Читать онлайн Стертая личность

Глава 1: Чистильщик

Вадим Ревнев любил запах дорогих мужских духов, смешанный с ароматом утреннего кофе. Запах успеха, как он сам это называл. Тридцатипятилетний мужчина сидел в просторном лофте на тридцать седьмом этаже элитного жилого комплекса «Москва-Сити», разглядывая мегаполис сквозь панорамное окно. Город шевелился под ним, как гигантское насекомое, мерцая тысячами неоновых огней, пронизанный бесконечными потоками данных.

2030 год. Москва будущего. Антиутопия, ставшая реальностью.

Пальцы Вадима скользили по сенсорному экрану невидимого компьютера, проецирующего голограммы прямо в воздух. Чип «Нейролинк», вживленный за ухом три года назад, позволял управлять цифровым пространством одной мыслью. Элитная модель, недоступная для 95% населения России.

«Еще один день, еще один клиент, который хочет исчезнуть», – подумал Вадим, открывая зашифрованное сообщение.

Экран высветил досье: Антон Викторович Климов, 42 года, заместитель министра инновационного развития, индекс цифровой репутации 8.7 из 10. Высокий показатель. Сообщение было кратким: «Ситуация чрезвычайная. Личная встреча в 11:00. Конфиденциальность максимальная».

Вадим усмехнулся. Они всегда говорили одно и то же. Для них их маленькие секреты были концом света. Но именно благодаря этим секретам у него была эта квартира стоимостью в три миллиона евро, часы, стоящие как хорошая машина, и статус, позволяющий открывать любые двери в новой цифровой России.

Он был чистильщиком. Человеком, который стирал неудобную информацию из сети. Который превращал цифровых грешников в цифровых святых. За очень большие деньги, разумеется.

– Система, душ, температура 28 градусов, – скомандовал Вадим, поднимаясь с кресла.

Умный дом мгновенно отреагировал, включая нужные функции. Через минуту Вадим стоял под струями идеально теплой воды, проводя мысленный инвентарь того, что понадобится для работы с новым клиентом.

Офис агентства «Tabula Rasa» располагался в историческом особняке на Остоженке, искусно отреставрированном и оборудованном по последнему слову техники. Вывески не было – клиенты узнавали о них только через личные рекомендации. Когда Вадим вошел в холл, система распознавания тут же идентифицировала его.

– Доброе утро, господин Ревнев, – произнес приятный женский голос из скрытых динамиков. – Ваш рейтинг продуктивности за прошлую неделю составил 98,5%. Это на 2,3% выше, чем у вашего ближайшего коллеги. Господин Ольшанский ожидает вас в своем кабинете.

Вадим слегка кивнул, будто приветствуя невидимого собеседника. Даже здесь, в святая святых информационной безопасности, они вели постоянный учет и контроль. Иронично.

Марк Ольшанский, владелец «Tabula Rasa», сидел за столом из цельного куска венге, разглядывая голографические проекции биржевых котировок. В свои сорок пять он выглядел максимум на тридцать пять благодаря регулярным омолаживающим процедурам в швейцарских клиниках.

– А, Вадим, – Марк поднял взгляд. – Как раз думал о тебе. Прекрасная работа с тем банкиром на прошлой неделе. Клиент в полном восторге. Его цифровой рейтинг уже вырос на 1,3 пункта.

Вадим небрежно опустился в кресло напротив.

– Это была рутина. Парочка исков о праве на забвение, немного социальной инженерии, пару угроз журналистам. Ничего сверхъестественного.

Марк сделал жест рукой, и биржевые графики исчезли, сменившись голографическим изображением мужчины в дорогом костюме.

– Вот твой новый клиент. Антон Климов.

– Я уже видел базовую информацию. Что на этот раз? Взятки? Девочки? Мальчики? – Вадим говорил с легкой иронией человека, повидавшего все человеческие слабости.

– Хуже. Гораздо хуже, – Марк понизил голос. – У него есть прошлое, о котором не знает даже система. Он участвовал в проекте «Альтернатива» десять лет назад. Что-то связанное с экспериментами над сознанием. Детали не знаю, но информация вот-вот может всплыть.

Вадим поднял бровь.

– Думал, такие вещи давно подчистили на государственном уровне.

– Там замешаны иностранные серверы. Анонимные источники. Возможно, конкуренты из других ведомств. Он заплатит тройной тариф, – Марк откинулся в кресле. – И еще, он настаивает на личной встрече с тобой. Только с тобой.

Вадим задумчиво потер подбородок. Тройной тариф – это около тридцати миллионов рублей. Неплохо для одного клиента.

– Ладно, я встречусь с ним. Но если там действительно что-то связанное с государственными экспериментами, нам понадобятся дополнительные ресурсы.

Марк удовлетворенно кивнул.

– Разумеется. Ты получишь все, что нужно. Только держи меня в курсе. Такие клиенты – наше будущее.

Вадим поднялся.

– Кстати, как твоя мать? – неожиданно спросил Марк.

Вопрос застал Вадима врасплох. Личные темы были не в стиле их общения.

– Стабильно. Врачи говорят, деменция прогрессирует медленнее, чем они ожидали.

– Хорошо. Передавай ей привет, – Марк вернулся к своим голограммам, давая понять, что разговор окончен.

Выйдя из кабинета, Вадим ощутил легкое беспокойство. Марк никогда раньше не спрашивал о его матери. Что это было? Проявление человечности или что-то более зловещее? В их мире любая неожиданность могла быть угрозой.

Климов появился ровно в 11:00. Он вошел в личный кабинет Вадима, оборудованный по высшему разряду системами защиты от прослушивания. Заместитель министра был бледен, под глазами залегли темные круги. Дорогой костюм от Бриони сидел идеально, но чувствовалась напряженность в каждом движении.

– Господин Ревнев, – Климов протянул руку. Его ладонь была холодной и влажной. – Благодарю, что согласились встретиться лично.

– Моя работа – решать проблемы, – сдержанно ответил Вадим, указывая на кресло. – Присаживайтесь и расскажите, что вас беспокоит.

Климов огляделся по сторонам.

– Этот кабинет… он действительно защищен?

– Абсолютно. Полная изоляция от внешних сетей. Глушители сигналов. Даже ваш «Нейролинк» сейчас отключен от системы, – Вадим улыбнулся. – Можете говорить свободно.

Климов выдохнул, словно сбрасывая тяжесть.

– Десять лет назад я был научным руководителем проекта «Альтернатива». Официально – исследование возможностей расширения человеческого сознания с помощью нейроинтерфейсов. Фактически… – он запнулся. – Фактически мы разрабатывали технологии контроля над сознанием. Стирание воспоминаний. Имплантация новых. Создание послушных граждан.

Вадим сохранял невозмутимое выражение лица, хотя информация была действительно шокирующей.

– Проект закрыли в 2023 году после ряда… неудачных экспериментов. Всех участников перевели в другие ведомства, документацию засекретили. Я был уверен, что все следы уничтожены.

– Но? – подтолкнул его Вадим.

– Три дня назад я получил анонимное сообщение. Видеофайл, – Климов достал зашифрованный флеш-накопитель. – Здесь запись одного из наших экспериментов. Пациент номер семнадцать. Особо неудачный случай. Человек полностью потерял свою личность, но не приобрел новую. Пустая оболочка. Его пришлось… утилизировать.

Последнее слово он произнес с заметной дрожью в голосе.

– Меня шантажируют. Требуют отставки и публичного признания. Если это всплывет, мой цифровой рейтинг упадет до нуля. Я стану «нулевиком». А если узнают о судьбе испытуемых…

Вадим взял накопитель.

– Кто мог получить доступ к этим данным?

– Только высшее руководство проекта. Нас было пятеро. Двое уже мертвы – несчастные случаи. Еще двое – занимают высокие посты, как и я. Но там могли быть и технические специалисты, имевшие частичный доступ…

Вадим задумчиво покрутил накопитель в руках.

– Сколько времени у нас есть?

– Три дня. Потом они обещали выложить все в открытый доступ.

– Что именно вы хотите от меня? – прямо спросил Вадим.

– Найти источник утечки. Уничтожить все копии данных. И… – Климов замялся. – Если возможно, выяснить, кто за этим стоит.

Вадим откинулся в кресле, анализируя ситуацию. Дело было рискованным. Вмешательство в государственные секреты могло плохо кончиться даже для такого профессионала, как он. С другой стороны, вознаграждение и возможные связи в высших эшелонах власти стоили риска.

– Тройной тариф, как предложил господин Ольшанский, плюс бонус в случае успешного выявления источника утечки, – сказал Вадим.

– Деньги не проблема, – быстро ответил Климов. – Я подпишу все необходимые документы.

– Мы не работаем с документами, – Вадим улыбнулся. – Только устные договоренности и криптовалюта. Вы же пришли к нам именно потому, что не хотите оставлять следов.

Климов кивнул, нервно сглатывая.

– Когда вы приступите?

– Я уже приступил, – Вадим взял со стола планшет и быстро набрал несколько команд. – Мои специалисты начали анализ. Мне понадобится полный список всех, кто имел отношение к проекту «Альтернатива». Всех, включая технический персонал. И еще – мне нужен доступ к вашей рабочей станции.

– Это невозможно, – возразил Климов. – Моя рабочая станция в министерстве имеет высший уровень секретности.

– Тогда вам придется организовать мне временный пропуск в министерство. Под видом консультанта по цифровой безопасности.

Климов выглядел неуверенно.

– Я не знаю, смогу ли…

– Вы сможете, – отрезал Вадим. – Иначе я не берусь за это дело.

После минутного колебания Климов кивнул.

– Хорошо. Я организую пропуск на завтра.

– Отлично, – Вадим поднялся, давая понять, что встреча окончена. – И еще кое-что, господин Климов. Не пытайтесь меня обмануть или что-то скрыть. В моей работе я всегда узнаю правду. Всю правду.

Климов встал, заметно бледнея.

– Я буду полностью откровенен.

– Очень на это надеюсь, – Вадим проводил его до двери. – Мой помощник свяжется с вами сегодня вечером для уточнения деталей.

Когда Климов ушел, Вадим вернулся к своему столу и активировал защищенный режим на своем компьютере. Он вставил накопитель в специальный изолированный порт, который не имел прямого соединения с сетью.

На экране появилось размытое изображение лаборатории. Белые стены, медицинское оборудование, человек, привязанный к креслу, похожему на стоматологическое. На голове у него был закреплен сложный шлем с множеством проводов. Лицо оставалось в тени.

Голос за кадром произнес: «Эксперимент 17-06. Объект готов к процедуре стирания первичных эмоциональных паттернов».

Вадим смотрел, не отрываясь. То, что он видел, выходило за рамки обычного правительственного скандала. Это было нечто гораздо более зловещее. Если такие технологии действительно существовали…

Внезапно изображение изменилось. Камера показала лицо человека в кресле, и Вадим почувствовал, как холодок пробежал по спине. Что-то в этом лице казалось странно знакомым. Будто он уже видел его где-то.

Видео оборвалось, а на экране появилась надпись: «Узнаешь себя, Вадим?»

Он отшатнулся от экрана, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди. Это была ловушка? Розыгрыш? Или…

Вадим быстро выдернул накопитель и активировал протокол экстренного уничтожения данных на изолированном компьютере. Система тут же начала процесс полного стирания информации.

Его разум лихорадочно работал. Если это не фальшивка, если это правда… Тогда кто он на самом деле? И что случилось с ним десять лет назад?

Вадим достал телефон и набрал номер, который использовал только в крайних случаях.

– Гриф? Это я. Мне нужна твоя помощь. Срочно.

Вечер Вадим проводил в своем любимом баре «Цифра» на крыше одного из небоскребов Москва-Сити. Заведение для избранных, куда можно было попасть только при наличии цифрового рейтинга выше 7.5 и специального приглашения.

Он сидел за столиком у края открытой террасы, потягивая идеально охлажденный мартини и наблюдая за элитой нового российского общества. Политики, бизнесмены, звезды медиа – все они были здесь, демонстрируя свои последние модели «Нейролинков» и хвастаясь высокими показателями цифровой репутации.

Вадим усмехнулся. Если бы они знали, сколько грязных секретов он хранит о каждом из них. Как легко может обрушить их тщательно выстроенные цифровые фасады.

– Что-то веселое вспомнили? – раздался женский голос.

Вадим поднял глаза. Рядом с его столиком стояла эффектная брюнетка в безупречном черном платье, подчеркивающем точеную фигуру. «Анна Державина, 32 года, цифровой рейтинг 9.2, жена Константина Державина, заместителя министра цифрового развития» – высветилось в его «Нейролинке».

– Просто наблюдаю за этим цирком, – ответил Вадим, указывая на толпу. – Присядете?

Анна грациозно опустилась на стул напротив.

