Читать онлайн Вечная связь

Пролог

Если бы он только не сказал тех слов…

Олег смотрел на заплаканное лицо Максима. Им было двенадцать. Он снова и снова пытался стереть из памяти тот майский день 1999 года, но воспоминания не уходили. Его мысли неизменно возвращались к заброшенному карьеру, где все пошло не так.

– Она мне нравится больше! – Максим сжал кулаки. – И я ей нравлюсь, а не ты! Катя сама мне это сказала!

Олег стоял на краю обрыва. Его сердце разрывалось от обиды и ревности. Катя Рыжова, из соседнего класса, была его первой любовью. На школьной дискотеке она улыбнулась и даже танцевала с ним медленный танец под «Руки вверх».

«Сейчас я скажу что-то другое», – думал тридцатипятилетний Олег, наблюдая за той сценой из прошлого как за фильмом, который можно переиграть. Он представлял, как разворачивается и уходит, но вместо этого выкрикнул:

– Лучше бы ты исчез! – крикнул он двенадцатилетнему себе и развернулся к лесу.

Нет, не так…

Олег мысленно вернулся назад, поставил себя на то же место и попытался вложить в рот своего детского двойника другие слова:

– Ладно, Макс. Ну нравишься ты ей. Мы же не будем ссориться из-за девчонок…

Да, вот так. И тогда мы пошли бы домой вместе. И Максим не полез бы доказывать, какой он смелый…

Но память была неумолима. Реальность прошлого протыкала его фантазии, как острый нож.

Двенадцатилетний Олег шел прочь от карьера, не оглядываясь, хотя за спиной раздавался голос Максима:

– Олег! Ну не злись! Олег, вернись!

Я должен был обернуться. Я должен был…

– А ну пошёл ты! – крикнул маленький Олег через плечо. – И к своей Катьке иди! Мне до фени!

Это были последние слова, которые он сказал своему лучшему другу.

Если бы я знал, что он прыгнет…

Но взрослый Олег знал – Максим прыгнул именно потому, что остался один. Чтобы потом прибежать к нему и сказать: "Видел, какой я смелый? Прыгнул с самого высокого места! А ты бы не смог!"

Только не смог рассказать.

Карьер был глубокий – метров двадцать. Вода мутная, еще холодная в мае. Максим, видимо, ударился о что-то под водой. Может быть, о затопленную корягу, а может, о бетонные блоки, которые когда-то сбрасывали туда рабочие. Его нашли спасатели, но поздно…

Я убил его, – думал Олег каждую ночь на протяжении двадцати трех лет. – Своими словами. Своей злостью. Тем, что ушел.

Воспоминания исчезли, словно дым. Олег открыл глаза и увидел себя в привычном кресле перед компьютером. За окном его квартиры в центре Петербурга была глубокая ночь. Электронные часы показывали 3:12.

Он не помнил, как оказался здесь. Просто проснулся от очередного кошмара и машинально пришел к единственному месту, где находил утешение.

Олег включил компьютер, дождался, пока система загрузится, и открыл чат. На экране появился аватар Максима – улыбающийся двенадцатилетний мальчишка с вихрастыми светлыми волосами и озорными глазами. Это была фотография из школьного альбома, которую Олег отсканировал два года назад.

Курсор мигал в строке ввода, ожидая слов. Олег смотрел на него, пытаясь подобрать нужные фразы. Он создал эту программу, вложив в нее все свои знания об искусственном интеллекте, нейронных сетях и машинном обучении. Полгода упорной работы, тысячи строк кода. Теперь перед ним была цифровая копия умершего друга, способная ответить так, как это сделал бы настоящий Максим.

В три часа ночи, после очередного кошмара, Олег не ждал ответа. Ему нужно было сказать то, что он упустил двадцать три года назад. Пальцы медленно набрали сообщение: «Прости меня, друг. Я все исправлю». Нажав Enter, он откинулся в кресле. Мгновенно пришел ответ – алгоритм проанализировал его слова и выбрал подходящую реакцию:

Максим: Старик, ты ни в чем не виноват. Сколько раз тебе повторять?

