Читать онлайн Другой мир. Сердце Земли

1. Совет Эдема

Косые солнечные лучи заливали светом окружавшие город поля.

Хотя Мэтт Картер и Эмбер Кальдеро и верили в существование Эдема, они все же боялись увидеть полуразрушенный поселок; хуже того: Эдем вообще мог оказаться только отголоском придуманной пэнами легенды.

И вот теперь, окруженный насыпью с деревянным частоколом из заостренных сверху бревен, он предстал перед ними во всей своей красе.

Мэтт с наслаждением слушал, как тихо шелестят на ветру пшеничные колосья, и почти с завистью наблюдал, как дымятся печи, в которых выпекали хлеб.

У южных ворот, скрестив руки на груди, стояли часовые – два спортивного вида подростка в кожаных нагрудниках. Увидев красно-коричневый плащ долгохода, который вел новеньких, они расступились. Следом за Флойдом, шатаясь от усталости, шагали Мэтт и Эмбер, потом – Нурния и Джон. Многочисленные шрамы и ссадины, едва прикрытые наспех залатанными лохмотьями, напоминали всем четверым о случившемся несколько дней назад крушении дирижабля.

– Долгоход! – окликнула его какая-то девушка с заплетенными в косу волосами. – Не хочешь ли ты утолить жажду? Может, тебе нужна помощь? Объяснить тебе, как дойти до Зала путников?

Флойд жестом поблагодарил ее и указал на сопровождавшую путников огромную собаку, на спине которой, раскачиваясь из стороны в сторону, сидела девочка.

– Это Мия, она тяжело ранена, ей нужен уход, – пояснил он.

– Мы позаботимся о ней! – Девушка свистнула, к ней тут же подбежали три мальчика. Они осторожно сняли Мию со спины собаки и понесли раненую прочь, бросая опасливые взгляды на животное – такой крупной собаки они еще не видели.

Флойд расстегнул свой длинный плащ, свернул его и забросил на плечо.

– Я провожу вас в Зал путников, – сказал он четверым спутникам, – там вы сможете отдохнуть. А я пока передам Совету вашу просьбу о встрече с его членами.

– Нельзя терять ни минуты, – откинув назад длинные волосы, горячо возразил Мэтт. Чтобы успокоить друга, Эмбер положила руку ему на плечо:

– Расслабься, Мэтт, они обязательно примут нас. Я за тебя переживаю, ты так нервничаешь, что аж дрожишь.

В ответ Мэтт прошептал, чтобы только подруга могла его слышать:

– Война уже началась! Но пэны про нее не знают! Как я могу расслабиться?

Эмбер не стала настаивать, и они последовали за Флойдом через Эдем.

Деревянные дома на каменных фундаментах, дощатые мостовые, чтобы можно было ходить по улицам во время дождя, – хотя Эдем был построен всего несколько месяцев назад, казалось, его возводили по тщательно продуманному плану.

Большинство стоящих по соседству домов соединялись навесами, которые образовывали между ними крытые проходы.

Друзья достигли центра города – огромной площади, посреди которой росла яблоня высотой не менее пятидесяти метров, с усыпанными желто-красными плодами ветками.

Флойд указал на отдаленно напоминающее церковь здание – там находился Зал путников.

Войдя в просторный вестибюль, Флойд повесил плащ на одну из многочисленных вешалок. Эмбер, тоже мечтавшая стать долгоходом, не скрывала радостного предвкушения. Она выглянула в соседнюю дверь – снаружи к зданию была пристроена конюшня, откуда распространялся резкий запах. Ремни, седла, упряжь – в конюшне хранилось все, что нужно для поездок верхом. В глубине располагались стойла, в некоторых из них вместе с животными находились долгоходы и чистившие и кормившие лошадей конюхи.

Флойд вошел в большой зал, Эмбер с Мэттом последовали за ним.

Несколько долгоходов разговаривали и ели, сидя вокруг деревянного стола. При появлении Флойда и его спутников все замолчали. Черноволосый подросток с зелеными глазами и выдающимся подбородком вскочил с места.

– Бен! – воскликнула Эмбер.

Долгоход подошел к ребятам и приветливо улыбнулся им. Мэтт вспомнил, что они встречались на острове Кармайкла – тогда он решил, что этот парень нравится Эмбер.

– Рад видеть вас здесь! – произнес Бен.

Он стал еще привлекательнее! – подумал Мэтт.

Несмотря на одолевающие его мысли, Мэтт не испытывал обычного чувства ревности – он хорошо знал эти ощущения по боли в сердце и тяжести в животе. Но теперь это напоминало нечто вроде обычного раздражения.

Да с чего бы мне ревновать? Эмбер пока просто мой друг. Значит, у меня нет права на ревность…

Все мысли Мэтта были заняты тем, как спасти пэнов в неизбежном столкновении с циниками. И если он позволял себе на мгновение задуматься о чем-то другом, то мысли о Тобиасе, лучшем друге, которого забрал Ропероден, вообще не покидали его.

О друге, который исчез, буквально растворился.

Пропал во мраке.

Каждую неделю в Эдем прибывали новые группы пэнов.

Порой совсем небольшие, по три-четыре человека, а иногда целые кланы – сразу несколько десятков детей и подростков. Город рос – для вновь прибывших строили жилые дома и общественные здания; навыки и опыт собирались под сенью яблони – пэны делились знаниями друг с другом, постепенно становясь все увереннее и сильнее. От каждой большой группы новичков в Совет Эдема выбирался представитель. Этот Совет разрешал споры, выносил суждения по важным вопросам и определял политику города.

Двери в зал заседаний распахнулись. Первыми, пользуясь правом долгоходов, внутрь шагнули Флойд и Бен, за ними – Мэтт и Эмбер.

Из-за расположенных уступами по кругу вдоль стен без окон рядов сидений зал напоминал цирк. Потолок в виде купола поддерживали красные колонны, масляные лампы озаряли внутреннее пространство мягким светом. В центр зала вел проход, застеленный досками. Члены Совета – около тридцати подростков – перешептывались, изучая новичков.

Мэтт внимательно оглядел их – большинству пэнов было лет пятнадцать-шестнадцать, мальчиков примерно столько же, сколько девочек.

Наступила тишина – все ждали, когда заговорят Эмбер и Мэтт.

Заметно волнуясь, подросток откашлялся и сделал шаг вперед.

– Мы пришли из земель циников, которыми правит королева Мальронс. И у нас плохие новости.

– Вы действительно были у циников? – спросил один из самых юных членов Совета, и в голосе его прозвучало недоверие с нотками восхищения.

– Дай им сказать, – одернул его другой пэн.

– Сейчас циники собирают войска, готовясь воевать, – продолжил Мэтт.

– Воевать? – повторил чей-то голос с верхних рядов. – Против кого? Где-то есть другие взрослые?

– Этого мы не знаем, – ответил Мэтт. – Но воевать они собираются с нами. В течение месяца мы все будем захвачены в плен или уничтожены.

По залу пронесся возбужденный гул голосов, и два старших мальчика подняли руки, призывая к тишине. Один из них обратился к Мэтту:

– Как ты узнал об этом?

– Меня захватили в плен люди королевы, и мне повезло – я случайно увидел документ, который Мальронс составила для своих генералов. Так что хорошая новость заключается в том, что теперь их план известен мне в деталях. Если действовать быстро, мы еще успеем собрать свои войска и…

– И что? – спросила одна из девушек. – Против армии циников у нас нет ни малейшего шанса.

– Это не одна армия, – поправил ее Мэтт, – а пять.

