Читать онлайн Измена. Новая жизнь

Глава 1

– Мам, пап, мне страшно.

Разлепляю веки, вырываясь из лап сна. Наша малышка стоит у кровати, неуверенно переминаясь с ноги на ногу.

– Алиса? Что случилось? – бормочу сонно.

– Мне страшно, можно я с вами посплю?

– Конечно, – тут же откликаюсь, откидывая одеяло. – Ложись между мной и папой.

Алиска резво забирается в кровать и жмётся ко мне. Ей уже семь лет, она первоклассница, умная и прилежная девочка, но эти непонятные кошмары, начавшиеся месяца три назад, меня тревожат.

– Алиса, иди к себе, – ворчит муж, разбуженный нашими перемещениями.

– Артём, пусть с нами поспит, сны дурные.

– Света, не придумывай, а? Это манип-пуляции, – запинается он на длинном слове. – У неё сны дурные, а у нас кровать узкая, обычная двуспалка. Мне неудобно. Утром на работу, я опять буду целый день, как зомби, из-за вас.

Недовольство из него так и фонтанирует. Вон какой тирадой разразился.

Я скриплю зубами. Очень хочется высказать всё, что я думаю по поводу его слов, но не сейчас. При ребёнке нельзя.

– Ещё и одеяло отобрали. Мне в собственном доме будет место, а?

– Артём, – шепчу примирительно.

Алиса молчит, опустила голову мне на плечо и не двигается. Будто старается стать незаметной.

– Мне документы для командировки готовить, ранний рейс. А ты мне ещё чемодан не собрала.

– Я утром всё сделаю.

– Нормальные жёны обо всём заранее беспокоятся, а не в последнюю минуту.

– Артём!.. – громко и шёпотом. – Давай позже это обсудим.

– Ты хотела сказать раньше? До рассвета несколько часов.

Он хватает телефон и потолок озаряется подсветкой.

– Фу ты блин… достало всё.

Садится на кровати, трёт лицо. Хватает вещи со стола и встаёт.

– Ты куда?

– Пойду на диване посплю, раз вы меня выселили.

– Артём… – он идёт к двери. – Артём! – шикаю вслед.

Но муж выходит, никак не реагируя на мои оклики, и я жмурюсь, думая, что с ним не так. Почему стал таким раздражённым? Алиса ведь не впервые к нам приходит. Раньше он просто отворачивался или пододвигался к краю кровати и продолжал спать. А сейчас из него будто злость на меня и дочь фонтанирует.

«Наверное, с работой что-то, а он и не рассказывает, – решаю про себя. – Надо быть внимательнее к нему. Мужчины ведь такие скрытные. О проблемах предпочитают молчать».

– Мам, папа очень рассердился? – раздаётся тонкий голосок над ухом.

– Нет, всё хорошо, Алисик, спи. У папы просто работы много, это он так нервничает.

– Ты ведь тоже работаешь, но никогда не кричишь.

– Все люди разные, – целую дочку в лоб. – Спи, родная.

Дыхание Алисы вскоре выравнивается, и она проваливается в глубокий сон. А я дремлю, встревоженная, не пойми чем. Слишком много дел требует моего внимания. Как всё успеть? И эти кошмары дочери… Понимаю, что мне с ними не справиться. Я уж и так, и сяк пробовала. И впечатлений положительных побольше, и вместе с ней спать ложилась, и даже замечания делать перестала, только бы ребёнок находился в душевном равновесии, но дурные сны не уходят. Вероятно, здесь требуется помощь профессионального психолога?

Ещё и упрёки Артёма не дают покоя, я не идеальная жена, знаю, но ведь забочусь и о нём, и о дочери, подчас забывая о собственных нуждах и желаниях. Так что через час я встаю, чтобы собрать ему сумку в дорогу. Командировка на три дня. Я уже мастер по упаковке. Знаю, что положить с собой, что лишнее, а что пригодится. За девять лет брака изучила привычки мужа очень хорошо.

Хожу по дому на цыпочках. Заглядываю на кухню. Она у нас довольно большая, с зоной гостиной, как я когда-то мечтала, и тремя окнами. Квартира новая, переехали сюда два года назад. В планах был второй ребёнок, но пока не получается.

А теперь с проблемами Алисы, думаю, что надо этот вопрос отложить. Немного несвоевременно получится, учитывая, что первая беременность была бесконечным токсикозом и угрозами, из-за которых я провалялась в больницах на сохранении. Ну куда я сейчас Алиску оставлю, а, самое главное, на кого? Артёму, как видно, немного не до неё. Повышение, новые обязанности, командировки частые. Мои родители в другом городе. Срывать дочь с места в конце третьей четверти, менять школу и отвозить к ним – тоже не вариант.

Прикрываю дверь на кухню, где мирно спит муж. Хорошо, что успокоился. Завтрак тогда попозже приготовлю, а пока – вещи.

Иду в гардеробную, чтобы взять костюм и рубашки. Ищу на вешалке тот самый тёмно-синий, который сдавала в химчистку. И не нахожу…

Вот чёрт…

– А-а-а… – недовольно и громко вздыхаю.

Я ж его не забрала. Забегалась и забыла.

Стучу кончиками пальцев по полке. Что делать? Выбрать другой? Но Артём говорил, что нужен именно тёмно-синий.

Начинаю двигать вешалки. Кажется, была ещё парочка схожих оттенков. Ну будет чуть светлее или чуть темнее, не беда же? Артём не любит мрачные костюмы, называет их похоронными и уверен, что они приносят неудачу при сделках.

Нахожу приемлемый компромиссный вариант. Снимаю, чтобы аккуратно поместить в защитный пакет. Разглаживаю лацканы и бока ладонями, чтобы без замятин обошлось, и чувствую бугор во внутреннем кармане. Лезу в него, чтобы убрать носовой платок, как я думаю, но вместо платка вынимаю что-то полупрозрачное и кружевное чёрного цвета.

Разворачиваю «тряпочку», которая превращается в тонкие стринги и думаю: «Что за?..»

Это точно не мои. Да и нет у меня привычки по карманам мужа нижнее бельё распихивать.

Тогда чьи?

Вариант, что они попали в карман Артёма случайно я даже не рассматриваю.

В голове возникает наиглупейшая мысль:

Выходит, не все привычки мужа за девять лет брака мною изучены?

Глава 2

Первым порывом становится пойти и разбудить Артёма. Предъявить всё, что крутится в голове на данный момент. Бросить в лицо эти трусики и потребовать ответов.

Или лучше не так…

Затолкать ему в рот эту тряпку, как кляп и долго кричать от обиды. А он пусть сидит и слушает… и подавится ими, и своей виной заодно.

Фантазию можно развивать очень долго… но она, как правило, далека от реальности.

Так что я делаю вдох-выдох, кидаю чужое бельё в нижний ящик шкафа и выхожу из гардеробной.

Потом на автопилоте возвращаюсь в спальню, ложусь рядом с дочкой, обнимаю её и притягиваю к себе. Она тёплая и пахнет так сладко, как может пахнуть только родной ребёнок.

