Читать онлайн Наташа, у которой всё уронили

Глава 1. Наташа, у которой всё уронили

Над головой что-то зашуршало и длинно вздохнуло. Потом к щеке прижался чей-то холодный (спасибо, что не мокрый) нос. Наташа мотнула головой и ещё плотнее закрыла глаза.

Знала она расчудесно, что сейчас увидит над собой…

Всем знакома картинка с четырьмя котами, склонившимися в попытке разбудить некую Наташу донесением о том, что у них всё-всё упало, даже местами пропало и вообще уже шесть утра?

Ну, конечно, всем! Вот и эта конкретная Наташа видела подобную картину над собой ежеутренне и примерно в указанное время… Примерно, потому как будить её иногда начинали с половины шестого. Ну, правда, иногда бывала поблажка, и время побудки смещалось на шесть пятнадцать, но это было редко.

Её осторожно потрогали, коснувшись плеча. Так как это было последнее вежливое предупреждение, лучше было глаза открыть, иначе дальше участники побудки просто начинали скакать по ней как стая диких бразильских обезьян.

– Всё как на картинке! – подумала она, оценив склонившиеся к ней головы – две белые, одну рыжую и ещё одну трёхцветную.

– Подписей не хватает. Хотя… лучше им об этом не говорить.

– Наташ! – заторопился обладатель рыжей головы по имени Тимка. – Мы это… там упало… но мы ничего не трогали! Оно само!

«Оно само» – самая любимая Тимкина фраза, можно сказать, девиз!

Впрочем, подобные фразы были у всех участников сборища.

Белоголовые Артём и Антон, любители метода «тихой сапы – громкого результата», обожали свои фразочки.

Артём при каждом удобном случае выдавал: «А я вовсе и ни при чём», даже если стоял по колено в том, что только что вылил или развалил.

А Антон пожимал плечами и произносил: «А я-то чё?», укоризненно глядя на вас невиннейшими голубыми глазами. И вам начинало казаться, что вы – натуральный свин, ибо не может столь замечательный ребёнок обрушить двухметровый фикус вместе с карнизом для штор, самими шторами и милосердно прикрывающим всё это тюлем…

Зато трёхцветная Арина выдавала со скоростью пулемёта что-то вроде: «И ничегошенечки я не делала, и чего вы фффсе меня обидяете?». Вообще-то трёхцветной она стала недавно – это просто братья постарались – взяли и в детском саду раскрасили её фломастерами «под тигра», что в сочетании с её природным светло-русым цветом дало интересный эффект.

Вся четвёрка с любопытством уставилась на уже практически разбуженную Наташу.

– Тёть, а тёть, ну, вставай уже давай, а то у нас там… – пробурчал Артём. – Токо учти, я вовсе ни при чём!

– Токо учту! – согласилась Наташа. – Колитесь, что натворили!

– Да ничего такого… просто строили бобровую плотину в кухне. И знаешь, так хорошо построили! – с энтузиазмом поведал рыжий Тима – самый откровенный из компании. – Плотина плотинится и это… нерасплотинивается!

Вставать категорически не хотелось – она легла-то не очень давно, пришлось до двух часов ночи доделывать задание, которое срочно надо было сдавать.

– Народ, я вам завтрак оставляла, может, родителей разбудите и с ними поедите? – уныло уточнила Наташа, мечтавшая поспать ещё хоть полчаса, ну, хоть пятнадцать минут…

– Неее, родителей будить не хотим! Они ругаются и не вставаются! – обстоятельно объяснил белокурый Артём, покосившись на брата-близнеца. – Тош, скажи?

– Неее, не вставаются! – подтвердил тот. – И плотина… они через неё не того… не перепрыгают!

– И наши тоже! – присоединил свои аргументы рыжий Тима. – Спят ваааще! И плотину тоже не перелезут!

– И я хочу спать! И тоже не хочу перепрыгивать через вашу плотину! – вздохнула Наташа, но, понимая, что деваться-то ей некуда, усилием воли добыла себя из-под одеяла, привычно перехватив тигроподобную Аринку – та ежеутренне с размаху вешалась тётке на шею.

– Как я дошла до жизни такой! – Наташа в два счёта разобрала бобровые укрепления – ещё бы! Опыт-то какой!

Она варила себе кофе, надеясь хоть капельку проснуться, ну, хотя бы взбодриться…

– Эхх, Наташа, вставай… – напела она негромко, и её тут же поддержал дружный квартет:

Наташа, проснись, мы там всё уронили,

И брюки твои к сарафану пришили,

Две вазы разбили, кастрюлей прикрыли,

Чтоб ты не порезалась, слышишь, Наташ?

Наташа, не спи, а то завтрака нету,

Хотим бутерброды, омлет и котлету,

А кашу не будем, ни ту, и ни эту,

Мы завтрак хотим, поднимайся, Наташ!

Наташа, прости, мы же тихо сидели,

Почти ничего не роняли, не пели,

Ну разве что люстрой тихонько звенели,

Теперь не горит, ты же включишь, Наташ?

Наташа, вставай, а у нас всё упало,

А то, что упало, куда-то пропало,

Найти мы не можем, а пропало немало,

Когда ты проснёшься и завтрак нам дашь?

Песня была придумана сообща, составлена из конкретных случаев и любимых племянниковых требований, положена на бодренькую музычку из сети и распевалась с восторгом.

– Натааааш, ну что вы опять таааак шумииите! – в кухонном дверном проёме возникла взъерошенная голова невестки Анастасии – родительницы белобрысых близняшек. – Я вчера с работы поздно приехала, не выспалась, а вы тут…

– Да, действительно! – поддержала её вторая невестка – Василиса, мама рыжика Тима и Арины. – Я вот тоже уставшая и не выспавшаяся, а мне на важную встречу!

Наташа пробурчала что-то извиняющее, спешно выдала детям завтрак и отправила их есть в собственную комнату – а куда ещё-то? Да, кухня у них большая, но сейчас встанут братья и места совсем не будет хватать.

Как ни странно, несмотря на скученность, жили они довольно слаженно – невестки крепко дружили, старшие близнецы Роман и Дима тем более – всегда были не разлей вода. Наташу никто не обижал – наоборот, невестки постоянно дарили что-то из вещей, не подошедшее им по размеру, обувь и косметику.

– Ну, тебе-то всё подходит, – вздыхали они. – Худенькая, как птичка. И как ты ухитряешься поддерживать такой вес?

Наташа только посмеивалась, подозревая, что если бы каждая из них побегала за своими детьми, то и у них был бы примерно такой же размер одежды…

Посмеиваться-то посмеивалась, но уставала очень и надеялась, что, несмотря на дружелюбие братьев и их жён, когда-нибудь эта история всё-таки закончится.

А история была довольно-таки обыденной, если не брать в расчёт наследство…

Уважаемые читатели! Чтобы не было путаницы, кто есть кто, сразу прилагаю схемку:

Родители Наташи:

Алла Сергеевна – Виктор Николаевич.

Их дети:

– Дмитрий (жена Анастасия, дети – белокурые близняшки Артём и Антон – 6 лет)

– Роман (жена Василиса, дети – рыжий Тимофей (5,5 лет) и трёхцветно-тигровая Арина – 4,5 года)

Алла Сергеевна +Виктор Николаевич

– Наташа.

Наследство получили родители Наташи от папиной тётки, которая жила не где-то, а в добротном доме у моря, в самом что ни на есть курортном месте – под Сочи. Случилось это, когда Наташе было тринадцать лет.

Папину тётку она не помнила и в доме том никогда не была – тётка летом всегда сдавала комнаты, судорожно копя деньги, никого из родных никогда не приглашала, да и не принимала.

Когда Наташиному отцу по завещанию неожиданно досталось это наследство, они с мамой долго думали, как им поступить – дом можно было продать за хорошие деньги и вложиться в квартиры для старших сыновей, благо близнецы Рома и Дима только что закончили институт и всерьёз собирались жениться.

Но… родители решили иначе:

– Дом огромный, земли много, роскошный сад, море в шаговой доступности, там жить и жить… Мы легко найдём там работу, – рассуждал отец. – А детям оставим трёхкомнатную квартиру в Москве, пусть живут!

– Да, но как быть с Наташей? Ей же всего тринадцать! Брать с собой и переводить её в тамошнюю школу? Там она далеко – в соседнем посёлке, да и не все учителя в ней есть, я узнавала. И как она с не очень-то хорошей подготовкой сможет куда-то поступить? – переживала мама.

Пока родители судили и рядили, один из близнецов – Дима – выяснил, что его девушка Настя забеременела, срочно с ней расписался и привёл её жить домой к родителям…

Отец и мама смутились – места явно не хватало, хорошо ещё, что второй близнец, Рома, жил у своей девушки.

– Так, надо ехать! – решили родители через несколько месяцев, когда Настя родила двух мальчишек, а их второй сын Рома в свою очередь обнаружил, что уже его девушка ждёт ребёнка.

– Надо ехать, иначе мы тут с ума сойдём! – разумно решили родители. – Только вот Наташа!

Вопрос с Наташей решался… постепенно. Пока родители по очереди мотались в дом под Сочи и занимались там ремонтом, пока переезжали, пока в освободившуюся комнату вселялся Роман с женой Василисой и новорождённым рыжим-прерыжим первенцем Тимофеем, прошло время.

– Ну, Наташке-то уже пятнадцать! – осенило отца. – Куда её уже переводить? Пусть тут доучивается и поступает. Тем более что братья тут. Они ей помогут и присмотрят, если что! Да и ты пока большую часть времени в Москве проводишь.

Через год, когда Наташе было шестнадцать, у Романа родился второй ребёнок – дочка Арина, и квартира ещё больше начала напоминать смесь яслей, общежития и зоопарка, приправленную налётом лёгкого сумасшествия.

Нет-нет, братья действительно Наташку любили и заботились по мере возможности. Более того, они, понимая, что в трёхкомнатной квартире, пусть даже большой, жить пятерым взрослым и четверым детям не очень-то хорошо, изо всех сил впряглись в ипотеки.

Квартиры были куплены в одном и том же доме, строящемся неподалёку, но куплены на этапе котлована – на большее не хватило средств, даже несмотря на помощь родителей. Вот пока и приходилось ютиться всем вместе.

Обе невестки близнецов, как на подбор, оказались деятельными и очень активными: как только появилась возможность, вышли на работу, вкалывая наравне с мужьями. А дети?

– Наташ, ты сама понимаешь… чем раньше мы купим квартиры, тем раньше ты избавишься от этого бедлама! – вызвали её на разговор братья и их жёны, как только она поступила в институт, а родители окончательно переехали в дом у моря.

– Давай, помогай! Если Васька и Настя засядут с малышами, мы ещё непонятно сколько будем горбатиться – ипотеку выплачивать, да и на ремонт надо собирать, там же будут бетонные коробки, сама понимаешь… Уехать туда без ремонта мы не сможем.

Наташа понимала. Она вообще оказалась понимающая.

– Мы тоже тебя не обидим – няня стоит непомерных денег, так что ты берёшь на себя детей, а мы тебе будем за это платить. Только не очень много… Скинемся с братом тысяч по двадцать пять, получится пятьдесят в месяц. Двадцать из них – твой вклад в квартплату и питание, а тридцать будем класть тебе на счёт! Да и потом – это, во-первых, твои племянники, а во-вторых, – твой профиль, ты ж в педагогическом! Как раз пошла на учителя младших классов и у тебя уже будет бесценная практика!

Наташа подумала, посоветовалась с родителями, целиком и полностью поддержавшими гениальную идею близнецов, и…

Практически полностью стала героиней мема. Особенно весело стало сейчас, когда белокурым и голубоглазым близняшкам Артёму и Антону исполнилось по шесть лет, рыжему Тимофею – пять с половиной, а его сестрице Арине – четыре с половиной.

Видимо, все вышеперечисленные дети характерами пошли в своих крайне шебутных в ранней юности отцов, так что от них стонали все группы несчастного детского сада, где они пребывали, пока Наташа была на занятиях в институте.

Потом она неслась со всех ног забирать племянников, потому что, если их оставить до вечера, не факт, что на следующий день детский сад будет на месте, а не эвакуируется куда-нибудь в Заполярье…

Когда именно Наташа училась, было великой загадкой для её родных, потому что весь день она крутилась с племянниками, но и сессии сдавала на отлично.

Но да… педагогическая практика у неё была потрясающая! Видимо, это чувствовалось, потому что, стоило Наташе вывести свою великолепную четвёрку во двор, вокруг моментально собиралась разновозрастная толпишка детей, которые не отлипали от неё, пока она придумывала племянникам игры и занятия.

Разумеется, через несколько минут все играли уже вместе, и вокруг Наташи постоянно клубился рой детворы.

– Наташенька, а ты не хочешь у нас няней подработать? – регулярно справлялась то одна, то другая родительница, понаблюдав за тем, как Наташа управляется со всем этим броуновским движением детомолекул.

– Нет-нет, что вы! Я с племянниками!

– Ну, у них же есть свои родители! – возражали ей. – Хотя бы на выходных они же могут заняться с детьми, ты и так с ними всё время.

Да, на выходных Наташа иногда поднимала вопрос о том, что ей бы собой заняться, но в последнее время этот вопрос, так неуместно поднятый, всё чаще падал сам по себе. Временами просто в обморок.

– Наташ, ну как ты не понимаешь? Мы же устаём до полусмерти! Мы съездим на выходные на базу, побудешь тут, ладно? – отвечали братья, которые и правда уматывались ужасно.

Нет, Наташа племянников искренне любила, но всё чаще задавала себе вопрос: а что будет дальше?

– Я даже к морю не могу поехать… Хотя мама в прошлом году и приглашала. А что в прошлом, что в этом поехали братья по очереди. Сначала Димка с Настей, Артёмом и Антошкой, а я была с оставшейся парочкой, а потом – Рома с Василисой, Тимкой и Ариной, а я оставалась с младшими близняшками. Нет, я понимаю, что родители там работают, но я же могла бы там со всеми детьми побыть… – недоумевала тогда Наташа.

Правда, мама ей всё объяснила:

– Наташенька, с четырьмя ни в коем случае! Это же ужас какой-то! Они даже вдвоём ухитряются всё перевернуть вверх дном. Квартирантов пугают… я даже не знаю, какая парочка хуже! Каких квартирантов? Ну, как каких? Мы с отцом полдома отделили и сдаём комнаты – а как бы мы иначе твоим братьям помогали?

Объяснение было принято, но остался от него какой-то мутноватый осадок…

Осадок этот, как и положено подобным явлениям, опустился куда-то глубоко, устроился там, освоился, а потом вдруг взметнулся, закрутился, превратившись в целый камнепад родственного скандала, поднятого из-за сущей ерунды – из-за крошечного, истошно пищащего чёрного котёнка, которого Наташа нашла во дворе и принесла домой.

Глава 2. «Я не могу» бывают разными

Тонкий, пронзительный писк она услышала, когда возвращалась из института. Остановилась, словно в стенку врезалась – померещилось, что плачет ребёнок. Потом, чуть прислушавшись, уловила отчётливое «миаууу», правда, очень тонкое и крайне жалобное.

– Нет, не ребёнок, – выдохнула она, но тут же поправилась. – Ребёнок, только кошачий.

Почему-то уйти не получилось – ноги сами понесли её в кусты, откуда раздавался писк.

Котёнок сидел там, чёрный-пречёрный, очень тощий, с тонкой шёрсткой, почему-то слипшейся на правом боку, он разевал ротишко и кричал изо всех сил, правда, было понятно, что сил-то осталось не очень много – пронзительный мяв то и дело срывался.

Увидев, что кто-то развёл ветки кустов, котёнок поднял голову, уставился на Наташу серовато-голубыми глазами и замолчал.

– Я не могу, – сказала ему Наташа. – У нас в квартире всех очень много. А ещё четверо детей. Я не могу, понимаешь?

Нет, ничего не понимал этот детёныш, кроме того, что его почему-то оторвали от мамы, куда-то унесли и оставили одного. Он весь день метался, пытаясь найти хоть кого-то, кто его покормит и согреет, но никто не останавливался, он упал в лужу и промок, а мамы, которая бы вылизала его бочок и утешила, рядом не было.

В кусты он забился от здоровенной вороны.

Нет, он и не знал, что они опасны, поэтому смело потопал к странному существу, но оно громко заорало и начало, странно топая когтистыми лапами, бочком приближаться к потенциальному обеду.

На этом история котёнка могла бы и закончиться. Но ему повезло – ворона была не очень голодна, поэтому выпад сделала небрежно и промазала. А дичь, вдруг уразумев, что это существо для него страшное, развила неожиданную прыть и со всех ног забилась в густые кусты. Ворона и не думала оставлять обед, зачем же? Она попыталась было достать чернявую мелочь, но не вышло, тогда она уселась на нижней ветке дерева и стала ждать – всё равно выйдет, деваться-то ему некуда.

Правда, ворона, при всём её бесспорном уме, не смогла предугадать появление какой-то двуногой, которая полезла в эти кусты. Впрочем, ворона и не расстроилась:

– Всё ррравно не заберрёт! Никому он не нужен, кррроме меня! – рассуждала она.

А котёнок, ещё так мало видевший и понимающий в жизни, рванул к Наташе изо всех сил, споткнулся, запутавшись в лапах, упал и прикатился прямо к её ноге.

– Я не могу… – выдохнула Наташа, уже наклоняясь и не обращая никакого внимания на возмущённое «каааррр» разочарованной вороны. Начала-то говорить одно, а закончила совсем иначе:

– Я не могу его оставить! – вырвалось у Наташи. – Ну, просто… не могу!

В результате котёнок, подхваченный с земли и бережно укутанный в недавно презентованный невесткой Настей шёлковый шарфик, был помещён за отворот Наташиной куртки и дальше отправился уже вместе с ней.

Странное это ощущение, когда у тебя за пазухой что-то дышит. Правда, слабо – можно сказать, едва дышит от ужаса, что ты сейчас передумаешь и выкинешь его обратно в тот страшный мир, который там, за пределами тепла, приятного нерезкого запаха и стука твоего сердца.

– Не бойся! – сказала котёнку Наташа, аж глаза прикрывшая от осознания, что сейчас будет… нет, ну ладно, не сейчас, но очень скоро! – Я сама боюсь, но вместе мы постараемся справиться!

Рывок в квартиру был стремителен – надо было оставить дома конспекты и мчаться в ветклинику.

– Хорошо хоть она недалеко! – радовалась Наташа, влетая внутрь. – Ой, если очередь, пропала я…

Очереди не было и её быстро приняли, осмотрев детёныша.

– Чистенький, лишая нет, глистогонное мы сейчас дадим, на прививку придёте. К детям? Ну… это смотря какие дети… Может, у них аллергия на котов есть!

– Нет, аллергии нет, – покачала головой Наташа. – Они котов и собак обожают и даже не пугают никогда. Так что все знакомые с животными – наше всё.

– Ну, тогда хорошо. Главное, чтобы они… гм… котёнка не заобожали.

– Неее, это они исключительно с людьми делают, – утешила ветеринара Наташа. – А корм… лоток и всё прочее у вас купить можно? И переносочку бы мне.

– Всё есть в нашем зоомагазине, – обрадовал её ветврач, и уже катастрофически опаздывающая Наташа рванула в зоомагазин.

– Так, корм, переноска, в переноске дитятко, лоток, наполнитель, кошелёк, моя несчастная голова… – ничего не забыла, тогда вперёд, а то там уже детсад, небось, в панике.

Паника действительно присутствовала – Арина так успешно играла на прогулке роль тигра, что слегка укусила новенького мальчика. Мальчик оказался мстительным и решил поколотить вредную хищницу, но не разобрался в расстановке сил и был изловлен объединённым отрядом братьев…

– Наташа, ой, Наташенька, забирайте своих, а то они такое творят! – переживали воспитательницы, растаскивая в разные стороны мстителя, рычащую Арину, всё ещё пребывающую в роли тигрицы, и трёх братьев, пышущих законным возмущением – кто посмел обижать ИХ СЕСТРУ!

– Так… – Наташа и сказала-то это негромко, но почему-то поперхнулась даже наиболее громкая воспитательница. – Немедленно прекратили безобразие!

Безобразию тут же стало стыдно и оно, прекращённое и пристыжённое, по собственному почину ушло стоять в угол, а Наташиным племянникам стыдно не было – они были в своём праве.

Ещё некоторое время понадобилось, чтобы разобраться с правом и прочими сложными вещами, и наконец за Наташей, обвешанной сумками, переноской с притихшим котёнком и племянниками, закрылась калитка детсада.

Вздох облегчения детсадовского коллектива, придавший парусное ускорение Наташиной спине, она решила не замечать.

– Наташ, а это что? – Антон заметил странную сумочку у тёти, заглянул туда и восторженно подпрыгнул – от восторга у него всегда такое бывало.

– Котёнок…

– Нам?

– Нет, мне! – Наташа строго пресекла все попытки выканючить котёнка «нам-нам-нам-нам» и пообещала вообще рассердиться, если они не прекратят так себя вести.

«Вообще рассердиться» – это было серьёзно, так что племянники шли домой строем и старались потише спорить, кто первый будет гладить котика.

– Это не котик, а кошачий ребёнок. Очень маленький! Вы для него огромные и страшные – он никого из нас не знает. Так что пока его никто не трогает. Это всем понятно? Я спрашиваю, это ВСЕ поняли?

Когда тётя была в таком настроении, лучше было не спорить. Поэтому племянники вели себя почти образцово-показательно, в надежде, что Наташа сменит гнев на милость и даст им поиграть с котёнком.

Но вместо этого она попросила каждого из них представить, что было бы, если б они оказались в незнакомом месте, голодные, мокрые и усталые, а их бы хватали и жмякали какие-то незнакомые существа размером… ну, вот с тот дом!

– А говорят, что они непослушные! Им просто объяснить надо как следует! – умилилась Наташа глубоко задумчивому виду племянников, которые время от времени подходили к окну и опасливо косились на дом, указанный тётей.

– Может, и обойдётся… – понадеялась Наташа.

Но, увы и ах, частенько бывает, что детям что-то объяснить гораздо проще и легче, чем взрослым…

Разумеется, братья были против! Невестки, которые кошек любили и втихомолку мечтали о счастливом времени, когда получат наконец-то квартиры и смогут себе позволить завести по коту, сидели тихо и не вмешивались.

– Наташ, ты вообще чем думала? Мы тут на головах друг у друга сидим, а ты кошака припёрла! – возмущался Роман.

– Да и потом, он же может быть больной, лишайный, аллергия может быть у детей! – злился Дима.

– Вот тебе из ветклиники заключение – нет у него лишая и он здоров, глистогонное ему дали, а аллергии у детей нет – сам прекрасно знаешь, они у вашего с Ромкой приятеля с кошками обнимаются только так! И с ночёвкой вы туда ездили, помните? Всё умилялись, как дети нежно с котами общаются.

– Натка, так там же домина в двести метров! Там можно сколько хочешь кошек завести, а у нас? – упёрся Рома. – Нет, не надо его!

И тут Наташа, обычно спокойная как удав, натурально взбеленилась. Нет, может, она и не решилась бы возражать, но за отворотом халатика сжималось крошечное котёночное тельце, уже выстиранное и высушенное, накормленное и почти поверившее в то, что он нашёл свой дом.

– Значит, так… А что это ты распоряжаешься, кого и куда мне надо, а? – она решительно перетянула поясок халата потуже, чтобы котик не выпал, установила руки в бока и хищно прищурилась. – У меня есть моя комната, там я и без тебя разберусь, как мне жить и что делать!

Невестки переглянулись и разумно увели детей каждая в свою комнату – они обе вообще-то к Наташе относились отлично, но ссориться с мужьями тоже не хотелось, так что лучше было предоставить им троим возможность разобраться самостоятельно.

Братья опешили… Вообще-то у Наташки был на редкость неконфликтный характер. Правда, оба отлично помнили, что это не от того, что она терпеливо-бессловесная или слабачка… Нет, в детстве она пару раз так «включалась» – один раз, когда Диму окружила ватага деревенских ребят, решивших проверить городских «каникулярников» на прочность. Брата задержала их бабушка, попросив принести воду из колодца, а Дима улизнул на улицу, нарвавшись за углом на засаду.

Вот тогда-то, когда он уже сжимал кулаки, прикидывая, кто подскочит первым, в стане врагов возник разброд и шатание – на помощь прибыла отважная мелочь-Наташка.

Она что есть силы оттолкнула одного из агрессоров, влетела в полукружье прижимающих Димку к стене и встала перед ним.

– Ну и крутая у тебя защитница, – захохотали деревенские. Один попытался было схватить девчонку за воротник и оттянуть от брата, но тут же завыл, потому как маленькая Наташка преотлично кусалась, а вот разжимать челюсти… нет, не торопилась.

Потом, когда на шум примчался Ромка и они вдвоём сумели уговорить Наталку отцепиться от воющего противника, о драке уже и речи не было. Можно сказать, их приняли как своих – с некоторой опаской и уважением – это ж надо, с такой-то тигрой жить в одном доме!

Братья разумно не стали говорить новым приятелям, что их сестра вообще-то исключительно мирный человек.

Видимо, воспоминание об этом всплыло у обоих, они переглянулись, одинаково пожали плечами, но… Но часто взрослые тормозят гораздо хуже подростков, упорно продолжая конфликт.

– Наташка, ты не права! Это… это пока наш общий дом, и ты должна с нами считаться, – начал Рома. – Ты не имела права приносить это, – кивнул он на кончик чёрного хвоста, втянувшийся за отворот халата, – не спросив у нас!

– Да! И мы бы тебе сразу сказали, что мы против! – включился Дима.

– Да что ты говоришь? А вы оба меня много спрашивали, когда женились, когда детей заводили? А? – прищурилась Наташа.

– Да что ты сравниваешь?

– А что? Скажете, что от кота будет больше сложностей, чем от двух взрослых женщин и четверых детей?

– Да как ты смеешь! – взвился Рома.

– Легко, Ромочка! Это при всём том, что я очень люблю племянников и обеих невесток, но, согласитесь, жизнь в этом доме с появлением каждого из них сильно изменилась! Правда? И меня ни разу никто не спросил, что я об этом думаю!

– Ты какая-то злая последнее время, взвинченная! – осуждающе покачал головой Дима. – Как ты можешь сравнивать наши семьи и твоего подзаборника?

– Злая я потому, что устала! Я дико, отчаянно устала! Не говори мне про вашу работу и усталость, я всё знаю, но у вас хоть выходные есть, а у меня – нет! И к морю вы ездили!

