Читать онлайн Синий Четырнадцатый

Часть Первая

Обычный день местной недели

Желтый Двадцать Четвертый указывал одним пальцем мне прямо в грудной отдел, а вторым хлопал себя по карману. Я знаю, что там. Или догадываюсь. Знаю, потому что мы с Желтым вполне себе друзья, а догадываюсь, потому что он не привык хранить секреты так долго.

Всю неделю Желтый трещал без остановки о том, что ему скучно сидеть в родительском «неразборчиво» и учить вселенские буквы. Он преуспел в примитивном земном языке, хоть и проглатывал некоторые звуки, только начал углубляться в юпитерский, но это, думаю, совсем не помешало бы ему вырасти в опытного путешественника по галактикам. Когда-нибудь. Желтый грезил новыми видами за окном тарелки, хотел потрогать побольше жителей других планет за их головные усики. Он много читал и так же много впитывал в свой развитый не по годам головной «неразборчиво». Теперь Желтый, не моргая своим желтым глазом, ждал нашей реакции. Вчетвером мы стояли на заброшенной остановке гоночных тарелок, недалеко от нашего тайного места встреч (не будем об этом). Он позвал всех нас как-то слишком резко, толком ничего не объяснив, но уверял, что стоит поторопиться. Желтый, нелегко возбудимый, и в целом обычно спокойный, теперь, кажется, заметно нервничал и активно шевелил усиками.

Голубая Девятая сразу обо всем догадалась. Я, напомню, тоже догадывался, но молчал. Девятка же привыкла обо всем докладывать сразу. Любое местное чувство и ощущение она переживала внутри «неразборчиво», щурила глаз, пока смотрела куда-то сквозь других, явно углубляясь в собственные мысли, а потом нескончаемым потоком слов, таким же сильным и ярким, как звездопад, высказывала все, что думает. И то, о чем она думала теперь, ей явно не нравилось.

– Нет! – повысила громкость она, стоя верхние конечности в боки.

Девятке идея не понравилась совсем. Оно и понятно, правильный Желтый хоть и был паинькой и заучкой, Девятка же умножала все это на десять. Зато Красный Пятый только рад был поддержать Желтого в этой совершенно сумасшедшей, совершенно глупой и даже опасной идее.

Надо сказать, что Красный всегда на такое соглашался. Ему в целом не сиделось на месте, к тому же он был лучшим другом Двадцать Четвертого, они, кажется, вылупились почти одновременно. Вдвоем учили космические лучи, вдвоем осваивали вакуумные виды спорта и даже во время обедов друг от друга не отлипали. Желтый был почти как Красный, а Красный – почти как Желтый, просто на полголовы выше, и пальцы его были чуть длиннее. Жил он в то время не слишком хорошо, и со стороны не совсем было ясно, как он оказался в нашей компании. В семье у Пятого даже не было собственной тарелки – летали на общественных, значит, созданных во благо общества.

У общественных тарелок был один немаловажный плюс для галактики – они выбрасывали метеоритов в разы меньше, чем тарелки личные или гоночные. Особенно гоночные. Однажды их уже пытались запретить, сетуя на опасность для странноклеточных вроде землян. Местные умники же доказывали, что попадание на Землю метеорита – штука очень маловероятная и даже почти невозможная, а потому волноваться не о чем, и можно продолжать гонки на тарелках. Активные защитники малых бестолковых планет все равно не прекращали умные дискуссии, и в конце концов число таких мероприятий пришлось сократить. Ну, потому что метеориты все-таки начали падать.

В моей семье личная тарелка особой популярностью не пользовалась, ведь затолкать себя в общественную хоть и было временами тяжело, но с лихвой окупалось скоростью передвижения из точки А в точку Б. Права на такие чудеса техники можно было получить со строго определенного возраста, а экзамены считались самыми сложными во всей галактике. По прошествии долгих и долгих «неразборчиво» обучения можно было заслужить карточку – гарантию, что ты не создашь аварийной ситуации в межзвездном пространстве. Карточка позволяла заводить тарелку, менять ее цвет, а также в режиме автопилота путешествовать по разным уголкам всего космического пространства. Но пока что у нас ни тарелки, ни прав на нее не было.

Пока я рассуждал, Девятка продолжала махать руками и кричать. И все мы подумали об одном и том же. О том, что сейчас Желтый достанет из кармана заветную карточку. И о том, чтобы запихать Девятке в рот парочку железяк, чтобы наконец замолчала.

О своем гениальном плане Двадцать Четвертый рассказал мне еще какое-то время назад. План его был прост, надежен, не лишен смысла и опасностей. Красный уже тогда был в курсе и подливал особую вязкую жижу в процесс окисления, всячески уговаривая меня и Девятку присоединиться. Тогда это казалось шуткой или просто мечтой, питаемой бунтом специфического периода взросления, о котором всем известно. Сейчас же мы стояли вокруг Желтого и рассматривали знаки на куске «неразборчиво», означающие, что тарелка совсем скоро будет в нашем полном распоряжении.

Думаю, тогда я смотрел только на Девятую. Чувствовалось, что ей очень хочется поставить точку в своей истории правильности, а еще, что она ужасно боится последствий. Все мы боялись, но все мы отчаянно желали узнать, что можем увидеть, где сможем остановиться, и каких набрать безделушек в карманы. Толку, правда, от них никакого. Если кому показать и рассказать, точно заработаем проблем еще больше, чем те, о которых мы пока даже и не предполагали. В ту минуту я решил, что поступлю так, как поступит Девятка. Если она затихнет и просто уйдет домой, я поступлю так же, не думая ни одного существующего отрезка времени. Но к всеобщему удивлению, она выхватила карточку из рук Желтого и положила к себе в карман. Потом вытащила, сомневаясь в правильности действия.

Кажется, она сказала:

– Хорошо, но это потом будет у меня.

Красный возмутился, ведь он такие даже в руках ни разу не держал, а уж присвоить себе… Даже мечтать не смел.

–Растеряете еще по дороге, как мы потом вернемся! – добавила она, а я был с ней согласен.

Усики на ее голове дрожали от предвкушения, но мы втроем сделали вид, что не заметили – пускай играет в командиршу. Тогда я подумал, что ей очень идет. Красный же сказал, что готов ей треснуть за такое.

Для управления личной тарелкой с целью доставки себя до работы достаточно одного, но для большого приключения мало и нас четверых. Всего не запомнить, а потому чем больше хранителей данных на борту, тем лучше. Команда к тому же образовалась, по моему мнению, блестящая. И мозговитый чудак, и сверхскоростной дикарь, и щепотка критического мышления.

И … я?

Наверное, на сегодняшний день моя роль в импровизированном экипаже еще не совсем определилась. Не было во мне ничего такого, чем я мог бы отличаться, и чем бы гордился. А может, единственный глаз просто замылился. Разные глаза видят разные вещи, а мой сейчас видел только торопливо делающую заметки в своем блокноте Девятку. Ее манера планировать все далеко наперед была сейчас очень кстати. План особенно нужен, когда никто другой не хочет его придумывать, и роль Девятки в нашей непростой миссии – учесть абсолютно все, предугадать любое отклонение от курса, просчитать бесконечное множество вариантов развития нашего путешествия. Я знаю, что она отлично считала до бесконечности.

Тогда мы, споря, решили, что лучше всего провернуть план по захвату родительской тарелки Желтого в «неразборчиво» вечером. Время и дата были выбраны неслучайно. Родитель Двадцать Четвертого будет работать три вращения нашей планеты, заранее оставив отпрыску все самое необходимое и проведя не меняющийся раз за разом инструктаж. Девятка соврет, наверное, впервые за время своего существования, что останется у друзей, что враньем по сути своей и не было. Воспитатель Красного отсутствия последнего даже не заметит. Все упиралось в мое неумение придумывать отмазки и нежелание всячески изворачиваться, придумывая, отчего меня не будет в это время дома. Желтый предложил легенду о совместной подготовке к предстоящим занятиям. Красный сказал, что выскользнуть через верхний люк будет проще. Девятка согласилась с Желтым, а я согласился с Девяткой.

После череды маленьких обманов мы должны будем собраться в нашем с ребятами месте, точное название которого я не могу зафиксировать в дневнике. Карточка на время затишья вернется к родителю Желтого, но в день X он стащит ее так же ловко и незаметно, как сейчас. Надеюсь, он так и делал сегодня. Останется самое простое и самое сложное – всей толпой погрузиться в тарелку, разобраться с функциями ручного управления, что Желтому вполне по зубам, а затем резко взлететь. Половину светового года ему придется управлять тарелкой самостоятельно, и только когда расстояние будет приемлемым для включения автопилота, Девятка приложит карточку к нужному экрану. Ничего сложного.

Мы разошлись, думая каждый о своем. Точнее, кажется, думая. Потому что у меня вот в голове было почти что пусто. Ни единой мысли, способной воодушевить или напугать. Пустота. До сих пор не верится, что мы планируем что-то такое совершить. Нелепица. В этот день я решил было, что весь наш план – это лишь подъемная сила моей фантазии. В этот день я так и не смог подключиться правильно к сонной капсуле – так велико было мое волнение.

Уже наперекосяк

Все пошло не так с самого начала. Как и я сам невыспавшийся Желтый слишком нервно пытался спровадить родителя за дверь с самого выхода Большой Звезды. Он мялся на пороге, а глаз его бегал в разные стороны. Желтый говорил, что выдал себя в первую же единицу времени, но тогда, в начале суток все казалось не таким страшным, как теперь. Карточка лежала там же, где и всегда, ее хозяин спешил на службу во блага народа. И во благо народа не только нашего, но и соседних планет, он выбрал сегодня услуги общественных тарелок.

Желтый просидел все время до вечера на кресле, не переставая пялиться на кусочек особого материала, лежащий на полке чужой комнаты. Нервы сдавали не только у него. Красный Пятый сказал, что только зря открыл утренние питательные пакеты – субстанция никак не лезла в пищевой канал. Его длинные пальцы тряслись, не спасало и то, что Красный старательно прятал те в карманах. От явного недосыпа он еле переставлял шатающиеся нижние конечности. Самая активная часть нашего экипажа выглядела из конечностей прочь отрицательно. Сам я выглядел, наверное, так же скверно, как и они. Едва ли светилась гармонией Девятка. Было видно, что ей одной удалось воспользоваться по назначению сонной капсулой, а живот ее был полон необходимых для жизни веществ. И все же я заметил, что усики на ее голубой голове двигались как-то иначе. Командирша тоже чего-то боялась.

В момент нашей встречи все мои мечты о прекрасной в своих умениях команде вдруг схлопнулись. Мне кажется, что каждый из нас думал о том, как бы быстрее вернуться домой и забыть о таком коряво разработанном плане, о попытке в бегство с родной планеты в угоду желаниям путешествовать и посмотреть новые миры, известные раньше только по картинкам.

– А вам не кажется, что у нас должен быть план «Б»? – сказала тогда Девятка.

– Зачем? – Красный пытался унять свои трясущиеся усики.

– Вдруг что-то пойдет не так.

Мы все промолчали.

Тарелка стояла на своем парковочном месте. Она была огромна. Такой впору стать однажды общественной тарелкой или тарелкой походной. Четверка пассажиров была для такой громадины просто ничтожной горстью звездной пыли. Идеально чистая, она отражала каждый лучик Большой звезды. Я чувствовал, как быстро бьется в груди клапан, как на воздушных емкостях оседают пары машинного масла. Очнулся, только когда Желтый провел карточкой по панели возле дверей. Они открывались так медленно и с таким шумом, что казалось, будто бы все вокруг теперь узнали о нашем плане, о нашей шалости.

Красный кричал от радости. Он едва сдерживал восторг и больше не пытался унять свои головные усики. Критически повысилась громкость.

– Теперь мы здесь главные! – говорил он, шагая внутрь, – Теперь мы здесь капитаны! – эхом отдавалось от металлических стен.

– Убавь громкость, ты привлекаешь внимание! – крикнула, впрочем так же громко, Девятка.

Что-то в их маленьких спорах успокаивало, настраивало на нужный лад. Если Красный ругается с Девяткой, значит, все идет по плану, все идет, как обычно.

Как только мы оказались внутри, Желтый бросился к водительскому креслу. Его длинные пальцы дергались и нервно тыкали по панелям. Я не понимал до конца, знал ли он, что собирается делать, возможно, родитель уже давал ему практиковаться в тайне ото всех. Девятая уселась рядом, прожигая дыру в лобовом стекле. Манипуляции Желтого длились, кажется, бесконечное число времени. Красный тыкал на кнопки, про которые говорил ему Двадцать Четвертый, и отходил подальше от панелей, которыми решила заняться Девятка. В итоге, через некоторое время Красного вовсе попросили отойти подальше и занять соответствующее кресло. Водители были выбраны.

– Кажется, все, – повернулся на своем кресле Желтый, – Все готовы?

– Готовы! – крикнул Красный.

– Готовы! – закатив глаз, ответила Девятая.

Я промолчал. Отчего-то не мог сказать, что тоже готов.

Тарелка плавно поднялась в воздух. Все было совсем не так, как с общественными. Те дребезжали, извергая из себя кучки метеоритов, покачивались, набирая высоту, окна в них обычно дребезжали, а двери закрывались неплотно. Тут же – совсем другое дело. Движения идеальной машины были мягкими и аккуратными, будто бы поднимаешься дома на свой этаж в металлическом отсеке для людей. Дверь закрылась почему-то бесшумно. А может, Двадцать Четвертый просто забыл ее закрыть.

Красный Пятый вопил от восторга, а Девятка, хоть и пыталась делать все больше замечаний, было видно, тоже вполне счастлива. Пока Желтый занимался важными делами на панели управления, мне не оставалось ничего кроме как смотреть в иллюминаторы. Мы пролетели мимо парочки Малых Звезд, мимо Спутника «неразборчиво», обогнули Черно-дырявое поселение. Повсюду фейерверками взрывались, сгорая, миллиарды звезд. Я хотел бы думать о том, что будет, если мы не вернемся вовремя, если сломаемся по дороге, если просто сильно испачкаем некогда блестящий металл, но… Но этот вид из окна, эти яркие вспышки небесных тел, близкие по красоте к драгоценным камням на летных костюмах элит любой высшей планеты, эти астероидные поляны, где искрится каждый камешек. Гигантские термоядерные «неразборчиво», с их непрерывным ядерным синтезом, излучающие свет сквозь миллиарды лет, по-особенному наполняли мой клапан трепетом и благоговением. Не будь Желтый так занят, наверняка бы решил взять пару образцов для личной коллекции. Не будь так занята Девятка, непременно бы возразила.

Иногда, сквозь космическую пыль, проглядывают туманности, колыбели новых звезд. Космос будто рождаелся вновь перед нашим скромным экипажем. Красный наконец замолк, не в силах подобрать слова и отрегулировать уровень своего крика.

Мы преодолели еще два межгалактических барьера, и с каждым разом жилых планет становилось все меньше. Удивительно, насколько менее развитыми могут вообще быть галактики, насколько не хотят улучшаться жители обитаемых островков открытого космоса, насколько они ленивы для путешествий и изучения.

Почему на миллиардах планет с потенциально благоприятными условиями жизнь развивается лишь до примитивных форм? Почему их эволюция застревает на стадии биологической ограниченности? Почему их умы скованы рамками привычного, а технологии – жалкими попытками подражания? Возможно, они просто не готовы?

– Так грустно, – сказал я тогда.

Красный вопросительно посмотрел в мою сторону.

– Грустно оттого, что так много вокруг поразительно красивых, таких перспективных планет, но все они, – я пытался подобрать слова, – Все они топчутся на месте?

– Ты же знаешь, что «прогресс» является относительным понятием? – не поворачивая головы в мою сторону, отвечал Желтый, – Познание не ограничено технологиями или бесконечными вылетами со своей планеты. Может, для них важно что-то другое? Изучение своих повадок или единение с природой. У всех есть чему поучиться, Синий.

– Мудрость некоторых впечатляет, – согласилась Девятка, – А они даже за пределами своей галактики никогда не бывали.

– Может, тогда мы должны делиться своими знаниями? – их слова никак не давали мне покоя.

– Или учиться пользоваться их палками-копалками, – кинул из-за плеча Красный.

– Ими нигде уже не пользуются.

Желтый повернулся на своем кресле.

– В Млечном пути они довольно популярны.

– Это где именно? – не может быть, чтобы где-то еще оставались такие примитивные орудия, такие жалкие, хоть и рабочие.

– Я покажу.

Двадцать Четвертый развернулся обратно к экранам и заклацал по кнопкам на панели управления. Тарелка резко набрала скорость, из-за чего мы все вжались в сиденья. Девятка ничего не сказала, но ее глаз блестел от любопытства.

– А можно помедленнее? – крикнул Красный.

– Скорость оптимальная.

Двадцать Четвертый ловко маневрировал тарелкой, стараясь не задеть по пути ни один астероид. «Почти», – произнес он одними ротовыми мышцами. Девятка, прислонившись к иллюминатору замерла в восхищении. Мы вместе добрались до Млечного пути.

– Неужели там есть жизнь? – тихо произнесла она в пустоту.

– Не везде.

– Ого, это местный сверхгигант? – Красный пальцем указывал в сторону позорно сверкающей крошечной звезды.

– Это Солнце, – уточнил для нас всех Желтый, – Как наша Большая звезда, только…

– Только маленькая, – закончил за него я, а Красный рассмеялся.

Девятка вдруг подпрыгнула на месте, а усики ее зашевелились.

– Невероятно, смотрите! – он указала в сторону одной из планет местной системы, – Она же вся мокрая!

Мы знали, что это так называемая Земля. Знали, что обитающие там организмы довольно неразумны и даже слегка диковаты. Что войны там в порядке вещей, а количество природных катастроф приближается к рекордным числам. Что язык их… сложный. В учебных «неразборчиво» сказано, что у обитателей есть и свое понимание науки, искусства и прочего, они умны относительно своего времени и, кажется, на их дальнейшее развитие есть надежда. К сожалению, есть данные, что эти дикари не осведомлены о форме своей родной планеты – среди них бытует мнение, что Земля плоская. О чем тут можно говорить…

Нас сильно тряхнуло на повороте. На панели управления загорелась одна красная лампочка. Затем еще одна. А единицей времени позже включилась сирена, и загорелись остальные.

– Двадцать Четвертый, что происходит? – обычно спокойная и собранная завопила Девятка, усики ее взъерошились.

– Я не знаю, не знаю! – кричал в ответ Желтый, нажимая подряд кнопку за кнопкой, – Что-то вышло из строя!

– Аварийный тормоз! Найди аварийный тормоз, – сорвавшись с места, визжал Красный.

Здесь я и вспомнил про несуществующий план «Б» и про то, какой дурацкой идеей было вообще угнать тарелку. Земля приближалась с угрожающей скоростью, а корабль начал падать, словно метеор.

Подсмотрено в блокноте Голубой Девятой

Клапан где-то глубоко внутри колотился быстрее, чем когда-либо. На наших органах зрения происходила настоящая катастрофа, не имеющая ни начала, ни, кажется, конца.

Удивительный шар, вращающийся в черной бездне. Земля. Такая маленькая и такая красивая. Очень даже похожая на картинки в «неразборчиво», очень синяя и очень мокрая. Она светилась сотнями тысяч огней и источала приятный запах, питающихся светом зеленых существ. Местами была явно больна, а где-то покрашена в белое. А еще приближалась с невероятной скоростью.

– Да сделай уже хоть что-нибудь! – кричал Красный.

– Я пытаюсь, – отвечал Желтый, – Пытаюсь!

Синий Четырнадцатый молчал, пялясь в одну точку. В боковой иллюминатор. Не могу знать, почему не смотрел в лобовой. Боялся? Я тоже боялась и тоже молчала. Говорить было не о чем, а советы в голове кончились. Таким образом, советовать, получается, было нечего.

Громкость в кабине стала катастрофически высокой, благодаря общим усилиям Красного и Двадцать Четвертого. От металлических стен отскакивали обрывки фраз, за точность которых теперь отвечать затруднительно.

Всего лишь на один временной отрезок!

Я знал, что этим все закончится.

Кажется, кнопки не работают.

Нужно пристегнуться!

Я знал, что этим все закончится.

Я не хочу раствориться в местной гравитации…

Всем срочно пристегнуться!

Потом Синий медленно отвернулся от окна.

– У тебя есть план? – вопил Красный, – Пожалуйста, скажи уже что-нибудь. Скажи, что ты что-то придумал.

– Если мы отключим систему гравитации, то сможем сбросить скорость, – Двадцать Четвертый отчаянно тыкал в едва работающие кнопки, вызывая превышающий громкость треск.

Вокруг нас раздавались взрывы звуков, и каждый всплеск боли в ушах напоминал о том, как всего один временной отрезок назад мы восхищались красотами такого большого, почти бесконечного космоса, как много еще все мы жаждали увидеть, потрогать, почувствовать усиками. Были слишком одержимы мечтой увидеть нечто большее, то, о чем не пишут в учебниках и не показывают в «неразборчиво». Мы заплатили слишком высокое денежное выражение стоимости за свое любопытство.

– Почти, почти, почти получилось, – едва шептал Желтый.

Новый треск прервал его речь, я схватилась за поручень, когда летающая тарелка вдруг наклонилась. Должна была предугадать. Я должна была составить запасной план и на этот случай тоже.

– Ты меняешь траекторию падения.

Не вопрос, но утверждение сделал Синий. Игнорируя приказ Желтого пристегнуться, все вчетвером мы встали напротив лобового стекла. Земля. Прямо перед нами. Она была все ближе, неслась навстречу с бешеной скоростью, готовая уничтожить.

– Нет, он рассчитывает угол.

– Он редактирует параметры.

– Это одно и то же, Четырнадцатый!

– Нет, не одно!

Бессмысленные разговоры, панические крики и тревожный гул механики слились в единый шум. Вникнуть невозможно, понимать нет времени.

– Отключи двигатель, – предлагал новые варианты Пятый, – Не трать топливо просто так.

