Читать онлайн Одиночка. Роман о силе, выборе и тайне

© Виталий Борцов, 2025

ISBN 978-5-0067-9940-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Меня зовут Виктор Буров, мне 12 лет. Слегка худой, с лицом, постоянно скрытым под маской, на котором выделялись зелёные глаза, смотрящие на всех с опаской. Рост метр шестьдесят, с чёрными волосами, постриженными ёжиком. Мы с мамой живём на краю посёлка «Лесной» в пятистах метрах от леса. Отца у меня не было, как и у множества детей. Мама – стройная, высокая блондинка с карими глазами. Как могла, стараясь заполнить этот пробел в жизни, но не всегда у неё это получалось. Я всё равно рос нелюдимым подростком, со всеми вытекающими последствиями. В то время мы жили в доме на краю посёлка, и у меня был своеобразный ритуал: каждую пятницу после школы я ходил гулять в лес. На нашей с мамой поляне, у пустой сосны, где мы иногда с ней отдыхали, я читал литературу по разным единоборствам и пробовал тренироваться по ней. Однажды я понял, что если что, смогу за себя постоять. В один из таких дней мой своеобразный ритуал был нарушен.

Гуляя по лесу, задумался и не заметил, как вышел на поляну с отдыхающими. И как это всегда бывает, постарался незаметно пройти мимо, но не вышло. На поляне вокруг костра отдыхала компания: двое мужчин, двое парней и две красивых незнакомых девушки. Парней я узнал – Валентин и Василий из старшего класса. Оба, как по лекалу, мускулистые и высокие, с одной только разницей: Валерий – длинноволосый, скуластый и с металлического оттенка серыми глазами. Валентин же наоборот: с мягкими чертами лица, голубыми глазами и поведением добряка, пока не выпьет. Рядом с компанией стоял импровизированный стол, на нём стояла водка и нехитрая закуска. Взрослые явно подливали подросткам. Один из взрослых, болезненно худой, лысый и с впалыми глазами, заметил мои попытки уйти.

– Эй, парень, присоединяйся, водки на всех хватит.

– Извините, но я откажусь, мне надо домой, меня ждут.

– Да ладно, подождут, выпей с нами, или ты нас считаешь недостойной компанией?

– Меня и правда ждут.

Разговор привлёк остальных, и они с интересом ждали развязки.

– Так значит, с нами выпить не хочешь, не уважаешь? Так я тебя научу, как старших уважать!

Предлагавший выпить уже почти встал, как его остановил Валентин.

– Игорь, не стоит, тебя за него ещё посадят, а я его научу, как старшим отказывать.

Под угодливое хихиканье Васи он встал, и меня сковал ступор. Подойдя без предупреждения, ударил в плечо, но то ли ударил не сильно, то ли много выпил, но я устоял, тем самым, видимо, очень его разозлил, потому что его следующий удар меня буквально согнул пополам. Но всё же я стоял на ногах, и тут Василий покраснел от злости, а с поляны донёсся голос Валентина.

– Не так надо бить!

Когда он подошёл, на меня обрушились удары с двух сторон. После того как я упал, они на этом не остановились и продолжили меня избивать. Боль буквально скрутила меня в позу зародыша, и мне не осталось ничего, как закрыть лицо. Не знаю, сколько прошло времени, но с поляны донёсся голос девчат.

– Да что он вам сделал, прекратите!

Её перебил мужской голос.

– Молчи! Твой день – восьмое марта, и место твоё у плиты!

Его оборвал звонкий шлепок, а за ним последовал яростный рёв и девичий визг. Стало понятно, что там не «цветы дарят».

– Что ты творишь, урод, оставь Аньку в покое.

– А ты умолкни!

– Сам умолкни, или позвоню в полицию.

– Ну, всё, и ты напросилась.

А когда до меня дошло, что из-за меня страдают девушки, во мне будто что-то оборвалось. Боль от наносимых ударов ушла на второй план, в голове всё прояснилось, и во мне проснулась холодная и несгибаемая ярость. Время будто стало тягучим, как мёд, ногу Василия я перехватил и рывком вскочил, тем самым лишив его опоры. Пока он падал, ударил раскрытой ладонью в грудную клетку. Когда же он оказался на земле, пол-оборота перехватил летящий кулак Валентина, рванул его на себя и локтем ударил в подмышечную впадину. Он взвыл от боли, заскочив ему за спину, двумя кулаками ударил его между лопаток, отправил его на друга, когда они оба оказались на земле, в два прыжка оказался возле взрослых.

Девушки рисковали не только красотой, но и целомудрием. Одним прыжком я вклинился между кряжистым с большими руками и его жертвой, ударом ноги в пресс отправил его в полёт через импровизированный стол, а второго просто схватил за ремень и броском самбиста отправил в полёт к собутыльнику. После чего, стараясь не смотреть на них, прикрывающихся остатками одежды, стал помогать девушкам встать, одежда на них в некоторых местах была порвана, когда они уже стояли и со страхом и смятением смотрели на меня, одна из них взвизгнула.

– Осторожно! У него нож. Берегись! Когда я обернулся, мужики двигались на меня, а в руке у худого, действительно, был нож. Всё, что я успел сделать, так это инстинктивно выставить ему навстречу правую руку, а дальше произошло нечто: в паре сантиметров от ладони нож, будто наткнувшись на преграду, лопнул. Худого отбросило, он врезался спиной в коренастого, и их обоих отбросило по дуге за пределы поляны. Я не успел ничего осознать, как меня накрыло отступившей болью, а вслед за ней будто ударило что-то, и я провалился в темноту.

Я очнулся и не узнал места, где нахожусь. Это была чья-то комната, я лежу на кровати, накрытый чем-то вроде пледа. То, что это не больница, стало ясно, как только осмотрел комнату. Рядом с кроватью стол, возле которого странный стул, видимо вырезанный из пня, в углу очаг из камней. В ногах деревянный сундук, в правом углу от окна что-то вроде насеста, слева от двери оленьи рога, в окно без стекла виден утренний лес. И вдруг мне стало ясно, что у меня ничего не болит, хотя всё тело должно болеть после всего, что было. Как только я это осознал, меня захлестнули воспоминания о том, что произошло.

И возникли вопросы: как я мог один справиться с четырьмя противниками? Да ладно, это можно списать на адреналин, многие в состоянии адреналинового опьянения делают немыслимые вещи. Но как смог отбросить, не касаясь двух лбов, да ещё и сломать нож? Где я и как здесь оказался? Ладно, с этим разберёмся потом, надо выяснить, где я и смогу ли встать после всего, боль могла отступить от шока. Сев, понял, что на мне, кроме трусов и какого-то странного лубяного корсета, нет другой одежды, последующие вопросы «умерли в зародыше», так как в окно с клёкотом влетел ястреб, чем меня очень напугал. Но ему, видимо, мой испуг был по боку, он приземлился на насест и приступил к чистке перьев, не успел я прийти в себя после его неожиданного появления.

Дверь открылась, и вошёл почти двухметровый дядька в плаще мышиного цвета, чёрные волосы до плеч обрамляли волевое лицо, а синие, как безоблачное небо, глаза смотрели испытующе и в то же время понимающе.

– Смотри, пернатый, а наш гость пришёл в себя.

Его голос вывел меня из оцепенения.

– Извините меня за бестактность, но где я и как сюда попал?

Поняв, что я не представился, тут же исправился.

– Меня зовут Виктор.

– Смотри-ка, а он не страдает от отсутствия воспитания. Правда, крылатый?

С этими словами он снял плащ, повесил его на рога, вслед за ним отправился крепившийся к поясу арбалет, а вслед за ним и колчан со стрелами, крепившийся ремнями к левой ноге. Под плащом оказались серая кофта и такие же штаны, заправленные в сапоги, одежда не смогла скрыть перевитое мускулами тело атлета. После того как он повесил плащ, арбалет, колчан, он сел напротив, подвинув для этого стул.

– Отвечу на твои вопросы по порядку: ты, как, наверное, уже понял, у меня в гостях. Я тебя нашёл в лесу и, из-за того, что ты, во-первых, нуждался в помощи, во-вторых, я не знал, что с тобой делать, принёс тебя к себе. Предотвращаю твой следующий вопрос: меня звать Егор, а это мой ястреб Яся, и ещё ты проспал полдня и всю ночь. А теперь скажи мне, как ты себя чувствуешь, что болит?

– Спасибо, дядя Егор, но ничего не болит, хотя это и странно.

– Да, это странно. Я думал, что тебе ещё долго будет не особо хорошо, ну да ладно, давай-ка мы тебя посмотрим.

Егор подвинул стул почти вплотную к кровати и, заведя руку мне за спину, что-то нажал между лопаток, и стягивающий корсет, со щелчком раскрывшись, упал ему на колени. И сразу запахло какими-то травами, видимо, он меня чем-то смазал вроде мази. На теле не было ни единого синяка, ни кровоподтёка, хотя после ударов на мне не должно было быть от синяков живого места. Дядя Егор удивлённо хмыкнул и стал пальпировать там, где только что был корсет, а от пальцев, там, где он касался, расходилось тепло, как на воде круги, и уходило куда-то вглубь. Он предотвратил мой вопрос о его целительных навыках.

– Все вопросы потом, Виктор, а сейчас посиди немного, я скоро.

Дядя Егор встал и, взяв корсет с колен, молча вышел, оставив меня с ястребом и вопросами, впрочем, ястребу до меня дела не было.

– А твой хозяин очень странный человек, так запросто взял, принёс к себе в дом незнакомого парнишку, да ещё и лечил, не задаваясь вопросами, а зачем это всё?

Ястреб мельком глянул на меня своими жёлтыми глазами и вернулся к чистке перьев. Странно это, ну да ладно, будем всё решать по порядку. Из раздумий меня выдернул вошедший гостеприимный хозяин, положил возле меня мою одежду, на стол же поставил деревянную кружку.

– На, вот, оденься и попей.

После чего он снова вышел, оставив меня одеваться, через мгновение и ястреб вылетел. Став одеваться, я понял, что вещи выстираны и пахнет от них лесом. Только успел одеться, как дядя Егор вошёл с котелком, в котором что-то плескалось, подвесил его на крючок в очаге. Достал из-за очага поленья, уложил их под котелок, разжёг огонь, который тут же весело занялся. Пока он проводил манипуляции с очагом, я выпил то, что было в кружке. На вкус как ромашковый чай, только с какими-то примесями. Егор снова вышел, а когда вошёл, то нёс миску из дерева с мелко нарезанным мясом и овощами, содержимое тут же отправилось в закипевший котелок. Последующий час прошёл с тем, что Егор постоянно заходил и выходил, я же, как воспитанный человек, предложил ему свою помощь. На что он мне ответил, что я его гость, и он, как радушный хозяин, позаботится обо всём сам.

В итоге он накрыл на стол. И только когда возле меня оказалась миска с вкусно пахнущим супом, до меня дошло, как я голоден. Когда мы поели и попили что-то вроде травяного чая, Егор собрал посуду.

– Виктор, ты пока посиди тут.

Но когда он снова вышел, долго я просидеть не мог, и, к тому же, мне стало интересно, где же всё-таки нахожусь, да и гостеприимством злоупотреблять не стоит. К тому же, мне надо домой. Встав, я, подойдя к двери, вышел и сразу заскочил, как ошпаренный, обратно. Причиной моего столь поспешного бегства был БОЛЬШОЙ медведь, вышедший из лесу, а снаружи послышался голос Егора, как будто к нему каждый день выходит из лесу медведь.

– Привет, Потапыч, ну вот, напугал моего гостя. Виктор, выходи, не стоит бояться, Миша – мой друг, и он тебя не тронет. Мне понадобилось десять минут, чтобы прийти в себя, а спокойствие и железная уверенность в словах дяди Егора убедили меня выглянуть, и я увидел, что «лесной исполин» лежит рядом с ним как ручной. Что совсем не вяжется с тем, что это, на минуту, вообще-то, медведь, царь леса, природная машина для убийства, вооружённая острыми когтями и не менее острыми клыками. Из оцепенения меня вывел голос Егора.

– Витя, подойди, не бойся, после того как он нёс тебя почти всю дорогу на себе, его не стоит бояться. А если всё ещё боишься, то посмотри ему в глаза, и всё поймёшь.

В его словах я не уловил ни капли смеха, а только уверенность, и мне как-то стало спокойно, я вышел полностью из дому, посмотрел медведю прямо в глаза. Наши взгляды встретились. И в глазах медведя не было злости или ярости, а только какое-то звериное спокойствие, оно каким-то образом передалось мне вместе с тем и осознание того, что он мне не желает зла. Только потому, что он мог меня давно порвать, если бы у него было желание, а так у него в глазах читалось любопытство. Спустившись с крыльца, я подошёл к ним и протянул руку раскрытой ладонью к носу медведя. Его голова, лежащая на лапах, доходила мне до пояса, медведь сначала понюхал воздух, потом сделал то, что мне никогда не забыть: он лизнул мне ладонь, после чего подставил лоб, которым он может выбить любые двери, мне под руку. Так что она коснулась его грубой шерсти, тут же я понял, что мне от него ничего не грозит, в ответ на это я его погладил. Я посмотрел на дядю Егора и увидел, что он сидел весь собранный, как пружина, готовый в любой момент вмешаться.

– Вот это да, вы будто давние друзья, я не ожидал такого.

– Так вы всё-таки сомневались, что он так отреагирует?

– Я, конечно, знал, что он тебя не атакует, но чтобы он тебя сразу признал, это для меня шок. Мне его благосклонность пришлось добиваться месяц, а тебе понадобилось пять минут. Видимо, я не ошибся, и в тебе что-то есть, а теперь тебя надо проводить до выхода из моих дебрей, тебя, наверное, обыскались.

Встав, дядя Егор ушёл в дом, оставив меня с медведем наедине, его не было минут двадцать, всё это время я машинально перебирал шерсть на лбу медведя. Когда же он вышел, медведь встал, сразу же подтвердив свой статус лесного хозяина: полтора метра в холке, двести килограммов веса, к тому же от природы вооружённый внушительным арсеналом из зубов и когтей. Мне очень повезло, что такой исполин на моей стороне, такого как Он лучше иметь в союзниках, нежели во врагах. Подойдя к нам, дядя Егор протянул мне мешочек, из ткани, затянутый в горловине. Сам он был снова в своём плаще, и на его плече сидел ястреб Яся.

– Виктор, вот тебе смесь трав. Заваривать как чай и пить вместо чая, как только захочется пить. Ну а теперь нам пора выдвигаться, а то скоро в лес пойдут люди, а чтобы было быстрее, ты поедешь на друге, ты ведь не против, Мишаня?

Сказать, что я обалдел, это нечего не сказать. Ступор – вот самое то. Медведь же на такое заявление отреагировал и вовсе странно, чем меня окончательно добил. Медведь подогнул передние лапы и вытянул голову к земле. Дядя Егор подхватил меня и усадил ему на шею. Медведь сразу выпрямился и без промедления развернулся в сторону леса. Егор, идя рядом, засмеялся, глядя на меня, видимо, у меня было очень глупое выражение лица, а какое должно быть лицо у двенадцатилетнего паренька, которого усадили на шею медведю? Медведь вышагивал, как ни в чём не бывало, оно и понятно, вес ребёнка никак не отразится на том, кто может нести и дикого кабана. Так мы и пошли: взрослый мужчина с ястребом на плече и медведь с ребёнком на шее, до неприметной тропки. Выйдя на неё, медведь остановился и лёг на землю. Егор, видя, что я ещё в ступоре, снял меня с него, а медведь ткнул меня носом, чем окончательно вывел меня из ступора.