Ворочается и сопит, и сонно тянет так:

– Ма-а-ам…

– Спи, солнышко, – целую в макушку и жмурюсь, на случай если польются слёзы.

Но их нет. Мозг просто не успевает обработать информацию. В груди дыра. То ли от разочарования, то ли от обиды. Или от того и другого вместе взятых.

Конечно, я не могу спать, так и лежу, пока не слышу, как на кухне раздаётся задорная мелодия будильника мужа.

Артём встаёт. Он не считает нужным соблюдать тишину, беспокоиться о нашем сне. Хлопает дверцами шкафчиками, включает телевизор. Квартиру наполняют приглушённые «бу-бу-бу» утренних новостей.

Он всё это оставляет работающим, а сам идёт в душ. Шум воды кажется мне оглушающим, будто там водопад из лейки прорвался. А перед глазами то и дело возникает кружевная тряпка, которую я вытащила из кармана пиджака.

Чьи они? Как долго это продолжается? За что он так со мной?

Через какое-то время Артём заглядывает в спальню. Тонкая полоска света становится шире, когда он ещё больше распахивает дверь.

– Свет? Светка? Ты встаёшь?

Хочется притворится спящей, но тогда он подойдёт и начнёт меня будить.

Так что говорю:

– Прости, плохо себя чувствую.

Моё лицо вытягивает удивлённо. С чего вдруг это у меня вылетает, сама не знаю. Ещё и интонация такая, извиняющаяся. Аж самой противно.

– Света, ну мне помощь нужна. А ещё поесть бы не мешало.

– Тём… мне, правда, очень плохо.

Вот тут у меня ни капли лукавства. Душу выворачивает наизнанку. А ещё я боюсь, что если встану, начну скандалить в ту же секунду, Алиска проснётся, а при ребёнке так делать ни в коем случае нельзя. Тем более, сейчас. С её неустойчивым состоянием.

– Ты вещи обещала собрать, – обиженно и недовольно раздаётся с порога.

– Я начала, в гардеробной твоя сумка.

«И трусики какой-то шалавы!» – это уже про себя.

– Основное всё там, пихни сам, что ещё считаешь нужным взять.

– У меня так аккуратно не получается, как у тебя, – включает льстеца.

Он так всегда делает, когда ему что-то очень надо.

– Верю в тебя.

Артём, кажется, рычит от досады, но дверь закрывает.

И начинает шуметь ещё громче, всем своим поведением показывая, насколько взбешён.

***

– Довезёшь Алису, ладно? Спасибо, что выручаешь, Мила.

Сдаю дочь на руки подруге, наши девочки в одном классе.

– Без проблем, иди, куда спешишь. Я отэсэмэсю, когда до школы красоток доставлю.

– Спасибо.

Наклоняюсь вправо, зову дочь. Та уже вовсю с Милкиной Санькой играет. Как раз новую куклу-уродца обсуждают. Такие монстрики сейчас у девчонок в моде.

– Хорошего дня, солнышко.

– И тебе хорошего дня, мам, – машет мне.

На лице Алисы улыбка, ночных кошмаров как ни бывало. Напоминаю себе, что всё-таки надо записать её к психологу. Лишним не будет. Может, чего толкового подскажет.

И мне заодно самой психолог не помешает… Потому что чувства мои попраны, а внутри такой винегрет из эмоций, что сердце ухает громко-громко, не желая никак успокаиваться. Так и до тахикардии недалеко, а там и больничка… Из-за Артёма и «мисс-кружевные-стринги», кем бы она ни была.

Не знаю, что меня сподвигает на эту авантюру, но я мчу в аэропорт. У меня «чуйка» так работает. Или интуиция, как хотите. Мама говорит, она у меня сильно развита.

Трижды «ха». Была бы развита, я бы не прохлопала ушами, когда мне муж начал изменять. Это же не вчера началось?

Или вчера?

А вдруг… вдруг это вовсе и не трусики любовницы?

А чьи? Просто попросили подержать и он, положив в карман, забыл о них?

Типа… «Тём, подержи пока, а, будь другом, я позже заберу?»

Такой бред в голову лезет!

Зато весело.

Хихикаю, но как-то слишком истерично. А потом ещё икать начинаю, потому что воздуха лишнего насёрбала. Роюсь в бардачке, там бутылка воды была невскрытая.

Пью, задерживая дыхание, пока стою на красный свет на перекрёстке, но икота до конца не уходит. Лишь интервалы между удлиняются.

Так… а вот и поворот на Пулково. Чудесно…

Чем ближе я к аэропорту, тем сильнее мандраж.

Паркуюсь и, чувствуя себя героиней какого-то второсортного сериала, иду в стеклянное здание аэровокзала.

Да-а-а… не думала, что когда-нибудь докачусь до этого. Слежка за мужем.

Где там рейс на Сургут? Быстро читаю по табло, нахожу и время, и номера стоек регистрации. И решительным шагом направляюсь к ним.

Взгляд скользит по толпе. Тут в любое время суток многолюдно. Кафешки на первом этаже забиты до отвала. Сюда, на второй, только гул голосов долетает. И ароматы пиццы с бургерами.

Кручу головой направо и налево, пока не натыкаюсь на знакомое бежевое пальто. Замираю. Делаю ещё пару шагов и встаю и у столба, за которым в случае чего можно и спрятаться.

Артём тоже стоит и также вертит головой по сторонам, будто выискивает кого-то.

Её?

Её…

Глава 3

Ответ на мысленный вопрос приходит очень быстро.

Высокая темноволосая девушка с хищными чертами лица подходит к Тёме и очень по хозяйки кладёт руку ему на плечо.

В её походке уверенность, а во всей фигуре – важность и осознание собственной привлекательности. На ней деловой костюм светлого цвета и бежевые туфли-лодочки, делающие «цок-цок» при каждом шаге.

Подруга? Коллега? О, нет, подруги и коллеги, так себя не ведут.

Уж точно не целуют в губы и не смеются раскатисто и гортанно, и не прижимаются пышной грудью к локтю приятеля.

Тёма прихватывает её за талию и указывает куда-то в сторону. Видно, что он на подъеме. И настроение у него мигом улучшилось.

Брюнетка кивает, соглашаясь. И они уходят в кафе, их траектория лежит по диагонали от того места, где я притаилась.

До меня даже долетает:

– … нормально не позавтракал…

И

– … исправим… – от нашей разлучницы.

Какое-то время я стою на месте, всё ещё надеясь, что мне привиделось, но нет; даже отсюда могу разглядеть их за столиком. Сидят, склонив головы друг к другу. Шепчутся. А потом Тёма берёт её руку в свою и целует каждый пальчик, а его любовница, дождавшись, когда он окончит, наклоняется ближе, чтобы присосаться к губам на долгие пару минут.

Меня потряхивает, в голове гул и нужно на воздух. Иначе шлёпнусь тут в обморок. Коленки итак ватные – это от нервов. Знакомое состояние. Такое же было перед сдачей экзаменов в институте. Но это не экзамен. Это конец всему. И браку, и моей устоявшейся жизни.

Иду к выходу, думая, что легче-то не стало.

Вот… увидела я всё своими глазами. И что?