– У нас не будет энергии для приземления, мы просто упадем, как метеорит!

– Лучше падать медленно, чем быстро.

Такую чушь мог выдать только один из нас.

Синий стоял, не зная, как унять усики на голове, не зная, что предложить в качестве решения. Должно быть, он чувствовал себя бесполезным. Но кто из нас не чувствовал? Сигналы тревоги заглушали даже частоты Красного. Тарелка кричала вместе с нами.

– Мы можем послать сигнал на нашу станцию!

– Или на земную станцию.

– Он не дойдет, – снова спокойно сказал Синий.

– К черту землян, – крикнул оскорбленно Красный.

Пульсация страха обрушилась на экипаж, подобно метеоритному дождю. Мы замерли на мгновение, глядя друг на друга, и каждый осознавал, что пути назад уже нет.

– Ситуация отвечает всем критериям неудпачи, – подытожил Красный.

– Не говори так, должен же быть какой-то выход.

– Если мы сможем немного перепрограммировать оборудование, то вероятно получится использовать некоторую энергетическую мощность для торможения!

Мы перебирали все возможные варианты приземления, лишь бы продлить свою жизнь. Неуверенно вводили команды, тянули на себя рычаги, уничтожали ударами пальцев кнопки. Работали как единое целое, делали все, что в наших силах, но даже эти объединенные усилия не могли остановить необратимый процесс. Тарелка тряслась, болтаясь в невесомости, не желая подчиняться. Что-то в Млечном пути ей не нравилось, не подходило, не отвечало параметрам износостойкости. Эта спиральная галактика отчего-то отказывалась пускать к себе гостей. А Земля вдруг перестала казаться такой крошечной, как раньше.

– Проверим резервный источник энергии? – затихал Красный.

– Пробовали, – повторял за ним громкость Желтый.

Синий сделал шаг назад, не в силах смотреть на стремительное сближение корабля с поверхностью планеты.

– Может быть…

– Тогда следует…

– Есть вариант…

В конце концов в кабине повисла тишина.

Обессиленные, не способные больше думать, рассуждать и просто кричать, мы сели на свои места. Сколько бы усилий не было приложено, ясно одно – приземление уже не остановить. Разноцветные лица экипажа поблекли в приглушенном свете панели управления.

Я медленно подняла верхнюю конечность и застегнула ремень безопасности. Следом за мной его застегнул еще более красный Красный Пятый, затем – Желтый Двадцать Четвертый. Последним принял поражение Синий Четырнадцатый. Вчетвером мы надеялись на чудо, зная, что его не существует. Надеюсь на великих конструкторов тарелки. Потому что если она разлетится на куски…

Что ж теперь важно только одно – мы все-таки падаем, но падаем вместе.

Местное время: двадцать первый век

К всеобщему счастью и удивлению, тарелка пострадала не так сильно, как предполагалось. Песок каким-то чудом смягчил наше падение. Белый, кварцевый. Похожий на те самые осадки, состоящие из мелких кристаллов льда. Похожий на снег. Отрицательных температур, однако, не ощущалось. Напротив, усики уловили температуру около тридцати градусов выше нуля. Престранное место.

Не знаю, для чего вношу записи каждый возможный отрезок времени. Потому что Девятка тоже так делает? Потому что это единственный способ удержать в голове все то, что с нами произошло? Потому что следует хоть с кем-то делиться мыслями и гипотезами? Даже если этот кто-то – я сам. Не могу знать. В слуховых каналах все еще звенело. Все еще дребезжал металл, кричала панель управления. Во всяком случае, наш корабль хотя бы не загорелся. И не взорвался, что было бы, конечно, красиво, но слишком обидно.

Я ждал, что Красный Пятый использует юмор, скажет что-то, что заставит нас отреагировать позитивно и немного успокоиться. Вместо этого он с ужасом смотрел то на меня, то на Двадцать Четвертого. Девятка расстегнула ремень первой. Но из-за частично вверх-ножного приземления упала и сильно ударилась «неразборчиво». Что-то сказала, с трудом открывая аварийный люк.

– Попробуем местную дыхательную субстанцию? – кажется, это она и сказала.

Ее аккуратная попытка шутить. Но несмотря на все обстоятельства, улыбка была искренней. За ней последовал Желтый, широко шагая на трясущихся нижних конечностях. Он молчал. Наверное, закономерно спешил возложить всю вину на себя.

– Ну, не так уж плохо, – наконец выдавил из себя Красный.

– Это как? – понуро ответил Желтый.

– Нормально. Не превосходно. Нормально, да.

Я тоже повторил за ним.

– Нормально.

Но слишком ярко, слишком жарко. Дышать все же оказалось легче, чем мы предполагали. Виной тому группки местных зеленых существ, выделяющих кислород. А еще несуразная большая лужа. Возможно, что соленая. Сомневаюсь, что обитаемая. Для местных форм жизни под толщей воды, должно быть слишком темно, чтобы корректно существовать. Под белым песком, однако, могла кипеть жизнь. При экологической катастрофе под грунтом среда стабильнее. А Земля известна как сплошная экологическая катастрофа. Из этого грунта росли огромные относительно других создания с отростками, похожими на рваные фрагменты ткани. Высоки и худые. Вроде гибрида «неразборчиво» и человека. Никакой логики в вопросе эволюции.

Желтый вдруг превысил громкость.

– Смотрите!

Нашел в песке что-то, что привело его в восторг. Шнур, ярко-оранжевый, странного материала.

– Веревка? – подошел ближе Красный.

– Слишком короткая, – отрезала Девятка.

– Лишняя единица длины. Не пригодилась? – Желтый с интересом рассматривал диковинный артефакт.

– Они довольно расточительны.

– Кто? – щупая веревку, спросил Пятый.

– Люди.

Оранжевый шнур открыл рот, полный острых зубов.

– И это они называют технологиями? – отшвырнул от себя веревку Желтый.

Веревка уползла в сторону зеленых гигантов.

Нам бы тогда сделать снимок и загрузить его в переносное «неразборчиво» устройство. Только вот оно сломано, как и половина оборудования внутри тарелки. Починка возможна, но, очевидно, требует времени. Мы с Девяткой переглянулись. Похоже, она тоже об этом подумала. И о том, что придется заново открывать для себя известный ранее только по учебникам мир. Честно говоря, я и половины не помнил из всего того, что написано в главе про Млечный путь. Казалось, что есть галактики куда интереснее. Но шнур с такой точной системой навигации и движения я видел впервые. И правда, технологии отличны от наших. Но имеют место быть. Главное, что местное развитие не завершено.

Как бы странно и нелепо это не звучало, но даже в небезопасной и незнакомой обстановке, нас охватило любопытство. Не меня одного. Нас. Девятка прятала нижние конечности в песок, пропускала его сквозь пальцы, будто бы это звездная пыль, которую наконец-то можно потрогать. Красный соревновался с Желтым. Предмет – кто дольше, не моргая, сможет смотреть на местную Большую звезду. Двадцать Четвертый проигрывал чаще. Я перевел взгляд на горизонт. Вода не привлекала – слишком мутная, а о формах жизни близ воды ничего не известно. Но… Но красота местности завораживала, хоть и оставалась окруженной странными зелеными существами. Шнурков в песке больше не было обнаружено.

Ветер был свеж. Играл с моими усиками и усиками Девятки. Невидимая нить связывала нас теперь с новым миром. А еще связывала меня и Девятую. Жизнь продолжала существовать, несмотря на аварийную посадку с последствиями.

– Может, нам стоит найти что-то полезное?

– Если подумать, – моргая от силы Солнца, сообщил Желтый, – Здесь много чего полезного. Просто не для нас. Должно быть, каждая песчинка играет для населения важную роль.

– Прям таки каждая? – ухмыльнулся Красный пятый.

– По песчинке собирается пляж, – невозмутимо констатировал Желтый.

– А по капле – море, – закончила Девятка.

Великая сила бессмысленной поэзии.

Возможности оставаться на месте у нас не было. Починка корабля занимает время, а еще требует материалов, которых при себе нет. Нужен был план, которого стоит придерживаться, если есть необходимость вернуться домой. Необходимость была. Идей – нет.

– Если просить помощи у местных, то сможем подлатать корабль.

– Это вторжение на их территорию. Опасно, – заключила Девятая.

Я пытался отслеживать окружающие звуки. Не те, что издавали спорящие между собой члены импровизированного экипажа. Местные. Земные. Мягко скрипел песок. Почти так же мягко шуршали волны. Ритм довольно четкий. Программа дает им определенную периодичность, с которой они бьются о твердые породы поблизости. Где-то в конденсате водяного пара, совсем далеко слышался крик. Не крик о помощи и не крик отчаяния. Странный набор звуков, достаточно звонкий. Обнаружить источник не представлялось возможным.

Атмосфера вокруг давала звукам раскрыться как-то по-другому. Совсем не так, как в космосе. Я не мог разделить эти звуковые волны на отдельные элементы. Или просто не хотел. Просто слушал.

– Или нас употребят в пищу, – предположил Желтый.

– Пусть попробуют, – рассмеялся Красный, – Не думаю, что у них все так плохо с ресурсами.

– Судя по последним данным, здесь голодают больше семисот миллионов человек, – проверила записи в блокноте Девятка.

– Жуть какая, – прошептал тогда я, – И они ничего не делают с этим? Сколько это продолжается?

– Есть мнение, что ресурсы распределяются особым образом.

Мое «неразборчиво» вещество никак не могло найти связь между миром, полным пригодных в пищу артефактов, и миром, где особи гибнут от недостатка полезных веществ. Невозможно. Зная суть проблемы, невозможно не пытаться ее решить. Или у людей иные логические цепочки? Что не так с их нейронными связями?

– Как тогда они распределяются?

Я был в ужасе. Продолжаю и сейчас, пока делаю записи в перерывах между болтовней с Желтым.

– Развитые государства имеют право забрать в шесть раз больше ресурсов, – начала Девятка.

– И, что, они не будут делиться с другими?

Красный был возмущен. Я тоже.

– Также этим государствам выдается разрешение, с которым они могут больше влиять на местный климат.

– Внедрять новые технологии? – спросил Желтый.

– Открывать новые виды? – уточнил Красный.

– Устранять природные неполадки? – предположил я.

Голубая Девятая нахмурилась. Просто вспоминала то, что успела выучить. Или готовилась сказать что-то не слишком приятное.

– Вредить экосистеме.

Страница вырвана и утеряна

Третьи земные сутки в песке

Желтый ранее уже сказал, что починка корабля вполне возможна, но требует времени, сил и материалов, добыть которые на этой планете хоть и трудно, но в целом возможно. Следует провести анализ почвы, изучить минералы и все возможные виды руды. Соорудить небольшую станцию и распределить «неразборчиво» ресурсы, чтобы каждый мог помочь. Спать снаружи становится тяжело, а внутрь тарелки нас не пускает Двадцать Четвертый. Когда Солнце хорошо видно, воздух здесь нагревается. Как нагревается и почва. Песок тоже. Передвигаться становится слишком тяжело. Красный соорудил для всех одежду для ног. Защищает от высоких температур и грязи. Ходить неудобно. Зато цвет красивый – зеленый. Ночью приходится их снимать, так как температура падает, нет нужды в использовании. Не знаю, подсмотрел ли он такую конструкцию где-то или придумал сам. Сомневаюсь, что люди делали из листьев защиту для ног. По крайней мере в таком ее виде. Они, хоть и известны как дикари, имеют потенциал головного «неразборчиво» куда больший, чем у недавно погибшей расы марсиан.

– Куда ты? – крикнула что-то изучающая в записной книжке Девятая.

– Проверить запасы, – ответил Красный Пятый.

Да. Заканчиваются питательные пакеты.

Мы стараемся употреблять меньше, однако, для работы необходима энергия. Если мы еще немного уменьшим расход, то каждому хватит еще на сорок шесть земных часов. Местное время сводит меня с ума, а пересчитывать его на наше занимает слишком много сил. Стоит заметить, что время здесь хотя бы считается примерно одинаково на всех территориях. Но… Но люди учитывают движение солнца, поэтому где-то сейчас часов больше или меньше, чем в месте, где тарелка потерпела крушение. Глупость какая-то. Может, у них еще и единицы измерения везде разные?

Наши «неразборчиво» все чаще издают странные звуки. Сигналы, что питательных веществ недостаточно, или они уже полностью усвоены. Нужны новые. Мы утилизируем ненужные пакеты в одном из отсеков корабля. Уподобляться местному населению нет нужны. К тому же, у нас просто нет места для объекта известного как свалка. Все использованные емкости перерабатываются для дальнейшего использования. Надеюсь, человечество однажды это поймет тоже.

Красный пытался выдавить из пакета еще немного.

– Когда там уже следующее время приема пищи?

– Завтра в момент выхода звезды из-за горизонта.

– Долго.

– Да, долго.

Желтый винил себя за то, что не взял большее количество. Никто из нас не взял. Не было запланировано остаться здесь надолго. Тем не менее, мы вовсю напрягали извилины и искали в тарелке справочники и путеводители. Нужно было непременно узнать, что из местной флоры и фауны пригодно для наших организмов. Девятка имела при себе критически много записей неизвестного авторства. Правда, делиться особо не собиралась. Берегла.

Перспектива питаться чем-то земным ужасала. Приятного мало, придется считать, насколько все здесь полезно и насколько отвечает вселенским рекомендациям в плане затраты энергии на переваривание, отторжения организмом лишнего и вкусовых качеств, что, конечно, стоит на последнем месте по значимости. У всех разумных планет, но не здесь. Более примитивным обитателям Земли важна только энергетическая ценность, даже учитывая, что считать ее они не умеют. Однако на каком-то уровне понимают, чего и сколько нужно употребить за земные сутки. По некоторым данным (где-то когда-то вычитала Голубая Девятая, я подслушал) самое голодное местное существо обитает в воде. Оно же и является самым крупным из всех возможных. Трудно поверить, но большая штука ест только штуки маленькие. В местной системе измерения существо равное двадцати пяти метрам питается существами равными десяти-пятидесяти миллиметрам. Фееричная глупость планеты Земля.

Как я уже заметил вчера, в пищу пригодно множество местных животных и растений. Некоторые народы здесь употребляют даже, казалось бы, совсем не предназначенные для этого предметы. Люди умудряются есть белые, с сероватым оттенком кристаллы. Двадцать Четвертый сказал, что в них содержится много полезного для человеческого организма. Магний. Фосфор. Калий. Штука в том, что много этих кристаллов люди не едят. Должно быть, не понимают всю их пользу.

Многие исходные продукты они так же, как и мы, пытаются преобразовать в питательную пищевую пасту. Однако обрабатывают ее всегда по-разному. У них нет единой рецептуры, граммовок и технологии для массового производства. Так, Девятка сказала, что в разных местах смесь из воды и измельченных злаков выглядит по-разному. Круглые и плоские, длинные, в виде прямоугольников, одни приготовленные с помощью испарения, другие путем сильного нагревания. Серые, коричневые, даже желтые. А еще белые, иногда с вкраплениями других цветов, иногда с пузырьками воздуха. В общем, везде разные. Одни едят многоногих крошечных существ (мерзость), другие употребляют корневую систему и организмы не похожие ни на растения, ни на животных (особая форма жизни, на которую надо охотиться крайне тихо), третьи по легенде не гнушаются готовить себе подобных (дикари в мире дикарей). Данных не слишком много, но достаточно для ознакомления с местным бытом и обычаями. Сборник совершенно нелогичных записей и абсолютно глупых наборов действий, тянущихся за человеком на протяжении всей их истории. В некоторых местах ценятся многоногие, обитающие на определенной глубине. Водные многоногие. Большинство меняет цвет при термической обработке. Не знаю, способны ли эти пищеварительные каналы расщепить крепкие панцири и клешни. Если так, то людям впору питаться металлами. В некоторых морских формах жизни они присутствуют. Ртуть. Свинец. В зеленых существах присутствует кадмий. Может привести к отравлению. Значит, питаться металлами люди все же не способны. Железо, однако встречается в продуктах питания повсеместно. Я ничего не понимаю.

Девятая говорит, что одни группы людей не всегда могут питаться так же, как другие группы. Кажется, их организмы частично отличаются друг от друга. Как такое возможно? Одни едят организмов с верхней части до нижней посыпанных различными порошками разных цветов. От зеленых до ярко-красных. Красных, как Красный Пятый. Другие воспринимают только чистый вкус и текстуру – не обрабатывают почти ничего. Одни используют конвективный теплообмен. Бросают части тел животных и растений в кипящее масло. Другие поджигают почти полностью состоящие из углерода предметы и медленно крутят над ними инструменты продолговатой формы. На инструментах – плоть кого-то большого. Реже – что-то зеленое.

Желтый думает, это связано с неравномерностью и разнообразием окружающей среды. В одних частях света слишком холодно, чтобы выращивать все возможное разнообразие местной флоры. Эти существа вынуждены оставлять разрезанные особым образом животные тела на морозе. А после – резать на более мелкие куски и класть в рот. В других температура бывает запредельной высоты, тогда употреблять тяжелые продукты не представляется возможным. Едят с деревьев. Человеческие создания просто не могут привести планету в порядок и выращивать везде одинаковые культуры пригодных в пищу продуктов. Не способны нормализовать общую температуру и осадки. Поэтому работают с тем, что есть. Как и мы сейчас.

Мы разговариваем друг с другом куда меньше, чем днем ранее. Все заняты делом, нет времени на обсуждения, не способные привести к какому-то результату. Хотя, когда звезда большая уже исчезает с неба, и появляется сотня маленьких, мы много думаем. Каждый о своем. Молча, а иногда вслух. Бывает, даже смеемся. Сонные капсулы плохо работали еще до начала путешествия. Поэтому, как я уже отметил, спать приходится не в тарелке, а рядом с ней. Песок плохо влияет на усики. А при попадании в глаз стремится его порезать. Перед отходом ко сну строятся планы. Девятая все записывает. Только по делу и только нужное. Я пишу все подряд. Просто потому что стало не хватать привычного обмена информацией. Получается, что говорю сам с собой.

Недавно выяснилось, что добыть металлы из растений и животных не представляется возможным. Мы просто не понимаем, как это сделать. Сомневаюсь, что люди понимают тоже. Времени на постройку сооружений для добычи руды у нас тоже нет. Не заделывать же отверстия листьями. Красный, кстати, в полном восторге от этих штук. Девятка сказала, что скорее всего – это пальмы. Видов много, сказать точно, какая это пальма, нельзя. Но выглядят они занятно. Большие и крепкие. Листья, однако, тонкие, почти как иглы. Полагаю, ими можно что-то зашить. Что-то, что не наша поврежденная во всех местах тарелка.

До сих пор не могу забыть эти длинные (иногда шарообразные, но чаще длинные) зеленые штуки. Поверить не могу, что все земные обитатели настолько готовы к атаке и обороне. Должно быть, жизнь здесь действительно не разновидность сахаридов. Не знаю, как тогда объяснить наличие шипов на такой мирной форме жизни. Зачем они? Яда внутри, кажется, не обнаружено. Но колит очень больно. Желтый запаниковал, когда я показал ему след на одном из пальцев. Крошечное отверстие. Зуд при нажатии. А на зеленом столбе никаких видимых повреждений. Девятка сказала не трогать больше кактус.

Земные аномалии

Летающая тарелка – торжество научного прогресса. Лучший транспорт во вселенской истории. Идеальная скорость, легкое маневрирование, плановая починка не чаще одного раза в «неразборчиво». Металл высокого класса, масло из лучшего сырья. Интуитивно понятное управление (права все еще необходимы), простор внутри и ничего лишнего снаружи. Мои предки совершенствовали конструкцию на протяжении сотен «неразборчиво» лет. Идеальнее быть не может. Все выверено до мельчайших деталей. Экспорт приветствуется. Пользуется спросом в развитых галактиках. Предел мечтаний и недостижимая цель в примитивных. Формы различаются лишь слегка, цвет можно менять самостоятельно. Автопилот встроен, комфортные кресла. Ремни не впиваются в корпус. Тарелка не пропускает воду. Не намокает ни от капли, ни от аномальной влажности. Ей не страшны песчаные бури, высокие волны, земная сила ветра. Это всем известно. Однако не могу сказать, что мы вчетвером сильно этому рады. Мы то намокаем.

Дождь не прекращается уже вторые земные сутки. Все началось довольно резко. Мелкие капли не были обнаружены. Только крупные и сразу великое множество. Уровень воды в океане, кажется, поднялся, хоть и незначительно. Местная фауна не показывалась и раньше, теперь же ее даже не разглядеть, прячась в кустах. Из-под земли вылезло множество обрезков не слишком толстого шнура. Зубов я не обнаружил. Отличаются от прошлого экземпляра. Но такие же скользкие и неприятные. Красный лизнул один из них вчера. Девятка почти рефлекторно извергла содержимое пищевого канала. Неприятное зрелище.

– Зачем ты это сделал?

– Похоже на живой организм. Может быть питательно.

– Это же шнур, – я попытался напомнить о первой находке Красному.

– Да сколько можно, – усики на голове Девятой зашевелились, – Первичное беспозвоночное – это не шнур!

Симметричное, продолговатое. Скользкое. Вполне похоже на шнур.

Желтый Двадцать Четвертый все еще не пускает нас внутрь. Занят делом. Он там сухой и оптимальной температуры, хоть и сильно уставший. Не знаю, чем точно он там занимается, не докладывает. Перебирает инструкции в багажном отсеке. Разбирает и собирает кнопки обратно. Остального не наблюдал. Мы зато часами стоим под пальмами в тщетных попытках укрыться от шторма. Листья слишком тонкие и редкие, почти не защищают, но выбора у нас нет.

– Да сколько можно, – огрызается все чаще Красный, повторяя слова Девятки, – Нам нужно внутрь.

– Запрещено, – отрезала тогда Девятая.

– Я знаю, что запрещено! Будем ждать, пока растворимся?

