Читать онлайн Плач феникса. Том второй

Глава

1

Старый Колодец встретил нас закрытыми воротами и угрюмыми лицами стражников. Слухи о том, что Фельс был в осаде, не настраивали жителей соседних поселений на приветливый лад. В каждом пришлом они видели или лазутчика или грязного колдуна, задумавшего сотворить с ними страшное. И если бы не моё знакомство с нынешним главой города, то внутрь бы нас не пустили. Или и вовсе прирезали бы на всякий случай, распихав наше добро по карманам. Здесь, на севере были свои представления о чести и совести, особенно, если они касались приехавших с юга имперцев.

А в город нам было нужно, так как только здесь можно было раздобыть информацию о текущем состоянии перевала и заручиться помощью местного проводника.

Хоть я и готовился к походу, по крупицам собирая информацию, о Пустошах мне по-прежнему было известно немногое. Раскинувшиеся за Северными горами просторы оставались необжитыми, но не совсем уж необитаемыми. За прошедший век коренные фельсцы сильнее прочих покорённых народов сопротивлялись навязанным им имперским законам и правилам. Некоторые из них открыто выступали против, устраивая бунты и требуя независимость. Другие пытались бороться за автономию и исключительные права мирным путём. Но были и те, кто всему этому предпочёл переселиться туда, где их попросту не достанут ни имперские легионы, ни имперские же бюрократы – в Пустоши, земли, продуваемые ветрами и омываемые холодными морями.

На обширные территории севера-запада Павелена одинаково претендовали и Трием и Сенехим, но фактически они не принадлежали никому. Часть этой земли лежала даже на более южной широте, чем столица Греша, но несмотря на это условия для жизни здесь были куда суровее. Высокий горный хребет отсекал воздушные массы, идущие с тёплых южных морей, из-за чего в Пустошах царила более холодная погода и практически круглый год не было осадков. Неподходящая для земледелия почва и короткое лето не давали возможности собирать нормальный урожай. В хвойных лесах близ гор была дичь, но в основном мелкая, и прокормить ею полноценные города было невозможно. Серые воды, которые не замерзали в заливе у Сенехима, в этих местах плавно переходили в Стылое море и половину года были скованы льдом. Даже для неприхотливых северных оленей, которых разводили вольные народы, обитающие восточнее от Греша, не хватало подножного корма. В общем, не самое приветливое место, а потому выпавшее из фокуса внимания двух крупных государств.

И всё-таки несколько постоянных поселений в Пустошах было, и связь с покинутым ими краем тамошние обитатели поддерживали. Это трудно было назвать полноценной торговлей, скорее натуральным обменом, ибо имперские монеты на той стороне не были в ходу. Какой прок от серебра и золота там, где нет ни рынков, ни купцов? А те, кто привозит всё необходимое, не ищут выгоды и не пытаются заработать, ведь путь слишком сложный, а товар для обмена ничем не отличается от того, которые можно добыть в окрестностях Старого колодца – шкурки, ягоды и прочие дары леса.

Как это ни странно, но именно со второй половины зимы и вплоть до начала таянья снегов открывался самый удобный маршрут через перевал – по замёрзшей реке, берущей своё начало где-то в здешних белоснежных пиках и ледяной змеёй бегущей через извилистое ущелье. Она-то и являлась условной границей, разделяющей Северные горы на имперские и грешские владения. Помимо зимней была ещё и летняя дорога, через перевал, но времени она занимала больше, а товара и припасов позволяла взять с собой меньше.

Знала обо всём этом и Полема. И именно она настояла на том, что без знающего своё дело проводника нам на ту сторону не добраться. Река коварна, и лёд не везде одинаково прочен. А найти такого человека можно было только здесь, в Старом Колодце. Вот только согласится ли он показывать нам дорогу, зная, что ещё не так давно я выполнял заказ для наместника Императора?

Благо в городе был тот, кто многим мне был обязан, хоть не признал бы такого даже под пытками. Бывший стражник и предводитель ортодоксальных Сынов Фельса, ставший главой города вместо пойманного на сговоре с ковеном Идриса.

– Зачем ты идёшь в Пустоши, наёмник? – спросил меня Хоуг. – Там нет ничего ценного для тебя и твоих заказчиков.

Мы сидели в местной харчевне, где нам подали постную подгорелую кашу и похлёбку из прошлогодних овощей. Сначала я даже подумал, что так нам пытаются показать, что нам здесь не рады. Но в тарелке у нашего собеседника было тоже самое, а если так кормят главу города, то это что-то да значит.

– Я смотрю, дела у вас идут неважно, – вместо ответа заметил я, без энтузиазма ковыряясь в своей еде.

– Война остановила торговлю. Но это, может, и к лучшему. Отобьёт охоту у некоторых якшаться с южанами. Нам давно было нужно понять, что рассчитывать лучше всего на собственные силы.

– В одиночку вам не выжить, и тебе это известно. Но я здесь не для того, чтобы учить вас жизни. Ты поможешь с проводником?

– Ты не ответил на вопрос, Мазай. Зачем тебе нужно ну другую сторону?

– Это не касается твоего народа и даже дел Империи. Я кое-что ищу, запрятанное давным-давно в пустынных землях к северу от гор.

– И почему я должен тебе верить?

– А чего ты боишься, Хоуг? – удивился я. – Сам говоришь, что там нет ничего полезного для меня. Даже если ты или Сыны Фельса скрываете там какие-то свои тайны, то мне нет до них никакого дела. Мне просто нужно миновать ущелье, после чего мы двинемся дальше.

– Тайны? Хех. Скорее я просто не хочу, чтобы этот маршрут стал известен наместнику и его так желающим выслужиться прихлебателям. Большая война закончится, а в Империи появятся новые герои, которых нужно будет наградить титулом и землёй. И тогда их взоры вновь обратятся сюда, на север.

– За это можешь не переживать. Говорю же, я не за этим сюда прибыл. Дашь ты мне проводника или нет, зависит, конечно, от тебя. Но ты должен понимать, что вне зависимости от этого я всё равно попробую пройти по зимнику. Так что, это в твоих интересах – отправить со мной своего человека, чтобы я случайно не забрёл куда не следует.

Хоуг над моим предложением крепко задумался. Став новым мэром Старого колодца, он получил в свои руки не только власть в городе, но и ответственность за судьбу своего народа. Куда проще возглавлять оппозицию и кричать во весь голос, что всё сломалось и катится под откос, нежели самому рулить этой разваливающейся на ходу телегой.

– Хорошо. Но заплатить за услугу придётся изрядно. Поселения нуждаются во многих простых вещах, которые они могут получить только от нас. Так что…

– Сколько, Хоуг?

– Тридцать золотых, – выпалил он, видимо, ожидая моего отказа.

– Как скажешь. Когда мы можем выступать?

Тот аж хэкнул от такого быстрого ответа. После чего скривил лицо, то ли думая, что продешевил, то ли от того, что и вовсе не хотел соглашаться на сделку.

– Это что же ты там такое ищешь, Мазай, что готов выложить любые деньги?

– Я не задаю вопросов тебе, в том числе потому, что не хочу отвечать на твои. А ещё я знаю, что фельсцы от своих слов не отказываются. Ну что, по рукам?

– По рукам. Но обоих провожатых, которых вам выдал наместник, вы отправите обратно. Переночуй в городе, а завтра с рассветом двинетесь к ущелью. Я пришлю к тебе своих людей.

– Договорились, – сказал я и встал из-за стола. – И ещё, Хоуг… Не принимай на свой счёт, но все, кто пытался меня обмануть или ограбить, сейчас мертвы. Предупреди своих, чтобы ненароком не оборвали свои жизни зря.

Глава Старого колодца промолчал, но что-то в его хмуром взгляде подсказало мне, что он меня услышал. И понял.

Ночью нас с Полемой никто не потревожил, а гружённые припасами сани остались нетронутыми. Правда, с утра пораньше мы обнаружили в них двух рослых рыжебородых детин с заплетёнными в косу волосами и парой стальных колец, продетых через отверстия в левом ухе. А ещё двух лошадок, подвязанных к одной нашей запасной. Тоже невысоких и невзрачных, но привычных к местной погоде и скудной пище.

– Мазай, – представился я, но оба они лишь отвели взгляд в сторону. Ну дело их, мне как-то насрать. Лишь бы дорогу показывали. Полема тем более не стала пытаться завязать с неулыбчивыми фельцем диалог и просто плюхнулась на своё место. После чего выдала нагловатое «Трогай!».

Непривыкшие, что ими может помыкать женщина, мужики аж поморщили свои суровые лица и, видимо, ждали, когда команду отдам я.

– Поехали, – махнул я, и мы наконец-то отправились в путь.

За следующие два дня и без того возвышающиеся на горизонте горы стали ещё выше, однако наиболее высокие из них располагались теперь по обе стороны от нас. Участок же впереди был чуточку поплоще и не казался таким непреодолимым. Третий день выдался самым сложным, так как почти на всём своём протяжении дорога забирала наверх по склону. К сумеркам мы достигли ущелья, где уже явственно слышался шум водного потока.

– Заночуем здесь, – указал один из наших неразговорчивых проводников, указав на расчищенную полянку с кострищем. Снег выпадал позавчера, а значит, место хоженое, и кто-то не так давно здесь уже останавливался.

К нашим спутникам ни у меня, ни у Полемы особого доверия не было, поэтому караул мы с ней несли по очереди, да и не в свою смену я спал вполглаза. Сигнальный контур, это, конечно, хорошо, но вот чем он поможет, если на нас, например, решат обрушить отвесный склон горы, за которым мы укрывались на ночь от ветра?

Вместо ночного нападения у меня случился второй приступ, скрыть который от дежурившей в это время Полемы у меня не получилось. Её встревоженный взгляд был первым, что я увидел, после того как меня перестало скручивать болью и разрывать изнутри. В ответ на него я пробормотал что-то вроде «не обращай внимания» и попытался вновь уснуть. Так себе отговорка, но вопросов она задавать не стала.

На утро я наконец смог разглядеть реку, наполняющую своим несмолкающим шёпотом всё ущелье. Узкое русло было зажато меж двух скалистых берегов, и далеко не везде бирюзовые воды скрывались подо льдом. Наиболее бурные перекаты по-прежнему были хорошо видны, от чего крепость имеющегося ледяного покрова вызывала серьёзные сомнения.

– Лёд точно выдержит? – спросил я.

– Здесь самое опасное место, – снизошёл до ответа фельсец. – Чем дальше в ущелье, тем воздух холоднее, а лёд крепче.

– И как нам его миновать? Полозья, конечно, широкие, но вес у саней всё равно приличный. Да и лошади опять же…

– Пойдём по мелководью.

Выпытать больше не удалось, а ругаться с проводниками не хотелось. Оставалось надеяться на то, что они знают, что делают. Однако надежда надеждой, но с Полемой мы шли замыкающими и уже по проверенному тяжестью запряжённых лошадьми саней пути.

Копыта лошадей обмотали специально выделанными шкурами, а полозья, наоборот, обильно смазали жиром, чтобы не пристыли. Но несмотря на все приготовления и нашу осторожность лёд под нами стонал и трескался, и местами из таких трещин выступала вода, грозя промочить нашу обувь. Первая серьёзная преграда встретилась через два часа пути. Ствол мёртвого дерева, упавший с обрывистого берега, частично проломил лёд на нашем пути и вмёрз в него, мешая саням проехать.

– Дальше не пройти, – констатировал тот из проводников, что был чуть приветливей. Он хотя бы как-то с нами взаимодействовал в отличии от своего напарника.

– А если объехать его?

– Люди пройдут, но сани с лошадьми нет. Там глубоко, лёд тонкий, не выдержит.

