Читать онлайн Эхо хроноса

Глава 1: Аномалия

Снег скрипел под подошвами утепленных ботинок. Андрей Ковалев поднял воротник куртки, защищаясь от порывистого сибирского ветра. Термометр на запястье показывал минус двадцать семь. Погода идеальная – для пингвинов.

– Модуль четырнадцать, захожу в квадрат D-8, – произнес он в микрофон на воротнике. – Начинаю сканирование.

– Принято, четырнадцатый, – отозвался голос координатора экспедиции. – У тебя еще два часа до заката. Удачи.

Андрей активировал ретрогравитационный сканер. Устройство, внешне напоминавшее геологический молоток с утолщенной рукоятью, издало низкое гудение. Он методично двигался по отмеченному участку, наблюдая за трехмерной проекцией, формирующейся прямо перед глазами благодаря очкам дополненной реальности.

Большинство людей считали археологию романтичной профессией, полной удивительных открытий. Они не знали, что 99% времени уходит на методичное, порой изнуряющее сканирование бесперспективных участков. Впрочем, Ковалев не жаловался. Тщательность и методичность были его второй натурой, а после пяти лет в горячих точках в качестве военного археолога он ценил предсказуемость научной работы.

Внезапно сканер издал отчетливый сигнал. Андрей остановился и сосредоточился на показаниях приборов. Цифровая проекция указывала на объект неправильной формы примерно в метре под поверхностью.

– Модуль один, у меня контакт, – сообщил он. – Похоже на искусственный объект, глубина залегания 1,2 метра. Структура плотная, нехарактерная для органических материалов.

– Отправляю к тебе группу поддержки, – раздался голос Ирины Востоковой, главного координатора экспедиции. – Приступай к предварительной расчистке.

Андрей активировал термический разрыхлитель грунта – высокотехнологичную замену примитивным лопатам. Устройство создавало направленный тепловой луч, который аккуратно размягчал промёрзшую почву, не повреждая находящиеся в ней объекты.

Через сорок минут кропотливой работы, когда основная часть грунта была удалена, Андрей перешел к ручным инструментам. С хирургической точностью он орудовал кистью и скальпелем, постепенно освобождая находку от многовекового плена.

– Что у тебя там? – спросил подошедший техник из группы поддержки.

– Пока не могу точно сказать, – ответил Ковалев, не отрывая взгляда от работы. – Похоже на фрагмент какого-то технологического устройства.

Еще через полчаса объект был полностью освобожден от земли. Андрей осторожно поднял его на поверхность. Находка представляла собой металлический диск диаметром около тридцати сантиметров с концентрическими окружностями и странными символами, выгравированными на поверхности.

– Какого черта… – пробормотал техник, рассматривая объект. – Это что, древний календарь?

Андрей не ответил. Его внимание привлекли символы на диске. Они казались знакомыми. Он активировал функцию сравнительного анализа в очках дополненной реальности и загрузил базу данных известных древних письменностей.

Результат анализа заставил его нахмуриться.

– Это невозможно, – прошептал он.

– Что такое? – спросил техник.

– Эти символы… Они соответствуют недавно расшифрованному протоязыку из пещер Алтая.

– И что в этом странного?

– То, что этому артефакту, судя по слою залегания, минимум сорок тысяч лет, – Андрей указал на металлический диск. – А алтайским надписям не больше десяти тысяч. Мы не можем иметь артефакт с письменностью, которая появилась на тридцать тысяч лет позже его создания.

Техник озадаченно почесал затылок: – Может, ошибка в датировке?

– Проведем полный анализ в лаборатории, – Андрей аккуратно поместил находку в контейнер с нейтральной средой. – Но я почти уверен, что ошибки нет.

Интуиция редко подводила Ковалева. За годы работы военным археологом в зонах конфликтов он научился доверять своим инстинктам. А сейчас они кричали, что найденный артефакт – настоящая аномалия, нечто выходящее за рамки привычной исторической парадигмы.

В лаборатории экспедиционного лагеря царило оживление. Андрей наблюдал, как техники аккуратно помещают артефакт в сканирующую камеру. Его предварительный анализ подтвердился – диск изготовлен из сплава меди и никеля с примесями редкоземельных элементов. Технология, недоступная сорок тысяч лет назад.

– Что скажете, доктор Ковалев? – спросила Ирина Востокова, подходя к нему с планшетом в руках. – Ваша находка вызвала небывалый ажиотаж.

– Скажу, что у нас серьезная аномалия, – ответил Андрей, продолжая наблюдать за работой техников. – Этот артефакт не вписывается в существующую историческую хронологию.

– Может быть, это подделка?

– Исключено. Характер залегания, окружающий грунт, степень окисления металла – все указывает на его подлинность и возраст. К тому же, зачем кому-то создавать подделку в месте, где она может пролежать еще тысячелетия, никем не обнаруженная?

– Тогда что вы предполагаете?

Андрей повернулся к координатору экспедиции: – Пока не готов строить теории. Нужны дополнительные исследования. Но что-то мне подсказывает, что мы только коснулись верхушки айсберга.

Его коммуникатор издал сигнал входящего сообщения. Андрей взглянул на экран и нахмурился.

– Что-то не так? – спросила Ирина.

– Меня срочно вызывают в Москву. В центральный офис проекта.

– Так быстро? Они даже не дождались полных результатов анализа.

– Видимо, мой отчет о находке вызвал больший интерес, чем я предполагал, – Андрей отключил коммуникатор и взглянул на артефакт. – Ирина, проследите, чтобы все данные сканирования были сохранены в моем личном защищенном хранилище.

– Конечно, но…

– И введите протокол повышенной секретности для этой находки. Доступ только для сотрудников с уровнем допуска А и выше.

Востокова удивленно подняла брови, но кивнула: – Хорошо. А что мне говорить остальным?

– Скажите, что это рутинная процедура для потенциально значимых исторических артефактов.

Андрей еще раз посмотрел на диск, помещенный в сканер, и направился к выходу. Что-то в этой находке глубоко тревожило его. Не только невозможные технические характеристики и неуместные символы. Было в артефакте нечто… знакомое. Словно он уже видел подобные устройства раньше, хотя точно знал, что это не так.

По пути в свою каюту Ковалев активировал защищенный канал связи со своим братом Алексеем. Если кто и мог пролить свет на странные символы, то именно он – один из ведущих историков-лингвистов.

– Андрей? – лицо брата возникло на экране коммуникатора. – Какая приятная неожиданность. Как продвигаются раскопки?

– Слишком хорошо, – усмехнулся Андрей. – Настолько, что меня срочно отзывают в Москву.

– Серьезно? Что ты там откопал – машину времени?

Ковалев замер, удивленный странным совпадением этой шутки с его собственными мыслями об артефакте.

– Не совсем, но что-то не менее странное. Алексей, я отправлю тебе зашифрованный пакет данных. Посмотри на символы на диске. Они похожи на алтайское письмо, но есть нюансы, которые я не могу расшифровать.

– Хорошо, но что…

– И еще. Если в ближайшие дни со мной что-то случится, активируй протокол "Гермес". Все необходимые ключи у тебя есть.

Лицо брата стало серьезным: – Андрей, ты меня пугаешь. Что происходит?

– Вероятно, ничего, и я проявляю излишнюю паранойю. Но мне нужна подстраховка.

– Ладно. Будь осторожен, хорошо?

– Всегда, – Андрей отключил связь и продолжил сборы.

"Протокол Гермес" был их личной договоренностью еще со времен его службы в горячих точках – если с одним из братьев что-то случается, второй получает доступ к его исследованиям и личным данным. Возможно, он действительно проявлял излишнюю осторожность, но годы военной службы научили его готовиться к худшему.

Транспортный модуль прибыл в Москву ранним утром. Андрея встретил неприметный черный автомобиль с затемненными стеклами. Человек в строгом костюме открыл перед ним дверь.

– Доктор Ковалев? Меня зовут Михаил. Я доставлю вас в центральный офис.

Андрей молча кивнул и сел в автомобиль. Дорога заняла около часа – они выехали из города и направились к комплексу зданий, окруженных высоким забором. На воротах не было никаких опознавательных знаков, только код допуска, который Михаил передал через коммуникатор.

– Приехали, – сообщил водитель, останавливаясь перед главным входом. – Вас ожидают в конференц-зале А. Третий этаж, левое крыло.

В здании Андрея встретила молодая женщина в строгом деловом костюме.

– Доктор Ковалев, добро пожаловать в Центр археологических исследований. Меня зовут Елена Соколова, я буду вашим куратором.

– Куратором? – Андрей удивленно поднял бровь. – Мне нужен куратор?

– Сейчас все объяснят, – улыбнулась она. – Следуйте за мной, пожалуйста.

Они поднялись на лифте на третий этаж и прошли по длинному коридору. Елена остановилась перед массивной дверью с сенсорной панелью.

– Прошу вас, – она жестом пригласила его войти после того, как дверь открылась.

В конференц-зале за овальным столом сидели пятеро человек. Андрей сразу узнал директора Института археологии, профессора Виноградова. Остальные были ему незнакомы.

– Доктор Ковалев! – Виноградов поднялся ему навстречу. – Благодарю вас за оперативное прибытие. Позвольте представить вам коллег.

Профессор указал на пожилого мужчину с проницательным взглядом: – Доктор Даниил Левин, квантовый физик и создатель теории ретрокаузальной коммуникации.

Затем на строгого мужчину военной выправки: – Генерал Виктор Немов, глава отдела безопасности нашего проекта.

И на элегантную женщину средних лет: – Доктор Наталья Орлова, руководитель "Проекта Янус".

– "Проект Янус"? – переспросил Андрей. – Никогда о таком не слышал.

– Это и есть причина нашей встречи, доктор Ковалев, – ответила Орлова. – Присаживайтесь. У нас для вас есть предложение, от которого, надеюсь, вы не захотите отказаться.

Андрей сел за стол, сохраняя невозмутимое выражение лица. Внутри же у него включился режим повышенной бдительности – слишком уж напоминала ситуация вербовку для спецопераций, которые ему доводилось проводить в прошлом.

– Я слушаю.

Орлова кивнула, и изображение на стене за ее спиной сменилось фотографией найденного им металлического диска.

– Ваша недавняя находка привлекла наше внимание не случайно, доктор Ковалев. Она относится к категории артефактов, которые мы называем "темпоральными аномалиями".

– Темпоральными? – Андрей нахмурился. – Вы имеете в виду…

– Объекты, существование которых нарушает известную нам историческую хронологию, – пояснил доктор Левин. – За последние десятилетия мы обнаружили несколько сотен подобных артефактов по всему миру. Большинство из них скрыты от широкой общественности.

– Почему?

– Потому что они доказывают существование технологии, которая может изменить наше понимание истории и физики, – ответила Орлова. – Технологии, которую мы называем ретрокаузальной коммуникацией.

Андрей медленно обвел взглядом присутствующих: – Вы хотите сказать, что эти артефакты… отправлены из будущего?

– Не совсем, – вмешался доктор Левин. – Скорее, они созданы в прошлом под влиянием информации, отправленной из будущего. Мы не можем перемещать материю во времени, но можем передавать информацию, используя квантовую запутанность и темпоральные аномалии.

– Звучит как научная фантастика, – скептически заметил Андрей.

– Современная наука часто выглядит как фантастика для непосвященных, – холодно отметил генерал Немов. – Но, уверяю вас, технология реальна и функционирует.

– Артефакт, который вы нашли, – продолжила Орлова, – является одним из ключевых элементов сети темпоральных маяков, созданных древними цивилизациями под нашим… руководством.

– Под вашим руководством? – Андрей почувствовал, как холодок пробежал по спине. – Вы утверждаете, что… создали древние цивилизации?

– Не создали, а направили, – уточнил Левин. – Мы отправляем информацию в прошлое, которая влияет на развитие технологий и общества. Те символы, которые вы считаете алтайским протописьмом, на самом деле являются одной из ранних версий нашего темпорального кода.

Андрей откинулся на спинку стула, пытаясь осмыслить услышанное. Если они говорят правду, это полностью переворачивает все, во что он верил как археолог.

– Зачем вы мне это рассказываете? – спросил он наконец.

– Потому что нам нужны ваши навыки, доктор Ковалев, – ответила Орлова. – Ваш опыт военного археолога, ваша способность работать в экстремальных условиях, ваша аналитическая подготовка – все это делает вас идеальным кандидатом для присоединения к "Проекту Янус".

– В качестве кого?

– Полевого оперативника и аналитика, – ответил генерал Немов. – Вы будете заниматься поиском и изучением темпоральных артефактов, а также участвовать в операциях по их защите от… нежелательных элементов.

– Каких именно?

– Других заинтересованных сторон, – уклончиво ответил генерал. – Мы не единственные, кто обладает ретрокаузальной технологией. Есть и другие… проекты.

Андрей внимательно посмотрел на Орлову: – А если я откажусь?

– Это ваше право, – спокойно ответила она. – Мы просто сотрем ваши воспоминания об этом разговоре и вернем к обычной работе. Но, уверена, вы не откажетесь.

– Почему вы так думаете?

– Потому что вы ученый. А какой ученый откажется от возможности узнать истинную историю человечества?

Андрей задумался. Если все, что они говорят – правда, это действительно величайшее научное открытие в истории. Но что-то подсказывало ему, что они не раскрывают всю картину.

– У меня есть выбор? – спросил он наконец.

– Конечно, – улыбнулась Орлова. – Мы не принуждаем наших сотрудников. Но прежде чем вы примете решение, предлагаю узнать больше о проекте. Доктор Левин, если не возражаете…

Пожилой ученый кивнул и нажал кнопку на пульте. Стена конференц-зала отъехала в сторону, открывая панорамное окно.

За ним располагался огромный зал, заполненный высокотехнологичным оборудованием. В центре возвышалась внушительная установка, окруженная концентрическими кольцами из неизвестного Андрею материала. Вокруг установки суетились десятки ученых и техников.

– Добро пожаловать в сердце "Проекта Янус", доктор Ковалев, – произнес Левин. – Это первый в мире функционирующий ретрокаузальный передатчик. Устройство, позволяющее нам переписывать историю.

После трехчасовой вводной лекции Андрей чувствовал себя так, словно его сознание разделилось надвое. Одна часть восторженно принимала концепцию ретрокаузальной археологии – это объясняло многие исторические аномалии, с которыми он сталкивался за годы работы. Другая же отчаянно сопротивлялась, отказываясь верить, что история человечества может быть продуктом манипуляций из будущего.

– Надеюсь, мы не слишком перегрузили вас информацией, – заметила Елена Соколова, провожая его в выделенные апартаменты внутри комплекса. – Первый день всегда самый тяжелый.

– Мне нужно время, чтобы все осмыслить, – признался Андрей. – Если то, что говорит доктор Левин, правда, это значит, что вся археологическая наука построена на фундаментально неверных предпосылках.

– Не совсем так, – возразила Елена. – Большая часть истории развивалась естественным образом. Мы вмешиваемся только в ключевые моменты, когда необходимо направить технологическое или социальное развитие в определенное русло.

Они остановились перед дверью с электронным замком.

– Вот ваша комната. Приложите палец к сканеру, чтобы настроить биометрический доступ.

Андрей выполнил указание, и дверь бесшумно отъехала в сторону. Комната оказалась просторной и функциональной – кровать, рабочий стол с компьютерной системой, небольшая кухонная зона и санузел.

– Через час ужин в общей столовой, – сообщила Елена. – Потом вас ждет встреча с генералом Немовым для обсуждения деталей вашей первой миссии.

– Первой миссии? – Андрей удивленно поднял бровь. – Я еще не дал своего согласия на участие в проекте.

Елена загадочно улыбнулась: – Что ж, тогда назовем это гипотетическим обсуждением. Отдыхайте, доктор Ковалев. Увидимся за ужином.

Оставшись один, Андрей тщательно осмотрел комнату, проверяя на наличие камер наблюдения или прослушивающих устройств. Его военная подготовка включала базовые навыки контрразведки. Он обнаружил две камеры – одну над входной дверью, вторую в углу рабочей зоны – и, вероятно, микрофоны были встроены в осветительные приборы. Ничего удивительного для секретного объекта.

Андрей сел за компьютер и проверил уровень доступа. Система предоставляла базовую информацию о проекте – большая часть данных была заблокирована до официального присоединения к команде. Однако даже доступные материалы оказались поразительными.

