Читать онлайн Мертвая цепочка

Глава 1

Найти черную кошку в темной комнате невозможно. Особенно если ее там нет.

Апрель уже начал радовать москвичей ранним теплом, щедро рассыпая первые, пока еще скромные дожди на тротуары, крыши машин и головные уборы жителей столицы. У Льва Гурова в кои-то веки появилась возможность физически почувствовать выходные. Отоспаться, пожарить мясо на даче у семейства Крячко, да просто не думать о завтрашнем дне, а прожить сегодняшний, как нормальный человек. Да – всего лишь субботу и если повезет – воскресенье.

Для кого-то это – мелочь, но только не для полковника уголовного розыска, ведь выдернуть из теплой кровати и сновидений могут хоть в три часа ночи в будний день, хоть в пять утра в выходной. Гуров повернулся и посмотрел на жену, Маша во сне улыбалась как Чеширский Кот, видимо, Морфей в прошедшую ночь выдавал бонусы в качестве душевных снов самым хорошим актрисам. Звонок на мобильном моментально испортил пастораль начинающихся выходных.

«Ну, вот. Вспомнишь черта, он и объявится», – обреченно подумал Гуров и взял трубку. Но к его удивлению и радости, на том конце «провода» раздался до боли знакомый голос – не Орлова, а криминального журналиста Игоря Воронина, с которым они в свое время попали в такую заваруху, что впору книгу об этом писать.

– Ну, здравствуй, полковник!

– Привет работникам пера. Рад слышать. Надеюсь, звонишь по хорошему поводу.

– По очень хорошему. У нас со Златой юбилей – пять лет вместе. Приглашаю вас с Машей во глубину сибирских дачных участков – в наше родовое поместье, так сказать… Разумеется, Станислава с Наташей тоже ждем. Вы так и ходите парой, как санитары? – не очень удачно пошутил Воронин.

– Ходим, ходим, а в свободное от скандинавской ходьбы время расследуем преступления, – парировал Гуров, а потом добавил: – Ну ничего себе, уже пять лет… Принято! Будем.

– С начальством получится договориться?

– Постараемся.

Гуров вышел на балкон, закурил, и на него нахлынули воспоминания.

Тогда 35-летний Игорь Воронин трудился на благо российской словесности в местной сибирской газете «Сигнал» в должности редактора отдела расследований несколько лет. Он потерял свою молодую жену, младше его на десять лет, сгоревшую от рака буквально за несколько месяцев, и, чтобы не сойти с ума, Игорь ушел в работу. Воронин был на хорошем счету у руководства, его статьи поднимали тираж и подписку в мессенджерах, а значит, и зарплата была вполне приличная. Тогда он занимался расследованием странных исчезновений женщин в городе, которые спустя много лет вдруг возобновились.

Несмотря на то что на дворе стоял 2020 год, а не 1937-й и в городе не было никакого Берии и в помине, молодые женщины выходили из дома – в магазин, на почту или в парикмахерскую – и бесследно исчезали. Складывалось такое впечатление, что либо их похищали инопланетяне, либо они проваливались сквозь землю. Ни первый, ни второй варианты не выдерживали никакой критики, разумеется. Оставался маньяк, но и тел погибших тоже не было.

Самое первое исчезновение молодой матери – 25-летней Аглаи Березиной, у которой остались годовалая дочь Маша и полуслепая мать, произошло ровно 16 лет назад. Тогда эту жуть обсуждал весь их небольшой город. Аглая вышла из дома, чтобы купить пачку памперсов, дочь и мать оставила на сестру, чтобы присмотрела и за малой, и за старой. Как только она вышла из аптеки, больше ее никто не видел. Мужа у молодой женщины, работавший менеджером по продажам в одной из рекламных компаний города, не имелось.

Не появился отец маленькой Маши и после того, как в эту историю вцепились все журналисты города, со всех сторон обкатывая сенсацию. Ранее здесь ничего такого не происходило – не Чикаго все-таки, да и на дворе балом уже правили нулевые, а не 90-е. Мать ребенка не нашли, и опеку над сиротой взяла ее тетка Маруся, сестра Аглаи. Забрала она с собой и слепую мать, так и жили втроем. Правда, с прежней работы проводницей Марусе пришлось уволиться, ведь нужно было смотреть за ребенком и инвалидом. Какие уж тут командировки по стране и приличная зарплата…

Она устроилась в детский сад поваром. За Машей присмотр – детей сотрудников оформляли в садик бесплатно и вне очереди, и повар всегда при продуктах. Платили-то сущие копейки… Когда племянница подросла и пошла в старшие классы, ее охватила идея фикс по поводу поисков пропавшей много лет назад матери. В поисках ей помог Воронин, но в процессе его расследования выяснились такие подробности, что из Москвы ему в помощь по личному распоряжению Орлова приехали Гуров и Крячко.

Игорь позаботился о том, чтобы Машу не трогали ни органы опеки, ни местный криминал, который, узнав, что девчонка зарабатывает на улице какие-то копейки мимо их «общака», могли запросто и собаку убить, да и Машу пристроить в совсем другой бизнес. Такой оборот дела был бы только на руку. Не посмотрели бы, что малолетка и без матери. Тем более что к ней уже пару раз подходили молодые люди с недобрыми глазами и ласково спрашивали: как выручка, как дела? Не болеет ли бабушка? Маша, чувствуя исходящую от них угрозу, страшно испугалась и рассказала все Игорю. А на улицу Маша попала следующим образом. Как-то раз она привела домой рыжего, трясущегося от голода щенка – не смогла пройти мимо такого же бедолаги, как она сама.

– Это что за заморыш? – всплеснув руками, запричитала тетя Маруся. – Машка, ты с ума сошла, что ли? Кто его кормить будет? И так едва концы с концами сводим!

– Теть Марусь, не ругайся, мы с ним пойдем на улицу деньги зарабатывать, да, Арто?

– На какую улицу??!

– Это же пудель, он просто очень грязный. Его отмыть нужно и причесать. Эта порода собак отличается высокой артистичностью и отлично поддается дрессировке. Так что мы разучим с ним несколько номеров и будем выступать на улице, рядом с кинотеатром. Там всегда много народу ходит. Так что не только ему на пачку сухого корма заработаем, но и нам с тобой и бабулей на тарелку горячего супа.

– Бред какой-то, – махнула рукой тетка, но собаку не выгнала.

А Маша и правда отмыла Артемона – а как бы еще она могла назвать пуделя, – откормила, и уже через полгода по наступлении весны они вышли на улицу с двумя забавными номерами. Маша играла на губной гармошке, а Артошка танцевал. Еще он при помощи небольших ухищрений со стороны своей хозяйки считал до двух и пел. Народ смеялся и кидал в шляпу деньги. Мимо этой талантливой парочки каждый день проходил и Игорь Воронин.

Они познакомились, и журналист считал своим долгом ежедневно финансово поддерживать концертную деятельность пуделя и его маленькой хозяйки, он выделял им по сто рублей на каждого. С учетом того, что кидали прохожие, иногда хватало даже на что-нибудь посущественнее супа. Маше только что исполнилось семнадцать лет. Конечно, пели и плясали с Арто они только после того, как у Маши заканчивались уроки, благо училась она в дневную смену.

Но тут появилась новая проблема. Дело в том, что крышевал весь уличный бизнес местный 55-летний депутат Дима Паровоз от самой главной партии страны. Смех смехом, но Паровоз была настоящая, родная фамилия этого жулика от власти, что изрядно веселило весь парламентский и чиновничий «бомонд» города. Воспринималась-то она как криминальное погоняло, а не родовое имя. У Игоря в тот момент не имелось доказательств незаконной деятельности Паровоза, но блеф никто не отменял.

Он дозвонился до народного избранника, назначил встречу и пообещал, что, если Машу не будет трогать ни закон, ни беззаконие в образе его подопечных, он, Игорь Воронин, не станет трогать и Диму Паровоза на страницах своей газеты. А если он еще и поможет семье подарком в виде компьютера, то Игорь напишет про Диму вполне себе приличную статью. Ведь Паровоз, сидя в своем кресле, действительно помогал детским домам и больницам, нужно же было создавать имидж честного, благородного депутата. Вот об этом и можно написать без вранья и приукрашивания.

Паровоз, недолго думая, согласился. С наглым журналюгой можно же будет потом поквитаться и компромат отобрать. А пока пускай поработает на благо его имиджа. А купить какой-то там нищебродке компьютер – плевое дело при его доходах. Более того, надо купить самый навороченный, чтобы этот Свистунов из КПРФ, который вечно говорит гадости в его сторону на сессиях, заткнулся наконец.

