Читать онлайн Князь в магической маске. Том 2

Глава 1

Я стоял на залитой кровью поляне, выжженой магией и усеянной трупами.

У ног билось в агонии издыхающее исчадье, некогда бывшее моим кузеном. Рядом с ним, упав на колени, утирал слезы мой несчастный брат Семен.

А в десяти шагах от них стояла государыня Всероссийская Светлана Броневская. Бледная, еще ничего не понимающая. Только что овдовевшая. Истерзанный труп ее мужа Феликса валялся там, где его настиг превратившийся в монстра мой кузен… Мишаня…

Только что я открыл царице свое истинное лицо. Она узнала, что французский барон де Шарвиль – лишь маска, прикрытие. На самом деле я тот самый Максим Чаровский, который некогда ухаживал за ней. У нас все могло получиться, если бы меня не оклеветали и не отправили в ссылку в другой мир. Потом я бесследно исчез, а она вышла замуж за другого.

Я вернулся. Но, боюсь, что слишком поздно. По крайней мере, если говорить о наших отношениях со Светланой. Она уже не юная романтичная принцесса, а императрица. Я уже не харизматичный князь Старшего рода, а урод, прячущий обезображенное лицо за магической маской.

Светлана, потрясенная моими откровениями, молчала. Но ее прекрасные глаза оставались сухими, губы деловито поджатыми. Она не боялась и не плакала, просто анализировала услышанное. Не как слабая женщина, а как настоящий государственный деятель.

– Со мной ли ты? – снова спросил я, волнуясь. – Веришь ли мне?

Светлана так и не ответила на вопрос прямо. Немного помедлив, сказала:

– Ты сказал, что моего отца убил Химерин. Если это правда, то мне нужны доказательства.

– Они есть, я лично видел одну запись… Постараюсь в ближайшем будущем раздобыть копию для тебя, – пообещал ей.

Она лишь коротко кивнула, соглашаясь.

Спешащие к нам придворные были еще далеко, но времени у нас все равно оставалось не много. Ещё минут десять – и здесь соберется целая толпа. Надо решить, что говорить людям, когда придется описывать произошедшее на поляне побоище.

– Ладно, Максим, у меня никогда не было причин тебе не доверять, – наконец, произнесла Светлана то, что я ожидал услышать. Может не слишком тепло и уж точно без былой нежности, но рассчитывать на подобное было бы глупо. Главное, что она поверила.

– Необходимо срочно избавиться от всех улик против тебя, – быстро соображала она. – Если Химерин узнает, что нападение – дело рук Чаровских, твоему роду грозит окончательное уничтожение.

Трудно не согласиться с этим утверждением. Если Химерин догадается, кто скрывается под личиной де Шарвиля, он точно не обрадуется. Что уж говорить о гибели сына. Каким бы оболтусом не выглядел король-консорт Феликс, он все-таки был наследником герцога Владимира. И каким бы жестоким и коварным интриганом не казался сам герцог, он все-таки был отцом для этого оболтуса.

Казалось бы, я должен чувствовать удовлетворение. Ведь все плохое, что случается с моими главными врагами, должно приятно тешить мою месть. Но удовольствия не ощущалось. Скорее наоборот – появился осадок сожаления и даже сочувствия семье Химериных. Все-таки страшно, когда родители вынуждены хоронить детей. Не такой мести я жаждал.

Но и ответственности за содеянное Мишаней я не должен нести. Это его путь, его месть. Моя ошибка лишь в том, что не смог разгадать планы кузена заранее. Возможно, тогда я бы сумел предотвратить случившуюся здесь трагедию.

Спешащие с противоположного края поляны Миша и Гриша, наконец, добежали до нас. Минут на пять раньше, чем это сделают придворные с противоположной стороны. Близнецы, ошеломленно крутили бритыми головами, рассматривая следы недавнего побоища. Заметив останки чудовища и склонившегося над ними стонущего Семена, приблизились к ним.

Мой младший брат по-прежнему был одет в маскхалат, делающий невидимой значительную часть его тела. Только залитые кровью руки и плечо виднелись четко, остальное оставалось прозрачным. Оторванный рукав сполз к локтю, оголяя рваную рану. По руке на лохмотья рубахи стекала кровь. Я смотрел на Семена, пытаясь поймать его взгляд. Но бесполезно – он не реагировал ни на что, не сводя глаз с лица покойного уже кузена Михаила.

– Шеф! Что прикажете делать? – спросил Гриша, оглянувшись на меня.

– Берите Семёна и увозите отсюда. Ему нужна медицинская помощь, но здесь светиться нельзя. Придворные лекари не должны его видеть. Потому поспешите в город.

Плохо, что в моей левой Перчатке совсем не осталось маны, иначе я бы сам подлечил Семёна. А успеть зарядить артефакт и лишь потом начать лечение, боюсь, не успею. Раньше сюда слетится толпа народу. Возможно, даже журналисты. Такого внимания к персоне Семена мне точно не хотелось бы привлекать.

– Ты прав, не надо, чтобы его здесь застали, – Светлана смотрела на Семена с неопределенным выражением на лице. Мне казалось, что я заметил там одновременно и осуждение, и жалость, и брезгливость. – Я скажу, что он спас меня от твари. Этим частично реабилитирую род Чаровских. Но пока парень не в себе, газетчиков лучше избегать.

Капитан Батальнов, порывшись в охотничьей сумке, звякнул чем-то металлическим.

– Нашёл! – обрадованно воскликнул он и показал блеснувшую на солнце тонкую золотую пластинку. Жетон с одноразовым заклинанием – удобная штука для младших магов. Кто не может уместить в голове сотни заклинаний или ограничен в запасе маны, часто пользуется такими пластинками. Малокровки, в жилах которых древней крови лишь четверть или того меньше, всегда носят при себе подобные штуки. Батальнов – чистокровный аристо, но он гвардейский офицер. А военным по уставу положено иметь определенный запас на экстренный случай. Последний взрыв, Сигнальный луч, Исцеление раны – стандартные армейские заклинания. Как раз последнее Батальнов и вытащил из охотничьей сумки.

Капитан широким шагом направился к Семёну. Наклонившись, приложил пластинку к ране на руке моего брата, прошептал короткую активирующую фразу. Кровь сразу остановилась, рваные края понемногу стянулись.

– Спасибо, капитан! – поблагодарил я Батальнова. – Я ваш должник.

– Пустяки, – отмахнулся гвардеец. – Вы бы поступили также, будь пластинка у вас, а рана у меня.

Батальнов понаблюдал за странным поведением Семена. Тот и не заметил, что его подлечили. Просто, не реагируя на нас, тихо всхлипывал и поскуливал над телом погибшего кузена.

– Это он от пережитого шока такой странный? – спросил меня Батальнов. – Рана на руке не настолько серьёзная, да и та уже почти затянулась… А на голове повреждений вроде не имеется…

– Его нынешнее состояние не связано с ранением – пояснил я. – Семен не так давно вернулся из мира вечной зимы. Чтобы там выжить, людям приходилось есть друг друга.

Лицо бравого капитана перекосила гримаса отвращения. Императрица, услышав это, охнула и нахмурилась.

– Химерин заверял, что ссылки для Чаровских выбирались максимально гуманные, – прокомментировала она с явным недовольством.

– А что еще он мог сказать? – усмехнулся я. – Но я даже не уверен, что ссылка – это контролируемый процесс. Похоже, нас с братьями раскидало по чужим мирам абсолютно случайно.

– Я тоже не знакома с этой магией… Порталы, разломы… Никогда не интересовалась.

– А там все по-разному! Каждый портал индивидуален, – с видом знатока вмешался Батальнов. – У меня с младшим Мраковым дружба, он рассказывал. Всякое встречается… Но любой ход может закрыться неожиданно, даже, казалось бы, стабильный.

– То есть князь или какой-либо из его братьев могли никогда не вернуться из ссылки? – спросила Светлана. – Если бы их порталы вдруг закрылись.

– В точку, ваше величество! Двери могут иметься с обеих сторон. Допустим, наши экзекуторы держат свою открытой, но кто знает, что произойдет на той стороне? Вот, например, как наши маги запечатывают разломы! Тварям с той стороны это явно не нравится. А суть-то одинаковая, что разломы, что порталы… Может и мы для кого-то кажемся такими же тварями…

– А вы философ, капитан! – нетерпеливо оборвал я его рассуждения, так как требовалось поторапливаться.

Сделал знак рукой близнецам – они подняли Семена, подхватили под руки, поволокли в сторону лагеря. Уходить в сторону противоположную от приближающейся к нам толпы могло показаться подозрительным – мы все были на виду.

– Если пристанут с вопросами, отмахнитесь, что все в порядке. Скажите, чтоб лучше поспешили к нам – императрице может потребоваться помощь, – поучал я близнецов. – Сейчас всем не до вас. Так что быстренько в машину – и дуйте отсюда.

– А потом? Обратно сюда к вам? – уточнил Гриша.

– Нет. Позже я сам вернусь в столицу. Ваша задача – Семен. Глаз с него не спускайте. Неизвестно, что у них там происходило в Лосином логу и чего еще можно ожидать.

Близнецы, не задавая больше вопросов, бросились выполнять указания.

А мне придется найти в себе силы, чтобы скрыть еще кое-какие улики. Труп кузена Мишани. Нельзя его оставлять здесь в таком виде. Тело монстра с лицом Чаровского – такая находка не приведет ни к чему хорошему. Представляю, какой вой поднимут нанятые Химериным журналюги. Ничего не должно указывать на принадлежность нашего рода к событиям, случившимся на лесной поляне.

Заряжать правую Перчатку нет времени, пойду другим путем – прямое действие через примитивное заклинание разрушения. Я достал из патронташа один газырь с маной. Отвернул крышечку и выпил залпом содержимое. Горло обожгло, как после спирта. Все-таки чистая мана – это не шипучий голубой коктейль на вечеринке. Для простолюдина, кстати, такая порция – смертельная доза. Но я чистокровный аристо. Потому, вместо отравления, наоборот почувствовал прилив сил.

– Возможно, тебе стоит отвернуться, – сообщил я Светлане. – Не хочу, чтоб ты видела, как мерзко я поступлю с телом своего любимого родственника.

– Подожди… – жестом остановила меня императрица. – Это необязательно делать именно тебе.

Она обратила повелительный взор на Батальнова:

– Капитан, вы готовы оказать услугу своей государыне?

Батальнов выпрямился по стойке смирно и коротко поклонился, выражая готовность.

– Это лицо должно немедленно исчезнуть, – Светлана указала пальцем в сторону тела Мишани. – Никто не должен его опознать.

– Как прикажете, ваше величество… – со вздохом ответил Батальнов. Было видно, что такая работа капитану совершенно не по душе. Но как отказаться, если приказывает сама государыня.

Я догадался, почему Светлана поручила сделать это именно Батальнову. Не только, чтобы избавить меня от ужасной необходимости уродовать тело родственника. Помимо этого, она хотела проверить лояльность Батальнова.

Можно ли ему доверять? Думаю, можно. Младший род Батальновых издревле славился щепетильным отношением к дворянской чести. Такие не предают и не изменяют. Правда, многое зависит от того, сколько капитан выпьет. Проболтаться в пьяном виде – это ведь не столько предательство, сколько глупая неосторожность.

Кроме того, никакие клятвы верности и даже обещания меня с ним пока не связывают… Но зато государыне он присягал лично, как и любой гвардейский офицер.

Капитан снова извлек из ножен тесак, так и не пригодившийся ему в сражении с монстром. Напоенное маной лезвие все еще сверкало голубоватым светом.

Батальнов подошел к останкам Мишани, замахнулся…

Я отвернулся. Не хотел видеть, что происходит со столь хорошо знакомым и родным лицом. Даже проклятие Химерина не сумело его полностью изменить. А после смерти оно и вовсе стало практически нормальным.

Батальнов вытер платком лезвие, убрал клинок в ножны.

– Исполнено, ваше величество!

Я обернулся. Там, где раньше находилась голова кузена, теперь осталось лишь невнятное месиво. По нему не то что личность не опознать, а даже нельзя уверенно сказать, было ли это лицо человеческим. Если вдобавок глянуть на раскинутые когтистые лапы Цербера, на почти собачий торс чудовища, то искать в нем человеческие черты никому не придет в голову.

– Спасибо, капитан, – поблагодарила Батальнова императрица. – А теперь дайте слово, что никому не расскажете о только что случившемся. И о том, что видели князя Чаровского.

Она протянула вперед руку. На раскрытой ладони кружился маленький светящийся шарик – воплощение клятвенного заклинания.

Батальнов без колебаний сделал шаг вперед.

– Клянусь! – протянул навстречу собственную руку.

Шарик перекочевал от императрицы на ладонь капитана. Тот приложил правую руку к левой груди – и шарик будто бы втянулся внутрь, в сердце гвардейца.

– Я принимаю вашу клятву, капитан Батальнов, – церемонно сказала императрица. – И хочу, чтобы вы и дальше служили мне.

– У гвардейца смысл жизни – служение российским государям…

– Да, конечно. Но я имела в виду более близкую службу. Приглашаю вас в свою личную охрану.

– Почту за честь, моя государыня!

Светлана не хочет рисковать, подумал я, вот и решила держать капитана поближе к себе. На случай, если случится невозможное, и клятва будет снята магическими способами. Ну что ж, очередное разумное решение рано повзрослевшей молодой государыни.

В следующую минуту нас захлестнула шумная людская волна. Толпа, спешившая со стороны лагеря, наконец-то добежала до места побоища. Часть придворных бросилась к императрице, но некоторые останавливались раньше. Они узнавали среди повсюду разбросанных тел своих родичей и спешили к ним, надеясь, что лечебная магия еще успеет помочь.

Светлана вмиг изменилась. Изобразила слабость, закрыла лицо рукой, покачнулась. Не подхвати я ее, могла бы даже упасть.

Придворные, окружившие нас, загомонили испуганно:

– Государыне плохо!

– Врача, императрице! Где врач?!

– Все в порядке, минутная слабость…

В толпе мелькнул знакомый серый охотничий костюм. Расталкивая локтями собравшихся, ко мне пробиралась Виктория Обличева. Её лицо раскраснелось от бега. Шапку графиня где-то потеряла, ее шикарные черные волосы лошадиной гривой разметались по серой ткани охотничьего костюма.

Увидев у меня на руках императрицу, Обличева остановилась, будто наткнулась на преграду. Ее лицо вытянулось, брови вопросительно взлетели вверх. Но сказать графиня ничего не успела.

Светлана встала на ноги, отстранившись от меня. Огляделась так, будто впервые всех увидела и не понимала, что вообще происходит. Потом вдруг спохватилась, напряглась и закричала истерично:

– Эта псина убила моего мужа! – трясущейся рукой государыня указывала на изуродованные останки Цербера. – Феликс мёртв! Немедленно уничтожьте это чудовище!!! Слышите меня?! Немедленно, пока оно снова не ожило!

Я опять восхитился Светланой. И ее актерскими способностями, и находчивостью. Ведь, несмотря на предпринятые нами меры, тело все равно можно идентифицировать, если за дело примутся эксперты. Дознаватели из химеринских спецслужб вычислят преступника по куску кожи или пряди волос. То, что у нападавшей твари нет лица, – это поможет лишь временно, в настоящем моменте. Толпа придворных сейчас увидела мертвого монстра, но никто его не опознал, приняв за потустороннюю псину. Но если останки заберут на экспертизу… Вот почему Светлана разыграла этот спектакль и отдала такой приказ.

На изуродованные останки получеловека-полумонстра со всех сторон посыпались заклинания. Магия дезинтегрировала, стирала, разрушала многострадальное тело Мишани. Труп покрылся пузырями, стал расползаться кипящей бурой жижей, над которой поднялся столб чёрного дыма. Скоро на месте его смерти осталась только голая пустошь, выжженная и вытравленная магией. При всём желании Химерин не сможет найти здесь хоть каплю крови или волосок для экспертизы.

– Уведите меня отсюда… – сменив тон на предельно усталый, приказала Светлана. – Господин де Шарвиль и капитан Батальнов, прошу вас сопровождать меня во дворец.

– Господа, прошу пропустить. Господа, императрице нужен отдых! – я принялся расчищать нам путь. Люди послушно расступались, но сзади напирали вновь прибывшие и потому мне приходилось повторять свои команды. Батальнов тоже помогал, раздвигая замешкавшихся зевак, особо не церемонясь.

Уже на автостоянке нас окружила толпа журналистов.

Обращаться напрямую к императрице представители прессы не смели. Поэтому взяли в осаду меня. Они пытались просунуть микрофоны поближе к лицу. Перекрикивая друг друга, галдели и спрашивали одновременно.

– Как здоровье нашей императрицы?

– В каком состоянии король Феликс, жив ли он?

– Что произошло на охоте? Можно услышать подробности?

Подоспевший караул гвардейцев оттеснил представителей второй древнейшей профессии. Возглавлявший караульных поручик Щитников рявкнул:

– Господа газетчики! Прошу всех заткнуться и разойтись! Ваши вопли вредят душевному спокойствию Ее Величества!

– Все вопросы вы можете задать императорской пресс службе! – поддержал я поручика.

– Ну почему же… – остановила нас Светлана, снова что-то придумав. – Пропустите кого-нибудь одного, я отвечу.

Я указал на самую безобидную на вид журналистку – стриженную под мальчика, юную девушку. Гвардейцы расступились, пропуская ее к нам.

– Мы все рады, что вы живы и находитесь в добром здравии, Ваше Величество! – вежливо начала девушка, но дальше ничего не успела спросить. Я ведь неспроста выбрал ту, которая казалась самой неопытной. Императрица начала сама говорить прежде, чем услышала какой-нибудь неудобный вопрос:

– Да, я жива и здорова! И обязана этим героизму барона де Шарвиля, а также смелости капитана Батальнова. Они закрыли меня собой и остановили монстра. А смертельный удар по твари нанёс Семён Чаровский. Да-да, не удивляйтесь. Этот юноша, совсем недавно вернувшийся из ссылки, подстрелил монстра зачарованным патроном в самый критический момент. Вот что значит благородная кровь Старшего рода! Князь Чаровский не обиделся на престол за постигшее их род наказание, а рискуя жизнью, спас свою государыню!

Молоденькая журналистка стояла с открытым ртом и выпученными от удивления глазами. Это же настоящая сенсация, а она получила эксклюзивный материал. Вот так повезло!

– На все остальные вопросы ответит пресс секретарь, – Светлана отвернулась, показывая, что на этом интервью закончено.

Щитников отдал команду. Гвардейцы вежливо, но твёрдо оттеснили журналистов в сторону, освобождая нам проход к автомобилям.

– Ваше величество, предлагаю поехать в машине капитана, – сказал я, начав обращаться к Светлане на публике более официально. Потом добавил тихо:

– Боюсь, ваше авто доверху напичкано всевозможными жучками. А на моей слуги уже увезли Семена.

– Здравая мысль. Что скажете, капитан?

– Не могу обещать особого комфорта, – немного засмущался Батальнов. – Но безопасность гарантирую. У меня настоящий броневик и от прослушки он тоже защищен.

Глава 2

Броневиком Батальнова оказался видавший виды «Путиловец» – машина надежная, хорошо показавшая себя даже на реальной войне. На самом деле многие мелкие аристо, особенно военные, покупали такие авто. Не столько ради безопасности, сколько ради имиджа «боевого офицера». Это как с рукоятью сабли или шпаги. Если богато украшена драгоценными камешками – ты пижон, а не боец. А если простая, потертая – ты якобы серьезный парень, умеющий убивать. Оно на самом деле могло быть не так, но каждый хочет выпендриться по-своему. В любом случае, почти со всех сторон закрытый магической броней «Путиловец» теперь нам очень кстати.

Батальнов уселся за руль и завел мотор. Мы со Светланой разместились на заднем сиденье. Садясь, она грациозно подобрала длинные полы женского охотничьего камзола. Мой взгляд приклеился к ее стройным ногам, обтянутым лосинами оливкового цвета. Признаюсь, в этот момент мои мысли улетели далеко от недавних событий. Стало не по себе – только что погиб кузен Мишаня и куча других людей, а у меня в голове рисуются картины раздвинутых ножек императрицы… Сглотнул слюну и заставил себя снова сосредоточиться на делах.

Капитан вел гладко, уверенно обгоняя чужие машины. Хотя было видно, что гвардеец напряжен. Он сжимал руль так, будто хотел его оторвать.

Мы мчались по шоссе в сторону Петербурга. Фары пробивали быстро опускающиеся сумерки, отбрасывая короткие тени на деревья, мелькающие вдоль дороги.

– О какой записи ты говорил? – повернулась ко мне Светлана. – Ты сказал, что она доказывает причастность герцога к смерти моего отца.

– Я был в гостях у одного странного, но достаточно влиятельного человека… Он показал мне фильм, снятый два года назад скрытой камерой. В Приветинском лесу.

Я замолчал, не зная, стоит ли говорить императрице все в деталях. Съемка велась откуда-то сверху, и вся сексуальная сцена была запечатлена на видео в мельчайших подробностях. Грубо говоря, отец Светы там трахал графиню Флорову во всех позах. Тимур подсунул мне этот фильм в качестве развлечения. А сам язвительно комментировал, осуждая пороки государственной элиты.

– Что именно там было? – спросила Светлана. Я заметил, что пальцы дрогнули, но она не позволила себе более резких эмоций. При желании императрица очень хорошо умела себя контролировать. Я осторожно взглянул на неё. Говорить о подобных вещах – не самое приятное, особенно когда речь идет о грязном белье императорской семьи.

– Пикник. Шатёр. Пара, которая явно не подозревала, что за ними следят, – я выдержал паузу. – Твой отец. И графиня Флорова.

Она резко втянула воздух, но не перебила меня.

