Читать онлайн Ловушка для нарцисса

Глава 1

На перекрестке Кутузовского и Третьего транспортного кольца светофор еще не успел загореться зеленым, а поток машин уже рванул вперед, игнорируя правила и друг друга. Двигатель BMW взревел протестом, когда Виктор перестроился, лихо дернув руль влево и едва не задев зеркалом борт грузовика. Карина одной рукой вцепилась в подлокотник, а другой продолжила отчаянно строчить по клавиатуре балансирующего на ее коленях ноутбука.

– Черт, черт, черт! – прошипела она, безжалостно удаляя только что написанный абзац.

Не так-то просто выдержать тонкий баланс интриги и доказательств, когда постоянно больно ударяешься о дверцу. Машина дернулась, затем снова рванула вперед, едва не вписавшись в бампер впереди идущего "Лексуса".

– Да ты прямо-таки горишь желанием устроить наши похороны раньше, чем я закончу статью, – бросила она Виктору, не отрывая взгляд от экрана. И тут же добавила: – Мне тридцать два. Я еще не готова становиться дорожной статистикой.

Фотограф лишь хмыкнул. Его пальцы нервно забарабанили по рулю, а на лице заходили желваки. В эту самую секунду, резко перестраиваясь в ночном потоке, он прокручивал в голове всю карту города, выбирая самый скоростной маршрут. Они доберутся до редакции быстрее, чем Карина поставит точку в своей статье – в этом не было никаких сомнений.

– Послушай, родная, если не нравится мое вождение, то ты могла получить права еще три года назад и ездить самой, – через несколько секунд отозвался он, снова перестраиваясь.

– Я предпочитаю оставаться сознательным пассажиром, – резко ответила Карина и бросила короткий взгляд в зеркало заднего вида.

Там мелькнуло разъяренное лицо таксиста.

– Сколько нам еще?

– Минут двадцать, не больше, – ответил Виктор. – Пиши и не отвлекайся. Я что, один здесь спешу?

Сбоку прогремел протяжный вой клаксона. Карина резко повернулась и показала недовольному водителю средний палец. Сейчас было не до светских манер. На заднем сиденье лежал фотоаппарат с убийственными кадрами, а на ее коленях – ноутбук с практически готовой статьей. Им нужно успеть отдать все в печать до пяти утра. Во что бы то ни стало. Даже если по пути они влетят в отбойник, а телефон взорвется от сообщений о штрафах… Даже если в зеркалах вдруг замигают проблесковые маячки – статья должна выйти сегодня.

Иначе…

Иначе уже завтра ее материал разлетится по редакции и станет главной темой обсуждения у кулера. А потом кто-то расскажет о статье своему мужу, жене, подруге, кузине троюродного брата по отцовской линии – и за несколько часов эта новость облетит половину города. В лучшем случае, главреду (а потом и начальству) предложат замять материал. В худшем – новость уплывет к конкурентам еще теплой.

Радовало, что в их тандеме Виктор точно знал важность скорости. Он был лучшим. Запечатленных на его камеру ярких позоров знаменитостей с лихвой хватило бы, чтобы покрыть плотным слоем стены двухэтажного особняка и еще осталось бы на гараж и собачью будку. Он пользовался большим спросом в редакциях и огромной ненавистью у продюсеров. Несколько раз его пытались переманить новости. Один раз он удивил всех, уйдя в съемки дикой природы, но через год опять вернулся к таблоидам, значительно увеличив свои гонорары. Говорили даже, что ему обещали платить в разы больше, если он согласится сидеть дома и никогда не прикасаться к камере. Он отказался.

Пепел с сигареты, зажатой в зубах фотографа, упал прямо на дорогие сиденья. Он не обратил на это внимания. За последние несколько недель его машина и без того превратилась в подобие свалки из-за постоянной “охоты”, и в голове Карины впервые за пять лет промелькнула очень странная мысль: она не имеет ни малейшего понятия, чем живет ее напарник. А ведь они сутками находятся рядом в самых невероятных, странных и даже глупых ситуациях. Посещают такие места, которые нормальные люди обходят стороной, и с сумасшедшим азартом бегут к любым неприятностям.

