Читать онлайн Курьер: доставить любой ценой

– Ну чё, Граф, ты согласен? – Юрец потушил в пепельнице окурок и посмотрел на меня заискивающим взглядом. – Пойми, дурак, такого шанса может никогда больше в жизни не будет. Хрена ли тут думать.

Юрец, по паспорту Юрий Андреевич Ёлкин, неполных двадцати восьми лет, являлся моим закадычным другом ещё со школьной скамьи. В настоящее время промышлял фрилансом в Интернете. Брался за любую работу и всегда приговаривал: «Результат не главное. Главное – предоплата». Не знаю, как он разбирался с недовольными клиентами, но раз пока жив и здоров, то, по всей видимости, удачно.

Сколько его помню, Юрка всегда был заводилой и генератором дурацких идей, которые нередко приводили к плачевным последствиям. Например, классе в шестом, узнав где-то, что под забором, огораживающим хлебокомбинат, есть лаз, подбил нескольких пацанов, в том числе и меня, проникнуть на его территорию и затариться свежим ароматным хлебом. Зачем? А просто так, ради интереса. Что это воровство, мы тогда совершенно не подумали.

Попасть внутрь оказалось несложно, сложнее было убегать от охраны, держа перед собой на вытянутых руках гору хлеба. Смогли не все. Мне, кстати, повезло – я не попался. Так как, увидев двух мужиков в чёрной одежде с надписью на спине «охрана», выбросил буханки в кусты и, пролетев пулей сквозь лаз, со всех ног рванул куда глаза глядят. Остановился только тогда, когда, пробежав половину района, сообразил, что за мной никто не гонится. А Юрца поймали. Ему потом дома таких всыпали.

Или вот ещё история. Когда нам было уже лет по пятнадцать, Ёлкин слил трёхлитровую банку дедовской браги и притащил в садик, где тусовалась наша компашка. Чтобы не показаться ссыклом друг перед другом, пили все. Брага была вонючая, мутная и на вкус сладко-кисловатая. Как сейчас помню, первый глоток сделал с трудом. Потом пошло легче. Но дело не в этом. Эффект от этой жижи оказался совершенно не тот, что мы ожидали. Дело в том, что сильно захмелеть нам не удалось, а вот животы скрутило так, что вместо того, чтоб весело провести время, все разбежались по близлежащим кустам в поисках укромного места для уединения с природой. Не знаю, как других, но меня несло дня два. Думал, так и помру в полуприседе.

Подобных примеров я с лёгкостью могу вспомнить ещё целую кучу. Поэтому попасть в очередную, как бы это сказать культурнее, неприятную ситуацию – у меня совершенно не было никакого желания.

Я сделал глубокую затяжку и, подняв голову, выпустил струйкой дым в потолок. Взял со стола бутылку пива и отхлебнул. Снова затянулся.

– Ты долго собираешься молчать? – не выдержал Юрец.

– Я просто не знаю, что тебе ответить, – заплетающимся языком произнёс я.

– Ну, ты, блин, даёшь. Я такую тему нарыл, а он не знает, что ответить, – на его пьяном лице отобразилась вселенская обида. – Это же стопроцентный верняк.

– В прошлый раз ты тоже самое говорил, – я снова приложился к горлышку бутылки и отпил горьковатого пенного напитка.

– Кто ж мог подумать, что так выйдет? – пожал плечами Юрец, вытащил из лежащей на столе пачки (причём моей) сигарету и, чиркнув зажигалкой, прикурил. – И что теперь? Из-за какой-то неудачи стоит так убиваться и бухать? Нее, бухать – это здорово, но убиваться…

– Эта неудача называется «развод». Причём сразу в обоих смыслах. В первом – это когда меня развели на бабки и кинули, как последнего лоха. И теперь на мне перед банком висит долг, который я смогу погасить, только если продам свою почку. А во втором – когда Ксюха, узнав, как я встрял, заявила, что отныне не желает иметь ничего общего с таким лохом, собрала свои манатки и, сказав: «Её не искать», ушла. А потом ещё прислала СМСку, что подаёт на развод. Поэтому, как дважды разведённый «лох», имею полное право горевать и бухать, – резюмировал я.

Юрец почесал затылок, затянулся и философски изрёк:

– Допустим. А на что ты собрался бухать, раз денег у тебя нема?

Тут уже призадумался я. А действительно, на что? На работе я не появлялся уже, кажется, почти неделю, так как, получив аванс, никого не предупредив, внезапно ушёл в запой. Благо, было на что. Обстоятельства сильнее нас. О них уже было сказано выше. А раз за время моего отсутствия никто с работы не кинулся меня искать, значит, я им такой там нахрен не нужен. И, скорее всего, мне уже нашли замену, потому как кандидатов на моё место пруд пруди. Выходит, денежки мои, хоть и гроши, но тю-тю.

Кстати, если кому интересно, я трудился младшим научным сотрудником на кафедре «Геологии и картографии» в местном университете, который ранее и окончил. Учиться же туда меня сосватала мать, потому как её подруга Антонина Георгиевна работала там заведующей кафедрой, так что с поступлением проблем не было. Отучившись и получив диплом, я почти год провёл в поисках работы по профессии, но ничего не нашёл. И всё та же Антонина Георгиевна пристроила меня младшим научным сотрудником к себе на кафедру.

Я разлил остатки водки по стопкам, поставил пустую бутылку под стол, посмотрел на своего приятеля мутным взглядом и, проигнорировав его вопрос, произнёс:

– Давай лучше выпьем.

– Ну, давай, – тяжело вздохнув, Юрец взял стопку.

Залив огненного пойла в рот, я потянулся за пивом. Отхлебнув пенного, прикурил потухшую сигарету и, приложившись спиной к холодной стене, стал выпускать изо рта колечки дыма.

– Так, ты ответишь или нет? – дожевав кусок сала с хлебом, снова начал до меня докапываться Юрец.

– Юр, пойми, я уже в таком состоянии, что не готов принять решение. Потому как завтра я, может, вообще ничего не вспомню. А посему смысла в этом никакого не вижу.

– Смысл он не видит? – хмыкнул Ёлкин. – А бессмысленно тратить свою жизнь – смысл видишь?

– О, как ты закрутил. Смысл в бессмысленном, – я выпустил изо рта очередное колечко дыма и стал задумчиво следить за его полётом.

– Ау, – Юрец помахал рукой перед моим лицом. – Ты тут?

– Тут я тут. Ну, предположим, всё это правда. А какие гарантии, что этот Джон нас не кинет?

– А зачем ему кидать, если он готов перевести небольшой задаток и потом по мере необходимости оплачивать затраты? Единственное лишь условие – представлять ему ежедневный видеоотчёт.

– И нахрена ему всё это надо?

– А тебе не пофиг?

– Ну, не знаю, лажа какая-то.

– Да какая лажа? – Юрка от возмущения даже вскочил с табурета. – Всё же ясно, как божий день. Соглашайся. Бабла нормально поднимем. Долг отдашь. Глядишь, и Ксюха вернётся.

Вот вы, наверное, задаётесь вопросом: что такого мой товарищ так усердно предлагает, от чего я упорно отказываюсь? Не буду вас больше томить неведением. Сейчас расскажу.

Всё началось с того, что ко мне пришёл Юрец и прямо с порога заявил, что у него есть офигенная тема, как по-лёгкому поднять нормально бабла. Я был уже подшофе, так что решил его выслушать. А ещё предложил присоединиться к возлиянию. Я ведь не алкоголик – пить в одиночку. Во всём виноваты обстоятельства. А про них говорилось уже ранее.

Короче, разместившись в кухне, мы выпили по рюмашке сорокоградусной, и Юрец поведал мне о том, что, блуждая на просторах всемирной паутины, он наткнулся на какой-то форум, где в одной из тем вычитал, с его слов, следующее: некий Джон Доу пишет, что он англичанин, но имеет русские корни. Якобы, когда большевики захватили власть и расстреляли царскую семью, опасаясь такой же участи, его предки, тоже какие-то приближённые к бывшим правителям страны, бросив всё, спешно сбежали в Лондон. Среди них была, тогда ещё совсем юная, пятнадцатилетняя его прабабка по имени Анастасия.

Всю жизнь она мечтала вернуться в отчий дом или хотя бы одним глазком ещё раз увидеть его вживую. Но по различным причинам не могла это сделать. До последних дней она бережно хранила единственную фотографию этого дома. Фотка была прикреплена к тексту. Юрец даже мне показал её на телефоне.

На чёрно-белом (а если уж быть точным, то на бело-жёлто-коричневом, обработанной «сепией») немного потрескавшемся и облупившемся по краям от времени снимке красовался старинный двухэтажный особняк с колоннами и широкими лестницами, ведущими на балкон второго этажа, как бы обрамляющими парадный вход. Причём, как мне показалось, этой постройке уже тогда было не меньше ста лет, а может и того больше. С чего я сделал такие выводы? Ну, скажем так, по характерным особенностям. Хотя утверждать не берусь. Я же не специалист. Могу ошибаться.

На балконе находились какие-то люди, но так как Юрец не придумал ничего умнее, как просто сфоткать эту фотографию с монитора, разглядеть их не предоставлялось возможным. При увеличении картинка просто распадалась на пиксели.

«Хм, что-то я отвлёкся».

Так вот, как оказывается, лет десять назад старушка ушла в мир иной. В своём завещании она просила кремировать её, а прах доставить в дом, где находится семейный колумбарий. Первая часть завещания была выполнена, а вот вторую в то время выполнить не получилось. Причины не пояснялись. Единственное, что удалось сделать, это переправить урну с прахом в Россию. С тех пор она находится в камере хранения, арендованной бессрочно. Ввиду различных обстоятельств сам Джон приехать и до конца исполнить завещание не может. Но он готов нанять тех, кто за солидное вознаграждение согласится выполнить последнюю волю усопшей.

Потушив в пепельнице окурок, Юрец вдруг ни с того ни с сего встал с табурета и протянул мне руку.

– Ладно, Граф, пойду я.

Я молча пожал её.

– Если всё же надумаешь, звони. Не провожай.

Развернувшись, он направился в прихожую. Осоловелым взглядом я проследил его передвижение и допил из бутылки остатки пива.

Ох, ё-моё, я же совсем забыл представиться. Ну, меня-то можно понять – я пьяный. Мне не до этого. А вы чего молчите, не спрашиваете? Или вам не интересно? Ладно, сам расскажу. В общем так. Зовут меня Игорь. Фамилия Орлов. Друзья как-то в шутку прозвали Графом, потому что из всех пацанов только мне удалось замутить с первой красавицей во дворе по имени Катя и с прозвищем Императрица. Правда, наш роман длился недолго, и вскоре я был исключён из фаворитов, но прозвище Граф осталось по сей день. И я ал… Так, стоп. Чёт меня не туда понесло. В общем, лет мне двадцать восемь. Практически разведён. Хотя об этом вы уже знаете.

Из прихожей раздался звук закрывающейся двери. Поставив на стол опустевший сосуд, я потянулся за пачкой сигарет, на которой лежала зажигалка. Встал, отдёрнул штору и открыл балконную дверь. Оказывается, за окном уже наступил вечер. Точнее, поздний вечер, так как практически стемнело.

«Как же быстро летит время», – пронеслось в мозгу. – «Только пригубил рюмашку, а вот и день пролетел».

Закурив, я облокотился о подоконник и высунулся в открытое балконное окно. Из-за угла дома вывернул мой приятель и, пройдя по тропинке, вышел к проезжей части. Только вместо того, чтоб идти в сторону своего дома, он направился к чёрному микроавтобусу, по виду напоминающему Газель, стоящему прямо под фонарным столбом. Юрец обошёл его сзади и скрылся из виду. Автомобиль моргнул «поворотником» и рванул с места.

– Странные у Юрки знакомые, – вслух пробубнил я, щелчком отправив окурок в полёт с пятого этажа, и вернулся обратно в кухню.

Продрав глаза, я ощутил неимоверную жажду и сильную головную боль. С трудом встав с дивана, почёсываясь, неровной походкой доковылял до кухни. Увидев на столе пивную бутылку, я, вцепившись в неё, как коршун в добычу, жадно присосался к горлышку. К моему глубочайшему сожалению, она оказалась пустой.

«Зараза», – про себя выругался я и вернул бутылку обратно на стол.

Утолив жажду из чайника, окинул взглядом кухню в поисках сигарет. Нигде не обнаружив ни пачки, ни зажигалки, принялся мучительно вспоминать, куда их мог положить. Последнее, что пришло в голову, это, как зачем-то выходил на балкон. Зачем? Курил я всегда на кухне. Тогда для чего я туда ходил? Ни фига не помню. Пить надо меньше.

Открыв балконную дверь, я сделал шаг внутрь. Эврика! Прямо на меня смотрели искомые предметы. Схватив картонную коробочку с надписью «Курение убивает», я открыл крышку и обнаружил, что сигарет в ней нет.

«Вот же непруха», – со злостью смяв пачку, швырнул её в распахнутое окно и, держа зажигалку в руке, зашёл снова в кухню.

Водой обмануть голову не получилось, она по-прежнему продолжала болеть. А таблеток от похмелья дома у меня нет. К тому же сильно хотелось курить. Надо было как-то решить эти две проблемы. И сделать это предстояло лишь походом в магазин. Поэтому, приведя себя в более-менее божеский вид, взяв банковскую карту и телефон, я вышел из дома.

Магазин располагался в соседнем доме с моим. Так что далеко идти не пришлось. Что в моём состоянии было большой удачей.

Зайдя в прохладное помещение, я проследовал мимо стеллажей с фруктами и овощами. Свернув за угол, прошёл мимо полок с сыром, колбасой и молочными продуктами. Ещё раз повернул, и предо мной предстал во всей красе отдел с алкоголем. Разнообразные стеклянные сосуды с горячительными напитками, расставленные по крепости и ценовой категории, красовались на многочисленных полках.

Глаза разбежались от обилия ассортимента. Во рту опять пересохло. Недолго думая, я схватил бутылку водки, пару пива и направился к кассе. Стоящий в углу охранник, пузатый мужичёк лет пятидесяти, проводил меня строгим взглядом.

Когда подошла моя очередь, я выставил перед кассиршей три пузыря.

– Оплата картой или наличными? – поинтересовалась она.

– Картой, – ответил я и полез в карман. – А и ещё пачку сигарет пробейте.

Кассирша «пропикала» мой товар.

– Прикладывайте карту.

Я приложил.

– Молодой человек, на вашей карте недостаточно средств. Может, уберём какой-нибудь товар?

«Блин, и тут подстава».

Озадаченно посмотрев на кассиршу, я попытался вспомнить, куда и главное, на что мог спустить все деньги. Но в голове не было ни одной мысли, кроме как – пропил.

– Решили, что убрать? – снова спросила она.

Предстоял нелёгкий выбор, от чего я готов был отказаться. Расставаться ни с водкой, ни с пивом, а тем более с сигаретами совершенно не хотелось. Но, глянув на две бутылки пива, предложил:

– Давайте уберём бутылку пива.

Кассирша убрала. Средств всё равно не хватало. В итоге из магазина я вышел, держа в руках пачку сигарет и лишь одну бутылку пенного.

Присев на лавочку возле куста сирени и какого-то дерева, от которого был душевный тенёк, я достал из кармана зажигалку, подцепил крышку и с характерным щелчком откупорил бутылку. В нос ударил резкий запах солода и хмеля. Сделав внушительных размеров глоток, я поставил бутылку рядом с собой на лавочку и закурил.

«Фух, хорошо», – улыбнулся я, выпуская изо рта струйку дыма.

Головная боль медленно начала проходить. В оживившемся мозгу стали выплывать фрагменты вчерашнего дня. Например, такой, что приходил Юрец и втирал какую-то дичь про иностранца, готового слить кучу бабла ради странной хотелки.

«Везёт же людям – деньги девать некуда».

А вот у меня с ними, как совсем недавно оказалось, напряг. Они как-то неожиданно закончились, и где их взять, я совершенно не имею даже малейшего представления. Да и долг ещё этот дурацкий как-то надо отдавать. Короче, со всех сторон засада.

Так, а ну-ка погодите. У некоего гражданина имеется немерено бабок, и за, назовём это «командировкой», он готов хорошо заплатить. А мне как раз позарез нужны деньги. Времени у меня полно, могу делать, что хочу. Могу хоть на Луну слетать. Потому как я свободен во всех смыслах: и от работы, и от жены. Так что это мой шанс.

С мыслью, что не все ещё мозги пропил, я достал из кармана мобильник, нашёл Юркин номер и нажал на иконку с телефонной трубкой.

– Созрел-таки, – вместо «привет», на том конце произнёс Ёлкин.

– Как сказать, – ответил я обречённым тоном и, взяв бутылку, сделал глоток. – Скорее обстоятельства вынудили.

– Знаю я твои обстоятельства, – усмехнулся Юрец. – Ты там опять, что ли, бухаешь?

– Нее, я лечусь. Да и не на что бухать. Денег больше нет.

– Если денег больше нет, то поможет мой совет. Нужно срочно отправляться на великие дела. Так башку свою развеешь и поднимешь ты бабла.

– Рифмоплёт хренов, – хмыкнул я. – Ты дома?

– Да, а что?

– Выползай на улицу, обсудим твоё предложение. Я тут рядом с магазином на лавочке.

– Окай, скоро буду, – с азартом в голосе ответил Юрец и повесил трубку.

Ждать пришлось совсем недолго. Я только успел допить пиво и поставить бутылку рядом с лавочкой, когда за спиной услышал знакомый голос.

– А вот и я.

Юрец плюхнулся рядом со мной и расплылся в улыбке. По нему совершенно не было заметно, что вчера он пил. Весь такой бодренький. В отличие от меня.

– Короче, – я докурил сигарету и, выбросив окурок, достал из пачки новую. – Я не в восторге от твоей затеи, но ты был прав: другого способа, как расплатиться со своими долгами, видимо, больше нет. Так что я согласен. Только есть одна просьба.

Ёлкин с удивлением посмотрел на меня.

– Какая?

– Можешь мне взять ещё пивка?

– Граф, слушай, давай, как говорится, «договоримся на берегу», – улыбка пропала с его лица, и довольно строгим, рассудительным тоном он произнёс: – Либо ты завязываешь бухать, и мы вместе делаем дело, либо я тебе сейчас даю денег на бухло, но тогда мы разбегаемся, как в море корабли.

Теперь удивляться настала моя очередь.

С чего бы это он стал таким блюстителем морали и здорового образа жизни? Раньше я за ним подобного не замечал. Хотя на кону солидные бабки. Может, правда, завязать? Пить будем, когда сделаем, как выразился Юрец, «дело».

– Ладно, уговорил, – я глубоко затянулся, да так, что чуть не обжёг пальцы. – С завтрашнего дня обещаю быть трезвым, как стёклышко.

– Почему с завтрашнего?

– Потому что сегодня уже не получится, – я поднял пустую пивную бутылку, стоящую возле лавочки, и показал приятелю.

– Ааа, ты про это, – улыбнулся Ёлкин. – Тогда ладно. Только с завтрашнего дня ни-ни.