– Всё выглядело… интимно, – я решил не вдаваться в детали, хотя запись была вполне красноречивой. – Потом император выпил какое-то зелье. Графиня тоже. И вдруг с ней начало происходить что-то странное…

– Стой, – Светлана резко повернулась ко мне. Ее глаза потемнели, в них вспыхнуло нечто похожее на гнев. – Это семейная тайна. Я знаю, что отец не просто на охоте заболел. Это был несчастный случай. И да, возможно, с неприличным сексуальным оттенком. Но я не знала, что существует какая-то запись!

– Ну вот, а она есть, – сухо ответил я.

Она слегка разволновалось, её дыхание участилось и высокая грудь начала красиво вздыматься.

– И причём же тут Химерин? – спросила она.

Я вздохнул.

– Граф Флоров был не просто ревнивцем. Он не знал, кто любовник его жены, но догадывался, что она ему изменяет. И вот тут в дело вмешался Химерин. Это он придумал заклинание, погубившее твоего отца. Материализовал его в виде пузырька с ядом и подарил Флорову.

– Пузырек с ядом? Признаков пищевого отравления у отца не было. Доктора констатировали укус какого-то уникального клеща.

– Да, в этом и смысл трансформирующего заклинания – запутать и следствие, и врачей. Симптомы как от укуса насекомого, но эффект гораздо смертоноснее. А подавалось вообще как яд. Потому Флоров и повелся – в наше время каждый аристократ может создать Детоксикацию и очиститься от любого пищевого отравления.

– Не слишком ли сложно?

– Почему же… Флоров хотел не убивать, а лишь отравить обоих любовников специальным средством. По особым симптомам уличить жену в измене и заодно узнать имя любовника. Но план Химерина был куда страшнее… Это он создал заклинание. Он же надоумил графа добавить его в любовное зелье.

– Что за зелье?

– Графиня хотела очаровать императора, быть лучшей и особенной. Обычное дело для фаворитки. Не удивительно, что она добавила ему в вино любовное средство для особого эффекта.

– Но выпили оба…

– Именно. Организм императора сопротивлялся лучше. Все-таки защитная магия Броневских… Он серьезно заболел, но некоторое время еще боролся. А графиня умерла почти сразу…

– Да, тело графини Флоровой нашли в лесу неподалеку от лагеря вечером того же дня, – голос Светланы стал глухим. – Официально это списали на внезапный сердечный приступ. Сомнения оставались, конечно же. Приступ в тот же день, что и у отца, в том же лесу…

– Тело нашли, случаем, не люди Химерина?

– Да, кажется, его. Он еще утешал, сочувствовал. И обещал мне, что никто не узнает о неприятных подробностях личной жизни Его Величества…

– Ага, и всё списали на аномалию, начали искать разлом, который на самом деле появился позже, уже после смерти твоего отца.

Я снова выдержал паузу.

– Но все это лишь попытки замять дело. На самом деле ситуация была совершенно другой, и скрытая камера всё зафиксировала. Включая то, как умирающая графиня Флорова проклинала мужа, называя его убийцей.

Светлана устало прикрыла глаза.

Она молчала, потому я продолжил:

– Граф Флоров запаниковал. Он понял, что стал убийцей императора, что укус этого магического клеща неизлечим… и что теперь его самого могут убрать.

– Химерин?

– Он и угрожал графу. Дескать, теперь ты в моих руках и будешь делать то, что я скажу. А проболтаешься – все узнают, кто убил императора. Поэтому Флоров сбежал, прихватив запись.

– Сбежал? Куда?

– К Тимуру Шепотову. Он нашел убежище среди отщепенцев. Ему помогли «исчезнуть» в обмен на видеопленку и вассальную клятву князю криминального мира.

– То есть Флоров все еще жив? И мог бы подтвердить случившееся?

– Да, именно так.

– Все это звучит логично, но это лишь слова, нужны реальные доказательства, – покачала головой Светлана. – Я лично должна увидеть фильм и поговорить с Флоровым. Если он выступит как свидетель, то против Химерина можно будет устроить серьезный судебный процесс. И я, наконец, избавлюсь от тягостной опеки этого «милого» семейства.

Я кивнул, соглашаясь.

– Постараюсь добыть запись. И, возможно, организую тебе встречу с Флоровым. Если он выступит свидетелем, Химерину будет нечего противопоставить.

Света посмотрела на меня долгим, испытующим взглядом.

– Я слышала о Тимуре Шепотове. Он же давно в розыске. Враг государства номер один. Преступник. Правильно понимаю, что это и есть тот самый твой странный, но влиятельный знакомый?

– Да, это он, – признался я, так как скрывать это не было особого смысла.

– Ну и друзей же ты завел себе, Макс…

– Во-первых, это не друг, а временный союзник. Во-вторых, такие «друзья» как Тимур уж точно не хуже Химерина и ему подобных.

– И ты правда думаешь, что Шепотов согласится нам помочь?

– Он не будет помогать нам, но если найдет здесь выгоду для себя… Шепотов весьма разумный человек. Конечно, попросит что-то взамен, но я постараюсь договориться.

Светлана задумчиво молчала, уставившись в окно.

Капитан Батальнов на переднем сиденье молчал, хмуро поглядывая на нас в зеркало заднего вида.

Мы добрались до Зимнего дворца без приключений, если не считать того, что Светлана за всю дорогу ни разу больше не взглянула на меня. Она так и смотрела в окно, молча обдумывая всё, что услышала.

Батальнов вел машину уверенно. В отличие от меня, он не тревожился о том, что думает императрица. Для него всё было проще – служба, долг, клятва, четкое исполнение приказов.

Когда мы проехали через главные ворота и остановились перед дворцовым подъездом, нас уже ждали. Это был старый знакомый дуэлянт, поручик Григорий Бурин, в сопровождении четверки гвардейцев. Увидев императрицу, выходящую из броневика сослуживца, он сильно удивился, но быстро совладал с собой. Учтиво поклонился и отрапортовал:

– Ваше Величество, докладываю: получено телепатическое послание об экстренной ситуации на охоте! В связи с чем, личный состав находится в состоянии повышенной готовности и несет стражу в усиленном режиме. На данный момент на территории дворца все спокойно. Поручик Бурин к вашим услугам!

– Спасибо, поручик. Можете сопровождать нас, – благосклонно ответила Светлана.

Я осмотрелся вокруг. Двор был залит светом фонарей. На крыльце здания стояли ещё несколько гвардейцев, неподвижные, словно статуи.

Батальнов быстро обошел машину и остановился рядом с императрицей, встав справа от неё, как и положено личному охраннику. Я с благодарностью глянул на капитана. События, которые мы вместе сегодня пережили, могут привести к настоящей дружбе. Если сойдемся характерами, как говорится.

– Ты понимаешь, что делать дальше? – тихо спросил я, наклонившись к самому уху Светланы.

Она резко повернулась, в её глазах вспыхнуло что-то похожее на раздражение.

– Барон де Шарвиль, что вы себе позволяете?!

Черт, я действительно сглупил. Что за жесты – французский хлыщ что-то шепчет на ушко русской императрице. Да еще на публике! Гвардейцы, конечно, не выдадут, но все же…

– Прошу простить, Ваше Величество… – я поспешил исправиться и низко поклонился.

В этот момент Батальнов кашлянул, отвлекая внимание от неловкой ситуации.

– Ваше Величество, позвольте проводить вас внутрь.

Она ещё мгновение смотрела на меня, затем коротко кивнула.

– Хорошо, капитан, идемте. До свиданья, барон. Я пошлю за вами, когда вы мне понадобитесь.

Сделав пару шагов, Светлана задержалась, словно собиралась сказать что-то еще, но передумала. Вместо этого, не оглядываясь, направилась ко входу во дворец.

Батальнов не отставал ни на шаг.

Я кивнул Бурину. Тот поздоровался в ответ. Поручик скорчил сочувствующую гримасу – типа «Ох, досталось тебе, французик, от государыни! Ну ничего, держись…». Я криво улыбнулся, виновато пожал плечами. Бурин кивнул мне ободряюще, козырнул на прощание, и бросился догонять удалявшихся императрицу и капитана.

Я смотрел им вслед, пока они не скрылись за тяжелыми дверьми Зимнего дворца. Потом развернулся и пошел прочь с дворцовой территории.

На проспекте я остановил такси. Уселся и только в машине осознал, что мне неудобно – настолько уже привык к аристократическому укладу. На фоне роскошных авто, которые подавали мне последние дни, эта бюджетная иномарка казалась издевательством. Сиденье жёсткое, запах неприятный, водитель громко чавкает, жуя жвачку.

В какой-то миг я даже подумал связаться с близнецами и велеть подогнать что-то поприличнее. Но нет. Глупо. Расслабился я что-то.

Вечерний Петербург тонул в огнях, и от этой иллюзии спокойствия становилось только тревожнее. Город жил своей жизнью, не зная о разломах, монстрах и закулисных войнах. А где-то там, в темноте, агенты Химерина уже начали работать. Его люди наверняка начали искать ответы – что за монстр убил короля Феликса? Откуда он появился? Почему от трупа не осталось и следа?

Стоп… Следы монстра. Оставляет ли теневой цербер отпечатки на земле? Если недавно вылез из разлома, если не до конца материализовался – следов не будет. Но тварюга, в которую превратился Мишаня, выглядела вполне оформленной. Если ищейки Химерина смогут взять след просто от поляны, он приведет их…

В особняк Мишани!

Вот и первая ниточка к Чаровским. Вдобавок, завтра в газетах напишут о Семене, убившем монстра – вторая ниточка. Клубок сплетается.

Нужно срочно замести следы в доме Мишани. Там до сих пор может быть разлом. Да почему «может» – наверняка есть, не закрывал же кузен его.

Медлить нельзя. Возвращаюсь на «Аврору», собираю братьев, близнецов, амуницию – и отправляемся. Впрочем… Соваться к разлому ночью слишком опасно. Лучше приехать туда на рассвете.

Поездка до «Тихой марины» заняла полчаса.

Я вышел из машины, бросил водителю купюру и быстро направился к причалу.

«Аврора» плавно покачивалась на воде, залитая мягким светом палубных фонарей.

На палубе курил Гриша, лениво наблюдая за горизонтом.

– Добрый вечер, шеф, – он чуть наклонил голову, выдвигая для меня трап.

– Привет, Гриша. Как Семен?

– Уже хорошо. Обрадовался встрече с Иваном. Чуть выпили – вот и повеселел ваш братец.

– Они внизу?

– Да, беседуют. Столько лет не виделись.

Я спустился в кают-компанию.

Иван загромоздил стол какой-то технической рухлядью. Возился со старой платой, нервно поддевая её тонким пинцетом. Семён сидел чуть в стороне, бледный, задумчивый, склонив голову.

Они увидели меня одновременно.

– Макс! – Иван поднял голову, улыбнулся радостно. Но через секунду уже забыл обо мне, снова погрузившись в свои детали и приборы.

– Выглядишь как человек, который принес нам кучу плохих новостей, – печально пробормотал Семен.

– Почти… – я сел напротив, поставив локти на стол. – Нам нужно срочно ехать в Лосиный Лог. Чтоб к утру уже быть на месте. То есть пару часов на сборы – и двинем.

Иван отложил инструменты.

– Так срочно?

