Читать онлайн Страшные истории. Метро после полуночи

Глава 1: Последний поезд

Анна взглянула на экран телефона – 00:47. Чертовски поздно. Библиотека МГУ работала до полуночи, но она увлеклась курсовой работой по криминологии и не заметила, как время пролетело. Теперь предстояло добираться домой на Войковскую на последнем поезде, если, конечно, успеет.

Спускаясь по эскалатору станции "Университет", она ощутила странную тишину. Обычно, даже поздно вечером здесь было людно – студенты, работники ночных смен, молодежь, возвращающаяся с вечеринок. Сейчас же эскалатор казался пустынным. Лишь где-то внизу маячили силуэты нескольких фигур.

Механический голос объявил: "Осторожно, двери закрываются. Следующая станция – Проспект Вернадского". Анна ускорила шаг, стуча каблуками по мраморному полу. Звук эхом отдавался в пустынном вестибюле, создавая иллюзию, что за ней кто-то идет.

На платформе было на удивление тихо. Обычно в это время дежурные еще подметали, кто-то из пассажиров ждал поезда, но сейчас она видела лишь несколько человек, стоящих поодаль. Все они были в темной одежде, многие в капюшонах, несмотря на теплую октябрьскую погоду. Лица не разглядеть.

Анна достала телефон, проверила маршрут. Приложение "Яндекс.Метро" показывало, что последний поезд до Войковской должен отправиться в 01:03. Времени было в обрез. Она нервно переминалась с ноги на ногу, поглядывая на людей в капюшонах. Что-то в их неподвижности настораживало.

Один из них – высокий, худощавый – медленно повернул голову в ее сторону. Анна не смогла разглядеть лицо в тени капюшона, но почувствовала на себе пристальный взгляд. Холодок пробежал по спине. Она отвернулась, сделала вид, что изучает схему метро на стене.

Наконец послышался гул приближающегося поезда. Состав показался из тоннеля – старый, советского образца, с мутными окнами и облупившейся краской. Такие уже редко встречались на центральных линиях. Поезд подошел к платформе медленнее обычного, словно нехотя.

Двери открылись с характерным лязгом. Анна вошла во второй вагон, выбрав место у окна. Следом зашли те самые люди в капюшонах. Они расселились по вагону, но не случайно – кто-то занял место у дверей, кто-то прошел в дальний конец. Создавалось впечатление продуманного размещения.

В вагоне было на удивление тихо. Обычно даже в позднее время слышались разговоры, музыка из наушников, звонки телефонов. Сейчас же пассажиры молчали. Анна попыталась рассмотреть их лица, но капюшоны надежно скрывали черты.

Поезд тронулся рывком, но сразу стало понятно – что-то не так. Скорость была намного меньше обычной. Состав словно полз по тоннелю, часто притормаживая и останавливаясь в самых неожиданных местах.

– Извините, – Анна обратилась к женщине средних лет, сидевшей напротив, – а поезд всегда так медленно идет в это время?

Женщина подняла голову. То, что Анна увидела, заставило ее содрогнуться. Лицо было худым, изможденным, с глубоко запавшими глазами. На скулах виднелись синяки, губы растрескались. Женщина смотрела на нее с каким-то отчаянием, но рта не открывала.

– Вы в порядке? – шепотом спросила Анна.

Женщина быстро отвернулась, натянув капюшон глубже на лицо.

Анна достала телефон, хотела проверить маршрут, но экран показывал "Сеть недоступна". Странно. В метро связь была почти везде, особенно на центральных линиях. Она попробовала открыть приложение с картой метро, но оно тоже не загружалось.

Поезд снова остановился. На этот раз в тоннеле, между станциями. Минуты тянулись медленно. Машинист молчал, не объявлял причину остановки. В полумраке вагона лица пассажиров казались еще более зловещими.

Наконец состав тронулся и через несколько минут подошел к станции. Анна взглянула в окно, пытаясь прочитать название на табличке. "Октябрьская" – это было правильно, в соответствии с маршрутом. Но что-то смущало. Платформа выглядела по-другому. Старые советские плитки на стенах, тусклое освещение, отсутствие привычной рекламы.

Никто не вышел, никто не зашел. Двери закрылись, и поезд снова поплелся вперед.

Анна попыталась сосредоточиться на учебнике, который взяла с собой, но не могла отделаться от ощущения опасности. Взгляды пассажиров в капюшонах словно сверлили ее. Когда она поднимала голову, все быстро отворачивались, но она чувствовала – за ней наблюдают.

На следующей станции – "Добрынинская" – произошло то же самое. Пустая платформа, никого не вышло, никого не зашло. Но Анна заметила еще одну странность: на табличке с названием станции краска была свежей, словно ее недавно подкрашивали. А ведь обычно эти таблички покрыты пылью и копотью многих лет.

Поезд снова остановился посреди тоннеля. На этот раз Анна решилась подойти к кабине машиниста. Дверь была приоткрыта, но внутри никого не было видно. Лишь тусклый свет и какие-то непонятные звуки – не то дыхание, не то хрип.

– Извините, – позвала она.

Никто не отозвался. Звуки стихли.

Анна вернулась на место, чувствуя, как учащается пульс. Что происходит? Где машинист? Кто управляет поездом?

Состав снова тронулся. Следующая станция – "Павелецкая". Анна знала эту станцию хорошо, часто делала здесь пересадки. Но то, что она увидела в окне, не соответствовало ее воспоминаниям. Платформа была намного уже, потолки ниже, освещение тусклее. Колонны выглядели по-другому – более старыми, облупившимися.

Она достала телефон, попробовала включить камеру, чтобы сфотографировать странную станцию, но экран оставался черным. Батарея была заряжена, но телефон словно отказывался работать.

В вагоне становилось душно. Вентиляция, кажется, не работала. Анна расстегнула куртку, вытерла пот со лба. Пассажиры в капюшонах по-прежнему сидели неподвижно, и это их молчание действовало на нервы.

Поезд медленно подползал к следующей станции. Анна всматривалась в окно, пытаясь разглядеть табличку с названием. "Новокузнецкая" – прочитала она. Но это было невозможно. По маршруту после "Павелецкой" должна была быть "Третьяковская".

Сердце забилось чаще. Анна открыла сумку, достала блокнот, где записывала маршрут. Все было правильно: Университет – Проспект Вернадского – Октябрьская – Добрынинская – Павелецкая – Третьяковская – и так далее до Войковской. Но поезд почему-то шел по другому маршруту.

Она поднялась с места, подошла к схеме метро на стене вагона. Документ был старым, выцветшим, некоторые станции на нем отличались от тех, что она знала. "Новокузнецкая" действительно была отмечена, но не там, где должна была быть.

– Простите, – обратилась Анна к мужчине в капюшоне, сидевшему ближе всех, – а вы не знаете, почему поезд идет не по тому маршруту?

Мужчина медленно поднял голову. Лицо его было худым, небритым, с красными воспаленными глазами. На шее виднелись странные царапины. Он посмотрел на нее долгим взглядом, но ответа не дал. Только покачал головой и снова уткнулся в пол.

Поезд остановился на "Новокузнецкой". Двери открылись, но станция была пуста. Анна решилась выйти, чтобы разобраться, что происходит, но в последний момент двери захлопнулись перед самым ее носом. Она попыталась нажать кнопку открытия, но та не работала.

Состав снова двинулся. Анна вернулась к окну, наблюдая, как мимо проплывают стены тоннеля. Они выглядели старше, чем она помнила – кирпичная кладка, местами покрытая плесенью и потеками воды. Освещение было скудным, большинство ламп не горели.

Следующая остановка – станция с названием, которого Анна не знала: "Варварские ворота". Такой станции не было на карте московского метро. Она была уверена в этом. Платформа выглядела еще более древней – низкие своды, тускло горящие лампочки, стены, покрытые копотью.

Паника начинала охватывать ее. Где она находится? Что это за поезд? Что это за станции?

Анна огляделась по сторонам. Пассажиры в капюшонах сидели все так же неподвижно. Но теперь она заметила еще одну деталь – их одежда была грязной, потертой, местами рваной. От некоторых исходил странный запах – смесь пота, сырости и чего-то еще, что она не могла определить.

