Читать онлайн Первые Звезды. Книга первая: Единение

ПРОЛОГ

При сотворении мира появились Они.

Пять величественных Первых.

Пять сгустков энергии, которые развивались в своем могуществе.

Пять фигур, безликих, бесчувственных, безмолвных, сокрытых в широких балахонах, с глубокими капюшонами.

Пять могущественных образов, спрятанных от взоров недостойных, но готовых прийти на зов в любой момент.

Две из них в ослепительно белом, озаряющие пути, вынуждая людей жертвовать собой ради других, благословляя на поступки во благо.

Две в иссиня – черном, забирающих надежду, толкающих на темные тропы ведущих в небытие.

И одна в обычном невзрачном сером, каждый раз встающая на ту сторону, которую посчитает более убедительной, перевешивая большинство.

Так и принимаются решения, вершатся судьбы и реализуются мечты.

Все благодаря пятерым Первым.

Кто знает, может быть это лишь байки старейшин, призванные поддерживать моральный дух поселений, или сказки для малышей, которыми мамы воспитывают своих детей, но Первые Звезды стали неотъемлемой частью жизни всех Кланов. При любом событии в жизни вспоминают именно их. Отдавая дань благодарности в дни щедрой радости, или проклиная в дни великой скорби. Каждый находит в них свое успокоение и не важно, какое влияние они оказали, на судьбу человека, люди все равно нуждаются в Первых Звездах, которые всегда в ожидании. В ожидании любви, Силы, печали, горечи, радости и смерти. Даже когда весь мир сгорит в адском пламени, останутся Они, те, кто из пепла сможет возродить ростки новой жизни. Вершители новых судеб, нового человечества.

Глава первая.

Начало всегда бывает странным.

– Ясна, бежим смотреть, как мальчишки на мечах дерутся? – Искра повисла на низком дощатом заборе, отделявших кур от гусей, болтая ногами, которые не доставали до земли всего лишь пару сантиметров.

– Конечно, бежим! – я как раз закончила кормить всю нашу немногочисленную живность, и, если не сбегу из дома сейчас, пока бабушка занята в избе и не дала очередного задания, не смогу сбежать сегодня вообще.

Ведь посмотреть, как нахохленные всезнайки, которые считают себя лучше девчонок, машут мечами, очень хотелось. Да и не важно, что они такие противные и иной раз даже хочется просто сбежать от встречи с ними, но такие драки на мечах проводились под контролем взрослых, так что можно было не бояться. Как только мечи оказывались у мальчишек в руках, то менялось будто все их мировоззрение; сутулые плечи распрямлялись, грудь становилась колесом, а в глазах полыхал огонь. Драка на мечах, если честно, это очень громкое название, мечи у них не настоящие, а деревянные, коряво вырезанные местными мужиками, у которых и опыта нет в этом деле. Естественно, никто из взрослых не позволит этим оболтусам, использовать в своих забавах настоящее оружие, да в нашем захолустье настоящих то и нет, а представить себя одним из воинов Клана уж очень хочется. Ведь через шесть лет им предстоит отправиться на показательные бои к Верховному Правителю, а там нужно показать себя во всей своей красе.

Уж если ты не проявишь себя в показательном бою перед Главенствующими Воинами и всей ратью Клана, не видать тебе воинских почестей и хорошей работы, как своих ушей. Отправят на конюшни или в кузницы, даже пикнуть не успеешь, а может и того хуже, убирать городские улицы. Вот деревенские мальчишки и тренируются друг с другом, практически с самого рождения, но по рассказам взрослых, которые мы подслушиваем ненароком, им все равно уготована участь самых простых служивых и подмастерьев, ведь в Столице и в городах, находящихся рядом с ней, детей, с самого рождения, обучают настоящие воины, с настоящим оружием. Таким образом, у наших мальчишек очень мало шансов на хорошую жизнь в Столице, но их это не останавливает. С одной стороны, жизнь кузнеца в Столице с ее роскошью и соблазнами, а с другой стороны жизнь в Предлесье, где единственное развлечение у взрослых это употребление медовухи и настойки.

Выбор здесь очевиден.

Мы, подобрав свои юбки, побежали на главную площадь, находящуюся через три улицы, от старого и неухоженного дома, где я живу с бабушкой. По пути, нам попадались женщины, спешно снимающие фартуки или косынки, торопящиеся туда же, куда спешили мы.

Площадь располагалась возле Дома Совета Клана, здесь старейшины принимали, главенствующих представителей Правителя, хотя на моей памяти такого еще не было и здание использовалось для посиделок старейшины и его приближенных, которые будто бы решали важные вопросы, а на самом деле прятались от жен и пили. Сейчас же на площади, где обычно чествовали Верховного Правителя в день Прославления, и которая была не шибко огромной, собралось очень много зевак. Самые мелкие, те – кто не мог еще и разговаривать нормально, не то – что мечи в руках держать, забрались на статую Правителя, ребята постарше разместились на крышах домов, окружавших площадь. Заняли самые лучшие места, можно сказать. Все Предлесье было на улице сейчас, я никогда не видела столько односельчан на этом месте в будний день, лишь только в праздники, когда устраивались массовые гуляния. Мы с Искрой пробирались через толпу, где-то проскальзывали под ногами взрослых, где-то старшие пропускали нас вперед, они понимали, что нам очень интересно и не один не сказал грубого слова, хотя кому-то я ноги все-таки оттоптала пару раз. Пробравшись к краю толпы, мы столкнулись с Преславой, которая прибежала сюда раньше нас.

Мальчишек сегодня было очень много, как будто вся деревня собралась помериться своими силами. Тут даже безобидный Тит был, вот кто драться не любит, так это он. Щупленький мальчик, посвящающий все свое свободное время изучению растений и животных, свои наблюдения он заносит в скрепленные между собой листы, а потом при каждом удобном случае делает помарки в них. Но сегодня, что то, заставило его отложить писало и листы, и принять участие в этом безумии. Скорее всего, его родители постарались, сам бы он на такое добровольно вряд ли согласился.

Я повертела головой и только сейчас заметила одетых в униформу Клана, двух людей стоявших ближе всех к мальчишкам. Выглядели они очень красиво и устрашающе одновременно. Темно красные кителя, подчеркивающие их фигуры, сидели на них как влитые, фуражки, с золотистой вышивкой герба Клана, на котором изображена Скопа с расправленными крыльями, держащая в лапах добычу, они держали в руках с такой нежностью, будто это самая дорогая для них вещь на свете. В них было столько стати и гордости, что я с трудом оторвала от них взгляд. Мне впервые доводилось видеть, вживую, представителей Верховного Правителя и этот образ очень понравился и надолго осел в моей голове. Они выглядели достойно и благородно, такие люди располагают к себе, от них веет доверием и силой, хотелось подойти к ним и просто потрогать их китель, ощутить дороговизну ткани, прикоснутся к чему-то неведомому ранее. Но я с подругами продолжала стоять на месте и разглядывать приезжих во все глаза, даже забыв задаться вопросом, зачем они приехали в Предлесье, ведь причина была очень веской.

Представители Правителя в Предлесье!

Об этом будут судачить еще добрые пару лет, как о самом необычном событии.

Чуть в стороне от нас, девчонки постарше кидали на приезжих томные взгляды и хихикали, но эти двое не обращали на них никакого внимания. У меня возникло такое ощущение, что они вообще не обращали ни на кого внимания, это было выше их достоинства.

Естественно, ведь наша деревня, находится в самой глуши, рядом с нами лишь Темный лес раскинулся. Ближайший наш сосед, небольшое поселение – Проточные Копи, где добывают руду, находится в трех днях езды от нас, но даже там мне не приводилось бывать. Преслава как-то ездила с родителями в Копи, там вроде бы живет ее тетка, ей они не понравились, везде угрюмо и серо, одни болота рядом и луговые поля, для выпаса скота. По крайней мере, с таким недовольством отзывалась подруга о том месте. А мне все равно хотелось бы там побывать, просто посмотреть, как живут люди в других местах, ведь все, что я видела- это жизнь в Предлесье вместе с бабушкой. Рядом с нами нет границ с другими Кланами, с которыми нужно выставлять дозорных, мы не добываем никаких полезных ископаемых и не обеспечиваем никакими важными ресурсами Столицу. Вот и получается, что Предлесье – деревня, просто не нужный балласт для Клана, который в принципе можно было забросить, но есть очень веская причина, по которой здесь еще теплится жизнь и очень редко приезжают столичные гости. Клан, где находится Предлесье, десятый, самый последний и самый маленький, не только по территории, но и по численности населения.

Пять лет назад, Всеобщий совет десятерых Правителей, заключил акт, о том, что если в десятом Клане не увеличиться рождаемость, и Правитель не сможет увеличить территорию Клана, хотя бы, на одну треть от всей нашей территории, то ждет его объединение с девятым. Все это очень жарко обсуждалось между жителями, которые боялись объединения, ведь это новый Клан с Правителем, которому в голову может взбрести все что угодно. Взрослые говорили об этом везде и не мудрено, что дети всех возрастов были осведомлены этим вопросом.

В свою очередь Правитель, конечно же, не хотел терять власть и предпринял определенные меры. Он запретил Травницам и Ведуньям убивать зародившуюся жизнь в чреве женщины, тех кто ослушается его приказа ждала смерть. Каждой семье с новорожденным стали выплачивать небольшое довольствие, три золотых и три курицы с петухом. Если в столице и близлежащих к нему селах этим народ было не подкупить, то здесь, в месте, которое находится в глуши, курица могла обеспечить всю семью на год безбедного существования. Яйца не продавались, так как большинство людей, проживающих в этих местах ни разу за свою жизнь не держали и гроша в руках, а подлежали обмену. Кому, что нужно, то и просили.

Одно яйцо можно было поменять на новые пуговицы, или на небольшой отрез ткани, а десяток яиц, в суровую зиму, стоил целого мешка зерна. Рынка здесь тоже не было, мы с девочками знали о нем лишь по книгам о Столице, которые нам давал почитать Тит, у его родителей была самая большая библиотека в деревне, но у нас есть небольшие Лавки, где продавали, то, что нельзя было выменять у соседа. В лавке швеи можно было приобрести новое платье или красивые отрезы ткани, в лавке пекаря полакомиться нежными, воздушными булочками, а в лавке стекольщика найти много красивых стекляшек для ожерелья или вышивки. Но все это было доступно более- менее обеспеченным жителям деревни, мне с бабушкой покупки в лавках только снились.

Молодых семей, которые могли увеличить население, в Предлесье было всего пять. Молодежь не хотела оставаться в этом заброшенном Первыми Звездами месте и по исполнению девятнадцати лет уезжала за лучшей жизнью ближе к Столице или в большие города. Поэтому в деревне, в основном, живут одни старики. Возможно, Предлесья скоро и не будет, когда последние малыши вырастут и разъедутся, а старики умрут, оно станет деревней призраком. Но территория останется за Кланом, так же, как и большая часть степей Истины.

Степи Истины – это святое место, так считают наши старейшины, которое досталось нам просто, потому что мы начали строить в этих местах храм для Всевышней Матери Правителя. Когда она приехала посмотреть на зарождающееся детище в ее честь, я еще в колыбели лежала. Она дала благословение храму, а когда Клану угрожало объединение, вместе с Правителем закрепила половину территории степи за нами, хотя испокон веков эти земли считались всеобщими, то есть все десять Кланов имели на него равные права.

Наши старейшины ждали войны после этих событий. Ведь не всем понравиться, что самый мелкий Клан просто оттяпал себе территорию, которая принадлежит всем. Но, к всеобщему удивлению, этого не случилось. Скорее всего, для остальных Кланов эта территория не имела никакой значимости. Глухомань одним словом, пусть и с громким названием Степи Истины, которые представляли из себя заросшие огромной травой поля, а что может быть святого в этом месте нам не рассказывают. Храм до сих пор так и остался недостроенным, то ли не хватило древесины, хотя смешно говорить об этом, ведь рядом находится Темный лес, то ли у наших мужчин иссякли силы и желание, что более вероятно. Он одиноко стоит на окраине Степи, зарастающий травой и увядающий от не ухоженности и погоды. Мы с ребятами стараемся обходить это место стороной, хотя очень любим сами Степи Истины, часто играем там в прятки, а иногда просто прячемся от окружающего мира, когда печали одолевают сильнее обычного.

