Читать онлайн Пустынь

Глава 1 Един во множестве

Время остановилось, когда я нашел ключи. Все перерыл в доме, пораскидал вещи и книги, но их нигде не было. И вот, пожалуйста – лежат на полу, под столом. Как же я не увидел их раньше? А ведь из-за этих поисков опоздал окончательно. Встреча пройдет без меня, и я, если попаду туда, то только к завершению разговора, когда уже никак не смогу повлиять на ситуацию. Это было обидно, тем более что я тщательно подготовил свое выступление. И не без оснований считал, что смогу изменить ход разговора, направить его в нужное мне русло… И вот эти ключи… Без них из дома не выйдешь. Мощная стальная дверь заперта на сейфовый замок, без ключа ее и штурмом не возьмешь. Через окно? Десятый этаж, по карнизу не пройдешь, тем более что и карнизов-то никаких нет – современный высотный дом, без всяких архитектурных излишеств.

И вот, когда все надежды рухнули, а встреча была в самом разгаре – ключи нашлись… Лежат себе… Я, ругаясь про себя, наклонился за ними, взял связку в руки и заорал от боли. Ключи были раскаленными, как сковородка на плите. Кроме боли в обожженной ладони, я ничего не чувствовал и потому не заметил, что мои движения стали смазанными, размытыми, будто все их фазы существовали одновременно.

Я тряс рукой, шипел, дергался, а потом кинулся в ванную, чтобы сунуть ладонь под струю холодной воды. И вот тут начал замечать странности. Перед дверью ванной в стену вмонтировано большое зеркало. И, проходя мимо, я всякий раз машинально смотрел на свое отражение. В этот раз я тоже глянул и обомлел. Изображения не было. Зеркало отражало коридор, вешалку, а меня в нем не было. На миг я даже забыл о боли. Подошел поближе к зеркалу и тут увидел, что сквозь дверь, отделяющую комнату от коридора, вхожу я. Полный бред! Такого я себе даже представить не мог! А мой двойник очень медленно перемещался вперед, а сзади за ним тянулся шлейф из десятков таких же двойников. Казалось, что меня растиражировали во множестве экземпляров, построили в затылок друг другу, в колонну по одному. Я кинулся обратно в комнату, столкнувшись в дверях с очередным своим отражением (оно оказалось вязким, как кисель) и заглянул внутрь.

Сальвадору Дали этот сюжет понравился бы. В комнате огромное количество моих копий двигалось медленно, как во сне, обозначая все фазы моих метаний. Некоторые из них проходили друг сквозь друга, другие то соединялись, то снова распадались на отдельные фигуры. Я закричал на них, но никакого воздействия звуки на ораву двойников не оказали. И неожиданно пришло спокойствие. Видимо сознание переключилось на какой-то иной режим восприятия, когда в минуты наивысшего напряжения начинаешь видеть себя как бы со стороны.

Я не знаю, что подсказывало мне, но дальше я действовал не думая. Прошел сквозь толпу двойников и сел в кресло. Я опоздал настолько, что сейчас даже трепыхаться не стоило. А то, что творилось вокруг, саму мысль об опоздании отодвинуло куда-то в далекое безразличие.

Итак, я сел в кресло и посмотрел в зеркальное стекло стенки. Меня в кресле не отражалось. Но я решил все-таки разобраться с этими чудесами, а для начала понаблюдать за сворой двойников, которые бестолково шатались по комнате. Постепенно в их движении я начал улавливать закономерности. Была бессистемность, но не было хаоса. Фигуры медленно двигались друг за другом, и я, наконец, сообразил, что они повторяют мои действия, когда я метался в поисках ключей. Мои двойники были безобидны, послушно повторяли мои телодвижения, и постепенно их становилось меньше.

Сначала ушли из комнаты те, что толкались возле секретера. Потом начали исчезать копии возле стола. Наконец, колонна двойников втянулась в прихожую, постояла перед зеркалом и двинулась обратно в комнату, к креслу, где сидел я. Когда первые из них приблизились ко мне, я увидел, что в зеркальном стекле появляется неясное отражение. А мои копии одна за другой подходили к креслу и бесцеремонно усаживались прямо на меня. Хотя, точнее будет сказать – в меня. Каждая копия, усевшись, сливалась с моим телом. Правда, при этом я ничего не чувствовал. И когда последнее мое смазанное непонятно что уселось в меня, в зеркальном стекле напротив медленно, как фотография в проявителе, возникло четкое отражение меня в кресле.

Что случилось после проявления моего отражения, я помню смутно. Я глядел в зеркальное стекло, пытаясь уловить какие-то перемены в своем отражении. Видимо вот так, с вытаращенными глазами я и пропал. Во всяком случае, поле зрения сузилось, сжалось до точки и мне почудилось, что я стою в темноте туннеля и вижу только крохотную точку света в конце. А потом исчезла и она. Осталось мое самоощущение, а вокруг была темнота. Но какая-то странная. В темной комнате, например, все-таки чувствуешь, что вокруг замкнутое пространство. Даже если комната большая, все равно ощущаешь, что где-то есть стены. И тогда появляется, а потом крепнет бессознательная надежда, что выберешься из темноты. Все-таки для человека она – темнота – штука неприятная.

Здесь же я не чувствовал ничего. Насколько я мог вообще чувствовать. Вокруг была пустота живая и неживая одновременно. Неживая, наверное, потому, что я воспринимал ее как холодно отстраненную, равнодушную и потому густую и непроглядную тьму. Но и жизнь в ней чувствовалась тоже. Это смотрело на меня, и вроде, даже касалось моей кожи… А может быть это мои «глюки»? Скорее всего. Я никогда не был мистиком, не отличался романтическим складом ума, и потому для меня было сложно и непонятно переживать это. Помню, тогда я и взмолился, обращаясь, неведомо к кому. В лихие минуты у каждого человека бывает неожиданный прорыв: просишь о помощи, а кого и сам не знаешь. Ну да ладно, это уже неважно, это мои личные «заскоки». Так вот, скоро поле зрения снова начало расширяться, и я оказался дома, в своем любимом кресле. А напротив меня, в зеркальном стекле мебельной стенки отражалась моя перекошенная физиономия. Все было, как всегда и ничего необычного вокруг не происходило. Я пошевелил рукой, и она шевельнулась, не оставляя после себя следов. Я встал, и отражение в стекле тоже встало. Я прошелся по комнате, и ничего не случилось. Я больше не множился в бесконечном числе копий, а просто ходил по комнате. В этот момент и появилось первое сомнение в том, что все виденное было на самом деле. Да черт с ними, с этими видениями, главное, что на встречу я опоздал, и там все решали без меня. А это значит, что принято решение не в мою пользу и мне придется сейчас выправлять ситуацию ценой неимоверных усилий. Это было плохо. Я чувствовал, что по каким-то непонятным причинам, я оказался в глубокой яме, и выкарабкиваться из нее придется долго и трудно. Однако дело надо было делать. Я должен убедить своих партнеров, что не попал на встречу по каким-то очень веским причинам, и не рассказывать им истории про то, что произошло на самом деле. Да и произошло ли? Я и сам себе уже не верил…

Глава 2 Назад, в утро

Я набрал номер главного участника сегодняшней встречи, от мнения которого зависело многое в разговоре. Серия гудков, потом приветливый женский голос сообщил, что в данный момент абонент находится вне зоны досягаемости и не может быть вызван. Однако, как они быстро разъехались? Теперь набираем номер второй. Этот участник должен был сообщить нам информацию, которая определяла стратегию дальнейшего развития. Я, правда, уже почти наверняка знал, что он скажет, но делал вид, что ни о чем даже не догадываюсь. Его номер ответил почти сразу. Ласковый, обволакивающий голос секретарши, промурлыкал в трубку:

– Приемная слушает…

Я представился и попросил соединить с шефом. Когда он взял трубку, я лихорадочно думал, как подвести разговор к тому, что меня на встрече не было, и для этого имелись весьма убедительные обстоятельства.

Но он опередил меня. Он спросил:

– Ты на встрече сегодня не увиливай от решения. В конце концов, ты сам должен решить, что делать. Привык сваливать все на нас, а теперь не выйдет. Или ты принимаешь решение, или мы будем голосовать против…

– Против чего? – ошарашено промямлил я

– Не притворяйся, ты все знаешь. Я тебе серьезно говорю, надо решать, а не придумывать отговорки… И вообще, мне непонятна твоя позиция. С чего это ты решил оплатить те векселя? Мы можем еще потянуть время, и нам это пойдет на пользу. Имей в виду, что и по этому вопросу я буду возражать…

Я был ошеломлен. Об итогах прошедшей без меня встречи он говорил так, будто мы еще не встречались, и нам только предстоит сложный разговор о дальнейших перспективах. Поэтому я и попытался вякнуть что-то невразумительное, мол, так вышло, что я не успел… Но он оборвал меня на полуслове:

– Ты что увиливаешь? Ты всегда все кроишь так, чтобы самому остаться в стороне. А теперь хочешь, чтобы мы приняли решение и потом отвечали за все сами, а ты, как высокий судья – в стороне?

– Подожди, но ведь я…

– Не хочу я больше ждать. Ты так и не понял, что мы больше ждать не станем… Ты хорошо проехался за наш счет, а теперь пора отдавать долги! Понял? И не вздумай отказываться от выработанной нами позиции. Если ты и в этот раз увильнешь, я все решу сам, и тогда ты останешься вообще не удел, понял?

Я ничего не понимал. Такой поворот разговора мог быть для меня вполне реальным. И я готов был к нему, но… только сегодня утром. А сейчас, судя по времени, которое заняло мое приключение – вечер. Первые туманные прозрения начали формироваться, когда собеседник вдруг заговорил так, словно нам еще только предстояло встретиться.

А трубка в моей руке просто дышала, исходящим от собеседника раздражением. И тогда я решил, что называется, сыграть ва-банк. Я спросил:

– У меня что-то с головой. Мы уже встречались или только собираемся?

Он мгновение помолчал, потом прошипел в микрофон:

– Скотина… Сколько можно делать из нас дураков… Если ты и сегодня будешь фиглярничать, мы поставим тебе ультиматум, понял! Либо ты работаешь с нами, либо забирай свою долю и катись… На твое место претендентов много…

Мой собеседник злобно швырнул трубку и мне в ухо запищали короткие гудки отбоя. А мне этот писк казался сладкой музыкой. Я еще не понял до конца всего происшедшего, но снова почувствовал под ногами опору.

А потом мой взгляд остановился на часах. Обычные, ничем не примечательные настольные часы делового человека. Ненавязчивый дизайн, бесшумный ход. Но разве в нем дело? Часы показывали начало десятого. И то, что я принял за вечер, на самом деле оказалось утром сегодняшнего дня… Как? Если бы я знал…Я прекрасно помнил, что встреча назначена на 16. Я собирался поехать пораньше, чтобы еще до начала разговора обсудить некоторые детали в приватной беседе. И собирался ехать на встречу в полдень. Потом началась вся эта кутерьма с двойниками, и я безнадежно опоздал. И вот, когда я, кажется, задремал, что-то произошло со временем. Я вернулся в начало дня. Я человек практический и занимаюсь делами сугубо приземленными. Поэтому чудеса не для меня. Я с удовольствием могу почитать на досуге статьи об НЛО, полтергейстах, но только так, без веры, а для расслабления. И уж соотносить чудеса с собой я не собирался. Мне всегда казалось, что со мной ничего сверхъестественного произойти не может. И вообще, эти фокусы случаются только с теми, кто в них безоглядно верит и потому склонен видеть чудеса в любом обыденном факте.

А с другой стороны, что случилось? Ну остановилось время, ну увидел двойников… А было ли это в реальности? Быть может, это мой мозг выкинул шутку. Все-таки напряжение последних лет даром не прошло. Мне и так врач говорил, что сосуды барахлят, нервы расшатаны, сердце начинает давать сбои… Вот и все объяснения… Вчера мы с друзьями были в сауне, посидели хорошо, естественно, отметили встречу, приняли на грудь… Домой меня привезли, скажем так, не совсем в форме. А с похмелья чего только в голову не придет. Некоторым вон, черти мерещатся, так что, их тоже как реальность воспринимать?

Словом, я успокоился и решил обдумать предстоящее, благо появился неожиданный резерв времени. Я бросил ненужную сейчас связку ключей на стопку бумаг и снова разложил свои записи. По всему выходило, что мои компаньоны в этот раз шутить не будут. Придется либо принимать их условия, либо же аргументировано доказывать правильность собственной позиции. Я мог их убедить, и для этого у меня были все козыри, но важно, чтобы они согласились принять мою сторону. Похоже, однако, что они настроены решительно, и не собирались в очередной раз соглашаться со мной. Ну что ж, такое бывает… Когда один явный лидер ведет за собой других, у свиты иногда возникает желание поскандалить, вставить слово поперек. Им нужно просто обозначить себя не безликими компаньонами, а реальными, самостоятельными людьми. И это не самое сложное в наших отношениях. У меня убийственные аргументы, которые все их капризы разобьют вдребезги…, и я…

Я посмотрел на часы, стрелки указывали на двенадцать. Время еще было, и я снова начал набрасывать тезисы выступления. К уже написанному, я добавлял некоторые, только что пришедшие в голову пункты, показавшиеся мне весьма убедительными.

Итак, я скажу им…

Глава 3 Другая реальность

В тринадцать часов я вскинулся от бумаг и понял, что пора собираться. Как бы там ни было, но приехать надо пораньше и тогда я сумею обработать каждого, разрушу их коалицию. А уж с каждым в отдельности договориться сумею…

Я прошел в ванную, чтобы ополоснуть лицо. В зеркале увидел свое отражение: чисто выбрит, почти свеж (мешки под глазами можно игнорировать), небесно-голубая сорочка, галстук в тон… Все-таки я – молодец! Мы еще поборемся, дорогие мои компаньоны. Вы станете моими союзниками, и этот бунт на корабле будет подавлен быстро и бескровно. Вы сами составите такое решение, которое нужно мне. Я сумею убедить вас в этом!

Все, сеанс самовнушения закончен, я очень хорош! Я просто прекрасен! Как Зевс-громовержец – великий и могучий, я встану перед ними, и…

Я надел пиджак. Пора трогаться в путь. День будний, поэтому могут быть пробки на дорогах, выеду пораньше…

Я, не глядя, протянул руку за ключами… Их не было… Я внимательно посмотрел на бумаги, куда бросил ключи пару часов назад. Их там не было. Я посмотрел в ящиках стола – ключей нигде не было. Я внимательно осмотрел весь стол – ключей не было нигде… Вот тут-то мне и стало плохо. Холодный пот обдал все тело, в голове сквозь мешанину мыслей зазвенел странный бесплотный голос

– «День сурка», какой-то.

Я не сразу сообразил, что этот голос мой       и это я вслух произнес фразу. Действительно, как в американском фильме, когда главный герой переживает один и тот же день бесконечное число раз… У меня получалось то же самое. Хотя был, конечно, шанс, что я сам бессознательно сунул ключи куда-то и сейчас ищу вчерашний день…

Я снова начал искать связку ключей. Они были на кольце японского звукового брелока, который пищал, реагируя на особую команду. Поэтому никогда раньше проблем с их поиском не было. В первый раз я совершенно упустил из виду это обстоятельство, а сейчас свистнул особым образом. Брелок всегда отзывался на такой свист, и я находил ключи по звуку, где бы они ни были. Но сейчас ничего не произошло. Будто ключи испарились вместе с брелоком. И я начал планомерно переворачивать все в квартире, чтобы только обнаружить эти проклятые ключи, засунуть их в карман и успокоиться… Но внутренне я все ждал, когда же повторится недавняя ситуация. Я чувствовал, что снова впадаю в нее, и она уже брезжит вокруг меня, как марево над нагретым асфальтом.

Стоп, стоп, стоп! Так я опоздаю везде и не факт, что время таинственным образом остановится, повернет вспять и вновь перебросит меня к утру сегодняшнего дня. Скорее всего, я просто опоздаю и ничего уже не смогу сделать со взбунтовавшейся свитой.

Где я нашел ключи в прошлый раз? Под столом, возле мусорной корзины. Заглянем туда… Отодвинем корзину… Нет? Странно… Если бы ситуация повторялась с абсолютной точностью, то я бы нашел их там и снова обжег руку, они были горячими…

Кстати, а почему они были горячими? Лежали просто на полу и вдруг нагрелись, как на огне? Такого не может быть… И почему они оказались на полу? Кто их туда уронил? Ну, предположим, это я сам, случайно, обронил их. Но сейчас-то, где они?

Я и не заметил, что разговариваю, сам с собой и недавнее происшествие воспринимаю вполне реальным и не сомневаюсь, что оно было… Бред какой-то!

В комнате я обыскал все, потом перешел в прихожую, хотя там ключей быть не могло. Я тщательно осмотрел каждый уголок, но там все было чисто. Еще вчера моя домработница тщательно вымыла во всех углах, так что я там даже пыли не нашел. Ключей, естественно, тоже. Это становилось уже странным. Из запертой квартиры, из-под носа у живого и трезвого хозяина пропал предмет первой необходимости. Этаж – десятый. Дверь – металлическая. Внизу в подъезде сидит консьерж. Чужой не войдет. Домофон молчит, никаких вызовов не было, ко мне никто не приходил…

«Куда делись ключи?» – этот вопрос я произнес вслух и привычно засунул руку в карман брюк… Ключи лежали там. Я мог бы поклясться, что еще секунду назад их там не было. Объемная связка давила на бедро, и я бы ее почувствовал. Однако они были в кармане…

Я достал ключи и тупо смотрел на них. Обычный, привычный и в обыденной жизни не замечаемый мною предмет, сейчас приобретал мистический ореол и казался мне чем-то совершенно нереальным. Ключи были теплыми, но они могли нагреться и от тела.

Не знаю, сколько еще времени я стоял бы в прихожей, но раздался телефонный звонок… Я подошел к аппарату, взял трубку и услышал голос одного из своих компаньонов. Он говорил, что хотел бы повидаться со мной до начала общей встречи и обговорить некоторые нюансы, поэтому просил приехать пораньше… Я тут же забыл о ключах и обо всем мистическом. Ясно было, что в стане компаньонов нет единства и этот звонок – первый знак моей сегодняшней победы.

Я поговорил с ним и решительно направился к дверям. Ключи я держал в руке, и теперь любая, пусть и мистическая сила вырвала их у меня только вместе с кистью. Но ничего не происходило. Дверь открылась, лифт приехал нормально. Я без приключений спустился вниз, вышел из парадного и направился к припаркованному у обочины автомобилю. И тут снова что-то произошло с окружающим. Все замерло, и люди замерли в самых неожиданных позах. Один – с поднятой ногой, другой бросил окурок и тот повис на полпути между урной и рукой прохожего. Симпатичная девушка прижимала к ногам подол. Она попала в поток ветра из подворотни, и тот пытался бессовестно задрать платье. Я тоже замер под влиянием всеобщего окаменения, но потом понял, что по-прежнему могу двигаться, действовать… Честно говоря, мне эти фокусы уже надоели. Что я, факир что ли? Я покрыл отборным матом все удивительные явления и решил больше ни на что не обращать внимания. Пропади оно все пропадом, но мои дела важнее любой мистики… Я сел в автомобиль и резко рванул с места… «Рванул», это сильно сказано. Машина медленно тронулась от бордюра. Глазок поворота мигал так: сначала начиналось слабое свечение, потом оно разгоралось ярче, интенсивнее, потом снова начинало затухать и пропадало совсем. Затем процесс повторялся.

