Читать онлайн Глаз Сахары

Глава 1. Великое разделение

Каждый объект в Мультивселенной обладает долей осознания. Буквально всё: от элементарных частиц, атомов, молекул, клеток, организмов до комет, планет, звёзд, чёрных, белых дыр и галактик. С помощью осознания мироздание постигает само себя – эту беспредельность, неисчерпаемость, что осмыслить, казалось бы, невозможно.

Подсчитали – Солнечной системе 4,603Е9 годков, и она расположена в магнитном туннеле длиною в тысячу световых лет между двумя яркими, состоящими из заряженных частиц и магнитного поля, структурами, имеющими форму длинных верёвок.

Современная наука уверяет: зарождение нашей системы началось с гравитационного коллапса фрагмента межзвёздного молекулярного облака. Бо́льшая часть вещества оказалась в гравитационном центре, образовав впоследствии звезду – Солнце. А из оставшейся массы сформировался проплид – вращающийся околозвёздный диск плотного газа, из которого со временем произошли все прочие тела, в том числе и планета Земля. Само газопылевое облако возникло в результате взрыва сверхновой звезды Коатликуэ. Ну, допустим, а дальше что?

А дальше было так!

594 миллиона лет назад в Солнечной системе сменился хозяин – пользователь (назовём его Божий глас) и расставил объекты по своему разумению. Где убрал, а где добавил, перетасовал и даже стёр в пыль. Готовился плацдарм для новой игры.

Источник энергии – Солнце. Три подходящие игровые локации – Венера, Земля, Марс – последовательно расположили от центра системы.

Планету, которую мы сейчас именуем Земля, «четвертовали» – обтесали, а потом, применив дюзу планетарной регулировки климата, переместили в самое благоприятное место от Солнца. Убрали лишние спутники, соседей разместили так, чтобы те уберегали от внешних угроз. Создали разноуровневую защитную атмосферу, выходящую на несколько тысяч километров за пределы земли в космос – идеальный инкубатор для органической жизни на дне воздушного океана.

Венера и Марс тоже получили атмосферы, благоприятные для развития определённых видов существ.

Творец поручил архитекторам создать игровые миры, исходный визуал и дизайн уровней и внедрил эту новую матрицу в имеющуюся базовую конструкцию. Сотворил аватары и поставил задачу трём разным группам по двенадцать геймеров адаптироваться в новых условиях, основать семьи, колонии, чтобы играть против низодов – неоргаников, населявших Солнечную систему.

Игроки призвались с трёх миров, обладали разными телами, знаниями и способностями. На Венере – Зорьке – обустроились мерцаны – женоподобные существа без физического тела. Эти энергетические источники любви имели женское обережное поле, способное увеличивать мощности всего, что соприкоснётся с ним.

На Марсе – Смертоносце – поселились атланты – голубокожие мужеподобные биороботы. Сильные, выносливые, безжалостные технократы.

Общая задача мерцан и атлантов – найти друг друга и воссоединиться, чтобы от полученного потомства образовался новый вид: одухотворённые роботы, по сути, новые существа.

А планету Земля, расположенную между двумя противоположными началами – мерцалами и атлантами, Божий глас населил сотворёнными им, себеподобными сверхлюдьми – двуликими прародителями современных людей – величественными, беспристрастными, с особенностью – наличием (среди прочих) физического тела от вершка до полста метров росту. Но их общей миссией стало устроить в этой благоприятной среде разнообразие новых форм органической жизни, насытить планету светимостью, ведь живая Земля до сих пор вибрировала на низких частотах и ничем не отличалась от остальных объектов системы, население которых только и делают, что друг друга потребляют.

Планета стала подходящим местом для искусственного, а в дальнейшем и естественного вывода электрических созданий с органическими телами.

Попытаться, параллельно действующим, встроить мир существ, которые откажутся жить за счёт чужих энергий, существ, которые научатся не подпитываться, проходя «по низам».

Именно так! Чтобы эволюционный процесс не стоял на месте, сверхлюди – «Великие души» – должны были помочь планете, подтолкнув её дальнейшее развитие.

Параллельно с вязкими и тусклыми сущностями с подачи юзеров, появлялись пузыри энергии – хрупкие электрические паутинки. Их становилось всё больше и больше.

Сколько воды утекло с тех времён! От той дюзы остались лишь скрытые следы. В современном мире место, где располагалось прежде сопло, носит название Структура Ришат.

Это образование диаметром 50 км (в котором найдена интрузия доперита – диабаз), находится в мавританской части пустыни Сахара внутри синеклизы Таудени.

Даже в настоящее время Ришат, или как его ещё называют – Глаз Сахары, на территории которого обнаружены (по мнению исследователей) артефакты ашельской культуры, с высоты полёта современной орбитальной станции выглядит впечатляюще, чего уж говорить о том, как она смотрелась сразу же после применения – 555 миллионов лет назад. Правда, любоваться замысловатой красотой на тот момент было некому, ведь и само понятие красоты в данной точке Вселенной пока не оценили.

И вот ещё важный момент для осмысления: наша любимая планета (как и любая другая) живая! Это существо, обладающее сознанием и гораздо более высокой организации, чем современный человек, обитающий на её поверхности, грубо говоря, как блоха на собаке.

Пользователь Божий глас полностью отдал управление Землёй двуликим, Марсом – атлантам, Венерой – мерцалам, оставил им права и полномочия.

Начался великий эксперимент – Большая игра, суть которой исследовать жизнь.

Мерцалы невообразимо привлекательные, любвеобильные и всепрощающие существа, сильные, способные справиться с любой сущностью в честном бою, но их первыми одолели венерианские низоды. Обманом хищники усыпили, пленили и насильно слились с мерцалами, убедив, что те отныне нуждаются и не могут принимать самостоятельные решения. В неволе девицы загрустили, обожгли своими низкими вибрациями всё, к чему прикасались. Венерианские низоды использовали силу женского обережного поля, чтобы огородить свой мир. Пленённые мерцалы подняли температуру и без того горячей планеты, закрыли возможности проникновения, сделав атмосферу Венеры отравляющей, а кровеносную систему планеты кислотной.

Атланты также подверглись нападению марсианских низодов. Тела и умы биороботов были обмануты и подчинены. Ресурсы Марса направили на развитие технологий, позволяющих выйти за пределы планеты не для того, чтобы воссоединиться с мерцалами, а ради жажды власти и наживы, ради стремления поработить соседние миры. Первой попытались захватить Землю. На её орбите построили кольцевые города, а спустившись вниз, создали искусственные острова и воздвигли поселения, посадив управленцев, создавших колонию адаптированных к земным условиям жизни атлантов. Насиловали женщин – потомков двуликих, чтобы появился новый род. Задышали земным воздухом, стали двуполыми, стараясь приспособиться и ассимилироваться, чтобы лучше взаимодействовать и в дальнейшем поработить население, завладеть ресурсами.

Постепенно атланты отвоёвывали территорию, достойный отпор удавалось давать только блаженным – народу, населяющему бо́льшую часть плодородных земель материка. Но атланты не сдавались. Ведо́мые хищным марсианским низодом, они, продолжая проводить свои научные эксперименты, искали слабые места у противника.

А что земляне? Как развивались события после прибытия на планету двуликих, задолго до того, как первые атланты приблизились к границам голубой планеты?

Двенадцать двуликих миссионеров в своих воплощениях учились видоизменяться, двигать и фиксировать осознание в разных точках, вытворять из себя новые облики и фигуры, превращаясь во всевозможных индивидов, а потом по аналогии создавать организмы и плодить.

Органика не долговечна, поэтому Великие души, физические тела которых оставались прочными лишь тысячелетиями, перерождались, сохраняя сознание, чтобы продолжать творить и насыщать Землю светом.

Основная цель эксперимента – перенести высший тонкий план на материальный – создать гармоничный органический мир без потребительства, обладающий высокой степенью светимости – мир совершенный. Воплотить наяву идеальных особей, которые бы смогли существовать, не поглощая, не уничтожая себеподобных и не доминируя над иными формами жизни. Как вам идея? Имеет шанс на удачу?

Возможно ли в тылу ада, где каждое существо жрёт другого и рождено, чтобы быть поглощённым, создать рай, в котором всё наполнено любовью, созидательством и лишено жажды? Это ли не вселенский вызов?

С чего начать? Чтобы сотворить невообразимое, решили проштудировать «академический рисунок». Методом проб и ошибок Великие души с дерзновением принялись исполнять задуманное.

Постепенно органическая жизнь стала пестрить разнообразием, появилось много царств: Археи, Бактерии, Протисты, Грибы, Растения, Животные.

Двуликие, обладая мощной энергией, привлекали своим ярким свечением осознания всё большее внимание, живущих в параллельных мирах, неорганических хищников, желающих полакомиться светимостью. Хищники стали совершать вылазки-набеги на проявленный физический мир.

Низковибрационным энергетическим сущностям не дано ваять, как двуликим творцам. А вот деформировать, уродовать – это, пожалуйста, встраиваться в готовую структуру и паразитировать – это запросто.

Чтобы сломить свободную волю светящихся организмов, земные неорганические твари прибегали к различным ухищрениям, вступая с пузырями энергии в тесный контакт, под видом благих намерений, загрязняя их и поедая. Они путали и настраивали сверхлюдей друг против друга, разделяя по способностям, происхождению, внешности и прочим параметрам, разобщая и ослабляя противников, перессорив их между собой.

И начались войны между Великими душами и Тёмными энергетическими структурами – низодами – так хищников впредь стали называть за отсутствие способности к сотворчеству с миром и за слабое свечение, ведь они в своём строении совершенно не похожи на энергетические шары-тела органических существ.

Чаще всего в физическом проявлении земные низоды напоминают змей или всевозможных моллюсков: то вытянуты, то свёрнуты кольцом и извиваются, то растягиваясь, то сжимаясь, то сворачиваясь в подобие петли. Низоды могут принимать любые формы, наполнять пустые пространства, внедряться, вытеснять, паразитировать.

Великие души в каждое органическое тело сложной конструкции, иными словами, в свои копии, при зарождении вживляли программу-контролёра. Условно её можно назвать «Мораль» или «Совесть». Идёшь на сделку с совестью, запускается механизм самоуничтожения. Этого внутреннего контролёра двуликие придумали для себеподобных существ как защитника, чтобы поднимать вибрации планеты. Нарушил правила баланса, опустился ниже, совершив не принятый обществом поступок, запустилась программа самоуничтожения – воплощение завершается, тебя ждёт повтор, а не следующий виток.

У низодов же никакой морали не было и нет. Им чужды эмоции, отсутствуют понятия добра и зла, зато манипулируют, апеллируя этими понятиями, они искусно.

