Читать онлайн Под прицелом

Глава первая

Дождь заливал город, превращая поздний вечер за окном в размытое полотно из света фонарей и мокрого асфальта. В офисе Марии Покровской было тихо и уютно. Пахло дорогим кофе из турки и свежей выпечкой, которую Аня, ее подруга и напарница, принесла с собой.

– Ну что, Шерлок, какие сегодня подвиги? – Аня, кудрявая брюнетка в очках с яркой оправой, развалилась в кресле, отламывая кусок круассана. – Снова мужья, измены, пропавшие кошки?

– Кошки, к сожалению, не в нашем тарифном плане, – улыбнулась Мария, отодвигая от себя отчет по делу о пропавших семейных драгоценностях. – Сегодня была классика: «проследите за моим мужем, он что-то скрывает». Оказалось, скрывал подарок на годовщину.

– О, как мило! Почему мне никогда не попадаются такие романтичные клиенты? – Аня вздохнула и скормила крошку круассана маленькому белоснежному шпицу, который деловито бегал вокруг ее ног, шурша лапками по старому паркету.

Пёс по кличке Боня был неофициальным талисманом их конторы. Его принесла три дня назад одна клиентка и, рыдая в тряпочку о коварном любовнике, забыла. Так и остался. Теперь грел ноги и поднимал хмурые дни. Боня звонко тявкнул, требуя продолжения банкета, и устроил веселый бег по кругу, гоняясь за собственным хвостом. Внезапно дверь в приемную распахнулась, пропуская внутрь порыв влажного холодного воздуха. На пороге стояла женщина в дорогом, но промокшем насквозь пальто. Ее глаза были красными от слез.

– Бонечка! Мой мальчик! – выдохнула она, не обращая внимания на детективов.

Шпиц, услышав родной голос, взвизгнул от восторга и стремглав бросился к хозяйке. Та упала на колени, обнимая и целуя мокрую от дождя шерстку, бормоча слова утешения. Мария и Аня переглянулись. Та самая клиентка, забывшая собаку три дня назад. Видимо, любовник оказался действительно коварным, и теперь ей требовалась хоть какая-то любовь.

– Мария Сергеевна, простите меня, ради бога! – всхлипнула женщина, поднимаясь с пола и прижимая счастливого Боню к груди. – Я так благодарна вам, что вы его приютили! Я сейчас могу забрать его? Он такой ухоженный!

– Конечно, Ирина Викторовна, – мягко сказала Мария. – Он всегда вас ждал.

Пока Аня помогала женщине собрать немногочисленные игрушки пса, дверь снова открылась. На этот раз скрипнула медленно и тяжело. В проеме стояли двое мужчин в мокрых пальто. Их лица не выражали ничего, кроме холодной внимательности (сосредоточенности). Они молча оценили обстановку: плачущую женщину со шпицем, Аню с игрушкой в руках, Марию за столом. Затем шагнули в сторону, пропуская вперед третьего. Его звали Барон. Мария узнала его сразу, хотя видела лишь на размытых фотографиях в криминальных сводках. Дорогой костюм, идеальная осанка, лицо – маска аристократической скуки. Но сейчас маска дала трещину. В его глазах бушевала смесь нечеловеческой боли и сдерживаемой ярости. Он выглядел на десять лет старше своих лет.

Ирина Викторовна, прижавшая к себе Боню, замерла, испуганно притихла и поспешно ретировалась, пробормотав что-то о благодарности и оплате счетов. Дверь закрылась. В офисе повисла гнетущая тишина, нарушаемая лишь мерным стуком дождя о стекло. Барон медленно прошел к столу. Его взгляд скользнул по Ане, по круассану на столе, по диплому на стене и уперся в Марию.

– Мария Покровская? – его голос был низким, без единой нотки вопроса. Он уже все знал.

Мария медленно встала, инстинктивно выпрямив спину.

– Я. Чем могу помочь?

Барон сделал шаг вперед. Его люди остались у двери, блокируя выход.

– Мою жену убили. Вчера вечером. Полиция… – он пренебрежительно мотнул головой, – Полиция бегает по кругу. Им нужны доказательства, процедуры. У меня нет на это времени.

– Господин Баринов, я соболезную вашей утрате, но я частный детектив. Я не могу…

– Я знаю, кто вы, – перебил он. – Знаю, что раскрыли дело Свибловых, когда все опустили руки. Знаю, что вас не пугает… нестандартные подходы.

Он подошел к самому столу, уперся в него костяшками пальцев.

– Мне нужен тот, кто это сделал. Не для суда. Для меня. Имя, адрес, железные доказательства. Как можно скорее.

Мария почувствовала, как по спине пробежал холодок. В углу комнаты заскрипел пол. Аня невольно отступила назад.

– Я не занимаюсь… линчеванием.

– Я не прошу вас убивать. Я прошу вас найти. За это я заплачу вам столько, что вы сможете закрыть эту контору и забыть о всех этих… – он бросил взгляд на унесшуюся клиентку, – пропавших собаках. Но если вы откажетесь… Лучше не отказывайтесь.

– «Харлей».

– Что «Харлей»?

– Мотоцикл хочу.

– Договоридись.

В воздухе повисла тяжелая, гулкая тишина, которую не мог разбавить даже стук дождя. Мария посмотрела на Аню. Та замерла, вцепившись в спинку кресла, ее глаза были круглыми от ужаса. Мария представила на мгновение лицо своего сына, который жил далеко отсюда, с бабушкой. Она посмотрела на Барона. В его глазах не было угрозы. Была простая, безжалостная констатация факта. Отказаться – значит подписать себе приговор. Согласиться – нырнуть в омут, из которого можно не выбраться.

Она сделала глубокий вдох, пахнувший кофе, испуганной Аней и холодной опасностью.

– Я должна видеть дело. Место преступления. Все, что есть у полиции.

Барон едва заметно кивнул, впервые за весь разговор в его взгляде мелькнуло нечто похожее на удовлетворение.

– Уже договорились. Завтра в десять утра вас пропустят. Мои люди свяжутся с вами.

Он развернулся и пошел к выходу. Остановился в дверях, не оборачиваясь.

– Сроку у вас мало, Покровская. Найдите его. Быстро.

Дверь закрылась с тихим, но окончательным щелчком. В офисе воцарилась гробовая тишина, нарушаемая лишь мерным стуком дождя в окно и прерывистым дыханием Ани.

– Ты в своем уме? – наконец выдохнула Аня, ее глаза все еще были круглыми от ужаса. Она вскочила и забегала по кабинету, хаотично жестикулируя. – Это же Барон! Тот самый Барон! Мы не справимся! Это не пропавшие ожерелья и не гуляющие мужья! Нас просто сотрут в порошок!

Мария медленно опустилась в свое кресло. Пальцы её инстинктивно потянулись к ящику стола, где лежала старая, пожелтевшая фотография её сына. Она не стала её доставать, просто прикоснулась к холодному металлу ручки ящика. Руки слегка дрожали.

– Именно потому, что это Барон, у нас и нет выбора, Ань, – её голос прозвучал удивительно спокойно, почти отрешенно. – Если бы он пришел с обычным заказом, мы могли бы отказаться. Но он пришел не как клиент. Он пришел как сила природы. Стихия, которую не остановить. Отказ – это не просто «нет». Это вызов. Это знак для него, что мы либо боимся, либо что-то скрываем. И то, и другое сделает нас мишенями.

– Но мы же можем… не знаю… уехать! Скрыться! – в голосе Ани слышались панические нотки.

– И жить потом в ожидании, что однажды его люди постучатся в дверь? Нет уж. – Мария отпила глоток остывшего кофе и поморщилась. – Лучше быть внутри этой бури и пытаться ею управлять, чем стоять снаружи и ждать, когда она тебя сметет.

Она поставила чашку и посмотрела на подругу, стараясь придать своему взгляду уверенность, которой не совсем чувствовала.

– Он предложил нам шанс. Опасный, смертельный, но шанс. Мы найдем убийцу, он заплатит, и мы… мы станем неуязвимы. Или, по крайней мере, слишком ценными, чтобы просто «стереть в порошок».

Аня перестала метаться, уткнулась взглядом в узор на стареньком ковре, где еще пять минут назад резвился Боня.

– А если мы не найдем? Или найдем не того? Или найдем, а он решит, что свидетели ему не нужны?

– Тогда нам конец, – просто сказала Мария. – Но я не собираюсь проигрывать. Ты со мной?

Вопрос повис в воздухе. Аня закрыла глаза, сделала глубокий вдох, словно ныряя в ледяную воду, и резко выдохнула.

– Конечно, я с тобой! Кто же еще будет вытаскивать тебя из дерьма? И… – она обреченно махнула рукой, – кто же будет следить, чтобы ты не пила этот свой ужасный остывший кофе?

Слабый намек на улыбку тронул губы Марии. Она кивнула.

– Вот и славно. Тогда хватит паниковать. Включай свои всевидящие мониторы.

Она повернулась к своему компьютеру, и её взгляд стал собранным и острым, каким он всегда был в начале дела.

– Нам нужно всё: последние новости, любая информация о Елене Бариновой, её окружении, её благотворительных проектах. Полицейские сводки, если сможешь к ним подобраться. Всё, что плавает в этом темном интернет-океане.

Аня, уже с привычным уровнем профессионала, плюхнулась за свой ноутбук, откинула крышку, и её пальцы привычно замелькали по клавиатуре.

– Уже ищу. Официально тишина. Пресс-релиз полиции стандартный: «ведется расследование». Но на форумах, в пабликах… уже бурлит. – Она прищурилась, вчитываясь в текст. – Говорят, её нашли в гостиной. Одно ранение. Чисто. Ни крика, ни борьбы.

– Значит, или профессионал, или кто-то, кого она знала и кому доверяла, – тихо проговорила Мария, глядя в залитое дождем окно. – Или и то, и другое одновременно.

За окном город жил своей обычной жизнью: мигали рекламные щиты, неслись куда-то машины, люди спешили по своим делам. Они не знали, что в маленьком офисе на последнем этаже только что запустили часовой механизм, который мог взорвать всё это спокойствие. Мария отвернулась от окна. Её лицо было серьезным.

