Читать онлайн Хэллоуинская история в академии магии

Во внутреннем оформлении использованы иллюстрации:

© Kirill.Veretennikov, DenysHolovatiuk, shiblutheprince / Shutterstock.com / FOTODOM

Используется по лицензии от Shutterstock.com / FOTODOM.

© Генер М., текст, 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет за собой уголовную, административную и гражданскую ответственность.

Пролог

Во сне девочка закричала, и бабушка в широкой сорочке, подскочив с постели, помчалась в детскую. Когда открыла дверь в комнату, девочка с рыжими косичками и испуганными глазами сидела на кровати с набалдашниками в виде праздничных тыкв. Она натянула одеяло до подбородка.

– Бабушка, бабушка, мне опять приснилось, – шмыгнув носом, прошептала девочка.

Бабушка села к ней на кровать и, включив ночник-фонарик, распахнула объятия, а девочка тараканчиком заползла ей на колени.

– Не бойся, стрекозка, – стала успокаивать внучку она, обнимая и поглаживая девочку по голове. – Никто тебя не тронет. Я всё сделаю, и всё будет хорошо.

Девочка подняла взгляд на любимую бабушку и попросила:

– А расскажи старые истории.

– Я же уже столько раз рассказывала, – улыбнувшись, тихо ответила бабушка.

– А ты ещё расскажи.

– Ну ладно, моя хорошая. Но обещай, что потом уснёшь и не будешь бояться.

– Хорошо.

Поцеловав внучку в макушку, бабушка помогла ей улечься обратно в кроватку и накрыла пушистым одеялом. Потом села поближе и начала рассказывать:

– Когда-то давно после сотворения тверди из тела Великана мир распался на множество миров. Три мира, самые близкие к нам, разделили между собой люди, духи и боги. Все жили в согласии, пока управитель мира духов не пожелал полной власти. Он захотел пробраться в людской мир. Для этого ему нужно было раздобыть Пламя Очага. Но хранители границ стояли наготове. До сих пор они не позволяют ему пройти. А на праздник Хеллоуина границы особенно тонки, и хранителям приходится особенно стараться. Поэтому не забывай в конце октября мысленно благодарить хранителей. И можешь спать спокойно, моя хорошая. Границы под защитой.

Девочка пошевелилась, удобнее укладываясь на подушке.

– Бабушка, а если он найдёт Пламя Очага? – спросила она.

– Не найдёт, моя хорошая, – заверила её бабушка.

Девочка попросила:

– Бабушка, споёшь песенку?

– Конечно, стрекозка. А ты засыпай и ничего не бойся, – пообещала бабушка и тихонько запела:

В коридоре послышались шаги, через секунду в комнату заглянула мама.

– Вы опять ей всякие сказки рассказываете? – с лёгким недовольством спросила она. – Ну-ка всем спать. Завтра такси рано приезжает. Начинается школа, пора входить в режим.

Девочка надула губы, а бабушка обернулась к невестке и покивала.

– Наша стрекозка уже засыпает, – пообещала она и поправила одеяло. – Спи и ничего не бойся.

Когда бабушка выходила из комнаты, внучка крепко спала. Поэтому она направилась в подвальчик, куда не пускала никого, кроме внучки. Обещание внучке она сдержит. Может, навсегда обезопасить её и не выйдет, но защитить стрекозку до двадцати лет сил хватит.

Спустившись в подвальчик, бабушка заперлась до утра, а с рассветом поднялась на кухню готовить завтрак, уставшая, но довольная. Потому что Пламя Очага хоть не навсегда, но спрятано, и её девочка может беззаботно жить два десятка лет.

Бабушка не представляла, что спустя двадцать лет граница колыхнётся, и её нынешний хранитель будет мчаться верхом на шесте, чтобы запросить досрочный сбор абитуриентов. Потому что грядущий Хеллоуин темнее, чем обычно, и границы истончаются слишком рано. Он много раз был за её чертой и среди заросших мхом скал чувствовал приближение того, кто приближаться к ней не должен.

Хранителю донесли слова того, кто вещал с трона среди тёмных мхов и мрачных деревьев для сотен тысяч теней. «Близится главная ночь года. Две тысячи лет я ждал момента. Я достаточно силён, и я чую, у меня есть шанс. Ткань тонка. Самое время её порвать».

Требовалось перестраховаться, собрать абитуриентов с потенциалом как можно раньше, чтобы в случае атаки у них был резерв тыловиков. Обучить. Подготовить. Потому что, если предводитель Духов всколыхнулся, у него на это должна быть очень веская причина.

И он гнал летучий шест ещё быстрее.

Глава 1

Почему мне не страшно, я в данный момент не понимала, хотя это было бы естественно. Пока перед зеркалом в ванной я продирала гребешком рыжие космы, позади в отражении среди тумана мерещился невысокий паренёк в камзоле и с деревянной дудкой в руке. Паренёк восседал на краю ванны и деловито рассматривал дудочку.

– Полли, – окликнула я соседку по комнате и с силой зажмурилась, – я вчера переела сладкого, что ли?

Когда открыла глаза, видение исчезло, я с облегчением выдохнула. Почему я не перепугалась до визга, так и не поняла, хотя завопить стоило.

Из комнаты донеслось сонное:

– Откуда я знаю, Алиса. Я не сторож, и это твой день рождения был. Тебе двадцать, в конце концов.

– Исполнилось вчера, – заметила я и, насторожённо поглядывая в зеркало, продолжила прочёсывать волосы. – Мне что-то померещилась.

– Если бы не вскочила в такую рань, не мерещилось бы, – наставительно отозвалась соседка.