– Я тут подумала… – на секунду отвлеклась она. – Когда выпустим материал, расскажешь, где научился так водить?

Виктор кивнул и резко вошел в поворот, едва удерживая автомобиль в полосе. В эту же секунду зазвонил телефон. Глянув на экран, Карина скривилась: "Фролов".

– Да, Макс, мы в пути, – бросила она в трубку, зажимая телефон плечом и продолжая набирать текст.

– Вы где?! – в телефоне бушевал знакомый голос главреда. – У нас до печати осталось три часа!

– Успокойся, все под контролем. Я везу не просто статью – я везу бомбу.

Машина снова дернулась. Ремень безопасности больно врезался в ключицу. Ноутбук едва не свалился с колен, а со всех сторон послышались раздражающие сигналы. В этот же момент Виктор воспользовался всем своим нецензурным словарным запасом.

– Да что там у вас происходит?! – еще громче прогремело в трубке. – Клянусь, вы у меня оба будете уволены! Черт побери, да я прямо сейчас разбужу Марину Филипповну и потребую подготовить все документы на ваше увольнение! Отправляй статью и исходники фотографий на почту, у меня здесь люди сидят, только вас двоих психов ждут.

– Нет.

– Что значит “нет”?

– Макс, я покажу, когда приеду. Оставь мне верстальщика. Вызвони кого-нибудь, кто вычитает текст, а сам, если хочешь, уходи домой к жене и детям.

В трубке повисло молчание, которое идеально сошло бы за МХАТовскую паузу. Все знали, Максим Фролов никогда так не сделает, поэтому он тяжело вздохнул и грозно добавил:

– Клянусь, если вы не будете здесь через тридцать минут, я отправляю номер в печать без тебя и твоего разгромного разоблачения. Хочешь получать первые полосы – работай быстрее. И лучше бы это действительно была бомба, а то я сильно разочаруюсь.

– Пятнадцать минут, Макс, мне надо всего пятнадцать минут, – уверенно ответила Карина и завершила звонок.

Виктор улыбнулся и добавил газа. Последний глоток адреналина и погони – все самое веселое для него завершится уже через пятнадцать минут: он перепроверит фото, они сдадут материал в печать, выпьют кофе и он впервые за столько дней поедет домой отсыпаться. Днем из-за их статьи в редакции будет настоящий ад. Будут разбираться с бесконечным потоком писем и сообщений, секретарь будет активно переводить звонки. А еще на них обязательно подадут в суд… в очередной раз. Но все это будет уже без него.

– Они попытаются сожрать тебя с потрохами, – довольно сказал Виктор, предвкушая безумный день офиса.

– Пф-ф-ф, испугал, такое впечатление, что до этого никто не пытался. Зубы сломают. Не в первый раз.

Карина на секунду оторвалась от экрана, ее зеленые глаза сверкнули в свете фонарей, а рыжие волосы приобрели огненно-красный оттенок.

– Не в первый. Но в этот раз ты обвиняешь жертву. А жалеть жертв – любимый спорт толпы.

– Только потому что на их фоне самому можно выглядеть победителем, – отрезала Карина. – Да и Макс дал добро.

– Это пока его заднице ничего не угрожает. У него жена и двое детей, он уже давно не рискует по-крупному. К тому же он не знает точно, что мы везем. Загул в особняке – это цветочки. А разоблачение фонда – это уже отрезанные головы.

Карина фыркнула.

– Расслабься. Через три часа после выхода мы продадим весь тираж, отдел продаж будет отбиваться от рекламодателей, маркетологи сойдут с ума от счастья, а сайт ляжет от платного доступа к эксклюзиву. Так что Макс получит такой бонус, что все его угрызения совести быстро испарятся. Ну а все остальное сделают юристы.

Она поправила ремень и сосредоточилась на сотне фотографий, выбирая самые пикантные, но проходящие цензуру без лишнего согласования. Мысли лихорадочно крутились вокруг материала.

