Войти
  • Зарегистрироваться
  • Запросить новый пароль
Дебютная постановка. Том 1 Дебютная постановка. Том 1
Мертвый кролик, живой кролик Мертвый кролик, живой кролик
К себе нежно. Книга о том, как ценить и беречь себя К себе нежно. Книга о том, как ценить и беречь себя
Родная кровь Родная кровь
Форсайт Форсайт
Яма Яма
Армада Вторжения Армада Вторжения
Атомные привычки. Как приобрести хорошие привычки и избавиться от плохих Атомные привычки. Как приобрести хорошие привычки и избавиться от плохих
Дебютная постановка. Том 2 Дебютная постановка. Том 2
Совершенные Совершенные
Перестаньте угождать людям. Будьте ассертивным, перестаньте заботиться о том, что думают о вас другие, и избавьтесь от чувства вины Перестаньте угождать людям. Будьте ассертивным, перестаньте заботиться о том, что думают о вас другие, и избавьтесь от чувства вины
Травница, или Как выжить среди магов. Том 2 Травница, или Как выжить среди магов. Том 2
Категории
  • Спорт, Здоровье, Красота
  • Серьезное чтение
  • Публицистика и периодические издания
  • Знания и навыки
  • Книги по психологии
  • Зарубежная литература
  • Дом, Дача
  • Родителям
  • Психология, Мотивация
  • Хобби, Досуг
  • Бизнес-книги
  • Словари, Справочники
  • Легкое чтение
  • Религия и духовная литература
  • Детские книги
  • Учебная и научная литература
  • Подкасты
  • Периодические издания
  • Комиксы и манга
  • Школьные учебники
  • baza-knig
  • Историческая литература
  • Александр Шумович
  • Две тени
  • Читать онлайн бесплатно

Читать онлайн Две тени

  • Автор: Александр Шумович
  • Жанр: Историческая литература, Историческая фантастика, Современная русская литература
Размер шрифта:   15
Скачать книгу Две тени

Доктор Адольф Вэнс привык к запахам плоти. К сладковатому гниению, к щелочной резкости формалина, к металлическому душку крови. Но воздух в этой хижине на окраине Германской Восточной Африки был иным. Он был густым, спертым, пах пылью, потом и чем-то еще – странной, почти миндальной сухостью, которая щекотала ноздри и намекала на незримый распад, происходящий внутри. С озера Виктория несло запах тины и гниющей рыбы.

На циновке, в полосе света от дверного проема, лежал юноша. Его звали Калуве, из народа сукума. Тело его было истощено, но не от голода – скорее, от невероятной, всепоглощающей усталости, что исходила из самой глубины его существа. Его глаза были открыты, зрачки расширены, застывшие и блестящие, как черное стекло. Они смотрели в соломенную крышу, не видя ничего. Он не спал. Он просто был отключен. Врач из местной миссии окрестил это «африканской летаргией», но Вэнс, с его обостренным чутьем охотника за микробами, чувствовал – это нечто новое. Нечто только его.

– Смотри, доктор, – шепотом сказал переводчик, указывая на стену.

Вэнс отвел взгляд от Калувы и замер. На глиняной стене, в тени, углем были начертаны диковинные знаки. Переплетающиеся линии, спирали, сложные узоры, напоминавшие то ли паутину, то ли схему неведомого механизма. Они были выведены с пугающей, математической точностью, непостижимой для человека в таком состоянии.

– Mapepo ya usingizi, – шептал тот. – Watakula sisi sote.

– Он это сделал? Когда?

– Иногда, ночью. Просыпается и… рисует. Потом снова падает.

Азарт, острый и холодный, кольнул Вэнса под ребра. Слава! Имя, которое будут помнить рядом с Пастером и Кохом. Не очередная тропическая лихорадка, а неврологический феномен. Возможно, новый патоген.

Он присел на корточки, достал из кейса шприц и иглу для поясничной пункции. Руки его не дрожали. Он видел лишь объект исследования, сосуд с тайной.

– Держи его, – бросил он переводчику, не глядя.

– Mshike chini, jamani – повторил тот.

***

Три недели спустя пыльный ветер пустыни сменился соленым бризом Атлантики. В трюме грузового судна, в импровизированной лаборатории, пахло дезинфекцией, обезьянами и страхом. Страх исходил от клеток, где сидели три шимпанзе. И от Калувы, прикованного к койке в дальнем углу. Его перевезли сюда как контрабанду, как живой образец.

