Читать онлайн Дочь врага. Мой сладкий грех

Глава 1

Елизавета

Он ее целует!

Не просто целует!

Он прижимает эту телку к стене и шарит своими большими ладонями по ее искусственному телу. Ныряет ей под юбку, и белобрысая телка, запрокидывая голову, со стоном ударяется ей о стену.

Я настолько помешана на этом мужчине, что на мгновение представляю, как Вадим прижимает меня к этой чертовой стене и трогает не ласково, а агрессивно, целует по-животному. Внутри все сжимается, накрывает волной жара. Но когда открываю глаза, сталкиваясь с реальностью, понимаю, что имеют здесь не меня.

В моих фантазиях давно не киноактеры и не знаменитые певцы. В моей голове только ОН. Я сотни раз представляла, какой Вадим, как он может любить, что мне могут дать эти сильные мужские руки и всегда немного обветренные губы. И вот сейчас я вживую вижу, на что способен этот мужчина. Только вопреки моим фантазиям трогает он не меня, а белобрысую искусственную шавку с накаченными губами и силиконовой грудью.

Ему реально такие женщины нравятся?

Меня не видно. В этом участке нашего двора плохое освещение. Если бы не музыка и шум собравшихся гостей в шатре, во дворе нашего дома, которые празднуют мой день рождения, эта сосущаяся парочка обязательно услышала бы мое глубокое, учащённое дыхание. Мне бы уйти и не смотреть, как он лапает эту тёлку, но я не могу. Я приросла к земле в ступоре. Внутри поднимается волна обиды и злости. Глаза сами собой наполняются слезами. А все потому, что это мужчина, которого я безответно дико люблю уже два года.

Люблю мужчину, который старше меня на девятнадцать лет.

Я запала на него, когда мне было всего шестнадцать. На Доронина невозможно не запасть. Высокий, сильный, мощный, спортивный, по-мужски красивый и брутальный. У него хорошее чувство юмора, мощная харизма и… Да все в нем идеально. Я смотрела на него, как на бога. А он…

Он никогда не обращал на меня внимания как на женщину. Все время говорил со мной, как с ребёнком, смеялся над моими попытками ему понравиться и дарил «Киндеры», словно мне пять лет. Мне было шестнадцать. Конечно, это все противоестественно, незаконно, запретно, табу для взрослого мужчины. Казалось, что как только мне исполнится восемнадцать, все сразу изменится.

Изменилось…

Сейчас на праздновании моего совершеннолетия он трахнет возле стены какую-то искусственную телку.

А я готовилась к этому дню. Как дура провела четыре часа в салоне, отшлифовывая себя, придавая вид взрослой женщины, а не девочки, которую он привык видеть. Я напялила это чёртово платье от французского модельера и туфли на каблуках, которые терпеть не могу. И все не ради моего праздника, который бывает раз в жизни, а ради НЕГО. Вадима Довлатова, начальника охраны и правой руки моего отца.

Уже почти плачу, впиваясь ногтями в ладони, когда рука Вадима хватает ногу телки и закидывает себе на бедро. Белобрысая пластиковая кукла усмехается и шарит своей рукой в районе ширинки Вадима, начиная ее расстёгивать. Мне хочется закричать, хочется схватить эту бабу за ее крашеные волосы и оторвать от Вадима, а ему надавать хлёстких пощёчин. Но вместо этого я размахиваюсь и кидаю в стену рядом с ними свой бокал с шампанским.

Бокал эпично разбивается над их головами. Белобрысая телка вскрикивает от испуга, а Вадим резко поворачивает голову ко мне. На секунду его нереально синие глаза, от которых я без ума, впиваются в меня яростным взглядом. Даже в этой ситуации по моей коже бегут мурашки от его взгляда.

Сволочь!

Мерзавец!

Ненавижу!

Ненавижу его сейчас настолько сильно, насколько люблю.

Разворачиваюсь и ухожу по дорожке, громко цокая чёртовыми каблуками.

Мой праздник испорчен. Уже не хочется возвращаться в шатёр к друзьям и родственникам. Мне хочется снять с себя это платье и сжечь его, а туфли запустить в окно, желательно в голову телки Довлатова. А потом уехать к Нелли.

Нелли моя близкая подруга. По совместительству бывшая жена моего отца. Вот так происходит в моей жизни: подруга старше на пятнадцать лет, а мужчина, которого люблю, на девятнадцать. Я необычная девушка. Мне никогда не нравились сверстники. С ними скучно. Они все кажутся тупыми детьми. Я не нахожу общий язык с ровесниками. Мне нравятся умные взрослые люди с опытом.

Я бы очень хотела видеть Нелли на этом празднике, но она плохо рассталась с отцом.

– Лиза!

Навстречу мне из дома выходит новая супруга отца.

– Ты где была? Олег тебя ищет. Будем вручать подарок, – загадочно улыбается.

Сейчас я отношусь к Наде хорошо, мы дружим. Хотя изначально я восприняла ее негативно. Ну что можно ждать от связи двадцатилетней массажистки с состоятельным взрослым мужчиной сорока трех лет? Конечно, с ее стороны это алчность, падкость на бабки и статус, а со стороны отца – очередное свежее мясо. Я была в бешенстве, когда он притащил в наш дом жить очередную любовницу. Раньше он развлекался на стороне. Но когда я узнала её лучше, то изменила своё мнение. Я, в конце концов, тоже влюблена в мужчину намного старше. Поэтому не могу никого осуждать.

– Ты что, плакала? – обеспокоенно спрашивает Надя, заглядывая мне в глаза.

– Нет, с чего это мне плакать в такой день.

– Тушь немного потекла… Лиза, что случилось? – уже шёпотом спрашивает Надя.

– Да ничего не случилось, правда. Просто устала от шума, решила подышать. А это… Мошка в глаз попала, – лгу я. Меньше всего мне хочется расстраивать беременную супругу отца. Надя на седьмом месяце и скоро родит мне братишку.

– Пойдём приведём тебя в порядок, – предлагает она.

– Ты иди, я сама, – мягко улыбаюсь и убегаю в ванную.

Запираюсь, вынимаю из своего тайника сигареты и с удовольствием прикуриваю, выдыхая дым в вентиляцию. Если отец узнает, что я иногда балуюсь сигаретами, то разобьёт мне губы. Но сейчас на всё плевать. Сама виновата. Вадим никогда не смотрел на меня как на женщину. А потому что и не хотел ничего во мне видеть. Ему вон, оказывается, искусственные разукрашенные куклы нравятся. Сама очаровалась, и сама же разочаровалась. Самостоятельная. Но Вадима все равно сейчас ненавижу.

Докуриваю сигарету, спускаю бычок в унитаз, мою руки, стираю потекшую тушь, рассматривая себя в зеркало.

Да пошел он!

Славик вон давно ко мне подкатывает, он сегодня припер мне букет из тысячи и одной розы. А Вадим припер к стене телку. Делайте выводы, господа.

Одергиваю платье, решительно выхожу, направляясь к гостям.

Отец не поскупился и закатил праздник пограндиознее своей с Надеждой свадьбы. Украшения из живых пионов, только премиальное шампанское, шеф-повар мишленовского ресторана, официанты, живая музыка. Мой отец холоден и свою любовь всегда выражал деньгами. Я привыкла и даже не виню его за это. Ибо он всегда исполнял мой любой каприз.

Захожу в толпу, киваю подруге, которая что-то мне вещает, улыбаюсь Славику и подхватываю бокал шампанского. Я не хочу даже знать, где Вадим и его телка. Я не хочу, но глаза сами собой его находят. Он разговаривает с моим отцом, усмехаясь. Довольный. Натрахался? Белобрысая шавка уплетает тарталетки с икрой, запивая шампанским, и болтает с супругой моего дяди. Тоже смеется.

