Читать онлайн Большие надежды

Глава

Глава 1

Яркий летний день в Москве, духоты нет, недавно был дождик. 29 августа 1987 года. Спорткомплекс «Олимпийский». Полуфинал отборки РСФР на чемпионат СССР по боксу в моей весовой категории. Сам чемпионат будет проходить в Ташкенте в следующем году, как водиться, зимой. Но, несмотря на мой титул чемпиона Европы, поблажек мне никто давать не собирается. Другая весовая категория, да и я уже не юниор. Мой соперник тоже бывший юниор – Серёга Караваев из Мурома. Нам обоим по девятнадцать лет.

В предыдущем бою я сенсационно победил именитого боксера – бронзового призёра Игр доброй воли Игоря Тростенко. Победил нокаутом. Во многом это случайность, просто Игорь немного провалился в атаке, и я подловил его апперкотом в челюсть. После таких ударов люди не встают. Я не Брюс Ли, чтобы бить и бить кого-то, потом получать в ответ, потом опять бить на последнем дыхании и … побеждать. Я Штыба. Один удар – один нокаут. Ну, если пройдёт удар. В одной четвертой финала удар прошёл, вызвав возбуждение главного судьи соревнований Капусткина. После моего нокаутирующего удара, до команды «брэк», я успел нанести ещё три удара по корпусу соперника. В результате Тростенко врачи были вынуждены оказывать помощь, а рефери на ринге был отчитан главным судьёй соревнований. Всё верно! Надо было раньше останавливать бой.

Серёга Караваев меня на пару месяцев старше и немного выше. Это небольшое преимущество в боксе. Но за меня болеет мой друг Цзю Костя. Косячник, конечно, он – проиграл в юниорском чемпионате мира в Гаване в финале. Проиграл кубинцу по очкам, и хоть и не единогласным решением судей, но проиграл по делу.

Бой начался моими атаками, и вскоре Серега стал на мне виснуть. Отдав инициативу, он отдал и раунд, так, по крайней мере, мне шепнул в перерыве между раундами мой красноярский тренер Игорь Леонидович.

Зачем я полез опять в бокс? Да ещё во взрослый? Тут надо вспомнить начало июня, когда ко мне заявились два лба в военной форме и выдали повестку.

– Вы ничего не попутали? Я экзамены сдаю в школе! И завтра у меня консультация по математике в это время, – спокойно уточняю я.

– С тобой просто хотят поговорить, и можно сегодня, если хочешь, – предложил капитан. – Мы на машине.

– По поводу? С кем? – уточняю я.

– Повод я не знаю, а поговорить хочет с вами военный комиссар Красноярского края Фурса Евгений Георгиевич, – ответил военный.

Из того самого чувства, которое сгубит кошку, соглашаюсь. Сажусь на заднее сидение «Уазика», и мы едем по летним улицам города в сторону ж/д вокзала.

– Он сейчас на сборном пункте, – поясняет капитан, сидящий рядом.

Сборный пункт, где производится формирование команд для отправки, находится около вокзала. Это небольшая закрытая от посторонних взоров территория. Железные ворота открываются, и мы заезжаем внутрь.

– Посиди пока, найду Евгения Георгиевича, – предлагает капитан.

Выхожу из машины и осматриваюсь. Много молодых парней, ещё в гражданке и волосатые. Часть сидит на скамейках и курит, часть слоняется по двору, часть, наверное, в здании. А совсем небольшая группа, человек тридцать грузится в транспорт – обычный городской автобус, взятый на время в каком-нибудь автопарке. Так это «двойка»! И так мало транспорта на рейсе, ещё и снимают все кому не лень с маршрута! Автобус загрузился, двери закрылись, но в последний момент в автобус успевают заскочить двое флотских! Из закрытого автобуса раздаются гул и крики. Оно понятно – вместо двух лет три года служить. Железные ворота ещё раз открылись, и автобус стал выезжать из сборного пункта. Но в это время заднюю дверь автобуса отжали изнутри, и оттуда выскочили несколько призывников и стали разбегаться как тараканы в разные стороны! Народ на плацу оживился и стал одобрительно свистеть. Чем закончилась история, я не досмотрел – вернулся капитан и повел меня на встречу.

В большом помещении на втором этаже стояли двухъярусные деревянные нары. Много, сотни три, не меньше. Часть коек заправлена, некоторые пустые. Вдали виднелся ряд умывальников. Тут обитают призывники до тех пор, пока не сформируется их команда, и не приедет за ними «покупатель». Вроде тех двух морячков. Меня повели в отдельный кабинет. Кабинет как кабинет – стол, стулья, шкафы, плакаты на стенах. Портреты Ленина и Горбачёва. Судя по всему кабинет чужой, так как мужчина, находящийся в нём, с интересом рассматривает какие-то кубки в шкафу. Значит, видит их в первый раз.

– Евгений Георгиевич! – представился этот суховатый дядя лет сорока пяти, почему-то в гражданке.

– Штыба Анатолий, – не остался в долгу я.

– Присаживайтесь, – предложил военком края, обращаясь ко мне на «вы».

Капитан, кстати, мне «тыкал», но так сейчас везде – если молодой, тебе «тыкать» будут все.

– Я знаю, что школу заканчиваете «на отлично», уже, наверное, есть планы куда поступать? – спрашивает военком.

– Завод-втуз, – не стал скрывать я.

– Наш или …? – поднял бровь начальник.

– Наш.

– А почему такой выбор, вроде и в Москву можешь? – удивлённо спрашивает Георгиевич, перейдя на «ты».

– Я занимаюсь МЖК, даже скажу больше, я один из организаторов, и хотелось бы закончить первые три дома. До зимы всё будет готово, останется только внутренняя отделка. А на заводе-втузе есть отсрочка от армии. Я не бегаю от армии, но хочется дело до конца довести, – пояснил я.

– Отсрочка пока там есть, на этот призыв, а на «семь два» уже не будет, максимум год дадут учебный закончить, но уже на «восемь раз» точно призовут. Я как раз про это и хотел поговорить. Тебя же, знаю, сватают в спортроту. В «Динамо». Но мой друг, пока не скажу кто, попросил узнать, а нет ли желания в «ЦСКА» перейти? – неприятно огорчил меня известием об отмене отсрочки военком. – Ты у нас помечен по линии МВД, но ты можешь свое мнение высказать.

Не думаю, что врёт, скорее всего, точно отменят в вузе отсрочку. Что остаётся? Бегать или спортрота. Да не хочу я драться на ринге больше! А если не идти в спортроту, то драться все равно придётся, только в обычной части.

– Вполне возможно, только бы понять, зачем мне это? – осторожно спрашиваю я, умолчав о желании бросить бокс.

– Мы тебе даём возможность закончить свое важное дело, получить квартиру, а затем призовём в другое общество. В столицу, разумеется. Жить не в казарме, график свободный, занятие любимым делом.

Думаю. К лету следующего года дом можем и не достроить, ведь вся отделка будет проходить силами бойцов отряда. То есть если я соглашусь, то меня призовут в 89-м весной! А в 89-м осенью уже будет демобилизация студентов. Вполне возможно даже в и 89-м не призовут. Это мысль. Но нужно будет год драться на взрослом уровне, и без дураков. Вполне возможно в весовой категории до 70 кг! Я же почти столько вешу сейчас. Хотя согнать можно, сгоняют и больше.

Итак, чемпионат СССР в Ташкенте… вру… сначала в декабре будет международный турнир в Ленинграде, я точно в заявке там уже. Потом взрослый чемпионат СССР, на который ещё надо пробиться, попав в финал в отборке по РСФСР. Допустим. Что ещё до лета? Матч сборных США— СССР? Да шут с ним. Фактически мне нужно пройти две отборки и не проиграть сразу в Ташкенте. «Динамо» моё конечно обидится. Да хрен с ним, оно так и так обиделось бы, если бы я спорт бросил. Зато своя квартира будет. А наше МЖК не пошло по пути других, которые давали метражи за отработку, а после постройки делили квартиры. У нас каждый боец знает в каком подъезде и какого метража его хата будет. Вот у меня на последнем этаже, с большой лоджией и с большой кухней. Я, как зам Адасова, имею поблажки в виде выбора жилья.

Надо соглашаться.

– Постараюсь пробиться на чемпионат СССР и выступить там удачно, а вы мне даёте возможность завершить дело. Осенью 88-го или весной 89-го – я ваш, как дела по отделки дома пойдут, и я согласен идти в армию, – предлагаю я.

– В «ЦСКА», – поправляет меня Фурса. – А так всё верно, я твое дело отложу в дальний шкафчик и в нужный момент призову. Выступать пока можешь за «Динамо», но призовём в «ЦСКА». Хотя, как по мне, если дело в квартире, то квартиры спортсменам дают охотно.

– Дело в принципе, на мне все связи с организациями, которые финансируют нашу стройку, – поясняю я.

На самом деле я собираюсь всех обмануть и таки бросить бокс после призыва в 88-м году осенью.

Жать руки не стали, но расстались с военкомом мы друзьями.

Второй раунд начался опять моими атаками, но неожиданно соперник, здоровенный лось ростом метр восемьдесят два, попёр на меня как танк. Я пытался выловить его челюсть, или печень, но не выходило. Раунд ровный, на мой взгляд. А в третьем я сразу получил боковой, прямо на первых секундах, и весь раунд пытался очухаться и клинчевался.

– Победу по очкам одержал… Сергей Караваев!

– Три-два победил, немного тебя засудили, два раунда твоих! Эх! – огорчается мой тренер.

Фигово. Да, место призовое, но на финал чемпионата СССР уже могу не попасть, и неважно, как выступлю в Ленинграде. Отборка есть оборка.

– Нормально так дрался, – поддержал меня счастливый финалист отборки Сергей Караваев.

Я и так знаю, что нормально выступил, это даже успех – во взрослом турнире, прыгнув на две весовые категории, дойти до полуфинала. Но… проиграл ровеснику, а перед этим победил нокаутом взрослого именитого боксёра-сборника! Это обидно. Было бы наоборот, было бы логично.

– Раскабанел ты, вот и проиграл, – авторитетно заявил Цзю после боя.

– Сам толстый, – возмущаюсь я, хотя Костя сейчас в категории до шестьдесяти кг. – Зато завтра день свободный, поехали купаться с Витькой Артемьевым? В Серебряный бор. Я там такие островки знаю!

Что есть, то есть, перед турниром у меня была встреча с Власовым, и он показал отменное местечко около своей дачи. Более того, распорядился насчёт лодки, если вдруг девчонок позову. Я и позвал – Вику, сестру Виктора Артемьева. Она опять одна, и мне уже перепал жаркий секс с красоткой.

А визитом к Власову я остался недоволен. В августе, когда ездил на турнир по бриджу в Эстонию, видел …

Глава 2

Глава 2

Короче, видел я там первые ростки сепаратизма. А дело было как. Перед отборкой прошёл недельный сбор в Ленинграде и закончился он в пятницу. До турнира, в котором я сегодня бездарно проиграл, оставалось три дня, и я решил посетить соседнюю Прибалтику. Благо рядом. В субботу навестил своих старых приятелей – латышей, раз звали, принял участие в городском однодневном турнире по бриджу, а в воскресенье погулял по улицам Таллина. Доехал туда спокойно на поезде, заселяться в гостиницу не стал. Вода на городском пляже холодная, никто не купается. Местные подсказали, что есть озеро в получасе езды от столицы, где можно поплавать, но ехать было туда лениво, да и некогда, ведь вечером самолёт в Москву. Посетил зоопарк, музей художественный, в парк забрёл. Так вот в местном парке в этот день проходил митинг. Народу было не так чтобы много – тысячи полторы, но речи и лозунги меня изумили … Требовали обнародовать пакт Молотова-Риббентропа, осудить его, и вообще, настрой у митингующих был провокационный.

– Я сразу ушёл оттуда, думал, запретят антисоветчину, разгонят … но нет, – рассказываю я Власову на его даче.

Как я попал на дачу? Да просто, позвонил из гостиницы помощнику министра, тот соединил с боссом. И я получил ещё одно предложение погостить в Серебряном бору.

– Тут много факторов сложилось. Самый главный – нежелание местного руководства КПСС фиксировать скандал. Вайно, это первый секретарь коммунистов Эстонии, лично запретил аресты. И не он один. В этот день состоялись и в Риге, и в Вильнюсе такие митинги. Мы же выпустили всех наших диссидентов, ещё в прошлом году. Вот они и резвятся, – нехотя поясняет старший товарищ. – В Таллине ещё в 80-м были митинги, тоже антисоветские, полторы сотни тогда задержали.

– Хотят отделиться от СССР? – включаю дурачка я. – «Голос Америки» говорил, что европейский парламент не признаёт легитимность вхождения Прибалтики в состав СССР.

– Голос этот, как по мне, зря перестали глушить. Гласность гласностью, а надо и меру знать. Ты меньше слушай его, Толь. Всё там извращенно подаётся. Насчёт отделиться – ну сам подумай, кто им даст?

– Те, кто сейчас разрешает митинги, – провоцирую я.

– В любом случае это не моя головная боль, я выполняю приказы.

Вот так и поговорили.

