Читать онлайн Два кусочка сахара

Иллюстрация на обложке Марины Ларченко

© Катя Тева, 2025

© Оформление. ООО «Издательство АЗБУКА», 2025

Издательство АЗБУКА^®

Глава 1

Когда старик Джек Томсон открыл дверь своей маленькой кофейни и вышел на улицу, он и предположить не мог, что сегодняшний день запомнится ему на долгие годы.

Подволакивая правую ногу, которой он умудрился стукнуться о ящик с продуктами, брошенный на самом проходе мамашей Жу, Джек сделал несколько шагов на дорогу, чтобы выбрать местечко, наиболее подходящее для объявления. С тех пор как Мелисса Крайп встретила свою любовь и отправилась на другой конец страны на поиски приключений, прошла целая неделя. О найме новой официантки он, конечно же, задумался сразу, но вот бросить клич побоялся. Он знал, что одна особа непременно захочет занять место Мелиссы, но допустить этого никак не мог.

Джуди Ли как раз болталась без работы, а учитывая ее скверный скандальный характер, устроить ее в свое кафе – все равно что взорвать бомбу в подсобке.

Вот бедолаге Джеку и пришлось вкалывать самому до тех пор, пока до него не дошел слух, что Джуди нашла себе место секретаря в конторе.

Приклеив лист бумаги чуть левее входной двери, он пригладил его пальцами для надежности, хотя и так знал, что ничего с ним не случится. На улице ни ветринки, полный штиль. Два слова – «Требуется официант», – написанные зеленым маркером, единственным, который удалось отыскать, сразу бросались в глаза. Джек почесал затылок, чтобы лучше думалось, но это не помогло.

Мамаша Жу так и сказала: «Не дури, скажи посетителям, что появилась работенка. Мы в два счета подберем нужную девочку». Но Джек решил добавить официальности, что ли. Хоть городок Бисби и насчитывал всего четыре тысячи восемьсот двадцать шесть человек вместе с новорожденным малышом Робби Уизли, желающих подзаработать хватало.

Он боялся отказать, если претендентов окажется несколько, а так, кто первый изъявит желание, того и рассмотрят.

– Да, – сказал он, соглашаясь с собственными мыслями, и направился обратно в кофейню.

Однако у самой двери Джек задержался, потом сделал несколько шагов назад, поднял руки и поправил вывеску над стеклянной витриной «Два кусочка сахара».

Название он придумал сам лет тридцать назад и жутко гордился этим. Можно сказать, это единственное, что так удачно пришло ему в голову за семьдесят два года жизни.

Без подсказки, правда, не обошлось, но об этом ему не нравилось вспоминать.

С тех пор, кажется, прошла целая вечность. Он только-только выкупил полуразрушенный ресторан и принялся его оборудовать, толком не зная, с чего начать, как в дверь вошла полная темнокожая молодая женщина с кудрявым мальцом, который так удачно спрятался за матерью, что Джек его не сразу и заметил.

– Извините, мистер, не найдется ли у вас пары кусочков сахара для моего сына?

Оказалось, малыш мучился с диабетом и ему срочно понадобилось съесть что-нибудь сладенькое, чтобы не свалиться в обморок посреди улицы.

Джек без лишних вопросов оказал помощь, получив в благодарность банку бобов.

Вообще добрые дела ему всегда нравилось делать бескорыстно, так он по-настоящему чувствовал себя добродетельным, но женщина настояла.

– Мы только недавно сюда переехали, – сообщила она, усадив сына на единственный стул и засунув ему за щеку сладкий кусочек. – Меня зовут Жульет Банколе.

Она протянула руку и принялась трясти его ладонь дольше, чем требовалось.

– Джек Томсон, – ответил он. – Добро пожаловать в Бисби.

– А что вы тут открываете? Ресторан, да? – Она осмотрелась, кивая в знак одобрения.

– Маленькую кофейню, – ответил Джек и тоже принялся осматриваться, как будто впервые здесь очутился.

– Я хороший повар, умею печь и варю отменный кофе. – Жульет сощурила глаза, как бы соображая, понимает ли хозяин ее намек. – Если нужна помощь, то я к вашим услугам, мне как раз нужна работа.

Джек Томсон, не имея в штате на тот момент ни одного сотрудника, тут же согласился.

Так Жульет Банколе превратилась не только в главного и единственного повара кофейни «Два кусочка сахара», но и стала мамашей Жу, как называли ее все, кто хоть раз попробовал ее блинчики.

По правде сказать, без нее Джек прогорел бы в первый же месяц. Кроме желания заняться чем-нибудь уютным и своим, у него вообще не было стратегии.

На следующий же день, после того как он угостил младшего Банколе сахарком, Жульет заявилась на работу, засучила рукава своего пушистого цветастого платья и принялась отдраивать столы и расставлять стулья. Затем она принесла из дома несколько картин, которые Джек повесил на стены в те места, которые выбрала Жульет. Откуда-то взялись тонкие ажурные занавески на окнах, от которых сразу стало уютнее. И ни разу за все тридцать лет, что работает кафе, он не пожалел о том, что принял мамашу Жу к себе на работу.

На его глазах выросли три ее сына, а потом разъехались кто куда в поисках лучшей жизни. А ее муж – Олдос Банколе – стал не только завсегдатаем кофейни, но и его хорошим другом.

Глядя на Жульет и Олдоса, Джек всегда поражался, как они умудрились сохранить такие прекрасные отношения за столько лет брака.

Потом, только приближаясь к своим семидесяти, он наконец понял, в чем секрет. Олдос никогда не спорил с женой и считал ее лучшей женщиной на Земле. А Жульет заботилась о нем, как о четвертом сыне, позволяя иногда пропустить кружку пива или сыграть партию в двадцать одно. Разумеется, если только не в компании Слепого Сэма, который не только обыгрывал каждого, но и напивался до белой горячки, что неминуемо приводило к неприятностям.

В первый год работы кафе «Два кусочка сахара» обзавелось постоянными клиентами, что позволяло сводить концы с концами и платить Жульет зарплату. Сам Джек большего и не хотел. Ел он в кафе, там же общался с людьми, а спать уходил в свою маленькую квартирку на той же улице.

Над кофейней имелась небольшая комнатка, в которую он каждый год порывался переехать, чтобы сократить траты на жилье, но туда то и дело просились пожить разные квартиранты, поэтому переселение откладывалось само собой.

За тридцать лет ассортимент блюд в заведении, придуманный Жульет, практически не изменился: по утрам подавали блинчики с шоколадом или вареньем, кофе с молоком, холодный чай, лимонад, бутерброды с ветчиной и сыром, обжаренные с двух сторон, круассаны с карамельной начинкой, яичницу с беконом и жареные сырные шарики. К обеду Жульет жарила картошку фри, запекала пиццу в старенькой духовке, стряпала салаты и лимонный пирог. А вечером, если кто-то решал заглянуть на ужин, делала хот-доги и тушила свинину с фасолью, густо поливая ее острым соусом.

Пиво продавать Джек не захотел, но приносить с собой не запрещалось. Такая поблажка привлекла в кафе приличное количество работяг с горнодобывающего предприятия, на котором трудились почти все мужчины городка.

Оттого семейная кофейня в первой половине дня плавно превращалась в бар по вечерам. Некоторым нравилось засиживаться допоздна, выбрав стойку у бара для азартных игр, но Джек не возражал. Он и сам любил присоединиться, сыграть несколько партий, выпить банку холодного пива и поболтать о жизни с любым, кто готов рассказывать или слушать.

Мамаша Жу, закончив смену, приглушала свет и уходила домой, к мужу под бок, оставляя хозяина в одиночку развлекать засидевшихся посетителей.

Так и шли дни, складываясь в недели, перетекающие в месяцы и годы.

Вот уже тридцать лет каждый день Джек открывал двери своего кафе для одних и тех же лиц, спешащих не только за чашкой кофе, но и за советом старика. На его глазах выросло не одно поколение, вчерашние малыши возмужали, юные красавицы состарились, а пожилые отправились на вечный покой.

Чем старше он становился, тем чаще задумывался о том, что же станет с кофейней, когда и он отправится на небеса.

Джек был женат один раз и прожил в браке со своей Розалией целых двадцать лет, пока проклятая сердечная болезнь не оставила его доживать свой век в одиночестве.

Детей они так и не завели: судьба вмешалась в их планы, поэтому наследников у старика не имелось. Как и родственников, с которыми хотелось бы поддерживать отношения.

Овдовев в сорок один год, он мог бы найти себе новую женщину, создать еще одну семью, но случай так и не подвернулся. Вообще-то Джек никогда не пользовался успехом у противоположного пола. Он не умел лить сладкие речи, не имел привлекательных внешних данных, хорошего жилья и достаточного количества денег, чтобы избранница согласилась закрыть глаза на все вышеперечисленные недостатки. Его это и не беспокоило.

Первый год после смерти Розалии он провел в трауре, а потом занялся кофейней, познакомился с семьей Банколе и стал ее частью, или они – его, это уже не так важно. Главное – он больше не был один, а значит отпала всякая необходимость искать кого-то еще.

Первые двадцать лет он трудился за стойкой, как бравый солдат, выполняя все поручения Жульет. Потом стало тяжело, возраст начал сказываться, поэтому они приняли решение нанять помощницу, которая будет отпускать заказы и прибирать со столов. Первая – Сюзанна Дэвис – продержалась два года, а потом отправилась в декрет, из которого до сих пор так и не вышла, недавно родив пятую девочку. После нее пришла та самая Мелисса Крайп, уволившаяся неделю назад спустя восемь лет прилежной работы. Она устроилась совсем девчонкой, сразу после школы, и наконец-то ей повезло. Проезжающий мимо красавчик Дэйв заметил молоденькую голубоглазую официанточку и пообещал надеть колечко уже на третьем свидании. Она же, выросшая на романах о любви, тут же согласилась, сняла передник, расцеловала потрясенного Джека и ворчащую мамашу Жу, пытающуюся изо всех сил вразумить влюбленную и потерявшую голову подопечную, прыгнула в фургон и уехала в новую жизнь со своим женихом.

Так кофейня осиротела, а Джек, вынужденный срочно искать замену, приклеил объявление. Несмотря на маленькую зарплату, он предлагал кое-что еще – дружбу, отчего надеялся найти надежного человека не позднее, чем сегодня же вечером, иначе он рисковал не протянуть еще один день, вечно спотыкаясь о коробки под ногами, учитывая тот факт, что один глаз отказывается в последнее время нормально видеть. Да и мамаша Жу за ту неделю, что Джек трудился в качестве официанта, целых семь раз приходила в бешенство от его нерасторопности и крошек на столах, которые непонятным образом там оставались после его тщательного протирания.

Закончив с объявлением и поправкой вывески, Джек вернулся в кафе. Жульет жарила блинчики и умело переворачивала их в воздухе, подкидывая на сковородке.

– Повесил? – спросила она больше для поддержания разговора, чем из любопытства, потому что прекрасно видела сквозь огромное окно, как он растирал пальцами листок бумаги.

– А то, – ответил Джек и сел на стул в углу, чтобы не мешаться.

– Если придет кто-нибудь из Спенсеров устраиваться на работу, скажи, что уже нашел человека, – не отрываясь от сковородки, велела Жульет. – Не хочу сидеть в тюрьме на старости лет, но видит Бог, я обязательно кого-нибудь прикончу, если хоть один член их сумасшедшей семейки окажется за стойкой.

– Может, пронесет? – пожал плечами Джек, перепугавшись до смерти, что придется врать.

Семейство Спенсеров поселилось в небольшом домике у подножья горы лет десять назад и было на слуху у каждого жителя городка с того самого дня, как их сюда принесло. Дик Спенсер, глава семейства, если его вообще можно так назвать, задолжал всем, кто хоть раз с ним поздоровался. Работы он боялся, как огня, зато в удовольствии пропустить несколько бутылочек пива, лежа на диване перед телевизором, редко себе отказывал. Средства на жизнь добывала его жена Дакота, моя полы в двух магазинах и городской конторе, а также дочь Джинджер, которая в неполные девятнадцать поменяла уже с десяток ухажеров из более-менее состоявшихся мужчин Бисби. Несмотря на то что репутация ее складывалась у всех на виду, количество желающих провести вечерок-другой в ее компании не уменьшалось. Действовала она по одной и той же схеме, не желая вносить даже маломальские изменения. Да и зачем, если каждый раз срабатывает? Сначала она плакалась о тяжелой судьбе, которую подготовил для нее Господь, потом – о желании пойти учиться и получить профессию. И если удавалось вызвать интерес у слушателя, то обещала щедрое вознаграждение за любую посильную материальную помощь. И чтобы у того не оставалось никаких сомнений в том, какое вознаграждение ему полагается, она томно вздыхала, облизывала губы и поправляла и без того бросающуюся в глаза грудь.

За целый год она так и не отложила ни одного доллара на колледж, зато обеспечивала неплохое пропитание своей семье.

Ее брат, Дерек, никакого вклада в семейный бюджет не вносил, потому что уродился точной копией своего отца. Он мечтал об одном – чтобы мать или сестра наконец заработали на покупку второго дивана, и ему не приходилось больше ютиться на полу, дабы посмотреть передачу по телеку.

А еще однажды Кевин Клейп, местный почтальон, оказавшийся по воле случая в их доме, пустил слух о чудовищном бардаке, и этот слух местные женщины разнесли по всей округе, предварительно приукрасив. И как это Дакота, работая в клининге, не может убраться в собственном доме? – возмущались они, хватаясь за головы.

До Спенсеров эти сплетни, само собой, тоже дошли, что молниеносно отразилось на бедном Кевине – он целую неделю проходил с подбитым глазом, натягивая кепку на лоб. Поговаривают, что сама Дакота заехала ему в глаз, но Кевин правды так и не раскрыл, потому что урок уяснил сразу: про Спенсеров он больше слова никому не скажет. Весь городок тут же смекнул, что с этими варварами (по-другому их не назовешь) лучше не связываться, и принялись искать более безобидный объект для пересудов.

Джек понимал, что для Джинджер его кофейня – идеальное место для знакомства с последующим флиртом, поэтому опасения мамаши Жу разделял.

Она распугает всех посетителей, а точнее посетительниц, чьи мужья неплохо зарабатывают и моложе пятидесяти лет.