Поезд остановился посреди тоннеля. Снова. Минуты тянулись в гнетущей тишине. Анна слышала только собственное дыхание и отдаленный гул вентиляции. Или это было что-то другое?

Внезапно один из пассажиров – тот самый высокий худощавый мужчина, который первым обратил на нее внимание – поднялся с места и медленно направился к ней. Каждый его шаг отдавался эхом в тишине вагона. Анна инстинктивно съежилась, прижавшись к окну.

Мужчина остановился рядом с ее сиденьем. Теперь Анна могла разглядеть его лицо в тени капюшона. Худое, изможденное, с глубокими морщинами и впалыми щеками. Глаза горели каким-то нездоровым блеском.

– Далеко едем? – хрипло спросил он.

Голос его был странным – словно он долго не разговаривал, а когда заговорил, то с трудом произносил слова.

– Я… я на Войковскую, – пробормотала Анна.

Мужчина усмехнулся. Улыбка была кривой, неприятной.

– Войковская… – протянул он. – А ты уверена, что туда попадешь?

– Что вы имеете в виду?

– Этот поезд идет не туда, куда ты думаешь, девочка.

Анна почувствовала, как холодный пот выступил у нее на лбу.

– Куда же он идет?

– Туда, откуда не возвращаются, – прошептал мужчина и медленно пошел обратно к своему месту.

Поезд снова тронулся. Анна попыталась взять себя в руки, придумать план действий. Нужно было выйти на ближайшей станции, любой ценой. Найти дежурного, вызвать полицию, разобраться в ситуации.

Но следующая станция оказалась еще более странной. "Китеж-город" – гласила табличка. Анна точно знала – такой станции в московском метро не существует. Более того, платформа была совсем не похожа на обычные станции метро. Низкие каменные своды, словно в средневековом подземелье, тусклые факелы вместо электрического освещения.

Двери открылись. Анна решительно встала, направилась к выходу. Но на пороге ее остановил голос:

– Не советую.

Это была та самая женщина, с которой она пыталась заговорить раньше. Теперь та откинула капюшон, и Анна увидела изможденное лицо, полное ужаса и отчаяния.

– Там хуже, – шепотом сказала женщина. – Оставайся в поезде. По крайней мере, здесь есть шанс.

– Шанс на что?

– Выжить.

Двери закрылись.

Глава 2: Заброшенная станция

Поезд замедлился еще больше, металл скрипел о металл с пронзительным визгом. Анна почувствовала, как вагон накренился влево, словно они съезжали с основных путей на какую-то боковую ветку. Свет в вагоне мигнул несколько раз и погас, оставив лишь тусклое аварийное освещение.

Женщина, которая предупреждала ее не выходить, нервно оглядывалась по сторонам. Остальные пассажиры в капюшонах сидели неподвижно, но Анна заметила, как они незаметно переглядываются. Что-то должно было произойти.

Наконец поезд остановился с резким толчком. За окнами виднелась платформа, но не обычная станция метро. Потолки были низкими, стены покрыты плесенью и потеками воды. Освещение давали несколько мерцающих ламп, создававших зловещие тени. На табличке с названием станции краска почти полностью облупилась, но можно было разобрать: "Технический участок – проход запрещен".

Двери открылись с металлическим лязгом.

– Конечная, – прохрипел чей-то голос из динамиков. – Всем выходить.

Пассажиры в капюшонах начали подниматься со своих мест. Движения их были слишком координированными, слишком синхронными. Анна поняла – это не случайные попутчики. Это организованная группа.

– Не двигайся, – шепнула ей женщина, сжав руку. – Притворись больной. Может быть, не заметят.

Но было поздно. Высокий худощавый мужчина, который еще на платформе обратил на нее внимание, подошел к их сиденьям.

– Новенькие, выходим, – сказал он негромко, но в голосе звучала неприкрытая угроза. – Не заставляйте нас применять силу.

Анна взглянула на женщину. Та покачала головой, но встала. Делать было нечего – они были в ловушке.

На платформе их ждали еще несколько человек. Мужчины и женщины разного возраста, но всех объединяло одно – изможденные лица, грязная одежда и взгляды, полные отчаяния и покорности. Анна поняла – это не преступники. Это такие же жертвы.

– Свежая кровь, – усмехнулся один из "пассажиров", сбросив капюшон. Лицо его было покрыто шрамами, нос когда-то был сломан и неправильно сросся. – Студентка, судя по виду. Молодая, здоровая. Боря будет доволен.

– Кто такой Боря? – попыталась заговорить Анна, но мужчина лишь махнул рукой.

– Потом узнаешь. А пока – добро пожаловать в наш маленький мирок.

Их провели по платформе к служебному входу. Дверь была массивной, металлической, с множеством замков. Один из "охранников" достал связку ключей и начал отпирать засовы. Анна оглядывалась, ища пути к отступлению, но поезд уже уехал, а платформа была заперта с другой стороны решеткой.

За дверью открылся длинный коридор, освещенный редкими лампочками. Стены были покрыты конденсатом, пол устлан грязными матрасами и тряпьем. Воздух был спертым, пропитанным запахами немытых тел, плесени и чего-то еще – сладковато-гнилостного.

– Добро пожаловать в отель "Подземье", – злобно усмехнулся их конвойный. – Пятизвездочное обслуживание гарантируем.

Коридор разветвлялся на несколько ответвлений. В каждом виднелись импровизированные жилища – картонные коробки, натянутые тряпки вместо стен, кучи хлама. Но это не было обычным бомжатником. Здесь царил какой-то извращенный порядок.

У каждого "жилища" сидели или лежали люди. Анна видела женщин разного возраста – от совсем молодых до пожилых. Все они были одеты в грязные лохмотья, многие выглядели больными. При виде новых пленников они поднимали головы, но быстро отворачивались.

– Здесь действуют свои правила, – объяснял конвойный, ведя их дальше по коридору. – Главное правило – приносить пользу. Кто не приносит пользы, тот не ест. А кто не ест, тот долго не живет.

Они прошли мимо большого помещения, где десятка два женщин что-то мастерили при тусклом свете ламп. Анна разглядела, что они перебирали мелочь – монеты, считали деньги, складывали в пакеты какие-то мелкие предметы.

– Наша производственная база, – пояснил охранник. – Девочки работают. Кто-то попрошайничает на поверхности, кто-то ворует, кто-то оказывает особые услуги. Все по способностям.

Анна содрогнулась. Теперь она понимала, куда попала. Это была настоящая подземная тюрьма, где людей принуждали к различным видам преступной деятельности.

Их завели в небольшое помещение, где уже сидело несколько человек. Пожилой мужчина с седой бородой, две молодые женщины и подросток лет шестнадцати. Все они выглядели напуганными и измученными.

– Карантин, – объявил охранник. – Пока не решим, кого куда определить. Ведите себя тихо, не шумите. Боря не любит, когда нарушают порядок.

Дверь захлопнулась, замки щелкнули. Анна оказалась взаперти в сыром помещении размером с небольшую комнату. На полу лежало несколько грязных матрасов, в углу стояло ведро – видимо, вместо туалета.

– Добро пожаловать в ад, – прошептала одна из молодых женщин. Она была блондинкой лет двадцати пяти, когда-то, наверное, красивой, но сейчас лицо ее было опухшим, на запястьях виднелись следы от веревок. – Меня зовут Лена. А тебя?

– Анна. Что здесь происходит? Кто эти люди?

– Славная семейка, – вмешался пожилой мужчина. – Меня зовут Михаил Петрович. Попал сюда месяц назад. Ехал в последнем поезде с работы, заснул. Очнулся здесь.

– Тот же поезд? – удивилась Анна.

– Не тот же, но такой же. Они курсируют каждую ночь, собирают людей. Одиноких, усталых, пьяных. Тех, кого не хватятся.

Вторую женщину звали Кристина. Она работала в ночном клубе, возвращалась домой поздно. Подросток – Сережа – сбежал из детского дома и жил на вокзале, пока его не подобрали.

– Боря – это кто? – спросила Анна.

– Хозяин всего этого, – ответила Лена. – Борис Кротов. Бывший заключенный, отсидел за разбой. Когда освободился, нашел эту заброшенную станцию и организовал здесь свое королевство.

– А охранники?

– Тоже бывшие зэки. Но есть и те, кто попал сюда как мы, а потом сломался и перешел на их сторону. Предателей здесь много.

Михаил Петрович рассказал, как устроена жизнь в подземелье. Людей делят на категории в зависимости от того, какую пользу они могут принести. Молодых женщин отправляют на панель, пожилых заставляют просить милостыню. Мужчин используют для воровства или грязной работы. Детей тоже принуждают к попрошайничеству – они вызывают больше жалости.

– А кто не подчиняется? – спросила Анна.

– Калечат или убивают, – мрачно ответил Михаил Петрович. – Видел своими глазами. Одного парня, который пытался сбежать, поймали. Сломали ему ноги. Теперь он попрошайничает в инвалидной коляске.

Кристина добавила, что за территорией следят постоянно. В тоннелях установлены видеокамеры, на всех выходах стоят охранники. Даже если кто-то умудряется выбраться на поверхность, его быстро ловят.

– Но самое страшное не это, – прошептала Лена. – Самое страшное – это когда понимаешь, что начинаешь привыкать. Что перестаешь искать выход. Что смиряешься.

Дверь открылась, и в помещение вошел новый человек. Крепкий мужчина лет сорока с короткой стрижкой и армейской выправкой. На лице шрам от уха до подбородка.

– Я Валера, – представился он. – Заместитель Бори по режиму. Пришло время знакомиться.

Он оглядел новых пленников оценивающим взглядом.

– Старичок, – кивнул он Михаилу Петровичу. – Тебе прямая дорога к попрошайкам. Дедушки всегда хорошо зарабатывают. Особенно если прикинуться больным.

– Пацан, – посмотрел на Сережу. – Детская команда. Будешь работать с Мариной, она научит, как правильно выпрашивать деньги у сердобольных тетушек.

– А девочки… – Валера внимательно посмотрел на Анну, Лену и Кристину. – С девочками надо отдельно поговорить. Боря сам решит, кого куда.

– А если мы откажемся? – решилась спросить Анна.

Валера усмехнулся.

– Смелая. Это хорошо. Смелые дольше приносят прибыль. А что касается отказа… – Он достал из кармана складной нож, щелкнул лезвием. – Видишь этот шрам у меня на лице? Это от такой же смелой девочки. Она отказывалась работать. Знаешь, где она сейчас?

Анна покачала головой.

– В дальнем тоннеле. Под тоннами земли и бетона. И компанию ей составляют еще несколько смельчаков. Так что подумай хорошенько, прежде чем отказываться.

Он убрал нож и направился к выходу.

– Отдыхайте пока. Завтра начнете работать. А сейчас поужинаете. – Валера кивнул стоящему в дверях охраннику. – Коля, принеси им баланду.

Коля – тощий мужичок с нервным тиком – принес большую кастрюлю с чем-то, отдаленно напоминающим суп. Пахло отвратительно, но Анна поняла – это единственная еда, которую они получат.

– Ешь, – посоветовала Лена. – Какой бы гадостью это ни было, нужны силы. Без сил здесь не выживешь.

Когда охранники ушли, Михаил Петрович подсел к Анне.

– Слушай внимательно, – прошептал он. – У тебя есть максимум два-три дня, пока не сломаешься окончательно. После этого уже будет поздно.

– Что вы имеете в виду?

– Здесь есть способы воздействия на психику. Наркотики, которые подмешивают в еду. Психологическое давление. Пытки. Рано или поздно человек ломается и превращается в послушного раба.

– А вы? Почему вы не сломались?

Михаил Петрович грустно улыбнулся.

– А кто сказал, что не сломался? Просто я старый, мне терять нечего. А у тебя вся жизнь впереди. Ты должна отсюда выбраться.

– Но как? Вы же сами говорили, что охрана везде.

– Есть старые служебные тоннели. Часть из них заложена, но не все. Нужно только найти карту и подходящий момент.

Анна почувствовала слабый проблеск надежды. Может быть, не все так безнадежно. Может быть, еще есть шанс.

Но сначала нужно было выжить завтрашний день. И понять, что за планы строит этот Боря. И самое главное – не дать им сломать себя психологически.

Свет в помещении погас. Наступила ночь в подземном аду.

Глава 3: Подземная тюрьма

Анна проснулась от звука капающей воды. Голова раскалывалась, во рту было сухо, а тело ныло от неудобного положения на холодном бетонном полу. Она попыталась вспомнить, что произошло после того, как их накормили отвратительной баландой. Кажется, в еде было что-то еще – какое-то вещество, которое заставило ее потерять сознание.

Открыв глаза, Анна обнаружила, что находится в другом помещении. Это была узкая камера размером не больше кладовки, с массивной металлической дверью без окошка. Единственный источник света – тусклая лампочка под потолком. Стены были покрыты конденсатом, пол усыпан грязными тряпками и остатками еды.

В углу камеры сидела молодая женщина, которую Анна не видела раньше. Худая, с длинными спутанными волосами, в рваной одежде. На руках и ногах виднелись следы от веревок. Когда их взгляды встретились, женщина испуганно прижалась к стене.

– Ты новенькая? – прошептала она хриплым голосом. – Меня зовут Света. Не кричи, не привлекай внимания. Здесь этого не любят.

– Анна, – представилась она, с трудом поднимаясь на ноги. – Что здесь происходит? Где остальные?

– Разошли по назначению, – мрачно ответила Света. – Михаил Петрович в команде попрошаек, Лену и Кристину – работать на улице. Пацана Сережу пока в детской бригаде держат.

– А меня, почему здесь оставили?

– Боря хочет с тобой лично поговорить. Сказал, ты особенная. Студентка, молодая, из приличной семьи. Таких используют по-другому.

Света рассказала Анне то, что узнала за месяцы пребывания в этом подземном аду. Борис Кротов создал здесь настоящую преступную империю, используя заброшенные участки московского метро. Его люди курсировали на специально переоборудованных поездах по закрытым веткам, собирая жертв – одиноких пассажиров последних рейсов, бездомных, беженцев, всех, кого не хватятся.

– Но это только верхушка айсберга, – продолжила Света. – Здесь не просто банда. Это целая система. У них связи в полиции, в мэрии, даже в управлении метрополитена. Они платят взятки, чтобы некоторые участки оставались заброшенными, чтобы не было проверок.

По словам Светы, подземное царство Бори простиралось намного дальше, чем можно было предположить. Несколько станций, десятки служебных помещений, множество тоннелей – все это было превращено в гигантскую тюрьму и одновременно производственную базу.

– Сколько здесь людей? – спросила Анна.

– Точно не знаю. Больше сотни, может быть, двести. Их держат группами, в разных секторах. Мужчин заставляют воровать и грабить. Женщин – попрошайничать или работать проститутками. Детей используют для мелкого воровства и наркотрафика.

Света объяснила устройство этого подземного мира. Все пленники были разделены на категории по возрасту, полу и "полезности". Новых сначала ломали психологически – изоляция, наркотики, угрозы, а иногда и физическое насилие. Тех, кто не подчинялся, калечили или убивали на глазах у остальных.

– А кто охраняет? – поинтересовалась Анна.

– Часть – бывшие зэки, Борины корешки. Но многие – это такие же пленники, которых сломали и перевербовали. Им дают лучшие условия содержания, дополнительную еду, обещают свободу. Предатели.

Дверь камеры открылась со скрежетом. В проеме показался Валера – заместитель Бори, который вчера знакомился с новыми пленниками.

– Красавица проснулась, – усмехнулся он. – Боря ждет. Пошли, не заставляй.

Анну провели по длинному коридору, освещенному редкими лампочками. По пути она видела множество дверей – одни заперты, из-за других доносились приглушенные голоса или плач. В некоторых помещениях работали люди – сортировали краденые вещи, пересчитывали деньги, упаковывали наркотики.

– Впечатляет? – заметил Валера. – А это еще не все. Покажу тебе нашу гордость.

