Читать онлайн В одно касание

© Герда Уайт, 2025

ISBN 978-5-0068-0344-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

«Первая любовь всегда проходит, но никогда не забывается». © Петр Квятковский

Солнце ясно проглядывало в облаках и улыбалось человечеству. Мелко рассыпанная на асфальтированной дороге щебёнка напоминала только что отваренную на краю тарелки гречку. Было тихо и спокойно. Люди занимались своими обыденными делами, все спешили куда-то, будто бы не глядя по сторонам и не обращая внимания на окружающий мир, полный красоты… Мимо них проезжали машины и засыпали дорогу мелкими камешками. Вон там, вдали, молодая парочка топала домой, держа друг друга за руки, а я смотрела на них, сидя в нашей террасе.

А у меня-то ведь… никого нет… – Юлька! Юль! Есть иди! – закричала мне моя мама. – Да, уже бегу, – ответила ей я, спустилась со скамейки и по тропинке побежала в сторону дома. Погода была хорошая, но гулять было неохотно, если только посидеть во дворе и почитать книгу В. Каверина «Два капитана». Понимаю, что я девушка, но никто не переубедит меня отбросить эту книгу, потому что я её люблю, да и не о капитанах там вовсе. Там и про убийство, и про любовь, и про жизнь… Короче… Очень уж она интересная. Да и гулять особо не с кем. Все подружки разъехались кто куда, одни поступать в институт в другие города, Маринка, например, в Воронеж на врача, Светка на инженера, только я да Настя, моя лучшая подруга, остались здесь, в Ейске, да и то, она уехала на пол лета со своим парнем в санаторий. Уже неделю никто не писал мне и не звонил, видимо, все забыли, что в их родном городке осталась девочка с красными волосами и доброй душой. И осталась она в ничтожном и никому не нужном одиночестве, всё сидящая и ожидающая от них хоть какой-нибудь весточки. Такая жизнь в современном мире, наверное… Я забежала к себе в комнату, чтобы положить книгу. Когда я снова спустилась к маме на кухню, я увидела красиво уложенное на тарелке с золотой каемочкой блюдо. Я не люблю золото, не знаю почему, оно вызывает у меня отвращение из-за своего вульгарного вида… Как будто цыгане вошли на нашу кухню и устроили здесь свой порядок. От яичницы пахло зеленью, пар от неё и приятный аромат разносились по всей комнате.

– Я узнаю твоё приготовление, оно основано на собственно сочинённом рецепте, – усмехнулась я и посмотрела на маму.

– Не бойся, ешь, съедобно! – Ответила мне она, очищая пригоревшую сковороду, – здесь зелень, помидоры, немного перчика, майонез… – начала она рекламировать свое блюдо.

Хах, та еще изобретательница… Только вот аппетита не было до того момента, пока я не услышала про помидоры (я их очень люблю, особенно те, что поменьше, мама выращивала их у себя на подоконнике, не помню название их сорта, какой-то южный, то ли болгарского, то ли азиатского происхождения). Съев пищу богов, которая теперь оказалась в желудке простого смертного, я отблагодарила маму и сообщила ей о своем очередном уединении во дворе. В ответ послышалось: «Опять твои книги…», что ж, да, я ожидала. Но, несмотря на ее возмущения, я все же ушла, решив посидеть в саду, погрузившись в прочтение выше упомянутой книги наедине с природой.

В соседнем доме уже давно никто не жил, пока в один из ничего не предвещающих дней сюда не переехала новая семья. Сидя на газоне, я смотрела на миниатюрные буквы, плывущие по светлым страницам широкой книги.

В соседнем доме уже давно никто не жил, пока в один из ничего не предвещающих дней сюда не переехала новая семья. Сидя на газоне, я смотрела на миниатюрные буквы, плывущие по светлым страницам широкой книги. По ту сторону необетованного дома я заметила серебристую машину и некое движение, и решила узнать, что же там происходит. Я отложила книгу и уставилась в сторону здания. Там началась так называемая «движуха».

Колгота – обыденное дело, но не для этого домишки. Изумрудная трава просачивалась сквозь мои пальцы, разливаясь зеленым блеском, отражаемым немым солнечным светом, серебрилась на деревьях листва. Оживало на улице в летнюю пору всё, и даже теперь уже живой деревянный домик напротив нашего. Я первой узнала, что эта семейка – наши новые соседи. Это было, на вид, довольно зажиточное родство, состоящее из трех персон.

Первым, кого я увидела, был вышедший из машины мужчина лет пятидесяти, с черно-седым начёсом, который старался выполнить сложную задачу – скрыть огромную залысину на затылке. Но, несмотря на это, для своих лет он выглядел отлично: высокого роста, довольно крупного телосложения, подтянутый, широк в плечах. Было видно, что по молодости он увлекался «тяжелым» видом спорта, требующим выносливости, и до сих пор поддерживает физическую форму. Первое впечатление о нем сложилось положительное, он выглядел аккуратно и опрятно, наверное, он следит за собой и своей внешностью, совершая определенные ежедневные обряды и следуя своему здоровому образу жизни. Второй член семьи был представительницей женского пола, как я поняла, его жена: светлые волосы, еще молодое лицо пятнадцатилетней девочки и старое дряхлое тело, что придавало ей вид старше тех лет, на которые она выглядела. Обычно про таких говорят: «Спереди пенсионерка, а сзади пионерка», ну или как там правильно… Но, несмотря на это, всё это не мешало ей нанести красную яркую помаду и надеть самое дорогое платье от Chanel. Вместе с наращенными ногтями смотрелось это по-божески. Я не вправе осуждать людей, но думаю, что для содержанки такой стиль – самое то. По её внешнему виду я не смогла подобрать адекватной характеристики для своего первого представления о ней, кроме как то, что стоит она явно целое состояние и досталась этому мужчине явно не из-за чувств любви, тут попахивает качественным физическим удовольствием… Следом за наперсницей из серебристого «Мерседеса» вылез ОН. Именно тогда я увидела Макса Смирнова… Ему было восемнадцать, его рост не превышал 180 сантиметров, зеленые глаза проглядывали сквозь густую шевелюру смоляных волос, которые были открыты не до конца (к сожалению, их скрывала кепка зеленого цвета). Свою красоту и подтянутую фигуру он явно унаследовал от отца. Возможно, воспитание у него хорошее, я это поняла по следующим параметрам: улыбнувшись родителям, милый юноша взял три большие сумки из багажника, которые я не донесла бы до дома даже в два захода. Как скала, как Эверест – мощный, быстрый, но такой далёкий. При этом он еще и подержал дверь, чтобы старшие смогли войти. И вот, пару секунд, и все семейство скрылось в своем новом жилище.

Весь день я провела одна, а под вечер мама решила пригласить к нам в гости новопоселенцев, чтобы поближе с ними познакомиться и найти общий язык. Моя мама всегда приветлива к новеньким на нашей улице, которую и улицей-то назвать тяжело – два дома слева, четыре справа…

На самом деле эта семейка оказалась не совсем такой, какой она позволила себя созерцать: ничего обычного, кроме финансов. Среднестатистическая, дружная. Любящие друг друга родители и миловидный сын. Да, любящие. Мать семейства обучена хорошим манерам и вполне себе приветливая женщина. С мужем она в теплых отношениях… Между ними явно что-то большее, чем постель. Так что да, я снова ошибаюсь… Похоже, не мое это – разбираться в людях с первого взгляда. М-да… Этому разделу психологии я явно не обучена.

