Читать онлайн Дочь Аида. Перо и Кровь

Пролог

Звонкий пронзительный крик раздался по пустым комнатам. Маленькая девочка металась во сне, пытаясь отогнать от себя ужас ночного кошмара. Темные волосы спутались, прилипли по сторонам ее бледного лица. Веки и длинные ресницы трепетали.

– Прекратите!.. Хватит!.. – неистовые стоны слетали с ее губ, пока кто-то не взял ее за руки и, приподняв с кровати, не прижал к себе.

– Тише, Эйн, тише. Все хорошо. Успокойся.

Вдохнув знакомый аромат и почувствовав тепло родного человека, Эйн приоткрыла глаза и уткнулась носом в плечо своей матери.

– Мама, мне снова это снилось. Эта боль… такая жуткая боль. Я больше не могу, мама!.. Я больше не хочу этого видеть! – всхлипывала Эйн, давясь собственным отчаянием.

– Я знаю, Эйн… Я знаю, но с этим ничего нельзя поделать, нужно потерпеть, – тихо произнесла Хелен срывающимся голосом, чувствуя отвращение и тошноту от собственных слов.

– Так больно… они все в огне!..

– Милая моя… – простонала Хелен, поглаживая волосы дочери дрожащей рукой.

– Останься со мной, мама, пожалуйста, – тихо попросила Эйн через несколько немых мгновений.

– Конечно, милая, конечно…

Эйн подвинулась, уступая место рядом с собой на теплой кровати. Хелен легла рядом, обнимая свою дочь, так не похожую на нее саму. И всем сердцем молилась, чтобы боль ее дочери ушла к ней.

Всхлипывания сменились тихим посапыванием; Эйн уснула мирным сном. Но не Хелен, та всю ночь провела, не отрывая неподвижного взгляда от потолка. Горькие слезы бесшумно скатывались из пронзительных нефритовых глаз. Мысли покинули, она могла лишь чувствовать отчаяние внутри себя.

Глава 1. Новый дом

Дорога была скользкой, отсвечивала сталью, шел сильный дождь и никак не хотел прекращаться. Казалось, что чем ближе мы к городу, тем с большей силой он хлестал по крыше автомобиля, раздавались раскаты грома. Густой хвойный лес обступал нас с двух сторон.

– Ты уверена на счет этого? Будто сама природа посылает нам знак свыше, что нужно разворачиваться и валить отсюда.

– Я не могу отказать сестре, когда у нее такое горе, – ответила Хелен. – Пусть мы и не виделись столько лет.

– Дай угадаю, – чистый сарказм в моем голосе, – восемнадцать лет?

– Почти девятнадцать, если быть точнее. И этот город… я думала, что больше никогда сюда не вернусь. Так странно. Я часто говорила тебе как сильно презираю это место и этих людей, а теперь сама заставляю нас сюда вернуться.

– Для меня это тоже загадка.

– Тара нуждается во мне. Ей сейчас непросто. Не представляю, что было бы со мной, если бы с тобой что-то случилось, – сказала Хелен тихо, оторвав взгляд от дороги, чтобы посмотреть на меня.

– Перестань, мам, – с утешением в голосе проговорила я. – Со мной всегда что-то случается.

– Это точно! Держи себя в руках. Если кто-то кого-то подрезал на дороге, это еще не повод поджигать машину, – пробормотала Хелен. Я украдкой бросила взгляд на черные прожженные пятна на своем пассажирском кресле. – Но в этом городе главная опасность – люди. Не сближаться с людьми.

– Не сближаться с людьми… – отозвалась я эхом.

– Будь внимательна и осторожна. Тем более здесь. Эти люди любят сплетничать. Не давай им повода. Пусть они считают тебя чудаковатой одиночкой, чем начнут что-то подозревать.

Я отвернулась от нее, пытаясь разглядеть за пеленой дождя что-то белое позади деревьев.

– Знаю, это несправедливо, – добавила Хелен через мгновение. – Но я совсем не хочу, чтобы тебя забрали в какую-нибудь научно-исследовательскую лабораторию и люди в белых халатах проводили над тобой опыты. Ты ведь не можешь себя контролировать, когда злишься. Любые отношения приводят к разногласиям, а ссорясь ты не можешь сдержать гнев.

– А сейчас мы ссоримся? – буркнула я. – Потому что в данный момент я совсем не радость испытываю.

– Ты знаешь, что я права, – с легким опасением в голосе проговорила Хелен.

– Знаю, – выдохнула я.

Разумеется, я не злилась сейчас. Всего лишь немного раздражена и обижена, с примесью чувства вины, но ей об этом знать не обязательно.

Неприятно это признавать, но она меня боится. Мать боится свою родную дочь. Я всю жизнь жила с этим осознанием и должна бы уже свыкнуться, только вот никак не получается.

Лес закончился, но не дождь. Мы пересекли железную дорогу, свернули через несколько улиц. Мама вела машину так, будто точно знала куда ехать; не сверялась с картой.

Наверное, дорога домой никогда не стирается из памяти, неважно сколько лет прошло, неважно как сильно пытаешься забыть свой дом и людей, что были важны когда-то. Все, что однажды стало ценным и запало в сердце, обречено навсегда там остаться. Как бы сильно ты не пытался стереть это из памяти, выбросить из своей головы.

Мы пересекли бо́льшую часть этого маленького городка, направились на другую его сторону, пересекли реку по широкому железному мосту. Снова хвойный лес. Самый темный лес, какой я когда-либо видела в своей жизни. Темный лес из страшных сказок. Не могу сказать, что мне это не нравится.

Хелен еще несколько раз свернула и остановилась напротив белого двухэтажного дома с высокими окнами. Рядом с домом росли ивы, только-только набираясь зелени, после долгой зимы. Ивы трепетали от холодного моросящего дождя и ветра.

Не хотелось выходить из теплой машины на улицу.

Я посмотрела на маму, пытаясь понять уверена ли она в том, что собирается делать. Всю мою жизнь мы бегали из одного города в другой, от чужих глаз, от подозрений. Мы никогда не связывались со своими родственниками. Скорее, мы их старательно избегали.

Хелен всегда с болью и ненавистью вспоминала свою прошлую жизнь, то есть все, что было до моего рождения. Хотя в подробности никогда не вдавалась. А мне нужны ответы. Где их искать, если не здесь, в месте, где все началось.

– Я готова, если ты готова, – твердо проговорила я, плотнее кутаясь в плащ и шарф.

Хелен еще секунду смотрела перед собой, а затем повернулась ко мне. Поправила волосы, прикоснулась с нежностью к моей голове.

– Будь осторожна. Тара моя сестра и я люблю ее, но она… может быть очень опасна. Если она начнет что-то подозревать, она не пустит это на самотек. Она всеми силами попытается узнать правду до конца. Не думаю, что ее упрямство ушло с годами. Поэтому ты должна быть вдвойне осторожна с ней. А еще с ее мужем, – голос стал жестче, светло-зеленые глаза потемнели под сощуренным взглядом. – Эндрю… старайся держаться от него подальше. Запомнила? Ни с кем не сближаться.

– Ни с кем не сближаться, – ответила я, смотря в ее уставшие, светло-зеленые глаза.

Хелен обняла меня, чмокнув в макушку.

– Хватит, мам… – с легким негодованием произнесла я, пытаясь вывернуться из удушающих объятий.

– Мы справимся. Все будет хорошо.

– Говоришь как-то неуверенно.

– Я уверена.

Мы вышли из машины. Багаж забирать с собой не стали, ведь это дом тети Тары, а оставаться жить мы собирались в доме, где когда-то жили бабушка и дедушка.

Непривычно было думать о том, что у меня, вообще, когда-то были бабушка и дедушка.

Перед домом – бетонные ступеньки. Дубовая дверь – наш Рубикон.

Не успели мы постучать, как дверь распахнулась и вышла женщина – скорее, выпорхнула – и крепко обняла Хелен. Копна светлых волнистых волос, но темнее, чем у моей матери. У Хелен же они были платиновыми, прямыми, а у женщины они казались скорее золотыми, медовыми. Чуть выше Хелен. Прекрасно одета. Я даже слегка смутилась из-за нашей с мамой дешевой одежды, ведь мы всегда старались экономить.

Сходство между сестрами поразительное. Такие же черты лица, такой же нефритовый цвет глаз. Почему я вся пошла в отца и мне достались темные волосы и черные глаза? Хотела бы я хоть что-то унаследовать от материнской линии.

Аристократичная внешность матери всегда была предметом зависти многих женщин. И я не была исключением.

– Я так рада, что ты здесь, Хелен, – заливалась слезами Тара. – Я так сильно скучала по тебе все эти годы. Если бы я только могла что-то изменить…

– Ну что ты, дорогая! Здесь не было твоей вины, – проговорила Хелен в копну золотых волос.

– Надо было тебя остановить. Я могла догадаться, как-то предвидеть то, что ты собираешься сбежать. Прости меня, Хелен, прости, пожалуйста. Я была такой глупой… – не успокаивалась Тара.

– Все хорошо. Все позади, – приговаривала Хелен, поглаживая сестру по спине и волосам. – Теперь мы будем вместе, больше общаться, больше проводить времени. Я никуда не уеду, – очевидная ложь в устах моей матери. За столько лет она научилась лгать без зазрения совести.

– Никогда не уезжай! Мне нужна моя сестра, – выдохнула Тара, отрываясь от Хелен и заглядывая той в глаза, пытаясь разглядеть в них честность, подтвердить сходство сестринских нефритовых глаз.

А потом посмотрела на меня. Брови взметнулись вверх, слезы тут же высохли; неподдельное удивление застыло на тонких чертах лица, так сильно похожих на черты Хелен.

– Эйн?.. – тонким голосом вопросила Тара, обращаясь взглядом к Хелен. – Так сильно похожа на него…

– На Дерека? – наигранно недоумевающе спросила Хелен. – О, да, внешностью она вся в отца.

– Она – здесь, – проговорила я со слабой улыбкой. – Рада познакомиться, тетя Тара.

– Называй меня просто Тарой, дорогая. И я счастлива наконец-то с тобой познакомиться! – восторженно воскликнула златовласка с радостными морщинками возле глаз, взяв меня за руки, рассматривая с головы до ног, будто перед покупкой. – Хелен, зачем ты прятала от нас такую красоту? Дай я тебя тоже обниму, – заключила Тара меня в объятия; запах белых цветов и ванили душил меня.

Хелен и я встретились тяжелыми взглядами; совсем не ожидали услышать этот вопрос так скоро. Пусть и задан он был без должной серьезности.

Хелен с самого моего рождения обдумывала план, как защитить меня, включая, что именно отвечать, когда люди начнут спрашивать зачем она увезла меня, почему сбежала из дома. Сослаться на подростковую глупость, обиду на свою сестру и семью за то, что не поверили ей, за то, что не поддержали, когда она нуждалась в них. Пусть люди видят в ней несмышленого, подверженного юношескому максимализму, ребенка, чем хотя бы на шаг приблизятся к правде.

– Мы вас уже заждались, – сказала Тара, уводя меня в тепло и желтый свет, не выпуская моей руки. Хелен шла позади.

Дом потрясал своей красотой и изяществом. Хотя, конечно, все это было, определенно, не в моем вкусе. Золотые тяжелые шторы на, огромных размеров, окнах от пола до потолка, мягкая мебель из белой кожи, электрический камин, много фотографий в медных рамках в мелкий узор.

Верхнюю одежду мы оставили в прихожей, а обувь хорошенько обтерли о ворсистый коврик. Проходя по коридору, я рассматривала картины маслом с изображением цветов и полей.

В гостиной в глубоком кресле сидела девочка с длинными золотыми волосами, кудри еще не потускнели, но уже выглядели слегка пожухлыми. Очень красивая. И это сильно контрастировало с тем, что меня встревожило – она вдыхала воздух через прозрачную силиконовую маску; баллон с кислородом стоял возле нее на специальной переносной подставке с колесиками. На фоне играла музыка из какого-то диснеевского мультфильма.

Ужасно было осознавать, что болезнь забирает и таких маленьких девочек. Она еще совсем ребенок, на вид лет восемь-девять. Несправедливость.

– Привет, – тускло проговорила она. Голос свистящий. Можно подумать, что одно только это слово вытянуло из нее огромное количество сил, судя по тяжелому вдоху.

– Привет, – искренне улыбнулась я ей. – Я Эйн. Ты Вайолет?

Девочка слегка кивнула.

Хелен предупреждала меня, что Вайолет умирает, что ее заболевание выявили очень поздно. Раковые клетки распространились по всему телу, поражая головной мозг, легкие и другие внутренние органы. Проводить лечение родители отказались, так как это не поможет им спасти жизнь Вайолет, только продлит ее страдания.

Обсуждая это в машине, по дороге сюда, все это казалось нереальным. Статьи в интернете, мамины слова… Тогда я не испытывала страха. Но сейчас, здесь, глядя на нее, мне стало по-настоящему жутко.

В своих кошмарах я видела, как горят люди, как плавится их кожа. Их крики и страдания никогда не станут для меня привычными. Но все же, то, чего боятся детишки в страшных сказках, подростки – в фильмах ужасов, кажется мне чрезвычайно прозаичным. Я не думала, что смогу испугаться чего-либо будучи не в своем кошмарном сне. Но здесь, всего на мгновение, мне стало жутко. В комнате, полной света и домашнего уюта, комфорта и благосостояния, я испугалась как никогда раньше.

Из другой комнаты вышел мужчина. Высокий, каштановые волосы, карие глаза. Должно быть это тот самый дядя Эндрю.

Я прямо почувствовала, как Хелен напряглась всем телом, стоя позади меня.

– Хелен… – не вопрос, утверждение. Он смотрел на нее, точно ей в глаза, но как-то неуверенно. – Рад, что ты здесь.

– Не могла не приехать.

– Мы наконец-то все вместе! Когда в последний раз мы собирались все вместе? Перед выпускным?.. – заискрились глаза Тары.

На лице Хелен мелькнуло отвращение. Вряд ли это кто-то заметил, кроме меня. Я ничего не могла с собой поделать, только и водила взглядом по их лицам. Что-то сейчас происходило, только вот что именно, было мне неизвестно.

– А ты, должно быть, Эйн? – вежливо улыбаясь, спросил мужчина.

– Все верно, – отозвалась я. – Мне называть Вас дядя Эндрю?

– Не думаю, что моя старшая сестренка и ее муж будут против, если ты будешь называть их просто по имени, – проговорила Хелен сквозь сжатую улыбку. – Верно же Тара?.. Эндрю?

– Да, разумеется, – отозвалась Тара через секунду. – Так мой муж будет чувствовать себя куда моложе, – рассмеялась она будто бы дружески, скрывая очевидно натянутый тон.

– Ужин готов, между прочим. Может к столу? Вы, наверное, голодны, – предположил Эндрю, приобнимая свою жену.

– Совсем нет, мы недавно поели. Брали в дорогу большую пиццу, – оправдалась Хелен. – Мы только за ключами. Хотелось бы уже поскорее в постель, спать… Жутко вымотались.

– Оставайтесь! Есть спальня для гостей. Эндрю, кстати, потрясающе готовит спагетти. Оставайтесь! – снова воскликнула Тара. Но мама была непреклонна, мотая головой из стороны в сторону.

– Правда, нам лучше пойти.

– Ох, Хелен, ты все такая же упрямая… – вздохнула Тара повержено, уходя в коридор. А когда вернулась, несла в руках связку ключей. – Мы немного прибрались с Эндрю к вашему приезду. После смерти мамы и папы… я туда даже не заходила. Но надеюсь, вы там хорошо устроитесь. Если что-то понадобится, обращайтесь к нам.

– Спасибо, Тара. Правда, спасибо.

– Тебе спасибо, сестренка, что приехала, – Тара снова обняла Хелен. – Никуда не уезжай из города, – строго проговорила она, через улыбку и слезы, обнимая Хелен за плечи. Мама улыбнулась в ответ.

Когда мы уходили, я помахала Вайолет на прощание, как и она мне в ответ.

Холодный промозглый воздух снова укрыл нас, но дождь прекратился; запах мокрого асфальта и сырой земли. Когда мы подошли к машине, Хелен обернулась к дому и глубоко вздохнула. Пар белым облачком заскользил по воздуху.

– Раньше, в старших классах, я часто бывала в этом доме, – нерешительно улыбнулась Хелен. – Тара встречалась с Эндрю, они много времени проводили вместе. Почему-то они никогда не отсылали меня, а звали побыть с ними. Мы много играли в настольные игры, плавали в бассейне…

– Да? – усмехнулась я, садясь на пассажирское сиденье. – Тогда почему ты так сильно ненавидишь дядюшку Эндрю?

– Что? С чего ты взяла?..

– Да у тебя на лице все написано. Ты разве что не подожгла его взглядом, когда увидела.

– Ерунда… – прошелестела Хелен, не смотря мне в глаза, выезжая на дорогу.

Я ничего не ответила на эту отчаянную попытку соврать. Она и сама понимает, насколько неправдоподобно звучит. Хорошо, дождусь подходящего момента и расспрошу. Или же найду правду другим способом. Конечно, это не главное, что мне хотелось бы узнать, есть вопросы куда важнее, но и этот я добавлю в свой мысленный список.

К нашей новой резиденции мы подъехали, когда на часах было ближе к полуночи. Не знаю точно, чего я ожидала, но точно не этого. Дом стоял на окраине маленького городишки. Я и так чувствовала себя как в заброшенной цивилизации, после всех тех больших городов, в которых мы обычно останавливались. Предполагаю, что легче всего затеряться в толпе.

Это был двухэтажный кирпичный домик с не примечательным балконом, выходящим в сторону подъездной аллеи, усыпанной мелкой галькой и гравием, что приятно шуршал под колесами.

Дом еле виден в тусклом отсвете грозовых туч. Чувствуется дух сельской местности. Вид слегка обшарпанный. Деревянные поручни и лестница на галерее дома. Широкие качели, прибитые цепями к потолку на крыльце по правую руку от входной двери. Темные окна.

Несмотря на запущенный вид, я влюбилась в этот дом с первого взгляда.

Так вот, где жила и выросла моя мама. Сложно связать вместе образ Хелен и этот дом. Смотря на нее, я понимала, что она уже давно выросла из образа милой, доброй, хорошенькой девочки, которая когда-то жила здесь, делала уроки на крыльце, гуляла в тени близ растущих деревьев, увитых плющом.

А еще меня порадовало то, что здесь у меня определенно будет своя комната. Ведь я так давно об этом мечтала. Обычно мы жили в маленьких съемных квартирках, где была всего одна комната и – не всегда – две кровати. Часто останавливались в мотелях.

– Дом, милый дом, – проговорила Хелен, заглушая мотор. Еще секунду она смотрела на него, а затем вылезла из машины. Я последовала ее примеру. И сразу почувствовала запах костра в прохладном ночном воздухе, услышала музыку и басы, доносящиеся от другого дома, что был ниже по улице, еще дальше в лес, чем наш.