Они спустились по металлической лестнице еще ниже. Здесь воздух был еще более спертым, пахло сыростью и чем-то гнилостным. Коридоры были шире, но потолки ниже. На стенах висели схемы тоннелей и карты подземных коммуникаций.

– Это основная производственная зона, – пояснил Валера. – Здесь наша рабочая сила приносит максимальную пользу.

Первое помещение оказалось настоящей мастерской. Десятка два женщин разного возраста сидели за столами, занимаясь какой-то мелкой работой. Анна присмотрелась – они подделывали документы, изготавливали поддельные банковские карты, собирали электронные устройства.

– Мозги работают хорошо, – прокомментировал Валера. – Многие из них раньше работали в офисах, знают компьютеры, иностранные языки. Теперь применяют знания с пользой.

Во втором помещении была расположена целая лаборатория по производству наркотиков. Мужчины в грязных халатах смешивали химические вещества, расфасовывали готовый продукт. Запах был едкий, многие работники кашляли.

– А это наша фармацевтическая лаборатория, – с гордостью сказал Валера. – Производим все – от амфетамина до фентанила. Спрос большой, работы хватает.

В третьем зале Анна увидела то, что заставило ее содрогнуться. Здесь содержались дети – от малышей лет шести до подростков. Они сидели на матрасах, некоторые играли самодельными игрушками, другие тупо смотрели в пустоту. Все выглядели истощенными и запуганными.

– Детский сад, – цинично пояснил Валера. – Самые ценные кадры. Малышей учим попрошайничать, постарше – карманничать. А подростков готовим для серьезных дел.

Анна заметила, что один из детей – мальчик лет десяти – сидел отдельно от остальных. Руки его были забинтованы.

– А этот что, провинился? – не удержалась она от вопроса.

– Пытался сбежать, – равнодушно ответил Валера. – Пришлось объяснить, что такое дисциплина. Теперь попрошайничает с повязками – людям жалко, больше денег дают.

Последнее помещение оказалось самым большим. Здесь размещалось несколько десятков женщин разного возраста. Многие лежали на грязных матрасах, некоторые сидели, уставившись в одну точку. Анна поняла – это те, кого заставляют заниматься проституцией.

– Основной источник дохода, – объяснил Валера. – Работают в разных районах города. Вечером их развозят по точкам, утром привозят обратно. Тех, кто пытается сбежать или не приносит достаточно денег, наказывают.

В углу зала Анна заметила отдельную секцию, огороженную решеткой. Там сидело человек пятнадцать – мужчины и женщины, выглядевшие особенно истощенными и больными.

– А это кто?

– Штрафная зона, – мрачно ответил Валера. – Кто не выполняет план, кто нарушает правила. Минимум еды, никаких поблажек. Многие не выдерживают.

– Что с ними происходит?

Валера пожал плечами.

– Если окончательно выходят из строя – утилизируем. В тоннелях много глухих ответвлений. Тела найти сложно.

Они поднялись обратно наверх и направились к кабинету Бориса Кротова. Дверь украшала табличка "Директор" – видимо, Боря любил пафос. Кабинет был обставлен краденой мебелью – кожаные кресла, массивный стол, даже плазменный телевизор на стене.

За столом сидел мужчина лет пятидесяти, плотного телосложения, с бритой головой и множеством татуировок на руках. Лицо его украшал шрам от виска до подбородка.

– Борис Кротов, – представился он, не вставая. – А ты, значит, наша студентка. Анна, если не ошибаюсь.

– Что вам от меня нужно? – спросила Анна, стараясь держаться уверенно.

– Прямая. Это хорошо, – усмехнулся Боря. – Значит, так. Ты попала в мой мир, и теперь будешь работать по моим правилам. У тебя есть выбор – делать это добровольно или под принуждением.

Он откинулся в кресле, внимательно изучая Анну.

– Ты образованная, молодая, красивая. Такие девочки дорого стоят. Можем найти тебе богатых клиентов, VIP-уровень. Условия лучше, чем в общей зоне.

– А если я откажусь?

– Не откажешься, – спокойно сказал Боря. – Все отказываются поначалу. Потом привыкают. У нас есть методы убеждения.

Он кивнул Валере, тот достал из ящика стола несколько фотографий и положил перед Анной. На снимках были изуродованные люди – отрезанные пальцы, выжженные глаза, сломанные конечности.

– Это те, кто слишком долго упрямился, – пояснил Боря. – Но мы не садисты. Просто ведем бизнес. Кто приносит прибыль – живет нормально. Кто мешает – становится обузой.

Анна поняла, что прямое сопротивление бесполезно. Нужно было выиграть время, притвориться сломленной.

– Мне нужно подумать, – сказала она.

– Конечно, – кивнул Боря. – Дам тебе день. А пока можешь ознакомиться с правилами нашего учреждения.

Валера провел Анну в еще одно помещение – что-то вроде ориентационного центра. Здесь содержались новые пленники, которые еще не были распределены по рабочим командам. Анна увидела около двадцати человек – мужчин, женщин, подростков. Все выглядели растерянными и напуганными.– Добро пожаловать в семью, – сказал один из присутствующих, пожилой мужчина с грустными глазами. – Меня зовут Георгий Петрович, я здесь что-то вроде старосты. Объясняю новичкам правила жизни.

Георгий Петрович рассказал о том, как функционирует эта подземная тюрьма. Каждый пленник должен приносить определенный доход – либо воруя, либо попрошайничая, либо оказывая интимные услуги. Тех, кто не выполняет план, переводят на худшие условия содержания, а потом калечат или убивают.

– Но самое главное, – добавил он тихо, – никогда не показывать, что планируешь побег. За это убивают сразу. И никогда не доверять тем, кто слишком хорошо живет. Скорее всего, это стукачи.

Анна узнала, что некоторые пленники действительно попытались сбежать. Одного поймали в служебных тоннелях и изувечили так, что он стал калекой. Другой дошел до поверхности, но его нашли мертвым через несколько дней – видимо, Борины люди добрались до него на воле.

– А как долго здесь можно продержаться? – спросила Анна.

– По-разному, – вздохнул Георгий Петрович. – Кто-то ломается за несколько дней. Кто-то держится месяцами. Но рано или поздно либо смиряешься, либо умираешь.

Когда настал вечер, Анну отвели обратно в камеру к Свете. Та встретила ее с тревожным выражением лица.

– Ну как? Что сказал Боря?

– Дал день на размышления, – ответила Анна. – Света, скажи честно – есть ли реальный шанс отсюда выбраться?

Света долго молчала, потом прошептала:

– Есть один человек. Михаил Петрович, тот дедушка, который попал сюда с тобой. Он раньше работал в метрополитене, знает все тоннели. Говорит, что есть старые служебные ходы, которые могут вывести на поверхность.

– Почему он сам не сбежал?

– Боится. Говорит, что старый, ему все равно недолго осталось. Но для молодых, может быть, есть шанс.

Анна поняла, что должна найти способ связаться с Михаилом Петровичем и узнать больше об этих тоннелях. Завтра Боря потребует ответа, и нужно быть готовой к любому развитию событий.

Засыпая на холодном полу, она думала о том, сколько людей страдает в этой подземной тюрьме. Детей, которых ломают с малых лет. Женщин, которых принуждают к проституции. Мужчин, которых заставляют совершать преступления.

Кто-то должен остановить это. Кто-то должен вырваться на свободу и рассказать миру о том, что происходит под землей.

Глава 4: Правила выживания

Анна проснулась от звука металлических дверей и грубых голосов. В камеру вошли охранники – те же люди в грязной одежде с мертвыми глазами, которых она видела вчера. Один из них, невысокий мужчина с золотыми зубами, бросил на пол кусок черствого хлеба и консервную банку без этикетки.

– Завтрак, принцессы, – насмешливо проговорил он. – Сегодня у вас важный день. Боря решил, кого куда определить.

Света испуганно прижалась к стене. За ночь она еще больше осунулась, под глазами залегли темные круги. Видно было, что она не спала, прислушиваясь к каждому звуку за дверью.

– Новенькую к Боре через час, – добавил охранник. – А ты, Светочка, сегодня на работу выходишь. Отдохнула достаточно.