– Виктор, ты бы себя видел со стороны, это было что-то. Ты будто сидел не на шее медведя, а на действующем вулкане. Ну да ладно, тебе пора, а то твои родители, наверное, места себе не находят.

Этими словами он привёл меня в чувство, и я вспомнил, что он прав, меня ведь всю ночь не было дома. Мама, наверное, себе места не находит. Вместе с этим до меня дошло: дядя Егор мне ведь жизнь спас, а я его не поблагодарил.

– Дядь Егор, спасибо вам огромное, что вы мне жизнь спасли, не знаю, как вас благодарить.

– Вить, твоя благодарность будет заключаться в том, что ты никому о нас не скажешь, мне дорог наш покой, правда, ведь ребята?

– Дядя Егор, я скажу матери, что просто задремал у костра, а кроме неё мне некому говорить, так что не беспокойтесь. Ещё раз огромное вам спасибо и тебе, Миша, огромное спасибо.

Пожав руку Егору и погладив медведя, вышел на протоптанную тропу, а, обернувшись, не увидел ни медведя, ни Егора. Кусты их полностью скрывали, если бы сам не вышел из-за них, ни за что бы не догадался, что там тропка.

Через полчаса я уже подходил к дому, стараясь придумать, что говорить маме, в голову ничего не шло, столько всего произошло. Но когда мне пришлось открывать дом запасным ключом, стало понятно, что врать и не надо, мамы дома нет, на столе в подтверждение всему стояла укутанная кастрюля, а на ней записка.

– Сынок, я уехала в город, ужин разогреешь, ты у меня взрослый.

Буду в воскресенье вечером, не забудь уроки сделать.

МАМА.

Ну, всё понятно, поехала отца искать, ну да ладно, она имеет на это полное право, зато врать не придётся. Убрав кастрюлю в холодильник, а полотенце на крючок, разулся и прошёл к себе, по ходу погладив нож отца, висящий на стене, единственная вещь, которая от него осталась. Переодевшись в домашнее, приготовил учебники и тетрадки, вышел на кухню, поставив чайник, открыл мешочек, данный Егором, отсыпал три щепотки травяного сбора в заварник. Как только вода вскипела, заварил и, накрыв заварной чайник колпаком, сел за уроки. Через два часа, закончив с уроками, выйдя на кухню, сделал себе чай, собрался было сесть и попить чаю, как в дверь позвонили. Зная, что мама приедет только завтра, вышел в коридор на стороже.

– Кто там?

– Витёк, открывай, мы знаем, что ты дома, тебя видели, как ты пришёл.

«Принесла нелёгкая Васю и Валю, какого лешего им надо? Ладно, спокойствие, только спокойствие, я ведь их побил.

– Что вам надо?

– Открой, поговорить надо.

– О чём мне с вами разговаривать?

– Открывай, ты знаешь о чём.

– Мне с вами не о чем говорить, и всё тут, и не открою, разговор окончен.

– Так, короче, если ты растреплешь о том, что было в лесу, твоя жизнь в школе превратится в ад, имей в виду…

«Так, вроде ушли, ну вот блин, нажил полноценных врагов, хотя задирать они меня теперь не посмеют, побоятся всё-таки, я им хорошо бока намял».

Дождавшись, когда во дворе хлопнет дверь в воротах, вернулся на кухню, выпил отвар и снова ушёл в свою комнату, взяв отцовский нож, положил его на стол и вынул из ящика набор для ухода за лезвиями ножей. Разложив принадлежности на столе, вынул клинок, который блеснул на солнце ухоженной сталью, так как каждую свободную минуту отцовский нож подвергается чистке. Удостоверившись, что нож по-прежнему острый, смазал лезвие маслом и, взяв ворсистый лоскут ткани, приступил к шлифовке. Когда лезвие стало отражать блики заходящего солнца, вернул клинок в ножны, выйдя на кухню, разогрел суп, поел, помыл за собой посуду и убрал всё на место, лёг спать. Уснул только глубокой ночью, пережитое дало о себе знать… Проснувшись утром, умылся, позавтракал, попив отвар, заварил новый, приготовил себе на понедельник портфель. Переодевшись и перелив отвар в термос, вышел во двор, целый час просто просидел на крыльце, периодически отпивая из термоса. После чего, взяв грабли, стал приводить огород в порядок, до шести вечера с перерывами на обед и питьё отвара, привёл в порядок двор. Убрав инвентарь в сарай, сел на крыльцо, и тут только ощутил, что рёбра отзываются слабой болью, ничто не проходит даром. Но всё же дядя Егор, видимо, целитель, так вылечил, что тело должно было исходить болью, только слабо ноет, «СПАСИБО ВАМ ДЯДЯ ЕГОР» – всю жизнь буду вспоминать, вернувшись к себе, сел в кресло. «Так что мы имеем в сухом остатке: адреналиновое опьянение дало силу, допустим, об этом есть много фактов, но как я смог, не касаясь, сломать нож и отбросить на несколько метров двух здоровых мужиков? И что с девушками произошло после того, как я упал без чувств? Егор мне не говорил про них, а я ведь и не спрашивал? И что значат его слова: „в тебе что-то есть“?» Мои раздумья прервал скрип ворот, выглянув в окно, увидел, что мама открыла ворота, в них въехал чёрный внедорожник, когда она закрыла их, из машины вышел представительный мужчина. Крепкого телосложения, чёрные глаза, волосы с проседью, ну, в общем, мама моя не промах. Самое главное, чтобы она не была его любовницей, а хотя мама сама знает, что ей надо, вмешиваться не буду. Вынув из портфеля учебник по литературе, открыл на прошедшем занятии, так как не хотелось выходить больше никуда из комнаты. А тем временем мама с мужчиной достали из машины пакеты, по всем признакам, по полной затарились. Пока они закрывали машину, подстраховался, взял отцовский нож, положил на стол и рядом водрузил комплект, так как мама, если видит на столе отцовский нож, меня не трогает, если уроки не помогут отмазаться от знакомства, то уж отцовский нож точно поможет. А они, судя по голосам, были уже в доме. Мужской глубокий голос спросил: – Оля, куда поставить пакеты? – Влад, отнеси их на кухню, а я сейчас подойду. Когда мама зашла ко мне, я прям затылком почувствовал её разочарование, когда она увидела нож отца, но она не подала вида, подойдя ко мне, обняла со спины. – Привет, сынок, ты кушал, уроки сделал, не обиделся, что меня не было все выходные? – Привет, мамуль, всё ок, поел, уроки почти сделал, осталась литература, ты имеешь полное право устраивать свою жизнь и не смей себя хоронить. – Сынок, какой же ты у меня уже взрослый, мне повезло с сыном, но всё же Влад поживёт с нами какое-то время. И она замолчала, в воздухе повисло напряжение. – Мам, ответь мне, тебе с ним хорошо? – Да, очень, и это взаимно. – Мама, я приму всё, что тебя делает счастливой, и хватит об этом, я буду очень рад, если твоя жизнь наладится. Но только не проси меня, пожалуйста, выходить к ужину: мне после уроков надо заняться ножом отца, надеюсь, ты не обидишься. Если он захочет познакомиться, то пусть заходит.

Глава 2

– Сынок, конечно, хотелось бы, чтобы ты с нами посидел, но раз ты просишь, то, конечно. Влад скоро к тебе зайдёт, и ещё, Вить, мы с ним очень любим друг друга, будь с ним добр, он мне дорог. Я отвечу на твой вопрос: я у него не любовница, и это правда.

– Мама, я очень буду рад, если у вас с ним всё сладится, но не рассчитывай, что я его буду называть отцом.

– Витюша, я знала, что ты поймёшь и не требую от тебя называть его отцом. Просто присмотрись к нему, ладно? Он сейчас зайдёт, если захочешь, выходи на кухню.

Как только мама вышла, мне стало немного легче. Убрав учебник в портфель, взялся за чистку ножен. Через две минуты в комнату вошёл Владислав, я, встав, протянул ему руку.

– Витя.

– Влад.

Поздоровавшись, мы сели: я на стул, он на кровать. Минутное молчание прервал Влад.

– Будем знакомы, твоя мама мне о тебе много рассказывала, и я склонен верить ей во всём. Надеюсь, ты не против того, что мы будем жить с Олей вместе?

– Отчего же, если мама счастлива, то мне не о чем беспокоиться, ведь вы ей не причините боль?

– Виктор, как ты мог о таком подумать? Дороже твоей мамы для меня нет человека на всём свете, а дорогим мне людям я не причиняю боли, наоборот, стараюсь сделать всё, чтобы они были счастливы.

– Тогда с моей стороны в вашу сторону зла не будет, это я вам гарантирую. Но я надеюсь, вы меня простите, что сегодня я не присоединюсь к вам за столом?

– Прощу, только если ты больше не будешь меня звать на вы.

– Договорились, Влад.

– Ну, вот и хорошо, твоя мама правду сказала: ты паренёк смышлёный не по годам, и это приятно удивляет. Я рад за твою маму, что у неё такой сын. Ну ладно, не буду тебе мешать, я вижу вещь твоего отца в надёжных руках.

Показав на нож, Владислав вышел и тем самым приятно меня удивил, а он не страдает навязчивостью…

Неделя прошла как обычно, если не считать того, что в школе ребята смотрели на меня зверями, но самое главное – они меня не задирали, и это радовало. В пятницу, как обычно, сделав уроки и поев, вышел во двор. Перед этим заметил, что мама с Владом как-то странно на меня всю неделю смотрели. Оглядев двор в поисках каких бы то ни было дел, не найдя таковых, собрался пойти в лес, как во двор вошёл наш участковый, а за ним – женщина в форме и папкой в руках.

– А, Витя, привет! Мама дома? Нам с ней надо поговорить.

– Здравствуйте.

Ответить я не успел: вышедшая на крыльцо мама сама за себя ответила.

– Здравствуйте. Пройдёмте в дом, там будет удобней говорить, а ты, сынок, сходи, погуляй, только не опаздывай к ужину.

– Ладно, мам, как скажешь.

«Что-то тут не так: участковый пришёл, да ещё не один, это не к добру, ну ладно, это отложим на потом, а сейчас пойду к пустой сосне и подумаю о том, что со мной было неделю назад». Идя в сторону леса, задумался и не заметил, как ступил под его гостеприимные кроны. Из раздумий меня вывел хруст ветки в кустах и полетевший в меня камень. Инстинктивно выставил руку навстречу снаряду. Воздух около руки будто сгустился, и камень, столкнувшись с ним, упал, не долетев до меня, а из-за кустов вышел дядя Егор. – Здравствуй, Витя.

– Добрый вечер, дядя Егор, как же я вас рад видеть. Может, вы мне объясните, что со мной происходит? И мне кажется, вы знаете ответы на мои вопросы, я должен знать, что со мной. Почему, не касаясь, отбросил двух здоровенных мужиков и этот камень, я ведь его даже не трогал?

– Виктор, ты прав, я могу тебе помочь в твоих изысканиях, но мне надо знать, действительно ли ты хочешь это знать? Если это так, то иди за мной и не задавай вопросов, пока не придём.

Егор направился в сторону островного болота, я же последовал за ним, так как мне очень надо было знать ответы на мои вопросы. Примерно через час мы вышли к болоту, к тому месту, откуда прекрасно виден поросший дубами остров. Егор сел на ствол упавшей ели и молчал с минуту.

– Витя, ещё раз ответь, ты готов узнать ответы на свои вопросы?

– Да, и очень, больше ничего меня не волнует.

– Ну, тогда ладно, но имей в виду, что обратной дороги нет.

Он встал и подошёл к топи, оказавшись напротив острова, сделал приглашающий жест, рукой подзывая меня к себе. Когда я оказался рядом, он притянул меня к себе вплотную. В воздухе вдруг резко поднялась температура, и нас окутал взявшийся неоткуда туман, это длилось мгновение, когда туман рассеялся, мы оказались на берегу острова, а берег болота за нами.

– Вить, если ты не передумал, то иди меж дубами до котлована, а там поймёшь, что делать, иди же, теперь всё в твоих руках.

Почему-то я знал, что он мне плохого не посоветует, и с этой мыслью пошёл вглубь острова, пройдя между дубов. Через сто метров оказался около котлована, как и говорил Егор. На краю которого стояло что-то вроде столба высотой в полметра, будто обрезанного, а на срезе был выбит круг с какими-то знаками и кругами, образующими что-то вроде печати. При моём приближении печать слабо засветилась, будто неоном, и я вдруг понял, что мне надо делать, подойдя к столбу, положил ладонь на срез, в ту же секунду ладонь окутало белым светом, который впитался в столб, как вода в изголодавшую землю. А через мгновение котлован напротив вдруг очистился ото мха и веток, посредине оказалась что-то вроде круглой площадки, в центре которой тоже была печать, только больше. Если в неё встать, то окажешься в середине, окружённый письменами и знаками.

Они мерцали, как оказалось, в такт с моим сердцем, после седьмого удара я понял, мне надо спуститься в котлован в центр печати, как только я это сделал, то печать подо мной буквально вспыхнула. Я оказался внутри столпа света, внутри которого прямо-таки бушевали знания, которые я отчётливо понимал и запоминал, будто мой мозг компьютер. Когда световой столп погас, я уже знал не только ответы на свои вопросы, но и многое другое, от всей этой информации голова пошла кругом. Сев на землю, обхватил голову ладонями, когда голова перестала кружиться, встал и отряхнувшись вышел из котлована. Немного постояв, вышел на край острова и не застал Егора, сначала запаниковал, но потом в голове всплыло знание, как можно перебраться через болото. Подойдя к камню, наполовину выступавшему из земли, стоило мне это сделать, как на нём засветился бело-синим светом рунный круг.

В голове вспыхнуло знание, что с помощью этого камня я смогу переправиться на тот берег и не только. Прикоснулся к рунному кругу, и сразу же по камню пошли светящиеся неоновым светом полосы, и камень отделился от земли и завис в воздухе. Он чем-то напоминал мотоцикл, но без колёс. Сев на него, осознал, что могу им управлять с помощью мыслей.

«Ну что же, полетели от острова на твёрдую землю».

Камень послушно развернулся на месте и полетел, светясь неоном над болотом, когда камень завис над берегом, осмотревшись, Егора не увидел и понял, что он ушёл к себе.

«Ну, по сути, он правильно сделал, ответы на свои вопросы я получил, а большего я от него и не просил».

Как только я слез с камня и убрал с него ладонь, он перестал светиться и осел на землю, став обычным камнем на берегу болота. В голове роилось столько информации, что мозг просто кипел, и мне надо было всё осмыслить, а это можно сделать только на нашей с мамой поляне у пустой сосны.

Но для начала немного повеселимся. Подойдя к камню, я снова его активировал и, оседлав, полетел над топью болота, отдавая мысленные приказы, совершая манёвр за манёвром. Камень вёл себя как живой, откликаясь на мысли мгновенно, это было поистине великолепно и полностью поглотило меня, а когда я очнулся, солнце уже клонилось к закату. Поняв, что мне всё-таки пора домой, направил камень на берег, приземлившись, слез с него и поспешил домой, переполненный эмоциями. Выйдя к просеке, с которой видно наше село как на ладони, увидел, что дядя Егор стоит в тени деревьев и загадочно улыбается.

