Читать онлайн 13 демон Асмодея. Том 5

Глава 1

– Надо всё разведать! Не нравится мне то, что произошло. Вспышка какая-то. Всю Мёртвую пустошь осветила, даже до нашей Петровки дошло. И что-то изменилось, – задумчиво проговорила Дарья Иванова, проковыляв во главу стола в доме для их собраний.

Остальные старушки, сидевшие за столом с серьёзными лицами, закивали, соглашаясь с избранной главой. Возникший из ниоткуда столб света сразу же примирил противоборствующие стороны, заставив собраться и мобилизовать внутренние резервы, насколько позволял им возраст.

– Этот столб света мне что-то напоминает, – прокряхтела Светлана Никитична и поморщилась, приложив руку к рёбрам. Всё-таки нехило они друг друга отмутузили. Если бы не Денис Викторович, то дело вообще могло далеко зайти. Они всю жизнь провели на Пустоши, и долгое бездействие сказалось на них не лучшим образом. Всем им нужно было выпустить пар.

– Да, что-то подобное исходит от наших кинжалов, но всё равно немного отличается, – покачала головой Галина Фоминична и, встав на ноги, прошаркала к окну, даже не посмотрев в сторону своей трости. – Это светопреставление закончилось несколько дней назад, а сам воздух словно очистился от смрада Пустоши. Не к добру это.

– Всё, что меняет устоявшийся порядок вещей, требует тщательного изучения, – подняла палец вверх ещё одна старушка, всегда державшаяся в тени. – Только кто пойдёт на разведку? Мы уже не в том возрасте, чтобы по Пустоши бегать, а достойную смену себе не взрастили. Позор на наши седые головы, – покачала она головой и горестно вздохнула, радуясь про себя, что смогла выторговать у того слабого и наивного демона хорошую, спокойную жизнь для своих детей и внуков.

– Ну раз сами виноваты в том, что похерили все начинания наших бабок и прабабок, то самим и лезть в самую гущу, – решительно произнесла Дарья Ивановна. – Собирайтесь. Зельями подлечитесь да вооружайтесь. Пойдём, тряхнём стариной, как говорится. Если не мы, то кто? Что-то я не вижу магов из столицы, спешащих нам помочь разобраться в этом мракобесии…

Предводительницу отряда прервал робкий стук в дверь. Раздался гром, сверкнула молния, и сразу же полил крупный дождь. Старушки переглянулись между собой и принялись доставать кинжалы, топоры и тесаки, спрятанные в ворохе их одежды.

Матрёна Ильинична встала и, громко охая, держа за спиной добротный нож для забоя скота, усиленный антидемоническими чарами и пылью какого-то существа с Мёртвой Пустоши, побрела к входной двери, демонстративно опираясь на трость, забывая периодически, на какую ногу она всё-таки хромает.

Медленно отворив дверь, она в очередной раз охнула и отступила, приглашая войти незваного гостя. Как только немного дезориентированный мужик переступил порог дома, на него тут же вылился ушат заговорённой воды, когда Ильинична ловким движением дёрнула за верёвку и ёмкость перевернулась.

– Вы что, старые, совсем ополоумели? – взвыл Юрчик, отплёвываясь от затёкшей в нос и рот воды.

– Для сугреву. Она тёплая, – с улыбкой пираньи пояснила Матрёна, осматривая местного алкоголика, не замечая ни единого признака демонической сущности, которой разило от него в прошлый раз, когда они заперли его в этой комнате.

– Для сугреву кое-что внутрь принимается, – пробурчал Юрчик, оглядываясь. – Да, я здесь был. Точно вам говорю, – неожиданно вполне серьёзно проговорил он, оглядывая милых старушек Петровки, постоянно ему помогающих: то деньгами, то продуктами, то советом. – Мне кажется, вся наша Петровка заполнена демонами, – доверительно проговорил он, наклоняясь к Матрёне Ильиничне.

– Какие демоны, – махнула она рукой, бросая взгляд на Дарью, стоявшую до сих пор возле окна, хмурившую лоб, о чём-то явно задумавшись. – Совсем ты допился, Юра.

– Нет, я уже сто лет как не пил, и в рот больше ни грамма не возьму! – Решительно произнёс Юрчик, стукнув себя кулаком в грудь. – Помню, как с вами здесь разговаривал в этом доме, – уверенно произнёс он. – Точно вам говорю, на меня демоны воздействовали, да воспоминания ложные вкладывали. А самый главный демон – это Давыдов!

– Ты сюда зачем пришёл? Поклёп на Дениса Викторовича наводить? – приподнялась со своего места Никитична, недобро разглядывая Юрчика.

– Я не знаю. Мне кажется, что вы явно что-то от нас всех скрываете, – прищурился Юрчик, переводя взгляд с одной старушки на другую. – А Давыдов этот странный. Явно это всё его рук дело! Я выведу его на чистую воду, с вашей помощью или без неё. И вас заодно!

– Юрчик, тебе бы полечиться, – цокнула языком Фоминична, покачав головой. Немного подумав, она засунула свой мясницкий топорик обратно за пояс и сложила руки на столешнице, не сводя участливого взгляда с мужика.

Бывший алкоголик Петровки тряхнул головой и, развернувшись, выбежал из старого дома, который в своё время всегда обходил стороной.

– А чего приходил-то? – крикнула ему вслед Ильинична и, пожав плечами, захлопнула дверь. – И что делать с ним будем? Нельзя его просто так одного оставлять. Вляпается куда-нибудь. Жалко его, безобидный он, как и тот демон, что в его тело вселился. Да и помог он всем нам.

– Следить, – кивнула своим мыслям Дарья. – Галка, приставляем тебя к нему. А остальные собираемся. Через два часа на рассвете выходим.

***

– Что я должен делать? – герцог Ада Мурмур уставился на Люцифера так, что глаза приобрели почти идеальную форму шара.

– Проповедовать, Мурмур, – Люцифер щёлкнул пальцами, и перед стоявшим в ступоре бывшим серафимом появился увесистый пакет, плотно набитый брошюрками с нужной информацией. – Вот, будешь просвещать этот дикий народ, буквально прописные истины им на пальцах объяснять. Ты же сам пару сект в одном из миров создал, чтобы людей с праведного пути сбить. Вот, настало время тебе вспомнить забытые навыки. Только наоборот, этих людей нужно наставить на праведный путь, и смотри у меня, не перепутай!

– Это невозможно! – Мурмур перевёл взгляд на Михаила. – Хоть ты ему скажи, что это невозможно! Почему ты здесь один? Где твои ангелочки с постными мордами и вечным запором из-за бесконечных постов? Это они должны нести свет просвещения в массы, они, а не я! Я падший ангел, вы это ещё не забыли?

– Мурмур, это не обсуждается, – спокойно оборвал его Люцифер и принялся весьма демонстративно расправлять крылья.

– Мне нужно вместилище, – буркнул Мурмур. – Это козёл Фурсамион настроил против меня девчонку, единственную в этом поганом мирке, которая верит в ангелов. Так что найти кого-то в отведённое мне время – нереально, – добавил он злорадно. – Это вы можете в человеческом обличье болтаться среди смертных, да ещё эта скотина Велиал, а мне не по чину. Осталось ровно минута и двадцать одна секунда до тех пор, пока меня не вышвырнет обратно домой.

На этот раз крылья начал расправлять молчавший до этого момента Михаил. Он открыл рот, чтобы высказать своим падшим братьям всё, что о них думает, но его прервал дикий вопль, несущегося прямо к ним человека. Они недоумённо смотрели на Юрчика, размахивающего руками, а затем увидели, что за ним несётся стая каких-то странных животных, напоминающих помесь кабана с зайцем. Пикантность ситуации заключалась ещё и в том, что видел Юрчик исключительно Архангелов, пребывающих, как сказал Мурмур, в человеческом обличье. Тот же Мурмур был для него невидим.

– А-а-а! – орал Юрчик, размахивая руками. – Парни, валите отсюда! Здесь дичь какая-то творится!

