Читать онлайн Эхо старых костров

Костёр в лесу

На даче Лены собралась компания друзей. Конец августа – самое подходящее время набраться сил от природы перед долгой осенью.

Молодым людям хотелось спрятаться от бесконечных городских пробок и рабочих уведомлений, налечь всей грудью на просторы, окунуться в бессонные, долгие ночи у костра, воспоминания о счастливом беззаботном детстве…

Старый дом стоял на краю дремучего леса, в тридцати пяти километрах от города. Место, где в тишине вековых сосен нет ни суеты, ни городской  мышиной возни по любому поводу.

Андрей уже в третий раз за полчаса проверил телефон. Две полоски сигнала исчезли окончательно, оставив лишь пустые квадратики в углу экрана. Он поморщился и сунул мобильник обратно в карман.

– Странное у тебя местечко, Ленка, – буркнул он.

Сдержанный горожанин, он всё лето читал психотриллеры и теперь возомнил себя экспертом по всем возможным ужасам, хотя и не верил ни в одну из прочитанных им историй.

– Ну что, городской мальчик уже скучает по цивилизации? – подмигнула Лена, ловко перешагивая через поваленное дерево. – А мы ещё даже до места не дошли.

– Не скучаю, – фыркнул Андрей, хотя отсутствие связи действительно раздражало. – Просто привык быть на трубке. А вдруг что-то случится?

– Всемирная паутина засасывает? Зато здесь она совсем другая, – загадочно произнесла Лена и рассмеялась, увидев его недоумевающий взгляд. – Шучу я, шучу! Ты слишком серьёзный.

* * *

Итак, в этот вечер на лесную поляну отправились пятеро:

Лена – двадцатилетняя хозяйка домика в сибирской глухомани. Бабушка оставила ей в наследство не только дом, но и странные предупреждения об этом месте, но девушка старалась не принимать их всерьёз.

Андрей – скептик до мозга костей, привыкший иронизировать над всем, что не поддаётся логическому объяснению.

Вадим – фотограф и философ. За внешней весёлостью скрывалась растущая по любому поводу тревога. Будь то изменение погоды, или события на международном уровне, до всего ему было дело с философской точки зрения… Но тревогу он пытался заглушить шутками, и поэтому был душой компании.

Катя – хрупкая, суеверная и впечатлительная. Весь путь она нервно оглядывалась и вздрагивала от каждого шороха.

Илья – молчаливый тип, чей хриплый голос почему-то звучал убедительнее в темноте, чем при свете дня.

Они запаслись термосами с чаем, бутылками лимонада, бутербродами для пикника и внушительной охапкой сухих веток и пеньков для росжига костра. Путь лежал от дачи в самую глубь леса.

Молодые люди растянулись по узкой лесной тропе. Впереди шли Лена и Катя. За ними вышагивал Андрей с рюкзаком, полным провизией. Он не отводил глаз от тропы – не споткнуться бы о корни деревьев. Следом, замыкая шествие, болтали Илья и Вадим.

Вадим периодически останавливался, чтобы заснять что-то «атмосферное» на свой профессиональный фотоаппарат.

– Лен, а далеко ещё? – простонал Илья, перекладывая тяжёлый рюкзак с одного плеча на другое. – Мы уже полчаса идём.

– Почти пришли, – отозвалась Лена. – Вон, видите, деревья реже стали? Сейчас поляна покажется.

Действительно, сосны стали отступать, пропуская больше света. Воздух стал свежее, с едва уловимым сладковатым привкусом трав, сосновых шишек и чего-то ещё… странного, не из запахов леса.

– Вот она, – торжественно объявила Лена, когда друзья прибыли на открытое пространство. – Наша поляна.

Компания оглядывалась по сторонам. Поляна напоминала нечто похожее на выжженную рану, нежелавшую затянуться. Почти идеально круглая, словно кто-то специально вырубил деревья по окружности.

Здесь, среди тёмных стволов, местные жители из поколения в поколение разжигали костры. И каждый такой вечер оставлял следы не только от огня, но и от событий вокруг него. Даже днём это место дышало чем-то тягостным: сухой мох у самых корней был чёрно-серым, обугленным, а воздух у земли спёртым, будто дым всё ещё обволакивал этот клочок мира.