– А если по берегу? Меньше лиги назад был пологий подъём.

– Там выше сплошной ельник. Не проедем. Или бросать сани, или поворачивать назад.

– Разве нельзя убрать это бревно? – вмешалась Полема, но я и сам видел, что это будет сложной задачей. Нужно было выдолбить лёд, чтобы выковырять вмёрзший в него ствол, а потом сдвинуть и его. Для этого нужны инструменты и люди. Да и целостность льда в этом случае нарушится, придётся ждать пока затянется свежая полынья. Однако же бросать припасы – гиблое дело. Без них мы точно не доедем до конечной точки маршрута.

– Рубите ветки, – распорядился я. – Нужно зачистить ствол. Из них и мокрого снега сделаем взъём. Если впряжём запасных лошадей, они смогу перетащить сани на другую сторону.

Однако наши помощники не торопились выполнять поручение. С безразличными рожами они продолжили стоять на месте, всем своим видом демонстрируя, что если оно мне надо, то вон там лежит топор, и я могу им воспользоваться.

Раздражение начало усиливаться, а тут ещё и Полема подтвердила мои догадки.

– Оно здесь явно не первый день лежит, – сказала она, имея в виду это здоровенное полено. – Не могли они о нём не знать. Ставлю поцелуй, что оно не само сюда упало.

Уточнять кто кого должен в случае выигрыша целовать, я не стал. Вместо этого я неторопливо обошёл упавшее дерево и встал под удобным для удара углом. Два «серпа», накаченных под завязку энергией, сорвались с обеих рук и вгрызлись в сухую безжизненную древесину. Большая часть торчащих и мешающих моему плану веток повалилась на лёд. А те, что остались Полема в несколько ударов перерубила своим «хлыстом».

– А теперь послушайте меня, – обратился я к застывшим истуканами фельсцам. – Вы можете как полагается исполнить свою работу, за которую я заплатил вашему главе изрядную сумму золотом. А можете продолжить наше путешествие в качестве послушной скотины. Такой же молчаливой как обычно, но исполнительной и услужливой. Выбор за вами.

Последнюю фразу я подогрел лёгкой формой «первобытного страха», и оба мужика, поёжившись, отправились мастерить помост. Они уложили две плотных охапки срубленных мной веток и закидали все это собранным тут же снегом. Воду натаскали из ближайшей полыньи, после чего дело осталось за малым. Нужно было ускорить процесс замерзания. Самое время вспомнить, чему я научился у Кромвеля.

То, на что мастер потратил бы пару минут, заняло у его бесталанного ученика почти час. Добавляя понемногу воды, я раз за разом подмораживал пока ещё непрочную конструкцию. В итоге, на работу мы потратили весь остаток светового дня. Однако с целью не растерять эффект от внушения, я настоял на том, чтобы сани мы перетащили уже сегодня. Благо, в трёхстах метрах от этого места нашёлся небольшой участок с крепко застывшей заводью и галечным пляжем. Там мы и расположились на ночь, следя за тем, чтобы наши находящиеся под впечатлением проводники не надумали от нас удрать.

Дальнейшее путешествие через ущелье мы проделали всё также молча, лишь изредка перебрасываясь парой фраз, необходимых для дела. Но с каждой пройденной лигой температура опускалась, а открытых участков воды становилось всё меньше. И единственным труднопроходимым местом стал небольшой речной перекат, где река ненадолго обнажала свои воды, после чего снова пряталась под своим ледяным панцирем. Крупные камни и наросший причудливой формой лёд не позволяли продолжить движение уже ставшим привычным путём. В итоге пришлось выходить на берег и тянуть сани сначала вверх по склону, а затем аккуратно спускать их вниз. Обходной маршрут был явно хоженым, так как был расчищен от деревьев и крупных пней, но всё равно отнял много времени и сил.

Зато преодолев перевал, мы наконец-то увидели то, куда шли. Отсюда открывался вид на Пустоши, простирающиеся до самого горизонта. Унылая равнина, лишь у самого основания гор поросшая хвойным лесом. Буквально через 20-30 лиг растительность сходила на нет, обнажая бесплодную пустыню. Даже снег покрывал её далеко не везде. Постоянно дующие на равнине ветра собирали его в незаметных отсюда ложбинках и складках местности, отчего вся обозримая панорама была похожа на пятнистое покрывало, поделенное на две неровных части блестящей полоской замёрзшей реки.

Неподалёку от перевала к воде жались несколько поселений, ближайшее из которых тянуло даже на полноценную деревню. По крайней мере срубов там я насчитал не меньше сотни. Над всеми ними курился дымок, а значит, жизнь шла своим чередом.

Когда мы вновь спустились к реке и продолжили по ней наш путь, я поинтересовался у Полемы, предварительно создав наконец-то выученный «полог тишины»:

– И куда нам дальше? Как мы найдём храм?

– Какое-то время будем двигаться вдоль реки, а когда покажется Первый страж, направимся на северо-восток. Если не ошибёмся с направлением, то вскоре доберёмся до Второго. Сложнее всего будет разыскать Третий, так как он завалился и наткнуться на него можно только подобравшись совсем близко.

– Что ещё за стражи? – не понял я.

– Древние камни. Ты наверняка видел такие, когда сдавал свой экзамен. Именно из них состоит круг, чтобы одарённые могли пройти испытание. Не все они сохранились. За столько лет многие из них растащили и использовали как придётся. Только представь, божественное наследие древних времён лежит себе где-нибудь в качестве фундамента для чьего-нибудь дома, или и того хуже, служит частью забора, чтобы овцы не разбежались и ненароком не оказались в соседской отаре.

– Значит, эти стражи – камни из круга, расположенного возле храма?

– Скорее всего. По крайней мере, очень похоже, что кто-то не пожалел сил, что бы попробовать их оттуда утащить. Но что-то у него пошло не по плану, и он бросил их по дороге. Вот и служат они своего рода ориентирами для тех, кто хочет найти храм.

– И кому же такое могло понадобиться? Я имею в виду, тащить тяжеленые каменюки хрен пойми куда.

– Этого мне неизвестно. Как ты понимаешь, Трое скрывают многое даже от своих собственных слуг. Но я натыкалась на свидетельства того, что даже до Раскола климат на Павелене отличался от того, к которому мы привыкли сейчас. В южных королевствах было куда больше зелени, а здесь на севере было не так уж и холодно. Тем камням-стражам многие тысячи лет, так что за столь долгий срок многое могло с ними случиться. И как именно они попали на свои места, мы вряд ли уже узнаем.

– И часто ты бывала здесь?

– Один единственный раз. Мой наставник показал этот путь, когда я была ещё юной.

– Наставник? Интересный маршрут он выбрал.

– Ничего удивительного, если учесть, что он был моим предшественником на службе у Троих. Настоящий фанатик и истинно верующий в праведность нашей миссии. А ещё он был стар, поэтому решил подготовить себе смену.

В голове почему-то возник образ доброго мудрого старца, воспитывающего юную волшебницу и передающего ей свои знания. Но он тут же был разрушен новой поступившей от Полемы информацией.

– Он вообще любил наставничество. И среди его учеников не было ни одного юноши. Как думаешь, почему?

– Смею предположить, что он был классической ориентации.

– Если ты имеешь в виду, что он спал только с молодыми девками, то да, ты прав. Когда обучение закончилось, его окончательный выбор пал на меня. До сих пор не знаю, что именно сыграло решающую роль: мои способности к магии, интерес к его учению или самая красивая задница из всех четверых.

– И что стало с остальными одарёнными девушками?

– Понятия не имею, но их я больше не встречала. Сразу после моего посвящения и наложения печати сердце наставника остановилось, и мне как-то стало не до них. Но думаю, что им вряд ли было позволено продолжить жить обычной жизнью. Или они согласились на роль непосвящённых слуг и шпионят где-нибудь для Фебрана и прочих, или же ещё тогда расстались с жизнями, так как не хуже меня умели смотреть и слушать.

– Невесёлая история.

– Она уже в прошлом. Как бы то ни было, в моей голове сохранилась память о том единственном разе, когда этой дорогой нас провёл наставник, и именно поэтому я не могу показать тебе маршрут на карте. Даже если бы захотела. Нам остаётся надеяться, что я не упущу из вида ориентиры, и мы не забредём в какую-то непролазную жопу.

– Не переживай, я не сомневаюсь в наших способностях.

– Это прозвучало как-то двояко.

Я промолчал и развеял «купол».

Тренироваться нужно всегда, даже в пути. Особенно, если другого времени у нас нет. Кромвель снабдил меня своими записями в дорогу, и их я изучал при любой возможности. А ещё практиковался в аспекте преобразования. Замораживал небольшие объёмы воды и заставлял лёд растаять вновь. Воспламенял сухую хвою, управляя её температурой, создавал порывы ветра, регулируя плотность воздуха и изменяя давление. Даже пробовал баловаться с энтропией вещей, но такие попытки забирали слишком много сил, и я отложил их на потом, когда в моём распоряжении будет больше времени и знаний.

Всё это точно не относилось к моей специализации, но практика показывала, что нельзя зацикливаться на чём-то одном. Нужно быть разносторонним и стараться искать способы применения всем своим знаниям. К тому же, такие тренировки помогали лучше понимать и применять те заклинания, которые находились на стыках сразу нескольких аспектов. Например, «вспышка», «молот», «рябь»… А ещё «цепи».

Из всего арсенала Кромвеля именно они показались мне наиболее полезными и практичными. Без его таланта и многолетней практики освоить сложные заклинания аспекта преобразования у меня вряд ли бы получилось. Его умение чувствовать и подчинять себе природу вещей было выдающимся даже по меркам лучших магов Павелена. Не так уж много было среди них тех, кто шёл по этой сложной и опасной дороге. И не мне повторять этот путь, несясь сломя голову и пытаясь постичь наработки мастера буквально на ходу.

Но вот «цепи» неплохо укладывались в мою концепцию и дополняли имеющийся арсенал. Они не только помогали сковать жертву, но и в отличии от «колодца» не мешали атаковать её. Да и саму конструкцию, действительно чем-то похожую на вериги, по желанию можно было напитать энергией. Например, раскалить её до температуры в несколько сотен градусов, или разогнать поток электронов, вызывав тем самым электрический разряд. К сожалению, моих поверхностных знаний в области физики и химии было недостаточно, чтобы глубинно понимать эти процессы. И я уверен, что никто из местных к их разгадке тем более не приблизился. Вся заслуга в применении магии людьми целиком и полностью принадлежала симбионтам, нашедших свою спасение (а возможно, погибель) в источниках некоторых людей. Это шестое чувство магов, их инструмент, о принципах работы которого сами они могли лишь догадываться. И лишь немногие знали правду.

– «Бес, почему так вышло? – спросил я, отдыхая после того, как при помощи силы разжёг сухие ветки под ночным костром. – Ты ведь много раз заявлял, что выше прочих. Так почему же я не могу останавливать время и изменять пространство? Да чёрт с ним с пространством! Хотя бы сжигать своих врагов по щелчку пальца.»

– «Твоя оболочка слаба. Об этом я тоже неоднократно тебе говорил.»

– «Выходит, командор Люциус был прав в своём убеждении? Чтобы продолжить возвышение, необходимо выйти за рамки человеческого тела.»

– «Не только тела. Он также пытался изменить свою суть. И вскоре у него это бы получилось.»

– «И что бы тогда произошло?»

– «Родился бы кто-то, кто смог поспорить с навязанной этому миру судьбой.»

– «В твоих словах я чувствую чуть ли не одобрение. Ты не забыл, что он пытался сделать с нами?»

– «Он шёл по своему пути. Мы просто оказались на нём.»

– «И я рад, что он об нас споткнулся.»

