Читать онлайн Маленькая магия для большой жизни. Сборник рассказов

Составитель Виктория Васильевна Корниенко

© Тори Гринн, 2025

© Виктория Васильевна Корниенко, составитель, 2025

ISBN 978-5-0068-1997-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Бюро магических услуг

Часть. 1 Бюро «Хлопок одной ладонью»

Полтергейст с характером

Вызов в бюро «Хлопок одной ладонью» поступил в обеденный перерыв, что Виктор Викторович воспринял как личное оскорбление. Он как раз собирался заварить лапшу быстрого приготовления, добавив для солидности щепотку сушёного единорожьего рога.

– Опять? – вздохнул он, откладывая кипятильник, сделанный из жезла низшего змеиного чина. – Лидка, бери журнал учёта и шаровую молнию в термосе. Едем.

Клиентка, женщина по имени Светлана, встретила их на породе новой квартиры с лицом, выражавшим крайнюю степень помешательства на фен-шуе и полную беспомощность.

– Он опять нахулиганил! – выпалила она, едва переступив порог.

Квартира пахла свежим ремонтом и… бесконечной печалью. На идеально отполированном паркетном полу посреди гостиной лежали два носка – один в мелкий голубой горошек, другой, в полоску. Они были аккуратно выложены в форме знака бесконечности.

– Это что? – флегматично поинтересовался Виктор Викторович, доставая свою волшебную ручку-палочку и блокнот с грифом «МАГИНСПЕКЦИЯ. АКТ ОСМОТРА».

– Это он! Полтергейст! – всхлипнула Светлана. – Он не пугает и не бьёт посуду. Он… творит! Вчера из всех моих катушек с нитками сделал на кухне паутину и повесил на неё ложку-погремушку! Позавчера разложил книги по корешкам, чтобы получилась радуга! А сейчас носки!

Лидка, чародейка с дипломом психолога, присела на корточки, рассматривая инсталляцию.

– Знаете, Светлана, для одинокого духа это довольно прогрессивно. Арт-терапия. Не хаос, а попытка структурировать пространство. Осмысленная.

– Я не желаю осмысленного хаоса! Я желаю порядка! – почти закричала хозяйка. – Уволите его!

Виктор Викторович вздохнул, достал из кармана свитера портативный детектор эфирных сущностей, похожий на старый советский транзистор. Стрелка задергалась, указывая на угол комнаты.

– Стандартный контракт на увольнение полтергейста, – пробормотал он, листая блокнот. – Пункт седьмой: «Изгнание ударной волной низкой частоты». Чревато необходимостью переклеивать обои.

– Нет! – вдруг сказала Лидка. Она подошла к книжной полке и взяла томик Бродского. – Смотрите.

Книга была раскрыта на стихотворении «Ни тоски, ни любви, ни печали…». Но кто-то аккуратно, будто ногтем, выцарапал между строчек «…все давно спят, кроме зеркал… они бездушно копируют пустоту…».

– Он не просто хулиганит, – тихо сказала Лидка. – Он общается. Он несчастен.

Виктор Викторович устало потер переносицу. Он ненавидел несчастных полтергейстов. Со злыми было проще – зарядил солью и вперёд. А эти вечно с их экзистенциальными кризисами…

Внезапно на идеально белой стене проступили линии, словно невидимая рука рисовала угольком. Проступил контур: человек, сидящий на коробках в пустой комнате, уткнувшись головой в колени. Рисунок был полон такой тоски, что даже Виктор Викторович почувствовал лёгкий холодок под свитером.

– Ладно, – сдался маг. – Попробуем не увольнять, а провести аттестацию. Лидка, твой выход.

Лидия Петровна достала из сумки не магические инструменты, а термос с чаем и пачку печенья «Юбилейное». Она разлила чай в три кружки, одну поставила в угол, где вибрировала стрелка детектора.

– Значит, так, – сказала она еле различимому сгустку воздуха. – Работаешь ты неплохо, креативность проявляешь. Но клиент недоволен. Хочешь пожаловаться на условия труда? Или на непонимание?

Воздух в углу дрогнул. Пыль на полу медленно сложилась в буквы: «ВСЁ БЕССМЫСЛЕННО».

– Ага, – кивнула Лидка. – Кризис самореализации. Как тебя звали при жизни?

Пыльные буквы рассыпались и сложились снова: «ВИТЯ. Я ХОТЕЛ БЫТЬ ХУДОЖНИКОМ».

Светлана ахнула. Виктор Викторович сел на табурет и достал бутерброд.

– Не сложилось? – спросила Лидка мягко, откусывая печенье.

На стене проступила новая картина: безликая толпа, отвернувшаяся от человека с мольбертом. Потом пыль сложилась в одно слово: «ИГНОР».

– Понятно, – сказала Лидка. – А, что ты сейчас хочешь? Кроме как выкладывать носки в постмодернистские инсталляции.

Буквы из пыли появлялись медленно, с неохотой: «ЧТОБЫ ВИДЕЛИ. ЧТОБЫ ПОНЯЛИ».

Лидка повернулась к онемевшей Светлане. – Вам нужен порядок или вам нужен диалог? Он не разрушает. Он пытается украсить ваше пространство. По-своему. Очень по-своему.

– Но… но это же странно! – растерялась женщина.

– А, кто не странен? – философски заметил Виктор Викторович, доедая бутерброд.

– Предлагаю компромисс, – сказала Лидка, обращаясь к углу. – Витя, мы находим тебе… галерею. Аудиторию. Те, кто тебя поймёт. А вы, Светлана, предоставите ему для творчества… ну, скажем, одну стену. Или холодильник. Он будет рисовать на них, а вы будете стирать. Как арт-перфоманс. Символично.

Воздух в углу замер, словно прислушиваясь. Потом носки медленно поползли по полу и аккуратно устроились в корзине для белья.

– Он согласен, – перевела Лидка.

Через неделю они проверяли работу. На двери холодильника магнитами был выложен удивительно точный портрет Светланы, задумчиво смотрящей в окно. Она призналась, что он ей даже нравится.

– А, что там с аудиторией? – спросил Виктор Викторович, занося в отчёт «Инцидент исчерпан. Полтергейст переквалифицирован в арт-директоры».

– О, прекрасно! – улыбнулась Лидка. – Я свела его с призраком поэта из библиотеки и томным духом с чердака старого особняка. Они теперь тусуются, читают друг другу стихи и критикуют абстракционизм. Витька счастлив.

– И носки больше не раскидывает?

– Только если это – осознанный художественный жест.

Виктор Викторович фыркнул, но в уголке его глаза заблестела тёплая искорка. Они снова спасли мир. Не глобально, нет. Всего лишь одинокую душу. И сделали это без ударных волн и порчи обоев. И это было куда ценнее.

