Читать онлайн Муза желаний. Академия «Редкие дары»

Глава 1

Теневой пропуск

Зима в столице Интарии не такая суровая, как в северной части королевства, но в моем тоненьком пальто довольно прохладно. Я поежилась, поправила тряпичную сумку из коллекции прошлого сезона и ступила на брусчатку проезжей части. Демисезонные туфельки из дорогой кожи съежились и задубели. Поменять бы гардероб, но у меня совсем мало средств. А те, которые остались, нужны для покупки теневого, а значит, и запрещенного пропуска.

Я перешла дорогу и встала под крышу стоянки, ожидая карету городского следования. Дрожь во всем теле не только от морозного утра, но и от нервозности, преследующей меня и не желающей отступать. Кто бы сказал, что я смогу это сделать? Сбегу из дома, как воришка, прихватив с собой единственного наследника рода Слайверов. Да я и не ожидала, что все получится. Просто терпение у всех свое, и мое закончилось спустя десять лет супружеской жизни.

– Эйта, вы едете? – спросил возничий, восседавший на облучке открытой повозки.

Местные жители плотно расселись по лавкам городского экипажа и с хмурыми лицами взирали на меня, ожидая ответа.

– Вы к портовым докам? На улицу Корнелия Великого? – уточнила я у кучера.

– Да, да! Поторапливайтесь! У меня время расписано.

Я поднялась по откидной ступеньке и примостилась с самого края, немного потеснив тучную женщину. Она лишь недобро фыркнула, а с противоположной лавки отозвалась другая:

– И чего это богатенькие стали в повозках кататься? Мода, что ль, новая?

– Кто их знает, у них свои причуды, – ответил кто-то из дальнего угла.

В перепалку я вступать не стала. Притаилась, стараясь больше не привлекать к себе внимание. Желая спрятать неуместный в данном случае наряд, прикрылась сумкой, прижав ее к груди. Из одежды у меня всего-то пара платьев, пальто и туфли, которые на мне. Сыну прихватила несколько костюмов, сорочек и нижнее белье, пару ботинок и шапку с курткой на теплой подкладке. Вот и все, что успела взять, покидая дом мужа.

Моя жизнь круто изменилась, и теперь каждая монета на вес золота. Постоянные переезды и смена места жительства отражаются на кошельке. Я готова обменять скудные, но эксклюзивные наряды на простую и удобную одежду. Но те, кто может приобрести качественную вещь, не будут тратиться на платья из прошлых коллекций, а простым жителям такая роскошь сто лет не сдалась. Да это и неважно, мне много не надо. Только сын растет как на дрожжах. Неудивительно – Роза, женщина нас приютившая, откармливает его булочками и пирожными. Соблазниться ее выпечкой проще простого.

Повозка, стуча колесами, двигалась медленно. Возмущения в мой адрес вскоре стихли. Облокотившись о дощатые перегородки, большинство пассажиров досыпали последние минуты перед началом трудового дня. Некоторые безмолвно глядели перед собой. Лишь одна девушка просматривала новости в зеркале связи. Я же обратила взгляд на столицу.

Ранее утро, еще темно. Постепенно зажигались иллюзии на торговых домах. Невысокие белые строения города просыпались ото сна, приглашали к своему порогу и призывали приобрести их уникальные товары и услуги.

Красиво здесь, ярко, феерично и порой помпезно до одури. Аристократия на каждом шагу. Пафос и великосветский этикет, призванный выделять сильных мира сего. Синтеру здесь пришлось бы по душе. Пренебрежительные взгляды, высоко поднятые подбородки и осанка верных королевских подданных, которые никогда не прогибаются под простых людей. Но вот что странно, супруг всегда отзывался о столице нелестно. Говорил, что Морена не принимает господ с окраины, пусть и титулованных. Злился, называя столичных жителей недоумками, не видящими перспектив. Я с ним соглашалась, кивала, потом снова кивала и так по кругу. Боясь, что мое несогласие вновь станет причиной его недовольства мной…

Я тяжело вздохнула и взглянула на небо, словно оно могло дать избавление от нерадужных воспоминаний. Внезапный толчок, скрип колеса, и я стискиваю ремешок сумки до треска.

– Пр-р… – успокаивает уставшую кобылу извозчик, а у меня перед глазами пролетает день, когда я стала сиротой.

Колесо наехало на ухаб. Груженная товаром телега перевернулась. Мне четырнадцать, родители погибли, и моя жизнь изменилась. Дни заполнились бесконечной борьбой за существование. Не успела я оплакать потерю семьи, как пришлось принимать не всегда правильные решения.

– Доки! Кто хотел? – крикнул недовольно кучер.

Быстро взяв себя в руки, я оплатила проезд в две инты и покинула повозку. Возничий, не церемонясь, поддал плетью по крупу лошади и скрылся за поворотом. Я же осмотрелась по сторонам.

Место жутковатое. Окраина города, мягко говоря, не лучшая его часть. Неудивительно, что именно здесь мне назначили встречу. Подальше от людских глаз. Все-таки теневые документы запрещены законом королевства. Но у меня нет другого выхода. Моя цель – покинуть Интарию вместе с сыном как можно скорее. Поправив сумку на плече, я неуверенно сделала шаг в направлении указанного места.

Полуразрушенный и пустующий ангар неясного назначения встретил меня резким порывом ветра. Свист от него сквозь прорехи металлического перекрытия стоял ужасный. С Белого моря дуло нещадно, пробирая до костей.

– Эй! – крикнула я, отворяя дверь и перешагивая порог.

Пространство пустое, лишь остатки строительных материалов: полусгнившие доски, ящики и бумажный пакет, на ветру бросающийся от стены к стене, ища выход из заточения.

– Есть кто? – дрожу, не зная, от чего больше, от холода или страха. Боюсь быть застуканной за противоправными действиями, за подкупом, но на риск иду. Озираюсь по сторонам, но никого нет. Неужели меня обманули?

Резкий порыв ветра, шуршание за спиной, и в следующее мгновение мне закрывают рот ладонью, воняющей протухшей рыбой. Дернулась, чтобы вырваться, но…

– Тихо, не кричи, я сейчас установлю блокировку звука. Кивни, если поняла!

Я кивнула, меня отпустили, и я тут же развернулась к незнакомцу, делая шаг от него. Передо мной стоял невысокий мужчина. Трудно было назвать его обладателем благородных кровей. Лысина на макушке, сизый нос, похоже, он злоупотребляет спиртным, причем невысокого качества. Потрепанная одежда и весь какой-то помятый жизнью.

Он прикоснулся толстыми пальцами к увесистому кулону на груди. Прошептал слова активации артефакта, но что-то пошло не так. Камень в круглой металлической оправе выбросил сноп искр и затих.

– Демонова штуковина, разрядилась, – постучал по камню, поболтал его на цепочке и снова произнес активирующие слова. – Ну вот, вроде действует, – сообщил неказистый эйт.

Я наблюдала за ним, и мне перехотелось делать то, что собиралась. Не внушал он доверия в таком важном для меня деле.

– Так, говори, от кого пришла. И поверь, я смекну, если соврешь.

Я проглотила все слова, с которыми собиралась вести переговоры. Весь мой настрой и смелость исчезли, как не бывало.

– Ну чего молчишь, красотка? Или хочешь развлечься? Так я готов, ты ниче такая. Муж надоел? – оскалил кривые зубы похабник, а меня передернуло от отвращения.

Я не снобка, тем более не ханжа, но это мерзко. Я мужу никогда не изменяла. «Зато сбежать от него смогла», – напомнила мне моя язвительность.

– Я пришла от Упаковщика, так он представился. Встретились с ним на Рынке Мастеров. Мне нужно, чтобы меня и моего ребенка перевезли через границу Интарии. Скрытно, – сказала я, пристально глядя на теневика и его реакцию, но он медлил с ответом. – Проблем со мной не будет. В моих интересах, чтобы это осталось между нами, – добавила на всякий случай.

– Куда?

– Что куда? – не поняла я.

– Куда именно? Мы граничим с несколькими королевствами, если ты, конечно, знаешь об этом, красавица.

Принял меня за взбалмошную необразованную эйту. Когда у меня открылся бытовой дар и довольно сильный, я стала учиться на дому. Много интересовалась не только историей, но и географией нашего мира. А соседи время от времени обращались ко мне за помощью. Переместить шкаф, помочь в лазарете с уборкой и составлением бумаг. Все делала с легкостью и радостью. Щелчок пальцев, взмах руки – и готово. Да что говорить, я любила помогать. Наверно, это и сыграло со мной злую шутку в дальнейшем.

– Неважно куда, главное – покинуть Интарию, – встряхнула я головой.

– Нарушила закон? – хмыкнул теневик. – Хотя нет, не говори, меньше знаю, как говорится, больше получу, – заржал над собственной шуткой. – Если быстро, то только на Градию. Устроит?

Я кивнула.

– Отлично, с тебя пять тысячи вперед и на пропуске еще три.

– Сколько?! – воскликнула я. – Вы что, королевского преступника перевозите?

– Так откуда мне знать, кто ты? Думаешь, я только себе беру? На границе, знаешь ли, надо подстраховаться, задобрить стражей. Тем более ты не одна, а с ребенком. А с детьми всегда труднее. Слушай, ты его не украла случаем? – прищурился вымогатель. – А то ходят слухи, что перевозка детей стала очень прибыльным делом. А такое не осталось без внимания блюстителей порядка. Поговаривают, что сама королевская чета держит этот момент под своим зорким взглядом.

Я напряглась, все внутри сковало от перспективы быть пойманной. К горлу подкатила тошнота, выворачивают наизнанку жуткие мысли. Но я не торгую детьми. Мой ребенок – это мой ребенок. Я его мать, пусть и сбежала от его отца. Жизнь с ним была невыносима.

– Хорошо, я согласна, – расстегнула сумку и достала последние инты. – Здесь ровно пять.

Не думала я, что будет так дорого. Эти деньги последние, где взять остальные три, предстоит подумать. Невольно коснулась мочки уха. Мамины серьги, стоит заложить, но и этого не хватит до полной суммы.

– Вот и молодец, вот и красавица, – слюнявя пальцы, стал пересчитывать купюры мужик. – Слушай сюда. На подготовку нужно время. Пару месяцев точно. Не суетись и не мелькай личиком. Как только все организую, свяжусь с тобой. А лучше всего придешь к Упаковщику на рынок где-то к концу срока. На вот, держи брошь, покажешь ему. Это знак, что у нас с тобой сделка.

Когда деньги были пересчитаны, теневик удалился. А я стояла в обшарпанном помещении с кучей сквозняков и корила себя за глупость.

– Эвалина, только ты могла связаться с теневым рынком. Отдать незнакомцу последние деньги и не спросить имени.

Что теперь об этом говорить, когда все сделано? Остается ждать и надеяться, что меня не обманут. Я положила обычную металлическую брошку в форме бабочки в сумку. Главное, ее не потерять.

Солнце взошло над горами у столицы, прогнав хмурые тучи за горизонт. Зажглись иллюзии на торговых домах. Мастерская портнихи приглашала зайти и примерить новое бальное платье, последний писк сезона. Парикмахерские с характерным звуком щелкали ножницами и расческами, предлагая подчеркнуть утонченный образ и придать волосам лоска. Я же успеваю зайти за продуктами, указанными в списке Розы.

Покупая травы, специи и сахарную пудру для пекарни, я, как обычно, просматриваю новостные вывески. Читаю каждое прикрепленное к столбу объявление в надежде, что там нет моего имени. Штудирую и каждый раз вздыхаю с облегчением. Наших имен нет на иллюзиях. Нас не ищут. Хотя странно, что Синтер не сообщил во всеуслышание о моем побеге. Ни разу в газетах, в списках пропавших наши с Эланом имена не упоминались. А я каждую листовку, каждую строку прочитывала.

Привычно отворяю дверь пекарни «У Розы», приветственно дзинькает колокольчик, а запах сдобы вырывается на улицу, заставляя прохожих оборачиваться. Небольшое двухэтажное строение с рисунками разнообразных сладостей по периметру окон известно на всю столицу.

– Я вернулась! – сообщаю и прохожу за прилавок, а потом и в кухню, где за большим гладким столом хозяйка колдует над своими изысками.

– Лина! – обрадовалась она. – Ты как раз вовремя, я придумала новый рецепт пряников. А у меня как раз закончилась гвоздика. Ты ее купила?

В Дорке не было принято спрашивать о дарах, которыми надели людей боги Атерры. Это личное, вроде как сокровенное. Но при этом, конечно, явные таланты были заметны и без вопросов. Думаю, у Розы дар делать выпечку – создавать новые вкусы, соединять редкие ингредиенты для получения вкуснейших сладостей.

– Да, все точно по твоему списку, – улыбнулась я и поставила корзину на разделочный стол.

Роза отерла руки о белый передник и стала рассматривать покупки. Подносила к носу травы, внюхивалась, перекладывала одни к другим. Изучала каждую веточку и травинку, выискивала только нужные ей компоненты. Отложив в сторону несколько пучков, она спохватилась:

– Лина, я же тебе не сказала, дырявая моя голова. Вчера вечером заходил давний мой клиент Элладир Кар. Он тот еще сладкоежка, но я не об этом. Стал возмущаться, а возмущается он постоянно, сколько я его знаю. Как его терпят в библиотеке, не знаю. Так вот в этот раз он говорил о том, что им срочно требуется сильный бытовик. Я, конечно, его расспросила, что да как, но он тот еще эльф. В общем, тебе надо пойти.