– Ищи связи, Аня. Ищи тени. Кто-то из этого мира теней вышел к свету и совершил одно-единственное, но страшное дело. И теперь нам нужно загнать эту тень обратно. Прямо в руки Барона.

Она взяла чистый блокнот и подписала его на первой странице: «Елена Баринова».

Глава вторая

Черный внедорожник с тонированными стеклами молча мчал их по залитым дождем проспектам, увозя от центра все дальше. Аня, притихшая у окна, наконец нарушила молчание:

– Я все еще думаю, что это безумие. У нас был милый, предсказуемый бизнес. Измены, мошенничество с наследством… А теперь мы едем в логово криминального авторитета. Как героини плохого боевика.

– В логово, где убили женщину, – поправила ее Мария, не отрывая взгляда от мелькающих за окном огней. – И наша работа не судить хозяина, а найти того, кто это сделал. Включайся, Ватсон. Сентименты нам не помощники.

Машина плавно свернула за кованые ворота и остановилась перед особняком в стиле модерн. Здание напоминало не дом, а крепость, холодную и неприступную даже в свете мягкой подсветки фасада. Их уже ждал у входа молодой человек в строгом костюме, не тот, что был в офисе, но с тем же каменным выражением лица.

– Покровская? За мной. Барон ждет.

Внутри особняк был еще более внушительным, чем снаружи. Дорогой минимализм, холодный камень, стекло и металл. Воздух был стерильным, пахло озоном от систем кондиционирования и едва уловимыми дорогими духами. Ничего лишнего, ничего живого. Казалось, даже звуки здесь гасли, как в гробнице. Их провели в огромную гостиную с панорамными окнами. И здесь, посреди этой идеальной, выверенной до миллиметра красоты, зияло черное, уродливое пятно. Огромное засохшее пятно крови на белоснежном шелковом ковре. Рядом с ним, спиной к ним, стоял Барон. Он был неподвижен, как статуя. У камина, с видом полнейшей скуки, курил электронную сигарету мужчина лет сорока в мешковатом пиджаке. При виде вошедших он лениво выдохнул пар.

– А, искатели приключений от Барона. Кораблев, Следственный комитет.

Он кивнул на пятно.

– Любуйтесь. Картина маслом. «Неизвестный в интерьере». Ни отпечатков, ни очевидных улик. Профессионал.

Мария надела перчатки, которые ей протянул один из людей Барона. Ее взгляд скользнул по комнате, выхватывая детали.

– Орудие?

– Нож. Кухонный. Принадлежал дому. Унесли с собой, отмыли, бросили в канализацию неподалеку. Нашли вчера. Чистый.

– Камеры?

– Отключены. Система безопасности была «временно отключена на обслуживание» по удаленной команде. Проследить невозможно. – Кораблев говорил монотонно, как заученную скороговорку.

– Прислуга?

– Горничная в отпуске. Охранник у ворот ничего не видел и не слышал. Классика.

– Следователь зевнул.

Аня, тем временем, стараясь быть незаметной, включила камеру на своем телефоне, делая панорамные снимки комнаты. Ее взгляд упал на полку у камина. На идеально начищенной поверхности темного дерева виднелся легкий прямоугольный след, будто от небольшой шкатулки или рамки.

– Маш, посмотри, – тихо позвала она.

Мария подошла.

– Что здесь было? – спросила она у Кораблева.

Тот пожал плечами.

– Хозяин говорит, что там стояла какая-то безделушка. Фарфоровая уточка, статуэтка… Не уверен. Не опознал пропажи. Шкафы не взламывали, ценности не тронуты. Не ограбление.

Мария перевела взгляд на Барона.

– Господин Барон? Вы не помните точно?

Он медленно обернулся. Его лицо было бледным и застывшим, но глаза горели холодным огнем.

– Там стояла маленькая фарфоровая танцовщица. Подарок Елены… от ее матери. – он с трудом выговорил последнее.

– И она пропала?

– Я не видел ее после. – он мотнул головой в сторону пятна.

Мария кивнула и отошла к окну. Оно было закрыто, но замок на ручке был простой, почти декоративный.

– Следы на улице? Подоконник?

– Дождь, – односложно бросил Кораблев. – Все смыл. Если кто и лез, то призрак.

Мария вернулась к пятну крови. Оно было большим, с веером брызг, уходящим в сторону камина.

– Удар был нанесен спереди? – уточнила она.

– Судмедэксперт говорит, что спереди. Но она не сопротивлялась. Возможно, знала убийцу и не ожидала нападения. Или он был очень быстр, – на этот раз Кораблев ответил без ехидцы, почти профессионально.

– Или она была в шоке от того, что его видит, – тихо добавила Аня.

Барон резко сглотнул, и его рука сжалась в кулак.

– Вы что-то нашли? – его голос прозвучал хрипло. -Есть идеи?

– Пока только вопросы, – честно ответила Мария. – Слишком чисто. Слишком… идеально. Как будто сцену подготовили. Исчезнувшая статуэтка… Возможно, она что-то значила для убийцы. Или на ней что-то было.

– Или ее забрали в качестве трофея, – предположила Аня, и по спине Марии пробежал холодок.

Кораблев фыркнул.

– Романтичные теории. У нас в деле есть нож, кровь и ноль свидетелей. Ищите проще, детективы. Обычно все упирается в деньги или в ревность.

Барон бросил на следователя взгляд, от которого тот невольно отступил на шаг.

– Для вас это «дело», Кораблев. Для меня это убийство моей жены.

Он снова повернулся к Марии.

– Ищите. Ищите везде. У вас есть доступ ко всему. Ко мне, к моим людям, к моим аккаунтам. Я заплачу любую цену.

В его голосе снова зазвучала та самая опасная, животная нота, что была в офисе. Мария кивнула.

– Нам нужно поговорить с теми, кто ее знал. Друзья, коллеги по благотворительности.

– Списки будут у вас через час, – немедленно ответил Барон.

Осмотр был закончен. Когда они выходили из особняка, дождь уже почти прекратился. У ворот их ждала та же черная машина.

– Ну что? – выдохнула Аня, когда автомобиль тронулся. – Ты веришь в эту пропавшую статуэтку?

Мария смотрела в окно на удаляющийся особняк-крепость

– Я верю, что там что-то было. И что кто-то очень постарался, чтобы все выглядело как чистая работа наемника. Слишком уж чисто.

– А Кораблев? Он, по-твоему, просто ленится или… мешает?

– Пока не знаю. Но он определенно что-то скрывает. Или старается не замечать. – Мария повернулась к Ане. -Твоя очередь. Что удалось выудить из цифрового океана пока мы ходили по следам крови?

Аня оживилась, доставая ноутбук.

– О, тут целый пласт информации! Елена Баринова… Она была не просто «светлым человеком». Она была настоящим ангелом-хранителем для пары детских приютов и фонда помощи онкобольным. Активная, влиятельная… И у нее был личный блог. Доступный только для друзей.

– И? – Мария подняла бровь.

– И я уже почти получила к нему доступ, – Аня хищно улыбнулась. – Дай мне часок, и мы узнаем, о чем думала и с кем общалась жена криминального авторитета перед смертью.

Мария снова посмотрела в окно. Город жил своей жизнью, но теперь она знала, за фасадом благополучия скрывались тени. И одна из них только что протянула к ним свою холодную руку. Машина плавно тронулась, увозя их от холодной крепости Барона. Аня сразу же уткнулась в экран ноутбука, ее пальцы застучали по клавиатуре с лихорадочной скоростью.

– Так, пока ты разглядывала ковер дороже моего годового бюджета, я кое-что успела, – затараторила она, не отрывая взгляда от монитора. – Система безопасности в доме… это не просто «отключили на обслуживание». Это высший пилотаж. Команда пришла изнутри сети. Взломали пароль администратора. Причем сделали это аккуратно, без грубого взлома. Словно знали, что искать.

– Или имели доступ, – мрачно добавила Мария. – Кто-то из своих? Охранник, горничная, техник…

– Или сам Барон, – выдохнула Аня, бросив на подругу быстрый взгляд. _ Страховой случай, новая жена… классика, в общем.

Мария покачала головой.

– Нет. Ты не видела его глаз. Это была не наигранная ярость. Это была настоящая, животная боль. Он в ярости от бессилия. Он не мог этого сделать.

– Или он гениальный актер. Ладно, оставим пока босса. Смотри, что я нашла про нашу пропавшую безделушку. – Аня развернула ноутбук. На экране была фотография из какого-то каталога антиквариата. Изящная фарфоровая фигурка балерины в сложном прыжке.

– Фарфоровая танцовщица работы Жюля-Поля, начало XX века. Вещь редкая, но не запредельно дорогая. Оценочная стоимость как неплохой автомобиль. Не то чтобы из-за такого убивать.

– Если только она не была ключом к чему-то большему, – задумчиво проговорила Мария. – Или если убийца забрал ее не ради денег. Как сувенир. Трофей.

От этой мысли по коже снова побежали мурашки. Внезапно телефон Ани тихо завибрировал. Она взглянула на экран и замерла.

– Маш… Мне только что пришло уведомление. Ко мне в облачное хранилище автоматически загрузились фото и видео с телефона, которые я делала в особняке.

– И что? Это же стандартная функция.

– Именно. Но посмотри время последнего снимка. – Аня протянула телефон Марии.

На экране было темное, смазанное фото, сделанное, судя по всему, случайно, когда Аня убирала телефон в карман. Но на нем было идеально видно не только пятно крови, но и часть книжной полки, которую они не осматривали подробно. И на одной из книг, лежащей не на корешке, а на обрезе, четко виднелся свежий, яркий отпечаток пальца.

– Полиция говорила, что не нашла отпечатков, – медленно проговорила Мария.

– Да. И Кораблев уверял, что все чисто. – Аня перевела на Марию широко раскрытые глаза. – Либо они такие халтурщики, что пропустили это… либо кто-то специально не стал его изымать. Или, что еще хуже, подбросил уже после их ухода.