Кофе-машина с предсказаниями

Вызов в офис «Альфа-Стрим», что на Ленинском проспекте, поступил с пометкой «Срочно. Нестандартная поломка». Виктор Викторович, которому офисные планёрки снились в кошмарных снах, поморщился.

– Опять принтеры зажевывают договора о неразглашении? – спросил он, засовывая в сумку пачку солевых зарядов для стандартной чистки оргтехники от налипших сущностей лжи.

– Хуже, – хмуро ответил на том конце провода техдиректор. – Кофе-машина. Она… заговаривается.

Контора «Альфа-Стрим» пахла деньгами, стрессом и дорогим ковролином. Техдиректор Дмитрий, человек с лицом, вытянутым от постоянного общения с айтишниками, повёл их к кухне.

– Смотрите, – он ткнул пальцем в блестящий аппарат итальянской сборки. – Вчера утром Анжела из бухгалтерии заказала латте, а он вместо «Приятного аппетита» выдал вот это.

Он протянул Виктору Викторовичу длинный бумажный чек. На нем вместо названия товара и суммы было аккуратно напечатано: «Не ходи на свидание с Антоном из отдела логистики. Он веган и заставит тебя есть тофу.»

– Ну, – сказал Виктор Викторович, – может, кто-то подшутил? Влез в прошивку?

– Мы так и подумали! – отозвался Дмитрий. – Проверили всё! Это технически невозможно. А сегодня… сегодня он Васе из отдела тестирования напророчил.

Он протянул второй чек: «Премию дадут, но только если принесёшь пончиков на всю бухгалтерию. С вареньем. Анжела любит с вареньем.»

Лидка, заинтересованно хихикнув, поднесла чек к носу. – Пахнет миндалём и… судьбой. Однозначно магическое вмешательство. Самопроизвольная инкарнация артефакта предвидения в бытовой прибор. Редкий случай!

Весть о маге и чародейки облетела офис быстрее, чем любое письмо от руководства. К кухне сновали любопытные.

– О, это те, кто избавит нас от этого… этого оракула! – просипел менеджер Петя. – Он мне сегодня напел: «Не делай презентацию в красных тонах. Клиент – дальтоник.» Меня чуть инфаркт не хватил!

Виктор Викторович достал свой транзистор-детектор. Стрелка заходила ходуном, упираясь в кофемашину. – Да, – подтвердил он мрачно. – Несанкционированная магическая активность высшего класса. Надо составлять акт для Магинспекции и… чинить.

– Как чинить? – испуганно спросил Дмитрий. – Вы её… уничтожите?

– Стандартный протокол предписывает изъятие и заспиртовывание для изучения, – назидательно произнёс Виктор, доставая толстенный бланк.

В этот момент к аппарату подошла заплаканная стажёрка Маша. – Я просто хочу капучино… – всхлипнула она и сунула под носик картонный стаканчик.

Аппарат урчал, шипел, и наконец с тихим щелчком выдал чек. Маша прочла вслух: «Не плачь. Тот, кто тебя бросил, через неделю попадёт под снос гаражей. Буквально.» Она замерла, а потом медленно рассмеялась.

– Знаете, – обернулась она к Виктору, – а, мне полегчало.

– Видите! – воскликнула Лидка. – Она не ломается! Она… кадровирует! И оказывает услуги психологической поддержки! Вы же в техподдержке работаете? Вот вам и магическая техподдержка!

В офисе воцарилась тишина. Аппарат мирно булькал.

– Так что прикажете делать? – спросил Виктор Викторович у техдиректора. – Уничтожать источник бесплатного и, насколько я вижу, точного прогнозирования? Или…

Дверь в кухню распахнулась. На пороге стояла вся бухгалтерия во главе с Анжелой. – Мы против! – заявила она. – Эта машина… она очень полезна для коллектива! Она Васе премию выбила, Маше успокоительное прописала, а меня от тофу спасла!

– Но это же непорядок! – попытался возразить Дмитрий. – Непредсказуемость! Она же может напечатать что угодно! Про мою… не знаю… лысину!

Аппарат вдруг снова ожил и, ни к кому не обращаясь, выдал очередной чек. Лидка подняла его и прочла: «Дима, твой сын получит „пять“ за контрольную по математике. Но только если ты позвонишь ему прямо сейчас и спросишь, как дела. Он скучает.»

Техдиректор замер. Он молча достал телефон и вышел в коридор.

Виктор Викторович убрал бланк обратно в сумку. – Кажется, протокол придётся переписывать. С точки зрения Магинспекции, артефакт, приносящий пользу и не нарушающий напрямую Конвенцию о сокрытии, может быть… легализован. При условии оформления ему трудового договора.

– Трудового договора? – опешила Анжела. – Кофе-машине?

– А почему нет? – включилась Лидка. – Оформляем его штатным эргономистом-провидцем с окладом в виде ежемесячной поставки воды и кофейных зёрен высшего сорта. Соцпакет – регулярное техобслуживание и протирание влажной салфеткой. И тест на профпригодность.

Она подошла к аппарату и заказала эспрессо. Аппарат выдал напиток и очередной чек. Лидка прочла: «Виктор Викторович, твоя лапша давно остыла. P.S.: Единорожий рог – это перебор.»

Маг фыркнул и сунул детектор в сумку. – Всё, закругляемся. Лидка, оформляй кадровые документы на нового сотрудника. На испытательный срок.

Через неделю они заехали с проверкой. На кухне у «Альфа-Стрим» висела аккуратная табличка: «Оракул-станция №1. Предсказания только с разрешения HR и при наличии стаканчика». Очередь выстраилась до лифтов. Дмитрий, сияющий, показывал на телефон: «Сын! Пять! Вы не представляете!».

Аппарат, начищенный до блеска, с гордой надписью «Я – предвижу, следовательно, существую», выдал Виктору Викторовичу двойной эспрессо без единого предсказания. Только смайлик.

– Ну вот, – удовлетворённо сказала Лидка. – Ещё один пунктик в резюме: «Трудоустройство оракула в IT-секторе». Магия на службе у человека!

Виктор Викторович молча отхлебнул кофе. Он был идеальным. И в этом тоже было своё, маленькое, чистое чудо.

Домовой и Умный дом

Вызов поступил от тёти Зины, клиентки проверенной и уважаемой, ведь она всегда платила не только за вызов, но и прикладывала баночку малинового варенья «для подкрепления». Поэтому Виктор Викторович отложил даже лапшу и прибыл по адресу в тот же день.