В итоге, сверхлюди, а позже их потомки, четырежды проиграли, были те, кто даже вышли из игры.

Их выжившие копии, видоизменяясь, деградировали и разделились, потеряв двуликость, также как мерцалы и атланты попали в рабство к низодам.

И я, и ты потомки двуликих, но сейчас мы всего лишь жалкие рабы.

И теперь, как бы ты ни старался, выход из колеса перевоплощений глубоко спрятан, а твоё внимание увлекут ловушки, чтобы вернуть на круг в начало игры, обнулив память.

Чтобы управлять и следить за потомками двуликих, низоды в организмы подселили в код ДНК структуру себеподобного неорганического хищника. Каждое новое поколение раз за разом становилось слабее и утрачивало прежние способности. Их творения также изменялись. Мир гигантов был слишком уязвим. Высокорослым растениям и животным, чтобы выжить, приходилось эволюционировать, приспосабливаться к постоянно меняющимся (вследствие войн) климатом.

Светлые ещё бунтовали, войны на Земле не прекращались ни на день, ни на миг. Войны друг с другом, войны против всех, войны с самими собой, войны ради войн – войны, войны, войны.

Уже после третьего грандиозного сражения стали появляться современные люди – падшие физические двуполые расы, средний рост которых не превышал 175 см. Они с момента рождения попадали в зависимость от внешнего управления низодами.

Как я упомянула, в сознание каждого человека пратикулы при появлении на свет подселяли ум низковибрационного хищника, что приводило к вечной жажде, неудовлетворённости, сомнениям и недоверию.

Одних людей утащили на энергетическое дно, обесточили и заставили жить страданиями. Других, кто до дна не опустился, усыпили, превратив в ни то ни сё – полуостывших и колеблющихся. Теперь люди серо, тихо тлея, проживают свои воплощения, наслаждаясь обладанием материей, накапливая иллюзорное добро и передавая его из поколения в поколение. Чтобы не осознать ловушки, программа заставляет отрицать всё, чему учат родители: первую половину воплощения жить вопреки, вторую – бродить в поисках себя, а третью, так и не найдя идеала, быть копией отцов и матерей.

Тех же, кто не поддался уловкам и сохранил светимость, способность творить мир вокруг, остались считанные десятки, из которых двуликих только восемь. Четверо родоначальников навсегда вышли из игры.

Горящие ещё после второго поражения отстранились, схоронились в глубоком подполье и затаились: одна группа укрылась в горах за порталом, спрятавшись защитным экраном, другая – стала жить в глубинах океана, а третья угодила под землю. Где остальные пять – могу ли я знать?

Группы обособились, приноровились к своей среде и редко гостили друг у друга, но их города имеют проходы и соединены в одно параллельное от физического пространство – страну, которую в легендах чаще называют Шамбалой. Врат в страну молчания двенадцать, они охраняются от посторонних глаз, а тёмным сущностям и падшим людям туда и вовсе никак не попасть.

Бдительность оставшихся на земле век за веком усыпляют низоды.

Так произошло великое разделение. Технократы – жаждущие обладать и прожигающие жизнь в удовлетворении своих животных страстей, перемешались со страдальцами – энергетически тлеющими, образовав огромную бурую массу – плантацию, являясь лишь кормом для неорганических существ со всех планет и миров Солнечной системы. Потомки Великих душ напрочь забыли, что дети Бога-творца и способны с ним в сотворчестве создавать организмы и даже целые миры, остыли и превратились в обычных смертных, зависимых друг от друга, от условностей и обстоятельств челов-рабов, пошли на корм низодам.

С низкой светимостью продолжительность жизни людей сократилась в разы. Их физические тела под действием животной пищи отяжелялись, слабели, требовали ежедневной подзарядки и быстро разрушались. Усыпив регенерацию, юзеры в органических скафандрах стали болеть, бояться, ненавидеть и завидовать друг другу. Так их энергия приправлялась любимыми специями Тёмных. Страх увеличивал аппетиты низодов.

После развоплощения при недостатке светимости люди не могли достигнуть своего мира исходника и попадали в низкие слои, в зависимости от оставшейся энергии. Блуждали в тоннельных мирах неоргаников, а когда, наконец, подбиралось подходящее тело и семья для воплощения, стартовали с низких точек осознания, чего собственно, и добивались хищники, держащие людей на земле вместо корма.

Но живая мать-планета помогала светлячкам – горящим душам, подавая знаки, то и дело пробуждая падших, продолжая любить всё, что рождалось, наполняя каждое, даже самое крошечное, осознание своей материнской силой.

Со времён начала великого эксперимента сменилось пять цивилизаций. Большинство духов-участников до сих пор не могут вырваться из этого бесконечного колеса. После смерти они летят на заманчивый, завораживающе-соблазнительный свет-ловушку, как мотыльки, загипнотизированные огнём от фонаря, и тут же клетка захлопывается, и дух, вместо того, чтобы вернуться домой, попадает на очередной виток перерождения.

Свет в конце тоннеля манит дух, вылетевший из физического тела, и засасывает. Он есть вход в цикл принудительного перерождения. Добро пожаловать в начало, и опять по кругу!

В самой игре, где правит иллюзия времени, всё наступательно развивается.

От бесконечных войн и надругательств над планетой климат и рельеф земли резко менялся, люди опускались всё ниже, утрачивая светимость, мощь и даже внешне деградируя, встав однажды на один уровень с теми организмами, которых некогда воплотили их великие прародители. Люди понятия не имели, что всё живое на земле было придумано и создано предками, считая себя слабыми и никчёмными, кем они на сегодняшний день и являются.

А история, которую я намереваюсь рассказать, произошла в канун переворота – кувырка Земли, перед четвёртым сокрушительным поражением горящих людей в бою с низодами.

Глава 2. Люди – Боги

За защитным экраном и за стеною гор благоухает бескрайний город Лепота, в котором живут 18-метровые люди всё ещё боги и продолжают создавать новые виды растений и животных. В мире и согласии, в радости, наполняя каждый день сотворчеством, доверяя друг другу, любя, щедро отдавая, наслаждаясь каждым мигом, дружная семья существует, поглощённая служению планете.

На цветущей поляне рядом с бурной звенящей рекой две подруги-сестры в прозрачных защитных шелках, со светом вместо глаз сидели, упав, как в кресло, в мягкую крону могучего дуба, и он пронизывал своими мощными энергетическими струями их тела, обмениваясь энергией.

– Ты видишь, какой славный зверёк получился? Глазки озорные! – в огромных ладонях девушки едва заметен был крохотный пушистый шарик.

– Да! Правда, хорош!

– Вот только не совсем осмыслила, какая будет природе от него польза.

– Он необыкновенный! Думаю, польза найдётся. Как назовёшь?

– Спрошу у мамы! Она так здорово имена создаёт! Хотя, постой-ка!

– Придумала?

– Шиши-шила-шин-да-шиншилла! Смотри, какая у него шёрстка! Я сделала грызуна сверх шерстяным, 20 волос в каждом подкожном мешочке, потрогай, как тебе?

– Будто капля пушистого облачка! Восхитительно!

– Но не совершенно! Если шкура намокнет, так долго сохнет, что образуется плесень.

– Так вбей в их код, чтобы шилики купались в пыли, это защитит мех.

– А это идея!

– Говорю же, восхитительно! Ни блохи, ни какие иные паразиты не страшны, да и внешне, как чудесно получилось! Мама будет в восторге!

– Думаешь?

– Уверена! И имя такое шуршащее! У тебя талант создавать милых существ!

– А ты умеешь вдохновлять лучше кого-либо! Спасибо, сестра! Дай обниму!

– Обменяемся радостью?

– С удовольствием! Лишь бы Мстислав его заметил, как можно позже, иначе сразу же придумает какого-нибудь диковинного вредителя, чтобы разнообразить жизнь зверьку.

Девушки рассмеялись.

– Так забрось его подальше от нас! Пусть обитает где-нибудь на той стороне Земли, да подними высоко в горы. Мсиславушка туда ни в жизнь не подастся, застрянет по дороге. С утра до ночи закружится всем сложности создать.

– Так и сделаю! Вместе идеи сильнее! Спасибо, сестра! – Девушка опустила зверька в траву. – А пока пусть побегает, подышит нашим эфиром.

– Душица! Гайтанка! Вот вы где! – внезапно появился брат Вело. – Десимира не видели? Не могу с ним внутренне связаться, ускользает.

– Он с Юром за порталом. Надели для потехи мирские одёжи, стали видимыми и пешими отправились по свету, в обход на север подались, минуя озеро горных духов с левой стороны! Теперь нескоро будут.

– И даже защиту не взяли? Нашли время! Вот как затеют что-нибудь, так хоть трава не расти!

– Не ворчи! Чудесный день! – улыбнулась Душица. – Что за понурое лицо? Света нынче много – самое время творить!

– Разболтались! Оставьте мыслеформы и перейдите в образы! Речь – прямая дорога к замершему разуму! А где разум, там нет места волшебству. Света много, но мысли мешают вам увидеть знаки земли! Отбросьте разговоры! Назад в образы! Впустите пустоту в головы и возвращайтесь домой в семью! Узрите! Низоды уже подтолкнули сверхмощных к краю. Грядёт сражение между блаженными и атлантами под управлением низодов! Домой, сёстры, домой! Совет собирается, приглашения уже высланы.

– Ну и пусть себе собирается! Наше дело – жить по сердцу. Мирская суета пройдёт мимо.

– Душица права, Вело, а ты куда?

– Искать Десимира, он весь день ускользает, я чувствую беспокойство за него.

Душица и Гайтанка вмиг телепортировались. Вело постоял ещё мгновение, а потом так же быстро исчез.

Глава 3. Место молчания – великий град-невидимка Лепота

Там, где земля касается трёхглавой Белухой неба, где со склонов рождается река – молочные берега Катунь, распростёрлось место мира и молчания. Место, где мечты воплощаются в реальность. Место, где живут 18-метровые люди-творцы. Место, которое два друга Десимир и Юр решили покинуть, чтобы отправиться, обойдя материк по левому краю, и подняться к самому северу. Туда, где никогда не были, туда, куда тянет, несмотря на внутренний страх смены мерности. Какая участь уготована им?

– Ну что ты опять впал в себя? Мы идём всего-то седьмой день! И останавливаемся у каждого дерева, холма, пригорка.

– Так ведь интересно же! Всё в новинку!

– Прямо как твой приезд к нам в Лепоту?

– Очень похожее чувство.

– Пора выспаться. Надо к ночи найти подходящую стоянку.

– Юр, давай вернёмся, чувствую, меня Вело всюду ищет.

– Да ты что? Наконец-то собрались, вознамерились, и всё бросить? Ты же обещал дойти со мной до стены северного ветра!