"Проект Янус" существовал уже более тридцати лет. Начавшись как теоретическое исследование квантовой физики под руководством доктора Левина, он постепенно трансформировался в практическую программу по изучению и применению ретрокаузальных технологий. Первый успешный эксперимент по отправке информации в прошлое состоялся в 2034 году – всего лишь информационный пакет размером в один бит, отправленный на неделю назад. С тех пор технология стремительно развивалась.

Согласно документам, "Проект Янус" официально являлся международной исследовательской инициативой под эгидой ООН. Однако состав руководства и источники финансирования указывали на преобладающее влияние нескольких крупных держав.

Андрей выключил компьютер и прилег на кровать, пытаясь собрать мысли воедино. Если все, что он узнал сегодня – правда, мир оказался гораздо сложнее и опаснее, чем он предполагал. И теперь ему предстояло решить – стать частью этого мира или остаться в стороне.

Его размышления прервал сигнал коммуникатора. Сообщение от брата.

"Изучил твои символы. Это не алтайское письмо, хотя сходство есть. Некоторые знаки напоминают протошумерские, но с элементами, которые появились только в железном веке. Странный гибрид. Откуда это?"

Андрей отправил краткий ответ: "Объясню позже. Проверь свою защищенную почту – отправил дополнительные материалы. И не забывай про протокол."

Затем он поднялся, принял душ и направился в столовую. Решение еще не было принято, но интуиция подсказывала ему – этот "Проект Янус" таит в себе гораздо больше опасностей, чем возможностей. А значит, нужно узнать о нем как можно больше.

Столовая "Проекта Янус" напоминала футуристический кафетерий из научно-фантастического фильма – минималистичный дизайн, светлые тона, автоматизированная система выдачи еды. Несмотря на вечернее время, помещение было заполнено примерно наполовину – около тридцати человек разного возраста и национальностей сидели за столиками, негромко переговариваясь.

Андрей взял поднос с ужином – программа определила его диетические предпочтения по медицинской карте – и огляделся в поисках свободного места.

– Доктор Ковалев! – Елена Соколова помахала ему рукой из дальнего угла. – Присоединяйтесь к нам.

Она сидела за столиком вместе с пожилым азиатом и крепким мужчиной с военной выправкой. Андрей подошел и поставил поднос.

– Позвольте представить, – сказала Елена. – Это профессор Лин Чжао, специалист по древним языкам и криптографии, и майор Игорь Север, офицер безопасности проекта.

– Так вы тот самый археолог, который нашел темпоральный диск в Сибири, – произнес Лин с легким акцентом. – Впечатляющая работа. Большинство наших артефактов обнаруживаются случайно, а не в результате целенаправленных поисков.

– Интуиция и удача, – скромно ответил Андрей, садясь за стол. – Хотя, судя по тому, что я сегодня узнал, вопрос о случайности становится философским.

– Именно, – согласился профессор. – Когда имеешь дело с технологией, влияющей на прошлое из будущего, линейная причинность теряет смысл. Возможно, вы нашли диск именно потому, что должны были его найти, чтобы присоединиться к проекту и в будущем отправить информацию, которая привела к созданию этого диска.

– Довольно запутанно, – заметил Андрей.

– Добро пожаловать в мир ретрокаузальной физики, – улыбнулась Елена. – К этому привыкаешь.

Майор Север, молчавший до сих пор, внимательно наблюдал за Ковалевым.

– Мы служили вместе, – неожиданно произнес он. – В Кабуле, 2039-й. Операция "Синий сокол".

Андрей пристально посмотрел на майора, пытаясь вспомнить. Смутное узнавание шевельнулось в памяти.

– Сержант Север? Группа B-7?

– Так точно, – кивнул майор. – Только теперь уже майор.

– Мир тесен, – Андрей протянул руку, которую Север крепко пожал. – Никогда бы не подумал встретить вас в научном проекте.

– Времена меняются, – ответил Север. – После того, как меня подстрелили в Иордании, пришлось переквалифицироваться. Военная разведка предложила место в "Янусе", и вот я здесь уже четвертый год.

– И как вам здесь?

– Интересно, хотя иногда жалею о полевой работе, – майор отрезал кусок стейка. – Кстати, если решите присоединиться, то будете под моим непосредственным командованием во время полевых операций.

– Еще не решил, – ответил Андрей. – Сложно принять концепцию, полностью противоречащую всему, во что я верил как ученый.

– Понимаю, – вмешался профессор Лин. – Я сам прошел через это. В Китае я руководил археологической программой, когда обнаружил серию аномальных артефактов. Когда выяснил их происхождение… это было как религиозное откровение. Пришлось полностью пересмотреть свои научные взгляды.

– Как вы попали в проект? – спросил Андрей.

– Официально – как приглашенный специалист по обмену опытом, – профессор хитро улыбнулся. – Неофициально – как перебежчик. Китайская программа темпоральных исследований преследует… скажем так, более агрессивные цели.

– А "Янус" нет? – Андрей скептически поднял бровь.

– У всех есть свои интересы, – дипломатично ответила Елена. – Но здесь мы хотя бы пытаемся соблюдать протоколы безопасности.

– Какие протоколы?

– Темпоральной стабильности, – пояснила она. – Существуют строгие правила относительно того, какие исторические события можно модифицировать, а какие нет. Слишком радикальные изменения могут привести к нестабильности временной линии, а в крайнем случае – к темпоральному парадоксу.

– Который теоретически может уничтожить реальность, – добавил профессор Лин. – Или, по крайней мере, переписать ее до неузнаваемости.

– Звучит как сюжет научно-фантастического фильма, – заметил Андрей.

– А мы и живем в научной фантастике, – улыбнулась Елена. – Просто большинство людей об этом не подозревают.

Разговор прервало появление генерала Немова, который подошел к их столику.

– Доктор Ковалев, – кивнул он. – Как ваше знакомство с проектом?

– Информативно, – ответил Андрей. – Но остается много вопросов.

– Что ж, предлагаю продолжить нашу беседу в более приватной обстановке, – генерал жестом указал на выход. – Если вы закончили ужин.

Андрей кивнул, попрощался с собеседниками и последовал за Немовым. Они прошли по нескольким коридорам, спустились на лифте и оказались в зоне с повышенным уровнем безопасности – здесь к биометрическому сканированию добавлялась проверка сетчатки глаза.

Кабинет генерала представлял собой просторное помещение с минималистичным дизайном. Единственным украшением служила карта мира на стене, усеянная разноцветными маркерами.

– Присаживайтесь, – Немов указал на кресло перед своим столом. – Выпьете что-нибудь? Коньяк, виски?

– Нет, благодарю.

– Ваше право, – генерал налил себе янтарную жидкость в стакан. – Итак, что вы думаете о нашем предложении?

– Думаю, что не имею достаточно информации для принятия решения, – честно ответил Андрей. – Концепция ретрокаузальной коммуникации звучит фантастически, но даже если она реальна, остается вопрос: зачем?

– Зачем мы это делаем? – уточнил Немов.

– Именно. Какова конечная цель "Проекта Янус"? Изменение истории для… чего?

Генерал отпил из стакана и откинулся в кресле.

– Видите ли, доктор Ковалев, официальная цель проекта – научное исследование возможностей ретрокаузальной технологии. На практике… всё сложнее.

– Насколько сложнее?

– Достаточно, чтобы превратить это в вопрос национальной безопасности, – Немов поднялся и подошел к карте. – Каждый из этих маркеров представляет темпоральный артефакт. Красные – обнаруженные нами, синие – нашими… конкурентами.

– Другими странами с ретрокаузальной технологией.

– Именно. США, Китай, Европейский Союз, Индия – все ведущие державы имеют свои программы. И все они пытаются изменить историю в своих интересах.

– Это звучит как рецепт катастрофы, – заметил Андрей.

– Потенциально – да, – согласился Немов. – Поэтому был создан международный "Протокол Хроноса", регулирующий использование технологии. Он запрещает крупные исторические изменения и требует консенсуса для значимых вмешательств.

– И все соблюдают этот протокол?

– Официально – да, – генерал усмехнулся. – Неофициально… скажем так, существуют разные интерпретации правил. Именно поэтому нам нужны люди с вашими навыками.

– Для чего конкретно?

Немов вернулся к столу и активировал голографический проектор. Над поверхностью возникло изображение знакомого Андрею металлического диска.

– Артефакт, который вы обнаружили, является частью сети темпоральных маяков, созданных для стабилизации нашей временной линии. Но в последние месяцы мы фиксируем аномалии – исторические изменения, которые никто официально не санкционировал.

– Несанкционированные изменения? – Андрей нахмурился. – Вы имеете в виду, другие страны тайно меняют историю?

– Возможно, – кивнул Немов. – Или еще хуже – у нас появился новый игрок. Кто-то получил доступ к ретрокаузальной технологии и использует её без оглядки на протоколы безопасности.

Генерал изменил изображение, показав серию артефактов с похожими символами.

– Эти объекты были обнаружены в разных частях света за последние два года. Все они содержат элементы кода, которые не соответствуют ни одной из известных нам программ. И все они, судя по анализу, создавались с целью внесения серьезных изменений в историческую хронологию.

– Каких изменений?

– В основном технологических. Ускорение развития определенных научных направлений, внедрение идей, опережающих свое время. На первый взгляд, ничего опасного – прогресс обычно считается положительным явлением. Но проблема в том, что эти изменения нарушают темпоральную стабильность. Слишком много вмешательств за короткий период может привести к коллапсу всей временной линии.

Андрей задумчиво изучал изображения артефактов.

– И вы хотите, чтобы я…

– Помог нам найти источник этих аномалий, – закончил Немов. – Ваш опыт археолога позволит определить происхождение артефактов, а военная подготовка пригодится, если придется действовать… решительно.

– Против кого?

– Это нам и предстоит выяснить, – генерал выключил проектор. – Так что, доктор Ковалев, вы с нами?

Андрей долго молчал, взвешивая все за и против. Если сказанное генералом правда, на кону стояла судьба не просто отдельных стран, а всей реальности как таковой. С другой стороны, у него не было гарантий, что Немов говорит всю правду.

– При одном условии, – наконец сказал он.

– Слушаю.

– Полный доступ к данным проекта. Я должен видеть всю картину.

– Это невозможно, – покачал головой Немов. – Даже у меня нет полного доступа. Безопасность…

– Тогда доступ к данным, относящимся к аномальным артефактам и их влиянию на историю. Без этого я не смогу эффективно работать.

Генерал задумался, затем кивнул: – Хорошо. Вы получите доступ уровня А-3 – это позволит вам видеть большую часть исследовательских данных по аномалиям. Что-то еще?

– Да, – Андрей подался вперед. – Я хочу знать, что случилось с моим предшественником.

– Предшественником? – Немов слегка напрягся.

– Вы же не просто так меня пригласили. Кто-то выполнял эту работу до меня, и с ним что-то произошло. Я хочу знать, что именно.

Немов поставил стакан и внимательно посмотрел на Ковалева.

– Доктор Михаил Громов, археолог с военным прошлым, как и вы. Пропал во время полевой операции в Ираке три месяца назад. Официально – несчастный случай при раскопках. Неофициально… мы не уверены. Его тело так и не было найдено.

– Спасибо за честность, – кивнул Андрей. – Я согласен.

– Отлично, – генерал протянул руку для рукопожатия. – Добро пожаловать в "Проект Янус", доктор Ковалев. Завтра в 08:00 начинается ваша подготовка. Первая полевая операция запланирована через неделю.

– Так скоро?

– Время, – Немов позволил себе мрачную усмешку, – не на нашей стороне.

Глава 2: Проект "Янус"

Ровно в 8:00 автоматическая система комплекса "Хронос" разбудила Андрея синтезированным голосом:

– Доброе утро, доктор Ковалев. Температура воздуха +22°C, атмосферное давление 748 мм ртутного столба. Ваш первый брифинг начнется через 45 минут в зале Темпоральной Аналитики. Маршрут загружен в ваш персональный коммуникатор.

Андрей медленно поднялся с кровати. Сон был тревожным, наполненным странными образами артефактов и искаженных исторических событий. Нельзя сказать, что он полностью принял концепцию ретрокаузальной археологии, но что-то внутри уже начало смиряться с новой реальностью.

Приняв душ и позавтракав в комнате, он активировал коммуникатор. Устройство немедленно отобразило трехмерную карту комплекса с отмеченным маршрутом. Комплекс "Хронос" оказался гораздо больше, чем представлялось изначально – восемь подземных уровней, соединенных системой скоростных лифтов и транспортных тоннелей.

По пути Андрей встречал других сотрудников, спешащих на утренние совещания. Они кивали ему с вежливым любопытством – новички в таком закрытом проекте были редкостью. Ковалев профессионально фиксировал детали: камеры безопасности каждые десять метров, вооруженная охрана на ключевых постах, система автоматической блокировки дверей. Высший уровень секретности, как в военных объектах особой важности.

Зал Темпоральной Аналитики располагался на четвертом подземном уровне. Массивные двери с голографической надписью "Только для персонала с допуском А-3 и выше" раздвинулись после сканирования его биометрических данных.

Внутри его уже ждала небольшая группа людей. Елена Соколова стояла у масштабного голографического дисплея, на котором вращалась трехмерная модель Земли, усеянная светящимися точками. Доктор Даниил Левин сидел в углу, погруженный в изучение данных на планшете. Майор Север негромко переговаривался с двумя офицерами службы безопасности. И наконец, генерал Немов, который первым заметил появление Андрея.

– А вот и наш новый специалист, – произнес генерал, прерывая все разговоры. – Доктор Ковалев, добро пожаловать в Центр Темпоральной Аналитики – мозговой центр "Проекта Янус".

– Впечатляет, – ответил Андрей, окидывая взглядом футуристическое помещение.

– Поверьте, вы еще ничего не видели, – улыбнулась Елена. – Но сегодня мы постараемся исправить это упущение.

– Предлагаю начать, – вмешался доктор Левин, откладывая планшет. – У нас плотное расписание.

Немов кивнул и жестом пригласил всех сесть за круглый стол в центре зала. Голографический дисплей переместился ближе к столу, изменив масштаб – теперь Земля занимала пространство примерно в метр диаметром.

– Доктор Ковалев, – начал Немов, – вчера я дал вам общее представление о нашей ситуации. Сегодня мы погрузимся в детали.

– Я готов, – кивнул Андрей.

– Отлично. Доктор Левин, вам слово.

Пожилой ученый поднялся, его движения были несколько медлительны, но взгляд сохранял ясность и остроту.

– Прежде всего, я должен объяснить физическую основу ретрокаузальной технологии, – начал он. – И нет, это не машина времени в привычном понимании. Мы не можем отправлять материю в прошлое.

– Но информацию – можем, – добавил Андрей.

– Именно, – кивнул Левин. – Хотя и здесь есть существенные ограничения. Основой технологии является квантовая запутанность особых частиц, которые мы называем ретроградными. Эти частицы демонстрируют необычное свойство: информационные изменения в них распространяются против течения времени.

Ученый активировал трехмерную модель, иллюстрирующую взаимодействие квантовых частиц.

– В 2031 году мы обнаружили, что некоторые разновидности экзотической материи содержат эти ретроградные частицы в естественном виде. Более пяти лет ушло на создание технологии, позволяющей использовать их свойства контролируемым образом.

– И как это работает на практике? – спросил Андрей.

– Мы используем мощные ускорители для создания пар запутанных частиц, одна из которых обладает ретроградными свойствами, – объяснил Левин. – Затем кодируем информацию в квантовое состояние обычной частицы. Благодаря запутанности, эта информация мгновенно передается ретроградной частице, которая "транслирует" ее назад во времени.

– Звучит… невероятно, – заметил Андрей.

– Для человека вашего образования это должно звучать невозможно, – улыбнулся Левин. – Но именно поэтому вы здесь – чтобы увидеть невозможное.

– И как далеко в прошлое можно отправить информацию?

– Чем дальше в прошлое, тем больше энергии требуется, – ответил ученый. – Существует и естественное ограничение – примерно 100 тысяч лет назад. Дальше временной сигнал затухает до неразличимости.

– А что с парадоксами? – Андрей подался вперед. – Если мы меняем прошлое, разве это не должно менять настоящее, из которого мы отправляем сигнал?

– Отличный вопрос, – кивнул Левин. – Природа защищается от парадоксов через то, что мы называем "темпоральной инерцией". Крупные исторические события обладают высокой инерцией – их трудно изменить. Мелкие несоответствия самокорректируются согласно "принципу причинного согласования".

