Читать онлайн Дорожные ужасы

История про чертей

Как-то у меня дома отмечали мы премию, немножко с друзьями выпивали. Немножко, потому что уже не особо лезло после майских праздников, и всего лишь немного расслаблялись прохладным пивом. Нас четверо было, тридцатилетних мужиков, почти одногодок. На кухне за накрытым столом расположились я, электрик Витёк, Саня из Подгорной да Сёмка Алкаш из села Топольки. Сёмку Алкашом мы ради стёба называли, в действительности ему с самой молодости нельзя было принимать по состоянию здоровья ни грамма спиртного. Но мы же друзья, а на такие дружеские подколы наш товарищ не обижался. Семёну ведь всё равно нравилось бывать в нашей компании. Всё лучше, чем со сварливой женой дома торчать. Так он говорил. Хотя он и не употреблял алкоголь, но всегда находил возможность посидеть с нами, попивая соки и компоты. Его любимая фишка – обожал рассказывать всякого рода мистические байки. Ерунда, конечно, полнейшая, но нас это веселило, да и рассказывал он прикольно, с чувством и расстановкой. Иногда даже не до смеха было, пробирало нашу компашку, особенно под хмельным градусом.

Нужно сказать, что последняя рассказанная Сёмкой история не понравилась никому из нас, показалась нестрашной и глуповатой. Байка про чертей, одетых в одежду в горошек. Она была про то, как его бабуся еще в давние советские времена из села на колхозной машине в районный центр ездила, а по возвращении наклюкавшийся самогона водитель грузовика начал засыпать. Она его остановила, чтобы не убились, и пришлось ночевать прямо в лесу на обочине в машине, пока он проспится хоть немного. Ну вот, та бабуся уже под самый рассвет вышла из кабины проветриться и тут наткнулась на лесной дороге на толпу чертей. Самых настоящих, вот вам крест!

Издалека черти выглядели как люди, а вблизи их жуткие рыла оказались и близко не человеческие. Прямо скажем, настоящие звериные рыла с глазами-угольками, шерстью на рожах и поросячьими пятаками. А вот одеты они были смешно даже – старое рваньё в цветной горошек, ноги босые, вместо ступней – копыта. Отсюда приклеилось название дурацкой истории.

В общем, нечистые рожи напевали противными голосами песни, а завидев бабку, к себе в толпу едва не затащили. Еле-еле она убежала от них, спряталась в машине и дрожала как осиновый лист, пока солнце не взошло полностью, и она водителя не растолкала. Ну а после кому ни попадя бабуся эту историю рассказывала и клялась в её правдивости. Народ хохотал и от её россказней крутил пальцем у виска.

Исключением среди слушателей не стали и мы с мужиками, поржали над байкой про шерстяных чертей, предложили Семёну что-то поинтереснее придумать. А он взял и обиделся на нас, говорит – да я сам недавно таких чертей прямо днём видел; на опушке леса за его селом шатались двое нечистых. Наш товарищ добавил, что в позапрошлое воскресенье, после обеденной грозы, он поехал в лес за жердями на раритетном тракторишке Т-16, который в простонародье называют «шассиком». Ну тот самый, что впереди с кузовом. Там встретил двух мужиков у груды деревьев, которые буря в прошлом году выворотила из земли. Оба подозрительных типа в надвинутых на глаза кепках, так что лица не видно. Один мужик был в пятнистом сером свитере и безразмерных джинсах, высокий и худой, второй, в зелёном спортивном костюме, заляпанном грязью, упитанный и низкорослый.

Всех знал Семён в Топольках, а этих людей из трясущейся в движении кабины трактора не смог признать. Остановился Сёмка спросить, кто они такие и чего им надо тут. Не глуша двигатель, выпрыгнул из кабины и подошёл к незнакомцам. Вплотную приблизился и обомлел от увиденного: рыла у мужиков оказались мохнатые, рожи вытянутые, сужающиеся книзу, и пламенели лишённые зрачков глаза оранжевым светом.

Тракторист так и стоял столбом, пока один из чертей, тот, который был пониже ростом, не приказал хриплым голосом: «Денег давай и вали отсюда».

Ни жив, ни мёртв, Сёмка порылся в карманах, выгреб несколько монет и протянул чёрту дрожащей рукой. Тот монеты жадно выхватил звериной лапищей, едва не оторвав кисть мужчине. Потом ошалевшего тракториста за плечо как пушинку развернул и отвесил ему здоровенного пинка, направив в сторону тарахтящего трактора. Без жердей Сёмка вернулся домой и себя самого сутки потом настойкой пустырника и ромашковым чаем отпаивал, кое-как пришёл в себя. Сказал, что после того случая не может спать нормально, снятся жуткие черти. Вот он с нами и поделился, думает, что полегче ему будет, если не одному в себе страх держать. Потом почесал лысеющую макушку и добавил, что в воскресенье опять видел тех двух монстров, издали. Но приближаться, понятное дело, уже не рискнул.

– Черти чертями, но у них рогов не было, вот! – дополнил историю рассказчик.

Посмеялись мы с бедного Семёна, вынесли решение, что его история поинтереснее бабкиной, но тоже не очень. Где ужас? Где страх? А я так вообще не утерпел и в лицо ему хохотал, на «двоечку», говорю, сегодняшняя сказка, давай следующую.

Насупился как сыч Сёма, сердито глазами посверкивал из-под кучерявых лохм на приятелей. Потом вскочил из-за стола и как заорёт: «Ну раз так, то поехали со мной, покажу вам их! Подходящая погодка, пасмурная, и опять же воскресенье, точно там будут нечистые. По графику». Если черти там, то с нас ему полная бочка солярки, а если нет – он накрывает поляну в следующий раз. Место рядом, всего полчаса езды до него.

– Давай! – развеселился я. – Парни, погнали с ним, на следующей неделе отдыхаем на халяву. Лови болтуна на слове! Витёк, Саня, поехали, пока не передумал он.

– Только запасите мелочь в карманы, – ядовито добавил наш трезвый друг. – Не то черти могут и не отпустить вас пустыми. Слыхали, может, что старуху, Ларису Аркадьевну, в начале апреля на опушке леса нашли мёртвой. Фельдшер написал заключение, что не выдержало сердце у пенсионерки, а я по-другому думаю, потому что дело тоже после воскресного дождя произошло.

– Болтается у меня по карманам кое-какая мелочишка, – издевательски ухмыльнулся я и сказал, обращаясь к приятелям: – Мужики, монет вам отсыпать, а то вдруг наш честный Сёмка передумает?

– Не, дружбан, не надо, как-нибудь так отобьюсь от чертей, могучей пол-литрой, – ржал в голос Витёк, тряся наполовину опустошенной бутылкой.

– Сами езжайте, там в кабине места нет, а в кузове слишком грязно, – заявил Саня. – Я за пивком лучше сгоняю на велике, пока вы ерундой страдаете.

Так и решили. Сёма завёл трактор, мы втроем по-быстрому набились в кабину. По-быстрому – потому что дождь накрапывать начал из туч, которые с самого утра копились над нашей деревней, а мокнуть очень не хотелось. На дворе пускай и месяц-май, а всё-таки прохладно, особенно если побывать под моросящим дождём. Запросто можно простудиться. Ещё две недели тепла не предвидится по прогнозу погоды. Покрутил Саня педали в сторону местного магазина, а мы потарахтели на «шассике» к лесу, который село Топольки обступает с трёх сторон.

Прикатили мы на опушку, где Сёмка, по его заверениям, настоящих чертей видел. Остановились в удобном месте, озираемся. Непрекращающийся дождь усилился, по мутным и кое-где покрытым трещинами стёклам кабины неровно стекали струйки воды, сгоняемые вбок резкими порывами ветра, ухудшая и без того слабый обзор из трактора. В кабине было тесно, неудобно, там и для двоих-то маловато места, а трое взрослых мужчин внутри уж совсем затрамбованы как кильки в банке.

– Давайте вылезем и осмотримся. Убедимся, что тут нет никаких чертей, и в магазин поедем, будем Сёму раскошеливать, – резонно предложил я, и мы, мешая друг другу, вывалились из тесного пространства. Двигатель мы не глушили, попробуй его потом заведи в сырую погоду.

Поначалу мы не увидели ничего. Ну лес ветвями шумит, ну пасмурно, и пронизывает холодный ветер, ну есть неприятное ощущение от то льющего, то переходящего в морось весеннего дождя. И больше ничего! Никаких обещанных чертей и прочего. Впрочем, и не могло быть. Это нас Сёмка взял на то, что мы поленимся и не поедем с ним посмотреть, что и как.

– Нету чертей, друг мой Сёма, готовь деньгу большую, – повернулся я к товарищу, смотрящему напряжённо в сторону леса. – Пусть и не карточный долг, но, как говорят в приличных заведениях, дело чести. Будь добр и ты рассчитаться.

Сёма же молчал, от него ни слова не донеслось. Он так внимательно вглядывался в ближайший бурелом, что его настойчивое напряжение и мне передалось. Ещё более странным мне показалось, что наш второй товарищ, Витя, тоже молчит и стоит, не шевелясь, только немного горбится под холодными дождевыми каплями. Оба парня смотрели в одну точку. Взглянул туда внимательнее и я, подчинившись общему чувству.

И в тот момент не холодок, а настоящий ледяной мороз прошёлся у меня по спине, и затрепыхалось сердце так, словно хотело выпрыгнуть из груди и убежать отсюда раньше своего хозяина.

Впервые в жизни я не мог поверить своим глазам, глядя, как от темнеющей опушки леса отделились и зашагали твёрдым шагом к нашей троице две фигуры, знакомые уже по описанию Сёмки. Одна высокая и тощая, другая приземистая и толстая, чуть ниже меня ростом. Одежда на обоих точно такая же, как в Семёновской байке: кургузые кепки, сильно надвинутые на глаза, потрёпанный спортивный костюм и свитер с круглыми грязными пятнами.