– «У тебя по-прежнему есть выбор. Боли терзают тебя, заставляя бежать всё быстрее. Но мы можем разорвать ведущую тебя в ловушку нить.»

– «Я уже принял решение, Бес.»

– «Я знаю.»

– «И всё же ты не ответил. Пускай я слишком слаб для того, чтобы сотрясать основы мироздания. Но тот же Кромвель способен на такие вещи, которые я просто боюсь даже делать. Я уж не говорю про Императора, который, если мне не изменяет память, просто стёр из реальности куски плоти из тела того же Люциуса. Это ли не высшая форма преобразования?»

– «Всё так, но их симбионты вполне обычны, и со временем такие манипуляции несут в себе всё меньше риска. Когда одарённые неосознанно обращаются к своим осколкам сущностей, то не сталкиваются с их волей и разумом. Лишь с их слабыми отголосками. И если маг соблюдает осторожность и обучается этому под контролем опытных наставников, то постепенно привыкает к этому, сводя вероятность потери контроля к минимуму. В твоём случае всё иначе. Применяя аспект преобразования, ты вынужден погружаться в мои чувства и смотреть на мир моими глазами. Это сводит обычных людей с ума, погружает их в поток чуждого им разума, в котором они попросту тонут и теряют собственное «я». Рано или поздно они отдают управление своим телом и эмоциями сохранившему свою основу симбионту. Самый верный и быстрый способ стать одержимым.

– «Но я не стал.»

– «И ты знаешь причину. Тот, кого зовут Малеком, силён. И даже его покрытая защитным кристаллом суть оберегает тебя от многих бед. Но и она не спасёт тебя, если ты с головой ринешься постигать запретную науку. Процесс привыкания должен быть плавным. Кромвель шёл к этому почти 50 лет, Император 100. А ты решил проделать этот путь за 5?»

– «Но ведь я могу использовать некоторые заклинания…»

– «Готовые схемы и блоки с хорошо прописанным алгоритмом доступны многим магам. Кромвель же может импровизировать, обращаясь к материи напрямую. Этому он постарался обучить и тебя.»

– «Ага. И мне, пожалуй, пока хватит.»

«Домашнего задания» мастер мне выдал в дорогу достаточно. И будь на то моя воля, я бы уединился с ним где-нибудь в спокойном месте до самой весны. Да и Полема ещё не все свои секреты успела мне поведать. Правда, её желание ими делиться что-то начало угасать. Дошло до того, что за очередную интересующую меня технику мне пришлось предлагать ей что-то равноценное.

– Мазай, а ты дерзкий парень, – заявила она мне, когда взамен «клинка правды» я озвучил ей на выбор несколько имеющихся у меня заклинаний 4-й ступени. – Разве не знаешь, что бывает с теми магами, которые делятся чужими знаниями без разрешения тех, кто их им передал?

– А ты что, собираешься об этом кому-то рассказать? – удивлённо спросил я.

– Разве что под пытками.

– Если дойдёт до такого, думаю, наша маленькая сделка окажется наименьшим из тех секретов, которые эти злодеи из тебя достанут.

– Что-то разговор пошёл не в том направлении, – пробурчала Полема. – Тогда, пожалуй, я остановлюсь на «молоте».

– Хороший выбор, – улыбаясь, сообщил я.

– Осталось понять, насколько ты хороший учитель.

– О, я могу быть очень строгим.

– Хм, я может даже и не против быть наказанной. Но лучше с этим повременить. Погода и обстановка пока не располагают к этому. Да и эти молчаливые зрители не добавляют нужных эмоций.

Я невольно скосил глаза на занятых своим делом фельсцев. Они сейчас спускали наши сани с горы, не позволяя им слишком быстро скользить по склону.

Ну вот как с ней разговаривать? Лучше вообще не вступать в эту пикировку. Один чёрт, каждый раз я терплю в ней поражение.

Спуск и дальнейшая дорога по замёрзшей реке заняли весь оставшийся день и половину следующего. После полудня мы, наконец-то, добрались до той деревни, которую видели ранее с высоты перевала. Лес, растущий неподалёку не изобиловал большими деревьями. Поэтому местные срубы выглядели несколько необычно. Тонкие брёвна клали в два ряда, и их концы шашечным строем торчали наружу. В остальном же поселение выглядело весьма солидно и ничем не уступало тем, что были по другую сторону Северных гор. Это не вязалось с той информацией о нужде и суровом выживании, которая имелась в общем доступе, или той, которую можно было раздобыть у коренных фельсцев. Что-то тут явно было не так, но что именно скрывают Сыны Фельса, оставалось загадкой.

Мы миновали деревню, аккуратно лавируя меж сидящих у лунок мужиков и подростков. Судя по подмороженным рыбёшкам, лежащим прямо на льду, проводили они тут своё время с пользой. Захотелось даже остановиться и попробовать заговорить с кем-то их местных, но идею эту я откинул. Всё-таки я обещал Хоугу, что не буду лезть в местные дела. Лучше будет сдержать обещание и продолжить путь. Вон и провожатые наши отчего-то стали даже хмурнее, чем раньше. Не к добру это.

Но как бы я не старался отстраниться от чужой тайны, привыкший всё подмечать взгляд зацепился за брошенное на берегу и припорошенное снегом оборудование, очень уж похожее на то, что использовали золотодобытчики во времена золотой лихорадки. Да и сейчас без этих лотков и шлюзов не обходятся частные искатели удачи.

Вот тебе и тайна за семью печатями. Выходит, на реке есть рассыпное золото в достаточном объеме, чтобы вести добычу. Вполне возможно, что где-то поблизости могут оказаться и копи для более масштабной выработки. А если так, то ценность этого неприветливого края резко возрастает, и Греш с Империей с куда большим энтузиазмом начнут двигать общую границу в нужную каждому из них сторону. Но чего именно добивается новый глава Старого Колодца? Хочет добыть достаточно, чтобы купить автономию? Или же есть другие мотивы?

Стоп. На этот раз это меня не касалось, и я лишь поплотнее прижал к голове капюшон, пытаясь всем своим видом показать, что я ничего не видел и совсем ни о чём не догадался. Слева, где сидела Полема, послышалась насмешливое фырканье, говорящее о том, что её-то мне точно обмануть не удалось.

Через пять дней с того момента, как мы миновали деревню, сразу за очередным витком реки вдруг показался Первый Страж – здоровенный прямоугольный камень, похожий на сильно потёртый временем обелиск, лежал на берегу реки, одним из своих концов практически касаясь кромки замёрзшей воды.

В это же самое время наши проводники вдруг огорошили нас тем, что дальше они не поедут.

– Дальше нельзя, – заявил один из них. – Там нет ничего, только холод и голод. Мы обещали проводить вас в Пустоши, и мы это сделали.

– Но мы ещё не достигли цели, – возразил я.

– Я всё сказал. Можете двигаться вглубь, хоть до самого края мира. Но мы возвращаемся назад.

Северяне уже начали отвязывать своих лошадок, когда Полема остановила их решительным жестом. Мужики насупились и теперь смотрели на нас исподлобья. А нужны ли нам такие помощники? Особенно если дальше дороги они и сами не знают.

Ухватив магичку за рукав, я аккуратно потянул её в сторону.

– Сколько ещё нам идти? – шёпотом спросил я у девушки.

– Четыре, может, пять дней, – ответила она. – Но ехать придётся на лошадях.

– Тогда лучше будет проделать этот путь без лишних свидетелей.

– Они бы нам пригодились в качестве обслуги, – засомневалась Полема. – Или жертвы. Кто его знает, что нас ждёт в храме, и хватит ли твоего запаса камней, чтобы открыть Мост.

Я с нескрываемым удивлением посмотрел в эти невинные девичьи глаза и так и не смог понять, шутит она, или говорит серьёзно. Однако решение я уже принял.

– Вам хватит и одной кобылы, – обратился я к проводникам. Возьмите провизии до деревни и идите.

– Но это наша лошадь… – решил было возразить первый, но я подкинул в его сторону золотую монету грешской чеканки, и тот ловко поймал тяжёлый кругляш.

Спустя четверть часа, оба фельсца, а также гружёная провиантом и прочими необходимыми в дороге вещами лошадь двинулись в обратный путь. Мне даже показалось, что все наши 4 оставшихся животных с тоской смотрели ей вслед, словно зная, что их товарку вскоре ждёт покой и теплое стойло, а им уготована дорога в холодные Пустоши.

Дальнейший путь прокладывала Полема. Для начала она взобралась на древний камень и, ориентируясь на образованную им линию выбрала направление, добавив к нему примерно 15 градусов. Сани наши мы все такие вытащили на берег, и какое-то время пытались двигаться на них. Но уже совсем скоро снежный покров стал слишком прерывистым, и ехать стало затруднительно. Заночевав в удобной повозке на полозьях в последний раз, утром мы снарядили наших лошадей, сгрузив припасы на двух из них и оседлав двух других. Я рассчитывал, что мы найдём наши сани на обратном пути на прежнем месте, но всё же не рискнул оставлять здесь даже часть оставшейся провизии.

Второй Страж хоть и стоял вертикальным столбом, но был меньше первого и располагался в необычно круглой низине. Будто неглубокий кратер в этой довольно равнинной местности, прямо по центру которого торчал истёртый ветрами менгир. От такого зрелища холодок пробежал по моей спине, и краем глаза я увидел, как вздрогнула Полема от схожих с моими эмоций. Непростое место, отталкивающее.

– Здесь кругом останки, – сказала магичка, тем не менее спешившись и начиная спуск вниз. – Если копнуть немного, то земли лишь с ладонь. Нанесло и присыпало ветром за многие годы. А вот слой костей куда глубже, сколько ни рой, конца не видно.

Кому они принадлежат, и кто здесь пробовал копать, я спрашивать не стал. Я сосредоточил свои мысли и унял дрожь. Уже холодным взглядом я следил за тем, как Полема поочерёдно осматривает все четыре грани этого почерневшего и растрескавшегося мегалита. Наконец, сделав свой выбор, она вновь задала направление.

Третьего Стража мы искали три дня. Всё это время магичка видела одной ей известные знаки и говорила, что мы на верном пути. Но время шло, а очередная каменная вешка никак не появлялась. Дважды мы возвращались к уже найденным ориентирам, чтобы попробовать пройти по этому же маршруту снова. Но всякий раз нам не везло, и искомый камень не попадался нам не глаза. Я даже предложил бросить это дело и просто двигаться к побережью, ведь мы знали приблизительное направление. Но Полема была против.

– Весь берег изрезан глубокими фьордами, чтобы проверить каждый из них, у нас уйдёт уйма времени. На это просто не хватит припасов. Не говоря уже о твоём состоянии.

Возразить на это мне было нечего. За время пути со мной случились ещё три приступа, при этом с каждым разом они становились всё болезненнее, а промежуток между ними явно сокращался. И хоть прямо мы об этом не говорили, неглупая волшебница могла связать воедино мою спешку с моим же ухудшающимся самочувствием.

В итоге, лежащий на боку камень обнаружила одна из наших лошадей. На одном из очередных привалов в поисках прошлогодней травы, она начала разгребать снежный покров. И вдруг её ноги вместо тонкого слоя провалились в самый настоящий сугроб. От испуга кобыла принялась ржать и фыркать, и это заметила Полема.

– Сюда, помоги мне! – позвала она меня. Когда я подошёл к этому месту, она уже стояла напротив и сметала снег с поверхности огромного прямоугольного камня.

Менгир лежал на боку перпендикулярно дующему здесь ветру. Именно поэтому к одной из его граней нанесло столько снега, а вот вторая оставалась оголённой и легко различимой. Нам просто каждый раз не везло оказываться не с той стороны.