Михаил нахмурился, вышел вперёд и немного приоткрыл ауру, собираясь избавиться от изменённых животных, догоняющих бегущего человека. Но тут же почувствовал, что его перехватили за руку.

– Не смей, – сквозь зубы процедил Люцифер. – Нам приказано не трогать в этом мире ничего живого. Нечисть и нежить были уничтожены на этой пустоши во время нашего прибытия, но я не собираюсь превращаться в прах из-за твоей несдержанности и неспособности выполнить элементарный приказ.

– Что? – Михаил моргнул, потеряв концентрацию. Ему очень тяжело давались в этом проклятом мире номер тринадцать элементарные вещи, о которых он в любом другом мире даже не задумывался, так ещё и его падшие братья вели себя здесь как минимум странно.

– Ничего! Не смей здесь никого убивать! Мы и так не сможем справиться с этим поручением, так давай не будем усугублять, – рявкнул Люцифер. – Мне-то без разницы, меня ниже Ада уже скидывать некуда, а вот тебе я уже советую морально готовиться. Но ты не переживай, брат, я тебе место Вельзевула отдам с его кабинетом и секретаршей, а то он меня уже достал своими бесконечными отлучками непонятно куда.

Высказавшись, он повернулся в сторону бегущего Юрчика и хлопнул в ладоши. Поднялся лёгкий ветерок, в котором отчётливо ощущался запах серы. Повинуясь движению рук Люцифера, ветерок полетел к нагоняющим человека тварям, и они с визгами начали разбегаться в разные стороны, охваченные жутким ужасом самой Преисподней.

Люцифер успел опустить руки, когда к ним подбежал запыхавшийся Юрчик.

– Вы что, парни, одарённые? – спросил он, сложившись пополам, стараясь перевести дыхание.

– Да, одарённые, – кивнул Люцифер, переглянувшись с Михаилом.

– Это хорошо. Здесь у нас чертовщина какая-то уже которую неделю творится, – Юрчик выпрямился. – Демоны толпами ходят, живность местная как с ума посходила, бабки наши Петровские умом двинулись. Я даже знаю, кто во всём этом виноват, – произнёс он заговорщицким шёпотом. – Это врач этот Давыдов, точно вам говорю. Он у демонов главный. Тварь! – и он сплюнул на землю. – И Галька – тварюка такая подлая. Стоило богатому мужику появиться, да ещё князю, мать его, так сразу хвостом мотнула и за ним побежала, тьфу, шамотра!

– Я вижу, ты натерпелся, – тихо и вкрадчиво проговорил Люцифер, делая шаг вперёд и обнимая Юрчика за плечи. – Как же я тебя понимаю. Самому иногда охота этого Фур… эм, Давыдова, точно, Давыдова, придушить, кто бы знал. Кстати, а ты веришь в ангелов?

– В кого? – Юрчик отстранился и посмотрел на улыбающегося юношу с подозрением. – Нет никаких ангелов. Я одного послушал, но это опять демон оказался, чтоб их всех. А вы случайно не демоны? – он прищурился и посмотрел на братьев с подозрением.

– Нет, конечно, нет, – Люцифер улыбнулся ещё шире. – Но я знаю одного ангела, он тоже не любит Давыдова. Так сильно не любит, просто ночами спать перестал. А уж дружка Давыдовского так и вовсе ненавидит лютой ненавистью. И он готов тебе помочь, представляешь? Но он не может пребыть сюда в своём истинном обличье. Ему нужно чьё-то тело, чтобы видеть его глазами и вкушать пищу его ртом.

– А от меня-то вам что надо? – подозрения Юрчика только усилились, и он попытался отойти от своего странного собеседника, которому почему-то хотелось верить. Хотелось, но не получалось, потому что всем известно, что ангелов не существует, что бы там эта чокнутая Ирка ни говорила. Он оглянулся, уже жалея, что сунулся на Пустошь, не вовремя вспомнив, как этот Давыдов с ним разговаривал о каком-то замке. Да и от бабки Гальки только так и смог сбежать. Она ему в последнее время прохода не давала.

– Позволь ему вселиться в твоё тело, – проворковал Люцифер, добавив в голос искру убеждения. Подавлять волю человека было строжайше запрещено, и сейчас он прикладывал всё своё искусство, чтобы уговорить этого мужика стать вместилищем для Мурмура. – Поверь, он сумеет со всем разобраться и даже навестит Давыдова.

– И Гальку вернёт? – спросил Юрчик, шмыгнув носом.

– И Гальку… – Люцифер затормозил, чтобы не ляпнуть лишнего. – Насчёт Гальки не уверен, – наконец ответил он. – Ну так что, даёшь разрешение?

– Да, валяйте, – после почти минутного раздумья, Юрчик махнул рукой. – Даже если ты меня обманываешь, и это демон, мне уже всё равно, я…

Но он не успел договорить, потому что Мурмур, услышавший, что он согласился, быстро переместился в это ужасное, с его точки зрения, тело. Юрчик упал на колени и выгнулся, а когда поднялся на ноги, то в глубине его зрачков промелькнули багровые искры.

– Как же я ненавижу тело этого неудачника, – проворчал Мурмур, поправляя на голове невидимую корону. – Мне кажется, он умрёт от печёночной недостаточности раньше, чем я это тело покину. Придётся его вылечить, чтобы беду на себя не навлечь.

– Вы совершенно беспомощны, – ледяным тоном перебил его Люцифер. – Вы хуже детей, ничего не можете сделать без моего чуткого руководства. Быстро бери агитационный материал и шагом марш в ближайший населённый пункт, и не возвращайся ко мне, пока хотя бы несколько человек не просветишь!

***

Вот уже несколько дней мы работали в прифронтовом госпитале. Что сказать, это было тяжело, но тем не менее гораздо проще, чем моя практика в Аввакумово. Во всяком случае, всё было очень предсказуемо. В основном ранения и инфекционные заболевания, которые тоже не поражали воображение разнообразием. Среди инфекций лидировали кишечные, ну и на втором месте стояли пневмонии.

– Это невыносимо, – простонал Мазгамон, вваливаясь в просторную ординаторскую и падая на диван. – Этот кретин умудрился соскочить с кровати, упал и сломал вторую лодыжку на той же самой ноге!

– О, ты наконец-то выучил анатомию, и до тебя дошло, что лодыжек у человека на каждой ноге две? – Я оторвался от написания истории болезни своего пациента с пневмонией. Его на меня повесили, потому что я был очень разноплановым доктором, спасибо Аввакумово, а здесь в госпитале в основном служили хирурги. Два терапевта и один инфекционист были на разрыв, поэтому не слишком тяжёлые случаи отдавали мне.

– Хватит надо мной издеваться, – Мазгамон закрыл глаза рукой. – За что меня так наказали, приставив к этому поручику?

– Затем, что ты единственный догадался спросить: «А что, есть ещё какая-то лодыжка?», когда Холодов на пятиминутке доложил, что поручик Козлов ночью умудрился упасть с коня и сломать медиальную лодыжку правой нижней конечности, – ответил я, просматривая анализы, вклеенные в историю.

– Но это же не повод делать индивидуальный пост и сажать на него меня! – взвился Мазгамон. – Он же не умирающий, в конце концов!

– Нет, не умирающий, он просто пьяный в драбадан поступил. А пост был нужен, чтобы кто-то быстро сообщил, если поручика посетит белочка. Как его вообще нашли и доставили в госпиталь, вот в чём вопрос? – я хохотнул, вспоминая дежурство этой ночью. – Кстати, удалось выяснить, за каким хреном он попёрся куда-то на лошади, да ещё и в направлении противника?

– Ну, когда он ночью буянил, мне удалось расслышать, что вроде бы этот козёл, пардон, поручик Козлов, хотел какого-то генерала собственноручно в плен взять, – Мазгамон снова упал на диван и на этот раз положил себе на лицо подушку. – Он очухался, спросил, где он находится, и попросил воды. Пока я вставал и отходил к столу, этот Козлов вскочил с кровати и прямо на ногу в гипсе. Она у него предсказуемо подвернулась, и он рухнул прямо на пол всей своей стокилограммовой тушей. В итоге перелом ещё и латеральной лодыжки правой нижней конечности.