Подойти к ним? Начать разборки в кафе? Испортить настроение?

По-моему, я тут единственная, кому испортили настроение.

И жизнь…

На календаре март, в Петербурге слабенькая, но оттепель. Каша под ногами хлюпает в унисон с моим носом. Приказываю себе не реветь! Нельзя… Только вот обидно до слёз и себя жалко.

Долго я сижу в машине, смотря в одну точку перед собой. По идее надо ехать или домой, или на работу, с которой я в общем-то на сегодня отпросилась, но что-то держит.

В голове крутятся прекрасные кадры совместной жизни с Тёмой. Как назло, все хорошие. Мы ведь нормально жили. Живём, то есть… У нас дочь. Не бедствуем, вроде. Два раза год в отпуск на морях ездим. С родителями я его в хороших отношениях. Друзья нас воспринимают, как отличную пару.

А теперь что? Всё разбито в одночасье?

Боже… как стыдно-то… и перед семьёй, и перед друзьями. И перед коллегами…

Почему стыдно, я даже не задумываюсь. Почему, блин, мне должно быть стыдно? Мне, а не ему?

Па-ра-докс!

И от мысли, что мне тут три дня ждать его возвращения, переваривать вот всё это, становится ещё хуже.

Нет… это как пластырь… надо дёрнуть. Сразу, резко, без пощады.

Я накачиваю себя уверенностью и огнём. Будто я боксёр перед выходом на ринг, а не обманутая жена.

Вот пойду сейчас и застану их с поличным… Вот прямо сейчас предъявлю всё, что думаю. И пофиг на прилюдный скандал. Я кричать не буду. Спокойно всё скажу. Если им хочется поорать, пусть орут. Я не буду.

Вот так думаю, возвращаясь в здание аэропорта, а у самой кулаки сжимаются и разжимаются. Будто готовятся к бою.

Но в кафе Тёмы и этой его «коллеги» нет.

Бегу к стойке регистрации, там тоже пусто. Вообще пусто. Девушка регистратор уже собирает вещи.

Смотрю на табло, где указаны гейты. И, резко разворачиваясь, иду к выходам, за которыми как раз «ворота» и расположены.

– Ваш посадочный? – тормозят меня две женщины на входе.

– А?

Кажется, у меня такая каша в мозгах, а ещё – железобетонная решимость довести дело до конца, так что пру я как танк.

– Посадочный, пожалуйста.

– Где его взять?

– Вы регистрировались на рейс? Где ваш билет?

– Билет? Сейчас…

Крутанувшись на пятках, смотрю в сторону касс разных авиакомпаний. Есть ли шанс ухватить билет до Сургута? Загруженное ли это направление?

У меня нет мысли, что я тронулась умом, лишь одна цель – дотянуться до Артёма и брюнетки, чтобы всё прояснить. Иначе есть шанс, что я позвоню и начну всё прояснять по телефону, что намного хуже. В первую очередь, для меня самой.

Только вот рука уже лезет в карман за сотовым.

Пока быстрым шагом направляюсь к кассам, набираю мужа. А он скидывает. От этого моя злость ещё сильнее… Так занят, что даже трубку не снять?

Воображение рисует уже бог весть что, даже их секс в туалете аэропорта. Надо же снять стресс перед полётом. Именно так, наверное, трусики и оказываются в карманах пиджаков неверных мужей.

Скриплю зубами, бросаясь вперёд, а потом спотыкаюсь… об кого-то.

Головой чувствительно прикладываюсь о мраморный пол, или из чего он там сделан. Пока перед глазами летают звёзды, до меня доходит приятный мужской баритон.

Его тембр ласкает уши, когда незнакомец спрашивает:

– С вами всё в порядке? Вы целы?

– Кажется… да?

Чуть приоткрыв веки, смотрю на мужчину сквозь ресницы.

– Простите, я нечаянно.

– Нет, вы простите, я мог бы и увернуться, но вы так целенаправленно куда-то шли, что мои манёвры не возымели успеха.

Это он так шутит, да?

Вздрагиваю, потому что чужие руки ощупывают мою ногу.

– Больно?

– Нет. С ногой всё хорошо. Надо подняться.

Хотя я бы так и лежала, наверное. Всё-таки удар в затылочную область чуть-чуть, но мозг вправил. Решимости бежать за билетом на рейс до Сургута поуменьшилось.

– Тогда хватайтесь и вставайте.

Он протягивает мне руку. Странно так подаёт. Не ладонью вверх, как это обычно делают мужчины, а прямо, предлагая ухватиться крест на крест, будто мы в походе и ему надо затянуть меня на пригорок с низины.

Рывок, и я на ногах.

Приходится запрокинуть голову, чтобы разглядеть его.

Волосы у незнакомца средне-русые, даже светловатые я бы сказала, взгляд внимательный, оценивающий (моё состояние, скорее всего, а не внешность), идеально ровный нос и полноватые губы, которые сейчас шевелятся, что-то говоря.

– Простите? – перепрашиваю.

– Может, воды, кофе, чаю? – кивают в сторону кафе, где недавно сидел Тёма со своей зазнобой.

– А-а-а… спасибо, но нет, – чувствую себя тормозом века.

– Тогда давайте провожу. Куда вы так спешили? – он оборачивается, а я разглядываю дорогой деловой костюм и лёгкую стёганную куртку, совсем не по питерской погоде.

Прилете или улетает? Ну… тут, вроде, зона отправки… Хм?

– К кассам? – делает правильные выводы.

– Да не надо… я это… всё… передумала, – хихикаю, как глупая школьница.

Меня это саму так удивляет, что я невольно накрываю рот ладонью.

Мужчина оборачивается, приподнимая вопросительно бровь. Взгляд у него, надо сказать, тяжеловатый. Или мне это кажется?

– Вам такси вызвать?

– Слушайте, – громко икнув, заявляю я, а потом чувствую, что краснею. Мне не нравится, что выгляжу я, кажется, глупо. – Слушайте, я просто упала. Со мной всё хорошо. Спасибо, что смягчили моё падение. Я цела.

Он наклоняется ниже, обдавая меня волной приятного мужского парфюма.

– Точно?

– Определённо, да. Всего доброго, – разворачиваюсь и отхожу от него, потом понимаю, что иду не в том направлении.

Так что меняют его на сто восемьдесят градусов и снова прохожу мимо замершего мужчины.

– Мне туда. До свидания. И ещё раз простите за неуклюжесть.

– До свидания, – соглашается он, а потом до меня долетает. – Аккуратно там.

– Да-да-да… – бормочу себе под нос.

Иногда надо с кем-то столкнуться и нормально так приложиться головой, чтобы в ней, наконец, прояснилось.

Глава 4

Вечером, удостоверившись, что Алиса заснула, звоню матери. Надеюсь, что разговор с ней меня успокоит. Сижу на кухне почти в полной темноте. Лишь подсветка над столешницей горит, и чайник вскипает по десятому разу. Потому что я каждый раз отвлекаюсь на что-то, либо зависаю в собственных мыслях, и забываю заварить травяного успокаивающего чая. А мне очень нужно успокоиться.