Сомневаюсь, что местные осадки настолько губительны для нашего народа. Всего лишь капли воды. Не опасны. Просто неприятные и очень холодные. Существуют, однако, осадки с пониженным значением pH. Способствуют коррозии металлов. Потенциально опасно. Пока не встречались. Скучаю по испепеляющему солнцу. Большая звезда продолжает показываться каждый день, но совсем, казалось, не греет. Бесполезная штуковина. Думаю, люди ждут не дождутся, когда она прекратит свое существование.

Что странно, мы все меньше хотим домой. Точнее… Да, конечно, очень хотим, но надежды становится все меньше, а разговоры об этом – все тише. Днями ранее Желтый делился новостями, планами касательно починки корабля. А теперь вдруг замолчал. Вариантов всего два: шансов на спасение нет, или шансы довольно большие, нельзя отвлекаться слишком часто на пустую болтовню. Осталось всего четыре питательных пакета. По одному на каждого. Малый в сравнении с другими вес Девятки роли не играет. Ей тоже нужно хорошо есть.

В свободное время продолжается изучение местной флоры (фауна не контактирует с нами). Красный притащил несуразные плоды одного из деревьев. Желто-зеленые. Крошечные. Занимают первое место на Земле по содержанию витамина C. Предложил попробовать. Провести бы анализ. Вдруг не безопасно.

– Терминалия Фердинанда, – сказал Девятка.

– Слива Какаду на местном, – поправил Желтый, тайком подглядывающий в ее записи.

– Можем употребить?

– Отравление маловероятно.

Мы собрались в кружок. Высматривали что-то, не знаю, что, в плодах, которые держал в руке Красный. На вид не отвратительно, но главное – свойства.

– Кто первый? – спросила Девятая.

Значит, она не хочет. Переводит внимание на кого-то другого. Боится?

– Мне что-то тоже не хочется, – сделал шаг назад Желтый.

Мы с Красным Пятым смотрели друг на друга. Будет честно попробовать первым. Он свою работу выполнил – принес плоды.

– Я попробую.

Девятка смотрела обеспокоенно. Значит, боится не только за себя. В клапане отозвалось приятное чувство. Интересно, у нее тоже?

На вкус было лучше, чем на вид. Ужасно осознавать, что мы уподобляемся людям. Ставим вкус выше питательных свойств. Надеюсь, что смогу очиститься от этого позора.

– Ну как?

– Кисловато. Текстура приятная.

– То есть, нормально?

– Не вяжущий.

– Нормально?

– Напоминает смесь разных плодов, судя по записям Де…

– Да ты можешь ответить: нормально или нет?

– Нормально.

Красный мгновенно успокоился и закинул себе в рот несколько слив. Через мгновение скривился и закрыл рот руками.

– Что это? Почему не предупредил?

Девятая в ужасе уставилась на него.

– Твердая субстанция была спрятана внутри! Не поддается силе челюстей.

Желтый разломил выданный ему ранее фрукт.

– Внутри семя. Защищено оболочкой. Весьма твердая.

– Я заметил!

Красный плевался. Доверия Терминалия Фердинанда у него больше не вызывала. В повторной пробе отказано.

– Употреблять можно только мягкую субстанцию.

– Да понял я.

На этом наши эксперименты с поеданием растений временно прекратились.

Спустя «неразборчиво» время от начала дождя в небе что-то сверкнуло. Искровой электрический разряд в атмосфере. Опасен для человека, для нас троих и для корабля, в котором сидит Двадцать Четвертый. Способен поражать электрическим током. Приводит к пожарам. К гибели живых существ. Вызывает проблемы с техникой. Каждый пункт актуален. Но в тарелке в разы безопаснее, надо бежать. Сейчас же.

– Я тоже об этом думаю, – сказала Девятая, смотря на меня.

Ее усики неестественно шевелились. Никогда раньше такого не видел. Реакция на молнию? Страх обычно выглядел по-другому.

– Тогда уходим, – спокойно сказал Красный Пятый.

Мы в один небольшой отрезок времени выбежали из-под пальмы. До входа в тарелку – несколько больших шагов. Успеем, пока электрические заряды еще не так близко.

Сорвались с места.

Побежали.

Красный колотил закрытый боковой люк.

– Открой! – он кричал громко, но результат ударной волны далеко в небе заглушал его, – Нет времени, открывай! Желтый, быстрее.

– Ну же… – шептала Девятая.

Желтый редко следил за окружающей средой, если был занят делом. Ничего нового, ничего удивительного. Сосредоточенность – его ведущее качество. Весьма полезное обычно, сейчас оно только вредило. Он будто бы и не слышал крики снаружи. Красный ударил сильнее. Звон металла. Примерно через восемь земных секунд показался Двадцать Четвертый.

– Что у вас там?

– Открывай немедленно!

– Я занят ремонтом. Дела, не требующие мгновенного решения, подождут.

Он смотрел сквозь нас, и вправду не замечая, что творилось в атмосфере.

– Это срочное, – не унимался Красный.

– Не обнаруживаю срочности, мне нужно идти.

Тогда произошло странное. То, чего я раньше не мог наблюдать. Новый опыт, необходимый зафиксировать в дневнике. Голубая Девятая что-то выкрикнула, используя максимальную громкость. А потом со всей силы толкнула Желтого внутрь. Испытывала чувство враждебности.

– Ты, что, не наблюдаешь?

Она открыла нам путь внутрь. Желтый пятился к панели управления.

– Вспышки и скачки температуры снаружи! Звуковая волна, – продолжала ругаться Девятка, – Ты, что, не слышишь? Есть риск пострадать! Ремонт бесполезен, если некого везти домой.

Желтый молчал. На самом деле, мне кажется, он пытался вставить кое-какие слова, но гром его заглушал. Наверное, он понял, что пыталась донести Голубая Девятая. И, наверное, испытывал неловкость от сознания предосудительности своего поступка. Желтому было стыдно.

– Прости, – все, что он смог сказать, прежде чем Красный закрыл люк изнутри.

Заход Большой звезды того же отрезка времени

То, что сказал Желтый доверия не вызывало, однако, перед нами стоял выбор: остаться здесь среди песка и неизвестных человеческой науке морских организмов или выслушать Двадцать Четвертого до конца. Я, думаю, что Красный и Девятка тоже, не очень хотел быть первым, кто откроет для землян сотни тысяч новых форм жизни, предварительно взаимодействуя с прозрачной жидкостью. Оставалось слушать.

– Здесь занятно, – начал издалека Желтый, – Экземпляров для изучения достаточно много…

– И для развлечения, – добавил Красный.

– И для развлечения, – Желтый прочистил канал говорения, – Растения вполне пригодны в пищу, температура не критическая, также…

– К чему ты клонишь?

Девятка была, как всегда, не слишком терпелива. Наверное, еще злилась на Двадцать Четвертого.

– Несмотря на положительные качества этого места, мы не можем оставаться здесь и дальше.

– Разве? – усмехнулся Красный, – Странно, что это озвучиваешь ты. Ты, который сидел целыми днями в тарелке. Ты, который не промокал и не ощущал на себе гнев местных организмов!

– Это был просто кактус, – вздохнула Девятая, – Он не атаковал.

– Какая разница?

– Он не враждебно настроен.

– Какая разница?

– Хватит, – Желтый злился и краснел, становясь скорее оранжевым, – Я хотел сказать совершенно другое!

В кабине повисла тишина. Тогда я заметил, что часть кнопок горит другим цветом. Зеленым.

– Тебе удалось что-то починить, – предположил я.

– Верно.

Девятка уставилась на него, совсем не моргая.

– И ты молчал?

– Вы не даете мне озвучить!

Красный отчего-то уменьшил громкость до нуля.

– Ресурсов для полной починки корабля еще недостаточно, – он спокойно продолжил, – Но и здесь оставаться нецелесообразно. Нет подходящих металлов для заделки дыр. Нет всех инструментов. К тому же, здесь нет людей.

– Это разве отрицательно? – уточнила Девятка, – Они могут препятствовать.

– Могут, – согласился Желтый, – Но могут и помочь.

– Они примитивны, – вздохнул Красный.

Он был раздражен. И все еще мокрый. Мы медленно высыхаем, а в тарелке температура оптимальна, не испаряет влагу так быстро.

Температура оптимальна? А давно?

– Примитивны наши знания о них.

– Мы не можем полагаться на человеческую помощь!

Впервые вижу, что Девятка в чем-то согласна с Пятым. Явление настолько редкое, что почти невозможное.

– Не можем, – согласился Желтый, – Но и наших ждать не приходится.

С этим согласились уже все. По моим подсчетам, нас еще не хватились. Потому что прошло ничтожно малое количество единиц времени. Значит, ни родители, ни патруль, ни «неразборчиво» еще не начали нас искать.

– Так, что ты предлагаешь, перемещение? – Желтый уставился на меня, как будто я сказал что-то не так.

На самом деле я попал в точку. Он и правда собирался нас переместить. Куда? В новое неизведанное место? На, так называемый, край света? У Земли нет краев, как можно этого не понимать… Люди такие странные. Чем больше мы торчим здесь, тем больше приходится узнавать о них что-то новое.

Земные сутки назад Девятка читала нам перед погружением в сон. Не знаю, зачем она это делала. Может, потому что так спокойнее. Может, потому что объем наших знаний вызывал у нее сомнения и раздражал. А может, у нее просто заканчивалось место в голове. Я уже упомянал, что она отлично считала до бесконечности?

Тогда она решила, что физические законы и нюансы анатомии не слишком подходят для изучения в ночное время. В ее «неразборчиво» были сноски, повествующие о культуре народов. Ограниченные знания и сухой рассказ. Но, к моему удивлению, заслушался даже Красный. Оказалось, что некоторые народы обменивают свои части тела на некое вознаграждение. И для этого существуют особые, не зарегистрированные в научных книгах организмы. Я… я не могу вспомнить точно, как это называлось (Девятка больше не рассказывает), но, только представьте, маленькие человеческие существа добровольно отказываются от части своих не до конца развитых твердых образований эмали, цемента и еще чего-то, чтобы получить взамен местную валюту! Немыслимо. А еще в некоторых частях света было зарегистрировано появление гибрида человека и волка. А еще из их отражающих поверхностей способны показаться чуть более прозрачные, чем сами люди, существа. А еще каким-то особым подвидам людей необходимо пить кровь для комфортного существования. Это просто невероятно. А еще…

К концу рассказа Девятка смотрела на нас с Красным, как на лишенных разума. Мы были в восторге. Невероятно хотелось встретиться с этими организмами. Оказалось, что большинство из них вполне разумны, а некоторые даже разумнее земного человека. А еще оказалось, что это все неправда.

– В каком смысле? – спросил Красный.

– Я же сказала. Это часть искусства и культуры некоторых народов, – пожала она плечами.

– Они же не могли их выдумать! – Пятый злился.

– И это не противоречит возможному существованию, – добавил я.

– И это все еще неправда, – спокойно сказала Девятка, – Это рассказы для маленьких людей и для тех, кто не отвечает заданным параметрам критического мышления. Штуки для запугивания. Или для отхода ко сну.

– Как можно уснуть после запугивания? – спросил я.

– Люди своеобразны, – снова пожала плечами Девятая.

– Но вместо зубов же правда находят монеты! – не унимался Красный, – Как ты это объяснишь? Тоже выдумка?

– Обманные действия со стороны крупных людей? – предположил я.

– Именно.

– А как же неизвестный зверь, который вылез из моря?

– Из озера, – поправил я Красного.

– Да, из озера. Тоже выдумка?

– Имеет право на существование, – сказала Девятка, – Но не подтверждено.

– Там была картинка!

– Качество отрицательное!

– Технологии примитивны, но факт есть факт!

– Изображение не есть факт, – она начинала злиться.

– Похож на выживший вид плезиозавра, – добавил я.

Девятка злилась еще больше. Потому что я был согласен с Красным, а не с ней.

– Сказала же, не подтверждено. Люди плохо пользуются органами зрения. Легко подвержены поломке.

– На вид как настоящий, – грустно сказал Красный, повернувшись на другой бок, – Вдруг получится рассмотреть поближе.

– Обитает на другой земле, – вздохнула Девятая.

– Значит, все-таки обитает? – спросил я, – А много?

– Не начинай…

Тогда слишком увлеченные мы еще не знали, что что совсем скоро снова сможем взлететь. Еще не знали, что следующее крушение произойдет в месте, где едва выживают земные существа, не то, что обитают в избытке.

Желтый сказал, что вылет состоится с первыми лучами Большой звезды. Что в случае чего сможем сымитировать затмение – не вызовет вопросов. Ни у людей, ни у патруля, который нас поймает и начнет допрос. Хотелось бы обойтись без этого.

– Почему не летим ночью? – спросил тогда я.

– Потому что я еще не завершил ремонт.

– Ты и к моменту взлета его не завершишь, – сухо заметила Девятая.

– Знаю, – Желтый продолжал разбирать панель управления, – Но этого хватит для короткого полета.

Хорошо, что тарелки строили не дураки.

Первые лучи Большой звезды

Желтый чего-то не договаривал. Я сразу понял, что починить пару кнопок и панель управления недостаточно. Снаружи еще зияли дыры, стекла местами треснули, хоть и не критически. Компьютеры работали с перебоями. Но все же работали. Кресла теперь шатались, а ремни будто бы износились за время нашего полета. Скорее всего иллюзия. Хотя даже не знаю, есть ли смысл пристегиваться теперь. Трясти в земной атмосфере не должно. Во всяком случае не так сильно, как мы привыкли. Двадцать Четвертый сказал, что можем столкнуться с местными воздушными машинами. Они не такие прочные, как наша тарелка, и не такие быстрые, как любое другое средство передвижения, известное за пределами Млечного пути. Будет неправильным испортить чудеса земной техники, даже если они слишком примитивны для нас. Уважение к другим культурам все еще важно для нас четверых.

Не ставьте себя выше других.

Не забывайте, что ваши предки тоже однажды были простейшими.

Не гнушайтесь делиться знаниями и принимать их в ответ.

Эти слова для нашего народа не пустые механические колебания. Мы слышим их, рождаясь, вспоминаем время от времени, пока растем. Умираем, не забыв передать истину другим. Красивых и серьезных слов говорится еще много, но эти – главные. Может, я напишу еще какие-нибудь позже. Пока неуместно.

– Все готовы? – повернулся в своем кресле Желтый.

Опять. Я уже видел эту картину и слова эти тоже слышал. Ничем положительным тогда это не закончилось.

Девятка молча пристегнулась. Красный просто сидел в своем кресле и кивал. Я тоже пристегнулся.

– А почему ты не меняешь цвет? – вдруг вспомнила Девятая про одну из функций корабля.

– Сломано? – предположил Красный.

– Нет, – Желтый нажал на одну из работающих кнопок, – Просто требует больше энергии, чем есть в запасе. Нецелесообразно.

– Принимается, – прокомментировала Девятка.

Думаю, все же сломано.

Тарелку снова затрясло. Усики реагировали стандартно. Не слишком бурно. Красный все же пристегнулся. Звон металла больше не оглушал, но раздражал слуховые каналы. Мы все последний раз взглянули на пляж. Песок отчего-то казался темнее, наверное, пропитался влагой. Дождь кончился пару «неразборчиво» назад. Буду скучать по пальмам. И по кактусам. Занятные создания. Оба питаются солнечными лучами, но выглядят едва ли родственниками. Процесс эволюции здесь сложный и логичный одновременно. Некоторые существа будто бы выжили вопреки всем прогнозам, просто чтобы быть странными. Просто чтобы вызывать вопросы у нас и у землян тоже. Покрытые шерстью существа, которые плавают. Они же откладывают яйца. Они же кормят детенышей молоком. Что это вообще такое? А еще у них есть клюв. Даже не знаю, что звучит и выглядит более дико: шерсте-утка с носом или волко-человек.

Девятка сказала, что на Земле не бывает странных существ, ненужных организмов или откровенно недееспособных плодов эволюции. Все они живут вместе и образуют особые отношения. Одни умрут без других, а другие без третьих. Все в экосистеме связано, как связаны органы внутри одного тела. Не знаю, верить ему или нет. Все пока кажется слишком нелогичным и приближенным к органам слуха.

Перед взлетом мы выходили наружу еще пару раз. Воздух был изменен. Я имею ввиду, дышать стало как-то легче и приятнее. Интересная особенность дождя. Мне нравится. На берег выкинуло немного желейной субстанции. Прозрачной с многочисленными отростками. Красный потыкал в нее палкой.

– Яд сильнодействующий, – тихо отметил Желтый, наконец выходя из тарелки, – Ожог смертелен.

– Подействует, если потыкаю палкой?

– Не думаю.

– Хорошо, – Красный продолжил изучать организм.

– Класс стрекающих, – сказала Девятка.

– Очень прозрачная, – заметил я.

– В воде приятнее на вид, – сказал Желтый и отвернулся.

Красный предложил взять одну с собой. На корабле скорее всего не выживет. Почти все колбы для образцов лопнули при падении. Не были защищены должным образом. Родителю Желтого придется добыть новые. И лучше прочнее.

– Их тут много, – заметила Девятка.

– Отдыхают вне воды?

– Прекращают свое существование.

По многочисленным шнуркам, множестволапым и другим странным существам скучать не буду. Опасные. А еще крошечные. Заметить сложно. Имеют в себе яды. Странно, что не истреблены человеком. Существуют бесцельно и представляют опасность, зачем сохранять? Думаю, люди слишком великодушны. Девятка сказала, что для таких организмов временами создаются особые условия. Отдельные части суши и воды, где те могут беспрепятственно размножаться, живя вдали от землян. Контакт минимизирован, истребление запрещено. Для такого созданы другие зоны. Логика ясна не до конца. Правила меняются от сезона к сезону. В один – организмы ощущают безопасность, спят и едят без страха за свою жизнь. В другие – ведется охота. Бывает массовой. С целью восполнить ресурсы. Могу понять. А бывает в личных интересах. Для развлечения. Смерть приносящая радость. Это ужасает. Однако, не возьмусь осуждать. Боюсь, необходимо знать некоторые нюансы, которые Девятая не объясняет. Слишком долго и слишком сложно. Даже не все люди понимают суть этого мероприятия. Не знаю, может, потом будет яснее.

Откуда у нее все эти записи?

Здесь людей не встречалось. Не их ареал обитания? Хорошо скрыты? Возможно, мы были замечены. Люди пугливы по своей природе. На конфликт с другими галактиками не идут. Понимают свою ничтожность. Зато легко разворачивают некоторые конфликты на своей планете. Приемлемо. Силы почти равны в пределах одного вида.

– Не равны, – поправила меня Девятка, заглядывая в записи.

– Как это?

– Ресурсы разнятся. А с ними и силы.

– Нормально для таких случаев, – предположил я.

– Пожалуй.

Она не любила такие разговоры. Серьезные конфликты казались Девятой чем-то диким, а необходимость в них часто отсутствовала. За пределами Млечного пути почти равны нулю. Или просто не регистрируются. Не знаю, я тоже не люблю говорить про все это.

Тарелка шумно поднялась в воздух. Даже если не знать о поломке, клапан колотится сильнее обычного. Волнение. Будто что-то снова не так. Падение сформировало привычку бояться. Желтый успокоил, сказал, что шум предполагался, угрозы не несет. Просто тревожит усики. Можем ощущать потоки воздуха через отверстия в металле. Тоже не опасно. Просто поддувает.

– А куда мы? – кричал Красный, стараясь превысить громкость скрежета.

– Другая земля, – ответила за Желтого Девятка.

– Не новая информация, – раздраженно вздохнул Пятый, – Конкретизируй.

Желтый молчал. Что-то обдумывал. Подбирал слова? Или просто был слишком занят. Автопилот не работал, внимание сфокусировано на панели управления.

– Желтый?

– Я принял вопрос, – он снова замолчал, – Преподнесу информацию позже.

– Нет, давай сейчас, – Красный заволновался.

– Ты хочешь, чтобы мы летели, не зная куда? – Девятка, думаю, волновалась тоже, – Отказываю. Говори, как есть.

– Мы уже поднялись в воздух. Отказ не принимается.

Пляж становился все дальше. В воде снова начинали подниматься волны. Из-за пальм показались крошечные существа. На самом деле размер был нормален, просто мы отдалялись. Перспектива.

– Это, что, люди? – воскликнул Красный.

– Время полета выбрано правильно. Расчеты верны, – вздохнул с облегчением Желтый, – Не будем обнаружены.

– Это люди, смотри! – он был, конечно, в восторге.

– Что в верхних конечностях?

– Дерево. Форма странная, – заметила Девятка, – Не могу знать.

– Они идут к воде. Это охота?

Стая людей подходила ближе к берегу. Действительно, было похоже на водную охоту. Ищут пропитание?

– Оружия не наблюдаю.

Человеческие создания с разбега опустились в воду. Проплыли несколько «неразборчиво», а потом…

– Удивительно, – прошептал Желтый, на секунду отвлекаясь от экрана и отпуская рычаг, – Вы это видите?

– Потрясающе, – воскликнула Девятка, – Это вид транспорта!

Несколько человек из группы вдруг встали на свои орудия нижними конечностями. Встали и рассекли несколько волн. Прыгали, не отрываясь от искусно вырезанного тонкого куска дерева, скрывались в гребне голубой жидкости. И смеялись так громко, что заглушали наши моторы. Прекрасные создания. И такие странные. Что они делают?

– В чем суть данного мероприятия? – не отрываясь от иллюминатора, говорил Красный.

– Не знаю, – замялась Девятка, – Досуг?

– Цель, похоже, отсутствует, – сказал Желтый, – Ты права. Они просто отдыхают. Это приносит радость.

Стая людей продолжала покорять водоем. Они становились все меньше и меньше, пока не превратились в едва различимы точки. Надеюсь, что потери записей не случится, и я смогу внедрить в наше общество этот вид развлечений. Интересно, что они чувствуют, покоряя стихию?

