Читать онлайн Фабрика личностей

ЧАСТЬ I: ПРОБУЖДЕНИЕ

Глава 1: Бессонница

Андрей Соколов проснулся в три часа ночи с таким ощущением, будто кто-то подменил его тело. Желудок сводило от вчерашней водки, а затылок пульсировал тупой болью. Стандартное утро человека, который давно перестал различать утро и ночь. Сорок пять – чертовски много для журналиста, чей последний значимый материал был опубликован почти два года назад. В квартире стояла тишина, нарушаемая лишь глухим гудением холодильника. Пятнадцать лет назад в этой тишине он слышал бы дыхание жены и сына, но два развода стерли эти звуки из его жизни, оставив только призраки воспоминаний.

Он потянулся к тумбочке, нашарил полупустую пачку сигарет и зажигалку. Курить в постели стало его негласным правом после того, как жить стало некому возражать. В темноте комнаты сигарета вспыхнула оранжевым огоньком, и Андрей глубоко затянулся, чувствуя, как никотин медленно распространяется по венам, притупляя головную боль.

Телефон лежал рядом, и из любопытства, или скорее по привычке, он проверил почту. Среди десятка рекламных рассылок и уведомлений о счетах выделялось одно – письмо без темы с незнакомого адреса. Андрей открыл его, щурясь от яркого света экрана.

"Мы должны встретиться. Всё изменилось. Я не тот, кто был раньше. Буквально. Завтра в 15:00. Кафе 'Циферблат' на Тверской. М."

Письмо было подписано просто: "М." – и сначала Андрей не мог сообразить, кто это. Затем его осенило: Михаил Лебедев, бывший коллега по "Независимому обозрению", с которым они не виделись больше года. Странное сообщение, особенно от человека, который всегда славился своей конкретностью и точностью формулировок.

Андрей погасил сигарету в стеклянной пепельнице, переполненной окурками, и поднялся с постели. Сон уже не вернется, он знал это по опыту бесчисленных бессонных ночей. На кухне он налил себе воды, стараясь не смотреть на бутылку водки, стоявшую на столе. Рано даже для него.

За окном Москва светилась неоновыми огнями рекламы и светодиодных вывесок. Город никогда не спал полностью, даже в три утра. Но сейчас, в 2037 году, Москва жила в каком-то лихорадочном состоянии. Последние пять лет технологический бум изменил облик города до неузнаваемости. Огромные голографические проекции парили над зданиями, рекламируя все: от имплантов нейроинтерфейсов до последних моделей автономных автомобилей. Неравенство стало еще заметнее – между районами элитных технологических компаний и стремительно деградирующими спальными районами, где жили те, кто не успел или не смог вскочить на подножку технологического прогресса.

Прямо напротив окна висела огромная голограмма с улыбающейся женщиной. "Стань лучшей версией себя!" – гласил слоган под ней, а внизу более мелким шрифтом: "Новая Личность – твой шанс начать сначала".

Андрей усмехнулся. Рекламный щит появился месяц назад, и его сияние не давало Андрею спать по ночам, превращая и без того скудные часы отдыха в цветной полубред. Он отвернулся от окна и решил заняться чем-нибудь полезным, раз уж не спится. Например, проверить, что известно о загадочной корпорации "Новая Личность", чья реклама заполонила город за последние месяцы.

Первые результаты поиска не дали ничего существенного: глянцевый корпоративный сайт, полный обтекаемых фраз о "революционных нейротехнологиях" и "переосмыслении возможностей человеческого потенциала". Дальше – серия восторженных статей в популярных изданиях о "прорыве в сфере самосовершенствования". Большинство материалов напоминали оплаченные рекламные интеграции, а не настоящую журналистику. Никакой конкретики о том, чем именно занимается компания.

Лишь на третьей странице поисковой выдачи Андрей наткнулся на заметку в малоизвестном технологическом блоге:

"Корпорация 'Новая Личность' получила государственное разрешение на проведение закрытых клинических испытаний технологии 'Ренессанс', направленной на глубокую нейрокоррекцию личности. Официально заявленная цель – лечение тяжелых психологических травм и пограничных расстройств личности. Неофициально источники сообщают о более амбициозных планах…"

На этом статья обрывалась, а ссылка на продолжение вела на удаленную страницу. Андрей поискал информацию об авторе, некоем А. Карцеве, но не нашел ничего, кроме пустого профиля. Интересно.

"Нейрокоррекция личности" звучало слишком расплывчато и одновременно настораживающе. Достаточно интригующе, чтобы вызвать профессиональный интерес, особенно учитывая странное сообщение от Михаила.

К трем часам дня Андрей уже сидел в кафе "Циферблат", выбрав столик в углу, откуда хорошо просматривался весь зал. За годы журналистских расследований он приобрел привычку всегда садиться спиной к стене – паранойя, оказавшаяся полезной не один раз. Он заказал двойной эспрессо, надеясь, что кофеин поможет справиться с похмельем и головной болью, терзавшей его весь день.

Михаил опоздал на двадцать минут, что было совсем на него не похоже. Андрей сразу заметил его в дверях – высокая худощавая фигура, преждевременно поседевшие волосы. Но что-то изменилось. Михаил двигался иначе – с какой-то незнакомой легкостью и уверенностью. Раньше в его походке всегда ощущалась нервная торопливость, свойственная журналистам, живущим в режиме постоянного дедлайна.

– Андрей! – Михаил широко улыбнулся, подходя к столику. – Спасибо, что пришел.

Голос тоже был другим – более низким, с иными интонациями. Андрей невольно напрягся.

– Ты странно выглядишь, Миша. Что-то случилось?

Михаил сел напротив, продолжая улыбаться. Его глаза блестели каким-то лихорадочным блеском.

– Случилось? О, да. Самое прекрасное, что только могло произойти. – Он сделал паузу, внимательно глядя на Андрея. – Я прошел процедуру. В "Новой Личности".

Андрей невольно вздрогнул, вспомнив загадочную статью, прочитанную ночью.

– Какую процедуру?

– "Перерождение", – с гордостью произнес Михаил. – Так они это называют. Полная реконструкция личности. Знаешь, как апгрейд для компьютера, только для мозга. – Он рассмеялся. – Теперь я совсем другой человек. Буквально.

– Что значит "буквально"? – Андрей почувствовал неприятный холодок по спине.

– Именно то, что я сказал. – Михаил наклонился вперед. – Я больше не тот Михаил Лебедев, которого ты знал. Я – другая личность в его теле.

Андрей изучал лицо собеседника, пытаясь понять, шутит ли он. Но выражение Михаила оставалось серьезным и восторженным одновременно.

– Ты на наркотиках? Или это какой-то розыгрыш?

– Нет, друг мой. – Михаил покачал головой. – Никаких наркотиков, никаких розыгрышей. Чистая наука. Передовая технология. Революция в понимании того, что такое личность человека.

Он отпил глоток воды и продолжил:

– Понимаешь, они научились переносить личность из одного мозга в другой. Не полностью, конечно. Еще нет. Но основные компоненты – память, характер, предпочтения, умения – все это можно скопировать и перенести. "Личностный паттерн", так они это называют.

– И кто же ты теперь? – Андрей старался сохранять скептический тон, хотя происходящее все больше напоминало сюжет научно-фантастического фильма.

– Формально я все еще Михаил Лебедев. По документам, по внешности. – Он усмехнулся. – Но внутри… внутри я – Александр Карцев.