Мама рада меня слышать и говорит о своём: о тёте Шуре, уехавшей в Египет на целых две недели в отпуск, о бывших коллегах, передаёт, какие новости у соседей, что-то из молодости вспоминает по ходу рассказа, но слушать сейчас районные сплетни или воспоминания у меня нет ни сил, ни желания.

Поэтому я выпаливаю:

– Мам… мама, послушай. Мам? – наконец, она замолкает и, кажется, готова слушать и слышать. Собираюсь с духом, набираю воздуха в лёгкие: – Мам, Артём мне изменяет.

Пауза. И робкий вопрос.

– Ты уверена?

– Да, я сама его с другой видела.

– Застукала за… этим самым?

Мама никогда не называет секс сексом. Не помню, чтобы хоть раз я с ней обсуждала хоть что-то интимное. Тема эта для неё словно табу.

Вздыхаю и поясняю:

– Нет, видела в аэропорту, он в командировку улетел. Не один. С женщиной. Они поцеловались при встрече.

– Может, это он просто с коллегой так поздоровался?

– В засос? – нервно смеюсь. – Так не здороваются, мам. И потом я нашла в кармане пиджака чужие трусики. Тоже скажешь, случайно туда попали? Кто-то обронил, а он поднял?

Мама молчит; чувствую, что огорошила её этой новостью.

– И сколько это длится по-твоему?

– Без понятия. – Думаю о странных перепадах в настроении Артёма, прикидывая, когда всё это началось. Да с повышения, пожалуй. – Месяца три… плюс-минус.

Мне на толику становится легче. Выговорилась. Так что я, наконец, встаю и иду заваривать чай.

– И что думаешь делать? – аккуратно спрашивает мама.

Сложный вопрос, но имеющий определённый ответ.

– Разводиться.

Тут же случается мини-взрыв.

– Ты с ума сошла! Какой развод! Отродясь в нашей семье разводов не было!

Рука с чайником вздрагивает, и я чуть не обливаю себя кипятком.

– Ой… – отскакиваю, затем с немотивированной злостью выдаю: – То есть ты предлагаешь дожидаться, пока он первый даст мне под зад коленом и пришлёт повестку в суд?

– Нет… Артём не такой.

– Нет, мам, он именно такой.

– Светик, ну почти все изменяют. Ты ему тоже измени. Заведи любовника. Если проблемы в семье, хоп, поехала к нему, отлично провела время и на позитиве вернулась. Все довольны, семья цела.

Сказать, что я в шоке – ничего не сказать.

– Ты это сейчас серьёзно мне советуешь?

– Вполне.

Мне, наконец, удаётся налить воду и пристроить деревянную крышку на стеклянный чайник. Вешаю на мизинец чашку и несу всё за стол.

– У вас дочь, у вас квартира общая, как вы это делить собираетесь?

– Интересно, как ты приравниваешь Алису к жилплощади. По-моему, это в принципе разные вещи.

– Не передёргивай и не придирайся к моим словам, когда прекрасно поняла, о чём я.

Кажется, могу представить, как мама закатывает глаза.

– А самое главное – не руби с плеча. Если у него служебный роман… ну, бывает. По статистике, такие отношения долго не живут.

– По какой статистике, мам? Где ты её нашла? Да и не смогу я: знать и молчать. И всю жизнь потом думать, а не ходит ли он налево? По твоей же любимой статистике, если мужчина раз изменил, он и второй… и третий изменит. Так и будет гулять.

– Не факт… не факт…

Факт или не факт – меня мало волнует. Но положив трубку, я смотрю в одну точку перед собой и чувствую, что легче после разговора с мамой не стало.

Хотя… чего я хотела? Это же мама… Она будет взывать к разуму, к практичности, к взвешенным решениям.

Но я всё уже взвесила…

Если мне хочется услышать, какой козлобаран мой муж, это к подругам. Те точно поддержат и не будут советовать перетерпеть. Надо с Милой на выходных встретиться, она меня точно успокоит, как следует.

Весь день я ждала звонка от Артёма. Он обычно сообщает, что добрался и всё хорошо. Но телефон молчал почти до вечера, потом пришло скупое сообщение, что долетел и всё в порядке.

Это он так показывает, что злится на мои утренние фокусы, как он их назвал перед отъездом в аэропорт.

Фокусы?..

А то, что я видела сегодня: он и какая-то баба? Это ли не фокусы?

Что ж… у меня есть три дня, чтобы решить, как быть дальше. Промолчать и проглотить или высказаться и послать устоявшуюся жизнь к чёрту.

Хотя почему это я что-то там посылаю? Именно Артём всё начал.

Перед сном я заглядываю к дочери, но кровать её пуста. Хмурюсь и иду в нашу с Тёмой спальню. Алиска лежит на моей половине, обнимает подушку. Спит уже.

Но когда она успела сюда перебраться? Я и не уловила, как она вставала и выходила из комнаты. И самое главное – успела ли она услышать что-то лишнее из моего разговора с мамой?

Мне вовсе не хочется грузить итак своего перегруженного ребёнка лишним негативом. Она не должна знать, что между мной и её отцом всё разладилось. Это не для детских ушей и нервов. Взрослая тут я, и только мне принимать решение, как жить дальше.

Уснуть мне удаётся далеко не сразу. Мысленно уже понимаю, что сны будут рваными и нервными, но на удивление сплю я очень крепко. Мне снится аэропорт, и я, лежащая на полу. И тот привлекательный шатен. Он почему-то сидит рядом и пытается надеть мне на ступню обувь. Пристраивает то туфельку, то сандалий, то полусапожок. Наконец, что-то мне впору. Опуская взгляд, смотрю на бежевую лодочку и сильные мужские пальцы, обхватившие щиколотку, и чувствую непонятную дрожь. Только голос в голове убеждает меня, что это всего лишь сон.

Глава 5

– Ну и как туда записаться? – прижимая телефон плечом к уху, иду домой.

Роюсь в сумке в поисках ключей, в свободной руке пакет из магазина. Надо ужин приготовить, пока Алиска у Милы играет с Саней. Чуть позже заберу. А пока решаю вопросы с психологом.

– Я продиктую телефон, запишите? – говорит моя собеседница.

На работе коллеги насоветовали мне разных центров: от платных до социальных, где есть детские психологи, и только одна Ира тихонько подошла и сказала, что даст контакт знакомой, у которой были схожие проблемы с дочерью, только спросит, не возражает ли та. У девочки оказался испуг, и потребовалось несколько сеансов с профессионалом, чтобы его убрать.

– Ой, так неудобно сейчас, я в пути… а скинуть можете в мессенджер?

– Да, конечно. Ждать долго не придётся, запишут на ближайшее время, после выходных, скорее всего. Мы как-то сразу на приём попали, а потом уже специалист график посещений составила. Вы только не волнуйтесь, всё будет хорошо. Хотя по собственному опыту знаю, что совсем не волноваться не получится.

– Спасибо, хорошо, когда идёшь в рекомендованное место, а то этих психологов сейчас, как грибов после дождя. Глаза разбегаются, к кому обратиться.

– Там точно помогут, – уверенно заявляет собеседница.

