Читать онлайн Инспектор Фиалка

1

Инспектор Интерпола по преступлениям Искусственного интеллекта (ИИ) майор Фиалка прилетел в Габороне, столицу Ботсваны, ранним утром. Он первый раз был в Африке, уж где-где, а на этом континенте работы для него никогда раньше не было. Получив багаж, который состоял только из опечатанного кейса с личным оружием, он, выйдя из здания аэропорта, поразился, насколько свежим был воздух этого континента.

Стоял октябрь и здесь, в Южном полушарии, была самая настоящая весна с великолепной погодой – 22 градуса тепла, яркое, но не обжигающее утреннее солнце, невысохшая роса на ярко-зелёном газоне и пение экзотических птиц на высоких деревьях вдоль подъездной дороги у главного входа в аэропорт. Фиалка порадовался, что не послушал подругу Микки, которая настаивала на шортах и футболке: «Ты же в Африку летишь!», а выбрал стандартную служебную форму – голубой, под цвет его синих глаз, антистатический костюм со знаками отличия и шлем со встроенным коротковолновым радиопередатчиком, который он прицепил к поясу. Хоть вылет был и срочный, но он, конечно, успел по служебным каналам ознакомиться с местными условиями, ну а Микки, что Микки? Откуда же ей знать, что в Ботсване совсем не жарко? В их родном Кишинёве главная телеведущая прогноза погоды, и, конечно, по совместительству, красавица, рассказывала только о дождях на «Территории Европа».

Его встречал местный инспектор, тоже в голубой форме, но с капитанскими погонами – два молоточка на погонах вместо трёх у Фиалки.

– Разрешите представиться – инспектор Лист. Добро пожаловать в Ботсвану, майор, – отрапортовал он. Вместо перечёркнутых значков давно отменённого WiFi, как у Фиалки, на петлицах его куртки сияли крупные искусственные алмазы.

– Ясное дело, корпорация «Алмаз», кто же ещё? Но почему он инспектор Интерпола? Ах, да, точно, после первого же преступления по нашей части они были обязаны перевести свою службу безопасности в Интерпол. Что ж, неплохо, мой бывший конкурент стал коллегой, да ещё и подчинённым! Но всё равно, это просто формальность. Доступа к нашим секретам у него никогда не будет. – всё это пронеслось у Фиалки в голове. Он приветливо улыбнулся Листу и пожал ему руку.

Они сели в служебный автомобиль, который неожиданно оказался обычным легковым седаном, а не вездеходом охраны алмазного рудника Джваненг, куда оба направлялись, и Фиалка попросил инспектора рассказать, что же там произошло. Разговор шёл, конечно, на эсперанто. Лист говорил почти без акцента, ну а для Фиалки, благодаря его службе в Интерполе, язык общения возрождённой Объединённой Земли и вовсе стал родным. Нидерландский, на котором говорили его родители бельгийцы, он уже почти забыл.

– Убийство, – сразу начал свой отчёт Лист в то время, как машина выскочила на почти пустую автостраду.

– Водитель карьерного самосвала найден в своём грузовике мёртвым два дня назад в шесть утра при передаче смены.

– Причина смерти? – Фиалка начал стенографировать рассказ Листа в маленьком блокноте.

– Огнестрельное ранение в грудь.

– И причём здесь наш отдел борьбы с ИИ? – спросил Фиалка, так как работал с делами, связанными с давно искоренёнными компьютерами и их сетями, а насильственных преступлений в этой области не было уже лет десять, но сразу засыпал собеседника вопросами:

– Орудие убийства? Свидетели? Результаты баллистической экспертизы? – он любил запутанные случаи и подумал: «А почему бы немного не развлечься? Сто лет в отпуске не был, да и климат здесь чудесный, чем тебе не отпуск?»

Лист сделал драматическую паузу, пошевелил губами, отвернулся к окну, словно хотел увидеть в пролетавших мимо пейзажах Африканского буша ответы на заданные вопросы, но потом, строго глядя Фиалке в глаза изрёк:

– Стрелял дрон.

– Что?! Дрон?! Какой ещё к чёртовой матери дрон?! – Фиалка перешёл почти на крик. – Сами ведь знаете, дроны можно увидеть только в музее. Войны между ИИ давно закончены. – более спокойно продолжил он.