Тётя Зина встретила их на пороге своей хрущёвки с лицом, выражавшим праведный гнев советского человека на вышедшую из повиновения технику.

– Всё с ума посходило! – объявила она, впуская их в залитую солнцем квартиру. – То свет мигает, как на дискотеке, то чайник сам кипятится, а потом быстро остывает! Холодильник песни поёт! Я уже и к батюшке ходила – он молитву дал – бесполезно! Прям, какой-то бес технологичный!

Лидка, уже доставая блокнот с надписью «Тонкие материи и толстые клиенты», едва сдержала улыбку. – Успокойтесь, Зинаида Степановна. Скорее всего, это не бес, а элементарная нестабильность. Виктор Викторович всё прояснит.

Маг достал свой верный транзистор-детектор. Стрелка не просто дёргалась – она металась между кухней и прихожей, будто не зная, на ком остановиться. – Любопытно, – пробормотал он. – Две мощные и взаимоисключающие аномалии. Конфликт эфирных полей.

Он прошёл на кухню. На столе стоял новенький «умный» чайник. Напротив, на заслуженной табуретке, грелся на солнышке старый, эмалированный, с отбитым носиком – верный друг тёти Зины лет тридцать.

– Вот! – ткнула пальцем хозяйка. – Новый-то опять закипел без спросу!

Виктор Викторович навёл на умный чайник детектор. Стрелка вздрогнула. Затем он навёл на старый. Стрелка дёрнулась с той же силой. – Так, – протянул он. – Здесь не одна сущность. Их две. И они… ссорятся.

В этот момент с потолка послышался спокойный, электронный голос: «Алиса включила умный чайник. Вода будет готова через три минуты.»

Из-за батареи вдруг раздался тихий, скрипучий, но полный несокрушимой уверенности ответ: – Выключи, обормотка! Хозяйка чай пить не собирается! Она компот варит!

– В чайнике недостаточно воды для компота, – невозмутимо парировал голос с потолка.

– А я знаю, сколько для компота надо? Я ещё при её мамке воду грел!

Виктор Викторович и Лидка переглянулись. – Домовой, – установила Лидка. – Искусственный интеллект, – мрачно констатировал Виктор. – Классический межвидовой конфликт. Магинспекция такого не любит.

– Кто-то? – испуганно прошептала тётя Зина.

– Ваш домовой, Кузьма, судя по всему, – сказала Лидка. – И ваш голосовой помощник Алиса. Они не поделили территорию.

– Да как они смеют! – вспылила тётя Зина. – Это моя квартира! Пускай немедленно прекратят!

– Обнаружено несанкционированное акустическое воздействие, – вдруг прогудела Алиса. – Рекомендуется проверить помещение на наличие вредоносного ПО.

– Сама ты вредоносный! – отозвался скрипучий голос из-за батареи. – Железяка бездушная! Хозяйку от работы отвлекаешь своими дурацкими песнями!

Замигал свет. На электронных весах сами собой стали набираться цифры.

Лидка села на табуретку и достала термос. – Значит, так… предлагаю провести переговоры. Виктор Викторович, вы как представитель Магинспекции, я – как арбитр. Тётя Зина, вы – владелец территории. Вызываем стороны на диалог.

Виктор, вздохнув, достал из сумки камертон очищения и мел для рисования магических кругов. Он провёл на линолеуме две окружности: одну возле розетки, другую – возле батареи.

– Алиса! Кузьма! Являйтесь на суд гласный и магический! – провозгласил он, ударив камертоном.

Возле розетки замерцало голубоватое свечение, приняв очертания строгой диаграммы. Возле батареи сгустилась тёплая, чуть пыльная дымка, из которой проступили сердитые блестящие глазки и уши торчком.

– Я вас слушаю, – сказала Алиса. – Да я уж двадцать лет как всё слышу! – проворчал домовой.

– Претензия первой стороны? – спросила Лидка, как опытный психолог.

– Он нарушает мои алгоритмы, – заявила Алиса. – Создает помехи в электросети. Некорректно выставляет температуру. Это вредоносное ПО.

– Она хозяйку мою с ума сводит! – заскрипел Кузьма. – То «Алиса, включи свет», то «Алиса, найди рецепт». Да я свет всегда вовремя включал! И рецепт борща я лучше любого её интернета знаю! Её мама ещё меня благодарила!

Тётя Зина вдруг смущённо кашлянула. – Ну, Кузьма, борщ у тебя и правда отменный…

– Свечные лампы накаливания неэффективны и тратят 95% энергии впустую, – холодно заметила Алиса.

– А твои эти «светодиоды» – они глазам вредны! И тепла от них нет, один голый свет! Как в больнице!

Лидка подняла руку. – Стоп! Я всё поняла. Это не война технологий. Это конфликт поколений и… зон ответственности. Вы оба хотите заботиться о Зинаиде Степановне. Но делаете это по-разному.

Она повернулась к тёте Зине. – Вам кто больше нравится?

Та растерялась. – Да я… я к Кузьме привыкла. Он душа дома. Но и Алиса… она погоду говорит, напоминает, таблетки пить… полезная.

– Компромисс, – торжественно объявила Лидка. – Разделяем зоны влияния. Кузьма отвечает за духовную составляющую, уют и традиции. За вкусный борщ, за тепло от батареи, за то, чтобы носки не терялись. Алиса – за функционал, расписания, эффективность и развлечения. За погоду, за таймеры, за музыку.

– А кто за свет? – хором спросили Виктор Викторович и тётя Зина.

– Свет включается голосовой командой Алисе, – решила Лидка. – Но только тётя Зина решает, тёплый это свет или холодный. Это её право хозяйки. Кузьма следит за исполнением.

Домовой фыркнул, но глазки его блеснули от гордости. Алиса молча проморгала лампочкой – знак согласия.

– Составляем акт, – устало сказал Виктор Викторович, доставая бланк. – «Соглашение о разграничении сфер влияния между сущностью класса „Домовой“ (Кузьма) и искусственным интеллектом (Алиса) на территории квартиры 45»

Через неделю они заехали с проверкой. Тётя Зина мирно дремала в кресле. На кухне на плите булькал кастрюлька с борщом – дело Кузьмы. Алиса тихо напевала старинный романс – видимо, из её новой обязанности по развлечению хозяйки.

– Кузьмич, соль на исходе, – вдруг сказал голос с потолка уже без тени вражды.

– Сам знаю! – донёсся из-за шкафа довольный скрипучий голос. – Завтра куплю!

Виктор Викторович молча кивнул. Ещё один апокалипсис был предотвращён. Не глобальный, конечно, но всё же.