Неизвестное место

По предварительным расчетам Желтого лететь до следующего пункта назначения придется несколько земных суток. Приемлемо, но с трудом верится, что тарелка сейчас способна на такой относительно долгий полет. Нет, она, конечно, может и больше, дальше и прочее, просто сейчас переживает не лучшие времена. Мне показалось, что Девятая волнуется больше других. Она оборачивалась на каждый звон в задней части корабля, тревожно рассматривала дыры в корпусе. Почему-то старалась не обращать внимание на иллюминаторы. В небе ничего нового и интересного обнаружено не было. Конденсата водяного пара было не слишком много. Видно хорошо. Пару раз мы видели кричащих крылатых созданий. Вот, кого я слышал, в первый день на пляже. Белые, не очень большие, но любопытные и шумные. Не знаю, как называются. Не выглядят опасно. Но и интереса не вызывают. Наверное, я просто очень устал.

– Красный, нажми на «неразборчиво», – скомандовал Желтый, – Рядом с окном у кресла. Нет, ближе.

– На эту? Готово.

Тарелка увеличила скорость, и нас прижало к креслам. Усики на голове Голубой Девятой ходили ходуном. Должно быть, дело в отсутствии привычного для нее контроля.

Первый взлет был определенно проще. Мы испытывали другой тип волнения, выделяющий дофамин. Было весело строить планы, зная, что совсем скоро сможем вернуться. Сомнения в успехе нашего приключения отсутствовали. Поэтому то и усики двигались по-другому. Они предвкушали и ждали. Сейчас просто тряслись, представляя себе самый ужасный из всех возможных исходов. Новое падение. Так, настроение Девятки передалось и мне. Я отчего-то тоже разволновался.

Она подала голос.

– Так, ты скажешь, куда мы?

– Да, – ответил Желтый, – Я помню. Ты отвлекаешь. Я отвлекаюсь. Позже.

Девятка вздохнула и отвернулась к окну. Повезло, что нет осадков. Молний не видно. Пока все идет, как надо.

– Автопилот можно починить? – спросил Красный, продолжая нажимать на необходимые кнопки, частично подменяя Девятку – Я устал.

– Мы же только поднялись, – сказал я.

– Тебе легко говорить, просто сидишь. Я выполняю работу. Энергозатратно.

Пожалуй, он прав. Желтый не дает мне управлять тарелкой. Даже чуть-чуть. Я просто сижу как пассажир и смотрю по сторонам. До сих пор не до конца понимаю, зачем он меня взял. Наверное, я ему нравлюсь.

Слева от нас пролетело еще одно существо.

– Это тоже птица? – спросил я Девятую.

– Где?

Она проследила за траекторией моего взгляда. Протерла глаз. И засмеялась.

– Нет, конечно, ты, что, не наблюдаешь? – она еле успокоилась, – Из местного металла. Посмотри внимательнее. Это вид транспорта.

– Как тарелка?

– Как тарелка, но форма обтекаема. Подсмотрели у живых организмов.

– Как называется? – спросил Красный.

– Понятия не имею.

Она снова отвернулась. Металлическая конструкция ее мало интересовала.

– Я думал, ты все знаешь.

– Объем памяти не такой большой.

Дальше мы летели молча.

Стало несколько темнее, а потом показались малые звезды и то, что от них осталось. Одна упала (я знал, что они не падают). Девятка рассказывала, что люди загадывают желания, когда видят это явление.

– Зачем?

– Считают, что камень, пересекающий земную атмосферу, им помогает.

– Это же неправда.

– Совпадения родили слухи о работоспособности.

Я тоже загадал желание. Подумал, что будет здорово, если метеор поспособствует мягкой посадке. Проверю свое заявление позже. Если сработает – запишу свои мысли на этот счет.

Организм Желтого готовился к отправке в сонную капсулу. Но спать было нельзя. Еще не прибыли. Красный болтал без умолку. Сам хотел спать, да и темы у него заканчивались. Просто повышение громкости не давало головному «неразборчиво» отключиться.

– Если там тоже будет песок, посадка будет мягкой.

– Ага, – соглашался Желтый.

– Но, если упадем в воду, будут проблемы.

– Непременно.

– Не могу знать всех видов почвы, какие из них мягкие?

– Я не знаю, – Девятая разминала плечи.

– Если приземлимся в каком-то поселении, придется бежать.

– Это обязательно? – спросил я.

– Враждебные растения предполагают враждебных людей.

– Нет, не предполагают, – отрезала Девятая.

– Ты этого не знаешь.

Я уснул на несколько земных часов. Так мне показалось. Может, с непривычки проспал и больше. Не зафиксировал. Тело не было активно долгое время, включен режим энергосбережения. Смысла бодрствовать пока нет. К тому же, мы наконец-то в тепле. Не под дождем, не в песке. Не ходим по воде, не напяливаем на себя одежду для ног. Температура оптимальна…

– Температура оптимальна! – кричал Двадцать Четвертый.

Резко открылся глаз, а усики поднялись выше.

– Мне холодно, сделай выше, – тараторил Красный.

– Нет необходимости.

– Мне холодно!

– Перестаньте, – встряла Девятка.

– Я не могу повысить температуру, потому что это новые затраты энергии, что непонятного? – Желтый снова пооранжевел.

Спать больше не хотелось. Я заметил, как у всех покраснели органы зрения. Прежде не наблюдал. Реакция на атмосферу? У меня такие же? Надеюсь, не опасно. Дискомфорт присутствует, но не сильный. Возможно, причина в другом. Весь экипаж синхронно зевнул. Девятка отстегнула ремень и свернулась на кресле. Сонные капсулы не использовались уже давно. Мебель в первом отсеке не отвечала критериям комфортного сна, а также была не по размеру. У нее же все будет болеть. Как потом функционировать?

Я за нее переживаю.

Тогда я подумал, что больше всех свои силы тратила именно она. Голубая Девятая. Она притащила с собой целую гору «неразборчиво» журналов, своих записей, выжимки из учебников и путеводителей. Что-то знала сама наизусть, что-то читала впервые. Каким-то образом получилось, что она в большей степени открывала нам мир людей. Удача. Не представляю, сколько еще всякого она знает, а главное – откуда. Красный всегда думал, что она врет. Придумывает на ходу. Не считаю это правдивой теорией. Девятка ведь очень умная. На отлично учится, отвечает параметрам критического мышления и логики. Врожденная любовь к потреблению знаний. Здорово, что она такая. Благодаря ей мы знаем про медуз и про кактусы. И про то, что шнурки – вовсе не шнурки. Я понимаю, что все это не хранится внутри ее черепа и не подает сигналы в усики. Понимаю, что в первые секунды она тоже с ужасом наблюдает за неизвестными организмами. А потом ночами читает все, что может под светом запасной фары корабля. Не представляю, что бы мы делали без нее. Испытываю сложный химический процесс где-то в грудном клапане.

Желтый временно передал управление Красному и отошел в сторону. Вытащил из багажного блока несколько старых путеводителей. Названия то ли были стерты временем, то ли их вообще не наносили, надеясь на автопилоты. Это то, что определенно необходимо доработать. Как лететь куда-то, если не представлено название?

Он подошел к Красному и уселся на свое кресло. Сразу пристегнулся. Позвал нас с Девяткой поближе.

– Я планировал отправиться сюда, – сказал он.

Желтый ткнул длинным пальцем на кусок кем-то сделанной наспех карты. Довольно большой отрезок суши. Не такой большой, как у нас дома, но для Земли сойдет.

– Почему не на самый большой? – Красный указал на самую большую непокрытую водой часть карты.

– Много пустых участков.

– Так, это же хорошо, – сказала Девятая, – Меньше людей, больше ресурсов для нас.

– Он все еще надеется на помощь землян, – ехидничал Красный, не скрывая своей неприязни.

– Не в этом дело, – он покачал головой, – Просто… Если не озвучивать ложь, мне просто показалось, что там мы можем потеряться.

– Резонно, – прокомментировала Девятая.

– Почему тогда не вот этот? – я указал на среднего размера кусок суши.

– Потому что мы отсюда прилетели.

– Иногда я сомневаюсь в твоих умственных способностях, Синий, – Девятка мягко похлопала меня по плечу.

Ощущения от химического процесса усилились. Касание было приятным. Почти уверен, что знаю, что это, но обдумывать пока не хочу. Не готов. Странное чувство.

– Ладно, а почему не сюда? – я выбрал объект еще меньше.

– Получал данные о частых землетрясениях, – ответил Желтый, – Боюсь рисковать. Отказано.

– О, там еще большая ящерица в воде, да, Девятая? – Красный обернулся к нам с Девяткой на своем кресле.

– Существование не подтверждено. Часть культуры.

– А как называется? – Желтый эту историю слышал впервые.

– Не помню.

– Все ты помнишь, ты записываешь!

– Не имеет значения!

– Желтый, он стреляет ртом, а еще ростом метров сто! – Красный опять повышал громкость, – Пермский период, да?

– Не подтверждено.

– Да ну тебя.

Желтый вернулся к управлению кораблем. Мне тоже понравилась та история про ящерицу. Даже больше, чем про чудовище из озера. Ящер пробудился от анабиоза. Мутировал. Не помню, в следствии чего. Вмешательство в экосистему извне. Нес в себе угрозу. Настроен враждебно по отношению к человеку. К человеческим сооружениям из бетона и стекла тоже. Извергал так называемое атомное дыхание. И неплохо плавал. Выглядел занятно. Я бы сказал, что выглядел круто!

Тарелка задребезжала, повторяя звуковую волну Красного. Начала тормозить, не долетев до нужной точки на карте. Датчики работали с перебоями, понять, что не так, тяжело. Главное, что понимал Желтый. Я ему доверяю.

Мы с Девяткой еще немного побродили по отсеку корабля. Разминка. Сидеть долго довольно тяжело. Организм не предназначен. Требует более активных действий с нашей стороны.

– Почти долетели. Снижаю скорость, остановимся раньше.

Мы вернулись на свои места. Девятая пристегнулась. Промолчала. Мы переглянулись, зная, что что-то опять пошло не так, но места для паники не предусмотрено. Доверяем плану Желтого.

– Дадим двигателям немного остыть. Лететь до пункта назначения недалеко. Отправимся с восходом Звезды.

– А куда мы садимся? – Красный медленно отпускал один из рулей.

– Вон тот участок. Меньше среднего по размерам. От него лететь пару единиц времени, – он посмотрел на нас, уточняя, – Часа два, думаю.

Девятка полезла в свои записи. Долго что-то высматривала на экране, глаз ее бегал туда-сюда, информация не находилась.

– Подожди, – сказала она, – Не вижу растительности.

– Ее и нет, – прошептал Красный.

Мы приближались к земле. С каждой секундой ветер задувал в отверстия в металле все сильнее. Температура отрицательная. Слишком отрицательная. Поверхность, несущаяся нам на встречу, была похожа на песок с покинутого пляжа. Песком не являлась.

– Ледяной покров, – снижая громкость, сказал я.

– Крупнейший остров, – отметил Желтый, выравнивая тарелку.

Долетели почти без происшествий. В этот раз. Приятное чувство. Беспокойство удалено.

– Восемьдесят процентов покрыто ледниковом щитом, – удивилась Девятка.

– Восемьдесят один, – поправил Желтый, готовя нас к посадке.

Восемьдесят один процент ледников…

Что ж. В этот раз мы действительно не упали.

Посадка была не то, чтобы сильно мягкой и комфортной. Тарелку продолжало трясти, ветер завывал не только снаружи, но и внутри. Дыры в корпусе по ощущениям стали больше. По ощущениям. На самом деле совсем не изменились. Усики на голове у Красного неестественно дрожали. Дрожали и остальные конечности: от длинных пальцев «неразборчиво» до коротких пальцев, что некогда были защищены одеждой для ног. Это позже я понял, что теперь потребуется другой вид такой одежды, а тогда, защищенные металлом со всех сторон, мы еще не в полной мере ощущали всю мощь отрицательных температур на поверхности. Девятка стучала зубами. Своеобразное музыкальное сопровождение. Холодно. Ужасно холодно.

Огоньки на панели управления, казалось, светили не так ярко, как несколько часов назад. Не знаю, в чем дело. То ли в отрицательной температуре, то ли снова иссяк заряд. Тарелка явно ощущала себя не лучше нас четверых. Внутри оставаться нельзя – Желтый снова возьмется за ремонт, как только остынет двигатель. При такой температуре это будет довольно быстро. Выходить наружу в этот раз даже страшнее, чем в предыдущий. На пляже было тепло и в каком-то смысле отвечало критериям комфорта. Да и просто красиво и интересно. Сейчас перед лобовым стеклом все было окрашено в белый. Совершенно чистый и совершенно пустой цвет. Никакой градации, никаких оттенков. Все просто ужасно белое.

Желтый облегченно вздохнул. Было видно, как сильно он устал и нуждался в передышке. Девятая отстегнула ремень безопасности и зашагала к двери. К двери опасности?

Со звоном металла на нас обрушился кошмарный поток неизвестных ранее звуковых волн. Глухое завывание ветра (его силы я не определил), какие-то то шуршащие и скрипящие звуки (доходили до слуховых каналов только при шагании по снегу), вопли местной фауны (никого не вижу). Холод пробирал до одного из типов соединительной ткани.

– Почти что звездная пыль, – Девятка присела на корточки и принялась искать что-то в снегу.

Спустя непродолжительный отрезок времени я понял, что ничего она и не искала. Просто изучала поверхность. Другими словами – трогала снег, водила по нему рукой, катала шарики.

– Что ты делаешь? – Желтый Двадцать Четвертый вышел тоже.

– Сферу, – ответила она, продолжая что-то лепить.

– Цель?

– Никакой, – Девятка бросила снежный шар куда-то вперед, – Просто слышала, что местные так делают.

– Зачем? – Красный тоже подошел поближе.

– Не знаю, – сказала Девятая и выпрямилась.

Я тоже создал белую сферу. Пальцы верхних конечностей покалывало. Было видно, как красные щеки Красного Пятого стали еще краснее. Чудеса природы. Я бросил сферу в его сторону. Попал в середину корпуса. Замечаю, что мой друг довольно высокий.

– С какой целью ты это сделал?

Он отряхнулся от кусочков разлетевшегося снега.

– Не знаю. Досуг?

– Не слишком развлекательно.

Мы прошли еще несколько шагов вперед. Все еще белое пространство. Технологии не смогли уберечь нас от силы стихии.

Желтый обогнул тарелку. Оказалось, что по ту сторону так же, как и в прошлый раз, была вода. Но теперь совсем другая.

– Кристаллы тут хороши, – заметил Красный.

– Это не кристаллы, – поправила Девятка.

– Я знаю, озвучиваю сравнение.

– Это ледники.

– Я. Знаю.

Блестящие глыбы загораживали линию горизонта. Странно видеть, что ледниковый период прошел на Земле не до конца. Особенность весьма интересная. На других планетах не встречалась. Что же они за создания такие? Почему не могут привести планету в порядок?

Желтый вдруг начал озираться по сторонам. Высматривал что-то в бесконечности белого цвета. Но ничего не видел.

– Что-то обнаружил? – спросила Девятка.

– Нет, – он отряхнул плечи от снега, – Показалось, что засек неизвестную звуковую волну.

– Местные жители?

– Не могу знать. Наверное, нет.

Тонкий слой льда у воды трещал. Возможно, мне просто показалось. Кругом было слишком много звуков, так что наверняка сказать невозможно.

Нет.

Точно трещит.

За несколько «неразборчиво» от берега из-под воды показался отросток. Огромный. Нет, правда, огромный.

– Что это? – крикнул Красный.

Тоже заметил, значит.

– Подвижный отдел позвоночника, – предположила Девятая.

Красный опять злился и махал руками.

– Да, я знаю, что это подвижный отдел позвоночника, хватит умничать! – он указал в сторону водоемных брызг, туда, где всего секунду назад показался хвост, – Что за существо?

– Не могу знать, – она отвернулась.

Мне показалось, что она на самом деле знала, просто испытывала раздражение, когда ее умственные способности не были оценены по достоинству. Точнее, когда Красный говорил, что она умничает.

– Метров десять, – прикинул Желтый.

– Вся штука?

Девятая молчала. Хотя было видно, каких трудов ей стоило сдержаться и не поправить Красного.

– Нет, только этот отросток.

– Сколько тогда целый?

– Может, двадцать? – предположил я.

Могу заверить, что слышал, как Девятка меня поправила. Шепотом, на самых низких громкостях, так тихо, как только возможно. Она точно сказала «двадцать один».

В тот день больше мы морское существо не наблюдали. А жаль, было бы интересно взглянуть на него целиком. Очень уж большой и загадочный житель ледников. Как вообще возможно, что при таких отрицательных температурах кто-то способен выжить? Ну, то есть я понимаю, что существую слои жира, толстые виды кожи, особенности организма и прочее, и прочее. Это риторический вопрос. Просто… кто в своем уме останется жить здесь?

Я так замерз, я уже писал это? Проверю.

Да, писал.

Так же, как и писал, что дождь был мокрый, а солнце горячим. Очевидные вещи иногда открываются с новой стороны.

По внутренним ощущениям белый цвет очень давит. Разнообразие зеленого, желтого, красного и всяких прочих цветов куда приятнее глазу. Есть, на что перевести взгляд, есть, куда перенаправить внимание. Здесь отличными от окружающей среды были только мы сами. Если бы я был человеком, ни за что бы не выбрал жизнь в снегу. Глупость какая-то. Жилищ вокруг не наблюдаю. Так что, наверное, земляне со мной согласны. Или их дома тоже белые. Я даже не сразу заметил шерстяное создание на одной из глыб, прибившихся к берегу. Почему? Потому что оно тоже белое! Только орган обоняния и орган зрения отличались. Черные. Не знаю, почему так. Однако стоит заметить, что создания довольно упитанные. Голодать им здесь явно не приходится. А может, это особенность их шерсти. Иллюзия полноты. В общем, ледниковые пушистики выглядят занятно. Подходить не решился – обнаружены острые когти и мощные лапы. Хищник? На берегу показался шерстяной житель поменьше, но аналогичный по внешнему виду. Детеныш.

Нет, подождите. Вид отличается? Задние конечности образуют одну. Склеены? Сначала я решил, что земное создание запуталось в какой-нибудь веревке или вроде того. Потом понял, что пушистик поменьше и правда принадлежит к другому виду. Рядом лежал похожий. Очень похожий внешне, но больше в размерах и серого цвета. А еще гладкий. То ли шерсть короткая, то ли полное ее отсутствие. Разные существа удивительным образом похожи. И легко уживаются. Снова ничего не понимаю.

Ко мне подошла Девятка.

– Такое многообразие похожих друг на друга организмов, – сказал я.

– Ты про кого?

Я указал в сторону трехлапых.

– Это детеныш и родитель, – предположила она.

Или знала наверняка? Я уже и не понимаю, во что верить.

– Отличаются внешне.

– Сбрасывают с возрастом шерсть.

– Точная информация?

Она задумалась, а потом отложила очередной путеводитель в карман.

– Нет, – Девятка посмотрела на меня каким-то другим, незнакомым ранее особым взглядом, – Если честно, у нас вообще нет ничего точного. Только заметки. Расплывчатые формулировки. И всякое такое. Я ничего не знаю. Так же, как и ты, – она снова сделала паузу, рассматривая вместе со мной этих зверьков, – Я стараюсь дополнять старые записи, вносить новые, иногда зачеркиваю то, что ошибочно.

– Много ошибочного?

– Думаю, годзиллы все же не существует, – она улыбнулась.

– А в старых записях?

– А в старых записях нет конкретики, внешний вид разнится, добавляются новые детали, – она перевела взгляд на тарелку, на спорящих о чем-то Желтом и Красном, – Уподобляемся землянам, которые не слишком любят проверять информацию. Вот и верим потом во все подряд.

Я осторожно взял ее за руку.

– Благодаря таким, как ты, откроется истина.

Девятка сжала мою руку покрепче. Тепло отдалось в грудном клапане.

– Каким?

– Неравнодушным?

Экспедиция

Красный вытащил меня наружу, едва показалась Большая звезда. Наружу, потому что Двадцать Четвертый больше не хотел создавать конфликтные ситуации с Девяткой и разрешил ночевать в тарелке. А может, просто понимал, что отрицательная температура вызовет в наших телах метаморфозы похуже краснеющих усиков и быстрого сокращения мышц с целью выработать тепло. Но, по правде говоря, дрожали мы и внутри корабля. Температура очень и очень отрицательная. Мне показалось, что около тридцати ниже нуля. Девятая сказала, что это не предел для Земли, но в месте приземления скорее всего уже не опустится. Очень на это надеюсь.

Хочу вернуться к описанию местной звезды. Говорят (Желтый упомянул между делом), что в этом странном месте восход солнца возможен дважды за сутки. Все из-за расположения острова и движения самой звезды. Не знаю, правда это или нет, но звучит интересно. Раньше явление не наблюдалось. Света здесь вообще катастрофически мало, почему-то заходит за горизонт довольно быстро. Очередная особенность планеты. Не слишком удобно.

Да, Красный вытащил меня наружу. Мы взяли с собой фольгированную ткань. Это «неразборчиво» должно помочь нам не замерзнуть окончательно во время экспедиции. Случайно нашли в одном из багажных отсеков. Оказалось, что родитель Желтого готов ко всему на свете. Кроме починки сонных капсул, конечно же. Внутри осталось еще несколько штук на случай, если вторая часть экипажа почувствует новое падение температур. Надеюсь, они работают.

По дороге в неизвестность Красный обнаружил небольшой водоем. Небольшой относительно всего остального. В целом, для местных он приемлемого размера. Ничего особенного, сказал бы Желтый Двадцать Четвертый, но ошибся бы. Потому что вода внутри оказалась другого цвета. Не красного, конечно, и не фиолетового, но бирюзового. В лучах солнца смотрелось просто невероятно. Не знаю, привычно ли видеть такое землянам. Мы еще многого о них не знаем, но, если для местных такие красоты – это обыденность, не понимаю, как они еще не стали первыми в списке ценителей прекрасного по галактике. Если это всего лишь природное явление, то на что тогда способны они сами.