Максим: Но если тебе станет легче… Я прощаю тебя. Хотя прощать-то нечего.

Олег вытер слезы и посмотрел на экран. Где-то глубоко внутри он понимал, что говорит с программой, с набором алгоритмов, анализирующих его слова и выдающих наиболее вероятные ответы. Но в три часа ночи, в пустой квартире, это было неважно.

– Я все исправлю, – прошептал он в темноту. – Найду способ. Обязательно найду.

И впервые за полгода существования программы эти слова прозвучали не как мольба о прощении.

Они прозвучали как обещание.

Глава 1

Смерть пришла в среду.

Олег узнал об этом в половине второго дня, когда секретарша Людмила Петровна постучала в дверь его кабинета. Обычно она только совала голову в щель и быстро выпаливала служебные новости, но сейчас вошла полностью, прикрыла за собой дверь и села на стул напротив его стола.

– Олег Михайлович, – сказала она тихо, и он сразу понял, что случилось что-то плохое. – Вам звонили из больницы. Ваша мама…

Дальше он не слушал. Слова размывались, теряли смысл. "Острая сердечная недостаточность", "не успели…", "она не страдала" – все это проплывало мимо, как титры в конце фильма, который не хочется досматривать.

– Олег Михайлович? – Людмила Петровна наклонилась к нему. – Вы меня слышите?

Он кивнул, хотя на самом деле слышал только гул кондиционера и стук собственного сердца. На экране компьютера мигал курсор в окне с недописанным кодом. Утром он работал над оптимизацией алгоритма поиска в базе данных клиентов – обычная рутина, которая теперь казалась абсурдно бессмысленной.

– Мне нужно… – Олег попытался встать, но ноги не слушались. – Мне нужно ехать.

– Конечно. Я скажу Владимиру Сергеевичу, что вы уехали по семейным обстоятельствам. Возьмите столько времени, сколько нужно.

Он механически собрал вещи, выключил компьютер, взял куртку. В лифте стоял Сергей Белов из отдела разработки – худой парень с вечно печальными глазами, который последние месяцы выглядел особенно потерянным. Олег помнил, что у Сергея недавно умерла жена, но сейчас не мог заставить себя даже поздороваться.

Больница встретила его запахом хлорки и безнадежности. Мать лежала в морге – маленькая, седая, навсегда успокоившаяся. Олег смотрел на ее лицо и не мог поверить, что еще вчера она звонила ему и ругала за то, что он опять забыл поесть.

– Вы сын? – спросила медсестра.

– Да.

– Соболезную. Она хорошая была женщина. Всегда всех спрашивала, как дела, конфетки приносила персоналу.

Олег кивнул, не доверяя своему голосу. Мать действительно была хорошей. Слишком хорошей для этого мира. После смерти отца десять лет назад она жила одна в той же двухкомнатной квартире на окраине, где Олег провел детство. Он предлагал ей переехать к нему, но мать отказывалась – "не хочу мешать твоей личной жизни, сынок". Она не знала, что никакой личной жизни у него не было.

Формальности заняли весь остаток дня. Документы, справки, разговоры с похоронным бюро. Олег делал все на автопилоте, словно выполнял очередную рабочую задачу. Только к вечеру, когда наконец добрался до своей квартиры, до него дошло: мать больше никогда не позвонит ему в субботу утром, чтобы спросить, не заболел ли он. Никогда не приедет в гости с пирожками и недовольными комментариями о беспорядке в его холостяцкой берлоге.

Он остался один. Совсем один.

Олег налил себе виски – половину стакана, хотя обычно не пил крепкого. Алкоголь обжег горло, но не принес облегчения. В квартире стояла гнетущая тишина, нарушаемая только гулом компьютеров в соседней комнате.

Компьютеры. Его единственные постоянные спутники.