Машина медленно, как улитка отвалила от бордюра и почти незаметно начала менять курс. Я интенсивно крутил руль, но колеса не слушались. И тут я увидел… В принципе, конечно, ничего необычного в этом старичке не было. Незаметный костюм, седые волосы, очки на носу и густые брови. И только глаза были ярко голубыми. Таких у стариков не бывает. И еще: все вокруг стояли, а старичок шел. Не спеша, как обычно прогуливаются пенсионеры, но он шел, а люди собаки, птицы – все замерло и не шевелилось. Дед подошел к моей машине, открыл пассажирскую дверцу и без приглашения плюхнулся на переднее сидение. Я хотел обложить его привычным водительским… Но неожиданно для себя спросил:

– Вам куда?

– Здесь недалеко. Вы поезжайте прямо, я скажу, где остановиться…

– Как ехать, если…– я хотел сказать, что машина еле ползет, но не успел. Авто стремительно рванул вперед и застывшие на тротуарах люди превратились в серую смазанную ленту. Я вцепился в руль и выправил машину, но удивился, что педаль газа я не трогал. Машина без всякого понуждения с моей стороны набрала скорость и неслась сейчас по крайней правой полосе. Старик не, поворачивая головы, сказал:

– Вы руль-то оставьте, он не понадобится. Машина едет сама, и вы ей только мешаете.

– Я за рулем больше десяти лет…

– Прекрасно, прекрасно! Только ваши усилия напрасны. Вы же заметили, что сейчас в другой реальности. Ваша – вон она… – старичок указал рукой в окно. – Вот когда в нее вернетесь, тогда и будете своим опытом кичиться, а здесь и без вас все складывается.

– Но как же машину без управления …

– Вы езжайте, чем меньше об этом думаете, тем лучше для вас же.

Автомобиль доехал до какого-то угла и остановился. Я опять ничего не трогал, только смотрел, как машина несется по дороге. Удивительно, но ни встречных, ни попутных, ни бестолковых пешеходов, которые лезут под колеса на проезжей части, не было. А старик приоткрыл дверцу, посмотрел на меня и усмехнулся:

– Вам скоро понадобится моя помощь, обращайтесь… – И протянул мне визитную карточку. Я настолько ошалел от всего, что взял ее и машинально сунул в карман. Думать о чем-то или там спрашивать я просто не мог – ступор случился. Старик вышел из машины, закрыл дверцу и наклонился к стеклу. Оно опять же само опустилось вниз, и он сказал:

– Вы сейчас не в состоянии спрашивать, а я не могу отвечать на невысказанные вопросы. Скажу только, что на сегодняшней встрече вы добьетесь своего, но это сыграет против вас. Если вы сможете отказаться от предложений, которые вам сделают завтра, вы безмерно сократите свой путь к цели… Нет, вы вряд ли откажетесь… Вы еще не готовы к этому… Впрочем, в жизни всякое бывает… Всего вам доброго, когда понадоблюсь – звоните…

Он помахал мне рукой и ушел в одну из подворотен. И только скрылся из виду – как вокруг все опять пришло в движение, люди шагали по тротуарам, словно и не замирали только что в самых странных позах. Моя машина стояла под знаком «Остановка запрещена» и ко мне уже шел невесть откуда вынырнувший гаишник. Я не стал его дожидаться и рванул с места…

На встречу я приехал много раньше назначенного срока. Сидел в машине и пытался обдумать свои приключения. Но постепенно мысли свернули в привычное русло, а произошедшее сегодня казалось каким-то нереальным, то ли сном, то ли бредом… Что он там говорил насчет сегодняшней встречи? Я добьюсь своего! Это как раз то, что мне сейчас нужно. А завтра мы встречаемся с одним местным олигархом. Он говорит, чтобы я отказался от его предложений? Вот уж фига! Я эту встречу пробивал две недели. И что? Приду и скажу:

– Извините, дорогой Олигарх! Мне тут посоветовали отказаться от ваших предложений, и я отказываюсь… Бред! Я сам эти предложения ему впаривал, а сейчас буду от них отбиваться… Кому рассказать – на смех подымут! Ну да ладно, олигарх – это завтра, а сегодня мне важно своих компаньонов построить по ранжиру. И причесать единообразно, так, как мне нравится… Старик сказал, что у меня все сложится, прекрасно! Значит будем работать… Да, а кто же он, этот дед? Визитку же свою сунул, значит, есть обратная связь!

Я достал из кармана плотный картонный прямоугольник и прочитал на нем безликий шрифт: «Странник Родион Петрович» и телефон. Все, больше никакой информации. Фамилия какая-то необычная, да и сам старик, надо сказать, удивительный, но все, все… Не до него сейчас, будем готовиться к встрече с «однополчанами» Я их сегодня всех приведу к моему знаменателю. Пусть даже не рыпаются, будет по-моему!

Глава 4 Киллер-вестник

На встрече все получилось именно так, как я предполагал. Бунт на корабле был подавлен в самом зародыше. Едва только начали говорить о перспективах, я выложил на стол козыри один за другим, и возражать компаньонам не пришлось. Они – люди вменяемые и понимали, что при нынешнем раскладе сил, мои предложения единственно правильные…

Словом, встреча завершилась к моему удовольствию. Мне удалось протолкнуть все идеи, причем, сделал я это изящно, так, что они сами приняли нужное мне решение. Это радовало. Солнышко все еще светило, хотя жара уже спала, и вечерняя свежесть растекалась по улицам города. На встречу пришли напряженные, готовые к драке, а расходились размякшие, исполненные приязни друг к другу. Один даже предложил поехать поужинать куда-нибудь, но как-то вяло, вроде как в соответствии с моментом. Мы отказались, и каждый отправился по своим делам. Я вывернул на проспект и катил по нему, не спеша. Машин вокруг было немного, и я мог позволить себе не держаться потока. Ехал так, как хотелось. Мимо меня проносились авто, все больше импортные. Нашему автопрому никак не удавалось справиться с натиском иноземных коллег. Я отмечал, что на улицах становится все больше иномарок, но безотносительно просто потому, что так было.

Итоги встречи определили стратегию, и все складывалось именно так, как и предполагал, а, следовательно, и развитие бизнеса пойдет по моему плану. А значит, скоро я стану ключевой фигурой в деле, и тогда уже никто не посмеет мне возражать. Но результат не радовал. Словно не этого я добивался несколько лет. Выстроил схему, расставил в ключевых местах нужных мне людей. На сегодняшней встрече определился круг задач, и я с удовлетворением понимал, что контроль за их выполнением остается за мной. Словом, все складывалось, по-моему, а удовлетворения не было. Не радовала меня эта победа… Да и победа ли? Может прав был тот странный старикан, когда сказал, что мой сегодняшний успех обернется большим провалом в будущем? Кстати, а что же все-таки произошло со мной утром? Я за суетой и делами забыл обо всем, а сейчас, когда все позади, воспоминания всколыхнулись. Я понимал, что об этом никому не расскажешь – на смех поднимут. Да я и сам не очень-то верил в утренние приключения. Никакой мистики, тем более в реальной жизни… Все строго логично и рационально… Скорее всего, вчерашняя сауна и выпивка спровоцировали эти фантазии наяву. Я ответственно заявил себе об этом и постарался принять такое объяснение, как наиболее правильное, но внутри что-то щемило и никак не хотелось отпускать слабенькую мысль, что случилось невероятное, неожиданное и потому важное… Случилось! И объяснять все результатом вульгарной пьянки не хотелось. В конце концов, не такой уж я выпивоха, чтобы такое по утрам мерещилось… Пью, конечно, но умеренно и не часто… Вчерашний вечер – скорее исключение, чем правило…

В голове крутились обрывки мыслей и воспоминаний. То ярко вспыхнула картинка, как мои бесплотные двойники шатались по комнате, а поверх этого возникло видение насупленного лица одного из участников встречи. Ему не хотелось соглашаться на мои условия, но выбора не было…

За воспоминаниями я и не заметил, как добрался до своей улицы. Свернул на перекрестке, и через несколько минут уже парковал автомобиль у дома. Все было, как обычно и утренняя остановка времени казалась нереальной. Я подошел к дому, магнитным ключом открыл дверь подъезда и вошел в прохладный сумрак. До лифта несколько шагов, а там, короткая поездка на десятый этаж – и я дома.

Все происходило как в сериале. От шахты лифта отделился человек и пошел навстречу. Он медленно поднимал правую руку и в ней темнел пистолет с непривычно длинным стволом. Внутри меня кто-то бесстрастно констатировал: с глушителем… Неожиданно время остановилось. Киллер замер с поднятой ногой, консьерж в своей будке, глядя на нас, удивленно выпучил глаза. Но что-то все же происходило. Я заметил движение позади убийцы. Но не мог сообразить, что там происходит. А потом словно пелена с глаз упала, и я увидел давешнего старика. Только был он непривычно одет: какая-то длинная белая рубаха ниже колен, а на груди переливался необычной формы блестящий диск. Мы стояли, а он двигался. Я попытался тоже сделать шаг, но не получилось. Видел, понимал, а пошевелиться не мог.

Старик подошел к киллеру, взял пистолет за длинный ствол и направил вверх. Потом на ладони у него засверкал голубой огонь и перекинулся на оружие. Пистолет посинел, вспыхнул и растаял. На пол упала тяжелая, похожая на ртуть, капля. А киллер так и стоял с поднятой ногой. Я тоже не мог шевелиться, и консьерж в скворечнике все также сидел с выпученными глазами. А старик улыбнулся, шагнул в темный угол подъезда и там пропал. А время снова потекло в привычном ритме. Киллер подошел ко мне и внимательно посмотрел в глаза. Про исчезнувший пистолет, он и не вспомнил. Это был молодой парень с открытым и простым лицом. Но вот глаза… Холодные, темные, словно два ружейных ствола. Он глянул «стволами» мне в глаза и внутри у меня захолодело. От него веяло смертью. В его взгляде было ощущение неизбежности.

Он сказал:

– Мне нужно поговорить с вами. Это вопрос вашей безопасности.

– Идемте. Не здесь же разговаривать…

Он, похоже, не удивился. Принял как должное, что я соглашусь его выслушать. Мы вошли в лифт и поднялись на мой этаж. Пока ехали, молчали, а на площадке перед квартирой, он оттеснил меня в сторону и какой-то блестящей железякой подцепил неприметный гвоздик на двери. Дернул его, и по дверной ручке пробежала голубая волна. Он сказал, не оборачиваясь:

– Разряд высокого напряжения. Если бы вы ухватились за ручку, вас просто парализовало бы током.

– Зачем это все?

– Потерпите, войдем к вам, и я все расскажу.

Мы вошли в прихожую, он аккуратно снял туфли и сунул ноги в мои тапочки. Я не стал спорить и надел гостевые. Киллер прошел в гостиную и удобно устроился в кресле. Я сел напротив и вопросительно посмотрел на него. А тот неожиданно улыбнулся и сказал:

– Я бы чаю выпил… Угостите?

Я растерялся. Был спокоен, а вот после этой просьбы вдруг растерялся. Человек только что покушавшийся на меня, сидит в моем доме и просит у меня же чаю. А если бы он меня грохнул? Тоже чаю попросил бы?

И все же у меня не хватило жесткости отказать ему. Это совершенно нехарактерно, но так вот случилось, что я не смог достойно отказать. Потащился на кухню заваривать чай. Поставил на поднос какие-то сладости, печенье, чайник с приборами и принес в гостиную. А киллер, казалось, дремал. Он оплыл в кресле, прикрытые глаза выдавали внутреннее расслабление. Я поставил поднос с чашками на столик и уселся напротив. А он, не открывая глаз, заговорил:

– Сейчас с вами говорю не я. Через меня до вас доносят важное… Только не перебивайте и слушайте.

Вас избавили от смерти потому, что ваша жизнь стала линзой, в которой фокусируется ментальная сила древнего мира. Вы даже не представляете, что в вас заключено, но понимание придет, это неизбежно. Я послан предупредить, чтобы всплеск ментальной силы не вверг вас в болото страхов.

– Что это за сила и почему именно я стал ее линзой?

– Эта сила давно прорывалась из далекого мира, который вы считаете седой стариной. А вы открыли калитку и стали той тропинкой, через которую сила может выйти из схронов людской памяти…

– Я ничего не понял. Объясните…

– Невероятно давно вы были одним из посвященных хранителей Великого знания. А потом случился прокол времени, и вас выбросило в этот мир. И вы забыли обо всем. Теперь вас нашли и сумели открыть линзу ментальной силы. Осталась сущая малость, чтобы древнее знание в вас проснулось… Сущая малость, но без вашего согласия она не осуществится.

– Я вообще ничего не понимаю… Вы какие-то сказки рассказываете. Я помню свое детство, и юность… Бабушку помню, родителей… А они, кстати, живы …

– Все верно. Вы попали в прокол времени, когда перехлестнулись потоки. И вас вынесло сюда бестелесно, на волнах ментальной силы. А потом она отхлынула, и ее заперли в далеких временах…

– Как это – заперли?

– Люди забыли о древнем знании, а некоторые даже отреклись от него. Своей забывчивостью заперли ментальную силу в ее истоке.

– Вы хотите, чтобы я во все это поверил?

– Вам придется это сделать, иначе происшествия подобные утренним будут повторяться и с каждым разом все более изощренно

– А что было утром?

– Вы прекрасно помните… Вот только выводов не сделали… А зря. Вам и нужно-то было в той темноте обернуться вокруг себя и все бы вам открылось. А вы испугались и запросили о помощи. Вас услышали и помогли, но линза не открылась до конца.

Я потряс головой и пробормотал, словно про себя, но так, чтобы собеседник услышал:

– Бред какой-то! Навязался сумасшедший…

– Вы напрасно хотите меня обидеть. Я был обычным наемным убийцей и получил задание ликвидировать вас. Это поручил сделать ваш ближайший соратник. Но когда до вашей гибели оставалось несколько мгновений, появился Странник. Он избавил вас от смерти, растворил пистолет и пропустил сквозь меня информационный поток. И я говорю сейчас то, что идет оттуда.

– Но почему я должен вам верить? Может, вы просто заговариваете меня, чтобы отвести глаза…

– Может. Только вы сами видели, что произошло, а себе, надеюсь, вы доверяете?

– Я видел, но кто поручится, что и моя психика после сегодняшнего напряжения устояла?

– Вам очень не хочется верить в то, что я говорю… Жаль… Но вы поверите и примете все, для вас другого выхода не остается… Вы сейчас живете в этом времени и считаете себя его типичным представителем…

– Ну, не совсем типичным. Надеюсь, что отличаюсь от среднестатистического гражданина

– Не цепляйтесь к словам. Это еще одна попытка увести разговор в сторону. А тема требует развития. Вы полагаете, что сейчас отвяжетесь от меня, наймете охрану для минимизации покушений, и все станет на свои места. Дорогой мой, вы не понимаете, что вас нашли и теперь уже покоя не будет. Не те, так эти достанут, и странные непостижимые приключения в жизни продолжатся. Вот тогда вы действительно рискуете сойти с ума.

– Я рискую, а вы, похоже, уже… того…

– Думайте, как вам нравится. Я сейчас в потоке и не могу выйти из него по своей воле. Поэтому и скажу все, что должен сказать. Слушайте и делайте выводы…

– Э… подождите. Я не собираюсь выслушивать ваши бредни… Зачем мне это!

– Если хотите отвязаться от меня, послушаете. А нет – так придется терпеть мое общество пока я не скажу всего… Выбирайте…

– Ну хорошо, хорошо… Не драться же мне с вами.

– И это правильно. У меня хорошая подготовка по рукопашному бою, так что у вас никаких шансов…

– Постойте, вы говорите, что сейчас пребываете в потоке и не можете из него выйти по своей воле. Однако же рассуждаете вполне здраво и незаметно, чтобы кто-то помыкал вами.

– Я действительно в потоке, но понимаю все, что сейчас происходит. Я бы на вашем месте попытался вышвырнуть меня из квартиры… Но, не советую…

– Итак, вы настаиваете на том, чтобы я вас выслушал и принял какое-то решение?

– Я прошу вас без иронии отнестись ко всему, что я скажу, а уж выводы сделаете сами.

– Чаю еще принести?

– Нет, спасибо! Выслушайте меня, сделайте одолжение…

– Для киллера вы очень вежливы… Вы со всеми жертвами так?

– Спросите у них! Зачем криками и бранью омрачать человеку последние мгновения жизни? Пусть уйдет спокойно.

– Да вы философ!

– Быть может, но давайте к делу. Пока я не скажу вам всего, мне не вырваться из потока. Итак, вы были носителем сокровенного древнего знания, мало того, вы владели ключами метаязыка…

– Чем я владел?!

– Метаязык – это такая штука, которая может создавать…

– Ничего не понял, поясните…

– Мы разговариваем – и это обычный язык нашего общения. Его слова могут описать случившееся или рассказать о том, что может произойти. Это понятно?

– Ну, вроде, да…

– А вот метаязык созидает. Его слова, произнесенные с особым настроем, способны творить реальные события и созидать.

– Получается что-то вроде колдовских заклинаний?

– Примитивно, но можно сказать, что так. Только возможности метаязыка в тысячи раз обширнее… И он недоступен любому желающему. Чтобы овладеть им, нужно знать ключи. Можно сказать, что метаязык – это речь Бога и ключи помогают смертным овладеть ею.

– И стать Богами?

– Нет, конечно… Но обрести часть высоких возможностей – доступно!

– Странное вы говорите. Метаязык, ключи какие-то… Я от квартиры ключи сегодня потерял, так еле отыскал. А если бы не нашел – была бы драма… Маленькая, моя личная, но драма…

А ключи к такому! Нет, решительно с вами не согласен… Не знаю я никаких ключей и никогда не знал.

– От вас и не требуют их вспомнить. Наоборот, чем прочнее вы их забудете, тем лучше. Вас ищут и ваши соратники и те, кто им противостоит. Коли они найдут вас раньше, то проникнут в память и откроют ключи. Это даст им невиданное могущество …

– Кого вы называете моими соратниками?