Но суть не в этом, Дорогой Читатель, все эти подробности для того, чтобы Вы имели представление о тех людях, с которыми мне удосужилось проживать на одной улице, в соседних домах. Именно в этот вечер я и нашла себе нового друга, и, как вы догадались, это их сын, который мне очень понравился с первого взгляда. Но, возможно, и не только как друг. Он меня привлек и как парень, однозначно. Войдя в квартиру, он первым же делом вежливо поздоровался с нами. Поцеловал мою руку, он помог разуться своей матери и придержал портмоне отца, чтобы тот смог снять свои, покрытые блестящим лаком новые или хорошо сохранившиеся старые туфли. Вошедшие за юношей на кухню родители повторили то же самое: вежливо поздоровались, а отец семейства чмокнул своими сухими губами нас с мамой в тыльную сторону ладони. Они прошли, помыли руки в нашей ванной, а затем уселись за стол. Наше семейство, в отличие от их, было не в полном составе. Мой отец был на тот момент в отъезде, а жаль, что он не сможет пока что познакомиться с такими интересными людьми, схватил бы пару фишек у них. Но да ладно, я шучу…

Высокая женщина – мать Максима, Оксана, была главной в этой семье, казалось, за любое неправильное движение отца, Сергея, она могла испепелить его взглядом, и он это понимал очень хорошо, как дрессированный. Мама испекла свой любимый, ванильно-клубничный торт, который съели как по щелчку пальца, что было совершенно неудивительным событием…

Наши родители долго обсуждали какие-то свои вопросы, которые, как они посчитали, мы слышать не должны, поэтому нас отправили погулять. Мы с Максом решили пойти на второй этаж, в мою комнату. Долгое время мы думали, что бы нам такого обсудить, после чего он оглядел мою комнату, заметил в ней картины, которые я нарисовала сама, и у нас завязался диалог о местных пейзажах и красоте нашей местности. Не знаю почему, но что-то новое я почувствовала при разговоре с ним… Что-то такое, чего я никогда не чувствовала при разговоре с другими людьми, и описать это было невозможно. Было так… комфортно… Это чувство пронизывало все мое тело от пяток до макушки, мне казалось, что я попала в сон, который хотелось запечатлеть внутри своей души навсегда. Моя жизнь действительно перевернулась после этой встречи.

А как, Дорогой Читатель, Вы узнаете позже. Поэтому мы не будем останавливаться на моих чувствах и окунемся в повествование дальше.

– Как тебя зовут? – спросил он, прервав несколько минут нашего молчания и

перезагрузив меня в этот момент от сна к реальности. Я взглянула в его огромные

глаза, которые чертовски притягивали меня к себе, и произнесла свое имя. Он

что-то прокрутил в голове и произнес подготовленный на такой случай оборот, что-то вроде: «Вау, какое классное имя», – точно не помню… Ведь это было так

давно, прошло уже 30 лет…

Глубочайшие озера глаз его

мучительно устремились в мои орбиты. Это казалось пыткой для меня, но, как

оказалось, пыткой вовсе не это, а то, что я не могла увидеть их потом еще очень

долгое время… Часы летели за разговорами, нам понравилось общаться друг с

другом. Именно тогда я поняла, что наша история только начинается…

Глава 2

Известно, что дети не должны умирать раньше родителей. Василий Михайлович Мельников сам себе говорит: младшие братья не должны умирать раньше старших.

@Сергей Кузнецов

«Хоровод воды»

После того наполненного эмоциями вечера я не спала всю ночь…

Мысли были только о нем, а точнее, о произошедшей встрече с ним. При очередной попытке уснуть я разочаровалась. Закрывая глаза, я тут же открывала их. Перед глазами был его образ: глаза, улыбка, темные волосы, немного беспорядочно взъерошенные, словно так и должно быть… Подлецу всё к лицу… И именно эта «естественная» красота пленяла меня, а чрезмерная аккуратность и интеллигентность отторгала всё моё существо от него, словно напоминая о том, кто он на самом деле. И меня это забавляло… Я ведь не смогу быть с ним из-за его статуса, родители будут против, причем как его, так и мои. Он же богат… Мысли будто специально не вылезали из головы, подробно описывая каждый миллиметр его тела, одежды, аккуратно постиранной и выглаженной, черты его лица… Все это вводило в ужасное, просто… нелепое состояние «транса», словно шарлатанка загипнотизировала меня и вынесла после этого полквартиры, а я все не могла очнуться.

Утром я встала и подошла к окну. Мои окна выходили как раз к его дому, как вскоре узналось, даже к окну моего нового знакомого, мысли о котором не давали мне спать. Дорога была усыпана, как и всегда, галькой. На ней красовались мокрые следы людей, которые уже с утра приняли солевую ванну из лучей солнца и морских волн. Распахнув занавески шире, я достала телефон. «Шесть утра, ещё ведь совсем рано», – подумала я и села на прохладный подоконник. Солнце только поднялось, но его уже закрывали темные тучи, неся по небосводу на своих перинах тяжелые капли дождя.

Было скучно, и я взяла книгу, приняв то же положение, что и прежде. «Два капитана» я дочитала прошлой бессонной ночью, а вот «Виктор Франкенштейн» известной английской королевы пера, Мери Шелли, решила почитать, как станет тоскливо. Ну что ж, видимо, такой момент настал. Я не любитель фантастики, но особое настроение для этого я поймала. Стало немного одиноко… Да что там немного? Совершенно одиноко…

Мысли путались в голове. Мой взгляд было тяжело оторвать от книги, и я жадно впивалась в неё, пытаясь сконцентрироваться на ней, а не на своем новом «интересе», что пленил меня прошедшим днем. В моих мыслях проносились строчки: «Я проклинаю своего создателя и день, в который он меня создал», – звучали в голове слова демона, которого создал Виктор. Но… Как он имеет право его проклинать!? Ведь… Он подарил ему жизнь, дал вдохнуть чистый воздух, попробовать ягоды жизни, которые он и не увидел бы никогда! Дал прочувствовать все особенности этой «никчемной» жизни. Он дал шанс ВЫЖИТЬ монстру, а тот, полный эгоизма и ячества, просто не хочет этого понимать… Я долго думала над этими словами, да и вообще я всегда любила делать это, независимо от того, что я читала. Мне нравилось ставить себя на места героев, проживать их жизнь и додумывать сюжетные линии, если вдруг книги оказывались незавершенными. Я даже частенько писала к ним отзывы и небольшой пересказ для того, чтобы отложить в закоулках памяти своё мнение по поводу произведения. Часы летели. Время было 9:00, а меня все так же было сложно оторвать от книги. Дойдя до момента, где монстр убивает новобрачную жену Франкенштейна, я разразилась рыданиями и кинула книгу на диван. «Нет, – подумала я, – так не пойдет. Ну как можно быть таким жестоким и отбивать крылья у человека, полного испытаний и горести в этой жизни? Крылья, которые мы называем „счастье“. Почему судьба-злодейка играет с нами в жестокие игры… Не в веселые и забавные, а в кровопролитные и поганые? Разве для этого мы созданы?»…

***

Мои крылья и любовь к жизни отбила сама судьба. Какой-то несчастный случай, из-за которого первое время было больно жить и радоваться тому, что я ещё осталась на этом белом свете. Я дойду до этой истории в дальнейшем, по пути развития моего рассказа. Мои родители самые простые люди: мать – Ольга и отец – Николай. Когда отцу было 25, его отправили в командировку. Именно в этот город, где сейчас и проживает наше семейство. Да, именно восемнадцать лет назад мой отец встретил мою мать.