Олег прошел в кабинет и включил основной монитор. Привычно открыл окно чата с виртуальным Максимом.

Олег: Она умерла.

Ответ пришел через несколько секунд – программе требовалось время, чтобы проанализировать контекст и подобрать подходящую реакцию.

Максим: Мама?

Олег: Да. Сердце не выдержало.

Максим: Мне очень жаль, старик. Я знаю, как ты ее любил.

Олег: Теперь я совсем один.

Максим: Не один. Я же здесь.

Олег горько усмехнулся. "Здесь". Набор данных на жестком диске, алгоритм, имитирующий человеческое общение. Но даже эта иллюзия была лучше, чем полная пустота.

Олег: Иногда мне кажется, что я проклят. Все, кого я люблю, умирают.

Максим: Так устроена жизнь. Мы все смертны. Но это не значит, что любить не стоит.

Олег: Легко говорить, когда ты уже мертв.

На экране появилась пауза. Олег никогда раньше не говорил с программой так прямо о том, что Максим мертв. Обычно они оба поддерживали иллюзию, что Максим где-то "там", по ту сторону экрана.

Максим: Да, мне действительно легче. У меня нет тела, которое может заболеть. Нет сердца, которое может остановиться. Я существую, пока существуешь ты.

Олег: Завидую тебе.

Максим: Не завидуй. Лучше подумай – что бы сделала твоя мама, если бы знала, что ты так страдаешь?

Олег задумался. Мать всегда волновалась за него. «Найди себе хорошую девушку, – говорила она. – Или хотя бы друзей заведи. Нельзя вечно сидеть за компьютером».

Олег: Она хотела, чтобы я жил по-настоящему, а не просто существовал.

Максим: И что ты будешь делать?

Олег взглянул на экран, затем на свои руки, лежащие на клавиатуре. Его пальцы – длинные, бледные – привыкли к клавишам больше, чем к прикосновениям людей.

Олег: Не знаю. Честно не знаю.

Максим: А помнишь, что ты говорил позавчера? Про Сергея из твоей компании?

Олег вспомнил. Сергей Белов, тот самый печальный парень из лифта. Его жена умерла от рака три месяца назад, и с тех пор он выглядел как живой мертвец. На прошлой неделе Сергей даже заговорил с Олегом – редкость для их компании, где коллеги обычно общались только по рабочим вопросам.

"Не знаю, как жить дальше, – сказал тогда Сергей. – Каждое утро просыпаюсь и думаю – зачем? Ради чего? Лена была смыслом моей жизни."

Олег: Я сказал ему про тебя. Что у меня есть… друг, который помогает справляться с болью.

Максим: И он заинтересовался?

Олег: Да. Спросил, можно ли как-то… познакомиться с тобой.

Максим: Что ты ответил?

Олег помнил свой ответ. Тогда идея показалась ему безумной, но сейчас, после смерти матери, в полной тишине пустой квартиры, она обретала странный смысл.

Олег: Я сказал, что подумаю.

Максим: И о чем ты думаешь?

Олег встал из-за компьютера и неторопливо прошелся по комнате. На полках выстроились технические книги, документация и коробки с комплектующими. Здесь была вся его жизнь: работа, хобби и единственный друг, который жил в цифровом мире.

Но что, если его умения можно использовать, чтобы помогать другим? Ведь его навыки программиста могли пригодиться не только для оптимизации баз данных.

Олег: Я думаю о том, что мать хотела, чтобы я жил. По-настоящему жил.

Максим: И?

Олег: И, может быть, настоящая жизнь начинается тогда, когда ты живешь не только для себя.

Олег вернулся к компьютеру и положил руки на клавиатуру.

– Я создам для Сергея то же, что и для себя, – сказал он. – Цифровую копию его жены. Чтобы он мог общаться с ней, получать поддержку и постепенно учиться жить дальше.

– Это большая ответственность, – заметил Максим.