По залу снова пронесся возбужденный гул. Чтобы избежать паники, Мэтт повторил:

– У нас есть преимущество – нам известно, как они будут действовать, где начнут наступать, какие маневры совершат, а это многое меняет!

– Ты не понимаешь, – возразила девушка, – даже если все жители Эдема возьмут в руки оружие, мы соберем едва ли четыре тысячи солдат. Против пяти закованных в броню армий циников!

Слово взяла Эмбер:

– Необходимо отправить долгоходов во все поселения пэнов и объявить всеобщий сбор – так нас станет больше.

– В таком случае прибавится еще три-четыре тысячи воинов, и это – если быть оптимистами! – заявил один из мальчиков.

– Но внезапность может стать нашим серьезным козырем, – ответила Эмбер.

– А что, если бы мы предложили королеве Мальронс заключить мирный договор? – произнес кто-то. – Мы не хотим воевать, мы против любого насилия. Мир велик, и каждый может найти себе в нем место и не мешать другим.

Мэтт помрачнел и, стараясь сдерживаться, снисходительно пояснил:

– Я видел, что циники делают с пленными пэнами. Поверьте, вам не захочется такой участи! Им в пупок вставляют странное кольцо, которое делает пэнов совершенно безвольными – они превращаются в зомби, которых циники используют как своих рабов. Вы не теряете сознание, вы просто лишаетесь воли, не можете сопротивляться, действовать по-своему, теряете способность думать свободно, как раньше… Это похоже на бесконечный кошмар!

– Ужасно! – выкрикнул кто-то. – Значит, они похищают пэнов, чтобы делать их своими рабами?

– Не совсем, – возразила Эмбер, – они похищают детей ради так называемых Поисков кожи, которыми одержима Мальронс. Циники верят убеждению своей королевы, будто родинки на коже какого-то ребенка расположены в виде карты и, если сопоставить этот рисунок с теми, что находятся на некоем каменном столе, откроется путь к искуплению.

– Что за искупление? – спросил подросток, сидевший в первом ряду.

– Циники уверены, что Буря случилась из-за их грехов, и видят в этом проявление Божественной воли. После Бури Мальронс очнулась на каменном столе, который циники называют Камнем завета. Они считают, что дети и взрослые разделились потому, что дети – доказательство ошибок и грехов, совершаемых взрослыми. Пришло время принести своих потомков в жертву и доказать тем самым, что взрослые готовы отдать Богу все, чтобы заслужить Его прощение. Вот почему они охотятся на нас – чтобы обращать в рабство, а еще – чтобы найти ребенка с картой на коже, эту карту они именуют Великим планом.

Пораженные услышанным, члены Совета заговорили одновременно.

– Фанатики!

– Взрослые сошли с ума!

– Ничего нового!

– А вдруг они правы?

– Не мели чушь! Бог никогда не потребовал бы приносить Себе в жертву детей!

– Он уже так поступил, когда, чтобы убедиться, насколько сильна его вера, заставил Авраама принести в жертву сына.

– Но Бог не дал ему убить своего ребенка!

– Библия – это лишь книга. Не говори ерунды, там не все правда.

– Но я верю в Бога!

– И я!

– Значит, вы циники!

– Конечно нет!

Некоторые пэны поднимали руки, пытаясь призвать остальных членов Совета к спокойствию, но ощущавшееся в зале напряжение было слишком сильным.

– Меня не удивляет, что, сталкиваясь с чем-то, чего он не может объяснить, человек обращается за утешением к религии!

– Ты просто хочешь придумать объяснение!

– Именно…

– Замолчите! – крикнул Мэтт.

Сразу наступила тишина. Мэтт обвел всех тяжелым, пронзительным взглядом, от которого некоторые пэны содрогнулись. За последний год Мэтт очень многое пережил, он не раз бывал на волосок от смерти, и в его взгляде появились уверенность и сила, которых не было до Бури. Тобиас называл эту внутреннюю силу «правом распоряжаться». И теперь три десятка пэнов умолкли, ожидая, что скажет Мэтт.

– Да, мы понимаем, что нам не победить пять регулярных армий Мальронс, – произнес он, – но если нам удастся выиграть время, то, возможно, мы остановим эту войну…

– Нам нечего им предложить, – возразил кто-то, – циники не из тех, кто опускает оружие после первой же стычки.

Мэтт кивнул в знак согласия:

– Мы не знаем, что на самом деле представляют собой Великий план и Камень завета. Но нам известно, что каменный стол находится в замке Мальронс в Уирд’Лон-Дейс – в сердце ее земель.

– А Великий план? – спросила какая-то девушка.

– Это я, – выступив вперед, призналась Эмбер.

Бен с удивлением взглянул на нее и как-то сник.

– Ты? – переспросил он.

– Эмбер ни в коем случае не должна попасть в руки циников, – сказал Мэтт. – Но если нам удастся сопоставить рисунок, образованный родинками на ее коже, с тем, что нанесен на Камень завета, возможно, у нас будет что предложить Мальронс, чтобы поторговаться с ней.

– Вы думаете, мы сможем получить искупление… раньше циников? – произнес чей-то голос.

– Какой бы ни была эта тайна, мы должны разгадать ее первыми.

Поднялся один из подростков – высокий и худой, с угловатым лицом и почти безволосый. Мэтт почувствовал, что остальные относятся к этому парню с уважением, – видимо, он влиятельный член Совета.

– У меня есть другая идея, – сказал он спокойно, даже мягко. – Мы могли бы выменять мир на Эмбер. Я уверен, что Мальронс не станет развязывать войну, если мы предложим ей то, что она ищет.

Мэтт напрягся.

Что за чушь? Как такое вообще можно предлагать!

Члены Совета вздрогнули и стали громко перешептываться.

Похоже, судьба Эмбер только что была решена.

2. Голосование и стратегии

Эмбер в ужасе отступила назад. Ее предали свои!

Мэтт вскочил на ближайшую скамью и, обернувшись к пэнам, воскликнул:

– Да вы спятили! Вы утратили рассудок – думаете, как циники! Разве можно продать одного из наших, чтобы купить мир?

– Скажи ему, Нил, – тихо произнес кто-то, обращаясь к стоявшему перед Мэттом высокому подростку.

– Именно рассудок подсказывает мне, что это отличное предложение, – начал Нил. – Все просто: либо мы сражаемся без какого-либо шанса на успех и погибают тысячи пэнов, либо жертвуем одним и королева Мальронс становится нашим потенциальным союзником. Все очень просто!

– Продаться врагу? Ты это предлагаешь? Даже не зная, что такое Великий план? А если речь идет о чем-то типа секретного оружия? Как вы считаете, сколько времени потребуется Мальронс, чтобы прийти сюда и с помощью этого оружия прихлопнуть нас всех, как мух? Да я в любом случае ни за что не отдам им Эмбер!

– Вы необъективны, – настаивал Нил. – Она твой друг, и поэтому я предлагаю исключить вас из голосования – очевидно, что вы не в состоянии голосовать вдумчиво.

Мэтт видел, что Совет Эдема разделился на две группы. Стоящая неподалеку от него рядом с долгоходами Эмбер ошеломленно молчала.

– Если вы надеетесь предложить Эмбер циникам, вам придется иметь дело со мной, – выкрикнул Мэтт с такой яростью, что все голоса смолкли.

– Давайте голосовать, – опасаясь, что пэны изменят свое мнение, поспешно бросил Нил. – Речь идет о нашем выживании. Кто хочет избежать войны, поднимите руку!