Из-под подушки голос Мазгамона звучал глухо, а у меня в голове настойчиво билась навязчивая мысль – подойти к этому уроду и чуть-чуть придавить эту подушку, чтобы он под угрозой гибели вместилища рванул уже домой. Отогнав от себя эту подлую мыслишку, я закрыл историю и потянулся.

– Былин сильно орал? – спросил я, крутанувшись на стуле.

– О-о-о, – Мазгамон стянул с лица подушку и сунул её себе под голову. – Я даже несколько особо забористых выражений записал. Наш командир же рентгенолог, он лично снимки повторные делал. А как орал Холодов… – и он закатил глаза. – Я не стал записывать. То, что он хотел сделать со мной и с Козловым, даже дома в родном Аду не поощряется, как слишком безнравственное и извращённое.

Я тихонько засмеялся, но тут дверь распахнулась, и в ординаторскую влетел Былин, являющийся ко всему прочему командиром госпиталя. Я вскочил, чуть не опрокинув стул. Мазгамон же от неожиданности свалился с дивана на пол, пискнув что-то неразборчивое.

– Отжимаешься, Довлатов? – спросил Былин, бросив на него взгляд мимоходом, когда проходил мимо, направляясь ко мне. – Похвально. Давыдов, вместе с Довлатовым отправляетесь на южную заставу.

– Когда? – спросил я, чувствуя, как сжимается сердце. Не люблю войны и сражения. Я был демоном перекрёстка, меня никогда не тянуло в Легион.

– Прямо сейчас. Поступили сведения, что больше половины личного состава выведены из строя, но это не ранения. Вывезти их пока не могут, так что отправитесь туда, выясните, что произошло, доложите по телефону и подготовите заболевших к эвакуации, – чётко проговорил Былин. – Приказ ясен?

– Так точно, – выпалил я. – Можно поинтересоваться…

– Ничего с твоим Аввакумово не случилось, – перебил меня Былин. Вчера я попросил его как-нибудь связаться с Тверью и уточнить. – Более того, внезапно исчезла аномалия, не позволяющая провести туда нормальную связь, и скоро ты сможешь связаться со своей матерью и невестой. Правда, никто толком не может понять, что произошло, но связывают это с той странной вспышкой. Мы её все видели, в тот день, когда вы сюда приехали.

– Спасибо, – я чуть слышно выдохнул. Ну вот, с ними всё нормально, и можно не дёргаясь ехать на заставу. Правда, со мной за каким-то демоном отправляют Мазгамона. Но это, наверное, чтобы самим от него наконец-то отдохнуть, и чтобы мне не было скучно, и жизнь мёдом не казалась.

Былин развернулся и вышел из ординаторской, а Мазгамон, охая, поднялся на ноги.

– О, как же я ненавижу военных, кто бы знал, – простонал он. – Нет в них никакой тонкости, у них даже интриги все топорные и прямолинейные.

– Зато чаще всего эффективные, – я подошёл к нему. – Иди собирайся. На тебе сумка с перевязкой. К лекарствам я тебя не подпущу, ты наверняка что-нибудь важное забудешь.

– Да не сильно и хотелось, – скривился демон, сделал шаг к двери, но остановился на полпути и повернулся ко мне, добавив шёпотом. – Интересно, а что сейчас братцы делают? Вроде бы никаких признаков Апокалипсиса не заметно.

– Вот кто бы знал, – ответил я задумчиво. – На заставу приедем, осмотримся. Если Апокалипсис всё-таки грядёт, то второй всадник обязательно будет где-то там крутиться, поближе к полю боя. Если мы его увидим, то тут без вариантов будет, а пока нечего паниковать.

– Ненавижу всадников, ещё больше, чем военных, – пробормотал Мазгамон. – Заносчивые твари, любящие унижать бедных простых демонов. Ладно, пойду перевязку собирать, – и он вышел из ординаторской, а я впервые поймал себя на мысли, что согласен с ним. Я тоже терпеть не могу всадников и понятия не имею, что буду делать, если мы всё-таки на кого-то из них наткнёмся.

Глава 2

Выехали мы на южную заставу приблизительно через два часа и практически сразу, буквально через десять километров, намертво засели в глубокой колее. Осень, чтоб её. Дороги размыло, да и перемещение тяжёлых орудий внесло свою лепту, и выделенная нам машина, с трудом пробиравшаяся по этой грязи, в конце концов не выдержала выпавших на её долю испытаний и накрепко увязла.

– Выходи, – сказал я Мазгамону, открывая дверь.

– Куда выходить, ты с ума сошёл? – демон возмущённо засопел.

– Из машины! Ты же не думаешь, что мы её вместе с тобой будем вытаскивать, – и я толкнул его к выходу.

– Но там же дождь идёт! И грязно! – Мазгамон попытался сопротивляться, но я так на него глянул, что он быстренько заткнулся и вышел из машины.

– Потерпишь, – я вылез, стараясь не утонуть в колее, куда мы плюхнулись.

– Крепко сидим, ваше благородие, – наш водитель, рядовой Степанов, ходил вокруг машины и чесал затылок. – Скорее всего, ваша помощь понадобится, чтобы вытащить нашу ласточку.

– Я и не сомневался, – ответил я ему, отходя от колеи подальше.

– А куда вы, ваше благородие? – Степанов удивлённо посмотрел на меня. – Толкать же надо будет.

– Ага, сейчас, – я криво усмехнулся. – Ну, хотя… Коля, ты будешь толкать машину?

– Нет, – Мазгамон подошёл ко мне. – Я и так все ботинки вымазал. Если ещё начну что-то толкать, то буду похож на свинью в апельсинах. Денис, почему ты меня постоянно заставляешь заниматься странными и совершенно противоестественными вещами? – он обвинительно ткнул в меня пальцем.

– Прости, что? – я посмотрел на него удивлённо. – Коля, ты можешь облегчить свои мучения вот прямо сейчас. Просто иди домой, и всё, – предложил я ему, добавив в голос вкрадчивых ноток демона перекрёстка.

– И предлагаешь постоянно заниматься какими-то извращениями, – поморщился Мазгамон и отвернулся, с любопытством глядя на застрявшую машину. – Может, нашему водителю контрактик небольшой подсунуть, ну, чтобы доехали с ветерком и больше нигде не застревать? – прошептал мне на ухо демон перекрёстка, чуть ли не заискивающе глядя в глаза.

– Себе его предложи, – прорычал я и прикрыл глаза, чтобы не прибить это недоразумение, считающееся по какой-то ошибке моим другом.

– Ты никогда не ищешь лёгких путей и не стремишься к самосовершенствованию, да ещё и других с пути истинного сбиваешь, – насупился Мазгамон, отворачиваясь от меня и складывая руки на груди.

Мы замолчали и почти минуту стояли, глядя то на машину, то друг на друга. Наконец Степанов не выдержал.

– Может быть, я за подмогой схожу в часть? – спросил он неуверенно, понимая, что мы не собираемся вытаскивать наше средство передвижения руками.

– Зачем? – я раздражённо нахмурился. – Ты отойдёшь оттуда или нет? Долго я ещё ждать буду, пока ты, рядовой, красотами налюбуешься?

– А как же…

– Мы маги, – закатил глаза Мазгамон. – И вытащим эту рухлядь с помощью дара! Если, конечно, наш командир не решит, что физический труд может нас облагородить, и не заставит выкапывать машину лопатами. Или как ты вытаскиваешь застрявшую технику, когда рядом нет одарённых?

Степанов не ответил. Он перевёл взгляд на меня, а потом хлопнул себя по лбу, просиял и быстро отошёл в сторону, предоставив мне спокойно применять дар, не думая о том, что могу его задеть и как-то навредить.

