Читать онлайн Следствие ведёт некромант. Том 5. Хирургические убийства

Глава 1 ТРУП К ЗАКАТУ

Госпожа Ри́ма Цуба́ки – владелица небольшого доходного дома, отложила в сторону перо, помассировала переносицу и посмотрела в окно. Дождь, поливавший Кленфилд с завидным упорством уже третьи сутки подряд, перестал, из-за уносившихся к западу туч проглянуло багряное солнце. Ветви цветущих сакур сбрасывали тяжёлые капли, защебетали птицы. Непогода, так некстати разбушевавшаяся в самом начале Недели летящих лепестков, наконец-то отступила, что оставляло надежду на праздничные пикники под ароматным дождём из невесомых розовых сердечек.

Рима вздохнула и ещё раз проверила записи прошлой недели. Дела шли хорошо, все платежи жильцы внесли вовремя. Дверь скрипнула, и в комнате появился господин Цубаки, немолодой, лысеющий мужчина, толстые стёкла очков делали взгляд его больших карих глаз трогательным и беззащитным.

– Ри́мако, – жалобно проговорил он, – не пора ли моей жёнушке оторваться от дел праведных и составить своему горячо любимому супругу компанию в поглощении свежезаваренного чая?

Рима улыбнулась, ей нравилась манера мужа облекать в высокопарную форму даже самые простые, обыденные мысли. Пожалуй, эта привычка явилась второй после беззащитного взгляда из-под очков причиной, по которой без малого четверть века назад она согласилась стать женой господина Цубаки.

– С удовольствием, дорогой, – улыбнулась женщина, – только запишу оплату водопроводчику. Хвала богам, он вычистил сливы раковин на обеих кухнях на первом этаже, и присоединюсь к тебе.

Однако закончить с записями ей не удалось, потому что в кабинете управляющей появилась новая персона. Ею оказался жилец со второго этажа правого крыла – господин Чжао. Выходец из Делящей небо низко поклонился, при этом в его миндалевидных глазах плескался откровенный ужас.

– Госпожа Цубаки, – проговорил он, сопровождая слова ещё одним вежливым поклоном, – необходимо как можно скорее вызвать заклинателя из храма, ибо моё жилище атаковано демонами!

Рима удивлённо посмотрела на мужчину: господин Чжао держал лавку, где торговал шёлком, и снимал квартиру уже не первый год. За это время он успел зарекомендовать себя человеком спокойным, пунктуальным и абсолютно несклонным к эскападам с мистикой или демонами. Сейчас же смуглое лицо торговца шёлком было бледно болезненной бледностью, а на висках и лбу блестели капельки пота.

– Любезный господин Чжао, – примирительно произнёс домовладелец и улыбнулся, – давайте попьём чаю, и за доброй чашкой нашего с вами любимого напитка вы, не торопясь, спокойно поведаете нам о событии, что лишило вас душевного равновесия, в коем я привык лицезреть нашего многоуважаемого жильца.

– Какой чай, – всплеснул руками Чжао, – у меня в комнате творится настоящий ад, а вы предлагаете придаваться безделию вместо того, чтобы принимать решительные меры.

– Расскажите, что у вас стряслось? – вмешалась госпожа Цубаки, её заявление жильца встревожило не на шутку.

– Это у ВАС случилось, – замотал головой Чжао, – прямо с потолка в комнате льётся кровь вперемешку с демоническими испражнениями! А запах такой, что выворачивает наизнанку, я открыл окна, только это не помогло. Зовите заклинателя оммёдо! Демоны, как есть – демоны! Кроме них никто так не пахнет, – торговец извлёк из кармана носовой платок и утёр пот, – я неделю отсутствовал, – продолжал он, – я говорил вам, что мне нужно было привести товар с западного побережья, а сегодня вернулся и обнаружил в своей комнате такое!

Госпожа Цубаки вспомнила, как недели полторы назад торговец шёлком предупреждал её об отлучке. Она, естественно, не требовала от своих жильцов, чтобы те ставили её в известность о своих отъездах, гостях и прочих делах, просто выходец с континента неизменно сообщал, если намеревался уехать куда-то.

– Я закончил свои дела на день раньше и возвратился в Кленфилд, – Чжао вздохнул, – перекусил по дороге с вокзала и домой. Вы заходили на второй этаж, где я проживаю? – прищурился он.

– Нет, – покачала головой госпожа Цубаки.

Вторая квартира на втором этаже правого крыла пустовала уже несколько месяцев. После того, как оттуда съехал богатый студент, Риме никак не удавалось найти нового жильца.

– Понятно, – кивнул Чжао, – иначе бы вы ещё в коридоре учуяли бы тот специфический запах, который немало смутил и насторожил меня.

– На что походил запах? – поинтересовался господин Цубаки, – у меня в голове не укладывается, что способно смутить столь многоопытного путешественника, как вы?

– Пахло кровью, гниющей плотью и нечистотами, – скривился мужчина, – и, что было самым пугающим, запах усиливался по мере приближения к моей квартире.

– Возможно, сдохла мышь или крыса, – предположил господин Цубаки, – мы недавно приглашали амулетчика, чтобы проверить заклятия против грызунов. Вы не представляете, сколько вони может исходить от одного, столь маленького источника, как безвременно почившая мышка.

– Я отомкнул замок и увидел нечто невообразимо ужасное: с потолка лились потоки крови и желчи, – рассказчик передёрнул плечами от отвращения, – и самым ужасным оказался факт, что потоки сии изливались прямиком на мою постель, – он покачал головой, – либо перед нами прорыв из Мира демонов, либо кто-то из моих конкурентов решил навести на меня и моё, хвала богам, преуспевающее предприятие самую что ни на есть настоящую порчу.

Рима Цубаки вздохнула. Она явственно прочитала в глазах супруга нежелание идти проверять слова жильца, поэтому поход на второй этаж был неизбежен.

– Я хочу взглянуть на чертовщину, творящуюся в вашей комнате.

Они пошли в правое крыло. Запах, как и говорил жилец, почувствовался ещё на лестнице: тяжёлый, удушающий в своей сладковатости запах гниющего мяса.

– Вот, извольте убедиться, – говорил Чжоу, галантно пропуская вперёд даму, – это после того, как я открыл окна в квартире и в коридоре. Что ещё это может быть, кроме самых настоящих чистопородных демонов?

В комнате на втором этаже творилось нечто невообразимое: прямо через доски потолка собиралась каплями чёрно-красная жижа, которая звонко ударялась тяжёлыми тягучими каплями о лужу на кровати, о пол, о прикроватный столик с изящной настольной лампой под шёлковым абажуром. Голубой шёлк с красивыми рыбками успел основательно пропитаться тёмной, смахивающей на кровь жидкостью.

***

Рика пропустила момент, когда закончился опостыливший дождь: она выглянула в окно под самым потолком (её кабинет коронера и прозекторская располагались на цокольном этаже коррехидории), и закатное солнце уже вовсю заливало землю своими лучами, улыбнувшись из-за спешащих на запад туч. Чародейка испытала облегчение. Дождь, ливший без устали несколько дней, успел порядком надоесть. Разве такой должна быть погода на Неделе летящих лепестков? Природа словно в насмешку вознамерилась лишить в этом году артанцев одного из самых любимых и долгожданных праздников весны, когда можно отдохнуть под раскидистыми ветвями цветущих деревьев, пообщаться с друзьями за чаркой вина и поеданием традиционных лакомств.

В кабинет без стука вошёл Вил. Коррехидор не утруждал себя проявлениями деликатности по отношению к своей подчинённой, являющейся по совместительству ещё и невестой Дубового клана – самого влиятельного древесного клана Артании. Хотя помолвка с младшим сыном герцога Окку и была скорее формальной и выгодной им обоим, Вилохэд Окку не уставал иронизировать над их отношениями.

– У вас на сегодня всё? – спросил он.

– Вроде бы, – ответила чародейка, стараясь припомнить, не забыла ли она что-то доделать.

– Отлично, – кивнул коррехидор, – я имею честь пригласить вас, госпожа некромантка, на премьеру в Королевскую оперу. Отец специально напомнил мне сегодня о своём желании видеть ваше прелестное личико в ложе Дубового клана. Если у вас нет неотложных дел, прошу составить мне компанию и разделить удовольствие от прослушивания нового творения господина Аке́чи. Название вполне себе интригующее: «Любовь одинокой ласточки».

– Меня приглашаете вы или ваш отец? – сощурилась чародейка, – я что-то не совсем поняла.

– Можете считать, что получили приглашение от обоих мужчин из рода Окку, – в тон её шутке ответил Вил, – но я так и не услышал положительного ответа. Надеюсь, вам не придёт в голову отказать?

– С большим удовольствием посещу оперу, – ответила Рика, – я ведь пока ни разу не удостоилась чести побывать там.

– Вот и отлично, – коррехидор взглянул на часы, – заедем к вам, вы переоденетесь, и у нас ещё останется время для ужина.

Но блистательно рассчитанному плану Вила осуществиться было не суждено, поскольку в кабинет коронера после чисто формального стука просунулась голова сержанта Меллоуна в форменном клетчатом берете. При виде начальника, берет был тут же стащен, а сам сержант залился краской. оставалось непонятным, его смутила собственная бестактность или же неожиданно оказавшийся в кабинете чародейки коррехидор.

– Простите, – прокашлявшись, проговорил сержант, стараясь не встречаться взглядом с обоими, – хорошо, что госпожа Таками на месте.

– Не тяните, – вмешался Вилохэд, которому привычка сержанта мямлить и путаться в объяснениях была прекрасно знакома, – что стряслось. На вас же лица нет.

– Господин граф, – сказал Меллоун официальным голосом, – докладываю вашему сиятельству, что Королевская служба дневной безопасности и ночного покоя столкнулась с самым натуральным проявлением демонов в Кленфилде. Присутствие мистрис Таками просто необходимо, я было подумал, не запросить ли помощи у заклинателей из центрального храма.

– С заклинателями повремените, – приказал Вил, зная о неуёмном интересе сержанта ко всяческой чертовщине и мистике, – сперва объясните толком, что случилось, и где.

– Улица Белых тополей доходный дом господина Цубаки, квартира номер девять. Проявления демонического присутствия, суть такова: излияние иххора с потолка, хотя на первый взгляд потолок ничем непримечателен, – это раз, – сержант загнул палец, не выпуская форменного клетчатого берета из рук, – запах, который можно описать как немыслимую смесь самой дурной и отвратительной вони животного и человеческого происхождения, – это два. Одним словом, случай канонический, словно списан из учебника по демонологии.

– Уж вы-то этот самый учебник проштудировали от корки до корки! – не выдержала чародейка, – даже не знаю, смогу я что-то добавить ко мнению такого специалиста! Может, лучше сразу в оперу поедем?

– Что вы, что вы, госпожа Таками, – забормотал сержант, не понявший шутки Рики, и его лицо с песочного цвета бровями и нелепой щёточкой усов залила краска смущения, – без вас никак! Регламент. Спросите хоть у господина графа! Ехать надо, да и рабочие часы ещё не вышли до конца.

– Успокойтесь, Меллоун, – прервал словоизлияния Вил, – естественно, госпожа Таками незамедлительно выезжает на происшествие, да и я тоже готов составить ей компанию. Вам тоже надлежит быть там.

Меллоун энергично закивал, заверил, что оставил пост охранять комнату с демонами, и поспешил выскочить за дверь.

– Надеюсь, – заметил коррехидор, когда они уже выходили на улицу, – что осмотр «демонического логова» не потребует от нас много времени и усилий, и, пожертвовав ужином, «Любовь одинокой ласточки» мы с вами посмотреть всё-таки успеем.

Доходный дом на улице Белых тополей издалека производил игрушечное впечатление: сравнительно небольшой, ухоженный, с расцветающими сливами и неизменными сакурами в крошечном палисадничке за забором, сплошь увитом пока ещё голыми плетьми дикого винограда.

Встретила Вила и Рику женщина средних лет, фигура которой, несколько расплывшаяся и округлившаяся с годами, в прошлом явно заставляла обернуться ей вслед не одного мужчину.

– Меня зовут госпожа Цубаки Рима, – поклонилась она, мгновенно определив в Вилохэде начальника, – у нас странное и пугающее происшествие. Прошу, пройдёмте на второй этаж.

Чародейка с интересом оглядывалась по сторонам: чистенько, добротно, эдакий ностальгически-милый дом в ретро-стиле. Налёт старины небольшой, но приятный, он вызывает ощущение покоя и умиротворения, словно приехала к любимой бабушке.

– Мне тоже идти? – спросил Меллоун с обеспокоенным выражением лица, по которому с одного взгляда становилось понятно, что в душе сержанта происходит борьба страха и любопытства.

– Сделайте одолжение, – улыбнулся коррехидор, – мы с госпожой Таками не читали учебник по демонологии, вот вы и продемонстрируете свои знания на практике.

Рика, естественно, не только читала, но и успешно сдала данный предмет в Академии магии, но предпочла скромно промолчать, подыграв своему начальнику округлением зелёных больших глаз.

Вонь ударила в нос уже на лестнице. Чародейка на всякий случай замкнула несколько магических цепей и прислушалась на предмет присутствия поблизости каких-либо существ из духовного плана, но всё было спокойно. Рике, потомственной некромантке, посвящённой богу смерти Эрару с пяти лет, не потребовалось никаких усилий, чтобы уловить явственную ауру смерти, витавшую в доме.

– Здесь, – Меллоун кивнул на дверь в коридоре второго этажа, возле которой на стуле сидел представитель закона, оставленный сержантом охранять место происшествия, а компанию ему составлял невысокий коротко остриженный представитель Делящей Небо – обширной материковой державы, некогда входившей в состав Артанской империи. При виде подходящих коррехидора и чародейки он поклонился и замер, ожидая вопросов.

– Это вы проживаете в комнате под номером девять? – холодно поинтересовался Вил.

– Да, я проживаю, – подтвердил мужчина, – моё имя Чжао Дун, я счастлив возможностью, какую Артания предоставила столь ничтожному торговцу шёлком, как я.

– Оставьте неуместные любезности, – отмахнулся коррехидор, – просто поставьте нас в известность о событиях, предшествующих сегодняшнему переполоху.