Вэнс работал без сна. Ликвор, добытый в той хижине, он пропустил через фарфоровый фильтр Шамберлана – крошечный диск, задерживающий все бактерии. То, что осталось в пробирке, было кристально чистым и, по всем канонам современно науки, стерильным.

Безопасным.

Он не сомневался. С помощью ассистента, бледного и заикающегося от ужаса происходящего, он зафиксировал первого шимпанзе. Животное металось, скалилось. Вэнс ввел иглу в затылок, в мозжечок, и медленно впрыснул несколько капель отфильтрованной жидкости.

Прошло два дня. Ничего.

На третий день обезьяна перестала есть. Она сидела в углу клетки, отвернувшись, неподвижная. Ее могучее тело обвисло, глаза, обычно живые и любопытные, остекленели.

Она не реагировала на уколы, на свет, на крик. Она просто замерла. Кататония. Точная копия состояния Калувы.

Вэнс подошел к клетке, его сердце колотилось не от страха, а от торжества. Он это доказал. Фильтрующийся вирус. Не бактерия. Новый, неведомый агент, поражающий нервную систему.

Он обернулся к своему пленнику. Калува лежал в своей клетке, его грудь едва заметно вздымалась. В его застывшем взгляде, обращенном к потолку, вдруг мелькнула искра – не осознания, не боли, а чего-то древнего и нечеловеческого. Будто он видел не ржавые балки трюма, а те самые узоры, что рисовал на стене. Нейронные сети, пожираемые невидимым огнем.

Вэнс потер виски, внезапно почувствовав ледяную тяжесть во всем теле. Он поймал дичь. Но теперь он понимал – он выпустил на волю нечто такое, над чем не имел ни малейшей власти. И это нечто дышало с ним в одном помещении, тихое и неподвижное, ожидая своего часа.

***

Триумф Вэнса длился ровно сутки – время, необходимое, чтобы чернила в его лабораторном журнале высохли на описании беспрецедентного открытия. Затем его навестили.

Двое мужчин в строгих, но невоенных костюмах и шляпах появились в его портовом убежище без стука. Их появление было столь же внезапным и необъяснимым, как проникновение вируса сквозь фарфоровый фильтр. Старший, представившийся полковником Брэдфордом, держался с холодной, почти отеческой вежливостью, но его глаза, цвета стального свинца, сканировали помещение, мгновенно оценивая и классифицируя всё: дрожащего ассистента, клетки с обезьянами, замершую фигуру Калувы.

– Доктор Вэнс, – голос Брэдфорда был ровным, без эмоций, как у хирурга, констатирующего факт. – Ваши изыскания вызвали… значительный интерес у определённых кругов в Вашингтоне.

Вэнс, всё ещё пьяный от собственной гениальности, попытался было изложить теорию о новом нейротропном вирусе, но Брэдфорд мягко, но неумолимо прервал его.

– Мы понимаем. «Сонная болезнь». Но не та, что переносится мухой цеце. Ваша. Назовем в вашу честь, если пожелаете. – Он сделал паузу, давая словам просочиться в сознание учёного. – Представьте, доктор, окопы где-нибудь под Верденом. Не взрывы, не газ. Тишина. Целая рота противника, которая в одночасье теряет волю к сопротивлению. Они не мертвы. Они просто… безразличны. Они откладывают оружие и засыпают. Моральный дух армии сломлен, медицинские службы парализованы тысячами бесполезных ртов, которые нужно кормить и охранять. Это гуманнее штыка и эффективнее артобстрела.

Вэнс почувствовал, как пол уходит из-под ног. Его открытие, его путь в учебники истории, этот человек превращал в инструмент для полевых испытаний.

– Это не оружие! Это болезнь! – выдохнул он. – Я не изучал её последствий, не говоря уже о контроле…

– Именно этим вы и займётесь, – парировал Брэдфорд. – При наших ресурсах. Ваша лаборатория будет перемещена в более защищенное место. Ваш… объект, – он кивнул в сторону Калувы, – будет обеспечен. Мы предоставим вам всё необходимое. Обезьян, оборудование, персонал. Ваша задача – стабилизировать вирус и разработать метод его доставки. Аэрозоль был бы идеален.