– Вадим Ревнев, правильно? Наслышана о вас.

– Только хорошее, надеюсь? – с иронией спросил он.

– Разумеется. Вы же специалист по созданию хорошей репутации, – она улыбнулась, демонстрируя идеальные зубы. – Говорят, вы можете стереть любое прошлое.

Вадим напрягся. Разговор принимал странный оборот.

– Я консультант по управлению репутацией. Все строго в рамках закона, – сдержанно ответил он.

– Конечно, – она сделала глоток из его бокала. – А мой муж следит за соблюдением этих самых законов. Забавное совпадение, не находите?

– Чем обязан визиту супруги столь высокопоставленного чиновника? – прямо спросил Вадим.

Анна подалась вперед, и аромат ее дорогих духов окутал Вадима.

– Может быть, я просто хотела познакомиться с человеком, о котором так много слышала. А может быть… – она понизила голос до шепота, – я хочу предупредить вас.

– О чем же?

– Не все прошлое можно стереть, Вадим. Некоторые вещи имеют свойство возвращаться, как бы глубоко их ни закапывали, – она выпрямилась. – Особенно если вы не помните, что именно закопали.

Вадим почувствовал, как по спине пробежал холодок. Это был второй намек на его прошлое за день.

– Говорите загадками, госпожа Державина.

– Зовите меня Анна, – она улыбнулась. – И нет, я просто делюсь наблюдениями. Кстати, как продвигается работа с Климовым?

Этот вопрос был подобен удару под дых. Откуда она знала о его новом клиенте?

– Не понимаю, о чем вы, – ровно ответил Вадим, хотя внутри все напряглось.

– Не стоит, – Анна покачала головой. – Мы оба знаем, что я знаю. Вопрос в том, знаете ли вы?

Она грациозно поднялась.

– Было приятно познакомиться, Вадим. Уверена, мы еще увидимся. Очень скоро.

Анна удалилась, оставив его в замешательстве. Вадим почувствовал, что игра, в которую его втягивают, гораздо опаснее, чем он предполагал изначально. Кто-то очень влиятельный интересовался им и его новым клиентом. И, похоже, этот кто-то знал о нем больше, чем он сам.

Взгляд Вадима упал на экран смартфона. Гриф ответил на его сообщение единственной фразой: «Данные подлинные. Будь осторожен. Они следят».

Вадим медленно допил мартини, чувствуя, как алкоголь обжигает горло. Десять лет назад он был успешным журналистом, расследовавшим громкие коррупционные дела. Потом был какой-то проект, о котором он почти ничего не помнил. И вдруг – резкая смена карьеры, новая жизнь…

Что, если все это время он жил чужой жизнью? Что, если его настоящая личность была стерта, как данные с жесткого диска?

«Узнаешь себя, Вадим?»

Этот вопрос эхом отдавался в его голове, пока он смотрел на ночную Москву, раскинувшуюся под ним, сверкающую миллионами огней и пронизанную бесконечными потоками данных – правдивых и ложных, как его собственная жизнь.

Глава 2: Цифровые следы

Утро начиналось с ритуала. Вадим выпил стакан свежевыжатого апельсинового сока, затем принял контрастный душ, после чего десять минут стоял у панорамного окна, разглядывая просыпающуюся Москву. Он называл это "синхронизацией с реальностью" – небольшая дань прошлому, когда люди еще разделяли реальный и виртуальный миры.

После странного происшествия с флешкой Климова и не менее странной встречи с Анной Державиной он чувствовал необходимость в этой утренней медитации еще острее, чем обычно.

Сообщение от Грифа пришло в 7:15: «Данные проанализированы. Все сложнее, чем казалось. Личная встреча. Обычное место. 10:00».

Гриф не любил электронные коммуникации, предпочитая встречаться лично. Паранойя, граничащая с безумием, но именно она сделала его лучшим хакером в "темной сети" и сохранила жизнь, когда многие другие специалисты его профиля таинственно исчезали.

Вадим быстро просмотрел утренние новости через "Нейролинк". Мозговой имплант проецировал информацию прямо на сетчатку глаза, позволяя обрабатывать гигабайты данных, не прикасаясь к внешним устройствам. Элитная модель правительственного класса, официально не поступившая в гражданское пользование. Привилегия стоимостью в миллионы, полученная через связи Марка.

«Индекс Национального Цифрового Благополучия вырос на 0,7% по сравнению с предыдущим кварталом…»

«Министр цифрового развития объявил о запуске нового этапа программы "Чистый разум"…»

«Количество граждан с нулевым цифровым рейтингом достигло исторического минимума благодаря успешной работе программы социальной реинтеграции…»

Пропаганда. Сладкая, как патока, липкая, как смола. В реальности "нулевики" – люди, потерявшие цифровую репутацию – ютились в гетто на окраинах города, лишенные доступа к нормальной работе, медицинскому обслуживанию и даже элементарным удобствам. Цифровая смерть была страшнее физической. По крайней мере, мертвым не нужно было выживать в мире, который полностью отвернулся от них.

Вадим тряхнул головой, отгоняя непрошеные мысли. Еще недавно он бы просто посмеялся над этими социальными проблемами. Почему сейчас они вызывают дискомфорт?

Через час он был уже в центре Москвы, шагая по Патриаршим прудам. "Обычное место" – это была маленькая кофейня "Аналог", одно из немногих заведений, где можно было отключить "Нейролинк" без подозрительных взглядов. Там собирались те, кто ценил редкие моменты цифрового детокса или просто боялся слежки.

Гриф ждал его за угловым столиком, сгорбившись над кружкой черного кофе. В свои сорок он выглядел на все пятьдесят пять – изможденное лицо, воспаленные от постоянного сидения перед экраном глаза, дрожащие руки. Типичный портрет цифрового наркомана, но вместе с тем – один из самых опасных людей в невидимой части российского интернета.

– Выглядишь паршиво, – сказал Вадим вместо приветствия, садясь напротив.

– И тебе доброе утро, Ревнев, – хрипло отозвался Гриф, нервно оглядываясь по сторонам. – Знаешь, некоторые предпочитают здоровый образ жизни, а другие – знать слишком много. Второе не способствует первому.

Вадим заказал эспрессо и, дождавшись, когда официант отойдет, активировал на столе небольшой генератор помех – еще одно запрещенное устройство из его коллекции.

– Что ты выяснил?

Гриф достал из потрепанного рюкзака старомодный планшет, не подключенный к сети.

– Видео подлинное. Не подделка, не дипфейк. Метаданные совпадают с форматом закрытых государственных архивов. Техническая информация указывает на проект с кодовым названием "Альтернатива" – экспериментальная программа Министерства цифрового развития, формально закрытая в 2023 году. – Он нервно потер небритый подбородок. – Но вот что интересно: видео модифицировано. Кто-то внедрил тот финальный кадр и сообщение специально для тебя.

Вадим ощутил холодок, пробежавший по спине.

– Я не могу найти никаких визуальных доказательств, что человек на видео – это ты, – продолжил Гриф. – Но кто-то очень хочет, чтобы ты так думал.

– Есть еще что-то? – спросил Вадим, чувствуя, что хакер недоговаривает.

Гриф взглянул ему прямо в глаза:

– Я полез глубже. Хотел проверить твое прошлое. И знаешь что? Оно слишком безупречно.

– Что ты имеешь в виду?

– У всех в биографии есть дыры, нестыковки, темные пятна. А твоя – как по учебнику. Безупречная линейная последовательность: образование, первая работа, карьерный рост… – Гриф понизил голос до шепота. – Я проверил твои старые публикации. Стилистический анализ показывает несоответствия. Словно два разных человека писали под одним именем.

Вадим почувствовал, как кружка с эспрессо подрагивает в его руке.

– И когда произошла эта… смена стиля?

– Десять лет назад. – Гриф посмотрел на него с мрачной серьезностью. – Примерно тогда же, когда закрыли проект "Альтернатива". Совпадение? Не думаю.

Вадим поставил чашку, опасаясь расплескать кофе.

– Что еще у тебя есть?

– Это, – Гриф протянул ему маленькую флешку. – Здесь координаты одного человека. Павел Горский. Бывший редактор "Новой газеты", теперь алкоголик и отшельник. И, если верить моим источникам, твой бывший наставник.

– Никогда о нем не слышал, – машинально произнес Вадим.

– Вот именно, – Гриф горько усмехнулся. – А должен был бы. Он упоминает тебя в своих пьяных разговорах. Называет "лучшим учеником, которого украли".

Вадим взял флешку, чувствуя, как его привычный мир начинает распадаться на части.

– Сколько я тебе должен?

– Ничего, – неожиданно ответил Гриф. – Считай это… инвестицией в собственную безопасность. Чем бы ты ни занимался, ты привлек внимание очень серьезных людей. А когда такие люди интересуются тобой, мне становится некомфортно находиться поблизости.

Он встал, собирая свои вещи.

– И еще кое-что, Ревнев. За тобой следят. Не электронно – физически. Два человека, профессионалы. Один сейчас в парке напротив, второй – в машине на углу. Я бы на твоем месте был очень осторожен.

Вадим сохранял внешнее спокойствие, хотя внутри нарастала тревога.

– Спасибо за предупреждение. Я разберусь.

– Надеюсь, – Гриф закинул рюкзак на плечо. – И лучше не ищи меня в ближайшее время. Я залягу на дно. Эта история слишком… государственная для моего вкуса.

Когда хакер ушел, Вадим позволил себе несколько минут просто сидеть, обдумывая услышанное. Если Гриф прав, и его прошлое – искусно созданная фикция, то кто он на самом деле? И главное – зачем кому-то понадобилось стирать его настоящую личность?

Расплатившись, он вышел из кофейни, незаметно сканируя окрестности. Действительно, в парке стоял мужчина средних лет, слишком пристально разглядывающий голубей. А на углу был припаркован черный внедорожник с тонированными стеклами.

Вадим усмехнулся. Они хотели поиграть? Что ж, в эту игру могли играть двое. Он активировал "Нейролинк" и запустил программу анализа окружения – еще одно запрещенное приложение из его профессионального арсенала.

Система тут же начала идентифицировать людей вокруг, сканируя их цифровые следы. Мужчина в парке – отсутствие цифрового идентификатора. Машина – зарегистрирована на подставную компанию, связанную с госструктурами.

Правительственные агенты. Возможно, из службы безопасности Министерства цифрового развития. Той самой структуры, которую возглавлял Константин Державин – муж вчерашней собеседницы.

Вадим резко свернул в ближайший переулок и ускорил шаг. У него была назначена встреча с Климовым в министерстве, и он не собирался опаздывать. Но теперь эта встреча приобретала новый смысл. Возможно, его вели именно туда. Возможно, это была ловушка.

Но он все равно пойдет. Потому что только там он мог найти ответы.

Министерство цифрового развития располагалось в ультрасовременном здании из стекла и металла в правительственном квартале Москвы. Попасть внутрь было сложнее, чем в Кремль – многоуровневая система сканирования, включая распознавание лица, анализ походки и проверку цифровой репутации.

К счастью, Климов все организовал, как обещал. Временный пропуск ждал Вадима на контрольно-пропускном пункте. "Вадим Ревнев, консультант по цифровой безопасности, уровень допуска B-3".

Охранник с пустыми глазами провел его через несколько постов проверки, где каждый раз приходилось подтверждать личность и цель визита. Наконец они поднялись на двадцать второй этаж – святая святых министерства, где располагались кабинеты высшего руководства.

– Господин Ревнев! – Климов встретил его в просторном холле с натянутой улыбкой. – Рад, что вы смогли приехать. Проходите, нам нужно многое обсудить.

Как только дверь кабинета закрылась за ними, напускная приветливость чиновника исчезла, сменившись нервозностью.

– Они снова связались со мной, – прошептал он, хотя в комнате никого, кроме них, не было. – Теперь требуют не только отставки, но и полного признания. Публичного. С деталями экспериментов.

– Кто конкретно связался с вами? – спокойно спросил Вадим, осматривая кабинет. Он заметил как минимум три камеры наблюдения. Стандартная безопасность или что-то большее?

– Аноним. Тот же человек или группа. – Климов провел рукой по редеющим волосам. – Я пытался отследить источник, но он постоянно меняется. Профессиональная работа.

Вадим кивнул.

– Мне нужен доступ к вашему компьютеру. И полная информация о проекте "Альтернатива".

Климов заметно побледнел.

– Я… я не могу дать вам всю информацию. Большая часть засекречена. Даже у меня нет полного доступа.

– Тогда дайте то, что есть, – Вадим говорил спокойно, но твердо. – И список всех участников проекта. Всех, включая подопытных.

Климов сглотнул, потом неохотно кивнул и разблокировал свой рабочий компьютер.

– У вас есть тридцать минут. Потом у меня совещание, и вам придется уйти.