Мария почувствовала, как в уме щелкнул первый кусочек пазла. Противоречие. Нестыковка. То, за что можно зацепиться.

– Пришли это фото мне. И стриги. Никому не говори о нем. Особенно нашим новым «друзьям» из команды Барона.

– Ты думаешь, он может быть… – Аня не договорила, сглотнув.

– Я думаю, что в этой истории нельзя доверять никому. Ни полиции, которая слишком быстро списала все на профессионала, ни криминальному авторитету, который платит нам бешеные деньги за голову убийцы. У каждого своя правда. И наша задача – докопаться до той, что скрыта под слоями лжи.

Она посмотрела в окно. Вечерняя Москва зажигала огни, и в их отражении в стекле машины она увидела свое собственное лицо, уставшее, но с горящими решимостью глазами.

– Мы начинаем свою игру, Аня. И правила в ней пишем мы сами. Первое правило: доверяй, но проверяй. Второе: самая опасная ложь – та, что приправлена долей правды.

Машина свернула к их офису.

– Что делаем теперь? – спросила Аня, закрывая ноутбук.

– Теперь, – сказала Мария, выходя из машины и чувствуя, как холодный вечерний воздух бодрит лицо, – Мы идем пить горячий шоколад. А потом ты взламываешь этот блог Елены Бариновой. Мне кажется, именно там мы найдем первую ниточку. Ту самую, за которую кто-то готов был убить.

Мария замерла на полпути к подъезду своего офиса, ее рука застыла на холодной железной ручке двери.

– Стой, – резко сказала она, оборачиваясь к Ане. – Мы не туда идем.

Аня, уже настроившаяся на горячий шоколад и взлом паролей, удивленно подняла брови.

– Куда не туда? Домой же. Я замерзла, а ноутбуку нужно зарядиться.

– Нет. Нам нужно вернуться. Сейчас же, – голос Марии был твердым, в нем появились стальные нотки, которые Аня слышала только в самые ответственные моменты их расследований.

– Вернуться? Куда? В особняк? Маш, ты с ума сошла! Нас туда только что с трудом пустили, Кораблев смотрел на нас как на назойливых мух, а Барон… я не хочу снова видеть его глаза.

– Именно поэтому и нужно вернуться, – Мария уже доставала телефон. – Пока они все там: Барон, погруженный в свое горе и ярость, Кораблев, уверенный, что мы – просто игрушки, которые он уже отложил в сторону. Пока они играют свои роли, мы должны увидеть то, что они не хотят нам показывать. Или то, что сами не заметили.

– Но что? Мы же все осмотрели! – в голосе Ани слышалась паника.

– Мы осмотрели то, что нам показали. Ту самую гостиную. Чистую, стерильную, кроме одного-единственного пятна. А где спальня? Гардероб? Кабинет Елены? Где ее личные вещи? Кораблев сказал, что «ценности не тронуты». А что насчет не ценностей? Дневников? Писем? Старых фотографий? Барон сказал, что у нее был блог. Где она его вела? За домашним компьютером? За ним мы тоже не смотрели.

Аня молчала, осознавая правоту слов подруги.

– И этот отпечаток… – Мария показала на телефон. – Если его не было в протоколе, значит, его или не нашли, или проигнорировали. А если проигнорировали, то почему? Может, он не вписывается в их удобную версию о наемном убийце? Или его оставил тот, кого не должно было быть в списке подозреваемых?

Мария уже набирала номер того самого молодого человека в костюме, который был их «проводником».

– Алло? Да, это Покровская. Мы возвращаемся. Я забыла кое-что важное на месте. Нет, не в гостиной. Мне нужен доступ в личные покои госпожи Бариновой. И к ее компьютеру. Да, я понимаю. Скажите господину Барону, что это может быть ключевым моментом. Жду у ворот через пятнадцать минут.

Она положила трубку. Ее лицо было серьезным.

– Он согласился? – недоверчиво прошептала Аня.

– Он не стал спорить. Барон дал им команда выполнять все наши запросы. Он отчаянно хватается за любую соломинку. Поехали.

Через двадцать минут они снова стояли в холле холодного особняка. Тот же молодой человек встречал их, но на этот раз его каменное лицо выражало легкое недоумение.

– Господин Баринов распорядился предоставить вам полный доступ, – произнес он. – Однако следователь Кораблев уже завершил осмотр и опечатал личные комнаты госпожи.

– Снимите печати, – коротко приказала Мария. – Или мы сделаем это сами. Выбор за вами.

Человек в костюме замялся, затем что-то пробормотал в рацию и кивком показал им следовать за собой на второй этаж. Они шли по длинному, застеленному толстым ковром коридору. Стены были украшены абстрактными картинами, но на них лежала печать того же безжизненного стремление к совершенству, что и в гостиной. Ничего личного. Проводник остановился у одной из дверей, снял полицейскую печать и отомкнул замок.

– Кабинет госпожи Бариновой.

Комната внутри была полной противоположностью всему дому. Здесь было тепло и уютно. Книги стояли не ровными рядами, а как придется, некоторые с торчащими закладками. На столе в горшке росла пышная герань. На стенах висели не абстракции, а акварельные пейзажи и детские рисунки. И пахло здесь не озоном, а засохшими цветами и дорогим, но не вычурным парфюмом. Мария почувствовала, как сжалось ее сердце. Здесь жила настоящая Елена. Не «жена Барона», а человек.

– Компьютер, – первым делом сказала она Ане, указывая на ноутбук на письменном столе.

Аня, уже забыв о страхе, деловито устроилась в кресле и включила его.

– Пароль… Сейчас…

Пока Аня возилась с техникой, Мария подошла к книжным полкам. Ее взгляд упал на ряд фотоальбомов. Она взяла самый старый, на обложке которого была наклейка с надписью «Лица». Открыла его. На первых страницах были снимки молодой, улыбающейся Елены с друзьями, на природе. Мария медленно перелистывала страницы. Люди на фотографиях менялись, появлялись все более дорогие наряды, более фоновые интерьеры. А потом, примерно в середине альбома, знакомые лица стали пропадать. Их заменяли другие, более строгие, настороженные, а то и откровенно угрюмые. Мир Елены сужался, превращаясь в мир ее мужа.

И тут ее взгляд зацепился за одну групповую фотографию. Молодая Елена обнимала двух девушек. Все смеялись. А на обороте, старательным девичьим почерком, было написано: «Лена, Ира, Катя. Последний курс. Никогда не расстанемся!». Одну из девушек, с озорными глазами и ямочками на щеках, Мария узнала. Совсем недавно эта женщина, вся в слезах, забирала из ее офиса своего шпица. Ирину Викторовну.

– Маш, – голос Ани прозвучал приглушенно. -Смотри.

Мария подошла к компьютеру. На экране был открыт тот самый закрытый блог Елены. Последняя запись была сделана за три дня до убийства. Там не было текста. Только одна-единственная строчка, выложенная как цитата: «Он знает про нас. Я так боюсь. Нужно бежать. Завтра. Завтра всё закончится.» Аня подняла на Марию испуганный взгляд.

– Она собиралась сбежать от него. И он узнал об этом.

В этот момент дверь в кабинет тихо открылась. На пороге стоял Барон. Его лицо было бледным, а глаза горели тем самым холодным огнем.

– Ну что, детектив? – тихо спросил он. – Вы нашли убийцу?

Слова Барона повисли в воздухе, тяжелые и острые, как лезвие. Комната, секунду назад наполненная тихим гулом компьютера и собственным дыханием, замерла. Аня застыла за клавиатурой, ее пальцы непроизвольно сжались. Мария медленно закрыла фотоальбом, стараясь, чтобы руки не дрожали. Она встретила его взгляд. В его глазах была не просто ярость. Была мука, подозрение и ненасытная жажда ответа, которая, казалось, пожирала его изнутри.

– Мы ищем не «убийцу», господин Барон, – ответила Мария, и ее голос прозвучал на удивление ровно. – Мы ищем правду. А она редко бывает однозначной. Ваша жена вела блог. Мы получили к нему доступ. И последняя запись… она тревожная.

Она не стала скрывать. Скрывать было бы опасно. Она кивнула Ане, и та развернула ноутбук, чтобы Барон мог видеть экран. Он прочел строчку. Его лицо не изменилось, лишь веки чуть дрогнули. Казалось, он впитывал эти слова, пропускал их через себя, ища в них знакомые нотки, обрывки смысла.

– «Он знает про нас», – медленно, почти беззвучно повторил он. – «Он»… Это я? Вы думаете, это я?

– Я не думаю ничего, пока у меня нет фактов, – парировала Мария. – Это может значить что угодно. Может, она узнала о готовящемся на нее покушении. Может, у нее были проблемы, о которых вы не знали. Может, «он» – это кто-то другой. Но это отправная точка. И мне нужен доступ ко всем ее комнатам. Ко всему, что могло бы пролить свет на эти слова.

Барон молчал несколько секунд, его взгляд блуждал по комнате, по книгам, по детским рисункам на стене, как будто он впервые видел это убежище своей жены.

– Вы считаете, Кораблев что-то упустил? – наконец спросил он, и в его голосе впервые появились нотки не уверенности, а чего-то похожего на надежду. Надежду на то, что есть хоть какая-то зацепка, которую не заметили слепые глаза закона.

– Я считаю, что следователи ищут улики для суда. А я ищу мотив. А мотив часто прячется в мелочах, которые не имеют доказательной силы. В забытой записке. В старой фотографии. В отсутствующей безделушке.

Она снова посмотрела на фотоальбом в своих руках, но не стала показывать ему снимок с Ириной. Это нужно было проверить. Барон глубоко вздохнул и кивнул своему человеку, замершему в дверях.

– Максим, сопровождайте госпожу Покровскую. Все комнаты. Все, что она попросит. Никаких ограничений.

Он последний раз окинул кабинет тоскливым взглядом, развернулся и вышел, оставив дверь открытой. Казалось, он не мог больше находиться в этом пространстве, пропитанном присутствием той, кого он потерял. Мария выдохнула. Аня облегченно опустила плечи.