Когда дверь захлопнулась, Света тихо заплакала.

– Анна, – прошептала она, – мне нужно тебе кое-что рассказать. Пока есть время. О том, как здесь выживают.

Анна села рядом с ней на грязный матрас. Света начала говорить торопливо, словно боялась, что ее прервут.

– Здесь есть правила. Жестокие правила, которые нельзя нарушать. Первое правило – каждый должен приносить прибыль. У каждого есть план на день, на неделю. Не выполнил план – получишь наказание.

– Какие наказания? – спросила Анна.

– Разные. Сначала лишают еды. Потом бьют. Потом… – Света показала на свою левую руку. Анна заметила, что мизинец согнут под неестественным углом. – Сломали. Сказали, что в следующий раз отрежут.

Света рассказала, как устроена система наказаний в подземной тюрьме. За каждым пленником закрепляли норму дохода. Молодые женщины должны были приносить не меньше пяти тысяч рублей в день, работая проститутками. Пожилые люди, занимающиеся попрошайничеством, – полторы тысячи. Воры – от трех до десяти тысяч, в зависимости от квалификации.

– Тех, кто не выполняет план неделю подряд, переводят в штрафную зону, – продолжила Света. – Там почти не дают есть, заставляют работать на износ. Многие не выдерживают.

– А что с теми, кто совсем выходит из строя?

Света отвернулась к стене.

– Боря говорит, что отправляет их в больницу. Но никто из штрафной зоны не возвращался. Говорят, что в дальних тоннелях есть места, куда сбрасывают тех, кто больше не может работать.

Второе правило, объяснила Света, касалось доносов. Боря поощрял стукачество среди пленников. Тех, кто сообщал о планах побегов или нарушениях, получали лучшие условия содержания и дополнительную еду. Поэтому никому нельзя было доверять полностью.

– Даже среди нас есть те, кто работает на Борю, – прошептала она. – Никогда не знаешь, кто из товарищей по несчастью завтра тебя сдаст.

Третье правило – абсолютный запрет на попытки побега. За первую попытку ломали конечности. За вторую – убивали. Причем делали это публично, на глазах у других пленников, чтобы отбить желание у остальных.

– Видела, как убили одного парня, – дрожащим голосом рассказала Света. – Ему было лет двадцать. Он попытался сбежать через вентиляционную шахту. Поймали, притащили в общий зал. Валера собрал всех пленников и… – Она не смогла договорить.

– Что сделали? – тихо спросила Анна.

– Задушили медленно, на глазах у всех. Говорили, что так он будет помнить об этом в аду. А нам сказали, что это случится с каждым, кто попробует сбежать.

Четвертое правило касалось взаимоотношений между пленниками. Запрещались любые конфликты, драки, попытки объединиться против охраны. За нарушение этого правила наказывали всю группу – лишали еды, устраивали общие побои.

– Боря умный, – горько усмехнулась Света. – Он знает, что людей проще контролировать, когда они разобщены и боятся друг друга.

Пятое правило – полная покорность охране и администрации. Любое неповиновение, грубость, попытка сопротивления каралась немедленно и жестоко. Пленники должны были выполнять любые приказы без вопросов и возражений.

– А как долго люди здесь находятся? – поинтересовалась Анна.

– По-разному. Кто-то месяцами, кто-то годами. Есть такие, кто здесь уже больше трех лет. Они совсем сломались, превратились в зомби. Работают как роботы, ни о чем не думают, не мечтают о свободе.

Света рассказала о психологических методах воздействия, которые применяли в подземной тюрьме. Новым пленникам подмешивали в еду психотропные препараты, которые делали людей более покорными и апатичными. Применяли методы депривации сна – не давали нормально спать, постоянно включали яркий свет или громкую музыку.

– Самое страшное – это не физические пытки, – тихо сказала Света. – Самое страшное – когда понимаешь, что начинаешь привыкать. Что перестаешь мечтать о побеге. Что смиряешься с этой жизнью.

– А ты смирилась? – прямо спросила Анна.

Света долго молчала.

– Не знаю. Иногда мне кажется, что да. Что я уже никогда не увижу нормальной жизни. А иногда… иногда все еще надеюсь.

Дверь снова открылась. На пороге стоял Валера с двумя охранниками.

– Время пришло, красавица, – сказал он Анне. – Боря ждет. А ты, Света, готовься. Через полчаса выезжаешь на точку.

Анну провели по знакомым коридорам к кабинету Бориса Кротова. По дороге она видела группы пленников, готовящихся к "работе". Женщин одевали в яркую, вызывающую одежду, мужчинам выдавали инструменты для воровства. Детей инструктировали, как правильно выпрашивать деньги.

В кабинете Бори царила деловая атмосфера. На столе лежали пачки денег, мобильные телефоны, документы. Сам Боря разговаривал по телефону, видимо, координируя работу своей преступной сети.

– А вот и наша студентка, – сказал он, закончив разговор. – Надеюсь, ночь прошла спокойно и ты успела подумать о моем предложении.

Анна поняла, что настал критический момент. Нужно было сделать выбор – открыто сопротивляться или притвориться сломленной, чтобы выиграть время.

– Я согласна, – тихо сказала она, опустив глаза. – Буду работать.

Боря довольно усмехнулся.

– Вот и умница. Знаешь, большинство поначалу упираются, а потом все равно соглашаются. Ты сэкономила всем нам время и себе нервы.

Он встал из-за стола и подошел к ней.

– Но сначала ты должна понять правила игры. У нас здесь не курорт, а серьезное предприятие. Каждый должен приносить пользу.

Боря начал объяснять "рабочий процесс". Анну планировали использовать для обслуживания VIP-клиентов – богатых бизнесменов и чиновников, которые платили большие деньги за молодых, образованных девушек. Ее план составлял десять тысяч рублей в день.

– Но это только начало, – продолжал Боря. – Умная девочка, как ты, может приносить гораздо больше пользы. Можешь помогать с документооборотом, переводами, компьютерной работой.

Анна понимала, что ее пытаются втянуть глубже в преступную деятельность. Чем больше она будет участвовать в работе банды, тем сложнее будет потом доказать свою невиновность, если удастся сбежать.

– А что, если я не смогу выполнить план? – осторожно спросила она.

– Не сможешь? – Боря нахмурился. – А почему не сможешь? Ты же согласилась работать.

– Просто интересуюсь, какие могут быть последствия.

Боря подошел к стене, где висела доска с фотографиями. Анна с ужасом поняла, что это снимки пленников до и после наказаний. Изуродованные лица, отрезанные пальцы, сломанные конечности.

– Видишь эту галерею? – спросил Боря. – Это те, кто не выполнял планы или нарушал правила. Мы не садисты, но дисциплина должна быть железной.

Он показал на одну фотографию – молодая женщина с выжженным клеймом на лбу.

– Эта красавица пыталась сбежать. Теперь все знают, что она беглянка. Клеймо – это метка на всю жизнь.

Анна содрогнулась. Система наказаний была продумана так, чтобы сломить волю любого человека. Физическая боль сочеталась с психологическим давлением и социальной стигматизацией.

– Но хватит о грустном, – сменил тон Боря. – Ты же будешь хорошей девочкой, правда? Тогда никаких неприятностей не случится.

Валера принес папку с документами.

– Вот твоя легенда, – сказал он Анне. – Изучи внимательно. Теперь ты Ирина Петрова, студентка педагогического института. Родители умерли, родственников нет. Живешь одна, подрабатываешь эскорт-услугами.

В документах был целый набор – поддельный паспорт, справки, даже фотографии в студенческой форме. Анна поняла, что преступная группировка работает очень профессионально.

– А если меня поймают? Если начнут проверять документы?

– Не поймают, – уверенно сказал Боря. – У нас есть связи в полиции. Кроме того, клиенты заинтересованы в конфиденциальности не меньше нашего.

Боря объяснил, что первое время Анна будет работать под присмотром более опытных девушек. Ее будут возить на встречи с клиентами, но всегда в сопровождении охраны. Попытка сбежать или обратиться за помощью приведет к жестокому наказанию не только ее, но и других пленников.

