Читать онлайн Сопряжение 1

**«СИСТЕМА: РЕЖИМ ИСПЫТАНИЯ»**

**Глава 1. Доставка судьбы**

Дождь барабанил по крыше «Лады-Гранты» 2008 года выпуска, которую Рома Ишутин ласково называл «Конём Апокалипсиса». Каждая капля, ударяясь о металл, издавала звонкий звук, сливающийся в монотонную барабанную дробь. В салоне витал густой аромат сырости, смешанный с запахом старых сидений из потрёпанного дерматина и дешёвого освежителя «морская свежесть», который давно потерял свежесть и теперь напоминал затхлый подвал с нотками прогорклого масла. За окном Новреченск тонул в серой пелене: асфальт блестел от луж, отражающих тусклые огни уличных фонарей, а многоэтажки казались призрачными тенями в тумане ливня. Кондиционер сдох прошлым летом, поэтому приходилось выбирать – либо задыхаться в духоте, либо открывать окна и умываться брызгами с асфальта. Сегодня Рома выбрал второе, хотя дождь уже превращался в настоящий ливень, и холодные капли то и дело залетали в салон, оставляя мокрые пятна на руле и сиденьях.

Он прищурился, разглядывая треснутый экран своего смартфона. Ещё одна трещина добавилась вчера, когда телефон выскользнул из рук на мокром асфальте. Очередной заказ – три бизнес-ланча в офис на Ленинградском проспекте. 150 рублей чаевых – неплохо, но и не роскошь. Вчера он заработал 1500 за двенадцать часов работы, большую часть которых провёл в пробках. После вычета бензина, комиссии сервиса и скромного ужина оставалось чуть больше тысячи. «Полтора кило за целый день на ногах», – мысленно усмехнулся он, сворачивая к «Северной Башне».

«Почему я? Почему не они в этой грязи? Может, потому что родился не в той семье, без связей, без шанса на прорыв? Но сегодня… сегодня я просто выживу этот день».

«Быстрый Заяц» – так называлась контора, где он работал. Не самая крупная служба доставки в Новреченске, зато здесь хотя бы платили вовремя, пусть и копейки. За полгода работы Рома изучил все пробки города, все подворотни, где можно срезать путь, и все подъезды, где охранники требовали «документ для пропуска». Он мог с закрытыми глазами объехать все дорожные ямы на проспекте Гагарина и знал, в каких дворах можно спокойно оставить машину на пять минут, а где сразу прилетит штраф. Эти знания стали его единственным капиталом – жалкой заменой образования и связей.

Припарковавшись у небоскрёба «Северная Башня», Рома протиснулся между новеньким BMW и чьим-то «Мерседесом». Зазор был настолько узким, что пришлось втягивать живот. Вокруг возвышались зеркальные стены башни, отражавшие свинцовые тучи и вспышки молний на горизонте, создавая иллюзию бесконечного серого лабиринта. В кармане заскрипел чек – клиент забыл убрать галочку «не беспокоить курьера», а значит, можно позвонить прямо в дверь. Рома вздохнул, разглядывая через лобовое стекло зеркальные стены бизнес-центра, в которых отражались серые тучи. «Вот они – настоящие деньги, – подумал он. – Сидят в своих офисах, нажимают кнопочки на компьютере, пьют кофе с корицей, а в конце месяца получают столько, сколько я за полгода не заработаю. И смотрят на меня как на говно под ногами. А если бы я родился в их мире? Смог бы я стать одним из них? Или это судьба – быть внизу, пока не сломаешься?»

Лифт поднял его на 28-й этаж, где пахло дорогим кофе и кожей. Воздух здесь был прохладным, очищенным кондиционерами, с лёгким ароматом цитруса от освежителей, контрастирующим с уличной сыростью; через стеклянные стены виднелись кабинеты с минималистичными дизайнерскими столами из полированного дерева и креслами из мягкой кожи, стоимостью в его месячную зарплату. Рома прошёл по длинному коридору к указанному номеру офиса, чувствуя, как потные ладони оставляют следы на пластиковых контейнерах с едой.

– Опять вы со своими пакетами! – фыркнула секретарша в очках с розовой оправой. Она была одета в строгий блейзер, но ярко-красный лак на ногтях и дорогие часы выдавали в ней не просто помощницу, а кого-то важного. Её взгляд скользнул по его промокшей куртке. – Куда мне это всё ставить?

Рома молча указал на свободный угол стола, одновременно доставая телефон с паутиной трещин на экране. В приложении «Быстрого Зайца» высветилось: «Подтвердите доставку: отсканируйте QR-код клиента».

– Ваш QR, – пробормотал он, протягивая телефон. Устройство гудело от перегрева – старый процессор еле справлялся с приложением.

Секретарша брезгливо сморщила носик:

– Боже, да у вас же экран… Это вообще безопасно?

Из кабинета появился высокий мужчина в идеально сидящем костюме – тот самый Виталик, который в прошлый раз издевался над ним:

– О, а это что за экспресс-доставка? – он подошёл ближе, держа в руке бокал с чем-то янтарным. – Анют, ты опять заказываешь еду в этом сервисе?

– Виталик, это не я, – секретарша вдруг стала удивительно мягкой, голос её зазвучал на тон выше. – Это, наверное, для отдела маркетинга.

Мужчина окинул Рому оценивающим взглядом, затем ткнул пальцем в треснутый экран:

– Не переживай, вот видишь, работает же! Ну что, гонщик, много на чаях зарабатываешь?

Рома почувствовал, как по спине пробежали мурашки, а во рту появился привкус железа – он непроизвольно прикусил щёку: «Опять это презрение. Как будто я не человек, а функция. Но если бы у меня был шанс… один шанс на равных…»

– Хватает, – коротко ответил он, стараясь не смотреть в глаза.

Мужчина громко рассмеялся, показывая безупречно белые зубы – наверное, виниры:

– Вот видишь, Ань, какие у нас целеустремлённые курьеры. Может, и тебе на доставку пойти? Зарплата, наверное, выше, чем у тебя сейчас.

Девушка фальшиво захихикала, поджав губы. Рома молча забрал телефон и развернулся к выходу, чувствуя, как жар разливается по щекам. В лифте он сжал кулаки так, что ногти впились в ладони, оставляя полумесячные отметины. «Чёртовы хамы, – думал он, глядя на своё отражение в зеркале лифта, где лицо казалось бледным призраком под флуоресцентным светом. – Сидят в своих башнях из слоновой кости и думают, что весь мир крутится вокруг них. Как будто они что-то из себя представляют без папиных денег. А я? Я борюсь каждый день, и это делает меня сильнее… или просто глупее?»

На парковке дверь «Лады» захлопнулась с таким грохотом, что сигнализация соседнего BMW завизжала в ответ. «Уёбки… – Рома с силой ударил кулаком по рулю, чувствуя, как боль отдаёт в запястье. – Сидят, тратят на обед мою дневную зарплату и думают…» Он глубоко вдохнул, пытаясь унять дрожь в руках. Где-то в глубине души копилась ядовитая мысль: а что, если они правы? Может, он и вправду неудачник, если в 25 лет его главное достижение – знание всех пробок в городе и умение терпеть унижения?

Телефон вибрировал – новый заказ:

«Забрать: кафе «У Борисыча», ул. Грузовая, 14

Доставить: складской комплекс «Северный», ангар 44»

Рома фыркнул. Опять эти полулегальные перевозки – «Быстрый Заяц» закрывал глаза, когда клиенты использовали курьеров как грузчиков. Но платили вдвое больше обычного, а сегодня ему особенно нужны были деньги – надо было пополнить счёт за телефон и купить еды.

Пока «Лада» плелась в вечерних пробках, где фары машин отражались в лужах как размытые звёзды в нефтяной реке, из динамиков полился знакомый голос:

«– Система активирована», – произнёс электронный голос. – Добро пожаловать в мир, где ваши навыки определяют всё…»

Рома ехидно усмехнулся:

– Да ладно, парень… – сказал он вслух, будто споря с невидимым автором. – Вот получил ты свою «систему» – и сразу стал крутым? Ни страха, ни сомнений? Ни этой… этой дрожи в коленях, когда понимаешь, что твоя жизнь ничего не стоит? В книгах всё просто – герой берёт меч и побеждает. А в реальности? Я бы, наверное, спрятался под кроватью, вспоминая, как в детстве боялся темноты в нашей крошечной квартире, где родители спорили о деньгах до глубокой ночи.

Он резко перестроился, обгоняя медленно ползущий автобус, из окон которого на него смотрели усталые лица:

– В жизни всё не так. Даже если дать тебе суперсилу – ты первым делом обосрёшься от ужаса. Потом попробуешь спрятаться. И только когда поймёшь, что назад дороги нет…

Рома прикусил губу, слушая, как главный герой аудиокниги без колебаний вонзал меч в первого противника. В динамиках раздался сочный звук разрезаемой плоти, и он невольно передёрнул плечами.

– Брехня, – проворчал он, сворачивая на Грузовую улицу. – В жизни не бывает так. Никаких тебе «я родился героем». Все сначала обсираются от страха. Но если бы мне дали шанс… Если бы система была реальной, смог бы я измениться? Или остался тем же курьером, бегущим от проблем?

Дождь усиливался, превращаясь в сплошную серую стену. Стеклоочистители едва справлялись, оставляя размазанные полосы, сквозь которые еле виднелась дорога.

– Вот представь, – продолжал Рома свой внутренний монолог, – дают тебе меч. И говорят: убей, или убьют тебя. Ты что, сразу возьмёшь и… – он замолчал, представив себя на месте книжного героя. Рука непроизвольно сжала руль так, что костяшки побелели, а кожа натянулась, обнажая старые шрамы от ожогов – наследие работы в закусочной в 18 лет. Шрамы горели воспоминанием о том дне: кипящее масло, крики шефа, боль, которая научила, что слабость – это смерть. Смог бы я теперь взять меч? Или дрогнул бы, как тогда?

– Смог бы? – шёпотом спросил он у своего отражения в зеркале заднего вида. Отражение не ответило, лишь моргнуло красными от усталости глазами.

В кафе «У Борисыча» ему вручили непрозрачный чёрный пакет, странно тяжёлый для своих размеров. Когда он взял его, содержимое звякнуло, как металл о металл. Кафе было душным, с запахом пережаренного мяса и пива, стены обклеены выцветшими плакатами с видами Кавказа, а за барной стойкой тускло мерцали лампочки под потолком, отбрасывая тени на лица посетителей.

– Только не тряси, – буркнул бармен, получая подпись на накладной. Его глаза были стеклянными, а изо рта пахло перегаром, несмотря на раннее утро.

Рома сунул пакет на заднее сиденье. Что-то внутри снова глухо звякнуло, когда он неосторожно толкнул его ногой.

– Ну конечно, – усмехнулся он, заводя двигатель. – Никаких тебе «доставок еды». Опять какие-то левые дела. А если это оружие? Или наркотики? Рискую я, а они в тепле сидят. Но деньги… деньги нужны, чтобы вырваться из этой петли.

Когда «Лада» подъехала к складскому комплексу «Северный», дождь уже стихал. Ангар 44 оказался отдельно стоящим строением с ржавой дверью и разбитой лампочкой над входом. В воздухе витал запах машинного масла и чего-то прогорклого. Территория комплекса была усыпана обломками металла и старыми шинами, лужи отражали низкое небо, а вдалеке гудели погрузчики, как далёкие громы. Рома заглушил двигатель, и в наступившей тишине услышал только редкие капли, падающие с крыши на капот, да далёкий гул погрузчика.

Внезапно перед глазами вспыхнуло голубое сообщение, висящее прямо в воздухе, как голограмма из фантастических фильмов:

[СООБЩЕНИЕ СИСТЕМЫ]

Цивилизация Земли достигла порогового уровня

Готовность к сопряжению миров: 100%

Первый этап сопряжения начнётся завтра в 09:00

Символы пульсировали мягким светом, отбрасывая голубоватые блики на потрёпанную обивку салона. Рома замер, не веря своим глазам. Сообщение выглядело настолько реальным, что он невольно потянулся к нему рукой, но пальцы прошли сквозь голограмму, не встретив сопротивления. «Это галлюцинация? От усталости? Или… нет, это как в тех книгах. Если правда, то завтра всё изменится. Мой шанс? Или конец?»

**Глава 2. Последняя ночь**

Рома зажмурился и снова открыл глаза – сообщение исчезло. Буквально пять секунд назад голубые буквы висели в воздухе, а теперь… только потрескавшаяся краска на стене ангара и лужи на асфальте, в которых отражалось хмурое небо. Он резко выдохнул, не осознавая, что задержал дыхание. «Пять секунд, и мир сошёл с ума. Если все видели, то это не шутка. А если нет… то я спятил».

– Эй, ты! – окликнул он грузчика, выходившего с коробками. Мужик лет сорока пяти, в засаленной спецовке и рваных кроссовках, остановился, переложил ношу в левую руку и показал правую с растопыренными пальцами:

– Пять секунд – и хана. Как вспышка. Ты тоже видел?

– Да, – кивнул Рома. – И что думаешь?

Грузчик плюнул под ноги, коричневая слюна растеклась по мокрому асфальту:

– Да хер его знает. Может, хакеры, может, правительство тестит новую хрень… У меня племянник в техподдержке работает, говорит, такое сейчас сделать можно.

Разговор прервал резкий гудок клаксона. Из-за угла вырулил фургон с потрёпанными боками, и грузчик поспешил к нему, оставив Рому наедине с мыслями. Быстро завершив заказ – получив наличные без лишних слов —, он поехал домой, по дороге то и дело поглядывая на небо, как будто ожидая увидеть там новые послания. «Если это начало конца, то я не готов. Но кто готов? Может, это шанс переписать жизнь, как в тех историях».

Оставив машину на любимом месте, почти возле своего дома, он ещё минут пять сидел в салоне, прислушиваясь к тиканью остывающего двигателя. В голове крутилась одна мысль: «А вдруг это не глюк? Вдруг завтра действительно что-то изменится?» Окружение казалось чужим: потрёпанные панельные дома с облупившейся краской, мусорные баки, переполненные бутылками, и ветер, несущий запах дождя и городской гнили.

По дороге домой город выглядел странно непривычным. У светофоров кучковались люди, оживлённо обсуждавшие что-то, некоторые показывали на небо. Возле магазина «Пятёрочка» две бабушки спорили, крестясь:

– Это знамение! Конца света! – кричала одна, тряся сумкой с картошкой.

– Да заткнись ты, старуха, по телевизору сказали – тест новой рекламы! – огрызалась вторая, поправляя платок.

Рома зашёл в свой подъезд, где сосед-алкаш Васька сидел на лестнице с бутылкой дешёвого портвейна:

– Во-о-от, Ишутин! Видал, да?! – он размахивал руками, брызгая слюной. – Мне трижды показывало! Три! Я ж тебе говорил – инопланетяне! Они среди нас! – Его красные, воспалённые глаза бегали по сторонам.

– Вась, иди поспи, – буркнул Рома, пробираясь мимо, стараясь не задеть бутылку. Запах перегара и немытого тела ударил в нос. Подъезд был как всегда: стены с граффити, лампочка мигает, пол усыпан окурками. Дом – тюрьма, но сегодня он казался убежищем перед бурей.

В комнате он запер дверь на все замки – даже на верхний, который обычно не использовал. Телевизор показывал экстренный выпуск новостей:

– Феномен наблюдался по всему миру одновременно», – говорил ведущий с неестественно спокойным лицом. – Учёные отрицают техногенную природу происходящего, называя это массовой галлюцинацией, вызванной, возможно, выбросами в атмосферу…

Рома выключил звук. «Массовая галлюцинация? Все одновременно?» Он достал телефон, зашёл в новостную ленту. Соцсети взорвались сообщениями – все видели одно и то же, но никто не знал, что это было. «Если это правда, то мир сломается. А я? Я соберусь. Как в армии учили: подготовка – ключ к выживанию».

Он методично осматривал свою берлогу – девять квадратов, которые называл домом. Кровать с продавленным матрасом, стол с ноутбуком десятилетней давности, шкаф с тремя рубашками на вешалках. И фото на тумбочке – родители перед отъездом в Испанию. Они уехали пять лет назад, обещали позвать его, как только устроятся. Письма приходили всё реже. Комната была тесной, с потрёпанными обоями и запахом пыли; окно выходило на серый двор, где дети играли в лужах, не подозревая о надвигающейся беде.

«Если это правда… Если завтра всё изменится…» – мысль крутилась в голове, не давая сосредоточиться. Он потянулся под кровать и достал оттуда рюкзак – армейский, ещё со службы, единственная вещь, которой он гордился. «Служба научила меня одному: в хаосе выживает тот, кто готов. Родители уехали, оставив меня одного – теперь это мой шанс доказать, что я не слабак».

Снаряжение собирал методично, как когда-то учили на армейских сборах:

Одежда – кожаная куртка (единственная ценная вещь, купленная на первую зарплату), термобельё (осталось с тех же армейских времён), двое носков (на всякий случай).

Обувь – тяжёлые ботинки, в которых зимой снег чистил. Подошва уже начинала отклеиваться, но ещё держалась.

Аптечка – бинт, йод (почти закончился), таблетки от живота (половина просрочена).

На кухне выбор оружия был небогат:

– Шеф-нож (затупленный, но массивный, с деревянной ручкой, которую он когда-то обмотал изолентой для удобства)

– Черенок от швабры (пришлось сломать пополам, чтобы удобнее было носить)

Рома взвесил в руках импровизированную дубинку, сделал несколько пробных взмахов. Дерево потрескивало, но держалось.

– Хреново… но лучше, чем ничего, – пробормотал он, осматривая свой скромный арсенал: кухонный нож, черенок от швабры, рюкзак с минимальным набором. В голове крутились мысли, как в карусели: «Если система реальна, то первое, что понадобится – защита. В книгах всегда герои сначала ищут броню… Но где её взять?» Кухня была крошечной, с потрескавшейся плиткой и запахом вчерашней еды; за окном стемнело, и городские огни мерцали как далёкие звёзды надежды.

Достав телефон, он быстро загуглил:

«Как сделать импровизированную броню»

«Самодельная защита от оружия»

На одном из форумов выживальщиков мелькнула идея – слои плотного картона или журналов, перемотанные скотчем. Комментарии смеялись над автором, но несколько человек подтвердили – от ножа может помочь.