Как только Джинджер заподозрили в разврате, Марта и Рут Лью – две сестры и по совместительству старые девы – отправились к шерифу с твердым намерением обязать его навести порядок. Так шериф, Джейкоб Свон, и сделал. Он вызвал Джинджер к себе для серьезного разговора, однако потом порекомендовал сестрам Лью заняться своей жизнью, так как бедная девочка страдает от тяжелой судьбы и мечтает пойти учиться.

Джек надеялся только на то, что охотница за чужими кошельками в такую рань не появится, а значит он успеет подыскать более подходящую кандидатуру до наступления темноты.

– Завтра будем обслуживать детей из Финикса, – сказала Жульет, раскладывая готовые блинчики на тарелки и поливая их шоколадом. – Олдос постарался. Они приедут в Бисби на экскурсию, а мой муженек расхвалил мою стряпню так, что у них появилось желание ее попробовать. – Она улыбнулась, забыв от радости прикрыть дырку на месте отсутствующего зуба.

– Прекрасная новость! – Джек оживился. – Чем планируешь их накормить?

– Наделаю целую гору бургеров и картошки, это же дети, им деликатесы не требуются.

– Тоже верно. Надо сдвинуть столы к их приезду.

– И найти помощницу. Джек, я одна не справлюсь, а от тебя толку, как от козла молока, прости Господи. – Она перекрестилась, упомянув Всевышнего.

– А я разве не этим занимался с самого утра? – обиделся он.

Сама велела подождать, пока Джуди Ли найдет работу, а теперь попрекает. Джек, по правде говоря, привык, что Жульет его вечно винит во всех смертных грехах, и подолгу сердиться не мог. Олдос тоже постоянно попадает под раздачу, однако это не мешает их семейному счастью. Вот Джек и позаимствовал у своего приятеля стратегию – никогда не спорить с женщиной, которая тебе готовит.

Зазвенел колокольчик на двери, сообщая, что пришел посетитель. Джек поднялся на ноги, кое-как разогнув больные колени, и пошел в зал.

Кевин Клейп в своей красной кепке, возможно приклеенной суперклеем к голове, так как он ее никогда не снимал, стоял у стойки, отряхивая руки. В чем он их перепачкал, неизвестно, но он всегда так делал, когда собирался что-то сказать.

– Привет, Джек! Я смотрю, ты созрел для того, чтобы найти замену Мелиссе? – Он кивнул головой в сторону витрины, на которой висело объявление.

– А ты решил заделаться официантом, раз интересуешься? – Джеку показалось, что такой вопрос прозвучит смешно, но Кевин шутку не оценил. Он лишь поправил свою огромную сумку, забитую письмами и газетами, которая вот-вот могла пересилить его и свалить на пол.

– Вообще-то я получил значок лучшего почтальона, – Клейп поправил маленький кругляшок, висящий у него на груди, – поэтому место работы менять не собираюсь.

– Лучшего в Бисби? – спросила мамаша Жу, высунув голову с кухни. Потом спряталась обратно и рассмеялась так громко, что Джек покраснел.

Оно и понятно. Кевин Клейп был единственным почтальоном на весь город.

– Вообще-то конкурс проходил по всей Аризоне! – Он крикнул это так громко, чтобы Жульет непременно услышала.

Отец Кевина разносил почту с момента образования города Бисби и до самой своей смерти, передав ремесло единственному сыну. И вот теперь младший Клейп уже двадцать два года снабжает местное население последними новостями и весточками от родных.

– Что желаешь на завтрак? – спросил Джек, надеясь, что тот выберет блинчики, так как, кроме них, еще ничего не было готово.

– Стакан лимонада и пару круассанов, – ответил Кевин.

– Остались только вчерашние. Могу разогреть, будут, как только что из духовки!

– Если сделаешь скидку, то я согласен.

Джек всегда уступал, если его просили. Это еще одна причина, по которой кафе «Два кусочка сахара» так сильно нуждалось в официанте.

Кевин устроился на барном стуле прямо за стойкой, давая понять, что не прочь поговорить за едой. Так он стал первым посетителем в это утро, других ушей, кроме Джека, поблизости не было.

Сообразив, что предстоит составить компанию, хозяин налил кофе еще и себе.

– Я тут встал перед дилеммой и мне очень нужен совет, – прошептал Кевин, дожевывая откусанный кусок.

Джек наклонился.

– Хочу пригласить на свидание одну из сестер Лью, но ума не приложу, какую выбрать.

Джек от такой новости опешил. Кевину не так давно стукнуло сорок четыре, а сестры Лью в прошлом году отметили свой пятидесятилетний юбилей.

– Марта посправнее лицом, но хуже характером. Понимаешь? – Кевин не заметил смятения на лице собеседника, поэтому пустился в подробности.

– А кто из них больше к тебе расположен? – Джек попытался вспомнить, видел ли он хоть когда-нибудь Марту или Рут рядом с мужчиной.

– В том-то и беда, что обе заигрывают, как старшеклассницы! Если бы только одна, то я бы и минуты не колебался.

Видимо, половое перезревание Кевина подталкивало его к бездне, о которой бедняга и не подозревал.

– Вчера я принес им почту, так они обе вышли меня встречать при полном параде и в косметике. А Марта даже надела розовое платье, в котором ходит в церковь по праздникам. Они взяли меня под руки с двух сторон и затащили в дом. А там принялись угощать разными вкусностями, хотя я только вернулся с обеда.

– Может, они сами тебя как-нибудь разделят? Без твоего участия? – предположил Джек. – Это был бы самый хороший исход.

– А я про что? – Кевин вскинул удивленные брови, словно минуту назад об этом и говорил. – Как теперь понять, чего они хотят от меня на самом деле?

– Да я откуда знаю? – Джек удивился, что его сочли экспертом в сердечных делах. – Главное, запомни одно: в нашем штате шведские семьи не пользуются популярностью.

Кевин и бровью не повел, подтверждая опасения Джека, что о такой перспективе он уже задумывался.

Когда две женщины жадно желают выйти замуж, сестринские чувства однозначно уйдут на второй план.

– Если хочешь дельный совет, – в зал вышла мамаша Жу, подперев бока руками, – то беги без оглядки в другую страну, вот что я скажу!

Вообще-то ее мнения Кевин не спрашивал, но Жульет Банколе слышала все, о чем говорят в зале. Она могла уйти в подсобку, проторчать там добрых полчаса, напевая африканские песенки себе под нос, а потом вернуться к посетителям и продолжить разговор так, как будто никуда и не уходила.

Кевин Клейп подпрыгнул от неожиданности, однако выговаривать свое недовольство вмешательством в личную жизнь не стал. Тем более от советов Джона толку совсем не было.

– Я видела, как сестрички Лью в магазине вцепились в одно платье и в процессе дележки изорвали его в клочья.

Кевин громко сглотнул и с грохотом опустил пустую чашку на стол. Затем снял со спинки стула свою рабочую сумку, закинул ее на плечо и поплелся к выходу.

– Зачем ты его напугала? – спросил Джек, как только колокольчик на двери успокоился.

– Не хочу, что Бисби потерял лучшего почтальона во всей Аризоне, – ответила она, возвращаясь на кухню. – Мой Олдос больно любит читать газеты.

Глава 2

Ближе к обеду, когда основная масса завтракающих клиентов отправилась по делам и кофейня опустела, Джек задремал, положив голову на барную стойку.

Проезжающий мимо рейсовый автобус Финикс – Бисби издал протяжный сигнал, чтобы отпугнуть малышню, устроившую игры посреди дороги, как раз у «Двух кусочков сахара», отчего Джеку пришлось открыть глаза.

Запах жареной картошки и звук пузырящегося во фритюре масла напомнили ему, что скоро толпа голодных горожан пожалует обедать.

Мамаша Жу так разошлась в своих песнопениях, что горланила во весь голос, позабыв, видимо, где находится.

Джек поднял глаза и посмотрел на свое объявление – висит на том же месте, никуда не делось. За целое утро никто так и не поинтересовался работой, если не брать в расчет Кевина Клейпа, который спросил из чистого любопытства.

Нужно было срочно что-то решать, но что именно – Джек понятия не имел.

Угораздило же этого идиота Дэйва, фамилии которого так никто и не узнал, заявиться в Бисби и увезти неизвестно куда Мелиссу Крайп! Теперь он, Джек, вынужден искать новую сотрудницу, пока старая развлекается не пойми с кем.

И тут Джек всего на одну минуточку представил, как бедняжка Мелисса возвращается вся в слезах и просит взять ее обратно. Дэйв, мол, так и так, оказался аферистом или бандитом и обманул ее. Мамаша Жу обнимает и утешает наивную глупышку, а Джек срывает объявление, написанное ярким зеленым маркером, и жизнь возвращается на круги своя.

Конечно, он не желал такой участи для Мелиссы. Пусть будет счастлива, она это заслужила. Но так поспешно сбежать, бросив старика? О чем только думает современная молодежь?

Он и сам, по правде говоря, решил жениться на Розалии после нескольких свиданий, которые можно пересчитать по пальцам одной руки, но это не меняло дела. Хотя бы потому, что он никого не подвел своим решением.

Дверь кофейни открылась, и маленький колокольчик издал звук, похожий на перекличку птиц в весенней листве. На пороге, сжимая чемодан обеими руками, стояло хрупкое создание с огромными глазищами и копной светлых волос, торчащих в разные стороны. Джеку то ли сослепу, то ли спросонья показалось, что это и не человек вовсе, а мираж. Когда она зашевелилась и неуверенной походкой подошла поближе, Джек понял, что видит эту девушку впервые. За столько лет жизни в Бисби он знал всех и каждого не только по именам, но и по кулинарным пристрастиям.

Все, кто обходили «Два кусочка сахара» стороной, имели дурной вкус, вот и все.

– Добрый день. – Девушка оказалась говорящей, хотя произнесла она эту фразу практически не открывая рта.

– День добрый, – поприветствовал ее Джек, глядя вопросительно.

«Может, она приехала в гости и просто-напросто проголодалась?» – подумал он.

– Присаживайтесь. – Он решил нарушить неловкую паузу, которая слишком затянулась. – Меню приклеено на столе, выбирайте блюда из раздела «Обед».

– Спасибо, – ответила девушка, но так и не двинулась с места. – Я бы хотела узнать насчет работы.

– Жульет! – закричал Джек, не сводя глаз с гостьи.

Ему срочно понадобилась помощь, потому что сам он разобраться не мог – это удача постучалась к нему в дверь или быть беде?

Мамаша Жу выбежала из кухни, вытирая руки о передник и на ходу ругая старика:

– Зачем так кричать? Если это не пожар, то я…

Заметив девушку с чемоданом, она прикусила язык. Нехорошо ругаться при посторонних, особенно в общественном месте и непонятно перед кем.

– Милая леди интересуется работой, – процедил он сквозь зубы, а потом растянул рот в улыбке, стараясь выглядеть приветливо.

– Неожиданно, – сказала Жульет. – Ну что ж.

– Меня зовут Лиза Гилмор, – представилась девушка, так и не выпуская чемодан из рук. – Я приехала на автобусе. Только что.

– У вас наверняка есть родные или друзья в Бисби? К кому вы прибыли? – Жульет решила сразу прояснить этот вопрос.

Скажи девчонка, что поселилась у Спенсеров, получила бы от ворот поворот в ту же секунду.

– У меня нет ни одного знакомого в Бисби, – призналась Лиза и опустила голову.

– Нет? – переспросила Жульет.

– Ни одного? – уточнил Джек.

Она кивнула.

– Я планирую здесь поселиться и мне нужна работа, чтобы оплачивать жилье. Я увидела объявление на витрине, когда автобус проезжал мимо. Поэтому я здесь.

Она говорила так тихо, что Джеку и Жульет пришлось напрячь уши, чтобы расслышать, что она шепчет.

– Если вы скрываетесь от полиции или вас кто-то разыскивает, то предупреждаю, мне не нужны неприятности. – Джек никак не мог понять, как можно приехать в городок, не зная в нем ни одной души.

– Подожди, мистер осторожность. – Мамаша Жу выставила ладонь вперед. Стой он на пару метров поближе, Жульет закрыла бы ему рот в буквальном смысле. – Для начала не помешает как следует во всем разобраться. Садись, деточка.

Она указала на первый свободный столик и сама заняла место у окна.

– Меня зовут Жульет, а это Джек, владелец заведения.

Лиза Гилмор послушно села напротив, поставив чемодан себе под ноги.

– Мы открываемся в девять утра, а закрываемся в семь вечера. Зарплата небольшая, но ты сможешь питаться здесь абсолютно бесплатно три раза в день…

– Жульет, подожди. – Джеку не понравилось, каким способом она решила «во всем разобраться».

– Может, ты видишь напротив себя Джуди Ли или Джинджер Спенсер? – Мамаша Жу собрала свои черные брови в кучу и уставилась на Джека, как на дурака.

– Нет, но… – Джек растерялся.

– Городок у нас небольшой, даже крошечный, поэтому все друг друга знают. Постепенно ты со всеми познакомишься. Главное – почаще улыбайся и как следует вытирай со столов. Остальное запомнить труда не составит.

– Значит, вы меня берете? – Лиза Гилмор о таком быстром решении своего вопроса и мечтать не могла.

Жульет решила все же дать старику Томсону право озвучить решение, которое она вместо него и так уже приняла. Джек вздохнул. В конце концов, завтра прибудет целый автобус голодных школьников. Должен же кто-то помочь их всех обслужить?

– Оставайтесь, – сказал он. – Но имейте в виду, испытательный срок месяц. Если вас интересует жилье, то прямо над кофейней есть одна свободная комнатка. Аренда смешная, буду удерживать из зарплаты.

– Спасибо! – Лиза готова была их обоих расцеловать, если бы ей было свойственно такое проявление эмоций. – И за работу, и за комнату.

– Ты ее еще в глаза не видела, так что не спеши благодарить, – Джек усмехнулся, вспомнив помещение в тридцать футов с одним малюсеньким окном.

– Я уверена, что меня устроит, – заверила девушка, вцепившись в чемодан.

– Вот и славно. – Жульет, кряхтя, поднялась со стула. – Располагайся и спускайся вниз. Буду вводить тебя в курс дела.