Компьютер для Маши подарили «на камеру». Паровоз специально собрал в этот день около дома девочки все прикормленные редакции города. Тетя Маруся ничего не понимала и только вытирала набегавшие слезы и благодарила честного, как ей виделось, депутата за то, что племяннице хоть что-то досталось от благ цивилизации, а не только бездомные, голодные щенки да перешитая одежда. Бога всех современных детей и подростков водрузили на компьютерный стол, который также прилагался «парламентским» бонусом. Маша стояла, не дыша и не веря своим глазам.

– Спасибо, – тихо прошептала она.

– Ну, что ты, детка! Мы заботимся обо всех детях города, у которых родители не могут себе позволить купить самостоятельно компьютер.

«Ну-ну, заботливый ты наш, – недобро усмехаясь, подумал Игорь, наблюдая за происходящим. – Компьютеры – детям, цветы – бабам. Точнее, не цветы, а хаты на бюджетные деньги и цацки на них же. Вскоре вся эта кодла с камерами и охранниками уехала во главе с довольным Паровозом, а Игорь остался у Маши, чтобы помочь девочке подключить компьютер и установить все необходимые программы.

А потом Игоря подкараулила около дома красавица Злата, которая обратилась к нему за помощью в поисках пропавшей сестры-близнеца и отдала журналисту флешку. После просмотра информации на ней Воронин сразу же обратился к знакомому оперативнику в Москве, а тот немедленно в отдел, где работали Гуров и Крячко. То, что Игорь обнаружил на видео, заслуживало внимания самых высших правоохранительных структур.

– Сколько удалось выловить кошечек? – спрашивал в кадре мужчина восточной наружности, мерзко ухмыляясь.

– Одну, но очень шикарную, ты за нее получишь реально большие деньги. Натуральная блондинка, славянка, шикарная фигура, модель, – ответил мужику очень знакомый голос, и в кадре появился… Паровоз!

– Ни хрена себе, – только и выдал Игорь. – Вот тебе раз и выпал снег…

– Что такое? Ты его знаешь?

– Конечно, знаю. И дело-то, похоже, очень серьезное. Думаю, что нужно подключать ФСБ, у меня там остались связи. Сам я не справлюсь, тут торговля людьми с участием очень высокопоставленных особ. Одну из этих особ можно наблюдать прямо сейчас. Но погоди, давай досмотрим, что там… Речь идет явно о твоей сестре, иначе бы зачем тебе эту флешку в ящик кинули…

– Модель? – продолжал «бай». – Откуда у вас тут могут быть приличные модели? Одни кошки обглоданные и использованные вашими чиновниками не по разу в саунах. Такого добра везде хватает, – прищурив черные глаза, спрашивал мужик.

– Она не из наших. Питерская.

– Что??? Ты дебил, дядя Дима? Мне еще с питерской братвой разборок не хватало! Вы ее уже поймали и отвезли на нашу базу???

– Успокойся, Шах! Какая братва, я что, совсем ненормальный, по-твоему? Нет за ней никого, бабка тут у нее жила единственная, а так никакой родни. И в Питере за этой девкой никто не стоит, она не связывалась никогда ни с чиновниками, ни с вашими… Говорю же, эта девочка – редкий товар. Невероятно красивая и незатасканная, как ты изволил выразиться.

– Н-да? Ну ладно, посмотрим, кого ты там изловил… Сильно с транквилизаторами не переборщите, постарайтесь поговорить с ней. Наврите ей что-нибудь типа того, что она участвует в какой-нибудь ментовской операции и ее прячут от возможных террористов, ну, ты знаешь, как с образованными девками разговаривать. Зашли к ней Джона, классный был когда-то обработчик женских мозгов.

– Он не у дел. Вербовский давно с нами не работает, долг за свою подружку вернул, и свалили они вместе из города.

– Вернул, говоришь? Ну, так новый долг организуем, дурное дело – нехитрое.

– С тобой приятно иметь дело, Шах!

– С тобой тоже было неплохо, Паровоз, пока во всяком случае.

Съемка оборвалась, а Игорь Воронин второй раз за сегодняшний день испытал шок. Коля Вербовский был его товарищем, они вместе оказались в Сирии в 2017 году. Игорь уже работал там военным корреспондентом от столичного издания, а Николай – военным психологом. Игорь попал под обстрел вместе с журналистами одного из ведущих телеканалов страны и был ранен. Военкоры работали в одном из жилых кварталов города Дейр-эз-Зор, когда произошел подрыв управляемого фугаса. Игоря после ранения отправили в московский госпиталь, потом – домой.

И вовремя, буквально через месяц во время съемок репортажа одной из операций сирийской армии против боевиков-террористов погибли сразу двое его иностранных коллег. Что касается Вербовского, то он был уникальным специалистом. Его родители работали на каком-то засекреченном объекте, а Коля учился в специальном интернате, созданном для детей таких сотрудников. Что именно разрабатывали Лидия и Александр Вербовские, неизвестно.

Но когда Кольке исполнилось семь лет, они погибли во время взрыва, случившегося в лаборатории, которую возглавлял его отец. Тогда мальчика отправили в этот интернат, а не в обычный детский дом, поскольку выяснилось, что он, как и все дети этого учебного учреждения, особенный – индиго, как их стали называть несколько лет назад. Николай был ровесником Игоря, то есть он родился в 1976-м, а в 1983 году уже жил вне дома, вместе с такими же божьими созданиями, как и он сам. Или детьми дьявола, как считали некоторые… Жители местной деревеньки, рядом с которой был построено это спецучреждение, во всяком случае, думали именно так.

И были реальные причины для этого. Попав в интернат в разном возрасте, но в основном от пяти до восьми лет от роду, удивительные детки довольно быстро понимали, что они и правда могут удивлять. А в силу возраста и обиды за то, что их оторвали от мам и пап, они отрывались на окружающих. С десяти лет им разрешалось гулять за территорией школы, вот они и гуляли… Не все, конечно… Самые, так сказать, продвинутые.

К примеру, одиннадцатилетняя Ника – во всяком случае, так рассказывали местные – одним взглядом могла заставить человека сделать то, что ей хочется. В итоге из деревенского магазина со своими друзьями она уходила с полным пакетом конфет, печенья и газировки. Чипсов и навороченных сладостей по тем временам не было, но дети и не были голодными, им просто очень хотелось попробовать свою власть над другими, взрослыми людьми. В спецшколе бы такое не прокатило – учителя тоже владели определенными способностями.

А тут – полное раздолье. О моральной составляющей они не думали не потому, что были поганцами, а потому, что с детства оказались в очень уж непривычных обстоятельствах. В конце месяца касса магазина пугала своей дикой недостачей. Никаких камер, разумеется, в деревенской лавке в начале 90-х не имелось, и проследить нашествие индиго не представлялось возможным. В свою очередь, продавец тетя Лида, рыдая, говорила, что ничего не понимает…

Не поверить ей было невозможно, она трудилась на своем месте уже добрых десять лет, и ничего никогда не пропадало. Времена наступили тяжелые, но Лида всегда честно просила под зарплату, если ей нечем было кормить детей-подростков, и ей никогда не отказывали. А помнить, равно как и понимать, бедная тетка, конечно, ничего не могла.

Да и как замотанной тетке было уследить за толпой юрких и шустрых малолеток? К тому же еще и в большинстве своем – детишек из непростых семей, то есть по определению умевших общаться с окружающими в нужном им ключе. Та же Ника, хрупкая полупрозрачная девочка, хлопала огромными черными глазищами и расспрашивала о составе и вкусе тех или иных конфет – и покупатели, забредавшие в сельпо, норовили угостить ребенка, а продавщица не замечала, как остальные детишки сметают с полок все, что плохо лежит.

Тот же Колька Вербовский, который входил в эту банду мелких вредителей, забалтывать умел еще лучше – неотрывно глядя в глаза той же продавщице и рассказывая какие-то побасенки про новое грибное место в здешнем лесу, которое они с ребятами недавно нашли, и прочую чепуху. Однако последняя выходка компании переполнила чашу терпения руководства школы. А дело было так.

Они дождались, пока на лавочке в селе собралось несколько кумушек с семечками и последними сплетнями, чтобы обсудить таковые. Вышли из-за угла, пацан подкрался к сельским дамочкам со спины и выбил из руки одной из них пакет семечек. На халявный корм тут же слетелись местные голуби, жирные и наглые. А подружка мальчишки тем временем отвязала от воротины вредного козла Ваську, и тот сиганул аккурат через лавку со сплетницами, наподдал копытом неосторожному голубю и унесся в закат.

Хихикая, хулиганский тандемчик тихонько исчез, оставив честной народ в полном ужасе и шоке. Вот только они не заметили, что их классный руководитель Михаил все это безобразие наблюдал, стоя в стороне незамеченным. Благо кусты шиповника и пыльные мальвы прекрасно его скрывали.

Поэтому в этот же день проделки честной компании стали известны директору школы Герде Васильевне, и Нику с Колькой вызвали на ковер, поскольку было очевидно, что инициатива, так же как и лидерство подобных вылазок, принадлежит именно им.

