Читать онлайн Ракушка для бывшего, или Улитки тоже кусаются

Глава 1. Марко

Тик-так, тик-так… Мерное тиканье часов убаюкивало. Марко сложил руки на столе и опустил на них голову. Безумный день подходил к концу. «Что за напасть, не помню в этом году такой тяжелой смены». Весь день во дворе больницы не смолкали серены скорой помощи. До Нового года осталось всего несколько недель. Все куда-то спешат, нервничают. Казалось бы, живи, радуйся, такой светлый и теплый семейный праздник приближается. Так нет же, как будто безумие всех охватило. Три аварии, одна с летальным исходом, и это в их-то маленьком городке. А напоследок, еще и русского парнишку привезли со сломанной ногой. Умудрился подраться в одном из кафе. «Сумасшедшая нация, – подумал Марко, – не могут спокойно выпить и отдохнуть. Все время на приключения нарываются». Ну, ничего, еще несколько часов, и он сможет наконец-то пойти домой.

Дом. Пожалуй, это самое прекрасное, что может быть в жизни человека. Место, куда хочется возвращаться. Он разожжет камин в гостиной и будет смотреть на огонь, сидя в большом старом и очень уютном кресле, пока не уснет. Баффи, верный друг и товарищ, уже заждался. Хорошо, что соседка, милая старушка, согласилась кормить его и выгуливать, пока Марко пропадает на сменах. Конечно, Баффи скучает, и каждый раз встречает его с работы с таким видом, будто не видел как минимум неделю. «У нас с тобой будет отличный семейный праздник, – мысленно обратился он к своему псу, – если, конечно, ты и в этом году не свалишь елку».

Марко усмехнулся, вспомнив канун прошлого новогоднего праздника. Баффи был еще маленьким пушистым щенком, он без устали носился по дому, натыкаясь то на стул, то на диван. Когда в доме возникла яркая светящаяся елка, он просто ошалел от большой «новой игрушки», часами мог кружить вокруг нее, подпрыгивая и пытаясь схватить зубами один из шариков. Марко готовил праздничный холостяцкий ужин, когда услышал оглушительный грохот из гостиной. Вбежав, он увидел поваленное дерево и груду осколков вокруг. Баффи, целый и невредимый, высунул голову из груды ветвей и с видом победителя гордо тявкнул. У Марко опустились руки. Уборка вместо ужина не входила в его планы, но что делать!.. Пес был выдворен на теплую веранду, а Марко приступил к устранению последствий его «игры». Он тогда чуть было не пропустил полночь, хорошо, что в гостиной работал телевизор, беспрестанно напоминая о том, что до Нового года оставалось совсем мало времени. Поставив елку на место, он критически оглядел ее. Баффи поработал на славу, но половина игрушек все же уцелела. Ничего, так даже лучше.

Он поднял с пола старую стеклянную фигурку ангела. Когда-то в детстве бабушка подарила ее маленькому Марко. Этот ангел обязательно принесет ему счастье, сказала она. Он осмотрел фигурку. Одно стеклянное крылышко отбилось, позолота местами сошла, и вид фигурки вызывал скорее сострадание, нежели веру в прекрасное будущее. Марко любовно погладил ее и повесил на ветку почти у самой макушки дерева. «Здесь ей самое место, – подумал он. – Ангел всегда прекрасен, даже если это скрывается за внешними изъянами».

– Ну, заходи, маленькое чудовище, – сказал он, открывая дверь на веранду. – Только давай больше без глупостей.

Пес вбежал в комнату и улегся на коврике у камина, заискивающе молотя хвостом по полу. Его взгляд как бы говорил: «Ну, извини, я ведь не специально! И чего так нервничать, смотри – все уже в порядке». До полуночи оставалось совсем немного. «Похоже, праздничный ужин будет скромным, – усмехнулся он и отправился на кухню, чтобы приготовить хоть что-то на скорую руку.

Наскоро соорудив несколько бутербродов и откупорив бутылку шампанского, ждавшую своего часа в холодильнике, он присел в кресло у камина. Вот и еще один год позади. Все подводят итоги, хвастают успехами в соцсетях. Вся эта наигранная бравада смешила и раздражала Марко. Зачем заниматься показухой? Люди, действительно чего-то достигшие, никогда не кичатся и не бравируют своими успехами. Они тщательно берегут свой мир от посторонних глаз, открывая его лишь избранным. В свои почти сорок он был довольно успешным хирургом. Ему неоднократно поступали предложения о работе из разных стран Евросоюза, но Марко оставался верен своей больнице, в которой началась когда-то его карьера. Здесь его дом, друзья, родственники. Может, и стоило переехать, зарабатывать больше, идти все выше по карьерной лестнице. Еще несколько лет назад он подумывал об этом. Но ради кого все это делать?

Сорок лет, а своей семьи все еще нет. Он никогда не испытывал дефицита женского внимания. С его-то профессией и внешностью. Но все эти красотки, с накачанными губами и нарисованными бровями, были однотипными, пресными и так хотели за него замуж, что вызывали скорее отвращение. Их интересовал не его внутренний мир, который они не могли и не хотели узнавать, а лишь внешняя оболочка и статус. Марко вздохнул и налил шампанского в высокий хрустальный бокал. До Нового года оставалось две минуты.

***

– Доктор, она очнулась! – взволнованный голос медсестры выдернул его из воспоминаний. – Идемте скорее!

Марко вскочил из-за стола, едва не опрокинув стул. В пояснениях он не нуждался. Вот уже несколько месяцев все в отделении ждали этого момента. Его подопечная, переведенная из палаты интенсивной терапии, где она провела почти месяц, отважно отстаивая у смерти свое право на жизнь. Русская, невесть какой судьбой заброшенная в их тихий сербский городок. Рыжая, как осеннее солнце на закате, и такая хрупкая, что, казалось, прикоснись чуть сильнее и сломается. Каждая его смена в больнице начиналась с визита в эту палату. Иногда он подолгу стоял возле ее кровати, гадая: кто же она такая и как здесь оказалась. «Изломанный ангел», – пронеслось в голове, когда он впервые увидел ее. Совсем как та фигурка, что по-прежнему хранился в ящике с новогодними игрушками.