– Боже, я чуть не умерла от страха. Ты думаешь, он…

– Не сейчас, – оборвала ее Мария. – Сейчас мы работаем. Максим, ведите нас, пожалуйста.

Осмотр превратился в методичный, почти хирургический процесс. Спальня поразила своим контрастом: его сторона – минимализм, черное и серное, идеальный порядок. Ее сторона – прикроватный столик, заваленный книгами, кремы, замысловатая лампа, мягкий плед, брошенный на кресло. Здесь было уютно и жило. Мария открыла шкатулку с украшениями. Дорогие колье, серьги, броши лежали в идеальном порядке. Но в самом центре, на бархатном ложе, предназначенном для самого крупного изделия, была лишь вмятина. И по форме она точно совпадала с основанием той самой фарфоровой танцовщицы.

– Смотри, – показала она Ане. – Она стояла здесь. Это была не безделушка с полки. Это было ее украшение. Возможно, очень ценное для нее лично.

Гардеробная была следующей. Десятки платьев, костюмов, обуви. Все развешано по цвету и сезону. И здесь, в самом углу, Мария заметила несоответствие. Несколько вещей – простое льняное платье, потертые джинсы, удобные кроссовки – висели не на плечиках, а были небрежно сброшены на нижнюю полку, словно их собирались надеть, а потом передумали. Или спешно искали что-то другое. Мария присела на корточки и провела рукой по грубой ткани джинсов. В кармане что-то зашуршало. Она замерла, затем осторожно засунула пальцы внутрь. Это был скомканный клочок бумаги. На нем было наспех начертано шариковой ручкой всего несколько слов: «Вокзал. 22:00. Камера хранения. Код 457.» Аня, заглянувшая через плечо, ахнула.

– Боже… Она и правда собиралась бежать. И это… это было в день…

Мария быстро сунула бумажку в карман, бросив взгляд на неподвижную фигуру Максима у двери. Он смотрел в окно, делая вид, что не интересуется их поисками.

– Ни слова, – тихо прошипела она Ане. – Это наш козырь.

Они закончили осмотр, не найдя больше ничего существенного. Поблагодарив Максима, они снова вышли на холодный вечерний воздух. На этот раз молча сели в ждущую машину. Только когда автомобиль тронулся и особняк скрылся из виду, Мария вынула из кармана смятый листок. Она смотрела на него, и в голове складывались обрывки в единую, пугающую картину. Побег. Страх. Тайное послание в кармане. И убийство, совершенное до того, как она успела осуществить свой план.

– Вокзал, – тихо проговорила Мария, глядя на мелькающие огни города. – Камера хранения. Завтра первым делом мы едем туда. И я почти уверена, что мы найдем там ту самую пропавшую фарфоровую танцовщицу. Или нечто гораздо более опасное.

Глава третья

Утро встретило их хмурым небом и ледяным ветром, который гнал по асфальту прошлогоднюю листву и мусор. Мария и Аня стояли у входа на Казанский вокзал, чувствуя себя героями плохого шпионского романа.

– Ну что, детектив план есть? – прошептала Аня, кутаясь в воротник пальто. – Просто подойти и сказать: «Здравствуйте, у нас тут код от камеры хранения от убитой жены криминального авторитета, можно мы заберем ее вещички?»

– План, импровизация, – так же тихо ответила Мария, ее глаза сканировали входы, выходы и камеры наблюдения. – Сначала посмотрим, что там. Действуем быстро и уверенно.

Они прошли в здание, растворившись в толпе пассажиров. Воздух был густым от запаха поездов, кофе и человеческой суеты. Найдя ряд камер хранения, Мария подошла к одной из них, пока Аня прикрывала ее спиной, делая вид, что изучает расписание на табло. Мария набрала код – 457. Индикатор камеры мигнул зеленым, и дверца щелкнула, отъехав в сторону. Внутри лежала не сумка и не чемодан, а небольшая, тщательно упакованная в пузырчатую пленку картонная коробка. Сердце Марии учащенно забилось. Она быстрым движением вытащила коробку, она была на удивление тяжелой и сунула ее в свою объемную сумку. Дверца камеры закрылась.

– Пошли, – бросила она через плечо Ане.

Они вышли на площадь, и только тогда Мария позволила себе перевести дух.

– Едем в офис. Смотреть.

Офис показался им тихим и безопасным убежищем после вокзальной суеты. Заперев дверь, Мария вынула коробку и осторожно, чтобы не повредить содержимое, сняла упаковку. Внутри, аккуратно завернутая в мягкую ткань, лежала та самая фарфоровая танцовщица. Изящная, хрупкая, с тончайшей проработкой деталей. И совершенно целая.

– Но… зачем? – растерянно произнесла Аня. – Она что, специально ее сюда принесла? Чтобы спасти от грабителей?

Мария не ответила. Она взяла статуэтку и внимательно осмотрела ее. И тогда она заметила. Дно основания, обычно гладкое, было шероховатым, словно его немного подпилили. Она потрясла фигурку. Внутри что-то глухо позвякивало.

– Она полая, – прошептала Мария. – И внутри что-то есть.

В этот момент в приемной резко зазвонил телефон. Обе женщины вздрогнули. Аня бросилась к аппарату.

– Детективное агентство… Да… Кто? Сейчас.

Она нажала на паузу и повернулась к Марии с широко раскрытыми глазами.

– Это Следственный комитет. Полковник Крылов. Говорит, что хочет обсудить «взаимодействие по делу Бариновой». И что он через пятнадцать минут будет здесь.

– Крылов? – нахмурилась Мария.

– Я знаю эту фамилию. Старая гвардия. Жесткий, принципиальный, ненавидит частников и бандитов в равной степени. Приметы подходят.

– Что будем делать? – кивнула Аня на статуэтку.

– Прячем. Глубоко и надолго. И ни слова о ней. Никогда.

Спрятав коробку в потайной отсек за незакрепленной панелью позади книжной полки, они успели привести себя в порядок, как в дверь постучали. Не дожидаясь ответа, в офис вошли двое. Первый был молодой опер в штатском, с каменным лицом. Второй мужчина лет пятидесяти, с грубыми, высеченными из гранита чертами лица, короткой седой щетиной и пронзительными, колючими глазами серого цвета. Он был в отутюженной форме полковника юстиции, и каждый его жест, каждый взгляд источали ледяную, непоколебимую уверенность во власти. Это был полковник Крылов.

– Мария Покровская? – его голос был низким, без эмоций, как скрежет камня. Он не протянул руку, окидывая ее и офис оценивающим, презрительным взглядом.

– Полковник. Чем обязана? – Мария не стала вставать, жестом предложив ему сесть в противоположное кресло.

Крылов проигнорировал приглашение. Его взгляд скользнул по Ане, по скромной обстановке, по диплому на стене.

– Мне доложили, что вы проявили инициативу и проводите свой «частный» опрос по делу об убийстве Бариновой. – Он произнес слово «частный» так, будто это было что-то неприличное. – И что вам покровительствует сам потерпевший.

– Господин Баринов нанял меня для оказания детективных услуг. Я действую в рамках закона, – парировала Мария.

– В рамках закона, – Крылов усмехнулся, коротко и сухо. – Барон. Известнейшая личность. И его супруга убита. И он, вместо того чтобы помогать следствию, нанимает частного сыскаря. Знаете, что я вижу в этой ситуации, Покровская?

Он сделал шаг вперед, уперся руками в ее стол, нависая над ней.

– Я вижу, как преступник, который знает, что следствие рано или поздно выйдет на него, пытается контролировать расследование. Подсовывает «нужные» версии. Находит «удобного» стрелочника. А наивные, или, что хуже, не наивные детективы, помогают ему в этом.

– Вы считаете, Барон убил свою жену? – спокойно спросила Мария.

– Я считаю, что вокруг этого дела слишком много грязи и слишком много интереса со стороны тех, у кого совесть нечиста. И мое дело – не искать «удобную» правду, а найти настоящую. И я не потерплю, чтобы какие-то любители мешали мне и путали следы.

Его слова висели в воздухе тяжелым, угрожающим грузом.

– Мы не собираемся мешать, полковник, – сказала Мария. – Мы можем сотрудничать.

– Сотрудничать? – Крылов выпрямился, и его лицо исказилось гримасой отвращения. – Я не сотрудничаю с шестерками бандитов. Я вас предупредил, Покровская. Не лезьте не в свое дело. Займитесь своими пропавшими кошечками и собачками. А это дело – мое. И если я обнаружу, что вы уничтожаете улики или пытаетесь повернуть следствие в выгодное для Барона русло… – он не договорил, но смысл был ясен. – Вы очень пожалеете, что вообще родились на свет. Всем доброго дня.

Он развернулся и вышел из офиса, громко хлопнув дверью. Его молчаливый помощник бросил на них последний оценивающий взгляд и последовал за начальником. В офисе воцарилась гробовая тишина.

– Вот черт, – наконец выдохнула Аня. – Он тебя ненавидит. И Барона он ненавидит. И он точно не отстанет.

Мария молча смотрела на закрытую дверь. В ее голове сталкивались два образа. Барон с его болью и яростью, и Крылов с его холодной, непреклонной ненавистью.

– Он не верит в версию с наемным убийцей, – тихо проговорила она. – Он уверен, что это Барон. И он считает, что мы здесь, чтобы помочь ему замести следы.

– А мы? – испуганно спросила Аня. – Мы что, на стороне Барона теперь?

Мария медленно покачала головой, ее взгляд упал на книжный шкаф, за которым была спрятана статуэтка.

– Мы ни на чьей стороне, Аня. Мы на стороне Елены Бариновой. И сейчас, – она встала и подошла к шкафу, – Нам нужно узнать, что же такого ценного она спрятала внутри этой фарфоровой куклы. Возможно, это единственное, что стоит между нами и тюремной камерой. Или того хуже.

– Тюрьма, Маш. Он прямо так и сказал, не прямо, но он упекет нас за решетку, если мы чихнем не в ту сторону. Или того хуже.

– Хуже. Это что?