– Этого еще не хватало… – пробормотала Хелен в темноту, заметив, как кто-то вышел в нашу сторону со включенными фонариками на телефонах.

– Послушай же!.. Я не виноват, она сама накинулась на меня как кошка. Я же не знал, что ты на нее клюнул…

– Да плевать, друг. Не буду же я сходить с ума из-за какой-то там… – голос из темноты с хрипотцой, как жженый сахар. Он не договорил, когда заметил нашу светло-голубую подержанную Хонду.

– Эй, парни! У вас там, что, вечеринка в доме Спарксов? – спросила Хелен погромче.

– Никак нет, мэм, – ответил тот, чей голос я услышала первым. Нахальный и слегка пьяный.

– Извините моего друга. Дом принадлежит Блейкам, – ответила вторая тень.

– И вечеринка вполне законная, – добавил первый.

– Хм… ладно. Но будете дебоширить, вызову полицию, – пригрозила Хелен. Она развернулась, чтобы достать сумки из багажника, пока я доставала сумку с заднего сиденья со своими вещами.

В этом году я накупила больше книг, чем могла себе позволить.

– Может вам нужна помощь с вещами? – предложил второй.

– Вы переехали в этот заброшенный дом? А почему под покровом ночи? – вопросил первый; я услышала насмешку в его голосе.

Оба подошли чуть ближе, и я смогла лучше их разглядеть. Симпатичные. Первый чуть выше второго и волосы не настолько темные. Может темно-русые?..

Второй подошел на шаг ближе, чтобы помочь с сумкой, но я резко развернулась.

– Спасибо, мальчики, но мы уже большие девочки и справимся без вас. Идите куда шли, – отрезала я со всем возможным холодом в голосе, на какой только была способна.

– Ну, ничего себе! Мы ей помощь предлагаем, а она огрызается!.. Пошли Аарон, здесь теперь живет зазнайка, – надменность и сталь в голосе первого.

Мне стало стыдно. И я даже усомнилась, стоило ли быть такой грубой.

Первый уводил за собой Аарона. Тот не спешил уходить, не отрывал от меня взгляда. Я лишь приподняла подбородок. Если разглядит в этом сумраке, пусть поймет, что ему от меня лучше держаться подальше. Я всегда веду себя так. Не удивительно, что у меня нет друзей. Но это мой выбор.

– Не переживай, Эйн, – тихо проговорила Хелен, пытаясь волочить тяжелую сумку по гравию и лесенкам, затаскивая в дом. – Ты все сделала правильно.

Если это и было правильным, сейчас это таким не казалось.

Когда мы зашли внутрь и включили везде освещение, наш новый дом предстал в совершенно ином свете. Здесь очень уютно, должна признать. Слегка пожелтевшие шторы, старая мягкая мебель, деревянный пол цвета ореха, в воздухе запах моющих средств с ароматом хвои.

Хелен громко поставила чемодан на пол возле старого эркера, на зеркале которого висела простынь. Она легко ее стянула и в отражении появились наши уставшие лица.

– Боже, какие синяки под глазами! – воскликнула Хелен, оценивающе себя рассматривая. – О морщинах лучше, вообще, не говорить…

– Ты все такая же молодая, – ободрила я ее.

– Да, но последний раз я отражалась в этом зеркале, когда мне было восемнадцать. Так же, как и тебе сейчас.

Удивляло, как по-хозяйски мама относилась к этому дому, словно никогда отсюда и не уезжала. А я же хотела рассмотреть каждую деталь.

Пробежавшись пальцами по деревянным панелям, я заглянула на кухню. Газовая плита, обшарпанный, но вроде вполне работающий, холодильник, который кто-то любезно заполнил продуктами. Слегка покосившиеся этажерки, медная посуда. Фиалки в глиняных горшках на подоконнике. Почти засохли. Казалось, что еще совсем недавно здесь жила чья-то бабушка. Постойте!.. Моя бабушка.

Я ведь забыла об этом, а теперь улыбнулась пришедшему осознанию: «Это дом моей семьи. Это мой дом».

– Можешь, кстати, выбрать любую комнату, – прокричала Хелен из гостиной.

Издав нечленораздельный возглас, я помчалась на второй этаж по деревянной лестнице с перилами такого же орехового цвета, что и пол во всем доме.

На втором этаже были две двери. Не задумываясь, я выбрала ту, что с левой стороны. Вся мебель также покрыта белыми простынями. Поскорее снимая их, я обнаружила двуспальную кровать с изголовьем из кованого железа, старый комод, зеркало в полный рост, новое кресло в пурпурном плюшевом чехле, письменный стол, компьютерное кресло на колесиках, настольную лампу. Очевидно, все эти обновки приобрели для нас Тара или Эндрю.

Больше всего мне здесь понравилось то, с какой стороны выходят окна. Почему-то я была уверена, что на рассвете эта комната будет самой светлой. Сейчас же она освещалась тусклым электрическим светом.

Мне хотелось открыть окно, чтобы проветрить комнату от поднявшейся пыли; оно поддалось с трудом.

Я вдыхала ночной воздух, когда заметила что-то белое, чье-то очертание в стороне от нашего дома, позади деревьев. Я бы никогда ничего не смогла разглядеть в такой темноте, ведь улица не освещалась фонарями, но силуэт был настолько светлым на фоне хвойного леса, что это не могло не бросаться в глаза.

Я смотрела на него, и казалось – кто бы это ни был, – он смотрит на меня. Еще мгновение и белый силуэт скрылся за деревьями, отошел в тень. Я даже на секунду подумала, что, может, мне показалось. Но нет, я точно кого-то там видела. Наверное, кто-то с соседской вечеринки заплутал в лесу.

Мне срочно нужно было умыться.

Ванная комната одна на два этажа, и в ней все тоже было старым. Когда я открыла кран, он задрожал и пустил ржавую воду, но затем все прочистилось.

Когда я и Хелен подняли наши сумки наверх, мы были так вымотаны долгой дорогой, что, даже не разговаривая, разошлись по комнатам. Кое-как расстелив постель и переодевшись в пижаму, я упала на новые чудесно мягкие подушки и крепко уснула впервые за последние несколько недель.

К сожалению, мой крепкий сон продлился недолго.

В какой-то момент я поняла, что горю. Рафинированная боль затопила каждый мой нерв. Ревущее пламя обволокло меня с ног до головы, выжигая внутренности. Я чувствовала, как с меня слезает кожа, пузырясь, стекая, как воск с горящей свечи.

И я была здесь не одна. Такие же души, как и я, горели в адском пламени за свои грехи. Они вопили, изнемогали, задыхались в своем отчаянии. Ни с чем не сравнимый ужас, который казалось, будет продолжаться целую вечность.

Толчок. Еще мгновение, и я оказалась сидящей на кровати, пытаясь заглушить крик, затыкая рот одеялом. Чувствуя себя дезориентированной, я силилась понять, разбудила ли Хелен. Уже месяц меня не мучили кошмары и вот снова. Зря надеялась, что они больше не потревожат меня.

На цыпочках, я приоткрыла дверь в мамину комнату. Та спала, свернувшись калачиком, лицом к стене, пока предрассветные сумерки красили пространство в синий цвет.

Натянув джинсы и толстовку, я спустилась вниз. Порывшись в ящиках, нашла кружку и травяной чай. Меня трясло мелкой дрожью.

Железный чайник гудел на плите. За окном тихо скользил рассвет, прогоняя туман. Я решила разведать обстановку, и допив чай, надела кожаную куртку.

Позади дома была покатая дорожка, уходящая вниз. Чем ниже я спускалась, тем отчетливее понимала, что слышу звук быстрой воды. Внизу журчала река. Близ нее – деревянный помост, на вид крепкий, хотя сейчас был влажным от сырости.

Я лишь на секунду хотела всмотреться в эти темные воды, подходя ближе к неровному краю, как…

– Осторожнее! – крикнул кто-то позади меня. Подскочив от неожиданности, я чуть не потеряла равновесие.

– Эй! – отозвалась я с негодованием, поворачиваясь к тому, кто чуть не стал моим убийцей. – Я же могла упасть!

Темные волосы чуть вились от влажного воздуха, взъерошены, будто он только недавно встал с постели, светло-карие глаза и синяки под ними, слегка опухшее лицо. Типичный облик подростка после крупной попойки. Старше меня года на два или три. Темно-коричневая кожаная куртка, синие джинсы, кеды такие же как у меня. Черт бы его…

– В том и дело! – воскликнул он, подходя вплотную ко мне. Он сейчас злится что ли? – Смотри сюда.

На выступе было мало места для разворота и потому он коснулся ладонью моего живота, заставляя отступить ближе к берегу.

Мое внимание сузилось до этого осторожного прикосновения, и я не сразу осознала, что он указывает на край деревянного помоста. Доски были отсыревшими от влаги, гнилыми. Я не заметила этого сразу, но если приложить немного сил, как это делает сейчас он…

Парень с силой топнул ногой, и дерево легко ему поддалось, с треском отрываясь и падая в воду.

– Чтобы никто не пострадал, – отозвался голос с хрипотцой. Тот же, что я слышала вчера. Бросив на меня взгляд, он отвернулся, словно не зная, что еще сказать. Но я знала.

– Спасибо, – тихо обронила я. – Нет, серьезно, если бы не ты, я бы точно провалилась… сломала бы ногу как минимум…

До чего же неуклюжей в словах я себя ощущала. Если редко практиковаться, даже такие простые навыки, как общение, утрачиваются.

– Не за что, – сказал парень, заглядывая в мои глаза, и это заставляло смотреть в ответ. Сейчас они казались каре-зелеными и краснота на белка́х глаз стала заметнее.

– Мне надо идти, – развернулась я, шагая в сторону дома.

– Постой, не уходи. Я Аарон, между прочим. Я видел тебя вчера.

– Знаю.

– А тебя как зовут? Или мне называть тебя просто соседкой? – не отвязывался он, шагая позади меня.

– Называй как хочешь.

– Буду называть соседкой. Но, правда, постой, – сказал он, слегка хватая меня за локоть, останавливая.

– Что ты делаешь? Мне нужно вернуться домой.

– Просто постой со мной пару минут, можем даже не разговаривать. Мне нужна компания. Пожалуйста. Смотри, вот, я выкурю всего одну сигарету, и ты можешь идти домой. Честное слово, – улыбнулся он, поднимая руки, словно сдаваясь мне.

Я была в замешательстве. Правила есть правила. Но мне самой хотелось хоть с кем-то пообщаться. С кем-то, кроме Хелен. Которая прямо в эту секунду мирно спит в своей постели…

Надеясь, что не совершаю самую большую ошибку в своей жизни, я пожала плечами.

– Ладно. Ладно, всего одну, и я пойду домой.

– Отлично! Как же сложно уговорить тебя просто постоять со мной!..

Аарон пошарил по карманам куртки, пока не нашел пачку сигарет. А я скрестила руки на груди. Могла только мысленно ругать себя за то, что поддалась ему так быстро. Обычно я так не поступаю. Обычно, когда я ухожу, меня не останавливают.

– Дашь мне одну? – протянула я ладонь. Еще одно плохое решение за сегодняшний, только наступивший, день.

Он на мгновение внимательно всмотрелся в меня, задумчиво склонив голову.

– Ты не похожа на курящую.

– Да? А на кого похожа? – отозвалась я с вызовом.

– На… заплутавшего бесхозного котенка. Очень симпатичного, но… постой! Ха, ну, правда! – хрипло и заразительно рассмеялся он. – Что я могу поделать, если это так?

– Отстать от меня, – отозвалась я, поднимаясь выше. Еще немного и за деревьями можно будет увидеть крышу дома. Только это заставило меня притормозить. Совсем не хотелось возвращаться в мир запретов.

– Я больше ничего не скажу! Буду молчать. Но если ты, конечно, меня о чем-нибудь не спросишь. Вот, держи одну, – хрипло произнес он, протягивая сигарету.

До этого я никогда не курила и мне совсем не хотелось закашляться, как это бывает со всеми подростками в кино, когда они впервые пробуют курить.

Пытаясь прикурить не вдыхая дым легкими, я не могла избавиться от ощущения, что этот парень мысленно забавляется над моей неопытностью.

Лишь совсем по чуть-чуть, позволяя горькому дыму спускаться по гортани, я вдыхала и выдыхала дым в прохладный воздух. Он казался густым и тяжелым. И я еле сдержалась чтобы не закашлять, морща лоб.

Неловкая тишина повисла между нами. Аарон смотрел на меня, подавляя улыбку, словно хотел что-то сказать, но сдерживался.

– Давай уже скажи, что хотел, – не выдержала я.

– Извини, ты просто выглядишь очень забавно, – тихо рассмеялся он. – Ты слишком невинна, чтобы курить. Ты и эта сигарета… вы никак не подходите друг другу, – повысил он голос, когда я бросила окурок на землю, а растоптав, быстро зашагала к дому.

– Пока, Аарон, – отчеканила я, не оборачиваясь.

– Пока, соседка.

Глава 2. День рождения

Заходить в дом я старалась как можно тише и первым делом побежала чистить зубы. Я нервничала, боясь показаться Хелен на глаза, ведь я только что болтала с парнем и, тем более, курила. Стоп, скорее всего, болтать с парнем для меня опаснее, чем курить. Надо правильно расставлять приоритеты.

Кошмары не должны больше беспокоить меня, во всяком случае, сегодня. Потому перспектива немного вздремнуть показалась мне разумной. Проснулась я из-за шума с первого этажа. Половина первого.

Нет, не только звук разбудил меня. Но и запах. Едва уловимый, но до боли знакомый. Пахло гарью.

Путаясь в простынях, я опрометью бросилась вниз. Но ничего не горело. Пока что.

– Хочешь спалить дом? – спросила я Хелен, слегка запыхавшись. – Что готовишь?

– Уже ничего, наверное, – вздохнула она, вытирая руки полотенцем. – Пролила на плиту молоко для оладьев. Совсем забыла, что готовить я умею только в микроволновке. Разогревая готовые обеды, – уточнила она, что заставило меня слегка улыбнуться. – Может стоит выбраться в город? Там и поедим. Осмотримся.

– Да, давай, – согласилась я.

– Может поспрашиваю на счет какой-нибудь работы, раз уж мы здесь задержимся.

– Здорово… тогда я… кхм… пойду оденусь. Не спали дом, – предостерегла я ее.

Через пятнадцать минут я была готова. Оглядев себя в зеркало, решила, что выгляжу вполне прилично. Почти черные волосы спускались до талии, карие глаза отчетливо выделялись на светлой коже, обрамленные длинными ресницами. Никакого румянца, и я пощипала себя за яблоки щек.

Рассматривая себя в зеркало, всегда задумывалась, как же выглядел мой отец, если уж я вся похожа на него.

Небо более-менее расчистилось и солнце светило ярко, ослепляя, приходилось прикрывать глаза. Центр города абсолютно не примечательный, слишком много серых оттенков. Кругом памятники и небольшие фонтаны, здание мэрии и театр, что уже давно не использовался по назначению. Невысокие деревья на обочинах дорог прикрывают окна контор.

Мы проехали по главной площади и, когда мама нашла Центральное кафе, остановились напротив. Первым делом я заказала самую большую чашку капучино, чем вызвала у Хелен недоуменный взгляд. Обычно я старалась избегать кофеина.

– Думала, ты выспалась.

– Плохой сон, – отозвалась я, поедая вишневый пирог и рассматривая людей вокруг.

Седовласая пухлая женщина, что стояла за кассой, что-то прошептала на ухо официантке. Обе смотрели в нашу сторону. Стоило мне заметить это, как они тут же отвернулись, но шептаться не перестали.

– А мы здесь популярны, да? – спросила я, кивнув в сторону кассы. Кажется, эта женщина была хозяйкой кофейни. Хелен проследила за моим взглядом. Седовласка снова посмотрела на нас насупившись.

– Думаешь, это Тара уже всем про нас рассказала? Зачем?

– Дело не в популярности… точнее, не в моей… – замялась мама. – Те, кто еще помнят, осуждают меня. Блудная девчонка, к тому же лгунья, снова вернулась в город. Видимо боятся, чтобы я не развела здесь очередной скандал. У этих людей долгая память.

– О чем ты? Почему они считают тебя лгуньей?

Хелен неуверенно мяла салфетку, кроша ее в пальцах, не замечая этого. Но потом, словно обдумав и приняв какое-то решение, наклонилась ближе. Благо, мы сидели в самом углу, возле окна, и кафе было почти пустым.

– Это не то, что обычно рассказывают матери своим дочерям, но… уж лучше я тебе расскажу, чем кто-то другой. На выпускном Тары – это был мой предпоследний год – кое-что произошло. Я тогда только познакомилась с твоим отцом, он учился в одном классе с Тарой. Мне он не нравился, честно, – оправдывалась она. – Но… все вышло так, что один парень со школы – не твой отец, другой – сильно напился и… попытался меня изнасиловать…

– Что? – воскликнула я громче, чем следовало. Хозяйка заведения куда-то ушла, но официантка и пара девчонок примерно моего возраста обернулись на нас.

– Этого не произошло, – с нажимом поспешила предупредить меня Хелен. – Но… это было ужасно. Дерек заступился за меня, помог добраться до дома. Когда я рассказала родителям и Таре… мне никто не поверил. Они решили, что это сделал Дерек, твой отец, но это было не так. Только он был добр ко мне, – на мгновение грустная полуулыбка осветила ее лицо, показывая маленькие морщинки возле глаз. – Послушай, я обвинила в попытке изнасилования одного из самых популярных парней в этом богом забытом городе. И мне никто не поверил. Все и по сей день считают, что это неправда. Поэтому не удивлюсь, если за глаза они называют меня лгуньей. Тем более, что тогда я недолго смогла оставаться дома, здесь, под всеми этими осуждающими взглядами. И я сбежала. Мы тогда только начинали встречаться с твоим отцом… Они все не так поняли.

– Ничего себе… – пробормотала я, пораженная. – Кто это был? Скажи мне.

Я даже не сразу поняла, что начала злиться. Подушечки пальцев начало приятно покалывать.

– Не здесь, Эйн, – зашипела Хелен. – Успокойся! Это было давно. И я не держу ни на кого зла, это в прошлом.

– Не понимаю, как ты можешь так говорить. Чертовы парни!..

– Это было почти девятнадцать лет назад. Я решила это забыть и оставить в прошлом, – отрезала она.

– А они? – переспросила я, оглядываясь на других людей. – Ты же сама, только что, сказала, у них долгая память…

– Я просто не хотела, чтобы кто-то показал тебе эту ситуацию в неправильном свете. И теперь про это можно забыть.

Пытаясь переварить все выше сказанное, я уставилась на вид из окна, допивая остатки кофе. Внутри я кипела от негодования.

На другой стороне улицы шла компания парней. Четверо, если быть точнее. Одним из них был Аарон. Это вывело меня из оцепенения. Они собирались перейти дорогу и, кажется, направлялись в сторону кафе.

