Читать онлайн Дикая Ника для бандита

Глава 1

***

Внутри всё звенит от напряжения. Страшно, но я не привыкла показывать свои страхи. Точнее сказать, отучила себя это делать. И самое интересное, что чем безразличнее моё выражение лица, тем напряжённее лица собеседников.

Но сейчас у меня собеседников нет. Сейчас у меня только курьеры, ну если их можно так назвать.

– Мальчики, может, вы всё же подумаете и не будете делать того, для чего посланы? – спрашиваю я спокойно в надежде воззвать к разуму двух амбалов.

Но совсем невоспитанный ржач отвечает мне намного откровеннее, чем слова этих аборигенов.

– Снегурка, ты бы помолчала, – продолжая ржать, поворачивается ко мне один из них, сидящий на пассажирском сиденье. – А то в багажнике поедешь.

– Шеф сказал доставить целой, – резко замолкает водитель.

– А что с ней в багажнике будет? – не унимается первый. – Зато научится рот держать на замке.

– Ой, зря вы, мальчики, – усмехаюсь я, смотря в зеркало заднего вида, откуда мне хорошо видны обе рожи.

Улыбаюсь, и, самое удивительное, их морды резко становятся напряжёнными.

А ведь я просто хотела отдохнуть. Новый год на носу, а вокруг один стресс. Надеялась погреть свои косточки в спокойствии и одиночестве.

Но до аэропорта я не доехала. И мобильный забрали, уроды. А учесть, что везут меня уже больше получаса, и мы ещё даже не въехали ни в какой посёлок, так как из города мы выехали, то и искать меня начнут нескоро.

Ой, Ника, перестань себя обманывать. Искать тебя могут начать только Яся с Машей, твои подружки дорогие. И «дорогие» здесь самое правильное слово. Мы с ними столько пережили, что и не счесть. Даже когда слишком худо было, мы находили время, чтобы собраться вместе и просто помолчать или поплакать, или потанцевать. Что угодно, чтобы выплеснуть всё, что скапливается в каждой женщине, которой немного за тридцать.

Все любят видеть красивую обёртку, совершенно не обращая внимания на внутренности. Все хотят получить самое лучшее. И да, я лучшая, как бы эгоистично и нагло это ни звучало.

Но никто даже в страшном сне не может представить себе, что я прошла, чтобы понять это. И одиночество – это моё личное время счастья. Это я тоже поняла только спустя годы.

А ведь когда-то унижалась, умоляла остаться, обещала всё что угодно терпеть, только не одной. Дура! Зато наученная самым строгим учителем – жизнью.

И путёвку я ухватила вчера себе, чтобы выдохнуть весь тот стресс, что пережила вместе с моей Ясей Макаровой. Моя рыжая ведьмочка, и та, что всегда поддержит.

Но вот нужно же было ей на пути попасться этому бандюку Стальнову! И да, я даже немного завидую ей. Я не видела ещё ни одного, кто бы смог усмирить Яськин характер.

У Стальнова вышло. Вероятно, фамилия ему помогла. От воспоминаний последних дней меня бросило в дрожь, но и вызвало улыбку.

Он ещё не знает, что ему предстоит, бедолага.

Перевожу взгляд в окно. Раннее утро, темно ещё, снег большими хлопьями падает с неба, ещё больше засыпая всё вокруг. Красиво и по-новогоднему волшебно, если бы не одно «но».

– Приехали, – нервно произносит водитель.

Так и крутится на языке: «Ну что же вы, мальчики, так напряжены? Неужели очко сжалось так, что и игла не пролезет?» Но я ведь воспитанная девушка. Мне неприлично так разговаривать. Так что просто молчу и наблюдаю, как машина заезжает на территорию какого-то явно особняка, потому что высокий забор, охрана и огромное пространство вокруг сразу дают понять, что даже если это для понтов, то дорого обойдётся товарищу.

Я привыкла уже принимать всё, что мне посылает судьба, и отбивать с удвоенной силой. Но как же быть сейчас?

– Выходим, – задняя дверь открывается, и на меня устремляются глубоко посаженные глаза.

Усмехаюсь и медленно разворачиваюсь, так, чтобы спокойно спустить ноги и выйти из машины, позорно не упав. Я люблю «шпильку», так что обувь у меня почти вся на каблуке. И сейчас этот каблук может сыграть злую шутку, если я расслаблюсь.

– В дом иди, – отвечает этот экземпляр самого настоящего бандюка.

– Я бы советовала придержать свой гонор, – произношу, спокойно смотря перед собой, полностью игнорируя нервное сопение. – Рискуешь остаться без языка.

– Слушай, ты…

– Вы, – перебиваю я, даже не повышая голоса.

Бросаю на этого бессмертного короткий взгляд, и он уже не договаривает.

Я знаю, как действую на мужчин, да и не только. Кем меня только не называют: Ведьмой, Снежной Королевой, бессердечной, ледышкой – перечислять можно бесконечно. Но все правы в одном: можно заткнуть словом, крича и брызгая слюной, а можно – взглядом и парой фраз.

На улице охраны семь человек. Даже смешно, что все они смотрят сейчас на меня.

Ну в дом, так в дом. Иду уверено, ничем стараюсь не выдать нарастающее напряжение внутри.

Войдя, даже не удосуживаюсь разуться, только замечаю кивок в нужном направлении и иду дальше.

Шикарный дом. Всё красиво и со вкусом. Современно и даже новогоднее настроение чувствуется. В гостиной, которую прохожу, замечаю камин и большую ёлку.

Я подхожу к большой тёмной деревянной двери, понимая, что сейчас и раскроется тайна, кому же так захотелось испортить мой отпуск.

Дверь мне открывает всё тот же хамло и снова кивает, чтобы проходила внутрь. Захожу и даже радуюсь тому, что здесь почти темно, только небольшая лампа горит на тумбочке у огромной, просто охренительно-огромной кровати.