– Сегодня знаки гонят обратно к горе, – Десимир оглянулся, – место молчания – самое благословенное на сырой земле! Вернёмся? А вдруг семье нужна наша помощь?

– Зачем? Они и без нас прекрасно справятся. Это последняя возможность вырваться из одной известной событийной ветки и прыгнуть в неизвестную другую.

– А ты не боишься идти вопреки голосу земли?

– Рождён я на её пупе, чего ж бояться? Всё за нас просчитали давно, даже жизни обрисованы, со скуки можно помереть!

– Зачем менять мерность из-за какой-то скуки?

– Ты со дна океанского к нам явился? Полукровка. Больше меня зришь. Ты же чувствуешь зов? Пошли! Надо успеть увидеть страну за стеной северного ветра, пока её не смыло. Сам же слышал: Яхве нападёт на светлую страну, Яровит в ярости перевернёт мир с ног на голову, земля за стеной покроется льдом, и люди там потеряют память – им наложат иную правду-кривду и будут удерживать столько, сколько смогут.

– Надеюсь, это пророчество не сбудется в нашем временно́м измерении.

– Что толку надеяться? Всё так и будет.

Горы остались за горизонтом, и два молодых, сильных парня-великана вышли на пестрящую разнотравьем равнину. Спустились к берегу испить воды, да и решили заночевать здесь у безымянной реки с непривычно тихим течением. Солнце клонилось к закату, вот-вот и тьма накроет землю, можно будет заглянуть в бесконечность мира и насладиться красотой звёзд.

– Ты не чувствуешь неполноты?

– Отнюдь, света было много, у меня душевный подъём.

– Я тоже заряжен. Тогда давай спать. Десять кругов не спали. Пройдёмся по архиву?

– Приятного странствия! Я сейчас с Вело свяжусь, всё ему объясню и тоже погуляю по тонким мирам.

Солнце упало за горизонт, Юр уснул, а Десимир через энергетическую сеть немо общался со старшим братом Юра Вело.

– Уже сто лет ты живёшь у нас. Я чувствую тревогу за тебя, лучше возвращайся в место молчания.

– Мы давно мечтали с Юром увидеть мир за стеной ветра.

– Ты не успеешь вернуться до затмения, это дурной знак. Останешься без моей защиты.

– Идём мы с Юром, а волнуешься ты только за меня.

– Юр здесь родился, он под особой опекой матушки-земли, выкрутится. Да он баламут, но не чувствую я за него тревоги, а ты восприимчивый, увязнешь, если не вернёшься. Ты наш гость, человек моря. Я несу ответ за тебя перед Синей рыбой.

– Позволь мне решать, дай волю. Не зря же я у вас в гостях оказался на родине отца, сам знаешь, это только мой путь, по нему и пойду.

– Хорошо, я принимаю выбор, родителям объясню. Но помни! Если на земле станет совсем невмоготу, зови меня крепко, зови меня! Даже если место молчания закроется, я услышу твой зов, я приду! Держись земли, но помни свою суть!

– Я знаю, брат названный! Ты всегда был для меня первым учителем и лучшим другом. Но пойми! Тянет меня пройти по суше! Страшно тянет! Иду по зову сердца! Туда, где сердцу трепетно! Отцу, матери, братьям и сёстрам твоим ещё один глубокий поток любви!

– Передам! Скатертью дорога!

Десимир приглушил связь с Вело, посмотрел в ту сторону, где пропала из виду гора Белуха, направил тепло души граду молчания, простился, отпустил все навязчивые пойманные мысли и лёг поудобнее на перину густой травы. Обнял взором небо, а небо нежно, но всепоглощающе прикоснулось к нему, и Десимир почувствовал ровное дыхание бесконечности, пригубил, восхитился вкусом, зевнул, закрыл глаза и мертвецки уснул.

Глава 4. Море смерти – вещий сон

Степень осознанности, как всегда, оказалась велика, Десимир не спешил уходить в иные миры, решив побродить в образе мальчика-подростка по Земле в безвременье между мирами, где отзеркалены прошлое, настоящее, будущее, и поискать диковинные места. Вознамерившись, он тут же оказался в жарком жёлтом облаке и неспешно прогуливался по базарной площади шумного города, с интересом наблюдая за жителями. Этот народ – маленькие люди – чужое племя, незнакомое. Даже старик Гавран, ему подумалось, никогда не бывал в этих краях, во всяком случае, он не припомнил ни одного рассказа про таких жёлтых, круглолицых коротышек с глазами щёлками и хитрым прищуром. Оазис, окружённый пустыней, – город, похожий на пчелиный улей, жужжал и бурлил, управляемый хаос завораживал своей превосходной математикой. Каждый был при деле от мала до велика: и младенец на груди у матери, и торговец сладких фруктов. Весь базар пропитан пряностями. Дышалось тяжело, как будто кто-то забирал силы. Десимир старался не задерживать внимание больше мгновения ни на ком и блуждал взглядом, не проваливаясь глубоко в событийный ряд, только так можно было не потеряться и не устать. Вдруг кто-то за спиной положил ему на плечо невесомую руку и сладко сказал:

– Доуша, ты слышишь мой зов? Я чувствую, ты идёшь за мной!

Десимир оглянулся, чтобы увидеть девушку, чей голос проник сквозь всё тело, – От него удалялась тонкая вытянутая в свечу фигура, расплываясь, не давая рассмотреть себя в деталях, а в ушах нарастал гул.

Десимир увлёкся и поспешил на зов. Узкая тропка уводила из города. Тонкая фигура девушки уменьшалась в размерах, пока не превратилась в девчонку с масляной серебряной лампой в руках. Она разговаривала с сущностью, которая зелёным паром то и дело вылетала из носика лампы, и спешила к восточным воротам.

Быстро-быстро семеня, как будто бежала по верёвочке, балансируя и стараясь не свалиться в невидимую глазу пропасть, девочка продолжала уходить в пустыню. Наконец, она остановилась и опустила лампу на раскалённый песок – зелёный пар заклубился, вырисовывая причудливые узоры.

– Тебе нравится этот град-колодец? – обернувшись, спросила девочка, поймав его внимание.

Десимир рассматривал её растрёпанные длинные светлые волосы и большие, постоянно меняющие цвет глаза, остальные детали лица и тела расплывались.

– Забавный… нравится.

– А мне вот нет! – чужим мужским басом прогрохотала она.

Гул нарастал. Десимир оглянулся и посмотрел на город, оставшийся позади. Жёлтый песок, окружающий крепостные стены, как будто ожил, заговорил и заклубился, как то зелёное нечто, дымящееся над лампой девочки.

– Гибель близка! Уходи отсюда! Их не спасти! – зазвенело, задребезжало, и фигура девочки растаяла в жёлтом тумане.

Ещё мгновение, и Десимир вновь стоял на базарной площади на том же самом месте.

– Это злые джинны! Слышите их рёв? – громко кричал старый бродяга. Он вскочил на крышу лавочки, размахивая своей клюкой.

Горожане тут же пуще засуетились, озираясь, встревоженные от нарастающего шума, слишком быстро и грозно что-то приближалось. Так быстро, что через мгновение, всех накрыло гигантской волной. Огромный город оказался на дне внезапно возникшего в пустыне моря, не успев осознать свою участь.

Десимир поднялся сознанием из тела подростка и увидел поток, состоящий из грязи, камней, воды, с бешеной скоростью спустившийся с верхушки мира. Море смерти поглотило город навсегда.

Десимир впервые почувствовал жалость, поспешил в архивы-хроники, чтобы понять, куда его занесло, и чью судьбу он наблюдал в безвременье. Вознамерился отыскать правду – под ноги ему упала жёлтая книга, распахнулась и голосом пророка Синей рыбы зазвучала, предрекая: «Это лишь капля в море предстоящих бедствий – малый образец! Сильные волны поглотили обречённых. Пройдут столетия, вода постепенно сгинет с этих мест, солёное море высохнет, обнажив остатки некогда процветающего уголка мира, о котором больше никто не вспомнит, будто и не было Сары Арала – города-колодца, окружённого знойной пустыней. Лишь Яксарт и Вакшу продолжат жить, питаясь талыми водами, и хранить тайну о случившейся в тот день беде, пока и их срок не истечёт».

– Могу ли я повлиять на события и изменить их? – с надеждой спросил Десимир у умной книги.

– Иди на зов сердца – это всё, что в твоих силах! – голосом Гаврана ответила книга и вернулась в архив.

– Гавран, раз уж ты здесь, ответь мне ещё на один вопрос: почему у меня возникло острое желание повлиять на мир?

Сразу напротив Десимира возник высокий старец, одетый в белое, и его длинные абсолютно седые волосы при полном безветрии раздувало во все стороны.

– Я, Синяя рыба, Белогор и прочие сыны двуликих – стражи. Вы – живущие в Шамбале – наши потомки, но низоды и в нас, и в вас, во всех наследили, ополовинили. Иначе бы мы не застряли здесь. У тебя и у Юра всплыла старая карма. Страхам, упрятанным на долгие тысячелетия, пришло время проявиться, поэтому вы так жаждете изменить мир. Страхи всегда несут войну.

Пытаясь изменить мир, Десимир, ты начинаешь битву. Помни об этом! Особенно в тот час, когда желание всё исправить под себя овладеет тобой.

– Это действительно произойдёт?

– Чем дальше вы уйдёте от портала, тем выше вероятность потерять связь со своим Светом. Помни, в яви реальность такова: личность и воля человека полностью подчинены Системе!

– Так почему же ты нам не запретишь?

– Сам знаешь.

– Право свободной воли?

– И только оно вершит. Люди напрочь забыли об этом праве, а ты, пока живёшь согласно праву свободной воли, нет ничего невозможного даже в границах яви.

Но вот тебе моё наставление: не ввязывайтесь ни ты, ни Юр в соприкосновение с низодами. Избегайте общения с ними. Сущности низкосветимые настолько хитры и изворотливы, жаждущие и голодные, что ваш яркий Свет может стать для них навязчивой целью.

– Благодарю за наказ, Гавран!

– Ступайте со Светом по свету и берегите его! – Высокий старец обратился в белого ворона и стремительно улетел за горизонт.

Десимир остался один в пустом пространстве, всё ещё провожая взглядом Гаврана. Времени не существовало. Ни чувств, ни мыслей, ни желаний, только белый свет.

Глава 5. Эликсир бессмертия

Прошло два земных дня, с тех пор как друзья решили переночевать у безымянной реки с непривычно тихим течением.

Десимир проснулся оттого, что Юр сильно тряс его двумя руками.

– Возвращайся! Я во сне изучил весь путь до самой стены, надо бы поторопиться! Дорога дальняя, пока знаки ведут, нельзя терять ни минуты! Иначе придётся подстраивать небеса, а это лишняя трата энергии.

– Да понял, понял! Не тряси так!

– А как ещё тебя будить? Лежишь мертвецом – бездыханное тело!

– В реку окунусь и буду готов! Вода – мой источник силы.

– И я с тобой!

Десимир и Юр зашли в реку и легли звёздочками, обратив взоры в небо, по которому бежали барашки облаков.

Реки – кровеносные сосуды земли, пронизывающие материки-органы. Моря и океаны – резервуары энергии. Вода – кровь планеты. Потоки смешиваются или расходятся, отделяя миры и их обитателей. Каждый, кто чувствует, видит, как бурлит земная жизнь, может использовать эти потоки как средство передвижения. Вода во всех своих состояниях – портал, связующее звено между мирами.

Барашки облаков бежали по небу, отражаясь в широко распахнутых глазах Десимира, отражаясь в зеркальной глади воды.

– Чувствуешь, Юр, чем мы дальше от Белухи, тем слабее. Скоро выйдем на территорию низодов и станем другими, изменимся навсегда.

– Ну и что? Зато узнаем, каково это – жить без защиты семьи. Всегда хотел увидеть настоящего живого низода, ну хоть одного! Во снах за мной пророк следит, чтобы я не выходил за рамки. Может, не так и страшны эти сущности? Подумаешь, не умеют творить! За это их сторониться? Сколько народов утратили способность творить? Я вот тоже не особо люблю придумывать что-то новое. Мало разве на земле и без моих усердий тварей? И почему мы всё время должны от всех держаться особняком? Разве это жизнь – прятаться в мире загорья? Обмельчали полубоги, появились даже падшие – люди, зато их много, их тьма-тьмущая, представляешь? Нас мало, мы всё прячемся от жизни, считая такое бытие упадническим.

– Слушай, Юр, ты детально помнишь своё прошлое воплощение?

– Конечно! Провёл его под крылом Гаврана, жил по чужой указке. Делал, что велено. Больше так не хочу! Сменю событийную ветку! Ответственность тяжела. Свободу понесу.

– Ладно! Пора! Прояснилось-то как быстро!

Солнце разливалось алым светом по небу, Десимир и Юр весёлые и довольные, обсыхая на ходу, отправились в путь-дорогу. Им предстояло обойти много городов, прежде чем подступить к стене ветра, за которой спряталась страна светлых людей, живущих, как и обитатели града молчания, по солнцу.

– Значит, ты во сне один прошёл весь путь до стены и запомнил дорогу?

– Скажешь тоже, один! Гавран рядом летел, помог, указал, а я ему за это пообещал повторить тысячелетнюю историю мира.

– Почему именно её?

– Я плохо помню летописи.

– Ещё бы! Ты не любишь возвращаться в прошлое, тебе будущее подавай!

– Всё так! А пророк говорит, что знание прошлого нам поможет процветать в будущем.

– А на какое именно событие он указал?

– Забыл. Вот дорогу помню, а событие из прошлого, которое надо подробно изучить, забыл. Но ты же мне поможешь? Ты же постоянно ворошишь прошлые жизни!

– Ещё бы знать, что именно надо отыскать!

– Вспомню – скажу!

– Ты хоть раз слышал от Гаврана рассказы о городе среди песков, где живут люди с жёлтой кожей? Они такие мелкие, буквально коротышки.

– Может быть, но я больше люблю истории о стране за стеной ветра, поэтому и согласился с тобой пойти.

– Ты согласился?

– Конечно, я! И не смотри на меня так! Это тебе нужно за стену, правда, не знаю зачем. Ты-то хоть знаешь?

– Знаю.

– А мне всё равно куда, лишь бы сменить событийный ряд. Я с тобой заодно, чтобы веселее шагалось.

– Сверхсветлые – близкий нам народ. Мы от них когда-то откололись и пошли на три разные стороны, чтобы сохранить знание о том, кто мы.

– Эту историю я знаю. Блаженные, оставшись в миру, оказались самыми уязвимыми среди нас.

– Это да, всех пускали и опускались, теперь, как и технократы, низкорослые, всего семь аршин в вышину, но всё же с блаженными мы когда-то едины были, с одного мира посланы на землю. А разделились при третьем сражении.

– Ваша семья хранила традиции, не хотела взаимодействовать с иными, ушла, отгородившись порталом, и перестала проводить в свой мир чужих, а светлоликие остались, смешались, пусть и упали в росте, но построили стену ветра в надежде укрыться от низодов, окружили страну любовью – сильнейшим оружием. Среди них до сих пор рождаются высокие – их участь хранить источники знаний.

Хочу посмотреть на этих малюток. В них столько любви и бесстрашия, они веруют, что способны объединить все народы земли.

– Да помню я эти догмы, Десимир! Мы сейчас в такое интересное время вошли, грядут мощные события, и я не хочу отсиживаться, я хочу внести свои действия на общее благо, а цветочки да милых зверюшек пусть сёстры создают, у них это лучше получается.

– Действовать на общее благо? Свалил на девчонок обузу? Разве создавать в сотворчестве новые формы жизни, не действия на общее благо?

– Ты точно, как старец: «Твори, создавай, но оставайся за рамками дозволенного!» Хватит прятаться за порталом!

Я хочу сам изучить реальность, пройтись по миру пешком, а не читать хроники в архиве, да карканье Гаврана выслушивать наскучило.

– Тише – услышит! И устроит нам взбучку, – рассмеялся Десимир и, задрав голову к небу, крикнул. – Прости нас, крылатый старец, просто мы волнуемся! Дорога дальняя, тихо, но тревожно в груди, вот и ворчим на мир!

В ответ громыхнуло, и уже через минуту зашумел дождь. Вода с небес – защита от любого хищника, в том числе и от низодов.

– О, значит, пророк всё же благословляет нас!

– Он прощается и отпускает! – Десимир довольный поднял руки – Благодарим тебя, белая птица! Твоя забота и благодать останется в наших сердцах!

Дождь перерос в ливень, сильно похолодало, поднялся ветер, но Юр и Десимир только во льняных рубахах с красными узорами да в портах босыми ногами ступали по земле и совершенно не мёрзли. Они пока ещё не знали усталости, не чувствовали ни жажды, ни голода, не умели тосковать и кручиниться. И этим отличались от рода человеческого и получеловеческого, населяющего в ту пору землю.

Гора Белуха осталась далеко позади, дождь давно прошёл, когда упёрлись два друга в высоченный десяти аршин серый камень, внезапно появившийся из-за деревьев и преградивший им путь. Всего одна надпись «Локалока» и три стелы, указывающие в разные стороны.

– Куда не пойдёшь, в горном поясе Локалока окажешься, он разделяет мир и немир. – Десимир видел этот камень в безвременье.

– Это точно тот знак? – Юр обошёл глыбу вокруг.

– Да, он похож на идола, про которых пророк сказывал.

Десимир положил руку на холодного истукана, но извлёк тепло изнутри и прочёл невидимое глазу послание: «Дальше пойдёшь – в озабоченность попадёшь, а оттуда прямая дорога в жажду, где правит разум. Вернёшься – не станешь жаловаться и жалеть себя. Услышишь голос мира. Он проведёт тебя тропой домой к чувствознанию».

Тепло превратилось в ледяной огонь, и Десимир одёрнул руку.

– Поздно выбирать, свой выбор мы уже сделали! Пойдём дальше, Юр, дорога верная! Локалоку нам не избежать, если хотим по свету пройти.

За камнем их ждал крутой овраг, на дне которого бежал ручей. Захотелось испить воды, а после, наконец, проголодались.

Юр утомился:

– Вечереет. Совсем холодно стало, сейчас бы мёда да отвар травяной, который матушка на сон грядущий для странствий готовит! Что-то так захотелось! Устал я, овраг тяжкий, еле взобрался!

– Дальше лес, и правда, давай здесь заночуем, в чистом поле небо шире.

Нашли сухие деревья, вырвали с корнями, принесли, развели высокий костёр и рядом уснули, как только прикрыли глаза. На свет примчались звери, прилетели насекомые, но кружили вокруг да около, а к великанам не приближались, только грелись их сильной энергией.

Сутки лежали молодцы, костёр почти погас, но никто так и не нарушил их сна, только полный Месяц, тяжело поднимаясь в небо, потревожил. Юр вскочил, споткнулся о тело Десимира и только тогда проснулся, разбудив и друга.

– Что случилось, Юр?

– Какое странное чувство! Похоже на голод, да, голодный я, хватит спать, солнце только к утру будет, надо прану найти!

– Пошли лесным духом подышим.

– Мёда хочу! Чувствую, улей где-то рядом.

Юр и Десимир отлично видели в темноте, выспавшись, направились в дремучий лес, вставший на пути. Месяц и звёзды блестели в небесном океане, и трава шелестела под колыбельную тишины.

– Юр, я должен тебе признаться! Я всегда мечтал сделать что-то ёмкое, важное, чтобы воплощение не прошло буднично и размеренно-смиренно.

– Поэтому мы и сдружились. Родные не приветствуют мои стремления вырваться из обыденности бытия. А ты совсем другое дело, мой водянистый друг!

– Уверен, к стене ветра меня ведёт одна цель: предупредить сверхсветлых и спасти страну блаженных от уничтожения. Слышу зов, знаю, жизнь сейчас именно этого хочет от меня. Как будет дальше, на месте разберёмся.

– Вот замахнулся! Спасти целый народ – достойная цель. Да ты ещё больший вольник, чем я! Пророк осознаёт твои помыслы?

– Старец всегда всё осознаёт.

– Значит, надежда есть, иначе, не дал бы благословения. А может, предсказание скорой гибели – иллюзия, чтобы захватить наше внимание? Блаженные по сей день живут вечно и не утратили амриту?

– Вечно даже мы уже не живём – внешние тела давно тленны.

– Я сменил три воплощения, а Гавран всё летает и не меняется. И как ему удаётся превращаться в такую мелкую птицу, когда тело его выше всех в семье?

– Он всесилен. Он истинный вежда. Может превращаться в кого пожелает.

– Амрита даёт ему бессмертие?

– Безупречность. Он на страже, силы даны во служение.

– Так и у сверхсветлых должны быть святилища и их хранители, способные не тлеть тысячелетиями и пахтать океан.

– Нет, Юр, к амрите доступ только у нас и то не для всех. Синяя рыба чужаков не пустит. Дорога к источнику дальняя, открывается не каждому. Безупречность с первой секунды рождения и до последнего вздоха – прямой путь к источнику.

У сверхсветлых хранителей тела не так высоки и неизменны, живут не больше одной тысячи лет, зато память прошлых жизней позволяет им не сходить с пути из воплощения в воплощение.