– Дядя Егор, я теперь всё знаю, это классно!!!!!

– Я очень рад за тебя, но это накладывает на тебя кое-какие обязательства, надеюсь, ты это осознаёшь?

– Да, осознаю, но это того стоило. Я так понимаю, вы что-то ещё хотите мне сказать?

– А ты проницателен не по годам, у меня для тебя есть кое-что.

С этими словами он достал из кармана какой-то брелок в форме остроугольного плетеного овала, пустого внутри. Подойдя, Егор надел его мне на шею. Как только кулон коснулся тела, он вспыхнул неоновым светом, будто внутри него был источник энергии, сияние не вышло за пределы овала, будто он сдерживал её. Взяв его в руку, я увидел, что всё плетение было испещрено рунами, которые слабо светились, они сдерживали ту мощь, что пульсировала в нём в такт моему сердцу.

– Витя, сконцентрируйся и погаси сияние, чтобы оно не привлекало внимание.

Спустя десять минут попыток, сконцентрировавшись, я погасил сияние до маленькой, еле видимой искры, и это у меня получилось не без труда, слишком большая сила таилась внутри.

– Виктор, я оказался прав, что отвёл тебя к ответам на твои вопросы, а то, что у тебя на шее, это что-то вроде аккумулятора, если вдруг тебе не к кому будет обратиться за помощью. То просто сожми его в кулаке, и помощь придёт, но не стоит им пользоваться без особой на то причины, это может быть самым опрометчивым поступком с твоей стороны. Я могу надеяться, что ты будешь осторожен?

В его голосе не было весёлости, а только лишь наставнические нотки, и я понял, что он очень серьёзен. Ответил ему так же серьёзно, прекрасно осознавая правильность его слов.

– Если вы так говорите, то так тому и быть. До тех пор, пока не окажется, что нет выбора, на это можете рассчитывать. Но зачем вы мне так помогаете, почему, чем я это заслужил и что я могу для вас сделать в оплату за вашу помощь?

– Витя, в тебе есть то, чего мне не хватило в своё время, и я сбежал, а увидев тебя, понял, что ты мой шанс на искупление. Не спрашивай почему, но мне очень надо от тебя одно: ты не рассказываешь обо мне, а взамен можешь рассчитывать на мою поддержку.

В этот момент я увидел в Егоре человека, которому можно довериться во всём и не бояться осуждения, пожал ему руку.

– Вы можете на это рассчитывать, это самое малое, что я могу сделать в уплату за вашу помощь. А теперь мне пора домой, а то мама будет волноваться. Спасибо вам огромное ещё раз за всё, что вы для меня сделали.

Убрав кулон под кофту, пошёл домой, хотя очень хотелось остаться, а придя домой, молча прошёл к себе и заперся в комнате. Мама знает, что если дверь закрыта, меня не надо беспокоить. Раздевшись, упал в кровать, уставившись в потолок, стал размышлять, что со мной произошло за последнее время. А в итоге понял, что ничего не понял, слишком много всего произошло за последнее время, кое-что в моей жизни изменилось, и мне не ясно, куда это выведет. Но то, что это куда-то да выведет, я в этом не сомневаюсь. Сев, я взял кулон и стал всматриваться в еле различимую искру, пульсирующую внутри, и чем внимательнее я всматривался, тем сильнее она разгоралась. Когда она достигла стенок кулона, то сияние перестало разрастаться, но свет не перестал нарастать, и скоро всю комнату залил неоновый свет. Ладонь стало колоть от той силы, что таится в нём, за этим занятием меня застал стук в дверь.

– Сын, что ты там делаешь, может, откроешь, я волнуюсь?

Загасив искру и убрав кулон под футболку, встал, открыл маме дверь, она, войдя, осмотрела комнату внимательнее, чем обычно, задержав взгляд на ночнике, который был с функцией датчика на движение и включался.

– Сынок, что это так ярко светило в твоей комнате?

– Мама, это ночник что-то барахлит, наверное, пора ему в ремонт, извини, если напугал.

Решив перевести разговор в другое русло, вспомнил, что участковый просто так не приходит, спросил:

– Кстати, мамуль, кто была эта женщина, приходившая с участковым, если это не секрет?

Она вздрогнула, будто от удара от вопроса, но ответила:

– Сын, я боялась, что ты спросишь, но раз ты об этом спросил, то ты имеешь право узнать. Только не злись на меня и не перебивай, что бы я тебе сейчас ни сказала. В общем так, это были органы опеки из-за того, что у тебя нет отца, и ты ребёнок, по сути, нелюдимый, в этом они правы, наши односельчане, увидев мой недосмотр за тобой, в этом они тоже отчасти правы. Ты очень часто остаёшься один, и вместо того чтобы дружить со сверстниками, ты постоянно уходишь в лес, что, не скрою, и меня очень беспокоит. В общем, на меня написали жалобу в те самые органы опеки, а уж там решили, что я не справляюсь с твоим воспитанием, а сегодня они приезжали за тобой, но я их убедила немного подождать с этим. А сейчас лучше сядь, и что бы ты ни услышал, не перебивай меня.

Дождавшись, пока я сяду на кровать, она взяла стул и села напротив.

– Мы с Владом уже как две недели законные муж и жена, это не только из-за тебя, хотя такой шаг был закономерен, но дата ещё обдумывалась. А когда мы узнали, что они приняли решение об отъёме тебя у меня, это послужило отправной точкой нашего решения. Мы уже стали собирать документы на усыновление тебя Владом, осталось только твоё согласие. На всё про всё нам дали месяц, теперь только от тебя зависит, останешься ты со мной или тебя определят в детский дом, решать тебе…

«Вот это да, с каждым днём всё интереснее и интереснее, сначала моё тело преподносит сюрприз за сюрпризом, но и этого оказалось мало, мама мне преподнесла просто мега-сюрприз. Жизнь полна сюрпризов, что мне теперь с этим всем делать, ума не приложу, с одним вопросом вроде разобрался, как тут же возник другой. Ну и как мне на это реагировать, ну да ладно, решим и это, не такие проблемы решали».

Пока я обдумывал, мама забеспокоилась и с опаской посмотрела на меня, ища хоть какую-то реакцию, и, не найдя таковой, прервала мои раздумья.

– Сынок, ну что же ты молчишь, скажи хоть что-нибудь, накричи, заплачь, но только не молчи, пожалуйста, родной, не пугай меня.

Вынырнув из мыслей, поспешил её успокоить, хотя из голоса не получилось полностью убрать удивление и обиду от её молчания.

– Мам, всё нормально, самое главное, чтобы у вас с Владом было всё хорошо, а остальное – это второстепенно. Надеюсь, у меня есть право его пока отцом не называть? У меня вообще есть время подумать, надеюсь, ты простишь меня за эти слова и не осудишь?

– Сынок, это я должна просить у тебя прощения, а не ты, да отцом его можешь не называть, а время у тебя ещё целый месяц.

Глава 3

Мама обняла меня, и мы так просидели бы ещё дольше, но в комнату вошёл Влад. Увидев нас, он, видимо, всё понял и, подойдя к нам, обнял меня и маму. От этих объятий у меня что-то внутри всколыхнулось, но я это прогнал, а когда они ушли, лёг спать, но уснул только к утру, а когда проснулся, солнце уже почти достигло полудня. Одевшись, прошёл в ванную, по пути пожелав маме и Владу доброго дня, а выйдя из ванной, увидел, что меня ждёт мой поздний завтрак и странно смотрящие на меня мама и Владислав. Поев и убрав посуду, я не выдержал их взглядов.

– Родные, давайте так: мы не будем обсуждать вчерашнее, мне надо это всё осмыслить и не задавайте вопросов, на которые я всё равно сейчас не смогу дать ответы. Мама, я уроки все сделал ещё вчера, так что пойду, погуляю, мне надо побыть одному, чтобы всё осмыслить.

Зайдя к себе, «бросил взгляд» на отцовский нож. Одевшись и приторочив на ремень нож, после того что произошло на поляне, я должен быть вооружён. Хотя с моими знаниями я сам оружие, но на одну лишь силу рассчитывать не стоит. Погладив кулон, убрал его под кофту, выйдя во двор, осмотрелся и уже было собрался уходить, как на крыльцо вышел Влад.

– Виктор, извини, но я должен спросить, как ты вообще ко всему этому относишься? Просто я думал, ты замкнёшься в себе, разговаривать с матерью перестанешь, ты вправе злиться на меня. Но мне бы не хотелось, чтобы ты на Олю злился, она ни при чём. Если ты зол, то сорви зло на мне. Только не на маме, она не заслужила твоей злости, а тебе надо куда-то деть свои эмоции.

– Злости у меня нет, только лишь непонимание из-за того, что я был в неведении и мог обо всём узнать от посторонних. А сейчас я в лес, надо мысли и душу привести в порядок.

Выйдя из села и углубившись в лес, я не заметил, как вышел на нашу с мамой поляну, сев возле сосны, расслабился.

«Да, жизнь преподносит много сюрпризов, но как их решить? Влад был прав, самое время уйти в себя, но это навредит маме. А если и правда выпустить пар, но опять же мама об этом узнает и будет считать себя виноватой, он ей дорог, и если ему будет плохо, то это причинит ей боль. Куда ни кинь – везде клин, так и так ей будет больно, что мне делать, как быть, дилемма. А что мне мешает просто эти эмоции загнать в самый далёкий угол души и не выпускать их оттуда? Точно, так и поступим».

От самокопания меня отвлёк сдвоенный выстрел из ружья, от чего я вскочил как ошпаренный, вслед за ним вой, полный ярости и боли. Во мне снова, как и тогда на поляне, что-то щёлкнуло, я с места рванул на вой, такой скорости я не развивал никогда и скоро впереди увидел сначала волка, а потом охотника, спешно перезаряжавшего двустволку.

Перепрыгнув через падающего волка, выудил из памяти знание невидимой плиты. Махнул ладонью в сторону охотника. От чего того отбросило в кусты. Прикрывая себя, послал воздушный поток и накрыл охотника ветками и лесным мусором. Обернувшись, заметил, что бок волка оказался весь в крови. Он дышал с хрипами, но был в сознании, а раненый зверь опасен для всех, и поэтому я, сорвав куртку, накинул её ему на морду, затянув пасть рукавами, осторожно поднял его на руки раной вверх. Он попытался вырваться, но у него это не вышло, слишком ослаб, видя, что он волнуется, я как можно спокойнее сказал:

– Успокойся, ты в безопасности, но нам надо как можно скорей уйти отсюда.

Не знаю, что повлияло на него: мой голос или он ослаб настолько, что не смог больше сопротивляться, – только зверь успокоился. Положив его голову на плечо, побежал как можно быстрее, но так, чтобы не навредить его и так кровоточащему боку.

Добежав до поляны, уложил, успокаивающе поглаживая его шею одной рукой, осторожно освободил его голову от куртки. Он агрессии не проявил, только дышал через раз, отложив куртку в сторону, погладил зверя по лбу, его взгляд не излучал ярости или агрессии, а только лишь страх.

– Всё будет хорошо, я тебе помогу.

И только тут заметил, что ладони объяло неоновым светом, а дальше мне стало ясно, что нужно делать, начертив в воздухе знак сна, который остался в воздухе, как если бы был написан на бумаге. Он колыхнулся, как марево, и впитался волку в лоб, после чего зверь уснул, как только его глаза закрылись, обратил внимание на его иссечённый дробью бок. Он кровоточил, но я уже знал, это ненадолго, начертил в воздухе рунный круг, не такой, как на камне, более извилистый и запутанный, закончив, увидел, что он расширился и, пройдя сквозь волка, остановился на земле, таким образом, животное оказалось в центре переплетения узора. Сначала не происходило ровным счётом ничего, но вдруг весь круг засиял серовато-коричневым светом, от краёв в середину, то есть в волка стало входить это свечение. Рана вдруг стала срастаться, как в фильмах про оборотней, из неё стали выпадать дробины, после того как последняя дробинка выпала из раны, регенерация возросла в геометрической прогрессии. Через минуту о ране напоминала лишь выпавшая дробь да полностью лишённая шерсти проплешина на боку, круг же погас. Повёл ладонью над его лбом, и волк пришёл в себя.

Открыл глаза, пошатываясь, встал и пошёл к кустам, но возле них обернулся и посмотрел мне в глаза, в его жёлтых глазах я прочёл то, что меня потрясло до глубины души. В них читалась такая благодарность и преданность, что мне стало как-то не по себе. Через секунду он исчез меж кустов и деревьев, о произошедшем напоминало лишь пятно земли, полностью лишённое травы. На одежде же не оказалось крови, стало ясно, что мне не придётся врать и изворачиваться.

«Надо же, даже не испачкался, не придётся матери объяснять». От раздумий меня отвлекло то, что я почувствовал, что мне в спину кто-то смотрит, обернулся, готовый ко всему, но увиденное меня порадовало. Из-за дерева на меня смотрел медведь Егора, мне показалось, что он улыбается какой-то своей медвежьей улыбкой. Устало сел, вытянув ноги, и положил куртку рядом, заметив при этом, что ладони светятся, втянул свечение.

– Привет, Миша, что лыбишься, ты ведь всё видел, не так ли?

Он подошёл ко мне и, остановившись, подставил рядом для ласки лоб, и я его не разочаровал. Когда же я перестал его чесать, он зашёл мне за спину и улёгся, положив голову на передние лапы, я же сел рядом и лёг спиной на его бок…

Так мы просидели до тех пор, пока солнце не приблизилось к закату, поняв, что мне пора домой, встал, отряхнулся и, погладив медведя, пошёл в село. Как только вошёл во двор, понял, что у нас гости, так как в нашем дворе стояли ещё две машины.

«Понятно, у нас гости, мне надо быть спокойным и вести себя как ни в чём не бывало, так преподнесём им сюрприз, на улице уже смеркается и никто не заметит». Достав из-под кофты кулон, сконцентрировался и, как результат, двор на мгновение озарился как днём, убрав погасший кулон на место, стал ждать развития событий, кои не заставили себя ждать. На крыльцо высыпали четверо: мама, Влад и ещё каких-то два незнакомых мне человека.

– Всем привет, я дома, через десять минут выйду к вам.

Пройдя мимо оторопевших мужчин и мамы, зашёл к себе и, переодевшись, вышел на кухню, в которой уже все собрались, в воздухе повисло молчание, которое нарушил Влад.

– Виктор, к нам в гости приехали мои братья, Володя и Николай.

Поздоровавшись с его братьями, заметил, что они, как и Влад, следят за собой, к тому же злости к ним не ощущал, а раз так, то пусть мама на правах хозяйки дома располагает гостей. После ужина, поблагодарив всех, ушёл к себе и, догадавшись, что одного из них она положит у меня в комнате, не стал запираться, как обычно, а просто лёг спать…

Проснувшись с утра и вспомнив, что этот день всё ещё выходной, осторожно перешагнул спящего на полу Николая, стал тихо одеваться, но разбудить его у меня не вышло. Когда мне осталось только надеть кофту, он встал и, свернув постель, сел на стул.

– Виктор, а что это у тебя за вещица?

Сначала я не понял о чём он, но потом понял, что он о кулоне, убрав его под кофту, стал приторачивать нож к поясу.

– Это подарок дорогого для меня человека, кстати, доброе утро.

– Доброе. Надеюсь, я тебя не очень стеснил тем, что ночевал у тебя?

– Нет, не помешали, всё в порядке.