– Куда? – с подозрением посмотрела я на хозяйку пекарни.

– Ох, девочка, ну что ты, в самом деле. В академию, конечно, на работу. Ты же бытовик, и дар у тебя сильный. Ну…

– Роза, но…

– Милая, ты мне нравишься, и Элан чудесный мальчик. Не подумай, что я вас выгоняю, ты прекрасная помощница, все делаешь, что ни скажу. Но платить больше того, что даю, я не способна, а вы нуждаетесь в средствах.

– Роза, не думаю….

– Да о чем тут думать. Сходишь посмотришь, спросишь, что к чему, условия какие. А там сама решишь. Я сказала Элладиру, что завтра ты придешь. Ой! Получается, это уже сегодня? Так, бросай все, приведи себя в порядок. Ты какая-то растрепанная. Спускайся завтракать и езжай, – подтолкнула меня к лестнице хозяйка пекарни.

– Подожди, я так сразу не могу, – упрямилась я, ища отговорки, чтобы не ехать.

Неожиданная новость для меня одновременно хороша и в той же степени страшна. У меня нет документов – это раз. Два – бумага с печатью о прохождении обучения бытовой магии не моя. Точнее, моя, но поддельная, на имя Лины Рид, а не Эвалины Слайвер. Три – мой сын, с кем он будет, пока я на работе? Здесь за ним присматривает Роза и помогает ее младший сын – мой ровесник Мирт. Да и я здесь, рядом. Но, с другой стороны, работа мне действительно нужна. Три тысячи инт на лугу не валяются и с гор Интарии не сыплются. Три минуса – и один большой такой, жирный плюс в пользу работы в академии. А если меня разоблачат, поймают за подделку документов – это будет крах всему.

Глава 2

Удача, или Надо подумать

Под уверенным взглядом Розы и после ее слов о том, что у меня все получится, я поднялась в отведенную нам с Эланом комнату. Две узкие кровати с чистым постельным бельем, столик и пара стульев. В нашей комнатке скромно, но уютно, и для меня второе намного важнее первого.

За дверью в умывальне слышался плеск воды, но уже спустя секунды появилось мое чудо.

– Мам, ты где была?

– Привет, сынок, я на рынок ходила. Ты давно проснулся? – Я поцеловала ребенка в темную макушку. Обняла ладонями пухлые щечки и заглянула в черные, как у его отца, глаза.

Они похожи. Очень похожи внешне, но в моем сыне все-таки нет надменности и злобы. Пренебрежения, которое часто сопровождалось агрессией и подавлением. Да, он мал, ему всего шесть. Жизнь не устраивала ему проверок на прочность. Хотя разве только в этом дело? Синтер ни в чем не нуждался с детства. Ему был неведом голод, холод да и родительской любовью он не был обделен. Как он стал таким жестоким, завистливым, не пренебрегающим наказанием даже для своих близких? Я поежилась от воспоминаний – несправедливых обвинений и мелочей, которые могли вывести из себя супруга.

– Недавно, мам. А что Роза сегодня приготовила?

Я улыбнулась. Ну как тут можно устоять и не зацеловать свою радость? За что я и принялась.

– Мам, ну мам, хватит! – захохотал проказник.

– Давай иди, сладкоежка, завтракай. Я сейчас спущусь.

Когда я решилась на побег, пришлось солгать сыну. Сказать, что мы играем в прятки, затем – что нам просто необходимо пожить отдельно от папы. Время шло, но, удивительно и даже странно, сын не спрашивал, когда мы вернемся домой. Не задавал неудобных вопросов.

Тяжело вздохнув из-за угрызений совести, я ополоснула лицо теплой водой. Промокнула полотенцем остатки влаги. Вернулась в комнату и переоделась в темно-зеленое платье с белыми ажурными манжетами и воротником. Струящаяся ткань подчеркивала фигуру, но платье не выглядело фривольно. Я наскоро расчесала и собрала волосы в ракушку на затылке. Создала строгий, уверенный образ. Осмотрела себя придирчивым взглядом в зеркале и, удостоверившись, что иллюзия изменения внешности работает, спустилась вниз.

Элан сидел спиной ко мне и уплетал булочку с марципаном. Роза крутилась возле плиты, помешивая кашу, а ее младший сын Мирт, увидев меня, поднялся из-за стола.

– Доброе утро, Лина, – поприветствовал и отодвинул мне стул.

Симпатичный, светловолосый, с тонкими чертами лица тридцатилетний мужчина. В темной рубахе и таких же брюках, подтянут и свеж. Словно не работает каждый день за троих. Он грузит товары на рынке и получает для матери скидки на многие продукты для пекарни.

– Светлого утра, – поздоровалась я.

Обеденный стол, как всегда, накрыт с любовью. Несколько пузатых графинов с напитками, подносы с пирогами, полная масленка, розетка с вареньем и свежий хлеб. Я подвинула к себе фарфоровую чашечку с тонкой ручкой. Налила чая из вместительного заварника и добавила в него кусочек сливочного масла.

– Фу, мам, как ты это пьешь? – скривился Элан.

– Сын, что за «фу»! – пожурила я его. – Мне так нравится, вкус мягче, нежнее. Привычка, наверно, так твой дедушка Грин, мой отец, всегда пил, – пожала я плечами.

Как хорошо было дома. Нет, не в том месте, куда привел меня Синтер после нашего соединения в храме богини Оры. А там, где я жила с родителями. Небольшое поселение Дорк на границе с королевством Градия. Мы были счастливы там. Я все повторяла за отцом, бегала за ним хвостиком и привычку пить чай с маслом переняла у него.

– Элан, побудешь с Розой? Я отлучусь ненадолго.

Сын кивнул, а я, поблагодарив Розу за завтрак, встала из-за стола и направилась к выходу из пекарни. Мирт нагнал меня возле двери и помог надеть пальто.

– Я присмотрю за Эланом, не переживай, – подмигнул мне.

Знаю, я ему симпатична, ухаживает за мной, помогает с ребенком. Хорош собой, надежный и обходительный, но он видит меня не совсем такой, какая я есть. Возможно, медные локоны ему не пришлись бы по душе. В день побега я изменила облик. Качественной иллюзией внешности скрыла рыжие, почти красные волосы под темными прядями, убрала родинку над губой, а также поменяла цвет глаз с зеленого на карий.

– Ли, слушай, давай сегодня вечером сходим… погуляем?

– Мирт, я не знаю, как все пройдет. Возможно, устроюсь сегодня на работу. А там пока неясно, как с расписанием и обязанностями. Что меня ждет и сколько я там пробуду, неизвестно…

– Ли! – перебил он. – Я тебе не нравлюсь?

– Мирт, прошу… – выдохнула.

– У тебя кто-то есть?

– Нет, просто сейчас не самое подходящее время. Прости… мне надо идти.

Погода радовала. Зимнее солнце светит ярко. Воздух пропитан запахом моря, а на вершинах гор лежит белое покрывало. Сейчас в Дорке дороги, наверно, снегом замело, а в Морене метели только собираются спуститься с острого хребта и выбелить побережье. Я застегнула пальто, поправила сумку на плече и уже привычно ступила на брусчатку, направляясь к экипажам, следующим в академию.

Спустя час я уже с увлечением разглядывала стену, тянущуюся по обе стороны от меня. Длинная, в два человеческих роста высотой, из природного камня, она полностью огибает академию. За ней виднеется часть учебных зданий. А с одного из них в небо устремляется, врезаясь в белое облако, шпиль. Странное дело, от его острия в форме наконечника стрелы расходится еле заметное марево – своеобразное поле, окутывающее всю прилежащую территорию и накрывающее ее, словно купол.

– Посторонись! – крикнул возничий, которому я перегородила дорогу.

Из подъехавшей повозки выпрыгнуло несколько студентов, парни и девушки. Шумные, веселые, с горящими глазами, не обращая на меня внимания, зашагали к воротам. Я сделала пару осторожных шагов вслед за ними, прошла сквозь необычное мерцание. И там, где кожа не была скрыта одеждой, ощутила легкое покалывание. Лицо защекотало, а по ладоням прошли мурашки. Секунда, и все исчезло. Пожав плечами, я смелее направилась к воротам.

– Идет еле-еле, а мы опаздываем, – возмутилась у меня за спиной писклявая девица.

– Это вы мне? – взглянула я на двух девушек лет семнадцати.

Одна из них, закатив глаза, демонстративно задела меня плечом и огрызнулась:

– Не спешишь на занятия – подвинься! – оглядела меня с ног до головы и добавила: – Да какие у тебя занятия? Ты уже старая.

Я закашлялась от такой наглости. Старая… Я… Да мне всего двадцать восемь!

– Молодая эйта, вам не кажется, что вы ведете себя не совсем вежливо?

Однако она, словно не слыша меня, продолжила идти, придерживая рукой пышный подол платья.

Нравы у молодежи сейчас хуже некуда. Но я так рассуждаю, словно мне действительно под полвека. Да, иногда так и кажется, ведь с четырнадцати лет пришлось многое взять на себя. Уход за домом родителей отбирал много сил. Я бралась за любую работу, которую предлагали. Мой опекун был не особо щедр на разные приятности. А девушке хотелось порадовать себя девичьими штучками – сережками, симпатичным платочком, мелкими радостями. По сути, Карл Порстон и не жил со мной. Приезжал раз в месяц, осматривал дом, задавался вопросом о моем самочувствии и уезжал. Оставлял несколько инт, которых хватало только хлеб купить.

Решив не заострять внимание на поведении студенток, я вошла на территорию академии. Огромная площадь пустовала.

«Занятия начались», – подумала я и отыскала глазами административное здание. Найти его не составило труда. Академию не раз упоминали на иллюзиях и газетных страницах. Лучшие маги, великие деятели и стражи королевства проходили обучение именно здесь. А крышу этого монументального строения ни с чем не спутать – величественные мраморные статуи богов и всех живых существ, населяющих мир Атерры, гордо смотрели с нее на дворец короля.

Я протиснулась в приоткрытые массивные двери. Холл здания тоже был пуст. Из его центра вверх уходила лестница, широкая, каменная, светлая, с узорчатыми перилами. За ней – огромное окно в несколько метрин, которое не мыли, наверно… никогда: солнце ударяло в стекло и освещало слой пыли и разводы на высоких створках. Такое чувство, что в академии ни разу не убирали. На полу сор и следы от обуви. На боковой стене, будто приклеенный впопыхах, висел одинокий лист белой бумаги. Исчерканный графитовым стержнем, он указывал номера кабинетов преподавателей и деканов.

– Ну хоть что-то. – Я вела пальцем по строчкам, выискивая ректора академии. – Дарк Крим – декан боевого факультета, Максимилиан Леру – история Атерры, Гридис Грамм – артефакторика. Нет, все не то, – дошла до конца списка. – Гилатер Гурский – ректор Королевской академии, кабинет десять. Отлично!

Осталось найти этот кабинет. Я свернула в коридор, но меня ждало разочарование. Ни на одной из дверей не было номеров. Таблички сняты – остались только прямоугольники более яркого цвета на дереве. Подергав за все дверные ручки первого этажа, я удрученно прошептала:

– И куда дальше?

Королевская академия, тоже мне. Стражи у ворот нет, в главном здании пусто. И как, по их мнению, здесь кого-то отыскать? Неудивительно, что требуются сотрудники. Они просто уходят, не найдя никого из администрации. В конце концов, поставили бы дежурного из учеников или наняли служащего. На стенах – большие портреты преподавателей и ректоров академии, не у них же спрашивать.

– Эй, есть здесь кто-нибудь?

Эхо отразилось от стен коридора и смолкло в холле. Прелестно. Пусто. Никого. Но вдруг где-то под потолком раздался сильный грохот. Поправив сумку и чихнув пару раз из-за пыли, я взбежала на второй этаж. С правой стороны из приоткрытой двери донесся раздраженный голос:

– Да кто придумал такую мебель! Не повернуться!

Приблизившись, я постучала, но меня не услышали, и я заглянула в проем.

– Нет, это просто невозможно, дорогая, – раздался сдавленный мужской голос из-под перевернутого громоздкого стола. – Я просто не успею все… Хорошо, я постараюсь приехать, но не обещаю, – следом послышался звук отключения пространственного зеркала и вновь глухой стук, а следом ругательства!

– Да что ты будешь делать! Для гномов все строили, что ли!

Из-за стола появилась сначала светлая макушка, которую потирала огромная рука, затем голубые глаза, высокие скулы, прямой нос и подбородок с ямочкой.

Меня заметили.

Широкие брови мужчины съехались на переносице, выделяя глубокую морщинку на лбу.

– Здравствуйте. Если вы поступать, то прием давно окончен. Приходите в следующем году, – проговорил без запинки незнакомый мне эйт и продолжил подниматься… и подниматься.

Он встал в полный рост, а у меня невольно приоткрылся рот. Нет, незнакомец был одет… и прилично. В строгой белой рубашке и брюках, удерживающихся широким тканевым ремнем. Немного всклокоченные волосы… Но, богиня, какой же он высокий и крупный! Я никогда не считала себя маленькой. Мой рост выше среднего, и порой мне бывало неуютно среди других, однако сейчас я почувствовала себя миниатюрной феей.

– Молодая эйта, вы меня не расслышали? – недовольно произнес мужчина. – Зачем вы пришли? Не могли дождаться у кабинета?