Отдохнули с Витькой и Викой на диком пляже, куда так просто и не попасть. Охраны кругом полно, но нас, следуя указаниям министра, пустили. Загорали и купались, вечером ещё в кафе сходили вчетвером. Отлёт из Москвы у нас с Игорем Леонидовичем во вторник поздно вечером. Рассчитывал же, что пройду в финал. Поэтому прилетел рано утром второго сентября и первым делом направился в свой гараж, а не в новую общагу. Да, после выселения из общаги зональной комсомольской школы, я жил в арендованном гараже, хотя уже имел комнату в общаге вуза. Какого?

Я всё-таки поступил в КГУ на физфак. Почему такой выбор? Во-первых, берут всех абсолютно, во-вторых, мне лично учиться будет проще простого, и в-третьих – физфак сейчас прилично котируется в СССР. Не как НГУ, на ступень ниже, тем не менее, перевестись куда-то будет легче. А я планирую всё-таки переезд в Москву, через пару лет учёбы тут. По комсомольской или партийной линии идти никакого смысла сейчас нет, ещё четыре года, и никому эти организации нужны не будут. Если всё пойдёт как в моей ветке истории. Пока, судя по событиям в Прибалтике, ничего не поменялось. Поскольку я золотой медалист, сдавал всего один экзамен, сдал на пятёрку, и автоматом был зачислен на первый курс.

Мои друзья по комсомольской школе тоже все разъехались, кроме Ленки, которая поступила в местный пед на иняз, и Аркаши Славнова, который учится в торговом здесь же, в Красноярске. Вернее, ВУЗ Аркадия имеет название «Филиал Ленинградского института советской торговли имени Ф. Энгельса». Бейбут неожиданно поехал к себе на родину, в техан железнодорожный поступать, планирует плотно заниматься боксом, ну и пойти в армию, в спортроту. Заслуг у него уже хватает. Оба Петра в ВКШ зачислились, не без моей волосатой лапы. Рекомендацию, а по существу направление, от крайкома ВЛКСМ я им пробил. Но об этом позже, сейчас я иду заселяться в свою комнату, так как в гараже уже холодно ночевать. Завел машину, на двери которой уже миловалась с медвежатами мама – белая медведица, и поехал. Через Академ поехал, там движение транспорта не такое напряженное, как в центре города, а водительского опыта у меня ещё мало.

В КГУ сейчас проблемы с местами в общежитиях для студентов, и мне предложили варианты заселения либо в двухместную комнату двенадцати квадратных метров втроём, либо в трёхместку вчетвером. Последняя имеет площадь восемнадцать квадратов. Да уж, не царские палаты! Простые арифметические действия показали, что в большой комнате на человека приходится на полметра больше, чем в маленькой. Четыре метра против четырех с половиной. А чё?! Штыба умный!

И вот иду в «двойку», такой номер имеет нужная мне общага, заселяться в шестьсот первую комнату. С номерами общаг тоже неясности, стоящая рядом девятиэтажка имеет номер три. А где номер один? Общежитий всего два. Получаю бельё у кастелянши и поднимаюсь на лифте. Их в общаге два, но работает один. Занятия, очевидно, уже закончились, так как в комнате застаю всех троих моих соседей.

Знакомлюсь. Кузнецов Вадик и Артём Обелин – одноклассники из Канска, и Лекорин Юрий из Лесосибирска. В комнате по-студенчески бедно и бардачно. Две двухъярусные кровати, встроенный шкаф под одежду, два стола – один кухонный с новенькой плиткой и чайником, второй – письменный, заваленный учебниками. Четыре тумбочки и четыре стула, которых и не видно из-за сваленной на них одежды. Всё. Лампа на потолке без люстры. На стене календарь за прошлый год – наследство от бывших жильцов. Ничего, после первого экзамена мест будет всем хватать.

Мне здесь сразу не нравится. Нет, я и телек в прокате могу взять, и холодильник, и вообще купить всё, что нужно – мне по карману, но терпеть бардак не хочу. Придётся строить народ. Свободна одна верхняя койка, беру чьи-то вещи со стула и закидываю на ближайшую кровать. Никто не возмутился. Парни, узнав моё имя, продолжают общаться между собой. Судя по разговорным оборотам – нормальные пацаны, не чуханы, но и не блатные.

– Ну вот, значит, я к ней переехал на квартиру на три дня! Все три дня её чпокал! – Юрец, светловолосый парень немного выше меня ростом, рассказывает свой сексуальный опыт и, как по мне, явно привирает.

– А мы с Вадиком в школе будем работать учителями, будем старшеклассниц зажимать, – на полном серьёзе рассказывает свои жизненные планы Артём.

«Гениальный план», – смеюсь про себя я.

– Чё, где душ тут? – отвлекаю от интересной беседы ребят.

– На первом этаже, но там сегодня женский день, – не глядя на меня, отвечает лесосибирец.

Вещей с собой немного, только сумку пока взял, но мыльно-рыльные принадлежности в ней есть, жаль, что сегодня женский день в душе, я бы помылся. Хотя могу и в умывальнике это сделать. Раздеваюсь до пояса и выхожу в коридор. Я уже бывал в этой общаге и всё знаю. Где кухня, где туалет, где запасной выход, а где ряд умывальников из пяти штук. На семнадцать комнат нормально. В умывальнике с удовольствием обливаюсь водой до пояса, фыркая как тюлень. Бритва, а она уже нужна, так как пушок лезет и лезет, у меня импортная. Есть запасец штатовского «жиллета» из «Берёзки». Брызгаю на себя одеколоном – парфюм элитный, Франция, запах нерезкий, но приятный. Рядом парнишка молодой занят тем же самым и смотрит с легкой завистью на мои запасы. У него лосьон «Огуречный». Паренёк тоже по пояс голый, но по сравнению со мной рыхловат.

– Где купил? – кивает он на бритвенный станок.

– В Москве, – сухо поясняю я, растираясь и идя на выход.

– Саня, тебя долго ждать?! – слышу знакомый голос.

Недоуменно оборачиваюсь. Из умывальника два выхода в разные коридоры, и из второго выглядывает Людмилка!

– Всё иду, иду! – торопится Саня, завертывая свои хохоряшки в полотенце.

– Люда?

– Толя?

Удивленнно смотрим друг на друга.

– Ты какими судьбами тут? – первой опомнилась Людмилка, которую я с празднования своего дня рожденья не видел.

– Поступил сюда учиться. Решил, так сказать, пойти по твоим стопам! На физфак. Если что, поможешь с учёбой? – шучу я с серьёзной миной.

На душе, однако, тоскливо и неприятно.

– Это братишка мой двоюродный, – кивает на этого Саню девушка. – Конечно, помогу! Я думала, ты в Москву уехал! Папа, вроде, узнавал.

– Саня, – протягивает мокрую руку паренёк.

Ничего, у меня тоже мокрая, и я пожимаю краба своему несостоявшемуся родственнику.

– А где кольцо твоё? – киваю на голые пальчики девушки. – Поматросил и бросил?

– Так и есть! Козлина горная! – с возмущением опередил ответ моей подружки Санёк.

– Дело на него завели, уголовное, вот он и уехал к себе на родину, – тихо сказала Людмилка.

– Поперло чуваку, что уехал, я бы ему по тыкве настучал за бегство с «фронта», – опять шучу и глупо улыбаюсь я.

Или не шучу? Что ж лыба сама-то лезет на лицо? Забыл ведь Людмилку уже!

– Люд, ну пошли? – не разобрался в душевной тонкости момента брат.

– Ты иди! – разглядывая меня, попросила Людмилка. – А я ещё поболтаю.

Санька ушёл, и мы на короткое время остались одни в умывальнике.

– Покажи комнату. Ты где живёшь? – невинно предложила Людмила.

Я уже хотел позвать её в гости, но вспомнил и бардак, и похабные разговоры соседей.

– Есть другое предложение. – Я на колёсах, можем поехать посидеть в кафе. В «Ригу», например, – предлагаю я.

– Ой, какой мальчик у нас поселился! – отпихнув немалым бюстом с прохода Людмилку, в умывальник вплыла девушка с тугой длинной косой, а за ней такая же грудастая близняшка!

Смотрят на меня лукаво и кокетливо.

– Я хотела помочь брату с уборкой в комнате, – закусив губу, сказала Люда.

– А мы ничем не заняты! Если куда поехать, то только «за»! – влезла в разговор первая близняшка. – Меня Рита зовут, а тебя как?

Будто не замечает, что я с девушкой общаюсь! Наглая. Ну а чего, я не против.

– Извините, Рита, я уже сделал предложение и жду согласия. А звать меня Анатолий! – шутливо раскланиваюсь я.

– Ай, да ну его! Сам полы помоет, остальное завтра сделаю. Жди! – приняла решение Людмилка и, задев бедром в проходе Риту, походкой манекенщицы пошла по коридору.

Глава 3

ГЛАВА 3

– А меня Катя зовут, – представилась вторая близняшка, хоть я и не интересовался её именем.

– Анатолий, – нейтрально-вежливо говорю я. – А вы в какой комнате живете?

Ответить мне не успели, так как из комнаты выглянул мой сосед – Лекорин Юра.

– Толян, ты пиво будешь пить? – громко спросил он у меня и, заметив девушек, добавил: – Катя, Рита, айда с нами пиво пить!

– Опять этот озабоченный, – недовольным голосом произнесла Рита. – Толя, тебя с ними поселили? Ну всё, научат плохому.

Я только усмехнулся про себя на такое глупое предположение и отправился одеваться. Пива у парней оказалось всего три литра. Как по мне – порция на одного, а они ещё и гостей хотели позвать.

– ФирмА? – с завистью спрашивает Артём, смотря как я надеваю джинсы.

– Угу, – не спорю я.

Садимся в машину, Люда с интересом принюхивается к ароматам американского освежителя воздуха.

– Толь, дай я поведу? – просит она.

Разрешаю, не заморачиваясь. Водит машину она лучше меня, пока.

– Значит, будешь в общаге жить, а вообще как дела? Ты, я слышала, в партию вступил? – развлекает по дороге меня Люда беседой в форме допроса.

– Нормально всё. Заселился, на учёт встал в парткоме. Студенческий, пропуск в общагу, бельё всё получил, – по порядку отвечаю я.

В «Риге» малолюдно, вниз мы не спускались, а в баре народ был. Заказываем фирменное блюдо – жаркое в горшочках. Салат и морс.

– Спиртное нельзя, мы же за рулём! – произносит Людмилка.

Надо же! Мы! Нет никаких «мы»! Но пока снисходительно помалкиваю. В этом кафе обстановка весьма пафосная – накрахмаленные скатерти, блестящие фирменные столовые приборы и … вежливый официант-парень. Люда неспешно рассказывает мне тонкости обучения в КГУ, вроде поездки на картошку, от которой физфак освобождён.

– Так ты с кем-то дружишь? – невинно осведомляется девушка как бы между прочим.

– Ты про женский пол? Нет, и не планирую. Мне моя свобода дорога, – беспечно отвечаю я.

– Штыба! – гневно говорят мне на это.

– Что там у тебя с видеосалоном? – меняю я тему разговора.

– Отец в Норильске в этом месяце откроет, а я, наверное, к концу года. Если ты про наши договорённости насчет кассет, то всё в силе, – посопев, отвечает Люда.

– А что с твоим женихом? – настала моя очередь спрашивать, хоть мне не сильно интересно, но, похоже, Людмилка ждет от меня этого вопроса.

– Завели дело уголовное, растрата там какая-то. Он к себе уехал в Грузию. Там, сказал, не посадят, – пожимает плечами собеседница. – Вернётся через год.

– В Менгрелию, наверно, а не Грузию? – подкалываю я.

– Да хоть в Америку! Ага, буду я ещё его ждать! – зло бросает девушка. – Найду в сто раз лучше!

– Конечно. Да какие твои годы! – поддакиваю я, доставая деньги для расчета.

– Слушай, Толя, мне твоя помощь нужна, – резко меняет тон девушка.

– Денег занять? – шучу я, выбирая из пачки купюры поменьше.

Не знаю, зачем я с собой их таскаю все, там рублей пятьсот, не меньше. Привык в будущем иметь деньги в кармане и даже когда появились карточки, упрямо пользовался наличкой.

– Денег я сама тебе занять могу, у меня родители хорошо зарабатывают. Нет, тут другое. С мужчиной надо помочь, – огорошила меня Люда.

– В смысле, ты хочешь, чтобы я тебе мужика нашёл нового? – сам не поверил тому, что сказал я.

– Дурак, да? Думаешь, для меня «это» проблема? – выделила слово «это» голосом просительница. – Наоборот, не даёт проходу мне один аспирант, Голубок.

«Голубок – это то, что я подумал, или другое»? – замешкался про себя я.

– Ты не волнуйся, он смирный, увидит тебя рядом со мной, и отстанет, наверное, – подбодрила Людмилка, неправильно истолковав моё замешательство.

– Голубок – это фамилия? – на всякий случай спросил я.

– Нет, это птичка! Конечно, фамилия. Дима Голубок. Если скажу, что ты мой парень, он перестанет доставать меня, – фыркнула Люда, так и не поняв причину моей заминки.

«А заодно ты обозначишь в универе права на меня, да под это дело заставишь за собой ухаживать», – стал искать подводные камни я.

– Проще поговорить с ним, могу врезать разок вполсилы, – предлагаю другой вариант решения проблемы.

– Ой, да если не хочешь помогать, так и скажи, – попыталась сделать обиженный вид девушка.