– Куда пойдем дальше? – спросила я Хелен, поторапливая.

– Мне надо сходить в юридическую контору через улицу, раньше там работала подруга твоей бабушки. Мэнди любит быть в гуще событий… Надеюсь, она до сих пор еще жива, – усмехнулась Хелен, поднимаясь, но очень уж медленно. – Может быть она подскажет, где в городе есть свободные вакансии. Если хочешь, можешь пойти со мной.

Я еще обдумывала вопрос, когда парни зашли внутрь, направляясь прямо к девчонкам, которые сидели в другой части зала. Мы уже почти подошли к выходу; я наблюдала за ним, чтобы успеть отвернуться и поторопить Хелен, если он меня заметит. Но он не оборачивался.

Рядом с ним был парень чуть выше него, по голосу и образу движений я узнала в нем парня номер один. Он был с Аароном ночью, когда мы только приехали. И еще двое, они были мне незнакомы. Стоп. Зачем я их рассматриваю?

Они подсели к девчонкам, все вместе над чем-то рассмеялись. Везет им. Они могут быть нормальными.

В конце концов, я решила, что нам с Хелен лучше разделиться. Я собиралась в книжный. Да и знакомиться с некой престарелой Мэнди мне совсем не прельщало.

Книжный магазин располагался совсем рядом, через квартал. Он был стар как мир, на полках громоздились редкие и раритетные книги, бо́льшая часть которых была покрыта тонким слоем пыли. Взглянув на хозяйку книжного – пожилую женщину с огромным количеством бус на шее и толстыми стеклами очков, – я поняла, что винить ее в невнимательности абсурдно. Руки-веточки женщины тряслись, пока она считала на огромном калькуляторе стоимость трех книг, что я откопала в корзине с наклейкой «распродажа».

На нижней полке нашла красивый синий бархатный блокнот на резинке и несколько ручек.

– Недавно в городе, милочка? – дребезжащим голосом спросила старуха, хитро поглядывая в мою сторону. Из-под платья в мелкий цветочек выступали кости, настолько она была худа. На вид ей было лет сто.

– Вчера переехали, – пробормотала я себе под нос, рассматривая железные закладки для книг в виде перьев и выбрала одну. – Посчитайте и это, пожалуйста.

– Верно, я бы запомнила, если бы видела тебя здесь раньше. Но ты мне кого-то напоминаешь… Назови-ка свою фамилию, милочка.

Старуха образно приперла меня к стенке.

– Рид, – отозвалась я нерешительно.

– Рид, – повторила она, глядя на меня, мутными, цвета яичного желтка, глазами. – Вот как?..

В эту секунду, оглашая свой приход звоном колокольчика, в книжный ввалилась та пресловутая компания подростков во главе с Аароном. Он сразу уставился на меня. Остальные тоже не сводили с меня любопытных глаз. Чувствовала себя раздетой.

В нетерпении забирая сдачу у старухи, я быстро ее поблагодарила и постаралась просочиться мимо вошедших. Они встали на входе как вкопанные.

– Привет, – мило улыбнулся Аарон, когда я была очень близко к нему, стараясь никого не задеть. Девушки уступили мне дорогу, но заинтересованно смотрели на нас, переводя взгляды с одного на другого. Наверное, выглядели мы весьма комично.

– Ага, привет, – из вежливости ответила я, будто ничего интересного не происходило.

Не трудно догадаться, что он и его друг уже поведали всем своим знакомым, что я психованная одиночка, ни с кем не желаю общаться, огрызаюсь и убегаю при первой возможности. Если бы я не вела себя так грубо в прошлые два раза, когда виделась Аарона, это бы не привлекало столько нелепого внимания к моей персоне. А теперь все хуже, чем могло быть.

Весенний воздух казался еще холоднее после душного и пыльного помещения книжного. Он обдувал мое разгоряченное от стыда лицо.

Встретив меня у кофейни, Хелен сказала, что для нее есть работа библиотекаря. Прошлый библиотекарь скончался от старости. У меня это почему-то вызвало глупую улыбку, которую я тут же подавила.

Было уже довольно поздно, когда мы вернулись. И в доме ниже по улице была вечеринка. Громче и веселее, чем вчера.

– Они теперь каждый день будут кутить? Куда смотрят их родители? – в сердцах воскликнула Хелен, занося пакеты из супермаркета.

– Оставь их. Хоть у кого-то есть нормальная жизнь, – тихо ответила я, опустив взгляд.

– Что на тебя нашло? – спросила Хелен. – Обычно ты смотришь на такое детское поведение с презрением.

– Не знаю… – попыталась я уклониться.

– Сама знаешь, какими они бывают испорченными, эти дети, – не унималась Хелен. – Там наркотики и алкоголь. Они сами не понимают, что разрушают себя.

– Ты так говоришь, чтобы у меня не возникло желания с ними общаться и быть нормальной. Но может все не так плохо, может они вполне приличные. Выставлять их в плохом свете передо мной… – грустно усмехнулась я. – Это больше не работает.

Хелен хотела что-то сказать, раскрыв рот, как рыба на суше, но не успела. Схватив свои книжки и быстро поднявшись наверх, я плотно закрыла за собой дверь.

Я не могла вынести мысли, что все те подростки там отдыхают, веселятся, а я всю жизнь буду сидеть в четырех стенах, прячась от мира и людей.

Еще мгновение и одна из новых книг пролетела через комнату, ударяясь о стену. На обложке книги остался выжженный след от моих пальцев.

Следующей ночью мне не снились кошмары, я крепко спала. А утром пришла Хелен и объявила, что мы едем на день рождения Вайолет. Ей исполнилось девять лет.

Я не знала, как в таких случаях нужно одеваться. Как на праздник или на похороны? Остановила свой выбор на простом шерстяном платье с рукавами и высоким воротом цвета темной сливы. Прилично, но с налетом траура.

Накрасила я только ресницы. А когда спустилась вниз, надела черные туфли без каблуков.

Так как мы не были готовы к случаю и никакого подарка у нас не было, решили что-нибудь купить в местном супермаркете. Там мы отыскали большого розового мишку с ярко-розовым бантом вокруг шеи. Недолго думая, купили его.

В воздухе ощущалось приближение лета, но было недостаточно тепло, чтобы проводить праздник на улице. И все гости собрались в доме. И их было много. Первой мыслью было, что здесь собрался почти весь город. Наверное, это не удивительно, ведь все прекрасно понимали, что это чуть ли не последний шанс увидеть девочку живой.

Весь дом был украшен сиреневыми шарами и фиолетовыми цветами, а в центре гостиной, над столом с горой подарков, висела фиолетовая стилизованная надпись «С Днем Рождения, ВАЙОЛЕТ!»

Ее обожал весь город. Красивая и умная, она привлекала к себе внимание абсолютно всех. Даже в детском саду, она была предводителем собственной группы детишек. А в своей начальной школе была самой яркой младшеклашкой. Но она уже год туда не ходит. В будущем могла бы стать старостой класса, ведущей школьных мероприятий, главной городской чирлидершей.

Тут и там было слышно, как люди обсуждали это, с грустью и невыплаканными слезами на глазах. Все по очереди подходили к девочке, которая, как и в прошлый раз, когда я ее видела, сидела в большом кресле и вдыхала кислород через силиконовую маску. Только сейчас на ней было пышное серебристое платье, ее золотисто-пшеничные волосы были старательно завиты, а щеки подкрашены румянами. Вылитая кукла, невыразимо красивая. Лишь усталость застилала глаза, несмотря на то что она улыбалась каждому, кто обращался к ней с пожеланиями и подарками.

Как ни странно, детей ее возраста было довольно мало. Видимо, родители не хотели, чтобы их дети привязывались к девочке, которая совсем скоро их покинет.

Хелен и я тоже постепенно привлекали внимание. Пока мы стояли в стороне, пытаясь не выделяться, кто-то обязательно подходил к нам и здоровался, сначала с Хелен, а потом и со мной.

Но меня трогало как они говорили о Вайолет. Слова соболезнований застревали в их горле, и можно было видеть, как чуть ли не каждые десять минут, Тара и Эндрю что-то яростно нашептывали в уши расчувствовавшихся посетителей.

– Может поможем выносить закуски и напитки? – предложила я Хелен, когда поняла, что Тара совсем запыхалась. – Кто-то же должен помочь. А мы члены семьи…

Хелен поджала губы, не выражая большого энтузиазма по этому поводу, но поставила свой бокал на железный поднос, и мы отправились на кухню. Тара что-то отчаянно искала в ящиках. На столе стоял огромный торт, покрытый голубой глазурью, а надпись на нем содержала все те же слова – «С Днем Рождения, Вайолет!»

– Кхм… Тара… может тебе нужна какая-то помощь? Я и Эйн могли бы…

Тара опиралась руками о столешницу, и мы заметили, как дрожит ее спина, а сама она всхлипывает.

– Я не… – не договорила она, оборачиваясь к нам с заплаканным лицом. – Я не справляюсь.

Было совершенно очевидно, она говорит не о сегодняшнем дне и обслуживании гостей.

– О, Тара! Ну же, перестань, – воскликнула Хелен, подходя ближе и обнимая сестру за плечи. – Сегодня праздник. Ты же не хочешь, чтобы малышка Вайолет заметила, что ты плачешь?

– Нет, конечно, нет… – всхлипывала та, пока я искала сухие платки или, на худой конец, бумажные полотенца. Оторвав одно из них, я дала Таре. Она с грустью улыбнулась, но приняла его и стала вытирать глаза, пока Хелен мелко поглаживала ту по плечу.

– Тара, ты что-то искала? – осторожно спросила я. – Может, я и мама сможем найти, что нужно.

– Да, мм… я положила в какой-то из этих ящиков свечи для торта, но, хоть убей, не могу вспомнить в какой.

– Ладно. Я найду, а вы пока идите посидите на воздухе, отдохните, – улыбнулась я ей. – А вот и шампанское, – проговорила я, когда муж Тары – Эндрю – зашел на кухню, держа в руках поднос с бокалами.

– Дорогая, – почти строго произнес он, оглядывая Тару и обнимающую ее Хелен, – не сегодня.

– Ты прав, – отозвалась она, сразу же перестав плакать. – Мне нужно всего пару минут.

Он кивнул и, наполнив пару бокалов шампанским, оставил их на столе, а сам ушел встречать новоприбывших гостей. Хелен и Тара вышли через заднюю дверь, прихватив с собой шампанское, а я осталась искать свечи для торта. Сколько же всякого барахла было в этих ящиках!..

– Привет, соседка, – произнес некто позади меня. Чуть хриплый голос, который я не могла не узнать.

– Ага, привет, – отозвалась я, слегка обернувшись, продолжая открывать ящики один за другим и проверяя их содержимое. Должна признать, это большая кухня.

– Мы так и будем просто здороваться?

– А тебя что-то не устраивает? – спросила я, даже не оборачиваясь.

– Нет, но мы могли бы хотя бы пообщаться. Ты новенькая в этом городе, в школу не ходишь…

– Я на домашнем обучении.

– Пусть так, но разве тебе не нужны друзья? У нас здесь что-то типа… ковена, – произнес Аарон, и я услышала, как он тихо рассмеялся. – Мы обсудили и решили, что ты тоже можешь к нам… примкнуть, так сказать.

– Спасибо за приглашение, – улыбнулась я ему, развернувшись, чтобы посмотреть ему в глаза, держа в руке злополучные свечки для торта. – Но я… – не договорила, когда зашли Тара и моя мать.

– Аарон, я так рада, что ты пришел! – воскликнула тетя Тара, обнимая парня. – Ты и остальных привел?

– Да, разумеется. Том и ребята ушли поздравлять Вайолет, – смутился он от таких проявлений нежности, судя по стремительно разливающемуся румянцу.

– Это замечательно! Эйн, милая, ты уже познакомилась с Аароном и Томом?

– Да, мы познакомились, – первым ответил он, украдкой глядя на меня и Хелен. – А вы должно быть мама Эйн? Мы виделись, когда вы только приехали, – лучезарно улыбнулся он моей матери, протягивая ей руку для рукопожатия. Откуда он узнал мое имя? Ведь я не говорила… – Я – Аарон Блейк.

– Хелен Рид, – сухо отозвалась та, пожимая его руку в ответ.

– Эйн, милая, иди посиди в компании сверстников. С ребятами тебе будет интереснее, чем с нами – старыми тетками, – легко рассмеялась Тара. – А мне поможет Хелен. Ты же не против? – настойчиво вопросила та.

– Конечно, Эйн, иди, – повержено вздохнула моя – в меру строгая, но справедливая – мама, а Аарон уже уводил меня в гостиную.

– Я не против остаться и помочь… – попыталась я оправдаться, но меня уже никто не слушал. Аарон подгонял меня в спину.

– Раз отпустили, то нужно идти. У тебя мама и правда такая… грозная? Не разрешает тебе именно с мальчиками общаться или и с девочками тоже? – искра насмешки в его голосе, когда мы вышли за радиус родительской слышимости.

– Не твоего ума дело, – тихо произнесла я.

В дальнем углу, возле больших окон и стеллажей с фоторамками и статуэтками, притаилась группа подростков. Все были одеты в темные тона, как и я, что заставило меня на мгновение бросить взгляд на остальных гостей. Тоже самое. Все в темной цветовой гамме, кроме виновницы торжества, что прямо в эту секунду лучилась во внимании городских тетушек и своего отца. Он что-то рассказывал про детство Вайолет, и все рассмеялись.

Мы уже почти подошли, когда девчонки, которых я видела вчера утром в кафе, заметили нас и мило улыбнулись мне.

– Смотрите, кого я привел, – тихо объявил Аарон остальным.

– Неужели это наша загадочная новенькая? – улыбнулся парень с темно-русыми волосами и серыми глазами. Мне на секунду показалось, что в них мелькнул светло-сиреневый отсвет, но, нет, они светло-серые, стальные. Высокий, худощавый, просто одет, но на нем все казалось дизайнерским. Парень номер один, как я его окрестила.

– Не такая уж и загадочная, – примирительно отозвалась я, вполне дружелюбно. – Всего лишь люблю одиночество, – оправдалась я и тут же столкнулась с любопытствующими взглядами ребят, которые так и говорили «ну, давай, расскажи нам»; было в них какое-то недоверие и насмешка. – Просто мы с мамой часто переезжали… Я – Эйн, – неуклюже представилась я.

– Мы видели тебя в книжном, – отозвалась одна из девчонок. Тоже русые волосы, только светлее, чем у парня, прямая челка под глаза, карие глаза, длинные ресницы и пухлые губы, на которые она совсем не пожалела блеска. – Скажу сразу, это была самая неловкая сцена, которую я когда-либо видела, – рассмеялась она, поглядывая на Аарона. – И мы знаем, как тебя зовут. Мы уже выведали о тебе все, что только можно было узнать.

– Да ну?

– Только вот один вопрос остался без ответа. И прости, что спрашиваем так бестактно. Ты приемная? – спросила другая девчонка. Каштановые волосы, ярко-карие, цвета вишни, глаза.

– Почему вы так решили? Потому что я и Хелен мало похожи друг на друга?

– Да вы, вообще, как инь и янь, – отозвалась русая, хлопая ресницами, от чего задрожали кончики челки.

– Я не приемная. Просто, внешностью – вся в отца. Доминантные гены, знаете ли, – опять перед ними оправдываюсь. Надо переходить в наступление. – Я вот рассказываю о себе, а даже не знаю, как вас зовут.

– Том Норден, – быстро отозвался парень со стальными глазами, пожимая мне руку с преувеличенной важностью. Сухая, крепкая ладонь. – Приятно познакомиться.

– Я Эми, – отозвалась девушка с каштановыми волосами.

– И я Эми, – отозвалась вторая, и обе рассмеялись над моим озадаченным выражением лица.

– Это просто совпадение, но нас обеих зовут Эмили, – пояснила темненькая. – Я переехала в город чуть больше года назад. С тех пор и дружим. Если хочешь, можешь встать между нами и загадать желание.

– Но гарантий на исполнение мы не даем, – отозвалась светленькая.

Я усмехнулась, понимая, что мои желания вряд ли когда-нибудь сбудутся.

– Спасибо, обойдусь.

– Просто называй их по фамилиям. Мы все так делаем, – пожал плечами Аарон. – Кларк, – он указал на темненькую Эми, – и Тоусон, – кивнул на светленькую. – А это Сэм и Ник, – указал Аарон поочередно на двух парней, которые до этого не произнесли и слова. Каждый из них кивнул мне. Они, что, немые?

– Приходи к нам сегодня, – предложила Кларк, настойчиво смотря прямо в глаза, обескураживая меня.

– Сегодня собираемся только мы, нашим маленьким кругом, – пояснил Аарон, он стоял по правую сторону от меня, опираясь о стену.

– Я не могу, – быстро обдумывая красивую ложь, сказала я. – Мне нужно быть здесь, когда все разойдутся. Буду помогать убирать и посижу с Вайолет. Ей нужна компания, – грустно опустила я глаза, а потом посмотрела на девочку в кресле, окруженную другими людьми. Она будто почувствовала, что мы смотрим на нее, и тоже посмотрела на нас. Стало неловко.

– Так жалко девчонку, – произнесла светленькая Эми. – Она ведь еще даже не пожила как следует.

– Да, жалко, – грустно ответила темненькая Эми, поглаживая по плечу подругу. – А это вы подарили большого мишку с розовым бантом? – спросила она меня, я кивнула. – Я раздумывала над тем, чтобы купить его. Хорошо, что не взяла. Скорее всего, многие подарки здесь повторяются. И даже вряд ли Вайолет их все откроет…

От этой мысли меня слегка затошнило. Всем сейчас было не по себе.

Хелен везде выключила свет, а Тара несла в руках огромный голубой торт с зажженными свечами. Надпись на торте «С Днем Рождения, Вайолет!» красиво сверкала в зыбком свете. Все подошли ближе, распевая знакомые слова.

Аарон и Том стояли по бокам от меня, что вызывало во мне легкую нервозность, но не это сейчас привлекало мое и всеобщее внимание. Вайолет, взрослая не по годам, прекрасно понимающая, что умирает, сейчас светилась от счастья и слез. Казалось, все сейчас заплачут. Она улыбалась маме и папе, что сидели на полу, рядышком со своей единственной дочуркой, держа ее за руки, запечатлевая этот момент в своих сердцах.

Вайолет вдохнула воздуха через силиконовую маску столько, сколько могла своими плохо работающими легкими, но, все же, этого было недостаточно, чтобы задуть все свечи на торте. Тара и Эндрю задули их вместе с ней. Кто-то все время щелкал фотоаппаратом. И все закричали «Ура!», а потом по очереди шли обнимать девочку или хотя бы прикоснуться к ней.