Алина Светлова. "Ангел эстрады". Девушка, которая построила карьеру на истории о школьной травле. Ее интервью пестрели душераздирающими подробностями. Она рассказывала, как одноклассницы резали ее форму и волосы, как она рыдала в туалете, как над ней издевались, загоняли в угол, били и объявляли бойкот. Она со слезами на глазах вспоминала, как пыталась покончить с собой в четырнадцать лет. Словно случайно называла имена и фамилии своих врагов. И в какой-то момент стала путеводной звездой для всех, кто считал, что его незаслуженно обидели.

Вот только все это было ложью.

Вся история трагедии Алины Светловой – откровенная, продуманная до мелочей, совершенно бесстыдная ложь, которая двигала ее вверх с бешеной скоростью и приносила колоссальную прибыль. И не последнюю роль в этом бизнес-плане играл ее личный фонд помощи пострадавшим от насилия. Он был нацелен на самую благодатную почву – подростков. Те не стеснялись рассказывать о психологических, эмоциональных и даже физических травмах, активно рекламировали ее кемпинги как “территорию принятия” и с каждым днем все больше напоминали секту.

Хотя нужно отдать должное команде Светловой: они успешно балансировали на грани деструктивного сообщества и банального заработка. А если в чем-то и переходили эту грань, то быстро сглаживали все простыми ресурсами: подарки, взятки, лечение, личные бонусы – ничего экстраординарного. Впрочем, даже этого было достаточно для взрывоопасной статьи. Главное – знать, как подать. Карина знала.

Виктор свернул на перекрестке, уворачиваясь от маршрутки, и сбавил скорость. Им осталось ехать меньше трех минут.

Выбранные фотографии на флешке были убийственными. Алина на частной вечеринке в своем особняке, где она ведет себя слишком далеко от придуманного образа ангела. Цепи, плети и ее костюмы – еще самое безобидное, что можно сразу выложить. Алина несколько дней назад с тем самым “монастырским” парнем, который якобы уехал в духовный отпуск молиться за ее здоровье и психику – его рука под ее юбкой говорила об обратном. Алина со своими подругами издевается над пожилой женщиной из службы клининга. И главное – переписка с продюсером: “Я связался с клиникой, они подтвердят, что ты лежала у них”, “Сегодня Полине подожгли дверь, скажи фанатам, что ты всех простила, а я пока разберусь с этой семьей и переездом. Будет затратно”, “Ты можешь хоть неделю прожить без всего этого дерьма? У тебя только одна задача – держать легенду. Школа, слезы и возрождение. И Топ-3 в чартах гарантировано! Ты что творишь?”, “Если об этом узнают, твоя голова полетит первой”.

Карина ухмыльнулась. Это будет лучший материал в ее карьере. Телефон запищал новым сообщением. Всего два слова от Максима: “Вас ждут”.

– Да знаю я, знаю, – недовольно прошептала она, отбросив телефон в сторону, и принялась действовать с отточенной четкостью: скопировала выбранные фото, вставила в заготовленный шаблон, из четырех вариантов заголовков выбрала идеальный и впечатала последний абзац словно приговор.

Готово.

Они сделали это. И сделали блестяще. Они не просто вытащили правду на свет. За две недели они собрали столько грязи, что даже связи и деньги Алины Светловой и всей ее команды не помогут. Две недели. Два человека. И рухнувшая пиар-конструкция, обнажившая уродливую правду: играть жертву – чертовски прибыльно.

Машина резко остановилась перед входом в бизнес-центр. Не теряя ни секунды, Карина схватила флешку, ноутбук и вылетела из салона, оставив дверь распахнутой. Парковка – проблема Виктора. А у нее слишком мало времени, чтобы успеть перевернуть этот номер с ног на голову.

Стеклянная башня холдинга возвышалась над спящим городом. Ее зеркальные фасады отражали последние звезды. Несмотря на ночь, внутри все еще работали. Это не могло сравниться с беготней перед прямой трансляцией или экстренными новостями, но для обычной ночной смены в холле оказалось невероятно многолюдно.

– О! Да это же светоч отечественной журналистики, – подмигнул ей охранник. Каждый раз, когда они пересекались, этот импозантный пожилой мужчина подбирал все новое безобидное сравнение для ее рыжих волос. – Эх, не бережете вы себя, совсем не бережете. Вам бы по свиданиям бегать с ухажерами, а не по кустам с фотоаппаратом.