– Никаких событий просто не было, – пожал плечами Чжао, – я находился в отлучке. С моей родины прибыл очередной груз первоклассных шелков весенних расцветок, столь востребованных в столице в преддверии времени, когда наши прелестные дамы смогут носить лёгкие платья, – он вздохнул, – а когда я вернулся сегодня, то обнаружил на месте своего проживания ужасные следы потусторонней сущности, нашедшей себе прибежище на потолке прямо над моим ложем.

– Давайте уже посмотрим на хвалёную сущность, что столь сильно пугает и вас, и сержанта Меллоуна, – предложила Рика, которой надоело в очередной раз выслушивать рассказ о «чудовищном происшествии» в комнате за номером девять, – позвольте мне войти первой.

– Разве мы можем подвергать смертельной опасности столь юное и прекрасное создание? – изумился торговец шёлком, – разве не подобает нам, как настоящим мужчинам, грудью встретить притаившуюся в моей комнате опасность?

– Это юное создание далеко не столь беззащитно, как может показаться на первый взгляд, – заметил коррехидор, – мистрис Таками мало того, что коронер его королевского величества Элиаса и дипломированная чародейка, она ещё и практикующий некромант. Так что из нас всех она наиболее вооружена и защищена против любых врагов, как этого мира, так и потустороннего.

Рика благодарно взглянула на Вила и решительно распахнула дверь в комнату под номером девять. Вонь усилилась. Перед глазами чародейки предстала странная картина: с потолка капала какая-то мерзкая жижа, неопределённого вида, но с явственным запахом человеческой крови. На постели несчастного господина Чжао уже её скопилось порядочное количество.

– Что это? – спросил вошедший следом коррехидор, прикрывая нос тонким платком.

– Не знаю, – ответила чародейка, – но могу сказать абсолютно точно, никакими демонами тут даже не пахнет. Меллоун, вы осмотрели комнату наверху? – она подняла глаза к потолку, откуда срывались тяжёлые тёмные капли.

– Нет, – ответил сержант, тянувший шею, чтобы ещё разочек от души ужаснуться пугающим зрелищем, – я даже не знаю, что там.

– Удивительно, – чародейка тронула субстанцию, глянцево-багровой лужей застывшую на кровати и поднесла к носу. Вил почувствовал приступ дурноты, ему показалось, что она собирается лизнуть палец, – почему никому не пришла в голову самая естественная в такой ситуации мысль: проверить, что происходит в комнате наверху? Кстати, это – она заклятием очистила руку, – это вовсе не продукты демонической жизнедеятельности, а просто человеческая кровь с примесью желчи и содержимого кишечника плюс самая обыкновенная дождевая вода. Пойдёмте посмотрим, чей труп размыло наверху из-за невовремя прохудившейся крыши.

– Действительно, – сказал Вил, – ведь последние несколько дней шёл сильный дождь, пожалуй, первый сильный ливень этой весны, но чего ждать от Меллоуна! Готов держать пари, он как услышал про демонов, ни о чём ином думать был просто не в состоянии.

– Госпожа Цубаки, – коррехидор пустил в ход одну из своих знаменитых улыбок записного красавца столицы, о которой столь часто пишут в газетах, – просветите нас, что находится наверху над комнатой уважаемого господина Джао?

– Там комната номер десять, – ответила домовладелица и с её лица обеспокоенное выражение стало исчезать, словно по волшебству.

– Кто живёт там?

– Две недели назад её снял один человек, но там ли он в данный момент, я вам точно сказать не могу, – она развела руками, – видите ли, господин коррехидор, мы с супругом получили этот чудесный домик в наследство три года назад. Наших скромных сбережений как раз хватило, чтобы сделать кое-какой ремонт и привести в порядок маленький садик. Наш принцип – полное невмешательство в дела жильцов. Правда, мы берём за это несколько бо́льшую плату, нежели наши соседи, но удобство места и гарантированная анонимность находят своих почитателей. Наши комнаты почти никогда не пустуют.

– Мы это поняли, но как зовут оценившего анонимность жильца с третьего этажа?

– Мансарды, – уточнила женщина, – жильца этого я никогда не видела.

– Странно, – удивилась чародейка, – как же вы тогда сдавали комнату? Или это делал ваш муж?

– Нет, – послышался мужской голос, и к общей компании присоединился новый персонаж, им оказался сам господин Цубаки, – с мансардой вообще произошла прелюбопытнейшая история, честно сказать, я с подобным столкнулся впервые в жизни. У нас сняли жильё письмом. Соискатель оказался столь любезен, что прислал нам вежливейшее послание, в котором изъявлял горячее желание снять мансарду с видом на живописный парк. Кроме того, в конверт были вложены две ассигнации – оплата за две недели. Даже большая, чем говорилось в объявлении в газете. Моя супруга написала столь же вежливый ответ и выразила полнейшее согласие. Жилец пожелал занять мансарду на две недели, а потом, если ему всё придётся по вкусу, осуществить съём на постоянной основе.

– Понятно, – коррехидор велел домовладельцам и жильцу вернуться на второй этаж и постучал в дверь.

Ответа не последовало. Не последовало его также после более громкого и требовательного стука с упоминанием Королевской службы дневной безопасности и ночного покоя.

– Меллоун, выясните по поводу запасного ключа, – велел Вилохэд, – а если его нет, высадите дверь.

Через несколько минут запасной ключ был доставлен, и дверь распахнулась. Чародейка, на всякий случай вызвавшая фамильяра, осторожно вошла внутрь, суровый её взгляд заставил рванувшегося было вперёд Меллоуна замереть на месте.

Запах, невыносимый на втором этаже, здесь стал настолько сильным, что, казалось, его можно было резать ножом. Рика сколдовала защиту от вони для себя и коррехидора. Источник и запаха, и отвратительной кровавой жижи обнаружился сразу. В маленькой уютной комнатке с покатым потолком, с которого, кстати, вовсю лилась вода из прохудившейся за зиму крыши, у стены стояла кровать на том же самом месте, где располагалась и кровать господина Чжао. А на этой самой кровати лежал труп.

Вил, решивший ни в чём не уступать чародейке, всю последнюю неделю посвятил изучению знаменитого трёхтомника по криминалистике, можно так сказать, классики, овеянной веками. «Высокое искусство дознания» – солидный труд, написанный почти триста лет назад прославленным Ли Вангом, снискавшим в Делящей небо славу непревзойдённого детектива. Старший министр безопасности собственноручно записал основные принципы, которые использовал в работе. И теперь, четвёртый сын Дубового клана решил применить эти бесценные знания на практике. Он глубоко вздохнул, решительным шагом двинулся к кровати и постарался без трепета взглянуть на то, что осталось от женщины. Без трепета, конечно, не получилось. Глазам графа Окку предстал уже начавший основательно разлагаться женский труп. Бедняжку, которую при жизни природа одарила вьющимися густыми волосами, выкрашенными в неопределённый светлый цвет, привязали к кровати и исполосовали ножом. Крови было много, очень много, как, собственно, и порезов. Через разрез внизу живота проглядывали сизые, вздутые кишки.

Коррехидор понял, что явно переоценил свои возможности детектива. Он быстро пошёл в ванную комнату, его вырвало.

– Даже не думайте переживать по этому поводу, – сказала чародейка, когда он, побледневший, возвратился на место преступления, – тело уже вошло в стадию «цветущего разложения», которе усилила дождевая вода. Просто вид порезанной женщины (привлекательной при жизни или нет, я судить не берусь) вызывает вполне естественную человеческую реакцию, а уж то, в каком виде труп обнаружили мы с вами, – она наколдовала защитную плёнку на руках, – разжижающиеся ткани вперемешку с кровью, содержимым кишечника, от лицезрения такого и привычного ко всяческим, – она замялась, подбирая подходящее слово, – сюрпризам, может стошнить. Вы ещё долго продержались. Стойте вдалеке, а я попробую разобраться в том, что вижу, и стану по ходу дела рассказывать вам. Итак, судя по состоянию тела, смерть наступила суток шесть-восемь назад, но из-за хорошего отопления в доме Цубаки и способствующего ускорению разложения грязной дождевой воды, могло быть и пять. Возраст жертвы я определяю как между двадцатью тремя и двадцатью семью годами, род занятий?

Чародейка повернула привязанную к спинке кровати руку с красным лаком на ногтях и пошевелила ногой броскую одежду, небрежно брошенную на пол.

– Уверена, что убитая – проститутка. Яркие ногти, отсутствие исподнего платья и нижнего белья, но при этом одежда более лёгкая, не соответствует погоде, на ногах – тонкие чулки с алыми подвязками. Всё сходится. На кляпе, которым убийца закрыл ей рот, видны явственные следы губной помады бордового цвета, брови сбриты и откровенно начернены. Такое как раз и характерно для тружениц любовного фронта. Вы не согласны? – Рика обернулась к коррехидору.

Тот уже успел полностью овладеть собой и, припомнив наставления господина Ли, решил поучаствовать в выстраивании версий на равных. Вил приблизился к залитой кровью кровати и заставил себя посмотреть на убитую.

– Полагаю, мы имеем дело с местью, – проговорил он, следуя рекомендациям господина Ли в первую очередь искать причину, по которой совершено преступление, – ведь убийца побеспокоился, снял комнату, пригласил девушку и хладнокровно убил её. Либо, – коррехидор запнулся, ему в голову пришёл ещё один возможный мотив, – либо он пытался узнать от девушки какую-то информацию. Или шантаж.

– Вполне может быть, – согласилась чародейка, – труп уже начал разлагаться, но могу сказать, что ваши предположения не столь далеки от истины: большинство порезов – несмертельны, болезненны, порой, глубоки, но несмертельны. Поэтому и кровопотеря велика. Мне кажется, убил девушку вот этот удар, – её палец слегка коснулся раны, – били в переднюю поверхность грудной клетки в проекцию четвёртого ребра, и удар пришёлся прямо в сердце. Убийца покончил с жертвой одним точным ударом. Либо он получил нужную информацию, если имел место шантаж, либо убийца насладился местью сполна.

– Да, да, – подхватил Вил, – а чем орудовал преступник?

– Трудно сказать с точностью, – Рика наклонилась над телом, – похоже на острый нож, им нанесен последний удар, или опасную бритву – порезы тонкие и аккуратные. Разложение и вода с крыши сделали своё чёрное дело, точнее попытаюсь определить в коррехидории. Давайте осмотрим комнату, почти всегда личность человека находит отражение в вещах, что его окружают.

– Что-то вы сегодня – просто кладезь мудрых мыслей по поводу ведения расследований, – заметила девушка не без иронии, – не иначе, как расширили кругозор выпускника факультета классической артанской литературы?

Вил смутился и пробормотал что-то об обязывающем положении верховного коррехидора Кленфилда.

Рика кивнула и пошла к шкафу для одежды. Шкаф оказался абсолютно и безоговорочно пуст. Тот, кто снял эту комнату для своих целей, позаботился, чтобы никаких следов после себя не оставлять. «Должно быть они с Вилом читали одну и ту же книгу», – улыбнулась своей мысли чародейка, с сожалением задвигая ящик.

– Вообще ничего, – констатировал коррехидор, – ни единого волоска на гребне, ни бумажки в мусорном ведре. Если бы не труп, вообще можно было подумать, что в комнате номер десять никто не жил.

– Верёвки, которыми привязали девушку, – тоже самые, что ни на есть, обыкновенные. Такие купишь в каждой хозяйственной лавке, – Рика подошла к изголовью кровати, – но вот узлы! Похоже убийца связан с морским делом. Узлы крепко затянуты и весьма затейливо завязаны, ножные и ручные – одинаково.

– Значит, наш искомый человек запросто может оказаться моряком? – спросил Вил и сам себе ответил, – это объясняет многое. Например, какое-то время назад он пересёкся с жертвой, и та обокрала его. Возвратившись из плавания, убийца снимает комнату и приводит девушку снова. Ничего не подозревающая жертва с удовольствием идёт на съёмную квартиру, где и находит свою смерть.

– А откуда моряк прислал письмо к домовладельцам? Из соседнего порта? – поинтересовалась чародейка, – кстати, мы ведь так и не удосужились посмотреть на этот документ. Давайте попросим показать послание, по крайней мере узнаем имя и почтовое отделение, откуда оно было отправлено. Да и сам почерк человека – тоже кое-что значит.

Коррехидор кивнул и не без облегчения покинул комнату, приказав по дороге Меллоуну позвонить в коррехидорию и забрать труп.

– И что там? – округлила глаза госпожа Цубаки, когда офицеры Королевской службы дневной безопасности и ночного покоя спустились на второй этаж, – вы видели демонов? Нам всем угрожает опасность?

– Опасность вам угрожает лишь от отчаянно протекшей крыши, – усмехнулся Вил и выразительно поглядел на потолок, – и, что вполне естественно, никаких демонов десятом номере мы не обнаружили. Там самый банальный труп, который уже начал разлагаться, а льющаяся сверху влага протекла ниже, принеся к господину Чжао растворённую кровь и частички разлагающегося убитой женщины.

– Убийство? – ахнула домовладелица и прикрыла рот рукой, – что теперь будет?

– Ничего особенного, – вмешалась Рика, постаравшись придать своему голосу обыденно-спокойный тон, – тело заберут, мы зададим вам несколько вопросов, а после этого вы можете со спокойной совестью заняться уборкой и последующим ремонтом помещений.

– Покажите мне письмо, которое прислал вам постоялец, – сказал Вил.

– Письмо? – переспросила госпожа Цубаки, так и позабыв убрать ото рта руку.

– Да, письмо. То самое, в котором жилец из комнаты номер десять прислал вам оплату.

– А у меня его нет, – пожала плечами домовладелица, – выбросила. Денег было довольно, я написала ответ и выбросила и конверт, и письмо.

– Кому и куда вы написали ответ? – начал раздражаться четвёртый сын Дубового клана, – ведь вы должны были известить нанимателя, что его предложение вас устраивает?

– Конечно, конечно, – вмешался господин Цубаки, ободряюще похлопав супругу по плечу, – мы не замедлили дать развёрнутый ответ, перечислив все наши основные требования и условия проживания. Заняло сие послание чуть более полного листа.

