Читать онлайн Герцог Роз

Пролог

Рассвет едва занимался у края горизонта, а Эрик не знал, доживет ли до заката.

Верный конь недовольно дергал ушами.

– Потерпи еще немного, – успокаивал юноша не то его, не то себя, – это последний бой.

Сложнее всего было сидеть в засаде.

Куда проще биться в гуще, разя всех мечом и магией. И пасть одним из первых.

Дядя словно чувствовал, что в этом бою юный воин будет искать смерти, поэтому поставил руководить засадным отрядом. Но если бы он знал причину, по которой смерть для племянника станет милее жизни, то казнил бы, не раздумывая.

От росы одежда отсырела. Эрик поежился от порыва ветра, который принес знакомый аромат, причину душевных терзаний.

Валийская красная роза.

Вместе с запахом ветер принес и воспоминания. Ему было пятнадцать, а ей тринадцать.

В тот день Эрик сопровождал отца и пошел поприветствовать Розалин, как того требовал этикет.

Девочка была в саду. Сидела в беседке, укрывшись от солнца. Теплый ветер ласкал ее светлые локоны.

Кажется, тогда он впервые подумал о том, что хотел бы делать то, что пока позволено только ветру.

Голова кружилась не то от дурманящего аромата цветов, не то от осознания, что девочка, словно бутон, раскрывается и превращается в девушку.

– Что с вами, герцог? – спросила Розалин, кокетливо улыбнувшись.

– Миледи, вам известно, что я не имею столь высокого титула, – смутился Эрик и поспешил сменить тему. – Какие необычные цветы!

– Эту розу привезли из-за южного моря, чтобы она стала жемчужиной сада.

– Истинная жемчужина этого сада – это вы, леди Розалин.

Обычный комплимент, что юноша знатных кровей ежедневно раздавал сотнями, заставил его покраснеть.

Розалин вскочила с лавки и, подбежав к кустам, сорвала алый цветок. Движения ее были живыми и немного угловатыми, как это бывает у еще не сформировавшихся девочек-подростков. Но в этот миг она была милее салонных дам.

– Нарекаю вас Герцогом Роз и дарю этот знак отличия! – торжественно приказала она и пришпилила бутон к сюртуку Эрика. – Носите его, чтобы все видели, кому принадлежит ваше сердце!

– Слушаюсь, миледи! – склонился юноша, принимая, возможно, первый дар, который эта маленькая женщина отдала мужчине.

Эрик мотнул головой, прогоняя видения прошлого.

С того дня минуло десять лет. Привычный мир раскололся, а семьи Торести и Диваль стали врагами.

Едва ли Розалин теперь узнает своего компаньона по детским забавам в высоком мужчине с обветренным лицом.

Эрик приложил руку к груди, где под доспехом был повязан алый шейный платок в тон памятной розе.

Его сердце навсегда осталось в том саду.

Теперь валийская роза разрослась по континету, соединяя разорванное в клочья королевство.

Войну может остановить только брак, который свяжет два сильнейших рода.

Народ жаждал мира.

И лишь Эрик был единственным, кто не желал, чтобы все закончилось именно так.

Ведь тогда Розалин станет женой другого. Он жив, пока его согревает мечта о ней, но стоит ей ступить в храм, она будет потеряна навсегда.

Она станет женой его дяди. А он, Эрик, больше не посмеет поднять на нее взгляда.

И жить с этой мыслью будет страшнее смерти.

Глава 1

Тело герцога еще не остыло, а его дочь уже успела ощутить на себе все тяготы сиротской жизни.

– А эту, – мачеха презрительно скривилась, будто увидела мышь, – переселите с глаз моих. Наследнику нужны большие покои, а девчонка, живущая здесь только из милости, может и поскромнее быть.

Слова вдовы, что не выражали и толики скорби по почившему мужу, выбили почву из-под ног Розалин. Тело отца еще не успели предать огню, душеприказчик не зачитал завещания, а она уже чувствует себя здесь полноправной хозяйкой.

А вот дочь хозяина, с которой еще вчера пылинки сдували, внезапно стала изгоем. Вещью, что можно выкинуть или убрать в дальний ящик, пока не пригодится.

Слуги тут же поспешили исполнить волю новой госпожи, и вынесли вещи осиротевшей девушки, наспех покидав наряды вперемешку с книгами в старые сундуки. Учитывая, что все вещи Розалин из огромных покоев смогли разместить в маленькой комнатке в отдаленной башне, большая часть добра затерялась при переезде и осела в чужих карманах.

Но Розалин не особо волновала судьба ненужного барахла. Зачем думать о платье, если даже жить не хочется? Кто она теперь?

Вчерашняя наследница рода и любимица отца, который был ее опорой и защитой, а она – его принцессой. Сегодня даже горничные не склонились перед ней. Слуги, как верные псы, лучше других чувствуют руку хозяина. Точнее хозяйки. Появившись внезапно, она быстро прибрала к рукам и замок, и его владельца.

Розалин выбежала из покоев мачехи, куда пришла за ответом по поводу беспардонного поведения слуг. Входила с гордо поднятой головой, чувствуя себя наследницей рода. Убегала маленькой девочкой, обиженной и испуганной. И вслед ей неслись насмешки и оскорбления. Ноги путались в длинном платье, глаза застилали слезы, а из груди рвались рыдания.

Девушка бежала туда, где все эти годы всегда находила успокоение.

Воздух был насыщен тяжелым ароматом восковых свечей и древесины, а гулкие шаги отдавались по пустынным коридорам, добавляя весомости происходящему. И какой-то неправильности. Нереальности.

Приемная отца раньше всегда была полна людей. Даже ночью здесь толпились адъютанты, посыльные, какие-то просители, а вход охраняла неизменная пара стражников.

Сейчас здесь не было никого. Ни единая душа не знала, что она здесь.

Розалин пробралась в кабинет отца тайком ото всех и долго плакала, свернувшись в его кресле, на спинке которого сиротливо висел домашний сюртук. Он сохранил запах отца и еще не успел впитать в себя удушливый аромат благовоний.

Никто больше не стремился попасть в кабинет. Слуги даже не убрали чашку с давно остывшим чаем. Теперь все прихлебатели крутились у покоев лари Сирры.

Предатели!

Розалин стукнула кулаком по спинке кресла и заскулила не то от боли, не то от страха за свою жизнь.

Завещание вскроют только завтра, но никто уже не сомневался, что мачеха станет регентшей при малолетнем сыне. В толпе говорили, что Розалин будет всего лишь товаром, который мачеха постарается выгодно сбыть с рук, чтобы не мешалась под ногами.

Дверь отворилась с легким скрипом, Розалин вздрогнула от неожиданности. Сквозь пелену слез она не сразу смогла разглядеть вошедшего.

– Какая трагедия для юной эларии, – от звуков этого хриплого шепчущего голоса мороз прошелся по коже.

Брат мачехи прикрыл за собой дверь. Тихий щелчок задвижки отсек их двоих от остального мира. Холодок пробирался под кожу, заставляя сердце Розалин замедляться от страха. Ледяные ладони вспотели.

Мужчина медленно двинулся к креслу. Он приближался неотвратимо, словно ядовитый змей, с каждым шагом сокращая расстояние, сжимая беззащитную жертву тисками колец.

– Так сложно смириться с этой потерей, – продолжал Корстен, приближаясь, – остаться без покровителя. Беззащитная маленькая девочка посреди безразличной людской толпы.

Он протянул руку и погладил Розалин по плечу. Слова его выражали сочувствие, но в голосе чувствовалась опасность.

Девушка отдернула руку, сторонясь непрошеной ласки. Ее пугали стыдные мысли, которые пробуждал этот мужчина. Корстен говорил слова соболезнования, которые мало чем отличались от того, что говорили другие. Но Розалин они казались грязными и липкими.

– Тебе нужен покровитель. Тот, кто защитит и утешит, – продолжил Корстен вновь приближаясь.

Его растрепанные длинные волосы ниспадали черными волнами и едва касались лица Розалин, рот скривился в самодовольной ухмылке. Он видел, как она трепещет при его приближении, и его это невероятно забавляло.

В ужасе девушка оттолкнула утешителя и бросилась к выходу. Онемевшими пальцами она не сразу смогла открыть задвижку. Выбежав в коридор, она со всех ног припустилась в отведенную ей башню, подгоняемая каким-то животным ужасом.

Вопреки опасениям, Корстен не пустился в погоню. Он был уверен, что немного настойчивости, и она сама будет его умолять о близости.

Розалин бежала по широким коридорам замка, распугивая встречных. Лишь оказавшись в своих новых покоях, она остановилась. Закрыв дверь на засов, она привалилась к ней, стараясь унять сердцебиение.

Никогда прежде она не запирала дверь в этом замке. Это был ее дом. Место, где маленькой Роззи ничего не грозило. Она была всеобщей любимицей и даже помыслить не могла, что кто-то может причинить ей вред.

Больше она ни в чем не была уверена, а в каждом теперь видела врага.

Розалин больше не была для них наследницей.

Снова.

Однажды она уже испытала это чувство ненужности. Правда, тогда родители были живы, но всем как-то враз стало не до нее. До девяти лет она была папиной принцессой и маминой радостью. А потом родился он.

Брат.

Наследник.

О Розалин вмиг позабыли все, кроме старой кормилицы Малуши. Отец тогда устроил грандиозный пир. Пушки безостановочно палили, а в небо взмывали огненные птицы. Ко дворцу съезжались сотни гостей, которые везли дары и поздравляли счастливого отца.

А Розалин даже не дали заглянуть в колыбель, где смешно кряхтел младенец. Так она и стояла на балконе в своих покоях, любуясь на огненные узоры, которые расчерчивали ночное небо в честь того, кто отобрал у нее родителей.

Дворец гудел три дня. А на четвертый, в ночь, не стало мамы. Розалин тогда горько рыдала, обняв колени кормилицы.

Горе сблизило их с отцом. Она стала чаще бывать у него в кабинете, иногда ей дозволялось посмотреть на брата. Отец говорил, что она заменит ему мать, когда тот подрастет. И именно она должна стать его помощницей, когда придет черед отца покинуть этот мир.

Розалин все понимала, а потому старательно училась. Ведь малыш был смешным и не умел ничего, кроме как пускать слюни и беззубо улыбаться. Кто, как не она поможет ему?

А потом не стало и брата. Лихорадка унесла его во младенчестве, он даже не успел произнести своего первого слова. Увы, такое часто случается.

Розалин снова плакала в объятиях доброй Малуши, тоскуя по брату. Но с тех пор она снова была провозглашена единственной наследницей. Благородные коронары присылали ей подарки на именины, а знатные эларии знакомили ее со своими дочерьми, чтобы рядом с ней были надежные подруги и наперсницы.