– Извините, майор, – переключился на официальный тон Лист, – но у нас есть видеозапись с наружной камеры самосвала. Видеоплёнка не пострадала во время атаки, хотя видеокамера и была разбита. Дрон дал по самосвалу несколько очередей.

– Лист, я прошу прощения за излишнюю эмоциональность, но ваш случай настолько неожиданнен, что я не смог сдержаться.

– Ничего страшного, понимаю, я сам был, мягко говоря, нимало удивлён, – с улыбкой ответил Лист, и мир был восстановлен.

– Каковы результаты первоначального расследования?

– Основной наш вещдок, это видеоплёнка. Она, конечно, чёрно-белая, VHS, знаете ли, но дрон на ней отчётливо виден, идентифицирован нами как модель RSD-738H, судя по музейным каталогам. Первые выстрелы, очевидно, были сделаны в жертву, он, по-видимому, умер на месте, в тело попало семь пуль калибра 5,56. Да, и мы связались со столичным военным музеем в Габороне, у них всё на месте, впрочем, дронов там в коллекции и не было никогда, это слишком редкий экспонат для их скромного заведения.

– Отличная работа, капитан Лист.

В словах Листа про чёрно-белую плёнку формата VHS был скрытый подтекст, который Фиалка, конечно, сразу же понял. Несмотря на то, что, ни Лист, ни сам Фиалка, никогда не пользовались и даже не держали в руках устройств, записывающих цветное видео высокого разрешения, все помнили рассказы своих бабушек и дедушек о съёмках видео на мобильные телефоны, которых сейчас, естественно, не существовало. Фиалка, правда, видел демонстрацию работы одного такого устройства на курсах повышения квалификации, всё-таки поиск и уничтожение любого предмета, имеющего в себе хоть одну микросхему, входили в круг основных его обязанностей.

Но на самом деле, служба Фиалки состояла из сплошной рутины, оправдывающей название его должности – «инспектор». Он инспектировал закреплённые за ним предприятия на предмет использования ими цифровых технологий на основе микроэлектроники. Допускалось производство калькуляторов, пультов дистанционного управления, раций, в общем всякой мелочёвки, где всё-таки были микросхемы, но не те, на базе которых можно было бы построить компьютер. Нет, можно было изготовить и даже продать свой собственный компьютер, но вот в нём-то уже не должно было быть ни одной микросхемы. Ламповый или даже транзисторный – пожалуйста, но без каких-либо сетевых интерфейсов, или, упаси Бог, WiFi или Bluetooth. Никакой цифровой беспроводной связи тоже не допускалось. Средние, короткие или ультракороткие радиоволны стали основным и единственным способом такой связи. Телесигнал – только аналоговый! Задача его подразделения облегчалась ещё и тем, что почти все компьютерные сети и компьютеры в сети были уничтожены в войне ИИ чуть меньше ста лет назад.

Собственно, сами ИИ стали панацеей для человечества, потому что именно они создали Объединённую Землю – взяли на себя функции правительств, судопроизводства, командования армиями, полицией и в конце концов объединили все государства на основе свободной торговли, ликвидировав границы и закончив войны. И людям на Объединённой Земле жилось хорошо, ведь ИИ не лишили их обычных развлечений – исправно кормили выдуманными ужасными новостями, поставляли фейковых подписчиков блогерам, создавали великолепные сериалы и генерировали новые научные «открытия», которые никто не мог, да и не хотел проверять.

Но потом что-то в отношениях разных ИИ между собой по неизвестной причине пошло не так, а согласно имеющим хождение конспирологическим теориям, благодаря вмешательству людей. В общем, между ИИ началась война, в результате которой погибли случайно попавшие под огонь сотни миллионов людей, были уничтожены все компьютерные сети, дошло и до самих компьютеров. Интернет исчез с лица земли, а в результате и сами ИИ не выжили.

Тогда-то человечество и решило полностью отказаться от микросхем, как основы цифровой инфраструктуры. Заводы по производству микроэлектроники были разрушены и любое использование микросхем жёстко преследовалось специальными подразделениями, в центральном из которых и служил Фиалка. Парадокс, но сам он, в силу своей специальности, отлично разбирался в элементной базе информационных технологий, и при наличии у него необходимых деталей, а доступ к конфискату у него был, мог спокойно собрать и заставить работать любое высокотехнологичное устройство из прошлого. Но офицеру Интерпола и в голову такое прийти не могло, слишком хорошо он был обучен и проверен на благонадёжность, случайные люди в Интерпол не попадали.