– Мне безразлично, что и насколько подробно вы писали квартиросъёмщику, – произнёс негромким обманчиво-спокойным голосом Вил, но и Рика и сержант Меллоун прекрасно знали, что это признак глубокого раздражения коррехидора, – мне важно знать, как зовут вашего жильца, и по какому адресу вы отослали письмо. Надеюсь, вы помните, какое он указал имя и адрес?

– Помню, – важно кивнула госпожа Цубаки, – мы – ведь порядочный дом. Его имя – Джо-Джо Смит, – со значением выговорила женщина, она явно гордилась своей памятью, – а письмо надлежало отослать до востребования на Главную Королевскую почту.

Чародейка чуть не прыснула со смеху: имя Джо-Джо Смит не означало ровным счётом ничего, так частенько подписывались авторы анонимных писем. Заимствовано же сие прозвание было из развесёлых, а порой и скабрезных, рассказов, которые специальные чтецы с выражением рассказывали со сцены уже более трёх эпох. Даже странно, что столь «говорящее» имечко нимало не насторожило ни госпожу, ни господина Цубаки.

Вил закатил глаза, ещё раз удостоверившись, что ни домовладельцы, ни их единственный сосед этого таинственного Джо-Джо Смита в глаза не видели, и дал знак чародейке, что они уходят.

– Итак, – проговорил коррехидор, глядя на часы, – к началу премьеры «Любви одинокой ласточки» мы уже опоздали, вместо красивой мелодрамы о внезапно вспыхнувшей страсти слепой девушки к капитану королевской стражи нам с вами достался труп к закату, – он поглядел солнце, уже успевшее скрыться за горизонтом, – поэтому предлагаю – ресторан.

– Так вид и запах успевшей изрядно подразложиться проститутки не отбил у вас аппетиту? – Рика хитро, снизу вверх заглянула в лицо спутника.

– Не отбил, даже и не надейтесь, – весело ответил он, – к тому же, должен же я хоть немного соответствовать высокому уровню своей невесты!

У чародейки эти его слова вызвали противоречивые чувства: из-за расследования в родовом гнезде Дубового клана ей пришлось согласиться на этот, совершенно ею незаслуженный титул. Но Вилохэд Окку был так хорош собой, умён, ироничен и, что греха таить, внимателен, что становилось даже обидно, что столь часто упоминаемое знакомыми и родственниками коррехидора Древесное право остаётся лишь только на словах, а их взаимоотношения сохраняли вполне себе дружескую линию.

– Вам по душе сегодня большой кусок оленины, запечённой вместе с грибами, кусочками имбиря и пряными травами? – как ни в чём не бывало продолжал Вил, – если же отдаёте предпочтение рыбе, только скажите. Я знаю в Кленфилде немало мест с отличной кухней на любой вкус.

Рика подумала и согласилась на оленину, но посчитала необходимым спросить, что, может быть, ей лучше отправиться в коррехидорию и заняться вскрытием?

– Сейчас? – вскинул тёмную прямую бровь Вил, – думаете, труп проститутки не подождёт до утра. Ведь у вас в прозекторской, насколько мне известно, стоят амулеты, предотвращающее гниение?

Девушка кивнула.

– Тогда все дела завтра. Максимум, на что я готов согласиться, так это обсуждение всех возможных версий. Хотя, убийство на первый взгляд не тянет на что-то особенное. Уверен, в докладе его величеству не стоит придавать ему специальный статус. Упомяну вскользь, и всё. Магии нет, высокопоставленные персоналии не задействованы. Бытовуха, используя жаргон Меллоуна. Однако, чтобы расцветить весьма унылое расследование, предлагаю пари.

Рика не без интереса посмотрела на Вила, она как-то раньше не замечала в нём склонности к азартным развлечениям.

– Я понимаю, о чём вы сейчас подумали, – засмеялся коррехидор, – ваш взгляд прямо-таки говорит сам за себя: «Неужели бульварные издания не врут, и передо мной тот самый великосветский шалопай, склонный к сомнительным любовным авантюрам, завсегдатай многих дамских салонов и альковов»? Сознавайтесь! Ведь так?

– Меня немного удивило ваше желание смешивать работу и развлечения, – насупившись, отрезала чародейка, она терпеть не могла, когда кто-то угадывал её мысли, да ещё и осмеливался говорить о них прямо ей в глаза, – я считала вас более серьёзным человеком.

– Нет ничего дурного в расцвечивании служебных дел маленькими невинными радостями, к коим я отношу умственный поединок, – Вил заехал на специальную площадку перед рестораном, возле которого стояла деревянная статуя оленя, держащего на ветвистых рогах грифельную доску с написанным на ней сегодняшним меню, – призом победителю послужит исполнение одного желания.

– Вы, что мой кузен? И нам по двенадцать лет? – возмутилась чародейка.

– Во-первых, у больших мальчиков тоже могут быть свои желания. А, во-вторых, что пожелал ваш кузен, – Вилохэд оценивающее поглядел на девушку, – поцелуй?

– Ещё чего! – Рика демонстративно отвернулась, всем своим видом показывая, что не намерена вступать в глупые дискуссии.

– У меня ещё множество предположений по поводу фантазий вашего родственника, – заверил коррехидор, – и, судя по вашей реакции, желание было исполнено. Чего бы я пожелал на его месте?…

– Он хотел воскресить своего щенка, – поспешила ответить чародейка, – но я, естественно, оказалась совершенно бессильна. Тогда Сиро́ пришло в голову самому изобразить щенка. Он облизал мне щёку.

Вилохэд захохотал.

– Хотела бы я поглядеть на вас на моём месте!

– С вашим кузеном? Ни за что? Да вы просто нравились ему до потери сознания, – просмеявшись объяснил коррехидор, – и парень не решился потребовать поцелуя, а виде «щенка» хотя бы лизнул вам щёку. Обещаю, фантазий по превращению в животных у меня не случается. Молчите? Значит, уверены, что проиграете.

Рика прекрасно понимала, что младший Окку просто-напросто провоцирует её, но удержаться не смогла.

– Значит, никаких щенков, оленей, – взгляд на вывеску ресторана, – и тому подобного?

– Идёт! Но низко же вы цените древесно-рождённого лорда, если предполагаете за мной такое.

– Назовите условия пари, – потребовала чародейка, по возможности самым серьёзным тоном.

– Готов: мы с вами высказываем свои версии убийства девицы на улице Белых тополей, а по итогам расследования тот, кто окажется прав, и становится победителем. Он имеет право потребовать от проигравшего одно желание.

– Какого рода и какого сорта будет ваше желание?

– Э, так не пойдёт, – погрозил пальцем коррехидор, – я ещё не выиграл, да и сообщать желание заранее – против правил. Пойдёмте поедим, а заодно и обсудим наши версии.

Ресторан назывался «Олений король». В холле красовалось прекрасно выполненное чучело благородного оленя с короной на голове и вызолоченными рогами, а вся обстановка несла отпечаток старины и хорошего вкуса. Доска над входной дверью изображала семейство оленей в сплетении ветвей неких экзотических деревьев и цветов, мебель была из красивого тёмного дерева, а официантки носили на волосах обручи с миленькими оленьими рожками. Одна из них сразу же направилась к ним. Чуть вздёрнутый её носик красиво зачернили вместе с верхней губой, к коей спускалась чёрная же полоса, придававшая задорному девичьему личику сходство с мордочкой оленихи, а светло-коричневые и белые пятнышки на щеках только усиливали это сходство.

– Мы рады приветствовать господина и госпожу в нашей скромной оленьей обители, – поклонилась девушка в зелёном платье и бежевом артанском фартуке, – покой и вкусная еда всегда желанны утомлённому сердцу путника. В нашей обители вы будете окружены теплом и заботой, вполне достойными Оленьего короля.

Последовал ещё один безукоризненно вежливый поклон, девушка плавно повела рукой, приглашая последовать за собой.

Когда заказ был сделан, а дорогим гостям предложили скоротать время за кувшином превосходного глайса из лесных ягод и целебных трав, Вил проговорил:

– Кто будет первым высказывать свою версию преступления?

– Предлагаю начать вам, – с преувеличенной вежливостью ответила чародейка, – как старшему по возрасту и старшему по званию. Так что, господин граф, первенство за вами.

– Иного я, собственно, и не ждал, – ответил коррехидор, проигнорировав издевательскую вежливость, – вы лезете вперёд в том случае, когда полностью уверены в своей правоте. А дедукция, версии, гипотезы – не ваша сильная сторона.

– Осталось добавить только, что мой женский ум не в состоянии постичь всю глубину логических рассуждений мужчины! – не удержалась Рика.

– Можно и не добавлять, раз вы сами только что высказали подобную сентенцию. Но я начинаю, – Вилохэд сделал глоток глайса, – мне по душе версия мести. Некий человек, и заметьте, я не утверждаю, будто он моряк.

– А морские узлы? – прищурилась Рика. Она решила не давать спуску четвёртому сыну Дубового клана за то, что он повернул в свою сторону её саркастическое замечание по поводу женского ума, – вот вы, например, умеете много морских узлов завязывать?

– Самый простой с поворотом концов верёвки меня научил завязывать Фибс ещё в возрасте лет пяти, когда я принялся сам надевать ботинки со шнурками, – ответил Вил, – так что морские узлы – отнюдь не тайна за семью печатями. Кто знает, может, убийцу тоже в детстве научили завязывать шнурки на башмаках самым простым морским узлом?

– Согласна, – кивнула чародейка, – я тоже так делаю, однако, тут я не могу не посетовать на вашу невнимательность при осмотре места происшествия, – она покачала головой, совсем как школьная учительница, огорчённая массой ошибок в сочинении любимого ученика, – проститутка к кровати была привязана совсем не простым узлом. Это был констриктор. Вам о чём-то говорит это название?

– Поскольку констрикторами называют удавов, то, рискну предположить, вы углядели самозатягивающиеся узлы?

– Да, – немного обиделась сообразительности контрагента Рика, – именно так, только я не углядела, а поняла с одного взгляда. Констриктор – самый удобный узел для круглых поверхностей. Он затягивается очень быстро и сильно, достаточно лишь потянуть верёвку.

– Вы открываетесь с неожиданной стороны, Эрика, – чуть приподнял бровь коррехидор, – откуда, если не секрет, столь обширные познания в морском деле. Я, даже при наличии двоих старших братьев, окончивших Морской корпус, не могу похвастаться подобной информированностью.

– Ну, – девушка отвела взгляд, – в Академии магии обязательным условием внеаудиторной деятельности были различные кружки и клубы, кои студенты были обязаны неукоснительно посещать. Атлетические занятия меня никогда не интересовали, наравне с танцами, рукоделием и всякими там лепкой-рисованием. Когда куратор пристала чуть ли не с ножом к горлу, я ткнула пальцем наобум в её дурацкий список и попала на Клуб любителей парусного флота. Там-то и подковалась. Хотя дальше вязания узлов и заучивания названий парусного вооружения дело так и не продвинулось. Хотя нет, однажды на фестивале нас заставили станцевать танец матросов. Вот оттуда и мои знания узлов.

– Понятно, – кивнул Вил, – принимаю ваше возражение и отвечаю на него: убийца мог быть матросом, но мог также, как и вы, узнать о способах завязывания верёвки из книги в библиотеке. Я лично склоняюсь именно ко второму варианту. Мой убийца – человек из общества, но имеющий весьма низкопробные наклонности и вкусы. Он посещает публичные дома, где одна из девиц рискнула обокрасть его. Вполне возможно, она, сама того не подозревая, взяла нечто такое, что было дорого убийце, либо пропажа солидной суммы денег привела к плачевным последствиям. Здесь я ещё не решил, но скорее всего, девица украла что-то ценное – фамильный перстень, браслет, или часы с монограммой, бывшие ценным подарком. Хотя бы от любимого престарелого родственника, который собирается оставить ему наследство, а пропажа подарка способна значительно осложнить отношения.

Рика молча слушала. Пока предположения Вила были логичны и не содержали никаких противоречий. Проститутки обворовывают клиентов? Да, бывает. Случается, что и подсыпают сонный порошок в вино. Мол, напился, где, с кем был? Кто знает!

Принесли еду. Оленина, действительно, оказалась превосходной.

– Таким образом, наш убийца был поставлен перед дилеммой, от разрешения которой, возможно, зависело его будущее. Он запросто мог остаться ни с чем по вине избыточно ретивой и жадной жрицы продажной любви, – Вил налил себе ещё глайса, – тогда ему необходимо найти именно ту девушку, что обслуживала его в роковую ночь. Убийца снимает комнату, причём заметьте, анонимно, щедро оплачивает её и приводит туда ту самую проститутку. Подковавшись в вязании морских узлов, он приступает к добыванию информации. Не исключаю, что сначала он несколько раз ударил её, а потом приступил к пыткам.

– Зачем же тогда он завязал ей рот? – прищурилась чародейка, – как-то не очень похоже на того, кому нужна информация.

– Кроме информации ему ещё нужна была тишина. На крики в прямом смысле, резанной, женщины сбежались бы не только жильцы дома, но весь квартал, – не задумываясь, пояснил Вил, – полагаю, он время от времени вынимал кляп и интересовался, не надумала ли жертва заговорить.

– Почему тогда жертва не отдала ему украденный предмет? Он оказался ей дороже жизни?

– Нет. Просто она уже успела сбыть краденное, и дальнейшая судьба драгоценности ей была неизвестна.

– Допустим, – азартно кивнула чародейка, – а убийца не верил её словам и продолжал своё чёрное дело.

– Именно. В какой-то момент он окончательно понимает, что жертва и правда не может сообщить ему никакой полезной информации, а оставлять её в живых опасно, он наносит последний смертельный удар и покидает дом.

– Даже не попытавшись избавиться от трупа? – картинно удивилась Рика.