Умывшись и позавтракав со всеми, вышел на крыльцо, вдохнув утренний воздух, сел на лавку у крыльца, наблюдая, как в воздухе таял утренний туман. Из дома вышел Влад и сел рядом, пару минут сидели молча, потом он глубоко вздохнул, будто собираясь нырнуть в холодную воду.

– Виктор, почему ты ни с кем из сверстников не дружишь? Мама мне сказала, что ты необщительный, это не хорошо. Надо хотя бы с кем-то дружить, особенно в твоём возрасте.

– Влад, у меня есть с кем общаться, помимо сверстников, которые ничего собой не представляют, кроме того, что бравируют несделанными делами. Мне это просто не интересно, вместо этого я просто хожу в лес, он молчит, но в то же время может многому научить. Большего мне и не надо, остальное же со временем будет, больше не будем об этом.

Во время нашего с ним разговора я почувствовал, что кулон начал испускать силу, это было не очень хорошо, если считать, что я не один. Встав, направился в сторону леса, на ходу ответив на Владов немой вопрос.

– Я в лес, маме скажите, что буду к ужину.

А ноги меня понесли всё быстрее и быстрее, когда я уже был на просеке лесной, тишину разорвал ружейный выстрел, вслед за ним лес содрогнулся от медвежьего рёва. Этот рёв нельзя было перепутать, это был Потапыч. Звук шёл со стороны болота. Осознав, что не успеваю, схватил кулон и взмолился.

«ОТНЕСИ МЕНЯ К МЕДВЕДЮ, К МЕДВЕДЮ, ПОМОГИ»!

В тот же миг температура вокруг резко поднялась, и я через мгновение оказался в той части леса, которая находилась за болотом, температура нормализовалась. Осмотревшись, понял, что нахожусь между человеком с ружьём и раненным медведем, остальное произошло как в фантастическом фильме.

– Эй, малой, уйди, это моя добыча.

Выбросив в его сторону ладони, с них в ту же секунду в него полетели светящиеся «змеи», они оплели его и отбросили вглубь леса, обернувшись к медведю, увидел, что он меня атакует. Оно и понятно, раненое и разъярённое животное не видит ничего, кроме опасности, поняв это, я очертил воздух перед собой руной сковывания, которая замерцала в воздухе, бросил её под ноги медведю. Как только она коснулась земли, медведя оплело светящимися коричневым светом канатами, он попытался вырваться, но у него не вышло, только добавило силы канатам. И его приподняло в воздух, как если бы он встал на задние лапы.

– Миша, это я, твой друг, успокойся, теперь всё будет хорошо.

Подойдя к нему и осмотрев его, увидел, что его грудные мышцы иссечены выстрелом, а из раны толчком вытекает кровь. Это зрелище привело меня в ярость, тут же захотелось порвать на куски того, кто это сделал, но я справился с этим и протянул светящиеся ладони к ране. Но мне не хватило роста, и тут произошла вещь, от которой меня бросило в жар. Меня всего охватило сияние, эта сила подняла меня в воздух, до уровня его раны.

Зная, что с каждой секундой медведь теряет жизнь, сконцентрировался на его лечении, свет с моих ладоней стал впитываться в рану, тем самым остановив кровь. Видя, что больше ничего не происходит, отключился от всего, кроме лечения, вложил всё своё желание в исцеление, и пусть мне это потом аукнется. Закрыв глаза, сконцентрировался на нём, не заметив, что за мной наблюдают две пары глаз.

Глава 4

За деревьями стоял Егор со своим ястребом, и они видели очень странную картину: напротив стоящего на задних лапах медведя в воздухе, объятый свечением, парил парнишка. С его рук в медведя впитывалось свечение, а рана в ответ затягивалась.

– Видишь, Яся, ему наша помощь не нужна, он и сам, как видишь, справляется, но кое-что я ему всё же оставлю.

С этими словами Егор достал из-под плаща что-то вроде пенала, положил его на землю и ушёл в лес.

Через какое-то время я почувствовал, что энергия больше из меня не уходит, и, открыв глаза, увидел, что она просто обволакивает медведя, а на месте раны остался только шрам, будто его ранили год назад. Отняв ладони от раны, спустился на землю, а за мной и медведь, канаты исчезли, и он лёг. Клубившаяся вокруг меня энергия развеялась. «Накрыла слабость и боль». От чего я сразу осел на спину медведя, боль объяла всё тело, кулон на груди погас, голова закружилась. Закрыв глаза, попытался с этим справиться, мне это удалось через пару минут. Когда я открыл глаза, то почувствовал, как в меня волнами что-то впитывается, это что-то недалеко от меня. Осмотревшись, увидел пенал и сразу понял, что я здесь был не один. Встав на трясущихся ногах, подошёл и, взяв пенал, вернулся к медведю. И в изнеможении сел около своего мохнатого друга, который уже дышал ровно. Открыл пенал и увидел в нём что-то вроде двух колец, от которых исходило это тепло.

Зная, что Егор мне не причинит вреда, одел одно из колец на правый средний палец, тут же мою ладонь оплели выскочившие из кольца полосы, и мне стало легче. Осмотрев, понял, что ладонь оплело четыре полосы, которые замкнулись чем-то вроде браслета, а на тыльной стороне ладони образовался узор вроде знака огня. Таким образом, от кольца до кисти шли четыре полосы. Взяв второе кольцо, одел его на левый средний палец. Повторилось всё в точности, что и с правой ладонью, а пенал треснул и рассыпался, в меня стало вливаться тепло, боль немного утихла. Теперь на моих ладонях что-то вроде узоров, но в виде плетения. Как мне теперь маме это объяснять? Ну да ладно, разберёмся по ходу действия, самое главное – мне лучше, ну а теперь пора домой, но для начала – медведь.

Встав, я посмотрел на него и увидел, что он тоже на меня смотрит, в его глазах читалось, что он мне очень благодарен, но меня не это беспокоило. Силы, затраченные на его лечение, отняли у меня много, да так, что мне с трудом удавалось стоять. Только подарок Егора через ладони давал силы стоять на ногах, полосы, оплетавшие ладони, были эластичными и не мешали. Тут вдруг меня повело в бок, и я упал на медведя, плетение же моментально усилило подачу энергии, и через минуту мне стало легче. Поняв, что мне не добраться без помощи до дому, а на медведя рассчитывать очень опрометчиво для его здоровья, вытянув ладонь, мысленно призвал камень. В ту же секунду ладонь полыхнула светом, и от неё отделился светящийся шар, который тут же с хлопком исчез. Сначала ничего не происходило, а потом, маневрируя между деревьями, ко мне, светясь, подлетел камень, зависнув в воздухе. Уже собравшись сесть на него, вспомнил, что медведь остаётся один, но он уже встал и, подойдя ко мне, подтолкнул, как бы говоря: «Лети, я сам справлюсь». Развернувшись, он пошёл в лес, и, как только он исчез за деревьями, я со спокойной душой сел на камень и мысленно отдал приказ на островное болото. Представив себе картинку, где я хочу оказаться, положил на круг ладонь, и камень послушно полетел. Сначала мне было страшно, как бы он не врезался. Но, видя, что он прекрасно маневрирует, расслабился.

Примерно через полчаса я оказался на берегу болота и, спустившись с камня, двинулся в сторону дома, но, пройдя метров двадцать, меня снова накрыла волна боли, от чего я опёрся о дерево и так пару минут простояв, услышал голос.

– Виктор, Витя, ты где, отзовись.

В глазах плавал туман, сквозь который я увидел вышедшего из-за дерева Влада, собрав всю силу воли, пошёл ему навстречу, но меня хватило только на пять шагов. А потом я стал падать, но не успел: Влад меня подхватил. Последнее, что я услышал, перед тем как упасть в спасительную тьму обморока, это его встревоженный голос.

– Витя, что с тобой? Всё хорошо, теперь ты в безопасности.

Когда я на секунду вырвался из забытья, то увидел только то, что моя голова на груди Влада, когда же во второй раз очнулся, понял, что нахожусь дома, в своей постели, рядом с кроватью за столом сидела и спала мама. К моей руке подсоединена система, грудь же что-то стесняет. Откинув одеяло, увидел, что по пояс скован гипсом. Осмотрев себя, увидел, что плетения на ладонях на месте, кулон лежит на столе. Как можно тише встал с кровати, вынув иглу из вены, пережал ограничительным колёсиком систему, чтобы лекарство не расходовалось. Подошёл к стене, на которой висел нож отца, вынув безупречно отточенное лезвие, приставил его к гипсу и наискось от плеча к поясу полоснул по гипсу. То, что я ухаживал за ним, послужило очень хорошую службу. Гипс лопнул точно по разрезу и упал к ногам. От его удара о пол проснулась мама, увидев меня с ножом в руке, она вздрогнула.

– Сынок, ты что, положи нож на место, пожалуйста.

Поняв, что она подумала, я вернул нож в ножны.

– Мама, всё хорошо, я просто снял гипс, он мне мешал, со мной всё в порядке, ты-то как?

Мама действительно выглядела не лучшим образом: под глазами круги от недосыпа, в жизни не видел её в таком состоянии. Наше уединение прервал Влад, вошедший в комнату. Посмотрев на меня, он всё понял, но не стал мне ничего говорить, а просто усадил на кровать.

– Оля, они скоро будут, нам надо поговорить, а Витя побудет в комнате.

Когда они вышли, я взял кулон и надел его, тепло, исходящее от него, приятно грело мне душу, плетение на ладонях тоже испускало еле ощутимое тепло.

«Все подарки Егора греют, и не только, что бы со мной было без его помощи».

Пока я одевался, то увидел, как во двор вошли трое: двое с носилками, один, нет, не с топором, а с медицинским кейсом. Интуитивно рванул к двери и, пока закрывал щеколду, услышал разговор.

– Влад, они ведь говорили, что приедут завтра?

– Оля, всё нормально, мы же с тобой уже решили, ему там будет лучше, а сейчас давай их встретим и подготовим сына.

«Так-так, что-то произошло, и это явно не в мою пользу. Ну так значит, ладно, мы вот так поступим». Достав вещи, стал одеваться, когда я надевал толстовку, в дверь дёрнулись, а потом постучались.

– Сынок, открой, пожалуйста, нам надо поговорить.

– Мама, о чём и кто эти врачи?

– Вить, врачи тебя осмотрят, если понадобится, то положат в больницу, ты пролежал без сознания трое суток, и мы перепугались. Тебе нужна помощь.

Пока она говорила, я выглянул в окно и, не увидев за ним никого, тихо открыл его, тут вдруг по всему селу залаяли собаки, а в ворота буквально влетел медведь. Выскочив в окно, я подбежал к воротам и перед самым носом у собак закрыл их и, подойдя к медведю, обнял его голову, он был напряжён. Тут со стороны дома послышался крик и топот ног, обернувшись, увидел, что на крыльце стоит мама, а вслед за ней выскочил Влад и врачи. У Влада в руках было ружьё, и вряд ли для красоты, поняв это, встал на траектории выстрела, чтобы у него не возникло даже мысли о выстреле в моего друга.

– Витя, отойди от зверя, он тебя может подрать.

– Нет, он мне не враг, а вот вы разрядите ружьё, или я не уйду от него ни на шаг.

Видимо, он понял, что я не шучу, так как ружьё разрядил, но не убрал.

– Мама, почему ты так поступила, что тебя на это подвигло, скажи, что со мной не так, если ты вызвала их?

– Сынок, все те дни, что ты был без сознания, твоё тело светилось, и ещё это у тебя на руках, мы не смогли их снять, если честно, я жутко за тебя боюсь. Подойди и давай тебя врачи осмотрят, ведь с тобой определённо что-то не так.

– Мама, со мной всё в порядке. Зачем мне эти врачи? Я не согласен, пусть они уедут.

– Витя, им виднее, и они не уедут без тебя, мы же будем тебя навещать в центре.

Я вдруг понял, о чём она, мне стало от этого больно на душе.

– Нет, мам, я не поеду с ними, если ты так на этом настаиваешь, то ты не увидишь меня до тех пор, пока не примешь меня таким, каким я стал. Ну а теперь до свидания.

Вскочил медведю на загривок, а он будто этого и ждал, развернувшись, он рванул к воротам. Вскинув руку в сторону ворот, и в них ударила энергетическая плита, от удара которой ворота вылетели так, будто в них ударило тараном, медведь взревел и рванул в лес. Мне пришлось ухватиться за шкуру медведя как можно крепче, иначе я бы упал. Вбежав в лес, медведь удивил меня ещё больше. Он повернул в тёмную сторону леса, в которую все наши боялись зайти, и не только молодёжь, но и взрослые, так как о нём ходили странные разговоры. Медведь же, напротив, целенаправленно повернул в чащу. Сначала я переживал, что он с его скоростью наткнётся на дерево или бурелом, но, видя, как он обходит все препятствия, перестал. Но, как оказалось, мне стоило переживать не из-за этого, а по другому поводу. Вскоре на его пути оказался глубокий овраг, и, видя, как он не собирается сбавлять ход, меня пробил холодный пот.

А ведь было из-за чего: овраг оказался глубоким, и я почувствовал, что он напрягся и, вцепившись в него покрепче, зажмурил глаза. Через мгновение он прыгнул, и, если бы я не держался, меня бы сбросило, но мы благополучно приземлились, и он резко повернул, не сбавляя темпа, направо. А через двадцать минут, выскочив на поляну, медведь буквально упал, отчего и я с него буквально слетел. Перекатившись и вскочив, подбежал к нему, на ходу активируя вокруг правой ладони свечение, он очень тяжело дышал, гонка по лесу далась ему дорого.

Приложив ладонь к месту, где не так давно была рана, активировал лечение. Энергия буквально стала втекать в него, через пять секунд его дыхание восстановилось, а через десять он встал, из чего я сделал вывод, что помощь ему больше не нужна, и погасил клубившуюся вокруг ладони энергию.

– Потапыч, огромное спасибо, что спас меня, но зачем надо было так нестись, ты ведь ещё очень слаб.

За него мне ответил подошедший сзади дядя Егор.

– А это он таким образом вернул тебе долг.

– Здравствуйте, дядя Егор, спасибо вам огромное, что терпите меня, и ещё спасибо за кольца, они мне очень помогли.

– Виктор, предупреждаю твой вопрос: когда ты в лесу, я за тобой наблюдаю, а теперь нам надо поговорить, пойдём на крыльцо, он дальше сам справится.

Сев, он подождал, когда я сяду рядом, очень внимательно на меня посмотрел, будто просканировал.

– Витя, я вижу, как ты используешь полученные знания, не скажу, что ты везде всё правильно делаешь, но и осуждать не возьмусь. Хотя с охотниками стоило поступить полегче, хорошо, что они отделались лёгкими повреждениями и мыслями о каком-то духе защитнике животных. В следующий раз будь незаметнее, иначе себя раскроешь, этого допускать нельзя.

– Дядя Егор, раз вы всё знаете, тогда извините за вопрос. Почему вы сами не вмешались?

– Очень давно я дал себе слово, что не буду вмешиваться в естественный порядок вещей. Ну а теперь расскажи. Почему Потапыч рискнул всем и вышел в село?

Глава 5

– После того как меня нашли, меня отнесли домой, и пока я был без сознания, сила, видимо, меня сама лечила. И, похоже, моя семья и не только это видели. А когда я очнулся, оказалось, что мама решила меня отдать каким-то врачам, они как раз приехали сегодня. Медведь, видимо, почувствовал, что мне нужна помощь, примчался. А когда мои подозрения оправдались, я вскочил на медведя, и он меня принёс к вам. Но почему мама так поступила со мной, почему она предала меня, почему так получилось?

