Читать онлайн Кружевница из ковена Будриоли

Кружевница из ковена Будриоли

Глава 1

Я с трудом разлепила веки, не понимая, какого черта со мной происходит. Мне не хватало воздуха, в горле что-то булькало, а легкие разрывала острая боль. Я надрывно закашлялась, извергая из себя воду, воняющую тиной, и застонала. Ох… как же плохо… Перед глазами все плыло, меня сотрясала крупная дрожь, но самым ужасным было то, что мое тело почему-то лежало наполовину в холодной воде. Пальцы на руках жутко ныли, и когда туман рассеялся, я поняла, что вцепилась ими в какую-то корягу. Откуда взялась вода?! И тут я увидела чьи-то ноги, обутые в кожаные ботинки со шнуровкой. Странно… неужели кто-то носит такую обувь? Выглядела она уж очень несовременно.

– Так и есть! Сестры, она пустая! – раздался надо мной властный женский голос. – Изгнать из ковена!

Это не было похоже на русский язык, но я понимала каждое слово. Речь звучала мягко, с шипящими нотками, напоминая румынское произношение. Его мне довелось услышать от одной румынки, попавшей в колонию за мошенничество. Один в один…

Я почувствовала, что меня тянут за одежду, подцепив каким-то приспособлением где-то в районе лопаток. Минута, и мое тело уже лежит на колючей траве, торчащей из глинистой почвы. Дрожа от холода, я попыталась сесть, но сделать мне это удалось лишь с третьей попытки. Да что происходит?!

– Слышишь ли ты меня, Михаэлла Будриоли? – уже знакомый голос был пронизан ледяными нотками. – Отвечай!

Это обращаются ко мне? Я подняла голову и столкнулась взглядом с темными пугающими глазами. Они принадлежали женщине примерно сорока лет, с породистыми чертами лицами. Бледная кожа, брови углом, узкие губы… Все это делало ее похожей на мамашу из семейки Аддамс. На ней был черный плащ с капюшоном, а рука “Мортиши” сжимала багор с длинной деревянной рукоятью. Женщина не сводила с меня пристального взгляда, словно ожидая ответа. Значит, точно обращается ко мне. Но почему она назвала меня Михаэлла Буд… Буд… А черт с ним! Наверное, нужно ответить, чтобы незнакомка отцепилась. Кто знает, как она себя поведет, если я начну ей перечить? Выглядела дама достаточно зловеще.

– Слышу, – прохрипела я и снова закашлялась, чувствуя привкус застоявшейся воды.

– Ковен изгоняет тебя. Теперь ты не его часть и не имеешь права носить фамилию Будриоли. Высшие силы не подарили тебе ни одну из способностей, поэтому тебе нет места среди ведающих! – заявила незнакомка, тыча в меня багром.

Что за бред она несет? Я ничего не понимала, и мне становилось все страшнее. Так… спокойно! Не паникуй! Вспомни, что с тобой было до этого. Спокойно… спокойно…

Меня зовут Евгения Лагутенко. Я воровка-карманница, отбывающая срок в женской колонии, где последние семь лет плела кружева… Все эти воспоминания плавали в какой-то темной яме, и мне было очень трудно выуживать их оттуда. Последние семь лет? За карманную кражу получить больше семи лет? Я что, украла из чьего-то кармана бриллианты на сумму в миллион долларов? Но тогда: что же я совершила? Господи… что с моей памятью?

Тем временем «мамаша Аддамс» повернулась к стоящим в стороне женщинам в черных плащах. Она подняла руки и громко произнесла:

– Михаэлла Будриоли изгнана навеки!

Кучка незнакомок повторили за ней, и возле меня плюхнулся большой кожаный мешок.

– Это твои вещи. До завтрашнего утра ты должна покинуть земли ковена.

Брюнетка с тонкими губами окинула меня долгим взглядом и, повернувшись спиной, направилась к лесу. Остальные, склонив головы, пошли следом за ней.

Оставшись одна, я посмотрела по сторонам и несколько раз тряхнула головой, все еще надеясь, что этот морок пройдет. Может это сон? Но нет… Запахи, ощущения, краски – все поражало своей реальностью. Как я оказалась здесь? Как покинула колонию? Сбежала и не помню этого? Да ладно… Быть такого не может!

– Бред… бред… бред… – зашептала я, ползая по скользкой глине. Длинная мокрая юбка облепила мои ноги, что-то сдавливало ребра, мешая дышать… Откуда у меня эта одежда?

– Михаэлла! Милая моя… Миха!

Стоя на четвереньках, я посмотрела в сторону, откуда доносился этот жалобный крик, и увидела молодую девушку в таком же черном плаще, какой был на злобной брюнетке. Видимо, она тоже находилась в «группе поддержки», ушедшей со своей предводительницей. Ее светлые волосы выбились из-под капюшона, красивое лицо раскраснелось, руки, придерживающие подол, дрожали.

Девушка подбежала ко мне, попыталась помочь, но, поскользнувшись, упала рядом. Капюшон упал с ее головы, и длинная коса зазмеилась по плечу. Внезапно она горько разрыдалась, уронив голову на колени. А потом, взглянув на меня полным боли взглядом, прошептала:

– Прости меня… Прошу, прости…

Я ее не знала и совершенно не понимала, за что она просит у меня прощения. Мне казалось, что я схожу с ума.

– Ты молчишь… Но что я могла сделать?! Пойти против ковена? – обиженно воскликнула девушка, зло откидывая за спину светлую косу. – Я никогда даже подумать не могла, что ты окажешься пустой! Только не ты… Моя умная, хорошая Михаэлла…

Что они все несут? Может, это сумасшедшие? Психически нездоровые люди? Но как я к ним попала?!

– Вот, держи, – девушка сунула мне в руку какую-то бумажку. – Здесь адрес старушки Лупу. Она поможет тебе. А мне нужно идти. Если меня увидят с тобой, то накажут!

Она сжала меня в быстрых объятиях и, не переставая плакать, побежала к лесу.

Если честно, мне было глубоко плевать на все, что говорила эта ненормальная. Хотелось снять мокрые вещи и надеть на себя что-нибудь сухое. Я что, пыталась утопиться? Или меня хотели утопить? И откуда такие провалы в памяти? Как я ни старалась вспомнить, что со мной произошло, не получалось.

Мой взгляд упал на мешок. Может, в нем есть какая-то одежда? Развязав шнурок, стягивающий горловину мешка, я чуть не заорала. На меня смотрели два огромных зеленых глаза с темными крапинками. Через минуту до меня, конечно, дошло, что в мешке сидит животное, но сердце не переставало бешено колотиться.

Раздвинув вещи, я увидела крупного рыжего котенка с шикарными усами. Он был таким пушистым, что казался меховым шариком.

– Ты кто? – тихо спросила я, разглядывая это неожиданное чудо. – Откуда взялся?

Котенок громко замурлыкал, глядя на меня своими умными глазищами. Потом он вцепился мне в верх платья и, забравшись на плечо, обвил шею своим тельцем.

– Ладно… сиди, воротник… с тобой потом разберемся… – проворчала я, вытаскивая вещи из мешка. В нем обнаружилось чистое белье странного фасона, еще одно платье из грубоватой шерсти темно-зеленого цвета, чулки, льняная сорочка и еще какая-то мелочь. Растянув перед глазами панталоны с рюшами, я недоуменно прошептала: – Кто-то ограбил музей? Что за дурацкие шмотки?

Отложив их в сторону, я снова заглянула в мешок. На самом дне лежала шкатулка с зеркальцем на деревянной крышке.

Я достала ее и поднесла к лицу. Меня словно током пронзило. Что это?! Что это такое?!

В зеркале отражалось не моя веснушчатая мордочка с бесцветными бровями, а личико незнакомой белокожей девицы, обрамленное темными волосами с оттенком красного дерева. Слегка вздернутый нос, улетающие к вискам яркие брови, темные глаза, в которых не было видно зрачка, и пухлые губы.

– Ма-ма-а-а… – завыла я, глядя, как кривится в зеркале белокожая девица. – А-а-а-а!

Котенок тоже принялся орать, лежа у меня на плечах. Наши вопли слились в один и поплыли над лесом, растворяясь в сером тяжелом небе.

Глава 2

Я испытала такой шок, что передать его словами было просто невозможно. Бредовые видения становились все заковыристее. Но как можно объяснить такую реалистичность происходящего? Незнакомое тело слушалось меня, но его я ощущала как костюм с чужого плеча. Ладно… нужно успокоиться. Просто успокоиться и осмотреться. А еще переодеться в сухую одежду.

Котенок тоже замолчал. Он спрыгнул с меня и теперь наблюдал за мной внимательным умным взглядом, сидя напротив. Его уши с кисточками плавно двигались, прислушиваясь к звукам леса.

– Ну что, пошли в кусты? – я кивнула на стену зарослей. – Не тут же раздеваться…

Он мяукнул и, распушив хвост, потопал вперед, будто прекрасно понял, о чем я сказала. Подхватив мешок, я поплелась за ним, старательно отгоняя от себя панические мысли. Не в припадке же мне биться? Будем разбираться.

Спрятавшись за густой порослью, я стащила с себя мокрое платье и несколько минут рассматривала нижнее белье.

– Точно: сумасшедший дом…

На мне была вышитая сорочка до середины бедра, рейтузы на пуговках и грубые чулки. М-да… Прикид так себе… Я надела сухие вещи, а те, что были на мне, скрутила в узел, после чего положила в мешок. Их нужно выстирать при первой возможности, ведь, похоже, кроме этого скарба у меня больше ничего нет. Да и вообще, кто я такая? Как там… такое непривычное слуху имя… Михаэлла Будриоли. Но где же тогда хозяйка этого тела: настоящая Миха, как назвала меня девушка со светлой косой? Версию, что это сон, я отмела сразу. Поэтому оставалось лишь чудесное перемещение душ. Если бы вспомнить, что со мной произошло перед попаданием в этот мир! Но нет… Память услужливо выдавала мне все что угодно, кроме того, что нужно.

Мой взгляд упал на сложенную вчетверо бумажку, которая лежала рядом в траве. Ее мне дала незнакомка. Как она сказала, это был адрес какой-то женщины, что может помочь. Уже что-то. Знать бы, куда идти…

– Деревня Рибиу. Дом на краю леса с зелеными ставнями. Хозяйку зовут Лупу, – эта информация выглядела совершенно бесполезной в том плане, что мне было неизвестно, где я вообще нахожусь. У меня не было денег, не было даже куска хлеба, и вот это казалось самым страшным.

Вспомнив о шкатулке, я снова достала ее. В ней лежали какие-то украшения и, о Боги! Маленький кошель с серебряными монетами. Ну хоть что-то!

– Поедешь в мешке? – спросила я котенка, и он сразу же запрыгнул внутрь. – Да ты парень не промах… А это что такое?

Я присела, чтобы получше рассмотреть блестящую штуковину на его шее. Ее скрывала густая шерсть, поэтому вещица не сразу бросилась мне в глаза.

На котенке был ошейник с кулоном, а на нем выгравировано имя: Орель.

– Так ты Орель? – я почесала его между ушами, и малыш тут же отозвался на свою кличку. – Вот и познакомились.

Мне еще было не особо хорошо, внутри все саднило, к горлу периодически подкатывала тошнота, а руки тряслись, словно у старой алкоголички. Но не оставаться же в лесу? Тем более меня предупредили, чтобы я покинула эти земли. Знать бы еще, где они заканчиваются.

Подхватив мешок с котенком, я медленно пошла в сторону изумрудного холма. С него наверняка открывается шикарный вид, а еще можно было увидеть что-нибудь интересное.

Примерно через час я была на самом верху. Идти дальше сил уже не было. Опустившись на большой пень, оставшийся от срубленной сосны, я огляделась и залюбовалась природой, раскинувшейся передо мной. Лес, лес, темно-изумрудный лес , насколько хватало взгляда. За ним возвышались горы. На одной из вершин которых застыл величественный замок. В наступающих сумерках дорога, ведущая к лесу, казалась светлой лентой. Что-то подсказывало, что именно по ней мне и нужно идти. Обернувшись назад, я увидела крыши домов, утопающих в зелени садов и догадалась, что скорее всего, женщины в плащах были из этого поселения. И кстати, Михаэлла, в теле которой я нахожусь, тоже. В желудке громко заурчало. Ужасно хотелось есть, но провизии в мешке не было. Даже засохшей корочки хлеба.

Что ж, видимо, придется заночевать на холме. Стоит подыскать подходящее место, пока совсем не стемнело. Костер развести было нечем, но может и не нужно привлекать внимание? Мало ли что за личности бродят по этому странному месту. В мешке зашевелился Орель. Он зацепился за край грубой холстины, высунул голову, а потом спрыгнул на землю.

Деловито распушив хвост, он направился к зарослям терновника и исчез в них. Я пошла следом за своим спутником, предполагая, что густая стена кустарника скроет меня от сквозняков.

– Кис-кис, Орель, ты где? – позвала я котенка. – Кис-кис-кис!

Рыжий клубочек сидел на большущем валуне с плоской поверхностью и хитро щурил зеленые глазищи. А за ним находилось целое богатство! Яблоки, какие-то овощи, каравай ржаного хлеба, несколько кувшинов, а еще глиняный горшок, полный пшеничной каши.

– Молодец! Умница! – я не могла поверить в такую удачу. Интересно, откуда здесь все эти продукты?

Устроившись поудобнее на камне, я принялась жадно поглощать все, что видела перед собой, не забывая делиться с котом. Мое внимание привлекла небольшая ниша под моим сиденьем. Скорее всего, камень когда-то разрушился, и кто-то сделал большое углубление в земле. Внутри лежали венки из цветов, а в них стояли оплывшие свечи. Хорошее место для ночлега. Если вдруг пойдет дождь, здесь будет сухо и комфортно.

Темнота медленно поглощала пространство вокруг меня. На небе вспыхнули звезды, и молодой месяц завис надо мной ярко-желтым серпом.

Я натаскала в нишу веток, чтобы не лежать на голой земле. Засунула под голову мешок, а Орель, уютно мурлыча, свернулся клубочком у живота. Ночь обещала быть теплой.

Перед глазами стали появляться картинки из прошлого.

Родители погибли в автокатастрофе, меня воспитывала бабушка, которую я очень любила. Потом бабуля тяжело заболела, и нам стало очень непросто. Ее пенсии не хватало. Я начала воровать. Связалась с мальчишками карманниками и вскоре вполне профессионально таскала кошельки из сумок невнимательных пассажиров автобусов. Промышляла на вокзале, а бабушке врала, что мою полы в кафе.

Мысли стали путаться, разлетаться, словно испуганные птицы, и мое измотанное тело поплыло на мягких волнах сна.

Проснулась я оттого, что Орель вонзил свои тонкие коготки мне в плечо. Он сидел на груди, тараща на меня свои огромные глазищи, светящиеся в темноте. И тут я услышала голоса. Они становились все ближе и вскоре зазвучали прямо надо мной.

– Мы немного опоздали. Михаэлла ушла раньше! Обряд провели раньше положенного времени! – раздраженно говорил мужчина. – Нам нужно догнать ее до рассвета.

– Да, девку нужно уничтожить, пока не стало поздно! – проворчал его спутник. – Пойдем, хозяин разозлится, если что-то пойдет не так.

– Михаэлла была здесь. Она ела пищу с алтаря, – в тусклом свете я увидела мужскую руку, поднимающую огрызок от яблока. – Ты знал, что на холме есть алтарь?

– Здесь их полно. Мы ведь на землях ковена. Я вот что думаю: возможно, девушка остановилась у озера. Там есть пещера.

– Скорее всего, так и есть. Вряд ли Михаэлла станет идти ночью, – согласился второй. – Пойдем. Времени очень мало.

Голоса стали удаляться, а я лежала ни жива ни мертва. Что это было? Меня преследуют? Хотят уничтожить? За что?!

Сон как рукой сняло. Вот это поворот!

Глава 3

Ситуация становилась все опаснее. Причем усугублялась она тем, что я ничего не понимала, находилась в незнакомом месте, да и вообще в чужом теле! Разве можно выжить в таких условиях?

– Ты должна, – прошептала я, глядя, как угрожающе колышутся ветви деревьев в полумраке. – Соберись. Тебе никто не поможет.

Из своего убежища я выбралась, когда по земле поползла предрассветная дымка. Жутко хотелось спать, все тело ломило от лежания в неудобной позе, но это были такие мелочи по сравнению с тем, что на меня велась охота.

Котенок вылез вместе со мной и, лениво потянувшись, запрыгнул на алтарь.

– Правильно мыслишь, – похвалила я его. – Нам нужно взять еды в дорогу.

Наполнив свой мешок провизией, я похлопала по плечу, приглашая Ореля устроиться на нем.

Спустившись с холма, мы направились к густой стене леса. Идти по дороге было опасно, поэтому я решила передвигаться параллельно ей по плотным зарослям.

Примерно через час начали появляться первые путники. Это были и просто всадники, и телеги, в которых ехали целые семейства. А значит, эта дорога вела к какому-то населенному пункту, где, возможно, шла торговля. К городу или большой деревне.

Нам с Орелем, наверное, пришлось бы идти очень долго, если бы не удачное стечение обстоятельств. Мимо проехал экипаж. Но буквально через пару метров раздались громкие крики, его накренило в сторону, и он завалился набок. Похоже, отвалилось колесо. Из приоткрытой дверцы вывалилось несколько свертков, а еще несколько мешков, набитых конвертами. Так это почтовый экипаж!

Я остановилась, чтобы понаблюдать за происходящим. Двое мужчин, один из которых был с ружьем, принялись чинить колесо, сдабривая сие действо крепкими словечками.

В мою голову сразу же пришла шальная мысль: а что, если попробовать забраться внутрь? Существенно сократится время в пути. А еще это отличный способ не попасться на глаза плохим людям.

Когда колесо оказалось на своем месте, мужчины закинули свертки обратно и присели под сенью деревьев. Разложив свой провиант, они взялись за еду. А мы с Орелем осторожно вышли из кустов. Стараясь не шуметь, обошли экипаж, и я аккуратно потянула на себя дверцу. Внутри он был завален мешками, свертками, стопками журналов, перетянутых крепким жгутом. Но места все равно оставалось достаточно. На свой страх и риск я забралась в салон и, прикрывшись мешками, притихла. Котенок прижался ко мне своим горячим тельцем, словно понимая, в какой мы непростой ситуации.

Прошло не менее часа, когда мужчины, наконец, вернулись. Они устроились на козлах, и экипаж тронулся, поскрипывая всем своим остовом.

Всю дорогу мужчины обсуждали женщин, громко смеялись, рассказывая о своих похождениях. Мне же приходилось все это слушать и надеяться, что мое путешествие не продлится долго.

За все время поездки я успела даже выспаться. После чего мы с Орелем перекусили едой с алтаря.

Экипаж остановился, и я услышала звуки города. Стук экипажей, ржание лошадей, громкие голоса, смех… Окошек в почтовой карете не было, поэтому пришлось слегка приоткрыть дверцу. Так и есть, мы прибыли в какой-то населенный пункт.

Оставаться внутри было опасно, поэтому я выскользнула на мостовую и тут же столкнулась с одним из сопровождающих почту мужчин.

– Ты что делала в карете?! – рявкнул он, протягивая ко мне руки. – Проклятая бродяжка!

Прижимая к себе кота, я помчалась прочь, волоча за собой тяжелый мешок. Перед глазами все рябило, расплывалось. От резких незнакомых запахов кружилась голова, но я продолжала бежать. Не хватало еще попасть в тюрьму!

Остановилась я, когда закончилось дыхание. Прижавшись к холодной стене, я отдышалась и лишь только потом огляделась. Это был тупичок между двумя высокими домами, облицованными камнем. Шум города теперь звучал чуть глуше, что позволяло сконцентрироваться на своих мыслях.

Это точно не деревня. Дома, движение на улицах, крики разносчиков газет говорили о том, что мы с Орелем оказались в каком-то городке. Как назло, с хмурого неба начал капать холодный дождик, и нужно было срочно искать крышу.

Но я даже шага не успела сделать, как вдруг из-за угла появился неприятного вида мужик с засаленными волосами. Тыча в меня пальцем, он радостно заорал:

– Вот еще одна! Лови! Лови ее!

Я дернулась было бежать, но вспомнила, что нахожусь в тупике. Что ж, придется отбиваться. Просто так я не сдамся.

Вот только отбиться от одного у меня еще были шансы, но от троих вряд ли. Рядом с неопрятным мужиком появилось еще двое. Один из них держал в руках петлю на палке, похожую на приспособление для отлова собак.

– Разбежались по городу как крысы! – выругался он и сплюнул на землю. – Я сто раз говорил Мирче, чтобы он запирал ворота! Но этот старый гусак уже ни черта не соображает!

Он еще раз сплюнул и пошел на меня, размахивая петлей. Двое других встали по сторонам, расставив руки. Похоже, я попала в ловушку.

– Иди сюда, давай… Ну же…

Я схватила мешок, в котором притих Орель, завертела головой, ища спасения, а потом закричала:

– Помогите! Помоги-и-ите-е-е!