Андрей вздрогнул, услышав знакомую фамилию.

– Тот самый Карцев? Автор статьи о "Новой Личности"?

Михаил – или теперь уже Александр в теле Михаила – удивленно поднял брови.

– Ты читал мою статью? Я думал, ее уже полностью удалили из сети. Впечатляет, Соколов. Всегда знал, что ты хороший журналист.

– Что произошло с настоящим Михаилом? – Андрей почувствовал, как его профессиональное любопытство просыпается, вытесняя утреннее похмелье и скептицизм.

– "Настоящим"? – Лицо собеседника исказилось в гримасе. – Интересный философский вопрос – кто из нас настоящий? Но если ты о биологическом Михаиле, то его личность сохранена. В цифровом виде. Теоретически ее можно будет снова использовать.

– Использовать? Как вещь?

– Как шаблон. Как генетический материал. Как любой другой ресурс, – пожал плечами Михаил-Александр. – Это новая парадигма, Андрей. Личность человека отделима от его тела. Это просто информация, которую можно копировать, редактировать, переносить.

Андрей молчал, пытаясь осмыслить услышанное. Если то, что говорил этот человек, правда, то мир стоял на пороге революции пострашнее атомной бомбы.

– Зачем ты мне это рассказываешь? И почему назначил встречу?

– Потому что мне нужна твоя помощь. – Голос Михаила-Александра стал тише. – Я не единственный. Их сотни, может, тысячи. Людей, чьи личности были… перемещены. Не все добровольно.

– Что ты имеешь в виду? – Андрей подался вперед.

– Я был журналистом-расследователем, как и ты. Раскопал информацию о "Новой Личности", о том, что они реально делают в своих лабораториях. Но не успел опубликовать полное расследование. Они добрались до меня раньше.

– И что? Убили?

– Хуже. – Михаил-Александр нервно оглянулся по сторонам. – Они извлекли мою личность, сохранили ее, а потом… продали. Богатому клиенту, который хотел получить мои знания и умения. А я очнулся в этом теле, с фрагментарными воспоминаниями и ощущением, что меня украли у самого себя.

– Как такое возможно технически? – Андрей все еще не мог полностью поверить в услышанное.

– Квантовая нейрокартография. Таргетированная мемристорная стимуляция синапсов. Технические детали тебе ни о чем не скажут. – Он покачал головой. – Важно, что это работает. И что корпорация использует эту технологию не только для лечения, как они заявляют официально.

Михаил-Александр достал из кармана маленькое устройство, похожее на флеш-накопитель, и положил на стол.

– Здесь часть моего расследования. Не все – многое я помню лишь фрагментарно. Но достаточно, чтобы начать. – Он пододвинул устройство к Андрею. – Я хочу, чтобы ты продолжил мою работу. Раскрыл правду о "Новой Личности". О том, что они делают с людьми.

– Почему я? – Андрей не спешил брать устройство.

– Потому что ты был лучшим. И, может быть, все еще можешь им стать. – Михаил-Александр грустно улыбнулся. – К тому же, у тебя нечего терять, верно? Я навел справки. Твоя карьера в упадке, личная жизнь разрушена. Что тебе еще остается, кроме как ухватиться за сенсацию века?

Андрей почувствовал укол раздражения. Этот человек, кем бы он ни был, бил точно в цель.

– А что получаешь ты?

– Справедливость. Шанс вернуть свою настоящую жизнь. И, может быть, спасти других от моей судьбы.

В этот момент Михаил-Александр внезапно напрягся и посмотрел куда-то поверх плеча Андрея.

– Они здесь. – Его голос стал напряженным. – Возьми накопитель и уходи. Немедленно. Через кухню, там есть черный ход. Не оглядывайся.

– Кто "они"? – Андрей инстинктивно схватил устройство и сунул в карман.

– Корпоративная служба безопасности. У меня… у Михаила в голове имплант отслеживания. Черт, я думал, у меня больше времени. – Он быстро встал. – Иди. Сейчас же. Я их задержу.

Андрей колебался. Происходящее казалось слишком фантастическим, чтобы быть правдой. Но журналистское чутье, притупленное алкоголем и разочарованием последних лет, вдруг проснулось, сигнализируя об опасности.

– Что с тобой будет?

– Со мной? – Михаил-Александр горько усмехнулся. – Я давно мертв, Андрей. Это тело не мое, и скоро оно снова будет принадлежать корпорации. Просто помни: личность – это не просто информация. Это душа человека. И никто не имеет права ее красть.

Он развернулся и пошел навстречу двум мужчинам в строгих темных костюмах, только что вошедшим в кафе. Андрей, повинуясь инстинкту самосохранения, быстро направился к кухне. Последнее, что он увидел, обернувшись у двери, – как Михаил, его бывший коллега, с неестественной улыбкой приветствует людей в костюмах, словно старых знакомых.

Вернувшись в свою квартиру, Андрей первым делом налил себе водки. Руки слегка тряслись, и он пролил немного на столешницу. Первый глоток обжег горло, но помог справиться с нервным напряжением.

За окном мерцала реклама "Новой Личности", улыбающаяся женщина на голограмме казалась теперь зловещей. "Стань лучшей версией себя!" – лозунг приобрел совершенно иной смысл после разговора с Михаилом. Или Александром. Или кем бы он ни был.

Андрей достал флеш-накопитель и подключил его к компьютеру. Устройство запросило пароль. Он задумался, пытаясь угадать, что мог использовать человек с личностью Александра Карцева, оказавшийся в теле Михаила Лебедева. После нескольких неудачных попыток он вспомнил последнюю фразу, сказанную ему перед расставанием: "Личность – это не просто информация. Это душа человека."

Он ввел слово "душа", и накопитель разблокировался.

Файлы были организованы в несколько папок: "Свидетельства", "Техническая документация", "Внутренние протоколы" и "Жертвы". Андрей открыл последнюю и увидел список имен с прикрепленными фотографиями и краткими описаниями. Десятки людей, исчезнувших при странных обстоятельствах за последние два года. Многие числились официально пропавшими без вести, некоторые – умершими от "естественных причин", другие просто "сменили место жительства" без указания нового адреса.

В папке "Техническая документация" обнаружились фрагменты научных статей и презентаций о "нейрокартографии личностного паттерна" и "квантовой мемристорной имплантации сознания". Большая часть текстов была насыщена специализированной терминологией, малопонятной для неспециалиста. Но основная идея просматривалась ясно: ученые "Новой Личности" разработали технологию, позволяющую "считывать" ключевые компоненты личности из мозга человека, сохранять их в цифровом виде и затем "записывать" в мозг другого человека, частично или полностью замещая его собственную личность.

В папке "Внутренние протоколы" Андрей нашел документ, озаглавленный "Классификация процедур Ренессанс". В нем перечислялись различные типы "личностных трансферов":

Медицинский (официально одобренный) – для пациентов с тяжелыми психическими травмами, потерей памяти или деструктивными личностными расстройствами.

Улучшающий (элитный пакет) – для клиентов, желающих приобрести определенные личностные качества, умения или воспоминания.

Замещающий (особый протокол) – полная замена личности реципиента на личность донора.

Экспериментальный (исследовательский) – тестирование новых методик трансфера на добровольцах или "специальных субъектах".