На одну секунду вся эта сцена стала мне глубоко противна. Сначала я даже не поняла в чем, собственно, дело, пока ответное чувство вины затопляло меня. А потом до меня дошло осознание – они преклоняются перед ней, поклоняются как божеству. Будто это культ какой-то или секта. Но я быстро постаралась заглушить эти мысли в себе, как неприемлемые, ведь мне, как и всем, нравилась эта девочка и мне было ее жаль.

Когда торт и сладости были съедены, напитки выпиты, гости стали расходиться, напоследок оставляя свои пожелания имениннице, обнимая на прощание хозяев дома.

Дом постепенно пустел. Вайолет захотелось немного пройтись, Эндрю поддерживал ее, пока я убирала посуду и грязные салфетки, относя их на кухню. А когда Вайолет устала, снова вернулась в кресло.

– Эйн? – позвала она меня, когда Эндрю ушел относить подарки в ее комнату.

– Да? Что такое? – отозвалась я, подходя к ней ближе.

– Мы ведь кузины? Почти сестры. Можешь остаться со мной переночевать сегодня? – выдохнула Вайолет в силиконовую маску. – У меня никогда не было девичников.

Я растерялась. Как же отказать ей? Есть несколько заготовленных шаблонов на такой случай.

– Знаешь, у меня тоже никогда не было девичников, – ответила я понуро. – Но я не могу остаться. Я… у меня очень тяжелая степень лунатизма. Я могу напугать тебя ночью. Иногда я бьюсь головой о стену, просыпаюсь с синяком на лбу, а произошедшего не помню. Это ужасно, поверь! Я могу напугать тебя!..

– Я о таком даже не слышала!.. – испуганно произнесла она. – Это лечится?

– Нет, не думаю.

Она лишь на секунду отвела взгляд больших глаз в сторону, а потом произнесла: – Как и мой рак. Так папа сказал. Что он не лечится, – уточнила она. – А потому надо делать все, что захочется, пока есть время. Потому я хотела устроить девичник. Мы бы сделали друг другу маникюр…

Позади нее вышла Тара, из-за двери, но не хотела нас беспокоить. Лишь молча стояла и слушала, вытирая рукавом дорогой блузки слезы с щек.

– Сейчас уже поздно и скоро тебе надо будет ложиться спать, а мне уезжать… – тянула я время, бросая взгляд на тетю Тару и только что подошедшую Хелен. – Но я не думаю, что наши мамы будут против, если мы немного задержимся. У тебя ведь сегодня день рождения! Давай я сделаю тебе маникюр?

– Мне как раз подарили новый детский набор! – ярко улыбнулась Вайолет. – Там такой красивый синий лак!

Через пятнадцать минут, мы привели ее ногти в идеальное состояние и теперь они переливались синими блестками. Вайолет была очень довольна, показывая их маме и папе. Я и Хелен уже собирались уходить, когда Вайолет потянулась, чтобы обнять меня. Мое сердце обливалось кровью от мысли, что жить ей осталось не так уж и много.

Хелен молча вела машину, и это затишье перед бурей мне совсем не нравилось. «Не сближаться» – всегда говорила она, – «но как можно отказать маленькой девочке в таком состоянии? Она же сущий ангел. И я никак не проявила своей сути, никто ничего не заметил во мне странного или необычного. И я не злилась. Ни разу…»

«А Аарон и их так называемый «ковен» – просто хотели пообщаться. Я знаю, что они представляют для меня самую большую опасность (или может я для них?) Но все неважно, ведь я не собираюсь с ними дальше общаться. Я не собираюсь стать их «лучшей подружкой» или что-то типа того…»

Не знаю, что именно привлекло внимание Хелен на моем лице, но она произнесла то, что вырвало меня из собственных мыслей:

– Не подожги машину.

– Что? Я не… я не собираюсь поджигать машину.

– Тогда почему так хмуришься? Выглядишь злой.

– Я не злюсь! – воскликнула я и тут же посмотрела в зеркало. В моих глазах плескался огонь. Яркие языки пламени, казалось, выжгут сетчатку, играя на радужке глаз свою бесовскую игру. – Остановись…

Хелен немедленно свернула на обочину, чем вызвала разгневанные сигналы других машин. Я тут же открыла дверь, и побежала в сторону деревьев, чтобы они скрыли меня в тени. Я была немного не в себе. Не хуже, чем это бывает. Но я совсем не хотела, чтобы Хелен видела меня такой. Разумеется, она про все знает. Знает, каким ужасным монстром я могу быть. Но давать лишний повод мне совсем не хотелось.

По моим рукам заскользили языки пламени. Даже холодный ветер, просачивающийся сквозь ветви деревьев, не мог остудить меня и мои мысли, лишь сильнее разжигал огонь на немеющих ладонях. Я смотрела на них и молилась, чтобы никто не увидел меня сейчас. Я сама себя боялась.

И в этот момент я заметила его. Всего лишь тень, только невероятно белая, выделяющаяся на темном фоне. Я не видела ничего, кроме него. Он стоял в метрах двадцати от меня или даже больше, наполовину скрыт за стволами сосен. Но я видела, его взгляд был направлен на меня, пригвождая меня к земле. Моя злость на мир, на саму себя, покинула меня. Я смотрела на него и испытала совершенно другую эмоцию, не похожую на злость, – бесконечный интерес, заинтересованность.

– Эйн? – услышала я голос позади, зовущий меня. Я хотела проверить, заметила ли Хелен того, кто смотрел на меня. Но, стоило мне обернуться, как его образ исчез. Кто это, черт возьми был? Мне это точно не померещилось!..

Возвращаясь к машине, я постоянно оборачивалась. Этот человек исчез без следа. Хелен уже шла ко мне, ее платиновые волосы развевались на ветру, а светло-зеленые глаза смотрели с беспокойством.

– Ты как?

– Все нормально. Поехали, – пробормотала я, садясь в машину.

Теперь все, о чем я только могла думать, так это то, кем является этот странный человек. «И человек ли он?» – спросила я саму себя, усмехнувшись своим бредовым мыслям.

Глава 3. Лицом к лицу

Когда мы вернулись домой, я тут же заперлась в своей комнате.

В прошлый раз я видела его из того окна…

Отодвинула шторы. В ответ на меня смотрела глянцевая чернота. С трудом открыла деревянное окно, впуская в комнату еще холодный, по-весеннему сладкий воздух.

– Почему еще не разобрала вещи? – спросила Хелен. Я чуть не ударилась головой об оконную раму от неожиданности. Она кивнула на дорожную сумку, стоящую возле комода.

– Не знаю, – вздохнула я, садясь на кровать. – У меня такое чувство, будто совсем скоро ты скажешь: «пакуем вещи!»

– Да, это место очень опасное… – начала она, – но я надеюсь, что мы здесь приживемся. Я самонадеянно лелею эту надежду, – усмехнулась она. – Просто постарайся избегать ситуаций, в которых ты можешь… показать себя с другой стороны. Тогда мне не придется говорить эти два слова. Я сама уже от них устала.

– Аарон сам подошел ко мне, – попыталась я оправдаться. – Я и разговаривать с ним не хотела, но не посылать же мне его на все четыре стороны на детском празднике. И этот их… «ковен»… – закатила я глаза.

– «Ковен?» – с недоумением повторила Хелен.

– Да, глупо. Но они себя так называют. Думаю, они здесь что-то типа местной элиты. Выпендриваются. Не более. А Вайолет… – не смогла продолжить я.

– Понимаю. Ничего страшного. Ты знаешь где провести черту. Сегодня был тяжелый день, но мы справились. Раз уж с этим вышло, то и дальше не должно возникнуть больших сложностей. Главное – не сближаться.

– Не сближаться, – повторила я.

– Спокойной ночи, милая, – целуя в волосы, произнесла она.

– Спокойной ночи, мам.

***

Горячая вода в ванной была обжигающей. Не горячее, чем пламя в моих кошмарах.

Мысленно возвращаясь в недавнее прошлое, я вспоминала тот белый силуэт, воссоздавая его образ. Но, каждый раз, когда я пыталась это сделать, в моей голове был какой-то хаос, будто ураган прошелся. Может он молодой или старый, не ребенок и не пожилой. Мне казалось, что у него светлые волосы, но в другой момент мне вспоминалось, что он был рыжим. Или русым? И так со всем остальным. Я не могла его вспомнить! Я помню образ, силуэт. Но его внешность никак не собиралась в целостную картину.

Но была одна вещь, что врезалась в мою память крайне отчетливо – его глаза. Они были выразительно голубые, небесные, ледяные. В такие глаза смотришь, но никогда не сможешь понять, какие мысли за ними скрываются. Взгляд очень тяжелый; хотелось бы не всматриваться, но и оторваться невозможно.

Завернув волосы в махровое полотенце и почистив зубы, я собралась ложиться спать. Сушить волосы феном не стала, чтобы не разбудить Хелен, которая наверняка уже уснула. Переодевшись в пижаму и свернувшись калачиком, я постаралась не думать о событиях прошедшего дня.

Было уже больше часа ночи, а я все еще не могла уснуть, когда услышала звонкий стук. И, пока не догадалась, что это кто-то кидал маленькие камушки в мое окно, не встала с кровати на холодный паркетный пол. Под моим окном стояли два парня. Мне захотелось бросить в них чем-нибудь тяжелым, когда я поняла кто это.

Оба уже поднимали лестницу к моему окну, которое я открыла, чтобы тихо накричать на них.

– Вы совсем ополоумели? – зашипела я. – Я же ясно дала вам понять, что не пойду ни на какие ваши вечеринки.

– Мы не настаиваем, – так же тихо попытался говорить Том, но у него это плохо получалось. – Мы предоставляем тебе выбор. Если не хочешь идти к нам, ладно, мы согласны, но тогда мы идем к тебе.

– Что?.. Нет! Я никуда вас не пущу.

Что за наглость?..

– Тогда одевайся, – зашипел снизу Аарон. – У тебя пять минут.

– Но я…

– Время пошло!

– Вы… – задушила я сама себя, зло выдохнув. Хотя, конечно, на самом деле, не злилась. На секунду меня затопило чувство разочарования по отношению к себе. Если Хелен узнает, что я ушла к этим «друзьям», то она почувствует тоже самое по отношению ко мне. Тем более, что совсем недавно говорила о моем умении проводить черту. Видимо, ошибалась.

Я в легком замешательстве оглядела темную комнату. Натянула свои лучшие черные джинсы, кеды, красную толстовку и кожаную куртку, а волосы затянула в высокий хвост. Они были еще влажными и напоминали сосульки. Сама не верила в то, что собиралась делать. На всякий случай подложила под одеяло подушки, а в изголовье – свернутое полотенце, чтобы казалось, будто это я спала с полотенцем на голове.

Спускаться по лестнице было не очень удобно. Переступая с лесенки на лесенку, мне было жутко неловко от осознания, что парни, скорее всего, глазеют на мою задницу. Но я делала вид, будто меня это нисколько не смущает.

– Знайте, я на вас злюсь, – зашипела я на них.

– Остынь Рапунцель, мы спасли тебя, ты нас потом еще поблагодаришь, – отозвался Том, когда мы шли вниз по улице.

– Посмотрим.

Было слишком темно. Я ничего не могла разглядеть под ногами, боялась наступить в лужу, но парней это, кажется, не беспокоило. Они хорошо знали куда идти, без конца болтая по пути.

Впереди показался большой каменно-кирпичный особняк, по периметру которого стоял низкий железный забор, почерневший от старости. Из окон сочился приглушенный свет, а стены начинал оплетать плющ с крупными зелеными листьями. Вокруг было очень тихо.

– Чей это дом? – спросила я с придыханием.

– Мой, – скромно ответил Аарон, – точнее – моего отца. Все удобства, чтобы чувствовать себя комфортно, находясь в ссылке.

– Как это?.. – спросила я, желая услышать подробности.

– Меня сюда сослали. Как в Сибирь, – пояснил он, впуская меня в большую прихожую с широкой лестницей по центру. Хрустальная, но пыльная люстра отражала блики в разные стороны. На полу тут и там валялись оставленные кем-то стаканчики и бутылки из-под алкоголя. – Я мешал моему отцу заниматься делами и ему не хотелось со мной нянчиться. А так как я совершеннолетний и работать пока не собираюсь, я сижу здесь.

– Сначала он дико бесился, – усмехнулся Том, наклоняясь ко мне ближе, словно делясь секретом. – Я застал момент его… неистовства, – наконец он подобрал нужное слово. – Но потом, когда он познакомился со всеми нами…

– Мои друзья помогли мне осознать, что здесь не так уж и плохо, – закончил Аарон заготовленной фразой для вербовки.

Мы зашли в большую гостиную. Только свет от камина и свечи в разных углах освещали помещение. Огонь весело трещал, пожирая поленья. В креслах сидели Кларк и Тоусон, также здесь были Сэм и Ник. Кажется, я забыла кто из них Сэм, а кто – Ник.

– Привет! – воскликнула Эмми Кларк, заметив, что мы вошли, она поднялась, чтобы обнять меня. – Рада, что ты пришла. Молодцы мальчики!

– Они привели весомые доводы, – пришлось что-то ответить, я пожала плечами.

– Привет, – кивнул мне Сэм. Боже, оно разговаривает! Он сидел на диване, закинув ноги на старый пуфик, держа в руке банку пива.

Ник тоже кивнул в приветствии, он сидел на подоконнике, а Эми – кажется, ее фамилия Тоусон – наблюдала за нами со стороны, скрестив руки на груди.

– Присаживайся, Эйн, – сказал Аарон, указывая на свободное кресло, – будь как дома. Чего-нибудь выпьешь? Или покуришь? Если что, я только про сигареты. Никаких наркотиков в моем доме, – он угрожающе посмотрел на Сэма и Ника. Они лишь ухмыльнулись, переглянувшись.

– У него пунктик на этот счет, – отозвалась Тоусон, с нежностью в голосе, смотря на Аарона.

– Ага, мы как-то решили над ним подшутить, типа мы принесли экстази или типа того, а у него крышу снесло, думали прикончит нас на месте, – расхохотался Сэм. У него были короткие волосы цвета соломы, а щербинка между зубов сильно выделялась, когда он говорил.

– Ничего подобного, – отозвался Аарон, давя на согласные, что-то разливая по бокалам. – Ну так что, Эйн? Ты не против красного вина? Или мартини? А сколько тебе лет? – будто он только что опомнился, рассматривая меня.

Том подошел вплотную, загораживая меня от Аарона, и подтолкнул к креслу, чтобы я точно уже села. И сам примостился на соседний край дивана.

– Вполне себе совершеннолетняя. Но разве это кого-то волнует? Мне красного вина, пожалуйста.

Только сейчас до меня дошло, что я в этой компании самая младшая. Конечно, разница невелика. Девчонки старше может быть на год или два, не более. Аарон был самым старшим, но почему-то не вызывал у меня опасений.

Черт возьми, я пришла к каким-то совершенно незнакомым людям, которых почти не знаю! Будь я в своем уме, сейчас же возвращалась бы домой, в постель, в объятия Морфея. Кажется, я не в себе. Устала быть одиночкой.

Когда Аарон протянул мне большой бокал вина, я не стала никого дожидаться и быстро осушила его. Я губила саму себя. На вкус не так уж и приятно, как было в моих ожиданиях.

В воздухе повисла неловкая пауза.

– И что вы тут обычно делаете? Напиваетесь и… все? – спросила я, заглядывая в пустой бокал.

Аарон и Том переглянулись между собой, девчонки тоже, лишь Сэм и Ник сохраняли непроницаемые лица.

– Да не только, – отозвался Том. – Обычно во что-нибудь играем. Хочешь с нами? Может «правда или действие»?

– Да, я за, – поспешно отозвалась светленькая Эми.

– Я тоже, – сказала Эми Кларк. Ее серебряные сережки в виде капелек затряслись, путаясь в темных волосах.

Секунда молчания: – Вы ведь это не серьезно? – спросила я, оглядывая их лица, ища какой-то подтекст или насмешку. Берут меня на слабо, что ли? – Ладно, согласна. Только я никогда в такое не играла, только видела в фильмах.

– Все очень просто, – успокаивающе сказал Аарон, присаживаясь на толстый ковер, напротив меня. – Давайте я начну. Например, кто-то из вас спрашивает у меня: «Правда или действие?» Я выбираю действие. Если бы ты спрашивала, могла бы поручить мне что-то сделать. Проси о чем угодно, – милостиво сказал он. Его слегка хриплый голос завораживал меня.

– Ну… Включи музыку, – сказала я, разведя руками, а потом протянула ему пустой бокал. – О, и еще вина, пожалуйста.

– Только одно действие, – рассмеялся он, но включил музыку и наполнил мой бокал. А пока он это делал, я спросила других:

– И часто вы тут собираетесь?

– Почти каждый день, только обычно кто-то зовет всю школу, – сказала темненькая Эмми, выделяя последние слова погромче, чтобы Аарон ее отчетливо услышал.

– Эй! Мне нравится развлекаться в толпе, эмоции ярче, звуки громче, тела горячее, – соблазнительно улыбнулся он нам, девчонкам.

– Не слушайте его, он не дамский угодник! – воскликнул Том.

Рассмеялись все, кроме меня и Тома. Только я просто ничего не понимала, а Том выглядел будто оскорбленным. Комнату заполнил легкий современный рок.

– Да-да, все мы знаем кто здесь истинный дамский угодник, – подмигнула светленькая Эми в сторону Тома, по́шло оглядывая его с головы до ног, задержав взгляд где-то на уровне его талии. Лицо Тома неожиданно стало серьезным, будто шутка вышла из-под контроля.

Аарон сел на свое место, протягивая мне наполовину полный бокал вина.

– Осторожнее, здесь дети, – бросил Аарон, глядя на меня с искрой смеха в ореховых, каре-зеленых глазах. Еще никогда они не казались такими соблазнительными. Но, скорее всего, во мне говорит алкоголь.

– А я люблю просвещаться, – не осталась я без ответа, смотря Аарону прямо в глаза.

– Может уже начнем? – спросила Тоусон. – Я начну. Аарон. Ты влюбился в Эйн?

Вот прямо сейчас я не могла разобрать ее тон. Сложно было понять серьезно ли она спрашивает. Она ревнует? Скорее всего. Но ревнует его как парня, который ей нравится? Или она просто меня недолюбливает, как новенькую? Бог свидетель, сколько раз я на такое наталкивалась.

– Она мне симпатична, но это пока все. Посмотрим, кем она может стать для всех нас, а не только для меня, – спокойно ответил тот, а я нахмурила брови, разглядывая их лица. Я словно что-то упускала из контекста. – Теперь моя очередь. Том. У тебя есть какие-то планы на Эйн или ты опять решил увести у меня любую, даже малую, возможность с кем-то встречаться?

Видимо, сегодняшней ночью я стала яблоком раздора в этой маленькой семье.