– Ну, рассказывайте, Горгона Медуза и Мессинг недоделанные в одном флаконе, как вы додумались до этого безобразия. Вы в курсе, что продавец Лидия Петровна была вынуждена выплатить непосильную для нее недостачу за ваши конфетные шалости? А двух селянок, которым ты, Ника, спустила на головы козла с привязи, а ты, Коля, лишил семечек, увезли по «Скорой» в состоянии гипертонического криза!

Коля и его «подельница» стояли, потупив глазки, никакого раскаяния при этом не ощущая.

– Ясно все с вами. Ну, вот что. Если подобное повторится еще хотя бы раз, я отправлю вас в обычный детский дом. Там вам, конечно, в плане злодейства будет полное раздолье, но никаких знаний вы больше не получите. Да и злодеев почище вас двоих там тоже хватает. Хотите узнать, чем все это кончится в итоге? – спросила надменно директор. – В восемнадцать лет вас выставят из детского дома, и хорошо, если вы получите свою квартиру, которая положена сиротам по закону. Как правило, большинство выпускников остаются без жилья благодаря ушлым «предпринимателям» разных мастей. В итоге улица и – криминальные структуры, которые будут рады принять в свои ряды таких специалистов, как вы. Нужно же кому-то наивных пенсионерок убалтывать, лишая честно скопленных капиталов? Вы как раз подойдете на эту роль… Что потом? В лучшем случае – колония, в худшем – пуля в лоб во время разборок бригад, в которые вам посчастливиться попасть. У меня все.

До подростков наконец-то дошло, что с ними не шутят и что не такие уж они и ценные кадры, чтобы спускать с рук все безобразия. Они подавленно молчали.

– А если мы останемся тут и будем вести себя как положено, куда мы потом? В чем разница-то, Герда Васильевна? – глядя прямо в глаза своими черными как ночь глазищами с длинным ресницами, спросила Горгона Медуза.

– Получите нормальное среднее образование, пойдете в хороший вуз по квотам, сделаем вам жилье, да и с работой в госструктурах поможем – благо связи нужные есть, – ответила та.

– Мы все поняли, Герда Васильевна, такого больше не повторится, – вдруг ответил за обоих Колька.

– Ну-ну. – Герда недоверчиво посмотрела на криминальную парочку и отпустила их.

Но мальчик и правда угомонился и поговорил с подругой, потому что понял, что Ника и не думала успокаиваться, ей нравился такой образ жизни и ощущение власти над людьми. Девочка вообще не обладала какой-либо моралью с детства. В Средние века ее непременно бы сожгли на костре как самую страшную ведьму. Время пролетело быстро, они вышли из интерната и благодаря определенным талантам сразу попали в школу Службы внешней разведки – СВР. Николай окончил факультет психологии, а вот Ника пошла на оперативную работу со специализацией по гипнозу.

Когда они встретились с Игорем, то быстро нашли общий язык. Чем конкретно занимается его новый друг, Воронин не знал, но однажды во время обстрела тот прикрыл его собой, сам при этом не пострадав. Казалось, что снаряд летит прямо на Игоря и спастись просто невозможно. Как Вербовский появился рядом и как через несколько секунд Воронин оказался на метр дальше взрыва, он так и не понял. А тот только пожимал плечами и говорил, что в состоянии аффекта человек еще и не такое способен.

И вот теперь оказывается, что он работал на преступную группировку. Как же так? Что случилось? Если раньше у него и были какие-то сомнения относительно того, вмешиваться в это дело или нет, то после получения информации с флешки их не осталось. И только потом, когда в город приехали Гуров и Крячко и они познакомились с Игорем, Лев Иванович, внимательно выслушав историю Воронина, сразу же сказал, что Вербовский почти сто процентов работает под прикрытием, чем снял тяжесть с сердца Игоря. Потом так и оказалось. В итоге блестяще проведенной операции Гуров смог спасти и сестру Златы, и еще двух девушек, похищенных не так давно. Паровоз отправился туда, где ему было и место – валить лес на благо государства.

Лев Иванович встряхнулся, вернувшись из воспоминаний в реальность. Маша в это время уже проснулась и сладко потягивалась. Гуров улыбнулся и пошел на кухню, сварил кофе и принес его Марии на подносе.

– Кофе в постель? Есть повод? – удивленно спросила Маша, полковник Гуров не так часто баловал ее такими «глупостями».

– Есть. Ты Воронина со Златкой помнишь?

– Конечно, – делая маленькие глоточки, ответила жена.

– У них юбилей – пять лет совместной жизни, мы приглашены.

– О! Поедем в Сибирь! Там же холодища!

– Да никакая там давно не холодища, климат меняется, у них уже плюсовая температура, и снега в городе вообще нет. Но теплые вещи, конечно, возьми с собой.

Лев Иванович, как ни странно, без проблем получил у Орлова добро на майские выходные, отпустил генерал и Стаса. Вот только жена Крячко – Наталья – где-то подхватила современную инфлюэнцу, как называл ОРВИ Стас, и осталась в Москве. Утром второго мая самолет с Гуровым, Крячко и Марией приземлился на сибирской земле. Как только они вышли из здания аэропорта, то сразу же увидели улыбающегося Воронина – Игорь встречал их на своем видавшем виды, но верном джипе. Мужчины обнялись, Марии журналист галантно поцеловал руку. Они сели в авто и тронулись.

– А мы куда? – спросила Маша.

– В наше родовое гнездо, в поселок Воробьи, – ответил Воронин.

– Красивое название, – задумчиво протянул Гуров. У него вдруг возникло странное ощущение, что в этих Воробьях их ждет какая-то заваруха. Но он отогнал тревожные мысли и прикрыл глаза, чтобы подремать в пути. Через полтора часа они были на месте, их встретила улыбающаяся Злата, провела в просторный дом, показала, где комнаты, душ, столовая.

– Ну, у вас тут просто дворянское гнездо, а не только родовое! – восхищенно сказал Стас.

– Чур, я первый в ванну! – Стас буквально бегом помчался в душ мимо ошарашенной Марии, справедливо рассчитывающей, что девушек нужно пропускать вперед – в душ, по крайней мере, точно.

Но Крячко такие интеллигентские штучки были если и ведомы, то в некоторых случаях неприемлемы. Опер – что с него возьмешь? Больше чем за три десятка лет они с Гуровым привыкли к ситуации, когда на то, чтобы поесть, сходить в душ и поспать, порой приходится не больше четырех часов. А то и совсем не приходится. Привычка – вторая натура, как говорится.

Следующий день оказался хлопотным для всех – и для Ворониных, и для приехавших к ним в гости друзей. На торжество было приглашено человек пятнадцать. Вроде бы не так много, но только на первый взгляд. Нужно было нарезать салаты, замариновать мясо, достать из погреба соленья, компоты, накрыть столы. К трем часам все было готово и почти все гости приехали. Ждали только главного редактора Игоря с женой. Через полчаса прибыли и они, праздник начался. Несколько человек в итоге остались ночевать, а те, у кого была возможность вернуться в город, разъехались. Гуров с Игорем еще долго сидели на веранде, вспоминая прошлые подвиги.

А утром третьего мая в дом к Ворониным буквально влетела соседка по даче – сорокалетняя Ирина Марьина. На женщине просто не было лица.

– Игорь, Злата, помогите… – сказала она и зарыдала.

– Господи, Ира, что случилось-то? – Злата бросилась за коньяком, плеснула немного в бокал и протянула соседке. Та взяла его трясущимися руками.

– Мишенька пропал, – глотая спасительную жидкость вместе со слезами, еле выговорила она.

Ира служила депутатом в городской думе, зарплата и социалка были на отличном уровне, так что дом у нее был полная чаша. Они с мужем Валентином растили двоих детей. Старшая дочь Лиля училась в медуниверситете на четвертом курсе, готовилась к стезе хирурга, а Миша оканчивал третий класс, ему только недавно исполнилось десять. В доме не ругались, жили дружно, ни дети, ни родители, как сегодня говорят, «не исполняли» – все старались идти друг другу навстречу. В тот день Ира отправила Мишу в местный магазин за хлебом, тут было недалеко, и мальчик часто ходил за каким-нибудь мелким товаром без сопровождения взрослых.

Вот и в этот раз он взял свой рюкзак и убежал. Через полчаса Ирина забеспокоилась, позвонила ему на мобильный, но услышала только длинные гудки. Подумала, что, может быть, сын на кассе, рассчитывается за продукты. Но прошло еще сорок минут, а ребенок не появился. А вместо гудков в сотовом оператор сообщил, что абонент недоступен. Ирина испугалась по-настоящему, еще сама не зная чего, но сердце заныло от нехорошего предчувствия. Валентин побежал до магазина, но пышка Аллочка – продавец в магазине – сказала, что Миша не заходил.