К последней категории была добавлена пометка: "Строго конфиденциально. Доступ только с разрешения Е.С.С.". Андрей предположил, что инициалы относились к Елене Сергеевне Северовой – основательнице и генеральному директору "Новой Личности", чье лицо часто мелькало в корпоративных видео и рекламных материалах компании.

Папка "Свидетельства" содержала аудиозаписи и транскрипты интервью с людьми, имевшими отношение к корпорации – от бывших сотрудников до пациентов и их родственников. Андрей включил первую запись.

"…они сказали, что это будет стандартная процедура коррекции депрессии. Имплант, стимулирующий определенные участки мозга. Но когда моя жена вернулась домой… это была не она. Те же внешние привычки, тот же голос, но внутри – совершенно другой человек. Она не помнила наши личные шутки, места, где мы были вместе, маленькие детали нашей жизни. Когда я начал задавать вопросы, она сказала, что это побочный эффект лечения, что память вернется. Но прошло три месяца, и ничего не изменилось. А потом я нашел контракт, который она подписала… там был пункт о "возможной временной или постоянной модификации личностного паттерна". Когда я обратился в корпорацию, мне предложили крупную сумму за молчание…"

Андрей остановил запись, чувствуя, как по спине бежит холодок. Если хотя бы половина информации на этом накопителе соответствовала действительности, он наткнулся на сенсацию века. Или на самый изощренный розыгрыш в истории.

Он открыл еще несколько документов, углубляясь в расследование. Время летело незаметно. За окном стемнело, но Андрей не включал свет, работая в полумраке, освещаемом лишь экраном компьютера и неоновым сиянием рекламы за окном.

Одно имя в списке жертв привлекло его внимание – Анна Валерьевна Соколова, 43 года. Его бывшая жена. В графе "статус" стояло: "Зарегистрирована для процедуры Ренессанс-3. Дата: 27.05.2037."

Это было две недели назад. Андрей почувствовал, как к горлу подступает тошнота. Он не разговаривал с Анной больше года, их развод пять лет назад был болезненным и неприятным. Но мысль о том, что ее личность могла быть "перезаписана" или "извлечена", вызывала иррациональный ужас и гнев.

Он потянулся к телефону, нашел номер Анны в контактах и нажал вызов. Гудки шли долго, затем включился автоответчик: "Вы позвонили Анне Соколовой. Оставьте сообщение после сигнала, и я свяжусь с вами при первой возможности."

Голос звучал так же, как всегда. Но теперь Андрей не мог быть уверен, что тот, кто прослушает его сообщение, действительно будет Анной.

– Анна, это Андрей. Нам нужно срочно поговорить. Это… – он замялся, не зная, что сказать, чтобы не звучать как сумасшедший, – это касается твоей безопасности. Пожалуйста, перезвони мне, как только услышишь это сообщение. В любое время.

Он положил трубку и снова посмотрел на экран компьютера. Файлы, собранные Александром Карцевым, рисовали картину масштабного заговора, в центре которого стояла корпорация "Новая Личность" и ее основательница Елена Северова. Если верить этим данным, под видом медицинского лечения и процедур "самосовершенствования" корпорация проводила эксперименты по извлечению, копированию и трансплантации человеческих личностей, превращая сознание людей в товар.

Андрей налил себе еще водки. Алкоголь обычно притуплял его мыслительные способности, но сейчас ему нужно было что-то, чтобы справиться с шоком от увиденного. Он сделал глоток и посмотрел на голограмму за окном.

"Стань лучшей версией себя!" – светилась надпись под улыбающимся лицом женщины. Но теперь Андрей видел в этой улыбке что-то хищное. Его журналистское чутье, дремавшее последние годы, проснулось окончательно. В глубине души он знал, что снова нашел цель, историю, достойную расследования. И что она может стоить ему жизни.

Или, что еще хуже, личности.

Глава 2: Исчезновения

Утро застало Андрея в кресле перед компьютером. Экран давно погас, перейдя в режим ожидания, а сам он дремал, скрючившись в неудобной позе. Затекшая шея отозвалась болью, когда он попытался повернуть голову. Рядом стояла пустая бутылка водки – вчера он выпил больше обычного, пытаясь притупить чувство тревоги после встречи с Михаилом. Или Александром. Или с кем бы то ни было в теле его бывшего коллеги.

Андрей поднялся, разминая затекшие мышцы, и подошел к окну. Дневной свет безжалостно вторгся в квартиру, высвечивая слой пыли на мебели и разбросанные вещи. В этом освещении его жилище выглядело еще более убогим, чем обычно. Впрочем, как и сам Андрей, мельком увидевший свое отражение в оконном стекле – небритое лицо, тени под глазами, потухший взгляд. Оставалось лишь гадать, что увидел в нем Александр Карцев, решив доверить продолжение своего расследования.

За окном Москва жила своей жизнью, равнодушная к его экзистенциальному кризису. Голографическая реклама "Новой Личности" мерцала теперь в дневном режиме, показывая серию трансформаций: усталый клерк превращался в уверенного бизнесмена, неуклюжая девушка – в изящную танцовщицу, пожилой человек – в энергичного мужчину средних лет. "Стань тем, кем всегда хотел быть", – гласил слоган, мерцая разными цветами.

Андрей отвернулся и включил кофемашину – единственный предмет роскоши, оставшийся от прежней, благополучной жизни, когда его статьи печатали ведущие издания. Пока варился кофе, он снова сел за компьютер и активировал экран. Файлы с флеш-накопителя, полученного от Михаила-Александра, все еще были открыты.

Список жертв – или "клиентов", как их эвфемистически называла корпорация – насчитывал более сотни имен. Андрей начал методично изучать каждое досье, выписывая закономерности. Имена, даты, обстоятельства исчезновения.

Через два часа кропотливой работы картина стала проясняться. Большинство людей, чьи личности подверглись "переносу", формально не исчезали – они продолжали вести обычную жизнь, ходить на работу, общаться с близкими. Но по свидетельствам родственников и друзей, сохраненным Александром, что-то в них необратимо менялось. Как будто тело оставалось прежним, а душа внутри стала чужой.

Андрей открыл поисковик и начал проверять имена из списка. Некоторые люди оказались вполне публичными – врачи, адвокаты, преподаватели. На фотографиях в социальных сетях и на сайтах компаний они выглядели совершенно нормально. Улыбались, позировали на корпоративных мероприятиях, отмечали праздники с семьями. Никаких внешних признаков того, что их личности могли быть "переписаны". И все же…

В комментариях к фотографиям Андрей иногда находил намеки. "Ты так изменился после того лечения!", "Не узнаю тебя в последнее время, даже голос другой", "Как будто совсем другой человек". Обычные фразы, которые можно было принять за безобидные шутки или комплименты. Но в контексте расследования они приобретали зловещий оттенок.

Около десяти процентов людей из списка действительно числились пропавшими без вести. Еще пятнадцать были официально мертвы – чаще всего причиной смерти указывались инсульт, тромбоэмболия или внезапная остановка сердца. "Удобные диагнозы", – подумал Андрей. – "Никто не станет проводить тщательное расследование".

Некоторые имена сопровождались пометкой "экспериментальная группа" или "особый протокол". К таким случаям часто прилагались фрагменты медицинских отчетов, полные непонятных терминов и аббревиатур. Но даже без специальных знаний Андрей мог понять, что многие эксперименты заканчивались "неудовлетворительным результатом" или "необратимой нейродегенерацией".