Марко бежал по коридору. Сердце учащенно билось. Перед дверью в палату он заставил себя остановиться, несколько раз глубоко вдохнуть и выдохнуть, успокаиваясь. Войдя внутрь, он подошел к ее кровати и наклонился, автоматически беря за руку и считывая пульс. Она открыла глаза и посмотрела на него долгим, ничего не выражающим взглядом. Внезапно на ее глаза навернулись слезы. Сухие губы задвигались, силясь что-то произнести.

– Все хорошо, не волнуйтесь, теперь все будет в порядке, – успокаивающе сказал он и почему-то погладил ее по медным волосам.

Она смотрела на него, как будто силясь что-то понять. «Ну, конечно! Дурак! Она же русская. Знает ли она вообще сербский?», – подумал Марко, не отрывая взгляда от ее карих с золотыми прожилками глаз; они словно притягивали и завораживали его. «Сейчас ей очень страшно, – подумал он. – Нужно успокоить ее, а потом провести все необходимое обследование. Похоже, моя смена затянется». Странно, но эта мысль не вызвала у него ни досады, ни раздражения. Быстро произведя оценку ее состояния по шкале восстановления, он отдал последние распоряжения медсестре и отступил от кровати.

– Я буду у себя, – бросил он на ходу. – Как только будут готовы тесты и результаты анализов – сразу ко мне.

Войдя в кабинет, Марко подошел к своему рабочему столу и достал из ящика нужную историю болезни. Папка была довольно объемной. «Не удивительно, учитывая состояние, в котором ее привезли», – подумал он и вспомнил операции, позволившие буквально вытащить ее с того света. «А ведь еще предстоит пластика. Она пока не знает, во что превратилось ее лицо после падения. И пусть до поры до времени остается в неведении. Нужно обязательно сказать медсестре, чтобы убрала зеркала из палаты».

Через два часа результаты обследования лежали у него на столе. «Невероятно! – подумал он. – Почти норма. Немного поддерживающей терапии и через неделю-другую можно будет начинать реабилитационную программу». Работа предстояла серьезная и очень кропотливая. Главное – не спешить, делать все аккуратно. Не известно, сможет ли она вообще передвигаться без посторонней помощи. Тесты на реакцию нервных окончаний были положительными, но без должного упорства вряд ли что-то получится. Теперь у Марко появилась цель, и он пообещал себе достичь ее во что бы то ни стало.

Глава 2. Ева

Она плыла в бесконечном черном пространстве. Тело было легким и невесомым, как облако. Ни одна мысль не тревожила ее сознание. Пустота. Абсолютная и непоколебимая, не нарушаемая ничем. Внезапно она почувствовала, как легкая вибрация накатывает на нее волнами, словно будильник, вознамерившийся прорваться в сознание крепко спящего человека. Толчки становились все сильнее, она уже не могла игнорировать их. Ей вдруг, стало невероятно страшно. Ужас проник в каждую клеточку. Перед глазами оборванными кадрами, как в старой черно-белой киноленте, вспыхивали образы. Выстрел. Падение. Боль. И снова, снова, по кругу… Не в силах больше выносить этот ужас, Ева закричала и… открыла глаза.

Вокруг была все та же темнота. Только теперь в ней что-то неуловимо изменилось. Ева не сразу поняла, что именно, а когда осознание накрыло ее, беззвучно рассмеялась. «Ну что ж, здравствуй, о, дивный новый мир!» – подумала она. В конечностях покалывало, она попыталась пошевелить пальцами, но не смогла, зато мозг работал на удивление четко и быстро. «Если я способна чувствовать свои ноги, значит, я могу ходить. Ну, что ж, уже неплохо» – подумала она. Вдруг совсем рядом с ее ухом что-то пронзительно запищало. Ева зажмурилась, ей показалось, что голова сейчас разлетится на куски. Вспыхнул свет и белое, не имеющее четких очертаний нечто, закружило вокруг нее. Ева почувствовала прикосновения, а затем ощутила резкую боль в запястье. Она вздрогнула всем телом.

– Реакция есть! – услышала она. – Срочно зовите доктора!

Через пару минут, она ощутила, что к ней приблизился кто-то еще. Запах незнакомый, но очень притягательный. Ева ощутила его как будто всей кожей. Сила, власть, решительность. Она все еще с трудом различала силуэты людей вокруг. Зато прочие органы чувств были обострены, как оголенные нервы.

– Оценка слуховой функции – 12. Оценка зрительной функции – перед глазами что-то замелькало, а затем ее на мгновение ослепил яркий свет фонарика – пока на троечку.

Голос. Глубокий и низкий. Завораживающий и успокаивающий.

Что-то коснулось ее лба. Прохладно. Мягко. Кто-то гладит ее по волосам. «Как хорошо. Спокойно…» Эмоции нахлынули, и глаза заволокло слезами.

– …сразу ко мне. – долетели до нее слова.

Приятные ощущения исчезли, на смену им пришло беспокойство. Она почувствовала, как ее подняли и переложили, видимо, на каталку, потому что потом потолок над нею начал быстро двигаться. Коридор. Лампы, лампы, лампы. Ева насчитала десять, прежде чем картинка перед глазами повернулась и сменилась ровным белым потолком. Камера аппарата МРТ, УЗИ, многочисленные анализы. Все слилось в один бесконечный круговорот. Ева вздохнула с облегчением, только очутившись наконец в своей палате. Датчики вновь облепили ее тело. Вошла медсестра со штативом капельницы, игла вошла в вену и Ева закрыла глаза, погружаясь в вязкий тягучий сон.

Ей снился скалистый берег моря. Теплый ветер трепал волосы и обвивал вокруг ног подол длинного белого платья. Она смотрела вдаль, на огромные буруны волн, разбивающихся о прибрежные скалы брызгами белой пены. Чайки кричали в небе, тоскливо и тягуче, как будто оплакивая кого-то. Внезапно за спиной послышался звонкий лай. Ева обернулась и увидела маленькую белую собачку, несущуюся к ней со всех ног. Она присела на корточки и протянула к ней руки. Собачка остановилась и внимательно принюхалась. Затем лизнула ее руку и преданно посмотрела в глаза. Ева погладила ее и та принялась кружить вокруг нее, подпрыгивая и пытаясь встать передними лапами на ее ноги.