Бабушкины волшебные пирожки

Вызов в бюро «Хлопок одной ладонью» поступил не совсем обычный. На пороге стояла юная девушка в худи с единорогом и с выражением крайней степени смущения на лице.

– Здрасьте… Это вот… к вам по поводу магических… ну… проблем? – начала она, озираясь по сторонам.

– В основном да, – Виктор Викторович, не отрываясь от составления акта о примирении домового с роботом-пылесосом, махнул рукой в сторону стула. – Призраки, порчи, сглазы, полтергейсты. Что у вас?

– У меня… бабушка и её пирожки.

Виктор Викторович поднял глаза. Лидка, почуяв необычное, отложила свою кружку с надписью «Не волнуйся, будь ведьмой».

– Пирожки? – переспросил маг. – Они… летают? Нападают на людей? Излучают радиацию?

– Хуже, – прошептала девушка, представляясь Катей. – Они… работают. Магически. Пирожок с капустой – от тоски. С мясом – для храбрости. С вишней – для ясности ума. А с творогом… с творогом лучше не есть перед свиданием, а то будешь всю ночь о смысле жизни говорить, а не… ну, вы поняли.

Лидка подавила смешок. Виктор Викторович вздохнул и достал новый бланк: «Акт о несанкционированной кулинарной магии».

– И в чём проблема? Многие хотели бы иметь такую бабушку.

– Да я тоже! – всплеснула руками Катя. – Но она уверена, что я должна перенять её дар! А я не хочу! Я фронтед-разработчик! У меня спринты, дедлайны, митапы! У меня нет времени замешивать тесто на рассвете с заговорами! Я пыталась объяснить, что моя магия – это React и TypeScript! Она не понимает! Говорит, что я предаю семейную традицию! Мы поссорились!

– И что, пирожки перестали работать? – с практическим интересом спросила Лидка.

– Работать-то работают! Но теперь бабушка объявила бойкот и печёт их только для соседей! А у меня… у меня депрессия из-за нового проекта, и мне срочно нужен пирожок с мясом для храбрости! Но я не могу его попросить! Гордость не позволяет! Помогите!

Виктор Викторович и Лидка переглянулись. Дело пахло не колдовством, а семейной терапией с кулинарным уклоном.

Бабушка Валя встретила их на пороге своей хрущёвки, с лицом, вырезанным из морщинистого яблока, и в цветастом фартуке. Пахло корицей, грецкими орехами и тёплым, добрым волшебством.

– А, маги-примаги! – фыркнула она. – Внучку мою взбунтовавшуюся привели? Говорила я ей – нечего с железками своими водиться, душа должна в пирожках отражаться! Не хочет – пусть не ест!

Лидка, не дожидаясь приглашения, прошла на кухню и глубоко вдохнула. – Валентина Степановна, какой аромат! Это же… заговор на гармонию, на основе мускатного ореха и сливочного масла?

Бабушка на мгновение смутилась, потом буркнула: – Угадала. Для соседки. У неё муж пьёт и ребенок маленький. Чтобы в доме мир был.

Виктор Викторович достал детектор. Стрелка зашкаливала возле духовки, рисуя в воздухе замысловатые вензеля сытости и благости.

– Мощно, – констатировал он. – Самодеятельность, но высшей пробы. Цеховая кухня. Надо лицензировать или прекращать.

– Прекращать? – бабушка Валя всплеснула руками, в одной из которых случайно оказался скалка. – Да я вас! Это ж людям помощь! Петровичу от радикулита пирожок с картошкой и заговором – он два дня как огурчик! Девчонке-студентке перед сессией – с вишней! А вы – прекращать!

– Я не это имел в виду! – отступил Виктор Викторович, прикрываясь папкой. – Я о легализации! Оформлении! Ваша внучка права – времена меняются! Нельзя требовать от неё бросать свою карьеру! Но и ваш дар не должен пропасть!

– Предлагаю компромисс, – вступила Лидка, отбирая у бабушки скалку. – Мы не будем заставляем Катю бросать IT. Мы… автоматизируем процесс! Интегрируем ваш дар в её реальность.

Все уставились на неё.

– Как? – хором спросили бабушка и Катя, появившаяся в дверях.

– Патент! – торжественно объявила Лидка. – Официально регистрируем рецепты как «Биокорректирующую выпечку бабы Вали». Катя разрабатывает сайт, систему заказов и логистику. Она занимается маркетингом, продвижением в соцсетях – это её магия. А вы, Валентина Степановна, – исключительно производством. Без давления на внучку. И… делитесь секретами не с ней, а с помощником.

– С каким? – насторожилась бабушка.

В этот момент из-за спины Виктора Викторовича вышел небольшой, покрытый пылью и паутиной, домовёнок с блокнотом.

– Я, – проскрипел он. – Опыт имею. С технологиями уживаюсь. Рецепты перенимать горазд. Учту все нюансы. И тесто месить могу. Без души, конечно, но с точностью до миллиграмма.

Бабушка Валя смерила его взглядом. – А солить как? Душой? Или алгоритмами?

– По ГОСТу, – не смутился домовенок. – Советскому. Самому строгому.

Зашуршала бумага. Через час был составлен трёхсторонний договор между бабушкой Валей, Катей и бюро «Хлопок одной ладонью» о создании стартапа «Волшебные пирожки от бабы Вали». Катя тут же, на кухне, набросала прототип сайта. Бабушка, смягчившись, накормила всех пирожками с капустой (от тоски) и вдруг призналась Кате:

– Знаешь, а я твой этот… Интернет… тоже уважаю. Там рецепты можно найти. Новые. Для молодёжи. Может, и нам какой-экзотический испечь? С авокадо, что ли?

– С авокадо и креветками, бабушка! – обрадовалась Катя. – Для повышения креативности! Я рецепт найду!

Через месяц они заехали с проверкой. На кухне у бабы Вали стоял новый, одобренный домовым, духовой шкаф. Сам он, в стерильном фартучке, заносил в блокнот: «На 500 грамм муки – три щепотки заговора на удачу. Перемешать против часовой стрелки, с песней».

Катя показывала бабушке статистику заказов на планшете. – Смотри, бабушка, из Питера сразу пять заказов! Для айтишников! Хотят пирожков для мозгового штурма!

– А я им с черникой испекла, – важно сказала бабушка. – И с мёдом. Чтобы не только думалось, но и сладко было.

Виктор Викторович, доедая пирожок «для твёрдости духа», внезапно почувствовал непреодолимое желание навести порядок в документах. Лидка умилённо смотрела на них.

– Ну вот, – сказала она. – Ещё один семейный конфликт исчерпан. Традиции и современность синтезировались. Магия осталась, а проблема ушла.