Почему мне галлюцинация показалась нормальной, я не имела понятия. Может, организм и правда не до конца проснулся, а из-за сладкого, которое я люблю, привиделось что-то, чего даже не успела испугаться.

Я рванула гребешком по волосам, один из зубчиков отломился и остался торчать в пряди, а Полли напомнила:

– Сегодня собрание в «Золотых листьях». По поводу Хеллоуина. Не забудь.

– Давай потом про собрание? – крикнула я и торопливо вытащила зубчик из волос. – Можно твою расчёску? Эксклюзивные лекции перенесли на полгода раньше! Я опаздываю!

В комнате скрипнула кровать – соседка встала, снова прозвучал её звонкий голос.

– В тумбочке под раковиной. Только попробуй не прийти. Меня девчонки засмеют.

– Ты бы так беспокоилась о курсовой, – заметила я и наклонилась к тумбочке.

– Для этого у меня есть ты, – донёсся её смешок. – И эксклюзивными могут быть духи или туфли. А не лекции.

С Полли мы живём с первого курса, я считаю её подругой и помогаю ей в учёбе, а она делится со мной безделушками.

Из тумбочки я достала белую расчёску-щётку в стразах, мелких жемчужинах и поинтересовалась:

– Ты её из музея украла?

Из комнаты донеслось:

– Это новая коллекция «Вернель». За собой надо ухаживать, Алиса. Или ты не хочешь найти «своего парня»?

Полли умела надавить на мозоль. Я мечтала о парне с одиннадцатого класса школы, но до сих пор не сложилось ни с одним. Дорогущая инкрустация на расчёске блеснула в свете лампочки, я покривилась и ответила:

– Просто я не размениваюсь на всех подряд.

– За перебором бывает недобор, – донёсся её смешок из комнаты.

Фыркнув, я перевела взгляд на отражение в зеркале. Симпатичная, с густыми рыжими волосами, стройная. Где же тот, кто это всё оценит?

Я провела красивой, но неудобной щёткой по спутанным прядям.

– Пойми, я верю в любовь, Полли. Настоящую. Чтобы раз и на всю жизнь.

Пригладила брови, а на зеркало будто накатило облако пара, и из него снова выплыла фигура паренька в старом камзоле и с дудкой в руке. Он выпучил на меня глаза и зачем-то показал язык.

И снова я по неведомой причине не испугалась, хотя твёрдо уверена, что нормальные люди должны орать и звонить в полицию, если видят в зеркале прозрачного парня с дудкой, которого на самом деле нет.

– Да что за черешня… – прошептала я себе, и видение снова исчезло.

В дверях показался кружевной край сорочки, потом вошла и сама Полли, высокая, стройная, с подкачанной фигурой и со средней модельной стрижкой до плеч, которая не распадается даже во сне.

Проморгавшись, я спросила:

– Ты это видела?

Она сладко потянулась и похлопала наращёнными ресницами, продолжая мысль про любовь:

– Любовь – это сказка для дурочек, которые не знают себе цены. Видела что?

За спиной в отражении снова только фаянсовый трон и небольшая розовая ванна.

– Показалось, наверное… – пробормотала я и быстро завершила продирание волос. – Сильно показалось…

Затем цапнула зубную щетку и выдавила на неё пасту, с опаской косясь на зеркало.

– Всё случится, когда я встречу того самого, – сказала я.

– Не всё зависит от тебя, Алиса, – заметила Полли. – Ты до сих пор его не встретила. Может, дело в подходе? Не думала, что ты для него можешь оказаться не той?

– Невозможно, – упрямо сообщила я.

Пожав плечами, Полли проговорила:

– Куда проще здраво оценивать себя и других. Как в бизнесе.

– Любовь не продаётся.

Полли тоже взялась за зубную щётку.

– Кутюр с тобой. Главное, хорошо заплатить, – усмехнулась она. – Пока ты анализировала свои эксперименты…

– Не анализировала, а проводила статистический анализ по физиологии растений-хищников, – поправила я, всё ещё поглядывая за спину, снова показалось, будто мелькнуло облачко тумана.

Полли поморщилась и закивала:

– Да-да, вот это, что ты сказала. А мы с Якобом всю ночь… Собирали пазлы.

Облачко тумана и впрямь проступило, теперь рядом со шторкой ванны, а за ней торчит край старого камзола.

– Это кажется… Это мерещится… – стала убеждать я себя шёпотом.

– Что ты там бормочешь?

Судя по всему, Полли паренька не видит. Я пробормотала, глазея на край камзола:

– Ничего…

– Ну вот не завидуй, – хмыкнула Полли, поняв мой ответ по-своему.

– Было бы чему. Я не такая… практичная, как ты, – пробубнила я и резко развернулась к ванне в надежде застать иллюзию врасплох, но там снова оказалось пусто. – Ты ничего не заметила?

Взгляд Полли стал таким, будто её заставляют взять в руки слизняка, ей не хочется, но нужно для фотки.

– Алиса, да что с тобой? Ты в порядке? – напрягшись, спросила она.

Сон давно слетел, но галлюцинация выглядела вполне натурально. И почему я воспринимаю её как должное, это отдельный вопрос.

– Наверное, всё-таки не выспалась, – неуверенно заключила я и ещё раз оглядела пустую ванну.

Хмыкнув, Полли поднесла к идеальным после коррекции брекет-системой зубам щётку и заметила:

– Ты аккуратнее. Сон важен для кожи. И хватит витать в облаках. Посмотри на реальных парней, а не мечтай о принце. Вот мой Якоб – отличная партия. Его отец – держатель пакета акций в золотодобытческом концерне.