Киллер вдруг потух. Только что я разговаривал с сияющим человеком. Он лучился внутренней силой, а тут словно выключатель повернули… В кресле сидел усталый человек. Голова клонилась к груди, дыхание стало ровным, будто он засыпал. Этого мне только не хватало. Наемный убийца, который должен был меня укокошить, спит у меня дома в моем же кресле и в моих тапочках… Маразм полный…

Глава 5 Надобно оборотиться…

В комнате появился звук. Тонкий, нудный, словно писк комара. Только комар пищит прерывисто, а этот звук возник из ниоткуда и на одной ноте тянул без перерыва. Потом звук проник ко мне в голову, и я почувствовал, как дрожит мозг. Такого переживать, еще не доводилось. Я знал, что мозг располагается в голове, но никогда не чувствовал его. А сейчас отчетливо ощущал, как внутри черепной коробки дрожит то, чем я думаю…

Звук усиливался и нарастал. Может, мне и казалось это, но в голове этот писк уже гремел. А потом сознание словно провалилось в глубокую черную яму и …

Я барахтался в кромешной темноте. Не было ничего – только темнота вокруг, ни малейшего проблеска света. Я понимал, что темнота невелика, но прорваться сквозь нее не мог. И в голове мелькали мысли:

«Мороком обволокли, навалились, чтобы не смог дорогу найти. А она рядом, чувствую это…»

Я слушал свои мысли и ничего не понимал. Вроде в моей голове скользят думы, но они не мои. Я о таком и помыслить-то не мог. Какой морок, когда все стало просто, ясно и киллер этот странный сейчас сидит напротив меня и дремлет… Только почему я барахтаюсь в темноте? Откуда она взялась? Что он там говорил про ментальную силу, которая выбросила меня в этот мир?

В голове опять что-то завибрировало и мысли спутались, завертелись в странном хороводе, а потом вдруг прояснилось, и я увидел лицо женщины. Мог бы поклясться, что никогда раньше ее не видел, но в сердце отозвалось странным: вроде и видел когда-то, но не припомню… Женщина из видения смотрела на меня и, казалось, слушала мои мысли. А потом зазвучал ее голос. Хотя, какой там голос, я же ничего не слышал. Просто понял, что она обращается ко мне:

– Так ты выход не найдешь. Надобно оборотиться. Вывернись в себе. Тело как старую рубаху наизнанку переверни…

Я не понял, что она советует, но кто-то внутри принял совет и я почувствовал, как тело сползает вниз, словно старая, грязная одежда. Оно бесформенной кучей свалилось к ногам, а из темноты на него кинулись какие-то невообразимые твари, похожие на пауков. Они облепили тело, я смотрел на них со стороны и слышал в себе женский голос:

– Видишь, подсунул им обманку, а они и грызут ее. Они ведь не понимают, что сам-то в стороне остался. Но скоро Хозяин появится, он их вразумит. Ты беги пока не поздно… Плоть сбросил, так чего же тебе объяснять еще? Вывернись и уходи…

Я решительно ничего не понимал. Как вывернуться и вообще, что происходит, где я? А женщина настаивала:

– Уходи, придет Хозяин, с ним не совладаешь, пока не поздно – беги…

Куда бежать и зачем? Кто такой Хозяин и почему не смогу с ним совладать? Почему я должен с ним биться? В голове вертелись вопросы, и я никак не мог уразуметь главного. Мне казалось, что в глубине меня кто-то понимает, что ему говорят. Казалось, что слова собеседницы кто-то слушает и все понимает.

Я задергался и почувствовал, что кто-то трясет меня за плечо. Зрение медленно восстанавливалось. Оказалось, что я грезил наяву, даже глаза не закрывал. А киллер стоял надо мной и осторожно тряс за плечо. Он с участием смотрел на меня и что-то говорил. Я заставил себя вслушаться в его слова:

– Вы, наверное, задремали. Не бойтесь, я ничего делать не буду, я уйти хотел, а дверь у вас с таким замком, что сам не выберусь…

Меня словно кто за язык тянул. Сказал резко, даже с вызовом:

– Вот бы и воспользовался. Жертва беспомощная, придушил и порядок…

Однако киллер лишь улыбнулся и ответил:

– Нет, с вами я ничего не буду делать. Мне потом перед Странником ответ держать… А это серьезней милиции будет… Да и вообще мне это ремесло больше не нравится. Палач я, ей Богу, что ли? Мало ли кому чего захочется, а я не стану прихоти выполнять…

– Даже за большие деньги?

– Денег мне хватит, заработал… А вот с вами осекся и очень рад этому. Так бы еще сколько дозревал, а здесь Странник помог, и я понял, что делаю…

Глава 6 Дорога в никуда?

Много раз приходилось проезжать мимо этого поворота, но я никогда не обращал внимания на дорогу, уходящую куда-то в поля. Обычно, я ехал по трассе и не обращал внимания на окрестности. В голове было главное – цель. А что там, на обочине, меня не интересовало.

По трассе я ездил к тетушке в деревню. Родители не поддерживали с ней отношений. Я не вдавался в подробности, но знаю, что много лет назад они крупно повздорили и с тех пор живут параллельно. Моим поездкам к ней, родители не препятствовали. И когда я был еще пацаном, и теперь, когда стал самостоятельным человеком. Раньше, правда, приходилось просить денег на автобус, а теперь это путешествие занимает часа полтора. Мне нравилось ездить к тетушке в деревню. По трассе шел под 120. Благо направление это неактивное и дороги полупустые. Наверное, поэтому дорога и сохранилась, ездят мало, разбивать некому. И в этот раз я выскочил из города, «притопил» педаль газа и машина послушно рванула вперед. Если идти с такой скоростью, домчусь за час… А там… Я никогда не загадывал, что будет «там». Знал твердо: старенький теткин домик, деревенская тишина, покой и глубинное умиротворение… Представлял, как она встретит меня у ворот. Платочек опущен на лоб, а из-под него острый взгляд. Посмотрит – будто насквозь пронзает взором…

Раньше непримечательные кусты на обочине я проскакивал без остановки. Но сегодня, машина вдруг зафырчала, сбавила ход и встала. В технике я, надо сказать, мало что смыслю. Попробовал завести снова: стартер взвыл, да на том все и закончилось… Я открыл капот больше для виду. Все равно в переплетении проводов и шлангов, сквозь которые выглядывают блоки двигателя, ничего не понимаю. Подергал провода, покачал какие-то стойки, но, понятно, ничего не сделал. Возмутился про себя: и это новое авто! Три года гарантии. Что там, в инструкции сказано? Я достал толстую книжицу руководства по эксплуатации и прочитал в нужном разделе: «…обратитесь к официальному представителю фирмы…»

Замечательно! Как все оказывается просто! Стою в чистом поле и читаю утешительное предложение: «…обратитесь…»

Обратиться, конечно, можно. Но только чтобы объяснить им, как неправильно они про нас думают… А может, это мы неправильные?

Впрочем, от моих раздраженных мыслей толку никакого и потому надо успокоиться и обдумать ситуацию.

Я сел в машину, повернул ключ зажигания и она, вдруг, заработала. Все-таки техника также непонятна, как и душа человека. Те же потемки… Я закрыл капот, устроился за рулем и хотел тронуться, но машина уперлась впереди в невидимую стену. Колеса визжали, крутились на месте, а машина не двигалась. Этого мне только не хватало… Ну что за напасть! Я включил заднюю скорость, и автомобиль плавно тронулся. Однако недалеко уехал. Метров через тридцать снова уперся в невидимую преграду.

Я дернулся вперед, но результат тот же! Колеса визжат, резина дымится – и ни с места. Что оставалось делать?

Я заглушил движок и вышел из машины. Утреннее, еще невысокое солнце, косыми лучами просвечивало кусты на обочине. Я подошел к ним вплотную и увидел за ними уходящую в поля дорогу. Я раздвинул ветви и вышел на плотную, укатанную грунтовку. Похоже, что по ней активно ездили. Кто? Конечно сельские грузовики. Для проезжающих по трассе дорога незаметна. Только местные и знают о ней.

Я немного прошелся по дороге и огляделся. Поля вокруг, а у горизонта зубчатая полоска леса. Дорога уходила туда. И неожиданно мне захотелось попасть в лес, так, что ни о чем другом и думать не мог. Я пытался усмирить неожиданное желание, а ноги сами зашагали к далекому лесу. До него было километров пять, не меньше. Я оглянулся на машину и не увидел ее. Вообще ничего не увидел: ни машины, ни кустов, ни трассы. Только зыбкий серый туман колыхался за спиной. Я посмотрел вперед и обнаружил перед собой опушку леса. Мгновение назад он темнел у горизонта, а теперь я стою перед ним. Как я перенесся сюда?

Я прошел сквозь кусты, полосой отделявшие лес от поля. Шагнул под сень деревьев и окунулся в вязкую плотную тишину. Показалось даже, что прилип к ней. Но помахал руками, ногами и ощущение исчезло. Я стоял в тени леса, а в голове крутилась назойливая мысль: «Дальше-то что?»

Мне хотелось понять, что вдруг произошло. Именно «вдруг», по-иному это никак не назовешь… С тех пор, как в жизни начали случиться странные происшествия, я многое передумал, но так ни к какому решению и не пришел. Но эта проселочная дорога и мгновенный перенос в лес… Что от меня хотят? Намеки Странника и киллера ничего не объясняли. Только туману напускали, а хотелось ясности…

Вокруг меня что-то происходило. Воздух уплотнялся, дрожал, потом, вдруг, становился текучим, а потом, казалось, вовсе исчезал… Игра плотности и пустоты. Такого мне видеть не приходилось. Я смотрел на трансформации воздуха и пытался понять, что все это значит. Пытался! Хотя, наверное, это громко сказано. Я просто смотрел и констатировал происходящее. Видимо перешагнул порог удивления. Можно было бы обомлеть от случившегося, впасть в истерику, хотя бы просто обеспокоиться. Но внутри было тихо, будто сидя в уютном кресле, смотрю фантастический фильм. А может так и есть? Показывают мне боевичок в стиле «фэнтези» с эффектом присутствия? Тогда почему именно мне? Вопросы вяло колыхались, а внутри все будто замерло. Не шелохнется даже: ни тревоги, ни удивления…

Воздух в очередной раз задрожал, потек и исчез. Это повторялось с непонятной периодичностью, и я ждал, что вместо прохладной пустоты появится удушливая плотность. Но… Возникла тропинка, казалось, что она висела, не касаясь земли. Я почувствовал внутренний толчок и шагнул на нее. И мгновенно оказался на солнечной полянке. Вокруг стояли ряды ульев, воздух гудел от обилия пчел. А неподалеку, над ульем склонился старичок. Он разогнулся, посмотрел на меня и сказал:

– Пришел-таки! Молодец! Мы уж не чаяли тебя снова увидеть! Говорено тебе было: не лезь в ручей, но ты же сам умный, старших не слушаешь…

– Погодите, дедушка! Вы о чем? Я даже не знаю, как здесь очутился, а вы мне про какой-то ручей говорите…

Старичок внимательно посмотрел, и мне показалось, что его взгляд ворочается в голове, будто медведь в берлоге. Потом отвернулся и снова наклонился к улью. Приоткрыл крышку, смело сунул руку в жужжащее нутро, пошуровал там и достал золотистый кусочек. Я смотрел на маленькое солнышко, сверкающее в руках старика, и казалось, что-то понимал. Внимание сосредоточилось, в голове возник давешний монотонный звук, и пространство внимания заполнила живая темнота. А в ней звучал голос старика:

Солнце брызнет, тьму сожжет

Время черным снегом тает

Златом солнце поливает

Твои корни, ветви, душу,

Из полона выручает,

Разум, память.

С ней на сушу,

Твердый берег безвременья

Выходи, в себя приемля,

Нити пряжи мировой…

Темнота потекла, и я увидел, как сквозь нее пробивается свет. Но какой-то непривычный. Каждый лучик был отдельно и напоминал туго скрученную нить. Световые нити пронизывали толщу темноты, и она оседала, серела и парила, как асфальт после дождя.

Скоро и серый пар исчез. Остался свет, но не такой, как от прожектора или от солнышка. Он состоял из лучиков-нитей, и они скручивались вокруг меня в световую воронку. Я стоял в ее центре и ощущал пронизывающие тело волны. Похоже было, будто меня промывают невидимым душем снаружи и изнутри. Прикосновение волн рождало блаженное расслабление. Когда я почувствовал, что свет переполняет меня, перед моим взором появился старик-пасечник. Он протянул к моему лицу руку, и я увидел на ладони несколько пчел. Старик поднес руку поближе к моему лицу и пчелы с жужжанием перелетели мне на лоб, лицо… Я хотел отмахнуться от них, но пасечник остановил меня. Я чувствовал, как пчелы ползают по лицу, забираются в волосы. Одна запуталась там, зажужжала отчаянно, и я ощутил короткий укол в темя. Другие, словно по сигналу, вонзили свои жала в лоб, переносицу. Я хотел смахнуть насекомых, но старик удержал мои руки. А пчелиный яд делал свое. Глаза начали заплывать, голову пекло изнутри и зудело так, что даже глаза чесались. Я хотел крикнуть старику что-то оскорбительное, но вместо привычной брани изо рта вырвались непонятные мне слова. Кто-то внутри прорывался сквозь барьеры моей воли и говорил с пасечником, как со старым знакомым.

– Я по чужой воле в ручей упал. Сам-то не полез бы, нешто не понимаю…

– Видать, что понимаешь… Только теперь уж все едино по своей воле, или чужой в ручей упал… Выбираться оттуда надо, пока Хозяин не опомнился… Для него удача невиданная – ключника в ручье утопить…

– Да не утопил ведь…

– Потому, что схоронился ты! А так бы чего было?

– Вот пусть ищет…

– Мы узрели, думаешь он не поймет?

– А я опять схоронюсь.

– Куда? Он твою ветвь сейчас знает. Найдет, как ни прячься…

– А на другой ветке, что места нет?

– Так и будешь по веткам скакать? Да и кто тебе свое так запросто отдаст? Чего взамен предложишь?

– Знаешь ведь…

– Вот и беда, что ты ключи впромен предлагаешь… Хозяину это и надо. Не углядишь, как он тебе свою ветку подсунет…

Я слушал этот разговор и ничего не понимал. Ну, старик – ладно! А во мне-то кто сидит? Я же всегда себя собой чувствовал. А сейчас со мной происходит что-то необычное. Я уже собой не управляю… Я хотел вмешаться в разговор, но понял, что и слова произнести не могу. Тот, кто говорил из меня моим голосом небрежно, словно надоедливую кошку, отодвинул меня в сторону. Не передать словами это чувство: тело мое, но я в нем будто бедный родственник. Раньше-то себя с телом не разделял, считал, что оно – это я. А сейчас отчетливо понял, что тело – это квартира, в которой жил до поры. Но вот появился новый жилец. Меня не гонят, но и свободы не дают. Сиди и не рыпайся… Попытался слово вставить, а язык не слушается… Но пасечник заметил:

– Этот-то сказать хочет. Дозволишь?

– А чего, пусть говорит. Мне он глянулся. Его выбрал, когда по ветке уходил от слуг Хозяина…

У меня словно кляп изо рта вытащили. Но вместо слов из горла вырвался хриплый кашель. Пасечник всплеснул руками:

– Ах, я, дурень! Он ведь в ручье, а ты-то вырвался… Он же сказать ничего не может.

– Дай ему пчелку, пусть отдохнет…

– Придется! Ты помогай, а то он дерганый…

И снова я почувствовал, что тело спеленато невидимой силой. Пасечник улыбнулся и сунул мне в рот одну из своих пчел. Она недовольно жужжала, щекотала язык, и я непроизвольно глотнул. Огненный комочек прокатился в желудок, полыхнул там острой болью, затих, и я неожиданно увидел себя изнутри. Залы и переходы, стенки которых пульсировали и дышали. В том зале, где я оказался, увидел человека. Сначала не понял, кто это, но присмотревшись, узнал себя. Только чудной какой-то. Изменчивый, текучий и подвижный, будто туман под утренним ветерком.

Мой внутренний двойник приблизился ко мне, и мы встретились глазами. Я почувствовал, как невидимый луч соединяет наши взгляды, проникает в глубины моего разума. По нему, словно по шлангу в меня вливалось нечто. Я хотел понять, что течет по лучу взгляда, но неожиданно понял, что происходит нечто важное… Еще мгновение, и…

И ничего не случилось. Ни грома, ни молний. Внутри мигнуло и стало светло. А еще я все понял. А мой внутренний двойник произнес:

– Вот ты и знаешь все. Прости, братка, что тебя не спросил. У меня выбора не было. Слуги Хозяина догоняли. Теперь ты понимаешь, что все твои приключения – не выдумка. Скоро ты обо всем забудешь. Пчелка огненная вылетит и все, что сейчас понял, в тебе уснет. Я через взгляд многое тебе передал. Теперь и ты ключником стал. Пока про ключи ничего не помнишь, да это и хорошо. Тебе от них одна морока пока. Но они в тебе и дай срок – проявятся. Тогда и остальное вспомнишь. И меня разбудишь. Когда ты все забудешь – я усну. А вспомнишь – проснусь! А дорогу на эту пасеку теперь знаешь! Как прижмет – приходи. Здесь пчелки не простые, они по времени летают и что важного находят, в ульи тащат. А пасечник потом сортирует.

Хозяин бы многое дал за эту пасеку, да не может сюда попасть. Пасечник матерью Пряхой поставлен. А с ней Хозяину не совладать… Гадит по мелкому, своих присных насылает, да все без толку…

Глава 7 На пороге тайны

К тетке в деревню я попал уже к вечеру. После приключения на дороге, просто сидел в машине и думал. Хотя думал – это сильно сказано. Какие-то обрывки вялых мыслей проплывали в пустоте головы. Когда отпустило и смог сосредоточиться, день уже катился к вечеру.

Доехал я быстро. Съехал с асфальта и медленно пополз по укатанной грунтовке. Дождей давно не было и ровная, сухая дорога спокойно ложилась под колеса. Я подкатил к самым воротам. Приоткрыл калитку, но меня никто не встречал. Я вошел во двор, но тетки нигде не было. Я знал, где она прячет ключ. Нашел его, отомкнул старинный замок и вошел в прохладные сени. В ее доме всегда пахло странно. Не поймешь, чем, но этот запах будоражил меня. Когда зимой вспоминал его, в воображении возникали странные картины. А сейчас запах настраивал на умиротворение и покой. Я вошел в избу и огляделся. С моего последнего приезда здесь ничего не изменилось. Чистая пустоватая комната, образа в переднем углу. Древний комод с черно-белым «Рекордом». Сколько обещал купить ей новый, цветной, а все не собрался. А она не напоминала. Отмахивалась:

– Да я и не включаю. Чего там смотреть-то?

А может, телек просто не работал уже? Ведь ему лет сорок, не меньше…

Чего я так на нем зациклился? Стоит раритет, не мешает… Однако внутри зудело: обещал, а не купил… Я воткнул вилку в розетку, щелкнул тумблером. Экран, постепенно посветлел, и по нему поползли полосы. Ни изображения, ни звука. Я покрутил ручку настройки и сквозь электронный «снег» проступило изображение. Сидели двое: священник и ведущий и говорили о чем-то…

Я услышал скрип пословиц, обернулся и увидел тетку. Она стояла у порога и переминалась с ноги на ногу, будто не решалась войти.

– Ты чего, тетя Нина?

– Да я, Аркашенька, чего-то обомлела. В медпункт ходила. Вертаюсь, а у ворот машина чужая и калитка приоткрыта…

Тьфу ты пропасть! Я эту машину недавно купил, и тетка ее не видела. Конечно, испугалась…

– Моя это машина. Пару недель как поменял свою старушку на эту.

– А чего же не сообщил, что приедешь?

– Да пока ты мою весточку получишь, я уж здесь буду. Нынче проще приехать, чем телеграмму слать. Телефона-то у тебя нет…

Она прошла к столу, погладила меня по волосам и сказала:

– Мужик стал, тебя кормить надо, а я пустые разговоры завожу.