Но она выбрала Тиру – скромную девочку из обедневшего дворянского рода. Лишь она одна оставалась при юной госпоже, когда ее статус пошатнулся. И только ей Розалин доверяла свои девичьи тайны, когда снова стала наследницей дома Диваль.

Вот и сейчас двор в очередной раз отвернулся от нее. Розалин выпрямилась и высоко подняла голову. Она с будет жить там, куда ее сослала мачеха.

Малуша и Тира не оставят ее и на этот раз. А во дворце еще все не раз переменится. И она снова станет той, кем была до этого. Вернет то, что отобрали.

– Кажется, здесь до нас и не жил никто со дня постройки замка! – сокрушалась нянюшка, разбирая сундуки.

– Матрас выбили из рук вон плохо, – сказала Тира, чихнув, – и за дровами придется самим идти. А то этих трухлявых пеньков и до полуночи не хватит.

Розалин улыбнулась, увидев, как две ее самые близкие женщины пытаются навести хоть какой-то порядок в новых покоях. Тира сгребла сор в ведро и ушла на поиски дров.

– Хорошо, что я подушки и пуховые одеяла с собой забрала. – Малуша всегда была запасливой, но даже она не смогла отстоять все имущество своей юной хозяйки.

Розалин с тоской оглянулась. Две смежные комнатки: ее спальня и гостиная, в углу крохотная дверь в уборную. Девушка с опаской открыла ее.

Большое деревянное корыто вместо ванны и деревянное же сиденье, нависающее над пропастью. Не к таким удобствам она привыкла. Здесь было ужасно холодно, ветер проникал сквозь дощатую перегородку и нещадно дул в окно.

– Нет, моя госпожа, – услышала Розалия голос нянюшки, что вошла следом за ней, – боюсь, сегодня не стоит принимать ванну.

Она положила руку на борт старого корыта, и ее тонкую словно пергамент кожу тотчас проткнул торчащий отщеп. Женщина ойкнула и по-детски сунула палец в рот, чтобы слизнуть каплю крови и не испачкать платья.

Розалин кивнула и вышла. В той комнате, что должна быть гостиной, даже мебели толком не было. Из потускневшего от пыли окна был виден лишь только огромный лес, который начинался от стен города и простирался далеко за горизонт, почти до самого моря.

– Неужто в замке других свободных покоев не было? – возмущалась Малуша, перебирая вещи.

– Конечно же, были, нянюшка, – ответила Розалин, – Сирра просто хотела показать, кто здесь теперь хозяин.

Дверь отворилась, и в нее вошла довольная Тира в сопровождении пары слуг. Мужчины сгрузили у камина дрова и занесли в уборную ведра с чистой водой.

– Стоять! – грозно остановила их Малуша, когда они собирались прошмыгнуть назад. – Камин растопите, а то как бы не угорела госпожа!

Мужчины замешкались, но все же приступили к работе. Нянюшку побаивались даже офицеры, приходившие к покойному отцу.

– А ты чего такая радостная? – напустилась Малуша на Тиру, лишь только слуги ушли.

Вместо ответа, девушка развернула серую холстину, которую держала в руках. Внутри свертка оказался пушистый ковер и портьеры, которые были в прежних покоях Розалин. Женщины не заметили, в какой момент он пропал, но уже успели посокрушаться, что теперь их госпожа ноги застудит, когда захочет ночью с постели встать.

– У кухарки за печкой припрятали, – пояснила Тира, – наверное, хотели позже вынести или продать.

Малуша обрадовалась и поспешила покрыть щербатый каменный пол в спальне Розалин ковром. Раньше его длины едва хватало, чтобы дойти от постели до комода, теперь же он занял весь пол в спальне, еще и на стену загнулся.

– Ничего, так даже теплее будет, – радовалась Малуша, – а этой ткани хватит, чтобы стены оббить и кровать завесить.

Про ужин снова пришлось напоминать. Слуги словно забыли о существовании юной госпожи, которая выросла у них на глазах. Тира еще трижды в этот вечер бегала вниз по бесконечным ступеням. Но все, что ей удалось достать, это остывшую ветчину, хлеб и котелок вареного картофеля. Да и вместо полагающихся шести свечей на ночь им выделили всего две.

Женщины уже собирались спать, когда в дверь постучали. Тира отодвинула засов и впустила визитера.

Юный слуга из числа тех, что прислуживали наследнику рода Диваль, краснея и запинаясь протянул поднос со сладостями.

– Крон Корстен прислал гостинцы для юной эларии, – промямлил он.

Тира залилась краской и смутилась не меньше, чем гонец. Малуша грозно сощурилась, разглядывая юнца, потом перевела взгляд на Розалин, словно ожидая ее ответа.

– Передай многоуважаемому крону, что я сама возьму все, что мне полагается, – холодно ответила Розалин.

Нянюшка отодвинула Тиру, глаза которой уже загорелись при виде сладостей, захлопнула перед растерянным гонцом дверь и накинула засов. Она едва заметно улыбнулась, радуясь, что ее воспитанница не продалась за миску еды.

А Тира сглотнула слюну и вздохнула. Уж она-то была не против отведать сладостей.

Спать Розалин легла в слезах: голодная, никому не нужная. Но она точно знала, что не пойдет на унижения и не станет игрушкой для удовлетворения чужой похоти ради куска хлеба или нового платья.

Но сон не шел к девушке. Было ли это следствием голода или перенесенных потрясений? А может, просто постель была неудобной?

Розалин крутилась, пытаясь устроиться поудобнее.

– Ах, если бы отец прожил еще до лета! – шептала она в ночном бреду.

Лишь нескольких месяцев ей не хватило до совершеннолетия. А пока ей всего лишь пятнадцать. Сложное время: еще не может распоряжаться своей жизнью и имуществом, но уже может выйти замуж с согласия опекуна.

Не было сомнения, что если опекуном станет Сирра, то ее выдадут замуж за того, кто предложит лучшую цену.

После того как была расторгнута ее прошлая помолвка, отец не спешил подыскивать дочери нового жениха.

Розалин снова повернулась и уставилась в окно. С ее постели были хорошо видны звезды. Обычно Малуша оставляла ей свечу и тушила только тогда, когда девушка засыпала. Сегодня же в целях экономии свет потушили раньше.

Глядя на звезды, девушка вдруг вспомнила, как Эрик, ее нареченный жених, рассказывал ей про самые яркие звезды и показывал созвездия. В их землях живут путешественники и мореплаватели, а он сам мечтал о странствиях. Розалин же не покидала дворца, а потому слушала его с особым восхищением.

Их обручили еще детьми, и они часто играли вместе под присмотром нянюшек и гувернеров. Она вышивала ему платки, а он присылал ей цветы. Иногда они сбегали ото всех и делились секретами. Общие тайны сближали будущих супругов.

Но отец расторгнул помолвку дочери так же внезапно, как и женился на Сирре. Замкнутая и молчаливая чужестранка была совсем не парой герцогу Диваль. Она не выходила из своих покоев и сторонилась людей. Розалин даже пыталась с ней подружиться поначалу.

А потом родился сводный брат Ларс. В этот раз про Розалин не позабыли, да и отец не предавался празднествам. Но у него появился наследник. Сын.

Необходимость в раннем замужестве отпала, отец решил дать дочери возможность пожить в родном доме еще несколько лет. Именно так он сказал тогда. Но Розалин поняла, было и еще что-то другое, о чем он не стал говорить.

Стал бы Эрик хорошим мужем в свои семнадцать? Едва ли. Но статус засватанной невесты был бы сейчас очень кстати.

Розалин отвернулась от окна. Рука под подушкой нащупала холод медальона, подаренного Эриком. Ценности он не представлял, просто имел хитрый механизм, и внутри можно было спрятать записку или другую мелочь. Девушка обычно прятала там камень, питающий магические амулеты. Галакторит стоил целое состояние, и было бы очень обидно, если бы его украли.

Но в суматохе никто не позарился на простенькую с виду безделушку, не подозревая о стоимости сокровища, заключенного внутри.

Тонкие одеяла не спасали от холода. Жар из камина улетал в трубу, едва согревая убогую комнату. Из уборной нещадно дуло.

– Тира, иди к госпоже ляг. У нее на полу теплее, чем тут, – приказала Малуша девушке, у которой уже зуб на зуб не попадал.

– А как же вы, нянюшка? – спросила Тира.

– Я камин снова растоплю, чайник вот тут подвешу, согрею воды, заварю отвар из трав целебных, – успокоила ее пожилая женщина.

Тира тихонько прокралась в спальню Розалин. Здесь было немного теплее. Девушка устроилась на полу, свернувшись калачиком на мягком ковре и провалилась в беспокойный сон.

– Что это ты тут устроила?! – воскликнула Розалин.

Она спустилась на пол и тормошила свою компаньонку.

– Я сейчас уйду! Простите, лари Розалин! – Тира попятилась к выходу.

– Просто там очень холодно, вот я и решила… простите, – лепетала испуганная девушка.

– Ляг в мою постель! – приказала Розалин. – Я не позволю своей единственной подруге замерзнуть на полу!

Тира с благодарностью забралась в теплую постель и блаженно вытянулась, наслаждаясь теплом. Розалин же надела поверх ночной рубашки шерстяной халат, вышла в гостиную.

– Ну вот, разбудила, негодница! – возмутилась Малуша. – Вот пусть только выйдет, я ее за косу оттаскаю.

– Нянюшка, пусть Тира поспит, – улыбнулась Розалин.

Малуша смахнула слезу передником. Все-таки добрую девочку она смогла воспитать.

Она помогла Розалин привести себя в порядок и переодеться.

– Кажется, в завтраке нам тоже отказано, – заметила Розалин, допивая вторую чашку отвара.

Часы на городской башне давно пробили восемь, а ни одна служанка к ним так и не заглянула. Девушка решительно встала и направилась к выходу.

– Куда же ты, дитя? – всполошилась Малуша.

– Потребовать то, что мне полагается, – ответила Розалин.

Нянюшка знала этот уверенный взгляд. Такой же, как и у отца девушки. В такой момент с ней лучше не спорить.

Розалин спускалась по бесконечной лестнице и размышляла, куда стоит отправиться в первую очередь. Хоть слуги и пляшут под дудку мачехи, но ослушаться прямого приказа дочери покойного герцога не смогут. К тому же завещание еще не зачитали. Кто знает, какие сюрпризы там могут быть. Поэтому на открытое противостояние они не пойдут.

Сирра по своему обыкновению должна была еще быть в своих покоях, поэтому Розалин прошла прямиком на кухню.

Слуги замерли.

– Почему в моих покоях нет кипятка, дров и завтрака для меня и моих компаньонок? – отчеканила Розалин.

Отец учил ее, что прислугу надо держать в строгости. Но ее слова не возымели должного эффекта. Челядь продолжила заниматься своими делами, словно и не госпожа перед ними была.

– Так прикажите вашей горничной спуститься и забрать поднос с едой, – усмехнулась толстая кухарка, указав рукой туда, где стоял остывший завтрак и холодный чай.