– К морю? Да ты б знала, как мы ездили! – начал было Дима, но осёкся, получив увесистый толчок локтем от брата. – Короче, нам нужно хоть немного передыхать, иначе мы просто подохнем.

– Вот и я уже готова прибыть к тому же состоянию! Я люблю всю четвёрку, но без выходных больше не могу!

– Нат, давай ты пристроишь котёнка, и мы спокойно поговорим, а? – попытался было устроить перемирие Роман. – Ты же раньше и не говорила, что выходные нужны. Ты как-то с ними так легко управляешься! Ни моя тёща, ни Димкина так ими командовать не могут.

– НЕТ! Никуда я его не собираюсь пристраивать! Тем более что он никому и не нужен! И не заговаривай мне зубы! Я буду распоряжаться своей жизнью так, как сочту нужным. Хочу – заведу котёнка, а хочу – ухажёра!

Братья почему-то взволнованно переглянулись и упёрлись как два барана!

– Нет, в этом доме кота не будет! – почти в один голос заявили они. – Мы не разрешаем!

Дальнейшее походило на смесь урагана и парламентских дебатов.

– Нашлись мне разрешатели! – взвилась Наташа.

– Да, в этом доме так и будет! Нам родители велели присматривать за тобой! Не хочешь нас слушать – им позвони, спроси про котёнка.

– Вы что? Упали и хором темечком стукнулись? Мне ДВАДЦАТЬ ЛЕТ! Я уже и без родителей в состоянии решить, возьму я кота или нет! – вконец разошлась Наташа.

– Знаешь, это нечестно – это ведь их квартира. То, что они разделили и оформили её на нас троих в собственность, не делает их посторонними для этого дома. Нет! Ты не можешь делать тут то, что захочешь! – авторитетно решил Дима.

– Да, не в этом доме! – поддержал его Роман, правда, как-то менее уверенно.

– Ах вот как… не в этом доме, значит… Хорошо! Ладно! Как скажете!

Наташа вихрем развернулась и унеслась в свою комнату, захлопнув за собой дверь.

– Эээ, может, мы того… перегнули палку? – шёпотом уточнил Роман у Димы.

– Нее, нормально! Сейчас позлится, позлится, и успокоится. Надо ей объяснить, что некуда нам сейчас кота заводить! Этого можно Серёге пристроить – он как раз в новую квартиру въехал, говорил что-то про котёнка, – просчитал варианты Дима.

– Ну да, наверное, это будет разумнее. Да нам осталось-то всего-ничего. Уже бетонную заливку в квартирах делают. Скоро уже построимся и освободим ей дом. Правда, до этого её дейтствительно надо её хоть немного разгрузить – Васька говорит, что она ещё больше похудела – уматывается с нашими. Но так-то не жаловалась… – пожал плечами Роман.

– Слушай, пошли на балкон поговорим, а? Чего-то мы давно не общались, только скандал и сподобил, – позвал он брата.

– Да ты и сам похудел, эх… ещё бы немного поднажать, – тоскливо пожал плечами Дима, глядя на близнеца, как на зеркальное своё отражение.

Они вышли на балкон, примыкавший к кухне, и уставились вниз, в осенний двор…

– Ты, кстати, не проговорись, что мать с отцом живут в летней кухне, а весь остальной дом сдают – они запретили, ты же помнишь! – напомнил ему Рома. – И да… я так и не понял, почему они так Наташке и не сказали, что мы переписываем на неё свои доли квартиры, как только переезжаем?

– Потому, что нашего повторения не хотят. Ну, типа, раз двое из их троих детей рано женились и детьми обзавелись, даже когда они были рядом, то что может сделать Натка, если узнает, что становится полной и единоличной хозяйкой трёшки? – хмыкнул Дима.

– Нууу, Наталка и разгул как-то не состыкуются, – рассмеялся Роман. – Она правильная девочка.

– Ты ж знаешь, что родители, глядя на нас с тобой, решили Натку воспитывать правильно – грузили её кружками, чтобы она голову поднять не могла – типа, чтобы балду не гоняла, как её братцы, то есть мы с тобой, – он подтолкнул брата плечом. – А когда уехали, извелись оба – боятся, чтобы она только во что-то не вляпалась. В принципе, их очень устраивает то, что Натка занята…

– Ага, как в детстве – головы не поднять. Только присказка уже другая – чтобы с плохой компанией не связалась, чтобы не начала гадость какую-то принимать, чтобы голову ей никто не заморочил, – согласился Дима.

– И коронное: «Чтобы в подоле не принесла!» – хмыкнул Роман. – Да у ней ещё и парня-то нет! А ведь она красавица!

– Вот, видимо, поэтому и боятся. Мы-то с тобой так себе, серединка на половинку и то… оженились да детей завели. А она… прикинь, какая за ней охота пойдёт, если станет понятно, что она в двадцать с хвостиком остаётся собственницей трёшки, да ещё живёт там одна!

– А вот интересно, как они потом-то собираются этот вопрос решать? Ната правильно вообще-то сказала – сама уже в состоянии думать, как ей надо.

– Так мама же всё решила, – стал объяснять брату Дима. – Когда мы въезжаем, оформляем на Наташку квартиру, они прекращают брать отдыхающих, и отец занимается ремонтом дома, а мама приезжает в Москву. Она сказала, что поможет Натусе тут косметически всё подновить, ну, и мы, конечно, поможем, а потом останется тут на какое-то время – присмотрит.

– Ну-ну… сдаётся мне, что она так и не уяснила, что Наташа выросла, – скептически отозвался Роман, который и сам ещё не знал, насколько был прав.

Ни один из братьев не расслышал хлопок входной двери, зато это услышали вездесущие младшие близнецы.

– Мам! А куда Наташа ушла? И котёночка забрала, и сумку большую на колёсах! И даже его лоток и корм, – затеребили мальчишки светловолосую Анастасию, которая в кресло села, да там и уснула…

– Куда? Не знаю… Может быть, кому-то его пристроить решила.

– Мам, нам Шурик так понравился! – шмыгнул носом Артём.

– Он не Шурик, а Шуршик, – поправил его Антон. – И Наташе он очень-очень понравился!

– Хорошие мои, он и мне понравился! Только как ему тут жить будет? Нас много, а он маленький. Вы не расстраивайтесь! Скоро мы переедем к себе и будет у нас свой котик, а может, даже собака!

– Неее, у нас будет собака, а у Тимки и Арины – котик. Мы же рядом жить будем и в гости ходить друг к другу с ними! – обстоятельно распланировал Артём и тут же получил братский пинок от Антона.

– Ты дурак? Лучше пусть у нас будет и собака, и кот, а у Тимки и Арьки – свои собака и кот, и нам будет веселее всем вместе!

Картина грядущего веселья Настю как-то даже взбодрила, и она решила уточнить у мужа, к кому Наташа понесла котёнка.

– К Сергею или кому-то ещё? – спросила она у Димы.

– Да она про Серёгу и не знает! Может, кто-то из её знакомых хотел взять?

Близнецы чувствовали себя немного неловко, потоптались, переглянулись, и наконец-то решили сестре позвонить – уточнить.

Набрал Рома, задал вопрос, а потом со всё более ошалевающей физиономией выслушал ответ…

Попытался было что-то сказать, но из смартфона прилетело неожиданно категоричное заявление:

– И не звоните мне! Достали ОБА! Сама теперь буду жить. Передай Ваське и Насте, что мне очень жаль, и детям… что я их люблю!

– Не понял… это что было? – встрепенулся Дима.

– Это… это она из дома ушла… – с растерянным видом объяснил Роман. – Сказала, что вернётся только с котом!

– Эээ, что ты хочешь – семейный характер проклюнулся! – вздохнул Дима. – Да не парься, она трусишка, перекантуется у кого-то из подружек, но она же с котёнком, долго ни у кого не остаться, так что скоро придёт обратно.

Нет, если бы речь шла о близнеце, которого Дима знал, как самого себя, он бы так не ошибся, но Наташка… Он был уверен, что неконфликтная и добрая сестрица уже жалеет о случившемся.

Она и жалела!

Жалела, что больше не высказала! Наташа шла по улице, волоча за собой здоровенную сумку на колёсах, свою сумочку и переноску с невесомым Шуршиком.

– Ишь ты… не могу… не разрешают! Да что это такое, а?

От неё искрило, как тогда в детстве, когда она кинулась в толпу обидчиков брата.

– Девочек жалко… – подумала она про невесток. – Им на удалёнке придётся по очереди оставаться, а с нашей четвёркой особо не поработать… Хорошо, я приноровилась их занимать играми, пока учусь, ну и ночью много чего делаю. Ой, им трудно будет!

Как ни странно, с высокой блондинкой Настей и весёлой рыженькой Васькой Наташа ладила отлично. По уговору, она готовила завтраки детям, потому что всё равно вставала раньше и кормила всю компанию, зато они готовили всё остальное. Покупками Наташа вообще не занималась – всё по хозяйству и продукты покупали братья, а одеждой её снабжали те же невестки.

– Опять не мой размер прислали! – сердилась Настя. – Наташа, стой! А ну-ка… это тебе нравится?

– Да, может, ты лучше вернёшь? – смущалась Наташа – вкус у Насти был отменный, и то, что не подходило ей, как правило, прекрасно садилось или на Наташу, или на Ваську.

Они бы втроём и вовсе подружились, если бы не растягивала их в разные стороны необходимость Насти и Васьки зарабатывать как можно больше и Наташины занятия с детьми.

– Ты нас просто спасаешь! – откровенно говорила Вася, прокрадываясь ночью к Наташе. – Пирожок будешь? – она великолепно готовила и откровенно говорила, что, когда закончится эта гонка с ипотекой и ремонтом, она забаррикадируется в кухне, оставит только окошечко для выдачи блюд и будет печь-печь-печь…

– И тебя подкормлю, а то ты такая худенькая! Нет, я понимаю, что тебе ещё как с нашими достаётся, но ты не думай, ты будешь не в обиде! – тут она спохватывалась, целовала золовку и спешила в свою комнату – спать.

Да, были, конечно, и ссоры, конфликты. Особенно по утрам – в кухню набивались все, все торопились, натыкались друг на друга, бывали на взводе, но уже вечером это и не вспоминалось.

Наташе отчаянно захотелось вернуться домой, но…

– Нет, нельзя! Так они меня совсем перестанут всерьёз воспринимать! Да, сама виновата – надо было как-то раньше себя поставить, но…

Но не было на лишние эмоции ни сил, ни желания, да и не любила Наташа ссориться, разве что совсем край…

Край обнаружился внезапно – оказалось, что она ушла довольно далеко от дома, машинально забрела в парк и наткнулась на…

– Ничего себе как всё перекопали! – удивилась Наташа. – Надо сюда мою гоп-компанию в ближайшее время не приводить – сто процентов полезут мерить глубину!

Наташа повернула направо, обходя раскоп, и тут до неё дошло, что никуда теперь и не поведёт племянников – она же из дома ушла!

– И как теперь? – cхлынули и злость, и размышления, и осталась Наташа перед насущной необходимостью… – Нет, главное – КУДА теперь?

Квартиру она снимет без проблем – на карточке весьма приличная сумма из тех денег, что ежемесячно перечисляют братья и присылают родители. Она их почти и не тратила – некуда было.

– Квартиру-то сниму, только куда Шурика… то есть Шуршика девать? Как бы найти такую, куда пустят с котёнком?

Нет, она бы и комнату сняла, но вот туда-то точно с котёнком не пустят.

Шуршик завозился в переноске, и Наташа присела на скамейку, устанавливая его переносной домик себе на колени.

– Ты не бойся, мой хороший, мы как-нибудь справимся! Нет, честно!

То, что она плачет, Наташа поняла, только когда тяжёлые капли упали на ткань переноски.

Она вообще-то редко плакала – сразу очень пугались племянники, становясь похожими на сбившихся в гнезде совят, но тут их не было, так что переноску она вымочила прилично.

Может, и дальше бы плакала, только вот у ног что-то упало с деревянным стуком, она подобрала ноги, торопливо вытерла глаза и увидела, что около неё уронил палку какой-то старик…

Он тяжело наклонялся, силясь дотянуться, и Наташа совершенно машинально, отставив в сторону переноску, нырнула за палкой, подавая её старику.

– Дедушка, вот, возьмите!

– Ой, спасибо… дочка, – скрипуче отозвался старик и уставился на неё из-под кустистых бровей. – Спасибо, милая. Не возражаешь, если я тут присяду? Устал как-то!

– Да, дедушка, конечно! Сейчас я переноску уберу!

– Кхе-кхе… люди всё больше с собаками гуляют, а ты с котёнком? – осведомился старик, опускаясь на скамью.

– Да я не гуляю… – Наташа окончательно вытерла слёзы и приготовилась уходить, но старик её неожиданно удержал.

– Дочка, а ты что плакала? Ты мне расскажи, может, помогу…

– Как в сказке, – невесело усмехнулась про себя Наташа.

Правда, старик и не настаивал, начал рассказывать, что зовут его Александр Васильевич, что живёт он тут недалеко, что…

А потом Наташа с изумлением поняла, что рассказывает уже она, а старик кивает в такт её словам седой подзаросшей головой и смешно топорщит бородку.

– И что же ты, милая, решила? – уточнил дедок. – Бросишь котика? – при этих словах он закашлялся.

– Нет, Шурика не брошу… то есть Шуршика, конечно, но почему-то я его постоянно Шуриком называю! – улыбнулась котёнку Наташа.

На старика в этот момент она не смотрела, поэтому странноватое выражение на его лице и не заметила.

– Ээээ, а есть куда идти? – спросил старик.

– Нет, нету. Ну, буду что-то придумывать! – преувеличенно бодро отозвалась Наташа. – Спасибо вам! Вы меня выслушали, и мне как-то легче стало! До свидания! Пойдём мы с Шуриком…

– Подожди, милая… – старик порассматривал Наташу ещё пару секунд, а потом, видимо решившись, сказал:

– Я тут живу недалеко… у меня есть свободная комната. Котики, и особенно Шурики, – он покосился на крохотную чёрную лапу, прижавшуюся к сетке переноски, – не смущают, так что, если хочешь, можешь снять комнату у меня.

Глава 3. Шурик Котик

Александр Васильевич Котиков, которого практически все знакомые звали Шуриком или просто Котиком, получил это задание четыре дня назад.

– Едешь в Новокузнецк – там на заводе как-то концы с концами не сходятся. Финансисты проверили, вычислили, кто именно финтит, но нужны доказательства, а главное – сведения, куда этот гад деньги дел: он их обналичил, а потом никаким образом не использовал. То есть, или где-то спрятал – закопал, или кому-то передал… Местные ничего понять не смогли. Тип скользкий, как угорь, зато есть хобби – филателия. Так что ты становишься стариком с марками, едешь в Новокузнецк, даёшь объявление о продаже кляссеров, оставшихся по наследству, а дальше наш подозреваемый на тебя сам как миленький выйдет! – инструктировал Котика Хантеров.

– Грим? Кляссеры, марки?

– Всё уже готово. Иди в отдел сопровождения, они тебя полностью экипируют, а потом… дня три походи так – в гриме. Потренируйся. С людьми пообщайся в роли старика. Сам понимаешь, лучший показатель – будут тебе место в транспорте уступать или нет. Особо поработай с голосом. Понял?

– Да, всё понял! – бодро отрапортовал Котиков.

Грим, парик и одежда превратили его в худощавого, абсолютно седого старика лет этак под восемьдесят.

– Мы на силиконовой основе накладки сделали, чтобы тебе каждый раз сильно самому не гримироваться, ну и перчатки на руки – по рукам тебя точно можно опознать! – гримёр кивала на перчатки, которые выглядели абсолютно как руки пожилого человека с расширенными суставами, морщинами, тёмными старческими пятнами.

– Нет, всё-таки придётся бородку и усы делать – подбородок и шея однозначно не старческие! – оценила внешний вид Котика гримёр, и ещё через некоторое время он и сам перестал узнавать себя в зеркале.

– Ну, теперь на тренировочку! – скомандовал он сам себе.

Тренировочка происходила вполне успешно – Котиков прекрасно вошёл в роль, изображая походку, жесты, голос своего персонажа. Для убедительности даже палку в отделе сопровождения выпросил.

– Ну надо же! А у нас жалуются, что старикам место не уступают – ещё как уступают, особенно если палочку с силой поставить на ногу какого-нибудь «спящего красавца», который в метро расположился и на полсидения… конечности пораскидывал! – размышлял Котиков, не обращая ни малейшего внимания на недовольство объекта, которому требовалось понять, что дедушка старый – ему всё равно… придётся место уступить.

– Вот странно как – женщины и девушки уступают только так, а рядом сидит такое усталое нечто… Но я-то вижу, что он вовсе не в шахте вкалывал, а бумаги в офисе перекладывал, и вообще, только что живенько в смартфоне копался, а как только меня увидел, и вуаляяя – спящий красавец! Надо же, я, оказывается, на манер веретена работаю, даже никого не трогая! Хлобысь, и объект аж посапывает от старания меня убедить, что спит.

Порезвившись в метро, Котик отправлялся в магазины, подмечая как ходят, разговаривают и ведут себя пожилые люди, подхватывал их слова, интонации, жесты, тут же применяя всё это на практике.

К концу второго дня тренировок он пошёл в парк около своего дома, решив там попрактиковаться в походке на дальние расстояния, призадумался о том, как строить разговор с ушлым типом, за шкурой которого его отправляют, машинально свернул не на ту аллею, пройдя мимо своей привычной, обошёл раскоп и… наткнулся на очень симпатичную девушку, горько рыдающую над кошачьей переноской.

Кошек Шурик любил – у родителей было два ленивых, раскормленных и крайне довольных жизнью кота, которых по очереди приволокла с улицы его мама.

Сейчас, когда он переехал в новую квартиру, взятую в ипотеку с помощью концерна, там было пусто, гулко, и он уже всерьёз думал кого-то себе завести, но останавливала ненормированная работа и командировки. Иногда приходилось уезжать спешно, и Шурика останавливала мысль о том, что будет думать «покинутый» кот, внезапно оказываясь в одиночестве.

Короче, Шурик, весьма нежно относился к «однофамильцам», вот невольно и притормозил у скамейки с девушкой.

Потом увидел через сетку довольно шустрое перемещение чего-то чёрного и мелкого, сделал вывод о том, что это не похоже на какие-то проблемы со здоровьем пассажира переноски, а потом увидел здоровенную сумку на колёсах, которую девушка поставила в торце скамейки, и поругался на себя.

– И какой ты после этого оперативный работник, если такого важного элемента не заметил? Скорее всего, девчонка оказалась без жилья… переноска совершенно новая, котёнок крохотный. Не из-за него ли?

Ему захотелось проверить правильность выводов, да и потренироваться ещё не мешало, вот он и уронил палку, сделав вид, что она сама упала.

Девушка среагировала быстро – взгляд на палку, на него, торопливое движение тыльной стороной руки по глазам, перемещение переноски на скамью и нырок за его палкой – рассказывать об этом было дольше… только вот Котику почему-то показалось, что прошло очень много времени, словно он всё видел в замедленной съёмке.

– Дедушка, вот, возьмите! – Шурик взял палку, но уходить страсть как не хотелось, да и надо проверить свои выводы:

– Ой, спасибо… дочка, – скрипуче отозвался он. – Спасибо, милая. Не возражаешь, если я тут присяду? Устал как-то!

– Да, дедушка, конечно! Сейчас я переноску уберу!

Правда, девушка выглядела настолько расстроенной, что надо было ей немного помочь – уж что-что, а как разговорить практически любого человека, Котиков знал преотлично!

Он представился настоящим именем и отчеством, чуть-чуть помог разговору, и девушка, увлечённая его словами, сама не заметила, как начала рассказывать.

– Обычная история – Золушка! – решил Котик. – Загнали девчонку паразиты!

Он неожиданно сильно разозлился на неведомых ему родичей русоволосой Наташи, которая и хотела-то не что-то сверхсложное, а просто котёнка оставить!

– И что же ты, милая, решила? – уточнил он. – Бросишь котика? – при этих словах Шурик закашлялся, невольно припомнив своё прозвище.

– Нет, Шурика не брошу… то есть Шуршика, конечно, но почему-то я его постоянно Шуриком называю! – улыбнулась котёнку Наташа.

Котиков от такого совпадения чуть не забылся – хотел своим голосом уточнить, как зовут кошачьего ребёнка, но вовремя опомнился.

– Ээээ, а есть куда идти? – спросил он.

– Нет, нету. Ну, буду что-то придумывать! – преувеличенно бодро отозвалась Наташа. – Спасибо вам! Вы меня выслушали, и мне как-то легче стало! До свидания! Пойдём мы с Шуриком…

– Подожди, милая… – Котиков отчётливо понимал, что делает грандиозную глупость, но почему-то полностью осознавая это, всё равно произнёс:

– Я тут живу недалеко… у меня есть свободная комната. Котики, и особенно Шурики, – он покосился на крохотную чёрную лапу, прижавшуюся к сетке переноски, – не смущают, так что, если хочешь, можешь снять комнату у меня.

***

Если Наташа и удивилась, что в квартира старика не сильно похожа на жильё человека в возрасте, то виду не подала.

– Вот комната, тут можешь жить… – сказал Александр Васильевич, открывая дверь в полупустую комнату. Там был диван, журнальный столик, два стула и почему-то довольно навороченный велосипед.

– Это… внука, не обращай внимания! Давай я его в коридор уберу.

Наташа его остановила.

– Давайте я, вам же тяжело – вы с палкой. Спасибо вам! Огромное спасибо! Я бы квартиру легко сняла, но Шурик… в смысле, Шуршик… Вы не волнуйтесь, мы будем изо всех сил стараться, чтобы вам не мешать!

– Да вы и не помешаете! Я на днях уеду.

– Ой… то есть мне надо скорее найти другую квартиру! – сообразила Наташа.

– Нет, зачем? Живи себе на здоровье, – разрешил Александр Васильевич, и опешил – Наташа разулыбалась, да так светло и счастливо, словно он ей полмира подарил!

Бывает такое, правда, не очень часто – когда обычная улыбка делает человека настоящим источником тепла, меняет дождливую серость на солнечный грибной дождик, а непроглядную пургу превращает в медленный хоровод широколапых снежинок. Вот именно так Наташа и улыбалась – хотелось на неё смотреть и смотреть, не отводя глаз.

Шурик понял, что он сейчас или спалится, или она подумает что-то нехорошее: ну неприлично старику так пялиться на незнакомую девушку.

Пришлось чуть не силой опускать глаза, бормотать что-то невнятное и торопливо, едва-едва не позабыв про палку, ретироваться в свою спальню.

– Вот тебе и Наташа с котиком! – выдохнул он, закрыв дверь, и тут же фыркнул, уловив двойной смысл сказанного.

Он выдал своей квартирантке комплект ключей, оговорил оплату, назвав весьма умеренную сумму, и счастливая Наташа умчалась в магазин за продуктами, ещё и ужин ему предложила на радостях.

Шурик не отказался – нет, он и сам готовил, но сегодня, увлечённый заданием, не успел.

– Ладно – это даже полезно! Если получится, придётся с объектом и есть, и пить… Вот и посмотрю, как грим выдержит, – решил он.

Кухню он обставил довольно просто, только самое необходимое – холодильник, раковина, плита, разделочный стол, шкаф и обеденный стол. Мама повесила занавески – она терпеть не могла «голые» окна, отец привёз роскошную кофеварку, а старшая сестра подарила здоровенный фикус и водрузила его на подоконник. Собственно, больше в кухне ничего и не было, а учитывая, что площадь её была немаленькой, там всегда казалось как-то пустовато.

Но в этот вечер его кухня стала на удивление уютной, наверное, потому что ему понравилась Наташа. Да и не только Наташа, но и забавный котёнок, которого он сам и предложил выпустить из комнаты – очень уж жалобно и тоскливо тот начал плакать.

Он ужинал, косился на неожиданную квартирантку, подкладывающую пюре и котлету «дедушке», и раздумывал, что бы сказала Наташа, если бы знала, что он старше её всего-то лет на шесть-семь…

Сомнения посетили Котика уже ночью, когда он, сняв грим, парик и перчатки, устроился спать. Невольно мысли возвращались к Наташе, к изумительной улыбке, правда, улыбалась-то она больше Шурику… Ну, в смысле, котику, то есть натуральному котику!

– Как-то она очень уж идеальна! А документы я и не проверил. Может, ей не двадцать, а семнадцать!

Разом вспомнились истории, которые рассказывали умудрённые жизнью коллеги, и Котика на кровати аж подбросило!

– Нет, подставой она вряд ли может быть – я её встретил не по своему обычному маршруту – если бы случайно не свернул в ту аллею и не было бы раскопа, то и близко бы не подошёл к той скамье, где она сидела! Но документы проверить и сфоткать надо – мало ли! Ещё не хватало, чтобы у меня несовершеннолетняя обреталась. Да и договор аренды комнаты надо будет подписать – чисто на всякий случай.

Озаботившийся собственной безопасностью Котик натянул джинсы, на цыпочках выскользнул из своей комнаты, прокрался к вешалке, где, как он автоматически заметил, Наташа по возвращении из магазина повесила сумочку.

Нет, угрызений совести он не испытывал – всё-таки профдеформация…

Решительно потянул за язычок молнии, двумя пальцами безошибочно выловил из внутреннего кармана паспорт, раскрыл, подсветив себе смартфоном:

– Наталья Викторовна Турова, возраст… Нет, не соврала – двадцать с половиной. И живёт действительно недалеко.

Он увлёкся фотографированием страничек, и тут услышал, что чуть скрипнула ручка двери в комнате его квартирантки…

Потирающая спросонья глаза Наташа прошла в туалет, не обратив внимания на то, что раскрытая дверь ванной как-то нервно качнулась, а за дверью впечатался спиной в стену почти пойманный с поличным Котиков.

Как только дверь туалета закрылась, он беззвучно выбрался из-за двери и рванул в свою комнату, едва не запутавшись в чём-то чёрном, крохотном и очень любопытном.

От бесславного падения и его, и любопытную чёрную мелочь спасла только спортивная подготовка Котикова.

– Да что ж ты тут… – прошипел Котик котику, обнаружив, что только что едва не прибил малыша собственным весом. – С ума сошёл? Сиди там и не высовывайся!