Он сделал глоток остывшего кофе и снова проверил телефон. Анна все еще не перезвонила.

Анна Валерьевна Соколова, 43 года. "Зарегистрирована для процедуры Ренессанс-3. Дата: 27.05.2037." Что означает этот код – "Ренессанс-3"? Судя по документам на флешке, это была одна из самых радикальных процедур – полная замена личности. Но что случилось с Анной после регистрации? Прошла ли она процедуру? И если да, то кто теперь обитает в ее теле?

Андрей потер глаза. Он не испытывал к бывшей жене теплых чувств – их брак закончился болезненно, с обоюдными обвинениями и обидами. Но мысль о том, что ее личность могла быть стерта или заменена, вызывала иррациональный гнев. Никто не заслуживал такой судьбы.

Он вернулся к файлам и обнаружил, что многие "клиенты" перед процедурой проходили собеседование с психологом из корпорации. Некоего доктора Алексея Ивановича Демина часто упоминали в документах как "первичного консультанта" или "специалиста по отбору". Судя по всему, именно этот человек оценивал кандидатов на процедуру "Ренессанс" и давал рекомендации по "совместимости" и "приоритетности".

Андрей быстро нашел Демина в интернете. Частная практика в центре Москвы, солидный послужной список, специализация на когнитивно-поведенческой терапии и нейропсихологии. Официально никаких связей с "Новой Личностью" в открытых источниках не упоминалось.

Он записал адрес клиники и решил, что это будет его первой зацепкой. Но прежде чем отправиться туда, следовало обработать еще одну наводку. В файлах Александра несколько раз упоминалось имя Марии Орловой, бывшей сотрудницы "Новой Личности", которая, судя по всему, была основным источником внутренней информации. Ее контактов в материалах не было, только краткая заметка: "Встреча – только через Игоря. Никакой электронной коммуникации."

Кто такой Игорь, в документах не уточнялось. Но в папке "Контакты" Андрей нашел несколько зашифрованных номеров с кодовыми именами. Один из них был помечен как "Посредник". Возможно, это и был тот самый Игорь?

Андрей набрал номер с защищенного мессенджера, который установил еще вчера вечером. Три гудка, затем резкий мужской голос:

– Слушаю.

– Мне нужно связаться с Марией Орловой. Меня направил Александр.

Пауза. Затем:

– Не знаю никакого Александра.

– Он сейчас в теле Михаила Лебедева, – произнес Андрей, чувствуя, как абсурдно звучат эти слова. – Или был вчера. Не уверен, что сейчас он всё еще там.

Снова пауза, более долгая.

– Понял. – Голос смягчился. – Перезвоню через десять минут. Оставайтесь на линии.

Звонок прервался. Андрей нервно постукивал пальцами по столу, ожидая. Ровно через десять минут телефон завибрировал.

– Площадь Трех Вокзалов. Кафе "Транзит" в здании Казанского вокзала. Через полтора часа. Спросите у бармена "особый чай для друга Игоря". Телефон оставьте дома.

И снова тишина. Андрей отложил телефон, чувствуя, как адреналин начинает циркулировать по венам. Все происходящее напоминало шпионский триллер, и он не был уверен, что готов играть в эти игры. И все же…

Он быстро принял душ, побрился и надел относительно чистую одежду. Во внутренний карман куртки он положил флешку, а в рюкзак – ноутбук. Если информация Александра верна, то речь шла о корпорации, способной буквально похищать личности людей. С такими противниками лучше быть готовым к худшему.

Перед выходом Андрей еще раз позвонил Анне. Автоответчик. Он оставил еще одно сообщение, более настойчивое, затем вышел из квартиры, заперев дверь на все замки. Впервые за долгое время он чувствовал что-то, кроме апатии и усталости. Страх? Возбуждение? Любопытство? Возможно, все вместе.

Площадь Трех Вокзалов встретила его обычной суетой. Потоки людей с чемоданами и сумками, спешащие к поездам или от них. Уличные торговцы, таксисты, попрошайки. В этой круговерти легко было затеряться – возможно, поэтому "Посредник" выбрал именно это место для встречи.

Кафе "Транзит" оказалось неприметным заведением на втором этаже Казанского вокзала. Полупустой зал, несколько усталых посетителей с багажом, скучающий бармен за стойкой. Андрей подошел к нему и, чувствуя себя персонажем дешевого детектива, произнес:

– Мне нужен особый чай для друга Игоря.

Бармен, немолодой мужчина с залысинами, окинул его оценивающим взглядом, затем кивнул в сторону дальнего столика у окна.

– Вас уже ждут.

За столиком сидела женщина лет тридцати семи, с короткой стрижкой и в простых очках без оправы. Она была одета неброско – серый костюм, белая блузка, минимум макияжа. Типичный офисный работник среднего звена, из тех, кого не замечаешь в толпе.

– Мария? – спросил Андрей, подходя к столику.

Женщина кивнула и жестом предложила ему сесть.

– Андрей Соколов, я полагаю? Александр говорил, что может обратиться к вам.

Ее голос был мягким, с легкой хрипотцой, как у человека, недавно перенесшего простуду.

– Он говорил обо мне? – Андрей удивился. – Когда?

– Около месяца назад. Незадолго до того, как… – Она сделала паузу, подбирая слова. – Незадолго до того, как его личность была перенесена в тело вашего друга Михаила.

– Михаил не был моим другом, – машинально поправил Андрей. – Просто коллегой. Бывшим.

– Неважно. – Мария отмахнулась. – Важно то, что Александр считал вас достаточно надежным, чтобы доверить продолжение расследования. И что теперь вы в опасности.

Официантка принесла две чашки чая. Мария ждала, пока девушка отойдет, затем продолжила:

– Что именно рассказал вам Александр? И что вы успели узнать из его файлов?

Андрей кратко пересказал вчерашнюю встречу и свои утренние находки. Мария слушала внимательно, иногда кивая или хмурясь. Когда он закончил, она долго молчала, глядя в окно на снующих по площади людей.

– Это лишь верхушка айсберга, – наконец произнесла она. – "Новая Личность" представляет себя публике как медицинскую и косметическую компанию, предлагающую "улучшение" личностных качеств. В их рекламе говорится о "коррекции негативных черт характера", "усилении позитивных аспектов личности", "избавлении от травматических воспоминаний". Звучит как чудо-терапия, не так ли?

Она сделала глоток чая и продолжила:

– Реальность гораздо мрачнее. Они действительно разработали технологию для считывания и переноса основных компонентов личности – воспоминаний, эмоциональных паттернов, когнитивных особенностей. Но они используют ее не только для лечения или "улучшения". Они буквально торгуют личностями людей.

– Как это работает технически? – спросил Андрей, доставая блокнот. Старая журналистская привычка – всегда записывать ключевые моменты.

– Я не нейробиолог, так что могу объяснить только в общих чертах. – Мария нахмурилась. – Они используют комбинацию нескольких технологий. Сначала создается детальная карта нейронных связей в мозгу – своего рода "отпечаток" личности. Затем эта карта преобразуется в цифровой формат и может храниться на серверах компании.

– А перенос в другой мозг?

– Это сложнее. Они используют направленную стимуляцию определенных зон мозга, чтобы "перезаписать" нейронные связи согласно новому паттерну. Процесс занимает несколько дней и требует медикаментозного погружения пациента в контролируемую кому. – Она сделала паузу. – В теории, это обратимый процесс. В теории.

– А на практике?