Чтобы отвлечься от странных видений в зеркале, я вовсю тёрла зубы щетиной, и ответ получился жёваным.

– Тебе интегэфен только его кофэлек?

– Ну почему? – с расстановкой ответила Полли. – Ещё у него отличная фигура и крепкие руки.

– А как вэ…. Тьфу… – Я прополоскала рот. – Я говорю, а как же общение, чувства?

– Когда парень ездит на машине бизнес-класса, с ним всегда найдётся о чём поговорить.

Я хмыкнула. Как-то Полли устроила двойное свидание и познакомила меня с приятелем Якоба. Они повели нас в ресторан и говорили об акциях родителей. Парень был миловидный, но мне не понравился его парфюм и холодные мокрые ладони, которыми он нагло обнимал меня за плечо. А когда на пороге общежития он начал меня лапать, я решила больше на двойные свидания с Полли не ходить.

Утренний моцион мы завершили молча, Полли с довольной ухмылкой, а я – сосредоточенно и быстро. Лекция через полчаса, да и хочется поскорее забыть о видении в ванной. А нравоучения Полли об отношениях хлеще коллоидной химии.

Одевалась я тоже торопливо. Натянула форму: тёмно-синюю юбку чуть выше колен и белую блузку, сунула стопы в кожаные мокасины и накинула синий пиджак с золотистой эмблемой академии на кармане.

Полли с зелёной маской на лице высунулась из ванной и напомнила:

– Не забудь про встречу по Хеллоуину!

– Помню, помню… – бросила я и выбежала из комнаты, не глядя в зеркало, чтобы ненароком снова ничего не померещилось.

Со встречей получалась накладка, потому что лекции заканчиваются впритык. Пока бежала по коридору, я прикидывала, как их совместить с походом в «Золотые листья». В итоге решила, что постараюсь успеть на автобус, тем более до кафе одна остановка.

Международная Государственная Академия находится через площадь с фонтаном напротив общежития. Фасад к Хеллоуину уже украсили, и теперь он весело пестрит гирляндами из тыкв и паутинок.

Я бежала с надеждой успеть к первой лекции. Но она пошатнулась, когда, взбегая по залитым осенним солнцем ступенькам, я налетела на кого-то большого и массивного.

– Ой! Извините! – на автомате выпалила я и подняла голову, чтобы рассмотреть, на кого наткнулась.

Передо мной предстали сперва чёрные лаковые ботинки, затем строгие классические мужские брюки, после ремень с толстой серебристой пряжкой, который поддерживает немного выпирающий под белой рубашкой живот, дальше чёрный пиджак со значком медведя на воротнике. А над ним массивная физиономия с крупным подбородком и строгими маленькими глазами. Они показались будто бы подсвеченными, видимо, так упал свет.

Мужчина окатил меня взглядом сверху вниз и пожевал мясистыми губами, сказав с немного протяжным акцентом:

– Куда бежишь?! С этим Хеллоуином все с ума посходили.

– Хеллоуином? Я… Нет… Извините. Просто я спешу. Это не из-за Хеллоуина, – торопливо ответила я, пока взгляд этого массивного человека придавливал меня к крыльцу академии.

Мужчина приподнял кустистую бровь.

– Не из-за Хеллоуина?

– Честное слово. Я проспала.

– Надо правильно организовывать время, – снова надавил мужчина и, наверное, сказал бы ещё много такого, от чего захотелось бы спрятаться на Северном полюсе, но из-за его массивной фигуры выступил другой мужчина.

Высокий, широкоплечий, тоже в пиджаке и… В килте в красную клетку. И ремень не чёрный, а насыщенного терракотового цвета с бляхой в форме масляного фонарика. На ногах грубые кожаные сапоги, широкие, до самых колен. Блестящие медные волосы убраны в низкий хвост. На вид ему лет двадцать пять, не больше. Его светло-карие глаза сверкнули в свете октябрьского солнца, показалось, даже слишком ярко.

Взгляд неоднозначно скользнул по мне, и я прижала к груди сумку, потому что теперь уже двое мужчин смотрят на меня сверху вниз. К тому же я никогда не видела мужчин в килтах, и оказалось, что людям с хорошей развитой фигурой они очень идут. Выглядит неожиданно мужественно и даже воинственно.

Но коренастый продолжал взирать на меня сурово, и я, готовясь выслушать негодование от обоих, натянула виноватую улыбку и отшагнула. Пятка моя свесилась со ступеньки и я медленно, как в кино, начала падать назад.

Я бы точно растянулась на ступеньках, если бы крепкие пальцы мужчины с медными волосами не ухватили меня за локоть и не дёрнули обратно. И пока я хлопала ресницами, медноволосый обратился к крупному:

– Ну что же вы, коллега, так напираете на девушку? Кажется, вы на спецлекции спешите, мисс?

Говоря последние слова, он чуть обернулся ко мне и внимательно посмотрел светло-карими глазами. Я так оробела и растерялась от его серебристого баритона, что не сразу поняла, что он обращается ко мне. Лишь когда мужчина предупредительно покашлял, вскинулась и ответила торопливо:

– Да-да. На них. Преподаватели из-за границы. Я к ним в прошлом году записалась, а их перенесли на полгода раньше. Только вчера узнала. Всё так срочно и внезапно. Я правда очень спешу.

Мужчины переглянулись, мясистые губы крупного даже дрогнули и растянулись в подобии улыбки, а медноволосый поинтересовался у него серебристым баритоном:

– Коллега, отпустим девушку?