Но, увы, никто не спешил на помощь.

– Она еще и на помощь зовет! Ой, я не могу! – захохотал мужик с петлей. – Вы слышали?

Я не успела опомниться, как петля оказалась на моей шее, сжимая ее.

Меня охватила паника, я задергалась, чувствуя, как темнеет в глазах. Еще секунда и мое сознание померкло.

Очнулась я от того, что мне в лицо плеснули ледяной водой. Она стекала за воротник, вызывая мурашки, от которых меня начало потряхивать. Котенок! Где Орель?!

Нащупав рядом с собой мешок, я запустила в него руку и с облегчением ощутила под пальцами теплое тельце.

– Очухалась… – прозвучал надо мной недовольный голос. – Бежать они надумали… Вот же твари…

С трудом придя в себя, я огляделась. Небольшая комната с выбеленными стенами, у которых сидят люди. В углу стоит стол, а за ним восседает толстый мужчина в форме. Его пушистые белые усы были красными от вина. Неужели я все-таки попала в тюрьму? Но за что?

Низкая деревянная дверь отворилась, и в комнату заглянул еще один служитель закона. Он бросил на нас брезгливый взгляд, а потом обратился к усатому:

– Выводи их во двор. Приехали за ними. Всех беглецов отловили?

– Всех… куда они денутся от нас? Чертовы должники! Брать они любят, а отрабатывать – нет! Тьфу! – проворчал толстяк, направляясь к нам. – Подъем! Расселись! На выход!

Люди поднялись и потянулись к выходу, а я подошла к усатому.

– Меня привели сюда по ошибке! Я только приехала в город!

– Ага, как же! – фыркнул он, окидывая меня злобным взглядом. – Побереги свои россказни для своей шалавы мамашки! Сюда никто по ошибке не попадает! Документы у тебя есть?

Нет… документов у меня не было. Кстати, это интересный вопрос: почему у меня нет документов?

– Ну вот! Все понятно! – радостно улыбнулся толстяк. – Конечно, у тебя их нет! Они ведь у нас!

Он загыгыкал и подтолкнул меня к двери.

– Пошла! Шевели ногами!

Больше я доказывать ничего не стала, понимая, что все бестолку. Ладно, будем действовать по обстоятельствам.

Нас вывели во двор тюрьмы и поставили в ряд. Я насчитала восемь человек.

Перед нами стоял высокий худой мужчина в темной одежде. Он близоруко рассматривал какие-то карточки, не обращая на нас внимания.

Раздался лязг открываемых ворот, и во двор вошли еще люди. Но выглядели они опрятно и чисто, не то, что собравшиеся здесь.

Мужчина в темном встрепенулся. Он поздоровался с вошедшими, после чего поднял одну карточку.

– Ионелл Берцой!

Из ряда вышел сгорбленный пожилой мужчина.

– Отправляешься в дом Прутяну! Забирайте его!

К старику подошел молодой человек и недовольно зацокал языком. Видимо, его не устраивал возраст бедняги.

Звучали другие имена, люди выходили, их забирали, пока во дворике не остались я и еще одна женщина.

– Вайолка Нуцу! – крикнул мужчина в темном.

Я молчала, женщина, стоящая рядом, тоже.

– Вайолка Нуцу! – громче повторил мужчина, удивленно глядя на нас.

– Почему ты молчишь? – шепнула женщина. – Я не Вайолка!

– Тупая девица! – усатый схватил меня за руку и потащил к вызывающему. – Вот она!

Тот сунул мне карточку, которая оказалась документом.

– Отправляешься в замок Рациу!

Ко мне подошла полная женщина лет пятидесяти, одетая в длинную, вышитую на груди рубаху, заправленную в шерстяную юбку.

– Ну, Вайолка, пойдем. Будешь трудиться. Отрабатывать свои долги.

Глава 4

Незнакомка пошла к выходу, а мне пришлось идти следом за ней. Ведь не устраивать же истерики, в самом деле? Вряд ли это что-то даст, а вот и без того непростую ситуацию неадекватное поведение может ухудшить.

Интересно, что это за должники и кому они должны? Отрабатывать за кого-то долги совсем не хотелось, но пока судьба меня не жаловала. Поэтому, скорее всего, придется трудиться не покладая рук.

Мы вышли за ворота тюрьмы, и женщина указала мне на экипаж, стоящий в нескольких метрах от сего неприятного места.

– Смотри мне, не вздумай чего-нибудь выкинуть! – предупредила она, открывая дверцу и подталкивая меня внутрь. – Не то быстро отправлю на конюшню, где наш конюх научит тебя хорошим манерам! Он мастер розгами работать!

Женщина громко засмеялась, а я тяжело вздохнула. Час от часу не легче. Орель притих в мешке и, казалось, даже не дышал.

Устроившись напротив, на обитом кожей сидении, женщина сложила на животе крупные пухлые руки. Она рассматривала меня долго и пристально, а потом спросила:

– Как же ты умудрилась долгов-то набрать? Молодая ведь девка!

Я не знала, что ей ответить, но прекрасно понимала, что нужно быть очень осторожной, когда открываешь рот.

– Так получилось.

– У вас один ответ! – недовольно фыркнула женщина. – Зачем брать, если отдать не можешь? Работать нужно, а не попрошайничать! Ну ничего… вот потрудишься в замке, узнаешь: как оно – деньги зарабатывать! Сейчас посмотрим, сколько ты должна, Вайолка Нуцу…

Она полезла в небольшую кожаную сумку и достала оттуда какой-то листок. Видимо, в этом «документе» были расписаны все долги, которые сделала эта Вайолка.

– Ой, я не могу… Так ты еще и рюмочку в себя закинуть любишь? Ох, дела! Должна в корчме за цуйку*! – незнакомка насмешливо взглянула на меня. – А так и не скажешь! Та-а-ак… долг в мясной лавке, в овощной… В табачной! Девка, да ты еще та профура!

Я слушала ее и думала, что мне везет, как утопленнику. Мало того, что меня приняли за другую женщину, так та еще таскалась по злачным местам!

– Тебе придется много трудиться, чтобы из твоего жалования можно было отдавать долг, – женщина спрятала бумажку в сумку. – Меня зовут госпожа Йетта, я служу экономкой в замке Рациу. Теперь ты будешь слушать меня и делать все, что я скажу. Поняла?

Я молча кивнула, и она недовольно поджала губы.

– Не нравишься ты мне… Глаза хитрые! И лицо смазливое! Не вздумай мне всякие непотребства в замке устраивать. На мужиков даже взгляда не поднимай! Хозяин очень строг к слугам: за малейшую провинность можно потерять место.

– Кто он? – спросила я, не обращая внимания на ее слова. Непотребства – это самое последнее, о чем мне хотелось думать в этой ситуации.

– Кто? Хозяин? – удивленно переспросила госпожа Йетта. – Ты не знаешь нашего господаря? Князя Штефана Рациу? Под мостом, что ли, выросла? А, Вайолка?

Экипаж поехал по узким улочкам незнакомого города, а рот женщины все не закрывался. Она то ругала меня, то читала нотации, а я продолжала молчать, надеясь узнать хоть что-то полезное из ее монолога.

– Наш господарь завтра будет выбирать себе жену. В замке все вверх дном! К вечеру съедутся гости, и каждому нужно угодить! Я вот что скажу тебе: каждая приглашенная девица спит и видит себя княгиней Рациу!

Это показалось мне интересным, и я стала слушать ее более внимательно. Если в замке куча народа, все бегают туда-сюда, то, возможно, удастся сбежать. Теперь у меня на руках был документ, удостоверяющий личность. А значит, есть шанс начать новую жизнь подальше отсюда. В конце концов, я могу плести кружева и этим зарабатывать на эту самую жизнь. Главное – быть хозяйкой самой себе.

– Много пригласили девушек? – спросила я. На что госпожа Йетта, присвистнув, с гордостью воскликнула:

– Ф-фиу! Десять семей из самых знаменитых боярских родов! Десять! А какие красавицы! Одна Драгана чего стоит! Девушки везут с собой по несколько сундуков с нарядами, драгоценности!

– И как же князь будет выбирать? – мне это казалось какой-то дичью. – Ощупывать каждую?

– Как, как… наблюдать за ними станет, разговоры вести… – женщина смотрела на меня так, будто я клиническая идиотка. – А потом решит, какая больше подходит. На ней и женится. Вот только сдается мне, что Драгана княгиней станет! Господарь так смотрел на нее на прошлом балу! Глаз не сводил! Но обычай есть обычай. Ежели нужно смотры княжеские устраивать, то никуда не денешься.

Госпожа Йетта продолжала заливаться соловьем, но я уже не слушала ее. Мне было абсолютно плевать на какие-то там княжеские смотры. А вот идея с побегом плотно засела у меня в голове. Не использовать такой шикарный случай было бы преступлением. Все будут заняты этим мероприятием. И уж точно никому не будет дела до какой-то там должницы Вайолки.

Когда мы подъехали к замку, я восхищенно прильнула к окошку. Ни разу в жизни мне не довелось увидеть настоящий замок. Лишь только на иллюстрациях в журналах и на экране телевизора. Но это не шло ни в какое сравнение с реальностью.

Величественные каменные стены, башенки, бойницы – все это выглядело как кадры из фильма о короле Артуре. Замок опоясывал глубокий ров с мутной водой, что, видимо, должно было затруднять врагам атаки на него.

Мы пересекли подъемный мост и подъехали к воротам. Стражники заглянули в экипаж, после чего пропустили нас внутрь замка.

– Приехали, – экономка первая тяжело спустилась на землю, а потом махнула мне рукой. – Ты что, не слышала? Выходи.

Я вышла из экипажа и огляделась. Двор замка имел круглую форму. Посреди находился колодец, а напротив него возвышалась часовня со стрельчатыми окнами. Туда-сюда бегали слуги, откуда-то слышался лязг мечей и мужской смех, от которого у меня по спине пробежали мурашки. Кто знает, как здесь обходятся с женщинами? Может, приставания к служанкам в порядке вещей?

– Чего ты застыла? Нравится? – с гордостью поинтересовалась госпожа Йетта. – Тебе повезло, что и говорить! В замок Рациу не так просто наняться на службу!

Она направилась к невысокой двери, которая находилась сбоку от главного входа, а я пошла за ней, ловя на себе любопытные взгляды. И тут случилось нечто совершенно неожиданное… Орель выпрыгнул из мешка и бросился к колодцу. Шипя и грозно завывая, он вцепился в крысу, по размерам больше него в два раза. Но даже не это было самым страшным, а то, что в это время во двор замка въехали два всадника. Лошадь одного из них встала на дыбы и испуганно заржала, когда этот рыжий клубок проскочил прямо у её копыт.

– Орель! – я бросилась за котенком, с трудом оторвала его от визжащей крысы и замерла, прижав его к себе.

– Какого черта здесь происходит?! – мужской голос с металлическими нотками заставил меня медленно поднять глаза. Передо мной на темных жеребцах восседали двое молодых мужчин примерно тридцати лет. Тот, чей конь встал на дыбы, был темноволосым, с аккуратной бородой, под которой угадывалась тяжелая челюсть. Его внешность можно было назвать цыганской из-за больших карих глаз и смуглой кожи. Второй молодой человек был прямой противоположностью этому темному красавцу. Выгоревшая на солнце русая шевелюра, яркие голубые глаза и немного вздернутый нос.

Сидя в тюрьме, я полюбила чтение. Я наверстывала все, что прошло мимо меня за время бурной молодости. Погружалась в книги и забывала, где нахожусь. В ход шло все, что было в тюремной библиотеке. И однажды мне попалась книга Льва Диакона, который повествовал о Византийской империи, Болгарии и Древней Руси. Так вот, им был описан князь Святослав Игоревич:

«Cфендослав… был… умеренного роста, не слишком высокого и не очень низкого, с густыми бровями и светло-синими глазами, курносый, безбородый, с длинными усами. Голова у него была обрита, но с одной стороны свисал клок волос – признак знатности рода; князь имел крепкий затылок, широкую грудь, другие части тела были соразмерными, но выглядел он угрюмым и диким. В одном ухе была золотая серьга с карбункулом и двумя жемчужинами. Одеяние его было белым и отличалось чистотой.».

Этот образ идеально подходил, чтобы описать второго всадника. Единственным отличием было отсутствие усов и выбритой головы. В его ухе даже серьга имелась.

– Господарь, это должница, которую отправили отрабатывать в замок! – госпожа Йетта низко поклонилась. – Я немедленно избавлюсь от животного!

– Нет! – я еще крепче прижала шипящего Ореля. – Его никто не тронет!

Темный тяжелый взгляд вперился в меня подобно пике. Второй мужчина удивленно приподнял светлые брови.

* Цуйка – традиционный румынский крепкий алкоголь, содержащий ~ 24-86% алкоголя по объему, приготовленный только из слив.

Глава 5

– Должница? – уточнил черноволосый мужчина, которого экономка назвала господарем. Видимо это и был князь Штефан Рациу. В его голосе не было брезгливости или пренебрежения, лишь констатация факта.

– Да, господарь! – подобострастно закивала женщина. – Вот бумаги! Там все написано! Все, что должна Вайолка Нуцу!

Она подошла ближе и протянула ему писанину о долгах этой странной Вайолки.

Князь внимательно прочел написанное, после чего снова перевел на меня свой грозный взгляд.

– Почему тебе давали в долг, если ты не могла расплатиться?

Действительно, почему? Я не знала, что ответить, а он продолжал буравить меня своими черными очами. Черт, нужно что-то соврать, иначе не отцепится.

– Потому что… э-э-э… все думали, что за меня отдаст деньги мой будущий муж, – ляпнула я и мысленно застонала. Какой лютый бред…

– Почему они так думали? – князь выгнул темную бровь.

Почему, почему… Заладил! По кочану!

– У него были деньги.

– Что же пошло не так? – вставил светловолосый. – Почему твой жених не рассчитался по твоим долгам?

– Он умер, – мне уже было плевать. Я несла все, что приходило в голову. Пришлось даже изобразить печаль, но вряд ли это выглядело правдоподобно.

– Умер? – вторая бровь князя подскочила вверх. – И что же с ним случилось?

– Увидел список ее долгов, – хохотнул его спутник. – Наверное, сердце не выдержало.

– Так что с ним случилось? – повторил князь, улыбаясь другу.

– С ним случилась старость, – тяжело вздохнула я. – Мой жених был очень стар.

– Вот значит как… – протянул хозяин замка. – Кажется, я понимаю. Твое смазливое личико привлекло пожилого господина, и он был согласен жениться. Но не дожил до этого дня. Правильно?

– Да… – кивнула я. – Именно так и было. Умер за обедом. Упал в тарелку с супом и испустил дух.

Мужчины снова с улыбками переглянулись.

– Сколько тебе лет? – продолжил свой допрос Штефан Рациу.

И вот тут я испуганно замерла. Кто знает, сколько этой Вайолке лет? Что если в документах написано, что ей сорок или больше? На вид мне было не больше восемнадцати.

– Где ее документы? – спросил князь у госпожи Йетты, заметив мое смятение.

– Что ты стоишь?! – прошипела та, подталкивая меня к нему. – Покажи господарю паспорт!

Что мне было делать? Я подошла к коню и, подняв руку, протянула карточку мужчине.

Он внимательно изучил документ, после чего задумчиво посмотрел на меня.

– Тебе двадцать лет? Перестарок.

Ага, двадцать… Нормально! Я облегченно выдохнула, беря у него паспорт. Хоть с этим никаких проблем. Перестарок и прекрасно, значит, для замужества уже не котируюсь. Но радовалась я рано.

– Ого! Вот так смазливая мордашка! – вдруг воскликнул светловолосый. Я подняла на него глаза и увидела, что он держит в руке долговые бумаги. – Девчонка пила как сапожник! Курила ядреный табак! Но ты посмотри на ее кожу и зубы…

– Да, Владимир, я заметил, – усмехнулся князь. – Что ж, я подумаю как с ней поступить. А у тебя есть мысли по этому поводу?

– Здесь ты хозяин, Штефан, тебе и решать. Но если бы это случилось в моем доме, то я бы отдал девицу замуж, – светловолосый продолжал рассматривать меня. – Она хороша собой и любой зажиточный горожанин возьмет ее даже без приданого. Присмотри девице умудренного жизнью вдовца, который приструнит ее.

– А что, это хорошая идея, граф. Наверное, я воспользуюсь ею. Нечего этому перестарку шляться по улицам,– согласился с ним князь, а потом обратился к экономке: – Пусть работает как все. И да, пусть помоется, неизвестно, сколько на ней заразы. Возможно, ее одежда кишит вшами.

Я вспыхнула и зло поджала губы. Хотелось сказать пару ласковых этим чванливым господам, но приходилось терпеливо молчать. Было обидно, что меня считают замарашкой, но слова князя о замужестве напугали меня. Замуж я точно не пойду. Пусть и не надеются! Нужно разрабатывать план побега прямо с сегодняшнего дня, иначе можно попасть в еще более неприятную ситуацию.

– Как быть с котом, господарь? – спросила госпожа Йетта, поглядывая на Ореля, который прижался ко мне.

– Пусть остается у нее, – ответил князь, натягивая поводья. – Но смотри, Вайолка, чтобы он не путался у меня под ногами.

Меня затопила волна облегчения. Орель остается со мной! Котенок словно почувствовал мое состояние и тихо замурлыкал.

Мужчины поехали дальше, а экономка недовольно произнесла:

– Слышала, что сказал господарь? Не приведи Господь, чтобы твой кот шастал под ногами князя! Тебе повезло, что он любит животных! Пойдем! Морока с тобой, да и только!

Я подхватила мешок и пошла следом за ворчащей женщиной. Мой взгляд скользил по внутреннему двору замка, стараясь запомнить, что и где находится. Напрягало количество охраны, расхаживающей у ворот, в бойницах и на самих стенах. Сбежать будет не так просто.

Мы вошли внутрь замка в коридор для слуг, в котором стоял полумрак из-за отсутствия окон. Где-то совсем рядом находилась кухня. Это я поняла сразу, вдохнув тяжелый воздух наполненный запахами готовящейся еды. Они смешивались, превращаясь в одно амбре, от которого резало глаза. Мимо нас пробегали слуги, бросая любопытные взгляды в мою сторону. Я бы даже сказала не очень дружелюбные взгляды.

Госпожа Йетта привела меня к маленькой двери, расположившейся сразу за кухней и, открыв ее, сказала:

– Здесь ты будешь жить. В общую женскую спальню тебя пускать не хотят.

Похоже, когда-то эта комната была коморкой. Маленькая, мрачная, с узким окошком, в которое с трудом попадали солнечные лучи. Из мебели в ней стояла старая кровать с соломенным матрасом, а еще стол и стул. Каменные полы, каменные стены, беленый потолок с пролегающими по нему балками. Тоска зеленая…

Но для меня лучше было так, чем в общей спальне с остальными служанками. Все-таки я не переставала надеяться, что это ненадолго.

– Жди меня здесь, – приказала экономка. – Я сейчас принесу тебе чистое белье и отведу в помывочную.

Она ушла, а я отпустила котенка и присела на кровать. В душе зашевелился страх, но мне нельзя было раскисать. Жалеть себя стану потом, когда окажусь подальше отсюда и в безопасности.

Вернулась госпожа Йетта, держа в руках стопку чистого белья.

– Здесь постельное белье и чистая сорочка. Бери ее и идем.

Помывочная находилась здесь же. Коридор поворачивал вправо, образовывая тупичок. В конце него была комната для мытья и прачечная.

Экономка показала мне на брусок почти черного мыла, бочку с водой и хмыкнула:

– Вода холодная. Дрова на тебя никто расходовать не будет. Горячей помоешься в пятницу, когда у остальных слуг банный день. И не возись тут.

Оставшись одна, я разделась и, дрожа от холода, вымыла сначала голову, а потом и остальное тело. Закрутив на голове что-то наподобие восточного тюрбана, я подошла к зеркалу, чтобы рассмотреть себя в полный рост. Хорошая фигура, длинные ноги, упругая грудь… О такой внешности в прошлой жизни приходилось только мечтать. Я повернулась задом, отмечая, что эта часть тела тоже выглядит расчудесно и вдруг увидела рисунок между лопатками. Татуировка?! Я берегла свое тело, и даже находясь на зоне, никогда не задумывалась о том, чтобы сделать себе наколку. Пришлось выгнуть шею невероятным образом, чтобы рассмотреть сие сомнительное «украшение». Но нет, это было не просто украшение, а какие-то непонятные символы в круге. Внутреннее чутье сразу же подсказало мне, что тату лучше скрывать от чужих глаз. Неизвестно, что оно значит, а в свете того, что я до недавнего времени имела принадлежность к колдовскому ковену, опасность становилось очевидной.

Глава 6

– Вайолка! – голос госпожи Йетты прозвучал так неожиданно, что я отпрыгнула от зеркала и чуть не упала, зацепившись ногой за деревянную скамью.

Женщина вошла в комнату совершенно бесшумно и теперь стояла в нескольких метрах от меня с белым как мел лицом. В ее руках была какая-то одежда.