Прыжок мимо Наташиной комнаты с попутным забросом туда на диван котёнка и закрыванием её двери, ещё один прыжок уже к своему порогу, и…

Он успел закрыть дверь, как раз когда Наташа открыла дверь туалета, а потом устало вытер лоб.

– Ничего себе… это я чего-то не подумавши вышел! Однако… ничего себе был бы концерт, если бы она меня так застала! Вот так дедушка Александр Васильевич!

Он невольно покосился на своё отражение в полированной дверце шкафа и хмыкнул. Да, никуда не ушли практически белые густые вьющиеся волосы, голубые глаза и общая миловидность, из-за которой он так настрадался в школе, но уж с пожилым дедушкой его точно перепутать было нельзя, даже в крайне сонном состоянии!

– Ладно – осталось только завтра… Послезавтра я уезжаю! А там, глядишь, как-нибудь да образуется, – решил Котик.

А в комнате рядом Наташа озадаченно вспоминала, закрывала ли за собой дверь – всё-таки воспитание великолепной четвёрки давало свои плоды – она даже в сонном состоянии помнила, что дверь оставила распахнутой – чтобы свет из окна дал возможность пройти в тёмном коридоре.

– Странно, перепутала что ли? – спросила она у котёнка, но тот только забрался ей на руки и замурлыкал – коты всегда так делают, когда не желают выдавать свои секреты.

Наташа уже видела третий сон, уснул и Котиков, решивший, что утро вечера однозначно мудренее.

А вот в покинутой Наташей квартире разворачивалось эпическое действо под названием «И хххде ж моя тётьНаташенька» в исполнении дружной четвёрки.

– Так! Всем спать! – грозно шипели отцы.

– Хорошие мои, надо спать, – шёпотом уговаривали мамы, но спаянный единой идеей дружный коллектив младших Туровых, уговорившийся действовать по плану, и не думал замолкать.

– Натууусю хотиииим! – скандировал квартет! – Вер-ни-те-на-шу-тёть-На-та-шу!

Сбежавшие на кухню супружеские пары нервно оглядывались на собственные комнаты, ожидая продолжения банкета, но дети, попросту уставшие от длинного и волнительного дня, постепенно засыпали…

– Народ, что делать будем? А? – хрипло спросил Роман. – Я так не выдержу – день был жутко тяжёлый, я чуть до дома доехал, помру сейчас, как устал. Дим, а ведь ты сегодня ещё и с подработки?

– Да, – Дима сполз по косяку вниз и сидел на полу. – Надо Наташу возвращать.

– Нельзя так сразу сдаваться – ты подумай, что мы дальше-то делать с ними будем? У нас квартиры на одной лестничной клетке – дверь в дверь, Натку с собой тянуть уже просто невозможно, а они будут требовать её? И что это начнётся?

Взрослые нервно переглянулись.

– Впереди выходные! Надо поднатужиться и объяснить детям, что на будущее надо учиться жить по-другому! – решил Дима.

– Ты планируешь им это за одни выходные объяснить? – довольно язвительно уточнила Настя. – И потом, вы все на работу разойдётесь, а я тут останусь? Муж мой дорогой, я вообще-то тоже работать должна!

– Насть, ну надо постараться в садике их наподольше оставить, и пока они там, поработаешь, а потом заберёшь… А в среду я так останусь – деваться-то некуда.

– Девочки, да не смешите! Наташка скоро сама вернётся! – рассмеялся оптимист Рома. – Вот увидите! И вообще, утро вечера мудренее, пошли уже спать.

Глава 4. Утро добрым не бывает

Мечты выспаться остались мечтами…

– Пааа! Вставай! Пап, у нас там… того!

– Гмммффф, – содержательно ответил Дима на этот зов, в надежде, что его оставят в покое и дадут ещё хоть самую маленькую минуточку.

Ага, ждите!

– Паааап! Там у нас всё опять бамцнулось, а Наташи нет. Пап, слышишь? Там стол того… Его Тимка, Тошка и Аринка держат, но Аринка маленькая, а Тимка и Тошка спорят больше, чем держат, а на столе всякая посуда стоит, а куда убрать, мы не знаем, и скоро всё совсем бабахнется, и всё!

– Кто? Кто бамцнется и бабахнется? – едва-едва разлепив сонные глаза, языком, заплетающимся от не вспавшейся ещё усталости, произнёс Дима.

– Пап! Ну что ты ничего не слышишь, а? Я же сказал! Пап, не засыпай опять, а то у нас посуды вааааще не будет, и стола не будет, а может, и Аринки тоже, потому как она глупая! И всё время стол не держит!

И что-то такое тревожное кольнуло вдруг Диму, что он подхватился с кровати и рванул за обрадованным сыном.

В кухне дела обстояли неважно…

Кухонный обеденный стол приличных размеров и вполне уважительной прочности, почему-то лишился одной ноги и держался на честном слове и вцепившихся в него Тошке и Тимке. Арина, как самое слабое звено, переносила по одной чашке гору посуды, которая почему-то возвышалась на столе.

На глазах потрясённого Димы стол покачнулся и…

– Зовите Романа! Ну, быстро! – скомандовал Дима, ухвативший стол за пострадавший угол.

Он бы сам переставил посуду, но не доставал до разделочного стола, а на пол ставить побоялся – там крутились дети.

– Пааап! Ну, папа! Па-пус-сяяяя! – Арина, посланная за отцом, сначала его толкала, потом звала, потом перелезла на кровать и начала тянуть его за руку, очень стараясь не разбудить маму. – Пап, тебя дядь Дима зовёт!

– Вззззз… – ответил Роман.

– Пааа-ппппааа! Он очень зовёт! Мы там играли, и стол сначала крякнул, а потом крюкнулся! И теперь дядь Дима его держит!

– Ввзззбесился он, что ли? – не открывая глаз, спросил Роман.

– Неее, он просто столик спасает, ну и посуду, и нас… ПАПААААА!

Вопль не был предназначен для мамы, которая допоздна готовила – суп и жаркое на плите были ещё тёплыми, поэтому Арина влезла на папину грудную клетку и завопила ему точечно в ухо, вытянув губы трубочкой – чтобы крик попал только в него, а не в мамины уши.

– Ааааа! – эхо пронзительнейшего Аринкиного вопля, видимо, не вынеся блужданий в романовский голове, вырвалось уже его стоном… – Что ты творишь?

– Пап, я же тебя бужу-бужу, там дядя стол держит, с посудой. А у стола как-то так вышло… ножка убежала! Мы сами, пап, ТАК удивились! Прррледставляешь? – Аринка аж порычала от удовольствия, как хорошо выполнила задание – папа взвился, словно по нему попала та ножка…

– Что здесь, ёлки-палки-моталки, происходит? – ахнул Рома, примчавшись на кухню.

– Самому интересно! – Дима за время ожидания брата немного свыкся с ролью подпорки для стола и даже почти проснулся. – Насколько я понял, дети прятались в кухонных шкафчиках, а для этого сгрузили на стол всю посуду, которая там хранилась…

– А ещё эта ножка у нас крепостью работает… ну, работала… и мы её штурмовали! – гордо добавил рыжий Тимка.

– Да уж я вижу… – с горечью подтвердил Роман, поднимая «заштурмованную» ножку. – Как вам в голову-то пришло?

Нет, они, конечно, поругались бы на детей, но… оба переглянулись и сдержались – как-то живо вспомнилось, как в деревне у бабушки они, заигравшись, снесли теплицу – чисто случайно!

– Ну, нам утром скучно – вы все спите и спите, тёть Наташи нету, вы ж её не вернули! – хмуро уставились на отцов четыре пары глаз.

– Вот мы и играем!

– Вы что, мирных игр не знаете? – возмутился Роман, сообразив, как можно починить стол, и быстро сгружая посуду на разделочные.

– Так это и есть мирные! – оскорбилась насупленная четвёрка. – Мы даже не в толстопузатую мышку играли!

– А есть такая игра? – c некоторой опаской уточнил Дима. – Нет-нет, не показывайте! Мы лучше сейчас стол починим, и…

– И завтрак! – обрадовались дети.

– Ээээ, в половине шестого? – простонал Роман.

– А у нас первый завтрак в шесть часов! – гордо ответил Артём. – Мы тётеньку всегда специально звали! Но её-то нет, а ты, папа, – есть!

Дима затравленно покосился на брата.

Тот ответил таким же взглядом и нервно развёл руками.

Стол они в четыре руки быстро починили, причём на всякий случай укрепили и все остальные ножки – мало ли, вдруг и они станут объектами штурма…

Потом пришлось с помощью активно помогающих детей расставлять обратно всю посуду, потом подметать осколки, возникшие в результате этой помощи, потом кормить, потом…

– Счас пoмрy! Спать хочу-не-могу! – простонал Роман. – Как Натка с этой целеустремлённой стаей жаворонков управлялась?

– Не знаю! Я сейчас тоже просто сяду тут и усну! – обречённо кивнул Дима. – Сил нет совсем.

Они и уснули, усевшись на кухонном диванчике и трогательно привалившись друг к другу, и даже были укрыты заботливым потомством, притащившим для этого здоровенный плед, но сон был недолог – дети решили помыть посуду, а для этого надо было влезть на скамеечку.

Скамеечка внезапно стала страсть какой привлекательной для всего коллектива, и в результате пострадали ещё три тарелки, чашка и Арина, на ногу которой наступил Тошка.

Звон посуды, грохот скамеечки, за обладание которой развернулась недюжинная борьба, рёв наступленной Арины и энергичная возня Тимки и Артёма, воевавших за обладание вожделенным предметом, и медведя в берлоге разбудили бы…

В кухню примчались Настя и Василиса, застав метания пробудившихся и мало ориентирующихся в пространстве и времени мужей и детское «доброе утро, мамочка», произнесённое дружным хором на фоне караула, перевёрнутой скамеечки и осколков битой посуды.

– Без Натуси утро добрым не бывает! – заключила Настя.

– Однозначно! – вздохнула Василиса, засучивая рукава ночной сорочки. – А ведь ценой вопроса был маааленький котёночек!

Обе недружелюбно покосились на встрёпанных мужей, но у тех был такой измученный вид, что запасы соли для посыпания ран были спрятаны назад – в тайные хранилища.

***

Над головой что-то зашуршало и длинно вздохнуло. Потом к щеке прижался чей-то холодный (спасибо, что не мокрый) нос. Наташа мотнула головой и ещё плотнее закрыла глаза.

Знала она расчудесно, что сейчас увидит над собой!

Открыла глаза и…

– Ой! Я совсем забыла! – вместо четырёх знакомых до каждой чёрточки, лохматых со сна головёнок она увидела одну – чёрную и остроухую.

– Шуричек! Ты мой хороший! – Наташа с некоторой опаской протянула руку к котёнку, а тот боднул её ладонь, замурлыкав неожиданно громко для такого миниатюрного существа.

– Ты что-то развалил? – осторожно уточнила Наташа и обвела комнату взглядом.

А потом понимающе рассмеялась – на полу валялась её одежда, накануне аккуратно развешанная на спинке стула.

– Понятно! Видимо, это планида у меня такая! – она подхватила котёнка, поднимаясь с кровати и собирая вещи.

– Ого! Сколько времени! Это я заспалась. Аж восемь часов утра. Интересно, Александр Васильевич уже встал? Мне уместно на кухне пошуршать?

В квартире было тихо. Наташа осторожно выглянула из комнаты – никого, комната хозяина закрыта.

– Ну ладно… он же мне разрешил пользоваться кухней, плитой и холодильником! Интересно, может, ему что-то приготовить?

Наташа быстренько сбегала в туалет, потом умылась, вернулась в комнату, покормила Шуршика, а сама поспешила на кухню – привыкла завтракать с детьми, которые поднимались ни свет ни заря, так что теперь неожиданно сильно хотелось есть.

Котиков проснулся давно и активно занялся гримом, недовольно, хоть и беззвучно ворча:

– И что мне взбрело в голову? А? Ну зачем я в это влез? Вот дожил – в собственном доме в туалет не выйди без парика, грима и перчаток! А! Ещё и рубашку с рукавами надо – чтобы края перчаток были закрыты, хорошо хоть они длинные. Нет, ну не дурак ли я? Что у меня вчера было за помрачение рассудка?

До того как Наташа проснулась, он успел привести свою внешность в соответствие с обликом милейшего, хоть и склонного к опрометчивым приглашениям Александра Васильевича, торопливо прошаркать по нужно-утреннему маршруту, а потом вернуться к себе – хотел почитать данные про объект и марки – предполагалось, что его персонаж ни разу не специалист, просто получил в наследство три старых кляссера со столь же старыми марками. Заодно он повспоминал, что именно ему говорило его руководство:

– Саш, основная масса марок оригиналы – старые, но дешёвые, массовка. Есть несколько крайне ценных, тебе покажут, какие, но они, разумеется, подделка. Правда, подделку такого качества отличить можно только со спецоборудованием. Фирма веников не вяжет… – хмыкнул начальник службы безопасности Хантеров, вводя «пожилого подчинённого» в курс дела. – Так вот… ты изображаешь крайне подозрительного простака, из тех, что боится быть облапошенным, постоянно к месту и не к месту говоришь о том, что ты – человек поживший, опытный, обмишулить себя не дашь. Цену называешь приличную, но значительно меньшую, чем марки такой редкости стоят. Я рассчитываю на то, что объект не выдержит – он увлечённый коллекционер – и полезет в загашник!

– А почему он не может снять со счёта или…

– На счетах у него денег кот наплакал. Дома тоже нет – проверяли. Короче, будет нырять в кладовую.

– А может, у него их несколько?

– Нет, Саш, он по времени не мог такую массу денег развести по нескольким тайникам – вырвался из-под наблюдения совсем ненадолго. Так что тайник один. Да, это неразумно, конечно, но он сам по себе такой… гм… не очень умный, – Хак откровенно полагал, что субъект, решивший что-то украсть у концерна, уже по определению круглый дурак! Ну, сколько народа уже пыталось, и всё с одним и тем же результатом! – С тобой поедут Бошинов и Петровский, вы хорошо вместе работаете. Да, там и местные на подхвате, но они деятеля первый раз уже упустили, так что я на них особо не надеюсь – займусь ими, когда деньги найдём. Сейчас нельзя резких движений делать, чтобы объект не занервничал. Сейчас-то он решил, что ему всё сошло с рук. Материалы на объект я тебе отправил, посмотришь.

Вот именно эти материалы и смотрел Шурик, когда учуял изумительный запах…

– Вот и ещё минус мне в копилку! – вздохнул он. – Она же на кухне толчётся!

Деликатнейший стук в дверь прервал его мрачные рассуждения:

– Александр Васильевич, доброе утро! Простите меня за беспокойство, я там завтрак приготовила… может быть, вы хотите?

– Ещё бы мне не хотеть! Уже чуть слюной не захлебнулся! – подумал Котиков, а вслух ответил, вовремя припомнив, что должен говорить голосом изображаемого персонажа:

– Доброе утро! Да, спасибо, Наташа, я к вам сейчас присоединюсь!

На кухню он прошаркал, старательно изображая походку пожилого человека, который на улице вынужден пользоваться палочкой, а там чуть было себя не выдал, потому что, оказывается, утренняя Наташа, отдохнувшая, выспавшаяся и без следов слёз, была ещё красивее, чем он помнил.

Котик машинально приткнул себя за стол, и перед ним тут же оказалась тарелка с пышнейшим омлетом.

– Сссспасибо, – хриплым голосом произнёс Котик, обнаружив у своего плеча самую красивую девушку изо всех, кого видел.

Нет, наверное, она и близко не прошла бы на конкурс красоты – носик чуть курносый, черты лица не напоминают продукцию эстетической хирургии, ресницы отнюдь не чёрные опахала на пол-лица, а обычные, да ещё и без туши – в этом-то специалист по гриму разбирался преотлично, ненакрашенные губы, да и волосы без укладки – просто прихвачены заколкой на затылке, а глаз не отвести! И опять эта улыбка!

Наташе и в голову не приходило производить впечатление на милейшего Александра Васильевича, который так её выручил! Она просто принесла тарелку с омлетом и поставила, на хозяина квартиры не смотрела – хлеб резала да думала, как бы корректнее задать ему щекотливый вопрос.

– Ну, как сформулировать? А? Я ж не могу напямую спросить! Вчера он пюре и котлеты ел, но я специально постаралась мягкое сделать. Омлет тоже нежный, его особо жевать не надо, а вот на обед хочу рагу сделать… а ну как ему жёстко будет. У него зубы-то вон какие белоснежные, явно протез, а кто его знает, какой? Вон, бабуле пока подобрали хороший, она всё в блендере крутила! Хорошо ещё родители допытались, что ей купить, и прислали этот самый блендер!

Тут она обратила внимание, что Александр Васильевич так и не притронулся к омлету, и забеспокоилась:

– Вы такое не едите? Может, что-то другое приготовить?

– Эээээ, грм… нет-нет, ем. Конечно, ем! – заторопился Александр Васильевич, стараясь стимулировать мыслительный процесс и как-то отвлечься от внешности Наташи.

– Придyрoк! Займись едой! Она ж решит, что попала к какому-то престарелому мaньякy! – скомандовал себе Котик, старательно разрезая нежнейший омлет на кусочки.

– Очень вкусно! Спасибо, Наташа! – старательно выговорил он.

– Александр Васильевич, а можно вопрос? – Наташа решила не мучиться, а спросить напрямик: – А у вас блендер есть?

– Блендер? – ну, очень трудно переключиться от попыток самоконтроля к какому-то блендеру! – Эээ, а зачем нужен блендер?

– Я хотела на обед рагу сделать, но не знаю… достаточно ли оно для вас будет мягким, – пояснила Наташа, мило улыбнувшись на всякий случай – а вдруг Александр Васильевич обиделся…

Бедняга Котик не очень понял связь блендера, мягкости рагу и его самого, а когда до него дошло, он ошалело поднял на Наташу взгляд, хотел что-то сказать, поперхнулся и едва-едва смог отдышаться, и то с Наташиной помощью – ей пришлось бедненького Александра Васильевича по спине постучать, изо всех сил стараясь не сделать ему больно.

– Кхе, кхы… спасибо, Наташенька! Нет, блендера у меня нет, а зубы… зубы вполне хорошие. Я смогу осилить любое рагу! – в рифму сказал Котик, радуясь только тому, что ЭТОГО никто не видит и не слышит с его работы. – только вот, вы же не обязаны мне готовить, да и продукты вы покупали… давайте я вам деньги отдам!

– Нет, что вы! Я же понимаю, что вы мне комнату очень дёшево сдали, да и котёнка разрешили принести. Да мне не трудно совсем, я люблю готовить.

– Вы и дома готовите на всех? – Котик решил во что бы то ни стало увести разговор от его зубов куда подальше.

– Нет, только завтрак детям. Ой, боюсь, что у них там сейчас последний день Помпеи происходит!

И, конечно же, она была права!

Глава 5. Причины

Правда, дети тут были вовсе ни при чём.

Они относительно тихо и абсолютно мирно помогали мамам сгружать посуду обратно в шкафы… Зато отцам было обеспечено дивное «развлечение».

– Нет! Не-не-не… только не сегодня! – простонал Дима, покосившись на экран смартфона. – Мама звонит!

– Попали! – согласился Рома. – Бери, что уж там!

– Димочка, как вы там? Всё хорошо? Как Наташа? Как Рома? Как дети и девочки?

– Ээээ, да всё прекрасно, ма! – очень-преочень честно доложил Дима, тыча пальцем в смартфон брата и вопросительно поднимая брови.

Рома, который пытался достучаться до Наташи, покачал головой и показал экран с перепиской: «Натусь, у тебя всё в порядке? Ты где? Почему ты не берёшь трубку?»

«Всё в порядке, где – не скажу! И не звоните мне постоянно! Я от вас устала, обиделась и не собираюсь возвращаться без котёнка», – категоричный ответ ничего нового не принёс – примерно то же самое недавно получил на свой смартфон и Дима.

Дима, который разливался соловьём, рассказывая маме, как у них всё замечательно и хорошо, нервно вытер лоб.

– Так… я всё поняла, – прервала его их мама. – Что у вас там произошло? Дима, не ври мне! Я ж чую…

Вот про чутьё матери близнецы знали всё… Да, для врача подобная интуиция была очень ценна, для её пациентов – особенно, но для детей это было кошмарным ужасом!

Нет, представьте сами: стоит только-только чуть похулиганить, как названивает им мать и говорит, что она точно знает – что-то стряслось! И им лучше рассказать всё честно, а то хуже будет.

Расстояния этому ничуточки не мешали, напротив – мама ещё внимательнее прислушивалась к собственным ощущениям и подрывалась при каждом тревожном их проявлении.

Нет, иногда это было полезно – например, когда Наташка, сдавая первую сессию, из-за волнения и радости после последнего экзамена просмотрела ступеньку, слетела с лестницы и подвернула ногу, грохнувшись в аккурат на сумку со смартфоном.

Братья до сих пор помнят, как мама вызвала их с работ и потребовала НЕМЕДЛЕННО найти Наташу, потому как с ней что-то случилось – она чувствует!

Наташку они отыскали у входа в институт – выйти-то она смогла, а как быть дальше, не знала. По очереди несли её на руках до такси, которое почему-то не могло подъехать ближе, ругались на стеснительную глупынду, которая не могла решиться попросить у незнакомых студентов смартфон, чтобы кому-то из братьев позвонить, а потом хватались за голову, когда выяснилось, что она и номера-то их не помнит наизусть – только мамин, но ей она как раз звонить не собиралась – чтобы не волновать.

Короче, мамина интуиция была проверена неоднократно и фигушки можно было её обмануть!

– Димааа! – напомнила о себе их матушка. – Так что у вас стряслось?

– Гм… ну, вообще-то ничего такого страшного… – начал Дима.

– Да я и не говорю, что страшное, но волнительное и… непонятное! – сформулировала мама. – Причём явно с вами тремя!

– Ээээ…

– Так, Рому я слышала – позови к телефону Наташеньку.

– А… Наташу… не могу! Её дома нет! – честно доложил Дима.

– А где она? Дети дома – слышу смеются с девочками, – мама ещё и завидным слухом обладала, беспроблемно расслышав и расшифровав отдалённый кухонно-радостный шум. – У неё сегодня занятий нет!

– Эээ… ну…

– Дима! – мамин голос стал меняться как барометр, нервно предсказывающий дурную погоду. – Где твоя сестра?

– Мам, ты позвони ей и спроси! – выкрутился Дима.

– Я позвоню, но хочу знать от тебя, что случилось!

– Ну, мы поссорились, и она ушла из дома! – признался Дима с таким выражением лица, с каким обычно в прорубь прыгают.

– И из-за чего вы поссорились? – обманчиво спокойно спросила мама.

– Мам, ты помнишь Хромку? – это Рома не выдержал страданий и так измученного брата и забрал смартфон. – Привет, кстати!

– Привет! Хромку? А при чём тут он?

– Наталка приволокла крошечного чёрного котёнка и заявила, что он будет жить у нас, – вздохнул Рома. – Она-то маленькая совсем была, все подробности не помнит… а мы… мы сглупили – надо было объяснить, почему мы были против того, чтобы она сейчас котёнка брала, особенно чёрного, а она психанула и ушла вместе с ним и теперь с нами не разговаривает, только переписываемся.

– Да куда сейчас в ваш муравейник котёнка? – ахнула мама, – его же раздавят, как бедного Хромушку!

И она, и близнецы прекрасно помнили, как приехали к бабушке в деревню, а там прибился к дому крошечный чёрный котик. Славный, доверчивый и ласковый.

Тогда его звали Барсиком… и через пару дней после их приезда его прижал дверью их дядя. Да, в тёмном коридоре и абсолютно случайно, но Барсику от этого было не легче. Раздался полузадушенный отчаянный писк, который прервался очень быстро, они спросонья повыскакивали из комнат, включили свет и увидели…

Роман и Дима – оба уже взрослые мужчины – до сих пор нервно ёжились от того, что было той ночью – они прекрасно помнили, как мама подхватила котика, который корчился на полу, силясь вздохнуть, и кинулась в кухню, как она всю ночь пыталась его спасти и только под утро стало понятно, что котёнок будет жить! Как переживал дядька, вовсе не увидевший, каким образом ему под ноги подкатился комок пуха и доверчивого характера. Он шёл себе в туалет, привычно сильно потянув за собой дверь коридора…

– Хорошо, не перебило позвоночник и не повредило внутренние органы! – радовалась мама, наглаживая Хромушку.

Хромкой он стал именно после того случая – мама говорила, что, видимо, были повреждены нервные окончания в передней лапе, так что он заметно припадал при ходьбе. К счастью, ему это не сильно мешало – он и не рвался куда-то особенно прыгать, предпочитая перемещаться на руках – так-то оно надёжнее.

Наташе тогда было года два, она испугалась, разревелась, но самого Хрому не видела – Дима не дал ей выйти, увёл и успокоил, что, мол, всё хорошо и надо спать.

Дальше ей про этот случай и не рассказывали – Хрома стал крайне осторожно относиться к дверям, а вспоминать про тот ужас как-то не хотелось…

– Дима! Так вы что, допустили, чтобы девочка ушла неизвестно куда? Одна? – мама, чуть отвлёкшаяся на воспоминания, стремительно вернулась в реальность и возмутилась, ожидаемо вцепившись в Диму, забравшего у брата обратно своё средство связи. – И где она сейчас? Вы знаете, к какой подруге она ушла? Какая там семья?

– Мам, – досадливо вздохнул Дима. – Я понятия не имею, кто её подруги! Я большей частью прихожу в начале первого ночи! Ромка раньше, конечно, но он и уходит раньше. Вчера мы в честь пятницы пришли неприлично рано, а тут сестра любимая с котёнком.

– А что девочки говорят? – девочками Алла Сергеевна называла невесток.

– Да ничего такого – бывали у неё две девчонки – одна со школы, но она уже замуж вышла и куда-то уехала, а другая из института, но контакты свои нам, конечно же, не давала.

– А сама Наташа что пишет?

– Пишет, что мы ей надоели, она от нас устала и без котёнка назад не вернётся!

– Погоди… а как вы обходиться без неё собираетесь?