«Мать твою, и правда в горошек…» – мелькнула в голове стынущая мысль. Я еще втайне лелеял надежду, что это идиотский розыгрыш, что выдумщик Сёма – ещё и организатор шуток, что он подговорил заранее каких-то своих знакомых, чтобы специально нас попугать.

Эта призрачная надежда безнадёжно растаяла, когда оба страшных силуэта подошли к нам на расстояние в пару метров, и я уже отчётливо видел остевые звериные волосы на их сплюснутых и вытянутых жутких мордах, острые саблевидные клыки, хищно торчащие из кроваво-чёрных прорезей узких ртов и светящиеся жёлтым огнём округлые глаза. Глаза были без зрачков, как и ранее описывалось Сёмой. Разве что он упустил, что из штанин у обоих вместо стоп торчали мощные копыта, гораздо крупнее коровьих. Я отчётливо видел всё это, потому что слабеющий дождь моментально прекратился, когда появились эти кошмарные твари.

Три человека и два демонических монстра застыли друг напротив друга. Они изучающе разглядывали нас, а мы не могли сойти с места, ошеломлённые, лишённые возможности двигаться чужой недоброй волей. Я всей своей сущностью чувствовал, что даже малейшего добра от этих двоих ждать не стоит. Скорее наоборот. И они не заставили себя ждать и не стали рассыпаться в вежливом знакомстве и джентельменском поведении.

– Денег дай! – проревел тот, который был пониже, и резко протянул ко мне чудовищную четырёхпалую ладонь. Рукав его спортивной курточки задрался, и я увидел, какие мощные мышцы перекатываются под шерстистой кожей. Мой разум услужливо отметил, что каждый из четырёх так называемых пальцев протянутой кисти заканчивался крючковатым чёрным когтем и был как минимум сантиметров пять длиной.

Не с первого раза мне удалось сунуть дрожащую руку в собственный карман джинсов и, порыскав там, выудить оттуда все имеющиеся металлические кругляши. За исключением руки, остальное тело оставалось непослушным, а на моих ногах будто бы повисли двухпудовые гири. Паника нарастала, даже подташнивать начало от нереальности ситуации. Вот уж не знал, что у страха имеется такая грань. И не знать бы лучше никогда!

Я содрогнулся от омерзения, когда немеющими пальцами высыпал монеты в протянутую ко мне ладонь. Совсем немного прикоснувшись кончиками пальцев к тёмной морщинистой коже ладони, я ощутил сильнейшее жжение и поспешно отдёрнул зудящую руку. Ну ладно, хорошо, что хоть руки действовали. Впрочем, толку с этого было немного.

Подобная процедура с наглым отжатием мелких денег произошла и с Сёмой, который хоть и был бледен, но по нему явно было видно, что подобная встреча ему не впервой. А потом очередь подошла к лупающему глазами Витьку, который ближе всех стоял к чертям…

У бедного Витька мелочи в карманах не оказалось, только практически пустая бутылка в судорожно сжатой руке. Наш товарищ ещё сильнее выпучил глаза и бормотал какие-то бессвязные фразы. Кажется, он пытался произнести слова из молитвы «Отче наш», но от одновременного испуга и опьянения у него ничего путного не выходило. Да и сомневаюсь, что молитва помогла бы.

– Нееетуу деньги! Забираааай его! – высоко завыл толстый монстр и дёрнул за рукав свитера высокого чёрта. Тот, не издав не звука, вдруг схватил Витька за голову обеими лапищами и легко, без малейшего усилия, поднял в воздух. Витька судорожно заорал. Его ноги беспомощно болтались в метре над землей, а потом…

Потом пойманная жертва начала чернеть лицом и жутко завывать, из глаз и ноздрей парня повалил светлый дымок. Подвывая, Витька вертел обожжённой и уже слепой головой во все стороны, то и дело тыкаясь в нас невидящими тёмными глазницами. Мы заорали от страха словно по команде, и тут нас будто отпустило.

Не разбирая дороги, бросив трактор, нашего товарища и мучавших его монстров, мы рванули в сторону деревни. Спотыкаясь и поскальзываясь на мокрой после дождя траве, мы неслись без оглядки, охваченные абсолютным ужасом и паникой. Хотя соврал, не совсем без оглядки. Один разочек я всё-таки обернулся – вдруг наш товарищ смог вырваться из лап обладающих неимоверной силой гадин.

Однако остатки моей храбрости исчезли, когда я увидел, что безвольное тело Витьки два чёрта тащат в сторону лесного бурелома. Больше ни я, ни Сёма не оглядывались до самых Топольков.

Примчавшись в деревню, мы вломились в первый дом, где сбивчиво объяснили опешившим хозяевам ситуацию, и те немедленно вызвали полицию. Правда, думаю, хозяин дома вызвал полицейских скорее для своей безопасности, поскольку от нас прилично разило перегаром. Долго мы там были, пока не приехали люди в форме и не сопроводили нас к брошенному трактору. Заявление о пропаже Вити у нас приняли только через три дня.

Прошло два месяца, а Витька так и не нашёлся. Зато нас, всех троих, включая Саню, не поехавшего в тот проклятый день на тракторе, каждую неделю таскали на допросы в районный отдел полиции. Подозревали, что мы по пьянке грохнули своего приятеля и просто несли бред насчёт чертей, пытаясь запутать следствие. Но по итогу, слава богу, отстали, не найдя ни мотива, ни трупа, ни оружия убийства, которого, разумеется, не было и не могло быть.

А вот Семён, похоже, двинулся рассудком. Он и без того чудаковат был, а теперь его, постоянно бормочущего что-то непонятное себе под нос на скамейке у отчего двора, и подавно десятой дорогой обходили местные. Саня же не поверил нашей истории про Витька, поссорился с нами и общаться перестал.

Ну а я… Я вовремя сообразил, что не стоит всем подряд про чертей рассказывать, а то недолго и в смирительную рубашку угодить. Ищу хорошего риэлтора для продажи моего дома, ведь моя деревня совсем рядом от того проклятого места, и мне хочется убраться как можно дальше отсюда. Желающих купить здесь дом немного, ведь захолустье. Потому продажа жилья сильно затянулась. А ещё засела у меня в голове одна назойливая мысль, и я ей подчиняюсь несмотря на страх. Злая мысль и упорная.

Дело в следующем – пока продается дом, я каждое воскресенье хожу с ружьем в пасмурную погоду к тому месту, где черти в горошек уволокли Витьку. Близко, конечно, не подхожу, хотя и вооружён. Просто пытаюсь принять и осознать открывшуюся мне другую реальность, но пока так себе выходит. Особенно после того, как издали увидел знакомые силуэты у злосчастной опушки леса. Только теперь их было не две, а три. И, к несчастью, третья фигура – до боли знакомая. Видать, Витька третьим чёртом стал.

Это было моим последним посещением того места.

Поездка с тёщей

Девять лет назад мне пришлось неожиданно проехаться ночью больше четырёхсот километров. Ехать нужно было домой ко второй дочери тёщи, у которой, так уж совпало, гостили мы с женой и внучка. У тёщи гостили, то есть. Причина незапланированной поездки была следующая: приехала переночевать перед вступительным экзаменом в местный институт из деревни племянница жены и внучка Зинаиды Петровны, Катя. Ну а сами документы для поступления беззаботная девчонка забыла в деревне. Сказала, что на полочке, возле зеркала в прихожей они остались лежать. Случается такое со всяким.

Неприятную ситуацию необходимо было решать в любом случае. Абитуриентке автобусом никак не успеть съездить в обе стороны до экзамена. Катькины родители уехали отдыхать в Крым, попросив проконтролировать девчонку мою тёщу. Ну и вот такой казус. Будущая студентка в слезах, хмурая тёща мрачнее грозовой тучи ходит из угла в угол, жена меня треплет за рукав рубахи, мол, Вася, спасай светлое будущее Катенькино, а то и поступление провалится, и родственный скандал грозит, потому что не досмотрели за растеряшкой.

– Васечка, дорогой, съезди, пожалуйста, в Берёзовое с Катей, привезите её документы, мы все так благодарны тебе будем, – щебетала мне на ухо жена Оля и так томно дышала, что мысли возникали в моей башке вовсе не о поездке.

– Нельзя ребенку в дороге проводить ночь перед экзаменом. Она невыспавшаяся и уставшая будет завтра и наверняка не наберет нужные баллы, – голосом Левитана врезался в томное бормотание жены сердитый тёщин бас, круша поток приятных мыслей. И тут же она добавила неумолимым голосом:

– Василий, я с тобой съезжу в Березовое. Катя и Оля пусть отдохнут. Кате завтра сдавать экзамен, а Оля её будет сопровождать. Ну а ты днём выспишься, у тебя же завтра выходной.

– Так давайте я сам съезжу, Зинаида Петровна! – начал возражать я.

Мне не хотелось провести полночи в машине вместе с тёщей, которая меня явно недолюбливала несмотря на то, что я её дочку на руках носил и зарабатывал по моим меркам вполне нормально. Впрочем, к тёще, которая своего мужа выдрессировала до рабского подчинения, я относился нормально, хоть и без пиетета. Я не зря рассказываю про зловредный классический характер тёщи, поскольку в том, что случилось в дороге ночью, именно он сыграл немалую роль. В этом я уверен на сто процентов.

– Нет. Я с тобой поеду. Я всё знаю в их доме, ключи уже взяла у Катеньки. Так что, Василий, давай, заводи свой драндулет. Я спущусь через десять минут, и поедем. Буду в дороге с тобой разговаривать, чтобы ты не заснул, – заявила Зинаида Петровна.

«Ну, офигеть. Комбо! Мало того, что после рабочего дня ночью ехать, так еще и тёщины монологи слушать всю дорогу. Знаем мы её разговоры», – подумал с сожалением я, но вслух безэмоционально сказал:

– Ладно.

Надел ветровку, прихватил телефон и вышел на лестничную площадку.