– Эй, – засмеялась Ева, – осторожнее!

Она попыталась убрать собачьи лапы от своего платья и вдруг обнаружила на нем кровь. Весь подол был залит красно-бурым, неприятным, зловещим. Ева огляделась вокруг и не узнала пейзажа. Небо потемнело, с моря дул пронизывающий холодный ветер. Низкие серые тучи стремительно заволокли горизонт и приближались к ней. Ее вдруг охватил страх. Она кинулась бежать, что было сил. Вперед, не важно куда, лишь бы подальше от этого проклятого места. Начавшийся дождь огромными ледяными каплями покрывал ее тело и волосы. Ева бежала, не разбирая дороги. Трава стала мокрой, и ее летние изящные туфельки скользили по ней как по льду. Впереди показался лес. Ветви деревьев так и манили, обещая защиту и покой. Ей оставалось каких-то несколько метров, когда она услышала оглушительный хлопок. Ноги подкосились, и она упала лицом в траву. Тело отказывалось подчиняться, огромным усилием воли она продолжила ползти к спасительному укрытию. « Ну же, давай, осталось совсем немного!» –пыталась она заставить себя продвинуться еще хотя бы, на пару метров.

Вдруг кто-то схватил ее за волосы и резко приподнял голову. Больно! Страшно! До ужаса, до ледяных мурашек.

– Тик-так, – произнес хриплый голос у самого ее уха. – Тик-так…

Глава 3. Марко

– Баффи! Осторожнее, дай мне войти! Ах ты, маленький проказник! – Марко опустился на корточки и принялся гладить любимца. Тот плюхнулся на спину у его ног, раскинув лапы в стороны. – Соскучился, малыш, подожди немного, сейчас сниму пальто и почешу тебя основательно.

Сняв пропитавшееся сыростью стылого декабрьского вечера пальто, Марко посмотрел в зеркало. Лицо осунулось, под глазами залегли тяжелые тени. «Спать, – подумал он. – Почти двое суток на ногах». Он подхватил пса и прошел в гостиную. С наслаждением рухнул в любимое кресло, закрыл глаза и начал обдумывать сегодняшний день, почесывая Баффи.

Мысли вернулись к необычной пациентке. «Маленькая хрупкая женщина. И эти волосы… Мягкие, невесомые и такого необычного цвета. У женщин его нации волосы обычно были жесткими и черными. Да и сами они были под стать. Волевые, своенравные, мало отличающиеся от мужчин по своей натуре. А эти русские – совсем другие. Нежные и трепетные как травинка на ветру». В последние годы их страну буквально наводнили выходцы из России. Огромной и преуспевающей страны, как ему когда-то казалось. И зачем они все здесь? Там же столько возможностей. Столько перспектив. Не то, что в их маленькой Сербии. Все они были разными, но похожи в одном – неуемный энтузиазм. Тяга к чему-то новому. В Сербии живут по-другому. Традиции, семейные ценности, взращиваемые испокон веков. Эти же взбаламутили весь привычный уклад местной жизни. И все же… Было в них что-то притягательное. Марко порой смотрел на них, как на неведомых существ из другого мира. Все время суетятся, куда-то спешат. Странные, очень странные.

Сняв пса с колен, он прошел в ванную, принял душ и с наслаждением улегся в постель. Не успела голова коснуться подушки, как сон накатил на него черной непроглядной темнотой.

Ему снилось море. Бушующее и свирепое. Черные тучи перекатывались по небу, и, казалось, вот-вот обрушатся на его голову. Он стоял на палубе маленького суденышка с огромным белым парусом, изо всех сил держась за ограждения и рискуя в любой момент свалиться за борт. Вдалеке сверкнула молния, и он разглядел на берегу странный белый силуэт. Он словно манил его. Марко подался вперед, вглядываясь в горизонт. Внезапно судно качнулось, и он полетел за борт. Марко закричал и открыл глаза.

Кто-то громко барабанил в дверь. Он встал, и, накинув халат, поплелся открывать. После дежурства он мог проспать часов двенадцать кряду, но, похоже, у кого-то другие планы на его законный выходной. Открыв дверь, он увидел на пороге маленькую старушку с объемными пакетами в руках.

– Милый, ну наконец-то! – проговорила она, входя внутрь. – Я уж думала, придется вызывать полицию!

Она звонко заливисто засмеялась.

– Тетя Джюрджица, вот это сюрприз! – пробормотал Марко, закрывая входную дверь и проходя на кухню.

Обеденный стол уже был завален свертками и контейнерами, которые тетушка продолжала доставать из своих необъятных сумок. Открыв холодильник, она придирчиво осмотрела его содержимое.

– Так и знала, опять ешь всякую гадость. Ну, ничего, старая тетка о тебе позаботится.

Марко закатил глаза. «Ну, вот опять она за свое. Я что, маленький?»

– Я нормально ем. Нет, ну, правда, спасибо, конечно, но зачем все это. Завтра я опять на дежурстве, все пропадет.

– И слышать ничего не хочу! Тебе нужно хорошо питаться, смотри, как похудел, – она привстала на цыпочки и потрепала его по щеке. – Садись, будем завтракать.

Марко понял, что спорить бесполезно. Для нее он навсегда останется маленьким мальчиком. С тех пор как почти десять лет назад, его родители погибли в автокатастрофе, тетки взяли над ним своеобразное «шефство». «Вот передадим тебя хорошей девушке, тогда вздохнем свободно, – постоянно твердили они. – Посмотри, сколько красавиц вокруг, а ты все в холостяках ходишь». Все попытки Марко объяснить им, что работа – единственное его настоящее увлечение в этой жизни, натыкались на непробиваемую стену. Они только смотрели на него непонимающе, синхронно хлопая глазами, как две внезапно разбуженные посреди дня совы.

Он вздохнул и уселся за стол. Кофе уже призывно манил ароматом, на столе перед ним появились горячие, недавно испеченные питы1, свежий йогурт и фрукты.

– Ну, что у тебя нового на работе? – спросила тетушка, когда они уселись за стол.

– Да, все то же, собираю людей по частям, – пошутил он. – Иногда чувствую себя Франкенштейном. Хотя, нет, есть кое-что новое. Помнишь, я тебе рассказывал о русской девушке, которую привезли к нам три месяца назад, той, что упала с Гучево в расщелину и осталась жива?