Довольно скоро Полема нашла, что искала. Какое-то небольшое углубление в камне и, наоборот, такой же не большой выступ. Проведя меж ними мысленную линию, она уверенно показала на ложбинку меж двух практически плоских холмов, расположенных в отдалении.

– Запомни их и не спускай глаз. Иначе заблудимся.

Перед тем, как последовать её совету, я оглядел горизонт и понял, что все прочие подобные возвышения были на одно лицо и практически не отличались друг от друга. Да я уже и не мог понять, куда именно указывала Полема всего пару секунд назад!

– Покажи ещё раз, – попросил я, и магичка вновь указала на них пальцем. Правда, перед этим сморщила своё обветренное лицо в недовольной гримасе.

Однотипные пейзажи настолько замылили глаза, что поддерживать концентрацию и не сбиться с пути было очень непросто. Однако обычно взбалмошная и своенравная волшебница на этот раз проявила себя с неожиданной стороны. Она была сосредоточена и максимально сконцентрирована. И в конце концов, привела нас на место.

Сначала я увидел круг камней. В нём не хватало, наверное, трети, и нетрудно было догадаться, где лежат как минимум три из отсутствующих громадин. Сам же храм показался почти сразу, как ми миновали этот древний кромлех. Купол опоры Моста, расположенный на отвесном берегу одного из глубоких фьордов, казался продолжением самой скалы. Такой же серый и суровый, но без сомнения – тот самый, что я виде однажды во сне.

– Моя часть сделки исполнена, – несколько устало заявила Полема. – Но, если хочешь, я могу побыть с тобой ещё какое-то время. Судя по всему, тебе может пригодиться моя помощь.

Что имеет в виду моя спутница, догадаться было несложно. В храме явно кто-то был. Об этом говорили следы разбитого у его входа лагеря, правда, сейчас покинутого. Окоченевшие трупы лошадей говорили о том, что времени минуло не так уж и мало, но вот зачищенная от шкуры плоть и аккуратно вырезанные куски конского мяса наталкивали на мысль, что их хозяева ещё могут скрываться где-то поблизости. Например, в самом храме.

Мы спешились и связали друг с другом начавших нервничать лошадей. Им вид своих мёртвых товарок явно не понравился. Так что пришлось дать им овса, чтобы успокоить.

Стоя у входа в храм, я вслушался в его тишину, пытаясь различить хоть какие-то звуки.

– «Внутри кто-то есть», – дал о себе знать Бес. – «Но стены скрывают, кто именно.»

– Идём, – и для него, и для Полемы сказал я. – Кто бы там ни был, меня он не остановит.

Уже не сомневаясь в собственном выборе, я ступил внутрь храма и зашагал по длинному коридору.

Наконец-то настало время закрыть и этот контракт.

Глава 2

Джебус серой тенью пробирался сквозь палаточный лагерь, разбитый в горах. Для своего маршрута он выбрал ту его часть, где реяли голубые флаги с золотым солнцем, застывшем в своём зените – штандарты Золотого Дола. Высокий владетель, собирая своё карающее горцев войско, явно пожадничал и не отправил в поход ни одного сильного мага. Чего не скажешь о расположившемся рядом легионе. По имеющейся у Джебуса информации, на 5 тысяч солдат в его составе должно быть не менее пяти боевых магов 3-й ступени и несколько десятков рангом пониже. Даже с учетом понесённых потерь их количество всё равно должно быть внушительным. К тому же колдун привык доверять не только добытым кем-то знаниям, но и собственным наблюдениям. В имперском лагере был как минимум один одарённый не слабее него самого, и слуга ковена хотел бы избежать этой ненужной ему встречи.

Трижды он был близок к тому, чтобы попасться. Дважды он прерывал чью-то жизнь, чтобы этого не случилось. И всего один раз поколебался, когда перед самым входом в храм услышал обжигающую душу мысль:

– Входи, отродье мрака. Я знаю, что ты здесь.

Иного пути не оставалось. Оба лагеря вдруг пришли в движение, зазвучали сигнальные трубы, люди всполошились и схватились за оружие. Ещё немного, и он окажется один против 6 тысяч воинов, и тогда никакая поддержка Господина не поможет ему уцелеть.

Сжав в кулаке изящный кулон с пауком, висящим на собственной паутине, маг попросил у Отрёкшегося силы. И тот не заставил своего слугу долго ждать.

Все тревоги и страхи Джебуса, ещё недавно съедающие его изнутри, растворились словно утренний туман под лучами восходящего солнца. Откуда-то появившаяся решимость наполнила его разум, а сила заструилась нескончаемым потоком по телу. Переживёт ли он подобное ещё раз? Справится ли со своей задачей? Эти вопросы в раз стали незначимыми. Прямо здесь и сейчас он выполняет волю своего Господина и не может оступиться или проиграть.

Колдун вошёл внутрь храма и уверенным шагом двинулся по длинному коридору.

Первый удар обрушился на него уже на середине пути, однако Джебус не стал его блокировать. Вместо этого, словно предчувствуя всё заранее, он сделал шаг в сторону, укрывшись в одной из боковых комнат. Шквал разрушительной энергии пронёсся мимо него, заставляя сам воздух дрожать и вибрировать. Не будь храм нерушимым, и даже для каменных стен такой натиск не прошёл бы бесследно.

Слуга Отрёкшегося продолжил свой путь, и вновь предвидение заставило его замереть перед очередным входом, чтобы уже через мгновение нырнуть в спасительное пространство. Очередная волна заряженной силы прокатилась по коридору, не задев колдуна. Зато сзади послышался оборвавшиеся на вдохе крики. Несколько магов из лагеря лишились жизни от атаки того, на помощь к кому они так спешили. Глупцы. У Троих нет союзников, лишь расходный материал, который им не жалко тратить. Даже их собственные слуги, готовые стать для них временным вместилищем, ничего для них не значат. Всего лишь слепые фанатики, подкормленные крупицами правды и целой горой лжи.

В отличии от этих самозванных богов Отрёкшийся не напускал на себя ореол праведника, а своих последователей одаривал за службу вполне понятными благами: богатствами, знаниями, артефактами и, конечно, силой. Но почему-то именно сейчас Джебусу всё это показалось незначимыми и ненужными. Через активированную связь с Повелителем он чувствовал, что является важной частью воплощения Его замысла, цель которого стоит выше всех смертных и бессмертных обитателей мира. Во что бы то ни стало он должен исполнить эту волю.

С этой мыслью он продолжал идти по коридору, пока наконец не вошёл в центральный проём.

Противник был не один. Двое одарённых выставили щиты, прикрывая ими того, кто стоял между ними – миниатюрную девочку лет двенадцати, которая едва доставала своим спутникам до груди. Голубое платье плотно облегало ещё несформировавшуюся девичью фигуру, черные блестящие локоны струились по нему до самых колен, а застывшая на лице улыбка была подобна озарению самой невинности.

Из всех возможных вариантов ему достался наихудший. Шаади – старая ведьма и вторая по силе после Фебрана слуга Троих. И пусть её личное возвышение остановилось примерно там же, что и у самого Джебуса, её связь со своим покровителем за многие годы служения стала необычайно прочной. Даже одного слоя активированной печати хватало, чтобы выдернуть это хрупкое на первый взгляд тело на иной уровень существования. Лишь о ней и о вестнике патриарх счёл необходимым дать отдельные пояснения. И если, говоря о последнем, он ограничился простым приказом «бежать», то по поводу прозванной им костлявой шлюхой Шаади он поведал немало полезной информации. Немудрено, ведь по слухам каких-то полсотни лет назад они были даже близки.

Липкие пальцы тревоги снова потянулись к сознанию колдуна, пытаясь породить сомнения и неуверенность. Но прямо сейчас он был под надёжной защитой. Кто бы не стоял перед ним, это не изменит будущего.

– Из всех провонявших проклятой силой выблядков я меньше всего ожидала увидеть кого-то вроде тебя, – грубые и наполненные желчью слова, произнесённые устами ребёнка, резали слух. – Я даже имени твоего не знаю, а значит, ты посвящён в круг недавно. Уж не место ли скользкого слизняка Хирузена ты занял?

Не говоря ни слова в ответ, маг ковена открылся для силы и стал её проводником. Первым же ударом он уничтожил обоих свидетелей их разговора, развоплотив выставленную ими защиту. А вторым атаковал столетнюю волшебницу, обменявшую своё служение на вечную молодость.

Но вся обрушившаяся на Шаади мощь не причинила ей вреда. Лишь разметала в разные стороны её длинные и густые волосы. Они так и остались трепыхать будто на сильном ветру, даже намёка на который не было под этим древним куполом.

Юное и милое лицо исказила гримаса презрения, а зал вдруг начал наполняться треском и яркими всполохами. Между ними то и дело выгибались дуги ослепительного белого пламени. Они словно ручные молнии, послушные и податливые облизывали своими длинными языками пространство вокруг волшебницы. Сама она раскинула руки в стороны и воспарила, оторвавшись от пола на высоту двух локтей.

– Не хочешь разговаривать? – ехидно спросила она. – Ничего, я умею правильно задавать вопросы.

За мгновение до её ответной атаки Джебуса окутал сотканный из мрака щит. Уже находясь под его защитой, он раз за разом принимал на себя посыпавшиеся со всех сторон разящие молнии, даже не пытаясь при этом сдвинуться с места. Бежать бесполезно, пробовать увернуться – тем более. Всё вокруг превратилось в непригодную для жизни среду, и оставалось лишь верить, что канал, связывающий Господина со своим слугой, окажется достаточно прочным, чтобы справиться со всё возрастающим давлением.

– Только пришёл в ковен, а уже в любимчиках? – голос Шаади перекрывал даже раскаты беснующихся молний. Теперь он казался ниже и грубее, будто от задействованных усилий с волшебницы начала облетать её фальшь.

– Или наоборот, попал в немилость? – не унималась магичка. – Почему именно тебя они отправили на смерть?

Джебус умирать не собирался, как и отвечать на вопросы. Он сосредоточенно ждал, пока иссякнет первая волна. Та, что поддерживается начальным уровнем её связи со своим покровителем. В это же самое время он готовился действовать, тщательно и безошибочно выстраивая сложную последовательность элементов. Он не мог заглянуть в их суть, но зато мог их повторить.

– Уж поверь, мне известно куда больше, чем тебе. Ведь когда-то и я чуть было не измаралась в вашей мерзости. Но Трое даровали мне иной путь. И я могу показать его тебе. Соглашайся, познай силу Троих и обрети истинное служение.

Юное с первого взгляда тело вдруг подёрнулось рябью и словно показало свою память. Глубокие морщины прорезали кожу и тут же прятались обратно. Ровная осанка сменялась сгорбленной фигурой, но мгновение спустя распрямлялась вновь. А белоснежные зубы на короткое время уступали место почерневшим пенькам.

– Вся ваша кодла служит почти мёртвому божеству. Проклятью миров, что цепляется за подобие собственной жизни, укрывшись на таком же умирающем, как и он сам, мирке. Это ничего не изменит!

Ведьма сорвалась на крик, и теперь Джебус уже не мог понять чей именно голос он слышит, юной девы или харкающей старухи.

– Уже совсем скоро его противоестественные замыслы сгинут вместе с ним самим, растворившись в первозданном небытие. Время Отрёкшегося давно прошло!

Когда шквал из искр и молний уже начал проникать сквозь тёмную сферу щита, а сам Джебус почувствовал первые болезненные ожоги своей плоти, на противоположном краю купола появились первые перламутровые всполохи. В этот момент он ощутил, как его собственная связь с печатью оборвалась, а переданный патриархом паучий артефакт в последний раз исторг из себя колоссальный объём энергии и вместе с ней передал ключ к заклинанию.