После того как я это произнёс вслух, до меня дошёл весь смысл моего положения, и, зная, что Егор меня не осудит, дал волю слезам, которые держал в себе с пятилетнего возраста, когда мне мама сказала, что отец не вернётся. Увидев моё состояние, он оправдал ожидания, подвинув меня к себе, вплотную закрыл меня своим плащом. Тем самым отгораживая меня от мира, от чего я почувствовал, что в душе что-то шевельнулось, и я, подобрав ноги, таким образом, полностью оказался под полой его плаща. Егор меня крепко обнял.

– Витя, твоя мама просто испугалась того, чего не смогла объяснить, и прибегла к тому, что посчитала правильным и самым простым выходом из сложившейся ситуации.

Егор ещё долго что-то говорил, а его голос на меня подействовал как колыбельная, и я, уронив голову ему на колени, уснул, обессилев от того, что мне пришлось пережить. Когда я проснулся, то понял, что я снова лежу на его постели, а он спит, сидя на своём стуле напротив почти потухшего камина. Плащ, которым он накрылся, сполз на колени. Понимая, что я снова занял его кровать, от этого мне стало не очень на душе. Я тихонько, чтобы его не разбудить, встал с кровати, подойдя к нему, укрыл его и подложил дров в угасающий камин, вернулся в кровать и наблюдал, как отблески огня играют на его лице. Скоро и меня снова «накрыл» сон, когда я снова проснулся, то увидел, что Егора нет, а на столе стоит тарелка с кашей и кружка с питьём. Поев и выпив отвар, собрал посуду и вышел во двор. Егора там не оказалось. Вымыв посуду в ручье за домом, набрал там же сухих дров для камина. Вдохнув лесной утренний воздух, оставил на столе возле поленницы посуду, осмотрелся и, войдя в дом, разжёг очаг и, убрав посуду, снова вышел на улицу.

Осмотрев плетение на руках, решил их опробовать и, сконцентрировавшись на них, как бы проник сознанием в истерзанные рунами плети и обалдел от увиденного: внутри них текло столько силы, что, если бы это оказалось электричество, то его хватило бы на освещение улиц всего села. Но, очень странно, она мне помогала, и мне вдруг стало понятно, что Егор тоже был на острове, только он очень мудр, так как не использует свои силы на полную мощность, и мне стоит брать с него пример. Вернув своё сознание из плетений, увидел, что рядом стоит медведь, ждёт, пока его поглажу, что я с превеликим удовольствием и сделал. А когда он на меня посмотрел, понял, что он хочет сделать, но поздно – он меня шутливо толкнул, отправив меня на лопатки, и рыкнул, так будто смеясь.

«Так значит, ну держись».

Вскочив, забежал ему за спину, а он встал на задние лапы и обернулся, а я использовал его вес и сделал, как говорили в древности, использовал его вес и силу против него, и, как итог, он оказался на земле. Вот так вот, миша, медведь, стал заходить мне с боку, но я уже был готов и, отойдя, стал держать дистанцию, а он, как игривый щенок, ласково зарычав, перешёл в атаку. Нашу игру прервал голос Егора, медведь, несмотря на свою кажущуюся неповоротливость, остановился, прекратив атаку, встал рядом как верный друг. Мне стало понятно, что в любой момент он встанет на мою защиту, и я ему отвечу тем же.

– Вы, я смотрю, поняли друг друга, рад за вас, но как ты думаешь жить дальше, ведь, насколько я понял, ты считаешь, что возврата домой у тебя нет?

– Да, вы правы, но и вашим гостеприимством я больше не буду злоупотреблять, я пойду на остров и найду ещё ответы, а там решу, как дальше жить. Это я решил с вашей помощью, и я вам очень благодарен, больше я не доставлю неудобства никому, особенно вам, вы и так много для меня сделали.

– Витя, это твоё окончательное решение, ты не собираешься поворачивать назад?

– Да, так и есть, похоже, настало время мне повзрослеть. Маму же я не брошу и, после всего что было, буду оберегать, но я не вернусь до тех пор, пока она не будет готова принять таким, каким я стал.

– Ты очень мудро говоришь, несмотря на свой возраст, и это меня радует, а раз так – то у меня есть ещё кое-что, тебе пригодится до того, как ты решишь простить маму.

Егор ушёл в дом, а я присел на пень, медведь лёг рядом, положив голову на передние лапы. Егор через десять минут вышел, держа на сгибе правой руки плащ, но только меньше, чем его, а в остальном полностью схожий с его. Кроме плаща он нёс холщовую походную торбу, в которой, как я потом узнал, лежала фляжка с отваром и кое-что из продуктов. Подойдя, он накинул лямку мне на плечо, а затем накинул на плечи и плащ, застегнув его брошью в форме стоявшего на задних лапах медведя, вырезанного из дерева. Потом он снял данный им кулон и положил его на пень, на котором я минуту назад сидел, а потом достал из кармана мешочек и расслабил горловину.

– Витя, теперь достань то, что лежит в нём, а по итогам я пойму, говорить тебе то, что я собираюсь сказать, или нет.

Послушавшись, я извлёк из мешочка круглый шарик пять сантиметров в диаметре и оплетённый четырьмя драконами. Когда я взял его в руку, то внутри сферы засветились четыре цвета: белый, зелёный, коричневый и синий, они сливались в поистине уникальный оттенок. Кроме того, я почувствовал, что внутри неё бушует мощь, которая в десятки раз превосходит ту, что заключена в кулоне, и только драконы её сдерживают. Казалось, не будь этих фигурок, сила из сферы вырвется на волю. Я услышал, как Егор вздохнул так, будто скинул с плеч груз.

– Вот теперь я знаю, что не зря отвёл тебя на остров, теперь мне ясно: кулон тебе теперь без надобности. А сейчас положи сферу в мешочек и всегда носи его на шее.

Когда я это сделал, то Егор стянул шнурком горловину мешочка. Длина верёвочки была такова, что он спокойно надел мне мешочек на шею.

– Теперь, надеюсь, не надо говорить об его использовании.

– Нет, мне понятно, что к такой силе лучше просто так не обращаться.

– А теперь призови свой камень, я знаю, что ты это можешь.

Взяв кулон, он отступил на пару шагов и кивком показал, что ждёт. Я же просто снова отослал светящийся шар в небытие. Через пару минут возле меня в воздухе завис мой светящийся неоном транспорт.

– А теперь садись на него и лети над деревьями всё время на восток, потом ты увидишь поляну, на которую камень опустится сам. Если не испугаешься, то узнаешь ответы на свои вопросы.

Почему-то мне стало ясно, что если я сделаю, как он говорит, то после этого не скоро его увижу, но раз я решил взрослеть, то надо взрослеть. Подойдя к медведю, обнял его голову, глубоко вдохнув запах зверя.

– Миша, мы, наверное, с тобой не скоро увидимся, извини, если что не так.

Отпустив косолапого, подошёл к Егору и обнял его, он ответил взаимностью, так мы простояли молча пару минут. После чего, мягко отстранившись, пристально посмотрел в глаза.

Последний раз, посмотрев на ставших мне близкими Егора, медведя и ястреба, оседлал камень и, послав в него энергию, взмыл в небо, оказавшись над деревьями, взял курс на северо-восток и мысленно отдав посыл камню, ринулся прочь, набирая с каждым метром скорость. Скоро камень развил скорость, что плащ держался на плечах только за счёт фибулы. Из глаз текли слёзы не только из-за ветра. Но, взяв себя в руки, успокоился, ведь я сам выбрал такую судьбу. Вскоре, как и говорил Егор, показалась поляна, камень, постепенно сбавив скорость, стал снижаться без моей помощи. В метре от земли он завис и стал вытягивать из меня энергию.

Через десять минут такого «вампиризма» он вдруг ударил световым лучом в землю, мгновенно снизив сияние прожилок до десяти процентов. В земле после такой атаки образовался ровный провал, и камень ухнул в него. От неожиданности я влил в него энергию, мгновенно подняв интенсивность свечения на сто процентов. Когда он завис, я увидел, вокруг, куда попадал свет от камня, простирались письмена и печати, над головой не было провала. Будто его и не существовало вовсе. А камень, вдруг задрожав как живой, затрещал, я соскочил с него. И сразу же от меня, как от брошенного в воду камня, волнами разошлось свечение по всем письменам. А камень, издав жалобный скрип, рассыпался, на полу вместо него оказалась фосфоресцирующая горка каменной крошки, но и это был не последний сюрприз. Отовсюду и неоткуда раздался голос.

– Приветствую тебя. Зачем явился в хранилище мудрости?

На секунду опешив, но вспомнив слова Егора, взял себя в руки.

– Меня зовут Виктор Буров, меня сюда принёс камень, путь мне указал Егор.

– Так значит, он тебя послал, но я так же вижу, что он не просто так тебе открыл расположение хранилища мудрости, у тебя на шее сфера драконов, а это много значит, поэтому ответь. Зачем ты явился, какие цели преследуешь?

– Извините, не знаю, как вас называть, куда говорить, но то, что я здесь, это только заслуга Егора. И если мне позволено будет узнать хоть каплю тех знаний, то они пойдут только во благо. Но также, если понадобится, и на защиту меня и близких людей.

– Если так, то я приму облик, Егор тоже был не в восторге от разговоров с пустотой. Через минуту каменная крошка завихрилась, после чего передо мной возник человеческий силуэт из постоянно перемещавшихся частиц камня.

– Твой ответ мне нравится, ибо если бы ты сказал, что знания нужны для добра и не более, то ты в тот же миг забыл всё и оказался вне этих стен. А так найди дверь и укажи, что в ней не так.

Осмотревшись, увидел в стене перед собой письмом обозначенный контур двери, посреди которой высечены крылья, подойдя к ней, осмотрел и не нашёл одного символа. В голове вспыхнуло изображение оного и, призвав энергию из себя, заставил сиять только указательный палец и начертил его. После чего дверь вспыхнула, пропав, открыла проход в ещё один зал, посреди которого в столпе света висело что-то вроде кокона.

– А теперь следуй за мной, ибо ты сам открыл свой путь в жизни.

После этого силуэт хранителя вплыл в помещение, мне нечего не оставалось, как проследовать за ним, и как только я прошёл сквозь арку, проём исчез, но это уже было не важно, так как я увидел, что меня приковало к себе полностью, отодвинув всё на второй план. Посреди комнаты парили в воздухе сложенные крылья, и от них исходило то, что меня просто притягивало, поглотив всё, что вокруг. Подойдя к ним, я коснулся идеально подогнанных перьев. В ответ на прикосновение крылья с лёгким щелчком распахнулись, а внутри них не было ничего. Обернувшись, посмотрел на хранителя, и он указал на них и на меня.

– Не думаешь же, ты что они мне принадлежат, они твои и только твои, но знай, что, коснувшись их спиной, ты не сможешь быть таким, как раньше, и от них ты никуда не денешься, как и они от тебя. Так что тебе решать и только тебе.

Посмотрев на крылья и на него, понял одно: я уже давно не тот, что был раньше, мою жизнь изменило то, что я пережил на поляне, и поэтому мне терять нечего. Отойдя от крыльев, я разделся по пояс, сложив вещи около стены, поеживаясь, подошёл к крыльям и встал к ним спиной, глубоко вдохнув, прикоснулся спиной к соединению, и в следующий миг меня пронзила боль такой силы, что ноги подкосились, и я рухнул на колени.

Глава 6

Когда она отступила, я оказался лежащим на полу, а крылья лежали на мне, раскрытые, и эта красота ещё и как две тряпки лежали на камне. Осторожно встав, я первым делом проверил, в порядке ли сфера, и, как оказалось, зря волновался, она в полном порядке, но зато с моим телом произошли изменения: от лопаток по рукам и торсу шли едва заметные, но заметные новые мышцы, и добавилось несколько синих вен. А за спиной непривычная тяжесть, и до меня наконец дошло, что у меня теперь ещё есть крылья, и после того, как я это осознал, они тут же откликнулись на движение спинных мышц. Около получаса я старался привыкнуть к ним, у меня это получилось вполне сносно.

– Ну а теперь тебе больше не нужна моя помощь, но если тебе понадобятся ответы на возникшие вопросы, просто приди на поляну, поклонись земле и выкажи ей своё почтение.

После этого он рассыпался, и как я его ни звал, он не отвечал. «Ну ладно, раз у меня есть крылья, а в потолке есть проём, то мне надо лишь взлететь», собрав вещи, встал под выход, взмахнул трёхметровым размахом крыльев, взмыл вверх. Как только преодолел потолочный выход, он тут же сомкнулся, оставив под ногами землю. Ступив на твердь, распахнул крылья и, осмотрев ещё раз, поразился их красоте и реальности: вот теперь мне не надо волноваться по поводу пройденного пути ногами, теперь я могу летать. От раздумий меня отвлёк голос Валеры и мамы.

– Витя, Витя, ну где же ты, сынок, сынок, прости нас, мы были не правы.

Причём сыном меня называла как мама, так и Валера, и от этого чуть было не отозвался, но вовремя себя сдержал: не надо им видеть мои крылья, и так слишком многое свалилось. Кое-как примостил крылья под одеждой, накинул сверху плащ, и, кроме горба, их ничего не выдавало, но спину я им не покажу, только скрепил плащ фибулой, как на поляну вышли мама и мой новоявленный отчим. Видя, что они вознамерились меня обнять и увести домой, призвал энергию, она послушно обволокла мои ладони мягким светом. Это на родителей подействовало безотказно, они встали, не дойдя пару метров.

– Простите, родные мои, за те проблемы, что вам достались из-за меня, но я домой не приду до тех пор, пока меня там не примут таким, какой я есть. Если врачей не будет, и вы будете готовы, то оставьте в моей комнате включённым свет, а сейчас Валера, отведите маму домой и не ищите меня, сам вечером буду в деревне. Мама, не спорь и иди домой, мне надо немного побыть одному, да и тебе не помешало бы выспаться, всё, меня не догоняйте.

Повернувшись к ним спиной, пошёл к деревьям, а когда оказался под их защитой, сзади послышались шаги, обернувшись, выставил щит, на который чуть не налетел отчим.

– Витя, пошли домой, мы всё поняли, и такого больше не повторится.

– Я всё сказал, дайте мне до вечера времени, а там посмотрим, не ходите за мной, лучше маму отведите домой и спать уложите. Всё, идите к маме, она плохо выглядит, того гляди упадёт.

Она и правда стала заваливаться, и он рванул с места спринтерским бегом и успел поймать маму до того, как она коснулась земли. Подняв её на руки, он посмотрел на меня и сказал:

– Витя, мы тебя ждём дома таким, какой ты есть.