Вадим сел за компьютер и начал быстро просматривать файлы. Большинство были зашифрованы или требовали дополнительного уровня доступа, но кое-что он все же смог найти. Проект "Альтернатива" действительно существовал – секретная программа по разработке технологий контроля сознания с помощью нейроинтерфейсов. Официальная цель – "создание усовершенствованных методик обучения и реабилитации". Неофициальная – слишком очевидна, чтобы ее упоминать в документах.

Список участников был частично доступен. Руководитель проекта – Константин Державин, тогда еще полковник ФСБ, прикомандированный к Министерству цифрового развития. Антон Климов – научный руководитель. Еще несколько имен ученых и военных специалистов.

И список объектов исследования. Пациенты с номерами вместо имен. Семнадцать человек. Информация о них была минимальной – возраст, пол, профессия. Никаких имен.

Пациент №17. Мужчина, 25 лет, журналист. Статус: "эксперимент завершен успешно".

Десять лет назад Вадиму было именно 25.

Он быстро скопировал всю доступную информацию на миниатюрный носитель, спрятанный в запонке – еще одно нелегальное устройство из его арсенала.

– Господин Климов, – раздался голос из интеркома, – к вам господин Державин.

Климов вздрогнул, бросив панический взгляд на Вадима.

– Я не назначал… – начал он, но двери кабинета уже открылись.

Константин Державин вошел уверенной походкой человека, привыкшего к власти. Высокий, подтянутый, с проницательными серыми глазами и идеально зачесанными назад седеющими волосами. Строгий костюм безупречно сидел на атлетической фигуре, выдавая бывшего военного.

– Антон, прошу прощения за вторжение, – его глубокий голос звучал обманчиво мягко. – О, у вас посетитель?

Взгляд Державина остановился на Вадиме, и в нем промелькнуло что-то, похожее на удовлетворение.

– Господин Ревнев, если не ошибаюсь? Наслышан о вас. Вы делаете… интересную работу.

Вадим встал, сохраняя внешнее спокойствие.

– Благодарю, господин министр. Просто консультирую господина Климова по вопросам цифровой безопасности.

– Разумеется, – Державин улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз. – Безопасность – наш общий приоритет. Особенно в отношении… чувствительной информации.

В комнате повисло напряжение. Климов нервно переводил взгляд с одного на другого.

– Я как раз собирался уходить, – сказал Вадим, чувствуя, что ситуация становится опасной. – Господин Климов, я изучу материалы и свяжусь с вами позже.

– Не торопитесь, – Державин сделал приглашающий жест. – На самом деле, я бы хотел обсудить с вами один проект. Возможно, вас заинтересует.

– К сожалению, у меня назначена другая встреча, – Вадим направился к двери. – Но я был бы рад обсудить ваше предложение в другое время.

– Конечно, – Державин не стал настаивать. – Моя помощница свяжется с вами. Кстати, вы знакомы с моей женой? Анной? Она упоминала, что видела вас вчера в "Цифре".

– Мимолетное знакомство, – ответил Вадим. – Приятная женщина.

– Не то слово, – в голосе Державина появились стальные нотки. – До встречи, господин Ревнев. Я уверен, она скоро.

Вадим кивнул и вышел из кабинета, чувствуя спиной пристальный взгляд Державина. Он знал, что только что разговаривал с человеком, который, возможно, стер его настоящую личность десять лет назад. И этот человек явно не собирался останавливаться на достигнутом.

Выйдя из здания министерства, Вадим заметил, что слежка стала более откровенной. Теперь агенты даже не пытались скрываться. Они хотели, чтобы он знал – за каждым его шагом наблюдают.

Это была игра на нервах, и Вадим решил ответить симметрично. Он достал телефон и набрал номер.

– Марк? Мне нужна встреча. Срочно. И еще – проверь все, что сможешь найти о Константине Державине и проекте "Альтернатива".

Вечеринка в клубе "Высота" была в самом разгаре. Элита цифровой России – политики, бизнесмены, медийные лица – собралась отметить запуск новой версии государственной системы "Цифровой гражданин". Вадим ненавидел такие мероприятия, но сегодня у него была особая цель.

Марк, как всегда безупречный в своем костюме от Tom Ford, встретил его у входа.

– Ты опоздал, – заметил он, бегло оглядывая зал. – И выглядишь не очень. Все в порядке?

– Просто напряженный день, – отмахнулся Вадим. – Что ты выяснил?

Марк оглянулся по сторонам и понизил голос:

– Константин Державин. Бывший полковник ФСБ, специалист по информационным войнам. После 2020 года прикомандирован к Министерству цифрового развития для создания системы "цифрового суверенитета". Правая рука министра, фактически серый кардинал всего направления.

– А проект "Альтернатива"?

– Официально не существует. Неофициально – экспериментальная программа по "корректировке девиантного информационного поведения". Проще говоря, технология промывания мозгов для журналистов, блогеров и прочих неблагонадежных элементов. – Марк внимательно посмотрел на Вадима. – Зачем тебе это, Вадим? Ты влез во что-то опасное?

– Возможно, – уклончиво ответил Вадим. – Но чем меньше ты знаешь, тем безопаснее для тебя.

Марк хмыкнул.

– Знаешь, в нашем бизнесе нет безопасных зон. Мы все ходим по лезвию бритвы. Просто одни падают раньше, другие – позже.

Они прошли к бару, где Вадим заказал себе двойной виски.

– Кстати, Державин здесь, – как бы между прочим заметил Марк. – С женой. Они почетные гости.

Вадим обернулся и увидел их. Константин Державин в центре группы высокопоставленных чиновников, излучающий уверенность и власть. И рядом с ним – Анна, сияющая в платье цвета шампанского, которое больше обнажало, чем скрывало ее безупречную фигуру.

Словно почувствовав его взгляд, Анна повернула голову и встретилась с ним глазами. На ее губах появилась легкая улыбка, и она что-то шепнула мужу. Державин тоже посмотрел в его сторону, кивнул и вернулся к разговору.

– Они знают, что ты здесь, – тихо сказал Марк. – И, похоже, ждали тебя.

– Значит, не будем разочаровывать хозяев, – Вадим залпом допил виски и поставил бокал. – Пойду поздороваюсь.

– Будь осторожен, – предупредил Марк. – У Державина репутация человека, который не прощает ошибок. Ни чужих, ни своих.

Вадим направился к группе чиновников. По мере его приближения Анна отделилась от мужа и пошла ему навстречу.

– Господин Ревнев, – она протянула руку для поцелуя. – Рада видеть вас снова. Мой муж упоминал, что вы виделись сегодня.

Вадим галантно коснулся губами ее ладони.

– Мимолетная встреча, госпожа Державина. Хотя ваш муж упомянул о каком-то проекте, который может меня заинтересовать.

– О, я уверена, что заинтересует, – она понизила голос, хотя вокруг гремела музыка. – Особенно учитывая вашу… забывчивость.

– Простите?

– Некоторые вещи лучше забыть, не так ли? – Анна улыбнулась загадочно. – Но иногда память возвращается в самый неподходящий момент.

Вадим почувствовал, как по спине пробежал холодок.

– Вы говорите загадками, госпожа Державина.

– Зовите меня Анна. И нет, я говорю о возможностях. – Она чуть наклонилась к нему. – Знаете, мой муж очень высоко оценивает ваши профессиональные навыки. Он считает, что вы… недоиспользованы в вашей нынешней роли.

– Неужели? И какую роль он видит для меня?

– Приходите завтра на ужин к нам домой, и узнаете, – она протянула ему маленькую карточку с адресом. – Восемь вечера. Будет только узкий круг гостей.

Вадим взял карточку, чувствуя, что его втягивают в опасную игру.

– Буду рад принять приглашение.

– Чудесно, – Анна коснулась его руки в жесте, который можно было интерпретировать и как дружеский, и как нечто большее. – А сейчас, прошу меня извинить. Обязанности хозяйки вечера.

Она удалилась, оставив после себя шлейф дорогих духов и ощущение недосказанности.

Вадим вернулся к бару, где его ждал Марк с нескрываемым любопытством.

– Ну? Что она хотела?

– Пригласила на ужин. Завтра. – Вадим показал карточку. – В их дом.

Марк присвистнул.

– Приглашение в логово льва. Пойдешь?

– Конечно, – Вадим усмехнулся. – Иногда единственный способ обезвредить ловушку – это войти в нее с открытыми глазами.

Он собирался заказать еще виски, когда его "Нейролинк" завибрировал, сигнализируя о входящем сообщении. Анонимное, отправленное через серверы темной сети.

«Ревнев. Завтра. 15:00. Тверской бульвар, дом 25. Кафе "Старая редакция". Стол в углу. Если хочешь узнать, кто ты на самом деле. П.Г.»

П.Г. Павел Горский. Бывший редактор. Человек, которого Вадим якобы не должен был помнить, но чье имя странным образом отозвалось глубоко внутри.

Теперь у него было два приглашения на завтра. От человека, который, возможно, стер его прошлое. И от человека, который, возможно, помнил его настоящим.

Вадим поднял глаза и встретился взглядом с Державиным, наблюдавшим за ним через весь зал. Министр поднял бокал в безмолвном тосте, и на его лице появилась улыбка человека, который уже знает исход игры.

Но Вадим не собирался так легко сдаваться. Если его личность действительно была стерта, он намеревался восстановить ее. Любой ценой.

Глава 3: Странное предложение

Утро принесло головную боль и ощущение нереальности происходящего. Вадим долго стоял под душем, пытаясь собраться с мыслями. События последних двух дней перевернули его жизнь с ног на голову. Что, если Гриф прав? Что, если его личность – искусно созданная фикция? Что, если настоящий Вадим Ревнев был кем-то совершенно другим?

Он вышел из душа и подошел к зеркалу, внимательно разглядывая свое лицо. Знакомые черты, которые он видел каждый день в течение… как долго? Он помнил себя в университете, помнил первые шаги в журналистике, помнил, как пришел в агентство "Tabula Rasa" пять лет назад. Но все эти воспоминания теперь казались странно плоскими, словно кадры из фильма, который он смотрел, а не сцены из собственной жизни.

Его размышления прервал сигнал "Нейролинка" – входящий звонок от Марка.

– Вадим, нам нужно срочно встретиться, – без предисловий начал Ольшанский. – В офисе. Через час.

– Что-то случилось? – Вадим почувствовал напряжение в голосе босса.

– Да. Очень странный клиент. Очень крупный заказ. И он просит конкретно тебя.

– Что за заказ?

– Не по телефону. – Марк помолчал. – Просто приезжай. И будь готов к сюрпризу.

Связь оборвалась, оставив Вадима в недоумении. Еще один странный клиент? Еще одна ловушка? Возможно. Но отказаться от встречи означало бы показать слабость. А в его нынешнем положении любая слабость могла оказаться фатальной.

Час спустя он был в офисе "Tabula Rasa". Марк ждал его в конференц-зале, нервно постукивая пальцами по столу.

– Наконец-то, – он кивнул на папку, лежавшую перед ним. – Посмотри это.

Вадим открыл папку и замер. Внутри было досье. На него самого. Фотографии, биографические данные, история публикаций, список контактов, финансовые транзакции – полное досье на Вадима Ревнева, составленное с профессиональной тщательностью.

– Что это? – он поднял глаза на Марка.

– Заказ, – Ольшанский выглядел напряженным. – Пришел сегодня утром. Анонимный клиент. Оплата в криптовалюте. Тройной тариф. Задача – полностью стереть из сети всю информацию о Вадиме Ревневе. Все цифровые следы. Всю историю. Всю личность.

Вадим почувствовал, как кровь отхлынула от лица.

– Кто клиент?

– Не знаю. Анонимный заказ через нашу защищенную систему. Но вот что странно – клиент указал, что исполнителем должен быть лично ты. – Марк покачал головой. – Вадим, во что ты влип?

– Я бы и сам хотел знать, – честно ответил Вадим. – Вчера ты спрашивал о Державине и проекте "Альтернатива". Кажется, я нашел связь между ними и собой.

Он вкратце рассказал о видео, полученном от Климова, о своих подозрениях и о встрече с Грифом. Но умолчал о приглашении от Павла Горского и Анны Державиной.

Марк слушал, не перебивая, его лицо становилось все более обеспокоенным.

– Это безумие, – наконец произнес он. – Ты предполагаешь, что десять лет назад был подопытным в секретном правительственном эксперименте по стиранию личности? И что твоя нынешняя идентичность – результат этого эксперимента?

– Звучит как бред, я знаю, – Вадим пожал плечами. – Но факты складываются именно так.

– И теперь кто-то хочет, чтобы ты стер самого себя, – Марк задумчиво потер подбородок. – Это либо изощренная психологическая атака, либо… кто-то заметает следы.