Нет, я не подчинился и не смалодушничал. А вдруг племянница документы не там оставила, где говорит. Тогда мне придется рыться в комнатах чужого дома? Пусть едет и там сама разбирается, перетерплю как-нибудь разговорчивого пассажира.

– К восьми утра мы должны вернуться! – донеслось мне вслед, когда я спускался по лестничному маршу. Выйдя из подъезда и поёжившись от ночной прохлады, я ускорил шаг, идя к машине.

Через пятнадцать минут моя «Ауди», несправедливо обозванная тёщей «драндулетом», разрезала темноту на загородной объездной дороге, выныривая из мрака на освещенные участки и снова погружаясь в темноту. Вскоре закончились вереницы фонарных столбов, и наш автомобиль покатился по ленте гладкого чёрного асфальта, заехав в бесконечный лесной массив, которыми богата наша область. Через сорок минут движения по туннелю из обступивших дорогу раскидистых деревьев нам перестали попадаться редкие встречные машины, а попутных вообще не было.

Магнитола еле слышно играла попсовую музыку, недовольная спутница на соседнем сиденье, перекрывая её, бубнила нечто поучительное. Я помалкивал, иногда кивал, пристально глядя на дорогу, освещаемую галогеновыми фарами. Здесь на дороге через смешанный лес нужно быть предельно внимательным. Может и кабан через асфальтовую полосу сдуру рвануть, или олень выскочит. Если столкнуться, то и машину разворотишь, и вдобавок штраф немалый заплатишь за погибшее животное. Ещё и сам травмироваться можешь.

– А у Федьки, дочкиного одноклассника, большая новая машина. Этот, как же его – Ленкрузер! Федька строит двухэтажный коттедж за городом, а вы с Олей ютитесь в двушке. На садовом участке нажили только туалет и домишко для инструментов, – завела заезженную пластинку Зинаида Петровна, с хитрецой поглядывая на меня.

– Ну и женитесь сами на Федьке! Все блага и получите! Ваш муж всё равно даже не пикнет! – наконец не вытерпел я и повернул колёсико магнитолы, добавив громкость. Попсовая музыка перекрыла тёщино возмущение, извергшееся словно раскалённый вулкан моментально после моих дерзких высказываний.

Десять минут бурлящая злобой женщина пыталась перекричать музыку, даже порывалась убавить звук, однако я отпихнул её руку от регулятора громкости, не переставая следить за дорогой. Когда она снова повторила такую же попытку, я резко затормозил и, едва не войдя в занос, остановился на травяной обочине. Заглушил двигатель и спокойно предложил.

– Зинаида Петровна, выходите из машины, идите прогуляйтесь и немного остыньте. Начнёте опять свою чушь нести, я развернусь и поеду обратно. Потом оправдывайтесь перед родственниками, я им объясню причину, уж поверьте! – высказался от души я.

После таких сокрушительных аргументов тёща вытаращилась на меня и как рыба беззвучно разевала рот, упакованный золотыми зубами почти полностью. Удовлетворённый достигнутым эффектом, я собрался завести двигатель и ехать дальше в сторону Березового, до которого ещё было катить и катить. И в этот момент увидел, что моя опешившая родственница глазеет своими округлившимися гляделками не на меня, а на поворот дороги в тридцати метрах впереди.

Я перевёл взгляд туда же, и меня пробрала дрожь. Я – крепкий тридцатилетний мужчина, не трусливый, в здравом уме и адекватной памяти. Однако то, что я увидел через лобовое стекло, заставило меня как минимум засомневаться в собственном зрении и, возможно, в рассудке.

От поворота прямо на наш автомобиль ехал, хотя нет – словно плыл, не касаясь твёрдой поверхности, большой грузовик, светящийся мертвенным голубоватым светом. При этом он был частично прозрачным; пучок света от фар моей машины пронзал его насквозь, достигая тёмной рощи вдалеке. Его очертания чем-то были похожи на формы старой модели «ЗиЛа» или чего-то подобного. Освещенный струящимся синим светом салон кабины грузовика был пустым. В нём не было водителя, но рулевое колесо крутилось само собой, подруливая в нашем направлении. В кузове надвигающейся машины шевелилась некая живая масса, вздымаясь буграми и выпуская что-то похожее на конечности-отростки над обоими бортами. Таких отростков было много.

Очевидно, с моих губ сорвалась нецензурщина, так как я услышал матерные слова, произнесённые моим голосом, который будто исходил со стороны. Я очень редко ругаюсь, но как было удержаться, когда из кузова грузовика, резко остановившегося почти перед капотом нашей «Ауди», посыпались на придорожную траву многорукие, высокие и худые существа, издававшие шипение. Они падали и поднимались на тонкие конечности – жалкое подобие ног. Их крайне худые антропоморфные тела с конусными головами, лишёнными глаз и носа, выдавали такой же синеватый рассеянный свет, как и тот, что исходил от их диковинного транспорта.

– Выххходиии, – прошелестело в окружающем пространстве, подавляя всякую волю к сопротивлению.

Я бы выполнил этот приказ, поскольку мне вдруг очень захотелось выйти, но, на своё счастье, абсолютно не чувствовал собственных ног, а следовательно, не мог оторваться от водительского сиденья. А вот Зинаида Петровна могла.

Находясь в наполовину парализованном состоянии, я наблюдал за тем, как тёща, не торопясь, расстегнула ремень безопасности, покопалась в своей сумочке и с ледяной ухмылочкой на лице вышла из машины. Всё, что происходило после этого, осталось отчётливыми образами в моей памяти, и я могу поклясться, что видел именно то, о чём рассказываю.

Тёща уверенно направилась прямиком к толпе жутких существ, которые уже касались своими паучьими хваталками моего автомобиля, заставляя индеветь и искриться ледяными кристалликами металл капота, преломляя магический свет. В салоне автомобиля тоже стало холодно. Я даже чувствовал, как моё лицо и руки щиплет от ледяного сквозняка. И это во второй половине июля, когда в это время года в нашей области температура даже ночью не падает ниже двадцати градусов тепла!

Впрочем, это было не самое удивительное… Я продолжал следить за Зинаидой Петровной со смешанными чувствами. Тёща мне, конечно, порядком нервы потрепала, однако она всё-таки живой человек, и что важно – мать моей жены. Как я потом Ольге объясню, если вдруг каким-то чудесным образом выпутаюсь из этой ситуации, а она погибнет?

Вокруг женщины с сумочкой вихрем кружились худосочные твари, готовясь наброситься все разом и расправиться с ней. А потом, скорее всего, наступит и моя очередь. Пришла в голову мысль, что и Зинаида Петровна, и я должны непременно стать такими, как те жуткие существа из грузовика. Мы с ней станем практически бестелесными, но смертоносными для живых людей и будем нападать на остановившихся ночью водителей, чтобы пополнить содержимое кошмарного грузовика. Стать концентрированной смертью. Эти мысли в моём разуме, похоже, были не совсем моими. Я улавливал их пророческие обещания, изо всех сил вцепившись обеими руками в руль и трясясь от страха и холода.

Однако тёща не оправдала ни моего мрачного прогноза событий, ни ожидания чудовищ. Она развернулась ко мне, её глаза пыхнули алым демоническим светом, черты лица чудовищно исказились, вытягиваясь вниз и трансформируя золотозубый рот в хищную клыкастую пасть. В следующую секунду она схватила ближайшую тварь, тут же обрётшую физическую бледную плоть в её когтистых, чешуйчатых лапах, только что бывших нормальными человеческими руками. Существо, осознав настолько изменившийся расклад, завопило так, что я чуть не оглох. Только ему нисколько не помог вопль, как были бесполезны и отчаянные попытки вырваться. То, что было Зинаидой Петровной, разинуло необычайно широкую пасть и впилось клыками в голову пойманной добычи. Обоих охватила синеватая дымка и вопящее существо растаяло в лапах тёщи, съёжившись и осев искрящейся пылью на траву. А глаза тёщи полыхнули ещё более ярким огнём. Она довольно зарычала и потянулась за очередным пассажиром грузовика.

Остальные монстры в панике метнулись подальше от чудовища, куда более опасного, чем они сами. Но спасения в призрачном «Зиле» достигнуть успели не все они. Ещё одна убегающая полупрозрачная субстанция была поймана, укушена и обращена в прах.

Как только последнее существо исчезло в кузове грузовика, тот, заревев двигателем, выбросил сноп искр из-под колес и, чуть не задев мою машину, выехал на дорогу. Выполнив крутой вираж, он развернулся и понёсся в ту сторону, с которой приехал. Следом за ним исчез ужасный холод, чуть не заморозивший меня. А тёща в демоническом обличье осталась на месте, довольно потирая огромные чешуйчатые ладони. Она проводила призрачную процессию взглядом, пока машина не скрылась за поворотом, стряхнула с цветастой блузки насевшую поблёскивающую пыль и… пошла ко мне.

Острые когти заскрипели о ручку машины, когда она открывала дверцу. Пребывая в ступоре, я отметил, что тёща стала выше и массивнее, она с трудом вместилась на соседнее сиденье. Я, переживший только что невообразимый ужас, находился в смятении, не зная, чего ожидать. Может, она меня всё-таки не убьёт? Мы хоть и терпеть не можем друг друга, всё же родственники. Такого рода надежда тлела в моём сознании, которое было воспалено произошедшими событиями и грозило вовсе меня оставить.

– Ну что, зять, расселся? Поехали, дела не ждут! – Зинаида Петровна подцепила кривым когтем замок ремня и пристегнулась – про безопасность и порядок она не забыла и в образе чудовища. Поскольку я продолжал пребывать в оцепенении, она протянула ко мне уродливую конечность и легонько похлопала по плечу. От её прикосновения я задрожал, меня будто укололи горячие иглы. Тёща увидев собственное отражение в зеркале заднего вида, оскалилась, выдала что-то вроде «Аххх, дааа» и снова трансформировалась, убрав опасные когти с моего плеча.