– Да. Если кто-то найдет следы разлома – это будет катастрофа.

– Они там имеются, конечно… – тяжело вздохнул Семен. – И что будет, если найдут?

– Химерин официально объявит, что Чаровские вернулись, чтобы мстить. Что мы продолжаем старый заговор, убиваем его сына, творим тёмную магию. А значит, нас снова нужно сослать.

Семен вздрогнул:

– Ни за что! Я лучше погибну, но больше никаких ссылок.

Иван задумчиво провёл пальцем по краю стола.

– Как думаешь, кто-то уже там?

– Вряд ли, – с сомнением ответил я. – Следы теневых тварей слабые. Ищейки по ним будут идти достаточно долго. Да и кто ночью сунется к разлому?

– Новый дрон возьму. Разведчик, инфракрасный, с глушилкой. Проверю периметр заранее, если кто-то есть – увидим первыми.

Я кивнул.

– Хорошо. Отличная идея, брат.

Тишина повисла на несколько мгновений.

Потом Иван махнул рукой, фыркнул и отшвырнул пинцет в сторону.

– Ладно, хрен с ним. Всё равно сегодня не отремонтирую. Давай выпьем. Надо же подзарядиться перед такой прогулкой.

Иван наклонился и достал из-под стола бутылку с переливающейся голубоватой жидкостью.

Старое доброе голубое шампанское. И на вкус приятное, и питающее кровь аристократа маной.

– Выпьем за то, что мы снова вместе, – предложил Иван, разливая напиток в узкие бокалы.

Я взял свой, посмотрел на братьев.

– И за то, что мы вернем себе своё, – добавил я. – За права рода Чаровских!

Семён неуверенно покачал головой, но всё же сделал глоток.

– За семью, – негромко произнес он.

Мы выпили.

Я чувствовал, как тепло разливается внутри, как сходит напряжение.

– Говорят, я теперь герой, – Семен улыбнулся, чем меня изрядно порадовал – давно не видел радости на его лице. – Завтра напишут в газетах, что Семен Чаровский спас императрицу.

– Может еще и короля Феликса чуть не спас, – засмеялся Ваня. – Газетчики любят приукрасить.

– Эх, жаль, что все напрасно… Мерзкий старик не приехал на охоту… – снова погрустнел Семен. – Лучше бы у Мишани получилось. А теперь я еще больше ненавижу Химерина. Бессмысленная и страшная смерть Мишани тоже на его совести.

– Ничего, брат, будет и на нашей улице праздник, – Ваня ободряюще похлопал его по плечу. – А я на этот праздник фейерверки подготовлю. Такие, что герцог на всю жизнь запомнит. Я уже придумал новый состав…

«Кому что, а лысому – расческа» – подумал я. Увлечение Ивана техникой все сильнее становится похожим на психическое отклонение. Впрочем, пока оно не вредит, а лишь приносит нам пользу.

Буквально через час я снова подумал о пользе изобретений. Когда увидел, как один из Ваниных механических уродцев, стуча железными лапками, убирал со стола пустые бутылки и остатки закусок.

– Видишь, как круто! – радовался, как ребенок, Ваня.

– Иван, не отвлекайся! Собирай вещи, нам пора выезжать.

Глава 3

Я стоял у машины, наблюдая, как Гриша и Миша пакуют багажник. Семён, кутаясь в плащ, молча топтался рядом. А Иван ждал нас уже внутри машины.

– Выезжаем, – коротко приказал я, когда все было готово.

Мы выехали затемно. В пути почти не говорили.

Когда уже свернули с шоссе и ехали по проселку, я отметил, что предутренний туман здесь гуще. Белёсый, плотный, он стелился по земле, обволакивая деревья. Надеюсь, на рассвете он начнет рассеиваться. Хочется верить, что это обычное природное явление, а не побочный эффект разлома, как случилось на приветинских лесных болотах.

Миновали фанерного лося со стрелкой и надписью «Лосиный лог». Свернули по стрелке и остановились. Иван вытащил из сумки свой дрон – громоздкий и уродливый, со следами свежей пайки и торчащими наружу проводами. Да, аккуратность – не твой конек, Ванюша. Ладно, главное, чтоб этот летун работал исправно. Как раз уже рассвело, можно будет обойтись без приборов ночного видения. Вот только туман…

Брат вышел из авто, опустил дрона на землю, а сам взял в руки массивный пульт управления со встроенным экраном. Переключил рычажок. Дрон немедленно отозвался – зажужжал и поднялся в воздух.

– Молодец, малыш, – пробормотал Иван нежно, словно общаясь с живым питомцем. – А теперь лети, осмотрись вокруг!

Дрон, подчиняясь командам ловких пальцев Ивана, взлетел и вскоре исчез в тумане. Брат несколько минут щелкал рычажками и кнопками. Хмурясь. вглядывался в маленький экран.

– Ни хрена не видно, – спустя пять минут недовольно буркнул он. – Туман мешает, да ещё и инфракрасник слабый. Камера показывает грязное месиво из пятен.

– Вообще ничего? – разочарованно уточнил я.

– Вижу только, что ворота сорваны. – Иван вывел на экран более крупное изображение, но и оно было размытым, едва читаемым. – Больше ничего не разобрать. Чёртова техника. В прошлом моем мире аппараты такого уровня даже бомжам не продавали бы.

Я молча кивнул. Хоть и не нравилось, что Иван постоянно расхваливал мир, в котором отбывал заключение, но в техническом плане там действительно было покруче, чем у нас.

Если дрон ничего не показывает, значит, нам придется пойти самим и увидеть всё собственными глазами. Тут нет другого выбора. Просто следует быть предельно осторожными.

Я дал сигнал Ивану вернуться в машину. Проехали оставшийся километр пути до усадьбы. Остановились перед воротами во двор, которые действительно оказались сорваны и валялись на земле в нескольких метрах сбоку.

– Дальше пешком. Оружие держать наготове! – скомандовал я.

Каждый из нас держал в руках огнестрел, заряженный магическими патронами. Разумеется, у меня оставались в резерве Перчатки, у Ивана были какие-то хитрые гранаты. Но оружие первого контакта – наши ружья и пистолеты у близнецов.

Подойдя ближе, мы остановились в проеме ворот перед входом во двор.

Обычно здесь слышался лай собак, шум ветра в деревьях, утренние звуки хозяйственного двора. Но сейчас – ничего. Только где-то впереди разносился противный скрип, будто на ржавых петлях раскачивалась дверь.

Близнецы выдвинулись чуть вперёд, мы с братьями шли следом.

Хоть солнце уже поднялось над горизонтом и небо посветлело, туман пока не рассеялся. Потому мы передвигались почти вслепую. Магическое зрение я пока не хотел включать, чтоб раньше времени не привлечь внимание потусторонних сил, если таковые здесь обнаружатся.

Когда мы пересекли двор и приблизились к крыльцу дома, стало ясно, что здесь произошло что-то ужасное.

Первое тело лежало у ступеней.

Я сразу не заметил его – только когда подошел ближе. Шея разорвана, кожа на животе вспорота, часть внутренностей вывалилась наружу.

Приблизившись еще на пару шагов, я заметил неподалеку второе тело. Лица человека не было видно – он лежал кверху затылком. Вместо обеих рук из разорванных рукавов куртки торчали лишь обглоданные кости.

– Это слуги дяди Миши… – с болью в голосе проговорил Семен. – Тимофей и Назар, хорошие мужики. Были…

Внезапное громкое «Кхааррр!» разорвало тишину, заставив вздрогнуть от неожиданности. Захлопали крылья. Сквозь постепенно рассеивающийся туман я разглядел черного ворона с толстым брюхом, раздутым от обжорства. Птица с большим трудом перелетела с одной крыши на другую. Усевшись там, принялась невозмутимо чистить перья.

– Вот сволочь, – процедил Гриша. – Я уж хотел пальнуть…

– Успеешь еще. Что-то мне подсказывает, что мы тут не одни, – ответил брату Миша.

Да уж, сообразительный парень. Интересно, и что же ему подсказывает?

Ладно, сейчас не время для иронии и сарказма. Пора входить внутрь дома.

И только я об этом подумал, как из-за слегка приоткрытых дверей усадьбы раздался шум. Словно скрип половиц, прогнувшихся под тяжестью массивного тела.

Кто-то толкнул дверь изнутри. Она распахнулась – и на пороге возник темный силуэт.

Существо медленно вышло на крыльцо, а следом за ним из дома появилось еще одно.

Щетина топорщится на мощных спинах, пасти полуоткрыты, обнажая клыки. Глаза – тусклые, мутные, почти белые, как у вареной рыбы.

Огромные мастифы.

Плюмбум и Купрум.

Я узнал их сразу, даже несмотря на то, какими монстрами они стали. Собаки выросли до невозможных размеров. Каждая из них вымахала так, что не уступала весом полугодовалому теленку. То есть под 200 килограмм – втрое больше, чем положено такому псу.

Их некогда густая шерсть теперь была покрыта темной чужеродной субстанцией, не из нашего мира. Магическая энергия обволакивала псов, клубилась над ними плотной пеленой. Словно черный дым испарялся вверх, а часть его наоборот стекала вниз, капая, но не долетая до земли. Я знал, что это субстанция, отравляющая наш мир. Тень, пришедшая с противоположной стороны разлома.

– Макс… – громким шепотом произнес Иван. – Это что за хрень такая? Те самые Церберы?

К счастью, Ваня ошибался. До настоящего цербера, в которого превращался Мишаня, этим мастифам было еще очень далеко. Так, щенки… Но этот факт, разумеется, не делал их для нас безопасными.

Я медленно поднял ладонь, жестом приказывая всем оставаться на месте.

Плюмбум и Купрум разошлись по разным сторонам крыльца, преграждая нам путь внутрь дома.

– Может, ну их? – засомневался Иван. – Не пускают, так мы и не пойдем?

– Надо, Ваня, надо… – не спуская глаз с монстров, твердо ответил я.

Из зубастых пастей капала тягучая и маслянистая, как нефть, слюна. Мертвые глаза мастифов не могли отразить их намерений. Они просто сторожат вход или все-таки собираются наброситься?

Без резких движений, я начал медленно поднимать ствол, надеясь, что остальные догадаются последовать моему примеру.

Не успел.

Купрум прыгнул так быстро, словно выстрелила выпущенная из лука стрела. Вот тебе и два центнера веса…

Целилась тварь в Ивана. Хоть брат и стоял дальше меня или Гриши, но монстр, видимо, почуял его страх и сомнения.

Иван хоть и не какой-то там боевик спецназа, но и далеко не тюфяк. В юности все мы получили базовую боевую подготовку и постоять за себя умели. Потому брат среагировал молниеносно, попытавшись увернуться и отскочить в сторону с линии атаки Купрума.

Почти получилось. Но зверь оказался все-таки чуть ловчее. Когтистая лапа разорвала рукав куртки Ивана. Брат вскрикнул – не знаю, от боли или просто от неожиданности.

В следующий миг из раны брызнула кровь. Значит, отделаться только испугом и разорванной одеждой не получилось.

Я выстрелил.