«Хм… но лучше, чем ничего», – подумал Рома, уже надевая куртку. Он быстро собрал самое необходимое и вышел на улицу – нужно было успеть до закрытия магазинов.

Уличный воздух пах приближающейся грозой. Напротив общаги работал круглосуточный «Пуд» – местный мини-маркет, куда ходили за сигаретами и пивом. У входа стояли два подростка в спортивных костюмах и что-то бурно обсуждали:

– …и если это правда, то завтра будет полный отпад! – восторженно говорил один, размахивая руками. – Типа, все получат способности, и можно будет делать что хочешь! Я как в той игре…

– Да ладно тебе, – перебил второй, постарше, – это просто хакерская атака или тест какой-то. Видел, как быстро пропало? Настоящее голографическое сообщение так не исчезает.

Рома проскользнул мимо них в магазин. Взял три самых толстых глянцевых журнала (автомобильный, про рыбалку и Cosmopolitan – других не было), два рулона широкого скотча и упаковку канцелярских резинок. У кассы увидел ещё батарейки и взял их на всякий случай. Магазин был ярко освещён флуоресцентными лампами, полки заставлены чипсами и пивом, воздух пропитан запахом пластика и выпечки.

Кассирша, пожилая женщина с усталыми глазами и синяками под ними, даже не удивилась:

– Тоже готовишься к концу света? – спросила она, протягивая сдачу.

– А что, много таких? – насторожился Рома.

– Третий сегодня, – она кивнула на дверь, где стояли подростки. – Только тот парень вон книжки по выживанию скупал, а ты журналы… Оригинально.

Вернувшись в комнату, Рома принялся за работу. Разрезал журналы на прямоугольники по размеру голеней и предплечий – глянцевая бумага оказалась удивительно прочной. Сложил в несколько слоёв, чтобы получились плотные пластины. Затем туго обмотал скотчем – сначала вдоль, потом поперёк, создавая подобие панциря.

Получилось грубовато, но, когда он примерил самодельные доспехи, они сидели достаточно удобно, не слишком сковывая движения.

– Хоть какая-то защита от ножа или укуса, – пробормотал он, проверяя подвижность в самодельных наручах. – Если, конечно, это всё не бред. Если монстры придут, как в книгах, то это спасёт жизнь. А если нет – посмеюсь над собой завтра.

Мысли не давали покоя, роились в голове, как осы: «Если система реальна… Значит, будут не только возможности, но и опасности. В книгах всегда появляются монстры или заражённые. А если…» Он представил, как завтра улицы заполнят обезумевшие люди, как начнётся хаос, грабежи, насилие.

Он резко встряхнул головой, отгоняя панику. «Сначала факты. Сообщение видели все. Исчезло одновременно у всех. Завтра в 9:00 всё решится. Надо спать, пока можно». Ночь опустилась на город, и через окно доносились звуки далёких сирен и шорох дождя – предвестники бури.

**Глава 3. Утро**

Рома проснулся с сухостью во рту и тяжестью в висках, будто накануне перебрал алкоголя, хотя не пил вовсе. 8:00 – всего час оставался до Сопряжения. Он лежал неподвижно, прислушиваясь к стуку собственного сердца, который казался ему сейчас неестественно громким. Пальцы непроизвольно сжали край одеяла, когда в голове пронеслось: «А что, если это всё правда? Что, если через час мир уже никогда не будет прежним? Я готов? Или сломаюсь, как всегда?»

С трудом оторвавшись от кровати, он потянулся, ощущая, как хрустят позвонки. «Нужно быть в форме», – подумал он, направляясь в ванную. В зеркале отразилось бледное лицо с тёмными кругами под глазами – лицо человека, который плохо спал. Он провёл рукой по щетине – некогда было бриться вчера, да и сегодня не до того. Ванная была крошечной, с потрескавшейся плиткой и каплями конденсата на зеркале, отражавшем его уставшее лицо как в тумане.

Душ принял быстро, почти по-военному, с той лишь разницей, что сегодня он мылся с особой тщательностью. Жёсткая мочалка оставляла красные полосы на коже, но Рома продолжал тереть тело, будто пытаясь смыть не только пот, но и охватившую его тревогу. Вода была прохладной, почти холодной – специально сделал так, чтобы окончательно проснуться и привести мысли в порядок. «Вода смывает прошлое. Сегодня – новый я. Если система даст силу, я не упущу шанс. Не как родители, которые уехали и забыли».

Вытираясь, он снова поймал себя на том, что пристально разглядывает собственное отражение. «Обычное лицо обычного парня, – думал он, проводя рукой по щетине. – Но возможно, уже сегодня это будет лицо выжившего в новом мире. Или лицо мёртвого человека. Всё решится очень скоро».

На кухне он разогрел вчерашнюю гречку с мясом – специально приготовил побольше, зная, что сегодня может не быть времени на еду. Ел стоя у окна, медленно пережёвывая каждый кусок, наблюдая, как дворник – тот самый, что всегда ругался на окурки под окнами – сегодня усердно метёт совершенно чистый асфальт. Двор был серым, с лужами от ночного дождя, где отражались облака; дети бегали, не зная о надвигающемся.

«Обычный день, – думал Рома, следя за размеренными движениями метлы. – Пока ещё обычный. Но он даже не подозревает, что, возможно, это его последнее утро привычной жизни». Внезапно он представил, как этот самый дворник завтра будет размахивать уже не метлой, а импровизированным оружием, защищаясь от… От чего? От кого? От таких же, как он, людей, которые вдруг получили «способности»? «Хаос. Все станут волками. Но я буду готов – не жертвой, а охотником».

Одевался Рома медленно, обдуманно, будто готовился к самому важному выходу в своей жизни. Сначала – журнальная броня: аккуратно вырезанные пластины из глянцевых журналов, которые он тщательно обмотал в несколько слоёв скотчем. На голени, предплечья, затем более крупные пластины для груди и спины – всё плотно прилегало к телу, не сковывая движений.

«Не идеально, но лучше, чем ничего, – размышлял он, проверяя подвижность в своём импровизированном доспехе. – Хотя бы от случайного удара защитит». Поверх брони он надел плотную фланелевую рубашку и толстовку с капюшоном – со стороны он выглядел просто как парень, одетый чуть теплее, чем требует погода. Ничего подозрительного.

Берцы, проверенные временем и многочисленными походами, он натянул на носки в два слоя – для дополнительной амортизации. «Ноги должны быть в порядке, – вспомнил он совет из какой-то книги о выживании. – Если не сможешь ходить – ты мёртв».

Рюкзак был упакован ещё накануне, но он снова проверил содержимое: нож в ножнах (лезвие дополнительно заточил прошлым вечером), самодельная аптечка (бинты, йод, обезболивающее), мощный фонарик с запасными батарейками, пачка сухарей, две бутылки воды. Дубинку он прикрепил к внутренней стороне рюкзака специальными петлями – так её можно было быстро достать одной рукой, не снимая рюкзак.

8:58. Рома стоял посреди комнаты, полностью экипированный, и смотрел на часы. Сердце бешено колотилось, ладони стали влажными. «Вот оно, – подумал он. – Сейчас всё изменится. Или нет. Может, это всё действительно была чья-то глупая шутка?» Комната казалась меньше, стены давили, а тишина прерывалась только тиканьем часов – как обратный отсчёт к судьбе.

**Глава 3. Выбор**

8:59. Рома стоял посреди комнаты, полностью экипированный, когда воздух перед ним внезапно завибрировал. Перед глазами вспыхнуло голубое сообщение, написанное странными мерцающими символами, которые тем не менее он понимал с кристальной ясностью:

[ВНИМАНИЕ: АКТИВАЦИЯ СИСТЕМЫ]

Каждому разумному существу предоставляется единственный шанс.

Для полной интеграции в Систему сопряжения требуется:

1. Дать осознанное согласие

2. В течение 60 секунд войти в портал активации

Особые условия:

– Внутри портала может пройти сколь угодно много времени

– Возвращение произойдет в момент входа

– Испытание адаптировано под кандидата

[СОГЛАСЕН?]

[ДА/НЕТ]

«Портал…» – прошептал он, чувствуя, как по спине пробежали мурашки. В ушах зазвучал странный гул, будто миллионы голосов шептали на неизвестном языке. «Это реальность. Шанс, о котором я мечтал. Но страх… страх парализует. Что если внутри – смерть? Или хуже – вечная слабость?»

[ОСТАЛОСЬ: 55 СЕКУНД]

Сообщение обновилось, цифры начали обратный отсчет. Рома резко вдохнул, осматривая свою импровизированную экипировку. «Если верить книгам… Если это действительно шанс… Я не могу отступить. Вся жизнь – сплошное бегство. Сегодня – нет».

Его пальцы дрожали, когда он мысленно выбрал:

[ДА]

Мгновенно в комнате запахло озоном, а перед ним материализовался вращающийся вихрь сине-золотой энергии. Где-то в глубине портала мелькали тени неведомых существ. Воздух потрескивал от статического электричества, волосы на руках встали дыбом. Энергия пульсировала, отбрасывая тени на стены комнаты, превращая знакомое пространство в портал в неизвестность.

Рома сделал последний глубокий вдох, поправил рюкзак на плечах и шагнул в мерцающий разлом. Краем глаза он заметил, как цифры на часах застыли на 09:00:00. «Прощай, старый мир. Если вернусь – буду другим».

Последнее, что он почувствовал перед тем, как реальность распалась на молекулы – странное ощущение, будто его тело разобрали на атомы и собрали заново.

[АКТИВАЦИЯ НАЧАТА]

[ПОДГОТОВЬТЕСЬ К ИСПЫТАНИЮ]

Тьма. Абсолютная, всепоглощающая. И тишина – настолько полная, что он услышал, как бьётся его собственное сердце. Тьма обволакивала, как густой туман, без начала и конца, вызывая воспоминания о одиночестве в детстве, когда родители уходили на работу, оставляя его одного в пустой квартире.

**Глава 4. Первое испытание**

[ИСПЫТАНИЕ ПЕРВОЕ: ПОБЕДИТЕ ВРАГОВ]

Свет внезапно хлынул в глаза, резкий и ослепляющий, заставив Рому инстинктивно зажмуриться. Когда он осторожно приоткрыл веки, привыкая к яркости, перед ним предстала совершенно иная реальность. Он находился в белой комнате без единого окна или двери – идеальный куб размером двадцать на двадцать метров, словно вырезанный из сплошного куска света. Источник освещения оставался невидимым, струясь откуда-то сверху, не оставляя ни малейшей тени и придавая пространству зловещую плоскость, почти нереальную. Стены сияли гладкостью полированного мрамора, без единой трещины или изъяна, отражая свет с хирургической стерильностью. Воздух в комнате был тяжёлым, с едва уловимым металлическим привкусом, словно здесь недавно проводили какой-то эксперимент. Пол под ногами слегка пружинил при каждом шаге, поглощая звук, создавая ощущение, будто он парит над поверхностью.

И тогда он заметил Его.

У противоположной стены, в углу этого безмолвного пространства, стояла фигура. Человек? Или то, что когда-то было человеком? Тело выглядело измождённым, с серой, обвисшей кожей, покрытой тёмными пятнами разложения, которые проступали, как следы давно минувшей болезни. Одежда висела лохмотьями – рваная рубашка и брюки, слипшиеся от липких, непонятных выделений, которые медленно стекали на пол, оставляя за собой тонкие следы. Голова существа была неестественно наклонена вбок, словно шейные позвонки давно утратили свою функцию, а кости внутри истлели. Движения были медленными, но угрожающими, как у хищника, поджидающего момент для атаки.

Но то, что заставило кровь застыть в жилах Ромы, были глаза.

Мутные, молочно-белые, лишившиеся зрачков, они всё равно смотрели прямо на него – пустые, но полные какой-то нечеловеческой злобы. Взгляд этот пробирал до костей, словно проникал в самую глубину сознания.

[ВРАГ ОПРЕДЕЛЕН: ЗОМБИ]

Рома почувствовал, как ноги подкашиваются, превращаясь в вату. «Это не кино… Это не какая-то дурацкая игра…» – молнией пронеслось в голове, пока он пытался осмыслить происходящее. Внезапно воздух наполнился резким запахом гнили – волной, поднимавшейся из канализации, смешанной с чем-то сладковатым и химическим, от чего тошнило. Хриплый, протяжный стон вырвался из горла твари и эхом отразился от гладких стен, вызывая озноб, пробирающий до костей. Это была не иллюзия – это была реальность, если он не предпримет что-то прямо сейчас, он умрёт.

Инстинкт пересилил страх быстрее, чем разум успел сформировать план. Рома рванулся вперёд, сжимая в руках свою импровизированную дубинку. Свист воздуха сопровождал удар, когда он обрушил его на плечо твари. Раздался глухой хруст, словно сломалась ветка сухого дерева, но зомби даже не дрогнул, продолжая своё медленное, но неумолимое наступление.

– А-а-аргх! – хрипящий звук вырвался из глотки существа, и оно, не останавливаясь, потянулось к Роме.

Гнилые пальцы с обломанными ногтями вцепились в рукав его куртки, и запах тления стал невыносимым – сладковатый, с примесью меди и химических испарений, он обволакивал, вызывая спазмы в желудке. Рома почувствовал, как ткань рвётся под напором, и паника начала захлёстывать его, как холодная вода.

Нож. Ему нужен нож.

Левой рукой он лихорадочно рванул к поясу, где был заткнут кухонный нож – единственное оружие. Лезвие блеснуло под искусственным светом, отражая белизну стен, и на миг стало единственным ярким пятном в этом кошмаре. Зомби, не останавливаясь, тянулся к его лицу, жёлтые, гниющие зубы щёлкали в опасной близости – всего в сантиметре от кожи, угрожая разорвать её одним движением.

– От…вали! – крик сорвался с губ Ромы, полный отчаяния и ярости. Он с силой вонзил нож в шею твари.

Тёплая, липкая слизь брызнула на его руку, оставляя противное ощущение на коже. Зомби дёрнулся, издав сдавленный хрип, но не ослабил хватку, продолжая тянуть Роме навстречу. Второй удар пришёлся чуть ниже первого, пробив слой гнилой плоти. Третий – ещё глубже, с хрустом рассекающий что-то внутри. Четвёртый, наконец, достиг цели – лезвие вошло в глазницу с влажным звуком, напоминающим раздавленную спелую тыкву. Тварь обмякла, её тело рухнуло на пол, и чёрная, вязкая жижа начала медленно растекаться из ран, оставляя за собой зловещий след.

Рома стоял над мёртвым телом, тяжело дыша, с дрожащими руками вытирая нож о штаны, стараясь избавиться от липкой грязи. Сердце колотилось в груди так яростно, что казалось, вот-вот вырвется наружу, а в ушах стоял гул, заглушавший все звуки. Он смотрел на поверженного врага, не веря, что это произошло на самом деле.

Это было реально.

И это только начало. Кровь на руках – горячая, липкая, с неприятным металлическим оттенком – напоминала о содеянном. «Я убил. Не в книге, не в мечтах – по-настоящему. И если это цена силы… я заплачу», – подумал он, чувствуя, как внутри что-то меняется, пробуждается.

[СЛЕДУЮЩЕЕ ИСПЫТАНИЕ НАЧНЁТСЯ ЧЕРЕЗ: 00:59]

Рома отступил назад, медленно опускаясь спиной к холодной, гладкой стене. Ладони всё ещё дрожали, на рукаве остались тёмные, липкие пятна от слизи зомби, которые он машинально пытался стереть о ткань. Он глубоко дышал, пытаясь унять бешеный ритм сердца, которое стучало, как барабан перед битвой. Комната казалась ещё более пустой и чужой, а тишина – оглушительной после недавнего хаоса.

«Что за чертовщина…», – промелькнуло в голове, пока он пытался собраться с мыслями. Он медленно осмотрел своё тело – никаких серьёзных ран, только лёгкий синяк на плече, оставшийся от столкновения с тварью. «Дубина сработала, но не так, как надо. А нож… нож вошёл слишком легко. Как будто резал гнилую тыкву», – отметил он про себя, анализируя произошедшее.

Мысленно он воспроизвёл бой, шаг за шагом, словно пересматривая запись:

Первый удар дубиной – недостаточно эффективен, тварь даже не пошатнулась.

Запаниковал, когда зомби схватил за рукав, потерял контроль на секунду.

Нож оказался хорош в ближнем бою, особенно точные удары в уязвимые места.

«Нужно держать дистанцию. И бить точнее – по голове, в глаза… В следующий раз – без паники. Это как пробки в городе: предугадывай и маневрируй», – решил он, чувствуя, как усталость смешивается с новой, непривычной решимостью.

[00:02…00:01…00:00]

На противоположной стороне комнаты воздух заколебался, и появилась новая фигура.

Гоблин.

Ростом чуть больше метра, с зеленоватой морщинистой кожей. Огромные уши торчали в стороны, жёлтые глаза с вертикальными зрачками злобно сверкали. На теле – рваная туника из грубой ткани, перевязанная верёвками. В костлявых пальцах – короткое копьё с каменным наконечником. На левой руке – круглый щит, сплетённый из прутьев и кожи.

[ВРАГ ОПРЕДЕЛЕН: ГОБЛИН]

Существо зашипело и бросилось в атаку, двигаясь зигзагами. Рома инстинктивно прижался к стене, сжимая дубину. Запах мокрой земли и пота от гоблина смешался с металлическим ароматом комнаты; его шаги эхом отдавались, как барабанная дробь перед бурей.

Копьё прошло мимо – гоблин промахнулся. Рома воспользовался моментом и сделал длинный шаг вперёд, используя свой рост. Дубина со свистом опустилась на голову противника, но гоблин ловко подставил щит.

Дерево треснуло. В следующий момент каменный наконечник царапнул Рому по руке с защитой. Журналы остановили удар.

«Чёрт! Он быстрее…»

Рома изменил тактику. Разрывая дистанцию он выжидал момент для удара. Когда гоблин снова бросился вперёд, он резко пнул его в грудь, используя преимущество в длине ног. Существо грохнулось на спину. Один прыжок – и Рома придавил его коленом, прижимая к полу. Дубина опустилась на голову гоблина с глухим стуком.