– Лучше бы всё-таки контракт. Способ проверенный и не такой энергозатратный, – пробурчал Мазгамон, но замолчал, встретившись с моим взбешённым взглядом.

Призвав дар, я воспользовался последовательно заклинаниями уменьшения веса и левитации. В управлении левитируемым предметом необходима постоянная концентрация. Нужно каждую секунду контролировать действие заклятья и положение предмета в пространстве. Осторожно опустив машину на более-менее твёрдую землю, я вернул ей вес и махнул рукой водителю, говоря таким образом, что всё нормально, и можно ехать.

– Ну почему здесь нет нормальной телепортации? – бубнил Мазгамон у меня над ухом. Мы с ним сидели позади водителя, и наш разговор Степанов не слышал.

– Потому же, почему здесь нет целительской магии. Таковы законы этого мира, – тихо ответил я, злобно покосившись на него. Я специально сел с ним рядом. Этот кретин совершенно не умел держать язык за зубами, а так хоть водитель нас не слышит.

– Это несправедливые законы, – Мазгамон скрестил руки на груди, глядя на капли, сползающие по стеклу. – Почему их никак нельзя обойти?

– Кто бы знал, как дико в устах демона звучат слова о справедливости, – прошептал я. – Как тебя, Коленька, ещё не разорвало вдребезги и пополам?

– Что ты говоришь? – Мазгамон повернулся ко мне и принялся хмуро разглядывать. – Я не расслышал.

– Я говорю, что никакого ограничения на телепортацию здесь нет. Оно было временным и связанным с аномалией Мёртвой пустоши. Былин сказал, что аномалия странным образом рассосалась, так что сейчас смогут связь по всей стране наладить и, скорее всего, займутся телепортами, хотя бы индивидуальными, – пояснил я, отметив про себя, что Володя пытается расслышать, о чём же шепчутся двое курсантов, которых он везёт на заставу. Может быть, именно поэтому мы застреваем?

– Скорее бы, – выпалил Мазгамон.

– А ты вообще собираешься домой возвращаться? – спросил я, разглядывая его надутую физиономию. – К жене, к розовой курице, что ты там ещё оставил, когда драпал со всех ног?

– Ну что ты вечно ко мне придираешься? – поморщился демон. – Конечно, я когда-нибудь вернусь. Но не раньше, чем мы убедимся в том, что там для меня безопасно.

– Интересно, как мы будем в этом убеждаться? – спросил я на грани слышимости и отвернулся от него, глядя в окно на проплывающий мимо безрадостный пейзаж.

Я повернулся к окну на своей стороне, и мы замолчали. Не знаю, о чём думал Мазгамон, не исключено, что о розовом зайце, я же пытался представить себе, что ждало нас на заставе. Какая-то эпидемия без уточнений симптомов звучит как-то расплывчато.

Визг тормозов прервал мои размышления. Машина остановилась, нас с Мазгамоном бросило вперёд, и я больно ударился о спинку переднего сиденья. Негромко матерясь, я приоткрыл ауру и быстро залечил свой ушиб. После чего схватил за плечо Степанова, но тот безвольно откинулся на сидение, и до меня донёсся негромкий храп.

– Что за… – начал я, но тут дверь с пассажирской стороны открылась, и рядом с водителем сел Велиал, собственной персоной. – А, ну понятно. Я могу поинтересоваться, что тебе нужно?

– Я не буду ходить вокруг да около, – Велиал явно не был настроен на продолжительную беседу. – Мне нужен мой лук, Фурсамион.

– И ты решил поискать его здесь, в нашей машине? – я саркастически усмехнулся. – Думаешь, Мазгамон его в перевязку случайно засунул?

– Я знаю, что он у тебя, хоть я и не чувствую его ауру. Мне один лич нашептал, что ты воспользовался его умным советом, чтобы скрыть лук от меня, – проговорил Падший медленно, стараясь держать себя в руках.

– Надеюсь, ты этого старого козла похоронил в его руинах. Я бы не стал ему доверять, меня он смог довольно мастерски подставить в своё время, – хмыкнул я, даже не желая представлять, что именно с черепушкой сделал Велиал, когда рыл носом землю в поисках своего оружия.

Насколько я помню, если, конечно, легенды не врали, лук – это не просто оружие, а запечатанная часть силы самого Падшего. Как корона Мурмура. Но это не точно, и проверять эти слухи мне совершенно не хотелось.

Глаза Падшего полыхнули кроваво-красным огнём. Он пристально посмотрел на меня, а я прямо чем-то задним чувствовал исходящую от него ярость. Он бы с радостью выпотрошил меня прямо здесь, но проблема заключалась в том, что в этом случае Велиал не смог бы всё равно заполучить свой лук. Приватность хранилищ гарантировалась самим существованием Астрала, и я должен был отдать ему лук добровольно, коль скоро тот принял меня за своего временного хозяина. И если про лича он не соврал, то и сам прекрасно понимал это.

– Так, давай по-другому, – медленно протянул Велиал. – Угрожать твоим близким бесполезно?

– Твой лук может убить тебя самого? – спросил я в ответ, разглядывая ногти.

– Ты мне угрожаешь? – прищурившись, задал вопрос Падший.

– Интересуюсь, – поправил я его. – Так как, если я, к примеру, выстрелю из твоего лука в тебя, то смогу поразить одно из самых первых творений божьих?

– По идее – нет, – наконец ответил Велиал. – Но пробовать мы не будем.

– Как скажешь, – я мило улыбнулся. Наши взгляды встретились, и мы замолчали, разглядывая друг друга. Ему всё ещё нужен был лук, а я всё так же не любил, когда на меня давят.

– Вы чего это, а? – заёрзал рядом со мной Мазгамон. – Фурсамион, ну, отдай ты ему этот проклятый лук, ну ты чего? Ты слышал, что он про твоих близких говорил? Слышал, да? А ведь самый близкий здесь я. Ты представляешь, что он со мной сделает, если ты ему лук не отдашь?

– Что? – Мы с Велиалом вдвоём посмотрели на него, при этом Падший потёр висок, глубоко задумавшись. Почти минуту мы молча рассматривали всё больше нервничающего демона, а потом Велиал протянул:

– Он с тобой постоянно рядом находится? – Я осторожно кивнул в ответ, а Падший покачал головой. – Сочувствую. Чего ты хочешь за лук?

– Сделку, – ответил я, не без удовольствия глядя, как сыграли на его человеческом лице желваки.

– Что ты сказал? – Велиал начал раскрывать ауру, и машину качнуло, а рядового Степанова прижало к окну. Но он не проснулся, а только всхрапнул.

– Сделку, Велиал. Самую настоящую полноценную сделку, – ответил я невозмутимо, не отводя взгляда от его полыхающих глаз. – Ты подпишешь договор, что никогда и ни при каких обстоятельствах не станешь причинять вред ни мне ни моим близким, друзьям и родственникам ни в одном поколении, и останавливать тех, кто будет планировать подобные дела. Не искать их намеренно, до такого я тебя опускать не собираюсь, а если, допустим, на совещании шишек Ада ты нечто подобное услышишь от предполагаемого Мурмура, то посоветуешь ему так не делать. Взамен я прямо сейчас отдам тебе лук.

Велиал молчал долго. Так долго, что Мазгамон снова заёрзал и открыл рот, чтобы что-то ляпнуть не по делу.

– Заткнись! – рявкнул Падший, не дав ему сказать ни слова, а потом снова посмотрел на меня. – Я согласен. Давай договор!

Не отрывая от него взгляда, я протянул руку. На раскрытой ладони практически сразу материализовался скрученный свиток договора. Раскрыв его, я углубился в чтение, время от времени посматривая на Велиала. Никаких подводных камней в договоре не было, я всегда честно вёл и веду дела. Вынув из воздуха перо, поставил свою подпись и протянул договор Падшему.

Велиал изучал договор долго. Он чуть ли не лизнул буквы, видимо, чтобы проверить, не изменятся ли они. Затем нехотя протянул руку, и на договоре засияла огненная подпись. Вспыхнув ещё один раз, подпись потухла, и Падший швырнул мне свиток.