Пуля с магическим зарядом ударила в грудь зверю. Но он лишь дернулся, словно тьма внутри него приняла на себя и поглотила большую часть удара.

В ту секунду я не видел, что второй мастиф – Плюмбум – тем временем атаковал Семёна.

Гриша успел выстрелить, но промахнулся – пёс растворился в тени, а через мгновение появился снова, но уже в другом месте.

Черт, твари разрывают пространство микропорталами! Это магия не базового уровня, для таких умений им надо было прокачаться. Видимо, это они сделали за счет жизней несчастных слуг, чьи останки валялись неподалеку.

Плюмбум достал Семена. Клыки зверя сомкнулись на руке брата. Послышался хруст костей. Но Семён не закричал – только стиснул сильнее зубы, превозмогая боль. Глаза его остались злыми и холодными, но пальцы разжались – и винтовка выпала из рук. В следующее мгновение массивная туша накрыла его сверху. Никто не устоит на ногах, когда в тебя врезается 200-килограммовый зверь.

Я развернулся и, не целясь, в упор выстрелил в мастифа, повалившего Семена. Да, рисковал задеть брата, но что мне оставалось делать?

Плюмбум, получив пулю, рванулся назад, захрипел. Его лапы дернулись, когти скребанули по камню садовой дорожки. Главное, что он отпустил Семена, не успев ему навредить сильнее.

Моя вторая пуля отличалась от первой. Помимо обычной разрушительной магии в ней имелось хронозаклинание прорыва пространства-времени. Пока разломные твари не окрепли, им непросто удерживать форму в новом мире. А такое заклинание делало их еще более нестабильными.

Из отверстия, которое пуля пробила в холке зверя, дымным потоком выходила тьма. Словно испарялся и шипел грязный, извивающийся ручеек.

Пес сделал шаг в мою сторону. Но уже неуверенный – его мощные ноги дрожали и подкашивались.

Завидное упорство! Темная магия в нём сидела глубоко, давая силу там, где обычное существо давно бы умерло.

Я выстрелил снова.

Пуля вошла прямо в глаз чудовища.

Мгновение – и собака, наконец, рухнула.

Но оставался еще Купрум, который устоял, получив от меня первую пулю несколько секунд назад.

Снова обернувшись в ту сторону, я с удивлением и радостью понял, что Гриша и Миша справились без меня.

Видимо, мое первое попадание позволило близнецам выиграть пару секунд. И тогда они, не мешкая, высадили в тварь по целой обойме из своих револьверов. Калибр мелкий, но это неважно, если пули магические. А все наше оружие было заряжено именно такими – знали ведь, куда едем.

Продырявленное дюжину раз тело Купрума растянулось на земле. Тонкие струйки тьмы выползали из него, корчась, извиваясь, пытаясь снова собраться в единое целое.

Но поднявшееся солнце уже пробивалось сквозь туман, понемногу заливая светом мрачное подворье усадьбы.

Яркий рассветный луч, соприкоснувшись с темной сущностью, разорвал извивающийся магический сгусток в клочья.

– Иван! Семён! – пришло время осмотреть раны братьев. С этим медлить нельзя, ведь твари непростые. После их клыков и когтей могут возникнуть самые непредсказуемые осложнения.

Иван сидел на земле и стонал, зажимая плечо. Семён держался тише, хотя его рука выглядела сильнее поврежденной.

Я вытянул вперед левую руку и прошептал формулу активации. Перчатка Созидания вспыхнула светом. Поток мягкого золотого свечения отделился от моих пальцев и втянулся в раны братьев. Вначале Семена, потом Ивана.

Прямо на глазах поврежденные ткани начали срастаться. Кровь свернулась, кожа затянулась, восстановившись.

Уже через минуту лечение было завершено. Я опустил руку, устало выдохнул. Уф, было непросто, но все обошлось без страшных последствий.

Тишина вернулась. Словно и не было только что смертельной схватки.

Лишь трупы мастифов напоминали о случившемся.

– Когда-то они были хорошими псами, – сказал я. Но никто не поддержал мои слова. Братья не хотели видеть в безобразных мутировавших трупах тех самых забавных щенков, с которыми мы когда-то играли.

– К сожалению, это еще не конец… – я тяжело вздохнул и с неохотой шагнул к ближайшему трупу. Вытянул из ножен большой охотничий нож. Провел по клинку пальцем, прошептав заклинание Ливерщика. Лезвие потеплело и завибрировало.

Близнецы смотрели на меня с изумлением. Братья с пониманием и сочувствием: ковыряние в трупах – занятие не из приятных.

Я осторожно надрезал череп Купрума.

Заколдованное лезвие прошло сквозь плоть, словно через мягкий воск. Иван, стиснув зубы, помог мне раздвинуть разрез, и я, засунув пальцы внутрь, нащупал её.

Гладкая, холодная, черная жемчужина.

Она пульсировала в моей ладони как живая, обещая безграничную силу и власть, заманивая в пропасть…

– Вонючая дрянь, – пробормотал Иван. – Как же мерзко.

Я молча сжал пальцы, подавляя дрожь живого камня.

Такую же процедуру мы повторили с Плюмбумом.

Обе жемчужины теперь лежали в моей руке, слабо пульсируя.

– Это и есть квинтэссенция Тьмы, – пояснил я близнецам, все это время наблюдавшим за нами как за безумцами. – Проникая в организм по крупицам, оно растет, пока не возьмет тело под свой полный контроль.

– Получается, у вашего кузена Михаила, тоже имелось внутри что-то подобное?

– Да, только он пытался бороться и контролировать эту штуку. Понимал, чем все закончится, но рассчитывал использовать силу Тьмы до того, как она окончательно его победит.

Я вернулся к машине, вытащил из сумки небольшой металлический термос с выгравированными по бокам защитными рунами.

– Готово? – спросил Семен.

– Готово.

Я открыл крышку.

Внутри плескалась густая серебристая жидкость – продукт совместного творчества многих магических течений. Каждый род привносил что-то свое в дело борьбы с разломами и тянущимися оттуда аномалиями. В этом деле наиболее эффективным всегда оказывалось единство. Смею надеяться, что в конце времен, когда мир окончательно развалится под тяжестью апокалиптических разломов, все мы наконец-то сможем объединиться. Ради общего спасения. А пока политические интриги родов выглядят куда важнее, чем борьба с потусторонними тварями. Такое время, такие люди…

Я поднял первую жемчужину над горлышком термоса. Разжал пальцы… Камешек булькнул, упав в «магическую кислоту».

Раздался шипящий звук, как будто раскаленный металл опустили в воду. Серебристая жидкость слегка вспенилась, когда жемчужина начала растворяться.

Но она не просто исчезала, а будто бы… кричала. Без звука. Без голоса. Но все мы почувствовали эти крики внутри себя прежде, чем поставили ментальные барьеры.

Ведь мы не просто изгнали из нашего мира бесов, сидевших в телах мастифов. Мы их уничтожили навсегда! Растворили в небытии, вычеркнули из любого пространства во всех параллельных реальностях. Вот как работала субстанция в термосе. И вот почему так страшно кричал бес, погибая навеки.

Раньше надо было думать, сволочь потусторонняя. Получил, что заслужил.

Без малейших сожалений, я бросил в термос вторую жемчужину. И она растворилась так же. Только от криков мы защитились заранее.

Когда пена схлынула, внутри не осталось ничего.

– Скатертью дорога! – прокомментировал Иван. – Жаль только, что на эту дрянь расходуется столько дорогостоящей «кислоты». Вот бы оптимизировать формулу…

– Эй-эй! В это дело соваться даже не думай! – остановил я порыв брата-изобретателя. – Слишком много магии здесь намешано, сложной и разной. Лучше оптимизируй технические новинки, а сюда не лезь.

Иван хмыкнул недовольно, но не спорил. Надеюсь, послушается. Надо будет купить ему целую гору технического барахла, а лучше целиком магазин или склад. Чтоб отвлечь от экспериментов в суррогатной межпространственной алхимии.

– Перезаряжайте оружие, и входим в дом, – приказал я. – И не расслабляться! Хрен его знает, какая еще гадость может ждать внутри.

Прихожая встретила нас запахом тухлятины, сочащимся из разбросанных на полу объедков и разгрызенных костей. Видимо, в последние дни мутировавшие псины обитали преимущественно здесь.

И в прихожей, и в следующих комнатах интерьеры выглядели так, словно здесь пронеслась буря – мебель опрокинута, стены ободраны, на полу лужи и пятна. Особо примечательными оказались углы помещений – они были залеплены какой-то скользкой грязной паутиной. Словно тонкая ветошь, покрытая черной слизью. В некоторых местах вязкие серые сопли стекали с потолка вниз, медленно растекаясь по полу отвратительными лужами.

– Вот же гадость, – скривился Иван, переступая через лужу и морщась от вони. – Хуже, чем в канализации мегаполиса. Мне однажды приходилось бывать…

– Аналогия правильная, – отозвался Семён, внимательно разглядывая стены. – Ведь это и есть следы, оставленные тварями из разлома. Кто знает, вдруг они и вправду так испражняются.

– Хватит уже о фекалиях философствовать, и без того тошно, – оборвал я пустые разговоры. – Чем бы это ни было, нам придется здесь прибраться.

Гриша с Мишей от этих слов не на шутку напряглись. Небось, подумали, что сейчас заставлю их хватать веники и швабры и начинать уборку в буквальном смысле.

– Заклинание Световое очищение помните? – спросил я братьев. – Должны знать со школьной скамьи. А если забыли, то я напомню.

Задумавшись на секунду, повернулся к близнецам, оглядел их оценивающе:

– А знаете что, ребятки… попробую-ка я и вас научить этой уборке. Там нет ничего сложного даже для малокровки, так что справитесь. А запас маны вам пополню, если понадобится, не переживайте.

– А мы что, мы ж не против… Учиться всегда рады, как говорится, – промямлил Гриша без особой радости в голосе.

– Вот и хорошо. Надо выжечь эту дрянь полностью. Чтоб и следа от неё в усадьбе не осталось.

Глава 4

Миша с горем пополам разобрался в структуре заклинания и сумел кастовать его наравне с нами. А вот Гриша нахмурился и отошёл в сторону, прижав пальцы ко лбу.

– Что случилось? – я глянул на него поверх плеча.

– Простите, шеф, – с досадой ответил он, – голова разболелась. Кажется, не дается мне это заклинание…

Эх. А чего хотеть от охранников, у которых лишь одна восьмая древней крови? Для них освоить даже самое простое, почти детское, заклинание – уже великая победа.

– Ладно, Гриша, расслабься. Возьми швабру и подчищай вручную то, что останется после наших заклинаний.

Гриша кивнул печально – работа уборщика по его понятиям унижала достоинство, но он стерпел и отправился за шваброй. Наверняка воспринял задачу как наказание. Типа раз такой тупой, то шагай мыть пол.

Очистка дома заняла больше часа.

Слизь шипела, скукоживалась и сгорала. Исчезала под сияющими потоками света, льющимися из кончиков наших пальцев. А Гриша добросовестно, хоть и без особого энтузиазма, ходил за нами со шваброй и подтирал остатки слизистых разводов.

