На стене написано…
Шорох.
Гул. Вьюга воет. Снежинки, град бури, как пули несутся на землю, точно на небе какой-то отряд спецназовцев хочет что-то разнести. Слой снега, тот, что внизу, не сливается с белой стеной, что сверху, только потому что сейчас темно. Ночь. Здесь она очень долгая.
Наг здесь тоже очень долго. Он и есть тот спецназовец, кто обстреливал эти места сотни лет и внезапно сам оказался под градом.
И в правду, падший. И в правду, спецназовец, к своему счастью, осознавший прежнюю жизнь, а в этой, нашедший смысл.
Гул. Давно знакомый и… родной. Он – единственное здесь, что может быть близко не больному психу. Шум в этих местах – кто-то чужой. Здесь даже лавины вливаются в вой ветра, просто, так, кричат чуть невпопад.
Наг такой, как эта земля. Идёт, несётся, рубит и никогда не останавливается. Лишь делает передышку.
В глазах мрак непробиваемый, такой же, как у ночи здесь.
Кроме этих мест Нагу родно тепло. Без него здесь никак, это – жизнь. Тепло не чуждо тут, но и никогда не было своим.
Это единственная слабость, которую он взял из прежней жизни. Но, ничего, она же помогает идти к цели…
А на стене написано «Шорох».
Джереми долго пытался бежать. И это вполне получалось. Он резво несся сквозь мороз и бури, потом через леса и степи, чтобы уйти оттуда. И чтобы снова вернутся сюда, к холоду и шуму.
Джер Уокер – само солнце. Его вьющиеся волосы блестят, светлые янтарные глаза отражают яркий внутренний огонь и стремление уйти от огня реального.
"Огонь!"
Ненавидит это слово, боится…
Но сюда это солнце пришло само, он надеется найти здесь жизнь.
Только бежать уже не получается.
Шаг. Шаг. Ещё шаг. Джереми ели стоит на ногах, ветер слишком сильный. Хорошо, что не навстречу дует, да снег с собой не несёт.
Гул. Здесь всегда только гул. И больше ничего.
– Шорох. – Глухое слово растворяется в вое ветра.
Парень изучает яркую надпись красной краской по бетону. Большие острые буквы написаны ровно, как под линеечку. А вот потеков краски очень много.
Это строение даже не коробка. Четыре бетонные стены стоят перед заснеженным каменистым склоном.
Джереми обходит постройку со всех сторон. Ни входа, ни окон. Высота метра три, но взобраться и посмотреть, что внутри, неоткуда.
"Странно, – думает парень, – откуда здесь могли взяться люди? Больно похоже на…"
Джер замер, но через секунду присел на корточки. Все мысли разом исчезли. Перед глазами белое полотно, но не снега, хоть парень опустил голову вниз. Дрожь постепенно охватывает тело.
Опять.
Парень судорожно пытается найти, трясущейся рукой тянется к левому карману.
Нет.
Джереми резко встаёт и бежит. Прочь, куда угодно, лишь бы дальше отсюда.
Треск. Разлом. Шуршание. Это слишком знакомое шелушение, которое вызывает животную панику, поглощающую весь рассудок и здравый смысл.
"Жить, жить, жить".
Как тогда. Как тогда, в окопе, когда один шорох значит приближение смерти. Ни гром, ни град, ни ненавистный огонь. А тихий, крадущийся и прорывающийся через любой гул шорох.
И Джер ушел. Убежал от этого в очередной раз.
Наверх вела узкая извилистая дорога с постоянным заворотом и уклоном вверх. Она привела парня к такой же, как внизу, заснеженной равнине.
"Здесь везде пусто. Хорошо"
А на стене написано шорох.
Луи и Элли Кор идут вместе и не спешат. Поодиночке они все время торопились, метались по закоулкам жизни, места себе не находили. Но, вот, они встретили друг друга. Элли впервые за всю жизнь почувствовала спокойствие, а Луи нашел свой свет, лучик надежды.
Темп пары очень подходит для условий здесь. Идя бок о бок, они поддерживают друг друга, не дают снести себя ветру. Как и всегда, в принципе.
– Лу!
Парень слов не слышит, и девушка похлопывает его по плечу.
Элли указывает на что-то серое впереди. Это нечто находится чуть в другом направлении, куда собиралась двигаться пара, но: "Разницы нет", – общая мысль. Ребята переглянулись и двинулись к неизвестности.
– Шорох… – девушка провела рукой по шершавому бетону, по второй яркой букве слова. – Странно, да?
Элли ожидающе смотрит на Луи. Тот внимательно осматривает надпись, а потом осторожно отпускает руку девушки, прижимается спиной к бетону, чуть присаживается и хлопает по коленям.
Элли пару секунд непонимающе смотрит на парня, а потом до нее доходит.
"Давай подсажу, посмотришь, что там внутри".
Девушка ухватилась за край стены и заглянула внутрь «коробки». Слой бетона, кстати, был совсем тонкий, всего сантиметров 20.
Минуты хватает, чтобы все осмотреть. Элли осторожно спустилась.
– Пусто. И зайти неоткуда.
Кивок в ответ.
Пару секунд ребята стоят на месте. Думают, куда лучше двинутся дальше. Либо вернутся и идти по прежнему маршруту, хотя, никакого маршрута у них и нет…
Надо двигаться…
– Вперёд, – вырывается изнутри, звучит, как тихий вдох. И после него дрожь охватывает сначала губы, забирая возможность что-то нормально сказать…
– Ты слышал?.. – Девушка запинается, говорит громче, но звук также растворяется в ветре. – Лу, ты слышишь? Ответь! – Элли слегка толкает парня, который стоит к ней спиной.
Внезапно и ветер разогнался. Ледяные крупицы поднимаются лавиной снизу и летят наверх.
Большие голубые глаза залиты слезами. Как замёрзшее озеро…
Луи и не шелохнулся.
Резко и быстро снег полетел с неба. Это, как цунами, как волна, поглощает все и сносит, разрушает…
Девушка подскакивает к парню, между ними и миллиметра нет, и…
И потом дрожь охватывает все тело. Как маленькая девочка, Эл плачет.
Луи тоже слышал.
Глаза по три копейки, взгляд под ноги.
В один голос, одна звонко и громко, другой глухо, говорят: