Читать онлайн Синтетическая любовь

ПРОЛОГ

Понять, что к тебе относятся не так, слишком просто! Взгляд, жест, с неправильной интонацией произнесённое слово, движение воздуха! Я чувствую, я понимаю! Отчего в горле собирается мерзкий комок, опускающийся медленно по гортани в грудь, распирает и причиняет дискомфорт.

Глоток воды, бокал вина, улыбка, шутка – всё это не спасёт вас от жадных до сплетен языков. Они жаждут подробностей, грязи, им не важна ни ваша, ни чужая правда. Они хотят вас распластать, препарировать, как жабу на уроке биологии, но найти всё самое сокровенное, спрятанное в недрах.

Всё это даст вам чёткое понимание, где вы находитесь в этой иерархии, на какой ступени стоите вы, а на какой ваша жизнь. Что для них интересней?

Вы сами или ваши внутренности? Вы поправились или похудели, купили новое платье или пришли в старых брюках, надели бабушкин жемчуг или прячете пистолет в ножной кобуре, извращенец или богобоязненный человек, верный отец семейства или вечный изменник, всю жизнь ищущий свою женщину, – всё это неважно, если вам можно перемыть косточки. Перемыть и пересчитать смачной, сочной, сладкой, сахарной, как тайское спелое манго, сплетней!

Глава 1

Комната. Белый тюль разлетается на тёплом летнем ветру, легко покачиваясь, как парус кораблика. В моих руках запотевший хрустальный бокал на длинной тонкой ножке, пузырьки шампанского слишком весело пляшут в нём. Поджала губы; сейчас бы рома. Тогда этот вечер был бы определённо приятней, для меня так точно. Мои родители устроили очередную вычурную вечеринку. Я даже не спрашивала повод, их слишком много, чтобы упомнить все, но я обязана быть здесь. Моя мать странная женщина, любящая демонстрировать меня своим и отцовским друзьям, как породистую кошку на выставке – вдруг в этот раз кто-то соблазнится. Пусть и не моей неземной красотой, возможно, наследством, а у меня оно не маленькое, ну на худой конец тем, что я спасатель. На слове «спасатель» я улыбнулась, вспомнив, как скукоживается от брезгливости мамино лицо.

– Вспомнила мамино лицо при упоминании твоей работы? – Мужской приятный тембр вызвал у меня самые тёплые чувства.

– С чего это вы, мистер, решили, что у меня нет других поводов улыбаться?! – Я повернулась лицом к говорившему. – Во всей красе, братец? – Мой старший брат, в отличие от меня, был слишком привлекательным, чем бессовестно пользовался, и пока обиженных сторон нет. Безусловно, в эти ряды не входила наша родительница. Парень был среднего роста и не так широк в плечах, как предпочитала я, но брюнетом с коротко стриженными волосами и льдисто-голубыми глазами, обезоруживающей улыбкой, отменным чувством юмора, верным другом и лучшим старшим братом. Мне с ним очень повезло, и я его любила до щемящей нежности в груди – и он тоже этим пользовался. Тео притянул меня в крепкие объятия. Я глубоко вдохнула знакомый с юного возраста терпкий запах туалетной воды. Спустя столько лет он её не поменял. Мой братец постоянен даже в таких мелочах.

– Ты бросила меня вчера одного, и утром мать устроила мне истерику, ведь на первой полосе я был один как перст, а должен был быть с сестрой! – Я знала, что он улыбается. – Ты мне должна, я сказал, что у тебя разыгралась мигрень, – выпустив меня из медвежьего захвата, сообщил Тео.

– Мигрень? Серьёзно? – удивилась я его красивой лжи. – И в приглашении не было сказано приходить с сестрой, там было написано «плюс один», – смерив брата нарочито суровым взглядом, щёлкнула его по носу.

– Я устал от этих размалёванных куриц, которых только и заботит фирма платья и сколько нулей на моих банковских счетах, – вздохнул Тео, обведя взглядом присутствующих людей. Я ему сочувствовала, ведь он находился на этом приёме ровно по той же причине, что и я, хотя его персону мама сватала не так откровенно, ведь он был востребован среди женщин, и он был мужчиной.

– Так женись! Посмотри, сколько тут готовых сию же секунду стать миссис Сорос. Посмотри на их голодные взгляды, они же фактически тебя раздевают, – подтрунивала я над ним.

– Как ты это терпишь, Роуз? – Полным именем брат называл меня редко, только когда был зол, или когда был ЗОЛ. – Я поговорю с матерью, чтобы она прекратила эти смотрины! – всё ещё всматриваясь в толпу, словно ища кого-то, уверил меня Тео. – И единственная женщина, которую я готов любить и терпеть, – это ты! – заявил он, вернув взгляд ко мне и заправив за ухо короткие волоски, которые опять выбились торчащим сеном из наспех сооружённой причёски.

– Не злись на неё. После того, как отцу поставили диагноз, её мания выдать меня замуж вышла на новый уровень, возможно, ей так легче справиться с ситуацией. Просто женись поскорей, и она на какое-то время выпустит меня из своего поля зрения.

Тео ухмыльнулся.

– Отец не умирает – это обычный артрит. Ты единственная, на ком я готов жениться. – Я хлопнула его ладошкой по плечу, чтобы прекратить эти нелепые замечания, которые Тео любил отпускать. Не хочу, чтобы кто-то услышал подобное. Не желаю опять стать центром внимания жёлтой прессы, куда я периодически попадаю, и угодить под перо матери тоже не хочу. Я с таким трудом избавилась от её контроля после… Ухватившись за плечо Тео и глубоко вдохнув, я растянула в естественной улыбке нервно дрогнувшие губы.

– Мы брат и сестра, бессовестный! – притворно возмущённо заметила я. – И что скажут люди? – озвучила я любимый мамин вопрос, с которым жила сколько себя помнила.

– Мы не брат и сестра! И мне плевать, что скажут люди! Я получаю наслаждение только от мысли об этом. – Я отпрянула от Тео слишком резко. Он был серьёзен, и моё сердце дёрнулось судорожным биением. – Представь, что будет с мамой?! – Я прыснула от смеха, и Тео меня поддержал. Он мог носить разные маски, но не рядом со мной. Он слишком меня любил, чтобы обманывать, даже в мелочах.

С того времени, как я появилась в их доме, он взял на себя невероятную ношу – опекать и оберегать меня от всего или почти от всего. Мне было два, когда я перешагнула порог этого огромного дома, и Тео стал моим миром, моей любовью на века, моим старшим братом. В свои четырнадцать он слишком по-взрослому смотрел на мир и рассуждал о серьёзных вещах, как о самом пустячковом деле. Тео рано начал заниматься делами компании наших отцов. Его родители дали мне многое, и я была благодарна, старалась быть послушной, не нарушать правил дома, соблюдать этикет, посещать с мамой чайный дом несколько раз в месяц и светить лицом на мероприятиях, где я обязана была быть, для имиджа фармацевтической компании, созданной моим биологическим отцом и отцом, который меня вырастил. Но различия между нами бросались в глаза слишком остро. В высшем свете не принято обсуждать такие вещи, но за закрытыми дверями остановить сплетни невозможно. В подростковом возрасте Тео часто влипал в драки, ведь дети, слушая разговоры взрослых, непременно начинали обсуждать это и в школе. И я чувствовала себя неуютно от того, что у него неприятности из-за меня, хотя он ни разу не дал усомниться в том, что это от чистого сердца.

Мне было семь – это был первый день в школе, мама заплела мне два хвостика, перетянув их красными шёлковыми лентами, мои волосы цвета морского песка смотрелись ярче с алым блеском. Мы купили юбочку в красно-синюю клеточку, синий джемпер, лаковые туфли и белые гольфы. Когда мама меня одела, я не могла оторваться от зеркала, крутилась и крутилась вокруг своей оси, заворожённо наблюдая, как юбочка пляшет в танце, кружась вместе со мной. Я была похожа на манекен в витрине дорогого бутика детской одежды. Я была красивой и идеальной.

День был сложный. Ребята в классе уже давно знали друг друга, подготовительная группа их сплотила; с новенькими почти всегда поступают одинаково, а в том обществе, где росла я, всё было чересчур. Тебя пытаются притеснить и указать место в иерархии, и наличие денег или брендовой шмотки тут тебе не поможет. Я была просто ребёнком, который был рад первому дню в школе, а мне пришлось отстаивать себя, одной против всех. И я сделала это как умела, или как учил Тео. Он сам окончил эту школу и был в этой иерархии на пике – и знал, с чем мне придётся столкнуться.

Водитель высадил меня у двери чёрного хода. На кухне кипела работа. Я любила проводить здесь время, где всегда было тепло и пахло сдобой. Скинув рюкзак с плеч, я бросила его посередине кухни и, открыв холодильник, вынула банку шоколадного мороженого и со злостью захлопнула дверцу.

– Ох, господи Боже! – воскликнула кухарка Мэгги, наконец-то обнаружившая моё появление. Увидев мой плачевный вид, она всплеснула руками. – Что, ради всего святого, с вами случилось? Что за вид? Что скажет матушка, когда вас увидит? – закудахтала она вокруг меня. Забравшись на барный стул, я откупорила банку с мороженым. – Я надеюсь, вы не собираетесь есть пальцами, мисс?! – Она укоризненно посмотрела на меня, ожидая моментального подчинения из страха быть пойманной на нарушении правил, установленных в этом доме.

– Я больше не пойду в школу! – громко выкрикнула я, сдерживая горячие слёзы.

– И позвольте узнать, почему? – Она упёрла руки в бока. – Предпочитаете остаться неучем и пойдёте подметать улицы? – настоятельным тоном вещала Мэгги, стараясь разговорить меня.

– Мне не нужно работать, у папы миллион денег! – не сбавляя обороты, кричала я.

– Деньги имеют свойство заканчиваться, мисс! И вы же не хотите зависеть от кого то или старенькой женщиной сидеть на шее у папы? Вы же, верно, мечтаете кем-то стать? – миролюбиво уточнила Мэгги, пытаясь тем самым сбавить мой пыл, но злость кипела во мне и желала найти выход. На кухонном столе стояла хрустальная, на тонкой ножке, ваза, доверху наполненная свежеиспечённым печеньем. Толкнув её, я не знала, на что рассчитывала. Может быть, что мне станет лучше, а может, что всё станет ещё хуже после лекции от мамы, которая, несомненно, будет итогом сегодняшнего дня. Я видела, как ваза скользит по каменной столешнице, вот она уже на краю, мои уши заложило от звука разбившегося стекла. Мне хотелось, чтобы весь мир слышал, как мне больно, так же оглушительно, как разбитое вдребезги стекло. Мэгги, округлив глаза от ужаса, застыла, приоткрыв рот буквой «О».

– Мэгги? – Мужской мягкий тембр летел по коридору, что вёл на кухню, и я знала, что мой рыцарь закроет меня от всего плохого. – Мэгги, у тебя всё хорошо? – Моя спина напряглась, и я вытянулась как струна. Мэгги попыталась натянуть улыбку, но выглядела она странно. В кухне повисла тишина. – Зо? – удивлённо воскликнул Тео. – Ты уже вернулась? Почему не зашла? – Я не двигалась, уткнувшись лбом в столешницу. – Зо? – Я слышала его шаги, он подходил всё ближе, под подошвой его ботинок хрустели осколки. – Что за… Мэгги, что случилось? – напряжённо спросил Тео.

– Мистер Сорос, сэр, я… Я… простите, сэр! – лепетала Мэгги, а я всё ещё не поднимала лицо.

– Это я разбила, – удручённо призналась я в совершённом преступлении, оторвав голову от холодного камня стола. Тео замялся на секунду, всматриваясь в моё лицо. Под его пристальным взглядом мой подбородок задрожал, и по щекам потекли злые слёзы, давно стоявшие в глазах. Порез на щеке защипало.

– Зо! – Он шагнул ко мне, не обращая внимания на стекло. – Что с тобой, милая? Кто это сделал? – Его глаза бегали от разбитой губы к оборванному рукаву джемпера, перекособоченным хвостикам и ссадине на скуле и я раскисла, как шоколадное мороженое. – Что, Зо? Скажи что-нибудь, не молчи! – Тео бережно промакивал мои слёзы белоснежным носовым платком с монограммой. Я бросилась брату на шею, всхлипывая и икая.

– Они сказали, что я чужая… не твоя… подкидыш… не родная, – бубнила я в его плечо, чувствуя его тёплые руки, крепко обнимающие меня.

– Родная, самая что ни на есть родная, роднее всех вокруг! – утешающе шептал Тео.

– Правда-правда? – шептала я, вытирая нос о его выглаженную рубашку. Тео отстранил меня от своего плеча, заглядывая мне в глаза.

– Клянусь, милая, ты самая родная и любимая девочка на всём белом свете! – Он поцеловал меня в кончик носа.

– И даже любимей, чем Стеф? – всё не унималась я, требуя новых подтверждений его любви ко мне.

– Зо, ты не сравнишься и с миллионом таких, как Стеф, никто и никогда не сравнится с тобой. Ты только мне верь! Ну-у-у, – Тео пощекотал меня под подбородком, – улыбнись мне. Я весь день мечтал о твоей улыбке. – Но мне улыбаться не хотелось. – Может, блинчики заставят эту милую мордашку повеселеть? – Он выжидал секунды. – Или вафли?

– С шоколадным мороженым, – согласилась я, и Тео улыбнулся, когда понял, что буря отступила.

– С чем захочешь, милая, только не плачь! – Брат крепче прижал меня к себе, и я стиснула его в ответных объятиях, насколько хватало сил. – Мэгги, можно нам вафли с шоколадным мороженым, в кабинет, пожалуйста?

– Конечно, сэр! – наконец-то отмерла Мэгги, согласившись с просьбой Тео. Он развернулся, чтобы уйти, и стёкла всё ещё трещали под его ботинками.

– Мэгги, прости за вазу! – громко сказала я.

– Ничего, мисс, – её губ коснулась кривая улыбка. – Надеюсь, больше это не повторится.

Вафли были вкусные. Тео с любовью наблюдал, как я уплетала их, попутно ковыряя мороженое пальцем. В ту модную школу я больше не вернулась, но языки людей сложно остановить, особенно если они хотят открыть такую важную, по их мнению правду. Тео не мог закрыть рот всем и уберечь меня от этого мира. И когда я поняла, что готова услышать правду, я пришла к Тео, и он не стал скрывать от меня ничего. Мои родители и родители Тео были партнёрами по бизнесу и очень давними друзьями. Их жизнь была как с картинки журнала – приёмы, большие дома, отдых на курортах, бриллианты, миллионные счета, – пока их пути не пересеклись с интересами конкурента. И вроде бы всё решилось без потерь для всех сторон, но спустя время мои родители погибли, и меня привезли в дом к Тео. Его родители значились опекунами в завещании моих родителей. Вот, собственно, и вся история моего появления в жизни Тео. С тех пор он ни разу и словом не дал мне почувствовать себя чужой, нелюбимой или обделённой вниманием. В моей жизни всё было по первому классу, всё самое лучшее – и брат у меня был самый лучший.

Глава 1.1

Я моргнула, возвращаясь из воспоминаний о днях, когда жизнь не казалась такой запутанной и сложной, и всё можно было сгладить вафлями и шариком шоколадного мороженого. Мой герой всё так же с нежностью смотрел мне в глаза и улыбался.

– Я тебя люблю! – Я припала головой к его груди в поисках теплоты, которую и не нужно было требовать. Тео всегда был щедр на объятия. Он крепко меня обнял, поцеловав в макушку.

– И я тебя люблю, Зо, больше всех на свете! – В этот момент тело Тео окаменело. – Там родители Майка! – Я вздрогнула, услышав имя, которое было под запретом между нами.

– Чёрт! Я чувствовала, что не стоит приходить, – я попыталась выпутаться из его рук.

– Ты не должна чувствовать себя виноватой. Он взрослый человек и все решения принимает сам.

Я отошла от Тео на шаг.

– Принимал, Тео, принимал! – прошипела я, хмуря брови. – Ты всё время говоришь о нём в настоящем времени. – Тео поморщился.

– Прости, я никак не привыкну, – он погладил меня по щеке. – Прости! – Его глаза уже смотрели не с нежностью и теплотой, а с жалостью. Ненавижу этот его взгляд, от которого так тошно становится, что хочется вмазать по его красивому лицу.

Обстановка в комнате изменилась. Я чувствовала множество взглядов на своей спине, и те, кто был знаком ближе с нашей семьёй, смотрели с сожалением и жалостью, а те, что были на стороне семьи Майка, – с ненавистью и презрением. Такое общество – как волчья стая: как только почуют кровь, тебе не жить.

– Мне стоит уйти, не хочу очередного скандала.

Тео впился пальцами мне в плечи, пригвождая к месту.

– Ты не должна прятаться и бежать из собственного дома! Давай я выпровожу их?! – Я ухмыльнулась его дерзости. А это именно дерзость. Мама не простит ему этого. Мой рыцарь, всегда готовый рубить за меня головы, или во имя меня.

– Это приятно, правда, но я пойду попрощаюсь с мамой и поеду домой. Мне завтра на смену. – Тео возмущённо вздёрнул одну бровь.

– Не лги мне, Зо, я знаю, что сегодня ты с суток! – Ничего от него не скроешь.

– Я пойду, – поцеловав его в щёку, я помахала на прощанье. – Спокойной ночи!

Мама нашлась во дворе. Вот в ком есть элегантность и грация во всём, до чёрных как нефть кончиков волос на голове. Мне никогда не дотянуться до неё. Сколько бы она ни билась со мной в юности, я была как деревянная кукла, о чём она всегда говорила. Единственное, что я умела делать хорошо, – это улыбаться красиво, даже когда вместо солнечного сплетения у тебя сквозная дыра. Мама нежно улыбалась гостям, её мелодичный смех разливался в сумерках, как трель птички. Её всегда ровная спина с красивым прогибом в пояснице никогда не сутулилась, и на её теле не было ни одного лишнего грамма жира. Она посещала косметологический кабинет несколько раз в неделю, благодаря чему её идеально гладкий и блестящий лоб не выдавал её возраст. Белая кожа без единой веснушки и полное отсутствие второго подбородка всегда подкидывали мне идеи, что, возможно, она инопланетянка. Мама занималась теннисом, но не для удовольствия, как часто она подмечала, когда я начинала страдать, что вынуждена быть её партнёром, а для статуса, и, конечно, она состояла в чайном клубе, где все дамы, скалясь во все свои фарфоровые зубы, рассказывали друг другу секреты и не только. При виде меня радушная улыбка пропала с маминого лица, как будто ластиком стёрли. И уголки губ, всегда накрашенных помадой в тон её любимого сорта вина Каберне Фран, опустились вниз.

– Уже уходишь? Но ещё нет и девяти! – возмутилась мама, осмотрев меня с ног до головы – проверяя мой вечерний туалет и сочетаются ли украшения с платьем.

– Прости, мам, но мне пора. Утром на смену, – применила я свой вечный шах и мат, которому она не знала, как сопротивляться. Она сдержала гримасу недовольства, хотя мышцы на лице дрогнули, и я получила лёгкое удовлетворение от этого.

– Дорогая, может, в следующий раз я подберу тебе туалет? – Это был тонкий намёк на то, что я промахнулась с выбором. Мама отстранилась от меня и бросила взгляд за моё плечо. – Дональд, Джилл, – натянуто улыбнулась она, бегая взглядом между мной и ими. Глубоко вздохнув, я повернулась лицом к тем, от кого хотела сбежать. Внутренне подобралась, приготовившись снести оскорбления с улыбкой, как требовала мама. Дональд сжал руку Джилл.

– Добрый вечер! – как можно более бесцветно сказала я, чтобы не спровоцировать чем-то женщину, но это не помогло. Лицо Джилл исказила гримаса гнева и отвращения. Её верхняя губа дрогнула как от судороги.

– Добрый вечер? – прошипела она.

– Джилл, не нужно, милая! – пытался успокоить её нарастающую истерику муж. Дональд поймал мой взгляд и сконфуженно улыбнулся, словно извиняясь за то, что сейчас будет.

– Я уже ухожу, хорошего вечера! – поторопилась я отметить своё отступление и поняла, что промахнулась. Чёртово хорошее воспитание! Почему не промолчать, Зо?

– Она… она мне желает хорошего вечера… когда мой сынок, мой прекрасный мальчик, – она проглатывала слова, подбираясь ближе ко мне, – гниёт в земле! По её милости! – громко выкрикнула Джилл. С её губ сошла краска, руки дрожали. – Ведьма! – прорычала она, сверкнув глазами. – Это ты свела его с ума… ты… ты не спасла его, ты… – Она хватала ртом воздух.

– Мне очень жаль! – в тысячный раз я повторяла эту фразу, глядя в глаза этой женщине. Её глаза расширились, рука взметнулась в мгновенье к моему лицу. Это моя не первая пощёчина, но она оказалась больней всех предыдущих. Все давно забыли о своих беседах и тревогах, сейчас всех волновала очередная сплетня. Скандал, который можно будет обсасывать, как кости шакалам, пока языки не сотрутся в порошок.

Я чувствовала, как горят мои щёки. Я знала, что сейчас выгляжу непрезентабельно, за что потом буду выслушивать кучу эпитетов в свой адрес. По маминым понятиям, я должна стоять с прямой спиной, гордо поднятой головой, сохраняя намёк на сочувствующую улыбку. Но я не она, и все это прекрасно понимали; возможно, если бы я была действительно её дочерью, я унаследовала бы её стержень. Но я была слаба и проигрывала в этой битве с чувством вины снова и снова.

– Не говори, что тебе жаль! – прорычала Джилл. – Будь ты проклята! – Она плюнула мне под ноги и отступила, часто дыша. Я не понимала горя этой женщины, но мне было стыдно и унизительно, что я была ему причиной. И мне не нужно было её проклятье, я уже проклята.

– Роуз! – наконец подала голос мама. – Я думаю, тебе пора! – сказала она, как отрезала. Обойдя супружескую пару, я удалялась от шепотков и острых взглядов, пересекая гостиную, наполненную всё теми же любопытными людьми.

– Зо! – окликнул меня брат, когда моя рука уже легла на дверную ручку.

– Я уже ухожу!

– Даже не попрощаешься? – видимо, Тео ничего не слышал; это хорошо, не хочу, чтобы ему опять пришлось разбираться хоть с чем-то, что касается меня. С него достаточно.

– Я тебе позвоню! – упорствовала я и потянула дверь на себя, но Тео меня не отпускал, придерживая за плечо. – Тео, – как можно нежнее прошептала я, – я устала. Тяжёлая смена. И поменяй рубашку, матушка будет в истерике, – быстрым движением поцеловала его в щёку и, не дав ему времени меня задержать, покинула резиденцию родителей.

ГЛАВА 2

За два года я столько раз погружалась в меланхолию и терзания, что сбилась со счёта. Я понимала, что ничего из этого не даёт мне умиротворения или спокойствия, и всё, что меня держало на острие ножа, на котором я балансировала, – работа. Там я не позволяла себе расхлябанности и пустых мыслей. Там я выматывалась настолько, что всё, чего я хотела, приходя домой, это спать. Я проработала с психоаналитиком все возможные варианты развития моей жизни. Плохой, очень плохой и совсем, совсем плохой. И ни в одном из этих вариантов я не видела себя без лучшей пожарной части и моей бригады. Это мой якорь. Не Тео и его любовь ко мне, а тяжёлые сапоги пожарного и топор в руках – вот что не давало мне окончательно сойти с ума.

В части я не была наследницей миллионов и владелицей аптек и фармацевтических заводов, там я не была куклой, выставленной мамой на торги в брендовой шмотке с последнего показа в Париже. Там я была надёжным плечом. Напарником, тем, кто отдаст себя для спасения жизни. Я была лейтенантом, заплетающим две косички под жаропрочную балаклаву, и тем, кто шёл первым в горящий дом. Я была своей среди своих.

И сейчас в дорогом платье и в машине с личным водителем я мчалась по городу домой, мечтая оказаться в части, надеть государственную форму из полиэстера и лечь спать на скрипучую кровать, и ощутить себя счастливой и нужной.

– Стивен, спасибо за приятную поездку, спокойной ночи! – попрощалась я с водителем, остановившим машину у прозрачных дверей стеклянной башни.

Мне нравилось тут жить. Я любила неуёмный, не сбавляющийся темп города, и Сент-Джонс в любое время суток был у меня как на ладони. Мне нравилось находиться в центре. До парков и книжных рукой подать, и до работы не так далеко. Тео настоял, чтобы я купила квартиру именно в этой башне. Его аргумент был в пользу близости расположения башни от его офиса. Он частенько заезжал просто так, попить кофе, перекусить, сходить в душ или переночевать в гостевой спальне, потому что ехать в мою квартиру было ближе, чем в его загородный дом, который он, кажется, игнорировал специально из-за одиночества.

Когда я прочитала договор о покупке, я поняла, почему Тео настаивал именно на этой квартире, хотя всё ещё считала, что это была лишняя перестраховка. К чему мне пуленепробиваемые окна, если она находится на тридцать пятом этаже? Кто, а главное – как и зачем захочет в меня стрелять? Бронированная дверь – к чему она? Охрана – ну, тут я согласна, хотя то, насколько она была тут натаскана, мне ни к чему. Я не хранила в квартире никаких бумаг или драгоценностей – за всем этим следил Тео; и ярых поклонников, сторожащих меня у входа, тоже нет. Даже несмотря на моё внушительное состояние, жениться на мне никто не хочет (я улыбнулась про себя). Почему-то в этот момент представился юноша со смущённой улыбкой и робким взглядом. Худенький, растрёпанный, в нелепой рубашке в мелкий горошек и с видавшим виды букетиком цветов. Он дежурит у дома и ждёт меня, чтобы признаться в чувствах строчками Бернса. «Моя душа летит, спеша, летит к любимой Джин». Бернса! О чём ты мечтаешь, Зо! Это у тебя ломятся полки от книг, в которых ты живёшь. Когда ты последний раз встречала человека, который хотя бы в мыслях задумывался о возможности читать стихи, а уж о том, чтобы знать их наизусть… Я остановила себя прежде, чем мои мысли убежали дальше, чем следует, и на гудящих ногах не спеша зашагала ко входу, где меня встречал консьерж Дональд.

Глядя на Дональда, никто не подумает, что за дверью рядом со стойкой, за которой он сидит, спрятано целое охранное агентство. Мониторы, кнопки, шкаф с оружием и шесть человек охранников, меняющихся раз в двое суток. За неприметной бронированной дверкой была квартира с гостиной, спальнями и кухней. Охранники знали всех, кто живёт в здании, и всех, кто может прийти к кому-то из жильцов. Если это были незнакомцы, то только с разрешения жильца и при предъявлении документов, удостоверяющих личность. Полицейский патруль проезжал вокруг здания каждые четыре часа. Здесь было два чёрных выхода и запасной лифт в скрытой шахте, который в случае чего работал от запасного генератора, так что запертым в экстренной ситуации тут не останешься. И всё же я не очень понимала, к чему такая предосторожность, но Тео согласился отпустить меня жить одну только при условии, что я куплю квартиру именно здесь. Пришлось согласиться.

– Добрый вечер, мисс Сорос, – консьерж Дональд всегда на своём месте, неизменно с улыбкой, гладко выбритый, и у белоснежной рубашки накрахмаленный воротник.

– Доброго вечера, Дональд! – я улыбнулась в ответ. – Как дела у Джоди? – его дочь, единственная и неповторимая, полненькая брюнетка-хохотушка, жила в пригороде с мужем и двумя близнецами-разбойниками и сейчас была на сносях.

– Устала, – ещё шире улыбнулся Дональд. – Но мальчишки о ней заботятся!

– Могу себе представить, – согласилась я с ним. – Передавайте ей привет!

– Конечно, мисс, обязательно передам! Продукты доставили, одежду из химчистки привезли, Пенни все разложила. Кого-то ожидаете сегодня?