– Ему это и не нужно. Комната оплачена на две недели, никаких личных вещей там нет. Когда он туда заходил, как и с кем, никто не видел. Убийце гораздо проще было просто бросить всё, как есть, чем одевать жертву, вытаскивать труп на улицу и ещё где-то прятать, поэтому он просто аккуратно запер дверь и тихонько вышел вон. Благо, в доме для жильцов предусмотрен отдельный выход. Квартира в мансарде всего одна. Этажом ниже живёт торговец, который нередко совершает отлучки. Квартира за номером восемь пустует с Лунного года, оттуда съехал студент, а пока желающих занять его место нет. Так, по крайней мере, мне сообщила госпожа Цубаки. Труп спокойно пролежал неделю, а то и больше. По моей версии убийца ушёл ни с чем, хотя не исключаю, что и нет. Девица сказала, где искать краденое, и тогда удар в сердце был казнью. Как-то так. Теперь ваша очередь. Какими вам видятся события на улице Белых тополей?

Глава 2 В ТЕНИ КЛЕНОВОГО ДВОРЦА

Рика задумалась. Версия четвёртого сына Дубового клана была хороша. Она объясняла многие вещи, и найти в ней противоречия чародейке не удалось (хотя, конечно, очень хотелось бы). Матрос, хорошо владеющий ножом? Возможно, но маловероятно, чтобы такой человек заморочился сложным и анонимным съёмом комнаты. Просто пырнул бы ножом в тёмном переулке. И потом, зачем ему понадобилось оплачивать жильё на две недели, если для задуманного хватило бы пары часов? «Да потому, что убийца не знал, в какой из дней он будет свободен, – подумала девушка, – или, когда его жертва окажется в зоне его досягаемости». Получается, что убийца умён, предусмотрителен и обеспечен – иначе не выбросил бы кругленькую сумму на съём комнаты.

– Моя версия, – проговорила Рика после короткого молчания, – шантаж. Представим себе человека из общества, обеспеченного, с положением, но имеющего, – тут она замялась, подбирая подходящие слова, – особенные пристрастия по части интимных отношений.

Вил не выдержал и прыснул со смеху:

– Любовные похождения младшего Буны в Школе Серого камня произвели на вас неизгладимое впечатление.

– Не считайте меня глупой и неосведомлённой девчонкой, – насупилась чародейка, – не думайте, что до расследования в Каэ-доно я не знала о существовании извращенцев. Так вот, наш убийца вовсе не брыкалка, он интересуется женщинами, но его интерес простирается в такую область, что огласка оного сильно повредила бы его карьере либо напрочь уничтожила бы его репутацию.

– Представил, – кивнул коррехидор, – но не буду углубляться в подробности.

– Жертва воспользовалась его слабостями, реализации коих сама способствовала на практике, решает подзаработать. Может быть ей надоела её профессия, а, возможно, просто прельстилась лёгкими деньгами, одним словом – она озаботилась получением подтверждения слабостей клиента. И получила их.

– Как вы себе это представляете? – приподнял бровь Вил, – пригласила свидетеля прямо в спальню?

– Напрасно иронизируете, – у чародейки был готов ответ, – магография. Достаточно заплатить знакомому, владеющему соответствующей техникой, назвать время и место, оставить приоткрытыми занавески на окне – и готово дело. Целая куча маогорафических карточек, на которых клиент запечатлён пикантном виде.

– Допускаю, – коррехидору версия чародейки начала казаться любопытной, – и что же происходит дальше?

– Девица предлагает выкупить магографии, а в случае отказа обещает переслать их жене, сослуживцам или ещё куда-то, – чародейка неопределённо махнула рукой, она сама не придумала, в каких местах ещё можно предъявить скабрезные картинки с убийцей в главной роли.

– Принимается, – одобрил Вил, – угроза финансовому благополучию, страх перед погубленной репутацией – это может являться мотивом для убийства. Но почему преступник просто не выкупил свой позор. Вы ведь поставили условие в своей версии, что он – человек состоятельный, с положением в обществе.

Чародейка задумалась: действительно, почему?

– Ну, – протянула она, выкраивая себе ещё чуточку времени на обдумывание, – девица запросила слишком много, чтобы убийца мог с лёгкостью расстаться с такой суммой, или он не был уверен в том, что получит все снимки. А может быть, – догадка блеснула неожиданно, – шантаж уже продолжался какое-то время, и жертва, то есть в данном случае преступник, решает покончить с ним. Лучше уж ужасный конец, чем ужас без конца.

– Да, только ужасный конец выпал на долю проститутки, – заметил коррехидор, – ваша версия логична, обоснована и вправе претендовать на верность. Я читал о случаях, когда шантажист переходил грань разумных требований и был убит.

– Да, а способ убийства продиктован внутренними пристрастиями преступника, кои и послужили причиной шантажа, – закончила она победно.

– Ну что ж, – улыбнулся коррехидор, – наши версии обнародованы, выслушаны и обсуждены. Теперь остаётся лишь дождаться окончания расследования и убедиться, чья версия ближе к истине. После этого победитель получит свой приз.

– А что будет, если окажемся правы оба? – задумчиво проговорила чародейка, – например, сочетание мести и шантажа?

– Тогда мы по очереди исполним желания друг друга, – с самым невинным видом заявил Вилохэд, – ибо самый приятный долг – это долг любви. Одинаковое удовольствие и отдавать его, и взыскивать.

Чародейка хотела было разразиться возмущённой тирадой, но вдруг осознала, что Вил просто подшучивает над ней и наслаждается её реакцией на собственные провокационные заявления, и промолчала, сделав вид, что ей совершенно нет дела до домыслов собеседника.

Утром её в коррехидории ожидало вскрытие вчерашней проститутки. Чародейка порадовалась, что амулеты, поглощающие запах и сохраняющие трупы, сработали на все сто процентов. Запаха не было вовсе. Тщательный осмотр тела и само вскрытие ничего нового не добавили: состояние трупа вступило в стадию «цветущего разложения», поэтому не представлялось возможным определить, подвергалась ли жертва насилию сексуального характера перед смертью или нет. Рика села за стол и принялась писать заключение, стараясь облечь скудные сведения в как можно более научную форму.

Когда она почти закончила, в кабинет коронера заявился парень со знаками различия рядового и, стараясь не глядеть в зелёные глаза чародейки, сообщил ей, что мистрис Таками требуют в кабинет коррехидора Кленфилда.

– Кто эти «требуют» – недовольно бросила девушка, – адъютант Дурада, коррехидор, или оба сразу?

– Его сиятельство граф Окку, – ещё более смущаясь, ответил посланец, – и ещё они велели передать, что дело срочное.

Рика кивнула, усмехнувшись про себя, она подумала, что Вил предположил, что она делает вскрытие и подумал, что упрямая чародейка ни за что не захочет прерывать свою работу.

– Сейчас иду, – заверила чародейка, – допишу только пару слов.

– Господин граф специально указал, чтобы я без вас не возвращался.

– Хорошо, – Рика сняла очки, положила их в маленькую кружевную сумочку и встала из-за стола, – я следую за вами.

Турада окинул чародейку привычно раздражающе-оценивающим взглядом, лениво кивнул и многозначительно сообщил, что его сиятельство ожидают.

«Если только он позвал меня, чтобы получить компанию для чашечки чая, – подумала обозлённая взглядами Турады девушка, – я ему весь чай в помои превращу»!

Но она ошиблась. Видохэд Окку, младший сын Дубового клана даже не думал пить чай. Он с озабоченным видом сидел за своим столом, держа в руках бумагу, по краю которой проблёскивали золотым тиснением кленовые листья. Рика догадалась: коррехидор получил депешу из Кленового дворца.

– Добрый день, – поприветствовал он и положил бумагу, – нас с вами вызывают в Кленовый дворец. Именно вызывают, а не приглашают, если уж быть совершенно точным, – Вил поднял письмо и прочитал: – верховному коррехидору Кленфилда сэру Вилохэду Окку и коронеру его величества мистрис Эрике Таками надлежит без промедления прибыть в королевскую резиденцию.

– И всё? – не поняла Рика, – у них что-то случилось?

– Не знаю. Кроме тех строчек, что я вам прочёл послание содержит личную подпись и печать короля Элиаса. Так что собираемся и в путь.

Кленовый дворец, располагавшийся на самом высоком из кленфилдских холмов, в это время года был особенно красив. Королевские клёны ещё не начали разворачивать свои молодые алые листики, зато ранние сакуры уже расцветали вовсю. Рика пожалела, что надела свой обычный наряд (как посвящённая богу смерти, она придумала его ещё на младших курсах Академии магии), и наряд сей состоял из чёрного платья в материковом стиле с корсетом и шнуровкой, полосатые чулки и башмаки на толстой подошве. Рост чародейки казался ей недостаточно величественным для некромантки, и поэтому каблуки и платформа на обуви были её спасением. Король же предпочитал традиционное артанское платье, по крайней мере для дам, и чародейка вздохнула, предвидя недовольные взгляды и замечания его величества в свой адрес.

Однако ж, опасения потомственной некромантки оказались напрасными, у короля нашлись более важные заботы, нежели внешний вид подчинённых. Король Элиас был мрачнее тучи.

Вил и Рика подошли к столу (его величество принимал коррехидора и чародейку в своём кабинете), соблюдя все необходимые правила дворцового этикета.

– Господа, – проговорил король, попыхивая трубкой (видимо, его невеста – леди Камирэ, ещё не распространила свой запрет на курение на ВЕСЬ дворец), – огорчён и одновременно с этим страшно недоволен твоей работой, дорогой мой кузен Вилли.

Вилохэд опешил. После блистательно проведённого расследования убийства королевского дайнагона количество претензий короля в его адрес значительно сократилось. Напротив, в последнее время, казалось, венценосный родственник изменил своё мнение, и коррехидор перестал всякий раз слышать по своему адресу замечания о собственной никчёмности и напрасно выплачиваемом, отнюдь не копеечном, жаловании из Кленовой казны.

– У нас произошло из ряда вон выходящее происшествие, – продолжал король, – один из моих пажей, И́рвин То́ха – Еловый клан, погиб.

– Несчастный случай? – насторожилась чародейка.

– Если бы! – воскликнул его величество, – Тоха умер, передознувшить наркотиками. Представляете весь ужас моего осознания? Наркотики! И где, в моём дворце! И кто? Мой личный паж!

Повисла неловкая пауза. Вил прекрасно знал, что в такие моменты к королю лучше не соваться, никаких вопросов не задавать и уж точно не лезть со своим собственным мнением. Он бросил предостерегающий взгляд на Рику, но та, хвала богам, припомнила его наставления и скромно опустила глаза, ожидая, когда король соизволить продолжить. И он продолжил:

– Ирвин был таким хорошим мальчиком, я помню его ещё до поступления в Школу Серого камня, – монарх вздохнул, – более того, его отец числится среди моих друзей, и вдруг такое! Куда только смотрит моя служба дневной безопасности и ночного покоя!? – риторически воскликнул он, – вы вообще, чем в данный момент занимаетесь?

– В данный момент у нас на руках труп женщины, убитой с особой жестокостью и цинизмом на улице Белых тополей, – Вил решил доложить о проститутке, чтобы переключить внимание короля.

– Убийца нанёс привязанной жертве десять ранений острым колюще-режущим оружием, девять из которых оказались несмертельными, – поддержала коррехидора Рика, – я предполагаю, что убийца воспользовался небольшим кухонным ножом для разделки мелкой рыбы. Хотя труп я получила уже в достаточно сильной стадии разложения, порезы весьма характерны. Да и длины аджикири как раз хватит, чтобы нанести удар в сердце.

– Что за женщина? – спросил, нахмурившись, король.

– Мы пока не выяснили личности убитой, – проговорил Вил, – предположительно она оказывала услуги интимного характера.

– Проститутка?

– Весьма похоже, – подтвердила чародейка, – её одежда, волосы, выкрашенные в неестественный цвет, а также яркая губная помада и маникюр недвусмысленно говорят о профессиональной принадлежности жертвы.

– Прелестно! – воскликнул король с таким видом, что не оставалось никаких сомнений, что он чертовски недоволен, – значит, ум и время коррехидора занимает убийство публичной девки?

– Ну, это тоже противоправное деяние, – уклончиво ответил Вил, – в Артании все граждане имеют равные права на защиту государства.

– Надеюсь, ты, Вилли, не собираешься таскать невесту Дубового клана по борделям и иным злачным местам столицы?

– Если на то будет служебная необходимость…

– Так вот, дорогой кузен, – проговорил король обманчиво-спокойным голосом, – я повелеваю передать расследование убийства проститутки кому-нибудь, кто пониже в чинах. Хотя бы этому, как его, Меллоуну. А вы займётесь выяснением всех обстоятельств трагической смерти Ирвина Тохо. Необходимо выяснить, какими путями наркотики попадают в Кленовый дворец, пресечь это безобразие и по всей строгости закона покарать виновных.

– Для начала, ваше величество, – чародейка подумала, что самое время выяснить все привходящие обстоятельства, – мне нужно осмотреть труп, произвести вскрытие и доподлинно установить причину смерти.

– Чей труп, позвольте полюбопытствовать, именно труп вы горите желанием осмотреть? – прищурился монарх, – вы недостаточно насмотрелись на вашу проститутку?

– Труп пажа вашего величества Ирвина Тохи, если я, конечно, правильно запомнила его имя, – скромно заявила чародейка. Ей уже довелось испытать на себе тяжёлый характер его величества, не терпевшего иронии от подданных.

– Отказано, – последовал ответ.

– Как отказано? Почему? Ведь умер человек молодой, который, насколько я понимаю, ничем не болел, – принялась перечислять Рика, – смерть его была внезапной. В таких случаях регламент предписывает обязательное вскрытие в целях выяснения причины данной смерти.

– В таких случаях – возможно, – кривая улыбка чуть тронула губы короля, – для того, чтобы произвести вскрытие древесно-рождённого лорда требуется согласие клана. А Еловый клан в лице лорда Тохи уже недвусмысленно выразил свой категорический отказ. Так что, мой дорогой коронер, вам придётся обходиться свидетельскими показаниями.

Сказать, что чародейка не была шокирована последним заявлением артанского монарха – было не сказать ничего. Она даже не подозревала, что родственники просто так, по собственному желанию могут взять и запретить производить вскрытие умершего при весьма подозрительных обстоятельствах человека.