Да, именно восемнадцать лет назад мой отец встретил мою мать. Они влюбились друг в друга до потери пульса и весь отпуск отца провели вместе. Этому были свои последствия. Он уехал, так и не подозревая, что внутри моей матери уже живет маленькая новая жизнь… И вот моя мамушка написала письмо, сообщив о своей беременности моему отцу, но она очень боялась того, что он отвергнет её и отречётся от меня, сказав, что это просто очередной курортный роман. Но она ошибалась, мой отец не такой человек, ведь спустя две недели, когда письмо дошло до Москвы, он уволился с работы и, взяв билет, с первым же рейсом прилетел к нам. Променяв работу администратора города и переехав в практически неизвестный ему город, он устроился ремонтером старых судов, доказав тем самым свою любовь к своей женщине. Даже когда я родилась, папа отменил очередной заказ и прямиком с работы, грязный и растрепанный, доехал до роддома, что доказало моей маме то, что зря она в нем сомневалась. Мама же устроилась бухгалтером, чему была очень рада, пускай первое время им было совсем нелегко.

Я росла не по дням, а по часам. В годик я уже могла говорить на своем родном языке, произнося: «Мама, дада (папа), кушать» и тому подобный детский лепет. Ходила я в единственный детский садик в нашем городе. Как только мне исполнилось шесть, я пошла в первый класс, и вот у меня рождается братик – Олежка. Я до сих пор помню его большие василькового цвета глаза, как будто два маленьких цветочка сорвали в чистом синем поле, которое было усеяно этими прекрасными растениями. Это маленькое счастье часто при виде своей любимой старшей сестры улыбалось, и глаза его, ярко-синие, начинали светиться, словно огни светофора.

Вскоре наше семейное счастье с белой полосой распрощалось. Как только мне исполнилось двенадцать, неприятности стали подступать одни за другими. Мама потеряла работу, Олежа заболел скарлатиной, а я, переживая за маленького братика, погрузилась в заботу о нем и забросила полностью учебу. Когда он выздоровел, мой папа хотел «отметить» это. Казалось, все вернулась на круги своя: мама нашла работу, я исправила оценки и в конце второй четверти у меня вышли положительные результаты по всем предметам выше тройки, тут еще и братик выздоровел…

Папа взял свое маленькое подражание, посадил на заднее сидение. За руль сел дядя Толик, наш сосед, а сам отец уселся на переднее сидение возле сопредельного. Анатолий был надежным водителем, жена его закодировала после того, как он перестал приходить домой и пропадал в местных кабаках, поэтому переживать нам, казалось бы, не стоило. Мы с мамой стояли на пороге, провожая рыбаков в поездку. Отец крикнул нам, уже отъезжая от дома:

– Не скучайте, девочки, мы вернемся сегодня не позже шести часов вечера.

– Хорошо, – крикнула в ответ взволнованная чем-то мама, словно чувствуя приближающееся горе, и зашла в дом. Как только наши любимые мужчины и дядя Толик скрылись от наших глаз, я закрыла калитку и вошла в дом.

Я помню, мы с мамой часто поглядывали на время: 16:00, 17:00, 18:00, 18:15…

«Да ладно, – говорила мама, – …немного подзадержались… С кем не бывает? Может, захотели посидеть…». Только голос ее был неуверенный, и она часто отходила к умывальнику в ванную, чтобы смыть свои переживания, ведь отец никогда не опаздывал…

И вот, когда время уже было 19:30, а о них ни слуха, ни духа не было, мы забили во все колокола.

Мама позвонила папе, а я дрожащей рукою уже стремительно набирала номер соседа, но его телефон был отключен, так же, как и у его жены. Мама дозвонилась до отца, повернувшись к маме с улыбкой, в тот момент, когда я услышала папин голос, я увидела, как она упала на пол и в конвульсиях начала рыдать… Я подбежала к ней и, обняв ее, тоже заплакала. Я все поняла…

Спустя полчаса мы были уже в больнице, где на скамье ожидания сидела и наша соседка, жена Толи.

Врачи бегали и судорожно искали спасения моему отцу, который был в тяжелом состоянии, а оставшихся двоих, к сожалению, спасти не удалось… Мы похоронили дядю Толю и Олега так, как подобает всем христианам… Память о них останется навсегда в моем сердце, а глаза маленького братика – два лучезарных синих василька – будут всю жизнь вместе со мной, внутри моей души…

Именно этот момент в моей жизни, который я с горестью смогла все же пережить, разбил мне сердце, разорвал мою душу напополам и оторвал мои хрустальные крылья, которые я называю «детство»… В этот год я увидела все: болезнь, смерть, мамины слезы, и впервые в жизни, как страдал мой отец… Он до сих пор корит себя за это и не может забыть того, как он хотел научить сына рыбачить… Он больше никогда не ездил на рыбалку, отнекиваясь различными оправданиями. Он даже к реке-то этой больше не приближался. Да и с мамой у них начались разно-гласия и ссоры, которые до недавнего периода времени не оставляли наш дом в покое.

Именно тогда, в своей душе, я почувствовала одну странную вещь… Будто чего-то в моей жизни не хватало, как будто что-то оторвали от меня или даже… отобрали…

Я невероятно скучала по малышу, ночами, уткнувшись в подушку, представляла, как обнимаю его или играю с ним, как раньше, и слезы сами вытекали из моих глаз рекой. Я до сих пор иногда плачу. Это было многим известное чувство, вернее болезнь, ко-торая была сильнее, чем я. Это была самая настоящая депрессия… Часто, лежа одна у себя в комнате, я думала об одном и том же. Очень жаль, что маленький Олежка родился не для того, чтобы жить и радоваться жизни, познавать новые чувства, вдыхать но-вые запахи, испытывать новые ощущения, пробовать разные, новые для него блюда, которые готовит мама. Не для того, чтобы первый раз влюбиться, а затем и прожить со своей второй половинкой всю жизнь, рожая детей и прославившись, как он мечтал, великим космонавтом… Он просто взял… и умер. Ему ведь едва исполнилось пять лет…

Я знаю, что нельзя так говорить, но с такой судьбой: лучше бы он не родился, нежели умер, как ему предназначено, не прожив до сознательного

возраста…

Мой бедный, маленький братик…

Глава 3

Когда у тебя бессонница, всю ночь думаешь, не переставая. Сплю я или нет? Спал я или нет? Так уж устроена бессонница. Бессонница, как и сон, полна видений. Лучшее средство от бессонницы – спать. Бессонница – это сон, лишенный сна. Бессонница в поезде – штука паршивая. Бессонница как неудачная настройка души. Бессонница – это издевательство ночи над человеком. Бессонница – это плата за богатое воображение. @автор не указан.