– Да нет, я не голоден, чаю налей.

В деревне воду брали из родника, и она была какая-то особенно вкусная. Я в детстве мог выпить ее очень много. Пьешь, пьешь, уже живот раздуло, а она будто сама внутрь льется – не оторваться.

Тетка ушла на кухню, громыхнула чем-то и вернулась в комнату. Перед собой она несла старинный самовар.

– Помню, что ты из чайника-то не больно любишь. Самой много ли надо, вскипячу два стакана и хватит. А с тобой чайку из самовара попьем. Иди на двор – ставь…

Я перехватил древнее чудо чайной техники, и вышел во двор. Настрогал лучины, положил углей, раздул самовар и сел на приступке. Тетка тоже вышла из дому и устроилась рядом. Синий дым из самоварной трубы оттенял лучи вечернего солнца. Они проявлялись в неподвижном воздухе. А потом дымок уходил и луч исчезал. Я смотрел на игру света и дыма и расслаблялся. Городские заботы остались далеко. Приключение на дороге тоже казалось игрой переутомленного воображения. Не хотелось ни шевелиться, ни думать. Где-то происходили события, мир трясло, люди бились за свои интересы, а я растворился в деревенской тишине и не хотел ничего. Мне было хорошо…

Тетушка сняла трубу, и позвала:

– Вскипел, пойдем чай пить. Я нехотя поднялся и подхватил самовар и пошел за ней.

В комнате поставил самовар на стол, а она насыпала в заварник трав и залила кипятком.

– Пусть пока настоится. Расскажи, как ты живешь-то. Мы, почитай, месяца три не виделись.

– Ну, в целом, все нормально. А частности, они всегда есть. Бизнес… Суета и нервотрепка…

– Знаешь, Аркаша! Не своим ты делом занимаешься… Я тебе совет хочу дать: ты себя послушай, сердце-то что говорит? Пока мы не виделись, ты изменился сильно. Вроде облик прежний, а изнутри тоска проглядывает. Неужто не чуешь ее?

Что я мог ответить? Тетушка просто озвучила мои мысли. Действительно, кручусь, организую, ситуации разруливаю, а удовлетворения нет. И даже недавняя победа над партнерами вызвала лишь недолгую радость… А встреча со Странником и киллером стерла ее. Вчера утром поймал себя на мысли, что просыпаться не хочу, потому что опять надо впрягаться в это ярмо и тащить воз к неведомой цели.

Денег, конечно, стало больше, но и они уже не радуют. Ах, тетушка! Я себе не хотел признаваться, а она вслух произнесла. И легче стало! Ничего вроде не произошло, но внутри будто заря зажглась – посветлело. По инерции я еще возразил:

– А где я деньги заработаю?

– Сейчас заработал, так что, веселее стало? Каждому свое, а ты в чужой воз впрягся, потому и трудно тебе…

– Я же не сказал «трудно», так, проблемы всякие…

– Вот-вот. Придумали слово и теперь им все объясняете. А, по сути – не свою ношу тянешь.

– Тетя Нина ты-то, откуда чего знаешь?

– Знаю, мне Странник… – запальчиво бросила тетка и осеклась. А я, услышав это, аж поперхнулся. Она знает Странника? Откуда? Мне-то казалось, что он порождение моего воображения, а тут… И я спросил в лоб:

– Ты знаешь Странника?

– Никого я не знаю, чего удумал…

– Ты сама сказала.

– Тебе послышалось…

Она отвернулась, я встал сзади и отчетливо произнес:

– Тетя Нина, расскажи мне все. Я совсем запутался…

Тетка дернула плечами, будто хотела высвободиться, но я сжал ее покрепче и снова попросил:

– Расскажи, иначе я с ума сойду! Столько навалилось!

Она обернулась, посмотрела на меня снизу, и в сумеречном свете мне показалось, что передо мной молодая женщина. Я сильно зажмурился. Наверное, это сумерки укрыли морщины, и я их просто не разглядел. Она подошла к выключателю и щелкнула. Вспыхнула лампочка, и я внимательно посмотрел на нее. Нет, все было привычным. Дряблая морщинистая кожа, вот только глаза… Яркие, молодые… Она слушала себя и словно смотрела внутрь. Взгляд был отсутствующий.

Я снова попросил:

– Тетя Нина, помоги ты мне, ради Бога! Я уже так запутался, что и не знаю, где, правда, а где мои фантазии. К тебе приехал, чтобы отдохнуть от переживаний, а ты оказывается тоже в теме… Что происходит?

Тетка присела рядом со мной, и задумчиво смотрела куда-то в окно. Потом, словно услышала сигнал, встрепенулась и заговорила:

– Аркашенька, родной! Ты сейчас на перепутье стоишь. И нужно правильно шагнуть. Иначе запутаешься и пропадешь. И денег будет много и дела в гору пойдут, да только все не то… Главного не будет – радости. Ты и сейчас без нее живешь. А уж коли не на ту тропку встанешь, то остатков лишишься. Ты, верно, думаешь, что тетка, из ума выжила. Только ты спросил, а я отвечаю. Более чем сейчас скажу, ничего тебе не поведаю. Все, что есть в тебе, должно проявиться. А коли ты на другую дорожку встанешь – свое глубинное закроешь, запрешь, да так, что потом уж никакими силами не открыть…

– Вот спасибо, объяснила… Мне и Странник, и другие это же говорили, только что во мне такого вдруг открылось? Отчего такие карусели завертелись? Мне жить надо, а тут чудеса… То время есть, то его нету… Ну что за напасть такая? Играют со мной, как кошка с мышкой… Только я не мышка, я кусаться буду…

– А от тебя этого и ждут. Начнешь огрызаться и все – встал на дорожку, к которой тебя хозяйские слуги подвели.

– Ну вот, опять! Про Хозяина и его слуг я уже слышал. Новенького ничего нет? Мне уж много чего наговорили: и про ментальную силу, и про ветки, и про ручей какой-то… Да толку-то? Мне понять надо, чего делать, а вы загадками говорите.

– Дорогой ты мой! Я бы и рада тебе все рассказать, да не поверишь ведь… Да и не все мне говорить можно.

– Ты уж расскажи, а там видно будет… Я сейчас во все готов поверить…

– Это ты от безысходности… Важно верить не на всякий случай, а постоянно и жить с пониманием, что не лямку тянешь, а выполняешь поручение…

– Тетя Нина, да какая же уверенность во мне, когда я в этих чудесах, как муха в паутине. Кручусь, дергаюсь, а только больше запутываюсь…

Я говорил с жаром и, как мне казалось, убедительно. И вдруг началось очередное необъяснимое… Я просто замер на полуслове. Тетушка выпрямилась, будто и не давил на плечи груз лет, а вокруг головы возникло свечение. Я увидел, как оно размывает старушечью кожу и сквозь нее проявляется лик молодой женщины из моих сумеречных видений. Молодка смотрела на меня сияющим взором и ничего не говорила. Но я слышал ее голос. Звенящий, как весенний       ручей, он проникал в глубины моего существа, и открывал там неведомые двери. А что было за ними? Вот тут я терялся и даже себе не мог толком объяснить, что же скрывается в потемках внутренней бесконечности. То, что внутри бесконечность, я почувствовал отчетливо. Как? Тут словами и не объяснишь. Чувствую и все!

А женщина, возникшая в моей тетушке, все журчала неслышимым голосом и во мне распахивались такие глубины, о каких я даже не подозревал. Из них выплескивалось много всякого, но я видел, что светлого больше и оно постепенно теснит темноту, задвигает ее в дальние схроны и во мне разливается океан света. Я словно со стороны наблюдал за этими фантастическими картинами. И казалось мне, что я смотрю какой-то фильм… Я даже забыл, что сейчас сижу в теткиной избе, и мы с ней разговариваем о странностях моей жизни. Было ощущение, что сейчас океан света разольется, размоет границы и я пойму все, открою неизведанное, и сегодняшняя жизнь станет ясной, и понятной… Я попытался ускорить разлив океана и неожиданно он замер. Мгновение назад свет исторгался из моих глубин и заполнял все вокруг, а сейчас фонтан остановился, будто скованный неведомой силой и в нем появились прожилки темноты. Это было очень красиво: свет, пронизанный тонкими ниточками темноты. Но красота быстро исчезла, поскольку тьмы с каждым мгновением становилось больше. Скоро уже она была пронизана прожилками света, а дальше и последние проблески исчезли. И внутри зазвучал голос. Он был похож на голос местного олигарха, с которым мне предстояло встретиться на днях. Голос звучал, может и для меня, но ко мне он не обращался. Он вообще ни к кому не обращался. Он вещал:

«Жалкие потуги противостоять мне обернутся против тех, кто возвысит себя и отвернет лик свой от меня. Но я везде, во всем и в каждом, и разве можете вы противостоять себе? Вы способны лишь преклоняться передо мной и потому склоните выи и сломите гордыню. Вы служите мне и в том высшее благо для вас. Я поведу вас по жизненному пути и помогу подняться к вершинам благополучия. Сытость и достаток наполнят вашу жизнь. Усмирить бедность и болезни, наполнить жизнь каждого изобилием – это ли не великая цель, во имя которой стоит трудиться?»

Я с удивлением слушал эти речи и не мог понять, что происходит. То ли наяву слышу я этот бред, то ли во мне творится что-то несуразное… Придумают же такое – наполнить жизнь каждого изобилием… Тогда я-то зачем буду нужен? Если у всех изобилие, то мне делать нечего.

И опять мысли не мои. Да что же такое происходит?! В моей бедной голове вещают, спорят, говорят о собственной ненужности, а я словно статист наблюдаю за всем этим и не могу понять, где явь, а где фантазии.

И стоило мне возмутиться, как видения стали затухать. Пропала тьма и редкие сполохи света, стихли голоса, и я вернулся в реальность. Я сидел в горнице и тупо смотрел на тетушку. А она привалилась к беленой печке и словно спала. Я помню, что странности начались после того, как теткина голова засияла и сквозь ее лицо проглянула молодая женщина. А потом у меня внутри началось высвобождение света, следом появилась тьма… Ну а дальше-то что?

Подожди, дружок, это я уже спрашивал… Или меня спрашивали? В общем, все перепуталось. Ехал в деревню, чтобы отрешиться от забот и хоть здесь отдохнуть от странностей, а оказался в кипении необъяснимого… Я потряс тетушку за плечо, а она неожиданно легко завалилась на бок и мягко упала с табурета. У меня внутри все захолодело. Этого мне только не хватало. Умерла что ли?

Я нащупал на шее пульс и почувствовал под пальцами слабое биение. Тетушка жива, вот только что с ней? То ли сердечный приступ, то ли обморок, а может и такое, о чем я не подозреваю? Я перевернул ее на спину и хотел сделать искусственное дыхание. Да только как его делать, когда даже об этом я имел слабое представление. Помню, что специалисты как-то разводили руки пациента в сторону, потом с усилием скрещивали их на груди… А может я чего путаю? Пока я лихорадочно соображал, что же делать в этой ситуации, внутри опять зажурчал неведомый голос. Я сначала не обратил внимания, а потом понял, что голос зовет меня. И я отозвался:

– Что вы хотите от меня?

– Ну, наконец-то обратил внимание. Мы хотим тебе помочь, а ты не слышишь…

– На кого мне обратить внимание? Тетка вот без сознания – это проблема, а вас я и слышать не хочу, только отвлекаете…

– Тетка твоя не здесь, вышла она из тела. Не суетись, скоро вернется в себя и оживет. А ты хоть плачь, ничего не сделаешь… Пойми, что ты стоишь на пороге величайшей тайны, но перешагнуть его не хочешь…

– Да идите вы с вашими тайнами! Я скоро с ума сойду от них…

– Наоборот, окрепнешь разумом! Тогда тебе уже никакие испытания не страшны… А нужно-то всего: принять и согласиться…

– С чем? Что я должен принять?

Я видимо еще что-то крикнул, но понять этого не успел. Тетка зашевелилась. Она отрыла мутные очи и посмотрела на меня. Видимо узнала не сразу, потому что заговорила со мной на каком-то странном языке. Потом встряхнулась, глаза прояснились, и она сказала:

– Что-то сморило меня, Аркашенька! Должно быть, сердце прихватило… Побаливает…

– Тетя Нина! Объясни, что происходит? То загадками говоришь, то вдруг меняешься на глазах… Что творится?

– Да ничего, домовой пошаливает…

– Кто? Какой домовой? Ты что, тетя Нина, ты же всегда говорила, что это сказки для маловерных…

Теткин голос странно изменился и опять зажурчал, как весенний ручей:

– А ты и есть маловерный. Привык, что в жизни все делается, как ты себе представляешь. А другой жизни вроде, нет, да и быть не может. Ты вот сейчас с ней соприкоснулся и себе не веришь. А уж в то, что видел, не веришь тем более. Кто же ты? Маловерный…

– Да я…

– Не перебивай! У меня времени нет, с тобой спорить. Ты слушай, а потом будешь думать. Ты на пороге тайной жизни. Она не в стороне, в тебе. И от тебя зависит, принять ее или отказаться… Только отказавшись встанешь на другую сторону и тогда уж помощи не жди. Не сможем ничего для тебя сделать. Помни, что обратные миры тянут к тебе свои лапы, но пока не решил ничего, и они и мы бессильны. Прими решение!

– Да чего решать-то? Я даже не знаю, о чем вы говорите. В моих приключениях я как пешка. И рад бы сам шагнуть, а иду, куда двинут…

– Скоро придет и понимание, и воля, только не спеши. Нет еще готовности. Появится, и все станет ясно… Твоя готовность теперь, опять же, от тебя зависит. Не будешь противиться, она появится. А коли станешь сопротивляться, то будешь маяться от неведомого…

Глава 8 Старые альбомы

Вечером пили чай. Тетя Нина еще в детстве приучила меня пить вприкуску и всегда держала кусковый сахар. Сейчас я с удовольствием сосал крохотный кусочек твердого синеватого сахара, прихлебывая его ароматным кипятком. Где она доставала такой сахар я все не удосуживался спросить. Да и неважно это было. Все равно в городе пить чай вприкуску я бы не стал. Меня бы там просто не поняли. А здесь наслаждался воспоминаниями и вкусом детства.

Удивительные события в тетушкином доме оборвались также неожиданно, как и начались. Словно кто кинопленку остановил. Она встряхнулась, посмотрела на меня так, словно ничего не произошло, и сказала:

– Пойду самовар ставить…

Я не нашелся что ответить. В голове была полная сумятица, и разобраться в своих переживаниях я не мог. Непонятно, что случилось наяву, а что произошло в воображении… Я пил чай, и даже думать не хотел о недавних событиях. Мало ли что может пригрезиться… Так было удобно, и я больше не хотел даже пытаться понять происходящее. Запах и вкус детства – вот что было важно, а все остальное прилагалось… Тетушка говорила мне, что я в детстве был фантазер, поэтому я решил списать произошедшее на странный, необъяснимый всплеск воображения. Что послужило причиной? Да, наверное, усталость… Вот и надо сейчас отдохнуть, напиться чаю, а потом, как раньше завалиться на сенник, укрыться цветастым одеялом и провалиться в душистый сон… Это лучшая терапия для меня

Почаевничали и сидели молча. Говорить не хотелось… Тетушка выглянула в окно и сказала:

– Аркаша, смотри, небо-то какое ясное. Погаси свет.

Я щелкнул выключателем, лампочка погасла, но в комнате было по-прежнему светло. Из окна лился странный мягкий свет. Я подошел к тетушке и тоже посмотрел на улицу. Небо полыхало оттенками золотисто-багрового. Солнце уже зашло, но свет заката еще дрожал над горизонтом и разливался по миру.

– Хорошо-то как! «Тихо и покой везде…» – почти шепотом произнесла тетушка. А я кивнул в ответ. Она притянула мою голову, поцеловала в макушку и предложила:

– Хочешь старые альбомы полистать?

Еще бы не хотеть! Во все времена это было одним из любимых занятий. В детстве я просто удивлялся тому, что на плотных карточках со стершимися вензелями люди были такие же, как и мы сейчас. Мне-то казалось, что в далеком прошлом все было не так: и одежда, и лица, и сами люди.

В юности я листал альбомы и жадно всматривался в почтенных бородачей: все искал какие-то тайные меты моей принадлежности к старинной фамилии. Может находил, а может и просто фантазировал, но мне казалось, что если у благообразного старика убрать окладистую бороду, то у нас с ним будет одно лицо… Тетушка мое любопытство не поощряла. Но иногда позволяла листать альбомы. Почему она противилась моему любопытству, я не понимал, да и особо не задавался этим вопросом. И вот теперь сама предложила… Это ново, хотя, если разобраться, то я уже не любопытствующий отрок, а зрелый мужик и мне можно доверить семейную память…

Она открыла нижний ящик старинного комода и вытащила оттуда фотоальбом с толстыми картонными корочками. Вместе с альбомом извлекла большой пакет с фотографиями россыпью. В наше время высоких технологий бумажные фотографии уже анахронизм, но в каждой семье они есть и вряд ли, когда их заменят диски и другие новомодные носители информации. Звучит-то как! «Носители информации». Моей тетушке такие словосочетания и не снились. Она знает, что фотографии – это запечатленная память, а какая-то там «информация» – это для высоколобых умников.

Она положила передо мной альбом и открыла его. Альбом я помнил, но вот фотографии… С первой страницы на меня смотрел суровый человек в мундире. На стоячем воротнике был вышит какой-то узор. Я не помнил такого фото. Потому и спросил тетушки:

– Кто это?

– Твой прадед. Это парадный портрет. Он всю жизнь работал в Сибири, был горным инженером.

– А мы-то почему оказались здесь?

– Революция… Кто-то в Сибирь бежал, а мы оттуда…

– Ты так говоришь, будто сама участвовала в переезде…

– Может, и участвовала… Шучу, шучу. Я тогда еще не родилась…

– Не пугай, тетя Нина. Я уже и к шуткам отношусь всерьез…

– А если всерьез, то смотри фотки и не спрашивай. Сам все поймешь.

– Чего понимать-то? Объясни?

– Листай альбом, все и станет ясно…

Я снова посмотрел на сурового бородача, но ничего не понял. С фотографии на меня смотрело изображение человека, жившего больше века назад. Я перевернул страницу и увидел женский портрет. Миловидное лицо, волосы под косынкой, кружевной белый воротничок. Я хотел перевернуть и эту страницу, но что-то остановило меня. Я еще раз посмотрел на женщину и мысленно ахнул: да это же тетя Нина! Но глянул на дату в углу снимка и понял: не могло быть тогда тетки. Если это она, тогда ей уже далеко за сто… И все же спросил:

– А это кто?

Тетушка посмотрела на фото и ответила:

– Прабабушка наша, Евлалия.

– Чья, «ваша»?