– Моя горничная осталась прислуживать в покоях Ларса. А новую лари Сирра позабыла ко мне приставить, – голос Розалин предательски дрогнул, выдавая неуверенность.

Розалин злилась сама на себя, ведь слугам не полагается рассказывать, какие споры есть между господами.

Судя по нескрываемым усмешкам кухонных работников, они были в курсе вчерашнего инцидента.

Никто не спешил выполнять приказ.

Розалин с трудом удерживала себя в руках.

– Потрудитесь отнести завтрак в мои покои! – внутри Розалин все клокотало от злости, и ей не удалось это скрыть. Ее голос был выше эмоциональнее, чем полагалось.

Подтянулись слуги, предчувствуя интересное зрелище. Не каждый день юная госпожа устраивает истерику, а они могут на это смотреть совершенно безнаказанно.

– А то что? – крикнул кто-то с задних рядов.

Слуги улыбались с издевкой, кто-то откровенно смеялся над беспомощной девушкой.

– Не было приказа от госпожи Сирры, – ответила все та же наглая кухарка, – а всех подряд слушать, так ноги сотрешь ни за что, бегая с подносами.

Слезы жгли глаза. Розалин боялась моргнуть, чтобы не дать им стечь по лицу.

Ах, какой соблазн был устроить истерику, топать ногами, бить посуду, а потом расплакаться.

Но слуги не дождутся такого спектакля!

– По правилам этого дома, если у кого-то из господ нет личного слуги, его может выбрать из числа прислуги любой член семьи, – отчеканила Розалин, – поэтому ты греешь еду, ты несешь дрова, а ты – кипяток. Если кто не расслышал, я зайду к управляющему, чтобы повторить.

Она поочередно ткнула в тех, кто стоял к ней ближе. Почесав затылки, слуги решили, что с управляющим лучше не связываться. Его крутой нрав они знали хорошо.

– Обед на три персоны должен быть в моей комнате строго по расписанию, – продолжила Розалин более уверенно.

Девушка сверлила взглядом повариху. Та тоже не смогла ничего возразить и кивнула.

Розалин покинула кухню. Лишь в пустом коридоре она прислонилась к холодной шершавой стене и выдохнула. Из глаз ее выбежали две горячие слезинки, но девушка решительно вытерла их тыльной стороной ладони.

Не время!

Розалин направилась к кабинету управляющего замком, ведь вопрос обустройства ее покоев был в его непосредственном ведении. Госпоже не пристало объяснять плотнику, куда надо прибить доску и как законопатить окно. Работа должна быть сделана, и не ее забота, кто займется обеспечением комфорта.

В коридоре было непривычно пусто.

– Лари Диваль?! – окликнул девушку пожилой мужчина.

Розалин обернулась. Невысокий, с залысиной, которую он старательно пытался скрыть, зачесывая волосы вперед. Пуговицы его сюртука ощетинились на его круглом животе, угрожая вот-вот оторваться. Мужчина покраснел от быстрой ходьбы, а на лбу у него проступила испарина.

– Крон Поллар, – Розалин слегка присела, приветствуя поверенного своего отца, он же выступал и душеприказчиком.

Девушка была удивлена внезапной встречей.

– Я с ног сбился, разыскивая вас. В ваших старых покоях не нашел, и никто не смог указать мне, куда вы перебрались, – объяснил он причину своего волнения.

– Если бы все зависело от воли моей дорогой мачехи, то я бы ночевала на псарне. К счастью, у нее не так много власти в доме моего отца, – ответила Розалин, не стесняясь того, что ее слова наверняка были услышаны и в самом скором времени будут переданы Сирре.

Поллар едва заметно улыбнулся. Бойкая дочь его друга и господина ему нравилась.

– Я пришел зачитать завещание вашего батюшки, – сказал он, опуская взгляд, – не хотел делать это без вас.

– К чему такая спешка? – удивилась Розалин. – пепел развеют только завтра.

Поверенный не ответил. Но юная элария поняла, что на этом наверняка настояла мачеха. Она даже пожалела, что обычай отправлять на костер жену вслед за мужем остался в глубине веков.

Вместе они отправились в кабинет покойного герцога Диваль. Розалин отметила, что со вчерашнего вечера там произошли серьезные изменения. Все вещи отца были убраны, даже мебель переставили по-другому и куда-то вынесли дорогой ковер, устилавший пол. Его было особенно жалко.

Все было сделано так, чтобы обстановка как можно меньше напоминала о прежнем владельце.

За столом уже сидела Сирра, ее брат Корстен, даже кормилица с младенцем Ларсом. Тут же расселись старшие слуги, дальние родственники и прочие прихлебатели.

Место за столом было только одно. Во главе. Туда должен был сесть душеприказчик. А вот для Розалин оставили облезлый покосившийся стул, который, она готова была поспорить, специально по этому случаю принесли из подвала. Даже пыль не стерли.

Поллар быстро оценил ситуацию. По правилам этикета во время оглашения последней воли усопшего все присутствующие должны сидеть. До него уже дошли слухи о том, как мачеха начала притеснять падчерицу. От него не укрылось и то, как улыбнулась Сирра, когда увидела разгневанное лицо Розалин.

Он незаметно кивнул девушке, указывая на кресло отца.

Розалин тоже знала этикет. Поэтому элария молча проследовала и величественно опустилась на место главы дома.

Поллар же обратился к управляющему замка, который сидел ближе всех к выходу:

– Милейший, мне кажется, что если в замке, находящимся под вашим управлением, недостаточно стульев, то на этой рухляди посидите вы сами, а свой стул уступите дворянину, – сказал он холодно.

Управляющий покраснел, бросил испуганный взгляд на Сирру, а потом подскочил и отдал свой стул Поллару.

– Благодарю, – сказал поверенный, устраиваясь и выкладывая на стол несколько конвертов, – почему же вы сами не садитесь?

Управляющий мялся у стула, не осмеливаюсь воспользоваться им по назначению.

– Что-то не так? – Поллар оглянулся и вопросительно поднял бровь. – Вы задерживаете нас.

Управляющий покраснел до кончиков седых волос, а потом осторожно опустился на жалкое сиденье. Тотчас ножки под ним подломились, и он с грохотом упал на пол.

– Этот стул даже такого стройного господина, как вы, не выдержал. Вы меня убить хотели?! – взревел Поллар.

Он проигнорировал тот факт, что по задумке этого змеиного гнезда, стул предназначался Розалин. И это она сейчас должна была валяться на полу, запутавшись в ворохе юбок всем на потеху.

– Что ж, подождите оглашения завещания за дверью, раз других стульев в замке нет, – пожал плечами Поллар.

К удивлению, новый стул почти тут же был просунут в приоткрывшуюся дверь, словно кто-то заранее знал, что он пригодится.

Розалин сидела с каменным лицом, понимая, от какого позора ее спас старинный друг отца. Спасет ли он ее от того, что сокрыто в конверте под тяжелой сургучной печатью?

– Мой друг и соратник, коронар Араон Диваль оказал мне большую честь сохранить и донести до вас его последнюю волю, – начал Поллар свою печальную речь, – герцог много размышлял о смерти, так как она постоянно кружила где-то рядом, стараясь отобрать у него близких. Поэтому он несколько раз менял свое завещание.

Казалось, что все, собравшиеся в кабинете, как один перестали дышать. Они замерли, жадно внимая каждому слову душеприказчика.

– Свое последнее завещание он отменил всего за несколько дней до смерти, – продолжил мужчина со вздохом, – он хотел составить новое с учетом недавно открытых месторождений, но не успел.

Тишина была такая, что капля пота, выступившая на лбу троюродного дядюшки усопшего, упала и разбилась о каменный пол так громко, будто это было ведро воды.

– Поэтому действует завещание, составленное более пяти лет назад, – Поллар взял нож и разрезал пожелтевший от времени конверт.

Сирра стала бледнее бумаги, что лежала внутри. Пять лет назад ее не было ни в этом замке, ни в жизни усопшего. А значит, и в завещании муж не мог ее упомянуть. Не на это она рассчитывала, когда строила козни падчерице. Корстен накрыл ладонью руку сестры, чтобы она успокоилась и не натворила глупостей.

Розалин смотрела на мачеху взглядом победительницы.

Присутствующие почувствовали, что чаша весов качнулась в другую сторону. И хозяйка в замке будет другая. Их заискивающие взгляды и подобострастные улыбки обратились к юной дочери герцога. Они были уверены, кара за их пренебрежение последует незамедлительно.

Душеприказчик тем временем начал зачитывать завещание. Точная дата составления – на следующий день после рождения первого сына.

Неприятный холодок пробежал по спине Розалин, а нехорошее предчувствие сковало ее вмиг похолодевшие руки и ноги. Она прекрасно помнила эти дни, хотя отец позже и старался загладить вину за то, что был столь невнимателен к дочери.

Но не все в этой комнате помнили историю дома Диваль также хорошо. Они все еще были уверены, что все состояние достанется дочери, ведь те жена и младенец умерли.

Зачитав все обязательные клятвы и перечисление всех титулов покойного герцога, Поллар перешел к сути:

– Мой замок и титул я завещаю моему сыну, в случае же моей преждевременной кончины опекуном при нем и моей дочери Розалин остается моя дражайшая жена, – зачитал душеприказчик, – она же назначается регентом при будущем наследнике.

До присутствующих медленно доходил смысл сказанного. А затем тишину разрезал истеричный, надтреснутый хохот Сирры. Он напугал младенца, что был на руках у кормилицы. Но никто бы не осудил ее за эту реакцию.

Весы политической значимости резко качнулись в другую сторону.

В зачитанном завещании не было указано имени жены и сына, и оно не противоречило нынешней ситуации. А это означало только одно – вся власть была в руках его вдовы.

Если бы покойный герцог переписал завещание на следующий день после смерти первой жены, то регентшей могла бы стать Розалин. А если бы указал имена родственников, то Сирре и ее сыну и вовсе бы могло ничего не достаться.

Розалин до боли сжала кулаки. Ногти впились в тонкую кожу. Она была уверена, что новое завещание отец хотел написать в ее пользу. Но не успел. Не исключено даже, что ему кто-то помешал это сделать.

Когда Сирра закончила смеяться, душеприказчик продолжил.

– Моей дочери Розалин назначается содержание двести золотых ежегодно до свадьбы. В качестве приданого – земли, леса и все, что в них водится к югу и западу от Вианы. Выбор жениха до совершеннолетия я оставляю на усмотрение моей жены, надеясь на ее благоразумие. Если до совершеннолетия Розалин не будет обручена, то она сама сможет выбрать себе суженого по сердцу и выйти за него замуж с благословения матери.

Дальше шли мелкие дары и благодарности. Дядюшкам кому сотню золотых, кому пятьдесят. Слугам по 1-2 золотых. Но остальное неназванное имущество переходило сыну.

