Читать онлайн Дилетант

ЧАСТЬ I: НАЗНАЧЕНИЕ

Глава 1: Сюрприз от отца

Белая плитка, стальные краны, запах хлорки и мужского парфюма. В раздевалке фитнес-клуба Encore на Пресненской набережной было пусто – в два часа дня большинство членов клуба сидели в офисах или на деловых ланчах. Я стоял перед зеркалом, разглядывая свое отражение: 183 сантиметра, 84 килограмма, тело после года тренировок с персональным тренером приобрело рельеф, который выставлять в инстаграм было уже не стыдно. По крайней мере, это я мог занести себе в актив.

Телефон завибрировал, высвечивая имя «Отец». Не Андрей Петрович, не Папа, просто – Отец. Даже в контактах телефона наши отношения были формальными.

Я выдохнул, собираясь ответить, но телефон перестал вибрировать. Через пять секунд пришло сообщение:

«Жду в 15:00 в министерстве. Не опаздывай».

Я посмотрел на часы – 14:10. С Пресненской до Китайгородского проезда минут тридцать, если повезет с пробками. Значит, душ отменяется, тренировка – тоже.

– Извини, Дима, дела, – сказал я появившемуся в дверях тренеру. – Отец вызывает.

– Государственная необходимость? – усмехнулся Дима. Он был в курсе, кто мой отец, но относился к этому с иронией, за что я его и ценил. – Забьем на следующую неделю?

– Давай в пятницу, – я уже натягивал рубашку.

Спустя пятнадцать минут мой Mercedes GLE уже маневрировал по Садовому кольцу, лавируя между Geländewagen и Maybach чиновников среднего звена. Музыка из динамиков – новый альбом Weeknd – не помогала снять напряжение. Если отец вызывал к себе, это никогда не сулило ничего хорошего.

Последний раз это было три месяца назад, когда я появился на обложке журнала Forbes с подписью «Золотой мальчик русского консалтинга». Фотка получилась удачная – идеально сидящий костюм Tom Ford, цепкий взгляд, легкая полуулыбка. Статья тоже была вполне лестная – модное образование, связи, перспективы. Правда, там не было ни слова о том, что карьера в консалтинге шла не особенно гладко, а мои проекты редко отличались глубиной анализа. Но кого это волновало? Главное – картинка.

Отца это взбесило. «Мы не для того тебя отправляли учиться в London School of Economics, чтобы ты позировал на обложках глянца», – сказал он тогда. И отправил в командировку в Иркутск налаживать связи с местными заводами. Две недели сибирского ада и запах металлической стружки, впитавшийся, кажется, в костюмы навсегда.

Я припарковался у здания с серой колоннадой советских времен – Министерство промышленности и торговли. Охрана отсалютовала – меня здесь знали, не зря же я был сыном заместителя министра.

Приемная отца встретила приглушенным светом и запахом кофе. Секретарь Вероника, крашеная блондинка с фигурой пятидесятых, даже не подняла глаза от компьютера:

– Проходите, Максим Андреевич, вас ждут.

Кабинет отца всегда напоминал мне музей: тяжелая мебель, портреты президентов, карта России на стене, под стеклом стола – схемы каких-то производственных цепочек. Ни одной личной фотографии – ни меня, ни матери. Бизнес и только бизнес.

Андрей Петрович Соколов, пятьдесят семь лет, заместитель министра промышленности и торговли, сидел за столом, изучая какие-то бумаги. Седина на висках, идеально выглаженная рубашка, часы Patek Philippe, холодный взгляд серых глаз. Отец был из тех людей, чье присутствие заставляет выпрямить спину.

– Присаживайся, – он кивнул на кресло напротив, не поднимая глаз от бумаг.

Я сел, закинув ногу на ногу, демонстрируя небрежность, хотя внутри все напряглось.

– Как мать? – спросил он, не отрываясь от документов.

– В порядке. Собирается на неделю в Милан, – ответил я. – Новая коллекция, показы, всё как обычно.

Отец кивнул, отложил бумаги и наконец поднял на меня глаза.

– Завтра выходишь на работу директором «РосЭнергоМаша».

Я решил, что ослышался.

– Прости, что?

– «РосЭнергоМаш». Государственный холдинг. Производит оборудование для энергетического сектора, в том числе для атомных электростанций. Оборот – порядка пяти миллиардов долларов в год. Стратегическое предприятие.

Я молчал, пытаясь осознать услышанное.