– Не знаю пока. Ну, на понедельник Настя взяла отгул, благо у неё их полно, а потом…

– Да вернётся она! – уверенно произнёс всё ещё оптимистичный Рома, снова изымая трубку из слегка ослабевшей руки брата. – Правда, мам… может, можно всё-таки сказать Натке про квартиру – ну, уже же немного осталось! Полгода, может, максимум месяцев восемь, и всё тут будет её! Заведёт кого хочет, да даже можно этого чёрного – сейчас на время пристроить его к Серёге, а потом забрать. Давай скажем, а? Она же неглупая…

– Рома! Ну, в кого ты такой беспечный! У нас отдыхающие все как один или покупают квартиры на себя, чтобы детей при разводе не обманули, или ипотеку на себя оформляют! А кто так не делал – вот уже четыре случая знаю за последние полгода – судятся да делят недвижимость. Конечно, Наташа неглупая. Ровно так же, как дети всех остальных… только тех-то родители подстраховывают!

– Ма, ну вот нам-то вы всё подарили.

– Ром, я же вижу, с кем вы! Девочки… девочки – умнички! Если бы рядом с ней был порядочный парень, я бы и не сомневалась, но у нас Наташа доверчивая, ласковая, порядочная. Она и людей по себе меряет.

– Мам, да какой там парень? Она же постоянно с нашими…

– Рома, я училась в медицинском, работала санитаркой, ночные дежурства брала, а потом снова бежала на лекции. И тем не менее, отца вашего встретила! – с непоколебимой уверенностью ответила Алла Сергеевна. – Наташа своё не упустит, главное, чтобы лишнее не прибилось, зная, что девочка мало того что красивая, по характеру золотая, так ещё и вполне состоятельная! Вот приеду я, сама всё объясню, а вы пока молчите! Понятно? Мы с папой запрещаем вам говорить.

Рома только головой покрутил, понимая, что родители изо всех сил стараются им помочь – переехали в старую, ещё глинобитную сараюшку, обложенную шифером, стоящую в саду, там и живут, сдавая комнаты в доме приезжим. Оба работают: мама – врач, отец – инженер-электрик. Вспомнилось, как они с братом, когда по очереди ездили к морю, до моря-то дошли только в первый-второй день, а остальное время спешно делали ремонт в доме, силясь хоть немного дать передохнуть родителям.

– Мам, я всё понимаю, ты хочешь как лучше, но она уже взрослая, – сделал он последнюю попытку.

– Рома, ну какая она взрослая – двадцать всего! Девочка! – упёрлась мама, тут же припомнив, а почему, она, собственно, названивает. – И мою девочку вы, два оболтуса, отпустили одну! Почему вы её не ищете?

– Отпустили в ночь, в тайгу! – подхватил её тон Рома. – Мам, она ВЗРОСЛАЯ! Как мы можем её искать? Звонили ей всё утро – сбрасывает. Сейчас хоть написала – ответила. Но возвращаться не собирается.

– Так, всё с вами ясно, бараны вы винторогие! – поставила мама «диагноз». – Я сама ей позвоню!

Звонок раздался, когда Наташа помыла посуду и расставляла её в сушку.

Александр Васильевич неспешно пил чай, играя с Шуршиком, кухня была ярко освещена солнцем, словно и не осень уже, а вовсе даже весна, и тут зазвонил телефон…

– Доброе утро, мамочка! – лучезарно откликнулась Наташа на паническое мамино:

– Наташа! Доченька, где ты? Где?

– Мам, всё в порядке… – терпеливо ответила Наташа, покосившись на хозяина квартиры: при нём говорить с мамой было неловко – что человеку голову морочить семейными неурядицами, поэтому она извиняюще улыбнулась, вопросительно кивнула на Шуршика, мол, забрать, мешает?

Но Александр Васильевич покачал головой, продолжая забавляться с котёнком. А Наташа заторопилась к себе, слушая по дороге мамин голос:

– В порядке? Ты ушла из дома! Наташа! Немедленно возвращайся! Слышишь? У какой ты подруги? Она хорошая девочка, какая там семья? Какой адрес? За тобой приедут братья!

Наташа оглянулась в дверях на улыбающегося Александра Васильевича и вздохнула…

– Мам… я не собираюсь сейчас возвращаться. Я очень люблю их всех, но устала отчаянно! Очень устала. Да, я знаю, что ты в моём возрасте гораздо больше работала, да и училась сложнее, но я, получается, слабее тебя, понимаешь? Мне хоть день выходных надо!

– Наташа, возвращайся домой и спокойно обсуди это с братьями!

– Нет. Я не знаю, в курсе ли ты, но я подобрала котёнка, они мне запретили! Нет, ты слышишь? Запретили его оставлять! Мам… у меня есть комната, почему это я не имею право сама решать, кого и где я оставляю! Я, конечно, помогу с детьми, но жить там не буду!

– У тебя… да у тебя не комната есть, а вся квартира! – в сердцах выпалила Алла Сергеевна свой страшно секретный секрет. – Братья тебе свои доли передают максимум через восемь месяцев!

– Не поняла… – опешила Наташа, – Мам, ты сейчас о чём? Ты сейчас что сказала?

– Эээээ… ну да… сказала! А вот взяла и так решила! – моментально поменяла своё мнение о семейных тайнах Алла Сергеевна. – Мы помогаем твоим братьям, а они дарят тебе свои доли. Это полностью твоя квартира. Слышишь?

– Да… мам, спасибо! Спасибо огромное!

– Только котёнка сейчас там заводить нельзя! – вздохнула мама. – Погоди, выслушай… Рома и Димка, конечно же, и не подумали тебе всё объяснить – все в отца!

Наташа против воли улыбнулась – все отрицательные качества близнецов с детства традиционно относились к категории «все в отца». Правда, улыбка тут же исчезла, и она упрямо сдвинула брови – не собиралась она отказываться от Шурика! В смысле Шуршика…

Правда, после рассказа мамы о Хромке испугалась и призадумалась. По всему выходило, что братья-то, конечно, неправы, что не объяснили, но это и правда опасно! Двери в их сталинке тяжёлые – если такая попадёт по малышу или на него кто-то наступит в темноте, то будет беда.

– Наташенька, ну ты ж понимаешь, что его сейчас нельзя оставлять, да? Если устала – почему ты не сказала братьям?

– Да я вроде говорила…

– Наташа! Ну ты же знаешь, КАК надо им говорить, чтобы они услышали? Настойчиво, громко и отчётливо! Я, когда уставала, просто отказывалась от тех дежурств, которые не тянула на тот момент. Но да… как правило, мужчины привычные вещи считают как нечто само собой разумеющееся. Они привыкли, расслабились, а ты… «я-вроде-говорила»… Ну кто ж так говорит? Надо ГРОМКО! Я УСТАЛА!

Озабоченный голос Наташиного отца, Виктора Николаевича Турова, прозвучал совсем близко.

– Аллуш, так иди отдохни, я сам у отдыхающих все комнаты доприберу…

– Туров, скройся с глаз моих! – велела Алла.

– Так, мам… а что у вас отдыхающие до сих пор делают?

– Ээээ… ну, живут. Наташа, это неважно!

– Аллуш, а ты двери в сарае нашем закрыла? Если туда налетят мухи, мы опять изведёмся! – Наташа услышала издалека голос отца и связала отсутствие фотографий родительского дома внутри и кого-то в нём.

– Мам, а где вы с отцом сейчас живёте? А? В той глинобитной сараюшке? Ты поэтому не хотела, чтобы я со всеми детьми приехала?

– Наташа! Ты невыносима! Просто… Рома и Дима помогали ремонт делать в доме – у нас на втором этаже потекла ванная, такое было – отдыхающих не пригласить, а отец днём работает, он в одиночку не справлялся… И вообще, какая разница? Вот выплатим всё – уже немножко осталось, и максимум через восемь месяцев избавимся от всех отдыхающих! Никого из чужих больше на порог не пущу! Ты к нам приедешь и всё лето тут будешь! Я так соскучилась, я так тебя люблю!

– Я тебя тоже очень! – Наташа невольно улыбнулась.

– Но с котёночком пока рано… там ребята предлагают его на время устроить к их Сергею…

– Нет, мам. Никуда я не буду его устраивать! Вы все имели какие-то свои секреты, сами решали, как вам жить, теперь и я решила – я его не отдам.

– Наташа! Ну я же тебе всё объяснила! Его нельзя пока там оставлять.

– Нет, мамочка, я его и не собираюсь там оставлять! Я сняла квартиру, жить буду тут. Помогать нашим, конечно, буду – иначе им тяжко придётся, да и я по малышне уже соскучилась, но теперь у меня будет как минимум один выходной, и ночевать я уходить буду сюда!

– Наташа! Ты что? Как квартиру сняла? У кого? У знакомых?

– Нет…

– Как у незнакомых? Это хоть женщина?

– Очень пожилой человек. Мам, хватит! Я тоже умею решать, как мне жить!

– Наташенька, ну что ты там можешь решить! – ахнула мама. – Какой-то старик… а может, он мошенник. Какой адрес?! Сейчас приедут твои братья и поговорят с этим дедком…

– Нет! Адрес я не скажу, котёнка не отдам, помогать буду, но с выходными. Всё!

В это «всё» потрясённая Алла Сергеевна внезапно упёрлась как пресловутый баран в новые ворота. Кажется, даже запах свежего дерева учуяла. Её маленькая, доверчивая, светлая и добрая девочка оказалась в какой-то чужой квартире, с каким-то мужиком…

– Сколько ему лет? – слабым голосом спросила она.

– Под восемьдесят. С палочкой ходит. Да и вообще, завтра уезжает.

Это немного утешило Аллу Сергеевну.

Ещё некоторое время попытавшись пробить круговую оборону неожиданно твёрдоуверенной дочери, она попрощалась с ней. А потом утешилась, перезвонив сыновьям и обвинив их в чёрствости, ненаблюдательности, моральной слепоте и, чтобы уж добить, в болтливости.

– Мам, да где мы болтали? – братья перехватывали друг у друга гаджет, подпирая плечами один другого – чтоб полегче было.

– А меня кто спровоцировал сказать Наташе про квартиру? – грозно уточнила родительница. – Эх… и зачем я замуж за Турова вышла, а? Ну, натуральное же упёртое турьё выросло! Три штуки!

Ни Наташа, ни, тем более, её матушка и не подозревали, что их разговор внимательно слушали двое – почтенный старец Александр Васильевич и гораздо менее почтенный, зато крайне обаятельный Шуршик.

– Подслушивать-то оно, конечно, нехорошо, а что делать? Как бы я тогда всё узнал? Получается, что грим-то работает! И это хорошо – с одной стороны, а с другой… с другой, братец, это невыносимо!

Глава 6. Почти отпуск

Когда Наташа вернулась на кухню, Александр Васильевич пил чай и начёсывал Шуршика, делая вид, что ничего такого и не произошло.

– Извините… это мама, она волнуется, а когда волнуется… как бы это… делает это заметно.

Наташа пожала плечами – мамин голос в смартфоне слышно было преотлично, так что фраза была вполне правильна.

– Не выпускают из гнезда? – понимающе покивал почтенный старичок. – Сели на шею и ноги свесили?

Он ожидал потока жалоб, но Наташа покачала головой.

– Нет, просто такая ситуация – это временная проблема, скоро разрешится. Просто братья вкалывают изо всех сил, невестки тоже, а дети… детьми занимаюсь я.

– А сколько им? – заинтересовался Александр Васильевич, поймав себя на том, что отчаянно злится на эту компанию, которая загрузила девчонку работой, да ещё и внушила, что всё в порядке!

Правда, по мере Наташиного рассказа его впечатление менялось – вырисовывалась картина вполне себе нормальной семьи, которая старалась выбраться из тесноты и жить иначе.

Наташа рассказала о племянниках и улыбалась.

– Неужели вы уже соскучились по ним? – рассмеялся Котиков.

– Да, представляете? – Наташа сама даже удивилась. – Соскучилась!

– А у меня возникло ощущение, что это ураганы какие-то!

– Нет, что вы! Они разумные, любознательные, с ними можно иметь дело – если дают слово, вся четвёрка держит его крепко-накрепко – это от отцов у них такая установка. Любят мне помогать. Мы с ними и песни сочиняем, – тут Наташа хихикнула, – и в приключения вместе пускаемся! С ними интересно. Я их забираю из сада в четыре, и мы с ними путешествуем по парку, играем, придумываем что-то…

– А почему так вышло, что вы их из садика раньше забираете? – удивился Котиков.

– Ой, это не сразу так вышло – раньше я за ними в шесть приходила, а полтора года назад в саду сменилась заведующая – отправили её на пенсию. И её, и нескольких воспитательниц. Зачем – не понимаю! Они замечательные были. А новая заведующая наняла других… ну, как бы это… им всё равно, понимаете? Пока заведующая в саду, ещё более-менее терпимо, но в половине четвёртого она уходит с работы, и воспитательница старшей группы, в которой трое наших мальчишек, просто отключается от реальности – включает им мультики, а сама или с подружкой из соседней группы в коридоре болтает или в смартфоне сидит. Дети что хотят, то и делают. Сами понимаете, в любом коллективе при таком раскладе находится кто-то, кто начинает других задирать, наши этого не выносят, начинается свара… В результате я приходила в шесть, и неизменно вся моя мальчишеская тройка последние полтора часа детсадовского дня стояла по углам. Да, агрессоры тоже так же стояли, но кому от этого легче, если наказывают всех, кто помешал воспитателю заниматься её делами?

– С мальчиками понятно, а девочка?

– У Аринки группа другая, там воспитательница отличная, но Арина без братьев оставаться отказалась, так что я приняла решение, что дешевле их всех забирать, – объяснила Наташа.

Котиков не очень-то понял, точно ли она решила остаться в его квартире или это была просто бравада, так что решил уточнить.

– Так что? Вы домой теперь?

Спросил и замер – а ну как действительно уйдёт?

– Нет. Если вы не против, я у вас комнату сниму на длительное время. Понимаете, котёнка и правда пока дома держать неразумно – он же крошечный, а у нас в коридоре постоянное столпотворение, его или дверью прижмут, или наступят!

Шурик вспомнил собственные ночные полёты над этим чёрным поросёнком кошачьего рода и понимающе закивал.

– Нее, если бы Хак нас не гонял как сидоровых коз, и я бы не сумел удержаться от того, чтобы не раздавить Шуршика. Там, судя по всему, все взрослые умотанные, ночью, небось, как сомнамбулы – точно бы беда была, – подумал он.

– Так что я буду утром тихонько уходить, – продолжала Наташа, обрадованная его поддержкой. –забирать детей в садик и бежать в институт, а потом, вечером, возвращаться. Ну, и выходной себе буду делать!

– Один?

– Может и два, но надо по моим посмотреть, как будут справляться. Один – точно! – Наташа мечтательно прижмурилась, а потом смутилась.

– Ой, простите, разболталась я! Вам же неинтересно, наверняка.

– Что вы, очень интересно! – Котиков говорил по-настоящему искренне. Ему со вчерашнего дня стало крайне любопытно всё, что было связано с этой девушкой.

Он и злился на свой облик, и был ему благодарен, прекрасно понимая, что, если бы он был в своём настоящем виде, Наташа нипочём бы с ним не пошла.

– Ну, вляпался, да? – ворчал он, вышагивая в своей комнате. – Сам же недавно мечтал найти такую… настоящую! И вот она, настоящая, куда уж лучше. Зато она меня воспринимает как старика восьмидесяти лет с палочкой и искусственными зубами, которому надо в блендере рагу перекручивать!

Рагу, кстати, Наташа вскоре сделала, и Котиков осознал – она ещё и готовит потрясающе!

– Одно хорошо – она остаётся в квартире. Так что я после приезда её тут застану, – рассуждал он вечером, готовясь к утреннему отъезду и заканчивая просматривать данные на объект, за которым должен поохотиться.

Наташа в своей комнате проводила время изумительно приятно – за окнами шумел осенний дождь, она настежь распахнула окно, глубоко вдохнув влажный, прохладный, пахнущий палой листвой ветер, а потом устроилась в кресле – именно так ей захотелось поотдыхать.

Разбудил её звонок невестки Насти.

– Натусь, ты там как?

– Я хорошо! Даже отлично! А вы?

– Пока более-менее терпимо. Ты прости нас, умотали тебя.

– Да вы и сами такие, я понимаю. Надо было порешительнее сказать, что уже край, не могу больше!

– Надо! – серьёзно ответила Настя. – Если честно, мы с Васькой хотели с тобой об этом поговорить, но сами как-то зарапортовались. А наши Туровы… ну, мужчинам вообще лучше говорить всё как можно более внятно, понятно, без намёков и, если с первого раза не осознали, – ГРОМКО!

– Да, мама так и сказала, – рассмеялась Наташа. – Ты не бойся, я буду утром приходить, потом днём – как обычно, а вечером, когда дети лягут, – уходить. И выходные буду брать.

– Наташ, а ты у нормальных людей снимаешь? Там удобно? Чисто?

– Да, всё хорошо, тут такой славный Александр Васильевич живёт – он уже пожилой, лет семьдесят девять или восемьдесят. Он не против Шуршика, так что я его на день буду оставлять, а потом к нему возвращаться.

– Ну, если ты так решила – значит, так и хорошо! Мы с Васькой постараемся наших убедить, что не надо делать резких движений, а то они рвутся срочно уточнить, как ты устроилась и никто ли тебя там не обидит… То есть, рвались, но наша младшая стая устроила небольшую побудку с ремонтом мебели и посудной перестановкой, так что Туровы-старшие вырубились кто где. Один на диванчике в кухне, другой у нас в комнате на кресле. Васька с детьми играет в их комнате, сейчас пойду её сменить.

– Если хочешь, я завтра приду! – предложила Наташа.

– Знаешь, нет. Отдыхай. И я на понедельник взяла отгул, так что и в понедельник можешь передохнуть, заодно и сама себя чуть в порядок приведу, а потом мы будем очень тебе благодарны, если ты придёшь нас спасать, – рассмеялась Настя.

– Приду! – уверенно пообещала Наташа, чувствуя себя на вершине блаженства – у неё практически отпуск – ещё часть субботы, воскресенье и понедельник!

Училась она хорошо, так что особых проблем в институте не видела, зато потом – можно делать ВСЁ, что хочется!

– И в полном одиночестве! Нет, я своих очень люблю, ОЧЕНЬ! Но иногда так хочется просто побыть одной, – думала Наташа. – Вот скоро разъедутся все, квартира получается вся моя, и буду я там одна! И ни-ко-го приглашать в гости не буду! Никаких подруг, знакомых, никаких соседей на «чай попить». Только я и Шуршик! А главное… никакого Кузякина!

Она вспомнила про Колечку Кузякина и рассмеялась в голос, разбудив котёнка.

– Ой, прости, прости, мой хороший. Это я вспомнила про одного очень смешного, нелепого, но такого навязчивого соседа…

Коля Кузякин про Наташу тоже помнил. Собственно, он про неё часто думал. Ну, а как же? Про будущую жену подумать – самое то! В том, что Наташа станет его женой, Коля был абсолютно уверен где-то примерно с её шестнадцати лет.

Именно тогда он случайно столкнулся на выходе из подъезда с соседской девчонкой, на которую и внимания-то раньше не обращал. Она выходила, он входил, дверь была ярко освещена солнцем, и всё это солнце вдруг сконцентрировалось на светлых прямых распущенных волосах, на её лице, на улыбке…

Она распахнула дверь и шагнула из подъезда, словно разом согрела весь этот двор, всех, кто в нём находился… Ну, по крайней мере, так померещилось Колечке.

С тех пор прошло четыре с половиной года, и он только больше и больше убеждался в том, что Наташа Турова – именно то, что ему надо!

А так как он всегда, даже в детстве, был человеком очень педантичным и всё любил раскладывать по полочкам, то и свою симпатию препарировал и разложил именно таким образом.

– Во-первых, она красивая! Волосы, глаза… глаза, правда, можно было бы и побольше, да и ресницы подлиннее, и скулы широковаты, но общее впечатление – очень даже ничего себе! Да что там – хороша! Улыбается хорошо! Что ещё? Да… фигура.

Он много времени проводил на балконе, наблюдая, как Наташа играет со своей школьной подругой во дворе в бадминтон.

– Рост невысокий, но это и хорошо – женщина должна быть миниатюрной. Грудь высокая, красивая. Ноги – ну, ничего себе. Форма хорошая.

Большой знаток женской красоты Кузякин одобрительно окидывал орлиным взором ладную Наташу, взлетающую в высоком прыжке и отбивающую лёгкий волан.

– Да и так хороша – бёдра, талия и всё остальное – всё как надо!

К Наташе, разумеется, клеились какие-то наглые типы из соседнего подъезда и даже из дома напротив – набивались поиграть в бадминтон, угощали мороженым, приглашали в кино.

Кузякин этого не одобрял!

– Что ещё за ерунда! Ходят тут всякие! – ворчал он.

Нет, в бадминтон он играть не хотел, а вот куда-то с Наташей сходить был не прочь, правда, она почему-то не пошла, когда он пригласил.

– Ну, это не страшно – маленькая ещё, глупая! – решил Коленька, регулярно повторяя свои приглашения, правда, с тем же результатом. Просился он и «на чай», но не очень настойчиво – дети раздражали чрезвычайно. На чай его тоже не позвали, но он не стал настаивать, решив, что у него ещё всё впереди.

Конечно, он и понятия не имел, что Наташа его терпеть не может за крайнее занудство, навязчивость и некое сходство с мистером Коллинзом из «Гордости и предубеждения».

– Такой же свято уверенный в своей неотразимости, занудный и туповатый! – делилась она с мамой.

– Нууу, да, что-то есть! – соглашалась Алла Сергеевна. – Ты, главное, ему это не скажи, у него мать – такая же по характеру, как и он, – свято уверенная в собственной правоте и, вдобавок, в неотразимости сыночка. А в дополнение – старшая по дому. Эта будет без мыла лезть в щёлочку под входной дверью и сватать сыночка, прикрываясь необходимостью проверки счётчиков!

Они посмеялись да и забыли об этом разговоре, но Колечка-то уже всё распланировал! Одно ему мешало – Наташкины братья, в смысле, будущие шурины.

– Размножились тут! Что, про предохранение не слыхали? Всё место заняли! Прям как моя сестра!

Сестра у Колечки тоже учинила такую же глупость: взяла, вышла замуж и родила! Да-да, прямо в их квартире. В смысле, родила-то в роддоме, но вернулась оттуда именно домой – мешать Коле!

– Что за фигня такая! – злился Коля. – Что, не могла к мужу свалить?

Правда, сестра пошла характером в мать, ей высказывать это было чревато, так что Коля ворчал про себя.

Когда он закончил школу и поступил в институт, то уже знал, что Наташины родители уехали, а его будущие шурины берут ипотеку, а раз так, надо только дождаться, когда они её выплатят и свалят в свои квартиры.

– Вот тогда-то и настанет мой час! – морально готовился Коля, предвкушая жизнь с его Наташей в отдельной квартире и БЕЗ НИКОГО по соседству.

Он одобрял тот факт, что Наташа была занята с детьми братьев, по нескольким причинам:

– Во-первых, у неё нет времени на всяких других, и это отлично! Во-вторых, это прекрасная тренировка перед замужеством, а в-третьих, она вся такая замотанная, а тут я с предложением. А другого-то никого и нет. А я – есть! – Коля гордо расправлял плечи перед зеркалом, с удовольствием осматривая себя любимого.

Высокий, широкоплечий, вполне себе видный, плотный, внушительный, то есть внушающий доверие – он не пьёт, не курит, прочими вредными привычками не страдает, за здоровьем и формой следит. И волосы у Коли густые, и глаза орлиные, правда… щёки… вот щёки мешали, но это ничего, их и втянуть можно.

Короче, Коля себе нравился, любил себя и очень берёг!

– Коль, тебе не надоело шляться по квартире просто так? Если у тебя много лишнего времени, шёл бы на подработку, что ли, всё равно в твоём менеджерско-непонятном институте учиться не так чтобы сложно! – сердилась Колина сестра, возившаяся с ребёнком.

– Ты чё? С чего я должен тратить своё студенчество, свою молодость, золотое время на какие-то подработки? Я имею право провести его так, чтобы сформироваться цельной натурой!

И Коля формировался – ходил в театры, захаживал в музеи, даже на авангардный перфоманс как-то заглянул, но там ему не понравилось, и он быстро ушёл. Короче, Коля наслаждался жизнью, благо мать его ни в чём не ограничивала.

Почему-то с одногруппниками у него дружбы не сложилось, возможно, мешала его самоуверенность и непонятно откуда взявшийся апломб, возможно, ещё что-то, кто знает. Так что времени на думы о Наташе у Коли было полно.

Он каждый день наблюдал за тем, как она возвращалась с детьми, удовлетворённо кивал – она похудела, стала ещё более привлекательной, короче, его устраивала полностью.

И вдруг… исчезла!

Суббота – Наташи не было. С детьми вышли гулять его будущие шурины, направляясь всей компанией в парк.

– Простыла? Надо будет потом посоветовать ей эхинацею пропить, мама говорит, что для иммунитета хорошо! – решил Коля.

В воскресенье Коля уже с неким волнением поджидал Наташино появление, но…

– Опять её нет? Не понял…

Добил его понедельник!

– Так, и где она? – натурально взволновался Коля. – Хорошо, что я у матери взял её номер!

Старшая по подъезду выполняла свои обязанности со старанием и даже с азартом – поэтому все номера всех взрослых жильцов у неё были.

Вечером, убедившись, что Наташа так и не появилась, Коля с волнением набрал номер…

– Наташ, привет! Это Коля Кузякин.

Глава 7. Какие КузеКоллинзы

Только когда появился Кузякин, Наташа поняла, насколько в жизни важны и нужны кошки!

Нет, она и до этого подозревала их важность, но после…

Через несколько минут ничего не значащего разговора, который представлял из себя её недоуменное «Привет, Коля» и речевой разлив Кузякинского красноречия, к Наташе пришёл Шуршик.

Он издалека оценил неожиданно сердитый взгляд хозяйки, явно ищущей, куда бы выкинуть свою говорилку, и решил, что пора действовать.

Влезть ей на колени было плёвым делом, привлечь внимание – делом чуть посложнее, но он справился.

Чёрная лапка, настойчиво постукивающая по Наташиному запястью, пусть не сразу, но всё-таки заставила хозяйку опустить взгляд и увидеть котёнка, умильно щурившего глаза.

Голос Кузякина куда-то отдалился, стал незаметным, как звон комаров, которые находятся ЗА антимоскитной сеткой и никак не могут пробраться в ваш дом.

– И говорите-говорите, вы мне ничем не мешаете! – подумала Наташа. – Я только понять никак не могу, чего ему надо-то?