– Позвольте мне спросить, ваше величество, – вежливо проговорила Рика, когда у неё в голове уложилась перспектива, если можно так выразиться, заочного расследования, – кто констатировал саму смерть и установил её причину?

– Мой лейб-медик – доктор Нода, – ответил король, – надеюсь, он сможет удовлетворить ваше любопытство и ответить на все интересующие вас вопросы.

– Я понял, сир, – Вилохэд глазами незаметно показал чародейке, что пора уходить, – позвольте нам незамедлительно приступить к проведению расследования?

– Давай, Вилли, не подведи меня, – его величество сделал отпускающий жест рукой, – выясни, какая сволочь распространяет дурь среди моих пажей, и пресеки сии безобразия на корню. В плане свободы действий можешь ни о чём не беспокоиться. Право непреднамеренного убийства для древесно-рождённых никто не отменял. Ты меня понял? – со значением проговорил он, и взгляд больших выразительных глаз короля остановился на коррехидоре.

– Да, я всё понял, сир, – Вил поклонился и вышел вон.

– О чём это он? – заглянула в лицо спутника чародейка и заметила мрачное выражение.

– Вы не п? Его величество дал мне карт-бланш, полное право убить виновного по своему произволу, либо через вызов на дуэль. Иной раз умение хорошо стрелять может сослужить тебе же дурную службу. В целом всё не особо хорошо. Получается, король подозревает того, кого не получится просто так отдать под суд, и по этой причине я получил завуалированный приказ ликвидировать виновного.

– И что вы намереваетесь делать?

– Пока ничего, – пожал плечами коррехидор, – по крайней мере, пока не узнаю имя виновника. Не факт, что им окажется знатный человек. Если нет, то вопрос решается сам собой, и выступать в роли правой руки богов мне не придётся, – он мотнул головой, и его слегка отросшие волосы упали на лоб, – давайте начнём с доктора Ноды. По опыту общения в охотничьем замке он показался мне весьма неглупым человеком и хорошим специалистом. Посмотрим, что он скажет по поводу смерти пажа. Потом побеседуем с другими пажами. Со слов короля я понял, что в Еловом клане нам делать нечего, так что выяснять подробности жизни покойного нам придётся самим. Да и вряд ли родственники были в курсе пагубных пристрастий младшего Тохи.

Доктор Нода встретил их по-приятельски, слоно старых добрых знакомых: предложил кофе и крекеры. От угощения Вил вежливо, но весьма решительно отказался.

– Естественно, господин коррехидор, вы можете не утруждать себя объяснениями, по какому поводу вы посетили мою скромную обитель, – заявил он, и нимало не смутившись, налил себе кофе из закопчённого кофейника, который по виду являлся ровесником самого доктора, – вас сюда привела смерть господина Тохи.

– Верно, – подтвердил Вил, – что вы можете сказать по этому поводу.

– По этому поводу у меня есть много чего сказать, только большинство слов, что просятся на язык, я поостерегусь произносить в обществе дамы, – Нода привычно взъерошил свою шевелюру, которая и без этого находилась в беспорядке, – но, если отставить в сторону моё мнение по поводу молодых идиотов, имеющих нехорошую привычку тащить в рот всяческую гадость без разбора, скажу вот что. Вызвали меня вчера часов около десяти. Ирвин Тохи не был на завтраке и не явился на работу в свою смену. У них смена по четыре человека через день. Трое пажей отправились в комнату Ирвина, и, когда никто не ответил на стук, просто вошли в его спальню.

– У пажей отдельные спальни? – удивилась чародейка, – условия просто мечта. В Академии магии даже аспиранты живут по двое в комнате.

– Что вы хотите! – махнул рукой доктор, сделав большой глоток кофе, – они же все отпрыски самых знатных семей Артании, титулы, наследственная служба при дворе и всё такое. И обнаружили они своего приятеля уже остывшим. Понятное дело, шум подняли, с одним особо чувствительным, вообще истерика сделалась. Я еле-еле его в чувства привёл. Пришлось по сиятельной мордахе пару пощёчин отвесить, а потом уж и полстакана коньяка сделали своё дело: зубами стучать уже на третьем глотке перестал, допил и из комнаты своим ходом вышел. Работал он потом, или его величество пожалел страдальца, я не знаю. Передо мной наш покойник лежал.

Доктор Нода сделал паузу, даже глаза прикрыл, как человек старающийся во всех подробностях припомнить минувшее событие.

– Я ж понимаю, что к самому виновнику торжества вас и на милю не подпустят, – усмехнулся он, – сталкивался уже, знаю, как некоторые древесно-рождённые ко вскрытию относятся. Так что постараюсь доложить во всех подробностях, а, если понадобится, копию заключения о смерти вам в коррехидорию пришлю, – Вил кивнул, давая понять, что эта самая копия лишней в их расследовании не будет, – не стану ходит вокруг да около, скажу сразу: парень передознулся наркотиками. Он лежал лицом вниз около стола, на котором стояла изрядно опустевшая бутылка коньяка. Одна бумажка из-под порошка, что Тохи успел употребить валялась на полу, а вот вторая (или уже не знаю, какая по счёту за тот вечер порция) оказалась смертельной. Он даже не смог проглотить её до конца.

– Причина смерти не вызвала у вас никаких сомнений? – спросила Рика, вооружившись блокнотом.

– Ни малейших, – без колебаний ответил доктор, – зрачки у парня были размером с радужную оболочку, кожа синюшная, какая бывает при отказе сердца, а сам характер и расположение трупных пятен были весьма характерны. Добавьте к этому множественные внутрикожные экхимозы.

– Это точечные кровоизлияния, навроде синяков, – поспешила объяснить чародейка, увидев непонимающий взгляд Вилохэда, – согласна, – это уже относилось к доктору, – экхимозы – вполне характерное явление при смерти от передозировки наркотиков. Они возникают…

– Эрика, я понял, о чём говорит доктор Нода, – остановил чародейку Вил, – подробности излишни.

– Отличная подготовка, коронер, – похвалил доктор, одарив Рику одобрительным взглядом поверх очков, – в ротовой полости и носовых ходах обильные пенистые выделения. Я определил отёк лёгких и остановку сердца. Полагаю, для Тохи вчера последняя доза оказалась далеко не первой, извините за невольный каламбур. Парень уже закинулся чем-то часа два назад, затем вернулся в свою комнату, отдал должное коньяку, после чего его потянуло на продолжение банкета. У него с собой было два пакетика. Один он принял – бумажка валялась на полу, а второй не успел. Организм буквально запротестовал, и, собственно, протест этот выразился в отказе органов дыхания и остановке сердца. Таким образом королевский паж нашёл свой бесславный конец. Для семьи я, естественно, я написал благопристойное заключение, в котором указал смерть по причине острой сердечной недостаточности.

Рика осмысляла услышанное. Картина смерти, описанная доктором Нодой, полностью соответствовала её представлениям о том, что случается с людьми, злоупотребляющими различными запрещёнными в Артании препаратами.

– А что именно принимал Тохи? – спросила она.

– Вот тут-то, господа офицеры Королевской службы, и начинается самое интересное, – доктор в очередной раз попытался пригладить свои вихры, – сначала я подумал, что желтоватый порошок, добрая половина которого осталась в бумажке, – вытяжка из листьев кустарника, произрастающего на Южных островах, и известного в Артании как веселильный куст. Но нет, ничего похожего. Я сделал анализ и не выяснил ровным счётом ничего, кроме того, что субстанция несёт в себе следы, как это ни странно, углеводородов. Точнее определить состав мне не удалось.

– У вас остались образцы? – Рика записала мнение Ноды в свой блокнот.

– Естественно, – кивнул тот, – охотно передам их в ваше распоряжение. Может быть, здесь не помешает квалификация чародея.

Вил внимательно слушал разговор двух специалистов и старался составить собственное представление о произошедшем, но мысли его параллельно двигались и в ином направлении: он размышлял, что для начала нужно осмотреть комнату погибшего и побеседовать с коллегами. Наверняка у парня были приятели или даже друзья среди пажей. Они-то точно должны были знать о пристрастиях младшего сына Елового клана.

Пажи проживали в западном крыле дворца на втором этаже, куда их любезно проводили по приказу его величества Элиаса.

– Здесь жилые комнаты, – тоном продавца недвижимости, расхваливающего товар, проговорил слуга в безукоризненно отглаженной форме, – живут юноши по одному в комнате, а кухня, туалет и ванная комната у них общая.

– Которая дверь ведёт в комнату господина Тохи? – поинтересовался коррехидор, оглядывая совершенно одинаковые двери в коридоре.

Слуга указал нужную дверь и замер в двух шагах.

– Благодарю вас, – бросил Вил на пороге, – вы свободны.

– Может быть, вашему сиятельству понадобиться какая-нибудь дополнительная информация, – вытянулся в струнку парень, – или услуги. Я готов.

– Благодарю вас, – уже с нотками угрозы повторил коррехидор. Ему было ясно, что слуга сгорает от любопытства и жаждет хотя бы одним глазком заглянуть в комнату внезапно умершего пажа. Но такой возможности предоставлять ему никто не собирался.

Под суровым взглядом карих глаз слуга почтительно поклонился и скорым шагом припустил по коридору.

Комната пажа его величества оказалась аккуратно прибранной, с нишей для кровати, небольшим, но вполне вместительным шкафом, низким чайным столиком посередине и неуместной парой кресел в материковом стиле, а также у стены примостился шкафчик для посуды и продуктов. У входа обнаружилась вешалка для одежды с небрежно наброшенным пиджаком. Окно затеняли шторы из бамбука. На книжной полке помимо пары-тройки книг и стопки журналов стояла магоргафическая карточка выпускника Школы Серого камня. Тохи был симпатичным, со светлыми (как у большинства членов Елового клана) волосами и широким улыбчивым ртом.

На чайном столике продолжала стоять наполовину пустая бутылка дорогого коньяка, валялись шкурки от мандарина, а рядом Рика обнаружила то, о чём упоминал доктор Нода – небольшой пакетик, вернее будет даже сказать, бумажка прямоугольной формы, в какие обыкновенно аптекари упаковывают свои порошки. Бумага производила впечатление пропитанной каким-то составом, чтобы избежать случайного намокания содержимого. Крупинки желтоватого цвета прилепились на сгибе, а с внешней стороны стояла небрежная печать чёрного цвета со стилизованным непонятным цветком и какими-то цифрами.

– Вам о чём-то говорят печать и цифры? – спросила чародейка, подавая спутнику упаковку.

Вил внимательно осмотрел бумажку со всех сторон и покачал головой.

– Нет, ничего подобного в жизни не видел. Полагаю, печать и цифры нанёс либо производитель дури, либо тот, кто продавал это с позволенья сказать снадобье. Что-то ещё привлекло ваше внимание?

Чародейка окинула взглядом комнату и ничего значительного не заметила. Постель никто не расстилал и в этой самой постели не спал, форменная одежда пажа висела на вешалке-плечиках прямо на крюке в стене, ботинки кое-как сброшены у двери (видимо их владелец в свой последний раз возвратился здорово навеселе), а домашние тапочки остались валяться там, где свалились с ног пажа, когда тело выносили из комнаты. В шкафу тоже ничего интересного не обнаружилось: обычные вещи, сложенные или повешенные обычным образом. Внизу пряталась родная сестра бутылки со стола, видимо Тохи покупал спиртное с запасом. На подоконнике – пепельница с раздавленными окурками папирос, сгоревшими спичками и чёрно-фиолетовой смятой упаковкой от этих самых спичек. Чародейка усмехнулась: парень курил в окно, пытаясь скрыть от окружающих свою привычку и уменьшить запах табака в комнате. Почти наверняка пажам курить строго запрещалось. Эту версию подтверждал одеколон с ядрёным запахом и освежитель для рта в уголке подоконника.

– На первый взгляд в бытовой жизни Ирвина Тохи я не нахожу ничего подозрительного, – проговорила чародейка, – ну курил, любил приложиться к бутылке дорогого спиртного, и всё.

– Мне вот интересно, – Вил тоже поглядел на пепельницу и освежитель для полости рта, – паж вчера впервые решил побаловаться наркотиками или нет?

– С уверенностью заявляю, что нет, – сказала чародейка, – положив на место пару журналов с красотками, – к такому плачевному итогу приходят те, кто уже какое-то время употребляет препараты, а вчера ему показалось мало, и он решил добрать пару доз дома. Видите ли, Вил, со временем организм человека приспосабливается, ему требуется всё больше и больше, и в какой-то момент вещества просто убивают его.

– Нам остаётся лишь выяснить, кто снабдил Тохи наркотиками, и найдутся ли ещё в Кленовом дворце любители острых ощущений, – резюмировал коррехидор.

Появился доктор со вторым пакетиком, тщательно упакованным и запечатанным.

– Да, – ответил он на вопрос чародейки о печати и цифрах, – на моём тоже такое имеется. Но что это, зачем и какой смысл в цветке и цифрах, я не знаю. Никогда в прежде не сталкивался ни с чем подобным.

Рика сравнила пакетики, и оказалось, что цифры совершенно идентичны: 0347.

– Это не может являться датой, – рассуждал вслух Вил, – допустим, 03 – это номер месяца, но ни в одном месяце года нет сорока семи дней. Адрес? Первые цифры – номер дома, а вторые – квартира?

– Зачем? – включился в обсуждение врач, – я бы скорее предположил, что в цифрах зашифрованы номер партии и месяц изготовления, а цветок – какой-то фирменный знак производителя. Эдакая бравада, мол, мы настолько уверены в собственной безнаказанности, что ставим личное клеймо на наш товар.

– Возможно, возможно, – задумчиво проговорил коррехидор, – если так, то как бы не борёкудан. Слишком уж демонстративно, словно заявление о себе, эдакий вызов обществу.

– Никогда не пересекался с организованной преступностью, – покачал головой доктор Нода, – правда, в газетах читал о них. Но чтоб прямо в королевском дворце!

– Скорее уж в тени Кленового дворца, – усмехнулась чародейка, – всё самое неприглядное всегда норовит спрятаться в тени.

Доктор откланялся и ушёл, а коррехидор и Рика пошли беседовать с пажами. Вил прихватил с полки магографию, вдруг пригодится при расследовании.