Мы с ней немного поболтали, обменялись ситуациями, в целом истории наших дочерей похожи. Единственное – там нормальная семья, а наша… на грани развода.

Осталось Тёме сообщить. А вот… кажется, и он.

Быстро прощаюсь и притормаживаю, завидев мужа около такси. Тот стоит, положив руку на открытую дверцу машины, и с кем-то разговаривает.

Когда подхожу ближе, Артём меня замечает, быстро захлопывает дверцу и кому-то машет рукой, прежде чем развернуться ко мне. Тачка быстро отъезжает.

Но темноволосую макушку на заднем сиденье и ярко-красную помаду, словно сигнал светофора подмигивающую мне через стекло, я замечаю сразу.

– Привет, Светка, давай пакет, помогу.

– Держи, – передаю продукты Тёме и спрашиваю: – А с кем это ты приехал?

– А… да с коллегой, вместе в командировке были, такси на двоих вот взяли, нам в одну сторону, – бросает через плечо и двигает к парадной.

– Что за коллега? Я её знаю?

Однажды была у них на корпоративе, мало кого запомнила. Женщины показались мне сдержанными и не особо приветливыми, а мужчины стремились выпить от души и повеселиться, и даже пытались несколько раз увести меня на танец, но я сопротивлялась, как могла. Если кто-то и любит танцевать с пьяненькими, то это не я.

– Операционный директор, и нет, ты её не знаешь.

Ничего не отвечаю, лишь кошусь на мужа. Выглядит он довольным, я бы даже сказала отдохнувшим. Из первых командировок возвращался выжатым, как лимон. А сейчас, если б лично не видела, что в Сургут улетал, подумала бы, что в отпуск на три дня мотался.

Дома я сразу ухожу на кухню, раскладывать продукты, а Тёма в спальню и душ.

«Смывает следы преступления», – крутиться в голове.

А ещё там пульсирует противный факт:

«Он тебя не поцеловал».

Не то чтобы после практически десяти лет брака мы пылали лютой страстью друг к другу, но до недавнего времени всё было: и поцелуи, и объятья после разлуки. Сейчас же я чувствую прохладу.

Звоню Миле, договариваюсь через пару часов забрать Алису, потом слышу, как в душе перестаёт литься вода, и прощаюсь.

На автомате разогреваю себе и мужу ужин, уже понимая, что больше не могу терпеть. Мне надо всё прояснить. Потому что изображать, что всё хорошо, сил нет. Я не притворщица. Если кому-то это легко даётся, то мне с огромным трудом. Да и противно как-то… притворяться.

Пока нарезаю овощи для салата, нож стучит по доске с удвоенной силой. Откидываю его в сторону и вздыхаю.

Стоп… а то так пораню: себя или… Тёму, зашедшего на кухню.

Вот сейчас он прихватывает меня за талию и чмокает куда-то в область затылка.

– Что на ужин? – спрашивает заинтересованно.

– Сейчас увидишь… – тяну задумчиво.

«И услышишь», – добавляю про себя.

Едим мы в тишине, Артём особо не рассказывает, как прошла поездка.

«А что ему рассказывать? – опять подключается ехидный внутренний голос. – О том, как они кувыркались в отеле с этим его операционным директором? Если вообще из номера выходили?»

Тёма сидит со спокойным лицом, пялится в экран телефона. Улыбается. Что там? Сообщение от неё? Может, интимная фотография? Чего это у него так порозовели щёки?

Вытягиваю шею, чтобы рассмотреть, но муж быстро переворачивает смартфон экраном вниз и отпускает его на стол.

А я взрываюсь… тут же… моментально.

В каждом его действии подмечая что-то крайней подозрительное.

– Хватит… Хватит… я так больше не могу!

Отбрасываю приборы и качаю головой.

– Ты о чём, Света?

– Может, сам мне всё расскажешь?

– Не имею ни малейшего понятия про что ты.

– Про что я? Про твои измены?

Вот я это и сказала. Даже легче стало.

Выдыхаю и смотрю на мужа в упор.

Лицо его застывает. На секунду мне мерещится, что вот сейчас он всё расскажет. Кажется, даже вижу признаки вины в глубине серых глаз.

Но Тёма моргает и, коротко поджимая губы, выдаёт:

– Что за фантазии, Света? Ты приболела, что ли?

– Чего? – Его ответ: полная для меня неожиданность. Хотя как иначе? Они, неверные мужья, всегда всё отрицают! Поначалу.

– Я то не приболела, в отличие от тебя… Ты… ты мне изменяешь… с этой… со своей коллегой. С операционным директором или как там её…

Глава 6

Стоит мне всё вывалить на него, сказать правду, как меня отпускает. Становится легче, и я расправляю плечи, готовая защищаться и отстаивать свою правду.

А вот Артём…

Артём откидывается на спинку стула и внезапно начинает хохотать. Реакция настолько неожиданная, что я вскакиваю и смотрю на него сверху вниз. Он чуть ли не утирает слёзы, вон как развеселился.

– Я нашла её трусики в кармане твоего пиджака, – выдаю аргумент, приподнимая бровь.

Это, кажется, заводит его ещё сильнее. Хохот перерастает в полу истеричные всхлипы, но и они мне кажутся фальшивыми. Даже не знала, что муж мой способен издавать такие звуки.

– Не подозревала, что ты такой хороший актёр, Артём. Только зря стараешься. Не понимаю, чего ты добиваешься? Лучше признайся. Так всем будет легче. И тебе, и мне. Найди смелость сказать правду. Я её заслуживаю, тебе не кажется?

Он встряхивает руками над столом, отодвигает тарелку и приборы. Ужин недоеден, но, видимо, у Тёмы аппетит пропал. Чувствую небольшое, но удовлетворение. Так ему…

– Да мне не в чем признаваться. Я не изменяю тебе, Света.

– Зачем отрицаешь? Когда всё очевидно. Вас… вас видели в аэропорту. Вместе.

Почему-то не решаюсь сказать, что следила за ним. Непонятное чувство стыда накрывает. Ещё скажет, что я двинутая, и жизнь – не кино, но это я итак знаю.

– Видели? Кто-то решил тебя разыграть.

– Зачем?

– Завидует нашему счастью? – пожимает плечами.

– А нижнее бельё, как в пиджаке оказалось?

– Без малейшего понятия, – приподнимает брови и, сложив руки на груди, пристально смотрит на меня. – Ты же в химчистку мои костюмы сдаёшь, так? Может, там и попали?

– В химчистке? Кто носит трусы в химчистку? Как они могли туда попасть? По какой, чёрт дери, траектории они в карман залетели? Ты думаешь, что говоришь? Бред!

– Это у тебя бред! А ты… ты подумала о последствиях, прежде чем кидаться такими заявлениями? Ты о нас подумала?

– Я? О нас? – моргаю удивлённо, потом наставляю на Тёму палец. – Не нападай. Ты виновник, а не я… Не надо переворачивать ситуацию.

– А я и не переворачиваю.

Он резко встаёт и, обойдя стул, хватается за спинку одной рукой, указательный палец правой приставляет к виску.