В первый момент она решила, что он звонит по поручению матери, ну… мало ли, может, деньги на какую-то необходимость надо собрать, но нет… Коля всё говорил и говорил, причём, что именно, сказать было сложно – это как взять обычное «Как твои дела?» и размазать его тонким-претонким слоем по футбольному полю.

С мягко мурлыкающим котёнком на коленях слушать разлив Колиного красноречия стало значительно проще – звуки из смартфона стали напоминать какой-то природный фон, типа шума ветра… Правда, стал возникать вопрос: а почему это она должна тратить своё время на эти сторонние шумы? Она, что? Для этого выходного добилась?

Тут Наташа уловила, что Колечка задаёт какие-то вопросы.

– Наташа! Ты что, меня не слышишь? Я спросил, почему тебя не видно? Ты болеешь?

– Нет, Коль, я переехала.

– Как переехала? Зачем? Почему? Куда? – взволновался Колечка. В его планах никакой переезд невесты не значился!

– Коль, погоди… а тебе-то какая разница? – удивилась Наташа.

– Как это какая разница? Ты мне давно нравишься! Я как раз хотел с тобой начать встречаться. Ты не думай, я всерьёз, с далеко идущими планами! – важно выдал Коля. – Так куда ты переехала и зачем?

Наташа, выслушав ответ, едва-едва не расхохоталась.

– Погоди… это у тебя были планы, у меня-то их не было! – Наташа и не собиралась докладывать что-то этому типу, который постоянно пялился на неё с балкона, когда она выходила с подружкой во двор. Никакой радости эти взгляды, равно как и его вечные приглашения куда-то с ним сходить, не доставляли. Наташа попервой отказывалась от них аккуратно, не собираясь обижать человека, но потом поняла, что с Колиной толстошкуростью ему всё нипочём. Последние два года она отказывала или покачав головой, или просто коротким «нет». Куда уж суше?

Однако же вот он, Колечка, со своими далекоидущими «всерьёзными» планами – нарисовался… ещё и не сотрёшь!

Снисходительный смешок Кузякина подтвердил её догадки:

– Наташа, ну что ты как ребёнок? Конечно, у тебя не было планов – о моих-то ты не знала, вот теперь знаешь. Так куда ты переехала?

Считать Наташу объектом своих мечтаний было, конечно, можно и даже приятно, только вот за пределами мечты, в реальности, она вовсе не была слабовольной или покорной – будешь тут такой – племянники на голове плясать начнут! Да и вообще, для учителя такие качества как-то нетипичны.

– Коля! Слушай меня внимательно! – строго сказала Наташа, помотав головой и прогнав неуместно возникший в воображении кадр из фильма «Гордость и предубеждение», где настырный и глупый мистер Коллинз делает предложение.

– Коль! Я никаких отношений с тобой иметь не собираюсь, вне зависимости от того, что именно ты там распланировал! Понятно? Куда я переехала, зачем и почему, тебя не касается и касаться не будет!

Она понимала, что говорит резковато, но решила, что какие в наличии кузеКоллинзы, такой и ответ.

Конечно, подавляющее большинство молодых людей осознали бы, что девушка общаться с ними не собирается, возможно, обиделись бы, возможно, оскорбились, но Коля был человеком крайне закалённым.

Легированная сталь по сравнению с Колей могла показаться пластилином, во какой человек! Глыбище!

Будешь тут восприимчивым, если ему постоянно что-то такое говорят, а сестра так и вовсе в голос вопит:

– Уйди с моей дороги, чурбан тупой!

Коля только снисходительно качал головой на такие выкрики, раз за разом убеждаясь, что женщины – люди нервные и переменчивые. Вот та же сестра… то чурбаном назовёт, то придyркoм, коровой зализанным. Ну что, разве это поведение выдержанного разумного человека?

Правда, Колей не учитывался тот факт, что он перед этим часа два пребывал в ванной, наслаждаясь отдыхом, а сестра изнывала от страстного желания выкупать плачущего ребёнка, так что зрелище распаренного розовенького Коленьки с зачёсанно-зализанными волосами и вызвало у неё вот такую реакцию.

Поэтому вывести Колю из себя или заставить его поверить в то, что он кому-то может показаться недостаточно привлекательным, было задачей крайне сложной.

Наташа это поняла, услышав его ответ:

– Наташ, я понимаю, что для тебя мои слова – это неожиданность, ты не подумала, так что давай сделаем вид, что последних фраз просто не было!

– Нет, они были! И я их могу повторить! Всё, разговор закончен, больше мне не звони! – Наташа отключила смартфон и сердито выдохнула.

– Вот теперь-то я понимаю, почему его сестра регулярно так скандалит – летом прямо весь двор слышит! С таким братом в одной квартире жить – это ж ошалеть можно!

Коля, впрочем, не расстроился, а просто решил, что Наташа домой-то всё равно вернётся, а он просто сам проконтролирует, куда она поедет – что сложного-то?

– Женщины такие нервные бывают… Но ничего, у Наташи это пройдёт, – успокоил он себя.

***

Свой план Коля выполнил легко и просто – Наташе, которая во вторник уложила племянников спать, дождалась Василису и отправилась на съёмную квартиру, и в голову не пришло, что за ней кто-то может следить.

Она торопилась через парк, не оглядываясь добралась до дома Александра Васильевича, нырнула в подъезд и уже через несколько минут радовалась встрече с Шуршиком, а у подъезда, задрав голову вверх, стоял целеустремлённый Коля.

– Ну вот, а то «не скажу-не скажу»… проблема, тоже мне! – бормотал он, соображая, как бы выяснить, в какой именно квартире живёт его Наташа.

Так как особой сообразительностью он не страдал, то решил попытаться войти в подъезд и порасспрашивать жильцов, но несколько дней у него ничего не получалось – или никто не входил, или, даже если удавалось застать кого-то у подъезда, этот кто-то и не собирался отвечать на вопросы незнакомого парня.

За эти несколько дней Наташа привыкла жить в новом для неё ритме, а Александр Васильевич Котиков лишний раз убедился в том, что коллекционеры – люди крайне увлекающиеся!

Сыграть роль пожилого, но бодрого старичка, который приехал в Новокузнецк, потому что тут полгода назад скончался его ещё более пожилой двоюродный брат, было несложно.

Объявление о продаже марок он разместил сразу же, как только «нашёл» кляссеры в шкафах старомодной квартиры. Эту квартиру концерн снял на короткий срок специально для устройства в ней «крысоловки», так что антураж был соответствующий.

Объект – Сергей Иванович Игошевский, свистнувший у завода, купленного концерном, очень приличную сумму денег, – вышел на связь довольно быстро, через день после размещения объявления.

– Написал какой-то Сергей И., – отчитался Петровский, который мониторил сообщения, валом валящие на «Авито». – Игошевский там именно так и зарегистрирован. Хотя… у нас таких Сергеев И. уже четверо было… Может, хоть этот наш?

Написавшему Котик ответил вежливым сообщением, предложил перезвонить, мол, видит неважно, трудно писать, проще поговорить.

Высветившийся номер телефона звонившего заставил Котика радостно прищёлкнуть пальцами.

– Он! Попался!

Шурик поднял трубку и следующие несколько минут талантливо вешал на уши объекта отборные макаронные изделия…

– Да-да, кляссеры. Три штуки. Старые такие. Да, продаю, конечно. У меня тут целая квартира хлама, не домой же мне всё это везти. Ну, я в этом не разбираюсь – приезжайте и посмотрите сами. Только долго не тяните. Тут желающих полно.

Конечно, объект приехал! Осмотрелся в полутёмном коридоре, прошёл в гостиную, где стоял стол, накрытый плюшевой пыльной скатертью, увидел на нём лежащие стопкой кляссеры, начал лениво перелистывать первый из них, а потом уставился на одну из страниц и замер.

Правда, быстро взял себя в руки и перелистнул страницу, опасаясь привлечь внимание старика. Уставился на следующую и… снова замер.

Почти добили его третья и четвёртая страницы, а седьмая стала контрольным выстрелом: там были не просто редкие, а редчайшие, дорогущие марки! Жемчужины!

– И сколько вы хотите за эту штамповку? – как можно спокойнее проговорил Игошевский.

Названная хлипким стариком сумма его поразила – даже глаза раскрылись пошире.

– Да вы что? Эта фигня такого не стоит! – проговорил Сергей Иванович, лихорадочно соображавший, что если бы старик знал о том, КАКИЕ у него марки, то сумма была бы намного больше.

– Да вы ж гляньте, какие они все старые! – убеждённо проговорил старик, и Игошевский потихоньку выдохнул – дед ничего не знал!

Некоторое время они активно торговались, и Сергею удалось сбить стоимость примерно на четверть, но дальше дело не пошло. Старик замотал головой и сказал, что лучше он кляссеры филателистам покажет. Этого допустить было никак нельзя, и Сергей счёл за лучшее изобразить щедрость и согласиться на сумму вредного старикашки.

– Завтра утром привезу вам деньги! Договорились? Только никому не продавайте! Хорошо?

– Хорошо-хорошо, сынок, договорились! – покивал старик, запирая за визитёром дверь.

За машиной Игошевского следили, так что было несложно проводить его на принадлежащий ему земельный участок, где какое-то время назад начинали строительство дома, но так и не закончили – Игошевский купил готовую дачу.

Огромный участок был завален кучами спиленных и не вывезенных деревьев, порос кустарником и бурьяном.

– Как ты думаешь, где этот хитрый хомяк хранил деньги? У него был рычаг из бревна, который приподнимал одну из куч древесного мусора, под ней был люк септика, там – лесенка, типа для облуживания, а за лесенкой тайник. Причём не на дне, а где-то посередине, в одной из выведенных в септик труб. Мы бы его кучу времени искали. Особенно если учесть, что у него в собственности пять участков, кроме построенной дачи, – довольно рассказывали Котику Бошинов и Петровский.

– Ну, задание выполнили! Хантеров доволен! – радовался Петровский, располагаясь в кресле салона самолёта.

– Самым довольным тут будет Котик! Коть, я представляю, как было неудобно в стариковском гриме-то… Ну, ничего-ничего… вот доедешь, сдашь его, и всё, свободен от образа старца! – обстоятельно вещал Бошинов.

– Шурик, ты чего такой, как пыльным мешком стукнутый? – удивился он, заметив слегка остекленевший взгляд младшего коллеги.

– Как я забыл? Как же я сразу-то не сообразил! – лихорадочно думал Котик. – Реквизит-то надо сдать! А как я домой вернусь? Здрасте, я помолодел? Или я – дедушкин внук? За великом пришёл и буду вместо деда тут жить? Надо ж было как-то подстраховаться! И что теперь делать? Она же может решить, что я какой-то мошенник или злодей. Заманил её к себе! Нет, можно и правду рассказать… даже пропуск показать, что я действительно в концерне Мироновых работаю, только… только Наташа тогда у меня не останется! Точно уйдёт!

– Шуууу-риииик! – его бережно потрясли за плечо. – Услышь своих коллег! Что у тебя стряслось? С тебя физиономия сейчас сползёт как тот грим, и останется одна голимая паника!

Котиков сфокусировался на Петровском и Бошинове, тяжело вздохнул и поведал им повесть о том, как стал он «дедушкой-квартирособственником» для одной очень-очень красивой девушки.

– Красивой, говоришь? Очень-очень? – понимающе переглянулись коллеги.

– Сами посмотрите! – Шурик вздохнул и показал смартфон – он потихоньку сфотографировал Наташу.

– Даааа, а ты влип, однако! – хмыкнул Петровский. – И что делать будешь?

– Не знаю! Если скажу правду, она тут же уйдёт.

– Ну, потом-то ты сможешь с ней встретиться, – подсказал ему Бошинов.

– Смогу, конечно. Но вначале хорошо бы её не напугать появлением в собственном виде. Так я кто? – он ткнул пальцем себя в грудь. – Может, я вообще милейшего старичка прибил и голову девушке морочу.

– Н-да… ну, если ты хочешь ещё покрасоваться перед ней в стариковском виде, тебе одна дорога – к Хантерову! Разрешить оставить реквизит на руках может только он и Палашов, – подсказал Петровский.

– А Палашов только-только уехал в Питер, значит, остался только Хак, – продолжил фразу напарника и друга Бошинов.

– Представляю, что мне скажет Хак! – мрачно пробормотал Шурик.

Однако же, выяснилось, что он начальство недооценил.

Кирилл Харитонович Хантеров полностью оправдал свою репутацию абсолютно непредсказуемого типа.

Он бесстрастно выслушал рассказ смущённого донельзя Котикова и уточнил:

– Ты хоть проверил её документы? Или пустил в квартиру просто так?

– Проверил… вот, – Котиков протянул смартфон с фотографиями документов, за которыми был снимок Наташи, разумеется, выгодно отличающийся от официального паспортного фото.

– Аааа, ну так бы и сказал, – хмыкнул Хак, долиставший до снимка. – Девушка действительно впечатляет. Эх ты… Крыша уехала, вернуться не обещала!

Он осмотрел понурого Котикова и рассмеялся:

– Ладно, так и быть, рядись дальше! Только учти – не затягивай! Лучше сегодня же ей всё объясни.

Глава 8. Полёты вислоухого тукана

Когда Александр Васильевич Котиков, опираясь на палку, добрался через осенний парк до своего подъезда, то обратил внимание, что невдалеке топтался рыхловатый молодой человек, явно кого-то поджидавший. Тип обладал младенческо-розовой физиономией, прилизанными, старательно зачёсанными волосами, невнятного цвета глазами, короче, мимо пройдёшь – не заметишь.

Нет, Котик его, конечно, заметил – куда девать профессиональную наблюдательность, но большинство людей прошло бы мимо, даже не сфокусировавшись на типе.

Завидев, что почтенный старичок остановился у подъездной двери, тип поспешил к нему.

– Ээээ, извините! Я хотел спросить… где-то тут, в этом подъезде, снимает квартиру вот такая девушка! Вы её видели? Знаете, в какой квартире она живёт?

Котиков подслеповато прищурился на экран смартфона, прекрасно рассмотрел на нём удачное фото Наташи, сделал вид, что не видит, полез за очками…

– А вы, молодой человек, с какой целью спрашиваете, а? – скрипучим голосом уточнил он, пытаясь сообразить, может ли этот никакушник быть Наташиным братом.

– Понимаете, это моя невеста! – уверенно заявил тип. – Она сняла квартиру где-то тут…

– Погодите-ка… но как же это? Ваша невеста, а вы не знаете, где она? Поссорились? – заинтересованно воззрился на типа Котик.

Нет, Наташа, конечно, могла иметь жениха, о котором не стала бы распространяться перед первым встречным-поперечным, но почему же она в трудной ситуации к нему не обратилась, не попросила помощи? Почему рассчитывала только на себя? Нет, вид парня, прямо скажем, не впечатлял, но это не показатель – девушки ухитряются во всякое-разное влюбиться, вон, его сестра тоже одно время чудила. Но поведение Наташи… нет, что бы там ни говорил этот пыльный мешок, она явно не рассчитывала на чью-то поддержку, а раз так, то какой же это может быть жених?

Коля, понятия не имея о том, какое произвёл впечатление на «почтенного старца», пренебрежительно махнул рукой:

– Конечно, нет! Не поссорились вовсе, просто она решила доказать мне, что сама может справляться с жизнью, вот и вредничает.

Котик с сомнением хмыкнул, прикладывая магнитный ключ к домофону.

– Погодите, так вы мне и не ответили, вы девушку-то видели, знаете, где она тут живёт? – Кузякин ринулся было к двери и схватил её, не давая закрыть.

– Молодой человек, что это вы хулиганите? – строго спросил его дед. – Уберите руку, если хотите остаться со здоровой конечностью!

Кузякин не хотел хамить, он вообще был вполне себе воспитанным, но он ждал уже почти сорок минут, замёрз, устал и хотел получить ответ на свой вопрос.

Правда, до того как он открыл рот, сзади его окликнули:

– Что ты тут делаешь? – Наташа и не думала, что сегодня у неё получится вернуться раньше, но Настя взяла работу на дом и отпустила её в восемь часов вечера.

Кузякин, позабыв про дедка, почти прикрытого подъездной дверью, развернулся к Наташе и, сияя, как он считал, обаятельной улыбкой, пояснил:

– Я узнал, где ты живёшь, и вот – пришёл!

– Зачем? – сердито спросила Наташа.

– Хотел уточнить номер квартиры! – честно ответил Коля.

– А это тебе для чего знать?

– Наташка, ну что ты злишься? Я же тебе сказал, что хочу быть с тобой, всерьёз, по-настоящему!

– А я тебе русским языком сказала, что это невозможно! – Наташа разозлилась уже не на шутку, – Ты что, меня не слышал?

– Да ну, что ты там такое говоришь? Ты просто не подумала как следует!

У Наташи возникло настойчивое ощущение, что она разговаривает с телевизором.

– Кузякин! Я тебе последний раз объясню, а ты послушай, желательно при этом включить мозг или чем ты там думаешь! Я с тобой на одном поле не… гм… задержусь, о каком «быть всерьёз» ты говоришь? Иди отсюда куда подальше, задержись там как можно дольше, а главное – не появляйся рядом со мной!

– Наташ, так я ж жениться хочу! – тоном человека, который объявляет счастливчику о крупнейшем денежном выигрыше, снисходительно заявил Кузякин.

– Ты что? Ничего так и не понял? – грозно уточнила Наташа, решив, что любой из её племянников, несмотря на нежный возраст, в тысячу раз сообразительнее, чем этот вислоухий тукан!

– Наталка, да хватит тебе! Ну, что ты ломаешься! Мы ж отлично будем жить! – Кузякин сделал шаг вперёд, хотел-то всего лишь взять Наташу за руку, уповая на свою мужскую харизму и привлекательность, но тут почувствовал, что его кто-то удерживает в районе локтя левой руки.

– Ой, Александр Васильевич, вы вернулись! – обрадовалась Наташа и тут же испугалась за хрупкого на вид, седого и старенького Александра Васильевича, который решительно взялся за предплечье Кузякина. – Не надо, я сама справлюсь!

– Наташенька, вы не переживайте, просто отойдите чуточку в сторонку. Молодому человеку разбег взять негде! – проговорил хозяин её комнаты.

– А вы, юноша, учтите! Если вам девушка ТАК отказывает, то это не потому, что она ломается, а потому что смотреть ей на вас тошно! Понятно?

– Да вы вообще кто такой! – взъерепенился крупный Кузякин, который был на полголовы выше старика и раза в полтора его шире. – Идите себе дедушка… куда-нибудь. Я со стариками не того… руки пачкать не хочу!

– Руки, говоришь, пачкать? – обидно рассмеялся старик. – А ну-ка, внучок, валииии!

Каким-то образом рука Кузякина, которую он пытался безуспешно высвободить на протяжении всего своего героического монолога, оказалась вывернута под крайне болезненным углом, а всему остальному кузякинскому организму было придано неожиданно сильное ускорение.

И Коля… повалил – для того чтобы удержаться на ногах, ему пришлось быстро-быстро ими передвигать. Остановился он у ближайших кустов, с яростью обернулся и рванул назад.

Вежливый дедок как раз распахнул для Колиной Наташи дверь и препроводил её в подъезд, а потом повернулся к Кузякину, пребывающему как скорый поезд, запряжённый старомодным паровозом. По крайней мере, пыхтел он так же… впрочем, искры от него тоже летели как от паровоза.

– Вот винторогое создание, – добродушно усмехнулся дедок.

За его спиной вскрикнула Наташа, которая перепугалась, что сейчас её глупый донельзя сосед как-то навредит милейшему Александру Васильевичу, а через пару секунд ошеломлённо наблюдала, как Колечка оказывается перехвачен, скручен и очень эффектно отправлен по первоначальному маршруту – в кустики.

– Наташа, да вы не волнуйтесь, он жив-здоров, сейчас встанет, выпутается из кустов и пойдёт себе… надеюсь, что домой.

– Да я вовсе и не за него волнуюсь! – решительно открестилась от подобных подозрений Наташа. – Это такой дуб, что с ним ничего не будет! Я испугалась, что он вас заденет…

– Ну, это вряд ли, – отозвался Александр Васильевич.

Шурик судорожно соображал, как же ему быть? С этим бараноподобным типом, который путается в кустах у дома, всё понятно, но ему-то что делать, а?

В лифте Наташа раз двадцать извинилась за Кузякина и примерно столько же раз поблагодарила закручинившегося в раздумьях Котикова, который чем дальше, тем больше не хотел, чтобы вот эта девушка хоть на шаг удалялась от его жизни.

Они вошли в квартиру, Наташа с порога услышала тоскливый писк Шуршика, наскучавшегося за день.

– Ой, сейчас, сейчас я иду, хороший мой! – она принялась торопливо снимать обувь, а потом обернулась к Александру Васильевичу, как-то потерянно затоптавшемуся у входа.

– Что-то случилось? Вам плохо?

– Нет, не волнуйтесь. Доставайте Шуршика, а то он весть испереживался.

Пока Наташа сбегала помыла руки, пока наобнималась с котёнком… Это дало Котикову ещё несколько минут на раздумье.

– Она уйдёт! Точно уйдёт! И куда ей деваться? Домой? Так там котёнка и правда могут притоптать. А тут ещё этот… пoлyдyрoк! Он же не остановится! Опять начнёт приставать, а меня рядом не будет! И что делать?

Звонок Наташиного смартфона его подстегнул – он снял верхнюю одежду, прошёл в свою комнату, заволок туда сумку, с которой ездил…

А в соседней комнате между тем началось недюжинное противостояние!

– Наташа, алло! Доченька!

– Да, мам, привет!

– Солнышко моё! Как ты?

– Прекрасно, а что случилось?

– Мне только что позвонил Коля Кузякин… ну, сосед с пятого этажа, и сказал, что встретил тебя у съёмной квартиры, и ты её снимаешь у какого-то старого бандита! Наташа, родная, немедленно уходи оттуда, слышишь? Может, полицию вызвать? Братьям позвонить?

– Мам! Ма-ма! Стоп!

Алла Сергеевна от дочери такого тона раньше не слышала, поэтому замолчала от неожиданности.

– Мам… этот шерстистый носорог Кузякин решил, что он на мне женится! Осчастливил меня этим признанием, а когда я ему сказала, куда он должен отнести и его, и себя, не поверил! Попытался приблизиться, ну и того…

– Что того? – Алла Сергеевна габариты Коли представляла себе весьма неплохо.

– Улетел в кусты – его Александр Васильевич туда зашвырнул, а потом ещё раз отправил туда же! Просто потому, что этот ненормальный Кузякин русского языка не понимает, зато считает, что я ломаюсь! И если мне сказать, что он жениться хочет, то непременно паду в его объятия!

– Вот же… – Алла Сергеевна прошипела что-то невнятное, но выразительное. – Куууузззякины!

– А почему во множественном числе? – удивилась Наташа.

– Да потому, что его мать давно решила, что сына своего надо на тебе женить – он там чего-то вякал по этому поводу, а она просчитала, что мальчики будут жить у себя, а ты – в трёшке. Что тебе доли дарят, она, конечно, не знает, зато понимает, что братья тебя любят и чужим продавать ничего не станут, а это значит, что ты фактически будешь там жить одна, то есть с Колечкой, конечно. Она мне это изложила в аккурат, когда мы уезжали. Мол, не волнуйтесь, я за вашей доченькой присмотрю – мой сыночек на неё запал. Правда, я ей тогда много всего сказала, вот она к тебе и не лезла, но этот Коля… Я ещё хотела приехать с тобой на эту тему поговорить… ну, уточнить, мало ли, может, он тебе нравится? Думала намекнуть, что с такими дураками лучше не связываться, непременно вляпаются в неприятности и семью потянут!

– Ну, вот видишь, теперь ты можешь не волноваться – мне он ТОЧНО не нравится! – обрадовалась Наташа.

– Только вот… доченька, мне всё-таки неспокойно, что ты там наедине с этим… как там его? Судя по тому, что он Кузякина в полёт запускал на манер бумажного самолётика, старичок-то этот не такой уж дряхлый.

– И что?

– Нууу, девушка с мужчиной в одной квартире… Может, всё-таки домой?

– Мам! А котёнок?

– Знаешь, я тут подумала – есть же такие кошачьи клетки! Можно его в такой будет поселить!

– Мам, он же не хомячок! Да и потом, где в комнате эту клетку ставить? Разве что на кровать! Я же маленькую ему не куплю, а большая попросту не влезет. Не морочь мне голову!

Некоторое время они спорили, но Наташа упорно стояла на своём – никуда она из съёмной квартиры не поедет!

– Ну, ладно… ладно… только если что – сразу домой! Поняла? – Алла Сергеевна не могла допустить, чтобы последнее слово было не за ней.

На этой ноте разговор они и закончили. Наташа с котёнком на руках вышла в кухню и застала там какого-то очень уж невесёлого Александра Васильевича, который бесцельно вертел в руках чашку.

– Вы хорошо себя чувствуете?

– Да, спасибо, – понуро отозвался Александр Васильевич.

– Вам чаю заварить? Сейчас сделаю! И ужин, да? – Наташа опустила на стул Шуршика и заторопилась было к плите, но хозяин квартиры её остановил.

– Наташа, подождите, пожалуйста. Я хочу с вами поговорить.

– Да, конечно! – Наташа встревожилась.

А ну как почтенный человек решил не связываться с квартиранткой, от которой одни неприятности?

– Вы извините меня, пожалуйста, за этот инцидент у подъезда, – запереживала Наташа, но Александр Васильевич её остановил:

– Наташ, вы тоже меня извините…

– За что?

– Я вам сейчас всё расскажу, только прошу вас, пожалуйста, сгоряча ничего не решайте и не сердитесь на меня, ладно?

– Ну хорошо, договорились!

Наташа не могла себе представить, что именно такого мог натворить почтеннейший Александр Васильевич, а он встал, подошёл к окну, несколько раз энергично потёр физиономию, а потом развернулся к ней.

– Наташа, только не пугайтесь, пожалуйста, я не мошенник, не преступник, я оперативник в службе безопасности концерна Мироновых! – заторопился он, глядя на её лицо. – У меня задание было – мы вора ловили, и мне надо было привыкнуть к образу пожилого человека. Начальство велело походить в гриме, потренироваться, а тут вы плачете… с котиком.

Он потянул себя за волосы, и к силиконовым накладкам, тряпкой висящим в его руке, прибавился седой парик.