[ИСПЫТАНИЕ ПРОЙДЕНО]

[ВЫ ДОКАЗАЛИ ПРАВО НА ПОЛУЧЕНИЕ СИСТЕМЫ]

Теперь у него было время осмотреться. Гоблин лежал без движения. Рома осторожно поднял его копьё – лёгкое, около метра длиной, наконечник из тёмного камня, привязанный смолой. Щит оказался прочнее, чем выглядел – несколько слоёв сплетённых прутьев, обтянутых кожей.

Обыскав тело, он не нашёл ничего ценного – только костяной амулет на грязной верёвке. Решил не брать.

«Копьё лучше дубины… Щит пригодится», – подумал Рома, пробуя новое оружие. Копьём можно было колоть на расстоянии, а щит хорошо прикрывал левую сторону. «Это прогресс. Как в игре – лут с врагов. Но боль реальна, и следующий враг может быть последним».

Он занял позицию у стены, держа копьё наготове. Рана на бедне саднила, но была терпимой. «Что дальше? Кого ещё бросит эта проклятая система?»

[СЛЕДУЮЩЕЕ ИСПЫТАНИЕ НАЧНЁТСЯ ЧЕРЕЗ: 04:59]

Рома прижался спиной к холодной стене, перебирая пальцами древко захваченного копья. Оно было лёгким, но неудобным – как будто держишь в руке чужую судьбу. Он провёл большим пальцем по краю каменного наконечника, чувствуя шероховатость, въевшуюся в кожу кровь гоблина.

Я убил. Мысль не удивляла. Она просто легла на грудь, как камень. Тяжёлая, твёрдая. Не кричала. Не оправдывалась. Просто была.

– Я убил, – прошептал он вслух, будто проверяя, как звучит это в пустоте.

Никто не ответил. Только эхо, глухое, как шаги в подвале.

Он вспомнил, как сидел в машине, ещё в прошлом мире, ещё в своей старой жизни. Курьер. Доставка. Дурацкая музыка в колонках. И вдруг – новостной репортаж: «Мужчина убил троих при ограблении. Соседи говорят: тихий, добрый, детей любил…» Рома тогда хмыкнул, покрутил ручку громкости.

– Да ладно, – сказал он тогда, как будто знал всё. – Убить – это просто. Нажал, ткнул, и всё. Кто угодно может.

А теперь он понял: убить – легко. А жить с этим – трудно.

Он убил гоблина. Не монстра из игры. Не цифру в счётчике опыта. Существо, которое дышало, кричало, боролось. У него были глаза. И страх. И, может быть, мать. Или кто-то, кто его ждал.

Я – монстр? – подумал Рома. – Или просто выжил?

Он не знал. И, возможно, никогда не узнает. Но одно было ясно: если он остановится, если начнёт жалеть – следующий, кто умрёт, будет он.

[СЛЕДУЮЩЕЕ ИСПЫТАНИЕ НАЧНЁТСЯ ЧЕРЕЗ: 00:01]

[ВРАГ ОПРЕДЕЛЕН: ВОЛКОПОД]

Воздух в центре комнаты заколебался. Голубоватый свет вытянулся, как струя пара, и начал сгущаться. Форма становилась плотнее, тяжелее. Сначала – ноги. Потом торс. Плечи. Шея, покрытая жёсткой тёмной шерстью. Голова… не совсем волчья, не совсем человеческая. Морда вытянулась, в свете блеснули клыки, глаза – жёлтые, как у кошки, но с человеческим безумием внутри.

Существо медленно выпрямилось. Оно стояло на двух ногах, но двигалось, как зверь, – сгорбившись, низко опустив голову. Оно втянуло воздух, фыркнуло, а потом посмотрело на Рому. И улыбнулось. Широко. Зловеще.

Рома сжал копьё. Сердце забилось чаще, но не от страха – от осознания: это не бегство. Это бой. Один на один. До конца.

Волкопод зарычал – звук был такой, будто камень скребёт по камню. И рванул вперёд.

Он двигался быстро. Невероятно быстро. Рома едва успел поднять щит, как когти впились в переплетённые прутья. Треск. Удар пришёлся в плечо, но щит выдержал. Только на верхней части осталась глубокая царапина – как шрам на коже.

– Чёрт! – вырвалось у Ромы.

Волкодав отскочил, оскалился, а затем снова бросился в атаку. На этот раз он атаковал снизу, пытаясь сбить противника с ног. Рома отпрыгнул, но не успел полностью увернуться. Когти прошлись по бедру, царапнув кожу сквозь ткань. Вспыхнула острая, как укус, боль.

Он выругался, но не уступил.

– Ладно, зверюга, – прохрипел он. – Поиграем.

Он занёс копьё. Не стал ждать. Сам бросился вперёд.

Волкозуб попытался увернуться, но Рома ловко сместился влево, выставил древко вперёд – и вонзил. Каменный наконечник впился в плечо зверя чуть ниже шеи. Тёмная струйка крови брызнула из раны.

Волкопод взвыл. Не от боли – от ярости. Глаза вспыхнули, шерсть на загривке встала дыбом. Он набросился на Рому с новой силой, уже не контролируя себя.

Рома отступил, но не дал зверю подойти вплотную. Щит – вперёд. Волкопод врезался в него всей своей массой, как баран. Удар был такой силы, что Рома почувствовал, как в плече затрещали кости. Он упал на одно колено, но удержался на ногах.

– Давай… давай, – хрипел он, чувствуя, как пот застилает глаза. – Покажи, на что ты способен.

Волкодав снова бросился вперёд. Рома сделал ложный выпад влево, а затем резко ударил щитом в морду. Дерево и кожа врезались в челюсть. Раздался хруст. Зверь отшатнулся, оглушённый, с пеной на клыках.

Этого мгновения хватило.

Рома вскочил. Копье – в обе руки. Он бросился вперед, как их учили в армии: «не думай – действуй».

Удар.

Копьё вонзилось в шею чуть ниже уха. Глубоко. До самого древка.

Волкопод захрипел. Зашатался. Его глаза расширились – уже не от ярости, а от удивления. Он посмотрел на Рому. Попытался что-то сказать. Но только булькнул. И рухнул.

Тишина вокруг.

Рома тяжело дышал, стоя над телом. Копьё дрожало в его руках. Щит был изуродован – на нём были царапины и вмятины, но он держался. Как и он сам.

Он опустил оружие. Подошёл ближе. Волкопод лежал, сжав кулаки, как человек. Даже в смерти он оставался кем-то.

– Прости, – прошептал Рома. – Я не хотел. Но если бы не я, ты бы меня убил.

Он не знал, услышит ли тот его. Но сказал: Потому что должен был.

**Глава 5 Второе испытание**

Рома медленно отступил к стене, чувствуя, как каждая мышца в теле ноет от напряжения. Его шаги эхом отдавались в пустой комнате, пока он не остановился, прислонившись спиной к холодной, гладкой поверхности. С усилием он вытащил копьё из неподвижного тела поверженного врага, ощущая, как лезвие с трудом покидает плоть, оставляя за собой влажный, противный звук. Наконечник копья был испачкан тёмной, липкой кровью, смешанной с клочьями чего-то неестественного. С отвращением он провёл им по штанине, стараясь очистить металл, но пятна всё равно остались, будто въевшиеся в металл. Осмотрев оружие, он убедился, что оно всё ещё годно для боя – остриё не погнулось, хотя и покрылось мелкими зазубринами.

Затем его взгляд переместился на щит, который он сжимал в левой руке. Дерево было исцарапано, а на верхней части красовалась глубокая царапина. Рома провёл пальцами по повреждению, проверяя его глубину. Рана в щите была серьёзной, но не смертельной для его защиты – дерево всё ещё держалось крепко, и он решил, что оно ещё послужит, если не подвергнется новому мощному удару.

Осмотрев себя, он с удивлением заметил, что импровизированная защита на руках – страницы глянцевых журналов, скреплённые скотчем, – выдержала испытание. Однако под слоями бумаги виднелся большой порез, оставленный когтями зверя. Кожа на предплечье была рассечена, и из раны сочилась тонкая струйка крови, смешиваясь с потом и грязью. Боль была тупой, но терпимой, и Рома, сжав зубы, решил, что займётся этим позже – сейчас не время для слабости.

Он медленно опустился на пол, прижимаясь спиной к холодной стене, чувствуя, как её прохлада проникает сквозь одежду, слегка успокаивая разгорячённое тело. Закрыв глаза, он попытался выровнять дыхание, но мысли продолжали кружиться в голове, словно стая встревоженных птиц. Перед внутренним взором начали возникать образы последних боёв, словно кадры из кошмарного фильма.

Первый противник – зомби. Мёртвый. Лёгкий. Его движения были медленными, предсказуемыми, и победа далась относительно легко, хотя и оставила шок от первого убийства. Дубинка и нож сделали своё дело, и тварь рухнула без лишних усилий.

Второй – гоблин. Живой. Трудный. Этот враг был быстрее и хитрее, с острыми клинками и злобным оскалом. Рома едва успел увернуться от первого удара.

Третий – волкопод. Живой. Ярость. Это существо было настоящим испытанием. Полуразумное, с мощными лапами и клыками, оно атаковало с неистовой силой. Ярость зверя, его рычание и скорость едва не сломили его волю. Победа досталась дорогой ценой – порез на руке и измученное тело.

Каждый противник становился сильнее предыдущего, и это пугало. Система явно проверяла его пределы, подбрасывая всё более сложных врагов, и Рома понимал, что следующий вызов может стать последним, если он не найдёт в себе новые силы.

– Что дальше? – прошептал он, голос дрожал от усталости и неуверенности. – Кого ты мне пришлёшь, система? Чудовище побольше? Целую стаю? Или что-то, что я даже представить не могу?

Он не знал ответа. Тишина в комнате давила, и только слабое гудение в воздухе напоминало о присутствии невидимого механизма, управляющего этим адом. Но несмотря на страх, в глубине души теплилась искра. Не героическая отвага, не жажда славы – просто упрямое желание выжить. Он был готов встретить новый вызов не как легендарный воин, а как человек, которому нечего терять. Выживший, который идёт вперёд, потому что остановка означает смерть.

[СОЗДАНИЕ СОЮЗНИКА…]

Перед ним материализовался крестьянин – коренастый мужик с всклокоченной бородой, в которой застряли соломинки. Его красные, огрубевшие руки с мозолями размером с монету судорожно сжимали трехзубые вилы. Запахло дымом, потом и землей. Фигура появилась из ниоткуда, принеся с собой аромат деревенского костра и свежей соломы, контрастирующий со стерильностью комнаты.

«Чего изволите, батюшка?» – глухо пробормотал мужик, сгибаясь в неловком поклоне. Глаза его были мутные, словно у слепого щенка.

Рома сжал кулаки. «Как звать-то тебя?»

«Как прикажете, барин…»

«Откуда ты?»

«Откуда укажете, вашество…»

«Ты хоть понимаешь, где находишься?»

«Где прикажете быть, там и нахожусь…»

Рома с раздражением провел рукой по лицу. «Так, ладно. Слушай сюда, деревенщина». Он грубо развернул крестьянина за плечи. «Ты теперь мой подчинённый. Будем драться. Ты – за моей спиной. Шаг вперёд без команды – убью сам. Понял?» «Это как управлять курьерами в сервисе – тупыми, но необходимыми. Но здесь ошибка – смерть».

Крестьянин заморгал, медленно переваривая слова. «Слушаюсь, батюшка… А как бить-то? По-хорошему аль как?»

«Буду кричать «удар» – вонзай вилы. Кто сзади подберётся – бей без команды. И не мешкай!»

Мужик кивнул, тупо уставившись в пол. Его пальцы нервно перебирали древко вил, оставляя на дереве влажные отпечатки.

[00:02…00:01…00:00]

На противоположной стороне воздух вдруг застыл, потом разорвался тремя голубыми вспышками. Из дымки выступили три гоблина – два рослых копейщика и один тощий лучник.

Первый копейщик, с перекошенным шрамом на морде, сразу ринулся влево, прикрываясь щитом из досок. Второй, потолще, замер на месте, вращая коротким копьём. Лучник же метнулся назад, уже срывая с плеча кривой лук. Дымка рассеялась, оставив запах серы, а гоблины двигались с хриплыми рыками, эхом отскакивающими от стен.

«Бежим! Вперёд!» – рявкнул Рома, толкая крестьянина в спину. Тот заковылял, спотыкаясь на ровном месте.

Стрела просвистела в сантиметре от уха Ромы. Он инстинктивно пригнулся, чувствуя, как воздух рассекает перьевое оперение. «Щит!» – мелькнуло в голове, и он поднял плетёную защиту как раз в момент второго выстрела. Деревянный наконечник вонзился в щит с глухим стуком.

Не раздумывая, Рома швырнул своё копьё. Оно вонзилось лучнику прямо в горло, сбив того с ног. Зелёная тварь захрипела, захлёбываясь чёрной кровью.

Два оставшихся гоблина переглянулись и бросились в атаку синхронно. Толстый пошёл в лоб, размахивая копьём как дубиной. Худой же заходил сбоку, прикрываясь щитом.

«Щит налево!» – скомандовал себе Рома, подставляя защиту под удар. Дерево треснуло, но выдержало. В этот момент второй гоблин попытался зайти со спины.

«УДАР!» – заорал Рома.

Крестьянин, дрожа как осиновый лист, с разбегу вонзил вилы в бок нападающему. Остриё с хрустом прошло между рёбер. «Ой, батюшки…» – простонал мужик, когда гоблин завизжал и начал биться на вилах, как рыба на крючке.

«Тяни, чёрт возьми!» – закричал Рома, видя как крестьянин в ужасе пятится, таща за собой вопящего гоблина. Тот упал на колени, но продолжал держаться за древко, не в силах вытащить окровавленные зубья.

Тем временем последний гоблин, разъярённый, бросился на Рому. Тот едва успел отпрыгнуть, чувствуя, как копьё рассекает воздух у самого живота.

«Брось его! Ко мне!» – крикнул он крестьянину. Мужик, наконец вырвав вилы, подбежал, тяжело дыша. «Становись сзади!»

Гоблин кружил вокруг них, щелкая зубами. Рома сделал ложный выпад влево, затем резко атаковал справа. Существо клюнуло на уловку. Удар ногой в живот – гоблин согнулся пополам, роняя оружие.

«Удар!» – Рома прижал тварь к полу коленом. «Давай, добивай!»

Крестьянин зажмурился и с размаху вонзил вилы. Гоблин дёрнулся и затих. Мужик стоял, дрожа, с глазами полными ужаса. «Батюшка… я ведь… я никогда…»

[ИСПЫТАНИЕ ПРОЙДЕНО]

[ДО СЛЕДУЮЩЕГО ИСПЫТАНИЯ: 10:00]

Рома тяжело дышал, вытирая окровавленные руки о брюки. Он посмотрел на крестьянина – тот сидел на корточках, бормоча что-то себе под нос и крестясь.

«Соберись, старик, – хрипло сказал Рома, подбирая упавшее копьё. – Это только начало». «Он боится, как я когда-то. Но вместе – шанс выжить. Система учит: один в поле не воин».

Голубые буквы растворились в воздухе, и вместе с ними исчез крестьянин – будто его и не было. Рома успел заметить, как мужик в последний момент протянул к нему дрожащую руку, прежде чем рассыпался в дымку. «Исчез, как сон. А если и я так исчезну? Нет, я прорвусь».

[СОЗДАНИЕ СОЮЗНИКОВ…]

В центре комнаты из клубов тумана выступили три скелета. Их костяшки поскрипывали, словно несмазанные дверные петли. Туман был холодным, с запахом пыли и костей, а скелеты двигались с сухим треском, отбрасывая длинные тени под ярким светом.

Первый скелет держал ржавый меч с зазубренным лезвием – клинок явно видел лучшие дни. Второй неуклюже сжимал короткое копье, костяные пальцы скользили по древку. Третий размахивал дубиной, обитой ржавыми гвоздями.

«Ну что, костяная команда…» – пробормотал Рома, быстро оценивая ситуацию.

Он подошел к первому скелету, который стоял чуть впереди других. «Ты будешь Первый». Костяная голова повернулась к нему с тихим скрипом. «Стой здесь» – Рома оттащил его на пять метров от себя. «Запомни – ты мое зеркало. Я вперед – ты вперед. Я назад – ты назад. Всегда на одной линии. Понял?»

Скелет скрипнул челюстью, но не ответил. Походив по комнате, герой понял, что скелет выполняет свои функции правильно. Он стал зеркалом Ромы.

Рома повернулся к остальным. «Второй и Третий – вы метатели». Он подобрал два гоблинских копья со щитами и сунул их костяшкам. Те неуверенно взяли оружие, перебирая пальцами.

«Черт, как же с вами объясняться…» – Рома провел рукой по лицу. Он оглядел комнату, его взгляд упал на груды тел – зомби и гоблинов.

Решение пришло мгновенно.

«Помогите мне!» – скомандовал он, хватая ближайшего гоблина за ногу. К его удивлению, скелеты послушно заковыляли к нему. Вместе они соорудили подобие баррикады – трупы, сложенные в кучу ближе к центру комнаты. Груда тел источала запах крови и разложения, создавая барьер, пропитанный смертью.

«Теперь, метатели…» – Рома показал жестами, как надо бросать копья. «Видите эту кучу? Бросаем туда. Пробуем!»

Первый бросок был ужасен – копье Второго улетело в противоположную сторону, едва не задев Первого. Третий вообще уронил свое оружие.

«Боже… Ладно, еще раз!»

После пятой попытки скелеты хотя бы научились бросать в нужном направлении, если не точно.

«Слушайте внимательно,» – Рома встал перед ними, как тренер перед футбольной командой. «Когда появятся враги – бросаете копья в ближайших. Потом сразу хватаете свое основное оружие. Первый – ты прикрываешь меня с фланга. Вопросы?»

Скелеты молчали.

«Отлично, все поняли,» – саркастически пробормотал Рома. «Они тупые, но не предадут. Лучше, чем люди вроде Виталика».