– О, да, конечно! Об этом же все газеты тогда кричали. Там еще какая-то страшная история с убийством была. Злодея так и не нашли. А что – есть новости? – она откусила кусочек питы, и внимательно уставилась на него, подперев щеку кулачком и приготовившись впитывать новую сплетню.

– Она вчера пришла в себя. И, ты знаешь, у нее на редкость хорошие показатели. Думаю, она быстро пойдет на поправку.

Марко с наслаждением отпил бодрящий крепкий кофе, какой умела варить только его любимая тетка, и откинулся на спинку стула.

– Да ты что! – воскликнула она, – вот уж и правда – новости. В полицию уже сообщили?

– Думаю, да. Но она все равно еще не готова давать показания. Слишком слаба, да и нужно сначала убедиться, что мозг не пострадал, и она способна адекватно мыслить. Завтра опять моя смена, начнем тесты и реабилитацию понемногу. А там посмотрим.

– А она красивая? – подмигнув ему, спросила тетка.

– Необычная, – уклончиво ответил Марко. – Но, ты же помнишь, она упала на камни, лицо было сильно изуродовано. Мы, конечно, немного восстановили его, но до идеала там еще очень далеко. Сейчас главное – восстановить все функции организма. А потом уже и красотой займемся.

– Так, ладно, – Джюрджица быстро поднялась из-за стола и засеменила к двери. – Ты завтракай, а я к Слобе. Нам… нужно посмотреть кое-какие рецепты.

«Спешит первой поведать подружкам сенсационные новости, – улыбнулся Марко. – К полудню уже весь городок будет знать о том, что единственная возможная свидетельница «убийства на горе» пришла в сознание». Свидетельница или… подозреваемая. Такой вариант Марко тоже не мог отрицать.

Позавтракав, он принял душ и отправился с Баффи на прогулку. Погода стояла солнечная, от вчерашней промозглой сырости не осталось и следа. Они шли вдоль набережной маленькой речушки, пересекающий их милый городок, и мысли Марко вновь и вновь возвращались к его подопечной. Как она там? Что чувствует, лежа одна в своей палате? Помнит ли, что с ней тогда произошло? Завтра предстоит непростой день. Нужно будет убедиться, что все функции в норме и начать разрабатывать индивидуальную программу реабилитации. Все-таки случай не рядовой.

Глава 4. Ева

Ева проснулась от того, что кто-то вошел в палату. Она открыла глаза. За окном уже занимался тусклый зимний рассвет. Медсестра подкатила к ней тележку, на которой были расставлены колбы и инструменты для забора крови.

– Вы понимаете сербский? – спросила она.

Ева слегка кивнула и попыталась разлепить ссохшиеся губы. Медсестра тут же поднесла к ним стакан с водой, и, немного наклонив голову Евы, помогла ей сделать глоток. Живительная влага потекла по горлу и, казалось, обожгла желудок. Ева закашлялась.

– Ничего, ничего, все в порядке. Это нормальная реакция, – успокоила ее медсестра. – Сейчас я возьму необходимые анализы, и мы с вами проведем несколько тестов, чтобы узнать, насколько хорошо восстанавливается ваш опорно-двигательный аппарат. Ваш лечащий врач придет немного позже, тогда и станет известно, что нам предстоит дальше. У вас все получится, не переживайте! Вы отличный боец! – она улыбнулась и погладила Еву по волосам. – Главное – побольше отдыхайте.

Когда с анализами было покончено, она вышла из палаты, оставив Еву наедине со своими мыслями. Она помнила – кто она и как оказалась в Сербии, помнила, что у нее есть дом и кот. «Матеуш! – встрепенулась она. – Что же с ним?! И сколько времени я уже нахожусь в больнице? Нужно обязательно узнать». При мысли о доме, она вдруг ощутила беспокойство. Чувство щемящей тоски проскользнуло внутри, холодной змеей свернувшись под сердцем. Но в чем причина такой реакции, Ева не могла понять. В ее воспоминаниях будто зияли огромные черные дыры. Но она понимала, что это всего лишь завеса, которую можно открыть, стоит лишь немного напрячь мозг.

Она представила свое сознание, как некую картинную галерею, в которой работы художников выставлены в ряд на мольбертах. Вот она покупает дом, и радуется тому, что вовремя открыла валютный счет, отдельный, только на свое имя. Вот они с Матеушем гуляют по лесу, и он бежит за ней, как маленькая, но очень умная собачка. Работа над книгой так и не закончена, «меня уже потеряли и списали со счетов, это точно». Следующее полотно закрыто черной тканью. Нужно всего лишь потянуть за краешек… Ну же, чуть приоткрыть его, и все получится. Ева представила, как протягивает руку и тщетно силится сдернуть ткань с картины.

И, вдруг, словно удары молний: мужчина, любовь, предательство, страх. Ева зажмурилась и затряслась от беззвучных рыданий. Это были всего лишь образы-вспышки, без связанных с ними событий. Чувства, эмоции, ощущения. Однако от всего этого веяло такой тоской, горечью и отчаянием, что стало невыносимо больно. Слезы потекли по ее щекам, заливаясь в уши и просачиваясь на подушку. Она попыталась поднять руку, чтобы стереть их, но та оказалась ватной, мягкой и совсем не слушалась. Ева попробовала пошевелить пальцами, и после нескольких попыток – о чудо! – ощутила мягкость одеяла и немного шершавое грубое больничное белье. «Молодец, моя хорошая, давай, еще чуть-чуть», – подумала она. Она вновь и вновь перебирала пальцами, с каждым разом все более уверенно, и скоро уже смогла сжать их в кулак. Ева закрыла глаза. Эти, казалось бы, простые действия, невероятно утомили ее.

Дверь тихо открылась, и кто-то вошел в палату. Ева повернула голову и увидела высокого темноволосого мужчину в белом халате и со стетоскопом на шее.

– Добрый день, – улыбнувшись, сказал он по-сербски. – Как вы себя чувствуете?

Он присел на стул у ее кровати и взял за запястье. Его глаза смотрели на нее неотрывно и, как ей казалось, с участием и состраданием. Закончив считать пульс, он потрогал ее лоб, задержав руку немного дольше, чем это требовалось. Ева, молча, смотрела на него.