– Девочки, смотрите, тут все наши ровесники – мальчишки собрались. – прошептала Искра, пальцем пересчитывая мальчишек в кругу. – Не даром, же Выборщики приехали. Будут воинов отбирать.

– Дура, ты Искра. – толкнула ее в плечо Преслава- Это не Выборщики, у них форма другая, китель на левую сторону застегивается, а у этих на правую, да и на вышивку по бортам посмотри внимательно, видишь там перекрещенные мечи? Это основные воины дружины Клана.

– Точно, Тит нам тогда целую лекцию прочитал об этом. – заулыбалась Искра, с интересом разглядывая чужаков, я тоже вспомнила как друг вбивал нам в головы все эти различия, а сейчас смотря на двух людей впереди, даже как-то радостно становиться. Мы можем определить их принадлежность к иерархии воинов Клана. А может быть мы единственные из всей деревни, кто знает их чин и от этого так приятно.

– Но что они здесь делают? – мне было и интересно и, в то же время, очень страшно. Просто так воины в наши края не заявляются.

– Тихо вы, девки. – гаркнул над нашими головами дед Сафлор. Местный любитель медовухи и настоек. – сейчас самое интересное пропустите.

В центр площади вышел один из приезжих. Мальчишек, которых в центре стояло одиннадцать человек, охватило легкое волнение. Даже со стороны было видно, как они начали переминаться с ноги на ногу и испуганно смотреть на вышедшего.

– Правом, данным мне нашим Великим Правителем, я оглашу его волю- голос у говорившего был очень спокойным и уверенным. – Все молодые люди мужского пола, достигнув двенадцатилетнего возраста и показавшие хорошие навыки в бою, будут отправлены в главное учебное заведение Клана – Лицей, переустроенный Верховным Правителем, для подготовки будущих дружинников и тех, кто может принести вклад в новое будущее нашего Клана.

– Но этим ребятам всего десять. – выкрикнул один из сельчан.

Если взглядом можно было убить, то тот старик уже оказался бы лежащим на земле. Стало жутковато, вот тебе Ясна достойные и благородные. Такие за словом в карман не полезут, а уж замечать тех, кто ниже них рангом и подавно не будут, и не потерпят в свою сторону косых взглядов и ненужных слов.

– Именно сейчас, будет происходить отбор в ваших домашних условиях, мы, посмотрим, и если получится,– сделал он акцент на последних двух словах, давая понять, что очень сомневается в способностях нашего молодого поколения- то, через два года эти молодые люди смогут начать обучение, которое будет полностью оплачено нашим щедрым Правителем.

Вот это да. Вся толпа загудела. Не каждый день из Столицы приносят такие замечательные вести. Теперь нашим оболтусам нужно не облажаться.

– Начнем! – загремев на всю площадь, остановил гул говоривший.

Мальчишки, озираясь на своих родных, которые ждали от них невозможного, крепко сжимали в руках деревянные мечи. Они прекрасно понимали, что сейчас лишь от них самих зависело будущее. Встав по парам, они приняли позы и ждали дальнейшей команды.

– Если вы ожидаете, что в битве, лицом к лицу к врагу, кто-то должен сказать вам, когда начинать, то к этому времени вы будите уже убиты. – пренебрежительно посмотрев на всех отметил второй воин.

После этих слов не все ринулись в бой. Только четверо самых шустрых ребят, которые всегда и везде были первыми, начали атаку, с ужасным криком, от которого хотелось закрыть уши. Тит получил по голове самый первый и тихонечко отполз от всех дерущихся, прижав руки к голове.

Бой, если его можно было так назвать, продолжался минут пять, не больше. Мальчишки так неуклюже махали мечами, как будто делали это в самый первый раз. Было немного странно наблюдать за этим безобразием, ведь мы то знаем, что они могут делать это лучше. Один пытаясь, набросится на «соперника» с криком, выронил оружие из рук, другой споткнулся об его ногу и повалил вместе с собой еще троих ребят, бой с каждой минутой напоминал какие-то непонятные валяния на земле. Если один пытался подняться, то другой тянул его вниз, не давая первому не то, что на ноги встать, даже просто на четвереньки подняться. Тит, сидевший в углу, опять получил по голове и, не выдержав, кинул в толпу свой меч, который угодил в кого-то. Мы не поняли, в кого он попал, но визг был, будто визжала девчонка. Остановил это безумие все тот же говоривший, который на протяжении всего этого безобразия делал какие-то пометки.

– Достаточно. Мы увидели все, что необходимо. О результатах вы узнаете, когда пройдет отбор во всех поселениях Клана.

Толпа опять загудела. Естественно всем хотелось узнать результаты именно сейчас, а не ждать момента, который неизвестно, когда произойдет и произойдет ли вообще. Но воины даже взглядом нас не одарили. Они с гордо поднятой головой отправились к нашим полуразвалившимся конюшням, так как лошадей в деревне не имелось, то и надобности в этом здании не было, и, вскочив на своих гнедых жеребцов, умчались, прочь оставляя за собой клубы пыли.

– Кто понял, что это было? – ошарашенно смотря на нас, спросила Преслава.

Мы с Искрой просто помотали головой в ответ, это было больше чем странно. Старейшины и родители мальчишек, начали бурно обсуждать произошедшее между собой, кто-то качал головами, кто то, тряся кулаками, просил приехать Верховного Правителя и сделать выбор лично. Взрослые одним словом, вечно чем-то недовольные. Да такое событие в нашей глуши, запомниться надолго, обсуждать его будут не одну зиму. Мы с девчонками побежали к нашим соревнующимся.

Мальчишки, уже уверенные в себе, будто провели самый лучший бой, стояли группкой и обсуждали дружинников. Для них это было просто не забываемым событием, а если еще кого ни будь отберут в Лицей, так это же сколько высокомерия будет, но почему-то мне в это верилось с трудом. После такого боя, войны, по любому, вычеркнут претендента из Предлесья из списка тех, кто достоин оказаться учеником Лицея.

– Вы видели, как я сделал выпад вперед и поставил подножку Ефиму? – хвастался остальным Феофан, самый главный воображала деревни.

– После такого выпада, тебя просто обязаны будут взять в дружину, даже без обучения в Лицее. – съёрничала Преслава, отношение у нас с Феофаном и его свитой были не лучшими.

В основном из-за Преславы. Если мы с Искрой его просто игнорировали, то она не могла спокойно пройти мимо этого зазнайки, не поставив его на место. Его слова к любому из нас она воспринимала близко к сердцу. Феофан был очень высокого мнения о себе. Эта его самоуверенность никак не вязалась с его внешностью, крупные черты лица, нос, губы, глаза слегка на выкате, сбитое телосложение, не делали его красавчиком. Феофан был первым шалопаем на деревне, его родители сами побаивались сына, поэтому воспитания в нем не было. Он мог запросто мучить кошек, закидывая их в реку, а потом дождавшись, когда они приплывут к берегу делать это снова и снова. Обижать детей помладше входило в его ежедневные занятия, поэтому малышня, завидя его издалека разбегалась в разные стороны. Единственный кто мог повлиять на этого грубияна, был наш староста и еще несколько мужчин. Поэтому раз в неделю староста вылавливал Феофана и давал ему хорошего тумака. Правда действие этого волшебного тумака длилось не долго и уже к утру Феофан начинал свои дела заново.

– Опять ты, мелкая? – с ухмылкой посмотрел на нее Феофан.

– Сам ты мелкий, у нас разница в три месяца. Если тебе уже исполнилось десять, это не значит, что ты можешь возомнить себя старшим. – Преслава уже завелась, и если бы Феофана не увели его прихвостни, то она бы вцепилась ему в лицо. Она это может и ее не останавливает, тот факт, что он на две головы ее выше и в три раза шире.

Мы же с Искрой поспешили к Титу. Он все так же сидел в углу и держался двумя руками за голову.

– Ты как? – я попыталась заглянуть в его лицо, но он лишь отвернулся от меня.

– Тит, мы же беспокоимся. – Искра присела рядом с ним и притянула его к себе, он дернулся из объятий, но хватку подруги просто так не ослабить.

Из нас троих Искра была сама красивая, большие синие глаза, в рамочке из черных ресниц, брови в разлет, и темная густая коса до поясницы. Все это придавало ей такого шарма, что ее полнота ни грамма не мешала, а харизмой, которой обладала подруга, она привораживала к себе все больше и больше друзей. Сейчас нам только девять, но в будущем, я уверенна, она останется все такой же доброй и верной подругой.

Если взглянуть на нашу троицу со стороны, то мы вообще не должны были подружиться, тем более так крепко. И не только внешность тому виной, но и наши семьи. Если сравнить визуально Искру с Преславой, то они полные противоположности друг другу.

Преслава очень худая и очень наглая, красивой ее тоже не назовешь. Феофан ей дал прозвище «Белесая», из –за него подругу так вообще корежило в разные стороны, я думаю, что, если бы кто-то другой назвал ее так, она бы даже бровью не повела. А если по-честному это прозвище очень сильно ее характеризовало. Белые волосы, белые ресницы, белые брови и белая, будто прозрачная кожа, единственное, что выделялось на ее лице, это глаза, голубые, как небо. Ни веснушек, ни родинок, ничего этого на лице у Преславы не было, только если приглядеться, можно было рассмотреть, голубые реки. Первый раз мы с Искрой обратили внимание на это, когда Преслава подставила свое лицо солнышку, а мы посмотрели на нее со стороны. Тонкие голубые линии извивались по всему ее лицу, на носу, на лбу, даже на подбородке были, мы не могли оторвать взгляд, так это было завораживающе, что потом мы частенько просили подругу подставить личико солнышку, чтобы увидеть эту красоту.

На наших лицах такого не было, как бы мы не старались рассмотреть их. Только когда Тит увидел, что мы постоянно пялимся на лицо Преславы объяснил нам, что эти «реки» – это вены, по которым течет кровь, они есть у каждого человека, но благодаря особенности цвета кожи подруги, мы можем их рассмотреть.

С семьей Преславе не повезло, не так сильно, как мне, но все же, самой за любленной из нас была Искра. Родители Преславы разошлись, отец уехал в Столицу, а мама, через какое-то время нашла себе нового мужа. Преслава не очень была этому рада, так как не могла найти с ним общий язык. Подруга часто жаловалась на ссоры в доме и не только с отчимом, но и с мамой, которая не хотела понимать собственную дочь. Но я все равно немного завидовала Преславе, у нее хоть мама есть…

Если взять меня, то я просто тихая и невзрачная, словно мышь, пытающаяся стащить побольше корма с закромов. Это меня так девчонки характеризовали. Им то вдвоем виднее, а я не спорю с ними. Я не люблю оказываться в центре внимания. Меня от этого начинает вводить в ступор, а еще я и на внешность не заметная. Если у Искры была ее красота, а у Преславы ее необычность, то я серая посредственность. Из уст бабушки эти слова про нас троих казались самими безобидными. Она очень часто сокрушалась на тему того, как это со мной вообще кто-то общается.

– Нет в тебе ничего такого, что могло бы заслужить такую дружбу, – злобно кидала она ранящие слова в мою сторону.

Мне поначалу было очень обидно, я много плакала и не понимала такого отношения, но потом просто стала пропускать ее едкие слова мимо ушей.

Красотой меня обделила природа. Черные, как вороное крыло, тонкие волосы по плечи, вечно завязанные в хвост, которые бабушка каждый месяц безжалостно обстригала. Я несколько раз слезно умоляла ее не делать этого, хотела отрастить красивую косу, но всегда натыкалась на непонимание.

– Зачем тебе коса? – поджав губы и беря большой нож, который с утра наточила специально для этого дела, скрипела она. – С косой только порядочные девушки ходят, а с твоей порченой кровью, тебе не положена коса.

После таких слов хотелось, чтобы она этим ножом мне по горлу провела. Зачем тогда она воспитывает меня, раз я порченный ребенок.

Позже я уходила к реке и долго смотрела на свое отражение. Карие, раскосые глаза, несуразная фигура и худоба, по словам бабушки, доставшаяся мне от непутевого отца. Вообще от мамы мне не досталось ничего, я видела ее портрет, который бабушка старательно прятала в своих вещах, а я каждый раз при удобном случае его доставала и рассматривала, пока она была чем-то занята.

Мама была очень красивой, миловидные очертания лица, пухлые губы, большие глаза и густая длинная коса. Во мне ничего этого не было. Вся моя внешность досталась мне от отца. Бабушка, довольно часто смотря на меня, горестно вздыхала и качала головой.