– А что, должен был? – спросила Аллочка, но, увидев, как изменилось лицо мужчины, закрыла ладошкой лицо и тихо прошептала: – Ой…

Перепуганные не на шутку родители побежали по знакомым в поселке, собрали людей, начали прочесывать территорию. К Ворониным не пошли, зная, что у них юбилей, да и надеялись на лучшее. Увы – мальчик как в воду канул. Местный пруд, кстати, тоже осмотрели, но пока без помощи спасателей, которых вызвали только к утру. К этому времени уже приехала Лиля – старшая дочь Марьиных, которая моментально подключилась к поискам. Девушка реагировала на странное исчезновение брата намного эмоциональнее даже, чем ее родители.

– О господи! Почему я не приехала вчера или хотя бы на пару часов раньше, тогда я сама сходила бы в магазин, и Мишенька был бы дома. – Слезы ручьем текли по лицу девушки. Она только что не билась головой об стену, что, если честно, выглядело как-то странно.

– Лиля, ты что как над покойником-то воешь! – не выдержала Злата. – Немедленно прекрати, найдется Мишка. Сроду никуда не пропадал!

– Вот именно, – тихо сказал Воронин, внимательно наблюдая за происходящим и анализируя ситуацию. Он вышел во двор покурить.

– Волонтерам, в полицию звонили? – спросил он, вернувшись.

– Нет, – утирая слезы, ответила Ирина.

– Хорошо, я сам. – И ушел связываться с полицией и знакомыми правоохранителями.

Гуров с Крячко уже давно проснулись и пока въезжали в тему, что называется. Лев Иванович включился почти мгновенно. Ситуация и правда напоминала сюжет плохого детективного сериала: десятилетний мальчик вышел белым днем за хлебом во вполне благополучном районе и пропал без вести. Версия относительно инопланетного вмешательства оставлялась для местных тетушек. Профессиональным чутьем Гуров ощущал, что дело плохо, но надежда на то, что Миша жив и с ним все хорошо, оставалась.

Вспомнил дело Аглаи, которое они со Стасом как-то походя раскрыли пять лет назад, когда приезжали к Игорю последний раз. Она, как и маленький Миша, пропала белым днем, ее уже отчаялись найти, но нашли спустя целых шестнадцать лет.

Девушка отправилась в аптеку за памперсами, купила пачку и вышла. Ей оставалось только перейти дорогу и зайти за угол. Вдруг к ней подошла какая-то старушка и, шамкая беззубым ртом, попросила перевести ее через дорогу. Конечно, молодая женщина ей не отказала. Однако после того как она аккуратно перевела ее, бабуля вдруг схватилась за сердце и начала буквально виснуть у нее на руках.

– Ой, дочка, плохо мне что-то, пойдем в столовую зайдем, там водички дадут, а я таблеточку выпью.

– Ну, хорошо, пойдемте. – И она довела странную бабку до «столовой», которая оказалась довольно дорогим кафе. Но делать нечего, она заказала стакан минералки старушке и себе чашку чая.

– Подойдите рассчитаться, пожалуйста, – попросил ее бармен. Но это не показалось Аглае странным, она не так часто ходила по подобным заведениям и не знала, что обычно официанты лично забирают расчет, подойдя к столику, и приносят чек и сдачу, если клиент не намерен выделить чаевые. Чашку с чаем она оставила на столе, а когда вернулась, бабки и след простыл. «Странная какая-то старуха», – подумала она и одним глотком выпила остывший чай, торопясь к дочке Леночке. Но какая-то темная, тяжелая волна накрыла ее с головой, и она ушла в небытие.

Очнулась она в чистой, хорошо обставленной комнате, где на кроватях спали две девушки. Ничего не поняла. Голова чугунная, соображала плохо… Потом постепенно начала вспоминать все, что произошло, и ее охватила дикая паника! Где ребенок? Где она сама? Тут и девчонки начали шевелиться, просыпаясь. Потом Аглая спросила:

– Кто-нибудь знает, где мы находимся?

– Нет, – хором ответили соседки.

Тут открылась дверь, и в комнату вошел какой-то молодой человек.

– Всем привет. Меня зовут Николай, я сотрудник ФСБ, – представился он. – Не пугайтесь, девушки, вы стали участницами спецоперации. Не специально, конечно, просто не очень вовремя оказались не в то время и не в том месте. К сожалению, мы не можем сейчас разрешить вам связаться с вашими родными, это рискованно и для них, и для вас. Мы свяжемся с ними сами и успокоим. Все необходимое: средства гигиены, еду, напитки, одежду, книги и фильмы – вам предоставят. Кроме компьютеров и средств связи, сами понимаете.

Девушки немного успокоились, потом одна из них, жгучая брюнетка с синими глазами, спросила:

– А как долго мы будем тут находиться?

– Не больше месяца, не переживайте.

– Какого месяца? – не своим голосом заорала Аглая. – У меня дочь годовалая дома и мать слепая, вы что, охренели совсем? Они же умрут без меня!

– Ну что вы, Аглая, – вдруг где-то в голове раздался у нее голос, а глаза этого Николая как будто увеличились и приблизились к глазам девушки, заполнив собой пространство. – У вас же дома ваша сестра, Маруся. Она позаботится о Машеньке и вашей маме. А если вы поедете туда, Машу точно могут убить. Мы ведь прячем вас от террористов.

Он говорил все это, и Аглая сразу почему-то верила. И хотя молодая мать страшно тосковала по дочке, беспокойство куда-то исчезло. Вроде так и все должно было быть, как шло. Когда Аглая потом все это рассказывала Гурову и Воронину, то постоянно спрашивала:

– Вы мне верите, верите?

– Еще бы не верю, очень даже верю. Знаю я вашего кота Баюна, – со злостью в голосе ответил тогда Игорь.

В тот момент он был уверен, что отличный парень – Николай Вербовский, спасший ему жизнь в 2017 году в далекой Сирии, и участник похищений женщин, сотрудник ФСБ – одно и то же лицо. А еще он не знал, что будет делать, если встретит Кольку во время готовящейся сейчас спецоперации по освобождению сестры его будущей жены Златы. Убить Вербовского он не имел права по закону долга – тот спас ему жизнь, но и принять то, что тот делал, тоже не мог. Вот только одно не давало ему покоя. Как, будучи преступником, Колька попал в Сирию психологом от ФСБ? И тут его осенило…

«Ну и идиот же я. Гуров же говорил, что у них кто-то давно работает под прикрытием. Тогда все сходится. Никто, кроме Кольки, не мог работать в такой сложной схеме». И ему сразу стало легко, как будто груз упал с плеч.

Потом Аглая рассказала Воронину и Гурову, что появился один из охранников – Сергей, который приносил девушкам все необходимое, еду, одежду. Пленницам разрешили ходить по территории особняка, в котором они оказались. Все равно вокруг была колючка под напряжением. А Сережа заходил все чаще и чаще, все время спрашивал у Аглаи, не нужно ли чего. А однажды их оставили только с охраной на три дня. Начальство, если оно и было, куда-то поразъехалось.

Девчонкам в этот день поставили ящик шампанского, чтобы они не скучали, потом к ним присоединились еще двое охранников с согласия девочек. Соседки Аглаи были молоды, ни мужей, ни семей, ни слепых мам не имели. Сергей привел Аглаю в свою комнату, там уже стоял накрытый стол, и парень сказал, что потерял голову, как только увидел ее. Что любит. А потом рассказал, что происходит на самом деле, и сообщил, что нужно бежать отсюда. Прямо сейчас, пока никого нет. У него имелся допуск ко всем выходам и входам, включая гараж с автомобилями, а также допуск к сейфу с деньгами.

Паровоз тогда не был депутатом, а являлся предпринимателем средней руки. Официальным его бизнесом была поставка автозапчастей к иномаркам, а неофициальным – поставка девушек для одного богатого извращенца русского происхождения с огромными связями, поселившегося в Азербайджане, в какой-то глухой деревне, которую он выкупил. Место ему было в дурке под аминазином, а не в особняке с бассейнами и экзотическими растениями, высаженными рядом. Он решил, что в прошлой жизни был маркизом де Садом и, воплотившись в этой, он должен одарить как можно больше женщин на этой планете своим искусством любви и эротики. Этот мерзавец раньше не заказывал русских девушек, ему больше афроамериканки нравились. А тут он загорелся идеей создания русского гарема, где у него будет ровно двенадцать наложниц в год, по количеству знаков гороскопа. После месяца утех он приносил своих повелительниц космоса, как он называл девушек, в жертву тому знаку гороскопа, которому она принадлежала. И в эту историю влипла тогда родная сестра Златы – жены Игоря Воронина.