– Ты не спросил «правда или действие», друг! – обвиняюще бросил он Аарону. – Но я отвечу. Прости Эйн, ты крутая, все такое, но я пока не заинтересован в тебе. Да и, вообще, ты вызываешь у меня большую кучу опасений. Ты темная лошадка. А учитывая то, что мы о тебе узнали…

– Замолчи, – шикнула на него Тоусон.

– Постойте. Вы и на дне рождения Вайолет на что-то подобное намекали. Так и что же вы обо мне узнали? – всполошилась я.

– А ты как думаешь? – с вызовом спросил он, но потом пристально посмотрел на Тоусон, вроде успокаивая ее. – Что твою мать изнасиловали и родилась ты.

Черт. Я боялась, что он скажет что-то про мои способности, но это… это было в разы хуже.

– Я, пожалуй, пойду, – ошарашенно проворочала я языком, вставая, несмотря на легкий туман перед глазами.

– Блин, Том, ты все испортил! – сказала Кларк, поднимаясь за мной, пытаясь остановить, но я отмахнулась от нее.

– Пусть идет, она вернется, – позади меня произнес Том.

В этом я сильно сомневалась. Я уже выбежала на улицу, когда поняла, что позади меня молча следует Аарон.

– Возвращайся в дом, я сама найду дорогу.

– Он бывает грубым, не злись на него.

Я резко остановилась, и он чуть не врезался в меня. Его дом был как маяк посреди моря темноты, что поглотила нас без остатка.

– Знаешь, а я совсем не злюсь, – ответила я, сама пораженная от этого осознания. – Должна бы, наверное, но не злюсь. Пусть так, – словно что-то решив в своих мыслях, продолжила я. – Да, верно. Пусть так. Пусть все так считают: я рождена от изнасилования. Думайте про меня что хотите, ваше собачье дело. Только больше не втягивайте меня в этот свой… «ковен», – выплюнула я последнее слово.

– Да это абсолютно никому не важно! Слышишь? Мне без разницы. Плохим человеком в моих глазах это тебя не делает. Да и в их тоже. Он просто говорит всегда все напрямую, свою речь не фильтрует. Но, поверь, он тоже к тебе не относится плохо. Как и все мы. Мы просто хотим тебя узнать.

– Зачем? Зачем вы так сильно хотите меня «узнать»?

– Мы думаем, что ты нам подходишь.

– И по каким это критериям? – требовательно спросила я.

Сейчас он стоял очень близко, что я слышала его парфюм, запах сигарет на толстовке и что-то еще, трудно уловимое, но резкое, похожее на еловую смолу. Куртку он, кажется, оставил в гостиной.

– Пожалуйста, поверь мне, – тихо сказал он, его дыхание касалось моих волос и висков. Он не пытался касаться меня руками, но был очень-очень близко. – Я не могу ответить тебе сейчас, но потом, позже, смогу. Только не уходи…

В глубине души я знала, что будет правильным пойти домой. Но другая моя часть хотела вернуться вместе с ним и сделать вид, словно ничего не случилось. Я не дала этой другой своей части права голоса.

– Возможно, я приду потом, – решила я не сжигать мосты, – но сейчас я ухожу.

Вырывая себя из облака его аромата, его человеческого тепла, я покинула безопасную территорию. Только отойдя от него, я поняла, насколько мне было тепло просто стоять с ним рядом. Но я шла, и шла, пока не наступила в холодную лужу и не чертыхнулась.

До дома было уже рукой подать, когда я снова увидела светлую тень. Так далеко от меня она не была еще не разу. Слишком далеко. Стоило мне моргнуть, она исчезла. И тут же во мне поселилось огромное чудовище – одиночество. Еще хуже, чем обычно. Я чувствовала себя всеми покинутой.

Когда подошла к дому, меня ждал еще один неприятный сюрприз. Во всех комнатах горел свет, лестницы под моим окном уже не было, а Хелен стояла на крыльце, скрестив руки на груди. Это не к добру.

– Что же ты делаешь, Эйн? – сердито спросила та, когда я подошла. – Ты хотя бы представляешь, как я испугалась за тебя? А если бы… а если бы кто-то напал на тебя?!

– Да кому я, вообще, нужна? Никто ничего не знает про меня. Никто не догадывается. Я вела себя осторожно!

– В этом городе, да, пока что, – Хелен бросалась словами, словно камнями. – Но еще даже полгода не прошло с последней твоей стычки. Ты думаешь никто не знает про таких как ты? Если существует такая как ты, значит есть и другие. А это ведет к тому, что есть люди, высокопоставленные люди, которым такие способности как у тебя, могут очень сильно пригодиться. Они захотят тебя использовать, проводить над тобой эксперименты или еще что… – кажется, Хелен потеряла над собой контроль.

– Да с чего ты это взяла? Комиксов перечитала?

– Заходи в дом, живо, – резко сказала она, словно кого-то заметила в темноте позади меня. Но когда я обернулась, никого не увидела.

Когда мы зашли в дом, она строго сказала, что разочарована во мне, что я под домашним арестом и могу даже не пытаться открывать окна. Так и вышло. Я проверила их, они были заколочены.

На следующее утро, мы почти не разговаривали. Она собиралась на работу в библиотеку, пока я молча ела мюсли с орешками. А когда уходила, демонстративно потрясла ключами и сказала, чтобы к вечеру я сделала все уроки, включая те, что я пропустила из-за переезда. Входную и заднюю двери она, разумеется, заперла на ключ.

Взяв пару учебников, конспекты и огромный пенал, я расположилась в гостиной. За окном шел дождь, и в комнате казалось темнее, чем положено в это время суток. Я ютилась в кресле под торшером, пытаясь заучить даты из учебника по истории. Хелен уже прибиралась в этой комнате, но я все еще чувствовала пыль в воздухе, отчего иногда чихала.

Не знаю точно сколько было времени на часах, когда я задремала.

Как обычно и бывало, сначала это был темный, крепкий сон, но потом, в какой-то момент, я очутилась глубоко в аду. Мне казалось это адом. Мы все были прокляты. Адское пламя сжигало нас, погружая в пучину бесконечной боли.

Я всегда задавалась вопросом что чувствуют люди, что по воле рока оказались заперты в горящем доме. Когда дым режет глаза и легкие, а огонь перебрасывается с мебели, штор на твои ноги, туловище, руки, пожирая и не оставляя ничего позади себя.

Здесь не было дыма. Но было ли это похоже? Говорят боль от ожогов ни с чем не сравнима. И кто бы это не говорил, я была с ним полностью согласна. Каждый раз погружаясь в эту неописуемую боль, я думала, что в этот раз все намного хуже. Сейчас было хуже, чем когда-либо. Искаженные криками лица кружили вокруг меня. Было ли мне их жаль? Сейчас мне было жаль лишь себя.

Прохлада. Я почувствовала ее на своей руке. Спасительная помощь. Кто-то сильно сжал мое запястье и потянул на себя. Светлый образ спасителя. Люди в агонии вокруг меня тянули к нему руки, моля об избавлении от грехов, моля спасти их, моля простить их. Но он спас только меня. Он поднимал меня вверх, вытаскивая из огня. Мгновение, и я открыла глаза.

Первым что я увидела, так это чужую сильную руку на своей руке. Он держал меня крепко за запястье, и я даже не пыталась вырваться. Какое-то волшебное чувство исходило от его руки, словно весь мой мир сосредоточился на одном его прикосновении.

Я подняла на незнакомца взгляд. Ледяные голубые глаза пригвоздили меня к месту. Мне не вздохнуть, не выдохнуть. Я боялась пошевелиться, лишь бы только не спугнуть видение. Белое сияние вокруг него постепенно слабело, делая его более ясным, четким. Длинные темные ресницы, чуть неровный нос, напряжение в бровях и на складках лба, чуть сжатые губы, четко очерченный подбородок с легкой щетиной. Идеальное лицо для наброска. Русые волосы ложились мягкими волнами на высокий лоб.

Он отпустил меня, делая шаг назад, и я смогла сделать вдох. На фоне старой мебели и пожелтевших обоев в полоску, он казался чем-то нереальным. На нем был строгий, простой бежевый костюм. Стоял он очень прямо, рассматривая меня с высоты своего роста. Но ничего не говорил, просто смотрел. А я, все еще сидя в кресле, ощущала себя слишком маленькой, ничтожной перед ним. Как ребенок перед грозным учителем.

Учебник скатился с моих колен и слишком громко стукнулся об пол, хотя ковер смягчил падение. Меня будто вывели из транса.

– …кто Вы?

Но мужчина проигнорировал мой вопрос, просто стоял и смотрел на меня недовольным взглядом.

Послышались шаги с крыльца, как ключ поворачивается в замке. Звук привлек мое внимание. Я обернулась на дверь всего на секунду.

– Вы должны… – быстро произнесла я незнакомцу, но его уже не было, – …уйти.

Куда он, черт возьми, делся? Как сквозь землю провалился.

Кто это был? Он, что, только что вытащил меня из кошмара? Как это возможно? Такое, вообще, возможно?

Двери заперты. Хелен их сама заперла перед тем, как уйти на работу. Как же он тогда вошел и вышел? Вышел ли?.. Испарился!

Боже, надеюсь, он настоящий, это реальность, а не моя прогрессирующая шизофрения.

Я услышала, как Хелен что-то делает на кухне, вроде поставила чайник. А я не могла отойти от шока.

– Будешь чай или кофе? – спросила Хелен, заглядывая в нашу маленькую гостиную. – Я принесла булочки с корицей и кремом.

– Да. Да, конечно, сейчас приду…

– Все нормально? Ты какая-то бледная, – Хелен соблюдала дистанцию, но сейчас похоже беспокоилась обо мне.

– Да, – тихо произнесла я, но в каждое последующее слово пыталась вложить больше уверенности. – Все нормально. Задремала в кресле. Наверное, еще не до конца проснулась.

На кухне и правда ждали мои любимые булочки с корицей и кремом. Разливая зеленый чай с мелиссой по чашкам, Хелен молчала. И это молчание слегка нервировало.

– Все еще злишься на меня? – осторожно спросила я ее. Я не могла понять почему она так спокойна, учитывая, что я и правда облажалась на этот раз, причем по собственной воле.

– Да, злюсь. Ты поступаешь глупо, общаясь с ними. Но что я могу поделать? Мне тебя не остановить. Больше – нет.

– Говоришь так, будто поставила на мне крест, – призналась я с легкой обидой в голосе.

– Нет, конечно, – быстро отозвалась она. – Нет, но… Пойми, я пытаюсь свыкнуться с мыслью, что теперь ты у меня совсем взрослая. И мне это совсем нелегко дается. Просто, умоляю, будь осторожна, не забывай себя контролировать.

– Только не говори, что мне опять придется это делать… – поникла я, уловив то, что она хотела мне сказать. Она и в прошлые разы начинала свои лекции подобным образом.

– Я не настаиваю, конечно, но может снова будешь пить легкие успокоительные?

– Транквилизаторы, ты имеешь в виду. Ты же помнишь, как мне было с ними плохо. Лучше я буду бегать километры…

– Это на твое усмотрение. Но лекарствами лучше не пренебрегать. Я могу поговорить кое с кем, может попробуем какой-нибудь новый препарат, более легкого действия…

Будто если повторять слово «легкое» – это сгладит углы.

– Кажется, ты основательно подготовилась, – пробормотала я, пытаясь удержать в руках две булочки и чашку чая, вставая и покидая кухню. Пойду-ка я лучше подальше, прежде чем она успеет еще что-нибудь придумать для моего самоконтроля.

– Куда ты? Мы еще не закончили…

Но я не стала слушать этот бред и направилась к себе в комнату. Допив чай, я упала на кровать, путаясь в своих мыслях.

Собственно, я не видела большого эффекта от лекарств. Они мне не помогали, просто выключали эмоции, притупляли их. И от этого мне было плохо. Это ощущение не вербализовать.

Последний мой срыв случился меньше двух недель назад. Нас подрезали на дороге. Рядовая ситуация, но я не сдержалась и подожгла кресло, на котором сидела. Хорошо, что Хелен всегда держит бутылку воды на такой случай и пару огнетушителей, один позади сидений, один в багажнике.

Но самый большой срыв случился полгода назад. Не так уж и давно.

Господи, как же сильно мы с Хелен тогда поссорились! Я даже в глаза старалась не смотреть ей почти неделю после случившегося. В разгар ссоры я столько гадостей наговорила, даже не отдавая себе отчета, что могу быть неправа. Мне до сих пор совестно.

На душе стало паршиво, когда я вспомнила тот чудовищный день. Вслед за воспоминаниями о ссоре пришли воспоминания о Паркере. Милый парень. Но именно из-за него и пошло все к чертям.

Мне было шестнадцать, когда я впервые влюбилась. Или думала, что влюбилась. Но для меня тогда все, действительно, было всерьез. Я сбегала с уроков, лишь бы только повидаться с ним. Ведь после школы мне сразу нужно было идти домой. Хелен бы сильно ругалась, узнай она, что я хожу на свидания с парнем, который, тем более, старше меня.

Мы гуляли по парку, держались за руки и целовались. Но потом мы поссорились… И я очень сильно расстроилась, я разозлилась и не смогла себя сдержать – я подожгла его рюкзак одним лишь взглядом. Он назвал меня ведьмой, и я убежала. Сначала я не хотела рассказывать матери, но потом меня стали обзывать «ведьмой» и в школе. Даже мои одноклассники, даже те, кого я раньше считала своими друзьями. И чем чаще я расстраивалась и плакала, чем чаще я злилась, тем чаще я срывалась. Все выходило из-под контроля. Злость выходила из меня в виде огня и агрессии. И чем чаще я срывалась, тем чаще теряла рассудок. Мне стало казаться, что за мной следят. Все время. Каждую секунду. Хелен начала замечать, что я веду себя странно, нервно, вспыльчиво. Однажды она потребовала ответа. И я рассказала, но вместе с тем обвинила во всем ее. Мне казалось, что это она виновата в том, что мы постоянно переезжаем, что мне все время приходится сидеть дома взаперти, пока она развлекается с подругами у себя на работе, что мне нельзя даже заводить друзей. Мне казалось это все жутко несправедливым. И мне казалось, что во всех этих несправедливостях виновата лишь она одна.

А все эти мои странности?! Ведь я могу поджигать предметы, не прикасаясь к ним. Всего лишь злой взгляд и наша прежняя квартира чуть не сгорела дотла. Может быть Хелен сама, каким-то образом, отдала мне эти «силы», а мой отец сбежал от нее, когда понял, что она ненормальная?!.. Теперь и я такая же ненормальная…

Нет, надо выбросить это все из головы. Есть вещи куда важнее, над которыми тоже надо поразмыслить.

Перед моим внутренним взором появилось лицо незнакомца, его глаза. Неужели он действительно вытащил меня из моего кошмара? Как он это сделал? Откуда у него такие способности? Почему он это сделал?

Он здесь, чтобы помочь мне? Или навредить?

Я почему-то была уверена, что первое. Я часто ошибаюсь в людях. Возможно, этот случай не исключение. Но, когда он держал меня за запястье, от него исходила такая… благодать, словно он самое чистое и прекрасное существо во всем этом мерзком мире.

Я провела кончиками пальцев правой руки по запястью, где его ладонь касалась меня.

Не верю, что он хотел навредить мне. Ведь если бы он не пришел и не вытянул меня из кошмара, агония продолжалась бы куда дольше. Реальное время и время в том месте текут немного иначе.

«Видимо, эти кошмары выматывают сильнее, чем бодрствование» – это было последней мыслью, что жила в моей голове, пока я, неожиданно для самой себя, не провалилась в сон.

Глава 4. Боль из прошлого

Разложив свои вещи по полкам, я наконец почувствовала себя так, словно я живу здесь, а не просто ночую перед следующим переездом.

Никаких таблеток, пропади они пропадом!.. Лучше измотать себя бегом. Надев черный спортивный костюм и завязав волосы в низкую косу, я уже собиралась выйти из комнаты, как услышала, что на мой ноутбук стали приходить несколько уведомлений подряд.

«Том Норден хочет добавить Вас в друзья»

«Аарон Блейк хочет добавить Вас в друзья»

«Эмми Пенелопа Тоусон хочет добавить Вас в друзья»

«Эмми Кларк хочет добавить Вас в друзья»

«Сэм Мантч хочет добавить Вас в друзья»

Потом какой-то общий диалог, в который они пригласили меня, и затем снова «Ник Апдайк хочет добавить Вас в друзья»

Они сговорились. Я решила просто проигнорировать и выключила ноутбук.

– А не слишком поздно для пробежки? – спросила Хелен, увидев, как я спускаюсь по лестнице в спортивном костюме.

– Нужно прочистить мысли. Мне это необходимо, – уверенно отозвалась я.

– Только не долго, – бросила Хелен.

Уличный воздух погрузился в смоляную черноту.

В такой темноте бегать с музыкой в наушниках не очень безопасно. Город тихий, спокойный, но я ему не доверяла, потому плеер оставила дома. Натянув шапку плотнее к ушам, я побежала. Наконец-то появилось чувство свободы, когда можешь не прятать свои чувства и эмоции. Я бежала, не отдавая себе отчета в направлении. Главным было запомнить, как вернуться домой, и не заблудиться. Ноги сами привели сначала туда, где я увидела светлый силуэт из окна своей комнаты. А затем туда, дальше, где видела его после неудавшейся вечеринки у Блейка. Но, естественно, я не нашла, что искала. Или, точнее, кого.

Я бежала в лес. Я слышала шум реки и бежала вверх по ее течению. Мои глаза привыкли к темноте, я перепрыгивала через ветви, лежащие на сырой земле, и упавшие стволы деревьев. Я не боялась упасть. И я не злилась, я была счастлива. Тем не менее какая-то часть меня активизировалась, подняла свою голову, отражаясь в моем сознании как нечто похожее на ярость, но ею не являющееся – торжество духа.

Я еще не устала, но почувствовала потребность остановиться. Посмотрела на ладони: пламя на кончиках пальцев. Оно разрасталось, гуляло на моих ладонях. Мне не было больно, даже не щекотно. От этого огня исходило лишь тепло.

Обычный огонь может причинить мне вред, я обжигалась, и не раз. Огонь в моих кошмарах причиняет много невыносимой боли, но, стоит мне проснуться, и боли словно бы и не было. Ожогов на теле никогда не оставалось.

Но тот огонь, что был сейчас в моих руках, был великолепным, ласковым и нежным. Я знала, что стоит опустить руки, он сожжет весь лес, если я того захочу. Я знала, что, как и огонь из любого другого источника, он опасен. Но только не для меня. Он был частью меня.

Смотрела на свои ладони и не сразу, но интуитивно, я осознала, что кто-то стоит позади меня. Я резко обернулась. На меня обрушился взгляд голубых ясных глаз. В этой темноте, отражая огненные блики, они казались неописуемо выразительными.

Ветви деревьев дробили небо над нами на мелкие осколки.

Он был выше меня на голову. Смотрел прямо в глаза, а затем – на мои ладони, в которых еще плескался огонь. Он не боялся меня.