– Курить-то хоть можно? – съязвил я, возвращая бутылку на прежнее место.

– Можно, – продолжая лыбиться, кивнул он.

– Премного благодарен, барин, – продолжая сидеть на лавочке, я провёл в воздухе рукой и изобразил низкий поклон.

– Короче, сегодня у тебя день на приведение себя в порядок и сборы. Не знаю, сколько эта поездка займёт дней, но, думаю, не меньше трёх это точно. Поэтому прикинь, что возьмёшь в дорогу. Завтра с утра отчалим, – резко вскочив, Юрец хлопнул меня по плечу и добавил: – А я побёг решать организационные вопросы. Вечером созвонимся. Всё. Бывай.

Чуть ли не вприпрыжку он помчался в сторону проезжей части. Я проследил за его стремительным удалением, швырнул докуренный до фильтра окурок в траву, медленно встал и так же медленно побрёл домой.

Сейчас бы пивка ещё пару бутылочек и завалиться на диван. Включить зомбоящик и примкнуть к методично деградирующим. А не вот это всё. Но, как говорилось на одной из радиостанций: «Взялся за гуж – не говори, что ингуш». Придётся наступить на горло своей песне и подчиниться суровым условиям моего нынешнего времяпрепровождения. В противном случае те, кому я должен, найдут мне занятие поинтересней.

Вернувшись в свою холостяцкую квартиру, я прошёл в кухню и окинул её протрезвевшим взглядом. Обстановка выглядела неприглядной. Ну, а как она должна была выглядеть, когда я неделю в штопоре? Мне не до этого. Мне вообще на всё с большой колокольни. Короче говоря, срач. В раковине возвышалась груда грязной посуды. На столе валялись засохшие хлебные корки и крошки, на тарелке лежало три недоеденных, заветренных кусочка сала, а ещё находились пепельница с горой окурков, пара стопок и пивная бутылка. Под столом в несколько рядов стояли, опять же, водочные и пивные бутылки. На полу виднелись какие-то пятна (видимо, что-то пролил), валялось несколько окурков.

«Хм, а вчера ещё всё казалось нормальным», – мелькнуло в мозгу. – «Хорошо хоть тараканов, с мышами и крысами не развёл. Хотя, судя по обстановке, осталось совсем недолго».

Решив, что если я оставлю всё это в таком состоянии, то к моему возвращению из поездки тут точно заведётся какая-нибудь живность, я принялся за уборку.

Где-то через часа два, вымыв всю грязную посуду, сложив стеклотару в полиэтиленовый пакет с красной надписью одной известной продуктовой сети, отдраив пол, на меня внезапно напал похмельный жор.

Открыв холодильник, из пригодного для еды в двери я обнаружил лишь три яйца, на полке – одинокий помидор и почти закончившиеся упаковки с кетчупом и майонезом. В морозилке нашёлся маленький кусочек сала. А в хлебнице оказалась горбушка чёрного. Негусто. Но так как другого варианта нет, придётся довольствоваться тем, что имеется.

Ещё когда-то в подростковом возрасте я всё с тем же Юркой придумал блюдо, которое мы ради смеха обозвали «Клопомор». Сей кулинарный шедевр был незамысловат. Хлеб нарезается на одинаковые ломтики, обжаривается в масле на сковороде с одной стороны, переворачивается, сверху вбиваются яйца, поливается кетчупом и майонезом. Потом добавляются помидоры, колбаса, сыр, если есть, то зелень. И, конечно, соль и специи по вкусу. Как говорится, готовить до готовности. Небольшое уточнение. Ингредиенты могут меняться в зависимости от их наличия в холодильнике. Неизменны только хлеб и яйца. Поту что без них это уже не «Клопомор».

Не, возможно, кто-то скажет, что такой рецепт и до нас уже придумали. Никто не спорит. Просто мы считали, что придумали мы. Да и к тому же, кому в голову могло прийти так назвать еду? Вот, то-то и оно.

В общем, откушав половиной порции «Клопомора» (вторую предусмотрительно оставив на вечер), перекурив, я принялся собирать вещи в дорогу. Первым на антресоли был откопан рюкзак. Мой верный друг ещё со времён универа, когда мы ездили в научно-исследовательские экспедиции. Там он служил не только хранилищем вещей, но и ночью подушкой. Всё там же нашлись брезентовая штормовка и резиновые сапоги. Фиг его знает, какая будет погода. Поэтому всегда лучше иметь такое под рукой.

Так же в рюкзак были положены трусы, футболка и пара комплектов носков. Из ящика стола достал фонарик. Проверил наличие в нём батареек и их работоспособность. На удивление, они работали. Полотенце и мыльно-рыльные принадлежности решено было положить завтра. Так как утром они ещё пригодятся.

Уже вечерело, когда лежащий на столе мобильник завибрировал и заиграл мелодию вызова.

– Слушаю, – ответил я.

– Ну, ты как там? Готовишься? – поинтересовался Юрец.

– Приготовился уже. А сейчас «Клопомор» доедал.

– О, «Клопомор», ништяяяк. Давно я такого не хавал, – в блаженстве протянул Ёлкин. – Кстати, пока ты вещички собирал и хавал «Клопомор», я разрулил кое-какие организационные вопросы. Так что теперь всё в ёлочку.

– В ёлочку? Хавал? – удивился я. – Откуда такой жаргон? Юр, ты там с бандосами из девяностых, что ли, вопросы разруливал?

– Не придирайся к словам. Короче, завтра утром выезжаем в Москву. Кстати, не забудь взять паспорт.

– Почему в Москву и зачем нужен паспорт?

– В Москву, потому что урна с прахом там, а паспорт нужен – так как без него её не отдадут. Включай мозги.

А действительно, я же даже не спрашивал, куда предстоит ехать? Единственное, Юрка говорил, что это займёт не меньше трёх дней. И всё, никаких больше подробностей. Внимательнее надо быть, гражданин Орлов. Иногда стоит интересоваться деталями.

– Слушай, а можешь мне скинуть ссылку на пост этого, как его там, Джона? Хочу поподробней вникнуть в суть того, во что ввязался.

– Могу. Только ты там нифига не разберёшься, – попытался отмазаться Юрец. – Давай, когда завтра поедем, я тебе всё сам покажу.

– Да я вроде не все мозги пропил, как-нибудь разберусь.

– Ладно, уговорил. Только чуть попозже. Сейчас не очень удобно.

– Хорошо. Тогда жду.

Ждать пришлось достаточно долго. За окном уже начало темнеть, когда на телефоне засветился экран и появилось оповещение о входящем сообщении. Открыв его, я увидел присланную Юркой ссылку. Перешёл по ней и… Ничего. Точнее, отобразилась надпись «404 страница не доступна».

Попытался ещё несколько раз – результат тот же.

Набрал Юрца.

– Ну, что ещё? – ответил он.

– Твоя ссылка битая. Не открывается. Может, ты не весь текст в адресной строке скопировал?

– Да вроде весь, – задумчиво произнёс Юрец. – А что пишет?

– Станица не доступна.

– Странно.

– И я про то же. Скинь ещё раз.

– Лады. Но чуть попозже. Устроит?

– Устроит. Только не забудь.

– Ой-вей, я вас, таки, умоляю. Когда я шо забывал? – с явным одесским говором произнёс он. – Не бзди, скину.

– Ну, тогда, пока.

– Чао какао.

Юрец не обманул. Обещанное сообщение с новой «правильной» ссылкой пришло примерно через час после нашего разговора.

Завалившись на диван, я перешёл по присланной ссылке.

– Что за нах? – вырвалось из моего рта. – Он что, издевается?

Причиной моего негодования была всё та же проблема: страница, на которую я пытался попасть, ни в какую не желала находиться. В гневе я уже собрался перезвонить Юрцу, чтобы выяснить, почему он и второй раз прислал мне нерабочую ссылку. Но, решив, что всё равно не дождусь от него нормальной ссылки, лучше сам завтра посмотрю у него на телефоне, сунул свой мобильник под подушку, повернулся на бок и закрыл глаза.

Меня разбудил телефонный звонок. Не открывая глаз, я, пошарив под подушкой, нашёл мобильник и поднёс к уху.

– Слушаю.

– Ты чё ещё спишь? – раздался в трубке радостный Юркин голос.

– Угу.

– Проснись и пой, товарищ мой! Нас подвиги с тобою ждут, за них награду нам дадут! Тууу-ту-ту-тууу! – он изобразил звук горна. – Короче, минут через пятнадцать-двадцать подъедем. Давай, собирайся.

– Не понял? Будет ещё кто-то? – от удивления я даже подскочил на диване, да так, что чуть не свалился на пол. Последние остатки сна мгновенно испарились.

– Подъедем, расскажу, – выпалил Юрец, и связь оборвалась.

Бросив телефон на подушку, я встал с дивана и побрёл умываться и собираться.

Только я вышел из ванной комнаты, как дверной звонок заиграл мелодичный перелив. Машинально глянув в глазок, обнаружил стоящего перед дверью и машущего рукой Ёлкина.

«Он на ракете, что ли?», – задумался я, поворачивая «барашек» дверного замка.

– Ты ещё не оделся? – удивился Юрец, заходя в прихожую.

– В процессе, – я взял со стула джинсы и принялся их надевать. – Ты по телефону обещал, что расскажешь, кто будет третий. И кстати, где он?

– Внизу. В машине.

– В машине? – я округлил глаза.

– А ты собрался в Москву на электроне, типа, ехать? – хихикнул он.

– Ну, я…

– Корень имбиря, – язвительно хихикнул Ёлкин. – Вот я и подсуетился. Нанял за приемлемую плату человечка нас повозить.

– А кто такой? – забрав с подушки телефон, по пути взяв рюкзак, я вышел в прихожую.

– Да так, один мой знакомый. Не бери в голову.

Хмыкнув, я положил телефон на тумбочку, а рюкзак на пол и принялся надевать кроссовки.

– Долго ты ещё возиться будешь? Давай шустрее, – не выдержал Юрец и начал меня торопить. – Ехать ещё хрен знает сколько. Давай, давай!

– Да даю я.

– Медленно даёшь.

– Как могу.

– Всё, хватай рюкзак и погнали.

Выйдя из подъезда на улицу, во дворе я увидел чёрный микроавтобус, возле которого стоял крепкий лысоватый мужик лет тридцати пяти и пил воду из пластиковой бутылки. Автомобиль показался знакомым, но где я его видел, никак не мог вспомнить. Но то, что точно видел, сомнений не было.

Юрец махнул рукой, мужик махнул в ответ.

– Чего завис? – Ёлкин повернулся ко мне. – Вон машина и водитель. Пойдём.

Мы подошли.

– Это Алексей, – Юрец указал на водителя.

– Можно просто Лёха, – он протянул руку для приветствия.

– Игорь, – я пожал его руку.

– А можно просто Граф, – гоготнул Юрка.

– Почему Граф? – удивился Алексей.

– Потому что Орлов, – продолжил скалиться Ёлкин.

– Это меня так в шутку прозвали, типа, граф Орлов, фаворит императрицы Екатерины, – попытался объяснить я. – В школе ещё.

– А, понятно, – тоже улыбнулся водитель. – Ну, что? Грузимся и погнали?

– Может, перекурим перед долгой дорогой? – предложил я.

– Курить и в машине можно. Чем дольше будем тянуть, тем потом больше по пробкам придётся телепаться.

– Резонно, – согласился Юрец. – Тогда по коням. Я спереди.

Водитель открыл дверь и, запрыгнув на сиденье, нажал на кнопку. Большая боковая дверь плавно откатилась. Я снял рюкзак с плеча и залез в салон. Сказать, что ощутил шок – не сказать ничего. В отделанном тёмно-красным бархатом салоне без окон вдоль ближней стенки располагались три кресла, а вот у дальней – выдвижная металлическая платформа со специальными креплениями, на которой стоял самый настоящий гроб.

– Твою мать! Тут же гроб! Это что, катафалк? – выкрикнул я и, пятясь назад, вылез обратно на улицу.

– Ну, да. Лёха в ритуальных услугах работает, – не понимая моего удивления, ответил Юрец. – А на гроб не обращай внимания, он пустой.

– Хм, ну не знаю, – я пожал плечами. – Не по себе как-то.

– Ой, какие мы нежные. Всё же логично. Едем за урной с прахом на катафалке, – заржал он. – Или ты штанишки уже обмочил?

– Ничего я не обмочил.

– Мужики, ну, мы едем или нет? – влез в наш разговор Алексей.

– Едем-едем, – успокоил его Юрец, и снова обратился ко мне: – Давай, прыгай, погнали.

На всякий случай, сплюнув через левое плечо три раза, я постучал костяшками пальцев по своей голове и снова залез в салон. Положив рюкзак на тройное кресло, располагающееся вдоль перегородки с окошком, отделяющей кабину от салона микроавтобуса, уселся рядом.

Дверь закрылась, автомобиль тихонько загудел и плавно тронулся с места. Из кабины послышался какой-то блатняк, который красиво называется «русский шансон».

…Я достал из кармана рюкзака пачку сигарет и зажигалку. Огляделся в поисках пепельницы, но так её и не найдя, постучал в окошко на перегородке. Оно отодвинулось.

– Чего такое? – поинтересовался Алексей.

– Курить охота, а тут пепельницы нет, – крикнул я в окошко.

– Ааа, ван момент, – он нагнулся и вытащил откуда-то напополам обрезанную, загнутую по краям, алюминиевую банку из-под газировки и протянул мне. – Держи.

Я взял.

– Кстати, тебе там не холодно?

– Да вроде нет, – я посмотрел по сторонам и заметил с двух сторон на потолке специальные прямоугольные решетки, из которых, видимо, и шло охлаждение салона.

– Если замёрзнешь, скажи, вырублю кондей.

– Хорошо.

– Просто он по инструкции всегда должен быть включен, для поддержания определённой температуры. Сам понимаешь, кого перевожу.

– Понимаю, – я закурил, подложил рюкзак под голову и улёгся на тройном кресле.

Катафалк, легонько покачиваясь на неровностях дорожного покрытия, катил по улицам в сторону выезда из города. Так как окон на улицу в салоне не было, я не видел, где мы сейчас едем. Лишь мог предполагать. Вот мы выехали из двора, свернули в переулок, выехали на проспект, переехали мост через железнодорожные пути (точнее, путепровод), объехали кольцо…

Затягиваясь в очередной раз, я вспомнил, что вчера так и не смог зайти на страницу по присланной Юрцом ссылке. Потушив окурок в пепельнице, поставил её на платформу рядом с гробом и полез в рюкзак за телефоном.

Проверив все карманы, даже вытащив всё их содержимое, телефон так и не был найден. Пока шли от квартиры до машины, потерять я его не мог. Напрашивалось единственное логичное объяснение – забыл дома. А как так получилось? Да потому что Юрец торопил.

– Стой! Разворачивайся! – громко закричал я.

Катафалк резко дёрнулся и остановился. Рюкзак свалился на пол, как и вытащенные из него вещи.

– Что случилось? – в окошке показалось две удивлённых физиономии.

– Я из-за тебя телефон дома забыл, – я злобно зыркнул на Ёлкина.

– А я тут причём?

– А кто меня торопил? «Давай шустрее», – передразнил я его.

– Ну, началось. Он не может уследить за своей мобилой, а оказываюсь в этом виноват я, – Юрец от негодования скривил лицо.

– Если бы не торопил, то уследил бы, – продолжая злиться, парировал я. – Как теперь без телефона?

– А кому ты собрался звонить? Все уже тут, а остальным ты нужен, как собаке пятое колесо.

– Нога, – поправил я его.

– Что нога? – удивился он.

– Правильно говорится «собаке пятая нога». А если уж быть совсем точным, то лапа, – пояснил я. – И вообще, я не звонить собирался, а хотел ещё раз попытаться открыть ту ссылку, которую ты мне прислал. Вчера это сделать не получилось.

– Не знаю, что у тебя там не открывалось, я всё правильно скидывал.

– Тогда гони свою мобилу, с неё почитаю.

– А нечего там читать. Есть только та старая фотка, которую я тебе показывал, и адрес, куда мы сейчас едем. Всю подробную информацию предоставят на месте.

– Мужики, ну, может, поедем, а? – снова занудил водитель.

– Куда? Домой за телефоном? – съязвил я.

– Нет, туда, куда ехали.

– Хрен с вами, поехали, – махнул я рукой и начал складывать в рюкзак упавшие вещи.

Из кабины послышался Юркин голос, обращённый к водителю:

– Поехали, поехали. А на этого не обращай внимания, побесится и успокоится. Он вообще нормальный, просто сейчас у него чёрная полоса.

«Ага, и в большей степени она появилась благодаря тебе», – мысленно адресовал я Юрцу.

До белокаменной добрались без приключений. На въезде в город, на удивление, в пробках потолкались совсем недолго. Выехали на МКАД и, прибавив газу, понеслись с потоком машин. Из динамиков, не переставая, продолжал играть блатняк. Сколько ещё оставалось ехать, я не имел ни малейшего понятия, просто прильнув к окошку на перегородке, от нечего делать, смотрел на дорогу через лобовое стекло.

В животе заурчало. Очень захотелось хоть что-нибудь съесть. И не мудрено, ведь последний раз я это делал вчера вечером, а сейчас уже почти полдень.

– Слушайте, может, остановимся, перекусим где-нибудь? – поинтересовался я у сидящих в кабине. – А то со вчерашнего вечера во рту маковой росинки не было.

– Да мы уже почти приехали, – отозвался Алексей. – Осталось минут десять-пятнадцать.

Дремавший Юрец открыл глаза, зевнул, потянулся и, повернувшись в мою сторону, сказал:

– Давай сперва заберём эту хренову урну, а потом похаваем?

– Если хочешь, могу дать воды, – предложил Лёха. – Правда, она тёплая.

– Ну, давай. Хоть что-то будет в желудке, – согласился я и, уже адресуя Юрцу, добавил: – Но потом, чтоб без всяких «сперва», поедим.

Как и обещал Алексей, минут через пятнадцать наш катафалк свернул в узкий проулок, проехал вдоль бетонного забора и, завернув ещё раз, въехал в открытые железные ворота. Впереди показалось двухэтажное здание, облицованное коричневыми керамогранитными плитами.

«На морг похоже», – подумал я.

Подъехав прямо к его входу, мы остановились.

– Приехали. Станция «Вылезай-ка». Паспорт не забудь, – крикнул мне в окошко Юрец.

Я вытащил документ из бокового кармана рюкзака и, сунув в задний карман джинсов, вылез из автомобиля. После прохладного салона катафалка на улице показалось невыносимо жарко. Словно мы приехали не в Москву, а куда-то на курорт. Утром, когда выезжали, такого пекла ещё не было. Отчего, как бы это ни прозвучало странно, срочно захотелось вернуться обратно в машину.

– Короче, голодающий, – Юрец тоже вылез и подошёл ко мне. – Ты шагай, получай эту грёбаную урну, а я пока сгоняю, поищу хавчик.

– Может, вместе пойдём? – я кивнул в сторону чёрной металлической двери.

– А ты чё, один сходить ссышь что ли? – словно как в детстве взял «на слабо» Юрец.