Крупный хмыкнул с почему-то довольной ухмылкой:

– Пускай бежит. Мы тоже спешим.

Он кивнул мне, отпуская, а я поправила ремень сумки на плече и торопливо побежала по ступенькам. На странную парочку оглянулась лишь разок. Будь у меня чуть больше времени, я бы выспросила, кто они такие, особенно вон тот, второй, с медными солнечными волосами и глазами цвета свежего чая под лучами утреннего солнца. Но я и так проспала, и теперь некогда впадать в мечтания.

Большие арочные двери впустили меня в просторный холл с высоким потолком и с полом из мраморной мозаики. Лестницу тоже уже украсили тыквенными гирляндами и сетками искусственной паутины. Выглядит празднично, но Полли надеется всех переплюнуть.

В такую рань здесь почти никого нет, только одиночные студенты шныряют из одного коридора в другой. В огромные витражные окна льётся свет, а старинные часы в треть стены под потолком показывают без пяти девять.

– Ой-ой, – вырвалось у меня, и я быстро направилась к стенду с расписанием.

Там парень и девушка изучали графики. Парень среднего роста, крепкий, с чёрными волнистыми волосами до ушей и в академской форме. Девушка примерно моего роста, брюнетка, в стильной кепке, которая напомнила мне вороний клюв. Одета в форму, но юбка укорочена, видимо, нарочно обрезала, чтобы больше открыть ноги. Оба они быстро водили взглядом по расписанию, а девушка даже помогала себе пальцем. То ли я слишком быстро бежала, то ли в коридоре пыль, но мне на секунду показалось, что вокруг девушки марево.

– Вот! – воскликнула девушка и ткнула в графу.

Я проследила за её пальцем, в колонке значилось: «Углубленное изучение ботаники. Эксклюзивные лекции от мировых специалистов». Рядом пометка «посещение строго по предварительной записи».

– И вы на спецлекции? – спросила я девушку, постеснявшись обращаться к парню.

Та обернулась так эффектно, что по её чёрным как вороново крыло волосам прокатился световой блик, какие бывают в видеороликах о шампунях, а на кепке, как птичий глаз, сверкнула заклёпка. У меня на салоны красоты пока ресурсов нет, но я неплохо учусь, опрятная и аккуратная, а это хорошая визитная карточка. Так что я им дружелюбно улыбнулась.

Взгляд девушки скользнул по мне сверху вниз и обратно. Она подвигала бровями, сжав пухлые губы, будто пытается понять, есть ли смысл со мной разговаривать. Вместо неё ответил парень.

– Мы записались полгода назад, – сообщил он с открытой улыбкой и протянул мне ладонь. – Я Макс Бон, а это Виола Пирли.

Обычно парни при знакомстве мне руку не жмут, и я немного замешкалась, особенно видя, что Виола продолжает неоднозначно сжимать губы. И всё же через пару секунд я собралась и пожала руку, тёплую, мягкую, но довольно крепкую.

– Меня зовут Алиса Арбис, – представилась я чётко. – Я думала, опоздала.

Макс усмехнулся, растянув губы так, что на щеках образовались небольшие ямочки.

– Мы тоже пришли пораньше. Но лекторы сами опоздали. Так что время есть.

Девушка, которую он представил Виолой, наконец определилась с выражением лица, будто увидела, что хотела. Её лоб разгладился, и на губах появилась улыбка, какую надевают, когда фотографируются.

Чуть закатив глаза, она произнесла быстро:

– Если продолжим стоять, оно скоро закончится. Познакомимся потом. Написано, аудитория триста тридцать один. Это третий этаж. Двигаем.

Уже втроём мы побежали к широким ступенькам, которые расходятся на две стороны, как в старинных замках. Пока бежали, я поглядывала на Виолу и Макса. Виола яркая и деловая, правда, мне опять что-то померещилось: то ли марево, то ли дымка. Понятно одно: Виола следить за собой умеет. А ещё сейчас она не нежится в постели, а бежит на лекцию. Значит, ум тоже есть. Умная и красивая. Мощное комбо. Макс смотрит на неё нежно, явно очарован. Она равнодушна. Даже немного жаль. Может, Макс чуть и уступает в холёности, но эти ямочки на щеках растопят любое девичье сердце. И всё же нет, он не тот самый.

К аудитории триста тридцать один мы добежали взмыленные и вспотевшие, стильная кепка Виолы съехала на лоб, и брюнетка почему-то снова напомнила мне ворону, только взъерошенную.

Остановив всех нас перед дверью, она несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, поправляя кепку.

– Стоп-стоп. Приведите в порядок рубашки и волосы. Мы идём не на вечеринку, но выглядеть нужно прилично. Не хочу, чтобы мне в спину говорили, что я вломилась в аудиторию лахудрой.

В целом справедливо, но я заметила:

– Вряд ли кто-то оценит наш внешний вид.

На это Виола покосилась на мою юбку и покачала головой.

– Это ты так думаешь. И напомни после лекций обсудить твою академскую форму. Если уж мы будем ходить на один поток, придётся всерьёз заняться твоим гардеробом.

От посягательства на мой имидж, который Полли многозначительно называет «кэжуал», я возмутилась и демонстративно сложила руки на груди.

– Мне нравится мой гардероб, – сообщила я прямо.

Та закатила глаза.

– Да кто спорит? – согласилась она. – Но можно посовременней и стильней. Ты не пробовала платок к этой блузке? Ладно, это потом. Пойдёмте.

Не знаю, когда Виола вдруг стала предводителем нашей маленькой группы, но, прежде чем я успела сказать, что мой стиль вполне современный и мне подходит, она шагнула вперёд и толкнула дверь.