– Да, мадам Жульет, еще раз спасибо.

Мамаша Жу пошла на свою кухню, пряча улыбку. Она и не помнила, когда последний раз слышала «мадам» в свой адрес.

Джек прихватил чемодан Лизы и повел ее через подсобку к деревянной скрипучей лестнице, что вела наверх. По дороге он снял с ржавого гвоздика одинокий ключ от комнаты. Не так давно оттуда съехал последний постоялец – мужчина средних лет, прибывший из Техаса с одной единственной целью: организовать в Бисби туристический бизнес. Не продав за два месяца ни одной экскурсии, он уехал обратно, задолжав за последний месяц аренды.

Поговаривают, что часть своих сбережений он отдал Джинджер Спенсер на учебу, получив в качестве вознаграждения сами знаете что.

Джек открыл дверь, поставил чемодан на пол и велел Лизе располагаться. Потом спустился вниз, чтобы как следует обсудить с Жульет новую сотрудницу, пока нет лишних ушей.

– Если надумаешь учить меня жизни, то можешь даже не начинать, – предупредила мамаша Жу, как только услышала шаги за спиной.

– Я и не собирался, – ответил Джек, хотя как раз это он сделать и собирался. – Просто хотел спросить, как ты так быстро приняла решение, позабыв при этом со мной посоветоваться?

Она отставила в сторону кастрюльку, в которой мешала начинку для пирога, и повернулась к Джеку.

– Смотри, как все удачно сложилось, – сказала она спокойнее, чем ожидал ее собеседник. – Мы нашли официантку, ты сдал комнату. Чем ты после этого недоволен?

– Мы о ней ничего не знаем! От других я знаю, чего ожидать. А от нее что? – Джек кричал шепотом, как он частенько делал, когда эмоции переваливали через край. – Может, она воровка или беглая преступница?

Жульет недовольно фыркнула, взметнув вверх растопыренные пальцы, как будто танцует фламенко.

– Вот и узнаем. Скоро она спустится, и у нас появится такая возможность!

– Вот спасибо, успокоила, – Джек никак не унимался.

– Знаешь, я вырастила троих сыновей, которые выжали из меня все соки, прежде чем стали нормальными людьми. Помнишь, когда Калеб запихал кошку миссис Форд в стиральную машинку и пытался включить ее? – Жульет рассмеялась, закатив глаза. – Слава Богу, у него ничего не вышло. А как Эммет угнал мотоцикл, припаркованный у школы? Я потом полдня просидела у шерифа в кабинете. А как Исайя отрезал электрический провод сестрам Лью, когда они обозвали меня нигером? И это только то, что сразу пришло на ум. Мои мальчики чудили так, что мы с Олдосом всерьез опасались, что нас выгонят из Бисби в два счета. Но каждый из жителей дал моим сыновьям второй шанс. Так с чего ты решил, что мы просто не можем протянуть руку помощи девочке, которая нуждается в ней? Может, у нее и не все гладко, а в этом я и не сомневаюсь, иначе она не приехала бы вот так в неизвестность. Но я неплохо научилась разбираться в людях, Джек. Подонков видно сразу, даже если они улыбаются во весь рот. Тем более ее появление пришлось как раз кстати, разве нет? Ты сам сказал, что возьмешь того, кто попросит.

– Твоя взяла. – Джек пошел протирать столы.

А Лиза Гилмор так и осталась стоять, прижавшись к стене в подсобке. Те слова, которые сказала в ее защиту мадам Жульет, растрогали раненое сердце до слез.

Если бы Господь спросил ее, в каком месте она хотела оказаться, то Лиза не задумываясь выбрала бы «Два кусочка сахара».

Глава 3

В тот день, когда Лиза Гилмор переступила порог «Двух кусочков сахара», предварительно проехав на междугороднем автобусе больше двухсот миль, городок, ни о чем не подозревая, жил своей привычной жизнью.

Школьный автобус собирал по пути ребятню с рюкзаками на плечах и отвозил их в единственную среднюю школу во всей округе, расположенную на пересечении Гарден-авеню и Майер-авеню. Хотя добраться пешком не составляло особого труда почти никому, кроме тех, кто поселился в районе Кантнер-роуд, желающих прокатиться на желтом глазастом транспорте было хоть отбавляй. Десять минут езды от станции до школы растягивались на все тридцать из-за постоянных остановок и открывания-закрывания дверей. Еще и Сэм Блэквуд – водитель автобуса – никогда не отказывал себе в удовольствии перекинуться парой слов с прохожими, которых встречал по пути. Его любимой привычкой было высунуться из окна и кричать погромче, что многих наводило на мысль, что у него серьезные проблемы со слухом.

Как-то раз, видимо позабыв, что везет детей, он заорал на всю улицу Дакоте Спенсер, какая у нее шикарная задница, перепутав ее с дочуркой Джинджер, которая ни за какие коврижки не соглашалась принять от него материальную помощь для поступления в колледж. Сэм же, не имея никаких других перспектив в свои шестьдесят пять, жутко расстроился. Еще и Джинджер отшила его на глазах у всех, за что он получил прозвище Потаскун, которое, к его великому счастью, надолго не прижилось. Однако Сэм на этом не успокоился и пытался доказать каждому встречному, что ничего плохого не подразумевал, а искренне хотел помочь бедной девушке получить достойное образование. Никто ему, само собой, не поверил, но все сделали вид, что их это не волнует, так как устали от постоянных оправданий. И только его жена Джуди запомнила огрех мужа навсегда. На собрании садоводов она даже вынесла на всеобщее обсуждение предложение, в котором озвучила «срочную необходимость выселить семейство Спенсеров из Бисби в связи с тем, что они разлагают благоприятную атмосферу в обществе», но сумела собрать только шесть голосов.

Сэм же Спенсеров возненавидел всем сердцем, истинно полагая, что они подпортили ему жизнь.

В тот самый день, закончив развозить детей по домам после занятий, он припарковался у супермаркета Фрай, что в двух кварталах от «Двух кусочков сахара», и пошел перекусить, а заодно и перекинуться парой слов с Джеком.

Каким же было его удивление, когда за стойкой он обнаружил милую незнакомку вместо своего приятеля.

– Добрый день и добро пожаловать, – поприветствовала она, не забыв при этом улыбнуться.

– Не будь я здесь сотни раз, то подумал бы, что ошибся дверью, – ответил Сэм вместо приветствия, усаживаясь за свободный стол.

– Меня зовут Лиза, я новая официантка, – пояснила она и так очевидный факт. Иначе мамаша Жу не пустила бы ее за стойку, нарядив при этом в фирменный фартук, которым худышка смело могла бы три раза обернуться.

– Я Сэм Блэквуд, можно просто Сэм. Я катаю ребятню в школу и обратно.

– Очень приятно, что желаете?

– Я вас раньше не встречал. Вы не местная? – Сэм так и не сделал заказ, расспросы его больше привлекали.

Лиза вспомнила, как всего полчаса назад отвечала на эти вопросы местному шерифу, и вздохнула. Мамаша Жу оказалась права: первым десяти посетителям ей придется рассказать о себе, а потом уж они сами разнесут о ней слух на всю округу.

– Я приехала из Юты, мне двадцать девять лет, я не замужем и детей у меня нет. Живу в комнате над кофейней, в которую меня любезно поселил мистер Томсон.

Она выпалила все на одном дыхании, облегчив задачу и себе, и мистеру Блэквуду одновременно.

– Так что вы будет есть?

Ее вопрос он толком не расслышал, потребовалось время, чтобы переварить услышанное.

Только со временем Лиза поняла, что посетители «Двух кусочков сахара» никогда не озвучивают свой заказ. Скорее всего они и не замечают меню, которое приклеено на столах прямо у них перед носом.

За столько лет Джек и Жульет настолько изучили предпочтения каждого, что просто ставили еду перед тем, кто пришел позавтракать, пообедать или поужинать.

Поэтому, когда мамаша Жу вышла из кухни с пиццей в руках и кусочком лимонного пирога, Лизе осталось лишь развести руками.

– Сэм пьет холодный чай, – объяснила она. – Запоминай, а лучше записывай. У нас тут все каждый раз едят одно и то же.

Лиза забрала у нее заказ для мистера Блэквуда и понесла за столик.

– А почему вы уехали из Юты? – спросил он, указывая пальцем на стул, что стоял напротив, приглашая ее присесть для продолжения беседы. – И где, черт возьми, Джек?

– Он чинит умывальник. – Лиза кивнула на потолок, имея в виду комнатку наверху, в которой она совсем недавно поселилась.

– Скажу откровенно, водопроводчик из него никакой. – Сэм откусил за раз большую часть куска пиццы. – Ну так что?

– Захотелось сменить обстановку, только и всего. – Она осталась стоять на месте, поглядывая в сторону кухни в надежде, что кто-нибудь попросит ее о помощи.

Но мамаша Жу пела у плиты, совершенно не подозревая, что Сэм устроил Лизе допрос.

– Странное местечко ты выбрала, скажу я тебе. Остановилась бы хотя бы в Финиксе, что ли. Там и с женихами проблем не будет. – Он ухмыльнулся.

– Возьму на заметку, – пообещала Лиза.

И тут колокольчик на двери оповестил о новых посетителях.

Солидная пышногрудая дама с огромной сумкой в руках с порога принялась осматриваться. Увидев одиноко сидящего Сэма и стоящую рядом с ним молодую женщину, она пулей подлетела к столу, взметнула руку вверх и ударила старика Блэквуда по голове сумкой с такой силой, что тот подавился.

– Вот старый потаскун! Я так и знала, что ты уже здесь! – Она сгруппировалась и нанесла повторный удар, который угодил по тому же месту.

– Джуди? – Он вскочил на ноги и принялся отбиваться. – Какого черта ты здесь делаешь?

Лиза отпрыгнула в сторону, прижимая к груди поднос, как щит.

– Захотела узнать, как быстро мой муженек побежит знакомиться с новой официанткой! – Она метнула раздраженный взгляд в сторону Лизы и переключилась обратно на Сэма.

– Ты рехнулась на старости лет? Я пришел перекусить! Старая дура.

Хотя оскорбление было сказано едва слышно, этого хватило, чтобы сумка опять подлетела вверх и приземлилась аккурат на груди говорящего.

Мамаша Жу выбежала в зал и принялась разнимать супружескую пару.

– Угомонись, Джуди, ты не у себя дома! – приказным тоном велела она.

Удивительно, но Жульет одной фразой сумела усмирить разбушевавшуюся даму.

Обиженный и униженный на глазах у новой жительницы, Сэм принялся отряхивать рубашку, как будто только что упал в грязь.

– Марта Лью сообщила мне, что Джек взял на работу молоденькую девушку, весьма прехорошенькую. Так она и сказала, что, как я вижу, оказалось преувеличением. – Джуди села за стол мужа, пододвинула поближе тарелку с пиццей и взяла кусок. – Пойду, думаю, посмотрю, что тут да как. Иду, значит, мимо супермаркета, смотрю – стоит школьный автобус. И сразу поняла, где мой муженек ошивается!

– Он тут каждый день в это время, Джуди, – пояснила Жульет. – Где ему еще быть, по-твоему?

– Я и знать не знал, что мисс Гилмор приехала в Бисби и теперь работает у Джека! – Сэм принялся защищаться, не до конца взвесив то, что намеривается сказать.

– Ах, значит мисс Гилмор? Успел познакомиться и выяснить семейное положение?! Старый извращенец!

– Принеси стакан лимонада для миссис Блэквуд, – прошептала Жульет Лизе, и та скрылась за стойкой незамедлительно.

Трясущимися руками она взяла стакан, наполнила его лимонадом из графина и поставила на стол рядом с пиццей.

– Интересно мне знать, какой же длины язык у нашего шерифа, если уже Марта Лью в курсе того, что мы наняли нового сотрудника? – Мамаша Жу подсела к ним за столик.

– Ей сказала Джуди Ли, – ответила Джуди, немного успокоившись. – Еще Марта сказала, что Джуди обиделась, так как она была не прочь у вас поработать, но вы ей этого не предложили. Она целый месяц болталась без работы.

– Я слышала, что она получила место секретаря в конторе, так что ей грех жаловаться, – сказала Жульет, умолчав о том, как они с Джеком постарались, чтобы избавиться от Джуди Ли.

Вообще умолчать пришлось еще и из-за того, что Джуди Ли и Джуди Блэквуд были родственницами, а если точнее, то племянницей и тетей. В их семействе все женщины носили имя Джуди, а все мужчины – Джоди. Сэм Блэквуд, когда у него сорок лет назад родился сын, отбивался до последнего, мечтая назвать своего наследника Тейтом, но проиграл. И вот теперь на свете живет еще один Джоди по фамилии Блэквуд, который сбежал от своей веселой семейки сразу же, как только появилась такая возможность. Поговаривают, что он сообщил своим родителям о том, что у него родилась дочка Глэдис, только после того, как оформил на нее свидетельство о рождении. Миссис Блэквуд затаила на сына обиду и велела ему больше никогда не появляться в Бисби, чего тот, собственно говоря, делать и не планировал. Но меньше, чем через неделю ее сердце оттаяло, и она решила помириться с сыном, заставив Сэма взять отпуск и поехать через всю страну в Миннесоту, чтобы посмотреть на новорожденную внучку. Вернувшись обратно, она обежала весь Бисби с новостью о том, что малышке дали второе имя и теперь ее зовут Глэдис Джуди Блэквуд, а не просто какая-то Глэдис.

Джуди Блэквуд, правда, забыла рассказать, как невестка выставила их за дверь на три дня раньше, но об этом позаботился Сэм, сидя за картами одним поздним вечером в «Двух кусочках сахара».

Местные жители, наученные горьким опытом и историей с Джинджер Спенсер, сделали все, чтобы болтовня Сэма не дошла до ушей его жены. Не то чтобы они так сильно за него переживали, но та неделя, которую городок прожил без школьного автобуса, так как водитель уехал в отпуск, им не очень понравилась.