– От ухажеров никакого толку, – усмехнулась Карина, шаря по карманам в поисках пропуска. – Принцы на поверке – сплошные Золушки. Без букетов не принимают, счет делят, еще и подарки требуют.

– Несправедливые времена настали. А я бы угостил вас чашечкой кофе, но у нас как назло вот прямо перед вашим приездом заменили кофейные аппараты. Стоят пустыми. Говорят, только часов в восемь будут заполнять.

– И правильно, не в этот раз. Этой ночью я сама поставлю перед вами бутылку виски, если все пойдет по плану, – довольно ответила Карина и побежала к лифту.

В холл на седьмом этаже она ворвалась в нетерпении, распахнув тяжелые стеклянные двери с такой силой, что те задрожали в рамах. Ее отражение мелькнуло в полированных поверхностях. Растрепанные рыжие волосы, перепачканная в грязи куртка (этот дурацкий ствол дерева!) и безумный взгляд. Мысленно она расхохоталась: если бы такая фигура возникла в подворотне – даже отпетый маньяк шарахнулся бы в сторону. Но здесь такое – обычное дело. У некоторых вид и похуже бывает, когда возвращаются.

Она промчалась мимо открытых кабинетов, где в синеве мониторов виднелись только пустые кресла. В воздухе висело напряжение последнего часа перед сдачей в печать. Все пространство наполнял стойкий запах сгоревшего кофе, а из пятерых человек, оставшихся в офисе, трое недовольно посмотрели в ее сторону, но тут же уставились в свои мониторы. Появление кого-то с полей сулило только дополнительную работу. Так что короткое недовольство – еще признак уважения.

Она ловко обогнула несколько столов. Бросила короткое “привет” тем, с кем встретилась взглядом, и уже направилась к кабинету главреда, как вдруг остановилась. На экране одного из мониторов на первой полосе вместо ее статьи красовалась фотография второсортного актера с очередной молодой любовницей. Его предыдущая пассия занимала десятую страницу месяца два назад. Каким образом новая умудрилась пробить строгий отбор первой полосы, Карина даже представить не могла. И что хуже всего – дизайнер уже начинал верстать текст.

– Это что? – Карина посмотрела на парня, отчаянно пытаясь вспомнить его имя.

Виктор всегда говорил, что нужно помнить поименно всех, кто работает над номером – это очень упрощает коммуникацию и располагает людей. А если тебе хочется посмотреть несколько вариантов верстки, то лучше бы оставаться с дизайнерами в хороших отношениях. И Карина помнила имена. Хорошо помнила. Пока месяц назад не объединили два отдела.

– Первая полоса, – недовольно выдал дизайнер.

– Я и сама вижу. Почему на ней ЭТО? Эй-эй-эй, подожди, ты что творишь, – запротестовала она, когда дизайнер добавил чужой заголовок. – Не смей даже думать менять мой материал. Я успела. Я все принесла. Илья, стой! – неожиданно для самой себя вспомнила она. Правду говорят, в кризисной ситуации вспомнишь все, даже то, чего никогда не знал. – Стой тебе говорят!

Парень без сил откинулся на спинку кресла и провел ладонью по лицу. Но верстать страницу перестал, а это уже половина дела.

– Да что тебе от меня нужно? – голос его звучал хрипло от усталости. – Думаешь, мне самому нравится этот цирк? Я все сделал еще пять часов назад и мирно спал в переговорке, пока меня не подняли со словами «срочно переделать». Так что разбирайся сама – я свое уже отработал.

– Кто сказал?

– Дух святой, – повысил голос Илья. – Максим, кто еще.

Карину накрыла волна ярости. Две недели в грязных мотелях, еда из придорожных забегаловок, контакты с людьми, от которых у их драгоценного главреда давно бы случилась истерика… А последние сутки они и вовсе провели на дереве словно белки, поджидая нужный кадр. И все ради чего? Чтобы Максим из-за своих капризов лишил ее первой полосы?