Нет, ну таких я точно не видела. У нас в Дорке жил дядя Мильх, местный кузнец. Его все называли Крогом, как самое высокое дерево на Атерре, но и он уступает этому в габаритах. Передо мной сейчас мужчина широкий в плечах, выправка как у стража Интарии, воевавшего за свободу королевства. Небольшая седина на висках и то еле заметная на фоне светлых волос. Мне стало не по себе от такой мощи. Ноги дрогнули, и я попятилась, скрываясь за дверью, совершенно забыв, зачем сюда шла. Сбежала на первый этаж и только тогда остановилась.

– Что за ерунда?

Стояла посреди холла и копалась в своих ощущениях, которые не могла понять. Страх? Нет. Точно не он. Страх я ни с чем не спутаю, он меня не покидал на протяжении нескольких лет жизни с Синтером. Ждешь с ужасом прихода мужа. Спешишь, перепроверяешь себя, проделанную прислугой работу. Вытираешь незаметное пятнышко от дыхания сына на стекле окна… Нет, сейчас это не страх, обволакивающий, изматывающий и не выходящий из головы. Это другое, но что?

– Вы почему не на занятиях? – прозвучало поодаль от меня.

– Простите? – взглянула я на среднего возраста и с лишним весом эйту, идущую ко мне.

– Спать надо по ночам, а не стоять и зевать сейчас, милочка! Почему не на занятиях, спрашиваю? – Пухлой рукой женщина поправила высокую прическу и тяжело вздохнула. – Как за всем усмотреть? Нет, он считает, что я смогу и преподавать, и зачислять, и распределять, и следить за всем необходимым для академии. Может, он думает, если я демоница, то мне усталость неведома. – Махнув на меня рукой, странная эйта прошла мимо.

– Эм… постойте!

– Что еще? – недовольно отозвалась она, продолжая идти вглубь коридора.

– Подскажите, где найти кабинет ректора. Мне сказали, что академии требуется бытовой маг. Я бы хотела…

Демоница резко остановилась и обернулась, расплываясь в широкой улыбке с выделяющимися клыками.

– О богиня! Наконец-то! – возвела она руки к небу, точнее, к потолку. – Вы бытовик?

– Да, но у меня…

– Вы приняты!

– А?

Я растерялась от неожиданности, а женщина вернулась ко мне и с безуминкой в глазах добила:

– Пойдемте, я вас оформлю, и вы сразу приступите к своим обязанностям.

Я, конечно, с этой целью сюда и пришла – устроиться на работу, но чтобы вот так сразу… Меня начали одолевать сомнения. Возможно, здесь не все так красочно, как я себе вообразила. Только вот незнакомка, по всем признакам сотрудница академии, уже уверенно шагала по коридору, и мне оставалось только следовать за ней.

– Меня зовут Ильгида Брум. Вы себе даже не представляете, как вы вовремя. Столько всего накопилось! – Демоница достала из кармана ключ-заклинание в форме небольшого шара. Приложила его к высокой двустворчатой двери с резными завитками на широких наличниках. Та послушно открылась, пропуская нас. – Учебный год в разгаре, а у нас вон что творится. – Эйта Брум ткнула пальцем перед собой и стала протискиваться между столами, стульями и коробками, продолжая сокрушаться. – Через несколько месяцев празднование нового года, нового становления природы и восхваление богов за их помощь, а я одна все не успеваю, – зарычала демоница. – Зачем он дал расчет Ретавии Верг? Нет, понятно зачем! Она сама перевелась, не смогла пережить провал в любовном вопросе. А теперь он меня на ее место поставил, не успел к началу года найти профессора бытовой магии. Конечно, детки не виноваты, их нужно учить. А что делать с канцелярией? Кто будет разбирать новую мебель, расставлять ее и убирать ту, которая испорчена? Следить за подсобными рабочими, которые отлынивают от работы? Скоро белого дня не увидим, настолько здесь грязные окна. Молчу об отчетности и документах. Поставщик три месяца не может получить от нас принятие заказа. И не получит, я не успеваю.

Я не совсем понимала, о чем говорит эйта, но, цепляясь за углы стеллажей, протискивалась вслед за ней. Помещение немаленькое и все заставлено до потолка. Узкие проходы, лабиринты из досок, креплений, полок, зашитые в мягкую ткань зеркала. Полный завал.

– Здесь у вас склад? – прервала я стенания Ильгиды.

– Склад? – усмехнулась она. – Склад у нас в подвале, а это… – обвела руками пространство, – когда-то было приемным холлом! Ученики и посетители приходят сюда решать возникающее проблемы. В этом году все с ног на голову. Моя помощница Клотильда заболела, в начале учебного года. Выздоровела, все хорошо! Слава богине! А когда вернулась и увидела все это безобразие… ушла… нет, убежала в отпуск! Представляете! В отпуск! И ведь ей не скажешь, что не время. Она в этом отпуске не была несколько лет, как и я, впрочем. А следом и профессор бытовой магии отомстила, сбежала к конкурентам в соседнее королевство. Обиделась, что не поддержали ее. Да как тут поддержишь, если некромант наш влюбился, но не в нее. И сам некромант редкий гость в академии. То у него свадьба, то работа на корону, то молодая жена внимания жаждет. Хорошо, что заместитель имеется, уже проще.

Мы подошли к двум столам, на которых лежали высоченные стопки документов. Я огляделась по сторонам и представила весь объем работ… Внезапно раздался грохот. Секунда тишины и…

– Ильгида-а! – послышался знакомый голос с ноткой обреченности. – Ты здесь?

Демоница спохватилась и взглянула на меня озабочено.

– Здесь я, здесь! Там, где столы, – крикнула, как я поняла, новый профессор бытовой магии. – Вы в порядке?

– Да, но мне не помешала бы помощь.

– Я помогу, – опередила я Ильгиду.

Возвращаться к двери ей не особо хочется, комплекция пышная, а протискиваться через эту свалку та еще задача. Я вернулась к выходу, и картина открылась забавная: проход завален столами и стульями, боком ко мне стоит тот самый высокий мужчина, капля пота медленно стекает по его лбу, тогда как руки подняты и удерживают навалившуюся сверху груду мебели.

– Вы?

– Я?!

– Я же сказал, прием на обучение окончен!

Тут из другого конца зала раздается свирепый голос демоницы:

– Так вы что, поступать на бытовую магию пришли, а не на работу устраиваться?

– Что? Нет! – возмутилась я и высказала накопившееся: – Я на работу. Мне сказали, требуется бытовик. Пришла, а здесь никого не найти. Табличек на дверях нет, доски-иллюзии с расписанием приема тоже, только листок на стене. Не удивлюсь, если он уже отвалился и его сквозняком сдуло. Куда смотрит ректор академии! Да у нас в Дорке даже на самом захудалом постоялом дворе и то управление лучше.

В зале воцарилась неописуемая тишина. Демоница за стеллажами смолкла, а мужчина смотрел на меня во все свои голубые глаза, кажется, забыв, что держит с десяток столов, чтобы те не рухнули. Капля пота все же скатилась ему на белую рубашку, оставив мокрое пятно. Тут я поняла, что наговорила лишнего.

– Извините, мне не стоило… Давайте я вам помогу, – взмахнула рукой.

Столы, удерживаемые эйтом, послушно поднялись вверх и ровненько разместились друг на друге, аккуратно уперевшись в потолок. Упавшие и перекрывшие проход стулья взметнулись следом, расчищая путь к двери. Я удовлетворенно осмотрела свою работу.

– Ну вот, так лучше, – улыбнулась, пытаясь сгладить неловкую ситуацию.

– Ильгида! Я буду у себя! – откашлялся эйт. – Вы идете за мной, – добавил для меня, заправляя выбившуюся рубашку в брюки.

Следуя за мужчиной, я смотрела ему в спину и соображала, что наговорила. Вроде все по делу, да, может быть, в обвинительном тоне, но правду. И лгать я не умею. Синтер сразу понимал, когда я лукавлю. На моем лице расцветает яркий румянец, и бегающий взгляд выдает меня молниеносно… Должно быть, этот великан тоже профессор. А если еще и друг самого ректора? Тогда вряд ли меня здесь ждет трудоустройство. Сникла я основательно, но что теперь об этом говорить.

Впереди идущий эйт нагнетал мое нервозное состояние своим молчанием. Размашистым шагом шествовал по коридору, заставляя меня ускориться. Мне стало жарко. Я расстегнула пальто, сняла его и повесила на руку. Воротник платья вдруг стал у́же, плотно прилегал к горлу, не давая глубоко вдохнуть. Набрав темп, я почти бежала, чтобы поспеть за великаном. Когда он резко остановился, я за малым не врезалась в него.

– Не спешите, мы пришли! – открыл ключом-заклинанием дверь и пригласил меня войти.

Затемненное окно небольшого помещения едва пропускало солнечный свет. Стол с кипами документов, несколько цветов в напольных вазонах и два учебных стула. Пока я рассматривала кабинет, эйт прошел в смежный с ним. Взял из платяного шкафа и надел мантию красного цвета. Застегнул ее на скрытые пуговицы и разместился в кресле за огромным письменным столом.

– Входите и присаживайтесь, – указал мне на стул.

Перехватив ремешок сумки и поправив пальто, я прошла к нему и присела на предложенное место.

– Меня зовут Гилатер Гурский, я ректор Королевской академии.

Я поперхнулась.

– И пока вы не начали оправдываться за сказанное, предупрежу. Вы правы.

Я немного выдохнула, а ректор тяжело вздохнул.

– Нехватка кадров у нас – факт. Конечно, так было не всегда. В прошлом году сложилась непредвиденная ситуация. По разным причинам академию покинули несколько профессоров, а вместе с ними и подсобные рабочие. Быстро найти нужных специалистов не так просто. Ильгиду Брум, занимающую должность моего помощника в отделе снабжения и заведующую хозяйственной частью, я перевел на должность декана бытовой магии. И, как вы поняли, ее предыдущее место пустует. Нужен хороший бытовик. Сильный. С опытом подобной работы. У вас есть рекомендации? – Ректор сплел пальцы в замок и положил руки на стол, покрытый специальной впитывающей влагу эмалью.

Я видела такую столешницу у нашего градоначальника в Дорке. Помню, он хвалился, что если вдруг прольется его любимый бодрящий напиток, то ни один документ не пострадает. Люди подшучивали над ним:

– Лучше бы меньше пил за рабочим столом, и не было бы необходимости тратить деньги, честно заработанные подданными королевства.

Я про себя улыбнулась, вспоминая смешки и подначивания в адрес большого человека нашего маленького городка. Может, ректор тоже злоупотребляет?

Нахмуренные белесые брови сидящего напротив руководителя академии слегка приподнялись в ожидании моего ответа. Ну что ж, настало время немного слукавить. Постараться не выдать тихую ложь бегающими глазами. Не отрывая взгляда от ректора, я начала заготовленную речь:

– Меня зовут Лина Рид, – встала и протянула руку, чтобы поздороваться.

Ректор тоже приподнялся и ответил рукопожатием. Широкая кисть с реками вен и длинными прямыми пальцами обхватила мою. Совсем слегка, словно боясь сжать крепче.

– Я недавно переехала с сыном в столицу из небольшого городка на краю Интарии. Наш дом… – потупила я взгляд, пытаясь изобразить грусть и тяжелые воспоминания, но так и не смогла выдавить слезу, хотя очень старалась, – наш дом сгорел, и я осталась вдовой. Все наши вещи пришли в негодность, как и многие документы, кроме подтверждения обучения. И то оно немного потрепано и почернело… – Я протянула Гурскому бумагу с печатью о прохождении обучения на дому.

Конечно, ненастоящую, с измененным именем, но качественно оформленную и, что самое главное, обычную, бумажную. Да, сейчас предпочитают визировать документы аурой, но они не из дешевых, и многие довольствуются обыкновенными, написанными преподавателем от руки.

Я посмотрела на ректора, и, кажется, он не проникся моей тирадой. Смотрел на меня внимательно, затем взял мой документ. Морщинки в уголках глаз напряглись, и я затараторила, чтобы он не особо вчитывался в бумагу:

– Но вы не думайте, я хороший работник. Обучалась бытовой магии на дому, и мои преподаватели меня хвалили. Всегда все выполняю в срок. Труда не боюсь. Умею вести счета. Да и к детям отношусь хорошо и никогда не обижу, – зачем-то добавила я.

– Как раз последнее не проблема. Защита академии вас бы не впустила, если бы вы замышляли плохое для ее учеников и преподавателей, – как бы невзначай проговорил ректор.

На этих словах мы замолчали. Я не знала, что добавить. Возможно, о Розе? Сказать, что работаю и живу у нее? Она может дать рекомендации.

– Какой у вас второй дар? – спросил Гурский.

Я на секунду замешкалась, но ответила:

– Второй дар не раскрыт. Наверно, совсем незначителен, – пожала плечами, солгав.

Он кивнул. Неудивительно. В большинстве случаев оно так и есть, не всегда проявляются два дара. Порой они настолько малы, что сливаются с повседневными, не выходящими за рамки обычного умениями. А мой второй дар, даже думать о нем не хочу. От него одни беды и беды только для меня. Поэтому я приняла решение больше никого не посвящать в это. Так спокойнее всем.

– Что ж, – отклонился на спинку кресла ректор. – Даю вам испытательный срок в два месяца, а там будет видно. В этот период жалование в три тысячи инт. – Эйт Гурский постучал пальцами по столу. – Времени искать другого специалиста нет. Через пару недель к нам приезжают представители академии из королевства Маркены во главе с послом самого короля. Для перенятия опыта в учебном процессе, налаживания связей и, возможно, организации обмена студентами. Необходимо все привести в порядок. Список работ Ильгида вам подготовит.