Мэтт был возмущен: Нил явно может повлиять на Совет. Он склоняет пэнов к понятному выбору, фактически руководит голосованием. Так и не опустив руку, Нил развернулся к скамьям, чтобы посмотреть, кто еще готов присоединиться к его решению.

Большинство пэнов колебались. Нил спросил:

– То есть вы хотите войны, собираетесь, вместо того чтобы просто пожертвовать одним из нас, рисковать жизнью?

Поднялись две черноволосые девушки, видимо сестры, одинаково изящные и красивые.

– Мэтт Картер прав, – произнесла та, что выглядела постарше, – а ты ошибаешься, Нил Маккензи. Как мы сможем называться людьми, если отдадим одного из наших на съедение волкам, стремясь выиграть несколько месяцев мира?

Не дав Нилу ответить, младшая подхватила:

– Если Эмбер – карта, мы должны использовать этот шанс. Нельзя отдать ее врагам!

Нил сердито отмахнулся – он заметил, что пэны не спешат присоединиться к его мнению. Подросток выскочил в центр зала, где стоял Мэтт, и, обращаясь ко всем сразу, прокричал:

– Больно уж вы уступчивые! Наш народ ни за что не выживет, если поступать по-вашему! Вы как хотите, а я ухожу.

После ухода Нила сестры спустились вниз.

– Я – Зели, – представилась старшая.

– А я – Мейлис. Добро пожаловать в Эдем!

Бен шепнул на ухо Эмбер:

– Они самые активные члены Совета, как и Нил. И самые мудрые.

– Кажется, вы многое знаете о циниках, – продолжала Зели. – Вам есть чему нас научить.

– Циники потеряли память, – ответил Мэтт. – Они почти полностью забыли, что с ними происходило раньше. Потому и следуют за Мальронс: королева воодушевляет их и им кажется, что ей известно все, что нужно знать им.

– Откуда она черпает эти знания? – спросила Мейлис.

– Мне известно лишь, что после Бури королева проснулась на каменном столе, Камне завета. Она велела разжечь костры, чтобы собрать всех выживших возле своего замка, и забила им голову своими проповедями.

– Но если она проснулась на Камне завета, значит Бог ее избрал?! – произнес сидевший на скамейке с самого краю мальчик. – Что, если она права?

Настала очередь Эмбер говорить.

– Я так не думаю. Мне кажется, здесь нет связи. Когда взрослым нужно успокоить себя, они пытаются придумать разные версии событий. Полагаю, что вызванный Бурей страх обратил их к единственному успокоению – религии.

– А как вы объясните, что королева знает про Камень завета и карту, образованную рисунком родинок? Она же не сама это придумала?

– Результат Бури. Когда та накрыла нас, растения изменились. Изменились животные и мы. Это был рывок вперед в плане эволюции. И как бывает во сне – иногда мы спим, а наше подсознание работает с бешеной скоростью, и мы улавливаем некоторые его сигналы. Думаю, так было и с этой женщиной, Мальронс. Проснувшись на том камне, она что-то почувствовала: ее подсознание уловило посланные Бурей сигналы. Я уверена, что сама Буря и создала этот камень – так же как ветер, молнию и дождь. Камень и сны Мальронс – такое же природное явление, как и все остальное, что нас окружает. Расположение родинок на теле – одна из форм языка природы, который мы пока не понимаем и о существовании которого раньше не подозревали. Родинки – запечатленные на наших телах символы.

– Значит, если мы сравним рисунок на камне с тем, что образован твоими родинками, мы узнаем, где находится нечто важное, связанное с Бурей?

– Полагаю, да, – ответила Эмбер. – И это нечто имеет огромное значение. Нельзя позволить циникам завладеть этим артефактом: они слишком агрессивно настроены и распорядятся им с выгодой для себя, то есть самым отвратительным образом.

Члены Совета зашептались. Зели и Мейлис жестами заставили всех замолчать. Зели обратилась к Эмбер и Мэтту:

– Ситуация серьезная, мы должны принять решение вместе. На карту поставлено будущее пэнов. Присоединяйтесь к нам, добро пожаловать в члены Совета!

Мэтт и Эмбер уже собрались занять места на скамьях, когда сбоку, из-за бархатного полога возникла фигура подростка. Увидев его, Мэтт бросился к нему и обнял.

– Даг! Что ты здесь делаешь? – воскликнул он. – Ты привел сюда пэнов с острова?

– Нет, я пришел один – посмотреть, что такое Эдем, и наладить контакты между островом и городом. Мне разрешили присутствовать на Совете при условии, что я не буду вмешиваться. Поверь, это было трудно, особенно когда я увидел в зале вас.

– А Реджи? – спросил Эмбер.

– Он сейчас на острове за старшего.

– Тогда там царит полный хаос!

Тут Даг сообразил, что не видит Тобиаса.

– А Тоби, где он?

Радость Эмбер и Мэтта улетучилась. Девушка тихо ответила:

– Он пропал.

– Пропал? Только не говори, что он…

– Он в плену, – едва сдерживая слезы, ответил Мэтт.

– У этой королевы Мальронс? – допытывался Даг.

– Нет, все сложнее…

– Но мы ведь можем освободить его. Я готов отправиться с вами! Вместе…

– Нет, Даг, сейчас мы ничего не можем сделать.

Мэтт поднялся по проходу и сел на свободное место.

Один из членов Совета заявил:

– В течение месяца мы сможем изготовить необходимое количество копий и стрел, чтобы вооружить всех жителей Эдема.

– Нам надо упражняться в стрельбе! – произнес другой подросток. – Я знаком с Милтоном Сановичем, он много лет занимался стрельбой из лука в клубе, а сейчас он наш главный охотник, я бы мог попросить его обучить пэнов.

– И не забудьте про Таню, самую меткую из наших лучников! – добавил кто-то.

– Жаль, что мы не умеем ковать, – произнес еще один пэн. – Можно было бы научиться делать мечи.

– На это нам не хватит времени. К тому же вокруг Эдема нет ни одного железного рудника, – возразили ему.

– Но нас все равно мало, требуется больше солдат. Эдем не сможет противостоять пяти армиям циников!

Эмбер поднялась с места, которое только что заняла. Присутствующие умолкли.

– Давайте попытаемся отправить послов ко всем племенам, объясним им ситуацию. Если завтра Эдем падет, им тоже, увы, несдобровать. Только вместе мы сумеем переломить ход событий.

– Мы могли бы поручить это долгоходам, – предположила Мейлис.

– Их слишком мало, – возразила ей сестра.

– Возможно, найдутся волонтеры…

– Я в деле! – произнес Даг из угла. – Я обещал не вмешиваться, простите, но ситуация неординарная. Я пойду на запад – я знаю там несколько племен, да и сам живу в тех краях, на острове. В Эдеме я представляю свой клан.

Мейлис кивнула:

– Никакая помощь не будет лишней.

– Мэтт, ты можешь подробно рассказать нам, что ты знаешь о намерениях Мальронс? – попросила Зели. – Как она собирается напасть на нас?

Мэтт встал, чтобы все могли слышать его.

– Вы уверены, что всем членам Совета можно доверять? Опыт учит нас быть осторожными. Потому что, увы, среди пэнов тоже встречаются предатели.

– Многие жизненно важные решения были приняты здесь и сообща, и никто из пэнов никогда не предавал остальных. Говори.

Мэтт долго вглядывался в лица присутствующих, словно оценивал каждого пэна. Потом сказал:

– Циники пойдут через Слепой лес. Есть только один путь сквозь него – Волчий проход, он соединяет земли циников и наши края.