И через минуту его спина скрылась между деревьями, я же, отойдя от поляны на километр, освободил крылья от одежды, сложив в сумку, приладил её на пояс таким образом, что она оказалась сзади, и, взмахнув крыльями, взмыл в небо, поравнявшись с верхушками деревьев, полетел в сторону болота. Но скоро, видя, как много проплешин в кронах, взмыл ввысь, остановившись только в тот момент, как лес стал зелёным ковром подо мной. Виден как ковёр, и в этой высоте меня легко примут за большую птицу. Вдали на горизонте виднелось болото с островом посередине, с каждым взмахом ощущая, как мне хорошо от полёта, будто я и не жил вовсе до этого. От этого меня накрыла такая эйфория, что я не сдержался и, от радости закричав в голос, и весь полёт до острова выделывал в небе пируэты, на которые не всякая птица отважится. Крылья меня слушались идеально, и когда я стал подлетать к болоту, полусложив крылья, спикировал на остров, иногда поправляя направление. В трёх метрах от земли открыл крылья, подняв вихри лесного мусора, приземлился. Сложив крылья, снял с пояса мешок Егора, достав оттуда фляжку, отпил отвар, утоляя жажду. Плечи приятно болели, присев у дуба, я раскрыл крылья и прислонился к коре гиганта, сомкнул крылья, тем самым оказался отрезан от мира, и не заметил, как задремал, а когда открыл глаза и распахнул крылья, солнце уже почти село, погружая весь мир в сумрак, он мне на руку, встав и пару раз расправив и сложив крылья, взмыл в вечернее небо. И тут я увидел то, что только птицам да пилотам открывается: заходящее солнце окрасило кроны деревьев в «изумруд», от такого вида у меня перехватило дух, а, опомнившись, взмыл в небо дальше от любопытных глаз.

Когда стало прохладно, немного спланировал ниже и, поймав тёплый поток воздуха, какое-то время держался на нём, а когда согрелся, соскочил с него, как с лошади. Не торопясь полетел в сторону села, когда, подлетая, увидел, что, как нельзя кстати, село накрыл вечерний туман. Спикировал за ближайшие к нашему дому деревья, оделся, осмотрелся, поняв, что меня не могли видеть, вышел из-за деревьев, подходя к дому, увидел в комнате свет и машину Влада, а сам он стоял на крыльце. Увидев меня, он затушил сигарету.

– Витя, маме совсем плохо, я хотел её отвезти в больницу, но она наотрез отказалась.

Услышав это, я быстро проскочил мимо него, не слушая, что он говорит, сняв обувь, влетел к маме. Она спала на кровати, в руке, на сгибе локтя, была игла от системы. Вслед за мной в комнату зашёл и Влад, которого я выпроводил и, закрыв дверь, скинул плащ, отложив сумку, призвал энергию и, нарисовав знак сна, отпустил его ей на лоб, отчего светящийся знак с шипением исчез. А мамино лицо разгладилось, дыхание успокоилось, сняв с неё одеяло, положил левую ладонь, объятую светом, ей на лоб, правую задержал над животом. Стал качать из левой руки энергию в неё, какое-то время ничего не происходило, а потом под правой ладонью стал формироваться чёрный клубок. И когда он достиг в диаметре пяти сантиметров, он перестал расти и, я перехватил его левой ладонью, как бы загораживая ему путь назад в мамино тело. В тот же момент вокруг него образовалось что-то вроде светящегося кокона. Оставив его висеть в воздухе, накрыл маму и спрятал крылья под плащ, подвёл ладони под сферу, ногой отодвинул стул, чуть было не столкнулся с вошедшим в комнату Владом. Увидев меня с такой ношей, он отшатнулся и остолбенел, я же, воспользовавшись его замешательством, прошёл мимо, выйдя на крыльцо, броском кинул его в направлении леса, через секунду там послышался хлопок.

Обернувшись, буквально врезался в торс Влада, он стоял и ошарашенно смотрел то на меня, то в сторону леса, в его глазах читался немой вопрос:

«Что это было?»

– Я сейчас не смогу ответить на ваши вопросы, так как сам не до конца разобрался в переменах со мной, как только разберусь в себе, так и расскажу. А сейчас я спать, если не будет сюрпризов.

Пройдя мимо него в свою комнату, закрыв дверь, освободил крылья от одежды, расправил их и огладил перья. Увидев на столе список заданий из школы, понял, что поспать мне не светит. Сев за стол, полностью «утонул» в уроках, когда за окном встала полная луна, я закончил с заданиями и, раздевшись, упал животом на кровать. Но в тот же момент понял, что с крыльями надо что-то делать и выудил из памяти знания, как с помощью сферы можно их полностью скрыть, будто их и нет. Сев, сосредоточился и мысленно обратился к мощи в сфере, она как-то сразу откликнулась, окатив меня теплом, и я понял, что крыльев нет. Вобрав энергию в сферу, снова сделал крылья видимыми, немного потренировавшись и скрыв их, лёг спать. Проснувшись, оделся и вышел в кухню, в которой уже сидели мама и Влад, мама выглядела, как и прежде, без единого признака болезни. Только они на меня смотрели с немым вопросом.

– Родные, простите, на вопросы не смогу ответить, пока не разберусь сам в себе, мне самому всё в новинку. Как найду ответы, то вам первым расскажу. Мама, как себя чувствуешь, и что это за задания на столе у меня лежали, будто меня готовят к сдаче экзаменов?

– Сынок, я себя чувствую нормально, а по поводу заданий, это и есть на экзамены. Нам многое тебе ещё сказать надо, только теперь не знаю, стоит ли?

– Мама, теперь я никуда не денусь, если вы, конечно, с Владом, не придумали нового способа, как сплавить меня врачам?

– Витя, это прошедший материал, теперь мы тебя никому не отдадим, и прости нас за нашу ошибку. Теперь все вопросы мы будем решать только в согласовании с тобой, и только от твоего решения будет зависеть твоя судьба, больше никак.

– Говорите, лучше от вас всё узнать, чем от соседей.

– Сынок, так получилось, что для всех нас лучше уехать из села, Влад предложил переехать к нему, слишком много вопросов возникать стало от односельчан, нам не дадут спокойно жить. К тому же в городе у нас больше шансов противостоять органам опеки.

– Витя, мама права, в городе я не позволю им и близко приблизиться к вам с мамой, вы моя семья, и никто не посмеет вам навредить. Но если ты не захочешь уезжать, мы что-нибудь придумаем и здесь.

– Так вот зачем были эти задания, чтобы я экстерном сдал экзамены на переход в пятый класс. Ладненько, родители, мы сравняли счёт по сюрпризам, я вижу, что вы уже всё решили и без меня, в этом вас не виню. Сколько времени осталось до переезда? У меня просьба: не продавать дом, это будет моим условием, а сейчас простите, я к себе.

Мама с Владом переглянулись, но ничего не сказали, и я ушёл к себе и закрылся, задёрнув шторы, освободил крылья от «покрова», сел на кровать и закрылся ими.

«Так, теперь ещё и это, всё понятно. В принципе, они правы, сложившаяся ситуация решится только таким образом, и во всём я виноват сам. Надеюсь, они дом не продадут, но теперь я не смогу гулять в лесу. А на что мне крылья? Буду прилетать. Но теперь придётся основательно скрывать то, что им не надо знать, более тщательно. А в остальном всё закономерно, всё по ситуации…»

Две недели пролетели в хлопотах с учёбой и подготовкой к переезду, у меня не было времени ходить в лес, дом мы решили не продавать, а приезжать сюда как на дачу. В конце второй недели я сдал экзамены на отлично, и мама решила это отпраздновать праздничным ужином. Вечером мы сидели за столом, и когда уже всё съели, они решили поговорить.

– Сын, ты за последнее время очень изменился и не в худшую сторону, но мне как-то не по себе, слишком ты резко повзрослел в своих суждениях.

– Да, мама права, я не так давно тебя знаю, но то, что я видел, когда мы только увиделись и сейчас, это два разных человека. Не скажу, что это плохо, но мы не знаем, как на это реагировать, честно, мы в замешательстве.

– Всё хорошо, просто мне пришло время повзрослеть, и вы в этом не виноваты.

Вдруг мои ладони закололо, как иглами, посмотрев на ладони, понял, что причина в «плетениях», они слабо мерцали, с их мерцанием в душе возрастало беспокойство. Так это подарок Егора, а значит, что они связаны с ним, и как итог, что-то с ним не так. Будто подтверждая это, мои ладони стало колоть ещё сильней, а мама и Влад, будто воды в рот набрали, осознав, что они это видят, встал.

– Мам, я скоро буду, не пугайтесь, мне надо ненадолго уйти, но я вернусь.

Встав, и как был в домашней одежде, так и выскочил на улицу. Забежав за дом, снял майку, осмотревшись, убедился, что они не выскочили за мной, и на дворе уже темно. Вобрав энергию с крыльев в себя, взмыл в небо, набрав приличную высоту, полетел в сторону Егоровой поляны.

Глава 7

Мои ладони уже не просто кололо, а жгло, а в голове билась только одна мысль: «Ему, Егору, надо помочь, и без разницы, чем мне это обернётся». Взяв угол в пять градусов, полусложив крылья и время от времени контролируя управляемое пикирование, через две минуты увидел его в огненном круге с противником, и они явно не собирались вести светскую беседу. От человека в плаще в Егора бил поток тумана, а от него шёл поток светло-зелёного света, ладони стало просто жечь, они сияли зелёным сиянием. Раскрыв крылья, я свёл ладони вместе, с них в противника Егора ударило лучом, но за секунду до этого поток тумана, направленный на Егора, встретил луч. А Егор перестал атаковать, и круг погас. Приземлившись между ними, я тем самым загородил Егора крыльями и выставил перед его врагом щит чистой энергии, от вложенной в него энергии он стал виден в виде печати с письменами по окружности и переплетением нитей посередине. Но атаковать нас было уже некому, врага окутало туманом, и когда он рассеялся, его уже не было.

Вышедший из-под прикрытия крыльев, Егор положил мне руку на плечо.

– Витя, можешь успокоиться, он ушёл, опасности нет.

Осмотревшись и убедившись, что он прав, я вобрал щит светящимся потоком в руку, сложил крылья, в их защите Егор уже не нуждался.

– А ты стал сильнее, это меня удивляет, слишком мало времени прошло. Не спрашивай, кто это был, ответь: как ты это сделал?

– Дядя Егор, это не я, это ваш подарок, у меня вдруг закололо ладони, когда я был дома, и стало понятно, что вам нужна помощь, а когда я подлетал, то понял, что должен сделать.

– Понятно. Теперь у меня к тебе просьба: на какое-то время забудь о моём существовании. Мне надо кое-что сделать, и никаких вопросов, а теперь лети домой, твоя мама наверняка беспокоится. Всё, домой, только домой, все вопросы потом, мы ещё увидимся.

Не став с ним спорить, с места взмыл в уже ночное небо, когда миновал кроны, стал взлетать по спирали, поднимаясь выше и выше, когда стало холодно и дышать трудно, а земля стала не такой далёкой, что фонари села стали еле видны точками, закричал, выплёскивая всё, что на меня свалилось за последнее время. В крик вложил всё, что со мной произошло за последнее время, начиная со случая на поляне и заканчивая сегодняшним днём. От этого казалось, вздрогнула сама ночь. Прокричавшись, я сложил крылья и стал пикировать вниз, когда фонари села приблизились так, что их можно было рассмотреть, открыл крылья и по спирали спланировал за наш дом. Скрыв крылья, надел майку и собрался было пойти домой, но услышал, как мама и мой новоявленный отчим говорят на крыльце. Подойдя к углу дома, куда не попадал свет от фонаря, спрятался в тени.

– Оля, он умный парень, и ты сама говорила, что он в лесу как дома, он придёт, я в этом уверен. Меня только одно волнует: как он всё держит в себе, он ни разу не закатил истерик, как дети в его возрасте делают при резких переменах. Да что уж тут говорить об истериках, он даже когда вроде ситуация экстренная, говорит спокойно. Он всегда такой был или только после того, как я приехал? Я уже всё передумал, может, мне стоит с ним почаще общаться, а то мне кажется, что я виноват перед ним, что украл твою любовь к нему.

– Знаешь, мне самой иногда кажется, что я ему что-то не додала в воспитании, раньше, конечно, он часто смеялся и был более живым, что ли. А сейчас и правда очень сильно изменился, просто на него столько всего свалилось, и к тому же с ним что-то происходит, о чём он нам не говорит. Но это однозначно не наркотики и не алкоголь, в этом я уверена на сто процентов. Хотя он меня тоже пугает своим спокойным отношением к переменам, ни тебе слёз, ни криков. Давай просто дадим ему время, он умный, поймёт и всё наладится.

Осторожно выглянув из тени, увидел, что они стоят на крыльце и смотрят в сторону леса, мама спиной прижималась к нему, а Влад обнимал её, таким образом, они оба смотрели в лес.

«Ну вот, теперь они считают, что во всём, что со мной происходит, виноваты. Блин, ну не буду же я говорить им правду. Итак, после того как они увидели лишь часть того, что со мной происходит, чуть не сдали меня в больницу. Но уж нет, повторять не буду, да и не хочу, пусть всё идёт как идёт, лучше будет держать их какое-то время в неведении».

– Родители, наслаждаетесь свежим воздухом, правильно, в городе его очень мало. Я же говорил, что ненадолго. А сейчас, с вашего позволения, я пойду спать.

Не дожидаясь их ответа, прошёл к себе, раздевшись, рухнул в кровать, от чего мне по груди ударила сфера. Достав её, стал любоваться движением цветов, тем, какой цвет создавали в итоге, это завораживало и успокаивало. От любования переплетениями цветов меня отвлёк стук в дверь, спрятав сферу в мешочек, сел.

– Да, войдите.

Вошёл Влад и, присев рядом, посмотрел мне в глаза, будто надеясь увидеть в них что-то, что ответит на невысказанный вопрос.

– Витя, можешь мне ответить на один вопрос: как ты вообще ко мне относишься, только честно, и кто я для тебя?

– Нормально я к вам отношусь, вы нравитесь маме, она вас любит, а кто вы для меня – это уже другое. Вы уж меня простите, вас я уважаю, это бесспорно, но отцом вас пока назвать не готов.

Он посмотрел на меня ещё раз и, встав, постоял у окна, повернулся, посмотрел на мои ладони.

– По поводу моих ладоней скажу сразу: это подарок, и снять его нельзя, а то, что он светится иногда, так это мне пока самому ещё не ясно полностью. В общем, как только сам разберусь в этом и в остальном, вы с мамой об этом сразу узнаете. И, кстати, я вам так и не сказал спасибо за то, что вы тогда меня нашли в лесу и принесли домой. А по поводу инцидента с врачами забудем и не будем поднимать вопрос.

– Вить, меня интересует, почему в тот день ты встал между мной и медведем и почему ты так спокойно на всё реагируешь?

– Так то, что я не закатываю истерик, это же ничего не даст, кроме лишних проблем, да и повзрослел я уже, хватит быть ребёнком. Медведь – мой друг, и я не позволю никому причинить ему боль, поэтому и встал на траектории выстрела, я знал, что вы не выстрелите в меня.

– Мне теперь кое-что стало понятно, спасибо, что не замыкаешься в себе. И по поводу того, что я тебя нашёл в лесу, так это и не могло быть иначе: ты сын Оли, а значит, и мне не чужой. Ну ладно, не буду тебе мешать, отдыхай, мне было очень важно с тобой поговорить.

Когда он вышел, я взял отцовский нож, через час работы с ним был спокоен как удав, после чего лёг со спокойной душой спать…

Через два дня мы собрали кое-какие вещи и поехали в город, всю дорогу молчали, но мама и Влад заговорщицки переглядывались и изредка смотрели на меня с хитрецой в глазах. Когда мы припарковались во дворе, окружённом высотными зданиями, Влад подвёл нас к двадцатиэтажному дому. Когда мы поднялись на последний этаж и зашли в квартиру, она оказалась просторной и состояла из: большого холла, кухни, трёх комнат и раздельного санузла.