К счастью, других монстров в доме мы не встретили. Мастифы оказались единственными, кто успел здесь натворить плохих дел.

Когда стены, потолки и полы были окончательно очищены, мы спустились в подвал.

Там, в полумраке, слабо мерцая фиолетовыми искрами, зияла трещина.

Теперь она выглядела почти безобидной. Узкая черная полоса в каменной кладке, словно небрежно проведенная углём линия.

Я ощущал темную магию, вытекающую оттуда. Теперь поток был не слишком сильным – он казался даже слабее, чем когда я почувствовал его здесь впервые. Тогда еще был жив Мишаня, а мастифы даже не начали мутировать…

Но я знал, что это ощущение безопасности ложное. Разломы нестабильны и в любой момент от них можно ждать чего угодно. То ли явления демонической твари, то ли выброса темной энергии, то ли прорыва неведомой природной катастрофы.

– Готовы? – тихо спросил я братьев, протягивая вперед обе руки, облаченные в Перчатки.

Я вытянул руки вперёд, начал плести Печать. Иван и Семён встали по бокам, аккуратно поддерживая меня, усиливая заклинание собственной магией. Наша магия не предназначалась для полной блокировки Разломов – это была работа для магов Тени или Времени, а мы владели лишь базовым инструментарием. Плюс к тому имели в запасе несколько особых препаратов, наподобие той серебристой жидкости в термосе. Говоря простым языком, фиксаж или замазку. Хотя Иван скорее сравнил бы со скобами степлера. В общем, чтобы дополнительно удерживать законсервированные прорывы реальности.

Через несколько минут сложная вязь рунических символов окружила трещину, со всех сторон оплетая её сияющими нитями. Края трещины стянулись и окончательно слиплись, запечатав вытекающий оттуда поток чужой энергии.

– Вроде получилось… – выдохнул я, опуская руки и чувствуя усталость. – Не идеально, конечно, но какое-то время продержится. Просто надо не забывать подновлять Печать, чтобы не допустить нового прорыва. Хотя бы раз в полгода.

– Маг Тени или Времени нам бы тут пригодился. – недовольно пробурчал Иван. – Даже трансформации типа Химеринских могли быть полезны. А у нас получилось… средненько.

– Согласен. Но пока мы должны хранить все в секрете, сам понимаешь. Надеюсь, спустя какое-то время удастся привезти сюда настоящих специалистов и навсегда уже покончить с этой проблемой.

Поднявшись наверх, мы направились было к выходу. Но я вдруг заметил, что Семён, шедший последним, внезапно отстал от нас и свернул в сторону. Стараясь не шуметь, я последовал за братом.

Дверь в кабинет Мишани оказалась приоткрытой, оттуда доносилось невнятное бормотание. Я осторожно приблизился и заглянул в комнату.

Семён стоял перед большим старинным зеркалом, висевшим на стене. Его губы шевелились, он жестикулировал и что-то бормотал, словно разговаривая с кем-то, находящимся по ту сторону стекла.

– Семён? – осторожно окликнул я брата, шагнув ближе.

Он вздрогнул и резко повернулся ко мне. В глазах мелькнуло что-то, похожее на испуг, но тут же исчезло под привычной маской печали и меланхоличного равнодушия.

– Что случилось? – спросил я, пытаясь заглянуть через его плечо.

Семён поспешно, не позволяя мне приблизиться, ударил рукоятью кинжала по зеркалу. Стекло треснуло и осыпалось на пол мелкими осколками.

– Всё в порядке, – пробормотал он, глядя в сторону. – Просто… не люблю зеркала.

Я кивнул, понимая, что брат не в себе и сейчас лучше не настаивать на ответе. Однако не удержался от попытки смягчить его напряжение:

– Да брось ты, Сёма. Из нас троих твое лицо изменилось меньше всех. Вот мы с Ваней – другое дело. А ты же практически прежний.

Семён ничего не ответил, только хмыкнул и быстро направился к выходу, явно не желая продолжать разговор.

Что ж, сейчас не время разбираться в его внутренних демонах. У нас и своих хватало с избытком.

Память Семена

…Семён вспомнил, как неделю назад беседовал с Мишаней в этом же кабинете.

– Если я не справлюсь, тебе придётся убить меня, Семён, – сказал Михаил, глядя прямо ему в глаза.

– Зачем тогда всё это, дядя Миша? – неуверенно спросил Семён. – Ты же сам говорил, что сможешь контролировать эту сущность.

– Это страховка, кузен, просто страховка, – мрачно усмехнулся Мишаня. – Убийство Химерина должно состояться в любом случае. Если что-то пойдёт не так, ты будешь моей последней линией обороны.

– А пока я попрошу тебя помочь мне с одним ритуалом, – сказал кузен, почему-то пряча взгляд.

– Каким именно ритуалом? – настороженно спросил Семён, чувствуя неладное.

– Страховочным, говорю же… – снова криво усмехнулся Мишаня. – Если вдруг монстр выйдет из-под контроля и Тьма поглотит меня полностью… Кто-то должен остановить меня. Ты единственный, кому я могу доверить такое.

Семен молчал, не зная, как реагировать на слова кузена.

– Мы убьём Химерина, – продолжил Мишаня, – а дальше по ситуации. Если что-то пойдет не так, заклинание поможет тебе сдержать Цербера. Или даже убить, если понадобится. Ты справишься?

Семен кивнул неохотно, чувствуя, что ему не говорят всей правды. Но он не решился спорить – пять лет ссылки напрочь убили в нем такую способность.

Мишаня взял маленький ритуальный ножик, сделанный из зуба какого-то реликтового зверя. Надрезал ладонь себе, потом Семёну. Их кровь смешалась, когда кузен произносил неизвестные слова.

Семён подозревал, что это темное заклинание. Запрещенное и страшное. Но ничего не предпринял, чтобы предотвратить его. Просто молча стоял и чувствовал, как растёт незримая связь между ним и кузеном Мишаней.

– Вот и всё, – сказал Мишаня, облегченно вздохнув. – Теперь мы связаны. И какую бы броню не воздвиг Цербер, ты всегда найдешь в ней уязвимое место.

– Надеюсь, этого не придется делать…

– Посмотрим, может и не придется. Вначале давай убьём Химерина, а потом посмотрим по обстоятельствам.

Но Мишаня скрыл самое важное: связь была двусторонней. Вот почему никогда нельзя использовать магию Тьмы. Хоть она и самая мощная, но все её заклинания лживы. И как Семён получил знания об уязвимости монстра, так и Тень оставила для себя дорожку, чтобы в случае чего добраться до Семена.

К сожалению, Семен это понял слишком поздно – только сегодня.

Поначалу даже не осознавая, что делает, он как сомнамбула прошел в кабинет Мишани и остановился перед большим зеркалом. Заглянув туда, почувствовал, как в отражении что-то меняется. Его собственное лицо поплыло, превращаясь во что-то неопределенное. Чужой взгляд, чужая ухмылка… Дядя Миша?

– Привет, Семён, – прошептал голос Мишани из зеркала. – Спасибо, что пришёл. Прости, но другого выхода у меня не было…

Отражение пошевелилось, словно собираясь шагнуть наружу. В ужасе Семён хотел отстраниться, но не мог – неведомая сила сковала его на месте. Нет, все-таки это был не Мишаня, а темное существо, которое лишь прикидывается им.

В следующее мгновение отражение вытянуло руку – и попыталось коснуться лица Семена прямо сквозь стекло. В левом глазу царапнуло, словно туда попала крохотная соринка.

Семён почувствовал холод внутри. Маленькая, но плотная сущность проникла в его сознание. Он отшатнулся, охваченный паникой.

– Семён? – раздался сзади голос старшего брата Макса.

Семён вздрогнул и ударил рукоятью кинжала по стеклу. Зеркало рассыпалось на тысячи осколков, не позволив Максу увидеть чужое отражение.

Возвращались в город уже практически вечером. Разговаривали мало. Все были изрядно уставшими после зачистки усадьбы.

Мне хотелось побыть одному, чтоб не видеть ни Обличеву, ни кого другого. Потому велел Грише отвезти меня в отель, а остальным возвращаться на «Аврору».

Прибыв в «Империал», закрылся в номере. Вначале думал вызвать Ларису, но, узнав, что сегодня не её смена, решил, что так будет даже лучше. Потому принял ванну в одиночестве, выпил легкий коктейль, поужинал.

Когда раздумывал, пойти спать или посидеть в Лунасети, в номере раздался телефонный звонок. Странно, обслуга не должна беспокоить клиентов в столь позднее время. Я подошел к аппарату и снял трубку.

– Слушаю!

– Виктор? Ты почему не приехал? – возмущенно загомонила Обличева слегка заплетающимся языком. Видимо, снимала недавний стресс с помощью алкоголя. – Предпочел мне гостиничных шлюх? Вот уж я отомщу тебе, негодяй!

Понимая, что ее угрозы лишь шутка – графиня и без того спит с кем хочет и когда хочет – я все-таки не мог сообразить, зачем она позвонила.

– Викуся, какие шлюхи! Я уже спать ложусь. Что-то случилось?

– Еще как случилось! Курьер передал для тебя приглашение!

– Какое еще приглашение? – нехотя спросил я, полагая, что речь пойдет об очередной домашней вечеринке. Хотя нет, какие вечеринки, после такой трагедии. В городе ведь траур, все флаги приспущены. Наверняка что-то похоронное – панихида или типа того.

– Герцог Химерин хочет срочно с тобой встретиться! – заговорщицким тоном произнесла Обличева. – Приглашает к себе завтра же, с утра. К сожалению, без меня. Встреча тет-а-тет. Впрочем, не очень-то мне и хотелось… Думаю, атмосферка у него в доме сейчас не самая приятная и позитивная.

Графиня еще что-то бормотала, но я уже не слушал этот пьяный треп.

– Спасибо, Викуся! Раз герцог хочет, надо уважить его желание. Пока, целую! – и не дожидаясь ответа, положил трубку.

Закончив разговор, я несколько секунд задумчиво смотрел на телефонный аппарат. Голова вдруг наполнилась самыми разными мыслями, от которых было уже не избавиться.

Зачем герцог Химерин позвал меня?

Ответ лежал на поверхности. Конечно же, это из-за смерти Феликса. Я был там, видел, как это случилось, и, вероятно, герцог рассчитывает услышать от меня подробности, которых нет в официальных сводках.

Но почему именно я? Почему не Батальнов или кто-то из придворных, кто тоже был на месте событий? Наверняка не только из-за моего близкого присутствия рядом с императрицей Светланой.

Скорее всего, герцога тревожит кое-что другое. Семён Чаровский, который убил чудовище и спас государыню, теперь стал героем газетных заголовков. Он единственный из нашего рода, кто действует открыто, не скрываясь под чужими именами и масками. Но даже он ведёт себя крайне осторожно. Как по моему приказу, так и в силу собственного характера. Семён избегает любых встреч, отказывается от интервью и демонстративно молчит о прошлом.