Найду этого голубя и крылья выдерну, а подписываться под нелепую игру во влюблённую парочку не собираюсь. Больно хитропопая девушка. «Хотя попка у неё ничего так, кругленькая», – оглядываю фигурку спутницы сзади, выходя из кафе.

– Анатолий! – слышу я знакомый голос уже на улице по пути к машине.

Шенин! С парой мужчин, солидных на вид. Прогуливаются по проспекту Мира, очевидно. Крайком совсем рядом находится. Вспоминаю, что Шенина скоро назначат первым секретарём краевого комитета КПСС.

– Олег Семёнович! – пожимаю протянутую руку я и представляю свою спутницу.

– Только о тебе узнавал. Рад, что остался в Красноярске, а не уехал в Москву, – говорит Шенин.

– Где родился, там и пригодился, – не к месту вставляет поговорку один из спутников Шенина.

– Анатолий из Ростовской области, но уже прижился у нас тут, – не глядя на облажавшегося спутника, поправляет Олег Семенович.

– Завтра часам к пяти зайди к Федирко, пообщаемся, – просит будущий первый. – Чтобы сейчас вашему свиданию не мешать.

Идём к машине под задумчивое сопение Людмилки. Фамилия Федирко ей знакома, скорее всего.

– Тебя к брату или домой? – спрашиваю я в машине.

– До «Театра кукол» добрось, там я сама, – отвечает ещё пытающаяся дуться на меня девушка.

Ставлю машину в гараж и, взяв с собой бутылку виски и пару банок консервированных ананасов, бодрым шагом направляюсь в сторону общаги. Раз уж я сегодня ночую там в первый раз, надо проставиться.

На вахте никого нет, и вот я уже заваливаюсь к себе в комнату, делая зарубку в памяти, чтобы узнать, есть ли запасной комплект ключей у парней? А в комнате меня ждёт сюрприз! Два парня, с меня ростом, и один роется в моей сумке! Кроме них в помещении только Артём.

– Нашёл чего? – вежливо интересуюсь я.

– Да нет, у него нихера из горючки! Шмотки одни! – рассеянно отвечает пьяным голосом парень, держа в руках мои плавки.

– Ты кто? – повернулся ко мне второй незваный гость.

Коротко бью его в печень. Нескоро очухается. Второго, копавшегося в моей сумке, бью наотмашь открытой ладонью. Вроде как в будущем вид спорта такой будет – бить друг друга по мордасам пощёчинами. А ничего! Вполне на КМС потяну! Хам аж на пятую точку сел, так и не выпуская из рук мои плавки.

– Вещь на место положи, пока рыло не разбил! Фетишист сраный! – сурово говорю я.

– Ты, ты …, – пытается подняться тот.

Кто я или что слушать не стал, наношу удар коленом в грудь парню, не давая встать. Потом беру за ногу и выволакиваю в коридор. Такая же участь постигает и его дружка. И это под восхищённый взгляд соседа. Далее была попытка выяснить, где живет эта доблестная парочка. Оказалось, нигде! В смысле, нигде в этой общаге, парни пришли в гости к сестрам-близняшкам! Они их и спасли от моего гнева и побоев.

– Мы и сами не рады, что позвали их. Это наши одноклассники, из армии вернулись летом, – оправдывалась Ритка.

Два других моих соседа пришли уже под вечер, и мы под ананасы ещё раз познакомились. Юрец оказался фарцой и притащил какие-то нелепые самопальные «батники» и вполне приличные кроссы. В общем, хорошо посидели.

Утром иду на первую пару. У нас будет лекция по механике, в той самой лекционной аудитории «БФА-1».

– Ты Толя? Штыба? – бесцеремонно разглядывает меня курносая мелкая деваха. – Я староста и комсорг группы Аня Малова.

– Молодец! – хвалю я, хлопнув пигалицу по плечу, усаживаясь с краю на первый ряд.

Симпатичная, фигуристая, но уж очень маленькая ростом.

– Ты почему не был первого и второго на занятиях? И когда на учёт встанешь? – Аня попыталась сесть рядом, но места на скамье было так мало, что даже её миниатюрная попка не уместилась.

Девушка делает попытку подвинуть меня. Разумеется, не получилось.

– Подвинься! – грозно, как ей показалось, сказала она.

– Я с краю люблю сидеть. Хочешь, пролазь в середину ряда, – с подвохом предлагаю я.

Аня послушно пытается протиснуться мимо меня, елозя попкой в светлых свободных штанишках у меня перед глазами. Из хулиганских побуждений подбиваю её в сгиб колена, и Аня ойкнув садится на меня.

– Извини, – краснеет до ушей милое создание, и я великодушно решаю её больше не мучить и не троллить.

– Был на соревнованиях по боксу, вчера только прилетел. А на учёт я встал как член партии.

– Ты после армии, что ли? А так причина уважительная, конечно, – говорит староста, с интересом поглядывая на меня.

– Да врёт он, Ань, тебе, а ты уши развесила, – раздаётся голос со второго ряда.

Там сидит девочка с таким надменным выражением лица, что захотелось встать и поклониться. А ничего, тут, на физфаке, и девушки есть! Немного, человек двадцать, но симпотные. Хотя вот эта высокомерная студентка позади меня чего-то раздражает.

– Знакомься, это Лена, моя соседка по комнате, – представляет девушку Аня.

– Вот ещё, знакомиться! Тут поинтереснее парни имеются, – хамит Лена.

Я ей что, на ногу наступил? И ведь неохота грубить с первого дня! Однако ответить надо.

– Не больно-то и хотелось, – скалюсь ей. – Вы бы, девушка, за собой следили, а то парни поинтереснее на вас и не посмотрят. Ногти погрызенные, без маникюра, глаз накрашен криво, не прическа, а копна на голове, ещё и пятно на блузке, – резюмирую я.

– И точно, Лен, глаз поехал, и одежда грязная, – простодушная староста тычет в еле заметное пятнышко на блузке в горошек.

Хрясь! получаю по макушке тетрадкой в сорок восемь листов! Лена не нашла, что ответить и просто долбанула меня сзади! Детский сад!

– Важенина! А ну извинись! Стыдоба! – сурово потребовала Малова, положив одновременно свою ладошку на мою, как бы успокаивая.

Нет, мне здесь определенно нравится!

– Да ладно, Ань, не все критику любят, не нужны мне её извинения, – я ласково накрываю ладонь девушки своей рукой.

– Так, прошу внимания. Рассаживаемся по местам, сейчас начнётся лекция, – закончил наш конфликт лектор.

Глава 4

Глава 4

– Молодой человек, а вы почему не записываете? – задал мне неожиданный вопрос лектор.

Надо сказать, что я действительно ничего не записывал. Всё, что он говорил, не сильно отличалось от школьной программы. И надо сказать, что так делал не я один. Просто сижу не на галерке наверху, а перед самым лектором на первом ряду, вот меня и заметили.

– Тема знакомая, пока ничего нового не услышал, – честно ответил я.

– Сомневаюсь, но оставлю это на вашей совести, – с неодобрением сказал профессор.

Меня приняли за тупого спортсмена. Зря я надел рубашку с короткими рукавами. Моё спортивное тело намекает, что я не по умственной части. Для соревнований я даже немного согнал вес, чтобы попасть в весовую категорию до 63,5 кг. А было у меня 64 кг при росте 178 сантиметров. Не сильно и перекачанный, но рубашка открывает немалые бицепсы на руках. И Анька нет-нет, да и глянет в мою сторону!

После лекции сдвоенные пары иностранного. На физфаке есть возможность изучать либо немецкий, либо английский языки. Инглиш я лучше знаю, туда и записался. Ведёт занятия некая Роза Яковлевна. Аня тоже в моей группе, и по праву старой знакомой садится рядом со мной на первый ряд. Но желающих так и так не было – не любят первые ряды студенты. Англичанка (хотя с таким именем, какая она англичанка?) осталась довольна моими познаниями английского, лишь немного покритиковала произношение и то сделала это максимально смешно, на мой взгляд, сославшись на какие-то советские нормативные документы! Мол, согласной последней инструкции ВЦСПС, слово «зе тейбл» произносится по-другому! Что-то типа этого. Как не заржал, сам не пойму.

Потом обед, куда я (а куда деваться?) отправился вместе с Анютой, как милостиво было мне разрешено её называть. Большая столовая, на первом этаже слева «офицерский зал» (пардон, преподавательский) и дорогое кафе справа. На втором этаже типичная советская столовка во всей её механизированной красе – огромадный общий зал, конвейеры на раздаче и приёмке посуды. С комплексными обедами за 50 копеек. Я, осмотрев очередь, которая хоть и двигалась быстро, но впечатляла, предложил своей спутнице пойти в кафе и, видя некоторую заминку, пообещал угостить. Аня удивила ещё раз не отказавшись от халявы.

– Я тебе потом отдам, – сказала девушка, заказав на рубль с лишним харчо, антрекот с варёной молодой картошкой, салат и сдобу.

«Раздобреет она с таким аппетитом», – уверенно заключил про себя я.

– Стипендия сорок рублей, повышенная – пятьдесят. Буду учиться на пятёрки! – мечтает Аня. – А ты правда в партии состоишь?

– Угу, – отвечаю я, глядя с умилением на её усилия в борьбе с куском мяса.

Приятно угощать такого благодарного на отдачу человека.

– Я в шестьсот десятой живу, около умывальника, заходи в гости, – радушно предлагает староста.

– А я в шестьсот первой, но в гости не зову пока, там бардак у нас. Как только всех к порядку приучу, тогда …

– А так ты с этими озабоченными живёшь? Не завидую, – прерывает Аня.

А вот неграмотно у нас составлено расписание – сразу после обеда физра!

– Ну, куда это годится? Все же с набитыми животами, – вслух сетую я.

– Кому-то надо занять «окно» после обеда, не мы, так другим пришлось бы, – резонно парирует Аня.

Она уже переоделась, ненадолго отлепившись от меня. «Параметры модельные, но рост подкачал», – оцениваю я фигуру девушки.

– Штыба Анатолий кто? – спрашивает физручка, когда мы собрались в большом зале на втором этаже спорткомплекса.

Вот кто готовая модель! А какие у неё трико обтягивающие! Среди парней прогульщиков не будет точно! И я хочу это видеть чаще!

– Я, – поднимаю руку в строю.

– Вам автоматом зачёт, можете прийти уже во время сессии, я вам проставлю, ходить на занятия не обязательно, – обламывает меня Марина Вячеславовна.

– Он что, особенный? – фыркает Лена Важенина.

Симпатичная, но с лишним весом, хотя полнота пока приятная, в нижней части особенно.

– Я тоже хочу автомат, я в футбол играю, мне нагрузок хватает, – подал голос высокий кучерявый парень с мордочкой хорька.

– Анатолий – трехкратный чемпион СССР, мастер спорта международного класса, чемпион Европы прошлого года, а у вас какие успехи, молодой человек? – строго спросила Марина Вячеславовна.

– Чемпион по шашкам? – опять пискнула вредная Лена.

– По боксу! Ещё вопросы есть? – спросила физручка.

Делать нечего, выхожу из спортзала не с позором, конечно, но с некоторой обидой. В крайком ехать рано, сегодня всего четыре пары и физра последняя. Будем учиться и по субботам, что не есть хорошо. От спорткомплекса до общаги метров тридцать. Внизу на вахте замечаю объяву с информацией о проводимых тут дискотеках по субботам и воскресеньям с 19 до 23 часов. В общежитии на первом этаже, в пристройке, имеется большой зал.

Неприятный сюрприз – оба лифта не работают. Приходится идти пёхом, что для меня совсем нетрудно. В комнате никого нет, и я, памятуя о том, что посетить душ можно только в «мужской день», который бывает три раза в неделю, решаю помыться. Душевая большая, на десяток кабинок. Здесь довольно чисто, скамейки в раздевалке покрыты лаком, чтобы не разбухли от влаги. Вода чуть тёплая, не как вчера, поэтому долго не моюсь. Выхожу и вижу, около двери душевой читает график посещений помывочной светловолосая девушка, на вид лет пятнадцати. Без косметики, на голове бант белый! Полтора метра в холке! Тьфу, роста.

– Извините, я только что с дороги, заселилась полчаса назад. А там много народу в душевой? – обратился ко мне этот ребёнок.

– Нет никого, но могут же прийти в любой момент, – с интересом отвечаю я.

– А вы не можете покараулить пять минут, я быстро ополоснусь? Или у вас так не делают? – просит блондинка. – Я на первый курс поступила на филфак, и ещё не знаю какие тут правила. А вы, наверное, уже на пятом? Вам никто и слова не скажет! Я быстро! Чес слово!

– На первом я. А пяти минут хватит? – задумался я.

Хочется помочь ребёнку.

– Хватит! Спасибо! Я Света! – протараторила малышка и, не дождавшись моего имени в ответ, юркнула в приоткрытую дверь.

Стою как дурак, караулю. Верёвки дети из меня вьют! По лестнице спускаются, беседуя, два парня с полотенцами. В душ, куда ещё.

– Парни, просили подождать и не заходить минуты три, – торможу их на входе.

– Кто? – недоумевает один из подошедших.

– Не знаю, девушка какая-то, – честно отвечаю я.

– Скорее всего, уборку делают, заколебала эта Светлана Юрьевна, – сказал второй, и они принялись ждать вместе со мной.

