Читать онлайн Maniac

Вступительное слово

Данная работа вдохновлена творчеством группы Stray Kids, поэтому в благодарность и из желания отразить свои уважение и любовь, я позволила себе использовать некоторые образы участников, создавая персонажей этой истории. Я изменила имена, но сделала их отсылками к реальным именам исполнителей.

В произведении упоминаются препараты, оказывающие сильное влияние на психику, а также их незаконное употребление. Цель упоминания психотропных веществ – показать их отрицательное влияние и сделать акцент на том, что их могут использовать незаконно.

Еще хочется отметить, что я перед собой не ставила цель описать действительность, поэтому в истории могут встречаться некоторые авторские допущения, отвечающие требованиям придуманного мира. Да, он строится на основе реального, но его детали в сочетании с моим видением создают другой мир. Хочется, чтобы к этому миру отнеслись с пониманием.

Спасибо, что прочитали вступительное слово, что открыли эту книгу. Надеюсь, она вам понравится. Приятного чтения!

Искра

Последние зимние дни старались запечатлеться в памяти жителей Сеула, но не с лучшей стороны: закончился пушистый снег, ему на смену пришли слякоть, лужи, серость и холод. Уже никто не фотографировал зимнюю сказку – люди бежали домой, укрываясь шарфами от пронизывающего ветра. Мы можем не любить такое межсезонье, но именно оно ознаменует переход нашего мира в состояние, когда все оживает, просыпается от спячки и иллюзий. К пробуждению стремятся абсолютно все. Оно вот-вот постучится в двери.

Или вломится без предупреждения тогда, когда ты не ожидаешь.

***

Кан Суни, не переставая зевать, готовилась закрывать клинику. Она металась между кабинетами: ходила из смотровой в операционную, из операционной в кладовую, из кладовой в смотровую, оттуда в питомник, а оттуда по коридору в приемную. Девушка дремала на ходу и потирала слезящиеся глаза, но с легкостью обходила препятствия, потому что знала это место лучше, чем собственную квартиру. Да и следила за клиникой лучше, чем за квартирой. Где-то она выключила свет, где-то выключила приборы, которые ее коллега, и по совместительству единственная подруга Наын включала без надобности, где-то вытерла пыль, подмела, расставила медикаменты в нужном порядке. В питомнике девушка насыпала спящим животным корм. Подопечные, что чувствовали себя лучше, сразу вскочили, приветственно завиляли хвостиками и набросились на лакомства. Тех, кто был еще слаб после травм и операций, она в сотый раз проверила. На всякий случай. Только после этого она пожелала спокойной ночи как животным, так и самой клинике.

Пока Суни совершала свою вечернюю рутину, в ее голове крутились мысли о том, как провести остаток дня, однако глянув на часы, она поняла, что думать надо над тем, как провести ночь.

–Там такая сырость, – сетовала она наедине с собой, поежившись. – В такое время спасает только рамен. А лучше токпокки¹.

А лучше все сразу.

Она собрала в неаккуратный пучок каштановые волосы, облизнула губы и перемешала во рту слюну, проступившую из-за ярких образов в красно-желтых тонах. К тому же «Криминальная любовь» ждет, когда ее посмотрят, завернувшись в теплый плед. Суни попыталась утромбовать свои вещи в сумку, но они самовольно стремились обратно на свежий воздух – и это она еще вынула объемный шарф и надела его на шею. Пробираясь сквозь вкусные и теплые мечты, под звуки урчащего живота девушка выключила свет в приемной. Клиника погрузилась во тьму ночного города и только неяркий свет фонаря подсматривал внутрь сквозь пыльные окна.

Вопреки прогнозу погоды, обещавшему ясный вечер и спокойную ночь, на улице разыгрывалась драма наступающей грозы: до слуха Суни доносились раскаты далекого грома и зловещее копошение темных облаков, ударяющихся друг об друга. Потоки хищного ветра сотрясали стекла, разматывали клубки проводов и раскачивали фонарные столбы. Суни насторожилась. Стоит ли обернуть шарф вокруг себя еще раз? А может остаться здесь и переждать непогоду? Пока она думала, из сумки сбежали ключи, со звоном шмякнувшись вниз. Девушка присела на корточки и стала щупать руками пол вокруг себя.

Совсем близко гром прогремел взрывом тысячи лопнувших шариков. Вспышки молний озарили улицы. Заскрежетали металлом крыши. Витрина соседнего магазина лопнула, разорвавшись на множество осколков. От испуга Суни уронила себя на пол, больно ударившись копчиком. Казалось, что вокруг девушки пляшут фейерверки. Она вжалась в стену рядом с выходом, прикрыла руками голову и зажмурила глаза. Сердце ухнуло в пятки, где забилось испуганной пташкой.

Стихия добралась до самых дверей клиники. Жуткие хлопки играли музыку страха, им вторили крики, стоны, свист пуль и битого стекла. Природа обычно из пистолета не стреляет.

«Вот так я и умру на работе. Дура! Надо раньше с работы уходить!»

¹ Обычно острая корейская «уличная» еда.

В соседней комнате проснулись собаки. Их лай добавил драматизма к заупокойной мессе этого дня.

Глаза девушки наполнились слезами, она всхлипывала, прощаясь с жизнью, когда в тихое прощание с мечтами, – да и с жизнью, – ворвался поток холодного воздуха: дверь распахнулась, ударившись о стену и заодно разорвав хлипкие цепочки на дверном колокольчике. Музыка ветра сыграла прощальный аккорд. Суни чуть не вскрикнула, но вовремя заметила, что вовнутрь ввалилась темная фигура. Впустив непрошенного гостя, дверь захлопнулась.

Странник налетел на журнальный столик, смачно выругавшись и опрокинув на пол вазу с сухоцветами. Как большой контуженный ворон он тяжело шаркал по полу, вертел головой, что-то искал, стеная от боли. Вся приемная сотрясалась от страха.

–Да где здесь чертов спирт, хоть что-то, черт тебя дери! – раздался молодой голос, звучащий опаснее выстрелов.

Пустые стеклянные шкафчики, что притаились в закутке напротив двери, попали под удар заведенного зверя – створки не выдержали напора и лопнули, разлетевшись мертвыми стекляшками во все стороны.

Суни не дышала, только наблюдала, как в холодном полумраке двигается по комнате черная фигура.

«Мама, мне так страшно! Помоги, пожалуйста!»

Она молилась, прикрыв глаза и благодаря этому перенеслась к теплым маминым рукам, убаюкивающим и оберегающим. Девушка отвлеклась, а поэтому, когда разбойник уронил висевшее на стене зеркало, Суни нечаянным выкриком выдала себя.

–Кто здесь? – отозвался парень.

Девушка пыталась сдержать рыдания, прикрыв рот руками, но было уже поздно. Пришелец смог отыскать ее в кромешной тьме по резкому движению. Он схватил ее за рукав пальто, поднял и отпихнул к высокой стойке администратора. Суни ударилась спиной об острый край и вскрикнула во второй раз, но гораздо громче. Парень подлетел к ней, зажал рот ладонью, перекрыв доступ кислорода. Ледяные глаза хищно сверкнули в темноте.

–Еще один звук – убью.

Он не шутил – предупреждал о возможном будущем. Суни кивнула, хватка ослабла и девушка смогла вздохнуть.

Тусклый свет лег на широкие плечи парня, когда тот отошел в сторону. Кожаные ремешки наплечной кобуры подчеркивали рельеф мышц спины. Черные волосы на контрасте с белой рубашкой действительно напоминали вороньи крылья. Парень подвинул журнальный столик к дальней стене и сел на него. Закатанные рукава рубашки подчеркнули сильные руки и набухшие на предплечьях вены.

«Как неуместно думать о таком на пороге смерти», – подумала девушка, отвернув голову в сторону.

–Долго там будешь стоять? – рассердился парень. – Неси аптечку.

Только сейчас Суни увидела, что парень ранен. Он зажимал правой ладонью рану на левой груди. Опустив руку, он дал выход алой крови, которая тут же впиталась в белоснежную рубашку. Парень тяжело дышал, скулил, а его глаза блестели от гнева и даже густая челка, нависающая над глазами, не могла стать помехой этому огню.

Суни застыла от шока. Такое она видела только в дорамах². По телу прошлась неприятная дрожь. Одна единственная идея могла отвратить ее от обморока – попавшему в беду нужно помочь. Осталось вспомнить, куда она положила человеческую аптечку. Была ли у них такая?

–Чего ты капаешься? Давай быстрее, – шипел раненный гость. – Сука!

Сссссссссс…сука…

² Дорама – обычно под этим названием подразумевается «сериал» или «драма».

Слово, которое извиваясь, как змея, с особым удовольствием щекотало ей нервы в течение растянувшихся во времени миллисекунд. В ушах еще долго тянулся первый звук этого заклинания, когда девушка вспомнила про аптечку первой помощи для животных, что лежала в ящике стола. Девушка медленно достала коробочку из выдвижного ящика и задвинула его с такой силой, что массивный стол покачнулся. Также медленно она подняла коробку над столом, а потом швырнула его сверху. Послышался жалобный треск несчастной пластмассы – половина замка отлетела, аптечка распахнулась. Парень подскочил от неожиданности.

–Сука? – изменившимся до неузнаваемости голосом протянула Суни. – Ты назвал меня сукой?

Такие события полностью меняли расстановку сил: внутри девушки кто-то переключил тумблер с режима напуганной до инфаркта добычи на беспощадную, жаждущую крови хищницу. Она знает только один закон: лучшая защита – нападение.

–Как ты смеешь называть меня сукой! – закричала Суни.

Она подлетела к парню, схватила его правую руку, дернула в сторону стола, толкнула и насильно усадила на компьютерный стул. Шокированный гость лишь моргал длинными ресницами от удивления.

–Кто ты такой, чтобы так меня называть? – продолжала распаляться девушка.

Она откинула крышку аптечки, окончательно ее оторвав. Девушка методично достала бинты, мазь, скальпель, ножницы, нитки, иголки, спирт и перчатки. Каждый предмет падал на столешницу так, будто весил тонну.

Суни продолжала причитать:

– Ты, мелкий щенок, заявился сюда, – она надела перчатки, отбросила руку парня в сторону, чтобы открыть обзор на рану и как Халк разорвала рубашку. Не заботясь о комфорте пациента, она развернула его к свету. Парень шикнул от боли. – И начал порядки свои наводить, да еще и сукой меня назвал. Каков подлец!

Суни принялась выполнять свою обычную работу, не обращая внимание на то, что перед ней совсем не пушистый пациент.

–Нет, сын собаки, я не буду ради тебя шевелиться быстрее.

Девушка открыла парню рот и запихала туда салфетки, приговаривая, что драгоценные бинты на него тратить не собирается. Парень, кажется, перестал даже дышать, не то, чтобы двигаться, хотя стоны выходили из него болезненные и очень жалостливые.

–Если ты еще раз посмеешь такое про меня высказать, то я не буду говорить тебе, что именно с тобой сделаю. Я просто сделаю!

После этих слов она надрезала рану скальпелем, тут же засунула туда пинцет и выудила пулю. На все ушло меньше секунды. Парень отчаянно задергался.

–Тише будь, засранец! Конечно, тебе больно! Если в перестрелках участвовать, то пулю легко поймать, гавнюк! Отхватил по заслугам, да?

Без лишних движений, так, будто зашивать пулевые ранения для нее плевое дело, Суни сделала пару стежков и заклеила рану пластырем.

–Гарцуй отседова, щенок! – крикнула Суни парню в ухо и стукнула его по спине. Пришелец в полнейшем шоке встал и поплелся к выходу, где чуть не впечатался в своего более низкого товарища с красноватыми волосами.

–Вот ты где, босс! – произнес новый парень, смакуя каждое слово. – Пора идти, мы заканчиваем.

Тут Суни схватила черноволосого за шкирку и потащила обратно.

–Куда пошел? А ну сел обратно!

Она совершенно не обращала внимания на нового гостя, сконцентрировав все внимание на пациенте.

–Хочешь себе еще больше навредить? Как суками разбрасываться, так это мы впереди планеты всей, а как о себе позаботиться, так ты – полный, беспросветный, безнадежный, пещерный тупица.

На каждое слово Суни совершала движение бинтами, оборачивая не только руку, но и приматывая ее к груди с такой силой, что пошевелить конечностью будет совершенно невозможно. Обездвижила намертво и туго затянула рану – любой человеческий врач оценил бы ее навыки и все равно, что тренировалась она на крупном рогатом скоте.

Закончив бинтование, девушка под недоумевающими взглядами парней прошла к стойке администрации, демонстративно вынула листочек из папки, с грохотом ударила им по столу и быстро начеркала на нем что-то.

–Это, мелкий засранец, купить и мазать края раны, чтобы быстрее зажили. А теперь – вон отсюда и чтобы глаза мои тебя больше не видели.

Парень как сомнамбула двинулся к выходу. За ним вышел его ошарашенный соратник. Перед тем, как дверь закрылась Суни в щелочку крикнула фразу, которую отрабатывала множество раз:

–Выздоравливайте и при необходимости приходите еще.

Дверь мягко закрылась.

Суни еще несколько минут ходила по приемной, бухтя как старушка. Она убрала все в аптечку в той последовательности, в которой доставала, и хотела пойти за шваброй, но уровень раздражения с каждым словом становился все меньше и меньше, уступая дорогу осознанию произошедшего. В конце концов, девушка села в центре комнаты на корточки и обхватила голову руками.

–Бандюган устроил здесь погром, а я ему сказала приходить еще?! Вот дура, дура, дура!

На улице стало заметно тише, только кое-где еще слышались звуки бухающейся на землю штукатурки, треск разорванных проводов и чьи-то шаги по разбитым стеклам. Крики смолкали, уносясь вдаль. Становилось спокойнее, все возвращалось к своему первоначальному состоянию, будто резко пробудившись от кошмарного сна, реальность собиралась вновь заснуть. Но тихое гудение трансформаторов и подмигивающий фонарь недоверчиво относились к этому мнимому затишью. Нужно ли так обманывать? Или обманываться?

Суни провела ночь и утро как во сне. Она не помнила, как дошла до дома. Не помнила, ела или нет. Не помнила, переодевалась или нет. Девушка не смыкала глаз и не моргала, от чего глаза запылились и остекленели. В голове вертелось, что все хорошо, что все было сном, а не реальностью, но тело, испытавшее на себе угрозу, не согласилось на такое и протестовало: сердце пульсировало в пятках, мышцы гудели от напряжения, голова распухала от переизбытка чувств и мыслей. Суни словно проживала эту ночь снова и снова. Звуки, сумерки, голубые глаза, черные волосы, крепкие мышцы, татуировка на шее в виде змеи. Отдельные картинки, а как увеличивают частоту дыхания. Вплоть до полной остановки.

Ноги принесли ее в клинику намного раньше, чем ей нужно было. Какая-то парадоксальная тяга вернула ее на место, где она пережила близость смерти. Хорошо, что в воскресенье не нужно идти на учебу и можно пасть жертвой гипноза, что примагнитил к работе.

–Боже, Суни, ты своими фонарями всех посетителей распугаешь! – вместо приветствия пропела тоненьким голоском Наын.

Девушка танцевала со шваброй по приемной, делая вид, что убирает стекляшки и грязь. Как только в клинику вошла изможденная Суни, она остановилась, присвистнула, осмотрела подругу с ног до головы и видимо поняла, что нужно поправить собственные, выкрашенные в пшеничный цвет завитушки на висках. – Хотя из-за твоего лица и в целом…хм…вида, у нас и так нет клиентов.

Суни дернула головой и очнулась – спасибо подруге. Она фыркнула на такое неумное заявление. Наын же залилась высоким смехом. Хорошо, что стекла уже были разбиты.

–Как всегда только макияж и внешность на уме, – высказалась Суни. – И совершенно не интересно, что тут было вчера?

Наын пожала плечами. Можно подумать это обычное дело прийти на работу и застать приемную в разобранном виде.

–Мало ли, – ответила блондинка. – Может ты увидела себя в зеркале и решила с ним поквитаться.

Хитрая пташка засмеялась так, что Суни пришлось закрыть уши руками, чтобы не расстаться со слухом.

Суни взяла метелку поменьше и принялась помогать, не удосужившись снять с себя пальто и шарф. Подруги продолжали обмениваться шуточными оскорблениями.

–Ты всю голову себе шмотками забила, уже и думать нечем.

–Уж лучше шмотками забивать, так хоть есть шанс парня подцепить.

–Хватит препираться! – крикнул маленький, лысеющий директор клиники, дядечка неопределенного, навсегда преклонного возраста. Суни еще с детства помнила Мистера Кима именно таким, он ни капли не изменился. Когда он влетел в приемную, его хиленькие, торчащие в разные стороны кудрявые волосы растопырились как крылья дельтаплана. – Уберитесь тут побыстрее!

Мистера Кима не часто встретишь таким заведенным. Он дергался, осматривался, будто выискивая что-то. Видимо опасался, что вчерашний погром мог продолжиться и сегодня. Его осторожность можно понять.

Мужчина исчез в смотровой, под яркий смех девушек, которые не смогли удержаться, смотря на веселого, доброго и нелепого мужичка.

–Ну и что вчера было? Опять перестрелка? – спросила Наын, продолжая уборку.

–Прямо как в кино! – воскликнула Суни. – Крики, взрывы! Будто я попала в мир мафиозных разборок! Аж мороз по коже!

Девушка в подробностях рассказала о своих злоключениях, о том, какой ужас пережила. Наын гладила пол, нехотя сгребая осколки в совок.

Суни смогла выговориться, а поэтому остановилась, оперлась на метлу и опустошенно выдохнула.

–Не думала, что в нашем районе может такое произойти!

–В этом районе такое постоянно творится, – протараторил вернувшийся в приемную директор. Он нес перед собой коробку, а поставив ее на стол под стойкой администратора, продолжил: – Все темные дела происходят именно здесь.

Он посмотрел на улицу так, будто там был ответ на какой-то его внутренний, философский вопрос. Мистер Ким сглотнул, сложил руки в молитвенном жесте, а затем сумбурно перекрестился. Наын посмотрела на него, как смотрят на безумцев, но против ничего не сказала, только фыркнула.

–Мистер Ким, – обратилась к директору Суни, – вы как чего скажете, то хоть стой – хоть падай.

Дядечка махнул на нее рукой, мол молодежь пропащая, что с нее взять. Он вновь улетел в смотровую.

Наын повертела пальцем у виска, что вызвало смех у обеих девушек. Они передразнивали тревожно-суровый тон начальника, театрально изображали его задумчивый взгляд и странные молитвы, а затем уборка продолжилась. Впрочем, Наын куда-то быстро испарилась.