Дни летели, а спать мне так и не удавалось. В одну из бессонных ночей я решила посидеть по привычке на своём излюбленном месте – подоконнике. Время было очень раннее, не пробило даже и шести утра. В соседнем окне распахнулись занавески. Я увидела знакомые черты лица: всё те же черные волосы, сонные и смотрящие вниз из окна глаза, словно ему тоже не спалось. Будто чувствуя мой любопытный взгляд, он резко поднял свой взор на меня и, заметив, как я пристально наблюдаю за ним, махнул мне рукой и начал смеяться над моим недоумевающим выражением лица. Через несколько секунд он поздоровался со мной жестом, прислоняя руку к стеклу, как принято это у таксистов, будто бы он не первый месяц зарабатывает на этой профессии, и, развернувшись, исчез.

Я улыбнулась и уставилась в книгу. Меня удивило то, что он так рано проснулся, в чем же причина твоей бессонницы?… Очень странно для состоятельного парня, который, возможно, будет ныть с утра о своих синяках. Он точно не на работу. Такие обычно ведут иной образ жизни: «YouTube» -каналы, стрим, ну или иного рода занятия «для души».

Дверь его дома открылась, и мои мысли сразу же рассеялись в пустоте, как ёжик в тумане. Максим вышел из дома, захлопнув дверь. Он обернулся по сторонам, подошел к лавке, которая находилась в двух шагах от порога их дома, и достал из-под неё свои кроссовки черно-белого цвета, как у… Боже… Он же… легкоатлет! Никогда бы не подумала, что избалованный богач будет заниматься именно таким хобби… И вот он, зашнуровав их, уже поправляет оттопырившуюся майку черного цвета. Натянув ее на бедра, на которых красовались спортивные штаны белого цвета, он тяжко вздохнул, набрав в свою крепкую грудь воздуха. Накинув на голову кепку, такого же цвета, как и кроссовки, и воткнув в уши темные наушники, он резко засунул в карман те-лефон и побежал по тропинке. Бег его был красивым: высоко поднятые ноги, образующие угол девяносто градусов, они были настолько сильными и накаченными, что, казалось, лопнут в определенный момент, как воздушный шарик, если надувать его без остановки. В такт с ногами его руки резкими движениями сгибались и разгибались в локтях. Иногда казалось, что я слышала его дыхание, видя, как грудная клетка поднимается и опускается от резких вдохов и выдохов. Когда он исчез из моего поля зрения, я продолжала, как дурочка, смотреть в окно и ждать это творение, которое после тренировки вот-вот прибежит назад, домой. Ждать пришлось мне очень долго. Полчаса были мукой для меня. Весь потный, мокрый и красный от перегрузки, он открывает калитку и заходит во двор, затворяя её за собой, и идет к двери в дом, резко поднимая голову в мою сторону, я вижу, как этот раскрасавец улыбается мне. Опешив от такой наглости, я отвожу глаза, смотря в книгу, будто мне наплевать на него. В то же время я боковым зрением замечаю, как он все еще смотрит на меня, расшнуровывая свои кроссовки, задрав левую ногу на скамью. Закончив свое расснаряжение, он быстро зашел в дом, но это не мешало мне продолжать смотреть в его окно в ожидании снова увидеть уже знакомый мне облик. Заглядывать в иллюминатор пришлось довольно-таки долго, появился в поле зрения он спустя час, наверное, он только что вышел из душа: волосы были мокрые настолько, что нерасчесанная челка, как тина, прилипла ко лбу; серый халат покрывал, вероятно, его совершенно обнаженное тело, но об этом, думаю, не будем…

Я видела, как он лег на кровать и взял телефон, перед этим словно подав мне знак, проведя краткий обзор по моей комнате. Я повторила за ним то же самое. Взяв в руки свой старенький андроид, я зашла «В Контакте». Там мне как раз написала моя единственная подруга Настя, о которой я говорила чуть раньше, она уехала, если Вы забыли, Дорогой Читатель, в санаторий со своим новым парнем Димой. Её очень часто с раннего детства мучил остеохондроз, на который она постоянно мне готовила компромат, и заставляла бедных одноклассников и парней постарше таскать портфели за ней вплоть до 11 класса. Мне кажется, что дело было не только в её спине. Она всегда любила внимание и никогда не скрывала этого ни от меня, ни от кавалеров и уж точно не от себя. Путевку на курорт купил Дмитрий, учившийся в параллельном классе. Он был самым красивым парнем в нашей школе. Углубляться в рассказы о нем, дорогой ценитель моего творчества, я не буду, лишь для вашего представления напишу о нем всего лишь пару строк.

Был он самым высоким парнем, как в своем, так и в параллельном классе (то есть… я хотела сказать, в нашем классе, где учились я и Настя). Светленький паренек с длинной челкой, которая всегда указывала на его аккуратность, так как она всегда была уложена и зализана лаком. Глаза светло-серого цвета. Он был действительно красив и настолько мил, что девушки толпами вешались на него, да и… почему «вешались»? Они и сейчас вешаются! Он и не скрывает, что не имеет чувств к моей подруге, но, как приличный мальчик, не изменяет ей, по крайней мере, никто об этом не слышал ни разу, а там, кто его знает? Возможно, Настя просто утаивает… Но он всегда был для меня безразличен, как и большинство других смазливых парней для правильных девочек.

Но красота Максима не сравнится ни с одним мужчиной, даже если не ему, а кому-то другому прямо сейчас вручат премию «Книги рекордов Гиннеса» за номинацию «Самый красивый мужчина на планете»… А что это я говорю о нем?… Пора за-канчивать, иначе я буду вынуждена обратиться за помощью к психологу, который будет лечить мои психические расстройства, в число которых входит «влюбленность перед универом»…

Итак, открыв диалог с приятельницей, я прочла следующие строки: подруга горячо и пламенно целовала меня, говоря в своем сообщении, что она невероятно скучает и любит меня. Сейчас ей почти некогда писать мне, ведь она очень занята. Да даже сейчас она собралась посетить очередные процедуры – массаж и прогревание позвоночника.

Я ответила ей взаимностью на её чувства, рассказала последние новости: про Максима, который теперь живет на нашей улице, о том, что отец скоро вернется из очередной поездки, и, конечно же, о том, как я подавала документы в институт, где обучают педагогов русского, литературы и юных писателей. В тот момент, когда я отправила сообщение, Настя уже вышла из сети. Мне стало снова грустно, ведь подруга, которая не писала мне целую неделю, вышла из сети, не успев даже и прочитать моего сообщения. Я начала листать ленту «В Контакте», как вдруг мне приходит уведомление от неизвестного пользователя, который подал заявку в друзья. Кто же это?…

О, Боже… На той странице аватар – фотография Максима, его имя и фамилия… «Ну нет уж», – подумала я. – «…Этого ведь не может быть!». Проанализировав страничку молодого человека, я убедилась в том, что это никто иначе, это Макс. Проблема только в том, что у меня дрожали руки и было тяжело подтвердить то, что я являюсь его подругой в соцсети. Но, пересилив трясучку в руках, я все-таки сделала это, нажав своим указательным перстом на кнопку «Подтвердить».

*Динь-динь*.

Пришло уведомление.

Беру телефон, который я, не надеясь на большее, отбросила. Разблокировав экран, я вижу следующее:

«Привет». – Максим.