И если её обличье чудовища мой разум еще как-то терпел, то обратного превращения: кусков отваливающейся чёрной плоти, осыпающихся шипов, чешуи и хрустящих костей черепа, теперь меняющихся в нормальный человеческий облик, – он не вынес. Я провалился в беспамятство, так и не увидев финала процедуры. Последним, что я запомнил, – был прожигающий взгляд её гаснущих миндалевидных глаз, почти вернувшихся к изначальной форме, но ещё не потерявших до конца адского наполнения…

Очнулся я под окнами тёщиной многоэтажки, когда уже рассвело. Слава богу, это была моя обычная тёща, которая меня сильно трясла за плечо, схватившись за него самыми обычными пальцами, немного толстоватыми и с золотым обручальным кольцом на одном из них.

– Как я здесь очутился? – спросил я срывающимся голосом. – Мы были же там, на дороге, а потом эти на нас напали, и вы их прогнали, убили даже двоих гадов.

– Никак тебе кошмар приснился, Васёк? – всплеснула руками тёща. – Ой, а ведь и немудрено. Ты же так, зятек, измотался. Считай, без отдыха до Берёзового и обратно ездил, да ещё мне Катины документы помогал в доме искать. Вот какой молодец!

Она потрясла прямо перед моим лицом голубой прозрачной папкой с кипой бумаг, подтверждая слова об удачном финале путешествия, а я совершенно ничего не помнил с того момента, как вырубился в машине на обочине. Ни дороги в Берёзовое и обратно, ни поиска документов, ни своей странной пассажирки на обратном пути. Зато Зинаиду Петровну в амплуа демона из глубин преисподней запомнил великолепно, до малейшей детали. Не бывает таких сверхчётких кошмаров! Просто не может такого быть!

– Наверное, и правда приснилось, Зинаида Петровна, – пробормотал я. Решил, пока не разберусь, не доказывать тёще, что она лжёт, а действительно нормально отоспаться и на свежую голову отделить жуткий сон от яви. А то ещё объявит меня сумасшедшим, жене нажалуется. Она вполне может подобное выдать и без всяких сверхъестественных возможностей. Пойди потом отмойся от обвинений.

– Ну, пойдём, я тебя покормлю и выспишься, пока Катя с Олей по экзаменам бегать будут, а мы в гости с мужем сходим к Мамоновым, – подозрительно ласковым, добрым голосом проворковала женщина. Такие добрые нотки в её голосе проскользнули на моей памяти всего два раза. Первый раз, когда я оставил роспись в книге актов о браке с её дочерью Олей, а во второй раз, когда её подруга, Мамонова, сообщила, что умер их бывший начальник из конторы. Хотя нет – был ещё третий раз. Тогда муж Зинаиды Петровны, Данталион Николаевич, подарил ей на юбилей странный набор из тринадцати янтарных статуэток, изображавших древних воинов. Подарок, на мой взгляд, такой себе – воины из тёмного янтаря выглядели дефективными, некоторые смотрелись деформированными уродцами, однако юбилярша светилась счастьем.

Я вот, например, своими подарками, ни разу тёще не угодил. И вот сейчас она обращается ко мне по-хорошему, с добротой. Может, из-за того, что услужил ей с документами внучки, а может, она притворяется, пытаясь укрепить во мне уверенность в простом ночном кошмаре. Я поднялся в её квартиру, перекусил и улёгся спать на диване в зале. Засыпая, я слышал обрывки фраз еле слышного разговора тёщи и жены на кухне: «Весёлая дорога вышла… посмели напасть, придурки… муженек твой так испугался» и ещё что-то неразборчиво.

Рутина вереницы последующих рабочих дней захватила меня с головой, заставив на какое-то время забыть события той невероятной поездки в Берёзовое и спрятав мой страх перед открывшейся мне новой личиной Зинаиды Петровны.

Через две недели, приехав на очередные вечерние посиделки у родителей жены, мы остались ночевать по просьбе Ольги. К тому моменту всё произошедшее мне уже действительно виделось глупым сном, порождённым буйной фантазией.

Среди ночи, проснувшись от духоты, я, стараясь не разбудить тихо посапывающую жену, выбрался из постели и потихоньку побрёл через коридор и зал на лоджию – подышать прохладным воздухом. У тёщи вчера сломался кондиционер, и завтра мы ждали ремонтника.

Однако балкон был занят. Там курила Зинаида Петровна, опёршись на подоконник и выпуская густые клубы сизого дыма. Дворовые фонари уже, наверное, пару часов как были отключены, поэтому торс и голова её темного полноватого силуэта размыто вырисовывались на фоне покачивающихся макушек тополей и ночного звёздного неба. Она пыхнула сигаретой, затягиваясь в очередной раз, и тут её глаза блеснули в полумраке уже знакомым мне демоническим светом. Для случайного блика это свечение было слишком неестественным, ярким. Дополнительно воображение услужливо дорисовало мне зловещую улыбку на лице Зинаиды Петровны. Я попятился в коридор и покинул зал, поспешив вернуться в кровать. Долго не мог унять бешено колотящегося сердца и с трудом заснул. Будить жену и рассказывать ей о её матери я не видел смысла. Как было и в прошлый раз.

С той поры, я стараюсь реже бывать в гостях у родителей жены и всегда отказываюсь там ночевать. Всякий раз жена недоумевает, а Данталион Николаевич с Зинаидой Петровной хитро перемигиваются, когда я придумываю очередную причину не оставаться с ночевкой. Но я продолжаю делать вид, что всё в порядке и, разумеется, избегаю ссор с тёщей. Чёрт её знает, что она такое…

Покупка

Саня Карташин наконец купил себе машину. На новенькую из автосалона денег не хватило, да и не рассчитывал он на новый автомобиль. Поэтому парень целый месяц заглядывал в объявления на сайте подержанных легковушек; присматривался и приценивался. Да, действительно, не «мерседес» ему достался, но оранжевая семилетняя «Калина» в деревне тоже котируется неплохо. Автомобиль был ухоженный, небольшие дефекты имелись, конечно, но продавец их и не пытался скрывать. Сам указал, в каком месте стойку переваривали, где вмятинки прятались под шпаклёвкой и краской. Отличную скидку сделал. Всё по-честному, как он и говорил. Приятный такой, спокойный седой мужик, с мягким баритоном. Прихрамывал на правую ногу немного.

Осмотрели с ним вместе машину в одной из автомастерских в райцентре; всё было, как в объявлении. Точнее, осматривал Саня с автомехаником, а продавец с довольной физиономией расхаживал всё это время туда-сюда и говорил, что хорошо, что в нормальные руки машину отдаёт – Саня тоже механиком был, в технике хорошо разбирался. Только он по тракторам и комбайнам специалист.

Рассчитался с мужиком Саня, заехали они, переоформили документы в МРЭО, заплатили пошлину, пожали друг другу руки, и покатил счастливый Санёк хвалиться долгожданной покупкой перед друзьями. А вечером ещё планировал с собранным букетом полевых цветов и купленным в городе серебряным кулоном с фианитом подкатить к Любаше во всех смыслах. На симпатичную подругу он уже год заглядывался, но та только про дружбу болтала. Между прочим, мать у девушки знахаркой была и таким строгим взглядом порой окатывала Саню, что тому хотелось побыстрее скрыться с её глаз.

– Ооо, Саня, ты красава! Затонируем ещё, диски нормальные закинем, музычку топовую, марафет наведём, шик-тачанка будет! – Коля и Андрей топтались возле приобретённого автомобиля, заглядывали под капот, проверили салон. Попробовали, как работают электрические стеклоподъёмники, послушали, как звучит движок. Ребята тоже были рукастые, с техникой на «ты». Прикатили к нему на мотоцикле с коляской, собранном из кучи запчастей в механического монстра, на котором только по деревне и окрестностям кататься, так как он ни один техосмотр не пройдет и не зарегистрируешь его.

– А если бы в прошлом году отдыхать не полетел бы в Турцию, уже давно бы был на колёсах! – намекал Андрей на лишние траты и на то, как родная сестра Сани, живущая в соседней деревне, уговорила его на заграничный отдых. Разведённая молодая женщина с двумя детьми надавила брату на жалость, и тот от широты душевной повёз всю компанию на далёкие солнечные берега. Сестра обещала ему вернуть часть денег позже, да куда там. Ей с детьми самой еле хватало. Впрочем, Саня и не требовал. Родня же. Ну подумаешь, год ещё ездил на полумёртвой «девятке», постоянно ремонтируя. В конце-то концов он же пересел пусть и не на люксовый, но на вполне сносный автомобиль. А там глядишь, через пару лет и ещё что-то получше приобретёт. Он сам парень холостой, работает у фермера как проклятый, тот деньгами не обижает. Дела идут неплохо. Скопит нужную сумму обязательно.

– А мы тебе в подарок чехлы купили! – с видом фокусника Коля достал из коляски мотоцикла новенькие упакованные чехлы на Санино авто. Вместе со счастливым Саней тут же примерили обновку на сиденья. Салон приобрёл ещё более дорогой вид.

– Гляди, золото, кажись, – Андрей выудил из-под завернувшегося ножного коврика крупную золотую серьгу и продемонстрировал товарищам.

– Хм, а бывший владелец говорил, что холостой, и до него владельцем тоже мужик был. Может, подвозил кого, и как-то затерялась, – озадачился Саня.

– Ну, считай, бонус тебе к покупке! – Колян был жадноват и не упускал никакую, даже малейшую выгоду. – Грамм пятнадцать будет в ломбарде. Проба «585», зуб даю. Отличный профит. Считай, наша месячная зарплата.

– Ну ладно, – развёл руками Саня. По-хорошему, конечно, надо было бы серьгу вернуть владельцу, может, действительно какая-то знакомая умудрилась потерять. Но Колян его убедил, что этого делать не надо. Да Саня не слишком и сопротивлялся.