Я нерешительно закивала, еще не веря в такую легкость трудоустройства на весьма высокую должность. Надо же, три тысячи – это замечательно. За два месяца соберу на взятку стражам. К тому же Элана одену, найму ему преподавателя для учебы, куплю столько береники, сколько он захочет, а мне-то и не надо многого.

– Сколько лет вашему сыну? – отвлек меня от мечтаний ректор.

– Эм… почти семь. – Я предвидела его дальнейшие слова, поэтому здесь тоже пришлось солгать.

Элану только недавно исполнилось шесть, но он мальчик смышленый и опережает своих сверстников по знаниям.

– Прием студентов закончен, но ребенку необходимо обучение. Под присмотром высококвалифицированных преподавателей он приступит к занятиям, а вы – к своим обязанностям. Чтобы не тратить время на проезд до академии.

Я вновь кивнула утвердительно, а сама и не могла желать лучшего. Это просто сказочно, неужели все получится? Мой план осуществится?

На этом ректор поднялся из-за стола и подошел к окну. Отодвинул тяжелую портьеру и, сцепив руки за спиной, посмотрел в небо. Поняв, что разговор окончен, и стараясь не шуметь, я взяла свой документ об образовании со стола, и пошла к двери.

– Зачем вы изменили внешность? – раздалось так внезапно, что я вздрогнула.

Что? Как?! У меня самая качественная иллюзия, последняя разработка. Да, теневая, но изготовитель клялся, что ее никто не распознает, и гарантировал анонимность. Такие имеются в продаже, но на них метка «Для раскрытия личности в случае надобности». Здесь же ее нет, оттого она и под запретом. Я судорожно прикоснулась к лицу, к волосам. Руки задрожали, а эйт Гурский обернулся.

– Она не сошла, – проследил за моей реакцией. – Иллюзии – мой дар. Сейчас мода такая, менять внешность? Вы весьма приятная особа, зачем скрывать то, чем наградили вас боги?

Немного истерично я подхватила версию ректора:

– Ну… да, это все модное веяние, – и, запинаясь, добавила: – Хотелось внести немного разнообразия в свою жизнь. Знаете, новый город, новая судьба, цвет волос, прическа…

Почувствовала себя глупой и голой. Словно меня увидели всю и не только внешность, но и мои тайные страхи. Будто догадались об истинных причинах установки иллюзии. Я поспешила ретироваться.

– Всего доброго, эйт Гурский.

Выбежала на свежий воздух, облокотилась об огромную входную дверь. Щеки горели, на лбу выступила испарина, но порыв зимнего воздуха тут же охладил пылающее лицо. В висках стучали слова: «Зачем вы изменили внешность?» Слова, перечеркнувшие многое. А главное, здесь мне не место, не жить в столице, не работать. Начинать нужно все сначала. Скрываться и заметать следы. А была надежда, что все получится, все удастся. И что теперь? Снова бежать. Только где взять средства на это? Где?

Над головой раздалось громкое «бом!», вырывая меня из состояния отчаяния. Бой магчасов вспышкой пронзил колотящееся сердце, выбил из него остатки маленькой, едва зарождающейся надежды на счастье. А через несколько мгновений дорожки, выложенные светлой и темной плиткой, заполнили студенты. Площадь запестрила разного цвета формой: желтые, бурые, темно-синие, черные платья и костюмы учеников зарябили в глазах. Поднялся шум – споры, смех, выкрики.

Я медленно выдохнула. Отерла влажный лоб платком. Только сейчас почувствовала, что замерзла, руки заледенели и меня бьет мелкая дрожь. Надела пальто, поправила сумку и поспешила к выходу из академии. Необходимо все обдумать.

Дом Розы пустовал. Мирт еще не вернулся с рынка, а хозяйка магичила над своими сладостями в пекарне. Я же, терзаемая мыслями, поднялась к себе в комнату.

Как быть? Терять хорошую должность и заработок не хочется. Рисковать и быть разоблаченной тем более.

Синтер, уверена, до сих пор ищет меня и сына. Все ради своих желаний и непонятных дел. А я ведь верила ему. Верила красивым речам, нежным ухаживаниям. Одинокой девчонке большего и не надо было. Чуть тепла, подарки красивые и обещания – те, которые слышать хотелось. Крепкую, надежную семью. Дом светлый, уютный, где царит любовь, как у родителей моих было. Влюбилась в него, галантного, умеющего ухаживать. Не замечала, что все это не от искренней любви, той, когда сердце стучит от одной лишь встречи с возлюбленным. Той, которой не нужны предлоги с запятыми и троеточиями, потому что она есть и ей неважно, кто ты, какой у тебя дар. Она всегда поддержит, поможет, не беря ничего взамен. Глупая я и доверчивая была, за что и поплатилась унижением, годами изматывающим заточением в доме.

– Надо бежать!

Из-под кровати достала походный мешок, прохудившийся в нескольких местах. Укрепила бытовым заклинанием нити мешковины, еще послужит. Уезжать далеко не стану, все же с Упаковщиком встретиться надо через два месяца и узнать у него о дальнейших действиях.

Законы Интарии не всегда на стороне женщины, тем более неблагородных кровей. Мне не доказать своих прав и мучений, доставленных супругом. Смешно, но еще и осудят, что любви захотела, жила в достатке, все, что желала, получала. Благородный муж пылинки сдувал. Просил взамен помощи, а я, неблагодарная, отплатила за все это побегом. И совсем неважно, что за закрытыми дверями спальни слышались мои стоны от пощечин и мольбы прекратить унижения, просьбы простить за непослушание, за свою неуклюжесть, когда опрокинутый стакан, например, пачкал дорогой ковер. Синтер всегда напоминал мне: «Ты никто. Тебе не поверят. У меня связи…»

Я сложила вещи Элана в мешок, бросила туда свое второе платье. В потайной карман аккуратно вложила портрет-иллюзию родителей. Присела на кровать, а саму трясет от воспоминаний о прошлом. Слез только нет. Они все давно высохли. Сама Долина Успокоения может позавидовать.

– Лина, ты вернулась? Можно? – постучала в дверь Роза.

– Конечно, входи.

Пышная юбка, передник поверх нее и белоснежный чепчик на голове делали Розу похожей на дрожжевую булочку. Едва из печи, с запахом ванили и темной корицы. Я улыбнулась доброй хозяйке с печалью. Жаль с ней расставаться.

– Почему вид кислый, словно у пирожка с капустой квашеной? Что приключилось? Вещи собрала, значит, приняли в академию, а глаза не горят радостью, – сходу определила мое настроение.

Я пожала плечами. Лгать не хочу. Роза присела рядом на постели и руку мою взяла в свою.

– Послушай, Ли, не знаю, что тебя гложет, и не буду лезть в душу. Но порой боги дают нам второй шанс. Только от нас зависит – использовать его или продолжать бояться, что не выйдет, не получится. Убегать от своих страхов. Ты хорошая молодая женщина, и сын у тебя прелестный мальчик. Решать тебе – жить прошлым или дать себе быть счастливой.

Роза поднялась и вышла за дверь, оставив меня в глубокой задумчивости, в смятении из-за выбора, который предстояло сделать. Она знает то, что и все: мой супруг отправился к богам после жуткого пожара, Элану было непросто, поэтому я просила не упоминать об этом при нем. Но как же ее слова попали в самое сокровенное, в мою реальную жизнь.

Весь оставшийся день я не находила себе места. Просмотрела вещающий экран иллюзий, выискивала новости о пропавших и находящихся в розыске людях. Но нигде о нас не упоминалось. Прошлась по экипажам дальнего следования. Выбирала, куда можно поехать и где затаиться. Пока не вернулся сын, полный радостных впечатлений за день.

Элан искрился энергией, хохотал, рассказывая о своих приключениях с Миртом. А моя душа разрывалась на части. Я винила себя за все: за то, что собираюсь лишить ребенка таких вот счастливых моментов, людей, которых он полюбил. Я кричала в душе, улыбаясь ему. Смеялась от его искренних эмоций, а внутри шторм терзаний накрывал меня с такой силой, что хотелось выть. Так закричать в мир, чтобы хоть кто-то услышал. Услышал и помог, подсказал, как верно, как правильно поступить. Но нет, тишина.

Вечер прошел тихо. Роза рассказала о новом рецепте пряников, а сын без умолку болтал о море. Я же решила не спешить с выводами и принять предложение ректора. Озвучила, что буду работать в академии.

– Я рада за тебя, Ли. И не забывай о нас, приходи в гости, мы всегда тебе рады, – поддержала меня Роза, а Мирт промолчал.

Что ж, придется рискнуть, дороги назад нет, необходимо собрать недостающую сумму.

Глава 3

Работа и еще раз работа

Сегодня склоны горного хребта, обычно четкие и контрастные, сливаются с серым небом. Гарки летают низко под нависшими тучами. Дождь обещает быть долгим и проливным. Он не будет задумываться о чьих-то планах, разразится грозой и шквальным ветром. Разбередит раны, а может, и смоет все ненужное. Стечет с пыльной одежды лишнее, и, возможно, станет легче дышать.

Держа сына за руку, в другой неся наши пожитки, я шагнула сквозь мерцающий купол академии.

– Элан, ты, главное, не бойся и не давай никому себя в обиду. Я буду рядом и попрошу, чтобы нас разместили вместе. Но ты справишься, у тебя все получится. – Кажется, говоря это, я больше успокаивала себя.

Элан же шел, задумчиво рассматривая высокую стену академии.

– Я не слышу, мам.

– Как не слышишь? – не поняла я, а он продолжал повторять одно и то же, пока мы не прошли через ворота академии.

– Сынок, – присела я на корточки перед ним, – где болит? Ухо? – всполошилась, помня, как он страдал от воспаления.

– Мам, не кричи так, – улыбнулся он.

Тут меня осенила догадка. Я обернулась и посмотрела на шпиль, удерживаемый богами. Возможно, именно от его мерцания, расходящегося куполом на всю академию, и возникают проблемы со слухом? Но меня это не коснулось? А те две девушки, что вели себя невежливо, они думали, я их не слышу. Нужно будет уточнить у ректора, что это за магический феномен.

Мы с Эланом вошли в административный корпус. Снова тишина, и я было расстроилась, что вновь нужно искать ректора, но нам навстречу вышла Ильгида. Демоница быстро перебирала ногами под длинной юбкой, громоздкая брошь в виде золотого дерева на приталенном пиджаке, казалось, сейчас побежит впереди нее.

– Доброе утро, Лина. Это твой сын? – Не дождавшись ответа, она обратилась к ребенку: – Как тебя зовут?

– Элан, – проговорил он четко.

– Замечательное имя, молодой эйт. Ты не против пойти со мной? Я познакомлю тебя с преподавателем и воспитанниками группы, в которой ты будешь учиться.

– Но… – вмешалась я в разговор, – мне бы хотелось увидеть все своими глазами. Где и кто будет его обучать.

– О, не беспокойся, Лина. Воспитатель Миранда Янис очень хорошая и ответственная эйта. Весь день у них расписан – игры, занятия, обед, ужин. А тебя просил зайти ректор, как только придешь. Так что я отведу мальчика и передам в надежные руки. Тем более что сегодня Миранда будет рассказывать интересные истории о древних драконах, населявших когда-то наш мир. Ты любишь сказки о драконах, Элан?

Сын загорелся такой перспективой и часто-часто закивал.

– Мам, ты не переживай, я взрослый. Ты потом только приди за мной, а я тебе все-все расскажу, хорошо?

Я неуверенно кивнула. Отпускать его не хотелось.

– Вот настоящий мужчина. Ну что, пойдем?

Проводив сына, я остановилась перед кабинетом ректора, который так и не обзавелся табличкой. Поправила собранные в пучок волосы и вошла в приемную. Секретаря не наблюдалось, и я, постучав в следующую дверь, открыла ее.

– Здравствуйте. Ильгида сказала мне зайти к вам.

Гурский сидел за столом и, кажется, совершенно не замечал моего появления. Обыкновенным карандашом с графитовым стержнем что-то скрупулезно выводил на бумаге. Погрузившись с головой в свое действо, он выглядел отстраненным и одновременно сосредоточенным. Очки без оправы с тонкими дужками немного сглаживали его волевой подбородок, делая черты лица мягче.

Белоснежный лист заполнялся строками, которых мне было не разглядеть. Широкая рука удерживала бумагу, а карандаш терялся в больших пальцах. Пока я смотрела, как он пишет, попутно отмечала и другие детали: отсутствие кольца обряда семьи в храме богини Оры и то, как он время от времени постукивает указательным пальцем по карандашу, будто старинное изобретение для письма от тычков само начнет выводить буквы, как заговоренный стилус.

– Готово, – сказал он, взял листок и еще раз пробежался по нему взглядом. – Извините, как раз корректировал список работ, подготовленный Ильгидой для вас. Держите, но вы его прочтете позже, а сейчас подпишите вот здесь, – указал на документ. – Это стандартный договор о приеме на работу. Приложите большой палец к листу.

Однажды я подписывала такой, когда в Дорк приезжал один торговец. Он останавливался в съемном доме, нанимал меня для уборки и всегда документально оформлял мои услуги. Поэтому сейчас я приложила палец, и мне уже знакомо кольнуло подушечку. Бумага засветилась и исчезла.