– Лук, быстро!

– Твоя копия, – я протянул ему один экземпляр и рухнул в Астрал в своё хранилище. Наверное, со стороны это смотрелось странно: я замер, глядя невидящим взглядом куда-то в пустоту, а с моей руки исчезал договор.

Сунув договор в ячейку, я вытащил лук, колчан со стрелами и открыл глаза, сидя на заднем сидении военной машины.

– Держи, – я протянул ему оружие, начавшее светиться, когда лук почуял, что его хозяин находится близко. – Я даже не буду спрашивать, зачем он тебе.

– И не спрашивай. Меньше знаешь, крепче спать будешь, – Велиал быстро пересчитал стрелы. – Двух не хватает.

– Я стрелял из него, – пожав плечами, я повернулся к Мазгамону, смотревшему на меня с отвисшей челюстью. – Что?

– Ты вообще не мог до него дотронуться, никто не может, – пролепетал демон.

– Ну не зря же моя аура похожа на его, – отмахнулся я от Мазгамона. – Что случилось с Мёртвой Пустошью?

– А что случилось с Пустошью? – он ухмыльнулся, но так ничего конкретного не ответил.

– Ты получил что хотел, может, уберёшься уже? – спросил я, понимая, что ничего важного от Падшего я всё равно не смогу узнать.

– С тобой крайне неприятно иметь дело, Фурсамион, – Велиал поморщился и вышел из машины.

Как только дверь за ним захлопнулась, меня скрутило так, как никогда раньше. Закусив губу до крови, я скрючился на сиденье, прижав руки к животу. На глазах выступили слёзы, а все силы уходили только на то, чтобы не застонать. Прямо передо мной материализовалась Мурмура, появившись на коленях замершего Мазгамона. Курица распахнула крылья и обняла меня ими. Сразу стало немного легче, и боль начала отступать. Я смотрел, как золотистые перья моего фамильяра начинают всё больше светиться, а когда машину озарила яркая вспышка, Мурмура разомкнула свои крошечные объятия и, тряхнув головой, тут же исчезла с громким хлопком.

– Что с тобой, Фурсамион? – Мазгамон смотрел на меня с ужасом, отмерев только тогда, когда курица исчезла. Сам демон как-то помогать не спешил. Не потому, что не хотел, просто не знал, что делать. – Ты умираешь? Да? Умираешь?

– Не дождёшься, – прохрипел я, откидываясь на спинку и вытирая со лба пот. У меня явно повысился уровень, но насколько, я понять не мог. Кое-как сев, попробовал раскрыть ауру. Сразу стало немного легче. Закрыв глаза, я наслаждался дуновением непонятно откуда взявшегося ветерка, а когда свернул ауру, то увидел, что глаза Мазгамона напоминают плошки. – Что?

– Из твоей ауры исчезли любые намёки на демонические метки. Но и ангельских нет. Что ты такое, Фурсамион? – заорал он, отпрянув от меня.

– Я не знаю, – потерев лоб, я выпрямился. – Понятия не имею, но думаю, что скоро это выяснится. Буди нашего рядового, сейчас это можно сделать, и поедем уже узнавать, что там за эпидемия такая.

***

– И как долго мы будем здесь торчать? – недовольно спросил брата Михаил, разглядывая ворота одного из замков, к которому они подошли, чтобы уже окончательно не свихнуться от скуки и общества друг друга.

По непонятным для архангела причинам он был в этом мире слаб. Настолько, что был несильно отличим от обычного смертного, скорее, неслабого одарённого, но для Михаила это было практически равнозначно. Даже Люцифер обладал большей силой, черпая её непосредственно из Преисподней. А вот сила Небес для Михаила была закрыта, и это его удручало настолько, что он начал ненавидеть этот мир уже через полчаса общения с братом, а через час только и сожалел о том, что не может устроить здесь Апокалипсис.

– Пока не явится Велиал, – раздражённо повёл плечами Люцифер, проведя рукой по выгравированным на воротах рунам. Они засветились ярким синим светом, и раздался оглушительный хлопок, после которого Люцифера отбросило от ворот метров на пятьдесят. – Да чтоб вас всех! Где его демоны Ада носят? Как он мог бросить нас и куда-то свалить!

– Почему ты думаешь, что брат нам поможет? – прищурился Михаил, продолжая изучать символы.

В них было что-то не так. Явной противоангельской защиты на воротах не было. Но тогда, почему Люцифера отбросило от них так далеко? Он протянул руку и прикоснулся к створке, пропуская через ладонь совсем немного своей силы, раскрывая ауру. Отбросило его немного дальше, чем до этого Люцифера, но в отличие от него, Михаила перевернуло в воздухе, и он рухнул на живот, пробороздив ещё несколько метров, забивая нос, глаза и рот песком, пылью и пеплом Мёртвой Пустоши.

– Потому что он пробыл здесь гораздо больше нашего и всегда мог адаптироваться к любой обстановке, – подошёл к пытающемуся подняться на ноги брату Люцифер и подал руку, чтобы помочь.

Михаил удивлённо посмотрел на него, но принял помощь, вцепившись в руки и, наконец, поднимаясь на ноги. Скептически себя осмотрев, он даже не стал отряхиваться. Всё равно было бесполезно, а тратить силы, чтобы вернуть костюму белоснежный цвет, было в текущих реалиях нерационально.

– А вы кто такие? – раздался за их спинами приглушённый женский голос. Братья переглянулись и синхронно развернулись, приоткрывая свои ауры. Тень крыльев нависла над Пустошью, заслоняя только-только заглянувшее сюда солнце.

Прямо перед ними стояли пять старушек, скептически осматривающих братьев с ног до головы. Они были одеты в странные костюмы, от которых веяло защитной аурой. На шее у каждой красовался артефакт, при помощи которого вселиться в их тела никому из демонов было невозможно. На руках красовались браслеты, не дающие проникнуть в разум ангельской песне, а оружие, которое каждая из них держала в руках, заставило волосы на голове каждого из братьев зашевелиться.

– Похоже, я знаю, куда делся пропавший легион под руководством Азафеила, – оторопело пробормотал Михаил, уловив ауру не менее десяти ангелов от пепла, покрывающего лезвия кинжалов и топоров. – Эм, простите, мы здесь случайно оказались, – улыбнулся он доброжелательной улыбкой и сделал шаг вперёд. Старушки сразу же направили на него оружие, также доброжелательно улыбаясь.

– Случайно в Мёртвую Пустошь не забредают, сынок, – проворковала одна из них и вытащила из кармана какую-то ёмкость. Подойдя к ним, она плеснула в лица обоим заговорённой водой, продолжая наблюдать за их реакцией, поигрывая мясницким топориком в руках. Люцифер тряхнул головой, стряхивая с себя капли, и огорошено уставился на местную жительницу. В любом другом из миров от этого отряда не осталось бы и пепла, но здесь ему приходилось терпеть и как-то решать назревающий конфликт мирным путём.

– Не демоны и не изменённые, – вынесла вердикт старушка. – Так что вы здесь забыли, сынки, это опасное место. Такие молодые, красивые, а на верную смерть отправились. Чего вам дома не сидится? – ткнула она пальцем в Люцифера, вопросительно подняв бровь.

– Мы… Мы здесь оказались случайно. Нам даже не известно, где, собственно говоря, мы находимся, – вкрадчиво проговорил Люцифер. – Нас привёз сюда и оставил наш брат.

– А, и такое бывает, – махнула рукой с зажатым в ней кинжалом стоявшая поодаль пожилая женщина. – Наследство не поделили?

– Можно и так сказать, – совершенно не понимая, что происходит, пробормотал Михаил, не сводя взгляда с оружия в руках старушек. В принципе, можно было избавиться от них без особых проблем, но приказ свыше был предельно чётким, и его ни в коем случае нельзя было нарушать. Да и одна царапина от такого кинжала в этом мире, где сила Небес была ему недоступна, могла очень печально сказаться на его здоровье.