Прочитав послание и прождав пару минут после сего действия, я наконец ответила:

«Здравствуй». – Юлия.

«Ты как, соня?» – Максим.

«Я? Да нормально… Я не соня!» – Юлия.

«И часто ты так сверлишь глазами новеньких соседских парнишек?» – Максим.

«О чем это ты???» – Юлия.

Честно сказать, я даже смутилась от его слов. Я уже начала догадываться о том, что он хочет написать далее, и, как доказали последующие строки, по большему счету я была права:

«Я о том, как ты пожираешь меня глазами, пока я бегаю…» – Максим.

«П-ф-ф-ф-ф!» – Юлия.

«Да кому ты нужен?!» – Юлия.

«Не отрицай, Колючка, я же всё видел!» – Максим.

Какой абсурд… Омерзительно… Я не стану отвечать ему на это сообщение. Рассердившись, я положила телефон на край дивана. Вы думаете, этот «Нахал» просто так от меня отстал? Не тут-то было. Через несколько секунд я снова услышала:

*Динь-динь*

Снова протягиваю руку за телефоном и, включая его, вижу уведомление от этого настойчивого типа. Мне пусть и хотелось показаться недоступной недотрогой, но я понимала, что он скоро раскусит меня. Все же, недоступной крепостью перед парнем быть выгоднее, наверное… Ведь «дерзкие» девушки нравятся многим парням.

«Подойди к окну!» – Максим.

Я кладу телефон и устремляюсь именно туда, куда мне велено. Через несколько секунд я вижу тень этого юноши снова, который успел уже зашторить окна. В этот раз, в боевой готовности, он стоял возле окна, в ожидании почесывавшего свое рельефное брюхо. Вот он открывает занавес, немного подняв руки и опираясь на задвижку… О… Его накаченные руки… Этот кадык… Господи, неужели парни могут быть настолько красивыми и грациозными?

– Эй, Вредина, – крикнул он мне и с нежностью, которая застыла в глазах, улыбнулся.

– Зачем ты меня сюда позвал? – Грубо спросила я у него.

– Да так… Вот, хотел спросить, свободна ли ты сегодня с четырех вечера до десяти?

– Я свободна, но… Зачем это я понадобилась тебе в такое позднее время? – Удивилась и в то же время обрадовалась я. – Ну, я как бы, я вроде неместный, а показать город и вообще познакомиться поближе, я считаю, было бы круто… Как ты смотришь на это? – Спросил он у меня, прикусывая нижнюю губу. На этот жест мне еще несколько минут после этого пришлось приходить в себя и собираться с мыслями, чтобы связать хотя бы пару слов в ответ на провокационный жест этой Мафии. – Что ж, тогда до 16:00! Опоздаешь, я одна пойду и ждать никого не буду. – Ответила я ему с серьезным видом, будто я опаздываю на деловую встречу, и закрыла окно.

Видимо, он входит в то число парней, которым нравятся плохие девочки. Он улыбнулся и схватился рукой за свое окно, решив прикрыть его. Посмотрев на меня в очередной раз, он опустил переполненные непонятными для меня эмоциями глаза и испарился.

Я легла на кровать. Но новые на вкус, специфические, но приятные чувства разгорелись в моей груди и разуме с новой силой. Они уже рвались из меня, моего сердца и души, да так, что я не могла собрать их в кучу. Разум мой затуманился, я прикрыла глаза и погрузилась в долгожданные на этой неделе сновидения. ***

Проснулась я только в два часа дня. Я испугалась, что опоздаю на запланированную встречу, которая ощущалась приглашением на свидание. Но еще больше я запереживала, когда поняла, что мама меня, скорее всего, не отпустит. Тогда я накинула поверх ночной рубашки свой любимый фиолетовый халат на замке и вышла за дверь. За ней я нашла свои многовековые тапочки с собачьими ушками, такие же милые, как и мой новый сосед…

Стоп! Почему я так часто стала говорить про него? Этого быть не должно, это неправильно! Мы почти не знакомы, а я уже только о нем думаю и говорю. Например, о его мышцах, внешности, вспоминаю его волосы… Боже… Пожалуй, мне пора бы уже заткнуться и спуститься к маме…

Спустившись вниз, я почувствовала запах вареной курицы и жареного картофеля. Идя на шум аппетитного благовония, я, словно собака-ищейка, набрела на след мамы, которая сегодня на кухне была за «главную». Впрочем, как и всегда.

Я подошла к ней. Повернувшись и сняв ярко-желтый фартук, на котором отчетливо вырисовывалась ягода-клубника, она подошла ко мне и, приобняв, произнесла:

– Чадо, кушать готово, приятного аппетита! – Указала мне она, кивнув головой в сторону тарелки, на которой красовалось красиво оформленное блюдо.

– Благодарю тебя. Как всегда, всё вкусно! Она засмущалась и, улыбнувшись, подошла к плите. Она любит, когда ее хвалят. Эта черта мне от нее не передалась, почему-то хвала вгоняла меня в панику. В эти моменты я ощущала, что меня переоценивают, ведь цену я себе и так знаю, и то, насколько хорошо я справляюсь со своими обязанностями, не стоит моих почестей.

Взяв старый чайник, она поставила его на конфорку и зажгла газ автогенной зажигалкой, которую папа случайно забыл перед отъездом. Он курит? О да… Очень много, когда он купит новую, она служит ему не больше недели, нам же она уже про-служила уже около полумесяца и даже не думала заканчиваться. Всегда было интересно, почему люди курят и что побуждает их делать это в таком объеме. Не жалко здоровья? Вряд ли… Не знают об онкологии и не замечают надписи о других страшных диагнозах, которые красуются крупным шрифтом и ужасающими картинками прямо на лицевой пачке сигарет? Сомневаюсь…

– Чай будешь? – Перебила мои размышления о жизни мама, вытягивая из пучины противоречий и глупых попыток решить эту дилемму.

– Да… Да… Конечно. Спасибо, мам. – Ответила я.

– Не за что. Что сегодня снилось? Может быть, снова вещий сон или что-то интересное? – Спросила она меня, наливая уже вскипевший чайник, который бухал и тарахтел, пытаясь выплюнуть горячую жидкость.

– Если честно, я не помню. Либо… мне снова ничего не приснилось, – ответила ей я. – А тебе? – Поинтересовалась её сновидениями в ответ и я, тем самым выражая сопереживание и заботу.

– Ой, дорогая, мне сны уже пять лет не снятся. Так, изредка… Это, наверное, после смерти Олежки сны приходить ко мне перестали… – сказала мне мама, убирая из-под рук уже пустую тарелку, которую я осушила за пару минут, и ставя на её место полный стакан моего любимого чёрного чая, положив рядышком конфетку с шоколадной начинкой и орешками. Наступил момент молчания… Я нашла в этом свою выгоду и решила проронить пару слов о просьбе, обратившись к маме:

– Спасибо, мам. Я хотела бы у тебя спросить… В общем… Я обещала новенькому соседу, ну, Максиму Смирнову, показать территорию, пляж…

– Оу… Да ты что!? Правда, красавчик? – Ехидно спросила она и подсела поближе, чтобы послушать моё мнение.

– Ам-м-м-м… – Смутилась тут же я.