– Макси-и-и-им! – голос Карины пронесся по коридору, заставив нескольких сотрудников вздрогнуть. Она уверенно пошла в сторону кабинета редактора. – Клянусь, либо мы сейчас же возвращаем все как было, либо с завтрашнего дня в этом узилище не будет ни меня, ни Виктора. А потом мы еще посмотрим, кто здесь станет снимать твои эксклюзивы.

Резким движением она распахнула дверь, но тут же замерла на пороге. За полированным столом из светлого дуба разместились трое в идеально сидящих костюмах. Точно таких же костюмах, которые она недавно видела в витрине бутика Tom Ford. А судя по тому, как заерзал в собственном кресле главред, появление этих троих не сулило ничего хорошего.

– Так-так-так, – тихо протянул самый длинный из троицы, скользнув взглядом по своим коллегам: головастому и полному. Максима он проигнорировал словно пустое место. – А вот и наша героиня. Восходящая звезда журналистики… Ведь можно же так сказать, Максим Егорович? Или в вашей среде такими понятиями не апеллируют?

– Да говорите вы уже как хотите, – выдавил Максим и рефлекторно потянулся за сигаретой, совершенно забыв, что в здании запрещено курить.

По спине Карины пробежали мурашки, а ладони предательски вспотели. Хотелось бы верить, что эти трое прибыли из-за какой-нибудь старой статьи и охота на Светлову не имеет к ним никакого отношения. Верить хотелось, вот только ребята ночью явно не на чай заглянули, да и слишком подозрительно такое совпадение по времени. Быстро собравшись, Карина подошла к столу, нарочито театрально отодвинула стул, с громким хлопком положила ноутбук и села прямо напротив троицы.

– Вы очень уверенная в себе девушка, – заговорил головастый. Голос его был невероятно мягким, почти ласковым, что никак не вязалось с внешностью. – Это же надо, сирота, воспитанная одной бабушкой, смогла уже в двадцать лет заработать себе имя в светской хронике. А в двадцать пять забирать все первые полосы. Достойно уважения. И как жаль будет все это потерять из-за какой-то глупой, совершенно бессмысленной выходки.

– Вы кто такие? – Карина с вызовом посмотрела на Максима, но тот лишь покачал головой.

Вместо него ответил полный:

– Официальные представители Алины Светловой. А вы проникли на территорию частной собственности, незаконно сделали копии медицинских документов, которые в дальнейшем собирались обнародовать, подкупили должностное лицо, чтобы записать заведомо ложные сведения и публично оклеветать нашего клиента. Также с вашей стороны было преследование, взлом электронного устройства и…

– Какого еще устройства? – Карина недовольно скрестила руки на груди.

– Телефона Алины Сергеевны, – пояснил длинный. – Камеры все зафиксировали.

– И на ваших камерах видно, что она валяется рядом пьяная в обнимку с чистильщиком бассейна? – на лице Карины появилась легкая ухмылка.

– На наших камерах зафиксирована измученная девушка с горькой судьбой, – снова взял слово полный. – И злобные папарацци, кружащие вокруг нее коршунами. Согласитесь, это отвратительно. История знает много случаев, когда судьба знаменитостей летела под откос из-за пронырливых журналистов. Вот таких, как вы.

– Я вас умоляю, не делайте из нее принцессу Диану, – сказала Карина с откровенным пренебрежением в голосе.

По ее тону сложно было понять, к кому оно больше относится: то ли к Светловой и ее попыткам выставить идиотами толпу людей, то ли к троице и их попытками выставить всемирным злом журналистов.

– Ни в коем случае, – запротестовал длинный. – По крайней мере пока. Но я покажу, что еще есть на наших камерах.

В кабинете настала давящая тишина. Длинный приподнялся. Впервые за это время он пристально посмотрел на Карину. В его глазах читалась сильная усталость и абсолютное безразличие. Такому явно плевать на цель: бизнесмен, журналист, певица – есть работа, ее надо выполнить. Такие люди даже имен не запоминают. Ленивым движением он откинул крышку планшета и развернул экраном ко всем остальным.

На запущенном видео была Алина Светлова в своей комнате под капельницей. Рядом суетился врач. Лицо девушки мертвенно-бледное, глаза красные от слез, на запястьях свежие бинты.