– И все же, – вмешался Немов, – существует риск создания нестабильной временной линии при слишком активном вмешательстве. Именно поэтому был принят "Протокол Хроноса".

Елена активировала новую голограмму, отображающую сложную диаграмму с временными линиями.

– Вот что мы называем "историческим континуумом", – пояснила она. – Каждая точка представляет собой важное историческое событие. Цветовой код указывает на уровень темпоральной инерции. Красные имеют наивысшую инерцию – практически невозможно изменить.

– Например? – спросил Андрей.

– Мировые войны, падение цивилизаций, глобальные пандемии, – ответила Елена. – События, затрагивающие миллионы людей и коренным образом меняющие ход истории.

– Зеленые, – продолжила она, указывая на другие точки, – имеют низкую инерцию. Их можно модифицировать относительно безопасно. Обычно это технологические открытия или локальные социальные изменения.

– Именно на них мы и сосредотачиваемся, – добавил Левин. – Отправляя информацию в критические моменты истории, мы можем направлять технологическое развитие, не разрушая общую историческую структуру.

– И вы делаете это, кодируя информацию в археологические артефакты? – уточнил Андрей.

– Совершенно верно, – кивнул ученый. – Мы используем метод, который называется материально-информационным кодированием. Информационные пакеты встраиваются в молекулярную структуру материалов, которые впоследствии становятся артефактами.

– Древние люди находят эти артефакты, изучают их…

– И получают доступ к закодированной информации, – закончил Левин. – Обычно на подсознательном уровне. Они воспринимают это как озарение, внезапную идею или интуитивное понимание.

– Так вы утверждаете, что многие великие открытия в истории…

– Были направлены нами, – кивнул Левин. – Не все, конечно. Человеческий гений реален. Мы лишь… помогаем ему в нужные моменты.

Андрей откинулся на спинку кресла, пытаясь осмыслить масштаб услышанного.

– А теперь о вашей роли, доктор Ковалев, – вмешался генерал Немов. – Майор Север, ваша часть брифинга.

Север активировал собственную голограмму – на этот раз карту мира с отмеченными локациями.

– "Проект Янус" имеет несколько оперативных групп, работающих по всему миру. Ваша задача – полевые операции по обнаружению и извлечению темпоральных артефактов.

– Особенно тех, что связаны с аномалиями, – добавил Немов.

– Каждый артефакт обладает уникальной квантовой сигнатурой, – продолжил Север. – Мы можем обнаружить их с помощью специального оборудования – ретрогравитационных сканеров, подобных тому, которым вы пользовались в Сибири.

– Только гораздо более совершенных, – заметила Елена.

– Естественно, мы не единственные, кто ищет эти артефакты, – сказал Север. – Другие страны, частные организации, черный рынок… Конкуренция высока и порой агрессивна.

– Вы ожидаете вооруженного сопротивления? – спросил Андрей.

– Регулярно, – кивнул майор. – Вот почему ваша военная подготовка так ценна. Большинство наших археологов… скажем так, не готовы к боевым ситуациям.

– Что происходит после обнаружения артефакта? – поинтересовался Андрей.

– Доставка в Центр для анализа, – ответила Елена. – Я и моя команда занимаемся расшифровкой закодированной информации. Иногда это технические чертежи, иногда – научные концепции, а иногда – инструкции для создания других артефактов.

– И все эти артефакты созданы "Проектом Янус"?

– Большинство – да, – ответил Левин. – Но не все. Как я уже говорил, другие страны тоже обладают ретрокаузальной технологией. И, судя по последним данным, появился новый игрок.

– Майор, покажите доктору Ковалеву карту аномалий, – распорядился Немов.

Север переключил голограмму. Теперь на карте мира появились пульсирующие красные точки.

– За последние восемнадцать месяцев мы зафиксировали семнадцать темпоральных аномалий, – пояснил майор. – Все они связаны с артефактами, которые не соответствуют известным нам сигнатурам. Четыре из них мы смогли извлечь, остальные либо были перехвачены конкурентами, либо до сих пор не найдены.

– Но даже по имеющимся четырем образцам мы видим тревожную картину, – добавила Елена. – Они содержат информацию, которая существенно отклоняется от согласованных темпоральных протоколов.

– Насколько существенно? – спросил Андрей.

– Достаточно, чтобы создать нестабильность в историческом континууме, – ответил Левин, и Андрей заметил, как пожилой ученый нервно потер висок. – Каждая такая аномалия вызывает "волну темпоральной рекалибровки", которая меняет отдельные аспекты истории.

– И вы это… замечаете? – скептически спросил Андрей.

– Большинство людей – нет, – ответил Левин. – Их сознание автоматически адаптируется к изменениям. Но некоторые из нас… – он замолчал, подбирая слова. – Некоторые из нас обладают тем, что мы называем "эффектом двойной памяти". Мы помним как оригинальную временную линию, так и измененную.

– Как это возможно?

– Мы не до конца понимаем механизм, – признался ученый. – Вероятно, это связано с нейрофизиологическими особенностями. У меня, например, это выражается в форме того, что врачи назвали "темпоральной афазией" – иногда я путаю события из разных временных линий.

– У меня, – вмешалась Елена, – это проявляется как способность видеть "временные эхо" – своего рода наложение разных версий реальности.

– Звучит… неприятно, – заметил Андрей.

– Это сложно, – кивнула она. – Но полезно для нашей работы. Эта способность позволяет нам отслеживать изменения в историческом континууме.

– Интересно, – задумчиво произнес Андрей. – А как вы определяете, какие артефакты вызывают опасные изменения, а какие – нет?

– Для этого у нас есть хронометрические индикаторы, – ответил Левин, указывая на массивное устройство в углу зала. – Они фиксируют колебания в темпоральном поле и позволяют оценить масштаб потенциальных изменений.

– И что показывают индикаторы сейчас?

Все на мгновение замолчали. Немов и Левин обменялись взглядами.

– Нестабильность растет, – наконец ответил генерал. – Если тенденция сохранится, через несколько месяцев мы можем достигнуть точки невозврата – момента, когда изменения станут необратимыми.

– Что произойдет тогда?

– В лучшем случае – формирование новой стабильной временной линии, существенно отличающейся от нашей, – сказал Левин. – В худшем – каскадный парадокс и полный коллапс причинно-следственных связей.

– Конец мира, если говорить простым языком, – добавил Север.

Андрей внимательно посмотрел на каждого из присутствующих.

– И вы надеетесь, что я помогу предотвратить это?

– Мы надеемся, что вы поможете нам найти источник аномалий, – ответил Немов. – Кто бы ни стоял за этими артефактами, они либо не осознают опасность своих действий, либо сознательно идут на риск. В любом случае, их нужно остановить.

– У нас есть зацепка, – вмешался Север. – Один из аномальных артефактов содержал координаты и дату – возможно, указание на местоположение следующего объекта. Ирак, район древнего Вавилона, заброшенный археологический участок.

– Когда выдвигаемся? – спросил Андрей, принимая решение.

– Через пять дней, – ответил генерал. – До этого момента вам предстоит интенсивная подготовка. Изучение технологий, оборудования, протоколов безопасности.

– И еще кое-что, – добавил Левин. – Мы должны проверить, обладаете ли вы эффектом двойной памяти. Это может быть критически важным в полевых условиях.

– Как вы это определите?

– У нас есть тесты, – ответила Елена. – Я проведу вас через процедуру сегодня после обеда.

– Хорошо, – кивнул Андрей. – Что еще мне следует знать?

– Организационную структуру, – ответил Немов. – "Проект Янус" официально является международной археологической инициативой, но на практике разделен на несколько отделов: археология, лингвистика, квантовая физика, исторический анализ, безопасность. Вы будете частью археологического отдела, но с прямым подчинением службе безопасности во время полевых операций.

– Понятно, – кивнул Андрей. – Кто принимает окончательные решения?

– Существует надзорный комитет – "Хранители Хроноса", состоящий из представителей стран-участниц, – ответил генерал. – Но в повседневных операциях руководство осуществляет доктор Орлова.

– А в критических ситуациях? – настаивал Андрей.

– В критических ситуациях, – Немов сделал паузу, – решения принимает тот, кто обладает необходимой информацией и находится на месте событий.

Иными словами, подумал Ковалев, в критической ситуации каждый сам за себя. Знакомый принцип из военной практики.

– Полагаю, на сегодня это все, – заключил Немов, вставая. – Елена проведет вас через базовую подготовку. Майор Север займется тактической частью. Я жду вас завтра в 09:00 для дополнительного брифинга.

Когда генерал и майор покинули зал, в нем остались только Андрей, Елена и доктор Левин. Пожилой ученый внимательно изучал Ковалева.

– Что-то не так, доктор Левин? – спросил Андрей.

– Я пытаюсь понять, почему именно вас выбрали, – ответил Левин. – Обычно процесс рекрутирования занимает месяцы, а вас привлекли сразу после обнаружения сибирского диска. Это… нетипично.

– Возможно, мои квалификации идеально подходят для задачи, – пожал плечами Андрей.

– Возможно, – не стал спорить Левин. – Или, возможно, ваше участие было предопределено. Темпоральная причинность часто создает такие… совпадения.

– Вы намекаете, что я нашел диск потому, что должен был его найти, чтобы присоединиться к проекту?

– Я намекаю, что в мире, где прошлое может быть изменено будущим, концепция случайности становится… размытой.

С этими словами пожилой ученый направился к выходу, слегка прихрамывая.

– Не обращайте внимания, – сказала Елена, когда дверь за Левиным закрылась. – Он гениальный ученый, но годы работы с темпоральными технологиями сказались на его мышлении. Иногда он видит скрытые связи там, где их нет.

– А иногда они действительно есть? – спросил Андрей.

– Иногда, – признала она с легкой улыбкой. – Готовы начать подготовку?

– Полностью готов, – кивнул Ковалев. – Чем быстрее я разберусь в этой темпоральной науке, тем спокойнее буду себя чувствовать.

– Боюсь, в нашей работе "спокойствие" – роскошь, – заметила Елена. – Но я постараюсь сделать ваше погружение максимально… безболезненным.

Следующие дни превратились для Андрея в интенсивный курс обучения. Утром – теоретическая подготовка под руководством Елены Соколовой: изучение принципов работы ретрокаузальной технологии, методов материально-информационного кодирования, протоколов темпоральной безопасности.

Днем – практические занятия с майором Севером: обращение с передовым оборудованием, тактика проведения археологических операций в потенциально опасных зонах, боевая подготовка с использованием нелетального оружия.

Вечерами Андрей проводил часы в информационном центре, изучая базу данных известных темпоральных артефактов и их влияние на историю. Карта мира, усеянная точками – каждая представляла объект, созданный под воздействием информации из будущего. От древнейших наскальных рисунков до средневековых манускриптов и артефактов промышленной революции.

На третий день подготовки Андрей получил доступ к данным об аномальных артефактах – тех, что вызывали беспокойство Немова и Левина. Изучая их характеристики, он заметил закономерность – все они были связаны с технологическими прорывами в области энергетики, материаловедения и квантовой физики.

– Интересный выбор направлений, – заметил он, когда Елена присоединилась к нему в информационном центре. – Все эти области критически важны для развития ретрокаузальной технологии.

– Именно, – кивнула она. – Тот, кто создает эти аномалии, похоже, пытается ускорить развитие технологий, необходимых для темпоральных исследований.

– Но зачем? Ретрокаузальная технология уже существует.

– Да, но с серьезными ограничениями, – ответила Елена. – Возможно, они пытаются преодолеть эти ограничения – например, барьер в 100 тысяч лет или необходимость материальных носителей для информации.

– Вы считаете, они стремятся к созданию полноценной машины времени? – спросил Андрей. – Для перемещения не только информации, но и материи?

– Это одна из теорий, – подтвердила она. – Но такая технология потребовала бы колоссальных энергетических ресурсов и, вероятно, нарушила бы фундаментальные законы физики.

– Что привело бы к…

– Полному коллапсу причинно-следственных связей, – закончила Елена. – Именно поэтому "Протокол Хроноса" запрещает исследования в этом направлении.

– И все же, кто-то ведет эти исследования, – задумчиво произнес Андрей. – Вопрос – кто?

– Этот вопрос и должна решить наша экспедиция в Ирак, – сказала Елена. – Кстати, о ней. Генерал Немов просил передать, что брифинг перед операцией состоится завтра в 10:00. Там будет представлен полный состав полевой группы и детальный план действий.

– Отлично, – кивнул Андрей. – А сейчас я хотел бы задать вам несколько вопросов, не связанных с официальной подготовкой.

– Слушаю, – насторожилась Елена.

– Что вы можете рассказать о докторе Громове? Моем… предшественнике.

Выражение лица Елены изменилось – в нем промелькнула тень боли.

– Михаил был… хорошим человеком. Талантливым археологом и надежным оперативником.

– Вы были близки?

– Мы работали вместе два года, – уклончиво ответила она. – Он многому меня научил.

– И что же случилось в Ираке?

– Официально – несчастный случай при обследовании древнего туннеля. Обвал, вызванный нестабильной структурой почвы.

– А неофициально?

Елена помолчала, словно решая, стоит ли доверять Андрею.

– Неофициально… многое не сходится. Михаил был слишком опытным, чтобы допустить такую ошибку. Да и район не был сейсмически активным. К тому же, его коммуникатор продолжал работать несколько часов после обвала, но сигнал исчез до прибытия спасателей.

– Вы считаете, его устранили?

– Я не знаю, – покачала головой Елена. – Но Михаил в последние недели проявлял необычное беспокойство. Он нашел что-то в данных по аномальным артефактам – что-то, о чем не успел никому рассказать.

– И вы хотите, чтобы я продолжил его расследование?

– Я хочу знать, что с ним случилось, – твердо ответила она. – И если кто-то в "Проекте Янус" причастен к его исчезновению… Я хочу знать, кто.

– Понимаю, – кивнул Андрей. – Постараюсь выяснить. Но мне нужна будет ваша помощь – доступ к его исследованиям, личным заметкам.

– Я сделаю, что смогу, – обещала Елена. – Но будьте осторожны. В мире, где прошлое может быть изменено, иногда сложно определить, кто друг, а кто враг.

– Насчет этого… – Андрей понизил голос. – Насколько надежен генерал Немов?

– Генерал… – Елена выбирала слова с особой тщательностью. – Генерал предан проекту и национальным интересам. Иногда эти интересы совпадают, иногда – нет.

– Понятно, – кивнул Андрей. – А доктор Левин? Он выглядит слишком… эксцентричным для человека с таким уровнем допуска.

– Не позволяйте его манере вводить вас в заблуждение, – серьезно ответила Елена. – Левин – гений, создавший технологию, которая изменила ход истории. Буквально. Да, его рассудок иногда… блуждает между временными линиями, но его преданность науке неоспорима.

– А что насчет вас, Елена? – прямо спросил Андрей. – Кому преданы вы?

– Истине, – не задумываясь ответила она. – Какой бы временной линии она ни принадлежала. А вы, доктор Ковалев?

– Зовите меня Андрей, – он слегка улыбнулся. – И я пока не определился. Но точно не тем, кто играет с историей, не осознавая последствий.

Елена кивнула, и на ее лице промелькнуло облегчение, словно его ответ соответствовал ее ожиданиям.

– Тогда мы с вами найдем общий язык… Андрей.

Поздним вечером, перед сном, Андрей активировал свой личный защищенный канал связи – единственный, который не подключался к системам "Проекта Янус". Этот канал он подготовил заранее, предвидя возможные осложнения.

На экране появилось лицо брата.

– Андрей! Наконец-то! – воскликнул Алексей. – Я уже начал беспокоиться. Три дня без связи.

– Извини, был занят, – ответил Андрей. – Получил мои файлы?

– Да, и должен сказать, это самая странная лингвистическая головоломка, с которой я сталкивался, – кивнул Алексей. – Эти символы… Они словно эволюционировали из нескольких древних систем письма одновременно.

– И что тебе удалось расшифровать?

– Не так много, как хотелось бы, – признался брат. – Но есть повторяющиеся элементы, которые, я уверен, означают "время", "поток" или "течение" и "изменение". А еще странный символ, который больше похож на математическую формулу, чем на слово.

– Ты можешь отправить мне свои выводы?

– Уже загрузил в наше защищенное хранилище, – ответил Алексей. – Кстати, эти символы связаны с твоим новым заданием?