– Вы понимаете, что я говорю? – спросил он.

Она качнула головой, попытавшись разлепить непослушные губы. Он взял с тумбочки у ее кровати графин, налил в стакан воды и дал ей напиться.

– Спасибо, – прошептала Ева. – Да, я понимаю и немного говорю по-сербски.

– Очень хорошо, – сказал он. – Сейчас мы с вами проведем несколько тестов. Он откинул одеяло с ее ног, осторожно взял одну за щиколотку и согнул в колене. Ева ощутила прикосновение и улыбнулась.

– Чувствуете что-нибудь? – спросил он.

– Да, – ответила Ева.

Его пальцы ощупывали ногу все выше.

– Так, отлично. Теперь вторую, – он улыбнулся. – А потом займемся руками.

– Я смогу ходить? – спросила Ева.

– Обязательно! Давайте попробуем сесть?

Он просунул руку под шею Евы и помог ей подняться. В ушах зашумело, а перед глазами поплыли разноцветные пятна. Она покачнулась, но он удержал ее.

– Не торопитесь, сейчас все придет в норму.

Ева несколько раз глубоко вздохнула и открыла глаза. Поморгав, она сфокусировала взгляд, и поняла, что очертания предметов стали более четкими, а головокружение прекратилось. Повернув голову, она посмотрела в окно. Пасмурное серое небо, голые ветви деревьев.

– Какое сегодня число? – спросила она.

– Пятое декабря, – ответил доктор. – Вы были в коме больше двух месяцев. Помните, что с вами произошло?

– Нет, – Ева покачала головой. – Только эмоции, как отголоски чего-то ужасного.

– Как вас зовут?

– Ева. Помню свою жизнь здесь, в Сербии, помню свой дом и кота, – Ева улыбнулась, но внезапно на лицо набежала тень озабоченности. – А можно как-нибудь узнать, что с ним? Пожалуйста, доктор, мне очень нужно это знать. Он – единственное родное существо, которое у меня осталось в этой жизни, – на ее глаза навернулись слезы. – Пожалуйста!

– Ну, хорошо, – вздохнул он, поняв, что иначе этот поток эмоций не остановить, и достал из кармана ручку и блокнот. – Диктуйте адрес.

Глава 5. Марко

Машина петляла по узкой улочке, забираясь все выше в гору. Марко внимательно вглядывался в номера домов. Внезапно его внимание привлек необычный маленький домик, не похожий на другие на этой улице. Присмотревшись к номеру, он с удивлением обнаружил, что это именно тот, который был ему нужен. «Какой необычный, – подумал он. – Очень подходит такой женщине, как Ева. Ева… Какое необычное имя. Как и она сама». Припарковавшись и войдя в калитку, он осмотрелся и тихонько позвал кота. Никакой реакции не последовало.

– Матеуш! Матеуш! – продолжил он немного громче, спускаясь на задний двор.

– Вы друг Евы? – внезапно услышал он надтреснутый старческий голос.

Марко обернулся и увидел стоящего у соседского забора высокого худого старика. Тот смотрел на него с подозрением.

– Да, – ответил Марко, – Я ищу ее кота. Вы не знаете, где он?

– Я вас раньше здесь не видел, – словно не слыша его, снова спросил старик. – Давно вы знаете Еву?

– Нет, – ответил Марко, – всего пару дней, вернее почти два с половиной месяца… – он понял, что только сильнее запутывает мужчину. – Я ее лечащий врач.

– Ох, – старик глубоко вздохнул и взялся за сердце. – Как она, что с ней? Она так внезапно пропала, мы слышали, что нашли девушку без сознания. Но не были уверены, что это она.

– Ева была в коме все это время. Только два дня назад пришла в себя. Сейчас с ней все в порядке, но потребуется много времени, чтобы она смогла полностью восстановиться.

– Хвала Богу! – старик осенил себя крестным знамением. – Идемте со мной, вот сюда проходите, в калитку. Меня зовут Йован, я сосед Евы.

Марко перешагнул через низкий бортик и вошел в маленькую неприметную калитку, соединяющую два участка. Некогда очень красивый большой дом сейчас выглядел запущенным и осиротевшим. Старые плети давно не обрезаемого винограда, росшего у входа, цеплялись за одежду, высокая сухая трава колыхалась на ветру, словно волны. Казалось, что дом тихо увядает вместе с его хозяином.

– Заходите в дом, – сказал старик, – я живу сейчас в одной комнате, в той, где печка. Раньше этот дом был полон веселья и радости. Мы со Златой, моей женой, всегда жили душа в душу. У нас было много друзей, постоянно гости, шум. Но, с тех пор, как она умерла, я как будто потерял вкус жизни. Ничто не радует, ничего не хочется…

Он поставил на плиту турку с водой и достал пачку кофе.

– Вот, только кофе еще поддерживает меня, ну, и немного ракии порой, – он улыбнулся.

– Расскажите мне о Еве, – попросил Марко. – И о том дне, когда она исчезла.

– Ева – светлая девочка, маленькое солнышко. Всегда была приветливой, готовой помочь. Но мне-то ничего не нужно, потихоньку сам вожусь тут. Мы все были очень рады, когда она сюда приехала. Улица старая, некоторые дома совсем пустуют, в каких-то одни старики остались. А она так оживляла наше болото, – усмехнулся он. – Приветливая, веселая, с таким энтузиазмом за ремонт взялась, что мужики позавидуют. А потом тот белградский хмырь у нее появился, и девочку как подменили. Постоянно уезжала туда, а приезжала грустная, замкнутая. Как будто переживала о чем-то. А потом и он приезжать начал. Я его как увидел, сразу все понял, не будет от него толку, поиграет с ней и бросит. Она такими влюбленными глазами на него смотрела, так старалась. Как бабочка порхала вокруг него все время. А он и не смотрел почти на нее. Думаю, вот зачем ты девочке голову дуришь, зачем приезжаешь, если чувств нет. А однажды он посреди недели примчался. Странно было очень. Ну, как обычно, посидели они вечером тут, во дворе, роштиль2, все дела. А на следующий день уехали куда-то на машине. И знаешь, что странно: как только они уехали, мужик какой-то к дому подходил. Странный такой, взгляд волчий, не похож на друга, облазил тут все, как будто высматривал что-то, и уехал. Я тогда еще подумал – нужно Еве про него рассказать, да не успел.

