Читать онлайн Покажи зубки

Дисклеймер

В произведении присутствуют описания насилия, пыток и психологического напряжения. Сюжет затрагивает темы жестокости, боли, потери и внутренней борьбы, не рекомендованные для впечатлительных читателей. Все подобные сцены служат раскрытию персонажей, конфликтов и мрачной атмосферы произведения. Автор не оправдывает и не пропагандирует насилие, осуждая его в любых проявлениях. Если описанные события вызывают у читателя эмоциональный дискомфорт или негативные переживания, рекомендуется воздержаться от дальнейшего чтения.

Содержание предназначено для читателей в возрасте 16 лет и старше.

Глава 1. Все пошло не по плану

Шоссе было абсолютно пустым. Уже пару часов ничего не нарушало безмятежной тишины летнего вечера: ни шум мотора, ни резкие сигналы, ни шорох колес об асфальт. Даже ветер лишь слегка касался листьев своим дыханием, чтобы не потревожить лес. Деревья, словно стражники, густой стеной обступали дорогу с обеих сторон, подходя вплотную к обочине. Уже совсем стемнело, когда из-за поворота неожиданно показался слегка потрепанный «Рено Дофин1» пыльно-кирпичного цвета, сошедший с конвейера в пятьдесят шестом и успевший достаточно повидать к концу июня тысяча девятьсот шестьдесят третьего. Позолоченные часы на запястье водителя показывали десять и четыре минуты. Его сильные руки крепко держались за руль, пальцы напрягались, а еще больше напрягались глаза, всматриваясь в расстилающийся перед ним мрак. Вдоль лесной дороги не стояло ни одного фонаря, и свет фар был единственным средством, борющемся с темнотой.

Природа наделила водителя достаточно высоким ростом и массивным телосложением, его голова лишь немного не дотягивалась до крыши машины. В свои тридцать восемь этот мужчина поддерживал отличную форму – его мышцы были упругими и сильными, он легко поднял бы любую тяжесть. Только живот начинал предательски обвисать в последние пару лет. Рубашка мужчины в светло-красную клетку сильно помялась, а широкая грудь под ней нервно вздымалась и опускалась. Короткие, слегка вьющиеся медно-коричневые волосы, зачесанные назад, лежали не так опрятно, как хотелось бы. Грузные ноги в синих потертых джинсах и коричневых грубых ботинках старались как можно глубже вдавить педаль газа, выжать максимум скорости из уже не такой новой машины, чтобы скорее попасть домой. Широкое квадратное лицо с крупными грубоватыми чертами было раскрасневшимся, ноздри раздувались, как у скачущей лошади, на лбу от напряжения появилось несколько морщин. Волоски широких округлых бровей неряшливо торчали в разные стороны. Жизнь успела помотать водителя, о чем свидетельствовал давно заживший, но заметный шрам, тянувшийся через левую скулу вниз к шее. Морщины тронули и края щек, и уголки рта. В карих глазах читалось раздражение, смешанное с усталостью. Человек со звучным именем Роджер Реджент уже много часов провел за рулем, и это ему порядком надоело.

Его спутник на соседнем сиденье тоже выглядел не слишком довольным, но менее уставшим, хотя был старше Реджента. Грегори Аресту в конце прошлого года исполнилось шестьдесят, его суровое овальное лицо уже носило отпечаток более долгих лет. Щеки обвисли, испещренная морщинами кожа казалась слегка желтоватой и иссохшей. Крупный острый нос смотрел прямо, две заметные борозды шли от него к плотно сжатым тонким губам, окруженным щетиной. Над глубоко посаженными маленькими глазами с тяжелым взглядом нависали веки и редкие поседевшие брови. Тонкие короткие волосы тоже тронула седина, но в том, как он двигался, в его широких плечах, в крепких ногах, в натренированных за долгие годы мышцах – во всем теле еще чувствовалась большая сила, не уступавшая Редженту. Он был немного ниже ростом, а одет почти также – в простую голубую рубашку, темно-коричневые штаны и ботинки того же цвета, что выдавало в обоих этих людях предпочтение в первую очередь удобства, а не красоты. Светло-карие глаза Ареста сосредоточенно смотрели вперед. Мысли были заняты предстоящими завтра делами. Он не обращал внимания ни на не слишком ровную и приятную дорогу, ни на густеющую темноту вокруг их небольшой машинки, которая казалась чужой и уязвимой в этом ночном царстве лесной тишины.

На заднем сиденье, устало прислонившись к окну и глядя на быстро мелькающие во мраке силуэты деревьев, сидел мальчик, вернее, подросток лет пятнадцати. Как и многие в его возрасте, он был легка нескладным – уже длинным, но слишком худым для своего роста, ему еще не хватало мышц. Блекло-зеленая футболка-поло с небольшим воротничком мешковато висела на нем, а коричневые брюки были коротковаты и не полностью прикрывали щиколотки. Темные, почти черные короткие волосы слегка растрепались. Челку из тонких волосков разной длины скоро нужно будет стричь, она уже дотянулась до бровей. Его лицо тоже было вытянутым и худеньким, с едва заметными щеками, тонкими губами и небольшим носом. Глаза единственные сильно выделялись на лице, потому что были довольно большими и темными. Они удрученно смотрели в темноту, уже почти ничего не различая.

Ник Арест считал минуты, когда они, наконец, вернутся домой. Он и Реджент выехали чуть раньше полудня, чтобы встретить дедушку Грегори с поезда, который, увы, не доезжал до их городка Стилдейла – ближайшая станция была в соседнем городе Силвер-Велли в трех часах пути. Они прибыли точно ко времени, а вот дедушкин поезд опоздал на несколько часов, и все это время им пришлось ждать в машине. Потом они долго не могли выехать с вокзала из-за скопившихся там людей и машин. Они уже давно должны были бы быть дома, но в это день все пошло не по плану.

Мальчика клонило в сон, он устал. В это время он уже обычно ложился спать – дедушка был строгим и не разрешал ему засиживаться допоздна, но заснуть не получалось. Поездки в машине, особенно такие долгие, всегда вызывали у него неприятные ощущения, внутри как будто сжимался комок и не давал спокойно дышать. Тело напрягалось, движения становились резкими и дерганными, хотелось побыстрее выйти из машины, чтобы ощутить неподвижную землю под ногами. Но Ник уже знал про свою особенность и привык к ней, не удивляясь дискомфорту.

У этого странного отношения к поездкам была своя причина – когда Ник долго сидел в машине и смотрел на дорогу, оставшись наедине с самим собой, ему в голову начинали лесть разные мысли. О том, что когда-то давно его мать также поехала встречать дедушку на железнодорожной станции. Также сидела в машине и смотрела на деревья за окном. Наверное, также хотела поскорее приехать. Но тогда была зима, дорога была покрыта льдом, началась сильная метель. Дедушкин друг, который вызвался довести ее до вокзала, не справился с управлением. А может, не сработали тормоза. На повороте машина вылетела с шоссе, перевернулась, врезалась в деревья. И никто не выжил.

Лицо мальчика было каменным, взгляд потускневшим. Казалось, он не чувствует никаких эмоций, и в его голове не сменяются картинки того дня, которого Ник никогда не видел, но красочно мог себе представить: холод льда, от которого он поеживался, завывание метели, скользящие колеса, шум тормозов, раздающийся у него в ушах, треск и удары… Ему множество раз пересказывали эту историю, и почти каждый раз в конце причитали, как же хорошо, что Эрин не взяла тогда с собой двухлетнего сына. Отделаться от всех этих мыслей у Ника не получалось. Он не боялся садиться в машину или повторить трагичную судьбу матери, но поездки всегда вызывали ассоциации и тяжелую горечь в сердце, о которой он никому не хотел говорить.

Дедушкину машину после аварии продали, Грегори больше никогда не думал покупать новую и не садился за руль. Сейчас они ехали на машине Реджента.

До города оставалось несколько километров, когда тишину и грустные мысли Ника прервал резкий механический писк. Радио в машине неожиданно ожило, но это была не песня с радиостанции, а сигнал рации – приемник специально настроен на эту частоту. Трое людей одновременно вздрогнули. Кто мог хотеть связаться с ними? Все ведь знали, что Арест и Реджент в дороге. Роджер нажал на кнопку, продолжая держать руль второй рукой, и громко недовольно сказал:

– Прием!

– Роджер! Роджер! Прием. Это Барт. Вы приехали? Приехали в город? —встревоженно спросили на другой стороне.

– Нет, но почти. Будем через десять-пятнадцать минут. Что у вас там? – тон Реджента стал уже не таким резким. Он и Арест напряженно смотрели на приемник и ждали ответа. Что-то явно случилось.

– Мы… Мы погнали их… Одного ранили… Довольно сильно, – голос говорящего прерывался то ли от помех, то ли от его тяжелого загнанного дыхания. Он сбивчиво продолжал: – Они по дороге… Тащили своего. Мы на машине… Почти догнали, а они в лес свернули. Мы за ними, машина на трассе, далеко не уйдут. Мы около…

Вдруг и без того бессвязная речь оборвалась, радио начало неприятно шипеть разными тонами, раздавались щелчки и шуршание, но слов больше не было слышно.

– Барт? Барт, ответь! – Реджент настойчиво стучал по приемнику, стараясь также не забывать смотреть на дорогу, но отвечало ему только шипение. А потом и оно прекратилось, радио замолкло.

– Барт! Где вы? – подключился Арест. Он вопросительно переглядывался с Роджером, пытаясь выудить как можно больше смысла из скомканных слов, но и ему никто не ответил. Все это время Ник встревоженно смотрел на дедушку и Реджента, внимательно слушая их разговор, но не смея ничего спрашивать. Им было не до него. Что-то случилось.

Реджент нажал на педаль газа, прибавляя скорости. В машине повисло давящее молчание, которое разбавляло лишь тихое бормотание мотора. Все напряженно вглядывались в темноту в течении нескольких непривычно долгих минут.

– Это они! – вдруг Роджер резко затормозил, так что Ника толкнуло вперед. Фары их машины осветили еще одну, синюю, стоящую на обочине по направлению к Стилдейлу, вплотную к деревьям. Роджер сразу узнал машину Барта Монтгомери – «Ситроен 2CV2» тысяча девятьсот пятьдесят пятого года выпуска со сколом краски сбоку и одним помятым крылом, которое уже пару лет как собирались починить. Сегодня они должны быть в паре с Винсентом Гранье, но рядом никого не было. Машина стояла закрытой, мотор выключен, света в салоне тоже нет. Реджент остановил свою машину, открыл окно и, высунувшись, громко позвал:

– Барт! Ба-а-арт! – тишина. – Похоже, они ушли в лес, – предположил он, повернувшись к Аресту. Грегори задумчиво погладил подбородок:

– Надо проверить. Не нравится мне все это. Зря пошли вдвоем, – опыт подсказывал ему недоброе.

Арест потянулся назад и достал ружье, которое все это время мирно покоилось в кармане на задней стороне его сидения. Вылез из машины, щурясь, пока глаза привыкали к темноте, открыл сумку, висящую у него на поясе, достал несколько патронов и принялся торопливо заряжать ружье, загоняя в него патроны один за другим. Тем временем, Роджер покрутил ручку, закрыв окна машины, спрыгнул с сидения, отчего его ботинки шумно топнули об асфальт и достал пистолет из кобуры на своем поясе. Раздался щелчок. Реджент начал вставлять в пистолет патроны из такой же небольшой сумки, как у Ареста. Затем он достал маленькую рацию, которая хранилась в кармане всегда готовая к работе, включил ее и подкрутил частоту. Ник смотрел на все эти приготовления молча, с широко распахнутыми глазами. Впрочем, он знал, куда они идут и зачем им оружие.

– Ник! – резко рявкнул Грегори, отчего мальчик вздрогнул. – Из машины не выходи! – в ответ он коротко кивнул дедушке.

Оставлять мальчика одного на пустой дороге выглядело не лучшей идеей, но там, куда они идут, гораздо опаснее. Связь внезапно оборвалась, и у них нет времени на обдумывание плана – нужно найти их товарищей и тех, кого они преследовали, как можно скорее.

Арест и Реджент захлопнули двери. Свет в машине погас, отчего Нику пришлось несколько раз моргнуть. Хорошо, что ночь сегодня ясная, и почти полная луна дает хоть какой-то свет. Реджент обошел машину, и они с Арестом зашли в возвышающийся над дорогой лес. Их силуэты мгновенно растворились во тьме. Мальчик смотрел им вслед на стену деревьев, она казалось непроходимой и скрывающей за собой что-то опасное. Он поерзал на месте от неприятного чувства одиночества, но сейчас ему оставалось только ждать и надеяться, что дедушка и Роджер быстро найду Барта с его напарником и вернутся. Целыми.

Прошло пять минут, десять, пятнадцать. Ник напряженно вслушивался в окружающую тишину, ожидая выстрелов или хотя бы какого-нибудь звука. Тишина и темнота все больше давили на него, но ничего не было. Ночь в лесу, казалось, поглощала все звуки, и людей, пропавших в ней. Глаза уже привыкли к темноте, и мальчик отчетливо видел в лунном свете передние сиденья, руль, машину Барта и дорогу… На которой вдруг возник силуэт человека! Ник моргнул, но ему не показалось. Огромными круглыми глазами он, замерев, смотрел на фигуру, которая появилась у машины Барта, и, кажется, попыталась ее открыть, но зашаталась и упала на асфальт. Ник непроизвольно открыл рот и нервно вдохнул. Звук собственного дыхания показался таким громким, словно его мог услышать силуэт на дороге, а Нику этого совсем не хотелось. Но тут он неожиданно понял, что раз человек упал, ему, скорее всего, нужна помощь. Правда, дедушка запретил выходить из машины. Что делать? Может это Монтгомери или его напарник? А если он ранен? Лицо Ника посерьезнело, руки сжались в кулаки. «Нужно проверить», – недолго сомневаясь, решил он. Резко выдохнув и со слишком часто бьющимся сердцем, Ник открыл дверь и тихо вылез из машины Реджента. Выглянув из-за нее, он увидел, что человек лежит на асфальте, и, хватаясь за бок машины Барта, пытается хоть на сантиметр подняться с земли. Мальчик обошел дверь на всякий случай, не закрывая ее, и стал осторожно, стараясь идти бесшумно, приближаться ко второй машине и фигуре, лежащей возле нее. Он слышал странные звуки, похожие на бульканье и кашель, который бывает, если поперхнешься.

Когда Ник подошел ближе, он, наконец, смог разглядеть, что это за человек. И у мальчика внутри все сжалось и похолодело. Это действительно был Барт Монтгомери, Ник довольно часто видел его вместе с дедушкой. Он узнал его по рыжей короткой бороде и почти наголо стриженной машинкой прическе, на макушке переходящей в лысину. Только лица он почти не узнавал – настолько на нем была исказившая его ужасная гримаса боли, страха и ярости одновременно. Зелено-серые глаза Барта были такими вздувшимися и безумными, что казалось, вот-вот выскочат из глазниц. Лицо забрызгано кровью, но еще больше крови было на шее – она вытекала из рваной раны, которую Барт пытался зажать рукой. Второй рукой он силился найти в машине опору, чтобы встать, но безуспешно. Рука судорожно тыкалась в корпус, соскальзывала и падала. Изо рта вырывались хрипы и кашель, Барт задыхался, давясь своей же собственной кровью. Кровь залила всю рубашку и уже стало непонятно, какого цвета она была изначально.

Ник смотрел на эту картину, не зная, как дальше действовать. От ужаса он впал в какое-то оцепенение и не мог пошевельнуться. Так прошло больше минуты, пока очередной громкий хрип раненого все-таки не вернул Ника в реальность. Он дернулся как от удара и быстро подошел к Барту сбоку. Нужно было помочь.

– Мистер Монтгомери, я… – но мальчик не успел ничего сказать.

Барт заметил его присутствие, только Ник не был уверен, что он узнал его, и истошно прохрипел из последних сил: «Вампиры!» Он дернул обеими руками как будто в попытке отбиться от невидимого противника, так что Нику пришлось отпрянуть. Из раны еще больше хлынула кровь, затапливая асфальт вокруг, образовывая темную липкую лужу. Барт снова захрипел, его руки упали, скрючившись в какое-то неестественное положение. Хрип перешел в бульканье, а потом наступила тишина. Давящая, густая, звенящая тишина. Ник снова подошел ближе к лицу Барта, но выражения ярости и боли на нем уже не было. Глаза, минуту назад горевшие безумным огнем, остекленели. Мальчику к горлу подкатила тошнота, и ноги стали подкашиваться от осознания – Барт Монтгомери мертв. Ник смотрел на него не мигая, не в силах оторвать взгляд от произошедшего ужаса. Он громко прерывисто дышал, стоя над мертвым телом. Что… Что теперь делать? Его всего трясло, и руки непроизвольно хватались за края футболки. «Дедушка! Нужно срочно предупредить об этом дедушку!» – Ник завертел головой, отгоняя страх подальше и заставляя себя думать. Нужно найти рацию и сообщить дедушке, что случилось – они ведь ищут Барта в лесу, а он здесь.

Мальчик кинулся обратно к машине Реджента, когда у него в голове пронеслось: ведь последнее, что сказал Барт было «вампиры», и они могут быть недалеко. Это они его убили, они разорвали ему шею. Их погнали вдоль дороги Монтгомери и его напарник. На них всю жизнь охотятся дедушка и Реджент. Для них они брали оружие перед уходом в лес. Когда-то давно от их клыков погиб и отец Ника – он тоже был охотником, но за два месяца до рождения сына ушел сражаться с этими монстрами в лес… И не вернулся. Вампиры терроризируют город и утаскивают людей уже много лет. Асфальт залит кровью, а они, говорят, чуют кровь за километр…

Ник залез в машину и закрыл дверь дрожащими руками, его продолжало трясти, но он одернул себя – бояться и медлить нельзя, нужно найти рацию. Нику показывали, как ей пользоваться и настраивать частоту. Реджент взял свою в лес, но в машине должна быть запасная. Ник мог бы воспользоваться радиоприемником, вот только для этого машину нужно завести, а Реджент забрал ключи с собой.

Мальчик запрокинул заднее сиденье, под которым, как он знал, есть ящик. Нагнулся и стал торопливо рыться в нем рукой, другой придерживая сиденье, чтобы оно не упало на него сверху, но в ящике лежало только оружие: несколько пистолетов и коробка, полная патронов. Рации не было. Где же она? Здесь ее точно нет, так что Ник хотел уже закрыть ящик, но с подозрением посмотрел на пистолеты. На долю секунды в воображении мелькнула ужасная возможность. Он достал один, открыл коробку с патронами, загреб рукой сколько смог. Затем опустил сиденье и принялся судорожно заряжать пистолет. К счастью, у него это получилось и довольно быстро.

С оружием в руке Ник почувствовал себя увереннее. Теперь рация. Он оглядывал машину, думая, где она может лежать, когда вдруг ему показалось, что за окном мелькнула чья-то тень. Ник потряс головой. Нет, ему точно показалось. Как можно увидеть тень на фоне и так сплошной темноты? Он посмотрел на передние сиденья и панель с рулем, перевел взгляд вправо. И тут его осенило. Тот ящик напротив пассажирского сиденья, который водители почему-то называют «бардачок». Рация вполне может быть там. Ник нагнулся к передним сиденьям, лег межу ними и вытянул правую руку. В левой он сжимал пистолет.

Мальчику было трудно дотягиваться через весь салон, он еле открыл «бардачок», и дверца со скрипом откинулась вниз. Внутри лежали несколько патронов, скомканная бумажка, ручка, батарейки и… Рация! Ник улыбнулся и приподнялся – чтобы достать ее, нужно подвинуться чуть ближе. В это время его голова также поднялась выше, и в поле зрения оказалось лобовое стекло. Мальчик машинально скользнул по нему взглядом и замер на месте. С той стороны, из-за стекла на него смотрела пара немигающих темных глаз. Они бы слились с окружающей ночью, если бы в зрачках не поблескивали маленькие зловещие оранжево-красные блики. У Ника зрачки тоже расширились, глаза округлились, и он попятился к заднему сидению. Глаза за стеклом, поняв, что их заметили, моргнули и пропали. Ник жадно, почти до хрипа втянул в себя воздух. Это… Это же… Он не успел додумать мысль, так как позади него послышался резкий треск разбитого стекла. Ник обернулся и увидел бледную руку с длинными пальцами, тянущуюся к нему, словно змея. Он не выдержал и вскрикнул. Кое-как постарался повернуться к руке, так, чтобы сзади него в качестве опоры оказалось кресло, сжал пистолет обеими руками и выстрелил, не целясь.

Ник не умел стрелять по-настоящему. Он должен был начать учиться охотиться на вампиров этой осенью, после того как ему исполнится шестнадцать. С восемнадцати уже можно было носить при себе оружие и ходить в городские патрули, а затем и участвовать в охоте. До этого ему показывали, как нужно заряжать пистолет или ружье. Время от времени он помогал дедушке чистить разное оружие, которого у них в доме было предостаточно. Ему даже дважды дали выстрелить холостыми патронами, когда более старшие охотники тренировались, но Ник никогда не стрелял боевыми по движущейся живой мишени. А сейчас он попал, не точно, но задел. Ему помогло маленькое пространство машины – руке, проникшей внутрь через разбитое окно, просто некуда было уйти от выстрела.

Сначала раздался грохот, потом Ник услышал чье-то шипение. Рука мгновенно отпрянула и исчезла в темноте. Не веря, что попал, Ник хлопал глазами, прижимая к себе пистолет. Он не верил, что вообще сейчас видел все это, но гулкий звук сверху не позволил ему долго шокировано сидеть. Вампир, что, залез на крышу машины? «Рация», – мысль резко дернулась у Ника в голове. Рация! У него есть шанс, только если он позовет дедушку и Роджера на помощь. Ник снова кинулся к передним сиденьям, слушая как над ним раздаются удары о крышу. Он старался не обращать на них внимание и упрямо тянулся к «бардачку». Заветная вещь была уже близко. Ник не отрывал от рации взгляда, и в этом была его ошибка. Пока он смотрел на свою цель, а удары сверху заглушали остальные звуки, через дыру в стекле в машину вновь проникла бледная рука, только раны от выстрела на ней не было. Она бесшумно спустилась вниз и медленно нажала на рычаг, открывающий дверь. Также медленно и тихо дверь открылась.

В это время Ник почти дотянулся до рации, осталось буквально пару сантиметров, сейчас он достанет ее, включит и сможет позвать помощь. Вдруг на лобовое стекло нанесли удар кулаком, не настолько сильный, чтобы разбить вдребезги, но трещины пошли. Ник инстинктивно отдернул руку на секунду, но тут же потянулся снова. Странно, но вместо того, чтобы приближаться, он отдалялся от своей цели. Оставалось же чуть-чуть? Внезапно Ник понял, что его держат за плечи и тянут назад все сильнее. Вот уже мимо пронеслись спинки передних сидений. Он попытался схватиться за них, но мальчика резко перевернуло вниз, спина оказалась на заднем сиденье, а потолок машины теперь был над ним. Потеряв ориентацию в пространстве, от отчаяния Ник выстрелил куда-то вверх, где вроде бы прыгал вампир. И все же успел подумать: «Если рука ударила стекло спереди, как его могли схватить сзади? Даже вампир не может так изогнуться. Только если…»

Потолок быстро пронесся над ним, и мальчика вытащили в темноту. Сиденье кончилось, и ноги упали на асфальт, однако его крепко держали за плечи, так что Ник практически встал. Он попытался вырваться, поднял руку с пистолетом, но его тут же выбили сильным отточенным ударом. Оружие с треском упало на асфальт и укатилось под машину. В ту же секунду Ник почувствовал у шеи что-то холодное. Он инстинктивно дернулся, но одной рукой тело сильно сжали под грудью, прижав к ней руки и не давая сопротивляться, а другой ближе приставили нож, больно давя на шею. Ник был в ловушке. А из темноты на него пристально смотрели два глаза с горящими отблесками в зрачках. Черный силуэт встал между ним и машиной, и вампир буравил его ледяным взглядом. Рука, которая обвивала Ника, сжала еще сильней. Она была почти такой же холодной, как нож у шеи. Мальчик из последних сил дернулся еще раз. Сзади послышался тихий смешок.

Только если… Их двое.

Ник заметил, что тот вампир, который разглядывает его, держится за руку – значит, это его он ранил. Вампир подошел ближе, прищурил глаза так, что зрачки сузились, как у кошки. И снова расширились. Он как будто изменился во взгляде, хотя во мраке Ник не видел выражения его лица, только поблескивающие жуткие глаза.

– Питер, ты знаешь, что это за мальчик? – вдруг медленно проговорил вампир. Тут уже увеличившиеся глаза Ника выдали его удивление. Он не ожидал услышать от вампира такого приятного бархатного вполне человеческого голоса: – Это внук Ареста, – также неторопливо, с удовольствием смакуя каждое слово, продолжил вампир. Он говорил тихо и спокойно, можно сказать, с достоинством, только в его тоне проскальзывала едва уловимая угроза, и от этого «едва» кровь стыла в жилах.

– Внучек Ареста? – раздался громкий удивленный возглас у Ника над ухом. Второй голос был звонче и громче, не такой низкий, с подтрунивающими нотками. – Быть не может! Ты уверен? – вампир, державший Ника, посмотрел на своего собрата, сомневаясь, что им могло так повезти.

– Уверен. Абсолютно. Впрочем, – первый вампир резко дернулся в сторону леса, услышав шум, и Ник почувствовал, что дернулся и второй, хотя сам мальчик ничего не слышал, – сейчас выясним.

***

Роджер и Грегори быстро углублялись в лес, но никаких признаков людей или вампиров не находили. Охотники молча переглядывались, ступали осторожно, стараясь даже дышать тише. Они знали, что вампиры легко могут услышать их, и ночь – их время, а люди сейчас еще и слепы. Лишь один небольшой фонарик в руке Реджента освещал им путь. Опасность стать застигнутыми врасплох крайне велика, нужно быть предельно внимательными. На стороне вампиров скорость, сила, выносливость и быстрая регенерация, а еще острый слух и обоняние, способное различить запах даже одной капли крови. Но и люди не беспомощны. Яркий свет слепит и легко дезориентирует вампиров, им крайне неприятно смотреть на солнце, чем дольше они на нем, тем быстрее их глаза устают. А когда вампиры устают – быстрее становятся голодными. Они чувствительны к резким запахам и не переносят их – отсюда миф про чеснок. Огонь заживо плавит вампирам плоть, причиняя ужасную боль, заживление ожогов дается им тяжело и отнимает много сил. И обычная пуля вполне способна нанести им урон, пусть и не такой смертельный, как человеку, но охотники нашли особый сплав из стали, серебра, меди и, возможно, еще чего-то, состав которого держали в секрете. Такие пули по эффекту были сходны с огнем – врезались глубоко в тело, прожигая его. Раны от них были болезненней и заживали хуже. «Убить вампира можно, не такие уж они и бессмертные», – любил говорить Арест. Легенда приписывала изобретение этого сплава его предкам. Только пули из него приходилось экономить: при погоне, когда множество выстрелов летело мимо, охотники чаще использовали обычные, а «специальные» – только если были уверены в попадании, и вампиры оказывались совсем близко, потому что сделать сплав было не так непросто. Железо и серебро добывали в шахте Стилдейла, но для переработки отправляли в Силвер-Велли, а остальных ингредиентов здесь не было, поэтому Арест лично ездил в неизвестном направлении несколько раз в год, заказывая изготовление пуль. Его маршрут, как и состав сплава, мало кому был известен. Он всегда уезжал без предупреждения и ездил разными дорогами, чтобы вампиры не смогли проследить за ним. Сегодня он как раз возвращался из такой поездки, когда его соратникам понадобилась помощь.

Роджер поднес к губам рацию и тихо, практически шепотом, позвал:

– Барт! Барт! Прием! – ответа не последовало. – Барт! Винсент! Вы слышите? – повторил он чуть громче с надеждой, но рация молчала. Или нет? Он точно что-то слышал. Взглянув на Ареста, Реджент получил кивок – Грегори тоже слышал, и они продолжили пробираться между густеющих деревьев: – Барт, Винсент, вы где?

Им не отвечали, зато охотники слышали шуршание недалеко впереди за зарослями кустов. Каждый взвел курок своего оружия, и они вместе направились в ту сторону, где слышали звук. Сейчас он уже прекратился. Они разделились и начали заходить с двух сторон. Роджер снова позвал товарищей по рации, и шуршание повторилось. Охотники перешли на бег и резко выпрыгнули из-за деревьев, но тут же остановились. Они нашли то, что искали: на земле лежала шипящая рация, а чуть поодаль Винсент Гранье. Мертвый. На его шее с обеих сторон виднелись укусы. Как минимум два вампира выпили из него кровь, всю, до последней капельки. Тело стало почти одного цвета с бледной луной на небе, лицо словно съежилось, губы посинели, а глаза были закрыты навсегда. Еще чуть дальше лежало его ружье, переломленное пополам. Охота явно пошла не по плану, и охотник стал добычей.

– Вот… Твари! – не выдержав, выругался Арест, прошипев слова сквозь зубы. До этого он был спокоен, сосредоточившись на охоте, но сейчас перед ним лежал труп его соратника, и поскольку рация принадлежала Барту, но валялась здесь на земле, его они, скорее всего, найдут в таком же состоянии.

Реджент подошел к безжизненному товарищу с тяжелым взглядом, внутри него кипела ненависть. Он знал, что у Винсента осталась жена и двое дочерей-школьниц. Им нужно забрать тело, чтобы достойно похоронить погибшего в борьбе с этими адскими отродьями. Арест тоже хотел подойти к нему, но оба резко вздрогнули, услышав выстрел.

– Барт? – неуверенно предположил Роджер. Может он еще жив? Вместе с Грегори они поспешили на звук. Винсента пришлось пока бросить, они вернутся позже. Сейчас живые были важнее.

Уворачиваясь от веток и перепрыгивая корни деревьев, охотники пробирались сквозь лес, который словно не хотел их отпускать. «И зачем вдвоем погнались за вампирами? Двоих мало против этих тварей», – рассуждал Роджер на бегу. Грегори поравнялся с ним, лес, наконец, стал редеть. Раздался второй выстрел уже ближе, но правее. И тут оба охотника одновременно поняли, что звук идет с дороги.

– Это пистолет малого калибра… У Барта вроде был другой, крупнее? – не останавливаясь, заметил Арест. Теперь он лучше расслышал звук и благодаря своему многолетнему опыту определил оружие. Они опять переглянулись, и у каждого в голове возникло страшное предположение. Несмотря на усталость и прерывистое дыхание, они ускорили бег.

Вскоре два запыхавшихся охотника выбежали на дорогу рядом с машиной Барта. И увидели то, что от него осталось. Роджер сжал пальцы до торчащих костяшек и практически зарычал от гнева, глядя на еще более истерзанного старого друга. Но пистолета рядом с ним не было, только лужа крови. Кто же тогда стрелял?