– Ииии… и сколько же вам на самом деле лет? – выдохнула поражённая преображением Наташа.

– Двадцать шесть, скоро двадцать семь, – виновато развёл руками Котиков, покосился на кисти и стянул с них «старческие» перчатки.

– А зовут вас как? – Наташа тянула время, соображая, как реагировать на подобные новости, поэтому и задавала такие элементарные вопросы.

– Так и зовут. Александр Васильевич.

– А фамилия? – зачем ей понадобилась его фамилия, Наташа понятия не имела.

– Котиков, – признался Шурик, положив наконец-то аксессуары на стол и взъерошив волосы. – А прозвище Котик, ещё в школе так прозвали. Ну, или Шурик… поэтому, когда вы появились с…

– Котиком Шуршиком, которого я упорно звала Шуриком… – продолжила Наташа.

– Я просто не смог мимо пройти. Вы сердитесь? – он всё никак не мог понять, есть ли у него шанс…

– Нет, просто немного в шоке. Не каждый день видишь такой сеанс мгновенного омоложения, – откровенно призналась Наташа.

– Я-то думала, что нашла комнату, а оказалось, что это вы нашли тренировку и проверку образа?

– Ну, вначале так и было… – честно ответил Котиков.

– Спасибо! – Наташа неловко улыбнулась и, прижимая к себе котёнка, поднялась из-за стола.

– Пойду я собираться.

– Куда собираться? – спросил Шурик, хотя и так было всё понятно.

– Как куда? Домой!

– А Шуршик?

– Ну, мама предложила держать его в клетке, пока дети не легли, а потом буду выпускать.

– Зачем? Вы же сняли комнату – оставайтесь! – предложил Котиков.

– Я не могу. Одно дело – снимать квартиру у пожилого человека, а другое – у молодого мужчины.

– Наташа, но вы и не снимали комнату у пожилого человека, мне и до отъезда было двадцать шесть лет, – парировал Котиков. – Я точно не маньяк! Могу рабочий пропуск показать – у нас всех сотрудников службы безопасности проверяют вдоль и поперёк! И мешать я вам не буду. Я работаю допоздна, ухожу рано. Мы и встречаться-то будем редко. Если хотите, сейчас и вовсе могу уехать к родителям, чтобы вы акклиматизировались.

– Вот уж этого точно не надо, – покачала головой Наташа. – Не хватало мне вас из собственного дома выживать. Только… только я понять не могу, зачем вам моё присутствие?

Она, в поиске поддержки, погладила Шуршика, который тут же довольно замурлыкал.

– Я… – Шурик отчётливо понял, что говорить о собственной симпатии ни в коем случае нельзя, особенно после того пыльного мешка на ножках и его собственного саморазоблачения.

– Понимаете, я постоянно на работе. Прихожу в пустой дом, сам себе готовлю, иногда и сил на это нет. Короче… мне давно так хорошо не было, как в те выходные, когда вы тут были и пригласили меня к столу. Если мы с вами договоримся, что вы тут живёте и временами что-то готовите, я буду очень рад! Можно даже за комнату не платить, и разносолов особо не надо. И это… о блендере беспокоиться нет необходимости, – он покосился на кучку своей «старости» и усмехнулся.

– Ем я всё, могу в готовке помочь – продукты закупать, картошку чистить, что скажете… – он покосился на задумчивую Наташу и замолк, понимая, что сказал уже всё, что только было можно. Теперь надо ждать её решение!

Глава 9. Принятое решение

Наташа смотрела на практически незнакомого ей человека, который, однако же, поддержал её, когда это было очень нужно. Привёл в свой дом, оставил там, когда уезжал, доверив и дом, и всё содержимое, и котёнок его вовсе не смутил… А сегодняшние полёты Кузякина? Вот как бы она отделалась от этого типа, если он слов не понимает? Бить его, что ли?

В голове звучали панические фразы, высказанные маминым голосом; о-о-о, она была бы в ужасе, если бы узнала, что её дочь сняла комнату не у пожилого человека, которому почти восемьдесят, а у молодого мужчины! Да ещё и симпатичного.

– Уйти домой? Котёнка в клетку? А почему, собственно? Ну, снимают же комнаты в одной квартире разнополые люди! И ничего такого это не значит! Что я, в самом-то деле, как мама! – Наташа про себя сердито фыркнула.

Да-да, мама – врач, много чего в жизни видела, но это же не означает, что все люди такие, как в её рассказах. Верно?

– А потом… потом есть ещё «моя прелессссть» Кузякин! Представляю, что он решит, когда поймёт, что я домой вернулась! – Наташа аж вздрогнула. – Точно сочтёт, что я из-за него обратно переехала. Типа рассмотрела, что он – мущщщина моей мечты.

При мысли о «мужчине мечты» Наташа невольно покосилась на Александра Васильевича… захотелось, наверное, чисто из-за контраста!

– Надо бы уточнить, как его теперь называть… – машинально подумала она, а потом спохватилась,

– В смысле, уточнить, если я решу остаться! Но как его ни называй, он-то как раз на мужчину похож значительно больше, чем Кузякин. И, несмотря на то что не такой здоровенный, как Колечка, выглядит значительно достойнее. И явно не считает себя пупом земли. А ещё… ну, правда! Я же тут уже две ночи с ним по соседству провела, и что? И не майся ты дурью, Наталья Викторовна! Тоже мне, роковая женщина, мечта поэта! Он, небось, поел как человек первый раз за долгое время, вот и предложил остаться. А ещё… ещё пожалел! Точно-точно пожалел!

Окончательно дело решил Шуршик, который в силу своего котёночного восприятия серьёзность момента не очень понял, но сообразил, что вот этот человек, который ему так понравился, сидит какой-то очень невесёлый, а это непорядок!

Шуршик уверенно перебрался на руки Котикова, потрогал лапой его подбородок, а потом замурлыкал, принимая почёсывания за ухом.

– Ну, если он так воспринял чужого котёнка, то он явно нормальный! – немного нелогично, зато уверено решила Наташа.

Шурик не мешал её размышлениям, ничего не спрашивал, просто прислонился плечом к стене, гладил Шуршика и ждал её решения, стараясь не думать о том, что она может сейчас собраться и уйти.

– А знаете, Александр Васильевич, на таких прекрасных условиях я, пожалуй, останусь! – Наташа посмотрела на хозяина квартиры и поняла, что он обрадовался! Реально и по-настоящему!

Невольно улыбнулась в ответ, а потом уточнила:

– Только платить за комнату я буду как мы договорились, это и так очень мало. Может, давайте пересмотрим сумму?

– Нет уж! Договор дороже денег! – уверенно заявил воспрявший Котиков.

– Ладно… тогда что хотите на ужин?

– А у нас и варианты есть? – удивился Котиков.

– Конечно! – уверенно отозвалась Наташа. – У нас есть всё, и гораздо лучше, чем в Греции!

Через несколько минут сидящий на кухне Котиков ощутил, что ему стало по-настоящему хорошо – к окнам прижимался тёмный и промозглый осенний вечер, а в кухне было светло, на его коленях мурлыкал Шуршик, перебирая лапами его пальцы, Наташа что-то помешивала в кастрюле, стоящей на плите. И хотя он не видел её лица, но точно знал, что она улыбается!

Тут он сообразил, что парик-то с гримом снял, а одежда всё ещё та, в которой ходил уважаемый владелец кляссеров, поэтому потихоньку убрался в комнату, переоделся в джинсы и футболку, а потом и умылся, смывая остатки грима.

Так что, когда Наташа обернулась к двери на шум шагов, она увидела уже Александра в его настоящем виде.

– Так вам гораздо… моложе! – рассмеялась она, невольно впечатлённая контрастом, – всё-таки мешковатый пиджак и брюки мешали восприятию.

– Садитесь за стол, ужин готов.

Ужин прошёл во вполне дружественной обстановке – куда-то исчезла неловкость, они разговаривали как хорошие знакомые, с удовольствием слушая рассказы друг друга.

– Вот ничего себе, да? – шепнула она на ухо котёнку Шуршику, укладываясь спать. – Шли-шли мы с тобой по парку, а нашли… очень даже славного Александра Васильевича. В смысле, он попросил называть его Сашей или Шуриком – как мне больше нравится.

Она вспомнила полёт Кузякина в кусты и добавила:

– Так что это мы удачно с тобой в парк сходили! Аж приятно!

И Наташа безмятежно уснула, не подозревая, какие волнения вызвала своим поведением у оскорблённого до глубины души Коли Кузякина.

Когда он сумел осознать себя в густой растительности, собрать все части тела воедино и достать всё это из кустов, ни злодея-старика, ни наивной дурочки – Наташки, по глупости снявшей квартиру у явного бандита, пусть даже и престарелого, и близко уже не было.

Нет, Коля не ревновал – старик явно не производил впечатление человека, которого ещё интересуют всякие глупые девицы, но…

– Она же явно вляпалась в какой-то притон! Ну конечно, где ещё могут жить такие старики! Так… надо позвонить её матери, пусть достанет Наташку оттуда, а потом-то я ей всё скажу!

На каком, собственно, основании Кузякин собрался выговаривать что-то чужой совершеннолетней девушке, было непонятно, но он даже и не задумывался о таких мелочах.

Хотя… что там думать? Сказано же – он женится! Жене-то можно высказывать? Можно! И нужно! Кто ж её уму-то разуму научит, если не муж?

Позвонить-то он будущей тёще позвонил, благо мать скинула ему все нужные контакты. А потом принялся ждать, и когда же Наташа будет возвращаться домой.

– Вот сразу и скажу, что так со мной обращаться нельзя! – решил Кузякин.

Но… увы и ах, Наташа так и не вышла, хотя он честно ждал почти час!

Он перезвонил будущей тёще и услышал:

– Коля, а что тебе-то за дело? Ты вообще зачем за ней следил? Куда полез? Со стариком драться? Да с чего ты взял, что он бандит? Нормальный мужчина, который защитил девушку от человека, с которым она общаться не хотела. Ну и что, что пожилой? Навыку возраст далеко не всегда помеха.

– То есть как это, Алла Сергеевна? Вы что? Разрешите Наташе остаться?

– Коля, это не твоё дело, где остаётся Наташа! – Алла Сергеевна давно с Колечкой не общалась, подзабыла слегка, что он практически непрошибаем, поэтому применила специально-медицинский тон, которым и рявкнула так, что ближайшая вышка связи едва не дала сбой…

И пришлось бедолаге Кузякину плестись домой, ощупывая ушибленный после приземления бок.

– Ну ладно! Она же к племянникам всё равно завтра придёт! Вот там я с ней и поговорю! – воспрял Коля, радуясь, что он такой умный!

***

Вообще-то это была явная, ясная и отчётливая тактическая ошибка, но понял Коля это не сразу…

Племянники Наташи, конечно, были ранними пташками, фантазёрами и любознательными пролазами, но… тётю любили безусловно и преданно. А вот чего НЕ любили, так это когда кто-то пытался их тётьНаташеньку обидеть!

Раньше-то наивный Коля видел их компанию с балкона, опасности для Наташи в глазах племянников не представлял, так что и жил себе спокойно.

Зато сегодня он встретил их всех, когда дружная и развесёлая компания шла из детского сада в парк.

– Наташа! Здравствуй! – окликнул невесту Кузякин. – Мне надо с тобой срочно и серьёзно поговорить!

– Коль, я занята и не вижу, о чём нам с тобой разговаривать! – хмуро отозвалась Наташа. – Вчера вёл ты себя безобразно!

– Я? Я? Да ты сама-то что творишь? С каким престарелым бандюганом ты связалась? Зачем ты осталась в его квартире?

Наташа развернулась и гневно сверкнула глазами.

– Кузякин! Иди отсюда! Я не собираюсь отчитываться перед тобой, да и вообще разговаривать не хочу! Я тебе уже сказала, что ты мне – никто!

– Наташа, ты не понимаешь! Чего ты упираешься! Я для тебя самый лучший вариант! – выдал Кузякин.

– А я и не ищу никакие варианты! Я просто не желаю тебя видеть! И вообще, отстань, я занята с детьми!

Кузякин снисходительно осмотрел поднятые к нему невинные и безмятежные личики и махнул рукой в сторону детской площадки:

– Дети, идите вон там поиграйте, мне надо серьёзно поговорить с вашей тётей!

На личики набежало этакое… мрачноватое облачко, они переглянулись, а потом воззрились на Наташу, – что она скажет.

– Кузякин, ты что, совсем берега попутал? С какого перепугу ты моим племянникам указания даёшь? – возмутилась Наташа.

– Да ничего там с ними не случится, а я хочу тебе объяснить, что ты себя ведёшь неправильно!

– Какой-то дяденька глупый! – с титановой убеждённостью сказал Артём.

– Да! Ему говорят-говорят, а он и не понимает! – подтвердил его брат-близнец Антон.

– А ну, цыц! – Кузякин строго погрозил им пальцем, – Вы что, не в курсе, что нельзя мешать взрослым разговаривать?

– Рлязговарливать? – с сомнением протянула Аринка, явно намеренно картавя. – Неее, дядь, это не рлягзовлёр! Рлазговлёр – это вот так! – она неожиданно громко затараторила какой-то стишок, братья хором его подхватили, полностью заглушив попытку Кузякина их перекричать.

Наташа запросто могла бы остановить эту какофонию, но быстренько огляделась – нигде не было видно ни мам с колясками и спящими там детьми, ни пожилых людей, которых они могли потревожить.

– А Аринку с компанией значительно приятнее слушать, чем Кузякина! – решила она, равнодушно пожимая плечами на все попытки Коленьки пробиться через этот звуковой шторм.

Мол, не слышу тебя и слышать не хочу!

Упорство Кузякина было практически безгранично, но на него, возвышающегося как утёс среди четвёрки, скандирующей стихи о мишке, который лапу занозил, потому что наступил на шишку, начали оглядываться и посмеиваться прохожие.

Вот чего Коля опасался, так это быть смешным, поэтому он принял самый свой снисходительный вид, попытался потрепать по голове рыженького мальчугана, едва-едва успел убрать пальцы от хищного броска его мелкой сестрицы и важно заявил:

– Я не буду перекрикивать всё это безобразие! Потом поговорим!

Он хотел было добавить, что дети воспитаны безобразно, но этого всё равно никто, даже он сам, не услышал бы.

– Что за безобразие! Как она их воспитывает! – думал он, пытаясь сообразить, как далеко ему надо будет отойти, чтобы их не было слышно.

Но как только он отошёл в сторону, дети тут же замолчали и, схватив Наташу за руки, весело закружились вместе с ней.

– Ну, наконец-то! – он сделал шаг назад и отступил, потому что все четверо снова начали хоровое чтение про мишку.

– Ладно! Я детей не учёл, конечно! Вредные мартышки! Да и ладно… потом-то она пойдёт в эту дурацкую съёмную квартиру, так я с ней в парке поговорю! Может, сразу получится её переубедить и вещи забрать! Я ж помогу донести!

И, преисполненный благих помыслов, Кузякин отправился домой.

Иногда умная мысль приходит в голову не одному человеку… Так случилось и в этом случае!

Котиков тихо-мирно писал отчёт о поездке, когда ему пришло в голову, что тот увалень показался ему довольно-таки упёртым.

– А это значит что? А это значит, что он точно попытается встретить Наташу и снова начать ей надоедать! Ко мне она идёт через парк, вечером там полно малолюдных мест. Нет, я не думаю, что он её как-то обидеть хочет. Но кажется, этот баран просто настолько уверен, что он суперприз для Наташи, что будет навязываться до последнего!

Именно эта мысль и стала причиной того, что Котиков после работы подошёл к Наташиному дому, дождался, пока она выйдет из подъезда, и спокойно пошёл за ней в некотором отдалении, используя профессиональные навыки, – зря его, что ли, Хантеров столько времени натаскивал?

Ещё одного провожающего он засёк быстро – Кузякин топал за Наташей метрах в пятидесяти от неё, и если бы она решила обернуться, то без труда бы его увидела.

Но Наташа и не думала об этом – торопилась к Шуршику, да и ужин хотелось приготовить поскорее – специально дома есть не стала. Поэтому Василиса, выяснив, что золовка теперь будет готовить для хозяина квартиры, вручила ей большой контейнер с котлетами и свёрток с пирогами.

– Ты же всё равно в этом месяце деньги на еду внесла, чего это ещё удумала отказываться? Я много всего сделала, ты же знаешь! Иди себе спокойно, и сама поешь, и дедушку своего квартирного угостишь, – аргументировала Васька. – Тебе осталось-то только картошку сварить и салатик какой-нибудь сделать. Не хватало до ночи перед плитой прыгать. Да подожди! Я тебе ещё помидоры положу.

Так что Наташа спешила в съёмную квартиру, абсолютно не думая о Кузякине, и сердито поморщилась, услышав за спиной знакомый голос:

– Наташа! Подожди!

– Чего тебе надо? – она смотрела на приближающегося типа, недоумевая, как можно быть таким неумным: она же понятно и чётко сказала, что не хочет его компании!

– Наташа, ты абсолютно неправильно себя ведёшь, – Коля очень хотел выглядеть как можно достойнее, поэтому старательно зачесал волосы, отрепетировал перед зеркалом серьёзный взгляд и оделся как можно тщательнее. – Ты не думаешь о своём будущем!

– Кузякин! Моё будущее – не твоего ума дело! Понял? Отойди от меня!

– Я не позволю тебе так портить свою жизнь! – важно выдал Коля придуманную ещё днём фразу. – Ты посмотри, что происходит: тобой же пользуются! Тебе на шею братья повесили своих мартышек и рады! Вот я к ребёнку сестры принципиально не подхожу и не подойду! Я не собираюсь губить свою жизнь.

– Это твоё дело, – равнодушно пожала плечами Наташа, собираясь идти дальше.

– Нет, подожди! Я не договорил! Так вот. Тебе же не оставляют времени на свою жизнь. Ты должна заниматься не этими вопящими безобразниками, а своими детьми.

– Когда они у меня появятся, непременно так и будет. Только ты-то тут при чём?

– Наташ, ты так и не воспринимаешь всерьёз то, что я тебе сказал? Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.

– Чтобы освободила шею для тебя! Пространство освобождаешь? – понимающе продолжала она. – Нет уж, извини. Кого пускать на свою шею, я как-нибудь сама разберусь! Тебя это никак не касается и касаться не будет! Замуж я за тебя не выйду, детей иметь с тобой не собираюсь, так что отойди от меня немедленно!

Все эти высказывания Кузякин выслушал примерно так, как мог бы слушать пятилетнюю глупенькую девчонку умудрённый жизнью дядюшка:

– Я думал, ты умнее, но это ничего, я подожду. Но вот в ту квартиру тебе возвращаться точно нельзя! Мало ли, что там за старик! Так что пошли домой! Завтра днём я тебе помогу забрать оттуда вещи!

Кузякин протянул руку, чтобы взять Наташу за запястье и отвести домой, но внезапно выяснилось, что между ним и его невестой стоит какой-то, как показалось Кузякину, практически беловолосый парень.

– Вам же русским языком неоднократно было сказано, чтобы вы к девушке не приставали! – негромко сказал он. – Уберите руки и идите сами, хоть домой, хоть ещё куда-то, но не с ней, раз ей это так неприятно!

– Да кто ты тут ещё такой! Я с невестой разговариваю, пошёл отсюда! – возмутился Кузякин, смерив противника презрительным взглядом. Тот был какой-то хлипкий – среднего роста, субтильный, куда ему против Коли с его-то богатырским сложением.

– Что за народ такой пошёл? – негромко удивился беловолосый. – Прямо ему говорят – нет, не понимает!

Наташа не ожидала появления Котикова, правда, уже не испугалась за него – понимала, что Кузякину нипочём не справиться.

Он и не справился – попытка схватить противника и оттолкнуть от девушки закончилась исключительно постыдным падением в глубокую лужу.

– Надо запомнить… после кустов он был как-то пободрее, а лужи этого типа полностью дезорганизуют! – флегматично заметил Котик, провожая Наташу и машинально забрав у неё сумки.

Глава 10. Страдания брoшeнного

– Ты думаешь, он не отстанет? – немного виновато спросила Наташа, когда они шли через парк, оставив позади Кузякина, онемевшего от возмущения и отвратительного ощущения в нижней части спины.

– Уверен, что нет. Люди такого плана свято верят, что мир прогнётся под них… Ну, пусть не мир, а конкретно взятый человек. Кстати, некоторые сдаются.

– Типа, проще уступить и выйти замуж? – рассмеялась Наташа.

– Как-то так, – серьёзно кивнул Котиков. – Нет, я серьёзно. У меня сестра за такого чуть замуж не вышла.

– Да ладно…

– Честно. Правда, он такой… видный, крутой. Как привязался к Лерке! Два года ухаживаний, окружающие уверились, что там такая любовь, такая любовь… Подруги всё давай ей жужжать на уши, что это точно её человек. Она сама чуть было в это не поверила, но повезло. Он как-то повёл её в ресторан, а там слегка не в меру выпил, ну и расслабился – начал планами делиться. Рассказывал всё, как он её научит жить по уму, а то она же дурочка, счастья своего не видит, ничего не понимает в жизни.

Наташа фыркнула:

– Так зачем же он на ней жениться собрался?

– Хороший вопрос! – одобрил Шурик. – Лера тоже так спросила. И услышала, что он просто так решил, а настоящие мужики решение не меняют. Что ему в ней не нравится, он просто возьмёт переделает, да и всё – научит жену как правильно, и будет всё зашибись как здорово!

Наташа невольно обернулась назад и ускорила шаг.

– Интересно… в парке достаточно луж? – невольно подумалось ей. – Я ведь, если что, и сама могу его уронить, благо братья учили, как и что делать.

Кузякин как раз в этот момент покинул негостеприимный малоформатный водный объект и пытался отряхнуться. Какие бы недостатки не расцвечивали его натуру, но вот грязнулей он не был ни разу – наоборот, исключительная чистоплотность Коленьки доставляла массу проблем его семье.

– Чуть что, он опять в ванной, и опять на час! – сердились домочадцы. Правда, сердиться на Кузякина было делом непродуктивным – хоть обсердись, толку нет.

Так что, когда Коля, хлюпающий всей нижней частью тела, от поясницы и до кончиков пальцев ног, прибыл домой, его сестра только за голову схватилась, ибо сразу стало понятно, что ЭТО будет плескаться в ванной до глубокой ночи.

– Мам! Я так больше не могу! Пусть он в бабушкину квартиру едет! – влетела она к матери в комнату.

– Так я предлагала – он не хочет. Там ремонт надо делать, ну, потолок покрасить, обои переклеить. Мебель подновить, хотя бы часть. А ты ж его знаешь, он…

– И пальцем не пошевелит – онжедеть! Студент, в смысле. Ему надо наслаждаться молодостью! – злобно прошипела сестра. – А заработать тоже нельзя – устанет деточка! Хоть у него учёба из разряда «не бей лежачего», а туда же! Ма, давай я ему денег дам на ремонт, а? И подпишу отказ от своих притязаний к той квартире, лишь бы он только отсюда свалил!

– Не торопись… – загадочно улыбнулась старшая Кузякина. – Он же жениться хочет!

– ЧТО? И сюда ещё жену притащит? – ахнула дочка.

– Да нет. Он же жениться хочет на Наташке Туровой!

– Ну… девчонка хорошая, красивая, и с детьми возится… но у них-то там такая толпа, что он точно жену сюда приведёт!

– Ты не дослушала! Братья Туровы почти ипотеку свою добили. Они же в новом доме квартиры выкупили и там уже черновую отделку заканчивают. Осталось им всего-ничего, и уедут отсюда. А у Наташки одна треть квартиры в собственности. То есть братья свалят, а она тут одна останется. Одна в трёшке, понимаешь? И не надо тебе будет ни деньги тратить, ни от бабушкиной двушки отказываться. Тем более что Коля тебе, в свою очередь, нипочём отказ от этой квартиры, – мать для доходчивости похлопала по дивану, на котором восседала, – не подпишет.

– Ааааа, вот оно как!

– Ну, конечно! Бабушкину квартиру мы лучше сдавать будем.

– Прекрасно! – одобрила дочь мамины высказывания. – Только вот… Наташка. Она-то разве за нашего тюфяка пойдёт?

– Ну, что ты уж так его! Он видный, интересный…

– Рыхлый и дебелый! – припечатала сестра. – И упёртый как… как… носорог!

– Вот и хорошо, что упёртый. Наташку-то он уже года четыре как заприметил.

– Ну, так и объясни ты ему, что, если так долго запримечивать, но ничего не делать, можно потом наблюдать за свадьбой, причём чужой! – категорично заявила Колина сестра. – И интересно, где же это он так гулял, что такой пришёл… на свидании, что ли, был? Так Наташка вроде не кикимора, в болоте не живёт!

Для разъяснения подробностей пришлось ждать, пока из ванной выберется распаренный (а то и простыть можно), вымытый до младенческой розовости и скрипа Колечка.

– Сыночек, а что случилось? – полюбопытствовала родительница, услышав от сына, что в ванной он оставил всю одежду – её надо постирать. – Ты упал в… лужу?

– Нет!

– В болото? – не выдержав, предположила сестра Коли.

– НЕТ! Я не упал! Меня… меня швырнули! – разъярился Николай.

– Кто? – ахнула мать.

– Какой-то белобрысый тип! Наташка с ним ушла.

– Вот! Я же говорила! – торжествуя заявила Колина сестра. – Донаблюдался.

– Молчи! – шикнула на неё мать. – Колечка… да как же так? Я думала, что у вас это уже как-то оговорено. А Наташа с другим? Да ещё тебя… в лужу?

– Я решил, что женюсь на Наташке! – гордо возвестил Коля, облачённый в синий банный халат и тёплые тапочки. – Значит, женюсь! А с типом я разберусь – покажу ему, как чужих невест уводить!

– Коля, погоди! – заторопилась мама. – Лучше Алле Сергеевне скажи, я ж тебе номер её дала!

– Да я ей говорил! – с досадой выдал Коля. – Я звонил ей вчера, сказал, что Наташка сняла квартиру у какого-то старого бандита!

– Почему ты так решил? – полюбопытствовала сестрица.

– Да потому, что я у него только про Наташку спросил, а он меня в куст бросил… два раза.

– Что-то тебя бросают часто, братик! – язвительно хихикнула сестра, пока их заботливая матушка всплёскивала руками и бегала вокруг сыночка.