– Ага, так и сказала – «я Света», – киваю я.

– Ты же помылся, иди. Мы уж покараулим, – доброжелательно предлагает первый.

– Да не спешу, – отказываюсь я.

Неудобняк, ребята хорошие, а я их обманываю. Хотя в чём? Попросила Света подождать, я так и сказал. Ещё двое идут! А прошло уже не пять минут, а десять! Часы над входом висят, я засёк. Ну, Света!

– Убираются там, ждём, – вместо меня комментирует ситуацию кто-то из первой парочки. Видно, дело это обычное, никаких возражений не последовало. Зато подошли ещё трое! Им скормили ту же версию, потом ещё один и ещё один. Минут через пятнадцать народ начал волноваться, и уже раздались предложения войти и поторопить уборщицу, а я проклял свою доброту и веру в женское честное слово. Только хотел плюнуть на приличия и зайти в душ, как вышла Света с полотенцем на голове.

– Спасибо! – пискнула она, увидев, кто её встречает.

– Ты же сказал, там уборщица? – предъявил мне претензию первый в очереди, провожая взглядом шуструю первокурсницу.

– Я сказал только, что там Света, – не соглашаюсь я.

– Слышь, ты чё такой борзый? – сказали сразу двое в унисон.

«И что, в первый день всех их бить»? – кисло размышляю я, прижимаясь в угол спиной.

Как назло, ребята все достаточно крепкие и, как следствие, уверенные в себе. Но разборок дальше не последовало – бросив на меня уничтожающие взгляды, толпа ожидающих потянулась в душевую. Интеллигенты, однако.

Пью чай у себя в комнате, оглядывая её. Бардак никуда не делся, а значит, сегодня придётся «строить» ребят на предмет дежурства и уборки. А пока собираю мусор со вчерашних посиделок в пластмассовое ведро, предназначенное для этих целей, и выношу в мусоропровод. Он находится в общаге, а значит, скорее всего, тараканов немерено тут. Заглядываю на обратном пути на общую кухню с парой столов, парой умывальников и тремя плитками, по виду новыми. Вчера ещё чисто было, а сегодня конфорки загажены, валяются огрызки овощей, пустые банки, упаковка от чая и прочее. Мне тут нравится всё меньше и меньше, но что делать, я пока не решил. Ранее пытался снять комнату внаём у старушки на улице Матросова, и я даже ездил, смотрел её. В квартире был проходной зал и две комнаты, одна – старушкина спальня с окном и моя темнушка типа кладовки. Не понравилось, ещё и старуха любопытной оказалась. У Аркаши тоже вариантов нет, чего-то достать он может, а по квартирам связей не имеет. Аркадий и сам живет в общаге, причем в чужой и за деньги, но рядом со своим институтом.

Смотрю на часы – пора к Федирко. Машина в гараже, еду на сорок втором автобусе. Ко мне прижимается мордатая деваха, может даже и специально. А что делать, всем надо ехать. Автобус переполнен, студентами в основном.

В приемной встречаю Овечкина! Ему тоже к пяти назначено. Да и вообще – народу тут много.

– Что за предмет беседы? – спрашиваю я, но ответить мне не успевают, секретарь приглашает всех к Павлу Стефановичу.

Оказалось совещание по прошедшему пару месяцев назад пленуму ЦК КПСС. Стыдно сказать, я не следил за ним совсем, а людям отчёт писать надо. Кроме нас, тут ещё с десяток функционеров, что интересно, Шенина среди них нет, а позвал меня именно он. Ладно, сижу, слушаю и вникаю – что сделано, что надо сделать. Потом решаю записывать для памяти.

На пленуме были рассмотрены два вопроса:

Задачи партии по коренной перестройке управления экономикой;

XIX партконференция.

Основные положения одобренной пленумом экономической реформы можно свести к следующему: а) директивное планирование было решено заменить на индикативное, т.е. рекомендательное, б) в основу взаимоотношений предприятий и государства должен будет лечь государственный заказ, в) производимую сверх госзаказа продукцию предприятия могут реализовать по договорным ценам, г) предполагалось увеличить размер оставляемой в руках предприятий прибыли, д) отменялись всякие ограничения на размер заработной платы. Одновременно намечалось дальнейшее расширение хозяйственной самостоятельности Советов всех уровней. Осуществление этой реформы было решено проводить не сразу, а поэтапно в течение двух лет: 1988–1989 гг.

Это всё зашибись, но что тут делаю я, обычный зав отделом в горкоме ВЛКСМ? Кроме меня, от горкома ещё Комлев и Овечкин.

Глава 5

Глава 5

Вскользь обсудили мелкие дела, мелкие по сравнению с пленумом. Например, у нас в крае вводят талоны на сахар. Аукается нам самогоноварение. Мало того что доходы бюджета СССР по этой части упали с 60 млрд рублей до 38 млрд в прошлом году, а сколько сейчас доллар за рубль все помнят, так ещё и это позорище с талонами. Между прочим, весь бюджет на этот год составил всего 431 млрд рублей.

В связи с этим и поручение комсомолу – провести работу по разъяснению тонкостей момента. Ставлю себе заметку, намечаю план действий. Заканчиваем собрание разбором закона «О государственном предприятии» от 30 июня 1987 года. Этим законом, например, было разрешено конвертирование (перевод) безналичных рублей в наличные, а также окончательно закреплено право предприятий на внешнеэкономическую деятельность (в контексте отмены государственной монополии на внешнюю торговлю).

Я слабо волоку в экономике – кто на что учился, однако, этот закон мне на интуитивном уровне не нравится. Впрочем, сижу, не вякаю. Знаний по концовке 87-го года сохранилось немного, отчетливо помню драку футбольных фанатов на матче «Спартак Москва» – «Динамо Киев». Спартак, кстати, победил тогда, один-ноль.

– Штыба, Комлев, Овечкин задержитесь, – даёт команду Федирко после завершения совещания.

– Первый вопрос к тебе, Толя. Что у нас там по МЖК? Расскажи, как есть, – просит первый.

– Небольшое опережение графика по первой очереди, дома подняли, до конца года решим вопрос с коммуникациями и остеклим контур. Чтобы не поперемёрзло всё. Зимой-весной будет отделка. Летом, надеюсь, вселимся. По второй очереди только нулевой цикл закончили. Там ещё три дома в стройке, сроки окончания – 90-й год.

– Слышали, может, уже, что финансирование по проектам рубят? – спрашивает нас Федирко. – Вот башня КАТЭКовская построена давно, двадцать шесть этажей, а остеклить не могут. На следующий год ещё в два раза у них финансирование порежут.

«Ещё бы, скучно без водочки», – грустно размышляю я.

– Надо бы заняться плотно стройкой. А у тебя университет, спорт, ещё и отдел в горкоме, – даёт вводную Павел Стефанович.

– Штыба справляется, претензий нет, – сухо вставляет похвалу Овечкин.

– Да даже если и были бы, разве мы не помогли бы? – отмахивается Федирко. – Бюджет готовят новый, я сейчас плотно этим занимаюсь! Надо чтобы край наш не обидели. Между нами – я в конце месяца переезжаю в Москву, на должность председателя правления Центросоюза СССР. Вместо меня Шенин будет. Да где же он? Лида! – Федирко принялся звонить секретарше с заданием найти первого секретаря Хакасского обкома.

– А там вместо него кто будет? – подаёт голос заинтересованный Комлев.

– Бывший зампред облисполкома, Казьмин, – коротко отвечает Павел Стефанович.

– Павел Стефанович, к вам Шенин, – пискнул селектор голосом секретарши после тихого звонка и моргания лампочки.

– Заходи, обыскался уже тебя, – улыбается Федирко вошедшему.

– Сотовых телефонов нам не хватает, так бы позвонить можно было, – вставляю свои три копейки я.

– Баловство это, – машет рукой первый.

Спорить с ним я не стал.

Причина моего, а заодно и Овечкина, приглашения была в том, что Шенин предложил мне перейти в постоянную комиссию при крайкоме КПСС. У нас, кроме отделов типа строительного или торговли и бытового обслуживания, при крайкоме было ещё пять комиссий – идеологическая, аграрная, социально-экономического развития, организационной работы и по выезду за рубеж. Вот в последнюю меня и сватали, замом пока, но глава комиссии – старый коммунист, по слухам ещё лично знавший Ленина, уже стал забываться так, что иногда не помнил, как его зовут. Хоть часы именные дари ему. Так что вскоре откроется вакансия главы этой комиссии. Разумеется, из горкома ВЛКСМ мне придётся уйти.

– По существу, это не повышение, скорее всего на одном уровне должности, – поясняет мне Шенин. – Но вот уже твой зав отделом в горкоме ВЛКСМ ниже по статусу, чем зам зав отделом в крайкоме КПСС. А годика через три и ты будешь готов к такой должности.

– Вместо себя ставь сам, кого хочешь, – зачем-то добавляет Овечкин.

Я соглашаюсь – пару часов в день уделить такой работе в комиссии всегда смогу. Подписывает всё глава, для меня никакого риска, буду просто вникать в работу. А «годика через три» плевать уже всем будет на мою комиссию.

Уехал я окрылённый новыми задачами, размышляя, на кого оставить отдел? Замша моя— Жанна из Норильска, сам её уговорил в своё время переехать в Красноярск, с работой вроде справляется. Но личные отношения с ней не сложились. В плане интима. Есть у неё мужик, тот самый моряк-одноклассник. А я имел виды, вот и обижаюсь, хотя сам себе в этом не признаюсь. Может Киму предложить? Он как-то говорил, что у него в планах переход со своей должности в райком инструктором. Нет, Ким – это не мой человек. А кто мой? Александра, Илья, Ленка, Аркаша. Бейбут и оба Петра уехали. Илья точно не потянет, а жаль, идеальная кандидатура. Стоп! Жанну зав отделом, а Илью её замом, пусть набирается опыта! Теперь осталось уговорить … нет, не Илью, а Ленку. А уж вредная красотка найдёт способ убедить мужика. Внезапно вижу знакомую остановку «Универсам». Это я по привычке сел в другой автобус? Не страшно, тут в гору минут пятнадцать, и я в общаге. Хотя… зайду сначала в гараж. В гараже беру тушёнку, паштет из гусиной печени, пачку чая, конфеты, пару шоколадок, небольшой набор посуды из старой общаги, и в последний момент швейцарский складешок-мультититул, который я привез ещё из Дании на подарки, но так никому не отдал. Он острый, хорошо режет даже мягкий хлеб. Помимо ножа там ложка, вилка, штопор, консервный нож. В походе незаменимая вещь. Я в поход не собираюсь, но есть мысль о том, как навести порядок в комнате, не разбивая соседям физиономии. Будем прибираться в комнате по очереди, кто лучше других будет с этим справляться, тот и получит нож!

Поднимаюсь вверх через смешанный сосново-березовый лес, и я дома. А у нас гости! Три второкурсницы с биофака. Живут тут же, на девятом этаже, и моих «орлов» с плохой стороны ещё не знают. Лена Веремеева из Шарыпово – красивая, стройная томная евреечка с третьим размеров груди, тонкой талией и округлыми бёдрами. Мечта поэта! Люда Прошкина – жизнерадостная, крепко сбитая деваха из Минусинска, и Жанна, фамилию и место жительства свои пока не озвучила. Жанна – спортсменка-волейболистка, высокая, выше меня и Юрика, и атлетично сложенная. Вроде и без изъянов в лице, но не в моем вкусе.

Играют они в «крокодила»! Это когда загадывают слово и нужно оное показать своей команде жестами и мимикой. В комнате, как всегда, бардак. Я ставлю чайник на плиту и начинаю демонстративно прибираться.

– Толь, давай с нами играть, потом подметёшь, – дружелюбно предлагает Люда.

– Любишь сидеть в грязи? – подкалываю я.

– Да ладно, вы же мальчики, – неуверенно спорит со мной Жанна.

– Давай я помогу, – Веремеева легко соскакивает, показывая природную грацию, и начинает помогать мне, собирая грязную посуду. На общей кухне ставлю вариться макароны, потом на сковородке обжариваю лук, который принесла из своей комнаты Леночка, и делаю макароны по-флотски. Быстро и вкусно. Наше появление со сковородой еды было воспринято на ура. Разумеется, игра прервалась, и все весело сели за стол, пододвинув его к кровати.

– О, у вас тут еда! – в комнату заваливаются без стука два парня, наверное, привлеченные запахом еды.

– Вас стучаться не учили? – соскакиваю с кровати я и иду к двери, с целью не пустить лишние рты.

Хорошо бы ещё врезать! Да пока особо не за что, но «хвосты» нам не нужны, тем более такие борзые.

– Толя, Толя, всё хорошо, мы поняли, – щемится от меня один из вошедших.

Вспомнил! Видел его на физре, и он, очевидно, слышал про мои титулы, поэтому так быстро ретировался.

– Тебе что, жалко? Вот у нас в детдоме …, – презрительно пыжится в мою сторону Жанна.

– Да, мне жалко, я не мать Тереза, всех жалеть, – спокойно отвергаю презрение я, садясь опять за стол.

Что тут на семерых? Червяка заморить только.

– Хоть мать Тереза та ещё мразь была, – как ни в чем не бывало начинаю я рассказывать про интересные, как мне кажется, факты истории.