Суни удалось немного отойти от пережитого шока. Она отвлеклась на работу: девушка подошла к стойке, включила компьютер, протерла скромный слой пыли на столе, упорядочила карандаши, как делала с медицинскими принадлежностями перед операциями или другими манипуляциями, край в край собрала все бланки рецептов, поставила их вплотную к подставке с писчими предметами. Голова прояснялась. Кажется, что на улице даже выглянуло солнце, осветив лимонно-желтые стены приемной и лучами погладив картинки животных, висящие на стенах. Фотографии, что повесила Суни, хоть немного наполняли уютом приемную. Еще бы перекрасить стены в более спокойный цвет…

Девушка сходила переодеться, надела смешную медицинскую шапочку с мультяшными собачками. Проверила все ли в порядке с подопечными, поменяла кому надо повязки. Суни следила за этим иногда слишком старательно, но в вопросах выздоровления для нее ничего не было слишком. Настроение улучшилось. Она щелкнула дверным замком, открыв дверь – осталось только ждать посетителей – несмотря ни на что, девушка каждый день ждала и верила, что кто-то придет.

Внезапно из коробки послышался какой-то звук. Картон задергался. Внутри что-то закопошилось, стукнулось о стенку, заскреблось. Снова стукнулось. Еще и еще. Коробка оживала на глазах, ходила ходуном. Суни замерла. Она громко сглотнула, хотя во рту все пересохло. Что же это, призраки?

–Это как в хоррорах, – проговорила она сама себе. – Почему люди, услышав странные звуки из подвала, идут обязательно туда, а не подальше оттуда?

Картон рвался под чьими-то чудовищными когтями. Суни закрыла глаза, а затем с опаской запустила руки внутрь коробки.

***

Хван Джинхён подходил к провинциальной ветеринарной клинике. Если бы ее построили в другом районе, она не была бы столь примечательна, как здесь в Сагу на фоне общей разрухи, одряхления и пыли. Вчера ему пришлось оказаться здесь – в борьбе за территорию фабрики он получил серьезное ранение. Сегодня же он пришел сюда без явной причины. Что-то притянуло его.

Разбуженное ночью любопытство.

Он открыл дверь. Вчера он смог расслышать трель дверного колокольчика, сегодня получилось зайти тихо. Как всегда парень напустил на себя величественный образ: выкинул лишние мысли, сконцентрировался на ровном, не выражающем эмоции, выражении лица. Надо быть уверенным, иначе люди распознают твою слабость. Он поправил дорогое пальто, наброшенное на плечи. Прокрутил на пальце золотое кольцо, проверил золотые серьги. Элегантный костюм подчеркивал его фигуру и статус, ведь все зависит от внешнего вида: и самоощущение, и первое впечатление. Пальцами он зачесал назад длинную челку, но она сразу же вернулась на место, нависая над голубыми глазами. Сквозь черные волосы он посмотрел на стойку регистрации. Вот она – причина его любопытства.

–А кто это у нас тут такой черненький, – пропела девушка как мультяшка. – Такой маленький, бедненький. Что у нас с лапкой, мой пирожочек? Что с нами случилась, мой пусечка-сладусечка?

На секунду глаза Джинхёна распахнулись от удивления настолько, насколько раскрывались только в детстве, когда отец рассказывал что-то по-настоящему волшебное. Как давно он не вспоминал отца. Сила воли позволила ему быстро вернуть маску величественного безразличия, но внутри под всем камуфляжем встрепенулось какое-то забытое чувство. Трепет, ожидание.

Это совершенно неважно.

К таким обращениям парень не привык. Вчера именно эта девица выставила его за дверь пинками, обозвав последним кретином и засранцем. Странная, а точнее сказать – сумасшедшая.

–Бедный малыш, только посмотрите, какой он сладкий-сладкий! – громко воскликнула девушка. Выбившиеся из хвоста короткие волоски выглянули из-под смешной шапочки в районе лба и раскачивались от умиления из стороны в сторону. Она выпрямила корпус и как Симбу подняла в воздух черного щенка, у которого на лапе болтался огрызок бинта. – Мы тебя вылечим, мой пупсик.

Девушка потерлась своим носом о нос собаки, совсем не обращая внимания на то, что с минуту в приемной стоит человек. Джинхён наблюдал за происходящим и ждал. Терпение – его благодетель.

Медсестра все же заметила приход посетителя. Сначала на ее лице засияла улыбка, не похожая на то искривление рта, которое в больницах, ресторанах и магазинах выдают за проявление радушия по отношению к клиенту. Прочем потом ее зрачки расширились, кожа побледнела, волоски на руках встали дыбом. Добыча поняла, что она в ловушке.

К такому эффекту Джинхён стремился, для бизнеса страх – лучшее средство достижения успеха. Не то, чтобы он напрашивался на раболепие или оно ему нравилось, но в незаконных делах лучше всего работает именно животный ужас. Эта территория удобная, безотказная, здесь все идет так, как хочет он. Сколько сил пришлось вложить, чтобы производить именно такой эффект, несмотря на привлекательную внешность и мягкое, округлое лицо. Благо голубые линзы создавали эффект холодного, пронзающего насквозь взгляда.

От приобретенной вчера настороженности не осталось и следы, парень решил действовать.

–У вас не принято здороваться с посетителями? – спросил он отрепетированной интонацией. В меру надменно с щепоткой наглости.

Девушка медленно положила щенка под стол. Тот недовольно гавкнул. Потом она открыла рот, но сразу не смогла произнести ни звука. Откашлявшись, она выдавила из себя:

–З-з-здравствуйте.

Затем замерла, словно статуя. Вчера Джинхён приметил, что девушка одевается просто и неряшливо: растянутый свитер под старым пальто, непонятный вязанный шарф, рванные джинсы не по фигуре. Сейчас же на ней надет хирургический костюм, подходящий для ветеринарной клиники – приятный лавандовый цвет с отделкой из ткани с мультяшными собачками, из которой сделана и шапочка. По-детски, конечно, но располагающе и, что главное, опрятно. Как-будто другой человек, но с той же тревожностью.

Вчера она и правда на время стала другим человеком.

Парень подошел поближе к стойке и протянул медсестре бумажку. Его взгляд пробежался по табличке с именем на верхнем левом кармашке. Кан Суни. Судя по всему, не все иероглифы ее имени ей подходят. Может по долгу профессии она и добрая, но сомнительно, что величественная и мужественная.

–Вчера вы выписали неверный рецепт, – сообщил парень. – Оно для собак.

Он выдержал театральную паузу и добавил:

–Для особо крупных собак.

Джинхён не стал изображать оскорбленный или рассерженный вид. Даже когда в аптеке ему сообщили, что рецепт выписан на животное, он не смог разозлиться. Его это позабавило. Сейчас он видел, как шестеренки в голове девушки прокручиваются с бешенной скоростью. Она, наверное, думает, что ее профессиональная деформация наломала дров и теперь ей не поздоровится. Но вместо того, чтобы исправиться, она выдала новую глупость:

–Хорошая мазь. Быстро заживляет раны.

Парень приподнял брови, посмотрев на нее как бы исподлобья, но решил не отвечать на эту реплику, а продолжил свою историю:

–Тем более, что мне его не продали, – каждое слово доставляло ему какое-то странное удовольствие. – Сказали, что в рецепте не указана кличка животного.

Лицо Суни исказилось еще больше под гнетом страха. Ее заколотило мелкой дрожью, отчего затряслись и собачки на ее форме. Из-за нее все вокруг начинало казаться забавным.

В момент, когда у девушки чуть не случился сердечный приступ от напряжения, ее спасением тал внезапный приход начальника. Мужчина в возрасте вылетел из своего кабинета и куда-то заторопился, шумно тараторя невнятицу. Дедуля со скрипом остановился, когда увидел гостя, зашатался, отшагнул назад и задел дверной косяк своей дряхлой фигурой. На лысине проявились капельки пота, а редкие волоски поднялись дыбом. Он побледнел, руки затрепыхались, как крылышки маленькой пташки, за которой увязался хищник покрупнее. Большинство видимых симптомов, в купе с внешним видом старика, можно было бы отнести к запойному образу жизни, однако чуйка подсказывала совсем иное. И если девушка боялась опасного незнакомца, раненного в перестрелке, то мужичок испугался чего-то конкретного. Пусть и не самого парня, но явно тех, кто был на него в чем-то похож. Старичок скукожился, открыл рот в попытке что-то сказать, но в итоге как рыба в аквариуме, просто выпустил из себя воздух и тут же скрылся из виду. Инстинкт подсказывал, что за ним стоит проследить.

Пока парень решил договорить с невинной овечкой.

–Хван Джинхён, – произнес парень, когда торопливые шаги удирающего начальника перестали доноситься из соседних помещений. – Напишите в рецепте.

Суни хлопала глазами, не шевелясь. Парень ленивым движением руки указал ей на рецепт, лежащий на столе, и девушка тут же встрепенулась, опрокинула подставку с писчими принадлежностями, схватила убегающий к краю стола карандаш и коряво нацарапала имя парня в графе «Кличка животного».

Вчерашний день выбил Джинхёна из колеи, хоть это стыдно признавать, особенно в части, что виноваты в этом не только перестрелка и близость смерти. Однако сейчас все возвращается на свои места. Парень снова чувствует себя на коне.

Медсестра протянула ему рецепт. Парень его посмотрел, будто проверяя, все ли его устраивает на этот раз, а затем так же неторопливо, с нарочитым шармом засунул аккуратно сложенную бумажку в карман жилетки. Золотая цепочка, выглядывающая из того же кармана на манер часов английских джентльменов, несколько раз качнулась, а замерев, приняла свой прежний вид аристократичной элегантности, которой придерживался хозяин вещи.

Парень не спешил уходить. Он задумчиво осмотрелся и взглядом, которым обычно смотрят в будущее, прошелся по дверному проему, через который исчез пугливый старик. Совсем расслабившись, Джинхён вслух произнес:

–Никак не привыкну, но так удобно, когда люди ведут себя, как стадо беззащитных травоядных.

Он посмотрел на Суни и добавил:

–Удобно, когда такие как ты, ведут себя, как овечки.

Свою ошибку он осознал не сразу. В детстве ему доводилось читать о том, как у диких кошек меняется размер зрачка в зависимости от того, просто они смотрят или собираются убивать. Он видел такое у бродячих кошек: когда они лежат и спокойно наблюдают, их зрачки узкие, а когда они охотятся за раздражающе шуршащим фантиком, то зрачки расширяются, закрывая собой радужку. Парень всегда считал, что именно с широкими зрачками кошки милее всего.

Когда Суни поняла, кто пришел в клинику, ее глаза расширились от страха, чтобы уследить за опасностью, но как только Джинхён неосторожно произнес в одном предложении слова «ты» и «овечка», зрачки Суни резко сузились, а потом вновь расширились, но совсем в ином амплуа. Львица присматривалась, куда вогнуть свои клыки.

–Что? – взвизгнула девушка. Она кинула карандаш парню в ноги. Джинхён незаметно дернулся. – Как. Ты. Смеешь. Называть. Меня. Овцой.

Суни тяжело дышала, с рычанием выдавливая из себя весь воздух на каждом слове, будто она заражена бешенством. На контрасте с той нелепой, худой и неряшливой девушкой, что стояла здесь пару секунд назад, эта хищница ужасала. Что еще может таиться в людях?

Парень думал, что уже давно разобрался в безволосых обезьянах. Он не хотел ее оскорблять, но увидев начало свирепой бури, чуть было не поклонился в извинениях, вопреки свои принципам.

–Какое ты имеешь право хоть кого-то называть овцами, ты, баран?

Громкость ее голоса все повышалась.

–Сначала на себя посмотри! Какой придурок носит штаны, у которых на коленке красуется какая-то нелепая надпись? Разве это нормально?

Суни выпрыгнула из-за стойки и накинулась на парня: развернула его и начала в спину толкать к выходу, продолжая выговаривать все, что от злости рождалось в ее голове.

–Ты, болван, сам-то хоть что-нибудь сделал? Или ты можешь только приходить и клянчить помощь? Посмотрите на меня, у меня лапка болит, я такой бедненький! А знаешь что? Зря я выписала рецепт на крупных собак. Потому что ты – щенок!

Девушка открыла дверь и выпихнула парня из клиники. Несчастная дверь захлопнулась за спиной у парня, чуть не ударив его.

Джинхён на секунду застыл от шока.

–Забавно, – сказал он сам себе, резко выдохнув воздух, будто от кашля. – Очень.

С досадой он обнаружил, что не удовлетворил, а лишь подстегнул свое любопытство. Это будет отвлекать от работы.

–Босс, – отозвался рядом нагловатый голос. – Что делаем?

Парень не глядя на помощника сказал, что нужно выведать информацию о юридическом хозяине фабрики.

–А я поспрашиваю одного человека о местных делах.

***

Сагу. Не слишком удачное название для района с жилыми квартами³. Пахнет несчастьем и смертью. Благо Джинхён не суеверный.

Расширение бизнеса – штука трудозатратная, но останавливаться на достигнутом сродни падению в бездну. Маленькое производство изжило себя, впереди маячила целая фабрика. Тем более спрос на его продукцию с каждым годом возрастал. Оставался вопрос места. Сеул слишком заселен и застроен, востребованные для бизнеса площадки не остаются без хозяев, их сразу заселяют крупные рыбы, поэтому Джинхён и не надеялся оказаться в черте города, однако его помощник наткнулся на заброшенную фабрику прямо в самом центре столицы. Поверить в такую удачу сложно, но Минхо никогда не врал. Игра стоила не только свеч, но и пули.

Со всех сторон элитные высотки. Со всех сторон развивающиеся районы. Хорошая инфраструктура, магазины, жилые дома. Однако заплутаешь в череде бесконечных узких улочек и случайно очутишься в странной точке пространства между небытием и призрачным существованием. Пара кварталов остановившегося времени. Даже проезжая мимо по скоростной автостраде, что поднимается над городом и течет рядом с рекой, невозможно взглядом наткнуться на это место, будто оно всегда находится в зоне слепого пятна. Идеальное место, чтобы спрятаться или скрыть от чужих глаз свои темные дела.

Судя по всему, старая целлюлозная фабрика стала прибежищем не только для шайки, что получила пинок под свой тупой зад. Щуплый старичок тоже пользовался этим местом для своих целей – Джинхён увидел все мысли в его внешности. Вороватый вид сделал его похожим на крысу, что хочет утаить свои запасы и сбежать с тем, что она успела накрысить. Этот маленький человечек не искушен в делах подпольного бизнеса, а судя по его клинике – любого бизнеса. Таких людей даже жалко. Судьба к таким беспощадна.

Ветеринарная клиника вплотную примыкала к одноэтажному, но высокому зданию фабрики. На фоне монументального строения из красного кирпича с треугольной крышей и большими глазницами окон, маленькое и неуклюжее, как его начальник, зданьице смотрелось нелепо. Между территорией фабрики и клиникой проходила тонкая сетка забора, которая по большей части опиралась на зеленоватый фасад лечебницы. Сразу за сеткой, перед фабрикой просматривалось белое поле. Когда-то именно здесь и был главный вход в здание: проем, рассчитанный на высокие двери, заделали металлическими листами, получая дверь человеческого размера. На свободном участке от входа и до забора сейчас лежал только снег. Даже мусора не просматривалось, никакие строительные материалы, арматура, бетонные блоки – ничего не выглядывало из-под снега. Только маленькая тропинка между фабрикой и клиникой, как пуповина, шла через нетронутое поле. Черный хорек юркнул в дыру вслед за добычей.

Огромное помещение встретило посетителя морозным воздухом в купе с запахом кислого, дешевого пива. Парень сразу осмотрелся, прикинул фронт работ. Начать с капитального ремонта, ибо работать тут опасно: того и гляди на голову свалится какая-нибудь труба. Плюс в том, что окна заклеены, а точнее замазаны чем-то едким: не будет видно, что здесь развели бурную деятельность. Залатать пару дыр и убрать следы жизни здешних отбросов: свалянную в кучу старую одежду, поломанную мебель, макулатуру, бутылки, упаковки от шприцов и сами использованные шприцы. Джинхён закатил глаза и проследовал дальше, вглубь здания, откуда доносился шорох.

–Вас совсем не трудно найти, – сказал парень и его мальчишеский звонкий голос разнесся по пустынному пространству.

Старичок резко выпрямился и тут же упал, завалившись назад. Перед ним лежала черная сумка, из которой торчали купюры большого наминала. Рядом же стояли зеленые и синие сумки разных размеров, похожие на портативные холодильники. Когда мужичек упал, он нечаянно разбросал вокруг себя маленькие бумажки. Мельком взглянув на них, Джинхён узнал еще не заполненные рецепты из ветклиники.

³ Слог «Са» означает цифру 4, что в азиатской культуре часто отсылает к несчастьям и теме смерти.

–Ошибка новичка, – констатировал парень. – Нельзя устраивать тайник так близко к прикрытию.

Джинхён медленно подходил ближе к жертве, растягивая момент. Звуки его шагов били молотом по полу и отскакивали от стен внушительным эхо. Преследуемый кажется перестал дышать – из его рта не вылетело ни пара, ни писка. Как выбеленная статуя, он сидел на бетонном полу, уставившись стеклянными глазами на парня в черном костюме, тот присел перед ним на корточки.

–Я…я…я…– мямлил старик.

Для помойного животного он блеет слишком по-овечьи. Прав он был, когда сравнил таких людей со стадом беззащитных шкурок. Он бы высказал свою мысль, если бы о себе не напомнила спина, по которой расползались свежие синяки. «Как. Ты. Смеешь» – громко кричал голос в его голове. Парень невольно поежился, списывая все на холодный конец зимы. Джинхён достал из карманов кожаные перчатки и надел их на длинные пальцы, украшенные дорогими кольцами. Скрип кожи резал уши.

–Я все вернууу, – взвыл директор клиники. – Я все вернуу. Я не виноват. Передайте боссу, что это не я. Меня заставили. Клянусь. Передайте господину Ли, что я не причем, я все деньги передам.

–Лучше убирайся отсюда, – сказал Джинхён, понизив голос.

Старик несколько секунд смотрел на молодого мафиози, удивленно моргая. Он отполз подальше, протерев своими древними штанами пол, а потом неуклюже поднял свое тело, все еще не сводя глаз с молодого человека и вопреки своей дряхлости, он вдруг энергично бросился наутек, позабыв обо всем на свете.

Джинхён поднялся, поправил пальто. Черная сумка с деньгами поприветствовала нового хозяина, раскрыв для него свое нутро. Он покопался внутри, достал пару толстых пачек. Задумался.

Взял еще пару в другую руку и крикнул:

–Ей!

Старичок уже пробежал пол футбольного поля, когда выкрик заставил его остановиться. Он предполагал худшее, прислушивался – вдруг последним, что он услышит, станет треск взводимого курка. Старичок вздрогнул, когда по ноге его ударила пачка банкнот. Еще одна прилетела ему по голове и с довольным шлепком упала рядом с первой. Другая пара пришлась ему по спине.

–Тебе на побег, – крикнул молодой голос. – А теперь – уматывай.