– Мне уж точно не светит вечная жизнь, с каждым воплощением я всё больше безупречно не безупречен. Ой, как ягодами запахло! Ладно, улей на рассвете найду. Всё, бросаем рассуждать, давай лакомиться.

Ягод в лесу было видимо-невидимо, и хотя для великанов их размер маловат, взяли количеством, наелись всласть.

– Воплощённое тело – кладезь удовольствий! – довольно облизывался Юр. – А это интересная затея! Добыть бы эликсир, да спасти страну блаженных от страшного проклятия.

– Юр, ты, видно, плохо слушал заветы старцев: всё, что нам суждено испытать, необходимо, чтобы вернуться туда, откуда мы пришли, покинуть землю, выйти из этой матрицы.

– Зачем? Здесь так привлекательно!

– Меня одолевают противоречия. Спасём их и накликаем иную участь. Не пройдут свои испытания, не взрастят дух, не поднимутся выше к свету – никогда не вернутся домой!

– Да пойми, ты! Нечестно это!

– Что за понятие? О какой честности ты говоришь?

– Достойных усыпить и обречь на многовековую муку. Какой тут рост? Уронить их намереваются низоды, руками технократов уронить. Уронить и оставить на дне, потому как светящиеся люди – недоступны, а светлые падшие вкусны для них, как для нас мёд.

– Ну покажем мы дорогу к источнику, а дальше что? Пророк пускает только безупречных.

– Так ведь они доброта и любовь! Разве это не безупречность?

– Утратили давно свою безупречность, намешано в их крови разного. Ладно, не будем спорить! Увидим сами и на месте решим, как дальше поступить.

А ты помнишь, как появился источник жизни?

– Жажда власти – причина частых смен мерности. Легенда про то, как разрубленный низод превратился в две незримые планеты?

– Точно! Отсечённая голова – планета Раху, обезглавленное тело – планета Кету.

Скоро, скоро, затмение, Юр! Проявятся все тени.

– Всё лучше, чем сидеть дома да скрещивать одно с другим. Ничего нового не получится, все растения уже созданы, все животные похожи друг на друга так или иначе. Из одних кирпичиков состоит мир. И в каждое физическое тело вживлена искра низода.

– Твои отличаются. Ты такого намудрил!

– Не смейся! А что? Интересные существа! А их подальше на острова отправили, чтобы не пугать никого, и чтобы не плодились по земле. С глаз долой!

– Сам же и отправил.

– А чего вы смеялись над ними?

– Уж больно неказисто получилось, да и бесполезно.

– Да ну тебя! И ты туда же! Везде пользу ищите да красоту. А мне так видится польза и красота. Ясно?

– Да ты злишься?

– И не надейся вывести меня из себя! На том стою.

– Скажи просто: не хватило вдохновения!

– Ну какой может быть вдох нового, если собирать приходится из того, что есть?

– В этом-то и вся прелесть! Хорошо-то как! Петь хочется.

– Твои птицы все сладкоголосые, и как у тебя получается?

– Я дома только рыб да крабов создавал, а у вас птицы в ум идут. Сам петь не берусь, зато птичек даром обзавожу. Люблю птиц сотворять. Крылатые твари помнят о свободе.

– Ползущие тоже нужны.

– Жалко мне таких создавать. Пусть Мсиславка над такими работает.

– О, жалость? Низкое чувство. Не быть нам истинными веждами.

– Это точно, Юр! Архаты из нас не получатся. Гавран и Синяя рыба напрасно стараются.

– Лишь бы в Архонты не угодить. Этого вежды нам никак не простят.

– Ну, такую участь, думаю, мы сможем избежать.

Глава 6. Раху – математическая точка или тёмная планета – северный лунный восходящий узел

Пять дней шли друзья через лес – ни людей, ни низодов – легко было, весело, ёлки щекотали их тела. А как расступились колючие деревья – глядь – дальше только дебри со всех трёх сторон.

– Красиво! Как в Лепоте. Горы и небо в облаках! – Десимир довольно вытянулся в струнку.

– Так, да не так! Дама лучше! Но ты прав, в лесу такого не было. Дремуч лес-щекотун. Одёжу порвал, штопать придётся.

– А Гавран сказывал, что в этих горах в предместьях локалоки люди дремучие живут, колючие. В каждом ущелье племя. Все считают себя особенными, избранными, достойными. Земли эти им блаженные подарили, но племена нарочно забыли о том и ведут себя как хозяева, благодарность здесь не в чести, хотя все только и говорят о важности благодарности.

– Говорить не делать!

– И то правда! Поэтому миром этим незримо управляют низоды. А материальную дань будто платят технократам. Они и технократов давно в рабство взяли.

– Вот и посмотрим, как удаётся тёмным держать в изоляции столько схожих племён.

– Юр, ты же хотел увидеть других людей?

– Мечтал. Интересно посмотреть в матрице, зрил только тонкие тела, неужели они будут меньше нашего росту? Вон башенка не природная – рукотворная. С неё и начнём. Пойдём скорее!

– Стой!

– Что ещё?

– Мы напугаем людей. Блаженные и технократы не выше семи аршин, а эти отшельники и того ниже.

– Что делать? В мелких птиц обратимся?

– А можно и в птиц.

Десимир обратился в ястреба, а Юр стрельнул в небо чёрным коршуном. И они полетели к высокой башне на вершину горы. Покружив, наблюдали за горными поселениями, потом спрятались в пещере, что увидели неподалёку, и обратились в 10-летних мальчиков.

– Дети не вызывают страх, да и обижать их, полагаю, рука не поднимется даже у падших, так можно спокойно прогуляться и познакомиться с жителями, – Юр, пригладил свои длинные кудрявые светлые волосы, – Запомни! Мы всего лишь сироты, что держат путь к дальним родственникам, которых никогда не видели.

По узкой горной тропке спустились к первому селению в тот же самый час, когда пастух вёл свою отару в кошару, встретились ему на пути.

– Селям вам странники! – Осмотрел внимательно одёжу пастух.

– Здравствуй и ты в ответ! Страж, подскажи, – быстро осознали и перешли на родной язык падшего Юр и Десимир, – что за племя в этих горах диковинное?

– К атлантам мы примкнули. А сами потомки богов. Только избранные. Платим дань технократами вторую тысячу лет. За то живём свободно, отделившись и поднявшись высоко в горы. Блаженные нам эти земли подарили, и вроде, надо бы сказать спасибо, но нет!

– Почему же нет?

– Помимо нашего племени, здесь по горам разного сброду хватает. Эти блаженные всех принимают, слишком уж великодушны – глупость несусветная!

Не понимаю! Не такие мы! Всё ж технократы по духу нам ближе. Оттого и платим им, а блаженные слабые, слабость мы не ценим.

– Так почему ж живёте на землях, подаренных вам блаженными? На чьей вы стороне?

– Да ни на чьей мы стороне! Чем ты слушаешь? Я же всё сказал! Мы избранные! Поэты, астрономы и воины. В небо глядим, в природе живём, сами горы свои охраняем, машин бездушных не почитаем, науки ума – зло, они мешают послушанию и покорности. Искусство вечно!

– Как интересно размышляете!

– Да, интересно живём, а вы? Далеко ли путь держите, ребятки?

– К дальним близким. Давно идём, утомились, сил бы набраться. – Десимир всегда легко вступал в контакт, и сейчас, впервые повстречав падшего человека, общался с ним так просто, как будто видел опустившихся каждый день.

– К монастырю или к поселению направляетесь?

– А где примут?

– Везде! Если работать умеете, подчиняться и почитать старших, везде сгодитесь. Здесь бездельников нет, все при деле. Ступайте за мной, я пастух, как раз веду овец на обмен и вам помогу. Покажу дорогу и к людям, и к богам.

– К богам? – удивился Юр. – Откуда здесь боги?

– Чудак человек! Боги в космосе давно, а здесь божьи храмы и божьи посланники. Живут на высоких скалах и отмаливают наши грехи.

– А что такое грехи?

– Дурные мысли и дела.

– А зачем вам дурные мысли и дела?

– А как без них? Шайтаны круго́м, они и нашёптывают. В горах много духов, разделяем с ними мир. – Пастух обернулся и отпихнул, схватив за бок, овцу. – Куда лезешь, недостойная?

– А почему вы этих животных неволите?

– Чудаки! С неба свалились? Как это почему? Овца для человека – всё! И еда, и одежда, и дом, и тепло. Овца нам послана богом для пользования ею, как женщина.

– Женщина? – удивился Десимир. – Для пользования?

– А для чего ж ещё? Откуда вы взялись такие непутёвые?

– Издалёка! У нас овцы свободны и вольны. А женщина – святыня, источник жизни!

– Да где ж такое видано? Женщина не достойна и лжива!

– Давно ли?

– Так бог решил?

– Хорош бог!

– Самый и единственный! Да пребудет в нём сила! Вот вы невоспитанные! Овцы у вас свободны? Рассмешили! Как же овце без пастуха? Пропадёт божья тварь!

Юр и Десимир удивлённо посмотрели друг на друга, но спорить с пастухом не стали.

– Бора-бора! – крикнул, подал знак посохом пастух, и овцы беспрекословно подчинились.

Пастух привёл мальчиков в высокогорный аул.

– Какие интересные строения.

– Это наши дома.

– Дома? Для чего они? – Юр удивлённо рассматривал каменные постройки, прилабуненные одна на другую.

– Для жизни. Вы никогда не видели приличных домов? Где же вы складируете добро и прячетесь от непогоды, хищников и шайтанов?

– Где больше простора – в чистом поле, – немного задумавшись, выпалил Юр.

– Как же вы низко пали! Горемычные, вам нужна семья! Примите наши законы, почитайте нашу веру, и мы возьмём к себе в семью!

– И что у вас за конами?

– Смирение и подчинение старейшинам. Хотите стать поэтами и воспевать любовь?

Десимир поднял голову к небу:

– Любовь движет миром, и звёзды рождаются в любви.

– Вот и пришли! – Пастух открыл кош и запустил овец. – Заходите в дом! С семьёй познакомлю.

На узком длинном пёстром ковре сидели мужчины, обмотанные в чёрные полотнища, и ели большого барана, недавно зажаренного на вертеле, а сейчас растерзанного на множество кусков, чтобы досталось каждому, и пили красное вино.

– Ракаль! – чуть было не вскрикнула от восторга, но заставила себя замолчать тучная женщина в золотом платье.

Пастух, увидев её, раскинул руки и со снисхождением произнёс:

– Говори, женщина!

– Ракаль! Ракаль пришёл! Байсён, здравствуй, дорогой! – Тучная женщина в золотом платье, выглядывающем из-за чёрных покрывал, бросилась к ногам старшего сына и упала на колени.