Арест и Реджент обернулись на резкое шарканье по асфальту, явно сделанное специально для привлечения внимания. Оба мгновенно вскинули оружие и прицелились в того, кого узнавали даже в едва освещаемом луной мраке этой проклятой ночи. В убийцу их товарищей. В Деймоса Найтвела – главную чуму этих мест, из-за которого люди боялись выходить из домов после заката, а приближаться к лесу боялись и днем. Леденящие душу рассказы про его жестокость слышало не одно поколение. Многие охотники годами пытались выследить его и избавить город от кровавого убийцы, только большинство из них не доживало до старости. Арест был редким исключением, уже много лет он занимал пост главы охотников на вампиров, пытавшихся защитить жителей. И нужно отдать ему должное, у него это получалось. Он решал совершенно разные вопросы: от того, какое расписание будет у ночных патрулей, которые он сам же придумал, чтобы пресекать попытки вампиров напасть на кого-то в городе, до того, как разговаривать с жителями и убеждать их помочь. Его жизнь вертелась вокруг охоты, это и правда было работой на полный рабочий день.

Реджент и еще несколько человек помогали Аресту с организацией, они тоже были «официальными» охотниками – даже формально значились на должностях в городском совете и получали зарплату. Они были самыми подготовленными и опытными, так сказать, профессионалами. Остальное же большинство охотников было… Просто добровольцами. Обычными людьми, которые ночами после работы шли в патрули потому, что хотели защитить свои семьи от прячущихся в темноте кровопийц. Они старались как могли, кто-то хорошо умел драться, кто-то не очень. Арест, разумеется, проводил подготовку к схваткам с вампирами – более опытные охотники учили новеньких стрелять, рассказывали про уязвимые места и повадки, предупреждали, чего делать не стоит, иначе лишишься крови и, возможно, жизни, но во многом вся их организация держалась на опыте и стараниях Ареста. За свою жизнь он смог сделать достаточно: договориться о помощи с полицией и мэрией, наладить поставки оружия, организовать патрули улиц и обучение новых людей. Жители ценили труд охотников и обязались платить специальный налог, чтобы мэрия выделяла им всем жалование. Арест был одним из самых уважаемых людей в городе, а Реджент его учеником и верным соратником. Найтвел признавал в Грегори сильного врага, на его счету было немало убитых вампиров, поэтому им приходилось действовать осторожнее, нападать не слишком часто и не показываться в городе. Но сегодня… Удача была на стороне вампиров.

– Доброй ночи, Арест, – не спеша произнося каждую букву, проговорил Деймос, явно издеваясь. Реджента он решил приветствием не удостаивать. Вампир стоял, скрестив руки, абсолютно спокойный и расслабленный, как будто на него не было направлено два дула. И смотрел на охотников непроницаемым ледяным взглядом.

Наслушавшись жутких историй о Найтвеле, многие жители, включая Ника, представляли его отвратительным монстром с безобразным лицом и торчащими изо рта клыками. Но, как ни странно, когда он не скалил зубы и не обнажал клыки, его вполне можно было принять за человека лет двадцати пяти – двадцати восьми, не больше, причем весьма привлекательного. Он был ростом чуть выше среднего с черными как сама ночь волосами. Каждый волосок в аккуратно постриженной прическе лежал на своем месте. Прямая челка прикрывала большую часть лба, слегка уходя влево. Сейчас блеклый лунный свет падал на его лицо сбоку, и тени делали угловатые черты еще очерченнее. Резко выделялись острые скулы и нос. Тонкие губы были плотно сжаты. Грудь и узкие плечи едва шевелились, когда он медленно дышал. Черная рубашка из атласной слегка поблескивающей ткани свободно облегала худой, но мускулистый торс. Правый рукав был надорван и испачкан кровью. Впрочем, рана мало беспокоила вампира, случайная пуля Ника была обыкновенной, не из особого сплава, и прошлась по касательной, лишь содрав кожу – это быстро заживет. Брюки и ботики Деймоса тоже были черными, из-за чего он походил на большого ворона. И буквально сливался с темнотой. Только бледная кожа, ярко выделяющаяся на фоне черной одежды, и блеск в темно-карих, почти черных глазах, всегда хищно смотревших из-под нависших прямых бровей с резким изгибом на конце, выдавали в нем не человека, а существо совсем иного рода. Во всех его движениях ощущалась легкость и плавность, он словно скользил в пространстве. Этот вампир знал свою силу и отлично умел ей пользоваться. Он не боялся охотников.

– Найтвел! – с отвращением прохрипел Арест и уже готов был выстрелить.

Деймос стоял близко, не более чем в десяти шагах, промахнутся было невозможно. Как же Аресту хотелось раздробить ему голову! Реджент тоже приготовился стрелять, но им пришлось опустить оружие и поумерить свой пыл, как только они заметили чуть поодаль второго вампира, который держал Ника. Мальчик не знал, что делать, поэтому не шевелился. Чувствуя свою беспомощность, он с виноватым видом смотрел на дедушку. Питер держал его крепко и скалился довольной и самой наглой улыбкой, на которую только был способен.

Второй вампир с фамилией Морó выглядел немного моложе, был чуть выше и несколько худее Найтвела. Но несмотря на худобу, Питера никак нельзя было назвать хилым. Его рубашка в черно-красно-зеленую шотландку вплотную облегала рельефные мышцы. Было видно, как они перекатываются, когда Питер двигался, потому что надетая сверху черная жилетка была полностью расстегнута. Жилистые руки, сжимающие Ника, обладали огромной, буквально «нечеловеческой» силой, а ноги в узких черных брюках могли обогнать любого охотника. Брюки держал ремень с крупной серебристой пряжкой, украшенной выгравированной змеей. Питер явно любил добавлять украшения – на левой руке красовались серебряный браслет с зеленоватым переливающимся камнем и второй тонкий браслет из темной стали. Из-за широкой демонической улыбки на мраморном почти треугольном лице ярко выделялись круглые щеки с ямочками и острый подбородок. В глазах цвета темного меда насмешливо плясали огоньки отражающегося лунного света. Сверху их обрамляли тонкие брови «домиком», которые удивительно быстро и красноречиво могли менять свою форму в зависимости от настроения своего владельца. Каштановые волосы были слегка взъерошены, длинная косая челка по-хулигански откинута за ухо. Отдельные волоски выбивались из нее, когда Питер тряс головой. В целом, он выглядел более живым, чем ледяной и неподвижный Деймос. Его язык ерзал туда-сюда по внутренней стороне зубов. Иногда вампир прикусывал себе губу от нетерпения и переминался с ноги на ногу. Он понимал, что их добыча никуда не денется, а охотники не посмеют выстрелить, пока у них в руках мальчишка.

Когда Арест увидел своего внука в объятиях вампира, его лицо вытянулось, брови сошлись на переносице, морщины углубились, а во взгляде за секунду промелькнули удивление, горечь и гнев. Но эта перемена не ускользнула от Деймоса, он удовлетворенно посмотрел на побежденного врага. На губах вампира проступила дьявольская ухмылка: левая половина рта поднялась вверх, глаз прищурился, а правая осталось неподвижной. Он стоял, внимательно наблюдая за реакцией Ареста.

– Отпусти его немедленно, Найтвел! – яростный голос Грегори пронесся над лесом, словно раскат грома, но Деймос даже не шелохнулся.

– Не в твоем положении приказывать, – холодно ответил он. – Впрочем, если хочешь его вернуть, с нами вполне можно договориться.

– Чтобы я с вампирами договаривался?

Деймос лишь пожал плечами.

– Если хочешь вернуть внука, – повторил он и кивнул Питеру в сторону леса. Тот боковым шагом, не сводя глаз с охотников, поволок Ника к деревьям.

Сообразив, что вампиры собираются уйти, забрав мальчика с собой, Арест и до сих пор молчавший Реджент кинулись к Найтвелу, но он пригрозил им длинным ножом, похожим на шпагу, который мгновенно достал из ножен, прикрепленных к поясу, а Питер покрутил кинжалом у шеи Ника, давая понять, что может мгновенно его убить. Беспомощным в данный момент был не только Ник.

– Попытаетесь пойти за нами, мы прикончим его, – все таким же одинаковым ровным тоном предупредил Деймос. – Хочешь вернуть живым? Тогда подожди, я скоро сообщу, что мне нужно.

Пока охотники слушали Найтвела, Питер быстро утащил свою ношу за деревья. Деймос последовал за ним, пятясь и вытянув вперед шпагу, на случай если охотники все же попытаются догнать, а второй махающей рукой указывал Питеру идти дальше под прикрытие леса. Как только Найтвел исчез, у Ареста был секундный порыв кинуться следом, но он себя остановил, понимая, что это не только бесполезно, но и опасно.

– Пока Ник у них, мы ничего не сможем сделать, – констатировал горькую правду Роджер.

Два охотника стояли на пустой дороге рядом с двумя машинами и одним трупом, второй труп лежал в лесу, а вампиры тащили в темноту пятнадцатилетнего мальчика. Их самих обставили как неопытных мальчишек. Сегодня все пошло не по плану.

Глава 2. Их больше

Вампиры старались как можно быстрее уйти подальше от шоссе. Торопливо шагая, даже Деймос не мог не улыбаться, если так можно было назвать его застывший в оскале рот. Подобное бывает не каждую ночь – они избавились от двух чересчур настойчивых охотников, вдоволь насытились человеческой кровью и, к тому же, получили маленький бонус. Этот бонус Питер сейчас тащил, прижав к себе. Теперь Аресту придется играть по их условиям. «Даже тварям иногда везет», – подумал про себя Найтвел.

Ник не сопротивлялся, понимая, что это бесполезно. Что он безоружный сделает против двух вампиров? У него и с оружием ничего не получилось. Даже если ему удастся вырваться из железной хватки Питера, его за три секунды догонят и… У Ника перед глазами то и дело всплывало разорванное горло Барта. Его распороли клыками, словно мясник ножом, но, похоже, Ника вампиры убивать не собирались. Он прокручивал в голове весь их разговор с дедушкой – Деймос сказал, что хочет договориться, но что он потребует? Что ему нужно? Что может быть нужно вампиру от главы охотников? Эти вопросы не давали мальчику покоя, так что он не заметил, как трасса, машина и дедушка остались далеко позади. Деревья обступали со всех сторон, их густые кроны закрывали луну, и вокруг плотным облаком расстилалась непроглядная темнота. Она поглощала все живое, обдавала ночным холодом, почти как нож у шеи. Питер уже не прижимал его, скорее держал рядом на всякий случай, чтобы у их добычи точно не возникло желания вырываться.

Вампир нес Ника так, что тот буквально висел впереди него. Ноги мальчика едва касались земли, болтались, мешая идти – это явно было не слишком удобно. Заметив, что его друг отстает, Деймос остановился. Они уже достаточно далеко ушли от охотников, так что опасаться нечего.

– В чем дело? – Питеру не понятна была причина неожиданной остановки.

– Тебе не удобно так его тащить. И лучше оглушить его, чтобы не пытался убежать.

Ник и так не пытался, но Питер коротко кивнул и быстро спрятал нож куда-то в брюки. Ник успел почувствовать, как острая боль пронеслась сквозь голову к глазам. Было так больно, что мальчик зажмурился, а шум в ушах не дал ему услышать собственный стон. Темнота вокруг набросилась на него, душа и давя на голову, становясь еще темнее. Ник завалился назад на Питера, если бы вампир не держал его, он бы точно упал. А дальше сознание куда-то исчезло и тело обмякло. Почувствовав беспомощность своей жертвы, Питер бесцеремонно развернул Ника к себе лицом и перекинул через плечо как мешок, согнув пополам. Руки и голова мальчика повисли у него за спиной. Так стало гораздо удобнее… Для Питера.

– Давай теперь я понесу, – предложил Деймос.

– Не нужно, ты же ранен, – оказался Питер, отмахиваясь теперь свободной рукой. – Думаешь, я устал? Да парень ничего не весит, худой, как тростинка. Арест что, его не кормит? – спросил вампир и громко усмехнулся.

Деймос чуть улыбнулся в ответ. Арест как раз занимал его мысли. Пока оба вампира зашагали дальше, направляясь с добычей в свое убежище, Найтвел размышлял, какую выгоду они смогут получить, обменяв на жизнь внука главы охотников. Впрочем, он, кажется, уже знал ответ.

***

Небольшой городок Стилдейл на несколько тысяч жителей лежал в низине, подпираемый с востока невысоким утесом. Когда-то давно люди нашли в округе залежи полезных металлов. Сначала вокруг богатого серебряного рудника был основан Силвер-Велли, получив свое вполне логичное название. Затем от него поиски руды пошли по всем направлениям, и стали возникать более мелкие шахты. Одна из них постепенно превратилась из палаточного лагеря в постоянное поселение, и наконец, в Стилдейл. Увы, запасы серебра здесь оказались небогатыми и уже практически иссякли, но железная руда все еще оставалась, и ее добыча давала работу немалой части населения. В Стилдейле было все необходимое: большая школа, неплохая больница, магазины и кафе. Уютный тихий городок с рядами аккуратных домиков и чистыми улицами, в котором вполне приятно жить, и из которого люди не хотели бы уезжать. Только его окружал густой темный лес, и в этот лес лучше было не соваться.

Дорога от Силвер-Велли к Стилдейлу вилась тонкой ниточкой, прорезанная среди зеленых холмов. Глубже в лесу земля начинала подниматься под уклоном, а вокруг появлялись каменные валуны, древние свидетели того, что горы здесь когда-то были выше. Путь периодически прорезали овраги, делая его все более трудным. Толстые ветви старых дубов и елей сплетались над землей, мешая свету проникнуть в подлесок. Внизу сломанные ветки и густая поросль цеплялись за одежду, а о торчащие корни можно было споткнуться. Любому путнику легко потеряться в этих местах, но не вампирам. Они прекрасно знали куда идут и уже почти достигли своей цели. Обойдя еще несколько деревьев, Питер и Деймос пересекли небольшую поляну, трава на которой была изрядно притоптана – здесь явно ходили часто. Затем вновь нырнули в заросли, прошли под высокой елью и уперлись в резко поднявшийся холм, также весь покрытый лесом. Только у основания виднелись срезы серой скальной породы и несколько крупных валунов. Деймос протиснулся среди них и остановился у темной двери, сколоченной из широких досок, уже поросших мхом. Она успела простоять здесь много лет, но, несмотря на это, была очень крепкой – вдоль и поперек доски были соединены металлическими пластинами и клепками. Такую дверь не под силу сломать и пятерым охотникам.

Найтвел достал из кармана связку из трех ключей и стал поочередно открывать замки. Шанс найти вход, если не знаешь, куда идти, был крайне мал. За камнями и деревьями он был почти незаметным. Как и каменный дом, врезанный в холм так, что его задняя и одна из боковых стен уходили в землю. Дверь располагалась в левом углу, как раз там, где стена сравнялась со склоном. Направо от нее дом начинал расширяться, постепенно выступая из холма. Стены из больших отесанных кирпичей придавали ему вид неприступного замка. Их цвет сливался с местными валунами, делая вампирское убежище еще более незаметным. Небольшие окна начинались не меньше чем в трех метрах от земли. Каждое было защищено спереди железной решеткой, похожей на ту, которая укрепляла дверь. Что происходит за этими окнами оставалось загадкой, все они были занавешены плотными шторами. Ни один лучик света не проникал внутрь дома и не мог выбраться из него наружу. Первый ряд состоял из четырех одинаковых почти квадратных окон. Во втором ряду на углу, где дом сильнее всего выпирал из холма, располагался небольшой открытый балкон полукруглой формы. Выше начиналась покатая крыша с уклоном в сторону леса, но ее вершина была не острой, а плоской, образуя площадку, узкую, но достаточную, чтобы по ней можно было ходить. На обоих концах дома находились небольшие башенки с выходами на крышу, а между ними располагались две кирпичные трубы. Этот дом стоял уже более сотни лет, и за это время ни разу не подводил своих хозяев. Здесь вампиры были в безопасности. Ни один человек не знал, где он находится, а если узнавал, то никому не успевал рассказать.