– Спасибо Дональд! Меня ни для кого нет, – кажется, я опять пыталась изолировать себя от мира.

– Даже для мистера Сороса? – ничего от этого старика не скрыть, за пять лет изучил меня до кончиков волос.

– Мы с ним попрощались на сегодня.

– Спокойной ночи, мисс!

– Спокойной ночи, Дональд! – двери лифта бесшумно закрылись, а я подумала, что нужно завтра прогуляться по магазинам, купить для Джоди и малыша подарок и зайти в книжный. В квартире тихо и темно; и приятно, еле уловимо пахнет лавандой. Пенни, супруга Дональда, тревожится за меня и считает, что моя работа слишком тяжела для девушки. Бессонные сутки, нелёгкие вызовы – и лаванда, ,присутствующая везде, но неназойливо, по её мнению, должна успокаивать меня и помогать отдыхать. Эта ненавязчивая забота трогает мою душу, и в носу щекочет от непрошеных слёз.

Разделась на ходу, хотелось в душ – смыть с себя липкую неприятность от сегодняшнего вечера. В зеркале мелькнуло моё отражение, я редко в них смотрелась. После душа всегда становится чуть лучше; если долго стоять под струями горячей воды, пар медленно затапливает душевую, тело расслабляется, и мысли уже не так остро вонзаются в сознание, они текут медленней, и за них не хочется ухватиться. Я их просто отпускаю. Закрыв глаза, медленно выдохнула и глубоко вдохнула; я не буду ловить тревожные мысли за хвост. Я давно в порядке. Пережила негативный опыт, и к чёрту всех, кто думает, что у меня нет чувств. Выпив снотворное, опустилась на мягкую подушку, приятно пахнущую лавандой. Без снотворных я маялась бессонницей, а для спасателя отсутствие хорошего сна – катастрофа.

Глава 2.1

В моё сознание ворвался посторонний звук, и мне показалось, что это было во сне. Но он повторился, и мне пришлось открыть глаза. Мою спальню не заливал солнечный свет. В комнате было прохладно, по оголённым рукам и плечам пробежали мурашки. Окна в пол разрезали дорожки дождя, тяжёлое сизое небо окутало город и погрузило в сумерки. Поёжилась. Накинув халат, я вышла из спальни, идя по длинному коридору к гостиной. Я обожала свой дом за его приглушённые чёрно-серые тона, неяркий свет, за тёмный мрамор, что сейчас неприятно холодил ноги – нужно было надеть носки, прежде чем идти на кухню. Чем ближе я подходила к гостиной, тем отчётливее улавливала запах свежеприготовленной еды.

– У тебя нет дел интересней? – спросила я спину Тео и завалилась на мягкий грифельно-серый диван, медленно погружаясь в пышные подушки, попутно заворачивая себя в плед, ёжась и вдыхая аромат лаванды.

– Где твой телефон, Роуз? – процедил Тео. У-у-у, кто-то не в настроении. Телефон! Чёрт, я совсем про него забыла.

– Возможно, остался в кармане плаща? Наверное, забыла выключить беззвучный режим после приёма! – Что-то звякнуло о каменную столешницу, затем упало.

– Чёрт! – выругался Тео.

Кажется, всё серьёзно. Пришлось выбраться из нагретого гнёздышка. Ощущение, что дождь забрал все тепло. Подойдя к брату, я положила руку на его напряжённое плечо.

– Я приготовил тебе завтрак! – недовольно проинформировал меня брат.

– Спасибо, – тихо поблагодарила я. – Что с тобой? Что-то случилось?

Он резко развернулся ко мне лицом, и я отступила на шаг.

– Случилась моя упрямая сестра! Почему ты мне вчера ничего не сказала, убежала, как будто черти за тобой гнались? Почему не отвечала на звонки?

– Ты мог позвонить охране, – я всё ещё не понимала, чем вызвана его нервозность.

– Я и позвонил, они не смогли до тебя достучаться, а второй комплект ключей только у меня. Мне пришлось всё бросить и нестись через весь город ночью…

– Ну так не бросал бы! – перешла я на повышенный тон, раздражаясь от того, что Тео пытался вызвать во мне чувство вины, которое и так закручивало гайки в моей голове.

– Я думал… я… что ты снова, – Тео сжал кулаки так сильно, что побелели костяшки, и теперь я поняла, в чём причина его напряжённости. Я шагнула к нему и прильнула к груди.

– Ну что, Тео? Я же дала тебе обещание. И я его держу. Я здесь, с тобой, я просто выпила снотворное, иначе бы просто не уснула. – Он прижал меня к себе. Я слышала, как сильно бьётся его сердце.

– Убью эту стерву! – зло прорычал Тео.

– Не смей трогать эту несчастную женщину, она потеряла единственного сына, – вступилась я за Джилл.

– А ты, ты ничего не потеряла?! – взвился он.

– Тише, тише! Со мной всё хорошо, – я гладила его по спине, пытаясь успокоить.

– В этом городе меня уважают все, кроме одной маленькой нахалки, которая вертит и крутит мной как хочет, – на выдохе скороговоркой выдал Тео. Буря начала отступать.

– И ты меня за это любишь! – пошла я на хитрость.

– Люблю, безумно люблю, – Тео поцеловал меня в макушку. – И если с тобой что-то случится… – Я отстранилась от него и заглянула в его голубые глаза.

– Со мной ничего не случится, – как можно уверенней сказала я брату и улыбнулась.

– Я не прощу ей эту пощёчину! – заключил он, и в этом я не сомневалась. – Тебе на следующей неделе к врачу, – перескочил Тео с темы.

– Не держи в себе зло, тебе это не идёт и плохо отражается на здоровье. Кто вчера оставил на твоей рубашке след? – Я попыталась отвлечь Тео и увести разговор в другое русло. Не хочу к врачу и не хочу, чтобы мой брат контролировал эту часть моей жизни.

– Извини!

– Не извиняйся. Ты взрослый, свободный мужчина, которому давно пора обзавестись семьёй и парой милых ребятишек. – Тео улыбнулся на мои фантазии. – Которых я буду безумно любить и безмерно баловать.

– Никто и ничто не будет стоять для меня на первом месте, кроме тебя.

Я отдалилась от Тео и села за кухонный остров. Он, как в ресторане, выставил передо мной тарелки с омлетом, блинчиками, тунцом, овощами, ягодами, кофе и, конечно же, таблетницу.

– Тео, ты должен строить свою жизнь без меня. Не нужно мчаться через весь город, чтобы проверить, выпила ли я таблетки или пришла ли домой.

– Ты и есть моя жизнь, – безапелляционно припечатал он меня. – И что значит без тебя, ты куда-то собираешься? – Если бы я была самостоятельнее, не делала глупостей и не влипала в бесконечные неприятности, Тео вёл бы себя иначе.

– Я никуда не собираюсь, но разве тебе не хочется свою семью, свой дом, свою любимую женщину, от которой будешь сходить с ума?

– Я стар для любви, что сводит с ума, – улыбнулся он. – Но ты как раз в том возрасте. – Улыбка сошла с его лица, словно он не понимал, что собирается сказать и как это подействует на меня. – Зо… Я… – Тео виновато опустил глаза.

– Ты… – Мой голос сорвался. Вилка задрожала в руках. Тео шагнул ко мне, но я выставила руку, оставляя между нами свободное пространство, и забросила себе в рот три таблетки.

– У тебя пустой желудок! – схватив меня за руку, воскликнул Тео, но было поздно, я их уже проглотила. – Зо, ну что же ты делаешь? – печально фыркнул он и наколол на вилку омлет и тунца. Я, как капризный ребёнок, оттолкнула прибор. – Тебе будет плохо!

– Тебе не пора на работу? – раздражённо уточнила я, бросив взгляд на часы, мигающие нулями на духовке. Странно!

– Совещание немного перенесли, – буднично сообщил Тео. Перед моим ртом всё ещё маячила вилка с едой, я выхватила её из рук брата, делая вид, что собираюсь есть.

Мне хотелось, чтобы меня выполоскало хорошенько, как будто я сама себя наказывала за свою торопливость, мнительность и неосмотрительность. Мне хотелось ощутить физическую боль, которая бы перекрыла боль вчерашнего вечера.

– Ты – и перенёс совещание? – удивлённо подметила я несвойственную моему брату черту. Он не нарушал расписания.

Тео обошёл остров и включил кофеварку.

– Новый сотрудник, опоздает. Задержали рейс, а без него нет смысла в совещании. – Машинка тихо зашелестела, в белую фарфоровую кружку полился чёрно-коричневый кофе, на поверхности образовалась кремовая пенка.

– Кто-то важный? – я задавала Тео вопросы, жестикулируя вилкой и создавая видимость, что ем.

– Можно и так сказать. Тебе тоже нужно быть. – Я выпучила на него глаза. Тео усмехнулся. – Да, иногда нужно выполнять свои прямые обязанности, Зо!

– Это обязательно? У меня были другие планы на сегодня.

– Обязательно, я должен тебе представить нового сотрудника, и нужно кое-что подписать.

Я не стала слушать дальше, всегда одно и то же. Причитания Тео, что он не может заниматься всем один, и при этом он разбирался в финансах и вложениях, рейтингах, акциях лучше, чем любой первоклассный брокер на центральной бирже Сент-Джонса. Он получал удовольствие от осознания, сколько власти в его руках, и я это знала лучше, чем кто бы то ни было. Вот чего я не понимала, так это почему при мне Тео продолжал упорствовать и говорить, что хотел бы чуть больше моего участия. Тяжело вздыхая, я поплелась в гардеробную собираться. Напряжение от утреннего разговора между нами так и не прошло. По дороге в офис мы не проронили ни слова, а когда ехали в лифте, Тео всё же решил высказаться.

– Ты у меня красавица, я и так это знаю, но тебе не кажется, что можно было одеться скромнее?

Я удивлённо задрала брови:

– А разве платье – это неприлично? Оно не прозрачное, с длинным рукавом, – я посмотрела на себя в зеркало, оценивая свой внешний вид.

– Оно в облипку, и этот вырез выше середины бедра. Кто так ходит в офис? – Тео смерил меня осуждающим взглядом. – Хотя бы волосы собери, – пробурчал он. Приподняв копну медных кудряшек, я начала монотонно скручивать их в пучок. – Нет, лучше распусти! – глухо попросил он, я пожала плечами и отпустила волосы, которые вновь рассыпались по плечам.

Совещания! Я их ненавидела – это длилось два часа и забирало мои силы, словно тут была машина по выкачиванию этих самых сил. Тошнота уже накатывала несколькими волнами, но я её сдерживала, отчего пот выступил на лбу и волосы прилипли к шее. Взяв папку со стола, я обмахивалась ею, стараясь отогнать дурноту. Верх неприличия с моей стороны – вести себя подобным образом перед сотрудниками. Тео бросил на меня беглый взгляд и прекратил для меня экзекуцию.

– На сегодня достаточно. – Тео закончил совещание, и река людей в чёрно-синих костюмах не спеша поплыла из кабинета. – Почему ты так упряма? – удручённо заключил он, недовольный моей детской выходкой. – Иди в кабинет и дождись меня.

Я рассчитывала, что брат отпустит меня домой, но он был сосредоточен и серьёзен, и спорить я не стала. Кабинет Тео – моё любимое место в этом громадном здании. Уютный, с лоском и шиком, в нём была видна мужская рука, я ощущала здесь комфорт и спокойствие. Круглое помещение без единого окна, с десятками полок вдоль стен, где с одной стороны стояли книги, с другой – множество пластинок. Мои любимые на отдельной полке, среди них была спрятана дверь в ванную, куда я, сбросив туфли и оставив их лежать на ковре, и направилась. Чисто технически это был кабинет моего отца, который Тео оставил в первозданном виде. Возможно, по этой причине мне нравилось здесь быть.

Намочив полотенце под струёй ледяной воды, я приложила его к шее, чтобы немного сбить дурноту. Даже если я поем сейчас, лучше не станет, а вот хуже – скорее всего. Так что, теперь страдая физически, я вышла из ванной и, включив блюз, уселась в рабочее кресло Тео. Оно приятно пахло кожей, и, откинувшись назад, я положила полотенце на лицо и закинула ноги на стол, попытавшись расслабиться. Дверь кабинета щёлкнула, когда я ощутила значительное облегчение.

– Я думала, ты не вернёшься так скоро! – заметила я, а Тео промолчал. – Не злись на меня, я поступила глупо и сейчас за это расплачиваюсь. Я больше так не буду. Можно я поеду домой? А ты приедешь вечером и приготовишь мне ужин! – Я шла на хитрость, знала, что это его успокоит, и Тео отступит.

– Я не знаю, что ты сделала, но я готов приготовить тебе ужин! – это был определённо не Тео. Я резко соскочила с кресла, тяжёлое полотенце шмякнулось на стол. Меня ожидаемо повело, и тошнота уже не накатывала волнами, а стояла мерзкой горькой желчью в горле. Не выжидая больше отступления дурноты, я рванула в ванную, пока содержимое желудка не оказалось на рабочем столе Тео.

Меня выворачивало и полоскало, собственно, как и заказывала. Пот струился по вискам и спине. Боже, как же плохо! Позывы всё не отпускали; кто-то собрал мои волосы в пучок, и мужская рука протянула мне стакан с водой.

– Я положил лимон, станет лучше, – всё тот же незнакомый голос говорил из-за моей спины. Сил не осталось даже чтобы подняться на ноги, руки дрожали, и я не могла опереться о край унитаза, чтобы встать.

– Давай-ка выберемся на свежий воздух, – меня подхватили на руки и через несколько мгновений опустили на диван, положив под голову подушку.

– Зо? – Я слегка улыбнулась, но даже открыть глаза было тяжело.

– Ты пришёл, – прошептала я охрипшим голосом, горло драло от каждого слова.

– Ей стало плохо, – незнакомец говорил со странным акцентом, немного потягивая буквы.

– Я же просил! Просил тебя поесть! – ругался Тео.

– Утренняя тошнота? – уточнил незнакомец, от чего мои глаза распахнулись и округлились до размеров прожектора на моей пожарной машине. На краю дивана сидел Тео с не менее безумными глазами и смотрел на человека, которого я не видела. Извернувшись, я обнаружила парня примерно моего возраста, блондина со светло-голубыми глазами и карамельным южным загаром. Прямой нос и широкая улыбка намекали, что он тот ещё ловелас.

– Мэтт, познакомься, это моя любимая, – Тео сделал театральную паузу, – а точнее, самое дорогое, что есть у меня в жизни…

– Я уже понял, – перебил Мэтт брата и почесал затылок. Я пихнула Тео ногой в бок.

– Так и не научился слушать до конца! – заметил Тео, хохотнув и вскочив с дивана подальше от моих нападок. – Это моя младшая сестра. Зо, а это Мэтт – мой лучший друг и новый глава отдела безопасности.

– Твой лучший друг? Что-то я не припомню, чтобы у тебя был друг Мэтт! – усомнилась я в словах брата.

– Я вызову машину, тебя отвезут домой, – Тео, склонившись надо мной, погладил меня по щеке.

– Я поеду на такси.

– Мэтт тебя проводит. – Это было не предложение для обдумывания, Тео все решил за меня.

– Надеюсь, у Мэтта есть дела интересней, чем провожать твою бесполезную сестру домой, – попыталась я протестовать. Мне хотелось быстрее уехать и надеяться, что больше не придётся видеться с Мэттом. – Просто разреши мне поехать домой.

– Тебе совсем плохо? Мы не подписали бумаги, – напомнил мне Тео о прямых обязанностях. Что за настойчивость с его стороны – и именно сегодня?

– Я на неделе приеду и подпишу. – Мне уже стало лучше, но я не хотела говорить об этом Тео.

– Нет, – не унимался брат.

– Что за настойчивость? С Мэттом мы познакомились, как ты и хотел. От этих подписей не зависит моя жизнь, – слабо улыбнулась я. У Тео дёрнулся мускул на лице и что-то промелькнуло в глазах. Что-то вроде страха. Но мой рыцарь никогда ничего не боится. Я стушевалась под его внимательным, слишком заковыристым взглядом. В чем дело?

– Может, поднимешься в пентхаус? Передохнёшь, перекусишь, а как станет лучше, придёшь, и мы решим все дела, – Тео был немного встревожен или взволнован.

– Что случилось? – насторожённо уточнила я.

– Поужинаешь со мной сегодня здесь? – тихо спросил Тео, бросив взгляд на Мэтта.

– Тео, ты меня пугаешь! – сердце заколотилось в груди, как мотор. – Что случилось? – повторила я вопрос.

– Ничего, что нельзя было бы исправить, – печально улыбнулся он. – Отдохни и подумай насчёт ужина. Я не давлю, но мне это нужно. – И я не решилась спорить, кивнув в знак согласия. Тео уделил мне ещё пару минут, проводив до лифта и проконтролировав, что я поехала в служебную квартиру на самый верх, а не сбежала от него.

ГЛАВА 3

Пентхаус, как всегда, блестел чистотой, как будто тут и не жил никто. Тео не любил бардака и малейших проявлений уюта – все должно быть простым, лаконичным и не выдавать ничем личность, что могла тут жить. Он ночевал здесь, когда засиживался на работе, или мог поселить тут особых гостей. В квартире нигде не было фото с родителями или мной, книг, что наталкивали бы на мысли о вкусе хозяина жилой площади. Была только одна фотография в серебряной рамке в кабинете Тео с моего выпускного, где он ещё не был с подбитым глазом, и платье на мне было целое. Зажмурившись, закрыла это неудачное воспоминание, так некстати всплывшее в голове.

Заглянула в гардеробную, взяла одну из множества рубашек, приготовленных для Тео на всякий случай, и пошла в душ. Зеркало покрылось белой дымкой, а я протёрла гладь ладонью, оставляя дорожки воды. Горечь в горле так и не прошла, собственно, как и чувство пустоты, что ещё вчера затянуло меня такой же белой дымкой. Мне кажется, что я два года как не могу выбраться из неё, вязкой и тягучей, как клей для детских поделок, что варил мой учитель в младших классах. Чем больше Тео меня ограждал от прошлого, тем чаще мысли крутились вокруг аварии и её последствий, которые всё ещё доставали до меня остатками взрывной волны. В такие дни, как этот, я закрываю глаза и вижу груду искорёженного металла, косой проливной дождь, темноту и бесконечное раздражающее гудение клаксона. Дыхание не учащается, и мне не страшно, я не чувствую ничего, мне хочется крикнуть: «Так тебе и надо! Ты заслужил это!», но всё, что я могу, – это лежать и часто-часто моргать, смахивая с ресниц капли воды. Дождь больно бьёт по лицу. Он, словно маленький планктон, жалит открытые участки тела, и я не могу сопротивляться этому жжению. Моё тело не двигается. Я вижу движение, дверь со стороны водителя открывается, и моя преждевременная радость улетучивается, моя надежда, что человек, который меня жестоко обманул, мёртв, тает, как кусок льда на ладони. Чёрное пятно приближается, и мой взгляд фокусируется на мужском лице. Он толкает меня носком ботинка, проверяя, жива я или нет.

– Надеюсь, ты и твой выродок сдохнете! – с ужасающей злостью ревёт он, перекрикивая оглушающий гром.

Мужчина уходит, оставляя меня под осенним дождём в шёлковом платье на промёрзлой земле. Мои руки тянутся к тени. Губы шевелятся, умоляя не бросать меня. Если он оставит меня, я умру! Умру, а вместе со мной и…

Открываю глаза. Я всё ещё в ванной пентхауса. Руки дрожат, в ушах стоят мой стон и чавкающий звук земли под его ботинками.

Стоп! Стоп! Я не могу так поступить с Тео. Не имею права снова скатываться в молчаливую истерику и депрессию. Я ему обещала… я поклялась держать себя в руках. Таблетки, выпитые утром, успели раствориться и сейчас действовали по прямому назначению. Сознание хоть и было встревожено, но не так, как обычно после приступа. Телефонный звонок отвлёк меня от мрачных мыслей. Кажется, я оставила его в гостиной.

– Да! – я обрадовалась звонившему.

– Тебе лучше? – прокашлявшись, уточнил Тео.

– Да.

– Отдыхай, я наберу ближе к ужину. – Звонок прервался.

Лёжа в кровати и почти провалившись в сон, я вспомнила, что так и не спросила, с кем он был вчера. По его невербальным знакам я была уверена, что этот кто-то особенный, и мне очень хотелось с ней познакомиться. Я была бы счастлива и свободна, если бы Тео наконец-то выпустил меня из-под своего тотального контроля.

Дрожание тумбочки вырвало меня из липкого, дикого сна. Не сразу сообразив, что происходит, слабыми пальцами нащупала телефон, сглатывая сухость в горле.

– Да! – проскрежетала я в трубку.

– Зо, спускайся, – уставший и приземлённый голос Тео успокоил нервы. Собравшись на скорую руку, я спускалась на ужин с братом, который задолжала ему пару месяцев назад.

Лифт примчал меня на пару этажей вниз. Как хорошо, что тут везде ковровое покрытие, по нему было так приятно ходить босиком. Тео сидел в глубоком кресле у полок с пластинками и вертел в руках пустой стакан для виски. Рукава белоснежной рубашки, закатанные до локтей, оголяли худосочные руки, ворот расстёгнут, никакого официального стиля. Тео выглядел задумчивым, и если внешний вид указывал на расслабленность, то мышцы были напряжены. Я пересекла кабинет и, как в детстве, села на пол, положив голову ему на колени.

– Дурной сон? – тихо спросил Тео, гладя мои волосы.

– Угу, – согласилась я. – Как прошёл твой день?

– Устал! – на длинном выдохе поделился он.

Его тело дарило тепло, в котором я готова была купаться. Рядом с ним не страшно было даже нашествие зомби. Рядом с Тео мне всё было по плечу. Как из совершенно чужих людей мы стали так близки друг другу? И ведь наша разница в возрасте и то, что в нас нет ни капли родной крови, говорили против нас. Мы должны были стать непримиримыми соперниками, врагами, делящими компанию и территорию торговли, но не самыми близкими людьми друг для друга.

– Ты решила совсем опустить формальности? – пробормотал Тео.

Я не стала переодевать его рубашку, только надела пижамные брюки в тонкую голубую полоску. Они немного волочились по полу, прикрывая мои босые ноги.

– Так кто этот Мэтт? И с кем ты был вчера? – поинтересовалась я.

– Мэтт – приятель. Мы долгое время не виделись, а когда я начал искать нового руководителя отдела безопасности, мне посоветовали обратиться к нему.

– А что стало с мистером Грегори? – не помню, чтобы Тео на него жаловался.

– Ничего, он работает в прежней должности, а Мэтт немного по другим делам, – начал юлить Тео.

– По каким другим?

– Добрый вечер! – Я вздрогнула и попыталась обернуться на дверь. Но Тео на секунду прижал меня к себе сильнее, а затем слегка подтолкнул и поднялся на ноги.

Высокий, коротко стриженный брюнет со смуглой кожей вошёл в кабинет Тео, как хозяин. Острые чёткие скулы и подбородок, который он задрал вверх, сообщили мне о его надменности, и то, с каким видом он смотрел на нас… Стало жутко. На шее огромная чёрная татуировка, а на кадыке распустившийся бутон розы. В правом ухе сверкал внушительных размеров бриллиант. Облачённый во всё чёрное, брюнет смотрелся нереально в этом месте, будто сошёл со страниц старого комикса. На левой руке из-под рукава кожаной куртки виднелись часы «Хублот» – я дарила Тео на прошлое Рождество похожие. Пальцы незнакомца также были украшены рисунками. От него несло силой, мужской энергетикой и опасностью. Нехорошо, совсем нехорошо.

Я попыталась сделать шаг назад и спрятаться за плечо Тео, но он крепко обнял меня за талию, не давая сдвинуться с места.

– Роуз, милая, познакомься…

– Абель, – мужчина перебил Тео рокочущим низким тембром. Мурашки пробежали по позвоночнику.

– Я задолжал Абелю и пригласил его на ужин, – недовольно озвучил Тео.

Я обернулась к брату, и краска стыда проступила огнём на моём лице; я краснела не элегантно, становясь милой, а напоминала кулак северного краба. Партнёр Тео застал нас в слишком неофициальной обстановке.

– Может быть, я поеду домой? – почему-то шёпотом спросила я у брата.

– На следующей неделе, – начал говорить Абель, и я опять вздрогнула, услышав его голос. Тео прижал меня к себе и бросил быстрый острый взгляд на мужчину, словно предупреждая о чём-то.

– Поужинай с нами, – погладив меня по спине, попросил Тео. – Мне это нужно, – тише добавил он и, не убрав руку с моей талии, вывел меня из кабинета мимо Абеля.

Стол был сервирован на троих, а меня Тео усадил во главе стола. Абель не смотрел в мою сторону, думаю, что ему тоже было неуютно, как и мне.

– О чём ты хотел поговорить? – не выдержав напряжения, висевшего над столом камнем-убийцей, уточнила я у Тео, касаясь его руки.

– Может быть, нам стоит дождаться твою сестру, прежде чем начнём переговоры? – резко и грубо спросил Абель. Я смерила его недовольным взглядом.

– Ещё одну сестру?! – воскликнула я, уставившись на Тео в недоумении.

– У тебя две сестры? – уточнил Абель, дёрнув подбородком.

– У меня одна сестра, и она сидит перед тобой! – поставил точку в непонятном разговоре Тео.

Во мне затягивался узел тревоги. Я начала прикидывать, что могло случиться и во что мог вляпаться мой брат, хотя с его благоразумием и хладнокровием – думаю, что никуда.

– Что происходит? – спросила я почти шёпотом, так как во рту пересохло от волнения, которое ощущалось тяжёлой невидимой массой.

– Абель оказывает мне услугу, и я пообещал помочь ему в одном деле, – напряжённо сомкнув челюсти, заговорил Тео. – На следующей неделе приём в мэрии, а у Абеля нет подходящей пары, чтобы засветиться. – Тео сделал паузу, предлагая мне самой додумать.

– И-и-и? – поторапливала я брата, чтобы услышать подтверждение своей догадки.

– Я хотел попросить тебя помочь с этим. Я знаю, ты ненавидишь весь этот шум…

Я бросила уничтожающий и злой взгляд на Абеля. Из-за него мой брат сейчас выступал в роли просящего. И у кого просил помощи? У меня? Какую услугу мог оказать ему Абель, что Тео пришлось поступиться моим спокойствием и попросить об этом?

– И всё? – глухо уточнила я, то ли не понимая серьёзности просьбы, то ли было что-то ещё, о чём мне пока говорить не хотели.

– Да, – неуверенно сказал Тео, слегка постучав кулаком по столу. Я напряжённо следила за каждым движением брата. Абель бросил на Тео тяжёлый взгляд и вальяжно откинулся на спинку стула, не вступая в наш разговор.

– Ты для этого продержал меня целый день здесь? Ты мог сказать об этом ещё утром или хотя бы вчера! – фыркнула я, наливая себе стакан воды, так как никто из присутствующих мужчин не снизошёл до элементарного.

– Я боюсь отпускать тебя на такую широкую публику. Мы планировали ужин в центре, но тебе стало плохо, и вчерашнее недоразумение… – опять начал Тео выпячивать свою гиперопеку. Гнев прилетел вихрем и ударил меня горячим пламенем в грудь.

– И что? Я бы побежала биться в истерике в туалете ресторана? – осушив стакан воды, с недовольным хмыканьем спросила я.

– Давай поговорим позже, – как всегда, Тео пытался замять мой всплеск эмоций, опасаясь последствий.

– Тео! – умоляюще прошептала я. – Я в полном порядке и от пары вспышек камер и досужих взглядов, которых и вчера была прорва, не буду биться в панических конвульсиях.