– Витя, а теперь пойдём, я тебе покажу твою новую комнату. Только закрой глаза, тебя ждёт сюрприз.

Когда мы куда-то прошли, он меня развернул.

– Теперь открывай.

Комната оказалась довольно уютной с кроватью, компьютерным столом и, разумеется, самим компьютером. Шкаф для одежды и обуви, вся мебель деревянная.

– Это был мой кабинет, но теперь это твоя комната, а теперь снова закрой глаза и не открывай, пока не скажу.

Выполнив его просьбу, я почувствовал, как он меня поднял на руки и понёс куда-то наверх, когда он меня поставил, что-то зашуршало и щёлкнуло.

– Открывай, и не удивляйся, это всё твоё.

Открыв глаза, сказать, что был удивлён, нечего сказать. Мы стояли под стеклянным куполом на паркетном полу, рядом с кожаным чёрным диваном, у которого обосновался столик с коваными ножками и стеклянной столешницей. По бокам дивана стояли горшки с большими цветами.

– Смотри, это ещё не всё.

Влад достал какой-то пульт с тремя кнопками и нажал на одну из них, и по балкам, опоясывающим весь трёхметровый купол, поползли шторы. От чего сразу стало темно, он же щёлкнул второй кнопкой и по периметру купола зажёг свет, нажав третью кнопку, он открыл шторы и погасил свет.

– Если ты не боишься высоты, то здесь есть выход на крышу.

Подведя меня к стенке, он открыл дверь и вывел меня на крышу, огороженную перилами. Когда мы вернулись в комнату по лестнице, которая соединяла купол с комнатой, он отдал мне пульт.

– Владей, с одной оговоркой: ты не закрываешь комнату, а мы постоянно стучим.

– Договорились, спасибо, Влад, большое, это стоило того, чтобы быть сюрпризом. Я очень благодарен за то, что ты делаешь для нас с мамой, даже несмотря на мои выкрутасы. Другой бы на твоём месте давно сбежал, но не ты, это я уже понял.

– Витя, ну наконец-то мы снова на ты, а по поводу того, что ты сказал про свои так называемые выкрутасы, да, это, конечно, внесло некую сумятицу в мою душу, но ненадолго. Другой на твоём месте бы закатывал истерики и ревновал бы мать ко мне, но не ты, это очень многое значит для меня. Остальное – это ерунда, ты сын Оли, а значит, и мой, а семья для меня на первом месте, и ради вас, если понадобится, переверну мир. Ну ладно, а теперь обустраивайся, мы тебя позовём, как приедут мои братья, сегодня будем праздновать ваше новоселье.

Когда он вышел, я разобрал свои немногочисленные вещи, которые поместились в одну спортивную сумку, и, переодевшись, поднялся на крышу. Выйдя из купола, встал у перил, куда ни глянь, простирался город шумный и суетливый.

«Ну вот, теперь село и чистый воздух остались позади, но да ладно, теперь надо приспосабливаться к новым реалиям. Жизнь постоянно меняется, надо уметь приспосабливаться, но Влад, конечно, меня очень удивил своим отношением к нам с мамой. Надо иметь это в виду на будущее и отплатить добром на добро, а то получится, что я эгоист».

От самокопания меня отвлёк подошедший сзади Влад.

– Любуешься? Мне тоже нравится этот вид, отсюда, кажется, что весь город охватить можно. А теперь пойдём к столу, а то мама будет недовольна тем, что всё стынет, да и братья уже приехали.

Выйдя в гостиную, я увидел, что он был прав, его братья действительно были здесь, и все сидели за столом и, видимо, ждали нас. Посидев с ними около часа, я понял, что мне за столом делать нечего, так как уже пошли взрослые разговоры. Поблагодарил всех и, услышав от мамы, что не надо ничего помогать, она сама справится, ушёл к себе в комнату и, поднявшись на крышу, лёг на диван. Смотря сквозь стекло на вечернее небо, не заметил, как уснул, а когда проснулся и увидел над собой потолок своей новой комнаты, понял, что меня перенесли с крыши в комнату. Встал, оделся и вышел в холл и, зайдя в санузел, прошёл по тихой квартире в кухню. Как мама и говорила, она всё убрала, осмотревшись, увидел кофе-машину, включив её, открыл холодильник. Изучив перечень продуктов, приготовил двенадцать бутербродов с сыром и колбасой, пока отнёс их и поставил на стол, кофе уже сварился. Взяв из кухонного шкафчика шесть чашек, разлил свежезаваренный кофе по ним, к тому времени как я накрыл на стол, все, включая маму и Влада, вышли из комнат.

Глава 8

– Всем доброе утро и присаживайтесь к столу.

– Ребят, а у вас сын такой самостоятельный и к тому же быстро адаптируемый.

– Коля, тут ты прав на сто процентов, он вообще взрослый не по годам, ну а теперь давайте завтракать, он старался.

Когда все позавтракали, я опередил маму и сам собрал со стола, убрав посуду в нашедшуюся на кухне посудомоечную машину. Пройдя к себе, поднялся наверх и вышел на крышу, подставил лицо под утренние лучи светила. Но меня снова надолго не оставил одного Влад, подошедший сзади, через мгновение он встал рядом.

– Витя, у меня сегодня выходной, ты как смотришь на то, что мы с тобой вместе съездим по магазинам? Точнее, в один магазин, я хочу на тебя потратиться.

– А вот я возьму и соглашусь, и скоро оденусь, и мы поедем. Как ты на это смотришь?

– Что я скажу? Я тебя жду в гостиной.

Когда он вышел, я спустился в комнату и, переодевшись и, не взяв по обыкновению отцовского ножа, вышел к уже ожидавшему меня Владу. Сказав маме, что мы будем к вечеру, мы спустились к машине и поехали в город. Через полчаса Влад остановил машину у большого стеклянного здания, на парковке которого стояло множество машин. А из него выходили люди, одетые так, что моя одежда по сравнению с ними – лохмотья бомжа. Влад, видимо, меня понял и поспешил успокоить, ведя меня к магазину.

– Виктор, не обращай внимания, ты скоро будешь лучше них одет, и по поводу денег не беспокойся, я хочу потратиться на своего без пяти минут сына, а теперь начнём тратить деньги. Ну а теперь пошли и прикупим тебе что-нибудь.

Когда мы вошли в торговый центр, у меня дух захватило от обилия бутиков, которые занимали четыре этажа, соединённых меж собой эскалаторами и лифтовой шахтой. Поднявшись на четвёртый этаж, он меня повёл в магазин с одеждой, в котором нас сразу же встретил услужливый продавец-консультант и повёл нас по магазину, предлагая то одно, то другое. В итоге я выбрал себе пару футболок, рубашек и штанов, и ко всему этому Влад мне взял хороший ремень с петлёй для ножа.

– Теперь тебе надо взять обувь, и не одну пару.

В итоге, после всех магазинов мы несли в руках по паре фирменных пакетов.

– Я вижу, ты устал и проголодался, пошли, тут есть хорошее место, где можно посидеть.

Скоро мы сидели в уютном кафе и ждали, когда принесут наш заказ, и тут отчим достал из одного пакета кожаный чехол и, развязав завязку, раскатил его на столе. Чехол оказался хорошо отделанным куском кожи с кармашками на внутренней стороне. А от того, что я увидел в этих кармашках, у меня захватило дух. Это оказался новый набор по уходу за ножами, с его помощью можно не только содержать в идеальном состоянии лезвие, но и саму ручку с ножнами. Видя мою реакцию, он довольно улыбнулся.

– Спасибо огромное тебе за то, что потратился на меня, но особое спасибо за этот набор.

– Да пожалуйста, я просто заметил, что в твоём наборе очень многое заканчивается и решил, что новый тебе будет кстати.

Официант нам принёс заказ, и я с сожалением свернул набор, увязав, положил в пакет со старыми вещами. Влад странно смотрел мне за спину. Проследив за его взглядом, понял, что официант стоит и «мнётся». Но потом, видимо, решился.

– Извините, а то, что у вас на руках, это из какой кожи и где вы их купили?

– А я их не покупал, и это не из кожи, а из дерева.

Ошарашенный официант ушёл, а мы с Владом ещё долго смеялись. Посидев ещё немного в кафе, мы поехали домой. Приехав домой, мы всей семьёй посидели за столом, а когда мама увидела, что меня клонит в сон, отпустила спать. Как только я оказался на «своей территории», переоделся и вышел на крышу, сняв с крыльев «покров», взлетел в небо, разминая затёкшие от бездействия крылья. Ночное небо приняло меня в свои «прохладные объятия», и ко мне снова вернулось ощущение свободы. Когда я достиг высоты птичьего полёта, город внизу оказался светящимся ковром, вытканным искусной пряхой. Зрелище было потрясающим, и только ради этого, мне казалось, и даны крылья, ринувшись вниз, я по полной насладился полётом, а когда крылья стали приятно ныть от усталости, полетел к куполу, который светился в ночи, как маяк. Подлетев к нему и не увидев никого, кто мог бы меня увидеть, приземлился, в полёте скрыв крылья. Войдя в купол, сел на диван и, достав сферу, снова стал наблюдать смешение цветов. От чего меня накрыли воспоминания прошедших дней, из-за этого мне на душе стало немного неуютно, и я откинул воспоминания. Погрузился сознанием в неё и ощутил снова ту мощь, ту силу, которая таится внутри этой сферы. Мне стало немного страшно от того, что она может сделать, если её выпустить на волю. Освободив сознание от сферы, убрал её в мешок и увидел, что напротив меня стоит Влад и смотрит на меня.

– Виктор, ну как устроился, я смотрю?

– Да, спасибо, мне тут хорошо.

– Я смотрю, ты не расстаёшься с подарками того, кого не называешь, и мне просто интересно, их снимаешь вообще?

– Нет, этого ещё ни разу не было, да и в этом нет необходимости, а если быть до конца честным, то я и не хочу их снимать.

Сев рядом, Влад вздохнул.

– А мама и я хотели бы, чтобы ты их хотя бы иногда снимал, ты сам сегодня понял, что из-за них много вопросов. Хотя, если ты их не будешь снимать, то наша к тебе любовь ни в коем случае не станет меньше.. Ты уже сам решаешь, что и как тебе делать.

– Спасибо за такое мнение, вы с мамой совершенно правы: это странно, но и в другом вы тоже правы, мне решать, что делать со своими вещами, и меня радует такое ваше поведение. Я, наверное, вырос из детского возраста, но меня радует, что обо мне кто-то волнуется. Многое, конечно, ещё для меня не понято, и советы мне не будут лишними, но я повторюсь. Я же вижу, как вас гложут вопросы, на которые я пока не могу вам ответить, и меня радует, что вы не требуете на них ответов.

– Да, это так, но ты же сказал нам, что ты в своё время нам обо всём расскажешь, и мы, поэтому, тебя не спрашиваем. Хотя, не скрою, нам это даётся с трудом, но мы держим обещание.

Во время всего нашего разговора я чувствовал, что он напряжён, и решил ему помочь в том, что он давно хочет сделать, как и любой отец. Подвинулся к нему вплотную, он вздрогнул, но потом с облегчением обнял меня за плечо, отчего мне показалось, что во мне всколыхнулось чувство, что я под защитой. Я не стал его прогонять, а просто расслабился и не заметил, как уснул. А когда проснулся, оказалось, что спал у него на коленях под пледом, осторожно освободившись из-под него, укрыл Влада, по ходу пустил импульс силы с посылом сна, чем предоставил себе ещё полчаса его сна. Уложив его и подоткнув плед, прошёл на кухню, попил сока, поднявшись на крышу, вышел к перилам…

Вскоре я оказался официальным сыном Влада, а он моим отцом, в честь этого мы устроили праздничный ужин в ресторане, его братья тоже были и подарили мне крутые часы, а мама и Влад подарили мобильный. После этого ужина я упросил Влада и маму отпустить в село, и они согласились, что он меня отвезёт в пятницу на вокзал, а в селе меня встретит Николай. И наконец, пятница наступила, и я уже с утра был готов, спустившись к машине, мы с новоиспечённым отцом поехали на вокзал.

– Витя, ты только как приедешь, позвони, нам так будет спокойней, деньги я тебе на телефон бросил.

– Хорошо, так и сделаю, ты не волнуйся, вам с мамой больше не придётся волноваться. Мне самому это неприятно, и больше этого не будет.

Так за разговорами пролетела дорога до вокзала, и он вышел за билетом на автобус до Лесного, пока он ходил, я вышел из машины и сориентировался и нашёл автобус, а уж около него он меня и нашёл.

– Вот, Вить, тебе билет, тебя встретит Николай.

– Пап, ты это уже говорил, а я запомнил.

От этих слов он вдруг на мгновение остолбенел, но только на секунду, после этого он схватил меня в охапку и, прижав к груди, оторвав от земли, закружил.

– Сынок, ты не представляешь, как я долго этого слова от тебя ждал, и мне хотелось бы узнать: ты это серьёзно или?

– Нет, ты мой отец не только по документам, и я это на полном серьёзе говорю, без «или».

Он весь светился от счастья, и я понял, что он говорит искренне, и он бы меня не отпустил, если бы не объявили посадку на автобус, и он с сожалением меня отпустил на землю. Но даже когда я сел в автобус и он тронулся, Влад всё ещё стоял и провожал его сияющим от счастья взглядом. Когда автобус вырулил на трассу, я откинулся на спинку кресла и всю дорогу ехал в приподнятом настроении, от того, что он счастлив. Через час автобус остановился на остановке в селе, и меня встретил Николай.

– Ну что, племянник, скажешь, что это ты сделал с моим братом, что он на седьмом небе от счастья?

– Ничего особенного, я просто его назвал отцом.

– Ну, теперь всё понятно, он это давно ждал, ну что же, теперь пойдём домой, мы с Володей решили выходные провести у вас дома, твоя мама нам разрешила.

– Не вопрос, вы теперь наша семья.

Когда мы проходили по селу, на меня все, кто нам на пути встречался, смотрели как-то странно, но мне было на них начхать. Подойдя к дому, поздоровавшись с Володей, прошёл к себе и взял из шкафа оставленные штаны и плащ, переоделся и вышел во двор.

– Я пойду в лес, через пару часов буду, за меня не беспокойтесь, я в лесу как дома.

Не дожидаясь, пока они меня остановят, я поспешил в лес, как только я оказался под его кронами, мне как-то стало легче дышать. Свернув в сумрачную часть леса, разделся по пояс, засунув одежду под ремень, вобрал энергию с крыльев в себя, взлетел и, маневрируя между деревьями, полетел по маршруту, которым вёз меня Потапыч, когда уносил меня от дома. Когда долетел до оврага, полетел по его руслу, и полёт мне стал легче, скоро я вылетел на поляну перед домом Егора, приземлившись с облегчением, раскрыл крылья на весь трёхметровый размах, отчего мне даже показалось, что кости в крыльях затрещали. Осмотревшись, я вдруг понял, что Егора дома нет уже минимум два дня.

«Так, ладно, раз его нет, то и мне здесь делать нечего, тем более он мне говорил, что ему придётся уйти на некоторое время, а где же медведь и ястреб. Так, допустим, ястреб в небе, его будет трудно найти, а вот где может быть медведь, это мне ясно».

