Читать онлайн Талгат. Вторая жена

Глава1.

И снова загорается рассвет. И снова с мыслями о той, которая вырвала душу. А ведь ему казалось, что у него ее нет.

Талгат с бабушкой Кабисой жили в своем доме, но туда перебрался ее младший сын Фахад Ильясов – человек, чье имя в семье произносили шепотом, с дрожью в голосе. В мусульманских семьях осиротевших детей забирают родственники, но иногда милосердие – лишь ширма для жестокости. И Талгат все чаще думал, что лучше бы ему оказаться в детском доме подальше от этих стен, пропитанных страхом.

Фахад Ильясов был жесток не только к Талгату. Его собственные дети – Айдар и Лейла жили в постоянном страхе перед отцом. Малейшая провинность – не выученный урок, разбитая чашка, не вовремя поданный чай – и тяжелая рука Фахада обрушивалась на них.

Фахад Ильясов ненавидел слабость. В его мире не было места ни жалости, ни состраданию – только сила. Только власть. И его собственные дети стали для него живым оскорблением.

С самого рождения Лейлы Фахад смотрел на дочь с отвращением.

– Еще одна пасть, которую кормить, – бросал он, когда Зухра прижимала к груди новорожденную девочку.

Лейла росла тихой и пугливой, но с годами в ее глазах начал просыпаться огонь – тот самый, который так бесил Фахада. Он не мог смириться с тем, что девочка осмеливается смотреть на него прямо, что в ее молчании читается вызов. Однажды Фахад прохрипел дочери:

– Скоро ты подрастешь и я тебя отдам замуж за нужного мне человека, – он схватил ее за волосы. – Твое место – на кухне и у постели мужа!

Айдара Фахад ненавидел еще больше. Мальчик родился слабым – врачи говорили о врожденном пороке сердца, о том, что ему нельзя перенапрягаться, что он никогда не будет таким крепким, как другие дети. Для Фахада это был стыд. Позор. Его сын инвалид.

– Ты даже мужчиной не можешь быть! – орал он, когда Айдар не мог поднять тяжелый мешок или перебежать быстро двор. – Ты – червь!

Он заставлял сына делать то, что ему не под силу – таскать ведра с водой, часами стоять на коленях во дворе, если тот «недостаточно быстро» выполнял приказы. Он смеялся над сыном, когда тот синел от одышки.

Айдар не плакал. Он стискивал зубы. Но в его душе копилась ненависть.

Бабушка Кабиса, слабая и больная, не могла заступиться. Она сама была бесправной в своем доме. Фахад считал, что старуха даром ест хлеб, и не раз при детях говорил, что «пора бы ей на кладбище». Но больше всего ненависти доставалось Талгату. Мальчик был живым укором, напоминающим о том, что Фахад украл.

Родители Талгата – Айджан и Руслан – погибли а автокатастрофе, когда ему было пять лет.

Вместе с ними погиб и дед Барат, муж Кабисы, последний кто мог противостоять Фахаду. Официально – трагическая случайность. Но в городе шептались, что машину перед роковой поездкой «готовили» люди Фахада.

Барат Ильясов был успешным предпринимателем, владел сетью магазинов и автозаправок. После его смерти все перешло Фахаду – единственному, кто «случайно» не поехал в тот день с семьей. Руслан, старший сын, должен был унаследовать бизнес, но погиб вместе с женой. А Талгат остался никому не нужным грузом.

Фахад умело скрывал на людях, что ненавидит племянника. Но дома он открыто говорил: «Ты – слабый, как твой отец». Он заставлял с утра до ночи чистить двор, мыть машины, носить тяжелые мешки из магазина. Если Талгат ошибался – его били. Если плакал били сильнее. Айдар и Лейла, хоть и боялись отца, иногда тайком подкармливали Талгата, когда их матери Зухре удавалось спрятать еды. Иногда прятали его, когда Фахад приходил в ярость. Но помогать открыто не смел никто.

Однажды ночью, когда Фахад уехал в город, бабушка Касиба позвала Талгата к себе. Ее голос дрожал, а в глазах стояли слезы.

– Ты должен знать правду, – прошептала она. – Твой отец… твой дед… Они не просто так погибли.

– Дядя… Фахад? – тихо спросил Тагат, хотя и так знал ответ.

Касиба кивнула.

– Он думает, что я ничего не понимаю, Но я вижу, как он смотрит на тебя. Он боится, что ты когда- нибудь узнаешь правду.

Тишину ночи разорвал хриплый голос бабушки Касибы. Ее пальцы сжимали руку Талгат так крепко, будто она боялась, что его вот-вот вырвут из этого мира – так же, как когда-то вырвали его родителей.

– Они не просто погибли, – прошептала она, и в ее глазах вспыхнула давняя боль. – Их убили. Потому что они отказались.

Талгат почувствовал, как по спине пробежал холодный пот.

– Отказались от чего?

– Твой дед Барат был честным человеком. Он строил бизнес, чтобы помогать людям, а не губить их. Но Фахад… – он привел в семью тех, кто предложил «легкие деньги». Наркотики. Продажу девушек «на Восток». Твой отец Руслан узнал и хотел пойти в полицию. А Барат… он сказал Фахаду, что выгонит его из дома и лишит наследства.

Талгат почувствовал, как в висках застучала кровь.

– И тогда… дядя…

– Он их убил. Подстроил аварию.

В комнате стало душно, будто стены сжимались вокруг них.

После смерти Барата и Руслана Фахад изменился. Раньше он был жестким, но не чудовищем. Теперь же в его глазах светилась холодная жестокость, а в доме воцарился настоящий террор. Его жена, Зухра, когда-то красивая и гордая женщина, превратилась в тень. Фахад бил ее за малейшую провинность, а однажды пригрозил:

– Если хоть слово скажешь – отправлю обратно к отцу. И детей ты не увидишь.

Она молчала. Потому что знала – он не блефует.

Фахад уехал «по делам». И если Фахад не появлялся на ужин, в доме знали, что он вернется домой пьяный, с чужими духами на одежде. Лейла и Айдар сидели на полу их общей комнаты, прижавшись друг к другу.

Той ночью, когда Фахад снова напился и ввалился в дом с тяжелыми шагами. Лейле было всего десять, а Айдару – одиннадцать. Они притаились за дверью своей комнаты, словно два испуганных зверька. Из-за стены доносились приглушенные звуки: сначала крик матери, потом глухие удары, шум борьбы, а затем… тихие, прерывистые стоны.

Лейла сжала кулаки так сильно, что ногти впились в ладони. Она не до конца понимала, что происходит, но знала – что-то ужасное. Айдар стоял бледный, с трясущимися губами, и в его глазах горела ненависть, слишком взрослая для ребенка.

– Он ее убивает, – прошептала Лейла, и голос ее дрожал.

Айдар молчал. Он уже не раз видел, как отец бил мать, но сегодня было что-то другое. Что-то… грязное.

Дверь в комнату внезапно распахнулась, и они едва успели отпрянуть. На пороге стояла Зухра – бледная, с синяком под глазом, в разорванном платье. В ее взгляде не было злости, ни страха – только пустота.

– Ложитесь спать, – прошептала она. – И… не выходите.

За ее спиной в коридоре маячила тень Фахада. Он тяжело дышал, и от него несло перегаром.

– Ты что, жалуешься детям? – проворчал он хрипло.

Зухра резко обернулась, прикрывая собой Лейлу и Айдара.

– Нет. Я просто… проверяю, спят ли они.

Фахад фыркнул, но, кажется был слишком пьян, чтобы продолжать. Он что-то невнятно пробормотал и, пошатываясь, ушел в свою спальню.

Зухра закрыла за ним дверь, затем обняла детей, прижала к себе – крепко, отчаянно, будто боялась, что их вот-вот отнимут.

– Мама… – Лейла всхлипнула, зарываясь лицом в ее плечо. – Почему он так делает?

– Тс-с-с…– Зухра погладила ее по волосам. – Не плачь.

Но Айдар не плакал. Он смотрел на мать с такой болью и яростью, что ей стало не по себе.

– Я убью его, – тихо сказал он.

Зухра вздрогнула.

– Не говори так! Никогда! – Она схватила его за плечи. – Если он услышит…

– Но он же… он же… – Айдар не мог подобрать слов.

– Он твой отец, – прошептала Зухра, но даже она не верила в то, что говорила.

Когда мать ушла, дети еще долго сидели в темноте, прислушиваясь к звукам дома.

За окном завывал ветер, а из спальни родителей доносилось тяжелое храпение Фахада.

– Мы отомстим, – вдруг сказал Айдар.

Лейла посмотрела на него.

– Как?

– Я еще пока не знаю. Но когда вырасту… я сделаю так, чтобы он заплатил за все.

Лейла кивнула. Она протянула мизинец, как делала всегда, когда они договаривались о чем-то важном.

– Он убьет нас когда-нибудь, – прошептала Лейла.

Айдар молчал. Потом достал нож – старый, тупой, который он украл из кухни.

– Нет это мы его убьем.

А за стеной, в постели, Талгат тоже не спал. Он слышал все. Так как он был старше, он понимал, что происходило в спальне родителей Лейлы и Айдара. И впервые за долгие годы в этом доме он почувствовал – он не один.

Глава 2.

Талгат начал замечать странные вещи. По ночам к дому подъезжали машины с затемненными стеклами. Фахад уходил на «встречи», а возвращался с толстыми пачками денег. Иногда во дворе появлялись чужие девушки – испуганные, с пустыми глазами. Их быстро увозили, и больше никто их не видел.

А однажды Талгат случайно услышал разговор Фахада с каким- то мужчиной в кожанном пальто:

– Партия придет через неделю. Если полиция начнет копать – у нас есть «козлы отпущения».

– А если кто-то заговорит?

Фахад рассмеялся:

– Мертвые не свидетельствуют.

С годами Талгат научился быть невидимкой. Он понял: чтобы выжить в этом доме, нужно сливаться с тенями, не привлекать внимания, не давать повода для гнева. Он стал мастером мелких хитростей – вовремя исчезал, когда Фахад возвращался домой, подкладывал подушку под одеяло, создавая видимость, что спит, когда сам прятался в сарае до утра. В школе он учился хорошо, занимался спортом. Кабиса с каждым днем слабела. Однажды вечером, когда в доме воцарилась тишина, Кабиса позвала Талгата.

– Сынок, мое время подходит к концу, – прошептала она, гладя его по голове. – Но ты не должен оставаться здесь.

Талгат хотел возразить, но она резко сжала его руку.