Почти все комнаты к их глубокому сожалению оказались пусты, только непосредственный сосед умершего читал какую-то книгу, закинув ноги на спинку кровати. При виде непрошенных гостей, что вошли после его небрежного брошенного позволения, черноволосый парень даже ухом не повёл, только вопросительно вскинул густую бровь:

– Чего надо? – без особой приязни поинтересовался он у непрошенных гостей.

– Поговорить, – спокойно ответил Вил, походя скинув ноги пажа со спинки кровати, и уселся в кресло, – потрудитесь принять вертикальное положение, когда вас посетил четвёртый сын Дубового клана, верховный коррехидор Кленфилда граф Вилохэд Окку.

Перечисление титулов и должностей произвело волшебное впечатление: парень, свысока поглядывающий на неожиданных визитёров, вскочил, спрятал за спину карманное издание, чародейка успела узнать в нём нашумевший в зимнем сезоне бульварный роман со скандальной репутацией, против продажи которого протестовали многие добропорядочные матери семейств. Там описывались весьма фривольные приключения девушки-аптекаря в гареме императора Делящей небо.

– Простите, милорд, – вежливый поклон, в котором чувствовалась вышколенность королевского пажа, – моя увлечённость чтением сыграла со мной злую шутку.

– Извинения дарованы, – серьёзно сообщил Вил, – представьтесь.

– Ро́би Сава́ра, Кипарисовый клан, – проговорил парень, – паж его королевского величества Элиаса, чем могу быть полезен вашему сиятельству?

– Расскажи об Ирвине Тохи, – велел коррехидор.

Савара на долю мгновения отвёл глаза, потом взгляд честных серых глаз возвратился на лицо коррехидора, и он проговорил:

– Ирвин ни с кем в Кленовом дворце особо тесно не общался, – глубокий вздох, – он метил выше, говаривал, мол, станет совершеннолетним, а там и должность младшего советника не за горами. Не то, что мы, олухи. Нам светит до седых волос в пажах проходить.

– Выходит, у Тохи были амбиции!? – удивился Вил.

– Ещё какие. Он, когда выпьет (чего уж греха таить, вы ведь тоже молодым были!) – на это двадцатишестилетний граф Окку только хмыкнул, – мы тут все иногда к бутылке прикладываемся. Так вот, Ирвин в такие моменты о выгодной женитьбе любил порассуждать. Утверждал, что удачный брак с девицей из влиятельного клана ещё больше его по служебной лестнице продвинуть сможет. Что мужик с головой и связями (а у себя в достоинствах он числил и первое, и второе) завсегда любую девицу очаровать сумеет.

Рика подошла к Вилу и шепнула на ухо:

– Не вяжется как-то образ строящего далеко идущие планы карьериста с запихиванием в себя всякой всячины, от которой случается отёк лёгких и остановка сердца.

Вил продолжал беседу с любителем низкопробной литературы.

– А какие интересы были у господина Тохи помимо мечтаний о само собой сваливающейся на голову успешной жизни? С кем он приятельствовал? Куда любил ходить в свободное время? Успел ли обзавестись пассией?

– Близко он ни с кем из наших не сходился, – уверенно заявил паж, – а приятельствовал более других он, пожалуй, с вашим покорным слугой, – он чуть наклонил голову в полупоклоне, – Ирвин считал наш клан равным своему. С остальными парнями держался заносчиво, а Ду́бби из клана Рябины вообще задирал и унижал при каждом удобном случае. Клан обедневший, давным-дано утративший былое величие и влияние, к тому же, сам Дубби – из пажей самый младший, едва пятнадцать сравнялось. Его родичи не могут оплатить хорошую школу, вот и отдали парня во дворцовую службу.

– Что вы можете сказать по поводу вчерашнего вечера и ночи? – вмешалась в разговор Рика. Чародейка уже составила представление о сволочном характере покойного и надеялась прояснить ситуацию с его связями внутри и вне дворца.

– Вы о трагической кончине бедного, бедного Ирвина? – с приличествующим случаю, но несколько наигранным, трагизмом воскликнул Савара, – если бы он только позвал на помощь! Если бы кто-нибудь оказался рядом…

– Мне надоело ваше представление, Савара, – скривился коррехидор, – я ни за что не поверю, будто бы ваш приятель крепко подсел на вещества, которые специалисты именуют наркотиками, а любители – дурью, при этом вы ничего не подозревали ни сном, ни духом! Довольно. Или вы станете честно отвечать на наши вопросы, или…, – он выдержал многозначительную паузу, – мы с вами станем беседовать в ином месте и в иное время. Ваши обтекаемые и абсолютно пустые ответы я расцениваю как препятствование следствию, посему могу приказать взять вас под стражу и доставить в коррехидорию, где имеются вполне себе уютные камеры для временного содержания заключённых.

– Наши остроумцы именуют их «зверинцем», – не преминула ввернуть Рика, – не думаю, что пребывание там поспособствует карьере в Кленовом дворце.

Паж опустил глаза и сцепил руки за спиной. Рике было отлично видно, как сильно побелели костяшки пальцев парня.

– Ну, хорошо, я знал.

– Что именно?

– То, что Ирвин, то есть господин Тохи, питает некоторую слабость к …, – он замялся, – к веществам. Иногда он предпочитал курительные смеси, иногда бадяжил что-то с алкоголем, но в последнее время в сферу его интересов попало нечто совершенно иное.

– Объяснитесь, что значит «иное»? – спросила Рика.

– Отвечайте, Савара, – сказал Вилохэд, перехватив ироничный взгляд пажа в сторону чародейки, по своему обыкновению нарядившейся, словно горничная в трауре, – перед вами – коронер его королевского величества Эрика Таками. Она имеет такие же полномочия, как и я.

Савара кивнул и сказал:

– Не так давно Ирвин заявил, что все эти листья веселильного куста и сок бесцветного мака – просто детские игрушки, что их употребляют слабаки или нищие духом. Да, да, он так и сказал: «нищие духом». Для истинных ценителей духовной свободы существует кое-что получше.

– Он пояснил, о чём идёт речь?

– Нет, – покачал головой паж, – и вообще потом ни о чём таком даже не упоминал, а я, по честности сказать, и не интересовался. Мало ли на свете всякой гадости наизобретали. Сам не употребляю, да и другим не советую.

– Вам не бросились в глаза какие-нибудь изменения в характере, поведении или личности вашего приятеля?

Паж задумался, даже позволил себе качнуться с пяток на носки, потом ответил:

– Пока вы не спросили, я не концентрировался на этом вопросе, но вот теперь, – он кивнул, словно поддакивая своим мыслям, – изменения были. Исподволь, не такие, чтоб прямо сразу в глаза бросались, но всё же были. Ирвин стал одновременно и более замкнуто-отстранённым, и чрезмерно оживлённым: начинал громким голосом вещать на самые разные темы, смеяться, пускался в рассказы о каких-то, как мне казалось, вымышленных любовных победах. Утверждал, что его почтила своим вниманием одна взрослая опытная дама высокого положения при Кленовой короне. Но внезапно такое веселье и активность сменяли периоды апатии и полнейшего безразличия к происходящему. Мой приятель становился сонным и вялым, практически не общался, отделываясь общими фразами, прозрачно намекая, будто бы его усталость вызвана любовной лихорадкой. В такие дни он мог проспать чуть ли не сутки.

– Вполне типично для любителя порошка из листьев веселильного куста, – прошептала чародейка Вилу, – перемены настроения, возбуждение, избыточная энергия.

– Только доктор определил вовсе не то, что вызывает подобные симптомы, – также шёпотом ответил коррехидор, – он говорил что-то про нефтепродукты.

– А ещё, – привлёк их внимание Савара, – на прошлой неделе Ирвин на боль в голе жаловался. Покашливал, будто першило постоянно.

– Ирвин рассказывал вам, где он бывал в городе? – спросил коррехидор, переглянувшись с чародейкой, которая многозначительно прикрыла глаза, подтверждая, что першащее или больное горло согласуется с тем, что покойный паж закидывал снадобье себе в рот.

– Могу я сесть? – попросил Савара и, воспользовавшись разрешением бухнулся на кровать, – по поводу отлучек в город он всегда отмалчивался, однажды обмолвился, когда кто-то из молодёжи об игорных домах рассуждал. Тохи тогда и заявил, что в обычных казино ровным счётом ничего интересного нет, а вот настоящие мужчины, знающие толк в удовольствиях, предпочитают закрытые заведения.

– И при этом он, естественно, говорил не о королевском мужском клубе «Красные и зелёные клёны», – усмехнулся коррехидор.

– Да, – серьёзно подтвердил собеседник, – с его слов выходило, что не то, что – попасть, узнать о его существовании не каждый может. А «Клёны» – самый престижный клуб в столице. Тохи со всем его гонором и козырянием принадлежностью к Еловому клану туда и на порог не пустят.

– Спасибо, – Вилохэд поднялся, – Савара, вы нам помогли. Королевская служба дневной безопасности и ночного покоя рассчитывает на ваше молчание. Не стоит обсуждать нашу беседу ни в кругу друзей, ни в семье.

– Милорд, – обижено воскликнул паж, – я – древесно-рождённый! Нет нужды напоминать мне о моём долге перед Кленовой короной.

– Что скажете? – Рика снизу вверх заглянула в лицо коррехидора.

– Пока ничего нового, и вряд ли нам удастся узнать что-то ещё от остальных пажей.

– А мне вот в голову залетела шальная мыслишка о мети обиженного сослуживца, – как бы небрежно заметила чародейка, радуясь в душе, что опередила четвёртого сына Дубового клана.

– Вы о несчастном рябиновом Дубби?

– Да, – подтвердила девушка. Досадно, что Вил тоже запомнил имя, – и иронию, что я расслышала в вашем вопросе мне кажется неуместной. Смотрите: Дубби постоянно подвергается насмешкам, а иногда и откровенным унижениям со стороны старшего и более знатного товарища. Противопоставить ему прямую силу он не может. Младше, слабее, старшие пажи, либо открыто принимают сторону его обидчика, либо предпочитают оставаться зрителями. Униженный парень прознаёт, что его главный гонитель не чужд разного рода веществ.

– Каким, интересно знать образом?

– Случайно увидев, как тот закидывается порошком на службе, – пожала плечами Рика, – или намеренно следит за Тохи в надежде выведать какие-нибудь позорные тайны последнего. И в голове Дубби зреет план мести: он тайком прокрадывается в комнату своего врага и подменяет безобидный порошок адской алхимической смесью. Напрасно вы столь скептически улыбаетесь, есть немало ядов, что вызывают похожую картину смерти.

– Неужели вы столь заинтересованы в исполнении мною своего желания? – вскинул бровь Вил, – довольно будет просто попросить своего жениха, и всё, что у меня есть в распоряжении, будет к вашим услугам.

– Допустимо ли называть младшего сына Дубового клана дураком? – насупилась Рика.

– Для некоторых особ допустимо, но нежелательно.

– Я просто рассматриваю все возможные варианты, – пристальный взгляд карих глаз немного смущал и заставлял чувствовать себя не в своей тарелке, – отомстить обидчику посредством его слабостей – не такая уж редкость.

– Да, но не в пятнадцать лет, – возразил Вил, – и потом слишком много «если»: если узнал, если знает алхимию (без хорошего образования, заметьте!), если сумел проникнуть в комнату, если нашёл заначку, если заменил, если Тохи не заметил… Вас не смущает чудовищно большое количество условностей? – чародейка промолчала, – из вашей версии вырисовывается буквально какой-то гений преступного мира в отроческие годы: он вездесущ, неуловим, способен проникать в запертые комнаты, отыскивать спрятанное и подменять содержимое. Уж не снабдила ли вас ваша очаровательная соседка новым детективным романом?

– Нет, не снабдила, – отрезала Рика, – я вообще не читаю ни любовных романов, ни детективов.

– Интересно, а что вы читаете?

– Справочник по криминалистике.

Вил захохотал. Они препирались как раз неподалёку от комнаты Тохи. К их удивлению, дверь отворилась, и оттуда вышел лакей с передвижной тележкой, на которой грудой лежали разные вещи. Коррехидор вытащил свой амулет в виде золотого кленового листа с проблёскивающими драгоценными камнями и поинтересовался у слуги, что именно он делает. Тот выпучил глаза на амулет, сробел и, теребя рукав лежащего сверху кашемирового зимнего пальто, ответил:

– Дык, я, это, приказание выполняю. Ведь господин Тохи преставился, вот его родные и велели все евойные вещи собрать и им отправить. Мне сказали пойти сюда, сложить барахло и вниз отвести. Тама запишут, упакуют и Еловому клану передадут.

– Вы видели это пальто? – спросил чародейку Вил.

– Видела, оно в шкафу висело.

– Карманы проверили?

– Зачем? – пожала Рика плечами, – на улице потеплело, ни один нормальный человек в такой одежде гулять не пойдёт. Если Ирвин Тохи и надевал зимнее пальто, то, как минимум, случилось это недели три-четыре назад. Вчера он вообще в пиджаке выходил, пиджак на вешалке у двери висел. В карманах кроме бумажника и носового платка ничего не было.

– Я проверю пальто, – заявил коррехидор потерянному слуге, – вдруг что-то осталось забытое.

Вилохэд запустил руку в правый карман. Но карман к его великому сожалению оказался пуст. Во втором кармане обнаружились забытые мелкие деньги и дырка. Подкладка слегка разошлась по шву. Когда коррехидор рассматривал прореху, в глубине кашемировых просторов пальто что-то утробно звякнуло. Видимо, часть мелочи завалилась за подкладку. На свет божий оттуда были извлечены несколько монет и смятых купонов по двести ригов.

– Видите? – он победно продемонстрировал находку спутнице, – начало положено. Какая-никакая отправная точка у нас имеется.

Слуга пытался издалека безуспешно разглядеть то, что было в руках у Вилохэда, но был отправлен по своим делам. Чародейка взяла в руки купоны. Коричневатые бумажки ей ровным счётом ничего не сказали: какие-то билетики с нарисованными оскаленными мордами собак, цифрами и странным названием «Нет вредителям!».

– Не понимаю, что это за билетики и куда? Неужели наш наркоман посещал просветительские лекции, да ещё платил за это по двести ригов?