Он протянул ей руку, помогая подняться:

– Дада, вставай, займись своими обязанностями!

Женщина тут же подчинилась, а пастух поклонился отцу:

– Гага, я путников привёл! Человеческой жизни не знающие… сироты… никем не воспитанные.

– Заходите-заходите! Не оставим! Примем, как родных! – Тучная женщина, обмотанная в чёрные полотна, дала распоряжения дочерям, а потом натянутой улыбкой одарила гостей.

Мальчики, казалось, робко вошли.

По дому гулял тяжёлый запах жареного барана, которого, так довольно причмокивая, ели люди. При виде ужасающего зрелища, Десимир почувствовал где-то под ложечкой новое, неосознанное ощущение, ему стало не по себе. Юра и вовсе чуть не вырвало, едва удержался и не вылетел из тела подростка.

– Голодные, небось? Скорее за стол!

Семья прижалась друг к дружке, освободив места.

– Садитесь на ковёр, здесь вам рады! – Подтолкнул ребят Ракиль и приземлился рядом с ними.

– Да мы не голодны! Подождём вас на улице, – хотел сказать Десимир, но Юр ему не позволил, посмотрев в глаза, напомнив, что их задача – вкусить земную жизнь, всё попробовать, и оба смиренно сели.

– Как вас величать? – Поднесла яства тучная женщина.

– Юр и Десимир, – протягивая руку за куском жареного мяса, ответил Юр.

– Ешьте, ешьте! Гостям – тройная порция!

– Да благословит нас великий бог Рахукету! – Сложил руки на груди пастух Ракиль, подняв глаза в потолок, а потом с жадностью схватил кусок и принялся обгладывать баранью ашичку.

– Как там наша отара, бай?

– Прирастает. Братья остались, я привёл подходящих овец на обмен.

– Не видать перебежчиков?

– Нет, гага, одни волки круго́м, но от них Чёрный пёс спасает.

– Дай Рахукету ему неисчерпаемых сил! Не зря мы жертвуем этому духу десятину всех доходов.

– И Тёмному туману нужно жертву преподнести, за то, что перебежчиков путает, тропу к нам застилает.

Десимир смотрел на жареное мясо и заново видел страдания животного, испытанные перед смертью, но выдавать этого было нельзя, как и вмешиваться в дела падших. Тогда, что можно? Как вести себя? Как поступать, чтобы не быть узнанными?

На подносе стояла чаша с зелёным месивом, и исходил стон умирающего растения.

– Вижу, на салат крапивный засмотрелся, мальчик? – спросила мать Ракиля Десимира. – Возьми съешь, не бойся жгучую траву, я только сегодня выдрала крапиву из земли с корнем и выбила из неё всю злость. – Женщина протянула чашу, – Бери, бери! Послушная она, полезная стала!

Что-то новое под ложечкой перестало пульсировать, но растеклось по всей груди, и Десимир впервые ощутил грусть. Происходящее вокруг действо воспринималось им как поругание, кощунство, самое страшное преступление, на которое способны только биороботы, но никак не потомки богов.

Он принял чашу, мысленно поблагодарил крапиву за силу, которую отдаёт, взял щепотку салата и положил в рот. Мощная энергия крапивы проявилась сразу, просочилась, и Десимир растворился в ощущениях, постигая их впервые: тут и ярость, и злость, и давление.

Юр же, превозмогая новое чувство – отвращение, поднёс ко рту кусок мяса, стараясь не дышать, и надкусил его: тяжестью смерти и страхом поделилась запечённая плоть.

– Так о чём вы вели беседу до моего прихода? – спросил Ракиль.

– Мы осуждали твою старшую кызкардаш. И тридцати лет не прошло со дня гибели жилира, а в её доме гудулы песни запели, жизни порадовались, разве так можно?

– Да за такое избить и отдать их всех в монастырь грехи замаливать.

– Плохо едят наши гости, значит, и работники из них так сяк.

– И вправду, – Ракиль посмотрел на мальчишек. – Чего копошитесь? Брезгуете нашим гостеприимством? Меня позорите?

– Как же мы тебя позорим? – поинтересовался Юр.

– Я вас привёл, с семьёй за стол посадил, яства поднёс, а вы нос воротить? Это позор!

– В монастырь их во служение, как и кызкардаш нашу вдовую вместе с отпрысками за веселье их неуместное! – Отец семейства был в ярости, и они с Ракилем оба негодовали. – Рахукетуподобный должен выбрать им участь!

– Подожди, бай, что соседи скажут? Разве мы выгоним гостей на ночь глядя?

– И то верно! Соседи! Сейчас соседи должны прийти!

– Послушайте, путники! Мы вас приютим, так уж и быть, а завтра я до монастыря дорогу покажу.

– А надо ли нам в монастырь? – спокойно спросил Десимир.

– Непременно надо! Нет места благодатнее! Вам повезло, что я знаю дорогу в это святое пристанище. Только взамен покажите своё воспитание. Мы должны быть самыми гостеприимными! Придут соседи, в гости к себе звать начнут, благодарите, но скажите, что у нас остаться лучше. В ответ мы их позовём, так должно, но ходить самим по гостям чужакам нельзя! Неуважение это! Соблюдайте традиции племени! Всё ясно?

– Ясно! – в унисон ответили Юр и Десимир.

– А коль настаивать будут и силком к себе в гости потащат, идите, но спать в их дому никак не можно!

– А к чему все эти правила?

– Не рассуждайте! Не ваше это дело! Такое у нас гостеприимство. Законы племени!

– Да что им доказывать? Пока соседка Ядра не пришла за молоком, схороним, чтобы никто не видел, а на рассвете со мной уйдут в горы.

– Отличная идея, бай!

– Ракиль, три дня тебя не было, я поэму сочинил. – Младший братик грыз косточку и хвалился.

– Ой, Дидя, какой молодец! Слушай, сейчас Рикита отведёт мальчиков к овцам, и мы послушаем твоё творение, выйдем все к звёздам и послушаем!

– Конечно, байсёнок! Обязательно послушаем. – Ступайте, гости, ступайте! С глаз моих долой!

На ковре сидели только мужчины. Мать семейства и дочери, также обвёрнутые в чёрные полотнища, закрывающее тело до самых пят, подносили еду. Всё это время разговоры вести могла только мать, дочери смиренно и молча подчинялись.

Но вдруг одна из дочерей подошла к Юру и Десимиру и склонилась:

– Я Рикита, я вас провожу, ребята.

Мальчики с удовольствием вышли из этого тяжёлого помещения.

– Рикита, а почему вы все носите чёрное и так сильно замотали тело, не даёте ему дышать? – поинтересовался Десимир.

– Так угодно духам и великому богу Рахукету. Но нельзя со мною говорить. Я недостойна.

– Недостойна чего?

– Я послана в семью, как и овцы, чтобы служить.

– Кто тебе такое сказал?

– Гага и дада.

– Как могут родители превращать чадо в раба? По праву свободной воли ты достойна всего, чего только пожелает твоя душа! – Поднявшись в рост с Рикитой, буквально вырос на глазах Десимир, взял её за плечи и с любовью заглянул в глаза.

– А что это за право такое? – удивилась девушка.

– Это единственное, что должно двигать поступки людей. Только право свободной воли и вселенский кон: что излучаешь, то и получаешь, имеют значение, больше ничего! И там заканчивается твоё право, где начинаются границы другого. Не преступая чужих границ, ты можешь всё, ты достойна всего, чего пожелаешь, и прежде любви и света!

– Десимир прав! Жить надо в удовольствие! Рабство – это иллюзия, нет никакого рабства без твоей свободной воли.

– Странные вещи вы говорите. Странные, оттого страшные. Больше ни слова! Сидите смирно, иначе, придётся гаге доложить о непокорности, а непокорность в нашем свободолюбивом племени сурово наказуема.

– Что ж, дело твоё, выбор тоже, – удивился Юр.

– Прощай, Рикита! – Десимир вновь подрос до неё и прямо посмотрел в глаза. – Пропустила возможность, второй не предвидится.

Рикита испуганно вышла из загона и вернулась в дом.

– Юр, ты заметил, что у каждого из этих людей мысли не совпадают ни с речью, ни с действиями? Они излучают страх.

– То ли ещё будет, Десимир! И всё же, как интересно увидеть всё через плотное тело, а не в информационном облаке. Подожди, что-то со мной происходит… подожди! – Юр успел повернуть голову, и его тут же вырвало – Что это? Баран вышел.

Юр и Десимир рассмеялись.

– Да, брат! А крапива из меня обратно не просится.

– Ощущения тела ни с чем ни сравнить! Я впервые испытал такие яркие тяжёлые эмоции от принятия не свойственной пищи. Живот всё ещё сводит и цветные вспышки в голове.

– Юр, это страшно восхитительно! Я питался растениями, но плодами, чтобы помочь распространить вид, а не убить. А тут крапива целиком и стебель, и листья, и корни. Выходит, люди позволяют себе вкушать всё, а не только плоды?

– Можно рассуждать так: ягнята – плоды овечьи. Как ещё объяснить страсть людей есть овечью плоть?

– Несмешная шутка. Совсем не тот я смысл вкладывал в слова.

– Ну, пойми! Сам же видел, это не они, это через них кормятся низоды, плоть нужна как приправа, страхи, муки смерти – сладости для тёмных.

– Но как загрязняется храм души – тело! И сразу падение, и сразу ближе ко дну, к нави.

– А ты хотел вернуться! Такой опыт за порталом не приобретёшь.

Мы должны всё попробовать!

– Готов за каждый поступок отдать свою цену?

– Да, Десимир! А иначе сидел бы дома и смиренно жил – не тужил. Никаких суждений! Чаще включай тишину! Мы познаём новый мир во всех его проявлениях.

– Согласен! Выбор сделан! Чтобы понять, надо вкусить!

Десимир и Юр обратились в птиц, вырвались на волю, в то время как басёнок Дидя, подняв руки к звёздному небу, уже начал читать свою поэму в присутствии родных.

О, господин великий Рахукету! О гага родный мой, о дада!

Ты затемняешь всю планету! Родители из твоего же стада!

Я, как они, служить тебе лишь буду! Ты открываешь вид на звёзды!

Твои законы не забуду! Я воин тьмы! Я раб твой грозный!

Ястреб и коршун не стали дослушивать малолетнего поэта, сделали круг, ещё раз обозрев племя, и улетели высоко-высоко в горы.