– А вы сможете его описать, если потребуется? – спросил Марко, внимательно выслушав мужчину. – Что-то мне подсказывает, что данный персонаж занимает не последнее место во всей этой истории.

– Сделаю всё, что в моих силах, если это ей поможет. Но я сильно не приглядывался, да и не разглядишь особо из окна.

Старик разлил кофе по чашкам и поставил одну перед Марко.

– Скажи, а навестить ее можно? Гостинцы принести? У нее ведь, бедняжки, здесь никого нет. Ей, наверное, очень одиноко и грустно в больнице.

– К сожалению, пока нельзя, в наше отделение не пускают посетителей. Да и Еве нужно немного восстановиться.

В этот момент в комнату вошел огромный кот камышовой окраски. Взглянув на Марко, он широко зевнул, уселся у печки и принялся вылизываться.

– О-о-о! А вот и наш герой, – засмеялся старик, наклонившись и потрепав кота по холке. – Знакомься, это – Матеуш, кот Евы. Прибился ко мне, когда она домой не вернулась. Ну а мне что – мы с ним старые друзья, да, проказник? – он ласково посмотрел на кота.

– А можно, он еще немного у вас поживет? Я бы его забрал, да у меня сейчас ничего для него не готово, да и собака в доме живет. Не известно, как они поладят. А чуть позже я его заберу.

– Да конечно! О чем речь! Пусть живет, сколько нужно. Мне все веселее, живая душа в доме.

– Спасибо большое! – сказал Марко. – И за кофе тоже. Мне нужно возвращаться в больницу. Я сообщу вам, когда можно будет навестить Еву. Вы мне очень помогли. Если что-то будет нужно, звоните, не стесняйтесь.

Марко достал блокнот, вырвал страницу, написал номер своего телефона и положил листок перед стариком.

– Ну что, дружок, – сказал он, наклоняясь к коту, – подожди еще немного, скоро встретишься со своей хозяйкой.

Он почесал разомлевшего у печки Матеуша между ушами и вышел из дома. У него были прекрасные новости для Евы, положительные эмоции нужны были ей сейчас как никогда.

Глава 6. Ева

После разговора с доктором Ева неожиданно почувствовала прилив сил и энергии. Она лежала в постели, периодически сгибая и разгибая ноги. Руки уже уверенно сжимались в кулаки, и она чувствовала, как жизнь заново наполняет каждую клеточку ее тела. Через полчаса к ней в палату вошла грузная женщина в костюме медсестры.

– Так, ну что у нас сегодня? Вижу, что уже получше, – она улыбнулась Еве и поставила на столик у кровати миску, от которой исходил восхитительный аромат мяса и овощей. – Пора начинать понемногу есть. Так вы быстрее наберетесь сил.

Она взяла ложку, зачерпнула немного и поднесла к губам Евы. Та проглотила содержимое и зажмурилась от удовольствия. Съев еще пару ложек, она откинулась на подушки, испытывая такое чувство сытости, как будто в одиночку прикончила обед из пяти блюд. «Интересно, – подумала она, – насколько же я похудела, раз не ела столько времени?». Однако ни руки, ни ноги не выглядели костлявыми, и ребра, насколько она могла заметить, не выпирали. Только вот желудок сжался до такой степени, что даже несколько ложек супа вызывали ощущение переедания.

– Отлично, а теперь отдыхайте. С завтрашнего дня начинаем восстановительные процедуры и гимнастику. – сказала медсестра и вышла из палаты, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Ева закрыла глаза, от ощущения сытости ее разморило, и она погрузилась в приятный сон без сновидений. Очнулась она от того, что кто-то гладит ее по голове. Открыв глаза, она увидела сидящего рядом с ней доктора. Он улыбнулся:

– У меня для вас хорошие новости. Я нашел вашего кота. И, надо сказать, он прекрасно проводит время.

– Где он? Вы его видели? – Ева приподняла голову и потянулась к нему. Он помог ей сесть.

– О, да! Его приютил ваш сосед, Йован. Так что не волнуйтесь, судя по его виду, он явно не голодает и весьма доволен жизнью.

– Да уж, – Ева засмеялась, – он всегда любил поесть. Как хорошо, что в Сербии такие отзывчивые и приятные люди. Ой, доктор, – Ева смутилась, – я же до сих пор не знаю вашего имени.

– Зовите меня Марко, и можно «на ты», – ответил он.

– Хорошо, Марко. А когда мне уже можно будет вставать?

– Да хоть сейчас, – сказал он. – Давай, обопрись на меня и попробуем.

Ева закинула руку ему на плечо и спустила ноги с кровати. Очень осторожно она нащупала пальцами пол и попыталась опереться на ноги. Он слегка приподнял ее и помог выпрямиться.

– Что чувствуешь? – спросил он

– Что, если ты меня сейчас отпустишь, я упаду.

– Не бойся, я держу крепко. Попробуешь?

– Страшно, – прошептала Ева, глядя ему в глаза.

– Я буду придерживать тебя, попробуй.

Ева попыталась сделать шаг, но колени предательски подогнулись, и она крепче ухватилась за плечо Марко, одновременно почувствовав, как он сильнее обхватил ее за талию. Она повернула голову в сторону окна, за которым уже основательно стемнело. И вдруг увидела в отражении стекла то, что заставило ее замереть и перестать дышать.

В кино, героини от ужаса неистово кричат, в жизни все происходит совсем иначе. Ева почувствовала, как воздух застыл в легких огромным ледяным шаром. На нее смотрело чье-то чужое красное, покрытое шрамами лицо, по какой-то нелепой случайности прилепленное к ее телу. Она замерла, не в силах пошевелиться. Секунды, в течение которых она всматривалась в свое отражение, показались ей вечностью. А затем… Безумный смех разорвал тишину палаты. Внезапно она обмякла в руках Марко, и он бережно опустил ее на кровать.

– На сегодня, думаю, достаточно, – глухо произнесла она. – Уйди, пожалуйста, я хочу побыть одна.