Коля и Андрюха работали у того же фермера и получали не меньше Сани, но оба уже были семейные, с детьми, с кучей забот и хлопот, на которые утекала большая часть добытого бюджета. Но за Саню, друга детства, они были по-настоящему рады.

– Ладно, парни, спасибо вам. Сейчас машину во двор загоню, и можно по пивку. Я сегодня уже никуда не поеду, а Коляну после бутылки пива ничего не будет. Проставлюсь немного, остальное после уборочной! – заявил новоиспеченный автовладелец, усевшись за руль «Калины».

– Поддерживаю, да можно и больше, чем по одной. Бросим тут мотик, прогуляемся пешком, если что, – поспешил согласиться Андрей, большой любитель пива.

Пока Саня с заправским видом закатывал машину во двор и закрывал ворота, друзья уже вовсю хозяйничали в доме, накрывая на стол. Отмечали ведь и покупку, и возможность отдохнуть от семей по этому поводу. Пьянка задержалась до позднего вечера, и одной бутылочкой не обошлось. Визит к Любе Саня решил перенести на другой раз – не бросать же этим вечером развеселившихся друзей. На следующий день все трое с трудом, в мутноватом состоянии, но всё-таки отправились на работу. Дело прежде всего. Все парни молодые и крепкие, к обеду будут в норме.

***********************

Июльская жара уже неделю подгоняла работников поскорее убирать бесконечные пшеничные поля. Налитые тяжёлым, добротным зерном, колосья низко гнулись к земле, грозя осыпаться. Уборочная работа кипела вовсю. Обычно Саня приезжал к комбайнёрам, оставлял машину на краю поля или в тени лесопосадки и бежал исправлять возникшие мелкие неисправности, которых, к счастью, было не так много. Вот и сейчас до обеда он вертелся как юла, и всё спорилось в его руках. К четырём часам дня сменить Саню приехал Колян, а Саня поехал домой, с расчётом привести себя в порядок и вечером навестить желанную девушку. Настроение у парня было прекрасное.

Он неспешно катил по грунтовке вдоль длинной лесополосы, включив тихую музыку и немного приоткрыв стёкла. Кондиционер в машине он ещё не успел дозаправить, всё откладывал, так как не было времени съездить за фреоном. Из окон слегка поддувало свежим ветерком, и поэтому Саня сначала не удивился тому, что в машине стало прохладнее, пока с задних сидений не потянуло настоящим холодом, буквально пробравшим его до костей. Затем ему показалось, что в салонном зеркале промелькнуло чьё-то незнакомое, женское лицо в обрамлении светлых волнистых волос. Оно было красивым, каким-то магически притягательным. Это всё, что он успел заметить за короткий миг. Саня притормозил и в недоумении оглянулся назад, но на заднем сиденье, естественно, никого не было. Какие пассажиры у него могли возникнуть на работе, да ещё красивые незнакомки? Он в деревне каждую собаку знает, не то что людей.

Саня аккуратно остановил машину, съехав с дороги, потом выпил из полторашки воды, зачем-то вышел, обошёл машину, пнул ногой колесо, заглянул на задний диван «Калины». И в этот раз там тоже никого не оказалось, однако неизвестно откуда взявшаяся тревога засела в голове у парня.

«Это у меня что ли от жары башка дурит и девок рисует?» – спросил Саня сам себя, снова садясь за руль. Больше в зеркале ничего не мерещилось, но чувство необъяснимой тревоги не покидало его. И не обмануло.

Подъезжая к деревенскому пруду, который начинался сразу перед первыми домами, Саня постоянно пялился назад, в зеркало, и снова ощутил пробирающий холод, однако ничьего лица в этот раз не было. Просто неприятное ощущение, что он не один в салоне. Саня снова тормознул, остановился у водоема, скинул с себя одежду и, оставшись в одних трусах, с разбегу нырнул в воду. Поплескался, поплавал несколько минут, и тревога пропала, снятая спасительной свежестью. Он выбрался на берег, моментально обсох, вернулся в машину и не ощутил давящего гнёта и неестественного холода. Парень списал всё на усталость и жару и успокоился. Поехал домой и, оставив машину перед воротами, решил поспать. Вставал-то он ещё до рассвета, да и прошлую ночь плохо спал.

Саня проспал до вечера, пока не спала жара. Потом, наскоро перекусив, надел парадную футболку и шорты, прихватил коробку конфет и собрался ехать к Любе. Однако выйдя за ворота, он был несколько озадачен. «Калина» так же стояла перед недавно покрашенными металлическими створками, но была развёрнута мордой к дороге. А Саня точно помнил, что подобных манёвров по приезду он не совершал. Получается, кто-то развернул машину и поставил на то же место? Что за ерунда?

Он заглянул в душный салон, открыл окна и двери на несколько минут, чтобы прогнать жару. Проверил бардачок, где была под кучей нужной мелочи спрятана золотая серьга. Саня так и не доехал пока до ломбарда, некогда было. Всё лежало на своих местах, никаких следов чужого присутствия. На улице быстро темнело.

Подивившись второму странному наблюдению за день, Саня отправился к возлюбленной. Пару дней назад он набрался храбрости, и они уже обжимались у неё на лавочке за двором. Сегодня он обещал её покатать, свозить к дальнему леску.

Когда он заехал за Любой, та его уже ждала. Девушка села на сиденье рядом с ним, и они покатили по ночной деревне, выехали на окраинную дорогу, и Саня, прикрутив музыку, соловьём заливался, рассказывая истории и развлекая подругу. Её развлекал, а сам чувствовал, что потихоньку уходит радость от встречи и автомобильной прогулки с Любовью. Нехорошее предчувствие вернулось вместе с невесть откуда взявшимся сквозняком.

– Холодно, включи печку – поёжилась Люба, бывшая в лёгком коротком платье.

Но Саня и сам уже ощутил знакомый холод. Он покрутил ручку обогрева, но в салоне теплее не стало.

– Сейчас, сейчас, – зачем-то бормотал он, бесполезно щелкая регулятором туда-обратно.

– Да не гони ты так! – всполошилась девушка. – Тут же дорога убитая!

– Я и не гоню, – растерялся парень, заметив ошарашенным взглядом как ползёт стрелка спидометра, отмечая увеличившуюся скорость. Он совсем убрал ногу с педали газа, но машина всё равно неслась сквозь ночь по старой разбитой асфальтной дороге, ведущей к шоссе. Щёлкнули дверные замки, застопорив двери и оставив влюблённую парочку пленниками взбесившегося автомобиля. Руль вращался сам собой, как и педали жили собственной жизнью.

– Что творится? – визгнула Люба. – Что с машиной, Саша? Почему холодно так?

– Да нормально всё было! Я не понимаю сам, – чуть ли не орал тот, ошалев от скорости, с которой неслась машина по ухабам. – Не хочет тормозить, не слушается! Неделю всё нормально было же… Почти.

– В машине есть чужие вещи? От продавца может остались. Мне мама говорила, что бывает такое, если беда в машине случалась с кем-то. Было что-то такое? – возбужденно засыпала Саню вопросами Люба, глядя, как изморось начинает рисовать узор на стёклах в тёплую июльскую ночь. – Ой, она же нас везёт к Степанову перекрёстку!

– Серьгу золотую нашёл в машине, продать хотел, в бардачке лежит. Лицо женское в зеркале видел, холодно бывало, – бормотал Саня, вцепившись в бесполезный руль. Он думал о Степановом перекрёстке, где дорога примыкала к скоростному шоссе, и где за последние десять лет разбилось немало народу, неосторожно выехав на машинах на трассу. Потом дорогу проложили новую, и по этой только трактора ездили к полям. Но машина точно тащила их туда, к смертельному участку.

– Эта? – задала очевидный вопрос Люба, включив салонное освещение и наконец отыскав и достав драгоценность из бардачка. И тут же вытаращила глаза, увидев чужой силуэт в зеркале заднего вида.

Но Саня уже и без неё знал, что за его спиной на заднем сиденье сидит человек. Вот только в зеркале отражалась красивая блондинка в облегающем платье, а когда он повернул голову, то увидел куда менее привлекательную картину.

Кожа неожиданной пассажирки была бледной, с сероватым оттенком и кое-где покрывшейся желтыми волдырями. Волосы растрёпанные, грязные и спутанные, с непонятными тёмными кусочками в них, измазанные запёкшейся кровью. Мутные безжизненные глаза уставились на Саню и обернувшуюся Любу, отняв у людей дар речи. Лицо незнакомки было искажено, покрыто трещинами и ранами, открывающими кусочки плоти, а кое-где и кости. Одежда на девице была разорвана и тоже запачкана. Пассажирка на заднем сиденье давно была мёртвой. А до коварного перекрёстка оставалось каких-то триста метров. И тогда они все станут одинаково безжизненными.

– Быстрее, быстрее, – прошипело жуткое существо, растягивая бледные, бескровные губы в кошмарной ухмылке.

Пока Саня находился в ступоре, Люба вспомнила кое-что из наставлений матери и мгновенно всё сопоставила. Приложив все силы, она смогла протиснуть серьгу в узкую щель приоткрытого стекла своей дверцы и разжала пальцы. Дорогая вещь тут же улетела в черноту и исчезла. Вслед за ней пропало и чудовище, почти угробившее их. Машина завиляла по дороге, педали наконец стали слушаться, и Саня смог остановить машину.

Они несколько минут сидели, приходя в себя. А в салоне значительно потеплело.

– Я бы на твоём месте поинтересовалась историей этой машины, по-моему, тебя немножко обманули, – вымучено улыбнулась Люба и добавила. – Поехали, только в деревню вернёмся другой дорогой, через шоссе, ну и пусть будет крюк. Не хочу возвращаться так же.

Саня молча кивнул, соглашаясь, и машина послушно поехала, сокращая расстояние до Степанова перекрёстка, который они проехали с особой осторожностью. Он был безмерно благодарен Любе и понимал, что она спасла их от верной смерти. Ну и её маме-знахарке за то, что та наделила дочь бесценными знаниями.