– На практике оригинальные связи часто разрушаются безвозвратно. Особенно при полной замене личности. "Старая" личность сохраняется только в цифровом виде, и даже если ее снова пересадить в тело, результат может быть… неполным.

Андрей записал эту информацию, затем спросил о том, что беспокоило его больше всего:

– В файлах Александра я нашел упоминание о моей бывшей жене, Анне Соколовой. Она зарегистрировалась на процедуру "Ренессанс-3" две недели назад. Вы знаете, что это значит?

Мария заметно напряглась.

– "Ренессанс-3" – это полная замена личности. Высшая категория. Обычно такие процедуры проводятся для VIP-клиентов, готовых заплатить огромные деньги за "премиальную" личность. – Она понизила голос. – Или для "специальных субъектов" – людей, чьи тела корпорация использует для размещения личностей по запросу клиентов.

– Вы хотите сказать, что моя бывшая жена могла… добровольно отдать свое тело для чужой личности? – Андрей почувствовал, как внутри все холодеет.

– Возможно. Или ее могли обмануть. Многие клиенты подписывают контракты, не понимая всех последствий. Им обещают "улучшение" определенных качеств, но в мелком шрифте указывается возможность "более глубоких изменений личностного паттерна". – Мария нервно огляделась. – Я должна показать вам кое-что.

Она достала из сумки планшет и открыла зашифрованный файл. На экране появилась карта Москвы с отмеченными точками.

– Это объекты "Новой Личности". Официальные клиники отмечены синим. Красным – секретные лаборатории. Желтым – места содержания "субъектов" после процедуры, но до полной адаптации.

Андрей внимательно изучил карту. Точек было много – не меньше двадцати по всей Москве.

– Если ваша бывшая жена прошла процедуру "Ренессанс-3", то, скорее всего, сейчас она находится здесь, – Мария указала на желтую точку в районе Лосиного Острова. – Это реабилитационный центр "Березки". Официально – частная психиатрическая клиника. На деле – место, где "новые личности" адаптируются к своим телам, прежде чем выйти в мир.

– Я должен найти ее, – твердо сказал Андрей.

– Это опасно. Объект охраняется. И даже если вы проникнете внутрь, вы можете не узнать свою бывшую жену. Или, точнее, она определенно не узнает вас.

– Мне нужно убедиться, что с ней все в порядке. – Андрей сам удивился своей решимости. Еще вчера Анна была лишь болезненным воспоминанием, а сегодня он готов рисковать ради нее.

Мария внимательно посмотрела на него, затем кивнула.

– Я понимаю. Но прежде чем бросаться в логово льва, вам нужно больше информации. И я знаю, где ее искать. – Она сделала паузу. – Вы сказали, что Анна проходила собеседование с доктором Деминым? Это хорошая зацепка. В его компьютере должна быть вся информация о ее случае – диагноз, рекомендованный протокол, возможно, даже место текущего содержания.

– Как я могу получить доступ к его компьютеру?

– У меня есть план. – Мария улыбнулась впервые за встречу. – Но сначала я должна рассказать вам кое-что еще. Кое-что, что вы должны знать о "Новой Личности" и о том, что они на самом деле делают со "старыми" личностями.

Она снова огляделась и наклонилась ближе к Андрею.

– Они не просто хранят их на серверах. Они продают их. Существует черный рынок личностей. Богатые клиенты заказывают конкретные типы – от гениальных ученых до харизматичных лидеров или привлекательных моделей. "Новая Личность" поставляет товар, а посредники организуют нелегальную имплантацию.

Андрей почувствовал, как волосы на затылке встают дыбом.

– Вы хотите сказать, что где-то может ходить человек с личностью моей бывшей жены в чужом теле?

– Это возможно. Если ее личностный паттерн был достаточно "ценным". – Мария выглядела искренне сочувствующей. – Но чаще всего их просто хранят, пока не появится подходящий покупатель. Некоторые личности никогда не находят нового "носителя" и остаются в цифровом лимбе. Это… это хуже смерти.

Она замолчала, и в ее глазах Андрей увидел что-то похожее на страх. Или на вину.

– Откуда вы все это знаете? – спросил он, внезапно почувствовав подозрение. – Кем вы были в "Новой Личности"?

Мария долго смотрела в свою чашку, затем подняла глаза. В них читалась решимость человека, принявшего трудное решение.

– Я была руководителем лаборатории нейрокартографии. Одним из создателей технологии "Ренессанс". – Она сделала паузу. – И первым успешным экспериментом по полному переносу личности.

Андрей уставился на нее, не понимая.

– Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду, что я не всегда была Марией Орловой. – Ее голос звучал теперь совершенно иначе, почти отстраненно. – Моя настоящая личность была… скопирована и перенесена в это тело пять лет назад. Тело принадлежало пациентке в коме после автокатастрофы. Идеальный "сосуд" для эксперимента – мозг без повреждений, но без активного сознания.

– И вы… согласились на это? – Андрей пытался осмыслить услышанное.

– Да. Тогда я верила, что мы делаем что-то великое. Продлеваем жизнь, спасаем умирающих. – Горькая улыбка скользнула по ее лицам. – Я была наивна. Когда я поняла, для чего на самом деле будет использоваться наша технология, было уже поздно. Я знала слишком много, чтобы меня просто уволили. Елена Северова предложила мне выбор – продолжать работу или стать следующим "экспериментальным субъектом". – Она сделала паузу. – Я выбрала третий путь. Инсценировала собственную смерть и исчезла. С тех пор я помогаю Александру и другим, кто пытается раскрыть правду о "Новой Личности".

Андрей откинулся на спинку стула, пытаясь переварить эту информацию. Реальность оказывалась страшнее, чем он мог вообразить. И если все это правда, то дело не просто в сенсационном материале. Речь шла о преступлении против самой сущности человека.

– Я помогу вам, – наконец сказал он. – Расскажите о вашем плане.

Мария кивнула и начала объяснять, как проникнуть в компьютер доктора Демина. Пока она говорила, Андрей не мог отделаться от ощущения, что вступает на путь, с которого уже не сможет вернуться. И что где-то в этом городе ходит человек в теле его бывшей жены, но с чужой душой внутри.

План Марии был одновременно прост и рискован. Доктор Демин, как и многие специалисты его уровня, вел прием не только в корпоративной клинике "Новой Личности", но и в собственном частном кабинете. По средам и пятницам он принимал пациентов в небольшом особняке на Остоженке – старом двухэтажном здании, переоборудованном под медицинский центр.

– Вам нужно записаться к нему на прием, – объяснила Мария. – Под легендой человека, интересующегося услугами "Новой Личности", но имеющего опасения. Он проведет стандартную консультацию, оценит вас как потенциального кандидата. В его кабинете будет компьютер с доступом к базе данных клиентов.

– И как я получу к нему доступ? – спросил Андрей. – Сомневаюсь, что он оставит меня наедине с компьютером.

– Не оставит. – Мария достала из сумки маленькое устройство, похожее на USB-накопитель. – Это эксплойт. Вставьте его в любой порт компьютера Демина, и он автоматически скопирует все файлы, касающиеся "Новой Личности", на защищенный сервер. Достаточно буквально пяти секунд подключения.

– И как я это сделаю под носом у врача?

– Создадите отвлекающий момент. – Мария пожала плечами. – Вы журналист, я уверена, вы сможете импровизировать. Главное – не вызвать подозрений до момента подключения устройства. Демин – не служба безопасности, но он настороже.