– Косвенно, – уклончиво ответил Андрей. – Чем меньше ты знаешь, тем безопаснее для тебя.

– Звучит зловеще, – нахмурился Алексей. – Ты во что-то влип?

– Скорее, получил уникальную возможность, – ответил Андрей. – Но я не исключаю… осложнений.

– Ты знаешь, что можешь на меня рассчитывать, правда?

– Знаю, – кивнул Андрей. – И именно поэтому хочу, чтобы ты был готов активировать протокол "Гермес", если я не выйду на связь в течение недели.

– Серьезно? – обеспокоенно спросил Алексей. – Это настолько опасно?

– Скорее всего, нет, – попытался успокоить его Андрей. – Но лучше перестраховаться. И еще. Если заметишь что-то странное – необъяснимые изменения в своих исследованиях, несоответствия в исторических источниках, которые ты точно помнишь иначе – немедленно свяжись со мной.

– Зачем мне замечать изменения в истории? – непонимающе спросил Алексей.

– Просто доверься мне, хорошо? – настаивал Андрей. – Если почувствуешь что-то необычное, дай знать.

– Хорошо, – неохотно согласился брат. – Будь осторожен, ладно? У меня плохое предчувствие.

– У тебя всегда плохие предчувствия перед моими заданиями, – усмехнулся Андрей.

– И обычно они оправдываются, – парировал Алексей.

После окончания разговора Андрей долго сидел на кровати, размышляя. Слишком много вопросов без ответов. Кто создает аномальные артефакты? Что случилось с доктором Громовым? Насколько можно доверять Немову, Левину и другим участникам проекта? И главное – какова истинная цель "Проекта Янус"?

Официальная версия о защите темпоральной стабильности звучала благородно, но Андрей слишком хорошо знал, как работают секретные проекты. За красивыми словами всегда стояли конкретные интересы – политические, экономические, военные.

Он лег, но сон не шел. Мысли возвращались к металлическому диску из Сибири. Что-то в нем казалось странно знакомым, словно он уже видел подобный артефакт раньше. Но это было невозможно – до недавнего времени он даже не подозревал о существовании ретрокаузальной технологии.

Или… подозревал? Может быть, его память уже начала реагировать на изменения в исторической хронологии? Доктор Левин упоминал об "эффекте двойной памяти" – способности помнить разные версии истории.

Андрей закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться на образе диска. В сознании всплыли странные символы, концентрические круги… и внезапно – совершенно четкое воспоминание о том, как он держит в руках похожий предмет в каком-то темном помещении. Воспоминание, которого не должно было существовать.

Сон окончательно ушел. Андрей поднялся, активировал компьютер и начал просматривать базу данных темпоральных артефактов, ища что-то похожее на сибирский диск. И через два часа он нашел то, что искал.

Артефакт №347, обнаруженный в Южной Америке в 2041 году. Металлический диск с концентрическими кругами и символами, идентичными тем, что были на сибирской находке. Согласно отчету, артефакт был извлечен группой археологов под руководством… доктора Михаила Громова.

Андрей откинулся на спинку кресла. Совпадение? Вряд ли. Слишком много параллелей. Громов находит артефакт, начинает расследование, исчезает в Ираке. Ковалев находит идентичный артефакт и теперь направляется в ту же страну.

История повторялась. Но на этот раз Андрей был предупрежден. И он не собирался исчезать, не раскрыв правду о "Проекте Янус" и аномальных артефактах, угрожающих стабильности времени.

Глава 3: Темпоральные следы

Утро началось с неожиданного вызова. Коммуникатор Андрея активировался в 06:30, выводя его из беспокойного сна.

– Доктор Ковалев, – голос Елены звучал напряженно, – извините за ранний звонок, но у нас возникла ситуация. Доктор Левин просит вас срочно прибыть в Лабораторию темпорального анализа.

– Что случилось? – Андрей уже поднимался, автоматически переходя в режим оперативной готовности.

– Предпочитаю объяснить при встрече. Это связано с вашим тестом на эффект двойной памяти.

– Буду через пятнадцать минут, – ответил он, завершая разговор.

Быстро приведя себя в порядок, Андрей направился в указанную лабораторию. По пути он отметил повышенную активность персонала – несмотря на ранний час, коридоры комплекса были заполнены спешащими сотрудниками, переговаривающимися вполголоса. В воздухе ощущалось напряжение.

Лаборатория темпорального анализа располагалась на самом нижнем, восьмом уровне комплекса. Высокий уровень секретности требовал дополнительного сканирования биометрических данных и проверки голосовой сигнатуры.

– Идентификация подтверждена: доктор Ковалев, Андрей Николаевич, – произнес синтезированный голос системы безопасности. – Доступ в Лабораторию темпорального анализа разрешен.

Массивные двери медленно отъехали в стороны, открывая просторное помещение, заполненное сложным оборудованием. В центре находилась круглая платформа, окруженная кольцом голографических проекторов. Вдоль стен располагались рабочие станции с мониторами, отображающими потоки данных и диаграммы.

Елена и доктор Левин склонились над одним из экранов, оживленно обсуждая что-то. Увидев Андрея, они обернулись.

– А, доктор Ковалев! – воскликнул Левин, поднимаясь. – Отлично, что вы так быстро прибыли.

– В чем дело? – спросил Андрей, подходя к ним.

– Помните тест на эффект двойной памяти, который вы проходили вчера? – начала Елена.

– Конечно. Вы показывали мне исторические события и артефакты, проверяя мою реакцию.

– Именно. И результаты… необычны, – она активировала один из мониторов, демонстрируя сложную диаграмму мозговой активности. – Вот стандартный паттерн для человека без эффекта двойной памяти. А вот ваш.

На экране появилась вторая диаграмма – значительно более сложная, с дополнительными всплесками активности в определенных областях мозга.

– Что это значит?

– Вы обладаете эффектом двойной памяти, – ответил Левин, глядя на Андрея с нескрываемым интересом. – Причем в очень выраженной форме. Ваш мозг демонстрирует активность, характерную для людей, которые провели годы, работая с темпоральными технологиями.

– Но это невозможно, – возразил Андрей. – Я узнал о существовании ретрокаузальной технологии всего несколько дней назад.

– В этой временной линии – да, – задумчиво произнес Левин. – Но, возможно, в другой…

– Вы хотите сказать, что я мог участвовать в темпоральных исследованиях в какой-то альтернативной реальности? – скептически спросил Андрей.

– Не обязательно, – вмешалась Елена. – Эффект двойной памяти иногда возникает у людей, которые находились в непосредственной близости от мощных темпоральных аномалий. Возможно, во время ваших археологических экспедиций вы сталкивались с такими явлениями, не осознавая их природы.

– Или, – Левин поднял палец, – ваш брат-близнец обладает этим эффектом, и из-за нейрофизиологической связи между вами, вы тоже развили эту способность.

– Алексей? – удивился Андрей. – Почему вы думаете, что он…

– Историки часто обладают повышенной чувствительностью к темпоральным изменениям, – пояснил ученый. – Их профессиональная память на исторические события иногда позволяет замечать несоответствия, которые большинство людей пропускают.

Андрей вспомнил свой вчерашний разговор с братом и его слова о странных лингвистических аномалиях в символах диска. Возможно, Алексей действительно замечал больше, чем сам осознавал.

– В любом случае, – продолжил Левин, – это делает вас еще более ценным для проекта. Люди с эффектом двойной памяти лучше справляются с темпоральными миссиями, поскольку могут интуитивно чувствовать изменения в исторической хронологии.

– И именно поэтому мы пригласили вас сюда, – добавила Елена. – Сегодня ночью мы зафиксировали новую темпоральную аномалию – самую мощную за последние месяцы. Хотим проверить, сможете ли вы помочь нам в её анализе.

– Каким образом?

– Идемте, – она жестом пригласила его к центральной платформе. – Это хронорезонатор – устройство для визуализации темпоральных сигнатур. Он позволяет "увидеть" следы изменений в исторической хронологии.

Андрей поднялся на платформу. Вокруг него активировались голографические проекторы, создавая сферический экран.

– Что мне делать?

– Просто расслабьтесь и сосредоточьтесь на моем голосе, – инструктировала Елена, активируя систему. – Я буду показывать вам последовательность исторических событий. Если заметите что-то странное – любые несоответствия, любое чувство "неправильности" – сразу говорите.

Сфера вокруг Андрея заполнилась изображениями – исторические фотографии, кинохроника, артефакты сменяли друг друга в хронологическом порядке, начиная с древности и приближаясь к современности.

– Не вижу ничего необычного, – сказал Андрей, наблюдая за сменой изображений.

– Подождите, – ответила Елена. – Мы подходим к периоду, затронутому аномалией.

Изображения продолжали мелькать, теперь демонстрируя события XX века – мировые войны, технологические прорывы, социальные изменения. И вдруг Андрей почувствовал это – странное ощущение диссонанса, словно что-то в показанной последовательности было фундаментально неверным.

– Стоп! – воскликнул он. – Вернитесь на пару изображений назад.

Елена выполнила просьбу. На экране появилась фотография научной конференции, датированная 1968 годом. Группа физиков позировала перед камерой, держа в руках какое-то устройство.

– Что не так с этим изображением? – спросила Елена.

– Не могу точно сказать, – нахмурился Андрей, вглядываясь в фотографию. – Но что-то здесь… не на своем месте.

Он внимательно изучал лица ученых, пока не остановился на одном из них – пожилом мужчине с острыми чертами лица.

– Этот человек, – Андрей указал на него. – Он не должен быть здесь.

– Почему вы так считаете? – заинтересованно спросил Левин, приближаясь к платформе.

– Не знаю, – честно признался Андрей. – Просто уверен, что он не участвовал в этой конференции. Или… не должен был участвовать.

Елена и Левин обменялись многозначительными взглядами.

– Это доктор Алан Уоткинс, – сказала Елена. – Британский физик, специализировавшийся на квантовой механике. Согласно официальной истории, он действительно присутствовал на этой конференции.

– Но вы так не считаете, – заключил Левин, внимательно наблюдая за реакцией Андрея.

– Я… не знаю, почему у меня такое ощущение, – признался Ковалев. – Но чувствую, что что-то не так.

– И вы абсолютно правы, – подтвердил Левин. – Согласно нашим историческим записям, сделанным до начала темпоральных аномалий, доктор Уоткинс погиб в автомобильной аварии за два месяца до этой конференции. Он физически не мог там присутствовать.

– Но теперь он там есть, – продолжила Елена. – И не просто есть – он представил работу, которая существенно ускорила развитие квантовой физики в области запутанных частиц. Работу, которая, согласно оригинальной временной линии, была опубликована другим ученым почти десятилетие спустя.

– То есть, кто-то предотвратил его смерть, чтобы он мог представить эту работу раньше, – заключил Андрей. – Но зачем?

– Чтобы ускорить технологическое развитие в определенном направлении, – ответил Левин. – Это типичный пример темпоральной манипуляции – небольшое изменение, которое запускает цепочку значимых последствий. Спасение жизни одного ученого привело к ускоренному развитию квантовой физики, что, в свою очередь, приблизило создание технологий, необходимых для ретрокаузальной коммуникации.

– И это не единичный случай, – добавила Елена, выводя на экран серию других изображений. – За последние два года мы зафиксировали десятки подобных изменений – спасенные ученые, "случайные" открытия, удачные эксперименты, которых изначально не было в нашей временной линии.

– Но как это связано с аномальными артефактами? – спросил Андрей.

– Напрямую, – ответил Левин. – Каждое такое изменение происходит вскоре после обнаружения очередного аномального артефакта. Тот, кто создает эти артефакты, систематически модифицирует историю науки, приближая некий технологический прорыв.

– И вчерашняя аномалия была самой мощной, – добавила Елена. – Она затронула целую серию событий 1970-х годов, связанных с развитием компьютерных технологий и материаловедения.

– Давайте проверим, что еще вы сможете заметить, – предложил Левин, возвращаясь к своей рабочей станции. – Елена, покажите ему последовательность C-17.

На голографическом экране появилась новая серия изображений – научные публикации, фотографии лабораторий, прототипы устройств. Андрей внимательно изучал их, позволяя своей интуиции работать. И снова это странное ощущение – словно он смотрел на нечто неправильное, нарушающее естественный ход событий.

– Здесь, – указал он на изображение лаборатории с экспериментальной установкой. – Это оборудование… оно слишком продвинутое для 1985 года.

– Верно, – кивнула Елена. – В оригинальной временной линии такие технологии появились только в начале 2000-х. Кто-то существенно ускорил их разработку.

– И это не просто любое оборудование, – добавил Левин. – Это ранний прототип квантового резонатора – ключевого компонента для генерации ретроградных частиц.

– Получается, кто-то целенаправленно ускоряет развитие технологий, необходимых для создания более мощной версии вашей машины? – спросил Андрей.

– Именно такое заключение мы делаем, – подтвердил Левин. – Вопрос в том, кто и зачем?

– У вас есть теории?

– Несколько, – ответил ученый. – Возможно, это одна из конкурирующих национальных программ, пытающаяся получить технологическое преимущество. Или фракция внутри самого "Проекта Янус", преследующая собственные цели.

– Или, – Елена замялась, – нечто более странное. Временной парадокс, замкнутая петля причинности…

– Вы хотите сказать, что за этими изменениями может стоять… будущая версия ретрокаузальной технологии? – уточнил Андрей.

– Это одна из теорий, – кивнул Левин. – Достаточно спорная, но мы не можем исключать никаких возможностей, когда речь идет о темпоральных манипуляциях.

Андрей спустился с платформы, обдумывая услышанное.

– А как вы вообще отслеживаете эти изменения? Если история меняется, то и ваши записи должны меняться.

– Отличный вопрос, – оживился Левин. – Для этого у нас есть "темпоральные анклавы" – хранилища данных, частично изолированные от основного временного потока. Когда происходит изменение истории, информация в анклавах сохраняется достаточно долго, чтобы мы могли зафиксировать расхождения.

– Плюс свидетельства людей с эффектом двойной памяти, – добавила Елена. – Таких, как вы, доктор Ковалев.

– И что дальше? – спросил Андрей. – Как эта информация поможет нам в иракской миссии?

– Теперь вы понимаете, почему так важно найти источник аномальных артефактов, – ответил Левин. – Если темпоральные манипуляции продолжатся в том же темпе, через несколько месяцев исторический континуум может достичь критической нестабильности.

– А что произойдет тогда?

– В лучшем случае – полное переписывание истории, – мрачно сказал ученый. – В худшем – темпоральный коллапс, уничтожение причинно-следственной структуры реальности.

– Звучит апокалиптически, – заметил Андрей.

– Потому что это и есть потенциальный апокалипсис, – подтвердил Левин. – Не катастрофа в традиционном смысле – взрывы, разрушения, жертвы. Нечто гораздо более фундаментальное – разрушение самой ткани реальности.

– И теперь понятно, почему генерал Немов так обеспокоен, – добавила Елена. – Это угроза не просто национальной безопасности, а существованию мира как такового.

Андрей задумчиво кивнул, перерабатывая полученную информацию. Если все сказанное правда, то ставки были намного выше, чем он предполагал изначально. Речь шла не о борьбе за власть или технологическое преимущество, а о сохранении самой реальности.

– Есть еще кое-что, что мы хотели бы показать вам, – сказала Елена, прерывая его размышления. – Но для этого нам нужно перейти в другую лабораторию.

Лаборатория дешифровки, расположенная на том же уровне, представляла собой меньшее по размерам, но не менее впечатляющее помещение. Здесь преобладали компактные рабочие станции, окруженные голографическими дисплеями с проекциями различных символов, схем и диаграмм.

– Моя основная территория, – пояснила Елена, проводя Андрея между рабочими станциями. – Здесь мы расшифровываем информацию, закодированную в темпоральных артефактах.

– И как это работает? – поинтересовался Андрей.

– Каждый артефакт содержит информацию, закодированную в его молекулярной структуре, – объяснила она. – Мы используем квантовое сканирование, чтобы прочитать эти данные, а затем применяем специальные алгоритмы для их дешифровки.

Она подвела его к изолированной рабочей станции, где под прозрачным куполом располагался знакомый металлический диск – тот самый, который Андрей обнаружил в Сибири.

– Ваша находка, – сказала Елена. – Мы провели предварительное сканирование и обнаружили нечто интересное.

Она активировала голографический дисплей, демонстрируя увеличенное изображение символов на диске.