Я знала, что любимой и долгожданной внучкой не была. При родах умерла мама, ее единственная дочь и мне частенько казалось, она меня просто ненавидит за то, что в тот день умерла она, а не я. В свои годы я уже вижу различие между любимыми и долгожданными детьми и теми, кто был никому не нужен. Если посмотреть со стороны, мы с Феофаном очень похожи, не любимые дети, в нас никто не вкладывает ни воспитания, ни ласки, ни добрых слов, может быть, и я должна была со временем стать такой как он? Но у меня есть мои друзья, которые дружат со мной просто, потому что я хороший друг. Значит Света во мне больше, чем Тьмы. От этих выводов становилось спокойнее на душе. Спасибо Первые Звезды, за таких друзей.

Вот кого родители обожают и пылинки сдувают, так это Тит.

–Тит, прекрати вести себя как девчонка! – Преслава, аж ногой притопнула от недовольства.

– Может, вы оставите меня в покое? – пошмыгал носом наш друг и мы, переглянувшись с девчонками, поняли, что он плачет.

– Тит, ты для нас все равно самый лучший. – Искра прижала его еще сильней к себе и потрепала по волосам, тот даже дергаться не пытался.

– И даже, если тебя не возьмут обучаться в Лицее, мы не перестанем с тобой из-за этого дружить. – Преслава присела на корточки рядом со мной.

– Меня и так не возьмут. Я неудачник. – слезы звучали в его голосе все четче, а он все глубже погружал свою голову в колени.

– Ты больше слушай этого Феофана,– возмутилась я. – Зато ты у нас самый умный в деревне, даже умнее школьного учителя и нашего старосты. Если бы войны искали лучшего травника в Клане, им бы был ты.

– Вы, правда, так думаете? – Тит, наконец поднял на нас свои темные, большие глаза полные слез и вытер кулаком нос.

– Конечно! – единогласно кивнули мы головами. Видеть, как твой друг страдает, от того, что потерпел неудачу было очень тяжело, особенно тот который больше всех нас взятых заслуживает этого Лицея.

Вот тоже странно, почему они отбирают только воинов, а что если у нас есть много других хороших людей, которые способны на многое в Столице?

– Знаете, что я решил? – Тит встал на ноги и оказался на голову выше нас. Худой и долговязый, с мокрыми глазами и красным носом он выглядел таким смешным и милым в этот момент. – Я посвящу свою жизнь тому, что большего всего люблю делать.

– Вот это правильно. –Преслава, хлопнула его по плечу. – а то совсем нюни распустил.

Искра укоряюще посмотрела на нее, но ничего не сказала, а Тит будто не услышал последнюю фразу. Его взгляд выражал, что-то новое, то чего мы в нем никогда не видели.

Глава вторая.

Оглашение результатов, про которые все уже забыли.

День выдался сегодня очень жарким, лето только началось, а солнце жарило неимоверно сильно. Преслава ходила в длинных одеждах и в огромной шляпе из соломы, которую ей сделала добрая соседка.

В детстве Преслава совершенно не отличалась от нас, мы могли часами проводить время на реке, резвясь в ее водах, могли наслаждаться солнечными лучами, не боясь последствий, но чем старше мы становились, тем сильнее влияло на нее солнце.

Когда Преслава первый раз пожаловалась на большие ожоги на плечах, мы подумали, что она просто очень много времени провела на улице и сгорела, посоветовали ей просто ходить в рубахах с длинными рукавами. Только со временем становилось хуже.

Я, до сих пор, помню ее первые сильные ожоги от солнца, как она плакала от боли, когда мама меняла ей повязки, помню ее обезображенное лицо, на котором кожа слазила ошметками, даже плакать ей было нельзя, соленые слезы делали еще больнее. Тогда мы потеряли подругу на шесть месяцев, она не выходила из дома, не разрешала заходить к ней, единственный кто мог ее навещать был Тит. Со временем ожоги прошли, даже шрамов не осталось, но теперь в солнечную летную погоду подруга очень редко выходила на улицу, а если все-таки приходилось, то скрывала свое тело под длинными платьями. Лекарь, который не пользовался сильным уважением среди местных, из-за своего дурного характера сказал, что у Преславы очень тонкая кожа, солнечные лучи ее моментально сжигают и посоветовал ей не вылазно сидеть дома, выписал мази из чернокорня и калгана, и на этом удалился. Мази, естественно делал Тит, не доверяя такой процесс никому, хотя я предполагаю, что мама Преславы сильно бы не утруждала себя по этому поводу и просто покупала такие мази у того самого лекаря. Из –за одежды подруги Феофан вообще озверел, завидев ее, он с другого конца улицы начинал кричать ей всякие гадости, от которых у Преславы просто сводило скулы. Но сейчас, когда нам исполнилось почти тринадцать, она старалась меньше обращать на него внимание.

–Дурак, он и в городе дурак,– успокаивала себя она и разворачивавшись уходила в другую сторону.

С девчонками в лето мы виделись редко, не только из-за скрытого образа жизни Преславы, бабушка, в эти дни запрягала меня по полной. Огород, который кормил нас зимой, был полностью на моем попечении. Вскапывание, посадка, прополка и ухаживание за растениями. Все это легло на мои плечи. Вскапывать огород мне помогали Тит с Искрой. Сколько бы я не отнекивалась, они все равно спешили мне на помощь. Мне было не удобно, смотреть как они уставшие, докапывают последние метры, выбившись из сил, ведь их родители сами управлялись с хозяйством и не просили их помощи. Но каждый раз, когда я пытаюсь скрыть от них начало вспашки, они на меня обижаются.

– Ясна, мы друзья. – Тит, крутя в руках лопату, начинал философствовать, и это выглядело очень смешно. – А друзей в беде не бросают.

– А бабка твоя из тебя подручную делает, и мы не можем спокойно на это смотреть. – Искра в таком вопросе была полностью солидарна с другом.

Я же просто была им благодарна за помощь. Если бы не они, меня давно похоронили на этом огороде. После вспашки, с посевом мне помогал Тит. Он отбирал самые лучшие семена, и мы пытались вырастить из них максимальный урожай.

Первый раз, три года назад, Искра с Преславой тоже загорелись желанием, помочь мне с посадкой. Но после того как Тит тридцать пять раз объяснил им последовательность закладки семян в землю, например, большинство семян, чтобы закопать в землю нужно, замочить на несколько дней в небольшом количестве чистой воды, что бы они проклюнулись, потом в лунку добавить несколько видов удобрений, каждому сорту свое.

Тит сам разрабатывал смесь удобрений для каждого растения, эта была его стихия, он горел этим занятиям, ну, а девчонки, они продолжали все делать по-своему, правда не назло, а просто не понимали весь этот процесс до конца, и в итоге урожай в этот год мы не собрали. После такой неудачи мы с Титом их к этому занятию больше не подпускаем.

В ту зиму я чуть не оказалась на улице. Не урожай был полностью моей виной и бабушка в криках и угрозах измора голода, продержала меня практически всю зиму. Друзьям об ее изморе я не рассказывала, зачем им знать о моих семейных проблемах, семейные ссоры – это только мои испытания. Я в принципе мало делюсь с ними тем, что твориться у меня дома, но зайдя как-то ко мне в праздник Первого снега и услышав из-за двери крики бабули, которая желала мне опухнуть от голода, они пришли в ужас. После этого ребята каждый день стали звать меня к себе на завтрак, обед и ужин.

Но мне не нужна была такая помощь.

Я понимала, что они хотели, как лучше, хотели помочь мне, но эта их помощь вызывала во мне чувство унижение. Мне было обидно до слез. Моя родная бабушка, готова уморить родную внучку голодом, а по сути, чужие люди готовы сделать для меня все. После постоянных отказов с моей стороны, ребята насели на родителей и у нас в доме появились мешки с мукой и яровой крупой. Куры давали в ту зиму мало яиц, которых хватало лишь для себя, но мы ее пережили.

После этого я поняла, что в жизни могут быть люди, которые сделают ради тебя все, что угодно, не смотря на свои возможности, пусть даже кровного родства между вами нет.

И я очень рада, что в моей жизни есть такие друзья.

– А давайте завтра на речку сходим?

Мы сидели на дровянике возле дома Тита, который считался местными хоромами. Отец Тита умелец на все руки, он мог из дерева сделать просто невообразимые обычному человеку вещи, начиная от маленьких деревянных лошадок и заканчивая красивыми массивными деревянными столами и стульями со спинками и мягкими сиденьями. Естественно сам дом был отделан резными узорами, на которые любила посмотреть вся деревня. Старики часто недоумевали, почему он не перевезет семью в город или в Столицу, ведь с его уменьями он бы не остался без работы, но семья живет здесь и уезжать не собирается, а о том, что было бы если собралась, думать не хотелось. Особенно мне.

Искра и я, облюбовали два больших бревна, которые в ближайшем будущем, станут, какой ни будь мебелью, подставляя все тело и лицо солнышку, Тит и Преслава, наоборот уселись под навесом. Преслава, наконец то сняла свою огромную шляпу и прутиком рисовала замысловатые узоры на земле, Тит же был занят своими записями.

– Я, конечно же, не пойду. – Преслава скорчила такую недовольную рожицу, что нам с Искрой стало смешно.

– Под деревом посидишь. – Решила поддержать подругу Искра.

– Мне надоело, каждый раз сидеть под деревом и наблюдать, как вы трое резвитесь в воде.

– Зависть плохое чувство. – заметил Тит, не отрываясь от своей тетради. За такие слова добрая подруга дала ему хорошего тумака.

– Я бы посмотрела на тебя, когда ты не имел возможности в солнце выползти наружу.

Было так хорошо сидеть на припеке и слушать их шуточную ссору, что я не сразу услышала, как меня зовет бабуля.

– Ясна. – толкнула меня в плечо Искра.

– А? – я удивленно посмотрела на подругу.

– Тебя ищут.

Прислушавшись и поняв, что я нужна бабуле для поливки огорода, попрощалась с друзьями и двинулась в сторону дома.

– Давай мы тебе поможем? – услышала я в спину голос Искры.

Я только махнула рукой, мол, не надо. И сама справлюсь. Пусть это займет весь оставшийся день, но мне не хочется втягивать их в эту работу. Они и так для меня много делают, а с поливкой я справлюсь сама.

Взяв ведро, я отправилась к колодцу, который находился через четыре дома от нас и начались мои вечерние будни. Натаскав огромную бочку, в которую вмещалось пятнадцать ведер и небольшой ушат, мне предстояло полить весь наш огромный огород. Сердце выпрыгивало из груди, а дыхание спирало от каждого нового захода. Осенью заготовка дров, зимой топка печи и ежедневная уборка в доме и в курятнике, весной подготовка к посадкам, а летом уход за огородом.

Ночью я ревела в подушку. Неужели вся моя жизнь пройдет в таком ритме?

Ведь я прекрасно понимала, что даже если не станет моего личного «надзирателя», мне придется заниматься этой же работой каждый день. Родственников, кроме нее, у меня нет. Помощи ждать не от кого. Друзья однажды заведут семьи, и им станет не до меня. Если честно в моих мыслях я всегда была одна, в этом самом доме, с этим ужасным огородом. В будущем. Без друзей, без своей собственной семьи. Печальные мысли для двенадцатилетней девочки, но ничего поделать я с собой не могла. Я не могла представить, что меня кто-то полюбит, ведь я такая несуразная. Не могла представить, что у меня есть дети, да я даже не могла себя представить просто счастливым человеком. Я очень боялась будущего, оно такое туманное и неизвестное, сегодня со мной мои друзья, а что, если через несколько лет, наша дружба закончится, и я буду пустым местом для них. От таких мыслей хотелось залезть на стенку, хотелось выть волком. Вся моя жизнь была бессмысленной и увидеть, что-то хорошее в будущем было очень тяжело.

Утром я проснулась сама, за стенкой еще слышался храп бабушки и, стараясь ее не разбудить, мне удалось, тихонько одевшись, в заплатанный сарафан, который жал мне в груди, улизнуть на улицу.

Солнца сегодня не стоит ждать и меня это радовало. В такие пасмурные дни полив мы не производим, земля еще влажная, после вчерашнего, а если ближе к вечеру пойдет дождь, я освобожусь на целых два дня.