Сейчас он выглядел будто чуть младше, чем в прошлый раз, но все еще казался более взрослым, более мудрым, чем я, чем кто-либо из моих знакомых. Он медленно поднял руку, чтобы коснуться моего лица. Мы будто попали в замедленную съемку. Оставалось всего пару сантиметров, прежде чем он смог бы прикоснуться. Но он опустил руку. Рассматривал меня, будто старался что-то разглядеть во мне.

– Здесь не безопасно. Возвращайся в дом, – просто сказал он. Этот мужчина обладал неестественно кристально чистым голосом. На мгновение мне показалось, будто я услышала пение мальчиков из христианского хора. Но лишь на мгновение. Его голос был прекрасен, в то же время, мужественным, выразительным.

– Кто Вы? – спросила я в воздух с придыханием. Его нежный взгляд с какой-то отеческой заботой заскользил по моему лицу. Он молчал.

Мгновение, я услышала шорох, словно взлетела огромная птица. Ветер поднял кончики моих волос, потушив пламя на ладонях. Стало темно. Мужчина исчез.

Я не знала, что мне делать. Я даже не знала, что мне чувствовать. Мне нужно было вернуться домой, в свою комнату, на безопасную территорию.

Почему он не боялся меня? Почему я не боялась его?

Бежала домой еще быстрее, чем оттуда. Точно бы заблудилась, если бы не шум воды, сопровождавший меня всю дорогу обратно. Я запыхалась, холодный воздух резал горло и легкие, а в боку начинало неприятно покалывать, пот покрыл разгоряченное лицо.

Как только я вошла в дом и посмотрела в зеркало, я ужаснулась. Волосы распустила, попыталась привести их в божеский вид, а пот стерла сухой салфеткой. Я жутко хотела пить и мне нужно было успокоиться. На кухне, пытаясь не шуметь, я осушила маленькую бутылку воды. Дала себе пару минут постоять в тишине.

В моей комнате было слишком темно и тихо.

Хвала небесам, ночью меня не беспокоили кошмары. Утром я была свежей и отдохнувшей. Кажется впервые за несколько недель, я могла радоваться наступлению утра. Неторопливый ритуал умывания и чашка чая сделали меня очень счастливой.

Я сидела на кухне, уставившись каким-то блаженным взглядом в окно, когда зашла Хелен. И разумеется, первым делом обратила внимание на выражение моего лица.

– Случилось что-то хорошее? – спросила она, наливая себе чуть подкрашенный черный кофе. Вид у нее был как у самого замученного человека на свете.

– Просто хороший день, – шире улыбнулась я, разглаживая складки на юбке.

– Неправда. Нам сегодня нужно идти к Таре, – простонала она.

Через пятнадцать минут мы уже стояли под дубовыми дверьми. Дом прекрасен, как и всегда, только теперь он стал тихим и безлюдным. Тара пригласила нас внутрь, гостиной пустовала. Глаза Тары были красными от пролитых слез.

Дядя Эндрю спустился по лестнице с подносом в руках, а увидев нас, тяжело вздохнул.

– Она опять ничего не съела, – пробормотал он, обращаясь к своей жене. Тара покачала головой, опустив взгляд. Тяжело поставив поднос с едой на кофейный столик, дядя Эндрю сел в кресло и откинулся на спинку, от усталости прикрывая глаза рукой.

– С каждым днем все хуже и хуже, – пробормотала Тара, приглашая нас тоже присесть, сама села рядом с мужем. – Ничего не ест, все время спит… А мы после дня рождения так глаз и не сомкнули. Как мы можем спать?.. Вдруг ей что-то понадобится…

Слезы стекали по ее щекам, оставляя серебряные дорожки. Хотелось бы чем-то помочь им, поддержать их, но я и Хелен пребывали в полной растерянности. Сидели в молчании, пока Тара не собралась с мыслями и не улыбнулась нам через силу.

– Хелен, Эйн, поможете мне приготовить обед на кухне? А ты, Эндрю, отдохни немного, попробуй хотя бы немного поспать.

Эндрю слегка кивнул, поднимаясь с кресла, направляясь к лестнице, ведущей на верхний этаж. Я смотрела ему вслед. Осунувшийся, поникший. Будто каждый шаг давался ему с огромным трудом.

Тара о чем-то болтала с Хелен, что-то нарезая, помешивая в кастрюле. Я постоянно отвлекалась на собственные мысли, стоя в стороне от них, ближе к гостиной, опираясь на дверной косяк. Через какое-то время Тара попросила, чтобы я поднялась в комнату Вайолет и проверила спит ли та.

– Вторая дверь по правой стороне, – уточнила Тара. – Если Вайолет проснулась, может мы пообедаем все вместе? Думаю, что за компанию она сможет поесть. Хорошо, дорогая? – улыбнулась Тара, чуть поглаживая меня по спине.

– Конечно, – отозвалась я, уже поднимаясь наверх.

Вторая дверь по правой стороне была белого цвета, фиолетовыми блестками было выложено имя Вайолет. Чуть приоткрыта. Когда я зашла внутрь, меня поразило, какая это большая комната; как три мои. Повсюду оттенки фиолетового, начиная от светло-лилового до насыщенного цвета винограда, только тут и там появлялись яркие вспышки ярко-розового или синего. Белый пушистый ковер, по которому, честно говоря, было страшно ступать. Большая кровать стояла в стороне, сверху стелилась белая тюль наподобие балдахина.

Девочка не спала, а смотрела прямо на меня. На секунду мне показалось, что я увидела неприязнь или даже злость в ее глазах, обращенных ко мне. Но потом она слегка улыбнулась и приподнялась на руках, опираясь на большие белоснежные подушки.

– Привет, – тихонько обратилась я к Вайолет, присаживаясь на пушистое лиловое кресло подле нее. Вот откуда в моей комнате такой же плюшевый чехол на кресле, только розового цвета! – Твоя мама просила проверить спишь ли ты. Надеюсь, я тебя не разбудила?

– Нет, все хорошо, – сказала она, поправляя силиконовую маску на своем лице.

– Как себя чувствуешь?

– Будто сделана из желе, – через силу снова улыбнулась она, посмотрела вниз, тяжело вздохнув. – Вроде нормально, но иногда трясет. Как желе. И немного проголодалась…

– Да? Тара что-то приготовила. Я сейчас схожу за ней и затем вернусь, хорошо? – затараторила я под ее нерешительные кивания головой.

Мне хотелось сбежать от нее куда подальше. Мне совсем не хотелось слушать о ее страданиях. Мне было слишком ее жаль.

Прикрыв дверь ее комнаты, я собиралась спуститься вниз по лестнице на кухню, но мое внимание привлекла открытая дверь с другой стороны. Там было довольно светло, потому мне хорошо было видно, что на полу сидит мужчина – дядя Эндрю. Он сжимал в руке большую книгу, сидел боком к двери.

Плечи тряслись, а слезы крупно падали на страницы. Я не хотела привлекать внимания и уже было сделала шаг в сторону лестницы, но меня предали собственные кеды, скрипнув на чистом гладком паркете.

– Эйн? – спросил Эндрю, поднимаясь, осушая слезы медвежьими ладонями. – Подожди. Нужно поговорить.

Бросив книгу на пол, он подошел к двери и пригласил войти.

– Мне нужно вниз, – сказала я, махнув рукой куда-то позади себя. – Вайолет проснулась, надо принести ей что-нибудь поесть…

– Мне нужно извиниться перед тобой, – неожиданно начал он, крупная морщинка залегла между его густыми бровями. В споре из разряда «кому что нужно больше» он определенно остался победителем. – И перед Хелен особенно, но она не стала меня слушать. Но, может, ты станешь.

– Я не понимаю о чем Вы… – пробормотала я, все еще оглядываясь назад, в сторону лестницы, обдумывая пути отступления. Проследив за моим беглым взглядом, он вцепился тисками в мое предплечье.

Мне не хватило смелости начать вырываться. Бросив взгляд на лежащую на полу книгу, я поняла, что это совсем не книга, а фотоальбом. Незнакомые мне лица улыбались с фотографий.

– Ты уже знаешь, что тогда произошло. Я просто хочу сказать, что был тогда не в себе. Я сам не до конца понимаю, почему так поступил. А Дерек… Ну, он и сам этим грешил, – жестикулировал он свободной рукой. – Я просто не думал, что он предаст меня, что он поступит так со мной, – сказал Эндрю в чувствах, путаясь в словах. Его пальцы чуть сильнее сжались на мне. – Я тогда не знал, что у него были какие-то чувства к Хелен, он же никогда не подавал виду, – прошептал Эндрю, будто что-то припоминая и переводя дух. – Теперь я понимаю… Глаз за глаз. Но, может, если ты простишь меня… Если ты поговоришь с Хелен, и она простит меня, может тогда все изменится. Может быть тогда Вайолет поправится…

Дядя Эндрю сейчас выглядел как безумный, а пальцы на моем предплечье впивались в кожу. Я мало знала этого человека, но при мне он всегда был таким немногословным, а сейчас эмоции захлестывали его, слова лились неостановимым потоком.

– Я до сих пор не понимаю, о чем Вы говорите!

– Ты должна простить меня. Ты и Хелен – вы обе должны меня простить. Если бы была возможность, я попросил бы прощения и у Дерека, но он не захочет ничего слушать, пока вы обе меня не простите. Я молю тебя, – жалобно захныкал он, вставая передо мной на колени. Я была в шоке. Такой большой и сильный мужчина сейчас умолял меня как безнадежный, отчаянный человек. – Я столько боли причинил Хелен…

И тут меня перемкнуло.

– Так это Вы изнасиловали мою мать? – пустым голосом спросила я, глядя ему прямо в глаза.

– Я не…

Что-то изменилось в его глазах, когда он смотрел на меня. Слезы застыли в них и отразилось удивление, подернутое дымкой испуга.

Не уверенная в том, что он успел увидеть, я вырвала себя из его рук, и побежала вниз по лестнице, пока дядя Эндрю остался стоять на коленях.

Я забежала на кухню уже запыхавшись, но вряд ли я так быстро дышала лишь от усталости, скорее от гнева. Тара как раз отвернулась, заглядывая в холодильник, и Хелен первая увидела меня. Заметив в моих глазах огонь, ее лицо вытянулось в страхе.

Медленно покачав головой из стороны в сторону и выставив руки, я дала понять Хелен, чтобы она не привлекала ко мне внимания. «Надеюсь, она что-нибудь придумает» – думала я, по пути прихватив свою куртку, выбегая из дома, прямо к нашей припаркованной, синей как море, Хонде.

Мы столько раз обговаривали возможные варианты действий, если что-то пойдет не так.

Еще до того, как Тара связалась с Хелен по старому адресу электронной почты, и мы сидели в номере очередного мотеля, где остановились на пару недель, мы уже были готовы ко всем возможным вариантам бегства. Мы тренировались с того самого момента, как во мне начали проявляться эти способности.

Примерно лет с шести я начала видеть кошмары, а поджигать вещи руками и взглядом примерно с двенадцати.

У меня были свои ключи от машины, и сев внутрь, я стала глубоко дышать, пытаясь успокоиться. Пока не услышала, как открывается дверь с водительского сиденья. Хелен села рядом и молча завела мотор, выезжая на дорогу.

– Что ты им сказала? – спросила я ее, когда смогла вообще что-то произнести.

– А что я могла сказать? Что сама не знаю, что произошло. Что поговорю с тобой, и мы все выясним, – сказала Хелен самым спокойным тоном, какой я от нее когда-либо слышала. Посредством своего голоса она пыталась меня успокоить. А может попросту была разочарована и злилась, но пыталась это скрыть.

– Это дядя Эндрю тебя изнасиловал? – вопросила я в гневе. – Как же я сразу не догадалась?! Все же очевидно…

– Что? Как ты… Я же говорила: этого не произошло. Он попытался, но этого не произошло.

– Да какая разница? Он же пытался! Этого достаточно, чтобы возненавидеть до конца его дней…

Хелен резко остановила машину на обочине, почти там же где и в прошлый раз меня застал приступ гневных эмоций. Только теперь все было намного хуже. Теперь я знала из-за чего злюсь. Точнее, из-за кого. Из всех сил я пыталась держать свои эмоции под контролем. Я опустила зеркало, наблюдая за языками оранжевого пламени на радужке обсидиановых глаз. Огонь был очень силен. Я представляла, как он медленно становится все меньше и меньше, пока не исчезнет совсем.

– Успокоилась? – тихо спросила Хелен.

– Если не хочешь, чтобы я снова разозлилась, лучше не задавай мне этот вопрос.

– Понимаю почему ты так реагируешь, но как ты узнала, что это был Эндрю?.. Он же не сказал…

– Да. Именно. Он сам мне сказал. Он просил, чтобы я его простила. Чтобы я поговорила с тобой, и ты тоже его простила. Сказал что-то, вроде того, что теперь понимает, глаз за глаз… Неужели он полагает, что если мы простим его за такой проступок, то… Что? Его дочь волшебным образом излечится от неоперабельного рака? Глупость какая! А еще он сказал, что попросил бы прощения у Дерека, то есть моего отца… – выложила я все как на духу, но теперь будто все силы иссякли.

Хелен ничего не ответила на мой сумбурный монолог. Это заставило обратить на нее пристальное внимание. Она словно над чем-то задумалась.

– Ты ведь не считаешь, что такое возможно? – спросила я. – Это же нереально.

– Нет, не считаю, – ответила она, но прозвучало формально. Опять она что-то недоговаривает. – Он увидел огонь?

– Не знаю, – честно ответила я. – Сразу как почувствовала, что злюсь, бросилась бежать. Но не исключаю, что он мог успеть что-то увидеть. Либо удивился: ведь я не знала о том, что это именно он пытался тебя изнасиловать.

– Ох, – выдохнула она с отвращением, – прекрати повторять это.

– Что?

– Слово «изнасилование». Полагаю, что второй вариант. Я сказала ему, не так давно, что ты обо всем знаешь. То есть, по сути, это включало и то, кто именно пытался это сделать со мной. Но ведь я не сказала.

– Может быть так было бы проще, – тихо отозвалась я, глядя на проезжающие мимо машины. – Если бы я знала.

– Никогда бы не подумала, что он заговорит с тобой об этом. Ладно. Что произошло, то произошло. Давай дождемся завтрашнего дня, а потом я поговорю с ними двумя и выясню, что Эндрю видел. Так мы будем знать, что нам делать дальше. Не исключено, что нам снова придется уезжать. Жаль, что за один день работы в библиотеке мне не заплатят, – вздохнула она, глядя на меня. Когда она поняла, что буря миновала и я полностью успокоилась, мы поехали домой.

Не знаю, должна была ли я удивляться, но проезжая дальше, заметила белый силуэт, наблюдающий за нами с безопасного расстояния, прячась позади деревьев. Я улыбнулась ему.

***

У меня накопилось много невыполненных дел по учебе, и я опять зарылась с головой в учебники, сидя на своей кровати по-турецки. Чтобы выполнить особо сложное для меня задание по биологии, пришлось обратиться за дополнительной литературой в интернет, то есть включить свой ноутбук. Естественно, на меня обрушился шквал непрочитанных сообщений от «Ковена». Честное слово, общий чат так и назывался! Меня это стало раздражать.

Последние сообщения пришли от Тома. В них он извинялся в тысячный раз и просил о встрече, чтобы мы снова собрались все вместе.

Я оглядела комнату. Вещи из комода я снова сложила в чемодан. Остались только мои учебники и ванные принадлежности, и можно снова отправляться в путь.

Не могу поверить, что я на какое-то время могла допустить мысль о том, что мы здесь задержимся. Сейчас все висело на волоске. Если завтра окажется, что Эндрю заметил в моих глазах огонь или что-то другое не менее странное, нам снова придется отправляться в путь. Такова жизнь кочевников… Тогда чем я рискую, если пойду увидеться с «ковеном»? Все равно скоро уеду.

На часах уже было ближе к полуночи, и я приняла решение. Достав из чемодана бархатное платье цвета изумруда с треугольным вырезом, я недобро улыбнулась. Оно у меня лежит для особых случаев. Я купила его уже больше года назад, но так ни разу и не надевала. Как же долго мне пришлось уговаривать Хелен его купить!..

Оказалось, что за этот год я слегка поправилась и теперь оно сидело на мне как влитое, плотно облегая у талии, и стало немного короче. Меня это слегка смутило, однако поразмыслив, решила, что оно все равно закрывает все, что нужно…

Оглядев себя в зеркало, я не могла не восхититься как цвет моих темных волос сочетался с изумрудным бархатом. Длинные рукава придавали образу набожности. Разумеется, если не смотреть на бедра, очерченные линиями черного капрона.

В ответном сообщении Тому я написала всего два слова: «Приду сегодня». Ответ пришел почти мгновенно: «Рад».

И как только это сделала, задумалась: «Почему Тому? Почему я написала именно ему, а не Аарону или Кларк?» А не найдя ответа, выбросила это из головы.

Как же я отвыкла наносить макияж! Через пятнадцать минут я была вполне довольна результатом. Глаза стали выразительнее, щек коснулся легкий румянец, а вот губы я красить не стала, только слегка увлажнила бальзамом. Я была готова выходить, пока не поняла, что мне нечего обуть. Абсолютно никакой подходящей обуви. Только черные туфли без каблуков, но в них идти мне было слишком жалко. Патологическая боязнь грязных луж. Пришлось, как всегда, обуть черные кеды. И кожаная куртка, как верный спутник.

Все это время я старалась собираться как можно тише, и в особенности – спускаясь вниз по лестнице. Наверное, Хелен уже спала. Во всяком случае, в гостиной ее не оказалось, а свет везде был выключен. Окна же были до сих пор заколочены, потому оставался единственный выход – через парадную дверь, которую я открыла ключом, небрежно оставленным ею возле зеркала.

Дверь за собой я также закрыла. А как только спустилась по ступенькам, почувствовала в воздухе горький запах сигарет, только теперь в нем было что-то необычное, какая-то пряность. Я резко остановилась. Из-за угла вышел Том Норден.

– Я здесь, чтобы сопроводить Вас, миледи, – хитро улыбнулся он в галантном поклоне.

«Выпендрежник» – подумала я про себя.

– И тебе привет.

Глава 5. Архангел

– Я, правда, должен перед тобой извиниться, – сказал Том, но как-то высокомерно. Это читалось в слегка вздернутом подбородке.

– Хорошо, что ты это понял, но давай мы хотя бы отойдем от моего дома подальше. Хелен пока не знает, что я ушла, – сказала я, пытаясь увести, держа двумя пальцами за его черную джинсовую куртку.

– Милое платьице, – пробормотал он.

– Ты его даже не видишь. Слишком темно.

– О, поверь, я вижу все, что нужно, – хищно облизнулся он.

Жаль, что его подколкам я не верила. Он сказал это, чтобы надо мной поиздеваться. Потому никакой другой реакции, кроме закатанных глаз, от меня не последовало.