– Нет, просто мы же вместе на это подписались, – попытался оправдаться я.

– Так мы вместе и сделаем два дела одновременно, чтоб время не терять. Ты пойдёшь за урной, а я за хавчиком. Или ты уже есть не хочешь?

– Хочу, – пробубнил я и, будто в подтверждении моих слов, у меня громко заурчало в животе.

– Тогда разбежались. Встречаемся в тачке.

Я, тяжело вздохнув, посмотрел на удаляющийся Юркин силуэт, хмыкнул и подошёл к двери, ведущей в здание. Дёрнул за ручку. Закрыто.

«Весело. И чего теперь делать?».

Осмотрев дверь, я заметил справа, прямо на косяке, небольшую чёрную продолговатую коробочку с кнопочкой, всем своим видом напоминающую переговорное устройство. А ещё выше, прямо на меня, смотрела камера видеонаблюдения. Не раздумывая, я надавил на кнопку. Из динамика устройства заиграла мелодия и, через пару-тройку секунд, раздался строгий мужской голос:

– Вы к кому?

Я ни малейшего понятия не имел, к кому мне надо. Поэтому решил просто сказать, что приехал забрать урну с прахом.

– Фамилия? – всё тем же тоном поинтересовался неизвестный.

– Орлов. Если надо, могу паспорт показать?

– Это позже, – отозвался мой собеседник.

– Как скажите, – с безразличием ответил я.

Спустя пару минут ожидания щёлкнул электронный замок, и всё тот же голос сообщил:

– Проходите.

Дёрнув на себя дверь, я зашёл внутрь.

Изнутри здание совсем не напоминало морг. Почему-то у меня отложилось в голове, что свет в таком месте должен быть приглушённый, стены отделаны плиткой, а воздух пропитан человеческим горем. Тут же было как раз всё наоборот. Точнее, всё походило больше на обычную офисную обстановку, а никак на место окончательной регистрации граждан. Хотя, я же приехал не покойника забирать, а всего лишь урну с прахом. Тогда с чего тут должно быть, как в морге? Это же просто какое-то хранилище.

Пройдя по небольшому коридорчику, я вышел в довольно просторное помещение, разделённое хромированным ограждением, тянущимся от левой стены и заканчивающимся справа турникетом возле «аквариума» охраны. За стеклом восседал седовласый мужичок с бородой. Видимо, это был как раз тот, кто общался со мной по переговорному устройству.

Возле турникета стояла высокая стройная дама лет тридцати пяти с каштановыми волосами, одетая в белый деловой брючный костюм. Поправив волосы, она сделала шаг мне на встречу и протянула руку. В левом её ухе я заметил беспроводной наушник-вкладыш.

«Тётя любит послушать музыку?» – мысленно усмехнулся я.

– Здравствуйте. Меня зовут Елена.

Я, стараясь, как можно незаметнее вытер об джинсы свою вспотевшую ладонь и, пожав её руку, сказал:

– Игорь.

– Очень хорошо, – она улыбнулась и поднесла к датчику на турникете ключ-карту. – Прошу, проходите.

Я прошёл. Елена прошла за мной следом. Обойдя меня, она всё с той же улыбкой произнесла:

– Следуйте за мной.

Виляя бёдрами, звонко цокая каблучками по напольной плитке, дама зашагала в сторону дверного проёма. Я поплёлся за ней.

На удивление, за всё то время, пока мы шли, кроме Елены и мужика в «аквариуме», людей в здании я больше не увидел. Поднявшись по лестнице на второй этаж, мы проследовали по коридору и зашли в помещение, чем-то напоминающее переговорную комнату.

– Присаживайтесь, – Елена рукой указала на кресло.

Я присел.

– Мне от вас потребуется паспорт для внесения ваших данных в договор. Он при вас?

– Да, – я вынул из заднего кармана джинсов документ, удостоверяющий мою личность, и протянул ей.

– Вам придётся немного подождать, – сказала она и вышла из помещения.

Я откинулся на спинку кресла и осмотрелся.

Для полного понимания, где я находился, опишу окружающую обстановку.

Представьте: в помещении метров в двадцать квадратных, с белым полом, стенами и потолком, без окон, освещаемом светодиодными потолочными панелями, прямо по центру стоит круглый стеклянный стол, вокруг которого располагаются тоже белые четыре мягких офисных кресла на колёсиках. А ещё с четырёх сторон по углам под потолком находятся полусферы камер внутреннего видеонаблюдения. И всё. Больше ничего.

Скучать в одиночестве в этом «белом безмолвии» долго не пришлось, так как в открывшуюся дверь вошла Елена, держа в одной руке увесистую пачку бумаги, а в другой – металлический кейс со скруглёнными краями на крышке. Поставив его на стол, она положила бумаги передо мной и протянула мне неизвестно откуда взявшиеся у неё в руках мой паспорт и шариковую ручку.

Я взял.

– Это две копии договора. Тут указаны условия и предмет договора. Подробно изложены ваши права, обязанности и ответственность за их несоблюдение. А также сумма вознаграждения, порядок и способы её получения, – пояснила она. – Вам необходимо поставить свою подпись на тех листах, где проставлены галочки.

По уму, конечно, стоило прочитать то, под чем предстояло подписаться, но, глядя на приличное количество листов договора, чувство голода взяло верх над разумом. Захотелось уже побыстрее со всем разобраться и набить пузо.

«Хоть бы чаю ради приличия предложила», – раздражённо хмыкнул я и принялся ставить свою закорючку там, где это требовалось.

Когда мной была поставлена последняя подпись, Елена забрала листки и разложила каждый экземпляр договора в прозрачные пластиковые файлы. Положив их на стол, она пододвинула кейс к себе поближе, отщёлкнула хромированные защёлки, открыла крышку и аккуратно извлекла то, из-за чего я как раз находился тут. А именно урну с прахом.

Сам сосуд представлял следующее: чёрная металлическая ваза с запаянной крышкой. Высота примерно сантиметров тридцать и диаметром сантиметров пятнадцать. По периметру декорирована золотыми вставками с орнаментом в виде бесконечно повторяющейся изгибающейся линии (где-то я читал, что она называется «меандр» и обозначает «вечность»), а также цветками мака. А ещё какая-то гравировка на иностранном языке.

– В соответствии с договором, который вы подписали, вам предстоит доставить вот этот груз. С этого момента на вас возлагается полная ответственность за его сохранность. За порчу или утрату груза на вас будет наложен штраф в десятикратном размере заявленной его стоимости, – монотонно, словно читая по листочку, произнесла она.

– Прошу прощения, а какая его стоимость? – перебил я.

– Двести пятьдесят тысяч евро, – отчеканила Елена и слегка улыбнулась кончиками ярко накрашенных губ. – Кстати, за расторжение договора в одностороннем порядке с вашей стороны – предусмотрена такая же сумма.

– Ох, ни …я, – мои брови медленно поползли вверх, лицо вытянулось, а глаза округлились. – Это же получается два с половиной ляма.

– Всё верно, – кивнула дама и всё из того же кейса извлекла ещё две продолговатые коробочки и одну квадратную.

Отрыв последнюю, она вытащила из неё нечто похожее на браслет.

– Это GPS-трекер. С его помощью, с использованием спутниковой навигации, мы будем отслеживать ваше местоположение. Кстати, если вдруг во время доставки возникнет ситуация, где вашей жизни будет угрожать опасность, с которой вы не сможете разобраться, на трекере имеется кнопка «SOS». Нажмите её, и нам поступит уведомление.

– А может возникнуть? – прибывая в шоке от суммы, которую придётся вернуть, если потеряю или испорчу груз, спросил я.

– Ну, это же дорога. Всякое может быть. Но в ваших интересах во всех ситуациях разбираться самостоятельно. В противном случае доставка будет считаться невыполненной. Про штраф я вам уже сказала.

Она протянула мне браслет.

– Наденьте.

Я молча взял и нацепил на правую руку.

Открыв одну из двух продолговатых коробочек, Елена вытащила какие-то солнцезащитные очки в чёрной пластиковой оправе и положила на стол.

– Это водонепроницаемые очки с фотохромными стёклами. Знаете, что это такое?

– При ярком свете стёкла тёмные, а когда темно, они становятся почти прозрачными, – ответил я.

– Всё верно. Так вот, у этих очков также имеется функция передачи видеоизображения в реальном времени. Пока будет осуществляться доставка, вы обязаны их носить, не снимая. Разрешено отключать лишь в случаях похода в уборную и на время сна. Заряда аккумулятора в среднем хватает на восемнадцать часов непрерывной работы. В комплект также входит зарядное устройство в виде специального футляра и мягкая салфетка из микрофибры для протирания стёкол.

Я взял очки и, рассматривая, покрутил перед собой. Если я не путаю, такая модель называется «Вайфайеры». Единственное, что их отличало от обычных – это маленькие кругляшки камер на рамке в месте крепления дужек.

– И ещё, – Елена положила руку на оставшуюся неоткрытой коробочку. – Вот тут полностью заряженный пауэрбанк. Если в какой-то момент у вас не будет доступа к электричеству для зарядки очков, воспользуйтесь им.

– Предусмотрели, прям, всё, – саркастично заметил я.

– Это наша работа, – словно не заметив моего сарказма или же сделав вид, ответила она. – Мы гарантируем заказчику соблюдение всех его пожеланий.

– Понятно, – продолжая крутить навороченные очки в руках, протянул я.

Все эти подписания в двух экземплярах договора с кучей листов и рассказы эффектной дамы про чудо-гаджеты порядком затянулись. У меня уже неимоверно сильно сосало под ложечкой. Можно сказать, я держался из последних сил. От голода даже немного начала кружиться голова. Надо было как-то ускорить процесс, в противном случае меня ждал голодный обморок или того хуже. И тогда не урну с прахом, а мой хладный труп вынесли бы из здания.

– Короче, я вас понял. Давайте уже закругляться. А то, подоху, путь предстоит неблизкий. Поэтому, чем мы раньше выдвинемся, тем быстрее приедем на место, – с какой-то хамоватой интонацией (вообще у меня нет такой привычки, но ситуация вынудила) произнёс я.

– Да-да, конечно, понимаю, – Елена суетливо начала всё складывать обратно в кейс. – Ой, простите, Игорь Сергеевич, чуть не забыла о самом главном: геоточку, куда нужно доставить груз, мы скинем вам на телефон. Продиктуйте, пожалуйста, свой номер.

– Видите ли, тут такое дело, – я на секунду завис, обдумывая, как бы поделикатнее объяснить ситуацию, в которой оказался. – Так уж вышло, но я в спешке забыл телефон дома.

– Это не проблема. Значит, скинем её вашему напарнику. А теперь надевайте очки, берите кейс и пойдёмте я вас провожу до выхода.

– А как же договор? – я посмотрел на стопку бумаги в прозрачном файле. – Я могу забрать свой экземпляр?

– Мы отдадим его вам только после того, как груз будет доставлен до места назначения. Извините, но таковы правила.

– Ясно, – спорить не было никакого желания, поэтому я надел очки, запихал паспорт в задний карман джинсов и, прихватив кейс, уже было направился к выходу, как, резко остановившись, спросил: – Стоп, а с чего вы взяли, что у меня есть напарник?

– Не поняла, вы о чём? – дама часто заморгала накрашенными ресницами.

– Вы сказали, что скинете геоточку моему напарнику. Так вот, я и спрашиваю, откуда вы про него знаете? Я же о нём не упоминал.

Продолжая интенсивно моргать, Елена зависла на несколько секунд в прострации. Потом опомнившись, затараторила:

– Так вы же сами сказали, цитирую: «Чем раньше мы выдвинемся, тем быстрее приедем на место». Из этого я сделала вывод, что вы будете доставлять груз с напарником. Или это не так?

– Да, так, – сконфужено произнёс я. – Простите, не сообразил.

– Что ж, если у вас вопросов ко мне больше нет, тогда прощу, – она жестом руки указала на дверь.

Выйдя на улицу, к своему удивлению, перед входом я не обнаружил наш катафалк. Мгновенно в голове возник единственный вопрос – что мне делать дальше? Ведь телефона, чтоб позвонить Юрцу, у меня нет. Можно, конечно, попросить у охранника воспользоваться его телефоном, но загвоздка заключалась в том, что я совершенно не помню Юркин номер. Когда-то давно я записал его в свой мобильник и с тех пор, чтобы с ним созвониться, просто находил в списке контактов. Зачем забивать голову кучей цифр, когда телефон всегда под рукой? А вот, как оказалось, не всегда. Иногда стоит выделить в мозгу хоть одну ячейку памяти для нужных номеров на экстренный случай. Типа такого, как сейчас.

– Ну и долго ты тут ещё загорать собираешься? – внезапно откуда-то с левого бока раздался знакомый голос.

Резко повернувшись, я увидел щурящегося от солнца Ёлкина, стоящего возле угла здания, в котором несколько минут назад мне вручили неимоверно ценный груз для транспортировки.

– Ого, смотрю, прибарахлиться даже сумел, – глядя на мои очки, хихикнул он.

– Да, выдали на время поездки, – ответил я, направляясь к нему. – Я вас потерял. Вы куда заныкались-то?

– Да мы задолбались на солнце стоять, тебя ждавши. А за зданием оказался офигенный тенёк, вот Лёха туда и перепарковал своего коня, – пояснил Юрец. – А ты чего так долго?

– Пока бумаги подписал, потом мне про всякие гаджеты лекцию провели, – почему-то начал оправдываться я, словно был в чём-то виноват. – Сам бы и шёл тогда, раз что-то не нравится.

– Не, у нас же разделение труда, – улыбнулся Юрец. – Ты выполняешь одну функцию, я – другую.

– Ну и как? Ты справился со своей? – я зыркнул на приятеля поверх стёкол очков.

– Ещё как. В машине тебя ждёт офигенная шавуха, – он продолжал лыбиться. – Мы с Лёхой, тебя не дождавшись, свои уже заточили.

– Шавуха? А поприличней ничего не нашёл?

– А ты чего хотел? Рябчиков в ананасах? – Юрец недовольно хмыкнул, достал из кармана пачку сигарет, прикурил и быстрым шагом направился к машине.

Я последовал за ним.

Шавуха, и правда, оказалась вполне приличной. Как сейчас любят говорить – годной. Хотя в таком моём состоянии любая гадость могла показаться пищей богов. На аппетит даже не повлиял стоящий возле стенки гроб. В общем, как бы то ни было, чувство голода меня больше не мучило. Зря только на Юрку наехал.

Отведав ближневосточного блюда, ловко сделанного умельцем из ещё более близлежащего востока, я, развалившись на тройном кресле, пускал колечки дыма в потолок. Катафалк, плавно покачиваясь, катил по московским улицам. Из кабины доносился хрипловатый голос какого-то шансонье, который пел про нелёгкую арестантскую долю. Осталось всего лишь доставить груз в указанное место и получить вознаграждение за отлично выполненную работу.

«Стоп, а откуда они знают, куда нам надо ехать?» – вдруг промелькнуло в мозгу, отчего я даже подскочил на кресле.

Высунув физиономию в окошко на перегородке, я обратился к сидящим в кабине:

– Слушайте, а куда мы едем?

– О, опомнился, – Юрец лениво повернул голову в мою сторону. – Пока ты набивал пузо, мне скинули геоточку.

– Ааа, и далеко нам ехать?

– Около полутора тысяч километров.

– Сколько? – чуть не выкрикнул я от удивления.

– Полутора тысяч, – повторил Ёлкин. – А чему ты так удивляешься?

– Просто ты говорил, что наша поездка займёт дня три, а тут… Скорее всего, выйдет больше.

– Откуда ж я мог знать-то?

– А ты никогда не знаешь.

– Если что-то не устраивает, пока из Москвы не выехали, можем до вокзала подкинуть. И катись домой. Продолжай бухать, – завёлся Юрец.

На такую дальнюю поездку я, само собой, не рассчитывал. Думал, что за три дня смотаюсь туда-обратно, получу «бабки» и раздам долги. Наивный дурак. После того, как я подписал этот дурацкий договор, выбора у меня совершенно не осталось. Теперь, для выполнения его условий, видимо, предстоит пройти огонь, воду и медные трубы. Иначе… Даже не хотелось представлять, что будет иначе.

– Не могу, я договор подписал, – тихо произнёс я и отвернулся от окошка.

…Солнце клонилось к закату, когда мы въехали в какой-то населённый пункт. Название его я не заметил. Зато почувствовал, что катафалк начало трясти на выбоинах на асфальте ещё больше, чем когда мы выехали за пределы столицы нашей родины. Такая уж нелёгкая доля провинции – чудовищно плохие дороги.

– Всё, мужики, глаза слипаются. Не могу больше баранку крутить, – Лёха тряхнул головой. – Давайте где-нибудь гостиницу поищем.

– Думаешь, в этой дыре она есть? – смотря куда-то вдаль сквозь лобовое стекло, поинтересовался Юрец.

– Не знаю. Ну, а вдруг? – Лёха крутанул руль вправо и припарковал катафалк на обочине.

– Вдруг бывает только… – не договорив, Юрка посмотрел в боковое окно. – Блин, даже спросить не у кого. Где всё местное население-то?

В этот момент, из-за угла старенького двухэтажного дома, вырулило тело и неровной походкой направилось в нашу сторону. Походка была настолько неровной, что тело периодически обнимало землю, но поднявшись, продолжало свой путь.

– У самурая нет цели, есть только путь, – глядя на то, как тело, невзирая на трудности, медленно движется по известному только ему маршруту, изрёк Юрец.

– Не согласен, – присоединился к беседе я. – Как по мне, так у этого самурая, как раз есть цель. Но пока не понятно какая. Либо он в поисках бутылочки «Саке», либо, уже откушавши оную, направляется в свою «минку».

– Ну, то, что откушавши – это заметно, – Лёха расплылся в улыбке. – А что такое «минка»?

– Традиционный дом эпохи самураев, – пояснил я.

– Ааа, буду знать, – он почесал щетину на щеке.

– Так, всё, что-то ожидание затянулось, – не выдержал Юрец и открыл дверь микроавтобуса.

– Ты куда? – удивился я.

– Пойду пообщаюсь.

Он вылез на улицу и быстрым шагом устремился в сторону «самурая». Мы остались наблюдать за ним из машины.

Через несколько минут Ёлкин вернулся и, запрыгнув в кабину, радостно произнёс:

– В общем, так. С трудом, но удалось выяснить, что в этой дыре гостиницы действительно нет. А ещё, гражданин по секрету и за небольшую плату сообщил, что где-то через пару улиц проживает некая баба Ганя, которая может взять на постой. Так что я предлагаю выдвинуться туда.

– И как мы эту бабу Ганю искать там будем? – задал я резонный вопрос. – Предлагаешь по домам ходить, спрашивать?

– Ну, ты, конечно, если хочешь, можешь походить и поспрашивать, – усмехнулся Юрец. – А мы с Лёхой сразу поедем к ней. Он мне её адрес сказал.

Минут через десять мы нашли дом, где, по заверениям «самурая», должна была проживать та самая бабка. Припарковав катафалк на обочине метров в пятнадцати от невысокого забора палисадника, наша троица вылезла на улицу.