Воздух перед ними заколебался, и появились десять маленьких существ с надписью «Бес» над головами. Каждое было не выше метра, с кожистыми крыльями за спиной, похожими на крылья летучих мышей. Их кожа отливала багровым, а глаза горели желтым светом. В руках они сжимали разное оружие – кривые ножи, зазубренные кинжалы, миниатюрные трезубцы. Комната наполнилась шипением и хлопаньем крыльев, воздух стал горячим, как от адского пламени.

«Черт, их много…» – прошептал Рома, чувствуя, как по спине пробежали мурашки. Бесы зашипели, защелкали зубами и бросились в атаку беспорядочной толпой.

«К баррикаде!» – крикнул Рома, отступая к груде тел. Он остановился в двух метрах перед ней, давая себе пространство для маневра. Скелеты послушно заковыляли за ним.

Когда до бесов оставалось несколько метров, Рома резко скомандовал:

«БРОСОК!»

Два копья полетели в толпу. Одно прошло мимо, второе вонзилось в живот ближайшему бесу. Существо взвизгнуло, высоким, как скрип несмазанного колеса, и упало, судорожно дергаясь.

Остальные девять бесов разделились, обтекая баррикаду с двух сторон. Рома крепче сжал копьё.

«Принимаем их!» – крикнул он, разворачиваясь к первой группе.

Первый бес прыгнул с кривым ножом. Рома принял удар на щит и тут же ответил – копье пронзило тонкую грудную клетку существа. Теплая темная кровь брызнула на его руку.

Справа еще двое бесов атаковали одновременно. Рома успел отбить трезубец, но второй бес царапнул его по бедру острыми когтями.

«А-а-аргх!» – зарычал он, размахивая копьем. Удар пришелся по голове ближайшего беса, размозжив череп. «Боль жжёт, как огонь, но отступить – умереть. Держись!»

Краем глаза он заметил, как двое бесов обошли баррикаду и направились к Первому скелету.

«Первый, ко мне! Второй, беги к Первому!» – скомандовал он.

Первый скелет начал отступать под натиском двух бесов. Его ржавый меч дрожал в костяных руках, но он сумел нанести режущий удар по руке одного из нападающих. Бес взвизгнул и отпрыгнул, роняя кинжал.

В этот момент подоспел Второй скелет. Его копье пронзило спину раненого беса. Второй бес развернулся, пытаясь ударить, но скелет ловко увернулся.

На земле уже лежали семь тел. Рома, тяжело дыша, отбивался от последних троих. Один бес с коротким мечом бросился на него – удар пришелся точно в центр щита.

«Ко мне!» – закричал Рома скелетам. – «Фланги!»

Первый скелет подошел слева, Второй справа. Последние бесы оказались в кольце. Рома резко выпадом пронзил одного копьем. Первый скелет рубанул мечом по крылу второго, а Третий, подкравшись сзади, ударил дубиной по голове последнего.

Тишина.

[ИСПЫТАНИЕ ПРОЙДЕНО]

[ДО СЛЕДУЮЩЕГО ИСПЫТАНИЯ: 19:59]

Скелеты рассыпались в прах, оставив после себя лишь гоблинские щиты – потрёпанные, с выщербленными краями и трещинами. Рома поднял один, проверил на прочность. «Сгодится», – пробормотал он, когда комната внезапно расширилась до размеров футбольного поля. Пространство растянулось, стены отодвинулись, воздух стал прохладнее, с лёгким эхом, как в огромном зале.

В центре замерцали новые фигуры.

Десять гоблинов.

Семь копейщиков в потрёпанных кожаных доспехах, с круглыми щитами из сплетённых прутьев. Три лучника – тощие, с кривыми луками и колчанами за спиной. Все смотрели на Рому тупыми, но послушными глазами.

«Так… значит, теперь мне дают армию?» – Рома медленно обошёл своих новых «солдат», оценивая их. Гоблины копошились, почесывались, перешёптывались на своём скрипучем языке. Один даже попытался укусить соседа за ухо, пока Рома не рявкнул:

– Стоять!

Тишина. «Они – как уличные собаки: дикие, но подчиняются силе. С ними я стану сильнее, но ошибка – и они падут, как Третий скелет».

Первым делом – баррикада.

– Тащите трупы! – скомандовал Рома, указывая на тела бесов. – Сюда, в центр!

Гоблины заковыляли, волоча окровавленные тушки. Некоторые ленились, другие норовили стащить что-нибудь из добычи. Пришлось пару раз шлёпнуть их по головам, чтобы заставил работать.

Через десять минут груда тел превратилась в подобие буквы «П» – два выступающих «рога» по краям и перемычка посередине. Высотой по колено, но этого хватило, чтобы замедлить атакующих. Баррикада пахла смертью, кровь просачивалась на пол, создавая скользкие лужи.

– Лучники – сюда! – Рома поставил стрелков за перемычкой. – Стреляете только по моей команде. Понятно?

Гоблины закивали, но один тут же натянул тетиву и чуть не выпустил стрелу в своего же.

– Эй, кретин! – Рома вырвал лук. – Только по врагам!

Остальных гоблинов он расставил за «рогами» баррикады, раздав им оружие бесов – короткие мечи, кинжалы, трезубцы.

– Слушайте все! – Рома встал перед ними, как сержант перед новобранцами. – Когда враг будет в пяти метрах – бросаете копья! Потом хватаете вот это! – он ткнул пальцем в разложенное оружие. – А дальше режете всех, кто попытается перелезть!

Гоблины переглянулись.

– Поняли?!

Кивки.

– Тогда пробуем!

Рома отошёл на десять метров и скомандовал:

– Враги идут! Готовьсь!

Гоблины засуетились. Один уронил копьё, другой случайно ткнул соседа в бок.

– Бросок!

Шесть копий полетели в разные стороны. Лишь одно воткнулось в землю перед воображаемым противником. Остальные улетели кто куда – один даже застрял в потолке.

– Чёрт… – Рома схватился за голову. – Ладно, ещё раз!

После пятой попытки три гоблина из семи хотя бы попадали в нужном направлении. Лучники же вообще предпочитали просто прятаться за баррикадой.

«Хуже, чем скелеты… Но лучше, чем ничего», – подумал Рома, проверяя щит. «Тактика – мой козырь. В жизни я маневрировал по пробкам, здесь – по врагам».

Рома щёлкнул пальцами, привлекая внимание гоблинов.

– Так, слушайте сюда! – Он ткнул пальцем в первого копейщика. – Ты – Первый.

Косолапый зелёный человечек нахмурился, переваривая информацию.

– Ты – Второй, – Рома указал на следующего.

И так, пока все десять не получили свои номера. Лучники стали Восьмым, Девятым и Десятым.

– Запомнили? Если я крикну «Пятый!» – отзываешься ты! – Он ткнул пальцем в соответствующего гоблина. Тот кивнул так усердно, что чуть не сломал шею.

Затем Рома подозвал Первого и Второго – тех, что стояли ближе всего к основанию баррикады.

– У вас особое задание. – Он присел, чтобы быть на уровне их глаза. – Если врагов будет много, я крикну: «Манёвр бег!»

Гоблины насторожились.

– Это значит – вы выбегаете и бегаете! – Рома сделал широкий жест руками, изображая бег. – Не деретесь! Не атакуете! Просто бегаете, кричите, отвлекаете! Поняли?

Первый гоблин хихикнул, показывая гнилые зубы.

– Бегать можем!

– Да! – подхватил Второй. – Мы быстрые!

Рома похлопал их по плечам.

– Отлично. Только помните – если вас догонят, вы трупы.

Гоблины поёжились, но кивнули.

Он занял место у основания «П», где не было баррикады. Отсюда он мог видеть весь периметр и вовремя среагировать на прорыв и защитить самое слабое место в его плане.

– Лучники – наготове! Остальные – ждём!

Гоблины замерли, ёжась от ожидания. Рома сжал копьё.

[ДО СЛЕДУЮЩЕГО ИСПЫТАНИЯ: 00:01]

Три десятка фигур материализовались у дальней стены. Мужики в потрёпанных зипунах, с вилами, дубинами и самодельными копьями.

60 метров между ними и баррикадой. Поле расширилось, пол стал шершавым, как песок арены, а воздух наполнился запахом пота и земли от новых врагов.

– Лучники, огонь! – крикнул Рома.

Три гоблинских стрелы просвистели в сторону толпы. Одна вонзилась в плечо крестьянина, вторая – в живот, третья пролетела мило. Раненые даже закричали, остановились, создалась толкучка.

– Стреляйте по готовности! – Рома подбежал к лучникам, наблюдая, как толпа ускоряется.

50 метров.

– Манёвр бег!

Первый и Второй гоблины рванули с флангов, визжа и размахивая руками.

– Первый и Второй, кидайте копья!

Два копья полетели в толпу. Одно пронзило грудь крестьянина, второе вонзилось в ногу другому. Тело рухнуло, но остальные просто переступили через него.

Гоблины промчались почти вплотную к крестьянам, затем резко развернулись и побежали обратно, орать так, будто за ними гнался сам дьявол. Пятеро крестьян свернули за ними, ломая строй.

40 метров.

– Ещё залп!

Лучники выпустили стрелы. Ещё два крестьянина упали. На земле уже лежало пятеро – трое убитых, двое раненых.

Рома стиснул зубы. Нужно было выиграть время.

– Всем стоять! – Он перепрыгнул через баррикаду и рванул навстречу толпе, дико крича, размахивая копьём.

Крестьяне замедлились, некоторые даже остановились, ошарашенные видом бегущего на них одиночки.

– За Родину! «За себя, за шанс на новую жизнь!»

Рома швырнул копьё. Оно вонзилось в грудь ближайшему крестьянину, сбив его с ног. Шестое тело.

Толпа снова двинулась вперёд.

– Рома развернулся и побежал назад, к баррикаде.

20 метров.

– Лучники, на пять шагов назад! Третий и Четвёртый – прикройте меня с флангов!

Гоблины перестроились.

– БРОСОК!

Пять копий полетели в толпу. Одно попало в цель – седьмой крестьянин рухнул.

10 метров.

– Залп!

Тетива дрогнула. Стрела впилась в глаз крестьянину, и он, захрипев, перевалился через баррикаду, застряв на ней. Восьмой.

Остальные попытались переступить препятствие, спотыкаясь о тела.

Первый крестьянин, перепрыгивающий баррикаду, получил нож в живот. Рома выхватил его вилы и, не дав опомниться, вонзил в следующего. Девятый и десятый.

Справа Четвёртый гоблин ударил дубиной по груди нападающего, затем добил ударом в голову. Одиннадцатый.

Но Третьему не повезло – крестьянин ударил его вилами в бок. Первый умерший в моей команде. Зелёное тельце рухнуло на землю.

– Чёрт! «Нет… не зря он дрался. За это я отомщу».

Рома увернулся от тычка, перехватил вражеские вилы и швырнул тело назад, усиливая баррикаду.

– Внимание всем, кроме Первого и Второго! Лучники – к дальней стене! Остальные – за мной!

Гоблины рванули в указанном направлении. Первый и Второй продолжали носиться по полю, увлекая за собой пятерых крестьян.

На земле:

12 убитых

3 раненых

15 врагов ещё в строю

Рома отступал, прикрывая своих. Испытание ещё не было окончено.

Рома оглядел поле боя, быстро оценивая ситуацию. Кровь стучала в висках, а пот заливал глаза. Всего пятнадцать осталось… Но эти чертовы мужики, упертые как ослы. Каждый труп – шаг к силе. Но усталость накапливается, как в тех бесконечных доставках.

– Четвертый! – хрипло крикнул он. – Прикрывай лучников! Остальные – команда «Бег»! Никакой рукопашки – только отвлекаем и собираем копья!

Гоблины засеменили в рассыпную, их зеленые спинки мелькали среди тел. Крестьяне, тяжело дыша, перелезали через баррикаду из трупов. Их движения были неуклюжими, словно их ноги не слушались.

Свист стрел. Три гоблинских лучника выпустили залп. Еще двое крестьян рухнули на окровавленный песок.

– Внимание! На противоположную сторону! – Рома рванул вперед, увлекая за собой отряд. – Там, где появляются враги!

Он на бегу подхватил два валявшихся копья, ощущая их шершавые древки в потных ладонях. Лучники заняли позицию, снова натягивая тетивы.

– Огонь!

Еще три стрелы – еще один труп. Но крестьяне уже обходили баррикаду с флангов.

– Копья! Бросок! – рявкнул Рома.

Пять копий взмыли в воздух. Три попадания. Один крестьянин схватился за горло, из которого торчало древко. Двое других рухнули без звука.

– Стрелы кончились! – проскрипел Девятый, швыряя лук.

Рома оскалился. Теперь – самое опасное. «Без стрел – в ближний бой. Но я лидер, я выведу их».

Первая пара крестьян ворвалась в их ряды. Один – здоровый детина с окровавленными вилами, второй – тощий, с дубиной, утыканной гвоздями.

– Первый и Второй! На них! – скомандовал Рома.

Два гоблина с визгом бросились в атаку. Первый прыгнул прямо на вилы, чудом избежав удара и повиснув на древке. Второй в этот момент вонзил нож в горло крестьянина. Теплая кровь брызнула на песок.

Оставшиеся крестьяне сбились в кучу, неуверенно размахивая оружием.

– По двое на одного! – проревел Рома. – Окружаем и добиваем!

Гоблины с дикими воплями исполнили приказ. Четвертый и Пятый набросились на одного, валя его всей массой. Шестой и Седьмой – на другого, один схватил за ноги, второй впился зубами в руку.

Рома бился в центре, его вилы кололи и кололи, не зная усталость. Каждый удар – еще один враг на земле. Он видел, как:

Восьмой гоблин подрезал подколенные сухожилие крестьянину, а Девятый добил упавшего

Десятый, самый мелкий, юрко носился между ног врагов, кусая за лодыжки

Первый и Второй, окровавленные, но живые, волокли к баррикаде раненого гоблина.

Когда последний крестьянин рухнул, наступила тишина. Только тяжелое дыхание и стоны раненых.

Рома осмотрел поле боя, устало прошел к барикаде и опустился на колени рядом с телом Третьего. Маленькое зеленое тельце уже остывало. Он сжал кулаки, чувствуя, как по щекам текут смешанные с потом слезы. «Он дрался за меня. В новом мире потери – норма, но боль… боль делает сильнее».

– Мы… выжили? – хрипло спросил Первый, держась за окровавленный бок.

Надпись в воздухе вспыхнула багровым:

[ИСПЫТАНИЕ ПРОЙДЕНО]

**Глава 6. Деревня**

[ДО СЛЕДУЮЩЕГО ИСПЫТАНИЯ: 00:00]

Гоблины исчезли. Один за другим – будто их стерли ластиком. Первый, Второй, Четвёртый… их зелёные морды исказились в немой гримасе, тела рассыпались в пыль, оставив после себя лишь потрёпанные щиты и лужи тёмной крови.

Рома остался один.

Перед ним всплыло новое сообщение, написанное тем же мерцающим шрифтом:

[ЛИЧНЫЕ ИСПЫТАНИЯ ПРОЙДЕНЫ]

[КОМАНДНЫЕ ИСПЫТАНИЯ ПРОЙДЕНЫ]

[ЖЕЛАЕТЕ ПРОЙТИ ТАКТИЧЕСКОЕ ИСПЫТАНИЕ?]

[ДА / НЕТ]

Он сжал кулаки. Ладони всё ещё дрожали – от усталости, адреналина, от этой чёртовой системы, которая играла с ним, как кот с мышью.

– Да, – прохрипел он.

Он сжал кулаки. Ладони всё ещё дрожали – от усталости, адреналина, от этой чёртовой системы, которая играла с ним, как кот с мышью.

Мир вокруг поплыл, закружился и… изменился.

Рома моргнул, ослеплённый внезапным солнечным светом. Вместо бесконечной арены перед ним раскинулась небольшая деревенька, утопающая в зелени. Дюжина простых деревянных домов с соломенными крышами, покосившийся забор из неструганых досок, куры, разгуливающие по утоптанной грязной улице. В воздухе стоял густой букет запахов – дым из печных труб, навоз, свежескошенная трава и где-то едва уловимый аромат пирогов. Из-за угла доносилось сердитое мычание коровы и крики ребятишек.

«Типичное средневековье», – мелькнула мысль. Ни проводов, ни машин – только деревянные телеги у сарая да глиняные горшки у крылец. Даже стекло в редких окнах – мутное, с пузырьками, вероятно, баснословно дорогое по местным меркам.

Из самого большого дома, чуть покрасивее остальных, вышел бодрый старик с окладистой седой бородой, одетый в поношенную, но чистую рубаху и холщовые штаны, перехваченные веревочным поясом. Его глаза, глубоко посаженные в морщинистом лице, светились живым умом.

– Добро пожаловать, милости просим, господин наш новый! – старик низко поклонился, почти касаясь бородой земли. – Я Сидор Игнатьич, староста деревеньки Глухово. Теперича вы наш батюшка-барин, кормилец и заступник.

За его спиной робко толпились деревенские – мужики с грубыми, исцарапанными руками, бабы в выцветших понёвах, ребятишки, прятавшиеся за материнские подолы. Все смотрели на нового хозяина с опаской и любопытством.

Рома медленно кивнул, окидывая взглядом своё новое владение. В голове крутились десятки вопросов, но он начал с главного:

– Сколько у вас народу? Есть ли воины?

Староста Сидор аж поперхнулся:

– Воины? Да какие в нашем захолустье воины, милсдарь! Мы люди деревенские, тихие. Мужики – кто с вилом управиться умеет, кто топором дерево порубить. Бывало, конечно, сообча заплутавшего волка прикончали – так то всем скопом, с гиком да криком. Не воины мы, батюшка, а пахари да сеятели.

– Так сколько народу в деревне-то живёт, Сидор Игнатьич? – спросил Рома, оглядывая свои новые владения.

– Да сотня душ наберётся, батюшка, – староста засуетился, закивал. – Семьи большие, ребятни много. Да вот… – он вздохнул, – руки-то не у всех, а работы – на всех не хватает.

Рома хмыкнул и спросил главное:

– Какие у меня возможности? Что я могу здесь?

