Читать онлайн Рождённый в СССР. Часть 3

«КазЭлектроСетьСтрой». Или бывшая «Мехколонна N2». Так называлось расположенное напротив главной нефтебазы города предприятие, ликвидацией которого мы занимались.

Бывший директор успел создать дочернее предприятие «ЭлектроСеть» и вывел туда большинство активов. Знакомая схема. Нам же достался сплошной неликвид. Назарбаев тогда сказал: «Продавайте хоть за три тенге, но с людьми по з/п рассчитайтесь». И мы продавали. Полуразрушенное двухэтажное здание бывшей общаги мы продали за сто двадцать одну тенге. На кирпичи в строящуюся Астану…

Помню одного регрессника, который со скандалом требовал свою задолженность.

– Да он пьяный за руль сел. И в столб вмазался, – рассказывал бывший главный механик, – Ногу сломал в трёх местах. Инвалидность получил, как «травма на производстве».

Бывший… Все мы были тогда уже бывшими…

Мигкова на эту должность вывел некто Жаппаров. Ерулан Смагулович.

– У нас с Назарбаевым одна прабабка, – любил он прихвастнуть.

И правда, непростым был его род. Один из братьев занимал пост «второго человека» в акимате Алма-Аты. Ещё один брат, Жасулан, сначала был замом у Стюкова в нашем агенстве по ликвидации. А позже залез в акимат Темиртау. Но долго там не пробыл. Попался на каких-то аферах с налогами, и его «пожалели» – мягко убрали. В смысле, с поста…

А Ерулану я сразу не понравился. И он открыто давал мне это понять.

– Глаза у твоего помощника злые, – это Юра мне ещё аккуратно преподносил его слова в мой адрес.

. Сам Жаппаров руководил тогда ликвидацией шахтостроительного управления (ШСУ-5). Вот там реально было барахла на продажу. Да и кредиторские цифры имели на один ноль больше нашего.

Как-то я поймал себя на мысли, в кого же я сейчас превратился… Жажда наживы, всё продать, не забывая и о личной наживе. Ведь «побеждает тот волк, которого ты кормишь»… Понимал и то, что от нашей деятельности во многом зависели судьбы людей. Они видели на бумажке свои астрономические по тем временам цифры и на эти, не полученные ещё, деньги уже строили планы.

«Но, это всё лирика». Это мне давал понять практически каждый из «управленцев» при личной встрече или же на спонтанных сабантуйчиках, где мы иногда обсуждали не только работу. Эта алчность до халявных денег… У каждого она светилась неведомым излучением в глазах.

Когда наш головной офис посетил Булат Абилов («Бутя»), это было событие. Было противно наблюдать рой пресмыкающихся перед ним дебилов. Пытающихся хоть на минуту завладеть его вниманием.

Мне там было неинтересно, и я вернулся в машину, где мы с водителем скурили по полпачки сигарет, играя в подкидного дурака. Вернулся Юра. В приподнятом настроении, и как-то странно возбуждённый.

– Кхе кхе… Мужики, а знаете, что он сказал перед отъездом? – глаза Юры сияли, – Что такого количества пид@р@сов, сконцентрированных в одном месте, он ещё нигде не видел…

– И что в этом смешного? – пытался возразить я, но тщетно. Юра уже был на своей волне.

Восьмое марта и день рождения жены водителя были одной датой. Ему нужны деньги. Но Мягков в запое…

Да. Оказалось, что Юрий Анатольевич уже как года два-три находился в алкогольной зависимости. Он мог не пить месяц. Но если попадёт «стограмм», пиши пропало. Уже не остановить. «Пока своё не возьмёт, свою норму,» – оправдывалась Роза, когда мы в очередной раз вывозили его на капельницу. А сама прятала синяки на шее, неловко поправляя ворот джемпера.

Ничего не помогало. Ни кодировки, ни прочее.

Однажды, когда к нам приехали проверяющие, мне пришлось отдуваться за него. Мы с главбухом разработали систему условных знаков. И если я не знал ответ на поставленный ревизором вопрос, то эта система нас очень даже выручала.

Так вот. Проблема. День рождения жены водителя.

Коновалов рассказывал, что просрал уже три такие даты перед этим. И если на этот ДР будет такая же фигня, то у него есть все шансы остаться холостым. А сколько до следующей зарплаты, один дядюшка Хэ знает…

Незадолго до этого мы с боем забрали у кредитора очень даже ликвидный товар. Целый КАМАЗ с деревянными ящиками, набитыми наконечниками для кабеля разного сечения. Медные и алюминиевые.

И я решаю «позаимствовать» один ящик. На приход они ещё не были поставлены, потому я не очень рисковал. Терзало только одно. Сделка с собственной совестью. Почти как у персонажа «Двенадцати стульев» – «…воровал, и ему было стыдно».