Блин, а так всё хорошо начиналось.

– Ну здравствуй, Дикая, – произносит голос из дальнего угла комнаты.

И от этого голоса по телу бегут мурашки, заставляя дрожать и предвкушать внутренне.

– Ты зачем устроил этот цирк с похищением? Силёнок не хватает завоевать, так ты решил действовать своими бандитскими методами? – говорю уверенно и даже зло, но кто бы знал, чего мне это стоит.

– Снежная королева, – слышу улыбку в его голосе и даже вижу её перед глазами.

Он всегда на меня так действует. И, что самое ужасное, с каждым разом мне всё сложнее ему сопротивляться.

– Тебе будет лучше, если ты меня отпустишь, Чернобор, – говорю ему.

– Поздно, Ника, я тебя отсюда не выпущу, – Давид поднимается с места и выходит на свет. Голова опущена, на нём только домашние штаны с низкой посадкой, а на губах играет оскал. – Ты моя, Дикая Ника.

Глава 2

Он идёт, как будто ледокол, и я боюсь, что если он поймёт, как действует на меня, то это станет самым страшным провалом и разбитым сердцем, которое в этот раз уже не склеится.

А этот бандит его растопчет своими дорогими брендовыми туфлями и пойдёт дальше. Такие не умеют любить. Эта функция у них отсутствует. И мне лучше, если никто и никогда не узнает, что я могу это делать.

– Чернобор, ты же понимаешь, что всё это меня не удержит, – окидываю взглядом комнату. – Как и все твои собственнические замашки.

– Ты не Снежная королева, Дикая, ты кошка, – Давид подходит вплотную ко мне, обдавая запахом разгорячённого мужского тела.

Во рту собирается слюна, да такое количество, что если я её всю сразу проглочу, это будет позор.

Мы с ним сейчас одного роста, и это только благодаря тому, что я до сих пор на каблуках. Сниму их и буду ему в кадык смотреть. Хотя я бы не отказалась. Нужно было разуваться.

– Да хоть ледышка, тебе всё равно ничего не обломится, – отвечаю безразлично.

Давид замирает, напряжённый, готовый к прыжку, а я хочу спрятаться, но только внутренне. Внешне же продолжаю стоять на месте.

Мне всегда говорили, что у меня взгляд отца. Никогда не возможно понять, что я думаю или чувствую на самом деле. И это сейчас моё единственное оружие против Чернобора.

Наши гляделки длятся ровно до того момента, пока в дверь не раздаётся стук.

Меня он пугает, заставляя содрогнуться, и это срабатывает спусковым крючком для Чернобора.

Давид дёргает меня на себя, впечатывая с такой силой, что у меня воздух со стоном вылетает из лёгких, и накрывает губы пожирающим поцелуем.

Он не целует, он пьёт меня. Высасывает весь кислород, заставляя сердце биться как сумасшедшее. Его руки везде. В какой момент я понимаю, что моё белое манто валяется на полу, а наглые пальцы Давида ползут по телу, достав блузу из юбки, даже не понимаю.

Но каждое его прикосновение, как разряд тока. Пытаюсь не растерять последние искры самообладания, но выходит плохо. Он заполняет всё вокруг.

В дверь стучат ещё раз, но в этот раз уже слышен голос.

– Босс, куда шмотки Вашей гостьи?

Чернобор отрывается от моих губ, прикусывая и оттягивая нижнюю губу с рыком. Его стояк упирается мне прямо в лобок, пульсируя и наполняя тяжестью низ живота.

– В соседнюю комнату, – выкрикивает Давид севшим голосом, но из рук меня не выпускает.

Даже не представляю, как мы по-идиотски можем выглядеть в этой ситуации: он полуголый, с торчащим парашютом между ног, и я, отклонённая назад, насколько могу, упираюсь в его голую грудь.

– И что же должно было произойти? – спрашиваю и сама себе внутренне аплодирую, понимая, что голос даже не дрожит.

– Судя по всему, ты должна уже течь как сука, но вот что-то явно идёт не так, – говорит севшим голосом Давид и смотрит мне прямо в глаза.

Его зрачки почти затянули радужку, оставляя только яркую серую полоску по контуру. Завораживающе и пугающе. Он возбуждён до дикого состояния.

И я тоже. Если Давид сейчас доберётся до моих трусиков, будет… я не знаю, что будет.

– Тогда ты просто просчитался, Чернобор, – спокойно заключаю я. – Вещи мои верни, и можешь даже не везти меня обратно, я сама себе такси вызову. Тебя ждут твои любимые шлюхи, а меня – океан и лазурный берег.

– Хм, – слишком нагло усмехается Давид и медленно ведёт рукой вдоль тела. Даже сквозь рубашку чувствую, насколько у него горячие руки. – Ты знаешь, какое дело тут – я уже выбрал себе развлечение на Новый год. И им станешь ты.

Плохой набор слов. Для Чернобора. Возбуждение отходит так же быстро, как и накрывало. Только лёгкий дискомфорт между ног от влажного белья.

– Как интересно, – киваю я. – И я выбрала, – улыбаюсь ему.

Мы смотрим друг другу в глаза, продолжая стоять на месте. Это какая-то война на совершенно другом уровне, и у меня такое чувство, что я проигрываю Давиду. А это ой как плохо.

Меня резко подхватывают под попу, и я машинально обвиваю ногами торс Чернобора. Юбка трещит по швам. Блин, а она мне нравилась.

Давид подходит к кровати, усаживает меня на неё и, сделав шаг, в одно движение скидывает с себя штаны.

Его член с тяжёлой, налитой головкой стоит так, будто его кто-то держит. Подрагивая и покачиваясь, привлекая моё внимание. Давид делает шаг ко мне, расставляя ноги так, что я оказываюсь зажатой между его ног.