– И долго ты этот план в мозгах вынашивала, прежде чем обвинять? Тебе хочется развода? Так и скажи, зачем выдумываешь измены? Считаешь, так при разводе больше перепадёт? Или все будут жалеть бедную Светочку? – в его голосе тонна яда.

– Ты что несёшь? – я в растерянности. – Ты что, мать твою, несёшь, Сорокин?

– Прекрасно, ещё мать мою вспомни. Нервы надо лечить. И больную фантазию, Света. Чтобы больше я от тебя обвинений в неверности не слышал. Выпей валерьяночки!

– У тебя крыша поехала?

– Это у тебя поехала… И у Алисы из-за этого проблемы. Ты в этом виновата.

– Что?

– То…

Чуть ли не отбрасывая стул в сторону, порывисто выходит из кухни, а я семеню за ним в коридор, где Артём уже натягивает куртку.

– Ты куда?

– Пойду проветрюсь. Здесь как-то дышать нечем…

– Тёма?

– Через пару часов вернусь, а ты хорошенько подумай о своих словах. И стоят ли они того…

– Чего?

Ответа не получаю. Вернее, получаю в виде резкого хлопка дверью, от которого вздрагиваю. Будто он мне её в лицо закрыл.

Так и стою посреди коридора в растерянности.

Я могла бы ожидать от него скандала… разборок… оправданий, в конце концов. Признаний, что оступился, и обещаний больше никогда так делать, но не слов, что я всё выдумала.

Хмурюсь, вспоминая утро в аэропорту.

Они же целовались? Так? Целовались? Эта его операционный директор висела на его плече? Или не висела? А в кафе? Сидели так близко… Он ведь ещё руки её лобызал?

Или я была далеко и приняла желаемое за действительное?

Да… во истину странен человеческий мозг… Если в него поселить идею, что ты в чём-то ошибался, тебе что-то показалось, то на полном серьёзе начинаешь обдумывать, а так ли всё было, как ты это помнишь?

Тёма возвращается не через два часа, а глубоко за полночь. Я уже съездила забрала Алису, ужином кормить не стала, так как Мила обо всём побеспокоилась, и решила лечь спать вместе с дочерью.

Честно говоря, и не рассчитывала, что Артём вернётся. Пару раз мы по-крупному ссорились, и он уезжал к родителям, давая время остыть и себе, и мне. Но здесь другая ситуация.

Алиса прижимает к себе плюшевого зайца и тихонько сопит, а я глаз не могу сомкнуть.

По храпу, вскоре долетающему до моих ушей, понимаю, что муж мой надрался. Так он храпит, только если выпьет.

Час от часу не легче.

Жмурюсь и приказываю себе заснуть. Завтра будет новый день, плохо, что выходной. На работу не смыться, дочь дома – не продолжить нормально разговор, да и выносить весь день присутствие Артёма будет сложно.

Тянусь за телефоном и пишу Миле, спрашиваю, можно ли ей на выходные Алису скинуть.

«Прости, что загружаю, Мил».

Она тут же мне звонит.

– У тебя точно всё в порядке, Свет?

– Нет, – признаюсь. – Не всё в порядке.

– А что случилось?

– Давай… в другой раз расскажу.

– Ты уверена, что в другой? Просто сейчас ты спокойная, а в другой раз может быть… истерика.

– Я держу себя в руках.

– С Тёмой что-то?

– Хватит выпытывать, КГБ на выезде, – мне даже удаётся улыбнуться. – Сейчас Алиса под боком, – поясняю.

– А… поняла. Тогда да, конечно, позже. И привози без проблем. Мы на дачу её заберём с собой.

– Спасибо.

А дальше я просто жду утра, чтобы всё прояснить.

Глава 7

– Где Алиска? – муж заходит на кухню, потягиваясь.

– Вспомнил, что у тебя дочь?

Я сижу за стойкой на высоком барном стульчике, у нас два таких. Когда-то они казались мне жутко удобными. Ну а сейчас я просто выбрала эту позицию, то есть заняла доминанту, чтобы разговаривать с Тёмой на равных.

Он умеет подавлять, это у него профессиональное. Самая моя большая ошибка – я воспринимаю его просто, как человека. Как мужчину. Как мужа. Но люди, если им надо, включают профессионала. Вот и Артём второй день подряд «играет» в юриста. А он в этом хорош, что уж скрывать. Иначе бы карьера не шла в гору все эти годы.

– Боже, Света, – тут же вскипает он. – В кого ты превратилась? Пилишь меня ни за что, ни про что. Кофе бы лучше налила.

– Тебе надо, ты и налей.

– Не знал, что женился на грымзе.

– А я не знала, что вышла замуж за изменщика.

Тёма морщит нос и направляется в кухонный угол, насыпает кофе в электротурку и жмёт кнопку. Наша кофе-машина сломалась, плюётся молоком. Вот включил бы он её, мне очень хочется, чтобы хотя бы техника плюнула в Артёма, раз уж сама сделать этого не могу.

За ночь я всякого передумала, а к мужу сформировалось стойкое отторжение.

– Опять эти твои фантазии?

– Я видела вас, Артём… видела!

Он оглядывается, иронично вскидывая бровь.

– Так нас якобы кто-то видел или ты лично? Показания расходятся. Если обвиняешь, тогда хотя бы сохраняй последовательность.

– Мы не в суде, а я не прокурор.

– До прокурора тебе расти и расти, хотя… навряд ли, Света, ты бы им могла стать. Характер не тот.

Он вдруг замечает чемоданы, пристроенные у одного из трёх окон. Вернее, один чемодан серого цвета на двадцать литров и спортивную сумку, куда я запихала его обувь.

– Что это?

– Твоё барахло. Ах… да, и вот ещё.

Вытягиваю палец вверх, на нём висит чёрная кружевная тряпочка.

– Передай хозяйке.

Швыряю в Артёма трусами, тот их ловит и с дебильной улыбкой разворачивает.

– Так это ж твои, не?

– Мои? Я стринги не ношу, ты не замечал? Не мой стиль.

– А жаль… – он снова смеётся. – Носила бы… глядишь, сексом бы больше занимались.

– А тебе было мало, что ты решил поискать на стороне?

Артём наливает вскипевший кофе, добавляет молока и разворачивается ко мне. Делает большой глоток и довольно вздыхает. Затем выдаёт:

– Я никуда не уеду. Даже не думай.

– Это ты не думай, что после всего можешь здесь оставаться. Мне неприятно находиться с тобой в одном доме. Бери чемоданы и ищи новое место жительства. Я осознаю, что развод быстрым не будет, но на одной территории находиться всё это время невозможно.

Пожимает плечами, ставит чашку на стойку, потом наклоняется ко мне и внезапно щёлкает по носу. Не ожидая коварного «нападения», я подскакиваю на стуле.

– Вот что, Светик… Тебе неприятно, ты и съезжай.

– Это мой дом!

– И мой тоже!

– Родители потратились, чтобы купить нам эту квартиру.

– Э-э-э, нет, твои подкинули нам на первый взнос, а ипотеку я сам закрывал. Забыла, что ли? Ты же сидела дома, не работала несколько лет.