– Хуже – это если Барон решит, что мы работаем на Крылова, – мрачно констатировала Мария. Она все еще стояла, глядя на дверь, словно пытаясь разглядеть сквозь нее уходящую спину полковника. – Мы оказались между молотом и наковальней. И тот, и другой без раздумий сомнут нас, если заподозрят в двойной игре.

– Так что нам делать? Может, правда, отступить? Отдать Барону его деньги и сказать, что мы не справляемся?

– Слишком поздно, – Мария наконец отвернулась от двери, ее глаза были серьезными и собранными. – Крылов уже записал нас в сообщники Барона. Отступать значит признавать его правоту. Или злить Барона. Нет. Теперь у нас только один путь – вперед. Докопаться до истины быстрее них обоих. И эта истина, – она кивнула в сторону книжного шкафа, – спрятана там.

Она подошла к полке, отодвинула несколько книг и нащупала за ними ослабленная панель. Через мгновение она уже ставила на стол тяжелую фарфоровую танцовщицу.

– Итак, леди и джентльмены, что же ты за секрет в себе хранишь? – прошептала Аня, завороженно глядя на изящную фигурку.

Мария взяла ее в руки, осторожно перевернула. Шероховатое донышко выглядело еще более подозрительным при ярком свете настольной лампы.

– Нужно его вскрыть. Аккуратно.

– Подожди, – Аня вскочила и побежала к своему ящику с инструментами. – У меня есть набор для ювелирного ремонта. Там должны быть тонкие пилочки.

Она вернулась с маленькой ручной дрелью с тончайшим сверлом и алмазной пилкой.

– Держи. Только, ради бога, осторожно. Эта штука стоит как моя годовая зарплата.

Мария, затаив дыхание, взяла инструмент. Вибрация крошечного сверла отдавалась в пальцах. Фарфор поддавался тяжело, с тонким, скрежещущим звуком, заставлявшим сжиматься сердце. Минута, другая… Наконец, сверло прошло насквозь. Теперь, используя пилку, Мария начала осторожно пропиливать по кругу, углубляя начатое сверлом отверстие. Аня замерла рядом, не дыша. Спустя несколько напряженных минут, маленький кружок фарфора отделился и упал бы на стол, но Мария успела подставить ладонь. Из отверстия в основании статуэтки пахнуло пылью и старым деревом.

– Луч фонаря, – скомандовала Мария.

Аня направила свет от телефона внутрь полой фигурки. Внутри что-то блеснуло.

– Пинцет, – Мария протянула руку, не отрывая взгляда от отверстия.

Аня подала. Дрожащими от напряжения пальцами Мария запустила пинцет внутрь и медленно, миллиметр за миллиметром, извлекла содержимое. Это была не записка и не драгоценность. На стол, мягко звякнув, упала маленькая, тщательно запаянная в прозрачный пластик флешка. Рядом с ней пинцет вытащил сложенный в несколько раз, истончившийся от времени листок бумаги. Мария развернула его. Бумага была испещрена столбцами цифр, дат и инициалов. Это была бухгалтерская запись, но сделанная от руки, каким-то шифром. В углу листа была нарисована маленькая, почти карикатурная корона.

– Что это? – прошептала Аня. – Какие-то цифры…

– Это не цифры, – медленно проговорила Мария, вглядываясь в записи. Ее профессиональная память оживала, сопоставляя факты. – Это даты. Суммы. И инициалы. Смотри: «17.08 – 500к – В.К.», «03.11 – 750к – С.П.»… Это журнал. Кто-то кому-то платил. Или получал. И корона…

Она подняла на Аню взгляд, в котором читалось леденящее душу осознание.

– Это же символ Барона. Его прозвище в определенных кругах.

– Его финансовая черная бухгалтерия? – глаза Ани стали круглыми от ужаса. – Его обналичка? Взятки? Откаты? И Елена это… она это украла у него? И спрятала?

– Не просто украла, – Мария осторожно взяла в руки запаянную флешку. – Она это скопировала. Или сохранила у себя доказательства. Именно поэтому она боялась. Именно поэтому собиралась бежать. Она знала, что у нее в руках – не просто деньги. Это приговор ее мужу. И кому-то еще. Очень влиятельным людям.

Она посмотрела на последнюю запись в бумажке. Самая свежая дата была за неделю до убийства. Инициалы «К.К.» и огромная сумма.

– «Он знает про нас», – процитировала Мария запись из блога. – Она говорила не о себе одной. У нее был сообщник. Тот, кто помог ей добыть это. И Барон узнал об этом. Или…

Мария замерла, новая, еще более страшная догадка осеняя ее.

– Или узнал не Барон.

– Полковник Крылов, – тихо выдохнула Аня. – Его инициалы… К.К.

В офисе стало тихо. Снаружи доносился лишь гул города. Две женщины смотрели на маленькую флешку и пожелтевший листок, которые внезапно превратились из улики в смертельный приговор, кто к ним прикоснется.

– Он пришел не просто предупредить нас, – наконец проговорила Мария. – Он почуял опасность. Понял, что мы можем наткнуться на это. Он пытался запугать нас, чтобы мы ушли.

– И что нам теперь делать с этим? – голос Ани дрожал. _ Отдать Крылову? Отдать Барону? Сжечь?

– Ни то, ни другое, ни третье, – Мария осторожно, как взрывное устройство, положила флешку и листок обратно в статуэтку и замазала свежий срез воском от свечи, стоявшей на столе. – Теперь это наша единственная страховка. Пока это у нас, и Крылов, и Барон будут думать дважды, прежде чем нас убирать. Но…

Она не договорила. Но они обе понимали. Теперь они знали слишком много. И их жизнь висела на волоске. Малейшая ошибка – и молот или наковальня сделают свое дело.

Тишину в офисе разорвал резкий звонок мобильного телефона Марии. Незнакомый номер. Мария медленно поднесла трубку к уху.

– Да?

– Покровская? – голос в трубке был ей знаком, один из людей Барона. – Босс просит срочно встретиться. У нас появилась информация по делу. Вам есть что ему доложить?

Глава четвёртая

Звонок оборвался так же резко, как и начался. Мария медленно опустила телефон, чувствуя, как ледяная волна катится от затылка к пояснице.

– Что? Что он сказал? – встревоженно спросила Аня, видя ее лицо.

– Барон хочет встречи. Срочно. Спрашивает, есть ли что доложить, – Мария провела рукой по лицу. – Он что, чувствует это? Чувствует, что мы что-то нашли?

– Или ему доложили, что к нам приходил Крылов, – мрачно предположила Аня. – Маш, мы не можем ему ничего говорить! Особенно про… это.

Она кивнула на спрятанную статуэтку.

– Если это действительно его общак, он просто убьет нас на месте и заберет флешку.

– А если не скажем, и он узнает, что мы что-то скрываем… результат будет тем же, – Мария закусила губу, лихорадочно соображая. – Ему нужно что-то дать. Не главное. Что-то второстепенное, но убедительное. То, что оправдывает наш интерес и его деньги. Тайные встречи Елены. Ее страх. Но без намека на компромат.

– Дневник, – вдруг вспомнила Аня. – Ее блог! Мы же так и не прочитали его полностью! Там могут быть детали, имена!

Мария кивнула, уже открывая ноутбук.

– Включайся. Ищи все, что можно. Любые намеки на встречи, на «него», на проблемы.

Аня устроилась рядом, ее пальцы вновь застучали по клавиатуре. Зашифрованный блог Елены Бариновой открылся перед ними, как печальная хроника обреченности. Записи последних месяцев были наполнены тревогой, которая нарастала с каждой неделей. «…встретилась с ним сегодня. Все сложнее. Я как на иголках. Кажется, Михаил что-то подозревает. Стал холоднее, часто смотрит так, будто пытается заглянуть в душу…»

«…опять этот кошмар. Просыпаюсь в холодном поту. Мне кажется, за мной следят. Сегодня у магазина стояла та же машина, что и вчера у фонда…»

«…он умолял меня быть осторожнее. Говорит, мы играем с огнем. Но уже поздно возвращаться назад. Слишком много знаем…»

– «Он», – указала Мария на экран. – Снова «он». Не Барон. Кто-то еще. Сообщник? Любовник?

– Смотри даты встреч, – прищурилась Аня. – Они встречались по вторникам и четвергам. Всегда днем. В разных местах: то антикафе, то маленький сквер у старой обсерватории, то даже в читальном зале библиотеки. Осторожно, как шпионы.

– Ищи любые имена, клички, – попросила Мария, продолжая читать.

Имя не упоминалось ни разу. Только местоимение «он». Но в одной из записей, сделанной за месяц до убийства, промелькнула важная деталь:

«…сегодня видели вместе на благотворительном аукционе. Пришлось играть роль, улыбаться, делать вид, что мы едва знакомы. Так тяжело… Он подарил мне ту самую брошь. Пришлось отдать ее горничной, не могу смотреть на нее…»

– Брошь! – воскликнула Аня. – Та, что была в шкатулке? Ту самую, с которой пропала статуэтка?

– Возможно, – задумчиво проговорила Мария. – «Подарил на аукционе»… Значит, он мог быть там. Кто-то из круга ее общения. Не случайный прохожий.

Она пролистала дальше. Последние записи были совсем короткими, обрывистыми, полными отчаяния.

«Все кончено. Михаил нашел. Не знаю как, но он знает. Был страшный скандал. Он не кричал. Он молчал. И это было в тысячу раз хуже. Говорил, что я предательница. Что я погубила нас обоих…»

«Нужно бежать. Завтра. Забрать вещи и бежать. Он ждет меня. Сказал, что у него все готово. Новые документы, билеты, деньги…»

Мария откинулась на спинку кресла. В голове складывалась трагичная картина. Елена и ее таинственный сообщник готовили побег. Барон раскрыл их планы. И тогда…

– Он мог ее убить в припадке ярости, – тихо сказала Аня. – Ревность, предательство… Мотив налицо.

– Или… – Мария посмотрела на спрятанную статуэтку. – Или он узнал не о романе. Он узнал о том, что она украла. О флешке. И тогда это не преступление на почве страсти. Это холодная ликвидация угрозы. И ее сообщник – следующий на очереди.