– Я склоняюсь ко второму варианту, – кивнул Вадим. – Вопрос в том, что мне делать?

Марк встал и прошелся по комнате.

– Принять заказ, – неожиданно сказал он. – Или хотя бы сделать вид, что принял.

– Что?

– Подумай сам. Если ты откажешься, клиент может обратиться к другим… специалистам. Менее щепетильным в методах. – Марк остановился перед Вадимом. – Но если ты возьмешься за дело, у тебя будет доступ к информации о заказчике. Возможность выяснить, кто за этим стоит.

Вадим понимал логику Марка, но чувствовал подвох.

– А что думаешь ты? Как владелец агентства?

Марк усмехнулся.

– Как владелец агентства, я должен беспокоиться о репутации и безопасности. Отказать анонимному клиенту. Посоветовать тебе взять отпуск. – Он помолчал. – Но как твой… скажем так, друг, я говорю – разберись с этим. Найди правду. Я прикрою тебя, насколько смогу.

Вадим внимательно посмотрел на Марка. Они работали вместе пять лет, но никогда не были близки. Деловые отношения, не более. Почему сейчас он предлагает помощь?

– Почему ты хочешь мне помочь?

Марк отвел взгляд.

– Скажем так, у меня тоже есть счеты с определенными людьми из министерства. И еще… – он запнулся. – Я знал тебя до "Tabula Rasa". Не близко, но знал.

– Что? – Вадим подался вперед. – Ты никогда не говорил об этом.

– Потому что ты никогда не спрашивал, – Марк пожал плечами. – Ты пришел ко мне пять лет назад, с идеальным резюме и рекомендациями. Но я узнал тебя. Ты был журналистом-расследователем. Хорошим. Опасным для определенных людей.

– И ты нанял меня, зная это?

– Именно поэтому и нанял, – Марк грустно усмехнулся. – Я подумал, что человек, который умел находить грязные секреты, будет идеально подходить для того, чтобы их прятать.

Вадим почувствовал, как внутри нарастает гнев.

– Ты знал все это время и молчал? Знал, что моя память, моя личность были… модифицированы?

– Я подозревал, но не был уверен, – оправдывался Марк. – И потом, ты был доволен своей жизнью. Зачем было все разрушать?

Вадим с трудом сдержался, чтобы не ударить Марка.

– Это была не моя жизнь! Это была фальшивка, созданная в лаборатории!

– А ты уверен, что твоя настоящая жизнь была лучше? – тихо спросил Марк. – Что настоящий Вадим Ревнев был счастливее того, кто сидит передо мной?

Этот вопрос заставил Вадима замолчать. Он не знал ответа. Не мог знать.

– Я хочу выяснить правду, – наконец сказал он. – Я имею право знать, кто я на самом деле.

Марк кивнул.

– Тогда принимай заказ. Я дам тебе полный доступ к нашим ресурсам. Но будь осторожен. Это игра на очень высоком уровне.

– Я справлюсь, – Вадим взял папку со своим досье. – И Марк… спасибо за честность. Запоздалую, но все же.

– Не благодари раньше времени, – Марк выглядел мрачным. – Возможно, когда ты узнаешь всю правду, ты пожалеешь об этом.

Вадим вышел из офиса с тяжелым сердцем. Предстояло встретиться с Павлом Горским – человеком, который, возможно, знал настоящего Вадима Ревнева. Но перед этим он решил заехать домой и подготовиться. Кто знает, что могло ждать его в кафе "Старая редакция".

Квартира встретила его тишиной и запахом одиночества. Вадим быстро проверил системы безопасности – все было в порядке, никаких следов вторжения. Он открыл сейф, спрятанный за картиной, и достал пистолет Glock 19 – еще одна нелегальная вещь в его коллекции. В России частное владение оружием было практически невозможно, но у Вадима были свои каналы.

Он проверил магазин, поставил пистолет на предохранитель и спрятал в наплечную кобуру. Затем подошел к компьютеру и запустил программу глубокого поиска – специальный инструмент, позволяющий находить информацию даже в самых закрытых участках сети.

"Павел Горский журналист" – вбил он в поисковую строку.

Система начала работу, перебирая миллионы единиц информации. Через несколько минут на экране появились результаты. Павел Горский, 50 лет, бывший главный редактор отдела расследований "Новой газеты". Уволен в 2023 году после серии скандальных публикаций о коррупции в высших эшелонах власти. Последние известные публикации – статьи о проекте "Цифровой гражданин" и его потенциальных угрозах для приватности.

Вадим просмотрел несколько его статей и почувствовал странное дежа вю. Стиль Горского – резкий, бескомпромиссный, с характерным сарказмом – казался удивительно знакомым. Словно он сам мог бы написать эти строки.

Дальнейший поиск показал, что после увольнения Горский практически исчез из публичного пространства. Несколько упоминаний в социальных сетях, пара интервью в малоизвестных оппозиционных изданиях, и все. Последние два года – полная тишина.

Вадим закрыл программу и задумался. Если Горский действительно был его наставником, если он знал настоящего Вадима Ревнева, то встреча с ним могла стать ключом к разгадке всей истории.

Но это также могла быть ловушка. Державин наверняка следил за ним. Возможно, именно он стоял за анонимным сообщением, используя имя Горского как приманку.

Вадим решил рискнуть. У него было оружие, тренированные рефлексы и жгучее желание узнать правду. Этого должно было хватить.

Перед выходом он еще раз просмотрел досье, которое прислал анонимный клиент. Информация была исчерпывающей – каждый шаг его жизни за последние десять лет был тщательно задокументирован. Но что интересно – ничего о периоде до 2023 года. Словно Вадим Ревнев появился из ниоткуда десять лет назад.

Кафе "Старая редакция" располагалось в старинном здании на Тверском бульваре, где раньше находилась редакция одной из московских газет. Сейчас это было тихое заведение, популярное среди журналистов и писателей старой школы – тех, кто еще помнил времена бумажных изданий и расследований, которые могли изменить ход истории.

Вадим вошел ровно в 15:00, сканируя помещение опытным взглядом. Кафе было наполовину пусто. В углу, за столиком у окна, сидел мужчина средних лет с всклокоченными седеющими волосами и помятым лицом человека, который слишком много видел и слишком много пил.

Вадим направился к нему, чувствуя странное волнение.

– Павел Горский? – спросил он, остановившись у столика.

Мужчина поднял взгляд – усталые, но все еще проницательные глаза внимательно изучили его лицо.

– Вадим, – произнес он с горькой улыбкой. – Ты совсем не изменился. Только глаза… глаза стали другими.

Вадим сел напротив.

– Вы знаете меня?

– Знаю ли я тебя? – Горский усмехнулся и сделал глоток из стакана, в котором явно был не чай. – Я тебя учил. Воспитывал. Делал из тебя журналиста. Настоящего, не этого… цифрового потрошителя, которым ты стал.

Его слова были пропитаны горечью и разочарованием.

– Расскажите мне, – тихо попросил Вадим. – Кем я был?

Горский внимательно посмотрел на него.

– Ты действительно не помнишь? Или это игра?

– Я не помню, – честно ответил Вадим. – Точнее, я помню свою жизнь, но теперь понимаю, что эти воспоминания могут быть… имплантированными.

Горский кивнул, словно подтверждая свои подозрения.

– Значит, у них получилось. Проект "Альтернатива". Стирание и перезапись личности. – Он горько усмехнулся. – Мы писали об этом. Ты писал об этом. Твое последнее расследование.

– Расскажите мне все, – Вадим подался вперед. – Пожалуйста.

Горский вздохнул и наполнил стакан из фляжки, спрятанной во внутреннем кармане пиджака.

– Десять лет назад ты был восходящей звездой журналистики. Мой лучший ученик. Бесстрашный, принципиальный, готовый копать там, где другие боялись даже смотреть. – Он сделал паузу. – Мы работали над серией материалов о коррупции в высших эшелонах власти. И в процессе наткнулись на упоминания о секретном проекте Министерства цифрового развития. Проект "Альтернатива".

Вадим слушал, затаив дыхание.

– Сначала мы думали, что это просто очередная распиленная бюджетная программа. Но оказалось, все гораздо страшнее. Они разрабатывали технологию контроля сознания. Стирание неугодных воспоминаний, имплантация новых, создание послушных граждан с нужными убеждениями. – Горский покачал головой. – Звучит как научная фантастика, но у нас были доказательства. Документы. Свидетельства. Имена.

– И что произошло?

– Ты опубликовал первую часть расследования. Разразился скандал. Но не такой, как мы ожидали. Всего несколько дней шума в оппозиционных медиа, потом – тишина. Как будто всем заткнули рты. – Горский сделал еще один глоток. – А через неделю ты исчез. Просто не пришел на работу. Не отвечал на звонки. Квартира пуста.

– Меня похитили?

– Я так думал. Пошел в полицию – бесполезно. Пытался провести собственное расследование – все следы обрывались. Как будто тебя никогда не существовало. – Он посмотрел Вадиму в глаза. – А потом, спустя три месяца, я случайно увидел тебя. На какой-то презентации. Ты был в дорогом костюме, с новой прической, с другим выражением лица. И совершенно не узнал меня.

Вадим почувствовал, как по спине пробежал холодок.

– Я попытался поговорить с тобой, – продолжал Горский. – Ты вежливо представился, сказал, что работаешь в сфере PR и никогда не был журналистом. Твои глаза… они были пустыми. Как будто говорил не ты, а кто-то другой через тебя.

– И вы ничего не сделали?

– Что я мог сделать? – горько спросил Горский. – Я написал статью о том, что перспективный журналист внезапно сменил профессию после публикации о секретном проекте. Намекнул на возможную связь. На следующий день меня вызвали в ФСБ. Вежливо побеседовали. Объяснили, что такие намеки могут быть расценены как подрыв национальной безопасности. – Он сделал паузу. – А через неделю редакцию закрыли. Официально – за нарушение закона об иностранных агентах. Фактически – за то, что мы копали слишком глубоко.

Вадим молчал, переваривая услышанное. Если Горский говорил правду, то вся его жизнь последние десять лет была тщательно спланированной ложью.

– Почему вы решили связаться со мной сейчас?

Горский наклонился ближе.

– Потому что началась новая фаза проекта. "Чистый разум" – так они его теперь называют. Массовое внедрение технологий контроля сознания через "Нейролинк". – Он постучал пальцем по виску. – Эти чипы не просто дают доступ к информации. Они позволяют записывать информацию прямо в мозг. Незаметно. Постепенно. Меняя восприятие, убеждения, личность.

– Откуда вы знаете?

– У меня остались источники. Даже на самом дне общества можно найти людей, которые помнят, что такое правда. – Горский допил содержимое стакана. – Державин планирует запустить программу массового "обновления прошивки" всех "Нейролинков" в ближайшие месяцы. Под видом апгрейда. И тогда миллионы людей получат новые воспоминания, новые убеждения, новую лояльность.

– Звучит как теория заговора, – заметил Вадим, хотя внутри все сжалось от ужаса.

– Конечно, – Горский горько усмехнулся. – Именно так это и должно звучать. Бред сумасшедшего алкоголика. Кто поверит?

Он достал из кармана потрепанный блокнот и протянул Вадиму.

– Вот. Здесь все, что я смог собрать о проекте "Альтернатива" и его новой версии. Имена, даты, места. И кое-что о тебе. О настоящем тебе.

Вадим взял блокнот, чувствуя, как дрожат руки.

– Почему вы мне помогаете?

– Потому что ты был лучшим. Потому что, если есть хоть один шанс вернуть настоящего Вадима Ревнева, я должен его использовать. – Горский выглядел внезапно трезвым и решительным. – И потому что кто-то должен остановить их, пока не стало слишком поздно.

– Как я могу вам доверять? – прямо спросил Вадим. – Это может быть ловушка.

– Может, – согласился Горский. – Но спроси себя: что я получаю от этого? Деньги? Власть? – Он горько рассмеялся. – Посмотри на меня, Вадим. Я конченый человек. Бывший журналист, спившийся алкоголик, которого никто не воспринимает всерьез. Единственное, что у меня осталось – это память о том, кем я был. Кем мы все были до этого цифрового кошмара.

Вадим поверил ему. Может быть, это была ошибка, но инстинкт подсказывал, что Горский говорит правду.

– Что мне делать?

– Для начала – выжить, – Горский огляделся по сторонам. – За тобой следят. Державин знает, что ты начал задавать вопросы. Он не оставит это просто так.

– Он пригласил меня на ужин. Сегодня вечером.

Горский помрачнел.

– Не ходи. Это ловушка.

– Или возможность узнать больше, – возразил Вадим. – Если я откажусь, он просто найдет другой способ добраться до меня.

– Ты всегда был упрямым, – Горский покачал головой. – Даже когда был настоящим.

Он встал, слегка пошатываясь.