– Тогда почему вы так боитесь встретиться с ним? – впервые прервал своё молчание Джебус. – Чувствуете свою ущербность?

Мерцающая пелена светилась всё ярче. Кто-то пытался открыть Мост с другой стороны, но не мог в одиночку этого сделать. Не тогда, когда здесь находилась прислужница Троих, а весь купол был покрыт её печатями.

– Нет! Он не пройдёт! – истошно завизжала парящая в воздухе дряблая старуха.

– Это неизбежно, – с леденящим душу спокойствием ответил колдун, обронив из своей руки абсолютно чёрную сферу. Шар размером с яблоко с гулким стуком упал на каменный пол, заставив храм забытых богов содрогнуться. Тёмная волна пронеслась по залу, смывая все проявления чужой магии. Невидимые до этого печати, наложенные на стены и пол, вспыхивали своими сложными узорами и письменами, после чего осыпались истлевающей пылью.

Барьер был разрушен, а Мост открыт.

– Не-е-ет! – крик старой ведьмы вдруг наполнился страхом и отчаяньем. Но не слугу ковена она сейчас боялась. И даже не его Господина.

Маленькое и скорченное тело вдруг с хрустом треснуло, и из спины наружу вылезли растопыренные в разные стороны костяные наросты. Цепляясь за них, вокруг замолчавшей волшебницы начал нарастать исполинского размера силовой каркас. Сотканные из потустороннего света рёбра, кости, череп… Будто неприкаянная душа великана решила ненадолго вернуться в мир живых и поиграть со своими останками. При этом отдельные части, казалось, не были ничем друг с другом связаны, но несмотря на это держались вместе. В каждой из четырёх двухметровых рук аватара появилось копьё из белого пламени, и таким же огнём загорелись его пустые глазницы.

Сам Джебус, временно потерявший связь со своим Господином, в который раз за сегодня ощутил горький вкус страха и паники. Оставшийся без защиты и заемных сил, он лишь мог наблюдать, как неотвратимо вздымается над ним рука призрачного гиганта. И как за его спиной во всём своём великолепии пронзает пространство Мост.

Огромная чёрная тень ступала по сплетённому из разноцветных нитей пути. Она никуда не торопилась, это весь мир застыл в её ожидании. Само время стало густым и вязким и почти не текло вперёд. Но каким-то образом Джебус сохранял ясность ума, хоть всё остальное его тело подчинялось изменившимся законам материального мира. Шаг, другой… Нерушимый и вечный храм гулом отзывался на каждый из них, а полотно Моста мерцало и трескалось, грозя обрушиться в любой момент.

Чем ближе становилась тень, тем чётче вырисовывались вселяющие трепет очертания. И вдруг время снова продолжило свой бег, а под куполом храма забытых богов разразилась новая битва. Чёрный как смоль дракон обрушился на только начавшего оборачиваться голема-аватара. Когти и зубы крылатого змея принялись разрывать магические связи, а вырвавшееся из пасти дыхание разъедать саму суть плетений. Но и противник уже не стоял на месте. Одно из его яростных копий вонзилось в грудь дракона, взорвавшись с оглушительным треском.

От последовавшей за этим ударной волны щит Джебуса схлопнулся как мыльный пузырь, а самого мага вышвырнуло в коридор и чуть ли не четверть пути по нему протащило по полу. Он попытался встать на ноги, но едва смог перевернуться на бок, а затем перевалиться на живот. Лицо нещадно жгло, а один из глаз полностью утратил зрение. Одежда местами обгорела и дымилась. Левая рука совершенно не слушалась. Наверняка были сломаны и другие кости.

Очередной всплеск силы сотряс храм и заставил слугу Отрёкшегося скорчиться от новой порции боли. Теперь страдала не только бренная плоть, но, казалось, что даже сама его суть, как человека может раствориться, если он не уберётся отсюда подальше. Борясь с собственной немощностью, маг заставил себя ползти в сторону ближайшего проёма, оставляя после себя окровавленный след на вечно прохладных камнях. Там он забился в один из углов и силой воли пытался удержать угасающее сознание.

Буйство под центральным куполом продолжалось недолго и оборвалось также внезапно, как и началось. Тишина была неполной, так как поселившийся в ушах Джебуса звон так быстро проходить не собирался. Но даже сквозь него он услышал мерную поступь того, кто никуда не спешит.

Шаги, на этот раз вполне обычные, становились всё ближе и ближе, пока в комнату не вошёл человек, который таковым скорее всего не являлся. Половина его лица скрывалась под сплошной маской, а единственный видимый глаз светился оранжевым светом, источая вокруг себя бледно-жёлтую дымку. Одежда гостя состояла из множества отдельных лоскутов, которые парили в воздухе, не касаясь тела. По мириадам нитей, из которых они были сшиты, пробегали чёрно-фиолетовые всполохи, появляясь из неоткуда и пропадая в никуда. В левой руке он держал обронённую Джебусом сферу, такую чёрную, что на неё было больно смотреть.

Теперь уже не осталось сомнений, кто именно стоит перед ним.

– И вновь мой слуга не подвёл меня, – голос его звучал негромко, но что-то в нём заставляло склониться и принять свою судьбу.

Колдун попытался занять подобающую позу, но его израненное тело отказалось повиноваться. Тогда Отрёкшийся протянул к нему руку с древним артефактом, прозванным сердцем Пожирателя миров.

– Коснись его моим кулоном, – велел он, и Джебус не посмел воспротивиться приказу. Паучье тельце, прикованное лапками к тончайшим цепочкам, до онемения обожгло руку холодом. Сила заструилась по телу, постепенно залечивая раны и прогоняя боль.

– Мой Господин, – выдохнул маг, подбирая колени под себя и склоняясь в глубоком поклоне. – Не стоило тратить на меня силы.

– Это капля вряд ли что-то решит, но благодаря ей ты спасёшься.

– Благодарю. И готов служить.

– Ты был честен со мной, Джебус. В своих помыслах и действиях. Оставь его себе, в качестве моего подарка.

Колдун машинально сжал в своей руке кулон, напоминающий о том, что некогда у Отрёкшегося было множество имён. Он всё ещё не решался вновь посмотреть на своего Повелителя, так и буравя прояснившимся взглядом каменный пол. Но, кажется, пришедший в Павелен владыка и не требовал от него чего-то другого. Джебус снова услышал шаги, на этот раз отдаляющиеся от него. А вскоре он всем телом содрогнулся от неистового рёва исполинской твари, на смену которому пришли крики ужаса стерегущих храм солдат.

Когда ноги Джебуса вновь стали послушными, и он наконец-то смог встать, паника на улице уже закончилась. Но вместо того, чтобы идти к выходу, он отправился к куполу храма. Он должен был убедиться во всём сам.

Мост закрылся, огромный призрачный голем исчез, но старая ведьма Шаади ещё была жива. Её разорванное тело лежало в луже собственной крови, однако глаза были широко открыты. И теперь они смотрели на вошедшего в зал мага.

– Тх… Тхы… – слова давались волшебнице с трудом, но она выплёвывала их из себя, тратя на это последние силы. – Что… ты… наделал.

– Исполнил долг слуги.

– Нхет… У смерти… нет… слуг.

– Смерть – естественный итог для всего сущего. Ни ты, ни я не станем для неё исключениями. Твой путь был долгим.

– Нет… Помоги… мне… Я… не готова…

Кажется, она хотела сказать что-то ещё, но Джебус уже не слушал. У него не было жалости к этой ведьме. Как не испытывал он и гнева к той, кто совсем недавно пыталась испепелить его самого. Но вот патриарх её не простил. Коротким взмахом руки он оборвал её жизнь, избавив от всех страхов и надежд одновременно.

Перед выходом из храма колдун набросил на себя полог, отводящий ненужные взоры. Но как оказалось, никто не собирался встречать его. Чёрная пыль, оставшаяся от самых смелых охранников, была достаточным аргументом для всех остальных, не подходить слишком близко ко входу. Но и те, кто сгрудился сейчас широким полукругом, по большей части смотрели в совершенно противоположном направлении. Туда, где в багровеющей дымке вечернего неба ещё был виден силуэт удаляющегося на запад чёрного дракона.

«Что ты наделал». Последние слова Шаади вдруг вновь зазвучали в голове Джебуса, пытаясь посеять смятение в его душе. В поисках собственного успокоения колдун непроизвольно нащупал кулон, висящий теперь на его шее, после чего зашагал прочь, так и оставшись для всех незамеченным.

******************************

Ещё один день, проведённый Императором в непрекращающейся череде проблем и забот, подходил к концу. Война в Торговом заливе стремительно близилась к своему логичному завершению, и он всячески пытался не выпустить из своих рук её нити.

Хеты продолжали прибывать на побережье, но их поток постепенно начал иссякать. Лазутчики и шпионы, добывающие информацию на территории Диких королевств, уже давно сообщали о зреющем среди тамошних королей недовольстве. Обещанная ковеном быстрая победа не случилась, и даже добытые в Корпугаре и Нагосе богатства уже не покрывали разочарования от огромных потерь среди их воинов. Построенный на обмане союз вот-вот должен был развалиться.

Новости о том, что Город Новой Надежды встал на сторону Отрёкшегося и его прислужников, также не таили в себе серьёзной угрозы. Хоть корабли этого южного королевства и причалили к Корпугару, доставив туда почти 6 тысяч человек, на их борту не оказалось настоящих воинов. В основном то были фанатики, недавно принявшие свою веру и теперь истово ждущие возвращения своего всеми забытого бога. Вряд ли их появление хоть как-то изменит ход всей военной кампании. Тем более, что успехи самого Императора и его союзников выглядели куда внушительнее.

Гезирские войска были разбиты под Нагосом, а корпуса Закатного королевства добивали последние отряды высадившихся на западном побережье хетов. Закончив с ними, рыцари командора Креста двинутся на помощь к основным силам союзников, которые продолжали теснить армию ковена у Корпугара.

Король Греша Бродрик, освободив север от нашествия унов и снежцев, отправил в поход почти 7-митысячное войско, которое уже добралось до Фельса и продолжало свой марш по имперскому тракту. Вместе с ним был магистр Шад, а также мастер Ульдаг с 4-мя десятками его меченных лентой магов.

Даже высокий владетель Дола после разгрома дикарей сподобился выделить ещё несколько тысяч опытных солдат, которые уже заняли некогда разграбленный Причал. Вскоре они тоже прибудут на фронт.

Победа всё явственнее виделась Императору на расстеленной на огромном столе карте, и всё отчётливее она ощущалась в сплетении вероятностных нитей. Как вдруг, глядя на опускающееся за горизонт солнце, правитель Империи увидел кровавый закат привычного ему мира.

– Что произошло, Фебран? – спросил Император, почувствовав появление в комнате вестника Троих.

– Моя связь с Шаади оборвалась. Это может значить лишь одно. Отрёкшийся прошёл по Мосту в предгорьях Барьера.

– И ты, как я вижу, этому не удивлён. Разве не для того ты приставил к храмам своих людей, чтобы не допустить подобного?

– Надеяться на иной исход было бы глупо. Но мы заставили его потратить свои силы. Даже не представляю, во что ему обошлось снятие наложенных на храм печатей и сам переход.

– Вопрос не в том, сколько он потратил, Фебран. А в том, сколько у него осталось.

Вестник промолчал. Он застыл на месте, а взгляд его помутнел. Будто внимал голосам, которые мог слышать только он.

– Будь он уверен в своей победе, и был бы уже здесь, – наконец сказал он. – Но он держит путь на запад. Трое чувствуют его уязвимость и знают, что с каждым своим вздохом он становится слабее. Этот мир отторгает его, заставляет все ранее полученные им раны болеть с новой силой. Однажды он уже проиграл здесь. На этот раз он и вовсе закончит тут свой путь.