Но мой запал быстро пропадает, ведь присутствующие про неё и не слышали раньше.

– В начале 80-х она посетила Гаити, где правил жестокий диктатор, и выступила со словами одобрения в его адрес, заявляя, что «покорена любовью правителя страны к своему народу» и что «народ платит ему полной взаимностью». За что получила от гаитянского диктатора деньги в размере 2,5 миллиона долларов и была награждена орденом, – бесполезно разоряюсь я.

– Да в жопу монашек, – сыто и логично резюмирует Юрец. – Давайте в карты играть!

– На раздевание! – хором добавляют похотливые Артём и Вадик.

– Я не буду, – тут же отказывается Лена.

Жанна и Люда нескромно молчат.

– Лен, пойдём на «ветрак», покурим, – предлагаю я.

Ни я, ни Лена не курим, но это не помешало нам полчаса провести на железных ступеньках лестницы запасного выхода целуясь.

– Хочешь, я попрошу девочек переночевать где-нибудь? – вдруг спрашивает уже распалённая Лена.

– Не, я так быстро не могу, у меня и девушки не было никогда, – беззастенчиво вру я.

И мне верят!

– У меня тоже никого не было, – улыбается красавица.

Лихорадочно соображаю, как отказаться и не обидеть? Оно мне надо в общаге шуры-муры заводить по-серьёзному?!

«Хотя, может она и не серьёзно, а так… для здоровья», – предательски продолжает лелеять надежду похоть.

– Поехали на выходные ко мне в гости в Шарыпово, у нас там двухэтажный коттедж около шестого микрорайона, – ластится девушка.

Это пугает меня ещё больше.

– Я на серьёзные отношения не настроен, – решительно отказываюсь я.

– Да, тебе же ещё в армии служить, – признаёт мою правоту Лена.

– Точно, в армии! – радуюсь отмазе я.

Провожаю влюбчивую девушку до комнаты и спускаюсь к себе.

– Народ, завтра на занятия, всем спать! – командую я.

Жанна почему-то засмеялась.

– Ты чё?! Ещё десять только! – показывает на часы Артём.

– Половина уже, как раз успеете душ принять, он до одиннадцати, – непреклонно продолжаю я.

Девушки встают и неторопливо, с некоторым вызовом, начинают собираться, а парни спорить со мной не решаются. Вчерашняя расправа над незваными гостями, да и сегодняшний наезд на халявщиков показал мою полную неадекватность и склонность к насилию. Что мне и требовалось! Ребята даже в душе помылись. Решил разговор об уборке в комнате отложить на завтра.

Спалось отлично, проснулся полный сил и энергии. Иду в одних сланцах и шортах в умывальник, здороваюсь с Аней и Леной из соседней комнаты. Аня – брюнетка, а Ленка – блонди.

– Девушка, а где здесь Штыба живет, не знаете? – заходит в умывальник невысокая, плотного телосложения девушка.

Глава 6

Глава 6

– Вот он, – моментально сдала меня Ленка. – Стоит, пузом сверкает.

– Вообще обнаглели пацаны, ходят полуголые по общаге, – поддержала её претензию незнакомка, разглядывая меня, очевидно, в поисках пуза.

– Нет у меня пуза, – возмущаюсь я, напрягая пресс. – Вам кто мешает так же ходить? Я думаю, парни будут не против.

– Размечтался, – хором выдали все три девицы, а гостья добавила: – К тебе там приехали, внизу на вахте ждут.

Кого там нелегкая принесла с утра пораньше? На вахту с голым (ну надо же!) пузом не пойдёшь. Накидываю футболку и, не дожидаясь лифта (хотя сегодня неожиданно работают оба), галопом скачу вниз, препрыгивая через две ступеньки. Эх, молодость!

Внизу меня ожидает взъерошенный Бейбут! Стоит и поминутно оглядывается, как бы прикидывая, куда, если что, ему дёру дать.

– Ты откуда тут? – спрашиваю я, когда мы по-братски обнялись.

– Из дома удрал, дело шьют, – нервно говорит друг, пугая меня.

– Давай, поднимемся ко мне, расскажешь, – предлагаю я, ибо надо разобраться.

В комнате никого нет, соседи на занятиях. Мой друг осматривает помещение и кривится.

– Дал там одному в рыло, – туманно поясняет причину бегства и уголовного преследования Бейбут.

– А что с учёбой? – спрашиваю я, прикидывая, что его вполне могут в армию замести уже осенью.

– Да там, в техане, на картошку все уехали, а меня батя отмазал, – обнадёживает меня друг. – Занятия только через три недели, а за это время может дело и закроют. Но на всякий случай отец приказал уехать.

– Никого не убил хоть? – полушутя спрашиваю я.

– Не-а. Да я защищался, просто у меня удар сильный, – оправдывается боец.

– Так, я понял, тебе пересидеть надо где-то. Где жить собрался?

– А тут нельзя, да? Чёрт, вахта эта ваша – не пропускают, и этаж шестой – в окно никак. Давай ключ, в гараже поживу, – требует Бейбут. – Обогреватель бы туда поставить. Заодно сторожем поработаю!

– Ага, щас, чтобы ты сжёг гараж вместе с машиной? Ключ дам, но обогреватель не ставь, да и плитку заберу. Ты человек безответственный, – возмущаюсь я.

– Ты чё?! Я ответственный! – спорит беглец.

– Мне-то не гони! – презрительно фыркаю я и неожиданно вспоминаю: – Слушай! А у тебя же невеста тут!

– Ну уж нет, я лучше мерзнуть буду, – машет на меня рукой жених.

– А в гостинице? – на всякий случай спрашиваю я. – Деньги, если надо, дам.

– Отец сказал, не надо туда. А деньги у меня есть, сто сорок рублей! – хвастается Бейбут. – Слушай, давай похаваем, у меня колбаска есть, домашняя.

– Мне на лекцию вообще-то надо, хотя уже опоздал. Ладно, давай чай пить, – соглашаюсь я, глядя на часы.

– Подумаешь, на сорок пять минут опоздал, – оправдываюсь я перед Анькой Маловой, когда та пытается отчитывать меня на перемене. – Да я этот матан с закрытыми глазами сдам.

– Хвастун, – осуждающе говорит староста и, не сдержав любопытства, интересуется: – А кто к тебе приехал?

– Друг, – коротко поясняю я.

– У тебя есть друзья? – язвит Анечка.

– Вы прямо как семейная пара, – шутит Лена, соседка Ани по комнате.

От ответной колкости девушку спасает начавшая лекция, вернее её вторая половина.

– Я вижу, у нас новые лица, – иронично произносит профессор, моложавый подтянутый мужчина.

Я зачем-то опять сел на первый ряд, и прибавление заметили – было три человека, стало четыре. Молчу – сказать нечего, да и неохота привлекать лишнее внимание к себе.

– Потом можете взять у кого-нибудь конспект лекции, – советует лектор, не дождавшись от меня ответной реакции.

– Мне эта тема знакома, – бурчу себе под нос.

«Да что же это такое! На языке ничего не держится», – злюсь на себя, ведь меня всё же услышали.

– Весьма нескромно с вашей стороны, не находите? – продолжает уделять мне внимание дядя. – Вы должны радоваться каждой возможности узнать что-то новое.

Ни фига себе наезд!

– Без обид, но нового для себя я ничего не услышал, – уверенно говорю я.

И действительно, матан легкий для меня предмет, все доказательства теорем однотипны, а в решении задач я руку в свое время набил. Пределы, производные, дифференциалы, интегралы и прочая лабуда меня не пугают.

– У нас, конечно, только вторая лекция, и ваша уверенность, возможно, зиждется на недостатке информации, но, тем не менее … Тема сегодняшней лекции – элементы математической логики. Что такое «отрицание высказывания»? А? – задаёт конкретный вопрос проф. – Выйдите к доске!

Беру мел и записываю.

– Отрицанием высказывания A называется такое высказывание, обозначаемое ¬ A (читается: «не A»), которое является истинным, если A ложно, и ложным, если A истинно. Эту ситуацию можно изобразить с помощью таблицы истинности …

– Стоп! – говорит лектор. – Я понял кто вы! Вы – Штыба!

Сказать, что я офигел – это ничего не сказать. Что за новости? Откуда он меня знает?

– Казьмин с кафедры теорфизики хвастался, что к нам на факультет поступил очень сильный студент, – поясняет профессор.

Стыдно-то как! Он меня знает, а я даже не знаю ни имени, ни отчества лектора. Только фамилию – Славский.

– Ну, это другое дело! Хотите сдать экстерном экзамен? – подобрался как хищник перед прыжком Славский.

– А зачем мне это надо? – морщу лоб я.

– А зачем вам время терять? – логично отвечает вопросом на вопрос лектор.

– Я подумаю, можно? – спрашиваю я, уже не радостный, что затеял этот разговор.

– Конечно, конечно, – машет рукой Славский. – Итак, продолжим:

Из высказываний можно получать новые высказывания с помощью следующих операций «и», «или», «не», называемых булевыми. Кстати, а почему они так называются? – лектор вперил в меня свой взгляд.

– В честь английского математика Джорджа Буля, жившего в девятнадцатом веке, и считающегося отцом математической логики. Созданный им математический аппарат в соединении с двоичной системой счисления привел к созданию цифрового электронного компьютера, – уныло отвечаю я, понимая, что отсидеться тихо на галёрке мне уже не получится.

Надо соглашаться на досрочную сдачу.

– Конгениально! – восхищается проф.

– Киса, – добавляет язва Лена.

Студенты ржут, а мне неприятно. Выгляжу как клоун, да и добрых взглядов от однокурсников не наблюдаю в свою сторону – выскочек не любят. Зато вторая пара порадовала меня совсем забытым «исткапом». Так я называл историю КПСС. Монументальная Оксана Игоревна, возраста так слегка под шестьдесят, читает лекцию с уверенностью ледокола, ведущего караван судов сквозь льды. Лекция вводная, казалось бы – что там сложного, но ухо цепляют анахронизмы! Оксана Игоревна совершенно не учитывает последние веянья в политике, например, много «многомандатные выборы», или вот Федирко на совещании рассказывал про перемещение центра политической жизни от партийных структур к общественному мнению и средствам массовой информации. Но, наученный инцидентом на матане, помалкиваю.

Сегодня аж шесть пар, но я собираюсь с последних двух уйти. Надо «беженца» пристроить в гараж, и к Ленке потом в гости заехать, поговорить насчёт Ильи. Сдвоенный английский я пропущу. Невелика потеря!

В общаге застаю спящего как сурок друга, причем на кровати Юрика. Ладно, хоть не расстилал её, и не сильно заметно, что кто-то на ней спал.

– К Ленке? Не, не поеду, – морщится Бейбут по дороге в гараж.

Пожимаю плечами и еду в общагу пединститута один. Вот что, спрашивается, Лукарь-старший доче квартиру не снимет? Есть же возможность. Воспитывает? Или боится, что замуж выскочит раньше времени? Общаги и сам вуз расположены около рынка, забегаю туда за покупками. Беглеца кормить надо, а то он точно плиту найдёт и сам готовить будет. Успеваю купить колбасу, варёную курицу, домашние разносолы. Раз уж я на колёсах, беру с запасом.

Вот к Ленке поселить Бейбута можно безбоязненно, что того не пропустят. Она живет на первом этаже, да и на вахте никого нет. Стучусь. Дверь, как всегда, открывается нараспашку и без вопроса «кто там?» Ленка в комнате не одна, у неё Илья. Неудобняк сейчас ему предлагать работу – мол, что за дела, почему через подругу? Пришлось на ходу сочинять причину своего появления.

– Был на рынке, затаривался едой. Дай, думаю, посмотрю, как ты живешь, – вру я.

– А я сейчас тут обитаю, у Лены соседки уехали в колхоз, – поясняет Илюха.

Достаю заготовленные в подарок сладости, и наша общая знакомая бежит на кухню. Нет, не греть чайник, у неё есть электрический в комнате, а мыть посуду. Между делом рассказываю про Бейбута, а потом про предложенную мне работу в крайкоме КПСС.

– Вместо меня Жанна будет, а вот кого ей в замы, пока не решил. Может ты, Илья, хочешь? – предлагаю я.

– Не хочу, – ожидаемо отказывается ленивый друг. – И так работы в МЖК полно.

– А что ты сразу лапки вверх поднимаешь? – интересуется Ленка.

– Тебя, пигалица, не спросили, что мужику делать, – легонько щелкаю по носу девчонку.

Та от возмущения аж дар речи потеряла. Собственно, после этого участь Ильи была решена, и у Жанны появился новый зам. Я такие комбинации на раз просчитываю!

Помня об аппетитах нового гаражного сторожа, покупаю в «Ниве» сдобу и в заранее заготовленный термос наливаю четыре стакана местного какао с молоком. На вечер ему должно хватить. В гараже удивительно чисто. Бейбут что, решил доказать мне свою ответственность? Но обогреватель всё равно не дам.

– Может, я в машине буду спать? Печку врублю, – невинно предлагает друг.

– Нефиг, – решительно отказываю я, помня сколько людей погибло от выхлопных газов в гаражах.

– Скучный ты, – резюмирует Бейбут.

– Бейбутик, ты тут? – раздаётся нежный голосок из-за гаражной двери. – Я тебе супчик принесла, в термосе.