В центре поляны чернело старое кострище, аккуратно выложенное камнями. Трава вокруг примята, но не вытоптана – видно, что место использовалось регулярно, но не слишком часто.

– Ух ты! Вот это да! И правда, атмосферно. – Андрей, сбросил со спины рюкзак.

– Мы сюда с детства ходим, – рассказывала Лена, пока обустраивались. – Ещё с родителями из города приезжали. Мама говорила, что бабушка и её сюда водила, и бабушку тоже водили… Семейная традиция, можно сказать.

– Родовое место, значит. – Вадим зафотографировал поляну в лучах заходящего солнца. – Такие места энергетику накапливают. Интересно, отдают ли они её обратно… или только забирают?

– Ты что эзотерик? – усмехнулся Андрей.

– Фотограф. А мы места чувствуем. Здесь и правда есть что-то особенное. – Вадим направил камеру в сторону леса.

Лена уже раскладывала хворост в кострище, а Илья с Катей натягивали между деревьями гирлянду – не светодиодную, а самую обычную с лампочками, такую можно было подключить к портативному аккумулятору.

– Зачем гирлянда? – удивился Андрей. – У нас же костёр будет.

– Антураж! Романтика! И потом, мало ли, вдруг костёр затухнет, а в лесу ночью страшно. – Катя отошла на пару шагов назад, чтобы оценить результат.

– А чего бояться-то? – рассмеялся Андрей. – Волков здесь нет, медведей тоже. Максимум – ёжики.

Лена бросила на него взгляд с усмешкой:

– Не волков надо бояться. Лес старый, места здесь… специфичные. Бабушка всегда говорила: в таких местах осторожнее с тем, о чём рассказываешь.

– Что за предрассудки! – Андрей поджёг спичку и поднёс к хворосту. – Ты же современная девушка, в университете учишься…

Лена наблюдала, как разгорается пламя.

– Современная, – согласилась она.  – Но я здесь выросла. Каждое лето родители сплавляли меня бабушке на поруки. А значит, знаю: есть вещи, которые наука пока объяснить не может. А если не может, то это не означает, что таковых нет.

Костёр вспыхнул удивительно быстро и ярко, хотя не все дрова были идеально сухими – часть веток Андрей подобрал здесь, на поляне, и они казались свежими. Языки пламени заплясали в сгущающихся сумерках, отбросили причудливые тени на лица друзей.

– Гирлянда не нужна, – констатировал Вадим, залюбовавшись огнём. – Костёр прекрасно горит.

– Слишком уж хорошо горит… – с непонятной тревогой отозвалась Лена.

Компания расселась вокруг огня на кем-то давным-давно заготовленные брёвна. Лена достала термос с чаем, Илья – бутерброды, Катя разложила печенье и конфеты. Всё было как полагается в туристическом походе, но Вадим никак не мог избавиться от ощущения, что здесь что-то не так.

Может быть, дело было в тишине. Слишком уж тихо в лесу – ни птиц, ни шелеста листвы, ни шума веток. Только потрескивание костра да приглушённые голоса друзей.

Скоро выяснилось: обычные разговоры про отпуск, работу, последние просмотренные фильмы как-то не клеились. Только стоит кому-то заикнуться о городе, как огонь стихал, будто досадовал на такую скуку.

– Знаете, – начала Лена и сама не поняла, почему перешла на шёпот, – когда я была маленькой, бабушка запрещала мне ходить сюда одной или даже с ребятами. Говорила: на этой поляне древние голоса всплывают, а костёр уходит так глубоко корнями в землю, что пламя в какой-то момент становится… не совсем нашим, а… потусторонним…

Повисла напряжённая пауза.

– Да ну, старческие байки! – Андрей попытался разрядить обстановку. – Голоса, корни… Всё это от голода, холода, ветра и богатого воображения. «Фан-та-зёр, ты меня называла…», прямо как в песне.

Он хотел засмеяться, но костёр вдруг приглушился. Пламя сжалось, и вокруг стало ощутимо темнее, будто сама поляна отозвалась на насмешку. Далеко позади, за стволами, треснул сучок. Катя вздрогнула и схватила Илью за руку.