Розалин понимала, что битву за завещание она проиграла. Но впереди было не менее важное сражение – за право самой выбрать мужа и распоряжаться своим приданым, которое сейчас оказалось дороже, чем казалось пять лет назад.

Глава 2

Розалин стояла у зеркала и отрешенно наблюдала за тем, как нянюшка с Тирой в четыре руки собирали ее на поминальную службу. Пока тело ее было отдано в руки заботливых женщин, разум мог сосредоточиться на размышлениях о дальнейшей жизни.

Несмотря на то, что будущее представлялось безрадостным, она продолжала судорожно искать лазейки в последней воле отца.

– В храме будет холодно, да и не званый ужин это, – ворчала нянюшка, натягивая на воспитанницу вторую пару чулок.

Розалин не спорила. Обычно она любила блеснуть своей юной красотой, но сейчас ей инстинктивно хотелось найти защиту и спрятаться. Пусть даже за тремя слоями одежды.

– Корсет не затягивай туго, – шикнула Малуша на Тиру, – не ровен час, всхлипнет и чувств лишится от нехватки воздуха. А под теплой накидкой все равно не видно будет, какое там платье.

Розалин не вмешивалась и лишь наблюдала, как ее стройное гибкое тело превращается в какой-то уродливый черный цветок, в центре которого было ее бледное лицо. Даже руки облачили в высокие черные перчатки. В довершение всего на лицо опустилось черное полотно вуали.

Девушка подумала, что едва ли кто-то узнает ее в таком наряде, и на траурном шествии ее вполне могла бы заменить та же Тира.

Молодым лари не полагалось присутствовать на церемонии предания тела огню. Розалин лишь из окна видела столб черного дыма, что взвивался до небес. А вот в храм она пойти обязана.

Наперсница и нянюшка в траурных одеждах сопроводили свою госпожу по подземному переходу, соединяющему дворец и главный храм столицы. Женщины остались в задних рядах, предназначенных для слуг.

А юная наследница двинулась вперед, мимо скамей, на которых разместилось куда больше народу, чем обычно бывает на службах. Ее место находилось в первом ряду, через проход от вдовы.

Сирра уже разместилась в своей ложе, ее сопровождал Корстен.

Сотни взглядов жадно ловили каждое движение, каждый звук. Они рассматривали девушку, скрытую многими слоями траурных одежд, словно та была редкой диковинкой.

От напряжения спина и шея болели, но девушка с достоинством прошла к своему месту и с облегчением шагнула за перегородку, где смогла сесть на лавку и выдохнуть в ожидании начала службы. Первый ряд был привилегированным и отделялся со спины высокой перегородкой, укрывающей от любопытных глаз.

Все остальные ряды представляли собой лавки, где все занимали места согласно положению в обществе.

Знатные женщины Аквилонии редко покидали дома, поэтому, даже собравшись по такому грустному поводу, они внимательно осматривали друг друга, чтобы долгими вечерами обсуждать, не ждет ли та или иная элария ребенка, кто терпит нужду, а чей муж привел в семейную ложу постороннюю особу вместо законной жены.

Не было сомнений, что большинство пришли в храм не для того, чтобы проститься с герцогом Дивалем, а чтобы посмотреть, как его дочь и вдова вцепятся друг другу в глотки в битве за наследство.

Шорох одежд и гул голосов раздражал. Словно и не храм это был, а огромный улей.

Наконец, пришел священник, разговоры стали тише.

За перегородку, отделяющую дочь герцога от остальных скорбящих, в последнюю минуту протиснулся крон Поллар.

– Не мог оставить вас без поддержки, элария! – объяснил он свое появление.

Тем временем вспыхнули сотни свечей, и началась служба. После хвалебных речей, которые священник воздал усопшему, заиграла музыка. Все, как один, затихли, внимая. Так завораживающе во всей Аквилонии могут звучать только храмовые трубы.

Мелодия словно рассказывала о жизни герцога. Вот малыш делает первые шаги и тянет руки к матери, вот он сражается в битвах, поднимает на руки уже своих детей и теряет близких. Час триумфа сменяется упадком, а потом смерть забирает его и остаётся только скорбь.

Дым от сотен свечей резал глаза, и слезы текли по лицам присутствующих вне зависимости от того, хотели ли они оплакать смерть своего господина.

Музыка стихла, и началась скучная проповедь. По залу снова понесся шелест голосов. За этой звуковой завесой у всех на виду можно было обсудить важные вопросы и быть уверенным в том, что тебя не подслушивают. Именно за этим и пришел Поллар к дочери своего покойного друга.

– Ваше положение незавидно, Розалин, – шепнул душеприказчик.

Девушка не ответила, лишь слегка кивнула, чтобы он понял, что она его внимательно слушает.

– Если вы позволите, я дам вам совет, который, возможно, спасет вашу жизнь, – сказал Поллар.

– Если вы позволите, я дам вам совет, который, возможно, спасет вашу жизнь, – сказал Поллар двумя часами ранее, войдя в покои Розалин.

Девушка отвлеклась от своих беспокойных мыслей и от бесконечных сборов. Она была рада увидеть друга покойного отца.

– Я с большим доверием отношусь к вашим словам, крон Поллар, – ответила Розалин, – давайте выпьем чаю, а позже я продолжу сборы в храм.

– Нет времени на чай, – торопливо прервал ее мужчина, – я пришел предупредить вас, элария: не стоит вам идти в храм. После него едва ли кто-то увидит вас вплоть до вашей свадьбы. Готов поспорить, вас тотчас заточат в темницу и вынудят выйти замуж за того, на кого укажет мачеха.

Лицо Розалин побледнело от страха.

– Я думала, что у меня есть время, – взволнованно ответила девушка, – что она даст мне хотя бы отгоревать по батюшке…

– Смею вас огорчить, но нет, – покачал головой Поллар.

Малуша всхлипнула. Сердце старой нянюшки сжималось от боли при мысли о тех ужасах, что Сирра и ее братец могут сотворить с бедной девочкой.

– Что же мне делать? – воскликнула в волнении Розалин.

– Бежать. Немедленно, – отчеканил мужчина ледяным голосом.

Розалин металась по комнате, как испуганный дикий зверек.

– Но как? Куда?! Меня хватятся на службе! – восклицала она.

Мужчина взял девушку за руки и развернул к себе лицом.

– Выслушайте меня очень внимательно, дорогая Розалин. Я долго думал об этом после вскрытия завещания, и меня посетила очень оригинальная мысль. Вам нужно немедленно уехать в поместье, которое расположено в тех землях, что завещал вам отец, и вступить в права.

– Но я несовершеннолетняя! – воскликнула Розалин в отчаянии. – Я не могу распоряжаться ни своим имуществом, ни своей жизнью! Я не смогу управлять тем, что мне не причитается еще полгода!

– Здесь – да. Но небольшое поместье Флорана находится на границе с соседними землями, оно перешло в состав Аквилонии только во времена правления вашего отца, когда уточняли границы. Ваш батюшка не успел поменять там все законы, а может, и не посчитал это важным. Поэтому некоторые вопросы там решаются немного по-другому. Например, совершеннолетними в тех землях до сих пор становятся в пятнадцать лет, как это заведено было в Пальмартисе.

Паника в глазах Розалин сменилась пониманием.

– Никогда не слышала об этом месте, но мне хочется верить, что это действительно так. Как же я попаду туда?

– Мой экипаж стоит у ворот замка, – принялся объяснять Поллар, – все документы и инструкции я спрятал под сиденьем. Мой кучер домчит вас до Флораны за день. Но вас будут искать, поэтому бежать надо сейчас. Немедля!

– Но служба…

– Я пойду вместо вас, – вызвалась Тира, – никто не заметит подмены, вы и сами это знаете. А у вас будет час или два, чтобы сбежать из дворца.

Розалин со слезами благодарности бросилась к подруге. Едва ли девушки предполагали, чем может обернуться их проделка для бедной Тиры.

– О, крон Поллар, умоляю, едемте со мной! – воскликнула Розалин, когда они с Тирой поменялись одеждой.

– Увы, моя госпожа, я должен появиться на службе. Поверьте, меня первого вызовут на допрос при обнаружении вашей пропажи. Бежать вам нужно одной. Когда все уляжется, я смогу отправить к вам Малушу и Тиру, но ради вашей же безопасности вам придется в одиночку проделать этот путь.

Наперсница и нянюшка в траурных одеждах сопроводили свою госпожу по подземному переходу, соединяющему дворец и главный храм столицы. Женщины остались в задних рядах, предназначенных для слуг. Затерявшись в толпе, никем не узнанная Розалин протиснулась к выходу, ведущему на улицу. В дверях храма она столкнулась с Полларом, который сделал вид, что не заметил служанки и поспешил в первый ряд, чтобы никто не заподозрил его в подготовке побега настоящей Розалин Диваль.

Розалин поспешила на улицу, кутаясь в плащ своей наперсницы. Капюшон с головы она не снимала, что несколько затрудняло обзор. Едва ли кто-то здесь знал ее в лицо, но рисковать быть замеченной одним из замковых слуг, она не хотела.

Она давно не выходила во двор замка без сопровождения, но с детства неплохо ориентировалась. А вот в городе, который начинался сразу за воротами, она бы тут же потерялась.

До ворот было недалеко. Всего лишь выйти из храма, пересечь площадь, протиснуться между торговыми рядами и пройти мимо конюшен. Именно там, сбоку от ворот замка ее ждал экипаж крона Поллара.

Пройти за пределы замка, не раскрыв себя, она бы не смогла. Стража проверяла всех входящих и выходящих даже в такой день. Поэтому-то скромная карета без гербов ждала ее в темном проулке.

Сердце частило от волнения. Розалин казалось, что каждый встречный зевака пытается заглянуть под капюшон, а каждый окрик принадлежит преследователям. Она напрасно успокаивала себя, что до окончания службы, а если повезет, и до возвращения Тиры в покои, обман не раскроют. Страх подгонял, а ноги путались в юбках от быстрой ходьбы.

Головы Розалин не поднимала, ориентировалась на запах. Аромат свежей выпечки и специй сменился запахом выделанной кожи и дорогих духов. А уже свернув за угол, она учуяла, что и до конюшни недалеко. По мере приближения к воротам запах усиливался и, наконец, проник везде, пропитав юную беглянку насквозь.

Вскоре Розалин добралась до нужной кареты. Пожилой небрежно одетый возница дремал в ожидании пассажиров. Шапка его упала, седые нечесаные волосы скрывали его лицо.

Юная элария остановилась в сомнении, стоит ли доверять свою жизнь этому человеку. В преданности Поллара она не сомневалась.

Мужчина встрепенулся и посмотрел на девушку. Ему хватило нескольких мгновений, чтобы составить о ней полное представление.

– Садитесь скорее, нечего тут торчать на радость зевакам, – буркнул он.