В Москве об этом знали и именно поэтому отдали дело Гурову и Крячко, это был их уровень расследования. Когда Сергей все рассказал Аглае, времени на побег оставалось только несколько часов. Охранники, отдыхавшие с девушками, уже изрядно набрались, а учитывая, что начальства наутро не предвиделось, должны были спать часов до одиннадцати утра. Но в светлое время суток сбежать было бы намного сложнее. Поэтому Сергею нужно было попасть в комнату Аглаи, забрать ее сумочку, где находился паспорт. Каким-то чудом в день похищения девушка положила его в сумку, чисто на автомате, а похитители не стали отнимать пока документы, чтобы не насторожить девушек и не дать им повода для беспокойства. Нервные, перепуганные до смерти женщины, стремящиеся домой, заказчику были не нужны. Бедные девчонки, попадая в его адский особняк, до последней минуты своей жизни не знали, что будут принесены в жертву маньяком. Он их встречал как добрый граф, владелец шикарного поместья, куда дам, как королев, приглашали погостить.

Как правило, девушки были все из неблагополучных семей, или их попросту покупали, предлагая веселое путешествие к настоящему графу. Разные версии озвучивали. Кого-то на реалити-шоу заманивали, кого-то возможным участием в съемках фильма, обещая баснословный гонорар и славу. Прокол у них вышел только с Аглаей, у которой оказалась семья и маленький ребенок. Но с ней поработал Вербовский. Как потом выяснилось, он планировал ее вывезти, воспользовавшись своим даром. Сергей с Аглаей довольно быстро поняли, что он экстрасенс, или как там их называют по нынешним временам. А на деле профессиональный гипнотизер. После окончания расследования они забрали с собой мать и дочку Аглаи, уехали в Белоруссию, родили сына, организовали свой бизнес, и все у них сложилось как нужно.

– Ты после этого больше с Вербовским не работал, Игорь? – спросил Лев Иванович.

– Нет, даже не знаю, где он сейчас, – ответил Воронин.

– Отлично тогда провели операцию, он реально помог, – сказал Гуров.

– Это да! Нам бы сейчас он очень пригодился… – вклинился Крячко.

– История не терпит сослагательного наклонения, Стас. Пойдем работать.

Через час приехали поисковики, начали прочесывать местность заново. Иру подъехавшие медики «Скорой» накачали препаратами, притупляющими эмоции и страх. Лиля утешала мать как могла.

– Стас! – позвал Лев Иванович Крячко. – Давай разделимся и по поселку. Надо местных опросить…

– А мы что, в деле?

Сразу же после его вопроса раздался звонок, и на мобильном Гурова появилась фотография генерала Орлова.

– Ну вот, теперь, похоже, в деле, – сказал Гуров и взял трубку. – Але, Петр Николаевич. Да, я знаю. Откуда? Не поверишь, мы оказались в гостях у соседей депутата, у которой пропал сын. Да. Я понимаю, что губернатор поднял всех на уши в регионе и даже вас решил дернуть. Да, и спикер тоже. Так точно. Есть.

– Тебе нужны были официальные песни? Их есть у меня, Стас. Вперед.

– Понял.

Гуров начал с соседей семьи пропавшего ребенка. Добротный двухэтажный дом, дорогой ландшафтный дизайн сада, в нем цветы, деревья, какие-то декоративные кустарники. Никакой картошки-морковки и прочих радостей обычных дачников. «Наверняка какие-то чиновники», – подумал Лев Иванович и нажал на кнопку звонка. Двери открыл мужчина в форме охранника, за ним вынырнули два добермана, которые молча смотрели на незваного гостя, как бы размышляя, съесть его сейчас или оставить на обед. Предупреждая вопрос представителя охраны, кто он и откуда, Гуров показал удостоверение. Мужик уважительно кивнул головой, отогнал доберманов и, протянув руку вперед, пригласил полковника в дом.

«Он что, немой, что ли? Или, как в Средние века, языка хозяевами лишен?» – мысленно мрачно пошутил Лев Иванович.

Его размышления прервало появление хозяйки дома. Марлен, как себя называла и требовала называть своих знакомых и родственников Мария Григорьевна с мультяшной фамилией Сурок, являлась предметом обсуждения всех жителей поселка. Она была известной актрисой в городе и женой богатого предпринимателя, поднявшегося в 90-е. Про ее мужа много чего говорили, в том числе и откровенно страшного. Особенно относительно происхождения денег бизнесмена. Якобы он торговал органами в те лихие времена, и не только органами.

Но никаких доказательств этого изуверства Петра Сурка не было – ни в 90-х, ни уж подавно сейчас. Но он подарил своей любимой Марлен целый театр – да-да, почти как в сказке про «Буратино». А это вам не на булавки жене денег дать. Кстати, Карабас-Барабас из Марлен Григорьевны получился знатный. Она не терпела конкуренции ни в плане красоты, ни уж тем более – в сфере таланта. Во всяком случае, среди молодых актрис, и жрала их почти без соли и хлеба. Понимала, что совсем обойтись без прилива в театр молодых кадров не обойтись. А вот в отношении молодых и ярких дарований мужского пола все было как во времена Екатерины Великой. Правда, величие того или иного фаворита определялось совсем не размером таланта парня, оценивалось другое достоинство и его могущество с талантами.

При этом в молодости Марлен, тогда еще просто Мария – без Григорьевна, отличалась редкой красотой и талантом. Последний остался, что касается красоты, то она трансформировалась в некий образец пластической хирургии, правда довольно удачный. Без людоедских губ, странной формы бровей и искусственных ресниц из ворса норки, от взмаха которых Гуров, вызывая на допросы молодых свидетелей женского пола, периодически вздрагивал. Причем не от страсти, разумеется.

В этот день прекрасная Марлен пребывала в дурном расположении духа. Ее любимый мопс Вася опрокинул любимый кофейник на скатерть ручной работы, за которую она выложила кругленькую сумму из кармана Пети Сурка, выданную ей на бриллиантовые булавки и маленькие женские радости. Новый любовник Евгений, которому еще не исполнилось и тридцати, похоже, ей изменял. Доказательств этому пока не имелось, но Марлен видела, какими глазами смотрели друг на друга на последней репетиции он и эта актрисуля Лизка. Марлен, конечно, была стервой, интриганкой, манипулятором, но дурой она не была никогда. А как профессиональная актриса, отличалась редкой внимательностью к деталям. Сидя за утренним кофе, она продумывала планы мести, когда к ней пришел полковник московского уголовного розыска Гуров. Охранник довел полковника до особняка и лично открыл ему дверь. Марлен сразу же оценила стать и выправку Льва Ивановича и среагировала на него как настоящая женщина.

– Вы ко мне? – удивленно приподняв красивые брови, спросила она. – Чем обязана вниманию правоохранительных органов?

– А откуда вы знаете, что я из органов? – пришел черед некоторому удивлению Гурова. – Только не говорите, что у меня на лбу написано, кто я.

– Не на лбу, но написано. Офицерскую выправку ни с чем не спутаешь, а я актриса, у меня еще и другое зрение, кроме всех остальных достоинств. Присаживайтесь! Анюта, принеси нам кофе, молочник и все, что полагается! – позвала Марлен горничную.

Та, как молчаливая и при этом очень исполнительная тень, принесла все, что потребовала хозяйка.

– Мария Григорьевна, вы знаете, что у ваших соседей пропал ребенок?

– Какой ребенок? У кого? У Ирины? – Марлен отставила чашку с кофе, запахнула дорогой шелковый халат и сразу стала похожей на нормального человека, а не на персонажа из водевиля. – Господи, вы серьезно? А что случилось?

– Ушел за хлебом и не вернулся. В магазине, как выяснилось позже, мальчик не появлялся, и его вообще больше никто не видел. Ушел вчера. – Многолетний опыт опроса свидетелей по реакции актрисы дал понять Гурову, что та ничего не знает, и полковник собрался уходить, чтобы не тратить время на светские разговоры, но в дверях неожиданно появилась горничная Анечка.

– Я видела, – теребя маленькими, наманикюренными пальчиками накрахмаленный фартук, тихо сказала она.

– Что ты видела? – обернувшись на горничную и отставив бокал с красным вином, удивленно спросила Марлен.

Глава 2

Всё влияет на всё. В этой Вселенной, когда изменяется одна вещь, меняется всё.

Аня рассказала, что она собралась за продуктами в город, но такси брать не стала.

– Почему? Я что, тебе денег не выделяю на такси? У тебя проблемы с деньгами, почему не сказала? – удивленно приподняв красивые брови, спросила Марлен.

– Конечно, выделяете, даже больше, чем достаточно. Но… Мы с Петей, простите, с Петром, вашим садовником… В общем, мы встречаемся уже полгода, у него же своя машина, вот мы и договорились встретиться на остановке.

– С этим обормотом? Моим садовником? Ань, ну что ты в нем нашла? – заулыбалась хозяйка дома и, как показалось Гурову, облегченно выдохнула.