Она передала Андрею устройство и листок с номером телефона для записи к доктору.

– Звоните от имени Виктора Савельева. Скажите, что вас направил профессор Климов из Института неврологии. Это обеспечит вам быстрый прием.

– А если проверят личность?

– На приеме достаточно предъявить медицинский полис, обычно они не сканируют документы. – Мария встала, давая понять, что встреча заканчивается. – После того, как получите данные, свяжитесь со мной через Игоря. Тем же способом, что и сегодня.

Она уже собиралась уходить, когда Андрей задал последний вопрос:

– Вы сказали, что были "первым успешным экспериментом". Сколько было неуспешных?

Мария замерла, затем медленно повернулась к нему.

– Семнадцать. – В ее голосе звучала неприкрытая боль. – Семнадцать личностей, уничтоженных при переносе. Семнадцать душ, стертых из существования. – Она сделала паузу. – И это только в начале проекта. Сейчас счет идет на сотни.

С этими словами она быстро направилась к выходу, оставив Андрея наедине с тяжелыми мыслями и планом действий, который мог стоить ему не только карьеры, но и личности.

Глава 3: Корпоративная религия

Получить запись к доктору Демину оказалось неожиданно просто. Упоминание профессора Климова действительно сработало как пароль – секретарь сразу нашла "окно" в плотном графике психиатра и назначила прием на следующий день. Это давало Андрею немного времени на подготовку.

Он провел вечер, изучая публичную информацию о "Новой Личности". Официальный сайт компании пестрил восторженными отзывами клиентов, прошедших процедуру "частичной коррекции личностного паттерна". Бизнесмены, избавившиеся от социофобии; творческие работники, преодолевшие творческий кризис; бывшие жертвы насилия, стершие травматические воспоминания. Все они улыбались с профессионально отретушированных фотографий, рассказывая, как технология "Ренессанс" изменила их жизнь к лучшему.

Ни слова о полной замене личности, конечно же. Ни намека на существование черного рынка "бывших в употреблении" личностей. Только обтекаемые фразы о "революционном подходе к реализации человеческого потенциала" и "нейропластичности как ключе к самосовершенствованию".

На отдельной странице размещалось видеообращение Елены Северовой, основательницы и генерального директора корпорации. Стройная женщина лет пятидесяти с проницательным взглядом и безупречной осанкой говорила с экрана уверенным, почти гипнотическим голосом:

"Всю историю человечества мы были заложниками случайности рождения. Наши способности, наши черты характера, наши страхи и желания – все это определялось генетической лотереей и ранним окружением. Мы в "Новой Личности" верим, что каждый человек заслуживает шанса стать лучшей версией себя. Не той, которую предопределила случайность, а той, которую он сам выбирает. Наша миссия – дать людям эту свободу выбора. Свободу стать тем, кем они действительно хотят быть."

Андрей выключил видео, испытывая смешанные чувства. В словах Северовой была своя извращенная логика. Действительно, почему человек должен быть навсегда привязан к личности, сформированной случайными факторами? Почему нельзя "обновить" себя, как компьютерную программу, избавившись от ошибок и дефектов?

Но цена такой свободы… Если верить Марии и Александру, для "обновления" одних личностей корпорация безжалостно уничтожала другие. И кто решал, какая личность более "ценная" или "достойная" существования? Рыночный спрос? Прихоть богатых клиентов? Или амбиции самой Северовой?

На следующее утро, собираясь на прием к Демину, Андрей обнаружил, что его рука почти не дрожит, когда он бреется. Странно, но впервые за долгое время он не испытывал утреннего желания выпить. Вместо этого его наполняло странное, почти забытое чувство – целеустремленность. У него появилась миссия, нечто большее, чем очередная статья или расследование. Это было почти… духовно.

Клиника Демина располагалась в отреставрированном особняке дореволюционной постройки. Внутри царили покой и сдержанная роскошь – приглушенное освещение, мягкие кресла в зоне ожидания, тихая классическая музыка. Ресепшионистка с профессиональной улыбкой проверила его полис (как и предсказывала Мария, без сканирования) и предложила подождать несколько минут.

Андрей сел в кресло и взял со столика глянцевый буклет "Новой Личности". На обложке красовался слоган: "Ренессанс – возрождение истинного я". Внутри размещался анонс предстоящего события: "Приглашаем вас на публичную презентацию новейших достижений в области технологии "Ренессанс". Елена Северова и ведущие специалисты корпорации "Новая Личность" представят революционные методы самосовершенствования и поделятся историями успеха наших клиентов. Не упустите шанс узнать, как перезагрузить свою жизнь!"

Мероприятие должно было состояться послезавтра в главном офисе корпорации. Вход по предварительной регистрации, но бесплатный.

– Господин Савельев? Доктор Демин ждет вас. – Голос ресепшионистки вырвал Андрея из размышлений.

Он поднялся и, сунув буклет в карман, направился в кабинет.

Доктор Алексей Демин оказался высоким худощавым мужчиной лет пятидесяти с внимательным взглядом и аккуратно подстриженной седеющей бородкой. Он поднялся из-за стола, чтобы поприветствовать "пациента".

– Виктор Савельев? Рад познакомиться. Профессор Климов много о вас рассказывал.

Андрей напрягся, но постарался не показать этого.

– Надеюсь, только хорошее.

– Безусловно. – Демин улыбнулся и жестом предложил ему сесть в кресло напротив стола. – Он упоминал, что вы интересуетесь нашими технологиями, но испытываете некоторые опасения. Это совершенно нормально. Решение изменить аспекты своей личности – всегда серьезный шаг.

– Да, я… – Андрей сделал паузу, вспоминая легенду, которую придумал по пути. – Я страдаю от хронической депрессии и тревожного расстройства. Перепробовал множество традиционных методов лечения, но ничего не помогает долгосрочно. Друг рассказал мне о технологии "Ренессанс", и я решил… узнать подробнее.

Демин кивнул с понимающим видом и повернулся к компьютеру, стоявшему на столе. Именно к этому компьютеру Андрею нужно было подключить устройство, данное Марией.

– Депрессия и тревожность – одни из самых распространенных показаний для базового протокола "Ренессанс-1". – Демин начал что-то печатать. – Процедура включает избирательную модуляцию нейронных связей, отвечающих за негативные эмоциональные паттерны, без затрагивания основы личности. Это неинвазивно и полностью обратимо.

Андрей заметил, что на столе Демина, рядом с компьютером, стоит стакан с водой. План начал формироваться в его голове.

– Звучит многообещающе. Но я слышал… слухи о более радикальных процедурах. – Он сделал паузу. – О полной замене личности. Это правда?

Демин на мгновение замер, затем повернулся к нему с нейтральным выражением лица.

– Боюсь, вы стали жертвой дезинформации. "Новая Личность" не занимается "заменой" личности. Мы работаем только с существующим нейропсихологическим профилем пациента, модифицируя проблемные аспекты и усиливая положительные.

– Конечно, я понимаю. – Андрей изобразил смущение. – Просто прочитал что-то в интернете… Вы знаете, как бывает.

– Интернет полон мифов о современных технологиях. – Демин улыбнулся. – Позвольте мне показать вам реальные данные о нашей методике.

Он снова повернулся к компьютеру и открыл презентацию. Андрей знал, что должен действовать сейчас. Он незаметно достал из кармана устройство и приготовился.