– Смотрите на эту последовательность, – Елена выделила группу знаков. – Обычно темпоральный код использует стандартную систему шифрования, разработанную доктором Левиным. Но здесь…

– Другая система, – закончил Андрей, внимательно изучая символы. – Это похоже на то, что говорил мой брат – гибрид нескольких древних письменностей.

– Именно, – кивнула Елена. – И что особенно интересно – эта система кодирования появляется не только в вашем диске, но и во всех аномальных артефактах, которые мы обнаружили за последние два года.

– Значит, они созданы одной и той же группой.

– Или одним и тем же человеком, – добавила она. – И вот что еще странно – эта система частично основана на работах доктора Левина, но включает элементы, которые он никогда не публиковал.

– Вы думаете, кто-то украл его исследования?

– Возможно, – ответила Елена. – Или…

– Или это сам Левин, – закончил Андрей, мгновенно уловив невысказанное предположение.

– Я этого не говорила, – быстро возразила она, оглядываясь. – И не стоит озвучивать такие теории в комплексе. Стены имеют уши.

– Понимаю, – кивнул Андрей. – Но это объяснило бы многое. Кто лучше создателя технологии может знать, как ее модифицировать?

– У доктора Левина нет причин саботировать собственный проект, – тихо сказала Елена. – Он посвятил ему всю жизнь.

– Если только он не увидел что-то в будущем, что заставило его изменить свое мнение, – задумчиво произнес Андрей. – Человек с "эффектом двойной памяти" и доступом к технологии, позволяющей отправлять информацию в прошлое…

– Давайте вернемся к конкретным фактам, – прервала его Елена, явно не желая продолжать эту линию обсуждения. – Я хотела показать вам, что мы смогли частично расшифровать информацию, содержащуюся в сибирском диске.

Она активировала новую голограмму, демонстрируя трехмерную карту с отмеченной локацией.

– Это координаты в Ираке, – пояснила Елена. – Они совпадают с местоположением, которое мы получили из предыдущего аномального артефакта. Похоже, эти объекты образуют сеть, указывающую друг на друга.

– Своего рода хлебные крошки, – задумчиво произнес Андрей. – Путь, который кто-то оставил для… кого? Для нас?

– Или для тех, кто достаточно умен, чтобы его обнаружить, – ответила Елена. – И есть еще кое-что.

Она изменила изображение, демонстрируя теперь сложную математическую формулу.

– Это закодировано в структуре металла на субатомном уровне. Доктор Левин считает, что это формула для модификации ретрокаузальной технологии – способ преодолеть ограничение в 100 тысяч лет.

– То есть, отправлять информацию еще глубже в прошлое?

– Именно, – кивнула Елена. – Теоретически это позволило бы влиять на еще более ранние периоды истории – даже на доисторические времена.

– Но зачем? – спросил Андрей. – Что может быть настолько важного в глубокой древности?

– Возможно, сама основа человеческой цивилизации, – тихо ответила Елена. – Представьте, что можно было бы направить развитие человечества с самых его истоков – не просто корректировать отдельные исторические события, а полностью сформировать эволюционный путь нашего вида.

– Это… пугающая перспектива, – признал Андрей. – Абсолютная власть над прошлым.

– И будущим, – добавила Елена. – Именно поэтому так важно найти источник этих артефактов. Если формула работает, тот, кто ее создал, может получить беспрецедентный контроль над историей человечества.

Андрей внимательно изучал голограмму, пытаясь понять сложную формулу. Несмотря на отсутствие специализированного образования в квантовой физике, он мог оценить элегантность и сложность представленного уравнения.

– И Левин считает, что это осуществимо?

– Он говорит, что это гениально, – ответила Елена. – И теоретически возможно при наличии достаточных энергетических ресурсов. Но реализация потребовала бы технологий, которые еще не существуют.

– Если только кто-то не ускоряет их развитие через темпоральные манипуляции, – заметил Андрей, соединяя точки.

– Именно, – кивнула Елена. – Все указывает на продуманный, долгосрочный план. Кто-то методично создает условия для технологического прорыва, который позволит преодолеть существующие ограничения ретрокаузальной технологии.

– И наша задача – найти этого "кого-то" прежде, чем план будет реализован, – заключил Андрей.

– Верно, – подтвердила Елена. – Начиная с иракской экспедиции.

Она деактивировала голограммы и аккуратно извлекла диск из-под купола, помещая его в специальный контейнер.

– Вы возьмете его с собой. Он может оказаться ключом к следующему артефакту.

– Разве это не рискованно? – спросил Андрей. – Если диск столь ценен…

– Иногда нужно рисковать, – ответила она. – К тому же, мы уже извлекли основную информацию. Теперь важнее понять его связь с другими артефактами, а это можно сделать только на месте.

Елена передала контейнер Андрею.

– Храните его при себе и никому не показывайте без крайней необходимости. Даже членам нашей команды.

– Вы не доверяете собственной команде? – удивился Ковалев.

– Я не уверена, кому можно доверять в ситуации, когда само прошлое становится оружием, – серьезно ответила она. – И вам советую придерживаться того же принципа.

Вернувшись в свою комнату после долгого дня подготовки и брифингов, Андрей сел за компьютер, собираясь систематизировать полученную информацию. События развивались стремительно, и ему необходимо было упорядочить факты, чтобы увидеть общую картину.

Он начал составлять личный зашифрованный файл, доступ к которому имел только он сам:

Аномальные артефакты появляются по всему миру в течение последних двух лет.

Все они содержат модифицированный темпоральный код, частично основанный на работах Левина.

После обнаружения каждого артефакта фиксируются изменения в исторической хронологии, преимущественно связанные с ускорением технологического развития.

Эти изменения системно направлены на создание условий для преодоления ограничений существующей ретрокаузальной технологии.

Мой предшественник, доктор Громов, исчез при исследовании подобного артефакта в Ираке.

Я обладаю эффектом двойной памяти, хотя не имел ранее контакта с темпоральными технологиями (насколько я помню).

Андрей остановился, задумавшись над последним пунктом. Насколько он мог доверять собственной памяти? Если история менялась, могли меняться и его воспоминания. Что, если в альтернативной временной линии он действительно был связан с темпоральными исследованиями?

Он продолжил список:

Сибирский диск содержит координаты в Ираке и формулу для модификации ретрокаузальной технологии.

Елена проявляет необычную осторожность и подозрительность даже к членам проекта.

Левин демонстрирует признаки "темпоральной афазии" – путаницу между разными временными линиями.

Андрей откинулся на спинку кресла, обдумывая возможные сценарии. Кто мог стоять за созданием аномальных артефактов? Конкурирующая нация? Фракция внутри проекта? Сам Левин из будущего? Или нечто более странное – замкнутая петля причинности, где следствие становится собственной причиной?

Его размышления прервал сигнал коммуникатора. Входящий вызов по защищенному каналу – от брата.

– Алексей? Что-то срочное?

– Андрей, ты должен это увидеть, – голос брата звучал взволнованно. – Помнишь, ты просил сообщать о странных изменениях в исследованиях?

– Конечно. Что случилось?

– Моя монография по протошумерским языкам, над которой я работал последние три года. Она… изменилась.

– Что ты имеешь в виду?

– Я точно помню, что писал о связи между протошумерским и индоевропейскими языками, опровергая теорию Золоцкого о лингвистической конвергенции, – быстро говорил Алексей. – Но сегодня открываю рукопись, а там совершенно другие выводы. Я якобы доказываю теорию Золоцкого, используя данные, о которых никогда не слышал!

– Ты уверен, что не… забыл? – осторожно спросил Андрей, хотя уже знал ответ.

– Я не мог забыть три года работы! – возмутился Алексей. – К тому же, мои заметки, сделанные от руки, не соответствуют тому, что теперь в электронной рукописи. И самое странное – я обнаружил упоминания исследований Золоцкого, датированных 1986 годом. Но Золоцкий родился в 1973-м! Ему было бы тринадцать лет, когда он якобы опубликовал свою революционную теорию!

Андрей напрягся. Вот оно – прямое свидетельство темпоральных изменений, затрагивающих не только технологическое развитие, но и лингвистические исследования. Это не укладывалось в схему, описанную Еленой и Левиным.

– Алексей, это очень важно. Ты можешь отправить мне копию оригинальных рукописных заметок и новой электронной версии?

– Уже загрузил в наше хранилище, – ответил брат. – Андрей, что происходит? Я чувствую себя так, словно схожу с ума. Никто из коллег не видит ничего странного – для них теория Золоцкого всегда была признанной.

– Ты не сумасшедший, – заверил его Андрей. – Просто… история меняется.

– Что? – недоверчиво переспросил Алексей.

– Слушай, я не могу сейчас всё объяснить, но прошу тебя – сохрани копии всех своих исследований, особенно рукописных. И наблюдай за любыми несоответствиями, любыми изменениями в исторических источниках.

– Ты серьезно считаешь, что история… переписывается?

– Именно это и происходит, – подтвердил Андрей. – И важно понять масштаб и направленность этих изменений.

– Это связано с твоим новым заданием?

– Да. И с теми странными символами на диске. Они связаны с технологией, позволяющей влиять на прошлое.

– Звучит безумно, – пробормотал Алексей.

– Знаю. Но это реальность, с которой мы имеем дело. И, возможно, твоя способность замечать изменения будет критически важна.

– Что мне делать?

– Пока просто наблюдай и документируй. И будь готов активировать протокол "Гермес", если что-то пойдет не так.

После завершения разговора Андрей немедленно загрузил файлы, отправленные братом, и начал их изучать. Различия между оригинальными заметками и новой версией монографии были разительными – не просто изменения в выводах, а полная переориентация теоретической базы.

Но что особенно привлекло его внимание – упоминание ранее неизвестного археологического открытия в Месопотамии 1982 года, якобы подтверждающего теорию Золоцкого. Открытия, сделанного в том же регионе Ирака, куда направлялась их экспедиция.

Это не могло быть совпадением. Кто-то не просто ускорял технологическое развитие, но и менял лингвистические и археологические данные, связанные с древней Месопотамией. Зачем? Что такого важного могло быть в этом регионе?

Андрей добавил новую информацию в свой зашифрованный файл и решил поделиться ею с Еленой при первой же возможности. Если его догадка верна, завтрашняя экспедиция может оказаться гораздо опаснее, чем предполагалось изначально.

Он подошел к окну и посмотрел на ночное небо. Где-то там, среди звезд, возможно, существовали другие временные линии – версии реальности, где история пошла по иному пути. И сейчас кто-то пытался насильственно изменить его реальность, переписывая прошлое страница за страницей.

Что бы ни скрывалось в иракской пустыне, Андрей был полон решимости найти это и остановить того, кто играл с самой тканью времени, прежде чем изменения станут необратимыми. Даже если для этого придется противостоять собственной организации.

Глава 4: Двойная память

Андрей проснулся за несколько минут до сигнала будильника, чувствуя странную тяжесть в голове. Сны были беспокойными – фрагментированные образы археологических раскопок, древних артефактов и каких-то сложных машин, которых он никогда не видел наяву. Или видел? Граница между сном и воспоминаниями размывалась, и это беспокоило его больше, чем он хотел признать.

Приняв душ и быстро позавтракав, он активировал защищенный канал на персональном терминале и загрузил файлы, присланные Алексеем. Различия между оригинальными рукописными заметками брата и измененной электронной версией его работы были поразительными. Не просто небольшие корректировки – полная переориентация всего исследования, с новыми источниками, данными и выводами.

Андрей особенно сосредоточился на упоминаниях загадочного археологического открытия 1982 года. Согласно новой версии истории, международная экспедиция обнаружила в Южной Месопотамии древний текст, который доказывал связь между протошумерским языком и индоевропейскими языками через некий "промежуточный" диалект. Текст датировался примерно 9000 годом до нашей эры – слишком ранняя дата для столь сложной лингвистической системы согласно традиционной хронологии.

Но что еще больше встревожило Андрея – руководителем той экспедиции значился профессор Виктор Немов. Тот самый генерал Немов, который сейчас возглавлял военное крыло "Проекта Янус".

– Это становится интереснее с каждым часом, – пробормотал Андрей, сохраняя информацию в защищенном хранилище.

Он собирался скопировать еще несколько файлов, когда его коммуникатор издал сигнал входящего вызова. На экране высветилось имя генерала Немова.

– Доктор Ковалев, – голос генерала звучал напряженно. – Жду вас в своем кабинете через пятнадцать минут. Есть вопросы, требующие немедленного обсуждения.

– Конечно, генерал, – ответил Андрей, быстро закрывая все открытые файлы. – Уже выхожу.

Отключив связь, он задумался, не связан ли этот срочный вызов с его недавними исследованиями. Мог ли Немов узнать о его интересе к экспедиции 1982 года? Или о разговорах с братом? В любом случае, нужно было быть готовым ко всему.

Андрей активировал специальную программу, которая должна была отправить зашифрованный пакет данных Алексею в случае, если с ним что-то случится, затем скрыл контейнер с сибирским диском в тайнике, оборудованном в вентиляционной системе его комнаты.

Прибыв в кабинет генерала, Андрей обнаружил, что там уже собралась небольшая группа: сам Немов, майор Север, доктор Левин и Елена Соколова. Атмосфера была напряженной.

– Доктор Ковалев, – кивнул Немов. – Благодарю за оперативность. У нас возникла… ситуация, требующая корректировки планов.

– Что произошло? – спросил Андрей, занимая свободное кресло.

– Две вещи, – ответил генерал. – Во-первых, мы зафиксировали новую темпоральную аномалию – крупнейшую за всю историю наблюдений. Она затронула целый пласт исторических событий, связанных с археологическими исследованиями в Месопотамии.

Андрей сохранял невозмутимое выражение лица, хотя внутренне напрягся. Слишком точное совпадение с тем, что он только что обнаружил.

– Во-вторых, – продолжил Немов, – наша разведка сообщает, что китайская группа темпоральных исследований также направляется в Ирак. По-видимому, они тоже отследили сигнал аномального артефакта.

– Это усложняет нашу задачу, – заметил Андрей.

– И делает её более срочной, – добавил Левин. – Если аномалия продолжит расти, мы рискуем достичь точки невозврата раньше, чем предполагали.

– Насколько раньше? – спросил Андрей.

– Вместо нескольких месяцев у нас может остаться несколько недель, – мрачно ответил ученый. – Темпоральная стабильность ухудшается экспоненциально.

– Поэтому мы переносим экспедицию, – заключил Немов. – Вылет сегодня в 18:00. Майор Север уже формирует оперативную группу.

– Так скоро? – удивился Андрей. – А как же подготовка?

– Придется завершать её в полевых условиях, – ответил Север. – Ситуация не оставляет нам выбора.

– Что конкретно вызвало эту новую аномалию? – поинтересовался Андрей, обращаясь к Левину.

Пожилой ученый обменялся взглядом с Еленой, прежде чем ответить:

– Изменение археологических открытий 1980-х годов. Появление артефактов и данных, которых не существовало в оригинальной временной линии. Особенно одно открытие – так называемый "Вавилонский регистр" 1982 года.

– Экспедиция профессора Немова? – уточнил Андрей, наблюдая за реакцией генерала.

Немов слегка прищурился, но его лицо осталось бесстрастным:

– Именно. Хотя в оригинальной временной линии я никогда не был археологом. Военная карьера с самого начала.

– Это типичный пример темпоральной манипуляции, – добавила Елена. – Изменение биографии ключевой фигуры для легитимизации поддельного археологического открытия. Цель очевидна – создать историческое обоснование для определенной лингвистической теории.

– Но зачем? – спросил Андрей. – Какая связь между древними языками и ретрокаузальной технологией?

– Это то, что нам предстоит выяснить, – ответил Левин. – Но есть предположение, что манипуляции с лингвистическими данными могут быть подготовкой к более масштабному изменению – созданию искусственного "древнего языка", специально разработанного для кодирования темпоральной информации.

– Своего рода универсальный язык для путешествий во времени? – уточнил Андрей.

– Что-то вроде того, – кивнул Левин. – Теоретически такой язык мог бы значительно увеличить пропускную способность темпоральных каналов – позволить передавать больше информации, используя меньше энергии.

– И, возможно, преодолеть барьер в 100 тысяч лет, – добавил Немов. – Что делает нашу миссию критически важной.

– Все необходимое оборудование и документы будут доставлены в ваше жилое помещение в течение часа, – сказал Север. – Полный брифинг по операции проведем в самолете.