– Обвиняешь? По-моему, ты сам предложил заниматься ребёнком до школы, это ведь было наше совместное решение.

– Ну да, не отрицаю.

– Так давай выставим квартиру на продажу и каждый останется при своём.

– Как у тебя всё просто: разъехались, продали… Мне здесь нравится, я не хочу никуда съезжать.

Мне здесь тоже очень нравится, я бы осталась. Район прекрасный, из окон виден кусочек Финского залива. Единственное, ветер с воды постоянный, но я уже привыкла и полюбила наш уголок.

– Тогда выкупи у меня свою долю и оставайся, – скрипя зубами, соглашаюсь.

– Где я тебе сейчас вот так, по щелчку пальцев, семь лямов найду? Сдурела? Все деньги в обороте. Вынуть их сейчас – это лишиться дивидендов и стабильного дохода. И вообще, приди в себя. Света, мне кажется, у тебя проблемы.

Он снова пытается дотянуться до меня, но я отшатываюсь, не позволяя себя трогать.

– Слушай, давай сходим к доктору, пусть тебя проверят? Навязчивые мысли, выдуманные ситуации, больные фантазии, у тебя с головой что-то. Говорят, по весне обострение случается. Так ты и дочери, наверное, недуг этот передала? Как я сразу не заметил, что ты, Света, живёшь в мире своих больных фантазий!

Артём всё что-то говорит и говорит, а меня начинает трясти. Я сползаю со стула, хватаюсь за край стойки и смотрю на него во все глаза.

– Ты… ты что несёшь?

– Я? То, что вижу. Это очевидно, у тебя проблемы. Позволь, я помогу тебе, милая.

– Я не милая, – трясу головой. – И у меня нет никаких ментальных, – кручу пальцем у виска, – как ты тут утверждаешь, проблем. И хватит меня обвинять в состоянии, Алисы. С ней я сама разберусь, раз уж ты отказываешься вникать.

Артём будто не слышит меня, покусывает губу и ухмыляется.

– Я не отказываюсь, просто всё очевидно. Ты придумываешь того, чего нет. Думаю, для суда справка от психиатра будет весомым аргументом.

Тёма продолжает нести полную чушь, но с таким серьёзным видом, что я лишь морщусь и качаю головой. То, что он говорит, ужасно. Но мне впервые становится страшно, что он действительно может провернуть что-то наподобие этих угроз. В конце концов, он работает в юридической фирме, он знает все нюансы, у него отличные связи. Если что ему помогут оформить всё красиво и правильно. И в дурку меня пихнуть, и ребёнка отобрать.

Глава 8

Мила не очень удивляется, когда я набиваюсь к ней в гости на дачу.

– Конечно, приезжай, – сразу соглашается.

Я прыгаю за руль и улетаю из города со свистом пули. Чтобы Артём со своими угрозами меня не настиг.

У меня в голове не укладывается, чего он мне нагородил. Внутри холодные льды Антарктиды оживают и самые страшные исходы нашей ситуации лезут в голову. Что если он действительно применит свои слова на практике? Как мне обезопасить себя и дочь? Вот уж во истину не знаешь человека, с которым бок о бок, как говорится, прожил столько лет. Никогда бы не подумала, что муж станет для меня чужим, хотя, надо признать, особой душевной теплоты между нами никогда и не было. Либо то, что тлело где-то там в начале наших отношений я и принимала за огонёк доброты. С годами всё сошло на нет. Семейная жизнь превратилась в рутину, и постепенно мы с Артёмом стали соседями.

А теперь… и врагами…

Помню, ещё институтская подруга, узнав, что у меня завязываются отношения с Артёмом, мне говорила – поаккуратнее с юристами. Я тогда посмеялась. Но вот в данную минуту мне совсем не до смеха.

Дача Милы недалеко от города. В гатчинском направлении, в одном из небольших поселений, где куча СНТ с однотипными названиями. Без навигатора бы я её не нашла, хотя уже бывала в здешних краях.

Подруга рапортует мне о состоянии дочери. Так странно, но ни в квартире Милы, ни на даче никаких кошмаров у Алисы не случается. Может, это из-за смены обстановки, свежего воздуха и крепкого сна? А может, проблема в нашей квартире? И в том напряжении, что её наполняет?

Ужасно, что собственный дом так пугает ребёнка.

Тут же вспоминаю, что со всеми этими разборками с Артёмом, совсем забыла позвонить и записать Алисика к психологу. А сейчас уже суббота, навряд ли они работают.

Навигатор сообщает: «Конец маршрута», и я собираюсь набрать Милу, сказать, что приехала.

Только не требуется. Ворота распахиваются, и подружка с улыбкой встречает меня.

– Заезжай, – машет, показывая, чтобы я загоняла тачку на территорию.

Тут снег лежит, в отличие от города, и слякоти нет. Либо это у Милы такой прибранный двор, что любо дорого посмотреть.

Алиска выбегает из дома в куртке нараспашку. Как выхожу из машины, бросается ко мне, а я быстро застёгиваю ей молнию, чтобы не простыла.

– Маа-а-ам, – тянет, чуть ли не напрыгивая, – тут так здорово. Мы чай только что с тётей Милой пили, ещё у Саши столько настольных игр. Давай с нами… Давай с нами… Там такая классная есть. Про драконов и принцесс.

Мой маленький огонёк вещает без остановки.

– Так, а кто-то про Эльзу мультфильм пересматривать собирался? Ничего не путаю? – прищуривается Мила.

– Ой точно! Тогда после поиграем? Да? Ну, поиграем же?

– Поиграем, – подтверждаю, зацеловывая прохладные щёчки.

– Обязательно, а сейчас марш в дом, без шапки выскочила, – командует подруга, и Алиса мигом её слушается.

– У тебя талант, – закрываю машину и иду к крыльцу.

– Какой?

– Воспитательский.

– Ну… педагогическое образование не пропьёшь.

– Чего ж ты тогда в продажах работаешь?

– Хотите денег, идите в бизнес, помнишь же эти добрые советы от правительства?

Мила кладезь цитат, и как она всё запоминает.

– Да, что-то такое было.

– Во-о-от, а я к советам обычно прислушиваюсь. Давай, не тормози, – подталкивает, когда я застываю на пороге. – У меня тут ещё гости есть, но это свои.

– Свои? – оборачиваюсь я.

– Да-да, давай шуруй внутрь. Холодно ещё на улице столько торчать.

Она забирает куртку, швыряет в меня домашними тапочками и заводит в просторную гостиную на первом этаже.

На диване сидит привлекательная брюнетка примерно нашего с Милой возраста. Она кивает, здороваясь, и я киваю ей в ответ.

Ну вот, думала Миле всё про Тёму рассказать, а теперь придётся разговор отложить. А так хочется. Мне сложно удержать информацию в себе, надо выговориться, как можно скорее.

Сверху доносится музыка из мультфильма. Девчонки начали смотреть «Эльзу», узнаю мотивы.

– Хочешь чего-нибудь? – спрашивает Мила.

– Слушай, пить хочу. Всю воду по дороге выдула, а на заправке притормозить не сообразила. Можешь налить чего-нибудь?