– Правда ли то, что говорят про этот лес? Что он действительно непроходимый?

– Да! – подтвердила Эмбер. – Мы провели в нем несколько дней. Он очень опасен. Там может погибнуть целая армия.

Раздались восхищенные голоса:

– Смотри-ка, они побывали в Слепом лесу!

– Удивительно! Они прошли через лес на юг!

– Волчий проход – единственное место, по которому можно пройти через лес, – продолжал Мэтт. – Его контролируют циники. Они даже построили там крепость для охраны. Чтобы не вызвать у нас подозрений, циники будут пробираться через Волчий проход небольшими группами, пока вся первая армия не окажется в наших землях. Она направится на север мимо Эдема. Потом здесь появится третья армия, опустошая все на своем пути, она устремится на запад. Это самая малочисленная из всех армий Мальронс. Ее миссия – нанести как можно больший урон западным поселениям, чтобы мы объединили свои силы и отправились сражаться с третьей армией. Тем временем через Волчий проход пройдет вторая армия. Объединившись с первой, они обрушатся на города и поселки, расположенные на севере.

– А четвертая и пятая? – спросила Мейлис.

– Они придут последними, чтобы вместе осадить Эдем.

– У нас нет шансов, – произнес какой-то мальчик. – Даже если мы объединим все кланы, пэнов наберется в лучшем случае тысяч восемь. Мы сможем удерживать Эдем лишь несколько дней.

– Если только не опередим их, – возразила Зели.

– А как вы собираетесь их опередить?

– Если первая армия разделится на небольшие отряды, мы сможем перехватывать их один за другим, а потом ворвемся в Волчий проход и крепость, которая его охраняет. Хитрость не слишком большая, но я уверена, что это выполнимо. Если сможем захватить крепость, они не пройдут на север.

– Ты хочешь сама начать драку? Дерзко!

Мейлис уверенно предложила:

– У противника много людей, но давайте проберемся туда, где он нас не ждет.

– Вот она, хитрость сестер Дорландо! – произнес какой-то мальчик. – Узнаю ее!

– А еще с нами теперь Мэтт и Эмбер, которым многое известно о циниках и Волчьем проходе, они могут руководить нашими силами!

Мэтт покачал головой:

– В Волчьем проходе мы не были, думаю, долгоходы знают о тех местах намного больше нас.

Бен указал на Мэтта и произнес:

– Я видел этого парня в деле и могу сказать: он исключительный боец. Мы вместе сражались с циниками на острове Кармайкла. Он пример того, как должен вести себя настоящий воин.

– Похоже, тебя только что повысили до генерала, – шепнула Мэтту Зели.

– Меня? Но я ничего не знаю о стратегии и…

– Нам не хватает надежных, опытных бойцов, – перебила она его. – Эдем рассчитывает на тебя.

Пока члены Совета поздравляли друг друга с тем, что теперь у них есть свой генерал, Эмбер склонилась к Мэтту:

– Не делай такое лицо. Уверена, ты создан для этого.

– Все происходит как-то очень быстро, – ответил ей Мэтт.

– У нас нет выбора, скоро здешние стены задрожат от войны.

Секунд десять Мэтт молча смотрел на Эмбер.

В его голове роились идеи. В глубине души он понимал, что ему сейчас следует находиться не здесь, не в Эдеме, что эти люди не должны рассчитывать на него.

С момента исчезновения Тобиаса прошло уже несколько дней, и Мэтт чувствовал, что не сможет долго оставаться в городе.

Так ему подсказывала интуиция.

3. Решение, принятое под звездами

Раскинувшийся под синим небом и согреваемый нежными лучами солнца, которые делали этот день таким приятным, Эдем выглядел совершенно безмятежным. Он как будто сулил всем своим обитателям полную защиту и покой.

Как же трудно поверить, что война неизбежна!

Мэтт и Эмбер навестили Мию в больнице.

Девочку лихорадило, и заботившиеся о ней пэны были настроены не слишком оптимистично. Эмбер видела, как одна из медсестер подошла к Мие и, положив руки на ее рану, замерла. Через несколько секунд из раны на бедре вытек желтый гной, и она задымилась. Высокий парень, заведующий больницей, пояснил:

– Флора умеет лечить травмы; она приносила к себе домой больных животных и выхаживала их. Так в ней развились изменения – исключительные способности к исцелению, ну или к медицине, если вам так больше нравится.

– Вы тоже используете слово «изменения»? – заметила Эмбер.

– Да, оно не так пугает, как «сила» или «особые навыки». Мне кажется, этот термин пришел с востока. Говорят, там есть остров, где живут пэны, которым удалось далеко продвинуться в освоении таких изменений.

Эмбер улыбнулась. Мэтт понял, что ей приятно это слышать – высокий парень говорил про нее. Ведь именно она смогла убедить пэнов на острове Кармайкла изучать происходящие в них изменения, чтобы потом пользоваться ими. Она может гордиться собой.

– Организм Мии борется с инфекцией, – продолжал высокий. – Если она справится, то сможет выздороветь. А если нет…

Эмбер осторожно прикоснулась ко лбу Мии. Что сделать, как помочь девочке…

Ближе к вечеру Эмбер и Мэтт возвращались по главной улице – они шли в сторону яблони, с восхищением наблюдая, как слаженно действуют пэны; одни раздавали еду – горячие булочки, другие носили воду и развозили ее в ведрах на спинах ослов, мимо вышагивали поддерживавшие порядок на улицах патрули, охотники возвращались из леса, занятые на сельскохозяйственных работах пэны – с полей, прачки – с берега реки. Им попались даже двое подростков, которые вошли в длинное здание, где изготавливались из растительных волокон ткани. Пэнам удалось построить в Эдеме модель общества, где не нужны деньги – все необходимое раздавалось бесплатно, а задачи, обеспечивавшие выживание города, распределялись между всеми. И никто не придирался к результату, поскольку жизнь Эдема зависела от труда каждого. Тут и там было слышно, как пэны ворчат по поводу своих заданий или жалуются друг другу, но большинство поручений были временными, и достаточно было запастись терпением на несколько недель, чтобы потом получить более приятную работу.

Эмбер и Мэтт шли под устроенными между домами навесами – так улицы защищали от дождя и снега. Под навесами было тепло. В воздухе витал запах дыма, жареной кукурузы и мяса, которое, болтая между собой, с аппетитом уплетали двое подростков. Кончиком пальца Мэтт прикоснулся к оставленной ножом духовного советника королевы Мальронс ранке на горле Эмбер, когда тот взял девушку в заложники.

– Болит?

Эмбер пожала плечами и выбросила остатки кукурузного початка.

– Иногда мне снятся кошмары.

– Этот выродок за все заплатил. Больше он не сможет причинить тебе боль.

– Есть и другие. Циников всегда будет много. Проблема фанатизма в том, что он вдохновляет целые народы. Он возникает там, где правит невежество. И пока мы не можем изменить циников, они останутся такими, какие есть.

– Мы их исправим. Если сможем это сделать, они перестанут нас ненавидеть.

– Как? Ведя с ними войну?

Мэтт смущенно покачал головой:

– Они же первыми нападают на нас.

– Да, и нам приходится сопротивляться, – с горечью продолжила Эмбер.

Мэтт хотел ответить что-нибудь оптимистичное, но ничего не придумал.

Он не смог подобрать слова, которые звучали бы разумно и искреннее. И промолчал.

Друзья продолжили свой путь.