Кстати, пока искали нужный адрес, нам на глаза больше не попалось не то что ни одного человека, а даже никакой животины. Это было странно.

Открыв калитку, сделав несколько шагов, Юрец в потёмках сшиб пустое металлическое ведро. Оно с грохотом укатилось куда-то в темноту.

– Ты чего творишь? – шикнул я на него.

– Да я случайно, – начал оправдываться он. – Честно.

– Иди уже, только под ноги смотри.

Мы подошли к крыльцу. Юрец постучал кулаком в дверь. Где-то в глубине дома послышалось движение. В окошке, выходящем как раз туда, где стояли мы, отдёрнулась штора, и показалось лицо древней старушки с каким-то испуганным взглядом.

– Бабуль, нам сказали, что у вас можно переночевать, – голосом, переходящим в крик, обратился к ней Ёлкин. – Вы же баба Ганя?

Старушка резко задёрнула штору.

– Похоже, придётся ночевать в машине, – повернулся к нам Юрец и в растерянности развёл руками. – Потопали обратно.

Мы понимающе молча развернулись, и едва сделали по паре шагов, как за спиной раздался звук поворота дверного замка, а затем скрип открывающейся двери.

– Чавой расшумелси, как ошпаренный? – полушёпотом проворчала низенькая старушка, по виду лет восьмидесяти от роду, с цветным платочком на голове и накинутой на плечи старой болоньевой курткой. – Белоглазые услышут, плохо будет.

– Здравствуйте, бабушка, – обернувшись, Юрец расплылся в улыбке и добродушно, но по-прежнему громко произнёс: – Нам сказали, что у вас можно переночевать. Это так?

– Так-так, – она посмотрела по сторонам, словно чего-то опасаясь. – И хватит горлопанить, пупок развяжется, не глухая я.

– Простите, я просто подумал… – Юрка сбавил громкость.

– Что подумал – это уже хорошо, – она строго снизу вверх зыркнула на него. – Ну, чего топчитесь на пороге? Проходите в дом.

– Блин, я же вещи в машине забыл, – вспомнил я про оставленные в катафалке рюкзак и кейс, за потерю которого мне грозит полный «кирдык». – Лёх, дай ключи, схожу, заберу.

Лёха вынул ключи из кармана штанов и протянул мне.

– Только шибко не шуми, а то белоглазых привлечёшь, – вслед мне шепнула старушка.

– Кого? – я обернулся и озадаченно глянул на неё

– А вот ежели вернёшься – расскажу, – как-то загадочно сказала она мне, а потом, открыв дверь, обратилась к Юрке с Лёхой: – Ну, а вы, голубчики, давайте живо в дом.

Солнце уже практически скрылось за горизонтом, и с каждой секундой вокруг становилось всё темнее и темнее. Я открыл калитку и вышел на улицу. Ни одного фонаря. До машины оставалось пройти чуть меньше пятнадцати метров. Вытянув руку вперёд, я нащупал пальцем на брелоке кнопку и нажал на неё. Раздался звуковой сигнал. Габаритные огни загорелись и… В их свете я увидел несколько странных фигур, которые, видимо, среагировав на звук и свет, стали медленно двигаться к нашему автомобилю.

«Твою мать! Это ещё кто такие?» – я резко замер на месте, не решаясь даже пошевелиться. По спине струйкой пробежал холодный пот.

Из-за тучи выглянула луна, осветив ярким серебристым светом дорогу и пятерых неизвестных, бродящих вокруг нашего катафалка. Движения их были какими-то неестественными. Обычные люди себя так точно не ведут. Уж очень они напоминали, как двигались зомби в старых фильмах ужасов.

«Да ну, бред. Какие нахрен зомби? Это же выдумка», – мысленно попытался убедить я себя. – «Всё это чушь собачья. Нечего тут бояться».

Я сделал шаг вперёд. Неожиданно под ногой что-то хрустнуло. Странная пятёрка, как по команде остановилась и, резко повернули головы в мою сторону.

«Какого чёрта они делают?» – продолжая наблюдать за действиями непонятных существ, похожих на людей, которые, задрав носы, стали принюхиваться, как собаки. – «Не понял, они что, ничего не видят? И реагируют только на звук и запах?»

Неожиданно, видимо из-за сменившегося ветра, на мою беду, эти, типа, зомби что-то учуяли. Потому как они одновременно развернули свои тела, зарычали и неуклюжей, неровной походкой двинулись туда, где стоял я. В лунном свете их глаза светились белым. А у одного, как мне показалось, вообще в голове была дыра. Хотя у страха глаза велики – может, и не было никакой дыры. Утверждать не буду.

Расстояние между нами медленно сокращалось. Я стоял в оцепенении, судорожно соображая, как и чем отвлечь этих белоглазых. В моём мозгу вплывали сцены из ужастиков, где подобная нечисть жертвам выедала мозги. И такая перспектива меня абсолютно не радовала.

«Что же делать? Что? Да не знаю я!»

На лбу выступила испарина. Я инстинктивно поднял руку, чтобы её вытереть. И тут до меня дошло, что в руке держу ключи с брелоком от катафалка, о которых в панике совершенно забыл.

Беспромедления я вдавил кнопку на брелоке. Микроавтобус, как и в прошлый раз, издал звуковой сигнал и засветился габаритными огнями. Нежить остановилась и, резко развернувшись, рыча, направилась в обратном направлении.

Тянуть дольше было нельзя. Поэтому я, стараясь как можно тише, сделал два шага назад, резко оттолкнул рукой калитку и со всех ног рванул в сторону спасительного дома.

– Это… кто… нахрен… такие? – жадно хватая воздух ртом и выдыхая после каждого слова, я стоял, опершись одной рукой о стену, другой вытирая пот со лба.

– Белоглазые, – тихо произнесла старушка и потянула мне железную кружку. – На-ка, выпей.

– Что… это?

– Вода.

Я взял и осушил её залпом. Вода была такой холодной, что аж свело зубы.

– Всё, угомонилси? – она посмотрела на меня исподлобья маленькими колючими глазками. – Али ящё водицы дать?

– Нет, не надо, – я мотнул головой.

– Тады сымай боты и ступай в комнату.

Разувшись, в потёмках я через небольшую кухню с печкой прошёл в комнату. Юрка с Лёхой сидели за столом, посередине которого в железной миске стояла толстая свеча. От её подрагивающего пламени на их лицах плясал мерцающий свет.

– Ты чего такой взъерошенный? – поинтересовался Юрец. – Случилось чего?

– А ты в окно глянь, – тяжело выдохнул я и, найдя глазами в полумраке табурет, приземлил свой зад.

– К окнам не подходить, – негромко, но строго скомандовала старушка, вошедшая сразу за мной.

– Да что случилось-то? – продолжал настаивать Юрец. – Ты толком объяснить можешь?

– Там возле нашей машины зомби. Еле ноги унёс, – тихо сказал я и вытер рукавом пот со лба.

– Гонишь! – недоверчиво фыркнул Ёлкин. – Какие в жопу зомби? Ты ужастиков пересмотрел что ли?

– Если не веришь мне, спроси у… – оборвав на полуслове, я посмотрел на старушку, не зная как к ней обратиться. – Простите, а как ваше имя-отчество?

– Агафья Марковна, но можно просто баба Ганя, – ответила она и присела на краешек железной кровати. – Ваш друг говорит правду. С белоглазыми он повстречалси.

– Это ещё что за твари? – удивился Лёха. – Что-то я о таких ничего не слышал.

– Да, Агафья Марковна, вы обещали рассказать, когда я собирался идти за вещами, – немного успокоившись, сказал я.

– Ну, раз обещала, тады слушайте. Значится, где-то с год назад по утрам в нашем посёлке сперва стали находить растерзанных кур да гусей. Народ начал грешить на диких животных, что это, мол, они таскают. Но следов их нигде не было. Да и откуда им тута взяться-то? Всех давно поструляли.

Она задумалась и замолчала несколько секунд. Потом, словно опомнившись, продолжила:

– Через какое-то время растерзанными начали находить ужо скотину. Мужики наши местные решили по ночам караулить, чтобы, значится, изловить этого паразита. Как опосля рассказывали, первой же ночью на них напало существо с белыми глазами. Они в него даже из ружей струляли, а ему хоть бы что. В общем, разбежалися они по хатам. А когда ентих белоглазых стало ужо больше, и они в открытую ночью по улицам стали бродить, многие испужавшись побросали свои дома и уехали отседова.

– А вы, почему остались? – придя уже окончательно в себя, поинтересовался я.

– Да куда мне? Старая я. Мужа схоронила, а детишек бог не дал. Вот доживаю последки. Тута ещё несколько таких же осталися. Токмо начинает темнеть, они запираются в домах и носа не кажут. Белоглазые ночью приходят, а днём где-то прячутся.

– Теперь понятно, почему мы пока ехали никого на улице не встретили, – задумчиво протянул Лёха.

– Как никого? А того пьяницу, который нам рассказал, где можно остановиться? – вспомнил я про «самурая».

– Ну да, точняк, – согласился он.

– Ах, значится, вот вы откудова про меня узнали, – встрепенулась старушка. – Енто Савелий, пьянчуга местный. Он, как зенки зальёт, так вечно шлындает по улицам. Ничего не боится, паразит.

– Это всё, конечно, интересно. А в полицию о творящемся тут вы сообщали? – продолжил я расспрос.

– Ой, я не знаю. Кажися, да. Но токмо к нам никто не приезжал.

– Блин, на дворе двадцать первый век. Эра прогресса и высоких технологий. А о происходящем здесь никто не говорит и не пишет. Это очень странно.

– Бабуль, а как вы думаете, откуда взялись эти белоглазые? – влез Юрец.

– Да бог их знает, – старушка махнула рукой. – Может, из-за радияции.

– Какой ещё радиации? – я немного прифигел от услышанного.

– Так енто, ящё в советское время, ужо не помню, толь при Хрущёве, али может ужо при Брежневе, к нам сюды какие-то отходы свозить принялися. Много машин приезжало. Даже какое-то время солдатики охраняли. А потом в один миг собралися и уехали.

– Даа, жопень, – протянул Юрец.

В комнате повисла тишина. Можно было даже услышать, как плавится воск на свече.

– Игорь, а ты забрал из машины чего хотел? – неожиданно, прервав тишину, обратился ко мне Алексей. – А то ключи ты так и не вернул.

– Нет, – я обречённо мотнул головой и сунул руку в карман. – Я до неё даже…

Фраза оборвалась на полуслове, так как в этот миг меня от макушки до пят снова пробил липкий холодный пот. А всё из-за того, что ключей в кармане не было. Видимо, я их где-то обронил, пока убегал от белоглазых. Но где? Хороший вопрос.

Ещё раз пошарив в кармане (ну, а вдруг?), я по-прежнему ничего там не обнаружил. Ни ключей, ни дыры, из которой они могли выпасть. Поспешно стал вспоминать, а клал ли я их вообще туда? Фиг знает. Помню, как шёл к машине, как нажимал на брелоке отключение сигнализации, как нажимал ещё раз, чтобы отвлечь белоглазых… А дальше пустота. Словно кто-то ластиком стёр кусок воспоминаний.

«Нда, засада».

Теперь, помимо того, что по улицам бродят зомби, прибавилась ещё одна проблема. И без её решения никакой дальнейшей поездки не состоится. Остаётся только одно – идти искать.

«А как же белоглазые? А вот тут надо подумать. Только сперва придётся признаться, что потерял ключи».

– Лёх, только прошу, давай без эмоций, – произнёс я, как можно спокойнее, хотя сам был весь на нервах. – Тут такое дело… Я ключи от машины где-то потерял.

– Где? – всполошился Алексей, и лицо его вытянулось от удивления.

«Ох, если бы я знал. Самому интересно».

– Хрен его знает, – пожал я плечами. – Может, где-то у калитки, а может, пока бежал до дома.

– Ну, отлично. Я бы даже сказал, просто охренительно, – саркастично начал сокрушаться он. – И как теперь их искать?

Мне и самому всё это не нравилось. Но сейчас, в данной ситуации, ничего нельзя было поделать. Идти искать ключ на колечке с чёрным брелоком в темноте, когда вокруг ходят непонятные существа – это бред. И ключи не найдёшь, и сам погибнешь. Поэтому, чувствуя за собой вину, предложил следующее:

– Единственное, что могу предложить, это такой вариант. Как рассветёт, зомбаки спрячутся, я схожу и поищу. А ты спокойно ложись спать, тебе завтра ещё рулить весь день.

– Ага, уснёшь тут, – пробубнил Лёха.

– Идея, конечно, хорошая, – влез в наш разговор Юрец. – Но, Граф, тебе напомнить, что ты рассказывал?

– Ты о чём?

– О договоре, по которому очки должны быть на тебе в рабочем состоянии. А для этого их нужно вовремя заряжать. Как ты собираешься это сделать, когда их зарядка лежит в машине? До рассвета ещё вагон времени. Не думаю, что они столько продержатся.

«Твою ж за ногу!» – меня, уже не знаю в какой раз, прошибло в пот. – «Этих проблем, что ли, мало? Так вот вам нате ещё одну с пылу с жару. Наслаждайтесь».

Очки, и правда, уже стоило бы поставить на зарядку. За день я так к ним привык, что даже перестал замечать этот навороченный чёртов кусок пластика у себя на носу. А этого вообще-то делать нельзя – нарушение условий договора и всё такое. Последствия, надеюсь, помните.

– Агафья Марковна, у вас случайно фонарика нет? – решительно встав с табурета, обратился я к хозяйке дома.

– Нет, касатик, – мотнула она головой в платочке. – Ни фонарика, ни ляктричества. Свечка и та последняя осталася.

– Хреново, – задумчиво протянул я и почесал в затылке. – Кстати, Юрец, у тебя мобила собой?

– Да, а тебе зачем?

– Там же фонарик есть?

– Ну…

– Гну! Давай сюда.

– Ты чего задумал? – Юрец вынул телефон из кармана и протянул мне.

– Пойду ключи искать.

– Рехнулся? Там же эти, – он дёрнул головой, указывая в сторону окна, имея в виду белоглазых.

Честно говоря, мне не очень-то хотелось снова встречаться, как выразился Юрец, с «этими». Но другого варианта забрать из машины кейс с зарядным устройством для очков, как пойти искать ключи, не было. Сам посеял, самому и пожинать. В смысле, виноват – исправляйся.

– Если хотите, можете помочь. Быстрее получится, – с надеждой на взаимовыручку я окинул взглядом своих товарищей. Но на их лицах уверенно читалось только то, что идти они точно не хотят. – Ну и хрен с вами, сидите дальше. Без вас справлюсь.

Я повернулся и, направившись к дверному проёму, тихо себе под нос добавил:

– Надеюсь.

– Граф, стой, – негромко окликнул меня Юрка. – Погоди, я с тобой.

– Ну, тогда уж и я с вами, – тяжело выдохнул Алексей. – У меня тоже телефон есть, может, чем помогу. Как-никак это всё-таки моя тачка.

– Вы куды собралися, шебутные? – всполошилась старушка и резво вскочила с кровати. – Али запамятовали, чавой я вам тута про белоглазых сказывала? Сожруть ведь.

Объяснять божьему одуванчику, что в сложившейся ситуации промедление подобно смерти, причём как в прямом, так и в переносном смысле, совершенно не было ни желания, а тем более времени. Поэтому я, дабы успокоить пожилую даму, произнёс:

– Агафья Марковна, мы бы с радостью туда не ходили, но есть причина. Объяснять её долго, да вы и не поймёте. Но, поверьте, так надо.

– Да не переживайте, бабуля, – влез в мой спич Юрец. – Мы, как мышки. Типа, ниже воды, тише травы. Или, как там правильно? Короче, всё будет в ёлочку.

Старушка, не сказав больше ни слова, покачала головой и присела обратно на кровать. Мы развернулись и направились по коридору туда, где оставили свою обувь.

– В общем, так. Предупреждаю сразу: насколько я понял, белоглазые ничего не видят и реагируют только на шум и, возможно, на запах, – надевая кроссовок, сообщил я своим товарищам. – Так что стараемся не шуметь.

– И не пускать газы, а то учуют, – хихикнул Юрец.

– Очень смешно, – я недовольно хмыкнул. – Если что-то пойдёт не так, сваливаем в дом.

– Что пойдёт не так? – выпучил глаза Лёха.

– Да откуда ж я знаю-то? – проворчал я, возясь со шнурком, который никак не желал завязываться. – Что-то.

– Вот это и настораживает.

– Что именно?

– Неизвестность, – резюмировал Алексей.

– Не ссы, прорвёмся, – хлопнул его по плечу Юрец.

Открыв дверь, стараясь, как можно меньше издавать шума, мы вышли из дома. Тёплый лёгкий ветерок шелестел листвой деревьев и кустарников, серебрящихся под холодным светом луны. Слышалось стрекотание сверчков. Дороги с крыльца видно не было.

Покрутив головой по сторонам, оценив обстановку, я, словно командир вверенного мне маленького подразделения, находящегося в тылу врага, прошептал:

– Короче, мы с Лёхой ищем ключи, а тебе, Юр, самое важное задание – контролируй ситуацию, следи, чтоб эти твари на нас внезапно не напали. Всё ясно?

– Ага, – кивнул Юрец.

– Ну, раз ясно, тогда за дело.

Оставив своих приятелей, я подошёл к калитке. Наш катафалк стоял в целости и сохранности на прежнем месте, а вот белоглазых возле него уже не было.

«Свалили, гады. Хоть где-то мне повезло».

Включив на телефоне фонарик, я вышел за калитку и, отгоняя назойливых комаров, пригнувшись, иногда шаря рукой в траве, стал увлечённо искать ключи, мысленно разговаривая с ними.

«Ну, и куда вы спрятались? А вот кого я сейчас как найду?»

Если бы эта сцена происходила где-нибудь в городе, а не в этой глухомани, то со стороны меня легко можно было принять за наркомана, ищущего спрятанную «закладку» с дозой. Местные бдительные граждане уже вызвали бы полицию, чтобы та проверила подозрительного товарища. Но к моему счастью, я не в городе. Тут помешать могут разве что…

«Отставить думать про всякую нечисть. Мысли материальны. Надо сконцентрироваться на ключах. Пусть лучше они появятся, чем эти долбаные белоглазые».

Проведя рукой по траве и в очередной раз не обнаружив искомое, я от досады плюнул, выпрямился и посмотрел туда, где предположительно должны были находиться мои товарищи. Лёху я заметил сразу, так как он, освещая перед собой фонариком на телефоне, ползал на корточках вдоль дорожки, ведущей к дому. А вот Юрки при беглом осмотре нигде видно не было. Поэтому я принялся пристальнее вглядываться в темноту, пытаясь его отыскать.

– …ляяяя! – разрывая истошным криком ночную тишину, из-за угла дома вылетел «потеряшка».

Но вместо того чтобы, как договаривались, бежать в дом, Юрец, обогнув ряд кустарников (в темноте было не разобрать каких именно), чуть не сбив ползающего в траве Лёху, ломанулся прямиком в сторону калитки, возле которой как раз находился я.