– Опять эти твои пространственные речи. Я устал от них. Если ты действительно хочешь нашей победы, не пора ли начать говорить, как есть.

На этот раз прежде чем ответить слуга Троих своим холодным и безразличным взглядом заглянул в глаза Императору.

– Правда опасна, она лишает тебя свободы, отсекая иные пути. Готов ли ты к этому?

– Не пугай меня, Фебран. Я спрашиваю тебя не о сакральных истинах твоих покровителей, а о полезных деталях, способных помочь нам победить общего врага.

– О деталях, говоришь. Что ж, тогда слушай! Ступив в Павелен, Отрёкшийся поставил на кон свою суть. Чтобы пройти по Мосту он сковал её смертной оболочкой, стал уязвимым и слабым. Растратил колоссальное количество энергии в качестве платы за проход. И у него теперь нет пути назад, ибо ему некуда больше возвращаться. Мир, который он покинул, прямо сейчас рассыпается на части. Так что, он пойдёт до конца, не взирая на жертвы и последствия. Вот что тебе нужно знать, и вот с чем нам предстоит столкнуться.

Так мало было сказано, и так много это значило. Особенно, если умеешь думать и сопоставлять. Император вот умел. Трое не явятся в Павелен лично, по крайней мере без крайней на то необходимости, ибо что было верным для Отрёкшегося, скорее всего будет верным и для них. Значит, их разящим мечом по-прежнему останутся их слуги. А скорее всего лишь один из них.

– Ты справишься с ним? – напрямую спросил Император.

– Да, но мне будет нужна ваша помощь. Скольких магов ты собрал?

– Не считая тебя, в Триеме сейчас 8 мастеров. С Шадом и Ульдагом будет ровно десять. Ещё около 30 магов ступенью ниже.

– Не достигшие слияния одарённые не помогут нам в битве с Отрёкшимся, но станут нашим щитом против колдунов ковена.

– А что насчёт других слуг Троих? Если враг уже в Павелене, то нужно отозвать их из храмов.

– Они не успеют прибыть в Трием. Не переживай, в нужный момент вся сила Троих станет доступна мне. Поэтому нет смысла растрачивать её по частям.

– Когда, по-твоему, Отрёкшийся заявится во дворец?

– Не сегодня и не завтра. Он не всесилен и знает, что проиграет, приди сюда один. Поэтому ему нужна армия.

– Но где он её возьмёт? – Император вновь бросил взгляд на карту.

– Всё там же, под Корпугаром. Он вот-вот вмешается в ход сражения и обернёт его в свою пользу. Ты же сам почувствовал это. Узор изменился.

– Ну так пусть Трое тоже вмешаются! Когда, если не сейчас?! Там 50 тысяч наших солдат, помоги им!

– Он только этого и ждёт, – отрезал Фебран. – Его не интересует война. Он жаждет пробраться в запечатанный храм. Отправься я туда один, и тоже потерплю поражение. А затем он пожалует сюда и уничтожит вас.

– Если война доберётся до Триема…

– Город – это не только здания, которые несложно отстроить заново. Прикажи простым людям покинуть столицу. Готовь улицы к обороне. Призови под свои знамёна всех, кто может сражаться.

– В центральной провинции мы вряд ли соберём хотя бы 12 тысяч воинов. Ещё 2 тысячи бойцов Дола должны быть в районе Причала. Так что, даже если войско Бродрика успеет прийти на помощь…

– Оно не успеет, – оборвал на полуслове Фебран. – Бой у Корпугара случится уже этой ночью. А путь от проклятого города ближе, чем по заснеженному тракту от Фельса. Пешие войска грешцев прибудут слишком поздно. Всё, на что ты можешь рассчитывать – это сотня конных витязей и их маги, которые двигаются вместе с этим войском. Я помогу тебе послать им весть. Как и рыцарям командора Креста, ведущим бои на Нагоских холмах. Их лошади быстры и выносливы. Если этот закатник не станет мешкать, то тоже поспеет вовремя.

– И всё равно, этого слишком мало, – покачал головой Император.

– Даже с появлением Отрёкшегося бой у Залива не будет простым. Его войско будет истощено, на пятки ему будут наступать отряды твоих союзников, а к столице Империи двинутся легионеры и гвардейцы, охраняющие сейчас её границы. Поэтому враг не станет медлить и разом бросит все свои силы на штурм дворца. Армия, собранная ковеном, уже разваливается на куски. И всё, что будет удерживать её вместе – это страх перед явлением Повелителя. Поверь, со смертью Отрёкшегося война закончится в тот же миг.

Император верил. А ещё он знал, что вместе с ней отпадёт надобность во всех тех, кто обеспечивал эту победу. Там, где закончится одно противостояние, начнётся другое. И ему остро был нужен союзник, ну или хотя бы плохо прогнозируемый фактор, способный спутать карты не только Императору или Фебрану, но даже Троим.

Правитель Империи ещё раз посмотрел на разложенную на столе карту, мысленно начертив путь от Корпугара до Триема. После чего ненадолго прикрыл глаза, прислушиваясь к звону натянутых до предела вероятностных нитей. Он старался не трогать своим вниманием ничего лишнего, концентрируясь лишь на одном конкретном человеке. А когда открыл глаза вновь, взгляд его устремился совсем к другому концу карты. Туда, где размытыми и нечёткими штрихами был обозначен изрезанный фьордами и плохо изученный берег Стылого моря.

Глава 3

– Как думаешь, кто их построил? – почему-то полушёпотом спросила Полема. Как только мы вошли внутрь, её боевой настрой куда-то улетучился, и теперь она опасливо выглядывала из-за моей спины.

– Точно не Трое, – ответил я, тоже невольно понижая голос. – И не подобные им. Не похожи они на тех, кто знает, как это всё на самом деле работает. Слишком многими условностями и ограничениями они связаны.

– Чего не скажешь об Отрёкшемся. Как думаешь, он…

– Не знаю, – перебил её я. – Но мы в том числе здесь за этим. Чтобы получить ответы.

– А разве не для того, чтобы закрыть твой таинственный контракт?

– Одно другому не мешает. Знаешь ли, он был очень непростым. Думаю, я заслужил право задать несколько вопросов.

– Только задавай их осторожно. И убедись перед этим, что меня нет поблизости.

– Обязательно. А пока давай сосредоточимся на текущих проблемах. Мы пришли.

Коридор действительно закончился, и осталось лишь пересечь границу арочного свода, чтобы войти в главный зал опоры Моста. Выставив перед собой на всякий случай ещё и щит-полусферу, я, готовый к бою, шагнул внутрь помещения.

Первое, на что я обратил внимание, это печати, покрывающие весь купол и пол. В самом же центре находился, по всей видимости тот, кто их нанёс. Мужчина, лет 35, приятной наружности, но я с явными следами утомления и даже истощения. Но несмотря на это взгляд он имел решительный, а настрой явно враждебный.

«Прилив» разогнал кровь, к моим пальцам потянулась сила, готовая сплестись в убийственные заклинания, а сам я ловил любое движение точно также приготовившегося к бою противника.

– Стой! – то ли мне, то ли человеку напротив крикнула Полема. – Мы не враги!

– Полема? – удивлённо спросил незнакомец. – Но как…

– Опусти руки, и я объясню.

– Ну нет, – коротко мотнул головой маг. – Этому может быть только одно объяснение, и имя ему – предательство. Осталось понять на чью сторону ты переметнулась.

– Не неси ерунды, Пилат. Я служила Троим верой и правдой. И когда пришло время пожертвовать собой, я это сделала.

– Тогда почему ты стоишь сейчас здесь?!

– Потому что меня спасли. Разве есть что-то постыдное в том, чтобы хотеть жить?

– И кто же тебя спас, Полема? И кому ты теперь служишь?

Не похоже было, чтобы наш собеседник хоть немного снизил градус своей враждебности. Наоборот, чем больше он говорил с Полемой, тем ярче я чувствовал его негативные эмоции, которые он особо и не прятал. Ещё немного, и он атакует. Так стоит ли ждать? Но если я нападу первым, то как на такое отреагирует моя спутница, пробующая сейчас закончить нашу встречу мирным исходом? Не встанет ли на сторону «потерпевшей» стороны?

– Я никому не служу, Пилат. Я лишь хочу вернуть долг этому человеку. У нас нет причин сражаться с тобой.

– Мне сказали, что ты умерла, – словно не слушая, что ему говорят, принялся рассуждать маг. – Сгинула где-то на юге, выполняя свой долг. Сначала я даже не поверил, надеялся, что это ошибка. Затем скорбел. И вот вдруг, я вижу тебя живой и невредимой.

– Так может стоит за меня порадоваться? – осторожно предложила девушка.

– Я не чувствую на тебе печати! – вдруг рявкнул маг. – Зато от твоего спутника веет аурой другого покровителя. Это ли не подтверждение предательства?

– Чьего предательства? – спросила Полема, и миролюбие в её голосе, кажется, начало улетучиваться. – Слуги, готовой пожертвовать всем ради чужой цели, или Госпожи, бросившей её сразу после того, как она стала бесполезной?

– Не пытайся оправдываться. Ты прекрасно знала, что служение предполагает самопожертвование. Такова наша участь.

– Меня не спрашивали, о том хочу ли я такой судьбы! Ну а ты, Пилат, готов к такому исходу?

– Готов, – голос парня не дрогнул. – Именно для этого я здесь. Проход останется закрытым несмотря ни на что. Уходите! В память о прошлом, я отпущу тебя сейчас. Но больше не попадайся мне на глаза.

Кажется, пора и мне вмешаться в разговор. В конце концов, я прибыл сюда не для того, чтобы слушать препирательство бывших соратников. А может и не только соратников.

– Мост откроется сегодня, хочешь ты того или нет, – спокойно сказал я, готовый в любой момент уйти от вражеской атаки. – Но лишь тебе решать, останешься ты при этом жив или нет.

– Послушай его, Пилат. Тебе с ним не справится…

– Ты не только лишилась печати, Полема. Ты утратила веру! Трое не позволят мне проиграть.

– И тогда ты всё равно умрёшь! – попыталась всё-таки достучаться до него магичка. – Да даже если мы развернёмся и отправимся к Северным горам, тебя всё одно, ждёт смерть от холода. Мы видели твоих окоченевших лошадей. Без них и без нормальных припасов тебе не добраться до поселений. Как давно ты здесь? И где твои спутники, с которыми ты путешествовал?

– Они оказались недостаточно преданы делу. Будучи неодарёнными, они были вынуждены разбить лагерь снаружи. Холод и ветер сломили их, и они решили сбежать, забрав с собой остатки провизии.

– Ты убил их?

– Не самолично. Я не могу покидать храм, но чувствую их метки. Без меня они не смогли вернуться тем же путём. Заблудились, и пару дней назад погас огонёк последнего из них. Так что их погубила собственная глупость.

– Ну так хотя бы ты сам внемли голосу собственного разума, – не сдавалась Полема. – У нас есть запасная лошадь, есть припасы, которыми мы можем поделиться с ещё одним человеком. Не чини препятствий тому, кто имеет право на проход, и тогда твоя миссия здесь не окончится холодом смерти.

– Никто не должен открывать Мост, – покачал головой Пилат. – Это приказ Фебрана. И я не отступлю…

В этом момент в мире что-то изменилось. Нечто неуловимое, трудно поддающееся описанию. Сродни тому, как читатель, перелистывая очередную страницу, вдруг понимает, что счастливого конца у этой книги не будет. Почувствовал это и слуга Троих, ибо он осёкся на полуслове и теперь, также как и я пытался разобраться в том, что случилось. А вот Полема, судя по всему, осталась к этому безучастной, так как, воспользовавшись замешательством своего оппонента, продолжала сыпать ставшими уже бесполезными аргументами. Я аккуратно положил ей руку на плечо, останавливая её монолог и привлекая внимание.