– Мне прислали это видео буквально полчаса назад, – продолжил длинный. – Снимали сегодня. Как раз после так называемой вечеринки, которую вы так неудачно сфотографировали. Из-за травли журналистов и их бездушных попыток снова очернить ее имя, бедная девочка в очередной раз пыталась свести счеты с жизнью.

Карина бросила быстрый взгляд на Максима, но тот лишь скривился и потер ладонью лоб. Если он собирался хоть как-то возразить, то, по ее мнению, сейчас для этого было самое удачное время. Но Максим предательски молчал, поэтому Карина заговорила сама:

– Это все очень трогательно, – выдохнула она. – Но для таких споров у нас есть юридический отдел. Если я что-то нарушила (хотя я точно знаю, что нет), вы всегда можете обратиться в суд. И мы обязательно осветим судебный процесс, обсудим все обвинения и доказательства, и каждая сторона сможет высказаться.

Максим заерзал на стуле.

– Дело вот в чем, – парировал головастый, – закон ведь нарушаете не только вы. Кто-то проникает в частную собственность, а кто-то уверенно уходит от налогов или уже не первый год изменяет своей жене, на которой, оказывается, записана вся недвижимость, да еще и по завещанию… – Он едва заметно посмотрел в сторону главного редактора. – Поэтому мы предлагаем не доводить дело до суда. В наших общих интересах.

– Я же уже вам сказал, что материал не выйдет. Мы с вами подписали соглашение, что вам еще от меня надо? – Впервые за весь разговор Максим выдавил из себя фразу длиннее трех слов. От этого Карина почувствовала подступающую тошноту.

– Конечно подписали, – согласился длинный. – А теперь приступаем к исполнению. Требуется удалить все исходники. Мы вам верим, Максим Егорович. Но не доверяем.

Он потянулся к Карине. Та с такой силой прижала ноутбук к столу, что кончики ее пальцев побелели.

– Максим Егорович, – спокойно протянул длинный.

Максим отозвался мгновенно:

– Это корпоративная техника, Карина, отдай им компьютер.

Не команда, не угроза, а простая констатация факта. Сотрудники здесь не имеют права голоса. От этого стало еще противнее, и она медленно разжала пальцы. Длинный тут же развернул ноутбук к себе и запустил форматирование. Экран мигнул синим – все, что они с Виктором несколько дней добывали с таким трудом, начало исчезать.

– А теперь флешку, – сказал длинный.

Карина посмотрела на Максима. Тот отвернулся.

– Трус, – прошептала она и толкнула флешку по столу.

Та проскользила ровно в руки длинному и за считанные секунды утонула в его идеально отстроченном кармане.

– Вот и замечательно, – сказал он. Не успела Карина подумать про фотоаппарат в машине Виктора, как длинный, словно читая ее мысли, быстро добавил: – А с вашим фотографом уже общаются наши люди. Так что мой вам совет, просто забудьте об этом недоразумении. Для вас это всего-лишь одна статья в одном номере из сотни, а для других – целая жизнь.

– Да вы прямо философ-моралист, – с издевкой выпалила Карина.

– Стараюсь заботиться о людях по мере возможностей, – безразлично ответил длинный. – Вот и по поводу вас похлопотал, договорился с вашим генеральным. Подумал о ваших интересах и интересах вашей бабушки, хотя мои коллеги и были против. Поэтому пока вам лучше несколько месяцев не суетиться, позаботиться о своем ментальном здоровье и заняться чем-то другим. Пирожками, например.

Губы длинного скривились в неприятной ухмылке.

– Какими еще пирожками? – не поняла Карина.

– У вас есть кулинарное шоу, ему как раз не хватает ведущей, – ответил вместо него головастый, поднимаясь и направляясь к выходу. – Мы договорились, что вы там поработаете, пока находитесь в стоп-листе у всех СМИ.

– Не сидеть же вам без дела, честное слово, – продолжил длинный. – Мы же не монстры какие-то. Да и аренду за квартиру, которую вы снимаете со своей подругой, надо платить.

Карина машинально расправила плечи. Вернуть материал она не сможет, как и уговорить редактора его выпустить, но терпеть форменные издевательства тоже не собирается. Она уже набрала воздуха, чтобы ответить, как Максим ее опередил:

– Она будет рада поработать в кулинарном шоу. Очень. Очень рада, – неуверенно пробормотал он троице. Потом посмотрел на Карину и добавил: – Я все объясню.