Вот только с друзьями мы в дождь не видимся. Они сидят по домам, думая, что и я в этот момент дома, но в такие свободные минуты я принадлежу только себе. Сидя под раскидистой ракитой возле берега, наблюдаю за рекой. Быстрые капли падают на ее поверхность и мне кажется, что они образуют, какой-то неведомый язык, переплетаясь между собой большими и маленькими кругами. Мне хочется верить, что этот дождь дает мне надежду на новую жизнь, что он подбадривает, дает мне новые силы.

Или бегу прятаться в траву на Степях Истины, ложусь на спину и так приятно чувствовать, как спешащие освободить тучи капли падают на лицо, тело, руки, наполняя меня, просто улыбаться в пасмурное небо. Мягкая трава щекочет лицо, дождь смывает с меня все плохое от прошедших дней, потом я промокшая до нитки бегу домой, достаю из-под крыльца сухую одежду, быстро переодеваюсь на веранде, пока бабушка занята какими-то своими делами, тогда я чувствую себя другим человеком. После таких дней мой «надзиратель», по какой-то не понятной мне причине, не повышает на меня голос и вообще не кричит на меня по пустякам в течении недели.

Но пока дождя еще нет, я бегу в наше любимое место с друзьями. Наша деревня называется Предлесье не просто так. Естественно название дано потому что, с одной стороны мы полностью скрыты густым хвойным лесом. Не просто обычными, невзрачными соснами и елями, а могущественными деревьями с огромными шершавыми стволами, за которыми могут спрятаться три взрослых человека. Сосны отличались не только мощными стволами, но и величественными лапами с густыми иголками. Хвоинки на нижних лапах были с ладонь взрослого мужчины, они очень редко осыпались, словно костенели вместе с веткой и только когда все иголки отживут свой век, ветка полностью отпадала. Но это касалось лишь нескольких нижних рядов еловых лап, все остальные осыпались гораздо чаще, и они были намного меньше нижних, поэтому вся земля в лесу была усыпана хвоинками, которые похрустывали, когда на них наступали. Деревья так плотно росли, что, заходя в лес становится темно и сыро, редким лучам света удается пробиться через них, за это местные называют лес Темным. По поверьям наших старейшин в Темный лес не рекомендуется ходить одному, он может заманить тебя в свои сети и дорогу обратно найти уже невозможно, даже если вы еще не зашли в самую чащу.

В поселении была байка об одном человеке, который пренебрегал уважением к Темному лесу. Он любил пользоваться дарами леса, как будто все что в нем находилось, принадлежало ему. Он мог свободно рубить молодой ельник, который рос чуть в глубине, истребляя новое поколение Темного леса. Убивал животных с особой жестокостью, мог не погнушавшись истребить все семейство, включая детенышей. Выкорчевывал ягодные кустарники, вытаптывал грибницы.

Темный лес не просто обычный лес, который спустит все на волю Первых Звезд, он сам вершитель судеб. Однажды этот мужчина отправился в лес с сыном, которому на днях исполнилось десять. Хотел научить его своему «ремеслу», так он эту жестокость называл. Они не вернулись к ужину, его жена подняла на ноги всех мужчин селения, и они отправились на поиски, но лес все время выводил их к реке, будто не желал, чтобы ему мешали осуществить задуманное. Мужчины приняли решение отложить поиски до утра, бедная женщина провела всю ночь у кромки леса, с горящей лучиной в руках, выкрикивая имена мужа и сына.

На утро, не успели мужчины собраться, как сын вышел на зов матери. Отца с ним не было, а сам он был в таком состоянии словно его морили голодом и жаждой в течении нескольких дней. Осунувшееся лицо, мешки под глазами и безумный взгляд, мать начала расспрашивать об отце, но мальчик в ответ лишь качал головой и что-то мычал. Отца не удалось найти, он так и пропал в глубине леса, мальчишка больше не сказал ни слова, как будто неведомая сила отняла у него способность разговаривать. Мы не знали правда это или такими жуткими рассказами взрослые пытались привить нам уважение к Темному лесу, но байка живет до сих пор. И по правде говоря, она является очень поучительной, ведь как ты относишься к лесу, так и он ответит тебе тем же.

По началу, мы в лес ходили все вчетвером, не отходя друг от друга ни на шаг. Собирали грибы, просто изучали лес, а когда были совсем детьми, обнаружили, красивую полянку, на которой нашли много различных ягодных кустов. Было очень странно наличие такой красоты в этом мрачном хвойном лесу. Поляна была сокрыта деревьями, молодыми елями, так что со стороны можно было подумать, что здесь только молодняк, но как только проходишь несколько деревьев, открывается невообразимая красота. Кустарники росли в разнобой, образуя небольшое пустое пространство посередине, с пышной, сочной травой. Каждый удобный случай мы бежали туда. Это место было только нашим, и мы старались не выдавать его нашим односельчанам, даже родителям.

Зайдя в лес, мир будто поменялся. Зеленые величественные сосны и елки, с огромными вековыми стволами перемещали тебя в другой мир, в мир, где я сама себе была хозяйкой. Звуки леса вытесняли все ненужные мысли и я, улыбаясь пробиралась к поляне. Здесь птицы щебетали каждый на свой лад, а шелест деревьев превращал все это в полноценную мелодию. Нашу поляну защищали не только молодые деревья, но и валежник, который огромным массивом возвышался на земле. Он был настолько старый, что уже весь покрылся мхом. Когда первый раз мы вышли на поляну, то боялись, что жители деревни в скором времени разберут валежник на дрова, пройдут мимо молодых елей и наша поляна прекратит свое существование. Она станет всеобщей, а значит, ее значимость для нас потеряет всякий смысл, но односельчане заходили в лес со стороны реки и почему-то до валежника ни разу не добрались, а может завидя такую громаду накиданных сосновых стволов, под которыми точно не найти грибов, уходят в другую сторону. Но если посмотреть по-взрослому, как говорил Тит, то валежник находится на достаточно приличном расстоянии от деревни, так что ходить туда просто нет надобности. Со временем мы успокоились, и когда, хотели попасть на поляну, украдкой оглядывались, наблюдает кто за нами или нет. Если рядом кто-то оказывался, то мы меняли маршрут, нам не хотелось приводить в наше уединенное место других людей, да и ягод на всю деревню там явно не хватит.

Жалко только, что сейчас начало лета и ягоды еще не поспели, а любоваться красотой цветения уже поздно. Самой первой из ягод поспеет земляника, красные, сладкие ягоды самые вкусные, дальше черед малины, черники, толокнянки, которая скоро разрастется по всей поляне и моховки. Тит каждый год записывает, когда произошло цветение и появились ягоды, потом сравнивает, на сколько, раньше или позже это произошло, по сравнению с предыдущим годом. Мы часто его спрашиваем, зачем ему это знать, а он только улыбается и говорит, что, когда придет время, и мы будем готовы к пониманию природы, он обязательно нам все расскажет. Но что-то нам с девчонками, подсказывает, что это время никогда не наступит. Тит знаком с совершенно другим миром, который скрыт от взора тех, кто не хочет и не готов его познать.

Поляна уже покрыта мягкой и густой травой, я провожу по ней рукой и ее колыхание будто приветствие мне.

– А ты, что так рано тут делаешь? – из кустов вышел Тит, а я от испуга охнула.

– Зачем же так пугать?

– Извини, – он пожал плечами и продолжил рассматривать листья малины,– так ты мне не ответила.

– Дома дел нет, и я решила подышать свежим воздухом – отчиталась другу и подошла ближе к нему посмотреть, что он там делает. – А ты?

– Проснулся рано и вспомнил, что нужно посмотреть, сколько росы собирается на листьях плодоносных кустарников утром.

– Зачем?

Тит улегся спиной на землю, немного прополз под куст и потянул к себе нижний лист малины, очень осторожно, чтобы не уронить на землю небольшую каплю росы.

– Тебе не понять. – он внимательно рассмотрел ее и притянув лист ко рту опустил каплю себе на язык.

– Варвар. – шутливо обозвала друга, если честно я была рада, что он сейчас здесь.

– Ясна, подержи записи. – он отдал мне свое самое драгоценное имущество и с головой забрался под огромный куст.

– Я надеюсь, что в будущем ты объяснишь нам все свои странные действия в отношении растений. – глянув на его записи у меня закружилась голова.

« 6.

Солнце, последние несколько дней, нагревает землю до образования трещин в верхних слоях, растения нуждаются в обильном поливе, но те растения, что находятся под кроной хвойных деревьев в таком частом поливе не нуждаются. Листья зеленые с темными прожилками, хрустящие при смятии. Роса на верхних листьях не больше горошины, на нижних открытых чуть больше двух горошин, а в глубине, под кроной …»

Эту часть он еще не дописал. Хоть мы и не можем до конца понять всю его тягу к растениям, для нас с девчонками он самая настоящая опора и помощь.

Мы подружились еще в детстве, когда первый раз пришли обучаться к старому Федоту. Единственному Мастеру Грамоты в Предлесье, который занимался обучением подрастающего поколения. Тит к тому времени уже занимался травами и растениям, и много знал, постоянно перебивал старика или новым вопросом, или быстрым ответом. С мальчишками он не нашел общий язык, они дразнили его зазнайкой и не брали в свои игры, а нам с подругами было интересно слушать его.

Мы стали приходить к нему домой, что бы он нам почитал самые интересные книги в их библиотеке. Не считая старого Федота, родители Тита были единственными в Предлесье, кто был обучен грамоте и числу, естественно они научили этому Тита, а тот в свою очередь взялся за нас. Ох, как же он намучился с нами, особенно с Искрой, которой письмо и чтение давалось очень тяжело. Были и слезы, и истерики, не только со стороны обучаемой, но и учителя, который практически каждый день кричал на нее, что бросит это дело – занятия с ней, но потом, смотря в ее глаза полные слез сдавался и продолжал попытки, которые со временем принесли плоды и Искра худо – бедно освоила грамоту. И как-то само собой все это переросло в огромную дружбу, которой мы все очень дорожим. Мы друг за друга горой.

– Вот вы где. – Искра, тяжело дыша от бега, стояла на краю поляны – там приехали войны Клана, оглашать результаты.

– Какие результаты? – Тит, вылез из-под куста и забрав у меня листы, быстро сделал в нем запись.

– Ну, ты голова – решето, два уха. Два года назад были смотры.

– Тогда мне можно туда не ходить. – Тит снова уставился на куст.

– Даже, если ты и выбыл из борьбы в первые пять минут, им нужны все участники, они огласили список и ждут. – она уперла руки в бока.

– Я все равно не прошел, – ему не очень хотелось отвлекаться, но мы с Искрой за руки потащили его в деревню.

Он сопротивлялся, тормозил ногами, но ему мешали его драгоценные листы в руках, которые он боялся потерять или порвать.

На пути к площади мы не встретили ни одной живой души, даже кошки с собаками нам не попались. Жители уже собрались там, где все это началось. Естественно, всем хотелось узнать результат, раз представители Правителя вернулись для оглашения результата, значит кто-то из ребят попадет в Лицей. Не стали бы они возвращаться и тыкать носом в то, что у нас нет достойных парней. Как только мы оказались на площади, народ, увидев участника, расступался в сторону, а мы не отставали от него ни на шаг.

– Тит свою охрану не забыл привести. – громко крикнул Феофан, от чего по толпе прошелся легкий смех.

– Я надеюсь, все участники здесь? – пророкотал один из воинов, если честно я даже не помню эти ли приезжали в прошлый раз. Форма была той же, а вот лиц не запомнила.

–Ты думаешь это те же ребята? – шепнула мне на ухо Искра

– Не знаю, я не запомнила, – так же тихо ответила подруге – а где Преслава?

– Вон шляпа торчит. – указала мне на другую сторону она.

Лицо Преславы не было видно, она стояла за двумя мясниками, из-за которых была видна лишь ее приметная шляпа.

– И так, по достижении определенного возраста, который позволяет юношам проходить обучение в Лицее Дружинников, Великий Правитель отобрал двоих из деревни Предлесье. – снова вещал приехавший, он развернул небольшой лист и начал оглашать список. – Феофан Бородский и Тит Вереск. Эти двое должны незамедлительно явиться в Столицу и начать свое обучение. Вам отводиться время собрать необходимые вещи и попрощаться с близкими, но все это вы должны успеть сделать, пока мы будем седлать ваших лошадей.

Нас с Искрой будто окатили ведром холодной воды.