– Эх, ладно, Ильинична, чего делать с ними будем? Сгинут же. Я чувствую, как к нам стая изменённых волколаков приближается, а эти хилые совсем, сомневаюсь, что нож в руках вообще держать умеют, – обернулась к своим соратницам женщина, не так давно поливавшая братьев водой.

– А чего делать, выводить их надо. Вон, солнце опять скрылось, значит, гроза через тридцать пять минут начнётся, – ответила Матрёна Ильинична. – Вот что, Никитична, давай, тащи их в деревню, сдавай Галке, она всё равно Юрку потеряла. Делать ей особо нечего, пусть за бедолагами приглядит, пока не вернёмся. А дальше решать будем. Не нравятся мне эти тучи, – и она посмотрела на небо. Михаил спохватился первым, запечатывая свою ауру. Люцифер проделал то же самое, но светлее от этого не стало. Над ними действительно висела огромная туча, в которой то и дело пробегали разряды молний.

– Ты же сказал, что избавился от аномалии, – процедил на грани слышимости Люцифер, буравя Михаила злобным взглядом.

– Не ори, думать надо, – протянул архангел и решительным шагом направился за Никитичной, пригласившей их следовать за собой в деревню, указав путь кинжалом, зажатым в руке.

– Ну, пойдём, посмотрим, что здесь происходит. А, Велиал, скотина, мог бы и предупредить об опасности, – улыбнулся старушке Люцифер, выходя на едва заметную тропинку.

Глава 3

Машина въехала в приоткрытые ворота, которые сразу же начали закрываться. Значки на наших мундирах одновременно полыхнули и загорелись зелёным цветом, который я, похоже, скоро буду ненавидеть.

– Чего это они? – Мазгамон чуть шею не свернул, пытаясь в окно рассмотреть, как закрывают ворота.

– Мы находимся в зоне боестолкновений. Так что быстрое открытие и закрытие ворот – это всего лишь одна из мер безопасности, – рассеянно ответил я, глядя, как из приземистого здания, сильно углублённого в землю, выскакивает, судя по форме, майор, чтобы нас встретить.

– Но нас даже не проверили, – зашипел Мазгамон, а машина тем временем начала останавливаться.

– Проверили на подъезде. Не тупи, ты что, не видел идентификационную сеть, сквозь которую мы проезжали? – я бросил на него быстрый взгляд и вышел из машины. – Курсант Давыдов, – представился я майору, подошедшему ко мне.

– Майор Васильев, – он посмотрел на Мазгамона, только что соизволившего выйти. – А это…

– Курсант Довлатов. Его, хм, укачало, – я отвечал быстро, не давая демону открыть рот. – Что у вас произошло?

– Не знаю, – Васильев потёр лоб. – Идёмте, это лучше видеть.

Он пошёл впереди нас, показывая дорогу. Шли мы вниз, у здания оказался как минимум один подземный этаж, что, в общем-то, было разумно. Васильев остановился перед массивной металлической дверью, охраняемой двумя бойцами.

– Только что ещё одного притащили, – сказал один из них. Бойцы были чем-то явно напуганы, настолько, что позволяли себе нарушать устав, и Васильев их не одёргивал. Видно было, что ему тоже не по себе.

– Вашу мать, – процедил майор и указал на дверь. – Открывайте, полковник Былин докторов прислал.

Дверь медленно приоткрылась. Как по мне, так не хватало только скрипа, чтобы полноценно охарактеризовать царящую вокруг атмосферу. Я как-то запоздало понял, что мы не надели защитные костюмы. С другой стороны, если это инфекция, передающаяся воздушно-капельным путём, то мы уже заразились, как только вышли из машины.

Майор зашёл в открывшуюся дверь, и мы с Мазгамоном поспешили за ним. Это был какой-то большой зал, переоборудованный в огромную палату. Всех заболевших отделяли друг от друга только тряпичные перегородки. Подбежавший фельдшер протянул нам перчатки и указал на ближайшую кровать.

– Что с ними со всеми? Если бы я не знал, что это невозможно, то решил бы, что они одержимы, – быстро проговорил он. Я же смотрел на его значок. Как только мы подошли поближе, его змеюка перестала светиться, снимая с него всю ответственность и перекладывая её на нас.

– Не-е-е-т, – протянул одержимый демоном Мазгамоном курсант Довлатов. – Быть такого не может. Такое массовое вселение ни одна канцелярия не одобрила бы. Если только это не легионеры, и не готовится вторжение. С другой стороны, зачем легионерам тела смертных при вторжении? Все эти условности были бы отменены на высшем уровне, и демоны явились бы в истинном обличье. Но Велиал нам бы об этом сказал? Хотя, Денис, зачем ему тогда в этом случае лук? Ох, не нравится мне всё это.

– О чём он говорит? – фельдшер подозрительно посмотрел на успевшего себя накрутить Мазгамона. Я же показал демону кулак так, чтобы никто не видел, и поспешил успокоить этого сержанта.

– Он рассуждает вслух о гипотетической одержимости. Николай Владимирович любит рассуждать вслух, правда, иногда не по делу. Почему вы решили, что они одержимы? – и я направился к тому пациенту, на которого указал фельдшер.

И тут пациент, привязанный к кровати, рванулся в своих путах, словно пытался наброситься на меня. При этом его глаза горели нездоровым огнём, а лицо перекосилось от гримасы ненависти.

– Рядовой И. С. Сомов, – прочитал я на табличке, прибитой к кровати. – И что же на тебя нашло, рядовой Сомов? – тихо, на пределе слышимости, спросил я.

– Вот видите? – устало проговорил фельдшер. – Этот ещё не самый буйный. Что с ними, доктор?

Я удивлённо посмотрел на него. Впервые меня здесь, в армии, назвали просто доктором. Но эти люди, похоже, были уже на грани.

– Ну, нет, это точно не одержимость, – послышался за спиной голос Мазгамона. – Где вы такого тупорылого демона найдёте, в крайней степени шизофрении? Да ещё и много демонов, – добавил он, заглянув за условную перегородку к другому пациенту. – А, может, сейчас всех неугодных ссылают сюда? Посмотрели, что труд и земля номер тринадцать делает из демона какого-то неподдающегося здравому смыслу и логике монстра, вот и решили закрепить успех, так сказать, – прошептал мне на ухо Мазгамон.

– Ага, теперь ходи и бойся, что сам превратишься в нечто непонятное, – огрызнулся я. – Хотя для тебя исход будет исключительно таким же, как для всех этих бедолаг.

– Почему ты вечно меня оскорбляешь? – обиженно отвернулся от меня демон перекрёстка и непозволительно близко подошёл к пациенту.

Рядовой в это время начал с такой силой дёргаться, что смог порвать путы. Сомов вцепился в руку нерасторопного Мазгамона и завалил демона на кровать, начиная без всякого сожаления душить.

Рванувшие на помощь солдаты, выполняющие роль санитаров, ловкими и уже привычными движениями что-то вкололи буянящему пациенту и смогли разомкнуть тому руки, высвобождая из захвата уже посиневшего Мазгамона.

– Это психоз, – я задумчиво смотрел на беснующегося бойца. – Массовый психоз. И это не инфекция, иначе вы бы тоже уже заболели. Где-то я такое уже видел, – я потёр подбородок, стараясь не обращать внимания на тяжело и часто дышащего Мазгамона, потирающего шею.

Картина была знакомая, я точно нечто похожее уже видел, причём именно как демон перекрёстка, а не как Денис Давыдов. Как Денис я такое вижу впервые.

– А что это за пятна такие? – Мазгамон удивительно быстро очухался, взял себя в руки и начал действовать более рационально. Он бубнил уже за перегородкой, я даже не заметил, как демон туда зашёл. – Да не рвись ты, мешаешь. О, и на ногах тоже. Денис, а эти пятна не заразные?