Призвав на помощь энергию сферы, полностью скрыв себя от людских глаз, взмыл в небо и полетел к болоту. По пути, высматривая медведя, и скоро мои поиски увенчались успехом, я его увидел, и к тому же не одного. Возле поваленного дерева он лежал рядом со вторым медведем, как потом оказалось, самкой. На подлёте к ним, сняв покров, приземлился в пяти метрах от них во избежание непредвиденных ситуаций в виде агрессии от его самки. А она меня увидела первой, и лес огласился медвежьим рёвом, Потапыч тоже увидел меня и повёл себя как-то странно. Сначала он посмотрел на меня, а потом встал в пол-оборота к самке, и лес огласил второй рёв медведя самца, доминанта.

Глава 9

От чего медведица сразу как-то сникла и пригнула голову к земле. С весёлым порыкиванием он подошёл ко мне и, как всегда, подставил лоб для ласки. На это я мог сделать только одно: я его почесал между ушей и, обняв его голову, зарылся лицом в его жёсткую шкуру.

– Как же я по тебе соскучился, ты просто не представляешь.

Медведь в ответ ласково прорычал, не открывая пасти.

– Ну ладно, не буду вас отвлекать, иди к самке и заделайте славных медвежат, ну а мне надо ещё кое-что узнать на болоте.

Лизнув меня в ухо, медведь подошёл к медведице, и через минуту они исчезли меж деревьями. Проводив их взглядом, развернулся и с места взмыл в небо. Через полчаса приземлился в котловане и, подойдя к столбу, приложил ладонь к светящимся знакам. Через десять минут я знал ответ на свои вопросы, взлетев в небо, насладился полётом над болотом, после чего снизился и, маневрируя меж деревьями, полетел домой. Приземлившись недалеко от просеки, скрыл крылья, оделся и направился домой, где уже дяди приготовили шашлык.

Проведя два дня в селе, мы уехали в город. Уйдя к себе, я вышел на крышу и, закрыв полностью шторы, зная, что мама и Влад меня не потревожат, взялся за кольцо на правой руке и потянул, плетение вспыхнуло сиянием и втянулось в кольцо. Сняв его с пальца, положил его на стол и повторил то же самое с левой ладонью, и на столе передо мной лежали два кольца. Взяв оба кольца, окутал их и ладони энергией, взятой из сферы, свёл ладони «ракушкой», собрав ещё силы, окутал ладони ещё одним защитным полем. Всю клубящуюся энергию под защитным куполом пустил в кольца. Спустя секунду в ладонях прозвучал микровзрыв, и только защитное поле воспрепятствовало выбросу большого скопления энергии на волю. А хлопок, последовавший за этим, был похож на взрыв петарды. Когда ладони перестало колоть от боли, я вобрал энергию в себя и разжал ладони. На стол упало вместо двух одно цельное кольцо, больше похожее на перстень. Взяв получившийся перстень, одел его на средний палец левой руки, он не выпустил никаких полос, а остался просто перстнем, из которого мне в руку хлынуло такое количество силы, что от боли не осталось и следа. Как только боль ушла, перстень стал просто красивым перстнем, но рассмотреть мне его не дал Влад, буквально влетевший ко мне.

– Витя, сынок, что здесь взорвалось?

Вместо ответа я показал ему ладони, а он, увидев, что плетения на ладонях нет, сел рядом и, взяв мои ладони в свои, осмотрел их.

– Пап, как видишь, я решил один вопрос, теперь не будет лишних вопросов по поводу ладоней. Но не спрашивай, как это получилось, просто получилось и всё.

– Сынок, я так рад, что теперь ты меня называешь отцом, и это перечёркивает все странности в твоём поведении, но, пожалуйста, не доводи до того, что нам снова придётся тебя положить в больницу. Пожалуйста, не вреди себе, это будет самым лучшим поступком с твоей стороны, ну а теперь, видя, что у тебя всё в порядке, я пойду, успокою маму. А ты ложись спать, день был наполнен событиями, нам всем надо отдохнуть.

– Спокойной ночи, пап, я немного посижу здесь и лягу.

– Ладно, сын, договорились, отдыхай, я рад, что у тебя получилось избавиться от плетений на ладонях, перстень тебе идёт.

Отец ушёл, оставив меня одного. Выждав около часа, я убедился, что дома все спят, вышел на крышу и, сняв футболку, снял покров с крыльев и, не опасаясь, что меня увидят, так как ночь вступила в свои права, взмыл в ночное небо. Спустя час полётов решил немного пошалить и, скрыв себя от взглядов людей, снизился и, маневрируя меж домами, стал летать по городу. Ощущение было восхитительное: меня никто не видит, а я совсем рядом с людьми пролетаю. Тут я увидел то, что меня отвлекло от полёта. В метре от меня шли две знакомые мне девушки, именно они меня спасли от удара ножом в лесу в тот день, когда я понял, что отличаюсь от других. Пролетев над ними, я приземлился в пяти метрах впереди за углом, осмотревшись, стал видимым, оставив крылья под покровом. А когда они проходили мимо, вышел из тени.

– Привет, девушки, спасибо за то, что предупредили о ноже.

Эффект от моих слов поставил меня в тупик, девушки вскрикнули и со всех ног побежали от меня. Постояв в недоумении, я снова скрылся в подворотне и, скрыв себя, взлетел в небо, где на высоте снял покров и завис в воздухе на восходящем потоке. Немного подумав, я понял их реакцию: они на поляне испытали шок, к тому же человек, которого они бросили, вдруг встречает их и, как ни в чём не бывало, здоровается. Есть от чего испугаться. Насладившись полётом, спланировал на крышу, скрыв только крылья, спустился к себе в комнату и лёг спать.

Проснувшись утром, позавтракал и снова ушёл к себе, но на этот раз взял купленный отчимом набор и отцовский нож, поднялся под купол, открыв шторы, приступил к уходу за ножом. Примерно через час ко мне поднялась мама, сев рядом, она подождала, пока я уберу нож.

– Сынок, мы давно с тобой не разговаривали. Ты как освоился на новом месте, почему никуда не ходишь, почему друзей не заводишь?

– Да, мама, ты права, мы давно не разговаривали, как-то всё не до этого было. Мне здесь хорошо, а ты как? Надеюсь, простила меня за все мои выходки и за то, что пришлось из-за меня уехать из села?

– Сын, ты что, я тебя уже давно простила, это я должна у тебя просить прощения, а что из села уехали, так к тому всё и шло, ты в этом не виноват. Мы это уже обсуждали, и спасибо тебе, что принял Влада, он этого очень ждал и теперь буквально светится от счастья.

– Мама, я не мог его не принять, только потому, что он тебя любит, и тебе с ним хорошо. И по-другому быть не могло, особенно после того как я стал официально его сыном, это закономерность. Я заметил, что он очень этому рад, и это мне греет душу, и, как ты заметила, когда он меня обнял, я его не оттолкнул, и как итог проснулся у него на коленях. Мне кажется, это всё объясняет.

– Да, сынок, это я тоже заметила, ведь в тот вечер я поднялась к тебе и увидела, что ты спишь у него в объятьях, предложила ему тебя в кровать отнести. Но он отказался, сказав, что он тебя не хочет будить. Он к тебе относится очень трепетно, я не удивлюсь, если он за тебя всех положит на лопатки. Настолько он тебя любит, к тому же он тут мне как-то сказал, что всю свою жизнь мечтал о таком сыне, как ты.. Это он сказал, на полном серьёзе, не кривя душой, и, не скрою, это меня очень порадовало.

– Мне приятно слышать, что у вас с ним полное взаимопонимание, и это делает меня счастливым. Кстати, а мы могли бы всей семьёй поехать в село и наплевать, что скажут соседи, скажем, в эти выходные?

– Сынок, как ни странно, мы тоже самое хотели тебе предложить, только вот в чём загвоздка: ты ведь опять уйдёшь в лес на весь день?

– Мама, ты отчасти права, мне хочется в основном только из-за прогулки по лесу ехать в село. Но я не на весь день пойду в лес, а всего на пару-тройку часов.

– Тогда ладно, в субботу днём поедем в село, просто у отца пятница полностью занята, и он приедет поздно.

– Договорились, мамуль, ты самая лучшая мама в мире.

– Кстати, сынок, я очень рада, что плетения с твоих ладоней исчезло, и мне неважно как, если захочешь, сам расскажешь, когда придёт время. Спасибо, что поговорил со мной и не закрылся от нас, это для нас было очень важно, пойду готовить обед.

– Не за что, мам, это вам с папой спасибо за то, что приняли меня таким, какой я есть, и не задаёте вопросов.

Неделя до поездки в село прошла как на одном дыхании, и вот настала суббота, и мы поехали в село.

Когда мы разобрали пакеты, я извинился перед родителями, собрав в сумку плащ и нож, скрыл сумку и ушёл в лес. Оказавшись в лесу, повернул в сторону оврага и пешком преодолел всё расстояние до Егорова дома. Снова не увидев его дома, раздевшись по пояс, взлетел и полетел на болото, а приземлившись у ручья, сел у дуба и модифицировал одежду под крылья, тем самым избавил себя от постоянного раздевания. Надев, с трудом, футболку и лёгкую кофту, накинул плащ. Сев возле дуба, я отключился, а когда пришёл в себя, понял, что проспал пару часов. Сходив по нужде, я почувствовал, что за мной кто-то наблюдает. Обернувшись, увидел того человека, который был противником Егора, автоматически выставил перед собой щит. От вложенной в него энергии он стал видимым, а враг и не думал атаковать, он просто смотрел на меня своими чёрными глазами. От его взгляда мне хотелось снять щит, он будто гипнотизировал, а щит стал таять. В ответ на это я собрался с силами и влил в него ещё энергии, мой противник поднял руки, и между его ладоней заклубился чёрный дым, из которого в щит ударила струя тумана. Мне стало понятно, что он намного сильнее меня. И я воззвал к сфере, она мгновенно потеплела, дав мне в ладони энергии, которую я с левой руки использовал для усиления щита. С правой ладони дал импульс по щиту, тем самым послал его на противника. Прежде чем щит столкнулся с его лучом тьмы, я схватил сферу и сильно сжал. Меня тут же пронзила та же боль, что и тогда, когда я обрёл крылья, от чего у меня помутилось сознание.

Когда же я пришёл в себя, оказалось, что лежу на холодном камне, а лопатки как-то странно полегчали. Ощупав плечи, я буквально взвыл от досады: крыльев не стало, но потом я взял себя в руки, встав, осмотрелся. Оказалось, что сфера меня перенесла куда-то в горы. Я стоял посреди каменного карниза, с одной стороны которого была видна далеко внизу пустыня, с другой же стороны – гигантский вход в гору, по краям которого шло незнакомое мне письмо, и из нутра пещеры доносилось чьё-то мощное дыхание. Сначала я испугался, но потом вдруг понял, что мне надо идти именно туда. Собрав волю в кулак, выставил перед собой щит, вложив в него столько энергии, что он засиял. Для подстраховки создал позади него плиту, шагнул под своды пещеры, и мне почему-то пришло понятие, что мне как раз туда и надо.

Света щита вполне хватало, чтобы осветить очень широкий и высокий проход. С каждым шагом я всё явственней слышал чьё-то дыхание, скоро коридор вывел меня в огромный зал, из-за размеров не было видно потолка и стен. А передо мной в двух метрах в воздухе парил огромный шар, в котором был помещён настоящий ДРАКОН, что он живой. У меня не было сомнений, именно от него исходило это исполинское дыхание, дракон был огромен и поистине великолепен. Его синяя с чёрным чешуя была прекрасна, и по тому, как она располагалась, стало ясно, что ни одно копьё её не пробьёт. Мне стало непонятно, почему он в этом коконе, но, посмотрев внимательней, увидел, что по кокону идут знаки. А под ним пол испещрён тем же письмом, что и кокон, а в мозгу вдруг прозвучал голос поистине великого создания, подняв глаза на дракона, понял, что это он говорит.

«Приветствую, носитель сферы, что тебе понадобилось в моей темнице?»

– Это вы ко мне обращаетесь?

«Я никого, кроме тебя, здесь со сферой не вижу».

– Извините, мне просто как-то странно, что такой могучий и мудрый дракон ко мне обращается. Прошу прощения за невежество, моё имя Виктор, сферу, что вы видите на мне, подарил человек, и, по всему, видимо, она меня перенесла сюда во время атаки на меня врага. А для чего она меня перенесла именно сюда, мне неведомо.

Глава 10

«Сфера одной со мной природы, и мне странно, что она в руках у столь молодого вида, как человек. Ну, раз ты представился, то и я представлюсь, моё имя Буря, моё имя Небо, и имя мне Гнев небес. А так зови меня просто Буря».

– Буря, простите мне моё невежество. Но почему такой великий дракон, как вы, в заточении?

«В своё время в нашем мире всё жило в гармонии, а драконы учили всех существ жизни и мудрости мира. Но твой вид возомнил себя богами, и однажды двадцать сильнейших магов решили, что драконы изжили себя. Объявили драконам войну, и была битва, много крови пролилось, и маги истребили почти всех драконов. Когда нас осталось четверо, они хитростью и подлостью сковали нас по одному, и вот уже не одну сотню лет мы, разбросанные по миру, сидим в оковах, но теперь у нас есть шанс вернуть свою свободу. Ведь сфера, одна из частей нашего мира, вернулась, и теперь от тебя зависит, будем ли мы свободны, или так и будем в оковах. Если ты сомневаешься в правдивости моего слова, можешь подойти и коснуться меня, сфера перенесёт мои воспоминания в искреннем свете».

Сфера на груди испускала тепло, от которого мне стало спокойно, вобрав в себя плиту и щит, я подошёл к дракону и, как ни странно, ладонь, которую протянул к голове дракона, прошла сквозь оковы. Когда ладонь легла на его огромную голову, меня окутали картины прошлого этого мира, через полчаса я отдёрнул ладонь, меня переполняла буря эмоций. Ведь всё, что сказал дракон, было правдой, но прежде чем его освобождать, я должен знать.

– Буря, а если я тебя освобожу, что ты будешь делать, обретя свободу?

«Я полечу к тем, кто нуждается в моих знаниях, и кто не столь алчен до власти. Мести к тем, кто предал, я не буду искать, если ты об этом. Я слишком мудр и не наивен, чтобы считать, что месть – это первоочередное дело. Теперь моя цель только в том, чтобы освободить моих братьев, для того чтобы вернуть гармонию в этот мир, полный боли и воплей природы. Это цель превыше всего, ибо без природы нет жизни».

– Тогда у меня есть то, что тебе более всего сейчас нужно.

Достав Камень драконов, коснулся им поля, окружавшей дракона, тюрьмы. В сфере моментально изменился цвет на синий, драконы, что оплетали её, свернулись в клубок. И вся мощь, что скрывалась в сфере, ударила по стенке тюрьмы, и через секунду она лопнула, а дракон оказался на каменном полу пещеры. Как только он освободился, дракон двинулся на выход, пронеся мимо меня своё исполинское и полное древней мощи тело. Я, убрав, принявшую первичное состояние, сферу на грудь и двинулся следом, осознавая, что только что освободил одного из древнейших и сильнейших существ во всех мирах и эпохах. Как только мы с ним оказались на карнизе горы, Буря, скакнув, расправил свои исполинские крылья и взмыл в небеса. И через десять секунд скрылся в облаках, а спустя секунду облака окрасились в синий цвет, и в их глубинах засверкали молнии, и зарокотал гром. А за ним разнёсся, перекрывающий всё, рёв дракона, и Буря спикировал на карниз, то, что предстало передо мной в лице дракона, привело в трепет, и я склонился на одно колено. Достав сферу, протянул её ему.