– Твою мать! – громко от неожиданности выругался Лёха, падая лицом в траву.

Следом за «спринтером» из-за того же угла показались две фигуры. Но в отличие от него, эти двигались намного медленнее. В мгновении ока до меня дошло, кто это такие.

«Но почему их двое? Было же пять. Куда делись остальные?» – словно болидом формулы один в мозгу пронеслись вопросы.

Я спешно крутанул головой по сторонам. Зомбаков поблизости не было. Пробежал глазами по земле в поисках, чем можно попытаться отбиться от Юркиных преследователей. Ничего. Ни палок, ни камней нет. Единственное, что пришло на ум – это оторвать от забора одну из досок. Если получится.

Крепко ухватившись обеими руками за выступающий верх деревяшки, упершись ногой в забор, я со всей дури рванул её на себя. Раздался треск и хруст. Признаться честно, я никогда не отличался недюжинной силой. Что в школьные годы, что в университетские всегда был середнячком. Но в данной ситуации адреналин в крови зашкаливал. Говорят, в стрессовых ситуациях организм человека способен на многое. Вот и мой сейчас выдал что-то подобное. Хотя, ломать, конечно, не строить. Ума много не надо.

За время пока я ломал забор, Юрец, продолжая орать как полоумный, добежал до калитки и, выбив её ногой, выскочил на дорогу.

– Хорош орать, придурок! – теперь уже мне пришлось прикрикнуть на него.

Но Юрец не унимался. Видимо, его от страха переклинило. Надо было срочно как-то угомонить моего товарища. Иначе на его крик, помимо тех, что шли за ним двух зомбаков, припрутся ещё неизвестно сколько.

И опять почему-то именно мне предстояло разбираться с возникшей проблемой.

«Да сколько уже можно? За что мне это всё? Вот, как угомонить человека, который совершенно не реагирует на слова?»

Идея пришла моментально. Можно сказать, она была прямо у меня в руках. Точнее, в руках была не идея, а доска, оторванная от забора. Недолго думая, я подскочил к Юрке и с размаху врезал ей ему по спине.

– Ай! – разнеслось по округе. – Граф, ты совсем охренел?

– А ну-ка, нахрен, живо завалил хлебало, – сквозь зубы, с нескрываемым раздражением, процедил я. – Или сейчас по нему доской схлопочешь.

Мои аргументрованные увещевания подействовали на него отрезвляюще, так как в одно мгновение наступила тишина. И теперь слышалось лишь стрекотание сверчков, да вдалеке рычание…

«Рычание? Твою ж бабушку за ногу! Из-за этого крикуна совсем забыл про белоглазых. А ещё там Лёха!»

Оставив замолчавшего Юрку стоять на дороге, я крутанулся на месте на сто восемьдесят градусов и побежал к выбитой калитке. Забежав в палисадник, замер на месте, как вкопанный. В лунном свете парочка зомбарей, топчась возле того самого кустарника, который оббегал Юрец, задрав носы в ночное небо, рыча, пыталась что-то унюхать. Скорее не что-то, а кого-то. А именно нас.

Я перевёл взгляд от нечисти на то место, где, по моим прикидкам, должен был находиться Лёха. Но там, где ещё пару-тройку минут назад он ползал на корточках, подсвечивая себе телефоном, была кромешная тьма.

«Неужели сожрали?» – в который раз за сегодня у меня по спине пробежал холодок.

Верить в подобное мозг наотрез отказывался.

– Лёхаааа, – тихонько шёпотом позвал я в надежде на ответ.

Но его не последовало.

«Либо не слышит, либо уже и правда всё», – продолжая стоять неподвижно, нервно размышлял я, сжимая в руках доску от забора. – «Нет, так быстро они не смогли бы его сожрать. Прошло же времени всего ничего. Да даже если бы они на него напали, то он, скорее всего, стал бы от них отбиваться и кричать. А кроме Юркиного крика другого я не слышал. По всему получается, что он ещё жив. Просто, видимо, затаился».

– Лёхаааа, – уже полушёпотом прикрикнул я в темноту. – Ты тут?

– Тут, – отозвалось оттуда.

«Хвала небесам. Живой».

В это же время со стороны кустарника, где остановилась парочка нежити, послышалось движение и раздался протяжный рык. Я инстинктивно повернул голову. Похоже, зомбаки всё же услышали наши переговоры и теперь неровной походкой медленно двигались как раз туда, где находился Лёха.

Нужно было срочно что-то делать. Только вот что? Не отбиваться же в одиночку от нечисти оторванной доской от забора. Глупо и неэффективно. Пока вступишь в схватку с одним, сзади на тебя нападёт другой. Это вам не американский боевик, где каждый желающий ударить ждёт своей очереди. Здесь всё иначе.

«Здесь вам не равнина – здесь климат иной», – неожиданно всплыли откуда-то из чертогов моего пыльного разума слова из песни Владимира Семёновича. У нас дома имелась целая коллекция пластинок Высоцкого. Штук около двадцати. Отец любил частенько включать их на стареньком виниловом проигрывателе. И мне, тогда ещё совсем юному, невольно приходилось слушать этот хрипловатый голос, поющий песни собственного сочинения под аккомпанемент акустической семиструнной гитары.

Вообще, родитель был меломаном со странным вкусом. В его фонотеке (на специально отведённой для этого полке в модульной советской стенке) соседствовали как пластинки известных отечественных авторов-исполнителей, типа того же Высоцкого или Розенбаума, так и альбомы культовых зарубежных рок-групп, таких как «Pink Floyd», «Led Zeppelin», «Deep Purple».

Отца давно уже нет на этом свете, а я в минуты ностальгии иногда включаю эти записи и словно переношусь в своё беззаботное детство, где все живы и нет повода для грусти и переживаний.

Стоп, что-то я отвлёкся. Это тогда не было повода переживать, а вот сейчас как раз есть. И если я быстро не придумаю, что делать дальше, то грустить уже будут обо мне.

«Вот уж хренушки. В смысле, уши от хрена ужа. Меня так просто не возьмёшь».

– Ну, и какой план дальнейших действий? – внезапно послышался шёпот у меня за спиной. Отчего я чуть не наложил гору кирпичей.

Выругавшись про себя трёхэтажным матом (вообще-то я человек культурный, но в такой момент не сдержался), я резко обернулся и увидел Юрку, который тоже держал в руках оторванную доску от забора. Если так пойдёт дальше, то мы его совсем скоро разберём, за что бабуля нам спасибо уж точно не скажет.

«Пофиг. Сейчас главное – отбиться от зомбаков, найти ключи, забрать из машины зарядку для очков, а утром мы всё приделаем обратно».

– Есть идея, – прошептал я.

– Какая? – так же шёпотом поинтересовался Юрец.

– Помнишь, как в сказке Нильс Хольгерссон избавил замок от полчища крыс?

– Нет. А это кто?

– Неважно. Короче, он играл на волшебной дудочке, и крысы шли за ним.

– Тебе что, дали такую дудочку? – удивился Юрец.

– Нет, но помнишь то ведро у калитки, которое ты сшиб, когда мы только приехали?

– Ну?

– Гну. Белоглазые реагируют на шум, так вот, я найду ведро и, стуча по нему, отвлеку их, а ты возьмёшь свой телефон и поможешь Лёхе искать ключи, – пояснил я, доставая мобильник из кармана. – Кстати, кроме этих двоих, больше зомбаков тут не видел?

– Неа.

– Значит, троица куда-то слиняла, – задумчиво прошептал я. – Будем надеяться, что ключи найдутся быстрее, чем они услышат грохот и присоединятся к этой парочке.

– Будем, – согласился Юрец.

– Тогда держи телефон и доску, отдашь её Лёхе. Если что, будет чем отбиваться. А я погнал искать ведро. Как только увидите, что нечисть пошла за мной, приступайте к поискам. Пока стой и даже не думай шевелиться. Всё ясно?

– Ага.

Помня, примерно, то место, куда теоретически могло укатиться сшибленное Юркой ведро, я, сидя на корточках, пошарил руками в траве. Ничего. Сделал «гуськом» пару шагов, и тут же моя рука упёрлась в бок эмалированного сосуда, предназначенного для транспортировки на небольшие расстояния или хранения жидких и сыпучих материалов. Проще говоря – в ведро.

Выходить за калитку на дорогу, туда, где стоял наш катафалк, был не вариант, так как услышавшим грохот зомби придётся пройти как раз то место, где находились мои товарищи. Значит, их нужно как-то отправить в противоположное направление.

Луна скрылась за тучей, и стало довольно темно. Схватив за ручку ведро, с опаской поглядывая на тёмные силуэты со светящимися глазами, которые вновь остановились и задрали носы, я, старясь как можно тише, добрался до кустов и, прячась за ними, стал медленно пробираться в обход нежити.

Как оказалось, если обойти дом с правой стороны, то палисадник плавно переходит в огород. Причём внушительных размеров. Это вам не какие-то задрипанные шесть соток.

Отдалившись на порядочное расстояние от зомбаков, я начал усердно барабанить ладонью по днищу ведра, словно абориген какого-нибудь африканского племени по джембе. Для полного комплекта не хватало только танцующих темнокожих женщин. Хотя нет, их в темноте всё равно было бы невидно.

Услышав издаваемый мной грохот, белоглазые тут же резко развернулись и, как крысы за Нильсом, двинулись за мной. Перепрыгивая через грядки, я стал уводить их всё дальше и дальше вглубь огорода от дома старушки, чтобы как можно больше выиграть времени свом товарищам.

«Интересно, сколько мне ещё тут бегать и грохотать, пока Юрка с Лёхой найдут ключи? А если не найдут? Что тогда? Тогда…»

Отгоняя прочь от себя дурные мысли, я, обогнув ряд кустарников, как мне показалось, это была смородина, выбежал на поле, засаженное картошкой. И в этот момент внезапно выглянувшая из-за тучи луна предательски осветила меня, отчего я даже прекратил бить по ведру.

В воцарившейся тишине теперь можно было услышать, как бешено колотится моё сердце.

«Главное, чтобы его не услышали белоглазые».

Окинув взглядом огород, в углу возле забора я заметил сооружение размерами полтора на полтора метра и высотой около двух, обтянутое полиэтиленовой плёнкой, на крыше которого находилась двухсотлитровая бочка.

«На парник это мало похоже, больше напоминает летний душ», – рассудил я. – «Интересно, там есть вода? Если есть, можно сделать звуковую приманку. Надо бы проверить».

Подбежав к самодельной душевой кабине, я поставил ведро на землю и, стараясь как можно тише откинув крючок, открыл дверь. В лицо мне ударила духота. В потёмках на потолке рукой нащупал вентиль и крутанул его по часовой стрелке. Тонкой струйкой на меня полилась тёплая вода, нагретая за день лучами палящего солнца и до сих пор не успевшая остыть. Схватив ведро, я перевернул его днищем вверх и поставил на пол душевой кабины так, чтобы струя била точно в него. Звуковая приманка была готова.

Услышав звук, зомби медленно двигались в мою сторону. Ждать, пока они приблизятся, не было никакого желания, поэтому я вскарабкался на забор и, перекинув ноги, спрыгнул в высокую траву с обратной его стороны. Не теряя ни секунды, бегом рванул вдоль забора.

Лишь только я завернул за его угол и выбежал на дорогу, как увидел вдалеке свет фар. Собрав оставшиеся силы, я прибавил ходу.

– Запрыгивай! – крикнул Юрец, когда катафалк резко остановился возле меня. – Давай! Давай!

Не раздумывая, я ринулся в открытую боковую дверь микроавтобуса.

– Гони! Гони! – продолжал кричать Юрка.

Лёха послушно вдавил педаль газа, и автомобиль рванул с места.

– Что у вас там произошло? – хватая воздух ртом, вцепившись в спинку кресла, задал я резонный вопрос.

– Жопа произошла.

– А конкретнее?

Юрец каким-то странным взглядом посмотрел на Лёху. Тот же, уставившись в лобовое стекло, молча, не жалея подвески, гнал нашего железного «Буцефала» по ночной дороге.

– Ну? – не выдержал я. – Ты рассказывать будешь или нет?

– Короче, – наконец изрёк Ёлкин. – Когда ты, грохоча по ведру, увёл за дом этих тварей, мы с Лёхой, как ты сказал, принялись искать ключи. Ползаем мы, значит, ищем и тут я слышу за спиной жуткий нечеловеческий рык. Поворачиваю башку и вижу, как метров в пяти от нас стоит белоглазый и своим жалом водит – пытается нас учуять. Я хватаю доску и с криком бегу на него. Ты что не слышал, как я кричал?

– Нет, – мотнул я головой. – Я же по ведру стучал. Чуть ладонь не отбил. Да и при таком грохоте, я бы вряд ли что-нибудь услышал.

– Тогда понятно, почему ты на помощь не прибежал, – Юрец скривил свою физиономию.

– Ну, и что было дальше?

– Что-что? А то и было. На мой крик из дома за каким-то хреном вылезла бабка. А потом… – он резко замолчал и отвернул голову в сторону лобового стекла.

– Что потом? – удивился я и, не выдержав затянувшейся паузы, рявкнул: – Да говори ты уже, не молчи!

– Из темноты неожиданно вышли ещё два зомбака и напали на бабку, – шмыгнув носом, подрагивающим голосом произнёс Ёлкин.

Услышав такое при других обстоятельствах, я бы ни за что не поверил. Но в данной ситуации сомневаться в правдивости сказанного не было никакого смысла, так как самолично видел этих белоглазых тварей. Хорошо хоть не так близко в отличие от Юрца.

Я вытащил из кармана пачку сигарет, закурил и продолжил расспрашивать:

– А как вы машину завели?

– Так это… – Ёлкин снова посмотрел на продолжающего молчать Алексея. – Пока я как отважный гладиатор сражался с зомбаком, Лёхе фартануло и он нашёл ключи.

– Понятно, – произнёс я, выпуская изо рта струйку дыма. – Только с нечестью сражались ведьмаки, а гладиаторы сражались на арене либо с подобными себе, либо с животными.

– Ну вот что ты вечно придираешься к словам? Ведьмак, гладиатор, да хоть тот же самурай – главное, что нам удалось выбраться из этой жопы. А всё остальное не имеет никакого смысла, – Юрец выудил из пачки, лежащей на приборной панели, сигарету и, тоже закурив, демонстративно отвернулся к дверному окну.

Как бы странно это ни прозвучало, но в катафалке воцарилась мертвецкая тишина. Даже Лёха, любитель «блатняка», не стал его включать по своему обычаю. Молча, наша троица с каждой секундой удалялась всё дальше и дальше от дома старушки и жутких белоглазых тварей. Хотя почему жутких? Вблизи же я их не видел, а издалека пугали только белые светящиеся глаза да бабкин рассказ.

– Бабка! – прошептал я и, сунув свою физиономию в окошко на перегородке, уже громче произнёс: – Нужно сообщить в полицию!

– О чём? – протянул Юрец и повернул голову в мою сторону.

– О том, что произошло.

– И что ты собрался им рассказать? Как на нас напали зомби? А ещё что они загрызли бабку? Совсем дурак, что ли?

– Но ведь так всё и было.

– Это мы с тобой знаем, как было. Ну, и Лёха ещё, – Юрец махнул головой в сторону Алексея, который продолжал рулить, не отрывая взгляда от дороги. – А для ментов такой рассказ покажется бредом сумасшедшего. Ты хочешь остаток жизни провести в жёлтом доме с мягкими стенами, обколотым нейролептиками и медленно превращаться в овощ? Меня такая перспектива не радует.

Он приоткрыл окно в двери, выкинул окурок и, повернувшись обратно ко мне, продолжил:

– Давай прикинем другой вариант. Допустим, менты поверят, что там произошло что-то странное, и приедут проверять. И что они там обнаружат? Труп бабки. Начнут опрашивать местных, кто что видел, а они ничего не видели и не слышали, потому как все сидели по своим домам, как мыши по норам. Ну, предположим, они найдут того пьяного самурая, как его там?

– Савелий, – внезапно подал голос Алексей.

– Точняк! – щёлкнул в воздухе пальцами Юрец. – Вот он им и скажет, что отправил к этой бабке нас. А в её доме найдутся наши отпечатки. И тогда никто не станет разбираться и выяснять настоящую причину, а просто закроют нас за убийство группой лиц по предварительному сговору. Как тебе такое, Илон Маск?

– Никак. Мы же этого не делали.

– А ты поди докажи. Свидетелей нет, труп есть. Один ноль не в нашу пользу.

Я не знал, что на такое ответить. Поэтому, потушив окурок в банке-пепельнице, поставил её на панель рядом с гробом и в какой-то прострации откинулся на спинку кресла.

– Граф, – выдернул меня из забытья Юркин окрик.

– Чего? – нехотя отозвался я.

– Ты, кстати, «бинокли» свои на зарядку собираешься ставить? А то сдохнут, тогда ещё одной проблемой прибавится.

«Бляха! Очки! Опять я про них забыл», – мелькнуло у меня в мозгу и, словно как тогда, когда впервые увидел белоглазых, по спине струйкой пробежал холодный пот.

Схватив кейс, я водрузил его себе на колени и, отщёлкнув металлические застёжки, открыл. Достав одну из двух продолговатых коробочек, вытащил футляр для очков, положил на сиденье рядом с собой. Затем из второй коробочки извлёк пауэр банк. И тут мне в голову пришла мысль. Отложив кейс, я забрался с коленками на кресло, снова высунул в окно свою морду лица и выкрикнул:

– Есть подтверждение нашей невиновности!

– Какое? – удивился Юрец. Даже Лёха, сбавив скорость, впервые оторвал свой взгляд от дороги и перевёл его на меня.

– Эти же очки снимают всё то, что вижу я. И получается, на записи можно увидеть, что это сделали не мы, – радуясь своей сообразительности, пояснил я.

Мои товарищи молча перекинулись между собой озадаченными взглядами. А затем Юрка произнёс:

– С чего ты взял, что видео пишется?

– Ну, как же?.. – смутился я, отчего даже понизил громкость голоса.

– А вот так же. Ты хоть в курсе, что не каждое потоковое видео пишется?

– Нет, – мотнул я головой.

– Да даже если бы оно и писалось, то всё равно никаким доказательством не стало бы.

– Почему?

– По кочану. Потому что в то время, когда зомбаки напали на бабку, ты бегал по огороду и грохотал по ведру. Что и будет показано на записи, – он снова вытащил из лежащей на приборной панели пачки сигарету и, чиркнув зажигалкой, закурил. – Ты-то, возможно, и отмажешься, а вот меня с Лёхой по-любому закроют, потому как подтвердить свои слова нам будет нечем. У нас таких очков нет. Так вот я тебя спрашиваю – ты до сих пор хочешь сообщить в полицию?

Теперь озадачиваться пришла моя очередь. Ведь как бы этого ни хотелось, но надо признать, что Юрец был прав – видео могло подтвердить только мою невиновность. И то при условии, что оно вообще есть. А если нет? Тогда и я окажусь под подозрением.