– Завтра придет физиотерапевт, начнем потихоньку ставить тебя на ноги. Думаю, все будет отлично, у тебя хорошо получается. – Марко попытался коснуться ее, но она вздрогнула и убрала свою руку. – Я хотел рассказать тебе об этом, подготовить… Не думал, что все получится вот так… Мы сделаем все возможное, все поправимо, поверь мне.

Ева молча лежала, прикрыв глаза. Он заботливо укрыл ее одеялом и вышел из палаты.

***

Если бы Еву попросили одним словом описать следующие несколько дней, она бы сказала: «превозмогание». Утро начиналось с легкого завтрака, и скоро Ева уже могла проглотить несколько кусочков яичницы без ощущения невероятной тяжести в желудке и желания умереть прямо вот здесь, за этим столом. Затем следовали водные процедуры, а после – занятия с физиотерапевтом. И вот тут-то, начиналось самое интересное. Она уже вполне сносно могла передвигаться, правда, с помощью «ходунков». «Как старушка, – порой думала она. – Рановато еще, так что поднажми, тряпка, и не раскисай». Однако занятия казались ей невероятно сложными, все эти тренажеры, отнимающие уйму сил при попытке повторить с их помощью обычные для здорового человека телодвижения, упражнения на растяжку и гибкость. Но самым страшным, было превозмогание собственного отражения в зеркалах маленького больничного спортзала. Первые дни Ева не могла заставить себя поднять взгляд, чтобы не встречаться с ним. Однако временами, ей становилось даже забавно. Она все чаще смотрела на себя, пытаясь довести эту боль и страдание до того пика, когда отчаяние перерастет в принятие. Вот и сегодня, войдя в зал, она первым делом посмотрела на свое отражение и, усмехнувшись, произнесла: «Ну, привет, Квазимодо, начнем?» Тренер, как обычно, помог ей встать на тренажер, и она начала свои ежедневные, ставшие уже привычными движения, вверх-вниз, как по лестнице, монотонные сгибания и разгибания коленей. Дверь открылась, кто-то вошел и приблизился к ней.

– Ну как ты? – произнес знакомый голос.

Ева остановилась, и, обернувшись, увидела Марко. Он улыбался ей, и взгляд его был теплым и притягательным. «Как он может на меня так смотреть? – подумала Ева. – Я же просто урод. Мне самой противно видеть себя в зеркале».

– Продолжай, – кивнул Марко. – Мне нужно оценить, как проходит твое восстановление.

Ева вновь принялась за свои упражнения и удивилась, почувствовав, насколько легко все получается; она как будто обрела второе дыхание. Ноги сами собой шли по импровизированной лестнице, дыхание было ровным и ритмичным. Она посмотрела на Марко и улыбнулась, встретившись с его улыбкой. Дверь скрипнула, тренер вышел, оставив их одних.

– У тебя прекрасно получается, – похвалил Марко. – Нам осталось совсем немного.

Он взял ее руку и поцеловал запястье. Ева отшатнулась и отдернула ладонь.

– Не делай так больше, пожалуйста, – твердо сказала она.

– Да, хорошо, извини, – ответил Марко. Он выглядел смущенным и растерянным. – Я лишь хотел убедиться, что с тобой все в порядке. Эти дни выдались очень напряженными, и у меня не было возможности тебя навестить.

– Я в порядке. Стараюсь делать все, чтобы быстрее выйти отсюда. Мне нужно многое наверстать. Меня просто убивает эта беспомощность! И память!.. Я чувствую – там случилось что-то ужасное, но не могу вспомнить – что именно.

– Всему свое время, – успокоил ее Марко. – Не торопи события, все придет тогда, когда это будет доступно твоему осознанию.

– Легко тебе говорить, – вспыхнула она, – Это же не ты забыл часть своей жизни. И не ты превратился в чудовище! Как ты вообще можешь ко мне прикасаться? Каждый раз, когда я смотрю на себя в зеркало, мне хочется разрыдаться. Ты не представляешь, каких усилий мне стоит этого не дела… – внезапно ее губ коснулся палец Марко.

– Тщ-щ-щ… Не говори так, ты прекрасна, Ева. Ты сильная, смелая и очень интересная девушка. У тебя все будет хорошо, нужно лишь набраться терпения.

– Где бы его еще взять, – пробормотала Ева и вновь принялась перебирать ногами, имитируя ходьбу.

– Главное, верь в себя. А я итак в тебя верю, – тихо произнес он, и вышел из зала.

Глава 7. Марко

Марко не мог понять, почему его так тянет к этой загадочной девушке. Стоило очутиться рядом с ней, и мозг будто отключался, а он начинал вести себя, как глупый мальчишка. Ему хотелось касаться ее, ощущать нежность ее кожи, шелковистость волос, вдыхать аромат ее тела. А ведь это прямое нарушение врачебной этики. Так и до беды недалеко. Однако никакие доводы разума не могли заглушить в нем желание проводить с Евой как можно больше времени. Она была так не похожа на тех женщин, что окружали его. Манящая и недоступная. Возможно, ей просто нужно время, чтобы прийти в себя, и она ответит ему тем же. Ее гложет страх и чувство неуверенности. Конечно, для любой женщины внешность имеет огромное значение. Она еще неплохо справляется, другая бы на ее месте замкнулась, погрузилась в депрессию. А она держится изо всех сил, улыбается, тренируется с такой самоотдачей, что скоро бегать начнет. Мысли Марко прервал звонок телефона.

– Халло! – произнес он в трубку.

– Здравствуйте, доктор. Вас беспокоит инспектор полиции Джуканович. Хотел узнать на счет вашей пациентки. Она уже достаточно пришла в себя, чтобы мы могли ее допросить?

– Думаю, да. Можете прийти сегодня после обеда. Все процедуры будут закончены, и вы сможете с ней поговорить.

– Ок, спасибо. Так и сделаем.

Марко повесил трубку и открыл планировщик. Сегодня предстояла еще одна операция, нужно поторопиться, если он хочет присутствовать при разговоре Евы с полицией. Оставить ее одну с ними он не мог. Ей нужна его поддержка. Мало ли, какие вопросы они станут задавать, а ее психика еще не совсем стабильна. Да и переводчик им может понадобиться.