– Не важно, можешь не говорить, я же вижу, он тебе не безразличен, – продолжала она свои слякотные хохмы, будто троллем нанялась…

– Нет, нет!!! Что ты… Просто помочь освоиться хочу, как… другу… Он же совсем не знает наших красот, пейзажей, мест, где можно круто провести время. А я здесь уже 18 лет живу, опыт имею…

– Хм-м-м, а… Ах вот к чему ты меня вела, видимо, я перебила тебя… Ты хотела спросить, отпущу ли я тебя, верно?… – перебила она меня, наконец-то закупорив мой словесный понос, который и так навел меня на мысль, что говорю я совершенно неуверенно и неразборчиво, понижая интонацию. Так я всегда говорю, когда начинаю мямлить, а сие действие я совершаю только тогда, когда чувствую напряжение и ощущаю то, что слова мамы – это правда.

– Верно, мам…

– Отлично! Отпускаю! – Ответила она, взяв мой опустошённый стакан, в котором совсем недавно был горячий чай, и принялась старательно тереть его губкой со средством для мытья посуды.

– Что? – Удивилась я.

– М-м-м? – В наигранном недоумении замычала она, повернувшись ко мне.

– …Вот так вот… Так просто??? – спросила я у неё.

– Ну, а что в этом такого? Ты уже взрослая девочка, да и к тому же этот парень довольно-таки хорош, и родители у него воспитанные, а главное – богатые!

– Мам, я его пока что в зятья тебе не толкаю. Мне надо в человеке сначала разобраться, а потом уже… – вырвалось у меня, и я об этом горько пожалела. Как всегда, не умею вовремя заткнуться. А я только отвела от себя подозрения…

– Пока что??? А-ха-ха-ха… Всё понятно… – Усмехнулась она и все еще с такой же ехидной ухмылкой на лице подошла к вешалке с вафельными полотенцами.

Сняв одно и повернувшись в мою сторону, она еще раз усмехнулась и покраснела, вероятно, от жары, нежели от мысли, что ее дочь испытывает вожделение к молодому парню, ровеснику.

– Н… нет, я… не это имела в виду, – заикаясь, произнесла я.

– Он тебе нравится, не отрицай! – Воскликнула она, застав вовсе меня врасплох. Ведь всё возможно… И это и было то невиданное ранее мне чувство, вводившее мой разум в заблуждение. Тогда всё становилось очевидным. Я встала из-за стола.

– Ладно, мам, я пойду, мне собираться надо…

– Иди, иди! – ответила она, а затем добавила с такой же язвительностью, как и до этого. – Уда-а-а-а-чи! Надень что-нибудь получше на свидание!

Я сделала вид, что не заметила ее слов, и быстро поднялась на второй этаж. Я зашла в душ. Приняв потоки холодной воды, что было предначертано от летней жары, я поспешила выбрать наряд. Я достала синее платье в пол и босоножки на невысоком каблуке, рассчитывая на то, что ходить придётся долго, а презентабельно выглядеть мне все же хотелось… Заколола свои ярко-красные волосы крабиком. Краситься я не стала, я ни разу не пользовалась косметикой и боялась показаться ему клоуном, сбежавшим из цирка во время очередного представления. Сомневаюсь, что с первого раза у меня получится сделать макияж аккуратным и качественным. Украшениями я тоже пренебрегала, а вот маникюр сделать бы не помешало… На скорую руку я подпилила свои длинные ногти под форму лопатки и покрасила их, точь-в-точь, в такой же цвет, каким было моё платье.

Время 15:50. Я наконец-то вышла из комнаты. Страх того, что я опоздаю, заставлял меня собираться намного быстрее. Мама пошла провожать меня, чтобы закрыть входную дверь, увидев мой наряд, она снова расплылась в улыбке. Именно поэтому я убедила её не идти за мной и не закрывать дверь под предлогом того, что на улице небольшой ветерок, который мог разогнать в нашем доме невыносимую духоту, из-за чего мои слова она проигнорировала, оставив дверь открытой и наблюдая за моей неуклюжей походкой. Повернувшись, я увидела ее задумчивое лицо, которое было обращено не в мою сторону. Она смотрела на дорогу. Скорее всего, мама очень скучала по отцу и ждала его.

Когда я вышла, стрелки отмерили без пяти четыре. И тут… Я увидела его… Стоящего неподалеку от моего дома.

Глава 4

Если девушка приходит на свидание красивая – кто будет расстраиваться, что она опоздала? Никто!

@Джером Дэвид Сэлинджер

«Над пропастью во ржи»

Я подхожу к нему. Сердце бешено колотится. С чего это вдруг? Похоже, сама того не понимая, я нашла новую проблему, и разбитого сердца мне не избежать.

– Бог мой… Как же ты красива! – сказал он.

По нему было видно, что он мне не подхалимничал. Он сказал эту фразу просто и искренне, от души. Максим поцеловал мою руку, так же, как и в нашу первую встречу. За то время, пока он наклонялся к моей руке, я успела разглядеть каждую складку его одежды, каждый волосок… Он был убран в белого цвета с черным воротником тенниску и джинсовые шорты коричневого оттенка. На ногах были белые кроссовки, такие же, как и верхняя часть одежды по цвету, а на его макушке снова красовалась очередная кепка в цвете шорт (интересно, сколько у него еще таких было). Будто бы у него из гардероба это любимый элемент, наверное, их у него в шкафу целая коллекция. Все было настолько аккуратным, что я была поражена опрятностью парня.

– Спасибо, – скромно ответила я.

– Было бы еще за что благодарить! – ответил он, от чего я снова хихикнула, начав теребить свои пламенные волосы от подступающего к горлу волнения. Вероятно, в тот момент глаза мои, как два молота, скользили по всему его существу. Замечая, что своим пристальным взглядом я могу сделать из него отбивную, он покраснел, и мне пришлось покончить с гипнозом, который я, сама того не осознавая, поставила на службу.

– Так и… Куда пойдем? – спросил он меня, пытаясь разрядить обстановку и молчание, которое повисло в воздухе между нами и уже начинало смердить.

– Это пока что будет небольшим секретом. У нас невероятно долгий и тяжелый маршрут, – ответила я, заинтриговав молодого бойскаута, и, потянув его за руку к выходу, произнесла. – Могу сказать одно: в нашем городе очень много хороших мест, которые, боюсь, за пять часов я тебе все не покажу, но постараюсь поведать тебе их тайны хотя бы наполовину, чтобы ты имел представление об историях нашего города и потихоньку вживался в его антураж.

– Хорошо, – ответил мне смазливый парнишка, и мы вышли за калитку. Повернувшись, чтобы затворить её, я увидела маму, которая пристально наблюдала за нами и улыбалась. Помахав ей рукой и демонстративно закатив глаза, я отвернулась от дома.

Ох уж эти родители!…

Мы вышли на узкую асфальтированную дорогу. Именно в это время движение по ней гудящих городских машин прекращается, и жизнь становится, будто бы в станице. Зато люди, будто бы сонные пчелы, просыпаются и начинают мотаться туда-сюда, выполняя повседневные обязанности. Голыши, усыпанные тяжелыми каплями с мокрых босых ног прохожих пловцов, поднимали вверх влажный легкий пар. Близко прижавшись друг к другу, мы продолжали идти очень долгое время, не издавая ни малейшего звука. Подумать только: парень, который мне понравился с первого взгляда, с первого момента нашей встречи, шел рядышком со мной, практически обвивая мой стан.