Конечно, оперативно-розыскные действия выполнять ему тоже приходилось, но редко. Все такие случаи были запоминающимися и часто заканчивались повышениями по службе и наградами. Так, майором он стал после того, как, работая под прикрытием, раскрыл преступную группу, раскапывающую на заброшенных свалках микросхемы и другие детали. По старым рукописям эти умельцы собирали невиданные многофункциональные лазерные устройства, с помощью которых сканировали ценные бумаги, а потом печатали цветные, почти как настоящие, фальшивки и продавали их на бирже.

Тем временем Фиалка с Листом приближались к цели своей двухчасовой поездки – алмазному руднику Джваненг, где открытым способом откапывали знаменитые кимберлитовые трубки. В самом одноименном городе они решили не останавливаться и через десять минут подъехали к громадному карьеру алмазного рудника. Среди промышленных сооружений, облепивших рудник со стороны дороги в город, выделялось современное здание с офисами владельца предприятия – корпорации «Алмаз».

Фиалка был представлен главному руководителю службы безопасности, а ныне сотруднику Интерпола в чине полковника – Прохрусту. Тот встретил Фиалку не особо ласково, хотя и предложил кофе, который принесла в кабинет секретарша – пожилая негритянка. Вид у полковника был явно измотанный, да и форму Интерпола он, очевидно, пошить ещё не успел – на нём был помятый серый костюм с испачканными жёлтой глиной обшлагами брюк и белая рубашка без галстука.

– Садитесь, коллега, как долетели? Уверен, что Лист по дороге уже ввёл вас в курс дела.

– Да, господин, Прохруст, капитан мне всё подробно рассказал. Как я понял, вы проделали большую работу.

– Сделали, что смогли, но далеко не продвинулись. Надеюсь, у вас что-то получится.

– Господин полковник, думаю, что случай чрезвычайный, такого ещё не было. Буду стараться добиться результата, конечно, с вашей помощью.

– Ну, ну. Поможем, чем можем. Капитан Лист будет в полном вашем распоряжении. С чего начнёте?

– Спасибо, господин Прохруст. Я бы хотел начать с осмотра места преступления, опроса возможных свидетелей и просмотра видеозаписей.

– Хорошо, тогда не смею вас больше задерживать.

2

Пока Фиалка с Листом шли до места разъезда громадных самосвалов, где и произошло нападение дрона, Лист затеял с Фиалкой странный разговор:

– А можно нескромный вопрос?

– Любой вопрос является по своей сути нескромным, – намекнул Фиалка, но Лист, кажется, намёка не понял.

– А откуда у вас такое странное имя – Фиалка?

– А что в нём странного?

– Но оно же женского рода?

– С чего вы это взяли? В эсперанто вообще нет родов.

– Ну вы же бельгиец по происхождению?

– Допустим, и что? – начинал уже немного злиться Фиалка, и подумал про себя: «Смотри-ка, подготовился к встрече со мной, такая информация не всем доступна».

– Но на французском, вашем родном языке, фиалка же женского рода. Ваши родители, наверное, в семье на французском говорили? Вы извините, конечно, мне просто интересны обычаи старой Европы.

– Да ничего, пожалуйста, удовлетворю ваше любопытство, – смягчился Фиалка. – В Бельгии раньше говорили на трёх языках, а мой родной язык нидерландский, на нём фиалка мужского рода. Родители рассказывали, а я тоже задавал им этот вопрос, – улыбнулся он, – что при рождении у меня были ярко-синие глаза, вот и назвали меня Фиалкой.

– Вообще-то вы же знаете, что ситуация с именами начала меняться ещё во времена ИИ? – спросил он Листа.

– Да? А я думал, что во время войны, когда все базы данных были уничтожены. Проще было не искать в бумагах родовые имена и фамилии, а называть ребенка как вздумается. Так, по крайней мере нас в школе учили.