– Подойди сюда, – приказала она дрожащим голосом. – Быстро!

Вот и все. Что теперь? Потащит меня к своему господарю? А потом меня скинут со скалы. Или нет, утопят. По крайней мере, в ковене сия «процедура», похоже, была на потоке.

Я сделала несколько шагов к ней, но она нетерпеливо дернула меня за руку, поворачивая к себе спиной. Ее теплые пальцы скользнули по коже, ощупывая татуировку.

– Посмотри на меня, – голос экономки зазвучал по-другому, и это чувствовалось сразу.

Медленно повернувшись, я подняла на нее глаза, ожидая самого страшного. Сейчас мне вынесут приговор.

– Скажи мне свое настоящее имя. Ты ведь не Вайолка, правда? – госпожа Йетта взяла со скамьи сорочку и протянула мне. – Одевайся.

– Михаэлла, – ответила я, одеваясь. Господи… что же будет с Орелем? Если со мной что-то случится, с котенком точно никто не станет возиться. В лучшем случае вышвырнут из замка.

– Как ты попала в тюрьму? – мне вдруг показалось, что женщина изменилась по отношению ко мне.

Я молчала, все еще не понимая, как себя вести.

– Боишься? – усмехнулась она. После чего пошла к двери и, сняв с пояса связку ключей, закрыла ее. – Я хочу тебе кое-что показать, Михаэлла.

Госпожа Йетта развязала ленты на своей сорочке и, повернувшись ко мне спиной, спустила ее с плеч. Я не верила своим глазам! На спине экономки красовалась такая же татуировка!

– Вы тоже из ковена? – спросила я, когда она привела одежду в порядок.

– Да. Как и моя матушка, – она помогла мне надеть юбку, похожую на ту, что носила сама. – Ты наверняка шла к ней. Да?

– Я шла в деревню Рибиу к женщине по имени Лупу, – я надеялась, что произнесла все слова правильно.

– Лупу и есть моя матушка, – экономка понизила голос. – Когда-то давным-давно ее тоже выгнали из ковена после проверки водой. Обвинили в том, что она пустая. В ней, как и в тебе, не было магических талантов. Матушка дошла до деревни Рибиу и осталась там. Ее приютила пожилая женщина, у которой не было детей. Моя дорогая Лупу помогала во всем, и та стала считать ее своей дочерью.

– Вы тоже пустая? – спросила я, все еще не в силах поверить в такой резкий поворот событий.

– Запомни, милая, ведьма пустой не бывает, – нравоучительно произнесла госпожа Йетта. – Просто у одной все происходит само собой, а второй требуется помощь.

– Но разве в ковене этого не знают? – удивилась я. До меня кое-что начало доходить. Похоже, тех, у кого не проявились таланты, как-то проверяли, бросая в воду. Если по окончании этого жестокого ритуала ковен убеждался, что способностей действительно нет, невезучую ведьму изгоняли.

– Открою тебе страшную тайну. Верховные жрицы изгоняют не потому, что кто-то пуст. А потому, что такиие ведьмы намного сильнее остальных. Просто их силу нужно подтолкнуть, вытащить наружу, – тихим голосом произнесла госпожа Йетта. – Жрицам такие ведуньи в ковене не нужны. Они боятся потерять свое влияние.

– Но когда сила приходит к изгнанным, почему они не возвращаются? – я реально не понимала, что им мешало вернуться с триумфом и доказать свою правоту?

– Да, изгнанные не возвращаются, – горько улыбнулась экономка. – Моей матушке просто повезло. Верховные жрицы давно предали ковен и работают с инквизиторами. После того, как ведьму признают пустой и изгоняют, по ее следу идут люди инквизитора. Чтобы уничтожить.

Так вот кто эти мужчины, разговор которых я подслушала, прячась в алтаре!

– Нам приходится скрываться всю жизнь, чтобы не попасть в лапы этих чудовищ. Откуда ты узнала о моей матушке? – экономка заволновалась. – Кто тебе сказал о ней?

– Одна девушка из ковена, моя подруга, – ответила я. – Она дала мне адрес.

– Значит, ведьмы начинают просыпаться… – женщина усадила меня на стул и заплела две косы. – Оставайся в замке. Здесь безопасно.

– А как получить силу? – меня очень волновал этот вопрос. – И какая она?

– Твоя сила в рунах, которые на спине. Но чтобы они заработали, их нужно разбудить, соединить с энергией. Ведь работает именно энергия, а не сам рисунок, – попыталась объяснить мне госпожа Йетта. – Сила нашего ковена работает в сочетании с делом ведьмы, которому она училась с детства. Тебя вот чему учили?

Сначала я растерялась, а потом сказала:

– Меня учили плести кружево.

А почему нет? По крайней мере, это я точно умела делать.

– Кружево? Любопытно… – немного удивилась экономка. – Значит, в нем и заключаются твои магические способности. Я, конечно, не знаю, как именно они проявятся, но это случится в любом случае.

– А какие у вас способности? – не удержалась я от вопроса.

– Хватит на сегодня вопросов, – женщина кивнула на дверь. – Здесь не то место, где можно разговаривать о таких вещах. Приготовься к тому, что тебе придется много работать, но уж лучше так, чем… ну, ты сама понимаешь.

Когда я вернулась в свою комнату, Орель сразу же забрался ко мне на руки. Он поглядывал на меня своими умными глазищами, в которых читалось осуждение. Котенок был недоволен, что его надолго оставили одного в незнакомом месте.

Через полчаса госпожа Йетта принесла мне ужин. На подносе стояла тарелка с кукурузной кашей, тушеные овощи в горшочке и кусочек брынзы. В кружке было какое-то питье. И, поднеся ее к носу, я почувствовала довольно приятный аромат.

– Ты чего там вынюхиваешь? – экономка заметила это и удивилась. – Сокату никогда не пила?

– Мне показалось, она скисла, – ответила я, опустив глаза. Нельзя так открыто любопытничать. Мы с Орелем поужинали. И только собрались прилечь, как за окном послышался стук копыт, шум подъезжающих экипажей, а потом и громкие голоса. Подставив стул к окну, я выглянула во двор, освещенный светом факелов. А-а-а-а, так это невесты пожаловали! Вереница карет стояла до самых ворот, а из первой уже вышла одна из претенденток на титул княгини.

Стройная брюнетка с высокой прической держалась гордо. Она даже по сторонам не смотрела, словно боялась столкнуться взглядом с тем, кто ниже ее по статусу. Девушка была очень красивой, но ее лицо портило выражение брезгливости. Может, это и есть та самая Драгана, о которой говорила госпожа Йетта?

Девушка пошла к главному входу, а многочисленные слуги поволокли за ней сундуки с нарядами. Еще немного понаблюдав за невестами, я устала от мелькающих лиц и пошла в кровать. Мне-то что от этого конкурса «десять человек на место»? Мои проблемы были куда серьезнее.

Глава 7

Госпожа Йетта разбудила меня, когда небо над замком только начало сереть. Женщина принесла горячий чай и еще теплый хлеб, намазанный желтым сливочным маслом.

– Давай-ка завтракай, и пора приступать к работе. Мне тебя жаль, девонька, но по-другому нельзя. Иначе другие слуги станут ворчать.

– Я понимаю, – я тяжело вздохнула, представляя, что меня ожидает.

– Послушай меня внимательно, – экономка присела рядом со мной и понизила голос. – Я постараюсь найти тебе подходящее занятие. Тебе не придется гнуть спину. А теперь одевайся и пойдем.

– А что будет с Орелем? – я посмотрела на спящего котенка.

– Прибежишь, покормишь его, отнесешь в сад, – хмыкнула женщина. – Ты ведь не рабыня здесь.

Экономка отвела меня в птичник и сунула в руки грабли.

– Уберись здесь. Птичий помет складывай в кучу у стены. Когда вычистишь все, положи свежей соломы, – она дала мне распоряжения, а потом сказала: – Здесь самое тихое место. Вряд ли тебе понравится на кухне. Там работы намного больше, постоянная суета, да на тебя будут смотреть искоса.

– Спасибо вам, – поблагодарила я ее. – За хорошее отношение.

– Деточка, мы с тобой из одного ковена. Какое же у меня должно быть к тебе отношение? Все, работай.

Госпожа Йетта ушла, а я огляделась. Птичник был просто огромен, и работы мне хватит. Здесь царила тишина, лишь в загоне кудахтали куры, и из замкового двора доносились голоса слуг.

Экономка вернулась примерно через пару часов. Она обвела довольным взглядом чистый птичник и сказала:

– Молодец, Миха. Хорошо поработала! А у меня для тебя кое-что есть. Хорошая новость.

– И что же это? – я с интересом взглянула на нее.

– Я рассказала доамне Эуджении, что ты плетешь кружево, и она заинтересовалась! Матушка нашего господаря велела выделить тебе все, что нужно для работы. Пойдем, доамна хочет поговорить с тобой! – радостно объявила экономка. А потом настороженно поинтересовалась: – Ты точно умеешь хорошо плести кружево? Если честно, я в первый раз слышу, чтобы в ковенах учили кружевниц.

– Я умею плести кружево, – ответила я, чувствуя, как закололи подушечки пальцев. Мне очень нравилось заниматься рукоделием. Научившись плести простые кружева, со временем я даже стала сама рисовать сколки*.

– Хорошо. Тебе нужно вымыть руки и привести себя в порядок, – госпожа Йетта немного волновалась. – Тебе очень повезло, Миха!

Умывшись, я сменила одежду и позволила экономке уложить мои волосы в аккуратную прическу. После этого мы пошли на встречу с матушкой князя Рациу.

Я с любопытством рассматривала убранство замка. Помещения в нем были небольшие, видимо, из-за того, что такие проще протопить. Множество переходов по лестницам, бесконечные залы и коридоры напоминали лабиринт. Вызывали восторг старинная мебель, коллекция оружия, натертые до блеска доспехи, а еще уникальная резьба на всех дверях. Но, несмотря на все это, зимой здесь наверняка было совсем неуютно из-за гуляющих сквозняков.

Покои, где ждала меня доамна Эуджения, расположились на втором этаже. Женщина сидела у открытого окна в деревянном кресле. А рядом на маленькой скамеечке склонилась над книгой молодая женщина в темном платье. Она что-то читала княгине вслух, но сразу замолчала, как только мы вошли.

– Доамна Эуджения, вот эта девушка. Вайолка Нуцу.

Матушка князя повернула голову и внимательно посмотрела на меня.

– Подойди ближе.

Я приблизилась, отмечая, что вдовствующая княгиня, похоже, имеет тяжелый характер. Это можно было прочесть по ее угрюмому взгляду и недовольно поджатым губам. Молодой князь походил на свою родительницу только глазами. У женщины они тоже были карими, опушенными длинными ресницами.

– И как давно ты плетешь кружево, Вайолка?

– Меня этому учили с детства, – ответила я.

– И когда же ты успевала заниматься рукоделием? По бумагам, которые передали из долговой тюрьмы, ты большую часть времени пила цуйку.

– Доамна Эуджения, девушку оговорили, – вдруг заступилась за меня госпожа Йетта. – К Вайолке приставал начальник тюрьмы, но девушка отвергла его. Вот он и отомстил. Написал гадости в бумагах.

– Но ведь она попала туда из-за долгов, не так ли? – княгиня перевела на меня взгляд. – Откуда они?

– Вайолка брала в долг еду. Ее дом сгорел вместе с инструментом для кружевоплетения, поэтому девушка не могла заработать, – снова ответила за меня экономка, но доамна Эуджения раздраженно взмахнула рукой.

– Она что, сама не может говорить? Замолчи, Йетта! Я не с тобой разговариваю!

Женщина замолчала, отступив на шаг назад.

– Так и было. Мой дом сгорел, и мне приходилось брать в долг, – ответила я и, вспомнив об умершем в тарелке с супом «женихе», добавила: – На мне хотел жениться один добрый господин, но не дожил до этого дня. Он был стар.

Княгиня равнодушно слушала меня, но я чувствовала, матушка князя не верит мне. А возможно, она по отношению ко всем была подозрительным человеком.

– Сплетешь кружево на оборку для панталон. Это будет твоя пробная работа, – перебила меня доамна Эуджения. – Если мне не понравится, я отправлю тебя чистить скотный двор. Тебе все ясно, Вайолка?

– Да, доамна Эуджения, – я опустила взгляд, но не потому, что выражала таким образом покорность, а потому, что в нем она могла увидеть гнев. Меня раздражала ее манера общения. Я хоть и понимала, что нахожусь в мире, похожем на эпоху Просвещения. Но смириться с таким отношением не могла.

– Можете идти, Йетта. Инструменты принесут в комнату, где ты живешь, – холодно произнесла княгиня, и я услышала как девушка, сидящая на скамейке, снова начала читать роман заунывным голосом.

Экономка тронула меня за руку, и мы вышли из комнаты.

– Как же тебе повезло! – воскликнула госпожа Йетта, когда мы спустились на первый этаж. – Теперь тебя никто не будет заставлять работать! Доамна Эуджения очень любит кружево. И если ей понравится то, что ты сплетешь, твое положение в замке значительно улучшится!

Все для плетения кружева доставили оперативно. Когда я вернулась в каморку, то сразу увидела «козлик», специальную подставку, на которую устанавливался валик. Он был набит соломой и обтянут плотной тканью. На столе лежали мешочки с коклюшками. У меня даже слегка задрожали руки, когда я достала гладкие палочки. Сразу вспомнились слова рукодельницы, которая учила меня. С какой любовью она учила меня: «Еловые коклюшки высыхают до стеклянного звона. Буковые, когда высохнут, становятся почти невесомыми. У них тонкий голосок. А вот березовые и липовые в старину называли шептунами за тихий звук. Но они совсем не прочные. Дубовые тяжелые, и их не используют для плетения тонких кружев».

Еще на столе лежала большая подушечка, утыканная булавками, и стояла корзина с нитками.

Орель спрыгнул с кровати, подошел к «козлику» и принялся точить об него коготки.

– Эй! Нельзя это делать! – я взяла подставку, чтобы убрать в сторону. Легкий разряд приподнял волоски на руках, пугая меня. Это еще что такое?!

Бросив «козлик», я с опаской уставилась на него. Но, прикоснувшись к валику, успокоилась. Ничего необычного. Наверное, статическое электричество, вот и все.

*Сколок – это картинка, которая представляет собой схему для будущего плетения.

Глава 8

В этот же день я попросила госпожу Йетту принести мне белье доамны Эуджении. Нужно было понять, из каких ниток плести кружево.

– Матушка князя сказала, что сначала ты должна украсить вот эти вещи, – сказала экономка, вернувшись из покоев хозяйки. – Ей доставили от портнихи новое белье.

Это были панталоны и сорочка из хорошего выбеленного льна. Значит сюда подойдут тонкие хлопковые нитки. Теперь нужно было нарисовать сколок, чтобы по нему начать плести кружево.

Этим я собиралась заняться, как только мне принесут бумагу и то, чем можно будет рисовать.

В голове сразу же появились картинки из прошлой жизни. Вологодское кружево… Оно всегда восхищало меня, и я несколько лет собирала сколки именно его орнаментов. Линии вологодского кружева плавные, текучие, словно извилистый ручеек. Все узоры закругленные, а какие мотивы! «Веер», «Опахало», «Гребешок», «Подковка», пяти- семилепестковые розетки. Они напоминали причудливые узоры мороза на окнах.

Я не собиралась рисовать что-то сложное на этом этапе, поэтому мне вполне хватит несколько дней. Тут же пришла идея украсить белье доамны Эуджении прошвой с паучком. Для нее нужно было всего восемь коклюшек. Узор довольно простой, выполняется на фоне решетки. Композиция из паучков в обрамлении зигзагообразных полос. По бокам прошва будет ограничена узкими кромками, выплетенными полотнянкой. Да, пусть это и не шикарное ажурное кружево, но именно на этой ткани оно будет смотреться уместно. Тем более сделать его нужно было в короткие сроки, что не подразумевало каких-то чересчур изящных «выкрутасов».

Молчаливый слуга принес мне плотную, не очень хорошего качества бумагу, узкую дощечку со шкалой и угольные палочки для рисования.

До самых сумерек я с увлечением занималась любимым делом под пристальным взглядом Ореля.

– Ты на улицу хочешь, да? – я погладила его. – Сейчас пойдем. Ты уж прости меня.

Бедное животное терпело целый день. А я так увлеклась, что совершенно не подумала о его потребностях. Ничего, когда котенок привыкнет к новому месту, сможет ходить на улицу сам. Да хотя бы в окно.

Сад был разбит за хозяйственными постройками. Это я поняла, когда госпожа Йетта показывала, где находится птичник. Туда я могла попасть и без сопровождения.

Взяв Ореля на руки, я вышла из своей каморки и направилась по коридору, прислушиваясь к звукам замка. Где-то смеялись слуги, наверху играла музыка, в открытые окна залетал легкий ветерок. Несколько раз мимо меня пробегали слуги с подносами, и я отходила в сторону, чтобы не нарваться на грубость.

Когда слуг стало попадаться все больше, я поняла, что свернула не туда. Музыка тоже стала громче, что говорило об одном: меня занесло в господскую часть замка. Я остановилась, глядя по сторонам. Нужно выбираться отсюда, а то вдруг за самовольное и бесцельное хождение по замку меня накажут?

Все веселье проходило за тяжелыми бархатными шторами. Видимо, это был вход для слуг. Все-таки с подносами бегать легче за шторы, чем без конца открывать двери. Может, ничего не случится, если я хоть одним глазком посмотрю, что там за веселье?

Прижавшись к стене, я отодвинула мягкий бархатный край и с интересом стала наблюдать за происходящим.

У противоположной стены стоял длинный стол, за которым сидел князь. По правую руку от него расположилась доамна Эуджения, а по левую – тот самый блондин, которого я видела в первый день.

– Все прочь отсюда! – приказала матушка князя. – Немедленно!

Я вовремя спряталась за складкой шторы, потому что слуги начали покидать зал. Остались лишь те, кто обслуживал стол, и один пожилой слуга с жезлом.

На другой стороне комнаты под красивым гобеленом со сценой охоты сидели девушки. От меня красавицы находились на расстоянии вытянутой руки. Они были богато одеты, их волосы украшали живые цветы, а на лицах горел румянец от волнения. Ах, так это же невесты…

Высокий слуга с резным посохом стукнул им об пол и громко объявил:

– Фата Драгана Исопеску!

Девушка, сидящая в самом начале, поднялась и, гордо приподняв подбородок, вышла в центр комнаты. Ей сразу же поднесли маленький стульчик и виолончель. Высокомерная Драгана коснулась смычком струн, и по залу поплыла красивая нежная мелодия. Матушка князя с довольной улыбкой наблюдала за девушкой, периодически поглядывая на сына. Князь тоже внимательно осматривал претендентку на титул княгини. Было видно, что она ему нравится.

Зато Орелю, видимо, не очень нравилось, что мы задержались. Он спрыгнул с моих рук и нырнул в открытое окно.

– Куда! – я выглянула на улицу. Мой рыжий спутник сидел на клумбе, приподняв хвост. Его наглая морда выражала истинное блаженство. Ну разве можно на него злиться?

Сделав свои дела, котенок запрыгнул на подоконник, и тихо мурлыча, вытянулся на нем.

– Смотри мне! – я погрозила ему пальцем, после чего вернулась к просмотру талантов невест.

Драгана последний раз взмахнула смычком и, пролетев по залу, мелодия затихла где-то под высокими сводами.

Князь несколько раз хлопнул в ладоши, милостиво улыбаясь красавице. Та низко поклонилась и вернулась на место, не скрывая своего торжества.

Как только унесли стульчик с виолончелью, слуга снова стукнул своим посохом об пол.

– Фата Лоредана Канаки!

Вторая девушка пела. У нее был очень красивый голос. Мелодичный, с чистыми глубокими переливами. Я так заслушалась, что не сразу заметила, что за шторой уже не одна. Так, так, так… да ведь это одна из невест!

На незнакомке была шелковая накидка глубокого синего цвета, а ее лицо прикрывала атласная маска. Она тяжело дышала, схватившись дрожащей рукой за ножку канделябра.

– С вами все в порядке? – настороженно поинтересовалась я. – Может, позвать кого-нибудь?

– Нет, нет… не нужно… – заикаясь, ответила она. – Я просто очень волнуюсь. Святой Досифей, я пропала! Пропала!

– Дышите глубже, – я показала ей, как выровнять дыхание. – Вот так… спокойно…

– Если я вылечу из первого тура, на мне не женится даже извозчик! – всхлипнула девушка. – Кому нужна девица, которую выкинули из замка Рациу на следующий день?! Мне уже двадцать лет. Я надеялась продержаться хотя бы до третьего тура!

– Разве вы не хотите выйти замуж за князя? – удивилась я.

– Хочу! Да только это несбыточная мечта! Здесь большинство девушек не верят в то, что князь посмотрит на них! – незнакомка подняла на меня глаза, полные слез. – Но участие в княжеских смотрах увеличивает шансы на выгодное замужество. Но только в том случае, если получится продержаться до третьего тура!