– Ну, Красавица, рассказывай наш маршрут на сегодня! – Сказал он, растекаясь в белоснежной улыбке и прерывая мучительную тишину и мои похабные мысли. – Хм-м-м-м. – Мне было тяжело сосредоточиться, когда он начинал улыбаться. Я не могла взять себя в руки и завязать язык в достойные предложения, но, наконец-то собравшись с мыслями, я снова проронила уже ранее созданную тираду. – А давай это будет сюрпризом? – Спросила я, слегка флиртуя. Я заметила по его реакции, что ему это явно понравилось. От неожиданности он умолк, ответив мне перед этим скромной гримасой. Наши тени шли за нами. Сзади послышались шаги.

Я повернулась и увидела Олесю. Я сказала об этом Максиму. Он, в свою очередь, разозлившись, повернулся к своей матери и спросил: – Почему ты идешь за нами, мам? У нас же договор…

– Я не за вами вовсе. – Ответила она, будто бы испугавшись заявления сына. – Я на пляж. Мне соседи рассказали, что он тут изумителен! – Добавила женщина, заметив недоверчивую физиономию сына.

– Ладно. – Ответил он и снова повернулся ко мне. Я заметила, как Макс через каждые несколько шагов во время нашего пути поворачивался в сторону женщины с ещё большим опасением.

Я уставилась на юношу: – Почему ты так груб со своей матерью? – Потому что за мной не надо следить, у нас уговор. – Какой уговор, о чем ты? – не понимая парня, переспросила я. – Она не лезет в мою личную жизнь, а я не лезу в её личную жизнь. Всё просто…

Видимо, Оксанке было что скрывать, раз она так испугалась реакции сына, и я, возможно, не зря испытала смешанные чувства во время первой встречи с ней. Хочу сообщить вам, что она не обманула нас и действительно шла туда, куда и сказала. Подтвердилось данное утверждение тогда, когда она свернула на перекрестке, а мы продолжили идти дальше. Для начала я решила показать ему наши магазины и все достопримечательности. Через двести метров после того перекрестка, где мать моего нового соседа сменила маршрут налево, можно было увидеть две дороги: прямо и налево. Нам надо было свернуть с дороги для того, чтобы срезать путь и сэкономить время, и мы сделали это, не мешкая.

– Куда мы идем? – спросил он меня, но я молча продолжала путь, не отвечая на его настырный вопрос. «Как же сложно с парнями», – подумала я, – «ведь если я говорю, что это сюрприз, то значит, что я не хочу, чтобы он спрашивал об этом. Вот что ты бестолковишься-то?». Возможно, я нервничала из-за того, что сама пыталась придумать, куда нам пойти в первую очередь, и я пыталась превратить это всё в игру для взрослого мальчика.

Выйдя на главную дорогу, мы оказались в самом центре города. Я, как истинный экскурсовод, хотела было сказать об этом своему новому приятелю. Но он сам это понял без каких-либо пояснений… Здесь уже было много машин. Вдали маячили велодорожки, а по сторонам дома, дома… Казалось бы, такие пропащие… А рядом с ними, почти напротив, магазины, аптеки и снова дома… Весь этот комплект небольшого города дополняли цветы, деревья и другая растительность, которая была сказочно красива и выращивалась в исключительных целях, то есть для декора.

Мы медленно передвигались по тротуарам, и вот я увидела свой любимый магазин, который называется очень элегантно, «Voyage». Это был самый обыкновенный универмаг: продукты на первом этаже, на втором – дешевая одежда, нижнее белье… Но столько воспоминаний привязывали моё внимание именно к нему. И все они были хорошие, лишенные ужаса жизни и несчастья. В этом магазине мне просто хотелось часами бродить, заходить в разные лавочки, смотреть на капризных людишек, которые сами не знают, чего хотят от жизни, и требуют от общества большего к себе внимания. Я, если честно, никогда таких не понимала. Вспомнила сейчас интересную персону – девочку, лет 16 ей было на вид… Всё наше семейство на протяжении часа наблюдало, как она чуть ли волосы на себе не рвала из-за того, что её парень отказался покупать ей колье от Tiffany. А я тогда про себя подумала: «У меня ни колье, ни парня… Неужели так тяжело людям ценить то, что они уже имеют?»

И вот, спустя несколько лет все эти мысли пронеслись в моём разуме, как электричка в метро… Жизнь поменялась у меня: многое ушло, многое пришло… Но я не поменяла своего мнения – цени то, что есть. Здесь. Сейчас. Каждую минуту вдыхай молекулы воздуха, ешь крошки хлеба и каплей крови своей борись за жизнь. Ведь она одна. Важное в жизни – не колье от Tiffany и не крутой парень, а то, что ты можешь себе позволить – здоровье и счастье в мелочах.

Я не сразу заметила то, как я погрузилась в свои мысли. Спустя минут так пять размышлений, я вдруг поняла, что резко остановилась прямо у витрины этого магазина. Повернувшись на Максима и обратив на него свой растерянный взгляд, я заметила, как он с опаской и удивлением смотрит на меня. Смягчая достаточно напряженную обстановку, мне пришлось объясниться в своём странном поведении:

– Это мой любимый… – пояснила я напарнику причину своей остановки.

– М-м-м… Ну… Раз он твой любимый, то я хочу зайти внутрь, не против?

Я улыбнулась и одобрительно показала ладонью на дверь магазина. – Кстати, ты знаешь, как переводится его название? – спросил он у меня.

– Ты считаешь меня простой деревенской девочкой? – вспылила от неожиданности я и посмотрела на него.

– Нет, что ты, я не хотел обидеть тебя, просто поинтересовался… – пояснил оконфузившийся парень.

– М-м-м… Ну, тогда я обязана рассказать тебе пару вещей, – произнесла я и открыла дверь магазина.

– Каких же? – поинтересовался он.

– Я знаю шесть языков и практически на них на всех свободно говорю.

– Да ну! – Изумился мой собеседник, вытаращив на меня глаза, а затем рассмеявшись. Было впечатление, что он ни капли не верит моим словам.

– Como vocês me torturaram, idiotas da cidade… Всё ещё не веришь? – произнесла я.

– Нет, просто… Я в шоке! Как один человек может знать столько?! – произнес он в свое оправдание.

– Сколько? – Доставала я его, как доставала бы любая другая девушка, подробно опрашивая, словно хотела сыграть с ним в игру, где я была в роли Шерлока. Только Шерлок здесь не умный мужчина средних лет, а тупая блондинка, вернее сказать, притворяющаяся тупой блондинка.

Он ничего не ответил, будто бы и не услышал моего вопроса. Будь я его девушкой, я бы наверняка полностью вжилась в роль дурочки и продолжала бы его доматывать. Но почему-то мне кажется, что, будь это так, мой суженный продолжал бы молчать и игнорировал бы мои проказы. Подойдя молча к прилавку с водой, он выбрал самую простую бутылку без газа – сразу видно, человек спортом занимается. И вот он подошёл к кассе, которая стояла возле выхода. Возле неё он взял шоколадку «AlpenGold», и когда продавщица пробила товар, Максим отдал эту шоколадку мне.