Глава 7. Кету – чёрная Луна – математическая точка или тёмная планета. Южный лунный нисходящий узел

На отвесной скале, глубоко уходящей во мрак холодного камня, высечен монастырь за счёт тысяч человеческих жизней. Их тела всё ещё тлеют, погребённые на нижнем ярусе этого зловещего сооружения – многоэтажного пещерного комплекса. В погребальню ведёт прямоугольная шахта – крутая лестница, поделённая на четыре марша с площадками, спускается на самое дно скалы и доставляет в затопленную горизонтальную галерею. Да их тела всё ещё разлагаются, укрытые ледяной водой. А их души красными маками качаются на ветру в горной долине.

Пештак в центральную пещеру через узенькую окружную тропку мелкими ступеньками. Добраться туда очень сложно, а, войдя в портал, вернуться прежним невозможно. К огромному куполу с четырёх сторон приставлены, как стражники, минареты. На самом пике каждого из минаретов величавый Месяц в разных фазах: Новый, Первая четверть, Полный, Третья четверть. В этом храме поклоняются Рахукету – низоду, наделяющему смертных тёмными силами, и его рахукетуподобиям.

Как любой низод, Рахукету боится женщин, поэтому всё, способное сотворять и плодородить, здесь униженно и оскорблено. Скверной затемнено благородное женское начало и, чтобы насытиться тёмными энергиями, нужно отречься от земли, матери, сестры, жены, дочери. От всего животворящего, а значит, от любви! Отдавшие души Рахукету много говорят о любви, но мало знают, что это за чувство. Их слова давно не вяжутся с поступками. Хитрость и сила, власть и коленопреклонство заправляют всем.

Ястреб и коршун влетели в пештак и обратились в мальчиков, ударившись оземь.

Голубоватый холодный свет едва проникал сквозь приоткрытые врата.

Десимир и Юр пошли на это слабое свечение.

В огромном зале на холодном зеркальном полу в позу ребёнка согнулись босоногие мужчины разных возрастов, молясь на того, кто, невидимый обычному глазу, грозно спал на высоком из мрачных дум троне, инкрустированном мерцающими разноцветными камнями. Спал, издавая инфразвуки, и высокие, мощные четыре колонны, держа каменный свод, вибрировали в резонансе.

В резном минбаре сидел рахукетоподобный и зауныло пел успокаивающую песню спящему низоду и молящемуся народу.

Светло-голубое свечение, на которое пошли Юр и Десимир, видоизменилось в жёлто-белое. Спящее нечто тускло светилось, хотя и являлось совершенно чёрным существом.

Это выглядело так впечатляюще, что Юр и Десимир замерли от удивления, тут же исчезнув. Им было страшно интересно, хотелось продолжить наблюдать. Впервые вживую, а не в безвременье, увидели такое душераздирающее, противоречащее праву свободной воли, зрелище, но чтобы рахукетоподобный не заметил, а низод не успел их почувствовать, синхронно вмиг телепортировались, переместившись влево дальше от гор и очутившись на том конце солёного чёрного озера в двух тысячах километрах от злосчастной отвесной скалы, употребив мощные силы и утратив дальнейшую возможность самостоятельной телепортации.

– Далековато нас выбросило.

– Сильные эмоции – сильный толчок – большая потеря энергии.

– Хватит нравоучений! Десимир, не превращайся в Гаврана. Зато таких впечатлений нам за тысячу веков не набраться в граде молчания.

– Согласен – стоило того! Мы ослабели – значит, стали ближе к людям, природу поступков которых пытаемся постичь.

Глава 8. Червоточина – кротовая нора

Солнце восходило из-за горбатого косогора. Местность холмистая, живописная, всюду разнотравья. Полевые цветы, проснувшись и напившись утренней росы, раскрывали свои благоухающие головки. Ароматы любви веяли, вплетаясь в струи ветра, вдохновенно звучал перезвон птиц.

Десимир и Юр оставались в телах подростков и намеревались посетить племя падших, проживающих в селении на равнине, окружённой со всех сторон холмами.

– Юр! Смотри-ка! Эти падшие тоже живут в укрытиях, только не из камня.

– Из навоза. Слышишь запах? Я знаю его. Священная корова, с которой любит прогуливаться матушка, удобряет своим естеством пастбища.

– Точно! Этот запах! Нашли же интересное применение! А мне не приходила такая идея. Падшие живут в домах, все ли?

– Не удивлюсь, что большинство.

– Как думаешь, почему? Неужели пастух прав?

– Десимир, они находятся в иллюзии, что нужно что-то защищать, от кого-то укрываться.

– Про эту ловушку Гавран говорил. Как только тебе есть что защищать, ты теряешь связь со Светом и попадаешь в лапы низодов.

– Юр, смотри!

Юр обернулся – на окраине поселения овальный дом, окружённый людьми.

Приглядевшись повнимательнее, ребята увидели не только людскую толпу. Дом как дом – сады круго́м, только вот над крышей тёмная клубистая паутина куполом, и это явление невидимо обычному взору.

– Веет горем. Не пойдём? – засомневался Десимир.

– Как это не пойдём? Это интересно! Надо бы туда!

Очередь выстроилась в нетерпеливом ожидании. Все шептались и переглядывались. Все страдали, а сущности-подселы довольно высасывали из своих доноров силы.

Как только Десимир и Юр подошли, тут же к ним устремился мужчина с важным видом и озабоченным лицом. У него на плечах сидела маленькая пугливая мерзость и дрыгала своими лапками, а он ничего не замечая, с видом знатока обратился к ребятам:

– Вы оба к Андромахе? Вставайте в конец. Войдёте вдвоём? Держите номер 224. Сегодня уже поздно, она не успеет вас принять. Только завтра к обеду. Ждите и держитесь этой майки. Она перед вами подошла.

Полная невысокая женщина в видавшей виды одёже тут же обернулась:

– Я стою, за мной ожидайте, момчеты!

Десимир и Юр с первых слов поняли и приняли неизвестный ранее им язык, как родной. Говорили они по-своему, но, как и в тот раз в семье пастуха, речь преобразовывалась на выходе, превращаясь в местный говор.

– А зачем вам, майка, к Андромахе?

– Сын у меня меньшой крепко болен. Она последняя надежда.

И Десимир, и Юр прекрасно видели, как энергия течёт во вселенной, но у людей канал ясновидения напрочь перекрыт. Их мир выглядит иначе.

И Десимир, и Юр бросали короткие взгляды на живот майки, он был изрешечён дырами. Из пустот выходили её жизненные силы. Зрелище впечатляло, но ребята, не выдавая своего удивления, оба спросили:

– Андромаха ведунья?

– Ясновидящая. Всё обо всех знает. А вы зачем к ней пожаловали? Хотите узнать свою судьбу?

– Хотим узнать судьбу, – неожиданно выпалил Юр.

– Это она запросто расскажет.

Через полчаса, крадучись, озираясь, подошёл старец, влача за собой похожего на старый башмак сморщенного низода, привязанного невидимой цепью. Старче пристроился в конец очереди с номером 225. Время шло – люди выходили и приходили новые. Все они были несвободны.

После полудня Юр и Десимир попросились отлучиться ненадолго. Женщина и старец отпустили подростков, пообещав держать номер.

Убежав за холмы, подростки обратились в пчёл и полетели к дому Андромахи.

Маленький овальный домик на первый взгляд ничем не отличался от остальных. Как и все окружён цветами и плодовыми деревьями. Но энергетически в нём творились сложные вещи – низкие вибрации будто проваливали дом ко дну земли, и настроенному уху слышны были стоны падших душ.

Пчёлы прожужжали мимо женщины с грустным лицом, которая усердно копошилась в саду, и влетели сквозь открытое окно, приземлившись на букет валерианы. Бледно-фиолетовые гроздья цветов стояли в глиняном кувшине на широком подоконнике и дурманили своим сладко-ванильным ароматом, привлекая насекомых. Пчелиные инстинкты требовали приступить к работе. Десимиру и Юру пришлось приложить немало усилий, чтобы справиться с телами и не включиться в пчелиную матрицу, сохранив своё истинное осознание.

Настроив все пять глаз и бесчисленное множество фасеток, Десимир быстрее Юра увидел старуху на белой постели. Её глаза закрыты, она слепа как крот Мстислава. В дверях застыл проситель. На груди слепой старухи свернулась, повиснув, тёмная сущность и, похрапывая, спит.

– Помоги мне, Андромаха, нет в моём доме ни достатка, ни счастья, одни неудачи преследуют меня.

– Ты глупый, Терех! Ты доверчивый! – выпалила старуха, и спящий низод, приоткрыв пустую глазницу, усмехнулся. – Духи говорят, что ленивый ты! Трудись, молись, зарекайся быть послушным цели, и найдёшь под крыльцом своим камень заветный. Он исполнит любое твоё желание.

– Любое? Когда ж это будет?

– После десяти лет исправного служения богам. Выбери себе бога Велеса – веселье и достаток войдут в дом, коль станешь его рабом. Выбери себе громовержца Перуна – власть обретешь, коль станешь его рабом.

– Так какого же из них выбрать?

– А что важнее для тебя радость или власть?

– Важнее золото.

– Золото будет. Выбери настроение.

– Хочу, чтобы преклонялись к моему колену и почитали меня, а не считали глупым.

– Тогда Перун. Всё! Иди! Скажи, что трапезничать пора мне! До сумерек не принимаю!

Терех вышел, и Андромаха, жалея себя, вздохнула:

– Какой тяжкий груз я несу! Много хлеба в моём доме, но горек он. Не живу я вовсе, а лишь пересматриваю и перенаправляю чужие судьбы.

– Таков уговор. Отрабатывай право на существование.

Ты мне свои и людские страдания – я тебе знания. Сведения о судьбах этих смертных взамен твоей силы и их горя и бед.

– Не слишком ли высока плата?

– Выбор тобой уже сделан, обратно не вернуть. Кем ты была до меня? Несчастной слепой. Голодная и всеми покинутая. А сейчас тебе всё племя и соседние в ножки кланяются, все зависят от твоего слова.

– Разве этого я хотела?

– Этого-этого! Желание исполнено. Долг платежом красен.

– Ты меня заманил и ослепил. Если бы не ты, жила б как все зрячие.

– Мечтала быть особенной – получила мой дар.

– Но ведь не только ты тяжёлым грузом повис на груди и высасываешь силу. Сколько иных сущей вокруг дома кружат.

– Это твои посетители с собой попутчиков приводят. Они чувствуют сладость людского горя и ступают следом, чтобы быть в сытости.

– Я хочу откупиться. Как же мне избавиться от сделки?

– Уже никак. Даже твоя смерть не разлучит нас. Я выбрал тебя, а ты меня. Я тебя кормлю, а ты меня.

– Горьки твои подаяния.

– Зато твои печали я вкушаю с наслаждением. Не ворчи, старуха! Ну, так и быть, порадую тебя! Прикажи построить храм в свою честь, этим ты заземлишься настолько, что животные удовольствия и страхи станут в сладость. Боль, если перенаправить внимание, сладка. Ничего, ничего, сначала привыкнешь, потом втянешься и попросишь ещё! С завтрашнего дня пусть начинают строительства храма – ты моя, и останешься на земле столько, сколько мне потребуется. – И низод сдавил Андромахе левую грудь так, что от сильнейшей боли у неё пошли слёзы из глаз, а потом проник в лоно и заелозил изнутри по всему её телу.

После сильной боли ещё слёзы не успели обсохнуть, Андромаха вдруг почувствовала возбуждение и сладкую дрожь внизу живота. Волна энергии поднималась от самого низа к солнечному сплетению. Женщина раскинулась на диване, растеклась от удовольствия.

Две пчёлы, чтобы не быть узнанными, так и не решились подобраться ближе к хозяйке дома, улетели в открытое окно подальше от места, хранящего столько тёмных тяжёлых энергий. Обратившись за холмом у одинокой яблони в подростков, задумались: возвращаться в очередь или ступать дальше?

– Юр, там столько низодов, нас могут заметить, а наши силы уже не те. Гавран просил не взаимодействовать с сущностями, среди них могут оказаться мощные.

– Если не вступать, как мы постигнем суть?

– Найдём другие способы. Давай почитать наших старцев. И Синяя рыба, и Гавран, и угрюмый отступник Хорха с его водяными медведями помнят, как и зачем мы попали на эту планету, знают, как существовать, как сохраниться, как выполнить миссию, как вернуться в свои миры-исходники.

– А тебе ничего не напомнил дом этой старой кротихи? Ты изучал низода и его послушную рабыню, а я смотрел в сад – пчелиный дух захватил меня.

– И что ты там увидел?

– Дом этот удивил меня не меньше обитателей.

– Ты постиг чёрное облако, которое мы заметили первым делом?

– Это не просто чёрное облако человеческих мук. Похоже, здесь кротовая нора.

– Червоточина? Уверен?

– Давай вернёмся, и убедишься в этом сам.

– А если столкнёмся с сильным низодом? Их там вон не меньше, чем людей в очереди.

– Решайся! Встречи с низодами всё равно не избежать! Постараемся не вступать во взаимодействие. Зато настоящая кротовая нора!

– Идём! Наш номер 224.

И они весело помчались обратно в селение. Нашли майку и старца, угостили их яблоками, что собрали у кроны плодовитой отшельницы, когда в раздумьях прятались за холмами.

– Благодарствую, момчеты! Я уж третий день без еды! – Взяла яблоко мамка.

– А я обед дал – буду жить на воде и не вкушать пищу, пока до сути не дойду.

– А к какой сути ты хочешь подобраться, старче?

– Почему жизнь так скоротечна? Вчера я только родился, а сегодня еле влачу своё существование. И где, скажите мне, справедливость?

– Какая уж тут справедливость? Девять детей мне удалось выносить и родить. Трое сынков в младенчестве Велесу души отдали, я смирилась. Но мой урод так красив, так добр! Почему именно ему болезнь послана неизлечимая? Ладно бы дочь захворала – у меня их пятеро, а сына-то зачем отбирать? Сыновья погибают, дочери вырастают. Видно, нямы плохо о братках заботятся, матери сохранить сынов не дают. Только о себе и думают. А их выдавать замуж надобно, приданное складировать. Это ли я заслужила? Ведь живу по совести, дурных дел за мной не водится. Спасите сына! Одна надежда на Андромаху! Она поможет! Она поймёт!

– Так ты ж сама на дно дитятю тянешь! – Вырвалось у Десимира.

– Тихо, ты! – схватил его за рукав Юр и незримо отчитал Десимира. – Молчи! Не выдавай нас и не суди!

– Как сама? Я всё для него! Я жизнь отдам за него!

– Жизнь – так коротка, майка! Вчера ещё я молод был, а сегодня дни остались до смертного одра. Ни за кого не отдавай жизни! Всё тленно. И заботы твои не стоят слёз.

– Как это не стоят? – майка и старче всерьёз заспорили – две чёрные тени-хозяева над их головами довольно запыхтели, а Десимир и Юр подались ближе к калитке, пробиваясь сквозь толпу туда, где стоял на страже распорядитель.

Вечерело. Люди в очереди устали, и нужды их беспокоили ослабевшие тела туже, страх и нетерпение приправляли осознание. Над очередью тускло светящихся шаров-людей нависали много разных низодов, жадно поедая тонкие оболочки электрических тел. Кто-то сидел у своих доноров на плечах, кто-то на голове, кто-то взгромоздился на спины, кто-то присосался пиявками к животу. Зрелище жуткое.

Видящие Десимир и Юр ничем не могли помочь страдальцам – это была не их война. Поэтому, чтобы не привлекать внимание низодов своими яркими вспышками осознания, которые люди-боги хоть и всячески старались скрыть, но удержать такую силу было выше их сил, ребята решили спрятаться, обойти дом и встать там, где, казалось, не было входа к Андромахе.

– Люди, оказывается, так глупы, что верят в пророчества.

– Просто, Юр, они не понимают, что их вера и запускает механизм. Их вера настолько велика, что влияет на исполнение. Они сами подводят себя к исполнению любого пророчества.

– Наши ожидания формируют будущее, но разве это им объяснишь?

– Да, всё, что мы считаем реальным, становится таковым.

На задах за забором зловонная свалка и насекомые устроили здесь пир. Посетители приносили с собой подаяния – кто что мог, чем владел. Много ненужных вещей горой навалено и оставлено здесь. Людской гул приглушился, донимал рой мух, а жуки поджужжовывали басами. И мурашки от этих вибраций у ребят гуляли по спинам.

Юр и Десимир не могли глаз отвести от кучи. Испорченная еда, не представляющие ценности вещи разлагались и издавали смрад.

– Смотри, тардиграда! – Юр первый увидел тихоходку на влажной земле у подножия горы-свалки.

– Только вспомнили о водяных медведях, они тут как тут! И вон, и здесь, это волшебно!

– Вот где червоточина!

Ребята замерли как истуканы и, не обращая больше ни на что внимание, следили только за маленькими удивительными существами, не видимыми замыленному глазу. Юра и Десимира тут же притянуло к дыре, и началось разделение – фазовое превращение.

Тихоходки неспешно, выстроившись в тонкие рядки, кружились вокруг кучи, создавая узоры, напоминающие спираль.

Ребятам показалось, что прошла целая вечность их разделения, – время будто остановилось, а для того, кто наблюдал бы со стороны, всё произошло мгновенно. Как только солнце полностью скрылось за горизонт, два друга враз разбились на две цепочки атомов. Их синхронно засосало в центр кучи мусора, и они пропали, поглощённые.

Глава 9. Семеричный мир за стеною северного ветра

За бореем, где в настоящее время покоится замёрзший Кольский полуостров, омываемый Белым и Баренцевым морем, ближе к полюсу земли в те времена у лукоморья росло огромное древо жизни (намного выше самой высокой секвойи) – место силы блаженных – бывших двуликих. Эти пользователи одними из первых прибыли на землю, вошли в игру с высокой степенью осознания и светимости. Они посадили семена мудрости по всему материку в священную землю, слушая и наблюдая за тем, как они прорастают – достигают ядра и самых дальних возможных высот. Деревья окрепли, слились в общую электрическую паутину, создали единое поле – гигантский пассивный резонатор и усилитель, равномерный по всей стране, к которому в любой точке можно подключиться и получить энергию. Это волшебное поле защищало ото всех напастей, особенно от агрессивной Атлантиды – страны технократов и роботов.

Большие города разрастались у корней великих древ, и держались блаженные за свою суть – принятие их главное оружие.

Давным-давно, ещё когда потомки двуликих разделились, ушли в горы, под землю и в воду, блаженные не отказались от взаимодействия с низодами и охотно принимали к себе всех желающий: иных сущностей, падших, обездоленных, сомневающихся и бунтарей.

Все, кто приходил, смешивались, адаптировались, и получалось новое племя со схожими идеями, но низшего уровня. Утратили двуликость, утратили сверхсветимость, но сохранили идеи принятия и любви ко всему, в том числе и к чуждому.

***

Яркая вспышка – Юр и Десимир вылетели из глубокой норы (их элементарные частицы обрели изначальную форму) и оказались у самого лукоморья. Ярчайшее свечение тут же исчезло, а высокие волны вздыбились и через пару накатов залили, поглотив, нору на песке.

Вокруг было так красиво, и воздух наполнен эфиром, как будто ребята вновь оказались в месте молчания. Но нет, это страна за стеной северного ветра, куда так рьяно и дерзновенно они решились попасть сквозь трилок. Об этом извещало огромное древо на холме, уходящее верхушкой в небо и погрузившее свои корни глубоко до самого ядра, питаясь морскими тёплыми водами и энергией земли.

– Получилось! Я впервые через явь был в кротовой норе! – Десимир вскрикнул, что с ним до этого никогда не случалось.

– Непередаваемо! Нечто превратилось в ничто, а потом я вернулся в нечто и осознал себя.

– Славно! До сих пор качает, нужно точнее настроиться на этот мир.

– Соберись! Я уже полноцельный. Смотри, вон чур стоит! Я часто видел такие в безвременье. К нему?

– Сначала древо обнимем. Его сила откроет нам знания, о которых говорил Гавран. Ты же обещал повторить историю тысячи времён?

– Я собирался пройти по миру пешком, а вместо этого использовал пространственные перемещения и червоточину.

– Ну как было не воспользоваться возможностью разделиться?

– Да, жалеть тут не о чем!

– А пройтись пешком успеем. Мир велик, а мы свои сверхсилы в расход пустили, хочешь – не хочешь, придётся идти пешком.

– Ничего, восстановимся! Да я и не устал нисколько!

Десимир и Юр направились к холму. Поднимаясь всё выше и выше, они не приблизились к древу ни на вершок.

– А вот теперь дошло – я устал. Может, отложим уроки истории? Предлагал же, лучше к чуру.

– За чур и подавно не пройдём без благословения древа мудрости, а оно нас к себе не пускает.

– Усталость – низкое чувство. Никогда раньше за порталом я не знал усталости, что же изменилось?

– Мы теряем связь с домом и перенастраиваем внимание на иную реальность.

– Не верил, что так быстро сольём энергию.

– Да и кротовая нора забрала наши силы как плату за перемещение.

– Отоспимся здесь? Похожу по безвременью, Гаврана поищу, пусть каркнет, что я должен вспомнить и повторить. – Юр залез на ольху – древо души – метра на два от земли, выбрал широкую мягкую ветку и стал устраиваться поудобнее.