Причина «выдоха» Марии Григорьевны скрывалась в том, что, несмотря на великую любовь Петра Александровича Сурка к ней, он был очень восхищающимся мужчиной. Проще говоря, бабником, ходоком. Все красивые или хотя бы хорошенькие девушки и женщины до сорока пяти его восхищали. Иногда на пару ночей без последствий для семейного бюджета, а очень иногда – до покупки квартир для новой пассии, бриллиантовых гарнитуров, шуб, путевок на Мальдивы и побега из семейного гнезда. Шубки и бриллианты для очередной дамы сердца не беспокоили Марию, денег в семейной казне Сурков хватило бы на сто дамочек. Ее даже не беспокоило, что в каждом таком случае восхищения новой феминой у предпринимателя Сурка все было невероятно серьезно. Правда, неофициальные разводы и возвращение девичьей фамилии жене длились недолго. Рекорд составил год, когда седина в бороде и бес в ребре чуть не довели Петра Александровича до фактического расторжения брака и его вступления в новый. Пассии, вскружившей голову господину Сурку, на момент их огромной любви едва исполнилось двадцать. Звали красотку Инессой.

В «анамнезе» – медтехниум и диплом медсестры. Мама, бабушка, огород. Папа был, конечно, но, как говорится, сплыл в момент рождения ребенка. На самом деле многих дочек в стране растили мамы, бабушки и кормили их огородной, экологически чистой продукцией без заваливания дорогими гаджетами, поездками на не менее дорогие курорты и королевских креветок на обед. И многих детей это устраивало, во всяком случае, по поводу отсутствия у родителей миллионов они не собирались вешаться или идти грабить банк, чтобы восстановить статус-кво. Но Инесса считала, что она родилась не только красивой, но и царевной, только в заколдованном мире. Так что нужно любым способом вернуться в свой, где фонтаны из черной икры, собольи шубы и всеобщее поклонение.

Хотя красоткой девушка никогда не была. Лишний вес, фигура борца, почти полное отсутствие груди, короткие ноги. Из реальных прелестей – только длинные черные волосы да ярко-зеленые глаза. А в нагрузку – дикая ненависть ко всем, у кого есть деньги, потому что у самой Инессы их никогда не было. А работать девушка не любила. Как уж она умудрилась влюбить в себя олигарха, одному черту и самому Петру известно. Но спустя год после очередного переезда в дорогую гостиницу вместе со своей новой избранницей Петр пришел домой и деловито сообщил Марлен:

– Маш, у меня любовь…

– Угу, – подпиливая ногти, ответила жена. – Как всегда, Пуш…

– Маша, я не Пуш…

– Чего вдруг? – пока еще не чувствуя опасности, переспросила Марлен. – А кто ты? Суперпуш?

– Маш, я серьезно. Нам нужно развестись… Понимаешь, она не такая, как все. Ей от меня ничего не нужно, она любит меня, а я ее – у нас чувства!

И начал рассказывать Марлен, какие у них чувства. Мария Григорьевна слушала и понимала, что муж попал. А точнее, его деньги – и она вместе с ними. Вишенкой на торте стало сообщение мужа, что они с Инессой… ждут ребенка! Своих детей у пары Сурков не имелось. Но не по причине состояния здоровья или возраста Марлен, а потому, что Петр не мог иметь детей после перенесенной в детстве свинки. Вот только предприниматель Сурок об этом не знал. А вот Мария Григорьевна знала, причем давно, и, в общем-то, ее устраивала такая ситуация. Об этом ей рассказала в свое время мать Петра. Но она уважала и по-своему любила мужа, особенно в молодости, и не хотела его расстраивать. В общем, она умудрилась убедить его в том, что дети для актрисы – сложная история. Однако после этого «возрастного» сообщения о будущем отцовстве мужа ее буквально сорвало.

– Что?! Ребенка вы ждете? А от кого, позволь узнать? Ты в курсе, что не можешь быть отцом ни при каких обстоятельствах? Ты даже свой биоматериал отдать суррогатной матери не можешь, он у тебя бесполезный!

А потом в голову ходока Пети полетели подушки и мелкие предметы быта. Реакция мужика была неожиданной. Он так растерялся, сел на диван и, закрыв лицо руками, вдруг зарыдал. Марлен прекратила боевые действия и не менее растерянно смотрела на мужа. Потом подлетела к непутевому супругу, прижала его голову к себе и начала гладить, приговаривая:

– Петь, ну ты чего? Ну, живут люди без детей, я тебя расстраивать не хотела, поэтому и не говорила, что это ты бесплоден, а не я такая стерва, что от тебя рожать не хочу… У нас собака есть, хочешь, еще возьмем. И котов, мейн-кунов твоих любимых, хоть шесть особей, и черт с ними, с этими дорогущими обоями…

Примирение было горячим, и Петр надолго притих. Инессу с позором изгнали обратно в деревню, из которой ее так неосмотрительно вывезли. А тут Марлен опять вздрогнула при словах Анечки, что «они с Петром». Девушка была вполне во вкусе супруга Марлен, именно поэтому она и напряглась во время откровений своей горничной.

– Ну, так что ты видела?

– Я видела, как какой-то мужик на остановке, где я Петю ждала, садился в такси с ребенком. С мальчиком лет восьми-девяти, и было заметно, что ребенок очень напуган.

– Ты чего сразу-то в полицию не пошла? Номер такси запомнила или хотя бы фирму?

– Не знаю. Я записала…

И Аня передала Гурову листочек с номерами такси и названием компании – «Комфорт».

Гуров созвонился с Крячко и велел Стасу в срочном порядке озадачить экспертов, чтобы они «пробили» номер такси, узнали, кто работал в день пропажи Миши, и установили маршрут. Сам же быстрым шагом направился обратно на дачу к Ворониным. Через пятнадцать минут полковник был на месте, а у Стаса уже имелись все данные на таксиста, подвозившего странного мужчину с ребенком. Они отправились в один из частных городских таксопарков. Попали в обеденное время, и девушка-администратор проводила их в местное кафе, где обедали водители, и указала на Семена Пирова, который как раз работал в ту смену.

– Приятного аппетита, мужики! – улыбаясь как можно любезнее, сказал Крячко, присаживаясь за стол к обедавшим водителям.

– И вам не хворать, товарищ начальник, – подняв глаза на Станислава, ответил ему один из мужчин и вытер рот салфеткой. Пальцы говорившего украшали «синие» перстни, которые он, видимо, пытался затереть, но не смог.

– Давно от хозяина? – уже без улыбки, но и без агрессии поинтересовался Стас. Гуров в это время внимательно наблюдал за водителем, пытаясь понять, нервничает тот или нет, есть ли ему что скрывать. Но Семен вел себя вполне естественно.

– От хозяина давно. А что, есть ко мне претензии?

– Нет. Помощь нужна. Ты сутки назад вез мужчину с десятилетним ребенком. Куда вез, как он выглядел, как себя вел? Мальчика больше никто не видел, так что скрывать ничего не советую.

– Да я и не собирался. Мужик тот был нервный, дерганый какой-то, а мальчишка запуганный, глаза на мокром месте всю дорогу были. А мужик его то ли успокаивал, то ли запугивал. Вроде и ничего такого не говорил, но ребенок явно опасался ему перечить. Хотя, если честно, мне показалось, что это был отец пацана…

– Почему? – спросил Стас.

– Так похожи они, во-первых, а во-вторых, мальчик спросил один раз: а мама к нам приедет? А тот ему: приедет, конечно!

Стас записал адрес, куда неизвестный мужчина предположительно увез Мишу, и они рванули с Гуровым в город, прихватив с собой Марию и жену Воронина – Злату. Ведь прежде, чем дать «отмашку» спецназу, Гурову с Крячко нужно было понять, в какой квартире находится ребенок. К счастью, дом, у которого таксист высадил мужчину с мальчиком, оказался старой четырехэтажной «сталинкой» с высоченными потолками в квартирах, в котором было всего два подъезда. Злата и Маша купили несколько коробок конфет и под видом представителей социальной службы звонили в двери, вручали сладкий презент, поясняя, что это бонус от городских властей к майским праздникам.

Как ни странно, люди верили, не спрашивали у них документов, с радостью принимая скромный подарок. Обойдя первый подъезд, женщины не получили никакой нужной им информации. А вот во втором подъезде им наконец повезло. На втором этаже жила весьма разговорчивая бабушка. Она поблагодарила за конфеты и пригласила девушек в дом, на чай. Разумеется, Маша и Злата не стали отказываться, тем более что Гуров и Крячко уже стали сомневаться, что мужчина привез Мишу именно сюда, ведь обход по первому подъезду нужных результатов не дал.

– Конфеты-то какие вкусные! Надо же, никогда раньше по домам не разносили подарки, что это с нашими властями? Вроде выборы не намечаются! – радостно тараторила Зинаида Михайловна. – А у нас тут странности! – вдруг выпалила она и присела на табуретку, вытаращив глаза на Машу.