– Но… я ничего не понимаю в энергетическом оборудовании, – наконец выдавил я.

– В чем ты вообще понимаешь, Максим? – отец посмотрел на меня так, будто я был подопытным образцом под микроскопом. – Три года в Deloitte, потом два в McKinsey, и что? Какие проекты ты вел? Какую ценность принес? Тебе тридцать два года. Пора начинать делать что-то стоящее.

Я почувствовал знакомое жжение где-то в груди – смесь обиды и злости.

– И ты решил, что лучший способ – поставить меня руководить стратегическим предприятием, в котором я ничего не смыслю?

Отец наклонился вперед:

– Это шанс, Максим. Шанс доказать, что ты не просто мальчик с обложки, а мой сын. Там отличная команда, производство налажено. Твоя задача – внешние связи, контракты с западными партнерами, инвестиции. В этом ты должен разбираться. И да, согласовано на самом верху, – он бросил на стол красную папку с грифом «Для служебного пользования». – Здесь основная информация по предприятию, контакты ключевых лиц, финансовая отчетность за последние три года. Изучи до утра.

– Почему сейчас? Почему я? – я всё еще не мог поверить в происходящее.

Отец встал, подошел к окну, глядя на серое московское небо.

– Ситуация непростая. Западные партнеры давят, хотят получить доступ к технологиям. Прежний директор был хорошим производственником, но в международных делах – слаб. А ты умеешь говорить на их языке, у тебя образование, ты представителен. И, – он сделал паузу, – ты мой сын. Я должен быть уверен в лояльности того, кто занимает этот пост.

Он повернулся и посмотрел мне в глаза:

– Не подведи меня, Максим. Не подведи страну.

Последняя фраза прозвучала настолько театрально, что я чуть не рассмеялся. Но что-то в глазах отца – смесь надежды и сомнения – заставило меня сдержаться.

– Хорошо, – сказал я, беря папку. – Я изучу материалы.

– Завтра в девять утра на Краснопресненской, 12, – отец протянул мне карточку-пропуск. – Марина Станиславовна – твой новый помощник – встретит тебя. Она работала с прежним директором, знает все процессы. И, Максим, – он положил руку мне на плечо, что случалось, может, раз в год, – это действительно важно. Для всех нас.

На выходе из министерства меня накрыло. Директор «РосЭнергоМаша»? Я даже не знал толком, что они производят. Какие-то турбины? Генераторы? Пять миллиардов долларов оборота. Стратегическое предприятие. И я, со своим поверхностным опытом в консалтинге, должен всем этим управлять?

Телефон завибрировал – сообщение от Дениса, друга с университетских времен: «Живой? Сегодня открытие нового бара на Патриках, будут все. Ты как?»

Я смотрел на экран и думал, что этот вечер – последний глоток привычной жизни. Завтра начнется что-то совершенно новое. Страшно? Да. Но где-то глубоко внутри шевельнулось то, чего я давно не испытывал – азарт.

«Буду», – написал я Денису и завел мотор.

Бар The Rookery на Патриарших был именно таким, какими бывают все модные бары в первую неделю после открытия – переполненным, шумным и претенциозным. Дизайнерский интерьер с медными трубами и кирпичными стенами, диджей, миксующий хаус с чем-то этническим, коктейли с названиями из японской мифологии.

– Максон! – Денис поймал меня у входа, сунул в руку стакан с янтарной жидкостью. – Пей, это какой-то особый виски, созревавший в бочках из-под хереса.

Денис Ковалев, мой товарищ еще с LSE, теперь работал в инвестиционном банке, занимаясь чем-то, связанным с рынками Азии. Загорелый, подтянутый, с идеально уложенными волосами и часами Rolex – золотой мальчик с дипломом европейского университета, выбравший работу в России вместо Лондона или Сингапура.

– За встречу, – он чокнулся со мной.

Виски обжег горло, оставив приятное послевкусие.

– Где пропадал? – спросил Денис, ведя меня к столику, где уже сидела компания знакомых лиц – банкиры, юристы, консультанты, все в районе тридцати, все при деньгах, все с идеальными резюме.

– Работа, семейные дела, – отмахнулся я.

– Кстати, о семейных делах, – Денис понизил голос, – говорят, твоего отца прочат на повышение. Может даже в вице-премьеры.

Я пожал плечами:

– Первый раз слышу.

– Да ладно, Соколов, – Денис ткнул меня в бок, – не строй из себя непричастного. Весь город только об этом и говорит.