– Спасибо. – Отблагодарила я его. Немного помолчав, я решила добавить. – А вон там, – указала я на второй этаж. – Есть вещи для пляжа и путешествий, возможно, поэтому магазин так изящно называется… – сказала я, всё же доказав, что перевод я знаю.

– Давай зайдем туда на днях? – предложил он мне.

– Я, конечно, не против, но… Зачем? – спросила я у него.

– Ради интереса, да и пляжных сланцев у меня нет, так что ты обязана помочь мне с выбором.

– Я думала, ты одеваешься только в своих московских бутиках… – начала издеваться над ним в ответ на то, что он предоставил мне дискомфорт и в его глазах я запечатлелась как простушка.

– Да, просто захотел посмотреть на ваш дешманский сбор, – отшутился он.

– Давай сейчас тогда! Он кивнул, и мы зашли в мини-магазин. Там сидел продавец – маленький лысый старичок, который читал явно что-то из классики вслух. И все время, пока мы выбирали товар, он не отрывался от книги ни на секунду, словно судьба его прилавка совершенно его не колышет. Найдя несколько нужных вещиц: плавки, две пары сланцев, панаму, Максим подошел к кассе, чтобы пробить товар. Должна признать, парень этот вовсе не избалованный. Несмотря на свой статус, он выбрал одни из самых дешевых шмоток.

Увидев приближающегося клиента, дедочек оторвался от рукописи и начал выполнять свою работу. Он медленно, но уверенно распаковывал пакеты для вещей, слюнявя их литрами своего секрета. Внутри меня всё переворачивалось из-за моей брезгливости, в отличие от Максима. Тот стоял непоколебимо.

Выйдя из универсального магазина, мой обворожительный напарник решил шуткануть:

– Он литров пять слюны потратил на пакеты. Я в шоке. Домой приду – плавки постираю! Я посмеялась. Чувство юмора у этого парня было отменное, и он доказал мне это еще раз. Как только мы отошли от магазина, то снова пошли по тротуару. По правде сказать, Максим пытался быть доброжелательным, часто предлагал воду, да и шоколадка, которой он меня порадовал, была моей любимой. Но откуда он это узнал? Я не в курсе… Пусть я и бываю вредной, часто бодаюсь и задираюсь, артачусь на новых людей, но такие поступки незнакомцев приводят меня в чувство и делают немного добрее. Долго продолжая путь по определенной траектории, как по навигатору, то поворачивая налево, то резко направо, словно я сама не знала дороги, я пыталась разобраться с проблемой. Куда его дальше вести? Я не знаю… И тут меня осенило: «Беличий парк».

Свернув на улице «Аллейной», мы прошли несколько многоэтажек, а затем, перейдя улицу по диагонали, дошагали на «Парковую», где и располагалось то место, о котором я упомянула ранее. Каждую улицу я озвучивала вслух. Каждый памятник показывала, рассказывая о его истории и о том, кем и когда он был сконструирован, чем знаменит… В общем, от этой созданной мной экскурсии у меня складывалось впечатление, что я гид, а он одинокий путешественник, намеренно отставший от толпы. Вся эта картина маслом напоминала неопытного учителя и ученика, который остался после уроков из-за того, что плохо пишет букву «Ж» или встраивает её в непристойные фразочки на парте. Вот-вот мы подойдем к вратам парка. Приблизившись к кассе, я протянула сто рублей на корм для животных, за двоих, но Макс буквально оторвал мою руку от уже приготовившейся взять банкноту продавщицы и, протянув свою руку в окошко, отдал ей уже сто пятьдесят рублей за каждого.

– Сдачу оставьте себе, для животных. Считай, на благотворительность. – Заявил молодой человек.

Продавщица улыбнулась, выставив напоказ свои 30 желтых кривых частоколов. Она взяла купюры своими грязными красными ногтями, которые, казалось, только в фильме ужасов можно встретить, а не после маникюрного салона, и, указав на вход, произнесла:

– Проходите!

Как только мы отошли, мой друг увидел мое негодование и решил подбодрить меня, обосновывая свой поступок тем, что я не обязана платить за нас двоих. Немного промолчав, я нашлась, что ему ответить:

– Но ведь мы не пара. А тем более я хочу сопровождать тебя сегодня как своего нового друга исключительно за свой счет. Мне и так очень приятно от той шоколадки, которую ты мне купил. Кстати, ты угадал, это моя любимая.

– Это хорошо, вот и кушай, а я буду знать, чем тебя задабривать. Более того, неприлично, чтобы девушка за меня платила. Я же мужчина! – Сказал он мне. На его лице не дрогнул ни единый мускул. Он говорил всерьез.

Пройдясь по парку не более получаса и посмотрев на красивые достопримечательности, которые я видела в миллионный раз и знала их историю, как свои пять пальцев, я рассказывала ему обо всем, чего он не знал. О памятниках, о бюстах знаменитых людей, о некоторых видах цветов, кустарников (которые редко можно встретить в других местах и тяжело вырастить в больших городах, а в нашем они росли на каждом шагу). Проходя мимо высоких сосен, над нами то и дело пролетали белки-летяги, которые, судя по всему, хотели, чтобы на них обратили внимание. Мы решили присесть на близстоящую возле нас лавочку.

– Только после Вас! – произнес Макс и сделал мне реверанс. И тут я, не чуя предела, закатилась звонким смехом от этого «француза». На его лице появилось сначала недоумение, а затем, после припадка такого же, как и у меня, заразительного смеха, парень произнес: «Да ладно, царевна Несмеяна наконец-то хихикнула!»

Я снова начала гаганить, только еще громче, что довело до смехотворной истерики и моего комика. М-да, не такое свидание я себе представляла. Вроде бы и стыдно за свой смех, эмоции, что моему товарищу приходится слышать смех, похожий на крик отбитой чайки… Но, знаете, мне так легко. Я давно так не смеялась, да и вообще, я редко позволяю себе смеяться с другими людьми. И все это не потому, что я ужасно смеюсь и комплексую от этого после недоумевающих взглядов прохожих. Нет. Дело не в этом. Я просто разучилась смеяться, но сегодня… Я снова ожила и хочу веселиться. Этот парень оживил меня. И, возможно, я сейчас говорю не только про смех, но и про чувства, которые я ранее не испытывала и ощущала себя неправильной… Да что там неправильной – мертвой без них!

Не в силах устоять на ногах от смеха, я плюхнулась на деревянную резную лавочку. Он сел рядом, даже можно сказать, ОЧЕНЬ БЛИЗКО. Мы очень долго блуждали, и только тогда, когда время было почти семь часов вечера, я и мой новый друг только начали кормить белок. Именно в тот момент я и расцвела, ведь Максим показался мне настолько добрым и милым, что не улыбаться ему было невозможным явлением. До сих пор я вспоминаю, как учила его кормить маленьких пушистых зверьков.

– Дай мне свою руку. – Произнесла я, и, увидев, как его бледные щёчки заливаются румянцем, добавила: – Эй, это ради белок, ты не подумай!

Он снова рассмеялся, а я, взяв его большую, извилистую и тяжелую руку, насыпала в неё корм для белочек. Мы сидели в такой позе несколько минут. Затем парень закатился раскатами угнетающего смеха и произнес: