Читать онлайн Элемент Хаоса

Глава 1

Щелчок с левой стороны, отрезавший ухо и отсекший часть прядей у виска, заставил меня коротко и зло взвыть.

– Двигайся, двигайся больше! – учит Кузнец. – Никто не будет ждать, пока ты примешь правильную стойку или начнешь уворачиваться!

Она ловко орудует металлическим хлыстом – одним из двадцати видов оружия, которыми владеет и всегда носит с собой. Я не больно умело защищаюсь наахином – глефоподобным длинным мечом, традиционным для семьи Аэрия. Когда я более-менее освоила технику сражения наахин против наахина, Кузнец начала обучать меня техникам против других видов оружия.

Она совершает пару взмахов, и с моей головы на пол падает еще несколько прядей фиолетово-каштановых волос. Я с сожалением провожаю их взглядом.

– По прическе потом убиваться будешь, – хмыкает наставница. – После занятия будешь как новенькая. А сейчас – живи битвой!

Она снова делает выпад, я пригибаюсь и, перекатываясь кубарем, бросаюсь ей в ноги, стараясь задеть лезвием наахина, длина которого значительно уступает хлысту.

Тут Кузнец права. Снявши голову, по волосам не плачут. Лучше быть лысой, чем избитой. Валяться в восстановителе – то еще удовольствие. Надо сказать, регулярно мной получаемое. Доктора Гебию уже видеть не могу, ей-богу.

Но и процедура восстановления внешности – занятие довольно нудное. По традиции, члены семьи Аэрия должны носить очень длинные волосы, что мужчины, что женщины. Чтобы добиться такой прически, меня пичкали стимуляторами и пришивали искусственные пряди, так, что от моей короткой армейской стрижки не осталось и следа. В итоге на меня в зеркало смотрела чуть ли не сказочная принцесса с гладким полотном волос. Немного странная, конечно, принцесса: с фиолетово-коричневой кожей и сиреневыми глазами, разительно выделяющими меня из толпы лиамедцев как серого волка из белого овечьего стада. Впрочем, сами лиамедцы тактично делали вид, что этого не замечают. По крайней мере те, кто живет в резиденции Аэрия – а это, включая рабочих, около тысячи человек.

– Ты должна работать всем телом, а не только руками, – не унимается Кузнец, явно вознамерившись сделать сегодня из меня отбивную.

Она хлещет по ногам, и мне приходится прыгать. Это выматывает, так что в итоге я теряю терпение, и атакую ее почти не целясь. Сразу же за это расплачиваюсь – хлыст обвивает древко наахина и выдергивает его из моих рук, заваливая меня на спину.

– Да что с тобой сегодня такое? – негодует Кузнец, смотря сверху на мое распластанное тело. Я устала настолько, что не могу подняться. Лучше уж восстановитель.

Она подает руку, но я не спешу ей воспользоваться. Вдруг это часть тренировки, и мою ладонь сейчас рассекут надвое? Такое уже было. «Никогда никому не доверяй в схватке», – напутствовала Кузнец, а по моим щекам текли крупные слезы, которые в момент проступили от боли и досады.

Молча, я все-таки поднимаюсь сама и спрашиваю:

– К чему столько тренировок? Мне что, действительно придется с кем-то драться?

– Как ты имела несчастье убедиться, такое бывает, – отвечает Кузнец, и голос ее похож на мурлыканье кошки. Ей нравится это. По-настоящему нравится сражаться. Странно при всем при этом, что она относится к логгерам.

– Тогда почему бы не взять в руки старый добрый плазматор? – ворчу я.

– Потому что любым оружием, за исключением ритуального, могут владеть только саваши. Ты это знаешь.

Я действительно это знаю. Месяц назад меня заставили пройти углубленный курс по лиамедской культуре. Не забыв про стимуляторы, само-собой.

– Ты саваш, Тетис? – вопросительно изгибает бровь Кузнец.

– Наверное, нет, – в моем голосе сквозит неуверенность. Мне никогда не приходило в голову, что я могу быть савашем.

– А-а-а, – понимающе тянет Кузнец, – Кемея огласит результаты сегодня?

Я киваю, нервно перехватывая древко наахина покрепче.

Да, месяц назад, после принятия в семью Аэрия, мне вживили микрочип, а в кровь влили жидкость, которые совместно записывали мою «историю» во всеобщую национальную базу данных. Так я навеки сохранюсь в цивилизации Лиамеда.

Затем мне пришлось пройти тест на определение способностей. «Потому что нельзя просто так сидеть без дела. Необходимо приносить пользу семье и цивилизации, понимаешь?» – строго пояснила Кемея.

Тест на способности, в меньшей степени состоявший из решения логических задач, а также проверку физической силы и в большей степени – медицинское и генетическое исследования, я прошла полная энтузиазма.

Ни я, ни, насколько мне было известно, Ведо не упоминали больше никому, что я рождалась на Лиамеде тысячелетия назад и уже была логгером. Для всех остальных ошибка в программном коде големов была найдена, а затем и устранена собственно Ведо.

Кстати о Ведо. Месяц назад он покинул Синук и с тех пор не выходил на связь. Я понятия не имею, как он и что с ним. Равно как и что происходит на Сатурне – до меня попросту не считали нужным доносить эту информацию. А иногда я даже подозревала, что предпочитали скрывать.

Но, положа руку на сердце, я не особо об этом беспокоилась. Ежедневные занятия и тренировки вкупе с одурманивающим эффектом стимуляторов выматывали меня до бессознательного состояния.

– Ладно, так и быть, – сдается Кузнец, видимо, впечатлившись моим хмурым выражением лица, – на сегодня хватит. Ступай к Кемее. Мне тоже любопытно узнать твои результаты.

Не задерживаясь ни секунды я покидаю зал, пока наставница не передумала.

На мне черный тренировочный комбез, и по этикету, прежде чем предстать перед главой семьи, я должна переодеться в платье цветов семьи Аэрия: голубой и синий. Но мне не нравится эта традиция. Если стану логгером, смогу с полным правом носить белые комбинезоны как Кузнец или доктор Гебия.

Поэтому этикетом я пренебрегаю. Кемея и без того каждый раз источает раздражение при виде меня. Так что разозлить ее еще сильнее будет довольно тяжело.

За окнами длинных галерей резиденции Аэрия темнеет. Над горизонтом восходит красная Тии – один из спутников Синук, окрашивая волны в океане в необычайно красивый фиолетовый цвет.

В кабинет главы Аэрия я захожу в довольно приподнятом расположении духа.

Она сидит за столом, окруженным множественным проекциями рабочих окон. За спиной у девушки в терпеливом ожидании замер голем-секретарь. Сейчас у Кемеи как раз завершается рабочее время. Тянуть долго со мной она не станет. Возможно сегодня, впервые за долгое время у меня будет свободный вечер и время на отдых.

Кемея бросает на меня быстрый, сканирующий сверху донизу взгляд, и недовольно поджимает губы.

– Садись, – велит она.

Я следую указанию и занимаю кресло напротив.

– Что ж, – вздыхает Кемея, отрываясь от документов, – по результатам тестов ты у нас, выходит, логгер.

Я едва могу сдержать торжествующую улыбку. Я всегда хотела заниматься наукой. Я мечтала об этом. И вот, я близка к этому как никогда. А причастие к высокоразвитой цивилизации Лиамеды открывает безграничные возможности и доступ к знаниям.

– Что ты думаешь на сей счет? – она откидывается на спинку кресла и испытующе смотрит на меня.

– Как скажете, – отвечаю я.

Кемея горда. Этому ее пороку я решаю потакать.

– Именно, как я скажу, – Кемея устало перекатывает голову на подголовнике и смотрит в окно. – А я скажу, что тебе почти двадцать четыре года, и тебя поздно обучать. В этой жизни от тебя-логгера не будет никакой пользы, а следующей при таком раскладе может и не случиться.

Хорошее настроение быстро меня покидает.

– Что вы хотите этим сказать?

– Только то, что мне приходится решать, как из тебя сделать нормального человека. А мне и без того есть, над чем ломать голову, – она снова пристально смотрит на меня. – Проще всего было бы сделать тебя индуктором. Но просветитель с такой внешностью… это что-то новенькое. Так не пойдет.

Она поднимается из кресла, скрещивает на груди руки и начинает отмерять шаги по комнате. Я слежу за ней, как за счетчиком обратного отсчета на детонаторе. Когда Кемея наконец останавливается, то, склонив к плечу голову и сощурив глаза, изрекает:

– Нам не хватает савашей. Будешь им.

– Воином?! – от шока у меня перехватывает дыхание.

Неужели Кузнец что-то знала?

– Твой прошлый опыт весьма хорош. Он должен тебе помочь, – Кемея устало опускается назад в кресло, обхватив подлокотники. Слегка прикрывает глаза. Она уже решила, и потому расслабилась.

– Но у меня никогда не было склонности к военному делу! – возражаю я. Покинуть Диону, пройти столько трудностей, чтобы снова оказаться в солдатском ярме?! Даже перспектива привилегии ношения плазматора не может скрасить эту участь.

– Тем не менее, ты успешно с ним справлялась раньше, – не сдается Кемея и начинает перечислять: – Участие в военной операции на Мимасе, пусть и весьма смехотворной, но все же. Потом впечатляющая решительность в вашем… хм… путешествии с Ведо. И эта история с ригунджиарами. Да-да, он рассказал мне.

Небрежно морщась, она снова вздыхает.

На миг ее красивое лицо расслабляется, строгие черты уступают мягкости, с какой она, должно быть, родилась.

– И тогда, на башне принятия. Я должна бы сказать тебе спасибо, – она ненадолго замолкает в задумчивости, а потом снова возвращает себе стервозную маску. – Хотя все случившееся и произошло по твоей вине. Знай, я делаю как лучше для тебя. Для нас всех. Возможно, позже мы пересмотрим решение, если ты проявишь должную прилежность.

Кемея многозначительно смотрит на мой наряд и добавляет:

– И выживешь.

– Но… – я еще пытаюсь спастись, однако мне не дают сказать и слова.

– Сейчас ты можешь отдохнуть. Завтра тебе выдадут инструкции по дальнейшим действиям, и в ближайшие несколько дней ты отправишься на станцию военной подготовки.

От этого словосочетания у меня сводит скулы.

– Тебе все равно здесь больше нечего делать. Возможно даже опасно. Завтра утром я сама покидаю Синук. На станции ты будешь под защитой доверенного лица.

– Ну ты и сука, – произношу я. – Ты не имеешь права так поступать.

Кемея улыбается. Она может так поступать. Еще как может.

– Прием закончен. Ты свободна, Тетис.

***

Когда я покидаю кабинет Кемеи, в запутанных коридорах дома царит тьма. Источников света здесь мало – индукторы, они же просветители, коих в семье Аэрия большинство, предпочитают экономить ресурсы и жить в гармонии с природой.

Медленно иду в свои комнаты на ватных ногах.

Интересно, если Ведо был бы здесь, смог бы он отстоять мое право быть логгером? Стал ли бы он вообще это делать, ведь его связь с nariat, народом, очень сильна и законы он чтит. Во всяком случае, пока они не допекают его самого.

Размышляя так, не сразу замечаю, что навстречу мне движется темная, как сама ночь, фигура. Ее стремительное приближение отчего-то заставляет меня в прямом смысле убраться с дороги, отступить поближе к стене.

Развевающиеся полы черного плаща задевают меня, но человек даже не смотрит в мою сторону. А вот я… Клянусь, я чувствую, как на голове шевелятся волосы, ибо я увидела призрака…

Он широким, не терпящим преград движением открывает двери в кабинет Кемеи. Я кидаюсь следом, но они захлопываются прямо перед моим носом.

– Валт?! – видимо, она тоже удивлена.

– О, вот только не надо притворяться, что ты не хотела меня видеть, – вместо приветствия говорит он.

Раздумываю, кинуться ли за помощью или ворваться в комнату на подмогу самой.

Вот только, сдается мне, помощь тут и не нужна. Я слышу по интонациям, что разговор несет личный характер.

Так что же делать? Почему Валт остался жив? В том, что это он, не может быть сомнений. И какое отношение он имеет к Кемее?

Чтобы найти ответы на свои вопросы, я делаю то, что у меня обычно прекрасно получалось: я подслушиваю.

– Не думала, что ты прибудешь на Синук, – отвечает Кемея. Вполне спокойно. Видимо, за нее можно не волноваться.

– Я здесь по делу, – Валт меняет тон на серьезный. – Решил лично донести тебе, что не стало одного из твоего семейства.

В комнате воцаряется молчание. О чем он говорит?

– Ты ведь в курсе, что подлец, Валт?

– Говори мне это почаще. В твоих устах это почти комплимент, – я красочно представляю, как Валт довольно ухмыляется.

– А я ведь предупреждала его… – задумчиво произносит девушка. Если она и горюет, то как-то не слишком усердно. – Твое счастье, что он уже принес свою пользу.

Я слышу, как Валт свободно плюхается в кресло и лениво вздыхает:

– Если вакантное место не может пустовать, его мог бы занять и я.

– Мне не нужны саваши, – чересчур резко отвечает Кемея.

Эти слова меня удивляют. Еще несколько минут назад мне она говорила обратное.

Судя по всему, Валт удивлен не меньше моего:

– И поэтому ты отправляешь к нам девчонку?

В моей голове начинает складываться пазл. Выходит, доверенное лицо, которое поручилось за мою защиту – это Валт?! Нет-нет-нет, хуже и придумать нельзя!

Меж тем он продолжает:

– Если хочешь, я могу убить и ее.

Меня прошибает холодный пот. Но неожиданно Кемея встает на мою защиту:

– Не смей так поступить! Пока я жива, я не допущу, чтобы еще хоть один из членов семьи погиб, слышишь?

Эти слова она выплевывает в тихом гневе. Не думала, что ее может беспокоить моя жизнь.

– Ладно-ладно, – соглашается Валт, – как скажешь.

Они какое-то время молчат, затем о чем-то тихо переговариваются. А потом я слышу грустные слова Кемеи:

– Поражаюсь тому, насколько бездушным ты можешь быть. Скажи мне, ты хоть к кому-то в этом мире способен испытывать добрые чувства?

– Ты знаешь ответ на этот вопрос, Кем, – мне кажется, что в голосе Валта сквозит печаль, но я не могу представить его себе огорченным.

Кемея и не пытается найти ответ. Вместо этого она снова командует:

– Забирай девчонку и проваливайте. С ней теперь некому возиться. Мне уж точно станет не до того. Делай, что хочешь, но не вздумай ее убивать.

– Как скажешь, – соглашается Валт без всякого энтузиазма.

Судя по звуку, он поднимается из кресла и идет на выход. Я прячусь за дверным проемом, в надежде остаться незамеченной.

Двери распахиваются, едва не пристукнув меня, а затем цепкая рука в черной перчатке впивается мне в глотку, вжимая в стену и заставляя поднять подбородок.

Валт ждет, когда двери в кабинет Кемеи закроются и, склонив голову на бок, тихо шипит:

– Подслушиваешь, маленькая дрянная зверюшка?

Я не могу поверить свои глазам. Еще недавно они видели его окровавленное, безжизненное лицо с лезвием, расколовшим глазницу. А теперь он взирает на меня, целый и невредимый. И полный презрения.

Мое сердце бешено колотится. Давно я не чувствовала себя в такой опасности и в таком отчаянии. Даже нейростимуляторы спасовали перед ужасной действительностью.

– Это ты, – хриплю я. – Ты убил его!

– О, да, – не отрицает Валт. – Ведо заслужил это. Как думаешь, что я теперь сделаю с тобой?

Он произносит эти слова, явно расчитывая запугать меня, выбить из колеи.

– Если хочешь убить меня, то попробуй. Знаешь, я не боюсь тебя.

Я почти не вру. Если быть точной, мне вообще нет дела, что теперь будет дальше. Но Валт теряет интерес к издевательствам. Он отпускает мою шею и, задумчиво оглядывает меня.

– Как странно… – произносит он, растягивая слова, – Как странно, что ты останешься жить…

С этими словами он отворачивается и стремительно уходит вдаль по коридору, оставляя меня размышлять над этой фразой.

Он ненавидит меня. Потому что считает, что я виновата в смерти Ведо. А я ненавижу его. Потому что он его убил.

Мне кажется, что я снова в тупике, и выхода нет.

Я обессиленно сползаю вниз по стене, безуспешно стараясь унять душащие меня спазмы в груди.

Глава 2

Через какое-то время – не знаю, сколько его прошло – меня, все еще сидящую в углу, находит Кемея. Она строго смотрит сверху вниз, не произнося ни слова.

– Почему вы не задержали его? – спрашиваю я. – Он ведь убийца!

– Ведо нарушил закон, – спокойно отвечает она. – Несколько раз уходил из-под ареста. Валт в своем праве.

– Но в последний раз сопротивлялась вся семья. Так почему же он?..

– Мало кто при этом смог ранить архитектора, – досадливо поджимает губы девушка. – Ну чего ты здесь расселась? Вставай!

Она отсылает голема секретаря и дожидается пока я поднимусь на ноги.

– Все равно его вскоре восстановят. Еще увидетесь. Вот только… – она делает паузу и довольно улыбается.

– Он не будет меня помнить… – завершаю за нее я. – Вы сотрете ему память о прошлой жизни.

– И наконец в семье воцарится мир и спокойствие. Архитекторы получат свое.

– Ну а вы свое уже получили, – догадываюсь я. – Как вы сможете спокойно спать, зная, что человек, рисковавший за вас жизнью, убит с вашего молчаливого согласия?

– Так лучше для него, – холодно говорит Кемея. Но при этом отводит взгляд.

Я подаюсь вперед, жадно взглядываюсь в ее лицо, пытаюсь понять.

– Как ты можешь вы быть такой хладнокровной? Ты ведь любила его!

Она смотрит на меня с брезгливым сочувствием.

– Если ты сейчас же уберешься в свои комнаты и не будешь показываться до утра, я сделаю вид, что этого разговора не было, – ее голос звучит притворно спокойно. – В противном случае на станцию военной подготовки тебя будет сопровождать не Валт, а Алтос и его команда. Уяснила?

Я киваю головой. Смысла нарываться действительно нет – этим ничего не добьешься, кроме неприятностей. А заработать их я еще успею.

Кемея следит, как я покидаю этаж. Но идти в свои комнаты мне совсем не хочется, если только я не хочу в них сойти с ума и погибнуть от отчаяния. А я никому не собираюсь доставлять такого удовольствия.

Вместо этого я сворачиваю в сервисное крыло и возвращаюсь к Кузнецу.

Если понадобится, я сама убью Валта.

***

Кузнец мне удивлена. Но по моему мрачному взгляду и по тому, как быстро я материализую наахин, она догадывается, что вернуться меня заставили недобрые вести.

Наставница не допытывается до меня относительно результатов теста, вместо этого подключается к инфобазе и мгновенно выуживает информацию обо мне оттуда.

– Ого, саваш! – она удивленно вскидывает брови, но все-таки не понимает моего огорчения, – Это большая редкость… Но ты же вроде этого хотела.

– Я хотела плазматор, – раздраженно отвечаю я, принимая боевую стойку.

На этот раз Кузнец материализует меч. Такой же, как у Валта, и я довольно ухмыляюсь.

– Скажи, женщины имеют право бросать вызов на дуэль?

Этот вопрос ставит Кузнеца в тупик.

– Такого еще не было, – говорит она. – Почему ты спрашиваешь?

– Да так…

Кузнец хмурится, начиная понимать, что мои вопросы родились не на пустом месте.

– Даже если ты это сделаешь, тебе откажут, – убежденно говорит она.

– Этот не откажет, – возражаю я.

Еще недавно я точно знала, что женщинам Лиамеды нельзя быть воинами. Но Кузнец, владеющая двадцатью видам оружия и я, отправленная на обучение военному делу, это опровергаем.

– Время не стоит на месте, и традиции меняются, как бы лиамедцы не стремились их сохранить.

Кузнец морщится от моих слов, словно я несу какой-то вздор.

– Лучше попробуй продержаться против меня хотя бы пять минут, – говорит она и атакует.

Мы тренируемся на протяжении нескольких часов, пока не падаем обессиленные.

Мягкий пол приятно поддерживает ноющее от нагрузок тело. Адреналиновый кайф делает эту жизнь не такой уж невыносимой.

– Так что же все-таки случилось? – спрашивает Кузнец.

Она валяется рядом, и я довольна тем, что тоже смогла погонять и вымотать ее.

– Валт… – я запинаюсь, потому что мне тяжело произнести это вслух, – убил Ведо.

Наставница переворачивается на живот и с любопытством смотрит на меня, подперев кулаком подбородок.

– Что ж, они действительно друг с другом не ладили.

Она произносит это так же спокойно, как и Кемея, будто в случившемся нет ничего особенного. Я раздраженно поднимаюсь.

– Почему все так легко об этом рассуждают? Это что, какая-то обыденность для Лиамеды, что братья убивают друг друга? Выжить может только один?

– Не брат, – Кузнец садится, перетекая в позу со скрещенными ногами. – Ughvine uichhem. Отколотая часть.

– А в чем разница? – я помнила, что Ведо тоже называл Валта именно так.

– Видишь ли, – наставница явно замялась, размышляя, доверять ли мне эту информацию или нет, – савашей часто подвергают генным модификациям. Чтобы увеличить силу, выносливость или же улучшить иные полезные качества. Так вот, поговаривают, Валт слегка этим увлекся. Его генетический код изменен настолько, что сильно отличается от изначального, который роднил его с братом. Таких людей называют Отколотой частью.

– Но родила же их одна женщина! – возражаю я, а потом перед глазами встает картина с двумя в гневе обращенными друг к другу профилями Ведо и Валта, готовящимися к схватке, и начинаю подозревать, что таких могли и из пробирки вырастить, – Ведь… женщина?

– Насколько мне известно, Эйлех была матерью им обоим, – уклончиво отвечает Кузнец.

Я задумалась над словами Кузнеца.

– Разве генетическая идентичность определяет родство?

– Для нас – да. Поверь мне, за тысячи лет даже кровные родственники успевают порядком осточертеть. Твой генетический код – единственное, что у тебя есть в этом мире. Это твоя печать, твоя программа, твой признак существования. Только он неизменен сквозь века. Только он определяет тебя. И близких тебе. А вот родственные узы, как правило, испытание временем не выдерживают.

Мне, живущей двадцать три года, было этого не понять.

– Ты была с ней знакома? С их матерью?

Мне только сейчас в голову приходит, что женщине напротив может быть тысячи лет отроду.

Кузнец кивает, и я понимаю, что была права. Удивительно, что выглядит она хоть и старше меня, но все равно довольно молодо. На светлом лице ни единой морщинки, ни одного седого волоса в черных волосах, педантично забранных в хвост, хоть и немного растрепавшихся за время тренировки. Черные миндалевидные глаза блестят, а в общем облике сквозят свежесть и энергичность.

Последнее время я воспринимала ее едва ли не как ровню. Как и с Ведо я быстро позабыла, что ему почти пятнадцать тысяч лет. Мне казалось, мы даже могли бы подружиться.

– Интересно, вы вообще стареете? – я не особо скрываю зависть. Лично у меня уже угадывается пара морщинок на переносице, мои ладони загрубели, а тело обзавелось несколькими зарубцевавшимися шрамами.

– Разумеется, – отвечает Кузнец. – Правда, это не так заметно, как раньше. Мы до конца пытаемся сохранить свое здоровье, и на это не жалеют ни средств, ни сил. В том числе и государство: только здоровый народ может приносить пользу. Но вот детей, ты нигде не увидишь. Каждого лиамедца восстанавливают в возрасте четырнадцати лет. Несколько лет на адаптацию к изменившемуся миру и обучение новой специальности, если требуется. А затем – служение обществу, цивилизации.

Я снова задумалась. Значит, если я и увижу когда-нибудь Ведо снова, это будет четырнадцатилетний подросток, который даже не вспомнит меня. Мысли об этом отчего-то мучительны.

Интересно, захотят ли архитекторы «восстановить» и меня, особенно после того как я убью Валта? Думаю, вряд ли.

Вряд ли – даже если он убьет меня.

– Как думаешь, – спрашиваю я Кузнеца, – когда его восстановят?

– Никому не известно, что у архитекторов в планах, – говорит она, поднимаясь на ноги и потягиваясь. Потом, видимо, что-то заметив в моем лице, решает подбодрить: – Думаю, скоро. Ведь он полезен для общества. Иногда.

Мое лицо делается еще более несчастным. Я это чувствую, но не имею сил исправить. Кузнец глубоко вздыхает и осторожно произносит:

– Послушай. Я дам тебе один дружеский совет, – она скрещивает руки, демонстрируя всю серьезность этого совета. – Не стоит показывать окружающим свою привязанность к Ведо. Забудь его.

Открываю было рот, чтобы возразить, но наставница меня перебивает:

– Вокруг полно доступных мужчин, если уж на то пошло. А ты, поскольку теперь принадлежишь важной семье, будешь для многих желанной парой. Даже с такой… кхм… особенностью.

Ее заминка не ускользнула от меня. Впрочем, я не обижалась на такие вещи. Коричнево-фиолетовый «загар» от сатурнианской радиации постепенно сходил с моей кожи, но она все равно оставалась темной. Слишком темной для лиамедцев.

– В общем, поразвлечься всегда найдешь с кем. Некоторые любят экзотику, – добавляет Кузнец.

– Поразвлечься? – у меня глаза на лоб лезут от такого заявления. Но Кузнец неправильно расценивает мое возмущение.

– Эм… не в курсе, какая сейчас социальная норма в сатурнианской истории, – она смущена, – если обидела – извини.

– Неужели все, что ценится в этом мире – это генетика и развлечения? – я раздражаюсь все больше. – А как же…

– Любовь? – заканчивает за меня Кузнец. – Детка, поверь мне, это чувство не выдерживает и пары лет. Что уж говорить о тысячелетиях.

На самом деле, я хотела сказать другое. Меня пугала прагматичность лиамедцев. Их циничность. Раньше мне казалось, что Ведо был таким, потому что не мог действовать иначе в критических ситуациях. Но теперь я понимала, что он думал и действовал так, потому что воспитывался на Лиамеде. Как я отправила сообщение Дэко, потому что так на моем месте сделал бы любой другой гражданин Союза.

А что если Ведо мертв, потому что я сделала это?

– Кузнец, – обреченно вздыхаю я, – мне никогда больше не вернуться домой, не увидеть родителей и друзей, единственный человек, который был здесь на моей стороне – мертв, а меня саму хотят отдать в подчинение его убийце. Так вот, скажи, Кузнец, что мне делать?

– Как что? – Кузнец перебрасывает из руки в руку меч и азартно переходит в позицию для атаки. – Сражаться!

***

Мы заканчиваем далеко за полночь, но даже после этого я не иду в свои комнаты, как требовала Кемея. Потому что попросту хочу жрать.

Раньше, когда со мной была Илма, все было намного проще. Но теперь приходится обращаться к големам, а их я по-прежнему недолюбливаю. Тем более после того, как волшебное управление Тилии Сулус исправили в первом же массовом обновлении.

Я иду добывать еду сама, благо, где находится кухня, мне известно.

Подкрадываться в служебное помещение с холодильниками приходится через столовую. Но ужин семейства давно завершен, так что столкнуться с кем-нибудь из них мне не грозит. Так или иначе, я довольно свободно вхожу в просторный, украшенный плавными линиями орнамента зал. И как оказывается – зря.

– А-а-а, зверюшка! – приветствует меня Валт, в свой привычной манере.

Он свободно развалился на стуле, закинув ноги на старинный семейный стол. В глазах металлический блеск.

Сначала, я инстинктивно отшатываюсь назад к дверному проему. А вдруг Кузнец успела ему что-то про меня сообщить, и он собирается избавиться от проблемы превентивно?

Но затем замечаю на столе рядом с Валтом откупоренную бутылку дорогостоящего вина (подозреваю, из драгоценных запасов семьи Аэрия), несуразную, обшарпанную кружку в руке, совершенно не сочетающуюся ни с роскошностью окружающей обстановки, ни с тем, кто ее держит, и понимаю, что саваш просто-напросто напивается.

– А все разошлись, – он обводит рукой зал. – Придется нам, зверюшка, коротать время вдвоем.

Я редко видела нетрезвых людей. А уж нетрезвых лиамедцев – никогда. Все, что я знаю о них – так это то, что с ними лучше не связываться.

– Это вряд ли, – отвечаю я, направляясь на кухню.

Но Валт крепко хватает меня за запястье.

– Сядь, – велит он и толкает на стул рядом. Затем наливает в кружку вина и пододвигает ее мне. – Пей.

Сам при этом незамедлительно делает глоток из горла.

Я вздыхаю и обмакиваю губы в вине, делая вид, что отпиваю.

Вот привязался…

Странно, но сейчас он выглядит не таким угрожающим, как обычно. Возможно, потому что я решила его убить. А может потому, что он стирает с лица свою обычную ухмылку и в миг делается мрачным, а не как всегда, пышущим самоуверенностью.

Саваш долго молчит, прикрыв веки, и я было решаю, что он заснул, и собираюсь уйти. Но Валт вдруг начинает говорить:

– Он дурак. Он совершил ужасную вещь, – эти слова меня останавливают. Я с любопытством смотрю на Валта. – Я не успел его остановить.

– О чем ты?

– Он успел добраться до Земли прежде, чем до него успел добраться я.

Вот оно что… Значит ли это, что Ведо успел совершить задуманное и помочь Гипериону в поисках межзвездного корабля?

– Понимаешь, что это конец, зверюшка? – тоскливо продолжает Валт, опираясь лбом на руку. – Конец. Его больше никогда, ни за что…

Он не договаривает. Вместо этого снова прикладывается к бутылке и долго-долго выливает в себя ее содержимое. Когда он с грохотом возвращает пустую бутылку на стол, его глаза снова приобретают лукавый блеск, а губы растягиваются в полуулыбке.

– Ты мог бы и не убивать его. Это твой выбор, и тебе с ним жить, – говорю я, не пытаясь скрыть отвращение.

– Мог ли? – Валт вопросительно изгибает одну бровь. – Тогда проблемы были бы у нее. А затем и у тебя, кстати говоря. К тому же, не этого ли ты хотела? Помнится, при последней нашей встрече ты сама пыталась убить моего брата. Я сделал это за тебя.

Валт еще раз прикладывается к бутылке, разочарованно вытряхивает из нее последние капли себе в рот и поднимается на нетвердых ногах, нависая подобно скале.

– Руки мне целовать должна, – с упреком говорит он, затем хлопает себя по нагруднику и бедрам, будто что-то ищет и, наконец, выуживает искомое на свет. – Держи! Трофей.

Он кидает мне прозрачный кристалл, в котором я узнаю клипсу Ведо. От этого становится жутко, будто я держу в ладонях его отрезанное ухо.

Валт, слегка пошатываясь, направляется к выходу. В дверях он останавливается и смеряет меня прищуренным взглядом.

– Маленькая зверюшка. А столько проблем…

***

Когда он уходит, я понимаю, что аппетит пропал насовсем. Желудок снова перемкнуло от ужаса.

Что происходит на Сатурне? Чем поступок Ведо грозит сатурнианцам? Неужели его никогда больше не восстановят за все им содеянное? Неужели во всем действительно виновата я?

Брожу по темным переулкам коридоров, пережевывая эти навязчивые мысли. Лучшее средство от них – вернуться к тренировкам. Но весь дом уже давно спит, и Кузнец – не исключение.

Ноги приносят меня туда, где мы виделись с Ведо в последний раз.

Ночью в корабельных доках не ведутся почти никакие работы. В ангаре темно и тихо.

Обессиленно опускаюсь на пол, смотря сквозь перила на зеленый корабль внизу. Он левитирует на магнитной подушке над ремонтным роботом. Его корпус подлатан и вычищен. Новые иллюминаторы подсвечиваются неоново-голубым, как глазницы в черепе мертвеца.

Я отворачиваюсь, устало прислоняюсь спиной к перилам. Моя ладонь все еще сжимает «трофейный» кристалл. Я цепляю его на ухо и прикрываю веки, тут же проваливаясь в тревожный сон.

Мое тело лежит на берегу моря, закопанное в песок. Под ним почти невозможно шевелиться, и трудно дышать. Пытаюсь позвать на помощь – но голоса нет. И никого нет. Только море, медленно, неумолимо надвигается, наползает волнами на лицо, поминутно заставляя захлебываться в соленой воде. Но с каждой шумной волной, часть песка уходит. Его становится все меньше и меньше, а дышать – все легче. И наконец, я могу освободиться из плена. Жадно вырываюсь на свободу и вижу его.

– Ты человек, – говорит существо. – Я должен вернуться на путь. А ты должен вести.