– Я отправлю вам всю имеющуюся у нас информацию о "Вавилонском регистре" и связанных темпоральных аномалиях, – добавила Елена. – Изучите её до вылета.

Когда совещание закончилось, Андрей уже направлялся к выходу, когда Немов окликнул его:

– Доктор Ковалев, задержитесь на минуту.

Когда остальные покинули кабинет, генерал жестом предложил Андрею сесть.

– Что-то еще, генерал? – спросил Андрей, внутренне готовясь к сложному разговору.

– Да, – Немов внимательно смотрел на него. – Ваш брат, Алексей. Он специализируется на древних языках, верно?

– Верно, – осторожно ответил Андрей. – Он историк-лингвист.

– И, полагаю, он заметил изменения в своих исследованиях после вчерашней аномалии?

Андрей сохранял невозмутимое выражение лица, хотя почувствовал, как напряглись мышцы спины:

– Откуда вам это известно?

– Потому что его исследования напрямую связаны с областью, затронутой аномалией, – ответил Немов. – Плюс, генетическая связь между близнецами часто усиливает эффект двойной памяти. Если вы обладаете этой способностью, весьма вероятно, что и ваш брат тоже.

– Мы обсуждали некоторые несоответствия в его работе, – признал Андрей, решив не отрицать очевидное. – Он заметил изменения в своей монографии.

– Как я и предполагал, – кивнул Немов. – Доктор Ковалев, я понимаю вашу настороженность. На вашем месте я тоже был бы подозрителен. Новая организация, необычные технологии, темпоральные манипуляции… И вдруг ваша собственная биография оказывается связанной с аномальными артефактами.

– Моя биография? – переспросил Андрей.

– Вы обнаружили темпоральный диск в Сибири. Ваш брат изучает древние языки, которые внезапно стали объектом темпоральных манипуляций. Слишком много совпадений, не находите?

– К чему вы клоните, генерал?

– К тому, что я на вашем месте был бы крайне обеспокоен. И, возможно, начал бы собственное расследование, – Немов слегка улыбнулся. – Что, я полагаю, вы уже делаете.

Андрей молчал, оценивая ситуацию. Немов явно знал больше, чем говорил, но неясно, был ли это дружественный жест или предупреждение.

– Я просто хочу понять, во что ввязался, – наконец ответил он. – И убедиться, что моему брату ничего не угрожает.

– Разумная позиция, – кивнул Немов. – Поэтому я хочу предложить вам сделку. Во время иракской миссии вы действуете строго по протоколу, выполняете приказы без самодеятельности. А взамен, после возвращения, я предоставлю вам полный доступ к файлам "Проекта Янус", касающимся темпоральных воздействий на лингвистические исследования. Включая те, что затрагивают работу вашего брата.

– Почему я должен вам доверять?

– Потому что у нас общая цель – предотвратить темпоральный коллапс, – ответил Немов. – И потому что я тоже был объектом манипуляции. Поверьте, не очень приятно обнаруживать в своей биографии археологическую экспедицию, которую ты никогда не возглавлял.

Андрей внимательно изучал лицо генерала, пытаясь определить, говорит ли тот правду.

– Хорошо, – наконец сказал он. – Я следую протоколу в Ираке, вы предоставляете информацию после возвращения.

– Договорились, – Немов протянул руку, которую Андрей после секундного колебания пожал. – И ещё, доктор Ковалев. Я бы рекомендовал проявлять осторожность в общении с коллегами по проекту. Не все они могут быть теми, кем кажутся.

– Вы кого-то конкретно имеете в виду?

– Скажем так, – Немов понизил голос, – доктор Левин не единственный, кто страдает от "темпоральной афазии". И не у всех этот эффект проявляется столь… безобидно.

С этими загадочными словами генерал дал понять, что разговор окончен. Андрей поднялся и направился к выходу, чувствуя, как тяжелый взгляд Немова сопровождает его до самой двери.

Вернувшись в свою комнату, Андрей обнаружил, что обещанное оборудование уже доставлено. На кровати лежал тактический рюкзак, содержащий специализированную экипировку для полевых операций: защитный костюм, коммуникационные устройства, набор портативных сканеров, оружие нелетального действия и полевые рационы.

Рядом находился планшет с грифом "Совершенно секретно" и пометкой "Операция 'Вавилонский ключ'". Андрей активировал устройство, и перед ним развернулась подробная информация о предстоящей миссии: карты местности, данные разведки, состав оперативной группы, протоколы коммуникации.

Согласно плану операции, их целью был заброшенный археологический объект в 120 километрах к югу от Багдада – место, где в измененной версии истории была проведена экспедиция 1982 года. Разведка сообщала, что объект находится под наблюдением неизвестной группы, возможно, связанной с черным рынком артефактов.

Оперативная группа состояла из шести человек: Андрей Ковалев, майор Игорь Север, Елена Соколова, два специалиста по безопасности и техник-оператор оборудования. Руководство операцией на месте осуществлял майор Север, координацию из штаб-квартиры – генерал Немов.

Андрей был погружен в изучение материалов, когда его коммуникатор издал сигнал защищенного сообщения. Отправитель – Елена Соколова.

"Нужно поговорить перед вылетом. Встретимся в секторе D-7, уровень 3, через 30 минут. Используйте маршрут через технические коридоры. Е."

Сектор D-7 – техническая зона, редко посещаемая персоналом. Почему Елена выбрала такое место для встречи? Возможно, она опасалась прослушки? После разговора с Немовым Андрей стал еще более осторожным, но решил, что информация от Елены может оказаться критически важной.

Через полчаса он достиг указанного места, двигаясь по техническим коридорам, чтобы избежать камер наблюдения. Сектор D-7 представлял собой узкое помещение, заполненное серверными стойками и климатическим оборудованием. Гудение вентиляторов охлаждения создавало достаточно шума, чтобы заглушить негромкий разговор.

Елена уже ждала его, напряженно осматриваясь по сторонам.

– Спасибо, что пришли, – сказала она тихо. – Извините за конспирацию, но после последней аномалии я не уверена, какие каналы связи остаются безопасными.

– Что происходит, Елена? – спросил Андрей. – О чем вы не могли рассказать на официальном брифинге?

– О том, что я обнаружила в данных последней темпоральной аномалии, – она достала защищенный планшет. – Смотрите на эту диаграмму. Это характеристика квантовой сигнатуры аномалии.

На экране отображался сложный график с несколькими пиками активности.

– И что в ней особенного?

– Эта сигнатура… она частично совпадает с сигнатурой наших собственных темпоральных передач, – ответила Елена. – Понимаете? Аномалия создана с использованием модифицированной версии технологии "Проекта Янус".

– Вы хотите сказать, что источник аномалий находится внутри проекта?

– Или использует очень похожую технологию, – уточнила она. – В любом случае, это означает, что не все в проекте преследуют одни и те же цели. Кто-то играет в собственную игру.

– У вас есть предположения, кто именно? – спросил Андрей.

Елена помолчала, словно взвешивая, насколько можно доверять Ковалеву.

– У меня есть подозрения, но не доказательства, – наконец сказала она. – И я не хочу обвинять кого-то без твердых фактов. Но есть еще кое-что, что вам следует знать перед иракской миссией.

Она изменила изображение на планшете, демонстрируя фотографию полуразрушенного храма.

– Это объект, к которому мы направляемся. В официальной истории – малозначительные руины эпохи Ура. В измененной версии – место обнаружения "Вавилонского регистра". Но есть третья версия, о которой не говорится в официальных документах.

– Какая?

– Согласно исследованиям доктора Громова, это место могло быть чем-то вроде "темпорального узла" – точкой, где пересекаются несколько временных линий. Если это правда, то именно поэтому оно стало целью аномальных манипуляций.

– И именно поэтому Громов исчез, когда начал там копать? – предположил Андрей.

– Вероятно, – кивнула Елена. – Его последнее сообщение содержало упоминание о "храме невозможности" – сооружении, архитектурные элементы которого физически не могли быть созданы с использованием технологий того времени.

– Похоже на еще один темпоральный артефакт, – заметил Андрей.

– Или нечто большее, – ответила Елена. – Громов считал, что это могло быть своего рода "приемным устройством" для темпоральных сигналов – искусственно созданной точкой фокусировки ретрокаузальной информации.

– Если это так, то тот, кто контролирует этот "храм", может иметь преимущество в управлении темпоральными потоками, – задумчиво произнес Андрей.

– Именно. И это делает нашу миссию еще более опасной, – Елена посмотрела прямо в глаза Ковалеву. – Андрей, я не знаю, кому в проекте можно доверять. Но мне нужен союзник, и ваш опыт, интуиция и эффект двойной памяти делают вас идеальным кандидатом.

– Что именно вы предлагаете?

– Партнерство, – ответила она. – Официально мы следуем протоколу и выполняем миссию. Неофициально – собираем информацию, ищем следы Громова и пытаемся понять, кто стоит за аномалиями.

Андрей задумался. Предложение Елены не противоречило напрямую его договоренности с Немовым – он все равно собирался следовать протоколу во время официальной части миссии. Но дополнительное расследование могло дать информацию, которую генерал не стал бы добровольно раскрывать.

– Я с вами, – наконец сказал он. – Но мне нужно знать все, что вам известно о Громове и его исследованиях.

– Справедливо, – кивнула Елена, передавая ему небольшой цифровой накопитель. – Здесь зашифрованные копии его личных заметок, которые мне удалось сохранить. Изучите их до прибытия в Ирак.

– А что насчет майора Севера? Ему можно доверять?

– Игорь… сложный случай, – ответила Елена после паузы. – У него есть имплантированный нейрочип, который теоретически должен защищать его от темпоральных изменений. Но эта же технология делает его уязвимым для внешнего контроля.

– Вы думаете, им могут манипулировать?

– Я не знаю, – честно ответила она. – Иногда он кажется полностью преданным делу сохранения темпоральной стабильности. В другие моменты… у меня возникают сомнения. Просто будьте осторожны.

– Буду, – пообещал Андрей, пряча накопитель в потайной карман. – Нам пора возвращаться, скоро подготовка к вылету.

Они договорились покинуть техническую зону разными маршрутами, чтобы не привлекать внимания. Перед расставанием Елена добавила еще кое-что:

– И, Андрей… Возьмите сибирский диск с собой. Я чувствую, что он может оказаться ключом к разгадке.

Вернувшись в свою комнату, Андрей немедленно извлек диск из тайника и надежно спрятал его в специальном отделении своего тактического рюкзака. Затем подключил полученный от Елены накопитель к изолированному устройству, не связанному с общей сетью комплекса.

Файлы Громова оказались впечатляющими по объему и детализации. Покойный археолог вел тщательные записи своих исследований, включая наблюдения за темпоральными аномалиями, теории о причинах их возникновения и подробный анализ аномальных артефактов.

Особый интерес представляли его заметки о "Храме невозможности" – сооружении, которое, согласно официальной истории, было обычным зиккуратом периода третьей династии Ура. Но Громов обнаружил несоответствия – элементы конструкции, которые не могли быть созданы с использованием технологий того времени: идеально прямые углы в каменной кладке, следы обработки сверхтвердых материалов, странные металлические вкрапления с неизвестным химическим составом.

Его последние записи, сделанные за день до исчезновения, содержали упоминание о "внутреннем святилище" – камере в центре храма, доступ к которой был заблокирован. Громов писал о своем намерении проникнуть туда, используя специальное оборудование для бесконтактного сканирования. Именно после этой попытки он исчез.

Но самым тревожным было короткое сообщение, добавленное за несколько часов до потери связи:

"Обнаружил совпадение сигнатур между храмом и новейшими разработками ЛЕВ-3. Теория подтверждается – все идет по кругу. Они создают то, что уже создали. Темпоральная петля замкнулась. Если я прав, то они не просто нашли технологию в прошлом – они отправили её туда из нашего времени. Но зачем? Полное сканирование святилища должно дать ответ. Надеюсь, не слишком поздно."

"ЛЕВ-3" – явная отсылка к доктору Левину и третьей фазе разработки его технологии. Означает ли это, что Левин был каким-то образом связан с созданием древнего храма через отправку информации в прошлое? И если так, то был ли он причастен к исчезновению Громова?

Андрей закрыл файлы и уничтожил временные данные на устройстве. Головоломка становилась все сложнее, но некоторые фрагменты начинали складываться в осмысленную картину. Кто-то внутри "Проекта Янус" использовал ретрокаузальную технологию не для защиты временной линии, а для её радикального изменения. И похоже, что этот "кто-то" был готов устранять тех, кто приближался к разгадке.

Оставалось решить, насколько он может доверять Елене и её информации. Её заинтересованность в судьбе Громова казалась искренней, но в мире, где само прошлое становилось объектом манипуляций, любые отношения и мотивы могли быть искусственно созданными.

Единственным, кому Андрей мог доверять безоговорочно, был его брат Алексей – связь между близнецами существовала на уровне, недоступном для темпоральных манипуляций. Поэтому перед отъездом он решил отправить брату зашифрованное сообщение:

"Активируй протокол наблюдения. Ищи любые изменения в исторических данных, особенно связанные с Месопотамией, древними языками и экспедицией Немова 1982 года. Если я не выйду на связь в течение 72 часов после прибытия в Ирак, активируй полный протокол 'Гермес'. И еще – проверь, существует ли в твоей области ученый по фамилии Золоцкий. Если да, изучи его биографию на предмет несоответствий."

Отправив сообщение, Андрей начал последние приготовления к миссии. Если его догадки верны, то в Ираке их ждало нечто большее, чем просто аномальный артефакт. Возможно, там находился ключ к пониманию всей схемы темпоральных манипуляций. И, возможно, разгадка судьбы Громова.

А еще была вероятность, что именно там он встретит того, кто стоял за всеми этими аномалиями – невидимого игрока, переписывающего историю по своему усмотрению. Человека, готового рискнуть самой тканью реальности ради своих целей.

Андрей был полон решимости раскрыть эту тайну, даже если для этого придется противостоять собственной организации. В конце концов, когда само время становится оружием, правила игры меняются кардинально.

Транспортный самолет "Проекта Янус" – модифицированный военный борт с расширенным радиусом действия и передовыми системами маскировки – поднялся в воздух ровно в 18:00. Оперативная группа расположилась в специально оборудованном отсеке, который служил одновременно зоной отдыха и мобильным командным центром.

Майор Север провел заключительный инструктаж, используя голографические проекции местности и данные последней разведки:

– Объект расположен здесь, – он указал на точку на карте. – Примерно в двух километрах от небольшого поселения. Территория формально находится под защитой международной археологической комиссии, но фактически заброшена. Наша легенда – группа специалистов ЮНЕСКО, проводящая оценку состояния памятника.

– Что известно о наблюдателях на объекте? – спросил один из офицеров безопасности.

– По данным спутниковой разведки, в районе действует группа из восьми-десяти человек, – ответил Север. – Предположительно, наемники, работающие на черный рынок артефактов. Вооружены легким стрелковым оружием. Не имеют постоянного лагеря, перемещаются между несколькими точками вокруг основного объекта.

– А что насчет китайской группы? – поинтересовался Андрей.

– Последние данные указывают, что они будут на месте примерно через сутки после нас, – сказал Север. – Это дает нам небольшое преимущество во времени, которым мы должны воспользоваться.

– План операции следующий, – продолжил майор. – Мы приземляемся на временной площадке в сорока километрах от объекта, затем используем наземный транспорт для финальной части пути. Прибываем на место перед рассветом, когда активность наблюдателей минимальна. Первичная задача – проникновение к храму и его сканирование с использованием ретрогравитационного оборудования. При обнаружении темпорального артефакта – немедленное извлечение и эвакуация.

– А если столкнемся с сопротивлением? – спросил второй офицер безопасности.

– Приоритет – избежать контакта, – ответил Север. – Но если столкновение неизбежно, у вас есть разрешение на применение нелетального оружия. Летальное – только в крайнем случае, для защиты персонала или критически важного оборудования.

– Что насчет местных властей? – спросила Елена.

– У нас есть все необходимые разрешения и дипломатическое прикрытие, – заверил Север. – В случае непредвиденных осложнений активируется протокол "Затмение" – экстренная эвакуация через дипломатические каналы.

После брифинга группа разделилась для подготовки оборудования и отдыха перед операцией. Андрей воспользовался моментом, чтобы поговорить с Еленой наедине.

– Что вы думаете о плане? – спросил он тихо.