Мэтт нашел Плюм в конюшне, ее длинная шерсть была расчесана и блестела. Собака облизала Мэтта и долго не отпускала его.

Они поужинали в Зале путников в обществе долгоходов Флойда и Бена. К ним присоединились Джон с Нурнией – выжившие пэны из Еноха. Оба постепенно снова возвращались к жизни. Но даже без пупочных колец они время от времени еще как будто погружались глубоко в себя, в свои мысли, – воспоминания возвращали их в прошлое, когда они были рабами циников.

Здесь пока никто не говорил о войне – эта тема еще была тайной. Совет до сих пор не принял решение, как поступить. Завтра вечером членам Совета предстояло снова собраться. После ужина Мэтт вышел пройтись с Плюм.

Эмбер присела рядом с Мэттом на деревянный тротуар.

– Как много звезд, – тихо произнесла она.

– Думаю, Тобиасу это понравилось бы.

Эмбер положила голову на плечо друга:

– Мы ничего не смогли бы сделать, все произошло слишком быстро. Тебе не следует винить себя.

Мэтт кивнул.

– Он не умер, – процедил подросток, стиснув зубы. И сам испугался собственных слов.

Эмбер выпрямилась:

– Не кори себя. Тоби больше нет. Как бы жестоко, как бы невыносимо это ни звучало, но это правда.

Плюм, положившая голову на лапы, вздохнула, словно разделяла горе своих хозяев.

– Он не умер, я знаю, – настаивал Мэтт. – Я много об этом думал. Ропероден поглотил его.

– Попросту сожрал.

– Нет, именно поглотил… Помнишь, я рассказывал вам о своих снах, когда Ропероден как бы сканировал меня. Ему удается проникать в мои сны, я ощущаю его присутствие. Однажды он как будто забыл закрыть дверь внутрь себя, и мне тоже удалось проникнуть в него. Я видел, как он устроен внутри. Его разум – это тюрьма, в которой он запирает живых существ. Он мучает их, медленно пожирает, но они не умирают. Не сразу.

– Это невозможно, ты, как и я, видел, что он не плотнее облака. Куда…

– Его тело – лишь ворота. Проход на другую сторону, в другие земли, где он запирает свою добычу и понемногу пожирает ее. Я много думал об этом и убежден, что Тобиас где-то там, на той стороне. Его еще можно спасти. Не знаю как, но пока еще ничто не потеряно.

Эмбер с тревогой взглянула на Мэтта:

– Его нельзя победить, ты отлично знаешь. Охранники и слуги делают его неприступным.

– Да. Но если я ему сдамся…

– Мэтт, это самоубийство!

Подросток поморщился:

– Да…

Эмбер обняла его:

– Поверь, мне так же больно, как и тебе, но, бросившись в пасть волку, ты не вернешь проглоченного им ягненка…

Сзади появился какой-то силуэт.

– Ночью здесь тихо, да? – произнес Бен, подходя к ним.

– Эдем – невероятное место, – ответила Эмбер. – Циникам было бы неплохо взглянуть на то, как можно выстроить мирную жизнь.

– А как бы отреагировали наши родители, если бы видели нас! – заметил Бен. И тут же смутился. – Простите, я сказал ерунду.

Откуда-то доносилась веселая музыка – звуки струнных и ударных инструментов. Ансамбль играл не слишком слаженно, но ритмично.

– Это оркестр Эдема, – объяснил Бен. – Он каждый вечер играет в Салоне воспоминаний.

– Где? – переспросила Эмбер.

– В Салоне воспоминаний. Мы собираемся там, чтобы перекинуться в карты, рассказать пару историй за кружкой меда. Приятное место.

– Надо думать.

Смех и музыка на мгновение заполнили улицу.

– Как думаете, какое решение примет Совет? – продолжила Эмбер.

– Полагаю, все ясно. У нас нет выбора. Если мы хотим выжить, то должны опередить циников. Собрать все наши войска и встретить армии Мальронс там, где они нас не ждут, – в их землях. Мы легко сможем остановить первую армию, перехватывая небольшие группы солдат на выходе из Волчьего прохода. В остальном…

– Вы готовы отправиться к пэновским кланам, чтобы они собрались здесь?

– Думаю, да. А ты?

– Я не знаю, как быть полезной пэнам. Я всегда мечтала стать долгоходом, правда, мне только шестнадцать и я еще не во всем разобралась. Но, учитывая обстоятельства, мне кажется, вы могли бы взять меня с собой, чтобы научить всему, что знаете сами.

– Совет не должен отказать в этом.

В разговор вмешался Мэтт:

– Здесь, помогая пэнам справиться с происходящими внутри их изменениями, Эмбер будет полезнее.

– Нет. Я устала от…

– Но у тебя же талант! Это же ты посоветовала нам извлечь пользу из наших изменений. Наблюдать изменения и использовать их – твое главное дело!

– С меня хватит! Я хочу путешествовать, исследовать, делиться знаниями, быть частью команды.

– Ты уже часть команды. Нашего Союза трех.

Внезапно осознав, что Союза трех больше не существует, Мэтт осекся. Без Тобиаса об этом не могло быть и речи.

Он резко поднялся.

– Ты куда? – спросила Эмбер.

– Отдохну, надо восстановить силы. Я только что принял решение. Я не откажусь от Тоби. Отдохну и отправлюсь на юг. Хочу встретиться с Ропероденом.

4. Дилемма

^Утром Мэтт искал Эмбер по всему городу. Ее нигде не было, и никто ее не видел. К полудню любопытство Мэтта сменилось беспокойством.

В Зале путников он едва притронулся к своей тарелке; наконец Эмбер появилась.

– Где ты была? – воскликнул он. – Я тебя обыскался!

Удивленная его резким тоном, девушка остановилась.

– Гуляла в полях вокруг Эдема. Мне нужно было поразмыслить. Сегодня я начну учиться.

– Учиться?

– Да, чтобы стать долгоходом. Все знания, которыми владеют долгоходы, собраны сейчас в Эдеме, и для тех, кто хочет стать одним из них, тут есть курсы по ботанике, зоологии, выживанию и боевой подготовке.

– То есть ты приняла решение?

– Да, но и ты ведь тоже уйдешь, разве не так?

Мэтт уставился в тарелку и не вымолвил больше ни слова.

Днем Эмбер пошла на занятия, а Мэтт поднялся к себе в комнату, чтобы отдохнуть. Полтора месяца, начиная с путешествия по Слепому лесу, а затем по землям циников, не прошли даром: тело все еще болело, раны давали о себе знать. Ему требовалось «подзарядить батареи», чтобы сражаться дальше.

Но как он ни старался, ему не удавалось полностью сосредоточиться на Роперодене. Его тревожила мысль о расставании с Эмбер. Когда она была рядом, он ощущал себя более сильным. Когда он подумал, что, возможно, очень долго не увидит ее, в груди закололо… А то и больше никогда.

А еще оставалась Мальронс.

После всего пережитого Мэтт до сих пор не понимал, почему королева ищет его. Зачем повелела развесить объявления в городах? Откуда она знает, как он выглядит? Неужели он и правда приснился ей?

Действительно ли Мэтт как-то связан с Великим планом? Если да, то им с Эмбер нельзя разлучаться.

Но я не могу отказаться от Тоби! Уверен, он не умер! Его держит в себе… этот. Только я могу его спасти, я единственный, кто может приблизиться к… этому и не быть растерзанным на куски его охранниками.

Мэтт не любил не только произносить вслух, но даже вспоминать имя монстра. Каждый раз, когда это случалось, тот, казалось, обретал чуть большую силу.