– Мы работаем по принципу коллективной ответственности, – пояснил он. – Если один нарушает правила, страдают все. Это очень эффективно удерживает от глупостей.

Анну отвели в другое помещение, где находились женщины, готовящиеся к "работе". Здесь был импровизированный салон красоты – зеркала, косметика, одежда. Несколько девушек красились и приводили себя в порядок.

– Познакомься, это Ирина, – представил Валера. – Будет работать с вами. Покажите ей, что к чему.

Одна из девушек, блондинка лет двадцати пяти по имени Наташа, взяла Анну под опеку.

– Садись, покрашу тебя, – сказала она. – Клиенты любят ярких девочек.

Пока Наташа накладывала макияж, она тихо объясняла правила выживания.

– Главное – не сопротивляться открыто, – шептала она. – Притворяйся покорной, но всегда ищи возможности. Запоминай лица охранников, маршруты, время смены караула.

– А ты долго здесь? – спросила Анна.

– Восемь месяцев. Поначалу думала, что умру или сойду с ума. Потом поняла – нужно выживать и ждать своего шанса.

Наташа рассказала, что несколько раз видела попытки побегов. Почти все заканчивались неудачей и жестокими расправами. Но один раз группе пленников почти удалось сбежать через служебные тоннели.

– Михаил Петрович, тот дедушка, который попал сюда с тобой, – он знает схему тоннелей, – прошептала Наташа. – Работал в метро много лет. Говорит, что есть старые служебные ходы, которые выводят на поверхность.

– Почему же никто не сбежал?

– Охрана слишком плотная. Но главное – у Бори есть связи наверху. Даже если кто-то вырвется, его быстро найдут и вернут. А потом… – Наташа показала на шрам у себя на шее. – Потом делают так, чтобы другие не повадились.

Анна поняла, что планирование побега – это не просто вопрос физического выхода из подземелья. Нужно было продумать, как избежать преследования на поверхности, куда обратиться за помощью, кому можно доверять в правоохранительных органах.

– Есть одна женщина в полиции, – тихо сказала Наташа. – Майор Соколова из отдела по борьбе с торговлей людьми. Говорят, она честная, не на зарплате у мафии. Если кому-то удастся сбежать, нужно идти именно к ней.

Когда Анну привели обратно в камеру, Света уже вернулась с "работы". Выглядела она еще хуже – синяки под глазами, дрожащие руки, отсутствующий взгляд.

– Как дела? – тихо спросила Анна.

– Как всегда, – безжизненно ответила Света. – План выполнила. Завтра снова поеду.

Анна поняла, что у нее очень мало времени. Каждый день в этом подземном аду ломал людей все сильнее. Нужно было как можно скорее найти способ связаться с Михаилом Петровичем и узнать больше о возможных путях побега.

Засыпая на грязном матрасе, она думала о том, сколько людей страдает в этой преступной системе. Дети, которых ломают с малых лет. Женщины, которых превращают в рабынь. Мужчины, которых заставляют совершать преступления.

Кто-то должен был это остановить. И, возможно, этим кем-то должна стать она.

Глава 5: Побег через служебные тоннели

Анна проснулась от тихого шепота. Света склонилась над ней, глаза горели каким-то отчаянным огнем.

– Анна, проснись. У нас есть шанс, – прошептала она. – Михаил Петрович передал через Наташу. Он нашел карту служебных тоннелей.

Анна мгновенно проснулась окончательно. Прошло уже четыре дня с тех пор, как Боря дал ей время на размышления. Вчера ее заставили "работать" в первый раз – ехать к клиенту под конвоем. Она притворилась сломленной, но внутри ненависть и желание мести росли с каждым часом.

– Где карта? – шепотом спросила Анна.

– У Наташи. Михаил Петрович говорит, что есть старый служебный тоннель, который ведет к станции "Октябрьская" на поверхности. Но он заброшен больше двадцати лет. Не знаем, в каком состоянии.

Света рассказала план, который разработал Михаил Петрович. В три часа ночи, когда большинство охранников спали или были пьяными, небольшая группа должна была попытаться сбежать. Старик нашел способ открыть несколько камер одновременно – он работал с электриком, который обслуживал замки.

– Кто еще участвует? – спросила Анна.

– Наташа, Михаил Петрович, ты, я, еще трое мужчин и одна женщина. Девять человек. Больше нельзя – слишком заметно.

Анна понимала, что шансы на успех были минимальными. Но оставаться здесь означало медленно умирать или окончательно сломаться. Лучше погибнуть при попытке к бегству, чем превратиться в безвольную марионетку.

В назначенное время дверь их камеры тихо открылась. В проеме стоял невысокий мужчина лет пятидесяти – электрик Василий, который согласился помочь за обещание вытащить его вместе с остальными.

– Быстро, тихо, – прошептал он. – У нас максимум полчаса, пока охрана не заметит.

Анна и Света выскользнули из камеры. В коридоре их уже ждали остальные беглецы – Михаил Петрович с рулоном бумаги в руках, Наташа, трое мужчин, которых Анна видела в производственном цехе, и пожилая женщина по имени Вера.

– Карта здесь, – тихо сказал Михаил Петрович, разворачивая схему. – Это план служебных коммуникаций 1960-х годов. Нам нужно пройти два километра по заброшенному тоннелю. Если не ошибся в расчетах, выйдем к техническому помещению под "Октябрьской".

Василий провел их к служебной двери, которую вскрыл самодельной отмычкой. За дверью открылся узкий коридор, освещенный редкими лампочками. Воздух был спертым, пахло сыростью и затхлостью.

– Отсюда налево, потом прямо метров триста, – прошептал Михаил Петрович, изучая карту при свете маленького фонарика.

Группа двинулась по коридору гуськом. Анна шла второй, сразу за Михаилом Петровичем. Сердце колотилось так громко, что казалось, его слышно на весь подземный комплекс.

Коридор постепенно расширялся, стены становились старше – кирпичная кладка вместо бетона. Они попали в ту часть московского метро, которая строилась в самом начале, еще в 1930-х годах.

– Стоп, – внезапно остановился Михаил Петрович. – Здесь должен быть поворот.

Впереди коридор раздваивался. На стене висела старая табличка: "Служебный ход № 7 – запрещен к эксплуатации с 1985 года".

– Вот он, – облегченно вздохнул старик. – Нам туда.

Они свернули в правый тоннель. Здесь было еще темнее, лампочки не горели. Приходилось идти при свете единственного фонарика. Пол был усыпан мусором, местами текла вода.

Прошли еще метров двести, когда позади раздался звук. Металлический лязг, как будто открылась дверь.

– Они нас обнаружили, – прошептала Наташа.

– Быстрее, – скомандовал Михаил Петрович.

Группа ускорила шаг. Анна слышала, как за спиной нарастают звуки погони – голоса, топот ног, лай собак. У Бори, оказывается, были собаки.

Тоннель начал подниматься вверх. Это был хороший знак – значит, они приближались к поверхности. Но и преследователи были уже близко. Слышались крики:

– Они здесь! В седьмом тоннеле!

– Окружить! Никого не упустить!

Впереди показался просвет – какая-то большая пещера или зал. Михаил Петрович посветил фонариком. Это была старая техническая станция, заброшенная много лет назад. Ржавые трубы, покрытые плесенью стены, несколько металлических лестниц, ведущих наверх.

– Там! – Михаил Петрович показал на одну из лестниц. – Это должен быть выход к "Октябрьской".

Но в этот момент позади засветились фонари. Преследователи настигали их.

– Бежим! – крикнула Анна.

Группа бросилась к лестнице. Первым полез Михаил Петрович, за ним Анна. Она слышала, как внизу раздались выстрелы. Кто-то закричал от боли.

На середине лестницы Анна обернулась. Один из мужчин – Сергей, работавший в цехе по производству наркотиков, – лежал у подножия лестницы в луже крови. Валера и несколько охранников ворвались в зал.

– Живыми! – кричал Валера. – Боря хочет их живыми!

Анна продолжила подъем. Лестница была длинной, почти двадцать метров. Руки скользили по ржавым перилам, ноги дрожали от страха и напряжения.