В нос бьёт мускусный запах его возбуждения.

– Тогда для начала проверим на прочность твоё горлышко, Снежинка, – голос Давида низкий, хриплый. Он на пределе.

Поднимаю взгляд на него и даже не представляю, откуда столько смелости в этом бандите?

Глава 3

Никогда не любила подчиняться. Это всегда играло со мной самую злую шутку, которая могла быть. Наказания, лишения самые разные в итоге делали только ещё хуже.

Никогда не было так, как хотят другие, даже если я позволяла думать, что я осознала и согласна на все доводы моих оппонентов.

Сколько мы с Чернобором знаем друг друга? Кажется, больше трёх лет. Хотя я снова себе вру. Я помню, как сейчас, тот день, когда впервые увидела его.

Он привёз ко мне в салон одну из своих очередных шлюх. И я даже знала эту сучку, которая любила выносить мозг мастерам, считая себя королевой. Она была почти во всех салонах в чёрном списке, и мой не исключение. Но тут ей подвернулся сам Чернобор.

Вот тогда мы с ним и встретились в первый раз. Он уехал из моего салона через два часа в сопровождении наряда полиции, а потом выплатил ущерб. А его шлюха исчезла.

Вот с тех пор у нас с ним война. Он хочет меня, а я пообещала себе, что не стану его. Мне всё это не нужно.

Хотя у нас ещё ни разу не доходило до такого. Я понимаю, в чём проблема, и даже где-то внутри предвкушаю, что всё будет охренительно крышесносно, но что будет после?

Давид ждёт. Он смотрит на меня своими чёрными глазами, пожирая, а я пытаюсь придумать, как выкрутиться из ситуации, но каждый вариант, рассчитанный в голове, заканчивается одинаково, только с разными последствиями.

– Давай, Дикая, – Чернобор подталкивает меня, берёт за руку и сам кладёт на член. – Я хочу увидеть твой наглый ротик на моём члене. Или тебя научить делать мужику приятно? – вопрос звучит слишком вызывающе.

Внутреннее напряжение на пределе. Ника, либо ты, либо тебя.

Уверенно обхватываю член, мысленно наслаждаясь невероятной мягкостью и нежностью кожи. Вот за что мужикам такое счастье? Да ещё где? На члене, блин!

Медленно провожу рукой по стволу, ощущая, как он напрягается ещё сильнее. Боже, он великолепен.

А может, плюнуть на всё и позволить себе отдохнуть? Дать вольную, чтобы вдоволь натрахаться и войти в Новый год удовлетворённой кошкой. И так хочется надеяться, что этот бандит умеет пользоваться своей дубинкой.

Но вот есть моя низкая часть, которая согласна на всё, а есть та, которая всегда побеждает.

Опускаю руку до самого основания и резко сжимаю член Давида, заставляя его дёрнуться. Так что он сам виноват.

– Сука! – гаркает Чернобор и сжимает мои волосы на затылке.

– Ну что же ты такой беспечный, Давидик? – шиплю я ему в лицо.

– Я же тебя буду драть во все дыры, Дикая, – отвечает со злостью Чернобор.

– А может, ты опоздал? – скалюсь я, применяя последний спасательный жилет. – Может, меня уже отодрали так, как тебе и не снилось. И я, довольная, ехала расслабить свои дырочки, а ты помешал.

Вторая рука ложится мне на шею и сдавливает достаточно ощутимо. Взгляд Давида становится не просто возбуждённым. Дикий – это самое нормальное слово, которое я могу подобрать.

Давид резко склоняется и кусает меня за мочку уха. Больно, блин!

Я выпускаю его член, а в следующий миг, уже придавленная телом Чернобора, лежу на кровати, слушая, как разлетаются в разные стороны пуговицы с блузы.

Глава 4

***

Кем бы меня ни считали, а прозвищ у меня дохренелион в наших кругах, но бабу силой никогда не брал. Все сами снимали трусы и готовы были насаживаться на член ртом.

Я вчера мог взять любую в клубе, но, сука, все мысли о том, чтобы парни не проебали Снежинку.

Она здесь, она подо мной, и я даже поверил, что она мне сейчас отсосёт, сделав самое охренительное утро.

Она же решила поступить по-другому. Ну кто я такой, чтобы отказывать ей в просьбе?

Сука, всё кровь мне скрутила и сейчас трахает мозг!

От её шмоток остаются только тряпки, я поднимаю взгляд и зависаю. Ника откинула голову и глаза закрыла. Это, блядь, что?

– На меня смотри! – дёргаю её за шею, чтобы повернуть голову на себя, хочу видеть, как она будет кончать, а потом всё равно отсосёт.

Дикая открывает глаза – и кранты. Сука, как у неё это выходит? Пусто. В них просто пустота и всё. Ни капли того, что ещё полчаса назад пробивалось.

Её раздражало всё, но она держалась. Голос был холодным, как и всегда, а в глазах плясали черти.

Сейчас же она смотрит на меня так, будто я её киллер, и Ника смирилась с тем, что с ней случится.

– Сука, – отталкиваю её лицо, а сам поднимаюсь с кровати.

Член пульсирует, яйца болят так, что рванёт их сейчас, но я, оказывается, не могу её трахать такой. Легче резиновую бабу притащить сюда и в неё потыкать.

Ника поднимается на локтях и смотрит на меня, даже не моргая. Блядь, почему её тело сводит с ума. И сказать это некому. Сиськи просто идеальные, и даже сейчас эти горошинки розовых сосков манят, чтобы их накрутили, пососали и щёлкнули языком.

Плоский живот, стройные ноги в дорогом белье, всё даже охуенее, чем я мог представить, но, мать твою!

– И это всё? – голос настолько пропитанный презрением, что вскрывает старые раны.