– Давай будем откровенными, ты и за меньшее готова была… – Я отшатнулась от него, как от удара. Это было нечестно с его стороны – говорить о прошлом и моих ошибках. – Ты изолировала себя от общества и два года никуда не выходишь! Работа, дом – и на этом всё. Вчера было исключение. И к чему это привело? Что я в панике мчался к тебе, боясь увидеть там…

Тео бил по самому больному. Поджав губы, я выслушала его и не злилась на брата. В нём говорят страх и боль, но мне не менее больно от брошенных в меня слов. На мгновение повисла тишина, Абель прокашлялся и погладил чувственные губы большим пальцем. Тео, сорвавшись с места, бросился возле меня на колени и взял мою ладонь в свои, как хрустальную вазу, и прижался губами.

– Прости, прости, Зо! Я сам не знаю, что несу. Я идиот, прости, нужно было просто поговорить с тобой, как с нормальным человеком, но я постоянно боюсь. Я так боюсь тебя потерять, – тараторил он скороговоркой.

– Я тут, с тобой, я же тебе…

– Обещала, – перебил Тео. – И пообещай снова! Что бы ни случилось, ты всегда будешь беречь себя!

– Тео, что происходит? – запинаясь, пробормотала я.

Он выдернул меня из-за стола и прижал к себе. Брат вёл себя странно, порывисто. Всё время старался не разрывать зрительный контакт, и как только замечал, что я смотрю на Абеля, касался то моей руки, то лица. Тео было не свойственно всё то, что он сейчас демонстрировал – словно он прощался со мной и не мог этого сделать.

– Ничего, милая, я просто… просто, – он судорожно выдохнул. – Я очень тебя люблю и хочу, чтобы ты это знала.

– Я знаю, Тео, знаю, – я обняла его в ответ.

– Я просто устал! Прости меня! – Тео отстранился.

– Не за что прощать, это тебе сегодня нужно было бездельничать весь день, а мне поработать за тебя. – Он ухмыльнулся, и мне стало легче при виде другой эмоции, кроме паники, которая, кажется, схватила Тео за горло. – Такая драма из-за свидания! Чёрт, братишка, да кто из нас тут псих? – Он засмеялся в голос, выпуская меня из объятий. – Если это всё, что ты хотел обсудить, то я, пожалуй, поеду домой.

– Так вы согласны? – подал голос Абель, ставший свидетелем нашей семейной драмы. И узнавший обо мне пару подробностей, которые я бы не хотела, чтобы знал кто-то вообще. На его лице читалось явное раздражение и нежелание быть здесь. Боже, как же я злилась на этого незнакомца, в частности за то, что по какой-то неведомой мне причине он привёл моего брата в такое состояние.

– Меня попросил мой брат, – зло бросила я, припечатывая Абеля к месту. – Я не могу ему отказать!

– Отлично! – безразлично и с лёгким пренебрежением выдал он и, проскрежетав стулом по каменному полу, поднялся на ноги. – В пятницу, в восемь, и наденьте что-то более пристойное! – Я открыла рот от возмущения, но пока в голову пришло что-то колкое в ответ, его и след простыл.

– Что за осёл?! – только и смогла выговорить я.

– Согласен, – улыбнулся Тео. – Давай я всё же тебя накормлю, а потом отвезу домой. – Я хотела возразить. – Твой брат просит! – добавил он, и официант внёс наконец-то ужин. Лобстер, запечённый на гриле со сливочным маслом и кукурузной кашей, пах бесподобно. Слюна выделилась непроизвольно, и, сглотнув её, я улыбнулась, забыв о грубом незнакомце и эмоциональности Тео.

– Ну и наглец! Подкупаешь меня едой, – я хлопнула его ладошкой по плечу и села за стол. Напряжение вроде бы спало, но осадок не исчез. Всё было так странно, как в дурацкой немой комедии.

Ужин прошёл удивительно мирно, мы вспомнили моё детство, дом на дереве, который был точной уменьшенной копией дома родителей, и то, как я скрывалась там от воскресных чаепитий с мамиными подругами и после, когда влипала в очередные неприятности. Но Тео всегда знал, где меня найти.

Тео вёл машину бережно, не делая резких движений рулём, и старался лишний раз не перестраиваться из ряда в ряд. Меня уже не пугали автомобили до панических атак, как это было ещё год назад. Я проработала этот страх с терапевтом, но за руль всё ещё не садилась. Как только я оказывалась на водительском сиденье, накатывала паника, я терялась, не зная, за что хвататься, и, как истеричка, нажимала всё, что видела. И хотя Тео знал, что я уже не рыдаю, находясь в салоне автомобиля, всё равно вёл себя так, словно я не проделала колоссальную работу и по-прежнему была сломанной, брошенной Роуз. Он остановился у входа в башню и, что странно, не решил открыть мне дверь и проводить, о чём я сразу и сказала.

– Даже не проводишь? – удивлённо вскинув брови, с сарказмом уточнила я. Опять начал накрапывать дождь.

– Не сегодня, беги, а то вымокнешь, – торопил меня Тео, выглядывая в окно и ожидая, когда Дональд выйдет с раскрытым зонтом.

– Это просто дождь, Тео, – я чмокнула его в щёку, собираясь выйти, и всё же остановилась. – Так с кем ты вчера был?

– С Абелем. Мы делали уточнения по нашей договорённости, – не задумываясь, ответил он.

– Как скучно! Я думала, у тебя было свидание, – на секунду я замерла, рассматривая, как дворники смахивали уже увеличившиеся в размере дождинки.

– Поверь, нам было совсем не до скуки.

Я пропустила мимо ушей его реплику.

– Но это же не Абель оставил след на твоей рубашке?

– Маленькая проныра, – хохотнул Тео, погладив меня по щеке. – Кто бы это ни сделал, это ничего не значит!

– Жаль! – прижавшись на прощанье к его руке сильнее, я открыла дверь автомобиля и выскользнула на улицу. Дональд поприветствовал Тео кивком и проводил меня до лифта. Сегодня мы не обменивались новостями, каждый пребывал в своих мыслях.

Город погрузился в сумерки, и дождь добавлял ему драматизма. Он лил, обволакивая полупрозрачным туманом дома и людей, и огни города напоминали размытые фокусом фотоаппарата светящиеся точки. Приятная погода для того, чтобы быть дома в одиночестве и проиграть вечер и встречу с незнакомцем ещё раз. Странная просьба Тео казалась такой неестественной. Там точно есть двойное дно, я это чувствовала.

Не понимаю – почему я? Неужели у такого харизматичного мужчины, дорого и со вкусом одетого, нет подходящей пары? Многие из нашего общества не чурались услуг эскорт-агентств. Абель не похож на бедного и на того, кто избегает женского внимания. Тогда почему? Я не модель и не первая красавица. Миловидная, конечно, но не с длинными ногами и шикарным бюстом. Мои немаленькие покатые бёдра пусть и сексуально выглядели в форменных брюках, но были шире, чем стандарт, и мама никогда не давала мне об этом забыть. Талия у меня была, но ненамного уже, чем бёдра, да и плечевой сустав у меня никогда не был элегантно трогательным, работа обязывает. Меня нельзя демонстрировать как трофей, мной нельзя похвастаться друзьям, как делали многие из нашего общества. Иногда казалось, что мужчины соревновались друг с другом, у чьей спутницы больше или меньше определённые части тела. Такому мужчине, как Абель, нужна другая оправа, и я точно ею не была. Тут было что-то другое!

Глава 4

Тео позвонил ранним утром и попросил приехать в офис и всё же подписать бумаги, которые не терпели отлагательств. Купив подарки для Джоди и малыша, зашла в книжный. В нём я терялась во времени, блуждая между стеллажами, как в трансе. Из оцепенения меня вырвала старая дискотечная музыка семидесятых. Слыша её, мне всегда хотелось начать пританцовывать.

– Зо, привет, детка! – перекрикивая музыку, кричащую в динамике, поздоровалась моя Мэй – мой верный соратник с третьего класса, с того самого момента, как мы с ней вдвоём отлупили мальчишку, который не давал ей прохода. После мы оказались в кабинете директора, и никто из нас не проронил ни слова. Моя мама устроила мне допрос, усадив на стул, и допытывалась два часа, кто меня толкнул на такой низкий и недостойный поступок, как драка с мальчиком. Я молчала. Вследствие чего была наказана и лишена тренировок по плаванию. Но с тех пор мы с Мэй шли рука об руку.

– Привет. Где ты? – почему-то я тоже перешла на повышенный тон.

– Сегодня открывается ещё один клуб «Стейдж», я проверяю аппаратуру, – несмотря на блестящее финансовое образование, невероятную красоту и ум, Мэй работала администратором сети клубов «Стейдж». Ей нравилась эта работа, а ещё она безответно любила владельца. – Ты заглянешь?

– Скидывай адрес!

– Только оденься прилично! – Я закатила глаза на её замечание и отключила вызов. В последние дни все мне говорят, что я не так одеваюсь. К чему бы это?

Вызвав такси, я поехала к Тео. Его кабинет пустовал. Помощница улыбнулась, спросив, нужно ли мне что-нибудь, и я попросила хлопья с молоком и чай. Не отрываясь от чтения нового фэнтези-романа про вервульфов, я отправляла в рот ложку за ложкой сахарного разноцветного удовольствия.

– Тысячу раз говорил тебе не есть, когда читаешь. Тем более эту гадость! – мой заботливый герой появился в кабинете в совершенно неподходящий момент. В книге, кажется, встретились главные герои, и я уже прониклась сюжетом.

– И тебе привет, – не поднимая глаз от страниц, поздоровалась я. – Давай бумаги, мне нужно вернуться домой.

– Что за срочность?

– Мэй позвонила, у неё открывается новый клуб, и она меня ждёт.

– «Стейдж»? – раздался голос Мэтта.

Моя рука с ложкой и капающим обратно в миску молоком остановилась на середине пути ко рту.

– Угу, – пробубнила я, не высовываясь из-за книги.

– Может быть, Мэтт сходит с тобой? У него сегодня ещё не рабочий день. Осмотрится и за тобой приглядит? – Тео просто так не предлагал. У меня было два варианта: согласиться и согласиться.

– А может быть, нужно спросить у Мэтта? – попыталась я перекинуть стрелки и тонко намекнуть Мэтту отказаться.

– Я не против! – весело пробасил мой незадачливый напарник и тем самым разрушил мою надежду пойти в клуб как взрослой девушке, без няньки. Нужно было просто промолчать!

– Тогда встретимся там, я скину адрес, – всё ещё не высовываясь из-за книги, ответила я.

– Не нужно, я знаю! – подозрительно мило улыбнулся Мэтт.

Осведомлённый парень, учитывая, что в городе он всего сутки. Услышав щелчок закрывшейся двери, я выглянула из своего укрытия.

– Тебе не кажется, что это невежливо? – Я непонимающе уставилась на Тео, который негодовал. – Разговаривать с человеком через книгу!

– Невежливо навязывать компанию! Может быть, у него другие планы были? – скопировав тон брата, парировала я.

– У него их не было, и так мне будет спокойней, – Тео положил передо мной бумаги с цветными клейкими закладками там, где мне нужно поставить подписи.

– Так всё дело в твоём спокойствии? – театрально возмутилась я, чиркая свою закорючку. – А я думала, всё дело в моей бесценности!

– И в этом тоже! Пусть он заедет за тобой. – Мне хотелось ответить резко, но я остановила себя. Тео это делал не со зла, он беспокоился и проявлял заботу.

– Я доберусь сама, – я прикрыла глаза, зная, что сейчас разразится скандал.

– Ты собираешься ехать на «Кастоме»? Я же просил! – воскликнул Тео.

Да, я не ездила за рулём автомобиля, но я ездила за рулём мотоцикла, и это был не скоростной сумасшедше срывающийся с места зверь, нет, это был мягкий, плавный, рокочущий пушистый комочек моего счастья. Моя любовь к этому котику была безграничной. Я обожала его за размеренность, неторопливость, за его надёжность, а также за умопомрачительный вишнёвый цвет и ретро-колёса с белой окантовкой и узорными спицами. Всё сделано по индивидуальному заказу. А что, могу себе позволить. И одно упоминание о моём котике вызывало у Тео нервную дрожь. Он с пеной у рта доказывал мне миллион раз, что автомобиль безопасней на девяносто девять процентов, а в машине не страшны дождь, снег, гололёд, град, ветер и другие природные явления, а если я попаду в аварию, у меня нет подушки безопасности, и минимальные повреждения могут стать фатальными. Я же, в свою очередь, молча слушала и при нём старалась не упоминать, как передвигаюсь по городу.

– Мне пора! – Я захлопнула книгу и поднялась на ноги.

– Надень, ради бога, шлем и черепаху!

– Если я надену черепаху, то сварюсь в ней в клубе, и твой друг будет выносить моё бездыханное тело! – Поцеловав его в щёку, я побежала к лифту.

– Проверяй телефон! – крикнул мне Тео вдогонку.

Я торопилась попасть в клуб и не заметила, как проскочила половину центра. Если честно, мои мысли были заняты новыми странными знакомыми в жизни Тео. Не скажу, что пристально следила за всеми, с кем он общался, но конкретно эти двое мужчин меня беспокоили. Но Абель в большей степени, так как с ним мне предстояло более тесное общение.

Глава 4.1

Мотоцикл урчал на последнем светофоре перед клубом. Мне осталось проехать пятьсот метров. Автомобиль, что стоял позади меня и так же, как и я, моргал поворотником, нетерпеливо подъезжал всё ближе и ближе ко мне, порыкивая мотором. Я не двигалась с места, ожидая зелёный; загорелся оранжевый, и торопыга нажал на клаксон. Вздрогнув, я растерялась и, отпустив слишком резко сцепление, заглохла. Чёрт! А наглец всё не унимался, и к его раздражающему гудению прибавилось ещё как минимум несколько таких же истеричек мужского пола.

Котик зарычал и тронулся с места, и я, облегчённо выдохнув, показала средний палец тому, кто не мог успокоиться. На стекло шлема упала огромная капля дождя, распластавшись лепёшкой ровно на середине. Что творится с этим городом? Откуда столько дождей?

У входа в клуб, несмотря на начинающийся ливень, стояла толпа жаждущих веселья и отрыва. Два бугая с непроницаемыми лицами отсеивали неугодных. Продемонстрировав охранникам свой браслет «ВИП-персоны», я оказалась внутри. Меня окружили шум и счастливые лица людей, пришедших отдохнуть, влюбиться или напиться. Сняв винтажную лётную кожаную куртку, которую мы с Мэй купили в студенческие годы на блошином рынке, я продвигалась между гостями, любуясь творением подруги. Клуб в стиле барокко с неоклассикой – неожиданно красиво. Много бархата, лепнины, свисающих хрустальных люстр, ковры; и, что удивительно, стены были оклеены обоями глубокого бордового цвета с витиеватым синим рисунком, что придавало глубины и драматичности. Мне нравилось.

– Ты пришла? – раздалось над моим ухом весёлое щебетание. – Тебе нравится?

– Ты гений! – я улыбнулась, и её ямочки на щеках сказали мне, что она довольна.

– Я так волновалась, кажется, я немного переборщила с блеском! – закусив нижнюю губу, пожаловалась она, обводя взглядом помещение.

Её коротко остриженные чёрные волосы стояли смешным ёжиком на затылке. Азиатские корни придавали ей неповторимого шарма, а миндалевидные глаза с графитовыми стрелками манили и завлекали неосторожных путников, встречающихся на жизненном пути. Но никто не мог завладеть её сердцем. Кожаные брюки обтягивали её аппетитные бёдра, а шпильки придавали небольшому росту изящности, вытягивая вверх, как веточку сакуры. Небольшая грудь всегда смотрелась выигрышно под тонкой тканью топиков, оголяющих плечи и спину; к слову, Мэй их просто обожала.

– Нет, мне очень нравится. Отличается от всего предыдущего! – успокоила я её. Мэй приложила палец к уху и на несколько секунд выпала из нашего разговора.

– Детка, мне пора, развлекайся. Диванчик для тебя готов, девочки проводят. Если решишь уйти, напиши мне, и джинсы от «Живанши» просто созданы для тебя, – чмокнув меня в щёку, она затерялась в толпе, оставив после себя лёгкий аромат жасмина.

Из ниоткуда появились две высокие девушки – пепельные блондинки с одинаковыми причёсками, капом и одеждой. Всё же у Мэй невероятный вкус. Нужно попросить её собрать меня на приём с Абелем. Блондинки широко улыбались, синхронно указав мне направление движения.

Оказавшись в уютной кабинке с приглушённым светом и угловым диваном в стиле Людовика XIV, обтянутым синим бархатом, я довольно улыбнулась, уютно устроившись во всём этом великолепии, что было создано только для меня, и приготовилась хорошо провести этот вечер. На низком столе меня дожидались бутылка виски и стакан с толстым дном. В момент моего блаженства из-за угла выплыл Мэтт. Одетый как звезда с гламурной рекламы «Келвин Кляйн» или наездник с Дикого Запада, слава богу, без ковбойской шляпы, но в казаках. Светлые джинсы обтягивали его узкие бёдра, собственно, как и белая футболка-слим – торс. Чёрт! У парня точно проблемы со вкусом. Кто так одевается в клуб?

– Какого чёрта? – Я уставилась на него оторопевшим взглядом. – Как ты сюда попал?

Он уселся на диван и взял в руки мою бутылку виски.

– Через главный вход! – заключил Мэтт, внимательно вчитываясь в состав виски.

– Я не предупреждала, что буду не одна, – я намеренно не стала писать Мэй, чтобы она добавила в список Мэтта. Я рассчитывала, что он простоит у входа и, поняв, что с охраной спорить бесполезно, уедет.

– Ты о своём хитроумном плане? – с усмешкой спросил он, показав мне белые ровные зубы. – У меня свои способы.

Наглец! Я выхватила бутылку из его рук.

– Это мой виски! Никто не смеет трогать моё!

– А тебе не многовато, детка? – Мэтт смерил меня насмешливым взглядом. – Учитывая, что ты сидишь на колёсах, этот напиток точно не для тебя. – Бессовестный нахал ещё и смел сомневаться во мне в такой насмехательной форме!

– Я тебя не приглашала!

– Я оказываю твоему брату услугу! – с живостью воскликнул Мэтт.

Что-то очень много услуг для человека, который может купить этот город. Возможно, не весь, но половину точно. Плеснув виски в стакан, я сделала большой глоток.

– М-м-м, – непроизвольно вырвалось у меня от наслаждения.

Спустя мгновение я ощутила раскрытие напитка на языке, и медовая ваниль, разбиваясь сладостью, перетекла в приятную горечь грейпфрута. Я любила хороший крепкий алкоголь и не скрывала этого. Всему виной Тео и его присутствие в моей жизни. Когда мне исполнилось девятнадцать, он усадил меня напротив себя и приучал к тяжёлым, мужским напиткам. У него на это были свои причины. Он всегда беспокоился, что меня могут опоить. На первых порах Тео напаивал меня, чтобы я понимала, когда нужно остановиться. А после учил различать по вкусу, цвету и запаху виски, бренди, коньяк. Тео приучал меня вкушать эти напитки и получать от них удовольствие, наслаждаться эстетикой и атмосферой самого употребления солидных напитков. Через время у меня появились свои фавориты, и Тео был крайне доволен, что на переговорах, где я присутствовала крайне редко, я не морщилась по-детски от купажированного виски и умела пить красиво.

– Чёрт, да ты не шутила! – хлопнув в ладоши, воскликнул Мэтт. – Я думал, это пафосная шутка, типа ты выросла и можешь пить взрослые напитки.

Я не понимала звучавшего в его голосе удивления, и мне было всё равно, что он обо мне думает. Залпом допив порцию, плеснула ещё.

– Это мой виски, – высокомерно заявила я. – Его покупают специально для меня. – Я поднялась на ноги с намерением пойти танцевать.

Танцпол дрожал от басов, диджей знал своё дело и не отпускал публику ни на минуту. Народ танцевал, тела плотно прижимались друг к другу, и я хотела окунуться в драйв и забыть на время, кто я. Танцпол – это особая атмосфера, и здесь нужно просто отдаться чувствам и инстинктам.

Я влилась в единый танец, подняв руки и позволяя людям вокруг облепить моё тело и подчинить его общему ритму. Несколько качающих треков привели меня в восторг, и сердце застучало в счастливом бите. Было хорошо. Я расслабилась, скользя ладонями по бёдрам и талии, обнимая себя руками, погружаясь в такт биения музыки и качаясь на энергетической волне. Мои руки, лежащие на бёдрах, накрыли маленькие изящные пальцы, делая мои покачивания плавнее и чувственней. Обернувшись, я чмокнула Мэй в щёку, счастливо улыбаясь.

– Я вижу, тебе хорошо? – крикнула она мне в ухо. Я кивнула, запрокинув руки ей за шею, пританцовывая в одном с ней ритме. – Извини за гостей!

– Тео и его паранойя сводят с ума! – успокоила я её. Мэй прижала палец к уху, принимая звонок.

– Я пойду! – крикнула она, явно озабоченная чем-то посерьёзнее, чем Мэтт. Я кивнула, и толпа поглотила её миниатюрную фигуру.

Когда-то я мечтала свести Мэй и Тео, я надеялась, что они поженятся, и это был бы идеальный вариант для меня. Но Мэй, несмотря на привлекательность Тео, воспринимала его только как старшего брата её лучшей подруги.

Я запыхалась и решила передохнуть. Миновав несколько страстно танцующих парочек, подошла к своему укромному уголку и сбилась с шага. К Мэтту добавились ещё двое, не помню, чтобы на входе висела табличка «плюс три».

– Что за?.. – договорить не получилось, Мэтт опять бежал впереди паровоза.

– Так ты по девочкам? – пробасил он, хмуря брови.

– Расстроился, что не клюнула на твою большую харизму? – не осталась в долгу я.

Блондинка, взявшаяся непонятно откуда в моей вип-кабинке (хотя понятно откуда!), прыснула от смеха в мой стакан с моим виски.

– Если ты так огорчилась из-за виски, что мы одолжили, я закажу тебе ещё бутылку! – поддел меня Абель, вальяжно раскинувшийся на диване, ожидаемо в чёрном костюме, белая рубашка неприлично расстёгнута на четыре пуговицы, демонстрируя чернила на коже. Он жестом подозвал официантку. – Ещё бутылку, – неторопливо, растягивая слова и не сводя с меня глаз, сделал он заказ, как самое великое одолжение мне. Чёртов наглец!

Девушка любезно ответила:

– Этого виски нет в меню, его заказывают индивидуально для мисс Сорос.

– Принесите что угодно, – всё так же пристально изучая меня с ног до головы, скучающе бросил Абель.

– А может, вам свалить куда угодно? – возмутилась я на его вольные выпады. Блондинка, прижимающаяся к его боку, притихла. Вжавшись в диван, она метала испуганные взгляды между мной и Абелем.

– Мисс Сорос, вам принести что-то или вызвать мисс Мэй? – уточнила официантка.

– Нет, спасибо, я выпью у бара! – уже более спокойно ответила я.

– Бросишь гостей? – Мэтт, видимо, пытался погасить вербальные и невербальные искры между мной и Абелем. Он сверкал белозубой улыбкой, которая меня бесила. Какого чёрта он вечно скалится? Как полоумный, ей-богу!

– Кто приходит без приглашения, тот сам себя и развлекает, я не нанималась. – Блондинка расслабилась и, закинув длинную стройную ногу на высоченной шпильке на колено Абеля, скользнула рукой по его плечам, будто отмечала свою территорию. – Вам есть чем заняться! – пробубнила я, следя за нелепыми действиями девушки.

– Ты забыла свой виски! – процедил Абель. Что с этим парнем не так? В каждом слове, обращённом ко мне, злость. Бесит!

– Пусть он вам составит компанию. Я предпочитаю уникальность, а не серийность.

Абель безразлично скинул ногу блондинки и, поднявшись на ноги, зло вытянул манжеты рубашки из-под пиджака. Серёжка блестела в его мочке бело-жёлтыми бликами. Я отступила на шаг назад. Он выглядел устрашающе. В бездну эту компашку!

– Я вас провожу, мисс, – вмешалась в противостояние между мной и Абелем официантка, и, бросив на дикаря уничижительный взгляд, я ушла с поля боя.

Глава 4.2

У бара, как всегда, была толкотня. Люди смеялись, что-то шумно обсуждали, спорили, а я начала грустить. Зачем Тео навязал мне этого Мэтью, и откуда там появился этот индюк, да ещё и не один? А ещё вчера говорил, что компании нет для приёма. Эта блондиночка очень даже подошла бы для подобного шоу. Врун! Эта курица пила мой виски. Я ждала целый день и знала, что бутылка будет меня ждать, а теперь придётся довольствоваться тем, что есть.

– Вас угостить? – спросил паренёк, вывалившийся из плотного кольца, опоясывающего бар.

– Нет, – я помотала головой для убедительности.

– А может, потанцуем? – не отставал он.

Ну вот что я теряю? Я хотела развлечься, отдохнуть. Завтра заступать на сутки, а я мнусь как маленькая. Это ведь ни к чему не обязывает. Ничего не значащий танец с ничего не значащим парнем.

– Давай сначала водки! – согласилась я.

Три пустые стопки ударились о камень барной стойки. Мои горло и желудок жгло, и, чтобы разогнать немного кровь, я схватила паренька за руку и потащила на танцпол. Нужно было надеть платье. В джинсах становилось душновато. Парень не упускал своего, скользил руками по моей талии и спине, а водка, ударив в голову, сделала меня менее зажатой и более податливой. И уже не очень важна стала обида на Тео и тех, кто хотел помешать мне отдохнуть. Я качалась в ритме музыки, позволяя мужским рукам непозволительно близко и чересчур откровенно скользить по моему телу. Ладони описывали мои бёдра, заползали на поясницу, при этом мастерски избегая стратегических мест, из-за чего я могла бы точно взбрыкнуть и уйти. Я даже не соизволила посмотреть в его лицо ни разу. Закрыв глаза, я пыталась найти огонёк веселья, что ещё недавно был во мне, но нахальность и невежество Абеля выбили меня из колеи. Танцуя, я продолжала раскладывать на слова наш короткий разговор и придумывала всё более колкие ответы, которые бы указали ему на его место, но почему-то не пришедшие в голову сразу. Во мне клокотала злость, и я не могла успокоиться. Поняв, что мне не хватает воздуха, я оставила незнакомца на танцполе, направившись в сторону выхода. Чья-то рука больно схватила за запястье и потянула в один из тёмных коридоров клуба. Меня толкнули к стене. И где этот Мэтт, который должен был приглядывать за мной? Метнулась влево – мужская рука преградила мне путь, вправо – то же самое. Чувствую, как в шею выдыхают горячий воздух, и смутно знакомый обжигающий и пряный аромат с дымным оттенком наталкивает меня на дикую догадку, которую я тут же отметаю по той причине, что это безумие. Здесь так темно, я даже общих черт нападающего не вижу.

– Ты это делаешь специально? – Я остолбенела, всё же поняв, что рецепторы меня не обманули. Голос Абеля шипел мне в ухо.

– Что? – переспросила я, облизав сухие губы.

– Танцуешь, даёшь себя касаться незнакомым мужчинам? Тебе это нравится?– с непонятной злобой процедил он.

Я толкнула его в грудь, пытаясь выбраться.

– Тебе какое дело? Отпусти! – снова толкнула Абеля в грудь, но он остался на месте. – Отвали!

Он накинулся на меня совершенно неожиданно. Я оцепенела от ужаса и не сразу сообразила, что происходит, но когда его язык начал толкаться мне в рот, по инерции ухватила его за губу. Абель зашипел и отстранился.

– Ах ты…

Озвучить прекрасные эпитеты в мой адрес бесстыжий не успел. Мэтт появился в самый подходящий момент, окрикнув его яростным басом. Тео знал наперёд, как всё будет?

– Абель! Что ты творишь?

Абель отступил от меня, и я, не раздумывая, рванула на улицу. Дождь закончился. Машины с характерным шипением разрезали лужи. Мотоцикл намок, и это неразумно – ехать после выпитого за рулём, но я была в эмоциональном вихре. Заведя мотор с первого раза и усевшись в мокрое седло, выкатилась из-за угла.