Наверху их ждал еще один коридор, но уже современный. Пахло машинным маслом и озоном – запахи действующей станции метро.

– Сюда! – Михаил Петрович повел их по коридору. – Здесь должна быть дверь в служебное помещение станции.

Но коридор заканчивался тупиком. Старая металлическая дверь была заварена.

– Черт! – выругался Михаил Петрович. – Заварили проход. Нужно искать другой выход.

Снизу доносились голоса преследователей. Они поднимались по лестнице.

– Там! – Наташа показала на узкий проход в стене. – Вентиляционная шахта.

Проход был очень узким, но другого выхода не было. Михаил Петрович, несмотря на возраст, полез первым. За ним Анна, потом остальные.

Вентиляционная шахта оказалась лабиринтом. Узкие металлические каналы расходились в разные стороны. Приходилось ползти на четвереньках, с трудом протискиваясь в тесных поворотах.

– Куда? – спросила Анна.

– Вверх, все время вверх, – ответил Михаил Петрович. – Рано или поздно выберемся.

За ними слышались звуки погони. Валера и его люди тоже полезли в вентиляцию. Но они были крупнее, двигались медленнее.

Анна почувствовала, что задыхается. В шахте было душно, воздуха не хватало. Одежда промокла от пота, руки и колени саднили от металлических краев воздуховодов.

Впереди Михаил Петрович остановился.

– Тупик, – прохрипел он. – Нужно ползти назад.

– Нет! – Анна посветила фонариком вверх. – Смотрите, решетка!

Над их головами была вентиляционная решетка. Сквозь щели пробивался слабый свет.

Михаил Петрович попробовал сдвинуть решетку. Она поддалась не сразу, но после нескольких попыток открылась.

– Вылезаем! – шепотом крикнул он.

Один за другим беглецы выбирались через решетку. Анна оказалась в небольшом техническом помещении. Пахло знакомыми запахами метро – электричеством, металлом, толпой людей.

Дверь помещения была не заперта. Анна выглянула наружу и увидела знакомый вид – платформу станции "Октябрьская". Было раннее утро, пассажиров почти не было.

– Мы на поверхности! – прошептала она.

Но радость была преждевременной. Из вентиляционной шахты доносились звуки – преследователи приближались.

– Разбегаемся, – скомандовал Михаил Петрович. – Встречаемся у входа в милицию на Большой Якиманке. Анна, ты запомнила адрес майора Соколовой?

Анна кивнула. Наташа дала ей телефон и адрес женщины-полицейского, которая специализировалась на борьбе с торговлей людьми.

Группа выскочила на платформу и разбежалась в разные стороны. Анна бросилась к эскалатору. Сердце колотилось, в висках стучало. Свобода была так близко!

На эскалаторе она обернулась и увидела, как из технического помещения выбегают преследователи. Валера что-то кричал в рацию, размахивал руками.

Анна выбежала на поверхность. Москва встретила ее холодным октябрьским утром, шумом машин и запахом выхлопных газов. Никогда еще эти привычные звуки и запахи не казались такими прекрасными.

Она поймала такси и назвала адрес. Водитель недоуменно посмотрел на ее внешний вид – грязную одежду, исцарапанные руки, но деньги у нее были.

В отделе по борьбе с торговлей людьми майор Соколова выслушала рассказ Анны внимательно и серьезно. Женщина лет сорока с умными глазами и усталым лицом, она сразу поверила в правдивость рассказа.

– Мы давно подозревали, что в заброшенных участках метро что-то происходит, – сказала она. – Но доказательств не было. Слишком хорошо все было организовано.

Соколова немедленно собрала группу захвата. К полудню подразделения ОМОНа и спецназа окружили все известные входы в заброшенную сеть тоннелей.

Операция началась одновременно с нескольких точек. Анна наблюдала за штурмом с командного пункта, установленного в автобусе рядом со станцией "Университет".

– Первая группа на месте, – докладывал в рацию командир. – Вижу входы в подземелье. Сопротивления нет.

– Вторая группа обнаружила лабораторию по производству наркотиков. Задержано пятнадцать человек.

– Третья группа нашла камеры с пленниками. Освобождено тридцать человек, среди них несовершеннолетние.

Операция продолжалась несколько часов. Постепенно выяснялись масштабы преступной сети. В подземных помещениях содержалось более ста пятидесяти человек. Некоторые находились там больше двух лет.

Борис Кротов пытался скрыться через один из запасных выходов, но был задержан. Валера и большинство охранников сдались без сопротивления, поняв, что игра окончена.

– Михаил Петрович? – спросила Анна у Соколовой. – Его нашли?

– Да, он в больнице. Получил ранение в ногу, но жив. Света тоже в безопасности. Из вашей группы погибли двое – Сергей и Вера. Остальные спаслись.

Вечером Анна сидела в кабинете следователя, давая показания. Рассказывала обо всем, что видела в подземной тюрьме. О детях, которых заставляли попрошайничать. О женщинах, принуждаемых к проституции. О мужчинах, которых использовали для воровства и производства наркотиков.

– Вы очень храбрая девушка, – сказал следователь. – Благодаря вам удалось спасти много людей.

Анна покачала головой.

– Я просто хотела выжить. И чтобы эти твари понесли наказание.

Через неделю Анна вернулась к учебе. Однокурсники не знали, что с ней произошло – официально она болела. Но каждый раз, спускаясь в метро, она вспоминала те страшные дни под землей.

Суд над Борисом Кротовым и его сообщниками начался через месяц. Анна была главным свидетелем обвинения. Смотря в глаза главарю преступной группировки, она больше не чувствовала страха. Только отвращение и жалость к жертвам, которых не удалось спасти.

Кротова приговорили к пожизненному заключению. Валера получил двадцать пять лет. Остальные участники банды – от десяти до двадцати лет лишения свободы.

Заброшенные тоннели были тщательно обследованы и заварены. Но иногда, поздно вечером, возвращаясь домой на последнем поезде, Анна все еще вглядывалась в темноту тоннелей, вспоминая о том, какие ужасы могут скрываться под землей большого города.

Ведь Москва – огромный мегаполис с тысячами километров подземных коммуникаций. И кто знает, сколько еще секретов хранят ее недра.

Глава 1: Ночной заказ

Михаил потер усталые глаза и посмотрел на часы в правом углу монитора. Половина второго ночи. Снова засиделся в офисе допоздна, пытаясь исправить критический баг в системе интернет-банкинга. Завтра утром клиент должен был получить обновление, а код никак не хотел работать правильно.

Он откинулся в кресле и потянулся. Офис опустел еще часов в восемь вечера, остались только охранники да он сам. За окнами двадцать третьего этажа бизнес-центра мерцали огни ночной Москвы. Где-то там, внизу, жила обычная жизнь – люди возвращались домой, встречались с друзьями, смотрели фильмы. А он все сидел перед экраном, вглядываясь в строчки кода.

Михаил сохранил работу и выключил компьютер. Тридцать два года, успешный программист, приличная зарплата, но личной жизни – ноль. Девушка ушла полгода назад, устав от его постоянных задержек на работе. Друзья давно перестали звать на встречи, зная, что он все равно найдет повод остаться в офисе.

– Хватает с меня на сегодня, – пробормотал он себе под нос и начал собираться.

Метро уже не работало, автобусы в это время ходили редко, а до дома было километров пятнадцать. Оставался единственный вариант – такси. Михаил достал телефон и открыл приложение. Несколько машин было поблизости, время ожидания – три минуты.

Он заказал поездку и спустился на первый этаж. Охранник сонно кивнул ему, открывая дверь. На улице было прохладно для октября, моросил мелкий дождь. Михаил поднял воротник куртки и вышел к подъезду, где должна была его ждать машина.

Через несколько минут к тротуару подъехала белая Toyota Camry. Номер совпадал с указанным в приложении. Михаил подошел к машине и заглянул в окно. За рулем сидел мужчина лет сорока пяти, с короткой стрижкой и щетиной. Лицо у него было усталое, под глазами залегли темные круги.

– Михаил? – спросил водитель, опустив стекло.

– Да, это я.

– Садитесь назад.