Домой они, к счастью, добрались без приключений. Свидание было безнадёжно испорчено, и парень просто завёз Любу, передав её родителям. Вернувшись к себе, он загнал машину во двор, с содроганием подумав, что теперь при каждой поездке будет вспоминать о случившемся. Понадеялся, что раз инцидент исчерпан, то со временем привыкнет. Ну а если нет, то продаст к чёрту эту машину и купит другую. Пусть в ней и нет больше жуткого призрака.

На следующий день Саня опоздал на пару часов на работу – наводил справки, через знакомого в ДПС. Тот запросил у него данные технической документации и перезвонил через час.

Всё было, как парень примерно и ожидал. Выяснилось, что из местной базы была удалена запись о страшной автокатастрофе, произошедшей год назад, в которой погибла молодая женщина. Причём она доводилась дочерью тому «приличному мужичку», который продал Сане машину со скидкой. Влетевший в бок «Калины» спортивный мотоцикл не слишком изуродовал машину, однако непристёгнутая ремнём безопасности женщина ударилась головой, разбив боковое стекло, получила страшные травмы и скончалась на месте. Ну а её отец отремонтировал через какое-то время автомобиль и решил избавиться от него. Первым покупателем и оказался Саня. Товарищ даже скинул фотографию погибшей, разумеется, ещё в живом виде. Она была в праздничной одежде и со знакомыми серьгами в ушах.

Сотрудник спросил Саню, рассказавшему ему только про едва не случившуюся аварию из-за отказа тормозов, что он намерен делать. Но парень, благоразумно умолчав о призраке, сказал, что всё, что нужно, он узнал, неисправность устранит и сам свяжется с бывшим продавцом при необходимости.

Конечно, ни с кем созваниваться и встречаться Саня не собирался. Он знал, что ему следовало вернуть драгоценность, как только она была найдена. Но жадность ему не позволила, за что он и был наказан таким необычным образом.

Вот такая у Сани вышла покупка и бесценный жизненный опыт на будущее…

Как гаишник взятку не взял

– Со мной тут одна необъяснимая история приключилась. Прямо мистическая и страшноватая, – толкнул меня в бок мой друг Ромка, когда мы с ним жарили у меня на даче шашлыки.

– Да ну! – удивился я, хорошо зная своего друга. Роман работал в полиции ДПСником, был парнем серьёзным и не верил ни во что сверхъестественное и необычное. Да и я таким раньше был, пока не столкнулся с кое-чем, что не могу объяснить никак.

– Ну рассказывай, чего замолчал, – поторопил я задумавшегося товарища и пошевелил мясо. Запах от него шёл потрясающий. Природа вокруг была замечательная, моя дача утопала в зелени, воздух свежий, не то что в городе. Хотя город, где мы жили, считался городом с большой натяжкой. Вернее было бы назвать его посёлком городского типа. Многоэтажек нет совсем. Сам город находится тоже в отдалении, на краю области, среди лесов и полей, дороги отличные, новые, но движение по ним слабое. Вдоль этих дорог там и сям разбросаны небольшие деревни.

– Тогда слушай, расскажу, что чувствовал и видел. Только если кому сболтнёшь, сразу дружба врозь, – друг стал непривычно напряжённым, нахмурился, очевидно что-то вспоминая.

– Пришлось мне в прошлом месяце дежурить на перекрёстке возле одной из заброшенных деревень. Начальство отправило меня туда потому, что участок-то спокойный в целом, но оттого, что дороги там свободные, молодежь гоняет наперегонки и, понятное дело, превышает скорость и калечится иногда…

Конечно, дежурил я не один, а с напарником. Не первый раз мы там стояли и каждый раз план выполняли по лихачам. Имелся у нас и свой метод их отлова, мы даже места их стартовых сборищ знали. Приезжали, проводили воспитательные беседы, когда план по штрафам выполнять не нужно было. В тот раз решили просто «отстояться». Начальство было не в курсе, а мы точно знали от своего источника, что лихачить сегодня ночью никто не будет.

Мы припарковались на перекрёстке просёлочной грунтовки и асфальтовой дороги таким образом, чтобы нашу патрульную «тойоту» нельзя было сразу заметить из-за растущих в этом месте придорожных кустов. Эта просёлочная дорога вела от той самой заброшенной деревни в райцентр, ну а нормальная, асфальтовая – не шоссе, конечно, но тянется через всю нашу область. Хорошая дорога, как зеркало гладкая, правда, разметка кое-где стёрлась уже.

Смена началась около девяти вечера. Сначала дежурил напарник, Андрюха, а я с бумажками в машине возился, заполнял. Потом мне это дело надоело, выбрался я на свежий воздух, потрепались с коллегой, пообсуждали начальство. Потом вернулись оба в машину.

Движение на дороге было жиденькое, пяток машин за два часа. И все по правилам едут, никто не нарушает. Вроде, радоваться надо отдыху от рабочей суеты, а нам скучно. Хочется чего-то такого-эдакого. Но без дела докапываться до водителей не в наших правилах. Хотя сам знаешь, какие у нас товарищи бывают.

В общем, нарушителей всё не было, а к полуночи не стало вообще никакого транспорта. Дорога пустынная, единственный фонарный столб возле перекрестка окружает световым пятном десяток метров вокруг себя, а дальше темнота. Ночь-то безлунная. Не по себе мне от чего-то стало: с одной стороны дороги – глухой лес, а там заповедник, зверьё всякое. Хоть мы и при оружии, а как-то неприятно. Сидим, значит, в машине. Андрей играет в телефоне, а я пялюсь по окнам, вглядываюсь во мрак. Потом гляжу на дорогу, а там, вдалеке, свет фар виден. Но необычного цвета, багровый такой. Потом и два красных круглых огонька показались, однако звука от машины ещё не было слышно.

– На ловца и зверь бежит, – я пихнул напарника, отрывая того от смартфона. Причем приближался автомобиль с красными фарами с хорошей скоростью, стремительно.

– Ну что ж, сейчас мы оценим его технические новшества. Машинка-то необычная, гудит, как спортивная, досмотрим, – сказал мой товарищ, выбираясь из машины. Я же завозился с пачкой анкет, которые мне всучил начальник и потребовал заполнить.

Пихаю я бумаги в папку, а сам смотрю, как Андрей выходит к обочине с жезлом, готовясь тормозить машину. И вот автомобиль стало видно, зрелище, надо сказать, то ещё. Когда машина подъезжала к фонарю, я отметил про себя, что это старый внедорожник, похожий на кого-то из «китайцев». Марку я сразу определить не смог, хотя, с моим-то опытом, разбираюсь прекрасно. Однако видел перед собой лишь большую чёрную хламину, с ярко горящими красными фарами и какими-то то ли наростами, то ли тюнингованными хреновинами. Что же, значит ещё есть вопросы к водителю.

Бумаги я наконец запихнул в папку, но выходить отчего-то не торопился, хотя по инструкции без понятых положено досмотр вести вдвоём, один снимает на видео, второй досматривает. Дело в том, что я поймал себя на том, что сдвинуться с сиденья не могу, ног как будто не чувствую. Паническое ощущение во мне начало нарастать. Смотрю я на происходящее на перекрёстке, как в кино, и даже моргнуть нет сил.

Андрей махнул жезлом, показывая приблизившемуся автомобилю на обочину, и водила мягко затормозил, останавливаясь. Услышал я, как он заглушил двигатель, окна-то у нас открыты, слышно всё прекрасно. Напарник к нему чуть ли не бегом рванул, а я всё силюсь подняться или хотя бы разобрать, что за марка такая – тачка не маленькая, точно приметная, а её контур в слабом красноватом освещении будто дышит. Номера грязные, полустёртые. Мечта гаишника, как их называет народ.

Вижу, что Андрей подошёл к остановившемуся автомобилю, представляется водителю. Кому представляется, не видно. В салоне у того темнота, ни малейшего огонька. А потом огоньки появились: две яркие красных точки на уровне головы водителя. Напарник жезл выронил, отпрянул. Гляжу, к кобуре тянется.

Затем из странной машины вышел водитель. Я хотел бы сказать, что это был просто очень рослый человек в тёмном костюме, но тут у меня есть большие сомнения. Роста он был метра под два с половиной, а бледное лицо с жёсткими чертами будто вырублено из камня, прямо неживое. Нет, в Книге рекордов Гиннеса я читал про подобные экземпляры, но вкупе со светящимися красными глазами и словно ожившей, зашевелившейся машиной – там такого точно не найти. Как будто этого мало, схватил он Андрюху за шкирку одной рукой и с лёгкостью, будто мой напарник ничего не весит, поднял того над асфальтом. Между прочим, в напарнике за девяносто килограммов веса.

– Слышишь, страж! – донёсся до меня хриплый, гортанный рык. – Возьми мзду и пшёл прочь с дороги, – свободной рукой чудище нырнуло к себе в карман пиджака и достало оттуда пачку зелёных купюр.

«Стопудово баксы», – отметило моё сознание, пока я пытался щипать себя за ноги, чтобы вернуть им чувствительность. Паника у меня уже в ужас переросла. Хреново быть статистом, когда вот-вот что-то плохое случится на твоих глазах, а ты ничего сделать не в силах. Андрей слабо трепыхался у гиганта в лапище.

– Катись в ад, – услышал я прерывающийся голос моего напарника и понял, что могу чуть ногой пошевелить, но пока не подняться. Только наблюдать могу.

Этот здоровенный гад растянул на роже жуткую ухмылку, глаза его ещё ярче загорелись красным, и он выдал:

– Ну я тебе предлагал, пеняй на себя!

Сунул банкноты обратно в карман и свободной клешней схватил Андрюху за горло. Тот хрипел и пытался отбиваться. Этот дьявол с него глаз не сводил, лицо вроде как меняться начало, будто волной пошло.