Что же делать? Подросток мысленно разрывался между двумя вариантами: спасти друга или попытаться раскрыть тайну Мальронс.

Он закинул руки за голову и долго смотрел в деревянный потолок.

Вечером Совет Эдема вновь собрался. Эмбер и Мэтта опять пригласили на заседание.

Первыми, под угрюмым взглядом Нила, слово взяли Мейлис и Зели.

– Вчера мы обсуждали военные действия, – начала старшая. – Думаю, было бы неплохо рассмотреть также и остальные варианты.

– Насилие не должно стать нашей первой и единственной реакцией, – поддержала сестру Мейлис.

– А если уйти? – предложил мальчик по имени Мельхиот. – Взять все ценное, что у нас есть, и отправиться на север.

– Там более суровый климат, – возразила Мейлис. – Даже долгоходы не решаются больше туда ходить. Небо закрывают огромные черные тучи. И там нет никаких пэновских кланов. Уйти на север – значит обречь себя на медленную смерть.

– Я бы хотела спросить путников, – обратилась к Мэтту и Эмбер темнокожая девушка, – видели ли вы среди циников беременных? Детей?

– Нет, – ответила Эмбер. – Ни одной беременной. И все дети, которые там есть, – это захваченные в плен и обращенные в рабов пэны.

– Тогда никакой надежды.

Нил встал со своего места:

– Мне хочется узнать чуть больше об этой девушке, ради которой вы все готовы пожертвовать собой. Кто ты, Эмбер? И почему Великий план – это ты, а не кто-либо другой?

– Не знаю, выбирала не я, – пробормотала та в ответ.

– Какое это имеет значение? – вмешался Мэтт. – Она Великий план безо всяких причин. Вот ты можешь ответить, почему у тебя карие глаза?

– Потому что такого же цвета были глаза у моих родителей. Я бы хотел знать, где Эмбер родилась, и…

– Вот и она стала Великим планом потому, что так решила природа. Может быть, это случилось в момент зачатия. Возможно, природа ждала, пока родители Эмбер соединятся.

Нил собрался было настаивать на своем, но Зели прервала его и поднялась со своего места, призывая к тишине:

– Члены Совета! Мы должны принять решение. Мы не можем объявить жителям Эдема, что вторжение неизбежно, если не придумаем, как сдержать панику, которая, разумеется, сразу же начнется! Мы голосуем за свое будущее.

Мэтт восхитился тем, как она легко говорит. После Бури пэны пытались приспособиться к новой жизни, и он уже не раз отмечал, как тщательно вожди кланов подбирают слова, чтобы точно выразить свои мысли. Зели не была исключением. Мэтт решил, что она отлично умеет изъясняться. Как взрослая.

– Будем реалистами, – так же красноречиво, как ее сестра, подхватила Мейлис. – Мы не сможем долго избегать сражения с циниками, если они решатся напасть на нас.

– Так в чем же смысл голосования? – спросил кто-то. – Получается, у нас нет иного выбора, кроме как атаковать первыми.

– Или отдать им Эмбер! – выкрикнул Нил.

Мейлис покачала головой:

– Исключено! Это было бы варварством!

– С каких это пор вы принимаете решения за Совет? – усмехнулся Нил. – Предлагаю проголосовать, а там…

– Ты уже предлагал это вчера, – перебила его Зели. – Теперь пусть поднимут руки те, кто согласен с вариантом «ответить силой на силу».

Вверх поднялось десять рук, потом еще десять и еще несколько.

Мейлис повернулась к Нилу:

– Большинство.

– Нужно собрать отряды, нельзя терять время, – произнесла Зели. – Те, кто сможет – и долгоходы, и волонтеры, – отправятся в путь, обогнут болота и отнесут весть племенам пэнов, предупредив их о войне. Все пэны должны объединиться. Тем временем мы в Эдеме станем делать оружие. И разработаем стратегию постепенного уничтожения армий Мальронс и взятия запирающей Волчий проход крепости. Только так мы сможем противостоять королеве.

– Этого недостаточно, – заявил Мэтт. – Необходимо больше «сюрпризов»: если после истребления первой армии мы столкнемся лицом к лицу с четырьмя оставшимися, они нас просто сметут!

– Что ты предлагаешь?

– Обратить план Мальронс против нее же. Как только первая армия будет уничтожена, а крепость взята, мы пропустим через Волчий проход и третью армию и захлопнем за ней ловушку. А потом ударим по ней с севера и юга.

– Хорошая идея. Если Совет согласится назначить тебя главнокомандующим, будешь руководить всеми военными операциями.

Большинство пэнов одобрительно кивнули, но Мэтт, словно обороняясь, выставил руки ладонями вперед:

– Нет, я не могу принять это назначение. Я не собираюсь оставаться в Эдеме.

– Ты нам нужен! Ты не можешь уйти сейчас!

– Я так и знал, что он струсит! – торжествовал Нил.

– Я должен вернуться на юг. У меня там есть кое-какие… личные дела. Мне очень жаль.

Членов Совета охватило разочарование – они стали переговариваться, и в их голосах слышались раздражение, ропот, даже гнев.

– Я двинусь через Волчий проход, – продолжил Мэтт. – И обойду крепость. Если со мной отправится небольшой отряд, мы сможем все разведать и составить план захвата крепости. Но потом наши пути разойдутся.

Зели скрестила руки на груди:

– Похоже, ты отказываешься от руководства операциями, потому что тебе надо сделать что-то еще более важное, чтобы помочь нам выжить? О чем речь?

Подбирая слова, Мэтт опустил голову. Он не знал, как объяснить исчезновение Тобиаса и существование Роперодена.

– Он пойдет со мной, – вдруг произнесла Эмбер. – Мы отправимся на юг, к замку Мальронс. Если я – карта, то требуется узнать, какую тайну я скрываю. Может, окажется, что это единственный эффективный способ противостоять циникам.

Мэтт, разинув рот, уставился на нее.

– Прикольно! – воскликнул Нил. – Ну вы даете! Наш единственный козырь хочет броситься в объятия врага!

– Она не козырь, а человек! – вставил Мельхиот.

– Идиот наивный! Да из-за нее мы все умрем!

– И что ты предлагаешь? Посадить ее под замок?

– Почему бы и нет? По крайней мере, если что-то пойдет не так, мы успеем ее обменять на мир.

Зели по ступенькам поднялась к Нилу и вытянула руку в его сторону:

– Хватит! Хватит агрессии и постоянного пессимизма! Если Мальронс так сильно хочет этого, значит у нее есть веская причина стремиться заполучить Эмбер. Я полностью поддерживаю идею опередить королеву. И если Эмбер готова идти в Уирд’Лон-Дейс, то я – за.

– Соберем отряд, который будет сопровождать вас, – добавила Мейлис. – После того как вы разведаете, что происходит в Волчьем проходе и крепости, часть пэнов вернутся в Эдем.

Нил снова сел так, чтобы оказаться в тени. Но его глаза метали молнии.

Мэтт воспользовался последовавшим затем обменом репликами, чтобы шепотом обратиться к Эмбер:

– Я думал, ты хочешь стать долгоходом.

– Я сказала, что начинаю тренироваться. Чтобы научиться выживать в природе, узнать больше о съедобных растениях, ядовитых грибах, обо всем самом необходимом! Ты пойдешь со мной, Мэтт. Без тебя это не будет иметь никакого смысла.

– А как же Тобиас?

Эмбер почувствовала, что у нее в горле образовался ком. Она покачала головой, как бы смиряясь с неизбежным:

– Не знаю, что тебе сказать, Мэтт…

– Ты думаешь, его уже нет?