– Пошла вон отсюда, – говорю зло, но не подхожу. – Гарик! – ору так, что у самого в ушах закладывает.

– Да, шеф, – Гарик ныряет в комнату, но сразу отворачивается к двери.

– В комнату её отведи, и чтобы глаз не спускали, – отдаю приказ. – А мне шлюху, и срочно.

– Сделаем, – кивает он и спокойно добавляет: – На выход.

Ника поднимается с кровати, остатки юбки падают на пол, туда же она скидывает рукава блузки. Чулки, трусики и без лифчика. Она молча разворачивается к двери, а я понимаю, что сам себя переиграл.

Дёргаю её за руку и, сжав достаточно ощутимо, останавливаю. Поднимаю меховое пальто и, сунув в руки, рычу:

– Надела!

– Что такое, Чернобор? Сам не смог и другим не даёшь? – вот же дрянь.

Снова дёргаю её на себя и, сжав щёки, смотрю в глаза.

– Я не трахаю брёвна, Дикая. Думал одно, а получил испорченный праздник, – шиплю в её губы. – Так что, будь добра, не свети своими сиськами здесь. У меня сегодня будет праздник вечером, пойдёшь на него и будешь улыбаться там своей холодной улыбкой. А потом вали нахер.

Ника взгляд не отводит, но что-то в нём меняется. Или мне только так хочется.

Не такая ты и отмороженная, но смотреть я буду после того, как трахну кого-то.

Отталкиваю её. Ника демонстративно накидывает пальто на плечи, а я замечаю трахающий взгляд Гарика. Сука, глаза выколю ему.

Так, Чернобор, тормози. Только импотент не захочет её, и я это знаю.

– За шлюху мне не забудь, и быстро, – добавляю громко Гарику, когда Ника выходит.

Дверь закрывается, а я сношу всё, что стоит на тумбочке. Надеваю штаны и подхожу к окну. Что не так? Мог же трахнуть её. Мог сделать всё что угодно.

Да ещё вечером это сборище. Надо было отменять всё. Но нет же. Мне нужны все эти подвязки. Как ни крути, а сейчас выгоднее заводить друзей, чем врагов.

И эти едут из-за Урала. Да и свои подтянутся. Стальнов тоже должен явиться. Ненадолго, но для того, чтобы меньше было понтов со стороны гостей, нужны и свои. Тем более чистку мы сделали отличную на днях.

Стальнов Дан, слишком наглый и давно сидящий на совершенно другом уровне. Всё хотел выйти из общих дел, но его не отпускали. Но сейчас всё изменилось. Месяц назад мы только разговаривали на общей сходке, что нам нужны перемены, и они настают.

И нужно же мне было притащить эту отмороженную сюда? Подхожу к ноуту, что в углу на столе. Открываю крышку и нажимаю пару клавиш. Экран загорается, включая камеры наблюдения в соседней комнате.

Дикая стоит посреди комнаты и тупо смотрит перед собой. Я не вижу её взгляд, но она будто не здесь. Комната вся светлая, и она тупо сливается с ней.

Обхватывает себя руками, закутавшись в пальто, и подходит к окну. Стоит так, будто проглотила кол. Идеальная холодная красота. Выносящая мозг и сворачивающая кровь.

Стук в дверь отвлекает от её вида. Игнат открывает дверь и входит, запуская за собой стройную брюнетку.

Марина. Всегда знает, как меня удовлетворить, но я понимаю, что не хочу никого.

– Я приехала, котик, – Марина дёргает застёжку на шубке.

– Отвези её назад, и готовьтесь к вечеру, – говорю безразлично.

– Котик, ты что? Я же тебе сейчас такой минет сделаю, что закачаешься, – Марина облизывает пухлые губы, а я понимаю, что у меня уже и не стоит.

– Гарик, – перевожу взгляд на своего помощника.

– На выход, Марина, – Гарик берёт её за руку и выводит за дверь.

Он ещё не успел закрыть, как в коридоре появляется Ника. Смотрит на Марину, потом на меня. Жду чего угодно, но только не того, что она делает дальше.

– Гарик, мне нужен мой чемодан, не буду же я ходить по дому в чулках и трусиках, – говорит ласково Ника и выставляет ножку из-под пальто.

Слышу, как Гарик сглатывает, а Марина демонстративно фыркает и, что-то шепнув, уходит.

Глава 5

***

Горячая вода расслабляет. И всё же хорошо, что дорожный набор косметики я упаковала с собой.

В голове пустота. Точнее, мыслей слишком много, но они будто за воображаемым кругом, который я установила себе, чтобы собраться.

Что меня так взбесило? Я ведь прекрасно понимаю, кто такой Чернобор. Знаю, чем живут такие мужчины. Они не заводят себе отношения, они не умеют любить, но их любят до безумия. Они не способны даже проявлять человеческие чувства.

И я же прекрасно знала, что ему приведут шлюху, но не думала, что так быстро и сразу же после того, как он трахнул меня глазами.

Тело до сих пор помнит все его прикосновения. И от этого становится ещё жарче.

Комнату, что выделили мне, можно назвать королевской, одна ванная – как моя гостиная в квартире. И это особый кайф.

Ну не на золотом песочке я сейчас и не слушаю шум прибоя, но всё же сервис здесь тоже есть.

Руками медленно поглаживаю тело, опускаясь под воду, и возвращаясь на грудь. Повторяю снова и прикрываю глаза.

Мне принесли завтрак в комнату, после того как вернули чемодан, но я не смогла поесть. Не могу себя заставить.

И да, я позорно хочу секса, но не с ним. Чернобор не заслужил!

Опускаю руку между ног и медленно провожу между губок, подрагивая от прикосновения. Тело не отпускает. Разрядки не было, и это только злит.

Закидываю одну ногу на край ванной и взвизгиваю, когда понимаю, что её захватывают в тиски горячей рукой.

Открываю глаза, хочу дёрнуться и встать, но взгляд Давида приковывает к ванной.

– Продолжай, – голос до того низкий, что похож на рык.

Смотрю на него и не шевелюсь. Я не хочу при нём ничего. Возбуждение сменяется раздражением и обидой.

Боже, Ника, на кого ты обижаешься? Ты же сама ему чуть член не оторвала!

– Продолжай! – Давид давит голосом и медленно ведёт рукой по ноге вверх.

– Не смей прикасаться ко мне после своих шлюх, – шиплю на него, но он будто не слышит.

Я не успеваю даже среагировать, как моя рука возвращается снова на клитор, придавленная рукой Давида.

Его взгляд обжигает. Грудь ходит ходуном от тяжёлого дыхания. На нём снова домашние штаны и белая футболка.

На шее виднеется край татуировки и жилка, которая бьётся с такой скоростью, что может пробить кожу.

– Ты плохая девочка, Дикая, – хрипло произносит Чернобор, заглядывая в глаза, и вводит в меня сразу два пальца, но и руку мою не отпускает.

– М-м-м, – прикусываю губу, чтобы не кричать.

– А ведь я же сказал тебе, продолжай, – голос тягучий, будто гипнотизирует. – Но ты готова делать всё что угодно, лишь бы не так, как тебе говорят.

И несколько быстрых поступательных движений пальцами заставляют выгнуться меня.

– Ты забыл, что я бревно, – отвечаю ему, но слышу, как предательски дрожит мой голос.

Губы Чернобора растягиваются в диком оскале, а в глазах пляшут те самые рогатые, что живут в самых тёмных чуланах. Но только не Давида.

– И сейчас ты кончишь, – Давид хватает меня за волосы и дёргает на себя, впиваясь в губы.

Вода расплёскивается через край, я хочу вырваться, но не выходит.

И да, я вру. Вру сама себе! С каждым движением пальцев Давида я готова выть от наслаждения. Резко, быстро, на грани боли, особенно когда он начинает пощипывать клитор, а поймав язык, кусает за кончик.

За закрытыми веками рассыпается звездопад, знаменуя приближение оргазма.

Я уже сама готова насаживаться на его пальцы, лишь бы он закончил. Ещё чуть-чуть, совсем немного, и я…

Давид резко вынимает пальцы из меня и замирает. Держит за волосы, смотрит в глаза, а я плакать готова.

– Забыл, ты же сказала не трогать тебя грязными руками, – скалится Чернобор.

В груди застрял воздух, причиняя боль, но эта боль отрезвляет.

Давид опускает руку мне на грудь и медленно растирает её по кругу, оттягивая сосок. Он будто знает, что я не могу кончить от такого, но и лучше уж ничего, чем продолжать дразнить!

– Снежная королева, оказывается, горячая девочка, но вот же досада, – Давид приближается к моему лицу, выдыхая в губы, – она не трахается с бандюками. Так ты меня называла?

Да, было дело и не раз. Каждый грёбаный раз я его посылала и говорила, что с такими личностями не лягу в постель.

Опускаю руку под воду, но не успеваю даже дотронуться до губок, как Давид возвращает её назад, на ванную.

– Не-е-ет, Дикая, – тянет он каждое слово. – Ты не получишь разрядки, пока не заслужишь её.

– И кто меня остановит? – спрашиваю с вызовом.

– Ты сама не сможешь, – Давид проводит языком по губам и, опустившись к подбородку, кусает за него.

И снова это чувство. Он не делает слишком больно, но каждый его укус будто метка.

– Я могу кончить, когда захочу, – дёргаю головой в сторону, чтобы посмотреть ему в глаза.

– У тебя в комнате уже торчит баба, которая будет приводить тебя в порядок, – хмыкает он, заставляя меня напрячься. – А через два часа ты должна сиять как самая дорогая вещь в этом доме. Будешь встречать гостей и показывать товар лицом.

– Чернобор, я же тебя пристрелю, ты ведь понимаешь это? – спрашиваю, чувствуя, как его слова ранят.

Вещь, товар!

– А эти пальчики знают, что такое ствол? – спрашивает он, поднимая мою руку между нами.

– Эти пальчики умеют такое, что тебе и не снилось, – шиплю я.

– Тогда я снова предложу тебе: ты мне отсосёшь, а я позволю тебе кончить.

– Ты озабоченный мудак, Чернобор, – выдыхаю ему в губы, но не даю дотронуться. – И я тебе не товар.

– Нет, – соглашается Давид. – Ты дикая кошка, которая умеет играть на нервах. Но всему приходит конец. И сегодня тебе предоставится выбор, Дикая. Сделаешь правильный – будет тебе счастье.

– А если нет? – спрашиваю я, но ответа не получаю.

Давид поднимается на ноги и молча выходит из ванной, сверкая стояком как светофором.

Это сейчас что было? Какой-то очередной больной прикол, или я чего-то не понимаю?

Глава 6

***

– Чернобор, там уже начали подъезжать первые гости, – Гарик входит ко мне в комнату, а я смотрю на экран ноута.

Эта белобрысая ведьма даже притронуться к себе не дала девке, что я вызвал для неё. Но как же она себя ведёт.

Одно мне непонятно – нахрена ей красное платье было в отпуске. Она его куда собиралась надевать? Заграничных козлов радовать своей киской?

То есть какие-то черножопые козлы достойны, а я, блядь, нет? Но я всё равно не могу оторвать от неё взгляда. Поднимаю пальцы к лицу и вдыхаю её запах.

Я конченый озабоченный мудак. Я даже руки не мыл после того, как трахал её в ванной. И пускай это были только пальцы и язык, но это того стоило.

– Чернобор, – Гарик снова привлекает моё внимание.

– Иду, – отвечаю я и нехотя закрываю ноут.

Беру ключи от комнаты и выхожу в коридор. Мне нужно спускаться и показать этим зажравшимся и расслабившимся уродам, кто сейчас здесь главный, но я не могу сдвинуться с места.

– Стальнов приехал? – спрашиваю у Гарика, не сводя взгляда с двери, из которой должна выйти Ника.

– Да, – отвечает Гарик нервно. – Он сейчас и общается там со всеми. Но дом твой. А этот…

– Сейчас тебе лучше закрыть рот, Гарик, – резко останавливаю мужика, давя взглядом. – Кем бы он ни был, но за всё всегда отвечает. И сейчас всё, что будет происходить в новой делёжке, тоже с его руки. Нам нужно только заявить свои права.

– А если Стальнов отхватит себе ещё больше кусок? – срывает вопрос у Гарика.

– А тебе мало? – вскидываю бровь. – Мне достаточно. Я свой кусок ценю. Я могу его контролировать и не пускать никого чужого. А если появится новый, ты что с ним будешь делать?

– Ты со всем всегда справлялся, – Гарик хмурится. – А эта баба выбивает тебя из колеи. Она не нужна тебе.

– А я тебя не спрашиваю, кто мне нужен, – отвечаю Гарику, делая к нему шаг.

Смотрю на его бледную морду, и даже жаль его немного. Хотя башку пробить хочется.

– Я готова, – холодный безразличный голос раздаётся за спиной, привлекая внимание.

Разворачиваюсь и зависаю. Мне нужно запретить ей идти в таком виде, но я не привык менять правила игры. Она сама выбрала такой путь.

Дикая смотрит на меня своим королевским высокомерным взглядом, стоя в ярко-красном платье с охренительно глубоким вырезом.

– Идём, Чернобор, – она подходит ко мне и улыбается уголками губ, будто делает одолжение. – Ты же сказал, что нас ждут.

Ника делает шаг вперёд, а я уже не могу сдержать рвущийся наружу мат. У неё вся спина открытая. Да так, что видно две маленькие ямочки на пояснице.

– Давид, если ты решил показать товар, – произносит Ника, бросая на меня презрительный взгляд через плечо, – то будь добр, перестань материться.

– Сюда иди! – дёргаю её на себя за руку, впечатывая в тело. – Ника, ты же понимаешь, куда ты идёшь. Зачем провоцируешь?

– Я тебя за язык не тянула, – она смотрит мне в глаза, будто в душу заглядывает, заставляя всех моих демонов опускать головы перед ней. – Ты меня как назвал?

– Какие люди, – насмешливый голос Стальнова пробивает стену дикости, что выстраивается вокруг нас. – И почему я не удивлён, Ника. А Яся ждёт твоего звонка.

– А, и ты здесь, Богдан Сергеевич, – Ника отбивает выпад Стальнова и хочет отойти, но я не отпускаю, укладывая руку на её голую спину. – Решил заскочить на огонёк и, видимо, не зря.

– Дан, ты внизу должен быть, – смотрю на Стальнова зло.

– Решил тебя ускорить, – улыбается Стальнов, но слишком наиграно. – Да и уральские нервничают. Мы же все люди современные. Горячие годы нашей молодости давно в прошлом. В наше время такое сборище уже отслеживается. Так что давай, Чернобор, принимай гостей.

– Слушай, Стальнов, ты сюда приехал помочь, так помогай, а не суйся с советами, – зло отвечаю ему, но что-то меняется.

Ника будто к полу прирастает. Каждая мышца под моей рукой становится крепче стали.

– Что не так, Дикая? Не нравится сборище бандюков? – спрашиваю у Ники, привлекая её внимание.

– Ну что ты, Давид, – она вроде и язвит, а вот в глазах страх. – Я-то переживу, а вот тебе не понравится.

Ника резко скидывает мою руку и идёт вперёд. Гарик уже ушёл, как только Стальнов поднялся к нам. Ну а мы с Даном идём за Дикой.

– Дава, не перегибай, – Стальнов произносит тихо. – Ты же пожалеешь потом.

– Я к тебе не лезу с советами? Нет, – бросаю на Стальнова предупреждающий взгляд. – Ты лучше о своей заднице думай, которую чуть не сожрали.

– Долбоёб – это диагноз, – спокойно отвечает Стальнов. – Но ты не волнуйся, это лечится.

Мы доходим до лестницы, а я не могу отделаться от мысли, что Ника слишком напряжена. А может, даже испугана.

Она начинает медленно спускаться, а голоса внизу – смолкать. Я знаю, как она действует на всех, так какого же хера мне хочется выколоть каждому здесь глаза, чтобы эти прикрывающиеся властью мудилы не трахали её глазами.

Уральских замечаю сразу, как только спускаемся. Но вот меня бесит, что смотрят они не на меня или Стальнова. Они смотрят на Дикую. И их взгляды мне совершенно точно не нравятся.

Глава 7

***

Когда ты бежишь от прошлого, но не можешь его отпустить, оно всё равно догонит.

Мой секундный шок прошёл, а вот отношение ко всему происходящему стало только хуже. Новогодний вечер, который должен был стать счастливым и спокойным, я должна проводить на границе двух жизней.

– Владимир, Марат, – к нам подходят два брата, и даже то, что рядом стоят Чернобор и Стальнов, не успокаивает, а только добавляет паники.

– Благодарим за приглашение, Давид, – отвечает Марат, но его взгляд, приклеенный ко мне… – Даже не ожидали, что нас пригласят.

– Времена давно изменились, и работать нужно уметь со всеми, – слышу улыбку в голосе Богдана.

Бросаю взгляд на толпу и только сейчас понимаю, что даже если мужиков здесь достаточно, то женщин почти нет. А те, кто есть…

– Ника, интересное общество ты выбрала, – Вова, который молчал до этого, произносит с насмешкой и явно сделав свои выводы. – Хотя я не сомневался.

– Я тоже, – отвечаю я улыбаясь. Вот только оба брата напрягают. Не нравится моя улыбка? – В твоих умственных способностях, – смотрю в глаза Вове, и воспоминания прошлого больно бьют. – И что это вы, мальчики, культурными все резко стали? – спрашиваю и поворачиваюсь к Чернобору. – Можно даже не стараться показывать себя лучше, чем вы есть, это никому не нужно.

– Ника, может, ты хочешь чего-то выпить? – Стальнов не касается меня, но голос напряжён и слишком заботлив.

– Ну зачем идти, – Марат отвечает слишком быстро. – У меня можно взять, – и протягивает мне свой начатый рокс с золотистой жидкостью.

Как я сдержала себя, чтобы не закатить глаза, не знаю, и снова память подкинула воспоминания. Я знаю, какой он пьёт, знаю, как любит катать глоток напитка по рту, как никогда не допивает до последней капли, в отличие от Вовы.

Братья Камневы. Они пришли и подмяли под себя чуть ли не всю область. Когда всё рушилось, они принесли новые законы. Но все забыли, что воспитывал их отец, который никогда и ничего не чурался.

И методы у братьев кардинально отличались. Мало кто знал, что они любят делать за закрытыми дверьми своего дома. Но все видели новую жизнь и новый расклад, и им было абсолютно всё равно на то, кто эти двое на самом деле.

Человеку не много надо для счастья. Но я, как оказалось, не такого мнения была.

Горячая напряжённая ладонь ложится мне на спину, будто удар тока, а голос, который готов убивать, напрягает ещё сильнее.

– Ника, а прогуляйся по залу, пообщайся с гостями, – Давид оставляет лёгкий поцелуй на оголённой части плеча, будто помечая меня. – А мы с Даном пообщаемся с Камневыми.

Бросаю напряжённый взгляд на Давида, а в его глазах холод. Арктический, вроде так говорят.

– Иди, Ника Михайловна, – Стальнов добавляет спокойнее и снова с улыбкой, что слышится в его голосе. – И Ягодке позвони, а то она волнуется.

Ненавижу! Терпеть не могу, когда меня куда-то отправляют, посылают, просят уйти, но сейчас я прекрасно понимаю, что не выстою против всех. Слишком сильно колотит, слишком много всего за один день. Всего слишком.

Чувствую взгляд братьев Камневых на себе, но смотрю только на Чернобора. Молча протягиваю руку и жду, когда он отдаст мне телефон. Не говорю ни слова, хочу, чтобы он понял. Сам!

Холодная прямоугольная пластина ложится мне в руку, и я совсем не удивлена, что это мой мобильный.

Молча разворачиваюсь и ухожу. Мне нужна передышка, мне нужно успокоиться. И даже если я здесь половину присутствующих знаю, это не означает, что я буду подходить к ним.

Спину жжёт от взглядов. И не все они приятны. От этих взглядов только больнее, а в глазах снова мелькают картинки прошлого, заставляя выше вскинуть голову и идти гордо.

Захожу на огромную кухню, где несколько человек в форме официантов замирают.

– Я не помешаю, – говорю улыбаясь. – Но просьба, если кто спросит, скажите, что не видели меня. Кроме хозяина дома, – всё же добавляю последнее.

Мне дружно кивают в ответ, а я прохожу дальше по тёмному коридору. Вероятно, здесь какие-то подсобки, но мне всё равно.

Включаю мобильный, когда понимаю, что я одна. Открываю вызовы и понимаю, что мне и правда нужна Яся.

– С Наступающим, моя крошка! – кричит Яська в трубку вместо привета. – Ты уже согрела свои косточки? И чего это ты звонишь мне по обычной связи? Миллиардера себе нашла? – хохочет Яся, но быстро успокаивается. – Ника?

– Ясь, а давай помолчим, – прошу её севшим голосом.

– Зашибись просто, – вздыхает зло Яся. – Я убью его! Достану и откручу его наглую голову собственными руками.

– Где мои мартышки? – спрашиваю, стараясь переключить Яську из режима мстительницы на режим мамочки.

– Пытаются убедить дедушку, что этот Новый год будет незабываемым, – отвечает безразлично Яся.

– Они самые лучшие у нас, ты же знаешь? – улыбаюсь я, представляя эти мордашки сейчас.

– Не расскажешь? – вопросом на вопрос отвечает Яся.

– Не загадывай больше желаний, Ясь, – прошу я.

– Чернобор? – и снова вопрос в точку.

– Хуже, – вздыхаю я и замолкаю.

У нас у каждой есть своё прошлое. Я никому не рассказывала о своём, но мы и не копались особо в грязном белье друг друга. Только всегда поддерживали, когда нужна была помощь.

Камневы были моим грязным и самым позорным секретом. Он должен был умереть вместе с той мной, которая подыхала без них, уезжая подальше. Которая не смогла пережить, когда её, как использованную куклу, выбросили за дверь, потому что надоела.

Где-то глубоко внутри я представляла их заплывшими жиром повзрослевшими мудаками. Но нет. Они стали только сильнее, мужественнее и… Возраст им к лицу.

Но это всё замечания меня, как профессионала. А вот как женщина я увидела в них только тех, кто сеет боль и разрушения.

Оба Камневы умеют быть разными, но то, как они привязывают к себе, а потом растаптывают – страшно.

И кто же мог знать, что я увижу их за тысячу километров, когда пытаюсь бороться снова сама с собой. Хотя, может, они и вовремя.

Это как напоминание мне, что такие мужчины не умеют любить.

– «Я лучше сдохну, чем снова лягу под такое отребье, как вы». Так ты говорила, Ника? – тихий голос за спиной бьёт по нервным окончаниям посильнее кнута.

Глава 8

Хорошие девочки любят плохих мальчиков. А плохие? Плохие девочки кого любят?

Медленно разворачиваюсь к Марату и даже рада, что стою спиной к окну, а он напротив. Мне видны его лицо, его поза, мимика.

Нахальный взгляд с усмешкой на губах, голова немного наклонена, одна рука в кармане брюк.

Даже дико смотреть на него в костюме.

– Я перезвоню, – говорю спокойно в трубку, где ещё слышится дыхание Яси.

– Ника! – выкрикивает подруга, но я уже отбиваю звонок.

– Не ожидал тебя увидеть в нашем обществе, – голос его расслабленный, но это всё обман.

Всегда был обман.

– А здесь нет твоего общества, – усмехаюсь я. – Ты здесь гость, и только.

– А ты очередная грелка, – Марат растягивает губы в оскале.

– Скорее, госпожа, – вскидываю голову и копирую его улыбку.

Я давно не та, что боялась его расстроить, хотела угождать, хотела любви, а получила только жестокую реальность и игру с человеческой жизнью.

– И как тебе, нравится? – Марат делает шаг ко мне. – А может, нам вспомнить былые времена? – он поднимает руку к моему лицу, но не дотрагивается. – Ты стала красивее.

Голос Марата резко меняется на более низкий. Он возбуждён, а это плохо. Марат никогда не умел прятать своё желание, а оно у него слишком сильное, слишком разрушающее.

– Я стала взрослее и умнее, а тебе пора возвращаться, – отвечаю холодно.

– Даже не дрогнула, – улыбка касается губ Марата, и можно было бы даже поверить в её искренность. – А раньше…

– А на тебе, смотрю, возраст сказался, – перебиваю Марата. – Ты стал плохо слышать.

– Ты слишком дерзкой стала, Ника, – голос Марата зазвенел напряжением. – Или ты забыла, как ведут себя послушные девочки?

– Я тебе палец сломаю, если ты ко мне дотронешься, – отвечаю, игнорируя его вопрос.

Послушная девочка. Да, Ника, ты давно перешагнула ту девочку и растоптала своими модными туфлями.

– А я голову прострелю, и закончится наше сотрудничество, так и не начавшись, – а вот этот голос меня пугает.

А точнее, я бы его точно не хотела слышать сейчас и здесь. Никому не нужно знать секреты, которые хранятся в самой тёмной комнате моей души. Эти секреты слишком дорого мне обошлись.

Мама всегда говорила, что я родилась слишком красивой, и эта красота сыграет со мной злую шутку.

– Чернобор, а я здесь вспоминаю былые времена с Никулей, – слишком нагло произносит Марат, разворачиваясь к Давиду.

– Никуль, – голос Давида наполняется ядом, что неприятно колет в груди. – А иди к гостям.

– С тобой, – говорю ровно, но меня передёргивает от взгляда Давида. – А хотя, – меняю своё решение. Я ведь хотела отсюда уехать. – Оставайтесь, мальчики. Вам явно есть о чём поговорить.

Мужчины молчат, а у меня сердце стучит на пределе, но я делаю шаг вперёд. Не буду участвовать в этом цирке. Боже, какая я дура.

– Боишься? – Давид бросает взгляд на меня.

– На колени ещё не становилась перед тобой? – Марат будто наслаждается каждой реакцией Давида. – Нет? Могу дать пару советов, как она любит.

Марат отлетает к противоположной стене быстрее, чем я успеваю сообразить, что он сказал.

– Падла! – сплёвывает Марат, поднимаясь с пола. – Из-за шлюхи.

– Закрой рот, брат, – а вот и Вова. Ну кто бы сомневался, что старший братец не явится за младшим. – Давид, я приношу извинения за своего брата. Он бывает несдержан.

Владимир Камнев. Он полностью соответствует своей фамилии. Всегда мог держать всё под контролем. Да и сейчас, я думаю, не отстаёт. Но в его спокойствии и сдержанности кроется намного больше опасностей, чем можно увидеть с первого взгляда.

Он любит контроль. Слишком любит. И сейчас его напрягает ситуация.

– Вам пора, – Давид подходит к Вове, становясь передо мной. – И брата не забудь. Остальные разговоры мы будем вести только на нейтральной территории.

– Предлагаю забыть этот небольшой инцидент и отпустить ситуацию, – Вова протягивает руку. – Мы сделаем вид, что никого не узнали, и не будем портить праздник.

Я с замиранием сердца жду ответа Давида. Почему-то именно сейчас мне хочется, чтобы он выгнал всех. Но вместо слов Давид пожимает руку Камнева-старшего.

И почему моя глупая надежда думала, что будет по-другому? Это не тот мир, в котором можно иметь такую роскошь, как надежду.

Хочу обойти Давида и уйти, но он делает лёгкое движение руки и, ухватив меня за палец, останавливает.

Вова помогает подняться Марату, и через минуту коридор становится пустым. Только наше дыхание напоминает, что здесь ещё есть люди.

– У тебя насыщенное прошлое, – произносит Давид.

Я хочу расслышать в его голосе брезгливость или осуждение, или ещё что-то, но его нет.

– С твоим не сравнится, – отвечаю ровно.

– Если ты не хочешь быть среди гостей, можешь подняться в комнату, – добавляет Давид и уходит.

Молча, даже не посмотрев на меня. Просто ушёл. И почему же меня это так ранит? Мне ведь всё равно на этого наглого бандита.

Глава 9

Пока поднимаюсь, даже свои шаги стараюсь контролировать. Не смей бежать, Ника. Не смей показывать никому свою боль.

Дохожу до комнаты и сначала даже не понимаю, что происходит. Дверь приоткрыта, а внутри явно кто-то находится.

Захожу внутрь и замираю.