Староста оживился, засуетился:

– А как же! Раз в неделю можете призвать до десятка крестьян – будут вам верой-правдой служить. Только кормить их надо исправно да по пятьдесят медяков в неделю жалованья платить. А вон, – он показал на добротный сруб в центре деревни, – ваша усадьба. Отдыхать извольте, хранить что нужно. Рядом сарай с припасами.

– А найм-то крестьян… – Рома нахмурился. – Им ведь не только жалование да еда нужны?

– Так точно, батюшка! – Сидор закивал. – Угол да крыша над головой – без этого никак. Вон пустых хат две есть, да сарай можно под жильё переоборудовать… Только, сами понимаете, дров да соломы на подстилки надо…

Рома стиснул зубы. Стратегия – это не РПГ. Тут нельзя просто «нанять» и забыть. Нужно кормить, селить, защищать. Деревня – это не точка на карте, а люди. И если их не обустроить, они разбегутся или сдохнут.

Рома направился к указанному дому, староста засеменил следом, по пути продолжая разглагольствовать:

– Деревенька наша, конечно, небогатая, но живучая. Вот только… – он вздохнул, – дел невпроворот, рук не хватает. Да вы сами увидите, батюшка.

Осмотр начали с усадьбы. Дом оказался просторным внутри: большая горница с массивной каменной печью, дубовый стол, лавки вдоль стен, на одной из которых висел потёртый, но явно дорогой ковёр. На втором этаже – опочивальня с широкой кроватью, застеленной грубым, но чистым полотном.

Сарай порадовал запахом свежего дерева и порядком: аккуратно сложенные брёвна, каменные блоки, несколько мешков с зерном.

– Десять пудов камня, десять – дерева, – пояснил Сидор. – Это всё ваше, батюшка.

Засунув руку в карман, Рома нащупал монету. Достал – золотая, с потёртым профилем какого-то короля.

– Одна золотая, – пробормотал он.

– Ох ты господи! – глаза старосты округлились. – Да это ж целое состояние! Сто медных – серебряная, сто серебряных – золотая. На такую монету полгода всю деревню кормить можно, да ещё и на праздник останется!

Рома кивнул и приказал:

– Покажи мне всё. Каждый дом, каждую постройку. Хочу знать, что у меня есть и что требует ремонта.

Староста засуетился:

– Слушаюсь, батюшка! Только вот… – он понизил голос, – народ у нас бедный, житьё скудное. Не осудите уж…

Узкая, утоптанная сотнями ног дорога виляла между покосившимися избами. Соломенные крыши, почерневшие от времени, кое-где провалились, кое-где были залатаны свежим сеном. По сторонам – плетёные заборы, кривые, с дырами, через которые то и дело норовили сбежать куры. Возле каждой избы – грядки с чахлой капустой, лук да чеснок, а то и вовсе пустые участки, заросшие сорняком.

Из-за угла высунулись любопытные рожи деревенских ребятишек – босоногих, в рваных рубахах. Увидев Рому, они шарахнулись, как зайцы, и скрылись за ближайшим сараем.

Первым делом они подошли к крайней избе, возле которой покосился старый сарай. Одна стена еле держалась, крыша просела, и казалось, что следующего порыва ветра достаточно, чтобы всё это рухнуло.

– Эх… – староста заёрзал. – Рук не хватает, батюшка. Мужики все в поле, а тут… сами видите. В прошлую бурю чуть не рухнуло. Да вот беда – брёвна подгнили, менять надо, а своих запасов нету…

У следующего дома их внимание привлёк заросший холмик земли.

– А это что? – поинтересовался Рома.

– Колодец был, батюшка, – вздохнул Сидор. – Да весенним паводком заилило совсем. Теперь до воды далеко ходить – к речке. А там, знаете, и волки бывают, да и дорога после дождей…

Пройдя дальше, они увидели покосившийся участок забора. Доски висели на одной живой нитке, а между ними зияли дыры, достаточные для того, чтобы пролезла даже корова.

– А это… – староста замялся, – это ещё с прошлого года. Тогда медведь забрёл, испужались мы, да как побежим – так и повалили. Починить бы, да…

Рома уже начинал понимать картину. Деревня дышала на ладан. Каждый дом, каждая постройка кричали о проблемах, которые годами накапливались, как снежный ком.

– Мне надо собраться с мыслями, – резко сказал он. – Накормите меня чем-нибудь в усадьбе и пусть 10 призванных крестьян после еды подойдут к усадьбе и прикажи мальчишкам принести как можно больше коры дерева. Буду смотреть на будущих воинов и снаряжать.

– Не извольте беспокоиться! – староста засуетился. – Чем богаты, тем и рады! – он обернулся к толпившимся позади баб. – Акулина! Беги, накрой хозяину на стол! Да поживее!

Пока они шли до усадьбы, Рома морально отдыхал. Красиво тут. Подойдя к усадьбе, он подошел к бадье с водой возле колодца и привел себя в порядок после трудного испытания. Зайдя в дом, он увидел прекрасную картину, и только сейчас понял, как голоден.

На дубовом столе появилась миска дымящейся похлёбки с кусками мяса, ломоть тёмного хлеба и кружка чего-то, отдалённо напоминающего пиво. Рома ел молча, а староста сидел напротив, почтительно сложив руки на живота.

– Расскажи про окрестности, – приказал Рома, отламывая хлеб. – Что вокруг есть?

– Да так… леса да поля, лесопилка и каменоломнею заброшенная батюшка, – Сидор развёл руками. – На полдня пути – деревня Заречье, да та ещё беднее нашей. На востоке – болота, там только грибники ходят и то далеко не заходят. А на севере лесопилка заброшенная.

Рома кивнул. Значит, внешний враг есть, он обязан быть и походу это демоны.

– Скажи мне, Сидор Игнатьич… а который час сейчас?

– Да полдень ужо, батюшка, – староста покосился на окно, за которой виднелось высокое солнце.

Десять крестьян стояли у крыльца усадьбы, сбившись в робкую кучу. Они были похожи на выкорчеванные деревья – корявые, загорелые до черноты, в грубых, пропотевших рубахах и портах, перехваченных веревками. Запах немытого тела, земли и кислого пота висел вокруг них плотной пеленой. Половина сжимала тяжелые, трехзубые вилы с тупыми концами. У другой половины в руках были дубины – кривые обломки жердей, толстые сучья, одна даже с торчащим ржавым гвоздем. Они переминались с ноги на ногу, робко поглядывая на Рому и его странную куртку, под которой угадывалось что-то жесткое. В руке у него был только нож – тот самый, с зазубренным лезвием, почерневшим от гоблиньей крови после испытаний. Он казался жалкой игрушкой против возможной угрозы.

– Ну что, бойцы, готовы прославиться? – спросил Рома, стараясь вложить в голос уверенность, которой пока не чувствовал до конца.

Ответили смутным гулом, перебивая друг друга:

– Да, ваше благородие…

– Как скажете, милостивец…

– Куда поведете, батюшка… – глаза бегали, выражая скорее покорность, чем боевой дух.

– Я – Рома, – отчеканил он, стукнув ножнами о ступеньку. Звук заставил пару человек вздрогнуть. – Ваш барин и командир. Слушаемся с первого слова. Промедление – смерть. Понятно?

Кивки. – Так точно, барин… Поняли…

– Первый приказ! – Рома указал ножом на кучу принесенного добра – коры и веревок. – Броню делаем. На торс. Мартын, Сидор – помоги! Быстро! Он схватил два больших, гибких куска дубовой коры, пахнущих сыростью и древесной горечью. – Смотрите! Рома приложил куски к своей груди и спине поверх куртки, крест-накрест стянул их толстыми пеньковыми веревками, затягивая узлы так, что кора врезалась в тело даже через ткань. Получилось грубо, неудобно, но хоть какая-то защита от случайного удара или когтя. – Трое самых крепких – ко мне! Вам тоже! Остальные – щиты мастерите из одного слоя! Вилами прикрываться не получится!

Трое мужиков с самыми широкими плечами неуклюже повторяли его действия. Кряхтя, они стягивали веревки, кора трещала, впиваясь в холщовые рубахи. Остальные, под руководством старика Мартына и старосты, сооружали примитивные щиты – один слой коры, стянутый веревками по краям. Пока они возились, Рома распределил оружие:

Пятеро, что пришли с вилами: – Оставайтесь с вилами. Ваша сила – дистанция. Ткнуть – отойти. Не подпускать врага к себе!

Пятеро с дубинками: – Сдайте дубины. Двое из них получили найденные плотницкие топоры – тяжелые, с облупившимися топорищами, но острые. – Вы – рубилы. Бить сильно. По головам, по рукам. Остальные трое… Рома вернул им их дубины. – Бейте с размаху. По ногам, по спине. Сбивайте с ног!

Пока крестьяне осваивались с новым оружием и неудобными щитами, Рома отдал последние распоряжения:

– Сидор! Еды на один раз! Хлеб, сало, что есть. Воды. Мартын – ты ведешь. Веди к лесопилке, посмотрим почему она заброшена.

Староста кивнул, и вскоре появился большой холщовый узел с черным хлебом, куском сала и луковицами. Фляги наполнили водой из речки.

Мартын, опираясь на палку, мрачно кивнул в сторону:

– Нам туда, барин. Там тропа звериная есть.

«Армия» Ромы – десять мужиков, трое из которых были похожи на ходячие куски древесной коры, а остальные – на оборванное ополчение с вилами, топорами и дубинами – двинулась за Мартыном. Они миновали покосившиеся ворота, оставив позади запах деревни. Перед ними расстилалось поле, колосившееся дикой травой, а за ним – густая, мрачная стена леса.

Крестьяне шли молча, щиты из коры неловко болтались у них на веревках, оружие нервно сжималось в потных ладонях. Рома шел впереди, ощущая холодную рукоять ножа за поясом и грубость коры под курткой. Над полем прокричал ворон. Путешествие началось. Лес впереди казался не просто чащей, а живым, дышащим порогом в неизвестность, где первая настоящая опасность поджидала за каждым поворотом тропы.

**Глава 7. Лесопилка**

Когда отряд Ромы переступил за черту деревни. Воздух был плотным, пропитанным запахом сырой земли, прелой листвы и дыма, поднимающегося с печных труб. Солнце, ещё низкое, пробивалось сквозь кроны, оставляя на земле золотые пятна, будто кто-то рассыпал монеты по мху. Рома вдохнул – и на мгновение забыл, где он, кто он. Этот воздух был живым. Не как в городе, где каждый вдох – глоток пыли и выхлопов. Здесь – чистота. Свежесть. Сила.

Он оглянулся на своих крестьян. Десять мужиков, трое в коряжистых доспехах из коры, остальные с вилами, топорами и дубинками. Все – с испуганными глазами, ссутуленные, как будто ждут удара. Они вышли за ворота, и тут же начались проблемы.

– Тише! – прошипел Рома, когда один из них хрустнул веткой так, будто рубил топором.

– Простите, барин… – пробормотал тот, краснея.

– Вы идёте, как на ярмарку! – сдерживал раздражение Рома. – Это не прогулка. Это охота. Я веду вас на выживание. Каждый шаг – это шанс. Каждый шум – это смерть. Вы хотите вернуться домой живыми? Тогда молчите. И слушайте.

Но крестьяне не понимали. Они шумели. Стучали оружием. Перешёптывались. Один споткнулся о корень и упал, подняв целое облако листьев. Другой чихнул. Третий начал ковылять, жалуясь на ногу. Рома стиснул зубы.

– Через двадцать минут будет лесопилка, – хрипло произнёс он. – Старая. Ещё с тех времён, когда здесь рубили сосны на брёвна для города. Потом леса сожгли, заказов не стало – бросили. Крыша провалилась, стены обрушились… но над мастерской крыша ещё держится. И печь ещё тёплая, если подкинуть дров.

Он замолчал, словно что-то вспоминая.

Кто-то живёт в руинас. Кто-то – не люди. Однажды я ходил туда. Днём. Там было пусто. А на обратном пути… я услышал пение. Грубое. И запах жареного мяса. Не кролика. Не оленя.

Он посмотрел на Рому.

– Я больше туда не ходил.

Рома кивнул. Достаточно.

– Значит, там кто-то есть.

– Есть.

– Много?

– Не знаю. Но если они пируют – значит, чувствуют себя в безопасности. А это значит – они сильные. Или самоуверенные.

– А мы ни то, ни другое, – усмехнулся Рома. – Но мы умные.

Через полчаса лес начал редеть. Сосны сменились берёзами, затем влажными ивами, и впереди послышался далёкий скрип – как будто кто-то пилил древесину. Но ритм был странным. Хаотичным. Смех. Пение. Запах жареного мяса.

– Стой, – прошептал Рома.

Вся группа замерла.

– Мартын, пойдём со мной.Остальные – здесь.Не шевелиться.Не дышать.

Старик кивнул и тенью двинулся вперёд. Рома шёл следом, пригибаясь, стараясь ступать по сухим веткам и обходя лужи. Он чувствовал, как сердце бьётся в висках, как по спине стекает пот. Это была не просто разведка. Это был первый настоящий выход в чужой мир. В мир, где он – не доставщик, а командир.

Через сотню метров лес расступился.

Перед ними – лесопилка.

Здание было полуразрушенным. Крыша провалилась, стены покрыты мхом, но внутри – жизнь. Костёр горел посреди зала, над ним на вертеле жарились куски мяса, источая густой, аппетитный запах. Вокруг – пятнадцать существ. Сатиры – сообщита система.

Они сидели, полулежа, на брёвнах и старых пнях. Козлиные ноги, рога, хвосты. У некоторых – бороды, заплетённые в косички, у других – татуировки в виде древних рун. Один пил из бурдюка, другой играл на дудочке, третий чистил копьё, привязанное к поясу. Они смеялись. Говорили на незнакомом языке, но интонации были понятны: высокомерие, сытость, уверенность в своей силе.

– Сатиры. Маленькая стая, но они не боятся ничего. Могут себе позволить шуметь в лесу, – прошептал Мартын.

– Надо уходить, – сказал Мартын. – Их много.

– Нет, – тихо ответил Рома. – Они сидят у костра. У них нет караула. Они не ждут нападения.

– Ты хочешь напасть?

– Я хочу выжить. А они – наш шанс усилиться. Их оружие послужит нам верой и правдой.

Он развернулся и пошёл обратно. Через десять минут вся группа собралась.

– Слушайте, – прошептал Рома, подходя ближе. – Вон там – лесопилка и ее охраняют пятнадцать сатиров.

Он оглядел их лица.

– Я веду вас не на смерть. Я веду вас на испытание. У них есть еда. У них есть оружие. А у нас – только вилы, дубинки и желание жить. Они наши враги!

Он поднял руку и показал на лес.

– Мы подойдём тихо. По моему знаку – бейте. Первые пять – со мной. Вилы вперёд. Остальные – за мной, на подхвате.

Он сделал паузу.

– Если враг появится сбоку – рубите его. Бейте дубинками. Не дайте им обойти нас. Потому что если они нас обойдут – нам конец. Поняли?

Крестьяне кивнули, кто-то сглотнул.

– Мартын, ты остаёшься здесь.

Старик кивнул, не пытаясь спорить.

Они двинулись дальше. И на этот раз – тише. Рома шёл первым, подавая сигналы руками. Остановка. Продвижение. Присесть. Обход. Шум костра помогал – треск дров, смех, песни заглушали их шаги. Они подошли вплотную. В сорока метрах. Потом – в двадцати. Десяти.

И тогда Рома дал команду.

– Вперёд. Тихо.

Они вышли из-за деревьев, словно тени. Сатиры их не услышали. Один из них – тот, что стоял ближе к краю, – жарил мясо спиной к лесу. Рома кивнул пятерым с вилами. Те поняли.

Три удара. Быстрые. Точные.

Первый удар – в спину. Вилы вошли в позвоночник. Сатир рухнул, не издав ни звука.

Второй удар – в шею. Крестьянин ударил снизу вверх. Хруст. Кровь.

Третий удар – у костра. Рома сам метнул вилы. Точное попадание в бок. Сатир упал, хрипя.

Рома достал дубину. Приготовился встречать врагов.

Только тогда поднялся шум.

– Эй! – закричал кто-то.

– Люди! – завопил другой.

– Убить!

Они бросились в атаку. Нестройно. Неорганизованно. Кто-то с копьями, кто-то с топорами, кто-то – с голыми руками. Как разъярённая толпа.

– Стой! – заорал Рома. – Стена! Вилы вперёд!

Пятеро крестьян выстроились в ряд. Вилы – как частокол. Первый сатир бросился – и напоролся. Второй – тоже. Третий попытался обойти – получил удар топором в ногу. Упал.

Убито: 6.

Рома стоял в центре, держал свою пару вил, отбивал удары, направлял. Он всё видел. Кто слева, кто справа. Кто устал. Кто дрожит. Он командовал, как дирижёр.

– Левый фланг – держись!

– Правый – вперёд!

– Не подпускать!

Сатиры набросились на него, как волны. Один упал от удара дубиной. Другой был сражён топором. Третий попытался обойти его и получил вилами в живот.

Убито: 10.

Но вдруг – беда.

Какой-то крестьянин – вонзил вилы в грудь сатиру. Удар был сильным. Но вилы застряли в рёбрах. Он пытался вытащить их, но не получалось.

– Отойди! – заорал Рома. – Брось вилы и отойди! Меняй оружие! Толкай вилы от себя!

Крестьянин не понял. Он стоял как вкопанный, пытаясь вытащить оружие.

– Меняйся! – крикнул Рома. – Топор! Дубина! Быстро!

Крестьянин бросил вилы, создавая дополнительную преграду в виде лежащего трупа с вилами из груди. Другой мужик с дубиной попытался занять его место, они столкнулись, неуклюже обходя друг друга и наконец-то поменялись.

Но за эти секунды произошёл прорыв в другом месте.

Сатир с копьём пронзил пространство. Он с разбега налетел на щит крестьянина, сбив того на землю. Сатир верещал и заносил копьё на добивание бедного крестьянина, но тут на голову сатира обрушился топор.

Убито: 11.

Осмотрев свой отрят, подмечая, что вилы остались у одного крестьянина. Остальные побросали свои вилы в телах противника.