– Слушай внимательно. В Казани живет старый друг твоего отца – Арман. Он служил с Русланом в армии. Если что-то случится… беги к нему.

Она сунула ему смятый листок с адресом и деньги.

Талгат кивнул, чувствуя, как ком подступает к горлу.

– Клянись, что восстановишь честь нашей семьи. Что Фахад ответит за все.

– Клянусь, – прошептал он, и в этот момент где-то в доме хлопнула дверь.

Кабиса испуганно отпрянула.

– Иди. Быстро.

Через неделю бабушка не проснулась. Врач констатировал сердечный приступ. Но Талгат видел, как Фахад ухмылялся в углу. Ночью, когда дом погрузился в тишину, Талгат выскользнул во двор. Он взял рюкзак с нехитрыми пожитками, адресом, куском хлеба и фотографией родителей и документами, которые ему передала бабушка. У ворот его ждал Айдар.

– Я знал, что ты сегодня уйдешь, – прошептал двоюродный брат, сунув ему сверток. Там деньги и телефон. Это от нас с Лейлой.

Братья обнялись на прощание. Талгат шагнул в ночь. Автобус уходил на рассвете. Талгат купил билет и сел у окна, сжимая в кармане адрес дяди Армана.

«Я вернусь, – мысленно пообещал он Фахаду. И тогда ты узнаешь, на что способен сын Руслана».

Автобус резко затормозил, вырвав Талгата из тревожных воспоминаний. За окном мелькали огни Казани— огромного, чужого города, где ему предстояло начать новую жизнь.

Дом Армана оказался небольшим, но уютным. Бывший друг отца, встретил Талгата на пороге с крепким рукопожатием и изучающим взглядом.

– Знаешь, ты вылитый Руслан в твои годы,– хрипло произнес Арман, усаживая его за стол, где уже дымился горячий бешбармак.

За ужином Талгат рассказал все. О Фахаде. О бабушке. О клятве. Арман слушал молча, лишь крепче сжимая стакан чая.

– Ты останешься здесь, – коротко бросил он в конце. – Будем считать, что ты мой сын.

Годы в доме Армана изменили Талгата. Он окончил школу с золотой медалью, занимался боксом и стрельбой. Арман, строгий, но справедливый, стал для него настоящим отцом.

– Армия закалит тебя, – сказал он однажды, когда Талгату исполнилось восемнадцать. – Ты должен быть сильнее, чем Фахад. Не только телом, но и духом.

В армии Талгат встретил Платона Розанова. Высокий, угрюмый парень из детдома, он с первого дня взял Талгата «под крыло». Они стали неразлучны: вместе прошли «учебку», вместе попадали в передряги, вместе вытаскивали друг друга из драк.

– Мне некуда возвращаться, – как-то признался Платон ночью в казарме. – После дембеля хоть под мостом жить буду.

Талгат молча протянул ему фото родителей.

– Теперь у тебя есть семья.

И вот они стоят на перроне родного города. Два бойца. Два брата.

Талгат – высокий, широкоплечий, с холодным взглядом, в котором читалась решимость. Платон – такого же роста, мощный, светловолосый, с шрамами на скулах и привычкой постоянно озираться.

– Ну что, брат, – хрипло усмехнулся Платон. – Покажешь мне этого «дядю»?

Талгат медленно выдохнул.

– Сначала кое-что проверю.

Он достал телефон и набрал номер, который помнил наизусть.

– Лейла? Это я.

В трубке раздался вздох, затем тихий плач.

– Ты… живой?

– Живой. И я вернулся.

Первым делом они пошли на кладбище. К могилам родителей, деда, бабушки. Талгат молча положил горсть земли на холодный камень.

– Обещаю, – прошептал он.

Платон стоял поодаль, давая брату побыть наедине с памятью.

Вечером, в дешевом кафе, их нашел Айдар. Повзрослевший. Он вошел в кафе с осторожностью человека, привыкшего жить в тени. Он был худым, с бледным лицом и глубокими темными кругами под глазами – следы бессонных ночей и больного сердца. Но в его взгляде горел холодный, расчетливый ум.

– Ты выглядишь как призрак, – хрипло усмехнулся Платон, разглядывая его.

Айдар не ответил. Он сел за стол, вынул из кармана потрепанный блокнот и положил перед Талгатом. Талгат нахмурился, открывая блокнот. На страницах были записи, распечатки переписок, фотографии, схемы. Все аккуратно разложено по датам.

– Что это?

– Доказательства, – тихо сказал Айдар. – То, за что он должен сесть. Или умереть. Отец теперь важная птица, – торопливо зашептал он. – У него связи в мэрии, в полиции. Он выдал Лейлу замуж за своего человека. От побоев она потеряла ребенка. – Айдар протянул ключи. – Я подготовился к твоему приезду. Гараж на окраине. Там кое-что, что может помочь.

Пока Талгата не было, Айдар не сидел сложа руки. Фахад считал его слабым – и это была его главная ошибка. Сердце Айдара могло подводить, но мозг работал безотказно. Он научился взламывать пароли, шифровать данные, прятать следы. Дед по материнской линии – тихий, сломленный старик, которого Фархад презирал, – тайно передавал ему деньги.

– Ты должен быть умнее его, – шептал дед, сжимая руку внука в редкие встречи. – Сила – не в кулаках.

Айдар покупал оборудование: мини-камеры, жучки, жесткие диски. По ночам, когда Фахад спал или уезжал «на дела», он копался в его компьютере, скачивал файлы, фотографировал документы.

– Ты рискуешь. Если он узнает…

– Он не узнает, – резко оборвал Айдар. – Я не Лейла. Я не кричу, не плачу. Я – тень.

Платон присвистнул:

– Черт, парень. Ты серьезный.

Айдар впервые улыбнулся – тонко, без тепла.

– Я ждал тебя, Талгат. У меня есть все, чтобы его уничтожить. Но мне нужна сила. Твоя сила, а еще деньги. Но где их взять? Мы должны вернуть честное имя семьи. Я устал от того, что на меня смотрят с ненавистью и тыкают пальцем… Талгат… у Лейлы та же участь, что и нашей матери. И если мама, еще жива, то Лейла сгорит быстро…

В гараже их ждал сейф. Внутри – папка с документами, флешка.

Талгат развернул первую страницу. Это были бухгалтерские отчеты. Но не обычные – с пометками о «поставках», цифрами в долларах и… списками девушек с фотографиями и видео. Молоденькие, испуганные. Их грузили в фургоны. Фархад стоял в сторонке и считал деньги.

– Мы сожжем его мир дотла, -тихо сказал Талгат.

За окном ударил гром. Начинался дождь.

Дождь лил как из ведра, превращая улицы в мутные реки. Талгат и Платон сидели в полуразрушенном кафе на окраине города, разбирая документы, найденные в гараже. Каждая страница – как нож в сердце: списки девушек, переправленных за границу, отмытые деньги, взятки чиновникам.

– Этого хватит, чтобы посадить его на всю жизнь, – пробормотал Платон, перелистывая отчеты.

– Нет, – холодно ответил Талгат. – Тюрьма для него слишком мягко. Но нужно где-то раздобыть деньги.

Он хотел, чтобы Фахад потерял все. Как когда-то потерял он.

Глава 3.

Через несколько дней Талгат отправился в центр города – нужно было проверить один из складов, который Фахад использовал для своих «делишек». Но едва он вышел из автобуса, как услышал за спиной резкий голос:

– Эй, парень! Поможешь?

Он обернулся. Перед ним стоял мужчина лет пятидесяти, в дорогом пальто, с проницательным взглядом. За ним – перепуганная молодая девушка с заплаканными глазами.

– Мою дочь… толкнули, – мужчина кивнул на проезжающую машину. – Вы не видели номер?

Талгат покачал головой.

– Нет. Но вам лучше отойти от дороги.

Мужчина тяжело вздохнул, затем неожиданно пригляделся к Талгату.

– Ты… не Русланов сын?

Талгат насторожился.

– Откуда вы знаете моего отца?

Мужчина усмехнулся, но в глазах не было радости.

– Я – Забит Гамалиев. Твой отец и я когда-то делали бизнес. Пока твой дядя не решил, что он здесь хозяин.

Талгат почувствовал, как сжались кулаки.

Забит пригласил Талгата в свой кабинет. Дочь, Валия, сидела в углу, обхватив колени, будто пытаясь стать меньше.

– Фахад… – Забит с силой ударил кулаком по столу. – Он изнасиловал ее. Он задумал сломать меня и отобрать бизнес.

Талгат вздрогнул.

– Почему вы не пошли в полицию?

– Ха! – Гамалиев горько рассмеялся. – У него вся полиция на содержании. А теперь… – он посмотрел на дочь, – она беременна.

Талгат молчал.

– Я предлагаю тебе сделку, – резко сказал Забит. – Женись на Валии. Дашь свое имя ее ребенку. А я… я оставлю тебе свой бизнес.

Талгат резко поднял глаза. «Вот оно! Аллаху угодно, чтобы я отомстил за своих родителей, как можно быстрее!» Но спросил:

– Зачем вам это?

– Потому что ты – единственный, кто ненавидит его так же, как я. Ты отомстишь. А я… я не смогу. У меня нет сил. Я болен. Онкология, четвертая степень, не операбельна. Мне осталось недолго…

– Ты с ума сошел?! – Платон схватил Талгата за плечи, когда тот рассказал ему о предложении. – Это сделка с самим дьяволом! Эта девушка… она же не в себе!

– Я знаю.

– И ты готов взять на себя это? Ради мести?

Талгат медленно кивнул.

– Это не только месть. Это возвращение того, что должно было быть моим.

Платон сжал зубы.

– Тогда я остаюсь с тобой.

– Нисколько в тебе не сомневался, брат, – ответил Талгат.

Свадьба была тихой, почти похоронной. Валия стояла, как кукла, не понимая, что происходит. Забит смотрел на Талгата с благодарностью и… жалостью.

–Ты – мужчина, – тихо сказал он ему после церемонии. – Я пойму, если у тебя будут другие женщины. Но никогда не бросай ее.

Талгат кивнул.

– Я дал слово.

Теперь у него было все: деньги, власть, связи. Но настоящей семьи у него нет. Не будет и брачной ночи. Но… Но главное – отомстить, уничтожить Фахада.

И он знал, что дядя уже почувствовал, как земля уходит у него из-под ног…

Бизнес Гамалиева оказался крепким фундаментом, но Талгату нужна была своя команда – люди, готовые идти до конца. Первым делом он поставил Платона начальником службы безопасности.

–Ты будешь моими глазами и кулаками, – сказал Талгат, вручая ему ключи от нового офиса. – Найди тех, кому можно доверять. С Талгатом остались только те люди Гамалиева, которые поверили в него. Все как один понимали – пришел новый лидер и начнется передел.

Платон не подвел, он привлек надежных ребят из детдома, бывших сослуживцев, «отброшенных» системой. Среди них были снайпер, взрывник, хакер и хорошо подготовленные физически парни. Все они знали, что такое несправедливость. Все горели желанием сломать тех, кто считал себя безнаказанным.

Тем временем Талгат методично скупал долги Фахада, переманивая поставщиков, подбрасывая компромат в СМИ. Бизнес дяди трещал по швам.

Однажды ночью на один из складов Фахада нагрянула полиция. «Анонимный звонок» – наркотики, оружие, документы на девушек. На другом складе люди Талгата захватили оружие. Фахад рвал и метал. Его связи внезапно «забыли» о его существовании. Он не понимал кто мог его предать?

Талгат пришел в кабинет Фахада.

– Ты?… – Фахад понял чьих рук это дело. – Зря я тебя не прикончил еще шакаленком! Ты заплатишь мне с полна, – зашипел Фахад.

Талгат молча положил перед ним фотографию родителей.

– Они ждали этого дня.

Фахад бросился на него с ножом, но Платон выстрелил ему в колено.

– Не так быстро, – усмехнулся он.

Талгат привез Фахада в тот самый гараж, где когда-то нашел доказательства его преступлений.

– Знаешь, что здесь было? – спросил он, включая проектор.

На стене ожили кадры: Фахад передает чемодан с деньгами полицейским, Фахад бьет связанную девушку, Фахад отдает приказ «убрать» конкурента.

– Это конец,– прошептал Фахад.

– Нет, – Талгат подошел в темноте с пистолетом на столе.

– Выбирай.

Утром нашли тело. Официально – самоубийство. Фахад так и не узнал, что его родной сын всей душой ненавидел его.

Лейла переехала в дом Талгата. Ее «муж», подчиненный Фахада, исчез – Платон позаботился. А Валия… Валия родила здорового мальчика. Когда впервые взяла его на руки, в ее глазах на миг появился свет.

– Спасибо, – прошептала она.

Тагат стоял у окна, глядя на город, который теперь принадлежал ему.

– Это только начало, – сказал он Платону. И был абсолютно прав.

Власть нужно удержать. Бизнес развивать и расширять, но только честно.

Прошло несколько месяцев после падения Фахада. Город, привыкший к его жесткому правлению, медленно подстраивался под новую власть, строгую, но справедливую. Талгат не просто занял место дяди – он перевернул все с ног на голову. Бизнес теперь велся прозрачно, деньги шли не только в карманы избранных, но и на больницы, дороги, школы, детские сады, обустройство городских территорий.

Но главное люди вокруг Талгата начали оживать. Зухра, мать Айдара и Лейлы, долгие годы жила словно в тумане. После заточения в доме Фахада она почти перестала говорить, превратившись в тень. Но теперь, когда кошмар закончился, в ее глазах снова появился огонь.

Она взяла под опеку Валию и маленького Амира. Валия, боявшаяся каждого шороха, вздрагивающая при резких движениях, стала спокойнее. Лейла решила, что пойдет учится. И отец, и муж считали, что женщина это пыль под ногами. Она должна быть прислугой при муже и рожать здоровых наследников. А Лейла не могла даже этого. Теперь она усиленно готовилась к поступлению в институт. Нагоняла программу, которую не прошла в школе.

Айдар, всегда бледный и изможденный, наконец перестал выглядеть как призрак. Он дольше не прятался по углам, не вздрагивал от каждого шороха. Теперь у него была своя комната в доме Талгата, своя работа, своя жизнь. Талгат доверил ему финансовый отдел своего бизнеса. Айдар оказался гением цифр – он видел махинации там, где другие даже не подозревали подвоха.

– Ты должен следить, чтобы у нас все было чисто, – сказал Талгат. – Я не хочу становиться таким, как он.

Айдар кивнул.

– Не станешь.

Он начал заниматься спортом – не для драки, а для здоровья. Сердце больше не болело так часто, щеки порозовели. Однажды он даже пошутил за ужином, и все засмеялись.

– Похоже, ты оживаешь, – ухмыльнулся Платон

– Похоже, – согласился Айдар.

Глава 4.

Талгат стоял у кроватки, глядя на спящего Амира. Мальчику было уже полгода – пухлые щеки, темные ресницы, спокойное дыхание. Он был совсем крошечным, беззащитным, но в его маленьком кулачке уже угадывалась сила.

– Ты будешь лучше меня, – тихо прошептал Талгат, поправляя одеяло.

Он не хотел, чтобы Амир рос, как он – в страхе, в тени чужой жестокости, со сжатым куском в груди, вместо души. Он хотел дать ему все: любовь, защиту, будущее. И хотя этот ребенок не был его кровью, Талгат чувствовал ответственность. Он дал слово Забиту, который уже покинул этот мир. Он сгорел за два месяца.

Валия сидела в углу комнаты, качаясь на кресле-качалке. Ее глаза были пусты, пальцы нервно перебирали край платья. Иногда она бормотала что-то несвязное, но чаще молчала. Талгат подошел к ней, осторожно положил руку на плечо.

– Он сегодня хорошо поел, – сказал он, стараясь говорить мягко.

Валия вздрогнула, но не ответила. Ее взгляд скользнул по нему, не задерживаясь.

Талгат вздохнул. Он не знал, вернется ли она когда-нибудь к нормальной жизни. Но он не мог бросить ее – не из-за жалости, а из-за чести. Он дал слово.

Позже, за ужином, Платон заметил его задумчивость.

– О чем думаешь, брат?

Талгат отложил вилку, потянулся за стаканом воды.

– О будущем.

– Какое еще будущее? У тебя уже есть все: деньги, власть, уважение.

– Но нет настоящей семьи.

Платон усмехнулся.

– Амир – твой сын. Валия – твоя жена. Лейла, Айдар, Зухра – твои родные. Что еще нужно?

Талгат посмотрел в окно, где за стеклом мерцали огни города.

– Я хочу жену, которая будет любить меня. Своих детей. Но сейчас… сейчас не время.

– Потому что Фахад мертв, а ты все еще воюешь?

– Потому что я не готов.

Он понимал: чтобы построить что-то настоящее, нужно сначала построить себя.

На следующий день Талгат подал документы в университет. Экономика и управление – то, что нужно для бизнеса. Он не собирался быть просто «крутым парнем с деньгами». Он хотел знать законы, финансы, стратегии.

– Ты серьезно? – удивился Айдар, когда Талгат рассказал ему о своем решении.

– А что, я на бандита похож?

– Ну… да.

Талгат рассмеялся.

– Я хочу, чтобы наш бизнес был чистым. Чтобы никто не мог сказать, что мы такие же, как Фахад.

Айдар кивнул.

– Тогда я тоже подам документы. На программиста.

– Отлично. Будем учиться вместе.

Но жизнь – это не только дела и планы. Были и другие потребности.

Однажды вечером Платон отвез Талгата в дом двух девушек – стройных, ярких, с дерзкими улыбками.

– Это Карина и Дана, – представил он. – Они… помогают снять стресс.

Талгат нахмурился.

– Не будешь же ты хранить верность Валии? – прошептал Платон. – Девчонки проверенные, последствий не будет.

Талгат колебался. Но тело требовало своего. Он слишком долго жил в напряжении, слишком много держал в себе.

Карина подошла к нему, положила руку на грудь.

– Ты слишком серьезный. Давай я помогу тебе расслабиться?

Он вздохнул.

– Хорошо. Но только не здесь.

Они уехали в небольшой, загородный дом – место, где можно было забыть обо всем. Загородный дом был небольшим, но уютным – деревянные стены, камин, широкие окна, за которыми шелестел ночной лес. Платон, хитро, ухмыляясь, остался в гостиной с Даной, а Талгат с Кариной прошли в спальню. Дверь закрылась. В воздухе повисло напряжение – не неловкое, а горячее, плотное, как предгрозовая тишина. Карина медленно подошла к Талгату, ее пальцы скользнули по его груди, расстегивая пуговицы рубашки.

– Ты весь как струна, – прошептала она, прижимаясь губами к его шее. – Давай я помогу тебе забыть… обо всем.

Ее дыхание было теплым, губы мягкими, а руки уверенными. Талгат почувствовал, как кровь приливает к вискам, как тело отвечает на каждое прикосновение. Он слишком долго сдерживался. Схватив ее за талию, он протянул Карину к себе, ощущая, как ее тело прижимается к его напряженным мышцам. Их губы слились в жгучем поцелуе – не нежном, а жадном, полном давно копившегося желания.

– Ты знаешь, чего хочешь? – спросила она, отстраняясь на мгновение, чтобы сбросить платье.

Талгат не ответил. Вместо слов он резко подхватил ее на руки и бросил на кровать. Карина рассмеялась, но смех тут же превратился в стон, когда он накрыл ее своим телом, прикусив нежную кожу между ключицами. Он не торопился. Его пальцы скользили по его телу, исследуя каждый изгиб, каждую реакцию. Карина выгибалась под его прикосновениями, ногти впивались в его спину, но он лишь усмехнулся, чувствуя как власть переходит к нему.

– Ты… издеваешься? – прошептала она, когда его рука медленно прошла по внутренней стороне бедра.

– Нет. Просто наслаждаюсь.

Он заставил ее ждать. Целовал, кусал, пока она не застонала, не начала молить о большем. И только тогда, когда, ее тело уже дрожало от нетерпения, он вошел в нее – резко, глубоко, заставив Карину вскрикнуть. Его ритм был яростным, порывистым, будто он пытался выжечь из себя все лишнее – воспоминания, боль, одиночество.

Карина задыхалась, ее ногти оставляли следы на его плечах. Талгат перевернул ее, прижав к себе спиной. Его руки сомкнулись на ее груди, губы прильнули к щеке, а бедра двигались с животной силой, заставляя Карину терять дар речи. Она могла только стонать, цепляясь за простыни. Он не останавливался. Поднял ее, поставил на колени перед зеркалом, заставил смотреть, как их тела соединяются снова и снова. Карина проклинала его, что он сводит ее с ума. Ее тело содрогнулось в последней, огненной волне. И Талгат позволил себе отпустить контроль.

Позже, когда страсть утихла, Талгат лежал на кровати, глядя в потолок.

– Ты думаешь о ней? – спросила Карина.

– О ком?

– О жене.

Талгат ответил.