– Доктор Демин, могу я попросить воды? У меня внезапно пересохло в горле.

– Конечно. – Демин поднялся. – Я принесу вам стакан. Минеральную или обычную?

– Минеральную, если можно.

Когда Демин направился к небольшому холодильнику в углу кабинета, Андрей "случайно" задел стакан на столе, опрокинув его на клавиатуру компьютера.

– О боже! Простите мою неуклюжесть! – Он вскочил, делая вид, что пытается помочь, и в суматохе вставил устройство в USB-порт на задней панели компьютера.

– Ничего страшного, такое случается. – Демин поспешил обратно с полотенцем. – Главное, чтобы вода не попала внутрь системного блока.

Пока психиатр промокал клавиатуру, Андрей украдкой посмотрел на устройство. Маленький светодиод на нем мигнул зеленым – копирование началось. Теперь нужно было выждать хотя бы минуту, прежде чем извлекать флешку.

– Я действительно очень неловкий, когда нервничаю. – Андрей изобразил смущение. – Эти разговоры о вмешательстве в мозг… они меня пугают и одновременно интригуют.

– Это естественная реакция. – Демин, похоже, не заметил устройства, сосредоточившись на спасении клавиатуры. – Любая новая технология сначала пугает. Когда-то люди боялись электричества и автомобилей. Сегодня они боятся нейромодуляции.

Он выпрямился, удовлетворенно осмотрев результаты своей работы.

– Кажется, обошлось без серьезных повреждений. Клавиатура быстро высохнет.

– Я готов оплатить ремонт, если что-то сломалось, – предложил Андрей.

– Не беспокойтесь. – Демин отмахнулся. – Давайте вернемся к нашей консультации. Я бы рекомендовал вам начать с диагностического обследования, чтобы определить точную природу вашей депрессии и тревожности. Это поможет нам выбрать оптимальный протокол лечения.

Андрей кивнул, поглядывая на устройство. Светодиод теперь горел постоянным зеленым светом – копирование завершено. Осталось аккуратно извлечь флешку.

– А сколько сеансов обычно требуется для… полного излечения? – спросил он, незаметно потянувшись к устройству.

– Все индивидуально. – Демин снова сел за стол. – Обычно базовый курс включает пять-семь сеансов нейромодуляции с интервалом в неделю. Затем мы оцениваем результаты и при необходимости корректируем протокол.

Андрей под столом нащупал устройство и аккуратно извлек его, быстро спрятав в карман.

– Звучит разумно. И… дорого?

– Страховые компании покрывают базовые протоколы для пациентов с клиническими диагнозами. В вашем случае, если диагностика подтвердит депрессию и тревожное расстройство, большая часть расходов будет покрыта.

Демин продолжал рассказывать о процедуре, стоимости и ожидаемых результатах. Андрей слушал вполуха, мысленно отмечая детали, которые могли бы пригодиться для расследования. Теперь, когда устройство было благополучно извлечено, он мог позволить себе расслабиться и даже проявить искренний интерес к технологии.

– У вас наверняка есть еще вопросы. – Демин завершил свой рассказ. – Может быть, вас интересуют потенциальные риски или побочные эффекты?

– Да, конечно. – Андрей сделал задумчивое лицо. – Существует ли риск… потери памяти или изменения важных аспектов личности? Я не хотел бы перестать быть собой, если вы понимаете, о чем я.

– Абсолютно понимаю. – Демин кивнул. – И это обоснованное опасение. Но позвольте вас заверить: при базовом протоколе "Ренессанс-1" мы работаем только с эмоциональными реакциями и когнитивными искажениями, вызванными депрессией. Ваши воспоминания, ценности, убеждения, привязанности – все это остается неприкосновенным.

Он сделал паузу и добавил с улыбкой:

– Вы останетесь собой. Просто собой без депрессии и тревожности.

– Звучит почти слишком хорошо, чтобы быть правдой, – заметил Андрей.

– Многие прорывные технологии так выглядят, пока не становятся обыденностью. – Демин посмотрел на часы. – Кстати, если вас действительно интересует наша технология, рекомендую посетить публичную презентацию послезавтра. Там вы сможете лично пообщаться с пациентами, прошедшими процедуру, и задать вопросы непосредственно основателю корпорации, доктору Северовой.

– О, я как раз видел объявление. – Андрей достал буклет. – Думаю, это хорошая идея.

– Отлично. – Демин встал, давая понять, что консультация подходит к концу. – Я могу зарегистрировать вас прямо сейчас, если хотите.

– Буду признателен.

Демин снова повернулся к компьютеру и несколько секунд что-то печатал.

– Готово. Я добавил вас в список гостей. Приходите к шести вечера, главный офис "Новой Личности" на Цветном бульваре.

Они обменялись рукопожатием, и Андрей покинул кабинет с чувством выполненного долга. Устройство с копией файлов Демина надежно лежало в его кармане. Теперь оставалось только дождаться связи с Марией и узнать, что именно удалось добыть.

А послезавтра ему предстояло погрузиться в самое сердце "Новой Личности" и, возможно, встретиться с главным архитектором технологии, превращающей человеческие души в товар.

Главный офис корпорации "Новая Личность" занимал все здание футуристического бизнес-центра на Цветном бульваре – двадцатиэтажную башню из стекла и металла, сверкающую в лучах заходящего солнца. Огромный голографический логотип компании – стилизованная буква "Р" (от "Ренессанс"), обрамленная силуэтом человеческой головы – парил над входом, меняя цвета от глубокого синего до ярко-фиолетового.

Андрей прибыл к назначенному времени и обнаружил у входа длинную очередь из желающих попасть на презентацию. Люди разного возраста и социального положения – от студентов до пожилых бизнесменов, от домохозяек до медийных персон – все они ждали своей очереди, чтобы пройти регистрацию и проверку службы безопасности.

Очередь двигалась быстро. На входе улыбчивые сотрудники в униформе корпорации – серые костюмы с фиолетовыми вставками – проверяли имена по спискам и выдавали электронные бейджи с QR-кодами. Андрей назвал имя Виктора Савельева, под которым его зарегистрировал Демин, и получил свой бейдж.

– Добро пожаловать, господин Савельев! – приветствовала его молодая женщина с идеальной улыбкой. – Презентация пройдет в главном конференц-зале на пятнадцатом этаже. Лифты справа от вас. Желаем приятного и познавательного вечера!

Фойе башни поражало размахом – высокие потолки, мраморные полы, футуристические скульптуры, символизирующие "эволюцию сознания". На огромных экранах транслировались видеоролики о технологии "Ренессанс" и историях успеха клиентов. Повсюду стояли интерактивные стенды, где посетители могли пройти "экспресс-диагностику" своего психологического профиля или виртуальную экскурсию по клиникам компании.

Андрей заметил, что многие посетители с энтузиазмом участвуют в этих активностях, словно пришли не на корпоративную презентацию, а на какой-то фестиваль или парк развлечений. В их глазах читалось нечто, близкое к религиозному благоговению.

Лифт был скоростным и почти бесшумным. Через несколько секунд Андрей уже находился на пятнадцатом этаже, где располагался просторный конференц-зал, больше напоминавший концертную площадку. Ряды удобных кресел спускались амфитеатром к центральной сцене, над которой висели огромные голографические проекторы. Помещение постепенно заполнялось людьми, и в воздухе витало ощущение нетерпеливого ожидания.