– Что произошло? – напрямую спросил я Пилата, и тот после некоторой паузы всё же ответил.

– Отрёкшийся… он здесь, в Павелене.

– Где это случилось?

– Около южного отрога Барьера. В землях дикарей-горцев.

– Это ближайшая к Триему опора Моста, – пробормотала Полема.

– Но как? – парень, казалось, не мог принять свершившееся. – Шаади, она не могла проиграть.

– Время на исходе, – перешёл я к делу. – И я должен спешить. Твой дозор здесь окончен, пропусти меня…

– Нет, – огорошил меня Пилат. – Пока Отрёкшийся не будет повержен, никто не войдёт в Павелен, и никто его не покинет.

– И какой в этом смысл? Отсюда до Триема не поспеть даже к приходу весны.

– Человеку – нет, – огорошил меня он. – Фебран не хочет вражды с Малеком. Но он не доверяет тебе. Его приказ остаётся прежним. Уходи, и тогда я тебя не трону. Так будет лучше для всех.

Это вряд ли. Жгучая боль, с недавних пор укоренившаяся в моём теле, теперь оставалась со мной постоянно. Очередной приступ мог случиться в любой момент, и каждый из них может стать для меня последним. Я был не в том положении, чтобы ждать.

– Возможно, будь у меня выбор, то я так бы и поступил. Но его у меня нет.

– Спасибо за честность, – серьёзно кивнул Пилат и ударил заранее подвешенными заклинаниями.

Я успел смахнуть его атаку в сторону, отведя часть урона и от Полемы тоже. Но магичка не растерялась и сама уже выставила свой «щит-волнорез», заставляя долетевшие до неё сгустки энергии обтекать его по бокам.

– Нет! – закричала она. – Остановитесь!

Но обратного пути уже не было.

– Не вмешивайся, – приказал я ей. На помощь лучше не рассчитывать. Главное, чтобы не ударила в спину.

Бой насмерть сильно отличается от тренировочных поединков. И хоть я верил в свою победу, всё же старался быть осторожным. Мы оба были на 4-й ступени. И у нас обоих были запрятаны козыри в рукаве, которые мы не торопились предъявлять друг другу. Поэтому какое-то время противостояние шло на равных. Я был быстрее и мобильнее, но Пилат имел больше запаса, а значит мог позволить себе чаще атаковать. Да и опыта ему, судя по всему, было не занимать. Чем-то его манера боя напоминала стиль Полемы, такой же хлёсткий и уверенный, не оставляющий времени на раздумья. Даже заклинания он использовал схожие и мне уже во многом знакомые.

Правда, один раз он всё-таки вынудил меня понервничать, когда после череды размена стандартными техниками я чуть не угодил в доселе невиданный мною аркан. Пространство между мной и магом подёрнулось едва заметной дымкой, и хоть я тут же отскочил назад, она успела коснуться поверхности моего «щита». Он заискрился, словно выгорая, изрядно потеряв при этом в своей прочности. А вот мой собственный «град», пролетев сквозь этот барьер, до противника добрался в виде полуиздохших горошин. Дымка замерцала чуть ярче и, кажется, даже увеличила радиус охвата. Эффект заклинания мне не понравился, и я решил от него как можно быстрее избавиться. Вот только сделать это с наскока не вышло. «Таран» никак на туман не повлиял, как и попытки разогнать его порывом обычного ветра. А это значит, что он не состоит из частичек, зависших в воздухе. Это скорее поле, и воздействовать на него нужно иначе. Но как?

Не успел я подумать об этом, как получил сдвоенный удар похожими на яркие копья росчерками. Они примерно наполовину просадили мой пассивный щит, заставляя думать чуть быстрее. На удачу я попробовал «пресс», и сам не поверил, когда он сработал. Полупрозрачную дымку начало прижимать к земле, истончая её слой. Секунда, и вот голова Пилата уже оказалась выше этого уровня и стала уязвима для атаки сверху. Подвешенный мною «молот» тут же обрушился на оголившуюся цель, почти проломив защиту неподвижного мага. Осознав, что уловка с барьером не сработала, тот развеял заклинание и попробовал продолжить бой в открытую. Но уже через четверть минуты стало ясно, что без поддержки своего покровителя слуге Троих со мной не справиться.

Я продолжал избегать прямых попаданий, выжидал и экономил силы, сам при этом стараясь доковырять уже повреждённый вражеский щит. Для этого я методично и последовательно бил в одну и ту же точку, тем самым подготавливая себе почву для решающего удара. Но несмотря на удачно складывающийся рисунок боя я не на секунду не забывал о том, что Пилат ещё не показал и четверти того, на что он станет способен после активации своей печати. Именно поэтому я пока не использовал сильнейшие заклинания из собственного арсенала и не заимствовал силу «слезы».

Однако ничего подобного не произошло.

После очередной атаки его щит не просто дал трещину, а разлетелся вдребезги. Разбитый и опустошённый Пилат повалился на камни, не в силах больше сражаться. И хоть он гордо молчал, в его глазах я видел удивление и отчаянье. Он мысленно взывал к своему покровителю, пытаясь активировать связь, но безуспешно.

Я был всего в нескольких шагах от него, готовый завершить начатое. И было бы куда проще это сделать, продолжи он бой.

– Кажется, Трое покинули своего слугу, – обратился я к нему.

– Но почему? – выдавил из себя Пилат.

– С приходом Отрёкшегося их сила теперь нужнее в другом месте. Просто смирись, бери лошадь и скачи отсюда.

– Соглашайся, – произнесла Полема, следившая за боем, но не принимавшая в нём участия. – Ты проиграл. И даже благословение Троих ничего бы не изменило. Именно поэтому ты не получил его.

– Я…

Не знаю, что именно хотел сказать маг, и как бы всё повернулось, но в этот момент невидимый счётчик решил, что ему пора обнулиться. Моё тело скрутило в адском приступе боли, нервы словно намотались на узлы, а я рухнул на колени, пытаясь втянуть сквозь одеревеневшее горло хотя бы глоток воздуха. С потерей контроля над собственным организмом я утратил связь и с его энергоструктурой. Вся моя защита, ставшая для меня уже второй кожей, осыпалась в одно мгновение. Тот кусочек сознания, который ещё сохранил способность воспринимать окружающую действительность, завопил об опасности. Побеждённый мною маг решил воспользоваться подарком судьбы и явно собирался меня грохнуть. Но я уже ничего не мог с этим сделать!

Гаснущим взором я видел, как он поднимает руку, как собирает силы для своей последней атаки. Но вместо этого сам заходится кровавым кашлем, пронзённый силовым копьём Полемы. А дальше мир схлопнулся, оставив меня наедине со своей пыткой, и всё прочее на это время потеряло всякий смысл.

Когда же я наконец пришёл в себя, в зале мало что поменялось. Всё те же голые стены и пол, всё та же звенящая тишина. И нас тоже по-прежнему было трое. Правда, Пилат уже не подавал признаков жизни, лёжа лицом вниз в луже собственной крови.

– Да уж… хреново получилось, – только и смог выдавить я из себя. – Прости.

Девушка сидела напротив, уместив свою пятую точку прямо на холодном полу и поджав свои колени к груди. Услышав мой голос, она посмотрела на меня и вздёрнула бровь.

– Не выдумывай того, чего нет, – голос её был холоден, но не враждебен. – Я уже вижу, как ты в своей голове нарисовал себе слезливую историю из дешёвого романа. Не стоит.

А мне вот действительно показалось, что они были близки. По крайней мере когда-то. Это не изменило бы моего решения, откажись он покинуть храм или продолжи сражаться, используя уже заёмную силу. Но убить самому – это одно, а вынудить сделать это Полему…

– И всё равно, прости.

Девушка невесело хмыкнула и поднялась на ноги. Она подошла к телу мёртвого слуги и бесцеремонно начала обшаривать его карманы.

– Из всех моих бывших собратьев и сестёр, – не отрываясь от дела, начала рассказывать она. – Пилат, пожалуй, был самым разумным. Сейчас я понимаю, что, возможно, здравого смысла в нём было даже больше, чем во мне самой, когда я ещё следовала по пути своего служения. У нас с ним один покровитель, поэтому иногда доводилось работать вместе. Он без оглядки на правила делился своим опытом и знаниями. Несколько раз даже выручал меня, рискуя собственной жизнью. Пару раз мы были с ним близки. Но выбирай он между мной и своей госпожой – не колебался бы ни секунды. Я тоже сейчас сделала свой выбор.

На этот раз уже я удивлённо вздёрнул бровь, прервав на секунду свои попытки размять затёкшие на твёрдом полу ноги. Заметив это, Полема усмехнулась.

– Вот только не думай, что я выбирала между им и тобой. Скорее между старой жизнью и новой. Теперь обратного пути нет. И хоть на душе невообразимо паршиво, но знаешь… стало как-то легче дышать.

– Ты уже отдала долг, наша сделка исполнена. Так что вправе сама решать, куда идти и на что тратить свою жизнь.

Полема, видимо, наконец-то отыскав в карманах покойника то, что искала, бросила мне небольшой обрамлённый в оправу кристалл. Я машинально подхватил его в полёте, после чего разжал ладонь.

– А если я скажу, что хочу отправиться с тобой? – прямо спросила она.

– Тогда тебе придётся отрастить уши.

– И всё-таки странные у тебя пристрастия, Мазай.

– Как и у тебя, – парировал я. – Из всех возможностей, которые мир готов предоставить молодой одарённой волшебнице, ты хочешь выбрать ту, что ведёт в неизвестность. Что это? – спросил я, имея ввиду находку.

– Даже не будешь меня отговаривать?

– А надо?

– Ну хотя бы мог попробовать, проявить заботу.

Я промолчал, ожидая ответа на ранее заданный вопрос.

– Это ключ, – сказала Полема, не став продолжать эту словесную пикировку. – Или что-то вроде того. Но не обольщайся, он не откроет тебе путь в обитель богов. По крайней мере не здесь. Зато он позволяет слугам слышать приказы своих покровителей, а также общаться через них друг с другом. Если на то будет воля Троих, конечно. Не хочешь передать привет Фебрану и спросить у него «как дела»?

– Уж точно не сейчас, – ответил я. Сам же про себя отметил, что вещь хоть и опасная, но точно небезынтересная. В крайнем случае, я знал одного мастера, который был бы не прочь разгадать секрет её работы. Интересно, сколько он будет готов за неё заплатить?

– А ещё она содержит искру покровителя, – добавила магичка. – Что-то вроде его подписи или шифра, без которых нельзя творить дарованные ими заклятья. Например, такие, как эти.

Полема обвела взглядом купол, по-прежнему покрытый сложным рисунком из блокирующих Мост печатей. Я вот надеялся, что со смертью Пилата они развеются сами собой. Но, видимо, не всё так просто, и после создания они имеют некоторую автономность.

– Выходит, используя его, можно снять барьер?

– Да, но не удивляйся, если тем самым привлечёшь внимание госпожи. Она такого не пропустит.

– А другого, менее заметного способа нет?

– Есть, конечно. Но мне он не известен.

– «Я справлюсь», – неожиданно вставил своё слово Бес. – «Просто дай мне достаточно силы.»

Ну уж нет, эта история выглядит и вовсе безрассудной. Особенно когда кристаллизованная суть в моей груди близка к тому, чтобы распасться окончательно. Вариант с заимствованием печати выглядит хоть и опасно, но не так фатально. Особенно по сравнению с тем, что я уже успел натворить. Надеюсь, Малек после своего воскрешения войдёт в моё бедственное положение и сможет уладить этот назревающий между мной и Тремя конфликт.