Удовлетворил он тебя, да?

Чтоб ты подавилась!

– Минуточку внимания! – отец привлекает внимание собравшихся. Музыка затихает, все оборачиваются в сторону сцены. – Елизавета, подойди, – зовет меня к себе.

Иду. Мне будут вручать подарок. Как бы я ни пытала Надю, она так и не раскололась. И я не знаю, что мне будут дарить. Но очень надеюсь, что это машина. Права я получила, мне восемнадцать, и смогу сесть за руль. Это моя мечта. И отец это знает. Я все уши ему прожужжала, постоянно подкидывая фото красивых тачек.

– Дети, знаете ли, быстро растут, – произносит речь отец. Я улыбаюсь, наблюдая, как к Вадиму подходит его телка и повисает у него на плече. А он смотрит на меня.

Отворачиваюсь. Смотри на свою шавку. Она вон тебе в рот заглядывает.

– Ещё недавно моя дочь была младенцем. Кажется, прошло совсем мало времени, но перед нами уже взрослая девушка. Я мог подарить моей дочери всё что угодно, но дарю самое ценное. Это образование.

Свожу брови, не понимая, о чем он. Отец лезет во внутренний карман пиджака и достает оттуда белый плотный конверт с золотым тиснением и протягивает мне.

– Что это? – не понимаю я.

Когда дарят машину, вручают ключи.

– Поздравляю, Елизавета, ты поступила в университет в Великобритании. Здесь документы, оплаченное обучение и квартира для проживания.

Публика начинает аплодировать, радуясь, словно подарок вручили им.

– И билеты на конец августа, – уже не в микрофон сообщает мне отец. А я нахожу взглядом Вадима. Он тоже рад, улыбается своей кривоватой улыбкой, подмигивая мне.

То есть он рад, что я уеду?!

– Лиза, что с лицом? Что не так? – уже недовольно интересуется у меня отец. Публика продолжает праздновать, уже не смотря в нашу сторону.

– Я не хочу никуда ехать, – пытаюсь вернуть ему подарок.

Отец сходит с пьедестала, не принимая назад конверт. Иду за ним.

– Пап, я не поеду!

– А в чем проблема? – с раздражением спрашивает отец, принимая от бармена бокал с виски.

– Я не хочу. У меня здесь планы и вообще… – развожу руками, не понимая, как объяснить.

Отец точно не поймет, если я скажу истинную причину. Да пока я буду там учиться, Довлатов женится на этой шавке и нарожает кучу детей.

– Какие планы? Не смеши меня. Ты хоть представляешь, сколько денег и времени я потратил, чтобы это организовать? Тебе нужно достойное образование, которое откроет для тебя перспективы. Потом ты скажешь мне за это спасибо. Если бы в свое время я не послушал отца, то не был бы сейчас тем, кем являюсь. И потом, ты хотела самостоятельности. Вот он, твой билет во взрослую жизнь, – кивает на конверт.

– Я хотела машину и квартиру здесь. А не за тысячи километров в чужой стране! Я не поеду! – шиплю, как кошка, потому что хочется кричать. Если мой брат учился за границей, то я-то почему должна повторять его судьбу?

– Поедешь! Вопрос закрыт! – отрезает отец. – Виктор Сергеевич! – обращается к приглашенному гостю и уходит. Тем самым обозначая, что вопрос закрыт.

Не поеду!

Почему он решил, что имеет право решать мою судьбу?

На самом деле я очень хорошо знаю своего отца. И если он захочет, то я поеду куда угодно. Меня просто посадят в частный самолет и увезут. А отец хочет. Все мои доводы – для него капризы и блажь. Так было всегда. Была бы жива мама, она бы меня не отпустила. И Нелли, вторая жена отца, встала бы на мою сторону. А Надя… Перевожу на нее взгляд. Это Надя. Она старше меня всего на три года и заглядывает отцу в рот. Отец для нее царь и бог: как скажет, так и будет.

От досады допиваю шампанское и беру еще бокал.

Торт и салют проходят для меня уже фоном. Настроение окончательно испорчено. Довлатов где-то потерялся со своей белобрысой шавкой. Видимо, снова пошел трахать ее в подворотне. Животные! С друзьями я почти не общаюсь, мой план флиртовать оставшийся вечер со Славиком стал бессмысленным, ибо главный зритель, кому предназначен спектакль, ушел.

Все расходятся к полуночи. Музыка стихает, официанты убираются в шатре. Отец с Надей поднялись к себе. А я беру сигареты, захожу за дом в слепую зону, где нет камер, сажусь на ступеньки и курю, смотря в небо.

А может, к черту всех и действительно уехать? Найти там себе британца и выйти за него замуж. Назло Вадиму. Только вот ему плевать. На моей свадьбе он также будет аплодировать и зажимать какую-нибудь бабу.

Скотина!

– Курящая девушка – словно пепельница. Завязывай, мелкая.

Вздрагиваю, когда слышу голос Довлатова. Он подходит ближе и садится на ступеньки рядом. Сначала по привычке хочу выкинуть сигарету в траву и сделать вид, что не курила. Но быстро прихожу в себя. Демонстративно затягиваюсь.

Мелкая…

Пошел он к черту!

Глава 2

Елизавета

– Что это было? – так спокойно интересуется Вадим, внаглую отнимая у меня сигарету, и затягивается сам. Ненавижу сейчас себя за то, что неосознанно глубоко вдыхаю мужской запах. Я, походу, фетишистка и получаю особенный кайф от мужского запаха. Он как наркотик, хочется еще и еще, до мурашек и головокружения.

– День рождения мой был, если ты не заметил, – кусаюсь в ответ. Во мне сейчас столько злости и обиды, что хочется закатить скандал. Только вот головой понимаю, что я не его женщина и как бы предъявлять нечего. И вот мне бы, дуре, встать и демонстративно уйти, а я сижу с ним рядом.

– А стекло, разбитое над моей головой, это такой перфоманс? – ухмыляется Довлатов. Шутник.

– А это воспитательная мера, – тоже язвительно усмехаюсь. – Очень неприлично зажимать белобрысую шавку на чужом празднике.

– Ее зовут Света. Не нужно оскорблять девушку, прикуси язык, – недовольно поучает меня Вадим.

– Да плевать мне, как ее зовут. Была бы приличная тёлка, никто бы не оскорблял.

– А Света, значит, неприличная?

Смотри, как заступается за свою тёлку. И от этого мне хочется его треснуть. Тяну руку в желании отобрать сигарету. Я не хочу курить. Я хочу прикоснуться губами к фильтру, к которому прикасались губы Вадима.

Я ненормальная. Знаю…

Но Вадим не отдает мне сигарету, тушит ее на ступеньке и растирает в своих пальцах.

– Завязывай курить, мелкая. Некрасиво такой прелестной малышке травиться никотином.

Прелестной малышке…

Гад. Ненавижу!

Зачем так лицемерить?

– Так чем тебе Света не угодила?

– Достойные женщины не позволяют зажимать себя в подворотне. Делай выводы…

Поворачиваюсь, рассматривая профиль Вадима. Хорош, зараза. За глаза подчинённые называют его седым. Не просто так. Несмотря на то, что Довлатову всего тридцать семь, в висках у него немного седины. Словно его черные волосы немного припорошило снегом. Сколько себя помню, седина у Вадима была всегда, говорят, с молодости. Такая особенность. Но этому гаду идет. Придает особый шарм.

– Любая женщина позволит. Даже монашка, – усмехается Вадим. – Все зависит от того, как попросит мужчина или не попросит.

– Значит, этот бокал был адресован тебе! – слишком громко и эмоционально заявляю я.

– И тут возникает логичный вопрос, мелкая. Какого хрена ты следишь за мной?

– Я не слежу. Просто мимо проходила… – фыркаю, отмахиваясь.