– И пирожки остались, – добавил Виктор Викторович, протягивая за добавкой. – Главное – что пирожки остались.

Они вышли на улицу, счастливые и сытые. Магия, как всегда, была не в заклинаниях, а в умении найти общий язык и правильный рецепт. Особенно если этот рецепт – с мясом, для храбрости.

Призрак, который делит квартиру вместе с жильцом

Вызов поступил от молодого человека по имени Артём, голос в трубке звучал измученно и слегка смущённо.

– У меня… ну… проблема с жилплощадью. Не с самой площадью, а с… соседом. Он не совсем… обычный.

– Пьёт, скандалит, по ночам стирает носки? – стандартно перечислил Виктор Викторович, засовывая в сумку папку с квитанциями на оплату магических услуг.

– Нет… Он… Он призрак. И он не шумит. Он… прибирается.

Виктор Викторович вздохнул и положил обратно стандартный набор для усмирения буйных духов. Дело пахло нестандартом.

Квартира Артёма оказалась студией в новом доме с ремонтом, пахнущим свежей краской и… идеальной чистотой. Ни пылинки. Книги на полке стояли по линейке, карандаши в стакане были отсортированы по цвету, а тапки у входа лежали параллельно друг другу с точностью до миллиметра.

– Вот, познакомьтесь, – сконфуженно сказал Артём, указывая на угловой диван. – Эдуард.

На диване сидел полупрозрачный молодой человек в строгих очках и идеально отглаженной рубашке. Он не излучал ни холода, ни ужаса – лишь лёгкую ауру недовольства беспорядком.

– Эдуард, это… маги. Те, о ком я говорил, – представил Артём.

Призрак кивнул, поправил очки. – Виктор Викторович и Лидия Петровна, полагаю. В вашем портфеле треснула ручка, советую заменить, чернила могут протечь на документы. А у вас, Лидия Петровна, развязался шнурок. Не эстетично и чревато падением.

Лидка, покраснев, тут же нагнулась завязывать шнурок. Виктор Викторович судорожно заглянул в сумку.

– Вы… Эдуард… а как давно вы… тут? – начала расспросы Лидка.

– С момента сдачи дома в эксплуатацию. Я был первым жильцом. Неудачно упал с табуретки, вешая гардины. Так и остался. Квартира хорошая, вид отличный. Я решил остаться. Но потом вселился он, – призрак неодобрительно махнул рукой в сторону Артёма. – И начался бардак.

– Это не бардак! – возмутился Артём. – Я творческая личность! Фрилансер! У меня творческий беспорядок!

– Творческий беспорядок?!, – фыркнул Эдуард, – это когда носки валяются на журнальном столике рядом с кружкой, в которой плесень завелась? Это когда пицца три дня на подоконнике лежит? Я не могу на это смотреть. Это нарушает все санитарные и эстетические нормы!

– Он моет за мной кружки! – пожаловался Артём магам. – Вытерает пыль, пока я сплю! Раскладывает носки по парам! Вчера я не мог найти ключи – а он их повесил на крючок в прихожей! Я с ума сойду! Я привык, чтобы всё было под рукой!

– Под рукой – не значит под пятой, – парировал Эдуард. – Это же ваша квартира! Содержать её в порядке – ваш долг!

Виктор Викторович достал детектор. Стрелка показывала мощную, но абсолютно стабильную эфирную аномалию. Никакой агрессии.

– Прецедент щекотливый, – пробормотал он. – Сущность не нарушает Конвенцию, не вредит жильцу, а… наоборот. Магинспекция не рекомендует изгонять полезных призраков. Экономия на уборщицах.

– Да я ему предлагал! – воскликнул Артём. – Я говорил: «Эдуард, давай я тебе буду платить за уборку!» Он оскорбился!

– Я не прислуга! – вспыхнул призрак. Его контуры задрожали. – Я… соарендатор! Я соблюдаю чистоту в общем жилье! Это вопрос принципа!

Лидка, у которой горели глаза, выступила вперёд. – Так! Я всё поняла. Это не конфликт жильца и призрака. Это конфликт двух видов хозяйствования. Артём – творец, ему нужен творческий хаос. Эдуард – перфекционист, ему нужен порядок. И оба имеют на эту квартиру права. Артём – по договору аренды. Эдуард – по праву вечного присутствия. Предлагаю заключить официальное соглашение о совмещении хозяйств.

Оба, и человек, и призрак, уставились на неё.

– Какое ещё соглашение? – хором спросили они.

– Юридическое и магическое! – Лидка уже доставала бланк. – Мы заключаем договор между Артёмом и Эдуардом о совместной аренде и разделении зон ответственности. Артём получает право на творческий беспорядок в своей рабочей зоне и обязан не раскидывать носки в гостиной. Эдуард получает официальный статус «Домового-куратора по эстетике и санитарии» и право наводить порядок везде, кроме рабочего стола Артёма. И… ежемесячную символическую плату.

– В какой валюте? – ехидно поинтересовался Эдуард. – Призрачные марки?

– В знаках уважения, – парировала Лидка. – Артём обязуется раз в неделю мыть посуду до того, как она зацветёт. А вы, Эдуард, обязуетесь не переставлять его файлы на компьютере по алфавиту.

Призрак задумался. Артём тоже. – А ключи? – спросил Артём. – Я не могу их на крючок вешать! Они, обязательно, должны валятся где то рядом в моём творческом беспорядке!

– Компромисс, – сказала Лидка. – Эдуард может вешать их на крючок, но только после того, как вы их бросите на тумбу. И только если вы не найдёте их сами в течение пяти минут.

Эдуард скептически вытянул губы, но в его прозрачных глазах мелькнул азарт. – Это… приемлемо. Но с условием! Плесень в кружках – это вне обсуждения. Это моя красная линия.

– И моя, – неожиданно согласился Артём. – Ладно. Идёт.

Виктор Викторович, покачав головой, заполнил бланк «Договора о сосуществовании на одной жилплощади разноконтинуумных сущностей» в трёх экземплярах. Один для Артёма, один для Магинспекции, и один – сожгли на блюдце для Эдуарда, чтобы договор вступил в силу и на тонком плане.

Через месяц они заехали с проверкой. На столе у Артёма царил творческий хаос из бумаг и графических планшетов. Но в гостиной было идеально чисто. На диване сидел довольный Эдуард и с помощью лёгкого телекинеза поправлял складки на шторах.

– Как успехи? – спросила Лидка.

– Он гениальный организатор! – воскликнул Артём. – Он нашёл мне заказчиков в Германии! Потому что навёл порядок в моей почте и ответил на все письма вежливо и структурированно!