– Роуз! – выскочивший Мэтт пытался остановить меня. – Ты выпивала и без шлема! – заметил он; я упустила из виду, что ветер свободно трепал мои кудряшки. – Давай я тебя отвезу или вызову такси, – предлагал здоровяк рациональные варианты. Но я в эту секунду не была адекватным человеком. Да, когда я не на смене, эмоции берут надо мной верх, редко, но метко.

– Уйди с дороги! – крикнула я, дёрнувшись в его сторону, но Мэтта это не напугало, он остался стоять на месте, перекрывая мне дорогу.

Для устрашения этого смельчака я добавила газу, и мотоцикл нетерпеливо зарычал. Дверь клуба распахнулась, и оттуда выбежал Абель. Бешеный, дьявольский взгляд сканировал меня и Мэтта, застывших на дороге. Он, часто дыша, замер на тротуаре. Мэтт отвлёкся на появление Абеля, и это была для меня спасительная секунда. Я рванула с места, свистя шинами по мокрому асфальту. Поступок был так себе – опасный и безрассудный, но в моей жизни давно не происходило столько событий, даже если сложить пару месяцев вместе, а тут за несколько суток на меня обрушилась лавина ярких, сочных эмоций, людей, желающих уколоть меня не за спиной или в кулуарах, а открыто. И всё это закручивало меня в вихре, в котором разобраться пока не было возможности. Эти люди закидывали в мою топку новое, доселе неизвестное мне топливо, которое хотелось пробовать, дегустировать и пылать ещё ярче. Хотя, если быть откровенной, последние несколько лет я не пылала вовсе – я тлела на чьих-то разбросанных нечаянно углях. А мне хотелось – до дрожи, до икания в слезах – ощущать на себе чью-то злость, страсть, желание испытать другой спектр эмоций, кроме сожаления, скорби и жалости. Я устала быть той самой Роуз, в присутствии которой начинали говорить тише, поджимать губы и с жалостью созерцать, как я пыталась выкарабкаться из обрыва, куда толкнули меня обстоятельства. Пусть обсуждают, осуждают, но не мою несчастную судьбу убийцы и брошенной невесты.

ГЛАВА 5

Я неслась по мокрым улицам, и стрелка на спидометре испугала бы нормального человека – или привела бы в чувство. Но кто сказал, что я нормальная? И что такое вообще нормальность? Я осознавала, что эта поездка может стать моим концом, но для того, кто там уже был, это не страшно. Страшно вернуться и не найти себя. Обернуться и увидеть, что ты, как единица, не нужен абсолютно никому. А особенно тому, кому хотел вручить своё сердце. По-женски глупо и наивно, знаю, но это одно из ужаснейших разочарований. Нельзя доверять никому себя и свои чувства. Телефон в заднем кармане вибрировал, не переставая. Если это Тео, то он найдёт меня дома, куда я и свернула с широкого проспекта и въехала на подземную парковку. Собрав растрёпанные волосы в пучок, перетянула их резинкой, снятой с запястья, такая необходимая безделица всегда была при мне, и, выдохнув дрожь, ответила на звонок.

– Ты уже вернулась? – облегчённый выдох брата в трубку подбросил злости в топку.

– Ты же всё видишь на мониторе, к чему звонок? – Я знала, что на моём телефоне стоит маячок, и на мотоцикле тоже. Но злость пробивалась сквозь слова и мою броню. Я когда -нибудь буду принадлежать себе? Когда прекратится эта слежка? Я соглашалась на все безумства Тео, принимая его тревожную заботу обо мне, но именно сейчас не могла играть милую, глупую сестру.

– Что-то случилось? – напряжённо уточнил он, и я замедлилась, прислонившись лбом к холодному металлу руля. Если сейчас не успокоюсь, Тео приедет и будет несколько дней безвылазно сидеть у меня, читая нотации о моём безрассудстве и эгоизме, проверяя, все ли рекомендации врача я соблюдаю, вплоть до того, сколько воды я выпила. Прикрыла глаза и выдохнула.

– Всё отлично! – ровным тоном ответила я. – Некоторые водители так и не научились уважать мотоциклистов. – Я услышала женский голос на заднем плане и хотела порадоваться за Тео, что он наконец-то нашёл кого-то и его внимание теперь будет сосредоточено не только на мне, но злость выбивала крышку моего терпения. – Мне завтра на сутки, иду спать.

– Хорошо, если что, звони, – Тео отключился, и я посмотрела на список пропущенных, рассчитывая увидеть там звонки только от него. Два неотвеченных вызова от Мэй и четыре с неизвестных номеров. Я набрала Мэй сообщение: «Хей. Жутко разболелась голова, и я ушла. Отоспишься – набери мне. Горжусь тобой».

Взяв из шкафа на парковке запасной шлем, вырулила из гаража на пустые улицы. Катаясь по освещённым проспектам, вдоль городских парков, стеклянных гигантов, толп веселящихся и живущих ночной жизнью людей, я пыталась проветрить голову и забыть руки Абеля и жёсткий поцелуй, который выбил землю из-под моих ног. Моих губ никто не касался два долгих года. Я считала, что эта ласка – особая связь между людьми. Нет ничего трогательней и откровенней поцелуя. Такой простой и сложной лаской можно сказать слишком много, и я не согласна больше делиться откровениями с кем бы то ни было. С чего Абель решил, что может так вести себя со мной? Может быть, он меня перепутал со своей спутницей?

Телефон опять завибрировал. Остановившись у обочины, я выключила его к чертям; кто бы это ни был, меня это не касается, если телефоны были не забиты в адресную книгу, я не отвечала. Горький опыт научил меня не отвечать на незнакомые номера. В память стал настойчиво пробиваться женский голос, некогда разорвавший мою жизнь на до и после, сообщающий мне важные аспекты моей жизни, которые я, находясь в дурмане влюблённости, предпочитала не замечать.

Я вернулась домой, когда солнце пустило свои кровавые лучи к обсидиановому небу, как щупальца, постепенно отвоёвывая пространство. Это означало, что моё время вышло. Пора вернуться к делам насущным и выкинуть весь романтический бред из своей больной головы. Рухнув на кровать, я прикрыла воспалённые глаза всего на мгновение и провалилась в сон.

Проснулась в липком поту. Футболка стала влажной и мерзко холодила спину. Захотелось в горячий душ – смыть остатки жуткого и тревожного сна. Волевым усилием поднялась с кровати и поплелась в ванную.

– Нужно было ложиться спать, Зо, а не таскаться по улицам до рассвета, – бубня и настраивая воду, ругала я сама себя.

Струи воды были такими же обжигающими, как и проклятый дождь в моём сне. Закрыв глаза и подставив лицо под воду, я всё ещё видела грубое неподвижное лицо мужчины, его взгляд был сухим, с презрительным прищуром. Выключив воду, завернулась в длинный халат и, придя на кухню, сварила крепкий, обжигающий гортань своей горечью кофе. Что послужило причиной таких ярких вспышек? Нападение Абеля? Вздохнув с дрожью, залпом допила кофе, не поморщившись, и встряхнулась.

Нужно забыть о своих проблемах. На ближайшие сутки я нужна своей команде и людям. Заплетя кудряшки в тугую косу, сняла с вешалки в шкафу синюю форменную футболку с гербом моей пожарной части и джинсы. Пенни всё выгладила и отпарила, словно собирала меня не на смену, а на парад. Не дожидаясь будильника, вышла намного раньше. Атмосфера части и пересменка окончательно приведут меня в рабочее состояние.

Котик откликнулся приветственным урчанием, и, погладив блестящий руль, я оседлала свой «кастом». Шины скрипнули по резиновому покрытию паркинга, я не спеша подъехала к воротам, которые уже открылись. Поднявшись в горку, собиралась вырулить на дорогу. Путь мне преградила машина. Тёмно-синий агрессивный внедорожник встал по центру, не сдвигаясь с места. Выкрутив руль вбок, я намеревалась обогнуть его с другой стороны, но водитель резко сдал назад, вынуждая меня также остановиться. Окно с пассажирской стороны медленно опустилось.

– У тебя проблемы? – крикнула я, не особо различая сидевшего в машине человека.

Знакомые повелительные нотки долетели до меня:

– Я хочу поговорить!

– Отвали! – рявкнула я и рванула в другую сторону, но машина дёрнулась вперёд, снова преграждая мне путь. Психанув, я выключила мотор и откинула подножку.

– У тебя проблемы?

– Я хочу поговорить! – выкрикнул Абель, совершенно по-хамски ведя беседу через окно, словно проститутку снимал.

– Уже слышала, не интересно, – фыркнула я, вынув телефон, который так и был выключен с ночи. Чёрт! Тео опять будет в бешенстве.

Абель не собирался выходить из машины, возможно, намекая, что я должна подойти к его высочеству и выслушать пафосную речь. Телефон прогрузился, и я набрала на быстром наборе Дональда.

– Дональд, добрый день, можно машину к паркингу?

– Одну минуту, мисс Сорос!

– И попросите кого-то убрать мой мотоцикл с выезда.

– Да, мисс! – ответил Дональд.

Внедорожник не сдвинулся ни на миллиметр. Погасшее бешенство и злость с новой силой взвивались во мне обжигающим пламенем. Невоспитанный мужлан, нахал, где это видано – с девушкой беседовать через опущенное окно?! Машина подъехала и встала за внедорожником. Сняв шлем, быстрым шагом направилась к ожидающему меня автомобилю.

– Добрый день, мисс Сорос! – поздоровался Генри, всегда улыбчивый и элегантно одетый в тройку, с совершенно безупречными манерами и поседевшими волосами мужчина. В башне был постоянный штат водителей, иногда это выручало, как, например, сейчас.

– В часть, Генри, – попросила я, закрыв дверь.

Абель выскочил из машины, но поздно, мы уже тронулись с места и вклинились в автомобильный поток. На телефон посыпались бесчисленные СМС о пропущенных звонках. Кто это звонил, я не имела ни малейшего понятия. Главное – от Тео не было ни одного. Неужели его смогли заинтересовать настолько, что он оставил меня без своего контроля на целый день?

Глава 5.1

Генри высадил меня у входа в часть. Кто-то из ребят проверял снаряжение и натирал до блеска пожарную машину. Наша красная махина стояла во всеоружии. Её уже привели в полный порядок после предыдущей смены. Значит, можно спокойно попить кофе.

– Кофе есть? – спросила я у вышедшего мне навстречу Кайла – водителя нашей машины.

– Бессонная ночка? – хитрая улыбка расчертила его лицо, и шрамы на щеке исказились буграми.

Пару лет назад мы тушили пожар на лесопилке. Огонь жарил, как солнце в открытом космосе. Кайл тащил на себе одного из рабочих, когда рядом с ними раздался взрыв. Горячие осколки маски Кайла врезались в кожу и расплавили её, разрушая фасции, мышцы, добираясь до костей. Он перенёс термический ожог четвёртой степени, две пересадки кожи и несколько операций по восстановлению костей, но остался тем же добряком и неунывающим парнем, у которого была кличка «лабрадор». Его тёплая улыбка окрашивала тяжёлые смены добротой, делая их сносными. Мы все носили на себе шрамы, и для нас это была норма жизни. После пережитого Кайл стал более внимателен к расчёту, но супруга, бывшая супруга, которую он всё ещё трепетно и нежно любил, не смогла вынести его обезображенного лица и долгого восстановления, выбрав свой путь.

– Голова гудит от вчерашних танцев, – толкнув его в плечо кулаком, ответила я и пошла по тихому коридору в раздевалку. В минуты пересменки часть была по-особенному пуста и тиха.

Моя профессия очень раздражала маму. Она считала, что моё первоклассное образование, манеры и привитый ею вкус могли обеспечить мне множество рабочих мест, где у меня были бы огромный кабинет с несколькими помощниками в приёмной и обеды в лучших ресторанах. Она могла бы хвастаться своим подругам не только сыном и искать выгодную партию не только по наличию неприлично больших счетов и недвижимости на моё имя, но ещё был бы один весомый козырь, который, возможно, затмевал бы мою неидеальную внешность. Когда кто-то спрашивал у неё, кем я работаю, у неё трясся подбородок. Порой казалось, что она свалится в обморок и потребует нюхательную соль.

Бросив рюкзак в свой шкаф, я переоделась, пребывая ещё в туманных рассуждениях о маме, и, зашнуровав ботинки, направилась на кухню.

Свежий, крепкий и горячий кофе, сваренный Кэпом, был самым лучшим началом смены. Да, мы уже по вкусу напитка могли определить, кто его варил. Бадягу от новичка опасались пить даже самые отчаянные из нас. Приложившись губами к кружке, я не успела сделать глоток, как раздалась сирена. Это значило, что кофе остынет и станет горьким, от чего манкость его померкнет.

Первый вызов на смене всегда был молчаливым. Мы будто вспоминали регламенты, правила и старались сосредоточиться на своих ощущениях, возвращаясь к тому, кто мы и для чего здесь. В кабине пожарной машины раздавались только переговоры Кэпа по рации с оператором службы спасения. Автомобильная авария, усталый водитель за рулём большегруза и несколько не менее уставших и зазевавшихся автомобилистов. Прибыв на место происшествия, хрустя осколками под подошвами ботинок, я ждала, когда Кайл выключит завывающую сирену. Перевёрнутая фура лежала на боку, блокируя половину шоссе. Вокруг были разбросаны куски легковых автомобилей; смятые капоты и чёрные следы торможения, растянувшиеся на десятки метров. Воспоминание ударило паникой; спрятавшись за машиной и продышав несколько раз по квадрату, сцепив кулаки, я вышла из укрытия, ожидая команд Кэпа.

Воздух пропитался запахом бензина и жжёной резины. Несколько человек, сумевших выбраться из своих машин самостоятельно, стояли в стороне в состоянии шока, кто-то пытался вытащить застрявшего водителя из покорёженного седана. И я бросилась туда.

Я легла на асфальт и подлезла ближе. Молодой мужчина лет тридцати был зажат рулём, его бледное лицо и выступивший пот на лбу говорили, что сейчас он на грани.

– Всё будет хорошо, сэр. Меня зовут Роуз, я спасатель, – мой голос звучал уверенно. – Как вас зовут?

Его взгляд скользнул по моему лицу.

– Пить, я очень хочу пить, – тихо произнёс он.

– Я знаю, – улыбнулась я, протягивая руку к его шее. Пульс учащённый, дыхание поверхностное. – Не пытайтесь двигаться. Мы сейчас вас освободим.

Мои руки двигались быстро и чётко, мозг знал всё, что необходимо сделать. Адреналин бурлил в крови, и сейчас это было необходимо.

Пока я отвлекала мужчину, ребята установили гидравлические инструменты. Придерживая голову пострадавшего, я рассказывала ему о том, как провалила первый экзамен в академии, мой рассказ вызвал лёгкую вялую улыбку на губах мужчины. Каждый щелчок разжима отзывался дрожью в теле пострадавшего.

– Почти готово, – шептала я, вытирая плечом пот с лба. Металл скрипел и прогибался под давлением гидравлики. Я заметила, что водитель стал дышать ровнее. – Сэр, сейчас я вас оставлю, но вы будете слышать мой голос. Я здесь, рядом.

Мы медленно освобождали ноги пострадавшего. Каждый сантиметр продвижения давался с трудом. Металлические части поддавались неохотно, словно не желая отпускать свою жертву.

Наконец металл щёлкнул, и искорёженный большегруз словно вздохнул. Зафиксировав шею пострадавшего, мы не спеша вытянули его на носилки.

Парамедики ждали рядом, когда смогут оказать помощь. Мужчина моргнул и сжал мою руку.

– Меня зовут Пол, Пол Уэсли, – сдавленно произнес мужчина. – Спасибо, Роуз.

Я улыбнулась, передавая Пола парамедикам, и, усевшись на дорогу, выдохнула, утирая лоб и шею. Руки слегка подрагивали, но я была счастлива. Мы не потеряли ни одного человека. Каждая спасённая жизнь – это моя личная победа над своей беспомощностью, и сегодня я буду сражаться до конца.

Последние скорые уехали с места происшествия, увозя пострадавших, и наша работа по этому вызову была закончена.

Мы вернулись в гараж спустя четыре часа, и можно было отдохнуть до следующей сирены. Сняв тяжёлую куртку спасателя, я повесила её на дверь машины и протяжно выдохнула. Кофе, срочно нужен кофе!

– Сорос! – окрик капитана заставил вздрогнуть.

– Да, кэп! – Я выглянула из-за машины.

– Тебя спрашивали.

Капитан запихнул руки в карманы брюк, выпрямил спину и расправил плечи. Ребята из моего отряда подтянулись неспешно и встали позади него, выглядывая на улицу. Капитан кивнул за мою спину. Обернувшись, я поняла его насторожённость.

– Ты его знаешь? – уточнил кэп.

Я не решалась сказать ни да, ни нет. Ведь знала я Абеля номинально, и даже это время, что мы общались (а это ровно две минуты), он меня раздражал, бесил, злил и немного пугал. Но сейчас он был вдвойне пугающим. Знакомый по неприятному утру внедорожник, начищенный до блеска, сверкал в лучах осеннего солнца. Мужчина стоял рядом с машиной, как в нашу первую встречу, в чёрных джинсах, кожанке и футболке, отзеркаливая позу капитана. В тёмных очках отражались красные пожарные машины. На капоте стоял стаканчик с напитком из кафе за углом. Я сглотнула слюну – у них очень вкусный кофе.

– Пойти с тобой? – подталкивал меня к действиям капитан.

– Нет, спасибо, я разберусь.

– Если что, позовёшь!

Я отсалютовала ладонью бригаде и, поправив жёлтые поддяжки тяжёлых кевларовых штанов, шагнула в сторону нежданного визитёра.

– А говорила, ночные танцы! – поддел Купер, и ребята улыбнулись.

– Я могу и с тобой станцевать, если хочешь, – парировала я его выпад.

– Я женат, Сорос! – напомнил он, словно об этом можно было забыть.

– Если Люси узнает, на что ты мне намекаешь… – припугнула я Купера. Люси была слишком ревнива, Купер часто приходил в царапинах, так как любил флиртовать. Везде и всегда. – Она тебе поставит бланш, – добавила я с ухмылочкой. Бригада рассмеялась, а Купер, сконфузившись, скрылся из виду.

По мере моего приближения к Абелю он, как гора, вырастал передо мной и становился выше и больше с каждым моим шагом. Его появление было эффектным, и даже немного бросало в дрожь от того, как он надменно и спокойно держался, несмотря на грозный голос кэпа.

– Это мне? – приблизившись к Абелю, уточнила я, кивнув на стаканчик с кофе, и, не упустив момент, схватила напиток. Отпив, закрыла глаза и сморщила нос от удовольствия. – У них самый вкусный кофе на несколько кварталов вокруг.

За очками было не видно его глаз, но я знала, что Абель опешил от моей наглости.

– Мама говорит, что в солнечных очках общаться с человеком неприлично! – Я отпила ещё один большой глоток горького, без кислинки, напитка жизни.

– Прокатимся? – прокашлявшись, спросил Абель.

– Мама говорит… – завела я свою любимую и самую верную, отпугивающую дурных парней песню. Эта присказка про «маму» придаёт мне некий налёт неадекватности, и они сливаются.

– А ты всегда делаешь то, что говорит мама? – бархатисто уточнил Абель. – Если бы это было правдой, ты бы не работала тут! – он дёрнул квадратным подбородком и сглотнул. Роза на его кадыке шевельнулась.

Я наклонила голову набок:

– Что тебе нужно?

Наш тет-а-тет под наблюдением всей бригады затягивался. Ребята могут и не выдержать и прийти сюда.

– Я хотел поговорить, – поправив наручные часы, начал Абель. Солнечные очки он так и не снял.

– Вчера наговорились! – отрезала я, ощутимо нервничая. Мне было неуютно смотреть в чёрные стекляшки и не понимать эмоций человека. Я и не подозревала, что это так раздражает.

– Вчера всё было… – мужчина замолчал, словно подбирая слова. – Я хотел… – Запищала сирена, прерывая так и не состоявшуюся речь Абеля.

– Мне пора, – я развернулась в направлении части.

– И ты уйдёшь? – с ноткой возмущения и смятения бросил Абель мне вдогонку.

– Люди не будут ждать, пока ты выдавишь из себя извинения! – видя его растерянность, я всё же вернулась к машине и поставила стакан с кофе обратно на капот. – Кофе у них правда вкусный, но сахар всё портит. Я пью просто чёрный!

Машина моего расчёта подъехала к нам. Красная дверь открылась, и я одним махом запрыгнула в кабину. Абель снял-таки очки и оторопело смотрел, как я уезжаю под звук сирены спасательной машины.

Глава 6

Многим кажется, что спасать людей страшно, сложно или невозможно, но это не так. Когда ты слышишь плач человека, крики помощи или видишь взгляд отчаяния, впивающийся в тебя как в спасательный круг, твои инстинкты работают на другом уровне. В тебе включается режим спасения жизни. Ты становишься супергероем для этого человека. Ты даёшь ему понять, что если ты появился, то с ним всё будет хорошо. Когда ты спасаешь кого-то, ты не думаешь о себе, в тебе бьётся только одна мысль: помочь.

Вот и сейчас в службу спасения позвонила девочка пяти лет и сообщила, что мама, поднявшись на чердак, не может выйти оттуда. Лаги прогнили, и женщина провалилась, застряв в потолке. Очевидно, что есть ранения, так как пульс замедляется и женщина периодически теряет нить происходящего.

– Сорос!

– Да, кэп.

– Снимай снаряжение. Подползи так близко, как сможешь, если получится, возьми пострадавшую под мышки и держи, – отдал команду капитан.

– Слушаюсь, капитан, – скидывая куртку, ответила я.

Сняв каску и сапоги, я как можно аккуратней продвигалась к женщине, которая слабо постанывала и почти не реагировала на внешние раздражители. Это значило только одно: нужно торопиться. Тут царил полумрак, пропитанный запахами пыли и старой древесины. Добравшись до пострадавшей, я почувствовала, как пол поскрипывает и вибрирует от каждого моего движения.

– Готово, кэп! – выкрикнула я.

Я упёрлась локтями в пол и широко развела ноги, уменьшая площадь напряжения для дерева, но оно устрашающе стонало. Обвив женщину под грудью руками, выдохнула и приготовилась к долгому физическому труду. Щепки царапали кожу рук. Заработала циркулярная пила. Чтобы распилить и расширить отверстие, нужно двадцать секунд. Стянуть женщину верёвками, защитив от дальнейших повреждений – тридцать секунд. Освободить её из плена дерева – одна минута. Я отсчитывала каждую секунду, мысленно работая с ребятами, и эта сосредоточенность не позволяла думать о весе, который я удерживала руками, и о том, что мои мышцы одеревенели. Над губой выступила испарина, от каждого моего напряжения мышц пол прогибался сильней.

– Сорос, плавно отпускай пострадавшую, – дал команду кэп, и я медленно вытащила из-под женщины руки. Ребята спустили её на щит, дальше была кропотливая работа парамедиков.

– Молодец, Сорос, – похвалил капитан, улыбнувшись мне снизу. – Спускайся и будь аккуратна.

Я успела только улыбнуться в ответ, когда почувствовала, как опора уходит из-под моего тела, медленно, предательски неторопливо. Доски под моими растопыренными ногами разошлись, как гнилые зубы. Время замедлилось, растянувшись в бесконечность. Всё, что я успела, – слегка сгруппироваться. Грохот падения эхом отразился от стен, в нём были хруст дерева или моих костей, падающие обломки и моё собственное хриплое дыхание. Я влетела грудной клеткой в пол, и дыхание выбило из лёгких. Боль накатывала волнами, каждая следующая сильнее предыдущей. Острая боль пронзила рёбра.

– Чёрт! – выругался капитан. – Сорос, ты меня слышишь?

– Я в порядке, кэп, это просто… – прохрипела я, всё ещё не в состоянии сделать вдох полной грудью.

Я попыталась встать, но закашлялась и от дикой боли, пронзившей грудную клетку, опустилась обратно на пол.

– Чёрт, Роуз, у тебя кровь, не двигайся! – кэп навис надо мной тенью. – Я вызвал другую бригаду скорой.

Каждый вдох отзывался в груди острой, разрывающей болью. Я старалась дышать поверхностно, короткими, осторожными вдохами, но даже это причиняло мучительную боль. Грудная клетка была будто охвачена огнём. Я старалась не шевелиться, но тело ныло, напоминая, что я только что свалилась с высоты нескольких метров.

– Роуз, я принёс тебе воду и трубочку, – услышала я голос Кайла. – Старайся не двигаться, скорая уже в пути.

– Чёртовы… рёбра… – выдавила я и пожалела об этом.

Финч стоял у моих ног и, опустившись на колени, скручивал свою куртку, а после подложил её мне под голову.

– Эй… Терминатор… – пропыхтела я, сморщившись. – Расскажи мне, как прошла встреча с тренером по футболу?

Я не первый раз ломаю рёбра, но, Боже, первые часы после – просто адская боль.

– Трэвиса отправили на хоккей, – пробасил Финч. – А Мэтти взяли в команду, – я слышала в его голосе улыбку.

Отец семейства был доволен, что мальчишек взяли в команды. Когда тройняшки родились раньше срока, мы всей бригадой меняли Финча и Джеки в больнице, чтобы дети чувствовали, что их любят и ждёт одна большая семья. И это были напряжённые дни и несколько лет после, когда никто не мог сказать точно, будет ли всё хорошо с их здоровьем. Бригада старалась как могла, я спонсировала реабилитации для тройняшек, потому что могла себе это позволить, а дети в этом нуждались.

Приехавшая бригада зафиксировала ушибы, пару сломанных рёбер. Порез на руке необходимо было зашить, а ещё сделать МРТ, чтобы исключить перелом позвонков.

– Мы поедем следом! – выслушав отчёт парамедиков, сообщил капитан.

– Не нужно, кэп, я уверена, что ничего серьёзного. Я вернусь с нашими медиками в часть.

– Уверена?

– Да. – ответила я.

Глупо всему расчёту дежурить в больнице, когда я точно знаю, что у меня ничего серьёзного, и медики перестраховываются. Никто не хотел бы, чтобы я к середине смены умерла от разрыва лёгкого.

Глава 6.1

На порез наложили пять швов. Ещё один шрам в копилку. Мои спина и лёгкие пока ещё были целыми, и я могла вернуться к работе. Мне выдали мощное обезболивающее, и оно уже начало действовать. Бригаду медиков, с которой я собиралась вернуться в часть, отправили на другой вызов. Вся моя одежда осталась у ребят, я без обуви, телефона и куртки стояла на улице, удручённо изучая вновь зарядивший дождь. Небо было таким низким, что, казалось, можно дотянуться рукой. Поёжившись от холодного порыва ветра, отступила чуть дальше под козырёк, подгибая пальцы на ногах, которые озябли. Развернувшись, чтобы вернуться в больницу и попросить медсестру на посту вызвать мне такси, уткнулась грудью в протянутый мне стаканчик с кофе.

– Чёрный, без сахара! – объявил Абель очень громко. Он что, блин, издевается? Неужели парню недостаточно всего, что я сказала?

– Какого чёрта? – возмутилась я и, поморщившись отступила от него. Теперь косой дождь попадал мне на спину.

– Это твоя благодарность? – его брови взметнулись вверх. Он был недоволен моей реакцией.

– Я не просила привозить мне кофе, и вообще, ты что, следишь за мной?

Он протянул мои сапоги и чёртов стакан со знакомым названием кафе. Я бегала взглядом между ними и выбрала совершенно нелогичный путь – развернулась, собираясь уйти.

– Куда ты? – окликнул Абель.

– Иду вызывать такси, мне нужно на работу! – бросила я раздражённо.

– Тебе не нужно сегодня на работу.

– Что, прости? – Я замерла, обернувшись.

– Тебя на сегодня отпустили! – обыденным тоном сообщил мне Абель, как в кино пригласил.