Амфитеатр аудитории встретил нас рядами лавочек, освещённых солнечным светом, который мягко падает через большие окна. Студентов человек тридцать, что понятно – на потоке глубоко интересуются ботаникой не все. Когда мы вошли, их взгляды застыли на нас, потому что ждали лектора, но через пару секунд все снова вернулись к болтовне.

Мы с Виолой и Максом заняли места на третьем ряду.

– Фух, – выдохнул Макс, садясь с краю. – Успели.

– А не надо было вчера до трех ночи сидеть в телефоне, – деловито заметила Виола, которая пропустила меня вперёд и теперь сидит между мной и Максом.

– Вообще-то я с тобой переписывался, – выдохнул он.

– Я легла спать в час. А утром видела, что ты был в сети в два пятьдесят, – сообщила Виола, пальцем приподняв козырёк кепки. – Так что не знаю, с кем ты переписывался.

– У меня роман с голосовым помощником. Ты не знала? – усмехнулся Макс и посмотрел на меня.

Мне осталось только легонько пожать плечами и отвести взгляд на первое, что попалось. Им оказался стенд под стеклянным покрытием, и именно в этот момент в нём снова отразился паренёк с дудкой.

– Да что за ерунда, – выдохнула я и взволнованно откинулась на спинку лавки, потому что на сонные грёзы это уже не похоже.

Виола чуть повернула ко мне голову, секунду всматривалась, будто пытается что-то разглядеть. Потом прищурилась и спросила:

– Слушай, а это не ты живешь в одной комнате с Полли Кул?

Видение опять исчезло, а я, к моему удивлению, все ещё спокойная, будто эти глюки совершенно нормальны. Я сглотнула и поинтересовалась, поглядывая на опустевший стенд:

– Почему ты спрашиваешь?

– Да просто… – чуть покривившись заметила Виола. – Просто… Не ходи сегодня в «Золотые листья».

– С чего это?

Выдохнув, Виола развернулась ко мне всем корпусом и оперлась правым локтем на столешницу, после чего наклонилась, и её глаза как-то зеркально блеснули.

– Послушай, – сказала она, немного помедлив, будто решала, говорить или нет. – Мы с ней ходим в один салон. В её компании шутят о ботаничке, которая мечтает встретить «своего парня», но никого к себе не подпускает. Они сегодня хотят вызвать тебе… Танцора. Ты понимаешь какого. Скорее всего, она это запишет и выложит в сеть. Ну, чтобы опозорить. Это же очевидно.

С выпученными глазами я отклонилась в сторону и уставилась на Виолу. Я с первого курса знала, что Полли своенравная и немного заносчивая, но не настолько, чтобы меня позорить.

– Слушай, – аккуратно проговорила я, – мы с тобой только что познакомились. А с ней мы дружим три года. Выбирай выражения.

Нос Виолы покривился, она произнесла:

– Как знаешь. Но Полли тебе кто угодно, но только не подруга. Нужно правильно выбирать друзей.

Она мне подмигнула, а я покашляла. Судя по внешнему виду, новая знакомая не бедствует и пытается подвинуть популярность Полли. Она набивается мне в друзья? Популярностью я особо не пользуюсь. Так что это даже льстит.

Пока я предавалась мыслям о соседке и странных словах Виолы, двери в аудиторию открылись. В них вошёл мужчина с медными волосами, в килте и терракотовым ремнём с пряжкой-фонариком.

Глава 2

В зал он буквально вплыл спокойно, но бодро, а когда окинул студентов мимолётным взглядом, мы сразу замолчали. Обычно преподы приносят с собой дипломаты или какие-нибудь папки, где хранят лекционные материалы, но этот пришёл с пустыми руками.

Остановившись за трибуной, он положил на неё ладони и некоторое время молчал, скользя по нам взглядом. Тишина повисла густая, воздух зазвенел, а я невольно вжалась спиной в спинку лавки и чуть подсползла под парту, рассматривая его точёный профиль. Глаза его блестят так, что я в который раз подумала, не мерещится ли опять что-то.

– Ну и фрукт, – едва слышно шепнула Виола. – Интересно, он носит бельё под килтом?

Произнесла она это очень тихо, даже я с трудом разобрала. Но взгляд преподавателя резко переместился к ней и впился так, что Виола икнула и тоже сползла под парту. Мы переглянулись.

Еще несколько секунд преподаватель изучал нас пронзительно-карими глазами, после чего заговорил чётко и спокойно.

– Доброе утро, – сообщил он серебристым баритоном, пробарабанив пальцами по трибуне. – Приношу извинения за перенос лекций. Обстоятельства вынуждают нас провести их раньше. Приятно, что вас много. Меня зовут мистер Джек Лантерн. Вы можете называть меня мистер Лантерн. Вам очень повезло, но будут и те, кому повезёт больше.

Он снова скользнул по аудитории взглядом, словно рентгеном просматривая студентов. И теперь я уверена – его глаза действительно блестят больше, чем положено, да ещё каким-то оранжевым цветом. А его голос такой чистый и бархатистый, что я сразу поняла – мне точно нужны эти лекции, и потянулась к блокноту.

Странности я опять приняла как должное. Именно это с утра меня волновало больше всего. Почему я не пугаюсь?

Виола рядом шепнула:

– Какой-то он слишком молодой для преподавателя.

– Может, у них регалии присваивают не за преподавание? – предположила я.

На это Виола хихикнула и пожала плечами.

– Ну, если там в преподаватели берут за красивые глаза и широкие плечи, то охотно верю.