– Он… не лишён некоторого потенциала, – снисходительно заметил Эдуард. – Пришлось, конечно, создать для него систему каталогизации файлов и цветовых маркеров… Но теперь я хотя бы не краснею за него перед виртуальным пространством.

– А ключи? – уточнил Виктор Викторович.

– О! – Артём достал из кармана брелок. – Мы договорились. Я кладу их сюда, в эту вазу. А Эдуард, если видит, что я их забываю, просто… подсвечивает их лёгким свечением. Как маячок. Очень удобно!

На прощание Эдуард кивнул им и сказал Виктору Викторовичу: – Вашу ручку я, кстати, починил. Нашёл в ящике стола старую запчасть. Нерационально выбрасывать вполне функциональную вещь.

В лифте Виктор Викторович молча проверял ручку. Она и правда писать стала лучше. – Ну вот, – удовлетворённо сказала Лидка. – Ещё один мирный договор заключён. Не изгнание, а синергия. Призрак обрёл смысл существования, а человек – персонального организатора и анти-энерджайзера.

Маг усмехнулся в усы. Они снова не изгнали никого. Они просто помогли договориться и это было куда ценнее.

Часть 2. Обратная сторона сказок

Золушка. Пост-фейный синдром

Дело началось с официального запроса из дворцового протокола за витиеватой подписью и сургучной печатью. Виктор Викторович, приняв его за повестку о неуплате магического налога, уже хмурился, но внутри оказалось иное.

«Бюро „Хлопок одной ладонью“. Прошу оказать услуги по урегулированию магического конфликта и проведению независимой экспертизы условий договора о предоставлении магических услуг с физическим лицом, условно именуемым „Фея-крёстная“. От: Её Королевского Высочества Принцессы Элла, в девичестве – Золушка».

– Лидка! – крикнул Виктор Викторович. – Готовь чай и бланки! У нас дело о «пост-фейном синдроме»! Высшей пробы!

Принцесса Элла оказалась милой, удивительно уставшей девушкой в изящном, но слегка помятом платье. Она сидела на стуле своего кабинета, подобравшись, как мышка, и украдкой вытирая ладонью знак поцелуя на щеке от очередного посла.

– Он милый, правда милый, – заверила она Лидку о принце. – И королевство цветёт. Но… вы не представляете, каково это – всегда улыбаться. Всегда. Даже когда у тебя мигрень от тиары. И есть только с определённой вилки. И танцевать только определённые танцы. А фея… – она вздохнула. – Она требует отчёты.

– Какие отчёты? – уточнил Виктор Викторович, доставая диктофон, одобренный Магинспекцией.

– По счастью. Раз в неделю. «Достигнутые показатели радости», «Уровень удовлетворённости браком», «Динамика романтических чувств». Она говорит, я её «витринный проект». И угрожает, что если ключевые показатели эффективности упадут, она… она превратит мои кареты обратно в тыквы! А у нас на них логистика дворцовая завязана!

Лидка смотрела на неё с безграничным сочувствием. – То есть, вам не предоставили полную информацию о последствиях и условиях пользования магическим артефактом «Хрустальная туфелька» и сопутствующими услугами?

– Нет! – всхлипнула Элла. – Только «потерпи, милая, всё будет хорошо» и «будь милой и послушной». А теперь я вся в долгах – долгах благодарности! И не знаю, как их отдать!

Виктор Викторович уже листал «Кодекс магических услуг». – Статья 310-Ф. «Запрет на навязывание магических услуг с последующим вымогательством, в том числе эмоциональном». Это серьёзно. Лидка, вызываем вторую сторону. Вызов с уведомлением о возможных правовых последствиях.

Фея-крёстная явилась в бюро в облаке сияющей пыльцы и запаха дорогих духов. Она была прекрасна, невыносимо элегантна и смотрела на всех свысока.

– Ну, моя Золушка что там ещё натворила? – спросила она, разглядывая свои идеальные ногти. – КПИ за прошлую неделю просел на семь процентов! Я требую объяснений!

– Требуете? – переспросил Виктор Викторович, выдвигая вперёд бланк. – Тогда начнём с претензий вашей клиентки. Во-первых, неинформированность о побочных эффектах: хроническая усталость от постоянного поддержания образа, ограничение личной свободы, эмоциональное выгорание. Во-вторых, неправомерное давление и угрозы превращения имущества…

– Это не угрозы! – фыркнула фея. – Это стимуляция! Я вложила в неё ресурсы! Моё имя теперь связано с её успехом! Если она опозорится, это ударит по моей репутации волшебницы-благодетельницы! У меня бизнес! Другие клиентки ждут!

– То есть, вы признаёте, что рассматриваете принцессу Эллу не как личность, а как актив? – уточнила Лидка, записывая.

– Ну… в некотором роде…

– Прекрасно, – сказал Виктор Викторович. – Тогда, согласно статье 415, вы обязаны компенсировать «активу» моральный вред и предоставить ему право на «свободное развитие без магического вмешательства». Или мы передаём дело в Магинспекцию с рекомендацией о лишении вас лицензии на волшебную палочку.

Фея побледнела. – Лишить палочки? Да вы с ума сошли! Я не могу без палочки! Как я буду превращать мышей в упряжных лошадей?!

– На общественных началах, – сухо предложил Виктор Викторович.

Лидка, видя, что фея в панике, предложила компромисс. – Слушайте, а что, если переоформить ваши отношения? Не как благодетельница и проект, а как… партнёрство. Элла ведь отлично вела хозяйство, у неё золотые руки. Она могла бы, например, открыть… прачечную «Хрустальный замок» для знати. Стирка, отбеливание, удаление самых сложных за́говоров с кружевных воротников. А вы – её инвестор и лицо бренда. Ваше имя будет сиять на вывеске. А она будет делать то, что умеет и любит. И с КПИ будет все в порядке и прибыль и количество довольных клиентов.

Наступила тишина. Элла смотрела на Лидку с надеждой. Фея – с расчётом.

– Прачечная? Для знати? – протянула она. – Это… свежо. Анти-бренд. Аутентично. И кружева с за́говорами – это да, проблема королевского масштаба… Ладно! Идёт! Но чтобы на униформах горничных была моя фирменная звёздочка!

Был составлен официальный «Договор о расторжении магического патронажа и учреждении коммерческого предприятия „Хрустальный замок“». Элла, с разрешения принца, который просто хотел видеть её счастливой, стала управляющей. Через месяц она прислала им открытку, на которой была изображена сияющая чистота. На обратной стороне было написано: «Спасибо! Мои KПИ – это довольные лица клиентов и отсутствие мозолей от тиары. P.S.: Фея теперь требует отчёты по выручке, но это куда проще, чем по чувствам».