Бывший директор клиники трясущимися руками собрал деньги и распихал их по карманам. Внезапно его охватил порыв странной благодарности, он даже собирался оглянуться, посмотреть на человека, который его помиловал и избавил от страданий, но Джинхён громко хлопнул в ладоши, отчего пыльный воздух пошел волнами, распространяясь как звук выстрела. Испуганный старичок сделался еще меньше, вжался в себя, как ежик без иголок, и засеменил к выходу из здания. Из района. Из Сеула, а может и из страны.

Джинхён остался доволен, но инстинкт все не унимался. Тот страх, что стоял в глазах старика никак не вязался с шайкой бандитов, которую они выкинули отсюда. Конечно, такой маленький человек может бояться кого угодно. Однако не настолько. Что-то таилось за этой историей. Пряталось от него в темноте неизвестности. В добавок эти сумки, под завязку набитые медикаментами.

Что ж, подвоха стоило ожидать.

***

Очень ранним утром, когда и птицы-то не просыпаются, чтобы встретить рассветное солнце, Суни внезапно проснулась от громкой сирены телефона. Пришло сообщение, но ее древний телефон не знал, что такое уважение и мягкое обращение с хозяином, но скорее это в отместку за то, как сама хозяйка обращалась с ним.

Сообщение гласило, что Наын заболела. В который уже раз? Стоит только появиться на горизонте симпатичному парню, так она сразу же начинает болеть. Заражается любовной лихорадкой.

Вчера днем, когда Суни накричала на черноволосого бандита и вышвырнула его за порог, захлопнув дверь так, что чуть не пришибла парня напоследок, Наын тут же выскочил полюбопытствовать.

–Опять ты кому-то разнос устраиваешь? – вбежала с криком Наын, предвкушая развлечение.

–На козла кричу, – ответила Суни. – Овцами тут вздумал разбрасываться.

Блондинка подошла к окну, чтобы взглянуть на пострадавшего.

–На кого? На того, который у двери стоит?

Спесь сняло как рукой. Секунду назад она была разъяренной львицей, а сейчас стала той самой овечкой. Суни как неуклюжий ниндзя присела на корточки и гусиным шагом подползла к стене, чтобы с улицы ее не увидели.

–Он все еще стоит там? – партизанским шепотом спросила она. – Черноволосый, с пальто на плечах?

Наын пропела, что парень все еще стоит там. Девушка подошла к окну, чтобы разглядеть парня поближе, хоть Суни ее останавливала, дергая за юбку.

–Высокий, – стала описывать Наын. Она смаковала каждое слово и каждую секунду, что могла наслаждаться прекрасным видом. – Стройный, но не тощий. Как раз, как я люблю. А видно, что еще и богатый, стильный. Ох, какой серьезный. Какие красивые у него хмурые брови.

–Хмурые брови? – переспросила Суни. Она одним глазом выглянула из укрытия. Правда хмурые. Но и правда красивые. – Мне конец.

Девушка жалела, что родилась такой. Ладно еще, когда она срывалась на непонятных незнакомцев и подростков, которые приходили со странными вопросами, интересовались у нее действием обезболивающих для собак, не принося на осмотр тех самых собак, а потом не получив ответа, обзывали ее шлюхой. Они не возвращались да и выглядели не опасно. Но тут-то! Мафия! Бандит с большой буквы! Опасный тип! Все как в кино. Сразу видно, что влиятельный, беспощадный и мстительный. Какие холодные у него глаза! Какие опасные руки! Да он в любой момент может вернуться и убить ее одним пальцем. Теперь ей точно конец. Если в прошлый раз он над ней сжалился, то после сегодняшнего дня она – труп. О чем она только думала? Сейчас бы уехать подальше ради спасения собственной, жалкой шкурки. Чтобы он ее не нашел. Еще чтобы не слишком дорого. Но уютно. Желательно в Корее… И лучше у моря. Море… Сейчас бы поплавать.

«Ага, – пронеслось у нее голове следом, – еще раз такое сотворишь и поплаваешь. Вот растает Ханган⁴ и поплаваешь. Спиной кверху и в последний раз».

В это время Наын все восхваляла парня. Его длинные пальцы, пухлые губы, родинку под глазом, его стиль одежды. Она разглядела самые мелкие подробности – глаз наметан. Потом стала представлять, как она с ним познакомится и будет встречаться. Вот и заболела, а Суни опять отдуваться за нее?

И за себя. За свое поведение. Почему она такая неправильная? Кричит на всех, вышвыривает на улицу, бьет. Мама учила ее не этому. Вчера после работы, закончив все дела, позаботившись о лечении всех малюток на ее попечении, она сорвалась с места, как пуля. Лишь бы успеть повидаться с мамой. Надо снова молить о прощении.

Из-за того, что Суни проснулась слишком рано, позже она не услышала будильник и благополучно проспала все на свете: и учебу, которую должна была пропустить из-за подруги, и работу, на которую должна была прийти пораньше из-за подруги. Плакаться о том, что она пропустит пары уже бесполезно.

Во второй раз она проснулась совершенно внезапно, будто ее обдали ледяной водой. Светившее солнце ее не обрадовало. С какой надеждой она смотрела на телефон! Лишь бы там было адекватное время. Девушка приоткрыла один глаз. Десять утра. Нет. Не может быть. Она закрыла первый, открыла второй глаз. Время то же. О нет!

Она опаздывала не часто, хоть просыпала постоянно. Каждый день Суни слетала с кровати, не заправив ее. Снимала со стула скомканную одежду, проверяла, пахнет она или нет, и если ответ был отрицательный, девушка как солдат в армии влетала в брюки, рубашку и свитер. Одной рукой она чистила зубы, другой – заворачивала шею не то шарфом, не то пледом. Тут же выбегала из своей крохотной квартирки, благо район маленький, все близко: и остановка, чтобы уехать на учебу, и ветклиника, до которой нужно просто спуститься с горы. Она всегда с трепетом смотрела на маленькое здание издалека. Ей казалось, что оно излучает свет. Сейчас этот свет понемногу выносили и складывали в компактный грузовик. Большой по местным улочкам бы просто не проехал.

⁴ Ханган – река Хан

–Ей! – закричала Суни, подбежав поближе, но все еще оставаясь на приличном расстоянии. – Ей! Вы что там делаете?

Девушка неслась на всех парах вниз, чуть не падая: шарф развязался, начал тянутся к земле, а потом кинулся девушке в ноги. Суни этого не заметила, хоть холодный воздух, обдувающий шею, намекал ей всеми силами.

Серьезные мужчины в черных костюмах выносили содержимое клиники. Они не переговаривались, не ругались между собой, разговаривая взглядами. Со стороны можно было бы подумать, что работники крупного, престижного офиса захотели переехать в другое место и сорвались со своих рабочих мест по щелчку пальцев. Точно не подумаешь, что происходит что-то преступное. Подойдя еще ближе, Суни увидела на стальных шеях некоторых мужчин массивные золотые цепи, на руках крупные часы, где-то на лицах порезы, небольшие царапины и синяки, отражающие внушительную брутальность.

На хрупкую девушку никто не обращал внимания. Суни зашла в клинику, осмотрела приемную – картины сняли, шкафчики для теоретического магазина вынесли, журнальный столик и диван выносили прямо сейчас, а администраторский стол разбирали, потому что в дверной проем он не поместится. Один поток парней выносил предметы быта ветклиники, другой – вносил какие-то коробки, инструменты, банки с краской, и цемент.

Суни смотрела на эту «организованную преступность», будто бы на экране кинотеатра, стоя в ожидании, когда диктор за кадром объяснит, что происходит.

–Освобождение незаконно занятой территории, – произнес голос свыше. Суни с этим нагловатым голосом в последнее время встречается слишком часто. Он будто прочитал ее мысли и материализовался совсем рядом. Девушка могла почувствовать запах его парфюма, нотки жасмина с кокосом. От напряжения закружилась голова. Предчувствие худшего не только оправдало себя, но и дальше подкидывало варианты событий. Где Мистер Ким? Где Наын? Что он с ними сделал?

–О чем вы говорите? – спросила Суни. Горло пересохло, будто внутрь насильно высыпали песок.

–Я говорю о том, – произнес парень, поправив волосы и встав перед девушкой так, чтобы видеть ее лицо, – что данное заведение построено здесь незаконно. И мы освобождаем его, так как я купил всю прилегающую к фабрике территорию.

Хван Джинхён хотел еще что-то сказать, что-то добавить, но осекся.

Суни могла бы дальше стоять, мысленно перемешивая подгорающую в голове кашу, если бы мужчины в костюмах не начали выносить из здания клетки с животными. Бедные зверюшки лаяли, хныкали и плаксиво мяукали от внезапного перемещения. Это такой стресс!

–Куда вы их уносите? – крикнула девушка, накинувшись на плотного, ростом с нее саму спортивного мужчину, несшего большую клетку с маленькой дворняжкой. Суни схватилась за дно клетки и отчаянно потянула на себя, осознавая, что силы не равны. – Вы не можете просто так выносить наших подопечных!

По щекам текли слезы, заползая на мятую одежду и измятое сердце. Хван Джинхён жестом показал своим людям, что можно продолжать.

–Теперь я могу все, что захочу, – ответил он. Одной фразой он перечеркнул судьбы невинных животных.

–Сейчас придет Мистер Ким, он все уладит, прекратите!

– Боюсь тебя огорчать, – проговорил парень. – Но твой начальник больше не придет сюда.

Очевидно: он что-то сделал с бедным, невинным старичком, который все лишь спасал животных от верной гибель. Теперь их вновь отправят на смерть. Как и самого Мистера Кима.

–Нет! – крикнула Суни. – Вы не можете так поступать! Не имеете права!

Девушка задыхалась, ее голос изменился, став похожим на жалобные поскуливания ее подопечных.

–Мы спасаем жизни. Мы спасаем раненных, одиноких, бездомных малюток! Они так страдают!

Суни почувствовала себя беспомощной, крошечной, какой она была до переезда к бабушке в деревню. Какой она была в тот последний день в школе. Она не знала, что делать.

Что сказала бы мама?

Что нужно помочь тем, кто нуждается. Собрать волю в кулак, даже если больно и страшно.

Суни до боли сжала кулаки и в сердцах выкрикнула черноволосому в лицо:

–Ты точно не знаешь, какого это!

Девушка вылетела из клиники и побежала так быстро, как только могла. Вот только куда?

Мимо проплывали пейзажи умирающего района. Пара кварталов, а столько тлена, безысходности и грязи. Тающий снег вперемежку с мусором, банками, фантиками. Прилипшие друг к другу трехэтажные здания. Огромные ульи запутанных проводов, в которых жужжало медленное электричество. Грязные или разбитые окна. Закрытые витрины магазинов и кафешек. Она помнила их залитыми солнцем и смехом, а сейчас они только просили о помощи. Прямо как она. Суни безмолвно оборачивалась, пыталась найти поддержку, но не находила ее. Прохожие, которых она замечала, сразу испарялись за углом, только она успевала добежать до него. Это не безразличие – только нежелание видеть.

Когда она пробежала район по кругу и оказалась рядом со своим домом, пелена безнадежности начала опадать. Появились первые здравые мысли.

–Нужно позвонить в полицию!

Она еле откопала в сумке звонилку. Набрала номер.

–Здравствуйте! – крикнула она, как только гудки прекратились и на том конце провода послышался человеческий голос. – Мою ветеринарную клинику грабят бандиты! Помогите, пожалуйста!

–Мы постараемся вам помочь, – обещал спокойный женский голос. – Объясните свою ситуацию, назовите адрес.

–Бандиты грабят ветеринарную клинику! Выносят все клетки, всех животных и собираются увезти в неизвестном направлении. Адрес Сагу…

Не успела она до конца произнести название района, как ее оборвали:

–Сагу? Са Гу? В Сеуле нет такого района. Девушка, вы точно не ошибаетесь?

–Конечно, нет, я здесь с детства живу. Я знаю свой район. Вызовите бригаду полиции, прошу вас!

–Девушка, успокойтесь. Назовите адрес.

–Сагу, Чукдоро, 31 гиль…

–Девушка, района Са не существует, – вновь перебил женский голос. На том конце провода явно хотели побыстрее закончить разговор. – Обратитесь в местное отделение полиции.

Частые гудки ударили по барабанным перепонкам Суни. Она еще минуту слушала их насмешливое звучание.

Суни выключила дискотеку. Попыталась позвонить еще раз. Ей ответил другой женский голос, поэтому из легких вырвался облегченный выдох – другой оператор обязательно ей поможет. Может у той просто день не задался, вот она и ошиблась. Никто не избавлен от этого

–Здравствуйте, – чуть спокойнее сказала Суни. – Бандиты грабят ветеринарную клинику. Пожалуйста, пришлите полицию.

–Вы уверены, что грабят именно ветеринарную клинику? Не аптеку? Не медицинский центр?

–Я уверена, я там работаю.

–Хорошо, – сказала оператор, как-то сконфуженно. – Назовите адрес.

–Сагу…

И снова частые гудки. Теперь даже без объяснений, хоть девушка по голосу казалась заинтересованной…

–Да что же это такое? – отчаянно выкрикнула Суни, смотря на телефон и номер, который только что вызывала. Неужели спасательные службы глухи к проблемам бедных животных.

Девушка позвонила еще раз. На третий раз трубку бросили, когда она сказала про ветеринарную клинику. Четвертый звонок остался без ответа. После завершения вызова наступила тишина.

В самом Сагу отделение полиции давно закрылось. Его хотели реанимировать, ребенком Суни застала начало работы добровольческого отряда, но потом все сошло на нет, неизвестно почему.

Суни пробежала знакомые с детства кварталы. Она удалялась от шумевшей над районом автомагистрали в сторону центра города. Уютная улочка, ведущая из Сагу, вдруг уперлась в большой проспект. Когда девушка ступила на него, ее окружило множество звуков, людей, софитов, горевших круглосуточно. Тень Суни не поспевала за ней, растягиваясь в тщетных попытках не отставать: только удастся настигнуть хозяйку, как она тут же рывком удаляется.

Девушке подсказали, где найти полицейский участок. Угловое здание распахнуло свои дружелюбные двери навстречу людям. Из него лился теплый свет электрический ламп, создавший чувство безопасности. На стеклянных дверях написано, что отделение работает круглосуточно, но под конец дня сотрудники испарялись пить кофе, чтобы выстоять безмятежную ночь.

Суни забежала внутрь. Перед тем, как подойти к стойке, она сложилась пополам, держась руками за бедра – бегать по городу не то же самое, что скакать с пастушьей собакой в деревне.

Когда девушка отдышалась, то сразу ринулась к высокой стойке, за которой прятались дежурные сотрудники. На месте никого не оказалось.

–Простите! – позвала Суни. – Есть кто-нибудь?

Никто не откликнулся. Неужели и правда не у кого попросить помощи? Только она собиралась окончательно разочароваться в жизни, как из дальней двери вышли двое полицейских с кружками в руках. Видимо, они беседовали о чем-то веселом: задыхаясь от смеха один молодой сотрудник рассказывал что-то другому, а тот в свою очередь гадко хихикал. Они прошли на свои места, даже не посмотрев на девушку.

–Извините, – позвала тоненьким голоском Суни, чувствуя неловкость от того, что отвлекает людей дел и хочет попросить о помощи.

–Ой, – откликнулся один из полицейских. – Здравствуйте, чем можем помочь?

–Здравствуйте, – поклонилась Суни. – У нас беда! Бандиты грабят ветеринарную клинику!

Пару секунд двое полицейских смотрели на ее в недоумении. Каждый из них оглядел гражданку с ног до головы, особенно остановившись на растрепанных волосах и расстегнутом пальто, из которого выглядывала помятая рубашка. Для полного осмотра даже пришлось привстать с рабочего места.

–Грабят ветеринарную клинику? Не аптеку? Не медицинский центр?

–Да, ветеринарную клинику, – повторила девушка. – Выносят всех животных вместе с клетками. Они увезут их неизвестно куда, выкинут, а наши пациенты еще больны, они не выживут и…

–То есть вы ходите сказать, что преступники, видимо целая банда, выносят ветеринарную клинику. У вас есть магазин медикаментов?

–Нет, мы не продаем, только сами используем.

–Лекарственные препараты украдены?

–Не знаю. Может быть

Полицейские посмотрели друг на друга. Пожали плечами. Видимо, они впервые слышали о таком деле. Все, что попадается впервые, кажется немного странным. Несмотря на явный скепсис, стражи порядка решили все же проверить. Молодой человек нажал на кнопку нагрудной рации и передал, что они отправляются на вызов.

–Гражданка, сообщите адрес, пожалуйста.

–Сагу, Чукдор…

–Отбой, – сказал молодой полицейский в рацию, перебивая девушку.

–Почему?

Лица молодых людей изменились. Кажется, они сначала посчитали ее странной, но теперь отвращение читалось бы за многие мили отсюда.

–Покиньте помещение, пожалуйста, – сказал тот, что сидел дальше от входа. Он сел на рабочее место и стал перебирать бумаги. Тот, что сидел ближе повторил просьбу, но уже не так вежливо.

–Но животные, бандиты, вы же…

–Девушка, вы со своими наркоманскими историями отнимаете у нас время от важных дел! Идите, проспитесь.

Суни не уходила и тогда полицейский проводил ее до выхода и закрыл за ней дверь. На город опустились темные сумерки. Солнце скрылось за горизонтом, как и надежда, оставив после себя только слабые отсветы, чуть рассеивающие полную тьму.

В другой стороне от ее родного района был еще один довольно развитой район, в котором, как ей подсказали милые прохожие, был еще один участок. Суни побежала к нему.

Морозный воздух никак не остужал ее горевшее сердце. Она вся вспотела и не замечала, что пальцы рук и ног немеют от надвигающегося ночного холода. Слезинки тут же замерзали, только успев с нежностью оросить раскрасневшиеся щеки.

В другом участке история повторилась. Только пришлось провести там больше времени, доказывая, что она не находится в алкогольном или наркотическом опьянении и что не выдумывает район Са.

–Вот у вас карта висит, я покажу, – сказала она, уже пробираясь к огромной карте Сеула, висящей позади полицейских, но ее грубо остановили и также грубо выставили на улицу.

Вот как себя чувствуют животные, которых выкинули на улицу. Так одиноко. Суни села на лестнице перед полицейским участком и заплакала, глядя в ночное небо. Вот теперь вокруг была беспросветная тьма. Звезды не показывались на небосводе, не подбадривали ее своим мерцанием. Небо осталось безразличным, как и те, кто призван помогать.

Сидя на холодной ступеньке, девушка вспомнила, как мама отвела ее к маленькому котенку, которого нашла в грязи. Он жалобно мяукал и просил кушать. Они купили ему еды в магазинчике, продавец которого только по просьбе мамы продавал корм для животных. Мама всегда ее учила, что нужно помогать всем, кто нуждается в помощи, что надо быть доброй ко всему живому и неживому, ведь у всего есть душа. В тот день котенка они отнесли Мистеру Киму. Тогда он по собственному желанию собирал бездомных животных, селил их у себя дома, кормил, заботился. Собирал со всей округи. Вот кто действительно любит животных. Но, как потом выяснилось, не очень в этом деле смыслит: лечение не его конек, зато рвения помочь хватит на десятерых.