Сидящий справа от неё Макс недовольно наклонился вперёд и прошептал:

– Если что, я вообще-то здесь.

– Знаю, – отмахнулась Виола. – Потому и говорю. Не обижайся, Макс, ты же знаешь, что ты мой милый паучок. Просто этот мистер Лантерн действительно очень молодо выглядит. Сам подумай, все преподаватели здесь за пятьдесят. А этот немногим старше нас.

– А ты и рада, – пробурчал Макс.

– Разве плохо, что я умею получать эстетическое удовольствие?

Пока Виола с Максом флиртовали, я молча рассматривала мистера Лантерна. Там на ступеньках я слишком растерялась, чтобы думать об эстетике, но сейчас на безопасном расстоянии могу его рассмотреть. Мужчина и правда выглядит молодо. Его спутник, в которого я врезалась на входе, куда солиднее. А этот высокий, свежий, с ровными чертами лица, без единого намёка на возраст, и волосы в хвостике. Никто из наших профессоров таких не носит. С другой стороны, кто мы, чтобы критиковать заграничного преподавателя, который приехал читать первоклассные лекции?

Возможно, я слишком пристально смотрела на препода и напрягла глаза, потому что слева от него поплыло марево, а потом опять появился паренёк с флейтой. В этот раз он полупрозрачный и проступил в полный рост.

Я покосилась на Виолу, потом на остальных студентов. Все продолжают заниматься своими делами, значит, вижу его только я. И это, похоже, намёк на то, что я не в себе.

Самое странное случилось, когда этот, в кафтане, принялся изображать игру на флейте, но после того, как мистер Лантерн перевёл взгляд в его сторону, шутливо прикрыл рот ладонью и исчез.

Окончательно потеряв ощущение реальности, я вынула из кармана бумажный платочек и протёрла лоб. Сам мистер Лантерн подошёл к окну и открыл створки. Свежий осенний воздух ворвался в аудиторию, подол его килта дрогнул, и преподаватель с шумом вдохнул.

– Так гораздо лучше, – сообщил он и начал рассказывать о высших растениях.

Вцепившись в ручку, как в оплот осознанности, я кинулась записывать. Рассказывал препод быстро. Я только и успевала конспектировать лекцию о проводящих пучках, хлоренхиме, метаморфозах корней и классификации растительного сообщества.

Процесс увлёк настолько, что мысли о видениях и правда немного отступили. Я не заметила, как солнце за окном из жёлтого перекрасилось в оранжевый и стало медленно клониться к закату. Чего я предвидеть не смогла, так это того, что к концу дня закончилась паста в ручке. Пришлось дослушивать без записей.

– На сегодня всё, – закончил медноволосый препод. – Жду всех на следующем занятии согласно расписанию. И ещё кое-что. Студенты, чьи фамилии я назову, подойдите ко мне. Для вас есть дело.

Все замерли, превратившись в слух. Я тоже, потому что, даже не зная, какое дело этот сошедший с полотен скандинавских божеств препод поручит избранным, присутствовать в этом списке мне просто необходимо. Как он запомнил фамилии – отдельный вопрос, тем не менее перечислять он их принялся бодро и уверенно.

С трепетом надежды в груди я застыла на лавке, но с каждым новым именем она таяла. А когда он назвал последнее, и вовсе превратилась в лужу, потому что последними оказались Виола Пирли и Макс Бон.

Они оба засияли, как новые ёлочные игрушки, а Виола выдохнула:

– Обалдеть! Нас выбрали! Не знаю, для чего, но это круто.

Бросив блокнот в сумку, она поторопила Макса:

– Ну давай быстрее. Чего ты копаешься?

Тягостная горечь провала захватила настолько, что я с запозданием услышала звонок окончания занятий. Студенты загудели, стали подниматься и выходить из-за парт. Я уронила голову и тоже поднялась. То, что меня не назвали, очень досадило, к тому же конспект не дописан.

– Алиса, не куксись, – бросила Виола, когда мы спускались по ступенькам к преподу.

Я вяло улыбнулась.

– Пытаюсь.

Часть студентов покинула аудиторию, а те, кого мистер Лантерн назвал, столпились вокруг него и ждут, нетерпеливо переступая с ноги на ногу. Я покосилась на свой блокнот с недописанным конспектом, потом перевела взгляд на кучку студентов, и в груди снова затеплилась надежда.

– Ну, спросить-то я могу, – решила я и подошла к толпе, незаметно присоединившись к ней.

Суть моего жеста заключалась в том, чтобы попросить препода повторить последнюю часть лекции и дать мне дописать конспект. Но когда он заговорил из центра круга своим серебристым баритоном, я заслушалась, и мысли о лекции вылетели из головы.

– Всем здравствуйте, ещё раз, – сообщил он. – Дело каждого я лично изучил и считаю вас потенциальными кандидатами для обучения по более… углублённой программе.

Один из студентов поднял руку и спросил:

– Это бюджетно? А то не у всех есть деньги оплачивать.

Губы мистера Лантерна чуть растянулись в понимающей улыбке, от которой студентки прямо-таки засияли.

– Разумеется, – кивая, отозвался он. – Расходы за обучение академия полностью берёт на себя. Вас это не должно беспокоить. О чём действительно стоит думать, это о том, что потребуется пройти отбор. По его результатам мы примем решение о зачислении на курс.

Теперь руку подняла Виола и поинтересовалась:

– А в чём заключается программа? Почему такая спешка? Разве не нужно объявлять о таких программах заранее? И какие задания будут на отборе? Нам же нужно подготовиться и…

Мистер Лантерн поднял ладонь, останавливая словесный поток Виолы, и проговорил:

– Понимаю, предложение неожиданное. Но всё, что нужно, вы узнаете на занятиях. Жду вас в десять вечера у главной лестницы в большом холле.