Ещё одна атака. Разрозненная. Один – с копьём – бросился вперёд. Рома ушёл в сторону и ударил его дубинкой по руке. Копьё упало. Двое крестьян скрутили его.

Другой – с ножом – попытался зайти сзади. Получил топор в спину.

Убито: 13.

Двое других бросились в лес.

– Не преследовать! – заорал Рома. – Стой!

Они замерли. Тяжело дышали. Кто-то сидел на земле. Кто-то держался за руку. Один – за бок. Кровь. Пот. Грязь.

Тишина.

Рома оглядел поле боя. Трупы сатиров, пересчитал их – пятнадцать. Двое скрылись в лесу.

Он выдохнул. Глубоко. С ощущением, будто впервые за долгое время вдохнул надежду.

– Все живы? – хрипло спросил он, оглядывая отряд.

– Живы, батюшка… – ответил один из них, держась за бок. – Только кровь идёт.

– Тогда не сидим, – Рома сбросил с плеч рюкзак и достал из него аптечку – ту самую, с почти пустым пузырьком йода и бинтом. – Кто ранен – подходите. Остальные – собирайте оружие. Всё. Даже сломанное. Даже ржавое. Это не мусор, может пригодится. Как говорится, берите все, что не прикручено.

Крестьяне закивали. Кто-то сглотнул, глядя на трупы сатиров. Но уже не с ужасом, а с оценкой. Как будто впервые поняли: враг – это ценный ресурс.

Рома подошёл к первому раненому – мужчине с порезом на предплечье. Снял с него рубашку, промыл рану йодом. Тот взвыл, но сдержался.

– Терпи, – сказал Рома. – Это не боль. Это цена за то, что ты выжил. Ты получил жизненный Опыт.

Он перевязал руку, затем перешёл к следующему – с ушибом бока. Ничего серьёзного. Затем – к тому, кого сбили с ног. Все живы. Ни одного перелома. Ни одного проникающего ранения.

Он огляделся. Отряд собирал оружие. Топоры. Копья. Ножи. Даже щиты – деревянные, обитые кожей. Один из крестьян нашёл у пояса сатиров маленький кожаный мешочек. Он открыл его, и глаза крестьянина округлились.

– Барин! Деньги!

Рома подошёл. В мешочке – двадцать серебряных монет. Маленьких, потрёпанных, но настоящих. Он пересыпал их в ладонь. Холодные. Тяжёлые.

– Двадцать, – прошептал он. – Двадцать серебряных… Это же… почти золотая монета.

Староста говорил, что сто серебряных – это одна золотая. А одной золотой можно кормить деревню полгода.

Он аккуратно убрал монеты в карман. Потом подумаем где и куда тратить.

Они обыскали лагерь. Нашли ещё несколько мешков – с сушёным мясом и грибами. У костра – маленький сундучок, замаскированный под бревно. Внутри – ещё десять серебряных монет, пара ножей с костяными рукоятками.

– Ищите дальше, – приказал он. – Всё, что может пригодиться.

Они обыскали лагерь. На противоположенной стороне за лесопилкой нашли трех мулов. Они спокойно приняли смену хозяев. Ещё было найдено несколько мешков – с сушёным мясом и грибами. У костра – маленький сундучок, замаскированный под бревно. Внутри – ещё десять серебряных монет, пара ножей с костяными рукоятками.

И тогда Рома заметил его.

У самого входа на лесопилку из земли торчал белый камень. Не просто камень – он был идеально гладким, как отполированным, и уходил вниз по пояс. Он не был похож на природное образование. Слишком прямой. Слишком правильный.

Рома подошёл. Прикоснулся.

И тут же вспыхнуло.

[СИСТЕМА: АКТИВАЦИЯ СВЯЗИ]

[ОБНАРУЖЕН УЗЕЛ СВЯЗИ: «ЛЕСОПИЛКА»]

[ЛОКАЛЬНЫЙ КОНТРОЛЬ УСТАНОВЛЕН]

[ДОСТУПНЫ НОВЫЕ ФУНКЦИИ: ВЛАДЕНИЯ, ВОЙСКО, РЕСУРСЫ]

Рома замер. Его охватило странное чувство – будто в голове щёлкнул выключатель. Он увидел. Не глазами. А мысленно.

Перед ним в воздухе возникла прозрачная панель. Чистая. Строгая. Как интерфейс из будущего.

Он мысленно коснулся её. Выбрал [Владения].

[Базовая локация: деревня Глухово.]

Мысленно нажав на название деревни, появилась статистика с населением, налогами, постройками.

Выбрал вкладку [Войско]

[10 крестьян]

Опять попробовал мысленно обратиться нажать на слово крестьян. Появилось окно с Характеристиками крестьян.

| Класс | Крестьянин | |

+===================+===============================================+==========

| Сила | 1 | |

+–+–+–+

| Ловкость | 1 | |

+–+–+–+

| Выносливость | 1 | |

+–+–+–+

| Интеллект | 1 | |

+–+–+–+

| Броня (AC) | 0 (Некачественная броня из коры +1) | |

+–+–+–+

| Мораль | Низкая | |

+–+–+–+

| Способность | Трудовая повинность, навык обращения с луком ур. 1 |

У некоторых крестьян в характеристиках была прописана некачественная броня из коры, это походу три моих богатыря с доспехами из коры.

Интересно, получается на некоторые характеристики и параметры можно влиять.

Заинтересовавшись описанием способность уже автоматически открыл ее и получил такое описание.

Трудовая повинность – может быть мгновенно и без штрафа переведен из боевого отряда в рабочий для выполнения строительства, ремонта или сбора ресурсов, и наоборот.

– Логично, – пошептал Рома.

Выбрал вкладку [Ресурсы]

[РЕСУРСЫ: ДЕРЕВО: 10 | КАМЕНЬ: 10 | ЗОЛОТО: 0 | СЕРЕБРО: 0 | МЕДЬ: 0 | ЕДА: 0]

Интересно, почему не почитало золото и серебро, да и дерево тоже должно стать 13. Мы же нашли 3 пуда на складе лесопилки. Может надо его доставить в усадьбу?

Рома улыбнулся. Настоящая система. Не просто убивай и получай опыт. А управляй, строй и развивай. Кто бы еще посоветовал, как и что лучше делать. Хотя это де Испытание системы, значит надо проявить себя!

– Мартын! – позвал он.

Старик подошёл, опираясь на посох.

– Да, батюшка?

– Слушай внимательно. Бери трёх крестьян, которые не ранены и возвращайся в деревню.

– А ты?

– Я остаюсь.

– И что велено?

– Найди Сидора. Скажи: начинаем работать на лесопилке. К вечеру – привези ещё десять человек. Пусть восстановят тут все и рубят лес до вечера. Мы пока отдохнем, а когда ты придешь, то пойдем дальше на разведку. Вечером уже все пойдем в деревню.

Тишина после боя была густой, почти осязаемой, нарушаемой лишь потрескиванием догорающего костра и тяжелым дыханием людей. Воздух пах кровью, пеплом и жареным мясом – странное, тошнотворно-соблазнительное сочетание. Рома опустился на закопченное бревно у костра, чувствуя, как дрожь в коленях постепенно сменяется свинцовой усталостью. Он сгреб горсть снега с тенистой стороны ближайшего пня, растер им лицо и шею, смывая пот, сажу и брызги чужой крови. Холод обжег кожу, но прочистил голову.

Один из крестьян, тот самый, что рубился топором, молча протянул ему кусок мяса, снятый с вертела. Мясо было темным, жилистым, пахло дымом и дичью. Рома кивнул в знак благодарности и впился в него зубами. Он был чертовски голоден. Жир тек по пальцам, но ему было плевать. Он ел, жадно, некрасиво, чувствуя, как тепло и сила возвращаются в тело.

– Съедобно, – хрипло прокомментировал он, облизывая пальцы. – Не похоже на человечину, слава богам. Кто знает, что это?

Мужики переглянулись. Тот, что подал мясо, неуверенно пожал плечами.

– Козёл, барин, али олень… Сатиры ведь тоже скотину ловят.

Его сосед, молодой парень с перевязанной рукой, мрачно хмыкнул:

– Может, и не скотину… Говорят, они и до людоедства охочи.

Рома замер на мгновение, кусок мяса застрял в горле. Он силой проглотил его.

– Не наше дело, чего они там ели до нас. Наше дело – что едим мы сейчас. И чтобы это нас не отравило. Он отломил еще кусок хлеба из общего припаса. – Ешьте, пока можете. Не знаем, когда следующий раз поедим нормально.

Он позволил себе минут пять просто сидеть, чувствуя тепло костра на лице, слушая, как мужики перешептываются, делятся водой, зализывают раны. На мгновение он почти забылся, представив, что это просто пикник где-нибудь на окраине города после тяжелой недели. Но запах крови, хриплые голоса и холодная рукоять ножа на поясе напоминали: это не так.

Мысли текли лениво, как дым над костром. Тридцать серебряных… Это уже что-то. Мулы – вообще удача. Но это всё мишура. Сила – в системе. В этом камне. Он мысленно снова вызвал интерфейс, пробежался глазами по цифрам. Деревня… Нужно укреплять. Но для этого нужны ресурсы. И безопасность. А эти двое сбежавших сатиров… Они приведут других. Обязательно приведут.

Мысль о беглецах вонзилась в сознание, как игла. Он резко поднял голову, отбрасывая остатки еды.

– Всем быстро доедать! – его голос прозвучал резко, срывая расслабленную атмосферу. Крестьяне вздрогнули, засуетились. – Это не пикник на речке. Мы в вражеском логове, и двое ушли. Они могут вернуться с подмогой в любой момент. Федот, Степан – на вас охрана. Встаньте на опушке, откуда мы пришли. Кричите, если что-то увидите. Не спите!

Остальные – ко мне, у костра.

Пока двое назначенных, кряхтя, поднимались и, покосившись на темнеющий леc, уходили на свои посты, Рома сгреб в кучу трофейное оружие. Копья. Их было пятнадцать. Простые, грубые – длинное древко, заточенный железный наконечник, туго примотанный сыромятной кожей. Метровые, не больше. Легкие. Удобные.

Он взял одно, взвесил в руке.

– Видели, как они дрались? – спросил он у собравшихся вокруг мужиков. – Не строем, не стеной. Бросались поодиночке, с гиком. Их и побили. А ведь копье – оружие дальнее. Им можно колоть из-за щитов. А можно – метать.

Один из крестьян, постарше, с умными, уставшими глазами, skeptically хмыкнул:

– Метать, барин? Да мы и попасть-то с десяти шагов не сможем. Не обучены.

– А я обучен? – парировал Рома. – Нет. Но я знаю, что лучше попробовать и промахнуться, чем дать врагу подойти вплотную.

Смотрите. Он отступил на несколько шагов, выбрал мишень – полуразвалившуюся стойку сарая. Прицелился, сделал короткий замах и резко послал копье вперед. Оно вонзилось в рыхлое дерево с глухим стуком, неглубоко, но уверенно. – Сила не главное. Главное – толчок и точность. Берите. Поупражняемся. Бросайте в те столбы, в ту стену. Пока есть время.

Пока крестьяне, с недовольным ворчанием, но с проблесками интереса в глазах, разбирали копья и начинали свои неуклюжие попытки, Рома вернулся к куче оружие. Ножи, дубины… И один клинок, который явно выделялся. Длиннее ножа, но короче меча. Прямой, с простой крестовиной и деревянной рукоятью, обмотанной кожей. Лезвие было узким, острым, без ржавчины. Он поднял его. Рука сама легла на рукоять. Вес был идеальным – не легкий, как кухонный нож, и не тяжелый, как топор. Сбалансированный. Настоящее оружие.

Он сделал несколько пробных взмахов, чувствуя, как клинок рассекает воздух со свистом. Это уже другое дело. Он пристегнул его к поясу, на место своего старого зазубренного ножа. Теперь он был вооружен.

Он наблюдал, как крестьяне метают копья. Большинство промахивается, копья втыкаются в землю, летят вбок. Но один-два уже попадают в цель. Они учатся. Быстро.

И я учусь, – подумал Рома, глядя на заходящее солнце. Учусь быть не пешкой, а игроком. Игра только начинается. И ставка – моя жизнь.

Тишину лесной поляны нарушал лишь прерывистый хруст веток под ногами да тяжёлое дыхание людей. Рома, опираясь на свой новый клинок, наблюдал за неуклюжими, но полными старания попытками своих «бойцов».

– Не махать, как метлой! – скомандовал он, видя, как один из мужиков размашисто заносит копьё. – Тыкать! Резко и коротко! Представь, что это не копьё, а длинная игла. Цель – вот здесь, под ребро. Понял?

– Понял, батюшка, – смущённо пробормотал крестьянин, снова принимая стойку.

Пятнадцать минут упорных, почти бестолковых на первый взгляд упражнений. Одни учились правильно держать древко, другие – метать. И тут Рома заметил нечто интересное. Двое крестьян, самых молчаливых и неприметных, схватывали всё на лету. Их броски были не сильнее, но точнее, вывереннее. Копьё, брошенное худощавым парнишкой по имени Артём, воткнулось в намеченный сук с третьей попытки, в то время как другие не могли попасть в ствол сосны с пяти шагов.

– Артём, Степан – ко мне! – позвал Рома. Оба подошли, нервно переминаясь. – Получается. Вижу. С этого момента вы – мои первые метальщики. Запомнили?

– Так точно, – кивнул Артём, и в его глазах, впервые за сегодня, мелькнула не покорность, а искорка гордости.

Ровно через пятнадцать минут он скомандовал отдых. Люди повалились на траву, закидывая затекшие руки за голову. Но расслабляться было нельзя. Рома выставил первую смену часовых – тех двоих, кто был ранен легче других. Им тоже нужна была практика.

– Ваша задача – не геройствовать, – внушал он им, – а вовремя заметить опасность и поднять шум. Смена – каждые пятнадцать минут. Пока отдыхаете – наблюдайте, как несут караул другие. Учитесь.

Так и шло: пятнадцать минут изматывающей тренировки, пятнадцать – короткой передышки. С каждым разом движения крестьян становились увереннее, меньше было суеты, больше – осмысленных действий. Рома, вытирая пот со лба, видел, как из разрозненной толпы понемногу начинает формироваться нечто целое. Но этого было мало.

Когда очередной перерыв подошёл к концу, он не дал им снова разбежаться по упражнениям.

– Все ко мне! Стройся! – его голос, сорванный за день, прозвучал хрипло, но властно. – В две шеренги! Встать плечом к плечу! Копья – опустить, словно на вас враг бежит!

Мужики, недоуменно переглядываясь, выполнили приказ. Получилось криво, неровно, кто-то толкал соседа, кто-то не знал, куда деть древко.

– Смотри на затылок впередистоящего! – Рома прошёл вдоль строя, поправляя плечи и локти. – Двигаться будем вместе. Шаг – не широкий, не семенить! Слушай мою команду! Шагом марш! Раз, два! Левой! Левой!

Они двинулись по поляне, тяжко ступая, похожие на допотопную боевую черепаху. Рома шёл рядом, отдавая команды:

– Нале-во! Кругом! Напра-во! Стой! Смыкай строй!

Поворачивались неуклюже, сбивались, но послушно. И в этой неуклюжести уже проглядывались первые проблески порядка. Рома видел, как меняются их лица – от растерянности к сосредоточенности. Они начинали чувствовать плечо соседа, ритм общего движения. Это был самый важный урок – урок дисциплины.

Прошло около двух с половиной часов, когда из чащи, громко шурша, вывалились десять новых крестьян, присланных старостой. Во главе – запыхавшийся Сидор.

– Барин! По вашему приказу явились! – отрапортовал он, озираясь на поле боя и бледнея при виде трупов сатиров.

– Время терять не будем, – Рома пресёк возможные расспросы. – Сидор, ты здесь старший. Задача: привести это место в порядок и начать заготовку леса. Бери со склада лесопилки… – он немного подумал, – один пуд дерева на восстановление кровли и укрепление ворот. Остальное – на склад в деревню надо будет перенести. Работать до темноты, потом мы за вами придём и все вернёмся в деревню. Понятно?

– Так точно, батюшка! – староста засуетился. – Одного пуда хватит за глаза, чтобы работу начать!

– Здесь небезопасно, – добавил Рома, понизив голос. – Двое сатиров сбежали. Могут вернуться не одни. Оставляю троих своих ребят в охрану. Они ранены, но в тревогу ударить смогут. – Он указал на тех самых часовых, которые уже получили свой первый опыт. – Ваша задача – работать, их – смотреть в оба. При малейшей опасности – все в поселение, бросая всё.

Не дав им опомниться, Рома собрал свой первоначальный отряд. Теперь их было семеро, он и Мартын. Вооружились копьями, что собрали с сатиров – пара добротных топоров, ножи, щиты.

– Теперь идём на поиски сатиров, – твёрдо сказал он. – Мартын, веди. Ты знаешь эти леса.

Старик кивнул, его глаза по-стариковски прищурились, становясь зоркими и внимательными.

– Слушайте, и не забывайте, – начал он свой неспешный инструктаж, пока они углублялись в чащу. – В лесу глаз не ищет фигуру, он ищет движение да неестественный цвет. Стоять надо в тени, против ветра, чтоб свой запах не выдал. Слушать не только птиц – они первые тревогу бьют, – но и тишину. Внезапная тишина – страшнее любого крика. Ступать на полную стопу, с пятки на носок, обходить сухие сучья. Каждый шаг – обдуманный.

Они двигались цепью, медленно, методично прочёсывая местность вокруг лесопилки. Рома ловил каждое слово старика, впитывая его науку. Это был другой опыт, не тот, что давали книги или городские улицы. Это была древняя, первобытная мудрость выживания.

Прошло почти два часа, когда Мартын внезапно замер, подняв руку. Все тут же остановились, затаив дыхание. Старик бесшумно указал вперёд, в небольшую лощину, скрытую завесой плакучих ив. Оттуда доносились приглушённые голоса и звон металла.

Рома и Мартын, как тени, подкрались ближе, укрывшись за густым кустарником. Картина, открывшаяся им, не сулила ничего хорошего. В лощине, у потухшего кострища, расположился лагерь. Двадцать человек в потрёпанной, но прочной одежде, с оружием на поясах. Лица обветренные, жёсткие, с постоянной прищуренной настороженностью во взгляде. У одного через щёку шёл грубый шрам. Они явно не были ни крестьянами, ни охотниками.