– Изучи блокнот. Там есть адрес убежища – место, где можно спрятаться, если станет совсем горячо. И способ связаться со мной, если я понадоблюсь. – Он положил руку на плечо Вадима. – Будь осторожен. Они не остановятся ни перед чем, чтобы сохранить свою тайну.

Когда Горский ушел, Вадим открыл блокнот и начал читать. То, что он узнал, заставило его кровь стынуть в жилах. Имена, даты, детали экспериментов – все выглядело слишком реальным, чтобы быть вымыслом. И среди записей – вырезки из старых газет с его статьями. Статьями, которые он не помнил, что писал.

Одна из них была особенно выразительной – репортаж о тайных лабораториях в пригороде Москвы, где проводились эксперименты над добровольцами. Подпись: "Вадим Ревнев, специальный корреспондент".

Стиль, манера изложения, даже характерные обороты – все это было его, но одновременно и не его. Как будто писал человек, которым он мог бы стать, если бы жизнь пошла по другому пути.

В конце блокнота была карта с отмеченным местом в лесу Подмосковья. "Убежище", как назвал его Горский. И зашифрованный код для связи через темную сеть.

Вадим закрыл блокнот и спрятал его во внутренний карман. Часы показывали 16:30. До встречи с Державиными оставалось несколько часов. Времени как раз хватало, чтобы подготовиться к игре, ставкой в которой была его собственная личность.

Глава 4: Мать и сын

Клиника "Эдельвейс" располагалась в тихом пригороде Москвы, окруженная вековыми соснами и высоким забором. Одно из самых дорогих медицинских учреждений России, специализирующееся на лечении неврологических заболеваний. Место, где богатые и влиятельные люди могли спрятать своих родственников, страдающих от старческого слабоумия, болезни Альцгеймера и других форм деменции.

Вадим приезжал сюда каждую неделю. Это был его личный ритуал, не связанный с работой или социальными обязательствами. Визит к матери – единственному человеку, к которому он чувствовал привязанность.

Елена Ревнева, 65 лет, бывший профессор этики МГУ, последние три года жила в "Эдельвейсе", медленно теряя связь с реальностью из-за ранней стадии деменции. Болезнь прогрессировала медленно, но неумолимо, стирая воспоминания, размывая личность, превращая блестящего интеллектуала в растерянного ребенка.

Вадим припарковал свой Мерседес на стоянке клиники и несколько минут сидел неподвижно, собираясь с мыслями. После всего, что он узнал за последние дни, этот визит приобретал особое значение. Если его собственная личность была сконструирована, что насчет его отношений с матерью? Были ли они настоящими или тоже частью искусственной биографии?

Охранник на входе кивнул, узнав постоянного посетителя, и Вадим прошел в просторное фойе, оформленное в успокаивающих пастельных тонах. Повсюду живые растения, мягкая музыка, приглушенный свет – все создавало атмосферу покоя и благополучия. Никаких признаков того, что здесь люди медленно теряли самих себя.

– Господин Ревнев, добрый день, – поприветствовала его администратор. – Ваша мама сегодня в хорошем настроении. Доктор Саймонс отметил улучшение краткосрочной памяти.

– Спасибо, Ирина, – Вадим слабо улыбнулся. – Я принес ее любимые цветы.

Он показал букет белых лилий – цветов, которые Елена всегда предпочитала всем остальным.

– Замечательно. Она будет рада. – Администратор улыбнулась. – Вы знаете дорогу.

Вадим поднялся на третий этаж, где располагались VIP-палаты. Дверь в комнату матери была приоткрыта. Он тихо постучал и вошел.

Елена сидела у окна, глядя на сад. Солнечный свет подчеркивал седину в ее когда-то каштановых волосах, но осанка оставалась гордой, а лицо – красивым, несмотря на возраст и болезнь. Она повернулась на звук шагов, и в ее глазах мелькнуло узнавание.

– Вадим! – она улыбнулась. – Ты пришел.

Он наклонился и поцеловал ее в щеку, чувствуя знакомый аромат духов "L'Heure Bleue" – единственная роскошь, которую она всегда себе позволяла.

– Как ты, мама? – спросил он, присаживаясь рядом.

– Хорошо, дорогой. Сегодня я вспомнила, как мы с тобой ходили в Третьяковскую галерею, когда тебе было десять. Ты так любил картину "Утро в сосновом лесу". – Она улыбнулась воспоминанию. – Мы простояли перед ней почти час.

Вадим замер. Он не помнил этого. Совсем. Ни галереи, ни картины, ни того дня.

– Расскажи еще, – мягко попросил он, стараясь скрыть волнение.

– О чем, милый? О нашей поездке в Петербург? Или о том, как ты впервые пошел в школу? – Она ласково погладила его по руке. – Ты так не хотел отпускать мою руку. Такой серьезный мальчик в огромном синем портфеле.

Вадим слушал, пытаясь уловить в себе хоть какой-то отклик на эти истории. Но ничего не было. Пустота. Как будто она рассказывала о ком-то другом.

– Мама, – осторожно начал он. – Ты помнишь, чем я занимался десять лет назад?

Елена нахмурилась, пытаясь сосредоточиться.

– Десять лет… Это когда ты работал в газете? Когда писал те страшные статьи о правительственных экспериментах?

Сердце Вадима пропустило удар. Горский не солгал.

– Да, именно тогда, – тихо подтвердил он. – Расскажи мне об этом.

Лицо Елены помрачнело.

– Ты был так увлечен этим расследованием. Говорил, что это изменит страну, откроет людям глаза. – Она покачала головой. – Я боялась за тебя. Просила остановиться. Но ты был упрямым. Всегда таким был, с детства.

– Что случилось потом? – осторожно спросил Вадим.

Елена посмотрела на него с недоумением.

– Ты же знаешь, что случилось. Ты исчез. На три месяца. Я сходила с ума, обращалась в полицию, наняла частного детектива. – Ее глаза наполнились слезами. – А потом ты вернулся. Другой. В дорогом костюме, с новой прической, с новой работой. Ты сказал, что взял творческий отпуск, что решил сменить профессию. Что журналистика – это прошлое.

– И ты поверила?

– Конечно, нет! – в ее голосе прорезалась неожиданная твердость. – Я мать. Я знаю своего сына. Ты говорил как робот, двигался как манекен. Это был не ты.

Вадим почувствовал, как внутри все холодеет.

– Что ты сделала?

– Я пыталась выяснить правду. Связалась с твоим редактором, Павлом. Он рассказал о проекте, который ты расследовал. О технологиях изменения сознания. – Она сжала его руку. – Я поняла, что они сделали с тобой. Они стерли моего сына и записали кого-то другого.

– Почему ты никогда не говорила мне об этом раньше? – тихо спросил Вадим.

Елена посмотрела на него с грустью.

– Я говорила. Каждый раз, когда ты приходил. Но ты всегда реагировал одинаково – вежливая улыбка, и "мама, тебе нужно отдохнуть". – Она вздохнула. – В какой-то момент я просто смирилась. Решила, что лучше иметь сына, даже если он не совсем тот, кем был, чем не иметь вообще никого.

Вадим ощутил, как к горлу подкатывает комок. Все эти годы она знала. Видела его настоящего сквозь наведенную личность. И любила его, несмотря ни на что.

– А потом началась моя болезнь, – продолжала Елена. – Сначала я забывала мелочи. Потом – целые дни. А теперь я не всегда помню, какой сегодня год. – Она горько усмехнулась. – Ирония судьбы – мы оба теряем себя, только разными путями.

– Мама, – Вадим сжал ее руку. – Мне нужно кое-что спросить. Ты знаешь что-нибудь о проекте "Альтернатива"? Или о человеке по имени Константин Державин?

Елена замерла, ее глаза расширились от страха.

– Не произноси это имя здесь, – прошептала она. – Он опасен. Он был главным. Руководил всем проектом. Это он выбрал тебя. Лично.

– Почему меня?

– Из-за твоих статей. Ты раскопал слишком много. Нашел документы, свидетелей. Готовил разгромный материал о проекте. – Она наклонилась ближе. – Но я думаю, была и другая причина. Более личная.

– Какая?

Елена замялась, словно пытаясь упорядочить путающиеся мысли.

– Ты и Державин… у вас была история. До всего этого. Ты интервьюировал его для статьи о цифровой безопасности. Он впечатлился твоим интеллектом. Предлагал работу в министерстве. – Она нахмурилась, пытаясь вспомнить. – А потом был конфликт. Ты узнал что-то о его прошлом. Что-то, связанное с его женой…

Дверь палаты открылась, прерывая их разговор. В проеме стояла медсестра.

– Извините, господин Ревнев, но у вашей мамы запланированные процедуры. И к ней еще один посетитель.

– Посетитель? – удивился Вадим. – Кто?

– Я здесь по официальному визиту, – раздался знакомый голос, и в палату вошел Константин Державин собственной персоной. – Проверяю условия содержания наших уважаемых граждан в рамках программы "Цифровая забота о старшем поколении".

Он улыбался, но глаза оставались холодными.

– Господин Державин, – Вадим встал, инстинктивно заслоняя мать. – Какое… совпадение.

– В нашем мире не бывает совпадений, Вадим Александрович, – Державин прошел в комнату. – Только закономерности и причинно-следственные связи. Например, закономерно, что человек навещает свою мать. И закономерно, что я, как ответственный чиновник, проверяю учреждения, финансируемые из бюджета.

Он повернулся к Елене, которая смотрела на него со смесью страха и ненависти.

– Елена Михайловна, рад видеть вас в добром здравии. Наслышан о прогрессе в вашем лечении.

– Не подходите к ней, – тихо, но твердо сказал Вадим.

Державин поднял бровь.

– Вижу, наш разговор сегодня утром произвел на вас впечатление. Вы начали задавать вопросы. Копать. – Он сделал паузу. – Это может быть опасно, Вадим. Особенно для близких.

Угроза была явной. Вадим почувствовал, как внутри закипает ярость.

– Я не понимаю, о чем вы, – сказал он, стараясь сохранять спокойствие.

– Конечно, понимаете, – Державин улыбнулся. – Иначе зачем бы вам встречаться с Павлом Горским? Зачем расспрашивать мать о прошлом, которое лучше оставить похороненным?

Он знал. Знал о каждом шаге Вадима.

– Что вам нужно? – прямо спросил Вадим.

– То же, что и вам – сотрудничества. – Державин пожал плечами. – У нас общие интересы, хотя вы этого еще не осознаете.

– Какие общие интересы могут быть у меня с человеком, который стер мою личность?

– А, значит, вы уже знаете, – Державин кивнул с удовлетворением. – Или думаете, что знаете. Но правда, как всегда, сложнее. – Он подошел ближе. – Приходите сегодня на ужин. Я отвечу на ваши вопросы. Все до единого.

– А если я откажусь?

– Тогда вам придется искать ответы самостоятельно. – Державин пожал плечами. – Но учтите – время работает против вас. И против вашей матери.

Елена, которая до этого молчала, внезапно произнесла:

– Вы его не получите. Не в этот раз.

Державин повернулся к ней с холодной улыбкой.

– Елена Михайловна, вы всегда были умной женщиной. Но сейчас ваш разум… не совсем надежен, не так ли? Кто знает, что реально, а что – плод воображения?

– Я знаю своего сына, – твердо сказала она. – Настоящего сына. И он сильнее, чем вы думаете.

– Возможно, – Державин кивнул. – Мы проверим эту теорию. – Он повернулся к Вадиму. – Восемь вечера. Не опаздывайте.

Когда он ушел, Вадим опустился на стул, чувствуя себя опустошенным.

– Мама, мне нужно знать все, что ты помнишь. Все о настоящем Вадиме. О моем прошлом.

Елена взяла его за руку.

– Я записала все, что могла вспомнить. Пока болезнь не зашла слишком далеко. – Она указала на тумбочку рядом с кроватью. – Третий ящик. Под книгами.

Вадим открыл ящик и нашел тонкую тетрадь, спрятанную под стопкой романов. Он быстро пролистал ее – десятки страниц, исписанных мелким почерком. Воспоминания, даты, имена. История его настоящей жизни, записанная рукой матери.

– Спасибо, – он спрятал тетрадь во внутренний карман. – Я должен идти. Но я вернусь. Обещаю.

– Будь осторожен, – Елена сжала его руку. – Он не остановится ни перед чем. Ты нужен ему. Твой мозг, твои способности. Ты был лучшим из всех, кого они тестировали. Идеальный субъект.

– Для чего?

– Для следующей фазы. – Ее глаза были ясными, несмотря на болезнь. – Они хотят не просто стирать личности. Они хотят создавать новые. Программировать людей, как компьютеры. И ты – их прототип. Их успешный эксперимент.

Вадим почувствовал, как по спине пробежал холодок.

– Я разберусь с этим, мама. Я верну себя. Настоящего себя.