– Может, не надо про это? – пикнула она.

Андрей усмехнулся и бросил шишку в огонь. Та загорелась мгновенно, с яростью осветила лица, но внезапно вспышка погасла, оставив только тлеющую золу.

Пламя лениво таяло, отбрасывало на лица пятерых неровные блики…

Друзья сидели полукругом. Лена разливала чай из термоса. Илья потягивал что-то погорячительнее из алюминиевой фляжки. Катя всё крепче сжимала его локоть, будто тот был последним барьером между ней и лесом. Вадим поглаживал складной нож в кармане. А Андрей с показным равнодушием ворошил палкой древесные угли, но глаза его то и дело цеплялись за тёмные просветы между соснами.

Тишина стала глуше. Огонь метался, ветер поднял сухие листья, они зашуршали так громко, словно кто-то шёл по ним прямо сейчас.

Катя зажала рот ладонью. В её широко распахнутых от страха глазах дрожало отражение костра.

– Давайте просто посидим тихо, – робко предложила она. – Кажется, на нас смотрят… со всех сторон…

С дерева в этот момент сорвалась ветка. И на миг в воздухе запахло гарью – неестественной, тошнотворной, как от старых мокрых костей.

Андрей собрался подбросить в огонь сухой пенёк, но костёр вдруг разгорелся сам – резко, с громким треском, точно кто-то из темноты подкинул топлива.

Все невольно переглянулись.

– Кто там? – Катя испуганно вертела головой. – Я слышу шаги…

– Просто зверь какой-то, – попыталась успокоить её Лена, но голос дрогнул. – Тут водятся кабаны, лисы… Помнишь, Вадим, ты приезжал в прошлом году, ходил в лес с местными парнями, слышал же что-то?

Вадим кивнул, но весёлости в нём не осталось:

– Слышал. Только это был не зверь, Лена. Какой-то шум… Будто кто-то ходил по лесу кругами. И ещё было странное эхо – кто-то невидимый повторял наши слова, но с задержкой.

– А что в этом странного? Эхо на то и эхо, чтобы соблюдать паузу. – Андрей поднялся с бревна и огляделся по сторонам.

Илья, как всегда, молчаливый, неожиданно заговорил:

– А знаете что? Тут в этом районе не просто байки. Дед мне рассказывал, что в старину в соседней деревне жгли жертвенные огни. Люди шептались, что место проклято, оттого что жгли в кострах ненужные кости домашних животных. И дух леса мстил в ответ. Мстил за фауну, которую поработил человек.

– Лена, – Вадим не отрывался от настроек фотоаппарата, – а что ещё твоя бабушка рассказывала? Какие-то местные легенды есть?

Лена молча смотрела на огонь. Потом перевела взгляд на Вадима.

– Говорила, что здесь истории слишком хорошо… приживаются. И рассказывать нужно осторожно – мало ли кто их услышит.

– Кто услышит? – в голосе Андрея уже не было прежней усмешки.

– А кто их знает, – пожала плечами Лена. – Лес старый. Может кто-то в нём и живёт, помимо зверья всякого.

Костёр снова вспыхнул, словно в него плеснули бензина. Все невольно отпрянули от внезапного жара.

– Прямо как по заказу, – нервно хихикнула Катя. – Только заговорили про мистику, а он как полыхнёт!

– Дрова сухие, смолистые, – попытался рационально объяснить Андрей, но сам уже не верил в свои слова. Что-то в этом месте определённо было не так. И почему-то казалось, что самое странное только начинается.

Лена вспомнила слова бабушки: «Костёр на нашей поляне – не костёр, если страшная история не будет рассказана. Здесь слухи становятся сильнее правды. Здесь даже у костра чей-то дух сидит ближе к тебе, чем лучший друг». Но ничего не сказала.

– А ты точно уверена, что здесь безопасно? – не выдержала Катя. – Помню, в детстве старожилы про эту чащу что-то нашёптывали друг другу, но так, чтобы дети не слышали.

Андрей громко рассмеялся, но смех прозвучал фальшиво:

– Хватит! Катька, ты же тоже местная, из соседнего посёлка, должна понимать, что это очередная сказка для впечатлительных туристов! Мы же не охотники за привидениями, а обычные нытики на пикнике. Расслабьтесь!