– Может, вам стоит выпить вина? – предложила я. Мне стало жаль ее. – Чувства притупятся, и вы сможете выступить.

– Мне нельзя пить вино. Я сразу же падаю без чувств, – девушка закрыла лицо руками. – Что же делать?

– А что вы подготовили для князя?

– Танец… Но я не смогу… не смогу… Помоги мне, святой Досифей! – она заплакала. – После такого позора мачеха мне жизни не даст! Я и так, словно чужая в собственном доме!

Глава 9

– Ну, не знаю, как обстоят дела с помощью святого Досифея… Но, возможно, я смогу вам помочь? – предложила я. Мне было больно смотреть на эту расстроенную девчушку с глазами, полными слез. Вот что-что, а сострадание к людям у меня было всегда. Такая натура. А еще я могла на эмоциях влезть куда-то, а потом только подумать. Что сейчас и происходило.

– Как же ты мне поможешь? – девушка удивленно хлопнула ресницами.

– Мы примерно одного роста, у нас обеих темные волосы. Маска прикроет мое лицо. Вот и все, – пожала я плечами.

– Но разве ты умеешь танцевать? – слезы на глазах незнакомки высохли. Теперь она смотрела на меня с живым интересом.

– Танцевать я не умею, но у меня есть и другие таланты, – успокоила я ее. – По крайней мере, это лучше, чем упасть в обморок, исполняя очередное «па»!

– Но что буду делать я все это время? – девушка растерянно огляделась.

– Вы спрячетесь за шторой. А потом я вернусь, и мы снова поменяемся местами.

– Что ж, хорошо… – она сняла маску, под которой оказалось довольно симпатичное личико. С Драганой ее, конечно, было не сравнить, но девушка имела очень приятную внешность. – Но если что-то пойдет не так, нам обеим не поздоровится!

– Как вас зовут? – спросила я.

– Кренгуца Николае, – представилась незнакомка. – А тебя?

– Вайолка. Очень приятно познакомиться.

– Ты необычная, – усмехнулась девушка. – Разговариваешь странно…

– Хватит разговоров! Время идет! – я окинула ее взглядом. – Плаща и маски будет достаточно.

Кренгуца отдала мне плащ и маску, после чего я скользнула в зал. В это время одна из невест читала стихи. Ее голос то опускался до шепота, то переходил на вопль, от которого доамна Эуджения испуганно вздрагивала. Князь со своим другом переглядывались, еле сдерживая смех.

Я увидела два пустых стула и поняла, что следующая очередь – моя. Меня вдруг обуяло непонятное веселье. Наверное, это было следствием нервных потрясений, случившихся со мной в последнее время.

– Что, боишься опозориться? – раздался сбоку неприятный голос, полный злой насмешки.

Удивленно обернувшись на него, я столкнулась с холодным взглядом Драганы. Она брезгливо рассматривала меня, как насекомое.

– Тебя ведь зовут Кренгуца? Дочь судьи Николае?

Я не посчитала нужным отвечать ей. Но не отказала себе в насмешливой реплике:

– Опозориться после тебя – это еще постараться нужно. На твое пение под окна все собаки сбежались.

– Что?! – прошипела она, вытаращив на меня глаза. – Ты…

Но тут раздался стук жезла о пол, и слуга произнес:

– Фата Кренгуца Николае!

– Все, некогда мне с тобой разговаривать. Пойду князя охмурять, – я подмигнула ошалевшей Драгане. А потом добавила: – И да, закрой рот, а то чердак продует.

Я вышла в центр комнаты и, ещё не зная, что делать, поклонилась.

– Итак, вы танцуете фата Кренгуца? – спросила матушка князя, рассматривая меня.

– Танцую, но не в этот раз, – ответила я, и ее брови взметнулись вверх. – Сегодня я покажу кое-что другое. Можно мне колоду карт?

– Карт? – доамна Эуджения нахмурилась. – Но зачем?

– Матушка, пусть принесут. Возможно, девушка хочет сыграть со мной, – засмеялся князь. – Мне очень интересно, каким талантом нас хочет удивить фата Кренгуца.

Карты принесли через несколько минут и, взяв их в руки, я загадочно произнесла:

– Готовы ли вы разгадать мою загадку?

– Загадку? – князь с графом снова переглянулись, но теперь в их глазах появилась веселое любопытство. Хозяин замка кивнул, чтобы я продолжала.

Этот фокус был одним из самых простых, но тот, кто не знал его, всегда изумлялся, пытаясь понять, как это работает. Я была уверена, что в этом случае он точно произведет должное впечатление.

– Итак, кто готов участвовать?

– Если позволит хозяин, то я не прочь, – с улыбкой произнес граф.

– Я заинтригован и, конечно же, не против, Владимир, – князь откинулся на спинку кресла, приготовившись к представлению.

Я подошла ближе и устроила настоящее представление. Сильно зажав колоду в руке, я обхватила ее средними пальцами, придерживая мизинцем и указательным пальцем. Потом надавила большим пальцем на нижний левый угол колоды, и она красиво раскрылась веером.

За столом раздался восхищенный возглас.

Я протянула графу веер из карт, рубашкой вперед.

– Вытащите бубновую даму и не глядя, дайте мне.

– Но как я узнаю, где она? – он нахмурился.

– В этом весь секрет. Возможно, у вас сильно развита интуиция, и вы без труда определите, где та самая карта, – я медленно провела рукой над колодой. – Смелее.

– Хорошо, – Владимир вытянул карту и протянул мне.

– Замечательно. А теперь дайте мне трефовую десятку, – попросила я.

Все с интересом наблюдали за происходящим. В зале царила тишина.

Граф выполнил мою просьбу.

– Пиковый валет.

Он с улыбкой протянул очередную карту.

– Ну а я возьму червовый туз, – сказала я. – Проверим?

Перевернув стопочку карт, которые вытаскивал Владимир, я показала их князю и доамне Эуджении.

– Дама бубен, крестовая десятка и пиковый валет. А это мой червовый туз.

– Но как это возможно?! – воскликнула матушка князя, выхватив у меня карты. – Как вы это сделали, фата Кренгуца?!

– Это не я. Карты доставал граф, – я бросила взгляд на Владимира, который был шокирован не менее остальных.

Секрет фокуса был прост: когда я попросила достать бубновую даму, граф достал трефовую десятку. Когда я сказала достать трефовую десятку, он достает пикового валета. И тогда я потребовала «пикового валета». Владимир дал мне червовый туз. А потом я сказала, что червовый туз возьму сама. Но, естественно, взяла бубновую даму.

– Я хочу повторить! – князь нетерпеливо застучал пальцами по столу. – Матушка, отдайте ей колоду!

Я снова перетасовала карты, раскрыла их веером и попросила достать «пиковую даму». Томным голосом добавив:

– Пиковая дама коварна и упряма. Оттого и гибнет козырной валет…

– Вы очень интересная девица, фата Кренгуца… – князь Рациу окинул меня оценивающим взглядом. – Хотелось бы глянуть, что скрывает ваш плащ…

– Пиковая дама, господарь, – напомнила я, смущенно опустив глаза.

Проделав то же самое, шаг за шагом, что и граф, князь изумленно воскликнул:

– Я ничего не понимаю! Матушка, теперь ваша очередь!

Вызвав в третий раз всплеск эмоций, я собралась было откланяться, но князь не опустил меня.

– Есть ли у вас еще такие загадки?

– Есть, но давайте дадим возможность выступить другим девушкам, – скромно сказала я. Господи, в моих руках карты просто оживали, а фокусов хватило бы до вечера!

– Да, дорогой, это будет некрасиво по отношению к остальным, – поддержала меня доамна Эуджения, пристально глядя на меня.

Как говаривали мои товарки: «пора было щупать ноги».*

* Готовиться к побегу

Глава 10

Было видно, что отпускают меня с неохотой, но выпендриваться тоже нужно в разумных пределах. Оставить, так сказать, после себя интригу.

Я вернулась на место, немного посидела на стуле, обратив внимание, что князь с графом постоянно зыркают в мою сторону. А потом, улучив минутку, скрылась за шторой.

Кренгуца бросилась ко мне и вместо благодарности вдруг заявила:

– Ты что наделала?!

– А что я наделала? Привлекла к вам внимание. Разве не этого вы все желаете? – удивилась я, снимая маску и плащ.

– Я просто хотела вылететь в третьем туре, чтобы найти себе мужа! – зло произнесла девушка. – А теперь мне придется соответствовать!

– Успокойтесь вы! Все будет хорошо, – я уже пожалела, что влезла во все это. Пусть бы сама расхлебывала! Невесты, блин…

И тут, словно в подтверждение ее словам, раздался зычный голос слуги с жезлом:

– Фата Кренгуца Николае! Вы удостоены чести быть приглашенной завтра на княжеский ужин! Фата Кренгуца?!

– Вот видишь! – она быстро завязала маску и сказала: – Подожди меня здесь!

Девушка скользнула в зал, а я выглянула из-за шторы. Кренгуца стояла возле своего стула, смущенно опустив голову.

– Надеюсь, вы приготовите для нас что-нибудь интересное к ужину, фата Кренгуца? – сказал князь, пристально глядя на девушку.

Она низко поклонилась, не сказав ни слова.

– Что ж, хорошо. На этом, я думаю, мы закончим, – хозяин дома поднялся. – До встречи, дамы.

Разочарованные девушки тоже начали расходиться, а Кренгуца снова нырнула в коридор.

– Что теперь делать?! Господи, ситуация стала еще хуже! Лучше бы я упала в обморок во время танца!

– Так, не паникуйте. Мы что-нибудь придумаем, – попыталась я ее успокоить. Но теперь все происходящее принимало совершенно другой оборот. Любая ложь тянет за собой еще одну и еще. Но самое страшное, что этот ком может снести тебя в один момент.

– Что?! – Кренгуца ужасно нервничала.

– Я продержусь до третьего тура, а потом вы заболеете. Естественно, вас отправят домой. Но это не будет позором, а даже наоборот! Все будут говорить: «Представляете, что было бы, если бы фата Кренгуца не слегла? Она бы точно стала супругой князя!». И женихи поплывут к вам рекой!

– Да? – ее глаза, полные слез, с надеждой взглянули на меня. – Но не посчитает ли князь странным, что твое лицо опять скрыто под маской?

– Ну, вот такая загадочная фата Кренгуца! – усмехнулась я. – В конце концов, осталось всего два тура. Завтра и послезавтра. Продержимся.

– Тогда тебе нужно незамеченной прийти в мою комнату и взять наряд для сегодняшнего ужина, – девушка вроде бы успокоилась. – Она находится на втором этаже, в правом крыле, сразу за рыцарскими доспехами. Найдешь?

– Найду, не переживайте. А теперь идите, иначе нас могут застукать, – я подтолкнула Кренгуцу к шторе. – Я приду в полночь.

Девушка ушла, а я поискала глазами Ореля. Котенок так и сидел на подоконнике, глядя на меня осуждающим взглядом.

– Ой, вот только ты еще не начинай! – фыркнула я, беря его на руки. – Один черт, уже влипли по самое не могу.

Но и дураку было понятно, что игра затевалась опасная. Если меня разоблачат, начнется такое, что мама не горюй… Но если я уже пообещала Кренгуце свою помощь, то сдавать назад будет как-то позорно, что ли. Я не привыкла бросать начатое на полпути. Ничего, просто нужно быть очень осторожной, и все получится.

Вернувшись в свою каморку, я еще немного порисовала под светом свечи. Когда часы на башне пробили без десяти двенадцать, оставила свое занятие и пошла искать комнату Кренгуцы. В замке уже царила тишина, лишь с улицы доносились обрывки разговоров стражников да приглушенный женский смех. У простых людей ночью жизнь бурлила вовсю, так как с утра до ночи они только и занимались обслуживанием господ.

Воровато оглядываясь, я почти бежала по запутанным коридорам, держа перед собой огарок свечи. В холле мне пришлось спрятаться под лестницей, потому что кто-то прошаркал мимо, что-то негромко бубня себе под нос. Сердце колотилось так, что у меня даже сбивалось дыхание. Но, к своему удивлению, я даже испытывала удовольствие от этой авантюры. Слишком долго я жила в рутине, монотонности каждого дня, от которой уже выть хотелось.

Поднявшись на второй этаж, я принялась искать доспехи. Их по замку было великое множество, но, слава Богу, в этом коридоре железяка стояла одна.

Постучавшись в дверь, находящуюся сразу за доспехами, я прислушалась. Кто-то идет! Легкие шаги приблизились, и дверь приоткрылась.

– Вайолка?

– Да, это я!

Девушка впустила меня в комнату, а потом выглянула в коридор, словно проверяя, не следил ли кто за мной.

– Смотри, я приготовила для тебя платье для ужина! – Кренгуца кивнула на кровать. На ней лежал чудесный наряд из розового шелка. – В нем я собиралась исполнить танец пастушки!

В ее голосе послышалась горечь.

– Станцуете для своего мужа, который в скором времени появится, – обнадежила я ее. – Маска есть?

– У меня под каждый наряд есть маска. Мне кажется, что когда я в ней, то танцую лучше… Словно нахожусь в своей танцевальной комнате, где меня никто не видит… – вздохнула Кренгуца.

– Отлично. А я уж придумаю, как оправдать свое появление на ужине в маске, – улыбнулась я. – Давайте я аккуратно сверну платье.

Через несколько минут я уже шла назад, прижимая к себе сверток. Маску пришлось надеть на лицо, чтобы не повредить украшения на ней. Из-за туч выплыла луна, освещая все так хорошо, что мне даже свеча не понадобилась. Осталось лишь миновать холл и свернуть в коридор, ведущий к кухне. И тут раздались чьи-то шаги. Они направлялись прямо в мою сторону, и добежать до спасительной темноты коридора я бы точно не успела. Мне ничего не оставалось делать, как спрятаться за тем, что было ближе. А ближе всего стояли рыцарские доспехи. Они предательски качнулись, но устояли.

Поздний прогуливающийся почти миновал холл, я облегченно выдохнула. И тут проклятая железяка рухнула на пол с таким грохотом, что у меня заложило уши.

– Кто здесь?! – прозвучал знакомый голос. Мне стало плохо. Да это же князь! Молчать не было смысла, поэтому, задвинув ногой платье за какую-то мебель, я отозвалась:

– Это я, господарь. Кренгуца Николае.

– Кренгуца? – князь приблизился ко мне. Его взгляд сначала скользнул по лежащим на полу доспехам, а потом по мне. – Что вы здесь делаете?

– Я… я… – мне казалось, что мой язык прилипает к небу. Во рту пересохло, а ладошки вспотели. – Я готовилась к балу…

– К балу? Вы готовились к балу, роняя доспехи в моем холле? – уточнил князь, глядя на меня с высоты своего роста.

– Да, – в моем горле поселилась семья ежей. – Я очень плохо танцую парные танцы… Ну-у-у… как вам сказать… стесняюсь мужчин. Сама-то я ого-го как пляшу… а с парными танцами проблема… кхм… Мне пришло в голову, что возможно… э-э-э…

– Этот рыцарь оживет и составит вам пару? – хохотнул хозяин замка. – Почему вы до сих пор в маске, фата Кренгуца?

– Я боюсь, что меня сглазят, – ляпнула я, радуясь, что маска и темнота скрывают мое пылающее лицо. Наверное, он подумал, что я с гусями в голове. Возможно, с этими гусями настоящая Кренгуца и вылетит из замка в самое ближайшее время.

– Что ж… это уважительная причина, – князь, похоже, веселился от души. Он протянул мне руку. – Прошу.

– Что? – я прикоснулась к ней, не понимая, что от меня нужно.

– Вы очень странная девушка! – тихо засмеялся князь. – Я приглашаю вас на танец, фата Кренгуца.

Глава 11

Князь вывел меня в центр холла, и его левая рука легла на мою талию. Вторая же продолжала сжимать напряженную кисть. Бледная луна освещала нас, делая похожими на призраков, живущих в старинных стенах замка.

– Расслабьтесь, фата Кренгуца… – тихо сказал он, делая шаг назад. – Просто почувствуйте меня.

Как раз это меня больше всего и смущало. Крепкое тело князя было настолько близко, что у меня начало сбиваться дыхание. Я уже и не помнила, когда со мной случалось подобное.

Подавшись за князем, я наступила ему на ногу, но он ничего не сказал, продолжая медленно двигаться. Вскоре мне удалось приноровиться к его движениям, и наше неторопливое хождение по каменным плитам холла начало походить на танец.

– Вы хорошая ученица, фата Кренгуца, – прошептал князь. Его пальцы скользнули по моей спине, вызывая приятную дрожь. Он что, флиртует со мной? Нет, не со мной, а с дочерью судьи! Не придумывай!

– Мне приятно это слышать, – смущенно ответила я, думая лишь о том, как отреагирует на это происшествие настоящая Кренгуца: опять начнет вопить, трясясь от страха? – Как и ваше внимание, господарь.

– Разве не для этого вы здесь? – князь закружил меня быстрее. – Вы ведь прибыли в замок Рациу, чтобы завоевать мое внимание?

– Да, это так, но я не питаю ложных надежд. Я всего лишь дочь судьи… – я подняла на него глаза.

– И что? Хотите, я расскажу вам одну очень романтичную историю? – князь закружил меня в другую сторону. – О своем знаменитом родственнике?

– Конечно, хочу, господарь, – искренне ответила я. Чем больше историй, тем лучше.

– Это случилось в канун Рождества тысяча четыреста пятьдесят пятого года. На улице второй день бушевала метель. Она прекратилась, когда ночная мгла опустилась на землю. Иногда из-за тяжелых туч появлялась призрачная луна, освещая заснеженный лес… – таинственно произнес князь, вызывая во мне трепет сквозившими в его голосе бархатными нотками. – Влад Рациу со своим войском находились у подножия горы, когда вдруг на ее склоне появилась одинокая фигурка. Вскоре она спустилась вниз, и князь двинулся ей навстречу, вытащив из ножен свой меч. Но это был не враг и даже не бродяга, а красивая девушка со светлыми волосами, которые выбились из-под платка. Проваливаясь по колено в снег, она тащила тяжелые сани с провизией для солдат. И вопреки всем правилам, Влад поспешил на помощь красавице. Его верные друзья и солдаты не могли поверить в происходящее. Ведь жестокому Владу было чуждо сострадание. Так и началась эта прекрасная история любви князя и обычной девушки Катарины. Князь женился на ней, и они прожили вместе долгую жизнь, родив семерых детей… После смерти Влада Катарина ушла в монастырь, где до конца дней оплакивала своего мужа.*

– Прекрасная история. Но, скорее всего, романтическими подробностями она обросла со временем… – я только сейчас обратила внимание, что мы уже не танцуем, а стоим, почти обнявшись. Рука князя так и лежала на моей спине. – Возможно, Влад Рациу и был влюблен в Катарину сначала. Но потом она начала ворчать без повода, а он задерживаться на своих битвах, чтобы не видеть ее недовольное лицо… Катарина же ревновала князя к каждой крестьянке и устраивала жуткие скандалы…

– Вы так видите семейную жизнь? – в голосе Штефана послышался смех. – Но ведь все бывает иначе.

– Возможно. Но если бы мы могли знать, что нас ждет впереди… – задумчиво произнесла я.

И вдруг перед моими глазами из воздуха начало появляться кружево, вспыхивая золотистыми искрами. Как же оно было прекрасно… Я испуганно взглянула на князя, но он, похоже, ничего не видел. Что это такое? Что за странное волшебство? Кружево начало медленно таять, растворяясь в темноте. Вскоре от него осталось лишь слабые вспышки, похожие на светлячков.

– Прошу прощения, господарь, но мне нужно идти, – я отпрянула от него. – Нас могут увидеть. Пойдут разговоры… Мне бы не хотелось этого…

Я развернулась и побежала вверх по лестнице, стараясь сохранить в памяти удивительный рисунок. Нужно срочно перенести его на бумагу!

Остановившись в темном углу, я подождала, когда в глубине бесконечных комнат затихнут шаги князя, и снова спустилась вниз. Встав на колени, я принялась шарить за пьедесталом, на котором стояли доспехи. Где же это чертово платье?! А вот оно… Хорошо.

Прижав его к груди, я помчалась в свою каморку.

Под тусклым светом свечи я несколько часов рисовала сколок, прикрывая глаза, чтобы вновь увидеть красивейшее кружево. Оно запечатлелось в моей памяти так четко, словно я видела его уже не один раз.

Сон сморил меня уже под утро. Но, засыпая, я испытывала удовлетворение от проделанной работы.

Мне снилось кружево, князь, карты. Когда раздался громкий стук в дверь, я испуганно вскочила, не понимая, где нахожусь.

– Вайолка! Ты что, до сих пор спишь?! – раздался голос госпожи Йетты. – Эй! Окрывай-ка!

Я встряхнула головой и открыла двери, не в силах сдержать зевоту.

– Ты что, работала всю ночь? – укоризненно произнесла экономка, глядя на рисунок. – Для этого есть день! Ишь, чего удумала! Глаза портить!

Женщина принесла мне завтрак и, расставляя на столе тарелки, предупредила:

– Сегодня я тебя кое с кем познакомлю. Жди меня после обеда.