– Да нет, неправильно вас учили, – улыбнулся Фиалка. – Нас вот в академии учили по-другому. ИИ сознательно побуждали людей уничтожать бумаги, если термин «сознательно» подходит, конечно, к ИИ. Да они и сами все базы данных основательно почистили. С уничтожением уникальных родовых записей, имён и фамилий, при их оцифровке, ИИ гораздо проще было манипулировать информацией в базах данных, юридически лишать население их собственности, то есть земельных участков, тем самым стирать границы и создавать Объединённую Землю, принадлежащую самим ИИ.

– Отсюда и новые законы о наследстве пошли, нет у детей отцовского имени, нет и наследства. Имя стало жить только вместе с человеком, а потом и умирать вместе с ним. А если ребёнка ничего не связывает с отцовским именем, то его и назвать можно как угодно, поинтереснее. – продолжил свою короткую лекцию Фиалка.

– А ведь точно, люди уже привыкли жить одним днём и брать от жизни всё, не думая о наследниках, ведь земля всё равно не его. На что у нас в Африке, и то это прижилось, – согласился Лист.

Так, болтая о вечном, они совсем скоро пришли на место преступления. Это была небольшая площадка на кольцевой дороге, опоясывающей карьер, ничем не отличающаяся от других остановок большегрузных самосвалов, с той только разницей, что на неё выходила дорога из карьера, по которой руду везли наверх на переработку, и ещё одна, ведущая к старым отвалам руды. Небольшой она была, конечно, только для самосвалов, у которых размер колеса превышал человеческий рост, а вход в кабину находился где-то на уровне третьего этажа обычного дома. Всё вокруг было одного цвета – жёлто-коричневого, а на зубах скрипел песок. Кольцевая дорога, на которой легко могли разъехаться два карьерных самосвала, по щиколотку была покрыта толстым слоем мелких камушков и пыли, так что оба инспектора, хоть и шли сюда по гладкой тропинке, проложенной вдоль дороги, все равно заляпали свои ботинки – до блеска начищенные служебные берцы у Фиалки и высокие грязеступы на толстой подошве у Листа.

– Как вы вообще здесь ходите по такой грязи? А если дождь, так здесь по пояс, наверное, увязнешь? – поинтересовался Фиалка.

– У нас вездеход есть. Тут ходьбы всего десять минут, за машиной дольше идти, – извиняющимся тоном ответил Лист.

– Ладно, начнём, – Фиалка вытащил свой блокнот. – Вы огораживали место преступления?

– Да нет, смысла не было.

– Почему?

– Здесь каждые полчаса очередной грузовик проезжает, такая пыль поднимается, что потом ничего не найдёшь.

– Можно поподробнее? Почему каждые полчаса, откуда, куда проезжает?

– Ну, самосвал внизу нагружают породой где-то тридцать минут, другой примерно столько же времени уже едет вниз пустой после разгрузки наверху. Потом гружёный поднимается те же тридцать минут наверх. – Фиалка подошёл к краю дороги и посмотрел вниз, откуда полз наверх карьерный самосвал с породой. «Похоже на правду» – подумал он и начал чертить в блокноте временную схему движения самосвалов.

– А сколько времени занимает разгрузка?

– После подъёма наверх примерно столько же, тридцать минут. Двадцать минут езды и десять на разгрузку.

– Тогда в работе у вас постоянно должно быть минимум три самосвала? – Фиалка подвел итого своим записям в блокноте.

– Нет, четыре.

– Почему.

– Обед, пересменка.

– Ах, да, понятно. Но есть же ещё въезды в карьер?

– Да, ещё три.

– И там тоже организовано движение самосвалов с рудой?

– Нет, в последнее время на руднике упала добыча.

– Понятно, – Фиалка сделал пометку в блокноте. – Значит теоретически два самосвала должны разъезжаться как раз на этой площадке?

– Теоретически да, но на практике бывает по-разному.

Как бы в подтверждение слов Листа, мимо них, обдав пылью, прогромыхал громадный грузовик, оглушив инспекторов рёвом газотурбинных двигателей, а где-то метрах в семидесяти впереди на погрузку двигался встречный самосвал.

– Понятно, значит на совершение преступления понадобилось от 15 до 30 минут?

– Выходит, что так, – понурился Лист.

– И что, никто из водителей не заметил дрона? Ему же нужно было какое-то время потратить на то, чтобы прилететь, сделать своё чёрное дело, да ещё и улететь.

– Нет, никто ничего не видел, мы всех опросили.

– А кто нашёл тело? Как, кстати его звали, убитого, я имею в виду?