– Да, какие?

– Да Вадька Муркин откуда-то ребенка взял. А ведь не было у него детей, а тут сразу девятилетний… Он же с зоны не вылазил всю жизнь. Три ходки у него! Правда, по глупости садился, по пьянке. Первый раз ему лет двадцать было, а потом…

Маша и Злата напряглись.

– С зоны не вылазил? Ребенок? Девяти лет? Мальчик? – не дождавшись, «что потом», резко перебила Зину Михайловну Маша.

– Ну, да…

– А вы его видели?

– Один раз, вчера днем вроде… они вместе в подъезд заходили. Мальчонка был явно растерян. А может, и напуган! А ночью я слышала, что плачет он… А Вадька вроде как обещает подарок ему подарить, если он плакать перестанет. Вот.

– Зинаида Михайловна, нам пора, ждут нас уже. А в какой квартире этот Муркин живет?

– Да в двадцать третьей… А что ж чай-то, девчонки? Мне одной столько конфет не съесть…

– Потом, Зина Михайловна, потом, – торопливо обуваясь, успокоила женщину Злата. – Мы к вам обязательно еще придем, обещаем!

И они буквально вылетели из подъезда. Мария тут же набрала Гурова и сообщила, в какой квартире находится возможный похититель вместе с Мишей. Ровно через минуту они вместе с Крячко стояли у дверей двадцать третьей квартиры, внутри жилища было тихо. Лев Иванович нажал на кнопку звонка.

– Кто? – раздался из-за двери настороженный мужской голос.

– Это внук Зинаиды Михайловны, вашей соседки. Бабушка жалуется, что вы постоянно забываете кран закрывать и весь потолок в итоге в подтеках! – выдал Крячко, потом вдруг подумал, что он слишком интеллигентно выражается, и добавил: – Задолбали!

Дверь аккуратно открыли, и внутрь ворвались Гуров, Крячко, бойцы спецназа и Ирина с Валентином, приехавшие час назад к дому. Бойцы сразу положили хозяина квартиры на пол. На диване сидел худенький мальчик с плюшевым зайцем в руках, в глазах у него стоял ужас. А от увиденного он и вовсе зарыдал в голос.

– Это не Миша! Не Миша… Не Миша! – надрывно всхлипнула Ирина и, закрыв лицо руками, заплакала. Слезы ручьем текли у нее по рукам, Валентин прижал голову жены к себе и тихонько гладил ее по голове, приговаривая:

– Ириш, мы найдем его, обещаю тебе, найдем!

Ирину и Валентина отправили домой, Вадима Муркина – а это был именно он, подняли с пола и усадили на стул. Ребенком пока занялись Мария со Златой, успокоили мальчика, напоили горячим чаем и накормили бутербродами, быстро сбегав до магазинчика, который имелся в самом доме на первом этаже.

– Меня Ваня зовут, – жадно глотая куски, поделился мальчик. – А мы к маме скоро поедем? – глядя на Машу огромными, синими как небо глазами спросил он.

– Конечно, – проглотив ком в горле, сказала Маша.

– Рассказывай, – глядя прямо в глаза Муркину, потребовал Гуров.

– Что рассказывать?

– Ты идиотом-то не прикидывайся, Муркин. Ребенок откуда? И чей он? Зачем он тебе понадобился? Я посмотрел твои дела прошлые, ты придурок, конечно, редкостный, но извращенцем-то никогда не был! – заорал Крячко.

Станислав и правда поднял дела, за которые отсидел Муркин. Первый раз его преступление больше походило на анекдот. Как-то в уже довольно холодную сентябрьскую ночь Вадик Муркин так замерз, что решил согреться чем-нибудь сорокаградусным. Вот только денег на приобретение согревающего эликсира у него не имелось. Недолго думая, он нашел дома игрушечный пистолет младшего брата, очень похожий на настоящий. Вошел в небольшой магазинчик, работавший круглосуточно, и потребовал отдать все содержимое кассы плюс несколько бутылок элитного алкоголя. Продавцом оказался мужчина в возрасте, как потом оказалось, бывший участковый. Он спокойно собрал деньги, но, прежде чем выдать виски с коньяками, спросил:

– Документ, удостоверяющий личность, есть? Сомневаюсь, что вам исполнился двадцать один год.

– Что? Да мне как раз двадцать один! Вот паспорт. – И горе-грабитель, достав паспорт, продемонстрировал его продавцу. Так что и имя с фамилией, и адрес с пропиской стали очевидны, как утренний круассан. Через полчаса после ограбления в квартиру к пирующему совершеннолетнему позвонили полицейские. Тот спокойно открыл дверь, держа в руке рюмку с коньяком. Банкет продолжился в отделении, где любитель халявного алкоголя написал «чистуху» и получил свои три года общего режима.

Второй раз Муркин, почти как заведующий детсадом Трошкин из «Джентльменов удачи», решился пойти на дело, ограбив расположенный рядом с его домом «Детский мир». Он пришел туда в обед, часика в три, и спрятался в огромной коробке из-под дивана, благо габаритами Вадик похвастать не мог, так что уместился в коробе без проблем. Уснул. Проснулся, когда магазин уже был закрыт и никого в нем не было. Прокрался к кассе, взломал ее и забрал оттуда все деньги – около пятидесяти тысяч рублей. Выручку в этот день не сдавали. Но сработала сигнализация! Испугавшись, Муркин рванул опять в свою коробку, прихватив и добычу. Идея была, в общем-то, креативная и жизнеспособная: отсидеться в картонном укрытии до того момента, как уедет полиция, магазин откроют, и сбежать. Но человек, как говорится, предполагает, а бог располагает, воришке не повезло. Опера взяли с собой Джульку – немецкую овчарку, собака была обучена поиску людей.

На месте были через пять минут после того, как сигнализация сработала. Зашли в магазин, но никого не нашли. Тогда включилась Джулька, через три минуты усевшаяся около коробки и начавшая лаять. Вадим Муркин с детства боялся собак, а тут опять статья маячила с переселением в компанию к не очень интеллигентным и приятным людям еще года так на три. Гражданин Российской Федерации Муркин начал уничтожать денежные знаки, добытые непосильным трудом, посредством их поедания. Однако съесть пятьдесят тысяч рублей за пять минут не под силу даже самому голодному грабителю. Оперативники подошли к коробке, над которой надрывалась Джули, и подняли ее.

– Да, картина маслом, – только и смогли сказать они при виде Вадика не первой свежести с остатками российских купюр во рту. Остальные денежки валялись тут же.

В полиции ржали, конечно, долго, а этот случай запомнился на всю оставшуюся работу оперативников РОВД. Прокурор тоже проявил чувство юмора, и суд в итоге дал бедолаге по полной программе – четыре года из четырех возможных по этой статье, согласно УК РФ. А вот третий срок оказался посерьезнее первых двух.

– А я и не извращенец! – в тон ему заорал Муркин. – Это мой ребенок!

– Что значит, твой?

– То и значит! Сын это мой, Ванька! Мы с Ленкой развелись, когда я последний раз на зоне чалился, Ване тогда только год исполнился. А вышел, ему уже восемь стукнуло, я ж за убийство последний раз присел. Перепили с дружком, поссорились, за ножи схватились, я первым успел…

– Ну, восемь стукнуло, и что?

– И то! Нового папку она Ваньке нашла за это время, а меня по боку! А меня сын, конечно, не помнил, он же не видел меня ни разу в осознанном возрасте… А тут Ленка со своим наконец-то расписаться собрались, мужик ейный согласился Ваню усыновить официально. Это значит, что я вообще не смогу с ним встречаться! А я и так его не вижу. Вот я и дождался, пока она Ваню к свекрови привезет, да и увез его…

– Зачем, Вадим? – спросил Гуров. – Что ты собирался с ним делать? Сын, как ты правильно отметил, тебя не помнит. Чем ты его кормить будешь, одевать на что? Ты же не работаешь! Более того, он тебя не знает почти, принял за какого-нибудь похитителя детей или маньяка-убийцу, современные дети в этой теме получше взрослых иногда секут. Ты хоть о нем подумал, подумал, какого твой ребенок страха натерпелся? Это тебе не в коробке деньги жрать! Ты все-таки идиот, Муркин, честное слово!

– А что сразу опять про коробку? Не знаю, что собирался делать… Думал, может, привыкнет ко мне за неделю, а там как-нибудь договоримся с Ленкой, чтобы мы виделись. У меня есть деньги, я на стройке заработал, нам бы хватило на неделю. Меня теперь посадят?

– Жена твоя сюда уже едет, заявление о пропаже ребенка она не подавала, не знала, что Иван пропал. А свекровь ее будущая до смерти перепугалась, что обвинят в пропаже Вани, и искала его своими силами. Дикость, конечно, но как есть. Так что с юридической точки зрения отправлять тебя в колонию не за что.