По кучке студентов прокатилась волна изумлённых вздохов.

– Сегодня?

– В десять?

– Куда вы торопитесь?

Макс, которого это известие, судя по вскинутым бровям, очень поразило, выкрикнул из толпы:

– Это как-то странно. Почему в такое время, без предупреждения, ещё и не в аудитории?

Взгляд, который мистер Лантерн послал Максу, вроде дружелюбный, но Макс вжал голову в плечи.

– Курс добровольный, – ответил преподаватель. – Никого идти на него не принуждают. Вы сами делаете выбор. Неявка в указанное время означает отказ от обучения на курсе. Сейчас все свободны.

Медноволосый глянул поверх голов студентов в сторону дверей. Все, не сговариваясь, расступились, и он уверенными шагами направился к выходу, а я стояла и смотрела на его широкую, крепкую спину в пиджаке и килт, пока он не покинул помещение.

– Не глазей так, – раздался голос Виолы слева, и я вздрогнула от неожиданности.

– Я и не глазею.

Пришлось торопливо перевести взгляд куда придётся, и пришёлся он на крепкого парня со щербатыми зубами. Как нарочно, он заметил, что я смотрю на него, и зачем-то улыбнулся так широко, что конопушки на его щеках будто бы даже заблестели. А когда он залихватски загладил русые кудри назад, что в целом бесполезно при их объёме, и подмигнул, я быстро отвернулась к Виоле.

– Просто очень интересно, что там на этом собрании, – поспешила проговорить я, делая вид, что не замечаю нарочитого взгляда кудрявого паренька.

Заметив, как я упорно отворачиваюсь от щербатого, Виола бросила оценивающий взгляд мне за спину, где, судя по её ухмылке, паренек всё ещё чего-то ждёт, и произнесла:

– Кажется, тебя кое-кто заметил.

Мне стало неловко, потому что давать надежду этому кудрявому не хотелось совершенно. Даже думать не придётся: он определённо не тот.

– Он ещё там? – спросила я, отворачиваясь ещё больше.

– Угу, – кивая, отозвалась Виола и деловито посмотрела на свои холёные ногти. – По-моему, он на тебя запал.

– Этого только не хватало.

Продолжая рассматривать ногти, Виола философски поинтересовалась:

– У тебя кто-то есть?

Я сунула блокнот в сумку и спрятала взгляд в её глубине.

– Если честно, нет. Но это не мой типаж.

– Это я уже поняла, судя по тому, как ты пялилась на спину препода, – хихикнула Виола. – Но послушай меня, дорогая, – даже не думай. Обычно такие, как он, уже сто раз заняты, причём какой-нибудь такой дамочкой, которую и втроём не подвинешь. Ну или…

– Что «или»? – вырвалось у меня, и я тут же прикусила губу, поняв, как неоднозначно это прозвучало, а Виола победно прищурилась.

– Или нужно не сидеть сложа руки, чтобы их заполучить. Знаешь как?

Чтобы хоть как-то вернуть себе мяч, я непринуждённо откинула рыжую прядь со лба и, поправив лямку сумки на плече, бросила:

– Мне это не интересно.

– Верю-верю, – хмыкнула Виола. – Но я всё же закончу. Так вот, нужно доказать, что ты ему подходишь. Проявить настойчивость и самостоятельность.

– Я же сказала, мне всё равно, – отозвалась я. – Просто хочу узнать, что такого в вас всех, если он вас выбрал. И чему будут обучать.

Виола развела руками.

– Мы избранные, – снова хихикнула она.

В этот момент подошёл Макс, который до этого что-то горячо обсуждал с однокурсником. Ободрённый, подтянутый и улыбчивый, он приобнял Виолу и проговорил радостно:

– Ну, девчонки, мы в топе!

Мне опять стало не по себе, теперь из-за того, что топ меня не коснулся, а Виола толкнула его локтем в бок.

– Глухой, что ли? Алису не назвали.

Глаза Макса округлились, лицо вытянулось, а его выражение стало виноватым. Он торопливо проговорил:

– Ой, прости…

Виола попыталась переключить моё внимание и спросила:

– Макс, лучше скажи, ты знаешь вон того парня? – Она кивнула на кудрявого, и я, незаметно покосившись на него, мысленно простонала, потому что он всё ещё открыто на меня поглядывает.

Чтобы предотвратить причинение добра от Виолы, я быстро произнесла, пятясь к выходу:

– Ребят, я пойду. Мне ещё на собрание.

Не дожидаясь ответа от Макса и Виолы, я развернулась и, стараясь не смотреть на кудрявого, который наверняка провожал меня взглядом, выбежала из аудитории. Ещё и Виола наплела про самостоятельность. Не то чтобы я себе уже напридумала всякого, но, кажется, в отношениях между мужчинами и женщинами брюнетка разбирается лучше меня. Что неудивительно.

Пока я неслась по коридору, поглядывая на телефон с часами, в голове крутились мысли о вечернем сборище студентов. Меня не назвали. А ведь я одна из самых старательных и примерных студенток и непременно должна быть в этом углублённом потоке. Это ошибка, меня должны были внести в список.

Чем больше думала, тем больше уверенность в этом росла, и когда я, пробежав через приакадемскую площадь, села в автобус, то окончательно решила, что исправлю это недоразумение. Хотите самостоятельности и настойчивости? Получите. Снова глянула на экран телефона – ещё начало восьмого, значит, могу успеть. Главное, чтобы больше не появлялись глюки с пареньком-призраком.