Спустя четыре часа Марко вышел из операционной, выжатый, как лимон, и примерно такого же цвета. Казавшаяся поначалу рядовой операция внезапно пошла не по плану. В районе желчного пузыря у пациента оказался застарелый спаечный процесс. Пришлось рассекать все и очень аккуратно отделять удаляемый орган. Времени потребовалось больше, чем он планировал изначально. К тому же внезапно открывшееся кровотечение никак останавливалось. Марко, конечно, справился, не зря столько лет практикует, однако теперь он шел по коридору, слегка пошатываясь и мечтая о кофе, чтобы хоть немного взбодрить тело и дух.

– Доктор! – к нему быстрой походкой подошла медсестра, – Там полиция, пришли к пациентке из восьмой палаты. Проводить их?

– Да, будьте любезны. И сделайте мне кофе, пожалуйста.

Он развернулся и направился в сторону палаты Евы. Войдя, он увидел ее, сидящую на кровати и разминающую руки.

– Сегодняшняя тренировка тебя утомила? – спросил он.

– Да, я старалась делать все в точности, как говорил тренер, и даже немного больше, – она улыбнулась.

– Сейчас придет полиция. Они хотят задать тебе несколько вопросов. Ты готова? – спросил он.

– Да, конечно, я сама хотела бы поговорить с ними.

Раздался стук в дверь, а затем в палату вошли двое мужчин в форме.

– Здравствуйте! – произнес один из них. Высокий и статный, с военной выправкой, которую не смогли стереть годы и нелегкая работа. – Инспектор полиции Станко Джуканович, я звонил вам.

Он протянул Марко крепкую мозолистую руку.

– Очень приятно, – сказал Марко. – Проходите, я буду присутствовать при разговоре с моей пациенткой, если вы не против.

– Не против, – ответил полицейский и присел на стул рядом с кроватью. Второй, моложе и молчаливее, остался стоять у двери.

«Как охранник, – подумал Марко, и внутри неприятно кольнуло. – Они не уверены в ее невиновности. Поэтому ведут себя так, будто она не свидетель, а подозреваемая».

– Вы помните, почему оказались здесь? – спросил Еву полицейский.

– Нет… Не совсем, – поправилась она, – Я помню какие-то отрывки, как кадры старого кино. Это скорее ощущения, чем воспоминания.

– Ну что ж, возможно то, что я вам расскажу, немного оживит вашу память. Вас привезли сюда, после того как нашли в одной из расщелин на склоне Гучево. Недалеко от этого места была обнаружена гильза от пистолета российского производства, обычно используемого правоохранительными органами в вашей стране. Вы что-то знаете об этом?

– Какого пистолета? – спросила Ева, побледнев.

– «Макарова», – ответил он. – А на вершине, непосредственно над тем местом, где вас нашли, обнаружили труп. Мужчина, сорок два года. В его кармане была карточка иностранца. Он проживал здесь, в Сербии, в Белграде. Его имя Андрей. Вам это о чем-то говорит?

Глава 8. Ева

Сознание Евы мелко задрожало, и в нем стали урывками вспыхивать образы. Ночной Белград, она в машине рядом с человеком, которого безумно любит, ощущение счастья и нежности, к которому, почему-то примешиваются горечь и боль потери. «Андрей» – это имя она помнила очень хорошо. И оно ассоциировалось с предательством и обманом, невероятной тоской и сожалением. Она зажмурилась, по щекам побежали дорожки слез.

– Ева, с тобой все в порядке? – голос Марко, озабоченный и напряженный, заставил ее открыть глаза.

– Да, вполне. Мне кажется, я начинаю что-то вспоминать. Я точно слышала это имя, я знала этого человека, нас что-то связывало, но я не могу вспомнить детали.

– Конечно, связывало, – инспектор довольно откинулся на спинку стула. – Мы опросили ваших соседей. Этот человек бывал в вашем доме, и связывали вас, очевидно, довольно близкие отношения. В его машине полно ваших отпечатков и волос. Вы приехали вместе на смотровую площадку на вершине горы. Что вы сделали в тот день, Ева? Что вас так разозлило?

Инспектор подался вперед и пристально посмотрел на нее. Ева сжалась, тело начал бить озноб, как будто холод, зародившийся внутри, начал наполнять собой каждую клеточку.

– Инспектор! – в голосе Марко зазвучал металл. – Моя пациентка еще не до конца восстановилась. К тому же, насколько я понимаю, ее роль в этой истории пока до конца не ясна. Не могли бы вы немного сбавить тон?

Однако, полицейский, казалось, не слышал его, продолжая пристально наблюдать за реакцией Евы. Она медленно покачала головой:

– Нет, я ничего не помню, извините. Мне нехорошо, я хотела бы прилечь.

– Хорошо, – отступил инспектор, – восстанавливайтесь и постарайтесь все-таки вспомнить, что произошло в тот день. Это очень важно. И не отлучайтесь из города до окончания расследования.

– Да я при всем желании не смогу этого сделать, – невесело усмехнулась Ева.

– И все же, – с давящими интонациями в голосе произнес он.

– Всего доброго, – сказал он Марко, выходя из палаты. Напарник посеменил за ним следом.

Марко присел на кровать рядом с Евой и обнял ее. Она прижалась к нему, точно замерзший котенок, вздрагивая всем тельцем. Он провел рукой по ее волосам и прошептал:

– Ничего не бойся. Чтобы ни случилось, я буду рядом. Я помогу тебе. Ты можешь полностью мне доверять. Даже если ты сделала что-то плохое, мы найдем выход.

Ева подняла на него заплаканные глаза.

– Я ничего не делала. Не понимаю, в чем они меня подозревают. Я и стрелять-то не умею. Или умею. Не помню, ничего не помню. Как будто черные провалы в сознании. Это так ужасно! Словно кто-то изрезал мою жизнь на куски, что захотел – оставил, а остальное – выбросил в черный колодец.

– Мы можем провести сеанс гипноза, если ты захочешь. У меня есть знакомый гипнотерапевт, правда, он немец, не знаю, насколько твое подсознание будет воспринимать этот язык. Но, если будет нужно, я использую все способы, чтобы тебе помочь.

– Я согласна, – сказала Ева, посмотрев на него. – Я хочу все вспомнить.