И тут в тугодумной голове Коли произошёл тектонический сдвиг, и он понял! Понял, кого ему напомнил сегодняшний хулиган! Даже до этого момента что-то крутилось в памяти – видимо, почти белые волосы хулигана напоминали седину бaндитскoго старца!

– Наташку он встретил не случайно! Она бы просто так с посторонним не пошла бы! Они знакомы! И познакомил их тот проклятый дед!

Первый вывод повлёк за собой второй:

– Оба хлипкие, пальцем перешибить можно, ростом небольшие, и БРОСАЮТСЯ одинаково! Родственники! Небось, дед заманил дyрoчкy-Наташку к себе в квартиру и познакомил со своим внуком!

Алла Сергеевна только вздохнула, когда ей опять позвонил прилипучий Кузякин. Очень хотелось не принимать вызов, но пересилило извечное женское любопытство.

– А вы знаете, что ваша дочь связалась с внуком того бандюгана, у которого квартиру сняла? – вместо «здравствуйте» выдал Коля. – И ушла с ним в тот притон! Я попытался их остановить, но он меня… короче, подловил и напал!

Алла Сергеевна не стала ахать, ойкать и издавать прочие подобные звуки – нет… хороший врач обладает хорошими нервами, иначе со всеми требованиями Минздрава просто не выжить.

Она принялась аккуратно расспрашивать Коленьку о случившемся. Слово «лужа» не прозвучало, но Алла Сергеевна умела делать выводы:

– Если встретились двое парней, один из которых жалуется, что на него подло напали, а потом ему пришлось полтора часа греться в ванной и вся одежда испорчена, то это значит, что или одежду он… гм… испортил сам, но тогда нипочём бы в этом не признался, или… какая-то канава приняла его в свои нежаркие объятия.

Выяснив подробности, Алла Сергеевна ловко избавилась от надоеды, бубнившего что-то вроде:

– Вы должны повлиять на дочь!

И перезвонила Наташе:

– Мам, привет! Я? Да, уже вернулась. Вполне благополучно добралась. А что?

– Наташенька, а как тебе нравится внук твоего квартирного хозяина? – в лоб спросила Алла Сергеевна. – Он к дедушке часто приходит? А не остаётся у него?

Именно безмерное изумление, прозвучавшее в голосе Наташи, ничего подобного не ожидавшей, убедило Аллу Сергеевну в том, что этот тупой и ещё сверху притупленный Кузякин опять всё перепутал.

– Мам… у него нет никакого внука! – ответила Наташа.

Кстати, ответив абсолютную правду!

– Погоди, но мне Коля сказал, что на него напал какой-то парень и куда-то бросил!

Смех дочери тоже много родительнице сказал – она смеялась как человек, услышавший что-то реально весёлое, забавное. Никакой нервности в голосе не было, а главное… главное, интуиция Аллы Сергеевны настойчиво рапортовала владелице о том, что с дочкой всё преотлично!

– Мам! Кузякин, оказывается, настолько глупый и тупой, что мне даже как-то неловко. Он встретил меня в парке и опять начал рассказывать про то, что он не позволит портить мне жизнь, что братья посадили мне на шею своих мартышек…

– Кого? – изумилась Алла Сергеевна.

– Моих племянников, – пояснила Наташа.

– Таааак… – протянула мрачно Алла Сергеевна. – Что-то ещё?

– Да. Он на мне женится, – скромно произнесла Наташа. – Счастье, счастье приплыло к нашему порогу!

– Действительно! Приплыло! – согласилась Алла, – Погоди, а кто тогда отправил Кузякина поплавать?

– Один молодой человек, который намекнул ему – раз сказано, что никаких дел с тобой иметь не хотят, то и не надо навязываться.

– Хороший молодой человек?

– Мам, мы не очень хорошо знакомы, – рассмеялась Наташа.

– А вот напрасно! Тот, кто способен лишить Кузякина твёрдой почвы и… где он там плавал?

– В луже, мам… очень такая глубокая, славная лужа – полезная дождевая водичка, грязь.

– Грязелечение – почти наше всё! По крайней мере, в случае с Кузякиным! Это я тебе как врач говорю. И ещё… Наташенька, скажи мне, а кроме твоего квартирного хозяина и тебя самой там ещё кто-то есть?

– Ну, конечно! – Наташа ответила очень серьёзно.

– И кто же? – насторожилась мама.

– Мой Шуршик!

Интуиция Аллы Сергеевны поддакивала дочке изо всех сил, так что стало понятно – Кузякин как был куском недоразумения, так и остался!

– Наташа, а тот молодой человек, который тебя от Коли избавил… ты о нём действительно мало знаешь? – Алла Сергеевна, по заветам Чебурашки, начала издалека.

– Не очень, если честно. Знаю, что работает в концерне Миронова, знаю, что высшее образование есть, ну, что самбо занимается.

– Аааа, ну тогда ладно, – интуиция Аллы Сергеевны на заднем плане пищала что-то одобрительное и даже слегка подпрыгивала от контраста Кузякина и этого… нового. – Ладно, солнышко. А! Да, как его фамилия, случайно не в курсе?

– У него смешная фамилия!

– Это какая же? – насторожилась Алла.

– Котиков.

– Дорогая моя, смешно – это когда Козлобаранов! Вот Туров – тоже смешно, особенно когда носители этой фамилии мужского пола абсолютно ей соответствуют. А Котиков… просто ласково. Да, а братья с ним не знакомы?

– Нет, мам, и знакомить я их не собираюсь – это… это такое, случайное знакомство.

– Ну да… ну да… – протянула Алла Сергеевна, закончив разговор. – Да с таким-то амурчиком, пускающим пузыри в луже, любая случайность в неслучайность может превратиться!

Конечно же, Коля простыл! Да-да, он несколько раз чихнул, затребовал градусник, потом горячий чай с лимоном, лекарства, грелку…

Через час его матушка была лично готова приволочь Наташку и заставить эту ветреную девицу принять предложение страдальца, мучающегося от температуры в тридцать шесть и девять градусов!

Впрочем, это было очень кстати – Коля своё здоровье любил, ценил и оберегал, так что решил, что Наташа никуда от него не денется, а подлечиться надо.

– Небось ей мать уже всё высказала, мне как раз и лучше пока с ней не видеться – злится же, наверняка!

Но злилась не Наташа, а Котиков! Чем больше он общался с этой девушкой, тем больше понимал, что категорически не хочет, чтобы она уходила из его дома.

Наташа не спросила, как он оказался в парке в столь нужный момент, решив, что это просто случайность, а он и не говорил, чтобы не быть излишне навязчивым. Да и показываться во время её возвращений из дома к нему на квартиру он не стал – просто провожал потихоньку, да и всё.

– Неужели же этот тип отвязался? – размышлял он. – Вот сомневаюсь!

Шурик, после того как Наташа заходила в подъезд, выжидал некоторое время и только потом «возвращался с работы».

Через три дня после тесного знакомства Кузякина с лужей он вернулся домой и тут же насторожился, стоило только приоткрыть дверь.

– А вы кто такая? Какая ещё квартирантка? Не брал брат никаких квартиранток! Вы его девушка? А почему он родителям и мне не сказал? А может, вы мошенница?

– Лера! – рявкнул Шурик, мигом влетев в квартиру. – Что ты тут забыла?

– Ой, Шурик! А кто это такая? Говорит, что квартирантка, но ты так радовался, что наконец-то один живёшь в квартире, что тебе никто не мешает, а тут вдруг квартирантов взял?

– Да, она здесь живёт, а вот что ты тут делаешь, да ещё без приглашения? – Котик покосился на перепуганную и смущённую Наташу и чуть не зашипел сквозь зубы – только-только она к нему начала привыкать, и так спокойно и мирно было возвращаться домой, зная, что она уже тут, что сейчас выглянет из комнаты, улыбнётся, спросит, когда он будет ужинать. И нате вам! Сестрицу принесло каким-то сквозняком!

– Котик, а что ты так злишься, кстати? – поинтересовалась его невозможная сестра. – Я нарушила ваше уединение? Это твоя девушка, которую ты не хотел нам пока показывать?

– Я спросил, что ты тут делаешь? И что за коробка? – сухо уточнил Котиков, кивнув на картонную коробищу, которую сестра оставила в прихожей.

– Ааа, это… это я хотела, чтобы ты за ним присмотрел.

– За кем? За ним? – строго спросил Шурик.

– Ну, за тем, кто в коробке! Хотя это может подождать! Ты мне лучше скажи, а у вас всё всерьёз?

Наташа покраснела и не знала, куда деваться – скрыться в комнате, предоставив Саше самому расхлёбывать ситуацию, или, может, остаться?

– Ой, она же покраснела, прелесть! А симпатичная какая! Шурик, поросёнок! И ничего не сказал. Мы же переживаем, что ты без девушки. А ты такую себе нашёл и прячешь от всех!

– Так, Лера! Хватит! Замолчи немедленно! – Шурик умел говорить по-разному, даже так, чтобы остановилась его увлекающаяся старшая сестра.

Лера вообще-то и продолжить могла, но передумала – пришла-то она за одолжением, так что очень уж сердить Шурика не стоило – вон как уже разозлился, стал между ними, словно она девушку чем-то обидеть может. А она вовсе и не может – наоборот, ей очень нравится эта самая девушка, особенно как только стало понятно, что это не какая-то проходимка, а вовсе даже наоборот.

– Я пойду, пожалуй, – Наташа потихоньку попятилась, стараясь улизнуть к себе. Но тут из коробки донёсся шорох…

Глава 11. Одно лицо

Шурик замер, подозрительно осмотрел сестру, вдруг ставшую очень-очень скромной и кроткой, а потом шагнул к коробке.

– Котик, только не пугай её!

– Кого её, если ты сказала, что это он? Их там что, двое? – Котиков разозлился уже всерьёз.

– Нет, просто по слову, которое описывает, – это он, а по полу – она! – заторопилась Лера, аккуратно проскользнув мимо брата к коробке.

– Понимаешь, у меня коллега её купила за приличные деньги, а потом выяснилось, что она с недостатком – маленькое чёрное пятнышко есть, а по стандарту это недопустимо. Они, то есть коллега с мужем, поехали в Подмосковье – в питомник её возвращать, а им там и ворота не открыли. Сказали, что никаких денег не отдадут, её могут забрать, но просто так… без возврата оплаты. Типа, договор надо было читать внимательно. А в договоре действительно написано, что после покупки и оплаты претензии не принимаются, деньги не возвращаются.

Лера невесело покосилась на коробку.

– Ну, приехали они, вернулись домой, а этот несчастный детёныш сел и напрудил лужу на их супер-пупер диван. Не спрашивай! – она решительно вскинула руку, останавливая вопрос брата. А потом продолжила:

– Я не знаю, зачем надо было её усаживать на диван… но, короче, она его вроде как испортила, а коллега ринулась и скинула её в сердцах с дивана. Но как-то так кинула, что детка вывихнула лапу и сильно ударилась. С тем коллега и пришла на работу, да давай жаловаться, что: «Эта зараза непрерывно верещит и в угол забивается».

Лера на секунду замялась, но продолжила:

– Я знаю, что это не моё дело, не моя ответственность и всё такое прочее, но я не смогла, понимаешь? Эта скот… в смысле, коллега моя, решила малышку продать на «Авито», но она же пищит постоянно, плачет. Короче, я предложила её выкупить, даже поторговалась! – с гордостью сказала Лера. – Так мне не хотелось, чтобы она без потерь из этой ситуации вышла! Короче, я её выкупила и рванула в ветклинику. Там ей вправили лапу и выяснили, что у неё сотрясение мозга. Ну, ещё по мелочи много чего – ушибы, сорванный коготок, но это не так страшно. Выдали мне коробку, и я поехала искать, куда её можно хоть на пару дней пристроить.

– А почему коробку? – Шурик, слегка ошалевший от обилия неожиданностей и эмоций, уставился на коробку. – Почему не переноску?

– Да потому, что у неё сотрясение мозга! А вдобавок она боится всего. Ну, то есть вообще всего! Ветврач руку поднял – шприц взять, а она кричать начала и чуть со смотрового стола не прыгнула. Короче, в ветеринарке решили, что ей так спокойнее будет – и темно, и людей не видно. Шурик, ну, ты же сейчас дома, пожалуйста, хоть на выходные возьми её, а? Ты же знаешь, у отца аллергия на шерсть, у моего Макса здоровенный лабрадор с темпераментом реактивного электровеника, у подруг дети. Ну, кому я с ходу могу такое пристроить?

– Лерка, ты вот чем думала, когда ко мне ехала? Почему не позвонила?

– Потому, что ты сразу отказался бы! – резонно объяснила Лера. – Если бы тебя дома не было – ну, положим, командировка, я бы с ней осталась в свободной комнате, но ты же дома! Да ещё с девушкой!

– Вот именно! Мало ли с кем я дома!

– Шурик, не злись, а? Я признаю свою вину, меру, степень, глубину и прочие непростительные вещи, но… но я не могла её оставить!

– Да кого её-то?

Лера наклонилась к коробке, раскрыла её и поманила брата и Наташу.

– Сами посмотрите! И да, Шуричек, ну посмотри, КАК она на тебя похожа!

Определённый резон в подобных заявления был – из коробки на людей испуганно смотрел маленький белоснежный и кудрявый щенок той-пуделя.

– Вылитый ты в детстве! – уверенно кивнула Лера. – Одно лицо, можно сказать!

А потом повернулась к Наташе и заявила:

– Если он будет вредничать и не сразу согласится приютить на пару дней это чудо, мы с вами посмотрим его детские фото. Шурик, ты меня слышишь?

– Это шантаж? – мрачно уточнил Котиков, присев на корточки рядом с коробкой.

От его движения щенок сразу же попытался спрятаться куда-нибудь, забился в угол, начал зарываться в одноразовую пелёнку.

– Смотреть на это невозможно! – прошипел Котиков, поспешно вставая и отступая подальше. – Какая же гaдина эта твоя коллега!

Наташа осторожно-преосторожно заглянула в коробку, а потом невольно перевела взгляд на Котикова. Умоляющий. Да, она прекрасно понимала, что это не её дело, но…

– Наташ, я завтра на работу, а с ним, то есть с ней, возиться надо, – хмуро произнёс Котиков.

– Да у меня же выходной! Суббота же завтра! – обрадованно вспомнила Наташа.

– Это у тебя третий выходной за несколько лет, да? Наташ, тебе бы самой отдохнуть! – Шурику больше всего хотелось, чтобы его невозможная сестрица привезла несчастную щень куда-то в другое место…

– Да и ладно! Я с удовольствием всё сделаю! – решительно заявила Наташа и пискнула, потому что Лера кинулась к ней обниматься.

– Шурик! У тебя не девушка, а чистое золото! Ну почему ты меня с ней до сих пор не познакомил! Наташенька, я вам все инструкции оставлю, корм, пелёнки. Я всё-всё купила! Я даже прийти могу завтра помочь! Спасибо вам огромное, что помогли, а можно я вас на ты звать буду?

– Конечно, – Наташа с таким напором пока не встречалась и немного растерялась.

– И вообще, нам надо с тобой как следует познакомиться!

– Но я не… мы не…

– Лерка! Отцепись от Наташи! И приходить не надо, от тебя хлопот будет больше, чем помощи, и вообще, иди уже! Ты всё сделала, что могла!

– Нет, что значит, всё? У меня в машине ещё две сумки деликатесов – всё тебе, братик мой драгоценный! Сейчас вернусь! – Лера взлохматила Шурику голову, звучно чмокнула в щёку и вихорьком вылетела из квартиры.

– Наташа, прости пожалуйста! – запереживал Котиков. – Не обращай ты на неё внимания! Я сейчас схожу к её машине, заберу всё для щенка и отправлю эту юлу домой. Не сердись.

– Да на что? Она у тебя молодец – не бросила маленькую. Ой, какая запуганная! Это ты меня извини, одни неприятности у тебя из-за меня. Вот, теперь с семьёй объясняться…

– Ерунда! – решительно отмёл её доводы Шурик. – Сейчас я вернусь.

Он прихватил куртку, спешно переобулся и бегом, чтобы не допустить нового визита Леры, ринулся из квартиры.

Нашёл он Леру около машины – сестрица ожидаемо запуталась в сумках.

– Ой, Котинька! Как хорошо, что ты пришёл на помощь! Так, это тебе в качестве взятки, – она показала на два здоровенных пакета с едой. – А это – щенку, – широкий жест обрисовал горку сумок из зоомагазина.

– Беру то, что из зоомагазина, а с остальным езжай домой! – хмуро велел Шурик.

– С чего бы это? Ты теперь не пустишь меня, бестактную, на порог? – догадалась Лера. – Шурик, ну почему ты ничего не рассказал? Такая девочка славная! У тебя наконец-то кто-то появился…

– Она не моя девушка! Реально снимает комнату! – сердито ответил Шурик.

– Ага, в твоей драгоценной квартире, куда ты никого и никогда, кроме нас троих, не пускаешь!

– Сдаётся мне, из вас троих есть кто-то лишний!

– Да ладно тебе! Ну, мне-то можешь не врать! Даже если бы я крокодила приволокла, а Наташе он бы понравился, ты б его оставил! Верно? – Лера насмешливо смотрела на насупленного младшего брата, а потом шагнула к нему и обняла.

– Слушай, я правда за тебя рада! Дорогого стоит найти человека, который тебе нравится. А она, по-моему, очень приятная…

– Очень, – вздохнул Шурик, – сестра с ним маленьким много возилась, так что знала как облупленного.

– Но ты её пока не просветил, что она для тебе не просто источник наживы от сдачи жилплощади? – хитренько покосилась на него Лера.

– Нет… – Шурик хотел ещё что-то сказать, но Лера попросту закрыла ему ладонью рот.

– Понятно. Ну ладно, сами разберётесь. Единственное, мне всё равно придётся подняться. Не шипи! Я ж ей должна сказать, что и как с Алиской делать.

– Сами прочтём! – упёрся Шурик.

– Дааа, вот это сами прочтёте? – Лера помахала у его носа бумажкой, покрытой записями, сильно напоминающими некое подобие кардиограммы. – Вот эти каракули ты сам прочтёшь?

Она рассмеялась, глядя на озадаченного брата.

– У меня ощущение, что этот вет сначала человеческим врачом работал! Так что, во избежание разночтений, я поднимусь и расшифрую Наташе вот это безобразие! А ты сумочки захвати. Знаю я тебя, небось, полуфабрикатами девушку кормишь!

– Она сама готовит… – пробурчал Котиков, навьючиваясь гостинцами и зоосумками.

– Ты! Эксплуататор! – насмешливо фыркнула Лера, шустро зашагав к подъезду.

Когда они подошли к квартире, Лера приложила палец к губам, призывая брата молчать – Котиков, когда убегал из квартиры, неплотно прикрыл дверь, так что через узкую щёлку был слышен Наташин голос:

– Ты моя хорошая, маленькая, бедный ты ребёнок. Только не бойся! Никто тебя больше не обидит, солнышко моё…

Наташа сидела в самом тёмном углу прихожей, аккуратно переместив щенка на свои колени, а белый крохотный комок уткнулся носом ей в ладони, длинно вздыхал и всхлипывал.

– Ну, всё, всё, не бойся! Очень всё страшно и много было, да? Но это уже прошло и больше не вернётся!

– Она таким голосом даже тигра может уговорить! – почти беззвучно шепнула брату чрезвычайно довольная Лера. – Ой, какая Наташа-то удачная! Не упусти, Котище!

Котик, лишённый возможности должным образом ответить хулиганке, сверкнул глазами, толкнул дверь и прокрался в квартиру, чтобы не напугать щенка.

Когда в дверном проёме за ним нарисовалась Лера, Наташа не удивилась – было бы странно, если бы она ушла.

– Он хотел меня прогнать, злобный тип! – шепнула она Наташе. – Но я не поддалась. Сейчас расшифрую тебе врачебные клинописи, ладно?

После короткого беззвучного спора стало понятно, что щенок будет спать в комнате у Наташи. Хотя бы потому, что она отчаянно боялась всех, кроме неё и, как ни странно, Шуршика.

Когда тёмный комочек выкатился из открытой Наташей двери комнаты, он сразу же поспешил уточнять, что нового есть в доме. Лера его заинтересовала, сумки увлекли, но больше всего он увлёкся белоснежной мелочью. Примчался к лежанке, спешно устроенной из выданного Шуриком одеяла, обнюхал съёжившегося щенка, потрогал лапой, а потом… взял и улёгся рядом.

Лера, которая всё это наблюдала с порога комнаты, шмыгнула носом и поспешила на кухню:

– Ну, как же так? А? Он же крохотный, едва ли старше Алиски. Он просто кошачий ребёнок! А понял, что ей плохо, пришёл, лёг рядышком… А эти! Что коллега – моральная калека, что муж у неё! Оба – два!

Шурик отобрал у Леры нож, сам принялся резать сыр и колбасу, привезённые сестрой.

– И чего ты как маленькая? Знаешь же, что такие есть, были и будут!

– Знаю, конечно, – Лера спешно промакивала глаза. – Это я просто устала и перенервничала. Нет, я бы на дачу поехала с ней, но у нас же там дорога та ещё, а её трясти туда-сюда не надо! Сам понимаешь, ей и так плохо. Слушай, но какая Наташа умница!

Она стрельнула глазами на физиономию брата и расплылась в довольной улыбке. Лицо Шурика, сосредоточенно нарезающего колбасу, стало таким…

– Мечтательным! – сформулировала Лера про себя. – Я бы даже сказала, влюблённым! Главное-то что? Чтобы он Наташу не упустил, а то у мужчин такое бывает.

Пришедшая на кухню за водой для щенка Наташа вовсе не собиралась садиться за стол – вот ещё не хватало. Сестра привезла гостинцы брату, а она-то тут при чём?

– Если ты сюда не придёшь, я к тебе сама явлюсь, а ну как разволную Алиску! – серьёзно пригрозила Лера. – Давай, воду относи и возвращайся к столу. Я тебя жду! Ну, должна же я хоть как-то отблагодарить человека, который снял с меня такую ношу.

– С тебя сняла, а на себя навьючила! – проворчал Шурик, рассчитывающий, как бы ему завтра поскорее вернуться домой.

– Так я могу помочь! Хочешь, Шуренька, я завтра приеду Наташе на помощь? Тебя же не будет, мы с ней наобщаемся вдоволь, – поддразнила его Лера. – Фото твои детские могу привезти. Ты там такой беленький, такой пушистенький, такой котёночек! Просто ах!

– Я тебе приеду! По-моему, со щенью ей будет куда проще, чем с тобой! – прошипел Котик.

– Боишься – значит, уважаешь! – констатировала его сестрица. – Умник ты мой!

– Лер, я тебя прошу, родителям пока ничего не говори, ладно? Ну, что у меня квартирантка живёт, и всё остальное… короче, ничего не говори!

– Да я-то не скажу, но мама вот собиралась к тебе заехать, привезти еды, помочь с уборкой! – с самым серьёзным видом выдумывала Лера, но, видя проступающее паническое выражение на физиономии брата, не выдержала и рассмеялась. – Шучу-шучу! Она – не я! Сам знаешь, она сначала уточнит, можно ли…

– К счастью…

– Да не парься ты, не будем мы тебе мешать. Мы ж переживаем за тебя, любим, понимаешь? А тут такая Наташа… А может, всё-таки помочь?

– Лерка! – рыкнул Шурик.

– Да шучу я! Не боись, братец! – хихикнула вредина, точно знающая, что у неё самый лучший в мире брат. Просто в данный момент он уязвим и поэтому отчаянно ведётся на все её подначки.

Они дождались прихода Наташи, поужинали, а потом Лера шустренько собралась и шагнула было ко входной двери, а когда братец расслабился, юркнула к Наташе, ещё раз обняв её.

– Очень рада была познакомиться! Спасибо тебе огромное за помощь! Я тебе позвоню спросить как там Алиска. Ну и буду искать, кому её дальше передать, договорились?

– Да, конечно.

– И да, ты очень красивая! – добавила невозможная особа, уже скрываясь за дверью.

– Лера! – догнавший её возглас брата заставил Валерию Котикову широко улыбнуться – приятно всё-таки иметь такого младшенького!

Глава 12. Не хлопать ушами

Ну конечно, просто не получилось… Среди ночи детёныш начал беспокоиться, тоненько и жалобно поскуливать, и Наташа, боясь, что она разбудит Шурика, заторопилась к щенку.

– Болит что-то? Бедная ты моя, солнышко моё.

Алиска боязливо жалась, но всё-таки ужас пережитого, прячущийся в темноте, в углах комнат, в ночных шорохах и поскрипываниях, словно шаги подбирающихся к ней страхов, заставил её перебраться к Наташе поближе, а после и вовсе забраться на её ладони. Почему-то там было совсем не страшно.

К тому же на руки хозяйке залез и Шуршик, решивший контролировать всё, что происходит, а вместо этого мирно задремавший у Наташиного плеча.

– Ну и как мне быть? Хорошо бы тебя на диван взять, но ты же прыгнуть можешь вниз, упасть… Нет, так нельзя. Ладно, давай я тебе свою кофту постелю, может, так тебе будет спокойнее?

Да, так было получше, запах успокаивал, но снова разболелась лапа, начала кружиться и болеть голова, Алиса снова запищала.

– Так, ладно, если нельзя тебя на диван, то можно меня с дивана! – решила Наташа.

Она быстро сняла с разложенного дивана тонкий матрас, постелила его на полу, перенесла на него свою постель и улеглась, тут же обнаружив у своего носа белую Алиску.

– Ну, так лучше? – шёпотом уточнила она у щенка, припавшего к её плечу. – Видимо, да. Ну, маленькая же совсем, а уже столько пришлось пережить!

Сверху устроился Шуршик, и все втроём уснули.

Правда, Шурик, собиравшийся утром на работу и отчаянно старавшийся не разбудить Наташу, беспокоился: а всё ли в порядке? По его прикидкам, щенок запросто мог и пошуметь, а там абсолютная тишина.

– А ну как щени там плохо, я уйду, а Наташа потом проснётся и обнаружит? – он топтался у двери, не зная, что предпринять, и в конце концов решил тихонько открыть дверь и заглянуть.

– Я только на щенка посмотрю! – строго сказал он себе, беззвучно приоткрывая дверь.

Правда, выяснилось, что на щенка без лицезрения Наташи посмотреть было никак невозможно – белоснежный комок сопел ровно у её щеки, а чуть ниже располагался Шуршик. Вся эта экспозиция была уютно укутана одеялом и представляла собой такую гармонично-сонную картину, что Шурику пришлось дополнительную чашку кофе выпить.