– Чего-нибудь? – усмехается Мила. – Чего-нибудь – это мы быстро, – подмигивает.

Отходит к бару и гремит посудой.

– Так, вот держи, – с ходу суёт мне бокал с белым сухим в руки.

Нюхаю терпкий аромат вина.

– Я не это имела в виду.

– Пей-пей-пей, – трогает ножку бокала кончиками пальцев. – Шардоне, как известно, прекрасно утоляет жажду.

– И печаль, – добавляет девушка на диване.

– По мне так заметно, что я в печали? – вздыхаю расстроенно.

Мила аккуратно подталкивает меня к столику с мягким уголком. Я плюхаюсь в кресло и пью вино. Веселее, конечно, не становится, но, возможно, будет эффект с оттяжкой.

– Это Лика, коллега наша с Глебом, – знакомит нас Мила.

– И соседка по даче, – улыбаясь, та наклоняется, чтобы чокнуться с нами бокалами. – Ну, почти соседка. У меня участок в другом конце садоводства.

– Соседка, – отмахивается Мила. – Подлить? – кивает на моё уже наполовину выпитое вино.

Не собиралась сегодня пьянствовать, но чувствую, что расслабиться не мешает.

– Давай. – махаю рукой. – Но, если заметишь, что напиваюсь, тормози меня. Ибо внутренний тормоз у меня сбоит.

– Ни разу тебя пьяной не видела, посмотрела бы на это, – усмехается Мила и уходит за бутылкой.

Сначала бы болтаем о разном, но то, что крутиться на моём языке требует выхода.

– А Глеб где? – спрашиваю Милу о муже.

– В командировке.

Пхыкаю с иронией.

– Пфф…. Поаккуратнее с этими грёбанными командировками, – вырывается у меня.

Поднимаю глаза к потолку. Надеюсь, девочки не услышат, что мы тут обсуждаем. А ещё очень хочется выругаться.

– Света-а-а, что случилось-то?

Допиваю вино длинным глотком.

– Чужие трусики в кармане мужа случились.

Лика хихикает, но я так зыркаю на неё, что он быстро извиняется.

– Прости, но звучит смешно.

Долгий выдох, и остатки воздуха покидают лёгкие.

– Звучит, может, и смешно, а вот ощущается – не очень.

Глава 9

– Так, что произошло? – по-деловому строго спрашивает Мила.

И тут из меня начинает сыпаться информация о событиях последних дней.

Девушки сидят, открыв рты, ловят каждое слово. Будто я не жизнь свою рассказываю, а краткий пересказ какого-то сериала.

Признаться честно, есть у меня ощущение, что попала я в дешевое кино.

Я выдаю самое основное: о нижнем белье в пиджаке, о моей поездке в аэропорт, об операционном директоре и их такси на двоих, а вот об угрозах Тёмы предпочитаю молчать. Думаю, что позже, когда переварю утренний разговор с пока ещё мужем, поделюсь с Милой.

Когда замолкаю, подруга печально смотрит на меня, затем наклоняется, чтобы похлопать по руке.

– Ах, не надо меня жалеть, – одёргиваю ладонь и прикладываю её ко рту, чувствуя, что ещё секунда, и разревусь.

– А что надо? Поругать козлину эту?

Знала бы Мила, насколько Артём в действительности окозлился!

Киваю. И подруга начинает выполнять свою миссию. Затем спрашивает:

– Разводиться будешь?

– Планирую.

– Правильно, я бы не смогла терпеть.

– Глеб у тебя надёжный.

– Тёма твой тоже надёжным казался.

– Он умеет пускать пыль в глаза.

Какое-то время мы обсуждаем мужчин, Лика рассказывает какую-то историю из жизни. Не своей, чужой, а Мила для меня поясняет.

– Лика у нас одиночка. Мужей нет, только любовники.

– Я поняла, что так проще, – кивает.

– Может, ты и права…

Это я вслух говорю, но ведь понимаю, что каждому своё. Я всегда мечтала о крепкой семье, о детях, совместных отпусках и праздниках, счастливом доме, а что получила?..

Удар в спину? Предателя под боком? Ещё и кучу угроз, вместо покаяния. Хоть бы извинился, сказал, что ему жаль. Но нет… лучше внушить мне, что я всё придумала, чем признать факт собственного падения.

Когда Лика уходит, Мила пересаживается ко мне поближе и обнимает.

– Может, у Алиски из-за отца такое состояние? Не думала?

– Думала? Он нервный и раздражительный стал, как там всё закрутилось. Это я так думаю. Так что… всё может быть.

– Вы когда к психологу?

– Пока не знаю.

– Ты что, ещё не записалась?

– Собиралась, но… чёрт, перенервничала перед разговором с Артёмом и из головы всё повылетало. Я ужасная мать.

– Ты отличная мать, хватит само уничижаться. Звони давай. Телефон же есть.

– Так суббота. Да и время уже…

– И что? Администратор запишет на свободные дни.

– Да? – приподнимаю бровь, затем беру сотовый и ищу номер центра.

И действительно – милая девушка администратор вежливо спрашивает имя «пациента», возраст, мои пожелания по специалисту.

«Даже так?» – думаю я.

– Если можно, то к женщине постарше… спокойной такой, располагающей к себе. Так лучше будет.

– У нас все специалисты спокойные. И вежливые, не переживайте. Давайте запишу к Алисе Александровне. Как раз будет что-то общее, они же тёзки с вашей дочкой, это уже должно расположить девочку к общению. Плюс у Алисы Александровны прекрасная многолетняя практика и дети идут на контакт с первого сеанса.

– Отлично, нам подходит.

Забиваю время в календарь, когда кладу трубку. Потом взмахиваю телефоном и кидаю его на диванчик рядом с собой.

– Дело сделано, – рапортую Миле.

– Молодец, а теперь… пошли играть в «Лото», потому что, кажется, вторая часть «Холодного сердца» почти закончилась.

– А-а-а… – поскрипываю, как старая вешалка, когда встаю с дивана. – Можно мне кофе перед этим? А то я спать хочу.

– Кофе? Конечно… Сейчас будет ударная доза эспрессо.

– Нет, ударную не надо, я ещё хочу ночью забыться сном, а не лить воду на мельницу переживаний… и сожалений.

– Как красиво ты выражаешься, Светка. Нет бы просто сказать: истерить и накручивать. Дам тебе снотворного, если будут проблемы. Не переживай, у меня всё в аптечке есть.

Знаю, что Мила шутит, но улыбаться совсем не хочется.

Я словно пустой сосуд после того, как высказалась. И легче, вроде, не стало, хотя должно было бы…

Вечером до сна болтаю с дочкой, стараюсь улыбаться и делать вид, что всё отлично. Аккуратно сообщаю ей, что в понедельник мы пойдём пообщаться с одной тётей.

Алиса спрашивает, что там будет.

– Вы просто поговорите, может, поиграете немного, ты, главное, делай, как она попросит, отвечай, когда спрашивает.

– Это как урок?

– Нет, что ты… Простая беседа. Иногда людям надо разговаривать, чтобы понять друг друга.

– Как мы сейчас?