Вижу – конец Андрюхе вот-вот, и такая меня ярость взяла, что снова я власть над собой вернул, снова ноги почувствовал. Из патрульной машины вываливался уже с пистолетом наголо.

– Отпусти его! – заорал не своим голосом и ствол на водителя направил. – Стрелять буду.

Монстр на мои вопли ноль внимания, два презрения. А напарник уже и трепыхаться перестаёт. Ну и открыл я огонь на поражение, с такой глыбиной и его неимоверной силищей мне точно было не справиться врукопашную.

– И что, попал? – прервал я Романа глуповатым вопросом. Ведь, полагаю, если бы он не попал, то не стоял бы здесь.

– Всю обойму кучно всадил в его тушу с нескольких метров. Ни пули мимо, а верзила швырнул напарника на асфальт и спокойненько ко мне повернулся. Морда его стала пульсировать изнутри оранжевым светом. Провёл он ладонью по местам, где я в него попал, будто пыль стряхнул с себя. Пока я перезаряжался, он вмиг рядом оказался, ну и врезал мне по башке.

И всё, дальше мрак и отключка. Пришёл в себя, когда меня Андрюха по щекам хлестал, в чувство приводил. Голова болела ужасно. И никого, кроме нас. Напарник сказал, что помнит только, как странную машину с красными фарами останавливал, и ничего больше.

– Такой вот случай, произошёл, – завершил рассказ Роман и принялся стягивать готовый шашлык с шампура в подготовленную заранее тарелку с варёной картошкой.

– А начальству доложили? Стрельба, расход боеприпасов ведь, – поинтересовался я.

– Ну разумеется, доложили! Я думал, что в психушку меня отправит Егорыч, но он на меня странно так посмотрел и сказал, что всё уладит, приказал дальше службу нести, – развёл руками друг.

Рассказанный им случай действительно заставил меня призадуматься, хотя и был невероятным и подтверждался только его словами и шишкой на голове, которую я видел у него месяца полтора назад. Но я-то сталкивался с домовым в юности, так сказать, лицом к лицу, так почему бы не быть чему-то ещё?

После рассказанной истории мы ещё долго болтали с Романом о повседневных делах и старались больше не возвращаться к теме того, кто может путешествовать по ночным дорогам, кроме обычных, нормальных людей…

Последний вагон

– Тоня, угадай, кто молодец? – щебетала в трубку Светлана. – Путёвки у нас в кармане! Можно собираться, мы едем на море! Что молчишь? Не рада что ли?

– Рада, конечно, но я как-то уже и не надеялась… – пробормотала Тоня в ответ. На самом деле, Света сделала невозможное – добыла им не просто билеты "на юга", а полноценные путёвки в санаторий. И это в разгар сезона!

Подружки поболтали ещё немного, обговаривая детали предстоящей поездки, и отправились собирать вещи.

И вот субботним утром они стояли на перроне в ожидании поезда, предвкушая все прелести отдыха на курорте и уже как будто ощущая запах моря. Фирменный поезд не заставил себя ждать, из вагонов, как трапы, стали разворачиваться ступени. Внутри было жарко, и, оставив вещи на своих местах, девушки решили подождать отправления на перроне. Они прогуливались вдоль состава, с интересом разглядывая других пассажиров.

– Тоня, смотри какой красавчик! – Света толкнула подругу в бок.

У последнего вагона стоял проводник, который выглядел как супермодель на подиуме.

– Пошли познакомимся. Да что значит "неудобно"? Смотри, рядом с ним нет никого. Поможем ему не умереть от скуки.

Света, буквально таща за собой Тоню, устремилась к цели. Она вообще была девушкой бойкой, комплексами не страдала и уже через минуту обрушила на проводника весь свой энтузиазм:

– Какой-то непопулярный вагон у вас! А меня Света зовут, кстати. А это Тоня. А вы, я вижу, Денис.

Она, наклонившись к парню, чтобы тот в полной мере оценил потрясающий запах её туалетной воды, прочитала на бейджике имя проводника. Денис пару секунд ошарашенно смотрел на напавших на него девиц, а потом широко улыбнулся:

– Приятно познакомиться. Да, у меня тут особый вагон, прицепной. Вы, наверное, до самого Симферополя едете?

– А как вы догадались?

– Да у вас уже море в глазах плещется!

Завязалась непринуждённая беседа ни о чём. Время пролетело незаметно, и вот уже пассажиров вежливо, но настойчиво попросили занять свои места в вагонах.

– Денис, а можно мы к вам заглянет вечерком? Или когда вам будет удобно? – кокетливо спросила Света.

Проводник покачал головой:

– Ну что ж вы будете через весь поезд пробираться. Давайте, лучше я к вам забегу, когда у меня перерыв будет.

На том и согласились.

Состав тронулся, общительная Света, напевая "Вагончик тронется, перрон останется", помахала ручкой родному городу и отправилась знакомиться с другими пассажирами. А Тоня забралась на верхнюю полку, достала карманную книжку-детектив, приобретённую как раз для поездки, и за чтением незаметно задремала. Проснулась она уже ближе к закату от того, что её тормошила подруга:

– Вставай, соня, весь интерес проспишь.

Рядом со Светой стоял улыбающийся Денис. Тоню отчего-то вдруг пробрал озноб, но она списала это на вовсю работающий в вагоне кондиционер. Спустившись с полки, девушка отправилась умыться, а когда вернулась, на застеленном салфетками столике уже располагались стаканы с чаем, печенье и конфеты.

– Ну что, девушки, выпьем за знакомство? – Денис подмигнул подругам, поднимая свой стакан.

Молодые люди долго болтали, успев "обновить" чай несколько раз. Всё было так непринуждённо, что даже Тоня расслабилась и рассказала несколько забавных историй из своей жизни. Когда совсем стемнело, Денис стал прощаться:

– Дамы, мне пора возвращаться к службе. Приятной вам ночи и, чур, не падать с полок!

К разочарованию Светы, Денис рассказал, что его прицепной вагон будет отцеплен на какой-то (Света не уловила название) промежуточной станции глубокой ночью. Но у неё созрел план… Дождавшись, когда подруга уснёт, девушка отправилась в последний вагон. Тут её ждало ещё одно разочарование: Денис совсем не обрадовался её приходу, хотя ей казалось, что вечером между ними проскочила какая-то искра. Но сейчас проводник смотрел на неё так печально, что Свете захотелось расплакаться.

– Света, зачем? Ну зачем ты пришла? – со вздохом произнёс Денис. – Ещё ведь совсем не твоё время…

Света непонимающе посмотрела на него, потом резко развернулась и направилась к выходу из вагона:

– Так не проблема, я просто уйду.

Однако дверь почему-то не поддавалась. Света развернулась к Денису, который смотрел на неё всё так же печально:

– Это шутка какая-то? Я хочу уйти.

– Ты не понимаешь, Света. Ты уже не можешь уйти. Иди за мной.

Света действительно ничего не понимала, но ей вдруг стало очень страшно и совсем не хотелось идти за проводником, однако её как будто потянуло вперёд. В вагоне ей стало ещё страшней: на сиденьях сидели в основном пожилые люди, все молчали и просто смотрели перед собой. А ещё они казались какими-то нереальными, подёрнутыми дымкой.

– Денис, что происходит? Я сплю? – прошептала Света.

Проводник покачал головой:

– Нет, к сожалению. Это необычный вагон, он не просто последний в поезде, он последний в жизни людей. Не знаю, кто это придумал и зачем, но, считай, это такой ритуал. Последний путь. И уже совсем скоро наша остановка. Невовремя ты пришла, Света, выйти из ЭТОГО вагона пассажиры уже не могут. Да я ведь и сам не совсем жив. Вагону нужен проводник, это традиция, потому я здесь, но платят мне не деньгами, а днями.

Пока он говорил, Света чувствовала, как теряет себя. Постепенно исчезали все эмоции и желания, пока не осталось одно – скорее бы уже доехать. Денис, внимательно наблюдавший за девушкой, обнял её за плечи и аккуратно усадил на свободное место. "Мне очень жаль", – прошептал он.

Через несколько часов Тоня начала всерьёз беспокоиться о подруге. Она помнила, что сказал Денис – последний вагон отцепят ночью. В конце концов, девушка решительно отправилась в конец состава. Отпускная романтика и всё такое – это понятно, но нужно же и меру знать. Однако Светы нигде не было, как и Дениса.

Озадаченная Тоня вернулась в свой вагон и начала расспрашивать проводницу о прицепном вагоне и его проводнике. Та только головой качала, мол, к нашему поезду отродясь никого не цепляли, и не знаю я никакого Дениса. Тоню это не убедило и она потребовала отвести её к начальнику поезда. Только вот тот сказал ей то же самое. Нет и не было никакого прицепного вагона и проводника Дениса. Сбивчивый рассказ Тони всех озадачил. То, что её подруга действительно села в поезд, отрицать было глупо – общительную девушку запомнила и проводница, и все пассажиры вагона. Да и вещи с документами присутствовали. Только вот сама Света отсутствовала. И сойти с поезда она никак не могла, не было остановок с момента её похода за приключением, а двери вагонов просто-напросто блокировались между станциями.

Рыдающую Тоню отпаивали успокоительными, а затем, по прибытии в Симферополь, с облегчением передали на попечение милиции. Однако и там после тщательного расследования только руками развели. Не было прицепного вагона.

Командировка

Захолустная, серая Елеевка сразу не понравилась Николаю. На въезде в райцентр, расположенный на краю области, куда его отправили повышать квалификацию местных учителей, он, благородно пропуская дряхлую бабушку через дорогу, получил удар палкой по капоту новенького автомобиля и ряд ругательств касательно него самого, его умения водить и его родителей.

Мало того, что эта старая матерщинница перебегала дорогу в неразрешённом месте, вне пешеходного перехода, так эта карга ещё и вот так отреагировала на его справедливое замечание по этому поводу. После того, как он пропустил её, пожалев старость.