Джуди Блэквуд, дожив до своих шестидесяти пяти лет, сорок пять из них провела в браке с Сэмом и все эти годы поносила его на каждом углу. Однако его попытка закрутить интрижку с молоденькой вертихвосткой Джинджер вызвала в ней такие эмоции, о которых она и не подозревала, а именно жгучую ревность. Может, в молодости Сэм и был еще ничего, но с возрастом его тело расплылось, а лицо покрылось морщинами и бородавками, однако Джуди не считала это причиной спать спокойно по ночам и прекратить следить за мужем.

И теперь бедная Лиза попала под раздачу, сама того не желая. Если бы не Жульет, подоспевшая как раз вовремя, еще неизвестно, куда полетела бы сумка в следующий раз.

Мамаша Жу обладала способностью не только рубить любой конфликт на корню, но и сочиняла небылицы настолько правдоподобно, что сама в них верила.

– Дело в том, что Лиза Гилмор является племянницей Розалии, покойной жены Джека, поэтому, как только она прислала нам письмо, что собирается приехать, мы тут же приняли ее на работу. – Она говорила, даже не глядя в сторону Лизы, которая не сразу поняла, что речь идет о ней. – Вообще-то Джек планировал сам потрудиться, поэтому мы и не предложили освободившуюся должность Джуди Ли.

Такое заявление мамаши Жу имело свою задачу. Так она ясно дала понять: в обиду Лизу здесь не дадут. Родственница – это не какая-то незнакомая девица, у которой не пойми что на уме.

Джуди Блэквуд сразу смягчилась и обрадовалась про себя, что не успела выдрать «сопернице» все волосы.

– Добро пожаловать в Бисби, Лиза, – приветливо обратилась она к девушке, которая жалась к барной стойке, все еще не выпуская поднос из рук. – Я уверена, вам у нас понравится.

Лиза виновато улыбнулась, хотя виноватой ни в чем и не была.

В тот самый момент она пожалела, что не прошлась по всему городу, прежде чем попросила работу в этой кофейне. Но потом догадалась, что семейка Блэквуд и ей подобные достанут ее в любом месте, и еще неизвестно, окажется ли рядом какая-нибудь мамаша Жу, чтобы спасти ее от беды.

Колокольчик зазвонил как раз в тот момент, когда конфликт был полностью исчерпан и чета Блэквудов приступила к совместному обеду.

Молодая женщина, одетая в небесно-голубое платье, так отлично подчеркивающее ее фигуру, вошла в кофейню, держа за руку маленькую девочку лет семи. У Лизы сложилось впечатление, будто они идут из фотосалона, где делали снимки для модного журнала. Волосы женщины были тщательно уложены в блестящие локоны, подобранные с одной стороны заколкой. Яркий, но не вызывающий макияж удачно подчеркнул нежные черты лица. Девочка была под стать матери, только без косметики. В ее возрасте этого и не требовалось. Бежевые туфли-лодочки подчеркнули изящные ножки молодой женщины, отчего Лиза машинально посмотрела на свои ступни, обутые в старенькие кеды, и засмущалась.

– Миссис Старк, добрый день! – воскликнул Джек, который как раз спустился со второго этажа. – Я рад вас видеть, вас целых две недели не было.

– Джек, добрый день, мы только вчера вернулись из отпуска. На Гавайях такая красота, советую вам непременно туда отправиться. – Женщина раскинула руки и заключила Джека в объятия, отчего его голова оказалась у нее подмышкой. – Жульет! Идите сюда скорее! – Она повторила то же самое с мамашей Жу, правда последней достался еще и поцелуй.

– Вивиен, какой приятный парфюм, – воскликнула Жульет, громко шмыгнув носом, перепачканным в муке.

– Джонатан подарил на годовщину свадьбы, – гордо ответила женщина.

– Познакомься, это Лиза Гилмор, племянница покойной жены Джека и наша новая помощница. – Жульет взяла Лизу за руку и потянула к себе.

Джек, услышав такое, разинул рот, но так ничего и не сказал.

– Лиза, это Вивиен Старк и ее дочка Сюзи, познакомься.

– Очень приятно, – ответила Лиза, улыбнувшись новой знакомой и ее прекрасной дочери.

– У Вивиен свой салон красоты на Арт-авеню, а ее муж Джонатан держит стоматологический кабинет на Гарден-авеню. Только ее заботливым рукам я доверяю укладывать свои волосы.

Лиза взглянула на туго скрученные мелкие кудряшки на голове мамаши Жу, напоминающие черный одуванчик, и улыбнулась. Через некоторое время она узнала, что парикмахерский салон «Локон и стиль» был единственным во всем Бисби, отчего и считался самым лучшим. Помимо самой Вивиен в нем трудились еще две местные жительницы – Бетси Смит и Грейс Симпсон – каждая из которых имела свой собственный подход к делу.

Бетси Смит обучилась парикмахерскому мастерству еще в шестидесятые, поэтому стригла всех так, как ей показали на курсах, позабыв о том, что с тех пор прошло уже добрых двадцать лет и мода сделала не один шаг вперед. Ее клиентками добровольно соглашались стать лишь дамы солидного возраста, как и она сама. Если пройтись по городу, то можно легко определить тех, над кем поколдовала Бетси Смит. Но талантом она обладала безусловно. Иначе как можно объяснить способность делать абсолютно одинаковые прически на совершенно разных волосах?

Ее напарница, Грейс Симпсон, придерживалась другого подхода к работе. Всего за несколько лет в профессии она переманила от Бетси всех молоденьких клиенток, демонстрируя на их волосах инновационный подход. Грейс владела самыми современными техниками стрижки, подбирая образ под человека, а не человека под образ. Свою прическу Вивиен тоже доверила ей, отчего стала выглядеть в разы моложе и привлекательней. Бетси сначала напряглась, но потом смирилась, как только до нее дошло, что Грейс пришла не на ее место, а для расширения дела. Однако перенимать опыт категорически отказалась, аргументируя это тем, что не хочет потерять свой авторский стиль.

К тому же Бетси в накладе не осталась, заполучив в свои руки головы всех мужчин Бисби, у которых дома не имелось машинки для стрижки волос.

Вивиен же, выкроив свободное время в своем некогда плотном графике, занялась семьей и более тщательным воспитанием дочери.

В ее безоблачной жизни была только одна проблема: Джонатан требовал второго ребенка и непременно сына, на что его жена-красавица никак не могла согласиться. Аргументировала она свой отказ одной простой вещью: после рождения Сюзи ей пришлось три с лишним года приводить фигуру в порядок.

А это не пустяки, если ты самая красивая женщина в городе.

Обменявшись любезностями с Лизой, Вивиен взяла дочку за руку и повела к дальнему столику у окна.

– Что они обычно заказывают? – спросила Лиза у мамаши Жу, приготовив блокнот и ручку.

– Вивиен есть только салат, у нее диета, а Сюзи стрескает два куска пирога и глазом не моргнет. Старшая пьет холодный чай, а младшая – лимонад. Она у них милая девочка, только вот не сильно общительная, если ты еще не заметила. Ее мать уверяет, что Сюзи просто стесняется, но, клянусь Богом, я ни разу не слышала ее голосок.

Лиза положила на поднос заказ и, замедлив шаг, чтобы с непривычки ничего не уронить, пошла обслуживать посетителей.

– Как же я соскучилась по стряпне мадам Жульет, – сообщила Вивиен своей новой знакомой. – На Гавайях все вкусно, но не то!

Лиза заглянула в тарелку с овощами и зелеными листьями, скромно заправленных оливковым маслом, и пожала плечами. У нее закралось сомнение, что салат и в самом деле настолько восхитителен, что ничего подобного она не нашла на Гавайях, но вслух свои мысли озвучивать не решилась.

Может, и правда мамаша Жу была такой мастерицей, что даже огурцы с помидорами, нарезанные ее руками, приобретали несравненный вкус?

Лизе за сегодняшней день удалось попробовать только картошку, сырные шарики и кофе, которые и правда были приготовлены очень вкусно.

– Если надумаете сменить прическу, то я с большим удовольствием постригу вас лично. – Вивиен улыбнулась и подмигнула, что означало наивысшее проявление симпатии с ее стороны.

– Спасибо большое, как-нибудь загляну. – Лиза поправила челку, которая закудрявилась от жары. – Правда, мне удалось побывать только на автобусной станции, я совсем не знаю город.

– Ох, Бисби вам понравится! – Вивиен взвизгнула от удовольствия. – До того как родилась Сюзи, я уговаривала Джонатана переехать в большой город, но он здесь родился и вырос, поэтому уезжать наотрез отказался. А теперь я и сама никуда не собираюсь. Мой салон процветает, у Сюзи есть друзья, с которыми мне не страшно отпускать ее гулять. А еще здесь люди такие милые, просто душки. Вы скоро и сами в этом убедитесь, Лиза!

– Я очень на это надеюсь, правда. Но сегодня первый мой день в Бисби, поэтому мне все только предстоит.

– Тебе нравится пирог, милая? – спросила Вивиен у дочки, и та кивнула. – Сюзи практически не вылезала из воды, пока мы были на Гавайях. Научилась плавать, как настоящая рыбка. Правда, дорогая?

Девочка наконец-то улыбнулась и снова закивала своей светлой головкой, как будто вспомнила, как плавала в океане.

Лиза оставила их наслаждаться обедом и пошла на кухню, чтобы выпить чего-нибудь холодненького.

– Ты еле на ногах держишься, – заметила Жульет, протянув ей стаканчик холодного чая. – Ты спала прошлой ночью?

– Не переживайте за меня, я просто немного устала с дороги и с непривычки никак не войду в рабочий режим. – Лиза потерла слипающиеся глаза, как только мамаша Жу спросила ее про сон.

Прошлый вечер она провела на автобусной станции в Вест-Вэлли-Сити, дожидаясь автобуса до Аризоны, а потом тряслась всю дорогу от страха перед неизвестностью. Прибыв в Финикс рано утром, она пересела в первый попавшийся автобус и поехала в Бисби, не имея абсолютно никаких ожиданий от предстоящего будущего.

И вот она разносит еду совершенно незнакомым людям, с которыми предстоит жить в одном городе и подружиться.

– Джек! – закричала мамаша Жу так громко, что Лиза вздрогнула от неожиданности.

Мистер Томсон появился в ту же секунду, как будто только и ждал, когда его позовут.

– Ступай-ка подмени Лиззи в зале, пусть девочка отправится наверх и отдохнет как следует! И как ты не учел того обстоятельства, что бедняжка проделала большой путь, чтобы добраться сюда?

– Я? – Он виновато развел руками, потом покорился, забрал у Лизы поднос и молча пошел в зал.

– Сегодня ты можешь в кафе не возвращаться. Разбери вещи, сходи в душ, выспись как следует. А завтра начнешь свой рабочий день с новыми силами.

– Не стоит, правда… – Лизе показалось, что она не способна справиться даже с такой простой работой, как разносить еду на подносе, раз ее так быстро просят убраться.

– И еще кое-что запомни: никогда не спорь с Жульет Банколе, если не хочешь неприятностей. – Мамаша Жу ткнула себя пальцем в грудь и повернулась к плите как ни в чем не бывало.

Глава 4

Лиззи – так ее называла только мама, и то, когда она была совсем маленькой. Отец просто убирал последнюю букву, превращая Лизу в Лиз, даже если говорил что-нибудь ласковое.

Когда мадам Жульет к ней так обратилась, Лиза Гилмор на миг превратилась в восьмилетнюю девочку, носящуюся босиком по улицам с кучкой бестолковых мальчишек.

Будь ее мать до сих пор жива, может, Лиза никогда бы и не узнала, что есть в Аризоне такой малюсенький городок, как Бисби, и уж точно не имела бы понятия, как он выглядит.

Но пути Господни неисповедимы, как часто говорил пастор Алистер, когда она вместе с родителями приходила на службу в церковь. Пастора Лиза откровенно недолюбливала, потому что он то и дело норовил сделать ей замечание, да еще и таким тоном, словно это она распяла Иисуса на кресте. Для него каждый прихожанин, не вносивший положенного пожертвования, становился объектом для порицаний и нравоучений. Учитывая то обстоятельство, что ее мать, Кэтрин, была слишком доброй и милой, а отец мог послать куда подальше в два счета, отдуваться за всю семью приходилось маленькой Лизе. Она то и дело попадалась под горячую руку, точнее под горячий язык пастора, будучи недостаточно хорошей во всем: и в учебе, и в вере, и в поведении.

Как только Лиза доросла до того возраста, когда можно самой принимать решение относительно посещения церкви, она забыла туда дорогу навсегда. Бог отныне поселился у нее в сердце, потому что вера ее была не такой уж слабой, и разговаривала с ним она там, где находилась.

Вот и сейчас, оказавшись в комнатке над кофейней «Два кусочка сахара», она мысленно завела разговор со своим невидимым другом. В последнее время только он ее и слушал.

Оставшись в одиночестве, она сначала жутко разозлилась, искренне не понимая, за какие грехи Он уготовил для нее такую судьбу. Потом гнев сменился смирением, перемешанным с отчаянием, которое накрывало ее волной так неожиданно, что она начала бояться выходить из дома. Смирение же пришло совсем недавно, а вместе с ним и безразличие ко всему.

В двадцать девять лет достаточно поздно начинать все сначала, учитывая, что до этого у нее все было. Тот, кто ничего еще не имеет, с предвкушением ждет будущего в отличие от того, кто все потерял.

Лиза легла на узкую кровать и сложила руки на груди. Старая побелка на потолке местами облупилась и посерела, а мелкие белые крошки на полу недвусмысленно намекали на требующийся ремонт. Деревянные доски под ногами, когда-то покрашенные коричневой краской, ссохлись и скрипели под тяжестью шагов. Платяной двустворчатый шкаф оказался пуст, но еще хранил запах пота прежнего жильца. Лиза открыла дверцы, чтобы немного проветрить, отчего дверь в ванную комнату оказалась заблокирована. Небольшой лакированный столик стоял напротив кровати, прижимаясь одним боком к шкафу и пряча под собой обшарпанный стул. Другой бы сморщил нос, оказавшись в таком месте, но только не она.

Последний год научил ценить душевный покой гораздо больше, чем комфорт. В конце концов, банка краски и хорошая занавеска помогут исправить ситуацию. Главное – здесь она может спрятаться от людей и заниматься тем, чем захочет.