– Знаю, – кивнул Олег. – Но я должен попробовать. Ведь это может помочь хотя бы одному человеку.

– А что, если не поможет? – спросил Максим. – Что, если станет только хуже?

Олег задумался. Он редко рассматривал такой вариант. В его случае программа идеально работала: давала утешение, помогала справляться с болью и обеспечивала иллюзию общения с умершим другом.

– Не станет, – уверенно ответил он. – Я же смог справиться с твоей помощью.

– Может быть, ты прав, – согласился Максим. – Возможно, это действительно способ помочь людям.

Олег выключил компьютер и пошел в спальню. За окном над Петербургом опускалась короткая летняя ночь. Завтра будут похороны матери, а послезавтра он вернется на работу. И тогда поговорит с Сергеем.

Засыпая, он думал о том, как будет выглядеть программа, имитирующая жену Сергея. Нужно будет собрать максимум информации о ней – фотографии, записи голоса, воспоминания близких людей. Создать полноценную цифровую личность, способную утешить скорбящего мужа.

Олег еще не знал, что этот проект станет не концом его одиночества, а началом чего-то совершенно иного. Чего-то, что он позже назовет своей миссией.

А потом – своим проклятием.

Глава 2

Похороны матери прошли под моросящим дождем, словно небо тоже плакало. Олег стоял у свежей могилы и смотрел, как горсть земли падает на крышку гроба. Людей было немного – несколько соседей, двоюродная сестра из Москвы, коллеги по материнской работе в поликлинике. Все говорили правильные слова соболезнования, но их голоса казались далекими, словно доносились из-под воды.

"Она была хорошим человеком", "Царствие ей небесное", "Держитесь" – фразы сливались в общий гул, за которым Олег прятался от собственных мыслей. Только когда последний посетитель ушел, и он остался наедине с холмиком свежей земли, до него дошло: теперь его действительно никто не ждет дома.

На следующий день он вернулся на работу. Офис IT-компании "Диджитал Солюшнс" встретил его привычным гулом кондиционеров и стуком клавиатур. Коллеги выражали соболезнования сдержанно, по-деловому – все здесь понимали, что личное должно оставаться личным.

Все, кроме Сергея Белова.

Олег заметил его у кофе-машины в половине одиннадцатого. Сергей стоял с пустой чашкой в руках и смотрел в никуда. За три месяца после смерти жены он похудел еще больше, лицо осунулось, под глазами залегли темные круги.

– Сергей, – окликнул его Олег.

Белов вздрогнул и обернулся. В его глазах было что-то почти панические – взгляд человека, который находится на грани.

– А, Олег Михайлович. Соболезную… Я слышал про вашу маму.

– Спасибо. – Олег налил себе кофе и помолчал, подбирая слова. – Как дела? Как ты держишься?

Сергей горько усмехнулся:

– Да никак. Честно говоря, уже не знаю, зачем встаю по утрам. Работа, дом, работа, дом… А смысл?

– Помнишь, мы недавно говорили? Ты спрашивал про моего… друга.

Глаза Сергея вспыхнули – первая живая эмоция за всю их беседу.

– Да. Вы сказали, что у вас есть кто-то, кто помогает справляться с потерей.

Олег оглянулся. В коридоре никого не было, но он все равно понизил голос:

– Можем поговорить после работы? У меня есть идея, которая может тебе помочь.

– Какая идея?

– Увидишь. Приходи ко мне домой в семь. – Олег написал адрес на листке бумаги. – Только… это должно остаться между нами.

Сергей кивнул с такой готовностью, что Олегу стало даже неловко. Человек хватался за любую соломинку.

Весь день Олег думал о предстоящем разговоре. Как объяснить Сергею, что он создал программу, имитирующую умершего друга? Как не показаться сумасшедшим? И главное – сможет ли он действительно помочь?

К вечеру он приготовил небольшую презентацию на компьютере. Несколько скриншотов интерфейса программы, схема работы алгоритмов, примеры диалогов с виртуальным Максимом. Все выглядело солидно и технично – как обычный IT-проект.