Однако окончательно настроение испортилось в фойе единственной двухэтажной гостиницы, куда он должен был сегодня заселиться. Его встретили: крохотная парковка, заваленная мусором, где негде было приткнуть машину, злобный взгляд полной женщины-администратора из-под допотопных круглых очков, запах затхлости и гнили с самого порога заведения.

– Гражданин Сидоренко? – брезгливо повертев в руках его паспорт, тоном следователя, ведущего допрос, спросила администратор, с явным неудовольствием уставившись на клиента. Рядом с ней на столе лежал недочитанный из-за посетителя желтушный дамский журнал.

– Он самый, Николай Александрович, – подтвердил командированный, с тревогой поглядывая сквозь стеклянную входную дверь гостиницы на свой «Форд», припаркованный почти под самым крыльцом за неимением места.

– Знаю я таких как вы! Опять будете устраивать пьянки с девками! – неожиданно взвизгнула женщина. – Только попробуйте. Я сразу вызову участкового! И уберите от крыльца машину!

– Вы с кем-то путаете меня. Я впервые здесь, – Николай попробовал спокойно ответить на её злобные вопли. – А машину мне некуда ставить, у вас хламом занята парковка.

Администратор едва не задохнулась от клокотавшей в ней злости, собираясь высказать интеллигентного вида молодому человеку в дорогом костюме, что вот из-за таких, как он, и случаются все беды. Но потом она внезапно передумала и, фальшиво улыбнувшись жёлтыми зубами, швырнула на стол ключ с номером «4», молча ткнув крючковатым пальцем на пролёт лестницы, ведущий на второй этаж.

Николай даже несколько опешил. Он ожидал продолжения истерики неадекватной женщины. Ни слова не сказав ей, он сгрёб свой паспорт, сунул ключ в карман и, поставив роспись в журнале с зелёной обложкой, поднялся по лестнице на второй этаж.

Помучавшись полминуты с привередливым замком и открыв деревянную дверь, обитую зачем-то продольными металлическими полосами, Николай вошёл в довольно просторный и светлый номер с большой кроватью, письменным столом, допотопным шкафом и парой мягких кресел. Дышалось здесь гораздо легче, чем внизу. Открыв первую боковую дверь, новый постоялец обнаружил аккуратную ванную комнату с хорошо отмытой сантехникой. У него значительно улучшилось настроение. Решив дополнительно проветрить помещение, Николай откинул оконную фрамугу.

На улице раскатисто загрохотало. Серые свинцовые тучи, с утра висящие над поселком, стали ещё более тёмными, и вскоре по оконным стёклам забарабанили первые холодные капли. Николай приоткрыл фрамугу на втором окне, желая пустить в номер больше свежего дождевого воздуха, и его взор упал на странную компанию, устроившуюся на гостиничном крыльце рядом с его машиной. Два человека не вызывающего доверия вида откупорили бутылку, очевидно со спиртным, и поставили на капот «Форда» синий пакет с закуской. Начавшийся дождь совсем не мешал им трапезничать.

Вышедшая на пронзительный визг автомобильной сигнализации администратор, к удивлению постояльца, составила им компанию в распитии алкоголя. Это вконец рассердило мужчину. Возмущенный до предела Николай стремглав выбежал на крыльцо, задавив по пути на лестнице нескольких насекомых, слишком крупных для обычных тараканов. Однако возле машины уже не было никого. В фойе пустой гостиницы ветром гоняло громко хлопающую дверь. Поразившись столь быстрому исчезновению местных алкашей и неизвестно куда пропавшей неприятной администраторши, он перегнал машину немного подальше, под деревья. И так же быстро, чтобы не промокнуть, Николай вернулся в свой номер.

Он взглянул на часы с тоской и зевнул. Восемь вечера. Завтра в девять утра ему предстоит разговаривать с учителями из местных школ на не слишком увлекательную тему о продвинутых системах педагогического образования. Никому не нужное занятие. Его отправили в захолустье вне графика и учебного года, выдернули из не до конца отгулянных отпусков учителей, занятых домашним хозяйством и прочими своими делами.

«Как обычно, всё устроено через одно место», – подумал Николай, выкладывая вещи из дорожной сумки. Он достал ноутбук, включил его и попробовал подключиться к беспроводному гостиничному Интернету. Дело бесполезное вышло ввиду отсутствия пароля к точке доступа. А спросить не у кого, в гостинице, похоже, никого нет кроме него. Делать нечего – решил немного подремать под размеренную дробь дождевых капель и улёгся на кровать прямо в одежде. Умиротворяющий звук вполне способствовал сну. Но проспал постоялец всего несколько минут.

Настойчивый громкий стук в дверь номер заставил его, сонного, вскочить с кровати.

Николай, даже не спросив, кто там, открыл дверь и столкнулся нос к носу с худощавым человеком в помятой полицейской форме, держащим в руках кожаный портфель. Очевидно, это был тот самый участковый, которым его пугала за вымышленные нарушения неприятная женщина за стойкой.

– Предъявите документики! – требовательно заявил полицейский. – Вы по какому праву вторглись в помещение и поселились в опечатанном номере? Только ведь вчера выселили всех проживающих из-за несчастного случая с администратором, Ольгой Петровной… и ты погляди, опять они лезут.

– Погодите, что… что значит всех вы выселили? Не понял, что значит – по какому праву? Меня сама администратор и записала, и ключ выдала, там запись в журнале есть. П-проверьте! – начал от неожиданности заикаться Николай.

– Выпивал что-ли? – изучающе прищурился участковый. – Администраторша три дня провисела в петле, в соседнем номере. Журнал с записями постояльцев у меня с субботы лежит в кабинете, а Ольга Петровна столько же времени находится в морге. Всё крыло этажа было опечатано. Показать фото трупа?

– Может быть, кто-то другой записал меня в другой журнал? – неуверенно протянул ничего не понимающий Николай. – Меня вообще-то записывала в журнал полная женщина лет сорока пяти на вид, в антикварных очках.

– Эта женщина? —участковый порылся в портфеле и протянул ему жуткую фотографию мёртвого тела на металлическом столе с тёмными потёками. Перепуганный Николай в ужасе отпрянул от полицейского. Он очень боялся покойников, с детства.

– Извините, я, наверное, в пути устал или перегрелся, – забормотал растерянно он и, вдруг, зацепившись за мысль, возникшую в голове, выдал новый вопрос: – А может быть, кто-то меня разыграл?

– У нас, знаешь ли, может быть всё, – усмехнулся участковый. Голос его стал мягче, он будто соглашался с постояльцем. – Народ отсюда постоянно уезжает. Остались циркачи одни и такие хорошие сотрудники, как я. Но в целом работать некому. Да и негде особо.

– Уверяю вас, я никуда не вламывался. Вот выданный мне ключ, а на двери нет следов того, что она была опечатана, – повторил Сидоренко.

Их разговор прервал протяжный глухой вой, перекрывший ненадолго очередные раскаты грома. Дождь к тому времени прекратился, но в небесах ещё погромыхивало. Глядя, как Николай поменялся в лице от испуга, полицейский усмехнулся и объяснил, что это в механизме огромного колеса обозрения воет ветер – в одном из ржавых памятников ушедшей в небытие советской эпохи. Вручив напоследок командированному визитку с номером телефона и посоветовав получше приглядывать за машиной, участковый защелкнул портфель и поспешил распрощаться. Николаю он милостиво разрешил остаться в номере «до особого распоряжения».

«Ну и денёк выдался, – оставшись один, с содроганием подумал Николай, без сил снова шлёпнувшись на кровать. – Стопудово, я перегрелся. Похоже, работает тут у них кто-то очень на покойницу похожий, а я себе уже всякого надумал». Прислушиваясь к скрипам из безлюдного коридора и к гулу редких проезжающих по дороге мимо гостиницы машин, он через полчаса снова задремал.

Снилось ему, что наступила осень, и он в одиночестве бредёт по заброшенному парку аттракционов среди снующих размытых теней, тянущих к нему дёргающиеся нелепые отростки конечностей. Налетавший резкими порывами осенний ветер срывал последнюю уцелевшую листву с практически голых деревьев и заставлял молодого человека ёжиться от холода. Пройдя в центр парка, Николай остановился у того самого, гигантского проржавевшего колеса обозрения, которое медленно-медленно вращалось и невыносимо тоскливо выло двигателем, приводящим в действие дышащий на ладан механизм.

Неожиданно из-за соседнего аттракциона с оранжевыми лошадками появился человек и двинулся в сторону Николая. По неряшливой полицейской форме Николай определил уже знакомого ему сотрудника полиции и выдохнул облегчённо.

Но когда тот подошел вплотную к нему, Николай бросился бежать от полицейского со всех ног. А всё потому, что участковый смотрел на него пустыми черными глазницами с неживого, худющего лица. Убегая от кошмарного знакомца в сторону гостиницы, молодой человек с ужасом чувствовал, как предательски слабеют ноги, как цепкие пальцы хватают его за одежду и опрокидывают навзничь. Закричав от ужаса, Николай проснулся и посмотрел на наручные часы. Циферблат сигнализировал о том, что уже почти четыре утра.

«Я определенно здесь схожу с ума», – решил Сидоренко и снова включил ноутбук. Поработать было с чем и без Интернета. До наступления рассвета он таращился покрасневшими глазами в отчёты и таблицы, стараясь занять себя работой. Когда рассвело, Николай немного пришёл в себя. Снял наконец помятый костюм и погладил его найденным в шкафу тяжёлым утюгом. Потом обжёг указательный палец, зачем-то проверяя, остыл ли утюг. Выругался и сунул палец под ледяную струю воды, льющуюся из крана в ванной. Вышел проверить, в порядке ли его машина. Посторонних личностей и каких-то повреждений не обнаружилось. Впрочем, на капоте сидел серый откормленный кот и внимательно следил жёлтыми глазами за каждым шагом постояльца.