– Разбойники, – беззвучно прошептал Мартын, и в его голосе прозвучала неприкрытая ненависть. – Оборотни с большой дороги. Хуже зверья лесного.

И тогда Рома заметил его. В центре лагеря, на телеге со сломанным колесом, стоял массивный, окованный железными полосами сундук. Двое бандитов пытались вскрыть его здоровенным ломом, но массивный замок лишь звенел, не поддаваясь.

– Чёртова железяка! – с силой плюнул один из них, отбрасывая лом. – Никак не берётся! Надо тащить к кузнецу в Заречье, там справятся.

– Тише ты! – огрызнулся второй. – Тащить его… всюду глазастые есть. Лучше поковырять его и разломать замок у нас еще есть время..

Рома медленно отполз назад, увлекая за собой Мартына. Его мозг лихорадочно работал. Двадцать вооружённых опытных бойцов против его семерых «новобранцев» – верная смерть. Сундук… был очень заманчив, но сейчас не время для безрассудства.

– Ни слова, – приказал он, вернувшись к своим. – Возвращаемся к лесопилке. Быстро и тихо.

Они так же бесшумно отступили. К тому времени, как они вернулись, работа на лесопилке была в полном разгаре. Новые крестьяне под руководством Сидора уже раскатали бревно, начали латать дыру в стене. Рома не стал ничего объяснять.

– Всё, работа закончена! – скомандовал он. – Грузим на мулов всё, что заготовили! И быстро назад, в деревню! Мартын, веди обратно тем же путём.

Дорога обратно показалась вечностью. Каждый шорох в лесу заставлял вздрагивать. Но они дошли без приключений. Деревня встретила их тишиной и тёмными окнами. Было уже глубоко за вечером.

Первым делом – склад у усадьбы.

– Три пуда дерева, батюшка, – отрапортовал Сидор, сверяясь с наскоро составленными зарубками на косяке. – Один израсходовали на подлатывание лесопилки, один заготовили сегодня. Итого на складе усадьбы – тринадцать пудов дерева.

Рома лишь кивнул. Усталость валила с ног. Он собрал свой отряд перед усадьбой. Они стояли, чумазые, пропахшие дымом и потом, но в их глазах уже не было животного страха, лишь глубокая, выстраданная усталость.

– Сегодня вы были не крестьянами. Сегодня вы были воинами, – начал он, и его хриплый голос нёсся в наступившей тишине. – Вы выстояли. Вы научились. Это только начало. Запомните этот день. Запомните чувство плеча товарища. Теперь – отдых. Но расслабляться нельзя. Сидор, разбей всех на пары. Расставить по периметру деревни, смену каждые два часа. При любой опасности – трубить в рог и будить всех.

Когда все разошлись, Рома наконец-то переступил порог усадьбы. На столе его ждал простой ужин: хлеб, похлёбка, кувшин воды. Он ел медленно, почти не ощущая вкуса, а в голове прокручивал прошедший день. Кадр за кадром.

Первый день. День, когда всё началось. Портал, испытания…

Три одиночных поединка. Зомби – чтобы победить страх перед смертью и гнилью. Чтобы понять, что даже ужасное можно уничтожить, если действовать. Гоблин – чтобы научиться сражаться с живым, думающим противником, который может хитрить и защищаться. Волкопод – чтобы познать ярость и не сломаться под её напором, чтобы драться не только телом, но и духом, когда боль и усталость кричат о сдаче. Система давала ему не просто врагов, а уроки. Жестокие, кровавые, но необходимые.

Три груповых боя. С крестьянином, скелетами, гоблинами. Уроки доверия, управления, тактики. Понимания, что один – слаб, а группа – сила, но только если она управляема.

А теперь… тактическое испытание. Не белая комната, не арена, а целый мир. С деревней, ресурсами, реальными людьми, зависящими от его решений. С врагами, которые не появляются по щелчку, а живут своей жизнью. Разбойники у сундука – это не spawn точки, это часть мира, его первая стратегическая задача. Защитить деревню, обезопасить периметр, добыть ресурсы, усилить своих людей. Это была уже не игра на реакцию, а игра на выживание и превосходство.

Он допил воду, погасил светильник и подошёл к окну. Деревня спала. Тихо, глухо. Лишь где-то далеко перекликались петухи, да изредка слышались приглушённые шаги дежурных. Тёмные силуэты изб тонули в ночной синеве, и только в одной избе тускло светилось окно – наверное, мать сидела у постели больного ребёнка. Было тихо, мирно и… хрупко. Эта тишина, этот сон – всё это держалось на нём. На его решениях, его силе, его воле. Он чувствовал эту тяжесть на своих плечах – не как груз, а как ответственность.

Первый день закончился. Завтра начнётся второй.

**Глава 8. Логово бандитов и не только**

Первые лучи солнца, жидкие и острые, как отточенные лезвия, вонзились в спящую деревню. Они золотили верхушки соломенных крыш, но ещё не могли прогнать ночную синеву из закоулков и огородов. Воздух был чист, прохладен и пьяняще свеж, пах влажной землёй, дымком и прелой листвой. Со двора доносилось сонное квохтанье кур, а где-то за околицей, сменяя друг друга, выкрикивали свои первые утренние песни петухи – хриплые, надрывные, разрывающие предрассветную тишину на лоскуты.

Рома проснулся ещё до того, как пропел первый из них. Сон был тревожным, обрывчатым, полным теней и хрустящих под ногами костей. Он встал с поскрипывающей кровати, чувствуя, как ноют каждые мышцы, а на плечах будто лежат настоящие гири – наследие вчерашнего дня. Размялся, сделав несколько армейских упражнений, заставляя тело проснуться и вспомнить, что оно ещё живо. Боль была неприятной, но знакомой – как после тяжелой смены на износ. Только теперь эта усталость была знаком роста, а не бесплодного истощения.

Мысленно вызвав интерфейс Системы, он проверил вкладку «Ресурсы». Цифры всплыли перед его внутренним взором, холодные и безэмоциональные:

[РЕСУРСЫ: ДЕРЕВО: 13 | КАМЕНЬ: 10 | ЗОЛОТО: 0 | СЕРЕБРО: 0 | МЕДЬ: 0 | ЕДА: 5]

«Еды в обрез, – констатировал он про себя. – Сегодня надо решать этот вопрос». Взгляд упал на старый, покрытый пылью сундук в углу комнаты. Раньше он казался просто частью убранства, но сейчас в голове щёлкнуло. Сокровищница. Логично же – если Система учитывает ресурсы, то должна быть и точка их физического аккумулирования.

Он подошёл, откинул массивную крышку. Внутри было пусто и пахло старым деревом. Достав из кармана потёртый мешочек, он высыпал в сундук тридцать серебряных и одну золотую монету. Металл глухо звякнул о дно. Он тут же снова взглянул на интерфейс.

[Золото: 1]

[Серебро: 30]

«Работает, – мысленно усмехнулся он. – Банковский счёт в сундуке. Удобно». Но следом за удивлением пришла практичная мысль: «А если мне срочно понадобятся деньги в пути? Таскать сундук за собой?»

Он засунул руку в карман штанов, сконцентрировался на золотой монете в сундуке, мысленно представив, как она лежит у него в ладони. Пальцы тут же наткнулись на холодный, шершавый кружок. Он вытащил руку – на протянутой ладони лежала та самая золотая. «Чёрт… – в голове всё перевернулось. – Это… Это же квантовая телепортация предметов! Инвентарь!» Сердце забилось чаще уже не от страха, а от азарта первооткрывателя. Если так с монетами, то что с другим?

Не откладывая, он быстрым шагом вышел во двор, к сараю-складу. Выбравпустое пространство у стены, он вытянул руку и чётко, как приказ, представил себе одно бревно, аккуратно уложенное здесь. Воздух перед ним задрожал, и на земле материализовалось полупрозрачное, мерцающее голубоватым светом очертание штабеля брёвен. Мысленно подтвердив расположение, Рома увидел, как призрачный силуэт наполнился плотностью, цветом, запахом свежей сосны. На земле лежало самое настоящее бревно.

[Дерево: 12]

«Идеально, – выдохнул он, чувствуя, как по лицу расплывается улыбка. – Значит, можно мгновенно тратить ресурсы прямо на месте. Строить, создавать… Это меняет всё». Камень он решил пока не трогать – эксперимент удался, и тратить драгоценные единицы впустую было неразумно.

Позвав одного из уже бодрствующих крестьян, он велел позвать старосту и принести завтрак. Через полчаса Сидор, уже успевший обойти хозяйство, степенно вошёл в горницу. На дубовом столе появилась миска овсяной каши-размазни с луком и куском чёрного хлеба. Рома ел, стараясь жевать медленно, несмотря на зверский аппетит.

– Сидор, сколько у нас всего еды в деревне? И на сколько её хватит? – спросил он, отламывая хлеб.

Староста, сидевший напротив, заёрзал.

– Да у крестьян своих, батюшка, наберётся сотни полторы пудов зерна да овощей в закромах. Деревня наша… небогатая. В сутки на всех уходит пудов пять, не меньше. Так что… на месяц хватит, с голоду не помрём. Урожай-то скоро, дней через десять ужо начнём жать. Там уж… там заживём, закрома свои полными набьём! – он попытался улыбнуться, но получилось кисло. – А пока… пока спасаемся огородами да яблони кое-какие плодоносные есть.

Рома кивнул, запоминая цифры. Пять единиц в системном интерфейсе – это, выходит, пять условных «пудов», вчера они нашли на лесопилке у сатиров. Этой еды хватит ровно на 1 день жизни деревни.

– Ещё, – сказал он, доедая кашу. – Вчерашний бой показал – нам нужен свой лекарь, хоть и простой. Выдели одну бабу, да порасторопней. Пусть соберёт нужных трав, тряпья чистого, кипяточку всегда нагреет, мази натрёт. Её задача – перевязывать раны, останавливать кровь, если что. Не боец, а при отряде. Понял?

– Отлично. И сразу второе. Мне нужна бочка. С самым крепким напитком, что есть в деревне. Не для пьянки, – предупредил он, видя вопрос в глазах старосты. – Для дела. И один крестьянин, чтобы её донёс.

Приказ был выполнен с деревенской скоростью. Пока Рома допивал воду, во двор, кряхтя и спотыкаясь, вволокли дубовую бочку, лямками для ношения за спиной. От неё пахло сивухой и древесиной.

На улице его уже ждал отряд. Десять его вчерашних бойцов включая бодрого Мартына. Рядом стояли десять свежих крестьян для работы на лесопилке и три флегматичных мула. Все они смотрели на него – кто со страхом, кто с надеждой, кто с простым любопытством.

– Ну что, герои, – начал Рома, обводя их взглядом. Его голос, ещё хриплый, звучал уже увереннее. – Вчера вы не просто трупы с поля собрали. Вы отбили лесопилку! Кто знает, может, через пару дней эти рогатые твари решили бы, что наша деревня – лёгкая добыча. Так что запомните: вы здесь не просто пахари с вилами. Вы – стена. Вы – те, кто защищает свои дома, пока другие спят. И чтобы защищать, надо становиться сильнее. Сегодня будет новый шаг.

Крестьяне молча слушали, вжимая головы в плечи. Затем принялись вооружаться. Рома раздал всем копья сатиров и приказал взять еще дополнительное оружие ближнего боя. Артём и Степан, его метальщики, которые показали самые лучшие результаты по метанию копей, получили оставшиеся копья, сноровисто перевязали тряпьём по несколько копий для удобной транспортировки, который закинули на плечё. Импровизированные щиты из коры пришли в негодность, поэтому щитами теперь служили только те, что были отняты у сатиров – их было пять штук. Их взяли те, кто был покрепче и кто вчера стоял в первом ряду. Остальные довольствовались тем, что было.

К отряду присоединилась и девушка – та самая Акулина, с большими, испуганными глазами и огромной холщовой котомкой через плечо.

– А это что? – спросил Рома, указывая на котомку.

– Травы, батюшка, – прошептала она, опуская глаза. – Для ран. Кровоостанавливающие, для чистки… перевязка.

Рома кивнул одобрения. Первый шаг к полевому госпиталю был сделан.

– Ну что, вперёд, – он обернулся к Мартыну. – Веди нас на лесопилку. И будь готов – сегодня нам нужно найти больше, чем просто брёвна.

Старик мрачно кивнул, опёрся на посох и заковылял вперёд, к тропе, ведущей в тёмный, молчаливый лес. Отряд, сейчас состоявший из двадцати трёх человек, тронулся за ним, оставляя на утренней росе тяжёлые отпечатки своих нехитрых сапог.

Тропа, ведущая к лесопилке, казалась уже знакомой, почти своей. Утренний лес встретил их не гнетущей темнотой, а золотистыми лучами, пробивавшимися сквозь кружевную листву. Воздух, ещё прохладный, был наполнен ароматами хвои, влажного мха и цветущих трав. Но Рома, в отличие от вчерашнего дня, уже не поддавался очарованию этой красоты. Его глаза, привыкшие выискивать в городе малейшие лазейки и опасности, теперь сканировали чащу: примятую траву, обломанную ветку, неестественную тишину в стороне от маршрута.

Он шёл, оглядывая свой отряд, и не мог не заметить разительного контраста. Десять новых крестьян, присланных из деревни, шли ссутулившись, их взгляды бегали по сторонам с опаской, они пугались каждого шороха, неуклюже спотыкались о корни. Они были живым воплощением его вчерашнего «я» – растерянного и слабого.

А рядом, словно отлитые из другого металла, шагала его десятка. Те самые, что прошли сквозь ад вчерашнего боя. Они шли более увереннее, оружие, которое они держали, предавало им силы Их спины были чуть прямее, взгляд – более твёрже и спокойнее. Они уже не озирались на каждый звук, а оценивающе смотрели в направлении потенциальной угрозы, их пальцы увереннее сжимали древка копий. На их одежде остались пятна засохшей грязи и крови, царапины и синяки – словно боевой раскрас. Они меньше и тише общались между собой. Они уже были не толпой, а костяком чего-то большего.

«Всего один бой, – думал Рома, – а разница – как между щенком и старой боевой собакой. Страх не ушёл, но его затмила появляющаяся уверенность в своих силах. Интересно, что будет после второго».

План действий у него отчеканился в голове ещё с ночи, отточенный и холодный, как лезвие ножа. Рискованный, пахнущий дешёвым театром и отчаянием, но другого у него не было. Силу бандитов он видел. Лобовая атака была самоубийством.

Вскоре показались знакомые очертания лесопилки. Десять работников, увидев лесопилку, засуетились и сразу преступили к работе.

– Работайте, – коротко бросил он, обращаясь к ним. – Двое из вас, – он ткнул пальцем в двух своих бойцов с топором и дубиной, – на охрану. При любой опасности – шум, и все в деревню. Понятно?

– Так точно, батюшка, – закивали те, явно польщённые доверием и напуганные ответственностью.

Повернувшись к своему отряду, он кивнул Мартыну:

– Веди дальше. К логову.

Старик, не говоря ни слова, развернулся и повёл их по едва заметной звериной тропе, углублявшейся в самую чащу. Шли молча, экономя силы. Через полчаса Рома поднял руку, останавливая шествие.

– Ко мне, – он подозвал к себе крестьянина, тащившего на спине массивную бочку. Мужика звали Гришей, он был широк в плечах, с простым, открытым лицом. – Слушай сюда, и запомни всё как «Отче наш». Твоя задача – найти этих людей и сделать вид, что ты заплутал. Ты – пьяный, весёлый дурак, который шёл к куму в Заречье, да свернул не туда. Ты им обрадовался, как родным и на радостях угощаешь. Ты с ними отпей стакан и претворись спящим где-то. Понял?

Гриша сглотнул, кивнув. Его глаза были круглыми от страха.

– А… а если они…

– Они не тронут того, кто их бесплатно поит, – перебил его Рома, стараясь звучать увереннее, чем чувствовал сам. – Выпей сам, облейся сейчас немного для запаха. Ты должен быть самым пьяным из них. Главное – не показывай, что знаешь, кто они. Ты просто заблудившийся мужик, нашедший компанию. Всё ясно?

– Ясно, батюшка, – прошептал Гриша, уже пахнувший перегаром от сделанного им глотка.

Затем Рома обернулся ко всему отряду.

– А наша тактика будет простая. Встаём в линию. По моей команде – бросаем копья во врага, Потом – первые пять, со щитами и вилами, выдвигаются вперёд, принимают удар на себя. В это время метальщики добрасывают оставшиеся копья. Итог – первый ряд: пять щитоносцев. Второй ряд: пять человек с тем, что осталось. Я – на фланге. Задача – смять их одним ударом, пока они в стельку пьяны.

Он видел непонимание в глазах некоторых. Слова «фланг», «тактика» были для них пустым звуком.

– Чёрт, – выругался он про себя. – Теория без практики – мёртва. – Всем остановиться! – скомандовал он. – Развернуться здесь. Строимся в одну шеренгу!

На небольшой, относительно ровной поляне началось то, что с трудом можно было назвать строевой подготовкой. Крестьяне толкались, не понимая, как встать «плечом к плечу». Копья цеплялись друг за друга. Рома, сжимая зубы, ходил вдоль строя, как когда-то сержант в учебке, поправляя, подталкивая, объясняя.

– Артём, Степан – вы здесь, на флангах! Бросать будете первыми! Остальные – вилы и щиты вперёд! По моей команде «Копья!» – метальщики бросают. Команда «Щиты, вперёд!» – первые пять делают два шага, остальные отступают за них! Пробуем! КОПЬЯ!

Последовала нестройная, робкая попытка. Кто-то бросил раньше, кто-то позже, одно копьё улетело в кусты, другое воткнулось в землю в двух шагах.

– СТОП! – зарычал Рома. – Вы что, друг в друга метать собрались? Вместе! Бросок по моей команде на раз-два! И снова!

Они повторяли снова и снова. Сорок минут упорного, изматывающего труда. Люди потели, спотыкались, один даже упал, запутавшись в ногах соседа. Но постепенно, медленно, из этого хаоса начало рождаться нечто упорядоченное. Движения стали согласованнее, команды – узнаваемее. Они уже не думали, куда встать ногой, а делали это на мышечной памяти. Последние несколько попыток прошли почти без ошибок. Сказывались тренировки сегодня и вчера.