Айдария! Милая татарочка, с которой мой друг в своё время дружил. «Иногда они возвращаются».

– В общаге случайно встретились, – явно врёт мне смущённый друг.

– Толя, здравствуй, а мне Людмилка все уши про тебя прожужжала, какой ты стал. Был бы ещё татарином, я бы … ух! – подхалимски приветствует меня студентка.

За спиной засопел недооцененный казах.

– На дискотеку-то идём? Сегодня пятница! – спрашивает Айдария.

– В политех? Я нет, – сразу отказываюсь я.

Иду «домой», так я привыкаю называть свою комнату в общежитии, и в уже начинающем темнеть лесу слышу женские всхлипы.

Глава 7

Глава 7

Приглядываюсь и вижу аккуратную женскую попку в джинсах. Какая-то девушка стоит на четвереньках и тоненько причитает что-то под нос.

– Эй, малая, у тебя всё в порядке? – осторожно спрашиваю я.

– Я деньги потеряла-а-а-а, – зарыдала ещё громче незнакомка, даже и не подумав обернуться или встать.

– Не боись, сейчас найдём, – обещаю я.

Темнело, и я решил перед выходом захватить с собой фонарь. Как удачно! Включаю его, и мощный луч света показывает, что не девушка это, а скорее тетя. «Милфа» как потом станут говорить.

– Дай я, – просит фонарь женщина лет тридцати пяти, всё также не вставая с хвои.

Но встать пришлось и даже пришлось вернуться немного назад, но кошелёк мы нашли, не сразу, минут двадцать убили на это. Она его выронила метров за сто от того места, где ползала.

– Последние семь рублей, – радостно возвращает фонарик растеряха.

Бля, это я тут ради семи рублей на карачках ползал? Лучше свои отдал бы. Чуть не матюгнулся. Провожаю даму до дома. Галантно предлагаю руку, та не отказывается – гора очень крутая, градусов шестьдесят, и по тропинке идти трудновато. По дороге задаю вопросы, что и как, а сам представляюсь Анатолием, партийным работником. А что, не соврал почти. Ирина – преподаватель математики, и проживает в общежитии. Оказывается, в нашей «двойке» не девять этажей, а девять с половиной. То есть с одной стороны девять, а с другой десять, общага-то на пригорке стоит. Есть так называемый «нулевой этаж». Туда вход отдельный, не через вахту, и там живут сотрудники университета.

– Молодой какой, – смущенно бормочет Ирина, когда мы выходим на свет. – Я думала ты взрослее. Вы студент, что ли?

– Студент. А ты чего на «вы» перешла? После того как мы с тобой полчаса на карачках лазили по лесу уже можно и на «ты», – шучу я, заново оглядывая Ирину.

– Не математик хоть? Хотя, ты же во втором общежитии живешь, а математиков в третье селят. Неудобно будет тебе двойки ставить, – окончательно сконфузилось моей молодостью Ирина. – Я матанализ веду, кандидат наук. Ну ладно, спасибо за помощь! Пока.

Ира шустро нырнула в своё крыло. Вообще я её понимаю, в это время сблизиться с парнем лет семнадцати, а мне вполне могло столько и быть, нелегко. Да шут с ней. Да, не богато живут преподаватели, раз семь рублей последние. А в общаге вовсю идёт дискотека! Странно, вроде в объявлении было указано, что она проводится только по выходным. Пристройка не охраняется, поэтому с целью отсечь лишних посетителей около двери стоит парочка дежурных. Вход бесплатный.

– Что хотел? – нагло заступил мне дорогу в зал один из дежурных.

– Так, посмотреть, – пожал плечами я.

И в самом деле, танцевать желания не было.

– Дискотека только для студентов университета, – улыбается второй охранник.

Я понял! Злой и добрый полицейский.

– А для преподавателей? Им можно? – спрашиваю я, жалея, что не узнал, в какой комнате живет Ирина, и замужем ли она.

– Да это местный, – слышу голос из-за спины одного из моих недавних знакомых по ожиданию Светы из душа.

– Что ты нам тогда голову морочишь? Пьяный? – опять злится злой.

– Я за рулём, – возмущенно хвастаюсь я.

– Велосипеда? – шутит добрый. – Да проходи, не стой.

Иду, получив напоследок легкий тычок в спину от злого. Обернувшись, внимательно осмотрел парня, который как никогда был близок к нокауту. Но ссоры решил не затевать, уж очень любопытно было посмотреть, что творится там, в зале. Надо сказать, это было правильным решением – посмотреть было на что! Например, как лихо отплясывали знакомые мне близняшки, которые в данный момент выглядели немного дико – ультракороткие юбки, на лицах тонна косметики и непонятные бесформенные прически на головах – они свои косы закрутили вычурными жгутами. Как по заказу заиграл медляк, и Катю с Ритой обступили ухажёры. Кто из девочек кто – не понятно, наверное, отличия есть, но я не приглядывался, видел их всего один раз.

– Разрешите пригласить на танец, – решительно отталкиваю плечами двух парней, направлявшихся к девушкам.

– О, Толя! Конечно! – радуется одна из близняшек.

А я получаю злобные взгляды её поклонников. Кто-то даже подпихнул меня локтем. Ой кому-то я сегодня выпишу! Допросятся.

– Ты Рита? – наугад спрашиваю я.

– Точно! Надо же, нас все путают, а ты узнал, – тупит девушка.

Впрочем, то, что она прижимается ко мне вплотную, с лихвой компенсирует её недогадливость.

– Это просто, у тебя грудь больше, – авторитетно заявляю я.

– Да? – опять тупит Рита. – Надо будет померить.

– Давай я буду мерить, так сказать, независимый эксперт, – опять шучу я.

– А давай! – улыбается Рита.

Что ж так прёт сегодня? Кладу руки на ягодицы девушки, и опять мне прёт.

«Странно, чего это она так ко мне ластится? Тут выбор ого-го какой», – размышляю я.

После танца только собрался уходить, как увидел Людкиного брата – СанькА. Неудобно, сестре расскажет. Мне, конечно, всё равно, но кассеты? Кстати, пора уже видеосалон организовывать.

– Привет, – здороваюсь с парнем я.

– Здорово, – уважительно пожимает руку брат бывшей подружки. – Я вижу, близнецы тебя окучивать начали. Это моя вина, рассказал им, что у тебя машина есть, и что ты в горкоме работаешь, ну и про стройку МЖК. Извини, сам не помню, что им говорил. Да как им отказать?

Вот откуда ноги растут! Ты, Толя, думал, что твоё накачанное тело кому-то интересно? Да меркантильные интересы у них, или, хуже того, матримониальные. Иду к лифтам и натыкаюсь на одного из отвергнутых Ритой ухажёра.

– Слышь, – начинает бычиться парень. – Чтобы к Рите …

– Это Катя была, дурень, – говорю я в закрывающиеся двери лифта.

Вот теперь пусть и думает, вру я или нет.

В комнате один Юрец. Он, кстати, сегодня дежурный, и я замечаю, что в комнате порядок. На стулья договорились ничего не кидать, и посуду грязную мыть сразу.

– Хотим в прокат взять холодильник и телевизор, – деловито говорит Юрик.

– Я в доле, а где тут прокат? И есть ли там что приличное? – интересуюсь я.

– Прокат в «тройке», телики привезут из ремонта завтра, а с холодильником договорился уже. Там пятикурсники стали жить вместе, а у каждого по прокатному холодильнику было. Один лишний. Можно хоть сейчас забрать. Вдвоём донесём, – даёт раскладку сосед.

Делать нечего, собственно, мы с Юриком два самых здоровых в комнате, так что идём на четвертый этаж. В лифт, разумеется, холодильник – здоровенная «Бирюса» – не заходит, и тащим его по лестнице. Я уж и забыл, какие они тяжелые были, ещё и тащу ту сторону, где мотор.

Завтра Юрец перепишет его в прокате на себя. Заставляю холодильник покупками с рынка – колбаска, разносолы всякие и прочее. Юрка сразу оживился – голодный, бедолага, сидел.

– Я на джинсы коплю, на продукты не трачу. Да в общаге можно на две копейки прожить, – беспечно машет он рукой, заглотив бутерброд внушительного размера.

Я неожиданно для себя смотрю на соседа с умилением, у меня сын, такая же орясина, в прошлом мире остался, любил бутеры всякие. Чёрт, даже мысль мелькнула – а не завести ли мне ребёнка? Когда пришли Артём и Вадим, я не заметил – спал как убитый. Мои соседи окончательно добили варёную колбасу, не тронув копченую. Странно. И не спросишь, спят и на занятия идти не собираются. Но я им не мама с папой, поэтому не бужу.

Первой парой у нас семинар по матану и ведёт её … Ирина Александровна! Да она даже покраснела, как увидела меня. Хорошо, хоть я её не лапал там, в лесу, а мыслишка была, уж больно попка в джинсах хороша. На меня не смотрит, да и я стараюсь её лишний раз не смущать. Сегодня, кроме матанализа, ещё и лабораторные работы по механике, тоже две пары. Итого четыре. Что-то загоняют нас учёбой! Я сижу на первой парте, как всегда с Аней, а сзади о чем-то спорят два парня, мешая нашему занятию. Ира морщится, но молчит.

– Тихо будь! – негромко требую я, обернувшись на соседей сзади.

Парочка заткнулась, да и вообще шушуканий стало меньше. Решаем задачки по теме пройденной лекции. Внезапно дверь открывается.

– А вот и Анатолий, – радостно улыбается Славский, без стука зайдя в аудиторию под конец занятий.Ира здоровается и смотрит на профа с недоумением.

– Что, Анатолий, не передумал досрочно сдавать? – спрашивает меня Славский.

– Что, прямо сейчас? – удивляюсь я.

– Сам решай, в комиссии я буду, Ирина Александровна и еще с деканата вашего кто-нибудь. Глядишь, математиком станешь когда-нибудь, будешь преподавать у нас. Хочешь преподавать? – шутит профессор.

– Хочу, – вру я, так как считать рубли до зарплаты – не моё!

Буду с семью рублями в кошельке ходить. Счастье какое! Ирина сидит офигевшая.

Тут в класс, потеснив профессора, заходит тучный мужчина.

– Штыба кто из вас? – буркает паровозной трубой толстяк.

– Тоже досрочно хочет сдавать? «Историю искусств»? Да не верю! – говорит Славский, указывая на меня рукой.

– Идём на партийное собрание, через десять минут начнётся, – толстяк не намерен шутки шутить и вообще смотрит в мою сторону без симпатии, а вижу я его в первый раз.

– Ты что, и правда партийный работник? – отмирает Ирина Александровна.

– Да какая партийная работа? Просто молодой коммунист, – также мрачно произносит толстяк, очевидно, недовольный ролью курьера.

– У меня лабораторные работы ещё. И да, я на партийной работе, с понедельника, и зам главы комиссии по выезду за рубеж при нашем крайкоме КПСС, – хвастаюсь я.

– Да успеешь на вторую пару, – машет рукой мужик, уже глядя на меня заинтересованно и без неприязни.

– Ты не пошутил? – спрашивает он, когда мы шли по коридору в сторону лестницы.

– Нет, какой же дурак таким шутит? – недоуменно смотрю на дядю я.

– Александр Абрамович, буду вести у вас «Историю искусств», дифференцированный зачет, – протягивает неожиданно крепкую руку преподаватель.

– У меня способностей к искусствам нет, – сразу предупреждаю я.

Глава 8

Глава 8

– Я, вообще-то, хотел поговорить на тему твоей новой работы в крайкоме. Планирую выезд за рубеж, так что не избежать нам новой встречи, – пояснил дядя.

– Сейчас на комиссию выезжающего вызывать не обязательно, ну и рассмотрение будет другими людьми делаться. Да я, собственно, ещё не знаю своих полномочий, – пытаюсь отмазаться я. – А долго собрание будет идти? Не хочу занятия пропустить.

– Ну, так узнаешь со временем. А Леоненко, ваш преподаватель, тоже на собрании, – отвечает Александр Абрамович.

Собрание проходило в лекционной аудитории, именуемой аббревиатурой «БФА-2». Такое же большое помещение в первом корпусе универа, как и «БФА-1».

Мы зашли, когда собрание уже началось, пришлось торопливо занимать свободное место на первом ряду. Сел я рядом с весёлым дядей, от которого резко несло душным ароматом дешёвого одеколона. Он вполголоса переговаривался со своим соседом – пухлым блондином в модном, явно импортном, костюме. Историк (или искусствовед?) сел на два ряда выше, где его уже ожидали. В президиуме было шесть человек, и начала собрание энергичная тётка лет сорока. Собрание оказалось отчетно-выборным, но пунктов немного, всего три – отчёт, выборы и разное.

– В нашей партийной организации в настоящий момент сто семьдесят человек, – в хрипящий микрофон говорила она. – На каждом факультете имеется первичная организация. Новых членов у нас трое. Встаньте, пожалуйста, товарищи.

Поскольку говорила она это монотонно, не выделяя ничего голосом, я немного замешкался и встал последним. Первыми встали две воблы-тетки лет под сорок.

– А член-то всего один, – по-хамски тихонько пошутил пухлый.

Слышу эту пошлую фразу краем уха и думаю: «А еще интеллигент называется». Дамы (не будем уподобляться бескультурным) что-то быстро рассказали о себе, и настала моя очередь.