– Или это сделал сам сообщник, – выдохнула Аня. – Испугался, что Елена под давлением мужа все расскажет, и решил ее убрать, чтобы замести следы.

Вариантов было много, и все они вели в тупик или к смертельной опасности. Звонок в дверь заставил их вздрогнуть. Не телефонный, а звонок в входную дверь офиса. Резкий, настойчивый. Мария и Аня переглянулись. Они никого не ждали. Мария подошла к двери, посмотрела в глазок. На пороге стоял тот самый молодой человек в костюме

– Это Максим.

– Открывай? – испуганно прошептала Аня.

– Придется, – Мария глубоко вздохнула и открыла дверь.

– Господин Баринов ждет вас в машине, – без предисловий сообщил Максим. – Он просил немедленно.

– В машине? Здесь? – Мария выглянула в коридор. У подъезда, нарушая все правила, стоял черный Rolls-Royce Cullinan. Заднее стекло было приоткрыто, и оттуда на нее смотрело бледное, искаженное внутренней бурей лицо Барона.

– У нас есть для него что-то? – тихо спросила Аня, оставаясь за спиной у Марии.

– Есть, – так же тихо ответила Мария. – Правда. Не вся. Но часть. Достаточная, чтобы он поверил, что мы работаем на него.

Она взяла сумку, сунула в нее распечатанные страницы из блога с выделенными местами встреч и именами мест.

– Сиди здесь. Держи телефон на связи. Если что… звони Крылову.

– Крылову?! – ахнула Аня.

– Да. Это будет единственный способ меня спасти, если дела пойдут плохо.

Не дав подруге опомниться, Мария вышла в коридор и направилась к лифту, чувствуя на себе тяжелый взгляд Максима. Она подошла к машине. Задняя дверь бесшумно отъехала.

– Садитесь, – прозвучал изнутри голос Барона. Он был тихим, но в нем слышалось напряжение натянутой струны.

Мария села в салон, пахнущий кожей и дорогим парфюмом. Барон сидел напротив, его глаза в полумраке салона горели лихорадочным блеском.

– Ну что, детектив? Вы нашли того, кто посмел прикоснуться к моей жене?

Мария медленно вынула из сумки распечатки и протянула ему.

– Мы нашли кое-что. Ваша жена боялась. За свою жизнь. У нее был… тайный друг. Они встречались. Она собиралась бежать с ним.

Барон схватил листы бумаги. Его глаза пробежали по строчкам, впитывая каждое слово. Его лицо становилось все более мрачным, а пальцы, сжимавшие бумагу, побелели.

– «Он»… – прошипел он, и в его голосе зазвучала такая ненависть, что Марии стало физически холодно. – Кто этот «он»? Вы нашли его?

– Пока только места и время их встреч. Имени нет. Но мы ищем.

Барон отшвырнул листы на сиденье. Он посмотрел на Марию, и в его взгляде не осталось и следа от прежней боли. Только чистая, неразбавленная ярость.

– Ищите быстрее. Я заплатил вам не за то, чтобы вы читали мне дневники моей жены. Я заплатил за имя. И за голову. Вы поняли меня?

– Поняла, – тихо сказала Мария.

– Теперь убирайтесь, – он отвернулся, глядя в темное окно. – И принесите мне имя. Скоро.

Дверь открылась, и Мария вышла на холодный тротуар. Машина тут же тронулась с места и растворилась в потоке машин. Мария стояла, чувствуя, как колотится сердце. Она сказала ему правду. Но не всю. И теперь она знала ярость Барона обрела направление. И следующей его жертвой мог стать, кто встанет у него на пути. Включая ее саму. Она посмотрела на окна своего офиса. Теперь ей нужно было найти таинственного «него» до того, как это сделает Барон. И надеяться, что это не окажется полковник Крылов.

Машина Барона скрылась за поворотом, оставив Марию одну на холодном, продуваемом ветром тротуаре. Она стояла, ощущая, как адреналин медленно отступает, сменяясь леденящей усталостью. Она только что сыграла в русскую рулетку с одним из самых опасных людей города и, кажется, осталась жива. Пока что. Она медленно поднялась обратно в офис. Аня встретила ее у двери, бледная, с широко раскрытыми глазами.

– Жива! – выдохнула она, чуть не плача от облегчения. – Я уже собиралась звонить этому… Крылову. Что он сказал? Что было?

– Он прочел про «него», – Мария прошла вглубь комнаты и опустилась в свое кресло, чувствуя, как дрожь прошибает ее насквозь теперь, когда опасность миновала. – И в его глазах не осталось ничего, кроме ненависти. Теперь у него есть цель. Не абстрактный «убийца», а конкретный мужчина, который, как он считает, украл у него жену и довел ее до смерти.

– Но мы-то знаем, что все могло быть не так! – воскликнула Аня. – Этот «он» мог быть ее сообщником по хищению компромата! А Барон теперь пойдет и убьет первого попавшегося любовника!

– Или не первого попавшегося, – мрачно заметила Мария. – У нас есть кое-что еще. Тот самый благотворительный аукцион, где «он» подарил ей брошь. Если мы найдем список гостей или фотографии с мероприятия, мы сможем вычислить круг подозреваемых. Аня, это твоя стезя.

Аня, уже оправившись от шока, с новым рвением устроилась за компьютером.

– Аукцион в пользу детского хосписа «Светлый мир»… Был два месяца назад… Ищу… О! Да тут полгорода было! – она пролистывала фотографии с события, которые нашла в соцсетях организаторов и гостей. – Чиновники, звезды, бизнесмены… И Барон с супругой, разумеется, в первых рядах.

Мария встала и заглянула в экран. На снимках была Елена Баринова утонченная, улыбающаяся, в элегантном вечернем платье. Рядом с ней мрачноватый Барон. Но Марию интересовали не они.

– Ищем тех, кто мог подарить брошь. Смотри на мужчин, которые общались с ней, смотрели на нее. Ищи взгляды.

Они просматривали фото за фото. И вдруг Аня замерла.

– Стой… Вот. Смотри.

На одном из нечетких, сделанных издалека кадров, Елена стояла чуть в стороне от основного круга гостей. Рядом с ней был мужчина лет сорока, в очках, с интеллигентным, немного уставшим лицом. Он что-то говорил ей, склонив голову, а в его руке была маленькая бархатная коробочка. Елена смущенно улыбалась и отстранялась, но коробочку взяла.

– Кто это? – прошептала Мария.

Аня увеличила лицо мужчины. Качество было плохим, но черты угадывались.

– Минуточку… Прогоняю через нейросеть для распознавания лиц… Ищем по базам… – ее пальцы вновь залетали по клавиатуре. Через несколько секунд она ахнула. – Боже… Да это же…

На экране появилась четкая фотография того же мужчины из деловой базы данных. Имя: Артем Игоревич Вилков. Должность: главный бухгалтер благотворительного фонда «Светлый мир».

– Бухгалтер? – удивилась Мария. – Не самый очевидный кандидат в тайные любовники жены криминального авторитета.

– Подожди… – Аня углубилась в поиск. – Он не просто бухгалтер. Он, судя по всему, гений цифр. Выпускник мехмата МГУ, работал в крупных международных компаниях, а пять лет назад ушел в благотворительность. Ведет все финансовые потоки фонда. И… – она подняла на Марию взгляд, полный удивления, – фонд «Светлый мир» – это главный благотворительный проект Елены Бариновой. Они тесно сотрудничали.

В голове у Марии щелкнуло.

– Бухгалтер. Человек, который имеет доступ ко всем деньгам. Который знает, как скрыть перевод, провести платеж, создать фиктивную схему…

– Тот, кто мог помочь ей расшифровать финансовые записи Барона! – закончила догадку Аня. – Не любовник. Сообщник!

– «Он умолял меня быть осторожнее. Говорит, мы играем с огнем», – процитировала Мария запись из дневника. – Это на него похоже. Умный, осторожный интеллигент, который ввязался в опасную игру.

– И который, скорее всего, в страшной панике прямо сейчас, – добавила Аня. – Если он узнал об убийстве Елены…

– Он либо уже мертв, либо прячется, – заключила Мария. – Нам нужно найти его до Барона. И до Крылова. Он единственный, кто может рассказать, что же на самом деле происходило. И за что убили Елену.

Она посмотрела на часы. Вечер уже перевалил за полночь.

– У нас нет времени. Аня, ищи все на него: адреса, телефоны, машины, родственников. Все, что можно найти. Мы выезжаем на первый же адрес через полчаса.

– Но Маш! Это же опасно! Если за нами следят люди Барона или Крылова…

– Именно поэтому мы и должны сделать это сейчас. Пока они считают, что мы сидим и перевариваем прочитанное в дневнике. Пока они ищут «любовника». Мы должны опередить их.

Мария уже набирала номер службы такси, ее голос был твердым и собранным. Страх уступил место азарту охоты. Они нашли первую настоящую нить. И теперь нельзя было ее упустить. Судьба Артема Вилкова висела на волоске. И их собственная тоже.

Глава пятая

Адрес Артема Вилкова оказался пригородным коттеджным поселком. Такси оставило их на темной, безлюдной улице, и они пошли по скрипучему под снегом гравию, высматривая номер дома.

– Вот, – прошептала Аня, указывая на аккуратный двухэтажный домик с темными окнами. – Ничего не видно.

Мария нажала кнопку домофона. Где-то внутри прозвучал глухой, печальный гудок. Никто не ответил. Она нажала еще раз. Тишина.

– Кажется, здесь никого нет, – с облегчением выдохнула Аня. – Может, он и правда сбежал?

Мария попробовала заглянуть в окно, заслонив ладонью блики от уличного фонаря. В гостиной царил идеальный порядок. Слишком идеальный. Как в музее после закрытия.

– Смотри, – она ткнула пальцем в стекло. На полке у камина лежала одинокая кружка. На вешалке у прихожей висел мужской шарф.

– Он уезжал в спешке. Не собрался.

Внезапно свет фар выхватил их из темноты. По улице медленно, почти бесшумно катил черный Mercedes. Он проехал мимо, не останавливаясь, но Мария успела разглядеть за тонированным стеклом знакомый профиль Максима.