– Отлично, теперь пойдемте.

Мы вышли из кабинета в приемную.

– Снова эйта Тру опаздывает, – взглянул на пустующий стол, заваленный папками с документами, ректор.

– Здесь я, здесь! – вошла запыхавшаяся женщина с огромными сумками. – Я забирала новые зеркала связи и ракушки-аналитики для практических занятий. Изготовитель сообщил, если не заберем их немедленно, он расторгнет контракт и отдаст их тем, кому они нужнее.

– Лина, дайте-ка обратно ваш список, – попросил ректор.

Я протянула ему листок, который уже успела спрятать в карман пальто. Глава академии дописал еще один пункт и вернул его мне.

– Хорошо, приступайте к своим непосредственным обязанностям, Тру. Пойдемте, – сказал он мне.

Мы вышли в коридор, и я вновь еле поспевала за ним. Его шаг – моих два, а то и три. Мешок с вещами подпрыгивал у меня на плече с разнообразными звуками, а сумочка постукивала ему в такт о пуговицы пальто. Можно воспользоваться бытовым способом переноса вещей, но я не знаю, куда мы идем, и не очень удобно магичить на ходу. Поклажи мало, но при таком темпе она ощутима. На плече и бедре точно останутся синяки. Портреты знаменитых ректоров и профессоров прошлых лет на стенах словно посмеивались надо мной: «Милочка, куда тебе до нас? Ох, нелегко тебе будет. Посмотрим, посмотрим, на что ты способна ради работы в нашей несравненной академии».

Эйт Гурский уже поднялся на первые три ступени лестницы, ведущей на второй этаж, когда его окликнули. Он резко остановился, а я не успела замедлиться и по инерции врезалась в его поясницу. Уткнулась носом и мгновенно отскочила. Меня стало кренить назад из-за свисающего со спины мешка. Живот напрягся, руки выпустили поклажу и взмыли в воздух. Равновесие попрощалось со мной, послав воздушный поцелуй. Но тут меня вздернуло вверх. Перед глазами за долю секунды пролетела огромная лапа, схватила меня за ворот, а мое любимое зеленое платье издало жалобный треск.

– Стоите? – возвышаясь надо мной, прохрипел ректор, не выпуская меня из захвата.

Его массивная фигура занимала все видимое пространство. Дышать стало затруднительно. Я рефлекторно выгнулась и прижалась к ректору. Глаза прошлись от мужской груди к шее, на которой вздрогнул кадык. Я сама невольно сглотнула. Скорее от шока. Такой быстрый переход от нечаянного тычка в поясницу руководителя к тесному соприкосновению наших тел ввел меня в оцепенение. Еще и дышать совершенно невозможно из-за руки, стиснувшей ворот.

– Простите … – улыбнулся ректор, а меня словно примагнитило его взглядом. Голубые глаза смотрели по-доброму и что-то еще такое неописуемо нежное было во взгляде, что я, не ожидая от себя, выдала:

– Отношения на работе мне не нужны. Да и вообще отношения. Отпустите меня, пожалуйста, дышать трудно.

Кто меня дернул это сказать? Вернуть бы все назад, но временем управлять я не умею. Да и хорошо, что сказала: сразу расставила все по местам. Кто их знает, столичных высокопоставленных работодателей. Провела черту. Кроме работы, меня ничто не интересует.

– Кхе-кхе… – прокашлялись рядом, и ректор убрал руку с моего воротника. – Эйт Гурский, это все, конечно, хорошо, Ильгида выделила мне смесь-заготовку для разведения слизней, но этого мало. Опытного материала недостаточно, а практика в нашем зоопарке не за горами. Скоро зимняя сдача экзамена. А что мои дети будут сдавать, если сами опытным путем не пришли к выводам и заключениям? Я бы приготовил несколько бутылей марганцево-багряной смеси, но закончились запасы багрянки. – Низенький старичок на тоненьких ножках, с пузом и забавной поясной сумочкой искренне доказывал свою правоту, а ректор, прищурившись, посмотрел на меня.

– Эйта Рид, дайте свой список обратно.

Скоро понадобится еще один лист, на этом и писать-то уже негде. Смотрю, как глава академии вносит и вносит новые задания для меня.

– Я вас услышал, Пьер Терьи. Новая сотрудница по обеспечению хозяйственной части Лина Рид, – представил он меня. – Она и займется вашим вопросом в самое ближайшее время.

– Премного благодарен. Уважаемая эйта, прошу, не затягивайте с выполнением. Это очень важно. И не перепутайте багрянку с багряницей, а лучше закупить сразу готовый материал. Времени совсем не осталось. – Старичок развернулся и, перебирая ногами, словно паучок тоненькими лапками, засеменил к выходу. Проскользнул в дверь и исчез.

– Новый декан факультета целительства, тот еще зануда, – тихо прозвучало надо мной. – Но дело свое знает.

А ректор, оказывается, тоже не прочь выдать свои чувства спонтанно.

Эйт Гурский протянул руку, взял мой мешок и снова зашагал вверх по лестнице. Попутно говорил, что на втором этаже располагаются комнаты преподавательского состава. Не все здесь живут, но, бывает, остаются на ночь. Моя комната через две от его, от той, где я впервые увидела его за перевернутым столом. Ректор объяснял, что от меня требуется. Рассказывал, как пользоваться вед-аналитиком для документов, который тут же и вручил мне в нашей с Эланом комнате.

– Все финансовые операции проводить строго через аналитик, он надежно защищен от посягательств извне. Также через него можно заказывать все необходимое для академии. Поставщики, с которыми мы сотрудничаем, есть в списках. Пространственное зеркало связи тоже для удобства встроено в артефакт. Вы меня слышите? Все ясно?

– Да, пока нет ничего сложного, – ответила я, рассматривая вверенное мне устройство, похожее на блокнот с тремя зажимами по волнистому краю, ярко-красное с бликами голубого при смене положения, настроенное только на меня и раскрывающееся при прикосновении.

– Стойте, а каким образом вед-аналитик включается? Вы сказали, его не откроет никто, кроме меня.

– Конечно. Правки в нем делаете только вы. Ваша аура автоматически вплетена в устройство при подписании договора.

– Вы взяли слепок моей ауры?! – Я вздрогнула.

– Что вас удивляет? Это одно из главных условий в политике нашего заведения. Безопасность! Академия насчитывает более десяти тысяч учеников. По всем потокам. В основном это дети младших классов. Многие проживают здесь в общежитиях. Так вот если тот, чья аура не введена в систему безопасности академии, решит пробраться на территорию, защитный барьер сообщит о проникновении лично мне. Кстати, и дети, решившие в неположенное время покинуть территорию, будут возращены их преподавателем. В защитный барьер теперь внесен и ваш слепок, как и вашего сына.

– Но…

– Беспокоиться о передаче слепка ауры третьим лицам не стоит. Это запрещено законом королевства. Так что не переживайте.

– Хорошо, – скупо ответила я, все еще обдумывая, не будет ли раскрыто мое истинное имя.

Только однажды я делилась аурой, это было в храме богини Оры. В самый лучший день моей жизни, как мне тогда казалось. Белые розы в вазонах, перевязь из легкого атласа по колоннам, бархатные ленты на спинках стульев. Алтарь утопает в цветах и подношениях. Все идеально и продумано до мелочей. Мечты сбылись, а сердце щемило от радости. Тогда я обменялась аурой с будущим мужем. Скрепила обряд создания новой семьи перед жрецом и самой богиней, получив запись в реестре свадеб.

Уже поздно переживать, все сделано, а я так глупо попалась. Буду надеяться, что необходимости проверять мою ауру у ректора не возникнет.

– Так, вроде бы все сказал. Располагайтесь и можете приступать к работе. – Эйт Гурский потер переносицу, обошел меня и направился к выходу из комнаты.

Я нагнулась, подняла свой мешок и начала выкладывать из него вещи, но услышала:

– Почему вам не нужны отношения?

В один момент я покрылась краской стыда. Неловкая ситуация, ничего не скажешь. Этот мужчина в который раз задает такие обескураживающие вопросы, что и не знаешь, что ответить. Другой бы промолчал или сделал вид, что не услышал…

– Я похоронила супруга и…

– Понял, – не дав мне договорить, произнес ректор и вышел из комнаты.

Оставшись одна, я еще несколько минут смотрела в пустой коридор. Странный, конечно, человек, зачем ему такие личные подробности? Он ведь не решил всерьез, что я могу завести здесь роман? В первый же день работы? Да нет, это просто его любопытство и вежливость, наверно. Не буду думать о глупостях, надо осмотреть наше с Эланом новое жилище.

Возле окна письменный стол, рядом пустующий стеллаж. Настенное зеркало во весь рост, а в нем – отражение картины, висящей на противоположной стене. Белое море бурлит, пенится, а сквозь тучи пробивается солнечный луч, скользит по вздымающимся волнам, гладит их, успокаивает. Кисть художника искусно изобразила пейзаж. На мгновение мне показалось, вот сейчас послышится свист ветра. Парус крошечной лодки вдали взбодрится, наполнится и выведет заблудившееся судно на свет.

Рядом ещё две двери. Я поспешила открыть первую. Умывальня с ванной и душем. Дернула ручку следующей, а там спальня, просторная, с большой кроватью. Вместительный шкаф, тумбочка и два мягких пуфа. Очень уютно. Жаль, что кровать одна, но ничего, будем пока спать с Эланом вместе, а там что-нибудь придумаю.

Быстро разложив вещи по полкам, я достала из кармана список ректора. Почерк корявый, видно, спешил. Какие-то пункты зачеркнуты, другие написаны дважды с пометкой срочно. Я отметила галочками первоочередные дела. Поправила платье и взглянула на себя в зеркало. Иллюзия показала шатенку, а сквозь нее, словно сквозь пелену, мои медные волосы. Родинка над губой, зеленые глаза и небольшой шрам возле уха, еле заметный, но так часто напоминающий мне о дне, когда я приняла решение бежать.

– Хватит, Эвалина, все в прошлом! – одернула себя. – Ты – это ты, как бы ни выглядела. И ты не позволишь больше никому обидеть себя и сына, – твердо кивнула и вышла из комнаты. Пора браться за работу.

Время неслось стремглав, не успевало отсчитывать минуты. До полудня я раскидала легкие поручения из списка. Передала принесенные эйтой Тру зеркала связи и ракушки-аналитики профессору боевой магии Дарку Криму. Найти его не составило труда: остановленный мною ученик подсказал, где полигон для физической подготовки. Старшекурсники наматывали круги с препятствиями, а профессор каменной глыбой возвышался над отстающими, подгоняя их. Рядом с ним стояла коренастая орчанка и указывала ребятам на их ошибки при выполнении упражнений.

Затем я вернулась в приемный холл и заказала готовую смесь для слизней, а поставщик обязался доставить ее в течение трех дней. Правда, пришлось ждать окончания урока профессора целительства, чтобы узнать количество данного товара. Но и с этим я справилась. Далее пересмотрела по вед-аналитику договоры и сроки их окончания. Надо будет уточнить, нужно ли их продлевать. Все это было не так уж тяжело, и мой бытовой дар пока не пригодился. Осталась единственная неясность: куда переносить мебель из зала приема. Я решила дождаться Ильгиду. А пока можно перепроверить такую масштабную закупку мебели.

Протискиваясь по лабиринту из стеллажей, столов, стульев, я тщательно подсчитывала количество предметов и сверялась с накладной поставщика из вед-аналитика. Все шло замечательно до определенного момента, пока мне не пришлось подлезть к рогатым вешалкам. Какой-то умник их номерной знак поставил не на древке, а на ножках да еще и на той стороне, что к полу. Воспользоваться бы даром, перевернуть вешалки и посмотреть номерки, но здесь и места нет, куда перенести эти коряги. Пришлось присесть, наклониться и подглядеть. Все цифры сошлись, и только я собралась подняться, как что-то блеснуло под большой тумбой. Присмотревшись, я увидела серебристый шарик, протянула к нему руку, кончиками пальцев подкатила его ближе и взяла. Но рука застряла.

– Ладно, не паникуем! – Я сменила положение, оперлась о колени и дернула рукав. Не выходит. – Просто замечательно… И что делать? Сорока ты любопытная, кто просил тебя лезть за блестяшкой? – ворчала под нос, ругая себя за глупость.

– Вы что там ищете? – раздался басовитый голос.

Я обрадовалась, что пришла помощь, повернула голову и, увидев ректора, только расстроилась.

– Ничего, сверяю данные накладной и поставленной мебели. А вы что здесь делаете?

Не хватало чтобы он усомнился в моих способностях. Застряла, а вылезти не могу. Не говорить же ему, что платье жалко рвать.

– Может, вы поднимитесь?

«Может, и поднимусь, только вот как, еще не придумала».

– По-моему, вы застряли, – хмыкнул он.

– И ничего я не застряла. Пытаюсь дотянуться до шарика, он закатился за тумбу.

– А мне почему-то кажется, что вы лжете, – продолжал глумиться этот медведь.

Вот нужно было именно ему прийти, а не Ильгиде. Профессор бытовой магии все же лучше, чем ректор-иллюзионист.

– Ладно, сдаюсь. Я действительно застряла! Довольны?

Ответа не последовало. Эйт Гурский стал протискиваться ближе ко мне.

– Вы что делаете? – изумилась я.

– Как что? Иду вас спасать.