– Если бы это был обычный пикник… – усмехнулась Лена.

Андрей раздражённо принялся перекладывать дрова, словно правильно сложенный костёр мог защитить не только от холода, но хотя бы и от колких разговоров, а если повезёт, то и от нарастающего беспокойства.

– Просто… тут всегда было чудоковато, – вдруг призналась Лена. – Бабушка говорила, что в нашем лесу все истории сильнее и опаснее, если их слушают у этого костра.

Вадим, молча наблюдавший за игрой теней, поддакнул Лене:

– Да, однозначно странновато здесь. Холод наползает даже у огня. Не чувствуете? – Он оглянулся на чернеющую кромку леса. Деревья стояли как безмолвные стражи, и вряд ли бы пустили их назад той же дорогой.

Катя крепко сжала кружку дрожащими пальцами и продолжила твердить одно и то же:

– Думаю, а может, лучше вообще никаких историй не рассказывать? А если… кто-то действительно нас слушает?

– А зачем мы тогда сюда пришли? – возразил Вадим. – Костёр и хорош тем, что возле него всегда особая атмосфера, и разговоры приобретают глубокий смысл. Здесь все заботы сводятся к простому: палатка, еда, беседа под треск дровишек… Хотели же неповторимого ощущения счастья и умиротворения. Так внимайте!

Но Катя невольно поёжилась. Огонь затрещал слишком громко для такого небольшого пламени. Воздух сгустился и давил на плечи. Ветви вокруг поляны зашептали что-то неразборчивое. Тьма стала неестественно плотной, хоть глаз выколи… а собственные голоса казались чужими.

– Хватит трястись! Дрожите как зайцы! – Андрей старался выглядеть бодрячком, но как-то неуверенно у него это получалось. – Свет костра отпугнёт любых ваших лесных призраков и бабаек!

И сам не удержался от взгляда через плечо в волнующую пустоту между стволами, там поблёскивало что-то, похожее на глаза постороннего…

– Ну что, – показушно весело кинул клич Вадим, потирая руки, – традиционное развлечение у костра! Кто расскажет страшилку?

– Я могу, – неожиданно откликнулся молчун Илья. – Знаю одну историю…

Лена едва заметно поморщилась, но промолчала. А костёр разгорелся ещё ярче, отбрасывая на лица друзей тени хищных языков пламени.

Истории начинают жить

– Значит, так, – начал Илья, пристально вглядываясь в пламя. – История эта городская, но проверенная. Мне рассказал знакомый, а ему – водитель маршрутки.

– Ну, давай уже, – подбодрила Катя и придвинулась ближе к Илье. – Только не слишком страшно, а то всю ночь не усну.

– А ты что, спать собираешься? Ни для того мы сюда пришли, – поддел Катю Андрей.

Илья лишь ухмыльнулся, но в мыслях согласился с Андреем. В отсветах пламени его лицо выглядело решительным, что было совсем несвойственно парню. Он понизил голос до драматического шёпота, и даже треск костра притих, чтобы не мешать.

– Кать, не боись. Она нестрашная, эта история. Скорее… беспокойная. Дело было прошлой зимой, в январе. Лютый мороз, метель. Водитель маршрутки часов в одиннадцать вечера возвращался домой после последнего рейса.

Пламя костра слегка наклонилось, словно и оно прислушивалось.

– Дорога совершенно пустая, снег валит стеной, фары еле пробивают белую муть. И вдруг на обочине – фигурка. Девочка, лет семи-восьми, в белом платьице. Без куртки, без шапки. В такой-то мороз!

Андрей украдкой взглянул на Лену. Та внимательно слушала, но пальцы нервно теребили край свитера.

– Водитель, понятное дело, тормозит, – продолжил Илья, – опускает стекло: «Девочка, ты что здесь делаешь? Замёрзнешь же!» А она молчит. Только головой мотает и рукой показывает – дальше, мол, езжай по дороге. Ну он думает: потерялась, значит. Решает подвезти до ближайших домов.

Костёр тихо потрескивал. Где-то в глубине леса раздался шорох, но все были слишком заворожены рассказом и не обратили внимания.