– Анатолий Штыба, девятнадцать лет, студент первого курса физфака, – коротко поведал я и попытался сесть на место.

– Погодите, а почему вам девятнадцать, а курс первый? – заинтересовался кто-то с галерки.

– Окончил зональную Красноярскую комсомольскую школу, там три года после восьмого учатся, ну, и в начальную школу с восьми лет пошел, – поясняю я непонятно зачем.

Только попытался сесть, опять вопрос, уже из серёдки аудитории:

– Анатолий, а какой бы фронт работ вы хотели взять на себя? Что сможете сделать?

– Товарищи, у нас отчет, – прерывает вечер вопросов и ответов ведущая и продолжает дальше: – Успеваемость за последний год повысилась на девять процентов, в лидерах физический факультет – плюс двадцать один процент, в отстающих экономический – минус семь процентов. Товарищи! Давайте подумаем, что можно сделать для улучшения успеваемости? Мне кажется, необходимо смелее внедрять новые формы обучения … индивидуальные планы … современные технологии … компьютеры.

Тётка села, её сменил другой член президиума, потом ещё и ещё. Сижу, слушаю. Местами очень даже интересно, например, про хоздоговорные работы. Затем были выборы. Что сказать… я человек новый, проголосовал как все. На «разном» опять меня дернули. Сволочи, видят же – молодой студент, новичок, могли бы и не трогать.

– Анатолий, так что насчёт работы? Вы молодёжь знаете, чем бы хотели заняться? Мы не каждому выбор предлагаем, – с подковыркой, как мне показалось, спрашивает модный сосед слева.

Очень хотелось пошутить: – «А я не каждому отказываю». Но, подумав, решаю ответить конструктивно:

– Могу с молодёжью, а могу и с людьми постарше работать. А так, вы правы, за время работ в горкоме ВЛКСМ выполнял различные задачи, был на международной конференции «За мир» в Венгрии, на фестивале молодёжи в Москве, сейчас занимаюсь стройкой МЖК, это моя инициатива была, её и реализую. Как чемпион Европы и мастер спорта международного класса по боксу многое могу сделать для развития спорта в крае. Краеведение, новая наука, была моей идеей на форуме молодёжных инициатив пару лет назад. Что ещё? … В общем, работы не боюсь, постараюсь не подвести, а выбирать самому считаю нескромно.

– То-то у вас пиджачок модный, из Венгрии привезли? – неожиданно зло съязвил пухляш.– У вас, я вижу, костюм тоже не из Кологрива, и что? – против воли обостряюсь я.

– Да, я купил его в Париже, был там на научном конгрессе, и, надеюсь, ещё побывать. Я кандидат наук, между прочим, доцент. Вы молодой ещё, вам не положено такие вопросы старшим задавать, – подставляется пухляш.

Отвечаю резко:

– Рад за вас, а какая польза для нашей страны и, в частности, для нашего университета от ваших поездок за рубеж? Кроме посещения магазинов, конечно? А насчет «не положено» – это вы не правы, я зам главы комиссии при крайкоме КПСС по выезду за рубеж, и это моя обязанность такие вопросы задавать. Буду разбираться. И ещё – мой костюм местного пошива.

Я под оглушительное молчание сажусь на место, в глубине души ругая себя за вынужденный выпендрёж. Костюм мой действительно местного производства, но индивидуального пошива, и обошёлся мне очень дорого, но формально я не соврал. А на дядю смотреть было интересно – в нем боролись уязвленное чувство собственного достоинства и осторожность.

– Анатолий, с вашим индивидуальным поручением мы решим, я вижу, у вас талантов много, и я рада что с вашим приходом, наша, в общем-то возрастная, парторганизация помолодела.

– Не только с моим, нас трое, и все мы понизили средний возраст коммунистов, который, кстати, ниже, чем в целом по краю, – поправил, польстив обеим воблам я. – По краю средний возраст двухсот тысяч коммунистов около сорока трёх лет. А в нашей парторганизации сейчас сорок один год.

– Какая зубастая молодежь пошла, я бы тебе палец в рот не положил! – пошутил наодеколоненный сосед, повернувшись ко мне.

– Уж поверьте, я вам ваш палец себе в рот засунуть не дам. В чём это он, кстати, у вас? – ответил я, кивнув на зеленоватый палец правой руки.

– Несчастный случай при проведении лабораторных работ у студентов, пришлось зелёнкой залить, – грустно пояснил дядя. – Ещё и выговор получил.

Собрание разобрало ещё пару конфликтов, произошедших в общежитии, вопрос о постройке дома для преподавателей, и мы благополучно разошлись. На занятие я уже опоздал, но решаю сходить на первый этаж нашего корпуса, где располагаются лаборатории. Блин, висит объява, что лабы перенесли.

– Хорошо, что перенесли, – вслух произношу я.

– Фееричное выступление, – слышу голос сзади.

Стоит молодой мужик лет тридцати и улыбается, показывая две передние золотые фиксы. Пока это модно. Очевидно, этот самый Леоненко.

– Твой преподаватель на лабораторных работах, Максим Валерьевич, – протягивает он мне руку.

– Да я без претензий, просто у меня работы много, а тут ещё перенос, – смущённо поясняю я.

– Что поделать, собрание … А мне про тебя Казьмин рассказывал, мол, голова у тебя светлая. Как ты думаешь, какая первая лабораторная работа на механике? – спрашивает парень.

– В первую очередь обговариваем правила игры, то есть определяем условия и рамки эксперимента и начнём, я думаю, с погрешности. Она бывает абсолютная и относительная, это по способу выражения. По источнику возникновения…

– Стоп, – останавливает меня препод через пару минут ответа, когда я уже рассказывал про коэффициент Стьюдента. – Первую лабораторную, считай, у тебя принял.

Расстались друзьями. Мировой мужик!

Настроение испортили в общаге – мои соседи опять бухают, а в комнате опять бардак. Кроме троих моих сожителей, в комнате ещё пара парней постарше, … и пьют они не пиво, а напиток покрепче, закусывая остатками моей добычи с рынка. Гости неуловимо похожи друг на друга и одеты в одинаковые спортивные костюмы.

«И как их различать? – подумал я, когда они оба оказались Андреями, – будут «первый» и «второй», – решил я про себя.

«Сука, алкаши малолетние, Бейбута на них нет», – злюсь я.

И о чудо, дверь открывается без стука, и я вижу своего казахского друга!

– Здаров, – пожимает он всем руки, коротко представляясь. – Толяныч, я с гаража уезжаю.

– И куда? – спрашиваю я.

– Снял частный домик за шестьдесят рублей в Николаевке. Только там отопление печное, ну да пока не сильно холодно, и хозяйка разрешила обогреватель включать. Не то, что некоторые, – поясняет, подколов меня между делом, Бейбут.

– Это она тебя плохо знает ещё. А что за домик? – интересуюсь я.

– Адрес напишу, ключ прямо сейчас дам – приходи, живи, там две комнаты, – отвечает друг. – О, у вас пожрать есть, а я как раз голодный.

Бейбут шустро и не смущаясь подсел к столу, достал огурец из банки и отрезал кусок сала. Хлеб он резать не стал, отломил от буханки, как и все до него.

«Пожалуй, надо тоже перекусить, а то еды скоро не останется», – прикинул я про себя.

– Слышь, татарин, это не еда, а закуска! – громко рявкнул один из наших уже изрядно пьяных гостей. – И вещи на стул обратно положи!

Да, мой друг без комплексов – схватил куртку и сумку лежащие на стуле и забросил их на кровать Юрца.

– Я не татарин, я казах, – вздохнул Бейбут, но пока никаких действий предпринимать не стал – решил сначала поесть. И это правильно.

– Незваный гость хуже татарина, – неожиданно подал голос второй гость. – О, ещё один проглот.

Это он про меня – я соорудил бутер с сыром, салом и солёным огурцом, последним, кстати.

– Значит, незваный гость – казах, они хуже татар, – резюмирует первый.

Бейбут прикинув контекст, в котором казахи хуже татар, решил, что это не обидно и налил кипяток в свободную кружку из чайника.

– Ты, узкоглазый, кружку зачем взял, я из неё «продукт» употребляю, – опрометчиво ляпнул, уверившись в безобидности Бейбута, второй гость.

Удар в челюсть сбил его со стула.

– Ты чё? – попытался встать первый, но его сбил уже я.

Он отлетел как кегля, ударившись о кровать. Удар у нас с Бейбутом поставлен.

– Извинись, – угрюмо требует мой друг, склоняясь со сжатым кулаком над лежащим врагом.

– Толяныч, ты че?! Знаешь кто это? – попытался остановить нас Юрик.

– Значит так, – решительно говорю я, оглядывая диспозицию в виде раскиданной по полу закуски и выпивки. – У вас двадцать минут прибраться тут, подмести и посуду помыть. Понял меня, чёрт? Время пошло!

Для верности я слегка пнул своего врага в бедро.

– Чтобы я посуду мыл? – возмущается Бейбутовский соперник, которому досталось по морде лишь раз.

– Время пошло, – повторяю я.

Драка. Собственно, к этому всё и шло, и дело не в еде, а в том, что наглые парни мне сразу не понравились.

С уборкой гости справились за пятнадцать минут, даже мусор выкинули в мусоропровод.

– Толяныч, ты знаешь кто это? – спросил ещё раз Юрец, когда побитые гости, покачиваясь, ушли.

– И кто? – насмешливо спрашиваю я.

– Это брат Кати и Риты и его друг! А у меня только-только начало с девочками что-то склеиваться, – убито произносит ловелас из Лесосибирска.

«Вот ушлые девки – решили зайти ко мне через моих соседей», – думаю я.

Глава 9

Глава 9

«А как я этих хитрожопых девиц обломил», – радуюсь, уже засыпая.

Наивный чукотский мальчик. Ха. Три раза. Ха-ха-ха. У девушек план был беспроигрышный, не мог я сделать верный шаг. Прогнал братьев? Да ничего это не значит.

– Толя, ты прости нас, они нормальные парни, но как выпьют …, – выслушивал я извинения от близняшек утром в воскресенье.

Туфли на каблуках, боевая раскраска макияжа, особенно выделялась оральная зона густой красной и блестящей помадой на пухлых губках, узкие короткие фиолетовые юбки, косы навыпуск – это всё, чтобы сразить меня наповал. Ну, а то, что ударом этой красоты зацепило моих соседей, я уверен, случайность. Один Бейбут, который остался ночевать у нас в комнате на раскладушке, был равнодушен к эпическим усилиям соседок. У него другие идеалы женщин, – никаких утиных носиков и больших глаз. Тонкая талия и узкие бёдра? А как рожать? Но и на моего друга нашлась управа. Девушки явились с большим бисквитным тортом, самолично испеченным, сверху посыпанным грецкими орехами, ягодами и тёртым шоколадом. Если бы не торт, я бы сказал – «да нет проблем, замяли» и закрыл дверь. Но, глядя на восхищённые глаза Бейбута, понял – выхода у меня нет, надо приглашать девушек пить чай. Хорошо, хоть прибрались вчера!

Зита и Гита, тьфу, Рита и Катя оказались аспирантками. Первая экономист, вторая юрист. Девушки были из большой семьи, проживающей в маленьком северном поселке, и имели ещё двух сестёр-близнецов пятнадцати лет и вот этого единственного балованного братика. Они только поступили на аспирантуру и смешно рассказывали про вступительные экзамены.

– Я ему отвечаю, а он, смотрю, и не слушает. Я спрашиваю, мол, всё ответила, что поставите? А он пятёрку ставит, не думая, – рассказывает Рита про сдачу философии какому-то седому дяде.

Да и так ясно – нет шансов поставить другую оценку у любого экзаменатора-мужчины. Мысль попить чай оказалась удачной, мы уже приговорили торт и сейчас ели бутерброды с чудом выжившей копченой колбасой.

– Толян, дом идёшь смотреть? – спрашивает меня Бейбут со вздохом отложивший бутер.

Не лезет в него – наелся, или сладким аппетит перебил, что бывает крайне редко.

– Ты дом купил? – спрашивает Катя как бы между делом.

– Не, не купил, а снял на месяц пожить. Хозяйка недорого сдала, она в Крым уехала на всю зиму, – застеснялся мой друг. – Хочешь посмотреть, где я жить буду?

М-да, слабоват мой друг оказался – сдался первому же сладкому угощению! Девушки изъявили желание посетить новое место обитания моего друга. Соседи по комнате тоже попытались упасть нам на хвоста, но их я обломал.

Намёки поехать туда на машине я проигнорировал. Идём пешком, по пути выясняю подробности жизни соседок. Рита уже побывала замужем, а Катя подрабатывает в суде.

– Я со своим бывшим со школы встречалась, он моим первым мужчиной и стал, после выпускного, – рассказывает она.

– Выпускного в восьмом классе, – тихо заметила Катя.

– Через год, я уже была на втором курсе, и мне исполнилось восемнадцать, поженились, но он изменял мне, кобель, вот и развелись на третьем курсе, – продолжала рассказ, метнув недовольный взгляд на сестру, Рита. – Потом еще с одним парнем жила немного, он городской, но с его мамой контакта не нашла.

– У тебя в доме есть сковородка? – воркующим голосом сменила тему разговора сотрудница суда, обратившись к наивному казахскому беженцу.

– Видел чугунную тама, – осторожно отвечает тот.