Позавтракав, мы с Орелем пошли в сад. И пока котенок радостно прыгал по деревьям, я дорисовывала сколок. Что же все-таки это было? Неужели во мне просыпается магия? Но тогда привидевшееся кружево могло обладать какими-то свойствами… Ведь не зря же оно мне показалось. Вот только знать бы какими.

Вернувшись в каморку, я взялась за работу. Закрепила сколок на валике, намотала нитки на коклюшки, после чего разместила булавки на рисунке.

Мои пальцы запорхали, коклюшки весело застучали, и я даже тихонечко запела, погружаясь в процесс. Нет ничего приятнее, чем делать то, что любишь.

Глава 12

Госпожа Йетта обедала со мной. Она принесла вкусное рагу в глиняном горшочке, свежеиспеченный хлеб и кувшин молока. После обеда она вывела меня на улицу. Несколько минут мы шли по хозяйственной части замка, пока не оказались возле крепкого каменного строения, похожего на башню с небольшими окошками.

– В этом месте содержаться охотничьи ястребы и соколы господаря, – пояснила госпожа Йетта. – Подожди меня здесь.

Она исчезла за низкой дверцей и вышла в компании молодого парня лет двадцати с небольшим.

– Познакомься, это мой сын Аурел, – экономка с любовью взглянула на молодого человека. У него были темные глаза, копна густых черных волос. А еще Аурел оказался обладателем обворожительной улыбки и ямочек на смуглых щеках.

– Сынок, это Миха. Я тебе рассказывала о ней, – сказала женщина и с гордостью добавила: – Аурел – сокольничий. У него дар понимать птиц и животных.

– Ничего себе… – восхищенно произнесла я, протягивая парню руку. – Приятно познакомиться.

Он удивленно взглянул на нее, а потом ответил крепким рукопожатием.

– А ты, значит, кружевница?

– Да. Покажешь своих птиц? – мне было любопытно посмотреть на настоящего ястреба вблизи.

– Пойдем, – с улыбкой ответил Аурел и посмотрел на госпожу Йетту: – Матушка, я сам привожу Миху.

– Хорошо. Только называй ее Вайолка. Ладно? – женщина поправила его торчащие волосы.

– Да. Я понял, – парень указал мне на дверь. – Заходи, не бойся.

В башне было сумрачно и прохладно. Птицы сидели на своих насестах, а их лапки сковывали тонкие металлические браслеты. Все они были в кожаных клобучках, которые надевали на птиц, чтобы они преждевременно не бросались на добычу и других птиц.

– Они все слушаются тебя? – с восхищением поинтересовалась я. – Мне всегда казалось, что это настоящее чудо – приручить сокола или ястреба.

– Да, для приручения нужно много времени и терпения. Хищные птицы – гордые создания, и не каждая этому поддается. Обычно новой птице не дают спать несколько дней, – ответил Аурел, подставляя ястребу руку в кожаной рукавице.

– Но зачем? – мне казалось это жестоким.

– Птица теряет силы и становиться рассеянной. В этот момент на нее надевают клобук и оковы. После этого птицу не кормят сутки и только потом дают еду с рук. Через некоторое время подзывают с мясом в руке, и птица подходит, садится на руку, берет пищу… – парень рассказывал о дрессировке обыденным тоном, без всяких эмоций. Но увидев мой взгляд, улыбнувшись, добавил: – Да не волнуйся ты так. У меня этот процесс идет по-другому. Птицы понимают меня, чувствуют, и мы прекрасно ладим.

Аурел снял с ястреба клобучок и, поднеся его ближе, что-то прошептал. Тот внимательно посмотрел на меня, а потом вдруг склонил головку, словно приветствуя.

– Ничего себе! Мне можно погладит его? – для меня это было настоящим чудом.

– Конечно, ты нравишься Варужану, – парень с интересом наблюдал, как я осторожно прикасаюсь к шелковистым перьям ястреба. – Не бойся, он не тронет тебя.

– Кроме госпожи Йетты никто не знает о твоем даре? – мне было приятно общаться с Аурелом. Казалось, что между нами присутствует некая связь. Но это, скорее всего, объяснялось тем, что мы из одного ковена.

– Нет. Охотники могут быть где угодно, да и люди не особо жалуют нас, – ответил парень. В его глазах появилось удивление. – Разве ты не знаешь об этом?

– Ну, мало ли… Может, в замке есть еще кто-то… похожий на нас… – выкрутилась я.

– Нет. И мой тебе совет: постарайся не высовываться лишний раз. Будь незаметной, – сказал Аурел. Чувствовалось, что он очень искренен. Но я уже высунулась настолько, что задвинуть меня мог только счастливый случай. Еще и этот чертов ужин!

В замок я вернулась в отличном настроении. Мне понравилось общаться с сыном госпожи Йетты. А еще я стала ощущать себя причастной к чему-то важному… Если сказать точнее: я перестала быть одна в чужом для меня мире.

Но мое настроение вскоре изменилось в совершенно противоположную сторону. А предшествовали этому неожиданные перемены.

Орель сладко спал, свернувшись клубочком на кровати. Я плела кружево, и в каморке царило уютное умиротворение. Мне нравилась эта тишина, в которой мелодично постукивали коклюшки, а за окном тихо шуршал дождь. Когда раздался стук в дверь, у меня даже сомнений не было, что это госпожа Йетта.

– Входите!

Дверь скрипнула, а потом послышался незнакомый девичий голос:

– Вайолка?

Я резко повернулась и увидела молодую служанку крепкого телосложения.

– Да… а ты кто?

– Я от фаты Кренгуцы! Меня Брындуша зовут, – прошептала она, оглядываясь на дверь. – Ты должна срочно пойти со мной!

– Что случилось? – я сразу же напряглась. Неужели нас рассекретили? Или танец с князем как-то повлиял на ситуацию?

– Правила поменялись! Князь решил провести второй тур до ужина, а не после! До его начала осталось меньше часа! – испуганно объяснила девушка. – Моя госпожа плачет! Ей очень страшно!

Если честно, меня уже основательно задолбала эта вечно ноющая госпожа. Ну нельзя же быть такой размазнёй! Но я ведь сама вызвалась помогать… Что теперь злиться? Если честно, у меня была надежда, что на ужине снова удастся удивить княжескую семейку своими талантами в плане карточных фокусов. И таким образом я избегу второго тура. Но хозяин замка спутал мне те самые карты самым бессовестным образом. Что ж… Взялась за гуж…

– Ладно, идем, – я поднялась со скамеечки. – Но что, если нас увидят вдвоем?

– Да никто не обратит внимание на двух служанок! – фыркнула Брындуша. – В замке суматоха перед вторым туром!

Закрыв каморку на ключ, я пошла следом за девушкой, размышляя над сложившейся ситуацией. А что же я стану делать? Слишком много фокусов тоже не вариант. Кому интересна девушка, которая умеет лишь колоду тасовать? Это развлечение как раз можно оставить для ужина. Чем удивлять князя в этот раз?

Кренгуца сидела на кровати, натирая платком и без того распухший от слез нос.

– Что мне делать? – жалобно протянула она, когда мы вошли. – Вчера все невесты демонстрировали свои таланты, а сегодня доамна Эуджения придумала новый конкурс! Она хочет слышать стихи, которые девушки лично сочинили! Ты представляешь? Матушке князя кажется, что это умение очень украшает женщину, развивает гибкость ума и делает интересной для мужа! Святой Досифей, спаси и сохрани! Я не умею сочинять стихи!

– Хватит истерить! – прикрикнула я на нее. – Сейчас все решим!

Кренгуца изумленно хлопнула мокрыми ресницами, но промолчала. Она лишь кивнула, поглядывая на Брындушу, которая стояла с раскрытым ртом.

– Мне нужно еще одно ваше платье, – продолжила я. – Я же не могу появиться в одном и том же и на турнире, и на ужине.

– Да… да… конечно… – девушка кивнула служанке, и та бросилась к шкафу.

– Вот это подойдет! – Брындуша приложила ко мне наряд из одних рюш да бантов. – Оно очень красивое!

С этим бы я поспорила. Наверняка в нем я буду похожа на пирожное, но в принципе… в принципе… если это воздушное нечто отвлечет внимание от моего лица, будет просто отлично!

Взглянув на часы, я поняла, что возвращаться в каморку уже смысла нет.

– Сейчас я переоденусь, а потом вы пойдете на то место, где мы встретились в первый раз. Там вы будете ждать меня, фата Кренгуца. Вы все поняли?

– Да, я готова, – девушка воспряла духом, а мне подумалось, что все-таки хорошо выезжать на чьем-то горбу. Жизнь сразу видится в розовом цвете.

Кренгуца надела мое платье, а я облачилась в ее «облачка», став похожей на корзиночку с безе. Итак, что же за стих мне рассказать князю? Несмотря на то, что я много читала в тюрьме, стихи и поэмы у меня были не в приоритете. Эх, как бы сейчас они пригодились… Ладно. Выкручусь.

Мы вышли из комнаты, и Брындуша повела меня к остальным девушкам. Начиналось второе представление, от которого зависело будущее Кренгуцы.

В знакомый зал я вошла с главного входа. В нем уже собрались остальные невесты. Они расхаживали туда-сюда, подняв глаза к высоким сводам, и что-то шептали, потом все это записывали в маленькие книжечки.

Раздалось несколько ударов жезла, и в зал вошел князь с доамной Эудженией. Граф Владимир тоже был с ними. Они расселись по своим местам, а я заметила, как взгляд князя скользит по девушкам. Он остановился на мне, и на губах хозяина замка заиграла легкая улыбка. Он узнал меня, ведь в отличие от остальных, я была в маске.

Начался второй тур. Девушки выходили в центр зала, смущаясь, читали свои стихи под нежную музыку, которую наигрывали музыканты, сидящие в углу. Господарь кривился так, будто съел лимон. Граф же посмеивался, слушая очередное: «…О, мой возлюбленный! Хочу лобзаньями своими покрыть ваши уста смурные…».

– Фата Кренгуца Николае! – стук жезла вывел меня из раздумий. Я уже знала, что буду декламировать.

В глазах князя, его матушки и графа сразу появился интерес.

– Фата Кренгуца, почему вы опять в маске? – недовольно поинтересовалась доамна Эуджения.

– Оставьте, матушка, – нетерпеливо произнес князь. – Если девушке хочется выглядеть загадочной, я не против.

– Что ж, начинайте, фата Кренгуца, – взмахнула рукой женщина. – Надеюсь, вам удастся удивить нас талантом стихосложения.

Конечно, удивлю. Кренгуцу вы запомните надолго.

Окинув всех пристальным взглядом, я произнесла:

– Мама, ради Бога, я не капли не пьяна,

И не одинока, и не просто влюблена -

Пропадаю я, пропадаю я!

Мама, вытри слезы, а иначе быть беде,

Глупые вопросы «что я делаю и где» -

Пропадаю, я пропадаю я…

Глаза князя стали увеличиваться в размерах. Доамна Эуджения тихо охнула. Владимир подпер голову рукой. Я же распалялась не на шутку, декламируя Успенскую чуть ли не с интонацией Маяковского:

– Как бы я хотела на гитаре взять аккорд,

Раньше песни пела,

А теперь попутал черт.

Пропадаю я! Пропадаю я!

Мне заплакать впору,

Только светится лицо.

Катится под гору

Старой жизни колесо

Пропадаю я! Смеюсь и пропадаю я!

На него, на него я смотрю и понимаю:

Пропадаю я!

Без него судьба другая – не моя!

– Матерь Божья… – доамна Эуджения осушила бокал вина. – Штефан, мне нужно на свежий воздух.

– Да, матушка, – князь подозвал слугу, и тот помог женщине выйти из-за стола. Господарь повернулся ко мне и сказал: – Жду вас на ужине, фата Кренгуца. Без маски.

В тексте использована песня Любви Успенской. Композитор Игорь Азаров, поэтесса Регина Лисиц

Глава 13

Улучив минутку, когда все отвлеклись на очередную невесту, я выскользнула из зала. До моих ушей сразу же донеслось тоненькое завывание из-за тяжелой шторы. Господи… Кренгуца снова причитает… Наверное, тоже послушала мое выступление.

– Фата Кренгуца! – шепотом позвала я ее. – Вы меня слышите? Это я, Вайолка!

Из-за бархатной портьеры показалось заплаканное лицо девушки. Она отчаянно терла нос платком и кривилась все сильнее.

– Что случилось? – я глубоко вдохнула, предчувствуя очередной истерический приступ. – Что на этот раз?!

– Господарь приказал явиться на ужин без маски! Как быть?! Ка-а-ак?! – ее голос надорвался на последней ноте. – Я умру! Зачем мы все это затеяли?! Ты виновата во всем!

Я сжала кулаки, боясь, что не удержусь и придушу ее. Успокойся, успокойся…

– Фата Кренгуца, это ваш шанс. Вы появитесь на ужине, а не я! Без маски! – я стала объяснять ей очевидные вещи. – Все произошло вовремя. Никто ничего не заподозрит. Вы придете на ужин в своем розовом наряде, и, увидев ваше прелестное личико, князь воспылает еще сильнее! Уж поверьте! И возможно…

– Неужели ты веришь в то, что господарь захочет сделать меня своей женой после твоего ужасного стихоплетства?! – капризно фыркнула девушка. – Снимай мою одежду!

– Он обратил внимание на мое выступление! Для него это необычно и остальные девушки теперь выглядят пресно! Понимаете? – я не теряла надежды достучаться до нее. Ну нельзя же быть такой глупой! – Мы подумаем, как вы себя станете вести на ужине! Заинтригуем князя еще сильнее! Фата Кренгуца, у вас есть шанс стать женой не обычного, пусть и богатого горожанина, а самого господаря!

– Я больше не стану слушать тебя! Снимай мою одежду! – зло процедила она, стаскивая с себя мое платье. – Сама разберусь, как вести себя с князем! Будет мне еще всякая прислуга советы раздавать!

Мы переоделись. Окинув меня презрительным взглядом, Кренгуца добавила:

– Я пришлю Брындушу за своим розовым платьем, поломойка.

Да ради Бога… Я провела ее насмешливым взглядом. Баба с воза – кобыле легче. Занимайся сама своей жизнью, а у меня и своих проблем хватает.

Вернувшись в каморку, я взялась за кружево. Сейчас это самое главное. Орель сидел на подоконнике и внимательно наблюдал за голубем, расхаживающим по карнизу. Его усы смешно шевелились.

– Потерпи немного. Скоро пойдем в сад, – пообещала я, стуча коклюшками. – А может, даже навестим Аурела. Вы с ним познакомитесь. И, возможно, он расскажет, что ты на самом деле обо мне думаешь!

Котенок повернул голову и посмотрел на меня долгим прищуренным взглядом.

С собой в сад я взяла незаконченный сколок того самого кружева, что привиделось мне ночью. Не хотелось упустить даже самой незначительной мелочи, ведь от этого зависел конечный результат. Старательно выводя узор, я настолько погрузилась в рисование, что не услышала шаги.

– Какой чудесный парень.

Я вздрогнула от неожиданности, а потом подняла голову. Рядом стоял граф, держа на руках Ореля. На удивление, котенок вел себя очень дружелюбно. Он сложил лапки, распушил хвост и громко мурчал.

Поднявшись с травы, я поклонилась Владимиру, надеясь, что все делаю правильно.

– М-м-м… Должница? – уточнил граф, рассматривая меня своими яркими голубыми глазами.

– Да. Вайолка Нуцу, – напомнила я, чувствуя неловкость в его присутствии.

– Что это? – граф отпустил Ореля и поднял мой сколок холёной рукой. Я сразу обратила внимание на массивный перстень с гербом: наверняка фамильным.

– Это рисунок будущего кружева, – ответила я.

– Ты кружевница, Вайолка? – граф протянул мне рисунок. – Неожиданное занятие для девицы, которая вела разгульную жизнь.

– Я не вела разгульную жизнь! – вырвалось у меня. Схватив рисунок, я вдруг вскрикнула: он будто ударил меня током. – Черт!

– Но бумаги, с которыми ты прибыла в замок, говорят о другом, – друг князя протянул руку и приподнял мое лицо, взяв за подбородок. – У тебя красивое лицо. Тонкие черты…

Я испуганно замерла, чувствуя в его словах некий интерес. Только этого еще не хватало!

– Прошу прощения, но мне нужно работать. Доамна Эуджения ждет свое кружево, – я еще раз поклонилась ему, схватила Ореля и помчалась прочь из сада.

Глупой девицей я точно не была и прекрасно понимала, что мог означать интерес со стороны мужчины, который находился почти на самой вершине социальной лестницы. Потребуй он от меня чего-то, разве смогу я отказать без последствий?

– Нужно меньше попадаться им на глаза! – сказала я, обращаясь к Орелю. – Как думаешь?

Котенок лизнул мне руку. Видимо, он думал так же. К Аурелу мы так и не попали. Но, возможно, вечером нас отведет к нему госпожа Йетта?

Ближе к ужину прибежала служанка Кренгуцы. Брындуша взяла платье своей хозяйки и вдруг сказала:

– Я видела тебя в саду с графом. А ты, оказывается, хитрая. Хочешь прыгнуть к русскому господарю в постель? Да, Вайолка?

– Ты что несешь? – я настороженно уставилась на нее. Мне никогда не нравились сплетни, а в этом случае тем более. – Какая постель, болезная?

– Ой, да хватит из себя невинную овечку корчить, – девушка окинула меня многозначительным взглядом. – Я тут поинтересовалась, откуда ты такая взялась, и узнала много интересного. Должница, распутница… Ну да ладно, не мое это дело… Я поговорить хочу.

– О чем это? – мне уже становилось интересно. Как же порой бывает обманчива внешность.

– Моя госпожа велела передать тебе, чтобы ты больше не попадалась ей на глаза. Поняла? – Брындуша схватила меня за плечо, больно вдавливая в него свои пухлые пальцы. – А если станешь своей мордой светить перед ней, я тебя жизни-то научу…

Ну, в принципе, история до боли знакомая. Как говорится: «Сделал добро – отойди на безопасное расстояние. Чтобы ударной волной благодарности не зацепило». Но со мной в таком тоне разговаривать не смели даже самые отъявленные зэчки в колонии. Я дама спокойная, тихая, но себя в обиду никогда не давала. Улица научила.

Нащупав на столе ножницы, я сжала шею Брындуши и приставила их острие прямо к яремной вене. Для пущей убедительности своих серьезных намерений мне пришлось приблизить свое лицо к ее.

– Клешню убрала, – процедила я, буравя ее тяжелым взглядом. Она медленно опустила руку, глядя на меня полными ужаса глазами. – Ты на кого свой хлебоедатель разинула? У тебя что: зубы лишние или два глаза роскошь, марамойка? Я ведь с тобой шутить не буду. Продырявлю – красной юшкой захлебнешься… Так что метлу свою привяжи. Поняла?

Брындуша всхлипнула и, как только я ее отпустила, бросилась к двери. А меня разбирал смех. Они с Кренгуцей не на ту нарвались. Теперь мне очень хотелось попасть на княжеский ужин, чтобы полюбоваться, как станет выкручиваться вечно ноющая невеста. Но как это сделать?

Когда экономка принесла мне ужин, я осторожно поинтересовалась у нее:

– Госпожа Йетта, можно вас попросить?

– Да, конечно. Чего ты хочешь? – она улыбнулась.

– Можно мне посмотреть на княжеский ужин? – я не особо верила в эту затею, но, как говорится, попытка не пытка. – Неужели правда, что на нем несколько перемен блюд? Как же люди все это съедают?

Госпожа Йетта засмеялась, снисходительно поглядывая на меня.

– Глупышка! Если тебе так сильно хочется посмотреть, как ужинает господарь, то я могу поставить тебя разливать вино. Хочешь?

– А можно? – обрадовалась я.

– Мне все можно. Тебя все равно никто не увидит, потому что бочки стоят за ширмой. Одна с разбавленным вином для женщин, вторая с крепким для мужчин. Слуга, обслуживающий ужин, приходит за очередным кувшином, когда пустеет первый, – ответила женщина. – Тебе просто нужно будет следить за тем, чтобы они были полными.

– Спасибо, госпожа Йетта! – радостно поблагодарила я ее. – Я буду стоять там тихо-тихо!

– Тогда доедай свой ужин и пойдем. Слуги уже готовят столовую.

Глава 14

Слуги накрывали большой стол, тихо позвякивая посудой. Они делали все быстро, но без суеты, выполняя привычную работу.

Госпожа Йетта завела меня за ширму, где стояли два бочонка с вином, и сказала:

– Вот этот, светлый для женщин. Темный для мужчин. В нем вино крепкое. Не перепутаешь?

– Нет, конечно. Что здесь путать? – усмехнулась я. – А сколько ужин длится?

– Ну, этого никто не знает. Может, за столом разговоры пойдут. Такое часто бывает, – объяснила мне экономка. – Если устанешь, присядешь на стул. Тебя все равно никто не увидит.

– Доамна Эуджения идет! – раздался тихий голос одной из служанок. Ободряюще улыбнувшись мне, госпожа Йетта покинула столовую.