Суни схватилась за мобильный телефон и набрала домашний номер Мистера Кима. Гудки разрывали тишину, но не давали ответа. На мобильный звонить бесполезно – старичок не слышал звонка или забывал трубку где попало, но девушка все равно позвонила. Конечно же, никто не ответил. Она послала смс. Уже не столько для того, чтобы достучаться до адресата, а просто, чтобы делать хоть что-то. Она долго звонила, много писала. Безуспешно.

К его дому она примчалась уже под утро. Мистер Ким жил на окраине района, на одной из вершин этого потерянного треугольника. Окна дома выходили на высокую автомагистраль и пустырь, за которым виднелась река Хан. Удобное место, чтобы утопиться, если бы не забор.

Сколько бы она не стучалась, сколько бы ни кричала, отвечали ей только стекла, слабо держащиеся в оконных рамах.

–Нужно попытаться хотя бы спросить, куда их отвезли, – устало сказала Суни сама себе.

Услышать голос со стороны лучше, чем терзаться всякими мыслями. Пусть даже этот голос – твой собственный. – Может еще есть шанс.

Она наконец-то застегнула пальто. Начало светать и только сейчас Суни почувствовала, что дрожит.

***

Кабинет начальника ветеринарной клиники находился в дальнем конце коридора. Отсюда легко выйти на задний двор и перейти в здание фабрики. К тому же собравшаяся здесь тьма как нельзя лучше подходила Джинхёну. С ней он сдружился давно.

Зайдя внутрь, парень отшатнулся – запах протухшей еды и мусора ударил его в нос. Джинхён сделал шаг вперед и тут же чуть не лег на лопатки: под ботинком оказалась кожура от банана. Парень негодующе вздохнул. Какое безобразие! Он уже понял, что хозяин этого заведения совсем не понимал, как вести дела: чего стоит только посмотреть на все убранство клиники. Нелепое, аляпистое, несуразное, как и сам Мистер Ким. Потенциал большой, но он закопан под слоем раздражающей некомпетентности.

Кожура стала не единственным, что кинулось парню под ноги. Вторым шагом он споткнулся о папку, отходя чуть в сторону наступил на скомканные листы, а следующим шагом отправил в полет стопку бумаг. Парень глубоко вздохнул, пытаясь сохранить самообладание.

Через препятствия он добрался до письменного стола и нащупал светильник. Кнопка оказалась чем-то заляпана. Что-то неприятно липкое осталось у Джинхёна на пальце. С отвращением парень достал из внутреннего кармана пиджака платок и вытер с пальца какой-то соус, если судить по запаху. За свет приходится платить цену, а вот тьма дается бесплатно, даже если ты не хотел ее приобретать. Парень дошел до окна, раздвинул пыльные шторы. Светильник он выключил, воспользовавшись ручкой, лежавшей рядом.

Джинхён уловил, чем воздух в помещении пропитан страхом, который всегда оказывается еще более липким, чем грязь. Парень вновь ощутил отвращение к Мистеру Киму: если ты сделал выбор в пользу темноты, то будь добр уживаться с ней.

В свете весеннего, но холодного дня, комната выглядела еще более уныло. На полу валялись бумаги, документы, папки, какие-то прайс-листы и маленькие листочки для заметок. Похожая картина царила и на рабочем столе, за исключением того, что бумаги соседствовали с грязной пластиковой посудой, в какой доставляют еду. На краю стола стояла Пизанская башня из сложенных упаковок лапши быстрого приготовления. Удивительно, как можно съесть большое пространство, если его использовать, как попало.

Парень подошел к столу. Чтобы сесть на стул пришлось убрать папки, место для них как раз нашлось на столе, где расчищено для приема пищи. Хван оторвал первый попавшийся зеленый стикер от папки.

«Наркотические анальгетики – лекарственные средства, подавляют боль, при повторном использовании вызывают психическую и физическую зависимость»

Бумажка отправилась мусор. Папка, к которой прилепили стикер, оказалась пособием по наркотическим анальгетикам. За авторством компании «Императорская медицина». Ее эмблему не сложно узнать: коронованная змея, что обвивается вокруг бокала и наполняет его своим ядом. Очень броско и самоуверенно. Джинхён отложил все в сторону, чтобы не забивать голову лишней информацией, однако следом он оторвал еще один стикер, теперь приклеенный к самому столу.

«Рецепты выписывать на промедолин (ИМ). Форма выпуска порошок. ВАЖНО для собак с онкологией»

Другой листок, приклеенный на внешнюю стенку стола, ниже столешницы, содержал латинские слова, щепетильно выписанные в аккуратный столбик. Почерк оказался Джинхёну уже знаком и если бы парень не видел, как девушка пишет, он бы не смог соотнести ее с этим образцом каллиграфии.

Парень откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Некоторые люди мыслят картинками, то есть вместе с внутренним голосом, а иногда и вместо него, видят пейзажи, пролистывают изображения недавнего прошлого или возможного будущего, смотрят, как куда-то идут или представляют приятное место. Однако, когда глаза закрывал Джинхён, он видел только беспросветную тьму, в которой мог спокойно обдумать план по расширению бизнеса. Достаточно ли людей для открытия такого масштабного производства? Нужно организовать склад готовой продукции. Перевезти старое оборудование. Расширить сетку реализации продукта. Да, стоит нанять еще людей. Пункты воображаемого плана вертелись по кругу в голове, создавая белый шум, через который не мог пробиться голос из спрятанного прошлого.

Физически находится в этом кабинете неприятно. Джинхёну показалось, будто бы по его ноге что-то ползет. Скорее всего это чувство брезгливости. Захотелось помыться, постирать вещи, прибраться.

Он начал со стола. Местная достопримечательность сразу пошла в утиль. Весь пищевой мусор еле уместился в большой мусорный мешок. После того, как исчез источник вони, стало легче переносить атмосферу запустенья и безысходности. Дальше вниманием парня завладели расселившиеся по плоским поверхностям грибок макулатуры и лишайники зеленых стикеров, светившиеся в самых темных углах.

За окном наступали сумерки. В кабинет осторожно заглядывал свет фонаря, но парню это безразлично – он и в темноте может прочитать все, что нужно, пусть и придется напрячь зрение.

Медицинские справочники для животных и для людей. Инструкции к лекарственным препаратам. Энциклопедии и рекомендации по выписке препаратов. Предупреждения крупными буквами, что препараты отпускают строго по рецепту. Журналы, в которых отмечены статьи по использованию для животных тех препаратов, что созданы для человека. Много-много сложно произносимых названий препаратов. Стикеры содержали вопросы, ответы, новые вопросы. Иногда все повторялось не единожды, будто человек забывал, что уже находил ответ на вопрос. Все эти разрозненные факты походили на чьи-то чертоги разума, в которых побывали воры или шпионы, искавшие нечто свое, но в итоге просто перевернувшие все вверх дном. Разобраться что здесь к чему – задача не посильная даже для заядлого классификатора. Тем более понять, какая медицинская информация к какой другой медицинской информации относится, если ничего в этом не смыслишь – невозможно. Будет отдельной большой папкой.

Другая информация, валяющаяся здесь же, привлекла больше внимания, потому что в ней Джинхён что-то понимал. Бухгалтерские накладные, бумаги по поставкам медикаментов и прочая деловая документация. Тут дело обстояло еще хуже, чем с работой клиники. Некоторые бумаги не просто валялись на полу – их будто кто-то пожевал и выплюнул. Джинхён не очень разбирался, сколько медицинских примочек нужно не особо успешной ветклинике, прозябающей на отшибе без клиентов, но цифры выглядели внушительно. Словно здесь не клиника, а магазин. Все сплошь анальгетики, обезболивающие, снотворные, седативные. Парень вопреки своей воле начал в этом что-то понимать. Порошки, ампулы, таблетки. Все от одного поставщика – «Императорская Медицина». Дурной знак.

–Хоть официально они здесь не хозяева, но могут быть замешаны, – отозвался Минхо из дальнего угла комнаты, где он расположился на скрипучем диване. – Они же догадываются, что отправляют огромные партии в маленькое местечко.

Ли прав. Джинхён посмотрел на часы.

–Распускай всех, – сказал он. – Завтра продолжите.

Джинхёна продолжил разбирать бумаги. В последние месяцы они странным образом двоились: одна дата, один адрес отправки, один адрес доставки, одно название препарата. Особое любопытство вызвало то, что на одном из документов значился телефон с пометкой «Для особых поставок», но он же значился, как отдел контроля качества в другом документе.

Поздней ночью парень бросил вчитываться в каждую строчку и просто разбирал все по папкам. Пока парень раздумывал над покупкой мебели, складывая документы в файлы, из недр стола послышалась трель телефона. Надоедливая мелодия вгрызалась своим визгом в мозг. Неохотно парень поднялся с пола, подошел к столу и открыл ящик. Там он нашел еще грязные тарелки, что вновь вернуло его к изначальному раздражению. Там же он нашел маленькие бутылочки одеколона, что недовольно звякнули, когда шкафчик открылся. Третий выдвижной ящик открылся с таким же пьяным звоном стекла. На поверхности маленьких бутылочек играли отсветы загоревшегося экрана мобильника. Телефон умолк, но через пару мгновений зазвонил снова. Джинхён взял его, посмотрел на экран. Суни и три восклицательных знака. Парень смотрел на это имя, пока динамик разрывался от звонка. Через минуту все прекратилось. Парень взял мобильник с собой и вернулся к уборке. Телефон звонил еще много раз и каждый раз загоравшийся экран отвлекал внимание. Он смотрел на имя звонившего и ждал, когда экран потухнет. После десятка попыток, на том конце решили забросать адресата сообщениями.

«Мистер Ким, где вы?»

«Ответьте, пожалуйста»

«Клиника в опасности»

«Страшные бандиты убьют наших животных»

Страшные бандиты? Несправедливая оценка, но для обычных людей страх – не порок.

Уличный фонарь потух. Начало смеркаться. Джинхён зевнул. Уборка затянется, поэтому нужно размяться. Он вышел из кабинета, прошелся ко коридору, вышел в смотровую. Там повернул направо и открыл дверь в помещение, откуда еще днем его команда выносила клетки с животными. Парень включил свет. В клетках спали животные. Многие отдыхали после перенесенного стресса. Только черный щенок вскинул голову, а увидев черную фигуру человека радостно прыгнул, неосторожно приземлившись на больную лапу, отчего жалобно заскулил, но тут же обо всем забыл, когда человек подошел к нему совсем близко.

Джинхён открыл клетку и взял щенка на руки. Тот принялся лизать ему лицо, парень сморщился, но испытал нечто, похожее на удовлетворение.

Правильно ли он поступил, приняв решение, основанное на эмоциях? Оставить эту несуразную клинику в богом забытом районе. Клинику без плана, без законных доходов и явно без клиентов. Это же безумие. Неужели он хочет повесить на себя еще и это?

Получается, что да. Решение уже принято. Назад дороги нет. Хорошо, что безумие – одна из его черт.

***

Хан Сонджин очень сильно хотел присесть. После долгого рабочего дня, проведенного на ногах это жизненно необходимо. К сожалению, с Ли Тэваном, главой корпорации «Императорская медицина», отдых – штука нереальная.

Рабочий день директора прибыльной и авторитетной фармакологической компании проходил активно: совсем недавно научный отдел создал новый анестетик и обезболивающее, действенный, а главное надежный, универсальный и относительно недорогой. Инновация, прорыв. В связи с этим от директора Ли требовалось разъезжать по инвесторам, показаться в министерстве здравоохранения, дать множество интервью. Во всех поездках его сопровождал верный секретарь Хан. «Уставший, аж плакать хочется» – думал секретарь про себя.

–Вы просто невероятны! – сказал один из инвесторов. – Каждый вас продукт вызывает восхищение!

–Мы всегда стремимся к большим успехами, – в свойственной ему надменной манере говорил Господин Ли.

Император.

Конец светлого дня заканчивался приемом, так сказать, «только для своих». На нем инвесторы и директора крупных медицинских центров обсуждали дела насущные. Господин Ли, организовывая, точнее приказав организовать эту «посиделку», сказал, что нужно умаслить тех, кто купит большие партии или вложить большие деньги в будущее нашей компании. Так в просторном кабинете на последнем этаже второго по высоте здания Сеула проходила дружеская встреча старых друзей. К неудовольствию Сонджина, с завершением показной стороны жизни компании, в силу войдет другая сторона. Хотя кто он такой, чтобы что-то решать.

Пока мужчины за приятными для них разговорами попивали вино из элегантных бокалов и расхаживали по кабинету, рассматривая абстрактные картины с зелеными, светло-серыми и голубыми красками, удивляясь, как хорошо вписываются стеклянные вазы в обстановку и как в них играет свет уходящего солнца, секретарь Хан пытался незаметно поправить то ворот пиджака, то ворот рубашки, давящий ему на горло, пытался извернуться, чтобы почесаться. Да, он по жизни гиперактивный, но сейчас проблема обстояла в выборе костюма. Шерстяная основа не по размеру.

Почему Господину Ли так важно, чтобы его секретарь испытывал неудобство? Это не костюм, а пытка.

–Нужно соответствовать статусу мероприятия, секретарь Хан, – сказал ему Ли Тэван, передавая костюм в чехле. Он так говорил перед каждым мероприятием, наряжая свое секретаря под стать себе.

На Ли Тэване эти костюмы смотрелись как влитые. Несмотря на свои семьдесят с лишним лет, он был крепок и грозен, с жесткой сединой, мощными скулами, суровыми бровями, широкими плечами. Даже его не слишком высокий рост, – он чуть ниже Сонджина, а ведь парень считает себя коротышкой, – не мешал ему быть величественным, авторитетным и устрашающим.

Потихоньку гости начинали расходиться. Каждый подходил пожать руку Господину Ли, выразить ему почтение и еще раз поздравить с невероятными успехами компании.

–Вся страна держится на ваших медикаментах, – заявил Господин О, директор сети медицинских клиник.

«С другой стороны, страна от этих же медикаментов погибает» – пронеслось в голове Сонджина.

Когда остался последний гость, парень хотел умолять его не уходить, ведь даже это напыщенное, лживое и лицемерное мероприятие было лучше того, что ждет его впереди. Когда дверь лифта закрылась, Сонджин начал молиться.

«Может действительно прийти к Богу, чтобы замолить свои грехи?» – думал он и надеялся, что кто-нибудь подтолкнет его к этому.

Ли Тэван допил вино. Поморщился.

–Для таких олухов, как они – в самый раз, – сказал Тэван, не скрывая своего отвращения. – Запомни, секретарь Хан, настоящие мужчины пьют виски.

Господин Ли направился к боковой стене из голубого мрамора. Незнающие люди решили бы, что он сходит с ума или хочет попасть через стену на вокзал в волшебную страну. Но нет. В стене располагалась потайная дверь, ведущая в любимый кабинет Императора.

«Просто смирись, – сказал себе парень. – Это твоя судьба. Все решено».

Как только Сонджин перешагнул порог потайной комнаты, на него сразу пахнуло терпким запахом старой древесины, мускуса, табака и костра. Здесь всегда нечем дышать, а глаза не сразу привыкают к темноте, которую развеивают только пара светильников да пылающий камин. Только они помогали не врезаться во всевозможную мебель, стоявшую на пути до главного стола.

В кабинете уже ждали советники по финансам, юрист и братья-охранники. Все молчали, а бедный главный советник весь вспотел, на его коже блестели всполохи огня, в котором он готовился сгореть. Советник Нам храбрился, но его поджилки тряслись, Сонджин чувствовал это землетрясением под собственными ногами и готовился взять огонь на себя.

–Советник Нам, докладывайте, – приказал Тэван, садясь на кожаное кресло за монолитным столом из темного дуба.

–Эммм…да…вот… Мы договорились с медицинским центром Сочхо и Кансогу⁵. Местные доктора готовы действовать по нашей схеме.

Сонджин тяжело вздохнул. Каким богам нужно молиться, чтобы спасти невинную душу? Нельзя мямлить, лучше уж уверенно сказать, что да, особо в прибыли прироста нет, но мы над этим работаем. Парень сам так делал. Но с ним немного другая история.

–Что насчет прибыли? – спросил Ли.

Тут советник Нам совсем раскис. Достал платок, чтобы вытереть запотевшую верхнюю губу.

Сонджин стал покачиваться от нетерпения.

–Прироста нет, – боязливо отметил он.

⁵ Реальные районы Сеула

В обычное время по лицу Господина Ли сложно что-то уловить даже Хану, но эта комната всегда подчеркивала его пылающий гнев хозяина крупными тенями, делающими его лицо похожим на лик дьявола.

–Исправьте, – сухо ответил он. – Продолжайте.

Советник отчитывался по каждому району.

–Мелкие стычки с несогласными происходят везде, но их удается сдерживать. Есть несколько банд, которые скупают наш продукт и перепродают за большую цену, но без рецептов. Пару дней назад в Сагу наших ребят избили. Там наша точка, клиника для животных, судя по всему диллера убрали.

«Интересно, а что наши люди вообще там делали?»

–Потери?

–Нет, просто избитые.

–В утиль.

Одной фразой, вот так запросто он лишил жизни десятка человек Как всегда жестоко и отстраненно. Он слушал, приказывал, но пропускал все мимо ушей. Сонджин знал, как выглядит босс, когда чем-то заинтересован и через секунду он увидел это редкое явление, что не сулит ничего хорошего.

–Ходят слухи о том, что в городе появился новый продукт, – заикаясь произнес советник Нам. Сонджин мысленно его перекрестил. От досады хотелось кричать и топать ногами.

–И? – нетерпеливо подстегивал сотрудника Тэван.

Новые наркотики появляются на рынке постоянно, это не проблема. Тот, кто мнит себя сильным и бесстрашным, пытается продавать свой продукт по-старинке, через притоны, подпольные казино и караоке-бары, клубы игровых автоматов. Самому Тэвану такое по душе, но благо он внял доводам Хана и изменил свое мнение, ведь в стране с самой жесткой политикой в отношении наркотических веществ делать так ровняется самоубийству. Если у тебя нет связей с больницами и врачами, которые могут сделать твой бизнес полулегальным просто подписав пару рецептов и юридической базы, обосновывающей все твои медицинские шаги, то ты погиб еще не успев родиться, как наркобарон.

Проблемой такие становятся тогда, когда слишком нагло заходят на территорию Императора.

Советник Нам жалобно посмотрел на Сонджина. Еще чуть-чуть и бедного мужичка с кризисом среднего возраста хватит сердечный приступ. Хан посмотрел в бумаги и вмешался:

–Наши осведомители говорят, что продукт набирает популярность в ночных клубах. По эффекту он напоминает наш промедолин, вызывает эйфорию, хорошее настроение, оптимизм и двигательную расторможенность в купе с невероятно детальными приятными галлюцинациями…

Ли Тэван поднял на секретаря взгляд.