– На полу спит… слов нет! Небось, боялась, что щенок упадёт, и перетащила вниз матрас. Ну, вот почему так, а? Одна смахивает эту мелочь с дивана, ничуть не подумав, что она живая, маленькая и хрупкая, а вторая готова на полу спать, только бы этой же мелочи было спокойнее и приятнее! – думал он на полпути к работе. – И опять у неё выходной насмарку! Ну, Лерка!

Словно подслушав его мысли, позвонила сестра.

– И как дела? Что значит, «ЧЕГО», да ещё таким тоном? Как Алиска?

– Спит с Наташей.

– Ой, это зря, я забыла предупредить… она ж маленькая, с дивана упадёт!

– Без тебя никто не додумался… – фыркнул Котик. – Наташа сняла с дивана матрас и постелила себе на полу. И мелочь с ней нос к носу спит.

– Подглядывал? – нейтрально-язвительным тоном поинтересовалась Лера. – Да ладно тебе, не мечись, я понимаю, что ты просто волновался.

– Лерка!

– Я уже двадцать девять лет как Лерка, так что не вопи. Мне к Наташе приехать? Может, помочь надо…

– Не вздумай! Не трогай ты её! И так повесила на шею лишний груз, – тут же расшипелся Котик. – Сколько она спала ещё этой ночью…

– И это всё о квартирантке… хорошего сына воспитали наши родители. Заботливого, трепетного! Чуть что, так сразу трепещет!

– Лер, я твоему Максу пожалуюсь!

– Неее, ты ж не ябеда, Котичек! Ты мой любимый брат! А что я тебя подкалываю – так это характер, сам же знаешь.

– Знаю, – обречённо согласился Котиков, – ещё бы мне не знать.

– А раз знаешь, то терпи! Я ж тебя люблю!

– И я тебя, – вздохнул Котик, который сестру и правда любил.

Вот уж кто всегда его прикрывал и в школе, и вне её. Кто был на его стороне вне зависимости от того, что он натворил и кто ему противостоит, кто бросался его защищать… правда ровно до того момента, как Котик не обнаружил, что уже сильнее сестры. Тогда Лерка была нежно отодвинута в сторону, и он уже сам накостылял обидчикам.

Да, характер у неё сложный, ну, а у кого простой?

Так что отношения у брата и сестры были самые нежные, хотя со стороны могло показаться, что они почём зря язвят.

В течение дня Котикову отчаянно хотелось позвонить Наташе и уточнить, как там у них дела. Останавливало то, что она могла лечь отдохнуть после неспокойной из-за щенка ночи, а потом… потом сильно мешал Хантеров, проводящий очередной инструктаж.

– Так, ладно, закончили и разошлись! Все, кроме Котикова! Котикооов, не слышишь, что ли? Шагом марш в мой кабинет! – скомандовало начальство, и Шурик чуть не зашипел сквозь зубы.

– Ну, и что у тебя случилось такое? – Хак в компании считался самым опасным и странным типом. Начальник службы безопасности концерна Мироновых обладал по слухам какой-то необычной проницательностью, чуть ли не сквозь стены видел и мысли читал!

Шурик, который ни в какие такие вещи раньше не верил, изумлённо воззрился на руководство.

– Эээ, да вроде всё в порядке!

– Это ты кому-то другому расскажи, что всё в порядке. Когда один из самых талантливых сотрудников вдруг пропускает мимо ушей то, что ему говорят, то это вовсе не просто так! Колись давай.

Вместо ответа Шурик опустил глаза. В конце концов, его личная жизнь начальство не касается!

– Что? Маскарад не помог и тебя раскрыли? – хмыкнул дотошный Хак.

– Нет… я сразу рассказал, – сдался Шурик.

– Вот и молодец. А девушка что? Сбежала и ты теперь страдаешь?

– Нет, не сбежала.

– Что? И извиняться не пришлось?

– Нет… Наташа… она всё поняла.

– Ну, так всё прекрасно? Или обратно нет? – Хантеров устал, день был сложный, вот и решил уточнить, что такое у Котикова стряслось, заодно и передохнуть немного.

– Уже девушка разонравилась?

Оскорблённый взгляд подчинённого его изрядно повеселил.

– Ладно, ладно… иди уже к своей Наташе. Только ушами не хлопай. Ни на инструктаже, ни в жизни! Понял?

Совет не хлопать ушами очень пригодился, когда Котиков припарковал машину и начал подходить к подъезду. Он не смотрел в сторону парка, но машинально уловил боковым зрением что-то знакомое на ближайшей аллее…

– Да что ж такое-то, а? Опять он! Этот банный лист успокоится когда-нибудь, или мне его того… успокоить? – рассердился Шурик, обнаружив возвышающегося над Наташей Кузякина, который, крепко взяв её за руку, куда-то пытался вести.

– Да отстань ты от меня! Отстань немедленно! – возмущалась Наташа.

– Но в гости… мои мама и сестра приглашают! – увещевал её Коля.

– Но я-то никуда не собираюсь идти. И вообще, у меня дела. Да отпусти ты руку! Я не собираюсь ни в какие гости, и меня не приглашали – я бы сразу сказала, что не пойду!

– Наташа, ну что ты так себя ведёшь? – максимально мягко, как с дитятей глупой, говорил Коля. – Ты трубку не берёшь, как мне тебя пригласить?

– Да никак! Я не хочу с тобой общаться!

– Наташ, что ты как маленькая!

– Она вполне большая, для того чтобы самой решить, с кем ей общаться! – сообщил за плечом Кузякина чей-то голос.

– Руки от девушки убрал! Убрал, говорю, а то убирать нечего будет!

– Опять вы! Наташа, кто это такой, а? Почему ты молчишь и его не прогонишь? Почему позволяешь ему так себя вести? Я из-за него в прошлый раз простыл! Я почти неделю проболел!

– Ты ещё девушке и жалуешься… – закатил глаза Котиков. – А что, и так можно было? С ума сойти! Слушай, отвяжись ты от неё, а то сейчас опять простынешь!

– Да я тебя сейчас! Наташа! Что ты смотришь? Я же всё понял! Это внук того типа, у которого ты квартиру снимаешь, да? Он что, живёт у деда? Почему он всё время тут?

– Тебе-то что, болезный? Простуженный ты наш! Вали отсюда! – Котиков никак не мог взять в толк, как можно быть таким тупым и упёртым?

– Наташа, что – ты так и будешь просто смотреть? – возмущённо воззвал Кузякин, оскорблённый безразличием невесты.

– Даже смотреть не хочется. Уймись уже! Ты мне никто, общаться с тобой не хочу и не буду! – Наташа вышла в магазин за творожком для Алисы и Шуршика, очень торопилась скорее вернуться, а тут это недоразумение вокруг топочет и чего-то лопочет.

– Так, русский мы не понимаем, тогда пошли! – принял волевое решение Котиков, которому хотелось домой с Наташей, а не тут с этим… Кузякиным препираться.

– Куда пошли? – возмутился Николай.

– Ну, как куда? Условный рефлекс отрабатывать.

– Какой ещё реффффлекс, да отпусти ты меня! – взвыл Кузякин, который ощутил железную хватку на завёрнутой за спину руке, которая только что держала Наташино запястье.

– Ну, как какой? Пристал к Наташе – сел в лужу. О! Как раз подходящая!

– Не смей! – взвыл Коля, которого бережно приводнили и отряхнули над ним руки. – Я в полицию на тебя заявлю! Это хулиганство!

– Да что ты? А силой заставлять девушку куда-то с тобой идти – это не хулиганство? А преследовать её – не хулиганство? Вообще-то можно и круче трактовать… так что сиди и думай о законном и незаконном, глядишь, чего-то хорошее надумается! Адью!

Явление Кузякина семье было почти эпохальным… Сначала в дом вошёл запах хорошего такого, настоянного гниловатой трясиной болота, потом шлёпающие звуки, и только потом сам Колечка.

Сестра экстренно смылась в комнату, чтобы там отсмеяться вдоволь, мать всплеснула руками, а сам Коля понёс себя, своё попранное достоинство и почти притопленную в луже харизму мыться и греться в ванной.

– Испугалась? – Котиков забрал у Наташи пакет.

– Немного… он раньше просто говорил, ну, мог за руку попытаться взять, а тут прямо тянуть начал. Что за носорог! Я всего-то в магазин за творогом вышла, а он…

– Да позвонила бы мне и сказала, я бы купил! – сказал Котиков, не заметив, как изумлённо Наташа на него покосилась.

– Вот чудак. Говорит, словно мы… ну, вместе. С чего бы я ему начала такие просьбы адресовать?

– Как там Алиса? Я не решился днём звонить, думал, может, отдыхаешь, а я потревожу…

– Знаешь, по-моему, получше… нет, явно и голова болит, и лапа, но она как-то успокоилась. Правда, предпочитает у меня за пазухой жить. Видимо, ей так спокойнее!

– Оно понятно, но тебе-то это как? Ну, ты не устала? Может, давай я Лерке позвоню, чтобы она её забрала?

– Нет, что ты! Не надо! Она такая славная. Да и потом только-только в себя начала приходить, кому-то поверила, успокоилась, и опять ей переживания!

– Наташ, но ведь в понедельник тебе в институт, а потом к племянникам…

– Да, я помню, но я отдала ей свою кофту, она в неё зарылась и так спит. Рядом Шуршик. Так что я думаю, что она меня будет дожидаться более-менее спокойно. Ой, погоди! А может… может, это тебе неудобно? Мы тебя ночью потревожили?

Шурик помотал головой.

– Вовсе нет. Я вообще сплю крепко, так что об этом можешь не беспокоиться.

Алиска действительно спала, свернувшись практически неразличимым комочком в Наташиной кофте, Шуршик бдил рядом, а узрев приоткрывающуюся дверь, шмыгнул туда, моментально запутавшись в ногах у Шурика.

Выполнение «на бис» ночного прыжка Наташу весьма впечатлило – не каждый день можно увидеть такие кульбиты в обычном коридоре нормальной квартиры.

– Ого… в смысле, ты не ударился?

– Ты кого из нас спрашиваешь? – уточнил Котиков, едва-едва избежавший рокового шага «наступления на хвост».

– Тебя, конечно. Шуршику, по-моему, как раз ничего и не грозило!

Они перешучивались, улыбаясь своим мыслям и друг другу, радовались, что впереди у них выходной день, но…

Звонок смартфона, прозвучавший из Наташиной сумки, был абсолютно обыденным.

– Да, мам… слушаю. Что? Да ладно? Ты серьёзно? Ой, как здорово! То есть он все-все деньги папе вернул? Тогда мальчики смогут быстро закончить ремонт?

Шурик не подслушивал – Наташа громко говорила, так что было слышно прекрасно. А потом и она сама поспешила в кухню – поделиться радостью.

– У папы есть друг, ещё с детства, и этот друг лет десять назад взял в долг у отца деньги. Много. Всё, что у родителей на тот момент было. Ему там предложили какую-то супервыгодную сделку, он примчался с просьбой о помощи, ну, папа и занял ему.

– Дай угадаю, сделка сорвалась?

– Да… деньги оказались вложены в товар, застрявший на таможне, потом выяснилось, что его как-то не так оформили, потом ещё что-то, короче, денег у него не оказалось. Он клялся вернуть, уехал на заработки на Север, да как-то так и исчез. Не звонил, не писал, на связь не выходил. Родители махнули на долг рукой, говорили, что главное, чтоб сам жив-здоров был. А он, оказывается, всё-таки заработал! И папе долг отдать, и себе квартиру купить. Короче, дозвонился до отца, приехал к родителям и отдал им весь долг. Пытался ещё какие-то проценты приплюсовать, но отец ему запретил дурью маяться.

Шурик улыбнулся – он уже кое-что понимал про Наташину семью, и ему это что-то нравилось.

Правда, улыбка растаяла, как только Наташа продолжила:

– Так что братья теперь быстро закончат ремонт и переедут к себе, а я смогу вернуться домой.

Глава 13. Коварный вечер субботы

Шурик неожиданно расстроился. Да, понятно, что Наташа ещё на какое-то время тут останется – за пару дней ремонты не делают, но ему даже думать о том, что она уйдёт, было неприятно.

Правда, выучка Хантерова никуда не делась, так что скрыть своё настроение он сумел без особых проблем.

– Ничего! Время ещё есть! Она здесь, ещё чуть-чуть ко мне привыкнет, я выберу время и поговорю с ней, – строил планы Котиков.

Но, увы и ах, его планы никак не соотносились с одним излишне цепким типом – Андреем Ивановичем Удовиным, работающим на одном из предприятий концерна в Питере.

Цепкость типа была характерной… то есть к нему легко цеплялись денежные средства, которые он активно и вполне успешно выводил из предприятия, прикрываясь фальшивыми закупками оборудования.

Приезд в Питер зама службы безопасности концерна типа встревожил чрезвычайно. Зам Хантерова, Игорь Игоревич Палашов был фигурой довольно-таки известной, а тип с исключительно нечистой совестью тут же решил, что это по его душу. Проклятая совесть, она ведь такая – если нечистая, так сразу думает, что любое шевеление – это в её честь.

Первой его мыслью было смыться, да подальше… только вот про Хантерова и иже с ним ходили нехорошие слухи, мол, прямо из-под земли выроют!

– Ладно… где у меня тонкое место? Правильно – склад! К документам никто не подкопается, поставщики… ну поставщики – дело такое. Сегодня есть, а завтра накрылись медным тазом, я за них не в ответе. А вот склад…

Нет, физически он, конечно, был. Даже не пустой – господин Удовин предусмотрительно приобрёл для предприятия дополнительный склад со всякой ломанной металлической рухлядью, которую бывший владелец выдавал за ценный лом, но в конце концов уступил довольно дёшево, приплюсовав её стоимость к стоимости помещения.

Решение было на поверхности – проводка, крысы… ну, а дальше кто там разберёт, что именно было на том складе? Ценное оборудование или перекорёженный старый лом?

Ну, по крайней мере, именно так рассуждал ушлый Андрей Иванович.

– Экспертизы всякие… да кто будет этим заниматься? Того… и всё! И я свободен от всяких переживаний, и все деньги у меня!

Перспектива была настолько радужной и светлой, что он принялся действовать, не имея ни малейшего понятия о том, что Палашов вообще не знает о его существовании.

Известие о том, что в одном из питерских филиалов концерна приключилось ЧП, Палашов получил, находясь в квартире Светланы Патрушевой и занимаясь банальнейшим делом – приготовлением чая с лимоном для девушки, которая отчаянно ему нравилась. Дивное ощущение, что это взаимно, грело душу, а вот информация о пожаре на складе с оборудованием, наоборот, оледенила Палашова моментально и напрочь.

Он исполнительно доложил начальству и с превеликим сожалением отправился на место происшествия.

Хантеров, получивший доклад зама, только плечами пожал.

– Вот поспорить могу, что приезд Игоря в Питер и это событие тесно связаны! Прямо-таки теснейшим образом. Не везёт Палашову! Только добрался до Питера, только пару раз в ресторан да на прогулку сходил со своей ненаглядной Светланой, и нате вам! Какой-то деловитый таракан всю командировку человеку испортил. Вот точно, его приезд спугнул одного из наших местных директоров, и тот решил прикрыть свою… гм… филейную композицию. И что ж они так думают-то одинаково, а? Никакого креатива! Сейчас элементарной экспертизой золы можно доказать, что именно и где стояло, а они всё на что-то надеются.

В случае с Хантеровым, типу, попытавшемуся что-то украсть у концерна, надеяться и правда было уже не на что. Можно было сразу сдаваться.

– Н-да… там и Палашова вообще-то хватит, чтобы раскрутить типа. Кто там у нас владелец погоревшего склада? ООО «Альфа-плюс» – какое многозначительное название! – фыркнул Хантеров. – А директор этой конторы у нас кто? Ага, некий Андрей Иванович Удовин. Вот так вот… Андрей Иванович… сидел бы тихо, мы бы до тебя где-нибудь только через полгодика добрались, а сейчас ты, торопыга такой, сам нам в руки выпрыгнул.

Хантеров позвонил своему личному аудитору Марине, дав указание точечно проверить ООО «Альфа-плюс» и, в частности, директора этой славной организации.

– И ещё, Мариночка, при подтверждении моих подозрений, обратите внимание, кто из наших в Питере курирует их направление? И, если есть какие-то подозрительные факты, то почему сотрудники сразу их не обнаружили?

Хантеров немного поразмыслил и, решив, что Палашову надо дать время на другие его занятия, позвонил Котикову.

– Добрый вечер! – отозвался Шурик, ощутив, что первый раз в своей жизни не рад новому заданию – а зачем ещё начальство названивает вечером в субботу, кроме как не попрать Трудовой кодекс?

– Добрый, – согласился, усмехнувшись, Хантеров. – Только не всем… Вот, например, в Питере есть такой тип, Андрей Иванович Удовин, который занимает должность директора одной из наших компаний. Так вот у него вечер точно недобрый – внезапно взял и сгорел склад, под завязку набитый дорогостоящим оборудованием. К счастью, обошлось без пострадавших, но на фоне недавнего приезда туда Палашова возникает закономерный вопрос: а случайно ли это было? Короче, Котиков, ты сейчас выезжаешь в Питер и поступаешь в распоряжение Палашова. Его сильно не беспокой, ему и так есть чем заняться. Если что, прямая связь со мной. Меня интересует Удовин. Всё про него… и наш склад. Понял?

– Так точно! – бодро ответил Котиков, старательно не выдавая желание повыть в потолок.

– И вот ещё что… девушки многие вещи понимают в разлуке! – рассмеялось его невозможное начальство. – Главное, хоть намекни ей.

– Кирилл Хххаритонович, – поперхнулся Котик.

– Так, ладно, пошутили и будет. Данные на Удовина – всё, что есть – тебе вышлют, скоро будут выводы наших аудиторов, так что будет о чём подумать. Хорошей дороги!

– Хххххантеррров! – выдохнул понурый Шурик, аккуратно проверив, выключил ли он смартфон – с Хаком надо было держать ухо востро.

– Вот тебе и воскресенье с Наташей…

Он прикинул, когда отправляется ближайший «Сапсан» на Питер, успеет ли он добраться до вокзала, начал собирать сумку и одеваться.

– Наташа! – как же Котику не хотелось уезжать, кто бы знал! Кажется, что он уже корни пустил в этот тёплый свет, который, как выяснилось, умел возникать в его квартире, в негромкий Наташин голос из её комнаты – она уговаривала щенка поесть, в это ощущение чего-то своего, очень важного, ради которого много чего можно сделать и отдать, только бы сохранить.

– Ты звал? – она удивилась, увидев его у входной двери с дорожной сумкой в руках.

– Да. Позвонили с работы, мне срочно надо в Питер ехать, там кое-что случилось… Ты… тебе точно не трудно будет со щенком? Если что, звони Лерке, пусть забирает!

– Нет… всё в порядке. Я не буду Леру беспокоить. Ты… Ты только осторожнее, ладно?

Это были самые обыденные слова, которыми она провожала братьев, когда у них выпадали ночные подработки. Этими же словами мама провожала отца на работу – у инженера-электрика жизнь может быть всегда слегка «под напряжением». Так что для Наташи это была вполне обычная фраза, но… но только для своих.

Она сказала, а потом сама удивилась и даже смутилась слегка:

– Вот подумает ещё что-то лишнее. Ну, куда меня понесло? Он-то мне кто? Мы и знакомы всего-ничего, пару недель только… Сейчас ещё воспримет как-то не так.

Но Шурик обрадовался, словно она ему подарок сделала!

– Спасибо тебе, я постараюсь… Можно, я тебе напишу? Ну, или позвоню?

– Да, конечно! – Наташа, только закрыв за ним дверь, осознала, что это было им сказано явно не из-за беспокойства об Алиске или для того, чтобы напомнить ей о необходимости поливки фикуса.

– Ой, кажется, наверное… я ему тоже нравлюсь… – сообразила она.

Если бы эта мысль пришла чуть раньше, то она бы поторопилась тут же вернуться домой, но…

– Он ведёт себя очень тактично, ничем меня не смущает, не навязывается… и гораздо, несоизмеримо меньше меня беспокоит, живя в одной квартире, чем Кузякин, который обретается аж через парк! Ну, вернусь я… придётся отбиваться от Колечки, возомнившего, что я вернулась ради него, посадить в клетку Шуршика, отдать Алиску. А я… я не хочу ничего из этого!

Наташа уселась на диванный матрас, лежащий на полу и прикрытый пледом, погладила Алиску, которая начала потихоньку перебираться к ней поближе, и начала думать.

Да, решение об уходе из дома она приняла сгоряча, благодаря урагану эмоций, а вот сейчас требовалось совсем иное – осмысленное и выдержанное действие.

Она довольно долго взвешивала за и против, но осталась при своём мнении – ничего неправильного в том, что она тут останется, точно нет!

Но вечер, такой неожиданно долгий и насыщенный субботний вечер, ещё не закончился! Он приберёг немало сюрпризов и вовсе не собирался их копить.

Звонок Наташиного смартфона привлёк внимание Шуршика, который, изогнув спинку и став боком, смешно заскакал на коварную звонилку.

– Да, слушаю? – Наташа немного встревожилась – на экране возникло фото Димы.

– Привет, сестрёнка! Как ты там?

– Всё отлично! А вы как?

– Да вот, понимаешь, какое дело… пришёл к нам Кузякин. Ну, сосед… Коля Кузякин. Помнишь его?

– Ещё бы мне его не помнить, – пробормотала Наташа.

– Так вот, он утверждает, что ты попала в какой-то притон, и там мужики живут… Натусь, мы волнуемся, ты… ты не разрешила нам даже узнать, где ты живёшь. Мы с Ромкой уже оба дома, и девочки тоже. Они могут с детьми остаться, а мы… можно, мы к тебе сейчас зайдём?

Наташа хотела было отказаться, но тут её осенило!

– Я представляю, что вам наплёл этот баран Коля… Дим, ты бы знал, как он мне невозможно надоел! Последний раз так вообще за руку схватил и потащил к себе в гости. Представляешь? Он решил, что женится на мне, забыв, что я тоже имею право голоса в этом вопросе, – объяснила она. – Ладно, приходите! Я, правда, не понимаю, к чему такая спешка – у меня к чаю только печенье. Предупредили бы заранее…

– Нет-нет… мы просто проведать тебя, да и к чаю мы всё принесём – надо же хотя бы предварительно отметить нашу свободу от этой гонки с зарабатыванием! – облегчённо выдохнул Дима.

Когда к ним в квартиру заявился Кузякин, они с братом только-только вернулись с работы. Общаться с соседом ни у одного из них никакого желания не было, так что братья переглянулись и собрались было выпроводить незваного гостя, но не тут-то было!

Розовенький, какой-то распаренный и прилизанный Коля был настроен исключительно серьёзно и отвязаться от него никакого шанса не оставил.

– Я уже поставил в известность об этом вашу мать… несколько раз звонил, но она не обратила должного внимания на мои слова! А ведь дело серьёзное! Наташу втягивают в какие-то неприятности, а её родственники и в ус не дуют! Можно подумать, что я единственный, кому небезразлична её жизнь! – начал он. – Нет, я попытался сам её вразумить, но ей уже заморочили голову, а я… я три раза пострадал!

Братья переглянулись.

– Что с Наташей? Кто и куда её втягивает? – встревожились они.

– Какой-то старый бандит и мошенник сдал ей комнату! Как вы могли не проверить, где она живёт? Так вот, я не поленился, посмотрел, куда она уходит, а там старик! Он меня два раза в кусты кидал! А ещё, я уверен в этом, в квартире обитает его внук. Они похожи, и оба хулиганы! Уголовники! Чуть что, так сразу руки распускают! А от Наташи я не ожидал… она не останавливает этого внука, а сама мне заявляет, чтоб я уходил! Я уже простыл из-за неё!

Братья встревоженно переглянулись. Нет, Кузякина ни один из них всерьёз не воспринимал, но они действительно не знали, где живёт Наташа, а что, если что-то из выкриков этого розово-зализанного типа действительно правда?

– Хорошо… – решительно начал Роман.

– Да что тут хорошего? Я на Наташе жениться хочу, а она с каким-то… в одной квартире! Он ей сумки носит! А чем они наедине занимаются? – доселе сонная и неповоротливая кузякинская ревность внезапно вспыхнула ярким пламенем.

– Хорошо, что ты нам всё сказал! – пояснил Роман. – А теперь иди домой, мы сами разберёмся.

Роман ловко выдвинул за дверь Коленьку и покосился на брата, а тот подхватил смартфон и быстро прошёл на балкон.

Через пару минут вышел и кивнул:

– Наташа нас ждёт, адрес дала. Можно прийти прямо сейчас. Кузякин, оказывается, её к себе в гости тянул. За руку и силой…

– Да ладно? Озверел, что ли? – удивился Роман. – Что-то мы с тобой от жизни отстали, братец. Надо навёрстывать, раз уж денежные проблемы отвалились.

– Согласен! – решительно кивнул Дима, заглянув к жене и невестке, которые возились с детьми.

– Девочки, мы к Наташе сходим, тут срочный вопрос возник. Мы ненадолго! Нет, народ… с нами к тёте нельзя! Тётя Наташа сегодня и завтра от вас отдыхает! – скомандовал он устремившимся в гости желающим.

Василиса тут же подхватилась и вручила им испечённый пирог – чтобы было с чем к Наташе идти, так что они оказались полностью экипированными.

Братья вышли из квартиры и наткнулись на Кузякина, который переминался с ноги на ногу на лестничной клетке.

– А ты тут чего забыл? – уточнил Роман.

– А я с вами иду! – решительно заявил Коля, который за время отмывания и согревания своего организма после последней лужи просчитал варианты и решил, что если он натравит на бандитское логово братьев Туровых, то может прийти с ними абсолютно законно и безопасно.

Он в собственных глазах был весьма солидным и положительным членом общества, поэтому уверовал, что Туровы будут всячески приветствовать его в качестве зятя. Так что дальнейшие слова Димы его ошарашили:

– Никуда ты с нами не идёшь! Ещё чего не хватало! Ты там что забыл?

– Да я ж на Наташе жениться хочу! Я имею право! – Кузякин рядом со здоровенными Туровыми чувствовал себя очень уверенно и не боялся никаких луж, кустов и прочих опасных элементов ландшафта.