– Нас выследили, – прошептала она, прижимаясь к стене дома. – Барон не поверил нам. Он поставил на нас слежку.

– О боже, – Аня схватила ее за руку.– Что делать?

– Уходить. Сейчас же. Не своим ходом.

Они отступили вглубь участка, продираясь через голые кусты к соседней улице, и через пятнадцать минут, замерзшие и взволнованные, ловили такси на освещенной трассе. Возвращение в офис было безрадостным. Они не нашли Вилкова, зато обнаружили, что за ними следят. Тупик.

Утром их ждал новый сюрприз. На пороге офиса, прислонившись к косяку, их поджидал Кораблев, тот самый циничный следователь. В руках он вертел смартфон.

– Ну что, детективы, – ехидно протянул он, – прогулялись вчера? Подышали воздухом?

Мария, не подавая вида, пропустила его внутрь.

– Что вам угодно, товарищ следователь?

– Мне угодно знать, почему вы вчера вечером платили наличными за такси до поселка «Сосенки»? И почему вас интересовал дом некоего Артема Вилкова? – он положил телефон на стол, на экране был отчет службы такси с их заказом.

Мария похолодела. Крылов действовал быстро.

– Вилков – бухгалтер фонда, с которым работала Елена Баринова. Мы проверяли всех ее близких контактов, – это была полуправда, но звучало убедительно.

– Не надо мне лгать, Покровская, – голос Кораблева потерял всю свою наигранную легкость и стал холодным, как сталь. – Полковник Крылов поручил мне передать вам. Хватит метаться. Хватит искать «любовников». Вы либо работаете на нас, и тогда все найденные улики – немедленно нам, либо…

Он сделал многозначительную паузу,

– Мы найдем способ привлечь вас за препятствование следствию. Или, того хуже, за соучастие. Выбор за вами. Сегодня же жду ваш отчет по Волкову. Всю информацию. Без купюр.

Не дожидаясь ответа, он развернулся и ушел. Мария и Аня остались в оглушительной тишине.

– Они везде, – с ужасом прошептала Аня. – И те, и эти. Мы в мышеловке.

Мария молча подошла к компьютеру. Нужно было срочно искать нового подозреваемого. Отвлекающий маневр. И для Барона, и для Крылова.

– Ищи все, что связано с Еленой и искусством. Художников, галереи, покупки. Быстрее!

Аня, привычно замирая за монитором, выудила из цифрового следа Елены новое имя. Кирилл Соколов. Молодой, талантливый, но бедный художник. Елена Баринова купила несколько его работ и даже заказала свой портрет. Они много общались в соцсетях, встречались в его мастерской. Для посторонних глаз идеальная история о богатой меценатке и юном гении. Для глаза сыщика потенциальный роман.

– Вот он, – устало проговорила Мария. – Наш «подозреваемый номер один». Молодой, красивый, творческий. Идеальная мишень для ярости Барона.

Она уже собиралась позвонить Максиму, чтобы передать «прорыв» в расследовании, как дверь в офис распахнулась без стука. На пороге стоял сам Барон. Он был бледен, его глаза ввалились, но в них пылал тот самый холодный огонь.

– Где он? – прозвучало тихо, но с такой силой, что воздух задрожал. – Где этот ничтожный червь, который смел прикасаться к моей жене?

Мария поняла, что Кораблев или сама слежка уже доложили ему про Вилкова. Но она не могла отдать бухгалтера на растерзание. Не сейчас.

– Мы… проверяем одну версию, – осторожно начала она. – Но есть еще кое-что. Более вероятное.

Она повернула к нему монитор с фотографией Кирилла Соколова.

– Кирилл Соколов. Художник. Ваша жена проводила с ним много времени. Заказывала портрет, покупала картины. Их переписка… довольно теплая.

Барон взглянул на фото. На снимке был молодой человек с длинными волосами и дерзким, уверенным взглядом. Идеальный образ любовника. Ярость в глазах Барона достигла критической точки.

– Где он? – повторил он, и на этот раз в его голосе послышался скрежет.

– У него мастерская в районе бывшей фабрики «Красный Октябрь», – быстро сказала Аня, испуганно отшатнувшись.

Барон развернулся и вышел, не сказав больше ни слова. Через окно они увидели, как он садится в свою машину, и она с визгом шин несется прочь. Мария схватилась за спинку кресла, чтобы не упасть. Она только что подставила невинного человека под гнев смертельно опасного человека. Но у нее не было выбора. Это давало им немного времени.

– Аня, – ее голос сорвался. – Найди мне адрес Вилкова. Не домашний. Рабочий. Его дачу. Что угодно! Мы должны найти его первыми. Пока Барон занят художником.

Охота продолжалась. Но теперь они сами направляли хищника на ложный след. И груз этой ответственности давил на плечи тяжелее любого страха.

Глава шестая

Минуты, прошедшие после ухода Барона, тянулись как часы. Мария не могла усидеть на месте, она ходила по офису, то и дело подходя к окну, как будто ожидая увидеть на улице последствия своего поступка.

– Мы должны были предупредить его, – мучилась угрызениями совести Аня, сжимая в руках телефон. – Позвонить в мастерскую, сказать, чтобы бежал…

– И подписать ему и себе смертный приговор, – холодно парировала Мария, но внутри ее тоже съедала тревога. – Если Барон узнает, что мы предупредили его «цель», он поймет, что мы его обманываем. Нам оставалось только надеяться, что художник окажется не дома. Или что Барон ограничится лишь… устрашающей беседой.

Внезапно ее телефон завибрировал. Незнакомый номер. Мария сжала аппарат в руке, сердце уйдя в пятки. Это мог быть кто угодно. И Максим с отчетом о «возмездии». И Кораблев с новыми угрозами. Или сам испуганный художник.

– Алло? – ее голос прозвучал хрипло.

– Это Кирилл Соколов, – прошептал в трубку молодой, испуганный голос. – У меня только что были… Ко мне приходили ваши люди! Я все рассказал! Я ничего не скрывал! Прошу вас, больше не присылайте их!

Мария закрыла глаза с облегчением. Он был жив. Он просто напуган.

– Какие люди? Что вы им рассказали, Кирилл?

– Большие люди в черном! Они вломились в мастерскую! Спросили про Елену Викторовну… Я сказал правду! Только правду! Что мы были друзьями! Что она помогала мне, а я писал ее портрет! Что между нами ничего не было! Я поклялся!

– И они поверили? – с затаенным дыханием спросила Мария.

– Я показал им… – голос его дрогнул. – Я должен был. Иначе они убили бы меня. Я показал им ее письма. Все ее письма ко мне.

Мария замерла.

– Письма? Какие письма?

– Она была несчастна, – голос художника стал тише, в нем послышались слезы. – Она писала мне обо всем. О своем одиночестве. О страхе перед мужем. О том, что он… что он заставляет ее участвовать в своих темных делах. Она говорила, что собирает доказательства. Что хочет сбежать и все обнародовать. Она просила меня помочь ей… спрятать кое-что. Я был напуган. Я отказался. Я художник, я не хочу влезать в эти игры! После этого она перестала мне писать… А потом… потом ее убили.

Мария почувствовала, как пол уходит из-под ног. Они были так близки! Художник знал! Он мог бы все рассказать еще неделю назад!

– Что она просила вас спрятать? – почти не дыша, спросила она.

– Какую-то безделушку. Фарфоровую статуэтку. Говорила, что внутри нее правда, которая уничтожит ее мужа. Но я испугался! Я сказал, что не могу! – он разрыдался. -И теперь ее нет… И эти люди… они забрали все ее письма. Все доказательства ее несчастья.

Мария молчала, пытаясь осмыслить услышанное. Барон получил письма. Письма, в которых его жена называла его монстром и собиралась его уничтожить. Его ярость теперь должна была быть безграничной. И он знал, что где-то есть статуэтка с доказательствами.

– Слушайте меня внимательно, Кирилл, – строго сказала Мария. – Уезжайте из города. Сейчас же. На несколько недель. И забудьте обо всем, что вы видели и слышали. Для вашего же блага.

Она положила трубку и обернулась к бледной, как полотно, Ане.

– Барон забрал письма. Он знает, что Елена его боялась и собиралась его уничтожить. И он знает про статуэтку.

– О боже… – Аня схватилась за голову. – Он теперь точно будет искать ее как одержимый. И он поймет, что мы что-то скрываем! Мы должны были отдать ее ему в самом начале!

– Нет, – Мария покачала головой, ее глаза сузились. – Если бы мы отдали ее тогда, он бы просто уничтожил ее и нас заодно, как ненужных свидетелей. Теперь же… теперь у нас есть кое-что новое.

– Что? – недоуменно спросила Аня.

– Подтверждение, что Вилков – наш человек. Художник отказался помочь ей. Значит, она пошла к кому-то другому. К тому, кто разбирается в цифрах и деньгах. К Вилкову. И Барон этого не знает. Он уверен, что художник был последним, к кому она обращалась. Он будет рыть здесь, а мы…

– Мы должны найти Вилкова, пока он не нашел его Барон по другой линии, – закончила Аня, и в ее глазах зажегся огонек надежды. – У нас есть преимущество. Маленькое, но есть.

– Именно, – Мария уже хватала сумку. – Кораблев требовал отчет по Вилкову? Что ж, мы его предоставим. Но сначала мы сами найдем бухгалтера. Включай все свои навыки, Аня. Ищи его следы. Не только официальные. Камеры наблюдения вокруг его дома в ночь исчезновения, подписывал ли он электронные документы фонда после убийства, покупки по карте… Все!

Охота снова меняла направление. Ложный след оказался тупиком, но он дал им бесценную информацию. Теперь они знали – Елена боялась мужа и собиралась его уничтожить. И единственный, кто мог ей помочь, был Артем Вилков. И он где-то рядом. Надежно спрятался. Или его уже нашли. Тишина в офисе была оглушительной после звонка художника. Воздух казался густым и тяжелым, наполненным невысказанным страхом и осознанием того, какую роковую ошибку они едва не совершили.