Ее прежнее жилье – большой дом с четырьмя спальнями и просторной гостиной – было местом образцово-показательным и не лишенным изысков, на Лизин вкус даже чересчур. Под окном росли высокие деревья, предусмотрительно посаженные в свое время для образования тени. Экономка, приходящая ежедневно для поддержания чистоты, несла на своих плечах весь груз домашних забот. Но Лиза никогда не чувствовала себя там как дома. Потому что это место и не было ее домом в прямом смысле. В документах стояла ее фамилия, но владели недвижимостью родители мужа, которые не забывали при каждом удобном случае об этом напомнить.

Если бы Лизе кто-нибудь сказал, что пастор Алистер является близким другом четы Гилморов, она бы не удивилась. Для свекров она тоже всегда была недостаточно хороша.

Когда они с Томом начали встречаться и он привез ее знакомиться с родителями, Моди Гилмор продемонстрировала свои лучшие манеры, свойственные даме ее статуса. Отец Тома, Грэг Гилмор, свою супругу поддержал и вел себя как нельзя достойнее. Но как только молодые заговорили о свадьбе, пущенная в глаза пыль начала оседать. Моди откровенно цеплялась ко всему, к чему только можно придраться, а Грэг взял за привычку делать вид, будто Лизы вообще не существует. Том только отмахивался – пройдет, не бери в голову, это простая ревность. Но это была не ревность, а ненависть, Лиза смогла отличить одно от другого.

В день свадьбы Моди Гилмор упала в обморок, инсценировав сердечный приступ, но врач, вовремя вызванный перепугавшейся экономкой, сорвал ее коварный план.

Лиза была готова терпеть визиты к родным своего драгоценного мужа, но оказалась совершенно не готова жить с ними под одной крышей. А Том совершенно случайно, как он заверил, забыл сообщить своей жене, что этот вопрос не обсуждается. Слезы матери одержали победу над уговорами жены.

После нескольких лет, проведенных в том доме, Лиза была уверена, что если ей уготовано отравиться в ад, то там будет куда лучше.

Поселились они в просторной комнате с двумя окнами, собственной гардеробной и ванной комнатой, на втором этаже особняка. Лиза перетащила из съемной квартиры два чемодана с личными вещами, а ее мужу даже пальцем шевелить не пришлось: его вещи и так уже были на месте. Он родился, вырос и прожил всю свою жизнь в этой комнате.

Спальня четы Гилмор оказалась как раз напротив, что позволяло Моди без стука заходить в комнату сына и невестки, когда заблагорассудится. Так как работой и домашними делами она никогда не была обременена и свободного времени у нее имелось с избытком, она занялась личной жизнью Тома с чрезмерным рвением.

В восемь утра, когда Лиза ложилась обратно в кровать, проводив мужа на работу, Моди Гилмор появлялась на пороге комнаты, открывала темные тяжелые шторы и ясно давала понять, что пришло время спускаться на завтрак. Дожидаясь, пока лентяйка и бездельница, которую сын притащил в ее дом, соизволит вылезти из постели, Моди раскладывала вещи Тома по местам, относила его свитера и брюки в шкаф, расставляла парфюмерию и средства личной гигиены на столике. Само собой, каждое свое действие она сопровождала оскорбительными комментариями, обвиняя невестку в неряшливости. К вещам Лизы, однако, свекровь не прикасалась, боялась подцепить какую-нибудь заразу.

Лиза терпела, насколько хватало сил, а по вечерам жаловалась Тому.

«Маме скучно, вот она и приходит», – отвечал он, отмахиваясь в очередной раз от просьб жены поговорить с матерью. Коронной фразой у него стала рекомендация как можно скорее подружиться.

Но Лиза и представить себе не могла, как сидит в гостиной за чашкой чая со свекровью и обсуждает с ней последние новости.

Для таких мероприятий у Моди Гилмор было несколько верных подруг, которые приходили три раза в неделю и часами перемывали косточки самой Лизе.

Вечером, когда вся семья собиралась за ужином, Моди нацепляла маску добродетельницы и вела себя с невесткой совсем иначе. Том был уверен, что лед давно тронулся, даже не догадываясь, что творится в доме днем, пока его нет.

Что-что, а воевать Моди умела в отличие от Лизы, которая глотала обиду за обидой, перестав вообще посвящать мужа в невыносимость своего существования.

Но все же она сумела найти способ облегчить себе жизнь. Подыскав неплохое место, Лиза сообщила семейству, что выходит на работу на полный день. Местное издательство без лишних колебаний приняло ее на должность наборщика текстов, пообещав хороший карьерный рост и даже не поинтересовавшись опытом работы и образованием. Грэг Гилмор считался человеком уважаемым и состоятельным, поэтому для его невестки двери открылись без труда. Лизе любезно предоставили хорошее место у окна и новенькую печатную машинку. О большем она и не просила. Скажи ей работодатель, что придется стучать по клавишам в подвале, она согласилась бы не раздумывая. Лишь бы для Моди вход туда был воспрещен.

Тому затея с работой совсем не понравилась. Он хорошо зарабатывал, трудясь в компании своего отца, поэтому в средствах они не нуждались. К тому же в его планы входило скорейшее рождение детей, что никак не вязалось с работой.

Мать его поддержала, но ее больше беспокоила потеря объекта своих издевательств, на которые она потратила столько времени. О рождении внуков она и думать боялась. Выкинуть на улицу дворняжку гораздо легче, если у нее нет щенков. Именно такими словами она и выразила свое отношение к этому вопросу мужу, думая, что их никто не слышит. Тот затянулся сигарой дольше обычного, что означало полное согласие с супругой.

Главным аргументом с ее стороны стало место работы, не солидное для такой приличной семьи. Но Лиза стояла на своем, впервые проявив жесткость характера, и Том как искренне любящий муж согласился.

«Прими меры!» – требовала мать, как будто Лиза не сидит с ними за одним столом и ничего не слышит.

«Пусть немного сменит обстановку, ничего страшного не произойдет», – отмахивался он теперь и от матери.

Лиза начала считать дни до своего освобождения, стараясь лишний раз не попадаться Моди на глаза.

Однако миссис Гилмор делала все возможное, чтобы этого не случилось. Она меняла стратегию по несколько раз на дню, то умасливая невестку сладкими речами, то спуская на нее всех собак. Но ничего не действовало. Лиза заткнула уши, прикусила язык и просто жила.

Когда видишь впереди береговую линию, открывается второе дыхание.

Выход на работу стал поворотным моментов в ее жизни. Она завела нескольких подруг, с которыми можно было сходить на обед и поговорить о всякой ерунде, быстро освоила печатную машинку, поменяла гардероб и наконец-то вздохнула с облегчением.

Заканчивала она на час раньше мужа, но домой возвращаться не торопилась. Лиза отправлялась в кафе напротив офиса Гилморов, брала кофе, открывала книгу и читала до тех пор, пока Том не выйдет из здания.

Они вместе возвращались в свой дом, и его мать потеряла всякую возможность отравлять невестке жизнь.

Теперь Моди Гилмор переключилась на экономку, которая слушала упреки и нравоучения целый день. Но бедная миссис Фрауз так сильно боялась потерять работу, которой посвятила почти целую жизнь, что была вынуждена терпеть издевки и выполнять все прихоти разбушевавшейся хозяйки. Привычка портить кому-нибудь жизнь намертво засела внутри скучающей женщины, которая, как выяснилось, получала от этого истинное удовольствие. Отношения между Томом и Лизой становились все лучше и лучше. Плохое настроение, вызванное недосказанностью, ушло. Том искренне верил, что ему удалось примирить двух любимых женщин, никак не связывая окончание войны с выходом Лизы на работу.

Он все еще надеялся, что ей это все надоест и они займутся продолжением рода, но зачать ребенка никак не получалось.

Через два года переживания переросли в откровенные разговоры, и бездетная супружеская пара принялась за поиски подходящего врача.

Моди, заскучавшая окончательно, тут же подключилась к решению проблемы. Теперь рождение внуков перестало быть трагедией века, да и хлопоты с малышом могли бы стать вполне занимательными.

Она объяснила мужу, что ребенок, рожденный от дворняжки и породистого кобеля, скорее всего пойдет в последнего, так как сильные гены победят, в этом она не сомневалась. А если дать маленькому Гилмору необходимое воспитание, то от материных повадок не останется и следа. Какие повадки при этом она имела в виду, никому не было известно, даже ей самой. Так она нашла занятие на ближайшее будущее, возложив на себя эту миссию, как главное жизненное предназначение. Воевать с Лизой ей стало неинтересно, потому что она догадалась, что невестка никуда не денется.

Рождение ребенка вернет невестку домой, а уж тогда Моди с лихвой отплатит ей за те два года, которые потеряла.

Только вот зачатие так и наступало. Трое врачей, которых они успели поменять, лишь разводили руками. И у Тома, и у Лизы со здоровьем не нашлось никаких проблем. «Нужно подождать», – говорили все как один.

Моди такая перспектива не устраивала. Тем более никто так и не сказал, сколько ждать.

Тогда-то у нее в голове и созрел план, реализация которого дала бы ей возможность раз и навсегда избавиться от ненавистной девчонки и освободить сына из плена, в котором тот, поддавшись непонятным чарам, добровольно находился.

Моди собрала совет из своих подруг, одна из которых и свела ее с беспринципным и любящим деньги доктором. Проведя в его кабинете лишь несколько минут, Моди сразу почувствовала в нем родственную и небезразличную к ее беде душу.

Уговорить сына посетить еще одного специалиста не составило труда. Тщательно осмотрев молодую пару и взяв нужные анализы, он вынес вердикт, который ошеломил обоих: у Лизы обнаружилось бесплодие.

Моди Гилмор пришлось приложить немало усилий, чтобы изобразить настоящее горе. Она выразила сочувствие и даже впервые в жизни обняла Лизу, чем заставила Тома прослезиться.

Она рассчитывала, что червячок, так удачно запущенный между ними, сделает свое дело, сколько бы ни пришлось ждать.

Запасшись терпением, Моди отстала от невестки и решила зайти с другой стороны. Она переключилась на сына. При каждом удобном случае она давила на больное место, вспоминая о том, каким славным ребенком был Том и как же ей искренне жаль, что у него никогда не появится возможности подержать на руках собственного сына. На слово «никогда» она намеренно делала акцент и ловила реакцию Тома. Лишь однажды Моди осмелилась намекнуть, что его проблема решается очень просто – сменой жены. На что ее сын просто встал и вышел из комнаты, оставив свою мать мучаться догадками, уловил ли он суть ее посыла.

Лиза так и не смогла понять, чем не угодила родителям мужа. Она любила их сына всей душой. Разве этого недостаточно? Сначала казалось, что проблема в ней самой, но со временем Лиза осознала: Моди Гилмор относилась бы так же к любой девушке, занявшей ее место.

И вот сейчас, оказавшись от свекрови так далеко, она все равно думала о ней.

Поднявшись с кровати, которая скрипнула от движения ее тела, Лиза открыла чемодан и принялась разбирать вещи. С собой она взяла только самое необходимое: несколько комплектов удобной одежды, обувь на плоском ходу, початую бутылку шампуня, минимум косметики и крем для лица. Деловые наряды и красивые платья пришлось оставить в прошлом вместе с той жизнью, которая ей больше не принадлежала.

Уместив все вещи на одной полке в шкафу, Лиза взяла полотенце и отправилась в душ, чтобы смыть с себя не только дорожную пыль, но и воспоминания, что так навязчиво лезли в голову.

Новая жизнь, как и новые знакомые, не только пугали, но и вселяли надежду. Джек и Жульет, так вовремя встретившиеся на ее пути, показались Лизе прекрасными людьми, а интуиция подсказывала, что так оно и есть на самом деле. Работа в кафе «Два кусочка сахара» не требовала абсолютно никаких умственных усилий и оказалась совсем не сложной.

Единственное, чего ей по-прежнему сильно не хватало, это Тома, который никогда за ней не вернется.

Глава 5

В девять утра, когда пришло время открывать кафе, мамаша Жу уже успела напечь стопку блинов. В обед «Два кусочка сахара» готовилось накормить целую делегацию голодных школьников, поэтому Джек поехал на рынок за продуктами.

Лиза подвязала фартук и под руководством Жульет Банколе, которая раздавала указания с кухни, принялась сдвигать столы. Всего в зал помещалось десять столов на четыре места каждый, а значит кофейня за раз могла вместить не более сорока человек. Но даже при большом наплыве посетителей свободные места всегда были. Олдос сказал жене, что на обед приедут максимум двадцать детей, поэтому мамаша Жу решила их посадить подальше от остальных посетителей.

Еще она попросила Лизу вытащить на улицу штендер, что забыл сделать Джек перед уходом. Оказавшись на улице, Лиза втянула носом горячий воздух и осмотрелась. Совершенно незнакомая местность, которую предстоит не только изучить как следует, но и полюбить всем сердцем.

Ее мама всегда говорила: место – это люди. Только сейчас Лиза по-настоящему поняла смысл ее слов. Случись так, что Джек Томсон и Жульет Банколе ее бы не приняли, улица, на которой расположилось кафе «Два кусочка сахара», не показалась бы такой милой.

Разноцветные здания в два-три этажа прижимались друг к другу. Колоритные вывески, мигающие ярким светом, который ни имел никакого смысла в такой солнечный день, говорили сами за себя. Над аптекой висела большая вывеска со словом «Аптека», над магазином одежды – «Магазин одежды», а над овощной лавкой – «Фрукты и овощи на любой вкус». Стрелка ярко-желтого указателя сообщала и так знающим людям, что супермаркет «Фрай» находится вверх по улице.

Напротив кофейни расположилось швейное ателье, на вывеске которого, помимо слов «Швейное ателье», был нарисован моток ниток и иголка.

В крупных городах владельцы мелкого и среднего бизнеса прибегали к различным уловкам, чтобы назвать свое заведение как можно оригинальнее, но в Бисби в этом не было необходимости. Одно ателье вполне управлялось со всеми заказами в городе, а если клиентов было слишком много, владельцы просто нанимали еще одного специалиста, и дело с концом. Умеешь шить – иди работать к тому, кто первый превратил свое умение в бизнес. В противном случае люди продемонстрируют свою солидарность и все равно будут ремонтировать одежду в старом месте. А новичку останется два выхода: либо обслуживать только своих близких и родных, либо закрыться, признав поражение.