Мы растерянным взглядом смотрели то на друг друга, то на Тита, который в этот момент тоже выглядел ошарашенным. С одной стороны, было очень радостно за друга, что он сможет развить свои способности, которыми обладает. Ведь в Столице неимоверные возможности добиться успеха, а он сможет, даже нет ни каких сомнений в этом. Но с другой стороны, в сердце расцветал цветок потери, его больше не будет рядом, не кому будет задать интересующий нас вопрос и услышать правдивый ответ с множеством интересных дополнений, не кому будет пожаловаться на дураков мальчишек, и никто не придет на помощь в тот момент, когда очень тяжело. Мы смотрели друг на друга, и казалось, что сейчас вокруг нас одна пустота. Родители Тита появились рядом с нами из ниоткуда и быстро уводили друга собираться, он не сопротивлялся, но смотрел на нас, будто надеялся, что мы освободим его от этой хватки или скажем, что это все глупая шутка.

Все жители быстренько разбежались собирать новых учеников Лицея, даже Феофана увела улюлюкающая толпа, половина из них были рады тому, что этого шалопая больше не будет в поселении, на площади остались только приехавшие из Столицы воины, которые были заняты лошадьми и мы, три девчонки, до конца не осознающие, что сейчас с нами происходит. Воины с собой привезли пару вороных коней, которых не спешно седлали, седла по виду были выделены нашим старостой, они были очень старыми и потертыми.

– Нам нужно взять себя в руки – подошедшая, Преслава, смогла выдернуть нас из нашего непонятного забвения – Мы должны показать ему, что очень за него рады и гордимся им.

– Мы и так им гордимся. – Искра с трудом сдерживала рвущиеся из груди рыдания, из ее глаз слезы лились градом. – Просто нам будет его очень не хватать.

– Преслава, права. – эти слова дались мне с большим трудом, глаза наполнились слезами и мне пришлось долго тереть их руками, чтобы не разреветься в голос. – Если он увидит, наши слезы ему будет очень тяжело уезжать. Мы не можем этого допустить, он должен радоваться такому шансу.

Постояв еще пару минут и удостоверившись, что лица друг друга выглядят более или менее успокоившимися мы хотели отправиться к дому Тита, но не успели сделать и десяти шагов, как все жители снова начали собираться на площади.

Время, отведенное на сборы, вышло, и претенденты в окружении родных и с огромными котомками за плечами уверенно шли к тем, кто должен был их сопровождать до места назначения. Тит шел в окружении матери и отца, которые с довольными лицами и гордо поднятой головой провожали сына в Столицу. Лицо самого Тита как будто не выражало ничего. Темные глаза смотрят в одну точку, и лицо напряженно, как будто ему задали вопрос, а он не знает на него ответ.

Нас с девчонками оттеснили к самому краю толпы, все хотели взглянуть на проводы избранных, а у нас просто не хватало сил ринуться внутрь и протиснутся к нему. Мы находились в это время там и как будто видели все со стороны, это все происходило не с нами.

Вот воины взлетели на коней, а ребята прощаются с родными.

Мы стоим в стороне.

Они укладывают свое имущество на остальных, запряженных для них лошадей.

Мы стоим в стороне.

Сердце начинает ускорять темп.

Страх окутывает нас.

Феофан начинает забираться на своего скакуна, он делает это в первый раз и у него получается слишком коряво и смешно. Вот они практически все в седле, только один Тит медлит.

– Я еще не со всеми попрощался. – мы и не знали, что он может так громко и беспрекословно говорить.

Народ понял его сразу и расступился, он смотрел на нас все тем же хмурым взглядом, а мы опять застыли в недоумении.

Первой отмерла Искра, она кинулась к Титу и повисла на его шее. Он обнял ее в ответ и крепко прижал к себе, для нас с Преславой это было знаком, мы тоже бросились к другу.

Нет. Он не уедет, не попрощавшись, мы здесь, рядом.

По очереди он прощался с каждой, я была последней.

– Ясна, если бы я мог, остался, – он прижал меня к себе с такой силой, что у меня сперло дыхание, на глазах снова появились слезы, и я вцепилась в его плечи.

– Мы очень гордимся тобой, ты как никто другой заслужил это. – шептала я ему в плечо.

– Я должен быть здесь, вам и так не сладко, а теперь, что будет? – он заглянул в мои глаза и я увидела в них горечь. – Как ты справишься без меня?

– Я сильная, – слезы текли по щекам, а мне было на них наплевать. – у меня все получится. Ты сможешь мной гордиться.

– Глупая, – он провел по моей щеке рукой, – я и так тобой горжусь. Просто хочу, чтобы ты дожила до своего совершеннолетия, а не потеряла последние силы в бабкином гнете.

– Тит, со мной все будет в порядке, я справлюсь, я найду достаточно сил в себе, главное ты сможешь построить именно ту жизнь, которую сам захочешь.

Он ничего не ответил, поцеловал меня в висок и, обняв на последок, быстро вскочил на лошадь, словно делал это не в первый раз. Мы долго смотрели им вслед, обнявшись втроем, уже и пыль улеглась от лошадиных копыт, а нам все трудно было разъединить наши руки.

Он уехал.

И не известно увидимся ли мы хоть, когда ни будь снова. В этот день, вместе с ним пропала часть нашей души, и мы еще сами не понимали, как не просто нам будет жить без него.

Глава третья.

Ведунья дает о себе знать.

-Преслава, выходи! Если тебе не интересно можешь постоять в сторонке.

– С вами постоишь в сторонке, – недовольная подруга выползла из дома в сопровождении все той же своей знаменитой шляпы, которую она не снимает на протяжении уже семи лет. – Особенно с тобой, ты как та выскочка, которая вечно хочет видеть все в первых рядах.

– Если ты будешь стоять в стороне, то и жизнь пройдет мимо. – пофилософствовала Искра, не обращая внимания на колкие слова подруги, я же молча стояла возле калитки.

Они как всегда начали свою перепалку, а у меня на нее сил не хватает. Я ели выбралась, из-под контроля бабули, которая в последнее время, стала просто не выносимой.

Нет не так, она стала просто несносной.

То ли это старость на нее так влияла, то ли я выросла, и она стала требовать от меня невыполнимого. Она задавала мне столько работы, что я иной раз, засыпала с тряпкой в руках, или за столом перебирая крупу. Так что пререкания подруг пропускала мимо ушей, оставляя силы на праздник Большого Спаса.

Это праздник для меня самый важный и любимый, потому что после него у меня начинаются свободные дни. Урожай собран, и я занимаюсь лишь домашними делами, а дальше тем, чем захочу, вплоть, до первых холодов, когда начинается время заготовки хвороста и дров, которые я способна без помощи донести до дома.

В честь Большого Спаса наша деревня, ежегодно, устраивает сабантуй на главной площади, благодарят Первые Звезды за то, что год был плодородный и удачный, а в конце праздника задабривают их на следующий урожайный год. Танцы, конкурсы, домашняя выпечка и море медовухи, лившейся в это день через край, все, что душе было угодно, присутствовало сегодня на площади.

По периметру расставляют огромные шатры, больше напоминавшие серое месиво, в которых одни раздавали всякие разнообразные вкусности, другие резные детские игрушки, сделанные своими руками, но именно сегодня поставили еще один шатер, который не появлялся здесь четырнадцать лет.

Ведунья, которая жила на окраине деревни, в отшельничестве, решила порадовать народ своим присутствием. Ходили слухи, что после того как она появилась на этом празднике в последний раз, в деревне родилось самое большое количество младенцев.

Теперь все ждали ее благословения, ведь раз в два года из Столицы приезжают воины на отбор мальчишек в Лицей. Семьи, чьи дети, учатся в Столице, считаются у нас самыми почетными, им выплачивается какое-то небольшое пособие, а с каким гордым видом эти родители ходят по деревне, нужно видеть. Как раздутые индюки, выпячивающие грудь вперед и желая, чтобы каждый им кланялся. Ведь они смогли обеспечить Клан такими детьми, которые смогут принести пользу всему нашему нынешнему и будущему поколению. Поэтому рождаемость за последние шесть лет у нас выросла, все очень хотели мальчиков – наследников. Тех, кто сможет прославить их род.

Мне иной раз было интересно, как можно вот так просто взять и отправить своего двенадцатилетнего ребенка, неизвестно куда. Ведь по сути, никто никогда не был в этом восхваленном приезжими воинами Лицее дружинников. Никто не видел, в каких условиях воспитываются дальше эти дети, как к ним относятся. Родители в раз год получают из Лицея табель успеваемости, и по деревни проносится гул гордых родичей, которые бегают из дома, в дом, расхваливая своих чад. Но от самих детей за все время обучения не приходило ни одной весточки. Ни разу… И не только родителям…

Слушая в пол уха перебранку подруг, мы тихонько шли в сторону площади, откуда доносилась задорная музыка. Народа на улицах уже не было, все отмечали праздник.

– У меня аж поджилки трясутся от нетерпения, мне до того хочется попасть к ней – Искра, в этот момент полностью соответствовала своему имени, искры нетерпения разлетались от нее в разные стороны

– Ну ты размечталась. – хохотнула Преслава, – посмотри вон туда.

Я проследила за рукой подруги и увидела огромную очередь, состоящую не меньше чем из человек ста местного населения. И все они находились возле самого крайнего шатра, шатра Ведуньи. Он очень отличался от всех остальных шатров, самое главное он не был серым, непонятно как установленным сооружением. Полукруглая крыша была белоснежной, а ближе к земле шатер приобретал темно синий оттенок, переход между двумя цветами был плавный и создавалось ощущение, что кто-то хотел перемещать эти краски вместе, но в последний момент передумал.

– Это меня не остановит. – хитро сверкнув глазами, зловещим шепотом проговорила Искра. – У меня все под контролем.

– Ты, заставила, кого-то стоять за себя очередь? – поинтересовалась я.

– Нет, про это ты сильно преувеличила, я просто встала очень рано, еще Петя – петушок, не успел спеть свою утреннюю песенку, и заняла очередь. Я же гений! Признайте это.

– Ты -сумасшедшая, – хором ответили мы ей.

– Ну раз так, то и в шатер пойду одна. – гордо задрав голову, она отправилась медленным шагом к шатру.

Мы же, переглянувшись с Преславой, так и остались стоять на месте. Мне, если честно, и не хотелось туда идти. Свою жизнь я уже можно сказать распланировала, и менять ее из-за того, что скажет Ведунья мне не хочется. Постою лучше в сторонке.

А народ на площади уже чем только не занимался, дети танцевали, кто-то из самых мелких и вечно голодных толпился у шатра со сладостями. В прошлом году наш пекарь напек таких умопомрачительных булочек с глазурью, которые таяли во рту, а какие сладости были на прилавках, от воспоминаний о которых, аж слюнки потекли. Нужно будет обязательно посетить этот шатер. Краем глаза я заметила родителей Тита, они были довольными и счастливыми, играли со старым Федотом в какую-то шараду. Но большинство стояли в очереди к Ведунье, боясь отлучится и потерять место.

– Почему ты не хочешь идти? – спросила Преслава, пока Искра делала вид, что обиделась.

– Боюсь услышать, что-то, о чем буду потом жалеть. – ответила ей смотря на шатер, который как магнит манил окружающих к себе. – А ты?

– Я боюсь, что услышу о том, что повторю судьбу своей матери. – прошептала она так же, как и я, смотря на шатер.

– Что? – если честно не поняла ее. – Преслава ты, о чем?

– Я понимаю, что с твоей стороны это кажется нелепым. – она тяжело вздохнула и посмотрела в мои глаза. – Да, я люблю ее, но становится той, которая не умеет выбирать мужчин и той, на которую уже презрительно поглядывают односельчане, не шибко хочется.

– Преслава, откуда в твоей светлой головушке столько темных мыслей? – приобняв подругу, я положила голову ей на плечо. – Ты не твоя мама, ее жизнь не должна касаться твоей, просто нужно показать всем остальным, что ты сильная и сможешь оставить их ложные обвинения за спиной, и с гордой головой идти вперед.

– Не говори ерунду, как можно стать независимой от нее, если она моя мать, как я могу смотреть в глаза …

– Нет, я не поняла! Я, жду от них благодарности и восхваление меня, а они как две клуши стоят и просто обнимаются. – мы, за разговором не заметили возвращение Искры.

– А если нам просто страшно идти туда?

– Тогда я вас силком туда потащу. – она схватила нас под руки и повела к шатру.