–Понял, перехожу ближе к сути. Хоть он похож на наш, но имеет преимущество. Его выпускают в форме порошка, вещество быстрее проникает в кровь, поэтому эффект возникает быстрее и держится дольше. За такое, я думаю, захотят заплатить даже большие деньги. Есть, конечно, сообщения, что и побочных эффектов больше и в некоторых клубах уже о смертях поговаривают, но все же за кайф готовы платить даже собственной жизнью.

–Секретарь Хан, – остановил его босс.

–Да? – спросил Сонджин, в который раз жалея, что не может справится с гиперактивностью.

–Ваш тон как всегда не очень уместен, – спокойно сказал Тэван, продолжая ставить подписи в документах.

Все люди, что стояли по струнке и боялись дышать в присутствии начальника, повернули голову, чтобы посмотреть на Сонджина. Не из зависти, скорее в благодарность. Пусть они никогда и не говорили этого в вслух, но их взгляды выражали восхищение. Советник Нам, кажется, был готов упасть на колени, чтобы расцеловать его ботинки. Кстати о них. Натертые пальцы от неподходящей для его ног колодки вдруг дали о себе знать. Как бы дотерпеть до конца дня.

–Кто производитель?

–Пока неизвестно. Видимо, он хорошо заметает следы, умеет прятаться. Мы работаем над этим. Наши люди уже отправлены на закупку и надеюсь, скоро смогут дать информацию о том, кто может это производить.

–А что вы сами думаете, секретарь Хан?

–Я? Ну мне кажется, что продукт амбициозен. Еще никто не осмеливался брать такую цену. А уж если он превосходит эффект самого популярного вещества, я, конечно же, имею в виду наш промедолин, то он метит высоко. Кто бы его ни делал, он бесстрашен, раз пошел против закона.

Ли Тэван вновь оторвался от документов, величественно подняв свою голову.

–Я думаю, что вы очень проницательны, секретарь Хан, – смакуя каждое слово сказал Тэван и продолжил, но уже угрожающим тоном: – Еще один идиот, который хочет потягаться со мной. Раз он в открытую начал противостояние, раз он попробовал успех на вкус, то он уже не сможет остановится. Скорее всего, станет расширяться. Ему нужно место для производства товара, сырье, сбыт. Это будет заметно, мы найдем его и…

–Тот из Сагу!

Воздух содрогнулся от крика, вырвавшегося из противоположного угла.

Император неохотно взглянул в тот угол. На лбу у него дернулась жилка.

–Ты здесь. Не заметил тебя, – сказал Тэван.

Пару раз он сжал кулаки, пытаясь вернуть на место перебитую мысль, но источник раздражения вновь подал голос.

–Там есть большое здание, которое подойдет для производства. Фабрика.

К концу фразы голос из темноты почти потух. Сонджин посмотрел в его сторону с сожалением. Может и впрямь попросить у него прощения за то, что невольно занял его место?

Господин Ли на несколько мгновений отвлекся от дел насовсем. Сонджин увидел, что начальник потянулся к ножу для писем и рассматривал в его отражении блики бушующего костра.

–Пошлите туда людей. У нас отбили точку сбыта. Он действительно безумен, если захотел тягаться со мной. Надо указать болвану на его смертельную ошибку.

Советники кивнули и мгновенно испарились, стоило только боссу слегка кивнуть.

–Вы тоже свободны, секретарь Хан.

Сонджин действительно очень устал: не нашлось даже сил ввернуть какую-нибудь глупую фразу, типа пожелать боссу спокойной ночи. Он почтительно поклонился и начал уходить, когда в дверях его застала громкая фраза.

–Хорошая работа.

Сонджин помедлил, собрал остатки своих сил и с улыбкой обернулся:

–Спасибо, сэр.

Так он отвечал отцу. Так отвечает и начальнику. У них много общего. Эта мысль заставила парня еще раз взглянуть в самый темный угол комнаты. В кресле уже никого не было. Сонджин вновь почувствовал укол вины и сочувствия.

«Мы могли бы стать друзьями по несчастью».

Парень вылетел из здания. Перед входом его ждала машина. Никакого шанса прогуляться по ночному городу…

***

Суни брела по улицам вечно спящего района, борясь с собственной сонливостью. Она куталась в пальто, пытаясь согреться. Уши горели от мороза, нос постоянно хлюпал. Пальцы задубели. Все шло против нее. Заслужено. Хорошие люди не могут страдать.

Наконец добрела до клиники. Стоит ли рассчитывать на то, что ее пустят внутрь?

Девушка осторожно постучалась. Дверь вздрогнула. На стук никто не отозвался. Суни потянулась к ручке.

«На что я рассчитываю? Что бандиты не запирают дверь? Или что они меня радушно встретят и честно расскажут, куда увезли животных?»

Ручка послушно опустилась, впуская девушку внутрь. Тут же сонливость испарилась, а Суни потеряв равновесие, ввалилась в приемную.

Бывает, когда попадаешь в огромный, богато расписанный сусальным золотом зал, где колонны стоят рядами, как стражники, где свод потолка упирается в свод неба, где поют ангелы, в душе появляется восхищение. Оно относится не столько к убранству, не столько к величественности, сколько к оживляющему чувству прекрасного. Обычно такие чувства пробуждаются в святом месте, наполненном солнечным светом, а сейчас, попав в приемную клиники, Суни ощутила эти чувства во сто крат сильнее.

Все осталось на местах. Все шкафы, еще пару дней назад светившие своими пустыми внутренностями через дыру в стекле, стояли как новенькие. Стойка администрации вроде осталась та же, но вдруг стала казаться массивнее и как будто выше. Зеркало на стене. Картинки с животными. Лимонные стены уже не раздражали, а наполняли вдохновением. Восторгом наполнилось ее сердце. Все прежнее, ничего не случилось.

Чары страшного сна рассеялись? Это все был плод больного воображения! Особенно этот красавец бандит!

–Я не терплю опозданий на рабочем месте.

Прозвучал пробуждающий, нагловатый голос с холодными нотами. Девушка застыла. От спины к руками пробежали мурашки, мелкие волоски встали дыбом. Тут ей стало по-настоящему жарко. Сердце бешено застучало, подсказывая – не оборачивайся, но непослушное тело по миллиметру двигалось на звук.

На желтом, потертом старом диване, закинув ногу на ногу, сидел Хван Джинхён. Это имя девушка запомнит надолго вплоть до каждой черточки. Уверенная поза. Рубашка белее белого. Жилетка и брюки чернее черного. Он откинул назад непослушную челку, но она вновь вернулась на свое место. Золотые кольца, сережки, подвески – все подчеркивало элегантные черты самого парня, будто это врожденное качество.

«Ох Суни, прекрати его рассматривать!»

Парень встал. Девушке показалось, что на нее готов наброситься опасный зверь. Каждый его шаг по направлению к ней отдавался громким ударом в голове. Смерть в замедленном действии под звуки секундной стрелки.

–Я заметил, что у вас так принято, – сказал парень, нависая над бедной девушкой. – Но я такого не позволю.

–Нет, нет, Господин Хван, – раздался птичий щебет со стороны коридора.

Наын впорхнула в приемную и мгновенно оказалась рядом с парнем. Она схватила его под руку и невинными глазками посмотрела на него снизу вверх.

«Вот где восхищение переходит все границы».

–Суни работает во вторую смену. В первую у нее учеба, – продолжала подруга.

Джинхён спокойно снял с себя чужую руку.

–Что ж, тогда я должен извиниться, – произнес он, глядя прямо в глаза Суни. От холода чужих глаз хотелось скрыться, но сил нет. – Вы пожертвовали учебой ради работы. Похвально.

Он направился к коридору. Перед тем, как скрыться в его недрах, парень повернулся:

–Займитесь делом, госпожа Кан. Черному щенку нужно поменять повязку.

В полной тишине раздавались его отчетливые, уверенные шаги. Только когда они замолкли, Суни вспомнила, что умеет шевелиться.

Она нагнулась и потащила за собой подругу.

–Что ты делаешь? – резко вскрикнула Наын.

–Тише, прошу тебя, – зашептала Суни. Она подтащила подругу к стойке.

–Не сходи с ума! – крикнула Наын еще громче, с остервенением высвободив руку из хватки

Суни. Через секунду она рассмеялась во весь голос и добавила: – Ты, когда нервная, такая смешная.

–Я тебе говорила про него! Это тот бандит, который влетел сюда среди ночи.

–А, тот, на которого ты наорала недавно? – припомнила Наын.

–Зачем ты так кричишь? – Суни выглянула из укрытия. Никого рядом нет. – Это вообще не важно сейчас. Вчера он и его подельники выносили отсюда все, что плохо лежит…

–Ну а сейчас оно уже хорошо лежит, – ответила подруга. Ее беззаботность и воодушевление как всегда неподражаемы. – Теперь это его клиника.

Суни на секунду оторопела.

–Как? А как же Мистер Ким? Где он? Он не отвечает на звонки!

–Да забудь ты про эту старую кошелку! – отмахнулась Наын. Она обхватила ладонями щеки подруги и сжала их так, что получилась из губ рыбка. Ее большие глаза смотрели на Суни с наставнически, стараясь вразумить, а длинные ресницы обдували лицо, как опахала. Порошок теней спрыгивал прямо в открытые зрачки, отчего хотелось плакать. Обрамляющие лоб нежные кудряшки коротких волосков весело танцевали при каждом движении. – У нас теперь новый, молодой и чертовски красивый начальник! Радоваться надо!

Подруга поцеловала Суни в лоб и улетела по каким-то своим делам, напевая мелодию.

–Происходит какое-то безумие, – произнесла девушка, оставшись одна.

Ее настиг приступ одиночества, который обычно за ней не поспевал. Почему все вокруг знают, что происходит, а она – нет? Может это она сходит с ума?

Из транса ее вывел лай.

«Как я могла забыть!»

Суни вскочила на ноги и прибежала в питомник. Животные встретили ее радостными писками. Девушка подошла к клетке с черным щенком, взяла его на руки, обняла, пока он пытался лизнуть ее лицо, села на холодный пол и заплакала от радости.

«Что теперь с нами будет?»

***

Джинхён приучен к недосыпу, ведь если ты хочешь выжить в этом мире, то до сна тебе не должно быть никакого дела, но по тому, как ломило мышцы шеи и плеч, болела голова и щепало в глазах, парень понял, что заработался и близится ночь. Парень тяжело вздохнул, развалившись на старом кресле – новое придет только завтра. Оглядываясь на фронт работ парень был удовлетворен: кабинет бывшего начальника ветклиники теперь по праву может считаться его собственным, только пару мелочей доделать, например, дизайн, новый стол, новые шкафы, кресло, ковер, шторы и кондиционер. Это был своеобразный отдых в перерывах между курированием сборов в точке на Мёндоне, заказами упаковочной бумаги и пакетов, просчитыванием логистики и переговорами с новыми продавцами на рынке. Скоро начнется ремонт.

Рукава рубашки сковывали руки, поэтому парень попытался их закатать. Освободить получилось только предплечья, разминать бицепсы пришлось через ткань. Весь день его донимал зуд в ране. Больше он точно не будет просить блондинку менять повязку: странным образом бинт был затянут где-то слишком туго, где-то куски висели, как у мумии, узел упирался прямо в подмышку, что доставляло отдельный дискомфорт. Раздражение росло и ничего не могло его унять.

В приоткрытую дверь залетели звуки из клиники: Суни носилась туда-сюда, что-то приговаривая, что-то роняя, чем-то гремя. Казалось, не было и секунды, чтобы девушка не напоминала о своем присутствии. Под самый вечер Джинхён заметил, что намеренно прислушивается и пытается понять, что девушка делает. Через тонкие стены питомника, что располагался напротив его кабинета, парень слышал, как она разговаривает с животными: как ласково сюсюкается, ругает или объясняет, что сейчас будет делать, как желает приятного аппетита. Она в таком состоянии даже безумнее, чем тогда, когда кидается на людей, избивая их и крича трехэтажным матом.

В накатывающую волнами дремоту ворвался нежданный гость, накаченный, среднего роста парень с черными кудрями, в стильных очках и шрамом на подбородке, забежал в кабинет, тяжело дыша. Его щека горела алым, обещая огромный синяк, бровь рассечена, из раны текла кровь.

–Босс, на нас напали, – крикнул он.

–Сколько?

–Тридцать, может чуть больше.

–Нас?

–Нас пятнадцать. Остальных вы отпустили.

–Вызывай Минхо, позвони всем, пусть выезжают.

Босс кинул подчиненному мобильник, а сам побежал на подмогу. Донесшийся из приемной звук дверного колокольчика прочитал ему напутствие на борьбу.

В миг Джинхён преодолел расстояние до фабрики. На входе отчетливо слышались звуки борьбы: звон металла, хлесткие удары, злобные выкрики, ругательства и болезненные стоны. Когда парень вошел в основной цех, то пришел в ярость. Его люди лежали на бетонном полу, кто без сознания, кто пытался давать отпор, но получал удары ногами и плевался кровью. Неровные мазки кровавой краски раскрашивали холодный пол – жуткая картина, нарисованная бездарным художником. Вокруг поверженных людей сновали коршуны – свирепые головорезы, одетые во все черное, жаждущие убить всех. Как только парень оказался внутри помещения, его тут же окружили.

–О, еще одни пожаловал, – голосом похожим на скрежет вилки о тарелку произнес огромный чужак. На его лице красовалась мерзкая ухмылка, а выпадающий из челюсти язык прохаживался по высушенным, толстым губам. – Ваш босс совсем вас не кормит что ли? Переломить можно одним пальцем. Иди сюда, – закончил он и поманил противника пальцем.

По залу разнеслось кашляющее карканье. Кто-то так наполнился чувством превосходства, что не удержался и пнул лежащего противника, а тот повернулся на другой бок и болезненно простонал. Аккорд в ужасной песне насилия.

Джинхён увидел, как исказилось болью лицо этого парня. Ярость вскипела с новой силой. Противник ликовал. Очень зря.

–Босс, бегите, – произнес из последних сил блондин, что лежал на боку ближе к нему. Джинхён не знал имен, но мог припомнить лица. Скромный парнишка с веснушками всегда улыбался. Теперь из его рта вытекала кровь, волосы прилипли ко лбу, от улыбки не осталось и следа. Он получил серьезные травмы, но все еще боролся. Сильный малый. Это вызывает уважение.

Джинхён до боли сжал кулаки.

–Босс? – взорвался хохотом бугай. – Это ты-то босс?

–Такой маленький, аж стыдно будет его отметелить!

–И какой-то уж слишком миловидный! Ты мужик вообще? Между ног висит чего-нибудь? Или ты девка?

–Ха! Точно! Ей, детка, давай поиграем!

Тупоголовые амбалы перекрикивали друг друга, силясь выдать более едкий на их взгляд комментарий. Выходило скудоумно.

–Вас бы манерам подучить, – сказал Джинхён более нахально, чем планировал.

–Что ты сказал, ушлепок? – взвыл басом один из чужаков.

–Вы не только глупы, но и тугоухи. Я буду любезен обучить вас манерам. Тупоголовые бестолочи.

Его невинное выражение лица произвело нужное впечатление – пара человек неосознанно отошли назад. Уголки пухлых губ разошлись в дьявольской улыбке. Холодный рассудок отходил уже не на второй план, он исчезал вовсе, заменяясь предвкушением веселья.

–Вы такие жалкие! Только толпой можете ходить? По-другому себя мужчинами почувствовать не можете? – дразнился он. Не только чужаки любят играть с добычей.

Парень медленно прохаживался по кругу, заглядывая в чужие разъяренные глаза. Толпа свирепела: быки тяжело дышали, выпуская из ноздрей дым, топали копытами, понапрасну пытаясь запугать тореадора. Коррида с десятками быков? По вкусу!

–Такие мордовороты! В туалет вы тоже толпой ходите? Чтобы поддерживать друг друга?

Джинхён рассмеялся собственной шутке. Его безумный смех разнесся по всему цеху завода, отлетая от стен еще более сумасшедшим эхо. В дополнение ко всему он совсем близко подпрыгнул к одному из противников и легонько стукнул его по носу. Глаза чужаков налились кровью, они хотели разнести в клочья нахала, но почему-то медлили. Такая страсть, такая энергия, агрессия, а стоит и мнется.

–Ты – комар, – крикнул кто-то из дальнего кольца. – Мы тебя прихлопнем!

–Да! Беги к мамочке!

–Точно, слишком мелкий еще, сосунок!

Джинхён чувствовал, как приятные мурашки, расходятся по телу. Он сделал еще несколько элегантных шагов. Сгруппировавшиеся противники отпрыгивали, когда он приближался к ним. Можно было бы и дальше играть в эту игру в гляделки, но предвкушение не стоит растягивать слишком надолго, пора наслаждаться действием. Парень бегло осмотрел всех вокруг, примечая самого огромного противника. На него Хван устремил дикий взгляд, полный разрушающего огня. Все затихло. Только стук ставни о раму отсчитывал медленные секунды.

Парень сделал вдох. Собрал пальцы в форму пистолета. Принял удобную стойку для стрельбы. Прицелился в громилу и изображая выстрел произнес:

–Дэнь!⁶

Вся толпа разом накинулась на него. Первым гением оказался тот, что стоял позади – он ринулся вперед, чтобы застать Джинхёна врасплох. Не тут то было! Хван увернулся, сделав шаг в сторону. Нажав обидчику на затылок, подтолкнул его дальше в полет и тот по инерции вбежал в своих соратников, сбив некоторых с ног. Кольцо разорвалось.

Это не бой, а танец хорька с быками. Одного Джинхён схватил за локоть, дернул на себя, потянул вниз, тот согнулся, потерял равновесие и наступил своему соратнику на ногу. Сам парень подпрыгнул, сел на согнутого мужчину и спрыгнул с другой стороны, толкнув беднягу.

Джинхёна пытались ударить со всех сторон, но он так ловко уворачивался, заворачивал руки противников в болезненные узлы. При этом он продолжал смеяться. На лицах соперников отражалась паника. Пара ударов пришлась Джинхёну по лицу, по ноге, по рукам и по заживающей ране в плече, но он ничего не чувствовал, захваченный адреналином. Он изводил соперников пробежками, челночным бегом, изворотами, уклонениями. Неповоротливые чужаки задыхались, тогда как ведущий танцор только немного вспотел.

Одному из амбалов видимо надоело получать оплеухи по голове, тычки в бок и издевательскую щекотку. Он достал нож и ринулся с криком на Джинхёна. Парень отпрыгнул, схватил мужчину за руку, в которой был нож, и помог головорезу нанести удар по своему собрату.

Хрустели кости, выворачивались сухожилия, кружились головы. Лежачих становилось все больше.