– Больше никогда не задавай мне вопросов, которые тебя не касаются. Твое дело утолить мой телесный голод, причем без последствий для меня. Если ты будешь держать язык за зубами и пообещаешь мне, обслуживать только меня, мы встретимся с тобой не один раз. Мне понравилось тебя трахать.

Карина проглотила язык.

А в глубине себя он знал: однажды он встретит женщину, которая зажжет в нем не только огонь желания, но и нечто большее. А пока… пока он будет отцом Амиру. И воином для тех, кто зависит от него.

Карина оказалась не просто красивой игрушкой – она была умна. Умна на столько, чтобы понимать: Талгат не просто клиент, а человек, с которым лучше дружить, чем враждовать. Их встречи стали регулярными. Каждый раз, когда напряжение бизнеса, учебы, отцовства становились невыносимыми, Талгат звонил ей. И она приезжала в загородный домик – без лишних вопросов, без глупых разговоров о чувствах. Он брал ее жестко, без нежностей – на столе, в машине на заднем сиденье. Карина не сопротивлялась. Наоборот она училась читать его желания по одному взгляду, по напряжению в плечах, по тому, как его пальцы сжимались в кулаки, прежде чем он брал ее за волосы и ставил на колени. Она не просто принимала его – она играла по его правилам. Позволяла связывать себя, кусала губы, чтобы не кричать, когда он входил в нее сзади, не давая опомниться. А потом, когда он, удовлетворенный, откидывался на подушку, молча приносила ему виски со льдом и садилась у его ног, как верная собака.

– Тебе не надоело? – как-то спросил он, наблюдая, как она застегивает блузку.

Карина улыбнулась. Не той дешевой улыбкой, которой встречала клиентов, а чем-то более настоящим.

– Мне платят. И платят хорошо. А ты… ты не бьешь, не унижаешь просто так. Ты просто берешь то, что тебе нужно. И мне это… нравиться.

Талгат усмехнулся.

– Ты странная.

– Возможно.

А в глубине души она знала: он никогда не позволит себе влюбиться в нее. Но и не бросит ее, как использованную вещь. Потому что Карина стала для него чем-то вроде удобной привычки. А еще она была умна. Умна на столько, чтобы не требовать большего.

Платон, конечно, не оставался в стороне. Дана была его отдушиной – такой же яркой, циничной и безэмоциональной, как он сам.

– Твой брат – чудовище в постели, да? – как-то спросила она, затягиваясь сигаретой после жаркой ночи.

Платон фыркнул.

– Он просто не умеет по-другому. Ему не до нежностей. Но он не насильник. Он никогда не возьмет женщину силой.

– А ты?

– Я проще.

И это была правда. Если Талгат использовал секс как способ выплеснуть ярость, то Платон относился к нему как к спорту – весело, азартно, без лишних заморочек.

Глава 5.

Амир рос, Валия иногда улыбалась. Лейла уехала учиться. Зухра занималась домом и Амиром. Айдар взламывал базы данных конкурентов. Платон пил виски и смеялся над глупостями.

А Талгат… Люди уважали его. Этого мужчину окружала определенная атмосфера власти. Но общения с людьми он старался максимально избегать. И это делало его человеком, с которым было не легко поладить. Развитая интуиция помогала Талгату понять людей. Ко всем трудностям он привык относиться стойко. Благодаря своей интуиции Талгату удавалось предугадать многие события и правильно рассчитывать свои действия. Для него редко что-то было неожиданным и непредсказуемым. Поэтому он получал признание на общественном поприще. И как бы Талгат не старался меньше общаться с людьми, но они к нему тянулись – за помощью, за справедливостью.

Город, который когда-то дрожал под каблуком Фахада, теперь жил по новым правилам. Талгат не просто занял место дяди – он перекроил саму систему. Его власть росла, а вместе с ней и уважение. Но не страх. Люди шли к нему не потому, что боялись, а потому что верили: этот человек не предаст и поможет.

Однажды к нему пришел старейшина рода Алиевых – седобородый Акбар, чей взгляд, несмотря на возраст, оставался острым, как клинок.

– Талгат, – сказал он, опускаясь в кресло с достоинством человека, который не привык просить. – Мой сын попал в беду. Его хотят посадить за долги, которых он не делал.

Талгат молча налил ему чаю.

– Кто?

– Банк, который теперь принадлежит Махмудовым.

Талгат знал этот род. Хитрые, жадные, они скупали долги, чтобы потом разорять семьи.

– Приведи ко мне своего сына. И все документы.

Через три дня долги были аннулированы. Алиевы поняли: теперь их судьба связана с Талгатом.

Так началось объединение.

В большом доме у горного озера собрались главы двенадцати родов. Те, кто еще помнил времена, когда слово старших значило больше, чем деньги.

– Мы как волки, которые грызутся за кость, – сказал Акбар. – А земля наша слабеет. Нас дробят, стравливают, покупают.

Все молчали. Потому что знали: он прав.

– Нам нужен лидер.

Взгляды обратились к Талгату. Он сидел в тени, в своем неизменном черном, пальцы медленно перебирали орлиное перо – подарок Алиевых после истории с долгами.

– Ты вернул то, что принадлежало нам по праву, – сказал старейшина рода Каримовых. – Ты не берешь лишнего. Ты держишь слово.

– Я не хочу власти над вами, – ответил Талгат.

– Но мы хотим, чтобы ты ее взял.

Тишина.

Потом Акбар встал. В руках у него был черный шнурок с древним оберегом – орлиным когтем.

– Это носили только те, кого кланы признавали своими вождями.

Талгат знал, что это значит. Отказ – оскорбление. Принятие – ответственность на всю жизнь.

Он наклонил голову. Старый Акбар надел ему оберег на шею.

– Пусть орел даст тебе зоркость, а коготь – силу.

Слух о том, что Талгат стал главой кланов, разлетелся мгновенно. И сразу же посыпались предложения. Всем хотелось породниться с Ильясовыми, хотя бы через Айдара.

– Моя дочь – красавица, умница, – говорил один.

– Моя племянница – из хорошего рода, приданое достойное, – настаивал другой.

Но Талгат лишь качал головой.

– Айдар сам решит.

Айдар, который теперь ходил с высоко поднятой головой, лишь пожимал плечами.

– Я не готов.

Но род Садыковых был настойчив. Их глава, Рустам, приехал лично.

– Ты спас моего брата от тюрьмы. Мы в долгу.

– Мне не нужны долги.

– Но нужны союзники.

Талгат задумался.

– Пусть Айдар встретится с твоей дочерью. Без обещаний.

Девушку звали Амина. Тихая, с умными глазами, она не лезла в разговоры, но когда Айдар случайно обжегся о чайник, она тут же принесла лед.

– Спасибо, – пробормотал он.

– Ты неловкий, – улыбнулась она.

Айдар покраснел. Через месяц он сам пришел к Талгату.

– Я женюсь.

Лейла вернулась с дипломом. Теперь она могла работать юристом.

– Ты нужна здесь, – сказал Талгат. – Мои люди будут учиться у тебя.

Но нашлись и те, кто видел в ней не специалиста, а невесту. Лейла расцвела, превратившись в красавицу.

– Она же замужем была! – возмущались некоторые.

– Но муж пропал, – отвечали другие. – Разве это брак?

Один из старейшин даже предложил Талгату выдать ее за своего сына.

– Лейла сама решит, – холодно ответил Талгат.

Лейла, услышав это, рассмеялась.

– Я выйду замуж, только если полюблю. А пока… у меня другие планы.

Талгат по-прежнему встречался с Кариной. Он так и не изменил привычке носить черное.

– Почему?– как-то спросила Карина.

– Потому что это цвет силы. И напоминание.

– О чем?

– О том, что я не имею права быть слабым.

Люди шептались, что в этом есть что-то мистическое. Что тот, кто носит только черное, либо уже мертв внутри, либо непобедим. Талгат не комментировал. Но когда он шел по улице, люди замолкали. И не потому что боялись. А потому что уважали.

Прошло пять лет. Талгат стоял на крыше своего офиса и смотрел на город, который теперь был полностью его. В руке – диплом с отличием по экономике и управлению. Айдар, доучившись на программиста, теперь возглавлял IT-отдел их империи. Все шло по плану.

Амиру шел шестой год. Мальчик рос смышленым, любопытным, с глазами, в которых уже читался характер. Валия… Валия по-прежнему жила в своем мире. Она смотрела на Амира и не понимала, что это ее сын. У Айдра и Амины родилась девочка, которую назвали Дастагуль. Лейла, ставшая одним из лучших юристов, вела дела клана. Платон, как всегда, был правой рукой – пил виски, смеялся над глупостями и прикрывал спину. Тетя Зухра по-прежнему следила за домом. Казалось бы все нормально. Но Талгат чувствовал опасность.

Глава 6.

В соседнем городке жил парень по имени Варис. Высокий, жилистый, с холодными и резкими чертами лица. Он очень был похож на своего отца Фахада. Варис вырос в жажде мести. Отец всегда в редкие встречи ему говорил: «Придет время и я тебе оставлю все!» Со смертью отца закончилось финансирование и Варису пришлось идти работать. А еще он собирал информацию на тех, кто отнял у него будущее. Он ненавидел Талгата и Айдара. Это они лишили его отца.

– Что-то не так, – сказал Талгат Платону, когда они сидели в кабинете.

– Опять твоя интуиция?

– Да. Как будто кто-то следит.

– Может, это Махмудовы? Они ведь до сих пор злятся, что ты отобрал у них банк.

– Нет. Это что-то другое.

Лейла вышла из офиса поздно вечером. Она устала, мечтала о горячей ванне и чашке чая. Когда она с охранником спустилась в подземный гараж, ее и охранника ударили по головам. Лейлу увезли, а охранник остался лежать на бетонном полу.

Когда Талгат получил звонок, его кровь застыла.

– У нас твоя сестра. Если хочешь, чтобы она жила – приезжай один, без оружия. Адрес пришлем.

Платон схватился за оружие.

– Это ловушка.

– Я знаю, – сквозь зубы сказал Талгат.

Но он пошел. А Платон в тайне от Талгата принял меры.

Встреча была назначена на заброшенном складе. Талгат вошел один.

– Где Лейла?

Из тени вышел Варис.

– Привет, брат.

Талгат не понимал.

– Кто ты?

– Сын Фахада. Варис. Тот, кого ты не знал. Ты убил моего отца. Теперь я убью твоих.

Варис нажал на курок пистолета. Раздались выстрелы. Талгат упал на пол, но пуля пробила плечо. Варис не ожидавший такого исхода, с простреленной рукой рванул к выходу. В соседнем помещении Лейлу держали двое головорезов. Платон ворвался туда и начал рвать их голыми руками. Когда все было кончено, Лейла, дрожа, смотрела на него широченными глазами.

– Ты… пришел.

Платон, весь в крови, тяжело дышал.

И в этот момент что-то щелкнуло. Между ними.

Талгата истекающего кровью увезли в больницу. Варис скрылся. Но вряд ли надолго. Теперь Талгат знал о нем.

А Платон и Лейла сидели в коридоре больницы.

Талгат очнулся в белой больничной палате. Резкий запах медикаментов, мерцающий свет лампы, тихий звук капельницы. Он попытался пошевелиться – тело ответило тупой болью в плече.

– Не дергайся, – раздался спокойный голос.

Платон сидел в углу, скрестив ноги, с сигаретой в зубах (хотя курить здесь запрещено). Его пальцы перебирали складки на джинсах, но взгляд был острым, как всегда.

– Сколько я тут? – хрипло спросил Талгат.

– Двое суток. Пуля прошла навылет, но врач сказал, что ты крепкий, как бык.

Талгат медленно кивнул, вспоминая последние события. Лейла. Варис. Выстрел.

– Лейла?

– Цела. Не тронута.

Талгат закрыл глаза, выпуская воздух.

– А Варис?

Платон стиснул зубы.

– Сбежал. Но ненадолго.

Талгат знал: теперь это война. Но не сейчас. Сейчас ему нужно восстановиться.

Лейла приходила каждый день. Приносила еду, книги, рассказывала о делах в офисе. Но что-то в ней изменилось. Раньше она смотрела на Платона с легким раздражением – он был слишком груб, слишком прямолинеен. Но теперь… Теперь, когда он спас ее, когда разорвал тех ублюдков голыми руками, она ловила себя на том, что ищет его взгляд.

А Платон… Платон перестал ходить к Дане. Перестал вообще смотреть на других женщин. Он будто замыкался в себе, становился молчаливым.

Однажды вечером, когда Талгат уже мог сидеть, Лейла принесла домашний плов.

– Мама готовила, – сказала она, раскладывая еду по тарелкам.

Платон стоял у окна, курил, не оборачиваясь.

– Ты что, теперь пост держишь? – спросил Талгат, глядя на его тарелку, которую тот даже не потрогал.

Платон фыркнул.

– Не голоден.

Лейла вдруг покраснела.

– Я… я могу принести что-то другое.

Платон резко обернулся. Их взгляды встретились – и оба тут же отвели глаза. Талгат заметил. Но промолчал.

Через неделю Талгата выписали. Он еще чувствовал слабость, но уже мог ходить.

Платон вел машину, молчаливый, как скала.

– Ты что, влюбился? – вдруг спросил Талгат.

Платон так резко затормозил, что Талгат чуть не ударился головой о панель.

– Ты о чем? – прошипел он.

– Ты пялишься на Лейлу, как школьник.

Платон сжал руль так, что костяшки побелели.

– Это бред.

– Я не слепой, брат.

Тишина. Потом Платон резко тронул машину с места.

– Она не для меня.

– Почему?

– Потому что я не тот, кто ей нужен.

Талгат усмехнулся.

– А кто ей нужен? Принц на белом коне?

Платон не ответил.

Лейла не могла спать. Каждый раз, закрывая глаза, она видела его – Платона, всего в крови, с бешеным взглядом, рвущего ее похитителей. Он спас ее. Не Талгат. Не охранники. Он. И теперь она ловила себя на том, что ищет его в толпе, что задерживает взгляд на его руках, на резких чертах лица.

– Что со мной? – прошептала она в подушку.

Лейла сидела в домашней библиотеке, листая юридический справочник.

Дверь открылась без стука. Платон. Они замерли.

– Я… книгу искал, – пробормотал он.

– Какую?

Он не ответил. Просто стоял, сжав кулаки. Лейла встала. Подошла ближе.

– Спасибо, – тихо сказала она.

– За что?

– За то, что пришел тогда.

Платон резко шагнул вперед. Их лица оказались в сантиметрах друг от друга.

– Я всегда приду, – прошептал он. И вышел.

Лейла осталась одна, с бешено колотящимся сердцем.

Талгат наблюдал за ними. Видел, как Платон стал еще более угрюмым, как Лейла краснеет при его появлении. Однажды вечером он вызвал Платона в кабинет.

– Женись на ней.

Платон остолбенел.

– Ты с ума сошел?

– Ты любишь ее.

– Это не твое дело.

– Она моя сестра. И если ты сделаешь ей больно, я убью тебя.

Платон рассмеялся.

– Вот теперь это похоже на тебя.

Талгат встал, подошел к нему.

– Я хочу, чтобы вы оба были счастливы.

Платон молчал. Потом кивнул.

Лейла сидела в саду, пила чай. Платон подошел, сел напротив.

– Талгат сказал, что я должен на тебе жениться.

Лейла чуть не поперхнулась.

– Что?!

– Я отказался.

Сердце упало.

– Потому что… – Платон посмотрел ей прямо в глаза. – Я хочу, чтобы ты сама сказала «да».

Лейла замерла.

– Это… предложение?

– Нет. Это вопрос.

Она медленно улыбнулась.

– Да.

Платон впервые за много лет рассмеялся по-настоящему.

Талгат стоял у окна, глядя, как Платон и Лейла идут по саду, держась за руки. Он улыбнулся.

Теперь он мог сосредоточиться на другом. На Варисе.

Глава 7.

Каждый вечер, ровно в восемь, маленький Амир бросал игрушки и бежал к окну. Он знал: скоро во дворе зажгутся фары черного автомобиля, и появится он – его папа.

– Папа приехал! – кричал мальчик, стремглав несясь через коридор, едва слыша голос няни: «Амир, осторожно, не упади!»

Талгат входил в дом, и первое, что он видел – это широко раскрытые глаза сына, полные обожания.

– Пап, ты обещал рассказать про орлов! – хватал его за руку Амир.

И Талгат рассказывал. Садился в кресло, брал сына на колени, и его низкий голос наполнял комнату историями о горных птицах, которые никогда не бросают своих птенцов.

– Орел – это не просто птица, сынок. Это символ. Он парит высоко, видит дальше всех, но всегда возвращается домой.

Амир слушал, затаив дыхание, а потом спрашивал:

– А ты тоже всегда будешь возвращаться?

Талгат сжимал его маленькую ладошку.

– Всегда.

И это была единственная клятва, которую он боялся нарушить.

Платон и Лейла не хотели пышного торжества. Но Талгат настоял.

– Ты моя сестра. Ты выходишь за моего брата. Это будет свадьба, о которой заговорят.

И заговорили. Гостей собралось столько, что пришлось арендовать целый зал у горного озера. Лейла в платье цвета слоновой кости, с волосами, уложенными в сложную косу, под накидкой, выглядела как царица. А Платон… Платон в строгом черном костюме, с небритыми щеками и привычно сжатыми кулаками, казалось, вот-вот сбежит.

Но когда Лейла взяла его за руку, все увидели, как дрогнули его пальцы.

– Ты уверена? – тихо спросил он, прежде чем ведущая объявила их мужем и женой.

Лейла улыбнулась.

– Даже если ты сейчас развернешься и уйдешь – я пойду за тобой.

Платон рассмеялся – по-настоящему, громко, так, что даже Талгат удивился.

А потом был танец. Лейла в объятиях Платона, который, вопреки ожиданиям, двигался удивительно плавно.

– Где ты научился танцевать? – удивленно прошептала она.

– Я много чего умею, – усмехнулся он. – Будешь удивляться.

И она покраснела. Талгат наблюдал за ними, стоя в тени. Он улыбался, но в глазах была пустота. После свадьбы дом наполнился смехом. Лейла и Платон то и дело перешептывались в углах, Амир носился по коридорам, Айдар с Аминой возились с маленькой Дастагуль, которая уже пыталась ходить. Даже Валия иногда выходила из своей комнаты, глядя на всех загадочным взглядом. В глазах Зухры светилось счастье. Ее несчастные дети, Айдар и Лейла стали счастливыми. И все это благодаря Талгату. И только он оставался один. Он был хорошим отцом. Хорошим братом. Хорошим главой кланов. Но когда ночью он оставался в своем кабинете, он понимал – ему не хватает чего-то. Не власти. Не денег. А просто – кого-то, кто будет ждать его не потому, что он Талгат Ильясов. А просто потому, что он – он.

Однажды ночью в загородном домике Карина сказала ему:

– Ты выглядишь уставшим.

– Я в порядке.

– Врешь.

Он поднял на нее глаза.

– Чего ты хочешь, Карина?

Она наклонилась вперед.

– Ты думаешь, я не вижу? Ты окружен людьми, но одинок. Ты дал всем счастье, а себе – нет.

Талгат стиснул зубы.

– У меня есть Амир.

– Ребенок не заменит женщину.

Он резко встал.

– Уходи.

Карина ушла. Но ее слова остались.

На следующее утро Талгат зашел к Платону. Тот сидел на террасе, пил кофе.

– Ты счастлив? – спросил Талгат.

Платон удивленно поднял бровь.

– Да.

– Хорошо.

Талгат развернулся, чтобы уйти, но Платон остановил его.

– А ты?

Талгат не ответил.

– Ты тоже имеешь право на это, – тихо сказал Платон. – Не только быть отцом, братом, главой кланов. Но и просто – мужчиной.

Талгат сжал кулаки.

– Я знаю.

Но он не знал. Потому что даже не представлял, как это – быть просто человеком. А вдали, за горами, собирались тучи. Варис не сдавался.

Талгат сидел в кабинете, перебирая досье на Вариса. Фотографии, адреса, связи – все, что удалось собрать за неделю. Но информации было мало. Варис умел скрываться.

Платон вошел без стука, бросил на стол папку.

– Нашел. Он прячется в старом районе, в доме, который когда-то принадлежал Фахаду.

Талгат медленно поднял глаза.

– Ты уверен?

– Наши люди видели его там вчера ночью. Он собирает банду – бывших головорезов отца, бродяг, наемников. Готовит что-то.

Талгат откинулся в кресле.

– Он хочет войну? Получит ее.

Платон усмехнулся.

– Только на этот раз мы бьем первыми.

Район, где скрывался Варис, был как гниющая рана на теле города. Разваливающиеся дома, заколоченные окна, тени, которые шептались за спиной. Идеальное место для крысы.

Талгат лично возглавил операцию. Он не доверял это никому.