Неизвестно, кто такие правила придумал, но работали они хорошо.

Лиза подняла глаза и принялась рассматривать жилые квартиры, расположенные на вторых и третьих этажах. Интересно, кто-нибудь видит ее прямо сейчас из своего окна?

Она вышла на дорогу и повернулась лицом к своему новому месту работы.

Справа от «Двух кусочков сахара» висела огромная вывеска с очевидным названием «Рыболовный магазин – снасти и наживка». Невысокий мужчина, на вид постарше Джека Томсона, но шире в два раза, копошился в стеклянной витрине, поправляя лучшие образцы своего товара. Заметив Лизу, он дружелюбно помахал ей рукой, как старой знакомой, что побудило ее сделать то же самое.

Мужчина обрадовался, что ему ответили, бросил свое дело и исчез внутри магазина, появившись на улице через несколько секунд.

– Привет! – Он кинулся ей навстречу, споткнувшись о бордюр. – Меня зовут Эдон Харрис! Я знаю, кто ты.

От этих слов Лизу передернуло, как будто она преступница, скрывающаяся от закона в этом захолустье.

– Ты новенькая у Джека, Лиза. – Старик выпалил все, что знал, на одном дыхании.

– Жульет предупреждала, что в Бисби информация разлетается быстро. – Лиза улыбнулась, хотя такое внимание к собственной персоне не очень радовало.

Не потому, что она не хотела знакомиться, а лишь потому, что предпочла бы сделать это лично и постепенно. Теперь же получалось так, что ее знали те, о существовании кого она и понятия не имела.

– Вчера, когда я заходил, чтобы выпить чаю, ты спала в своей комнате, – добавил он, пристально разглядывая девушку с головы до ног, как экспонат в музее.

Лизе захотелось узнать, кто именно донес информацию, но она передумала. Какая разница?

– У меня самый лучший рыболовный магазин. – Эдон Харрис совершенно не переживал, что объект его пристального внимания не особенно поддерживает беседу. – Здесь ты можешь купить первоклассные снасти и отборных свежайших личинок. Если соберешься на рыбалку, милости прошу!

На рыбалке Лиза ни разу за всю свою жизнь не была, но видела, как ловил отец. Честно признаться, ей это действо показалось не сильно занимательным. Однако она не смогла не отметить безупречный рекламный ход, который использовал Эдон для привлечения новых клиентов. Открой он пекарню и рекламируй свои булочки с тем же рвением, что и личинок, очередь стояла бы на улице.

– Спасибо, буду иметь в виду, – ответила она, всерьез задумавшись, а не прикупить ли удочку.

– Позавчера, когда ты еще не приехала в Бисби, у меня пришли шикарные надувные лодки – аж три штуки! Нужно торопиться, пока не разобрали.

Непонятно, отдавал ли он отчет, кому предлагает с таким рвением свой товар, но говорил он вполне серьезно.

Может, слухи обросли вымышленными подробностями о том, что в город приехала молодая рыбачка? Или старик Харрис просто выжил из ума.

С другой стороны от кофейни со скрипом распахнулась дверь, и на улицу вышла женщина, которая сразу приняла боевую стойку, подперев бока сжатыми кулаками.

– Ты чего прицепился к девушке, Эдон?! – закричала она, хотя и стояла всего в нескольких шагах.

– Подслушивать нехорошо, Тильда, – с обидой в голосе ответил мистер Харрис.

– А кто подслушивал, по-твоему? – Она добавила к позе притопывания ногой, что заставило старика быстро вернуться в магазин и заняться витриной.

– Увидимся, – бросил он через плечо Лизе на прощание и исчез.

Женщина тут же расслабилась и сменила позу, улыбнувшись Лизе.

– Не обращай на него внимания, он только и ищет свободные уши. А ты у нас новенькая, вот и попалась на крючок. – Она рассмеялась, довольная своей шуткой. – Бьюсь об заклад, что старый пень пытался впарить тебе лодку. Он уже всем рассказал! Меня зовут Тильда Кук, добро пожаловать.

Лиза пожала протянутую руку – холодную и мокрую.

На вывеске магазина, из которого вышла Тильда, разноцветными буквами пестрила надпись: «Цветочная лавка “Пестики и тычинки”».

– Горшечные цветы тоже имеются, если будет желание обставить комнату, – сказала она, проследив за взглядом Лизы. – Ты приехала как раз вовремя – кактусы цветут, а это зрелище случается только раз в году. Обязательно загляни, как только появится минутка!

– Хорошо, спасибо. Я Лиза Гилмор.

– Деточка, тут уже все в курсе, кто ты. – Тильда похлопала ее по плечу и пошла восвояси, оставив Лизу одну на дороге.

Решив, что со знакомствами пора завязывать, она поспешила обратно в кофейню, вспомнив, как много у нее впереди дел.

– Познакомилась с соседями? – Мамаша Жу высунула голову с кухни, засовывая дымящийся блинчик в рот.

– Да, с мистером Харрисом и миссис Кук, – ответила Лиза, гадая, как она, не покидая кухню, умудрялась оказываться в курсе событий.

– А они сказали тебе, что были женаты? – Жульет усмехнулась. – Разбежались лет десять назад, когда Эдон вконец выжил из ума! Вот к чему приводят браки с большой разницей в возрасте! Двадцать лет! Немыслимо! Порой встретятся напротив нашей двери и цапаются, пока кровь не пойдет. Как кошка с собакой. Замечу, что с разодранной мордой всегда оказывается Эдон. – Она отправила в рот второй блинчик, отчего пришлось прервать рассказ.

Так Лиза и поняла, как в Бисби расходятся слухи. Люди настолько привыкли к собственному течению жизни, что единственное развлечение – посудачить друг о друге.

– Невероятно, – сказала она себе под нос и принялась за столы.

Делегация из школьников-туристов приехала почти на час раньше, чем ожидалось. В кофейню они завалились возбужденные и голодные в сопровождении учительницы и водителя автобуса.

Джек давно вернулся с рынка и как раз помогал Лизе и Жульет делать бургеры.

– Сколько их? – поинтересовалась Жульет, определив по крикам, что пожаловали гости.

Лиза поспешила в зал, пересчитав посетителей, пока они рассаживались за столы.

– Ну и вымотали же они меня! – пожаловалась учительница, обмахиваясь шляпкой. – Я думала, что не переживу эту экскурсию.

– Но вы ее пережили, – с сочувствием ответила Лиза.

– Только наполовину. Не забывайте, что после обеда мне нужно довезти их обратно в Финикс и вручить родителям. Видели бы вы, как они носились по Горно-историческому музею! А когда мы приехали в горы Мул, я так переживала, как бы кто-нибудь не свернул себе шею. Ей-богу, у этих детей напрочь отсутствует инстинкт самосохранения! Если бы не Джеф, – она с благодарностью посмотрела на водителя, – я придушила бы большую часть этих ребятишек голыми руками!

– Уверена, как только они набьют животы, вся прыть сойдет на нет. – Лизе стало жаль учительницу. Сама бы она ни за что на такое не пошла.

– Все-таки Бисби – прекрасный городок. – Получив порцию поддержки, в которой она так нуждалась, учительница решила поделиться более приятными впечатлениями. – Такая красота вокруг! А горы? Вам повезло, вы любуетесь ими каждый день. Живопись – это вообще что-то! Признаюсь, я всегда мечтала рисовать. – Она заговорщически подмигнула. – Сегодня, когда мы вышли из художественной галереи, у меня пробежала мысль: а не переехать ли сюда жить, как только выйду на пенсию? Что скажете?

Лиза, которая знала Бисби гораздо меньше, чем ее собеседница, пожала плечами.

– Отличная мысль, – ответила она. – Бисби – настоящий рай для пенсионеров.

И в этом она абсолютно точно успела убедиться.

Подносы, до отказа набитые горячими бургерами, были встречены аплодисментами. Дети повскакивали с мест и принялись хватать еду, не давая ни Джеку, ни Лизе поставить ее на столы. Мистер Томсон ворчал, отгоняя ребятню, особенно после того, как они чуть не сбили его с ног. Лиза же только улыбалась и уворачивалась.

– Саранча и та медленнее ест! – прикрикнула учительница, прикрыв свою порцию рукой, пока ее кто-нибудь не стащил.

– Когда мои мальчики были маленькими, такой визг стоял у нас дома круглосуточно. – Мамаша Жу растянула губы в теплой улыбке. – Даже ночью, когда они спали, я слышала их крики во сне! А сейчас так тихо, что тошно становится. – Она спрятала улыбку и вернулась к плите.

– У вас сыновья? – спросила Лиза, с которой Жульет и делилась воспоминаниями.

– Трое – Калеб, Эммет и Исайя. Все выросли и свалили отсюда, бросив отца с матерью. Нет, не подумай, что я против, я же все понимаю. Им здесь нечего делать. Они молоды и амбициозны, это место не для них. Но и со внуками не торопятся. Женат только Эммет, но его благоверная строит карьеру и рожать не собирается. А мы с Олдосом только и ждем, когда внуки будут приезжать на каникулы.

Мамаша Жу так тяжело вздохнула, что Лиза невольно сделала то же самое.

– Калеб с детства страдает от диабета, но это не помешало ему окончить колледж и устроиться на хорошую работу. Наступили времена, когда любой афроамериканец может найти свое место под солнцем. Мы же с Олдосом хорошо помним другие времена. Моя мать провела всю жизнь на плантации, не разгибая спины.

Лизе так сильно захотелось обнять ее, но она постеснялась. Еще подумает, что это из жалости. Зная Жульет, она предположила, что такие чувства в свой адрес та принимает неохотно.

Не успела мамаша Жу договорить про мужа, как он появился в кофейне, громко поприветствовав Джека и того водителя, который привез детей.

– А вот и Олдос. – Жульет вытерла руки о передник и побежала навстречу своему супругу.

Мистер Банколе оказался мужчиной выдающихся размеров, поэтому, едва ступив на кухню, он занял все пространство. Для шестидесятилетнего мужчины выглядел он очень хорошо – только сетка морщин вокруг глаз намекала на солидный возраст.

Коротко подстриженные жгуче-черные волосы, нос картошкой, карие глаза, темно-коричневая кожа, рубашка в клеточку и серые брюки, которые на нем казались почти белыми – вот каким был Олдос. Увидев Жульет, он тут же приподнял ее от пола, заключив в объятия. На его фоне она казалась совсем пушинкой, невзирая на выдающиеся формы.

– Лиззи, добро пожаловать в Бисби, дочка. – Именно такими словами Олдос поприветствовал новую знакомую. – Жульет мне про тебя все уши прожужжала.

– Здравствуйте, мистер Банколе.

То необыкновенное тепло, которое от него исходило, сразу расположило к себе. Именно в этот самый момент Лиза поняла, что здесь ее дом и ее настоящие друзья. Вот бы все люди были такими, как мистер Банколе.

– Зови меня Олдос, я человек простой и терпеть не могу разных формальностей.

– Ты ничего терпеть не можешь! – Жульет ущипнула его за мягкое место, отчего Лизе пришлось отвести глаза в сторону.

Мамаша Жу, заметив ее смущение, решила подлить масла в огонь.

– Мой муж исполняет супружеский долг раз в неделю, – шепнула она Лизе на ухо так, чтобы никто не услышал, отчего та залилась краской до самых ушей.

Удивительно, как они умудрились сохранить такие отношения в их-то возрасте!

– Я и не знал, что Джеф уже здесь. – Олдос принялся шарить по столу в поисках чего-нибудь вкусненького, за что получил по рукам от жены. – Вообще-то я заехал, чтобы сообщить тебе новость. Исайя приезжает на следующей неделе! Он выкроил небольшой отпуск и решил провести его со своими стариками!

Жульет так и просияла на глазах. Она кинулась целовать Олдоса, а потом досталось и Джеку с Лизой.

– Мой мальчик! – кричала она между поцелуями, смахивая рукавом навернувшиеся слезы. – Почему же ты сразу не сказал? – спросила она мужа, протягивая ему тарелку с бутербродами.

– Так я сразу же и примчался, как только узнал! – Он радостно схватил бутерброд и откусил кусок.

– Наверняка проведал полгорода по дороге, – заворчала Жульет, все еще сохраняя радостную улыбку.

– Не притормозил, даже когда увидел Сэма Блэквуда, а он, между прочим, махал мне рукой и кричал, чтобы я остановился! – Олдос допил лимонад из стакана, который Джек принес из зала и поставил на стол.

– Прекрати подъедать. – Мамаша Жу отняла опустевший стакан и положила в раковину. – Все равно меня жутко раздражает тот факт, что ты узнал новость раньше меня.

Олдос провел на кухне ровно столько времени, сколько ему понадобилось для того, чтобы впихнуть в себя все, что плохо лежало, не исключая остатки бургеров, которые не влезли в детей, а потом, расцеловав жену на прощанье, отправился обратно на горнодобывающий завод, где работал последние тридцать лет.

Лиза протерла столы и расставила их по местам, а затем перемыла целую гору посуды, слушая пение счастливой мамаши Жу.

В два часа дня, когда колокольчик оповестил о том, что в кофейню пожаловали новые посетители, Джек влетел на кухню, как стрела, выпущенная из лука индейца.

– Ты просто посмотри, куда катится этот мир! – сказал он Жульет, и та тут же бросила все дела и поспешила в зал. Лиза последовала за ними, потому что ей стало очень любопытно узнать, куда же покатился мир.

Кевин Клейп зашел в кафе, нежно придерживая под руку Марту Лью. Он сменил форму почтальона на рубашку и брюки, не забыв повязать галстук, хотя рабочий день еще не закончился. Марта, закончив вести уроки в школе, где она преподавала у начальных классов, успела облачиться в нарядное платье и шляпку.

– Бог ты мой! – Мамаша Жу прикрыла рот руками и покачала головой. – Клейпу надоело жить, раз он решил пригласить ее на свидание.

– Но зачем они пришли именно сюда? – простонал Джек.

– А что не так? – Лиза так и не поняла масштаб проблемы.

Мистера Клейпа она уже знала, а про Марту Лью была наслышана, но в чем причина переполоха, так и не поняла.

Жульет позвала ее на кухню и велела сесть на стул.