Хоть я и люблю этого гада, но гордость никогда не позволит вот так унизительно в этом признаться. В моих фантазиях Вадим должен был сам обратить на меня внимание. Бегать за мной и признаваться в любви.

– Проходила мимо за домом? Куда шла, мелкая, в лес? – смеется надо мной. А меня злость берёт. Резко поднимаюсь с места. Не собираясь спорить. Отчасти, потому что Вадим прав.

– Я не мелкая. Не называй меня больше так никогда! – от досады, как ребенок, топаю ногой. – И куда я шла – не твоё дело.

– Окей, – Вадим поднимает руки, сдаваясь, продолжая смеяться надо мной. А я ухожу. Нет, даже убегаю.

Разве он не видит, что делает со мной?

Довлатов, хоть и гад, но далеко не дурак. Возникает ощущение, что он всё он видит и намеренно издевается надо мной.

***

Утро дается с трудом. Я выпила вчера слишком много шампанского, плюс не смогла уснуть от распирающих эмоций и обиды. Итог – головная боль и опухшее лицо.

Лето, я на каникулах, можно забить на все и продолжать валяться. Но нет. Мне нужно на тренировку. С пяти лет я занимаюсь танцами: сначала была народницей и отплясывала в детском хороводе, потом подалась в бальные танцы и года три оббивала парке румбой и ча-ча-ча. Последнее время меня затянуло в вог и фрейм ап.

Сегодня у нас генеральный прогон перед соревнованиями. Никак не могу подвести команду и не прийти. Я слишком ответственная. Хотя, если меня отправят в Англию, все это не имеет смысла. Но я еще глупо надеюсь, что ко мне прислушаются и отменят эту чёртову ссылку за границу. Какого черта я выучила английский на уровне носителя? Все это обернулось против меня. Если бы тупила, у отца и не возникло бы мысли отправить меня учиться подальше.

Поднимаюсь с кровати, принимаю прохладный душ, клею под глаза патчи, сразу натягиваю на себя специальные обтягивающие легинсы, которые повторяют контуры тела, они настолько эластичные, что позволяют двигаться, практически их не ощущая. Сверху чёрный спортивный топ, собираю волосы в простой высокий хвост. Кроссовки на ноги, рюкзак на плечо, спускаюсь вниз.

Мой отец консервативен до зубного скрежета. Мы всегда завтракаем все вместе за одним столом в одно и то же время. Жены у него меняются, но ритуальные завтраки – нет. А я с утра не ем. Максимум – кофе или фрукты. Но не посетить этот завтрак – себе дороже. Тем более хорошо бы прощупать почву. Надо же как-то убедить отца не отсылать меня за границу.

– Доброе утро, – вхожу в столовую. Отец пьет кофе, Надежда посыпает овощной омлет сахаром. Но это уже привычное дело. У беременных странные закидоны. И омлет с сахаром – это еще не самое удивительное сочетание. Позавчера она ела клубничное мороженое с каперсами и уверяла меня, что это вкусно.

– Привет, – улыбается Надя. Отец просто кивает, осматривая меня с ног до головы.

– Ты забыла надеть штаны, – недовольно ворчит он.

– Я в штанах, – беру грушу, откусываю, смотря на отца с вызовом.

– Все равно что без них. Куда ты собралась в таком виде?

– На тренировку.

– А, снова твои танцульки, – снисходительно усмехается.

Да, он никогда не принимал мое увлечение всерьёз. Раньше было обидно, но сейчас я рада, что он не очень интересуется моими увлечениями. Ибо фрейм ап он не поймёт. Так и слышу его ор, что я стриптизерша. Объяснять, что это направление современной хореографии, бесполезно. А так пусть будут «мои танцульки», которые ему неинтересны.

– Пап… – начинаю я, делая умоляющее и самое несчастное лицо.

– Нет! – отрезает он, даже не выслушав.

– Пап, я не хочу. Чужая страна, чужой язык, чужие люди, мне страшно, – надуваю губы, как ребёнок. Есть в нем отцовские чувства или нет? Конечно, меня это все не пугает. И если бы не Вадим, я бы с удовольствием полетела в новую взрослую жизнь.

– Когда ты успела стать такой ранимой домашней девочкой? – скептически цокает отец.

– Олег, может, и правда не надо? – вмешивается Надя. – Мне бы тоже было страшно.

– Ты – это другое дело. А Лиза у нас бесстрашная. Надо бояться за Великобританию, а не за неё. Это просто очередной подростковый протест. В будущем она скажет мне спасибо, – пресекает попытку Нади мне помочь.

Что он заладил со своим «спасибо»?

Ладно, просьбы и мольбы его не берут. Не жалко ему дочь. Тогда бойкот. Закрываю рот и встаю из-за стола.

– Ты не поела! – кидает мне в спину отец. Не реагирую. Молча выхожу.

Надеваю черные очки. Иду к домику охраны и водителей.

Довлатов курит на крыльце, что-то вещая подчинённым. Хорош, зараза. Как всегда, мужская харизма так и прет. Хоть бы один недостаток, что ли, в нем найти. Но нет же. Нет у него недостатков. Весь такой красивый: спортивная рубашка, черные джинсы, широкий кожаный браслет на руке.

Завидев меня, мальчики с охраны кивают. Тимур улыбается, осматривая меня похотливым взглядом, улыбаюсь ему в ответ, натягивая самую обворожительную улыбку.

– Свободны! – как-то грубо рявкает на них Вадим. Парни разбегаются.

– Что это ты всех разогнал? Пусть Тимур отвезёт меня на тренировку, – повелительным тоном выдаю ему. И нет, я не зажравшаяся сука. Просто не могу простить ему вчерашней шавки. Я не дура. Понятно, что у взрослого мужика есть женщины. Но знать – это одно, а видеть своими глазами – другое.

– Ты же всегда требовала, чтобы я тебя отвозил? – выгибает брови. Да, я требовала. Потому что хотела быть ближе к нему, хотела, чтобы обратил внимание. – Что ты там сочиняла? Пристают к тебе мои парни? Не так смотрят? Опасность тебе грозит? Что сейчас изменилось?

– Ничего. Ты всегда мне не верил, насколько я помню. Скажи Тимуру, чтобы отвез, – настаиваю. – Я опаздываю.

– Почему именно Тимур? – прищуривается.

– Потому что… – дерзко заглядываю Довлатову в глаза.

– Поехали, – кивает мне на машину и тушит сигарету в пепельнице.

Да, я знала, что так будет. Тимур ко мне неравнодушен. Точнее, неравнодушен к моей пятой точке. С Довлатовым не все потеряно. Мне нужно сегодня затащить его на нашу репетицию. Пусть посмотрит на меня. Я лучше, красивее и сексуальнее, чем его телка.

– Штаны сначала надень, – велит мне Вадим, осматривая.

– Да что вы все заладили, я в штанах! – цокаю и иду к машине.

Глава 3

Елизавета

По дороге на репетицию зависаю на мужских руках на руле. Есть что-то сексуальное в этих сильных, грубых руках. Особенно когда они натруженные, с переплетением вен. И этот чёрный широкий кожаный браслет тоже идёт Довлатову, как никому. И машину эти руки ведут уверенно.

– Вадим, – привлекаю к себе внимание.

– Что ты задумала?

– Да почему сразу задумала? Я еще даже слово не сказала, – возмущённо вскидываю руки. Вообще-то задумала – да. Но сейчас не об этом.

– Я тебя, мелкая, хорошо знаю, таким тоном ты обычно выдаёшь что-то запредельное, – усмехается.

– Да у меня просто вопрос.

– Ну попробуй его задать, – снисходительно выдает он мне. Смотрите какой. Цокаю.

– Ты был женат.

– Был, – выдыхает с каким-то сожалением.