Предстоял нелёгкий выбор между нашей, хоть и временной (по крайней мере, до того момента, пока кто-нибудь не обнаружит труп бабки и не закрутятся жернова правосудия) свободой, которой может хватить на то, чтобы доставить груз, а там уже будь что будет, и исполнением своего гражданского долга, как того требует закон. Но в таком случае стопроцентно – СИЗО, суд, этап, ИК (прим. авт. – исправительная колония). А ещё за нарушение договорных обязательств неимоверно огромный штраф приплюсуется к итак уже имеющемуся долгу.

– Ладно, я тебя понял. Никуда сообщать не будем, – тяжело вздохнув, произнёс я.

– Ну, слава яйцам! Дошло наконец-то, – хмыкнул Юрец и выпустил в окно струйку дыма. Посмотрев на меня, добавил: – Ты, кстати, очки собираешься заряжать или нет?

– Да-да, собираюсь, – встрепенулся я.

Сняв очки, я вернулся обратно в сидячее положение на кресле. Положив их в специальный футляр, подключил его к пауэрбанку, а затем всю получившуюся конструкцию аккуратно переместил на стойку для гроба рядом с уже стоящей там пепельницей. Подложив рюкзак под голову, лёг и закрыл глаза.

Через несколько минут езды в тишине, когда ко мне уже медленно стал подкрадываться сон, из кабины послышался Юркин голос, который попросил Лёху остановиться. Затем катафалк резко перестало трясти, и раздался негромкий хлопок дверью.

Открыв глаза, я поднялся и тоже вылез на улицу.

Ленивое солнце медленно выползало из-за горизонта, сменяя на посту царицу ночи Луну. Наступал новый день. Я огляделся по сторонам. Как оказалось, мы остановились на просёлочной дороге, с обеих сторон которой тянулись бескрайние ничем не засеянные поля. Отчего вся ситуация напоминала какой-то постапокалиптический фильм, где после глобальной катастрофы трём приятелям удалось чудом спастись. И по сюжету этого самого фильма им предстоит отправиться на поиски таких же выживших.

Только мы не актёры, и это не кино. А жаль. Сейчас бы отыграть сцену, услышать от режиссёра заветную фразу: «Стоп! Снято!» и, забыв обо всём, подойти к специальному вагончику с едой, где любезная девушка-буфетчица предложит на выбор несколько пластиковых контейнеров с разнообразными блюдами. Взяв понравившееся, сесть за столик и, с безразличием к пялящейся на тебя толпе, уплетать за обе щеки.

Возможно, вы зададитесь вопросом: откуда я про это знаю? Просто я как-то наблюдал подобную картину, когда к нам в город приезжали киношники снимать очередной своей «шедевр».

«Да, перекусить бы сейчас не помешало».

– Фух, теперь можно жить, – прервал мои фантазии Юркин голос и звук застёгивающейся молнии на джинсах. – О, а ты чего вылез? Тоже решил облегчиться?

– Нет, просто подышать свежим воздухом, – повернув голову в его сторону, ответил я.

– Понятно, – зевая, произнёс он, а потом добавил: – Жрать охота.

«Ого, не я один такой».

– Сейчас бы заморить червячка и притопить на массу часиков пять-семь. А лучше все восемь! Согласен?

Я уже было собрался ответить, что полностью поддерживаю такую идею, как меня перебил Алексей, тоже вылезший из автомобиля.

– Мужики, у нас проблемы.

– Какие? – синхронно поинтересовались мы.

– Горючка практически на нуле. А ещё, тут связь вообще не ловит.

– За-ши-бись! – всплеснув руками, громко по слогам произнёс Юрец, потом от досады хлопнул ладонями по ляжкам и, присев на корточки, процедил сквозь зубы: – Ну, всё, приехали.

Я озадаченно почесал в затылке, а затем спросил:

– Лёх, как по-твоему, на сколько ещё километров может хватить оставшейся горючки?

– Ну, не знаю, – развёл он руки в стороны. – Может на десять, а может вообще на пять.

– Тогда предлагаю проехать эти пять-десять километров, возможно, наткнёмся на какую-нибудь деревню и у местных выясним, где мы находимся. Вдруг ещё и горючкой удастся разжиться, – снова мне пришлось взять инициативу в свои руки. – Или есть какие-то другие предложения?

Юрка с безразличием мотнул головой, а Лёха, пожав плечами, сказал:

– Ну, поехали.

Мы забрались в катафалк и, шурша колёсами по пыльной просёлочной дороге, рванули вперёд.

Ни до какой деревни доехать нам не удалось. Лишь только въехали в лес, как наш катафалк внезапно задёргался в конвульсиях и, издав последний звук, заглох. Реанимировать его могла только доза горючки, которой у нас не было. И где её взять в этой глуши, мы не имели ни малейшего представления.

Так как ночное приключение сильно нас вымотало, пока не наступила жара, чтобы набраться сил, было решено вздремнуть пару часиков. Не больше. Для этого даже на Юркином телефоне завели будильник. Иначе мы сваримся заживо в чёрной машине с закрытыми окнами под палящими лучами солнца. А открывать их нельзя по одной постой причине – зажрут комары.

Лёха разместился в кабине, а Юрец перебрался ко мне в салон. Благо напротив стойки с гробом вдоль стены располагался ряд кресел, на которых он и разлёгся. Я же остался на прежнем месте возле перегородки с окошком в кабину.

Ровно через два часа меня разбудил противно пищащий будильник. Разлепив глаза, я вытер пот со лба, приподнялся и посмотрел на беззаботно дрыхнущего Юрку, которому совершенно не мешал спать этот отвратительный звук.

Встав, я взял лежащий на крышке гроба телефон и вырубил будильник. Открыв дверь, вылез из душного салона на улицу. От голода крутило живот. Отлив, залез обратно и громко крикнул:

– Рота, подъём!

– Ну, чего ты орёшь? – промычал Юрец. – Дай поспать.

– Дома спать будешь, – строго сказал я и толкнул его в плечо. – Поднимайся, у нас дел ещё по горло.

– Тоже мне командир нашёлся, – пробубнил он, но всё же встал.

В окно на перегородке высунулась заспанная физиономия Лёхи.

– Проснулись? – задал он глупый вопрос. Словно, когда два человека общаются между собой, это не очевидно.

– Как видишь.

– А у вас из еды ничего не осталось?

– Неа, – ответил я.

– Хреново, – обречённо произнёс он.

– Солнце вышло из-за ели, время срать, а мы не ели, – хихикнул Юрец, вскочил и пулей вылетел на улицу, даже не удосужившись закрыть за собой дверь.

«Нужно надеть очки», – мелькнуло в голове. – «Хотя, если тут нет связи, может, и они ничего никуда не передают? А если всё же передают? Уж лучше надеть, а то нарушение контракта и пятое-десятое».

Отсоединив пауэрбанк от футляра, я вытащил из него очки, протёр стёкла специальной тряпочкой и, надев, тоже последовал за Юркой.

– Что будем делать? – стоя возле катафалка, задал очередной вопрос Лёха.

Как учил меня покойный отец: разбираться с проблемами, прежде всего, необходимо по возможности их выполнения. Возникает вопрос: что легче найти – бензин или пропитание? Конечно, второе. Не зря же говорится: «Мать-природа прокормит». Есть же ягоды, грибы. Поэтому первоочередная задача в данной ситуации – это поиск еды.

На смену ночным мелким кровососам-комарам днём вступила большая авиация – слепни. Отмахиваясь сорванным пучком травы от назойливых гадов, я окинул взглядом своих товарищей по несчастью и произнёс:

– Предлагаю заняться собирательством?

– Чегооо? – одновременно недовольно и удивлённо протянул Юрец.

– Ну, если ты имеешь в виду, что конкретно собирать, то землянику, чернику, малину. А ещё грибы, – пояснил я. – Но если же ты так выразил своё недовольство моим предложением, то предложи своё?

– Ладно, так и быть, давайте искать подножный корм, – прихлопнув на руке слепня, нехотя согласился Ёлкин.

Пока Юрка с Лёхой курили на улице, я залез в салон и, из рюкзака вытащив штормовку и резиновые сапоги, стал одеваться. Всё бы ничего, но вот чем покрыть голову, я не взял. И тут пришла гениальная мысль. Вспомнив, как Ксюха заматывала на голове полотенце, выходя из душа, я вытащил из рюкзака большое полотенце. Наклонив голову вниз, накинул его на затылок, обернул голову и плотно скрутил концы. Перекинул получившийся жгут и заправил за край у основания шеи. Для первого раза вышло вполне нормально.

Со стороны, наверное, видок был тот ещё, но кто в этой глуши меня увидит? Да и вообще, в одежде для похода в лес главное – защита от всяких гадов, а всё остальное побоку.

– Хрена ты продуман, как вырядился – заявил Юрец, когда я во всей этой экипировке вылез на улицу.

– Что не так-то? – удивился я.

– А то, что товарищей пусть слепни с комарами до смерти зажрут, пока ты во всём этом прикиде спокойненько будешь ягодки с грибочками собирать, тебя это совершенно не волнует?

– Так, тоже надень что-нибудь.

– Так у меня ничего нету! Я же не знал, что окажусь в этой жопе мира!

– А я что, по-твоему, знал? Просто такие вещи всегда надо брать с собой на всякий случай! – вспылил я.

– Ну, извини, что не подумал! – с издёвкой выкрикнул он.

– А ты никогда не думаешь!

– Мужики, ну хорош, – влез в нашу перепалку на повышенных тонах Лёха. – Криком всё равно ничего не решить. У меня в тачке есть кепка и ветровка. Могу одолжить. А я и так смогу.

– Спасибо, конечно, за заботу, но обойдусь, – продолжал вредничать Ёлкин.

– Да и хрен с тобой, – процедил я сквозь зубы. – Уговаривать никто не собирается. Сиди, питайся солнцем, сторожи машину и груз, а мы пошли.

Лёха накинул на себя ветровку, напялил на голову кепку с надписью «USA», оставил Юрке ключи от нашей машины со словами: «Прошу, только не потеряй» и мы пошагали вглубь леса.

– Слушай, Игорь, – обратился он ко мне, когда мы отошли метров на тридцать от места нашей принудительной стоянки. – А у тебя есть, во что грибы-ягоды собирать?

Я похлопал по карманам на штормовке и произнёс:

– Неа.

– Тогда держи, – Лёха протянул мне смятый прозрачный полиэтиленовый пакет.

– Ого, спасибо. Где взял?

– Да жена вечно на работу мне бутерброды собирает и кладёт в пакеты, а я их в бардачке храню на всякий случай. Вот он и подвернулся.

– Ты женат? – удивился я.

– Ну, да, лет семь уже. А почему спрашиваешь?

– Просто кольца на пальце я не заметил.

– А, это я его в мастерскую отнёс, чтоб расширили, а то жать стало, – улыбнулся Лёха. – А ты женат?

– Вроде как уже и нет. Долго объяснять. Давай лучше определимся, кто грибы, а кто ягоды будет собирать?

– Если ты не против, давай я грибы. А-то ягоды я как-то не очень.

– Ну, давай, – я тоже улыбнулся. – Тогда разбежались.

…Не знаю, как там дела обстояли у Лёхи с поиском грибов, а у меня с ягодами было всё в полном порядке. Ползая по очередной полянке, собирая землянику, я, вспомнив сказку Валентина Катаева «Дудочка и кувшинчик», тихо приговаривал присказку, которой её героиню Женю научил папа:

– Одну ягодку беру, на другую смотрю, третью замечаю, а четвёртая мерещится.

Положив очередную собранную горсть земляники в пакет, мне показалось, что кто-то кричит. Поднявшись, я посмотрел по сторонам, но никого не увидев, вернулся обратно к сбору. Но лишь только я нашёл ещё один куст, облепленный красными ягодами, как снова уже более отчётливо услышал крик:

– Эй! Ау! Вы где?

А затем из-за ёлок, как это ни смешно звучит, показался Ёлкин, усердно отмахивающийся веткой от зловредных насекомых, и громко прокричал:

– Народ! Ау!

– Ну, чего у тебя стряслось? – я выпрямился в полный рост.

– О, хоть кто-то нашёлся! – обрадованно выкрикнул он и быстрым шагом направился ко мне, ни на секунду не прекращая махать веткой.

– Я и не терялся. А ты почему машину без присмотра оставил?

– Тут в округе ни одной живой души, так что беспокоиться не о чем.

– Ну, допустим. Так чего хотел-то?

– А того, пока ты здесь ягодки в одно жало точишь, я нашёл то, что нас по-настоящему спасёт.

– Канистру с бензином, что ли? – съязвил я.

– Нет. Реку, – Юрец резко остановился и заморгал глазами.

– Бензиновую реку? – не унимался я.

– Издеваешься? Обычную реку. Там рыба должна водиться. Можно наловить.

– Так иди, лови. Ты нашёл, тебе и карты в руки.

– Я не умею, – продолжая усердно хлестать веткой, пронудил Юрец. – Я городской житель. Когда мне нужна рыба, я просто иду в магазин и покупаю её.

«Ты не городской житель, а ленивая жопа», – про себя подумал я. – «Которая вечно создаёт проблемы».

Вслух же я сказал следующее:

– Всё с тобой ясно. И где эта река?

– Тут недалеко. Пойдем, покажу, – обрадовался Юрец.

– Ну, пойдём, тяжело выдохнув, согласился я. – Только Лёху надо найти.

Долго искать «тихого охотника» не пришлось, так как он сам, спустя пару минут, вышел к нам на наш крик, держа в руках пакет, в котором лежало всего несколько грибов.

Вернувшись к машине, мы выгрузили нашу добычу. И Юрка, отсыпав себе в скрученный из бумаги кулёк собранной мной земляники (грибы, которые собрал Лёха, он брать не стал), жадно поедая её, повёл нас к реке.

Как оказалось, она находилась за небольшим пригорком, метрах в ста от того места, где мы остановились, видимо, поэтому сразу её и не заметили. Река была неглубокой, шириной примерно метров десять-пятнадцать, с небольшим течением. С относительно крутым берегом с нашей стороны и пологим с противоположной. В довольно прозрачной воде виднелись проплывающие различные рыбёшки.

– Нда, не повезло. Правый берег, – протянул я и, вытащив из кармана сигареты, закурил. – Закон Бэра в действии.

– Чего? Какой закон? – удивился Юрец.

– Такой, что в Северном полушарии, где мы с вами проживаем, правый берег крутой и обрывистый, а левый – пологий и низкий. В Южном же всё наоборот.

– А почему так? – теперь уже поинтересовался Лёха.

– Уже точно не вспомню, но что-то связано с течением рек по направлению к меридиану.

– Ого, а ты откуда про это знаешь?

– Так он же по образованию геолог, – поглощая землянику, хмыкнул Юрец. – Вот и умничает.

– Понятно, – кивнул Лёха и посмотрел на меня с каким-то уважением.

– Ну что, умник, ты же ходил там во всякие походы. Слабо придумать, как без удочки наловить рыбы? – Юрец смял пустой кулёк, швырнул его в траву и тоже закурил.

«Вопрос, конечно, интересный», – задумался я, выпустил струйку дыма, отгоняя слепней, и почесал в затылке сквозь намотанное полотенце. Спустя пару-тройку затяжек произнёс вслух:

– Ну, копьё понятно – будем, как древние люди, рыбу ловить, – хихикнул Юрец. – А прут тебе зачем?

– Затем, что одной острогой, без опыта, ты хрен чего поймаешь. Поэтому усовершенствуем технологию. Когда рыба будет подплывать, один резким движением будет бить прутом по воде, тем самым как бы глушить рыбу, а второй – пока она не пришла в себя, протыкать её острогой и вытаскивать на берег.

– ?? – оба молча смотрели на меня с интересом.

– Или ещё можно сделать вершу – это, типа, плетёная ловушка такая из тонких ивовых прутьев. Опускается в воду, и остаётся только дождаться, пока рыба туда заплывёт. Но это долго и много мороки её делать. Посему предлагаю первый вариант. Кстати, Лёх, у тебя нож есть?

– Да, в машине оставил. Я же им грибы срезал.

– Тогда за дело.

Сходив обратно в лес, мы срезали палку и, на всякий пожарный (вдруг сломаются), несколько прутов. Расщепив палку с одного конца на две половины, я заточил их и, вставив в проём, в виде распорки, маленькую веточку, вытащенным из своего кроссовка шнурком, зафиксировал получившуюся конструкцию.

Для ловли рыбы всё было готово. Теперь осталось только придумать, как спуститься вниз к реке?

Берег, на котором находились мы, как я уже говорил, был относительно крутой, хоть и не сильно высоким – метра два до воды. Но всё равно, спускаться по такому небезопасно. Оступишься, полетишь вниз и сломаешь себе чего-нибудь. Тогда точно труба.

Поэтому мы направились вдоль речки в поиске более-менее нормального спуска. Ну, а вдруг?

Нам повезло. Идти далеко не пришлось. В месте, где река делала небольшой изгиб, как раз обнаружился вполне нормальный склон, по которому можно было спокойно спуститься к воде. А ещё, что намного важнее – потом подняться обратно.

Так как из нас троих только у меня имелся опыт ловли рыбы в походных условиях без удочки (хотя этого я не утверждал, так решили мои товарищи), острога досталась мне. Лёха же с Юркой взяли по пруту.

– Процесс следующий, – начал я, лишь только мы спустились к реке. – Заходим в воду и замираем. Как только подплывает более-менее крупная рыба, резко и сильно, а проще говоря «хлёстко» бьёте прутом в том месте. Дальше уже моя забота. Всё понятно? Или для особо одарённых повторить ещё раз?

Я строго посмотрел на Юрца.

– Да понял я, понял, не дурнее паровоза, – сказал он и, стащив джинсы, оставшись в одной футболке, полез в воду.

Мы последовали за ним.

Под палящим солнцем вода в реке прогрелась до вполне комфортной температуры, и это даже несмотря на то, что она была проточной.

Как и предполагалось, с первого раза ничего у нас не вышло. Но приноровившись, дело постепенно пошло. Когда на берегу скопилось уже штук десять рыбёшек различных размеров, чтобы не тратить время, мы с Юркой отправили Лёху разводить костёр и готовить первую партию улова. Сами же остались и продолжили охоту.

Минут через тридцать-сорок, поймав ещё штук шесть рыбёх, изнывая от голода, жары и зловредных насекомых, не перестающих нас кусать, мы решили вернуться обратно к машине.

Пока нас не было, Лёха успел разжечь костёр, выпотрошить и очистить от чешуи рыбу, и в данный момент, сидя на корточках, натирал её солью.

– Фига ты кулинар, – усмехнулся Ёлкин, подходя к нему. – Где соль надыбал?

– У меня всегда в бардачке в спичечном коробке есть. На всякий случай. Вот и пригодилась, – продолжая натирать, ответил он. – А у вас как с уловом?

– Ещё шесть штук поймали, – сказал я.

– Так что с голоду теперь точно не помрём, – гоготнул Юрец.

Положив рыбу рядом с Лёхой, я залез в салон катафалка, достал специальную тряпочку для протирки очков и стёр с них следы, оставленные от высохших капель воды. Затем вернулся к остальным и, присев на траву, закурил.