Мы шли через лес по узкой тропинке, я шла впереди него, а он позади. Я прямо-таки чувствовала, как его взгляд скользит вниз по моей спине.

– Я ведь и ударить могу, если ты не прекратишь пялиться куда не следует, – мило проворковала я.

– Ха! Хотелось бы мне на это посмотреть, – рассмеялся он.

Этот самодовольный тон!.. И я не выдержала. Сама же прекрасно понимала, что ничего хорошего из этого не выйдет.

Резко остановившись, я замахнулась на него локтем, чтобы попасть куда-то в живот, но даже в такой темноте, он заметил это движение, он ожидал его. Развернув меня лицом к себе, он пресек удар, удерживая руки за моей спиной.

– Думаешь, что сможешь одолеть меня? – лица в паре сантиметров друг от друга; он чуть склонился надо мной, стал еще ближе, нос коснулся моего. – Ты же просто девчонка, а я парень. Я априори сильнее, – чуть сдвинувшись, зашептал он мне в волосы, касаясь губами кончика уха, кутая в своих объятиях.

– Да что ты?.. – задохнулась я, пока он прижимал меня сильнее, а я пыталась вывернуться из захвата.

– Нет… – внезапно пробормотал он изменившимся тоном. – Я знаю, что ты делаешь. Ты заигрываешь со мной, – сказал он серьезнее. И отпустил, отстраняясь.

– И не надейся. Я пока не заинтересована в тебе, – вернула я ему его слова, когда-то сказанные им в доме Аарона. Но только когда слова повисли в воздухе, осознала это. Моя ошибка. – Ты слишком высокомерный и заносчивый, так что не вини меня за попытку тебя осадить. Кто-то же должен сбить с тебя спесь.

– Да неужели?.. – спросил он, словно копируя мой тон, снова подходя ближе. – А вот я думаю, что все совсем наоборот. Я тебе нравлюсь. А как же Аарон? Я думал, у вас связь, – сказал он, акцентирую внимание на слове «связь», и подходя ближе. А затем продолжил, не позволив мне ответить: – Вы, девчонки, вечно мечетесь между двух огней, играете в свои игры. И, в итоге, выбираете лишь того, кто больше уделит вам внимания.

– Ты не прав, – сказала я уверенно, делая шаг назад, дальше от него, в сторону дома, из которого доносились звуки какой-то современной музыки.

Он молча следовал за мной и больше никто из нас не проронил и слова, пока мы не зашли в дом. Нас тут же окружили музыка, пары алкоголя, смех, две Эми и Аарон. Сначала меня приветственно обняла Кларк, а затем и Аарон. Его темные волосы светились ядовито-желтым от флуоресцентной краски, в которой были выкрашены некоторые пряди.

В то время как Том скрылся в толпе, даже не обернулся. Никто, кроме меня, не обратил внимания на его демонстративный уход.

– Рад, что ты все-таки решила к нам вернуться, – пытался Аарон перекричать электронную музыку. Здесь даже была светомузыка и дым под потолком. Я будто попала на какой-то рейв.

– Вау! – воскликнула я. – Ничего себе! Здесь и правда, должно быть, вся ваша школа собралась.

– Только старшие классы, – усмехнулся Аарон. – Пойдем, угощу кое-чем.

Аарон по-хозяйски взял меня за руку, повел куда-то под лестницу, через коридор, и мы оказались на кухне. Рыжий парень страстно целовал брюнетку, сидящую на одном из кухонных столов. Но увидев Аарона, парень поприветствовал его кивков, и, сняв девушку со стола, ретировался с ней в то, что, наверное, называлось прихожей.

– Так посмотрим, что у нас здесь… Шоты с водкой! – сказал Аарон, протягивая мне пластиковую чашечку с голубым желе. – Только запомни: ты моя гостья и я несу за тебя ответственность, а потому можешь довериться мне. Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось. И не позволю тебе перебрать с алкоголем.

– Ты со всеми такой заботливый? – улыбнулась я одним уголком рта, прислонившись к кухонной тумбе.

Я думала, что Кларк или кто-нибудь последует за нами на кухню, но обернувшись поняла, что мы здесь совсем одни. Музыка громко играла, но в отличии от темноты и ярких вспышек в прихожей, здесь ярко горел основной белый свет. Слишком ясно я могла смотреть на Аарона. Румянец на щеках, неосторожные движения, мыльный взгляд. Да он уже был пьян!..

– Только с теми, кто мне… по-дружески симпатичен, – улыбнулся Аарон. Чокнувшись с моим шотом, он проглотил свой ярко-красный. А я свой голубой. Холодная сладость и горечь заполнили мой рот, и я еле смогла это проглотить. Прикрыла сжатые губы тыльной стороной ладони.

– Я рада, что это по-дружески, – лукаво улыбнулась я ему, расправившись с «напитком». Пусть говорила я одно, но сама же понимала, что откровенно флиртую. Господи, что сегодня со мной такое?

– Я могу тебя раскрасить? – невинно спросил Аарон, взяв со стола несколько баночек с кисточкой и подходя ближе. Та самая флуоресцентная краска, в которой были выкрашены его пряди волос.

– Спасибо, обойдусь, – подмигнула я.

Взяв еще один шот ярко-зеленого цвета, я быстро проглотила его и развернулась, чтобы красиво удалиться. Он лишь рассмеялся над моим неуклюжим флиртом.

Людей было так много, что они заполнили собой все пространство величественной прихожей с широкой лестницей, уходящей на второй этаж, и большой гостиной, в которой мы так и не сыграли в «правду или действие».

Я прошла в гостиную. И первым, что бросилось в глаза, это как какие-то девчонки в коротких юбках танцевали на широком дубовом столе, а остальные окружили их, что-то крича и подбадривая, словно распыляя огонь.

Музыка сменилась, но они не остановились. Девушка в красном платье и на высоких каблуках неудачно повернулась и, пытаясь удержаться за подругу, потянула ту за волосы. Другая девушка взвизгнула, но захват был недостаточно сильным, чтобы причинить той серьезный урон. Девушка в красном падала в толпу.

Я не разглядела вначале, но, оказалось, что рядом стоял тот, кого я сразу узнала.

Том аккуратно поймал девушку на лету. Так, что та даже не поранилась. Краска залила ее лицо, она рассмеялась ему в шею. А меня затопила ревность.

Какая глупость. Абсолютная глупость!

Мне пришлось выбежать на улицу, чтобы скрыть огонь, если он появится. Такой вид злости я еще не испытала до этого. Холодный воздух пробежался по моему лицу и коленям, успокаивая.

И я поняла. Абсурдно было это испытывать, но они оба мне нравились. Но нравились не потому, что в них было что-то, что зацепило бы меня не потому, что я их хотя бы чуть-чуть знала, а лишь по той причине, что они были абсолютно недоступны для меня. Даже просто дружить ни с кем из них не могу, не говоря о чем-то большем.

Собрав волю в кулак, я загнала чувства на дно сознания. И зашла внутрь.

Музыка гудела в ушах, пол вибрировал. Столько незнакомых лиц! Я даже растерялась. Но забиться в угол и просто наблюдать со стороны я себе не позволю!.. Если не сегодня повеселиться, то когда? Когда еще я смогу беззаботно танцевать, смеяться в окружении нормальных людей, пусть и совершенно незнакомых?

Я направилась напрямую к тому столу. Теперь там танцевали Кларк и Тоусон, помимо других девчонок. Заметив меня, Кларк помахала мне рукой, приглашая ближе, и помогла мне забраться на стол. Со смехом и горем пополам, мне кое-как удалось это сделать.

Я двигалась в такт музыке. Почти детский голос исполнительницы поверх простенькой мелодии и жестких битов. Сама музыка, казалось, была создана для того, чтобы танцевать на столе. Я двигалась пластично, подняв руки над головой. Ужасно тяжелая куртка мешалась, и я сбросила ее с плеч куда-то в сторону. Мне было плевать.

Толпа верещала, кричала, кто-то свистел со стороны. Кларк обняла меня за плечи с одной стороны, а Тоусон – с другой. Мы двигались синхронно, от чего толпа только стала громче. Кто-то смеялся. Я совершенно не обращала внимания на лица в толпе. Тепло алкоголя распространялось по телу, до кончиков пальцев, распаляя меня. Но я не была настолько пьяна, чтобы полностью отпустить контроль. Держалась я ровно.

Новая песня, новые желающие потанцевать на столе, и я уступила место. Красиво спустившись со стола, я перебирала ногами, чувствуя себя самой изящной девушкой на Земле. Восхищенные посвистывания обрушились на меня, и кто-то даже попытался потянуть в свою сторону, но я вырвалась. Кларк и Тоусон смеялись позади.

– Это было нечто, подруга! Ты раньше занималась танцами? Пойдем наверх, там спокойнее, – предложила Тоусон. Разгоряченные щеки блестели от пота и хайлайтера. Еще никогда она не разговаривала со мной так добродушно, и потянула меня вместе с Кларк вверх по лестнице, протискиваясь мимо других людей.

– Вау… я так запыхалась, – счастливо сказала Кларк.

– Моя мама раньше занималась танцами, когда еще училась в школе, – разоткровенничалась я. – А, когда я была маленькой, мы часто танцевали перед зеркалом. Особенно, когда было грустно. Это что-то типа нашего шоколада. Что-то, что всегда поднимает настроение.

Кларк открыла дверь, и мы зашли в комнату. Здесь не было грязно в прямом смысле слова, но чувствовался творческий беспорядок. Тут и там валялись какие-то вещи, мужское серое пальто было небрежно брошено на кресло и коричневая кожаная куртка – тоже. Простая кровать с деревянным изголовьем небрежно застелена. Возле окна были составлены картины без рам. В воздухе еще был слышен запах масляной краски и, может, хвои.

– Постойте. Это комната Аарона? А нам, вообще-то, можно сюда? – спросила я.

– Он не будет против, поверь, – отозвалась Кларк, удобно плюхнувшись в кресло возле окна, примяв спиной его пальто и куртку.

– Ох, пойду приведу себя в порядок… – пробормотала Тоусон, направляясь в ванную комнату.

Они обе чувствовали себя здесь вполне комфортно, однако я с какой-то нервозностью опустилась на краешек неожиданно слишком мягкой кровати. Дверь открылась, впуская в комнату музыку и самого Аарона, позади которого шел Том. А следом зашли Сэм и Ник, которых я не видела на вечеринке до этого момента.

– Опять вся компания в сборе? – спросила я с недоверием. – Снова хотите попытаться заманить меня в свою секту? Неужели Вам больше никто не интересен?..

– Ты интересна, – отозвался Аарон, чуть подмигнув мне. Его голос казался сейчас еще более хриплым, будто он слегка надорвал его.

– …среди других людей из вашей школы? – продолжила я.

– Они обычные, – тихо отозвался Ник, стоя, как и всегда, в стороне от остальных.

Только он никогда не заговаривал со мной. Что было, по сути, странно. Обычный парень. Мне казалось, он побаивается меня. Я уже видела такой взгляд у матери.

– А я нет? – спросила я с вызовом, чувствуя себя окруженной ими. В ловушке. В опасности.

– Ты – нет, – все также отозвался Ник. Он смотрел мне в глаза чуть насупившись.

– Вы, ребят, несете какой-то бред, – произнесла я, но обведя их взглядом, поняла, что такая стратегия не поможет. И выбрала другую: – Естественно, я особенная, – горделиво воскликнула я, вставая. – Я терпеть не могу людей. По большей части, вы тупое стадо баранов, которое только и умеет, что совать свой длинный нос не в свои дела. Я пришла сюда развлечься, а теперь снова застряла с такими отбросами жизни как вы. Не переживайте долго, если расстроила или разочаровала, – язвила я, наталкиваясь на их ожесточенные взгляды. Тоусон вернулась и смотрела на меня как на что-то жутко отвратительное. – Возможно, что я скоро покину это чертову дыру, которую вы зовете городом, и никогда больше не вернусь сюда.

Никто не мог оторвать от меня взгляда, разные эмоции скрывались за ними. Но Ник совершенно не изменился в лице. Я уже была готова уйти, но он преградил мне дорогу. Он был чуть выше меня и казался очень уставшим, темные круги залегли под его голубыми глазами.

– Это неправда. Ты уедешь из этого города, но только не раньше, как тебе исполнится девятнадцать. Примерно, через семь месяцев…

– Что ты несешь?! – посмотрела я на него с презрением.

– Правду людям. Вот, что я несу. Я знаю о тебе все.

– Не может быть! Вы хотите преподать мне какой-то урок? Может, разыграть меня хотите? Я не куплюсь на ваши шутки…

Я еле держала себя под контролем, оглядываясь на них. И водка в крови только ухудшала положение, расшатывая мои эмоции.

– Это не шутка, Эйн, – терпеливо начала Кларк, походя ко мне ближе. – Мы здесь все особенные. Мы пока не придумали как будем себя называть, но пока мы – «Ковен». Хотя мы совсем не похожи на традиционных ведьм…

– Вы. Чокнулись, – разделила я слова для внушительности. – Мне нужно идти домой.

– Ты должна быть одной из нас, – вставил свои пять копеек Сэм, скрестив руки на груди. Ему я доверяла меньше всех.

– Послушай, мы понимаем, что ты сейчас напугана и что ты, должно быть, еще мало доверяешь нам… – начал говорить Аарон.

– Вообще, не доверяю.

– Но мы все через это проходили. Я думал, что я один такой странный, ненормальный, – сказал он, сахар в его голосе стал жестче. – Но, когда приехал сюда, узнал, что это не так. Ник ощутил в тебе какую-то силу. Ты ведь не простой человек. В тебе есть что-то еще. Мы, разумеется, не знаем, что именно. Но, поверь, ты не одинока. Такие как мы должны держаться вместе…

– Я вам ничего не должна, – жестко отрезала я, вырываясь и быстро покидая комнату.

– Эйн!

– Эйн, подожди!..

Я спускалась по лестнице, пока каждая ступенька вибрировала под силой звуковых волн. Мало ли того, что мои ноги казались ватными, а руки тревожно дрожали?..

Забежала в зал, чтобы найти свою куртку. Но никак не могла найти, отталкивая людей в стороны, проверяя все углы. Кто-то оказался рядом, протягивая объект моих поисков. Это был Том. И в одно мгновение, под неоновой вспышкой, мне показалась, что его глаза на долю секунды стали лиловыми.

– Ты это ищешь?

Я вырвала объект своих поисков из его рук, зная, что мне уже надо бежать отсюда. Под адреналином весь алкоголь в моей крови уже расщепился. Не удосужившись проверить, идет ли Том позади, я быстро направилась к парадному входу, а для меня – выходу. Аарон стоял возле двери.

– Не совершай ошибку, с нами ты будешь в безопасности… – почти молил он, преграждая мне дорогу руками. Его глаза искрились во вспышках каре-зеленым.

– Отойди! – проворчала я, отталкивая его в сторону.

– Теперь моя очередь догонять ее, друг, – сказал Том позади меня, по-дружески хлопнув Аарона по плечу. Я прошмыгнула в щель, приоткрыв дверь, сбежала по ступенькам.

– Я ненормальный, – спокойно сказал Том, шагая прямо позади меня. Он не догонял и не останавливал. – Ты ненормальная. Аарон, Кларк, Тоусон, Сэм и, конечно же, Ник. Мы все ненормальные. Так почему ты не хочешь примкнуть к себе подобным? Ты даже не дала нам шанса все тебе рассказать. О, да! – воскликнул он, а затем, вроде как, шлепнул себя по лбу, словно что-то только что вспомнил. Но обернуться и проверить я не удосужилась, молча шагая по вытоптанной тропинке в сторону своего дома. – Мы даже не успели тебе ничего показать! Хочешь фокус?

Я упрямо шла вперед, увязая кедами в сырой земле.

– Знаю, что хочешь, – сказал он.

И в это мгновение поднялся ветер. Тучи, которые скрывали луну и звезды, стали расступаться, кроны только позеленевших деревьев зашелестели под натиском резких порывов ветра. Послышался скрип раскачивающихся веток, а затем треск.

Я опустилась на корточки от неожиданности. Волосы разлетелись во все стороны. Передо мной упала довольно большая сухая ветка, так и не набравшая цвет и силы после зимы.

– Какого?..

– Не пугайся, – произнес Том, поднимая меня за плечи. Его руки были настолько теплыми, что я чувствовала тепло даже сквозь кожу куртки и бархат платья. – Это всего лишь я.

– Ты хочешь сказать, что это делаешь ты?.. – пробормотала я, сама неуверенная в том, что спрашиваю.

– Ну, а кто же еще? Ты видишь здесь кого-то еще, кроме нас?

Он спрашивал риторически, но я все равно оглянулась вокруг. Ничего подозрительного. Никакого белого силуэта.

– Это то, что ты умеешь? Управлять ветром? – спросила я, затаив дыхание, чувствуя как мой мир по крупицам рушится.

Хелен всегда как бы между прочим намекала, что, возможно, существуют и другие необычные люди, как я. Но я впервые столкнулась с кем-то, кто обладает силами, науке необъяснимыми. А я так долго считала себя одинокой на этой стезе.

Я все еще стояла спиной к нему, а он удерживал меня за плечи. Но сейчас я развернулась к нему лицом. Его глаза были словно сталь с отливом лилового. Даже стоя в тени деревьев это было ясно видно.

– Это слишком мелко. Я управляю небом. Когда пойдет дождь, когда – нет. Будет ли гроза, ураган или что-то типа того…

– То есть погодой?

– Пусть так. Ты же веришь мне? Я убедил тебя? – спросил Том, заглядывая мне в глаза.

– Я верю, – прошептала я. – Но это дает мне больше поводов держаться от всех вас подальше. Вы привлекаете к себе слишком много внимания…

– Чьего?

– Не знаю, – честно ответила я. – Но моя мама всегда убеждала меня, что где-то есть люди, может быть из правительства…

– И что они нам сделают? – усмехнулся он.

– В том-то и дело. Я не знаю. И ты не можешь знать. Но такое лучше скрывать.

– Значит ты признаешь, что ты тоже необычный человек?

– Не могу не подтвердить, не опровергнуть, – прошептала я, чувствуя, как близко сейчас от меня Том, ощущая его свежее дыхание на своей щеке.

Не могу себе признаться, тянуло ли меня к нему. Но сейчас все было немного иначе, чем с Аароном. Стоять рядом с Томом – далеко не безопасно. Это и отличало его от Аарона.

– Буду считать, что ты ответила на мой вопрос, – криво улыбнулся он.

– Я не хочу, чтобы об этом знал кто-то еще, – прошептала я нерешительно.

– Даже из «ковена»?

– Даже из «ковена».

Он стоял так близко ко мне, что даже перехватывало дыхание.