Я осторожно выглянула из-за ширмы. В столовой остались только те слуги, которые будут прислуживать за ужином. Остальные ушли. Послышались быстрые шаги и шорох платья.

– Принесите приборы еще для одного человека! Сегодня с нами будет ужинать моя дорогая сестра доамна Нарчиса!

В щель между панелями ширмы я видела, что в столовой, кроме матери господаря находится еще одна женщина. На ней было темно-зеленое платье, а на голове кружевной чепец, прикрывающий лишь тугой узел волос.

– Сестра, что ты скажешь об этой девушке? Фате Кренгуце Николае? – спросила доамна Эуджения.

– Я несколько раз видела ее, и мне странно слышать от тебя, что эта девица так… так… предприимчива, – ответила ее спутница. Голос этой женщины был таким же властным и высокомерным, как и у ее сестры. – В последнюю нашу встречу в доме боярина Дэнчулэ она показалась мне похожей на переваренную сарамуру*.

– Но почему, сестра?! – засмеялась доамна Эуджения.

– Потому что она боялась всего на свете! Краснела, дрожала, нелепо улыбалась… Неприятное зрелище, скажу я тебе, – фыркнула доамна Нарчиса. – Мне, конечно, нравятся скромные фаты, но это ведь не девица, а растоптанный башмак!

– Но она вела себя… я бы сказала, вызывающе… – недоумевала матушка князя. – Сначала эти карточные чудеса, а потом ее странные стихосложения… Я даже кое-что запомнила! «Мама, ради Бога, я не капли не пьяна… И не одинока, и не просто влюблена…». Ты когда-нибудь слышала такое, Нарчиса?

– Что? – изумленно произнесла ее сестра. – Фата Николае читала такие стихи? Невероятно… Что ж, тем интереснее мне будет посмотреть на нее за ужином.

Я ехидненько усмехнулась. Давай, жги, Кренгуца! Посмотрим, что у тебя выйдет!

Вскоре в столовой появились князь со своим другом. Они расселись за столом. И тут со стороны дверей прозвучал испуганный женский голос:

– Добрый вечер, господарь.

– А вот и наша гостья. Прошу к столу, фата Кренгуца, – ответил князь, и я снова высунула голову из-за ширмы, отчаянно желая увидеть «явление невесты».

Боже милостивый… Что это такое?

Кренгуца видимо приложила все усилия, чтобы сразить господаря своей красотой. Розового платья ей было мало. Девушка вплела в волосы красные ленты, завила локоны вокруг лица и теперь походила не на пирожное, а на весеннюю клумбу.

Судя по реакции князя, он пребывал в некотором недоумении. Господарь помог ей устроиться за столом и вернулся на свое место.

За ширму заглянул молодой худощавый слуга.

– Давай-ка, налей вина! – проворчал он, ставя кувшины на столик. – Поторапливайся!

Я молча наполнила кувшины, и парень унес их. Сколько раз он еще будет отвлекать меня?!

А за столом уже разворачивалась интереснейшая беседа. Доамна Нарчиса взялась за молодую невесту с особым рвением.

– Фата Кренгуца, говорят, вы мастерски владеете стихосложением?

– Я… я… – девушка побледнела.

– Мне бы хотелось послушать что-нибудь из ваших творений, – продолжала женщина. – Думаю, князь тоже не откажется. Не так ли, дорогой племянник?

– Не откажусь, – он пристально смотрел на находящуюся в полуобмороке Кренгуцу.

– Не стоит смущаться. Пусть ваше выступление и было необычно в какой-то мере, но оно очень выделялось на фоне других. Мы ждем, фата.

– Хорошо, господарь… – промямлила она. А потом тонким дрожащим голоском продекламировала:

– Розы с шипами в саду распустились.

От нашей любви только слезы пролились.

Я вышила вам платок незабудкой,

Сжальтесь над стонущей вашей малюткой.

Мне…

– Достаточно, фата Кренгуца, – раздраженно прервал ее Штефан. – Я лучше сжалюсь над ушами собравшихся здесь.

Девушка густо покраснела, опустив голову, а доамна Нарчиса не унималась:

– Может, вы покажете нам карточные чудеса? Никогда не видела ничего подобного!

– Я дурно себя чувствую… Прошу вас. Можно мне пойти к себе? – еле слышно произнесла Кренгуца, не поднимая головы.

– А мне кажется, что здесь дело в другом, – князь вдруг ударил кулаком по столу, и посуда жалобно звякнула. – Посмотрите на меня, фата Николае! Поднимите глаза, я сказал!

Девушка медленно подняла голову.

– Кто скрывался под маской все это время? – ледяным тоном поинтересовался Штефан.

– Что?! – воскликнула его матушка. – Что это значит?!

– Подозреваю, что под маской фаты Кренгуцы скрывалась другая девушка, – ответил князь, не сводя с неудачливой невесты гневного взгляда. – Это обман. Маска скрывала лицо, объемная одежда – фигуру, но ведь то, что внутри, не скроешь. Правда, фата?

– Простите меня, господарь! – Кренгуца упала на колени. – Прошу вас! Простите меня!

– Кто был под маской? – процедил Штефан, подходя к ней.

Я похолодела за ширмой. Вот это влипла! Руки противно задрожали, сердце затрепыхалось пойманной пташкой. Присев на стульчик, я склонилась к кранику на темном бочонке и открыла его. Терпкое крепкое вино полилось мне в горло и немного успокоило дрожь, но страх им было не унять.

– Отвечайте! – рявкнул князь, и у меня подкосились ноги.

Кренгуца молчала.

– Мне наказать вас? – теперь он говорил таким голосом, что мне захотелось провалиться сквозь землю. Куда-нибудь к самому ядру. И сгореть там, в кипящей магме. Я даже пожалела стоящую перед ним на коленях Кренгуцу. Но если она сейчас назовет мое имя, меня не спасет даже чудо Господне.

– Это была я, господарь…

Что?!

Я снова приложилась к кранику и выглянула из-за ширмы. Что она делает?!

– Вы утверждаете, что все это время вы были под маской? – уточнил Штефан, глядя на ее склоненную голову.

– Да…

– Ложь!

Мне показалось, что я сейчас оглохну от этого рева. Князь был в бешенстве.

– Господарь, прошу прощения… – в дверях показался слуга. Он испуганно смотрел на происходящее, не в силах продолжить то, с чем пришел.

– Что такое?! – Штефан резко повернулся к нему. – Ну!

– Прибыл Маре Армаш*, – слуга поклонился. – У него срочное дело.

– Пригласи его сюда, – распорядился Штефан. После чего кивнул на Кренгуцу. – Фату под замок. Я разберусь с ней потом.

* Сарамура – традиционное румынское блюдо, которое обычно готовят из разных видов рыб (особенно в области Добруджа) либо из сушеного или копченого мяса (в Молдове и Трансильвании). Рецепты сарамуры сильно различаются, но общим для всех остаётся то, что рыба или мясо готовится на гриле, а затем вымачивается или варится в солёном растворе.

* Маре Армаш (Великий Армаш) – самое высокопоставленное должностное лицо, отвечающее за безопасность, тюрьмы и казни. Наблюдал за допросом заключенных.

Глава 15

Рыдающую Кренгуцу вывели из комнаты, и, если честно, я испытала чувство вины. Все-таки мы вдвоем затеяли это представление. Но если бы она не была такой упертой, все сложилось бы иначе! Глупая девчонка!

Пока я испытывала душевные терзания, сидя у бочонков с вином, в комнате появился еще один человек. Грубый лающий голос неприятно резанул ухо, и мне пришлось снова прильнуть к щели между половинками ширмы.

– Господарь, – незнакомец поклонился князю. – Я принес вам не очень хорошие новости.

– Проходи, Бужор. Отужинай с нами, – пригласил его хозяин замка. – Я ждал тебя еще вчера.

Этот Бужор был высоким крупным мужчиной лет сорока. Широкоплечий, с черной густой бородой и кустистыми бровями, он напомнил мне Карабаса-Барабаса. Даже на расстоянии я чувствовала исходящую от него разрушительную энергетику смерти, боли, страха… Господи, кто он такой? Волоски на моих руках встали дыбом, а по коже пробежал мороз. Интересно, почему слуга назвал его Маре Армаш. А князь – Бужор? Может, Маре Армаш – это какой-то титул? Нужно будет спросить у госпожи Йетты.

Тем временем мужчина сел за стол. Через минуту за ширму заглянул слуга с кувшинами.

– Чего расселась? Давай наливай! – прошипел он, глядя на меня своими маленькими скользкими глазками. – Новенькая, что ли?

– Старенькая… – огрызнулась я, наполняя кувшины. Мне он был неприятен.

– Ишь ты… – хмыкнул слуга, забирая поднос. – Еще и характер показывает… грязная бродяжка. Странно, что госпожа Йетта поставила тебя разливать вино для господаря!

Он ушел, а я нетерпеливо придвинулась ближе к краю ширмы. Ощущение, что сейчас я услышу нечто важное, становилось все сильнее.

– Господарь, нужно ужесточить наказание за занятие колдовством, – обратился к князю Бужор, когда они выпили. – Ведьмы сеют зло на наших землях. От их рук гибнет скот и урожай, а еще до меня дошли слухи, что прячущиеся в лесах творят мерзкие ритуалы. Например, вчера крестьяне из деревни Сталотти видели женщин в темных одеяниях, которые жгли костры и пели колдовские гимны.

– Господи, спаси и сохрани! – доамна Эуджения перекрестилась. – Я ненавижу этих чертовых отродий! Избавьте нас от них, господин Бужор!

– Не волнуйтесь, доамна. Ни одна из них не ускользнет от правосудия, – пообещал «Карабас» таким голосом, что у меня все похолодело внутри. – Пора покончить с ведьмами.

– Но чтобы обвинить кого-то в колдовстве, нужны неоспоримые доказательства, – возразил князь. – Например, наказывать женщину, которую оговорила соседка – это не борьба с колдовством, а издевательство над народом.

– С этим я полностью согласен, – поддержал его Владимир. – Разве мало примеров, когда казнили невиновных? Или вы хотите, чтобы здесь запылали костры инквизиции? Да и вообще, лично я не верю в эти сказки про ведьм.

– У нашей инквизиции пока слишком мало полномочий, – недовольно произнес Бужор. – Да, мы ищем ведьм, бросаем их в тюрьмы, но этого мало. Только господарь может ужесточить закон о колдовстве и позволить нам казнить нечестивых. А то, что вы не верите в ведьм, ваше сиятельство, не значит, что они не существуют. Но если вам однажды придется столкнуться с колдовством, ваше мнение сразу изменится.

– И это происходит во времена, когда изобретены газовые турбины и освещение! Торсионные весы и ткацкий станок с электроприводом! – насмешливо воскликнул граф. – Невозможно поверить в то, что здесь происходит!

– Господарь, неужели вы не рассказывали его сиятельству о том, что произошло с вашей семьей? – по интонации Бужора было понятно, что ему очень не нравится позиция Владимира. Но открыто возражать он ему не смел по понятным причинам.

– А что произошло с вашей семьей, Штефан? – граф с любопытством повернулся к своему другу.

Я тоже закусила губу, с огромным интересом слушая их разговор. Назревало нечто нехорошее, и оно могло обернуться большим горем для многих.

– Ведьма прокляла моего отца. Еще будучи молодым князем, он приказал снести жертвенник на горе Глацу, а на его месте построить часовню, – нехотя произнес князь. – Ведьма наложила проклятие, и отец умер от неизвестной болезни. За несколько месяцев из пышущего здоровьем мужчины он превратился в гниющий скелет.

– Возможно, это совершенно несвязанные между собой вещи! – Владимир нервным движением отшвырнул салфетку. – Штефан, ад вымощен добрыми намерениями и желаниями. Не открывай дверь, из которой вырвутся бесы. Остановить их будет очень трудно.

– Господарь, я думаю совершенно иначе… – Бужор весь кипел от гнева. Я чувствовала это даже на расстоянии.

– Его сиятельство прав. Мы не должны делать то, что потом обрушится бедами на наши головы, – князь не дал договорить тюремщику. – Прежде чем кого-то обвинить в колдовстве, нужны неоспоримые доказательства, а не голословные обвинения. Всыпать плетей деревенской бабе, которая помогает избавиться девицам от нежелательного ребенка или варит приворотное зелье – одно! А казнить женщин по надуманным причинам – совершенно другое!

– А если мои охотники представят вам доказательства? – холодно поинтересовался Бужор.

– Тогда мы вернемся к этому разговору, Маре Армаш, – ответил Штефан. – А сейчас давайте продолжим ужин.

Охотники? Скорей бы поговорить с госпожой Йеттой!

Когда ужин подошел к концу и все покинули столовую, я осторожно вышла из-за ширмы. Что делать? Ждать экономку или возвращаться к себе?

И тут дверь в столовую снова открылась. Я дернулась было к своему укрытию, но не успела. Вошедший в комнату Бужор уже заметил меня. За ним шел слуга, и мужчина, не оборачиваясь, приказал ему:

– Хорошо посмотри под столом. Я мог выронить ключи здесь.

Тот бросился выполнять поручение, а Бужор медленно подошел ко мне.

– Какая славная милашка… Что ты делаешь здесь?

От одного его взгляда становилось не по себе. Потому что этот ужасный человек будил во мне чувство страха и опасности. Брови мужчины были нахмурены, губы вытянулись в тонкую линию, а ноздри трепетали, словно пытаясь уловить мой запах.

– Я разливала вино, – ответила я, борясь с желанием сорваться с места и выскочить в открытые двери.

– Ты замужем? – Бужор схватил меня за подбородок, приподнимая голову.

– Нет, – еще секунда, и я бы ударила по этой руке с волосатыми пальцами. Но тут прозвучал голос слуги:

– Маре Армаш! Я нашел ваши ключи!

Мужчина отпустил мой подбородок, и я быстро скользнула за ширму. Больше меня никто не трогал.

Вскоре за мной пришла экономка. Мы вышли в пустой коридор, где я все-таки спросила:

– Госпожа Йетта, а кто такой Маре Армаш?

– Это само зло во плоти, – обернувшись, тихо сказала женщина. Она остановила меня у окна и продолжила: – Бужор приводит в исполнение все приговоры господаря, казни, проводит допросы. Маре Армаш – самый главный среди тюремщиков. Он приближен к князю и получил эту должность за то, что находит государственных преступников. Бужор опасен для нас, потому что его охотники также разыскивают ведьм. Именно они шли по твоему следу после изгнания из ковена. Армаш называет себя инквизитором.

– Но вы говорили, что в замке безопасно…

– В замке безопасно. Просто не нужно привлекать к себе внимание. Бужор не живет здесь. Он появляется только на суд или когда привозят преступника, – успокоила меня госпожа Йетта. – Да, в замке могут отираться его охотники, но это случается очень редко. Вероятность быть пойманной ими за этими стенами куда больше. Будь осторожна, хорошо?

Но я уже попалась на глаза главному тюремщику. Оставалось надеяться, что он забыл обо мне, как только я исчезла из вида.

– Хорошо. Госпожа Йетта, та девушка, на которую разгневался князь за ужином… Что ее ожидает? – мысли о Кренгуце не давали покоя.

– Я еще толком не знаю, что произошло. Но если господарь заговорил о наказании, оно обязательно последует. Чем она его так прогневила?

– Князь обвинил девушку, что за ее маской скрывалась другая, – я снова почувствовала укол совести.

– Как странно… – удивилась экономка. – Но как бы то ни было, господарь может отправить девушку в монастырь или прикажет ее высечь розгами за обман.

Ну нет, с такой несправедливостью я точно не могла смириться. Разве можно сломать человеку жизнь за какой-то дурацкий проступок?!

– Сегодня ночью я приду к тебе, – прошептала госпожа Йетта. – Продолжим наш разговор, который мы начали в комнате для мытья.

– Я буду ждать вас.

Мне очень хотелось узнать больше о способностях, которые должны у меня проявиться. Но сейчас все мои мысли были только о Кренгуце. Как помочь ей? Да и вообще, возможно ли это?

Глава 16

Госпожа Йетта пришла после полуночи. Она тихо позвала меня из-за двери, и я впустила ее в комнату. Орель приоткрыл один глаз, внимательно посмотрел на нас, после чего снова погрузился в сон.

– Я принесла нам чай, – экономка поставила на стол поднос с чайными принадлежностями. – А еще очень вкусный пирог.

Она налила в кружки ароматный напиток и задумчиво произнесла:

– Ты спрашивала меня, какими колдовскими талантами я обладаю… Их несколько. В ковене меня обучали поварскому делу. С его помощью я могу насылать кошмары, запутывать разум, оживлять страхи. Это не очень хорошие способности, но я использую их только для защиты.

– Как интересно! А вы можете показать мне что-нибудь? – попросила я, но тут же добавила: – Если это, конечно, возможно.

– Ты так говоришь, будто никогда не видела колдовства, – усмехнулась госпожа Йетта. – Но мне не трудно, смотри…

Вот только показать она мне ничего не успела. Потому что в этот момент в дверь громко постучали. Я испуганно вздрогнула, а Орель зашипел, выгнув спину.

– Служанка, открывай! Тебя требует доамна Эуджения! – раздался грубый мужской голос. – Просыпайся, бродяжка!

Мама дорогая… что ей нужно в такое время? Может, в замке узнали, что я никакая не Вайолка? Или еще того хуже, Кренгуца рассказала князю, кто скрывался за ее маской?!

Я медленно поднялась, пытаясь не поддаваться панике. Глубоко вдохнула и тут услышала смех.

– Вайолка, приди в себя! Это всего лишь наваждение! Твои страхи стали реальными.

С моих глаз словно пелена упала. Я огляделась, не понимая, что происходит. Орель спал, свернувшись клубочком на кровати, передо мной стояла чашка с дымящимся чаем, а напротив сидела улыбающаяся госпожа Йетта.

– Что это было?

– Я же говорю – наваждение, – повторила экономка. – Ты ведь просила продемонстрировать свои умения.

– Ничего себе! – восхищенно протянула я. – Удивительно! И как долго может длиться наваждение?

– Несколько часов, но на это уйдет много энергии, – ответила женщина. – Тем более я уже давно не пользовалась своими силами. А это плохо влияет на ведьмовские способности. Скажи мне, с тобой в последнее время случалось что-нибудь необычное? Ты ведь стала заниматься делом, которому тебя учили в ковене.

– Да… было кое-что, – кивнула я. – Однажды ночью я увидела в воздухе сияющее кружево. Оно появилось ниоткуда и через минуту растворилось в темноте. Не знаю, что бы это могло значить.

– Давай-ка мы попробуем разбудить твои руны, – вдруг сказала госпожа Йетта. – Возможно, пришла пора узнать, что скрывается в тебе. Сними платье.

Я послушно разделась. Экономка развязала мою сорочку, оголив спину, после чего достала из кармана пучок сухой травы.

– Это горечавка. Ведьмино зелье. Она способствует перевоплощению.

Госпожа Йетта поднесла траву к свече и, как только та вспыхнула, сразу же потушила ее. По комнате пополз сероватый дым, раздражая слизистые. Женщина принялась водить дымящимся пучком по кругу, словно обрисовывая знак между моими лопатками.

– Spiro vitam in te! Spiro vitam in te! (Я вдыхаю в тебя жизнь).

Сначала я почувствовала легкое жжение. Оно становилось все ощутимее, и вскоре спина загорелась адским пламенем.

– Мне больно!

– Терпи! – приказала госпожа Йетта. – Не шевелись! Ты же ведьма, в конце концов!

Когда у меня уже начало темнеть в глазах от боли, та вдруг резко прекратилась. Это было невероятное облегчение.

– Получилось?

– Давай посмотрим… – экономка помогла мне одеться. – Возьмись-ка за работу.

Я немного волновалась, подходя к подставке с валиком. Что должно произойти?

И тут случилось нечто совершенно непонятное. Мои руки потянулись к носовому платку, который лежал на столе. Я взяла его, потом нитки из корзины и быстро смастерила куклу. Такие у нас назывались куколки-мотанки.

– Что делаешь? – удивленно спросила экономка, заглядывая мне через плечо. – Это ведь кукла-оберег! Но ты же кружевница!

Мне самой было странно то, что происходило. Почему я взялась мастерить куклу, а не схватилась за коклюшки?

– Ах, ты ж святой Ириней! – вдруг воскликнула госпожа Йетта. – Ты посмотри, что творится!

Я обернулась на ее немного испуганный возглас и увидела в углу над кроватью сероватое пятно, похожее на туманный сгусток.

– Разматывай куклу! – приказала женщина. – Быстро!

Я не стала спрашивать, что происходит, а просто выполнила то, что она требовала. Как только кукла снова превратилась в носовой платок, сгусток тут же исчез.

– Что это, госпожа Йетта? – прошептала я, все еще не веря своим глазам.

– Давай-ка присядем, деточка… – экономка тяжело опустилась на стул. – Не знаю, чему там тебя учили, но ты вызываешь души мертвых через кукол-оберегов. Твое колдовство – некромантия!