– Моя и твоей матери… Мы же двоюродные сестры, ты что забыл? Ты фотографии смотри. Там много интересного увидишь, только не спеши, внимательным будь…

– Несколько страниц альбома я перевернул без вопросов. Там были какие-то люди в сюртуках. Наверное, родственники, но мне не хотелось без конца спрашивать у тетушки про них. Перевернув очередной лист, я мельком глянул на портрет бравого усатого военного и мысленно отметил: лицо знакомое. Хотел листать дальше, но словно молния полыхнула внутри. Я снова впился взглядом в портрет. Нет, сомнений не было – это Родион Петрович Странник. Тот самый, который встретил меня на остановившейся улице, спас от киллера, а потом и от странного старикана. Он тогда еще вытряхнул его из кожи, и оказалось, что и не старик со мной разговаривает, а какая-то нераскрашенная кукла.

Родион Петрович смотрел на меня с фотографии, и, казалось, подмигивал… Я потрогал тетку за руку и молча указал на портрет. Она взглянула и сказала:

– А это дед твой, Аркаша. Погиб в первую мировую…

– Как же погиб, когда я…

– Показалось тебе, показалось… Не свою ношу тянешь, вот и мучаешься. А от напряжения чрезмерного чего только не привидится…

– Тетя Нина, что же ты такое говоришь! Я ведь его как тебя видел и не раз. Он меня от смерти спас… Что ж я своего спасителя не узнаю?

– Узнаешь, конечно, узнаешь, – согласилась она и ласково погладила меня по голове. И только рука ее коснулась волос, как веки отяжелели, сонная хмарь заволокла сознание, и я, едва ворочая языком сказал:

– Спать хочу, устал, наверное…

Тетушка помогла мне выбраться из-за стола и довела до кровати. Раздеться сил не было, и я как был в джинсах и рубашке, рухнул на нее…

Сон мне снился странный и неожиданный. Я шел по какому-то коридору и остановился на берегу ручья. На той стороне стоял Родион Петрович и что-то говорил мне. Звуков я не слышал. Будто невидимая преграда разделяла нас. Но Родион Петрович уже не говорил, а звал меня жестами. Потом прорвался звук. Хотя Странник и молчал, но звук его голоса я услышал отчетливо:

– …Прыгай, только не сорвись в ручей, а то беда случится… – и снова все пропало, осталась ватная тишина.

Я прыгнул. Казалось, что все удачно, и я свободно перепрыгну неширокий ручей. Но стоило мне оторваться от берега, как противоположная сторона стала удаляться. Казалось, что я взмыл вверх и оттуда смотрю на далекий берег. Я вдруг почувствовал в себе толчок силы и понял, что могу лететь. И устремился на другую сторону, да заметил, как из ручья поднялся фонтан и норовит зацепить меня пенистой верхушкой. Я увильнул от него, и понесся к противоположному берегу. А он все отдалялся и передо мной постоянно возникали фонтаны. Будто кто кидал глубинные бомбы, а султаны разрывов столбами вставали на моем пути. Я лавировал между водяными столбами и уже заметил, что полоса пустоты между мной и дальним берегом сокращается. Но очередной фонтан вырос прямо передо мной. Я еще успел ощутить затхлый запах, и влип в него, как мошка в паутину. Фонтан рухнул обратно в ручей и утащил меня, но я поплыл рыбой. Я знал, что за мной пока никто не гонится, но оставаться в ручье нельзя – это ловушка. И я рванул вперед между какими-то то ли деревьями, то ли толстыми водорослями и оказался перед входом в пещеру. А может, и не пещера это была? Я во сне знал, что мне нужно туда, вот только зачем – понять не мог. В пещере было сумрачно, но света хватало, чтобы различить направление. От главного коридора ветвилось множество боковых ходов, но ни один из них не привлекал меня. Я чувствовал, что нужный ход где-то впереди и стремился к нему. Казалось еще одно малое усилие, и я достигну своего ответвления… Сзади зашумела погоня. Волна силы катилась следом по коридору, и норовила ухватить меня… Я рванулся в боковое ответвление и оказался внутри неширокого коридора. Слышал, как погоня пронеслась мимо, и отзвуки ее затихли где-то вдали. Я поплыл внутри узкого коридора и скоро оказался в большом зале с пульсирующими стенами. В нем было светло и комфортно. Я прислушался к своим ощущениям и понял, что оказался в удобном месте. Я… А вот дальше вспомнить ничего не удавалось. Сон будто обрывался.

Я полежал немного с закрытыми глазами, послушал тишину деревенского дома. Где-то потрескивало, что-то шуршало, ночь полна звуков, но все они были привычным фоном, который становился слышимым по ночам, когда все затихает. Лежать было неудобно. Давило пояс, и я понял, что сплю одетым. Тихо встал, осмотрелся. Деревенская темнота в отличие от городской – непроглядная. Здесь нет отсвета окон и фонарей. Но контуры предметов я различал. Я спал на теткиной кровати, а ее самой нигде не было. Наверное, в клети легла. Я раньше спал там, а сейчас едва дополз до ее кровати и сломался. Ей-то куда было деваться? Медленно стянул джинсы, рубашку и лег в нагретое нутро постели. И едва коснулся головой подушки, как снова провалился в сон. На этот раз сон или недавнее воспоминание… Переживал снова так, будто опять оказался в той ситуации…

Глава 9 Кукла в старике

Старик исподлобья хитро смотрел на меня. Косматые брови скрадывали взгляд, но я чувствовал, что от старика веет чем-то необычным. Свиду – пенсионер, а ощущение – что передо мной человек без возраста. Дряблая кожа, седина на висках, но только это все антураж, декорации… А за старческой внешностью прячется кто-то… Только кто? Мне уже стала в тягость жизнь в тайнах и чудесах. Развлечься разок еще можно, но когда сплошной поток приключений – извините… Я человек со стандартным набором слабостей. Хочу спокойно полежать после работы, выпить и закусить… Да и возраст мой такой, что женщины интересуют, а с этими приключениями я, похоже, обо всем забыл. Вот и сейчас этот пенсионер вывернулся из-за угла и несет околесицу:

– Вам достаточно только согласиться и все ваши проблемы решатся сами собой. Выслушайте и соглашайтесь! Такого шанса больше не представится…

– Да о чем вы говорите? Какой шанс? Я привык всего добиваться сам и не хочу вашей помощи…

– А я вам не помощь предлагаю, а решение всех ваших проблем. Любых-Любых, Только соглашайтесь…

– С чем?

– Ну как, с чем! Я же вам объяснил. Всего и делов-то: выслушать и согласиться…

– Вы так настойчиво впариваете мне счастье, что сомнение берет. Вы же не рекламный агент, чтобы обещать избавление от жизненных проблем. Что-то от меня требуется?

– Сущий пустяк. Вам нужно согласиться, чтобы вас просмотрели. Это недолго, зато потом стабильный рост, достижение высот ну и все, что пожелаете.

– Кого надо выслушать и как это – просмотреть?

– Вам не о чем беспокоиться…

Старик еще что-то блеял, а вокруг меня опять все замерло, и появился Странник. Он возник словно из воздуха. Неторопливо подошел к старику и ухватил того за седые виски, дернул. Кожа на лысой голове разошлась, старческое обличье сползло вниз, как старый комбинезон. Вместо старика передо мной стоял непонятно кто: ни половых признаков, ни лица – вообще ничего. Нераскрашенная заготовка для куклы. А Странник указал на него:

– Видишь, с кем ты разговаривал? Одна форма, а внутри – пусто. Считают, что с тобой и такой безмозглый совладает. Это хорошо, значит, не принимают тебя всерьез.

Я смотрел на Странника, а в голове крутилось:

– Надо было киллера послать…

А он, должно быть, услышал мысль и сказал:

– Это еще проще. Только убьют тело, а то, что в нем уйдет и станет недоступным. Ты им живой и невредимый нужен. Они тебя охранять будут, чтобы ни царапинки не было.

– Да кто они-то? Что вы заладили: они, они… Я что шайба, которую клюшками гоняют?

– Пока мало чем отличаешься. Только и знаешь, что в тебе ключник укрылся. Да и этого хватило, чтобы вокруг каша заварилась!

– Идите вы все с вашими тайнами! Надоело мне! Я обычный и хочу обыкновенного. Денег много, свободы…

– Свободы? Ну-ну! Свобода – это хорошо, только что ты понимаешь под ней?

– Я…

– Да знаю наперед, что ты скажешь! Вы свободы настоящей еще не нюхали, а только говорите о ней. Свободным стать – это значит в себе все сжечь, внутри пустыня чтобы стала!

– Какая же это свобода?

– До оазиса всегда пустыня бывает, но земля в ней благодатная. Дождик прольется и все заблагоухает… А пока ты в болоте. Из него только тиной смердит, да гнилью. Высушишь болото – откроешь пустыню, а нет – так и погрязнешь в топи!

– Умные все. Ну что мне мелиорацию в душе делать?

– Не лезь, куда не просят. Вот и все. С этого начни!

Странник ткнул пальцем нераскрашенную куклу, и та стала оплывать, терять форму, будто детский шарик, из которого медленной струйкой выпускают воздух.

– Родион Петрович! А что вы со мной возитесь? От киллера спасли, теперь вот от этого пенсионера… Чего вдруг?

– Помнишь, тебе киллер рассказывал? Так вот тот человек из прошлого сейчас в тебе прячется. Мне его увидеть надо и заветное слово сказать…

– Зачем же он оттуда сбегал? Вы по временам как по бульвару туда-сюда шастаете, а мне отдуваться приходится.

– Это только, кажется, что по времени так просто ходить. Для этого надо много понять и превзойти. Тот, который в тебе, он по ветке ушел…

– Вот-вот. На пасеке он все время про это говорил.

– Так ты и на пасеке побывал? Ловок, однако!

– Да что там ловок. Сам не знаю, как туда забрел…

– Туда случайно не попадают… А ветка – это потомки его. Ты один из них, и в тебя ему нырнуть было проще, чем прятаться в схронах безвременья.

– Получается, он во мне спрятался, а я сейчас отдуваюсь?

– Уж очень ты просто все понимаешь. Ты ведь не норка, чтобы в тебе прятаться. Он в тебе, и ты сам одновременно. Ты вот злишься, гордыню свою тешишь, потому он и не может в тебе проявиться.

– Да какая гордыня? Я же его не звал. Жил себе и жил…

– Ты-то, может, и не звал, но из всех, кто на его ветке, ты один подходящим оказался. Ты не гневайся, злость плохой советчик. Случилось, так принимай. Это не беда для тебя, а дар великий! В жизни не у каждого бывает, а ты кочевряжишься.

А потом все пропало, и я провалился в небытие без сновидений и звуков. Темнота, и отсутствие переживаний. Словно и нет меня…

Глава 10 Тайна сараюшки

Утром меня разбудил солнечный луч. Он пробился сквозь кудрявую тень деревьев, пятнами лег на пол и пощекотал в носу. Я чихнул и резко сел. На столе, с вечера еще, стояли бокалы с недопитым чаем. Во дворе раздавались размеренные удары, а в комнате было тихо. Я вскочил, быстро оделся и вышел на крыльцо. Тетка колола дрова. С натугой поднимала тяжелый топор над головой и резко била им по чурбаку. Но видно сучок мешал, и топор отскакивал от деревяшки. Я спустился с крыльца и подошел к тетке. Отобрал у нее топор и хотел ударить по чурбаку, но что-то сделалось с глазами. Я смотрел на изрубленный срез и видел, что удары колуна приходились на самые плотные места древесины. А надо было стукнуть всего один раз, чуть в стороне от середины. Не было там никаких черточек или намеков на слабое место. Просто чувствовал его, а, как и сам не знаю. Я поднял колун вверх, а потом с силой ухнул по чурбаку. Целился в то слабое место, которое почувствовал. Не совсем угадал, но даже неточного удара хватило, чтобы чурбак треснул. Я еще раз махнул топором и развалил чурбак надвое. Поставил половинку и снова почувствовал место, куда надо тюкнуть. На этот раз даже не замахивался, так только, приподнял колун и стукнул им по невидимой метке. И половинка распалась…

Я после этого легко переколол кучу чурбаков. Ставил перед собой, смотрел на спил и ощущал куда нужно ударить. А потом даже не размахивался. Тюкал и чурбак распадался на половинки. Тетка стояла рядом и смотрела на меня. Но не с удивлением, а с затаенной радостью. Я увидел, как в глазах светится улыбка. Потом уже, когда все дрова переколол, она погладила меня по спине и сказала:

– И не вспотел почти… Будто играючи дров нарубил… Я бы мучилась полдня…

Я не нашелся что ответить. Приятно, конечно было, что похвалила, но все же за ее словами мне почудилось что-то…

Потом мы снова пили чай. Все было, как всегда, но меня не оставляло предчувствие какого-то события. Все казалось, что откроется дверь, войдет кто-то и скажет заветное слово. Но дверь не открывалась, никто не входил, и мы с тетушкой спокойно чаевничали. Потом она убрала со стола и присела на кровать. Смотрела на меня то ли вопросительно, то ли ожидая вопроса. И я спросил:

– Тетя Нина, ты вчера так и не ответила, откуда Странника знаешь?

Она не отнекивалась, опустила взгляд, будто высматривала на полу что-то важное. Но я не отставал:

– Ты не отмалчивайся, рассказывай! Мне очень нужно понять, что происходит…

Тетушка помолчала еще и проговорила:

– Трудно тебе, Аркашенька, все сразу принять будет. Ты уж поверь, не хотела я тебя тревожить, да так вышло, что меня никто не спросил, и втянули тебя в неведомое…

– Тетя Нина, ты загадки-то мне не загадывай. Я и так понял, что вляпался во что-то. Вот только куда и что теперь делать? Я ведь к тебе не за ответами ехал, а чтобы отдохнуть и в себя прийти после приключений. Думал, что здесь успокоение найду… А оказалось, что и ты во всем этом участвуешь.

– Не торопись, Аркаша! Я ведь не хотела, чтобы ты чего-то заподозрил. Есть у тебя в деревне тетка – вот и оставалась бы для тебя тетушкой… Но видишь, как поворачивается…, придётся тебе показать…

– Да что показать-то? По дороге меня куда-то занесло, потом здесь странности… Хватит уж меня за дурака держать.

– Я же тебе сказала, не спеши… Кто торопится, тот мимо главного проскакивает. Ты же всегда считал, что тетка древняя, лет семьдесят, а то и больше на свете живет. Так оно и есть, для вас-то. Живу давно и состарилась, и мужа похоронила… Но то все для людских глаз картинка, а за ней другая жизнь скрыта. Вот о ней тебе рассказывать и буду. Только сначала пойдем со мной, посмотришь, и тогда легче наш разговор пойдет.

Она встала из-за стола и пошла к выходу из избы. Я – следом. Поросший травой двор, казался нехоженым. Только две тропинки протоптаны: к огороду и дальнему сарайчику. В огороде, понятно, всякая зелень растет, для еды собирать надо. А вот дальний сарай… Я думал, что дядька держал там косы, вилы, грабли всякие. Словом, садовый инвентарь, к которому я никогда интереса не питал. Но однажды, еще пацаном был, я все же заглянул в тот сарайчик. Дверь не заперта, в проушину только сучок вставлен был. Отворил ее, вошел внутрь… И ничего. Пустой был сарайчик. Какие-то палки и доски у дальней стены составлены, а сквозь щели солнышко пробивается. День яркий был… Я посмотрел, вышел, снова воткнул в проушину сучок и больше к сарайчику не возвращался. Интереса не было.

А тетушка повела меня именно к этой сараюшке. Отворила дверь и придержала, чтобы я мог войти внутрь. Все там оставалось, как и прежде: земляной пол, старые палки и доски у дальней стены, только солнышко сквозь них просвечивает. Я уж хотел к тетушке повернуться, да замер. Что-то не складывалось… Только что? И вдруг я понял: сегодня с утра пасмурно, солнце изредка пробивается, а тут яркие лучи сквозь щели …

Тетушка обошла меня и начала убирать от стенки хлам. И пока она складывала в стороне доски, я видел, что с ней происходит непонятное. Согнутая спина распрямилась, грудь поднялась. Когда она убрала последнюю доску и повернулась ко мне, я увидел перед собой статную молодую женщину. Седина с висков исчезла, а темный платок подчеркивал матовую белизну лица. Я вспомнил фотографию из старого альбома. Ну точь в точь, как ее бабушка… Кажется так она назвала ту даму на фото…

Тетушка смотрела мне в глаза и будто спрашивала взглядом: ты готов?

Готов ли я? После всех приключений я был настроен решительно. Или я все пойму, или буду считать себя сумасшедшим.

Тетушка указала рукой на заднюю стенку. Я посмотрел туда и ничего необычного не увидел. Серая, унылая поверхность, хотя… Сквозь серость полыхнул блик, затем другой… Минуты не прошло, как вся задняя стенка полыхала бликами, будто рябь на воде в солнечную погоду. Скоро сверкание успокоилось, и вместо стенки я увидел ярко освещенный вход… Я хотел шагнуть туда, но тетушка остановила. Она заговорила, и я узнал ее прежний глуховатый голос. Правда, сейчас он звучал со всех сторон сразу.

– Не спеши! Я же говорила тебе… Ты у входа, но войти туда не можешь… По своей воле туда не попадешь. Войдешь, когда позовут, а пока смотри…

Я и так пялился во все глаза, но в освещенном провале ничего не происходило. Сиял прямоугольник входа и все. Я даже не понял, что там, за границей: коридор, ступени ли еще что-то…

Но вот свет задрожал, вспыхнул ярче, и я увидел… Как в окно посмотрел. Большая луговина, на дальней оконечности темный лес, а прозрачном воздухе гудят пчелы.

Тетушка сказала:

– Сейчас пчелки уберут время, и тогда войдем, а пока жди…

Глава 11 В зеркале

Пчелиный гуд стал интенсивнее, потом затих, прямоугольник входа коротко вспыхнул и теперь светился как дверь из ярко освещенной комнаты на темный двор. За невидимой чертой, отделявшей наш сарайчик от светлого мира, была пушистая трава. Тетушка показала на нее и сказала:

– Теперь ступай! Ничему не удивляйся, а просто входи и жди, что будет…

Я шагнул в прямоугольник, и ноги погрузились в мягкую упругую траву. Я посмотрел вниз, и мне показалось, что трава раздалась в стороны, а потом, когда моя нога ступила на землю, снова сомкнулась над стопой. Я почувствовал мягкую шелковистость травы и еще успел удивиться: как же я ее чувствую, когда стою обутый… Но ощущение не исчезало. Я снова посмотрел на ноги и неожиданно понял, что обуви нет, и трава обволакивает мои босые ноги. А дальше началось и вовсе странное, и неожиданное: исчезли джинсы, следом пропала рубаха и вместо привычной одежды на мне были белые холщовые порты. Теперь я кожей чувствовал воздух нового мира. И казалось, что сквозь поры в меня вливается неведомая свежая сила. Почему свежая? А впечатление было такое, что ветерок проник под кожу, и продувает меня изнутри. Необычное ощущение, и непривычное… Когда тело обдувает ветер и ласкает кожу – это понятно. Но вот чтобы ветерок обдувал изнутри… Такого переживать не доводилось. А к внутреннему ветру добавилось ощущение, что меня будто ручей наполняет и омывает внутренности, проникает в сокровенные уголки. И сказать ничего не мог. Только оглянулся беспомощно на тетушку и не увидел ее. Я-то думал, что вошел в этот мир через дверь и смогу в любой момент вернуться… Ан нет! Не было ни двери, ни тетушки… Позади расстилалась луговина, а впереди, у близкого горизонта синел лес. Где-то я видел подобное… Но где? И словно молния полыхнула внутри, вспомнил: совсем недавно, на полевой дороге я тоже стоял в нерешительности и смотрел на синеющую кромку леса. Только там за спиной осталась обочина трассы и мой автомобиль. А здесь за спиной – только воспоминания. Я посмотрел вдаль. Зубчатая полоска леса у горизонта, а от меня до леса – луговина с высокой по пояс травой. И пахло странно. Медом, травами и чем-то необычным. Аналогов этому запаху я не смог бы подобрать. В моей реальной жизни такого я не нюхал. «Моей реальной жизни». Я мысленно произнес эту фразу и как-то успокоился. Все более-менее стало ясно: я сейчас в придуманном мире, а тот, в котором жил и что-то делал, остался за пределами фантазии. Не зря же меня называли фантазером. Наверное, сплю, а может и усталость последних дней сказывается. Мозг хочет отдохнуть, вот и представил картину безлюдного лесного мира, в котором все тихо и спокойно.

