зрителей (кукол и мягких зверей), разложила бумажные билеты.

Когда друзья пришли, Машка уже стояла у входа, будто настоящая хозяйка театра.

– Добро пожаловать на спектакль! – сказала она торжественно. – Сегодня у нас премьера!

Соня улыбнулась. Она была чуть старше Машки – аккуратная, с косичками, как у первоклассницы. Тимка – шустрый и добродушный соседский мальчик, который умел смешно косить глаза и изображать любого зверя.

– А пьеса про что? – спросил он.

– Про то, как Зайка перестал бояться темноты, – ответила Машка. – Я придумала сюжет!

– Ух ты, – сказала Соня. – А я принесла фигурки. Смотри, у меня есть Лиса и Медвежонок.

– И я принёс фонарик! – добавил Тимка. – Чтобы в темноте не страшно было.

Они устроились на ковре, задвинули шторки – началось представление. Машка озвучивала Зайку, Соня – Лису, Тимка – Медвежонка.

– Я боюсь темноты! – пищал Зайка.

– А я тебя съем! – кричала Лиса.

– Никого не есть! – рычал Медвежонок.

Сначала всё шло отлично, но потом Машка перепутала реплики и вместо «Я храбрый!» сказала «Я хочу кашу!». Все трое замерли – а потом разразились смехом.

– Это новая версия сказки! – сказал Тимка. – «Зайка и каша»!

– Ха-ха-ха! – хохотала Соня.

Машка сначала хотела обидеться – ну правда, перепутала всего лишь слова! Но потом посмотрела на друзей и не выдержала: тоже засмеялась.

– Пусть будет так! – сказала она. – Храбрый Зайка любит кашу – и не боится темноты!

Так спектакль превратился в весёлое шоу. В конце друзья устроили аплодисменты всем игрушкам, а Машка поняла: вот оно – настоящее веселье без слёз.

После спектакля они вышли во двор. Воздух был свежий, пахло листвой и немного вареньем – соседка как раз варила вишнёвое. На качелях сидели дети, кто-то катался на самокатах.

Машка, Соня и Тимка устроили соревнование – кто дольше удержит мыльный пузырь на ладошке. Машка ловила пузыри, и каждый переливался всеми цветами радуги. Один лопнул – и капелька упала ей на щёку.

– Ой, опять чуть не заплакала! – сказала она, но засмеялась. – Но теперь я сильная.

– Конечно сильная, – сказала Соня. – У тебя даже кот-строитель есть!

– И собака-помощник, – добавил Тимка. – Вы целая команда!

– А ещё мама и папа, – улыбнулась Машка. – И друзья. Значит, у меня есть всё, чтобы не плакать.

Дети уселись на траву, и Машка вдруг задумалась. Её маленькие пальцы вертели травинку, а в голове крутилась мысль: может быть, плач – это не слабость? Может, просто сигнал, что нужна помощь?

– Сонь, а ты плачешь иногда? – спросила она.

– Конечно, – ответила та. – Когда коленку разобью или мама ругает. Но потом становится легче.

– А я не плачу, – важно заявил Тимка. – Я герой!

– Ага, – усмехнулась Соня. – Вчера ты рыдал, когда мороженое упало.

– Оно просто было вкусное! – возмутился Тимка.

Машка засмеялась так, что у неё живот заболел.

– Я тоже плакала вчера, – призналась она. – Но теперь хочу научиться смеяться вместо слёз.

– Это можно! – сказала Соня. – Надо просто вспомнить что-то хорошее.

– Или сделать доброе дело, – добавил Тимка. – Тогда грусть сама убегает.

Эти слова остались в Машкиной голове надолго. Вечером, когда друзья разошлись, она пошла помогать маме поливать цветы. Вода лилась из лейки серебристыми струйками, пахло влажной землёй.

– Мам, а если я вдруг заплачу – это плохо? – спросила Машка, глядя, как капли стекают по листьям.

– Нет, – сказала мама. – Это просто знак, что тебе нужна ласка. Но ведь ласку можно получить и без слёз, правда?

Машка подумала.

– Можно. Если кто-то рядом.

– Вот и помни это, – мама обняла её. – Когда тебе трудно – рядом всегда кто-то есть. Даже если ты думаешь, что одна.

В этот вечер Машка чувствовала себя немного взрослой. Она легла в кровать и шепнула Мишутке:

– Видишь, сегодня я не плакала. Даже когда башня упала. Даже когда друзья смеялись. Потому что я – с ними.

Мишутка, конечно, ничего не ответил, но Машка знала: он всё понял.

Сквозь занавеску падал свет уличного фонаря, Барсик спал у ног, Тиша сопел на коврике. Где-то далеко за окном шелестели листья, и Машке казалось, что весь мир дышит вместе с ней – тихо, ровно, спокойно.

Она улыбнулась и подумала, что, наверное, быть не плаксой – это не значит никогда не грустить. Это значит – уметь видеть вокруг тепло, когда внутри холодно.

И с этой мыслью она заснула – крепко, счастливо, с чувством, что завтра всё обязательно получится.

А за окном уже всё залито золотым светом – не просто утро, а настоящее волшебство. Воздух пахнет подтаявшей росой и свежими блинами, а где-то под крышей лениво перекликаются воробьи. Машка сидит на коврике с зайчиком Бобиком и мишкой Потапычем – они теперь стали настоящим Советом по важным делам. На повестке дня – «Не плакать без причины». Машка хмурится, как взрослая, и даже пытается держать карандаш, будто ручку, записывая в блокнотик наивные каракули.

– Так, – строго говорит она, – если пролил молоко – не плачь. Надо просто тряпочкой вытереть.

– Верно, – бурчит мишка, будто соглашается.

– Если игрушка потерялась – не плачь. Может, она где-то под кроватью спряталась, – продолжает Машка, заглядывая под одеяло, где давно поселились два носка и резинка с бабочкой.

Ей кажется, что игрушки кивают. Бобик вообще выглядит очень серьёзным: один его ухо повисло, но Машка знает – это потому, что он думает.

Мама тем временем заходит в комнату, несёт тарелку с блинчиками и улыбается.

– У нас тут собрание? – спрашивает она, присаживаясь на край кровати.

– Да! Мы решаем, как не плакать, если вдруг беда.

– О, важное дело, – говорит мама, – тогда без меня не обойтись. Можно я буду вашим советником по делам радости?