Комната, ещё вчера бывшая храмом науки, внезапно превратилась в цех по производству смерти. Вэнс пытался сопротивляться, сыпать терминами об этике, непредсказуемости всех последствий. Но Брэдфорд лишь устало поднял бровь.

– Доктор, мир стоит на пороге большой войны. Такие открытия, как ваше, не принадлежат отдельным людям. Они принадлежат нации. Нашей нации. Вы можете сотрудничать и получить все лавры патриота, или… ваше открытие всё равно будет изучено. Без вас.

Угроза висела в воздухе, густая и неоспоримая, как запах формалина. Вэнс сдался. Его амбиция, его жажда славы оказались ловушкой, куда он загнал себя сам.

***

Лабораторию переместили в заброшенный санаторий на побережье Мэна. Место было окружено колючей проволокой и людьми Брэдфорда. Работа закипела с пугающей эффективностью. Вэнс, движимый теперь страхом и азартом выживания, погрузился в исследования с новой одержимостью. Он выращивал вирус в тканях мозга обезьян, получая мутную, смертоносную суспензию. Он строил примитивные аэрозольные распылители. Он был на пороге создания того, о чём просил Брэдфорд.

Но чем дальше он продвигался, тем яснее становился ужас происходящего. Обезьяны, подвергнутые воздействию аэрозоля, не просто засыпали. У них развивались неконтролируемые гиперкинезы – они бились в конвульсиях, выламывая себе конечности, прежде чем впасть в окончательный, кататонический ступор. Вирус был непредсказуем, нестабилен. Он мутировал с каждой партией. Одно неверное движение – и «гуманное оружие» могло превратиться в оружие массового уничтожения, вызывающее не сон, а мучительную смерть или необратимое разрушение личности.

Однажды ночью, блуждая по пустым коридорам санатория, Вэнс услышал странный скрежет. Он шёл из комнаты Калувы. Сердце его упало. Он вломился внутрь.

Калува не спал. Он стоял на коленях на полу, и куском угля, который кто-то из нерадивых охранников обронил у печи, он выводил на беленой стене те самые сложные, пугающие символы. Но теперь они были больше, размашистее, и в них угадывалась не просто структура, а нечто иное – карта. Лабиринт. Ловушка. Его движения были резкими, порывистыми, полными неестественной, болезненной энергии. Это был тот самый острый двигательный приступ, который Вэнс видел у обезьян.

И в этот миг до Вэнса дошло. Калува был не просто носителем. Он был естественным резервуаром, живой фабрикой вируса, чья собственная биология каким-то чудом сдерживала его, заключала в хрупкое равновесие. Его тело было единственным ключом к пониманию болезни – и, возможно, к её лечению. В его крови могли таиться антитела, единственное противоядие к тому адскому зелью, которое Вэнс варил в своей лаборатории.

Этическая дилемма, которую изучали в университете, прежде абстрактная, обрела плоть и кровь. Перед ним был не «объект», не «нулевой пациент». Перед ним был Калува. Молодой человек, украденный из дома, обречённый на медленную смерть во имя Науки, которая собиралась принести его в жертву на алтаре войны.

Уничтожить всё? Сжечь лабораторию, образцы, записи? Это был единственный способ остановить Брэдфорда. Но это означало убить и Калуву. Уничтожить единственный шанс найти лечение для той самой болезни, которую он, Вэнс, уже, возможно, выпустил на волю. Может его вирус уже начал своё путешествие по миру и уже ничего не изменишь? Он не успеет все сжечь. Люди Брэдфорда остановят его.

Он посмотрел на Калуву. Тот закончил рисовать и замер, дрожа всем телом, его спина была напряжена тетивой.

– Mashetani watachukua ulimwengu.

Он стал тихонько биться головой об стену.

– Kutoka moja hadi nyingine. Kila mtu atatekwa

На стене зияла паутина линий – то ли пророчество, то ли предупреждение. Вэнс все понимал. Его открытие не сделало его богом. Оно сделало его палачом. И теперь ему предстояло выбрать, кого он убьёт первым – молодых солдат в окопах, этого юношу или последние остатки своей собственной совести.

Продолжить чтение
© 2017-2023 Baza-Knig.club
16+
  • [email protected]