– Он мой, – сказал он Платону, проверяя обойму.

Трое бойцов из личной охраны, Айдар с глушителем связи и Платон – этого хватило. Они вошли в дом без шума.

Варис сидел за столом, разбирая пистолет. Рядом – двое его людей.

– Неплохо спрятался, – раздался голос Талгата из темноты.

Варис вздрогнул, но не испугался.

– Я знал, что ты придешь.

– Тогда ты знал и чем это закончится.

Выстрелы прогремели одновременно. Охранники Вариса рухнули на пол, даже не успев поднять оружие.

Варис прыгнул в сторону, за баррикаду из ящиков.

– Ты убил моего отца!– закричал он, стреляя вслепую.

– Твой отец был чудовищем, – Талгат двигался как тень, голос холодный, как сталь. – А ты – просто глупый идиот, который не понимает, с кем связался.

Пуля пробила плечо Вариса. Он вскрикнул, упал на колени.

Талгат подошел вплотную.

– Ты похитил мою сестру. Ты стрелял в меня. За это нет прощения.

Варис засмеялся, вытирая кровь с губ.

– Убей меня. Но знай – найдутся другие. Ты не вечен.

Талгат наклонился.

– Но я – последнее, что ты увидишь.

Выстрел прозвучал громко в тишине дома.

На следующий день город гудел.

– Талгат Ильясов уничтожил всю банду Вариса, – шептались на рынках.

– Говорят, он лично застрелил его. Прямо в лоб.

– Больше никто не посмеет поднять на него руку.

Талгат знал, что эти разговоры – лучшая защита. Страх – оружие. Но он не хотел, чтобы его боялись. Он хотел, чтобы понимали.

– Предательство не прощается, – сказал он старейшинам на следующем собрании. – Никогда.

Старики переглянулись. Они помнили Фахада. Но Талгат был другим.

– Ты поступил справедливо, – кивнул Акбар.

Той ночью Талгат снова не спал. Он стоял у окна, смотря на город.

Платон вошел без стука.

– Ты сделал что должен был.

– Я знаю.

– Тогда почему ты не спишь?

Талгат повернулся.

– Потому что это не конец. Всегда найдется новый Варис. Новая угроза.

Платон хмыкнул.

– Значит, будем готовы.

Они помолчали.

– Амир спрашивал про тебя, – вдруг сказал Платон. – Хочет, чтобы ты почитал ему перед сном.

Талгат закрыл глаза.

– Иду.

Он знал: война никогда не закончится. Но пока его ждал сын – все остальное не имело значения. Орел всегда возвращается домой.

Глава 8.

Дом Талгата жил в ритме тихого, почти забытого счастья. После смерти Вариса прошло несколько месяцев, и город наконец затих. Враги либо смирились, либо исчезли. А в семье Ильясовых началась новая глава.

Платон всегда теперь ходил с едва заметной улыбкой. Особенно когда Лейла, сидя на террасе, задумчиво гладила еще почти плоский живот.

– Ты уверена, что все в порядке? – спрашивал он каждый вечер, принося ей чай с медом.

– Да, – смеялась Лейла. – Хотя если будешь продолжать так опекать меня, я скоро взбунтуюсь.

Но Платон не мог иначе. Впервые в жизни у него было что-то настоящее. Семья. Будущий ребенок. Женщина, которая смотрела на него не с опаской, а с теплотой.

Однажды ночью, когда Лейла уже спала, Платон зашел в кабинет к Талгату.

– Спасибо.

Талгат поднял глаза от бумаг.

– За что?

– За то, что дал мне это. За то, что назвал меня своим братом, когда я был никем. За Лейлу.

Талгат отложил ручку.

– Ты заслужил это сам.

Платон покачал головой.

– Нет. Ты дал мне шанс. И теперь… теперь у меня есть семья.

В его голосе прозвучала непривычная мягкость. Талгат молча кивнул.

– Ты счастлив?

– Очень.

– Тогда и я счастлив за тебя.

Платон задержался в дверях.

– А ты? Когда уже перестанешь жить только для других?

Талгат не ответил.

– Тебе нужна женщина, брат. Амиру – мать.

Маленький Амир рос не по дням, а по часам. С каждым месяцем в его глазах появлялось все больше осознанности. И однажды, когда Талгат читал ему сказку перед сном, мальчик вдруг спросил:

– Пап, а где моя мама?

Талгат замер.

– Она… далеко.

– Почему она не с нами?

– Потому что так сложилось.

Амир нахмурился.

– Я хочу, чтобы у меня была мама. Как у Дастагуль.

Талгат погладил его по голове.

– Я подумаю об этом.

Но он знал: это не просто желание ребенка. Это то, чего не хватало им обоим.

Айдар, некогда такой замкнутый и холодный, теперь был почти неузнаваем. Он смеялся, играл с маленькой Дастагуль, а по вечерам сидел с Аминой в саду, обсуждая планы на будущее.

– Ты стал другим, – как-то заметил Талгат.

– Я стал счастливым, – ответил Айдар. – И это благодаря тебе.

– Нет. Благодаря тебе самому.

Амина, скромная и мудрая, стала настоящей хозяйкой в их доме. Даже Зухра, которая редко проявляла эмоции, смотрела на нее с одобрением.

Как-то вечером, когда Талгат сидел у камина, Платон опустился в кресло напротив.

– Ты должен это сделать.

– Что?

– Найти жену. Не для политики. Не для союзов. Для себя.

Талгат вздохнул.

– Это не так просто.

– Почему? Ты же не трус.

Талгат посмотрел на него.

– Я не хочу без любви.

Утром Талгат стоял у окна, наблюдая, как Амир играет в саду. Лейла и Платон шли рядом, держась за руки. Айдар и Амина кормили дочь. Даже Валия вышла на солнце, укутавшись в шаль. В этом доме было тепло. Была жизнь. Была семья. И Талгат вдруг понял: Платон прав.

Пришло время перестать быть только орлом, парящим над всеми. Пришло время найти ту, с кем можно просто жить.

Талгат сидел в своем кабинете, разбирая документы, когда в дверь тихо постучали. Он узнал этот стук – осторожный, но настойчивый.

– Войдите, – сказал он, не поднимая головы.

Дверь открылась, и в комнату вошла Зухра. Она выглядела уставшей, но в ее глазах горела решимость.

– Нам нужно поговорить, – сказала она, опускаясь в кресло напротив.

Талгат отложил бумаги и внимательно посмотрел на нее.

– Говори, тетя.

Зухра глубоко вздохнула, собираясь с мыслями.

– Ты должен взять вторую жену.

Талгат замер. Он не ожидал такого начала разговора.

– О чем ты?

– О том, что Валия никогда не была тебе женой, – Зухра говорила твердо, без тени сомнения. – Она – тень. Она не может быть матерью Амиру, не может быть хозяйкой в этом доме. Амир растет с мыслью, что у него нет матери, и это неправильно.

Талгат сжал кулаки.

– Я дал слово ее отцу.

– И ты его сдержал, – Зухра наклонилась вперед. – Ты обеспечил ее, дал ей кров, заботишься о ней. Ты признал ее сына своим… Но по нашим законам ты имеешь право взять вторую жену. Ты не нарушишь данное слово.

Талгат молчал. В его голове проносились мысли. Он никогда не рассматривал этот вариант. Валия была его крестом, его долгом. Но не женой.

– Амиру нужна мать, – продолжала Зухра. – И тебе нужны свои сыновья, а не только приемный сын. Ты – глава кланов. Твой род должен продолжаться.

– Амир – мой сын, – резко сказал Талгат. – Кровь не имеет значения.

– Я знаю, – Зухра смягчила голос. – И он будет любить тебя, что бы ни случилось. Но он никогда не сможет стать твоим приемником, потому что этого не допустят люди. Его мать сумасшедшая. И об этом знают все. И ты не можешь отрицать правду. Тебе нужна настоящая семья. Женщина, которая будет с тобой, а не призрак в соседней комнате. Скоро и старейшины потребуют этого от тебя. Так не лучше ли самому решить этот вопрос без давления?

Талгат встал и подошел к окну. На улице Амир играл с собакой, его смех доносился даже сюда. Он был таким беззаботным, таким живым. Но рано или поздно вопросы вернутся. И он не сможет снова ответить уклончиво.

– Ты права, – наконец сказал он. – Но это не так просто.

Зухра встала и подошла к нему.

– Я не говорю, что нужно жениться завтра. Но подумай об этом. Ты заслуживаешь счастья, Талгат. Не только как глава кланов, не только как отец. Но и как мужчина.

Она положила руку на его плечо.

Талгат стоял у окна, наблюдая, как Амир носится по двору. Он вспомнил слова Платона, слова Карины. Все они говорили одно и то же. Может быть, пришло время перестать быть только тенью прошлого. Может быть, пришло время позволить себе то, в чем он так долго отказывал себе.

Внизу Амир поднял голову и помахал ему. Талгат улыбнулся и помахал в ответ.

А Зухра продолжила:

– Ты построил этот дом как крепость. Собрал нас всех под одной крышей, дал защиту, дал семью. Но… – она запнулась, подбирая слова.

– Но?

– Но у каждого из нас должны быть свои крылья.

Талгат нахмурился.

– Ты хочешь сказать, что вам здесь всем плохо?

– Нет! – Зухра резко встряхнула головой. – Ты подарил нам счастье. Платон и Лейла скоро станут родителями. Айдар с Аминой уже обустроили свой дом рядом, но продолжают жить здесь.

Талгат сел в кресло и откинулся на спинку. Он никогда не задумывался об этом.

– Почему никто не сказал мне раньше?

– Потому что все боятся обидеть тебя. Ты дал нам все. Но настоящая семья – это не стены, а люди. И мы будем еще ближе, если у каждого будет свое гнездо.

Талгат задумался. В ее словах была правда. Он внимательно посмотрел на тетю Зухру. Она лукаво улыбалась.

– Ты уже подыскиваешь мне жену?

– Конечно. Ты думаешь, я просто так пришла?

Талгат задумался.

– Я не хочу, чтобы это был просто договор.

– А кто говорит о договоре? – Зухра покачала головой. – Я хочу, чтобы ты был счастлив. Как Платон. Как Айдар. У тебя в руках есть все ресурсы для того, чтобы стать счастливым. Ты здоров, красив, молод, богат. У тебя крепкий тыл. Ты можешь себе позволить путешествовать, ходить в гости, в рестораны… Да куда угодно. – Зухра встала и вышла оставив Талгата с мыслями наедине.

Глава 9.