– О, Эрика, – засмеялся коррехидор, – Ирвин Тохи платил означенную сумму вовсе не за лекции о борьбе с вредителями, и у вас в руках отнюдь не билетики. Это букмекерские купоны, проще говоря, ставки на травле крыс собаками.

– Неужто кто-то готов платить за подобное зрелище?

– Представьте, да. В Кленфилде сыщется несколько подобных заведений. Оттуда и начнём, – коррехидор убрал вещественные доказательства, – надеюсь, кто-то видел нашего красавца и запомнил. Магографическая карточка нам в этом очень поможет. Будем идти по следу.

Глава 3 ПО СЛЕДУ ПОВЕСЫ

Посещение странного заведения с названием «Нет, вредителям!», при придумывании коего использовался принцип: чтобы знали свои, и не понимали чужие, Вилохэд не стал окладывать.

– Поедем нынче же, – проговорил он, когда они с чародейкой покинули Кленовый дворец, – заедем к вам, переоденетесь, пообедаем, и в бой.

– Мой теперешний наряд сгодился для его величества, а для травли крыс собаками – ну, никак!

– Ваш сегодняшний наряд, вполне мил на мой вкус, – примирительно проговорил Вил, почуяв в вопросе знакомые интонации раздражения. Так чародейка обыкновенно начинала разговор, если собиралась сказать какую-нибудь резкость, – но, если мы намерены влиться в сообщество граждан, любящих пощекотать нервы разного рода диковинными аттракционами, то будет лучше не особо среди них выделяться. Предлагаю вам одеться в материковом стиле, помниться, мы перед поездкой в Оккунари заказывали вам подходящий визитный наряд. И, кстати, ваш знаменитый макияж окажется как нельзя кстати.

Рика с подозрением покосилась на четвёртого сына Дубового клана. Когда она только пришла работать в коррехидорию (для того, чтобы все с одного взгляда понимали, что перед ними не абы-кто, а потомственная некромантка), чародейка подкрашивала глаза и губы несколько вызывающим образом, что порождали немало пересудов, и было непонятно, шутит Вил сейчас или нет.

– А вы? – прищурилась девушка, – ведь ваш наряд древесно-рождённого лорда тоже не особо вписывается в общество завсегдатаев кленфилдского дна?

– У меня, дорогая Эрика, в последние пару лет сложилась такая репутация, что появление четвёртого сына Дубового клана даже в самых злачных местах столицы не вызовет подозрений у обывателей, – он подмигнул, – в кои-то веке газетные выдумки сыграют мне на руку.

– Выдумки? – засомневалась чародейка.

– Заверяю вас, дела обстоят, именно так.

– Значит, вы – ни что иное, как счастливое исключение из правила про то, что дыма без огня не бывает!

– Желаете услышать всю историю и про дым, и про огонь из первых рук? – смоляная бровь коррехидора иронично приподнялась.

Чародейка задумалась на секунду и кивнула.

– Два года назад мой почтенный батюшка схлестнулся с одним ретивым газетным магнатом, тот рискнул использовать не особо честные способы получения голосов избирателей. Очень уж жаждал пройти в Палату общин, – начал повествование коррехидор, – и этим самым магнатом оказался ни кто иной, как владелец «Вечернего Кленфилда» – господин Ёки Табу́ра, собственной персоной. Отец с позором публично переворошил его грязное бельё, и после слушаний в Палате Корней и листьев Табура навсегда был исключён из списков кандидатов, – Вил улыбнулся, – но это позорное происшествие положило начало его кровной, точнее, правда, будет сказать, чернильной мести. Газетчик вознамерился всеми силами опозорить Дубовый клан, вернув долг собственных постыдных разоблачений. Отец занимает слишком высокое положение, и поэтому возводить его в объект своих пасквилей господин Табура не рискнул. Наш старший брат Дайчи к этому времени как раз получил портфель помощника министра в Министерстве Армии, а из этого следовало, что трогать своими грязными ручонками репутацию старшего наследника Дубового клана отнюдь не безопасно, это позволило Дайчи выпасть из сферы интересов «Вечернего Кленфилда», – Вил выразительно показал два следующих загнутых палеца, – далее у нас на очереди близнецы Шон и Кин. Эта парочка оболтусов была сущим кошмаром моего детства, пока родители не отправили их в Морской кадетский корпус. Однако ж, смелости выискивать и смаковать грехи контр-адмирала его величества Шонари Окку смелости у Табуры тоже не хватило, как, и собственно, второго брата. Кин возглавляет тот самый Морской корпус, в котором сам учился, следовательно, обиженному газетчику оставался один последний Окку – ваш покорный слуга. На тот момент я был всего лишь обычным древесно-рождённым парнем, прожигающим жизнь в высшем свете Артанского королевства. По этой причине моя персона и стала объектом внимания газетёнки Ёки Табуры. Он выискивал любые, даже самые незначительные, происшествия, к которым я имел отношение, многократно приукрашивал их и подавал в скандальном ключе. Не брезговал он и банальными светскими сплетнями, а, если оных не хватало, вдохновенно выдумывал сам. Причём старался, чтобы всё выглядело правдоподобно. Меня видели в «Доме шоколадных грёз» с госпожой К., значит, младший Окку совратил молодую деву из такого-то клана. Я стрелялся на дуэли с господином Н. – само собой был схвачен за руку при нечестной игре в «Красных и зелёных клёнах», либо обманутый супруг защищал поруганную честь своей семьи. И всё то же, разными словами и под разными соусами, – Вилохэд вздохнул, – вот так и появился на свет самый отпетый из всех мужчин рода Окку, бесчестный соблазнитель, побывавший в спальнях большинства кленфилдских красавиц, завсегдатай квартала Красных фонарей и участник кутежей и множества несуществующих скандалов.

– А вы весь такой белый и пушистый? – сыронизировала чародейка.

– Да нет, я – брюнет, – в тон ей ответил Вил, – но вот в публичном доме и правда побывал всего единожды в компании друзей-студентов. С тех самых пор решил, что продажная любовь не про меня. Когда я поступил в Королевскую службу дневной безопасности и ночного покоя, Табура поутих. Видимо, решил, что придирки властей его газете ему ни к чему. Но репутация повесы и любителя повеселиться сейчас сыграет нам на руку, просто все решат, что коррехидор взялся за старое.

– А я? – спросила Рика, – за старое не берутся в паре со своей невестой. Хоть наша помолвка не взаправдашняя, и мы оба делаем вид из-за неких выгод данного положения вещей, другие-то не в курсе дела. Как вы объясните моё присутствие?

– Ну, вы в Кленфилде не столь известная особа, чтобы вас узнавали в лицо, – протянул Вил, – но, главное – я не собирался делать вид, что мы просто развлекаемся.

Чародейка удивлённо поглядела на него.

– Да, да, я уже придумал для нас подходящую легенду, одним из действующих лиц которой и будет никто иной, как наш покойный Ирвин Тохи. Не стройте такой скептической мины, – засмеялся коррехидор, – вам она абсолютно ни к лицу. Я уверен, что парень избегал появляться в сомнительных заведениях под своим именем. Слишком велик риск, могут прознать родственники или, не приведи боги, слухи дойдут до Кленового дворца, значит, он представлялся вымышленным именем. Заметка в газете в разделе некрологов о безвременной кончине пажа его королевского величества для большинства его знакомцев из других слоёв общества вообще окажется пустым звуком. Значит, мы смело сможем расспрашивать о нём, как о пропавшем родственнике. Такое случается не так уж редко. Парень мог загулять, попасть в нехорошую историю, стать жертвой грабителей, в конце концов. Вот вы и разыскиваете его, а я просто помогаю вам в поисках кузена, племянника, да хоть возлюбленного.

– Нет уж, от последнего меня увольте! Довольно будет двоюродного кузена.

– Отлично: кузен, так кузен, – Вил оглянулся назад и вывел магомобиль со стоянки у дворца, – пускай мы примемся искать вашего кузена, которого зовут, к примеру, Денни.

Имя не имело для чародейки совершенно никакого значения, и она согласно кивнула головой.

Переоделась Рика быстро: светло-коричневый наряд для визитов, изящные ботинки, сумочка в тон. Коррехидор, что наслаждался чаем госпожи Призм в гостиной, одобрительно кивнул. Весь обед чародейка изнывала от нетерпения, у неё буквально руки чесались приступить к расследованию, да и посещение таинственного развлечения с травлей крыс приятно щекотало нервы.

Место, куда они приехали, несколько разочаровало девушку. Вместо нарисованной богатым воображением картины отвратительных грязных трущоб, где на каждом шагу можно встретить вооружённых кинжалами и пистолетами бандитов в живописных лохмотьях, коррехидор привёз её к небольшому особняку. Особняк этот располагался не так, чтобы уж совсем плохом районе столицы, был в меру потрёпан, и возле него не валялись кучи отбросов со снующими крысами (именно таким образом Рика представляла себе Кленфилдское дно), а просто стояли курящие мужчины, тёмные одежды которых временами расцвечивали яркие пятна платьев доступных женщин, заливисто смеющихся каждой шутке спутников. Вил припарковал магомобиль, вытащил из специального отделения уже знакомый чародейке по Оккунари револьвер и засунул его за пояс, спрятав под длинным сюртуком. Рика поняла, что четвёртый сын Дубового клана настроен серьёзно и готов к плохому повороту событий.

– Возьмите меня под руку, – посоветовал он, – независимые и свободные дамы сюда не ходят, если только они не ставят целью поиск мужчины. А так каждому станет понятно, что вы со мной.

Рика послушно выполнила просьбу.

Внутри дома было оживлённо и шумно. Девица с утомлённым лицом, спрятанная в решётчатой будочке, меланхолически принимала ставки и выдавала те самые купоны, что они нашли в кармане покойного пажа. Множество таких же билетиков валялось на полу. Видимо, проигравшие с досады выбрасывали свои не оправдавшие ожиданий купоны прямо тут. Пахло дешёвым спиртным, табаком и почему-то жаренными тыквенными семечками.

– Господа у нас впервые? – им навстречу шагнул местный распорядитель – улыбчивый кудрявый мужчина, облачившийся в узкие материковые брюки, жилет и сомнительной свежести рубашку, – просим, милости просим, сегодня ожидается поистине эпическая битва: Отгрызатель хвостов и голов выйдет против орды серых грызунов! Удастся ли ему побить свой собственный рекорд? – пафосно вопрошал он, суровым взором окидывая гостей, словно от их мнения зависел успех собаки, – в прошлый раз, когда Отгрызатель хвостов выступал на манеже, ему за три минуты удалось справиться с двадцатью одной крысой. Такими темпами Отгрызаетель разорит наше заведение! Мы не успеваем отсчитывать денежки крысоловам.

– Идёмте, – потянул за собой чародейку Вилохэд, – обычный зазывала, старающийся раскрутить публику на ставки.

– Может у него и спросим по «кузена Денни», – негромко предложила девушка.

– Ни в коем случае, – Вил небрежно взял программку соревнований, бросив на поднос одноглазому малому мелкую монету, – сначала осмотримся, понаблюдаем за публикой, выделим завсегдатаев, а уж потом примемся за расспросы. Любопытно, что нам предлагают организаторы этого высокоинтеллектуального развлечения. Отгрызатель хвостов помечен тремя звёздочками. Рискну предположить – он фаворит сегодняшнего действа, – Вил с видом скучающего аристократа изучал программку, – далее идут под двумя звёздочками Шарки и Дутень. На них ставки пониже. А тут однозвёздочники – Первозубка, Рвач и почему-то Бамбуковая палочка. Ладно, хозяин, видимо, большой эстет. И в конце, на закуску, дебютирует Ланка. То есть нас ждут семь боёв, не думаю, что у меня хватит терпения выдержать сие зрелище от начала до конца.

Коррехидор бросил заинтересованный взор в сторону буфета, где желающие с аппетитом угощались пирожками, бутербродами и спиртным.

– Не советую, – перехватила его взгляд чародейка, – антисанитария жуткая. Да и кто поручится, что они, – на этих словах она хихикнула, – не утилизируют убитых крыс, пуская в начинку для пирожков, что с таким удовольствием уписывает почтеннейшая публика?

– Если даже если меня и посещали мысли о буфетной стойке, – склонился к Рике спутник, – вы задушили их в зародыше. Теперь пирожки с крысятиной станут вставать перед глазами всякий раз, когда мне вздумается перекусить на улице.

– Какие же мы нежные! – заметила чародейка и успокоительно произнесла, – я ж просто пошутила. Однако, настаиваю: здесь ничего не брать в рот кроме бренди. Крепкое спиртное прекрасно обеззаразит бокал, и избавит вас от завтрашних проблем с животом.

– Пожалуй, воздержусь, – ответил Вил, увлекая девушку за собой в коридор, куда следовала большая часть посетителей.

Рика с интересом разглядывала публику. Полюбоваться на охотничьи подвиги псов пришли разные люди: владельцы собак со своими питомцами на руках прохаживались словно звёзды сцены, важные и чуточку надменные. Взгляды, которые они исподволь бросали на своих соперников бывали порой презрительными, а иной раз – заинтересованно-оценивающими. Владелец фаворита, тучный краснолицый мужчина под пятьдесят курил сигару и поглаживал чёрного, как смоль, терьера, скалящего зубы на всякого проходящего мимо. К удивлению чародейки, в «Нет, вредителям!» присутствовали и приличные люди. Группа хорошо одетых юнцов (Рика могла бы отнести их как к деткам богатых промышленников, так и к худородному дворянству) оживлённо обсуждала шансы собак, периодически шикая друг на друга. Видимо, они считали, что получили секретную инсайдерскую информацию, которая не предназначается для чужих ушей. Мужчины постарше, тоже все знакомые между собой, беседовали совсем как на обычных светских приёмах. Она попыталась представить, с кем из присутствующих мог быть знаком Тохи, но как-то не получалось. Юнцы? Нет, они одновременно слишком скованы, при этом пытаются выглядеть независимо. Чересчур громко разговаривают и смеются. Явно – не завсегдатаи. Парочка, похожая на молодожёнов, вытягивая шею, заглядывала в яму манежа, где, собственно, и должно было происходить основное действо. Нет, эти тоже не тянут на друзей пажа. Они вообще целиком и полностью поглощены друг другом. Вил тоже вертел головой, разглядывая разношёрстную публику.