– Весь город ошибается, – отрезал я, отпивая виски.

За столом меня встретили приветственными возгласами. Ксения – черное короткое платье, острые скулы, работает в фонде прямых инвестиций. Стас – финтех-стартап, недавно привлек пять миллионов от катарцев. Артем – какой-то юридический бутик, специализирующийся на сделках слияния и поглощения.

– Макс! – Ксения поцеловала меня в щеку. – Тебя в последнее время не видно. Консалтинг совсем замучил?

– Да как сказать… – я замялся, понимая, что завтра всё изменится.

– Слышали, что Deloitte увольняет всех русских сотрудников? – вклинился Артем. – Говорят, западные компании готовятся к новому раунду санкций.

– Не всех, – поправил Стас. – Только тех, кто связан с госсектором.

Я молча слушал. Интересно, насколько изменится моя жизнь? Вместо коктейлей на Патриках – совещания с суровыми мужиками в костюмах. Вместо презентаций для клиентов – отчеты для совета директоров. И главное – постоянный контроль со стороны отца.

– Земля вызывает Соколова, – Ксения помахала рукой перед моим лицом. – О чем задумался?

– Предлагаю тост, – неожиданно для себя сказал я, поднимая бокал. – За новые начинания!

– Ого, – Денис удивленно поднял бровь. – Что-то намечается?

Я улыбнулся:

– Возможно. Скоро узнаете.

Бар постепенно наполнялся. Появлялись всё новые лица – дети чиновников и бизнесменов, московская золотая молодежь. Я знал многих – учились вместе за границей, пересекались на закрытых вечеринках, работали в соседних бизнес-центрах.

– Максим Соколов, – раздался за спиной низкий голос.

Я обернулся. Передо мной стоял мужчина лет сорока пяти, в сером костюме, не дорогом, но хорошо сидящем. Короткая стрижка, цепкий взгляд, выправка военного.

– Мы знакомы? – спросил я, чувствуя легкую настороженность.

– Пока нет, – мужчина протянул руку. – Олег Игоревич Крылов. Можно просто Олег.

Я пожал протянутую руку – крепкая, сухая ладонь.

– Не ожидал увидеть вас в таком месте, Максим Андреевич, – сказал он, делая акцент на отчестве. – Не помешаю?

Я бросил взгляд на друзей – они увлеченно обсуждали что-то, не обращая на нас внимания.

– Нет, но…

– Пройдемся? – предложил Крылов, кивая в сторону выхода. – Душно здесь.

В его тоне было что-то такое, что заставило меня согласиться. Мы вышли на Малую Бронную, где сентябрьский вечер окутывал московские переулки прохладой.

– Вы знаете, кто я? – спросил Крылов, закуривая тонкую сигарету.

– Пока нет, – повторил я его же фразу.

Он усмехнулся:

– Хорошо. Я – человек, который поможет вам не провалиться в вашей новой должности. Если, конечно, вы готовы слушать.

Я напрягся:

– Откуда вы знаете про…

– Про «РосЭнергоМаш»? – он выпустил дым. – Максим Андреевич, в моей работе важно знать такие вещи заранее. Скажем так, я представляю определенные… государственные интересы.

– ФСБ? – прямо спросил я.

Крылов снова усмехнулся:

– Скажем так, я курирую вопросы экономической безопасности в энергетическом секторе.

Он бросил сигарету, растоптал каблуком:

– Послушайте моего совета: будьте осторожны с западными партнерами. Особенно с компанией European Energy Solutions. Их интересуют не контракты, а технологии. И не торопитесь с решениями.

– Я вообще ничего не знаю об этой сфере, – вырвалось у меня.

– Это не так уж плохо, – неожиданно сказал Крылов. – Чистый лист, незамутненный взгляд. Главное – правильно выбирать советников.

Он протянул мне визитную карточку – простую, без лишних деталей, только имя и телефон.

– Если возникнут вопросы или, – он сделал паузу, – почувствуете, что вами пытаются манипулировать – звоните. В любое время.

Крылов пожал мне руку и, не прощаясь, растворился в сумерках московского переулка. Я смотрел ему вслед, ощущая, как внутри нарастает тревога.

Телефон завибрировал – сообщение от отца: «Надеюсь, ты сейчас изучаешь документы, а не развлекаешься по барам».

Я вздохнул, бросил последний взгляд на яркую вывеску The Rookery и пошел к машине. Ночь предстояла долгая.

Продолжить чтение