– Кевин, идиот, решил поиграть с огнем, вот почему! – Она принялась резать пиццу, которую только достала из печи. – Вытащи из холодильника овощи и помоги мне с салатом. У Марты Лью есть родная сестра – Рут. Они родились в один день и с тех самых пор не разлучались. Их мамаша выжила из ума задолго до того, как они окончили школу. А все дело в том, что папаша сбежал, как только узнал, что вместо одного сына из нее вылезли сразу две дочери. Безумие не помешало старухе прожить долгую и обременяющую всех вокруг жизнь. Когда она наконец-то умерла, прости господи, – Жульет перекрестилась, – Марта и Рут успели так сильно вырасти, что превратились в двух старых дев.

– И чем это грозит нашему почтальону? – Лиза резала овощи не глядя, так как все внимание было обращено в сторону мамаши Жу.

– Большой бедой, вот чем! Марта и Рут обе положили на него глаз. И только вчера он мне плакался, что попал в западню двух сестер. А сегодня – на тебе! Пришел с одной из них под ручку обедать как ни в чем не бывало!

– Так это же здорово, что он сумел определиться, разве нет? – Лиза глянула в тарелку и ахнула: куски огурцов получились огромными.

– Ты просто еще не знаешь, что им обоим за это устроит Рут. Клянусь, если они выживут, это будет подарок свыше, не иначе. Нужно сказать Джеку, чтобы позвонил шерифу Свону на всякий случай.

Глава 6

О поступке Кевина Клейпа к вечеру следующего дня судачил весь городок. В «Два кусочка сахара» вереницей потянулись люди, требующие подробностей и свежих новостей.

Первой прибежала Бетси Смит, в прошлом водившая дружбу с Мартой и Рут.

Рассорил их, как ни странно, Сэм Блэквуд, когда решил пошутить над сестрами Лью на тему того, что их бедра слишком широки для кресел школьного автобуса, когда они попросили подбросить их до художественной галереи. Бетси угораздило так громко рассмеяться, что неминуемо привело к краху дружбы, зародившейся еще на школьной скамье.

Бетси бросила клиента с мокрой головой прямо в парикмахерском кресле, уверив его, что естественная сушка на свежем воздухе куда полезнее, чем фен, и помчалась в кофейню, не касаясь ногами земли.

Джек Томсон тем временем вел беседу с шерифом Своном за чашкой горячего кофе. Джейкоб не переставал удивляться глупости Кевина и молился о том, чтобы его не вызвали на убийство. Появление запыхавшейся Бетси заставило их прервать разговор и затаить дыхание. Уж не прибежала ли она, чтобы сообщить страшную новость?

Однако Бетси как раз таки сама была не прочь разжиться сплетнями. Тем более в салоне ее с нетерпением ждали Грейс и Вивиен.

Присутствие шерифа сбавило ее пыл, и пришлось заказать стаканчик лимонада для видимости.

– Слышала, вчера у вас обедала Марта Лью в компании нашего почтальона, – завела она разговор, отпивая лимонад по глоточку. – И как только Рут уступила его сестрице? Кстати, со вчерашнего дня ее никто не видел.

Джек и Джейкоб переглянулись, решая, стоит ли обсуждать это с Бетси.

– Ты думаешь, Рут пропала без вести после того, как узнала про свидание сестры? – Шериф нахмурил брови и развернул корпус в сторону собеседницы.

– Ничего такого я не думаю! – Бетси обиделась. – Просто делюсь своими мыслями. Или это запрещено законом?

Джек провел костлявой рукой по отросшей седой шевелюре и вспомнил, что давно не стригся. А перед такими процедурами ссора с мастером крайне противопоказана.

– Ох, Бетси, мы с Джейкобом и сами теряемся в догадках. – Джек тяжело вздохнул, как будто речь шла о его сестре или дочери, а не о престарелой посторонней женщине. – Одно мы знаем наверняка: без последствий не обойдется. Что выкинет Рут – одному Господу известно.

– Может, ты сама что-то слышала? – Шериф жаждал новостей не меньше, чем все остальные.

– Говорят, они пришли в кофейню наряженные, как жених и невеста, и ворковали не переставая. – Тут Бетси ахнула, зажав рот обеими руками, отчего Джек и Джейкоб подпрыгнули на месте. – А если они и вправду тайно поженились?

– Тайно в Бисби? – Шериф расслабился, услышав подобную ересь, и рассмеялся. – Тут мухи тайно не летают, а ты про свадьбу говоришь! Кстати, – он обратился к Джеку, – а пастор Гэмбл ходит к тебе обедать?

– Он иногда заходит вечером сыграть партию-другую в карты, но это секрет, о котором мне не следует распространяться, – с серьезным лицом ответил Джек.

– Пастор играет в карты? – Бетси слезла с высокого стула и бросила взгляд на дверь. – У меня там клиенты. Бежать надо. А брак можно заключить и в конторе, для этого не обязательно идти в церковь. Узнаю у Джуди Ли! – Последние слова она прокричала уже у выхода и исчезла так же стремительно, как и появилась.

Лиза, все это время натиравшая бокалы за барной стойкой, решилась вмешаться в разговор.

– Мне кажется, мистер Томсон, вы только что кое-кого подставили. – Она забрала недопитый лимонад Бетси и поставила бокал на поднос.

– Кого это? – Тот искренне удивился. – Если ты про Гэмбла, то сама рассуди – не сам же с собой играет этот старый пень?

– Никак не могу понять, отчего вы так переполошились? Ну сходил одинокий мужчина на свидание с незамужней женщиной. Может, они будут счастливы? – Лиза протерла столешницу влажным полотенцем. – Вы прямо монстра делаете из этой Рут.

– Тебе повезло, девочка, ты еще с ней не знакома. – Шериф надел головной убор, что означало только одно: ему пора возвращаться в участок.

Звон колокольчика оповестил не только об уходе посетителя, но и о прибытии нового. Шерифа Свона чуть не сбила с ног Сюзанна Дэвис, а точнее четверо ее дочерей, ворвавшихся в кофейню, как ураган. Пятая девочка сидела у Сюзанны на бедре, посасывая маленький пальчик.

Мамаша Жу, услышав визг и писк, сразу же высунулась с кухни.

– Какие гости пожаловали! – без лишнего восторга крикнула она. – Сюзи, тебя расперло так, что ты уже в дверь не помещаешься! Твой муженек совсем сбрендил, если заставляет тебя рожать с такой скоростью!

– Я тоже рада вас видеть, – Сюзанна искренне улыбнулась, усаживая малышню за стол. – Привет, Лиза. – Она протянула липкую руку, перемазанную чем-то розовым, и потрясла ее. – Рада, что в нашей кофейне появилась новая сотрудница.

– Здравствуйте. – Лиза посмотрела на Джека, рассчитывая, что ей представят незнакомку.

– Это Сюзанна Дэвис, она проработала у нас два года. Восемь лет назад, – пояснил Джек.

– И до сих пор считает, что имеет к кофейне какое-то отношение! – крикнула Жульет с кухни.

– Вообще-то я еще планирую вернуться на работу, как только выйду из декрета! – прокричала Сюзанна в ответ.

– К тому времени мы все перемрем и заведение закроется! – не осталась в долгу мамаша Жу. – Ты же никогда не остановишься!

Жульет выплыла из укрытия, держа в руках тарелку с дымящейся пиццей, и поставила ее малышкам Дэвис на стол.

– Эми пошла в первый класс, Ния и Мия ходят в садик, Лия пойдет в следующем году, а малышка Ани, – Сюзанна поцеловала в пухлую щечку девочку, что держала на руках, – пока еще не может обходиться без матери.

– Не забывай, что вечером вся эта орава собирается обратно в твоем доме. – Жульет погладила малышку Ани по лысой голове.

– Как только родится мальчик, я сразу перевяжу трубы, – оправдываясь, ответила Сюзи.

– Твой муж – бракодел! Сына ему не видать, как собственных ушей! – Жульет громко рассмеялась, перепугав крошечную Ани до слез. – Если сама боишься ему это сказать, присылай сюда, я с ним потолкую. Где это видано? Ты что, инкубатор?

– Питер обожает детей! – вступилась за мужа Сюзи.

– То-то я и гляжу – берет дополнительные смены на заводе, вот как сильно обожает! – Жульет скрылась на кухне и запела, решив не продолжать разговор.

– Тебе что-нибудь налить? – спросил Джон, размахивая рекламным проспектом перед лицом раскрасневшейся Ани, чтобы ее успокоить.

– У нее на все аллергия, – пожаловалась Сюзанна. – Я же до сих пор кормлю грудью. Самое забавное, что Лия в свои два годика тоже не прочь полакомиться материнским молоком. Мне стакан воды с лимоном, пожалуйста.

Джек от подобных откровений покраснел и засуетился. Для него – бездетного старика – такие разговоры всегда казались чересчур интимными. Лиза же напротив, поманила к себе на руки маленькую крошку, которая с любопытством откликнулась. Сюзанна Дэвис наконец-то размяла онемевшие руки и уселась на стул за барной стойкой.

– Кстати, вы не знаете, что случилось у Рут Лью? – Она выпила воду залпом и по-хозяйски налила сама себе вторую порцию из графина. – Видела ее сегодня у оружейного магазина. Честно скажу – на ней лица не было. Вся красная, заплаканная – даже не поздоровалась. Сделала вид, что не заметила меня, но я-то знаю, что это не так! Уж не наградила ли ее родная мать психическим расстройством? Жалко женщину. Она так долго проработала воспитательницей. Теперь страшно девочек отпускать в детский сад.

Мамаша Жу прекратила петь, и все присутствующие устремили взгляды в сторону кухни. Жульет вышла бледная, насколько это возможно для афроамериканки, и подперла бока сжатыми кулаками.

– У оружейного магазина, говоришь? – Она посмотрела на перепуганного до смерти Джека. – Как давно это было?

– По дороге сюда. – Сюзанна не могла понять, что она такого сказала.

– Я звоню шерифу? – спросил Джек, хватаясь за телефонный аппарат.

– Нет. – Жульет развязала голубой фартук, с которого облаком пыли посыпалась мука. – Я сама схожу. Пора вразумить эту сумасшедшую. Лиза, останься на кухне, Джек тебе поможет.

Жульет скинула с ног резиновые тапочки, надела бежевые туфли и вышла из кафе, оставив после себя лишь перезвон колокольчика.

Рут Лью нашлась на городском кладбище около могилы своей матери. Жульет перешерстила полгорода, прежде чем решила сюда заглянуть. И то совершенно случайно. Отдышавшись как следует, она подошла к застывшей на месте Рут и присела рядом на деревянную свежевыкрашенную в черный цвет лавочку. Когда смотритель кладбища высказал идею расставить по периметру сидячие места, местные жители восприняли его задумку в штыки. Где это видано, чтобы в Америке люди сидели перед усопшими? И вообще, кладбище не место, где следует проводить больше десяти минут. Хочешь порыдать по ушедшему родственнику – становись на колени или падай на землю, обнимая бетонную плиту.

Однако сейчас Жульет Банколе поняла, какой на самом деле замечательной оказалась идея смотрителя.

Дорогу из дома до кофейни она уже считала испытанием, хотя весь маршрут укладывался в десять минут прогулочным шагом.

Теперь же ей, намотавшей за час годовую норму прогулок, лавочка показалась раем.

Вытянув вперед гудевшие ноги, она потрясла ворот платья, устроив таким образом циркуляцию воздуха. И что за погода стоит? Жара и духота даже ночью. Благо, кладбище утопало в деревьях, которые образовывали тень.

Рут не могла не почувствовать появления гостьи, но даже не повернула головы в ее сторону. Жульет на этом и не настаивала. Ей было достаточно того, чтобы у Рут уши не были заложены ватой.

– Соскучилась по матери? – спросила Жульет, разглядывая надпись на надгробной плите: «Мора Лью 1895–1975 год». – Пять лет прошло, а как будто вчера. Вот время-то летит.

– За все это время я ни разу по ней не тосковала. Ты же помнишь, какой она была?

Жульет тяжело вздохнула. Да уж, закидоны старухи до сих пор помнил весь город. Перед смертью она голышом прошлась по центральной улице, осыпав каждого встречного отборной бранью.

Рут склонила голову набок, как будто задала сама себе вопрос и теперь пыталась отыскать на него ответ.

Ее кудрявые темные волосы торчали из-под белоснежной шляпки, так удачно оттеняющей загорелое круглое лицо. Жульет пыталась понять, что с ней не так сегодня, пока не обратила внимания на губы – на них впервые не было яркой помады.

– Я хотела сообщить матери, что она родила предательницу, – собравшись с мыслями, пояснила Рут. – Предательницу и меня.

– Согласна. Марта поступила, как настоящая свинья! – Жульет похлопала ее по колену, и Рут наконец-то повернула голову.

– Ты тоже так считаешь? – Ее глаза расширились от удивления.

– Уж не знаю, как вы планировали поделить Клейпа, но она тебя обскакала.

– Жульет, мы с ней договорились, что ни одна из нас не станет с ним встречаться. Мы даже отправили письмо в газету Финикса, что две одинокие привлекательные сестры познакомятся с двумя братьями! Был уговор – или обе, или никто. А она обманом заманила его на свидание!

– Та еще стерва! – Жульет закивала. – И что ты собралась с этим делать?

– Одному из нас троих придется устраниться, – спокойным голосом сообщила Рут.

Если бы Жульет не знала, что у Рут в сумочке скорее всего лежит револьвер, то смело бы подумала, что она говорит про себя. Однако она знала этот тревожный факт, и ей стало не по себе. Способна ли пятидесятилетняя женщина, проработавшая половину жизни с маленькими детьми, пойти на убийство?

Способна, еще как, догадалась Жульет.

– Знаешь, Кевин ведь приходил ко мне, чтобы поговорить. – Мамаша Жу сама еще не решила, что собирается сказать дальше. Тем более, Клейп приходил не к ней, а к Джеку, но разве мог подобный разговор скрыться от ее ушей? – И он спрашивал моего совета.

– Так это ты его подтолкнула в объятия Марты? – Рут раздула ноздри и поджала трясущиеся губы.

– Поступи я так, ты бы точно об этом не узнала! – Жульет усмехнулась услышанной глупости.

– И что он хотел?