Я забыл спросить у Красного, знает ли он, куда планирует дойти. Было бы неприятно потеряться среди ледников. Не рекомендую.

– Мы не пойдем слишком далеко, – сказал он, – Просто хочу найти что-то полезное. Хотя тут только вода застывшая.

– Мы можем нагреть ее и вернуть в жидкое состояние, – сказал я, чуть не поскользнувшись на повороте.

– Зачем?

– Не знаю, просто можем и все.

По ощущениям мы двигались в сторону юга. Расчетов нет, просто мне так показалось. Красный будто бы вообще не уставал. Хотя не сказать, что двигался на высоких скоростях. Местность странная, и ландшафт не слишком удобный. Думаю, Желтый сам не в восторге от экстренной посадки именно здесь. Проблема заключалась еще и в том, что он ожидал найти полезные ископаемые и другие объекты для ремонта тарелки. Если честно, сомневаюсь, что из этого что-то выйдет. Не хочу нагнетать, но, похоже, мы тут застряли. Что делать со всеми этими ледниками?

Чем дальше продвигалась экспедиция, тем яснее становилось, что рано или поздно мы можем столкнуться с людьми. Звучит страшно, мне бы не хотелось. Сомневаюсь, что они настроены враждебно, но я все еще помню кактус. Это не человек и не животное, но готово к битве. Чего тогда ждать от местного населения. Снова скучаю по кактусам. Я бы предпочел забрать один с собой. Поставил бы дома рядом с сонной капсулой. Не знаю, выжил бы он в нашей атмосфере или нет, но, кажется, он запал мне в грудной клапан.

– Там что-то есть.

Мы бродили большое количество земных часов. Перед отправкой было оставлено предупреждение о нескором возвращении к кораблю. Потому что, кто знает, как далеко и как глубоко решит забраться Красный.

Девятка порыв не оценила и хотела напроситься с нами. Красный ответил отрицательно. Просто, потому что ему не нравится Девятая. Я знаю, что на самом деле он относиться к ней положительно, просто их взгляды на многие вещи разнятся, и возникают конфликты. В нашей ситуации это ни к чему. Поэтому он позвал с собой меня. Желтый все равно вечно занят. Не знаю, я не был бы против компании побольше. Мне Девятая нравится.

Красный сказал, что, если не вернемся к вечеру, волноваться и повышать громкость не стоит. Как и отправляться на поиски. Как я уже сказал, ландшафт специфический, а снег и лед снижают скорость. Совсем не пляж, где все видно, и все понятно. Мы несколько раз упали. Скользко. Нам бы шипованную одежду для ног. Помогло бы зацепиться и быть устойчивее. «Неразборчиво» хоть и согревают, но снижают скорость тоже. Руки заняты необходимостью держать фольгу в районе шеи. Красный натянул его до самых усиков.

– Где?

– Вон там, у воды.

Историческая постройка! Случайная просьба Девятой взять «неразборчиво» для того, чтобы задокументировать неизвестное, была неслучайной. Потрясающе. Мы – первооткрыватели.

С пометкой, что первооткрыватели среди нашего населения, конечно. Люди это место уже открыли. Открыли ведь?

Если построили, значит, и открыли.

Вокруг никого не наблюдал. Можно подойти поближе.

Издалека выглядело как фрагмент архитектуры. Затерян в величии природы. Здесь холмы и горы, но сейчас, очевидно, усыпаны снегом. Думаю, в другое время здесь тоже есть существа, питающиеся солнечным светом. Растения. Все время забываю, что это так называется.

Мы подошли поближе.

– Подчеркивает ничтожество человека, – сказал Красный.

– Он и для нас большой.

– Наше ничтожество подчеркивает чуть меньше.

Кратко опишу детали постройки, чтобы не забыть. Девятая повысит громкость, если ничего не задокументирую.

Находится на вершине фьорда (я не знаю, что это, так сказал Красный). Стены каменные, предположу, что в другое время покрыты мягкими растениями. Теми, что напоминают шерсть местных обитателей (Примечание Голубой Девятой: это называется мох, Синий, ты чем вообще занимался, пока все учились?). От крыши остались фрагменты. Разрушено временем.

– Метров пятнадцать, – Красный оглядел постройку.

– Больше похоже на шестнадцать.

– Да, ты более точен, – он был не в настроении спорить, – В ширину, думаю, все восемь.

– Да, восемь, ты прав.

Действительно, восемь.

– Как думаешь, сколько существует?

– Не знаю, – я плохо определяю времена.

– Меньше столетия, судя по материалам.

– Ты не можешь это определить вот так.

– Просто предполагаю.

– Я запишу. Девятка разберется.

– Ну, да, конечно.

Не знаю, почему они так отрицательно ладят. Оба достаточно много знают, просто Красный не помешан на точности и записи фактов.

Окна разрушены, хотя еще сохраняют форму. Позже Желтый предположил, что цвет здания был изменен течением времени. Сказал, что (возможно) был использован раствор моллюсковых раковин (что это вообще такое). Думает, что цвет изначально был белым. Чтобы затеряться среди снега? Не знаю, но имеет право на существование. Если был белым, то и поселению впору называться каким-нибудь «белым местом». Как это на земном языке?

Примечание. Оказалось, что язык здесь не один. Вызывает много вопросов. В том числе и вопрос коммуникации всего населения планеты. Говоря на разных языках, ведь просто невозможно существовать вместе! Немыслимо. И как тогда эти языки изучаются при попытке изменить свое местоположение? Люди же тоже должны путешествовать. Ладно, не знают языков других галактик, но свои то знать обязаны. Сомневаюсь, что языков на Земле очень много. Штук семь, наверное, не больше. Спрошу у Девятой. Она знает множество интересных фактов.

Да, я почти угадал, обозначив цифру семь. Но немного ошибся. Потому что это было семь тысяч и еще немного сверху. Семь тысяч вариаций общения с местными жителями. Я и за три оборота вокруг Солнца столько не выучу. В моей голове сохранились только базовые человеческие звучания.

Кстати, о солнце. Темнело снова слишком быстро, но Красный решил, что необходимо осмотреть внутренности постройки. Возможно, найдем что-то полезное. В конце концов это камень. Не лед и не снег. Что-то хоть немного отличное от всего пейзажа.

– Качество все же впечатляет.

– Неплохая работа, – согласился Красный, – Если такое старье все еще не развалилось, значит, земляне хорошо разбираются в строительстве.

– И значит, что их новые постройки стали только лучше.

– Нет, не значит, – усмехнулся он.

Я все же думаю, моя догадка верна, но время поможет визуализировать.

Стены внутри потеряли, конечно, первоначальную отделку. Сомневаюсь, что так было с самого начала. Люди все же не такие дикари, чтобы жить в камне без каких-либо украшательств. Не верю, что говорю это. Кроме стен внутри ничего не оказалось. Пола тоже не было. Остатки света проходят через полуразрушенные окна. Создают эффект глубины. Усики уловили странное движение позади. Местная фауна?

Подумать только. Нет, это не фауна!

– Что ты делаешь?

Красный выковыривал камни из стены.

– Собираю образцы, пригодятся на корабле.

– Представляют историческую ценность, – я выхватил булыжник из рук Красного, фольга упала с наших плеч.

– Никто не заметит, не препятствуй!

Он, конечно, был прав. Вероятность того, что какой-нибудь человек заметит пропажу, крайне мала. Но равна ли нулю?

– Не бери такой огромный.

– Я уже его вытащил, – Красный поднял камень с земли, – Не будем же мы пихать его обратно.

– Ограничимся одним.

– А ты дотащишь еще что ли? – Красный скептически шевельнул усиками.

– Нет, но ты ведь тоже.

– Конкретизируй.

Я указал Красному на одно из окон. Точнее на то, что от него осталось. Снаружи была непроглядная тьма. Большая звезда скрылась за горизонтом. Идти обратно в такое время нецелесообразно. Красный с булыжником в руках вышел наружу.

– Темно.

Я прошел за ним.

– Не помешал бы фонарь.

– Таких источников света здесь нет.

Красный натянул свое «неразборчиво» повыше. Грело слабо, но должно защитить на время. Мы прижались друг к другу. Тепло одного тела передается другому. Раньше необходимости не было. В месте с кактусами температуры были на порядок другими.

Мы просидели так, дрожа, еще несколько земных часов. Красный почти ничего не говорил, было видно, что необходима сонная капсула. Или хотя бы кресло внутри корабля.

В небе показалось мерцание. Красный повернулся ко мне.

– Ты видел?

Он встал с места, в попытках рассмотреть в небе что-то. Случайную вспышку звезд? Вдруг на фоне сплошной черноты неба что-то засияло снова. Что-то незнакомое. Свечение, смешанное с зеленоватым туманом. Он разрастался и как будто бы начинал танцевать. Световая волна колебалась, извиваясь в небе. Совсем как волны в море. Весь шум окружающего мира исчез, когда мы с Красным просто стояли и молча смотрели вперед и вверх. Яркие краски заполняли пространство. Зеленый, фиолетовый, розовый. Изменяли направление, искрились. Я никогда прежде такого не наблюдал. Заряженные частицы, столкнувшиеся с земной атмосферой. Электроны и протоны еще никогда не выглядели так… завораживающе.

Огни становились все ярче и сложнее, рисунок менялся, хоть и незначительно. Звучит глупо, но как будто Земля решила показать нам что-то особенное. Что-то, чем гордится.

Температура еще немного понизилась. Но это нестрашно. Игра света и движения каким-то чудом согревала нас. Меня и Красного Пятого смогла поразить природа планеты дикарей.

Подсмотрено в блокноте Голубой Девятой

Синий Четырнадцатый без умолку рассказывал о странном природном явлении, объяснить которое очень легко с точки зрения физики. Что странного было ясно не до конца. Он махал верхними конечностями, создавая дополнительный ветер в и так промерзшей тарелке, не мог сосредоточиться на описании чего-то одного. Делился впечатлениями. Перечислял диапазон цветов, который увидел в ночном небе. Ничего необычного. На восходе и закате Большой звезды небо окрашивается в красный и розовый, иногда желтый. Обычно голубое, при плохих погодных условиях серое или почти черное. Редко – фиолетовое. Все, что перечислял Синий было знакомо, а оттого непонятно, почему должно впечатлять.

– Нет, подожди, – раз за разом повторял он, – Я… я имею ввиду, что все цвета одновременно.

– Что тоже имеет место быть в начале суток и в конце.

– Ты меня не понимаешь.

Я действительно не понимала.

– Еще они светились изнутри, – продолжал Синий, – И двигались.

– Они не могли двигаться.

– Но двигались, – он затих на малый отрезок времени, – Танцевали в небе.

– Не могут быть на такое способны.

– Прочитай в своих «неразборчиво».

Мне показалось, что он совсем немного обиделся.

В путеводителях, старых записях и «неразборчиво» ничего об этом явлении не говорилось. Другие путешественники не застали. Не изучали, потому что не сталкивались. Фиолетовый, кажется, тоже… Выходит, Синий и Красный были первыми из наших, кто задокументировал. Ну, как задокументировал. Передал устно впечатления.

Они явились ровно через земные сутки. Слегка потеряли яркость цвета. Сильно тряслись. Температура понижена. Желтый накормил их плодами, которые стащил с пляжа. Не кислыми. Другими. Названия нет. Небольшие. Кожура несъедобная (Красный снова не оценил особенность плода) фиолетового цвета. Присутствует зеленый отросток сверху (за него срывал Желтый). Мякоть по цвету отличалась – белая. Сладкие и сочные. Немного волокнистые. С пузырьками, наполненными жидкостью. Всем понравились.

Также ранее замечено странное явление. Желтый собрал и другие фрукты. Частично были утилизированы, потому что питательных свойств недостаточно, а вкусовые качества не удовлетворяют. Среди них оказались небольшие плоды красно-фиолетового цвета. Собраны в группки. Плодовые стаи? Семян внутри обнаружено мало. Размер также небольшой. Дело было в том, что Красный неаккуратно погрузил их в багажный отсек, из-за чего часть пострадала. Были раздавлены. Я неоднократно просила утилизировать утратившие качество продукты, но в суматохе перед взлетом об этом забыли. Плоды превратились в почти однородную субстанцию, а запах их отличался от прежнего. Я напомнила о необходимости удалить содержимое пакетов, но Красный в очередной раз проигнорировал. Думаю, он сделал это специально, отношения с ним оставляют желать лучшего.

В общем, спустя некоторое время после употребления мелких плодов Красный демонстрировал странное поведение, что мешало работе в кабине управления. Он стал вялым, а потом буйным, потом снова вялым. Не мог адекватно мыслить, а также с трудом собирал слова в предложения. Его шатало из стороны в сторону, голова кружилась, а верхние конечности не слушались.

– Девятка, – также он был необычайно разговорчив, – Девятка, я умираю?

– Нет данных.

Мы впервые сталкивались с таким, а потому не имели понятия о том, что делать. Отчасти казалось, что Красный прав. Действительно умирает.

– Ты знаешь, мы ведь на самом деле с тобой друзья, – он говорил какие-то не относящиеся к делу вещи, пока шатался из стороны в сторону, – Ты впитываешь информацию, Девятая? – держался за неработающие пульты управления, как за костыль, – Я ничего не имею против твоих заключений, но они не всегда умные, понимаешь?

– Понимаю.

– То есть очень умные, но иногда даже слишком, – Красный держался за больную голову, – Это вызывает у меня негативные эмоции.

– Нужно перевести его в горизонтальное положение, – предложил тогда Синий Четырнадцатый.

– Верно, – согласился Желтый.

Все втроем мы бегали за превышающим скорость Красным по всему отсеку корабля. Как маленькие создания в случае необходимости в развлечении.

– Я никуда с вами не пойду! – прятался за одним из кресел Пятый, – Вы не выкинете меня наружу!

– Никто тебя не выкидывает.

– Тебе я вообще не верю, – он упал на очередном повороте, – То есть, ты хорошая, Девятая, но в данном случае кажешься мне опасной.

В итоге он изверг содержимое пищевого канала прямо на пол и уснул. По окончании времени отдыха жаловался на головную боль и обезвоживание. Желтый пришел к выводу, что создание с именем Виноград является ядовитым. Другого объяснения нет. Однако симптомы отравления быстро исчезли. Остается только надеяться, что Красный перестанет тащить в рот все подряд. Медиков на корабле нет.

После заслуженного отдыха, а также удовлетворения потребности в пище Красный тоже поделился впечатлениями. Назвал то, что видел в небе, сиянием. Пока это единственное более-менее точное описание. Синий излагал с помощью эмоций, Красный конкретизировал. Если не были отравлены парами во время экспедиции, можно поверить. Не могли же они все выдумать. Да и зачем им это делать.

Основную часть суток Желтый определял, что делать с находкой Красного Пятого. Притащил какой-то камень правильной формы.

– Создано человеком, – пояснил он.

– С нуля?

– Нет, конечно. Обработали природный материал.

Булыжник был большого размера. Не представляю, как они вдвоем его дотащили. Точнее дотащил Красный один. Сомневаюсь, что Синему хватает физических данных для такого.

– Я бы предложил катить по земле, но форма не позволяет, – сказал он.

– Резонное замечание.

Желтый рассматривал объект.

– Как думаешь, – стоя в стороне, спросил Красный, – Пригодится в ремонте? Выглядит крепким.

– Да, можно приспособить, – Желтый делал какие-то записи в свой журнал, нам не показывал, – Откуда был добыт?

– Он его украл, – крикнул со своего кресла Синий.

Мы вопросительно посмотрели на Красного Пятого.

– Это не совсем так.

– То есть украл?

– Да, украл, – Синий крутился вокруг себя на кресле. Грелся, – Вытащен из постройки, созданной землянами. Имеет историческую ценность.

Желтый сноску проигнорировал.

– Ты, что, перестал отвечать критериям развития? Зачем ты это сделал?

– Больше не используется по назначению, – Красный подошел ко мне вплотную, начал кричать, – Кроме ледников, снега и опасных созданий здесь ничего нет! Это хоть немного выглядит полезным. Не можем оставаться надолго, необходимо продолжать ремонт.

– Мы не воры.

– Чего ты от меня хочешь? Тащить его обратно?

Желтый закрыл «неразборчиво». Запись оставлена, больше не требуется.

– Нет, не надо ничего тащить обратно, – сказал он, – Будет использовано во благо народа.

– Какого народа?

– Нашего, – он присел, еще раз осмотрел камень со всех сторон, – Можно измельчить, смешать с «неразборчиво», заделать пару отверстий. Пригодится.

Мы украли важный артефакт. Часть искусства и быта одновременно. Немыслимо. Точнее, украли не мы, а Красный, и теперь, случись что, вину прошу переложить на него одного. Синий не при чем. А мы с Желтым вообще поставлены перед фактом. Не знаю, что и думать…

К моему сожалению, придется признать, что Желтый и Красный правы. Нам действительно необходимы ресурсы для починки корабля. Иначе мы просто здесь застрянем. А значит, остановим свое развитие и не принесем пользу планете. Мне жаль, но наш полет домой важнее, чем исторический объект землян. Мы отплатим им сполна, как только попадем домой. Я обещаю.

Багажное отделение

Во всей суматохе совершенно забыл о необходимости делать записи и следить за временем. Точно не определю, как давно не брался за «неразборчиво». Думаю, последний раз был, когда мы с Красным ходили за пределы нашего импровизированного лагеря. Тогда еще принесли камень для Желтого. Да, времени прошло много.

Тот булыжник Желтый Двадцать Четвертый собирался измельчить для создания особой пасты для заделки дыр в корпусе тарелки. У нас долго не получалось разобраться с машинкой, что находилась где-то в глубине багажного отсека. Огромная махина успела покрыться пылью, но хотя бы не заржавела. Металл в порядке, обычно коррозии не подвержен, но Земля всегда готовит сюрпризы, так что мы просто надеялись на лучшее. Да, у нас не с первого раза получилось завести ее, топлива было мало, но оно было, должно хватить хотя бы ненадолго. Возможно, мы просто не знали, как она правильно включается. Положились на Желтого. Красный пару раз пнул машину. Испытывал раздражение. Девятка испытывала трепет и надежду. Я испытывал усталость, потому что Желтый гонял меня туда-сюда. Рассмотрел потенциал в качестве помощника в ремонте. Уже жалею об этом. Верхние конечности не слушаются, а спать хочется все больше. Не представляю, как он занимался этим в одиночку.

Когда машина завелась, из одного из каналов повалил густой черный дым, смешался с атмосферой и ветром был унесен куда-то за пределы тарелки. Надеюсь, никто из местных не решит, что началось возгорание и не отправится с подмогой. Лишние руки, конечно, не помешают, но, думаю, найти общий язык мы не сможем. Я так и не выучил и половины из тех, что приняты у землян. Они слишком уж сильно отличаются друг от друга. Точнее, все зависит от расположения людей на планете. В одном месте в качестве «неразборчиво» используются круглые закорючки, в другом – целые рисунки. Где-то символов меньше, где-то больше. И это я еще не начал изучение языков мертвых. Оставшихся только в виде истории. Там тоже были рисунки, а иногда и уже знакомы мне символы, которые просто были со временем упрощены или сильно деформированы. Люди ленивы, стремятся упростить все, что можно, облегчить себе множество задач. Не могу их осуждать, логика в этом есть. Некоторые вещи не достойны потраченного на них времени. Однако у людей отчего-то есть время вычерчивать сотни и тысячи ровных линий, просто чтобы письменность отвечала критериям привлекательности. Поистине влюбленные в искусство создания.

– Это не буквы, – поправляла меня Девятая перед отходом ко сну, когда мы могли немного заняться своими делами, – А вот это – буквы.

– Почти не отличаются, – Красный пытался повторить закорючки с своем блокноте, – Как определить, что буква, а что нет?

– Никак, – отвечала Девятка, – Нужно просто знать.

– Должны же быть какие-то правила?

– Или принципы работы письменности, – подхватил Красный.

– Нет, – она сверяла наши неаккуратные черточки с теми, что были в путеводителе, – Это не математика, не нужно искать логику. Просто учить, как есть.

– Какая-то бессмыслица, – вздохнул Красный.

Мне показалось, они немного сблизились. Красный и Девятая. Все чаще сидели вместе, что-то изучая. Не знаю, что. Я был занят возней с камнем Желтого. И с этой вечно ломающейся машиной.

Девятка периодически что-то зачеркивала в своем блокноте после общения с Красным. Делились знаниями и предположениями. Иногда много смеялись. Реже – выходили наружу в попытке отыскать местную флору. Безрезультатно. Все по-прежнему белое.

– Возможно, что-то удалось бы отыскать в воде, – слышал, как рассуждает рядом с дверью Красный, – Однако температура воды не позволяет.

– Да, я согласна, погружение невозможно.

– Иначе ты станешь еще более голубой.

– И непременно с пониженной до минимума температурой тела.

Хочу зафиксировать, что понятия не имею, что произошло в поведении этих двоих. Совершенно не понимаю этих изменений и слегка испытываю раздражение. То есть, я рад, что они нашли общий язык, просто не понимаю, как. И зачем, тоже не понимаю. Испытываю чувство собственничества с негативной окраской по отношению к Девятке. Нужно срочно что-то с этим делать, пока не произошло обострение с выплеском ярости.

И когда я только таким стал?

Не важно, возвращаясь к этой записи спустя несколько часов, заметил, что реагирую слишком бурно. Настоящих поводов для беспокойства не выявлено. Эти двое снова повышают громкость и ругаются.

– Что снова было не разделено между вами? – Желтый выбежал на крики, оставив меня сторожить остатки неизмельченного камня.

Как будто есть кому украсть.

Украли то мы.

До меня долетали только обрывки фраз, поэтому полный диалог воссоздать не представляется возможным. Если я правильно понял, Красный опять вел себя не слишком осторожно. Он, конечно, не тащил ничего в рот, потому что тащить было нечего, но подверг себя опасности в попытке познакомиться поближе с местной фауной.

Обнаружил крылатое создание, сильно отличающееся от тех, что были замечены на пляже ранее.

– У создания крутилась голова, – все, что я разобрал из их перепалки.

Позже Девятая уточнила, что Красный носился за большим существом в попытке поймать и исследовать в кабине. Знал, что Желтый не одобрит, но был одержим идеей изучения нового организма. Сказал, что выглядит упитанной и сильно пушистой. Красному явно нравятся представители фауны.

– У них не шерсть, – поправила Девятая, – Это оперение.

– Выглядело мягким и тонким, – возразил Красный.

– Должно быть, способствует поддержанию оптимальной для них температуры, – предположил Желтый.

– Да какая разница.

– Большая, – продолжала Девятая, – Хочешь изучать – знай основы.

– Невозможно изучать, уже что-то зная.

– Есть база.

– Ты ее выдумала.

– Это неправда!

Они продолжали повышать громкость до максимума, что-то друг другу доказывая до самого вечера. Жаль я не видел это существо. Тоже мог бы предположить кучу интересного.

Вместо этого мы провозились с Желтым до самого восхода Большой звезды, даже не ложились спать, даже не присели отдохнуть.

Глаз плохо реагировал на полумрак, а верхние конечности с течением времени не отвечали критериям концентрации. Все падало из пальцев.

– Можешь присесть для восстановления сил, – предложил Желтый.

– Нет, не требуется, – ответил я, – Ты же как-то справлялся все это время.

– Приходилось.

– Почему не просил о помощи?

Он помолчал какое-то время, подбирая слова. Желтый всегда был тихим. И собранным. Почти как Девятка. Это уже фиксировалось в моих записях, но без должного внимания. Хочу отметить, что Желтый в целом не слишком разговорчивый, распаляется только в случае действительно особенных действий и событий. Это не делает его плохим другом. Делает просто особенным. Множество земных суток назад он с восторгом делился планами о нашем скором путешествии, о маленькой шалости. Теперь же стал в разы сдержаннее. Думаю, дело в крушении. Жалел, что не был достаточно сосредоточенным и добавил проблем экипажу. Теперь же думал, как все исправить. Надеюсь, скоро увидеть прежнего Желтого Двадцать Четвертого. Готового на многое, более активного, хоть и немного себе на уме.

Я видел, как переживает по этому поводу Красный. Они были особенно близки. Возможно, именно поэтому Пятый так активно старался всех разговорить или сделать что-то не отвечающее правилам безопасности. Пытался вывести Желтого на новые эмоции. Вернуть что-то знакомое в собственную жизнь. Или просто повеселить друга. Например, поеданием забродивших плодов винограда. Он тогда не только Девятой наговорил разного. Желтому тоже досталось. Красный лез удовлетворить потребность в тактильном контакте, обнимал Желтого и вис у него на плечах. Говорил, что лучше друга ему не найти, а нам с Девяткой необходимо закрыть слуховые каналы, чтобы не узнать секретной информации. Которой оказалась фраза: «На Марс полетим с тобой только вдвоем». Не уверен, что Желтый согласится. Зато уверен, что видел, как по-доброму он улыбнулся.

– Не хотел отвлекать вас от более важных дел, – наконец ответил он.

– От каких? – спросил я, – От борьбы с медузами?

– От изучения.

– Мы ничего толком не изучили, в основном сверяли с данными, представленными Девятой.

– Это тоже важное дело.

– Не такое важное, как ремонт корабля, который доставит нас домой, – я был уверен, что причина кроется в чем-то другом, – Так, почему не просил?

– Потому что, – он замялся, переключая рычаги, – Потому что в необходимости починки больше моей вины, чем вашей.

– Глупости, ты же не намеренно нас уронил на Землю.

Из выхлопной трубы снова повалил дым. Желтый кинул в «неразборчиво» последний кусочек булыжника. С обратной стороны посыпалась крошка.

– Ответственность все еще на мне.

– Если работать одному, то времени уйдет куда больше, – я помог собрать измельченный камень в один из подготовленных Желтым пакетов, – А значит, придется винить себя за слишком затянувшийся ремонт корабля, – мы собрали рассыпанную по полу каменную пыль, – Нецелесообразно.

Он с благодарностью смотрел на меня. Я заметил, как дернулись его усики. Новая эмоция. Не могу зафиксировать, не знаю, как объяснить.

– Может, ты и прав, – он отключил двигатель машины и начал закрывать защитные крышки клапанов и рычагов, – Но все равно понимаешь, что я имею ввиду, правда?

– Понимаю, – я правда понимал, – Ты думаешь, что зря предложил полететь с тобой, думаешь, что должен был предугадать и такой исход тоже, но, – он вручил мне приспособления для уборки, – Но даже Девятка не учла возможность падения. Тогда почему должен был ты?

– Даже Девятка, – парировал Желтый.

– Она ответственнее тебя, обижаться нет необходимости, это просто факт.

Желтый Двадцать Четвертый закатил машину обратно в багажное отделение, пока я подметал остатки пыли с пола. Теперь у нас было множество пакетов полных каменной крошки. Сделать ее мельче не представлялось возможным, но и такой размер можно назвать подходящим. Предстоит смешать ее с раствором из отсека номер четыре в правильной пропорции. Затем нанести на отверстия в стенах и подождать, пока высохнет. Думаю, управимся за пару вращений Земли вокруг Большой звезды. Может, чуть больше. Если Желтый продолжит упрямиться, то застрянем здесь на всю земную неделю.

– Я не обижаюсь, – сказал он.

– Тогда прекрати отказываться от нашей помощи, – я убрал инвентарь в соседний отсек, – Сам же наблюдаешь, как быстро мы справились вдвоем. Вообрази, что будет, если работников станет еще на два больше.

– Эти работники доломают оставшуюся часть корабля в процессе очередной перепалки, – улыбнулся Желтый.

– Я прослежу за тем, чтобы Девятая не умничала так много.

Желтый выглянул из-за угла нашего отсека. В кабине управления было тихо. Красный развалился на кресле, укрывшись фольгированным «неразборчиво». Девятка свернулась на своем месте. Усики ее слегка шевелились, а пальцы дергались. Однако остальные части тела указывали на то, что сон не был беспокойным. Погоня за Красным, который стремился изучить птицу здорово вымотали этих двоих.

– А я прослежу за тем, чтобы Красный не проглотил материал для заделки отверстий, – сказал Желтый, явно не веря в том, что сможет воспрепятствовать поеданию всего вокруг лучшим другом.

Но почему-то мне показалось, что завтра мы наконец будем ремонтировать корабль все вместе.

Желтый не исказил данные, когда говорил, что ремонтом теперь заниматься будет вся команда нашего корабля. По моим наблюдениям его родитель слишком часто пытался отсрочить плановые проверки на работоспособность некоторых механизмов, и, возможно, именно из-за этого пострадала тарелка. Из-за этого и упала. Но это только догадки. Сомневаюсь, что взрослая особь могла так халатно отнестись к таким важным вещам. А может, мы слишком мало еще знаем про этих самых взрослых.

Помимо очевидных отверстий в корпусе и половины неработающих кнопок было еще кое-что. Ржавчина во втором багажном отделении. Не знаю, чем вызвана и когда появилась. Обычно такого случаться не должно. Возможно, дело в губительной для наших металлов атмосфере и количестве осадков на Земле. В другой стороны до недавнего времени двери туда были закрыты, а значит, внешние раздражители проникнуть не могли. Выходит, старшие в семье Желтого действительно бывали безалаберны. Или имели средства на дорогой ремонт. Не могу знать.

Дверь в этот отсек, конечно, попытался открыть Красный. Ну, как открыть. Он ее почти сломал, желая узнать, что может оказаться внутри.

– У нас нет ключа, – сказал тогда Желтый.

– Разве карточка не подходит для этих целей? – заметила Девятая.

– Должна, но не работает.

– Почему тогда решил, что есть отдельный ключ? – спросил я.

– Наблюдал ранее.

Нужного ключа у нас не было. А может, он был спрятан где-то в кабине. Или в первом багажном отделении. Или остался дома у Желтого. Или еще множество других «или».

– Давай я попробую, – предложил Красный.

– Попробуешь сломать? – спросила Девятка, отходя в сторону.

– Можешь предложить другое действие.

– Не могу.

– Тогда создай отсутствие звука.

Он навалился на дверь и пару раз с силой толкнул ее вперед. Не поддавалась. Тогда пнул несколько раз нижней конечностью, разнося по всему кораблю очередной звон металла. Привычное музыкальное сопровождение, я почти смог его полюбить. Дверь по-прежнему не сдвинулась с места. Технологии моего народа всегда отличались качеством. Двери – не исключение.

Красный даже попытался приподнять тяжелый металлический лист с помощью верхних конечностей. Дверь немного поддалась, но потолок мешал снять ее полностью. Высота помещения оказалась для такого не подходящей.

Пятый начинал раздражаться все сильнее, повышал громкость, пыхтел, не получая достаточного количества кислорода. Его усики напрягались и стояли колом, а на внешней стороне дыхательного канала можно было наблюдать пульсирующую жилку. Желтый стоял рядом, пытаясь хоть чем-то помочь. В общем то, он просто не мешал, что уже было большой задачей. Девятка медленно отходила все дальше в сторону. Не хотела нарваться на выплескивание агрессии Красного.

Тогда я не особо представлял, для чего вообще нужно это мероприятие. А также, почему не решились на это раньше. Я знал, что Желтый облазил всю тарелку еще при первом приземлении. Ну, то есть при падении. Он искал инструменты, запасные листы металла, горючее и какие-то генераторы. Что-то нашел и приволок в кабину, что-то числилось только в списках обязательного оборудования на бумаге. Некоторые емкости с жидкостями были пусты. Но отчего-то в эту дверь тогда он заглянуть даже не пытался. А может, пытался, но также не вышло. Не могу знать.

Зачем вообще семье Желтого тарелка с двумя багажными отделениями? То есть, я знаю, что они не ограничены в ресурсах и могут себе это позволить. Просто зачем? Семья немногочисленная, а старшие предпочитают общественные тарелки. Не понимаю. Можно надеяться, что они решили сделать из корабля склад. Расточительно, но может быть нам полезно.

– На каком этапе? – спросила из-за угла Голубая Девятая.

– Предполагаю успех.

– На основе чего?

– Люблю предполагать успех.

Девятка фыркнула, а ее усики прижались к голове. Как я мог подумать, что они стали близки? Эти двое чудом не сбросили друг друга с тарелки прямо на землю Земли. О какой дружбе тогда вообще вести разговор?

– Ты часто бываешь прав в своих предположениях, – сказала она.

Как я мог подумать, что они НЕ близки?

Как пожившие жизнь и находящиеся в зарегистрированных отношениях ведут себя, точно говорю. То в сторону друг друга не смотрят, то вместе гуляют. То ругаются, то гладят друг друга по усикам. Не буквально, конечно. Это такое сравнение с несуществующим. Со мной она тоже такая? Не замечаю…

Желтый ушел. Продолжил возиться с компьютерами в переднем отсеке. Мне казалось, что их он починил еще в прошлый раз. Или врал, или собирался просто что-то проверить. Так как врать Желтый не любил и не умел, предполагаю, что все же второе. Было слышно, как на пол посыпались инструменты. Возможно, грядут улучшения техники. Надеюсь на это. Было бы здорово снова подключить автопилот. И приземлиться в новом более комфортном для существования месте. И чтоб с кактусами.

Не слишком ли много их упоминается в записях? Не знаю, кажется, количество приемлемо. Ничего не могу с собой поделать, очаровательные создания. Стоит дать одному из них имя. Одному из тех, которые я заберу с собой. Придется изучить уход за этими питомцами. Количество полива, необходимые питательные вещества. Узнать способы размножения и уход за потомками. Не думаю, что они произведут фурор дома, но пусть будут. Просто красиво встанут на одной из полок.

На тщетные попытки Красного доломать внутреннюю отделку корабля страшно смотреть. На нижней части двери уже появились царапины. Могу визуализировать реакцию Желтого. И реакцию родителя Желтого. И реакцию специалиста по ремонту родителя Желтого.

– Может, тебе помочь?

– Чем? – Красный Пятый тяжело дышал, но продолжал пинать дверь.

– Не знаю, дай указания.

Девятка тоже куда-то ушла. Мне показалось, что было слышно открытие и закрытие входной двери. Вышла на улицу? Холодно же, станет совсем голубой Голубой Девятой.

Время от времени она продолжала изучение окружающей нас среды. Состоящей преимущественно из ничего и снега.

– Представь, если тут все растает, – сказал я Девятке незадолго до нашей с Красным экспедиции.

– Невозможно.

– Я не говорил, что это возможно, – как же она любила умничать, – Просто представь и все.

– Уровень моря поднялся бы.

– На сколько?

– Не знаю, метров на семь.

Она такая умная! Как только успевает производить такие точные расчеты? Нам бы многому у нее поучиться.

– Здесь холодно и пусто, – продолжила она, – Но на самом деле мне здесь даже нравится.

Девятка задумчиво смотрела куда-то вперед. Может, искала взглядом разные формы жизни. Может, просто любовалась. Большая звезда только начинала подниматься и окрашивала небо в разные цвета. Красиво, согласен, но уже знакомо. Наверное, Девятка заметила что-то еще.

– Что тут может нравиться?

– Здесь так тихо, – она на небольшую единицу времени замолчала, помогая ощутить в полной мере ее заявление, – И почти никого нет. Как будто все замерло, хоть и не замерзло, – ее усиков коснулся легкий ветерок, – А еще чисто, ты не заметил?

– Чисто?

– Да, чисто, – она повернулась ко мне, – На месте крушения флора и фауна были разнообразнее, однако было еще кое-что, – улыбка отчего-то исчезла с ее лица, – Множество объектов, пригодных для утилизации. Емкости для хранения воды, фольгированная упаковка, пластик, пластик, пластик. Инородно. Не должно присутствовать в таком месте.

– Я даже не заметил…

– Не собраны в одном месте, не образуют группы. Просто штучно валяются на побережье, – она начала дрожать, думаю, пора возвращаться в тарелку. По крайней мере ей, я могу подождать Красного снаружи, – Думаю, и в глубине воды существовали тоже.

– Непригодное для использование выброшено в неподходящем месте?

– Образует свалку, да. Предполагаю, что наносит ущерб экосистеме.

– Логичное заключение.

Она вздохнула и немного сжалась. Все еще от холода?

Большая звезда поднялась еще выше, а небо постепенно возвращало себе голубой цвет.

– А здесь такого нет, – закончила она, – Потому то и нравится.

Здесь такого нет… Актуальное замечание при условии, что Красный не доломает остатки корабля, и их не придется оставить рядом. В блок для утилизации отходов целая дверь просто не пройдет. Придумано для другого вида мусора. Для плодов, например, которые в пищу непригодны. Для использованных пищевых пакетов еще. Скучаю по родной еде.

Фрукты почти закончились, и нужно было запастись чем-то еще. К всеобщей радости и удовлетворению Девятка имела при себе записи о некоторых пригодных в пищу продуктах, существующих на этом острове. К всеобщему ужасу, продукты эти были живыми. Скользкое продолговатое существо. Форма обтекаема. Цвет не слишком яркий. Особенность местных видов. Но хотя бы не белого цвета. Даже трогать это не хочу. Запах неприятный. Желтого от одного вида выворачивает.

Создание сильно дергалось в руке Красного. Сам процесс поимки я не застал, но судя по внешнему виду этого члена команды, прошло все не так уж гладко. Красный Пятый был весь мокрый и сокращал мышцы от холода. Предпочитаю не употреблять скользкое существо.

– Может быть богато питательными веществами.

– Пахнет ужасно, – сказал Красный, пытаясь согреться с помощью «неразборчиво»

– Как добыл? – уточнил Желтый.

– Путем прыжка в ледяную воду.

– Не отвечающий критериям разума, – прошептала Девятая.

– Ты вообще ничего не делала.

– Координировала движения.

– Справилась плохо, я упал.

– Ты же сказал, что прыгнул, – заметил Желтый.

Красный промолчал, укутавшись посильнее в фольгу.

В общем, мы поместили штуку в один отсек с фруктами, как только та перестала шевелиться. Слабо представляю, что с ней делать. К тому же, она одна, а нас четверо. Придется делить на всех путем разрезания. Не хочу употреблять голову… Нужна ли термическая обработка?

Отдельно отмечу, что данный припас пришлось утилизировать, а вместе с ней и все содержимое блока. Просто, потому что теперь неприятно пахли еще и другие продукты. И потому что объект немного изменил цвет глаз. И цвет корпуса. Было принято решение не употреблять в пищу. Может быть опасно. С отравлением здесь мы уже знакомы. Завтра подумаем, что еще можно найти. Более безопасное. И то, что не будет дергаться.

Красный опустился на пол. Был вымотан работой над открытием неизвестного ранее помещения. Похоже, что данный отсек так и останется закрытым. Придется обходиться тем, что уже есть на корабле. К сожалению, мы не можем просто создать физико-химический процесс с выделением энергии за короткий промежуток времени. Желтый будет повышать громкость, а взрывная волна снесет остатки тарелки.

– Давай я все-таки попробую.

Красный махнул рукой в сторону двери, не желая больше предпринимать попыток открыть ее. Слишком устал.

Я несколько раз толкнул дверь в тех же местах, что и Красный отрезком времени ранее. Поднять ее не представлялось возможным из-за разницы в физических силах. Если не удалось ему, значит, могу не пытаться. Пришлось подвигать ее из стороны в сторону и вверх-вниз. Каких-то особенных механизмов замечено не было.

Зато мной было замечено другое, а именно – очередная особенность в характере Красного Пятого. Невнимательность.

Дверь передо мной наконец открылась, а вдыхательные каналы ударил запах ржавчины и сырости. Возможно, где-то образовалось отверстие, куда попадала земная влага.

На звуки открывающейся двери сбежались оставшиеся члены экипажа. Желтый недоумевающе смотрел в мою сторону, а Девятка неестественно притихла. Усики шевелились знакомо, с приемлемой амплитудой.

– Как ты это сделал?

Красный вскочил с пола и, чуть шатаясь, подбежал ко мне.

Свет в отсеке был выключен, а может, вовсе перестал работать. Эти вопросом мы займемся немедленно. Если изучать не сейчас, то когда?

– Синий, – Желтый подошел поближе, аккуратно потрогал дверь, – Как удалось? Что за технология? Обман системы?

– Да, не, – я чуть отодвинулся, позволяя и Девятой подойти ближе, – Просто Красный толкал дверь.

А я потянул на себя.

В открытом днем ранее отсеке корабля полезного оказалось немного. Второе багажное отделение было почти пустым, настолько, что и до образования вакуума недалеко. Рядом с дверью на одном из многочисленных стеллажей лежала пара защитной одежды для рук, три канистры топлива на нижней полке, которые тут же были утащены Желтым. Также Желтый обнаружил две упаковки готовой пасты для заделки мелких царапин и один пакет одноразовых инструментов. Необходимы для более аккуратной работы. Придется использовать многократно для экономии. В дальней части отсека Девятка нашла коробку инструментов другого назначения. Разобраться нет возможности, мало смыслю в ремонте. Желтый сказал, что можно использовать. Все в хорошем состоянии. Но самое главное – на полу в тени нас ждали два пакета питательной пасты. Наконец-то.

Мы разделили их на четверых в тот же отрезок времени. Питались по очереди, по одному глотку, чтобы иметь возможность распределить честно. Приятно осознавать, что еще остались. Вкусовые качества полностью отсутствуют, зато насыщают хорошо. А это самое главное. Никаких больше фруктов ближайшие земные сутки.

Отмечу, что было принято решение не следить за восходом и заходом Большой звезды. Дни больше не считаем. Нет необходимости тратить на такое ресурсы. Все слишком заняты делом, чтобы обращать внимание на смену дня и ночи. Мы, конечно, отправляемся спать в определенные часы, но теперь обходимся без перерасчета местного времени на наше.

Кроме вышеперечисленного в отсеке ничего не обнаружено. Помещение опустошено нами. Красный немного прибрал отсек, оторвал пару совсем ржавых листов металла и обезвредил плесень каким-то раствором. Насухо протер. Конденсат исчез полностью. Дыр не обнаружено, нет возможности понять происхождение плесени. Главное, что была уничтожена. Дышать опасно. Даже опаснее, чем отравление некорректно переваренными продуктами. Может вызывать галлюцинации.

Говоря о продуктах. Больше обычного замечаю, что вкусовые качества становятся важны не только мне, но и остальным членам команды. Возможно дело в непривычных и слишком резких вкусах местных пригодных в пищу предметов. У нас такого нет, все достаточно пресное, поскольку важность имеют другие свойства. Однако теперь мы можем себе позволить выбирать то, что нравится больше и то, что будет мгновенно отторгаться организмом. Потому что невкусное.

Вариации обработки еще не были до конца изучены нами, а информации в записях Девятки недостаточно, чтобы наверняка узнать, как это делать правильно. Нет корректного плана и рекомендаций. Только наши собственные наблюдения. Так, например, было отмечено, что фрукты подвергать тепловой обработке с высокими температурами не стоит (Красный подогрел желтый предмет в форме полумесяца на еще не остывшем двигателе). Теряют привычную текстуру и вкусовые качества. Однако живое существо, пойманное в воде (Красный снова вымок в попытке добыть), приобретало другой оттенок, а также становилось приятнее на вкус. Отталкивающий запах отсутствовал.

Все, чем мы пока располагали, было обработано теплом и холодом. Все – это фрукты и водные создания. Думаю, в дальнейшем проведем эксперименты и на чем-то еще. Знать бы, что съедобно.

Фрукты, кстати, отлично работали с отрицательными температурами. Жидкость внутри застывала, образуя кристаллы. Очень интересная штуковина. Сравнить не с чем. Хочу назвать льдом фруктов. Интересно, додумались ли до такого земляне. Предположу, что нет, так как в ледниках не растут фруктовые деревья, а под палящим солнцем лед в принципе не образуется. Однако, не могу знать все нюансы существующих технологий местной пищевой промышленности. Тут не угадаешь.