– Девочка садится на заднее сиденье, – Илья выдержал театральную паузу. – Водитель поглядывает в зеркало заднего вида. Сидит тихонько, не плачет, даже не дрожит. Странно, думает мужик, такой мороз, а ей словно и ничего.

Катя невольно поёжилась и плотнее закуталась в накинутый на плечи шерстяной платок.

– Проехали километра два в полном молчании. Водитель спрашивает: «Где тебя высадить, малышка?» Оборачивается через плечо… а там пусто.

– Банально, – фыркнул Андрей. – Классическая история про автостопщицу-призрака. Слышал десятки таких. И про невесту в белом в том числе.

– Погоди, не перебивай, – остановил его Илья, в его хриплом голосе появились твёрдые нотки. – Это ещё не всё.

Вадим бросил в костёр толстую ветку. Пламя на мгновение взметнулось, осветив поляну ярким оранжевым светом. И всем показалось, что деревья вокруг стоят ближе к кострищу, чем минуту назад.

– Водитель, понятное дело, в шоке, – продолжил Илья. – Останавливается посреди дороги, выходит, проверяет машину – нигде никого. Но на заднем сиденье… снег. Тающий снег в форме детской фигурки. И запах – густой запах сырой земли. Как на старом кладбище после дождя.

– Типа Снегурочка растаяла? – натянуто рассмеялась Катя, но в ночной тишине смешок показался почти зловещим.

– А дальше – самое интересное, – голос Ильи стал тише, и все невольно подались вперёд. – Водитель рассказал об этом случае жене. Та – подруге. Подруга призадумалась и вспомнила: лет пятнадцать назад в том районе пропала девочка. Маленькая, семи лет от роду. В последний раз её видели именно в белом платье – шла по дороге в сторону леса.

Он замолчал, посмотрел на огонь, словно хотел найти в языках пламени одобрение на продолжение истории.

– И что с ней стало? – подтолкнуло его плечом Катя.

– Искали долго. Всей деревней. С собаками, с милицией. Но так и не нашли. А потом… – Илья снова взял паузу, и костёр замер в ожидании.

– Что «потом»? – подал голос Вадим.

– А потом стали находить. Каждую зиму кто-то встречает девочку в белом на пустынных дорогах. Подбирают, а она исчезает, оставляя только снег и запах земли. Ищет она что-то. Или кого-то. И никак не может найти.

Тишина опустилась на поляну. И на этом фоне даже потрескивание костра показалось оглушительно громким.

– Жутко, – прошептала Катя, инстинктивно оглядываясь. – А что, если она…

Катя недоговорила. Из-за деревьев донёсся отчётливый шорох – медленный, осторожный, как если бы кто-то крался по сухим листьям, стараясь не выдать себя. Все невольно обернулись в сторону звука.

– Это ветер, – быстро сказал Андрей.

– Или животное. – Вадим всматривался в темноту между стволами, машинально сжимая в руках фотоаппарат, словно тот мог защитить его.

Шорох повторился, теперь ближе. И между деревьями мелькнуло что-то белое… или показалось?

– Ребята, – голос Лены дрогнул, – это просто берёза. Ствол белый, на ветру качается.

Но ветра не было – воздух стоял мёртвый, как в склепе.

– Может, заяц какой, – неуверенно предположила Катя, – или лиса…

– В белом платье? – мрачно усмехнулся Вадим.

Андрей решительно поднялся и направился к краю поляны:

– Хватит паниковать! Пойду посмотрю, что там шумит.

– Андрей, не надо! – в голосе Лены прозвучал неподдельный страх. – Лучше не ходи туда… пожалуйста.

– Почему? – обернулся он. – Я же не верю в ваши сказки про приведения.

– Потому что здесь… – Лена помолчала, подбирая слова. – Здесь рассказанные истории имеют неприятную привычку становиться реальностью.

– Что за бред? – Андрей всё ещё пытался храбриться. – Это просто глупое совпадение!

– Совпадение, – эхом повторила Лена, и тревога в её голосе стала осязаемой. – Тогда послушай мою историю. И поймёшь, что никаких совпадений здесь не бывает.

Она подождала, пока Андрей неохотно вернётся к костру, и заговорила совсем тихо:

– У нас в деревне есть легенда про лесного дядьку. Живёт он где-то в самой глуши, далеко от людских троп. С виду – обычный мужик средних лет, простоват, в скромной одежонке. Только глаза у него… неправильные. Пустые…

Костёр внезапно затрещал громче, точно кто-то невидимый подбросил в него охапку сухих веток.

– Дядька этот людей физически не трогает, – продолжила Лена, не отрывая взгляда от пламени. – Но и добра от него не жди. Он умеет голоса копировать. Абсолютно точно. Заманивает людей в чащу, кричит голосом их матери, жены, ребёнка. А человек слышит родной зов и идёт, думает, что близкий в беде и надо помочь.

– И что происходит потом? – Вадим вцепился в фотоаппарат. Парню почему-то казалось важным не выпускать его из рук.

– По-разному бывает, – Лена пожала плечами. – Кого потом в болоте находят через неделю-другую. Кого вообще не находят. А кто возвращается… но уже не тот. Будто что-то важное из него высосали.

– Полная чушь! – пробормотал Андрей, но говорил уже не так категорично.

– Может, и чушь, – согласилась Лена. – Только дедушка мой клялся – встречал того дядьку лично. Молодой ещё был, на охоту в лес ходил. Заблудился как-то раз, и вдруг слышит – отец его зовёт. Голос родной, знакомый до боли. Пошёл на зов, а навстречу выходит мужик. Обычный с виду, только глаза… дедушка говорил, глаза у него как дыры. Как будто внутрь головы проваливались.

Из леса донёсся протяжный звук. Казалось, кто-то тяжело, с надрывом застонал. Все насторожились и замерли.

– Это ветер в ветвях, – повторился Андрей, но голос предательски дрогнул.

– Какой ветер? – прошептала Катя. – Здесь же штиль полнейший.

Безмолвный лес теснее сомкнулся вокруг поляны. И огонь, которому они поначалу доверяли как живому другу, стал меняться. Его языки дрожали не как обычно, а словно шептали собственные слова, а искры, взлетавшие вверх, странно замирали в воздухе, как если бы невидимые пальцы поймали их в полёте и не выпускали.

Илья медленно выпрямился. Ему показалось – или не показалось? – что за костром, в самой полосе света, скользнула тёмная фигура. Человекоподобная, но неправильная – слишком длинная, слишком угловатая. Тень мелькнула по коре сосны и растворилась, будто её никогда и не было.

Он открыл рот, чтобы сказать об этом, но голос застрял в горле. А костёр вспыхнул ещё ярче и разметал по лицам сидящих сотни беспокойных теней.

– Лена, – едва слышно прошептала Катя, – почему огонь так странно горит? Кажется, что его кто-то держит изнутри…

– Ага, скрюченными пальцами, – раздался смешок Андрея.

Лена и сама чувствовала: поляна стала теснее, а воздух гуще и холоднее. А шорохи в лесу за краем света костра подбирались всё ближе и ближе. Она достала телефон. Экран показал время – полночь. Но сеть по-прежнему не ловилась. Словно этот клочок земли был начисто отрезан от остального мира.

– Реально, как на заброшенном погосте. Сейчас ветер завоет, и вы в панике побежите кто куда… – Андрей попытался пошутить и этим разбить нарастающее напряжение, но наоборот только усилил тревогу.

Все молчали… И лес молчал… молчал с такой давящей тишиной, что кровь в венах словно застыла. Даже собственное дыхание казалось оглушительно громким.

Вадим внезапно поднялся и шагнул в темноту. Его тень в оранжевом обрамлении пламени выглядела почти двойником хозяина, во всяком случае могла бы претендовать на роль его потерянной души…

Он шагнул чуть дальше границы света и вскрикнул, голос сорвался на фальцет:

– Здесь… земля мягкая! Как будто недавно копали. И кто-то… кто-то здесь в ней остался!

– Не лезь туда! – Илья схватился за толстую ветку, словно собрался использовать её как дубину. – Слышишь, Вадим? Это место не для экспериментов!

– Да что вы все распсиховались? – Андрей хотел было рассмеяться и сказать, что они просто напугали себя глупыми историями, но в тот самый миг позади костра за их спинами раздался звук. Не ветер и не дым – голос. Глухой, протяжный, едва различимый. Нечеловеческий, но и не звериный. Что-то среднее между стоном и зовом.