Забраться в высокую карету без привычной помощи слуг было тем еще испытанием, но Розалин справилась.

Не успела она закрыть дверь, как та снова распахнулась, и возница заглянул внутрь. Девушка вскрикнула от неожиданности.

– Надеюсь, никто не увидел подола вашего богатого платья, когда накидка соскользнула с вас, – буркнул он сквозь зубы, – теперь для всех вы – служанка жены крона Поллара, с вами она присылала срочное сообщение мужу. Свое имя вспомните только тогда, когда доберемся до места!

Розалин согласно кивнула и снова закуталась в накидку Тиры.

Возница захлопнул дверь, и карета тронулась. Через несколько минут они поравнялись с воротами замка. Стражники беспрепятственно пропустили карету одного из гостей, даже не заглянув внутрь.

Первый рубеж был пройден, но впереди еще оставалась запутанная сеть городских улочек. Ехать по главной улице, выводящей сразу на тракт, было бы подозрительно. Любой зевака бы опознал карету, которая выехала из замка и поспешила за город.

Поэтому возница немного поплутал по городу, даже остановился у пекарни и купил пирогов с мясом и кувшин кваса. Все это он передал Розалин, но та лишь скривилась: не к такому она привыкла!

Когда экипаж выезжал из Вианы, над замком, находящемся в самом центре столицы, раздалось три холостых выстрела из пушек. Поминальная служба завершилась.

Розалин охватила паника. Слишком близко они еще были к мачехе и ее брату. Почему-то именно Корстен вызывал в девушке больший страх.

Если Сирра казалась просто скандальной особой, не знающей правил этикета, то ее брат был не так прост. От его взгляда Розалин всегда становилось не по себе. А после тех слов, что он сказал ей тогда в кабинете, она и вовсе опасалась его.

Эти двое явно будут недовольны ее бегством и могут выместить злость на тех, кто помог Розалин сбежать.

Стараясь отвлечься от дурных мыслей, девушка сунула руку под сиденье и вытащила пухлый конверт, запечатанный магическим оттиском Поллара.

Розалин порадовалась осмотрительности последнего друга отца. Попади этот конверт в чужие руки, его содержимое тут же превратилось бы в пепел. Она достала перстень с личной печатью и вскрыла послание.

До ночи Розалин пыталась прочесть и четко запомнить указания крона Поллара. Все было бы проще, если бы она делала это в спокойной обстановке классной комнаты, а не в трясущейся карете не самого лучшего качества.

Возница извинился за жесткость езды и отсутствие комфорта. Но, ради безопасности беглянки, был выбран видавший виды экипаж третьего класса, каких на дорогах сотни. Никто не обернется вслед и не заинтересуется особой, скрывающейся внутри.

Уже через час езды по тракту, у Розали ныла спина и болела шея. Ко всему этому добавилось чувство голода. Преодолев отвращение, она отломила простого крестьянского пирога, что купил возница в городе, и сделала глоток кислого кваса. Эта пища разительно отличалась от того, к чему она привыкла.

Колесо угодило в очередную яму, и девушка подлетела вверх, больно ударившись головой. Напряжение этого дня достигло пика, и она больше не смогла сдерживаться.

Слезы отчаяния полились из глаз. Она была всего лишь маленькой девочкой, оставшейся без поддержки последних близких людей. Ее везла в ночи разбитая карета, а будущее впереди вырисовывалось не очень радужным.

Ее единственный шанс – крошечное поместье, настолько незначительное, что о нем просто все позабыли. Пригодно ли оно для жизни, или совершенно заброшено?

“Достигнув Флораны и вступив в права, постарайтесь не покидать тех земель до шестнадцатилетия,” – наставлял в записке Поллар.

Нашлось в конверте и немного денег. Розалин не знала, много это или мало, так как никогда ничего сама не покупала. Но среди монет не было ни одной золотой. Едва ли на эту мелочь можно долго протянуть.

Несмотря на то, что она совершенно вымоталась, уснуть не получалось. А возница отказался делать привал дольше, чем того требовалось, чтобы справить нужду.

Им повезло, что ночь была лунной и дорога была хорошо видна. Несколько раз Розалин проваливалась в короткий тревожный сон, который приносил лишь обрывки воспоминаний.

Снился ей и единоутробный погибший брат, и сын Сирры. Почему-то родство второго она упорно не хотела признавать.

“А ведь Ларс сейчас еще младше. С ним может случиться то же самое,” – размышляла Розалин.

В таком случае она снова бы стала единственной наследницей и слишком ценным призом, за которым бы начали охоту все вокруг. И закончатся преследования только тогда, когда она выйдет из храма под руку с мужем.

“Раз замужество неизбежно, может поторопиться с ним?” – размышляла Розалин.

По крайней мере, при богатом супруге она бы не ехала в темную неизвестность без слуг и денег.

Ей было так хорошо, когда был жив отец. Сильный, заботливый, надежный. Обязательно из их круга. Ей нужен такой муж, который позаботится о ней и укроет от всех бед, обязательно из их круга. Но таких мужчин Розалин знала не так уж много.

“Поллар женат, да и старый,” – перебирала она варианты, отметая один за другим.

“Корстен на людях обходителен и умеет подать себя. К тому же я ему, определенно, нравлюсь. А нянюшка говорит, что женщина всегда имеет власть над мужчиной, если он горит от нее,” – почему-то этот вариант девушке тоже не пришелся по душе, хотя мужчина подходил под ее критерии. Он определенно горел желанием, но огонь в глазах брата мачехи ее отталкивал каким-то холодом, а слова хоть и звучали сладко, но от них исходил гнилой душок.

К утру Розалин совершенно озябла и перестала отличать сон от реальности. Ей чудились ее игры в саду с Эриком, мальчишкой, с которым она была помолвлена несколько лет. Если бы отец не расторгнул тогда помолвку, спасло ли ее это сейчас или, наоборот, только осложнило бы ситуацию?

Ход кареты замедлялся и, наконец, она остановилась. Розалин слышала, как возница спрыгнул с козел и куда-то ушел. Через несколько минут он вернулся и распахнул дверцу.

– Лошади устали. Я договорился об их замене и о завтраке для нас двоих, – коротко сказал он. – Это недурной трактир, отдохнем и обогреемся.

Розалин сгребла озябшими руками документы и неловко выбралась из кареты.

Трактир представлял собой вытянутое двухэтажное здание, сложенное из бревен, посеревших от времени, дождя и ветра. Едва ли здесь стоило ожидать приличной еды.

Внутри, несмотря на ранний час, было тесно и шумно. Весь зал занимали военные. Место для Розалин и ее спутника нашлось в дальнем углу, за огромной бочкой с пивом. От посудины ужасно пахло, зато здесь бы никто точно не стал искать сбежавшую наследницу рода Диваль.

На всякий случай Розалин не стала снимать капюшон. Подавальщица только хмыкнула, когда увидела хрупкую фигурку девушки и растрепанного мужчину с раскрасневшимся от ветра лицом. Для нее появление в трактире девушек, не обремененных моралью, было частым явлением.

Еда, как и предполагала Розалин, оказалась отвратительной, но голод давал о себе знать. Она ковырялась в похлебке, стараясь найти там мясо без мерзкого вонючего жира. А вот хлеб и травяной отвар с медом оказались восхитительными.

– Какая необходимость ехать так скоро? – услышала Розалин мужской голос.

Девушка огляделась. Видимо, говорившие только что подошли к бочке и не заметили, что за ней есть еще стол. Со своего места она видела только спину одного из мужчин. Широкий черный плащ не скрывал его статной фигуры.

– Не знаю, донесение тайное и очень срочное. Дядюшка велел явиться ко двору. Так что придется прервать пока операцию, – ответил тот мужчина, на которого смотрела Розалин.

Мягкий баритон незнакомца всколыхнул в ней странное щемящее чувство.

Высокий, подтянутый и гибкий. Черные как смоль волосы небрежно падали на плечи, закрывая лицо. Но девушка подумала, что у него обязательно должен быть благородный аристократичный профиль и живой взгляд.

Розалин показалось странным, что она так откровенно любуется незнакомцем, и она опустила взгляд, вновь скрывшись под капюшоном.

– Один поедешь? – последовал вопрос.

– Да, а ты, Ивар, останешься здесь за старшего. Без меня никуда не ввязывайтесь, – ответил мужчина. – Думаю, что за неделю я разберусь и вернусь к вам.

– Можешь на меня положиться, Эрик. Все равно здесь тоска смертная и ничего не происходит. Наверняка этот вызов опять связан с капризами Арона. Хоть развейся там за нас всех.

Мужчины рассмеялись, вспоминая какой-то забавный случай, и разошлись.

А Розалин показалось смешным, что незнакомца за бочкой звали так же, как и ее нареченного жениха, о котором она уже вспоминала этой ночью. Только у того голос был тонкий, как весенняя капель, а этот рокотал, пробуждая в ней томление, казавшееся ей самой опасным.

Глава 3

Эрик вышел из таверны и тут же пожалел, что не взял плащ. Промозглый ветер заставил поежиться, но юноше не хотелось показаться неженкой, поэтому он расправил плечи и решительно направился в сторону конюшен.

Чтобы хоть как-то согреться, солдаты его отряда регулярно наведывались в таверну, не особо прислушиваясь к приказам молодого командира. Еще и девиц откуда-то умудрялись притащить, хотя до ближайшей деревни было несколько часов пути.

Эрик пытался навести порядок и не раз призывал к дисциплине. Но он был слишком юн и слишком знатен, чтобы старые вояки воспринимали его всерьез. И уже через день в таверне оказывалась новая особа, не обремененная моралью.

Ивар успокаивал друга, что такое отношение переменится после первой битвы. Совместно пролитая кровь скрепляет бойцов прочнее, чем приказы герцога. Но случая показать себя на поле боя пока не представилось.

Они несли бесконечные вахты, охраняя отрезок тракта, что вел к Бравии, и слух о воинах был лучшей защитой для этих мест.

Когда Эрик получил назначение командиром отряда, то мечтал о подвигах и рвался в бой. А попал в захолустье на границе трех государств. Последняя стычка была здесь лет десять назад, когда два крестьянина не поделили урожай.

И хоть он и не рвался в столицу, но был рад ненадолго сменить обстановку. А если повезет, то и получить перевод в другое место, где сможет проявить себя.

Рассвет только занимался, а это значило, что до Тронмара он доберется еще до вечера. Однако выехать сразу же после получения донесения не получилось.

Единственный трезвый конюх уже перепрягал лошадей в экипаж заплутавших путников, которые только к утру добрались до таверны.

– Бездна! – выругался Эрик.

Каждая минута промедления была невыносима, настолько ему здесь все было противно.

Идти назад в трактир к захмелевшим бойцам не хотелось. Лучше уж проверить караульных. Хоть согреется.