Питательные пакеты здорово помогли восстановить силы, уже к вечеру следующего дня было закончено восемьдесят процентов всей работы по заделке отверстий корпуса тарелки. Работали все вместе. Рад, что Желтый никого не выгнал. Хотя, предполагаю, что очень хотел. Красный продолжал спорить с Девяткой в вопросах ремонта.

– Ты неправильно мажешь субстанцию.

– Я делаю, как удобно, – отвечала Девятка, размазывая пасту по металлу.

– Нужно не как удобно, а как прописано в инструкции.

– Результат не отличается.

– Нарушаешь протоколы.

– Тебя не волную протоколы.

И все в таком духе. Иногда мне казалось, что, случись новое путешествие, кого-то придется оставить дома. Их синхронное повышение громкости неприятно отзывалось в нервных окончаниях. Желтый вообще раздражался больше всех. Не привык к суете и выяснениям отношений. Не сказать, что никогда не вступал в конфликт с Красным, все же их подходы ко многим вещам заметно отличались, просто первым старался найти путь к примирению. Лишние споры ни к чему. Отвлекают, мешают сосредоточиться на более важных вещах.

Некоторые вещи, к счастью, не меняются. Привычное радует.

Помимо ссор Красного и Девятки из уже знакомого было расположение экипажа. Мы снова оказались снаружи, так как заделывать отверстия нужно не только внутри, а Желтый снова сел за ремонт компьютеров. Пригодились одноразовые инструменты. Точно не знаю, что он там делает. Но делает с умным видом. Хороший знак.

Понимание процесса всегда делало Желтого особенно сосредоточенным, а еще счастливым. Думаю, дело в том, что особое удовольствие он получал от выполнения задачи на отлично, даже если это займет большое количество времени. То есть, знал, что процесс обязательно несет за собой нужный результат. Как-то так.

Компьютеры чинить было, конечно, много сложнее, чем пробитые столкновением с землей поверхности. Тут важен особый склад ума и особые знания, которых Желтому иногда не хватало. Недавно поделился, что задел один из проводов, отвечающих за внешний вид тарелки. Поэтому на несколько минут корпус корабля начал светиться красным, а потом зеленым. Потом желтым. И фиолетовым. Как небесное сияние, только заключенное в металл. Ошибку необходимо было исправить быстро, чтобы избежать лишнего внимания со стороны фауны и возможных землян. Которых мы пока так и не встретили. Иногда думаю, что было бы занятно пообщаться хотя бы с одним представителем. Знания о языках присутствуют, но не на уровне носителя. Общаться не сможем. Вернее сможем, но нюансы поняты не будут. Да и говорить будем о принципиально разном. Мы – о великих открытиях и технологиях, о путешествиях сквозь галактики. Они, не знаю, о чем будут говорить. Может, о страхе перед неопознанным объектом. Может, о своих делах, связанных с добычей ископаемых. Может, о созданиях, живущих в воде или в небе. Не могу знать.

Существует предположение, связанное с возможностью землян разговаривать. Есть мнение, что способны на это не все особи. Я не имею ввиду отпрысков человека. Взрослые особи иногда имеют дефекты. Не всегда критичные, но, похоже, некоторые обделены способностью воспроизводить звуки. Не говорят и даже не пытаются. Нарушение в звуковом органе или что-то такое. Другие имеют нарушение слуха. Третьи подвержены сильной поломке органа зрения. Органов. У людей глаз больше одного.

Не только у людей, хочу заметить. Есть также и создания, в полной мере чувствующие щедрость эволюции планеты Земля. У них глаз еще больше. Штук семь или восемь. Никому в этой вселенной не нужно восемь глаз. Может, и конечностей у них восемь бывает? Или сорок? Не планета, а бесконечная загадка. Куда крепить такое количество рук и ног?

Да, думаю, было бы интересно повстречать людей. Слабо верю, что они могут удивить технологиями, но, может, все-таки знают что-то полезное. Их единение с природой любят восхвалять в учебных пособиях. Наверное, стоит выбрать для них другое слово. Более звучное и красивое. Не дикари. Что-то выше этого. Создания, готовые слиться с красотой окружающей среды.

Что иногда очень спорно. Мы не считали небо красивым до приземления. Оно просто есть, не наделено особыми эстетическими свойствами. Вода тоже не была предметом искусства или развлечения – просто ценный ресурс. Но здесь все по-другому. Звезды ярче выглядят ночью, а Большая звезда своими лучами создает узоры путем одного из оптических явлений. Про воду уже была запись. Своеобразный досуг. Катание на деревянных видах транспорта с целью рассечь волну. Занятно. Другая форма воды также пригодна для развлечения – бросание снежной сферы в противника. Аналог чего-то более серьезного. Подготовка небольших особей к сражению? Такое наблюдается в любой экосистеме. Момент, когда неокрепшие до конца потомки путем игры учатся выживанию. В этом есть смысл.

Из-за прекращения подсчета земных суток нет возможности отследить, в какой момент было замечено наше отсутствие на родной планете. Мне кажется, Девятка тайком все равно этим занимается. Чтобы знать, когда поторопиться в вопросах ремонта. Пока не требуется.

Наше исчезновение еще не успели засечь. Иначе бы уже давно вместо звезд были бы замечены фары патрульных тарелок. Наши «неразборчиво» работают быстро и четко. И выговор делают потом тоже быстро и четко.

Даже не знаю, какое наказание потом получим. Самое строгое, конечно, будет у Желтого. Как у существа, способного на воровство. Потом свое получит Девятая. Наверное, за незаконное изменение записей о низших планетах. Правки нельзя вносить до одобрения «неразборчиво». Красному от родителя, скорее всего, ничего не будет. Они безразличны к судьбе отпрыска. А мне разрешат покидать исключительно сонную капсулу и только в цели обучения. Может, оставят без вечернего питательного пакета. Не буду загадывать. Мысль не слишком приятна. Люблю питательные пакеты.

– Желтый! – крикнул из-за моего плеча Красный Пятый, – Паста закончилась. Отверстия – тоже.

За всеми погружениями в собственные мысли я и не заметил, как подошел к концу косметический ремонт оболочки нашего транспортного средства. Девятка ощущала странные покалывания в нижних конечностях. Должно быть, из-за принятия одного положения в течение нескольких земных часов. Это временно, ей не о чем волноваться.

Я тоже сильно устал. И нижние, и верхние конечности плохо работали, Необходим качественный отдых с целью набраться сил для следующего шага.

– А какие у нас планы на завтра? – спросил я.

– Конкретизируй, – ответил Желтый, собирающий пустые пакеты.

– Дыры заделаны, что делать дальше?

– Нырять в море вместе с Красным, – ответил он, готовясь к процессу утилизации отходов.

– Цель?

– Добыча питательных веществ из местной фауны.

Мы с Красным одновременно вопросительно переместили взгляд на Желтого.

– Запасы перед новым полетом.

– Куда на этот раз запланирована отправка? – спросил Красный, пока Двадцать Четвертый искал подобие карты, которая была без подробных записей. Я уже говорил ранее, что это отрицательно по удобству, там даже названий не указано. Некоторые пояснения присутствуют, но… Это какой-то отход для утилизации, а не пояснения. Что это вообще такое?

«Большой остров» – и от какой точки отсчета начинаются большие острова, а какие мы еще называем маленькими?

«Крошечное скопление суши» – так это же тоже тогда острова, разве нет? Почему не назвать их маленькими, в таком случае, не понимаю.

«Ни в коем случае не приземляться». Почему? Что такого особенного в этом участке Земли? То, что он полностью белый? Ну так мы тоже на белом находимся, опасности присутствуют, но в целом ничего особенного.

«Местность покрыта зелеными существами». То есть, как и почти любая другая местность на этой планете.

Какая-то бессмыслица. Я тоже могу написать такие пояснения. Присутствуют желеобразные существа, готовые к нападению. Или сияющее небо может сбить с пути общественную тарелку. Да, что угодно. Это не путеводитель, а мусор. Кто вообще это писал?

– Я планировал отправиться сюда в прошлый раз, – Желтый указал на два стоящих рядом куска суши, – Но теперь мне кажется, что целесообразнее повернуть вот туда.

– Крупный участок, – заметила Девятая.

– Не самый крупный, – попытался поправить Красный.

– Я не озвучила, что самый.

– Это просто наблюдение, – спокойно ответил Красный, – Не пытайся обнаружить причину для конфликта. Я просто комментирую увиденное.

– Справедливо, – она притихла, – Так, почему именно туда?

– Ответить без лжи?

– Конечно, озвучивай как есть.

Желтый немного замялся. Производил какие-то расчеты внутри головы, наверное. Мы все ждали чего-то очень рационального, чего-то точного, с множеством причин, не нуждающихся в пояснениях. Ждали привычного поведения Желтого. Но то, что он озвучил совсем не отвечало этим критериям.

– Мне показалось занятным отправиться на весьма желтую землю.

Усики на голове Красного Пятого двигались достаточно истерически. А еще мне показалось, что слегка дернулся глаз. Может, только показалось. Девятка сложила руки в районе груди. Молчала, ждала отвечающего критерию адекватности объяснения.

– Что значит «занятным»? – пришлось нарушить эту неловкую тишину.

– То и значит, – Желтый подвинулся поближе с картой в руках, – Я подумал, что, раз уж мы далеко продвинулись в изучении неизвестных артефактов Земли, может, не стоит останавливаться на достигнутом?

– Ты понимаешь, что озвучиваешь?

Девятка выглядела скорее обеспокоенной, чем раздраженной или удивленной. Похоже, не мне одному показалось, что данное поведение не слишком было свойственно Желтому. А может… может, мы просто чего-то не замечали?

– Вы чувствуете испуг? – спросил он.

– Некоторое непонимание, – сказал Красный.

– Мы в замешательстве, – согласилась Девятая.

Я промолчал. Не сказать, что теперь меня вообще что-то пугало на этой планете. Мы уже успели насмотреться. И похоже, что многие вещи только казались опасными. На деле все было куда спокойнее. Ну, или мы еще не столкнулись с чем-то по-настоящему диким. Не могу знать.

– Местность выглядит богатой на материалы, к тому же, сильно отличается от предыдущих мест высадки, – он сделал паузу, – И мне просто интересно узнать, что там.

– Мы больше не на экскурсии, – сухо заметил Красный Пятый.

– И в приоритете возвращение домой, – согласилась Девятка.

Усики Желтого немного опустились вниз. Он, кажется, был расстроен из-за реакции экипажа.

– Да, но, – он совсем сник, выглядел так, как будто родитель сделал ему выговор за произведение искусства, изображенное на стенах жилого помещения, – Разве вы не отметили, как много нового мы смогли найти?

– Отмечена отрицательная температура воды, в которую я упал трижды.

– И организмы, записи о которых уже существуют, – сказала Девятая.

– А сияние в небе? А многочисленные земляные шнурки? А подробные характеристики плодов?

Мы внимательно слушали Желтого, пытаясь понять, что конкретно он имеет ввиду. Какой-то неуместный дух авантюризма просочился в кабину, через недавно заделанные отверстия в металле.

– Я хочу сказать, что мы уже создали некоторое количество проблем путем угона тарелки, – продолжил Желтый, – Но еще можем улучшить характеристики репутации через открытия новых земных объектов. Разве нет?

– Улучшение репутации не гарантировано, – сказала Девятка.

Можно согласиться. Никто из нас не способен предугадать, какую реакцию вызовут наши записи, образцы тканей и целых существ, если пронесем их в тарелку. К тому же, а что, если нам не поверят? Прокомментируют не в нашу пользу. Озвучат, что все было выдумано. Открыто впервые именно нами, а значит, не имеет достойных подтверждений среди более образованного слоя населения. Короче говоря, думаю, что факты не будут восприняты как факты. Взрослые особи сошлются на фантазии и специфическое поведение существ моего возраста.

– Не гарантировано, ты права, – согласился Красный, – Но разве что-то вообще в мире гарантированно?

– Да, – отрезала Девятка, – Например то, что после ночи наступает утро.

– Это только пока Большая звезда работает исправно. Может произойти сбой. В любой момент.

– Гарантированно после одной земной секунды приходит вторая.

– Твоя правда, – сдался Красный.

– Но это только пока Земля не прекратила свое существование, – сказал я.

Девятой это не понравилось. Конечно, ведь, если она не права, то мир непременно схлопнется.

– Вернемся к вопросу приземления, – она проигнорировала мои слова.

– Предлагаю голосование, – сказал Красный.

– Не имеет смысла, нас четверо.

– Имеет, если трое озвучат одно мнение. Мы все равно ничего не теряем.

Желтому идея голосования не слишком понравилась. Думаю, он такого не ожидал. Хотел, чтобы вопрос решился как-то по-другому, и чтобы мы просто приземлились в очень желтой и, по его мнению, занятной местности.

– Голосование будет открытым? – спросил я.

– Не думаю, – ответил Красный, – Мы тогда переругаемся.

С этим все согласились.

Желтый достал из багажного отделения уже использованный пакет одноразовых инструментов. Осталось несколько «неразборчиво», штук семь болтиков и столько же гаек.

– Если готовы лететь на новую землю в научных целях…

– И досуга.

– И досуга, да, Красный, – Желтый продолжил, – Тогда вытаскиваете из пакета гайку, а если считаете, что нужно закончить ремонт здесь – болт.

– Пакет непрозрачный, пальцы достаточной длины. Выбор останется в секрете, – отметила Девятая, – После того, как все его сделают, открываем ладони, понятно?

Мы все синхронно кивнули.

Первым доставал инструмент Желтый Двадцать Четвертый. В целом, не было загадкой, что именно он собирался вытащить из пакета. Следом – Голубая Девятая. Здесь, конечно, были сомнения. Она была бы рада изучить новые объекты на новой земле, я точно знаю, однако мы и так задержались тут, и, по ее мнению, лучше бы закончили ремонт корабля. Следом к пакету придвинулся Красный Пятый. Он вполне мог бы встать на сторону близкого друга, да и вообще критерий авантюризма в нем был в избытке. Но Красный и так натерпелся. Косточки в плодах, отравленные растения, скользкие звери и ледяная вода. Не предел мечтаний.

Я был последним.

Не могу сказать точно, что мной двигало. Решение я принял быстро и без каких-то объяснений для самого себя. Наверное, стал достаточно смелым, чтобы не бояться зайти еще дальше и еще глубже. С другой стороны, неизвестное было нам неизвестно.

– Показываем, – вздохнула Девятая. Нервничала, – Все готовы?

Мы снова кивнули ей.

Открыли ладони.

– Чего?! – Красный явно был удивлен результату голосования, – И ради этого был устроен такой сложный процесс голосования? Вы серьезно?

– Я думал, ты против, – сказал Желтый Девятке, – С чего вдруг такое решение? Я думал…

Да, мы все вытащили гайки.

– Ты прав, мы многое успели увидеть и даже открыть то, что было неизвестно ранее, – ответила она, – Но мое решение обусловлено не только научным интересом. Как вы успели заметить, на разных землях есть разные источники пропитания, разные ископаемы и разные предметы, польза которых неоспорима. Думаю, стоит изменить наше местоположение с целью добыть больше инструментов для ремонта корабля.

– Это отмазки, – сказал Красный, – Просто признай, что тебе интересно, что есть на Желтых землях.

– Интересно, а что такого?

– Ничего, просто зачем тогда озвучивается этот бред про ремонт?

– Это не бред, ты знаешь, что здесь слишком мало ресурсов, надо двигаться дальше. Твоего булыжника для стабильного полета недостаточно.

Я все еще думал о том, почему выбрал гайку.

Понятно, почему выбрал Желтый – это и так было его идеей. Понятно, почему Девятая. Авантюристка, прикрывающаяся здравым смыслом. В целом, могу предположить, почему это сделал Красный. Попытка поддержать друга, исходящая от предположения, что Голубая Девятая выберет болт, а я повторю за ней. Но я не повторил. По правде говоря, я просто устал от белого полотна за лобовым стеклом, от мороза и от отсутствия солнечного света в нужное время. Здесь миленько, но критерий комфорта просто на нуле, понимаете?

– Ну так, Двадцать Четвертый почти разобрался с компьютерами и без кучи ресурсов, – продолжал Красный.

– Это ты так думаешь, – Девятка повышала громкость, – Может, он недоговаривает, может, не хочет сеять панику, правда, Желтый?

– Отрицаю, – сказал он, – Все данные передаются вам, никакой лжи.

– Вот видишь!

Предмет спора? Голосование, которое прошло без споров с очевидным результатом. Не знаю, из-за чего они еще могу ругаться. Мне кажется, они даже во сне могут вступить в конфликт.

– У тебя есть данные о температурном режиме?

Желтый посмотрел на меня с некой благодарностью. Понял, что мне тоже не нравятся споры, а тему как-то переводить надо. А когда она переводится в более полезную и рациональную сторону – вообще отлично.

– Выше, чем здесь. Намного выше, – ответил он.

– Положительная? – спросила Девятка.

– Да, около двадцати пяти выше нуля.

– Отлично, – прошептал Красный.

Думаю, он порядком устал дрожать в условиях белой земли.

– Влажность?

– Отсутствующая, – продолжал сыпать фактами желтый, – Абсолютно сухое место.

Звучало не слишком приятно. Лучше, конечно, чем бесконечные ледники и залежи снега.

Я успел заметить, что мы как вид вполне легко намокаем. Но есть и еще кое-что. Да, мы высыхаем. Я бы сказал, даже имеем способность засыхать. Что вполне опасно. Не хочу самовоспламениться от отсутствия влаги.

Мне пришла в голову одна мысль.

– Нужно собрать снег в пустые пакеты.

– Это еще зачем? – спросила Девятая, – Он не долетит до дома, если тебе нужны местные образцы.

– Нет, дело не в этом, – я попытался пояснить, – Если влажность отрицательная, мы не сможем так просто добыть жидкость для корректного функционирования организма. Предлагаю взять замороженную для дальнейшей тепловой обработки с целью вернуть первоначальный вид.

– А ты уверен, что первоначальный вид жидкий? Почему не газообразный?

– Красный, не время для дискуссий, ты понял, о чем я.

– Вообще-то мысль здравая, – отметил Желтый, – Ты молодец.

Меня похвалил Желтый. Что дальше? Земля сойдет со своей оси? Удивительно, но приятно.

Прощание с Белой землей

Позже мы с Красным еще половину земных суток собирали лед и снег в подготовленные заранее пакеты. Пришлось даже очистить несколько использованных ранее и готовых к утилизации, так много планировали собрать. Предположили самое страшное – вообще не сможем добыть жидкость на новой земле, поэтому запасов необходимо больше обычного. С водой на пляже, хочу заметить, проблем не возникало, так как кристаллы, находящиеся в ней, мы вполне перевариваем. Однако оказалось, что вода, которая их не содержит, куда приятнее на вкус. Даже не думал, что у нее он вообще может быть. Такая вот заметка.

Девятая помогала Желтому налаживать работу той части компьютеров и экранов, починка которых прошла успешно. Хотелось бы знать в процентном соотношении, сколько вообще проделано работы, и сколько еще предстоит сделать. Что-то подсказывало, что осталось еще немного. Но есть нюанс. Мы все-таки решили продолжить изучении планеты, а значит, возможно задержимся на столько, на сколько не планировали.

– Не пытайся соорудить сферу, – сказал Красный, закрывая очередной пакет, полный белой массы.

– Не располагаю достаточным временем для этого. Развлечение отменяется.

После голосования мы все вышли наружу с целью попрощаться с ночным небом ледяного острова. Воздух был по-особенному чист, а может, нам просто показалось. Я продемонстрировал, как создать нужную фигуру из снега и с какой силой бросать ею в противника. Желтый понял суть почти сразу. Девятка не слишком была вовлечена в процесс. Она пыталась соорудить сферы побольше, такие, что по размеру напоминали наши головы, но в чуть увеличенном размере. Сделала примерно три или четыре таких, а после поставила друг на друга.

– Похоже на идола, используемого с целью молитвы, – заметил Желтый.

– Это похоже на три глыбы, стоящие друг на друге, – сказал Красный.

Позже мы добавили деталей. На верхнюю часть конструкции положили отрезок ткани, который нашли в багажном отсеке. Импровизируемый головной убор. Девятка вставила в лицевую часть пару оставшихся после голосования гаек. Почти что органы зрения.

– Почему сделала два? – спросил я.

– Потому что аналогичны земным созданиям.

– Можно было и восемь.

– У человека не восемь глаз.

– Так это снежный человек?

– Человек из снега, – сказал Девятая.

Я разницы не ощущал. Слова могут меняться в рамках заключения, но значить будут одно и то же, разве нет?

Позже она рассказала об еще одном элементе местных сказаний и легенд. О Снежном человеке то есть. По критериям, конечно, напоминал скорее отдельный вид приматов (человек – тоже примат?), просто в разы выше, чуть толще, а шерсть растет не равномерно. Форма черепа заостренная, а мех от белого до коричневого оттенков. Похоже, видов много. В местности, где мы остановились, не обитает. Замечен на других частях суши. Ближе к лесу. Или в горах. Версии разнятся. В общем, прямоходящая гигантская помесь человека и обезьяны. Я не помню, как должны выглядеть обезьяны, представить трудно. Что-то похожее на людей, но с хвостом и почти не отличными от верхних нижними конечностями. После историй про огромных ящеров и созданий, обменивающих зубы на валюту, сложно сказать, существовал ли на самом деле. Боюсь, что мы никогда не узнаем. Но и люди не узнают тоже. Предложу вернуться с экспедицией через пару сотен лет, с целью получить ответы.

Я люблю истории про ненастоящих созданий. В них определенно есть какая-то особая мысль, то, что, возможно, люди ждали получить от эволюции, но не получили. Или их страхи перед неизвестным, которое просто необходимо объяснить. Должно быть, так работает их «неразборчиво». А может, у них всех проблемы с органом зрения, вот и видят то, чего нет. Это не так уж и важно, главное, чтобы им самим нравились эти небылицы. Еще один из элементов досуга. У нас нет таких историй. Небылицы разжижают головной «неразборчиво», а фокус внимания смещается к бесполезным действиям. Нет, у нас, конечно, тоже есть развлечения. Просто… людские мне нравятся больше. По крайней мере те, о которых успел узнать.