Хоть Искра и встала на восходе солнца, нашлись те, кто встал еще раньше. Мы оказались пятыми в очереди, что очень радовало, смотря на тех, кто находился в самом конце. Впереди нас стояла молодая пара, которые ожидали прибавление в семействе. Они о чем-то тихо переговаривались и нежно обнимались, было так мило за ними наблюдать. Через пару лет у кого-то из нас тоже может быть семья.

Совсем скоро нам исполнится по девятнадцать, Преслава уже через неделю отпразднует свое совершеннолетие. Через два месяца станет взрослой Искра, а еще через полторы недели, после дня рождения Искры, я избавлюсь от бабушкиного надзора.

–Очередь у нас одна, значит, мы и заходим все сразу. Надеюсь вы потом мои секреты всей деревне не расскажите. – нервно подергивая рукой сказала Искра.

– Твоей маме все расскажем, в самых мельчайших подробностях. – съязвила Преслава.

Чем быстрее продвигалась очередь, тем сильнее становилось не по себе. А после того, как молодая пара, которая была перед нами вышла из шатра, стало просто страшно. На ватных ногах я зашла в шатер в след за подругами. Если честно, я думала, здесь будет царить полумрак, но все оказалось аккурат наоборот. В шатре без окон было светло, как на улице. Четыре большие лампы расположились в углах, а самый большой шар, непонятно от чего дающий свет, оказался посередине. Чуть в стороне стоял огромный, квадратный стол. На нем лежало множество всяких маленьких бутылочек, полностью заполненных разноцветными жидкостями, так же там находилась стопка чистых листков, причем не берестяных, а тех на которых обычно пишут в Ратушах, чуть поодаль от них стоял графин с водой.

Сама Ведунья оказалась не старухой, со сморщенным лицом, в черном, как мы ее представляли, обрисовывая друг другу образы, посещавшие нас в ожидании нашей очереди. На вид она была старше нас лет на двадцать, черные длинные волосы заплетены в косу, а одета она в нарядный цветной сарафан. Ее черные глаза, внимательно изучили нас, когда ее взгляд остановился на мне, я почувствовала, будто стою голая, она оглядела всю меня, от ее взгляда было не по себе, и только после осмотра, она жестом, позволила подойти нам ближе к столу.

– Вы девушки, пришли за стандартным прорицанием? – она с ласковой улыбкой смотрела в наши недоуменные лица.

– А что, можно какое-то особенное прорицание услышать? – глаза Искры тут же загорелись задорным огоньком.

– Можно. – еще шире улыбнулась Ведунья, – для молодых девушек, чьи помыслы чисты и благородны, я готова приоткрыть завесу будущего не в стандартной форме, а чуть более углубленно.

– А почему вы решили, что мы чисты и благородны? – все еще с недоверием поинтересовалась Преслава.

Ведунья приподняла вопросительно одну бровь, но оставила Преславу без ответа. Она взяла небольшую глиняную миску и налила туда меньше половины флакончика голубой жидкости, добавила в нее пару сухих размельченных листьев. Сразу вспомнился Тит, он бы определил к какому растению принадлежали эти листочки, даже засушенные, даже смолотые в ступке в обычный порошок.

– Садись. – посмотрев на Преславу, она кивнула той в сторону стула, который мы не заметили сразу.

Преслава тревожно взглянув на нас, потихоньку уселась на стул.

– Не торопясь, сконцентрировав все внимание на жидкости внутри бутылька, добавь в настой три капли, – Ведунья протянула ей ярко красный флакон и пододвинула наполненную миску.

Я первый раз увидела, как у всегда сосредоточенной и мало чего боящейся подруги дрожали руки. Преслава наклонила пузырек и первая капля, упав в миску подняла небольшой светло –розовый дымок, вторая капля увеличила его в несколько раз, превратив в фиолетовое облачко размером с большое яблоко, которое потихоньку поднималось в верх от миски, как только третья капля упала в миску, облачко стало ярко красным, как сам пузырек, и теперь по размеру оно напоминало тыкву средних размеров. Облачко быстро поднималось от миски и как только поравнялось с лицом Преславы застыло на месте. Ведунья аккуратно обхватила его с двух сторон и словно примерила его на белую, как простыню, голову Преславы. Удерживая это облачко, она очень медленно поворачивала его вокруг подруги. Лица последней не было видно, но если в первый момент, как только ее поместили в облако, ее руки крепко вцепились в стул, то сейчас они просто повисли как у куклы.

Мне, если честно, было очень страшно за Преславу, а вдруг она с ней делает что-то плохое.

Это же Ведунья, она может лишить ее воли?

Или нет?

Что она вообще может?

Вот же дурехи, мы даже не знаем на сколько она сильна, но притащились сюда. Нужно было поинтересоваться у взрослых, на что она способна, что было с людьми, которые в прошлом имели с ней дело. Это все Искра, со своей необузданной энергией. Хочу, и все тут. Что вообще она делает с Преславой? Но сказать, что-то я не могла, будто невидимая сила закрывала мне рот рукой и не давала двинуться с места. Не сделали ли мы большую ошибку, придя сейчас сюда? Дурные мысли одна за одной появлялась в моей голове. И уже тошнило от тех событий, которые рисовало мое воображение, хотелось закричать хватит или просто помотать головой, чтобы разогнать всех бесов, поселившихся в ней на данный момент. Что в это время происходило с Искрой тоже осталось загадкой, даже в ее сторону мне не удалось повернуться.

Минут через пять, которые показались мне вечностью, облачко, в которое была помещена голова подруги начало таять. Лицо Преславы, появившееся в последний момент было удивлённым, но вроде бы довольным. По выражению лица Преславы всегда было трудно понять ее эмоции, но сейчас с ее лица не сходила легкая, задумчивая улыбка, а я все так же не могла ничего сказать, оцепенение никуда не делось. Да и облегчения не было, хотелось спросить, все ли с ней в порядке, и она ли это на самом деле.

– Теперь твоя очередь. – Ведунья позвала на стул Искру, но в этот раз сделала настой из серой жидкости, а в руки ей дала синий флакончик. Облачко получилось не синим, а светло голубым. Все эти манипуляции во второй раз прошли, по моим ощущениям быстрее. Хотя возможно мне только показалось, так как накрутила я себя не слабо. Лицо Искры было неописуемо довольным после того, как облако растаяло. Вот у кого на лице написано все, что она думает.

– Теперь ты.

Был порыв не идти, просто развернутся и выйти из шатра. Я же изначально не горела желанием сюда приходить, значит, могу принять такое решение, но ноги сами понесли меня к стулу. В голове опять возникли мысли, могла ли она лишить меня воли, ведь я думаю о другом, но иду к этому треклятому стулу. Неуверенно, медленно, я все-таки уселась на него. Сев на стул, меня охватило волнение, что увидели подруги?

Отчего у них на лицах такие удивленные улыбки и будет ли мое таким же? Или я все-таки права на счет своего одинокого будущего. Мне достался светло зеленый настой и флакончик ярко желтого цвета, руки неимоверно дрожали, когда капли срывались с ободка флакона. Я боялась, что вот сейчас, меня полностью охватит страх, миска, от трясущихся рук упадет на пол, вслед за ним и флакон, а я так и не узнаю ничего о будущем. Но ничего подобного не произошло. Мое облако получилось нежно розовым, такие цвета может нарисовать лишь природа при закатах и рассветах, ни одному художнику не удастся повторить это.

Как только моя голова оказалась в нем, по телу разлилась неописуемая нега. Я никогда не испытывала такие эмоции и не хотелось, чтобы они заканчивались.

Так ли чувствуется блаженство?

Тягучая река прокатывалась по венам, а потом в груди начал расцветать неизвестный мне цветок. Он возник перед взором, очерчивая каждый лепесток, не дотрагиваясь до них, я знала, что ничего мягче нет на свете. Есть ли такие цветы в природе – это загадка, но на нем было больше сотни лепестков, от бледно розовых маленьких у белого центра, до, глубокого розового к краю. Он был безумно красивым, с каждой секундой увеличиваясь в размерах. И тут я почувствовала, чьи-то прикосновения. Нет. Они не напугали меня. Эти прикосновения словно были мне нужны, именно их я ждала всю жизнь, именно этих объятий не хватало мне всю мою жизнь. Чувство защищенности поселилось в душе, одиночество крепко засевшее на этом месте, смахнули неведанной мне силой. Столько тепла сейчас было вокруг, я могла завернуться в одеяло этими чувствами. Они согревали меня, внушая мне уверенность, в том, что я буду неимоверно счастливой.

А потом резко наступила пустота.

Открыв глаза, я увидела, что облако растаяло, значит, ли это что я увидела все, что должна была? А то, что я почувствовала в конце? Эта пустота из-за того, что контакт был разорван? Или нет?

– Ты видела цветок? – Ведунья смотрела на меня широко раскрытыми глазами.

– Да – почему-то получился хрипящий шепот, а не ответ.

Эмоции на ее лице после моего ответа, я не смогла прочитать. Она быстро отвернулась от меня.

Я перевела взгляд на подруг, лица которых все так же выражали счастье.

– А вы цветок не видели? – они в ответ на мой вопрос лишь покачали головами.

– Цветок видит лишь тот, кто в этом мире получит Высшую награду от Первых Звезд.

– Какую высшую награду? – прошептала Искра

– Вы знаете, что ни будь о Единении? – она вновь уселась на свое место, а у меня не было сил встать.

– Нет, – в унисон ответили мы.

– Вы живете в Предлесье с рождения и ни разу не слышали и разговоров о Единении? – она очень сильно удивилась нашим ответом. – Здесь очень часто жители становились свидетелями этого чуда, правда, в далеком прошлом, но все же. Вы должны были слышать о таком от взрослых. Может быть сейчас это все стало сказками, но раньше… Не буду забивать вам этим голову, раз вы не в курсе. Скажу лишь то, что Единение заслуживают не многие. Не каждому посчастливится действительно найти свою вторую половинку, предназначенную именно ему. И когда такое происходит, пары получаются настолько крепкими и любящими, что многие завидуют их счастью. Они любят друг друга искренне, они готовы ради друг друга на все, при встрече они переплетаются между собой, невидимые нити, словно прошивают их кожу, их кровь, их душу друг другу. Ничто не может разлучить их, даже смерть. Умрет один, не станет другого.

В шатре наступило молчание. Я не могла собраться с мыслями. Единение. Значит, я найду того, кто уготован мне Первыми Звездами.

– Вам просто нужно переварить все то, что вы увидели. – Ведунья налила в стакан воды и, выпив его, указала нам на дверь.

Девочки уже вышли на улицу, а меня в дверях остановили ее слова.

– Ясна, тебя ждут в жизни большие испытания, но всегда помни, что Сила, хранящаяся внутри тебя, может, стать твоей путеводной нитью.

Резко повернувшись в ее сторону, я хотела налететь на нее с вопросами, но у нее был такой вид, будто это не она только что говорила. Ведунья с усердием, смешивала какие-то флакончики между собой и меня не замечала. Я окинула шатер удивленным взглядом и быстро выбежала из него.

Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Откуда ей известно мое имя? Мы не представлялись, когда заходили и Единение, а потом еще какая то, Сила, хранившаяся внутри меня. Эти слова полностью выбили меня из колеи, в мои планы не входило ничего этого. Мне нужно подождать всего лишь два с половиной месяца, а потом я стану свободной.

– Ясна, что с тобой? – Преслава тронула меня за плечо, вытаскивая из моих грустных мыслей.

– Все в порядке.

– Ты у нас самая везучая. – Искра, радостно улыбаясь, обняла меня и повела в сторону леса. – Нам нужно все обсудить.

Сейчас, когда вся деревня на площади, мы, не оглядываясь, отправились в лес. Лишь там можно поговорить без лишних ушей.

Поляна еще была покрыта сочной зеленой травой, но через пару недель она начнет желтеть. Кустарники сбросят листву, и мы не появимся здесь до весны. Наше маленькое убежище опустеет и потеряет своих гостей.

– Преслава, раз ты была первая, то и начнешь рассказ. – мы уселись в круг, и внимательно смотрели на лица друг друга.

– Когда облако обволокло меня, я испугалась. – она сорвала длинную травинку и крутила ее в руках от волнения. – А потом появились ощущения, я не могу точно описать, то что почувствовала, но было очень нежно. Кто-то трогал меня за руки и плечи, прикасался к губам. Я прочувствовала, что буду счастливой.

– Это значит, что все твои страхи на счет повторения судьбы твоей мамы не имеют смысла, – я была рада за нее, выкинет все свои дурные мысли из головы.