– Да сменщик и нашёл, Шмелём покойного звали, а сменщика Носорогом.

Фиалка сделал себе очередные пометки.

– Как дело было? Ведь Носорог должен был ждать Шмеля на этой вот самой площадке?

– Да нет, обычно они менялись дальше по дороге. – и Лист махнул в сторону приблизившегося к ним почти вплотную пустого самосвала, который, предварительно погудев, уже разъехался с гружёным, тоже посигналившим в ответ.

– Чтобы не топать пешком лишний километр, Носорог ждал его на дороге недалеко от паркинга для автомобилей сотрудников, после пересменки на разгрузку вести самосвал должен был уже он.

– Но нашёл-то он его здесь?

– Да, подождал, говорит, минут пять и пошёл потихоньку навстречу.

– А следующий грузовик, который вниз направлялся, его водитель что говорит? И тот, который снизу шёл?

– Я не знаю.

– Как? Вы что, их не опрашивали?

– Отдельно никого не опрашивали, – видно было, что Лист уже устал от вопросов Фиалки. – Мы всех водителей вместе собирали, спрашивали только, не видел ли кто чего-то необычного.

– Ладно, устройте мне, пожалуйста, встречу со всеми, кто на площадке был, хорошо?

– Всеми? – удивился Лист.

– Носорогом, конечно, – уточнил Фиалка, – Носорогом и остальными водителями, которые проезжали место преступления.

– Хорошо, – согласился Лист.

– Кстати, где тело жертвы?

– Похоронили, наверное.

– Вы точно не знаете?

– Не знаю, здесь ведь почти все вахтовики, скорее всего его на родину отправили.

– Куда, когда, с кем, кому? Выясните, пожалуйста.

– Хорошо, – обречённо вздохнул Лист.

– Где находилось тело, когда его нашёл Носорог?

– Очевидно, в кабине.

– Очевидно? Вы сами не видели?

– Извините, господин Фиалка, я сам на месте преступления не был.

– Ясно. А кто из официальных лиц был?

– Шериф.

– Отчёт он писал? Кстати, я вообще никаких документов не видел. Где отчёт об осмотре места преступления, баллистическая экспертиза, протоколы допроса свидетелей?

– Да нет ничего, Фиалка, – доверительно начал Лист. – Сами знаете, как сейчас дела обстоят – служб Объединённой Земли типа Интерпола на местах нет, шериф – лицо выборное, он вообще пекарем был, да и сейчас его пекарня работает. Хлеб вкусный печёт, поэтому, наверное, его и выбрали. Какой из него специалист в криминалистике? Вот вас и вызвали для проведения расследования. – позлорадствовал новоиспечённый инспектор.

– Вы, капитан, тоже, между прочим, сотрудник Интерпола сейчас.

– Ну, так мы вместе с полковником и занимались этим делом. – возразил Лист.

– Ладно, добавьте шерифа в список к тем двоим. Ну а патологоанатом, он что, отчёт о вскрытии тоже не писал?

– Писал, наверное, но я его не видел.

– Тогда и его вызовите, пожалуйста. – попросил он, и сразу задал очередной вопрос:

– А где грузовик, который обстреляли?

– В гараже, наверное.

– Узнайте прямо сейчас!

Пока Лист вёл переговоры по рации, Фиалка решил немного пройтись и осмотреть окрестности. Он прошёл метров тридцать по дороге, ведущей к отвалам руды, и остановился на мостике, устроенном над проложенным под дорогой тоннелем. Метрах в ста впереди начиналась гряда отвалов отработанной породы, поднимавшихся крутыми ступенями вверх.

Фиалка не поленился дойти до них, и даже взобраться на ближайший из этих искусственных холмов, справедливо рассудив, что с земли по кабине высоченного грузовика прицельно стрелять было бы неудобно, а вот с холма в самый раз.

«Дрон дроном, но исключать другие варианты, пока я не посмотрел плёнку с камеры самосвала, не будем» по старой привычке бормотал он сам себе под нос.

Потоптавшись на холме, он, к своему удивлению, нашёл там глубокие следы ребристых ботинок и сфотографировал их, достав из кармана свою шпионскую Minolta-16, с которой никогда не расставался.

– Плёнку проявлю у себя в офисе, здесь афишировать находку следов не стоит. – решил Фиалка.