Деймос привычными движениями быстро открыл дверь и пропустил вперед своего друга. Питер прошел через что-то вроде небольшой прихожей с крючками на стене, куда можно было повесить верхнюю одежду, и скамейкой, поднялся на четыре ступеньки вверх и открыл еще одну дверь справа. Деймос запер входную дверь изнутри и догнал его. Они вместе прошли по коридору, обмениваясь хищными взглядами. Оба думали о мальчике, который все еще бездыханно висел на плече у Питера. Вокруг было абсолютно темно, но вампиры этого не замечали. Их глаза природа приспособила к ночи, и Деймос мог различить каждую трещинку на стене. Они снова поднялись по лестнице, на этот раз более длинной, с двумя пролетами, которая вела на второй этаж. Как только вампиры свернули из коридора в одну из комнат, раздался возглас:

– Что-то вы долго, мальчики! Что-то случилось? – с некоторой тревогой спросил томный женский голос. Мягкие ноты в нем сладко растягивались, словно густой мед, а глубина и низкий тон придавали загадочности.

Его обладательница сидела в одном из трех небольших кресел, стоявших вокруг низкого круглого деревянного столика в центре комнаты. В правой стене был потухший камин, а вдоль левой стояла длинная скамейка с мягким сиденьем, обитом зеленой тканью с крупными цветами, похожими на лилии. Такая же ткань была и у кресел. Чуть позади виднелась еще одна дверь из темного дерева, ровно напротив той, в которую вошли Питер и Деймос. Мрак в комнате пытались разогнать только две старинные газовые лампы: одна на полке над камином, другая на круглом столике. Мерцающий свет от нее играл тенями на прекрасном лице Миранды Рой-Лессет. Его гладкая кожа без единого изъяна или пятнышка, была чуть темнее, чем у Питера, но такая же холодная. Щеки никогда не трогал румянец. Изящный гордый нос смотрел чуть вниз. Темно-зеленые миндалевидные глаза с любопытством поглядывали из-под длинных ресниц. Идеально ровные черные стрелки делали их форму острее, а взгляд хитрее. На веках тени градиентом переходили от белого в уголках глаз к темно-серому по краям, из-за чего взгляд казался еще более глубоким. Округлым бровям придали изгиб, чтобы они тоже лучше подчеркивали глаза. Пухлые губки, накрашенные алой помадой, ярко выделялись на лице и были слегка приоткрыты. Чуть сужающееся у подбородка лицо обрамляли густые локоны черных вьющихся волос, доходивших до середины спины. Они свободно лежали на плечах ее стройного тела. Несколько передних прядей упали на пышную грудь, которую не стеснялись показать с помощью глубокого выреза в форме сердца. В остальном ее платье было закрытым, с длинными рукавами и юбкой по щиколотки, которая сейчас волнами расстилалась по креслу. Темно-красный цвет основного материала подходил к губам, но его перекрывало наложенное сверху плотное черное кружево с узором из цветов и завитков, которое обрамляло вырез, кокетливо притягивая взгляд и контрастируя со светлой кожей. Под грудью крест на крест переплетались черные атласные ленты, образуя корсет и подчеркивая тонкую талию, которая затем переходила в достаточно объемные округлые бедра. Изящные ноги в чулках и красных туфельках на низком каблуке были закинуты одна на другую. Миранда выглядела как искусная фарфоровая статуэтка, но эта хрупкость была обманчивой. Вампирша скрестила руки на груди и ожидала ответа.

– О да, случилось, – закивал Питер, с довольной улыбкой нежно глядя на молодую женщину.

Он демонстративно потряс свою ношу, но Миранда и так заметила, что ее друзья вернулись не с пустыми руками. Она поспешила встать и подойти ближе, прихрамывая на одну ногу. Питер, наконец, снял Ника с плеча и теперь держал его обеими руками, приподняв голову и оперев себе на грудь.

– Что это за мальчик? – Миранда с нескрываемым интересом разглядывала их добычу. Несколько странно, что они принесли этого человечка домой. И вообще, где они нашли его посреди леса ночью?

– Это внук Ареста, – устало присаживаясь в кресло и рассматривая раненую руку, ответил ей Деймос.

Глаза Миранды мгновенно стали большими и круглыми, она несколько раз моргнула, хлопая пушистыми ресницами. Ночь становилась все интереснее. Она жаждала услышать рассказ о произошедшем, нетерпеливо поворачивая голову то к Питеру, то к Деймосу. Ее взгляд упал на руку Найтвела, хотя рукав был в крови, рана уже затянулась, оставив лишь красноватый рубец.

– Кто тебя ранил? Вы столкнулись с Арестом? И мальчик с ним был? – Миранда готова была засыпать их вопросами. Она подошла к креслу Деймоса, пока Питер озирался в поисках места, куда бы пристроить их пленника – ему уже поднадоело его таскать. Скамейка вполне подойдет. Вампир аккуратно положил Ника на бок, прислонив спину к стене и согнув ноги, чтобы не свисали. Он хищно посмотрел на тонкую шею, чуть прикрытую воротничком футболки, но отошел к остальным. Пока что.

– Мальчик ранил, – тем временем, коротко ответил Деймос. – Стрелять он умеет, – и опять усмехнулся в своей манере, одной половиной лица, вспомнив этот неловкий выстрел. Нужно признать, Ник старался как мог защитить себя: достал оружие, пытался позвать на помощь взрослых охотников, не визжал от страха, не побоялся выстрелить и даже попал. Он сопротивлялся до последнего и его действия были вполне разумными. «Неплохо для мальчишки», – подумал про себя Найтвел.

– А ты в порядке? Твоя рана… – обеспокоено спросил Питер, подойдя к креслам и обнимая Миранду за талию. Он заметил, что его подруга все еще хромает. Ее ранили охотники и далеко не так легко, как Деймоса.

Сегодня вечером вампиры все вместе отправились в Стилдейл. Они были голодны и решили воспользоваться затянувшимся отсутствием Ареста и Реджента, двух лучших охотников, но их быстро обнаружили. Арест догадывался, что его отъезд может вызвать нападение, и приказал организовать дополнительные патрули. Едва вампиры зашли на окраину города, тихо пробираясь по улицам в поисках поздних прохожих, как их ослепил свет фар. Машина, припаркованная через дорогу, оказалась не пустой. Два охотника – Барт Монтгомери и Винсент Гранье, были готовы к встрече. Они давно поджидали кровопийц и немедленно начали стрелять. Найтвелу и остальным пришлось поспешить убраться из города. Вампиры двигались быстро, намного быстрее человека, но Барт был хорошим водителем, а Винсент – хорошим стрелком, поэтому им удалось ранить Миранду в ногу немного ниже колена. Питер быстро подхватил любимую под руку, не давая упасть, но теперь бежать она не могла, на что охотники и рассчитывали.

Пока машина со стрелками стремительно приближалась, слепя неприятным искусственным светом, Деймос быстро обдумывал план отхода. Его глаза метались от охотников к Миранде, взгляд оценивающе скользил по силуэтам домов и темному асфальту. Положение не самое хорошее. Им пришлось сильно замедлить бег. Хотя Питер и подставил свое плечо, стараясь помочь Миранде не наступать на раненую ногу, охотники быстро догоняли. Приходилось петлять и постоянно уворачиваться от выстрелов, сотрясающих воздух и пугающих жителей. Никто не отваживался выглянуть из окон, чтобы узнать, что происходит – все и так понимали, почему стреляют.

Найтвел понимал, что нужно добраться до леса – это их территория, и там они смогут перевернуть чашу весов в свою пользу. С этой стороны лес от города отделяло довольно широкое поле, заросшее сорной травой и редкими кустарниками. Бежать через него будет неудобно, особенно раненой Миранде, а машина охотников все равно проедет, земля достаточно ровная, чтобы не сильно снижать скорость. Поэтому Деймос решил не использовать их привычный прямой путь, а велел всем бежать по шоссе. Так дорога длиннее, зато ровная, они смогут двигаться быстрее. Правда открытая местность дает охотникам хороший обзор для стрельбы, но вампирам и в поле негде скрыться, тут особой разницы нет. Подхватив с другой стороны тяжело дышавшую Миранду, красивое лицо которой сейчас кривилось от боли, Деймос резко свернул вправо к выезду из города, увлекая за собой остальных. Охотникам, не ожидавшим такого маневра, пришлось притормозить, чтобы вписаться в поворот. Это дало вампирам немного форы, чтобы увеличить расстояние между ними и машиной. Дальше можно надеяться только на свою скорость, на шоссе они отличная мишень. Но тут Деймос заметил, что у них есть еще один помощник – темнота, родная ночная темнота. Как только последние дома остались позади, свет уличных фонарей тут же оборвался – на шоссе не было ни одного, так что теперь охотники пытались разглядеть свои цели лишь с помощью фар их машины. Выстрелы стали реже и пролетали дальше от вампиров. Питер и Деймос приподняли Миранду с двух сторон, что, честно говоря, ей не очень нравилось, и волокли за собой, но ей пришлось смириться со своим неудобным положением, ведь с каждым шагом наступать на раненую ногу становилось все больнее. Миранда чувствовала, что чулок и туфелька уже пропитались кровью, а на асфальте стали появляться красные следы.

Как бы быстро не могли двигаться вампиры, мотор машины был сильнее, и охотники догоняли. Яркий свет фар очертил три фигуры, Винсент высунулся в окно и направлял на них свое длинное ружье, целясь в Найтвела. Они уже пересекли границу леса, но Деймос хотел отойти как можно дальше, туда, где деревья стоят плотнее, и охотникам сложнее будет позвать помощь. Раздался очередной выстрел, Деймос понял, что тянуть больше нельзя и толкнул всех влево к обочине. Объяснять, что делать, необходимости не было, его жест был вполне понятен. Вампиры мгновенно свернули и скрылись за ближайшими деревьями. Пуля просвистела всего в нескольких сантиметрах от головы Найтвела, что сильно расстроило стрелка. Гранье раздосадовано потряс ружьем и почти зарычал. Ох, он чуть не попал в эту тварь! Но другую явно подстрелил, нельзя было упускать такой шанс.

– Остановись скорее! – скомандовал Винсент. Барт и сам уже начал тормозить, а теперь лихо развернул машину обратно по направлению к городу и остановил, съехав на обочину. Быстро заглушил мотор, кинул ключи в карман и вытащил пистолет из кобуры на поясе. Он был уже заряжен полным магазином патронов, оставалось только снять с предохранителя.

– Нужно позвать на помощь, нас двоих мало, чтобы справиться со всеми, – Винсент указал на рацию, которую Барт сунул в карман штанов. – Думаешь, Арест уже вернулся? Жена Роджера сказала, они задерживаются, – в ответ Монтгомери лишь пожал плечами.

Оба охотника торопливо вылезли из машины, двери громко одновременно хлопнули, нагло прорезав тишину вокруг. Мужчины сошли с дороги и уверенно направились в лес в том месте, где пару минут назад скрылись вампиры. Каждый держал в руке небольшой фонарик, освещавший ему путь. Они продвигались осторожно, стараясь не производить ни звука. Барт увидел на нижних листьях кустов бордовые растекшиеся капли. Кровь вампиров была темнее человеческой.

– Попались! Далеко не уйдут! – шепотом кивнул ему напарник.

Охотники заспешили и побежали вперед, нужно было не упустить кровососов. Положение их было плохо, раз вампиры так старались убежать и не нападали. Фонарики вспышками мелькали среди деревьев, обступающих людей все плотнее. Свет выдавал место нахождения охотников, но без него они были бы слепы под густыми лесными кронами, совсем скрывшими луну.

Барт на бегу включил рацию и пробовал связаться с Арестом или Реджентом, поехавшим его встречать. Винсент обогнал его. Высокий охотник длинными шагами рассекал воздух, смотря то в одну, то в другую сторону в поисках следов вампиров. Барту ответили, и он принялся торопливо и не очень внятно объяснять, что случилось. Отвлекшись на это, Гранье не заметил мелькнувшей между деревьями тени… На него со всей силы налетели сбоку. За долю секунды вампир повалил охотника на землю. В это время второй напал на Барта и выбил из рук рацию, отлетевшую в сторону Винсента. Он услышал, как Монтгомери выстрелил, и сам пытался направить ружье на вампира, но тот схватил его обеими руками, не давая опустить дуло. Оно бесполезно смотрело в небо, а вампир тем временем всем весом навалился на Винсента, коленками прижимая к земле, и крикнул: «Давай!»

Из-за дерева появилась еще одна тварь. Она приближалась медленно, сильно хромая на одну ногу. Винсент решил воспользоваться этой заминкой и посмотрел в сторону Барта, откуда то и дело раздавались выстрелы. Его товарищ прижался спиной к дереву, отчаянно водил пистолетом из стороны в сторону, старясь все время держать на прицеле кружившего вокруг него вампира, и светил в него фонариком, надеясь ослепить. Фонарик Винсента давно улетел в неизвестном направлении. Охотник, все это время безуспешно пытавшийся опустить свое оружие вниз, чтобы выстрелить в нависшего над ним кровососа, вдруг дернул его влево. Вампир не ожидал такой резкой смены усилий, и Гранье удалось на несколько секунд опустить дуло достаточно низко для выстрела. Он нажал на спусковой крючок, целясь в тварь около Барта. Треск заставил всех вздрогнуть, но, к несчастью, Винсент не попал. Реакция Найтвела была мгновенной – он отскочил в сторону, а Питер снова направил дуло вверх, слишком высоко, чтобы стрелять в любого из вампиров.

Тем временем, Миранда, добралась до их жертвы и практически упала рядом с Винсентом. Любое движение ногой приносило ей ужасную боль, она ослабела от погони, но упрямо схватила охотника за запястье, стремясь оторвать от ружья правую руку. Питер тем временем налег на левую. Винсент чувствовал, что еще немного, и вампиры смогут оставить его без оружия. Он разжал пальцы левой руки, отпустив ружье, и оно по инерции сильно ударило по лицу тянущую на себя правую руку вампиршу. Она вскрикнула, ошеломленная неожиданным ударом, но в ее глазах тут же сверкнула ярость. Миранда вырвала ружье у охотника, а Гранье раскрыл рот в резком вздохе и дернулся от прокатившейся по телу вспышки боли. Питер вонзил нож в бок обидчика своей подруги, а другой рукой удерживал плечо. Он приблизился к шее, облизав клыки в предвкушении, и укусил, сильно сжимая зубы. Винсент начал задыхаться и увидел, что с другой стороны к его шее подбирается вампирша.

– Ба-арт! – в отчаянии хрипло закричал он.

Монтгомери тем временем выпускал пули в Найтвела, но лишь чуть зацепил ему плечо. У ослепленного резким светом фонаря вампира не получалось приблизиться к охотнику и нанести удар, однако он не выпускал его из вида. Когда Деймос отпрыгнул, уворачиваясь от выстрела Винсента, Барт смог отбежать от дерева к другому и передвигался так дальше, мечась от дерева к дереву, чтобы вампир не смог напасть сзади, периодически отстреливаясь. Он хотел добраться до шоссе, где стоит их машина, и куда возможно прибудет помощь, но запас пуль был не бесконечный. Деймос это понимал, и, хотя горел желанием вцепиться в охотника, не торопился и тянул время, гоняя свою жертву, играя с ней как кошка с мышью. Он не подходил слишком близко, чтобы не получить пулю.

Услышав крик Винсента, Барт машинально взглянул на своего напарника, которого держали два вампира. Питер с силой вытягивал кровь, торопился и делал большие резкие глотки. Погоня и драка распалили его, пробудив аппетит, а нет ничего вкуснее человеческой крови. Монтгомери решил, что его товарища уже не спасти, а ему нужно бежать отсюда, если не хочет разделить его участь. Они слишком самонадеянно вдвоем решили преследовать превосходящее число вампиров. Теперь он понял – вампиры не убегали, они заманили охотников в лес, где у них было преимущество. А охотники не ожидали, что на них нападут, преследуя, как им казалось, ослабленного противника.