– Я ничего не скажу им. Даже то, что ты теперь знаешь обо мне. Но я все равно считаю, что с нами тебе будет лучше. По крайней мере, теперь ты понимаешь, что не одна и тебе есть с кем поговорить. Тебе не нужно от нас прятаться, – шептал он. Я тонула в его глазах цвета неба перед рассветом.

В то мгновение я теряла саму себя. Может быть это гормоны. Но я не могла заставить себя остановиться, я тянулась к нему все ближе и ближе. Меня окутал его аромат, свежий, как хвойный лес после дождя. Я поверхностно дышала, пока мы приближались друг к другу. Его неуверенный взгляд, будто он хотел этого так же, как и я, но словно сомневался в правильности поступка. А потом в его глазах что-то изменилось, появилась решительность, он коснулся губами моих губ и…

– Эйн! Домой! Живо! – исступленно повысила голос Хелен. Она стояла на опушке леса, в стороне нашего дома.

Меня будто окатили ледяной водой.

– Извини за это… – прошептала я сконфуженно, избегая его глаз. Развернулась, огибая упавшую ветвь, перешагивая, и быстро побежала к Хелен. Господи, до чего же стыдно!..

Мама стояла в стороне, скрестив руки на груди. Ее взгляд выражал все, что не нужно было произносить в слух.

Но не перед ней мне было стыдно.

В молчании я и Хелен вышли из леса, а когда уже подошли к дому, она зашипела на меня: – Я думала, ты уже поняла наконец, что связываться с людьми – ужасная идея! Я понимаю… Конечно, я понимаю, что для тебя это все непросто, быть подростком, свои сложности, мать, которая не может тебя обеспечить, вырвала из семьи, и заставляет переезжать снова и снова…

– Мам, прекрати. Я просто хочу жить, а не сидеть в четырех стенах, – сказала я, оправдываясь. – А как же твои слова о передачи мне ответственности за мою собственную жизнь?..

– Но ты рискуешь всем, что у нас есть!.. – проигнорировала она мой вопрос. – Я не преувеличивала, когда сказала, что здесь есть люди, которые… знают… – прервала саму себя Хелен, впуская меня в дом перед собой.

– Что знают? – спросила я.

– Ну… они скорее догадываются…

– Давай уже, говори.

Она тяжело вздохнула: – Когда я и твой отец еще учились в школе, люди всегда про него что-то говорили…

– Хочешь сказать, что мой отец был таким же как я? – вопросила я, настойчиво заглядывая ей в глаза, пытаясь выведать все детали до крупицы. – Почему ты никогда не говорила мне, что у него тоже были такие способности?..

– Нет, – прервала она меня. – Не такие. Я не видела того, о чем болтали в школе. Просто ходил слух, что… он… одержим бесами… или что он антихрист… – пробормотала Хелен, усмехнувшись нелепице и отвернувшись от меня, когда мы зашли на кухню. Она посмотрела в окно, словно пытаясь определить прячется ли там кто-то. – Чуть ли не называли его дьяволом. Но, послушай, – сказала она уже более уверенным тоном, поворачиваясь ко мне лицом. – Это все неправда. Я никогда не верила в это и никогда не буду. И никогда не слушай того, кто скажет иначе.

– Так ты скажешь мне кто он? И где он?

– Я же говорила тебе раньше, я понятия не имею, где он. Я знаю только имя – Дерек ди Анджело.

Я вздохнула от большой душевной усталости, присаживаясь на высокий стул.

– Эйн Хелен ди Анджело, – проговорила я, пытаясь почувствовать слова на вкус. – Интересное звучание. Слишком сложное, но мне нравится, – одобрила я.

Хотя я и раньше слышала имя своего отца, но мы редко о нем говорили. Хелен всегда старалась перевести тему. Но не теперь.

– А ты пробовала его искать? Может…

– Нет, Эйн, – прервала она меня. – Не нужно этого делать. Он четко дал мне понять никогда этого не делать.

– Но почему? Дай угадаю. Чтобы не платить алименты? – приподняла я одну бровь.

– Все не так, Эйн. Он помогал нам по возможности, что было в его силах, но остаться он не мог, – произнесла она и невыраженные эмоции исказили ее прекрасное лицо.

– Ничего не понимаю. Какой мужчина бросит женщину, которую любит и свое еще не рожденное дитя?

– Тот, у кого не было выбора, – отрезала она. – Закончим этот разговор и больше не поднимай эту тему. И, ради всего святого, прекрати так сильно рисковать, ходить к этим своим новым друзьям. Больше не общайся с ними. Будем надеяться, что Эндрю не заметил ничего в тебе… компрометирующего. Если заметил, то мы завтра же уезжаем из этого чертового города. А если все нормально, мы останемся, но, клянусь богом, если ты еще раз ослушаешься, я как минимум запру тебя в комнате на месяц. И даже потом не спущу с тебя глаз. Будешь ходить со мной на работу в библиотеку, – отчеканила она, а потом развернулась на каблуках и ушла из кухни в гостиную.

Я даже не смогла ничего ответить на эту тираду. Так и знала, что все разговоры до этого были пустым звуком.

Было слышно, как она громко ходит, словно втаптывая в пол свое негодование.

***

Солнечные лучи струились сквозь пыльные стекла, озаряли комнату, согревая своим теплом. Глубокую тишину дома нарушал лишь шелест перевернутых страниц.

В попытках преодолеть пелену сна, я заворочалась на кровати. В тот момент до меня дошло осознание чьего-то присутствия. Словно шелк, струящийся по коже, будто по мне вели взглядом. Какое-то движение на периферии.

Так резко поднялась в кровати, что кровь прилила к щекам.

Мужчина сидел в кресле в углу комнаты, перелистывая шершавые страницы книги – Джон Фаулз «Коллекционер». На обложке виднелся опаленный след моей ладони.

– Черт возьми!.. Кто вы? Что Вы здесь делаете? – вопросила я, вскакивая с кровати, продирая заспанные глаза.

Бежевый костюм тройка, белая рубашка, серый галстук. Слишком серьезное выражение лица, которое не соответствовало яркому плюшевому креслу, в котором он сидел. Льдистые глаза бесцельно блуждали по страницам.

– Охраняю твой сон, – ответил он, даже не посмотрев на меня. Голос чистый, ясный. Каждый звук точно выверен.

– В каком смысле?.. – прохрипела я, успокаивая сбившееся дыхание.

– Как давно у тебя появилась возможность проникать в подземный мир? – спросил он внезапно. Убрал книгу на пол к остальным книжкам и обратил на меня свой внимательный испытующий взгляд пронзительных льдистых глаз.

– Подземный мир?.. – снова переспросила я, совершенно сбитая с толку.

Легкое раздражение коснулось моего еще сонного сознания. Уже во второй раз этот мужчина появляется в стенах нашего с Хелен дома, ничего не объясняя. Только вряд ли она стала бы его впускать. Вряд ли она, вообще, знает о его присутствии.

– Да, то место куда ты частенько попадаешь во сне, – ясный голос стал жестче.

– А Вам-то какое дело? И может, это Вы мне объясните, наконец, почему Вы все время за мной следите? – еще жестче проговорила я.

Интуитивно поняла, что он и был тем самым белым силуэтом, что я так часто замечала. Пусть не смеет меня запугивать своим серьезным видом.

Хелен не оставила бы двери открытыми. Тогда как он вошел?..

Я была немного смущена и выглядела, скорее всего, не самым лучшим образом – спутанные волосы, опухшее лицо, пижама вся в мелких дырках от старости. Я накинула на себя халат, но вряд ли стало лучше.

– Я всего лишь делаю то, что мне велят, – произнес он уже мягче, слегка приподняв ладонь, в успокаивающем жесте.

Гнев разрастался во мне жгучим напряжением в руках. Сдерживая порыв выпустить огонь, я собиралась пойти умыться холодной водой, однако его слова заставили меня притормозить.

– Кто?.. Кто велит Вам это делать? – спросила я, сама не зная на какой ответ рассчитывая.

«Не смей надеяться, что это все как-то связанно с твоим отцом!»

– Я не могу ответить на этот вопрос, – сказал мужчина, поднимая на меня взгляд. – Но я обязан выяснить кто ты такая и почему ты, наплевав на все правила, спускаешься «вниз».

– Я не собираюсь отвечать на Ваши вопросы, пока Вы не ответите на мои.

«Вниз», «подземный мир»… Неужели он имеет в виду тот ад, в который я попадаю, засыпая?» – подумала я про себя. Но, черта с два, я так быстро ему все выложу, пока он сам не ответит на мои вопросы!

Я даже слегка улыбнулась от пришедшей в голову мысли и тихо проговорила, вздохнув:

– Кви про кво, Кларисса.

Мягкая удивленная улыбка на долю секунды озарила его лицо, будто он подумал о том же. Искра понимания объединила нас, согревая не хуже солнечного света, льющегося из окна.

– Замечательно, – все еще сдавлено, но будучи удовлетворенной его согласным молчанием, проговорила я, направляясь к двери, чтобы проверить дома ли мама.

– Ваша мать уехала, – сказал он, словно прочитав мои мысли. Точно! Хелен же собиралась поехать к Таре и Эндрю…

– Насколько я понимаю, мне от Вас не избавиться, – пробормотала я, не разжимая рук. – Так может, Вы хотя бы дадите мне немного пространства, чтобы я могла привести себя в порядок, а потом поговорим? Подождите меня внизу, – добавила я, вынужденно посмотрев на него, заглядывая в его прекрасные глаза. Что-то было в них, чего я не могла понять или объяснить. Что-то теплое.

Его ясный голубой взгляд буравил меня, и на секунду показалось, что он прирос к этому креслу и с места не сдвинется. Но вот он изящно поднялся, поправляя манжеты, и без слов вышел из комнаты. Я слышала его шаги по деревянной лестнице.

Сжав голову руками и облокотившись на комод, я закрыла глаза и глубоко вздохнула, заставляя себя успокоиться.

Только после его ухода, я смогла вздохнуть с облегчением. Слишком мощным было его присутствие.

Быстро умылась, слегка дрожащими руками провела расческой по волосам, оделась просто – джинсы и тонкий свитер.

Спустившись вниз, я застала его стоящим возле окна на кухне. Руки в карманах. Не могла не восхититься каким статным он выглядел. Я думала, такие мужчины бывают только в кино, руководят огромными корпорациями или работают на Уолл Стрит.

Молча поставила разогреваться чайник, а из холодильника достала оставшиеся с вечера бутерброды с сыром.

– Вы не голодны? – спросила я из вежливости. – Могу и Вам что-нибудь приготовить.

– Благодарю, но нет, – ответил он, развернувшись, будто только сейчас меня заметил.

– Как хотите…

Я ждала, когда он начнет разговор, но он просто молча стоял и смотрел как я завтракаю. Лишь хмурые брови выдавали в нем присутствие эмоций.

– Итак. С чего начнем? – спросила я, проглотив большой кусок. – Напоминаю Вам, я не стану отвечать на Ваши вопросы, если Вы не ответите на мои. Только так. Иначе никакого продуктивного разговора у нас не получится.

Он будто на секунду задумался, уперев в меня взгляд льдистых глаз.

– Справедливо. Сначала ответь на мой вопрос. Кто дал тебе возможность проникать в подземный мир? Тем более без сопровождения. Я не видел рядом с тобой Харона.

– Кого? – переспросила я.

Почему я все время переспрашиваю? Мы будто на разных языках разговариваем. Если этот обмен репликами можно назвать разговором. Чувствую себя двоечницей перед строгим и мудрым учителем.

– Харон. Сопровождающий, – уточнил он так, будто я должна была понять кто это.

– Впервые слышу это имя. И я не знаю кто дал мне эту, как Вы сказали, «возможность». Больше похоже на проклятье, – тихо пробормотала я. – Высока вероятность, что это досталось мне от отца. Может генетически, я не знаю. Я с ним не знакома, не проверяла. Я ответила на Ваш вопрос? – спросила я и он слегка кивнул. – Тогда ответьте на мой. Кто Вы, черт возьми, такой?

Его передернуло от моей грубости.

– Меня зовут Габриэль. Я архангел.

Глава 6. Тёмные воды

Чашку чая я так и не донесла до губ; почти пролила, ставя на столешницу.

– Постойте… Настоящий архангел? То есть… ангел?

– Верно. Архангел – лишь титул.

Голубые глаза следили за моей реакцией. Он стоял, держась за столешницу, всего лишь человек, но в дорогом костюме.

– Я один из главнокомандующих небесного войска. Я исполняю то, что мне приказывают, – пояснил он, заметив мой потрясенный взгляд.

Все это время за мной следил ангел? Простите, архангел?

Только вчера я узнала о существовании таких же необычных людей, как и я. Раньше были догадки, но теперь неоспоримый факт.

– Ничего себе…

– Теперь следующий вопрос: кто твой отец?

– Я знаю только имя: Дерек ди Анджело. Думаете он такой же как Вы?.. – мысли бросились вскачь, элементы мозаики быстро вставали в неправильный, ошеломляющий узор. – Хелен что-то такое говорила… Она сказала, что… мой отец тоже был не просто человеком, что его называли… дьяволом, – прошептала я с замиранием. – Может ли быть что… Он, что?… – я невесело рассмеялась, вставая и подходя к этому мужчине ближе. – Люцифер?

– Нет, – быстро пресек он меня. – Это невозможно. И ты не похожа на нефилима. По крайней мере, типичного. Возможны вариации, естественно, но это очень маловероятно. Никогда не слышал, чтобы нефилимы могли пересекать границы миров во сне. Или каким-либо другим способом, – говорил Габриэль тихо, словно обдумывая вслух, скрестив руки на груди.

– Рада, что я не дочь вселенского зла, – с облегчением вздохнула я.

– Ты не похожа на дочь вселенского зла… – сказал мужчина, буравя меня ясным взглядом.

– Вы пока что плохо меня знаете, – почти перебила я его.

– Уверен, успел узнать достаточно.

Я стояла в шаге от него, и напряжение между нами росло. Оно было настолько сильное, что мне казалось, что я ощущаю в воздухе статическое электричество. Я никак не могла заставить себя отвести взгляд от его прекрасных глаз, от тонких черт лица, от его должно быть очень мягких губ…

«От таких мужчин надо бежать, как от огня, а не лететь к ним как мотылек» – подумала я про себя в ответ на непонятно откуда взявшееся чувство. Оно возникло против моей воли, и я не могла его отринуть.

Он как-то резко вздохнул и вышел из зоны моей досягаемости. Потирая кисти рук, он обернулся ко мне, оставшейся стоять в легком ошеломлении и замешательстве.

– Сейчас я должен уйти. Но, пожалуйста, не засыпай пока я не приду. Это значительно упростит мне работу.

В ответ я лишь кивнула. Послышался взмах невидимых крыльев, разметая мои волосы в стороны, мужчина исчез в воздухе, сопровождаемый неяркой вспышкой света.

В голове только и крутилось: «Невероятно… Это все какой-то бред…»

Допив пару глотков остывшего чая, чтобы привести свои мысли в порядок и успокоиться, я собиралась уже пойти наверх, когда заметила лежащее на полу перышко. Идеально белое, в длину меньше моей ладони. Невероятно мягкое на ощупь. Оно отливало оттенками лазурного и цвета морской волны, а каждая мельчайшая ворсинка на кончике была покрыта чистейшим золотом.

Звук шелеста по гравию привлек мое внимание и, пройдя в гостиную, я выглянула за пожелтевшие занавески на подъездную дорожку. Две машины приближались к дому. Одна из них принадлежала Хелен.

Обе припарковались на подъездной аллее. Из второй вышли Тара и Эндрю. Пока Эндрю доставал инвалидное кресло из багажника, а Тара помогала Вайолет выйти из машины, Хелен уже торопливо поднялась на крыльцо и открыла ключом дверь.

– Эйн?.. – позвала она, сразу как переступила порог.

Поспешно пряча перо за горшком почти увядших фиалок на подоконнике, я тут же вышла ей навстречу.

Нервная дрожь пробежалась по моим плечам. Ее слова определят останемся ли мы в этом городе. Уезжать отсюда я никак не хотела. Здесь слишком много интересного.

– Он что-то увидел? – спросила я неуверенно, заламывая руки.

– Об огне не упоминал. Но он мог и утаить, если что-то видел, – задумчиво пробормотала Хелен. – А еще он извинился за разговор с тобой. Сделаем вид, будто эта тема закрыта. Будь с ними мила.

– Как и всегда.

– Но не переусердствуй. Не знаю зачем это могло бы ему понадобиться, но он мог и соврать, – прошептала Хелен с беспокойством на тонких чертах лица. А когда заметила, что гости уже подходят к дому, воскликнула так, чтобы услышали все: – А давайте на крыльце посидим?

– Какая чудесная идея погреться на солнышке и устроить пикник! – поддержала Тара. – Сегодня такая чудесная погода! – наигранно весело восклицала она.

– Здравствуй, Эйн, – вежливо поздоровался со мной дядя Эндрю, когда я вышла к ним навстречу.

– Здравствуйте, – вежливо улыбнулась я ему, будто никаких разговоров про «попытку изнасилования моей матери семнадцать лет назад» никогда и не было. – Тара, Вайолет. Рада вас всех видеть.

– Привет, дорогая! – воскликнула счастливая тетя Тара, обнимая меня за плечи. – Если есть какой-то плед, принеси его сюда, пообедаем на природе. Мы принесли много вкусностей, – сказала она, приподнимая большую корзину, которую держала в руках.

– Конечно. Сейчас, что-нибудь поищу.

– А я пока принесу столовые приборы, – сказала Хелен, ретировавшись на кухню.

Гости остались на улице, обсуждая, где будет удобнее разместиться. Я слышала, как Тара убеждала Эндрю, что самое удобное место под соседним дубом, что там светло, и они с Хелен всегда там сидели, когда были детьми.

Пока никто не заметил, я вернулась в гостиную, где спрятала заветное перо – самое важное напоминание, что утренний разговор является частью реальности, а не приснился мне.

Аккуратно держа его в ладони – перышко все намеревалось вылететь из моих рук – я поднялась в свою комнату. Спрятала его в одну из книг.

В кладовой я нашла несколько толстых пледов и покрывал.

Все-таки мы решили расположиться там, где хотела Тара, – под старым дубом, недалеко от нашего дома. Оттуда хорошо было видно дорогу к дому Блейка, спуск к реке и тропинку, уводящую в темный лес в стороне, в котором (кажется, будто это произошло в другой жизни), я подтвердила то, что считала вымыслом, – существование таких же необычных людей, как и я.

Солнце палило беспощадно. Я уже и не надеялась, что в этом городе когда-нибудь станет по-настоящему, по-летнему тепло.

Хелен помогла мне расстелить покрывала на траве. Тара раскладывала сыр, фрукты и напитки, нарезала мягкий свежий хлеб на деревянной дощечке.

Эта суета хорошо отвлекала от мыслей. Можно даже представить, будто в мире нет ничего сверхъестественного, а я обычная девчонка на домашнем обучении, со сложностями в воспитании.