И только я подумал про покой и тишину, началось невероятное. Сначала едва слышимый шум стремительно усиливался, нарастал, и скоро я увидел огромный обоз. Впереди на конях ехали вооруженные воины. Судя по облачению и оружию, они играли в раннее средневековье. Но лица… Лица с раскосыми глазами, плоские, будто приплюснутые, а на головах лохматые шапки. Обоз двигался медленно, но мне казалось, что он мелькнул мимо, словно ветром сдуло. И снова тишина. А потом новая волна шума и мне показалось, что по луговине на меня движется железнодорожный состав. Да ничего мне не казалось. Именно состав и пронесся мимо. Открытые платформы, на которых стояли укутанные в брезент бесформенные глыбы. Я даже удивиться не успел, как состав пролетел мимо меня и растворился в прозрачном небе. А на луговине ни одной смятой или поломанной травинки. И обоз, и поезд прошли прямо по ней, но не оставили следа.

И снова сбоку послышался шум. Я обернулся и увидел, как на луговину выехал конный отряд. Воины в остроконечных шлемах, с каплевидными червлеными щитами. Ехавший впереди, на белом коне, в пурпурной накидке, указал мечом прямо на меня и отряд с места рванул ко мне. Всадники на ходу выхватывали из ножен мечи и неслись ко мне явно с недружественными намерениями. Я инстинктивно дернулся, хотел побежать, но ноги опутала трава и не смог двинуться. Я испугался… Даже, наверное, сильнее чем тогда, в подъезде, при встрече с киллером. Я сжался в комочек, прикрыл голову руками… Хотя, наверное, от меча мои руки не защитили бы… Отряд мчался прямо на меня и я увидел, как передний всадник в пурпурной накидке привстал в стременах, и замахнулся мечом… Я почувствовал, как хищная сталь клинка врубается в тело… Но… Отряд проскакал сквозь меня как сквозь пустоту. Я ждал гибели, а вместо этого… Да ничего не произошло. Воины проскакали по луговине, и опять на ней не было ни одной примятой или сломанной травинки. Чудеса, что тут скажешь…

Мне показалось, что с той стороны, куда проскакал отряд, донесся шум. Я напряг слух, стараясь уловить хоть какие-то звуки, но ничего не услышал.

Благостная тишина окутывала луговину недолго. Издали послышался рокот. Мне показалось, что идет колонна тракторов. А когда в воздухе появились дымы многочисленных выхлопов, и я разглядел танки. Их было много, очень много. Они катились однообразной зеленой волной навстречу друг другу. Останавливались, стреляли, вспыхивали, сталкивались друг с другом и в сумятице танкового сражения я увидел крохотные черные точки, которые метались между танками. И почти сразу со стороны леса послышался знакомый уже пчелиный гуд. Танки ревут, гром выстрелов и на фоне звуковой какофонии отчетливо слышу пчелиный гуд. В моей бедной голове все это никак не сочеталось, и я перестал вообще что-либо понимать. Просто смотрел на сменяющие друг друга картинки… Я понял, что лично мне они вреда не принесут, и глядел на события, происходившие, по-видимому, где-то рядом со мной. Я слышал пчелиный гуд, но не обращал на него внимания, пока со стороны леса на танки не надвинулась призрачная тень. Пчелиный рой окружил танки, и мне показалось, что картина сражения стала маленькой, а пчелы – наоборот – увеличилась и заслонили от меня битву. Потом я сообразил, что пчелы охотятся за темными точками, что метались между ревущими машинами. Я уж не знаю, как они их убирали: поедали, а может и еще как-то, но темных точек становилось все меньше, а ярость танкового боя затихала. Еще плевались сгустками огня отдельные машины, но армада медленно разворачивалась и откатывалась каждая часть – в свою сторону. Скоро точек вообще не осталось и танки укатили.

Мне показывали видения минувшего, но для чего? Я хотел понять это, но сознавал, что нужно хотя бы сдвинуться с места. Пчелы прилетали со стороны далекого леса, значит там их пасека. А ведь я уже был на ней. И что, снова предстоит встреча с пасечником и тем странным человеком, что без спроса поселился во мне? Я дернулся изо всех сил, чтобы разорвать травяные путы, но, похоже, что меня опутала не только трава, но и сама земля удерживала от первого шага. И скоро я понял – почему. Мне показалось, что прямо из воздуха возникла странная конструкция. Она была похожа и на летающую тарелку, и на самолет с короткими крылышками. Она материализовалась невысоко над землей, на макушке засверкал огонек, испустил мощный луч и тот поплыл над луговиной. Я уже знал, что ничего со мной не случится, и с любопытством смотрел на происходящее. Однако, на этот раз, я ошибался. Луч добрался до меня, осветил и замер. А на тарелке началась какая-то суета. Потом над ее поверхностью поднялась похожая на блюдечко антенна и плюнула в меня дрожащим, прозрачным сгустком. Все происходило как в замедленном кино. Плавно, размеренно сгусток охватил меня почти сразу, как оторвался от антенны. В сознание ворвались шум ветра и волна запахов, раздался тонкий монотонный писк. Я видел, как прозрачный сгусток накрывает меня, но ничего не мог поделать. Только заметил, что от леса ко мне устремился пчелиный рой. Пчелы казались маленькими, но их было очень много… Они облепили сгусток и тот начал стремительно таять. Пчелы высасывали его. Сгусток уменьшался, и сквозь него ко мне прорывалась благостная тишина.

А потом, когда сгусток растаял, возникла легкость в ногах. Ни трава, ни земля меня больше не удерживали. Напротив, мне казалось, что в ногах появилась легкость и меня будто отталкивает поверхность планеты.

Глава 12 Куда привела тропинка?

Луговина подернулась туманом, а когда он рассеялся, я увидел, что к дальнему лесу уводит тропинка. Ничего примечательного, обычная луговая тропка, но что-то в ней было такое, что глаз не мог оторвать. Видение казалось, проросло в меня и не отпускает…

Появилась легкость в ногах, только ноги были босые. Ни носок, ни ботинок, лишь ступни белели в траве… Появилось желание шагнуть на тропинку. Шагнул и босыми ногами почувствовал сухую теплую землю, тонкую, словно мука, пыль… Я стоял на тропе и озирался: куда идти? Тропинка позвала меня, и я пришел. А дальше что? Она в обе стороны убегает, и куда мне?

Пока я соображал, на луговину снова опустился туман. Откуда он взялся безоблачным солнечным днем? Но додумать я не успел. Туман задвигался и стеной перегородил тропинку. Осталось шагать к лесу. Я понял, что меня приглашают туда. Как и в прошлый раз, на полевой дороге: шагнул и оказался у леса. Огромные сосны покрывали тенью ветвей опушку, а кусты отгораживали лес от луговины. Тропинка ныряла в кусты и звала в чащу. Я пошел по ней и скоро оказался в лесных дебрях. Тропинка исчезала под грудами гнилого валежника. Дальше дороги не было. Я хотел повернуть назад, но, оглянувшись, увидел нетоптаную траву. Мгновение назад я шел по тропинке, и вдруг она исчезла.

Неприятное это состояние – понимать, что забрел куда-то и нет пути назад… Холодок пробежал внутри, а потом кто-то мерзко хихикнул, стало пусто и холодно. Явственный смешок показался мне странным. Внутри клубилась холодная хмарь отчаяния, а я хихикаю. Только я ли это? Не мог же я одновременно паниковать и подхихикивать над собой.

– Мог, мог, – услышал я скрипучий голос. Резко обернулся, – но никого… Горы поросшего травой, трупелого валежника, мрачные деревья и тишина. Но там, на луговине она была благостной, приятной, а здесь – предвещала что-то гадкое. Ее глазами на меня смотрела неведомая опасность.

– Кто говорит со мной? Кто? Отзовись!

Но только безжизненное эхо повторило:

…ись… ись…

И снова прозвучал скрипучий голос:

– Дрожишь, это хорошо! Тебе давно пора испугаться.

– Я не испугался, – запальчиво возразил я, а голос скрипнул в ответ:

– Сейчас обомлеешь. Думаешь, спрятался за пчелами и спасся? Нет, от себя не убежишь!

– Да кто ты такой? Чего скрипишь гадости?

– А ты по сторонам-то не зыркай. В себя оборотись, там и меня увидишь…

Я растерялся. Совет вроде правильный. Сейчас много говорят про внутренний мир, но как?

– А ты не мудри. Глаза поверни в себя и увидишь…

Я почувствовал, что мои глаза против воли закатываются под лоб и взор заволакивает темнота. Она становится все гуще и заполняет все пространство видения. В голове образовалась сумятица и мне показалось, что липкая темнота обволакивает меня холодными мерзкими объятиями и утягивает внутрь… Внутрь чего? А я знаю?! Понимал только, что если сейчас не устою, то темнота затянет в бездонную трясину и оттуда мне уже не вырваться. Там конец!

Неожиданно темнота посветлела. Робкая серость появилась где-то на периферии зрения и начала расширяться. Не свет даже, а так проблески и предчувствие утра. Но это уже было что-то. Я потянулся к серой полоске на окраине зрения и почувствовал, как темнота ухватилась за меня, держит основательно. Я задергался, закричал даже, а скрипучий голос во мне протянул:

– Куда… Ты сначала мне в очи погляди, а уж потом будешь дергаться. Ты все увиливал, да теперь-то не уйдешь. Кто в наш мир попал, тому обратно ходу нет…

Мне показалось, что скрипучий голос напрягся, словно преодолевал сопротивление, и я снова задергался. Скрип усилился, и мне стало казаться, что он напрягается все сильнее. Наверное, мои попытки высвободиться давали результат. Я рванулся еще раз и неожиданно почувствовал легкость. Словно после долгой дороги сбросил рюкзак. И сразу серость по краям внутреннего пространства превратилась в ровный спокойный свет. Я метнулся к нему и остановился. Сам себе сказал:

– Ну и чего я трепыхаюсь? Ведь это же только мое воображение и дергаюсь я внутри себя, а так стою себе на полянке…

Скрипучий голос подхватил:

– Вот, вот, на полянке, а мы тебе все кажемся. Попал ты к нам и оттого придумываешь себе всякое…

Не скажи он, что я попал куда-то, я бы, наверное, успокоился и перестал сопротивляться. Но прозвучало это «…Попал» и сразу вспомнилось все. Где я, в каком лесу, на какой полянке… Ведь ничего такого и быть не могло. Приехал к тетке в деревню, отдохнуть хотел, а теперь что?

Скрипучий голос все не унимался:

– Хотел отдохнуть, так входи. Отдохнешь, успокоишься, про все забудешь…

И снова глаза против воли закатились под лоб, будто поворачивались внутрь головы, и меня окружила липкая темнота. Но в этот раз никакого просвета не было. Только тьма и холодная лапа тянулась к сердцу, а я равнодушно наблюдал за тем, как она преодолевает внутренние барьеры и старается ухватить живой огонек в груди. Стало пусто, холодно и на все плевать. Вижу, что лапа тянется к сердцу – ну и что? Коснется его и потушит огонек? Ну и что? Наконец-то все оборвется, перестану метаться и мучиться. Давно пора, да все духу не хватало самому свершить этот шаг. А оказывается, все просто. Нужно только понять, что там, между жизнью и смертью нет ничего страшного. Темнота? Ну, так я каждую ночь в нее проваливаюсь. Усну, только надолго, навсегда. И буду спать, а все житейские проблемы и страдания отвалятся от меня, как высохшая грязь отлетает от одежды. Хватит брыкаться, нужно принять смерть как благость и наконец-то избавиться от опостылевшего мира, от его проблем и необходимости все время чего-то делать. Я готов принять тишину и мертвый сон. Готов! Ты слышишь, я готов!

Скрипучий голос хмыкнул неопределенно и ответил:

– Ты-то готов, а мне как поступать?

Я растерялся. Ведь только что он уговаривал меня уйти в смертную тишину и больше никаких проблем. Только что сулил мне покой и отдохновение… А теперь?

– Эй, ты чего? Я же согласен уйти… Давай, забирай меня…

– Легко тебе – согласился, отказался… А мне потом за тебя отвечать, да? Нет уж, сам решил, сам и делай… А я погодю… Мне от тебя слова нужны были, а не твой уход…

Я слушал скрипучий голос и не мог собраться с мыслями. Как же так? Меня уговаривают, а потом отказываются. Нет, я так это не оставлю… Хотя, чего не оставлю? Идиот я, ей Богу! Меня же умереть уговаривали, а потом отказались. Мне бы порадоваться, а я злюсь, что отказали в смерти… Пока я метался мыслями, вдруг понял, что от былого настроения и следа не осталось. Нет больше желания вечного отдыха, нет и стремления уйти в покой и тишину. Чего я там не видел… Придет время – уйду, а сейчас еще поживу…

Я хотел оглядеться, но понял, что глаза все еще где-то подо лбом. Как закатились, так до сих пор и не вернулись назад. Я попытался восстановить нормальное положение глаз, но понял, что они не слушаются. Внутренним взором я вглядывался в темноту в себе и пытался разглядеть в ней что-то…

Но, ничего кроме темноты увидеть не удавалось. Она была живой и подвижной. Вроде бы все темное, но оказалось, что в ней огромное количество полутонов и оттенков. Я вспомнил, как в детстве мы развлекались. На воду осторожно лили бензин, и когда он растекался по поверхности, добавляли туда разные краски. Причудливые переливы цветов, удивительные цветовые сочетания… Так и внутренняя темнота переливалась, двигалась, смешивалась какими-то непостижимыми темными оттенками… Я бы и подумать не мог, что темнота может быть такой многоликой. Однако… Я видел, но как видел? То ли действительно глазами, то ли еще каким-то непонятным образом?

Я оборвал себя. Какая разница как я вижу. Я опять впал в странное состояние и забыл, где нахожусь. А ведь этот мир не менее фантастичен, чем мои видения. И почти сразу вернулось обычное зрение. Я все также стоял на заросшей полянке. Осмотрелся, но даже намека на тропинку, которая привела меня сюда, не нашел. Как же я попал на эту полянку? Вопрос! Но если я начну его тупо повторять самому себе(а больше задавать его некому) то, скорее всего, сойду с ума. И так психика перегружена проблемами и проблемками, а тут еще такое навалилось… И только я подумал об этом, как снова услышал голос. Не тот, скрипучий, что звал меня в глубины темноты. Другой, молодой и глубокий. Звучал он… Нет, я не смог бы определить источник голоса. Казалось, что воздух на полянке вибрировал, и рождались слова и даже интонации. Причем голос-то не казался безликим. Я небольшой специалист, но мне кажется, что он принадлежал мужчине лет сорока. Вот только обладателя голоса я не видел. Но слышал. А голос спросил:

– Вывернулся от скрипуна?

– Да, – машинально ответил я и сообразил, что отвечаю невидимому собеседнику.

– Ну, раз вывернулся, то сможешь и до нас дойти… На этой поляне твое в тебе оживает и норовит верх взять…

– Как это, мое во мне?..

– Да так вот, ты уже и сам, поди, сообразил, да только не веришь себе…

– Ничего я не сообразил, и куда мне надо добраться?

– Нешто не видишь? – удивился голос. Потом добавил: – Вон сосна раздвоенная стоит? Сейчас солнышко вставать будет, так ты смотри в развилку. Как оно там появится, так сразу и поймешь…

Вокруг было сумрачно, но я думал, что так и бывает в лесных чащобах, а оказывается, солнышко еще не взошло. Значит день впереди и у меня есть время, чтобы разобраться во всем… Значит разберемся…

Солнышко начало всходить почти сразу после слов невидимого собеседника. Над макушками деревьев зарозовело и стало заметно светлее. А потом в развилке сосны появился сверкающий край и следом вверх поплыл ослепительный шар. Я смотрел на него и не мог избавиться от ощущения, что со мной происходит что-то нереальное. Солнце стремительно поднималось вверх. Так бывает только в мультиках. В жизни все происходит гораздо медленнее. Я смотрел, как солнце поднялось в зенит и оттуда начало быстро скатываться за горизонт. Восход и закат занял от силы несколько минут. Эдакого дива я еще не видывал и смотрел на светило с изумлением. И снова прозвучал голос из ниоткуда:

– Ну что же ты не смотрел? Дорожку тебе показали, а ты рот разинул… Сейчас снова восход будет, смотри, не зевай…

Действительно, солнце нырнуло за горизонт, мир погрузился в сумерки, но верхушки деревьев почти сразу порозовели… Я уставился в развилку сосны и увидел, как солнышко поднимается между двух стволов. И дорожку. Нет, не тропинку, как надеялся, а что-то непонятное. То ли затвердевший солнечный луч, то ли сверкающий ручеек от развилки протянулся к моим ногам. И только я заметил его, как время замерло. Солнце остановилось на небе, звуки леса исчезли, и я вновь услышал голос. Только звучал он, казалось прямо в голове.

– Ступай, не бойся. Это для тебя дорожка, не упусти…

Я не стал раздумывать. Шагнул на сверкающую тропинку, и мне показалось, что она поплыла подо мной. Я посмотрел вниз и увидел, что перебираю ногами, хотя мог бы поклясться, что стою на месте. Я чувствовал себя стоящим неподвижно и одновременно видел, что перебираю ногами, размахиваю руками, словом, иду куда-то.

И не заметил, как по сверкающей тропинке дошел до развилки и посмотрел сквозь нее на ту сторону дерева. Я ожидал, что там увижу тот же лес, только сверху, но когда посмотрел, чуть не вскрикнул от удивления: не было ни леса, ни поля, ни луговины – ничего. Только свет колыхался плотным туманом, а в нем сверкала тропинка. Я остановился как раз в развилке сосны и должен был шагнуть дальше, но меня что-то удерживало. А невидимка подбодрил:

– Давай, не топчись на месте. Ждем тебя давно, да ты все никак решиться не можешь…

– На что я должен решиться?