– Я знаю, милый, – она улыбнулась, и на мгновение болезнь отступила, открывая прежнюю Елену – сильную, умную женщину, которая вырастила его одна. – Ты всегда был бойцом. Даже когда они забрали твои воспоминания, они не смогли забрать твою сущность.

Вадим обнял ее, чувствуя неожиданный прилив любви и защищенности. Что бы ни случилось с его памятью, с его личностью, эта связь оставалась настоящей. Единственной константой в мире лжи.

Покидая клинику, он принял решение. Он пойдет на ужин к Державиным. Выслушает их версию. Притворится, что рассматривает их предложение, каким бы оно ни было. А потом найдет способ уничтожить их проект. Раз и навсегда.

Он сел в машину и открыл тетрадь матери. На первой странице было написано: "Моему сыну. Настоящему Вадиму Ревневу. Чтобы ты вспомнил, кем был. Кем можешь стать снова".

Вадим начал читать, погружаясь в историю жизни, которую у него украли. И с каждой страницей его решимость вернуть эту жизнь становилась все сильнее.

Глава 5: Предупреждение

Ужин у Державиных был назначен на восемь, и у Вадима оставалось несколько часов, чтобы подготовиться. Вернувшись в свою квартиру, он первым делом проверил системы безопасности. Все датчики показывали, что в его отсутствие никто не проникал внутрь. По крайней мере, никто, кто не обладал технологиями обхода продвинутых систем защиты.

Вадим закрыл жалюзи, отключил «Нейролинк» и достал тетрадь, которую дала ему мать. Страница за страницей она восстанавливала историю его жизни – настоящую историю, а не ту, что была имплантирована в его сознание.

«Вадим всегда был принципиальным ребенком. В шесть лет он вернул найденный кошелек с деньгами, хотя мы едва сводили концы с концами. В двенадцать организовал в школе газету и писал о коррупции среди учителей, из-за чего у нас были проблемы с администрацией…»

«Его отец ушел, когда Вадиму было пять. Сказал, что не создан для семейной жизни. Вадим тяжело переживал это предательство. Поклялся, что никогда не бросит тех, кого любит…»

«В университете он был лучшим на факультете журналистики. Получил грант на стажировку в США, но отказался, решив остаться в России и "менять систему изнутри", как он говорил…»

«Его первое громкое расследование – о схемах отмывания денег в строительстве олимпийских объектов. Вышло, когда ему было всего 23. После этого начались угрозы, но он только смеялся над ними…»

С каждой страницей перед Вадимом вырисовывался образ человека, которым он когда-то был – идеалиста, бесстрашного журналиста, верящего в силу правды. Человека, бесконечно далекого от циничного "чистильщика" цифровых следов, которым он стал.

Затем шли записи о его последнем расследовании. О проекте «Альтернатива».

«Он пришел ко мне взволнованный, говорил, что наткнулся на что-то страшное. Правительственный проект по контролю сознания. Тайные лаборатории, эксперименты над людьми, "добровольцами" из числа заключенных и психически больных. Я умоляла его остановиться, предчувствуя беду…»

«Перед самым исчезновением он сказал, что получил доступ к внутренним документам проекта. Что там замешан высокопоставленный чиновник из ФСБ, откомандированный в Министерство цифрового развития. Он не назвал имени, но теперь я знаю – это был Державин…»

«Когда Вадим вернулся после трех месяцев отсутствия, я сразу поняла, что это не мой сын. Внешне – он, но внутри – кто-то другой. Холодный, отстраненный, с иными интересами и ценностями. Он не помнил детских семейных шуток, любимых книг, важных событий из нашей жизни. Когда я пыталась говорить с ним об этом, он отмахивался, говоря, что я все придумываю…»

Последние записи были сделаны неровным почерком – следствие прогрессирующей болезни.

«Я боюсь, что скоро забуду настоящего Вадима. Иногда, когда он приходит меня навестить, я уже путаю – это мой настоящий сын или тот, другой, кого они создали вместо него? Прости меня, если однажды я не узнаю тебя, даже если ты вернешься таким, каким был…»

Вадим закрыл тетрадь, чувствуя, как к горлу подступает комок. Эта женщина любила его – не сконструированную личность, а настоящего Вадима Ревнева. И теперь, когда ее разум угасал, она теряла даже память о нем.

Он должен был все исправить. Вернуть себя настоящего. Но как? Можно ли восстановить стертую личность? И что останется от нынешнего Вадима, если настоящий вернется?

Его размышления прервал звук входящего сообщения. «Нейролинк» был отключен, но телефон продолжал работать. Вадим взглянул на экран и похолодел.

Сообщение было от анонимного отправителя: «Проверь свою систему безопасности. Тщательнее».

Это могла быть ловушка, попытка выманить его из квартиры. Но могло быть и предупреждением. Вадим активировал скрытую панель управления системами защиты, спрятанную за фальш-стеной в коридоре.

Основной интерфейс показывал, что все в порядке. Но Вадим не стал бы лучшим в своей области, если бы доверял стандартным проверкам. Он запустил глубокое сканирование – протокол, который сам разработал для самых параноидальных клиентов.

Результат появился через три минуты: обнаружено несанкционированное устройство, подключенное к домашней сети. Крошечный жучок, замаскированный под стандартный модуль «умного дома», передающий информацию на внешний сервер.

Кто-то шпионил за ним. И этот кто-то был достаточно квалифицирован, чтобы обойти базовые уровни защиты.

Вадим не стал сразу нейтрализовать устройство. Вместо этого он активировал программу обратного отслеживания – еще один нелегальный инструмент из его арсенала. Пусть шпион думает, что его не обнаружили, пока Вадим выясняет, кто стоит за этим.

Программа работала около часа, пробиваясь через слои защиты и прокси-серверы. Наконец на экране появился результат: IP-адрес в диапазоне, зарезервированном для правительственных учреждений. Точнее – для Министерства цифрового развития.

Державин. Кто же еще? Он следил за каждым шагом Вадима.

Но зачем предупреждать о шпионском устройстве? Кто прислал сообщение?

Не успел Вадим обдумать этот вопрос, как заметил краем глаза движение за окном – тень, скользнувшую по карнизу здания. Он мгновенно погасил свет и взял пистолет, лежавший на столе.

В следующую секунду стекло разлетелось вдребезги, и в комнату влетел небольшой металлический шар. Газовая граната.

Вадим задержал дыхание и бросился к двери, но та оказалась заблокирована. Электронный замок не реагировал на команды. Квартира превратилась в ловушку.

Действуя по инстинкту, он схватил тетрадь матери, телефон и бросился в ванную – единственную комнату без окон, с массивной дверью старого образца, с механическим замком. Закрывшись изнутри, он включил вытяжку на полную мощность и заткнул щель под дверью полотенцами.

Снаружи раздались приглушенные звуки – кто-то методично обыскивал квартиру. Не менее двух человек, судя по шагам.

Вадим лихорадочно искал выход. Вентиляционная шахта была слишком узкой. Вызвать полицию? Бессмысленно – к моменту их прибытия все будет кончено. К тому же, если за этим стоит Державин, полиция может оказаться на его стороне.

Оставался только один вариант – выйти и сражаться. Но против профессионалов с газом и, возможно, огнестрельным оружием у него было мало шансов.

Внезапно звуки стихли. Затем раздался громкий хлопок, похожий на выстрел. И еще один. Крик. Звук падающего тела.

Вадим крепче сжал пистолет, готовясь к худшему. Кто-то подошел к двери ванной и тихо постучал.

– Вадим? Ты там? Это Гриф. Нам нужно уходить.

Гриф? Хакер, с которым он встречался утром? Как он здесь оказался?

– Откуда я знаю, что это ты? – тихо спросил Вадим через дверь.

– Черт, Ревнев, у нас нет времени на проверки! – раздраженно отозвался голос. – Если хочешь, спроси что-нибудь, что знаем только мы.

– Что ты сказал мне сегодня утром в кафе «Аналог» о моем прошлом?

– Что оно слишком безупречно. Что стилистический анализ твоих статей показывает несоответствия. Словно два разных человека писали под одним именем, – последовал быстрый ответ. – Теперь открывай! У нас максимум две минуты, прежде чем явится подкрепление!

Вадим открыл дверь. Перед ним стоял Гриф, сжимающий в руке пистолет с глушителем. За его спиной Вадим увидел двух мужчин в черной форме без опознавательных знаков, лежащих на полу. Один не двигался, у второго из плеча сочилась кровь.

– Ты убил их? – спросил Вадим, выходя из ванной.

– Одного – да. Второй просто ранен, – Гриф говорил спокойно, словно обсуждал погоду. – Они из службы безопасности Министерства. Группа «Химера» – специальное подразделение для грязной работы. Их отправляют, когда нужно, чтобы человек исчез.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что когда-то я работал с ними, – мрачно ответил Гриф. – До того, как решил, что с меня хватит правительственных игр. Теперь собирай самое необходимое. Эта квартира больше не безопасна.

Вадим быстро схватил рюкзак и запихнул в него ноутбук, тетрадь матери, запасной телефон, документы и немного наличных.

– Куда мы пойдем?

– Ко мне. У меня есть убежище, о котором не знает даже Державин, – Гриф осторожно выглянул в окно. – Черный ход чист. Спустимся по пожарной лестнице. Идем.

Они молча покинули квартиру, стараясь не шуметь. Спустившись по пожарной лестнице, они оказались в узком переулке, где их ждал потрепанный фургон без опознавательных знаков.

– Садись за руль, – скомандовал Гриф, забираясь на пассажирское сиденье. – Поедешь по моим указаниям.

Вадим завел мотор и выехал на дорогу, стараясь не превышать скорость, чтобы не привлекать внимание.

– Объясни, что происходит, – потребовал он, когда они отъехали на безопасное расстояние. – Почему ты следил за мной? Откуда знал про нападение?

Гриф закурил, открыв окно.

– Я не следил. Я защищал. После нашего разговора утром я понял, что ты в большей опасности, чем думаешь. Державин не из тех, кто оставляет свидетелей. Если он узнал, что ты копаешься в прошлом, он попытается тебя устранить.

– Но ты сказал, что уходишь на дно. Что эта история слишком… государственная для твоего вкуса.

– Я солгал, – просто ответил Гриф. – Вернее, недоговорил. Я действительно ушел на дно, но не от тебя. И у меня есть личные счеты с Державиным.

– Какие?

Гриф выпустил струю дыма.

– Когда-то я был ведущим специалистом по кибербезопасности в ФСБ. Работал над защитой государственных систем. Потом меня привлекли к проекту «Альтернатива» – нужен был человек, который обеспечит цифровую безопасность программы. – Он помолчал. – Я видел, что они делали с людьми, Вадим. Видел, как стирали личности, записывали новые. Как превращали живых людей в послушные оболочки.

– Почему ты не остановил их?

– Пытался, – горько усмехнулся Гриф. – Собрал доказательства, собирался передать их в международные организации. Но Державин узнал. Моя жена и дочь погибли в «автокатастрофе». Меня арестовали, пытали, а потом предложили выбор – работать на них или умереть в пыточной.

– И ты выбрал первое.

– Да. Стал их цепным псом. Ловил «цифровых диссидентов», помогал следить за гражданами. – Гриф выбросил окурок в окно. – А потом начал тайно работать против них. Создал сеть в темном интернете. Находил единомышленников. Ждал момента, когда смогу нанести удар.

– И сейчас этот момент настал?

– Возможно, – Гриф задумчиво смотрел на дорогу. – Ты – ключ, Вадим. Ты был их лучшим экспериментом. Первым полностью успешным перепрограммированием личности. То, что ты начал вспоминать, то, что твоя настоящая сущность пробивается сквозь импланты – это сбой в их системе. Сбой, который может все разрушить.

Вадим свернул на указанную Грифом улицу. Они ехали на восток, в сторону старых промышленных районов.

– Что ты знаешь о моем прошлом? О настоящем Вадиме Ревневе?

– Не так много, как хотелось бы. Я присоединился к проекту уже после твоего… перепрограммирования. Знаю, что ты был талантливым журналистом, раскопал информацию о проекте, готовил разгромный материал. Знаю, что Державин лично курировал твой случай, что нетипично – обычно он оставлял это техническим специалистам.

– Моя мать упомянула, что у нас с Державиным была какая-то история. Что я интервьюировал его для статьи, он предлагал мне работу. А потом произошел конфликт. Я что-то узнал о его прошлом, связанное с его женой.

Гриф бросил на него быстрый взгляд.

– Интересно. Это многое объясняет. – Он задумался. – Возможно, твой случай был для него личным. Не просто устранение угрозы, а… месть? Или что-то более сложное?

– Сегодня я собираюсь это выяснить, – сказал Вадим. – У меня ужин с Державиными. В восемь вечера.