– Какие пятна? – я встрепенулся и бросился к нему. – Что ты здесь де…

Не договорив, я замер, глядя на склонившегося над пациентом Мазгамона. Этот придурок сильно наклонился, что-то разглядывая на животе совсем молодого парня, бьющегося в своих мягких оковах. Похоже, жизнь этого кретина ничему и никогда не учит.

– Вот пятна, – Мазгамон выпрямился и указал на живот, а потом на ноги. На коже действительно было много слившихся геморрагических пятен. Голень одной ноги была уже просто красной, и эта гиперемия напоминала рожу, во всяком случае, очень была схожа с языками пламени.

– Вот чёрт, – я побежал к растерянному федьдшеру. – Помоги мне, – и принялся закатывать на ногах «моего» пациента штанину. – Почему ты о них ничего не сказал? – рявкнул я на сержанта.

– Их не было, – он уставился на геморрагии как баран на новые ворота. – Правда, не было, клянусь!

– Что происходит? – ко мне подошёл майор, наблюдавший за нами в отдалении. – Вы знаете, что с ними? Это инфекция?

– Нет, я уже говорил, что это не инфекция, – ответив, я закрыл глаза и прошептал. – Огонь святого Антония.

После этого провалился в воспоминания из той, прежней жизни. Демона вызывал молоденький священник в монастыре одного из миров. Это было очень необычно и очень хорошо поощрялось. Всё-таки святоши – лакомая добыча для любого демона перекрёстка. Мне повезло, я принял вызов первым.

В монастыре полыхала эпидемия, все монахи были похожи на одержимых, но экзорцизмы не помогали. Вдобавок ко всему на телах заболевших монахов начали появляться пятна, потом их начинали бить судороги, у некоторых открывались кишечные кровотечения. Смерть была настолько мучительной, что священник не выдержал и вызвал демона. Он готов был рискнуть своей бессмертной душой, чтобы избавить братьев от мучений.

Эта сделка меня тогда очень хорошо подняла по карьерной лестнице, ну а потом случился тот случай, когда Асмодей собственноручно отправил меня в реанимацию… В общем, неважно. А важно было другое: эти пятна называли «огнём святого Антония». Я знаю, что здесь произошло, но нужно было убедиться.

– Давыдов! – я резко открыл глаза. Передо мной стоял майор, и недоумённо хлопающий глазами Мазгамон. Фельдшера видно не было. – Что с моими людьми?

– Господин майор, вы хлеб сами печёте? – спросил я, тряхнув головой, прогоняя воспоминания, вызвавшие во мне непонятное отторжение.

– Нет, – Васильев даже растерялся от этого вопроса. – В деревне соседней закупаем, а что?

– Покажите мне его, – твёрдо сказал я, и тут к нам подбежал фельдшер.

– У них, у всех такие пятна появились, – выпалил он. – Что это? Какое-то кровотечение?

– Да, почти, – я кивнул своим мыслям. – Но больше всё-таки мозг страдает. Покажите мне хлеб, – почти по слогам повторил я.

– Денис, ты есть, что ли, захотел? – нахмурившись, спросил Мазгамон.

– Заткнись, – бросил я ему, вопросительно посмотрев на майора.

– Идём, – немного подумав, ответил Васильев и направился из палаты.

Я пошёл за ним, а за мной почти бежал Мазгамон. Шли мы недалеко. Кухня располагалась за соседней дверью. Двое парней в огромных поварских колпаках варили что-то в огромных кастрюлях. Пахло, кстати, вполне съедобно.

– Кирьянов, покажи курсантам хлеб, – распорядился майор.

– Какой? – тут же отозвался один из поваров и, в ответ на мой вопросительный взгляд, пояснил: – Хлеб мы закупаем, но я бездрожжевые лепёшки пеку. Некоторым они больше нравятся.

– Муку где берёшь? – деловито спросил я, подходя к столу и беря протянутую булку. Бросив её на доску, принялся резать, чтобы внимательно рассмотреть, что у неё находится внутри.

– Из гарнизона с остальными продуктами привозят, – вместо повара ответил Васильев.

– Это хорошо, – пробормотал я, внимательно разглядывая нарезанные куски. – Есть! – воскликнув, я жестом подозвал к себе Васильева и Мазгамона, показывая им чёрно-красные вкрапления, отчётливо видимые в белом мякише.

– Что это? – Васильев хмуро разглядывал эти вкрапления, и на его лице застыло брезгливое выражение.

– Это спорынья, – я бросил заражённый хлеб обратно на доску. Почему-то сильно захотелось помыть руки, несмотря на то, что я всё ещё был в перчатках. – Болезнь называется эрготизм. Ваших людей отравили, господин майор. Вы, скорее всего, предпочитаете лепёшки, которые печёт ваш повар, как и все, кто остался на ногах.

– Вы уверены, Давыдов? – майор смотрел на меня, не мигая.

– К сожалению, да, – я посмотрел на него сочувственно.

– Кирьянов, проверь, – глухо произнёс майор. – Хлеб сегодня на стол не ставить! Лепёшек побольше напеки. Вы сможете их вылечить?

– Я не знаю, – я стиснул зубы. – Противоядия не существует. Будем пытаться, что нам ещё остаётся. Но при таком поражении нервной системы их нежелательно перевозить. Дорога слишком дальняя и плохая. Я свяжусь с полковником Былиным и попрошу прислать ещё хотя бы пару фельдшеров и побольше лекарств с реанимационным оборудованием, просто на всякий случай.

– Да, хорошо, – майор потёр переносицу. – А я, пожалуй, навещу эту проклятую деревню. Проблема в том, Давыдов, что мы находимся фактически на вражеской территории, так что всякое возможно. Но просто так я этого точно не оставлю! – и он ударил кулаком по ладони.

– Не наделайте глупостей, господин майор, – я смотрел ему прямо в глаза. – Нужно сначала выяснить, был ли это злой умысел, и только потом предпринимать что-то радикальное.

– И как это выяснить? – спросил Васильев язвительно. – Вряд ли пекарь, у которого мы хлеб закупаем, сразу же сознается.

– Очень просто, нужно выяснить, заболел кто-то из местных или нет, – снова встрял Мазгамон. – Если заражённое зерно перемололи в муку по ошибке, то таким вот хлебушком со странной начинкой кормили всех, и своих тоже. Ну а если ни одного «одержимого» в деревне нет, то тут даже спрашивать не о чем.

– Ты иногда говоришь удивительно здравые вещи, – сообщил я Мазгамону, удивлённо глядя на него. – Может, тебя почаще душить нужно? Недостаток кислорода, похоже, неплохо стимулирует твою мозговую деятельность.

– Я не тупой, что бы ты обо мне ни думал, – огрызнулся демон.

– Вы же поможете мне разобраться? – немного подумав, принял решение майор. – Поедете со мной в деревню и посмотрите на больных, если нам кого-то попытаются подсунуть?

– Ну-у, – протянул я. Ехать и кого-то разоблачать не хотелось, а с другой стороны, если они действительно не знают, что мука заражена спорыньёй? – Если не получим другой приказ, – наконец, сказал я. – А пока мы с курсантом Довлатовым начнём лечить наших парней и свяжемся с полковником Былиным.

– Я сам с ним свяжусь, – Васильев направился к выходу из кухни. – Если что-то будет непонятно, тогда вы присоединитесь.

– Может, сделку заключим? – зашептал Мазгамон, когда мы уже шли по коридору к палате. – Ну, Фурсамион, ну что тебе стоит? Раз – и все здоровы, это же круто!

– Ни слова о сделках, могущих повлиять на исход заболеваний, ты меня понял? Ни с каждым отравившимся по отдельности, ни с командиром. Если узнаю, не обижайся, – улыбнувшись демону улыбкой голодной акулы, я стремительно вошёл в палату, стараясь не прислушиваться к бормотанию про то, что я козёл, и что сам даже с Велиалом умудрился договорчик подписать, а бедному демону перекрёстка всё время по рукам бью.