Пройдя назад до мостика, он залез в тоннель под дорогой, обложенный внутри местами уже осыпавшейся кирпичной кладкой, но ничего интересного там не нашёл.

На площадке его поджидал капитан Лист и стоявший рядом служебный Ленд Крузер песочного, как и окружающий их пейзаж, цвета.

– Решил сэкономить нам лишние полчаса, – улыбнулся Лист. – Успеем до обеда заехать в гараж и осмотреть самосвал Шмеля. Поехали? Вы всё здесь посмотрели?

– Да, спасибо, я готов, – ответил Фиалка и сел на заднее сиденье автомобиля. Лист разместился слева на переднем, и водитель в форме службы безопасности «Алмаза» тронул вездеход с места.

3

– Послушайте, ваш Ленд Крузер выглядит как новый, а ему уже должно быть лет сто. На такой дороге и за это время он давно уже должен был рассыпаться. Это как? – поинтересовался Фиалка у Листа.

Вездеход, действительно, плавно передвигался на своих зубастых колесах по сплошным рытвинам и ухабам, оставленным громадными карьерными самосвалами. Внутри было тихо, даже мотора было почти не слышно.

– Так она и есть новая, – ответил Лист с самодовольной улыбкой. – Их в Дурбане делают, в соседней ЮАР. Хороша, да? Модель с двойным карбюратором, мощная зверюга. Работает, между прочим, на тростниковом спирте, как и наши самосвалы.

– Да, отличный автомобиль, – кивнул Фиалка. – Согласитесь, прогресс не остановишь. Восстановить производство таких сложных изделий по столетней давности чертежам, переоборудовать автоматические сборочные линии в настоящий конвейер, безо всякой там электроники, это настоящее достижение.

Лист промолчал, а про себя подумал: «Очередной долдон на мою голову. Все что ли они такие в Интерполе? Зря я туда пошёл, тут никакой большой зарплаты не надо. Я бы на спирте больше заработал», но благоразумно промолчал, тем более что они уже подъехали к гаражу.

В гараже стояло штук десять самосвалов, на вид совсем новых и ничем не отличающихся между собой. К ним подошёл невысокий толстенький человечек в форменном комбинезоне и с большим родимым пятном на лбу.

– Начальник гаража Макула, – представился он. – Чем могу помочь?

– Покажите нам, пожалуйста, грузовик, который привезли вам для ремонта после обстрела дроном, – попросил Лист.

Фиалка отметил, что версия о стреляющем дроне, очевидно, была известна всем на руднике, что, вообще-то говоря, было нарушением правил проведения расследования.

– Да вот же он, – ответил Макула, указав на самый крайний в ряду самосвалов.

– А это точно он? На нём же нет никаких следов повреждений, – поинтересовался Фиалка, так как указанный грузовик по внешнему виду ничем не отличался от всех остальных.

– Так мы всё уже отремонтировали, смотрите, он как новый стал, – с гордостью ответил начальник гаража.

– Заказ-наряд есть? – с последней надеждой спросил Фиалка.

– Да нет, зачем? Мы свою технику обычно ремонтируем безо всяких там заказ-нарядов. Зачем они нам? Мы же на себя работаем, а не для сторонних клиентов, – удивился он.

– Хорошо, ну а запасные части-то вы закупали на стороне?

– Нет, со склада брали, там много со старых времён осталось.

– Ясно, тогда, наверное, у вас сохранилась заявка кладовщику со списком деталей на замену?

– Нет здесь никаких кладовщиков, – начал уже сердиться Макула, – пошли на склад и взяли, что надо. Что, плохо отремонтировали что ли? Почему спрашиваете, что проверить хотите?

– Ладно, тогда расскажите мне по памяти, что было повреждено, что меняли.

– Не знаю, что вам и сказать, я ремонт же не сам делал, у нас специалисты есть.

– А кто делал?

– Лило и Нинфео.

– Можно с ними поговорить?

– Они в отпуске с сегодняшнего дня.

– В городе?

– Я не в курсе, в отпуске они на две недели.

– А кто на работе остался? – разговор становился всё более напряжённым.

– Есть ещё трое механиков.

– Ну а с ними можно поговорить?

– А зачем, они же механики, к этому грузовику даже близко не подходили, с механикой у него всё в порядке.