Все окаменели.

Огонь дёрнулся и подскочил, задышал собственной жизнью. В лунном свете пустота между деревьями казалась чернее самой ночи. А у корней что-то тускло блеснуло… Кусок старой цепи? Ржавый крюк? Или просто игра воображения?

– Мне страшно, – Катя зажалась между Леной и Ильёй, голос её дрожал. – Очень страшно. Может, уйдём отсюда? Вернёмся в дом? Прошу вас…

Но Лена, как под гипнозом, смотрела на костёр со странной, почти болезненной тоской. Словно её бабушка всё ещё сидела здесь, рядом, в темноте, и шептала ей на ухо древние предупреждения.

– Сюда приходили, чтобы помнить тех, кто не вернулся из леса, – произнесла Лена, цитируя бабушку её же старческим голосом. – Сюда нельзя приходить с пустыми руками. И нельзя уходить, не оставив чего-то своего.

– Что это значит? – прохрипел Илья, удивлённый не столь фразе, как интонации голоса – будто в Лену вселился дух бабушки.

– Не знаю, – призналась Лена. Голос звучал обычно. – Бабушка никогда не объясняла до конца.

Никто уже не мог различить, где кончается огонь и начинается ночная пустота. Странное оцепенение сковало всех – каждый оставался один на один с собственным страхом, заперт в ловушке чужих рассказов и своих предчувствий.

Катя беззвучно плакала, вытирая слёзы тыльной стороной ладони. И самое жуткое – эхо подхватывало её всхлипы, усиливало их и бросало обратно с разных концов поляны. Словно невидимые слушатели издевались над её страхом.

Илья сжал голову руками. Боль в висках пульсировала в такт страшной мысли: если они сейчас замолчат, голоса из леса не отпустят их. Он лихорадочно пытался вспомнить ещё какую-нибудь историю из детства, любую страшилку, чтобы вырваться из этого оцепенения. Но память услужливо подбрасывала только мертвящие картинки из рассказанного Леной: старые костры, люди с пустыми глазницами.

Рот Вадима будто кто-то сшил невидимой нитью. Он с трудом шевелил губами:

– Лес требует. Надо… рассказать… – выдавил он наконец. – Нужна ещё одна история. Но не выдуманная. Своя. Настоящая.

– Почему? – голос Андрея дрогнул.

– Потому что лес и костёр… слушают, – ответила за Вадима Лена. – И если мы не дадим им то, что они хотят… они сами возьмут. Прямо из души вырвут. Уж лучше рассказать…

Костёр снова вспыхнул, и в этом вспышке всем почудилось: вокруг поляны стоят фигуры. Неподвижные. Молчаливые. Наблюдают.

А когда пламя успокоилось, фигур уже не было. Или они просто растворились в тени деревьев? Или галлюцинации? У всех сразу?

– Кто расскажет следующую историю? – прохрипел Илья. – Настоящую. Из своей жизни.

И все поняли: выбора больше нет. Лес требует своей платы за то, что позволил им разжечь костёр на этой древней поляне. И платой должны стать их собственные тайны – самые страшные и сокровенные.

Костёр ждал. И что-то невидимое в темноте ждало вместе с ним.

Гул мертвого озера

Вадим придвинулся поближе к костру. Но огонь больше не защищал ни от надвигающихся теней, ни от пронизывающего ночного холода, ни от страхов, просачивающихся из самых тёмных уголков не только леса, но и памяти.

Парень неосознанно продолжал сжимать фотоаппарат, безжизненно повисший на его груди.

– Ладно, – произнёс он натужно, словно каждое слово царапало горло… – Раз уж решили обходиться без банальных страшилок, а делиться личными откровениями, то расскажу.

Он внезапно замолк и повернулся к Лене.

– Лена, я не просто так мотаюсь сюда последние два лета. Была причина повидать старые места. Тянет. – Вадим сглотнул, всё ещё преодолевая внутреннее сопротивление продолжать или нет. – Расскажу про одно место. Не на далёком севере, не в дремучих лесах, а здесь, совсем недалеко от нас – в соседнем районе.