Уверен, эти создания что угодно могут превратить в игру. Да хоть бросание камней в воду. Но с каким-то нюансом. Не знаю, например, чтобы камень не тонул, а прыгал по воде. Что-нибудь такое. Или поедание пищевых паст на скорость. Штука опасная, но почему нет? Или соревнование по прыжкам в длину и в высоту. У нас вот есть такое. Может быть, у людей есть тоже.

Просто предполагаю, не думаю, что смогу когда-нибудь столкнуться с этими организмами лицом к лицу.

Слышал, что на Земле существуют отличные по размеру от базового человека создания. В смысле, не другой вид, а просто огромный человек. Как называется точно не скажу. Они такие же, просто размером с глыбу льда, в сторону которого ушел Красный.

– Цель отправления?

– Выберу держать в секрете.

– Красный!

Он даже не обернулся. Идет навстречу опасности. Шанс намокания и шанс замерзания повышены. Ну, почему он такой…

Нет, конечно, в некоторой степени быть похожим на Красного Пятого даже хотелось. Он, казалось, вообще ничего не боится. Или такой функции при взрослении просто выявлено не было. Возможно, Красный считал себя бессмертным, что было не так. Он подвержен заморозкам, намокает, испытывает голод и боль. Но продолжает оставаться бесстрашным. Это мне в нем и нравится. Едва ли могу назвать себя отвечающим критерию храбрости, он же просто спокойно шагал по льду, совсем не считая пройденного отрезка длины. Однако ступал осторожно, иногда надавливал чуть сильнее на поверхность. Значит, в нем есть частичка рационального. Проверяет прочность ледников. Цель отправления так и не была обнаружена. Он остановился посреди пространства и скользнул нижними конечностями по льду. Я боялся, что упадет. Но Красный не упал. Продолжал двигаться, не отрываясь от земли. Просто скользил дальше.

– Открыт новый досуг! – крикнул он.

– В чем суть развлечения?

– Быстрое передвижение особым способом.

– Испытываешь восторг?

– Смешанный с нежеланием упасть.

Он балансировал так еще несколько отрезков времени, пока все-таки не свалился. Ушиб место, отвечающее критерию особой мягкости на теле.

– Функционируешь нормально?

– Повреждено мое эго, – сказал он.

Пока мы испытывали лед на прочность, Девятая успела немного прочитать про новую точку для приземления. Кроме цифр, отвечающих за температуру и влажность, а также цвет поверхности появилось еще что-то. Интересные факты. Обожаю интересные факты!

– Рискуем встретить множество организмов, – сказала она.

– Опасны? – спросил Желтый, протирая неработающие кнопки.

– Нет данных.

– А картинки есть? – спросил, греющийся после скольжения на льду с помощью «неразборчиво» Красный.

– Отсутствуют.

– Может, есть описания? – спросил я.

– Немного.

Было замечено одно из самых крупных наземных существ. Не растение. И не синяя штука с огромным хвостом, как здесь. Представитель сухой фауны. Также описано не отвечающее законам логики создание. Большое и тяжелое оно обитало преимущественно в воде. Отлично, значит, жидкость все-таки есть. Имело тяжелые кости и много мышечной массы. Зачем тогда остается там, а не выбирается на поверхность? Может утонуть. Питается, однако, существами земными. Растениями. Но при этом имеет несколько рядов острых зубов. Для чего, если ест траву? Непонятно. А, иногда способно переварить других обитателей острова. Всеядное, получается.

– Ого, а это что такое? – спросил Красный, заглядывая в путеводитель Девятки, – Кому вообще нужна шея в два метра?

– У вымерших тоже такие встречались, – отметила Девятая.

– Да, но они вымерли. Этому то зачем?

– Вот и проверишь.

– Есть риск испытать испуг.

Ссоры, к нашему счастью, не случилось.

– Судя по твоим «неразборчиво» и записям здесь, – указал Желтый на одну из строчек в путеводителе, – Не лучшее место для спокойного изучения экосистемы, да?

– Ты сам выбрал это место, – заметила Девятка.

– Не ожидал настолько враждебно настроенных организмов.

– Думаю, не будут опасны для нас.

Красный ткнул пальцем в одну из записей, усики на его голове слегка задрожали. Слегка, но я заметил сразу.

– По-твоему, для нас не опасно что-то, у чего шестьдесят восемь зубов?

– Не предел по количеству, – ответила она.

– У меня столько нет.

– А у них нет высокого интеллекта, – заметил Желтый.

– У Красного его тоже нет.

– Твоя речь лишена такта, – ответил Красный, – Обида не получена, но готовься встретить ответное замечание.

– Переживу.

Мне показалась занятной запись про огромную птицу. Смысл ее процесса эволюции неясен, так как летать она не умела. Зато быстро бегала. Семьдесят километров в земной час. Указано, что одна из особей зарывалась головой в песок. Подтверждений нет, было замечено лишь единожды. Хочу проверить. Интересно, при каких условиях так делает?

Вообще-то количество и вид созданий, которых можно встретить, зависит от места нашего приземления. Раньше я об этом не думал, но Земля все-таки очень неоднородная планета. Отличия в температурах присутствуют даже в рамках одного острова большого или маленького. Может, с другой стороны этого ледяного кошмара все куда зеленее, чем в месте, где стоит тарелка. Проверять, конечно, уже нет времени. Да и высока вероятность того, что в зеленых частях будут жить люди. Там проще вырастить урожай и скот. И проще не замерзнуть. Все же есть какие-то плюсы в их безразличии к экосистеме. Все вокруг такое разное, по-своему даже особенное и неповторимое. Отличия – это всегда интересно.

– А когда вылет? – я проверил, застегиваются ли корректно ремни безопасности на каждом кресле.

– Я не озвучил? – спросил Желтый.

Он такой забывчивый последнее время, такой скрытный. Интересно даже, что творится у него в голове. Какие планы он успел построить на новое путешествие по Земле? Что планирует делать с не задокументированными объектами? Захочет ли сам дать им имена? Все-таки мы вообще летим в новое место только благородя его смелости озвучить желаемое.

– Нет, только руководил подготовкой.

– Раз существует подготовка, значит, вылет произойдет после нее, – спокойно сказал он, – Это же логично, нет?

– Подготовка к чему-то существует постоянно и никогда не заканчивается, Желтый – заметила Девятая, – Догадаться не всегда легко.

– Тогда озвучиваю – полет произойдет сейчас.

– А мы не слишком торопимся? – меня пугало такое скорее отправление в новую точку.

Казалось, что толком не попрощались с этим местом, взлетать еще так рано.

– Скорость оптимальна, – сказал он, как сказал то же самое днями ранее.

– Пойду проверю, насколько герметичны закрыты двери, – сказал Красный, уходящий в сторону багажных отделений.

– Герметичность отсутствует, – сказала Красному вслед Девятка, – Ремонт еще продолжается.

– Не лишним будет убедиться.

Красный скрылся за дверью главного отсека корабля.

Предвкушаю.

Надеюсь, не заснуть на время полета. Мы здорово поработали, делая запасы пресной воды. И катаясь. Пальцы верхних конечностей едва ли слушаются. Произошло небольшое обморожение. Легко исправится временем.

Недалеко от тарелки стоял наш человек из снега. Совсем не растаял. Буду немного скучать, он вышел симпатичным. Думаю, это потому, что его сооружала Девятка. В ней собрано много качеств. Чувство прекрасного тоже присутствует в избытке.

– Можешь погрузиться в сон, пока не взлетели, – повернулся ко мне Желтый Двадцать Четвертый, – Не испытывай волнение, я разбужу, как все начнется.

И я решил не испытывать волнение.

Сухая земля

Все-таки испытываю ужас.

Ощущение, будто бы здесь ничего нет, хотя можно отметить наличие множества множеств. Это самое «ничего нет» просто витает в воздухе и вместе с его составляющими оседает в дыхательных каналах. Запустение – хорошее слово для такого места. Но снова оговорюсь. Здесь не пусто. Здесь просто как-то не так. Странно.

Полет был совершенно не долгим. Возможно, причина в том, что я спал, а потому ощущение времени было искажено. А может, и правда точка для приземления была близко. Не могу знать. Предположение кажется ошибочным из-за разницы в цвете почвы, климате и живых организмах, обитающих вокруг. Снова почти ничего зеленого. Но не полное отсутствие. Это здорово.

– Есть представление о градусах? – спросил Красный, едва у меня получилось открыть глаз.

Тогда мы еще были в пути, но предвкушали. Очень хотелось изучить новые места, потрогать местную флору. Возможно, полить ее водой, если потребуется. Факт о засухах зафиксирован в наших «неразборчиво».

– Градусов двадцать пять выше нуля, – ответил Желтый.

– Положительно реагирую, – вздохнул Пятый, – Все, что выше нуля доставляет радость в мои усики.

– Не превышай скорость в своих выводах, – спокойно сказала Девятая.

Было ясно, что спорить она не хотела, просто была очень осторожной. Не доверяла этой планете так, как успели довериться мы. Хоть и испытывала приятное волнение от встречи с неизвестным.

– Просто стараюсь мыслить без негатива, – ответил он.

– Принимается.

Я повернулся в кресле. Конечности чувствовали себя ужасно. Так и не отвык от необходимости в сонной капсуле. Их ведь придумали не просто так. Оптимальная температура и положение внутри нее, свет мягкий и выключается, когда придет время. Пробуждение также отвечает критериям комфорта. Проектировали лучшие из лучших. Может, однажды и я смогу принести настоящую пользу нашей планете. А может, и множеству других.

– Все еще испытываешь усталость? – спросил меня Желтый.

Должно быть, заметил, как ворочаюсь.

– Немного, – спать больше не хотелось, хоть организм продолжал требовать лишнюю единицу времени на отдых, – Долго нам еще?

– Совсем нет, – Желтый нажал на очередную кнопку, повернул рычаг, который до этого не работал исправно, – Уже выбираю место для посадки.

– По каким критериям? – спросила Девятка.

– Достаточная площадь и отсутствие людей поблизости.

– Много подходящих точек?

– Достаточно.

Достаточно.

Теперь я и впрямь наблюдаю, что их больше, чем достаточно. Сплошная пустота. Не хватает одиноко катающихся туда-сюда сухих растений. Почему сухих? Потому что все тут сухое. И верхнее покрытие наших тел тоже успело немного высохнуть с момента приземления. Будто бы Большая звезда здесь работает для того, чтобы высасывать влагу из всего, что сможет найти.

В момент приземления тарелку снова затрясло. Почти привык к этому. Но не представляю, как можно регулярно пользоваться транспортом, который то трещит, то прыгает сам по себе, то просто не желает заводиться. Не думаю, что технологии хоть одной планеты предполагают постоянные нарушения в работе каких-либо машин и постоянный ремонт их же. Сомневаюсь, что даже у таких дикарей, как земляне, так часто что-то ломается. Жутко неудобно. Надеюсь, Желтый сможет починить все окончательно в ближайшее время.

– Что это такое? – завопил Красный, указывая длинным пальцем куда-то вперед и вправо.

– Где? – Девятка немного привстала, – Не вижу.

– Во-о-т там, – он подвинулся ближе к окну, почти стучал, стараясь верно указать направление.

– Наблюдаю, – тихо сказала Девятая, – Оно, что, больное?

Меня тоже одолело любопытство. Важная черта для развития любого народа. Стараюсь соответствовать. Я проследил за движениями Красного и Девятки. Усики у последней зашевелились активнее. Испуг? Интерес? Может, болеет?

Желтый немного повернул тарелку. Наверное, тоже хотел получше рассмотреть неизвестный организм. Похоже, мы даже не спугнули существо. Оно продолжало… Не знаю, что продолжало.

А, оно продолжало питаться.

Давайте, я объясню, в чем было дело. Может показаться, что обитатель сухой земли просто получал питательные вещества, что не является чем-то новым и необычным. Окрас его в целом тоже не представлял из себя что-то слишком странное – коричневые узоры по всей поверхности тела. Размер нижних конечностей тоже не выглядел новым, такая длина встречалась в «неразборчиво», описания имелись. Однако, только представьте, его голова крепилась к телу с помощью просто гигантского отростка! Не знаю, сколько там метров, но это просто невероятно. Неужели, не ломается от ветра? Выглядит как палка вместо шейного отдела. Что это такое? Так, это те самые из путеводителей Девятки?

– Не думаю, что больное, – заметил Желтый.

– Откуда вывод? – спросил Красный, пока тарелка продолжала снижаться.

– Посмотри еще правее, – Желтый выключил один из двигателей, часть кнопок погасла, – Наблюдаешь?

– Наблюдаю, – кивнул он.

Рядом были еще особи. Такие же высокие и с такими же длинными шеями. Болезнь, конечно, все еще не исключена, но теперь больше выглядит как особенность вида.

– В чем суть метаморфоз шеи? – я повернулся к Желтому.

– Не знаю, – сказал он. Вполне логично, ведь тоже видел создание впервые, однако любил делать предположения.

Предположения любила и Девятка.

– Понятно же, в чем, – встряла в разговор она, – Ты же наблюдаешь, они питаются, значит, – она сделала паузу, как будто не до конца была уверена в своих мыслях, – Значит, помогает доставать с деревьев пищевую массу. Там, где не доберутся другие.

– Но мы не знаем, какие они, эти «другие», – она немного опешила от моего заявления, – Что, если местные обитатели все такие?

– Тогда мое заявление теряет смысл.

– Не новые данные, – сказал Красный.

Девятка промолчала. Возможно, делала новые предположения внутри своей головы. Не могу знать.

Мы приземлились, когда Большая звезда была в центре неба. Грела, конечно, заметно сильнее, чем на Белой земле. Воздух ощущался совсем другим. Мы все это заметили, едва открылась дверь корабля. Сухой воздух сухой земли. Вода тут, наверное, тоже сухая. Ее пока не наблюдаю вообще.

– Как думаешь, какого размера? – Красный толкнул меня в плечо. Легонько, агрессии не наблюдалось. Дружеский жест.

– Все тело или только шея?

– Не знаю, и то, и другое?

Стая существ была немногочисленной, а особи не сильно отличались друг от друга. Пока не понимаю, разнополое ли собрание перед нами или нет.

– Метров шесть? – я побоялся подойти ближе, смотрел издалека, – Шея выглядит как треть от всего роста.

– Только треть?

– Кажется, да.

– Должно быть, увеличивает нагрузку на систему кровообращения этого создания, – Девятка тоже вышла наружу.

– Шейный отдел?

– Нет, высокий рост в целом.

– Получается, грудной клапан у них сильный, – предположил я.

– Скорее всего, – согласилась Девятая.

Желтый выключил панель управления и заглушил другой двигатель. Принес из багажного отсека пару пакетов растаявшего льда. Отличное решение, уже ощущаю нехватку влаги. Питание пока не требуется.

Он разделил один пакет с Красным Пятым, другой протянул мне. Делить с Девяткой. Я протянул ей пакет с плавающими внутри крошечными льдинками. Жажда мучила всех, но Девятка ни за что бы не призналась. Считала, что ставит ее в неловкое положение или даже подрывает авторитет. Освежающая жидкость текла по ее подбородку, оставляла следы на приемлемого размера шее. Капли блестели на свету от Большой звезды. Она сделала паузу, потом отпила еще немного. Усики на ее голове немного тряслись, ощущали удовлетворение и радость. Пришлось отвернуться, потому что мои затряслись тоже. Удовлетворю жажду позже.

Бесстрашный Красный подошел ближе к пасущемуся существу.

– Осторожнее, – крикнул Желтый, – Не выглядит хищным, но может быть всеядным. Размер указывает на силу.

Красный медленно на трясущихся нижних конечностях сделал новый шаг вперед. Фауна никак не реагировала на приближение. Не ощущала опасности. Почему?

Одна из особей опустила голову на длинной шее вниз. Остановилась прямо у лица Красного. Ноздри увеличились в размере. Произошло изучение существа красного цвета.

– Большие волосы в районе глаз, – Красный повернулся к нам, – Вызывают восторг, как при виде маленького существа!

Девятка не дышала. То ли от испуга, то ли от предвкушения и желания подойти к чудовищу тоже.

– Наблюдаю наросты на вершине головы, – сказал Красный, – О, в носу тоже присутствуют волосы…

– Способствует очистки воздуха? – предположил Желтый.

Логика прослеживается. Столько пыли и песка давно не встречал. Существо потеряло интерес и продолжило питаться растением. Другие – тоже.

– Смотрите, – я заметил движение рядом, – Так детская особь!

– А у этой наросты отсутствуют, – заметила Девятка.

И правда, у маленького существа был лишь пучок черный волос. Предположу, что наросты еще не созрели, выберутся наружу несколько позже.

– Прямо как наши усики, – восторженно сказал Желтый.

Прямо как наши усики. Выходит, в чем-то мы с обитателями Земли сильно похожи. Интересно в чем заключается функция? Удивительные создания еще какое-то время оставались на месте, а позже почти одновременно развернулись и побежали в сторону. Не уверен, что ощутили опасность. Скорее отправились в сторону своих сонных капсул. Или знают, где достать немного жидкости. Снова ощущаю жажду.

– Можешь дать мне пакет? – я повернулся к Девятке.

– Конечно.

Она протянула мне остатки растаявшего снега. Кристаллов внутри уже почти не осталось. Вода успела нагреться и уже не так заметно освежала. Но все еще выполняла свою функцию. Этого было достаточно. Я осушил пакет, забрал пустой у Желтого и вернулся на корабль. Отсек для переработки еще не был заполнен даже на половину, но теперь даже представить трудно, как долго придется его разгружать, когда вернемся домой. Сможем ли мы переработать человеческий мусор?

Краткий список неожиданностей

Фиксирую следующую информацию о Сухой земле. Далее будут представлены вещи, вызвавшие вопросы у Желтого Двадцать Четвертого, сдержанный восторг у Голубой Девятой, первобытный ужас у Красно Пятого. И штуки, которые мне просто понравились.

Очевидный факт: здесь весьма сухо.

Команда корабля не располагает информацией о возможной смене погоды, однако Желтый считает, что раз фауне есть, где кормиться, значит, что-то должно расти. Как мы знаем, расти могут существа, питающиеся солнечным светом. Его очень даже в избытке. Но все же им требуется и жидкость. Соответственно, если здесь есть хоть немного зелени, значит, осадки присутствуют. Ожидаю.

Ожидаю, потому что поверхность тела сильно высыхает, а также нагревается. Не отвечает критерию комфорта. Поглощать кислород в том числе затруднительно. Греется тоже.

Еще одна особенность, вытекающая из сухого климата – цвет поверхности. Он весьма желтый. Присутствую вкрапления зелени, что также отмечено ранее. Некоторые довольно высокие. Созданы для пропитания существ с длинной шеей. Слабо представляю, для кого еще. Желтый предполагает, что создают тень. Резонно. Можно спрятаться от Большой звезды. Принимаю это предположение. Также отмечаю, что часть флоры вполне может оказаться зеленой при длительном выпадании осадков. Пока что тоже сухая.

Факт, открытый Красным Пятым: здесь весьма опасно.

Не сказать, что прошлые точки приземления были исключительно миролюбивы к нам. Ледники были пригодны для скольжения, а значит, и для падения тоже. Для падения в ледяную воду и дальнейшее обморожение вплоть до летального исхода. Небезопасно. На пляже встречались продолговатые существа, имеющие острые зубы. Яд не обнаружен. Потому что уползли быстро. Также в том месте замечена враждебно настроенная флора.

Здесь все оказалось немного сложнее. Обнаружено множество представителей фауны, часть из который будет описана мной позднее. Часть из них выглядит довольно дружелюбно, обнаружена не одомашненная лошадь? Встречали в пособиях изображения таких же, но служащих на благо человека. Отличаются внешне. Те, что обитают здесь выглядят дикарями. При всем разнообразии пород, выведенных искусственно, имеют особый окрас.

– Они белые в черную полоску! – кричал Красный вечером ранее за употреблением морских обитателей Белой земли.

В сухом климате было довольно легко создать совокупность раскаленных газов. Одно из скользких существ было отправлено в огонь. Рад, что пригодились описания в «неразборчиво» Девятки. Ну, те, в которых говорилось о приготовлении пищи с применением длинной палки, которую необходимо вращать над огнем. Представительно морской фауны слегка изменил цвет. Не знаю, как Желтый определил, что не ядовито. Возможно, он и не определял. Понадеялся на череду обстоятельств, несущих удачу.

Если что, мы не отравились.

Но вкус был далек от идеала, зато питательных веществ было в избытке. Хорошая штука. Похоже, в некоторых вещах люди все же разбираются.

– Нет оснований полагать! – отвечала Девятая, – Докажи, что не черные в белую полоску!

– Какая награда будет вручена за доказательство?

– Мои извинения.

– Сообщу, когда обнаружу доказательства.

– Принимается.

О чем я?

Опасные существа.

Красный в поисках плодов наткнулся на Желтого, собирающего образцы почвы для дальнейшего исследования. Вдвоем они далее наткнулись на незнакомого ранее жителя Сухой земли. Опишу немного внешних данных, которые успел выкрикнуть Красный, прежде чем забиться в истерике. Будет приведено цитирование, прошу не судить моего друга за излишнюю эмоциональность. Итак, перечисляю: он такой серый был и грязный, ну, точно извалялся в земле, они, что, настолько ограничены в мытье своего тела? Хорошо прослеживаются реберные кости, но вы бы видели его ноги! Огромные. Довольно толстые. Присутствует сила. Да он вообще весь огромный, не думаю, что встретим тут кого-то выше и шире. Весит вообще тонны три (примечание Желтого). А еще, послушайте, имеет при себе оружие! Встроено в голову. Не думаю, что металлическое. Скорее, сделано из кости.

– То есть, часть скелета? – спросила Девятая, подавая ему пакет с уже подогретой солнцем жидкостью.