– Если хочешь, это могу сделать я, – вдруг неожиданно предложила магичка.

– Ты уверена, что хочешь навлечь на себя внимание своего бывшего покровителя?

– Ну кто-то же из нас двоих должен это сделать. Думаю, моя скромная персона её интересует куда меньше, чем твоя.

Полема подошла ко мне и протянула руку. Секунду посомневавшись, я отдал ей ключ.

– А сейчас отговаривать надо? – на всякий случай спросил я.

В ответ на это девушка скорчила рожицу, давая понять, куда я могу идти со своими шутками. Затем она прикрыла глаза и сосредоточилась на работе. Какое-то время ничего не происходило, но вот первая печать подёрнулась и начала осыпаться. А за ней и все остальные.

Но даже когда барьер был полностью снят, Полема продолжила неподвижно стоять с опущенными веками, словно пребывая в медитации. Я аккуратно тронул её за плечо, ожидая при этом любой реакции. Девушка вздрогнула и очнулась.

– Как прошло? – на всякий случай уточнил я.

– Она… она отпустила меня.

– Кто и куда тебя отпустил?

– Неважно, – махнула головой Полема, словно прогоняя наваждение. – Барьер снят, теперь ты можешь открыть Мост. Но ты так и не сказал мне, как именно собираешься сделать это в одиночку.

В одиночку я бы и не смог. Но говорить ей о том, что у меня за пазухой припрятан источник силы, по объёму превышающий запас рядового мастера, я точно не собирался. И уж тем более рассказывать о его происхождении.

– Будь готова помочь, – уклонился я от ответа.

Набрав полной грудью воздух, я медленно его выдохнул, успокаивая мысли и настраиваясь на новую задачу. Прямо по центру зала отыскался уже виденный мною ранее круг, испещрённый нечитаемой вязью. Встав рядом, я мысленно потянулся к нему, пытаясь нащупать связь, и тот откликнулся мне, предлагая заполнить его пустоту. Очень осторожно я начал вливать в него энергию из той «слезы», что была занята сутью демона, искренне надеясь, что тем самым не сломаю тут чего-нибудь бесповоротно. Но, похоже, что древнему храму было всё равно, что жрать. Он поглощал силу безразлично, без всякой жадности. Просто забирал то, что ему дают. Может, она вовсе ему и не нужна? Просто проверка на то, достоин ли путник того, чтобы воспользоваться этой дорогой? Ведь я видел Мост, и от того прекрасно понимал, сколь ничтожен тот объём, который может нести в себе даже самый сильный маг.

Хватило три четверти запаса одной «слезы», после чего переток энергии прекратился. Однако, тишина и покой, по-прежнему царящие под куполом, говорили о том, что чего-то не хватает. Необходимо задать направление, и для этого нужен ключ. Я представил расположенный в груди кристалл и протянул невидимую линию от него до круга, и это сработало. От центра зала по направлению к дальней стене устремились переливающиеся потоки света. Перламутровые оттенки белого, голубого, розового, они образовывали единую конструкцию. Каменная стена при этом словно растворилась, и я увидел, как скрученные линии света простираются на сотни метров вперед, нависая над холодными водами Стылого моря.

Мост открыт, осталось набраться смелости пройти по нему. Достав из мешочка пригоршню жертвенных кристаллов разного размера, я направился ко входу. Увязавшаяся за мной Полема шагала рядом, стараясь при этом смотреть строго вперёд и не коситься на меня взглядом.

– И куда это ты собралась? – спросил её я.

– Ну а что ты мне предлагаешь? – тут же отреагировала она, всё также избегая зрительного контакта. – Проделать весь обратный путь в одиночку? Или сидеть и ждать тебя здесь, пока не закончится провизия или собственное терпение? Ну уж нет. Я помогла тебе, Мазай, и заслуживаю чуда.

– Да пойми ты! Я понятия не имею, что меня ждёт на той стороне. Это моё бремя. Ты же можешь…

Волшебница первой ступила на полотно Моста, после чего двинулась дальше.

– Я всё решила. Не отставай!

Гулкий звук её шагов не оставлял никакого выбора, и я поспешил последовать за ней.

Глава 4

Неутомимый ветер ни на секунду не прекращал терзать поверхность Стылого моря, заставляя его воды сталкиваться друг с другом в этом волнительном танце. Гребни вздымались и пенились, качая на себе белые льдины, отколовшиеся от ледяной шапки, наползающей на берег с северной стороны. Нам повезло, что мы добрались до храма ещё до наступления этого шторма и теперь взирали на него, находясь под защитой Моста. Шагая по этой сплетённой из света дороге, я старался не думать о том, что под моими ногами беснуется готовая бесследно поглотить нас стихия. И она сделает это, если нам станет нечем платить за проход.

Жертвенный кристаллик в руке Полемы медленно истаивал, шипя и испаряясь на глазах. Где она его взяла, я не спрашивал. В Фельсе у неё было полно возможностей забрать парочку таких трофеев с поверженных ею врагов. Мне же лучше. Не пришлось делиться своими собственными. Их у меня было 5, и ещё недавно я был уверен, что этого мне точно хватит.

– Чем сильнее маг, тем выше плата за проход, – поделилась своими мыслями магичка. – Ты или скрывающий ото всех свою силу мастер, или слишком много пытаешься пронести с собой.

Про мастера – это промах. А вот второе её предположение попало в цель. Фактически я тащу с собой ещё троих непонятных личностей в разного рода кондиции. А до этого таскал их по всему Павелену. Я вообще всё больше склоняюсь к тому, что наша с ними связь – никакой не симбиоз. Скорее уж моё тело захватили паразиты, которые пытаются управлять им через моё же сознание, дабы я делал то, что им нужно. И от одной такой инородной сущности я планирую избавиться в самое ближайшее время. Если, конечно, успею добраться на ту сторону.

Первый кристалл уже закончился, второй был на исходе. Я попытался ускорить шаг, но как не торопился, оторваться от мерно шагающей Полемы не смог. Видимо, здесь всё работает как-то иначе. Оставалось лишь надеяться, что моя жизнь не оборвётся столь нелепым образом, когда я буду буквально в нескольких шагах от финала своего путешествия.

Четвёртый кристалл уже истаял наполовину, когда мы наконец-то увидели окончание Моста. Ничем иным, кроме как входом в очередной храм он закончиться не мог. Да и у нас, собственно, не было особого выбора. Не могли же мы заглянуть туда ненадолго, и, если вдруг не понравится, развернуться и зашагать обратно. Так что, под купол мы входили с настороженностью, но вид при этом старались иметь уверенный и спокойный.

Внутри нас уже встречали. Шестеро девушек, одетых в яркие разноцветные платья, окружили нас полукругом. Молодые и симпатичные, отметил про себя я. Но, если они здесь, значит, одарённые и опасные. Та, что носила расшитое золотом платье, в характерном жесте протянула руку в нашем направлении.

– На колени, – вдруг я услышал сухой и полный презрения приказ.

Вот так приветствие. А я точно куда нужно попал? Даже бросил взгляд на Полему, грешным делом, заподозрив её в обмане. Ведь у неё тоже был ключ, и связан он был с её бывшей покровительницей. Но та явно пребывала в неменьшем замешательстве и смотрела на меня в ответ, без слов вопрошая: «и что нам теперь делать?»

– Давайте не будем спешить с выводами и спокойно поговорим, – разумно предложил я.

– На ко-ле-ни, – по слогам повторила дама. Угроза в её голосе слышалась всё отчётливее. Все другие девушки вслед за первой направили на нас свои худые и утончённые ручки.

– Моё имя Максим, и я прибыл сюда исполнить волю Малека, – сделал я ещё одну попытку, надеясь, что тем самым не совершаю большую ошибку. Ведь если это не его домен, то подобное заявление лишь усугубит ситуацию.

– Мне известно об этом, – неожиданно выдала воинственно настроенная дева в золотом. – Госпожа вскоре прибудет сюда, чтобы лично допросить вас. Но дожидаться вы её будете, стоя на коленях.

Наверное, лимит терпения защитников храма истёк, так как я ощутил исходящее от всех шестерых давление. Не прошло и секунды, как Полема плюхнулась на пол, исполняя подкреплённый магией приказ. И хоть я мог игнорировать заклинания аспекта контроля, всё же подчинился, аккуратно усевшись на поджатые под себя ноги. Лицо защитницы храма озарилось самодовольной улыбкой, и других проявлений агрессии не последовало.

Ждать пришлось недолго, даже ноги не успели затечь. По длинному коридору опоры Моста двигалась немногочисленная процессия. И судя по тому, как насмешливо-презрительные ухмылки на лицах девушек сменялись на серьёзные и одухотворённые выражения, шёл сюда кто-то очень важный.

Обещанной нам госпожой оказалась необычайной красоты женщина с пронзительным взглядом зелёных глаз. Её внешность, казалось, не содержала в себе изъяна, кроме, разве что, слегка вздёрнутого кончика носа. Но эта деталь лишь усиливала наполнившее меня до краёв ощущение встречи с прекрасным. Вдруг захотелось не просто преклониться перед этим чудом, а упасть навзничь и раболепно коснуться своим лбом пола. Но не успел я сотворить подобной глупости, как сознание обожгло рациональным холодом, позже и вовсе сменившимся раздражением и непокорством. Кто-то во мне явно не хотел пресмыкаться перед этим то ли человеком, то ли божеством.

Вместо челобития я поднялся с колен и глубоко, но ненадолго склонился в поклоне, признавая высокое положение хозяйки этого места. Со стороны разодетых в платья стражей храма донеслись удивленные и рассерженные вздохи. Та, что была самой активной, так и вовсе раскраснелась, вдруг осознав, что я лишь притворялся, следуя её велениям.

– На колени! – услышал я от неё всё тот же приказ, но на этот раз подчиняться не стал.

– Довольно, Ирга, – голос госпожи был одновременно и мелодичным, и сильным. – Такое тебе не под силу. Разве ты не видишь, что он под защитой?

– Госпожа, я прибыл сюда без злого умысла, – поспешил заверить я. – Я следую воле Малека.

– Следуешь его воле или служишь ему?

Врать, глядя в эти глаза мне быстро расхотелось.

– Действую в его интересах, – поправился я.

– Не забывая про свои собственные, – утвердительно добавила она. – Мне известно кто ты и зачем ты здесь. Но я должна убедиться в том, что ты не привёл с собой никого, кто может мне навредить.

От этих слов продолжающая сидеть на коленях и смотрящая в пол Полема вздрогнула.

– Его может ты и сумела обмануть, – обратилась к ней так и не назвавшая своего имени госпожа. – Но мне лгать бессмысленно. Чего добиваются Трое, отправив тебя сюда?

– Всего лишь передать послание, – покорно произнесла моя спутница, огорошив меня такой откровенностью. Вот тебе **#**#* и внезапное желание последовать за мной. Больше похоже, что на мне хорошенько так прокатились. Осталось понять, насколько высок уровень моего кретинизма и глубок потенциал его последствий.

– Не врёшь. Хорошо, я выслушаю тебя позже. А теперь ты, – тут уже я ощутил на себе испытующий взор, продирающий до мурашек. – Кого ещё ты притащил с собой? Отвечай!

Все, кто находились сейчас в главном зале древнего храма, уловили настрой своей госпожи и вновь приготовились растерзать меня, продолжи я отнекиваться или попробуй солгать. Но почему я чувствую неправильность происходящего? Почему всё вообще повернулось таким образом? Разве должен я, проделав такой трудный путь, оправдываться сейчас перед тем, кто даже не удосужился назвать мне своё имя? Неужели кто-то вправе диктовать мне условия?