Барт отвлекся на Винсента всего на несколько секунд, но Деймосу этого было предостаточно, чтобы подкрасться ближе. Увидев вампира, возникшего перед ним словно из неоткуда, Монтгомери попытался выстрелить, но оружие выбили у него из рук. Найтвел схватил его за шею и прижал к стволу дерева, до боли вдавливая и душа, другой рукой толкая в грудь. Вампир открыл рот, оскалив зубы. Длинные клыки быстро и неумолимо приближались к шее Барта, он изо всех сил пытался вырваться, но хватка Деймоса действительно была железной. Он воткнул клыки в короткую толстую шею и почувствовал, как потекла разгоряченная кровь. Но охотник не сдавался, боль от укуса, наоборот, подстегивала его сопротивляться отчаяннее. Барт Монтгомери не собирался так просто дать его выпить. Свободными руками он сначала пытался оттолкнуть от себя вампира, затем стал наносить удары по лицу. У Деймоса же руки были заняты: одна держала грудь охотника, другая плечо, пока он старался выпить как можно больше крови. Барт начал давить на лицо всеми пальцами, царапая ногтями и стараясь попасть в глаза. Пока охотник действительно не повредил ему глаз, Деймос резко дернулся назад, не разжимая зубов, при этом продолжая толкать Барта к дереву. Клыки разодрали шею, оставляя рваные полосы, из которых хлынула кровь. Найтвел задел крупные сосуды. Барт закричал от пронзившей его боли и беспорядочно забил по нападавшему кулаками. Вампир, наконец, вытащил зубы из шеи. Барт толкнул его от себя, и, корчась всем телом, кое-как смог развернуться и побежать прочь. Деймос мог бы легко догнать его, но не стал. Он достал из кармана черный платок, под стать остальному своему наряду, и принялся вытирать рот от размазанной крови. Ему не нравилось быть испачканным после трапезы, он предпочитал кусать аккуратно, не роняя мимо рта ни одной драгоценной капли.

К нему подошел Питер, уступив Миранде право доесть первого охотника – для восстановления ей нужно выпить как можно больше крови. Он вопросительно смотрел на друга, зачем-то опустившего свою жертву.

– Арест наверняка скоро будет здесь вместе с Реджентом, – рассудил Деймос, убирая платок обратно. Он не прикончил Барта лишь из расчета на то, что он приведет их к Аресту. Вампиры слышали разговор охотников по рации. Один уже был мертв, второй сильно ранен, и теперь у них будет шанс напасть на Ареста, но у Миранды тоже серьезная рана, она уязвима, поэтому Деймос и Питер попросили ее больше не лесть в драку и уйти, как только она закончит кусать. Человеческая кровь придаст ей сил, чтобы добраться до дома.

А двое вампиров последовали за убежавшим Монтгомери. Это было не сложно – запах крови из распоротой шеи тянулся за ним по пятам. Барт держался за горло, из последних сил бежал в сторону шоссе, часто спотыкаясь и падая. Он все же сумел добраться до машины, где его увидел Ник, но потерял слишком много крови, поэтому, когда вампиры нагнали его и подошли к дороге, Барт уже был мертв. Реджента и Ареста рядом не оказалось, они разминулись: охотники сейчас искали вампиров в лесу, пока те стояли у шоссе. Зато Питер заметил какое-то движение во второй машине. Переглядываясь с Деймосом, они тихо подошли, чтобы выяснить, в чем дело. Заглянув в окна, вампиры были крайне удивлены, увидев там одинокого перепуганного мальчишку с пистолетом. Когда они вытащили Ника из машины, Деймос смог рассмотреть его и узнал, так что первоначальный план неожиданно напасть на Ареста резко претерпел изменения, теперь у них в руках был его внук, и рисковать, сражаясь с двумя лучшими охотниками этих мест стало необязательно. Каким бы сильным не был Найтвел, он помнил, скольких вампиров смог убить Арест и не хотел оказаться в их числе. Нужно признавать силу своего противника, иначе проиграешь.

Вампиры могли бы попытаться убить Грегори, пока он пытается спасти Ника, но даже убив главу охотников, они не помешали бы остальным людям охотится на них – на место Ареста придет другой, да и убить Ареста не так-то просто, поэтому Деймос решил действовать хитростью, лишив их ресурсов, а именно, оружия. Он постоянно следил за охотниками, был хорошо осведомлен об их делах, знал, зачем Арест уезжал из города, как знал и про особый сплав. Ему бы очень хотелось выяснить, что входит в его состав, и найти средство, чтобы лучше залечивать раны от таких пуль. Но пока ему не удавалось выследить Ареста до места, где их делают, а химические опыты с подобранными после перестрелок пулями ничего особенного не показали. Почему они так действуют на вампиров осталось не ясным. Возможно, дело не только в самих металлах и их пропорциях, но и в способе, которым их сплавляют? Рецепт навряд ли удастся получить даже за жизнь внука главы охотников. И как проверить, что он настоящий? Однако с помощью пленного Найтвел сможет получить столько пуль, сколько захочет. В этот раз Арест ездил приобрести большую партию ружей и тех самых специальных пуль к ним. Деньги на это собирали долго, подключали мэрию и жителей. Что будет, если лишить охотников этих запасов? Они еще не скоро смогут снова собрать такую сумму, им придется довольствоваться остатками того, что есть, и буквально экономить патроны. Это сильно затруднит охоту, без оружия никто не захочет ночами патрулировать город и тем более соваться в лес. Плюс авторитет главы охотников сильно упадет после такой неудачи, они станут разобщеннее. Деймос прокручивал эти размышления в голове, когда наконец появились Арест с Реджентом, и решил не нападать. Теперь у него был план и туз в рукаве.

***

– То есть, двое взрослых оставили мальчика одного, а сами пошли в лес гоняться за вампирами? Серьезно? – возмущено подытожила Миранда, скривив миловидное лицо в презрительную гримасу, когда Питер и Деймос закончили рассказ о случившемся после ее ухода. Вернувшись домой, она успела переодеться и перевязать себе рану. Ей уже стало гораздо лучше благодаря выпитой крови.

– Это явно было ошибкой со стороны Ареста, – безразлично ответил Деймос, откинувшись на спинку своего кресла.

– Не понимаю, как он мог просто вот так оставить своего внука в машине… Ночью… Одного…

– Вампиры ему, видимо, интереснее, – покачивая головой, издевательски заметил Питер, нагибаясь к сидевшей в кресле Миранде. Он улыбался своей любимой, прижимаясь лицом к ее щеке, и хотел поцеловать.

– Он уже долго без сознания, – обеспокоенно заметила вампирша, бросив быстрый взгляд в сторону скамейки и поворачиваясь к Питеру. – Ты не переборщил с ударом?

– Да я не сильно.

Первым, что почувствовал Ник, была боль в затылке. Картинка перед глазами была мутной, и он заморгал, пытаясь сфокусировать взгляд – в полумраке это было непросто. После нескольких попыток темнота отступила. Он начал постепенно рассматривать окружающее пространство: стены из крупных кирпичей, потолок из темного дерева, такой же пол, уже порядком истертый шагами, какие-то картины или гобелены на стене напротив, под ними как будто камин. Все было незнакомым и совсем не похожим на дом дедушки. Где он? В голове медленно выстраивались события сегодняшнего вечера. Ник вспомнил, как дедушка и Роджер ушли в лес, как его вытащили из машины два вампира, как они забрали его с собой, а потом тот, которого звали Питером, ударил его, поэтому Ник, похоже, потерял сознание. И теперь очнулся прямиком в их логове! А где же сами вампиры?

Мальчик снова оглядел комнату, напряженно щурясь. Внимание привлекла лампа на столе, освящающая три фигуры. Три! Ник машинально отшатнулся, но сзади была холодная каменная стена. «Значит, их больше…» – испуганно заключил он. Вампиры о чем-то тихо разговаривали, но его движение мгновенно заметили. Три пары глаз со зловещими отблесками одновременно повернулись в сторону Ника. Одна из фигур встала с кресла и быстро приближалась к нему. Мальчик поднял голову, и опираясь на руки, неловко сел на скамейку. От резкого движения голова закружилась, так что пришлось закрыть глаза, а когда Ник их открыл, перед ним возникло лицо молодой женщины. И как же она была красива! У мальчика непроизвольно приоткрылся рот, пока он завороженно рассматривал незнакомку. Та словно сошла со страниц романа девятнадцатого века. Таких платьев Ник никогда ни на ком не видел, что не удивительно – многие из своих нарядов Миранда шила сама. Между ее ключиц красовался большой кристалл граната в форме капли, играя в приглушенном свете разными оттенками красного. Его обрамляли маленькие белые камушки, тоже переливаясь и поблескивая. Вместо цепочки кристалл держала черная бархатная лента, плотно прилегающая к шее.

– Как тебя зовут, милый? – с придыханием спросил нежный голос, и Миранда одарила Ника улыбкой, которая могла бы быть очаровательной, если бы не пара острых клыков, резко выделяющихся в ряду белоснежных зубов. Пусть эта женщина мило улыбалась и говорила сладким голосом, но в ее глазах Ник увидел странное, как будто оценивающее выражение. Миранда пристально смотрела на него, и отблески ламп жадно вспыхивали в ее зрачках. Вампирша хищно облизала зубы. Ей нельзя было дать больше двадцати пяти, но Ник подозревал, что на самом деле она намного старше. Ему стало жутко от этого контраста прекрасной внешности и скрывающегося за ней чудовища. Сердце начинало биться чаще.

– Ник его зовут, Миранда. Ник Арест, – не дождавшись ответа от мальчика, сказал Найтвел. Он тоже поднялся с кресла и направился в сторону скамейки, не сводя темных ледяных глаз с их пленника. Найтвел явно был главным среди них, это знали и охотники, и простые жители. Ходили разные слухи: что это потому, что он самый старый, или самый сильный, или самый хитрый – и во всех была доля истины. Он единственный, чье имя было известно всем, и которое было синонимом страха. Остальных же просто называли его приспешниками. Теперь же Ник смог подробно разглядеть каждого вампира.

Миранда медленно повернула голову в сторону подошедшего Деймоса, обменявшись с ним многозначительными взглядами. Они поняли друг друга без слов. Понял и Питер, все это время наблюдавший на происходящим, вальяжно опираясь на спинку кресла. Вампирша начала отходить назад, а Деймос, наоборот, неумолимо приближался. Ник бросал беспокойные взгляд то на Миранду, то на Найтвела. И все больше вжимался в стену, догадываясь, чего они хотят. Но бежать было некуда.

Деймос резко схватил за руку, и Ник вздрогнул от холодного прикосновения, кожа у вампира была не теплее, чем стена за спиной. Мальчик инстинктивно попытался вырваться, метнувшись в противоположную сторону, но Деймос прижал плечо другой рукой, не давая двигаться. Дыхание Ника стало прерывистым и тяжелым, он с усилием втягивал в себя воздух через рот, стараясь не закричать, понимая, что сейчас произойдет, и что самое страшное – он ничего не сможет сделать. Ник, кажется, впервые по-настоящему осознал всю серьезность своего положения. Страх черной тучей начал выползать из темных закоулков души и когтями все сильнее сжимал сердце. Дедушка говорил, что вампирам нельзя показывать свой страх, но как не старайся, скрыть его у Ника не получалось. Круглыми, полными ужаса глазами, он смотрел на Найтвела. Лицо того оставалось каменным, не выражая совершенно ничего. У него не было ни капли жалости или сочувствия, в глазах стояла непроницаемая тьма. Деймос склонил голову сначала вправо, потом влево, разглядывая мальчика – он примерялся, с какой стороны удобнее укусить. Нику хотелось зажмуриться, чтобы этого не видеть, но он отчего-то не мог и продолжал, не отрываясь, глядеть на Деймоса. А вампир будто специально медлил, наслаждаясь страхом своей жертвы. Он слышал, как громко стучит человеческое сердце, разгоняя кровь. Приоткрыл рот, провел языком по ряду зубов, демонстрируя длинные клыки. Затем наклонился сильнее, к шее, и Ник почувствовал, как его обдало холодным дыханием. Мурашки пробежали по коже. Он снова безуспешно старался освободиться, вырывался изо всех сил, вжимал шею в плечи, крутил головой, но Найтвел, казалось, этого даже не замечал.

– Не дергайся, тебе так только больнее будет, – Ник замер от неожиданности, услышав шепот вампира у самого уха, и тут же вскрикнул, потому что клыки вонзились ему в шею. Деймос почувствовал на языке тепло первых капель крови, ее вкус. Вот, значит, какие на вкус Аресты!

Ник попытался оттолкнуть вампира и освободить шею, но зубы Найтвела сжались сильнее и от движений Ника разрезали кожу и плоть. Острая боль пронзила сначала шею, затем прокатилась по всему телу. В глазах потемнело, мальчику не хватало воздуха, чтобы закричать, и стоны смешались с кашлем. Все вокруг начало расплываться: и Найтвел, и старые холодные стены, и мерцающий свет от ламп. Нику стало страшно даже дышать, ощущая как из него вытекает кровь, и казалось, сама жизнь. Боль затопила сознание, не оставив места больше ничему. Мальчик уже не сидел, а скорее лежал, опираясь на стену сзади. Сил сопротивляться не осталось.

Дурманящий запах крови окутывал со всех сторон, Деймос расслабился и пил медленно, смакуя каждую каплю. Он уже был не голоден, насытившись кровью Барта, и сейчас кусал не только ради пропитания, но и ради удовольствия. Вампир чуть разжал челюсти, и Нику стало не так больно. Но от этого не менее жутко. Мальчик закрыл глаза и боялся пошевельнуться, только громко дышал. Он впал в какое-то странное оцепенение. Мысли путались и рассыпались, едва успев возникнуть. Сколько Найтвел выпьет? Как долго это может продолжаться? Время словно тоже замерло и тянулось ужасно медленно. Прошло всего несколько минут, но Нику они показались часом. Наконец, вампир отпустил его, аккуратно вытащив клыки из шеи. Деймос встал в полный рост, с наслаждением распрямляя спину, и посмотрел на укушенного. «Сказал же – не дергайся», – недовольно подумал про себя он, увидев две красные полоски ран от укуса. Из них медленно сочилась кровь, испачкав воротничок футболки. Раны были довольно глубокие длинной в несколько сантиметров, а могли бы быть два небольших прокола, если бы Ник не пытался вырваться с зубами в шее. Впрочем, не смертельно, волноваться не о чем, так что Деймос развернулся и отошел обратно к креслам.

Ник не сразу понял, что вампир перестал пить кровь и минуту сидел неподвижно, облокотившись на стену. Хорошо, что она здесь есть, иначе он точно бы свалился назад. Он медленно открыл глаза и провожал взглядом спину отходящего Деймоса. Проколотая артерия пульсировала ноющей болью, хотелось поднести руку и зажать рану, потому что неприятно чувствовалось, как капельки крови периодически скользят по шее вниз, впитываясь в футболку и еще больше пачкая ее, но перед мальчиком вновь неожиданно появилась Миранда. Нагнувшись к нему и все также мило улыбаясь, она протянула руку к его лицу, отчего Ник в ужасе пытался увернуться, отворачиваясь вправо, как раз в ту сторону, где укусил его Деймос. Движение шеей вызвало новую волну боли, он зажмурил глаза и сжал зубы, но все равно не смог сдержать болезненный стон.

– Ч-ш-ш-ш… – тихо прошипела Миранда, увидев страдальческую гримасу. Она повернула его лицо обратно влево, открывая себе путь к месту прошлого укуса. Если раны уже есть, не зачем делать в мальчике еще две. При этом вампирша поглаживала щеку своими холодными длинными пальцами. От этой странной нежности Нику стало не только страшно, но и противно. Хотелось вырваться, он откинул голову назад, но только больно ударился затылком о камень. Миранда прижала его плечо к стене другой рукой, навалившись всем весом, и повторила: – Ч-ш, ч-ш-ш-ш… – как будто хотела его успокоить.