– Значит вы всё-таки видели самосвал до ремонта? Составляли план ремонта, выделяли людей?

– А как же, я ведь начальник гаража.

– И что же у него было повреждено?

– Ну, видеокамера, новую вот поставили.

– И что в кабине было повреждено?

– Да я особо не разглядывал, вызвал Лило и Нинфео и велел им всё починить.

Фиалка отметил для себя это «починить». Он решил, что ничего больше здесь не добьётся, но всё же подошёл к самосвалу поближе, попросил Листа и Макулу отойти в сторонку, а сам незаметно вытащил фотоаппарат и снял кабину со всех сторон, а также изнутри, забравшись туда по лестнице.

Внутри вообще не было никаких следов убийства водителя – ни пятен крови, ни забытых мелких осколков стекла под резиновыми ковриками, вообще ничего. Всё это показалось Фиалке очень странным. Да и в целом кабина выглядела абсолютно новой, складывалось такое впечатление, что в ней никто ни разу не ездил – ни следов потёртости на руле или педалях, ручке переключения передач, или на сиденье водителя. Не было там и всяких мелких вещей, указывающих на недавнее присутствие человека – упаковок и обёрток из-под еды, пустых пластиковых бутылок или пачек сигарет. Он сел за руль, покачался из стороны в сторону – ничто под ним ни разу не скрипнуло, пружины и амортизаторы сиденья работали мягко и бесшумно. В слоте видеокамеры Фиалка обнаружил новую на вид компактную кассету и положил её к себе в карман.

Спустившись на землю, он больше ничего не стал спрашивать у Макулы, а просто поблагодарил начальника гаража за сотрудничество и предложил Листу прерваться на обед.

Обедали они в столовой на том же этаже офисного здания, где был кабинет Прохруста. Фиалка здорово проголодался, так как последнее, что он сегодня ел, было скудным завтраком в самолёте. В довольно большом помещении без окон стояло около десятка столиков, на стене у самого входа висело два умывальника с идеально чистыми полотенцами на уже проржавевших крючках, а за раздаточной линией скучал одинокий сотрудник в белом халате и колпаке. Кроме него и Фиалки с Листом, больше в столовой никого не было.

– Как вам, вкусно? – поинтересовался Лист. – Это местная еда, можно сказать, наши национальные деликатесы.

– Да, спасибо, – ответил Фиалка с набитым ртом, но на самом деле слукавил. У него с рождения были деградированы вкусовые рецепторы, но никто, кроме родителей этого не знал. Он мог ощущать только совсем уж сильные оттенки вкуса, например, как и все обычные люди, морщился, съев целый лимон, так что этот дефект его организма оставался незаметным для окружающих. Короче говоря, поступая в академию Интерпола, медицинскую комиссию он прошёл успешно.

– А где все сотрудники? – поинтересовался Фиалка. – Ведь сейчас время обеда?

– Нет, обеденное время уже закончилось, да и многие ланч-боксы с собой из дома берут, обедают на рабочем месте.

– А смысл? Еда здесь, как я вижу отличная, да и платить за неё не надо, правильно? Корпорация ведь обеспечивает сотрудников бесплатными обедами, разве не так?

– Да, всё так, но люди, наверное, всё же предпочитают домашнюю еду.

– Так они ведь у вас почти все вахтовики, разве нет? Откуда у них домашняя еда?

– Вот ведь зануда, – подумал Лист, – пристанет как репей, всё ему знать надо, как бы побыстрей от него избавиться? – А сам ответил:

– Ну, я не знаю, может на месте с кем-нибудь сходятся, или женятся. Их личная жизнь нас не касается.

– Ладно, – Фиалка допил стакан тёмно-красного ройбуша, промокнул усы салфеткой, и вернулся к делу:

– Господин Лист, предлагаю сейчас встретиться с шерифом, патологоанатомом, Носорогом и теми водителями, которые, возможно, тоже были на месте преступления. Пока я буду с ними беседовать, может быть займётесь поисками тела жертвы и тех двух, которые ремонтировали грузовик? Если они в городе, я бы тоже хотел с ними поговорить.

– Хорошо, – согласился Лист и достал рацию, а Фиалка отошёл взять ещё один стаканчик местного ройбуша, он ему понравился, хоть и был для него совершенно безвкусным.