– Да ты на тропинку-то шагни, там все и увидишь… Не тяни, ждем ведь…

И я шагнул… А что оставалось делать? Где я, как сюда попал и что вообще происходит? Может хоть там объяснят. Где «там», я не думал, просто шагнул …

Что-то мигнуло, в голове завертелось, потом свет пропал и снова вспыхнул, будто прожекторным лучом по глазам шарахнуло. Замутило… А потом все исчезло. Я хотел бы объяснить это словами, но не было слов, как и ничего вокруг. Пустота, как ее ни называй, все остается пустотой. А я словно прилипшая к меду мошка, шевелился, но никуда не двигался. И вообще, мое шевеление происходило только в ощущениях, а на самом деле, я висел неподвижно. То мне казалось, что я не двигался, а руки-ноги шевелились, теперь, наоборот…

Но пустота оставалась пустотой недолго. Заклубилось нечто, потекло, обрело очертания и превратилось в знакомую уже полянку с ульями. Я снова оказался на пасеке. Но не рядом с ульями, а будто подпрыгнул, повис вверху и смотрю на пасеку оттуда. Потом это ощущение пропало, и меня выпихнули на солнечную полянку. Я шлепнулся в траву, встал на четвереньки и теперь смотрел на ульи уже снизу. А от них ко мне летели пчелы. Много… Они гудящим облаком окружили меня, но не садились на тело, а гудели на расстоянии, и скоро я понял, что пчелы замкнули вокруг меня гудящий шар. Пчелиный звон перетряхивал пространство внутри шара и вливался в меня. Казалось, что вибрации вытряхивают из меня мусор. Продолжалось так недолго. Пчелы собрались в рой и улетели. А я так и остался в траве. Пахло медом, яблоками и еще чем-то приятным. Я уселся поудобнее и стал ждать: трепыхаться и что-то делать было бесполезно.

Я думал, что появится пасечник, или еще кто-то, но услышал голос:

– С возвращением, сынок!

Я вроде никуда не возвращался, а наоборот, попал в какой-то немыслимый переплет. Но все же поинтересовался:

– А куда я вернулся?

– К себе. Ты-то думал, что живешь в том мире, а на самом деле ты здесь живешь, а туда в гости ходил…

– Ничего себе, гости! У меня там дом, бизнес… Меня там чуть не убили…

– Знаем мы все, знаем, да только не убили ведь! К тебе Странник для того и приставлен, чтобы оберегать от Хозяина… А с убийцей еще не раз встретишься…

– Это еще для чего? Постоянно на его рожу смотреть, радость небольшая…

– Привыкнешь! Тебе еще много чего предстоит, так что не отрекайся…

– А я без него не обойдусь?

– Что ты можешь? Когда бы не Странник, так и лежал в подъезде с простреленной головой…

– Вот спасибо, напомнили… Только я уже мальчик взрослый, могу и сам кое-что…

За спиной раздался смешок, и я резко обернулся. Передо мной стоял Пасечник и ухмылялся. Взрослый ты, взрослый… Только чего же во взрослости своей не остался. Все норовишь в детство вернуться… К тетке в деревню-то зачем поехал?

– Отдохнуть!

– От каких трудов? От бизнеса своего? Нет, милый, это тебя детство позвало, вот и понесся ему навстречу.

– Какое де…– я осекся. В голове отчетливо проявилось желание, которое я старательно загонял в глубины памяти: мне действительно захотелось как в детстве шлепать босиком по траве, вдыхать запах теткиного дома, слушать бульканье самовара и нюхать горьковатый дым горящих в нем палочек… Захотелось… Но при чем здесь детство?

– А при том, что ты от него отмахнулся: вроде, мол, вырос… Старше стал, дурнее, а не вырос… Растут сам знаешь как. Ты же не рос, а в грязи ковырялся…

– Что же, тот мир грязь сплошная?

– Да нет. И там люди возрастают, но ты остановился…

– Я помню, в прошлый раз вы с кем-то во мне разговаривали… Это кто был?

– Он в тебя потому и попал, что твоя веточка для него самой подходящей оказалась. Только ты – не веточка, а крепкий сук. Тебе не с ним внутри жить надо, а самому цвести и зеленеть…

Ладно, сразу не поймешь… Давай-ка, поднимайся, пойдем…

– Куда?

– Вставай, увидишь…

Когда я поднялся, Пасечник взял меня под локоть и потянул к незаметной дорожке. Я раздвинул высокие стебли и едва ступил на тропку, меня будто дернули за шиворот, и я оказался на лесной опушке. Солнечные сосны и трепетные березки шелестели на ветру, а под ними стояла пряничная избушка. Небольшая, но аккуратная и чистенькая. Изукрашена резными деревянными узорами, в оконцах поблескивали стекла, а на крыльце лежал чистый домотканый половичок. Я подошел к крыльцу и остановился: что делать, входить или нет? В этот момент возле крыльца появился Пасечник. Он просто возник из ниоткуда, будто сгустился из прозрачной синевы…

– Ну что же ты встал? Входи…

Я поднялся по ступенькам, толкнул дверь и вошел в сенцы. Там было чисто и пахло хорошо. Пасечник подтолкнул меня, и я отворил дверь в горенку. На чистом полу лежали солнечные пятна, а стены светились янтарным светом. И было пусто…

Я обернулся к Пасечнику, но его не было. Мгновение назад он подталкивал меня внутрь, а сейчас позади было пусто. Куда он делся. Я вернулся на крыльцо, но и там никого! Солнышко яркое, тепло, светло, небо голубое без намека на облачка, и больше никого! Я вообще перестал что-то понимать. Куда меня занесло и как отсюда выбраться, да и надо ли? Я неожиданно для себя вспомнил свою реальную жизнь, и она показалась тусклой и серенькой. Вот те на! Я даже не думал о том, как живу. А сейчас, стоя на крыльце, вдруг понял, что вернусь и снова начнутся скучные до зевоты разговоры о делах и прибыли, о том, что мне надо сделать то-то и то-то… А моим партнерам предстоит… Нет! Не хочу сейчас вспоминать об этом. Здесь хоть и непонятно, страшно, да, наверное, и опасно, но интересно. Все время жду: а что дальше…

Я посмотрел вдаль и увидел над горизонтом темное облачко. Оно стремительно приближалось и чем ближе становилось, тем больше я удивлялся. Сначала подумал, что мне кажется, потом, когда смог различить детали, удивился и подумал: как же здорово похож. Но когда это оказалось рядом, сомнений уже не оставалось. Из безоблачного голубого неба на меня пикировало страшилище. Наверное, так выглядел сказочный змей-Горыныч. Громадные перепончатые крылья, три головы дикими глазами смотрели на меня и взгляд их парализовал волю, сгибал меня, придавливал к земле… Да уж, интересно тут, ничего не скажешь… Еще мгновение и меня попросту проглотит эта сказочная скотина и на том все мои печали прекратятся. Уж лучше скучать в привычном мире, чем сгинуть здесь в зубах у чудовища… Змей спикировал прямо на меня и я, больше не думая, метнулся с крыльца обратно в сенцы. Зверюга пролетел над крышей, и я услышал свист его крыльев. Я понял, что сени ненадежное убежище, торопливо распахнул дверь горенки и заскочил туда.

Что-то мигнуло, опять меня словно дернули за шиворот, голову обнесло, подкатила дурнота, и сознание провалилось во тьму. Я перестал вообще что-то чувствовать.

Глава 13 Вернулся…

Первое ощущение – кто-то гладил меня по щекам. И знакомый голос тетки приговаривал:

– Вот и вернулся… Я так скоро-то не ждала… Оживай, Аркашенька, оживай! Пора уж. Не от чего тебе долго в беспамятстве валяться. Оживай, милый!

Туман в голове рассеялся, и я приоткрыл глаза. Тетя Нина сидела на траве и держала мою голову. Перебирала пальцами волосы и ласково пришептывала:

– Вот и все, окунулся в зазеркалье, теперь вернулся… Все позади уж, оживай милый, оживай…

Я с трудом привстал, потом сел. Тело болело, как после усиленной тренировки. А тетка сидела рядом и смотрела на меня с загадочной усмешкой. Я посидел немного, собираясь с мыслями, а потом вспомнил недавние приключения. Они показались какими-то ненастоящими. Будто в кино сходил. А вот поросший травой теткин двор, знакомый забор и старый сарай – это было из моей жизни. Реальной жизни… Оглядевшись, я спросил:

– Я что, спал? Такое привиделось…

– Нет, Аркашенька. Не спал ты. И не привиделось тебе… Был ты в изнанке мира и оттуда вернулся только что…

– Чего? Какая изнанка мира? Ты, теть Нин, мне сказки рассказываешь, так я ведь не мальчонка уже…

– Я так и думала, что ты не поверишь. Только придется… Ты думал, что все это тебе от усталости привиделось и все твои события в жизни от переутомления? Думал, думал, не отказывайся…

– Да я вроде и не отказываюсь. Только непонятно мне, чего это на меня все стало валиться. И чудеса какие-то, и киллер, и все остальное?

– Видишь ли, милый мой, ты не такой, и потому к тебе притягивает все…

– Как это «не такой…»

– Да вот так… Ты думал, что прожил обычную жизнь и только теперь начал как-то в себе разбираться? Нет, то, что помнишь – это не твоя память, а морок наведенный.

– Я, тетушка, совсем запутался. Почему это моя жизнь – морок? Я все помню о себе… И как в детстве к тебе приезжал на все лето, и что ты с родителями моими разругалась и теперь с ними не общаешься…

– Да, помнишь, только что? Тебе же не простой морок подсунули, когда человек без памяти живет. И память в нем и детские радости, и взрослые беды – все есть… Только тот мальчонка, что ко мне приезжал уже давно другим стал.

– Тетя Нина, давай по порядку. Я совсем запутался… Тебя послушать, так я и не я вовсе. Так что ли?

– Ох, и не просто это объяснить. Ты это, ты, только все в тебе переменилось, и стал ты совсем другим, да в себя пока не заглядываешь, все мирскими суетами живешь…

– Там, в лесу, меня кто-то заставлял в себя посмотреть. Голос такой скрипучий…

– И что увидел?

– Темно там и странно как-то: сначала вроде манил, зазывал, а потом, когда я согласился – отказался.

– Тогда понятно, кто с тобой разговаривал. Ты того скрипуна не бойся. Он только на словах страшный, а как до дела дойдет, сразу в кусты…

– Какие кусты? Неужели во мне еще и кусты растут?

– Ну, ты же все понял. Не цепляйся к словам. Струсил, значит, отступил. Только скрипун этот – самый спокойный из всех, кто в тебе обретается. Вот когда с ними схлестнешься, те спуску не дадут.

Глава 14 Добровольно – в петлю

Встреча с местным олигархом была назначена на полдень. Но я приехал немного раньше. Все знали его нетерпимость даже к минутным опозданиям. А мне надо было произвести впечатление, ведь от первой встречи очень часто зависит дальнейшее развитие событий…

Я сидел в машине, в прохладе кондиционера. Зелень шелестела под ласковым ветерком. Правда, шелеста я не слышал – играла музыка, но это-то мог и додумать. Неожиданно дверь авто распахнулась, и на переднее сидение плюхнулся Родион Петрович.

– Хорошо здесь, прохладно, – сказал он и без всякого перехода начал:

– Я говорил тебе, что не стоит с ним встречаться. Тебе же хуже будет.

Первым моим побуждением было ответить что-то грубое и выставить Странника из машины. Однако тут же вспомнилось, как он спас меня от киллера, и порыв угас. Я как можно вежливее (по крайней мере мне подумалось, что вежливость должна так звучать) сказал:

– Здравствуйте, Родион Петрович!

– Здравствуй, Аркадий, здравствуй! Ты все-таки решился на встречу. Зря. Жизнь себе осложнишь очень сильно…

– Родион Петрович, я эту встречу давно готовил, все никак не удавалось. Почему сейчас я должен от нее отказываться? Я искренне благодарен вам за спасение, но в делах-то позвольте мне решать с кем и когда встречаться…

– Да ты уж решил… Я ведь тебя предупредить хочу, что встреча эта тебе боком выйдет… А так, кто ж за тебя решать будет? Все сам! Мы старались отвести тебя от ненужных знакомств, но ты упрямый, своего добился. Теперь вот последнее предупреждение… Ну а дальше – не обессудь…

– Вы что, мне угрожаете?

– Да помилуй Бог! Предупреждаю только. Вспомни, что с тобой в деревне у тетки Нины было! Там ты не сомневался, а здесь вдруг характер показываешь… Впрочем, как знаешь. На тебя надеялись, но ключей тебе не открыли, потому ты им ничего не поведаешь. Прощай…

– Какие ключи, вы о чем? – воскликнул я. Но Странник открыл дверцу и выбрался наружу. Я тоже выскочил из машины, хотел заговорить, но увидел лишь спину. Странник неспешно уходил по аллейке. Я кинулся за ним, но зазвонил мобильник.

– Слушаю!

– Аркадий Сергеевич? Вас ждут. Анатолий Николаевич готов уделить вам полчаса…

Я оторопел. Порыв догнать Странника исчез. Олигарх хочет общаться со мной целых полчаса. Это знак! Обычно дают несколько минут, а для меня…

Я поднимался по широкой мраморной лестнице. Особняк, в котором олигарх устроил свой офис, был старый, и, вероятно, принадлежал раньше какому-то богатею. Лепнина, мрамор, расписные потолки. Хотя, нужна была большая реставрация. Но даже такое подзапущенное состояние впечатляло. Лестница закончилась площадкой. Единственная дверь открывала передо мной новые возможности, сулила надежды и неожиданные перспективы. Сулила, но почему так сосет под ложечкой? Тоска навалилась неожиданно, да такая, что я хотел даже повернуть обратно… Но дверь распахнулась. На пороге лучезарно улыбалась длинноногая фея.

– Аркадий Сергеевич, проходите, вас ждут…

Барышня тряхнула пышными волосами, указывая в глубину кабинета за дверью. И я шагнул. Подавил тоску и вошел в приемную. Ничего особенного я не увидел. Обычная приемная, стол секретарши, телефоны, компьютер, какие-то горшки с цветами. Все оказалось неожиданно скромно. После мраморной лестницы, старинной лепнины, приемная казалась уголком аскетизма.

Секретарша приторно улыбнулась и сказала:

– Анатолий Николаевич ждет вас, проходите… – и распахнула дверь в кабинет шефа.

Я замешкался на входе, а когда вошел внутрь, даже несколько удивился. Ожидал увидеть что-то особенное – все-таки хозяин олигарх, но… Все было обычным: столы, кресла, несколько картин на стенах. Хозяин кабинета устроился на удобном диванчике и ждал, когда я огляжусь. Потом произнес:

– Верочка, нам чаю и по бутерброду. Я, признаться, с утра ничего не ел. Перекушу с удовольствием. Вы как, не откажетесь?

– Спасибо, я не голоден…

– Ну, все равно, два бутерброда. Я сам их одолею… Итак, Аркадий Сергеевич, ваши предложения я изучил, полагаю, что мы могли бы начать сотрудничество… Безусловно, меня интересует эта сфера деятельности, тем более что в наше время такой проект важен не столько по экономическим соображениям, сколько по духовным. Вы согласны? Я понимаю, что вас интересует извлечение прибыли, но уверяю, внакладе вы не останетесь. Я посоветовался с нужными людьми и решил взять на себя большую часть финансовых затрат. Сегодня я могу это себе позволить…

– Но мне…

– Я же сказал, вы внакладе не останетесь. Мои специалисты прорабатывают частные предложения. Полагаю, ваш интерес будет соблюден.

– Но ваш-то интерес в чем? Бесплатный сыр только в мышеловке…

– А я и не предлагаю бесплатно. Строительство старинного этнического подворья – давняя идея! Я ее несколько лет вынашиваю. Все не мог определиться с местом. А ваше предложение мне понравилось схожестью интересов. Сельский туризм сейчас очень популярен, а у вас, насколько я знаю, есть родня в деревне. Это далеко от центра, всем понятно, что деревня настоящая – не декорации под старину. Вот там и можем начать стройку. Вы только с родней согласуйте… Для меня эти затраты – претворение мечты. А вы получите возможность реализации своих замыслов. Вы только вдумайтесь! Тетушка ваша будет хозяйкой усадьбы. Как раньше говорили – ключницей. А вы возглавите. Сельский этнокультурный музей в реальной деревне. Крестьянский быт, настоящие коровы, гуси, прочая живность! Добавьте к этому мои рекламные возможности. Да от туристов отбою не будет. А постепенно развернем клинику народной медицины. Привлечем местных знахарей, целителей. Конечно, под руководством дипломированных медиков. А там и недельные заезды клиентов для укрепления здоровья, и отдыха в естественной деревенской среде! К нам в очередь будут выстраиваться, записываться за полгода!

Олигарх воодушевленно махал руками, вскакивал, садился. Идея его увлекала, но что-то меня настораживало. Что? Нет, не могу понять… А он продолжал

– Посильное участие в крестьянской работе, примитивные технологии позапрошлого века, босиком по траве… А зимой в валенках по чистому снегу! А баня? Не сауна с бассейном и сговорчивыми девушками, а деревенская баня! Холодный квас, простая еда…

Он причмокнул, словно только что отведал кваску.

– Представляете, какие перспективы? От вас и требуется-то уговорить родню согласиться на этот проект. Все разрешения я беру на себя. Нужные люди уже заряжены, волокиты не будет! Ваше мнение, Аркадий Сергеевич?

– Соблазнительно, но все же надо подумать. Деревенское хозяйство принадлежит не мне.

– Конечно, конечно! Обдумайте, только не затягивайте с ответом. Я надеюсь, у вас получится склонить тетушку к согласию.

И тут я понял, что меня насторожило. Он обмолвился. О деревенской родне он мог узнать по своим каналам. Но про тетю Нину я никому не рассказывал. Хотя, если про родню узнал, так и про тетку мог выяснить… И все же тоска внутри скулила, как побитый щенок. Он разворачивал передо мной картины одну заманчивее другой. Разум, логика соглашались, а внутри что-то бунтовало. Я и себе не мог толком объяснить причину такого отторжения, понимал только, что не хочу уговаривать тетушку, не хочу впрягаться в этот проект. А почему – не знаю!

Разговор наш шел уже минут сорок, а олигарх не торопился. Незаметно мы съехали на бытовые темы, поговорили о женщинах, о машинах… Я уже начал нервничать. Странно это – успешный предприниматель разменивает рабочий день на необязательный салонный треп. А он, словно почувствовал мои сомнения, ухмыльнулся и сказал:

– Вы, верно, думаете, что я пустой болтун? Не отказывайтесь, были такие мысли, я чувствую… Но я сознательно позволил себе расслабиться. Наш проект (он уже уверенно говорил «о нашем» проекте) поможет нам создать качественно новый бизнес. Вот увидите – от желающих отбою не будет… И новая ниша, в которой мы развернемся, даст нам возможность задавать тон последователям. А что до ваших партнеров, то вы вполне успеете до начала реализации провести свои идеи в жизнь. Только… – он замялся, потом проговорил, словно выдавил из себя:

– Придется с этим бизнесом расстаться. Новое дело потребует внимания, конкретности и сосредоточия усилий. Вам просто не потянуть два дела одновременно…

От олигарха я выходил окрыленным. В самом деле, чего там тетке маяться в своей избушке… Построим бунгало, развернемся. И она при деле, и я в шоколаде… В голове роились мысли одна другой завлекательнее, фантазия разыгралась…

В скверике, на лавочке недалеко от машины сидел Странник. Я перебежал дорогу и открыл машину. Родион Петрович уселся на переднее сидение и ждал, когда я устроюсь за рулем. Потом негромко сказал:

– Поехали, нас ждут.