При этом Семен на данный момент – это приманка для врагов и индикатор отношения к нам всех прочих аристо. По их реакции на возвращение Семена Чаровского мы сможем понимать, кто как теперь относится к нашему роду.

Пока что, к счастью, никто не высказывается в негативном ключе. Герой, спасший императрицу, – кто рискнет критиковать такого человека открыто? Однако Химерин – это совсем другая история. Он видит дальше и думает глубже, чем прочие придворные. Несмотря на внешнюю молчаливость Семёна, герцог наверняка уже подозревает, что возвращение одного Чаровского не случайно и не может быть единственным. А значит, где-то рядом могут скрываться и остальные братья.

Но стоит ли ему сейчас настолько серьёзно воспринимать Чаровских как угрозу? Ведь после смерти Феликса у герцога наверняка достаточно проблем, куда более острых, чем старые враги его семьи. Скорее всего, наше возвращение для него лишь побочная неприятность, фон, который он оставит на потом.

Даже быстрое возвышение французского барона де Шарвиля может беспокоить герцога куда сильнее. Наверняка, уже наводит справки, откуда взялся этот выскочка? Недавно вылез из азиатских джунглей, а уже покорил высший свет Петербурга, выиграл покерный турнир у самого Химерина, опасно приблизился к императрице…

Я ведь буквально ворвался в жизнь императорского двора, завоевал расположение Светланы и получил доступ к самым высоким политическим кругам. Герцог не может не видеть в этом опасность и угрозу собственному влиянию.

Думаю, именно поэтому он и вызывает меня к себе. Хочет еще раз присмотреться. Прощупать и проверить, каков на самом деле этот дерзкий француз.

Значит, завтра предстоит игра, в которой нужно быть особенно внимательным и осторожным. Герцог не тот противник, которого можно недооценивать. Один неверный шаг, одно неосторожное слово – и он раскроет мою личину раньше времени.

«Что ж, Виктор де Шарвиль, – мысленно усмехнулся я, – завтра тебе предстоит продолжить свой спектакль. К счастью, я уже научился играть эту роль без особого труда».

И с этими мыслями я наконец отправился спать.

Ночь выдалась беспокойной. Сперва долго не мог заснуть, а когда наконец удалось, сон оказался куда хуже бессонницы.

Мне снился особняк Мишани, окутанный густым туманом. Я шёл по коридорам, и каждый шаг эхом разносился в звенящей тишине пустых комнат. Дом казался бесконечно большим и мало знакомым. Скорее напоминая лабиринт, стены которого были перепачканы вязкой, чёрной слизью.

Я двигался медленно, с трудом переставляя ноги. Где-то в глубине дома звучал едва различимый шепот, и чем дальше я шел, тем яснее понимал: это голос Семёна.

Наконец, я вошёл в кабинет кузена и увидел там не одного, а сразу двоих одинаковых Семёнов. Они держались за руки и улыбались мне. Злобно и победоносно, совершенно по-чужому.

– Теперь моя очередь, Макс… – сказали хором оба Семена.

Я резко проснулся, сев в кровати, хватая ртом воздух. Спина была мокрой от пота, сердце бешено колотилось. Несколько мгновений я пытался убедить себя, что это всего лишь сон, он ничего не значит. Но тревога ещё долго не отпускала меня. Сны у нас, аристократов, редко не несут никакого смысла. Важно уметь правильно их интерпретировать, но этим должны заниматься профессионалы. У Чаровских же другие таланты.

Утром я заказал завтрак на террасу номера, надеясь, что утренний воздух поможет избавиться от остатков ночного кошмара.

Принесли завтрак быстро: свежие круассаны, омлет с сыром и зеленью, ягоды, сок и крепкий ароматный кофе. Я сел на террасе, развернул стопку утренних газет и, неспешно потягивая кофе, принялся изучать последние новости.

На первых полосах по-прежнему активно обсуждалась трагедия на императорской охоте. В «Имперских Ведомостях» и других газетах, подконтрольных Светлане, заметки были выдержаны в осторожном и сочувственном тоне. О Семене Чаровском писали как о герое, спасшем императрицу. Подчеркивалось его благородство, отвага и сдержанность. Особенно отмечали его отказ от публичности и нежелание давать интервью. Подразумевалось, что Семён пережил ужасную трагедию, и общественность должна уважать его выбор и личное пространство.

Другие издания были не столь благосклонны. Я скривился, прочитав несколько заголовков:

«Из князи – в грязи. Деградация Чаровских».«Князь-одиночка или аристократ-недоучка? Кто такой Семен Чаровский?»«Нелюдимый герой или просто трусливый изгой?»

В статьях, не обладая никакой реальной информацией из первых рук, журналюги вовсю упражнялись в фантазиях и домыслах. Из-за того, что Семён не давал интервью, газетчики придумали сами себе героя, наделив его самыми нелепыми качествами и мотивами.

Допив кофе, я оделся в строгий темный костюм, проверил зарядку Маски и Перчаток. Ну что ж, кажется, все в порядке. Я готов отправиться на встречу с Владимиром Химериным.

Глава 5

С домом герцога Химерина я уже был хорошо знаком. Он находился в самом элитном районе Петербурга, в окружении строгих особняков с тяжёлыми лепными фасадами и чередой мраморных ступеней у входа. Прислуга, не задавая лишних вопросов, молча провела меня в просторный кабинет хозяина.

Герцог Владимир Химерин сидел за массивным письменным столом из красного дерева, на котором аккуратно были разложены бумаги и какие-то отчёты. Он, будучи уже пожилым человеком, теперь выглядел даже старше, чем обычно. Лицо исхудало, взгляд казался усталым и тяжёлым. Серебристые волосы были тщательно причесаны. Но горечь утраты сына явно отражалась на его обычно строгих чертах.

– Барон де Шарвиль, – негромко сказал герцог, жестом приглашая меня сесть в кресло напротив. – Благодарю, что нашли время прийти.

– Ваше Сиятельство, это честь для меня, – учтиво произнёс я, слегка наклонив голову. – И примите мои искренние соболезнования по поводу Феликса…

Герцог коротко кивнул, принимая соболезнования скорее по обязанности, чем от души.

– Спасибо, барон. А Феликс… Он был непростым молодым человеком, но всё-таки моим сыном, – герцог тяжело вздохнул и поднял на меня проницательный взгляд серых глаз. – Вы ведь были там, когда это случилось?

– Да, Ваше Сиятельство. К сожалению, я был настолько близко и видел многое, что теперь уже никогда не смогу забыть тот кошмар. Он будет возвращаться во снах.

– Понимаю. Хотя против кошмаров можно поставить отличную блокировку. Я порекомендую вам одного специалиста.

Химерин поджал губы и замолчал на пару секунд, явно подбирая слова.

– Видите ли, барон, официальные отчёты написаны весьма гладко, но меня это не устраивает. У меня есть основания полагать, что некоторые следы на месте покушения были скрыты намеренно. Что вы думаете по этому поводу?

Ничего себе заявление! Вот так прямо так в лоб? Старик решил сходу взять быка за рога?

– Смею напомнить, Ваше Сиятельство, что я все время находился там. Получается, что вы обвиняете и меня тоже?

– Разве я кого-то обвинил? Я лишь предполагаю, а также спрашиваю ваше мнение.

– Простите, герцог. Неправильно понял… Нервы ни к черту, спал плохо… Нет, я не заметил, чтобы кто-то намеренно уничтожал какие-то улики или следы.

Химерин молчал, внимательно наблюдая за мной.

Я постарался сохранять спокойствие и выдержку.

– Так вы думаете, кто-то стоит за этим нападением? Не случайное чудовище, а спланированное покушение?

– А разве поблизости нашлись разломы? – вопросом на вопрос ответил Химерин. – Откуда там взялся теневой зверь? Монстр целенаправленно выслеживал… знаете кого?

–???

– Меня, барон! Покушение планировалось на меня! Феликс лишь случайная жертва. Как и многие другие.

Я постарался изобразить на лице Шарвиля искренее удивление и даже сомнение.

– Да-да, не удивляйтесь. И я хочу сказать вам спасибо. Своим спасением я обязан вам, барон.

Кажется, я уже понял, о чем речь, но решил продолжить разыгрывать недоумение.

– Помните нашу игру? – продолжил герцог. – И предмет, который вы поставили на кон. В том зеркальце я видел покушение. И потому не поехал на охоту.

– И что же вы там увидели? Только нападение монстра? Или, возможно, какие-то улики против заговорщиков?

Герцог вдруг замолчал, словно не желая отвечать. Он что-то подозревает, но что? Какую игру затеял Химерин, делясь своими подозрениями со мной? Надеюсь, зеркало не показало ему лиц Семена или кузена Мишани…

Химерин, прищурившись, наблюдал за моей реакцией. Но я ничем себя не выдал, оставаясь совершенно невозмутимым.

– Кое-какие улики мелькали, вы правы… – наконец сказал он неопределенно. – Но личные видения к делу не приложишь. Поэтому я начал собственное расследование, помимо официального. И здесь вы могли бы мне помочь.

Я слегка удивлённо вскинул бровь:

– Я? Ваше Сиятельство, разумеется, я готов оказать вам любую помощь, но чем именно могу быть полезен?

Химерин сцепил пальцы и подался чуть вперёд:

– Барон, вы человек неглупый и явно способный к наблюдению. Вы были рядом с императрицей, когда всё случилось, вы своими глазами видели нападение. Я хочу, чтобы вы присоединились к моему расследованию и помогли докопаться до истины. Мне нужен взгляд со стороны, наблюдатель, не замешанный в придворных интригах.

Снова лицемерит старик. Уж кого-кого, но непонятно откуда взявшегося выскочку-француза он вряд ли считает чистюлей, не замешанным в интригах. Разве что пока не примкнувшим к какой-либо из сторон, неопределившимся? И рассчитывает перетянуть де Шарвиля на свою сторону?

Я сделал вид, что обдумываю предложение, а потом осторожно спросил:

– Но ведь расследование проводят ваши спецслужбы? Насколько я слышал, там работают лучшие специалисты Российской империи. Думаете, я смогу помочь больше?

– Моим спецслужбам я и так поручил всё необходимое. Но мне нужен человек независимый и внимательный, такой как вы. Чужой взгляд часто замечает то, что мы сами не видим, – спокойно объяснил герцог, но без конкретики, ничего не значащими словами. – Так вы согласны?

Я снова выдержал паузу, после чего решительно кивнул:

– Ваше Сиятельство, я к вашим услугам. Разумеется, я сделаю всё, что в моих силах.

Герцог заметно расслабился и даже чуть улыбнулся, впервые за всю беседу. Но тут же его взгляд снова стал холодным и сосредоточенным.

– Есть ещё одна вещь, барон, которую я хотел бы поручить вам лично, – сказал он, понижая голос.

– Что именно?

Герцог наклонился чуть ближе и заговорил медленно и с расстановкой, наблюдая за моей реакцией:

– Найдите для меня Семёна Чаровского. Этого загадочного героя, о котором все сейчас пишут. Он последний, кто видел моего сына живым, более того – он спас императрицу. У меня к нему есть пара вопросов, на которые только он может ответить.