– Ты с ума сошел? – Гриф резко повернулся к нему. – После того, что только что произошло? Они пытались тебя похитить или убить!

– Именно. А через несколько часов приглашают на ужин. Странно, не находишь? – Вадим усмехнулся. – Думаю, это была не официальная операция. Кто-то в министерстве действует за спиной Державина. Или он хотел меня напугать перед встречей.

– Слишком рискованно, – покачал головой Гриф. – Они могут вколоть тебе что-нибудь. Стереть воспоминания последних дней. Или хуже – полностью перепрограммировать снова.

– У меня нет выбора. Это единственный способ узнать правду. И возможно, мой единственный шанс вернуть настоящего себя.

Гриф долго молчал, глядя в окно на проплывающие мимо унылые пейзажи промзоны.

– Хорошо, – наконец сказал он. – Но мы подготовимся. У меня есть кое-какие устройства, которые помогут тебе защититься. И мы разработаем план на случай, если что-то пойдет не так.

Они свернули на узкую дорогу, ведущую к заброшенному складскому комплексу. Ржавые ворота, выбитые окна, граффити на стенах – идеальное место, чтобы спрятаться. Никто не заподозрил бы, что здесь может находиться одна из самых защищенных цифровых крепостей Москвы.

– Добро пожаловать в мой дом, – сказал Гриф, когда они остановились перед неприметной металлической дверью. – Не обращай внимания на внешний вид. Внутри гораздо уютнее.

Он приложил палец к скрытому сканеру, и дверь бесшумно открылась, впуская их в темный коридор. Когда они вошли, автоматически включился свет, открывая взгляду Вадима неожиданно современный интерьер – белые стены, минималистичная мебель, десятки экранов и компьютеров.

– Неплохо для спившегося хакера, – заметил Вадим с усмешкой.

– Образ нужно поддерживать, – пожал плечами Гриф. – Чем более жалким меня считают, тем меньше подозрений.

Он подошел к центральному компьютеру и начал быстро печатать.

– Нам нужно работать быстро. У тебя около четырех часов до ужина с Державиными. За это время мы должны создать для тебя защиту и разработать стратегию.

На главном экране появилась фотография роскошного особняка.

– Резиденция Державиных в Барвихе. Официально – в собственности благотворительного фонда «Цифровое будущее». Фактически – личная крепость нашего дорогого замминистра. – Гриф увеличил изображение. – Три уровня физической защиты, полный цифровой контроль, системы распознавания лиц, голосов, походки. Даже сердцебиение анализируют.

– Как ты собираешься меня туда доставить? – спросил Вадим, разглядывая схему охраны.

– Мы не будем прятаться. Ты поедешь как официальный гость. На своей машине. – Гриф открыл металлический кейс. – Но с некоторыми… улучшениями.

Он достал крошечное устройство, не больше рисового зерна.

– Субдермальный передатчик. Вживляется под кожу, неотличим от родинки. Позволит нам слышать все, что происходит вокруг тебя, и отслеживать твое местоположение с точностью до сантиметра.

– Звучит болезненно, – поморщился Вадим.

– Не более чем укус комара, – Гриф взял шприц-пистолет. – Рука или шея?

– Шея, – решил Вадим. – Под воротником не будет видно.

Укол действительно оказался почти безболезненным. Гриф проверил передатчик с помощью специального приложения на планшете.

– Работает идеально. Теперь это. – Он протянул Вадиму пару элегантных запонок. – Выглядят как обычные аксессуары, но внутри – мощный блокиратор нейронных сигналов. Если они попытаются воздействовать на твой «Нейролинк», устройство создаст помехи. Не остановит полностью, но даст тебе время среагировать.

– А если они просто вырубят меня по старинке? Транквилизатор в бокал вина?

– Для этого у нас есть вот это, – Гриф показал маленькую таблетку. – Новейшая разработка. Антидот широкого спектра. Принимаешь за час до возможного отравления. Нейтрализует большинство известных седативных и психотропных веществ.

– Откуда у тебя все эти игрушки? – Вадим с подозрением посмотрел на таблетку.

– Остались со старой работы. Плюс кое-что достал через свои каналы. – Гриф усмехнулся. – В темной сети можно найти все, если знаешь, где искать и чем платить.

Вадим проглотил таблетку и прикрепил запонки к манжетам рубашки.

– Что еще?

– План отступления, – Гриф развернул на экране карту района. – Если что-то пойдет не так, я буду ждать здесь, в полукилометре от особняка. Старый сервисный въезд, о котором почти все забыли. Охраны нет, только камеры, которые я смогу обойти.

Он показал фотографию неприметной бетонной будки у забора.

– Если сможешь добраться туда, у тебя будет шанс уйти. Но помни – периметр дома находится под полным наблюдением. Малейшее подозрительное движение – и все силы будут брошены на твой перехват.

– Значит, нужно не вызывать подозрений, – Вадим кивнул. – Что-то еще?

– Да. Самое важное, – Гриф посмотрел ему прямо в глаза. – Державин будет пытаться манипулировать тобой. Он мастер психологических игр. Будет смешивать правду и ложь, играть на твоих эмоциях, на желании узнать о настоящем себе. Не верь ему. Что бы он ни говорил, что бы ни показывал – помни, что это может быть фальшивкой.

– А если не будет? Если он действительно расскажет мне правду?

– Тогда слушай внимательно, запоминай каждое слово, каждую деталь. Но не показывай, насколько это для тебя важно. Притворись заинтересованным, но скептически настроенным. – Гриф положил руку ему на плечо. – И помни – что бы ты ни узнал о своем прошлом, ты не обязан становиться тем человеком снова. Ты можешь выбрать, кем быть дальше.

Эти слова странно отозвались в душе Вадима. Действительно ли он хотел вернуть прежнюю личность? Стать идеалистом-журналистом, готовым рисковать всем ради правды? Или его устраивала нынешняя жизнь – с деньгами, властью, элитным статусом?

Но выбор должен быть осознанным. А для этого нужно знать правду.

– Спасибо, Гриф, – искренне сказал Вадим. – Почему ты так рискуешь ради меня?

Хакер отвернулся, делая вид, что проверяет оборудование.

– Скажем так, у меня должок перед настоящим Вадимом Ревневым. И я бы хотел его вернуть.

Они провели следующие часы, разрабатывая детали плана. Гриф показал Вадиму фотографии всех, кто мог присутствовать на ужине, рассказал о возможных сценариях и дал инструкции на случай чрезвычайных ситуаций.

В семь вечера Вадим был готов. Одетый в безупречный костюм от Tom Ford, вооруженный невидимыми технологиями и полный решимости узнать правду, он направился к месту, где когда-то его личность была уничтожена и заменена новой.

К месту, где, возможно, он сможет вернуть себя настоящего. Или потерять даже то, что у него осталось.

Глава 6: Темная сеть

Особняк Державиных поражал своими масштабами даже по меркам элитной Барвихи. Модернистское здание из стекла и бетона, напоминающее инопланетный корабль, приземлившийся среди векового соснового леса. Три этажа, панорамные окна, подсвеченный бассейн, окружающий дом словно ров средневековой крепости. Для человека, официально живущего на государственную зарплату, чрезмерно роскошное жилище. Впрочем, в России 2030 года никого уже не удивляли такие несоответствия.

Вадим подъехал к главным воротам ровно в восемь. Камеры слежения синхронно повернулись в его сторону. Электронная система считала номера машины, просканировала лицо и, удовлетворившись результатом, открыла массивные стальные створки.

– Добрый вечер, господин Ревнев, – произнес безликий электронный голос. – Вас ожидают. Следуйте по главной аллее до центрального входа.

Вадим проехал по идеально ухоженной дорожке, миновав несколько постов охраны – люди в штатском, но с военной выправкой и внимательными глазами профессионалов. У входа его встретил дворецкий – высокий мужчина средних лет с абсолютно бесстрастным лицом.

– Добрый вечер, господин Ревнев. Позвольте проводить вас в гостиную. Господин и госпожа Державины скоро присоединятся к вам.

Дворецкий провел его через просторный холл, оформленный в минималистичном стиле – белые стены, точечная подсветка, редкие, но явно дорогие предметы искусства. Современные скульптуры причудливых форм, абстрактные картины в простых рамах, антикварные вазы на подсвеченных постаментах. Все кричало о богатстве и власти хозяина, но без вульгарной демонстративности.

Гостиная оказалась еще более впечатляющей – огромное пространство с панорамными окнами от пола до потолка, выходящими на лесной участок. Стемнело, и тщательно выстроенная подсветка превращала деревья в фантастические силуэты.

– Желаете аперитив, господин Ревнев? – спросил дворецкий.

– Нет, спасибо, – Вадим решил не рисковать с напитками до встречи с хозяевами. – Я подожду.

Оставшись один, он незаметно осмотрелся. Камеры наблюдения были искусно спрятаны в элементах декора, но профессиональный взгляд легко их обнаруживал. Интересно, были ли здесь и устройства контроля мыслей? Технологии, способные считывать или модифицировать импланты «Нейролинка»? Запонки, которые дал ему Гриф, должны были защитить от таких вмешательств, но Вадим все равно чувствовал себя неуютно.

– Вадим! Как мы рады, что вы приняли наше приглашение!

Анна Державина вошла в гостиную, выглядя еще более сногсшибательно, чем на вечеринке. Темно-синее платье подчеркивало изгибы ее фигуры, высокий разрез обнажал стройную ногу, а глубокое декольте притягивало взгляд. Ее волосы были элегантно уложены, а макияж подчеркивал естественную красоту, не перегружая ее.

Она подошла к Вадиму и, вместо рукопожатия, легко поцеловала его в щеку, оставив легкий аромат дорогих духов.

– Надеюсь, вам не составило труда найти наш скромный дом? – Анна улыбнулась, демонстрируя идеальные зубы.

– Навигатор справился, – ответил Вадим. – У вас прекрасный дом. Очень… выразительный.

– О, это все Константин, – она небрежно махнула рукой. – Он помешан на современной архитектуре. Лично работал с дизайнерами над каждой деталью. – Анна чуть понизила голос. – Иногда мне кажется, что он любит этот дом больше, чем меня.

Эта фраза прозвучала двусмысленно – то ли шутка, то ли горькая правда, завуалированная светской беседой.

– Не наговаривай на меня, дорогая.

Константин Державин вошел в комнату так бесшумно, что Вадим не заметил его приближения. В домашней обстановке замминистра выглядел более расслабленным, но не менее внушительным – дорогие темные брюки, кашемировый джемпер поверх белой рубашки, безупречная осанка и властный взгляд.

– Вадим, рад, что вы нашли время присоединиться к нам, – Державин крепко пожал ему руку. – Особенно после таких… насыщенных дней.

В его словах явно читался намек на события последних дней – от встречи с Горским до нападения в квартире.

– Не мог отказаться от столь интригующего приглашения, – в тон ему ответил Вадим.

– Превосходно. Значит, мы понимаем друг друга. – Державин улыбнулся. – Анна, дорогая, почему бы тебе не показать Вадиму дом, пока наш шеф заканчивает с ужином? У нас еще есть полчаса.

– С удовольствием, – Анна взяла Вадима под руку. – Пойдемте, я покажу вам мою любимую часть дома – зимний сад.

Они оставили Державина в гостиной и направились по широкому коридору вглубь особняка.

– Константин сказал, что вы были сегодня в «Эдельвейсе», – как бы между прочим заметила Анна. – Как ваша мать?

– Спасибо за беспокойство. Стабильно, – коротко ответил Вадим.

– Такая непростая болезнь, – в голосе Анны прозвучало что-то похожее на искреннее сочувствие. – Терять память, терять себя… Это, наверное, самое страшное, что может случиться с человеком.

Вадим внимательно посмотрел на нее. Был ли это намек? Знала ли она о его прошлом?

– Да, страшно, – согласился он. – Особенно когда не знаешь, что именно теряешь.

Анна встретила его взгляд, и на мгновение ему показалось, что за маской светской красавицы скрывается совсем другой человек – умный, настороженный, с собственной повесткой.

– Знаете, Вадим, иногда незнание – это благословение, – тихо сказала она. – Некоторые воспоминания лучше не возвращать.

Прежде чем он успел ответить, они оказались в зимнем саду – просторном помещении с прозрачным куполом вместо потолка, сквозь который виднелось звездное небо. Десятки экзотических растений создавали атмосферу тропического леса. В центре сада располагался небольшой пруд с японскими карпами, вокруг которого были расставлены удобные кресла.

– Здесь я провожу большую часть времени, – сказала Анна, опускаясь в одно из кресел. – Когда устаю от светских мероприятий и бесконечных улыбок.

– Вы не похожи на человека, который устает от внимания, – заметил Вадим, садясь напротив.

Анна рассмеялась, но как-то невесело.