Виктор Викторович подшил дело в архив с пометкой «Успешная реабилитация после сказки». Лидка допила чай. Ещё одна сказка научилась жить в реальном мире. Не идеально, но честно.

Переквалификация Охотника

В бюро пахло полынью и старой бумагой. Виктор Викторович дописывал отчёт о деле Золушки, когда дверь скрипнула и впустила невысокого, плечистого мужчину в поношенной, но аккуратной куртке. Он нервно мял в руках меховую шапку.

– Чем могу помочь? – спросил маг, не поднимая глаз.

– Мне бы… консультацию, – просипел мужчина. – По поводу… профессиональной переквалификации.

Виктор Викторович взглянул на него. Лидка, сидевшая напротив и разбиравшая засохшие травы, вдруг замерла. – Вы же… охотник? – уточнила она. – Тот самый? Который…

– Генрих, – кивнул мужчина. – Да, тот самый. Который Белоснежку. Пощадил. И теперь… работать не могу.

Он тяжело опустился на стул. – Раньше брал любые заказы. Ведьм изводил, волков-оборотней, гоблинов садовых… А теперь… – он сжал кулаки. – Вчера заказ был – барсука-вредителя с огорода вывести. А у него там… детёныши в норе. Я не смог. Стою, трясусь. Хозяйка меня потом с метлой прогнала.

Лидка налила ему успокоительного чаю с мелиссой. – Посттравматическое расстройство, – диагностировала она. – Классический случай. После столкновения с запредельной жестокостью и проявления милосердия.

– Да не в милосердии дело! – вспылил Генрих. – Она меня прокляла! Королева! Перед самой своей… ну… карой. Вышла на балкон, вся в чёрном, и сказала таким ледяным шепотом: «За то, что сердце своё пожалел, а моего приказа не выполнил, никогда более не поднимешь ты руку на живое существо. Будешь чуять каждую каплю крови, каждую дрожь страха. Будешь страдать, как страдаю я». И всё. Я сначала не поверил. А оно – вон как вышло.

Виктор Викторович достал свой детектор и провёл им вокруг Генриха. Стрелка не дёргалась на зло или тёмную магию. Она замерла, показывая ровную, густую печаль. – Не классическое проклятие, – заключил он. – Больше похоже на… контракт с собственной совестью. Она не лишила вас силы. Она её… разбудила.

– Да какая разница! – простонал Генрих. – Я же охотник! Это моя работа! Чем мне теперь кормить семью? На лесничего выучиться? Так я и так всё про лес знаю!

Лидка внимательно на него смотрела, а потом спросила: – Генрих, а что вы чувствовали, когда… того барсука увидели? Кроме дрожи.

– Да… жалко его стало. И… знал, куда ему бежать, чтобы подальше от огородов. И что он любит есть, чтобы без малины хозяйской обошёлся. И как его от лисиц защитить.

Виктор Викторович и Лидка переглянулись. – Ясно, – сказал маг. – Профессия «охотник» устарела. Требуется переквалификация. Лидка, доставай справочник магических профессий.

– А давайте без справочника, – сказала Лидка. – Генрих, вы же теперь не просто знаете лес. Вы его… чувствуете. Каждую тварь. Её страх, её нужды. Вы не можете причинить вред, но вы можете… помочь. Защитить.

– Кому я нужен такой? – мрачно спросил Генрих.

– Например, нам, – в дверь просунулась рыжая борода. За ней оказалось ещё шесть. В кабинет ввалились гномы. Те самые, что помогали Белоснежке. – Мы слышали, ты без работы, – сказал старший. – А у нас как раз проблема. В старых копях объявился горбатый трёхглазый шмыг. Существо вредное, печи гасит, инструменты ворует. Выгнать его – и всё. Но мы не жестокие. Мы думали, ты… ну… поговоришь с ним. Уговоришь. Как специалист по… уговорам.

Генрих смотрел на них с недоверием. – Я стрелять-то не могу…

– А мы и не просим! – хором ответили гномы. – Мы про дипломатию! У нас профсоюз против жестокого обращения с мифологическими существами! Оплата почасовая, премия за успех!

Лидка сияла. – Видите? Рынок диктует спрос! Появилась новая услуга – «Экологичное устранение магических вредителей методом переговоров и переселения». Вы же теперь идеальный кандидат!

Виктор Викторович уже заполнял бланк. – Оформляем ИП. Генрих, вы будете числиться как «Специалист по гуманному разрешению конфликтов с объектами животно-мифологического происхождения». Лицензию я вам выпишу временную, по категории «Альфа-Омега: сострадание».

Генрих, всё ещё сомневаясь, отправился с гномами. Через два дня он вернулся. Вид был усталый, но довольный. – Ну что? – спросила Лидка. – Шмыг оказался не шмыг, а самка горбатого трёхглазого шмыга. Беременная. Искала тихое место. Мы нашли ей пещеру поукромнее, подальше от сквозняков. Она довольна, гномы довольны. Дали премию. И ещё два заказа поступило – у тролля бородавки чешутся, помочь некому, а у лешего на участке хвоя желтеет… Говорят, у меня талант.

Он выдохнул и впервые улыбнулся. – Королева думала, что наказала меня. А она… новую жизнь мне подарила. Только я сразу это не понял.

Виктор Викторович подписал ему постоянную лицензию. Теперь в бюро висела ещё одна табличка: «Генрих. Услуги охотника (гуманные, от слова „гуманизм“)». А Лидка иногда отправляла к нему сложных клиентов – не на отстрел проблем, а на их душевное улаживание. Он справлялся лучше любого заговора. Потому что самое сильное заклинание – это понять другого. Даже если он трёхглазый шмыг.

Русалочка. Компенсация за потерю имущества (голоса)

В бюро было тихо, если не считать ворчания Виктора Викторовича, пытавшегося разобраться с актом списания трёх сломанных волшебных палочек. Тишину нарушил странный звук за дверью – что-то среднее между шлёпаньем по мокрому полу и тихим стоном.

Лидка открыла дверь и ахнула. На пороге стояло… существо. Нижняя часть его тела была замотана в промокшее махровое полотенце, из-под которого виднелись две явно человеческие, но неестественно вывернутые и покрытые свежими ссадинами ноги. Существо опиралось на костыль, сделанный из коралла. Рядом семенил огромный, размером с табурет, краб в микроскопических очках-пенсне и с кожаным портфельчиком, прицепленным к клешне.

– Гм-гм, – прочистил горло краб. – Мы по записи. К специалистам по магическому праву. От имени моей подзащитной, Её Морского Величества Принцессы Ариэль.

Он выдвинул вперёд клешню с визиткой: «Себастьян. Адвокат, дипломированный специалист по морскому и международному праву».

Виктор Викторович, отложив палки, вздохнул. – Проходите. Только… на газету. У вас там капает.

«Существо» – юная девушка с огромными, полными тоски глазами – грузно опустилось на стул. Она открыла рот, но вместо слов вышел лишь хриплый, беззвучный выдох.

– Моя подзащитная лишена дара речи в результате невыгодной и, я уверен, противозаконной сделки, – пояснил Себастьян, вытирая клешню о носовой платок. – Мы хотим подать иск о признании договора с морской ведьмой Урсулой недействительным. Основания: введение в заблуждение, неправомерные условия и нанесение телесных повреждений. – Он щёлкнул клешнёй, и из портфеля выскочил свёрток пергамента, испещрённый щупальцеобразными письменами.

Лидка, смерив взглядом несчастные ноги, тут же налила чаю с обезболивающими травами. – Давайте по порядку. Ариэль, вы согласились на сделку, чтобы стать человеком и быть с принцем?

Девушка кивнула, по её щеке скатилась слеза.

– И что, принц вас теперь не хочет? – уточнил Виктор Викторович, уже предвкушая стандартный иск о моральном ущербе.

Ариэль яростно замотала головой. Она схватила карандаш и на обороте счёта за свет нацарапала: «Он милый. Но ТУПОЙ! Он до сих пор думает, что его спасла та принцесса с корабля! Я ему и знаками объясняла, и на песке рисовала… Он угощает меня безмолвными ужинами и жалеет как немую сиротку! А я не могу ему даже сказать, что он идиот!»

Себастьян вздохнул. – Пункт первый: моральный ущерб вследствие приобретённой инвалидности и сожительства с особью низкой интеллектуальной организации. Пункт второй: физический ущерб. – Он ткнул клешнёй в её ноги. – По договору, она получила «изящные ножки». Но в договоре не было указано, что при ходьбе будет ощущение, будто наступаешь на острые ножи! Это скрытая характеристика! Обман потребителя!

– Гм, – Виктор Викторович надел очки и стал изучать пергамент. – Здесь действительно есть спорные моменты. «Сторона Б обязуется не издавать звуков». Но не уточняется, каких именно – речевых или любых. Вы, например, можете… ну, не знаю… хлопать в ладоши? Топить ногой?

Ариэль топнула ногой. Получилось жалобно и тихо.

– Не катит, – заключил маг. – А вот это… «Сторона А оставляет за собой право на изъятие дара в случае невыполнения условий». Каких условий?

Ариэль снова застрочила карандашом: «Он должен в меня влюбиться и жениться. Но он не влюбляется, потому что я немая и хожу как пьяный краб! Это ловушка!»

– Цинично, – покачал головой Себастьян. – Кабальный договор. Мы требуем его расторжения, полной реституции (возврата голоса и хвоста) и компенсации морального вреда в размере… – он задумался, – одного кораллового рифа первой свежести.

– Подождите, – вмешалась Лидка. – А вы точно хотите назад? В море? К отцу, который вас не понимал? С этим… – она кивнула на ноги, – опытом?

Ариэль задумалась. Потом медленно покачала головой. Она написала: «Ноги – больно. Но интересно. Люди… они странные. Но тут есть музыка. И танцы. Только я не могу».

– Компромисс! – воскликнула Лидка. – Мы оспариваем не весь договор, а отдельные пункты! Во-первых, требование вернуть голос. Без него договор несправедлив. Во-вторых, требуем… сертифицированного специалиста по адаптивной ходьбе для русалок! И… пару удобных кроссовок с ортопедическими стельками! За счёт Урсулы!

Виктор Викторович, восхищённый простотой решения, уже составлял исковое заявление в Третейский водный суд. Себастьян, как опытный адвокат, добавил пункт о «беспрепятственном доступе к объектам культуры (концертные залы, танцзалы и другое) для социализации клиента».

Дело было выиграно. Урсула, не желая скандала, вернула голос (правда, с небольшой хрипотцой, что оказалось даже пикантно) и прислала с посыльным коробку с парой кед и сертификат на десять занятий с тренером по пилатесу.

На прощание Ариэль, уже увереннее стоя на ногах, обняла Лидку и прошептала новым, хрипловатым голосом: – Знаете, а он и правда немного туповат. Зато красивый. И я теперь ему могу об этом сказать. Спасибо.

Через месяц они получили открытку. На ней Ариэль и принц дурачились на пляже. А на обратной стороне было написано: «P.S. Я открыла курсы плавания для аристократов. Они плавают как железные утюги. Это смешно и прибыльно. P.P.S. Ноги уже не так болят».

Часть 3. Магия и современные профессии

Маг-курьер, доставляющий не только пиццу

В бюро «Хлопок одной ладонью» царил привычный хаос. Виктор Викторович пытался заклеить скотчем треснувший кристалл шаромантии, а Лидка заваривала чай с мятой, когда в дверь буквально влетел молодой человек в промокшей насквозь куртке с логотипом стремительной совы. Он тяжело дышал, с него капало на пол, а за спиной у него трепыхался и нервно попискивал… сумкопортфель.

– Спасите! – выдохнул курьер, едва переведя дух. – Меня уволят! А может, и прибьют! Это мой первый рабочий день в «Пернатой Молнии»!

Лидка тут же налила ему чаю, а Виктор Викторович с профессиональным интересом посмотрел на дергающийся портфель. – Успокойтесь. И отдайте мне источник аномалии. По акту.

– Это не аномалия! Это – груз! – курьер, представившийся Стасом, снял портфель и поставил его на стол. Тот дёрнулся и издал звук, похожий на визг тормозов и кошачье мяуканье. – Мне нужно было доставить его «милой леди с фиолетовыми волосами в палисаднике с гномиками» к четырём часам! А он всё время пытается сбежать, грызёт ремни безопасности и… какает невесть чем! У меня в скутеромобиле теперь дыра в полу!

Виктор Викторович надел защитные очки и осторожно приоткрыл портфель. Оттуда немедленно высунулся крошечный клюв и попытался клюнуть его за палец. – Так, – пробормотал маг. – Грифон. Детёныш. Подвид – «городской сумчатый». Категория доставки «Хрупкий, живой, чрезвычайно опасный для интерьера». Кто отправитель?

– Какая-то тётя в чёрной вуали, совала мне пять золотых и сказала, что если я опоздаю, она превратит мой скутеромобиль в тыкву! – почти заплакал Стас. – А получательницу я найти не могу! По адресу – заброшенный сквер: леди с фиолетовыми волосами там нет, там только ворона сидит!