–Ну что, пошатнулась ваша уверенность? – спросил Джинхён, прохаживаясь среди поверженных противников. Он пританцовывал, слушая веселую музыку, играющую внутри сердца. Один чужак попытался подняться, но парень поставил на него свой модный ботинок.

–Ох, запачкались, – обратил он внимание на пятнышко, портившее лакированную поверхность.

–Мы тебя уничтожим! – крикнул хриплым голосом главарь банды. Из его носа текла струйка крови.

⁶ Слово из детской игры по типу «застынь-отомри». Это слово означает разрешение двигаться.

Джинхён вновь рассмеялся так, то даже слеза проступила в уголке глаза. Он вытер ее и тут же его лицо переменилось, отразив презрение, отвращение и ярость в жестких чертах. Пристальный, не моргающий взгляд сверлил чужака, как бур, но самый пугающий эффект производили голубые линзы, скрывающие расширившиеся зрачки – дьявольский эффект застывших, но потемневших глаз.

–Ты бы знал, сколько раз я это слышал, – произнес Джинхён. – Сколько человек говорили мне нечто подобное. И знаешь, где они сейчас?

Выдержать паузу нужно не для театрального эффекта, а что бы противник успел понять, о чем идет речь и прикинуть свои шансы.

–Они кормят червей, – спокойно закончил парень.

Джинхён огляделся. Вся банда лежала и пыталась прийти в себя, но главарь шайки все еще стоял на ногах. Один.

Головорез двинулся в сторону, Джинхён повторил за ним. Они примерялись друг к другу, как ковбои на Диком Западе перед решающим выстрелом.

Джинхён продумывал стратегию боя один на один, ведь просто ловкость здесь не поможет, нужны другие козыри. Промедлением воспользовался противник, набросившись на парня.

Один удар пришелся в живот, второй по ногам. Джинхён потерял равновесие, но вовремя опомнился, перевернулся и встал на ноги, но следом получил серию тяжелых ударов в живот. Схватив пола чей-то нож, он смог порезать противнику руку, а сделав выпад, он смог задеть и грудину.

Нужно держать расстояние. Джинхён зажал нож зубами и сделал кувырок назад. Принял защитную позу, выставив кулаки перед собой, однако разъяренный бык хотел быть как можно ближе к своей маленькой добыче. Он влет преодолел расстояние между ними, пихнул парня в колено, ударил по голове, чтобы оглушить. Удар выбил из Хвана дыхание и нож выпал. Воспользовавшись моментом, противник зашел сзади и схватил парня, зажав его горло в сгибе локтя.

–Так может надо слушать старших, а? – сказал чужак, смакуя момент и сжимая горло все сильнее. Джинхён бил его ногами, а руками пытался разорвать мертвую хватку, но тщетно – он начинал терять сознание.

–Тебя, хряк, он слушать точно не будет, – пропел ехидный голос и сразу за ним чужаку прилетело стальной арматурой по голове. Нокаут.

Минхо помог Джинхёну подняться.

–Как жаль, я пропустил все веселье, – пожаловался он.

–Ты как раз вовремя, – шепотом сказал Джинхён. Он растирал горло и пытался отдышаться. Когда удалось вернуть себе устойчивость, он крикнул: – Убирайтесь! Теперь это наша территория!

Поверженные враги отступали, стеная от боли, оставив здесь всю былую спесь.

Люди Джинхёна поднимались с колен, помогали друг другу встать. Хван помог веснушчатому блондину встать.

–Ветеринарша подлатает, – сказал он ему, по-дружески хлопнув по плечу. Тот выпучил глаза, несколько секунд часто моргая, но потом улыбнулся в ответ.

–Ооо – загадочно протянул Минхо, а затем уловив какую-то мысль, добавил:. – Кстати об этом! А кто-нибудь охранял тот вход? Который из ветеринарной клиники?

Он прав. Если враги пробрались сюда с одной стороны, то могли проникнуть и с другой.

Кан Суни в опасности.

***

С самого утра Суни чувствовала себя зомби, хотя отличие все же есть: зомби ищут мозги, а девушка хотела бы от них избавиться, чтобы перестать думать. Из-за мыслей она впадала в большее замешательство.

«Можно спросить у мамы. Скажет, что нужно быть правильной и доброй. А делать то что?»

Бежать?

«Нет, а как же животные! Я их тут в опасности не оставлю!»

Оставаться?

«Но как можно остаться? Новый босс – бандит! Преступник! Если я буду здесь работать, то получается и я – преступница? Пособница убийств, расчленений, лошадиных голов в постели! Что там еще мафия делает? Наркотики, проституция, махинации с деньгами…Нужно перестать смотреть дорамы про романтизацию преступников! Чтобы каждый бандит, что врывается с пулевым ранением к тебе на работу, не казался неземным красавчиком!»

Оба варианта не подходят. Других нет.

Суни еще десятки раз пыталась дозвониться Мистеру Киму, но он не брал трубку. От гудков веяло могильным холодом.

–Да успокойся ты, все с ним нормально, – с раздражением говорила она, подкрашивая и так накрашенные, длинные ресницы.

–Как нормально? Он не отвечает на звонки, а нас захватили в заложники, – шептала Суни.

–Тебя тут насильно держат?

Вопрос, загоняющий в ступор.

–Вот видишь! Смотри на это с позитивной точки зрения. Мы теперь окружены симпатичными парнями и нами руководит красавчик начальник. Честно, теперь у меня появилось желание работать. Я ему с утра даже повязку меняла! Так волнительно. У него такие…

Суни не слушала, что пела Наын про еще один объект своего обожания. Щебетала она вплоть до своего раннего ухода с работы под предлогом… Суни прослушала, что был за предлог.

–А что думаешь? – спросила девушка у маленького щенка, который милой картошечкой сидел на огромном для него смотровом столе и заглядывал в глаза человеку, пока тот перебинтовывал ему лапу. В ответ щенок весело тявкнул.

–Ты смешной, – сказала девушка в ответ. – Но правда, что делать?

Естественно, щенок не ответил, но облизал ей руки и лицо в благодарность за работу.

День продолжался спокойно. Суни переделала кучу дел: помыла полы, вытерла пыль, проветрила операционную; провела кварцевание, хоть операционной пользовались редко, так положено делать по стандарту; полечила всех животных, обработала всем раны, ввела нужные лекарства, поменяла подстилки, покормила, а потом еще раз покормила ближе к вечеру. Мышцы шеи и плечевого пояса застыли, но девушку это не волновало. Кашель и небольшой насморк жили сами по себе. Когда стемнело, Суни стала собирать вещи в сумку, чтобы уйти, но ее остановил нежданный гость.

Зазвенел дверной колокольчик. Суни не сразу поняла, что происходит, но надежды же всегда умирают последними. Надежды на то, что это может быть клиент, не умерли с приходом новых порядков, а вскинули голову, воодушевившись.

–Здравствуйте! – громко и радостно поздоровалась она.

–Здравствуйте, – поздоровался в ответ высокий мужчина в длинном пальто. Его лицо выражало серьезную, неприступную деловитость.

–Чем могу вам помочь? – спросила Суни, ненавязчиво пытаясь высмотреть, где мужчина спрятал свое животное. Может хомяк лежит в этом огромном кармане, куда клиент засунул руку? Или он просто проконсультироваться?

–Не могли бы вы позвать своего начальника. У меня для него срочное сообщение. Даже предложение.

Судя по виду, он хотел поговорить не с Мистером Кимом. Представительный, высокий мужчина лет сорока, ухоженный. Он расстегнул пальто, под ним показался костюм. Такие костюмы носят большие шишки. На его щеке горел красным след от ожога.

–Мистера Кима нет на месте, – отозвалась девушка, удивившись, что выпалила такую ерунду. – Я могу ему что-то передать?

–Мистер Ким не отвечает на звонки и мы с вами знаем, что он тут не главный, – произнес мужчина. Он был спокоен, но сильно закатил глаза. – Позовите босса. Это срочно.

Суни обдало жаром. Теперь гость знает, что она соврала. Проблем не избежать, сама виновата. Она развернулась и вышла в коридор на ватных ногах.

–Быстрее! – крикнул гость. – Иначе вам придется умолять своего босса о пощаде!

Девушка прибавила шаг. Постучалась в дверь начальника.

–Господин Хван, там какой-то мужчина хочет с вами поговорить.

Ее голос срывался нервными нотками на отдельных слогах. Она еще раз постучалась дрожащей рукой. Никто не ответил.

«О нет!»

Она нажала на ручку, открыла дверь, посмотрела в бездонную темноту и увидела там призрака близкой смерти.

Обратно к стойке она вернулась на деревянных ногах.

–Его нет на месте, – тихо сказала Суни.

–Девушка, – повысив голос сказал мужчина. – Вы не понимаете, что стоит на кону. Ваш начальник, его люди и вы сами можете серьезно пострадать, но если ваш босс примет предложение моего босса, то все может закончиться миром. Позовите его!

–Я не знаю, где он, – призналась девушка. Где-то мелькала его черная фигура, но Суни старалась прятаться, а не специально натыкаться на него.

Мужчина глубоко вздохнул. Его лоб напрягся, а по лицу пробежала раздраженная жилка. Казалось, что не сам гость, а его складки на лице сейчас будут на нее кричать.

–Ты совсем тупая? – крикнул гость. Он не выдержал и вытащил руки из карманов пальто. В одной ладони он держал что-то черное. Суни не хотелось думать, что это. Какая разница, погибель и так не будет быстрой. – Найди его или я выстрелю, – он навел пистолет на лоб девушки. – Поняла меня, ты, безмозглая, тупоголовая дрянь?! Поняла меня, сука?

Темнота, что медленно поднималась из-под кладбищенской земли, застилая девушке взор, вдруг стала кроваво-красной.

–Шевелись, шалава, иначе мозги будешь по всему полу собирать, – бросил он. Суни чувствовала, как дуло пистолета подрагивает перед ее лбом.

–Может ты сам будешь шевелиться отсюда, мелкий ублюдок! – очень тихо сказала девушка. Она схватила пистолет ладонью и приставила его вплотную ко лбу. – Давай стреляй! Или ты в штаны наложил, ссыкун хренов?

Гость занервничал. Его глаза полезли из орбит. Он попытался вывернуть пистолет, но тот намертво приклеился к руке слабой на вид девушки.

–Что, уже не так велика твоя… уверенность в себе, да? Засранец.

Она дернулась вперед, мужчина вскрикнул и отошел, а пистолет остался в руках девушки. Суни размахивала им, пока жестикулировала рукой, державшейся за ствол.

–Посмотрите на него, этого ублюдка, пришел, понимаете ли в ветеринарную клинику и качает тут свои условия! Ты, мелкий жулик, не притворяйся великой шишкой, я тебя, какашка, на обед слопаю и не подавлюсь. А лучше скормлю собакам! Слышишь теперь меня, ты, обсёрыш!

Она подошла ближе к гостю и тыкнула ему в грудь рукояткой пистолета.

–Слушай сюда, несчастный остолоп! Пусть твой босс предлагает что-то конкретное! У нас тут и без тебя и без него, без вас, тупых ушлепков, хватает проблем!

Мужчина попытался реабилитироваться в собственных глазах:

–Да ты знаешь, кто мой босс, нищенка грязная?

Суни вскипела еще больше. Новая порция несправедливых подколок пришлась ее внутреннему Халку по вкусу. Она ударила гостя рукояткой пистолета по плечу, затем по животу, по рукам и каждый удар становился все больнее, мужчина начинал вскрикивать. Девушка ударами пододвигала непрошенного гостя к выходу.

–Надеюсь, ты весь будешь фиолетовый от синяков! Нашелся тут, понимаете ли, важная шишка, бездарный недохозяин судьбы, серебряную или золотую ложечку свою, с которой ты родился, засунь себе в задницу и не доставай больше никогда, потому что ей там самое место, несчастный ублюдок.

Поливая помоями и гнусными обзывательствами, Суни вытолкнула гостя из ветеринарной клиники. Тот упал в грязную лужу с остатками снега. Девушка прокричала ему что-то еще и продолжала ругать до тех пор, пока он, ковыляя, не скрылся из виду, но и тогда она не успокоилась.

Завелась не на шутку.

–Кажется, здесь наша помощь лишняя, – раздался голос из коридора, где столпились парни, раскрыв широко глаза от удивления.

***

Люди Джинхёна столпились в дверном проеме смотровой, не решаясь войти в приемную. Они смотрели за тем, как Суни мутузила какого-то высоченного мужчину, а тот со страхом и криками пытался от нее увернуться. Парни затаили дыхание, обратились полностью в слух и зрение, чтобы не пропустить ни секунды представления. Девушка увидела их, когда уже хлопнула дверью, разозлившись еще и на дверной колокольчик, что неожиданно для нее разразился хохотом над ее головой.

–Вам может попкорн дать? – спросила девушка жестким голосом, выставив вперед сжатые кулаки.

Парни так и остались стоять, как группка игрушек-болванчиков, что отрицательно кивали головой.

–Что зырите тогда? Заняться больше нечем? А ну пошли отсюда!

Суни еще раз грозно махнула кулаком. Парни тут же развернулись и поспешили к себе, но раны мешали им ретироваться быстро: кто-то простонал, повернувшись на больной ноге, кто-то поддерживая раненного, развернулся и врезался в соратника.

–Ей, смотри куда прешь!

–Сам смотри, ты меня по больной руке ударил!

–А ну тихо! – вскипел женский голос.

Суни направилась к парням. Те резко затихли. Джинхён, опиравшийся на дверной косяк, преградил ей путь.

–Они ранены, нужна аптечка, бинты и…

–Я сама знаю, как выполнять мою работу! – крикнула девушка, ткнув пальцем парня в плечо. Тот шикнул, но Суни не обратила внимания и направилась дальше, продолжая причитать.

–Выглядите ужасно! Как собаки побитые. Все ваша работа поганая! Выстроились в очередь по стеночке, заходим по одному, сначала тяжелые ранения.

Продолжая высказывать свои мысли по поводу того, что сами виноваты, что преступники всегда получают по заслугам и что честным гражданам приходится работать из-за них дольше и больше за какие-то гроши, Суни зашла в операционную, надела маску, шапочку, громко начала выкладывать инструменты на стол.

Парни заходили к ней по одному или по двое, поддерживая раненых. Все это время они не говорили ни слова, а все смотрели на девушку, будто пытаясь что-то разузнать о ней. Суни обрабатывала раны, зашивала, бинтовала, заклеивала пластырем. Работы оказалось очень много, постепенно внутренний запал сошел на нет. Она говорила себе, что эти люди серьезно пострадали, что им больно и они нуждаются в помощи. Поэтому только под самый конец, когда и усталость, и сонливость с новой силой обрушились на нее, она вспомнила, что помогает преступникам. С этой мыслью она посмотрела на блондина с веснушками, которому сесть на стол помог кудрявый качек.

Напряжение в воздухе возросло. Суни вдруг ощутила мелкую дрожь по всему телу. Паника захватывала свои обжитые территории в ее голове и теле.

«Соберись! Они же тебя убить могут!»

Только она подумала об этом, как блондин посмотрел на нее, улыбнувшись.

«Точно! Убьют!»

Суни выдохнула и чтобы переключиться на работу, сложила использованные инструменты и методично выложила новые. Надела перчатки. Руки сами работали, филигранно зашивая раны, накладывая повязки. В деревне многие фермеры получали увечья, пока работали. И хоть девушка больше любила возиться с животными, – так как понимала и лучше и знала о них больше, – но всегда прибегала, как первая помощь.

–Спасибо, – слышала она каждый раз и видела, с какой благодарностью и облегчением смотрят на нее эти прожженные солнцем работяги. Она была рада помогать всем. Это ее предназначение. Пусть помощь братьям меньшим больше подходила ей, эти образы до сих пор стояли перед глазами, она будто и сейчас слышала их голоса и чувствовала тепло.

–Спасибо!

–Что?

Суни вернулась в реальность. Двое парней стояли в дверном проеме и смотрели на нее. Блондин локтем ткнул качка в бок. Тот непонимающе посмотрел на соратника, которого поддерживал.

Блондин кивнул головой в сторону девушки.

–А, – выкрикнул кудрявый, предварительно откашлявшись. Суни вздрогнула от неожиданности. – Спасибо!

Они ушли. Больше никто не зашел. Видимо те, кому нужна была помощь, уже ее получили.

«Опасная у них работа, все-таки»

Оставшись в одиночестве, девушка вновь ощутила раздвоенность мыслей. Она встала посередине операционной, смотря в мусорный бак. Ватные тампоны, ошметки от бинтов, использованные перчатки, нитки, иголки, спиртовые салфетки – все в крови и все это – свидетели разборок одной банды с другой за возможность творить преступления. Сама кровь здесь преступна. Девушка знала, что должна бояться, но взглянув на последних парней, поблагодаривших ее за заботу, на долю секунды она увидела в них странную парочку: маленького цыпленка, которому помогал растущий кабанчик.

«Им не очень подходит быть преступниками»

Шальная мысль. Нет, нет, нет. Мало ли как сейчас выглядят бандиты! Так может обманывать легче. Не обязательно все должны ходить со шрамами на лице, выколотыми глазами, ножом в золотых зубах, отрезанным ухом, обвешиваться пистолетами, базуками и далее в таком духе.

«Не забывай, – твердил детский внутренний голосочек, – что от них веет опасностью»

Если подумать, то от этих очень веет. Жутко! Вспомнить хотя бы этот холодный взгляд голубых глаз, выглядывающих из-под черной челки. Аж мурашки по коже!

Чтобы не думать лишнее, Суни занялась уборкой. Закончив, она посмотрела на часы. 4 утра? Девушка посмотрела из окна приемной на улицу – небо посветлело, испаряя жуткую черноту, заменяя ее на менее жуткое темно-синее полотно с мерцанием звезд.

«А он-то как раз и не зашел…»

Он сам не зашел, зачем об этом думать. Суни вернулась в смотровую, разорвала упаковку со свежим бинтом и начала его разматывать.

«У него кровь на рубашке была. А еще я стукнула его прямо по больному плечу»

Девушка с остервенением разматала моток бинта и отодвинула его от себя. Ей захотелось залезть под стол и зажать голову руками. Что она творит в своем бешенстве? Совсем не следит за словами и действиями. Это неправильно, это плохо.

«Ему, наверное, все еще больно»

Она сделала шаг в сторону кабинета начальника.

«Но должна ли я ему помогать?»

Суни неспешно сделала еще шаг.

«Он все же оказался в беде»

Вновь нетвердая подступить прозвучала в тишине.

«Пусть он и назвался начальником, не закрыл клинику, не уволил, не убил животных, он…»

–Господин Хван, – тихо проговорила девушка, стоя перед закрытой дверью. Она тихо постучала. Ответа не последовало.

«Может он уже ушел?» – с сожалением подумала она.