Талгат долго сидел в кабинете после ухода Зухры. Его пальцы медленно постукивали по деревянной поверхности стола, ритм совпадал с ходом мыслей. Он всегда принимал решения холодно, взвешенно – будь то бизнес, война или судьба человека. Но сейчас… сейчас речь шла о нем самом.

Он поднялся и подошел к окну. Внизу Амир гонял мяч, смеясь так звонко, что звук долетал даже сюда. Мальчик заслуживал большего. Заслуживал мать, заботу, тепло. А Талгат… Талгат заслуживал хотя бы попытаться быть счастливым.

На следующий день он отправился в город один, без охраны, без предупреждения. Просто шел по улицам, заходил в кафе, наблюдал. Он не искал красоту – он искал искру. Ту самую, которая когда-то была в глазах его матери, когда она смотрела на отца. Ту, что теперь светилась во взгляде Лейлы, когда та говорила о Платоне.

Но город встретил его настороженно. Девушки либо заикались при виде него, либо тут же начинали играть роль – томные взгляды, нарочитая скромность, слишком громкий смех. Одна даже «случайно» уронила сумочку у его ног.

– Извините, – сказала она, нарочито медленно поднимаясь.

Талгат поднял сумочку и протянул ей, даже не улыбнувшись.

– Вам стоит быть осторожнее.

Она замерла, ожидая продолжения, но он уже развернулся и ушел.

Через неделю он поехал в соседний город, на светский прием. Там были дочери влиятельных семей, образованные, воспитанные, красивые. Идеальные кандидатки на роль жены главы кланов.

Одна из них, Айша, сразу привлекла его внимание. Умная, с острым языком, она не лезла за словом в карман и даже осмелилась поспорить с ним о политике.

– Вы считаете, что сила решает все? – спросила она, приподняв бровь.

– В нашем мире – да.

– А я думаю, что сила без мудрости – это просто грубость.

Талгат заинтересовался. Они говорили долго, и он даже подумал: «Может быть…»

Но потом, когда он отвернулся, чтобы взять бокал, он услышал, как она шепчет подруге:

– Представляешь, какая это будет власть? Я стану первой леди всего региона.

Талгат поставил бокал обратно и уехал, не попрощавшись.

Он попробовал искать среди тех, кто не знал, кто он. Взял обычную машину, поехал в горы, зашел в маленькое кафе у дороги.

Там работала официантка, Динара. Милая, с добрыми глазами, она принесла ему чай и улыбнулась так искренне, что он почувствовал что-то странное в груди.

Они разговорились. Она оказалась сиротой, работала с шестнадцати лет, мечтала когда-нибудь открыть свою пекарню.

– Почему пекарню? – спросил он.

– Потому что хлеб пахнет домом, – ответила она просто.

Талгат задумался. Может, это то, что нужно? Простота, честность…

Но когда он вернулся на следующий день с предложением помочь ей с пекарней, она испуганно отшатнулась.

– Я… я не та, кого вы ищете.

– А кого я ищу?

– Жену. Я знаю, кто вы. И я… я не готова к такой жизни.

Он не стал уговаривать. Просто кивнул и уехал.

– Ты что, решил провести кастинг? – Платон усмехнулся, развалившись в кресле.

Талгат хмуро налил себе виски.

– Я ищу.

– Не там.

– А где?

– Ты же не влюбленную школьницу ищешь, а жену. Ты – глава кланов. Тебе нужна не просто женщина, а союзница.

Талгат задумался.

– Ты предлагаешь договорной брак?

– Я предлагаю разумный брак. Любовь может прийти потом.

Талгат молча допил виски.

На следующее утро он позвал Зухру.

– Ищи.

Она улыбнулась.

– Уже ищу.

Талгат вышел в сад. Амир бежал к нему, смеясь, с цветком в руке.

– Пап, это тебе!

Талгат взял цветок и потрепал сына по волосам.

– Спасибо, сынок.

Он смотрел, как Амир убегает к няне, и думал: «Если не для себя, то для него. Я найду ему идеальную мать. Даже если придется жениться без любви.»

Но где-то глубоко внутри теплилась надежда. Может быть, она все-таки будет. Та самая искра.

Зухра не просто так гордилась своими дальними родствениками. Род Мельхиевых был старинным, уважаемым. Их предки когда-то правили горными селениями, и сейчас они жили с достоинством. И младшая дочь, Нади, была их гордостью – умница, красавица, окончившая престижный университет в Москве.

– Она идеальна, – убеждала Зухра. – Скромная, образованная, из хорошей семьи.

– Когда она возвращается?

– Через неделю. Я договорилась, что вы встретитесь у них дома.

Талгат кивнул, но что-то внутри заставило его насторожиться.

Он редко пользовался соцсетями, но теперь вбил в поиск: «Нади Мельхиева Москва».

Ничего. Попробовал другие варианты – снова ноль. Ни фото, ни упоминаний, ни даже странички в контакте. Странно. Любая современная девушка, тем более студентка, хоть что-то да оставляет в сети. Он позвонил своему IT-специалисту.

– Проверь глубже.

Через час тот перезвонил:

– Босс, ее нет. Вообще. Ни аккаунтов, ни переписок, ни даже регистрации в мессенджерах. Как будто она… не существует.

Талгат задумался.

В день, когда Нади должна была вернуться, Зухра позвонила родственникам.

– Она не приехала?

– Нет, – голос в трубке звучал растерянно. – Она позвонила вчера, сказала, что задерживается. А сегодня телефон не отвечает…

Талгат слушал разговор, скрестив руки на груди.

– Что-то не так, – сказал он, когда Зухра положила трубку.

– Может, просто решила задержаться в Москве?

– Без предупреждения? Без связи?

Зухра беспокойно сжала руки.

– Талгат, ты думаешь…

– Я думаю, что либо она не хочет этого брака, либо с ней что-то случилось.

На следующий день Талгат собрал вещи.

– Ты куда? – удивился Платон.

– В Москву.

– Искать ту девушку?

– Нет. – Талгат резко застегнул чемодан. – Если она не хочет возвращаться – это ее выбор. Но я не буду сидеть здесь и ждать.

– Так что, просто сбегаешь?

Талгат посмотрел на него.

– Я поеду на теплоходе. От Москвы до Астрахани. Мне нужно… подумать.

Платон хмыкнул:

– Значит, все-таки бегство.

Талгат не стал спорить.

Глава 10.

Белый четырехпалубный теплоход «Волга» был роскошным: рестораны, бары, даже небольшой спа-салон. Талгат взял каюту класса «люкс». Когда его силуэт возникал в дверях ресторана или на верхней палубе, воздух будто сгушался. Женщины замирали, бокалы задерживались на полпути к губам, а мужчины невольно оценивали его стальную осанку и холодный взгляд. Он не просто притягивал взгляды – он владел ими. Его черная рубашка, всегда идеально сидящая на мощных плечах, сливалась с ночью, и только лицо, высеченное словно из мрамора, выделялось в темноте. Волосы, черные как смоль, слегка колыхались на ветру, а густые брови и ресницы придавали его взгляду что-то хищное, почти гипнотическое. Когда он проходил мимо, казалось, что за ним тянется незримая тень – нечто большее, чем просто присутствие. Но больше всего интриговало то, почему он здесь. На этом теплоходе, где отдыхали обычные смертные – учителя, мелкие бизнесмены, уставшие домохозяйки. Талгат выглядел как заблудший король. Он должен был рассекать волны на собственной яхте, пить вино, которое стоит больше, чем билеты всех пассажиров вместе взятых, окруженный людьми своего круга. Но вместо этого он стоял у борта, смотря в даль, будто ждал чего-то… или кого-то. И всегда два охранника. Они держались на почтительном расстоянии, но их присутствие было нерушимым законом. Два безмолвных тенета, с холодными глазами и напряженными плечами. Кто-то шептал, что Талгат – мафиози, другие считали его наследником какого-то забытого состояния, третьи уверяли, что он просто сумасшедший миллионер, который ищет острых ощущений.

Однажды ночью, когда луна окрасила воду в серебро, а палуба опустела, одна из пассажирок осмелилась подойти к нему.

– Вы так часто смотрите на воду, – сказала она, стараясь, чтобы голос не дрогнул. – Ищите что-то?

Талгат медленно повернул голову. Его глаза, черные, бездонные, встретились с ее взглядом, и она почувствовала, как по спине пробежал ледяной холод.

– Или кого-то? – добавила она, уже жалея о своей дерзости.

Уголок его губ дрогнул – не улыбка, а скорее тень чего-то давно забытого.

– Иногда пропажи лучше не искать, – произнес он тихо, и его голос был как шелест ночного ветра. – Потому что, когда находишь… понимаешь, что сам потерялся.

Охранники сделали шаг вперед, но он едва заметным жестом остановил их. Пассажирка почувствовала, как сердце бешено колотится в груди.

– Кто вы? – прошептала она.

Талгат посмотрел на нее, потом снова отвернулся к воде.

– Никто. Проще так.

Но она знала – это была ложь. Черный ангел не бывает никем.

Талгат отвык быть пассажиром. Он находился за штурвалом – будь то бизнес, семья или война. Но сейчас он сознательно ступил на палубу этого теплохода как обычный человек, без свиты, без плана. Только два охранника, сливающиеся с толпой, напоминали о том, что он не совсем тот, за кого себя выдает.

Первый день он провел в молчаливом состоянии. Теплоход жил своей жизнью: смех на солнечной палубе, пьяные дебаты в баре, влюбленные пары, украдкой целующиеся у борта. Мир, в котором не было ни кланов, ни обязательств, ни тени его имени. Здесь он был просто незнакомцем в черном, чей взгляд заставлял людей отводить глаза. И это… освобождало.

Следующим утром, когда туман еще стелился над водой, Талгат вышел на пустую палубу. Вдали маячили очертания какого-то причала – очередной город, где он сойдет на берег.

– Вы всегда так рано встаете?

Голос за спиной принадлежал пожилому мужчине в потертом свитере. Седеющие виски, глубокие морщины у глаз. Капитан судна.

– Привычка, – ответил Талгат, не поворачиваясь.

– А я вот сорок лет на этом теплоходе – и до сих пор не могу привыкнуть к рассветам. Всегда кажется, что вода в это время суток слишком… честная.

Талгат нахмурился:

– Вода не умеет лгать.

– Вот именно. – Капитан прислонился к перилам рядом. – А люди умеют. Особенно те, кто пытается от чего-то сбежать.

Талгат медленно повернул голову.

– Вы думаете, я бегу?

– Не знаю. Но если да – то явно не от людей. От себя, может быть.

Они молча смотрели на реку, пока солнце не растопило туман.