– Я вызываю души? – мне казалось, что я вижу какой-то странный сон. Ну не может это быть правдой!

– Редкий дар! Редчайший! Ты понимаешь, какая ноша легла на твои плечи, деточка?! – женщина была взволнована и возбуждена. – Я в первый раз сталкиваюсь с таким! Некромант рождается в ковене раз в тысячу лет! Ах ты ж моя птичка… Бедное дитя…

– Как мне быть с этим? – я совершенно не понимала, о чем она толкует, а спрашивать опасалась. Что это за ведьма, которая не знает элементарных вещей?

– Никак! Затаиться! И ни в коем случае не мастерить кукол! – госпожа Йетта немного успокоилась. – Поняла?

– Да.

– Хорошо. Я принесу тебе книгу, в которой есть ответы на все вопросы. Хотя сначала я прочту ее сама! Некромантия… Святой Ириней!

Экономка схватила поднос и направилась к двери, что-то бормоча себе под нос. Перед тем как выйти, она обернулась, чтобы еще раз предупредить меня:

– Не вздумай браться за кукол! Завтра увидимся. Спать ложись!

Закрыв за ней двери, я присела на кровать, находясь в полной растерянности. Хорошо, пусть мне досталось редкое колдовство, но почему куклы, если я кружевница? Тем более, кружево имело свою магию, и я ее видела!

Стоп, стоп, стоп… От внезапного озарения, нахлынувшего на меня, я резко поднялась. Настоящую Михаэллу учили мастерить куклы-обереги. Вот ее ремесло! Но так как я попала в ее тело, имея свои таланты в рукоделии, оно тоже становилось колдовским! Получается, что у меня имелось две силы. С одной мы разобрались, а вот с волшебством кружева мне, видимо, придется разбираться самой. Как я объясню госпоже Йетте свои двойные умения?

Орель проснулся и запрыгнул ко мне на руки. Он терся об меня своей мягкой мордочкой, мурчал, мял лапками. Через несколько минут я расслабилась.

– Мой Ново-Пассит… – засмеялась я, целуя его в теплый лоб. – Чтобы я без тебя делала?..

Что ж, теперь можно ложиться. Время уже позднее, а завтра рано вставать. Нужно было доплести кружево и пришить его к нижнему белью доамны Эуджении. Но тут я вспомнила о Кренгуце. Черт! Я уснуть не смогу, зная, что где-то страдает эта дурёха.

– Пойдешь со мной? – спросила я Ореля. Тот недовольно зыркнул на меня, но спрыгнул с кровати и направился к двери, распушив хвост.

Вскоре мы уже шли по темным коридорам замка, прислушиваясь к каждому шороху. Я помнила, где находится комната несостоявшейся невесты. Наверное, там ее и заперли.

Поднявшись по лестнице, я подошла к доспехам рядом со спальней Кренгуцы.

– Фата Кренгуца, вы здесь?

Тишина.

– Ответьте, я хочу помочь!

– Чем ты можешь мне помочь? – раздалось из-за двери. – Моя жизнь закончена!

– Еще можно все исправить! – возразила я. – Если только вы станете делать то, что я вам скажу!

Снова воцарилась тишина. Похоже, девушка размышляла, как ей поступить.

– Ладно, говори, – наконец прозвучал испуганный голос. – Я слушаю.

Глава 17

– Первым делом нужно добиться того, чтобы вас перестали запирать! Когда господарь захочет поговорить с вами, скажите ему, что за ужином переволновались! Но готовы все исправить! – быстро заговорила я, прижавшись щекой к двери. – Начните со стихосложения! Я напишу стихи на бумаге, и вам останется только выучить их! Ну а карточные фокусы мы разучим, когда князь изменит к вам свое отношение и выпустит из-под замка!

– Ты думаешь, это сработает? – недоверчиво произнесла Кренгуца.

– Сработает, если вы возьмете себя в руки и станете вести себя более уверенно! – ответила я. – У вас все равно нет выбора! Или стать смелой, или получить розгами! А может, вообще господарь решит отправить вас в монастырь!

– Я не хочу в монастырь! – заныла девушка, раздражая меня с неимоверной силой. – Хорошо! Неси свои стихи!

– Я ничего не стану носить! – отрезала я. Ты посмотри, какая умная. – Пусть ваша служанка придет завтра утром. Ее ведь не держат взаперти?

– Брындуша будет со мной только ночью. Днем она может выходить из комнаты, чтобы принести мне еду. Так распорядился господарь, – тяжело вздохнула Кренгуца. – Я прикажу, чтобы она заглянула к тебе!

– Вот и хорошо. Спокойной ночи, фата, – я «отлипла» от двери и быстро пошла обратно. Орель бежал впереди, периодически поглядывая назад. Он словно проверял, не потерялась ли я в темных коридорах замка.

Вернувшись в каморку, я разделась и плюхнулась в кровать. Теперь можно спокойно уснуть.

Утром первым делом я взялась за стихи для Кренгуцы. Проблем с этим вообще не было. Слава Богу, современного искусства хватит лет на сто вперед. Не особо заморачиваясь, я написала слова песни, звучащей в голове голосом Успенской «К единственному нежному».* Потом решила всунуть в список что-нибудь из «Вороваек». Но от этой идеи пришлось отказаться, так как из их репертуара в памяти осталось только: «Не быкуй, фраерок» и «Рожа протокольная». Вряд ли княжеское семейство будет в восторге. Немного подумав, я написала текст песни Ирины Круг «В плену твоих рук». Так как нас заставляли участвовать в художественной самодеятельности в колонии, мне были знакомы многие тексты.

Брындуша пришла в восемь часов утра. Она вошла в комнату, но от двери не отходила ни на шаг, опасливо наблюдая за мной. Вот и хорошо. Пусть думает, что в моем обществе «до смертинки – три пердинки», и не расслабляется.

– Держи, – я протянула ей несколько листов. – Пусть хозяйка твоя все хорошо выучит. Чтобы от зубов отскакивало.

Брындуша кивнула и с видимым облегчением выскользнула в коридор. Буквально через пять минут госпожа Йетта принесла завтрак. Женщина выглядела сонной, часто отворачивалась, чтобы зевнуть и я не удержалась от вопроса:

– Вы плохо спали?

– Пришлось взяться за чтение, – ответила экономка, ставя передо мной тарелку с кашей. – До утра глаз не сомкнула! Ты мне лучше скажи, что с твоей работой? Доамна Эуджения уже интересовалась, когда будет готово ее белье.

– Сегодня закончу, – пообещала я. – Осталось совсем чуть-чуть.

Мы договорились, что как только я закончу кружево, пойдем в прачечную, чтобы постирать его.

Сразу после завтрака я села за плетение кружева, и уже через несколько часов моя работа подошла к концу. До обеда еще было время, поэтому мы с Орелем отправились к ястребиной башне.

Аурел косил траву возле каменных стен. Но, увидев нас, оставил свое занятие.

– Ну, здравствуйте… – парень с интересом взглянул на котенка. – Что за симпатяга?

– Орель, – я наблюдала, как он наклоняется и берет животное на руки. Аурел поднес его к лицу, чтобы посмотреть в глаза.

– О-о-о… Да это проводник! – воскликнул молодой человек, поглаживая котенка. – Хотя чему я удивляюсь после того, что рассказала мне матушка.

– Госпожа Йетта рассказала тебе о нашей ночной встрече? – спросила я, и он кивнул.

– Да. И для меня большая честь знакомство с тобой, настоящая некромантка с проводником в Сумрачный мир!

– Если бы еще знать, как пользоваться этим талантом, – хмыкнула я. – Так что ничего особенного во мне пока нет.

– Ничего, все придет со временем, – улыбнулся Аурел, а потом вдруг внимательно посмотрел на кота. – Сюда кто-то идет. И это плохой человек.

Орель спрыгнул с его рук и скрылся в кустах. А вскоре на дорожке появилась уже знакомая мне фигура Маре Армаша. Тюремщик шел размеренным шагом, пристально рассматривая все, что его окружало. Он заметил нас и криво усмехнулся. Просто так уйти уже не получится.

– Княжеский сокольничий… – протянул Маре Армаш, остановившись напротив парня. – Я наслышан о тебе.

Парень поклонился мужчине, и я последовала его примеру.

– Приветствую, Маре Армаш, – ответил Аурел, поднимая голову. – Надеюсь, вы слышали только хорошее.

– Господарь хвалит тебя. Говорит, что у тебя какая-то особая связь с птицами. Это так? – казалось, тюремщик хочет пробраться взглядом до самой души парня.

– Я много наблюдал за ястребами и соколами, выучил их привычки, поведение. Поэтому мне так легко с ними, – Аурел выглядел спокойным, но я заметила, что его руки, заведенные за спину, сжаты в кулаки.

– Хорошо, хорошо… – внимание Маре Армаша переключилось на меня. – А ты что здесь делаешь, Вайолка?

Я моментально напряглась. Не помню, чтобы называла свое имя.

– Дышала свежим воздухом и зашла поздороваться с Аурелом, – ответила я. Правда, а что такого? Или здесь тюрьма?

– Когда же вы успели познакомиться? – тюремщик взял кончик моей косы и накрутил ее на палец. – До того как ты попала в замок, должница. Или уже здесь?

Он знает. Этот человек разузнал обо мне всю информацию. Но зачем?

– Здесь, – я с трудом выдерживала его прикосновения. – Мы просто разговариваем.

– Займись своим делом, сокольничий, – приказал Маре Армаш, бросив на парня сердитый взгляд. – Не стой на месте!

Аурелу ничего не оставалось делать, как снова поклониться господину и взяться за косу.

– Я изучил бумаги, в которых говорится о сумме твоего долга. Ты ведь только начала работать, а значит, не успела расплатиться. Так? – тюремщик подошел еще ближе. Я ощущала идущий от него запах пота и вина, отчего становилось дурно.

– Да, – отвращение захлестывало меня.

– Нужно говорить: «да, домнул», – его тонкие влажные губы недовольно скривились. – Ты разве не знаешь, как нужно обращаться к тем, кто выше тебя по положению?

– Да, домнул, – у меня руки чесались от желания вцепиться ему в бороду.

– Умница… Я куплю тебя у господаря. Будешь отрабатывать долги в моем доме, – в его голосе прозвучала плохо скрытая похоть. – Можешь собирать свои вещи.

Я застыла от ужаса. Только не это!

Маре Армаш окинул меня плотоядным взглядом и пошел обратно, заложив руки за спину.

– Беги к матушке. Расскажи ей все! – услышала я голос Аурела, который неслышно подошел сзади. – Она обязательно что-нибудь придумает!

Из кустов появился мой рыжий питомец, и, схватив его на руки, я побежала к замку.

С госпожой Йеттой я столкнулась у дверей своей каморки. Она принесла мне обед.

– Что случилось, Вайолка? Ты будто стригоя** увидела!

– Кое-кого похуже! – выдохнула я, задыхаясь от быстрого бега. – Маре Армаша!

– Та-а-ак… А ну-ка пойдем, расскажешь, что произошло!

Выслушав мой сбивчивый рассказ, экономка не на шутку заволновалась.

– Только этого еще не хватало! Ну ничего… ничего… Ты закончила кружево?

– Да. Осталось только постирать его, отутюжить и пришить на белье доамны Эуджении, – я показала ей свою работу. – Вот оно!

– Обед откладывается, Вайолка. Немедленно в прачечную! – воскликнула госпожа Йетта. – Быстрее, быстрее!

Сначала мы закрепили кружева на несколько стеклянных бутылок и положили их в таз с теплой мыльной водой. Потом аккуратно касаясь мягкой тряпочкой, я постирала их и прополоскала. Бутылки с кружевом мы поставили на полотенце в теплое место у очага, где они высохли за короткое время. Прогладив их тяжелым угольным утюгом через белую ткань, я пришила их к нижнему белью.

– Какая красота! – восхищенно всплеснула руками экономка. – Ты настоящая волшебница, деточка! А теперь идем к доамне Эуджении!

* Слова Регины Лисиц

** Стригой (рум. strigoi, молд. стрига) – в молдавской и румынской мифологии вампир, ведьма, в которых превращаются повешенные люди.

Глава 18

* * *

– Э-э-э… должница? – князь недоуменно смотрел на Маре Армаша. – Я немного не понимаю, о ком идет речь.

Мужчины сидели в кабинете Штефана, наслаждаясь ароматным вином. За окном собирались тяжелые тучи, холодный ветер бил в окно, и в замке даже растопили камины.

– Вайолка Нуцу. Ее отправили в замок отрабатывать долги, – криво усмехаясь, продолжал настаивать тюремщик. Он облизнул губы и добавил: – Вот вы даже не помните, кто это такая, а мне она согреет постель.

– У вас недостаточно любовниц? Я наслышан о ваших кхм… любовных победах, – засмеялся Штефан. – Зачем вам какая-то должница?

– Но она чудо как хороша. А я люблю таких свежих милашек. Они словно нежные розы! – Маре Армаш нетерпеливо заерзал на стуле. – Так что, господарь? Мы сговоримся? Я даже могу накинуть сверх ее долга.

Штефан напряг память, пытаясь вспомнить эту Вайолку Нуцу. Перед глазами появилась картина: девица с рыжим котенком на руках. Она выскочила прямо под копыта его коня. Вроде бы у должницы была смазливая мордашка…

– Если она так нужна вам, забирайте, – пожал плечами князь. Как он ни старался, вспомнить внешность девицы ему не удалось. В последнее время Штефан видел столько женских лиц, что они перемешались у него в голове.

– Благодарю, господарь, – тюремщик поднялся и поклонился ему. – Ее долги передам в вашу казну сегодня вечером, перед отъездом. Да, господарь… вы решили, как мы будем поступать с ведьмами?

– Я запрещаю бросать в тюрьму женщин без доказательств. Должно быть не одно свидетельство, что кто-то использует колдовство во вред другим, – твердо произнес князь. – Вы поняли меня, Армаш? Я не потерплю несправедливых судебных решений.

– Да, господарь, – Маре Армаш еще раз поклонился, но на его лице мелькнуло выражение злобы. – До скорой встречи.

– До скорой встречи, Бужор, – Штефан проводил его долгим взглядом и задумался. Что-то во всем этом не давало ему покоя.

* * *

Доамна Эуджения находилась в дурном настроении. Это было видно по придирчивому взгляду, которым она осматривала убирающих комнату горничных. Рядом с ней в мягком кресле сидела сестра со скучающим выражением лица.

Мы стояли в дверях княжеских покоев. Госпожа Йетта впереди, а я за ее спиной. М-да… матушка князя явно не в духе, может выплеснуть зло на нас. Нужно было прийти позже.

– Что такое, Йетта? – недовольно произнесла матушка князя. – Я вижу, с тобой кружевница. Что-то не так с моими кружевами?!

– Нет, доамна. С вашими кружевами все в порядке. Вайолка сделала свою работу, – экономка поклонилась. – Хотите взглянуть?

– Странный вопрос, Йетта! Конечно, хочу! – фыркнула доамна Эуджения. – Быстро, однако, кружевница управилась! Хм… Поспешность – враг качества. Если работа сделана плохо, я накажу ее за ложь и заставлю чистить все уборные замка!

Госпожа Йетта подошла к ней и протянула аккуратно сложенное белье. Доамна Нарчиса с интересом вытянула шею, чтобы тоже рассмотреть мое рукоделие.

Матушка князя долго ощупывала кружева, подносила их к глазам, а потом сказала:

– Подойди сюда, Вайолка.

Я подошла к ней и поклонилась. Сердце колотилось в груди от волнения. Нет, я не переживала за качество своей работы. Но кто мог знать, что в голове у высокомерной дамы? Вот тогда мне точно не избежать судьбы наложницы Маре Армаша. Глупо было думать, что я нужна ему для работы.

– Это чудесно! Великолепно! – восхищенно воскликнула доамна Эуджения. В ее глазах появились искорки, на лице заиграла улыбка. – Какое мастерство! Ты так молода, но твоя работа – лучшее, что я видела!

– Благодарю вас, доамна, – я не поднимала головы, скрывая облегчение, которое разлилось по телу теплой волной.

– Посмотри на меня, Вайолка, – приказала матушка князя, и я настороженно подняла взор. – Теперь ты моя кружевница. Я велю подготовить для тебя комнату, где будет достаточно света. Что еще ты можешь плести?

– Все, доамна. Воротнички, манжеты, шали, перчатки, многое другое, – ответила я, надеясь, что теперь Маре Армаш отцепится от меня.

– Замечательно! Как только ты переберешься в новую комнату, мы обсудим твою следующую работу, – матушка князя выглядела очень довольной. – Мне как раз нужны кружевные перчатки. Несколько пар разных цветов!

– Мне тоже нужны перчатки, дорогая сестра! – доамна Нарчиса вскочила со своего места и теперь жадно рассматривала белье сестры.

– Только после того, как Вайолка обеспечит ими меня! – матушка князя легонько ударила ее по руке. – Получишь перчатки к Рождеству, Нарчиса. И не раньше!

Когда мы с госпожой Йеттой вышли в коридор, она обняла меня.

– Молодец, дочка! Теперь доамна Эуджения ни за что не позволит продать тебя Армашу! Пойдем собирать твои вещи! Уверена, что хозяйка выделит тебе замечательную комнату!

Мы спустились в холл, и я испытала чувство холодящего душу страха. Из боковых дверей вышел Маре Армаш, похожий на большого свирепого медведя. Он заметил нас, и на его губах заиграла неприятная улыбка.

– Мне не пришлось тебя искать, Вайолка. Подойди ко мне.

Я бросила настороженный взгляд на госпожу Йетту, чувствуя надвигающуюся опасность.

– Вайолка спешит исполнить распоряжение доамны, Маре Армаш, – сказала экономка, поклонившись тюремщику.

– Я разговариваю не с тобой, – процедил он сквозь зубы. – Девка принадлежит мне. Я выкупил ее у князя. Сегодня она поедет со мной.

У меня даже дыхание перехватило от такого заявления. Нет, только не это.

Госпожа Йетта незаметно сжала мою руку и бросилась обратно вверх по лестнице.

– Подойди, я сказал, – тюремщик буравил меня взглядом из-под кустистых бровей. – Не испытывай мое терпение.

– Нет, – от волнения мой голос охрип. – Я никуда с вами не поеду.

– Что? – скулы Маре Армаша заходили ходуном. Было видно, что его охватывает ярость. – Ты перечишь мне, грязная шваль? Ну ничего, я научу тебя, как нужно вести себя со своим хозяином.

Все. Теперь я осталась один на один со зверем. Подчиниться и позволить себя избить? Нет. И будь что будет. Никому не позволено унижать меня. Боевыми искусствами я не владела, но зато прекрасно знала правила «бакланки». Эта техника боя, если ее можно было так назвать, была придумана в России. А название пошло от статьи за хулиганство в уголовном кодексе Советского Союза. Охарактеризовать ее можно было так: «подлые удары, использование обманных маневров, приветствуется использования любого доступного оружия». Азы я прекрасно помнила: удар должен быть внезапным и должен быть нанесен по одной из наиболее уязвимых областей, собрав все силы. Быстрое добивание, цель которого в большинстве случаев максимально быстро разбить голову.

После этого мне точно придет конец, но лучше так, чем чувствовать на себе лапы этого чудовища. Мой взгляд метнулся к копью, которое висело на стене. Его я достану в два прыжка.

– Не бзди, Макар, я сам боюсь… – прошептала я, приготовившись к прыжку, но тут раздался возмущенный голос доамны Эуджении:

– А что здесь происходит?!

Матушка князя стояла на верхней ступеньке, а за ее спиной застыла взволнованная госпожа Йетта.

– Доамна… – тюремщик склонил голову. – Князь не успел вам сказать. Эту девицу он продал мне.

– Штефан не может продать Вайолку. Она моя кружевница, – ответила женщина, спускаясь по ступенькам.

– Это не ничего не значит, и вы это прекрасно знаете, доамна… – ноздри Маре Армаша гневно раздувались. – Должница может быть перепродана.

– Как мать господаря, я имею право взять себе мештерул*. Я выбрала Вайолку, – матушка князя надменно вздернула подбородок.

– Мештерул выбирают из свободных горожанок, – тюремщик, казалось, весь дрожал от гнева.

– А разве она рабыня? – женщина приподняла бровь. – Думаю, на этом наш разговор окончен, Маре Армаш. Желаю вам счастливого пути.

* Мештерул (Meşterul румын.) – мастерица.

Глава 19

– Матушка? Маре Армаш?

Я напряженно замерла, услышав голос князя. И его принесла нелегкая!

Господарь вошел в холл и окинул всех собравшихся удивленным взглядом. Он был без камзола, в одной рубашке, закатанные рукава которой приоткрывали смуглые мускулистые предплечья, покрытые темными волосками.

– Дорогой, ты чуть не продал мою мештерул, – доамна Эуджения приблизилась к сыну. – Чтобы я делала без нее?

– Твою мештерул? – князь посмотрел на меня. Его брови сошлись на переносице. – Должница твоя мештерул?