– О, я прекрасная актриса, уверяю вас. Все мы носим маски, не так ли? – Она внимательно посмотрела на него. – Просто некоторые из нас осознают это, а другие… другие верят, что маска и есть их настоящее лицо.

Теперь Вадим был уверен – она знала о его ситуации. И, похоже, пыталась что-то ему сказать.

– А какую маску носите вы, Анна?

– Ту, что выбрал для меня Константин, – она произнесла это так тихо, что Вадим едва расслышал. Затем, словно спохватившись, Анна улыбнулась и сменила тон. – Но довольно обо мне. Давайте поговорим о вас. Ваша работа – стирать людей из сети. Делать так, чтобы о них забыли. Это должно быть… интересно.

– Я бы сказал, прибыльно, – пожал плечами Вадим. – Люди готовы платить огромные деньги, чтобы их прошлое исчезло.

– А вы? Вы бы заплатили, чтобы вернуть свое прошлое?

Вопрос был задан так прямо, что Вадим на мгновение растерялся.

– Смотря какое прошлое, – осторожно ответил он. – Как вы сами сказали, некоторые воспоминания лучше не возвращать.

Анна наклонилась ближе, и ее голос стал едва слышным шепотом.

– Не все в этом доме то, чем кажется, Вадим. И не все хотят того же, что хочет Константин.

Она хотела сказать что-то еще, но в этот момент раздались шаги, и в зимний сад вошел дворецкий.

– Госпожа Державина, господин Ревнев, ужин подан. Господин Державин ожидает вас в столовой.

Анна мгновенно преобразилась – снова превратилась в безупречную светскую львицу, с идеальной улыбкой и уверенными движениями.

– Идемте, Вадим. Константин не любит ждать.

Они прошли в столовую – еще одно впечатляющее пространство с длинным столом из цельного куска редкого дерева. Хотя был накрыт только один конец стола на троих, комната явно предназначалась для больших приемов.

Державин уже ждал их, стоя у стола. Он лично отодвинул стул для Анны, а затем указал Вадиму на место напротив себя.

– Надеюсь, моя жена не утомила вас светскими разговорами, – сказал он с улыбкой, хотя в глазах читалась настороженность. – Анна иногда увлекается.

– Напротив, беседа была очень… познавательной, – ответил Вадим, встречаясь взглядом с Анной.

Она едва заметно покачала головой, словно предупреждая его не выдавать их разговор.

Ужин был сервирован безупречно – фирменные блюда французской кухни в минималистичной подаче, идеально подобранные вина (от которых Вадим вежливо отказался, сославшись на необходимость вести машину), внимательное, но ненавязчивое обслуживание. Державин поддерживал легкую беседу о культуре, политике, последних тенденциях в цифровых технологиях – разговор, который мог бы происходить на любом светском рауте.

Но Вадим чувствовал напряжение, скрытое за этой показной непринужденностью. Державин изучал его, выжидал, готовился к чему-то. Анна молчала больше, чем говорила, изредка бросая на Вадима странные взгляды.

Наконец, когда десерт был подан и убран, Державин откинулся на спинку стула.

– Что ж, думаю, мы можем перейти к делу, ради которого я вас пригласил. – Он сделал знак слугам, и те бесшумно удалились. – Анна, дорогая, может быть, ты оставишь нас для мужского разговора?

– Если ты настаиваешь, – она мягко улыбнулась, но Вадим заметил, как напряглись ее плечи. – Было приятно познакомиться ближе, Вадим. Надеюсь, мы еще увидимся.

Когда Анна ушла, Державин некоторое время молчал, внимательно разглядывая Вадима.

– Знаете, в чем проблема нашего времени, Вадим? – наконец произнес он. – В избытке информации и дефиците смысла. Люди тонут в данных, но не способны отделить важное от второстепенного. Правду от лжи. Реальность от фикции.

Он достал из кармана небольшое устройство и положил на стол.

– Блокиратор подслушивающих устройств. Теперь нас никто не услышит. Даже ваш друг Гриф с его хитроумными игрушками.

Вадим напрягся. Державин знал о передатчике. Знал о Грифе. Насколько глубоко простиралась его осведомленность?

– Я не понимаю, о чем вы, – спокойно сказал Вадим.

– Пожалуйста, давайте без этого, – Державин поморщился. – Мы оба знаем, что вы носите субдермальный передатчик. Знаем, что ваши запонки – это блокираторы нейронных сигналов. Знаем, что вы приняли антидот от психотропных веществ. – Он слегка улыбнулся. – Все предсказуемо и профессионально. Гриф всегда был хорош в таких вещах.

Державин налил себе виски и предложил Вадиму, но тот отказался.

– Перейдем к делу, – продолжил замминистра. – Последние дни вы задаете вопросы о своем прошлом. О проекте «Альтернатива». Обо мне. Это естественно. Я бы на вашем месте делал то же самое.

– И что, вы просто расскажете мне правду? – скептически спросил Вадим. – Почему я должен вам верить?

– Не должны, – просто ответил Державин. – Более того – не верьте. Сомневайтесь. Проверяйте. Это то, что делает вас… вами. – Он отпил виски. – Но я действительно расскажу вам правду. Или, по крайней мере, ту ее часть, которую вы способны воспринять на данном этапе.

Он достал из внутреннего кармана пиджака флеш-накопитель.

– Здесь информация о вас. О настоящем Вадиме Ревневе. О том, кем вы были десять лет назад. – Державин положил накопитель на стол между ними. – Ваши статьи. Фотографии. Видеозаписи допросов… то есть, интервью. Все, что вы хотели знать.

Вадим смотрел на накопитель, не решаясь взять его. Это могла быть ловушка. Вирус, который уничтожит всю информацию на его компьютерах. Или программа, которая отследит все его контакты.

– Это не ловушка, – словно прочитав его мысли, сказал Державин. – Просто информация. Решать, что с ней делать, будете вы.

– Почему вы даете мне это?

– Потому что вы все равно продолжите копать. Лучше я сам дам вам нужные факты, чем вы соберете неверную картину из обрывков и слухов. – Державин посмотрел ему прямо в глаза. – И потому что мне нужны вы, Вадим. Ваши навыки. Ваш интеллект. Ваш… особый опыт.

– Для чего?

– Для следующей фазы проекта. Для «Чистого разума». – Державин подался вперед. – Мы стоим на пороге величайшей революции в истории человечества. Технологии, способной изменить само понятие личности. И вы – ключевая фигура в этой революции.

– Я? Почему?

– Потому что вы единственный, кто успешно прошел через полное перепрограммирование личности и сохранил при этом когнитивные способности высшего порядка. Единственный, чье подсознание начало самостоятельно восстанавливать фрагменты оригинальной личности. – Державин говорил с неожиданной страстью. – Вы уникальны, Вадим. Настоящий прорыв. Доказательство того, что наша технология работает.

Вадим почувствовал, как внутри нарастает гнев.

– Вы стерли меня. Уничтожили мою личность. И теперь хотите, чтобы я помог вам делать то же самое с другими?

– Нет, – Державин покачал головой. – Я хочу, чтобы вы помогли нам усовершенствовать технологию. Сделать ее безопасной. Контролируемой. Чтобы мы могли использовать ее во благо.

– Во благо кого? – скептически спросил Вадим.

– Общества. Страны. Человечества. – Державин развел руками. – Подумайте о возможностях. Лечение психических заболеваний. Реабилитация преступников. Избавление от травм и фобий. Новые формы обучения и развития. И да, в перспективе – создание более совершенного общества. Общества без ненависти, без предрассудков, без деструктивных импульсов.

– Звучит как антиутопия, – заметил Вадим. – Мир счастливых роботов с запрограммированными улыбками.

– Это упрощение, – Державин поморщился. – Мы не стремимся к тотальному контролю. Только к коррекции наиболее опасных и разрушительных аспектов человеческой природы. К созданию более гармоничного общества.

– И кто решает, что «опасно» и «разрушительно»? Вы?

– Квалифицированные специалисты. Этические комитеты. Представители разных слоев общества. – Державин сделал паузу. – В идеале – система, основанная на консенсусе и научных данных. Не на произволе отдельных лиц.

Вадим усмехнулся.

– Красивые слова. Но пока что единственный пример применения вашей технологии – это уничтожение личности журналиста, который раскопал информацию о ваших экспериментах.

– Это было десять лет назад, – возразил Державин. – Технология была сырой, непроверенной. Мы многому научились с тех пор. Усовершенствовали методы. Разработали этические протоколы.

– И все же вы начали с насилия над сознанием. С превращения человека в марионетку.

Державин долго смотрел на него, словно решая, сколько еще можно сказать.

– Это не совсем так, Вадим. История гораздо сложнее, чем вы думаете. – Он вздохнул. – Но я не буду вас убеждать. Прочитайте файлы на накопителе. Посмотрите видео. Узнайте, кем вы были. А потом мы поговорим снова.

Он встал, давая понять, что разговор окончен.

– Я дам вам неделю. Времени изучить информацию, осмыслить ее. И решить, на чьей вы стороне. – Державин посмотрел на него с неожиданной серьезностью. – Но помните – враг не я. Враг – это хаос, который может наступить, если технология попадет не в те руки. Или если ее применение останется бесконтрольным.

Вадим взял накопитель и спрятал во внутренний карман.

– А если я решу быть против вас?

– Тогда мы станем противниками, – просто ответил Державин. – И поверьте, это не в ваших интересах. Но я надеюсь, что до этого не дойдет. – Он улыбнулся, но глаза остались холодными. – Я ценю ваш интеллект, Вадим. Ваши способности. Было бы жаль… потерять такой ресурс.

Угроза была завуалирована, но вполне ясна.

Державин проводил Вадима до входа. В холле их ждала Анна, которая тепло попрощалась, снова поцеловав его в щеку. И снова он почувствовал, что она пытается что-то сказать, но не может при муже.

– Мы будем ждать вашего ответа, – сказал Державин, пожимая ему руку. – И помните – вы не одни в этой игре. Есть и другие заинтересованные стороны. Не все они так… терпеливы, как я.

Когда Вадим сел в машину и выехал за ворота, он наконец позволил себе выдохнуть. Встреча прошла не так, как он ожидал. Державин не пытался его похитить или перепрограммировать. Напротив, он словно хотел сотрудничества. Предлагал информацию. Время на размышление.

Но что-то в этом было неправильно. Слишком гладко. Слишком продуманно. Словно Державин разыгрывал партию, в которой заранее просчитал все ходы.

Отъехав на безопасное расстояние, Вадим связался с Грифом через защищенный канал.

– Ты слышал что-нибудь? – спросил он.

– Ничего, – раздраженно ответил Гриф. – Державин использовал глушилку. Профессиональную. Военного образца. – Он помолчал. – Но я видел, как ты выходил. Выглядишь целым. Что он хотел?

– Предложил сотрудничество. И информацию о моем прошлом. – Вадим посмотрел на лежащий рядом накопитель. – Я возвращаюсь к тебе. Нужно проверить, что на этой флешке.

– Будь осторожен, – предупредил Гриф. – Это может быть ловушка. Вирус. Или еще что похуже.

– Знаю. Поэтому и еду к тебе. У тебя есть изолированная система для проверки.

Вадим завершил разговор и сосредоточился на дороге. Мысли путались. Что, если Державин действительно дал ему настоящую информацию о его прошлом? Что, если на флешке – ключ к его истинной личности?

И что тогда? Станет ли он снова тем бесстрашным журналистом, который не боялся идти против системы? Или останется тем, кем был последние десять лет – циничным профессионалом, живущим в мире лжи и манипуляций?

И главное – сможет ли он сам сделать этот выбор, или его снова сделают за него?

Убежище Грифа встретило Вадима приглушенным светом и гудением десятков компьютеров. Хакер ждал его, нервно расхаживая по комнате.

– Давай флешку, – без предисловий сказал он, протягивая руку. – Проверим на изолированной машине.

Вадим отдал накопитель, и Гриф подключил его к компьютеру, физически отсоединенному от сети и других устройств.

– Это займет время, – предупредил хакер, запуская серию программ. – Нужно проверить каждый байт кода, искать скрытые трояны, бэкдоры, маяки.

– Делай, что нужно, – Вадим опустился в кресло, чувствуя внезапную усталость. – Державин сказал, что я единственный, кто успешно прошел через полное перепрограммирование и сохранил когнитивные способности. Что мое подсознание начало самостоятельно восстанавливать фрагменты оригинальной личности. Поэтому я так ценен для их проекта.

Гриф оторвался от экрана.

– Это правда. Ты был их первым по-настоящему успешным экспериментом. До тебя были другие, но все с серьезными побочными эффектами – потеря интеллекта, психозы, суицидальные тенденции. – Он помрачнел. – Некоторые просто превращались в овощи. Их… утилизировали.