Зубы уже были у шеи, когда Ник вдруг понял очевидное – что укус Найтвела был только началом, и теперь остальные вампиры захотят попробовать его крови. К счастью, по очереди, а не все разом. Только не факт, что они не пойдут потом на второй круг, и на третий… Ник болезненно поморщился, когда клыки Миранды вонзились в рану. Они легко вошли в плоть по уже сделанному разрезу. Кровь потекла с новой силой, и было слышно, как вампирша причмокивает от удовольствия. А мальчика силы покидали, и накрывало отчаяние. Эти монстры намного сильнее его, ему нечем противостоять. Они убьют его? Сразу или сначала помучают? Нет, сдаваться и позволять выпивать себя он не станет. Что бы на это сказал дедушка? Ник попытается, всеми силами попытается выбраться отсюда…

Миранда пила медленными затяжными глотками, почти не надавливая на шею, и Нику было не так больно, как при первом укусе. Скоро она насытилась и отпустила его. Поднявшись, вампирша изящно смахнула каплю из уголка губ и отправила в рот, облизнув палец. Каким-то чудом ее помада ничуть не смазалась и сливалась с цветом выпитой крови. Миранда зашагала обратно к креслам, довольно улыбаясь и весело подмигнув Питеру.

Ник видел, что к нему направляется следующий вампир. Сколько еще укусов он сможет выдержать? Дыхание теперь стало спокойным и медленным, слишком медленным. На мальчика камнем навалилась слабость, все вокруг казалось странно заторможенным. Тело перестало слушаться, так что он не мог даже пошевелить рукой и попытаться хоть как-то сопротивляться, когда Питер наклонился к нему. Лицо сильно побледнело, глаза часто закрывались, хотя он и старался открыть их обратно. «Да, не повезло тебе родиться Арестом, парень», – подумал вампир, прицеливаясь в место укуса. Он придерживал Ника за плечи, но в этом уже не было необходимости. Силуэт Питера становился все более мутным, темнота сгущалась, застилала глаза. И когда вампир впился клыками в шею, он почувствовал, что Ник завалился на него и не двигается. «Все, упал… Но он долго продержался, я думал, сразу после Деймоса потеряет сознание», – мысленно похвалил Питер их пленника, потягивая теплую кровь.

***

На этот раз Ник пришел в себя не резко, а постепенно. Лежа на боку и медленно открывая глаза, сначала он слышал только свое дыхание, которое казалось чересчур громким. В ушах стучало, голова налилась свинцом и была такой тяжелой, что Ник никак не мог ее поднять. Он чувствовал слабость и вместе с тем странную легкость во всем теле. Шея болела, но не слишком сильно, место укуса словно онемело. Осознавать, что из него только что выпили кровь было настолько жутко, что Нику не хотелось об этом думать, и он отгонял эти мысли прочь. Вампиры все также сидели в креслах и тихо переговаривались, но он не разбирал слов и старался не смотреть в их сторону.

Взгляд случайно упал на стену левее, и Ник заметил слегка приоткрытую дверь, за которой распласталась темнота, скрывая, что же находится дальше. Он вздрогнул, услышав, как кто-то из вампиров повысил голос. Ник понятия не имел, куда ведет эта дверь, но лежать, ничего не предпринимая, и ждать пока к нему снова подойдут, чтобы укусить, просто не мог. Дверь открывалась из комнаты наружу, для побега это удобно. У него будет только один шанс. Мальчик собрал все оставшиеся силы и рванулся вперед, чтобы встать. Скамейка под ним громко и противно заскрипела, так что в висках даже проскочила боль, но Нику нельзя было отвлекаться на это. Он оттолкнулся руками от сиденья и буквально вылетел в проем, навалившись на дверь всем телом, но тут же врезался в стену, из-за чего пришлось спешно поворачиваться вправо и бежать по коридору дальше.

Трое вампиров с нескрываемым удивлением смотрели на пустой проход, в котором только что исчез Ник. К несчастью, это была не та дверь, в которую ранее внесли пленника Деймос и Питер, а противоположная. Она вела не к лестнице, а вглубь жилища вампиров.

– Как резво вскочил после стольких укусов! – весело заметил Питер, уперев кулак в бок. Его не слишком волновал этот неожиданный побег, как, впрочем, и остальных. Они прекрасно понимали, что Ник никуда не денется. Это их дом, он создан для вампиров, а не для людей. Здесь темно и множество комнат, в которых мальчик не ориентируется. Он не сможет найти выход и далеко не сбежит.

– Я догоню. И нужно его где-нибудь запереть, – Деймос дал понять, что помощь ему не требуется, встал и зашагал вслед за Ником. Хотя он совсем не торопился.

Как только Найтвел вышел из комнаты, Питер подошел к Миранде. Она тоже встала, и два вампира пристально смотрели друг на друга, подняв руки и переплетая пальцы.

– Не нужно было меня отталкивать, охотники бы подстрелили меня, а не тебя.

– Питер, со мной уже все в порядке, мы сегодня более чем наелись, – Миранда нежно улыбнулась и, обняв его шею руками, добавила: – К тому же, ты мне нужен целым, – а потом, хитро подмигнув, что-то заговорщически шепнула Питеру на ухо, отчего у него в воображении расцвели неприличные картины. Он закусил губу и положил руку Миранде на талию. Она поцеловала его сначала в щеку, затем в губы, и повлекла любимого за собой в ту же дверь. Но направились они вовсе не искать внука Ареста.

***

Пробираясь во мраке по незнакомому дому, Ник практически ничего не видел. Из-за слабости от потери крови его шатало в стороны, приходилось опираться на стены, чтобы не упасть. Короткий коридор окончился дверью. За ней была небольшая комната, которую он быстро пересек, ни на чем не задерживая взгляд. Снова дверь. И снова комната. Здесь было уже две двери, Ник не останавливаясь выбрал одну наугад и побежал дальше. Его гнало вперед желание жить и не сдаваться на растерзание вампирам, но комнаты, казалось, были совершенно одинаковыми с такими же одинаковыми дверьми, иногда по несколько в каждой, и они не заканчивались. Ник не находил ничего похожего на выход. Он совершенно потерял направление, входя то в одну дверь, то в другую. Возможно, где-то он прошел по второму кругу. Силы покидали, ноги подкашивались, в глазах снова начинало мутнеть, но он отчаянно шел вперед. Толкнув очередную дверь, Ник оказался в длинном коридоре, освещенном сбоку тусклой лампой. Взгляд проскользил вдоль стен из крупных серых кирпичей и уперся в зияющую темноту впереди. Этот коридор явно был длиннее всех предыдущих комнат. У Ника затеплилась надежда, что, может быть, он ведет к выходу. Это придало ему сил, он постарался бежать как можно быстрее, широкими шагами, и не успел затормозить, когда на границе освещаемого пространства из неожиданно открывшейся справа двери появилась фигура. Для фигуры летевший на нее мальчик тоже стал неожиданностью, и она не успела отпрыгнуть или попятиться назад. Ник видел, что впереди кто-то есть, но останавливаться было слишком поздно. Он со всей скоростью налетел на тень, и они оба упали. Ник почувствовал, что приземлился на кого-то живого и мягкого. Послышалось недовольное «Эй!», и его оттолкнули назад с такой силой, что он сел на пол, едва успев опереться рукой о стену, чтобы не потерять равновесие. Тряхнув головой, Ник наконец смог посмотреть, в кого же он врезался и застыл с открытым ртом. В мерцающем свете на него смотрело удивленное и слегка недовольное лицо девочки, судя по всему, его ровесницы. По бокам ее овальное слегка приплюснутое к подбородку личико обрамляли прямые пряди короткой стрижки-каре на манер 20-х годов, причем слева темно-шоколадные волосы были немного длиннее, чем справа. Челка тоже была с одной стороны длиннее, чем с другой, закрывая чуть больше половины лба. Похожие прически Ник видел в старых журналах, вероятно принадлежавших его бабушке, которые он однажды нашел дома на чердаке. Ее молодость как раз пришлась на этот период. Увы, Ник не был знаком с бабушкой – она умерла задолго до его рождения, еще когда его маме только исполнилось восемнадцать.

Девочка тоже с недоумением разглядывала Ника. Ее глаза были небольшие, такие темные и острые, потому что она их прищуривала, и в них читался немой вопрос. Слегка вздернутый довольно пухлый носик подрагивал и сопел, круглые щечки напряглись до складки под ними, черные брови с четким изгибом были приподняты. Небольшие тонкие губы чуть приоткрылись, словно она хочет что-то сказать, но не знает, что спросить. Ник очнулся от их совместного удивления первым:

– Нужно бежать отсюда! – все еще тяжело дыша от бега произнес он. Откуда она здесь? Наверное, ее тоже поймали вампиры и покусали, или только собираются. Но сейчас это не важно. Мальчик, хоть ослабел и пошатывался, старался побыстрее встать, понимая, что они теряют драгоценное время. Не спрашивая, он потянул ее за руку, тоже помогая подняться.

– Что? – озадаченно протянула девочка.

– Надо бежать! Быстрей! – Ник все сильнее толкал ее вперед, а она как будто не понимала, что происходит и зачем им куда-то торопиться.

– Куда бежать? – удивление на ее лице постепенно сменялось недовольством от такой бесцеремонности. Глаза сузились, а густые брови нахмурились. Девочка резким движением вырвала у Ника свою руку, но он попытался снова потянуться к ней: – Что ты делаешь? – последняя фраза была сказана уже с явной злостью, и Ник теперь тоже не понимал, почему она не хочет побыстрее сбежать из этого жуткого места, полного вампиров.

– Кажется, он тебя за человека принял, Беатрикс, – у Ника внутри все оборвалось, и он чуть не поперхнулся собственным дыханием, услышав позади этот голос. Он уже успел запомнить безразличный холодный тон, не предвещающий ничего хорошего. Найтвел.

– Что-о-о? – громкий возглас Беатрикс Ноэр пронесся по коридору, выгоняя тишину, и был полон возмущения, будто ее смертельно оскорбили. Она тут же толкнула Ника, и он снова оказался на полу. Повернув голову, мальчик увидел фигуру Деймоса, опасно возвышавшуюся над ним. – Чем это я на человека похожа? – склонив на бок полное презрения лицо и подняв руки к бокам продолжала возмущаться девочка. Только это не девочка. Вернее, девочка-вампир!

«Значит, их уже четверо», – ужаснулся Ник, поняв, какую смертельную ошибку только что совершил. Повернувшись обратно на ее не слишком приятный грубоватый голос и приподняв голову, он полными отчаяния потухшими глазами вглядывался в Беатрикс. Глупый, как он сразу не заметил, что она тоже бледная и одета странно, не как обычно одеваются люди? На ней были черные лосины и облегающая черная бархатная водолазка с невысоким воротником, обнимающим шею, а сверху длинная, конечно же, тоже черная кофта с капюшоном, заканчивающаяся чуть ниже колен. Она была не застегнута, и из-под нее выглядывал очень широкий пояс с несколькими круглыми металлическими пуговицами под серебро. Почему-то Нику это напомнило костюмы из приключенческих фильмов про Средневековье, героев, рыцарей, разбойников и принцесс. Но Беатрикс явно не принадлежала к последним. Девочка оказалась довольно высокой, совсем чуть-чуть ниже Ника, и смотрела на него исподлобья со смесью подозрения и, все же, любопытства.

Никто этого не знал, но Беатрикс жила здесь уже достаточно долго. Старшие вампиры прятали ее потому, что люди не смогут охотиться на того, кого не видели. Ей не позволяли уходить далеко от дома одной, покидать лес и тем более открыто появляться в городе. Так Беатрикс была в безопасности. Но Деймос видел, что она училась постоять за себя, медленно, но верно становилась сильнее. Постепенно юной вампирше дали больше свободы. Ее стали брать с собой на охоту под присмотром – Деймос не сомневался, что иначе она ушла бы сама без присмотра. Сегодня она охотилась на людей с остальными вампирами и была с ними в городе, когда в Миранду попала пуля. Вместе они бежали от преследующих их на машине охотников, но Деймос велел ей держаться впереди, подальше от выстрелов, так, чтобы до нее не дотягивался свет фар, поэтому Барт и Винсент ее не заметили. Беатрикс также свернула со всеми в лес, однако драться ей не позволили. Пришлось терпеливо ждать, пока взрослые разберутся с охотниками, но чуть-чуть крови Винсента ей все же досталось. А потом Беатрикс помогла раненой Миранде добраться до дома. Деймос понимал, что они не смогут прятать Беатрикс вечно, рано или поздно кто-то из охотников все равно увидел бы ее, а теперь Ник, конечно же, расскажет о ней дедушке и остальным. Если выберется…

Пока Ник рассматривал свою новую «знакомую», его вдруг подняли вверх. Деймос беспрепятственно схватил мальчика под руки, поднял и поставил на ноги, словно куклу, обвил одной рукой вдоль туловища, другой удерживая за плечо. Ник опять был в его власти.

– Хочешь укусить его, Беатрикс? – неожиданно предложил Найтвел.

– Что, второй раз можно?

Глаза маленькой вампирши вспыхнули довольными огоньками, и она приоткрыла рот, обнажая верхний ряд зубов с острыми клыками, чуть поменьше, чем у Деймоса.

«Второй раз?» – Ник не помнил, чтобы она кусала его. Он же впервые ее видит? Может быть, она укусила его после Питера, когда он уже потерял сознание, поэтому он и не помнит? В этом Ник был прав – Беатрикс действительно пила его кровь последней, следуя древнему вампирскому обычаю кусать людей в порядке от старшего вампира к младшему. Хотя это не было законом, записанным и скрепленным печатью, скорее старой традицией, которую соблюдали из уважения. Любой из старших мог уступить ей право укуса, поэтому Найтвел утвердительно кивнул:

– Можно. Только не пей много.

Беатрикс начала приближаться, немного неуверенно, ведь ей первый раз предстояло укусить человека в сознании, но она не сводила глаз со своей будущей жертвы. Ник тоже смотрел на маленькую вампиршу не отрываясь, с горечью и осуждением в глазах. Она правда сейчас выпьет его кровь? Хотя она уже это делала! А он думал, что Беатрикс нужна помощь, чтобы выбраться отсюда. Как оказалось, помощь нужна ему. Нику хотелось бросить в лицо вампирше, что она монстр, спрятавшийся за видом невинной девочки, но слова отчего-то застряли у него в горле, он лишь нервно сглотнул. Инстинктивно все еще пытаясь отодвинуться подальше от Беатрикс, Ник вжался в грудь державшего его Найтвела, и отпрянул назад, почувствовав это. Вампир только сильнее схватил его и другой рукой отвернул лицо в бок, открывая шею, чтобы было удобнее кусать. Остановившись в десяти сантиметрах от лица мальчика, Беатрикс вдруг спросила, подняв глаза на Деймоса:

– А людям сильно больно, когда мы их кусаем? – но звучало это не как сострадание, а, скорее, как научный интерес.

– Смотря как укусить – если аккуратно, то не слишком и рана будет небольшая, она достаточно быстро затянется, но, конечно, можно и горло порвать клыками, если захотеть. У него уже есть место укуса, и удобнее попасть туда же, так тебе будет легче проколоть артерию, – заботливо объяснял ей Деймос, и от этих подробных разъяснений у Ника побежали мурашки. Он протестующе задергал головой и шеей, но несмотря на это, Беатрикс решительно потянулась к нему и со всей силы вонзила зубы, сжав их. Боль мгновенно прошлась сквозь все тело, прорезав его как молния. Ник зажмурился и закусил губы, старясь найти в себе силы не закричать.