Михаил открыл заднюю дверь и устроился на сиденье. В машине пахло освежителем воздуха с приторно-сладким запахом ванили. На центральной консоли стояла маленькая икона и болтался освежитель в виде елочки.

– Куда едем? – спросил таксист, не оборачиваясь.

– Адрес в приложении указан. Улица Академика Янгеля, дом двадцать восемь.

Водитель кивнул и тронулся с места. Михаил откинулся на сиденье и достал телефон, чтобы проверить рабочую почту. Привычка – даже дома он не мог отключиться от работы.

Машина плавно двигалась по почти пустым улицам. Михаил время от времени поглядывал в окно, следя за маршрутом. Они ехали по привычной дороге – через центр к Варшавскому шоссе. Но вскоре Михаил заметил, что водитель свернул не туда.

– Простите, – сказал он, – а почему мы едем не через Садовое кольцо? Так же быстрее будет.

Таксист взглянул на него в зеркало заднего вида. У него были светлые, почти бесцветные глаза и странная привычка часто моргать – нервный тик.

– Пробки, – коротко ответил он. – Ремонт дороги. Лучше объехать.

Михаил кивнул, хотя на навигаторе в телефоне он видел, что дороги свободны. Но водителю виднее – он каждый день ездит по городу, знает все нюансы.

Они свернули в промышленную зону. Здесь было намного темнее – уличные фонари стояли редко, многие не работали. По обеим сторонам дороги тянулись заборы заводов и складов. Кое-где виднелись освещенные окна ночных смен, но в основном все погружено в темноту.

– А долго еще ехать таким маршрутом? – поинтересовался Михаил.

Водитель не ответил. Он сидел прямо, держа руки на руле, и смотрел только вперед. Михаил заметил, что тик усилился – мужчина моргал почти каждую секунду.

Что-то в поведении таксиста начало настораживать. Михаил снова посмотрел в телефон. По GPS они действительно ехали в сторону его дома, но очень странным маршрутом. И время в пути увеличилось с двадцати минут до сорока.

– Слушайте, – сказал Михаил, – может, лучше вернемся на основную дорогу? Я не тороплюсь, но хотелось бы домой побыстрее попасть.

Таксист, наконец, обернулся. В свете проезжающих навстречу фар Михаил разглядел его лицо получше. Что-то в этих светлых глазах заставило его насторожиться. Взгляд был слишком пристальным, изучающим.

– Не волнуйтесь, – сказал водитель тихим голосом. – Скоро будем на месте.

В его интонации слышалось что-то странное. Не то насмешка, не то угроза. Михаил почувствовал, как по спине пробежал холодок.

Он попытался завязать разговор, чтобы разрядить напряжение:

– Давно работаете в такси?

– Достаточно долго.

– Наверное, всякого насмотрелись за это время? Пассажиры разные попадаются.

Водитель усмехнулся, но не ответил. Тик стал еще сильнее. Михаил заметил, что руки у мужчины крепко сжимают руль, костяшки побелели от напряжения.

Дорога становилась все более пустынной. Они проехали мимо нескольких заброшенных строек, темнеющих в ночи как скелеты гигантских зверей. Уличное освещение здесь практически отсутствовало, только фары машины прорезали темноту.

Михаил попытался открыть карты в телефоне, чтобы проследить их местоположение, но интернет работал плохо. Сигнал то появлялся, то пропадал. На экране показывалась только частично загруженная карта с их примерным положением где-то в промзоне на юге Москвы.

– У вас телефон разрядился? – спросил водитель, глядя в зеркало.

– Нет, просто интернет плохо ловит здесь.

– Да, в промзоне связь всегда плохая. Много металлических конструкций, мешают сигналу.

Ответ прозвучал разумно, но Михаила не покидало ощущение, что что-то идет не так. Водитель слишком часто поглядывал на него в зеркало, изучая его реакцию.

Они проехали мимо огромного завода с трубами, из которых валил пар. Территория была окружена высоким забором с колючей проволокой. У ворот горела одинокая лампочка, освещая будку охраны. Но охранника видно не было.

– Скажите, – осторожно начал Михаил, – а вы часто возите пассажиров по этому маршруту?

– Иногда. Когда основные дороги забиты.

– А разве сейчас могут быть пробки? Уже почти два ночи.

Водитель снова посмотрел на него в зеркало. В его взгляде мелькнуло что-то хищное.

– Вы очень любопытный, – сказал он медленно. – Не все пассажиры так интересуются маршрутом.

– Просто хочу понять, сколько еще ехать. Завтра рано вставать.

– На работу?

– Да.

– Программист, да? Я видел, как вы из бизнес-центра выходили. Поздно работаете.

Михаил напрягся. Откуда водитель знает, что он программист? В приложении указывается только имя и номер телефона.

– Откуда вы знаете?

– А что тут сложного? Выходите из офисного здания в два ночи с ноутбуком в рюкзаке. Программисты – единственные, кто так допоздна работает.

Объяснение было логичным, но неприятный осадок остался. Михаил заметил, что водитель действительно обратил внимание на его рюкзак с ноутбуком.

Дорога пошла под уклон, и они въехали в какую-то промышленную долину. Здесь было совсем темно – только редкие огни в окнах заводских корпусов. Воздух стал тяжелее, пропитанный химическими запахами.

– Слушайте, – сказал Михаил, уже не скрывая беспокойства, – может, все-таки поедем по основной дороге? Я доплачу за дополнительное время.

– Уже почти приехали, – ответил водитель. – Потерпите немного.

Но приехали они явно не домой к Михаилу. По навигатору было видно, что они находятся в противоположной стороне от его района. Машина свернула на грунтовую дорогу между складскими ангарами.

– Стойте! – воскликнул Михаил. – Куда мы едем? Это совсем не та дорога!

Водитель остановил машину и повернулся к нему. В тусклом свете приборной панели его лицо выглядело зловеще. Нервный тик превратился в настоящие судороги – левый глаз дергался каждые полсекунды.

Впереди их ждала долгая ночь, и Михаил начинал понимать, что может не дожить до рассвета.

Глава 2: Первая остановка

Машина медленно двигалась по пустынной промышленной зоне. Михаил все чаще поглядывал в окно, пытаясь понять, где они находятся. Навигатор на телефоне показывал только частично загруженную карту – сигнал то появлялся, то пропадал. Вокруг тянулись бесконечные заборы заводов, складские ангары и заброшенные стройки.

Водитель молчал уже минут десять. Его нервный тик усилился – левый глаз дергался практически без остановки. Руки крепко сжимали руль, а в зеркале заднего вида мелькали те же бесцветные глаза, которые изучали Михаила с неприятным интересом.

– Простите, – снова попытался завязать разговор Михаил, – а сколько еще ехать? Просто время уже позднее, хотелось бы понимать.

– Скоро будем, – коротко ответил таксист. – Только одну остановочку сделаем.

– Какую остановочку? – насторожился Михаил.

– Пассажира подберем. Заказ поступил по дороге. Ничего страшного, минутное дело.

Михаил почувствовал, как у него засосало под ложечкой. В приложении он заказывал индивидуальную поездку, а не групповое такси. Подбирать попутчиков по дороге водители не имели права – это нарушение правил сервиса.

– Но я заплатил за индивидуальную поездку, – возразил он. – Не хочу ехать с посторонними людьми.

Водитель усмехнулся и посмотрел на него в зеркало.

– Потерпите. Не развалитесь от одного попутчика.

В голосе мужчины появились металлические нотки, которые не предвещали ничего хорошего. Михаил понял, что спорить бесполезно, но тревога нарастала с каждой секундой.

Они свернули на еще более узкую дорогу. Асфальт здесь был разбитый, машина подпрыгивала на ухабах. По обеим сторонам дороги стояли старые промышленные здания – некоторые заброшенные, другие еще работающие, судя по слабому свету в редких окнах.

– Вон там остановимся, – сказал водитель, кивая на темное здание впереди.

Михаил всмотрелся в темноту. Это был старый кирпичный цех, видимо, еще советских времен постройки. Большинство окон были заколочены досками, некоторые разбиты. У входа не горел ни один фонарь. Место выглядело абсолютно безжизненным.