– Ты права, – Преслава разорвала травинку на две части и отбросила ее в сторону. – Она полностью развеяла мои страхи. Вот только одно меня смущает.

– Что?

– Я не видела своего суженного. Просто знала, что он там, чувствовала его, но вот лица или хотя бы силуэт. Этого не было.

– Я тоже. – Искра вовсе глаза смотрела на нас. – Даже не единого намека на то, как он будет выглядеть. Это же не справедливо.

– Что ты увидела?

– Тоже, что и Преслава, я не видела ничего, пелена на глазах, но чувство счастья ни с чем не перепутаешь. Наверное, мы с тобой только о семье и мечтаем,– хохотнула Искра, смотря на Преславу.

– Ясна, а ты видела только цветок?

– Да, – кивнула я – только его. Но он был просто неописуемо красивый, такой нежный и чарующий.

– Получается, каждая из нас будет счастливой, – Искра блаженно закрыла глаза и, раскинув руки, легла на землю.

– Да, но самой счастливой из нас будет Ясна.

– Я если честно не понимаю. Если я встречу свою вторую половину, предназначенную мне судьбой, то кого встретите вы? Разве вы будете как-то по-другому любить? В чем вообще различие?

– Ясна, ты разве не видишь, как устроен наш мир? – Преслава, вопросительно посмотрела на меня. – Ты посмотри, как живут многие семьи. Сначала великая любовь с клятвами до конца жизни, потом начинается первая ссора, у некоторых измены, кто-то расстается, а кто-то по непонятной ему самому причине так и продолжает жить с человеком, к которому все чувства давно остыли, глуша нехватку любви настойками.

– Если честно, я и не знала, что ты такой знаток в семейной жизни. – Искра приподнялась на локтях, сказанные Преславой слова ее удивили.

– Станешь тут знатоком, когда родная мать уже четыре раза выходила замуж и скорее всего будет и пятый. – ощетинилась она. – В твоем случае, Ясна ничего подобного не будет. Вы будете любить друг друга, как сказала Ведунья, до последнего вздоха.

– Спасибо, обнадежила. – мне от этого не стало легче. – Сначала бабушкин контроль, а потом я свяжу всю свою жизнь неизвестно с кем, да, еще и моя жизнь будет связана с его. Умрет один, не станет и другого. Это как-то не честно, по моему мнению. А вдруг мы с ним проживем очень короткую жизнь, вдруг его убьют на охоте или он напьется в таверне и будет убит в драке? А я тут причем? А если у нас будут маленькие дети в этот момент? Они, что останутся сиротами? У меня очень много таких «Если».

– Это же не значит, что ты встретишь его завтра.

– И вообще, что за негативные мысли сразу в твою голову лезут? Должна быть благодарна Первым Звездам, за то, что именно тебе такой подарок выпал. – Искра опять улеглась на траву и закрыла глаза.

Я ничего ей не ответила.

Благодарной. У меня ничего нет, чтобы быть им благодарной, а то, что нагадала Ведунья еще неизвестно, когда сбудется, а я постараюсь, что бы Единение обходило меня стороной как можно дольше. Меня очень напугали мои мысли о будущем, как жизнь одного взрослого человека, может зависеть от продолжительности жизни другого человека. Может быть, если бы я росла в полной семье, как Искра, то и мое отношение к Единению, скорее всего, было бы другим, но моя судьба и так не проста и усложнять ее в будущем, мне очень не хочется. Когда твоя жизнь зависит от другого человека это страшно, очень.

Есть еще упоминание, про Силу, которое никак не выходило у меня из головы. Что именно она имела в виду? Какой Силой я обладаю? Может быть это мой внутренний стержень, который держит меня на плаву и не дает сдаться? А может что-то пока не ведомое мне.

Как расшифровать ее слова?

Глава четвертая.

Прошлое выходит из пелены забвения.

Прошла неделя с праздника Большого Спаса, а в моей голове до сих пор одни мысли, про Единение и Силу. Девчонкам я не рассказала ничего про последние слова Ведуньи, не знаю сама, что в них страшного, но предпочла оставить это в тайне.

Еще я стала очень подозрительной после этого предсказания. Когда поздно вечером, после праздника вернулась домой, бабушка с брызжущей слюной подлетела ко мне и, вцепившись в мои руки начала допытывать, чем я занималась целый день. В тот момент я испугалась ее. Старушечье лицо, изрезанное глубокими морщинами, тогда вселяло в меня страх. Ее светло карие глаза готовы были выскочить из орбит, седые волосы выбились из серого платка, а худые руки цепко ухватились за запястья, причиняя боль. Она была на две головы ниже меня, но в данный момент мне казалось, что я маленькая девочка, которую сейчас просто раздавят, если захотят. Никогда она так не волновалась о том, как прошел мой день, с кем его провела, и чем занималась в свободное время.

Первое, что пришло мне в голову это кто-то накляузничал, что я не пристойно себя вела. Но когда она взревела своим хриплым голосом и грозно спросила, была я у Ведуньи или нет, инстинкт самосохранения велел сказать нет. И только услышав из моих уст отрицательный ответ, она успокоилась и отпустила меня. А в моей голове зарождалось множество вопросов. Но самыми главными были: что так напугало ее, и что она сделала со мной, если бы я сказала правду.

С такими мыслями в голове, всю неделю, я занималась домашними делами и была настолько рассеяна, что разбила шесть яиц за раз, споткнувшись о порог. За такое происшествие, меня в любое другое время наказали бы розгами, но бабуля, злобно посмотрев в мою сторону, промолчала. После того как Ведунья побывала на празднике, она стала более спокойной. И от этого мне было еще страшней, что общего может быть у бабушки с той, кто обладает даром? Я еще бы позадавала вопросы, если бы они были ровесницами, может старая вражда, но что общего у молодой женщины и старой бабки. Ответ на этот вопрос все никак не находился в моей голове.

Оставаясь одна, я пыталась почувствовать Силу о которой говорила Ведунья, хоть на немножко понять, в чем она заключается, но ничего не получалось. Бабушка один раз застала меня, когда я, с крепко зажмуренными глазами и сжатыми кулаками, стояла посреди комнаты, удалось соврать ей, что разболелась голова, а такое упражнение помогает убрать боль. Она хоть и посмотрела на меня как на идиотку, но ничего не сказала, а я старалась больше так не попадаться ей на глаза. Вдруг заподозрит еще, что-то не ладное, тогда мне вообще спасу от нее не будет.

Когда мой мозг начал закипать от постоянных думок, которые не отпускали меня даже во снах, я приняла решение сходить в гости к Ведунье. Мне нужно, что бы она все объяснила. Без ее помощи я просто свихнусь. Пугала еще мысль о том, что она может меня и на порог не пустить, но я каждый раз отгоняла ее прочь.

Свой визит решила совершить на следующий день после дня рождения Преславы. Тогда и девчонки не будут меня нигде искать и бабушке можно сказать, будто я с подругами. Им я тоже не буду ничего рассказывать. Когда схожу к Ведунье, тогда и посмотрим, вдруг ничего стоящего не узнаю, может она в конце концов имела в виду мою силу воли, поэтому так и сказала, а я себя накрутила уже до невозможности.

Отвлечься от этих мыслей, мне помогал предстоящий праздник. Совершеннолетие особенное событие для всех нас, и мы с Искрой хотели, чтобы подруга запомнила его на всю жизнь. С подарком мы долго не могли определиться, но помог случай. Выйдя как-то раз на прогулку за покупками все вместе, Преслава остановилась возле лавки с одеждой. Швея как раз вывесила свои новые сарафаны на показ и у нашей «белянки» загорелись глаза при виде нового наряда. Позвав хозяйку, она разузнала стоимость и приуныла. Три медяка нам виделись лишь во сне, а готовые изделия она на обмен не ставит.

– Ну и ладно. – тряхнула головой Преслава и отправилась дальше. – не велика потеря.

– Тебе же оно понравилось. – Искра опять начала свою поучительную речь. – попроси родителей, ведь совершеннолетие совсем скоро.

– Нет. Скоро зима и отчим ни за что не потратит и медяка на ненужную в снежную пору вещь.

– Но ведь зима не вечна, – я тоже попыталась уговорить ее – потом придет весна и лето. И…

– Зимы бывают разные. – резко оборвала меня Преслава. – некоторые щедры снегами и ярким солнцем, а некоторые лютыми вьюгами и морозами. Разговор закончен.

После этого мы с Искрой решили подарить ей сарафан. Естественно таких денег у нас не было, и взять их было не откуда, тогда мы решили выменять ткань и сшить похожий сарафан своими руками. Ткань мы взяли цвета чистого неба, она как ничто другое подчеркнет Преславину исключительность. В лавке стекольщика, мы нашли замечательные стекляшки разных цветов, которыми решили украсить наше изделие.

Сейчас, когда до праздника оставались считанные дни, а работы у нас с Искрой еще не початый край, мы сидели ночами. Ну как мы, точнее я, потому что у Искры руки не из того места росли и с шитьем у подруги были большие проблемы. Основную часть пошива мы делали вместе, Искра аккуратно отрезала обрезы ткани, а я сшивала, но впереди оставалась самая кропотливая работа. Вышивка занимала у меня практически всю ночь, лишь под утро, когда свеча догорала, и не оставалось сил взять и зажечь новую, я проваливалась в сон. Днем домашние хлопоты, а ночью вышивание. Не удивительно, что последние дни усталость управляла мной, и на встречи с подругами времени просто не хватало.

– Ясна, привет. – Искра застала меня в тот момент, когда я несла постиранное белье на улицу.

– Привет. – Мне пришлось поставить тяжелую корзину на крыльцо.

– Давай я тебе помогу.

– Не надо. Я сама. – улыбнувшись Искре, и оставив корзину в стороне я оперлась на перила крыльца.

– Зачем ты так? – Искра так и осталась стоять в позади меня.

– Как так? – взгляд зацепился за кромку леса, хоть хвойные и не скидывали свои зеленые наряды на зиму, сейчас они выглядели холодными и одинокими и, было, почему-то грустновато от этого.

– Ты отдаляешься от нас.

– Нужно закончить с подарком для Преславы и тогда…

– И тогда ничего не измениться. – Искра подошла ко мне и взяла за руку – Это продолжается уже давно. После отъезда Тита, ты с каждым годом все дальше и дальше от нас. Никакой помощи от нас ты принимать не хочешь, что происходит у тебя в душе для нас тайна покрытая мраком. Я не могу понять, как та, которая всегда была добрее и искренне нас всех, не смотря на свою печальную долю, просто закрылась в себе.

Я молчала, не хотелось ничего говорить, ведь она права. После отъезда друга моя жизнь будто бы разделилась на до и после. Подруг я не звала на помощь, они сами приходили ко мне. Потом отчитывали меня, говорили, что могу всегда на них рассчитывать, а я снова отдалялась.

Может я в какой-то степени начала им завидовать? У них обычные семьи, в которых их любят и ценят просто за то, что они есть. Хоть, я и сама, не могла ответить на этот вопрос, через несколько минут начинала понимать, что от этого моя любовь к ним не становиться меньше, значит дело не в этом.

А может быть мне просто обидно за себя?

Но, после этого вопроса, всегда лишь ухмыляюсь сама себе. Еще года три назад я перестала себя жалеть, в тот момент до меня дошло, что от жалости к самой себе огород не будет посажен и сам не польется. Так в чем же дело? Начинаю об этом задумываться и мне кажется, что еще чуть-чуть, и удастся поймать нужную мысль. Но в данный момент она прячется от меня, и я не могу заманить ее.

– Ясна.

– Если честно, то все что ты хочешь услышать от меня, во мне еще не сформировалось. – тяжело вздохнув, повернулась к подруге. – Я понимаю, о чем ты говоришь, но сама не могу объяснить своего поведения. Будто что-то сокрытое управляет мной.

И лишь высказав все эти слова, до меня дошел их смысл.

Что может управлять мной?

То, что сокрыто?

Сила.

Это она дает о себе знать. Но в чем тогда смысл? Ведь это мои подруги. Я с детства с ними, я в них уверенна. Все это меня очень напугало, и я в страхе, в старом сарафане с множеством заплаток кинулась искать ответы на все эти вопросы.

Искра кричала мне в след, пыталась догнать, но ей не хватило на это сил, меня будто подгоняли невидимым кнутом. Не получиться дотерпеть до Преславенного дня рождения. Этот разговор с Искрой что-то затронул в глубине и мне нужны ответы.