– Если бы была фольга, можно было бы в ней запечь, – отложив посоленную рыбу, вдруг произнёс Лёха и принялся разделывать ту, что принесли мы. – Но её, увы, нет.

– Да, фигово, – согласился Юрец.

– Стойте, а что, если… – я аж подскочил от пришедшей мне в голову идеи. – Лёх, у тебя лопата есть?

– Есть, но только маленькая. Типа сапёрной. А тебе зачем?

– Где лежит?

– В салоне, под сиденьем, в ящике, – не понимая моего азарта, ответил он.

– Ты на лопате что ль собрался рыбу жарить? – снова гоготнул Юрец.

– Круче! – радостно выкрикнул я и быстрым шагом направился к катафалку.

Как сказал Лёха, лопата лежала в ящике под сиденьем вместе с какой-то ветошью и буксировочным автомобильным тросом с металлическими крюками для зацепа.

Прихватив лопату и снятое с головы полотенце, я выпрыгнул из салона машины и побежал туда, где мы ловили рыбу.

– Ты куда? – лениво выкрикнул мне вслед Юрец.

– Чистите рыбу, я скоро!

Вернулся я минут через десять, неся в полотенце то, за чем так стремительно убежал. Воткнув лопату в землю, присел и, развернув, показал свою добычу моим товарищам.

– И на фига ты притащил эту грязь? – удивился Юрец.

– Это не грязь, а глина. Мы в ней рыбу запечём.

– Чего? – с явным недовольством произнёс он, отчего даже скривил лицо.

– Того. Ты ещё потом добавки попросишь.

– Не уверен.

– Поверь, так и будет.

– Блин, точно! Как же я забыл, что можно запечь в глине, – разделываясь с последней рыбой, спохватился Лёха. – Надо только крапиву найти.

– Да вы издеваетесь, что ли? – взвыл Юрец. – Какая, нахрен, глина-крапива? Может, тогда проще сразу земли нажраться?

– Не, ну, если очень хочется, то, пожалуйста, – усмехнулся я. – А мы рыбу подождём.

Ёлкин пробубнил что-то нечленораздельное, но явно адресованное нам, поднялся с травы, подошёл к машине и, открыв дверь в салон, залез внутрь.

Взяв из кабины хлопчатобумажные перчатки, Лёха отправился искать крапиву. Я же, пока его не было, выкопал небольшую ямку рядом с костром. При помощи всё той же лопаты переложил часть углей на дно ямки.

Вернулся он с целой охапкой листьев молодой крапивы. Завернув в неё рыбу и обмазав сверху глиной слоем в три-четыре сантиметра, разложили на углях. Костёр же аккуратно переместили поверх, чтобы жар был как снизу, так и сверху.

Пока рыба готовилась, Лёха принёс из машины собранные им грибы. Почистил их, посолил и, нанизав через ножку и шляпку на палочки, как на шампуры, воткнул их рядом с костром, чтоб они запекались от его жара.

Где-то через полчаса, может чуть больше, мы вытащили первую порцию рыбы «на пробу». Очистив её от запёкшейся глины и листьев крапивы, оторвали по кусочку. Вкус был просто обалденный. Но дабы уберечь вас от обильного слюноотделения, описывать его не стану. Просто попробуйте как-нибудь приготовить таким способом (а если добавить специй и лимончика, будет ещё вкуснее), тогда сами всё поймёте.

Закинув в «топку» ещё пару кусочков, я встал и подошёл к машине. Открыл дверь салона и обнаружил там безмятежно дрыхнущего Юрку. Толкнув его в плечо, сказал:

– Просыпайся, соня, рыба готова. Пойдём есть.

Юрец повернулся ко мне с заспанным недовольным лицом, открыл глаза и тихо промычал:

– Ну, пойдём.

Усевшись возле костра, куда была заложена для готовки вторая часть улова, я протянул Юрке запёкшийся кусок глины. Он посмотрел на него и, сморщив нос, спросил:

– И как это есть?

– Очищай глину, убирай крапиву и ешь, – пояснил я.

Последовав моему совету, Юрец неловкими движениями, как смог, очистил рыбу, оторвал кусок и с опаской запихал в рот. В одно мгновение с его физиономии исчезла «кислая мина».

– Фига, слушайте, а, правда, вкусно! – он оторвал новый кусок и, запихнув в рот, стал усердно работать челюстью.

Схомячив практически за несколько секунд целую рыбину, Юрец посмотрел на нас заискивающим взглядом и робко спросил:

– А ещё готовая есть?

– Есть, – усмехнулся я. – Говорил же тебе, что добавки попросишь.

…Стрелки на моих наручных часах показывали около десяти часов утра, когда мы, наевшись до отвала, потушили костёр и перебрались подальше от палящего солнца в тенёк от огромных веток могучей сосны.

Положив под голову скрученное полотенце чистой стороной наружу, я вытащил из пачки сигарету и закурил. От ощущения сытости меня начало клонить в сон. Это и понятно, ведь за последние сутки я спал всего около двух часов.

– И что теперь будем делать? – внезапно выдернул меня из забытья Юркин голос.

Я тряхнул головой, вмял наполовину недокуренную сигарету в землю и, поднимаясь, произнёс:

– Что-то меня совсем рубит. Да и очки стоит ещё подзарядить. Так что пойду-ка я часок вздремну, а потом уже будем думать.

– О, я бы тоже с радостью щеманул, – Лёх, а прикрыв рот рукой, зевнул и поднялся вслед за мной.

Поставив очки на зарядку, я улёгся на облюбованное мной тройное сиденье, находящееся возле перегородки с окошком. Даже не смотря на духоту и жужжащих над ухом залетевших в салон насекомых, стоило мне только прикрыть глаза, как я мгновенно отключился.

Но долго поспать не удалось, потому как меня разбудил грохот ударов по кузову машины и Юркин крик:

– Эй, просыпайтесь! Ну же! Ну!

Подскочив, я уже было ломанулся к двери, но, резко остановившись, вернулся, надел очки и только тогда вылез на улицу. Юрец, стоя в одних трусах, усердно жестикулируя, что-то уже рассказывал Лёхе.

– Что случилось? – перебил я его.

– Там бабы! – повернулся он ко мне.

– Где там?

– На другом берегу! – он махнул рукой в сторону речки. – Пока вы на массу давили, я решил остудиться и сходить искупаться. Подхожу я к реке, только скинул одежду, как вижу: на той стороне две бабы в воде бельё стирают. Я им крикнул, а они, как увидели меня, так сразу похватали свои тряпки и быстро куда-то свалили. Ну, а я рванул к вам, даже одежду оставил на берегу.

– А что ж ты за ними-то не рванул? – дослушав Юркин рассказ, поинтересовался я.

– Да чёт не подумал, – он пожал плечами.

– Не подумал он. Ладно, пойдём, покажешь, где ты их видел.

Придя на то место, где ещё несколько часов назад мы ловили рыбу, на берегу обнаружили валяющуюся Юркину одежду.

– Ну и где эти бабы были? – зачерпнув в ладонь воду из реки, я умыл лицо.

– Вон там, – он вытянул руку и указал вдаль вверх против течения на противоположный берег. – А потом скрылись за те кусты.

Перебраться на другой берег, возможно было только вплавь. Единственная загвоздка заключалась в том, что плыть предстояло против течения. Радовало только одно – речка небольшая, а течение несильное.

Стащив с себя одежду, оставшись лишь в одних трусах (а, ну ещё и в очках), я повернулся к моим приятелям и произнёс:

– Лёх, бери наши вещи и возвращайся к машине. А мы с Юркой сплаваем на тот берег. Раз те бабы пришли сюда пешком, значит по-любому где-то там поблизости должно быть какое-то поселение.

– А с чего ты взял, что они пришли пешком? Вдруг приехали на чём-нибудь? – поставил под сомнение мою теорию Юрец.

– Ты звук работающего двигателя слышал? – вопросом на вопрос ответил я.

– Нет. А если они на великах?

– Не думаю, что ехать на велосипеде и держать в одной руке бельё – это удобно.

– Так его можно на багажник положить.

«Ну, вот что за человек? И это ему не так, и то ему не этак».

– Короче, Склифосовский, либо мы остаёмся и торчим тут до китайской Пасхи, в ожидании, когда, как манна небесная, на нас свалится горючка, либо переплываем речку и ищем поселение, откуда приходили бабы, где эта самая горючка действительно может иметься. Как говорится: «Не проверишь, не узнаешь». Так что?

– Фиг с тобой, убедил, погнали, – согласился Юрец. – Только в дорогу надо сигарет взять.

– Хорошо бы, но как ты собрался с ними через реку плыть? Намокнут же.

– Не знаю.

Вот за что я ценю свой мозг, так это за то, что в любых непредвиденных обстоятельствах он не выключается, не впадает в ступор, а как раз наоборот, начинает работать на всю катушку, генерируя различные идеи. Иногда, конечно, бредовые, но в данный момент она была до гениальности проста.

– Слушай, Лёх, у тебя в машине большого целлофанового пакета, такого с ручками, случайно нет?

– Есть, только там одна ручка оторвалась, собирался его выкинуть, да всё как-то не до этого было, – прихлопнув на руке слепня, ответил он.

– Это не важно, – присев, я начал напяливать на босу ногу снятый кроссовок. – Главное, что он есть. И это уже хорошо.

– А зачем он тебе?

– Так, мысль одна пришла в голову, – принялся я надевать уже второй кроссовок.

– Поделишься? – Юрец посмотрел на меня озадаченным взглядом.

– Терпение, мой друг, скоро всё сам увидишь, – хитро улыбнулся я, щурясь от солнца. – Лёх, дай мне ключи от машины. Обещаю, что не потеряю. И ещё, скажи, где лежит пакет?

– В кармане в двери с моей стороны, – Алексей достал ключи и протянул их мне.

– Ждите меня, и я вернусь, – сказал я и, взяв ключи, рысью помчался к автомобилю.

Найдя пакет там, где сказал Лёха, я залез в салон и достал из кейса специальную тряпочку для протирки очков. Взяв с крышки гроба прозрачный пакетик с собранной мной, но недоеденной Юркой земляникой, высыпал её прямо себе в рот, аккуратно сложил его, чтобы не порвать, закрыл машину и стартанул в обратном направлении, крепко сжимая в руках ключи.

– Ну, давай, показывай, что ты там придумал? – поинтересовался Юрец, когда я подбежал к ним.

– Пойдём, как белые люди, – отдышавшись, произнёс я и вернул Лёхе ключи.

Не говоря ни слова больше, я развернул большой пакет и положил в него Юркины кроссовки. Затем снял свои и тоже сунул их туда. В пакет ещё влезли две наши футболки, а вот всё остальное, к сожалению, нет. Но это уже не имело никакого значения. Этого и так было предостаточно.

Завязав пакет так, чтоб он набух от скопившегося в нём воздуха и стал похож на мячик, я повернулся к Юрцу и сказал:

– Сигареты давай.

Он вытащил пачку и протянул мне.

Положивспециальную тряпочку для протирки очков, зажигалку, а также мои и Юркины сигареты в прозрачный полиэтиленовый пакет, я завязал его так же, как предыдущий. Только этот мячик вышел намного меньше и легче.

– Ну, ты голова! – одобрительно воскликнул Ёлкин.

– А-то, теперь точно ничего не намокнет, – я улыбнулся и, взяв большой пакет, протянул ему. – Хватай.

– А чего это мне большой, а тебе маленький? – возмутился он.

– Я придумал, как переправить вещи через реку и не намочить их, значит, больше половины работы выполнил. Теперь ты выполни оставшуюся часть.

– И когда ты только таким хитровымудренным стал? – недовольно проворчал Юрец, но пакет всё же взял.

– Надевай ручку пакета себе на руку, – проигнорировав вопрос, я продолжил объяснять принцип работы моего изобретения. – Так не придётся держать его в руке, и она будет относительно свободной.

– Граф, слушай, а может, просто перекинуть его на тот берег, и делов-то? Тут расстояние же не такое и большое? Нафига плыть с ним?

– Можно, конечно, и перекинуть, но не факт, что он, упав, не порвётся, – рассудительным тоном произнёс я. – А если порвётся? Как мы тогда обратно переправим одежду? Или ты предлагаешь плыть в ней?

Ёлкин задумался, а потом, махнув от безысходности рукой, тихо пробубнил:

– Ладно, убедил.

На противоположный берег перебрались без приключений. Вытащив из пакета футболки и кроссовки, надели их. Прихваченной с собой тряпочкой я протёр очки от капель воды. Найдя тропинку, мы закурили по сигарете и, отмахиваясь от норовящих укусить нас разнообразных летающих гадов, двинулись на поиск хоть какого поселения людей.

Искать пришлось недолго. Так как ещё издалека мы заметили высоченный деревянный забор, за которым виднелись крыши нескольких домов. У одного из трубы даже валил густой дым.

– Баню, наверное, топят, – предположил Юрец, шедший впереди меня по тропинке.

– Ага, или выбрали нового папу, – улыбнувшись, иронично заметил я.

– Не понял. Какого ещё папу? – резко остановившись, повернулся он ко мне с удивлённым выражением лица.

– Римского, блин! Иди уже, неуч, – подтолкнул я его в спину.

Юрка хмыкнул и снова продолжил движение. Я поплёлся за ним.

Через пару минут тропинка вывела нас на нормальную просёлочную дорогу, которая как раз упиралась в ворота того самого высокого забора. Подойдя к ним, мы обнаружили, что они закрыты.

– Эй, есть там кто? – постучав ногой по воротине, громко выкрикнул Юрец. – Люди! Откройте!

Но вопреки ожиданиям ворота нам никто не открыл. Повторный стук и крик результата так же не принёс.

– И что теперь будем делать? – снова закурив, спросил меня Юрец.

– Снимать штаны и бегать, – ответил я крылатой фразой, которой отвечают на подобный вопрос.

– Так мы уже без них, – он указал на свои голые ноги. – Кроме ёрничества другие предложения будут?

Я посмотрел на ворота высотой около трёх метров, затем на забор почти такой же высоты и произнёс:

– Ну-ка, подсади меня. Не забыл, как мы раньше это делали?

– Помню, – Юрец выпустил струйку дыма и улыбнулся. – Хочешь на ту сторону перелезть?

– Для начала хочу посмотреть, что за забором, а там уже видно будет, – пояснил я. – Давай, заканчивай уже дымить.

Всё в те же школьные годы в каком-то журнале мы с Юркой наткнулись на статью, в которой рассказывалось, какими способами спецподразделения преодолевают различные препятствия. Одним из них как раз был вариант, как с помощью товарища влезть на высокий забор или стену без подручных средств. Позднее, играя, например, в «Казаки-разбойники», применяя его, мы частенько забирались в такие места, где нас никто не мог достать.

Ёлкин сделал ещё пару затяжек, бросил окурок на землю перед собой и притоптал его подошвой кроссовка. Плюнул. Прислонившись спиной к стене, он расставил ноги пошире и, чуть присев, сложил пальцы рук в «замок».

– Ты это, кроссовки только сними, – спохватился Юрец. – А то все руки мне оттопчешь.

Я скинул кроссовки, поставив одну ногу ему на руки, другой оттолкнулся от земли и вскарабкался Юрке на плечи. Ухватившись руками за край забора, подтянулся.

Территория за ним оказалась вполне большой. По левую руку от меня располагались два жилых деревянных дома с резными наличниками на окнах. Возле дальнего из них имелось строение, напоминающее то ли небольшой сарайчик, то ли склад, рядом с которым находился колодец. С правой стороны стоял сарай уже намного больше, к которому примыкала поленница дров и та самая баня (Юрец оказался прав, как раз из её трубы шёл дым). Вдоль забора на натянутых верёвках сушилось бельё. В самом же центре возвышался толстенный столб с вырезанным на нём каким-то бородатым идолом, держащим за рукоять молот и смотрящим лицом прямо в мою сторону. Ни одного человека видно не было.

– Ну, что там? – промычал снизу Юрец. – Люди есть?

– Неа, хотя должны быть. Баню же кто-то затопил, – задумчиво ответил я.

– Во, а я говорил, что дым идёт из бани, а ты папу какого-то приплёл. Давай, слезай, я тоже хочу посмотреть.

Я спрыгнул на землю и, надев кроссовки, таким же способом подсадил Юрца. Взобравшись на забор, он только успел убедиться, что на территории никого нет, как откуда ни возьмись раздался басовитый крик:

– А ну-ка слазь!

И в это же мгновение Юрец полетел вниз, непроизвольно при падении врезав мне ногой так, что сбил очки. Резко нагнувшись, я поднял их, надел обратно и посмотрел на стоящего напротив меня могучего детину (при моих-то ста восьмидесяти, этот был головы на три выше и намного габаритнее), одетого в рубаху-косоворотку, штаны из какой-то грубой ткани и, что самое главное – лапти. Лапти, Карл! В двадцать-то первом веке!

Рядом с детиной переминался с ноги на ногу щупленький старичок, одетый точно так же, только на голове у него ещё был надет картуз.

– Вы чего это тут делаете? – пробасил здоровяк. – А ну отвечайте, или покалечу!

Перспектива быть покалеченным совершенно не радовала, поэтому я сумбурно начал объяснять, что у нас на том берегу у машины внезапно закончился бензин, а нам срочно нужно ехать дальше. Телефон тут не ловит, поэтому ни с кем связаться, чтобы попросить о помощи, возможности у нас нет. Случайно на этом берегу увидели двух женщин, переплыли речку и по тропинке вышли сюда.

– Вы, бесы, на Марфу, зазнобу мою, заглядывались? – взревел исполин и размахнулся пудовым кулаком.

– Уймись, Софрон, – подал голос до этого молчащий старичок. – Давай-ка лучше отведём их к Владыке. Пусть он решит, что с ними делать.

«К кому? К Владыке? Они тут совсем, что ли, поехавшие? Какой нахрен Владыка? Это вообще наш мир или это какая-то параллельная, альтернативная реальность? Мы что, где-то не там свернули? То белоглазые зомби, теперь вот эти вот, даже не знаю, как их назвать. Что происходит?» – мозг начинал закипать от обилия вопросов.

– Верно, говоришь, Назар, – мгновенно сбавив обороты, согласился громила. – Владыка умный. Он рассудит, как поступить.

Я посмотрел на Юрца, который успел напялить на босые ноги ранее снятые кроссовки и, сидя на земле, потирал ушибленное место после падения. Заметив мой взгляд, он движением глаз в сторону тропинки, по которой мы вышли к воротам, показал, что в сложившейся ситуации нам лучше «сделать ноги». На что получил в ответ мой чуть заметный одобрительный кивок.

«Ну их нафиг, поищем кого-нибудь другого. Из одной жопы выбрались, в другую лезть желания что-то нет».

Но нашему плану сбыться не удалось.

Громила Софрон своими лапищами в одно движение сгрёб нас в охапку, как тряпичных кукол, и, подтащив к воротам, пару раз долбанул по ним кулаком. Да так, что даже весь забор зашатался. А потом своим басом раскатисто крикнул:

– Отворяйте ворота!