Опешив от подобного заявления, я не сразу сообразила, что сказать, и единственное, что могло это объяснить, – это злость. Она жгла меня так же, как сломанные рёбра. Я была в гневе – этот странный мужчина не понимал элементарного. Моя работа не место для бесед с незадачливым ухажёром, или кем он там намеревался выглядеть. Гром шарахнул над нашими головами, и я остановилась в несвойственной мне ярости, обычно я миролюбивей. Но этот самоуверенный павлин считал, что может приехать ко мне на работу, сторожить меня у дома, больницы и вообще вести себя как… как мой муж.

Сморгнув с ресниц капли дождя и сделав пару шагов в его сторону, я намеревалась мирно отправить парня домой.

– Мне сказали, ты ранена, я сходил к капитану…

– Что ты сделал? – я отшатнулась и сморщилась от боли, пронзившей бок раскалённым прутом. – Кто ты такой, чтобы ходить к моему кэпу и просить его о чём-то?! Это моя бригада. Моя семья. Моя работа – и сегодня моя смена. Она закончится завтра в шесть вечера, и даже если я завершу её бездыханным телом, то кэп объявит о потере расчёта в конце смены! – я кричала. – Если тебе есть что сказать, приходи после смены, и, возможно, я с тобой поговорю.

Я кипела, как вулкан Везувий. Моё лицо горело от прилившей крови и злости, а сердце бешено стучало в ушах. Возможно, я выпучила глаза, когда кричала на этого малахольного, но даже Тео не позволял себе вмешиваться в мою работу, а тут этот, этот… Я зарычала в голос. А этот самодовольный индюк смерил меня нечитаемым взглядом и бросил мне под ноги тяжёлые сапоги.

– Обуйся, простудишься! – ледяным голосом сказал он.

Я что, собака бездомная, нельзя было в руки их отдать? Фыркнув, я переступила валяющиеся на асфальте сапоги и, пройдя мимо Абеля, вышла под дождь. Ко входу подъехало такси, из которого выгрузилась семейная пара. У женщины были схватки, и муж с безумным взглядом, часто дыша, вытаскивал её с заднего сиденья, попутно навешивая на себя несколько больших сумок.

– Рожаем, рожаем, – повторял ошалевший будущий отец, словно это он рожал. Я посторонилась, пропуская их, и не выпадала из видимости таксиста, чтобы тот не стартанул сразу с места, как только парочка покинет его салон.

Дождь лил стеной, как обезумевшая Ниагара. Ноги стояли в луже. Посторонившись и пропуская супружескую пару, я выпустила из виду Абеля, который оказался около водителя такси. Муж роженицы хлопнул дверью автомобиля, и не успела я открыть рот, чтобы свистнуть, как таксист уехал, а я хлопала глазами, наблюдая за довольным лицом Абеля. Что за дичь! Свалился на мою голову, чтоб его!

– Нам нужно поговорить, – подойдя ближе, спокойно сказал он. – Ты вымокла, сядь, пожалуйста, – произнёс он с явным нажимом, – в мою машину, и я отвезу тебя в часть.

Кивнув, я тем самым согласилась сама не знаю на что. Абель подъехал ко входу через пару минут и, выйдя из автомобиля, помог мне забраться в салон. Машина не спеша двигалась вдоль здания больницы.

– Где мои сапоги? – потряхиваясь от холода и боли, уточнила я.

– Остались там, где ты их бросила, – Абель был спокоен и холоден, как стена. Бетонная, толстая, непробиваемая стена.

– Ты издеваешься? Как, по-твоему, я буду работать без них?! – обхватив себя за плечи, воскликнула я. – На кой чёрт ты их вообще сюда тащил?

Абель резко нажал на тормоз, и только вовремя вскинутая рука, схватившаяся за ручку на двери, позволила перенести этот резкий толчок.

– Ты в своём уме? – прошипела я, сгибаясь от боли и тяжело дыша.

– Я привёз тебе кофе, как ты просила, без сахара – это значит, я внимательный, – чеканил он, смотря вперёд и не обращая внимания на гудки, раздающиеся сзади нас. Мы перекрыли выезд, и Абеля этот факт не очень беспокоил. – Я привёз тебе сапоги, когда услышал, что ты ранена и осталась босиком – это значит, я заботливый. Я предложил тебя подвезти, это значит, я воспитанный. Я попросил дать тебе отгул из-за ранения – это значит, что я тревожусь.

Я открыла рот, уставившись на мужчину, и безмолвно хлопала глазами. Думаю, что была похожа на рыбку гуппи в этот момент.

– Что? – это всё, что я смогла выдавить из себя.

– Я привёз кофе…

– Я не глухая, – перебила я Абеля. – Я не понимаю – к чему это всё? С чего тебе тревожиться за меня? Тебе что-то нужно от меня или Тео? Деньги? Услуга? Может, свести с каким-то человеком? – Я сделала паузу. – Важным человеком, – всё же уточнила я, что имею в виду. – Так это не ко мне, все вопросы к Тео, я ничего не решаю в этих делах и никак не касаюсь бизнеса. Всем руководит Тео!

Абель гортанно рассмеялся, запрокинув голову назад. Этот смех был совсем не добрым.

– Деньги, услуга, – повторил он за мной, хлопнув ладонью по рулю, и я вздрогнула от резкого звука. – Ты не только странная, но ещё и забавная, – он вытер уголки глаз длинными пальцами, за которыми я проследила. Они были гибкими и грациозными, как ветви ивы.

Цирк какой-то, честное слово! Что, блин, ему нужно от меня?!

– Слушай, какие бы у вас там ни были дела, не впутывайте меня. Я могу из-за этого лишиться работы, – сказала я миролюбиво и даже просительно, что ли, чтобы он понял, насколько для меня значима работа и не имеют значения дела Тео. Машина опять тронулась с места. – Я уже сказала, что схожу с тобой на приём. Хотя вчера ты в сопровождении не нуждался, – отметила я, обхватив себя руками и пытаясь согреться.

Абель выехал с территории больницы и припарковался на обочине. Выйдя из машины, он направился к багажнику, который был уже открыт, когда Абель оказался рядом с ним. Я слышала, как он открывает молнию, в зеркало заднего вида мелькала только его тёмная макушка, и, вернувшись в салон, он положил мне на ноги стопку чёрных вещей.

– Переоденься, – бросил он, отвернувшись к окну. Я застыла и не могла пошевелиться. – Что выберешь? Оголиться перед незнакомцем или подхватить пневмонию?

Я поправила широкие лямки на штанах и взяла из стопки идеально выглаженных вещей толстовку, мокрую форму снимать не стала.

– Глупо и неразумно! – на выдохе насмешливо заметил Абель и нажал на газ так, что меня вдавило в кресло. – Я хотел поговорить о вчерашнем.

– Что об этом говорить, – пробурчала я, кутаясь в мягкую, ароматно пахнущую амброй кофту. – Верни бутылку, и мы в расчёте! – Абель нервно перестроился в крайний ряд, и колёса попали в дорожную колею. Машину дёрнуло немного в сторону.

– Ты не умеешь водить?! – крикнула я. – Ты создаёшь аварийные ситуации на дороге! – авторитетно заявила я ему. Абель опять нажал на газ, мотор заревел, набирая обороты.

– Я не о виски, а про… – Он замолчал, прокашлявшись. – Я про конфуз в коридоре.

– Пф-ф-ф, – фыркнула я. – Ты про это?

– Уже забыла? – злорадно ухмыльнувшись, спросил Абель, будто его поцелуй – это самая невероятная вещь, которую я испытывала в жизни.

– Ты извини, конечно, но там и помнить не о чем! – хохотнув, ответила я. – Чмокнул меня кто-то, выпил лишнего, в клубе было душновато, помутился разум. С каждым может случиться, – оживлённо тараторила я, напряжённо наблюдая за дорогой.

Увидев родную часть, я облегчённо выдохнула и успокоилась. Всё время, что я была с Абелем наедине, чувствовала себя как сжатая пружина.

– Спасибо, что подвёз, счастливо! – я толкнула дверь, которая всё ещё была заблокирована.

– Значит, всё забыто?

– Да, не парься! – как можно убедительней сказала я в надежде, что он выпустит меня уже из этого вылизанного, блестящего и натёртого до скрипа салона. Абель сжал руль.

– Тебя так часто целуют незнакомцы? – мрачно уточнил он.

– А-а-а? – протянула я с мимикой отупевшей и ничего не понимающей рыбы. Этот парень напоминал маньяка, и я начала паниковать. Нужно как можно мягче распрощаться с ним. Он жуткий. – Тебе, наверное, уже пора, и мне пора. У меня смена, понимаешь?! Я не могу задерживаться! По поводу поцелуя не волнуйся. Тео ничего не узнает.

Замок щёлкнул. О, Господи, спасибо, спасибо! Я практически вывалилась из машины, вознося благодарность небу.

Автомобиль постоял ещё пару секунд на месте и удивительно медленно скрылся за углом. С этим парнем явно что-то не то! Пугающий, кошмарный, а эти его ручищи на руле и скрипящая кожа под ними! Бр-р-р! Я передёрнула плечами, заходя в часть. Где вообще Тео его нашёл и какие у него могут быть с ним дела?

ГЛАВА 7

Смена была адской. Я не помню, когда в последний раз было столько вызовов. И случалось ли вообще за время моей службы. Из-за ливня, который всё никак не хотел заканчиваться, люди как будто перестали видеть, куда едут и идут.

Сил уже не осталось. Пусть меня и сняли с тяжёлой работы, но смена продолжалась. Я так устала и вымоталась, что считала минуты до её окончания. Сушка не успевала просушивать экипировку, под утро между вызовами кто-то из ребят так и прикорнул на стуле в мокрой форме, прислонившись головой к стене. Обычно живая и бодрая часть полнилась разговорами, сейчас никто даже не смотрел друг на друга. Я хотела, чтобы моя смена перед отпуском закончилась сейчас, но часы показывали ещё четыре часа непрерывного труда. Стыд за мои мысли закручивал винты в уставший мозг, но бессонная ночь до смены и сутки не сомкнув глаз в тяжелейшем физическом напряжении уже сказывались на мне. Мне было сложно даже руку поднять, а после смены нужно было ещё заехать к Тео на другой конец города. Поэтому я прощала себе слабость и просила двигаться быстрей стрелки часов, которые специально даже секунды отсчитывали с затяжкой.

– Ты чертовски хреново выглядишь! – раздался над моей раскалывающейся головой голос кэпа.

– И чувствую себя примерно так же, – страдальчески ответила я.

Его ледяная ладонь легла на мой лоб.

– Сорос, ты в курсе, что горишь?

Открыв глаза, которые пекло и резало как при задымлении, я всё же уточнила:

– В прямом или переносном смысле? – и заметила, что одна из лампочек над моей кроватью перегорела.

– В том, что у тебя жар, – сложив руки на груди, заявил мне деловито кэп. – Ливень подкосил не только город. Собирайся и езжай домой.

– Но ещё четыре рабочих часа! – возмутилась я.

– Это приказ, Сорос! И с наступающим отпуском, набирайся сил.

Он хлопнул меня по плечу, и над нашими головами протяжно взвыла сирена. На рефлексе я подскочила на ноги.

– Домой, Роуз! – сурово пробасил кэп, погрозив мне пальцем, и направился в гараж.

Всё же, несмотря на мою отдачу и заслуженное место в команде, иногда мне давали поблажки, делая скидку на то, что я женщина. И в такие моменты, как сейчас, я была благодарна небесам, что родилась с Х-хромосомой, и своему расчёту – за то, что больше не испытываю за это чувство вины, хотя ещё и не научилась в полной мере пользоваться своими привилегиями по праву рождения.

На ватных ногах я всё же двинулась в сторону раздевалки, натянула толстовку Абеля, свою кожанку и спрятала голову под капюшоном. Закинув рюкзак за спину и идя к выходу, я набирала Тео, чтобы сказать, что я не приеду.

– Зо! Что случилось? – Тео знает моё расписание, а также что на дежурстве я не беру в руки телефон. Это отвлекает.

– Кажется, этот ливень меня доконал, – вздохнула я. – Я вымокла раз сто за сегодня. Я еду домой, прости, но сегодня в офис не приеду. – Я остановилась у выхода, наблюдая за дождём.

– Я приеду за тобой, – тут же отозвался Тео.

– Нет, я доберусь сама, – сказала я и сбросила звонок.

Уверена, он стал бы меня отговаривать, сказал бы вызвать водителя, а я так не любила всю эту пафосность и не хотела, чтобы в части лишний раз моё место в расчёте подвергали сомнению. Когда я только пришла работать, первое время точно мне приходилось доказывать своё право быть с каждым членом команды на равных. Я выгрызла своё место и заслужила его кровью и потом, кто бы что мне ни говорил. И вся эта ерунда типа личного водителя, супертачки и фотографий в газетах совершенно не играла на руку в моей обычной приземлённой жизни, а чаще мешала. С этими ребятами лучше быть обычной женщиной.

– Эй, Сорос, – окликнул меня Чарли – молодой инженер первого расчёта, невысокого роста, с пшеничными волосами как у героя рекламы «Олд Спайс». Зачёсывал он их в стиле 90-х и подражал тем временам в одежде. – Ты пешком?

– Вызову такси.

– Льёт, как будто все небесные краны открылись, – подойдя ближе и выглянув на улицу, сказал он, бережно пригладив идеальную волну волос на левой стороне. – Давай подвезу, мне мимо твоего дома проезжать.

– Спасибо за предложение, только сил на разговоры нет, – предупредила я Чарли. Он славился неугомонностью и не закрывающимся вообще никогда ртом. Даже во время работы всё время что-то рассказывал.

– Как скажешь! – улыбнулся Чарли и снял с моего плеча рюкзак, что висел неподъёмной ношей и вынуждал меня сутулиться, делая мою осанку ужасной.

Подхватив меня под локоть, Чарли проводил меня к жёлтой «Шевроле Камаро».

Мотор заурчал, как огромный добрый котяра, и приятная вибрация побежала по телу, но вкусить удовольствие от поездки на такой машине не получилось. Меня начало морозить. Руки стали ледяными, хотелось свернуться калачиком и уснуть. Озноб пробирал до костей, впиваясь в тело тысячами ледяных иголок. Поплотнее укутавшись в куртку и положив ладони между коленями, я притянула их к себе и прикрыла глаза. Уснуть очень хотелось, глаза просто слипались, но я не могла отключиться. Оказалось, что Чарли совсем не умеет водить подобную машину. Она вся дёргалась, тряслась, тормозила, вздрагивала и колыхалась. В какой-то момент мне подумалось, что я не выдержу, психану и выгоню его из-за руля. Я бы это сделала, если бы мне не было так плохо, я всё время сжималась от холода и боли, прислонившись горящим лбом к холодному стеклу.

– Просыпайся, Сорос! —позвал меня Чарли. – Тебя уже встречают, – оскалился он.

У края тротуарной дорожки стоял дневной консьерж с раскрытым чёрным зонтом, ожидая моего выхода из автомобиля.

– А дорожки красной нет? – неудачная и неостроумная шутка со стороны Чарли пролетела мимо моего отключённого мозга.

– Наверное, вымокла, – заметила я и потянулась за рюкзаком. – Спасибо, что подбросил!

Мне нехотя пришлось покинуть тёплый салон машины.

– Мисс Сорос, – поприветствовал меня консьерж.

– Здравствуй, Хуан! – я ответила как можно беззаботней, захлопнув дверь машины, которая, дёргаясь, покатилась по мокрому асфальту дальше. Убийца автомобильной подвески, нужно как-то намекнуть Чарли, что такая малышка не для него.

– Звонил мистер Сорос, – с испанским акцентом сообщил Хуан. Мне нравилось, как он произносил многие слова на английском, но как он пел на кастильском и играл на гитаре, мне нравилось больше.

– Я не сомневалась, – я цокнула языком. Хуан открыл стеклянную дверь, пропуская меня в дом.

– Попросил вызвать вам врача и напомнить, что это необходимость, так как через несколько дней состоится приём, на котором вы должны быть.

Я закатила глаза к потолку, вспомнив о своём спутнике на этот самый приём.

– Хорошо, – кивнула я, идя к лифту.

– Роуз, может быть, мне вечером подняться и сварить тебе суп? – учтиво уточнил молодой парень, от которого у нормальной девушки пропадало бы дыхание только при взгляде на его греческий профиль и кучерявые волосы, сейчас собранные в низкий хвост. Но нормальность – это ведь не про меня. Далеко не про меня.

– Спасибо, – тихо ответила я ему. – Но я бы легла спать.

Хуан улыбнулся и нажал для меня кнопку лифта. Я вернула ему улыбку, и двери захлопнулись, поднимая меня домой.

Дом встретил тишиной, темнотой и уютным запахом сандала и лаванды. Бережно опустив своё тельце на кровать, я укрылась пышным одеялом, запихнув уголок под трясущийся от холода подбородок. Попыталась расслабиться и дать отдохнуть напряжённым мышцам, но ничего не получалось. Меня трясло, и от дрожания болел пресс – или это ныли сломанные рёбра. Когда я уже ухватила за хвост накрывающий меня сон, в домофон позвонили.

Я знала, что нужно подняться, но тело молило остаться на месте и больше не двигаться. Звонок гудел. Опустив ватные ноги на пол, через мгновение я всё же подняла туловище. Голова шла кругом, в висках пульсировала острая боль. Дотянувшись до кнопки, морщась и неглубоко дыша, я заставила себя подняться с кровати и нажать на приём вызова.

– Да, – еле слышно ответила я, даже слова отзывались болью в теле.

– Мисс Сорос, врач поднимается к вам, – сообщил Хуан.

Как и ожидалось, самая что ни на есть обычная простуда от переохлаждения. На стеклянном столике у дивана лежал пакет с лекарствами, в руках у меня – бумага с расписанным по часам их приёмом. Не утруждая себя звонком Тео, залпом выпила то, что должна принять в ближайшие пару часов. И, укрывшись с головой одеялом, отключилась под действием лекарств.

Глава 7.1

К третьему дню, вопреки всем уверениям врача, лучше не стало. Путь от кровати до туалета отнимал все силы, а обратно я шла по стеночке. Приближалось время обеда, и я понимала, что могу подвести Тео, чего мне совсем не хотелось.

– Тео, – прокряхтела я в трубку, неудачно приземлившись на диван и ощутив боль в рёбрах. – Вызови врача, и пусть он захватит то, что поставит меня на ноги на пару часов.

– Всё так плохо? – уточнил он, шелестя бумагами.

– Мне просто плохо. – Шелест прекратился.

– Я всё отменю! – Решения касательно меня он принимал молниеносно, только бы мне было хорошо.

– Нет! – запротестовала я, вспоминая безумца, что дежурил у моего дома и работы. – Я схожу, я обещала. И Абель отстанет от тебя и меня. – Тишина на том конце провода затянулась. – Ведь так? – почему-то именно сейчас я решила вдаться в подробности их договорённостей.

– Всё несколько сложнее! – ушёл от прямого ответа Тео.

– Насколько сложнее? Поделишься? – на выдохе поинтересовалась я и попыталась подняться с дивана, но, сморщившись от боли в рёбрах, опустилась обратно на подушки, проглотив стон.

– Об этом потом. Давай подумаем, что нам делать.

– Вези врача и визажиста, меня нужно привести в порядок, – я нажала отбой и смогла в таком нелепом положении тела вздремнуть.

Сон был таким сладким и мирным, что, когда меня стали гладить по волосам, я не хотела просыпаться. Меня не трясло, ничего не болело, и я даже могла глубоко дышать. Поглаживание не прекратилось, и мне пришлось приоткрыть один глаз и сфокусировать взгляд на довольном лице Тео. Я улыбнулась.

– Я привёз всех, кого ты просила, – тихо оповестил меня Тео.

Мы с врачом ушли в спальню, где я попросила сделать для меня смесь из мощного обезболивающего и того, что поставит меня на ноги. Укол подействовал быстро. Чувствовать себя стала бодрей, ушёл туман из головы, но состояние по-прежнему было отвратным, и даже мой шикарный вид не изменил этого.

Со стилистом мы выбрали глухое чёрное платье в пол с небольшим шлейфом. Мелкий бисер струился по моим изгибам водопадом стекла и блеска. Наряд скрывал синяки на спине, а благодаря длинным рукавам – и повязку на руке. От того, что я двигалась не быстро и не резко, вся красота платья и его тяжесть придавали образу какую-то магнетическую энергию. Даже взгляд стал томным, и скорей всего, это от лекарств.

– Ты прекрасна! – Тео чмокнул меня в щёку, встретив в коридоре на выходе из моей спальни. – Я выезжаю, а тебя заберут ровно через семь минут.

– Он настолько дотошный, что подъедет ко входу через семь минут? – Я была не в настроении злиться, но этот момент почему-то взбудоражил. – Боже, Тео, во что я ввязалась? – это был риторический вопрос.

– Не злись, – он притянул меня в объятия, и я всё же сморщилась, ощутив боль от его стискиваний. – Спасибо ещё раз за то, что согласилась.

И я почувствовала гадкое чувство вины по отношению к Тео. Почему я придираюсь к нему? Он стольким в жизни пожертвовал, вникал во все мои вопросы с участием, и всегда, что бы ни было, он был на моей стороне. Даже когда я ошибалась, вступала в перепалки с мамой, сепарировалась, он всегда держал меня за руку. И это ведь не он ставит условия или рамки… И всё же я не могла отделаться от ощущения, что вынуждена играть в какую то грязную игру. Сомкнув плотнее челюсти, я обняла Тео в ответ.

– Будь умницей и помни: чем шире улыбаешься…

– Тем счастливее тебя считают окружающие, – закончила я мамину фразу за Тео. – И неважно, что в этот момент мне хочется пустить пулю в висок, – добавила я от себя лично.

– Тебе этого не хочется, – поцеловав меня в кончик носа, сказал Тео. – Будь с ним милой, – зачем-то добавил он, и я нахмурила лоб от этой странной ремарки. – У тебя осталось три минуты. Увидимся.

Тео вызвал лифт.

– Надеюсь, ты будешь не один? – крикнула я ему вдогонку. – Я хочу увидеть ту, что украла моего брата.

На лице Тео мелькнула печальная улыбка, и лифт унёс его вниз.

Дождь не желал заканчиваться. Я не думала, что он вообще может идти так долго. Ливневые системы скоро перестанут справляться, и вся вода начнёт подниматься на улицах.

Я не планировала пока выходить из дома, даже учитывая то, что у меня осталось две минуты. Включила новости, да, именно сейчас я вспомнила, что не смотрела их со вчера, а это важно – знать, что происходит в мире. Диктор быстро читал информацию, которая дублировалась бегущей строкой: «Циклон накрыл город плотным куполом. Синоптики сообщают, что осадки с разной интенсивностью будут идти ещё как минимум трое суток. В аэропортах отменены рейсы, на вокзалах не могут покинуть депо поезда, а пробки в некоторых районах достигают десяти километров, и затруднённый проезд из-за воды не даёт возможности дорожным службам осуществить очистку ливневых стоков».

Я бросила пульт на диван, выругавшись, понимая, как тяжело придётся части и что мой отпуск накрылся. Я должна была улететь на острова, где меня ждут маленький домик с таким же крохотным пляжем из белоснежного песка, и кусочек Индийского океана – только мой краешек воды, и я одна на ближайшие четырнадцать дней.

Вибрация телефона отвлекла от новостей. Короткое, но ёмкое сообщение выбросило в кровь ещё немного адреналина.

«Спускайся», номер неизвестный, но спрашивать, кто это, и не нужно. Но из вредности я набрала «Кто это?». Через несколько секунд пришёл ответ: «Абель», и больше ничего. Я даже подождала несколько минут. Меня подмывало написать гадость типа «Я таких не знаю» или «Я уже на вечере», а на самом деле так и не приехать, оставшись дома, но меня останавливало обещание, данное Тео. Вздыхая, я нехотя подхватила подол платья. Бисер скользил по кончикам пальцев, оставляя после себя едва ощутимую прохладу. Он напоминал прикосновение к морской гальке, омытой прибоем, – нежное и волнующее. Внезапно я ощутила странное, почти мистическое чувство власти и, выпрямив спину, вызвала лифт.

– Добрый вечер, мисс Сорос! – встретил меня Дональд и вытянул чёрный зонт с лакированной деревянной ручкой из пузатой напольной вазы, служившей подставкой.

– Дональд! – улыбнулась я. – Как Джоди?

Мы в ногу зашагали к выходу, где под дождевыми стрелами мок чёрный «Бентли». Он мерцал в потоках воды, теряясь в акварельном мире, капли дождя скатывались по гладким бокам машины, оставляя за собой серебристые следы, превращая безжизненное железо в море, закованное в сталь. Дождь играл на её поверхности, создавая тысячи крошечных зеркал, в которых отражались тусклые огни вечерних фонарей.

Ну, я и не сомневалась, что будет нечто подобное, всё же официальное событие, тут без пыли в глаза никак. Тем более если Абель первый раз выходит в свет, ему нужно заявить о себе и приехать на внедорожнике, на котором он гоняет по городу, – не по этикету.

– Прекрасно, мисс. – мягко улыбнулся Дональд.

Пассажирская дверь ожидающего меня автомобиля открылась, и оттуда вышел высокий и широкоплечий, в идеально скроенном смокинге мужчина. Он выплыл из чёрного пространства машины, как тёмная, в мерцающих звёздах субстанция. Несколько капель дождя успели упасть на атласные лацканы, прежде чем он встал под крышу подъездной дорожки. Абель одёрнул белые манжеты рубашки, и я заметила запонки в цвет золота наручных часов. Он дёрнул подбородком, расправив плечи, как будто готовился к схватке на ринге, и склонил голову немного набок, оценивая меня. Я видела его изучающий пристальный взгляд и не стала ему мешать, давая Абелю возможность рассмотреть всё, что он так долго ждал.

– Мы получили ваши подарки. Джоди в восторге от туфелек и пледа. Никогда не видел её в таком счастливом ожидании, – смущённо улыбнулся Дональд, проводив меня до машины.

– Рада, что смогла угадать. Девочка – это что-то особенное, – повернувшись к Дональду, сказала я.

Я не торопилась, и, кажется, намеренно заводила Абеля.

– Да, мисс, вы правы, мы все её очень ждём, – Дональд был счастлив, и это читалось в его бледно-голубых глазах. Абель стоял молча, расправив грудную клетку, чем напоминал мне мрачного ворона, и только белая рубашка слегка разбавляла эту черноту. От его вида у меня в груди затянулось странное, немного зловещее ощущение. Но мне нравилось, я люблю тёмные оттенки.

– Сообщи мне сразу, как малышка появится на свет, – попросила я Дональда, шагнув под зонт и давая понять, что разговор окончен.

– Обязательно, мисс, – кивнул Дональд, тепло улыбаясь и держа зонт уже над Абелем, который ждал, пока я устроюсь на сиденье. Он в мрачном молчании сел в машину с другой стороны и захлопнул дверь. Автомобиль тронулся, и я, выдохнув, прислонилась к спинке сиденья.

– На седьмой улице есть бутик «Прада», – обратилась я к водителю, – остановите там.

– Забыла что-то? – тихо спросил Абель.

– Что-то вроде того, – не смотря на него, сообщила я, прося небеса, чтобы обезболивающее лучше справлялось со своей работой.

При каждом движении рёбра горели огнём, в предыдущий раз не припомню такой боли. Что раздражало больше всего – при каждом болезненном приступе щёки начинали гореть, и я беспокоилась. Не хочу выглядеть на фотографиях спелой, подавленной ягодкой. Мне за это определённо прилетит от мамы.

Машина остановилась у лаконичной вывески, мне нравилось отсутствие напыщенного пафоса в таких местах. Все и без ярких букв знают, что это за магазин, к чему лишний шум. Абель не пошевелился, но водитель уже бежал открывать мне дверь. Раскрыв зонт, он подал мне руку. Набрав воздуха в лёгкие, я согнулась и выскользнула из салона.

– Я на две минуты, – бросила я, и водитель кивнул, не закрывая дверь авто, и проводил меня до бутика.

Купив необходимое, я вышла на улицу и вернулась в машину. Авто встроилось в неспешный поток, и я удивилась, что в центре города почти нет заторов, учитывая погоду. Не самый лучший день для гала-вечера.

– Где ты взял эту бабочку? – уточнила я у Абеля, разворачивая покупку.

– А что с ней не так?

– Смокинг на заказ, тебе должны были дать и бабочку, – не отвечая прямо на его вопрос, я всё же справилась с шелестящей бежевой бумагой и вынула чёрную ленту, оторвав зубами ценник. Проскользив на сиденье, я села ближе к Абелю и вытянула руку вперёд. – Это готовая бабочка. В то место, куда мы едем, такое не надевают.

– Да что с ней не так? – сжав челюсти, процедил Абель.

– Она готовая и ровная. Она покупная, – объяснила я как ребёнку.

– И ты это поняла по одному взгляду?

– Угу.

– Хорошо тебя натаскали, – зло ухмыльнулся он, рывком сдёрнув бабочку.

Я придвинулась ещё ближе и сморщила лицо от острой боли. Дыхание сбилось.

– Что не так? Обидные слова? – съязвил Абель, прищурив глаза и будто ожидая от меня реакции.

– Я слышала и похуже, – улыбнулась я. – Уставшие кости не желают заживать, только и всего.

Мои пальцы мелькали над лентой, творя подходящую, с лёгкой небрежностью бабочку.

– Я не умею завязывать бабочки, – вдруг озвучил Абель так тихо, что мне показалось, я ослышалась.

– Это неважно, мы уже справились с этой проблемой, – отодвинувшись, я изучала свой шедевр. И спустя пару секунд осталась довольна.

– Сними часы, – скомандовала я.

– Зачем? – удивился Абель.

– На мероприятиях подобного уровня мужчины не носят наручные часы. Это не понизит твой уровень статусности в глазах присутствующих, а покажет, что ты в теме. В тусовке, – объяснила я понятным ему языком.

Абель смерил меня нечитаемым взглядом и, вздёрнув подбородок, отвернулся к окну. Я поняла, что это прямой, но молчаливый отказ мне, и вернулась на своё место. Мне всё равно! Пусть будет в часах, какая мне разница! Я не привыкла всё делать наполовину и поэтому хотела, чтобы всё прошло идеально, но, видимо, не с этим мужчиной. Бесит!

Прикрыв глаза, чтобы собраться и приготовиться к вспышкам фотокамер, бесконечным вопросам, приятным и не очень, а неприятных будет больше, я отключилась от запахов в машине и энергетики Абеля, которая меня подавляла, и я не могла перестать пялиться на него. Какого чёрта?

– Мне сказали, ты себя плохо чувствуешь? – решил нарушить тягучую и давящую тишину между нами Абель.

– Простыла.

Машина встала в пробку на подъезде к месту проведения приёма.

– У тебя отпуск? – очередной уточняющий вопрос от Абеля выглядел странно, учитывая, что мы больше не увидимся. Поразительная осведомлённость.

– Да.

– Планы? – без эмоциональной окраски продолжал Абель, и я уже устала от этого разговора. Он всегда выглядел так, будто внутри его заморозили жидким азотом. Никаких эмоций и лишних жестов, всё под жёстким контролем.

– Всё летит в… чёртов дождь, – вздохнула я, всё же открыв глаза и грустно проводив взглядом работающие на максимуме дворники. И у нас вроде как светская беседа. Машина плавно толкалась в пробке, продвигаясь к красной дорожке, и я уже видела вспышки камер, отражающиеся в мокром асфальте.

– Ты спросила, кто это. – Я отвела приклеенный взгляд от бело-синего света, мерцающего в лужах, и посмотрела на Абеля.

– О чём ты?

– В сообщении ты спросила, кто это! Тебе часто пишут незнакомцы?

– Бывает, – пожала я плечами. Лицо Абеля, и без того каменное, застыло, и он, отвернувшись от меня, замолчал.

Глава 8

Сколько бы раз я ни была на подобных мероприятиях, волнение и нервозность никогда не пройдут. Я прокручивала в голове, с какой ноги должна выйти из машины, какой ширины нужна улыбка, и спина, прямая спина!

Машина остановилась у края красной дорожки. Абель не двигался. Я не могла выйти первая из машины, если приехала в сопровождении, и открыть дверь сама я тоже не могла. Своим бездействием Абель хочет показать обществу, что между нами ничего нет и он проводит чёткую границу. Это хорошо. Значит, дверь мне должен открыть водитель, который также сидел без движения.

– Мы идём? Если ты передумал, – улыбнулась я, – то это отличная новость. Желания улыбаться на протяжении нескольких часов у меня нет.

Абель дёрнулся к дверной ручке и вылетел из автомобиля. Не чинно и элегантно вышел, а именно вылетел. Мой выход из машины не был утончённым, как я готовилась. Меня почти выдернули из машины, так, что кожа в том месте, где он меня схватил, начала гореть огнём, а боль в рёбрах скривила моё лицо, которое сейчас нужно было держать. Абель склонился над моим ухом, придерживая меня под локоть и ведя по красной дорожке в самую гущу репортёров, фотографов и уличных зевак, которые, несмотря на отвратную погоду, пришли посмотреть на элиту.

– Если я узнаю, или увижу, или мне кто-то скажет, что ты общаешься с мужским полом, я найду его, отрежу всё, чем он тебе писал, и привезу тебе в качестве сувенира, чтобы больше не было соблазна, – шептал Абель, уверенно шагая в гущу событий.

Я на секунду растерялась от таких резких слов и его грубого тона. Волна вопросов и вспышек камер накинулась на нас, и я никак не могла собрать себя в кучу и понять, а точнее, переосмыслить и ещё раз проговорить про себя всё, что только что мне прошептали.

– Мистер Блэк, что вас связывает с мисс Сорос? – выкрикнул один из репортёров, оказавшись очень близко к нам, от чего я шарахнулась в сторону, прижавшись к боку моего спутника, который не упустил момента и прихватил меня за талию, прижимая к себе.

Абель широко улыбнулся и задал прямой вопрос журналисту:

– Вы узнали меня?

– Конечно! Вы владелец «ФармасиКеа», – со счастливой улыбкой на лице вещал репортёр, словно единорога увидел.

– Не думал, что я такая знаменитая фигура, – лицо Абеля стало довольным.

– Моя подруга готовит статью по поводу вашего объединения с «РиГрандис», – на этих словах журналиста я встрепенулась.

– Эта информация пока конфиденциальна. Интересно, откуда вы узнали об этом? – неестественно хохотнув, спросил Абель. – Но вы правы. И, пользуясь случаем, хочу представить вам мою невесту и будущую миссис Блэк.

Я начала озираться по сторонам в поисках его невесты. Задаваясь нормальным вопросом: какого чёрта сюда припёрлась я? Меня опять с силой прижали к себе, привлекая моё рассеянное внимание к фотографам. «Мисс Сорос, посмотрите в камеру». «Улыбнитесь». Требования и мерцания вспышек сыпались на меня как лавина. В глазах уже мелькали мушки, и я дёрнулась, чтобы уйти в помещение.

– Улыбнись! – приказал мне Абель в ухо. – Простите её, она немного приболела, – сообщил Абель всем, оправдывая мою растерянность.

Меня потянули ко входу в зал, а я заглядывала за спину Абеля, пытаясь найти его невесту. Мы окунулись в гомон голосов, музыку и звон бокалов. Прошли сквозь первый затор, где все друг друга приветствовали, свернули за угол, где было значительно тише и, кроме обслуживающего персонала, никто не мелькал. Абель прижал меня спиной к стене, чему я сразу воспротивилась и попыталась высвободиться.

– Зачем я приехала сюда, если у тебя есть невеста? Теперь придётся объясняться! Она ревнивая? – Если девушка такая же темпераментная, как я, то это здание не устоит сегодня.

– Кто? – спросил Абель.

– Твоя невеста! – закатила я глаза. Вот странный!

– Я не знаю! – пожал он плечами. – Ты мне скажи, – как-то по-хитрому прищурившись, проговорил он. Кажется, его это забавляло.

– Я?! – воскликнула я, оторопев. Что за?.. Какого чёрта? – Я её в глаза не видела! – Я попыталась поднырнуть под руку Абеля, которой он меня удерживал. – Неприлично быть обручённым и находиться наедине в тёмном углу с незамужней девушкой, даже если это нужно для имиджа, – попыталась я призвать его к благоразумию.

– Ты ревнивая?

– Тебя это не касается! – я уставилась на нависшего надо мной мужчину.

– Кто тот парень, что привёз тебя домой? – ещё ниже опустив голову, Абель почти уткнулся носом в мою шею. Я уперлась затылком в стену и задрав подбородок выше, отстранялась от Абеля и его странных поползновений, которые почему-то не прекратила одним жёстким «нет».

– А-а? – единственное внятное, что я смогла выдавить из себя – глупое растягивание гласной буквы. Его запах меня тревожил, близость тела волновала. Я выглядывала за его плечо, боясь быть пойманной в нелепой ситуации, прижимаясь так близко к Абелю.

– Тебя подвёз молодой человек на жёлтом «Шевроле Камаро». Кто он? – пробубнил Абель мне в шею.

– Слушай, давай ты отойдёшь от меня. Мне не нужны сплетни, что я увела жениха у кого-то, – я упёрлась руками в его плечи, отталкивая от себя.

– Я не спрашиваю больше одного раза. Но мы спишем это на твоё плохое самочувствие, – отчеканил Абель, придавив меня сильнее к стене и выбив вздох боли. – Кто водитель «Камаро»?

– Мы работаем вместе, – дрожащим голосом промямлила я, сосредоточенная на пульсации в боку.

– Я не хочу, чтобы к тебе кто-то приближался из противоположного пола и оставлял на тебе посторонние запахи. Кроме моего.

Мой рот распахнулся от шока, откровенности и похоти, с которой Абель это всё сказал.

– Что?

– Моя невеста не может садиться в чужие машины и тем более ездить с посторонними мужчинами, улыбаться им или находиться с ними наедине.

– Так и говори это всё своей невесте, – прорычала я.

Ну, мне кажется, всем уже можно было всё понять, но я не все. Может быть, Абель прав, и простуда сказалась на моём логическом мышлении?

– Я и говорю!

Ухмыльнувшись уголком рта, Абель припечатал меня к месту. Я замерла и, больше не пытаясь выбраться из его тисков, мысленно повторяла его ответ ещё раз, и ещё. Чёрт, простуда точно сказалась на моей скорости мышления.

– Это шутка? – я упёрлась руками в грудь мужчины, давая себе возможность вдохнуть воздуха, не пропитанного его запахом, от которого уже кружилась голова. – Если вы с Тео так решили пошутить, то неудачно.

– Мы с Тео давно всё обсудили. То, что он ещё не поставил тебя в известность – не мои проблемы. А то, что ты узнала об этом так… – Он пожал плечами. – Ничего страшного! Ты большая девочка, умеешь держать лицо, тебя ведь именно этому учили. Я же тебя не побил прилюдно, только лишь объявил, что ты моя будущая жена.

Я хлопала ресницами и не могла придумать ничего весомого в ответ. В полумраке было и не разобрать, что за эмоции отражаются в глазах Абеля.

– Так, – я надавила что было сил на его грудь, чтобы сдвинуть и высвободиться из давящего захвата, но мои жалкие потуги ничего не дали. – Тебе, видимо, для чего-то это нужно? Реклама нового препарата? Сделка века? Или просто показать конкурентам свою силу и мощь? Если это так, можно было и предупредить. Я, как ты сказал, большая девочка, истерить бы не стала, только фотографии в прессу ушли бы красивые, а не с ошарашенным лицом. Завтра мне будет звонить миссис Сорос, и я получу по первое число, что недостаточно широко улыбаюсь и порчу имидж семьи.

Абель молча выслушал меня и опять склонился ко мне непозволительно близко. Если кто-то зарулит сюда и поймает нас, сплетен не оберёшься.

Я добавила:

– Поэтому давай ты отойдёшь от меня, пока нас никто не увидел, и мы ещё раз всё проясним.

Абель цокнул языком и надменно с сарказмом заявил:

– Боишься за свою честь?

– Если бы ты знал мою мать, ты бы не то что стоять рядом со мной боялся, ты бы смотреть в мою сторону не стал!

– Это почему же? Не вышел лицом? Или классом? Она же мечтает выдать тебя замуж.

– Да, но не за такого, как ты, – высказала я довольно резко мысль, которая мне стала омерзительна после того, как я её озвучила.

– Это неважно. Ей уже объявили о том, что ты обручилась, – шокировал меня Абель новой подробностью.

Чьи-то шаги, быстро стуча тяжёлыми каблуками, направлялись в нашу сторону. Я предприняла ещё попытку отпихнуть от себя неподвижный валун по имени Абель, но он не реагировал на моё желание не находиться в компрометирующей близости друг от друга.

– Зо? – протянул Тео откуда-то из темноты.

– О-о-о, слава Богу! – вырвалось у меня с громким вздохом облегчения. – Тео, помоги мне, пожалуйста. Молодой человек слишком вжился в роль моего парня и объявил прессе, что я его будущая жена.

Тео, к моему огромному удивлению, не ринулся в мою сторону выручать, как это было прежде.

– Тео?! – позвала я брата, паникуя, что он ушёл и не слышал, что я ему сказала. Мой голос дрогнул. – Тео!

– Видишь, Сорос, – протянул Абель нашу фамилию, как змея, со злым шипением. – Пытаюсь втолковать твоей сестричке, что она теперь моя! Но она не понимает меня!

– Она не твоя, – грозно рыкнул Тео. – Нет официального заявления.

Абель отошёл от меня, развернувшись к Тео, а я осталась, будто приклеенная к стене.

– Сорос, тебе нужна шумиха в газетах и Сети? Уже устроено! Но я хочу, чтобы ты уяснил! Я не играю в игры, не бросаю слов на ветер и не собираюсь разыгрывать из себя Ромео! Мне не по статусу. Надеюсь, ты это понимаешь? Но если я что-то назвал своим, это остаётся моим, и мне всё равно, кто или что стоит у меня на пути, даже если это будешь ты, Тео. Тебе нужна защита для Роуз – пару минут назад я дал всему миру понять, что она под моей защитой, и никто, поверь мне, никто не посмеет посягнуть на моё!

Я слушала Абеля, затаив дыхание, и не могла понять, о чём он.

– О чём он говорит? – прошептала я, смотря на мужчин, стоящих друг напротив друга, как стрелки-ковбои. И ещё вопрос, кто сделает контрольный и в чью голову.

– Не нужно ставить меня в роль должника, – процедил Тео. – Тебе это нужно так же, как и мне. Ты бы не стал себя окольцовывать, если бы не имел своих интересов! – Они продолжали спорить, как будто меня тут и нет.

– Мы подписали контракт, – внятно и громко произнёс Абель, чтобы, видимо, я всё чётко услышала. – Назад дороги нет.

– Тео, – позвала я брата, но получилось слишком жалобно и тихо, и мужчины в своих взаимных претензиях не услышали меня.

Я бегала глазами между ними, понимая, что я здесь лишняя, и единственное верное решение – уйти. Развернувшись, успела сделать пару шагов, когда меня схватили за запястье, дёрнули на себя и, заломив мне руку за спину, прижали к горячему телу. Я была в капкане рук безумца, наблюдая за печальным и сожалеющим взглядом Тео.

– Не уходи, куколка! – прижавшись ко мне плотнее, зашептал Абель. Я дёрнулась, не желая ощущать его тепло. – Постой смирно и послушай, что взрослые дяди тебе скажут.

– Отпусти меня, – я дёрнулась, и пара кудряшек выпала из причёски. – И не прижимайся ко мне! – шипела я.

– Зо! – окликнул меня Тео. Он шагнул ближе и хотел взять моё лицо в свои ладони, как делал всегда при сложных разговорах.

– А-а-а, – Абель отступил назад вместе со мной. – Никто не трогает моё. Ты ведь читал контракт?

– Если ты сейчас же не объяснишь мне, в чём дело, – прорычала я, – я расскажу маме, что в прошлом месяце ты проиграл в карты мой летний домик у озера!

– Семейные разборки, обожаю, – живо отозвался Абель.

Тео вздохнул и, смерив Абеля тяжёлым взглядом, отошёл на несколько шагов. Я расценила это как предательство с его стороны. Он никогда меня не бросал. В какое бы дерьмо я ни попала, он всегда был рядом и держал меня за руку.

– Тео! – прошептала я, верно расценив его капитуляцию.

– Начни с главного, – подсказал ему Абель. – Так будет проще.

– Замолчи! – проскрипел Тео. – Зо, ты вправе злиться на меня, и я готов смириться с тем, что ты больше не захочешь меня видеть. Но у меня просто не осталось выхода. Тебе угрожают, и уже давно, и моих ресурсов не хватает, чтобы защитить тебя.

– От кого защитить? Кому я нужна, Тео? Это же я, твоя Зо, лейтенант пожарного расчёта! – улыбнулась я, сдерживая горячие слёзы, стоящие пеленой в глазах.

– Эти люди… они… я просто больше не могу гарантировать тебе безопасность! – мучительно заявил он. Ничего не понимаю!

– Зачем я им? Во мне нет ничего ценного.

– У тебя пятьдесят семь процентов акций! – весело сказал Абель. Я моргнула и перестала вырываться из его хватки, которая тут же ослабла, но меня он не выпускал из рук.

– И что? Я не веду никаких дел и не участвую в сделках! Я вообще не касаюсь бизнеса! Чего они хотят? – страшась ответа, спросила я Тео, который прятал глаза и не желал смотреть на меня.

– Тебя!

Вот так просто Тео сообщил мне, что в нашем современном мире, нашпигованном камерами, службами безопасности, прослушками, слежками, мифические люди могут просто захотеть кого-то убить. Это ложь!

– Для чего им я? – продолжила я допрос.

– Они могут сделать многое с молоденькой девочкой, которую так отчаянно защищает старший братец! – напускал жути Абель. – Так отчаянно, что пошёл на сделку со мной!

– Пф-ф-ф, – по-детски фыркнула я. – Ты что, бог, или дьявол?

– Я хуже, куколка, намного хуже, – прошептал Абель, касаясь моей кожи горячими губами.

– Сколько пафоса и самоуверенности, альфа-самец, блин! – раздражённо выплюнула я и снова возобновила попытки вырваться. – Я всё равно не понимаю. Ну, убьют они меня – и что получат?

– Ослабленную компанию-гигант, доступ к покупке контрольного пакета акций… – Я молчала, ожидая продолжения. – И чтобы я согласился на все условия… – Тео замолчал, не договорив.

– Тео! – страдальчески воскликнула я. – Ну что ты как ребёнок, договаривай уже. Что за условия?

– Легализованная продажа релаксантов и свободная поставка во все точки плацебо. Они…

– Я поняла, – перебила я брата. – Они хотят контролировать рынок!

Я не занималась бизнесом, но каждую смену езжу на вызовы, где очередной потерянный человек, заблокировав семью в подвале, устроил резню ради дозы. Пожары, учинённые в стихийных ночлежках тех, кто был давно потерян для общества, случались несколько раз в месяц. И это было страшно. Потому что всё, чем они могут согреться, – это куски полиэтилена и старые одеяла. Всё это горит слишком быстро.

– Хорошо, – согласилась я с доводами Тео. – Давай я передам акции тебе. Они всё равно уйдут тебе, если со мной что-то случится, и необходимости в защите не будет.

– Мы ничего не можем сделать с твоим пакетом акций до твоего тридцатилетия или…

– Брака, – закончила я за Тео.

Я знала условия наследования своих активов, о которых в своё время Тео мне все уши прожужжал.

– И ты решил меня продать? – вспылила я.

– Да, да, Зо! Именно так! Этот человек сможет контролировать тебя и всё, что происходит вокруг тебя.

– Меня не нужно контролировать! – Я дёрнулась в хватке Абеля, пытаясь подобраться ближе к Тео. – Я не психически больная и не намерена себе вредить. Я адекватный человек! Прекрати считать каждый мой вздох!

– Ты не понимаешь, куколка, – злорадно начал Абель. – Он тебя любит, – прошептал он.

– И это нормально для брата и сестры, – задыхаясь от накрывающих эмоций, запальчиво выдала я.

– Блэк! – гаркнул Тео. – Заткнись, я последний раз прошу. Зо, я тебе не верю. Не верю, что ты будешь в адеквате и не решишь в какой-то момент, что с тебя хватит. Человек за твоей спиной выполнит мои обязанности в разы лучше, чем я.

Тео зачесал волосы назад, приводя в порядок причёску. Разговор был почти окончен, а я ещё не успела ничего узнать.

– Этот… этот мистер обладает суперспособностями? Чего ты в него вцепился? Что умеет Абель, чего не может профессиональная охрана? И почему он на это согласился?

– Если тебе будет так проще думать, да. У него есть суперспособности. До вчерашнего вечера он не был согласен.

– Почему ты так со мной поступаешь? Я всегда шла тебе навстречу. Мы же команда! Я могу отписать акции тебе или маме, или мы можем пустить их на торги, а ты их скупишь! Ты всегда находил рычаги давления против теневого рынка. У нас есть подвязки во власти, и в прокуратуре, и в полиции! Да, мы не картель, чтобы держать в страхе всех и всё контролировать, но мы найдём выход! – отчаянно кричала я, пытаясь вразумить Тео.

– У меня просто не осталось выбора! Мы не можем выкинуть акции на рынок – тогда партнёры заподозрят неладное, а это чревато проблемами. Мы не должны ослаблять компанию никакими действиями. Всё будет предельно спокойно, ведь единственное, что нас выручит, – он. – Тео кивнул на нас с Абелем. – Его люди контролируют сейчас ситуацию, и пока всё было тихо, никаких угроз, слежки. Наши машины не останавливают на границах, на аптеки перестали совершать нападения. И это всего за пару дней. Я не могу отдать им на растерзание компанию, понимаешь?! Родители столько лет трудились, создавали это всё, я положил столько сил, чтобы этот механизм крутился и работал с такими оборотами. Я кровью и потом выбивал государственные контракты, ублажая такие вкусы и желания, которые тебе даже не снились. Я не могу, Роуз! Не могу поставить тебя выше всего этого, – жалобно простонал Тео, и воздух застрял у меня в груди. Абель напрягся за моей спиной и сделал пару шагов назад.

– Почему ты не сказал?! – воскликнула я, и голос выдал степень моего отчаяния.

– И что бы ты сделала? – зло процедил Тео, изучив моё выражение лица. – Я знаю, что бы ты сделала! Но ты поклялась мне больше не совершать глупостей!

– О чём речь? – вклинился в наш разговор Абель.

– Тебя это не касается! – огрызнулась я.

– Ошибаешься, куколка, теперь меня касается всё, что связано с тобой. Любая мелочь, даже мимо пролетающая пылинка, от которой ты можешь чихнуть! Ты ещё не поняла этого, но скоро поймёшь – каждый твой шаг, каждый вздох, каждый взгляд, теперь всё это касается меня напрямую!

– Кто ты, блин, такой? – Я задёргалась ужом, и Абель прижал меня сильнее, будто боялся, что если я всё же выскользну из его рук, то уже не вернусь назад. – Бесишь! – крикнула я.

– Я твой счастливый билет в безоблачную долгую жизнь!

– Я бы, возможно, восхитилась твоим благородством, но мне наплевать на мою жизнь.

– Но твоему брату – нет, – парировал Абель. – А теперь мы приводим себя в порядок, надеваем счастливые лица и идём на праздник, где мы пара, а точнее, жених и невеста.

Я истерично рассмеялась.

– У вас хромают детали, ребята, – я подняла не скрученную за спиной левую руку в воздух и нахально улыбнулась. – Колечка нет на пальце, значит, мы не пара. Я выйду с тобой туда. Даже станцую, возможно, пару танцев, вести будешь ты. А затем я еду домой болеть и отгуливать законный отпуск. – Наконец-то я смогла вырвать руку и отойти от Абеля. – А теперь, господа, я иду за необходимым бокалом виски.

– В тебе немерено лекарств, – обеспокоенно заявил Тео.

– Запрети мне! – наступила я на него с вызовом в голосе. Не знаю, что Тео увидел в моем взгляде, но, подняв руки, он отошёл в сторону и дал пройти.

– Не так быстро, куколка, – раздался спокойный голос Абеля.

– Я тебе не куколка! – вскипела я, продолжая вышагивать по мрачному коридору на звуки музыки.

Мне навстречу шёл официант с подносом, на который водрузили полные стопки с текилой и кокетливо свисающим лаймом. Я остановила парня, схватив за рукав рубашки, взяла первую стопку с подноса и влила в себя огненную жидкость. Пока меня не остановили, схватила ещё одну и опрокинула в себя. Поморщилась. Напиток обжигал гортань, и в груди разливалось приятное тепло. Официант не двигался, понимая, что я его не отпускала. Протянула руку за третьей стопкой и увидела краем глаза, как ладонь Абеля взметнулась, пытаясь остановить меня. Я вложила в свой взгляд всю злость, что сейчас бурлила во мне как вулкан.

– Если ты рассчитываешь на танцы, – прошипела я, – не советую меня останавливать!

Я видела, как Тео махнул Абелю головой, предостерегая от новых попыток мне помешать. Возможно, Абель и упрямый, наглый и бесцеремонный, но я разозлённая женщина.

– Как скажешь, куколка. – Мой раздражённый рык вырвался наружу. Что за пошлость? Куколка?! – Но мне хотелось бы станцевать с девушкой, а не с бесчувственным телом! – подметил он, и я не могла осуждать его за резонное желание, но стопку всё же выпила.

Тео сделал пасс рукой, прогоняя официанта. Но я успела сцапать с подноса ещё один шот. Зажмурившись, я приготовилась его осушить, когда за моей спиной раздался голос, который я сегодня точно не хотела бы слышать.

– Тебе нужно в дамскую комнату, Роуз! – командным тоном приветствовала меня мама. Пихнув стопку Абелю и найдя в своём арсенале «всепрощающую улыбку для миссис Сорос», я обернулась к ней.

– Добрый вечер, мама! – я склонилась, чтобы чмокнуть её в щёку, но она отстранилась.

– От тебя несёт спиртным, как от гулящей девки! – Миссис Сорос отступила на шаг от меня. – Твои волосы в беспорядке. И почему такой нездоровый румянец, ты опять не пригласила стилиста? Платье слишком закрыто, у тебя не траур. Это гала-вечер, где люди радуются и улыбаются, а не смотрят на твоё унылое лицо. – Моя спина стала ещё прямее, чем до этого, несмотря на то, что такой прогиб причинял адскую боль. – Лучше не улыбайся совсем, чем эта фальшивая гримаса, – мама, как и всегда на пике раздражения, больно ущипнула меня за щёку.

– Миссис Сорос, – выступил из-за моей спины Абель. Не имело смысла сопротивляться словам мамы, она всё равно останется при своём мнении. – Добрый вечер! – Он протянул ей правую руку, чтобы взять её ладонь и поцеловать, но мама, как всегда, смотритель традиций и правил, сморщила свой элегантный острый носик и не подала ему руки.

– Чему я тебя учила столько лет, Роуз? – возмутилась она, словно произошло что-то ужасное. – Господи, в твоей голове есть что-то, кроме узлов и гидрантов?

– Это просто часы, мама! – озвучила я уставшим голосом, подняв голову к потолку. Я не буду плакать! Не сегодня и не здесь! Не плакать! – Мистер Блэк занятой человек, ему необходим этот аксессуар, – я защищала Абеля, не желая, чтобы мамин гнев сыпался на его голову. В конце концов, он не виноват в том, что вынужден быть моим женихом, а я не умею быть настойчивой в просьбах. – Это просто чёртовы часы!