– Не надо меня спасать! – испугалась я. – С вашей комплекцией и неуклюжестью мы оба будем погребены в этом зале навечно. Лучше не двигайтесь! – выпалила я, не подумав о задетой мужской гордости.

Ну и пусть обижается, зато целы останемся. Сейчас сама разберусь. Я щелкнула пальцами свободной руки, совсем беззвучно приподнимая злосчастную тумбу. Согнула застрявшую руку… И тут до меня добрался ректор. Склонился сверху, заслонил собой и без того тусклый свет. В глазах моих потемнело, он же дернул меня за руку, и ткань платья затрещала.

– Да стойте, вы порвете мне рукав! – застонала я.

– Подождите, сейчас я подлезу… – Он прижался к моей спине, отчего мне стало не только темно, но и жарко. Протиснул руку под тумбу, нащупал там что-то и изо всех сил потянул. Мгновение, и мы грохнулись на пол.

Я лежала спиной на ректоре, пытаясь смириться с тем, что платье уже не спасти, когда вся громада из мебели стала крениться и заваливаться на нас.

– О Всекарающий Ар! – воскликнула я, оттолкнулась от ректора, тот жалобно застонал, а я все же успела применить заклинание и вернуть мебель на место. – Нас чуть не завалило! – произнесла возмущенно и обернулась.

Глава академии с покрасневшим лицом держался за причинное место и пытался вдохнуть.

– Оказывается, не только я неуклюжий, – прохрипел он и добавил: – А я, может, детей еще хочу.

– Ой, простите! – прикрыла я рот руками, чтобы не засмеяться. – Мне так жаль. Давайте помогу подняться.

– Нет уж, спасибо, теперь я вас боюсь, – улыбнулся так, что я смутилась.

Голубые глаза смотрели с иронией. Странный возник диссонанс. Огромный мужчина с высокой должностью и, скорее всего, нелегкими решениями в жизни сейчас смотрел так искренне. Где-то в глубине, под слоями моего тысячелетнего льда, пошла трещина. Надломилась часть айсберга. Стало не по себе, ведь я огородилась холодными глыбами, чтобы никто не смог пробраться через мои ледники и разжечь слабый фитилек. Это лишь мои иллюзии. Все мне это только кажется. Я сейчас моргну, и это приятное ощущение участия исчезнет. Всегда так.

– Так что вы там потеряли?

– Наверно, студент обронил, – пожала я плечами и протянула ему серебряный шарик с небольшими бороздками.

Ректор изменился в лице. Прищурил глаза и свел брови.

– Вы знаете, что это?

– Нет, но похоже на ракушку-аналитик, сейчас каких только форм нет. Я могу оставить его и поспрашивать учащихся. Возможно, найдется хозяин.

– Нет, продолжайте работать, – осматривая находку, задумчиво произнес ректор и удалился.

Глава 4

Лина, идем!

К концу дня я была вымотана, выжата и хотелось притвориться глухой, немой, спятившей. Вот последнее мне очень даже удавалось. Я реагировала на ректора академии дергающимся глазом и нервным смехом, за которым скрывалось желание кое-кого большого придушить и закопать в парке. Останавливало меня лишь понимание, что доставить его в парк будет проблематично. Но я в красках представляла, как бесчувственное тело под воздействием перемещающего заклинания парит над аллеями, а студенты с преподавателями машут вслед черными платочками, провожая в последний путь скоропостижно умершего ректора.

Я никогда не думала, что способна на такие ужасные мысли. Всегда была добра и покладиста, всем помогала да и сейчас готова. Только жизнь с Синтером открыла мне глаза на многое. Мои наивность и доверчивость испарились за годы супружества. Я стала более осмотрительной и перестала верить каждому слову. На пути любого человека могут встречаться учителя, преподающие ему уроки. Тяжелые уроки, например, предательство. Такое меняет отношение не только к себе, но и к миру.

До вечера оставалась пара часов, когда все данные сошлись и я удовлетворенно выдохнула. Осталось все перенести на склад и подписать принятие товара для поставщика. Вся в мыле, уставшая и жутко голодная, я вышла из зала.

В коридоре никого не было, только из кабинета ректора доносился требовательный голос:

– Ты все узнай. Перепроверь и выясни, с какой целью и для чего писали. Да, выслал тебе. Постарайся… Еще вчера.

Работа и еще раз работа. Сколько всего надо знать, уметь, решать постоянно возникающие вопросы! Никогда не хотела быть руководителем. Огромная ответственность и нервное напряжение.

Я прибавила шагу. Если поспешу, то поужинаю вместе с сыном. Но сегодня мне не светило солнце Интарии – не суждено было быстро закончить свой первый рабочий день. Не успела я миновать кабинет ректора, как услышала:

– Лина, идем!

Эйт Гурский взял на себя важное задание – провести для меня экскурсию по академии. Мы прошли по всем зданиям. Он рассказывал, где что находится и на что стоит обратить внимание. Я смотрела и слушала.

– Здесь у нас библиотека. Элладир Кар ее бессменный хранитель. Каждая книга под его щепетильным учетом, каждый учебник под неустанным надзором. Добрый вечер, – поздоровался ректор с низеньким старичком с заостренными ушами.

– Как он может быть добрым? Скажите, эйт Гурский, когда верхние стеллажи в тридцать третьем отсеке с пособиями по созданию артефактов приведут в порядок? Вы видите вон ту гору книг? Они без сбрасывающего пыль заклинания. А я не могу ежеминутно махать над ними опахалом и отгонять мелкие, въедливые, вездесущие пылинки. Они забиваются в корешки книг и сушат древние фолианты, отчего те трескаются.

– Простите… – перебила я эльфа. – Я могу взглянуть на стеллажи?

– Что? А вам зачем? Неужели ректор привел вас в помощницы? – заблестели маленькие глазки хранителя.

– О нет, эта помощница моя, а всех своих ты распугал непрекращающимся ворчанием. С тобой никто не уживается.

– Неправда! Стойте, а вы, юная эйта, случайно не от Розы пришли?

– Все верно. Именно Роза сказала, что в академию требуется бытовой маг.

– Пф!.. Она сказала. Это я сказал. А ну-ка пойдем посмотрим, что вы там умеете.

Не обращая на ректора внимания, хранитель библиотеки обхватил мое запястье длинными пальцами и потянул в сторону. Пришлось наклониться, чтобы ему было удобнее меня вести. Эльф ступал медленно и бесшумно босыми, покрытыми шерстью ступнями по каменному полу. Казалось, мы никогда не дойдем до проблемной мебели, а моя согнутая поясница начала ныть.

Поднявшись на второй этаж и пройдя между стеллажей, доверху заполненных книгами, мы остановились у покосившегося шкафа.

– Вот! – ткнул в него пальцем эльф. – Видите, как все запущено? А мне говорят: «Добрый вечер». Какой же он добрый? Он абсолютно мрачный, раздражающий и дискомфортный, а все из-за вот этого.

Я взглянула на шкаф и ничего сверхъестественного не заметила. Шкаф как шкаф. Немного покосилась стеклянная дверца. Ну я и взялась привести его в порядок. Прошептала заклинание восстановления и взмахнула рукой, а в следующий миг отлетела на два метрина, врезавшись спиной в ректора.

«Матушка родная, что это было?» – задавалась я вопросом, пока эльф-библиотекарь ругался на чем свет стоит:

– Вот паразиты! Когда только успели, паршивцы экспериментаторы? Лоботрясы и изверги, крушители драгоценных знаний!

Ректор, придерживая за локоть, вернул меня в горизонтальное положение.

– Вы как, Лина?

– Вроде бы жива. Что это было?

– Что, что… Студенты шутки шутят, – всплеснул маленькими руками эльф. – И что теперь делать?

Присмотревшись к шкафу более внимательно, я заметила небольшое пятно, словно кто-то подышал на стекло. Подошла ближе, и точно, то самое… Улыбнулась своим воспоминаниям. В детстве я с друзьями подшучивала над соседями. Мы устанавливали легкое заклинание на отражающие предметы – блестящие ручки дверей, окна, стекла карет. Дотрагиваясь до них, человек получал ощутимый укол в руку, не мог выйти или зайти, открыть или закрыть окно. Здесь же студенты слегка перестарались, увеличили активность заклинания, вот мой бытовой дар и отрикошетил, отбросив меня в сторону.

– Лина, идемте! Я позову профессора артефакторики и декана боевого факультета, они разберутся, в чем дело. У нас мало времени на это.

– Я быстро, здесь все просто, – остановила я ректора.

Достала из кармана платья носовой платок и протерла запотевшее стекло шкафа. А то еще собрание устраивать будут из деканов, целый совет собирать из-за детских проделок. Я тоже хороша. Но это станет мне уроком: в академии стоит быть внимательней, перед тем как магичить. Убрав следы запирающего заклинания, я восстановила покосившийся шкаф и возвела на нем надежный отпугиватель пыли.

– Отлично! Теперь можно возвращать книги на место, – оповестила я эльфа.

– А что вы сделали? – изумленно смотрел то на меня, то на шкаф библиотекарь.

– Это большой секрет и мои таланты, уважаемый эйт Кар, – улыбнулась я.

Покинув счастливого эльфа, ректор провел дальнейшую экскурсию по зоопарку академии, познакомил меня со смотрителем, а я записала еще несколько его просьб в свой вед-аналитик. Затем мы заглянули на полигон, обошли лабораторию целителей, где мне вновь был дан перечень необходимого инвентаря.

– Лина, все, что просят преподаватели, может находиться на складе. Если нужного не найдется, то при большой необходимости закажите.

Намек был понят: тратить академические средства надо по делу, а не из-за хотелок каждого встречного.

В подвал, где находился склад, мы спустились к сумеркам. Маглампы на стенах больше походили на древние факелы, чем на новейшие магические изобретения. Да и стены не вызывали романтического трепета, а внушительно высились над нами, достигая потолка не меньше чем в пять метрин над головой. Замыкались они куполообразным потолком. Задрав подбородок, я рассматривала жутковатые разводы на них. Видимо, здесь был потоп и не раз. Кое-где виднелась старинная мозаика, которая, скорее всего, время от времени сыпалась на приходящих сюда.

Шагая по извилистым туннелям, я старалась не влезть в паутину и мечтала быстрее отсюда уйти. К тому же нужно было забрать Элана с занятий, а ректор все не унимался:

– Лина, идемте.

Ноги гудели, просили хозяйку не издеваться над ними, ворчали на ректора в моей голове: «Ему хорошо, он один шаг делает, а мы за ним три». Как бы намекнуть, что рабочий день близится к концу и хорошо бы нам отложить осмотр подвала на завтра? Не сочтет ли он это наглостью? Все-таки я на испытательном сроке и моя задача показать себя с лучшей стороны, а не в первый же день указывать на завершение рабочего времени.

– Скажите, а в детском корпусе во сколько заканчиваются уроки? Не хотелось бы заставлять ждать преподавателя, – перешагивая порог огромного склада, спросила я ректора.

– Не стоит беспокоиться. Ребенка никто не оставит одного. К тому же воспитатели подготовят для него комнату и познакомят с другими учениками.

– Я бы хотела, если это возможно… чтобы сын жил вместе со мной в отведенной комнате.

Ректор словно не услышал или просто не стал отвечать. Продолжил говорить о том, куда можно перенести мебель из зала приемов. Я же приметила несколько симпатичных диванчиков, слегка выцветших, но целых. Низенькие столики с красивыми кованными ножками. Штук пять одинаковых запыленных пуфиков. Подумала, комплект выйдет замечательный и облагородит холл административного здания, заполнит пустоту и добавит уюта. Помимо мебели здесь имелись и многочисленные незнакомые мне приборы. Амулеты, спящие артефакты, устаревшие котелки для зелий, колбы, уличные маглампы и даже целый отсек с постельным бельем.

– А кто занимается оснащением комнат в студенческом общежитии?

– У каждого факультета есть декан, а у декана помощники. Они составляют списки необходимого и будут отправлять их вам. Комнаты уже подготовлены, так что до лета вас трогать не станут. Работы много и без этого. Вы ответственны за распределение, списание, пополнение. Пока придется справляться самой. Скоро выйдет из отпуска Клотильда, помощница Ильгиды, и станет легче. Иногда сами студенты могут обращаться, но вы смело можете отправлять их к демо… – ректор осекся, – к их кураторам. Иначе налетят все сразу и вам от них не отбиться.

Когда мы вышли в тускло освещенный коридор подвала, я с облегчением вздохнула. Неужели все? Силы мои были на исходе. Стало уже все равно, уволят меня или нет, больше я не могла стоять на ногах. И если мы не выберемся на свет богов сейчас же, я признаюсь в своей никчемности.

– Что ж, думаю, на сегодня достаточно. Если что-то будет неясно, спрашивайте Ильгиду. Идемте, Лина.

Это его «Идемте, Лина» в данном контексте звучало просто волшебно.

– Все осмотреть мы не успели. Но, думаю, разберетесь? – Он остановился и так взглянул на меня, что я усомнилась, что разберусь во всем. Я кивнула, а он все не отворачивается.

Пауза затянулась, и, не зная, как быть, я махнула на первую попавшуюся дверь.

– А там что? – отвела взгляд.

– Где?

– Вон там, в углублении. Ниша в разветвлении коридора. Кажется, дверь металлическая, но я не уверена. Перламутром отливает.