– Да подожди, это не вопрос. Почему ты развёлся?

– Зачем тебе ненужная информация?

– Просто ответь.

– Это личное, Лиза.

Лиза… По имени он называет меня редко. Чаще мелкой.

– Вот что ты за человек? Просто поговорить с тобой нельзя, – надуваю губы. На самом деле не просто это, конечно. Мне интересно всё, что касается его личного.

– Развёлся я потому, что ни одна женщина не потерпит конкуренцию и измену.

– Ты изменял жене? – распахиваю глаза. Мне казалось, он не такой.

– Да, – кивает. – С работой, – грустно усмехается. – Я тогда начинал с твоим отцом, у нас были общие активы, и бизнес только становился. Я жил, ел и спал на работе. И не заметил, как супруга отдалилась. Ну никак не мог оставить тогда всё ради нее… Женщинам мало номинального супруга в паспорте. Им нужно внимание. Все мое внимание тогда занимала работа. Как, в принципе, и сейчас. Вот как-то так, Лиза. Удовлетворила любопытство?

– Нет, я еще не полностью удовлетворена, – хихикаю. – А телка твоя белобрысая как это терпит тогда?

– Ее зовут Света! – недовольно поправляет меня.

То есть ее нужно только по имени называть, а меня можно – мелкой.

– Хорошо! Как к этому относится твоя Света? Не требует внимания?

– Света – это не жена. Ее устраивает то, что между нами есть.

– А что между вами есть?

– Маленькая еще, – усмехается, качая головой.

– Я давно выросла, если ты не заметил! И поняла, про что ты, – закатываю глаза. – То есть жениться ты не собираешься.

Вадим отрицательно крутит головой.

– Ты думаешь, она не хочет большего?

– Не хочет.

– А говоришь, я маленькая, – смеюсь. – Сто процентов твоя Света спит и видит, как затащить тебя в загс. Но делает вид, что ее все устраивает. Чтобы не спугнуть тебя. Бабы по природе хитрые. Сам не оглянешься, как она тебя на себе женит.

Я это понимаю лучше Вадима. И поэтому мне нельзя уезжать.

– Ой, мелкая, – смеётся, паркуясь возле моей студии. – Слишком умная, куда бы деваться, – качает головой. – Беги, давай. Через сколько тебя забрать?

– Пойдем со мной, – спокойно прошу его я. – Посидишь в зале. Я не знаю, когда освобожусь.

– Позвонишь, подъеду. У меня как раз в городе есть дела.

Нет, так не пойдёт. Не для этого я его сюда тащила.

– Вадим, – делаю самое печальное лицо. – Там один тип ко мне пристает.

По его насмешливым глазам вижу, что не верит мне.

– Да он не просто пристает, а домогается. А слов не понимает. Если тебя увидит, то побоится.

Конечно, никто меня не домогается. А если бы было так, я сама могу отшить кого угодно.

– Лиза, я тебя считываю на раз. Зачем я тебе там понадобился?

Подозрительно сводит брови. Да, он хорошо меня знает. Таких фокусов я выкидывала кучу.

– Ладно, хорошо. Хочешь правду? – делаю лицо еще трагичнее. – Отец никогда не приходил на мои выступления. Когда была Нелли, ходила она. Теперь она не в нашей семье. А мне хочется, чтобы хоть кто-то присутствовал. К другим приходят парни, девушки, мамы. А ко мне… – делаю театральную паузу, не договаривая.

На самом деле это тоже не совсем правда… Я давлю на жалость, да.

Но на войне все средства хороши.

Довлатов задумывается.

Ну давай, соглашайся. Иначе я разочаруюсь в себе как в актрисе. А папа говорит, у меня талант и по мне плачет Большой театр.

– Ладно, иди. Я чуть позже подойду. Сделаю пару звонков.

Выходим из машины вместе. Вадим прикуривает сигарету, а я с довольной улыбкой прохожу в здание. Я тебя сделаю.

Генеральный прогон начался, мы на сцене. Через пять минут мой выход, а Вадима нет. Настроение стремительно падает.

Обманул?

– Лиз, минута осталась, встань на позицию.

Мой выход подаётся на крутящейся сцене, я вливаюсь в танец девочек, выезжая из темноты, и солирую. Ухожу на базу, прекращая следить за залом.

Закрываю глаза. И вместо того, чтобы отдаться танцу, думаю о том, какой Довлатов сволочь.

Сцена медленно поворачивается. Всё, я в зале. Встала в позу. Раз, два, три. Софит на меня. Начинаю танец, входя в ритм музыки. Проход вперед. Ищу глазами Вадима. Да, он здесь. Сидит на четвёртом ряду поодаль от всех. Всё, теперь я в норме. Раскрепощаюсь, отжигаю, отдаваясь по полной. Ухожу вниз, замираю в позе на полу, пока девочки дополняют мой танец, обыгрывая его. Дышу рвано, в такт музыке, нахожу глазами Вадима и начинаю двигаться, не отрывая от него взгляд.

Да, смотри на меня. Я лучше всех женщин, которые у тебя были. Я могу быть твоей.

По телу разливается волна жара, оттого что Довлатов смотрит на меня, не отрываясь. И его дыхание тоже сбивается, как и мое. Фрейм ап – не просто танец. Это секс, да. Но это очень красивый и тонкий секс. Без вульгарщины и похабщины. Это заводит. Когда я танцую, я всегда немного возбуждена. Этот танец нельзя танцевать по-другому. Иначе не передашь эмоцию. Механические движения и техника никого не цепляют. Нужны эмоции. И сейчас меня распирает от них, как никогда, потому что всё внимание Вадима приковано ко мне. Я почти в космосе. Танцую так, словно никого нет. Есть только он и я.

Хочу, чтобы Вадим пришел на наше шоу, где я не в простых шортах и топике. Где на мне боди, черный капрон и агрессивный макияж. Последний штрих моего танца – взмахиваю волосами и тут же на надрыве прижимаюсь грудью и щекой к паркету, а бёдра поднимаю вверх. Несколько движений бёдрами, замираю. Дыхание рвется, но я ловлю глаза Вадима. Несмотря на то, что зал в полумраке, я вижу, как дёргается кадык Довлатова.

Да! Ему понравилось.

Сцена со мной разворачивается, скрывая меня, шоу продолжается, но я успеваю увидеть, как Вадим встает с места и быстро выходит.

Не понравилось?

От досады накатывают слезы.

Поднимаюсь, чтобы быстро уйти в туалет. Мне нужна сигарета.

Тебя даже это не цепляет во мне? Всё настолько безнадежно?

Не верю. Не хочу верить. Я лучше всех. Разве он не видит?

– Лиз, – меня ловит Костик, наш звуковик. – Ты чего?

– Ничего, – утираю слезы, пытаясь обойти парня.

– Что-то не получилось? Миленка нарычала?

Милена наш хореограф и постановщик. И она может, да, нарычать за косяки. Но у меня не было косяков.

– Нет, всё нормально. Пыль с пола в глаза попала, – лгу я, обхожу его и скрываюсь в туалете.

Выхожу из студии через час. У нас был еще один прогон и разбор полетов. Шоу состоится через два дня. Мне хочется посмотреть Вадиму в глаза и спросить, что ему не понравилось. Пусть скажет мне в глаза. Но Вадима я на парковке не нахожу. Меня ждет Дима. Его взяли в охрану, когда ушел Денис, который забрал из нашей семьи Нелли.

– Где Довлатов? – интересуюсь я. А хочется поистерить. Сбежал, значит. Не дождался меня.

Трус. И сволочь!

Опять его ненавижу!

– Я за него, – усмехается парень. – Дела у Довлатова срочные. – Ну кто бы сомневался. – Домой? – спрашивает меня Дима.

– Нет, – выхожу из машины. – Жди здесь, – велю ему и иду назад в студию. Я сделаю так, что Вадим сам за мной приедет. Отец, конечно, будет в бешенстве, но мне сейчас плевать.

Глава 4

Елизавета

– Лизка, ты сумасшедшая! У нас выступление послезавтра. Милена нас живьем сожрет, – пьяно усмехается Дашка, потягивая из трубочки коктейль.

– Так ты меньше посасывай, – кивает на коктейль Мариша.

– Да мы вообще сюда просто оторваться пришли, а не бухать, – цокаю я.

Да, я подбила двух своих подруг из команды сорваться в клуб. И да, я сбежала.

Ушла через черный выход, кинув охранника. И намеренно отключила телефон.

Если об этом узнает отец, он сожрет меня живьем. Но он может и не узнать. Ведь это зона ответственности Довлатова. Димочку, нового охранника, мне, конечно, жаль. Вадим может его наказать за то, что профукал меня. Или уволить. Но войны без жертв не бывает. Мне стыдно, но не очень.

Довлатов меня найдет. В нем я не сомневаюсь. Вопрос во времени. Да я и не особо прячусь.

Мы даже не переодевались. Как были на тренировке, так и пошли гулять. Полдня провели в торговом центре, обедали в кафе и завершаем этот день в «Палате», местном клубе, ориентированном на молодежь. Мы часто здесь бываем. Обстановка и публика знакомые. Все свои. Коктейли алкогольные, да. Но легкие, и мы особо не налегаем. Так, пару глотков, чтобы освежиться. Кроме Дашки – она меняет уже третий бокал.

– Завязывай бухать, – отбираю у нее мохито.

– А может, у меня есть повод, – тянет свой бокал назад.

– Отдам, если повод веский. Если нет, переходишь на безалкогольные коктейли.

– Веский, – опускает глаза.

– И? Мы все во внимании? Что случилось-то?

– Ну, в общем, с позавчерашнего дня я выбиваюсь из вашей секты девственниц, – как-то не очень воодушевленно заявляет Даша.

– Да ладно! – давится напитком Маришка. А я просто отдаю Дашке коктейль. Из нас она самая младшая. Ей восемнадцать будет только через пару месяцев. И дело даже не в возрасте. Парня у Дашки не наблюдалось. И вообще она тихоня.

– Ну как-то так получилось, – разводит руками Дашка, допивая коктейль.

– Да как так? – возмущенно спрашиваю я. – Шла, шла, упала на парня, и вот ты не девочка теперь? Рассказывай. Кто он? – допрашиваю ее.

– Он… – задумывается Даша. – Вы его не знаете. Он наш сосед. Ему двадцать пять. Я втрескалась в него, как только он переехал в наш дом.

– Ты ничего не говорила, – вмешивается Мариша.

– Не говорила… – вздыхает Даша. – У него девушка была, с которой он жил. А недавно они расстались. И как-то мы заобщались.

– Ничего себе заобщались, – хихикает Маришка. – А в чем трагедия-то? Он поимел тебя и кинул? Мудак, да?

– Не знаю, это позавчера случилось, мы больше не виделись. Матвей уехал в командировку и пока не писал мне. А я сама не решаюсь… – вздыхает Дашка, принимая от официанта еще коктейль.

– Так напиши ему сама и все выясни.

– Вот сейчас допью этот коктейль и, наверное, напишу, – вздыхает Даша.

– Это пипец, – выносит резюме Маришка. – Как так-то? Ты что, поломаться не могла? Продинамить его. Зачем сразу-то дала?

– Да какое ломаться, он такой настойчивый, такой ласковый, такой внимательный, я поплыла…

– О! Я сейчас вернусь, – Маришка убегает, завидев знакомых.

– Дашь, – двигаюсь к подруге.

– Да прекратите. Нет трагедии, – отмахивается она.

– Нет, я хотела узнать… – подбираю слова. – Это больно? – внутри отчего-то сладко сжимается, когда я представляю мой первый раз. Естественно, только с Вадимом.

– Больно.

– Очень? – закусываю губы. Хотя мне все равно, с Довлатовым я готова принять эту боль. Я хочу только с ним.

– Да нет, не особо, – пожимает плечами Дашка. – Скорее, дискомфортно. Непривычно. В космосе я точно не побывала и фейерверков тоже не увидела, – усмехается.

– Да? – кусаю губы. – Не так волшебно, как пишут в книжках?

Нет, в теории я знаю о сексе все и даже больше. Не маленькая. Интернет мне в помощь.

– Лиз, дело не в этом. А в том, что тебя целует, ласкает, наслаждается тобой человек, которого ты любишь, и это такие эмоции, что плевала я на боль, дискомфорт и оргазмы. Это надо почувствовать, чтобы понять.

Почувствуешь тут, когда тебя избегают и трахают всяких Свет. Вздыхаю.

Где там Довлатов?

Что-то долго он меня ищет.

Не похоже на него.

Осматриваю зал. Вадима, естественно, не нахожу. Зато нахожу Славика, который идет к нам с довольной ухмылкой.

Славик – это запасной вариант. Я его использую, когда мне нужно. Близко не подпускаю, ничего не обещая, но и не отшиваю окончательно, держа мальчика в тонусе. Пусть будет. А вдруг пригодится.

– Какие люди, – присаживается рядом со мной, тянется к щеке. Позволяю себя поцеловать. – Ну и как ты будешь заглаживать вину? – дерзко спрашивает он.

– Какую еще вину?

– Ну как какую? Сама здесь отжигаешь и даже не пригласила, – щёлкает пальцем, подзывая официанта.

– Так ты, я смотрю, тоже не дома скучаешь, – отодвигаюсь от него, поскольку Славик уже перешёл границу и вжался в меня. – А у нас девичник. Так что, сударь, пойдите прочь.

Дашка смеётся, а я указываю рукой путь Славику, кидая взгляд в зал. Отворачиваюсь, а потом резко поворачиваюсь назад к залу, потому что замечаю там знакомую фигуру.

Довлатов сидит метрах в тридцати от нас, в баре, на высоком стуле, в пол-оборота, что-то пьёт, играя льдом в бокале и смотря на меня.

Зависаю. Не могу прочитать его настроение.

Мне совсем конец или есть еще варианты?

Но это все неважно. Сейчас я, как дура, внутренне радуюсь, что он приехал. Да! Я своего добилась, и не надо на меня так грозно смотреть. Мне нравится.

Славик что-то вещает, снова двигаясь ближе, но я его уже не слушаю. Облизываю губы, продолжая сверлить взглядом Вадима. Как всегда, до безобразия хорош. Пара девушек, подходящих к бару, строят ему глазки и хихикают. Но он не обращает внимания. Он смотрит на меня. Делает глоток, а потом манит меня пальцем, как нашкодившую кошку.

Да сейчас прям, разбежалась.

Я еще поиграю с огнем.

Отворачиваюсь от Вадима, обращая внимание на Славика. Улыбаюсь ему, принимаю коктейль, позволяю ему по-хозяйски закинуть руку на спинку дивана позади, флиртую и громче всех смеюсь над его шутками.

Славик плывет, довольно улыбаясь. Идиот. Этот спектакль предназначен не ему. Не хочу оборачиваться и искать глазами Вадима. Но вот странно то, что он до сих пор не утащил меня домой.

Долго смотреть будет?

Я уже замучилась улыбаться Славику и терпеть его в своём личном пространстве.

Ладно. Крайние меры.

– Пойдем покурим? – предлагаю Славику. Не дожидаясь его ответа, встаю и направляюсь в сторону черного входа. Там, на улице, зона для курения. Мне не нужно оборачиваться, чтобы понять, что Славик идет за мной.

Выходим на улицу. Парень протягивает мне сигарету и дает прикурить.

– Ты сегодня щедрая, принцесса, – усмехается Славик.