– Если он собирается жениться на тебе, обучи его манерам. Это не часы, это этикет. Хотя, чему я удивляюсь! Лучшего от тебя и нельзя было ждать, – мама развернулась и ушла, цокая каблуками.

Меня продали как живой товар, мама, а ты закатываешь скандал из-за часов?! Мне хотелось её остановить, встряхнуть хорошенько, чтобы она вернулась в реальность, которая не состоит из этикета и крошечных чашечек из фарфора, наполненных вначале молоком, затем чаем. Но Сара Сорос, богиня мира, в который я и Абель пытались себя впихнуть, считала иначе.

Абель, недолго думая, обхватил меня за талию и вывел на танцпол. Он обнимал меня и прижимал к себе, как будто пытался изучить все изгибы моего тела, но максимально деликатно, не пошло, нежно и по-собственнически. Как будто давал окружающим понять, что я действительно его и он заявляет об этом. Абель не проронил ни слова, только бросал короткие взгляды на меня, и я знала, что это за взгляды. Там читалась жалость. Ненавижу, когда меня начинают жалеть.

Мне казалось, что чем больше я находилась в крепких руках Абеля, тем больше растекалась лужицей в этих объятиях. И вдруг на очередном пируэте поймала себя на мысли, что дело вовсе не в мужчине. В смысле, не в этом конкретном мужчине, я просто непозволительно долго отгоняла от себя любых претендентов хотя бы на приятный разговор. Моё тело не чувствовало на себе крепких мужских рук, желанного взгляда, страстных объятий. Не чувствовало с тех пор, как… зажмурила глаза, прогоняя нежеланные воспоминания. Я напряглась, от чего Абель прижал меня к себе ещё теснее.

– Ты же не хочешь меня раздавить? – прошипела я ему в грудь, выравнивая сбившееся от острой боли дыхание.

– Вспомнила что-то?

– Тебя это не касается! – прорычала я. Абель открыл рот, скорей всего, готовя очередную речь, но я не дала ему ничего сказать. – Я не забыла, теперь тебя касается всё. Но не мои мысли. Ты попросил приехать с тобой на вечер, я приехала. Пресса тебя засняла в моем обществе, думаю, на сегодня условия выполнены.

Я попыталась остановиться, чтобы разорвать объятия и уйти с дурацкого приёма. Я даже не знала, по какому случаю его устроили, а только подписала чек на пару десятков тысяч долларов.

– Я хочу, чтобы ты поняла кое-что, – Абель притянул меня к себе и слащаво улыбнулся людям, мимо которых мы, кружась в вальсе, проскальзывали. Ненавижу вальс! Меня укачивает от этого квадрата. – Я не мальчик на побегушках, не посыльный и не юнец. Я давно выучил правила игры и играю лучше всех здесь присутствующих, – говоря это, он улыбался мне так нежно, как будто в любви признавался. – Я твоё спасение, единственное, если быть честным. Мы объединим компании, хочешь ты этого или нет. И если ты теперь моя невеста, веди себя соответственно.

Я почувствовала, как щёки затопило жаром и огонь полыхнул по венам. Ещё никто так нагло не пытался что-то мне предъявить. Я понимала, что это бизнес, но и лишаться своей нормальной жизни и личного пространства из-за этого не собиралась. Для меня было понятно как белый день, что я не подхожу на роль невесты этому человеку. Ему нужна другая дама, типа моей мамы, но моложе. Которая знает толк в хорошей одежде, дорогих украшениях, шикарных машинах, манерах и отменных сплетнях. Я же просто пожарный!

– А теперь послушай меня. Мне плевать, что вы там собираетесь объединять, какие у вас планы и так далее. У меня своя жизнь, и ты в неё в смокинге за пять тысяч долларов не вписываешься, извини.

– Ты сейчас обвинила меня в расточительстве или в том, что я богат? Ты, у которой на счетах лежат миллионы и мотоцикл за пятьдесят тысяч?

– Очень похвально, что ты знаешь, сколько у меня на счетах денег, этого не знаю даже я! Мотоцикл я купила на свои кровные, заработанные, так же, как и квартиру. Деньги, что на счетах, так там и останутся, пока меня не станет, а после они уйдут в различные фонды, так прописано у меня в завещании. Я не потратила ни цента из тех денег, я и без них кое-что значу! – Я замолчала, тяжело и быстро дыша.

– И давно у нас пожарные получают такие деньги? – нагло хохотнул он, предполагая, что поймает меня на лжи.

– О кредитовании не слышал? Зайди в банки, узнай на досуге, какой сейчас процент для смертных!

Абель стал часто поворачиваться, и я уже не различала лица людей, всё крутилось, как карусель. Когда уже эта скрипка заткнётся? Кожа горела там, где меня касался Абель, или у меня был жар. Но мне было тесно рядом с ним, грудь сдавливало стальными тросами, а жалящая боль в рёбрах сводила с ума.

– И тебе всё равно, что будет с тобой? – как-то удивлённо спросил Абель.

– Я уже давно мертва, – прошептала я и всё же смогла остановить это дикое кружение по залу. – А теперь я отправляюсь домой, потому что у меня поднялась температура, – я нашла весомую причину, почему хочу уйти прямо сейчас.

– Я отвезу! – резко бросил он.

– Не стоит, у тебя здесь много дел. Этикет в первую очередь. Ты не можешь уйти раньше, чем некоторые люди, которые ещё находятся тут. – Я выпуталась из его рук и, отступив, немного качнулась в сторону.

– А ты, значит, можешь? – парировал Абель, пытаясь предотвратить мой побег.

Я пожала плечами:

– Я не отношу себя к этому бомонду, а ты туда стремишься. И, если честно, мне всё равно, – я широко улыбнулась, поправив бабочку мистера Блэка. – У барной стойки стоят мэр и прокурор, выпей с ними. Для мэра возьми норвежскую водку, чистую, но с большим кубиком льда, а для прокурора шерри, натуральный «Москатель», он любит послаще. Если придёт жена прокурора, спроси её, как проходит ремонт в доме престарелых «Белый лотос» и не нужна ли им помощь. Её зовут Люси. Хорошего вечера! – отчеканила я, как учила мама, и направилась на выход.

Глава 9

Столько мыслей, что понять, какая из них важная, было невозможно. Я не понимала, злюсь ли я на Тео за его низкий поступок и глупую скрытность. К чему была эта игра в шпиона, если в итоге он вынудил меня совершить брак по договорённости! А это не то, вообще не то, чего я хотела. Можно ли было всё сделать иначе и с меньшими потерями для нас?

– Зо! – окликнул меня Тео, но я не стала останавливаться, продолжая двигаться к выходу. Он нагнал меня всего за несколько шагов. – Я подогнал машину, отвезу тебя, – он взял меня под руку.

– Я не хочу говорить.

Репортёров у выхода уже не осталось. На улице было сыро, промозгло и пустынно. Одинокие прохожие бежали под зонтами, хлюпая ногами по рекам, текущим по дорожкам. Тео накинул мне на плечи пиджак, и я, ощутив знакомый запах его туалетной воды, глубоко вдохнула его, но спокойней, как прежде, от этого не стало. Он открыл пассажирскую дверь, ожидая меня, и я поддалась на его печальный взгляд и села в машину. Мы тронулись.

– Поговори со мной, Зо!

– Я не знаю, что сказать!

Ком из невысказанной обиды и злости стоял в горле, раздирая его огнём непонимания, которое я не могла высказать. Потому что всегда верила Тео и принимала всё, что он говорил или делал для меня, без сомнений.

– Я прошу тебя, не молчи. Я чувствую себя подонком, видя твоё скорбное лицо.

– Для чего нужен был предварительный ужин? Он хотел посмотреть на меня, прежде чем согласиться? Как лошадь на рынке выбирал, как ещё в рот не залез, прикус проверить, а то мало ли, не так кусаю! – Я так устала от смотрин, устраиваемых мамой, и вечного выторговывания меня рабочей стороной, что от Тео такого предательства никак не ожидала.

– Это я настоял на ужине, Абель был против.

– Зачем?

– Я хотел посмотреть, как ты на него отреагируешь. – Тео ехал слишком медленно, мне хотелось, чтобы он нажал на чёртову педаль газа и я уже осталась одна.

– Я правильно отреагировала? – зло уточнила я. – Или мне нужно было сразу залезть к нему на руки, чтобы ты был доволен?

– Прекрати! – простонал он. – Мне и так плохо.

– Тебе плохо? Мне тебя пожалеть?

– Не будь так жестока. Я делаю это ради тебя.

– Не прикрывайся благими намерениями, Тео! – выкрикнула я, не сдерживая разрывающий меня крик отчаяния. – Люди, которые настроены серьёзно, не предупреждают о своих намерениях, если это не шантаж. Они идут и делают. И вот в чём вопрос, – уже тише добавила я. – Если я ещё жива, значит, тебя шантажируют. Чем или за что, Тео? – я сбросила с плеч его пиджак, который, как бетонная плита, придавливал меня к креслу.

– Зо, – устало выдохнул он. – Ты живёшь в своём мире, который я охранял и оберегал как мог! Больше моих ресурсов не хватает, – повторял он одно и то же, как заученный текст.

– Может быть, я и живу в своём мире, но я не тупая как пробка и могу сложить факты, которые ты мне озвучил. И у меня не складывается, Тео!

– Я боюсь за тебя и твою жизнь. Ты за неё не держишься, а я каждый раз перестаю дышать, когда на экране высвечивается незнакомый номер телефона. Я боюсь каждой твоей смены, каждой. Я так устал, Зо, тащить компанию, заводы, отбиваться от внезаконщиков, защищать тебя от них и не нарушать твои личные границы, которые ты выставила, а ты ни черта не ценишь, – проскрипел он. Проклятые слёзы опять собрались в уголках моих глаз, но я закусила внутреннюю сторону щеки и сдержала их.

– И ты выторговал меня за часть компании! – глухо отозвалась я.

– Да, и мне нужно, чтобы ты осталась на моей стороне. Не обольщайся насчёт Абеля. Он опасный человек, и мне нужно, чтобы ты была в трезвом уме. Всегда. Не вздумай крутить с ним шашни. Он твоя сделка, не более. – Он резко замолчал, выкрутив руль вправо к моему дому. – Прости за резкость. Мне нужно, чтобы ты понимала суть этой сделки.

Я отвернулась к окну.

– Я единственная из вас, кто понимает тут хоть что-то. – Дождь барабанил по лобовому стеклу, растекаясь длинными дорожками. – Давай инсценируем мою смерть, – я озвучила первую мысль, которая пришла в голову.

– Что?

– Ты унаследуешь акции, компания останется в твоих руках. Меня нет – и нет проблемы, и все смогут жить дальше.

– А ты?

– А что я?

– Какой будет твоя жизнь? Чужое имя, всю жизнь в бегах и страхе быть раскрытой! Мы больше никогда не сможем увидеться. Сесть за один стол, отпраздновать Рождество. И твоё исчезновение не равно «нет проблем». Их мишенью стану я, или вся компания целиком. Нет, нам это не подходит, – отверг Тео мою гениальную идею.

– Подумай, Тео, вместе со своим новым другом на досуге об этом. Отличный выход из ситуации. Я слишком непредсказуемая, меня сложно контролировать, я подпишу всё, что нужно. Только не заставляй меня выходить замуж, – прошептала я, и от моего дыхания стекло запотело. – Я не выдержу этого ада ещё раз. Лучше сгореть живьём, чем опять пройти через это. Я не смогу играть влюблённую женщину, а это необходимо, пусть даже на людях. Ты это понимаешь?

– Твоя смерть – это не выход, – рыкнул Тео.

– У тебя есть весомый аргумент против моей идеи?

Тео молчал, и я обернулась к нему. Он порывался что-то мне сказать, но не мог набраться смелости или сил, чтобы произнести это вслух. Его челюсти были плотно сомкнуты, и я поняла, что он ничего не скажет.

Я увидела, как Дональд открывает стеклянную дверь и направляется под козырьком к нам. У входа действительно постелили красный впитывающий ковёр. Если бы это увидел Чарли, он бы долго хохотал. Тео молчал, и я взялась за дверную ручку, чтобы выйти из машины.

– Я стану отцом, – очень тихо произнёс он, и я застыла, как молнией поражённая. – Я скоро стану отцом, – повторил Тео громче. – И я не могу так рисковать! Я веду себя как последний трус, но сейчас приоритеты меняются.

Хорошо, что он не видел моего лица. Мне была необходима пара секунд, чтобы прийти в себя и сказать нужные слова, а не те, что шли от сердца.

– Хорошо же ты объявляешь мне, что я стану тётушкой! – я обернулась, улыбаясь, и притянула Тео в объятия. – Поздравляю, Тео. Это прекрасная новость. Я рада!

Он отстранился и с сомнением посмотрел на меня.

– Я сам не понимаю, как это вышло, и мне объявили об этом вчера, – несмело улыбнувшись, озвучил он.

– Это случилось так же, как и у всех людей, – я потрепала его по волосам.

– Мы были на вечеринке, и всё как-то вышло из-под контроля.

Я отстранилась от него.

– Это прекрасная новость. Когда ты нас познакомишь? – спросила я, погладив его по плечу. Тео застыл всего на секунду, но мне хватило этого, чтобы понять эту самую заминку. – Глупый вопрос, – я попыталась скрыть секундное разочарование за улыбкой. – Нас не нужно знакомить, пока я представляю угрозу, мне и с тобой нужно видеться реже.

– Зачем ты так!

– Теперь это твоя семья, Тео, ты должен, нет, просто обязан её защищать. Будь рядом с ними, а не тревожься обо мне.

– Зо, – Тео хотел вернуть меня в свои объятия, но я увернулась.

– Всё хорошо. Нужно, наверное, договориться с Абелем о встрече, чтобы обсудить детали нашей взаимной помощи. – Я кивнула сама себе в знак согласия. – Да, поправлюсь и позвоню ему. Спасибо тебе за всё! – зачем-то добавила я.

– Не вздумай ничего делать! – с нажимом сказал Тео.

– Не беспокойся. Со мной всё будет хорошо, – я чмокнула его в щёку и вынырнула из машины.

Опустив низко голову, я шла быстрее, чем Дональд шагал за мной следом. Консьерж не заговорил со мной и даже не пожелал, как обычно, спокойной ночи, словно чувствуя моё состояние. Он молча проводил меня до лифта и нажал нужную кнопку.

Двери лифта захлопнулись, и я медленно сползла по стенке, усевшись в шикарном платье на пол. Слёзы бежали по лицу, но я не чувствовала ни привычного комка в горле, ни истерических всхлипов. Я молча плакала. Как понять, это слёзы радости или отчаяния? Или осознания, что я всё же никогда себе и не принадлежала и всегда знала, что Тео создал вокруг меня только лишь качественную иллюзию свободы выбора? Возможно, если бы это был не Абель, то через пару лет всё равно нашлись бы обстоятельства, при которых мне пришлось бы сделать выбор. Бизнес-брак или… я? Лифт привёз меня в мой дом, но я сидела без движения, сняв туфли и вытянув ноги, тем самым не давая дверям закрыться. Глубоко внутри себя я знала, что так будет, просто никогда не хотела признаваться себе в этом. И то, что Тео с такой маниакальностью меня оберегал, не всегда было связано с его братской любовью, теперь я это понимала.

Новость, что Тео станет отцом, совсем выбила из меня дух. Этот малыш проложит между нами пропасть.

Сказав о ребёнке, Тео, как первоклассный манипулятор, нажал на нужные точки. Он знал, что я соглашусь на всё, что он попросит, и, наверное, пришёл мой час отдать ему должное. Швырнув туфли в квартиру, я не хотела принимать тот факт, что мой брат держал меня рядом с собой как удачное капиталовложение. Так всю жизнь делала мама, и он сам страдал от этого, но от него я не ждала подвоха.

– Мисс Сорос, – раздался голос Дональда в динамике. – У вас всё хорошо?

Моя голова мотнулась в направлении камеры, висевшей в углу. И я показала «ОК» пальцами. Я выползла из лифта и легла на холодный мрамор, оставаясь ещё несколько секунд в полоске света от лифта. Двери с приятным шелестом закрылись, погрузив меня во мрак. Сердце билось громко, и вокруг было так тихо, что я слышала, как стучит в окна дождь. Я одна. Я всё время одна. И я принимала своё одиночество как крест или проклятье, которое я несу за гибель Майка и… моя рука легла на живот, в котором никогда больше не сможет зародиться новая жизнь… и того, что я должна была сберечь, но не смогла. У Тео будет ребёнок!

Свернувшись в позу эмбриона, я возвращала себя в ту ночь, когда моя жизнь остановилась, а люди вокруг меня этого не поняли.

В квартире было темно, тихо и пусто. Зачем я купила такую огромную квартиру? Тео настоял. Почему в этом районе? Тео настоял. Он всё знал ещё задолго до того, как появился Блэк или те, кто мне угрожает. Если угрожает. Тео распланировал мою жизнь, но молчал, а я блаженно пребывала в своём мире, не обращая внимания ни на что вокруг. Дура, дура, дура.

– Дура!!! – выкрикнула я что есть мочи в пустоту, и мой крик поглотила звукоизоляция квартиры.

Глава 9.1

Душ. Мне нужно смыть с себя краску, пыль, чужие запахи и отголоски аромата мужчины, что кружит надо мной как коршун. Даже в лифте я ощущала Абеля рядом с собой.

Переодевшись в домашнее, выпив обезболивающее, я плеснула себе виски в хрустальный стакан и взяла ноутбук, собираясь хорошенько покопаться в биографии мистера Блэка. Козетка, стоящая у панорамного окна, в приглушённом свете блестела тёмно-серым бархатом. Устроившись на подушках так, чтобы рёбра уже перестали ныть, я выдохнула и позволила себе впервые за несколько часов расслабить спину и плечи.

«Мак» загорелся неярким белым светом. Строка поисковика была ещё пуста, и я собиралась с остатками здравых мыслей, чтобы посмотреть на своего будущего мужа. Глоток «Макаллана», и пальцы запорхали по клавишам: «Абель Блэк-Игл». Спустя несколько часов поисков я нашла его дату рождения, и то не была уверена, что она настоящая. Несколько упоминаний его фамилии в каких-то незначительных сделках по большим земельным участкам и пара фото. На одном из которых он, конечно же, был с девушкой, но ни одного комментария под этими фотографиями о том, кто это и где был сделан снимок. О нём в Сети не находилось ничего стоящего, за что можно было бы ухватиться. Только полицейские сводки осталось проверить. И там оказалось пусто.

И что я имею в сухом остатке? Фото, с которого на меня смотрел мужчина мечты, но не моей, и необходимость согласиться на нежеланный брак. Тео поставил меня в условия, в которых я просто не могла отказать Абелю. Если всё действительно так, как говорит брат, а я привыкла верить ему. Бросив взгляд на правую руку, я вспомнила кольцо, когда-то красовавшееся на моём пальце, сводившее меня с ума своим блеском и мечтами, родившимися в моей голове при взгляде на помолвочное кольцо, которое выбирала моя мама. Я была счастлива, но недолгое время. Всему приходит конец, и моим заблуждениям тоже.

Я – и с кольцом, ну глупости! Одна попытка уже была, хватит!

Отложив «мак» в сторону, я вспоминала слова журналиста, который точно позвал мистера Блэка по имени. Напрягая память, которая, видимо, отказала мне, когда Абель сообщил шокирующую новость всем, кроме меня, я пыталась вспомнить подробности их диалога, но он будто растворился в моей голове. Почему в Сети нет ни одной фотографии с сегодняшнего вечера с нами? И если Абель влиятельный человек, почему не мог приехать на этот вечер один? Что ему мог пообещать Тео, что Абель согласился на этот брак? Почему этот мужчина решил помочь мне? Сомневаюсь, что по доброте душевной. Что за дела, кроме объединения компаний, могут быть у Тео с мистером Блэком? И почему о нём нет вообще ничего в Сети? Никто из наших кругов его не знает. Нет! Его знают Тео и Мэтт. Кстати, а откуда Мэтт знает Абеля?

– Кто же ты, Абель Блэк-Игл? – задала я вопрос в пустоту.

И в эти минуты мне, наверное, следовало бы задаться другими вопросами. Кто те подонки, что хотят забрать мою жизнь? Или сколько ещё меня смогут оберегать от гнева этих людей? Когда их терпение кончится? Но об этом я не задумывалась, потому что привыкла рисковать своей жизнью каждые три дня. Когда в части раздаётся сирена, я знаю, что обратно могу не вернуться. Сколько бы Тео и Абель ни собрали вокруг меня охраны, моя работа непредсказуема, и, возможно, от этого я была так спокойна на этот счёт. Меня больше беспокоил и расстраивал тот факт, что я не смогу видеться с Тео. Я не смогу познакомиться с его девушкой, смотреть, как растёт её животик, увидеть маленькое чудо, взять его на руки… вот что меня действительно пугало.

Запищал вызов видеосвязи. Господи, меня сегодня оставят в покое?

– Да? – На экране мелькнуло напряжённое лицо Дональда.

– Мисс Сорос, простите, что беспокою. К вам гость.

– Кто?

Дональд замялся, подбирая слова.

– Говорит, что ваш жених! – наклонившись ближе к динамику и округлив глаза, прошептал Дональд. Я поперхнулась виски.

– Кто? – прокашлявшись, осипшим голосом переспросила я.

– Это Абель, – раздался из динамика уже знакомый тембр. Я похолодела внутри. Что ему нужно среди ночи? Неужели что-то случилось? Озираясь по сторонам, я искала свой телефон, который, как назло, опять куда-то делся.

– Пропусти его, Дональд, – с сомнением в голосе попросила я.

– Да, мисс, – связь отключилась.

Телефон нашёлся между диванных подушек. Ни одного пропущенного. Слава Богу! Вернувшись на козетку, я даже не удосужилась посмотреть на себя в зеркало. Мне было всё равно, как я выгляжу, и это была моя стратегическая ошибка. Нужно было хотеть ему понравиться, улыбаться, ластиться кошкой к его ногам, возможно, тогда я бы так не заинтересовала его. А этому загадочному, не оставляющему следов мужчине стало слишком любопытно, почему же он не вызывает у меня никаких эмоций, и он пустил в оборот всё своё искусство обольщения. Но об этом позже. Сейчас же я опять устроилась на кушетке, щедро плеснув себе виски, и наблюдала за мерцанием красных лампочек на крышах домов. Двери лифта открылись, и я не могла не отметить, что лёгкое волнение блуждало в моём солнечном сплетении.

– Добрый вечер! – пробасил Абель, и мороз пробежал по моим плечам. Я натянула длинные рукава кардигана на пальцы, пряча холодные кончики в мягкий кашемир.

– Уже здоровались, – отозвалась я. – К чему столь поздний визит? Я думала, мы назначим встречу через пару дней, например, за завтраком. Это поможет расставить нужные акценты для прессы.

Я чувствовала, как он медленно двигается по квартире. Уголком глаза видела, как Абель снимает пиджак и по-свойски кидает его на спинку дивана. Расстёгивает ворот рубашки и, выгибая шею, вздыхает. Закатывает рукава до локтей, как будто готовится к битве, и, расправив плечи, выравнивает спину.

– Планы как вода, так же быстро меняются, – философски отметил он, подходя к окнам. – Как ты себя чувствуешь?

– Отвратно, – не став скрывать своё состояние, ответила я. Он поджал нижнюю губу, припухшую, как будто с кем-то только что целовался. А может, и правда целовался. Я отвела глаза от фигуры Абеля.

– Я привёз тебе бульон.

– У меня свой бульон, – я подняла в воздух стакан с виски. – Ты знаешь легенду создания «Маккалана»? – спросила я, не рассчитывая на ответ.

Напиток переливался в хрустале расплавленным золотом закатного солнца. У меня на языке играла палитра вкусов бархатистой ванили, дуба, медового нектара и свежей корицы.

Сделав крошечный глоток, я прокатила его на языке и, проглотив, продолжила:

– В самом сердце Спейсада, там, где туманные утра медленно стелются над долинами, а воздух пропитан ароматом созревающих фруктов, рождается легенда – виски «Маккалан», – поднеся бокал к носу, я вдохнула аромат персика и абрикоса со сладостью мёда. – Тео учил меня пить напитки с их историей, наверное, чтобы я не казалось совсем деревенщиной, а теперь у него будет ребёнок.

Всё же я смогла произнести это вслух и, отвернувшись, от мистера Блэка, смахнула слезу, скатившуюся по щеке.

– Не стоит этим злоупотреблять, – заметил Абель, и я под его пристальным взглядом одним глотком допила виски и добавила ещё, не предложив ему угоститься. Я намекала, что он нежеланный гость в моём доме и рассчитывать ему не на что.

– У каждого своё лекарство, – смакуя виски, ответила я, чувствуя, как голова становится тяжёлой от того, что выпила залпом большую порцию. – Не нужно проникновенных речей!

Абель нагло подвинул мои ноги и уселся на край кушетки, поставив локти на колени.

– Твоя мать… это, конечно, нечто! – безэмоционально заметил он. – Давно я таких не встречал…

– Стерв? – подсказала я ему.

– Гиен! Она же видела твоё состояние! Почему продолжала отчитывать тебя?

– Её это приводит в тонус. – Я сползла чуть ниже, чтобы положить голову на подголовник. – Она сравнивает себя со мной и знает, что при любом раскладе она лучше.

Я улыбнулась, изучая профиль Абеля, совершенно не понимая, почему не могу злиться на этого мужчину настолько, чтобы выгнать его отсюда и не создавать между нами теплоты, которая ощутимо разливалась по помещению. Он сделал столько противоречивых вещей сегодня, что я пока ещё не поняла, какой он персонаж. И нужно ли мне придерживаться совета Тео касательно мистера Блэка.

– У тебя что-то случилось? – нарушил благостную тишину Абель. – Расскажи мне.

– Ты серьёзно? Я тебя вижу… – Я пожала плечами. – Сколько? Третий раз? И ты хочешь, чтобы я распласталась пред тобой морской звёздочкой? – Абель повернул ко мне голову, и бриллиант в его ухе сверкнул белым, как падающая звезда.

– Не волнуйся! Холодные и безэмоциональные женщины меня не возбуждают, – тут же поставил он меня на место после моей резкости.

– Я думаю, что моя проблема – ты! – приложившись к краю стакана, я сделала жадный глоток и выдохнула через нос. Аромат дубовой бочки заполнил рецепторы, оставляя землистое послевкусие на кончике языка.

– Придёт время, и ты мне расскажешь, но сейчас не об этом. – Абель выпрямился, глаза хищника следили за мной, провожая взглядом каждый мой жест. – Руку, – потребовал он, вытянув свою ладонь вперёд.

Он вынул что-то из кармана брюк и ждал, когда же я выполню его просьбу. Цокнув языком, я протянула ему левую руку, в правой был стакан. Моя ладонь оказалась маленькой, даже крошечной в сравнении с его мощной рукой. Неприлично щедро усыпанное бриллиантами кольцо блестело в ночи, как снег под звёздами. Кольцо кричало о том, что оно стоит несколько сотен тысяч долларов, и Абель не решался вынуть его из коробки и надеть мне на палец.

– Это важный атрибут, ты права, – сухо отметил он, крутя коробочку, и мы, как заворожённые, смотрели на кольцо и его ледяной, безжизненный блеск. Оно не вызывало трепета или волнения; это была удавка, и никто из нас не решался накинуть её себе шею.

Мне показалось, что время вернулось вспять… Свист тормозов… скрежет металла… холод, нескончаемый холод… Закрыв глаза, я вздрогнула и вытянула свою руку из его горячих пальцев.

– Не нравится?

Я поднялась на ноги, отойдя к окну.

– Это не имеет значения. Я же не собираюсь выходить за тебя замуж! Невеста, – усмехнулась я. – Подумаешь! Этот статус ничего не значит, – печально заключила я, проглатывая горечь. Сердце колотилось быстро, и шум в ушах нарастал.