Он повернул голову, куда я указала, и дышать стало легче, но ненадолго. Ректор нахмурился и взглянул на меня. В полутьме голубые глаза почернели из-за расширенных зрачков, на скулах заходили желваки и, показалось, тень от его фигуры стала ползти по стенам подвала, устрашая меня своим шевелением.

– Там ходить не стоит. Хранятся вредоносные элементы магического отката. И это не металл, а коралл из Белого моря, удерживающий еще не утилизированный потенциал. Вам ясно, эйта Рид? – с нажимом спросил ректор.

– Д-да, конечно.

Чего это он? Я что, сама себе враг – ходить туда, куда не стоит ходить? Очень надо. К тому же мне вообще за Эланом пора. Я обошла ректора и направилась к выходу. Только свернула не туда, и меня развернули обратно.

– Выход там, Лина! – хмыкнул ректор.

Выбравшись из сырости и затхлости подвала, я с жадность вдыхала слега сладковатый воздух, насыщенный предгрозовым озоном. Совсем стемнело, надо поспешить забрать сына и вместе поужинать.

– Благодарю, что показали мне, где что находится, эйт Гурский. Я постараюсь вас не подвести и наладить работу хозяйственной части академии.

Ректор поправил вырез мантии и кивнул в направлении парка.

– Идемте, Лина.

– Куда?! – воскликнула я слишком эмоционально.

В самом деле, кажется, я понимаю, почему здесь такая высокая зарплата. Сотрудники не выдерживают долго и мало кто желает здесь работать. А денежное довольствие хоть как-то скрашивает рабский труд.

– Проведу вас. Заодно проверю, как дела у младших классов, – ответил ректор, а я выдохнула с облегчением.

Корпус для детей стоял в стороне от академических зданий, через парк с золотым деревом, лавочками и небольшим озером с узорчатым кованным мостиком.

Пока Элан собирал свои ученические принадлежности и надевал куртку, я спорила с его воспитателем. Миранда Янис не соглашалась со мной, утверждала, что ребенок должен жить вместе с другими детьми. Говорила, в общежитии присмотр круглосуточный, все обустроено для удобства воспитанников. Возможно, она права, но я была не готова. Мы с Эланом всегда вместе. Ей не скажешь, что я боюсь и мои страхи небеспочвенны. В любой момент все может повернуться не так, как хочется, и нам придется в спешке покинуть стены академии. Пусть лучше сын будет рядом.

Глава 5

Новый день – новые проблемы

Раннее утро. После грозы и шквального ветра все стихло. Королевская академии еще спит, и Элан сладко посапывает, укутавшись в теплое одеяло. Я немного приоткрыла окно, впустив в комнату свежий воздух. Небо за ночь сбросило тяжелые тучи, открыв взгляду заснеженные горы Морены. Дышать. Хочется дышать глубоко.

Вчера мы никак не могли уснуть. Несколько часов делились впечатлениями о первом дне в академии. Сын с восторгом рассказывал об иллюзиях драконов. Сообщил, что именно эйт Гурский сделал их для младших классов. Зеленых, с огромными шипами и острыми зубами в два ряда. Похвастался, что домашнюю работу он выполнил сразу, и воспитатель поставила ему отлично.

Порыв ветра отвлек меня от воспоминаний о вчерашнем вечере. Я закрыла окно и разбудила Элана.

Собрались мы быстро. Передав сына в руки воспитателя, я отправилась в общую столовую.

Студенты толкались и шумели в ожидании своей очереди, держа подносы. Кухарки суетились за стойкой, заряженной стихийной магией огня и льда. Металлические углубления не теряли тепло, поддерживали еду в горячем состоянии.

Я встала в очередь и осматривала столовую. В углу завтракали несколько преподавателей. Чуть дальше ребята в бурой форме смеялись, рассказывая о своих достижениях на полигоне для боевых магов.

Глаз зацепился за понурого студента, вошедшего в зал столовой. Фиолетовая форма парню была явно велика. Слегка ссутулившийся, с длинной челкой на глазах, он словно пытался закрыться от присутствующих. Обходил учащихся стороной, стараясь ни с кем случайно не соприкоснуться. У меня знакомо кольнуло под сердцем, защипало кончики пальцев. Мой второй дар нашел себе цель – желал успокоить, помочь, подбодрить и подарить хоть каплю уверенности.

«Эвалина, не вмешивайся. Тебе больше всех надо?» – ругала я себя, с трудом отворачиваясь, когда в студента со стороны веселящейся компании полетел кусок чего-то съестного, обрызгав ему форму.

– Эйта Рид, светлого утра.

– Светлого… – отстраненно поздоровалась я, не замечая подошедшего и пытаясь сдержать себя, чтобы не ввязаться в разворачивающуюся сцену с парнем. Пребывая в раздирающих чувствах, подвинула поднос ближе к раздаче.

– Приветствую нашего дорогого ректора, – оживилась низенькая женщина за прилавком. – Тебе как всегда булочки с марципаном или будешь маковые колечки? Они сегодня удались на славу. Марийка тесто замесила пышное.

Только сейчас я поняла, что стою рядом с главой академии. Стало совестно за свое непочтение.

– Доброе, Золя, доброе! – посмотрел он на меня и добавил: – Давай тройную порцию и налей-ка еще зефира холодненького. Вы любите жидкий зефир? – спросил у меня.

– Хм… Я его ни разу не пробовала, – призналась честно.

На севере не растет зефирное дерево. Оно теплолюбивое и очень чувствительно к перепадам температуры. Белоснежные плоды быстро портятся, и до нас их не успевают довезти.

– Держи, Гила. – Золя поставила на поднос целый графин напитка.

– Благодарю. Как твои сорванцы, не шалят?

– Ой, нет, после твоей воспитательной работы я не нарадуюсь на детей, – засмеялась женщина.

– Ну и отлично! Я рад! – поддержал кухарку ректор и кивнул мне. – Лина, идемте!

У меня скоро нервный тик разовьется от этого «Лина, идемте!», а я здесь только второй день.

В коридоре нас приветствуют ученики и преподаватели. Гилатер несет поднос, а я бегу рядом. Поражаюсь легкости, с которой глава академии общается со всеми. В словах сотрудников и студентов нет ни тени наигранности или лести, лишь искреннее тепло. Удивительная картина после стольких лет равнодушия и фальши, которые мне довелось пережить. Синтер пренебрегал проблемами работников. Говорил, что он им платит достойно, пусть решают свои проблемы сами. На это у них есть личное время.

– О чем вы задумались? – спросил Гилатер, когда мы зашли в его кабинет.

Действительно ли ему важно, о чем я думаю, или это просто вежливость для поддержания разговора? Откровенничать я точно не собиралась. Перестала верить в чудеса давно. Только трещина в моих ледниках почему-то становится больше. Капли скатываются по ее краям, словно слезы, омывают горечь прошлых лет.

– Лина, вам плохо? Вы побледнели.

Я присела в кресло возле окна, где на столе уже разместился поднос с едой. Ректор налил в стакан зефирный напиток и протянул мне.

– Выпейте!

Я сделала глоток. Затем еще и еще. Как же вкусно. Прохлада на губах со сладко-терпкой кислинкой. Воздушный кремовый привкус на кончике языка и аромат ни с чем не сравнимый.

– Эм… блаженство, – не смогла не произнести вслух.

Прикрыла глаза на секунду, а открыв, увидела направленный на меня взгляд Гилатера. Чернота самой глубокой пропасти расползлась по его радужке, поглощая теплоту и распаляя жар. Я вздрогнула от прилива энергии. Той самой – бурной, желающей. Знакомой мне и так давно не испытываемой рядом с мужчиной. Я вскочила на ноги, поставив стакан на стол.

– Простите, эйт Гурский, мне пора работать.

– Нет, – резко ответил он. – То есть… Лина, сядьте на место. Прошу… – смягчился, проведя ладонью по лицу.

– Мне правда надо идти. Мне нужно еще проверить…

– Так, стойте. Чего вы испугались? Давайте сначала завтрак, потом работа, – подвинул ко мне блюдо с булочками. – Садитесь. И хватит меня бояться. Я вас не съем.

– Вы серьезно собираетесь завтракать в кабинете? А если придут посетители? – намеренно пропускаю его слова про страх.

– Им не привыкать. Работы много. Так что присоединяйтесь.

Отпираться дальше я не стала. Во-первых, была голодна, а подкрепиться перед применением бытовой магии необходимо. Мне еще перетаскивать мебель на склад. А во-вторых… Да и во-первых хватит.

Маковые колечки оказались не сладкими, а солеными. Я хрустела ими, не стесняясь, и запивала зефиром. Ректор не отставал, за два укуса проглатывал булочку с марципаном и приступал к новой. Я поглядывала, как он разделывался с четвертой по счету сдобой.

– А вы сладкоежка, эйт Гурский? – прозвучало, словно я кокетничаю с ним, а мне этого совсем не нужно.

– Еще какой, – без лишних слов согласился он и отклонился на спинку кресла.

Сладкое и я люблю, а кто не любит? Но все же стараюсь не налегать. На фигуре быстро последствия отражаются. Только у ректора их нет. Под мантией не видно, но я помню его в рубашке, и лишних килограмм там не наблюдается. Интересно, сколько ему лет? Выглядит слегка за сорок. Небольшие морщинки у глаз, волевой подбородок придает значительности, а взгляд такой, которому хочется верить.

– Сейчас пойдем вместе, мне тоже Ильгида нужна. И, Лина, можно по-простому, на ты и по имени. Конечно, не при учащихся. А то пока все уважительные обращения произнесешь, полдня пройдет.

По-простому так по-простому. Я не против. Ректор стал собирать блюда, ставя их одно на другое, а я, вставала с кресла, открыла окно и заклинанием чистого воздуха выветрила запах пряных булочек.

– За потерей так никто и не пришел? – решила я разбавить молчание. – За ракушкой-аналитиком, что я нашла вчера?

– Нет, а что? – отчего-то насторожился глава академии.

Он подошел к своему столу взял очки и крутит их в нетерпении, ожидании моего ответа.

– Ничего, просто хотела уточнить, – пожала я плечами.

Гилатер приблизился, сокращая между нами расстояние, а я запрокинула голову, чтобы смотреть на него. Все никак не привыкну к его росту.

– Ты ничего не хочешь мне сказать? – склонил голову набок.

– Н-нет… – занервничала я из-за вопроса и близости его огромного тела.

Чего я себе только не навыдумывала, пока он молчал и внимательно следил за моей реакцией. О том, что ложь моя раскрыта и я не эйта Рид. А вдруг к тому же нашли моего целого и невредимого мужа, которого я надежно похоронила? И я уже представляла, как бегу прочь из академии, подсвечивая себе дорогу маглампой, сажусь в первый попавшийся экипаж на другую сторону Атерры, а Элану пытаюсь объяснить, что это необходимо.

– Тебе нужен аванс?

– А? – не поняла я, так как в воображении была уже очень далеко от академии.

– Ты в том же платье, и твой ребенок вырос из многих вещей. Если нужна материальная поддержка, стесняться не стоит. Аналитик не принесет большой прибыли. Сегодня к вечеру зайди к секретарю, она выдаст аванс.

– Б-благодарю, – сказала я, отматывая свой побег обратно и возвращаясь в кабинет ректора.

Так, стоп, он подумал, что ничейный аналитик я могла бы взять себе? Продать его и выручить деньги? О богиня, как стыдно!

– Вы… Да я не из-за этого спросила! Вы не так поняли. Мне не надо, – возмутилась я.

– Возможно, – кивнул ректор. – Но, если что-то хочешь мне рассказать, всегда готов выслушать. И мы договорились обращаться на ты. Не такой я и старый, как может показаться, – добавил, вновь вгоняя меня в ступор.

Что за человек!

– Благодарю, Гилатер, ва… тебя за аванс, – кивнула я и покинула кабинет.

Все закрутилось, завертелось. Каждый день новые заботы и проблемы. Конца и края нет работе. Постоянно что-то ломается, где-то выходит из строя оборудование. Только успевай принимать заказы от деканов. Казалось, вот разгребла завал мебели, очистила себе место для работы в зале приемов и теперь будет спокойно. Но нет! Спустя пару дней пришел разгневанный профессор боевой магии Дарк Крим. Ну как пришел – ворвался, чуть дверь с петель не слетела. Швырнул мне ракушки-аналитики и зеркала связи на стол, который, к слову, я привела в порядок и аккуратно разложила на нем документы.

– Они не работают, а у меня завтра практическое занятие.

И вроде бы не кричал, но выправка стража и многолетний опыт в рядах лучших боевых магов Интарии чувствовались. Спорить не хотелось, а решать, что делать с ворохом сломанных артефактов, надо. Целый день ушел на это. Поговорила с изготовителем средств связи, все впустую. Мы заказ забрали, расписались, дальше не их проблемы. Маялась, выискивала магические мастерские, которые осмотрели бы реквизит. Пока не увидела на одном из зеркал связи крошечную паутинку, застрявшую в резервуаре подпитки. Очищающим заклинанием смахнула ее – и как все заискрилось! Один за одним приборы связи стали щелкать и по цепной реакции задевали рядом лежащие. Фыркали, пищали, визжали, выдавали грохот сошедшего со скалы камнепада. Когда эта какофония смолкла, а на шум прибежал ректор, оказалось, что уникумы-студенты, желая сорвать практику, зачаровали аналитики и зеркала связи. Конечно, все участники саботажа были вычислены. Им сделали предупреждение и все. И все?! Нет, я была не согласна. Категорически не согласна! На моем зеленом платье с черными пуговками остались темные подпалины, глаз дергался и многие документы на столе были испорчены. Теперь эти бравые умельцы в свой выходной обязаны помогать мне. А у меня работа всегда найдется.