– Пожалуй, – вот та группа мужчин кажется мне наиболее перспективной, – Рика проследила за его взглядом и увидела двоих мужчин, спокойно куривших поодаль от манежа. У каждого в руках были купоны с сегодняшними ставками.

– Прошу прощения, – сказал коррехидор, подходя к ним, – не могли бы вы нам помочь?

– Господа впервые в клубе, – не выпуская изо рта сигару, поинтересовался стоящий слева, более высокий с явно припомаженными волосами, – увы, молодые люди, никаких консультаций или советов я по поводу травли и ставок вам дать не могу. Не имею права. Таковы правила заведения. Каждый разбирается самостоятельно.

– Да, да, – поддакнул ему второй, пониже и поплотнее. Он щеголял в полосатой паре с ярким платком на шее. Курил он значительно более дешёвые папиросы, – и, уж вы поверьте моему опыту, удовольствия и замираний сердца вы получите куда больше, коли станете изучать травлю крыс на своём собственном опыте. Это, доложу вам, такой спорт, что ни скачки лошадей, ни боксёрские битвы ни в какое сравнение не идут.

– Видите ли, – Вил улыбнулся своей мальчишеской открытой улыбкой, – нас интересует несколько иной аспект, нежели травля.

– Да? – удивлённо приподнял брови высокий, – и какой же?

Вилохэд незаметно подтолкнул чародейку, и та вступила в беседу.

– Три дня назад пропал мой дорогой кузен Денни, – она постаралась, чтобы и её голос, и выражение лица были беспомощными и слабыми, чтобы у любого мужчины сразу же возникло непреодолимое желание помочь бедняжке, – я просто в отчаянье! Денчик всегда был таким увлекающимся, таким бесшабашным. Боюсь, не приключилось ли с ним какой беды.

– Если ваш кузен бывал здесь, то весьма вероятно, что его личность покажется нам знакомой, но вот имени, какое вы назвали, не припомню.

– Видите ли, – опустила ресницы чародейка, – Денчик увлекался приключенческими романами, и любил придумывать себе разные героические имена. Он с самого детства полагал собственное имя банальным и простонародным.

Вил улыбнулся про себя, как ловко Рика намекнула на происхождение разыскиваемого кузена.

– Он, знаете, такой высокий, – девушка приподняла руку, показывая примерный рост пажа (она прикинула по длине пальто, которое они осматривали в коридоре), – стройный и красивый. Девушка уже собиралась предъявить магографическую карточку, как вздрогнула от внезапного удара гонга, который, казалось, проник во все уголки обобняка. Все повернулись в сторону появившегося распорядителя, и тот громким голосом возвестил, что ставки на открывающий раунд уже сделаны.

– В первой травле покажет своё мастерство, смелось и твёрдость характера, – он выдержал паузу, как бы создавая интригу, – красавица-Шарки! Ей, согласно жеребьёвке, выпала честь открыть сегодняшние соревнования!

– Позвольте, господа, – высокий целеустремлённо двинулся к манежу, – после, всё после.

– Так ты же не ставил на Шарки, – с подозрением поинтересовался его спутник, – или ставил?

– Нет, нет, – заверил тот с несколько фальшивым спокойствием, – чисто спортивный интерес.

Вилу и Рике тоже пришлось присоединиться к толпе, возбуждённое предвкушение которой ощущалось почти физически.

– Сегодня судить соревнования, – продолжал объявлять распорядитель, – будет господин Хант, – театральный жест представил желчного вида мужчину с бакенбардами, – а в роли хронометриста мы счастливы видеть молодого господина Эйбу, одного из сыновей известного заводчика терьеров-чемпионов, – серьёзный молодой мужчина с часами в руках поклонился публике исполненным достоинства поклоном, – а теперь, – голос распорядителя вознёсся до казалось бы невозможных высот, – вес нашей героини составляет целых десять кинов! Что означает, что собаке станут противостоять одиннадцать грызунов. Готовность! Крысы пошли!

Служитель вывалил из мешка копошащийся бурый комок, который немедленно распался на множество крыс, дунувших врассыпную во все стороны. Они, несколько оглушённые тыкались в барьеры и тревожно попискивали.

– Тепер-рь, – ведущий специально протянул последнюю букву в слове, – пожалуйте на бой, леди Шарки!

К манежу бочком подошёл смущённый владелец лохматого терьера светло-бежевой масти, погладил взволнованную псину, нежно поцеловал влажный нос и осторожно опустил её на дно манежа. Как только лапа собаки коснулась выстланного опилками пола, словно по волшебству раздался звон гонга, и травля началась. Рика не задумывалась, в чём именно заключается действо по придушиванию крыс, которое громко именовалось «состязанием в ловкости и смелости». Собака зарычала и кинулась на попытавшихся улизнуть крыс. Удар – один грызун уже валяется бездыханным, прыжок – вторая жертва поджала лапки. Псина вертелась волчком, прыгала из стороны в сторону, зрители ликовали. Последняя крыса попыталась проскочить между лапами собаки, но ей это не удалось, и через секунду Шарки с окровавленной мордой осталась одна в окружении крысиных тушек. Ударил гонг, и хронометрист важно озвучил время, потраченное собакой на первый бой.

– Две минуты и сорок секунд!

Чародейка даже отдалённо не представляла, много это или мало, поэтому принялась оглядываться на окружающих. Юнцы о чём-то придушенно спорили, и на их лицах читалось откровенное разочарование. Видать, их источник уверял, будто бы ставки на Шарки надёжны, как обязательства Королевского банка. Настроение их новых знакомых ничуть не поменялось, а один высокий мужчина в костюме благородного цвета мокрых камней как заворожённый смотрел, как служитель собирает за хвосты убитых крыс. Мужчина приближался к своему сороковому дню рождения, был высок, русоволос, в его лице привлекали внимание лохматые брови с изломом и крупный рот с выраженными носогубными складками.

– Погодите, – поднял руку один из их завсегдатаев, – ещё не всё. Последует проверка, все ли крысы мертвы.

– Тут и проверять нечего, – пожала плечами Рика, которой её некромантское чутьё однозначно подсказывало, что все крысы мертвее мёртвого, – готовы все.

– Не скажите, – возразил тот, что пониже ростом и курил папиросы, – бывает, псина придушит крысу, та сознание потеряет и валяется, словно померла на месте, а потом отлежится и наутёк кинется.

Судья прошёл вдоль рядка поверженных грызунов и стучал им по хвостам увесистым деревянным молотком. Ни одна крыса не дёрнулась.

– Я же говорила! – чародейка победно поглядела на Вила, – тут и проверять было незачем.

– Умерьте пыл, – посоветовал он, наклоняясь к её уху, так, словно собирался прошептать какую-нибудь нежную глупость, – не стоит афишировать свои способности. Будет лучше, если окружающие станут считать вас обыкновенной девушкой, разыскивающей своего пропавшего непутёвого братца.

– Пока готовят новый бой, – вернулся к разговору любитель сигар, – самое время продолжить нашу беседу о вашем бедном кузене. Вы говорили, что он вот такого роста, а цвет волос? Какие глаза? Или, может быть, у него имелись какие-нибудь особые приметы?

– Навроде шрама, – второй выразительно провёл пальцем себе по щеке, – или там серьга в ухе?

– Нет, – ответила чародейка, – не думаю. Я вам лучше его магографическую карточку покажу. Это Денчик на выпускной церемонии в школе.

Мужчины принялись обсуждать внешность младшего Тохи, потом вернули карточку Рике.

– Видали его, точно, – солидно проговорил высокий, – но давно, недели три назад. Может, даже месяц. В последнее время не появлялся ваш кузен, это с гарантией.

– А нет ли ещё подобных, – чародейка замялась, чуть не произнеся «злачных мест», – клубов, куда мог бы направиться человек, которому по душе травля крыс?

– Верно мыслите, юная леди, – похвалил её тот, что пониже, – нашему брату, азартному человеку, различные развлечения подавай! Однообразие скуку навевает. Сегодня охота есть на травлю полюбоваться, а завтра, к примеру, больше бои без правил зайдут.

– Да, да, – закивал его приятель, – это вам не приглаженный континентальный бокс, а настоящие кровавые побоища, где ломаются носы, трещат кости – одним словом, всё то, что порой заставляет трепетать сердце настоящего мужика. Ваш кузен из ставочников или любователь?

– Кто-кто? – не понял коррехидор. Ему не доводилось слышать такие прозвания.

– Ну, – собеседник чуть смутился, – здесь вся публика на две основные категории делится: одних ставки и выигрыши превыше всего ставят, а другим зрелище подавай, да покровавее и пожёстче. Вот я и интересуюсь: кузен ваш из каковских будет?

Рика поглядела на коррехидора, не зная, как лучше ответить.

– Денни выигрышами любил похвастаться, – ответил тот, вспомнив купоны, провалившиеся за подкладку зимнего пальто, – посему, думаю, он – из ставочников.

– Ага, – кивнул высокий, – тогда попытайте счастья на подпольных боях, что у Сенного базара, потом можете таракнщикам заглянуть, у них тоже тотализатор, и напоследок пройдитесь по казино. Азартные да молодые любят с богиней удачи в жмурки поиграть. А пока, извиняйте, господа родственники пропавшего кузена, сейчас, кажись, Отгрызателя выпустят. Я на него хорошую ставку сделал. Не хочу пропустить ни единой секунды.

– Вы желаете поглядеть на Отгрызателя? – поинтересовалась Рика.

– Ни за что. Мне предыдущей суки хватило с избытком. Думаю, – Вил заслонил чародейку собой от толпы, ринувшейся к манежу, – в «Нет, вредителям!» мы узнали довольно. Главное, у нас теперь есть направление поиска.

Воздух вечерней улицы показался Рике необыкновенно свежим и вкусным после табачных и винных паров клуба любителей травить крыс. На небе зажигались звёзды, и идти куда-то в другое подобное место желания никакого не было.

– Нам что-нибудь дало это посещение? – спросила чародейка уже в машине, – не скажу, что расправа над крысами вызвала у меня хоть какие-то чувства, но обстановка в целом… уверена, что проживу всю оставшуюся жизнь совершенно спокойно без лицезрения душения крыс собаками.

– Узнали мы совсем немного, – согласился Вил, – Ирвин Тохи здесь бывал, но на это и так недвусмысленно указывали купоны в кармане пальто. Не сказать, что он являлся завсегдатаем, вероятнее всего, захаживал время от времени. Или же за минувший месяц нашёл более интересные развлечения с порошком. Купоны подтверждают определённую азартность и финансовый интерес к происходящему на манеже. Если бы он близко контактировал с кем-то из «Нет, вредителям!», то парочка словоохотливых игроков непременно бы нам указала на них. Раз ничего подобного не произошло, Тохи в клубе ни с кем не сближался, бывал, делал ставки, и всё.

– Обидно, мы получили строго отрицательный результат, – не унималась чародейка, – только зря вечер потратили!

– Отрицательный результат не так уж плох, – Вил выехал со стоянки и влился в ряды кэбов и магомобилей на оживлённой улице, – мы выяснили, что купоны в кармане пажа оказались неслучайно. Он, действительно, был любителем подобных развлечений. Нам указали также дальнейшее направление поиска. И ещё, вы упустили одну важную информацию: пажа его величества здесь не видели с февраля месяца, а это только подтверждает моё предположение, что с тех пор Тохи нашёл для себя некие более интересные занятия.

– Похоже, нам предстоит приобщиться к мордобойным увеселениям, – с иронией принялась перечислять Рика, – потом ещё что-то с насекомыми (боюсь даже спрашивать, что!) и игорные дома. Прелестная перспективка.

– На игорные дома я бы особо не рассчитывал, – покачал головой коррехидор, – оставим их на самый крайний случай. Во-первых, в мужских клубах у Тохи всегда был риск повстречать кого-то из знакомых отца или иных лиц, при коих опьяняющее чувство свободы, ради которого он и вырывался из дворца, рассеялось бы как дым.

– Вы правы, – воскликнула чародейка, – он стремился убежать от дворцового этикета, от скучных пажеских обязанностей и строгому расписанию дня, окунуться в жизнь, которая казалась ему подлинной и окрашивалась запретной свободой. С утра я попробую разобраться с бумажным пакетиком. Вдруг у меня получится лучше, чем у доктора Ноды, закончу кое-какую рабочую писанину, а вечером вам решать, куда отправимся на поиски.

Химический и магический анализы порошка, убившего королевского пажа, показали весьма странные результаты. Действительно, в его составе присутствовали следы керосина и глюкозы, но само вещество оставалось загадкой. Магия присутствовала, правда некто сильно постарался, чтобы затереть все её следы. Тама – череп любимой кошки чародейки, превращённый в фамильяра, чихала, воротила мордаху и сердито била пёстрыми крылышками бабочки-бражника. Она наотрез отказалась даже приблизиться к предметному стеклу с остатками порошка. Зеркало Пикелоу (хорошо, что коррехидор не видел похабства, в виде которого маг-эротоман, умерший триста лет назад, визуализировал стихийную магию воздуха) тоже особо не помог. Рика пришла к выводу, что в Кленфилде объявился некий новый вид наркоты, который изготавливают не без помощи магии, и магия сия имеет непосредственное отношение к воздушной стихии.

Она попыталась сунуться к Вилохэду, но кроме издевательски лыбящегося Дурады в кабинете никого не застала. Личный секретарь и адъютант его сиятельства графа Окку с охотой известил «невесту Дубового клана», что милорд коррехидор отбыли по срочным делам, посвящать в суть коих он, Дурада то есть, не имеет ни права, ни желания. Далее последовал поклон, сопровождающийся ещё одной гаденькой улыбочкой, и предложение передать графу любые слова и чувства, которые найдутся в сердце и на языке у мистрис Таками. У мистрис Таками на языке не вертелось ничего, кроме самых грязных ругательств в адрес не в меру болтливого адъютанта, но она воздержалась от обнародования их, повернулась на каблуках и отправилась обедать.