– Нормально, – коротко подвёл итог Рома, с удовлетворением глядя на запыхавшихся, но собранных людей. – Так и держаться. Пошли.

Мартын снова повёл их вперёд. Ещё с полчаса пути – и он снова замер, подняв руку. Знакомый запах кострища и громкие, уже изрядно захмелевшие голоса доносились из-за поворота. Они на месте.

Рома, Мартын и Гриша, пахнущий, как винный погреб, бесшумно подкрались к краю лощины. Картина была именно той, на которую он надеялся.

Лагерь раскинулся на большой поляне, захламлённой телегами с поломанными колёсами, ящиками и прочим хламом. В центре пылал огромный костёр, над которым на импровизированном вертеле жарилась туша оленя. Люди сидели и стояли кучками. Одни чистили оружие, другие играли в кости, громко ругаясь, третьи просто пили из бурдюков. Их одежда была разношёрстной, но прочной, лица – обветренными и жестокими. Это была не банда, это был целый отряд.

Четверо здоровенных детин с ломами и кирками поочерёдно пытались вскрыть сундук, но массивный замок лишь отскакивал, оставляя на металле царапины. От их ругани и злости буквально трещал воздух.

– Чёртов сундук! – взревел один из них, швыркая лом о колесо телеги. – Никак, хоть тресни!

– Молотком пробовать надо, а не этими прутиками! – огрызнулся другой.

– Молотком всё внутри в щепки превратится! Там, гляди, золото! – спор нарастал.

– Давай, – тихо, почти беззвучно протолкнул он Гришу в спину. – Только не переиграй. Их много, но они злые и глупые. Твоя наивность – твоя защита.

Гриша, бледный как полотно, глубоко вздохнул, сделал последний глоток из принесённой с собой фляги, размазал его по подбородку и, пошатываясь, выбрался из кустов на открытое пространство.

– О-о-ой… здрасьте, хло-опцы! – заорал он на всю поляну, искусственно весело. – Какая удача-то! Целая арме-ейка! А я уж думал, один в этом гиблом лесу сгину!

Два десятка голов повернулись в его сторону. Раздалось несколько угрожающих возгласов, пара человек вскочила, хватаясь за мечи. Но увидев одного-единственного, грязного, пьяного мужика с сияющей, глупой улыбкой, они расслабились и разразились хриплым, издевательским смехом.

– Ты откуда, шут гороховый? – крикнул тот самый здоровяк со шрамом, бросивший лом. Он явно был здесь главным.

– Да оттуда-отсюдова! – Гриша сделал несколько неуверенных шагов в сторону костра, мастерски изображая лёгкое подпитие и восторг. – К куму шёл, в Заре-ечье! Да лес-то, окаянный, весь перекопали, яму вырыли, я в неё и угодил! Чуть не сломался! Блукаю уже который день, мышь мёртвая! А вы кто будете? Слава богу, нашёл людей-то! – Он снял бочку, которую с трудом поставил на землю, и с размаху хлопнул по ней ладонью. – А у меня, гляньте, гостинец есть! От скуки про запас нёс! Не пропадать же добру! Угощайтесь, братцы! Вместе веселее!

Его искренняя, пьяная радость и полное отсутствие страха были настолько нелепы и убедительны, что у бандитов окончательно пропали последние подозрения. Они снова засмеялись, кто-то похлопал Гришу по плечу так, что тот едва устоял на ногах.

– Ну давай, деревенщина, угощай! – проревел предводитель. – Раз ты такой щедрый! Эй, братва, есть тут один чудик, хочет с нами выпить!

Гришу окружили. Он принялся наливать им в протянутые кружки и горшки, подливая и себе, громко чокаясь и рассказывая небылицы о своем «куме» и о том, как он «перепрыгнул через яму в три роста». Он пил мало, но искусно разбрызгивал содержимое кружки вокруг, лил на свою одежду, усиливая атмосферу пьяного угара. Сначала пили несколько человек, потом подтянулись другие, привлечённые халявой. Скоро у бочки толпилась добрая половина лагеря.

Минут через сорок бочка опустела наполовину. Эффект был налицо. Несколько разбойников уже спали, распластавшись у телег. Ещё пятеро о чём-то громко и бестолково спорили, тыча друг другу в лица пальцами. Остальные, включая предводителя, были сильно навеселе, их движения стали размашистыми, а речи – заплетающимися. Сам Гриша, кряхтя, отполз под большую раскидистую берёзу на краю поляны, прислонился к стволу, пробормотал что-то невнятное о том, что «глазки прикрыть надо» и через пару минут громко и убедительно захрапел, изображая сон.

«Вот это актёр, – с долей неподдельного уважения подумал Рома, отползая назад. – Выживет этот в любом аду. Пол-лагеря вырубил одной бочкой».

Он подождал ещё с полчаса, наблюдая, как бандиты окончательно теряют связь с реальностью. Лагерь бандитов погрузился в пьяный ступор. Воздух был густым от запаха перегоревшего жира, дешёвого самогона и пота. Хриплый храп и бессвязное бормотание сливались в неприятную симфонию беспечности. Рома, прижавшись к шершавой коре сосны на краю поляны, видел всё как на ладони. Его план, пахнущий отчаянием и дешёвым театром, сработал лучше, чем он мог надеяться. Половина бандитов спала, разметавшись у телег и пней. Ещё несколько сидели, бессмысленно уставившись в костёр, их движения были замедленными, а реакции – убитыми алкоголем. Бодрствовали лишь трое у упрямого сундука, продолжавшие его долбить с тупым упорством, и предводитель – здоровенный детина со шрамом, который, хоть и пошатывался, но всё ещё нервно прохаживался по периметру, словно что-то чуял своим волчьим нюхом.

Время пришло. Рома бесшумно вернулся к отряду. Его люди стояли, сжимая оружие, их лица были напряжены до предела, но в глазах уже не было животной паники, только сфокусированная, вымученная тренировками готовность.

– Их много, но они пьяны и разобщены, – тихо, но чётко сказал он. – Строимся. Тихо. На исходные позиции. Помните – всё как на тренировке. Один чёткий удар – и мы их сломаем.

Он взглянул на Артёма и Степана, своих метальщиков. Те молча кивнули, их пальцы привычно обхватили древки запасных копий, которые они несли перевязанными за спиной.

– На исходные. Тише мыши.

Отряд, как тени, рассредоточился на кромке леса, выстроившись в шеренгу, стали сближаться с противником. Подойдя максимально близко Рома поднял руку. Воздух застыл. Он видел, как у одного из парней дрожит нижняя губа, но рука, сжимающая копьё, неподвижна. Они были готовы.

Рука резко опустилась.

– КОПЬЯ!

Воздух разрезали десять свистящих снарядов. Это был не идеально синхронный залп тренированного легиона, но он был смертоносен на этой дистанции. Семь копий вонзились в группу бандитов, собравшихся у почти пустой бочки и пролилась первая кровь.

Результат был мгновенным и ужасающим. Глухие хлюпающие звуки, короткие, обрывающиеся на полуслове крики. Семь тел рухнуло на землю, пронзённые насквозь. Один бандит был пригвождён к тележному колесу, беспомощно затрепыхавшись. Алкогольный угар сменился шоком и адреналином, но было уже поздно.

– ЩИТЫ, ВПЕРЁД! ВИЛЫ! – рявкнул Рома, выхватывая свой новый клинок.

Крестьяне перестроились в в ту самую двухшеренговую формацию. Первая шеренга, сбившись в подобие стенки, ринулась вперёд. Они не бежали – они двигались тяжёлой, давящей массой, выставив вперёд щиты и смертоносные зубья вил. Ошеломлённые бандиты, пытавшиеся вскочить, натыкались на этот частокол. Раздавались крики, звон металла о дерево щитов, хруст костей.

Рома шёл на правом фланге, как и планировал. Его клинок описал короткую дугу и срезал горло бандиту, пытавшемуся подняться с колен. Тёплая кровь брызнула на рукав. Он не чувствовал ничего, кроме ледяной концентрации. Его мир сузился до движений противника, до криков его людей, до необходимости давить, давить, пока есть преимущество.

Сопротивление было отчаянным, но разрозненным. Пьяные, застигнутые врасплох бандиты гибли, не успев толком поднять оружие.

В бой вступили метальщики. Артём и Степан, не тратя времени на бег, с места метнули свои вторые копья. Выбор целей был идеальным. Одно копьё вонзилось в грудь бандиту, замахивавшемуся топором на одного из щитоносцев. Второе – пронзило горло другому, который пытался организовать хоть какое-то подобие обороны. Их действия были выверенными, смертоносными и вовремя подоспевшими – именно так, как они тренировались.

Вся схватка длилась не больше трёх минут. Поляна, ещё недавно оглашавшаяся пьяным гомоном, теперь устилала телами. Последними пали те, кто был у сундука, – они успели схватиться за оружие и оказали яростное, но короткое сопротивление. Предводитель со шрамом, рубившийся с безумной яростью, свалил одного крестьянина ударом кулака в лицо и успел ранить другого, прежде чем Рома и двое щитоносцев скрестили с ним оружие. Сила у него была звериная, но движения заплетались. Рома уклонился от мощного удара секирой, позволив предводителю вложиться в удар, и в открывшуюся подмышку вогнал свой клинок по самую рукоять. Тот захрипел, выкатил глаза и рухнул, увлекая за собой Рому.

Наступила тишина, нарушаемая лишь тяжёлым дыханием, стонами раненых и потрескиванием костра.

Рома, с трудом высвободив клинок, отшатнулся, опираясь на колено. Он окинул взглядом поле боя, быстро считая. Двадцать… двадцать два… двадцать пять трупов. Все. Весь отряд был уничтожен. Цена – трое легко ранены. Невероятно. Немыслимо.

Победа была на редкость лёгкой. Не потому, что враги были слабы – они были сильны, опытны и хорошо вооружены. А потому, что они были глупы, беспечны и пьяны. И потому, что его крестьяне – вчерашние пахари – действовали не как толпа, а как отлаженный, пусть и грубый, механизм. План, подготовка, элемент неожиданности и дисциплина, вбитая часами изматывающих тренировок, принесли плоды. Они переиграли врага, а не пересилили.

– Акулина! К раненым! – его хриплый окрик вернул всех к действительности.

Девушка, бледная, но собранная, рванула вперёд с своей огромной котомкой. Она склонилась над первым раненым – тем, кто получил удар кулаком в лицо. Нос был разбит в кровь, глаз заплыл. Акулина уверенными движениями промыла рану водой из фляги, приложила тряпицу, смоченную в чём-то пахучем, и начала бинтовать голову. Второму, с глубокой, но неопасной царапиной на предплечье, она засыпала рану толчёной травой и туго перевязала её. Её действия были быстрыми, чёткими – видно было, что она знает, что делает. Страх в её глазах сменился профессиональной концентрацией.

Пока она работала, Рома отдал приказ о сборе трофеев.

– Всё собрать! Всё, что может пригодиться! Оружие, одежду, припасы! Не стесняться! Это всё теперь наше.

Крестьяне, ещё дрожащие от адреналина, принялись за дело с неожиданным рвением. С мёртвых снимали прочные кожаные куртки и штаны – куда более качественные, чем их холщовые робы. Собирали мечи, топоры, кинжалы. Нашли несколько полупустых бурдюков с водой и вином, пару мешков с сухарями и вяленым мясом.

Осмотр телег принёс главный успех. В одной нашли инструменты – кирки, ломы, пилы. В двух других – груды необработанного камня и аккуратно сложенные, готовые к отправке брёвна. Мысленный запрос к Системе подтвердил: +3 пуда камня, +3 пуда дерева. Ценный клад для него.

Затем он подошёл к тому, ради чего всё и затевалось – к массивному сундуку. Он стоял, немой укор упрямству бандитов, его железная оковка блестела в свете костра. Крестьяне обходили его стороной, косясь с суеверным страхом.

Рома подошёл без колебаний. Он положил ладонь на прохладную, покрытую узорами крышку. В тот же миг перед его глазами, перекрывая реальность, всплыли знакомые голубые буквы:

[ОБНАРУЖЕНО СКРЫТОЕ СОКРОВИЩЕВЫБЕРИТЕ НАГРАДУ: ]

[ДЕНЬГИ ]

[РЕСУРСЫ]

[ДРУГОЕ]

Он замер, анализируя варианты. Деньги. Золото, серебро. Соблазнительно. Но на что он потратит их здесь, в глухом лесу? В деревне, где еда измеряется пудами зерна, а не монетами? Нет рынка, нет торговцев. Золото было бесполезным блеском, пока негде его обменять на что-то реальное.

Ресурсы. Дерево, камень. Мысль была прагматичной, соблазнительной в своей простоте. Практично. Очень. Он мысленно прикидывал объёмы: эти брёвна можно было пустить на частокол вокруг Глухово, камень – на фундамент для первой по-настоящему крепкой башни. Но тут же его внутренний стратег, уже успевший проявиться, холодно отмечал: да, он только что добыл их из телег. Его склад в деревне постепенно пополняется. Острой, критической нехватки прямо сейчас нет. Это был надёжный, но сиюминутный выигрыш. Плата за уже сделанную работу, а не билет в будущее. Выбрав это, он оставался на том же уровне – уровне управляющего склада, считающего брёвна.

Его взгляд скользнул к последней строке.

Другое.

Неизвестность. Риск. Система обожала испытывать, подсовывая choices без пояснений, как скупой карточный шулер. Но она же – и он уже успел прочувствовать это на собственной шкуре – щедро вознаграждала смелость. Не азарт, не слепую удаль, а именно холодную, выверенную смелость принятия неочевидного решения. Он мысленно пролистал кадры своих боёв: первый, животный ужас перед зомби; ярость и отчаяние схватки с волкоподом; тактическую победу над бандитами, которую он вырвал не силой, а головой. Система не просто кидала на него врагов. Она учила. Сначала выживать самому. Потом – управлять другими. А сегодня… сегодня она проверяла, способен ли он на стратегический прыжок в неизвестность. Возможно, сейчас она предлагала не предмет, не ресурс, а нечто куда более ценное – инструмент. Ключ. Возможность понять сами правила игры, в которую его втянули.

Раздумывать было некогда. Обратный отсчёт, невидимый, но ощущаемый кожей, тикал где-то в глубине сознания. Сделав короткий, резкий вдох, будто собираясь нырнуть в ледяную воду, он мысленно, почти что яростно, ткнул в вариант [Другое].

Воздух вокруг сундука задрожал, и сообщение изменилось. Лаконичные синие буквы поплыли, заструились, переливаясь оттенками живого, расплавленного золота. Они складывались в новую фразу, простую и оттого ещё более загадочную:

[ВАША НАГРАДА – ЗНАНИЕ]

И прежде чем он успел осмыслить эти слова, в его сознание ударил поток информации. Не голос, не текст, а чистая, кристальная суть, ясная и неоспоримая, как аксиома. Она входила в него, вплавлялась в самое нутро, не требуя перевода или осмысления. Он просто понял.

Цель Системы – не уничтожение. Не хаос. Это – Испытание. Глобальный, безжалостный экзамен всего человечества, всей цивилизации, достигшей своего порога. Отсеять слабых. Отметить сильных. Выявить тех, кто достоит права существовать, дышать и править в новой, жестокой реальности, что надвигается на старый мир. Испытание – это не кара. Это – возможность. Суровый, кровавый, но единственный шанс доказать свою состоятельность. Победив в трёх одиночных сражениях, он доказал, что силён духом и телом. Что не сломается один на один с ужасом. Победив в групповых боях, он доказал, что может вести за собой других. Что его разум способен адаптироваться, находить решения не только для себя, но и для тех, кто доверился ему.

Одержав тактическую победу здесь, над превосходящими силами бандитов, он доказал, что достоин не просто выживать. Он доказал, что может не только реагировать, но и действовать. Думать на шаг вперёди.

Он доказал, что достоин ВЕСТИ за собой разумных. И ПРАВИТЬ ими.

Эхо этих слов, не звучавших, но рождённых где-то в глубине его сущности, застыло в разуме тяжёлым, неоспоримым фактом. Это была не магия, не заклинание. Это было понимание. Фундаментальное осознание правил игры, в которую он был втянут помимо своей воли. И – что куда важнее – осознание своего места в ней. Он был не пешкой. Он был игроком. Только-только вышедшим на доску.

Он медленно оторвал ладонь от прохладной поверхности сундука, словно боясь спугнуть хрупкое знание. Крышка с глухим, скрипучим звуком, будто нехотя, отъехала в сторону. Внутри, в бархатной темноте, лежало ничто. Ни пылинки. Ни намёка на золото, кристаллы или свитки.

Наградой было знание. И оно оказалось дороже любого клада. Рома обернулся к своим людям, которые смотрели на него с затаённым вопросом. Его лицо было серьёзно.

– Ничего там нет. Всё ценное мы уже забрали с них, – соврал он, кивнув на тела бандитов. – Грузите на мулов всё, что собрали. И прихватите их телеги. Нам предстоит много работы.

Он не мог поделиться этой истиной с ними. Не сейчас. Но теперь он знал. Он понимал, что каждое его действие, каждое решение – это не просто борьба за жизнь. Это шаг к трону в новом мире. И он намеревался его занять.

Рома окинул взглядом поляну, заваленную трофеями и телами. Каждая вещь могла пригодиться в грядущей борьбе за выживание.

– Снять с них всё. – скомандовал он, и в его голосе не было ни жалости, ни сомнения. – Куртки, штаны, рубахи, обувь. Всё, что не приколочено. Даже если пропитано кровью – снимайте, потом отмоем и очистим. Сложить в отдельную кучу.

Крестьяне, уже преодолевшие первоначальный шок и страх перед мёртвыми, принялись за работу с практичной, почти циничной старательностью. Вскоре рядом с телегами выросла гора кожаной и плотной тканевой одежды – добротной, прочной, видавшей виды, но ещё способной послужить. Среди всего этого добра выделялась особенно качественная кожаная куртка предводителя – без единой дыры, лишь со следами носки.