– Говоришь как знающий человек! – щёлкнув коробкой, сказал Абель. Звук разнёсся по квартире, как от закрывающейся стальной решётки.

– Прошлое на то и прошлое, чтобы о нём не говорить. – Я допила виски. Отчего-то рядом с Абелем стало тесно, невозможно дышать, и взгляд, направленный между моих лопаток, я ощущала как спицы в стопах. В горле пересохло, мне захотелось воды; развернувшись, чтобы уйти на кухню и тем самым скрыться от этого тяжёлого изучающего взгляда, я оказалась слишком близко к Абелю. Попав в его поле зрения, я смутилась, отведя глаза, и была схвачена за руку и зажата между его ног. Трепыхаться и сопротивляться не имело смысла, обычно это только больше заводит. Если ему есть что сказать, пусть говорит.

– Кольцо угодило? – его руки легли на внутренние сгибы моих коленей.

– Что ты делаешь? – мой голос дрогнул. – Ты сказал, что холодные женщины тебя не привлекают!

– Вот я и проверяю, – руки Абеля поползли выше.

Горячие, большие мужские ладони скользили по моему телу. Мурашки бежали впереди его рук. Шёлк домашних брюк скользил по коже и создавал контраст между жёсткой хваткой и нежностью ткани.

– Насколько мы с тобой совместимы! – добавил Абель, оправдывая свои действия.

Его руки поднимались всё выше, моя голова запрокинулась назад, и с губ сорвался протяжный стон.

– Вот так, выдохни, расслабься, покажи мне себя. Я хочу видеть тебя, а не чопорную воспитанную даму с прямой, как палка, спиной.

Кардиган тонкой вязки соскользнул с моего плеча, оголяя кожу. Я закусила нижнюю губу. Ощущения были острыми, и мне не хотелось, чтобы он останавливался.

– У меня специфические вкусы, – охрипшим голосом произнес Абель, поднимая руки выше и находя то, к чему они так долго тянулись. Я чувствовала, как он улыбается, утыкается лбом в мой живот и глубоко вдыхает. – Ты должна знать, с кем имеешь дело. В таких вещах кот в мешке – не самое хорошее приобретение.

Я знаю, о чём он и на что намекает. И я решаю. Решаю, что минутка, всего-то минутка слабости не разрушит порядок вещей, и мир не рухнет к моим ногам. Скидываю кофту и усаживаюсь на колени к демону, что завладел мной на сегодняшнюю ночь. Ощущая только тянущую, терпимую боль в рёбрах. Или боль отошла на второй план, или обезболивающее подействовало только сейчас?..

Напряжение витало вокруг нас, как тягучая, ещё не застывшая карамель.

– Чего ты хочешь? – задыхаясь, задала я вопрос Абелю.

– Какая умная девочка, – сверкнув хищной улыбкой, похвалил он мою сообразительность. Схватив за волосы на затылке и запрокинув мою голову назад, Абель впился губами и зубами в нежную кожу, оставляя следы и царапины.

– Ещё, – прохрипела я, чувствуя, как тело колет миллион иголок удовольствия. Удовольствие на грани боли и блаженства, не знала, что мне может понравиться такая ласка. И мне хотелось, чтобы Абель показал мне другую страсть, ту, которая всегда горит в его глазах.

– Сегодня, – шёпотом выдохнул он мне в ухо, – я был восхищён тобой, и это не благотворительность с моей стороны. Я хочу, чтобы ты понимала, что станет твоей новой жизнью.

У меня пересохло в горле от жара, которым Абель делился со мной с огромным удовольствием. Низ живота тянуло болезненными спазмами, голодный до секса и ласки организм вынуждал меня отключить мозг и здравый смысл и дать волю природе. А природа требовала, чувствуя рядом доминирующего самца, который не боится, который знает, чего хочет и как, который не просто возьмёт, а даст в ответ сполна.

– Ты принимаешь это?

– Да, – выдохнула я, качаясь на его бёдрах в беспорядочных движениях, припадая к его манящим губам.

Абель поднялся на ноги, не спуская меня с рук, и понёс по длинному тёмному коридору.

– Нам до самого конца, – оторвавшись от его губ, скомканно произнесла я.

Абель опустил меня на кровать. Я наблюдала с нетерпением, как он начал раздеваться. Полумрак спальни не давал мне насладиться в полной мере его телом, но эта темнота не так пугала меня, как близость мужского тела. Он казался чёрным силуэтом на белой бумаге. Вынув запонки из петлиц манжет, он бережно положил их на прикроватную тумбочку. Расстёгивая пуговицы одну за одной, Абель наблюдал за каждым моим сглатыванием слюны и движением языка по сухим губам. Белое облако шёлка осело на пол. Пряжка ремня звякнула. Его руки раздевали тело, неторопливо, нагнетая ожидание. Абель застыл. Я задержала дыхание.

– Снимай, – кивнул он на топ с широкими бретелями, который я тут же стянула через голову вместе с резинкой, что удерживала ещё влажные после душа волосы. Мы оба остались в брюках.

– Подойди, – вполголоса сказал Абель.

Я подползла к краю кровати и выпрямилась. Наши взгляды встретились. В этот момент я поняла неизбежность ситуации. Пока Абель устраивал для меня представление из раздевания, не отпуская моего внимания, я была как под гипнозом. Сейчас при виде его тёмных зрачков дикость возбуждения немного схлынула, и начал просыпаться разум. Абель прищурился.

– Тише, оленёнок, тише! Не дыши так часто, – ухмыльнулся он. – Медленней.

Абель, не моргая, смотрел в мои глаза. Он протянул руку к моей грудной клетке, остановив её в миллиметрах от моей кожи, и уверенно произнёс:

– Если сейчас ты передумаешь, я развернусь и уйду, и это никак не повлияет на наши договорённости. Ты это понимаешь? – Я кивнула, изучая его спокойную мимику. Даже сейчас, предполагая мой отказ, он был спокоен. Его может вывести из себя хоть что-то?

– Мне остановиться? – тихо уточнил Абель.

Горячая ладонь легла на моё солнечное сплетение и заскользила вниз, к вздымающимся грудям и затвердевшим соскам. Каждое движение Абеля было взвешенным и медленным, почти трепетным. Никакой спешки или нетерпения, он давал мне время привыкнуть к его рукам на моей коже. Лёгкие поглаживания плеч, скользящие прикосновения к груди и животу. Моё дыхание выровнялось, сердце стучало в усиленном ритме, но уже не от паники. Еле уловимые, невесомые прикосновения мужских рук ко мне – и мои глаза опять закрылись в наслаждении.

– Мне остановиться? – повторил Абель вопрос.

– Нет! – со стоном ответила я. Абель убрал руки и накрыл мой сосок горячими губами. Вздох или всхлип вылетел из моего рта вместе с воздухом.

Спина выгнулась навстречу его ласкам. Он облизывал то один сосок, то другой, скользя руками по моей спине, и затем, толкнув меня в плечо, опрокинул на кровать. Стянув с меня одним движением шёлковые брюки, Абель наблюдал за мной. Я оказалась полностью обнажённой перед ним.

– Не думай! – мягко посоветовал он, увидев, как моё тело рефлекторно сжалось.

Как только Абель убирал от моего тела руки или отходил на шаг, все мысли разом начинали звучать в голове, требуя моего немедленного участия и решения. Мозг включился в активную работу, подкидывая новые и новые отрывки из нашего разговора с Тео.

Абель обвил длинные пальцы вокруг моей щиколотки и притянул меня на край кровати, раздвигая ноги максимально широко. Я прикрыла руками грудь и уставилась в одну точку на потолке, ожидая проникновения. Но ничего не происходило. Приподнявшись на локтях, я обнаружила Абеля, стоящего на коленях. Он улыбался мне, и я не успела подумать о чём-то стоящем, как мужчина склонился ниже и кончиком языка прошёлся по клитору. Я дёрнулась в сторону, но Абель успел схватить меня за бёдра и притянуть плотно к себе. Стоны и вздохи бессознательно срывались с моих губ. Их было много, так же много, как и движений языком, и мои бёдра начали жить в собственном ритме. Они двигались, елозили, приподнимались, пока язык Абеля кружил по клитору, а губы посасывали его, вырывая новые стоны и рычание из моей груди. Было хорошо. Нет, безумно хорошо, но что-то по-прежнему держало меня на грани и не давало упасть в бездну удовольствия. Абель остановился, я услышала шорох одежды, секундная пауза – и я ощутила, как у самого входа во влагалище остановилось что-то горячее. Приподняв голову, я увидела, как Абель держит возбуждённый член в руке и медленно водит головкой по складочкам, размазывая сочившуюся смазку. Мой рот приоткрылся от увиденного. Секундная пауза, Абель поймал мой взгляд, улыбнулся и качнул бёдрами, входя в меня, издав при этом звук, похожий на шипение змеи. Затем он вышел из меня полностью и снова вошёл на всю длину одним движением. Как только я поняла, что он опять собирается выходить из меня, я прижала пятки к его попе, стараясь притянуть его к себе.

– Голодная девочка! – дерзко заметил он, напрягая мышцы пресса и удерживая себя на том расстоянии, которое нужно ему. – Я никуда не ухожу, у нас вся ночь впереди, – и он опять меня покинул. От разочарования я зарычала и ударила кулаком по матрасу. – Игра, Роуз, это всё, что нам остаётся. Иначе всё приедается, и становится скучно. Вся жизнь – игра, – Абель вышел из меня и, обхватив член рукой и поводив головкой по клитору, надавил на вход и вошёл на несколько миллиметров. Замер, разводя мои ноги и удерживая их прижатыми к матрасу, и вошёл на всю длину.

К моменту, когда он насытился мной, я потерялась где-то между небом и землёй. Я не чувствовала ни рук, ни ног. Бёдра и руки тряслись в судорогах, а живот разрывало от желания кончить и ощутить его в себе не на мгновенье, а столько, сколько необходимо. Это было похоже на пытку. Слеза скатилась из уголка глаза, но я терпела. Он знал, когда я была на грани, и менял ласку или замирал на секунды, давая нервным окончаниям успокоиться, а потом начинал нестерпимо медленные движения по новой спирали, доводя до предела, но не позволяя достичь пика.

– На живот, – скомандовал Абель, я не услышала его слов, продолжая насаживаться на его член – или пытаться.

Я задыхалась и больше не чувствовала ничего, кроме его рук, сжимающих мои бёдра, жара нагретых простыней и пульсации, которой хотелось поклоняться, настолько эти ощущения меня поглощали. Я уже и кончать не хотела, только бы оставаться на этой грани как можно дольше, и Абель, прочитав меня, как контракт с мелким шрифтом, дал мне это. В ушах стоял беспрерывный набат и уханье пульса, я не могла даже глаза открыть, настолько каждая мышца растворилась в кислоте сегодняшней ночи.

Абель сам перевернул меня на живот, приподнял бедра и вошёл до упора. По комнате разлетелись наши совместные стоны. Наконец-то его движения быстрые, резкие. Он уже не покидает меня, а доводит дело до конца, давая кончить и мне, и себе. Абель делает это с рёвом, и я вторю ему, не уступая в возгласе облегчения.

От натуги мышцы шеи натянулись с болью, а косые на животе свело. Внутри меня всё беспрерывно сокращалось на протяжении минуты, и Абель плавно покачивался в одном ритме со мной, давая насладиться этим моментом по максимуму, ладонями оглаживая мою спину и ягодицы. После феерии я распласталась на кровати, приводя в норму дыхание, и не поняла, как уснула. Это было изматывающее, слишком эмоциональное занятие сексом. Хотя, наверное, это с натяжкой можно назвать сексом, это было что-то другое, а не просто физическое удовлетворение. Я первый раз получила такое сочное, сладкое удовольствие и долгое послевкусие, которое ещё какое-то время витало во мне.

Глава 10

Открыв глаза, я обнаружила себя закутанной в одеяло. Тело звенело приятной натруженностью и удовлетворением. От воспоминаний возбуждение накатило с новой силой, и, сладко потянувшись, я улыбнулась сама себе. Отправившись на поиски ночного гостя, чтобы продолжить или начать заново наше знакомство, я беспрестанно улыбалась. Но квартира была пуста. Я огорчилась этому факту, мне понравилось вчерашнее приключение, и если наше знакомство будет заключаться только в таких встречах, то я была абсолютно не против уговора.

В горле пересохло, и, зайдя на кухню, я потянулась за стаканом, но моя рука замерла на середине. Один из них стоял в центре стола, наполненный водой, рядом лежали две таблетки и записка, написанная каллиграфическим, с острыми вершинами почерком. Первые две секунды, пока я смотрела на стакан, ещё не прочитав содержимое записки, моё глупое сердце радостно стукнуло в груди, обрадовавшись такой неожиданной заботе от Аблея. Но когда разжиженный мозг собрался в кучу и осмыслил слова, написанные на бумаге, как рисунок наскальной живописи, нацарапанный камнем, я отступила на шаг, бегая глазами по чёртовым буквам. «В спешке забыл о защите. Во избежание недоразумений выпей таблетки. Секретарь свяжется с тобой, чтобы обсудить расписание».

Всё внутри оборвалось. Стало гадко и дико мерзко от себя самой и прошлой ночи. Всё удовольствие, что ещё томилось во мне, разливаясь теплом, слетело, как первый снег с деревьев. По коже пробежал мороз. Смяв записку, я толкнула стакан с водой, как в детстве вазу с печеньем. Стекло проскользило по гладкому чёрному мрамору, как лезвие по льду, и я следила за тем, как он оказался на краю, накренился и спустя секунду разлетелся вдребезги.

Если мистер Блэк потрудился столько узнать обо мне, мог бы и медкарту изучить, где написано чёрным по белому «Бесплодие», и это слово исключает все шансы, даже самые ничтожные и невероятные, на наследника для него с моей генетикой. Во мне не осталось ничего, что могло бы поспособствовать зачатию ребёнка. Всё вырезали после аварии для того, чтобы спасти мою никчёмную жизнь. Я сжимала бумагу, и короткие ногти врезались в ладонь.

Это был секс в спешке, да ещё и оказался сплошным недоразумением. Вот так одной чертой мы подвели итог нашему ночному безумству. Чувствовать себя ещё более униженной и раздавленной, наверное, невозможно, хотя, когда мама в открытую предлагает меня новому потенциальному жениху, это однозначно унизительней.

Абель хотя бы не стал скрывать своих намерений. Сказал всё открыто и без обмана: «Захотелось секса, а ты оказалась рядом и согласна. Я воспользовался, и давай забудем об этом». Всё как у взрослых, осознанных людей. Осталось только обсудить расписание этой взрослости. Сглотнула горький комок обиды. Ну и к чёрту! Я отлично провела вчерашний вечер, и мне не за что извиняться, а если ему так некомфортно, что он предпочёл скрыться, не смотря мне в глаза наутро, и отписаться запиской, это его проблемы.

Телефонный звонок вырвал меня из оцепенения. Отыскав аппарат на кушетке, где так же валялась коробочка из тёмного дерева, внутри которой находилось моё помолвочное кольцо, я тяжело вздохнула и приняла вызов.

– Да, кэп!

– Сорос! – гаркнул он в трубку, перекрикивая звук воющей сирены. – Я надеюсь, ты не забыла, что вечером у тебя дежурство в столовой для нуждающихся? – Кэп выжидающе замолчал.

– Нет, кэп, конечно, я помню!

– Слышу по голосу, тебе лучше. Отлично, мы на тебя рассчитываем, – и он отключился.

Чёрт! Как я могла забыть про дежурство? Подняв «мак» с пола, провела по клавише, и он ожил в моих руках. Высветилось последнее, что я искала. И информация по-прежнему была всё та же – один огромный ноль. Что же за загадочный мужчина этот Абель? Набрав Мэй, я рассчитывала на её помощь в этом вопросе.

– Алло, – заспанный голосок Мэй заставил меня улыбнуться.

– Ты ещё дрыхнешь?! – как можно бодрее пророкотала я в трубку, загоняя утреннее разочарование и гадкую досаду как можно глубже.

– Ты видела, который час? Я до шести утра развлекала японскую делегацию, которую на меня повесил Пит, – недовольно простонала она в трубку.

– Он должен тебе оплачивать сверхурочные часы и за вредность.

– Оплатит, куда денется. Кстати об оплате, ты мне задолжала завтрак, – Мэй замолчала. Из трубки донеслись возня, шорох постельного белья и кряхтение Мэй, мужское ворчание и хихиканье подруги.

– Это не японец там? – уточнила я, ощутив укол вины, что мешаю Мэй заниматься привычными делами.

– Они слишком громко кричат, – хохотнула она. – Завтрак, Роуз! – напомнила она мне. – У меня к тебе шикарное предложение, от которого ты не сможешь отказаться. Жду тебя через час в «Сан-Педро».

– Договорились! – я нажала отбой.

Глава 10.1

Я не планировала сидеть за семью замками, скрываясь от тех, кто хочет убить меня или похитить. Пусть приходят, мы поговорим. Я не буду трястись в страхе, а тем более прятаться за спину незнакомца, который даже не удосужился остаться до утра или позвонить, оставив записку, как последний трус.

Я злилась на себя за то, что расслабилась и без лишних слов и сопротивления позволила ему прийти туда, куда не приходил никто, кроме Тео. Даже маме вход в мой дом был воспрещён. При воспоминании о брате сердце сжалось в тоске. Тео станет отцом! Мой нахальный братец станет отцом! Я должна убрать себя из его жизни как можно безболезненнее, максимально быстро разделить нас, чтобы на него не падала моя тень и мне не было так больно.

Душ! Привести себя в порядок, отлично пообедать в хорошей компании, заняться привычными делами, и всё войдёт в нужное русло, и воспоминания о прошедшей ночи сотрутся, как мел с доски.

Лифт спустил меня в холл. Именно сегодня мне не хотелось выглядеть обычно, я желала шлейфа взглядов и внимания, и вопреки маминому мнению, я могла это сделать, если хотела. Распустила волосы, что я делала достаточно редко. Они красиво легли мягкими кудрями, доставая почти до поясницы. Синие брюки палаццо из тяжёлой ткани обтягивали нужные места и скрывали излишние выпуклости, белый свитер с воротом и в тон ему пальто ниже колена, которое я ещё не застегнула, наматывая синий шарф из мягкого кашемира. Мэй подарила мне его на прошлое Рождество, привезя его с родины своего отца – из Южного Китая.

«Сан-Педро» – один из самых дорогих и старых отелей в городе. Высококлассная кухня, лучшие повара и кондитеры, тончайший фарфор и хрустальные кольца для салфеток. Столики в «Сан-Педро» забронированы на год вперёд, и как это удалось Мэй – загадка.

Я была здесь пару раз, и оба с мамой. Она устраивала показательные обеды, куда были приглашены холостяки, приведённые под ручку своими мамá, но обеды закончились нулевыми предложениями о браке для меня и маминым глубоким разочарованием во мне. Мне же эти обеды напоминали фермерский базар, только вместо картошки была я. Смотрины не удались, хотя я старательно улыбалась и кивала на все комплименты и почти ничего не говорила, чтобы не дай бог не опозорить фамилию Сорос. После серии этих ужинов мама выставила мне счёт, который оплатил Тео, и месяц не разговаривала со мной и не разрешала приезжать к ним домой. Она непростой человек, и я так и не смогла найти к ней подход.

Портье открыл дверь автомобиля и протянул мне руку, затянутую в белоснежную перчатку. Преодолев с десяток белоснежных мраморных ступеней, я окунулась в тяжёлые ароматы сигарного дыма и виски и бордово-золотые оттенки, которые отражались в хрустале огромных витиеватых люстр.

– Мисс Сорос! – вытянулся хостес у стойки на входе в ресторан, узнав меня. – У вас обед с миссис Сорос? – Он немного побледнел, так как, видимо, знал всех, кто сегодня будет обедать, но нас с мамой в его списке не было. Испуганными глазами он бегал по списку, бледнея с каждой секундой.

– Меня ждут, – дружелюбно сказала я, ответив ему тёплой улыбкой, и, увидев Мэй, помахала ей рукой.

Хостес облегчённо выпустил сдерживаемый выдох и, вернув мне тёплую, но робкую улыбку, вызвался проводить меня, не дожидаясь официанта. Мэй подскочила с кресла и бросилась мне на шею. Притянув её к себе, я вдохнула её запах яблочного шампуня для волос. Она им пользуется лет с пятнадцати. Мой тёплый лучик солнца, в котором я бесстыдно грелась время от времени. Она отстранилась от меня, лучезарно улыбнулась и с чувством поцеловала в щёку. Хостес помог мне с пальто и отодвинул для меня стул, приглашая присесть.

– Приятного обеда, мисс Сорос, – улыбнулся он и удалился с перекинутым через руку белоснежным пальто.

– Мисс Сорос, – передразнила Мэй чопорный тон хостес. – А как же я? А где моё «приятного обеда»? – театрально поджав губы, возмущалась она. Я ухмыльнулась.

– Приятного обеда, мисс Клуадье! – протянула я, изображая мужской тембр. Мэй расстелила салфетку на коленях. – Мы уже приступаем?

– Пока ждала тебя, выбрала закуски и шампанское, – она продолжала улыбаться. – Теперь я понимаю, почему так долго тебя ждала. Отлично выглядишь.

– Спасибо, – я расправила белый лён салфетки ровным полотном. – Шампанское? Что празднуем?

Подоспевший официант разлил по бокалам игристое и расставил закуски.

– Меня повысили, теперь я управляющий клубами Зака.

Мэй запорхала чёрными как уголь ресницами, и я отметила, что дрожь в голосе, которая раньше появлялась каждый раз, когда она упоминала Зака, прошла. Её безответная любовь к этому мужчине толкала её на подвиги касательно невыполнимой работы и феерических шоу, но это никогда не мешало ей развлекаться и жить в полную силу.

– Мэй, – вздохнула я. – Это отличная новость, я тебя поздравляю! – Мы чокнулись бокалами. – Это значит больше нулей на твоём чеке!

– Да, и больше ответственности, и больше обязанностей, и вообще, – тревожно начала она перечислять минусы только обретённой должности. Она поставила локоть на стол и опустила подбородок на сжатый кулак.

– Никаких манер, – с улыбкой цокнула я, и Мэй рассмеялась. – Я уверена, ты со всем справишься, и не говори, что не получаешь удовольствия от предвкушения и новых задач, – я поиграла бровями, и мы расхохотались в унисон.

Только с Мэй я могла творить глупости и не испытывала за них стыда. За соседним столиком прекратилась беседа, и несколько посетителей бросили на нас осуждающие взгляды. Тут такая сложная публика, состоящая из напыщенных индюков в дорогих костюмах и зазнавшихся снобок, выгуливающих нового любовника или новые бриллианты.

– Кто сегодня тебя радовал утренним кофе? – полюбопытствовала я, поднеся бокал к губам.

– Мэтт! – заговорщически прошептала она, а я поперхнулась шампанским, которое пошло носом. Вся моя элегантность исчезла, так как я пыталась поймать струйки алкоголя, лившегося по подбородку. – Это ничего не значит! – округлив глаза, затараторила Мэй. – Он очень приятный, и вообще… – Её щёчки залились румянцем. – Если у тебя на него виды…

– Что? – зашипела я, так некстати покрывшись румянцем от ночных воспоминаний, прорвавших мою ментальную дамбу. – Нет! С чего ты взяла? Нет у меня ни на кого видов! – вытирая липкие руки и пряча глаза от Мэй, слишком бодро заверила я её.

– Хорошо, хорошо, успокойся. Чего ты всполошилась? Или я чего-то не знаю? – она прищурила глаза, как известный книжный детектив.

– Ничего такого, – успокоившись, поспешила развеять я её догадки, пока Мэй не начала копать слишком глубоко, и под пытками я выдам ей всё, что она захочет узнать. – Это просто… неожиданно. – Я залпом выпила бокал, и мне незамедлительно наполнили его снова.

– Ты же знаешь, ничего серьёзного! Небольшая интрижка на стороне, – улыбнувшись, твёрдо сказала Мэй. А я отчётливо услышала грусть в её голосе. Когда она уже перестанет болеть Заком? Мэй усердно принялась за закуски.

– Знаешь, – начала я с главного, – мне нужно найти информацию на одного человека, но в Сети я ничего не обнаружила. – Рука Мэй застыла на середине пути от тарелки ко рту.

– Такого не может быть! – улыбнувшись, сообщила она.

Я цокнула языком.

– Говорю тебе, ничего, совсем, только две фотографии, и те десятилетней давности. У тебя есть человек, который мог бы помочь в этом?

– Можно попросить Мэтта, он же шарит в этих делах, – без задней мысли выпалила она.

– Нет! Никакого Мэтта и Тео, и об этом… никто не должен знать. Это просто… – Я замялась, не зная, как объяснить Мэй, зачем я ищу что-то на мистера Блэка. – Для себя! – наконец-то смогла я придумать что-то вразумительное.

Мэй внимательно посмотрела мне в глаза.

– Конечно, Рози, не волнуйся, найду тебе компьютерного гения. Что за человек? Кто-то важный? Новый партнёр? Или конкурент?

– Пока не могу тебе сказать, просто помоги, – прошептала я, отчего-то теряя бодрое расположение духа. Я взяла Мэй за руку и сжала её что было сил.

– У тебя ледяные руки! Всё хорошо!? – тревожась, уточнила подруга.

Я посмотрела на Мэй и, возможно, вложила во взгляд слишком много чувств. И, увидев это, она припала горячими губами к внутренней стороне моей ладони.

– Отправь его имя мне на телефон, – очень серьёзно сказала она. Я кивнула.

Мы сидели так несколько минут, смотря друг другу в глаза, и я не знаю, о чём думала Мэй, но я вспоминала все наши проделки и шалости, которые доводили маму до бешенства, и она в очередной раз сажала меня под домашний арест, а Мэй запрещала приближаться даже к нашим воротам. Я была благодарна, что она осталась в моей жизни. Без Мэй она не была бы наполнена красками и нежностью.

– Устроим девичий вечер?

– Сегодня дежурю в столовой для малоимущих, – разомкнув наши руки, ответила я на её предложение. – А завтра можно. Из-за этого тайфуна отменился мой отпуск. Придётся сорок пять суток слоняться по квартире и чем-то себя развлекать.

– Ну, развлечь тебя не проблема, – заговорщически улыбнулась Мэй.

Перед нами опустили белоснежные тарелки с отменным стейком, и мы приступили к еде. Обед промелькнул как кадр фильма. Мы могли бы так просидеть ещё несколько дней кряду, но дела не терпели отлагательств. Хостес держал моё пальто на вытянутых руках, помогая его надеть, карман задрожал, и я вспомнила про телефон, который в нём оставила. Я никогда не научусь носить его всюду. Красным кружком висело несколько пропущенных с неизвестного номера. Отправив Мэй сообщение, я набрала звонившему.

– Мисс Сорос! – раздался в трубке приятный женский голос.

– Да, – ответила я. Неспешно двигаясь по холлу отеля и придерживая телефон плечом, я пыталась справиться с шарфом.

– Вас беспокоит секретарь мистера Блэк-Игла, у него запланирован на сегодня обед, и вам необходимо там быть. Я вам звонила, чтобы предупредить.

– Где и в какое время?

– Честно говоря, обед уже идёт. Мистер Блэк-Игл будет крайне недоволен, – заявила она назидательным тоном. Я скрипнула зубами.

– Я спросила, где и в какое время? – жёстче повторила я свой вопрос, расставляя акценты. Я не школьница, опоздавшая на урок, не стоит меня отчитывать.

– Три часа пополудни в «Сан-Педро», – неестественно чопорно сообщила секретарь.

Я бросила взгляд на большие часы, висевшие над мощным камином в центре зала. У меня час, чтобы не опоздать на дежурство в столовую, и ровно настолько я опаздывала на обед с Абелем. Я вернулась к стеклянным дверям ресторана.

– Что-то забыли, мисс Сорос? – хостес вытянулся прямой жердью.