– Не так резко, Беатрикс. Не стискивай сильно зубы – так ты пережимаешь артерию и кровь медленнее вытекает. Не торопись и пей небольшими глотками, – продолжал Деймос. Он говорил это так спокойно и обыденно, словно мальчика здесь не было, словно речь идет о куске хлеба с маслом, а не о чьей-то жизни. Все это было настолько жутко, что Ник жалел, что не теряет сознание. Старший вампир учил младшую, как правильно кусать людей. Эта мысль не укладывалась в голове. Ник и в самом страшном кошмаре представить себе не мог, что станет свидетелем подобного, и что тренироваться будут на нем. До этого момента он считал, что вампиры заботятся только о себе и дерутся за каждую каплю крови. Оказывается нет, они могут помогать друг другу и делиться.

Беатрикс последовала указаниям Деймоса, ослабила хватку и неспешно пила кровь. Ее жертва больше не пыталась сопротивляться и не шевелилась. Нику было очень неприятно это признавать, но Найтвел при первом укусе сказал правду – если не вырываться, тебе не так больно. Он постепенно терял сознание, после забега по бесконечным комнатам этого проклятого дома у мальчика совсем не осталось сил. Глаза закрылись, и открывать их уже не хотелось.

– Хватит, отпусти его. Аккуратно, – через какое-то время голос Деймоса привел его в чувства и Ник все-таки приподнял веки.

Беатрикс нахмурилась, но спорить не стала и медленно вытащила клыки из раны. Маленькая вампирша отошла от Ника, и он увидел, как от краев ее рта вниз стекают две крупные капли крови. Его крови.

– У тебя…

– Знаю, – Беатрикс оборвала Деймоса, не дав ему договорить, и стала загонять кровь с лица в рот большим пальцем, каким-то чудом не размазывая. От этого зрелища к Нику подкатила тошнота, он зажмурил глаза и почувствовал, что ноги его больше не держат, пол под ними стал куда-то проваливаться, а голова кружиться. Найтвел заметил слабость их пленника, мгновенно повернул мальчика и подхватил на руки. «Сегодня больше не стоит его кусать», – мысленно заключил вампир.

На лице Беатрикс больше не осталось крови, и она довольно облизнула зубы. Деймос одобрительно посмотрел на свою ученицу и коротко кивнул. Затем развернулся и понес Ника в обратном направлении, на ходу думая, где его можно держать, пока они договариваются с Арестом. Мальчик нужен им живым и более-менее здоровым. «Маленькая гостевая спальня подойдет: условия там вполне человеческие, замок есть и дверь крепкая», – решил Деймос, поворачивая вправо.

Хотя Ник очень ослаб, настолько, что его голова безвольно лежала на плече у вампира с закрытыми глазами, краешком сознания он все же чувствовал, что его куда-то несут. Судя по тому, как его трясет вверх и вниз, поднимаются по лестнице. Когда ступени кончились, Деймос продолжал идти и еще несколько раз повернул, пока не достиг места назначения в ответвлении коридора. Вампир толкнул плечом приоткрытую дверь, вошел в комнату и бесцеремонно кинул Ника на кровать слева. К счастью, матрас был вполне мягкий, и Ник приземлился, врезавшись лицом в подушку. Он уже не почувствовал, как с него стаскивают обувь. «Нечего пачкать нам постель», – рассуждал Найтвел, ставя ботинки на пол и презрительно глядя на человека, оказавшегося в их доме. Впрочем, они сами его сюда принесли. Вампир бегло окинул комнату оценивающим взглядом, чтобы проверить, что здесь нет оружия, которым мог бы воспользоваться их пленник. Затем зажег слабый свет, дернув за шнурок небольшой лампы, прикрученной к стене над кроватью. Больше он не задерживался, и быстро вышел из комнаты, оставив Ника в одиночестве. Мальчик лежал в полуобмороке и не слышал, как закрылась дверь, как повернулся ключ и как щелкнул, закрываясь, замок. Вампир повесил ключ на крючок около двери, откуда перед этим его и взял.

Пролежав несколько минут и пытаясь прийти в себя, Ник все-таки нашел силы перевернуться на спину. От резкого поворота в висках стрельнуло, из-за чего он болезненно зажмурился. Ник очень устал от всего, что произошло. Поездка к станции, опоздавший поезд, трехчасовое ожидание, возвращение домой, просьба о помощи от Барта Монтгомери, машина, вампиры, его выстрел, а затем лес, их дом и укусы… И маленькая вампирша! Неужели это все случилось за сегодня? Нику казалось, что они уехали за дедушкой когда-то давным-давно…

Ему, наверное, следует постараться отдохнуть и поспать, но Беатрикс никак не выходила у него из головы. Охотники говорили, что видели вместе двух или трех вампиров, но, значит, их больше. И Ник ни разу не слышал от взрослых о такой вампирше, которая выглядит как подросток. Он вообще до этого никогда не задумывался, что вампиры бывают детьми. В его представлении они все были похожи на Найтвела. А он тоже когда-то был как Беатрикс? Но откуда она взялась? Почему ее раньше никто не видел? Кто она? Неужели это дочь Деймоса, раз он так «заботился» о ней? Хотя они не очень похожи. Она не называла его отцом, а он ее дочерью, но, может, у вампиров так не принято? Нет, она выглядит слишком взрослой для его дочери. Хотя, говорят, Найтвелу больше сотни лет, и вампиры не стареют, так что вообще не понятно, подходит ли она по возрасту, чтобы быть ему дочерью. Или может, она чья-то сестра? Ник перебирал в голове остальных вампиров. Похожа ли Беатрикс на Миранду? Вроде нет, они совсем разные. А на Питера? Может немного. Или нет? Сложно сказать, он не успел их настолько хорошо рассмотреть. Ведь здесь везде темно, хорошо, что в этой комнате есть хоть такой тусклый светильник… Мысли постепенно спутывались в один большой комок, глаза закрывались. Усталость в конце концов взяла верх, Ник провалился в спасительную темноту и забытье, чтобы не думать больше о вампирах, о том, что будет дальше и выберется ли он отсюда.

Глава 3. На осколки

Время было уже за полночь, и на улицах Стилдейла плотной стеной стояла тишина, однако в окнах одного дома на окраине городка все еще горел свет. Остальные жители этой улицы давно видели сны, но здесь не спали. Маргарет Реджент не могла сомкнуть глаз, она нервно ходила из одного конца гостиной в другой, топча несчастный зеленый коврик на светлом деревянном полу. Иногда она присаживалась на горчично-желтый диван и теребила в руках подушку, затем бросала тревожный взгляд вбок на массивные деревянные часы, стрелки которых двигались чересчур медленно, даже секундная. Они размеренно тикали на средней полке лакированного коричневого стеллажа, наполненного кружевными салфетками, книгами, вазами, статуэтками и прочими безделушками, аккуратно расставленными хозяйкой дома. Увы, долго посидеть ей не удавалось. С каждой минутой беспокойство за мужа нарастало, заставляя сердце сжиматься и неприятно давить на грудь. Иногда Маргарет вскакивала, отбрасывая подушку – ей в сотый раз казалось, что у двери слышно шаги, но она снова убеждалась, что это лишь ее фантазии. Затем опять начинала ходить по комнате, скользя взглядом по хорошо знакомым бежевым обоям в зеленоватую полоску, телевизору на длинных тонких ножках, сверху которого торчали две такие же длинные антенны, и журнальному столику овальной формы, который сейчас сильно раздражал Маргарет, потому что она постоянно спотыкалась об него, пока ходила.

Мысли роились в голове, перебивая друг друга и жужжа, как улей беспокойных пчел. Почему Роджера так долго нет? Что могло случиться по дороге? Может быть, у них сломалась машина? Или они решили заночевать в Силвер-Велли? Но тогда предупредили бы. Муж дважды звонил ей: один раз сказать, что поезд опаздывает, и второй – что они встретили Ареста и выезжают домой. Это было много часов назад, они уже давно должны приехать, даже учитывая задержку. Маргарет чувствовала, что что-то не так. На ее круглом лице, обычно таком спокойном, сейчас сияли тревога и страх. Мягкие черты исказились морщинами, прорезавшими и высокий лоб, и пухлые слегка нависшие щеки, и подбородок с маленькими, но полными губами. Взгляд серо-голубых глаз стал потерянным, вокруг них уже начали образовываться синяки. Брови, пышные у основания, но постепенно превращающиеся в тонкую ниточку к краю глаз, тяжело нависали на ними. Даже цвет лица, который всегда был теплым и румяным, сейчас стал болезненно-бледным. Светло-русые волосы чуть ниже плеч, согласно моде уложенные в крупные кудри, растрепались, придавая ей неряшливый вид, но сейчас, если честно, прическа была последним, что беспокоило жену Роджера Реджента.

Тридцатипятилетняя Маргарет была пухленькой и округлой, маленького роста, больше чем на голову ниже мужа, но пышные формы совсем не портили ее фигуры, а наоборот, выглядели естественно и шли ей. Она умело подчеркивала талию светло-желтой юбкой с широким поясом, спускавшейся чуть ниже колен, в которую была заправлена белая блузка без рукавов с треугольным вырезом, воротничком и рядом маленьких жемчужных пуговиц. Ночью в доме становилось довольно прохладно, поэтому Маргарет набросила сверху бежевый вязаный кардиган, и сидела поеживаясь. Впрочем, не только от сквозняка.

Их с Роджером сына она давно отправила спать со словами, что отец вернется очень поздно из-за задержки поезда, но сама преданно ждала уже несколько часов, пока дверь в дом, наконец, не заскрипела, и пока Реджент не вошел, нет, не ввалился в маленькую прихожую с обоями цвета кофе и вешалкой для одежды, заполнив своими широкими плечами все пространство от стены до стены. Маргарет, как испуганная птичка, вспорхнула с дивана и подбежала к мужу через короткий коридор мимо лестницы на второй этаж и двери на кухню. Она ожидала рассказа про проколотую шину или забарахливший мотор, готовая налить уставшему Роджеру чай, предложить свежий пирог или что-нибудь еще. Но не успев обнять, отпрянула. Пальцы, руки до самого локтя и большая часть рубашки Реджента были в крови. Ткань пропиталась ей настолько, что, отяжелев, провисла.

– Боже, Роджер… – почти шепотом протянула Маргарет, подняв руки к лицу. – Вызвать врача? Насколько все плохо? – однако она быстро собралась с духом и старалась говорить спокойно. Паника сейчас была не к чему, Маргарет не первый раз встречала мужа в таком виде, он охотился на вампиров все те годы, что они были вместе, и перевязывать раны она хорошо научилась. Но ее муж покачал головой и ответил низким глухим голосом:

– Ничего не нужно. Я не ранен, это не моя кровь.

Испуганные глаза Маргарет стали еще круглее, и к тревоге добавилось удивление. Она не хотела мучить мужа расспросами, но ситуация стала совсем непонятной – кого же тогда ранили, неужели Ареста? Жизнь человека, потерявшего столько крови, в опасности. Если это кровь человека, конечно.

– Что случилось? – осторожно и все также тихо спросила она, провожая Роджера на их небольшую кухню.

Здесь все было просто, но опрятно: вдоль стены справа кухонный гарнитур с раковиной, плитой и шкафчиками, выкрашенный в нежный бледно-зеленый цвет, между нижними и верхними шкафами фартук из белых квадратных плиток. Вдоль левой стены, оклеенной светло-желтыми обоями с тем же рисунком, что и в гостиной, уместились невысокий пузатый холодильник и массивный сервант, наполненный несколькими наборами праздничной посуды из тонкого стекла и фарфора, которыми хозяйка очень гордилась. Ближе к окну стоял круглый обеденный стол с четырьмя стульями в комплекте, на который была накинута бежевая скатерть с мелкими цветочками, а живые цветы из сада красовались в вазе на нем. Роджер рухнул на один из стульев у окна, стараясь не задеть окровавленными руками скатерть и короткие занавески из такой же ткани.

– Найтвел случился, – буркнул охотник, и опустил тяжелый взгляд, пока Маргарет подносила ему полотенца и таз с водой, который уже успела набрать. Лучше уж она несколько раз принесет воду, чем будет потом отмывать от крови кухонную раковину.

Роджер очень не хотел рассказывать о случившемся, но объяснять придется. Он начал смывать с себя кровь, и глядя на воду, а не на жену, сухо рассказывать:

– Когда мы возвращались домой, с нами связались Барт и Винсент. Они преследовали вампиров и попросили у меня с Грегори помощи. Мы нашли их машину по дороге в город, только… – он помедлил, закусывая губу. – Только их уже убили. Это их кровь на моих руках, – проскрипел он сквозь зубы, казалось, совсем без сочувствия, но Роджеру просто тяжело было об этом говорить. Фраза неожиданно прозвучала двояко, будто он виноват в смерти своих товарищей, потому что не успел прийти им на помощь. Услышав это, Маргарет сдавленно ахнула и прикрыла глаза, вытирая мокрую руку мужа:

– Агнес… И девочки… – она говорила о дочерях и жене Гранье, которую хорошо знала. Они были если не подругами, то приятельницами.

– Я уже был у них.

Реджент с Арестом забрали тела своих соратников и отвезли в местную больницу, вернее, в морг при ней. Завтра им еще нужно будет вернутся за машиной Барта, она так и осталась стоять на шоссе, потому что Арест отказался сесть за руль – он слишком долго не водил машину и не хотел рисковать на ночной дороге. Роджер не стал настаивать. После больницы им пришлось заехать к семье Винсента, разбудить его жену и сообщить… Новости. Что из этого патруля он не вернется. Рассказ был таким же сухим и коротким, после чего оба охотника поспешили уйти, пока их не стали расспрашивать подробнее. Жителям не стоит знать всех деталей сегодняшних событий и порождать слухи. Разумеется, в городе все знали о вампирах, но никто не говорил о них открыто, ведь наука, технический прогресс и все прочее отрицали их существование. Местная газета не напишет о гибели Винсента Гранье и Барта Монтгомери, но завтра же об этом узнает весь город. Новости передадут друг по другу, от дома к дому. О вампирах не говорили громко, о вампирах шептались.

Арест и Реджент очень устали. У Барта семьи не было, так что дальше Роджер поехал домой. Грегори вышел из машины вместе с ним, поскольку жил на той же улице, но напротив, в двух домах от Реджентов, и в полном молчании направился к себе.

Роджер отмыл свои руки, и Маргарет, слегка отошедшая от первоначального шока, но грустная и поникшая, как отцветший бутон, хотела сходить наверх за чистой рубашкой для мужа, но остановилась у двери и спросила:

– Но с Грегори и Ником же все хорошо? – на самом деле она переживала за Ника, впервые столкнувшегося сегодня лицом к лицу со смертью, он ведь видел тела двух убитых охотников. Грегори смертей повидал за свои годы немало, о нем беспокоиться не стоило.

Роджер оказался припертым к стенке этим вопросом, ведь самая мерзкая часть встречи с Найтвелом еще не была рассказана. Сейчас, когда его гнев уже поутих, охотник чувствовал стыд за то, что они с Арестом не справились. Они не смогли помочь. Они проиграли. И теперь одному дьяволу известно, что вампиры потребуют за жизнь Ника. Роджер молчал, не зная, как лучше ответить и какими словами описать случившееся. Маргарет все больше напрягала эта задержка, смутное чувство, что что-то нет так, снова проснулось в ней. Она склонила голову на бок, к дверному косяку, и выжидающе смотрела на мужа. Роджер видел, как нервно вздымается ее грудь под блузкой. На кухне вдруг стало неуютно и душно, словно перед грозой, хотя июньская ночь была свежей. Наконец, понимая, что рассказать все равно придется, как бы неприятно это не было, и мысленно готовясь к воплям и причитаниям жены, Роджер начал медленно говорить:

– После того, как мы нашли Барта с Винсентом, появился Найтвел и еще один вампир. Они поймали Ника и забрали его с собой. Они… Что-то хотят за него.