Эмбер закусила губу.

Мэтт вздохнул и оглядел членов Совета. Они приступили к голосованию.

– Я должен подумать, – признался он. – Дай мне немного времени.

Он бродил вокруг здания около часа, пока не наткнулся на двух мальчиков с топором. Оба вспотели, тяжело дышали и в отчаянии смотрели на кучу дров, которые предстояло наколоть.

Мэтт предложил им свою помощь: ему требовалось выпустить пар.

Он поставил полено на большой пень и поднял топор над головой. Каждая мышца напряглась, он резко опустил топор, сталь запела в воздухе.

Полено аккуратно разлетелось на две части, лезвие глубоко воткнулось в пень.

Мальчики ошеломленно уставились на Мэтта.

– Ух ты! – восхищенно воскликнул один из них. – В жизни не видел ничего круче!

Мэтт вытащил топор и поставил на пень следующее полено.

В этот раз он лучше рассчитал силу удара, чтобы топор не так глубоко вонзился в колоду, и быстро переколол все дрова.

Когда он вернул топор двум восхищенным пэнам, лезвие было горячим и, казалось, все еще вибрировало.

Мэтт устал, но в голове не прояснилось. Надо бы помыться и как следует подумать.

Принять решение: выбрать между Эмбер и Тобиасом.

От одной этой мысли ему стало дурно. Он хотел, чтобы все это прекратилось. Чтобы он снова оказался в своей комнате – дома в Нью-Йорке, перед компьютером, в чате – и общался с друзьями. Озадаченный только одним – как сделать домашнее задание.

Хотя нет. Еще были мама и папа…

Он вспомнил их ссоры. Как они выясняли отношения, спорили, кто из них будет иметь право постоянной опеки над ребенком, а кто станет «родителем выходного дня». Их пронзительные взгляды, так удивлявшие Мэтта. Его родители любили друг друга, а потом возненавидели. Какой бы ни была жизнь, Мэтт спрашивал себя: могло ли быть иначе? Жить – значило сталкиваться с проблемами, выбирать. Жизнь была формой борьбы.

Потом он вспомнил встречи в старой библиотеке замка Кракена. С тех пор прошло всего два месяца. Вспомнил доверительные разговоры с Эмбер и Тобиасом. Купание в прудике вместе с Командой свирепых, путь в Слепой лес, веселый, беспечный смех. И в новой жизни было много всего хорошего, о чем не стоило забывать.

– Как ты? – подходя к нему, спросил Бен. – Выглядишь расстроенным.

Мэтт попытался казаться спокойным:

– Немного устал.

– Я хотел сказать, что получил одобрение Совета идти с тобой и Эмбер. Нас троих будет достаточно для похода в Уирд’Лон-Дейс.

Но Мэтта слова Бена не успокоили. Наверное, он должен радоваться, что такой сильный парень будет сопровождать Эмбер в походе, возможно даже, он бы мог позволить им отправиться вдвоем, а сам бы занялся спасением Тоби. Тем не менее он сумел выдавить:

– Хорошие новости!

– Отряд, который пойдет с нами через Волчий проход к крепости, возглавит Флойд. Они придумают план нападения на крепость, а потом вернутся в Эдем, а мы тем временем пойдем дальше на юг.

– Отлично. Когда выступаем?

– Не стоит тянуть с этим. Тем не менее в логово льва не следует соваться, не будучи полностью готовым. Дождемся возвращения долгоходов с юга, чтобы они рассказали нам все, что видели в тех краях. За это время соберем припасы, тщательнее подготовимся к путешествию. Нам предстоит провести в дороге не меньше недели. Твои друзья, Нурния и Джон, предложили отправиться с нами. Ты их хорошо знаешь?

– Не очень. С тех пор как им в пупки вставили кольца, они как будто потеряли часть себя. Думаю, для них это путешествие – способ отомстить или снова почувствовать себя живыми. В любом случае я сражался с ними против циников, и они отлично себя проявили.

– Ладно. Твоя собака пойдет с нами?

– Плюм всегда со мной.

– Мне кажется, она стала еще больше, чем была там, на острове.

– Она продолжает расти с момента, когда началась Буря. Это мой ангел-хранитель.

Бен махнул Мэтту рукой и отправился в Зал путников. Мэтт испытал облегчение. Бен был не только сильным, но и уверенным в себе, опытным долгоходом. Но в его компании Мэтт чувствовал себя не слишком комфортно.

В его сознании возникли мягкие черты лица Эмбер. Веснушки, блестящие глаза, рыжеватые волосы. Ему нравилось, как она улыбается – левый уголок рта слегка приподнят, голова чуть наклонена вбок…

Внезапно ему захотелось обнять ее, прижать к себе.

Его тревожило, что Эмбер и Бен останутся вдвоем. Он не мог на это согласиться. Это было не просто влечение. И не ревность.

Мэтт тосковал по Эмбер, рядом с ней он ощущал себя более сильным.

Эмбер права: вместе им проще добиваться поставленных целей.

Значит, он должен сопровождать ее в замок Мальронс.

Мэтт бросил взгляд на темнеющее небо. Появились звезды, над крышами Эдема взошла луна.

– Прости меня, Тоби, – прошептал Мэтт, и на глаза навернулись слезы.

5. Голодная тьма

В пещеру с унылым воплем ворвался ветер.

Во тьме беловатыми точками слабо светились усеивающие черные стены небольшие вкрапления гипса.

Тобиас стоял, вжавшись спиной в случайно найденную щель. Он дрожал всем телом.

Не от холода – хотя и промерз до костей. Ему было страшно. Он боялся, что Пожиратель вернется.

Все остальные – десяток свернувшихся калачиками фигур – тоже боялись этого.

Бежать они не могли, не было сил. Их всех проглотил Ропероден. Ноги пленников ослабли, руки тоже, и даже мысли перепутались.

Все случилось мгновенно.

Его затянули черные одежды Роперодена. Он провалился в холодное, влажное тело, во влажные ткани бесконечного желудка и кишечника, прокатился по ним и оказался в темной пещере. Там к нему прикоснулось нечто отвратительное. Он не видел, что именно, лишь слышал, как скребут землю чьи-то лапы. И щелкает над головой подобие огромного языка. Потом он оказался здесь.

С тех пор щелкающий язык возвращался дважды. И оба раза светящиеся гипсовые точки тускнели, словно сами стены пещеры опасались этого существа. Открывалась дверь, и оно с шумом врывалось внутрь, в поисках того узника, который нравился ему больше всего.

Пленники задыхались от рыданий, а монстр терроризировал их. Когда наконец он находил того, кто ему понравился, вытаскивал его в центр пещеры, чтобы полакомиться. И делал это больше часа.

Эту тварь Тобиас прозвал Пожирателем.

Когда Пожиратель уходил, от жертвы оставался лишь теплый скелет. И таких скелетов здесь было много.

Став свидетелем отвратительного зрелища в первый раз, Тобиас попытался сбежать. Но путь ему преградили ворота. Прутья решетки были покрыты отвратительной липкой слизью, которая никак не хотела оттираться с ладоней.

Тогда он замер в той нише, которую обнаружил в комнате. Вздрагивая при каждом шорохе. Опасаясь нового появления Пожирателя.

Он ничего не знал про это место. Где он сейчас? Что такое этот Ропероден? Как далеко теперь реальный мир?

Одновременно Тобиас понимал, что еще жив, – он дышит, чувствует холод, испытывает ужас, только вот ему никак не сообразить, что же с ним все-таки случилось.