Ладно, не до задетых нежных чувств Мазгамона сейчас. Надо все нейролептики, какие есть, собрать и растворы. Дальше тянуть уже нельзя. И я, отловив носящегося по палате фельдшера, начал скороговоркой надиктовывать ему назначения.

***

Велиал открыл глаза, осматривая уставшим взглядом Мёртвую Пустошь. Хорошо, что аномалию им удалось убрать без особых проблем, и теперь можно было перемещаться в пространстве, используя свои способности. На небольшие расстояния, правда. Но и короткими прыжками добираться до места явно было проще, чем пилить на обычном транспорте этого мира.

Вокруг царила подозрительная тишина, и нигде, вплоть до горизонта, не было видно ни одного движения. Лишь несколько раскатов грома и сгущающиеся над Пустошью тучи навевали на Падшего непонятную тревогу.

– Ну и где они? – сквозь зубы процедил Велиал, стараясь сконцентрироваться и почувствовать сущности двух архангелов, которых он оставил здесь на какие-то несколько часов.

Ничего! Лишь лёгкий остаточный фон их аур царил вокруг. Приложив руку ко лбу, Падший выругался сквозь зубы и присел на корточки, рассматривая следы, отпечатанные в пыли и прахе этих проклятых несколько веков назад земель. Судя по всему, братья не стали его слушать и пошли к стоявшему в отдалении от места их появления замку.

– И чего вам не стоялось-то на одном месте? – прорычал Велиал, поднялся и чуть ли не бегом двинулся в сторону замка, куда вели следы его взбалмошных младших братьев. – Михаил! Люцифер! – он остановился возле ворот и, усилив голос, позвал архангелов.

Звук его голоса разнёсся по Пустоши, вспугнув стаю изменённых ворон, больше похожих на раскормленных летающих телят, по крайней мере, размерами. В небе сверкнула молния, и начал идти мелкий, противный дождь. Усилившийся ветер, сформировался в небольшие смерчи, быстро затерев все следы, по которым Падший мог хоть немного ориентироватьс.

– Да что б вас всех! – саданул он кулаком по воротам замка. Их окутало приятное голубоватое свечение, и Велиала отбросило назад на приличное расстояние прямо в центр одного из вихрей. Выбравшись из него, выплёвывая изо рта пыль, Падший сжал кулаки, усмиряя вырывающееся из него раздражение, чтобы ненароком не уничтожить здесь всё живое. – Фурсамион! Я уже ненавижу этого мелкого демона, – процедил Велиал, почувствовав знакомую ауру от активизирующейся на его прикосновения защиты.

Внезапно он ощутил чужое присутствие. Неприятное, липкое и такое знакомое. Подняв голову, он всмотрелся в тучи и усмехнулся, призывая свой лук и беря его в руку.

– Покажитесь, – тихо и требовательно произнёс он, расправляя свою ауру на всю мощь. Тень от крыльев накрыла Пустошь, захватывая большую часть Петровки.

– Велиал, – прямо в воздухе, высоко в небе, начали проявляться силуэты четырёх всадников, лица которых были скрыты глубокими капюшонами. Молнии начали бить чаще, а от участившихся раскатов грома дрожала земля.

– Что вы здесь забыли? Вас сюда никто не звал, – тихо и твёрдо проговорил Падший, и в его глазах начали пробегать красные молнии. Ещё только этой четвёрки здесь не хватало.

– Двое братьев здесь, вместе на этой земле. Каждая их встреча приводит к одному и тому же финалу, и никто не в силах изменить это, – прогремел голос одного из всадников. Спускаться вниз, как и приближаться к плохо контролирующему себя архангелу, никто из них пока не спешил.

– Вам нечего здесь делать. Они здесь не для этого. Этот мир не будет разрушен, – как можно уверенней проговорил Велиал. Ему бы тоже хотелось в это верить, но пропажа оставшихся наедине братьев не внушала оптимизма.

– Не говори ерунды, – рассмеялся ещё один, облачённый во всё чёрное.

– Убирайтесь отсюда, – стиснул зубы Падший, не понимая, почему он должен был разбираться с этим неприятным явлением, каким являлись всадники.

– Ты не вправе нам приказывать. Что ты делаешь? – сбавил тон тот, кто был облачён во всё красное, увидев, как Падший накладывает на тетиву сразу четыре стрелы. – Ты где его нашёл? Он же считался утерянным! И вообще, ты нас убить не можешь, мы творения…

– Проверим? – ласково улыбнулся Падший, натягивая тетиву. Воздух вокруг Велиала начал сгущаться, а фигуру юноши окутало приятное, успокаивающее сияние.

– Мы будем жаловаться! – прокричал всадник, восседающий на белом коне, и, развернувшись, пришпорил скакуна, уносясь куда-то ввысь первым.

– Да-да, считай, что докладная на тебя обеспечена! Больше мы не станем отвечать за опоздание, если эти агрессивные братья набросятся друг на друга. Ты никогда, Велиал, не смотрел на всю картину целиком, за это ты и поплатился.

В очередном раскате грома и яркой вспышке молний все четыре всадника исчезли, а над Пустошью засветило яркое солнце, выглянувшее из-за рассеивающихся туч.

– Дела, – Велиал убрал лук и в очередной раз прикрыл глаза. – Они только своим появлением здесь дел наворотить смогли. Ну кто их просил лезть-то? Так, вернёмся к нашим баранам. Где мне их искать? Ладно, если бы их кто-нибудь приговорил из Петровки, я бы это точно смог почувствовать. Мурмур! – неожиданно воскликнул Падший, вспоминая, что где-то здесь вместе с братьями он оставлял павшего в немилость герцога. Велиал щёлкнул пальцами, вкладывая в призыв немного силы.

Раздался хлопок, и прямо возле его ног появился непрезентабельного вида мужчина, возраст которого Падший вот так сразу назвать бы и не смог. Он пристально посмотрел на Велиала блуждающим стеклянным взглядом и, громко икнув, завалился на землю.

– Мурмур, – властным голосом произнёс Велиал, наклоняясь к мужчине, сразу почувствовал сильный запах алкоголя и уже сформировавшегося перегара. – Ты что, пьян?! – удивлённо воскликнул он, переворачивая на спину захрапевшее тело.

– Я… нет… немного, – еле ворочая языком простонало тело и открыло мутные глаза. – Они такие милые все. Мы это… просвещались, вот! – он вытянул перед собой руку, рассматривая на ней пальцы.

– Да быть того не может, – выдохнул Падший и приложил руку ко лбу герцога Ада, очищая тело его вместилища от губительного действия спиртного. Из Юрчика сразу же начал выходить дурно пахнущий туман, поглотивший закашлявшегося Велиала, не спеша рассеиваться.

– Как голова болит, – простонал Юрчик и сфокусировал взгляд на Падшем, когда облако этого странного пара наконец-то смогло рассеяться. – А ты кто такой? – внятно произнёс он, схватившись за голову.

– Мурмур! – Велиал не сразу понял, что происходит, но, когда до него дошло, он вновь приложил ладонь ко лбу старающегося отстраниться от него Юрчика. Прошло несколько секунд, и герцог наконец смог взять контроль над телом смертного.

– Велиал, это не я! То есть я, но не совсем, – затараторил он, вскакивая на ноги. – Он смог подавить меня и вышвырнуть на задворки сознания, когда те мужики предложили ему вместе с ним выпить и подлечиться. Это такой позор, только никому об этом не говори, хорошо?

– Где они? – раздражённо повёл плечами Падший.

– Мужики? Так там они, в Петровке…

– Братья где?! – не выдержал и рявкнул Велиал, сжимая кулаки.

– В деревне. Я видел, как их в дом к какой-то бабульке завели, чуть ли не под конвоем, – протянул Мурмур.

– Идём, покажешь, где видел их в последний раз. И расскажешь, что с тобой произошло. Может, зря я всадников выгнал с этой земли, и лучше стереть её с лица Вселенной? Ну а что: нет земли, нет проблем, – бормотал Падший, шагая за постоянно оглядывающимся Мурмуром по землям Мёртвой пустоши.