Юноша свернул в глубь леса и прошел по узкой тропинке, ведущей к высокой сосне, где был оборудован наблюдательный пункт. Оттуда можно было обозреть лес на десяток лиг.

Караульные, как он и подозревал, все оказались внизу. Двое тихо переговаривались у костра, а третий и вовсе спал, что было злостным нарушением.

Внутри у Эрика закипела злость. Захотелось ворваться в их кружок, затоптать костер и отхлестать бездельников хлыстом. А потом отправить в наряд прочесывать втроем каждый ярд, заглянуть под каждый куст и пересчитать всех зайцев.

Ноздри юноши раздувались, шумно выдыхая воздух. Кулаки сжались. Он уже было дернулся, чтобы выйти из тени зарослей и устроить разнос нерадивым бойцам, но разговоры, что они вели между собой, заставили его остановиться.

– Скорее бы уже домой, так задрало по деревьям лазить, да белок пугать, – пробурчал один караульный.

Второй воин раскатисто расхохотался. Третий от этого звука громко всхрапнул, но не проснулся. Явно был пьян.

– Да, не такого я ожидал, когда меня позвали в элитный отряд будущего герцога! – сказал тот, что смеялся.

– А теперь мы превратились в нянек и играем в войнушку, развлекая мальчишку, – бросил первый, – да в этих лесах ничего уже лет сто не происходило! Скорее бы уж его вызвали для присвоения очередного звания!

– Да уж недолго осталось, – успокоил его напарник.

Злость на нерадивых воинов сменилась обидой и разочарованием. Неужели вся эта его служба лишь развлечение, придуманное для юного отпрыска герцогского рода? Раз не захотел сидеть во дворце, так добрый дядюшка организует такую службу, где племяннику ничего и угрожать не будет. Глядишь, перебесится.

Желание немедленно навести порядок и разогнать бездельников сменилось апатией. Эрик развернулся и побрел к таверне.

Его конь уже был готов к дороге. Даже плащ кто-то заботливо к седлу приторочил.

Юноша вскочил в седло и без сожаления направил коня на запад. Он лишь кивнул Ивару на прощание, испытывая смущение за свои пафосные слова. Куда тут можно ввязаться, если весь этот патруль был фарсом?

Эрик ожидал, что тот экипаж, что задержал его выезд, тоже поедет в сторону Тронмара, однако видавшая виды карета двинулась по старой дороге на юг. Этот факт позабавил юношу, ведь в том направлении была лишь полузабытая деревня да южане за перевалом. Но преодолеть узкий горный переход можно либо пешком, либо верхом. Повозка там не пройдет. А для деревни на десять домов такой транспорт был слишком шикарным.

Стояла сухая теплая осень, до распутицы было еще далеко. Поэтому уже к обеду Эрик выехал в долину.

Тронмар виднелся издалека. Высокий и могучий как воин, он возвышался над окружающим пространством. Доминировал. Замок не просто стоял на холме, он словно вырос из него. Он и сам был горой, перед которой любой путник казался песчинкой.

Эрик видел и другие столицы. Когда-то с отцом он часто бывал в Виане. Его очень удивляло, что там вокруг замка раскинулся город, зато внутри было место и для площади, и для садов.

Тронмар был не таким. Все его обитатели скрывались за высокими крепостными стенами. И не потому, что жители кого-то боялись, ведь о храбрости бравийцев слагали легенды. Но вот природу им было не победить. От знойных летних ветров и зимних метелей на открытой равнине проще всего было укрыться в замке.

Эрик пришпорил коня. Ему захотелось ощутить свободу ветра, насладиться простором. Они оба заскучали, патрулируя леса Аквилонии.

Обогнув замок по дуге, Эрик въехал через главные ворота. Их богатство и величие поражало путников. Раньше он ездил только этим путем, но когда отца сменил дядя, юноша стал пользоваться более удобными западными воротами, которые помогали ему улизнуть, почти не привлекая внимания.

Сейчас же ему захотелось испытать те же эмоции, что были в детстве. Когда он, еще мальчишкой, ехал в свите герцога Торести, и все встречные воздавали им похвалу.

Но никто не обратил внимание на одинокого рыцаря. Лишь только конь недовольно фыркал, ощутив под копытами не мягкую землю, а каменную мостовую. В нос ударил знакомый запах смеси сточных вод, хлеба и горелого масла. Юноша поморщился. В нижней части замка жили бедняки и рабочий люд.

Проехав по центральной улице, Эрик поднялся к верхним воротам, что отделяли знать от бедняков.

Во внутреннем дворе его приезд вызвал больший интерес. Юноша встретил пару знакомых и поклонился им. Оставив коня у широких ступеней, он поспешил в жилые помещения.

Секретарь дяди поднялся навстречу Эрику. Этот пожилой мужчина служил здесь еще в бытность отца и всегда был рад тому.

– Герцог Торести сейчас занят, и сможет принять вас только после ужина, граф, – сказал он с поклоном.

Эрик вздрогнул. Он так и не привык, что герцог теперь не его отец, а он – больше не Маркиз.

Чтобы не показать досады, он смял в руках шляпу и поспешил выйти.

Эрик направился туда, где в последние годы всегда получал поддержку – в покои Доры, жены дяди матери его кузена.

Несмотря на высокое звание, жила женщина в дальней башне, почти в пристрое. Едва ли муж посещал ее в тех покоях. Дни свои женщина проводила в чтении и занятиях рукоделием. Единственную миссию, возложенную на нее, она выполнила. Родила сына. И с тех пор, как он вышел из младенчества, была отстранена от воспитания и обучения. Она скучала по своему мальчику и при случае всячески потакала его капризам.

Эрик нашел женщину на привычном месте. Она сидела у окна, в задумчивости опустив вышивку. Она ни капли не изменилась после того, как ее муж стал герцогом. Скромна в одежде, умеренна в украшениях. Ее большая грудь тяжело вздымалась, будто тяжелые мысли не давали ей свободно дышать.

– Лари Дора! – воскликнул он, вбегая в скромную обитель.

Женщина подняла взор, который вмиг наполнился теплотой. Отложив рукоделие, она поднялась навстречу юноше.

– Ты стал настоящим мужчиной! – воскликнула она.

Женщина повертела его во все стороны, удивилась, что вчерашний мальчишка уже на две головы выше ее и, наконец, стал шире ее в плечах.

– Арон, конечно, не такой, – вздохнула она с сожалением.

– Я надеялся, что кузен за эти месяцы возмужает, – сказал Эрик с улыбкой.

Дора пожала плечами, а потом сложила полные руки на груди и строго спросила:

– Ты что-то натворил? Почему Герцог вызвал тебя?

Эрика покоробило, что собственного мужа женщина называла по титулу, будто они были совсем чужими.

– Он пока занят, поэтому ничего не могу сказать, – ответил он.

Дора улыбнулась. Она не была красавицей. Миловидная еще молодая женщина, которая заменила Эрику мать после смерти родителей и приняла как родного, не разделяя его и Арона.

Эрик отметил морщинку, что залегла на лбу тетушки. Что-то беспокоило ее.

– Ты, наверное, голодный. Я тоже еще не ела. Нет смысла есть по привычному распорядку, когда не выходишь из башни, – смущенно пояснила она. – Я распоряжусь, чтобы нам подали легкие закуски.

Дора позвала служанку и отправила ее на кухню.

– Может и Арон придет, если узнает, что ты приехал, – сказала она воодушевленно, – он всегда тянулся к тебе и хотел быть похожим на старшего брата. Ты хорошо на него влияешь.

Женщина снова задумчиво посмотрела в сторону и не смогла сдержать всхлип.

– Он опять что-то натворил?! – воскликнул Эрик. – Опять замучил щенка или стащил булку у пекаря?

Арон не был идеальным мальчишкой. Просто немного избалованным, а после того, как стал маркизом, он и вовсе берега потерял.

Дора снова всхлипнула.

– На этот раз это были украшения. Он взял их прямо здесь, – сказала она, махнув рукой в сторону секретера, – а потом подставил свою кормилицу. Как ни плакала старушка, как я ни молила герцога пощадить ее, он сказал, что закон суров для всех. И ей отрубили палец, а после выгнали из дворца, в чем была. И только спустя месяц я нашла деньги и пропавшие сережки в комнате у Арона.

Всхлипы стали чаще, нос у Доры распух, а глаза покраснели, сделав ее лицо жалостливым.

– Ты сказала дяде? – тихо проговорил Эрик.

Дора покачала головой и зарыдала в голос.

– Он же мой сын, как бы я смогла-а-а.

Аппетит почему-то совершенно пропал, и Эрик вышел, не дожидаясь обеда.

Эрик бездумно шел по замку. Все здесь осталось таким, каким было при отце. Дядя почти ничего не стал менять ни в политике, ни в обустройстве замка. Он даже не разорвал договоренностей с аквилонцами, поэтому их отряды продолжали патрулировать леса соседей.

Единственное, что изменилось – расторгли помолвку Эрика с наследницей Аквилонии. Его статус понизился, и отец белокурой малышки Розалин решил подыскать ей более достойную партию.

Ноги принесли юношу во внутренний дворик, скрытый от посторонних глаз. Деревья в кадках, высокий фонтан с тремя чашами, розовые кусты в деревянных коробах и кованые скамьи смягчали суровый замок Тронмар и делали это место немного похожим на сад. Когда-то это все обустроили по приказу отца, потому что его жена скучала по просторам своей родины. После замужества она редко покидала город.

Эрик вздохнул. Розы в коробах засохли, фонтан треснул, а ветви деревьев были поломаны и валялись тут же. Никто даже не позаботился их убрать.

Чувство досады и разочарования охватили юношу.

“Лучше бы и не приходил сюда!” – подумал он.

Юноша уже хотел было уйти, как услышал голоса.

– Пожалуйста, крон! Я больше не буду! Вы правы, он заслужил наказание, – хныкал кто-то, за фонтаном.

Эрик замер в нерешительности. Уйти и не мешать или узнать, в чем дело?

Не каждый удостаивается звания крона. Это должен быть дворянин высокого ранга. Так стоит ли вмешиваться в процесс воспитания слуги своим господином?

– Ты посмел защитить это мерзкое животное, и разделишь его участь!

Второй голос был очень хорошо знаком Эрику. Слегка надменный, еще не прошедший юношескую ломку.

– Арон! – крикнул молодой воин и прошел несколько шагов вперед.

Открывшаяся картина наполнила его отвращением. Кузен стоял, приставив меч к горлу своего слуги. А тот почти лежал на коленях, обнимая испуганного взъерошенного щенка. Оба еще мальчишки. Один напыщенный, с презрительно сложенными губами и яростью во взгляде, а второй грязный, оборванный, с застывшим ужасом в глазах.

От окрика Арон вздрогнул и опустил меч. Увидев Эрика, он позабыл о слуге и щенке, отбросил клинок и побежал брату навстречу.

– Эрик! Я так скучал! Ты расскажешь мне о том, как убивал наших врагов?