Каждую секунду что-то случалось. Пришли таблички на кабинеты, но бракованные: ошибки в именах и фамилиях, номера неверные и к тому же цвет не тот, который заказывали. Пришлось ругаться с изготовителем и отправлять их на переделку. При этом я бонусом добилась изготовления деревянных швабр. Будет чем заняться хулиганам с боевого факультета в выходной. Полы вымоют, помогут уборщицам в административном здании. Это, кстати, одобрил и их профессор. Лишняя тренировка им не повредит.

Как бы я ни уставала и порой ни злилась, все это мне очень нравилось. Академия как дом, которому нужен уход, только огромный. Секунды скакали галопом, минуты таяли, а дни бежали наперегонки. Всего вторая неделя работы, а я уже и не представляю, как существовать без выкрутасов учеников. Выжить в потопе в столовой после неумелого заклинания стихийника – ерунда! Вернуть огромные башенные магчасы в норму, после того как один менталист ускорил их ход, чтобы сократить время занятий, – не проблема! А когда некромант-недоучка оживил кости птицы и нам пришлось делать засаду на них в мясном цеху? Тоже нестрашно. Только кухарка Золя пригрозила, что сварит эти самые кости, после того как их упокоят, и угостит этой похлебкой всех некромантов.

Мне оставалось лишь смеяться и одновременно восхищаться фантазией учеников. Конечно, такое поведение никто из руководства не одобрял. И я за эти проделки с радостью находила провинившимся занятия. Но все равно между собой преподаватели улыбались, пересказывая друг другу проказы студентов. Гордились пытливыми умами подопечных.

Все вечера я посвящала сыну. Элан на удивление быстро сошелся с детьми и завел первых друзей. Миранда его хвалила, а я в очередной раз радовалась, что верно поступила, сбежав от мужа.

Обещанный аванс я получила и в свой выходной отправилась с сыном в город. Мы обошли всех портных. Я купила ему теплую курточку, несколько шапок и рукавички, белые рубашки под выданную форму. У самых младших учеников вся форма одинаковая, ведь никому еще неизвестны подаренные им богами дары. Только к переходному возрасту детям будут открыты магические умения. Вот тогда, если они решат продолжать обучение, в зависимости от дара будет и форма. Бытовики носят серую, менталисты – желтую, некроманты – черную. Надеюсь, некромантом Элану не быть, все-таки в роду у нас таких нет, да и страшен этот дар – на трупы смотреть. Скорее всего, он будет бытовиком, как и я, а возможно, переймет от отца предрасположенность к созданию артефактов.

Много всего мы накупили в тот день. Для себя я приобрела несколько платьев и удобные туфли для работы. Обновила и нижнее белье, пока Элан играл в шатре, специально установленном для детей. В нашем городке такого нет. Заряженные магией движения маленькие шарики вылетают из отверстий в стенах прямо в ребят. Те уворачиваются от них, а если не успевают, то выходят из игры.

На покупки у меня ушло несколько сотен инт из тысячи выделенных в счет будущего заработка. Подсчитав все свои средства с первой же зарплаты, я поняла, что у меня будет возможность отложить что-то и на теневой пропуск.

Я стала успокаиваться. Однажды утром проснулась и осознала, что вот она, та самая белая полоса, до которой я наконец-то добралась сквозь множество черных и серых дней…

– Лина, привет! – вывела меня из задумчивости раскрасневшаяся Ильгида. – Сейчас отдышусь, подожди…

Запыхавшаяся профессор бытовой магии, неунывающая Тучка, как ее называют студенты, присела на стул перед моим рабочим столом. Поправила знакомым жестом высокую прическу и отерла лоб платочком.

– Лина, у нас жара!

– Да, отопление включили на полную мощность. Я говорила ректору, он сказал, что поручит это декану стихийников, тот должен разобраться.

– Нет, это невыносимо, – взяв со стола папку с документами, стала она обмахиваться. – У тебя хоть дышать можно, а в аудиториях окна не открываются. Там пекло, как в Маркене. Кстати, что там по нашим послам? Ничего не слышно? Когда прибывают? Может, это специально для них устроили парную? Боятся, что простынут? – хихикнула профессор.

– Пока тихо. А ты ректора не видела? Я его сегодня целый день ищу. Подписать бумаги надо.

– Так он, наверно, к семье поехал. Сильвия недавно родила такого мальчугана, а Гилатер так его и не видел. Весь в работе. Готовится к встрече с этими, из Маркены, в разноцветных платьях.

– Ребенок родился? – изумилась я.

– Да он полгода назад родился, – засмеялась Ильгида.

Как так? Конечно, академия отнимает много времени, но не прийти на рождение сына и полгода его не навещать?.. Для других детей он готов все сделать. Я ведь видела, как он относится к студентам. Направляет, подсказывает. Ему нравится его работа. Да и воспринимал он это не как работу, а как свое детище. С другой стороны, почему меня это возмутило? Думала, он не связан узами брака? На его руке нет кольца, но в наши дни не все носят этот символ создания семьи. Возможно, у них с супругой не все гладко, да и мне какое дело? В личную жизнь коллег я не лезу, а в личную жизнь ректора и подавно. У самой полно того, чего не хочу раскрывать.

– Ладно, я немного перевела дух. Пора идти, скоро следующая пара. Ты только не забудь уточнить у Гилы насчет отопления, хорошо?

– Конечно, Ильгида. Конечно.

Демоница вышла, а я подошла к приоткрытому окну. Золотое дерево росло близко к зданию. Я протянула руку и дотронулась до солнечного листа-сердечка. Мягкий и бархатистый, он тоненьким черешком крепился к жилистой ветви. На первый взгляд, немного потяни и лист оторвется, но это только на первый взгляд. На самом деле он держится крепко и никакой переменчивый ветер не сможет его отделить от дерева. Возможно, когда-нибудь в мире Атерры мне не придется сражаться за свою судьбу и я буду держаться так же крепко. И никакая стихия не сможет мне навредить. Я верну себе дом родителей, восстановлю право наследования. Буду работать и, может быть, открою свое дело. Я ведь мечтала организовать специальную службу ухода: чистка домов, заказы на перемещение мебели, помощь в ведении хозяйства и многое другое. Элан вырастет прекрасным мужчиной и будет любить свою семью. А я буду нянчить и баловать внуков.

– Да, мечтай… – пожурила я себя.

– О чем ты мечтаешь, Лина?

Глава 6

Дар желаний

Я обернулась и взглянула на вошедшего в зал ректора. Он в белой рубашке с расстегнутой верхней пуговицей и серых брюках, через плечо перекинуто пальто. Стоит всего в нескольких шагах от меня, и я вдыхаю приятный запах мужского парфюма – темный миндаль с горьким перцем и еще чем-то терпко-сладким. Аура у него сильная, окутывает в мгновение, заполняя немаленькое пространство зала. Рост внушает трепет. Слегка отросшие волосы делают его похожим на лохматого медведя, вылезшего из берлоги посреди зимы.

– Так, о глупостях разных. Добрый день, Гилатер, – поздоровалась я.

– Мне жарко или здесь жарко? – поправил он воротник рубашки.

– Духота, – кивнула ему. – Отопление так и не настроили.

– Странно. А ну пойдем со мной, – резко развернулся, вышел в коридор и вновь зашагал так, что за ним не успеть.

Пройдя знакомым путем через галерею с картинами, мы свернули под лестницу к залу для торжеств с огромными двухстворчатыми дверями. В зале – расписные стены со сценами из истории Атерры, притягивали внимание. Яркая картина поединка в Долине Успокоения – среди белых песков в смертельном танце пляшут воины. Далее хроника Столетней войны, Зарождение нашего мира и многое другое.

– Лина, нам сюда.

Мы прошли под сцену через узкую невысокую дверь. Гилатер тут же возмутился, ударившись лбом о верхнюю балку и, будто оправдываясь, сказал:

– Здание старой постройки, узкие коридоры и все маленькое.

– Сильно ушибся? – спросила я, не сумев сдержать смешок.

Он обернулся, пристально посмотрел и отвернулся.

– Смешно ей, – буркну себе под нос.

– Извини, – исправилась я, но он промолчал.

Оказалось, что под сценой был проход в подземный тоннель с массой ответвлений. Ректор зажег настенные маглампы, осветив полукруглый свод подземелья.

– Зачем мы здесь? – спросила я, пытаясь не споткнутся на неровном полу.

– Под землей расположены все основные технические отсеки академии. Каждый отдельный участок защищен по-своему. Склад, куда вы переносили мебель, тоже здесь, только вы заходили с другой стороны. Водопровод и отопление здесь же. Думаю, котлы вышли из строя. Не пойму, почему стихийник до сих пор не разобрался.

– Здесь еще жарче, чем наверху, – оттянула я ворот нового платья.

Ректор отворил большую металлическую дверь. Лицо сразу обдал обжигающе горячий воздух, а в глубине помещения послышались ругательства:

– Да это все штыри, профессор!

– Они не жрут металл, студент!

Глава академии бодро прошествовал по направлению к говорившим, скрывающимся за переплетениями труб. Я пошла следом за ним, стараясь не отставать и не теряться. Недалеко от меня что-то лопнуло и зашипело. Я не успела увернуться от струи горячего пара – вскрикнула от жалящего руку напора. Осмотрела руку, вроде бы обошлось.

– Дай взгляну, – потянулся ко мне ректор.

– Нет, не стоит. – Я поспешно отстранилась, что не укрылось от его внимания.

Он недоуменно взглянул на меня, будто я отпрянула от него, как от прокаженного, но настаивать не стал.

– Пойдем, надо разобраться, в чем дело.

Мы подошли к двум магам. Оба взмокшие, глаза красные от густого пара.

– Что тут у вас, Маврик? – спросил у декана стихийников ректор и пожал его руку.

Коренастый преподаватель широко расставив ноги, передернул плечами и вымучено проговорил:

– Да вот выясняем с Питом причину поломки артефакта котла, – и развел руками.

Вторым оказался тот самый парень из столовой, которого обижали другие студенты, высокий брюнет с челкой, упавшей на глаза. Он проводил руками над хаотично крутящейся стрелкой прибора, проверяя его на исправность.

– И как успехи?

– Да как… – отер пот со лба профессор. – Резервуар в порядке, счетчики давления тоже. Сам артефакт в норме. Только вот постоянные пробои в трубах, похоже, и дают такой жар.

Тут над нами вновь зашипело, и повалила струя пара. Все заволокло дымкой. Дышать становилось труднее, словно в парильне.

– Вот видишь? Ты видишь? Пит подозревает, что штыри перешли с дерева на металл, – заявил Маврик. – Но их я не заметил, да и жара такая здесь, они бы не выжили.

– На самом деле штыри тепло любят, – буркнул парень. – Особенно их личинки, – добавил тише.

Кажется, его не слушали либо просто не услышали из-за гудения труб. А во мне вновь, щекоча подушечки пальцев, всколыхнулся дар, волной накатывал зуд ладоней, как при чесотке. Я подошла к Питу, положила на его плечо ладонь.

– Ты думаешь, именно личинки штырей стали причиной поломки? – спросила ученика и совсем немного влила в него уверенности.

Под моей ладонью прошла легкая дрожь и слабое свечение. Сразу стало легче, но, опомнившись, я оглянулась на мужчин. Не нужно, чтобы они видели применение дара. Раскрывать свои способности мне не на руку. А парню нужно совсем немного открыться и высказаться. Стать увереннее, не стесняясь и не зажимаясь оттого, что ему не поверят и не воспримут всерьез.

– Да, именно так, эйта Рид. Взрослые штыри питаются древесиной. А вот личинкам необходимы тепло и влага. Они очень мелкие, их только улучшенным магией зрением можно рассмотреть.

– Ты уверен? – уточнила.

– Да. – Твердый, четкий ответ, и я улыбаюсь.

– Возможно, ты прав, Пит. Только вот штырей и, соответственно, их личинок здесь быть не может. В академии за этим строго следят, – высказал свое мнение ректор.

– Может, не так уж и хорошо следят? – подал голос парень, но сразу осекся и отвернулся к датчикам.

Неужели я переусердствовала? Студент огрызнулся, словно я влила в него все свои силы, но это не так. Всего лишь капля уверенности.

Ректор не стал отвечать на этот упрек. Перевел взгляд на декана стихийного факультета.

– Так, делайте все, что можно. Залатайте дыры в трубах и восстановите нормальную температуру. Лина, за мной, – отчеканил Гилатер и спешно направился к выходу из подвала.

Сидя в кабинете главы академии, я промакивала платком взмокший лоб, пока ректор связывался с кем-то по пространственному зеркалу. Однако с той стороны упорно не желали общаться. Он хмурился, но не оставлял попыток наладить контакт.

– Да! – вдруг послышался женский голос.

– Климентия! Ты где? Почему не на занятиях? – нетерпеливо прикрикнул Гилатер.

– Что-о? – возмутились в зеркале. – Эйт Гурский, только вы не начинайте. Сами виноваты. Я что, должна разорваться? С вашей подачи я сейчас торчу в магической лаборатории королевства. Они меня не отпускают. Им все равно, что я еще учусь и замужем, между прочим. Канаш сказал, если я не вернусь сегодня домой, он разнесет всю их научную площадку на магические молекулы. А вы говорите, занятия!