– А что в этом такого? Девушка очень талантливая кружевница, и потерять ее было бы глупо! – фыркнула женщина. – Надеюсь, я в этом доме не просто мать князя, а пока еще и хозяйка. А разве хорошая хозяйка станет разбрасываться людьми, у которых золотые руки?

– Господи, матушка, конечно, вы здесь хозяйка! – смеясь, воскликнул князь. – Если эта девица так талантлива, то оставьте ее себе! Я не против. Думаю, и Маре Армаш с понимаем отнесется к вашей просьбе. Все это не стоит выеденного яйца, матушка! Ведь так, Бужор?

– Конечно, господарь, – Маре Армаш старательно скрывал ярость и разочарование, опустив пылающие гневом глаза. – Все, что пожелает доамна. Разрешите идти, господарь?

– Идите.

Тюремщик покинул холл, а хозяин замка подошел ко мне. Я хоть и не поднимала головы, но кожей чувствовала его пристальный взгляд.

– Я вспомнил тебя. Как интересно… Пьющая и гулящая девица оказалась прекрасной кружевницей. Ты настолько хороша, что матушка сделала тебя своей личной мештерул?

– Она действительно талантлива, Штефан, – снова заступилась за меня доамна Эуджения. – Если хочешь, можешь взглянуть на ее работу.

– Посмотри на меня, – приказал князь, и я подняла глаза, испытывая при этом такой всплеск адреналина, что впору было падать в обморок. Но вряд ли он узнает меня. Господарю даже мысль в голову не придет, что я была под маской Кренгуцы. – Ты понимаешь, какую милость тебе оказала доамна, служанка?

– Да, господарь, – ответила я, глядя чуть ниже лица князя. От его пронзительного взгляда у меня даже закололо под лопаткой. Появилось такое ощущение, будто я нахожусь перед рентгеновским аппаратом.

– Громче, – он слегка подался ко мне, склонив голову.

– Да, господарь! Я понимаю, какую милость мне оказала доамна Эуджения! – выпалила я, желая побыстрее ретироваться.

Прищуренные глаза хозяина замка продолжали рассматривать меня.

– Штефан, дорогой, ты так навис над бедняжкой, будто подозреваешь ее во всех смертных грехах, – мягко сказала доамна. – Я уверена, что Вайолка прекрасно понимает, что ее положение будет зависеть от нее самой.

Князь выпрямился. Но я видела, что в нем поселились какие-то сомнения. Неужели что-то заподозрил? Нужно поменьше попадаться ему на глаза.

– Я пообещал найти ей мужа. Наверное, этим нужно заняться в самое ближайшее время, – вдруг задумчиво произнес господарь. – Кого-нибудь из служащих в замке.

– А что, это хорошая мысль! – сразу же согласилась с ним матушка. – Семейные пары в услужении лучше, чем одиночки.

Князь бросил на меня быстрый взгляд, и я поклонилась. Если начну сейчас перечить или противиться замужеству, точно отдадут Маре Армашу. Ничего. Буду решать проблемы по мере их поступления.

– Вот и славно! А теперь, сын, составь мне компанию. Я хочу прогуляться перед очередным смотром невест, – доамна Эуджения взяла сына под руку. – И да, нам нужно обсудить положение Кренгуцы.

Как только они вышли на улицу, госпожа Йетта сразу бросилась ко мне.

– Ох, моя деточка! Я такого страха натерпелась! Думала уже все: заберет тебя этот проклятый медведь! – экономка прижала меня к себе. – Ну ничего, ничего… теперь все будет хорошо…

– Как же хорошо? А замужество? – тихо сказала я, оглядываясь по сторонам. – Найдут мне мужа и все!

– Пойдем отсюда. Поговорим в другом месте, – женщина многозначительно посмотрела на меня. – А вообще, можно сделать так, что каждый, кого найдет князь, откажется от брака с тобой. Для этого и колдовство не потребуется!

Она засмеялась, и мы завернули в коридор к моей каморке. Нужно было сосредоточиться на переезде, а об остальном я подумаю потом.

Комната, выделенная мне, находилась в крыле для слуг. Нужно было пройти по коридору до самого конца и повернуть вправо. В узком тупичке как раз и притаились мои новые покои. Они разительно отличались от той каморки, в которой я ютилась все это время. Здесь имелись: кровать, шкаф, стол, несколько стульев, старое кресло у камина, а еще большое окно. Оно выходило в сад, что тоже не могло меня не радовать.

Орелю комната понравилась. Котенок обнюхал каждый угол, а потом запрыгнул на широкий подоконник. От камина шло благодатное тепло, и впервые за все мое пребывание здесь я испытала настоящее удовольствие.

Госпожа Йетта помогла мне устроиться и ушла заниматься своими делами, пообещав, что заглянет ближе к вечеру. А примерно через час явилась доамна Эуджения.

– Нравится тебе здесь, Вайолка? – спросила она, стоя в дверях.

– Да. Благодарю вас! – искренне произнесла я. – Здесь много света и прекрасный вид из окна.

– Что ж, тогда тебе стоит приступить к работе. Мне нужны новые перчатки, которые я надену на праздник, – доамна увидела лежащий на столе сколок кружева, увиденного в ночь встречи с князем. – Что это?

– Это рисунок будущего кружева, – ответила я, жалея, что не успела спрятать его.

– Оно великолепно… Я хочу, чтобы ты сплела его для меня! – приказала доамна Эуджения. – Сначала его, а потом перчатки. Мне нужна накидка!

– Да, доамна, – я поклонилась. – Я прямо сегодня начну работу.

– Ах да… Сегодня будешь присутствовать на смотрах, Вайолка, – вдруг заявила она. – Возьмешь все, что нужно, с собой. Пусть господарь увидит, как ты плетешь кружево. Я распоряжусь, чтобы для тебя приготовили место у окна.

Матушка князя ушла, а я тяжело вздохнула. Ну вот, теперь придется таскаться с подставкой по всему замку… Хотя… наверняка это будет занятно. Если Кренгуца уговорила князя дать ей шанс, то сегодня она выступит с «моими» стихами.

Взгляд снова упал на сколок, лежащий на столе. Внутри все противилось тому, чтобы плести для доамны именно это кружево. Мне почему-то казалось, что оно обязательно должно иметь какие-то волшебные свойства. Не зря ведь оно мне привиделось!

Ну ничего, я просто немного изменю сколок. Вряд ли матушка господаря что-то заметит. Для этого нужно разбираться в кружевоплетении. Состряпать похожее мне не составит труда.

В дверь тихо постучали, и Орель вскинул голову.

– Вайолка, ты здесь? Это я, Брындуша!

Похоже, уже весь замок знает, что меня переселили в эту комнату!

Я открыла дверь и впустила ее.

– Что такое?

– Моей хозяйке позволили участвовать в смотрах! Фата все выучила, но все равно боится! – взволнованно произнесла она. – Она спрашивает, может, ей нужно выпить успокаивающих капель?

Дурдом… Они станут доставать меня из-за каждой мелочи?!

– Нет. Если она выпьет капли, то еще завалится спать прямо перед господарем! – недовольно произнесла я. – Скажи своей фате, что я буду в зале. Доамна хочет, чтобы я плела кружево рядом с ней. Так вот, пусть фата Кренгуца смотрит на меня и ничего не боится! Если что, я помогу ей. Поняла?

– Да! – закивала Брындуша, бросаясь к двери. Но потом она развернулась и подбежала ко мне. – Ты прости меня, Вайолка. Я ведь не злая… Что приказали, то и делаю.

– Я не обижаюсь. Все, иди! – я вытолкала ее в коридор и, подняв глаза к потолку, простонала: – За что мне это?!

Глава 20

За окном шел тихий дождь. По небу плыли тяжелые свинцовые тучи, отчего было темно, как вечером. Сад выглядел грустным в сером тумане дождевой пыли, словно усталый путник, замерший у мокрых стен замка. Но я любила такую погоду. Воспоминания из детства, когда можно было пробежаться по лужам, надев резиновые сапоги, грели душу.

Слуга от домны Эуджении явился после обеда. Он взял подставку с валиком и сказал:

– Смотры начнутся с минуты на минуту. Поторопись.

– Я сейчас приду, – ответила я, подходя к столу. – Мне нужно собрать инструменты.

Слуга кивнул и ушел. Тем временем Орель запрыгнул в корзинку для рукоделия, давая понять, что не собирается оставаться в одиночестве.

– Хорошо, пойдем вместе. Только не высовывайся! Мне и так неприятностей хватает! – предупредила я своего рыжего напарника. – Понял?

Орель довольно сощурился и свернулся клубочком на дне корзины. Я накрыла его платком, а сверху положила футляр с инструментами.

В зале уже собрались невесты, но ни князя, ни его матушки еще не было. Девушки тихо перешептывались, поправляли прически, осматривали наряды, что выдавало их волнение. Кренгуца стояла в стороне от всех, уставившись в помятый лист. Ее губы беззвучно двигались, и я догадалась, что она повторяет стихи. Вот правильно. Пусть поработает сама!

Свою подставку я заметила у окна, которое было прямо позади стола, в глубокой нише. Значит, меня будет видно только из центра зала. Получается, князь будет сидеть ко мне спиной. Замечательно. По крайней мере, за мной никто не станет наблюдать.

Устроившись на мягком удобном стуле, я принялась прикалывать булавками сколок к валику. Начну плести волшебное кружево. А уже потом, когда нарисую новый сколок, займусь накидкой для доамны.

Когда сколок занял свое место, я поднялась и выскользнула из ниши, чтобы еще раз посмотреть на Кренгуцу. И сразу натолкнулась на её обращённый ко мне умоляющий взгляд. По понятным причинам подойти она не могла, поэтому ей только и оставалось, как бросать на меня эти страждущие взоры.

Я медленно кивнула, а потом подмигнула девушке, давая понять, что она может на меня положиться.

В зал вошел князь с графом, а за ними появилась доамна Эуджения. Они подошли к столу, и прежде чем сесть, господарь внимательно посмотрел на меня. Я тут же опустила глаза. Нужно меньше привлекать к себе внимание.

– Начинайте, – раздался немного уставший голос хозяина замка. – Давайте уже закончим с этим.

Вот зачем затевать дурацкие смотры, если они раздражают?

Слуга с жезлом ударил им об пол и громко произнес:

– Фата Драгана Исопеску!

– Нет, пусть нам прочтет стихи Кренгуца Николае! – вдруг сказал господарь. – Она обещала продемонстрировать нам свои новые произведения. Прошу, фата!

Горделиво направляющаяся в центр зала красавица Драгана недоуменно остановилась.

– Вы слышали, что сказал господарь? – тихо обратился к ней распорядитель. – Вернитесь на свое место.

Она поклонилась, тщательно скрывая своё разочарование и злость.

В этот момент я даже немного заволновалась, глядя, как бледная Кренгуца направляется в центр зала. Она несколько раз чуть не упала, наступив на подол, и кучка остальных невест ехидно захихикала.

– Итак, что вы нам прочтете на этот раз? – доамна Эуджения явно была недовольна тем, что Кренгуцу вернули на смотры. – Надеюсь, не о стонущей малютке?

– Нет. Этот стих называется: «К единственному нежному», дрожащим голосом произнесла девушка странно заплетающимся языком.

Она что, пьяна?! Я вспомнила слова Кренгуцы о том, что стоит ей выпить вина, и она падает без чувств. Ну не дура ли?!

– Посвящается нашему господарю! – надрывно произнесла она и забормотала:

– Я помню радость и смятение.

И губ твоих прикосновение…

Обалдеть. Да она похожа на вяленую рыбину!

Я вернулась на свое рабочее место и подняла руку, привлекая внимание Кренгуцы. Боже, храни того архитектора, который придумал эту чудесную нишу! Девушка испуганно взглянула на меня.

– Почти любовь, почти падение

с обрыва…

Я приложила руку тыльной стороной ладони ко лбу, закатив глаза. Она повторила за мной.

– Я знаю тайну одиночества,

его надежду и пророчество…

Моя рука метнулась к груди, а голова отклонилась назад, демонстрируя всю боль неразделенной любви. Кренгуца быстро поняла, что от нее требуется.

– И сон, который должен кончиться

красиво!

Чтобы показать все душевные страдания, я расставила руки и замотала головой.

– К единственному нежному,

бегу по полю снежному!

По счастью безмятежному,

скучая и тоскуя!

В этот момент меня немного понесло в сторону, и я чуть не завалилась, успев опереться о валик. Но Кренгуца, видимо, решила, что это часть представления и всем своим телом «заколосилась» в сторону стола. Она почти рухнула на него и, подперев голову кулаком, гаркнула:

– К далекому и грешному,

бегу по полю снежному!

Как будто все по-прежнему

люблю я!

Я в ужасе наблюдала за этой картиной и вдруг заметила, что граф, сидящий к нише боком, смотрит на меня. Матерь Божья! В его глазах плясали веселые искорки, словно он готов был вот-вот рассмеяться.

Опустившись на стул, я схватилась за коклюшки. Руки дрожали, а сердце выскакивало из груди. Неужели граф сейчас все расскажет князю?

А тем временем шоу продолжалось и становилось неконтролируемым. Сомнений не оставалось, Кренгуца «приняла на грудь», чтобы избавиться от страха. Она уже вошла в раж и, ударив кулаком по столу, рявкнула:

– Я помню сны неразделенные!

Глаза чужие и бездонные!

И наши тени, отраженные

свечами!

На последнем слове девушка схватила подсвечник и если бы не молниеносная реакция князя, запустила бы им в остальных невест. Штефан выдернул шандал из рук Кренгуцы. После чего та, шумно выдохнув, упала без чувств. Видимо, вино все-таки дошло до центра принятия решений и отключило его.

К ней подбежали слуги, кто-то из них подхватил девушку на руки.

– Отнесите фату в ее покои, – приказал господарь. – Как только ей станет лучше, отправьте домой.

– Может, послать за доктором? – доамна Эуджения пребывала в шоке от увиденного.

– Нет. Но если у нее будет болеть голова, полечите ее вином, – ответил князь и вдруг расхохотался. – Святые мощи! Эти смотры я не забуду никогда!

Я же, с одной стороны, испытала облегчение, так как Кренгуцу отправляют домой, а не в монастырь. Но с другой – мне было неспокойно из-за того, что мои телодвижения видел граф. Хотя мало ли что я исполняла… Стихотворение понравилось, не сдержала эмоций…

– Продолжим, господарь? – слуга с жезлом посмотрел на девушек. – Фаты ждут.

– Нет, – отрезал князь. – Мне надоело. Глупая традиция, которую пора искоренять. Отправляйте девушек по домам.

– Что?! Штефан, ты не можешь! – воскликнула доамна Эуджения. – Как ты собираешься искать жену?!

– Матушка, не беспокойтесь. Без жены я не останусь, – господарь подозвал слугу, который застыл с кувшином в начале стола. – Давайте лучше выпьем вина. После такого выступления мне нужно прийти в себя!

Парочка друзей начала посмеиваться, но доамна явно была расстроена. У нее наверняка имелись надежды, что Штефан выберет себе жену и в скором времени подарит ей внуков. Слуга с жезлом принялся выпроваживать расстроенных девушек из зала, для которых сказка закончилась, так и не начавшись. Из корзинки показалась рыжая мордочка Ореля. Я могла поклясться, что он улыбался. По-своему, по-кошачьи, но улыбался!

Автор текста (слов): Лисиц Р. Композитор (музыка): Азаров И.

Глава 21

Я сидела тихо, словно мышь, чтобы на меня не обратили внимания. Доамна Эуджения нервничала, князь выглядел довольным, а граф задумчиво улыбался.

– Штефан, тебе нужно поторопиться с женитьбой. Господарь обязан быть примером для своих подданных! – натянуто произнесла матушки князя. В ее голосе появились звенящие нотки. – В твоем возрасте уже должно быть как минимум трое детей! Доверие к тебе возрастет, когда ты женишься и обеспечишь княжество наследниками!

– Я не желаю выбирать себе жену по сомнительным талантам! Зачем мне, как она танцует, поет, вышивает или сочиняет стихи?! – вспылил князь. – Неужели вы, матушка, считаете, что мне есть дело до всех этих талантов?!

– А что же ты хочешь?! – охнула доамна Эуджения. – Я не понимаю тебя, Штефан! Господари всегда выбирали себе жену на смотрах!

– Чего я хочу? Чтобы в головах этих невест имелась хоть капля мозга! – князь хмурился, нервно постукивая пальцами по столу. – Они же все неимоверно глупы!

– Жена нужна не для философских бесед!

– Матушка, это пошло! – господарь вдруг посмотрел в мою сторону. – Что здесь делает ваша мештерул?

– Я совершенно позабыла о ней! – воскликнула доамна и приказала: – Вайолка, ты можешь идти к себе.

Я поклонилась хозяевам, не поднимая глаз от пола, и поторопилась покинуть зал.

Сидеть и слушать все эти разговоры – настоящая пытка! Я каждую минуту ждала, что сейчас на меня обратят внимание, спросят о странном поведении. Слава Богу, этого не случилось.

Владимир ничего не сказал господарю, но я понимала, что это не повод для радости. Игры господ могли дорого стоить простым слугам.

У себя в комнате я продолжила свою работу, размышляя над тем, что произошло. Кренгуце, несомненно, повезло. Князь отнесся к ней по-человечески, что, конечно, делало ему честь. Но почему он отказался от смотров? Хотя здесь я его все-таки понимала. Разве с помощью этого сомнительного действа можно встретить своего человека? Но, опять же, в эти времена вряд ли кто-то женился или выходил замуж по любви.

Наступил дождливый вечер. За окном дул порывистый ветер, швырял в стекла колючие капли. Но в комнате, озаренной теплым светом свечей, было тепло и уютно. Несмотря на позднее время, в замке царила суматоха. По коридорам бегали слуги, во дворе тоже что-то происходило. Я видела движущиеся огни факелов, но из-за дождя остальное разглядеть было проблематично.

А вскоре пришла госпожа Йетта. Вместе с ужином экономка принесла большую книгу в черном кожаном переплете. Она положила ее на кровать со словами:

– Вот здесь есть ответы на все твои вопросы. Но смотри, ее никто не должен увидеть, иначе… Сама понимаешь.

– Да. Спасибо, – я покосилась на книгу. Было видно, что она очень старая. С потертой обложкой и желтовато-коричневыми страницами. – Что за шум в замке?

– Невесты уезжают. Говорят, князь решил прекратить смотр, – ответила экономка, накрывая на стол. – Что там произошло?

Я рассказала ей все, что случилось, и госпожа Йетта удивленно воскликнула:

– Святой Ириней! Неужели после этого господарь позволил фате Кренгуце вернуться домой? Что творится… Что творится?! А и хорошо! Когда в замке меньше народа, дышится легче! Но как тогда господарь найдет себе жену? Ох, а может, у него уже кто-то есть на примете?!

Мы поужинали, и экономка ушла, оставив меня познавать колдовской мир. Книга немного пугала, но переборов себя, я взяла фолиант в руки. Тяжелая…

Устроившись с Орелем на кровати, мы погрузились в чтение. По крайней мере, мой рыжий помощник лихо переворачивал страницы своей пушистой лапкой.

«Самые ранние описания некромантии пошли еще из древней Греции и Рима. Также ее практиковали в Египте и Вавилоне. Для обозначения некромантов существовали два термина – манзадзуу и шаэтэмму. Этимология и значение первого термина неизвестны. Слово «шаэтэмму» означает «говорящий с этэмму», а словом «этэму» обозначали умершего человека».

Некромант взаимодействует с миром мёртвых. Он использует его энергии, вызывает духов, но также может заклинать на иссушение или похищение жизни. Но он не принадлежит ни темной, ни светлой стороне».

Ну уж нет! Такое колдовство однозначно не подходит. Я не собиралась кого-либо иссушать, а тем более похищать жизнь. Да и до этих мрачных умений мне было еще ой как далеко.

«Возможности обычной ведьмы обычно распространяются лишь на мир живых. Но ведьма-некромантка может переходить границу жизни и смерти. Для нее это обычный ритуал. Некромантия – древняя, очень мощная, агрессивная сила, с которой нужно быть очень осторожным».

Дальше в подробностях расписывались какие-то ритуалы, и я захлопнула книгу. Что толку от чтения, если я не собираюсь практиковать. Мне это вообще казалось чем-то далеким и страшным.

Но ведь никто не заставлял меня заниматься колдовством, а значит, просто нужно отстраниться от всех этих тайных знаний. Спрятав книгу под матрас, я прижала к себе Ореля и заснула под его уютное мурлыканье.

* * *

Ночной лес шумел под порывами ветра. Мокрые стволы жалобно скрипели, теряя сухие ветви, которые с тихим шорохом падали на траву. Дождь полосовал тугую зелень мощными струями. Но позднему всаднику даже они не были помехой.

Маре Армаш покинул замок Рациу ночью, после того, как князь отправил всех невест по домам. Да… Молодой Штефан слишком своенравен. Ему тяжело навязать свою волю, да еще и этот русский граф мешается под ногами. Тюремщик пришпорил коня, пылая праведным гневом. Вот если бы он был господарем… Сладкая мечта пролилась бальзамом на его черное от злобы сердце. Ничего… если сильно желать, то все может случиться.