– Сказал, что вы обе ему нравитесь, но у тебя характер куда лучше. Вот что он сказал! – Жульет усомнилась в правильности своего решения, но слова опередили мысли. – У них с Мартой ничего путного не выйдет, вот увидишь. Просто запасись терпением.

– Не могу! Меня со вчерашнего дня так и распирает от обиды! Мы всегда все делаем вместе. Тебе не понять, у тебя же нет близнеца.

– Подожди-ка. – Жульет задумалась. – Так ты из-за Кевина страдаешь или из-за Марты?

Если она поняла слова Рут правильно, то у Клейпа будут серьезные неприятности. Пуля предназначена для него.

– Ты меня вообще слушаешь? – спросила Рут, снова устремив взгляд на могильные плиты.

– Хорошо, но как бы ты поступила, оказавшись на месте сестры? Неужели не пошла бы на свидание? – Жульет не стала уточнять, что конкретно прослушала, потому что и так знала, кто здесь тронулся умом.

– Точно! – Рут вскочила на ноги и схватила сумочку. – Спасибо за идею, Жульет! – Она чмокнула ее в щеку и собралась уходить.

– Минуточку! – Жульет встала и преградила ей дорогу. – Раз уж я подкинула идею, которая тебя так окрылила, отдай мне револьвер.

Рут поправила перекосившуюся шляпку и прижала сумку к бедру.

– Кто тебе сказал? – Голос ее дрогнул, но лицо не выдало эмоций.

– Добрые люди, – ушла от ответа Жульет. – Либо отдашь мне, либо шерифу Свону. Я в отличие от него придержу язык за зубами. Ну так что?

Рут замерла на месте. «Нужно было съездить в соседний город», – только и успела подумать она.

– Не заставляй меня драться с тобой на глазах у матери! – Жульет легко могла такое устроить, и Рут это прекрасно знала.

Тогда она открыла сумочку и вытащила маленький тяжелый револьвер, завернутый в носовой платок. Жульет выхватила его и сунула в карман воздушного длинного платья.

– Жизнь то и дело толкает нас всех на совершение глупых поступков, Рут. Наша задача – сопротивляться до последнего. Не хочу даже думать, чем бы ты занималась в тюрьме! – Жульет развернулась на каблуках и пошла прочь с кладбища, чувствую каждую натертую узкими туфлями мозоль.

Рут провожала ее печальным взглядом, пока она не скрылась из виду.

В кофейне было полно посетителей, каждый из которых ждал возвращения Жульет с нетерпением.

Однако она проплыла между столов, гордо подняв голову, и скрылась на кухне, не проронив ни слова.

Только Лиза поспешила следом за ней, не зная, что в такие моменты лучше держаться от мамаши Жу подальше.

На кухне Жульет открыла самый нижний ящик, вытащила из кармана револьвер и бросила его в кучу цветастых подгоревших прихваток и сломанных венчиков.

– Это что, оружие? – Лиза заглянула ей через плечо, пытаясь рассмотреть опасный предмет.

– Это спасение одной потерявшейся души, – ответила Жульет.

Затем она надела фартук, встала к плите и затянула свою любимую песню – про тяжелый труд рабов на плантациях.

Глава 7

Вечером, когда основная работа «Двух кусочков сахара» подошла к концу и Жульет Банколе погасила свет на кухне, пожаловали ночные гости. Джек Томсон поставил на барную стойку поднос с бутербродами, которые пришлось приготовить самому, потому что мамаша Жу твердо заявила, что не собирается кормить непонятно кого в свое нерабочее время. Такая перемена настроения периодически с ней случалась, поэтому Джек без лишних вопросов обслужил себя сам.

Первым пришел Сэм Блэквуд, притащив с собой целую упаковку темного пива. Следом за ним появились Кевин Клейп и Джейкоб Свон. Шериф выложил на стол новенькую колоду карт, так как категорически отказывался играть старой. Причиной такой категоричности было недоверие к Слепому Сэму, который только и выискивал возможность, как бы кого надуть. Сам же Слепой Сэм, который на самом деле вовсе не был слепым – глаз у него был, как у орла, – всегда громко возмущался, если на него падала хоть тень подозрения, что нередко приводило к потасовкам. Звали его, кстати, тоже не Сэм, а Сиси Сэмбер, но после того, как Джоди Блэквуд, еще будучи подростком, по ошибке назвал его Сэм Сисимбер, имя так и приклеилось. Слепым же его прозвали за то, что он в упор не видел в себе никаких изъянов, которые замечали другие. Его бывшая жена давно сбежала, прихватив с собой двух дочерей, тем самым избавив муженька от забот и хлопот.

И как только Слепой Сэм переступил порог кофейни, держа в руках початую бутылку виски, Джек решил, что пора занимать места за столиком в углу. Он и не ждал других гостей, потому что в последний месяц больше никто не приходил.

Когда Кевин прекратил тасовать карты, потягивая пиво Блэквуда, колокольчик на двери зазвенел. Все разом повернулись, гадая, кого еще принесло.

Появившийся на пороге Дик Спенсер заставил всех переглянуться. Джек растерялся больше остальных, ведь именно к нему пожаловал такой неожиданный посетитель.

– Так и знал, что вечерок выдастся дерьмовым, – проворчал Слепой Сэм, поворачиваясь обратно к столу.

– Я увидел свет и решил заглянуть, – слишком робко пробубнил Дик, чего за ним раньше не замечалось. – Хочу присоединиться, если не возражаете.

Возражали все, но никто не решился это озвучить.

Джейкоб молча пододвинул к столу еще один стул, и Дик поспешил его занять.

– Играем на деньги или как? – Дик похлопал себя по пустым карманам.

– Само собой на деньги. – Сэм Блэквуд поставил перед Диком бутылку пива. – Ставка двадцать центов.

– Либо ставь, либо проваливай! – Слепой Сэм громко рыгнул, проглотив слишком большой кусок бутерброда.

– Я с собой денег не брал, не знал же, что окажусь здесь. – Дик посмотрел на Джека, рассчитывая занять у старика.

Тот молча достал из кармана два смятых доллара и положил на стол.

– Завтра же верну. – Дик припрятал деньги, оскалив желтые огромные зубы. – Ты меня выручил, дружище!

Друзьями они никогда не были, но и врагами тоже. Нужно было сильно постараться, чтобы поссориться с Джеком Томсоном. Несмотря на то что Дику Спенсеру это не составило бы большого труда, он умудрился до сих пор ничего подобного не допустить.

Бедный Сэм Блэквуд заерзал на стуле, поняв, что придется терпеть главу ненавистной ему семейки весь вечер. И зачем только Джек дал ему в долг? Каждому было ясно, что обратно он денег не дождется.

Кевин сдал по две карты на шестерых, и началась игра. Джек попросил еще одну карту, следом за ним повторил шериф Свон, остальные остались при своих.

– Вскрываемся, – скомандовал Кевин, положив даму и десятку на стол.

– Кто же с такими картами вскрывается? – засмеялся Слепой Сэм, отхлебнув из горла. – Учись, как надо.

Небрежно бросив на стол десятку и туза, Слепой Сэм откинулся на спинку стула, запихнув в рот зубочистку.

– Ой, а у меня шесть, семь и восемь! – воскликнул Дик. – Я тоже победил!

– Черта лысого тебе, а не победу! – Слепой Сэм взбесился.

– По правилам, кто первый открылся, того и победа, – пояснил Джейкоб, собирая карты. – У меня семнадцать очков.

– А я слышал, что в Техасе два победителя сходятся на кулаках. – Сэм Блэквуд передал свои карты Джейкобу. – Кто устоит на ногах, того и выигрыш.

– Меня устраивает! – Слепой Сэм принялся закатывать рукава тонкой льняной рубашки.

– Вообще-то мы не в Техасе, – замахал руками Кевин Клейп. – Слава Господу.

– В моей кофейне драки запрещены. – Джек подвинул в центр стола тарелку с бутербродами. – Извини, ничего не выйдет.

Слепой Сэм откровенно расстроился, потеряв возможность размять кулаки о физиономию Дика Спенсера на законных основаниях.

– Никакого удовольствия, – проворчал он. – А чего тебя принесло сюда, Спенсер? Не припомню, чтобы ты отрывал свой зад от телевизора.

– Так вот кто заглядывает ко мне в окна! А я думал скунсы развлекаются! – Дик допил пиво и поставил пустую бутылку на соседний столик.

– И все же, Дик, – вмешался шериф. – Ты и правда раньше не приходил. У тебя что-то стряслось?

Старший Спенсер тяжело вздохнул, открывая новую бутылку с пивом, которую ему никто не предлагал.

– Дакота меня выставила из дома. – Он сделал долгий глоток. – Так и сказала: пока не найдешь работу, чтоб дома не появлялся. Где я ее найду на ночь глядя?

– Устала тебя кормить, да? – Слепой Сэм засмеялся. – Ты еще ешь, наверное, как лошадь?

– Сколько я ем, не твоего ума дело! – огрызнулся Дик.

– И правда, Сиси, хватит доставать его, – вмешался Джейкоб, которому по роду деятельности претили всякого рода конфликты. – Дик пришел за помощью. Ты же пришел за помощью?

Спенсер обрадовался, что его перестанут высмеивать, и облегченно вздохнул.

– Если вы сможете меня выручить, век буду помнить, – говоря это, он не спускал глаз с Джека, и тот сразу сообразил, что именно в нем Дик Спенсер разглядел своего спасителя.

– И чего ты хочешь? – прямо спросил Джек.

– Пусти меня на одну ночь в комнатку над кофейней. Завтра же я разберусь с Дакотой и вернусь домой.

– Не могу. – Джек развел руками. – Там живет моя новая помощница – Лиза. Комната сдана, так что прости.

Дик внимательно посмотрел на всех присутствующих, но никто не предложил предоставить ему ночлег. Кевин принялся тасовать карты, Слепой Сэм приложился к бутылке, Джейкоб полез под стол шнуровать ботинок, а Блэквуда дома ждала жена, ночевать с которой под одной крышей Дик сам бы не согласился.

– Дакота – строгая женщина, но не злая. В конце концов, это и твой дом тоже, – тихо заговорил шериф, когда пауза затянулась.

– Если бы ты услышал, что она мне наговорила, то не предложил бы такого! – Дик подпрыгнул на стуле и плюхнулся обратно, пытаясь таким образом выразить протест. – Она меня унизила!

– Видать, было за что! – Слепой Сэм ухмыльнулся. – Нет бы работу искать, а он ищет, куда свою задницу приткнуть! Пошел-ка я домой. Чую, поиграть не получится! А вы продолжайте подтирать сопли этому дармоеду! – Он поставил недопитую бутылку на соседний столик и поднялся на ноги. – С меня хватит.

Сиси Сэмбер громко икнул и поплелся к выходу, цепляясь ногами за стулья.

Присутствие Дика Спенсера напрягало всех, так как в его компании они не могли привычно расслабиться. Джек рассчитывал расспросить Кевина про сестер Лью, но не стал даже поднимать эту тему. Одна надежда оставалась на Джейкоба: наверняка он не просто так пришел сюда в его компании.

– Играть будем? – поинтересовался Кевин, все еще тасуя колоду.

– Я тоже пойду. – Сэм Блэквуд потер шею, придумывая предлог. – Джуди просила помочь, совсем вылетело из головы. Завтра загляну пообедать. – Он пожал руку Джеку, Кевину и шерифу, а Дику просто помахал на прощание. – Соберемся в другой раз и перекинемся в картишки.

Он стремительно зашагал к выходу, и наступила тишина. Джек рассчитывал, что Дик будет следующим, потому что ему предстояло позаботиться о ночлеге, но тот сидел на стуле, как приклеенный.

Кевин Клейп и шериф Свон тоже засобирались, сославшись на усталость.

– Все разошлись. – Джек убрал опустевший поднос на кухню и принялся собирать пустые бутылки. – И мне пора.

– А может, я переночую у тебя? – спросил Дик, чувствуя, что дальше тянуть некуда.

– В моей квартире всего один диван, и тот хромой. Да и возраст у меня не тот, чтобы принимать гостей. Пойми меня, Дик.

Настроение, с которым он весь день ждал вечерних посиделок, заметно испортилось. Какой черт принес Дика Спенсера в его кафе? И чего он до сих пор выжидает?

Как только Джек закончил с уборкой, ему стало понятно, чего ждал Спенсер.

– Разреши мне остаться до утра здесь. Я составлю несколько стульев и прилягу в уголочке. Даю слово, утром от меня и духу не останется! – Дик сложил ладони под подбородком и упал на колени. Для лучшего эффекта он пустил слезу, что ввело Джека в полное замешательство.

– Перестань-ка рыдать. Ты что, в самом деле! – Джек кинулся к нему, пытаясь поднять на ноги.

– Не выгоняй меня на улицу, прошу! – Он зарыдал навзрыд, схватив предполагаемого спасителя за ногу.

Джек осмотрелся по сторонам. Вот бы сейчас Жульет выплыла с кухни и отделала его хорошенечко тряпкой! Но она в этот самый час сладко спала, прижавшись к своему дорогому Олдосу.

– У меня ни подушки, ни одеяла нет! – предпринял последнюю попытку Джек.

– Так жара же, зачем мне все это? – Надежда мелькнула в голосе Дика, и Джек зажмурился. Не снится ли ему этот бред? – И на твердом спать гораздо полезнее! Спасибо тебе, дорогой Джек!

Стряхнув Спенсера наконец-то с ноги, старик Томсон побрел на кухню. Ему сразу вспомнились слова своей покойной жены Розалии: поражает не сама наглость, а возможности, которые она открывает. Да уж, и не поспоришь! Дик Спенсер отыскал для себя возможности и ему плевать, каким бременем это ляжет на других.

– Всего одна ночь, – шептал себе под нос Джек, выключая верхний свет в заведении.

Дик тем временем строил себе кровать, позабыв напрочь, что хозяин еще здесь.

– Я оставлю тебе ключ, – сказал Джек на выходе. – Закройся и спи. Завтра я приду пораньше, чтобы тебя выпроводить. К семи будь готов отсюда убраться! – Последние слова были пропитаны гневом, который переполнил душу добросердечного Джека.

– Да-да, – отмахнулся Дик и прилег на собранную конструкцию. – Спокойной ночи!