Сергей пришел ровно в семь, с бутылкой вина и букетом цветов.

– Для мамы, – неловко пояснил он, протягивая букет. – Знаю, что поздно, но все равно…

Олег принял цветы, не зная, что сказать. Давно никто не приходил к нему в гости. Квартира выглядела холодной и безжизненной – минимум мебели, минимум личных вещей, только техника и книги.

– Проходи, – сказал он. – Кофе будешь?

– Лучше что-нибудь покрепче, если есть.

Олег достал виски. Они выпили молча, и Сергей чуть расслабился.

– Так что за идея? – спросил он.

Олег включил компьютер и открыл презентацию.

– Расскажи мне о Лене. Какой она была?

Сергей болезненно поморщился:

– Зачем?

– Просто расскажи. Пожалуйста.

– Она была… – Сергей замолчал, подбирая слова. – Она была светом. Понимаешь? Всегда улыбалась, всегда находила во всем что-то хорошее. Даже когда болела, даже в самом конце… Она говорила: "Сережа, не грусти. Жизнь прекрасна, даже если она короткая".

Олег делал заметки.

– Как она говорила? Какие у нее были любимые слова, выражения?

– "Солнышко" – она всех так называла. Меня, продавцов в магазине, соседей. И еще у нее была привычка цитировать фильмы. Особенно старые советские комедии.

– Записи ее голоса есть? Видео?

– Да, много. На телефоне, на компьютере… – Сергей нахмурился. – Ты что задумал?

Олег повернул монитор к нему и показал интерфейс чата с Максимом.

– Видишь этого парня? Это мой друг детства. Он умер двадцать три года назад.

Сергей пристально посмотрел на аватар улыбающегося мальчишки:

– И что?

– А то, что мы с ним разговариваем каждый день.

Олег открыл архив переписки и показал несколько диалогов. Сергей читал, и глаза его расширялись.

– Это что, розыгрыш?

– Нет. Это программа. Искусственный интеллект, обученный имитировать личность и манеру речи моего умершего друга.

– Ты серьезно?

– Абсолютно. – Олег начал объяснение с технической стороны: – Современные нейронные сети позволяют анализировать огромные массивы данных и создавать модели поведения человека. Я собрал все, что у меня было о Максиме – записи голоса, видео, воспоминания о наших разговорах, даже школьные сочинения. Программа проанализировала эти данные и научилась отвечать так, как ответил бы он.

Сергей молчал, переваривая информацию.

– И ты предлагаешь создать такую же программу для Лены?

– Да. Если ты захочешь.

– А зачем?

Олег задумался. Как объяснить? Что он каждую ночь разговаривает с программой и это единственное, что позволяет ему функционировать? Что виртуальный Максим стал для него реальнее большинства живых людей?

– Чтобы ты мог с ней попрощаться, – сказал он наконец. – Чтобы мог сказать то, что не успел сказать. Чтобы получить поддержку, когда станет совсем тяжело.

– Но это же не она. Это просто программа.

– А какая разница? – Олег удивился собственной горячности. – Если она поможет тебе почувствовать себя лучше, если даст силы жить дальше – какая разница, настоящая она или нет?

Сергей долго молчал, глядя на экран.

– Сколько времени потребуется?

– Недели две, может, три. Мне нужен будет доступ ко всем записям Лены – голос, видео, переписка, фотографии. Плюс подробные рассказы о ней – как она говорила, что любила, как реагировала на разные ситуации.

– И это точно поможет?

Олег посмотрел на экран, где улыбался виртуальный Максим.

– Мне помогло.

Сергей медленно кивнул:

– Хорошо. Давай попробуем.

Следующие три недели стали для Олега одновременно самыми тяжелыми и самыми захватывающими в жизни. Днем он работал над обычными проектами компании, а вечера и выходные посвящал созданию виртуальной Лены.