Он выглядел как обычный мальчишка, да и в вопросах его не было ничего странного. Но животный ужас в глазах слуги и история, что поведала Дора, заставили его отшатнуться от кузена, словно он чумной был.

– Все потом, – отмахнулся он, – я еще не видел дяди. У него ко мне что-то важное.

Арон позабыл о слуге, и Эрик не хотел думать о том, от чего он спас несчастного. Братья направились к выходу из дворика, оставив того тихонько рыдать, уткнувшись в шерстку грязного щенка.

– А я знаю, зачем отец тебя вызвал! – кузен надулся от собственной важности.

Он всегда хотел походить на старшего брата, и ужасно радовался, когда ему удавалось превзойти Эрика хоть в чем-то. Вот и сейчас он ждал, что кузен начнет выспрашивать, и от нетерпения аж подпрыгивал.

Эрик с сожалением подумал, что когда мальчишка придет к власти, то едва ли будет придерживаться прежних порядков. А первый, кого он отправит на смерть, будет именно он. Брат, который всегда и во всем его превосходил, вызывая одновременно зависть и обожание у малыша Арона.

– Отец уже берет тебя на совет? – удивился Эрик.

Кузен обиженно надулся. Поведение сына всегда было предметом печали дяди. Как он ни бился, а достойный мужчина и храбрый воин из того не получался.

– Нет, я подслушал. Тебе будет интересно.

Арон хитро улыбнулся. Крючок заброшен, кузен весь горит от нетерпения, и только он может открыть ему тайну.

Эрик попытался принять скучающий вид. Мальчишка купился и вместо того, чтобы набивать себе цену, выпалил все сразу:

– Герцог Диваль помер, в Аквилонии нет наследника!

Сердце Эрика сделало кульбит, но он постарался сохранить равнодушный вид. Не хватало еще показать кузену, что эта информация важна для него.

Все мысли его были о Розалин, но он боялся показать свой интерес к девушке.

– Там должна быть наследница, – небрежно бросил Эрик.

Но секундные колебания не укрылись от Арона, который был очень наблюдательным.

– О! Это же твоя подружка! – мальчишка прыгал вокруг. – Я помню, ты мне рассказывал.

Эрик уже тысячу раз пожалел, что когда-то посвятил брата в свою трогательную историю взаимоотношений с белокурой девочкой. Ему очень не хотелось, чтобы Арон отпускал шуточки по этому поводу. Все, что касалось Розалин, было светлым и чистым, а поганый язык кузена пачкал своими словами все, о чем начинал говорить.

– Ты должен радоваться, ведь если она не стала герцогиней, то вы снова можете быть вместе, – хихикнул Арон, – построите хижину в лесу, заведете кур.

Сказанная шутка невероятно рассмешила мальчишку, и он заливисто хохотал, сгибаясь пополам и стуча ладонью по коленке.

Эрика охватила ярость, он сжал кулаки до боли. Казалось, что натянутая на костяшках кожа вот-вот лопнет от напряжения. Юноше хотелось придушить мелкого гаденыша, но он не дал волю эмоциям.

– Кто же будет тебя защищать, если я уйду в лес? – спросил старший брат.

Арон успокоился и обиженно сложил губы.

Эрик вздохнул, понимая, что едва ли ему кто-то позволит когда-нибудь уйти в лес и жить отшельником. Дядя с того света его достанет, если он бросит его сыночка одного.

Вместе они вошли в приемную герцога Торести. На этот раз тот освободился и готов был принять племянника.

Эрик надеялся, что дядя поговорит с ним наедине, а сына отошлет погулять.

Вслед за секретарем Эрик вошел в зал и склонился перед тем, кто заменил на престоле его отца. Герцог глянул на вошедших, улыбнулся и встал со своего места, чтобы обнять племянника и показать, что этот разговор должен проходить без формальностей.

Выглядел герцог Торести немного обеспокоенным. Они не виделись несколько месяцев, и Эрик отметил, что в волосах и бороде родственника появились новые седые нити, а лоб расчертила глубокая морщина. Но волнения не помешали герцогу отлично выглядеть. Фамильный плащ, что носил еще отец, был подбит мехом и оторочен золотом. Сверкающие наплечники и драгоценная пряжка на поясе довершали образ.

– Хорошо, что вы вдвоем пришли, – сказал герцог, – думаю, полученные мною новости стоит обсудить всем вместе.

Хозяин предложил юношам пройти в соседнюю комнату, где они сели за стол. Невесть откуда взявшиеся слуги тут же принесли вино и закуски. И лишь когда они остались втроем, он перешел к главной новости.

– В Аквилонии три дня назад скончался герцог Диваль. Я только что получил известия о том, как он распорядился своим наследством, – начал мужчина, а юноши замерли, ловя каждое слово.

– Диваль то ли умом тронулся, то ли кто-то подменил завещание, – хмыкнул герцог, – но титул и большую часть земель он оставил малолетнему сыну, при этом регентшей назначил не любимую дочь, как хотел, а девку, что притащил из похода.

Арон противно хихикнул. Эрик хранил молчание. Он понимал, что шутка, сказанная братцем, теперь вполне может быть правдой, и недоступная для него девушка стала ему ровней. Возможно, она в беде, и ей срочно нужна его помощь.

– Но это еще не все, – продолжил герцог, не обращая внимания на выходку сына, – девчонка получила в наследство небольшой надел, однако именно на нем располагается недавно открытое месторождение галакторита.

Арон перестал смеяться. Даже он знал цену этому редкому металлу, который раньше был только на севере и добывался в рудниках Нордскара.

– Я думал, что это лишь слухи, – сказал Эрик.

Герцог покачал головой.

– Добычу еще не начали, но сведения о наличии залежей металла подтвержденные, – сказал он, – а их стоимость такая, что если Розалин взбредет в ее юную головку взбунтоваться и управлять своей наследной долей самостоятельно, то этих денег хватит на то, чтобы всю Аквилонию выкупить. А заодно и Бравию на сдачу забрать.

В груди Эрика все перевернулось. Розалин снова стала для него недостижимой мечтой.

– Она девочка бойкая, может и взбрыкнуть, – подтвердил он слова дяди.

– Так, да не так, – ответил герцог, барабаня пальцами по столу, – девчонка еще несовершеннолетняя. И у мачехи есть несколько месяцев, чтобы удачно сбыть на брачном рынке эту племенную лошадку.

Эрика покоробило, что дядя так отозвался о Розалин. Но еще больше его взволновали слова коронара. Он уже представил, как страшная старуха-мачеха выставила несчастную деву на рынок, словно молодую кобылу.

– И что же делать? – подал голос Арон.

– Жениться, сын мой. Представитель нашего дома должен срочно жениться на лари Розалин.

Дальше Эрик почти не слушал герцога, бездумно ковырял в тарелке и пребывал в мечтах. Чудилось ему, как он спасет прелестную Розалин из уродливых лап старухи-мачехи. Желательно, чтобы это произошло в миг отчаяния, когда девушка будет молить о пощаде, а окружающие будут глумиться. И тут явится он – рыцарь на вороном коне. Проскачет прямо во дворец, подхватит прелестную девушку и увезет. И даже женится, как честный человек. А потом станет правителем Аквилонии, где они будут жить с красавицей женой на зависть врагам.

Юноша здраво рассудил, что заявление дяди вполне конкретно указывало на него: Арон еще не вошел в брачный возраст, его можно разве что обручить с девушкой, а свадьба нужна в ближайшие три месяца. Других неженатых мужчин в роду не было.

Герцог говорил о том, что нужно срочно организовать посольство и отправить гонцов, чтобы успеть стать первым в череде желающих жениться на Розалин и ее рудниках.

– Эрик, я очень рассчитываю на твою помощь в столь щепетильном деле, – ласково говорил дядя.

И юноша кивал. Он все понимал, ведь дело касалось процветания семьи и возвышения их рода. Дядя как никто другой разбирался в дипломатии.

Арону быстро наскучили взрослые разговоры, и он убежал играть во двор. Дядя и племянник остались наедине.

Мужчина вздохнул, печально глядя сыну вслед, словно тот был его главным разочарованием в жизни.

– Ты же понимаешь, что не будет от него толку, – обратился он к Эрику не то с вопросом, не то с утверждением.

Юноша не ответил. Он прекрасно понимал, что не выйдет из Арона ни благородного воина, ни честного правителя. И очень сочувствовал его родителям.

Он уже давно простил дядю за то, что тот сместил его в череде престолонаследников. Теперь он даже считал это правильным.

Отец не оставил завещания, а сам Эрик в день его смерти был немногим старше, чем Арон сейчас. Ну какой из него правитель? К тому же он обручен был с девочкой, отца которого подозревали в организации нападения на родителей Эрика.

И как-то так получилось, что титул перешел к дяде, чему мальчишка был только рад в тот момент. Кому захочется в пятнадцать лет становиться во главе графства и решать скучные вопросы поставок и принимать посольства.

То ли дело служба! Эрик рвался на свободу, его манили ночи под звездным небом и дежурства у костра. А еще подвиги.

К тому же дядя часто повторял слова, что говаривал отец:

“Запомни, сынок, семья как персты в кулаке. Коли все друг за друга держатся и во всем помогают, то и удар сильнее”.

И Эрик старался быть одним из членов семьи. Хотелось, чтобы им гордились и ставили в пример.

– У меня есть план, и ты мне поможешь, – сказал герцог Торести.

Эрик согласно кивнул. Он свято чтил заветы отца и выступал за интересы семьи.

– Все, что в моих силах, дядя, – ответил юноша.

Мужчина встал и прошел по комнате туда-сюда. Его торопливые движения выдавали крайнюю степень волнения.

– Мы поступим следующим образом, – начал он, остановившись у окна, – я назначаю тебя командующим войском, и ты выдвигаешься на юг с целью занять леса, что входят в наследную долю Розалин. Тебе эти места знакомы, ты охранял их согласно старому соглашению между Бравией и Аквилонией. Никто не заметит подвоха, тебя там все знают.

Эрик снова кивнул. Ему казалось логичным занять земли будущей жены, чтобы злая мачеха не успела все разворовать. Этот план шел немного вразрез с его мечтами о героическом вызволении прекрасной девы, но дяде лучше знать.

– А я тем временем сам двинусь в Виану. Думаю, что смогу быть убедительным, и эта деревенская баба, вдова старого Диваля, с радостью избавится от лишнего рта. Не думаю, что она в курсе про месторождения галакторита. А уж как вернусь, так и свадебку сыграем, – продолжил герцог.

– Хороший план, – поддержал его Эрик.

Мужчина в задумчивости крутил в руках нож, проверяя его остроту.

– Надеюсь, Дора успеет уехать на север, – сказал он, – и сынка своего заберет, если она хоть что-то понимает в этой жизни.

Эрик встрепенулся, не понимая, почему родственники должны пропустить его свадьбу.