– Кто?

– Поехали, там увидишь… Ты не послушал меня, а дело оказалось гораздо серьезней, чем я думал. Много умею, много могу, а тут обманулся так легко и просто… Молодцы они, не откажешь…

– Да вы о чем, Родион Петрович? Кто кого обманул?

– Поехали, скоро все поймешь. Нас ждут уже.

Я повернул ключ зажигания и в этот момент зазвонил мобильник.

– Слушаю!

– Аркадий Сергеевич! Вы забыли в приемной пакет. Пока не поздно, вернитесь, заберите…

– Что за пакет? Я не помню…

– Обычный. Вы вернитесь, минутное дело, – голос секретарши обволакивал, и я уже не слышал Странника. Он что-то говорил, но меня словно выдернуло из машины. Я даже попытался сопротивляться, но в невидимой упругой стене открылся проход, куда меня влекла неведомая сила. Я увидел, как Странник выскочил из машины и сотворил в воздухе какой-то жест. На мгновение влекущая к офису олигарха сила, ослабла. Я, было, дернулся, но меня вновь подхватил поток и потащил через дорогу…

Невидимая сила втащила меня в приемную. Очаровательная секретарша встала из-за стола и протянула небольшой пакет.

– Вы забыли это…

– Но я ничего не оставлял.

– Но это ваше! Деньги на организацию и представительские расходы. Анатолий Николаевич велел вручить вам лично.

– Но я…

– Извините, но мне приказано, и я сделаю это, – секретарша снова улыбнулась. Только мне вдруг показалось, что улыбка эта – хищный оскал, а глаза с черточками вертикальных зрачков. Она протянула мне пакет, и я безропотно взял его. А потом словно ветром дунуло в лицо и вынесло из приемной на площадку, по лестнице вниз и на улицу.

Странник стоял возле моей машины. Я снова перебежал дорогу и хотел открыть дверцу, а он спросил:

– Что это? – и указал на пакет.

– Деньги. Олигарх передал.

– Сам?

– Нет, через секретаршу…

– И куда ты их собираешься деть?

– Не знаю пока, не думал! Было бы что, а куда вложить – придумаю! Я готов, можем ехать…

– Нет, поздно! Убегать надо было раньше, а сейчас ты опасен. Поезжай домой. А эти деньги выбрось. Счастья они тебе не принесут…

– Вот прямо здесь? А газеткой сверху накрыть или пусть так лежат?

– Зря ты ерничаешь! Оставишь у себя – они тебя погубят!

– Знаю, знаю. Деньги – зло! От них все напасти…

Странник грустно посмотрел на меня, покачал головой, а потом повернулся и побрел прочь. Через несколько шагов он обернулся ко мне и сказал:

– Ты, Аркаша, сам не понял, в какую петлю попал… Трудно тебе придется, ой трудно… А я уже не смогу помочь. Справляйся сам – это твой урок! Сил тебе достанет. Только в деревню больше не езди… Себе же хуже сделаешь.

– Да что вы все меня учите! – я хотел еще добавить резкие слова, но Странник уже уходил по дорожке, и мне пришлось бы кричать ему в спину.

Глава 15 Сверток с бедой и выбор

Разговоры Родиона Петровича хоть и казались странными, но что-то будили внутри. Я поднимался к себе с неясным чувством тревоги. И с чего бы? Встреча состоялась, все благополучно, даже денег дали – вон целый пакет… А что-то томило.

Я открыл дверь, вошел в квартиру и обомлел. В кресле перед телевизором сидел я.

– Э, ты кто?

Но тот, в кресле, даже не шевельнулся. Я подошел к нему и ухватил за плечо. Рука прошла насквозь. Я снова схватил его, на этот раз за горло, но рука снова пронизала тело и повисла в воздухе. Этот в кресле вообще ни на что не реагировал. Он просто сидел и безмятежно смотрел в телевизор. Я уселся напротив и стал смотреть на него. Мыслей не было, никаких… Такой пустоты и тишины в голове я не испытывал, кажется, никогда. Чудеса, после которых я, вроде, начал приходить в себя, вернулись. Что за двойник в кресле, откуда он взялся? Вопросы вяло возникали и быстро исчезали. Внутри лишь слабо пульсировало: смотри, смотри… Вот я и смотрел. Только что разглядывать-то? Когда видишь себя в зеркале – одно, а когда смотришь на свою копию, да еще и нематериальную – возникает какое-то странное ощущение. Объяснить его не берусь, слов не хватит. Одно могу сказать уверенно – неприятно.

Я снова подошел к двойнику и попытался ухватить его. И снова рука прошла насквозь, не зацепившись. А внутри полыхнуло: смотри!

Ну, я и уставился копии в переносицу. И когда взгляд сконцентрировался в точке между бровей, начались изменения. Безмятежный лик дернулся, начал оплывать, и я увидел пустоту головы. Лицо и кости растаяли, а передо мной открылось пространство мыслей. Поначалу – густая плотная серость. Потом она начала светлеть, и я увидел образы: деревня, тетушка, какие-то зеленые лужайки. Но среди пасторальной тишины, словно из ниоткуда появился темный сгусток. Он лопнул, и я увидел олигарха, с которым встречался час назад. Потом снова темная поволока, серость и опять деревня, тетушка и… Я вспомнил. Зеркало в теткином сарае. Когда входил через него в тот сказочный мир, казалось, что вовек не забуду. Но вернулся в город и память будто промыли – следа не осталось. И вот воспоминание ожило. Только к чему? Я попытался осмыслить видение, и неожиданно голову рванула боль. Мне даже показалось, что внутри черепа взорвалась петарда. Настолько неожиданным и ярким был всплеск боли. Она плотным темным облаком затопила голову. Но наши разговоры с тетушкой, по-видимому, что-то оставили во мне: я словно со стороны наблюдал за тем, как боль поволокой плесени покрывает мозг. Оставались лишь малые участки, но пленка боли распространялась стремительно, и участки сжимались, становились все меньше… Удивительное, двоякое состояние. Сильная боль терзала голову и одновременно я словно сторонний наблюдатель, следил за тем, как она захватывает последние участки чистоты. И был еще кто-то(или что-то) кто наблюдал и за болью, и за наблюдателем. И это все был «Я». Необычное и непривычное состояние. Я увлекся анализом ощущений, и боль, казалось, отодвинулась куда-то, ослабла. За точкой третьего наблюдателя я увидел цепочку таких же точек-наблюдателей. И отметил для себя, что конца ей нет. А может, я его не вижу… И кто за кем наблюдает? А, главное, зачем? Может, это и есть совесть, которая изводит людей укорами? Наблюдают каждый за каждым, а потом? Результаты наблюдений передают в общий центр. Похоже, я пытаюсь обосновать какую-то идею! Наверное, интересно было бы найти в себе такой центр и назвать его… Да зачем называть-то, давно уж все названо: совесть это, совесть! Постой-ка, я ведь только что думал об этом и отмахнулся от мысли, а сейчас ее кто-то снова озвучивает… Эй, кто там, покажись!

Я понимал, что мой призыв – это пустое колыхание пространства, но, повинуясь непонятному импульсу, воскликнул

Странное, двойственное (или тройственное) состояние стало реальным настолько, что я обо всем забыл, в том числе и о боли. А она видно этого и ждала. Едва отзвучал мой мысленный зов, боль рванула с новой силой, и мне стало не до наблюдений. Голова трещала. Мне показалось, что даже кости черепа лопаются. На виски давило, во лбу свирепела ломота, а затылок ныл, как после мощного удара. Я с трудом разлепил веки и снова увидел себя в кресле. Только уже не безучастного, а сморщенного от боли. Мой затуманенный страданием взгляд коснулся лица копии, и оно стало оплывать, ткани стекли вниз, на мгновение, обнажив оскаленный череп. Но и костная маска исчезла, и я снова увидел пространство внутри головы. И оно почти полностью было охвачено живой, пульсирующей тьмой.

Странная штука – интуиция. Я просто смотрел на сгусток темноты в голове моей копии… И неожиданно возникло понимание, что нужно сделать. Не озарение, не таинственный голос свыше, а понимание… И я начал делать. Перво-наперво, представил воронку, утягивающую темную поволоку боли. В пространстве головы копии тут же появилась воронка. И будто заработал пылесос. Облако темноты втягивалось в нее. Оно еще пыталось цепляться прожилками за ткани мозга, но сила воронки преодолевала сопротивление, и тьма исчезала. У меня в голове тоже светлело, боль отступала. А потом я подумал, как было бы приятно ощутить внутри свежий ветерок. Он обдувает перегретый мозг, студит его… И тут же увидел, как в голове копии веет сквознячок, отметил, что ветерок появился и у меня в голове. Он приятно холодил мозг, обдувал перегретые сосуды, расслаблял их… А когда боль почти затихла, мои глаза словно разъехались в стороны, и лучи рассеянного взора огибали оба уха копии и собирались за ее затылком. А там пространство спеленала тонкая серая паутина. Я проследил взглядом ниточки от нее и увидел, что все они сходятся к пакету с деньгами, что всучила мне секретарша в офисе олигарха. И что с ним делать? Деньги же! Я столько сил потратил на их зарабатывание! Ну, надо же так! Сами пришли и оказывается, что с бедой… Приметы в таком случае советуют выбросить! Была бы какая цацка или вещица – не задумался бы, а тут целый пакет с деньгами! Да как же можно их выбрасывать! Мы ими все меряем, их добываем, зарабатываем, а тут взять – и выкинуть! Бред какой-то. Мысли эти мелькнули, и словно на ниточке притащили за собой усиление боли. Голову снова сжимала темная хмарь, но стоило перевести взгляд на пакет с деньгами, как боль начинала стихать. А вот мысль, что от них надо избавиться, отзывалась немедленным усилением боли. Я сидел с неестественно прямой спиной и шеей. Казалось, что так боль переносится легче. Только взгляд переводил со своего двойника на деньги и обратно. Боль пульсировала в голове. Двойник в такт пульсациям, то проявлялся, то тускнел. Я понимал, что надо действовать, делать что-то, но сил не было. Едва появлялась мысль все-таки выбросить деньги, как боль из головы перетекала в ноги и немощью заполняла тело. Но спустя мгновение из потаенных глубин поднималась волна мощи и уравновешивала слабость. Две силы схлестнулись в непримиримой борьбе, а тело стало ареной их битвы. Надо сказать, весьма мучительное состояние. И когда, в очередной раз, свились в борении две силы, я сделал мысленный шаг в сторону. Они сражаются, а я терплю, не хочу больше, хватит… И вдруг стало легко. А глаза как-то странно напряглись и словно отделились от тела. Я видел свою комнату, двойника в кресле и… себя. И понял, что та моя часть, которая осознает и понимает происходящее, болью была вытолкнута из тела, и я смотрю на окружающее с какой-то новой точки… Во, блин! Такого со мной никогда не случалось! Всяко бывало, но, даже напившись вдрызг, я всегда отождествлял себя с телом. А вот боль вытолкнула меня. Я понимал, что передо мной – мое тело, но не я сам. Как назвать то, что вышло из физической оболочки, я не знаю, но оно сейчас пребывало вне тела, и эта удивительная двойственность меня не пугала…

А потом я увидел (или почувствовал, как тут разберешь) цепочку моих внутренних наблюдателей. Они смотрели друг за другом, и шеренга их казалась бесконечной. Я метнулся вдоль этого строя и увидел развилку. Строй наблюдателей раздваивался. И куда мне? В какую сторону? Я замер на развилке в нерешительности, а вокруг прошелестело

– Это жизненный выбор! Куда пойдешь, так и жизнь повернется… Не жди помощи, только ты властен в своем решении.

– Эй, кто это? Где я оказался?

Но в ответ – ватная, всеобъемлющая тишина …

«Давай думать логически», – обратился я к себе и неожиданно понял, что не смогу этого сделать. Логика осталась в теле. Им и определялись причинно-следственные связи. А во мне было что-то новое, но странно знакомое и родное. Я попытался понять это и почувствовал мягкие ровные толчки. Да это же сердце! Погоди, какое сердце, оно в теле осталось… И все же это было сердце. Не из плоти, но реально пульсирующее, живое. И я понял, что это мой главный подсказчик. И в выборе правильное решение оно подскажет. И увидел его. В чем-то мягком и почти неощутимом пульсировал сгусток то ли света, то ли какой-то иной полупрозрачной светящейся субстанции.

Я снова был у развилки строя наблюдателей. Посмотрел в одну сторону – шеренга терялась в зыбком тумане. И в другой стороне колыхался туман, за которым угадывались смутные очертания… Сердце вдруг забилось, словно пойманная птичка, запульсировало отчаянно, будто хотело вырваться из меня. А я почувствовал сосущую тревогу, холод и пустоту. Вот и подсказка! Я решительно повернулся к другой шеренге, и сердце начало успокаиваться. Несколько толчков, потом биение стало ровным и спокойным. А зыбкий туман помаленьку начал рассеиваться, из него проявлялись какие-то холмы… А вот сзади происходило что-то опасное. Я почувствовал это и хотел обернуться, но внутри ниоткуда прошелестело:

– Не оборачивайся, от тебя этого и ждут…

Однако нестерпимое желание посмотреть, что там происходит, выворачивало назад. Бороться с ним сил не было, я хотел украдкой оглянуться, но перед взором все поплыло, потекло. Свет померк, меня накрыла темнота, и сознание растворилось в ней. Но прежде, чем провалиться в потемки обморока окончательно, я еще услышал какой-то звук, словно отдаленный гром раскатился за горизонтом.

Глава 16 От беды – в деревню

Сознание восстанавливалось постепенно. Я лежал на мягком, внутри было тихо, спокойно, возвращаться в суету реальности – не хотелось. Однако чья-то рука теребила меня, и сквозь пелену забытья звучал голос:

– Вставай, Аркашенька, вставай, милый! Пора уж…

Знакомый ласковый голос, но чей? И словно шилом кольнуло. Это же тетя Нина. Расслабленность словно ветром сдуло. Я открыл глаза и резко сел. На краешке кровати сидела тетушка и ласково гладила мою руку.

– Ну, вот и проснулся. Слава Богу, теперь все нормально! Ты хоть помнишь чего?

– Конечно! – воскликнул я, но неожиданно понял, что память моя хранит только фрагменты, из которых цельную картинку не сложить… Да и фрагменты эти, надо сказать, были смазанные, расплывчатые.

– А как здесь очутился, помнишь?

Я только помычал в ответ и мотнул головой. Тетушка вздохнула и сказала:

– Странник тебя привез. Ты в беспамятстве был, будто деревянный лежал в машине – не согнуть…

– А как же…

– Ничего! Отпоила травками, настоями. Вишь, как чисто стало внутри.

Я только сейчас почувствовал непривычную легкость в теле. Казалось, что его тщательно вымыли изнутри…

А тетя Нина говорила:

– Чистый ты, светлый теперь, и обратно в город нельзя! Сразу чернота прилипнет. Не заметишь, как выпачкаешься…

– Так что же мне, в деревне навсегда оставаться?

– Зачем навсегда? Поживешь немного, оклемаешься. Скоро Странник вернется. Он за родителями твоими поехал.

– А их-то, зачем сюда? Ты же с ними в контрах!

– Ну, мало ли что было! Мы ведь все одной яблони яблоки, просто раскидало в разные стороны. А теперь вот пора настала собираться. Тихо жили, пока Хозяин про зеркало не вызнал. А сейчас покоя не жди. Хотел он через тебя – не вышло. Теперь будут все пробовать, лишь бы до зеркала добраться!

– Какое зеркало? Ты о чем… – начал я, но тут же вспомнил про свое фантастическое путешествие в зазеркалье. И без перехода продолжил:

– Ты о зеркале, что в сараюшке спрятано?

– О нем! Только громко не говори. Сейчас хозяйских слухачей вокруг видимо-невидимо!

– Да откуда они здесь?

– Бабку Мотрю помнишь? Она на околице живет. Я-то думала – она сама по себе, а теперь поняла, что за мной приглядывала… Знать не знала ничего, а на всякий случай сторожила. Вот и дождалась. Она колдунья давняя, вся округа знает. Нынче возле забора выхаживала. Туда-сюда… Знать живность мелкую слухачами делала.

– Как это?

– Не знаю… У них свои секреты. Да и не хочу я это знать, беда от такого умения.

– А с чего ты решила, что она слухачей напустила?

А гляди, сам поймешь…

Из щели между половыми досками вылез таракан, пошевелил усами и замер. Тетушка ловко метнула галошу и прибила насекомое. В комнате отчетливо раздался вскрик, будто человек от неожиданной боли охнул.

– Это у них связь такая. Слухача прибьешь – бабка Мотря – по загривку получает.

– А если всех придавить?

– Помрет, поди! Да только всех как придавишь? Они же по щелям, да закуткам прячутся. Ты лучше говори тихо. Они слушать не приспособлены, только громкую речь и разбирают…

Я спустил ноги с кровати, босыми ступнями встал на прохладный пол. И прикосновение ног к полу, словно поволоку с меня сдернуло. Как же так, в деревню, не предупредив никого. Там сейчас такое творится… Заклятые друзья, наверное, все дело развалили, мои усилия прахом пошли… А тетушка словно услышала мои мысли:

– Аркаша, тебе в город нельзя. Я уж говорила, ты послушай. И про дела свои забудь. Не стоят они твоих сил, ты на другое нужен.

– Тетя, да не могу я все бросить! Такие проекты начали! Без меня все развалится…

– И чего ты так помереть рвешься? В город приедешь, тебя ведь снова к этому – как его зовете – олигарху потянут. Он с тебя за те деньги спросит

– А я их не просил, и за них не расписывался…

– Это ты так думаешь! А у него все есть. И подпись твоя и обязательства разные. Я всего не знаю, вот Странник вернется, все объяснит…

Глава 17 Зеркало зовет

Уже стемнело, когда под окнами зашумел мотор. Звук заглох, хлопнули дверцы авто, негромкие голоса звучали в сумерках, будто через вату. Потом скрипнула калитка и во двор вошли Странник и мои родители.

Дверь в избу отворилась, и из темноты сеней в комнату шагнул Странник, следом – отец. Последней вошла мама. Я подошел к ним. Странник посмотрел мне в глаза и удовлетворенно хмыкнул:

– Молодца! Выходила! Ай да, Нина!

Отец отодвинул Странника, обнял меня за плечи и негромко сказал:

– Ну вот, сынок, ты и приобщился… У меня тоже все кувырком вначале было.

У него из под руки вынырнула мама. Она ничего не говорила, только погладила меня по голове и прижалась щекой ко лбу.

Тетушка сидела у стола, словно закаменев. Отец подошел к ней и сказал:

– Нина, ты на нас зла не держи… Что было, то прошло, а сейчас нам не злиться надо, а друг друга поддерживать…

– Мама тоже подошла к столу, наклонилась к тетке, поцеловала ее и произнесла:

– Нинушка! Нет нашей вины в смерти Игоря! Знаешь, ведь! Зачем придумывать-то?

– Коли не было бы вины, дак чего от меня шарахались?