Может, другие заключенные знают больше, чем он?

Сейчас он был уверен только в одном: время играет против него.

Рано или поздно Пожиратель вернется и сожрет его.

Он надеялся, что Эмбер и Мэтт придут раньше и спасут его.

Из глубины безмолвия, из этой ледяной, темной пещеры он что было сил звал их.

Они были его единственной надеждой.

6. Боль, надежда и ненависть

Мэтт обнаружил Эмбер одну в зале для приема пищи, где стояли столы и длинные скамейки. Девушка ела небольшой кусок теплого хлеба с джемом из слизня.

Только что взошло солнце, через окна проникали его золотистые лучи.

– Я принял решение, – объявил Мэтт. – Я пойду с тобой к Камню завета.

Эмбер отложила тост и медленно кивнула.

– Спасибо, – тихо сказала она. – Я знаю, как это тяжело – выбирать.

– Я пойду с тобой, потому что вместе мы сильнее, и я не сомневаюсь: если мы расстанемся, то оба потерпим неудачу. Но я не откажусь от идеи спасти Тобиаса. Как только мы покинем Уирд’Лон-Дейс, я отправлюсь на его поиски.

Эмбер молча кивнула. Она уважала мнение Мэтта, понимая, как трудно тому смириться с исчезновением друга. Но ей бы не хотелось, чтобы надежда оказалась напрасной, – тогда рана останется открытой, а траур будет бесконечным.

Мэтт сел рядом, чтобы тоже позавтракать.

– Как ты можешь это есть? – произнес он, скривившись и глядя, как Эмбер снова намазывает джем на хлеб.

– Очень вкусно – напоминает горький апельсиновый мармелад, который готовила моя бабушка. Плюм с тобой?

– Нет, – ответил Мэтт, стараясь преодолеть брезгливость. – Спала на улице. Она все время смотрит в сторону леса к юго-западу от Эдема. И не хочет никуда уходить со своего места.

– Думаешь, она чувствует какую-то угрозу?

– Не знаю, она не рычит, но все время смотрит на горизонт.

Появился Бен – он присел к ним за столик и выпил только что выжатого Эмбер апельсинового сока.

– Что находится к юго-западу от города? – спросила его девушка.

– Лес изобилия. Он полон съедобных растений, ягод и дичи. Большая часть наших продуктов – оттуда. Эдем специально построен так, чтобы соседствовать с полями, а также этим лесом и рекой, где водится рыба.

– Этот лес опасен? – поинтересовался Мэтт.

– Не опаснее любого другого. Там хотя бы нет жрунов, и это уже кое-что! Но он очень большой, просто огромный.

Эмбер и Мэтт переглянулись. Что такого Плюм чувствует в этом лесу?

– А много ли вообще жрунов вокруг Эдема? – спросила Эмбер.

– Все меньше и меньше. Еще недавно долгоходы часто сталкивались с ними, это была наша главная опасность. Но сейчас уже нет. Особенно в последние месяц-два.

– Они не выжили в новом мире, – предположил Мэтт. – Недостаточно хорошо организованы, недостаточно умны. Не смогли приспособиться. Думаю, скоро они совсем исчезнут.

Эмбер опустила голову. Все знали, что жруны – чьи-то родные. Мужчины, женщины. И если они умрут…

– Интересно, – вслух подумала она, – почему одни взрослые стали жрунами, а другие – циниками?

– А остальные исчезли? – добавил Мэтт.

– Я слышал, что циники считают жрунов потомками дикарей: самыми падкими на грех, самыми жадными, самыми прожорливыми и ленивыми…

– То есть те, кто исчез, не верили в Бога, да? – добавила Эмбер, сама возмутившись этой мысли.

– Точно!

– Может, у тебя, – спросил Мэтт, обращаясь к подруге, – есть какое-нибудь объяснение? Ведь ты всегда можешь попытаться все объяснить.

Девушка выглядела смущенной.

– Нет, я думаю, это случайность.

– Не люблю случайностей!

– Почему? С ними же всегда остается шанс…

Мэтт пожал плечами:

– Не знаю. Просто они мне не нравятся.

Он проглотил последний кусок хлеба и вышел, сделав вид, будто собрался поискать Плюм.

– С ним все в порядке? – спросил Бен.

– Мы потеряли Тобиаса, это трудно принять. Думаю, он размышляет и о том, что случилось с его родителями.

– Как и все мы.

– Не я. Меня все устраивает.

Спустя некоторое время после Бури Эмбер осознала, что затаила гораздо более серьезную обиду на мать, чем предполагала раньше. За то, что та не хотела лучшей жизни, не смогла бросить этого идиота, алкоголика и негодяя. Не смогла рассказать ей, кто ее родной отец…

В зал вошел Флойд и присел к ним за стол. Его появление вывело Эмбер из раздумий.

– Сегодня важный день. – В его голосе прозвучало волнение. – Совет объявит пэнам все, что мы уже знаем, – продолжил Бен. – Улыбки исчезнут, надежда, которую этот город давал нам несколько месяцев подряд, сменится страхом.

– Нам всем предстоит долгий день, – сделала вывод Эмбер.

– Мы хотя бы сможем подготовиться, – ответил Флойд. – Лично я больше не могу ждать. Достало уже постоянно бегать от циников. Пришло время сражаться!

Эмбер резко повернулась к нему:

– Речь идет о том, что воевать отправятся дети! Против взрослых, которые упражнялись месяцами! Против отлично вооруженных и сильных солдат!

– Мы построили Эдем, и никто не сможет отнять его у нас!

– Это война не за место, а за свободу!

– И начинается она здесь, в стенах потерянного рая.

Слушая долгоходов, Эмбер задумалась, действительно ли пэны понимают, что их ждет?

Кровопролитие, в результате которого выживут лишь немногие.

Варварские по своей жестокости битвы.

Все, что высвобождает самое низменное, что есть в человеке.

Мэтт смотрел на квадраты расположившихся недалеко от южных ворот полей. Плюм нигде не было видно.

Может, ночью она вернулась в город? Нет, я бы увидел ее возле Зала путников, она знает дорогу и, вернувшись, легла бы в конюшне или поскреблась возле моей двери.

Отсутствие собаки тревожило его. Она не из тех, кто может вот так сбежать. А что, если с ней случилось что-то плохое?

Мэтт спросил у часовых, стоявших возле ворот:

– Вы дежурили здесь ночью?

– Нет, на рассвете мы сменили других пэнов.

– Может быть, вы видели большую собаку? Очень большую, почти размером с лошадь?

– Собаку? Да. Когда встало солнце, она побежала в сторону Леса изобилия.

Плохой знак. Раньше Плюм никогда так не поступала. Что, если природа сыграла с ней злую шутку? Может быть, это генетическая реакция на Бурю?

– Если снова увидите ее, дайте знать, о’кей?

Пока Эмбер вместе с другими кандидатами в долгоходы училась, Мэтт взял рюкзак, меч и отправился в лес с твердым намерением его исследовать. Он присоединился к группе шедших в том же направлении сборщиков. Они пересекли возделанные поля, двигаясь к зеленой массе видневшихся вдалеке деревьев.

Кое-кто из пэнов поведал Мэтту, что первый урожай кукурузы и пшеницы оказался богатым, но Мэтт не особенно прислушивался к их словам.

Войдя в прохладу леса, он отделился от группы и принялся блуждать между стволами в поисках клочков шерсти на ветках или следов на земле. Но найти ему удалось только следы дикого кабана.