Суни схватилась за ручку, опустила ее вниз и та откликнулась недовольным щелчком. Из коридора в темную комнату проникла полоска света. В прошлый раз она видела здесь только темноту, а сейчас смогла разглядеть край нового белого ковралина, угол белого, простого, но стильного стола и выглядывающую поверх стола спинку белого стула. Если включить свет, здесь будет не кабинет, а больница. Мощный кондиционер освежал воздух. Девушка, почувствовав дуновение ветерка, поежилась.

Суни открыла дверь шире и увидела, что в кабинете произошли действительно большие изменения. Пока Мистер Ким занимал кабинет, тут всегда было опасно находиться. Как-то раз она заглянула к начальнику, зашла в кабинет, поскользнулась на банановой кожуре и упала в нагромождение бумаг и книг. Они смягчили падение, но копчик еще долго вспоминал этот полет. Только после того, как по кабинету разнесся грохот, Мистер Ким вынырнул из-под стола. Его волосы растопырились в разные стороны, будто маленький зверек от страха за жизнь пытался всем своим видом показать, что он во много раз больше. Размахивая руками он подбежал к Суни, поднял за плечо и сразу выпроводил из кабинета, забросав ее криками на подобие «здесь опасно, запрещено, частная территория, личные границы» и еще много чего, что подразумевало – тебе здесь не рады. Собственно, Суни это поняла по бардаку и подумала, что действительно здесь опасно: не только физически – она потирала ушибленный копчик, – но и биологически – запах стоял такой, что слезились глаза. А теперь? Пахнет чистотой и выглядит все иначе. Она различила в сумерках шкафы, на которых ровными, красивыми рядами стояли одинаковые папки, подписанные и расставленные по алфавиту. В них чувствовалась какая-то горделивость, царская напыщенность.

«Ну все, психичка, у тебя даже папки с высоко поднятыми головами охраняют не шкаф, а Букингемский Дворец!»

На столе ничего лишнего. Только блокнот и ручка. Даже светильника нет.

– А вот, кстати, и он, – прошептала Суни, заметив склонившуюся грустную голову, выглядывающую из мусорного ведра. Она схватила его, погладила усталый плафон и поставила на стол.

Из правого угла комнаты донесся приглушенный стон. По очертаниям тьмы, Суни догадалась, что там стоит диван, а на нем кто-то лежит. Девушка сделала неуверенный шаг вперед.

–Господин Хван, – позвала она шепотом, чувствуя сожаление, будто она вторглась в комнату к маленькому спящему ребенку, чтобы нарушить его сладкий сон.

На призыв не ответили, но послышалось недовольное шевеление и сопение – Джинхён спал беспокойно, подтянув под себя колени, обняв их одной рукой. Суни видела только массивную спину и светлые носки, что очерчивали сжатые ступни. Такая невинная, беззащитная поза. Если бы девушка не знала, что это за человек, то подумала бы, что он мягкий, чувствительный и милый.

«И была бы жестко обманута!»

Суни прикрыла дверь. Подключила светильник к розетке. Зажмурившись включила свет. Комната впитала в себя теплый оттенок лампочки.

«Может и хорошо, что он спит. Будет неудобно, зато не придется контактировать»

В ее голове созрел плохой план. Она на цыпочках подкралась к дивану, села у изголовья на корточки, положила рядом с собой аптечку. Она аккуратно потянула ворот чужого пиджака на себя, парень развернулся за ним и лег на спину. Левая рука откинулась в сторону, чуть не ударив Суни. Джинхён болезненно застонал, но не проснулся. На лице отразилась гримаса боли, на лбу в свете лампы замерцали капли пота.

Сердце Суни болезненно сжалось, словно это была ее боль. Этот парень ее пугал, но он не должен остаться без помощи. Мама всегда говорила, что злые люди не просто так злые, они расстроенные тем, что им не досталось чужой заботы.

Внутри себя она хныкала, но продолжала выполнять свою миссию. Снять пиджак с руки оказалось легко, а вот с рубашкой пришлось повозиться: когда она ее расстегнула, то невольно застыла – кожа парня показалась ей такой фарфоровой, такой гладкой, а просматривающиеся вены на шее напоминали маленьких змеек, их небольшое колыхание притягивало взгляд.

«Уймись!»

Суни посмотрела на хищную татуировку. Хорек, кусающий гадюку, которая кусает хорька в ответ. Угрожающая картина воспроизведения злобы. Отпугивает и кричит – держись подальше.

Девушка затаила дыхание и начала по миллиметру стягивать с руки накрахмаленную, приятную на ощупь рубашку. Только дело близилось к концу, как ее резко схватили, развернули спиной к дивану и с силой прижали к обивке. Шеи коснулось что-то холодное, грудь сдавило сильной рукой.

–Что ты тут забыла? – произнес хриплый голос. Парень сильнее сдавил девушку всем телом.

–Я просто хотела сменить повязку и обработать раны, – выдавила из себя Суни вместе с последним воздухом.

Некоторое время гнетущая тишина прерывалась для девушки быстрым бегом ее сердечной мышцы. Она чувствовала, как к голове перестал поступать кислород, росло внутреннее давление. Еще чуть-чуть и она умрет.

Но так же резко, как поймали, ее отпустили. Она громко вдохнула в себя воздух.

–Можешь идти, – сухо сказал парень. Он сел, попытался надеть рубашку обратно, но ничего не получилось. Парень поморщился, тяжело вздохнул и просто откинул голову на спинку дивана.

Вопреки самой себе Суни жестко ответила:

–Я уйду, когда поменяю повязку и обработаю раны.

Джинхён посмотрел на нее пугающе непроницаемым взглядом. Сейчас сердце выпрыгнет и побежит вперед тела.

Будь, что будет. Через несколько секунд парень вложил нож в складку дивана, полностью освободил руку от рубашки и сел так, чтобы открыть доступ к повязке на груди.

Суни придвинулась ближе, визуально оценила фронт работы.

«Какой идиот завязывал эту повязку? Понятно, почему он такой сердитый!»

Она помотала головой из стороны в сторону, осуждая такую небрежную работу. Девушка разматывала бинты, местами скомканные, местами порванные. Такие не удержат ни ватные тампоны у раны, которые успели пропитаться свежей кровью после драки, ни конечность, чтобы она не могла двигаться. Теперь и Суни немного злилась – замечательно наложенные швы порвались, придется переделывать.

Через пару минут девушка, испытав легкий шок, вслух произнесла:

–Все?!

Джинхён приподнял правую бровь. Он попытался пошевелить левой рукой, но повязка туго прижала ее к туловищу. Левая часть груди почти полностью оказалась забинтована.

–Рана серьезная, а после драки стало чуть хуже. Двигать нельзя, чтобы не усугублять ситуацию, поэтому повязка тугая и иммобилизующая. Должно немного давить.

Джинхён прощупывал повязку пальцами правой руки. Задев рану, он поморщился.

–Вам, наверное, больно, – сказала Суни. Пока парень ощупывал руку, она не отводила от него взгляда.

–Как ты догадалась? – съязвил парень. Он размял шею, но гримаса боли так и осталась на его лице.

Суни решила предстать перед пациентом компетентным доктором Она много раз примеряла на себя эту роль, готовясь стать ветеринаром. В подростковом возрасте она представляла себе, как рассказывает хозяевам животных, как правильно ухаживать за питомцами после операции, как делать надо, как не надо. Часто в ее воображении она говорила поучительным тоном. Почему-то ей нравилось, что она может так говорить с хозяевами животных.

–Лучше не терпеть боль, так процесс лечения…

–И что ты предлагаешь? – перебил ее Джинхён. – Опять выпишешь мазь для крупных собак?

«Он не забыл. Мне хана. Рано или поздно»

Холодный пот стекал по ее спине и местами промочил хирургическую рубашку. От этого ее передернуло. Нужно было бы пойти на попятную, согласиться с парнем в том, что она дура и зря строит из себя доктора, но сказала Суни совсем не то и совсем другим тоном:

–В аптечке у нас все только для животных. Но у меня есть отличное обезболивающее. Снимает спазмы и головные боли. Особенно во время месячных.

Компетентный врач сказал свое слово и собирал свои инструменты, чтобы с гордостью покинуть своего пациента и остаться довольным свое работой, а сама девушка почувствовала удар в затылок от своей собственной дурости.

«Боже, что я несу? Какие месячные? Этот человек возможно людей потрошит, съедая их кишки на обед, а ты его девчонкой называешь?!»

Закрывая аптечку, она совсем смутилась, опустив взгляд в пол. Щеки запылали и хорошо, что света в комнате совсем немного, чтобы рассмотреть этот пожар.

–Я не имела в виду… в смысле… ну, понимаете…

–Так ты мне таблетку дашь или нет?

Повисла неловкая пауза. Суни кивнула, схватила аптечку и направилась к выходу, стараясь визуально стать настолько маленькой и незаметной, насколько это возможно, но прямо перед дверью уронила сундучок с инструментами. Поклонилась, извинившись за неуклюжесть. Вышла и побежала по коридору к своей сумке.

Она вернулась обратно так же быстро. Трясущимися руками отдала блистер с парой маленьких таблеток и вылетела обратно в коридор, захлопнув за собой дверь с такой силой, что дверная ручка ударила ее в спину.

–Ай, – разнеслось по коридору.

Все еще стоя у двери, она сложила руки в молитвенном жесте и стала просить небеса спасти ее от этого позора и от этого банта.

Еще пара таких ситуаций и она точно поедет кормить червей.

***

Следующие недели, превратившиеся в один бесконечный день, Суни провела вместе со странными ощущениями. Превалирующим чувством был страх. Она боялась каждого звука. Один раз она испугалась работающего кондиционера в операционной: он перешел в режим отдыха, а потом резко включился, нагнетая воздух, и девушка подскочила, как ужаленная, да так, что подвинула тяжелый операционный стол ближе к стене. От звуков движущегося металлического стола она также перепугалась не на шутку. Кажется, ускоренное сердцебиение стало ей родным в эти дни. Особенно, когда где-то поблизости она слышала голос Господина Хвана. Суни старалась не попадаться ему на глаза, чтобы не провоцировать. В «Криминальной любви» главарь гангстеров сильно обижался, когда кто-то ему перечил или говорил обидные вещи.

–Он их сажал на стул и избивал до тех пор, пока они не извинялись, – рассказывала она подруге в их все более короткие пересменки. – А они уже только мычали и плевались кровью из беззубых ртов.

– Что ты переживаешь? – говорила на это Наын. – Если Джинхён возьмется за тебя, то сделает намного хуже.

Она смеялась, не скрывая удовольствия от того, что такими заявлениями подогревала чужие тревоги.

Суни просыпалась дома в холодном поту, после снов о том, как ее разделывают по частям и выносят в мусорных пакетах на свалку. Она ходила сонная, уставшая, еле переставляя ноги. Не только потому, что ей снились кошмары, но и от того, что ей прибавилось работы и на некоторое время ее клиентами сделались подельники босса, приходившие на перевязки. Перевязывать приходилось не только старые, но и новые раны.

Только Джинхён не приходил за помощью.

–Вот же дождется, когда руку можно будет ампутировать! О чем он думает?! – крикнула Суни, пока мыла полы в питомнике. Ее подопечные слушали ее, провожали любопытными взглядами, говоря ей продолжать. Услышав эхо собственного голоса, отлетевшее от стен, девушка стушевалась. Что это на нее нашло?

–И вообще, почему меня это волнует! Он и его люди мешают мне делать мою работу! Я животных лечу, а не людей! Я – будущий ветеринар! А они не домашние питомцы и даже не сельско-хозяйственные!

«Они дикие хищники»

Единственный раз она не удержалась и сама зашла в кабинет начальника. Никого не найдя, она только вернула выброшенную настольную лампу на стол и оставила дверь чуть приоткрытой, чтобы хозяин в темноте мог найти сюда дорогу.

Все это время она разрывалась между первой помощью людям и продолжающимся лечением тех животных, которых подобрал Мистер Ким. Им тоже нужны внимание и забота. От Наын пользы стало меньше, чем было.

–Она совсем перестала работать, – сетовала Суни, пока бинтовала лапу большому псу. Тот смотрел на нее черными глазами, понимая, о чем она говорит. – Скажи же? Раньше хоть помогала, а теперь совсем улетела в свои любовные фантазии.

Суни любила романтические сказки от Наын. Девушки так и сдружились: Наын придумывала сказки про принцев, представляла одноклассников в роли рыцарей и рассказывала, как будет развиваться их любовь, как вырастут замки, королевства, благородство и аристократизм, а Суни оказалась хорошим слушателем. До сих пор она с восхищением слушала бесконечный сериал о том, как подруга ищет ту самую, настоящую, надежную, обогащающую любовь.

«Но ведь сказки не помогут животным» – от обиды заканчивала она.

На учебе она тоже не могла отвлечься. Пока однокурсницы над ней хихикали, она раздумывала, как спасти животных. Сверху накладывались картины того, как цыпленок и кабанчик капают яму, хитрый лис, посмеиваясь, тащит огромный черный мешок поближе к яме, а черный хорек руководит этими действиями, как дирижер, что наслаждается музыкой.

–Мисс Кан, надеюсь вы еще с нами? – спросил преподаватель, не отрываясь от доски.

Суни пихнули в бок, она вскрикнула, чем вызвала смех однокурсниц и наконец вышла из потока своих фантазий. Преподаватель задал новый вопрос, девушка ответила, но не испытала былого удовольствия о того, что знает в ветеринарии практически все. Она просто села и опять погрузилась в варианты того, как ее убьют.

Нужно поскорее сбежать. Не важно куда, но подальше от преступности, от банд, драк, убийств, ранений.

Подальше от Хван Джинхёна.

–Ну посмотрите на нее, – послышалось новое девичье хихиканье. – Она точно думает о парне!

–Щеки аж покраснели! Милашка!

Девушка отмахнулась – какие глупости. Ни о каких таких парнях она не думала. Суни о таком даже не грезит.

Или иногда. Может быть. Но точно не про Хван Джинхёна.

Надо сбежать, но спасти животных. Наын их доверить нельзя, оставлять с бандитами – тоже.

Может получится их отдать в хорошие руки?

–Точно! – закричала Суни. По телу пробежали те самые мурашки, которых она ждала пару минут назад после правильного ответа.

–Да, Мисс Кан, вы правы, я не мог ошибиться, спасибо, что заметили, – сказал преподаватель, не открываясь от доски.

Суни только теперь заметила, что подскочила на своем месте, чуть не прыгнув на стол. Сконфузившись, она тихо села обратно.

Зато теперь она знала, что делать.

***

Придя на работу, она незамедлительно принялась воплощать свою мысль в дело: зашла в приемник и пробежалась по своим подопечным оценивающим взглядом, уперев руки в боки.

–Так, крошки, – энергично сказала девушка. – Будем искать вам новый дом!

Суни решила сделать список, дать всем милые имена, записать каждому его особенности, чтобы написать объявления. Больше всего она переживала, что не найдется хозяев на больших и взрослых собак. Еще больше она переживала, что желающих не найдется вовсе. За то время, пусть и маленькое, что она тут проработала, никто не приносил им питомцев на лечение, хотя ветеринарная клиника здесь была одна, да и в ближайших районах клиник именно для животных не было.

–Зато аптек и медицинских центров – хоть отбавляй, – подметила девушка, почувствовав несправедливость.

Животных не принесешь в обычную больницу, а сюда никто не заходил, если не считать того странного парня, прятавшего лицо под синим капюшоном. Он попросил выписать рецепт на сильное обезболивающее для его умирающего пса. В итоге только Мистер Ким поставлял им клиентов. Может заводить питомцев сейчас не принято? Тогда кто возьмет себе этих бедняжек? Суни расстроилась об этом заранее, но решимости осуществить задуманное не убавилось. Напротив, девушка взялась за дело очень ответственно. Она без отдыха составляла красочные объявления: выбирала самые милые фотографии – ради которых она вымолила фотоаппарат у Наын, – печатала развернутые описания характера животных, их чудные привычки, их особенности, подчеркивала, что они вылечены, проверены, что все прививки сделаны и что на будущее клиника гарантирует скидки на лечение этих животных. Она много корпела над дизайном, ведь объявление должно быть ярким, вкусным и привлекающим внимание.

–Конечно, не таким, как лимонные стены, – проговорила Суни, скептически рассматривая стены в приемной. Здесь она работала за старым, пыхтящим компьютером, который медленно думал и долго соображал, замедляя дело, а черно-белый принтер откинул девушку еще на неделю назад: он печатал, исходя из собственных желаний: то неровно, то половину, то другую половину, то склеивал листы вместе и печатал все, но на разных листах. К тому же, кто обратит внимание на черно- белое объявление. Суни подумывала раскрасить все самостоятельно, но может будет лучше отнести в типографию.

–Кхм, кхм, – раздалось у нее над головой. Суни медленно подняла голову и встретилась с хитрой улыбкой помощника Господина Хвана – Минхо. Он всегда бродил где-то рядом со своим боссом, и присматривался, а то и принюхивался. Его красно-рыжая голова постоянно мелькала на периферии, успевая увернуться от прямого взгляда.

–Да, Господин Ли, что вы хотели? – сдавленным голосом спросила Суни.

–Ты так не переживай, – сладко пропел Минхо. – Я принес тебе кое-что.

Сказав это, он перевалился через стол администратора и передал скомканный теплый свитер девушке. Та удивленно на него посмотрела, а сверток недовольно мяукнул.

–Принес нового клиента, – сказал Минхо, растягивая слова. – Только будь с ним особенно вежлива. Удели ему все свое внимание.

Суни развернула сверток и увидела маленького, белого котенка, который поднял на нее головку с закрытыми от болезни глазами. Сердитая белая мордочка мяукнула, как бы говоря, что ему мешают спать.

–Где вы его нашли? – спросила девушка, отвлекшись на милейшее создание. Она осматривала шерстку и ощутила под пальцами необычайную мягкость.

–Да так, бродил по округе, услышал, как мяукает, – ответил парень. Он еще пару секунд смотрел на котенка, а потом незаметно и совершенно бесшумно исчез.

–А вы не…Куда? – спросила девушка у места, где только что был мужчина. Ей стало не по себе: как эти бандиты умеют подкрадываться настолько незаметно?

Суни понесла котенка на осмотр. Истощенный, бедный, больной, но упрямый и своенравный. Все сопротивлялся, пытался укусить, шипел, изворачивался. Девушку это только больше очаровывало.

–Вот полечим тебя, станешь еще активнее, маленький пушок, – говорила она ему. Суни обработала ранки, отрезала колтуны, подобрала лекарство для глаз, подготовила клетку. Другие животные активно встретили новенького, а тот лишь принюхался и будь он человеком, то пожал бы плечами, словно это его не волнует.

–Тебя отдадим даже быстрее остальных, – уверенно сказала девушка. Котенок жадно накинулся на еду, опрокинув миску и разбросав корм по полу клетки. Он лапками загребал еду, лишь бы побыстрее насытиться. Бедный крошка. Суни всегда держалась за сердце, когда видела, как голодные животные накидываются на еду, будто их кормят в первый и единственный раз – инстинкт и опыт жизни на улице показал им, что каждый прием пищи может стать последним. Девушка сидела и смотрела не открываясь на белого пушистика до тех пор, пока у нее не заболела поясница и не затекли ноги.