Маска помогла сохранить мне бесстрастное выражение лица. Иначе, мог бы и не выдержать.

– Семён Чаровский? Газеты утверждают, что он избегает любых контактов, не дает интервью и скрывается от общества. Сомневаюсь, что он согласится на встречу.

– А вот это уже ваша задача, барон. Он спас государыню, это прекрасно. Но почему он не спас ее мужа, короля Феликса? – глаза герцога сузились, взгляд стал жестким и подозрительным. – Не смог? Или не захотел? У меня много вопросов к этому молодому человеку, и я хочу задать их лично.

– Разумеется, Ваше Сиятельство, я постараюсь найти его, – ответил я, сохраняя невозмутимость. – Не хочу его защищать, ведь мы и знакомы с ним лишь мельком, но не думаю, что Чаровский мог спасти Феликса. Все происходило чрезвычайно быстро. Даже императрицу спас не он, а скорее уж мы с капитаном Батальновым. Да и сама государыня далеко не беспомощна. Чаровский лишь добил монстра, которого мы остановили сообща. Но вы же знаете этих газетчиков – им нужна сенсация.

– Тем не менее, барон, важно разыскать его как можно скорее. Я чувствую, что за молчанием Чаровского скрыто больше, чем обычное нежелание публичности. Но будьте осторожны, барон. Чаровские – род весьма… коварный и изобретательный.

– Благодарю за предупреждение, – ответил я почтительно. – Сделаю всё возможное и сообщу вам сразу, как узнаю что-то важное.

– Отлично, барон. Именно на такой ответ я рассчитывал, – герцог сухо улыбнулся. – И запомните: любые подробности, даже самые незначительные на первый взгляд, могут быть важны. Я хочу знать всё. По поводу моей благодарности вы можете не беспокоиться. Она вас наверняка впечатлит.

Я встал, поклонился и направился к выходу. Уже у дверей герцог негромко окликнул меня:

– Барон де Шарвиль…

Я обернулся:

– Да, Ваше Сиятельство?

– Будьте осторожны. Не всем при дворе по душе ваш стремительный взлёт.

Я сдержанно улыбнулся в ответ:

– Благодарю, я учту ваше предостережение.

Покинув особняк герцога, я вздохнул с облегчением. Постепенно игра становилась всё опаснее и тоньше. Разумеется, Семёна я выдавать не собирался, но теперь приходилось действовать осторожнее вдвойне. Химерин – противник хитрый и расчетливый. Он явно что-то подозревает, но, как мне кажется, пока не может связать все нити воедино.

Вернувшись на «Аврору» после встречи с герцогом Химериным, я ожидал застать там ту же мрачную атмосферу, что и утром. Но, к моему удивлению, яхта встретила меня оживленными голосами и смехом. Уже поднимаясь по трапу, я слышал бодрый голос Семёна, весело перебивавшего Ивана и что-то рассказывающего близнецам.

В кают-компании царило оживление. Иван, заметив меня, сразу поднял руку в приветственном жесте:

– Макс, наконец-то! Мы уже знаем, что ты посещал Химерина. Что хотел этот старый лицемерный ублюдок?

– Лицемерил я, пожалуй, побольше герцога, – усмехнулся я. – А хотел он найти Семена.

– Меня? Зачем? Небось, из-за славы спасителя императрицы? Хочет предъявить, почему Чаровский спас только жену, а не всю супружескую чету?

Я внимательно посмотрел на необычайно разговорчивого Семена.

Брат выглядел совсем не так, как обычно. Он улыбался, шутил, легко двигался, словно что-то тяжелое и давящее слетело с его плеч. С тех пор, как он вернулся из ссылки, я никогда не видел его настолько живым.

– Сёма, что с тобой? – улыбнулся я. – Выглядишь так, будто выиграл в лотерею.

– Почти, – хмыкнул Семён. – Просто впервые за долгое время почувствовал себя нормально. Всё как будто отпустило наконец.

Иван, явно довольный улучшением состояния брата, подтвердил:

– Да, он сегодня всех удивляет. Даже улыбаться вспомнил как.

Семён засмеялся вместе со всеми, а я вдруг почувствовал внутри тревожный укол. Что-то было не так. И дело тут не в улучшении настроения. Семён действительно выглядел иначе. Я внимательно всматривался в его лицо, стараясь понять, что именно изменилось.

И вдруг заметил.

Левый зрачок Семёна был вертикальным, словно у змеи или кошки. Совершенно неестественным для человеческого глаза.

Сердце пропустило удар, а в памяти немедленно всплыл сегодняшний сон, разбитое зеркало и странное поведение брата в кабинете Мишани.

Я осторожно спросил, стараясь не выдать своего волнения:

– Сём, а что у тебя с глазом?

Семён резко отвернулся, и его улыбка чуть померкла.

– А что такое? – спросил он небрежно, словно я интересовался какой-то мелочью.

– Левый зрачок какой-то странный, – я подошёл ближе, стараясь заглянуть ему в лицо. – Ты его случайно не травмировал? Может, какая инфекция? Давай покажем офтальмологу, на всякий случай.

– Макс, да брось ты! – Семён усмехнулся, но улыбка выглядела слегка натянутой. – Это давно уже так. С самого момента, как проклятие Химериных изменило нас всех. Наверное, ты просто не замечал раньше. Не присматривался.

Я четко понимал, что брат меня обманывает. Но спорить сейчас было бесполезно, а ссориться и подавно незачем. Просто буду следить дальше за этими подозрительными трансформациями. Потому я сделал вид, что ему поверил:

– Зрение хоть в порядке?

– Абсолютно. Никаких проблем, – отмахнулся Семен. – Я к этому давно привык.

– Ну… ладно, – кивнул я, делая вид, что удовлетворен ответом.

Остаток вечера прошел спокойно, хотя моё внимание то и дело возвращалось к глазу Семёна. Я попытался незаметно «прощупать» его магически, присмотреться к ауре, ощутить посторонний объект или след чужой магии. Но ничего необычного не обнаружил. Магический фон брата оставался таким же, как всегда.

Хотя это как раз и тревожило. Потустороннюю сущность, чужого паразита и подобные заразы я бы почувствовал сразу. Но если инвазии не было, а изменилась родная частица организма брата – тогда другое дело, в этом случае я не смогу уловить чужое присутствие. То есть что-то полностью слившееся с аурой Семена и не отличимое от него самого…

Вспомнился сон, в котором было два Семена.

В голове вертелись смутные подозрения, но ничего внятного сформулировать я не мог. Лишь интуиция подсказывала неладное, но реальных фактов не находилось.

Оставалось только внимательно наблюдать за братом. Глядеть, насколько далеко зайдут изменения, прежде чем я смогу понять, как ему помочь.

Пока же Семён выглядел лучше, чем когда-либо.

Прошла неделя с того дня, как случилась трагедия на охоте. Герцог Химерин рассчитывал продлить официальный траур на целый месяц, но императрица решила иначе. Страна должна была двигаться дальше. Недели вполне достаточно, чтобы почтить память погибших.

И вот, в первый же день после окончания траура, состоялась торжественная церемония в Зимнем дворце. Я был в числе приглашённых, более того – в числе тех, ради кого, как оказалось, церемония и устраивалась.

Зал, в котором проходило мероприятие, был просторным, светлым, полным золота, хрусталя и тяжелых бархатных драпировок. В отличие от зала Боярской Думы, здесь не было анимагической сферы, вырубающей любую магию. Благодаря этому, я с облегчением понимал, что лицо де Шарвиля сегодня останется неизменным и естественным.

Толпа придворных занимала свои места согласно положению. Герцог Химерин стоял чуть поодаль. На его лице читалось явное недовольство, но он умело скрывал эмоции, оставаясь холодным и сдержанным. Его ближайшее окружение выглядело не менее напряженным. Никому не нравилось, как быстро Светлана решила вернуться к нормальной жизни после трагедии.

Императрица вошла ровно в назначенное время. Сегодня на ней было платье глубокого синего цвета, расшитое серебряными нитями, на голове красовалась тонкая диадема. Все присутствующие поклонились, а Светлана слегка кивнула в ответ.

– Благодарю всех за то, что прибыли сегодня, – негромко, но отчетливо произнесла она, окинув зал величественным взглядом. – Мы чтим память ушедших, но должны смотреть вперёд. Именно поэтому я хочу отметить тех, кто в тяжелый час проявил особую преданность и доблесть.

Она сделала паузу, оглядывая зал, и наконец остановила взгляд на мне.

– Барон Виктор де Шарвиль, прошу вас подойти.

Я выступил вперёд и медленно приблизился к императрице. Светлана смотрела мне в лицо, едва заметно улыбаясь одними глазами.

– Барон де Шарвиль, за ваши заслуги перед короной, за проявленное мужество и преданность во время недавних трагических событий я жалую вам титул графа Российской Империи! – её голос звучал торжественно и твердо. – Отныне вы граф Виктор де Шарвиль.

Толпа в зале ахнула. Никто не ожидал подобного в столь тяжкие времена. Награждение и возвышение иностранца многим сегодня могло показаться неуместным и даже неприличным. Я услышал, как возмущенно зашептались приверженцы Химериных. Впрочем, не укрылись от меня и злорадные смешки некоторых гвардейцев и прочих оппонентов старого герцога. Большинство собравшихся понимали, что императрица начинает формировать новых приближенных. После смерти супруга её больше ничто не связывает с родом Химериных. А потому ей срочно придется формировать собственный круг, пока герцог не придумал новые способы влияния.

Я преклонил колено перед императрицей и опустил голову, ощущая легкое прикосновение церемониального меча к плечу.

– Служите верно, граф де Шарвиль.

– Клянусь, Ваше Императорское Величество! – ответил я громко и отчётливо, чтоб слышали все в зале.

Раздались тихие, осторожные аплодисменты. Но они так и не набрали силу. Не более трети собравшихся приветствовали этот поступок императрицы.

Интересно, что бы они сказали, если бы знали правду? Что все это награждение – маскарад. Что я на самом деле князь Старшего рода, а мы со Светой ломаем сейчас комедию, чтобы отвадить подозрения Химерина. Наверное, дамы упали бы в обморок, а кавалеры выстроились бы в очередь, желая вызвать меня на дуэль. За осквернение традиций, обман аристократии и все такое… Ну что сказать. Разумеется, я перестану быть графом де Шарвилем, когда верну собственную разрушенную жизнь, титул и род. А пока всем придется потерпеть.

Когда жидкие аплодисменты стихли, Светлана продолжила:

– Я хотела бы объявить еще одно важное назначение. Капитан Александр Батальнов, прошу вас!

К моему удивлению, Батальнов оказался совсем рядом, хоть я его вначале и не заметил. Хороший телохранитель, очень быстро превратился в невидимую тень императрицы. Он выступил вперёд и остановился рядом со мной.

– За безупречную службу имперскому дому я произвожу вас в чин полковника и назначаю командующим Ижорским гвардейским полком! – произнесла Светлана. Потом глянула на собравшихся в зале, твёрдо и почти с вызовом. Понимая, что и это решение тоже вызовет немало пересудов.