– Стандартная процедура для подобных миссий, – ответила она. – Но я беспокоюсь о том, чего мы не знаем. Если "Храм невозможности" действительно является тем, что предполагал Громов…

– Приемником темпоральных сигналов?

– Да. Тогда мы можем столкнуться с явлениями, к которым не готовы, – Елена понизила голос до шепота. – В записях Громова было что-то еще, что я не включила в копию.

– Что именно?

– Его последнее сообщение, отправленное через личный канал связи. Он писал о "темпоральных фантомах" – своего рода эхо людей из других временных линий, которые он якобы видел внутри храма.

– Вы думаете, это было проявлением психоза? – спросил Андрей.

– Три месяца назад я бы так и решила, – ответила Елена. – Но после последних аномалий… Я не исключаю, что он действительно мог наблюдать какой-то квантовый эффект, связанный с пересечением временных линий.

Их разговор прервал подошедший майор Север:

– Рекомендую отдохнуть, – сказал он. – Впереди долгая ночь, а мы прибываем на место через пять часов.

Андрей кивнул и направился к своему месту. Разложив походную кровать, он лег, но сон не шел. Мысли возвращались к записям Громова, к "Храму невозможности" и к тревожной идее о замкнутой временной петле. Что, если вся история человечества – не линейная последовательность событий, а сложное переплетение причин и следствий, где будущее влияет на прошлое, а прошлое формирует будущее?

И что, если кто-то нашел способ контролировать эту петлю, изменяя ключевые моменты истории? Такая власть была бы абсолютной – возможность переписать саму реальность по своему усмотрению.

Андрей закрыл глаза, пытаясь отбросить эти мысли и сосредоточиться на предстоящей миссии. Но даже в полудреме его сознание продолжало работать, собирая фрагменты головоломки. И где-то на границе между сном и бодрствованием он начал видеть образы – странные символы, похожие на те, что были на сибирском диске, но более древние, более фундаментальные. Словно первичный язык, на котором была написана сама ткань реальности.

Возможно, это было просто проявлением усталости и перегруженного информацией мозга. А возможно – первым проблеском того, что Громов называл "эффектом двойной памяти", способностью видеть сквозь наслоения измененных временных линий.

В любом случае, Андрей знал одно: что бы ни ждало их в "Храме невозможности", это изменит не только его понимание истории, но и само его восприятие реальности. И к этому нужно было быть готовым.

Глава 5: Храм невозможности

Иракская пустыня встретила их обжигающим ветром и рассветом, окрашивающим небо в кроваво-красные тона. Внедорожники с затемненными стеклами и без опознавательных знаков двигались по едва заметной дороге, поднимая клубы пыли. Группа "Проекта Янус" прибыла на временную базу за два часа до рассвета и сразу же приступила к финальной подготовке операции.

Андрей сидел рядом с майором Севером в головной машине, изучая последние данные спутниковой разведки.

– Активность наблюдателей минимальна, – отметил он, анализируя тепловые сигнатуры. – Похоже, основная группа отошла к северному сектору.

– Что вполне логично, – кивнул Север. – Они ожидают обычных археологов, которые всегда появляются с северной дороги, со стороны ближайшего города. Наш южный маршрут дает нам преимущество внезапности.

Елена Соколова, сидевшая позади них, проверяла оборудование для сканирования темпоральных аномалий – усовершенствованную версию ретрогравитационного сканера, который Андрей использовал в Сибири.

– Устройства откалиброваны на сигнатуру сибирского диска, – сообщила она. – Если в храме есть артефакт с аналогичными характеристиками, мы его обнаружим.

– Надеюсь, это всё, что мы там обнаружим, – пробормотал техник-оператор, проверяя свое коммуникационное оборудование.

Последние километры группа преодолевала с выключенными фарами, используя приборы ночного видения. Внедорожники остановились в небольшой низине, примерно в километре от основного объекта – теперь разрушенный храм был виден как темный силуэт на фоне начинающего светлеть неба.

– Дальше пешком, – скомандовал Север. – Стандартный протокол проникновения. Коммуникация только через защищенный канал. Держитесь ближе к земле – здесь слишком мало укрытий.

Группа быстро экипировалась и двинулась к храму. Двое офицеров безопасности шли впереди, сканируя местность на предмет электронного наблюдения и мин-ловушек. За ними следовали Андрей и Елена с оборудованием для обнаружения артефактов. Замыкали группу майор Север и техник, отвечающий за связь и координацию.

Пустыня казалась безжизненной, но Андрей, с опытом военного археолога, знал, насколько обманчивым может быть это впечатление. Он внимательно осматривал окружающий ландшафт, замечая мельчайшие признаки человеческого присутствия – следы шин, сдвинутые камни, едва заметные тропинки, протоптанные регулярным передвижением.

– Стоп, – внезапно скомандовал передовой офицер, поднимая руку. – Вижу движение на северо-востоке. Два человека, направляются к храму.

– Охрана меняется? – предположил Север, просматривая территорию в бинокль с тепловизором.

– Похоже на то, – согласился офицер. – Судя по траектории движения, внутри храма должен быть пост наблюдения.

– Это осложняет ситуацию, – заметил Андрей. – Мы не сможем провести полное сканирование, не обнаружив себя.

– Придется действовать быстро, – решил Север. – Ковалев, Соколова – вы идете со мной. Остальные обеспечивают прикрытие и поддержку с периметра. Если заметите приближение основной группы наблюдателей – немедленный сигнал.

Разделившись, они продолжили движение. Андрей, Елена и майор Север использовали неровности местности и обломки древних строений, окружавших основной храм, чтобы максимально скрытно приблизиться к цели.

"Храм невозможности" впечатлял даже в своем полуразрушенном состоянии. Массивное прямоугольное основание, частично занесенное песком, поддерживало остатки многоуровневой структуры, некогда возвышавшейся над пустыней. Центральная часть сохранилась лучше всего – каменные блоки, из которых она была сложена, демонстрировали удивительную точность обработки и подгонки, нехарактерную для технологий того времени.

– Вот оно, – прошептала Елена, глядя на строение. – То, что Громов называл архитектурной аномалией. Посмотрите на эти углы – идеально прямые, с точностью до доли миллиметра. Это невозможно было сделать простыми ручными инструментами того периода.

– Сканирование, – коротко скомандовал Север. – У нас мало времени.

Елена активировала ретрогравитационный сканер, а Андрей достал из специального контейнера сибирский диск, надеясь использовать его как резонатор для усиления сканирующего сигнала. Система начала передавать данные, формируя трехмерную модель храма с отмеченными аномалиями плотности и состава материалов.

– Что-то не так, – нахмурилась Елена, глядя на показания прибора. – Сканирующий сигнал… отражается. Как будто храм экранирован от наших датчиков.

– Возможно, это свойство материала, – предположил Андрей.

– Нет, это больше похоже на активную защиту, – возразила она. – Что-то внутри храма генерирует поле, блокирующее наше сканирование.

– Значит, нам нужно попасть внутрь, – решил Север. – Проблема в том, что там наблюдатели.

– Я могу отвлечь их, – предложил Андрей. – Мой опыт работы в зонах конфликта включал подобные ситуации.

– Рискованно, – покачал головой майор. – Если они опознают нас как агентов "Проекта Янус"…

– Они увидят только археолога, слишком увлеченного своей работой, чтобы обратить внимание на запреты, – усмехнулся Андрей. – Поверьте, я играл эту роль много раз.

После короткого обсуждения план был утвержден. Андрей, экипированный как обычный археолог и с минимумом оборудования, должен был подойти к храму открыто, делая вид, что проводит предварительное обследование для будущей экспедиции. Его задачей было отвлечь внимание наблюдателей, пока Елена и Север, используя отвлекающий маневр, проникнут внутрь с другой стороны.

– Удачи, – тихо сказала Елена, когда Андрей готовился выдвигаться.

– Она мне не понадобится, – ответил он с уверенностью опытного оперативника. – Но вот это – да.

Он незаметно передал ей маленький металлический диск – копию основной части сибирского артефакта, которую он тайно изготовил перед миссией.

– Если в храме действительно есть приемник темпоральных сигналов, это может помочь его активировать. Только будьте осторожны.

Елена молча кивнула и спрятала диск в специальный карман своего защитного костюма.

Андрей поправил широкополую шляпу, защищающую от солнца, взял планшет для заметок и начал открыто продвигаться к храму, делая вид, что фотографирует и записывает наблюдения. Его легенда была проста – молодой археолог из международного проекта, проводящий предварительную оценку объекта.

Как и ожидалось, не прошло и десяти минут, как из входа в храм появились двое вооруженных людей в гражданской одежде.

– Стой! – крикнул один из них на ломаном английском, поднимая автомат. – Запретная зона! Уходи!

– О, здравствуйте! – Андрей помахал рукой с преувеличенным энтузиазмом, продолжая приближаться. – Я доктор Алан Паркер из ЮНЕСКО. Провожу предварительную оценку состояния памятника. У меня все разрешения…

– Никаких разрешений! – отрезал второй наблюдатель. – Убирайся!

– Но это странно, – Андрей изобразил искреннее недоумение, останавливаясь на безопасном расстоянии. – Министерство древностей Ирака официально разрешило инспекцию. Вот, смотрите, у меня есть документы…

Он начал рыться в своей сумке, намеренно растягивая процесс. Его цель была проста – удерживать внимание наблюдателей, пока Елена и Север обходят храм с противоположной стороны.

– Нет документов! Уходи сейчас же! – первый наблюдатель направился к нему, явно теряя терпение.

– Хорошо-хорошо, – Андрей поднял руки в жесте капитуляции. – Но позвольте хотя бы осмотреть фасад. Я провел три дня в пути, чтобы добраться сюда, и мой руководитель будет крайне недоволен, если я вернусь без единой фотографии…

Пока он говорил, краем глаза отслеживал перемещение своих коллег. Они уже должны были достичь южного входа в храм – менее заметного и, судя по разведданным, неохраняемого.

Внезапно из коммуникатора, спрятанного в его ухе, раздался тихий сигнал – три коротких звука. Код, означающий "внимание, осложнение". Что-то пошло не по плану.

– Послушайте, – Андрей решил сменить тактику. – Я понимаю, что вы просто выполняете свою работу. Но, может быть, мы можем договориться? Я готов заплатить за возможность сделать несколько фотографий…

Упоминание о деньгах заставило наблюдателей переглянуться. Предложение взятки было рискованным ходом, но оно могло дать дополнительное время.

– Сколько? – спросил второй наблюдатель, слегка опуская оружие.

– Скажем, двести долларов за полчаса работы? – предложил Андрей, доставая кошелек. – Только фасад, я даже не буду заходить внутрь.

Новый сигнал в коммуникаторе – два долгих звука. "Критическая ситуация, готовьтесь к экстренным мерам". Что-то определенно пошло не так. Андрей незаметно активировал тревожную кнопку на своем оборудовании, сигнализируя группе поддержки о необходимости подготовки к возможному боевому контакту.

– Триста долларов, – торговался первый наблюдатель. – И только пятнадцать минут.

– Двести пятьдесят и двадцать минут, – предложил Андрей, стараясь растянуть переговоры. – И мне нужно обойти храм со всех сторон для полноты документации.

Внезапно позади наблюдателей раздался громкий шум, похожий на обвал камней. Они мгновенно развернулись, поднимая оружие.

– Что это? – крикнул первый, вглядываясь в полумрак входа в храм.

– Проверю, – второй наблюдатель двинулся внутрь, оставив коллегу прикрывать вход.

Андрей понял, что ситуация обостряется. Если Елена и Север столкнулись с проблемами внутри, ему нужно было действовать быстро.

– Послушайте, я могу помочь, – предложил он, медленно приближаясь. – Я археолог, знаком со старыми зданиями. Возможно, произошел естественный обвал из-за эрозии…

– Стой на месте! – резко приказал наблюдатель, снова направляя оружие на Андрея.

Из глубины храма донеслись звуки борьбы и приглушенный выстрел. Ситуация явно выходила из-под контроля.

В следующий момент наблюдатель у входа получил сообщение по рации – быстрые отрывистые фразы на арабском, которые Андрей, благодаря военному опыту, смог частично разобрать. "Вторжение… вооруженные люди… защищайте объект…"

Охранник больше не колебался. Он поднял автомат, целясь прямо в Андрея:

– На колени! Руки за голову!

Ковалев оценил ситуацию за доли секунды. Наблюдатель стоял на верхней ступени храма, автомат направлен на него, палец на спусковом крючке. Открытая местность без укрытий. Расстояние – примерно десять метров. Шансы на успешное нападение минимальны.

Но в этот момент Андрей заметил легкое движение за спиной охранника – темный силуэт приближался из глубины храма. Это давало шанс.

– Хорошо, хорошо, – он медленно опустился на колени, одновременно незаметно активируя сигнал общей тревоги для группы поддержки. – Я просто археолог, мне не нужны проблемы…

Темный силуэт за спиной охранника материализовался в майора Севера, который молниеносным движением обезвредил наблюдателя, применив профессиональный боевой прием. Охранник безвольно осел на ступени.

– Ситуация осложнилась, – коротко сообщил майор. – Внутри еще трое. Елена нашла что-то важное, но нам нужно действовать быстро. Группа наблюдателей с севера уже получила сигнал тревоги и движется сюда.

– Что с охраной внутри? – спросил Андрей, быстро поднимаясь и доставая из потайного кармана свое оружие – компактный пистолет с транквилизаторами.

– Нейтрализованы, но шума избежать не удалось, – ответил Север. – У нас от силы десять минут до прибытия основной группы.

Они быстро вошли в храм. Внутри царил полумрак, лишь лучи света, проникающие через отверстия в разрушенном куполе, создавали причудливый узор на каменном полу. Елена находилась в дальнем конце главного зала, склонившись над открытым люком в полу.

– Нашла, – коротко сообщила она, когда Андрей и Север подошли. – Здесь скрытая камера, точно как описывал Громов. И внутри… что-то невероятное.

Андрей заглянул в люк. Узкая лестница вела в подземное помещение, освещенное фонарями, которые, очевидно, установила Елена. То, что он увидел внизу, заставило его затаить дыхание.

В центре небольшой камеры располагалось устройство, которое никак не могло принадлежать древней цивилизации. Металлическая конструкция с концентрическими кругами, покрытыми теми же странными символами, что и сибирский диск. Но самым поразительным было то, что устройство, судя по всему, функционировало – внутренние кольца медленно вращались, издавая едва слышное гудение.

– Что за чертовщина? – пробормотал Север, спускаясь вслед за Андреем. – Это выглядит как…

– Как темпоральный маяк, – закончила Елена. – Но гораздо более древний и сложный, чем любой из известных нам. И, что самое удивительное, он активен.

– Активен? – переспросил Андрей. – Вы хотите сказать, что эта штука работала все это время?

– Не совсем, – ответила Елена, указывая на небольшой металлический диск, помещенный в углубление на поверхности устройства. – Он активировался, когда я поместила сюда копию сибирского артефакта. Как ключ в замок.

– Это безумие, – пробормотал Север. – Устройству должно быть не менее пяти тысяч лет. Как оно может функционировать?

– Потому что оно не отсюда, – тихо сказал Андрей. – Вернее, не из этого времени. Это то, о чем писал Громов – технология из будущего, отправленная в прошлое.

Елена кивнула, продолжая сканировать устройство:

– И судя по данным, оно содержит огромный объем закодированной информации. Гораздо больше, чем любой из известных нам темпоральных артефактов.

– Можем мы извлечь эту информацию? – спросил Север.

– Не здесь, – ответила Елена. – Нам нужно транспортировать устройство в лабораторию для полного анализа.

– Но как мы его демонтируем? – Андрей указал на многочисленные соединения устройства с окружающими конструкциями. – Похоже, оно интегрировано в структуру храма.

– Нам не нужно всё устройство, – сказала Елена, указывая на центральный модуль. – Ядро содержит основные компоненты и данные. Его можно извлечь.

Пока Елена и техник, спустившийся к ним, готовились к извлечению центрального модуля, Андрей внимательно изучал символы, покрывающие устройство. Они были похожи на те, что присутствовали на сибирском диске, но более сложные и многочисленные. И что-то в них казалось странно знакомым, словно он уже видел подобные обозначения раньше.

Внезапно в его сознании вспыхнуло воспоминание – или видение? – лаборатория, заполненная подобными устройствами, и человек, работающий над ними… человек, удивительно похожий на доктора Левина, но моложе.