– Что это?

Мне вообще плевать, что он там несет и на что намекает. Я заглядываю за его спину в ожидании Вадима. Ну не может же он допустить, чтобы я находилась в подворотне неизвестно с кем.

– Не знаю, ты какая-то более благосклонная ко мне. Что изменилось? – улыбается Славик, запрокидывая голову в небо и выпуская дым.

Да ничего не изменилось. Использую я его.

– Просто настроение сегодня хорошее, – усмехаюсь я. Славик делает ко мне шаг, второй и встает вплотную. Первая реакция – оттолкнуть парня. Но я терплю его вторжение, в надежде, что Вадим вот-вот подойдет. Терплю и когда Славик опускает руки на мою талию и выжимает в себя. Славик наглеет от вседозволенности. Раньше я его так близко не подпускала. Начинаю злиться.

Довлатову вообще на меня плевать?

Может, меня здесь насилуют?!

Слышу звук открывающейся двери, как она хлопает, притянутая доводчиком, шаги. И…

Да, выдыхаю. Это Вадим. Он подходит к нам и молча прикуривает сигарету. Славик тут же одёргивает от меня руки, отступая назад. Трус. Он тянет Вадиму руку. Здороваются. Рукопожатие затягивается.

– Пошел вон отсюда! – рычит на Славика Вадим.

А я просто курю, наблюдая. Внутри разливается адреналин от предвкушения. Славик убегает. А Вадим подходит ко мне, вырывая из моих губ сигарету, кидает ее на пол и тушит ботинком под нашими ногами.

– Ты что творишь, мелкая?

Глава 5

Елизавета

– А что я творю? – дерзко спрашиваю, заглядывая в злые синие глаза Довлатова. – Я просто гуляю. Не помню, чтобы мне кто-нибудь запрещал, – усмехаюсь, внаглую забираю у Вадима сигарету и демонстративно затягиваюсь.

Черт. Закашливаюсь, когда в лёгкие врывается слишком много дыма. У него очень крепкие сигареты. Это должно было выглядеть эффектно. Я, такая крутая, отбираю у него сигарету и выпускаю дым в лицо. А по факту морщусь и откашливаюсь.

– Бестолочь! – Довлатов отбирает у меня сигарету. – Еще раз увижу тебя с сигаретой в губах… – качает головой.

– То что? Ну что? – да, я намеренно провоцирую его. Хочу его эмоций. Любых. А не вот этого снисхождения, как к ребёнку.

– Не провоцируй, мелкая. Какого хрена ты устроила? Зачем сбежала от Димы. Кто тебе запрещал гулять? Зачем этот спектакль?

– Затем, что ты должен был меня забрать, а не сбегать! – высказываю ему.

– Я к тебе в холопы не нанимался. А если и потакал твоим капризам, так это по доброте душевной. Но терпение мое заканчивается. Манипулировать будешь мальчишками, а я в следующий раз кину поперек колен и выпорю за такое поведение, и, поверь, твой отец будет мне даже благодарен, – высказывает Вадим. Тон ледяной, безапелляционный. Такой, что у меня мурашки по коже бегут.

– Может, я этого и добиваюсь! – отвечаю и делаю пару шагов к Вадиму, вставая вплотную, глотая мужской запах. Замираю, заглядывая в синие, сейчас очень глубокие глаза. На дне его глаз много всего. – Что будешь с этим делать?

Пространство между нами замирает. Или так кажется только мне, но Вадим тоже смотрит в меня. Да, не поверхностно, а именно в меня, глубоко.

Ну, ты и сейчас ничего не понимаешь? Не верю.

– Ну кто я такой, чтобы отказать в настоятельной просьбе девочке, – зло ухмыляется Довлатов. – Пойдем, – хватает меня за руку и ведет не в клуб, а на парковку. Голова кружится, оттого как его горячая ладонь сжимает мою. Сильно сжимает, даже немного больно, но мне, дуре, это нравится. Я забываю о подругах, которые меня ждут, обо всем на свете и иду за ним. Я за ним куда угодно, пусть только позовёт.

Довлатов щелкает сигнализацией внедорожника, открывает для меня дверь.

– Прошу, – театрально взмахивает рукой, а челюсть сжатая.

Сажусь. Довлатов, на мое удивление, тоже садится рядом со мной, демонстративно громко хлопая дверью.

О, это плохой знак. Вадим любит свою тачку и руки оторвет каждому, кто посмеет так варварски хлопнуть дверью.

– И? Дальше-то что? – иронично спрашиваю его. Наверное, надо заткнуться, но я намеренно провоцирую. Потому что, если буду послушной мышкой, между нами никогда ничего не произойдёт.

Довлатов на секунду прикрывает глаза и шумно втягивает воздух. А когда открывает, там уже не давящий холод, а огонь. Первый раз вижу, чтобы он так на меня смотрел. Я даже не могу описать, как. Так, что сердцебиение учащается, а ладони потеют.

Он хватает меня за скулы и притягивает к себе. Очень близко, его губы в миллиметре от моих. Его пальцы грубо впиваются в мое лицо, но мне все равно. Я не нежная фиалка. Все, что дает мне этот мужчина, мое тело принимает за удовлетворение. Облизываю губы, замирая от предвкушения.

Давай, сорвись, мой зверь, и поцелуй меня.

Пожалуйста…

Закусываю губы, чтобы не сказать это вслух.

– Чего ты там добивалась, малая? – сипло спрашивает он. Тон вкрадчивый, утробный. – Выпороть тебя надо? Этого ты хотела?

– Ну, попробуй, – дерзко вздергиваю бровь. А Довлатов ухмыляется.

– Ай! – вскрикиваю, когда он дергает меня на себя и ловко в два движения укладывает бедрами на свои колени. – Ты что делаешь? – истерично посмеиваюсь, пытаюсь подняться, но сильная мужская рука вжимает меня лицом в кожаное сиденье.

– Я, мелкая, исполняю твои желания, – рычит. – Лежи, не дёргайся. Хуже будет.

Я и правда замираю. Мне еще кажется это все возбуждающей игрой. Закусываю губы, по телу проходится волна предвкушения.

– Ау! – снова вскрикиваю, когда он реально шлёпает меня своей огромной ладонью по заднице. Снова пытаюсь подняться и возмутиться, но тяжелая рука вжимает меня назад в сиденье. И снова шлёпает. Ощутимо, хлёстко, так, что попа начинает гореть.

– Не так ты это себе представляла, мелкая, да? – усмехается и снова шлепает. – Бойся своих желаний. За слова надо отвечать, – хрипит и снова шлепает.

Мне больно, да. Дергаюсь снова, но потом замираю, когда понимаю: от очередного хлесткого шлепка начинает гореть между моих ног, и трусики намокают. Это что-то новое, и я в шоке прислушиваюсь к своему телу.

– Я всех на уши поднял из-за тебя! – еще один шлепок, и мой вскрик перерастает во всхлип. – Диму, хорошего парня, наказал! – еще один шлёпок. – Поседел еще больше, зараза ты мелкая! – еще один шлепок, и я уже не чувствую боли, только обжигающее возбуждение и дрожь. Глотаю воздух, понимая, что это настолько порочно, что можно кончить прям так, оттого что тебя порют. – Ты, бля, знаешь, чем могут обернуться твои капризы? Не знаешь, – еще шлепок.

Судорожно втягиваю воздух, пьянея и улетая куда-то в прострацию от мужского аромата.

От Довлатова пахнет холодным парфюмом, табаком, нотками специй и чисто мужским запахом. И это мой самый любимый запах.

– Выкрадут тебя, и эта порка раем покажется. На ленты тебя, зараза такая, порежут. Понимаешь? Ни хрена ты не понимаешь! Потому что ребёнок еще и выходки детские, глупые, – выдыхает, отпуская меня.