Пока замысел претворялся в жизнь, домой девушка возвращалась буквально на пару часов. Приходила, разувалась, в одежде плюхалась на кровать, дремала, а потом снова вставала и сразу же шла на учебу. В недрах ее бездонной сумки всегда лежали тюбик зубной пасты и щетка. Смотреть в зеркало она просто боялась: ее синяки под глазами и так были не маленькие, а тут они еще носят в себе дикую усталость, оттягивают кожу вниз, что заставляет веки смыкаться. Чтобы хоть немного взбодриться и превратить себя в подобие человека, она умывалась холодной водой в туалете. Мыло сушило кожу, но это не имело значения, ведь Суни этого просто не замечала – все ощущения притупились, кроме тех, что заложены природой очень глубоко.

Множество раз она ощущала, будто ее кто-то или что-то преследует. В животном мире жертва часто чувствует затылком два хищных глаза. Так и Суни ощущала, будто ее спину прожигает чей-то недобрый взгляд. Не один, а будто сразу стая хищников следила за ней, чтобы наброситься и съесть маленькую овечку. Из каждого темного угла она слышала пугающие звуки, не сулившие ничего доброго. Она опасливо озиралась и старалась держаться светлой стороны улицы, когда шла домой поздно ночью.

Вереница мест, дел, предметов, чувств, обрывков снов и яви смешались в одну массу, в какофонию разных стилей, жанров, мелодий. Суни слушала ее и засыпала прямо на клавиатуре.

–Гав, – раздалось у нее в голове.

–Ага, – сонно отозвалась она. В бессознательном состоянии она убрала из-под головы клавиатуру и легла лицом на холодный стол. Что-то теплое копошилось на ее ногах. Ей чудилось, что ее обнимает мягкое одеяло, тяжелое, а от того заботливое. Впервые за эти дни, она почувствовала себя в безопасности. Как с мамой, когда она укладывала спать, пела колыбельную, а потом ложилась рядом и обнимала. Так не хватало этого чувства безмятежности, спокойствия, легкости. Глаза наполнились слезами. Стало так хорошо, так уютно, что Суни не смогла сопротивляться и крепко заснула.

Разбудил ее звук колокольчиков и хлопнувшей входной двери. Она резко поднялась, секунду огляделась. Никого. Наверное, показалось. Она вытерла рот от слюны, протерла глаза, потянулась, сладко зевнув. Затекшая рука начала больно покалывать. Суни заметила, что все ее объявления сложены аккуратными стопками на краю стола. Девушка взяла одно и насладилась результатом своей упорной работы. Теперь можно развешивать и ждать, когда хозяева придут забирать своих питомцев. Она улыбнулась своим мыслям.

Затем случайно заметила, как стрелки часов кричали на нее.

–Сколько? – выкрикнула она.

Суни быстро переоделась из формы в повседневную одежду, предварительно понюхав и одну и вторую – совершенно точно пора бы постирать. Она помчалась выключать везде свет и на повороте в смотровую встретилась лицом с красивым кристаллом, лежащим в яремной впадине Джинхёна.

Девушка попятилась назад, сложившись в низком поклоне.

–Простите, Господин Хван, – заикаясь, произнесла она.

–Госпожа Кан, вы засиделись на рабочем месте, – спокойным голосом произнес парень. – Сверхурочные у нас не предусмотрены.

–Я уже ухожу, – заверила девушка. Она все же намеривалась выключить везде свет, а потому протиснулась между парнем и дверным проемом. Джинхён только немного подвинулся в сторону, облокотившись о стену, так что Суни задела его рукой. Парень проводил ее взглядом и когда она выходила назад, галантно пропустил ее вперед.

–Я закрою клинику и выключу свет в приемной сам, можете идти.

–Спасибо, Господин Хван.

Суни еще раз поклонилась и стремглав вылетела на улицу. Холодный воздух был ей катастрофически необходим, чтобы усмирить разбушевавшиеся чувства.

–Еще чуть-чуть потерпеть и все встанет на свои места.

***

В том, что Джинхён заснул состояла непростительная ошибка, которая могла стать фатальной, будь на месте девушки кто-то другой. Через темный, беспокойный сон парень уловил прикосновения, но отреагировал не сразу, а только тогда, когда включился инстинкт. Пришлось резко проснуться. Его застигли врасплох как присутствие другого человека, так и резкий прилив адреналина, ударивший в голову. Как она смогла подобраться к нему так близко? Да и еще начать раздевать?..

Нужно было ее выгнать, но парень почему-то этого не сделал. Пока она перебинтовывала его рану, он пытался вернуть себе самообладание. Сердце стучало в голове, но с каждым движением медсестры, с каждым оборотом бинта вокруг его руки или тела, стук замедлялся, затухал, будто после резкой вспышки молнии, гроза решила не проливать ярость на город.

–Она сумасшедшая, – произнес он, уставившись на дверь, за которой слышалось суетное топанье женских ног.

Джинхён вздохнул и прикрыл глаза. Боль в плече и груди унималась. Голова прояснялась. Повязка туго сдавливала все левую половину туловища и руку, но это было приятное ощущение. Кончики пальцев покалывали. Привычная тьма вернула все на свои места.

С утра в клинике появилась вторая медсестра. Джинхён не интересовался ее приходом, не хотел знать, явилась она на работу или нет – его и имя ее не слишком волновало, – но она настойчиво старалась попадаться на глаза и завести разговор.

–Господин Хван, давайте я поменяю вам повязку, – пропела девушка, перекрыв ему дорогу к задней двери.

–Не нужно, – ответил он и всем телом показал, что собирается уйти.

Девушка придвинулась ближе. Она без конца накручивала на палец прядки, что выбивались из повязки на голове. Длинные ресницы, без конца колыхающиеся из-за быстрого моргания, вызывали ощущение головокружения и тошноты, но возможно, все дело в приторном, дешевом парфюме.

–Вам обязательно нужно сменить повязку. Не волнуйтесь, я позабочусь о вас.

Ее настойчивость и нарочитое заигрывание, будто она самец павлина, что распушает свой хвост в надежде понравиться самке, нервировали Джинхёна.

–Я сказал, нет нужды, – понизив голос, сказал он.

Нотки устрашения и резкости действуют отрезвляюще, и дают понять второй стороне, что нужно держать расстояние. Девушка наморщила курносый нос, но не только не отдалилась, а напротив стала еще ближе.

–Я вас поняла, приходите чуть позже, – сказала она.

Джинхён успел уловить, что девушка поднимается на носочки, чтобы поцеловать его в щечку и вовремя увернулся.

–Хорошего рабочего дня, – прокричала девушка оглушительным сопрано. Этот звук разбудил утихшую головную боль, пронзив мозг насквозь острой стрелой.

После нападения на фабрику работы прибавилось. Хван понимал, это не последнее нападение и нужно быть готовыми держать оборону и отбить всех желающих заполучить заветное место. Он приказал Минхо отпустить на выходной тех, кто пострадал, а другую половину послал заниматься укреплением забора, заделкой всех дыр, чтобы никто не смог проникнуть на территорию. Ремонт стоит начать как можно быстрее, поэтому он озаботился закупкой материалов, на всякий случай взяв дополнительные. К тому же, их старая точка все еще пользовалась спросом, что отнимало часть внимания парня. Еще названивали продавцы, просили отгрузить им новый товар. Все требовало к себе внимания и отнимало значительную часть сил.

Из-за этого головные боли быстро вернулись, но жаловаться или прерывать работу – проявление слабости. Никто не пожалеет тебя и твою головную боль, больную руку, сломанную ногу или глубокие порезы, когда ты пытаешься в одиночестве выживать на улице. Поэтому ты либо силен во тьме, либо она тебя сожрет.

Джинхён не собирался сдаваться, хоть боль, зуд и мигрень застали его врасплох.

–Где эта бешенная с ее таблетками от месячных? – спросил парень вслух.

–Попроси у другой медсестры, – послышался улыбающийся голос со стороны дивана.

Парень осуждающе посмотрел на Минхо, хотя и признал, что другого не остается – либо терпеть боль и пытаться поймать неуловимую Кан Суни, либо спросить обезболивающее у ее навязчивой подруги, от которой хотелось бы как раз спрятаться.

Хван вышел в приемную и остановился у своего любимого места – у дверного косяка на выходе из смотровой. Блондинка опиралась на стол администратора и общалась с каким-то мужчиной. Одет он небрежно: потасканный, грязный спортивный костюм, слишком легкая куртка для такой погоды. На первый взгляд могло показаться, что парню лет двадцать, но лицо, которое он скрывал за тенью шапки и натянутого на самые глаза капюшона, выдавало в нем человека, встречающего на днях пятый десяток. Из-под куртки выглядывала только футболка. Мужчина пытался согреться, весь дрожал и шмыгал носом.

–Я пока выпишу по старой схеме, – еле слышно говорила девушка. Совсем не похоже на тот экспансивный голос, что врывается в барабанные перепонки и без разрешения селится там в виде звона. – Но у нас новое начальство, все может поменяться.

–Понял, – ответил мужчина сухим голосом, похожим на трение кусков пенопласта. Он выудил из кармана скомканные купюры и протянул их трясущимися руками. Взамен он взял маленький листок.

Рецепт.

Когда он ушел, Джинхён обратился к медсестре:

–Кто это был?

Девушка подскочила от неожиданности, повернулась к парню и схватилась за сердце.

–Господин Хван, вы меня напугали, – смеясь сказала девушка. Ее звонкий голос разлетелся по кислотной комнате. – Ах, этот? Это клиент. У него кошечка болеет, попросил выписать рецепт на новое лекарство. Этим обычно Мистер Ким занимался, но вы можете переделать систему под себя.

Джинхён мысленно закатил глаза. Клиника вставала ему поперек горла. Ведь он знал, что эмоциональные решения ни к чему хорошему не приводят, за них придется расплачиваться, а все равно сохранил это место с темным прошлым и с непонятным будущим. Правильно ли он поступил?

Подавляя тошноту, возникшую от неприятного запаха подозрительного гостя, он понял, что вряд ли. Сомневаться в том, что именно здесь делается не приходится: ветклиника спускается на с самое дно и может потянуть за собой не только имидж его собственного дела, но и весь бизнес. Тц…он подумает над эти чуть позже. Пока голова вмещает только боль.

–Найдется обезболивающее?

–Конечно! Правда, вы, наверное, лучше меня в этом разбираетесь, – ответила девушка, с кокетством хихикнув.

Уместно ли так флиртовать с боссом – вопрос риторический.

Джинхён лишь добавил:

–Человеческое обезболивающее.

Медсестра посмотрела на него с удивлением. Обрамленные длинными ресницами снизу и сверху глаза стали еще больше, открыв расширенные зрачки, которые почти закрыли радужку. В их черное нутро пробрался нездоровый блеск, который будоражил подозрения.

Зачем Джинхёну искать подвох в медсестре захудалой ветеринарной клиники? Мистер Ким тоже на первый взгляд казался невинным и ничего не понимающим, а вот документы говорили немного другое. Держать ухо востро не помешает. Под темнотой зрачков всегда что-то скрывается.

–Ладно, – добавил Джинхён, прервав возникшую тишину, – сам разберусь.

Девушка улыбнулась неестественно белоснежными зубами. В этой улыбке уместилось воодушевление и восхищение.

Джинхён дошел до кабинета. Когда за ним закрылась дверь, он смог упасть на кресло, чтобы закрыть глаза. Родная темнота окутала его сознание. Он не расстается с ней с тех пор, как умерли родители. В тот день она захватила его, перекрыв кислород. Но ней не видно ужасов, что видно при свете дня.

Боль поутихла и мягкая теплота разлилась по телу. Он размял шею и приступил к работе, от которой освободился только под вечер. Джинхён раздвинул шторы, чтобы посмотреть на мрачное небо, но вместо этого увидел свое отражение в свете настольной лампы. Ее он выкинул пару дней назад. В дальнем конце коридора послышался слабый отзвук дверного колокольчика, парень быстро выдернул лампу из розетки и кинул в мусорное ведро.

Когда Хван дошел до приемной, между Суни и посетителем разговор был уже в разгаре. И опять пришел мужчина странного вида. Синяя куртка, надвинутый на глаза капюшон. Дряхлые руки. Он не стоял, а постоянно двигался, будто не мог найти удобного положения тела. Пропащая душа, которая ничего из себя не представляет. Только оболочка, от которой осталась видимость человека. Он что-то говорил совсем тихо и при каждом слове чесался, потирал шею, пролезая рукой под ткань куртки, вытирал подбородок и губу от пота. Джинхёну доводилось видеть наркоманов. Они лишь мусор, способный только умереть.

Джинхён до белых костяшек сжал кулаки, ногти впивались в кожу. Небольшая боль в эту минуту помогала ему не потерять самоконтроль окончательно.

–Я вижу, что вы беспокоитесь о своей собаке, – сочувственно говорила Суни. Она наклонилась к посетителю, вся ее фигура настолько сожалела о чужом горе, что казалось, она сейчас возьмет этого гостя за руку или обнимет. – Но я не могу выписать вам рецепт на такое сильное обезболивающее без осмотра. Я верю, что Мистер Ким выписал его вам, но за это время могла поменяться ситуация. Нужно менять дозировку. Промедолин дает побочные эффекты, которые могут только навредить. Приводите своего песика. Или хотите, я сама осмотрю его у вас дома?

Джинхён закатил глаза. Совсем недавно она выгнала чужака его же пистолетом, попутно на него накричав и посоветовав больше не являться сюда, а тут, когда дело пахнет проблемами и ложью, она предлагает такое? Сумасшедшая, не иначе.

Парень хотел вмешаться, но гость сам ушел. Тем временем Суни понуро упала на кресло.

–И зачем он отказался? – полушепотом спросила девушка. В ее голосе проскользнула толика сожаления и обиды.

Хотелось ей сказать, чтобы вела себя осторожно с незнакомцами странного вида, но его отвлек телефонный звонок.

Утром принесли одежду из химчистки: отмывать кровь от дорогой одежды нужно аккуратно, обычно стиралкой тут не отделаешься. Минхо принес его пиджак, а остальное понес на фабрику, отдать ребятам.

Запах чистоты невероятно радовал Джинхёна. Он надел пиджак, пригладил, снял мелкую ниточку – безупречно. Тут в дверь просунулась рыжеватая голова.

–В твоем пиджаке было это, попросили отдать, – сказал Ли и удалился.

Джинхён осмотрел предмет – блистер с последней таблеткой. Он ухмыльнулся. Нажал на упаковку, выдавил таблетку. Как только она оказалась у него на языке, боль начала отступать.

Несколько дней он отсутствовал: нужно было разобраться со старой точкой. Дела пошли очень активно, его товары пользовались спросом. Особенно на фоне кризиса, когда у людей водилось не так много денег, но, конечно же, хотелось удовольствия и повышения самооценки. Такое всегда происходит на фоне стресса – хочется больше себе позволять, больше иметь, больше испытать. Люди заполняют пустоты своим пристрастием и зависимостями. Он же делает этот процесс доступнее, легче и дешевле. Играть на людских слабостях значит выбрать самый надежный способ преуспеть и выбраться за пределы уличной жизни, но в отличие от большинства людей, имеющих власть над другими, он совсем не задумывался над конечной целью. Зачем все это делать? Для лучшей жизни, для переезда заграницу, для безбедной старости, для возмещения своих комплексов? Это не про него. Закон джунглей прост: поднимайся по пищевой цепочке и тогда проживешь дольше, чем пару голодных дней в грязном переулке с мусором и пугающими тенями толи мертвых родителей, толи бомжей, ищущих пропитание.

За эти несколько дней рана заметно затянулась. Заживающие края чесались, но это совсем не мешало. Он снял наложенную Суни повязку, сам осмотрел рану. Раньше в его арсенале не было таких благ, как собственная медсестра с профессиональной аптечкой. Пусть и собачьей. Раньше ему и его людям приходилось довольствоваться алкоголем и разогретым ножом для прижигания, а зашивали при необходимости швейными нитками и иголками. Красиво и со своими минусами. Думая об этом, Джинхён прошелся пальцами по старым шрамам в районе нижних ребер, боков и живота. Физические отметены, как узелки памяти. Многие ими гордятся, для него они ничего не значат.

Когда Хван вернулся, вторая медсестра, по имени Наын, – Джинхён узнал это вопреки своей воле, – сразу накинулась на него с предложением помощи. Уговаривала тем, что и сильные мужчины должны уделять внимание здоровью. Заверения, что он справится самостоятельно, ее не останавливали. Она как комар, жужжала над ухом не переставая.

–Вы, наверное, устали. Давайте я сделаю вам массаж.

–А как же ваша рана? Надо перевязать!

–У вас тяжелая работа. Как идет дело?

–Могу ли я чем-то помочь в вашей работе? Знаете, у меня есть отличные навыки продаж, я как-то работала в магазине одежды. В целом, нет разницы, что продавать, ведь главное, как преподнести продукт!

–Я точно знаю, как представить в лучшем виде любой товар.

Джинхён старался минимизировать общение с данной особой. На ее бесконечные реплики он либо не отвечал, либо отвечал односложно, чтобы не тратить время. Впрочем, уже то, что он слушал ее голос, можно считать проявлением великодушия и вежливости с его стороны.

–Ну так уволь ее, ты же тут босс, – заметил Минхо, когда Джинхён в очередной раз приказал девушке выйти из кабинета и идти заниматься своей непосредственной работой, а не праздно забалтывать своего начальника.

–Тогда придется искать нового сотрудника.

–Для человека, что хотел закрыть это место, ты слишком в него вовлечен.

Хван одарил своего помощника холодным взглядом, но увидел лишь привычную наглую усмешку. Проницательность Минхо иногда раздражала Джинхёна.

***

Джинхён мог понять всех, кто действовал эгоистично и ради своей выгоды. Наын он понимал, несмотря на то, что не уважал и считал человеком недалеким и ограниченным. Она ищет выгоду для себя в любой ситуации. Приспосабливается. Нельзя сказать, что она совсем глупая – в чем-то в этом мире она разбирается лучше других. Хотя бы лучше Суни.

Вот она-то свалилась с другой планеты.

Он застал ее спящей на клавиатуре. Стрелки часов приближались к полуночи. Девушка в который раз задерживается на работе и игнорирует любой серьезный тон, которым Джинхён приказывает отправляться домой. Он подошел к столу. Прикинул, какой журнал или папку можно кинуть, чтобы разбудить девушку. Наткнулся взглядом на разбросанные по столу бумаги. Объявления. На каждом фотография животного в смешной позе и описание с указанием телефона клиники, адреса и времени, когда можно забрать «Вашего нового члена семьи». Наивные объявления делают только дети, но в этом есть какое-то очарование, притягивающее взгляд. Дизайн ничего. Может и получится что-то. Джинхён положил все аккуратной стопкой на край стола.