– Письма… – прошептала Аня, все еще не в силах прийти в себя. _ Он прочел, как она его боялась… Ненавидела… Маш, теперь он сойдет с ума окончательно. Он снесет полгорода, но найдет эту статуэтку.

– И первым делом он проверит нас, – мрачно констатировала Мария. Она подошла к потайному отделению и на мгновение прикоснулась к холодному фарфору танцовщицы. – Он даст нам немного времени, чтобы мы «нашли» ему убийцу. А если мы не справимся… или он заподозрит, что мы водим его за нос…

Она не стала договаривать. И без того было понятно.

– Значит, нам нужно работать быстрее него. Аня, ты нашла что-то? Любой след Вилкова?

Аня, вздрогнув, как от толчка, снова уткнулась в экраны. Ее пальцы, немного дрожа, застучали по клавиатуре с новой, отчаянной скоростью.

– Так… Отключаю все фильтры… Лезу в самые темные уголки… Камеры наблюдения рядом с его домом – она бормотала себе под нос, полностью погрузившись в цифровой океан. – Вот! Смотри!

На экране появилось зернистое, черно-белое изображение с камеры магазина через дорогу от дома Вилкова. Время поздний вечер, день убийства Елены. По тротуару, ссутулившись, быстро шел мужчина в темном пальто, с поднятым воротником и плотной шапке, надвинутой на глаза. Но в момент, когда он проходил под уличным фонарем, камера на долю секунды поймала его профиль. Очки, прямой нос, напряженный рот. Артем Вилков.

– Он уезжал. И не на своей машине, – прокомментировала Аня, переключая вид. – Его Audi стоит в гараже. А вот…

Аня вывела на экран запись с камеры на трассе.

– Автомобиль «Лада Гранта», арендованный по поддельному удостоверению накануне. И вот он же, через три часа, на выезде из города. За рулем наш бухгалтер.

– Куда? Куда он ехал? – нетерпеливо спросила Мария.

– Сейчас… Прослеживаю по камерам… – Аня пролистывала записи, ее глаза бегали по экрану. – Северное направление… Минует все крупные населенные пункты… Свернул на второстепенную дорогу… И… пропал. Дальше камер нет. Глухомань. Дачи, может быть, или заброшенные деревни.

– Он не мог просто исчезнуть. Он где-то там. У него должен быть план. Убежище. – Мария начала шагать по комнате. – Ищи все, что связано с ним в том районе. Унаследовал ли он что-то? Покупал ли землю? Арендовал? Есть ли у него родственники, друзья в тех краях?

– Уже ищу, – Аня не отрывалась от монитора. -Базы данных, реестры… О! Есть! Мать Артема Вилкова, умершая пять лет назад, владела старыым деревенским домом в деревне Заречье. Как раз в том районе, где он пропал с камер. Дом до сих пор числится в собственности… на нее. Наследство не было переоформлено.

– Вот оно! – Мария хлопнула ладонью по столу. – Он там. В доме своего детства. Где его вряд ли будут искать. Аня, точный адрес. И ищи любые упоминания этого места в его цифровой активности. Может, он заказывал туда продукты, вызывал сантехника, что угодно.

Прошло еще несколько минут напряженного молчания, прерываемого лишь щелчками мыши.

– Нашла! – наконец воскликнула Аня. – Неделю назад на один из его старых, неиспользуемых почтовых ящиков пришло уведомление от интернет-магазина о доставке заказа в пункт выдачи… в райцентре в тридцати километрах от Заречья! Заказ: портативная газовая горелка, консервы, термобелье. Он готовился к прячется.

Мария посмотрела на часы. День клонился к вечеру.

– У нас есть всего несколько часов форы. Барон занят письмами художника, Крылов ждет отчета. Мы должны выехать сейчас.

– Но как? -всплеснула руками Аня. – За нами же следят! Максим и его ребята не отпустят нас ни на шаг!

Мария задумалась, ее взгляд упал на старую коробку с реквизитом, оставшуюся от какого-то прошлого дела о мошенничестве. – У меня есть идея. Быстро ищи в сети службы доставки с курьерами-мотоциклистами. Самых быстрых. Пока Аня искала, Мария набрала номер Максима.

– Максим, слушайте внимательно, – сказала она, стараясь говорить максимально деловым тоном. – У нас есть горячая информация. Нужно срочно и незаметно проверить один адрес на юге города. Возможно, там скрывается свидетель. Ваши люди свободны?

– Сейчас передам, – без эмоций ответил Максим.

– Нет! – резко остановила его Мария. – Только ваши самые проверенные ребята. И абсолютная тишина. Если это утечет, мы все прогорим.

– Понял. Жду данные.

Мария отправила ему адрес заброшенного склада на противоположном конце города – первый, что выдал поисковик.

– Отлично. Теперь вызывай двух курьеров. Одного сюда, второго к станции метро «Парк Культуры».

Через сорок минут у подъезда их офиса остановился курьер на мощном спортивном мотоцикле. Мария вышла к нему, протянула конверт и крупную купюру.

– Вот адрес. Очень срочно. И… вас не затруднит одолжить шлем и куртку на пару часов? Я доплачу.

Курьер, удивленный, но соблазненный суммой, согласился. Еще через пятнадцать минут из подъезда вышла и села в такси стройная фигура в мотоциклетной куртке и с закрытым шлемом. Максим, наблюдавший из машины через дорогу, мельком взглянул на курьера и потерял интерес. Такси тронулось. На заднем сиденье «курьер» снял шлем. Это была Аня. А в это время из служебного выхода здания, ведущего в соседний двор, вышла другая фигура – в простой темной куртке и с сумкой через плечо. Мария. Она быстро дошла до станции метро, где ее уже ждал второй курьер -мотоциклист. Через минуту она, тоже в чужом шлеме, мчалась на заднем сиденье мотоцикла навстречу к северной окраине города. Их побег удался. По крайней мере, пока.

Они мчались по темнеющему шоссе, и Мария, вцепившись в спину курьера, думала только об одном. Они должны найти Вилкова первыми. Он был единственным ключом к истине. И единственным, кто мог бы их спасти, если правда окажется достаточно страшной, чтобы остановить и Барона, и Крылова. Но сначала им нужно было его найти в глухой, темной деревне, где он не хотел быть найденным.

Глава седьмая

Мотоцикл резко свернул с асфальта на разбитую грунтовую дорогу, и Марию стало подбрасывать на сиденье. Темнота за пределами города была абсолютной, лишь узкий луч фары выхватывал из мрака колею, обледеневшие лужи и скелеты голых деревьев.

– Деревня Заречье должна быть вот за этим поворотом! – крикнул курьер, перекрывая рев мотора и свист ветра. – Там всего десяток домов, заброшенных наполовину!

Мария лишь сильнее вцепилась в его куртку, стараясь не вылететь. Ее лицо затекало от холода, а мысли лихорадочно крутились вокруг одного вопроса: застанут ли они Вилкова живым? Деревня оказалась еще более депрессивной, чем она представляла. Полуразрушенные избы, покосившиеся заборы, ни одного огонька в окнах. Лишь в крайнем, чуть более опрятном домике с заколоченными ставнями слабо светился одинокий огонек, едва различимый через щель в занавеске.

– Жди здесь, – приказала Мария курьеру, с трудом слезая с мотоцикла и ощущая, как затекли ноги. – Если через двадцать минут я не выйду… уезжай и никому не говори, что был здесь.

Она подошла к калитке. Скрипнувшая от ветра вывеска с названием деревни показалась ей зловещим предзнаменованием. Обойдя дом, она увидела слабый свет в окне, выходящем в огород. Осторожно подкравшись, она заглянула внутрь. В слабом свете керосиновой лампы (электричества, видимо, здесь не было) за столом сидел Артем Вилков. Он был небрит, глаза его были лихорадочно блестящими, а перед ним на столе лежал старый ноутбук и была разложена стопка бумаг. Он что-то писал, время от времени вздрагивая от каждого шороха снаружи. Мария постучала в стекло легонько, но внятно.

Вилков вздрогнул так, что чуть не опрокинул лампу. Его лицо исказилось от животного страха. Он метнулся к двери, видимо, собираясь бежать в заднюю часть дома.

– Артем Игоревич! – прошептала Мария в щель в раме, стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно. – Я не от Барона! Я детектив! Меня наняли… Меня наняли найти убийцу Елены Викторовны!

Она видела, как он замер у двери, его спина напряглась.

– Уходите! – его голос прозвучал хрипло и срывающимся. – Это ловушка! Я никому не верю!

– Елена боялась мужа! Она собирала на него доказательства! Она просила вас о помощи! – быстро выпалила Мария, понимая, что секунды на счету. – Я знаю про флешку! Я знаю про цифры! Я нашла вас, чтобы помочь!

Молчание. Затем тихий щелчок замка. Дверь приоткрылась на сантиметр, и в щель блеснул глаз, полный паранойи и отчаяния.

–Докажите, – просипел он.

Мария задумалась на секунду. Что могла сказать ей только Елена?

– «Он знает про нас», – процитировала она последнюю запись из блога. – Она писала это за день до смерти. Она боялась, что Барон все раскрыл. И она была права.

Дверь открылась чуть шире. Вилков все еще смотрел на нее с недоверием, но шагнул назад, пропуская ее внутрь. Домик был бедным и холодным. Пахло плесенью, керосином и страхом.

– Вы нашли ее? – он спросил, и его голос дрогнул.

– Мы нашли ее дневник. И мы нашли… то, что она спрятала, – осторожно сказала Мария, не вдаваясь в подробности. – Но этого недостаточно. Мы должны понять, кто мог убить ее. Вы были ее последней надеждой. Она вам доверяла. Что она вам рассказала? О чем эти цифры? – она кивнула на бумаги на столе.

Вилков медленно опустился на стул, сгорбившись, как старик.

– Она пришла ко мне три месяца назад. Сказала, что не может больше молчать. Что ее муж… что он не просто бизнесмен. Что он отмывает деньги через ее благотворительные фонды. Что он платит кому-то очень большому. Очень влиятельному. За покровительство.

– Крылову? – тихо спросила Мария.

Вилков резко поднял на нее глаза. – Вы знаете?