– Давайте блинов на новоселье сделаем? – предлагает Катя, показывая на универсам, мимо которого мы сейчас шли.

– Да зачем? – попытался отказаться я.

Опасности пока особой не увидел, но пятой точкой почуял – у этих блинов есть второе дно.

– Толян, ты чего? Блины!! На новоселье плохо, что ли? – возмутился и заволновался Бейбут, причем слово «блины» было сказано им с придыханием.

Блины! Новоселье! Кто планировал его? Черт, а за меня взялись всерьёз.

Молоко, мука, яйца, сода, соль, сметана, масло растительное и сливочное – это только для блинов. Муки три кг! Куда столько? Помимо всего прочего, взяли консервы, рыбные и овощные, чай, халву, печенье, сахар, хлеб, докторской колбаски (повезло, как раз выкинули), мороженое и в довесок большую жестяную банку сливового повидла.

– Как мы это всё потащим? – озадачился недалёкий любитель блинов.

Как, как. Я уже понял «как» – про гараж с машиной рядом девушкам он проболтался.

– Ничего, сейчас возьмём машину и доедем, – фальшиво улыбнулся я.

– Точно, гараж же рядом! Толян, ну у тебя и голова! – порадовался друг.

– Да, я сразу заметила, что ты умеешь принимать правильные решения, – с серьёзным видом похвалила меня и Рита.

Ой, не смешите мои подковы! Всё решено и задумано не мною, этот поход в магазин за тридевять земель до нового дома Бейбута организован только для того, чтобы оценить мою машину.

– Ох, какая красивая картинка, – восхитились Рита и Катя аэрографией на дверце машины. – И гамак классный.

– Медвежата на дверке такие милые, с мамой! Я так сильно ребёночка хочу! – добавила Катя, окончательно решив вопрос, кому я сдамся если что.

А что сдаваться придётся и именно Рите, было ясно из того, как она нюхает самогон.

– Это самогон? Кто делал? – невинно спрашивает девушка.

А бестолковый казах уже разливался соловьём.

Картинку на двери сделали из-за царапины, гамак – его личное изобретение, самогон нам достался по наследству, и местные соседи его очень хвалят, двойной перегонки, говорят, «хвосты отрубили», настоянный на кедровых орешках, – явно с чужих слов хвалил он натурпродукт.

– А ещё у Толяна есть секретная сумка, забитая шоколадом из «Берёзки», – хвастается моим добром друг.

– Да я не сильно сладкое люблю, боюсь растолстеть, – улыбается Катя.

– Ой, тебя это не испортит, – льстит ей Бейбут.

– Покажешь шоколад? – невинно спрашивает Рита.

Было же желание косметику, чулки и прочие женские штучки выложить из сумки, а оставить там только конфеты, ликер, шоколад и прочие деликатесы. И как теперь сумку открывать? Они же носы туда сунут, как пить дать! Охи и ахи девушек по поводу выпрошенных чулков и набора косметики на двоих немного сгладили досаду. Странно, что они не стали ничего больше просить, хотя содержимое сумки оценили профессионально. Да что тут странного – уверены, что мои ценности от них далеко не уйдут. Девушки отказались даже от ликёра, сказав, что он слишком слабый. Взяли только самогон. Перед самым уходом я украдкой сунул в карман импортные презервативы, помня о фанатичном блеске Катиных глаз, когда она говорила про детей. Бейбут и Катя сели сзади, а Рита на переднее сиденье и, не смущаясь, всю дорогу то лапала мою коленку, то показывала свою.

На машине добрались быстро. Ворота открыли с трудом – давно их не трогали, видать. Но не бросать же машину на улице? В Николаевке? Оглядываю участок, двор и саму избу. Видно, что в огороде недавно копали картошку, наверное, перед сдачей дома урожай собрали, но что-то ещё растёт. Из плодово-ягодных только ирга, вишня и ранетки в наличии. Попробовал – кислые. Ирга безвкусная, не едим мы дома такую. Ягоды вишни – ничего! И много её! Вино поставить, что ли? Банька небольшая, потом осмотрю. Гаража нет, есть сарайка с хламом. Перед домом дрова под навесом и немного угля.

– Уголь покупать надо, если придётся зимой здесь жить, этот с прошлого года остался, – повествует Бейбут, копаясь в замке.

Сени со старой одеждой и обувью, из мебели только покосившийся стол с разобранным карбюратором на нём и скамейка. Наконец, последний замок покорился моему другу – и мы в доме. Кухня проходная, две небольшие комнаты. Обстановка в доме убогая, старушечья. Холодильник «Бирюса» имеется, но маленький и громкий. Стиралки, телевизора и электроплиты нет. Так что правильно, что мы с собой захватили нашу переносную плитку и чайник из гаража. Ах да! Вода в доме только холодная, зато удобства не во дворе. В Николаевке есть канализация!

Девочки деловито распоряжаются на кухне, мельком оглядев помещение. Проверили посуду, нашли и монструозного вида чугуняку – массивную сковороду. Такой, если жена ударит, … вдовой станет. А шустрые девушки, уже и стол накрыли и самогонку разлили по стопкам и закуску соорудили. Причем Катя сбегала в огород и нашла какую-то позднюю зелень и немного молодой картошки.

– Собака у них была, во дворе будка имеется, – между делом заметила девушка.

– Хозяйка с собой забрала псину, – поясняет Бейбут.

Блины у Риты получились отменные! Тонкие, жирные – масла сливочного она не пожалела, и такие вкусные! Не ел ни разу лучше! Или у меня, у молодого, вкусовые рецепторы ещё не завяли? Да нет.

– Точно вкуснее не пробовал, – хвалю я вслух.

Повидло пришлось открыть, надеюсь, не пропадёт.

А уж как доволен мой друг! Ставим вариться картошку в мундире и топим дровами домашнюю печь. Пока то да сё – время обеда.

– А может, баньку затопим? – предлагает Рита.

Почему бы и нет? А в баньке и подкачу к Ритке, раз уж всё за меня решили. Иду растапливать, дымит сильно – не страшно, потом проветрим. Натаскал воды в бак. От физической нагрузки тело пришло в тонус. С удовольствием делаю разминочку. Вдруг слышу стук в калитку. Кого там нелегкая принесла? Осторожно приоткрываю дверь. Бабка. Предлагает молоко козье, сыр, курицу домашнюю уже разделанную, и прочие радости. А сама пытается засунуть нос в калитку и посмотреть, на чём это мы приехали. Я не пускаю, впрочем, и курицу за пять рублей, и сыр у неё покупаю.

– Хорошая жирная курица, половину отруби, я жаркое сделаю потом, – говорит Ритка.

Блин, уже как жена командует. Чтобы не скучать включаю в машине музыку. «Ты мой хлеб, моя соль …», – бодро запел кассетник голосом Минаева. Танцуем, пока не пьём, я не даю.

– После бани выпьем, портки последние продадим, но выпьем! – повторяю слова, приписываемые Суворову.

– Портки! Я же чулки так и не примерила! – удачно вспоминает Рита.

– Ну как тебе? – лукаво говорит девушка, показывая длинные, красивые ноги в новых чулках.

Юбку она сняла – чем не намёк? Лезу в ближний бой, обнимая красотку, и пытаюсь уронить её на кровать.

– Нет, Толя, я не такая, до свадьбы не могу! – отталкивает обломщица, причём мои руки со своей попы не убирает. – У меня такое воспитание – только после брака.

Нет, ну а что случилось-то? От первого мужа не требовала, поди, штампа в паспорте, да и потом ещё с кем-то жила не в браке! Почему эта отлаженная схема дала сбой именно на мне?

Пьём самогонку втроём, новый хозяин дома отказался как всегда.

Глава 10

Глава 10

– Понимаю и одобряю, – серьёзно сказал я, отстраняясь от запретных местечек. – Жениться мне ещё рано.

Судя по глазам обольстительницы, в которых плескались неверие и даже обида, я серьёзно нарушил планы девушки.

– Ой, ну вы где? – в маленькую комнату, где мы уединились, внезапно без стука зашла Катя. – В баню пора идти-и-и …

Последнее предложение она сказала нараспев, очевидно, от растерянности, ведь картина, которую она наблюдает, отличается от ожидаемой. Парочка красавиц всё запланировала заранее, но случился несистемный сбой в поведении одной конкретной особи мужского пола.

– В баню! И кто первый? – радостно восклицаю я. – Мальчики или девочки? Наверное, пока там жарко, мы с Бейбутом пойдём.

Мой друг не против, но он не большой любитель бани, и, наскоро помывшись, ускользает в дом пить молоко. А я с чувством парюсь почти полчаса, пока девушки, составив, очевидно, новый план захомутания меня не вошли в предбанник. Фигурки отпад, конечно, у них.

– Мы решили не ждать, пока пар весь выйдет, – сказала Рита, – ты не против, если мы к тебе присоседимся?

– Нет, конечно, тем более, что я уже закончил, – усмехаюсь про себя и ухожу.

Спинку потереть? Их двое, пусть трут друг дружке. На кухне, пока я был в бане, произошли серьёзные изменения – на старом, обшарпанном столе помимо чистой скатерти появились также тушёная курица с молодой картошкой, яишенка с колбасой, козий сыр, самогоночка, перелитая в местный графин дореволюционного вида, и … лепешки! Девахи постарались.

– Вот повезёт кому-то, всё умеют, всё вкусно, – вполголоса поделился я мыслью с Бейбутом.

– Так и женись, – бездумно сказанул друг, за что и схлопотал легкий подзатыльник.

Бейбут же в ответ попытался ткнуть меня кулаком в бок, но я успел выставить блок и взять его шею в захват. Шутим.

– Мальчики, мальчики, вы чего? – застыли от увиденной картины вернувшиеся из бани близняшки. – Из-за чего дерётесь?

– Так из-за вас, красивых, – лихо соврал я.

– Фу, дураки какие, – облегченно произнесла Катя.

– Ждите пять минут, мы оденемся, – добавила Рита.

И правда, на девках лишь одни простыни сейчас.

– Слышь, балбес! Моя Рита, твоя Катя. Смотри, не перепутай, – шепнул я другу.

– Да обеих шабирай, – с набитым ртом разрешил тот.

– Как жрать, так ты мастер, а как девушку порадовать, так пусть друг пашет? – подколол я.

– Зачем я им? Да и они не в моем вкусе, – с сомнением сказал любитель круглолицых и пухлозадых азиаток.

Наконец, девочки предстали перед нами в тех же юбках, но без туфель и косметики (и им так лучше). Свои косы они распустили, чтобы сохли.

Первый тост за хозяина дома, который и не пьёт вовсе.

– Я – спортсмен, – поясняет Бейбут, но я знаю, что ему просто не нравится алкоголь.

Наливаем по второй. Вроде, немного себе девушки наливают, мне – на два пальца больше. Пока не возражаю. Спиртное разжигает аппетит и будоражит кровь, иду на улицу опять включать магнитофон в машине. Дурачимся, танцуем, в медленном танце делимся на пары. Я попался Рите. Та прижалась ко мне вплотную, ни миллиметра между нами. Бейбут танцует с Катей, и там тоже расстояния не пионерские.

«Надо презики дать другу», – озабоченно думаю я.

Опять выпиваем, я рассказываю анекдоты, девочки хохочут. Не то чтобы умею смешно это делать, но сестрёнкам сейчас хватит и показанного пальца для веселья. Стук в калитку.

– Сиди, ты пьяный уже, – говорит мне друг и резво подрывается к выходу.

Морда уже красная у него, а не пил. Ясное дело, хоть и не в его вкусе Катя, а тело реагирует.

Возвращается через пару минут, тряся рукой. Врезал кому-то, не иначе.

– Кто там? – спрашиваю у него.

– А, – махнул рукой Бейбут, как бы показывая, что и говорить не о чем – мелочи.

Вышел, кому-то сунул в рыло и обратно за стол! Поражаюсь я Бейбуту – целостная личность, себе никогда не изменяет и не менжуется.

– Толя, а ты не хочешь со своим другом здесь жить? – внезапно спрашивает Катюша.

– Да, братан, чего тебе в общаге делать? – поддерживает её новосёл.

– Нет, я уже взялся своих соседей воспитывать, как-то не люблю дела на полпути бросать. Сопьются они без меня, – поясняю я, наливая ещё самогонки.

– Этих озабоченных орангутангов? – вскинулась пьяненькая уже Рита. – Ничего не выйдет! Так что, Бейбутик, готовь место для Толика. А мы к вам приходить будем. Блинчики каждый день хочешь?

– Да! Толян, забей на них, тут места много! – уговаривает наивный пацан.

«Каждый день блинчики, это значит, они тут каждый день бывать собираются?» – вычленяю я главное.

Я и сам здесь пожить не против – за Бейбутом присмотрю, баня, опять же. Но девушкам это знать не обязательно. И уж приваживать хитрый женский пол не в моих интересах.

Темнеет, свет мы не включаем, поём застольные песни. Незаметно Рита тянет меня из кухни в маленькую комнату. Я уже дошёл до кондиции, и единственное, в чем мы в ту ночь с ней разошлись, было то, что мне нравилось заниматься сексом при свете, а ей в темноте. Никаких шуток типа «Света выходи»! Приятно получать удовольствие от созерцания красивого женского тела.

Ночью, по дороге в туалет, случайно подслушал разговор в соседней комнате.