– Да уж хотелось бы, – прошипела Карина сквозь зубы.

– Послушайте, – подал голос головастый, когда троица уже была у выхода. – Алина делает много для этого мира. Наш фонд помощи…

– Пустышка, набивающая ваши карманы, – оборвала его Карина.

– Так под фонд вы тоже копали? – спросил длинный, задержавшись в дверях.

– А вы думали, я столько времени работала над статьей о певице, которая устраивает пьяные вечеринки в своем особняке? Это был бы даже не эксклюзив. Так, банальность.

Он еще раз внимательно посмотрел на Карину, и в этом взгляде на секунду промелькнуло нечто отдаленно похожее на уважение. Никто из троицы явно не знал точно, о чем будет статья. Просто били наугад по всем возможным вариантам. Это даже можно было бы считать крохотной победой, если не брать в расчет удаление всех файлов.

– Что ж, вам бы в экономический отдел, – сказал длинный. – Но в любом случае… поздравляю с новым витком карьеры.

Он аккуратно закрыл дверь.

Иногда молчание говорит громче любых слов. Молчание, воцарившееся в этот момент в кабинете главного редактора, не просто говорило, оно вопило во всеуслышание сотней нецензурных выражений. И казалось, что эта тирада длится целую вечность.

– Ты мог предупредить, – первой разбила тишину Карина.

– Я отправил сообщение.

– “Вас ждут”? – не сразу поняла она. – Очень информативно.

Максим протяжно выдохнул, открыл нижний ящик стола, достал оттуда бутылку коньяка и плеснул его в чашку из-под кофе. Подумав немного, плеснул еще.

– Редкостная вы сволочь, Максим Егорович. К тому же еще и продажная.

– Значит теперь так – на “вы” – официально. Ну что ж, у меня выбора не было, Карина, – возразил он без особого энтузиазма.

– Выбор всегда есть. И вы его сделали. Приняли решение прикрыть свою задницу, подставив своих же людей. Так что не надо строить из себя жертву – одной несчастной принцессы на сегодня с меня хватило.

– А что мы потеряли? – взвился Максим. – Ну не выпустили разгромную статью, не уличили эту Светлову в обмане, ну будет она и дальше трясти телесами на сцене, проводить марафоны, продавать мерч и свои эти наполняющие туры, тебе что с того? Чего ты вообще за нее взялась? Где она тебе дорогу перешла? И за что я должен был заступиться? За правду, которая никому не нужна? Правда больше не в моде, Карина.

– Зато скандалы в моде. А я по вашей милости попала в черный список. Вы за меня не заступились, Максим Егорович. Не за материал, не за правду, а за меня лично.

Максим устало плюхнулся на стул.

– Ты сама не туда полезла. Сама и виновата. Редакция тебе такого задания не давала и за это не несет никакой ответственности. Да и вообще, твой черный список всего на полгода, не больше. Молодая еще. Время пролетит незаметно. Может заодно и готовить научишься. И кстати, у тебя подписка о неразглашении, поэтому не вздумай уйти с этим на вольные хлеба.

Карина посмотрела в окно. Рассвет только начинался. Где-то там, за горизонтом, просыпался город, который через несколько часов даже не заметит, что Карина Жарова теперь полгода будет писать про пирожки.

– Да идите вы к черту с вашим кулинарным шоу, – заявила она и встала из-за стола. – Я увольняюсь и Виктора забираю с собой. Развлекайтесь теперь как хотите. И да, сегодня я отправлю несколько очень интересных сообщений вашей жене.

– Да чтоб тебя! – Максим ударил ладонью по столешнице с такой силой, что звук разлетелся по нескольким кабинетам. – У тебя соглашение о неразглашении!

– Оно распространяется на рабочие материалы, а я не собираюсь говорить о работе, Максим Егорович. Я расскажу вашей жене о ваших изменах. За ваши измены редакция ответственности не несет. Да и вы еще молоды – развод пролетит незаметно. Может, хоть готовить научитесь.