С каждым словом лицо Маргарет становилось все более бледным, пока на фразе «забрали с собой» она не вскрикнула и не схватилась за дверной проем, потому что в глазах у нее потемнело. Голова под собственной тяжестью опустилась вниз, и Маргарет посмотрела на свои ноги, но тут же вскинула ее обратно вверх, стараясь вдохнуть в себя побольше воздуха.

– Ч-что? – дрожащим голосом проговорила она, глядя на Роджера глазами, полными мольбы, что она не так поняла, не расслышала его, или что это вообще кошмарный сон, но Роджер лишь обреченно и холодно смотрел на жену. Она все правильно поняла.

– Что им нужно? – после нескольких минут шокированного молчания все же смогла спросить Маргарет, все еще опираясь на стену у двери кухни, закрыв лицо рукой и качая головой в знак отрицания всего происходящего.

– Не знаю, они не сказали. То есть, Найтвел сказал, что «сообщит позже», – последние слова Реджент выплюнул, с отвращением скривив лицо.

– Боже… Боже…

Маргарет больше не находила слов, она была в ужасе. Она знала Ника всю жизнь, они с его матерью были лучшими подругами, почти «сестрами». Они выросли вместе, доверяли друг другу все секреты, делили радости и проблемы на двоих. А когда Эрин погибла, Маргарет частично взяла на себя заботы о ее сыне, потому что Аресту было сложно воспитывать его в одиночку. Ник называл ее «тетей Маргарет», хотя никаких родственных связей у них не было. Он часто оставался у Реджентов, пока был маленьким, если Арест уезжал из города по делам. Последнее время Ник уже ночевал один, но Маргарет все равно всегда заходила к нему. А сейчас… Сейчас он был где-то в глубине непроходимого темного леса, в логове вампиров, и Маргарет ни на секунду не сомневалась, что щадить его Найтвел не будет. Ее сердце стонало и разрывалось от боли на тысячу острых кричащих осколков.

***

Пленник вампиров проснулся только спустя много часов и все еще чувствовал слабость от потери крови. Из-за долгого неподвижного лежания в одной позе тело затекло и спина ныла, как и шея, но здесь боль была еще и от укусов. Ник боязливо потянул руку к ране, почему-то дотронуться до места, куда вонзались клыки он решился не сразу, но, к счастью, кровь больше не текла, рана подсохла и, видимо, хорошо заживала. Мальчику стало немного легче – она, вроде бы, не была опасной для жизни. Он решил попробовать повернуться на бок, потому что лежать на спине стало совсем невыносимо. И еще понял, что замерз. В жилище вампиров было прохладно даже летом благодаря толстым каменным стенам. Им нравилась прохлада. А Ник начинал подрагивать, и только сейчас заметил, что все это время спал поверх одеяла, а не под ним.

Потребовалось приложить усилие, но Ник смог повернуться влево. Сначала голова закружилась, но, когда мешанина цветов успокоилась, его взгляд упал на большой прозрачный кувшин, почти доверху наполненный водой, который стоял на столе рядом с кроватью вместе с граненым стаканом. Мальчик машинально потянулся к нему, но почти коснувшись пальцами стекла, одернул руку, словно обжегшись. В голове резко промелькнула мысль, что в воду могли подмешать все, что угодно. Нельзя ничего трогать в доме у вампиров! Ник грустно и жадно посмотрел на воду, ему действительно сильно захотелось пить. Но нельзя.

– Ты чего? Пей, не бойся, вода чистая, из родника, только холодная, – будь у Ника чуть больше сил, он бы подпрыгнул на кровати от неожиданности. Мальчик перевел испуганный взгляд правее от стола, туда, где раздался голос.

Стоя у двери в максимально развязной позе: опираясь плечом на шкаф и закинув ногу на ногу, на него смотрел Питер. Вампир сложил руки на груди, чуть улыбался и нагловато сверкал узкими зрачками. Видимо, это было его обычное выражение лица. Он принес воду несколько минут назад и не собирался задерживаться, но заметив, что их пленник просыпается, из любопытства решил остаться и тихо наблюдал за мальчиком все это время. Теперь Ник тоже ошарашено глядел на него, не отрываясь и не зная, чего ожидать. Что ему нужно? Хотя вампирам обычно нужно только одно. Мальчик постарался подняться, опираясь на руки, но они предательски скользили по ткани и тонули в мягком одеяле, поэтому сесть прямо не получилось.

– Пей, если хочешь, – Питер кивнул в сторону кувшина, но Ник только больше отодвигался от него вглубь большой кровати, на которой вполне можно было поместиться вдвоем. И каждую секунду ждал, что вампир кинется к нему и снова проткнет зубами шею.

Хитрая улыбка Питера стала еще шире, хотя в его взгляде не было ничего злобного или враждебного. Он, кажется, посмеивался над Ником и его ужасом. Пугать людей ему иногда нравилось даже больше, чем кусать.

– Что ты так смотришь? Вампира никогда не видел? – лукаво подняв брови, спросил Питер, приоткрыв рот и показав клыки, продолжая дьявольски улыбаться. Разумеется, Ник видел. Вчера он увидел их всех очень близко, так как никогда не хотел бы видеть, но сейчас понятия не имел, что ответить Питеру. А тот насмешливо продолжал: – Парень, язык проглотил?

Ник начал понимать, что вампир просто издевается, и от его ответов навряд ли зависит, выпьют из него кровь или нет, поэтому нахмурился и решил молчать. Только, увы, не перестал от этого выглядеть менее испуганным.

– Собеседник из тебя неинтересный, – пожаловался Питер, щелкнув языком, и сделал несколько шагов к кровати. У Ника внутри все сжалось и руки стали хватать одеяло в напряженном ожидании нападения, от которого он не сможет защититься, но вампир остановился у края стола, с громким бульканьем налил воды в стакан и протянул застывшему мальчику, довольно наблюдая, как глаза Ника становились все круглее и круглее. – Ты, кажется, пить хочешь? Да не бойся, я сейчас не собираюсь тебя кусать, – тон Питера стал немного мягче, не таким насмехающимся, и он снова кивнул в сторону воды. Но Ник не брал стакана, максимально отодвинулся от края кровати, упершись спиной в стену и прижимая к себе руки и ноги. – Ну как хочешь, – вампир раздосадовано пожал плечами, как будто страх Ника его обижал. Вовсе нет, страх его забавлял, и Питер едва сдерживался, чтобы не засмеяться. Но, видимо, пугать ему надоело, потому что он поставил стакан на место и вышел из комнаты, наконец, оставив в покое шокированного мальчика.

Нику понадобилась пара минут, чтобы осознать, что вообще сейчас произошло. Он как-то не привык, что с ним разговаривает вампир, да еще и в шутливом, почти дружеском тоне. Это было, мягко говоря, странно. Нет, вампиры, конечно, умеют говорить, но Ник представлял себе их разговоры и голоса иначе: тихими, шипящими и неприятными, злобными и полными ненависти, что они говорят только о крови и о планах, как напасть на людей. Не такими «человеческими», в общем. Питер с его смешливой, хоть и пугающей манерой говорить совсем не вписывался в этот образ. И Ник не знал, что об этом думать. Плохо это или хорошо, что они оказались больше похожи на людей? Было в этом что-то жуткое. Получается, отличить вампиров сложнее. «По крайней мере, он не стал пить кровь», – рассудил мальчик и потряс головой, чтобы отогнать от себя беспокойные мысли.

Оставшись в одиночестве, Ник смог рассмотреть комнату, в которой его заперли, небольшую и довольно узкую. В дальнем конце располагалась большая кровать, занимая все пространство от стены до стены, на которой он и сидел. Слева стоял письменный стол с двумя выдвижными ящичками по бокам и задвинутым посередине стулом. На столе были только кувшин и стакан с водой, которые все еще манили Ника. Напротив стола находился широкий стеллаж, растянувшийся от кровати до входной двери в углу, нижняя часть которого закрывалась дверьми, а верхняя была открытой с несколькими полками. Почти всю противоположную кровати стену занимал высокий шкаф для одежды. Вся мебель была одинакового темно-орехового оттенка, как и входная дверь. Голубовато-серые обои с рисунком из мелких завитков добавляли комнате холода. Лампа здесь, похоже, находилась только у кровати, потолок из деревянных балок был абсолютно пустым. Ник глядел на лампу рядом с собой, удивляясь, откуда у вампиров электричество. Даже подергал шнурок, выключив и включил свет, чтобы убедиться, что там действительно электрическая лампочка. Хорошо, что она есть и вампиры не живут в полной темноте, иначе ему было бы нестерпимо жутко сидеть здесь, ничего вокруг не видя.

Электричество появлялось из дизельного генератора, спрятанного подальше на первом этаже. Вампирам не нужно было много, они любили приглушенный свет, не таком яркий, как в домах людей, выбирали наименее мощные лампочки и пользовались светом не постоянно, поэтому топлива хватало на достаточно долгое время. Иметь в доме электричество, несмотря на скепсис Деймоса, оказалось удобнее, чем старые газовые лампы, которые стало непросто обслуживать, хотя их все равно продолжали использовать в качестве переносных светильников.

Осмотревшись и решив, что вокруг нет ничего опасного, Ник собрался с силами и осторожно слез с кровати. Разум все еще мыслил медленно, а тело было неповоротливым, но он тут же понял, что остался без обуви. К счастью, ботинки никто не забрал, они обнаружились рядом на полу. Обувшись обратно, Ник открыл ближайший к нему ящик письменного стола. Вполне следуя логике, там лежали несколько листов бумаги, карандаш и ручка. Второй ящик оказался пустым. Тогда Ник стал поочередно открывать двери платяного шкафа. Он тоже был в основном пустым, мальчик нашел только два сменных комплекта постельного белья, несколько салфеток и полотенец. Ничего, что можно было бы использовать против вампиров. Внутри на средней двери шкафа оказалось закреплено зеркало, и Ник подумал, можно ли разбить его на острые осколки. Но драться ими навряд ли будет удобно – он сам порежется, тогда запахнет кровью… И какой звон поднимется, если он попытается разбить стекло. Вампиры сразу услышат и появятся здесь, а Ник не успеет подготовиться, у них ведь очень острый слух. Нет, это плохая идея. Мальчик и так старался вести себя как можно тише, и напрягался, когда открывающиеся двери скрипели. Он почему-то боялся, что его поймают на лазании по шкафам, будто это было что-то незаконное.

После шкафа Ник стал осматривать стеллаж, также не найдя ничего полезного – за дверцами оказались спрятаны только несколько чайных чашек с блюдцами. Но вампиры не пьют чай. «Зачем им чашки?» – не понимал Ник: «Не могут же они…» – и воображение в красках нарисовало, как вампиры наливают в маленькие белые фарфоровые чашечки алую человеческую кровь. Ника передернуло от этой мысли, но он продолжил упрямо изучать содержимое шкафов. Он просто не мог спокойно сидеть и ждать. Ему нужно было делать хоть что-нибудь. Хоть как-то пытаться себя спасти.

Открывая и закрывая всевозможные двери, мальчик заметил, какие на них красивые узорчатые ручки из темного металла. Провел по ним пальцем. Выпуклости рисунка уже стали другого цвета и были отполированы длительным использованием. Само дерево тоже было с потертостями, и Ник подумал, что мебель здесь, похоже, старше, чем он. А еще что-то в этой комнате казалось странным: она, вроде бы, похожа на «человеческую» и «нормальную», но словно чего-то не хватало. Ник несколько раз оглядывался, пока резко не понял, в чем дело – здесь не было окна! Все четыре стены глухие, если не считать входную дверь. Окно могло бы располагаться над письменным столом, но строившие этот дом решили его не делать. «Значит, вампиры и правда не любят солнечный свет и прячутся от него?» – размышлял Ник, разглядывая верхние полки стеллажа. Кроме заметного слоя пыли, на них стояли громоздкая ваза из толстого фарфора грязно-зеленого цвета с нарисованными на ней цветами и птичкой, похожей на колибри, а также несколько книг с именем Вильяма Шекспира на корешке. Мальчик вытаращил глаза на книги: «Получается, вампиры умеют читать, да еще и читают классику!» Он даже хмыкнул от удивления – эти книги задавали им в школе, и решил постараться запоминать все детали, чтобы, если вдруг ему каким-то чудом удастся выбраться, рассказать об увиденном дедушке.

Ник закончил обшаривать все ящики и полки, но увы, так и не обнаружил ничего, что получилось бы использовать как оружие. Он устало сел на стул, и взгляд вновь остановился на кувшине. Осмотр комнаты на время отвлек его от жажды, но теперь она только усилилась. В горле совсем пересохло, Ник нервно покусывал губы и елозил языком, косясь на воду. Время от времени переводил тревожный взгляд на входную дверь, за которой, к счастью, не было слышно шагов, но он знал, что скоро вампиры вернуться за ним. В этот раз Питер, видимо, был в хорошем настроении и не укусил его, только он тут не единственный кровопийца и в любой момент может передумать. От этих мыслей становилось еще хуже, а глухая тишина в комнате и за дверью давила на голову. И очень хотелось пить. Но вампирам ведь не за чем травить его, так? Они же хотят договориться с дедушкой. В конце концов, им нужна его кровь, из живого. Зачем им пытаться отравить свой собственные источник пропитания? Пытаясь убедить себя этими умозаключениями, Ник умоляюще смотрел на воду, словно она могла дать ответ, можно ли ее пить. Без жидкости он долго не протянет, и, если хочет сбежать, нужны силы, поэтому Ник осторожно взял стакан. Поднес к лицу – вода была прозрачной и ничем не пахла. Он отхлебнул чуть-чуть, но не спешил глотать. На вкус немного отличалось от воды дома, Питер, кажется, сказал, что это из родника. Действительно холодная. Ник обреченно выдохнул и быстро выпил пол стакана. Вообще-то, хотелось еще, но больше пить он не решился, лучше сначала проверить, что вода нормальная и с ним ничего не случится. Теперь оставалось только надеяться, что замертво он не упадет. Вроде бы, ему стало лучше, вода освежила, и появилось немного сил.

Ник снова посмотрел на вход в комнату. Стеллаж был почти одной высоты с дверью, и стоял вплотную к ней. На нижней полке громоздилась эта вычурная большая ваза, непонятно для чего нужная вампирам. «Она, наверное, очень тяжелая…» – подумал Ник и тут у него в сознании неожиданной яркой вспышкой зародилась мысль. Скорее всего дурацкая и совершенно точно безумная.

***

Найтвел не спеша шел по темному коридору. Как и вчера одетый во все черное, он сам казался ожившей тенью, бесшумно скользящей вдоль стен. Перед этим он сочинил письмо Грегори с требованиями за возвращение Ника. Деймос хотел получить несколько ящиков с «особыми» пулями и новенькие ружья, указав в письме ровно то количество, которое значилось в накладной заказа охотников, прибывшего в Стилдейл на грузовике вслед за Арестом и Реджентом сегодня днем. Вампир злорадно подергивал уголком губ, выводя буквы своим отточенным аккуратным почерком. Давно он не был настолько доволен. Потом пришлось рискнуть и наведаться в город, утопающий в ласковых лучах летнего солнца, чтобы незаметно оставить записку на двери дома Ареста. «Надеюсь, он быстро ее найдет и еще быстрее кинется вызволять внука», – думал Деймос, возвращаясь домой. Солнце уже стояло высоко, и выходить на улицу совсем не хотелось. Вампиры, может и не сгорали от него адским пламенем и не рассыпались в пепел, как в фильмах ужасов, но их глаза уставали от яркого света и начинали болеть после нескольких часов дневной прогулки, поэтому Найтвел направлялся вглубь дома, туда, где не было окон. Он был голоден.