Автобус бодро понёс меня по залитой вечерними огнями улице, и через пять минут я вышла перед студенческим кафе со сверкающей вывеской «Золотые листья».

Едва вошла, ноздри защекотали запахи кондитерской. Помещение старательно украсили к празднику Хеллоуина: по углам и на окнах красуются весёлые оранжевые тыковки, под потолками паутинка и паучки, а из динамиков звучит антуражная музыка. В кафе людно, поскольку пятница, все столики заняты, а официанты в костюмах привидений шныряют туда-сюда, разнося еду.

Я поискала взглядом Полли и нашла её у большого углового стола возле окон. Она сидит спиной ко входу, о чём-то говорит и жестикулирует. Подходила я с плохо освещённой стороны, так что меня не заметили даже те, кто сидел ко мне лицом. И по мере того, как я подходила, слова Полли становились отчётливее.

Наконец я разобрала.

– Нет, она обещала прийти. Она же обязательная. Никакого креатива.

– Ты три года с ней живешь, – надув губы, поддакнула её подруга слева.

– А ты бы не жила, если бы тебе писали курсовые и рефераты? Бесплатно!

– Всё же есть польза в ботаничках, – усмехнулась подруга напротив.

– Однозначно. Но она каждое утро так топочет, пока я сплю. На лекции к первой паре ходит. Ну ладно. Вы приготовили телефоны? Сегодня будет шоу. – Она посмотрела на экран мобильника, и её улыбка стала шире. – Танцор уже едет. Девочки, это будет весело.

За столиком грянул девчачий смех, который для меня прозвучал зловещим хохотом. Если до этого слова Виолы казались клеветой, то сейчас прозвучали правдоподобно. В груди вспыхнул жар гнева, пока я таращилась на блондинистую макушку Полли с дорогущей укладкой. Она на самом деле решила меня опозорить?

Захотелось высказать Полли всё, что думаю о ней, но слова не подбирались, так что я лишь сжала и разжала кулаки. Желание вылить ей на холёные космы чего-нибудь липкого перемешалось с потребностью немедленно покинуть это место. Но пока не могла определиться, я продолжала стоять и пялиться.

Сколько бы это длилось, я не знаю, но официант, который нёс мимо поднос с графином сока, споткнулся, и графин с соком полетел в сторону Полли. Но поразило меня даже не это, а то, что причиной этому стал возникший из воздуха полупрозрачный паренёк в старом кафтане и с дудкой. Именно он подставил подножку официанту и теперь довольно ухмыляется, поглядывая на меня. Официанту поймать графин удалось, но его содержимое выплеснулось прямо на голову Полли.

Та взвизгнула и вскочила, трясясь от бешенства, пока оранжевые дорожки стекали по её прядям и шикарной голубой блузке из шёлка.

– Ты придурок! – заорала она. – Ты знаешь сколько это стоит?! А укладка? Ты мне заплатишь! Менеджера сюда!

Игнорировать наличие призрака, а именно на него похож паренёк, больше не получалось и я попятилась к выходу. К счастью, так и оставшись незамеченной. Если раньше я могла себя убедить, что это глюк, то сейчас вижу – паренёк реальный. Он все ещё рядом с официантом: изображает игру на дудке и скачет, как чокнутый. Бабушка, конечно, рассказывала байки о том, что к Хеллоуину духи и предки могут выходить в мир живых. Но я с детства знала, что это сказки для малышей и чистой воды выдумки, хотя с удовольствием слушала, пока она не покинула нас, когда мне было около семи лет. Но это?

Обалдевшая, я добралась до двери и вышла. На улице окончательно стемнело, и фонари заливают мощёный тротуар тёплым светом. Вдохнув бодрящий воздух, я заглянула в окно. Там Полли размахивает руками перед официантом, на лице которого отражаются эмоции лопаты, то есть никакие. Рядом менеджер кивает на разные лады, пытаясь усмирить фурию. А призрак с довольным видом сложил руки на груди и заглядывает Полли через плечо.

Оторопевшая, я смотрела с улицы в окно на то, как орёт Полли, оттопыривая на груди кофточку, и на призрака с довольной физиономией. Из помещения меня не видно, и глазеть я могу без риска себя обнаружить. Подружки Полли охали на разные лады, хотя мне даже отсюда видно, как иногда на их губах мелькали улыбки злорадства.

Зато призрак никуда не делся и теперь смотрит прямо на меня. Он меня видит, даже несмотря на полумрак улицы.

– Что за жесть… – пробормотала я.

Продолжая неотрывно смотреть на него, я попятилась к остановке. Какое-то время призрак просто улыбался, а потом… Подмигнул! Подмигнул и ещё сильнее растянул губы в улыбке!

От этого стало настолько не по себе, что, развернувшись, я рванула к остановке, куда, к счастью, подъехал автобус. Едва его двери открылись, я запрыгнула внутрь и заняла сиденье на дальней от тротуара стороне, но даже оттуда всё ещё видела, как призрак провожает меня нарочитой улыбкой.

Глава 3

После такого я проехала свою остановку, пришлось целый квартал возвращаться пешком, что не очень приятно в одиночестве, когда стемнело. Понадобилось включить первую крейсерскую и шевелить поршнями, пока не вышла на широкий тротуар и не двинулась в сторону академии.

Произошедшее в кафе не выходило из головы. Теперь уже из-за призрака. И опять же он меня изумил, ошарашил, ошеломил, но… Не напугал. И как это понимать, я не знаю.