Когда теплоход причалил к очередному городку, Талгат сошел на берег. Охранники последовали за ним. Он купил мороженое в киоске, прошелся по набережной. Зашел в крошечный магазин и взял дешевую деревянную игрушку для Амира.

И понял. Он не хочет жениться на «идеальной кандидатке». Не хочет договорного брака, не хочет искать ту, что будет соответствовать статусу. Он хочет… настоящего. Пусть даже это звучит как слабость. Вечером, когда солнце уже коснулось горизонта, окрасив воду в багровые тона, в главном ресторане началось развлечение для туристов. Талгат сидел за столиком у окна с капитаном судна. Они обсуждали маршрут, особенности речного судоходства, но разговор шел вяло. Талгат был погружен в свои мысли, лишь изредка кивая в ответ. И тут он увидел ее. Дверь ресторана распахнулась, и в зал вошли две девушки. Одна – миловидная блондинка, скромно оглядывающаяся по сторонам. А вторая… Вторая была огнем. С гибким станом, будто созданным для танца. Ее каштановые волосы, собранные в высокий хвост, оттеняли смуглую кожу. Губы – полные, словно спелый персик, слегка приоткрытые в улыбке. Но больше всего Талгата поразили ее глаза – глубокие, темные, как сама ночь, с золотистыми искорками в глубине. Она шла, не обращая внимания на восхищенные взгляды мужчин, но прекрасно осознавая свою власть над ними. Ее платье – красное, облегающее, с высоким разрезом – подчеркивало каждый изгиб тела.

– Кто это? – спросил Талгат, даже не осознавая, что произнес это вслух.

Капитан усмехнулся:

– А, это наша звезда. Каждый вечер собирает толпу поклонников.

Талгат сжал бокал с виски так, что пальцы побелели. В зале заиграла «ламбада». И все изменилось. Молодой парень, видимо, один из туристов, подскочил к ней с вызовом в глазах. Она лишь улыбнулась, приняла его руку – и началось.

Они танцевали так, будто их тела были созданы друг для друга. Ее бедра двигались в ритме музыки, плавно, чувственно, заставляя кровь стучать в висках. Парень пытался не отставать, но она вела танец, как королева. Зал замер, затем взорвался аплодисментами. Талгат не аплодировал. Он сидел, стиснув зубы, чувствуя, как в нем вскипает что-то дикое, первобытное. Ревность.

– Что, понравилось? – капитан хитро прищурился.

Талгат не ответил. Его взгляд был прикован к ней, к тому, как она смеется, откинув голову назад, как ее пальцы скользят по плечу партнера. «Она не должна так танцевать с другим.»

– Она свободна? – спросил он резко.

Капитан рассмеялся:

– А ты что, решил побороться?

Талгат встал.

– Да.

В этот момент она повернула голову – и их взгляды столкнулись.

На мгновение в ее глазах мелькнул вызов.

Она знала, что он смотрит. И, кажется, ей это нравилось. Талгат медленно пошел к ней. Капитан тихо засмеялся. Зал затих. Музыка стихла. Даже ее партнер по танцу отступил в сторону, почувствовав опасность. Она стояла, слегка запрокинув подбородок, но в ее позе не было страха – только ожидание.

– Ты танцуешь слишком близко с незнакомцами, – сказал Талгат низким голосом, который слышала только она.

– А ты слишком много позволяешь себе, незнакомец, – парировала она, но уголки ее губ дрогнули.

– Как тебя зовут?

– Зуля.

– А я Т…

– Я не хочу знать твое имя. – Зуля положила ладошку на его губы.

Талгата опалило огнем. Огнем страсти, желания и чего-то еще, чего он еще не знал. Она сняла свою ладонь с его губ.

– Следующий танец мой, – сказал он так, что это прозвучало как приказ.

Зуля рассмеялась:

– А если я откажусь?

Талгат наклонился чуть ближе, так что его губы почти коснулись ее уха:

– Не откажешь.

И в этот момент заиграла новая мелодия – медленная, страстная.

Зуля замерла, затем улыбнулась – и протянула ему руку.

Талгат взял ее и в тот же миг пространство вокруг них словно сузилось до размеров танцпола. Игра началась. Музыка – томная, чувственная – обволакивала их, задавая ритм. Зуля не сопротивлялась, когда он притянул ее ближе, но и не поддалась сразу. Ее тело оставалось в легком, едва уловимом напряжении, словно она давала ему понять: «Ты получил этот танец, но не получишь меня так просто».

Ее бедра плавно двигались в такт, почти касаясь его, но не соприкасаясь. Талгат чувствовал тепло ее кожи сквозь тонкую ткань платья, вдыхал аромат – смесь восточных специй и чего-то неуловимого, опасного.

– Ты танцуешь так, будто делала это тысячу раз, – прошептал он, наклоняясь к ее уху.

– А ты держишь меня так, будто имеешь право, – парировала она, но в ее глазах вспыхнул огонь.

Он улыбнулся.

– Я беру то, что хочу.

– Тогда, может, стоит спросить, хочу ли я того же?

Талгат резко развернул ее, прижав спиной к себе. Его рука скользнула по ее животу, чуть ниже, чем позволяли приличия.

– Ты хочешь, – сказал он уверенно.

Зуля замерла на секунду, затем рассмеялась – низко, чуть хрипло.

– Наглость твоя могла бы раздражать… если бы не была так обаятельна.

Вокруг них шептались.

– Кто этот мужчина? – спрашивала пожилая дама у капитана.

– Тот, кто не привык проигрывать, – ответил капитан, наблюдая за парой.

– Они… великолепны вместе, – пробормотал кто-то из зрителей.

И это была правда. Они двигались как два хищника – то отдаляясь, то сближаясь вновь, каждый шаг, каждый взгляд – вызов и ответ.

Когда музыка стихла, зал взорвался аплодисментами. Но Талгат не отпускал ее.

– Твой номер, – потребовал он.

– Зачем?

– Чтобы я мог прислать тебе бутылку шампанского.

Зуля закусила губу, затем резко вырвалась.

– Если захочешь меня найти – найдешь и без номера.

Глава 11.

И она ушла, оставив его с бешено стучащим сердцем и обещанием в глазах.

Талгат не ошибся – он нашел ее. На верхней палубе, куда немногие гости решались подняться так поздно. Она стояла у перил, кутаясь в легкий шелковый шарф, и смотрела на воду.

– Ждала? – спросил он, подходя.

– Нет, – ответила она, но не обернулась.

Он встал рядом, их плечи почти соприкасались.

– Ты не похожа на обычную пассажирку.

– А ты не похож на обычного пассажира.

Талгат повернулся к ней, загораживая собой ветер.

– Кто ты?

– Зуля. Этого достаточно.

– Для меня – нет.

Она наконец посмотрела на него.

– Что ты хочешь?

– Тебя.

– Просто так?

– Нет, – он улыбнулся. – Я заплачу.

Зуля замерла, затем рассмеялась.

– Ты серьезно?

– Абсолютно.

Она медленно провела пальцем по его груди.

– И сколько я стою?

– Назови цену.

– Десять тысяч долларов, – выпалила она, скорее из дерзости, чем всерьез.

Талгат не моргнул.

– Договорились.

Ее глаза расширились.

– Ты… шутишь?

– Я никогда не шучу о деньгах.

Он достал конверт из внутреннего кармана пиджака – толстую пачку купюр.

– Половина сейчас. Остальное – утром.

Зуля взяла конверт, словно не веря своим рукам.

– Ты сумасшедший.

– Возможно.

Она глубоко вздохнула, затем резко повернулась.

– Тогда пойдем.

Каюта Талгата была роскошной – большая кровать, бар, даже джакузи у окна.

Зуля остановилась на пороге.

– Ты всегда так… покупаешь женщин?

– Ты первая.

Она усмехнулась.

– Вряд ли.

Талгат подошел к бару.

– Шампанское?

– Да, – она кивнула, но в ее глазах мелькнуло что-то странное.

Он налил два бокала.

– За нас.

– За нас, – повторила она, но не спешила пить.

Талгат сделал глоток.

– Теперь твоя очередь.

Зуля медленно поднесла бокал к губам, но вдруг остановилась.

– Подожди.

Она поставила бокал и подошла к нему.

– Сначала – деньги.

Он протянул ей второй конверт.

– Как я и обещал.

Зуля взяла его, затем неожиданно прижалась к нему, целуя так страстно, что у него перехватило дыхание.

– Ложись, – прошептала она.

Талгат повиновался.

Она была огнем. Она была дикой, неуправляемой – то кусала его плечи, то целовала так нежно, что он терял рассудок. Она осела на его возбужденный член.

– Ты… девственница, – пробормотал он.

Талгат замер. Его тело напряглось, а в глазах вспыхнуло неверие.

– Да, – она засмеялась. – Но ты заплатил не за это.

– Тогда за что?

– За то, что … – она прикусила губу.

Талгат медленно провел пальцем по ее щеке, смахивая неожиданную слезу.

Он перевернул ее так, чтобы она оказалась под ним, прижав к кровати.

– Почему я? – спросил он.

– Это моя тайна. Не спрашивай больше меня ни о чем. Бери то, что я тебе предложила.

Талгат не просто брал ее тело – он погружался в нее, как в бурную реку, где каждое движение уносило его все дальше от берегов разума.

– Я возьму не только твое тело, – сказал он, и в его голосе впервые зазвучала не холодная уверенность, а что-то почти… нежное. – Я заберу все. Каждый вздох. Каждый стон.

И он начал двигаться медленно, почти мучительно, заставляя чувствовать каждый дюйм. Зуля впилась ногтями ему в плечи, ее дыхание участилось.

– Ты… обещаешь слишком много, – прошептала она.

Талгат наклонился, коснувшись губами ее шеи.

– А ты – слишком дорого стоишь, чтобы я не выполнил обещание.

Он чувствовал, как она раскрывается под ним, как ее тело, сначала напряженное, постепенно отдается волне нарастающего удовольствия. Ее глаза превратились в ночь, губы приоткрылись, и когда первый тихий стон сорвался с них, Талгат понял – он уже не сможет отпустить ее. Он ускорил ритм, одной рукой придерживая ее за бедро, другой, заплетаясь в ее волосах. Зуля выгнулась и в этот момент он почувствовал, как ее внутренности сжались вокруг него в первом, неконтролируемом спазме.

А потом была ярость. Она отвечала ему с такой же яростью, словно между ними шла не любовная схватка, а битва за саму душу. Он осознавал: она создана для него. Только она сможет утолять его голод и темперамент.