А я так и лежу попой на его коленях, вжатая лицом в кожаное сиденье. Судорожно дышу, пытаясь справиться с собственным телом. Никогда не думала, что возбуждение может быть настолько острым. Хочется рыдать… Не оттого что горит попа, а оттого что продолжения не будет, а меня уже ломает и тянет, как похотливую кошку. Вадим сам снимает меня с себя и выходит из машины. Вздрагиваю, потому что он опять громко хлопает дверью.

Лежу так с минуту, глотая воздух. А потом накрывает злостью.

Ненавижу!

Мелкая я, значит.

Капризный ребёнок?

Это он ничего не понимает и не видит! Это всё из-за него!

Тоже вылетаю из машины, поправляя задравшийся топ. Бедра горят, между ног горячо и мокро. Оказывается, возбуждение – хороший катализатор злости.

Довлатов курит, облокотившись на капот. Подхожу к нему, вставая лицом к лицу, сдуваю с лица растрёпанные волосы, обращая внимание на то, как подрагивает его сигарета, зажатая между пальцев.

– Хочешь сказать, что не понимаешь, зачем я это делаю? Вообще ничего не замечаешь или не хочешь замечать, да?

– И? Удиви меня. Придумай хоть одну взрослую причину своего поведения?

– А придумывать ничего не нужно. Причина всегда одна. Я люблю тебя с шестнадцати лет и хоть как-то пытаюсь обратить на себя твоё внимание! – нервно выдаю ему, голос срывается, и теперь хочется плакать по-настоящему. А Вадим молча затягивается и прикрывает свои невыносимо красивые глаза. – А ты каменный и бесчувственный! Всё ты видишь, но предпочитаешь издеваться надо мной! – всхлипываю. А потом кусаю губы, замолкая.

Дура!

Какая я дура, и правда идиотка.

Зачем я ему об этом сказала?

Это унизительно.

Если он сейчас меня оттолкнёт, я сгорю со стыда. Упаду ниже некуда.

Зажмуриваюсь, пытаясь сдержать горячие слезы. Расплакаться сейчас при нем будет полное дно. Всхлипываю, разворачиваюсь и иду вперёд. Я даже не вижу, куда иду и зачем. Нет, я хочу сбежать и не хочу, чтобы он меня догнал. Просто хочу избежать этого унижения. Рыдаю, утирая слёзы, всё расплывается перед глазами.

– Лиза! – он догоняет меня, хватая за плечи, и разворачивает к себе.

– Не трогай! Отпусти, – взмахиваю руками, пытаясь оттолкнуть Вадима, а он не отпускает. – Да не трогай ты меня! Забудь всё, что я сказала! Это неправда! Да, соврала, как ребёнок! – к горлу подступает ком, и я уже не могу сдерживать рыданий. Мне так больно и унизительно, что нечем дышать.

Довлатов сначала отпускает меня, но не успеваю я отшатнуться от него, как он обхватывает мой затылок и дёргает на себя, впиваясь в губы. Грубо, резко, жадно сминает мои губы.

Замираю, чувствуя, как подкашиваются ноги, и начинаю оседать, но сильная мужская рука не позволяет мне упасть, вжимая в тело. Его запаха так много, он дурманит, и я уже сама на эмоциях и эйфории, обхватываю его шею, царапая ногтями затылок. Всхлипываю в желанные горячие губы, пытаюсь отвечать. Но куда там. Я полностью в его власти. Горячий язык проникает глубже, зубы кусают меня, тут же зализывая укусы. Дыхание Вадима так же рвётся, как и моё. Рука на моей талии смещается ниже и сжимает отшлёпанную попу. Постанываю, откидываю голову и тут же льну к Вадиму.

Всё заканчивается так же стремительно, как и началось. Вадим замирает, его горячее тело каменеет. Он не отпускает меня, прислонясь лбом к моему лбу. Мы судорожно дышим и молчим, обжигая друг друга горячим дыханием.

– Я не солгала… – шепчу ему.

– Я знаю, малыш.

От его хриплого «малыш» у меня что-то взрывается внутри и разливается по телу эйфорией. «Мелкая» и «малая» звучит как издевательство. А «малыш» – как что-то настоящее.

– Я всё вижу и всё знаю. Но…

И вот пресловутое «но» ранит похлеще самого острого лезвия. Я не хочу слышать никаких «но». Но я слушаю. Потому что всё сказала, и решение остаётся за ним.

Глава 6

Елизавета

– Пойдем в машину, – выдыхает Вадим, берет меня за руку и ведет за собой.

Я иду, ничего не соображая. Голова кругом, ноги ватные, сердце колотится где-то в висках. Он сажает меня на переднее сиденье, сам обходит машину и садится за руль. Открывает окна, впуская свежий воздух. Молчит, откидывая голову на подголовник, и смотрит в лобовое. И я молчу. Нет, мне есть что сказать. Я хочу не просто говорить с ним, я кричать хочу. Но кусаю губы, не позволяя себе этого. Не буду больше унижаться. Я всё сказала.

– Лиз, ты девочка еще, а я… – делает паузу, прикрывая глаза.

– Еще раз скажешь, что я ребенок, получишь по лицу, – зло выдаю ему.

Довлатов грустно усмехается, качая головой. Тоже откидываюсь на спинку сиденья, обнимаю себя руками и закрываю глаза.

– Замерзла? – закрывает окна.

Я замерзла, оттого что он отмороженный. Молчу, не комментируя. Смотри, какой заботливый. Слышу щелчок зажигалки, и салон наполняется дымом. Облизываю губы, которые никак не могут забыть его поцелуй. Они горят и саднят. Трогаю их подушечками пальцев. Хочу ещё его умелых, упрямых губ… Тело тянет, и я выгибаюсь.

Сволочь. Довел меня.

– Прекрати!

Вздрагиваю от его грозного низкого голоса, одергиваю пальцы от губ. Глаз не открываю.

– Лиза, мне тридцать семь, я тебе почти в отцы гожусь.

– Ой, вот только не надо лицемерить, – психую. – Сколько там твоей телке? Двадцать пять?

– Ей тридцать.

– Да? – перевожу на него удивленный взгляд. Кивает, сжимая челюсть. – Ну поздравь ее, хорошо сохранилась, – усмехаюсь. Снова съезжаю на сиденье, прикрывая глаза. – Третьей жене отца двадцать, и ничего, – рассуждаю я.

– Вот мы и подошли к главному.

– Испугался моего папочку? – язвительно улыбаюсь.

– Дура ты… – вздыхает. – Поезжай учиться. Проживи прекрасные моменты молодости. Наши отношения будут завязаны только на сексе. Я хочу молодое тело, ты ищешь приключений в силу своего возраста и характера. Нарисовала в своей голове образ, которого нет. Я кажусь тебе умнее, опытнее твоих ровесников, интереснее. Окей. Дальше что? На этом все и закончится. Будущего не будет. У нас разные ценности и интересы. Ну и потом да! Да, Лиза. Такой связи твой отец не допустит никогда. И я его даже за это не виню.

– Боже, какой ты… – не могу подобрать слова. – Душный!

– Да, Лиза. Бинго! – усмехается. – Не такой, какого ты себе нарисовала.

– А целовал ты меня сейчас зачем? – разворачиваюсь к Довлатову, чтобы посмотреть в его лицемерные глаза. – Ты же такой правильный и рассудительный. Это я дура малолетняя.

– Это физика, Лиза. Порок. И ошибка… – устало выдыхает. Отворачивается, выпуская табачный дым в окно, пряча от меня свои синие глаза.

– То есть я ошибка?!

Мне хочется отхлестать его по лицу.

– Не переворачивай! – агрессивно рычит на меня. – Ты красивая, привлекательная девочка. Я сорвался. Сама спровоцировала. Больше не повторится.