Прямо сейчас, сию же минуту.

К дому Ведуньи, который находился на самой окраине деревни, дальше начинался лишь хвойный величественный лес, я добежала на последнем дыхании. Опершись руками на колени, дала себе отдышаться, но не успела сделать и пары глубоких вдохов, как услышала ее голос.

– Я все гадала, когда же ты придешь. – Она стояла на крыльце, кутаясь в яркую цветную шаль и ласково смотрела на меня.

– Вы же Ведунья? – мне все еще было тяжело дышать, пробежать практически всю деревню в таком темпе, можно и без ног остаться. – Могли предвидеть мой визит.

– Видишь ли, я могу предвидеть все то, что связано со мной и с обычными людьми если захочу. Но с тобой все сложно.

– Почему?

– Давай поговорим в доме. – Она открыла тяжелую деревянную дверь, приглашая меня внутрь.

В доме было светло и чисто, первой комнатой, оказалась кухня, здесь даже сеней не было и мне показалось это странным и непривычным. Кухня была большой, с множеством шкафчиков и тумбочек, через стеклянные оконца в дверцах, я заметила флакончики, великим множеством расставленных по полочкам. Взгляд цеплялся за каждый шкаф, который был ими заставлен. Даже стало интересно, где она хранит посуду и есть ли она у нее вообще.

Достав из-под небольшого кухонного стола табурет и указав мне на него, она отправилась в другую комнату, которая была завешана тонкой занавеской, через которую мне не удалось ничего рассмотреть. Сев на табурет, я осмотрелась. На всех тумбочках сверху лежали вязаные, ажурные салфетки, сверху которых стояли маленькие вазы с цветами. В одних вазах цветы только начали распускаться, а другие уже давно отцвели и от них остался лишь засохший стебель. На окне висела красивая, тонкая, белая тюль. Такая ткань стоила очень дорого, у нашей швеи даже такой в лавке не было.

– Ты очень нелюбопытная особа, Ясна. – она вошла в кухню, держа в руках что-то вроде книги, в коричневом, толстом переплете и села на против меня, достав второй табурет.

– Почему? – я не чувствовала никакого смущения и сомнения в моих действиях, не было страха, который до этого отговаривал прийти меня сюда раньше.

– После моих слов в шатре, я предполагала, что увижу тебя здесь на следующий день, но ждать пришлось дольше. – Она смотрела на меня своими черными глазами, так доброжелательно, что я полностью расслабилась.

– Так значит, они мне не послышались.

– Нет, -весело сверкнув глазами, она погладила корешок книги и вновь обратилась ко мне. – В начале я хочу тебе кое-что показать.

Она протянула мне книгу, которая оказалась достаточно увесистой. Мягкий переплет, действительно был очень приятным на ощупь. Аккуратно открыв ее, первая страница показала мне совсем юного парня, который уверенно смотрел своими нарисованными глазами на тех, кто открывал книгу. Он был одет в какие-то не знакомые мне одежды. Короткие брюки по колено, которые смотрелись очень интересно и в широкой рубахе, с закатанными рукавами. Было в нем что-то смутно знакомое, и я пытаясь понять кто это, перевернула следующую страницу. На ней был изображен этот же парень, но намного старше, он стоял с колбами в руках, переливая что-то из одной в другую. Лицо было плохо видно, потому что его закрывали волосы, по плечи. На третьей странице он был изображен, в форме напоминающей, форму Воинов Клана, здесь лицо было открытым, волосы были короткими. Его лицо… Оно так сильно кого-то мне напоминало, кого-то очень близко знакомого мне, и только открыв следующую страницу, я поняла кого.

Меня.

Это я очень похожа на него. На рисунке он стоял рядом с девушкой, с очень красивой девушкой, которую я уже видела. Моя мама, совсем такая же как на рисунке, спрятанном в нашем доме. На рисунке они изображены очень счастливыми. Наверное, так и было, до моего рождения. Рассматривала я книгу очень долго, так как на других листах были изображены оба моих родителя и хотелось насытиться этими рисунками, поместить их в память на всю оставшуюся жизнь.

– Откуда у вас это? – со слезами на глазах спросила я ее.

– Это я рисовала. Я очень долго ждала этого дня. Почти девятнадцать лет, без пары месяцев. И если бы и тогда не пришла сюда, мне пришлось бы самой идти за тобой и встречать твою родственницу.

– Вы знакомы с бабушкой? – все-таки связь между ними была.

– К моему глубочайшему сожалению, да. Нас свели вместе Первые Звезды.

– Вы сейчас говорите загадками, а я этого не люблю. Расскажите все без предисловий и лишних слов.

– Ты так напоминаешь мне своего отца, -она грустно улыбнулась и замолчала.

– Вы его очень хорошо знали? – я ели прошептала эти слова.

Никто и никогда не рассказывал мне про папу. Если каждый сосед и практически каждый житель Предлесья говорили мне о том, какая у меня была замечательная мама, то об отце никто и некогда не заикался. Даже когда в детстве, я пыталась через друзей узнать, хоть что-то о нем, всегда слышала одну и туже фразу «Он не местный был». И этим все было сказано.

Другой информации не было, после этой фразы, сыплющейся со всех сторон, я сделала свои выводы. Он просто исчез из жизни мамы, которая стала ему не нужна. Особенно это все подтверждалось бабушкиными нелестными словами в его адрес, поэтому я и перестала о нем даже думать. И сейчас я нашла того человека кто может рассказать мне, то, что я так, когда-то хотела узнать.

– Очень хорошо и с самого детства, – она внимательно посмотрела в мои глаза. – Он мой старший брат.

В моей голове начало происходить, что-то непонятное. Пульс застучал в висках, в голове молниеносно одна за одной пробегали мысли.

Как?

Она моя родственница?

Разве такое возможно?

Почему за столько лет она ни разу не дала о себе знать?

Что за …

– Я представляю, что ты сейчас чувствуешь, – сквозь всю эту непонятную пелену, я услышала ее тихий голос.

– Нет, – у меня просто взорвалось все внутри. – Вы никогда не сможете это понять. Больше восемнадцати лет, я ничего не знала о нем. Я знаю лишь то, что та, с кем я живу, его люто ненавидит, а остальные про него и знать не знают. Единственный вопрос, который меня сейчас интересует, это по какой причине вы молчали все это время?

– Я поклялась твоей матери, что не расскажу тебе всю правду, пока ты не станешь готова к ней и сама не придешь ко мне. – ее большие глаза сейчас были наполнены слезами, но мне было все равно.

– Все это время, я не то, что жила, я можно сказать тихо умирала под ее гнетом. Каждый год все хуже и хуже, чем старше я становилась, тем сильнее она пыталась подавить меня. А вы просто смотрели на все это со стороны. Вы, та, которая могла все изменить, просто не захотели вмешиваться?

–Ясна, послушай…

– Нечего слушать, -в груди очень сильно жгло, от ярости и боли. – Вы не понимаете, что творится у меня в душе, вам все это время было глубоко наплевать на меня, на свою племянницу, на дочь вашего брата, вы думаете, моя мать захотела бы, что бы я жила в таком мире, мире, который ни разу не подарил мне семейного уюта и любви? Если бы вы сами захотели, то никогда бы не остались в стороне, даже дав слово умирающему человеку.

Выпалив все это, я вскочила на ноги и бросилась прочь. Прочь от нее, от всей этой лжи. Они все, все, включая жителей Предлесья, врали мне.

Я их ненавижу.

Они все смотрели на мои мучения и ничего не могли сделать, потому что кто-то пообещал, что-то моей маме, которая умерла, даже не увидев меня. Которая так и не узнала, как живет ее дочь. И самый главный вопрос, если бы она знала, как будет обращаться со мной ее мать, захотела бы она тогда, что бы от меня все всё скрывали. Все это время рядом со мной находился родной человек, который мог за считанные секунды изменить мою жизнь к лучшему, но по какой-то глупой и несуразной причине молчал. В порыве злости добежав до дома, я пнула корзину с бельем, которая так же сиротливо стояла на крыльце. Мокрое белье посыпалось на ступеньки и на землю, но мне было все равно. Залетев в дом, и собрав все свои немногочисленные вещи в большой походный мешок, завязав так туго как смогла, я вновь выбежала из дома, сбив при этом бабулю. Я не собираюсь оставаться в этом месте полным лжецов ни минуты, и ждать до совершеннолетия не пришлось.

Бабушка что-то кричала мне вслед, но в моей голове были лишь мысли о предательстве. Они все меня предали. Меня мучали смутные сомнения, что ни один житель не знал, о моем родстве с Ведуньей. Ведунья очень давно живет в Предлесье, я слышала это из разговоров в лавках, у нее было достаточно времени, чтобы помочь мне. Может быть даже не забрать меня к себе на воспитание, но найти способ просто сделать мою жизнь легче, она точно могла. Просто не захотела.

Не знаю, сколько времени я бежала, но остановилась лишь, когда начало темнеть и мои ноги начали заплетаться и спотыкаться на ровном месте, а злость из головы постепенно уходила.

Оглядевшись, я поняла, что забежала в самую гущу леса. Высокие сосны и елки в этой части леса были очень старыми, ствол одного дерева был на столько широким, что за ним спокойно могли спрятаться сразу десять человек. Кроме таких деревьев здесь не было ничего, земля вся усыпана хвоей, которая тихонько хрустит у меня под ногами и тут страх потихоньку проникает в мое сердце. Я здесь одна, в этом опасном месте, о ночевке на земле даже не может быть и речи, а залезть на дерево нет никакой возможности. Ветки на этих гигантах находились очень высоко от земли, без чьей-то помощи забраться туда просто не реально. Про жутких зверей, обитающих в этих местах, мы узнали очень давно, еще, когда с нами был Тит. Тогда мы в первый раз вышли за приделы поляны и пройдя несколько метров наткнулись на обглоданные кости, а пройдя еще чуть дальше обнаружили разорванную лисицу, причем была лишь одна передняя часть животного. Мы тогда жутко перепугались, и несколько недель и носа на поляне не показывали. По словам Тита, это мог быть голодный злой волк, а может быть и огромный тигр. И он бы выяснил кто это был, но мы не позволили ему это сделать.

Сейчас меня очень сильно волновал вопрос ночлега. Разжечь огонь не получиться не только по причине отсутствия у меня огнива, но и по причине отсутствия дров как таковых. На земле даже сухих веток не видно. А возвращаться мне теперь было не куда, ту жизнь и тех людей я вычеркну из своей жизни. Обещаю.

Ночь опустилась очень быстро, особенно для меня, мечущейся в поисках ночлежки. Откуда-то появились стрекуны и светлячки, кружащие маленькими огоньками между деревьями. Где-то ухала сова. Выбора у меня не было и пришлось, рискуя жизнью, провести ночь на земле. Открыв мешок стала доставать из него вещи, которыми можно было согреться ночью. Расстелив шаль на земле возле огромного ствола, я надела на себя теплые носки, штаны и фуфайку, сверху укрыла себя старой маминой курткой, которую все-таки в таком гневе не забыла взять. От всех переживаний, захлестнувших меня в этот день, я уснула моментально и проспала без снов до утра, даже ни какие посторонние звуки ни разу не потревожили мой сон.

А вот утро оказалось очень холодным, мои ноги не только замерзли, но еще и затекли, едва я попыталась просто их вытянуть, как миллионы маленьких иголочек будто бы одновременно начали пронзать мою кожу. Нос и уши пришлось долго тереть руками, которые единственные не замерзли, находясь под маминой курткой. Все тело ныло и болело, хоть я и не была особой королевских кровей и спать мне приходилось на жестких деревянных лавках, без какой-либо перины, ночевка на земле ни в какое сравнением с этим не шла.

Как только смогла привести тело в более подвижный вид, мне удалось встать. Ноги еле держали, дала еще о себе знать вчерашняя пробежка. Единственный вопрос, крутившийся в голове, что делать дальше? На сколько, далеко раскинут лес, никто не знал, даже самые главные картографы Клана, ни разу не изучили наш лес до конца. На любых картах или планах он изображен как последняя часть земли, будто бы дальше него нет ничего. Но мне, почему-то кажется, что лес – это огромный стражник, который скрывает за деревьями некоторые секреты. Не просто так он не дает раскрыть все свои тайны. Где-то за его пределами находиться, что-то очень ценное, что то, о чем мы возможно никогда не сможем узнать.