Спустя какое-то время с той стороны раздался звук отодвигающегося засова. Ворота распахнулись, и за ними показался рыжий конопатый мужичёк. На вид ему было где-то лет от сорока до пятидесяти, среднего роста, одет точно также, как детина со стариком.

– Агап, где Владыка? – пробасил богатырь, по-прежнему не выпуская нас из своих клешней.

– Так это… уехавши он. Как обед откушал, значится, так сразу и уехал, – с явно выраженным «оканием» ответил Агап. И указав на меня с Юркой, поинтересовался: – А это кто такие будут?

– Соглядатаи, – из-за могучей спины детины выкрикнул Назар. – Софрон с забора снял. Хотели их к Владыке отвести, чтоб он решил, что с ними сделать?

– Это правильно, – согласился рыжий Агап и, почесав курчавую голову в затылке, добавил: – Может, тогда до возвращения Владыки запереть их на сеновале?

– Верно, пущай тама покуда посидят. А когда Владыка возвратится, тады уж и решит их участь, – обрадовался Софрон и бодрой походкой поволок нас, прибывающих в шоке и молчаливо созерцающих происходящее, по территории в сторону сарая.

Из бани вышли две женщины: одна постарше, другая помоложе. Обе в старинных сарафанах и повязанных на головах платках. В отличие от мужиков, они были босыми. Остановившись возле поленницы, парочка стала увлечённо наблюдать за нами, о чём-то переговариваясь между собой. Чёрный упитанный котяра спрыгнул с крыши сарая на поленницу, а с неё на землю и принялся тереться у них в ногах.

Дошагав до сеновала, громила Софрон лёгким движением руки отодвинул увесистую запорную балку и, приоткрыв одну воротину, втолкнул нас внутрь, да так, что мы, пролетев несколько метров, уткнулись в наваленное сено. За спиной раздался звук закрывающихся ворот.

– Офигенно сходили за помощью, – отряхиваясь от сена, с нескрываемой злостью проворчал я.– И помощь не нашли, и сами встряли.

– Нда, непруха, – протянул Юрец. – Как думаешь, долго ждать этого, как его там?..

– Владыку?

– Ага.

– Да кто ж его знает? – я пожал плечами, а потом тихо добавил: – Надеюсь, что нет.

– Хорошо бы поскорей, – мечтательно произнёс Ёлкин, крутя головой, осматривая сеновал изнутри.

Хотя чего тут было осматривать? Обычный сарай высотой метров пять-шесть, в ширину, примерно, метров пятнадцать-двадцать и длиной около тридцати пяти. На две трети заполнен сеном. В правом углу от ворот, прислонившись к стене, в ряд стоят грабли и вилы. Рядом с ними на маленьком ящичке находится что-то белое цилиндрическое не выше двадцати пяти сантиметров. Сверху наклеена какая-то зелёная этикетка.

Любопытство взяло верх, и, подойдя ближе, я прочитал вслух:

– Шпагат полипропиленовый сеновязальный белый.

«Ходят, значит, они в лаптях, а сено вяжут полипропиленовым шпагатом. Всё страньше и страньше, говоря словами Алисы из „Приключения Алисы в Стране чудес“ Льюиса Кэрролла. Кто они такие?»

– Граф, смотри, тут лестница есть, – перебил мои размышления Юрец.

Я обернулся и, приглядевшись, заметил на противоположной стене висящую на двух больших гвоздях деревянную лестницу. При первом беглом осмотре, видимо, она слилась со стеной, поэтому я не обратил на неё внимания.

– Есть два варианта. Первый – желательный: дожидаемся Владыку и объясняем ему всю ситуацию. Глядишь, она разрешится в нашу пользу.

– А какой второй?

– Второй – нежелательный, – я тяжело вздохнул. – Выбираться самим. Но для этого придётся дождаться, когда они лягут спать.

– А если не лягут?

– Должны. Они же люди, а не роботы.

– Ты в этом уверен? – Юрец посмотрел на меня настороженным взглядом.

– Да ну тебя. Ты как скажешь. Мы в кино что ли? – усмехнулся я. – Крестьяне-киборги.

– Кто его знает, – пробубнил он себе под нос и, подойдя к воротам, стал через щель рассматривать территорию.

Прошло уже пару часов, но никакой Владыка до сих пор не приехал, а странные местные, не обращая на нас никакого внимания (а может, просто забыли?), занимались своими делами. Мужики пилили и рубили дрова, бабы же убирали территорию.

Наблюдать за их действиями было увлекательно только первые несколько минут. Юрцу надоело первому. Разлёгшись на сене, он вытащил из пакетика пачку сигарет и зажигалку, и лишь только собрался закурить, как в ту же секунду рядом с ним приземлился мой кроссовок.

– Ты чего творишь? – возмутился Ёлкин.

– Это ты чего творишь? – зашипел я на него. – Решил, не дожидаясь Владыки, сразу нас на тот свет отправить?

– Нет, – замотал он головой. – А что не так-то?

– Ты совсем дебил или прикидываешься? – я подошёл и, забрав брошенный кроссовок, надел его на ногу.

– Да в чём дело-то? Ты можешь толком объяснить? – хлопая ресницами (только не взлетая) смотрел на меня Юрец.

– А ты головой покрути, может, поймёшь.

Он покрутил.

– Ну, и чего? – видимо, так и не поняв моего возмущения, спросил он.

– А того, блин! Тут сено сухое кругом. Одна искра – и весь этот сеновал вмиг загорится. И погибнем мы с тобой, как Лазо!

– Как кто?

– Как конь в пальто!

– Погоди, Лоза – это тот, который про плот пел и утверждал, что земля плоская? А он что, умер?

– Этот нас с тобой ещё переживёт. И вообще, он Лоза, – я подошёл и отнял у Юрки сигарету и зажигалку, а также забрал рядом лежащий с ним пакет с пачкой сигарет внутри. Сунув сигарету обратно в пачку, а пачку и зажигалку в пакет, завязал его на узел и положил на катушку со шпагатом. – А я тебе говорил про Лазо. В советское время, в период революции, был такой военачальник. Его в топке паровоза сожгли. Тоже хочешь?

– Неее, – снова замотал башкой Ёлкин. – А за что его так?

– А чтоб на сеновале не курил, – съязвил я.

– Фига. Чё, правда?

– Кривда. Короче, пока торчим тут, – я обвёл рукой сеновал. – Либо не курим, либо надо придумать, как курить так, чтобы не спалить здесь всё к чертям собачьим.

Идею с некурением мы откинули сразу как не перспективную. Поэтому решили подумать над вторым вариантом. Думать курящему человеку без сигаретки в зубах – это как танцевать парный танец в одиночку. Конечно, можно, но чего-то не хватает. И это, как говорили братки в девяностых, конкретно напрягает. Потому как мысль в таких обстоятельствах совершенно не идёт. А чтобы она пришла, необходимо закурить. Но этого делать никак нельзя. И как быть? Вот такая вот дилемма.

– Вода! – внезапно выкрикнул Ёлкин, отчего даже вскочил на ноги. – Нужна вода!

«Кстати, да. Вода! Пить хотелось не меньше, а может быть, даже больше, чем курить. И почему мне эта мысль сразу не пришла в голову?»

– Идея, конечно, хорошая, но где её взять? – я вопрошающе посмотрел на приятеля. – Предлагаешь попросить у этих?

– А почему нет? Чего, им жалко, что ли? Может, мы тут от жажды загибаемся? Они же не хотят, чтоб у них на сеновале люди померли?

– Логично, – согласился я и прихлопнул назойливого комара. – Ну, раз ты придумал, тебе и идти просить. В отличие от меня, у тебя с людьми лучше коммуницировать получается. Так что вперёд, мой друг, Горацио.

Юрец подошёл к стене и, прислонив физиономию к щели, стал ждать появления хоть кого-нибудь из местных обитателей.

На его радость, ждать пришлось всего пару минут, так как из дальнего от сеновала дома вышла молодая девица. Одна из тех двух, что обсуждала нас, стоя возле бани, когда громила Софрон тащил наши бренные тельца.

– Мадам! – громко выкрикнул Юрец прямо в щель между досками и постучал несколько раз кулаком по стене, чтобы ещё сильнее привлечь к себе внимание.

Девушка замерла на месте и с опаской посмотрела в нашу сторону. По всему её виду можно было понять, что она не знает, как поступить: либо, проигнорировав адресованное к ней обращение, идти дальше по своим делам, либо всё же подойти и выяснить причину.

– Мадам! – снова выкрикнул Ёлкин, а затем произнёс уже более жалостным голоском: – Не проходите мимо. Помогите каторжанину, несправедливо посаженному под замок!

– Ты чего несёшь? – шикнул я на него.

– А что не так-то? Вроде всё правильно сказал. Торчим же тут ни за что ни про что, – повернув ко мне голову, удивлённо произнёс он.

– Так-то оно так. Только изъясняйся попроще, тоже мне вскормлённый в неволе орёл молодой. Сам что ли не видишь, что от твоих слов человек в ступор впал?

– Это она не в ступор впала, а думает, как лучше нам помочь, – хихикнул Юрец.

– Ага, или сейчас развернётся и как помчится звать того великана. А уж он точно с нами разговаривать не станет. Он только кулаками своими пудовыми махать может.

Но моё предположение оказалось неверным. Девица, покрутив головой по сторонам, быстрым шагом направилась к нам. Подойдя к воротам сеновала, робко произнесла:

– Я не Мадам. Меня Марфой зовут.

– А меня Юрием, – улыбнувшись во все зубы, представился Ёлкин. – Раз уж мы теперь с вами знакомы, не будете ли вы так любезны, оказать нам посильную помощь?

Девушка недоумевающее уставилась на Юрку.

– Видите ли, о наипрекраснейшая Марфа, мы с товарищем по непонятной для нас причине были схвачены вашим исполином и брошены в эти казематные застенки, – не прерываясь ни на секунду, продолжил он свой спич. – Мы пришли с миром, а нас сразу в душегубку. По традиции же положено как? Правильно. Накормить гостя, напоить, спать уложить… Гхм… А тут такое. Так вот, раз уж мы стали невольными узниками, если вам нетрудно, будьте так любезны, принесите нам, хотя бы воды. Очень уж жажда нас мучает. Не дайте людям умереть от обезвоживания. Не берите грех на душу. Она у вас ещё так чиста.

Произнеся монолог, Юрец, словно актёр на сцене театра, картинно сглотнул так, чтоб услышал даже глухой на последнем ряду. А у слепого возникло непреодолимое желание воочию увидеть сие действо.

На ещё детском, без единого грамма косметики, личике Марфы отобразился мыслительный процесс. Чуть курносый нос слегка наморщился. Поджав губы, она даже на мгновение закатила глаза. А потом тихо произнесла:

– Грех – это плохо. Владыка узнает, гневаться будет. Владыку нельзя гневить.

– Вот и не гневи, – продолжая мило улыбаться, перешёл с «вы» на «ты» Ёлкин. – Просто принеси нам ведёрко воды и какую-нибудь кружку или чем черпать воду. Будь так добра.

Марфа, озираясь, ещё раз посмотрела по сторонам и всё тем же быстрым шагом скрылась за углом сеновала. Куда она направилась, нам было не видно. Но очень хотелось, чтобы выполнять Юркину просьбу.

Не прошло и пяти минут, как она, прошмыгнув мимо ворот сеновала, держа в руках металлическое ведро и ещё что-то белое, подошла к колодцу. Поставив ношу на лавочку возле колодца, взяла ведро, от которого тянулась металлическая цепь, и, открыв дверцу, отправила его внутрь. Схватившись двумя руками за изогнутую рукоять сбоку, начала усердно наматывать цепь на «ворот» (прим. автора – цилиндрическое приспособление для подъёма воды из колодца). Когда же прикреплённое к цепи ведро поднялось до самого верха, она с трудом вытащила его и перелила из него воду в стоящее ведро на лавочке.

В который уже раз осмотревшись по сторонам, Марфа, взяв ведро и нечто белое, направилась к нам. Только теперь я наконец-то смог увидеть, что же это было такое белое. Обычный эмалированный ковшик. Не деревянный или глиняный, как должно быть в соответствии с тем временем, одежду из которого носили люди, а эмалированный, купленный в любом хозяйственном магазине нашего времени.

Странности продолжаются.

Подойдя к воротам, Марфа поставила ведро на землю и, продолжая держать ковш в руке, застыла в раздумье, уставившись на ворота.

– А как же я вам ведро передам? – хлопая ресницами, как совсем недавно делал Юрец, произнесла она. – Ворота-то заперты на замок. А ключа у меня нет.

Я посмотрел по сторонам. Никаких дыр в стенах видно не было. Только щели. Но они совсем маленькие. Поднял голову, и тут моему взору предстало небольшое окошко (примерно метр на метр), заколоченное крест-накрест досками, которое находилось прямо над воротами, почти под самой треугольной крышей.

– Есть идея! – негромко воскликнул я.

– Какая? – Юрец отлип от ворот и подошёл ко мне.

– Видишь то окно? – я указал рукой под потолок.

– Ну? Вижу.

– А вон там, – я повернулся и теперь уже показал в угол, – на ящике стоит катушка со шпагатом. Если в окне выбить доски, то с помощью шпагата можно будет поднять ведро. Загвоздка заключается лишь в том, как туда забраться?

– Так лестница же есть, – мгновенно сообразил Юрец. – Забыл?

А действительно, забыл. Потому как это деревянное приспособление для подъёма и спуска, словно хамелеон, умело сливалось с такого же цвета деревянной стеной.

Сняв висевшую на двух больших гвоздях лестницу, мы установили её прямо под окном. Отмотав от катушки достаточное количество верёвки, так чтоб её хватило опустить из окна до земли ведро, я с нескольких попыток перерубил остриём лопаты шпагат и, держа его в руке, подошёл к Юрке, стоящему возле лестницы.

– Давай так: ты лезешь и отрываешь доски, я держу лестницу. Потом я лезу и поднимаю ведро, ты держишь лестницу, – предложил я. – Если хочешь, можем поменяться ролями?

– Не, – мотнул он головой и поставил левую ногу на нижнюю ступеньку. – Держи, я погнал.

Взобравшись на самый верх, Юрец ухватился одной рукой за брус над окном, а другой – за приколоченную к окну доску. Дёрнул её на себя. Она даже не пошевелилась. Дёрнул ещё раз. Результат тот же.

– Не отрывается, зараза. Приколочена намертво, – сквозь зубы процедил он. – Чего делать-то?

– Попробуй расшатать, – посоветовал я.

Он попробовал. И так её шатал и эдак, даже приговаривая: «Я твой дом труба шатал», но упрямая деревяшка отрываться совершенно не желала.

– Не идёт, – с досадой произнёс Ёлкин и посмотрел сверху вниз на меня. – Ещё предложения будут?

Я обвёл взглядом сеновал.

– Будут! – радостно воскликнул я и, отпустив лестницу, уже собрался сделать шаг в направлении того места, где находилось то, что вполне могло бы помочь оторвать доски. – Я сейчас!

– Стой-стой-стой! – запротестовал Юрец. – А ну вернись и держи лестницу, пока я не слезу. Я не хочу навернуться с такой высоты.

Вцепившись снова в лестницу, я стал дожидаться, пока «верхолаз» ощутит под ногами земную твердь. Сползал он намного медленнее, чем забирался. Наконец, когда же его нога коснулась земли, я отпустил лестницу и направился туда, куда собирался сходить до того, как меня остановил Юрец.

Подойдя к стене, возле которой стояли грабли и всё та же лопата, которой я перерубал шпагат, взяв оную, вернулся обратно.

– Вот, держи, вставь черенок под доску и надави, – пояснил я.

– Шаришь, – улыбнулся Ёлкин и во второй раз полез наверх.

– Только постарайся не сломать, – добавил я ему вслед. – Ни лопату, ни свою шею.

– Постараюсь.

С лопатой, используемой в качестве рычага, дело пошло намного лучше. Первая доска, скрипнув пару раз, оторвалась с одного края и повисла на гвозде с другого. Со второй же пришлось повозиться немного дольше. Но в итоге она также капитулировала под Юркиным напором.

Вернувшись с небес на бренную землю с чувством выполненного долга, Юрец прислонил лопату к стене и рядом с ней бросил оторванные доски. Подошёл к лестнице и сказал:

– Моя миссия выполнена. Теперь твоя очередь.

Подобрав лежащий возле лестницы подготовленный моток шпагата, я полез наверх. Добравшись до окна, высунулся наружу и стал постепенно разматывать моток. Когда же его конец коснулся земли, я обратился к стоящей возле ведра Марфе:

– Задача следующая. Положи ковш в ведро так, чтобы он утонул, а конец верёвки крепко привяжи к ручке ведра. Сдюжишь?

«Сдюжишь? Откуда это слово вообще вылезло? Я сроду так не говорил. Видимо, это всё из-за тлетворного влияния местного окружения. Ходят они в лаптях, картузах и сарафанах. Так скоро вообще на старославянский перейду. Аз есмь царь. Тьфу ты, чёрт».

– Разумеется, – девушка кивнула.

Поднимать ведро, наполненное водой, оказалось задачей довольно непростой. Ха! Прям стихами заговорил. Шпагат врезался в руки, ведро раскачивалось и расплёскивало воду. Но я смог. Я справился. Точнее, как же это? А! Точно! Сдюжил!

Хотя радоваться было рано. Предстоял ещё один этап моих мучений – спуск ведра. Но прежде, чем приступить к его реализации, чтобы хоть немного облегчить мои страдания, я подцепил лежащий в ведре ковшик и вытащил его, наполненный водой. Припав к нему губами, втянул жидкость. От холода мгновенно свело зубы, точно так же, как тогда в доме у бабы Гани.

«У них тут что, вода прямиком из Арктики поставляется? Предупреждать же надо».

Вылив остатки воды из ковшика обратно в ведро, сунув его туда же, держась одной рукой за лестницу, другой вцепившись в металлический сосуд, я начал спускаться.

Процесс оказался намного сложнее, чем изначально предполагалось. А всё потому, что нужно было делать несколько дел одновременно: держаться, чтобы не навернуться с лестницы, нащупывать ногами ступени, не видя их, и, что самое главное – не окатить с ног до головы ледяной водой стоящего внизу Юрца.

Может, для кого-то это легче лёгкого, а вот для меня, младшего научного сотрудника, непривыкшего к таким нагрузкам, было вовсе не так. Но каждый шаг, приближающий меня к заветной цели, придавал сил. Наконец-таки спустившись, я поставил ведро на пол и сел рядом с ним.

– Доски нужно на место вернуть, – переведя немного дух, произнёс я.

– Нафига? – возмутился Ёлкин.

– Чтобы было дофига, – ответил я шёпотом в рифму, на всякий случай, чтобы не услышала Марфа. – Порча чужого имущества и всё такое. Да и если мы всё же вдруг проторчим тут до темноты, нам по-любому придётся отсюда сваливать. И другого варианта, кроме как через это окно, я не вижу. Поэтому, чтобы не спалить нычку, доски должны быть на прежнем месте. Не нужно их присобачивать намертво, так, наживи, для видимости.