– Разве Дора и Арон не будут присутствовать на торжестве? – удивился он.

Дядя развернулся к нему и уставился во все глаза, словно не понимая, почему племянник говорит такие глупости.

– Зачем мне на свадьбе с молодой невестой нужна старая жена? Пусть будет счастлива, что я ее вместе с выродком не придушил в подвале, а разрешил уехать. Розалин молода и свежа, еще успеет мне родить новых наследников, не то что этот…

Герцог с презрением кивнул в ту сторону, куда убежал его сын.

Эрика как мешком по голове оглушили. На мгновение он даже дышать перестал. До него медленно доходила суть плана его дяди и безвыходность положения, в котором он оказался.

Глава 4.

Карета ехала, подпрыгивая на ухабах, ветви деревьев царапали крышу и хлестали в открытое окно. Розалин казалось, что они попали в какую-то непроходимую чащу и заблудились. Но возница подгонял лошадей вперед и уверенно правил.

Девушке, которая никогда не покидала пределы столицы, казалось, что выбраться уже невозможно, и они так и застрянут здесь, повиснув на огромных корнях вековых елей.

Наконец, деревья расступились и карета выбралась из лесного плена. Розалин выглянула в окно и увидела небольшую деревушку. Когда-то очаровательные домики стыдливо прятались в зарослях плюща и смотрели на незваных гостей пустыми глазницами окон. Жилыми оказались всего три или четыре усадьбы.

Возница смело направил лошадей к самому зажиточному на вид дому, рассудив, что именно там должен жить староста. Гости в этой местности были большой редкостью, а потому все жители деревушки прильнули к окнам и жадно ловили каждое движение путников.

Сам староста вышел на крыльцо. Пожилой, но еще крепкий. Они с возницей обменялись поклонами и перебросились парой фраз, после чего подошли к карете.

Розалин вдруг сделалось страшно. Девушка задрожала, понимая, что ее судьба сейчас зависит от благосклонности этого человека. И если сначала она думала, что можно топнуть ножкой и получить желаемое, то сейчас поняла, что ей придется договариваться.

Возница распахнул дверцу кареты и подал девушке руку.

– Лари Розалин Диваль, законная хозяйка Флораны, – объявил он торжественно.

Девушка хотела выйти элегантно и грациозно, но ноги онемели от долгой езды, а спина ужасно ныла. Она вывалилась неуклюжим кулем в руки своего сопровождающего.

– Сэм, староста, – представился пожилой мужчина.

Он не спешил оказывать внезапно свалившейся на голову хозяйке радушный прием. Жили они как-то без пристального внимания последние годы, и никого им не нужно было.

Розалин вмиг почувствовала настрой старосты, и против воли ее тело выполнило все то, чему она обучалась годами. Спина выпрямилась до хруста в позвонках, голова прямо, плечи расправлены. Величественным жестом она передала письмо, которое Поллар написал специально для того, чтобы изложить суть дела чиновнику.

Гербовые печати и оттиски на сургуче впечатлили Сэма. Еще больше он проникся, когда дочитал бумагу. Сведя кустистые брови к переносице, он нервно пожевал ус и спустя минуту принял решение.

– Господская усадьба третья слева, – сказал он, махнув куда-то вглубь, – только она подходит по статусу эларии. Жаль только, что уж лет десять в ней никто не жил. Но ваши слуги приберутся там, когда прибудут.

Девушка до последнего надеялась, что у нее будет комната, пригодная для жизни, и она сможет на какое-то время затаиться, пока мачеха не узнала, где она.

Розалин с отчаянием смотрела на покосившийся угол дома и прохудившуюся крышу. Ей хотелось кричать и плакать от обиды и злости, но отец привил ей навыки вести переговоры.

– Боюсь, что моя свита задерживается, – вздохнула она, – я бы хотела получить отчет о ведении хозяйства в деревне. Возможно, мы найдем несколько человек, которые смогут мне помочь по хозяйству за то жалованье, что получают работники в столице.

Девушка говорила погромче, чтобы жители все слышали. Вдруг кто и придет на помощь в обход старосты. Сэм почесал за ухом, вспоминая, вел ли он хоть когда-нибудь какие-то записи.

– Пока мое жилье не обустроено, я бы хотела воспользоваться вашей канцелярией, чтобы дать распоряжения в столицу и прислать мне больше денег на содержание, – попросила она с вежливой улыбкой.

Старосте ужасно не хотелось, но пришлось все же вести наглую девицу в дом. Его домочадцы оказались более лояльны к новой хозяйке, да и жена смекнула, что живые деньги всегда лучше, чем продукты со своего огорода, да домотканые рубахи.

Поэтому и Розалин, и ее спутник были накормлены горячим обедом, а потом девушка села составлять послания, которые возница должен был доставить в столицу.

Первым делом она попросила старосту заверить то, что она вступила в права наследования и стала полноправной владелицей Флораны. И пусть это крошечная деревушка на десять покосившихся домов, но здесь девушка обрела юридическую независимость.

Следом она составила требование выделить ей из казны сумму своего годового содержания, которое было обозначено в завещании. Увидев цифру, староста схватился за сердце, а жена его сказала, что непременно поможет с уборкой дома, пока слуги Розалин не прибудут.

Далее было требование прислать часть ее имущества, наряды, утварь и личных слуг, среди которых обязательно должны быть находившиеся у нее на службе Малуша и Тира.

Когда документы были составлены, Розалин увидела, что возница спит, привалившись к стене.

– Умаялся, – вздохнула хозяйка дома, – небось ночь не спал.

Девушка кивнула. Ей вдруг стало жалко этого мужчину, который рисковал жизнью, чтобы вывезти ее из столицы.

– Пусть немного отдохнет, – сказала она, – а я пока посмотрю свой новый дом. Там, наверное, ремонт нужен. Может, вы подскажете, что заказать из материалов?

Староста с женой оживились, надеясь, что от большого ремонта и им что-то перепадет и согласились сопроводить девушку.

Жена старосты, Лара, взяла у мужа ключи и, суетливо отмахнувшись от него, повела новую хозяйку смотреть дом.

Вид покосившегося крыльца привел Розалин в отчаяние. Ключ долго не проворачивался в замке, а когда дверь, наконец, открылась, изнутри пахнуло затхлостью.

Заметив замешательство эларии, Лара достала из кармана маленький светильник и активировала магический элемент, который по размеру был сравним с тем, что девушка тайно привезла в своем медальоне. Тесный коридор вмиг наполнился ярким холодным светом.

Розалин выглядела крайне изумленной. Стоимость устройства в руках пожилой женщины была слишком высокой, поэтому оно никак не могло быть у простой крестьянки.

– Это же галакторит! – воскликнула девушка. – Он стоит целое состояние. Откуда он у вас?

Женщина только отмахнулась и весело рассмеялась.

– Это он у вас там в Аквилонии дорого стоит, потому что вы его с севера везете. А по нашим лесам его ребятишки по весне в лесу на проталинах находят.

Розалин вспомнила про ценные месторождения, которые составили часть ее владения. Не такое уж и плохое наследство!

Тем временем женщины миновали обшарпанный коридор и подошли ко второй двери. Следующее помещение удивило девушку еще сильнее.

Они оказались словно в совершенно другом доме. Высокие стены из крашеного кирпича, старомодная, но вполне крепкая мебель под белыми чехлами, большой камин в углу.

Розалин крутила головой в немом восторге. Лара усмехнулась и активировала светильник на стене.

– Небось думали, что в развалюху идете? – она подмигнула.

Девушка кивнула. Она ожидала увидеть обвалившийся потолок и прогнивший пол, сквозь который пробивается молодая поросль.

– А как же это… – спросила она, обводя помещение рукой.

Женщина открыла окна, ведущие в заросший сад, и свежий воздух наполнил комнату. Она принялась стаскивать ткань, скрывавшую мебель и складывать ее в корзину в углу.

– Это только деревянный пристрой с улицы покосился, а сам дом каменный, но его зелень скрывает, – пояснила Лара, – зачем кому-то знать, что господский особняк в полном порядке? Чтобы какие-то чужаки его заняли? Вроде бравийских стражников, что рыскают по лесу. Это хорошо еще, что никто из них не знает, как выглядит необработанный галакторит. Едва ли они его хоть когда видели.

– Мы видели воинов в трактире сегодня утром, – припомнила Розалин.

Женщина кивнула и продолжила показывать дом. Кроме гостиной, в доме была кухня, две спальни, небольшой кабинет, прачечная и уборная.

– Плита на кухне нагревается галакторитом, от него же и горячая вода есть, – рассказывала женщина.

А Розалин удивлялась все больше. Таких удобств не было и в ее прежних покоях во дворце отца, а тут простая крестьянка показывает какие-то чудеса.

– Почему же вы так бедно живете, если такие сокровища под ногами? – спросила она.

– Добывать и продавать этот металл может только хозяин Флораны. Ну или хозяйка, – ответила женщина, слегка поклонившись, – мы лишь можем пользоваться в быту тем, что найдем в лесу, а за незаконную добычу – казнь. Поэтому-то многие деревенские с радостью пойдут к вам в услужение за живые деньги.

Розалин ликовала. Знал ли отец о том, какой щедрый дар оставляет дочери? Судя по тому, что Поллар не дал никаких указаний по поводу месторождения, то он сам точно не знал, что это и где.

Замечтавшись о богатстве, которое внезапно на нее свалилось, девушка слушала женщину в пол уха.

– Не вздумайте растапливать камин, – предупредила Лара.

Розалин вернулась к реальности и с удивлением посмотрела на женщину. Она не понимала, что за глупость та сказала.

– Я же сказала, что дом отапливается галакторитом, – пояснила Лара, – а камин – маскировка, чтобы скрыть тайный проход. В нем нельзя разжигать огня, если угореть не хотите.

Розалин подошла к камину, желая убедиться, что он ненастоящий. А женщина показала рычаг, надавив на который, можно было заставить заднюю стенку отъехать.

– Вот сюда нажать и толкнуть, – пояснила жена старосты.

Стена в глубине камина с грохотом отъехала в сторону, подняв в воздух облако пыли. Из темноты пахнуло сыростью.

Опустившись на четвереньки, девушка заглянула в чернеющую пустоту прохода.

– А куда идет тоннель? – спросила она.

– К реке, – махнула рукой Лара, – но не советую использовать этот путь. Небезопасно это.

Каменная дверь вернулась на место, запечатав тайный ход. Новый дом нравился Розалин все больше и больше.

Жить без слуг оказалось не так легко, как рассчитывала Розалин. Почему-то еда не появлялась сама собой, а посуду после ужина должен был кто-то мыть. Никто не наполнит ванну водой и не подготовит постель, если в доме нет слуг.

Лара довольно быстро организовала помощников по хозяйству, а ее муж Сэм взялся за поставку продуктов. Он записывал в маленькую книжечку все, что следовало купить.