Тут открылась дверь, и в квартиру ворвалась женщина лет тридцати пяти. Она влетела в комнату, увидела мальчика и бросилась к нему, а он – к ней:

– Мамочка!

– Ванечка!

Обнявшись и успокоившись, Елена подошла к Муркину и отвесила ему такого леща, что тот чуть со стула не упал. Мама Ванечки оказалась высокой, дородной женщиной с тяжелой рукой. Потом забрала сына, поблагодарила Льва Ивановича и Крячко за спасение сына и за то, что не стали обращаться в органы опеки, и они уехали. Дело опять зашло в тупик. Они вышли на улицу. Оба думали об одном и том же: с каждым часом, а тем более – днем шансы найти ребенка живым уменьшались. Самое плохое заключалось в том, что никто не звонил и ничего не требовал за мальчика. А ведь у Ирины были деньги и власть, она могла выполнить требования похитителей, если таковые были. Полковники вернулись на дачу к Ворониным.

– Слушай, Лева, Ирина, конечно, в жутком стрессе, но тяжелее всех исчезновение брата переживает Лиля. Все время говорит, что если бы приехала на час раньше, то сама бы сходила в магазин или вместе с братом. Кстати, она не одна приехала, – поделилась вечером с мужем Мария.

– А с кем?

– Да она привезла с собой молодого человека, зовут Женя, однокурсник ее. Хотела представить семье как жениха, но до свадьбы ли теперь? С виду тихий, скромный парень из интеллигентной семьи, неплохо сложен. Только кажется мне, не пара он ей. И вообще, странно как-то она себя ведет, Лев…

– В каком смысле странно?

– У меня какое-то стойкое ощущение, что она как будто играет роль, понимаешь? Я же актриса, я тонко эти вещи чувствую… И потом, она красавица с ангельским личиком, интеллектуалка, отличница, не чурается богемных тусовок. Зачем ей этот Женя? Денег у него нет, но ей вроде и не нужно – Ирина богата, слава богу, связей куча.

– Ну, может, влюбилась…

– Может, конечно, давай спать, Левушка.

Марьины сидели за семейным столом и старались держаться. И Валентин, и Ирина даже думать боялись о самом страшном. Часы показывали десять вечера. Ирина сама себе придумывала, что Миша мог пойти к кому-нибудь в гости и заиграться. Хотя какой уж тут заиграться, вторые сутки пошли, а мальчику все-таки десять лет. Современные дети практичны, да и позвонил бы сын уже сто раз, даже если бы потерял мобильник. К тому же у него в рюкзачке с обратной стороны была пришита «шпаргалка» с телефонами Ирины и Вали – на всякий случай. Так что хоть кто-нибудь бы да позвонил уже. Тем более что везде уже были расклеены и опубликованы портреты мальчика. Но Лиля привезла жениха, надо как-то держаться, показать, что им не все равно, она же тоже их дочка.

– Женя, а вы давно с Лилей встречаетесь? – спросил Валентин.

– Год примерно…

Парень как-то неуверенно посмотрел на Лилю, как бы спрашивая подтверждения своим словам. Та только кивнула головой, вилкой размазывая еду по тарелке. Она даже не старалась быть любезной. Вскоре напряжение стало таким явным, что воздух можно было резать ножом.

– Давайте пойдем спать, ребят, – как можно бодрее сказал Валентин. – Завтра будет новый день, и будем надеяться, что Мишенька найдется. Да я уверен, что найдется – живой и здоровый. Вон полиция вместе с волонтерами сколько детей находит, даже в лесу, когда они там по четыре дня сидят без еды и питья почти. В 2018 году в Свердловской области два мальчика ушли гулять в лес в январе, в январе, Ир! На улице было минус 22, звери дикие кругом. Так пилоты увидели их силуэты на белом снегу и их спасли, представляешь? А Мишенька, скорее всего, в гостях засиделся, а теперь боится, что попадет ему. Поэтому и телефон отключил, Ир!

Ирина подняла тоскливые глаза на мужа, молча кивнула и встала из-за стола. Все разошлись по комнатам.

– Лиля, а когда мы твоим про нас скажем? – укладываясь в кровать и пытаясь обнять девушку, спросил Женя.

– Нашел, о чем думать, у нас такое горе, – скидывая с себя руки парня, зло ответила Лиля и отвернулась к стене. Евгений задумчиво посмотрел на нее и тоже повернулся на бок. Вскоре спали все, кроме Ирины. Она тихонько вышла из своей спальни и достала старую колоду Таро, лежавшую в буфете. Зажгла ночник и начала делать расклад. Вдруг глаза ее расширились, она закрыла лицо руками и долго так сидела, не собирая карты в колоду.

Утром Лиля неожиданно собралась в город, но почему-то одна, без жениха. Она встала ни свет ни заря, с кем-то долго разговаривала по мобильному во дворе, потом подъехало такси, и девушка исчезла. Вернулась через четыре часа заметно повеселевшая. Вечер опять не принес никаких результатов, дом Марьиных ушел еще в одну ночь в ожидании и страхе.

Тем временем поисковики продолжали прочесывать рощу и поселок, к утру было решено еще раз обследовать местный пруд. Как только рассвело, водолазы привезли снаряжение и уже собрались начать подготовку к погружению, как вдруг к ним подошли двое мужчин с удочками. На них лица не было.

– Вы мальчика ищете? – нервно хлопая себя по карманам в поисках сигарет, спросил один из мужиков.

– Да, а что?

– Не ищите… Похоже, мы уже нашли, пойдемте с нами, – тяжело вздыхая, ответил второй.

Поисковики подошли к лодке и с ужасом увидели, что в ней находится ребенок. Соседи узнали Мишу – к несчастью, это был он. Часы показывали шесть утра.

– Господи, надо же родителям звонить, как Ирине-то сказать? – качая головой и вытирая слезы, сказала одна из женщин, помогавших искать мальчика.

– Москвичам этим из полиции надо сначала звонить, а у них есть психологи, их специально учат, как такие жуткие вещи говорить родственникам погибших, – тихо ответила ей подруга.

Гуров взял мобильный, выслушал все, что ему сказали, мрачно ответил: «Понял, будем через пятнадцать минут» – и пошел будить Стаса.

– Что? – сразу открыла глаза Мария, кожей ощущая беду.

– Нашли Мишу Марьина.

– Жив? – но, посмотрев в глаза мужу, сразу все поняла, встала и пошла одеваться.

Полковники завтракать не стали, выпили только по кружке крепчайшего кофе, Воронин собрался вместе с ними, офицеры возражать не стали. Они знали, что Игорь едет на место преступления не ради публикации и уж тем паче – не ради хайпа. Воронин мог реально помочь в расследовании и сдерживании орды его коллег из города, которые к обеду сто процентов налетят на несчастных родителей, как стервятники, выискивая подробности беды, которая произошла в семье известного депутата. Начнутся дикие, а порой откровенно бессовестные предположения о случившемся, могут в смерти ребенка косвенно обвинить даже семью Марьиных.

Дескать, пока мать в парламенте заседала, у нее сына убили. Ирина не являлась скандальным представителем думы, но она была честным человеком и искреннее старалась помочь городу в решении его вечных проблем – раздолбанных дорог, отсутствия детских садов и безобразия в системе здравоохранения. Когда Ирина увидела на пороге Гурова, Крячко и Воронина, она даже не стала ничего спрашивать. Складывалось такое ощущение, что несчастная мать не удивилась их приходу и молчанию, как будто знала, что ее ребенка больше нет. За ней вышли из дома Валентин и Лиля.

– Игорь… что? Мишеньку нашли, да? Он жив, в больнице, его осматривают, все хорошо?

– Валентин Иванович, примите наши соболезнования…

– Что? Какие соболезнования? Как… Нет. Нет, не-е-е-ет! – дико закричал Валентин и зарыдал, буквально упав на крыльцо дома. Затем истерика началась у Лили.

– Зайчик мой, Мишенька, котенок, как же так! Вы должны найти его убийцу! – голосила девушка и почти в буквальном смысле рвала на себе волосы.

– Лиля, а почему вы решили, что ваш брат убит, а не погиб в результате несчастного случая? – внимательно глядя на девушку и вспоминая слова жены о не совсем логичном поведении старшей сестры Миши, спросил Гуров.

– Я… я не знаю! Потому что вы пришли, если бы несчастный случай, полиция бы не приходила, – заметно стушевавшись, но уже на тон ниже ответила Лиля.

– Замолчите все, – неживым голосом сказала Ирина. – Нам нужно Мишу забрать домой… А вы тут цирк устроили. Сейчас заберем его, помоется, поест, чаю горячего выпьет, выспится и все забудет. Убийство… несчастный случай, придумали тоже!

И она истерически засмеялась, смех перешел в рыдания, потом – почти в звериный вой. Гуров и Крячко переглянулись и подошли к Валентину.