Сжимаю ладонь, чтобы не расцарапать его красивое лицо.

– А со своей телкой ты, значит, видишь будущее?

– Да при чем здесь Света? Если тебе станет легче, то ничего серьезного я с ней тоже не планирую. Ни с кем не планирую…

Не легче мне…

– Есть и еще одна причина.

– Какая?

– Не могу сказать, малая. Сама потом все поймешь и возненавидишь меня.

– Все ясно… – взмахиваю рукой. – Ты действительно не тот, которого я себе нарисовала. Поехали… – отворачиваюсь к окну, прислонясь щекой к холодному стеклу.

– Вот и замечательно. Зафиксируй это разочарование во мне.

– Ненавижу, – шиплю сквозь зубы.

– Хорошо, – соглашается со мной с усмешкой, заводит двигатель и выезжает со стоянки.

А мне хочется плакать. Не просто плакать, а громко порыдать в голос. Но я стискиваю зубы до боли и зажмуриваюсь, чтобы не делать это при Вадиме. Еще чего. Моих слез он тоже не заслужил. Сволочь!

Если бы я могла в нем настолько разочароваться, если бы смогла возненавидеть… Стало бы намного легче. Но нет… Ничего подобного во мне не откликается. Я по-прежнему люблю его, как идиотка, а после поцелуя так вообще увязла еще больше. Дура.

– Отец знает, что я сбежала? – тихо спрашиваю по дороге домой. Если знает, то минут через двадцать меня дома ждут нотация и скандал. А я не хочу. Моральных сил на это нет. Я выжата и опустела.

– Не знает. В обед он улетел в рабочую поездку. Надо сообщить? – иронично спрашивает.

Цокаю.

– Тогда отвези меня к Нелли. Останусь ночевать у нее, – прошу его.

– Уже почти полночь.

– Ну и что? Она примет меня. Никуда не сбегу. Завтра Дима твой пусть меня заберет. Не увольняй его.

– Ладно. Надежде позвони, сообщи, что с тобой все в порядке. Пожалей беременную девочку. Она переживает.

– Нет у меня с собой телефона, – развожу руками. – Сумка в клубе осталась у девочек. Завтра заберу. Сам сообщи, успокой Надю.

Вадим молчит, но сворачивает в направлении к дому Нелли.

Больше мы не сказали друг другу ни слова. Мне нечего сказать, да и ком в горле не позволяет. И Вадиму, видимо, тоже. Рад, наверное, что отшил малолетку. Только в голове все равно набатом стучит мысль: зачем он меня поцеловал? Зачем накинулся на меня, как будто тоже очень долго этого ждал? И этот его «малыш» не дает покоя. Ну не может случившееся ничего не значить. Довлатов не пацан, чтобы совершать безрассудные поступки…

Когда мы подъезжаем к дому Нелли, нас встречает Денис.

Они с Довлатовым жмут друг другу руки, о чем-то тихо говорят. Мне все равно, я не прислушиваюсь. Чувствую себя так, словно в одночасье заболела. Слабость, вялость, клонит в сон и хочется плакать. Не на пустом месте, конечно. Я эмоционально расшатана.

– Нелли дома? – поднимаю глаза на Дениса. Глупый вопрос. Где ей еще быть в полночь? Конечно, только дома с мужем и малышом.

Меня поначалу очень бесил Денис. Он забрал Нелли. Но она с ним счастлива, а с моим отцом этого не наблюдалось… И ведь у них тоже разница в возрасте. И между ними так же стоял мой отец. И ничего, все живы, здоровы и счастливы.

А Вадим трус или лицемер!

– Иди, – Денис открывает для меня калитку шире, оставаясь с Довлатовым.

– Лиза! – окрикивает меня Вадим. Не хочу разворачиваться и говорить с ним. И так еле сдерживаю рыдания. Но я, наивная идиотка, разворачиваюсь. – Когда тебя завтра забрать?

– Не знаю, – пожимаю плечами и ухожу.

Дом у Нелли и Дениса небольшой. По сравнению с нашим особняком – крошечный. Но у них всегда тепло и уютно. Здесь пахнет маленьким ребенком, вкусной едой и счастьем. В нашем доме всегда стерильная чистота, и воздух никогда ничем не пропитан. Я бы тоже хотела такой же дом. Конечно, в моих наивных фантазиях это был наш с Вадимом дом.

Я и правда глупый ребенок… Самой от себя тошно.

Тихо снимаю в прихожей обувь, заглядываю в зеркало, пытаясь пригладить растрёпанные волосы.

– Лиза? – ко мне выходит Нелли.

И вот, несмотря на то, что она в пижаме, без косметики и с пучком на голове, все равно красивая и статная. Я всегда хотела быть похожей на нее. Нести себя гордо, как аристократка, и в любом виде производить впечатление. А по факту я ноющее чмо. Фу!

– Нелли! – кидаюсь к ней на шею, обнимаю, опускаю голову на ее плечо, и меня прорывает. Плачу. Она обнимает меня крепче, и плач перерастает в рыдания. С ней можно. Только она может меня понять и не осудить.

Глава 7

Елизавета

Медленно мешаю сахар в кофе и гляжу в окно. Несмотря на то, что я спала всю ночь, чувствую себя усталой и невыспавшейся. Ничего не хочется. Ни есть, ни пить, ни говорить.

– Лиз, – Нелли прикасается к моей руке, останавливая. – Сахар уже размешался, – ставит предо мной тост с авокадо и яйцом, как я люблю. Приятно, что она помнит. Еще приятнее, что сделала его именно она, своими руками.

– Спасибо, – киваю. Есть совсем не хочется, но я откусываю, чтобы не обидеть Нелли.

Она садится на высокий стул за стойку рядом со мной и покручивает в руках чашку с кофе.

– Рассказывай, – мягко просит она.

Вчера я ничего не сказала. Просто плакала, она просто меня жалела, а потом уложила спать. Вчера я не хотела говорить. Вадим моя первая любовь и первое горькое разочарование.

– Вчера я призналась Довлатову в любви, – тихо отвечаю и опять принимаюсь мешать кофе. Нелли знает, что я два года влюблена в Вадима.

Только она и знает.

– Ох… – вздыхает Нелли. Снова накрывает мою руку своей, останавливая от помешивания кофе. – Он был груб с тобой?

– Он поцеловал меня.

Сцену с тем, как он отшлепал меня, я пропускаю, хотя моя пятая точка это до сих пор чувствует.

– Да? – Нелли роняет ложку, которую забрала у меня. – Только поцеловал? – прищуривается.

– Поцеловал, а потом отшил. Сказал, что это ошибка. И вообще он такой старый, а я такая маленькая дура и бла-бла-бла… – закатываю глаза. – Что-то нес про отца, отсутствие будущего и еще что-то там непреодолимое, – вздыхаю я. Отодвигаю от себя тарелку с тостом и кофе, ложусь головой на столешницу. И голова такая тяжёлая, в висках пульсирует, глаза закрываются.

– Лиз, он прав.

– Только ты не начинай. Он трус. Или я слишком очаровалась, а теперь очень больно разочароваться, – вздыхаю. – Как разлюбить? Есть какой-нибудь способ? Как не думать о нём каждую минуту? Как? – всхлипываю.

– Только время лечит. Новые впечатления, смена обстановки. Первая любовь всегда такая. Кажется, что раз и навсегда. Она всегда болезненная и на разрыв. Тебе кажется, что ты умрешь без него. Но со временем это все проходит и даже становится смешно, – Нелли поглаживает меня по волосам. А мне хочется прильнуть к ее прохладной руке.

– Вот скажи мне, при чём здесь возраст? Ну при чём? Я не маленькая! – психую.

– Ты права. Возраст ни при чём. Если ты интересуешь мужчину, он сделает всё, совершит невозможное, но добьётся своего.