– У нас проблемы! – голос одного из офицеров безопасности в коммуникаторе вернул его к реальности. – Группа наблюдателей приближается с северо-запада. Минимум шесть человек, хорошо вооружены.

– Сколько у нас времени? – спросил Север.

– Три-четыре минуты, не больше, – последовал ответ.

– Ускоряемся, – скомандовал майор. – Соколова, сколько вам нужно для извлечения модуля?

– Минимум пять минут, – ответила Елена. – Здесь сложная система креплений, и мы не можем повредить компоненты.

– У нас нет пяти минут, – мрачно констатировал Север. – Ковалев, поможете мне организовать оборону? Нам нужно выиграть время.

Андрей быстро поднялся наверх, оценивая тактическую ситуацию. Храм с его толстыми стенами и узкими входами представлял собой естественную крепость – несколько человек могли эффективно оборонять его от превосходящих сил противника. Проблема заключалась в том, что они не могли допустить полномасштабного боестолкновения – это привлекло бы внимание местных властей и поставило под угрозу всю операцию.

– Предлагаю комбинированную стратегию, – быстро сказал он Северу. – Светошумовые гранаты на дальних подходах, дымовые шашки для ограничения видимости, и несколько точных выстрелов транквилизаторами по лидерам группы. Это должно создать достаточную неразбериху, чтобы выиграть необходимое время.

– Согласен, – кивнул майор. – Я возьму северный вход, вы – южный. Офицеры безопасности контролируют периметр.

Они быстро распределили имеющееся оборудование и заняли позиции. Андрей расположился у южного входа, имея хороший обзор подходов к храму. Через прицел с тепловизором он видел приближающуюся группу – шесть человек, движущихся тактическим построением, явно имеющие военную подготовку. Не обычные мародеры или черные археологи – что-то более серьезное.

– Готовность три, два, один… – скомандовал Север через коммуникатор. – Пошли!

В следующий момент ночное небо озарилось вспышками светошумовых гранат, брошенных офицерами безопасности. Ошеломляющий грохот и яркий свет на несколько секунд дезориентировали нападающих, заставив их залечь и искать укрытия. Следом пошли дымовые шашки, окутывая подходы к храму плотным белым туманом.

Андрей выждал момент и произвел три точных выстрела. Транквилизаторы нашли свои цели – трое из нападавших безвольно осели на песок. Оставшиеся начали беспорядочно стрелять в сторону храма, но их пули лишь высекали искры из древних камней.

– Северный вход чист, – доложил Север. – Два нейтрализованы, остальные отступают.

– Южный под контролем, – ответил Андрей. – Но они перегруппировываются. Вопрос времени, когда они поймут, что нас всего несколько человек.

– Соколова, как продвигается извлечение? – спросил Север.

– Почти закончили, – последовал ответ. – Еще две минуты.

Андрей заметил новое движение – группа разделилась, пытаясь обойти храм с флангов.

– Они меняют тактику, – сообщил он. – Пытаются окружить нас. Где группа поддержки?

– В пяти минутах, – ответил офицер безопасности, координирующий эвакуацию. – Транспорт готов к экстренному отходу.

Внезапно из коммуникатора раздался возбужденный голос Елены:

– Мы активировали что-то! Модуль… он генерирует какое-то поле!

Андрей почувствовал странную вибрацию, проходящую через камни храма. Воздух вокруг начал мерцать, словно в знойный день над раскаленным асфальтом. Но это было не тепловое искажение – что-то гораздо более фундаментальное, как будто сама ткань реальности начала колебаться.

– Что происходит? – крикнул Север.

– Темпоральное возмущение! – голос Елены звучал одновременно испуганно и восторженно. – Модуль генерирует локальную темпоральную аномалию! Это… это невероятно!

Андрей заметил, что нападавшие тоже ощутили изменения – они остановились, в замешательстве глядя на храм, который теперь был окружен едва заметным мерцающим куполом.

А затем он увидел их – смутные фигуры, появляющиеся и исчезающие внутри храма. Призрачные силуэты людей в странной одежде, проходящие сквозь стены и друг через друга, словно голограммы или… "Темпоральные фантомы", как их называл Громов. Отражения людей из других временных линий, на мгновение проявившиеся в этой реальности.

– Елена! – крикнул Андрей в коммуникатор. – Отключите модуль немедленно! Это становится опасным!

– Не могу! – последовал ответ. – Он вошел в автономный режим! Что-то запустило протокол самоактивации!

Искажение усиливалось. Теперь "фантомы" стали более отчетливыми – Андрей мог различать детали их одежды, предметы в руках. Один из них, стоявший в центре главного зала, особенно привлек его внимание – мужчина в белом лабораторном халате, склонившийся над устройством, поразительно похожим на то, что обнаружила Елена в подземной камере.

И лицо этого человека… Андрей почувствовал, как холодок пробежал по спине. Это был доктор Левин, гораздо моложе, чем сейчас, но несомненно он.

– Север! – позвал Андрей. – Вы это видите?

– Вижу, – голос майора звучал напряженно. – Это какая-то проекция? Голограмма?

– Нет, – ответил Андрей. – Это темпоральные эхо – отражения событий из других временных линий. И если я правильно понимаю, что вижу… Левин создал это устройство. Не нашел, не расшифровал – создал. А потом отправил в прошлое.

Ситуация становилась все более хаотичной. Нападавшие, столкнувшись с необъяснимым феноменом, начали беспорядочно стрелять по храму и мерцающим фигурам. Большинство пуль проходило сквозь "фантомы" без всякого эффекта, но некоторые рикошетили от стен, создавая дополнительную опасность.

– Эвакуация! – скомандовал Север. – Всем собраться у южного входа. Соколова, вы извлекли модуль?

– Да, он у нас, – ответила Елена. – Но аномалия продолжает расширяться даже без него. Похоже, мы запустили самоподдерживающийся процесс.

Группа начала быстрое отступление к точке эвакуации. Андрей прикрывал отход, периодически стреляя транквилизаторами по наиболее активным нападающим. Но его внимание было приковано к "фантомам", количество которых продолжало увеличиваться. Теперь весь храм был заполнен призрачными фигурами из разных эпох – древние жрецы, археологи XX века, и… люди в футуристической одежде, работающие с устройствами, похожими на оборудование "Проекта Янус".

Один из этих "фантомов" остановился прямо перед Андреем, глядя прямо на него. И с ужасом он узнал это лицо – свое собственное, но старше, с шрамом через левую щеку и седыми висками.

На мгновение их взгляды встретились, и Андрею показалось, что его старшая версия пытается что-то сказать. Губы призрака шевелились, формируя слова, которые Андрей не мог услышать, но смог прочитать:

"Найди Икар. Останови Немова. Храни ключ."

Затем "фантом" поднял руку, указывая на что-то у ног Андрея. Опустив взгляд, Ковалев увидел небольшой металлический предмет, выпавший из центрального модуля при его извлечении – крошечный диск с символами, почти идентичными сибирскому артефакту, но с несколькими ключевыми различиями.

Не задумываясь, Андрей подобрал диск и спрятал его в потайной карман. В этот момент майор Север схватил его за плечо:

– Ковалев, нам пора! Транспорт прибыл!

Они выбежали из храма и, пригибаясь под беспорядочным огнем нападавших, преодолели открытое пространство до точки эвакуации. Два армейских внедорожника с работающими двигателями ждали их, защищенные офицерами безопасности.

Вся группа погрузилась в машины, которые немедленно сорвались с места, поднимая клубы песка. Андрей обернулся, глядя на храм через заднее стекло. Древнее строение было окружено мерцающим куполом, который постепенно расширялся, охватывая все большую территорию.

– Что, черт возьми, это было? – спросил один из офицеров безопасности, тяжело дыша после напряженного отступления.

– Темпоральная аномалия, – ответила Елена, бережно держа извлеченный модуль. – Мы активировали какой-то древний протокол в устройстве, который создал локальное искажение временного потока.

– Те фигуры, которые мы видели… – начал Север.

– Отражения событий из других временных линий, – закончил Андрей. – Прошлого, настоящего и… возможно, будущего.

– Но как такое возможно? – недоумевал офицер. – Я видел себя там, внутри храма, но я никогда раньше там не был!

– Может быть, в другой временной линии – были, – ответила Елена. – Или будете. Темпоральные аномалии не подчиняются линейной логике причинности.

Андрей молчал, обдумывая произошедшее. Встреча с собственным "фантомом" из будущего, его предупреждение… и этот странный диск, который он подобрал. Что означали слова "Найди Икар. Останови Немова. Храни ключ"? И каким образом Левин был связан с древним устройством?

Головоломка становилась все сложнее, но некоторые фрагменты начинали складываться в осмысленную картину. И эта картина выглядела тревожно.

– Кто были эти люди? – спросил Андрей у Севера, кивая в сторону оставшихся позади нападавших. – Слишком хорошо организованы и экипированы для обычных черных археологов.

– Согласен, – кивнул майор. – Профессиональные наемники. Вопрос – кто их нанял?

– И откуда они знали о храме и его значимости, – добавила Елена. – Это не было общедоступной информацией.

– Ещё больше вопросов для нашего дебрифинга, – заключил Север. – Который, я уверен, будет очень длинным.

Когда они достигли точки эвакуации, их уже ждал военно-транспортный вертолет без опознавательных знаков. Группа быстро погрузилась, и машина поднялась в воздух, взяв курс на временную базу.

Андрей сидел у иллюминатора, глядя на удаляющийся храм, все еще окруженный мерцающим куполом темпоральной аномалии. В его кармане лежал загадочный диск, найденный в храме – возможно, ключ к пониманию всей этой сложной головоломки. Ключ, о котором говорил его собственный "фантом" из будущего.

"Найди Икар. Останови Немова. Храни ключ."

Эти слова эхом отдавались в его сознании. И Андрей понимал, что его миссия только начинается, а истинный масштаб происходящего может быть гораздо больше, чем казалось изначально.

Полет до временной базы прошел в напряженном молчании. Каждый из участников миссии осмысливал увиденное в храме, пытаясь встроить необъяснимые явления в рамки собственного понимания реальности.

Елена непрерывно работала с извлеченным модулем, подключив к нему портативные сканеры и анализаторы. Ее лицо становилось все более сосредоточенным по мере поступления данных.

– Невероятно, – наконец произнесла она, обращаясь к Андрею и Северу. – Предварительный анализ подтверждает, что устройство действительно предназначено для приема и декодирования темпоральных сигналов. Но его возможности значительно превосходят все, что у нас есть сейчас.

– Насколько значительно? – спросил Север.

– На порядки, – ответила Елена. – Наша текущая технология позволяет отправлять информационные пакеты объемом в несколько гигабайт на расстояние до 100 тысяч лет в прошлое. Это устройство, судя по параметрам, способно обрабатывать петабайты данных и функционировать с временной дистанцией в миллионы лет.

– Миллионы лет? – переспросил Андрей. – Но это за пределами существования человеческой цивилизации.

– Именно, – кивнула Елена. – Что поднимает интересный вопрос: для коммуникации с кем было создано это устройство?

В этот момент коммуникатор майора Севера издал сигнал экстренной связи. Он активировал защищенный канал, и над устройством появилась голограмма генерала Немова.

– Доклад, майор, – потребовал генерал, его лицо выглядело напряженным.

– Миссия завершена частичным успехом, – доложил Север. – Мы обнаружили и извлекли центральный модуль темпорального устройства из храма. Однако в процессе извлечения произошла активация механизма, вызвавшая локальную темпоральную аномалию.

– Аномалию? Какого типа? – быстро спросил Немов.

– Визуализация темпоральных эхо, – ответил Север. – Мы наблюдали проявления событий из различных временных линий внутри и вокруг храма.

– Кто-нибудь пострадал? – в голосе генерала Андрей уловил нотку беспокойства, не связанного с заботой о персонале.

– Потерь с нашей стороны нет, – ответил майор. – Но у нас было столкновение с группой наемников, охранявших объект. Несколько из них нейтрализованы нелетальными средствами.

– Наемники? – нахмурился Немов. – Под чьим командованием?

– Неизвестно, – ответил Север. – Но они явно знали о значимости объекта и были готовы защищать его с применением летального оружия.

– Это осложняет ситуацию, – задумчиво произнес генерал. – Возвращайтесь на базу немедленно. И обеспечьте максимальную защиту извлеченного модуля. Судя по вашему описанию, он может представлять исключительную ценность.

– Еще кое-что, генерал, – вмешалась Елена. – Предварительный анализ модуля показывает странную закономерность. Его квантовая сигнатура частично совпадает с сигнатурой наших собственных темпоральных передатчиков.

– Что вы имеете в виду, доктор Соколова? – голос Немова звучал напряженно.

– То, что устройство, возрастом в тысячи лет, использует технологические принципы, идентичные тем, что разработал доктор Левин для "Проекта Янус", – пояснила она. – Слишком точное совпадение для случайности.

На лице генерала промелькнуло странное выражение – смесь озабоченности и чего-то похожего на… узнавание? Словно он услышал подтверждение давно известной ему информации.

– Мы обсудим это после вашего возвращения, – наконец сказал он. – Ситуация сложнее, чем кажется. И, доктор Ковалев, – Немов перевел взгляд на Андрея, – мне нужно будет поговорить с вами отдельно. Есть информация, которая может вас заинтересовать.

С этими словами генерал завершил связь, оставив группу в недоумении.

– О чем это он? – спросил Север, глядя на Андрея.

– Не имею понятия, – солгал тот, думая о странном диске в своем кармане и о предупреждении своего "фантома" из будущего. – Возможно, что-то связанное с моим опытом работы в этом регионе.

Север не выглядел убежденным, но не стал настаивать. Вместо этого он вернулся к обсуждению операции с офицерами безопасности, анализируя действия наемников и варианты улучшения тактики на будущее.

Елена воспользовалась этим моментом, чтобы тихо заговорить с Андреем:

– Вы что-то видели там, в храме, – это был не вопрос, а утверждение. – Что-то, что не упомянули в докладе.

Андрей колебался мгновение, затем так же тихо ответил:

– Я видел себя. Вернее, свою версию из будущего. Он… я… пытался что-то сказать. Предупреждение.

– Какое предупреждение? – Елена напряженно вглядывалась в его лицо.

– "Найди Икар. Останови Немова. Храни ключ," – процитировал Андрей. – И он указал на это.

Он осторожно, чтобы не привлечь внимания остальных, показал Елене найденный в храме диск.

– Еще один артефакт, – прошептала она, быстро изучая символы. – Но этот отличается от сибирского… более сложный узор, и эти знаки в центре… Они похожи на координаты.

– Координаты чего?

– Не уверена, – ответила Елена. – Но если это действительно ключ, как сказал ваш… двойник из будущего, то он должен открывать что-то важное. Возможно, местоположение следующего артефакта или темпорального узла.

– А что такое "Икар"? – спросил Андрей. – Это кодовое имя? Проект?

– Не знаю, – покачала головой Елена. – В документах "Проекта Янус", к которым у меня есть доступ, такого обозначения не встречалось. Но…

Она замолчала, словно сомневаясь, стоит ли продолжать.

– Но? – подтолкнул её Андрей.

– В последних записях Громова было упоминание о чем-то под названием "Проект И". Он не расшифровывал аббревиатуру, но контекст указывал на что-то, связанное с расширением возможностей ретрокаузальной технологии. Возможно, "И" означает "Икар".

Андрей задумчиво кивнул, пряча диск обратно в потайной карман.

– А предупреждение о Немове… Что он может замышлять?

– Не знаю, – честно ответила Елена. – Но если ваша будущая версия считает необходимым его остановить, значит, его действия представляют серьезную угрозу. Возможно, связанную с темпоральными аномалиями, которые мы наблюдаем.

– И с которыми, по странному совпадению, связаны археологические открытия самого Немова, – добавил Андрей. – Помните "Вавилонский регистр" 1982 года? Экспедиция, которой он якобы руководил в измененной временной линии.

– Слишком много совпадений, – согласилась Елена. – И слишком много указаний на то, что источник аномалий может находиться внутри самого "Проекта Янус".

Их разговор прервался, когда вертолет начал снижаться к временной базе. Впереди был долгий путь обратно в штаб-квартиру проекта и, несомненно, серия сложных объяснений и допросов. Но теперь у них появились новые зацепки – загадочный диск-ключ, упоминание о проекте "Икар" и предупреждение о Немове.

Что-то подсказывало Андрею, что разгадка всей этой головоломки гораздо ближе, чем казалось изначально. И гораздо опаснее.