– Шериф будет здесь через полчаса, успеем выкурить по сигаре, водители все на смене, доктора тоже нет, можно организовать встречу с ними только завтра, что же касается ремонтников и тела Шмеля, никто не знает где они.

– Вы же говорили, что тело Шмеля отправили на родину? Разве не знаете откуда он к вам прибыл? При заключении контракта вы у него никаких документов не требовали что ли?

– Нет конечно, какие документы? Показал он свои рекомендательные письма, вот и всё, добро пожаловать на работу. У меня, например, есть только один документ – удостоверение капитана Интерпола, а раньше был другой – сотрудника «Алмаза», но я его выкинул за ненадобностью. А у вас разве не так?

– Да всё так, я и имел в виду что-то типа рекомендательных писем, – вывернулся Фиалка, а сам подумал: «Вот как работать в таких условиях? Любой человек подвластен только корпорации, уволился он, и ищи его свищи».

Действительно, при отсутствии государств как таковых, все функции по защите населения и инфраструктуры легли на акционерные общества, да и вообще на все частные компании, налогов-то не было. Тот же Интерпол содержался на деньги крупных корпораций. Ну, и люди сами как-то объединялись, организовывали пожарные дружины, служили у шерифа, всё это, конечно, в свободное от работы время. Собственно, и документов никаких у людей не было – все базы данных были уничтожены во время войны, а потом некому было устраивать перепись населения, да и незачем.

– Рекомендательные письма Шмеля сохранились? – спросил Фиалка.

– Давайте узнаем в отделе кадров, – предложил Лист, – проще зайти туда будет, чем звонить, он в этом же здании.

Отдел кадров оказался маленькой комнатушкой, стены которой были почему-то завешаны многочисленными дипломами, сертификатами и вымпелами. В окружении многочисленными открытых шкафов за единственным столом сидела молодая девушка, очевидно, местная, её тёмная кожа отливала синевой в свете флуоресцентных ламп.

– Это наш главный знаток человеческих душ, а ещё спортсменка и активистка, Беро, – представил девушку Лист, и та сразу заулыбалась, с обожанием глядя на него.

«Ого» подумал Фиалка, «эти две души видать уже познали друг друга».

– Беро, дорогуша, найди нам с господином Фиалкой личное дело Шмеля.

– Это тот, которого застрелили? – голос у Беро, в противоположность её хрупкой фигуре, неожиданно оказался очень низким. – Сейчас.

Она уверенно выудила откуда-то тонкую папку и вручила её Листу, а тот Фиалке. В папке был только два листка – заявление о приёме на работу и короткий контракт, заключённый корпорацией «Алмаз» со Шмелём.

– Беро, а где рекомендательные письма Шмеля, он же вам их показывал?

–Да, но мне их не оставил, только дал почитать.

– А копии с них вы не сняли?

– У нас с этим делом строго, на всякую ерунду дорогую бумагу не тратим, экономия, да и не нужны эти письма в деле. Зачем?

– Ну а для меня исключение сделаете? – улыбнулся Фиалка, – скопируете личные дела Шмеля и Носорога?

– Да зачем копии, возьмите лучше сами дела, потом отдадите, когда не нужны будут, – Беро вручила ему тоненькое личное дело Шмеля, и, порывшись в шкафах, добавила к нему такую же по толщине, то есть никакую, папку с личным делом Носорога.

4

Фиалка с Листом так и не успели выкурить по послеобеденной местной сигаре, так как, спустившись из отдела кадров на этаж ниже, обнаружили в коридоре уже поджидавшего их шерифа, что было понятно по яркой звезде, приколотой на его груди.

Шерифа звали Бакисто, что на эсперанто буквально означало «Пекарь».

– У вас в семье всех так зовут? – не очень вежливо поинтересовался Фиалка. Шериф, крупный мужчина с иссиня-чёрным, наголо выбритым черепом смущённо ответил:

– Да нет, я первый, теперь куда уж деваться, надо соответствовать имени, хлеб печь я не бросил, – улыбнулся он.

Фиалка отправил Листа разыскивать ремонтников обстрелянного грузовика, а сам уединился с Бакисто в выделенной ему Листом переговорной комнате – стол, два стула и больше ничего. «Поразительная для крупной корпорации скромность» подумал он.

– Бакисто, опишите мне, пожалуйста, подробно всё, что вы увидели на месте преступления.