Андрей выбрал место ближе к краю ряда, чтобы иметь возможность быстро покинуть зал в случае необходимости. Вокруг него люди оживленно переговаривались, делясь впечатлениями и ожиданиями.

– Я слышала, что сегодня покажут результаты "Ренессанс-2"! – с восторгом говорила молодая женщина своей подруге. – Говорят, что после этой процедуры человек может усвоить любой навык за несколько дней!

– А мой кузен прошел базовую процедуру от депрессии, – отвечала подруга. – Говорит, будто заново родился. Никаких побочных эффектов, только ясность мысли и эмоциональный подъем.

По другую сторону от Андрея пожилой мужчина в дорогом костюме беседовал с партнером:

– Я вложил в их акции в прошлом году. Лучшее решение в моей жизни. Капитализация выросла втрое. И это только начало. Когда технология получит международное признание…

Внезапно свет в зале приглушился, и голографические проекторы ожили. В воздухе появилось огромное трехмерное изображение человеческого мозга, переливающееся всеми цветами радуги. Нейронные связи, представленные тонкими светящимися нитями, пульсировали и перестраивались, образуя все более сложные структуры. Затем мозг трансформировался в силуэт человеческой головы, внутри которой продолжали мерцать и меняться нейронные карты.

Из динамиков полилась торжественная музыка, а на сцене появился ведущий – харизматичный мужчина средних лет с безупречной внешностью телеведущего.

– Дамы и господа! – его голос звучал глубоко и убедительно. – Добро пожаловать на презентацию революционной технологии, которая уже сегодня меняет жизни тысяч людей к лучшему! Технологии, которая открывает новую главу в истории человечества! Технологии "Ренессанс" от корпорации "Новая Личность"!

Зал взорвался аплодисментами. Андрей заметил, что многие зрители поднялись со своих мест, некоторые даже кричали от восторга, словно находились на концерте поп-звезды, а не на корпоративной презентации.

– Сегодня вы услышите истории людей, чьи жизни были преображены благодаря нашей технологии. Вы узнаете о новейших научных достижениях в области нейромодуляции. И, конечно же, вы встретитесь с человеком, чье видение и гений сделали все это возможным – основателем и генеральным директором корпорации "Новая Личность", доктором Еленой Сергеевной Северовой!

Новая волна аплодисментов, еще более бурная. Андрей невольно поморщился от этого проявления почти религиозного экстаза. Происходящее все больше напоминало не научную презентацию, а собрание секты.

На сцену один за другим стали выходить люди, прошедшие процедуру "Ренессанс". Каждый рассказывал свою историю трансформации: бывший алкоголик, ставший успешным предпринимателем; женщина, избавившаяся от панических атак после многих лет безуспешного лечения; художник, преодолевший творческий кризис; спортсмен, вернувшийся к высоким результатам после тяжелой травмы.

Все они говорили с воодушевлением, их глаза блестели, а голоса звучали уверенно. И все благодарили "Новую Личность" и лично Елену Северову за "спасение" и "второй шанс".

После историй успеха на сцену вышел главный научный сотрудник корпорации – седовласый профессор с внушительной бородой, напоминавший архетипического мудреца. Он начал рассказывать о научных принципах, лежащих в основе технологии:

– Традиционно считалось, что личность человека – это нечто фиксированное, определяемое генетикой и ранним опытом. Мы в "Новой Личности" доказали, что это не так. Личность – это динамическая система нейронных связей, которая может быть целенаправленно модифицирована с помощью правильных инструментов.

Профессор продолжал свою лекцию, сопровождая ее впечатляющими голографическими иллюстрациями процессов, происходящих в мозге. Терминология была сложной, но общий посыл понятен даже неспециалисту: мозг пластичен, личность изменяема, и корпорация нашла способ управлять этими изменениями.

– Наши новейшие протоколы "Ренессанс-2" и "Ренессанс-3" позволяют добиться еще более впечатляющих результатов, – продолжал профессор. – Речь идет не просто о коррекции отдельных черт, а о фундаментальном переосмыслении того, кем является человек.

Андрей напрягся. Вот оно – первое публичное упоминание тех самых протоколов, о которых говорила Мария. Протоколов, которые, по ее словам, использовались для полной замены личности.

Но профессор не стал углубляться в детали, лишь туманно намекнул на "прорывные результаты" и "открывающиеся возможности". Вместо этого он объявил о выходе на сцену главной звезды вечера:

– Дамы и господа! Встречайте человека, чье видение изменило представление о человеческом потенциале! Доктор Елена Сергеевна Северова!

Зал взорвался овацией. Люди вскочили с мест, некоторые даже кричали "Браво!" и "Гений!". На сцену величественно вышла женщина, которую Андрей видел в видеообращении на сайте компании – но в реальности она производила еще более сильное впечатление.

Высокая, стройная, с идеальной осанкой и пронзительным взглядом темных глаз. Ее седеющие волосы были собраны в элегантный пучок, а строгий костюм подчеркивал безупречную фигуру. Но главное – она излучала харизму и уверенность, почти гипнотически воздействуя на аудиторию.

Когда Северова заговорила, ее голос звучал одновременно мягко и властно, создавая странный эффект интимности, будто она обращалась лично к каждому слушателю:

– Друзья мои! Я не люблю слово "клиенты". Все, кто приходит к нам – это соратники в великом деле освобождения человеческого духа от ограничений, навязанных природой и обществом.

Она сделала паузу, обводя зал внимательным взглядом.

– Тысячелетиями людям внушали, что они должны "принять себя такими, какие они есть". Смириться с недостатками, слабостями, страхами, которыми их наделила случайность рождения. Это была величайшая ложь в истории. Потому что на самом деле человек – не статичная сущность, а проект. Незавершенный, постоянно развивающийся проект. И каждый из нас имеет право быть архитектором своей личности!

Новая волна аплодисментов. Андрей заметил, что многие слушатели буквально впитывали каждое слово Северовой, их лица светились почти религиозным восторгом.

– Наша технология – это не просто медицинская процедура или косметическое улучшение. Это философия новой эпохи. Эпохи, в которой человек наконец-то освободится от тирании случайности и станет сознательным творцом своего "я".

Северова продолжала говорить, и Андрей должен был признать, что ее речь была блестяще составлена. Она апеллировала к глубинным человеческим страхам и желаниям – страху несоответствия, желанию самосовершенствования, стремлению к лучшей версии себя. И предлагала технологическое решение этих экзистенциальных проблем.

– Сегодня я хочу представить вам нечто особенное. Нечто, что до сих пор мы показывали только в закрытом режиме. Наш новейший протокол "Ренессанс-3" и его удивительные результаты.

На сцену вышли четыре человека – две женщины и двое мужчин разного возраста. Они встали рядом с Северовой, глядя в зал с безмятежными улыбками.

– Эти люди согласились публично рассказать о своем опыте глубинной трансформации, – продолжала Северова. – Каждый из них прошел через протокол "Ренессанс-3" по разным причинам и с разными целями. И каждый обрел новую жизнь – буквально.

Первым выступил мужчина средних лет – худощавый, с аккуратной бородкой и спокойным взглядом.

– Меня зовут Георгий Орлов. Точнее, так меня зовут сейчас. – Он улыбнулся. – Два года назад я был Павлом Новиковым – человеком, страдавшим от неизлечимой формы биполярного расстройства. Мои маниакальные эпизоды сменялись тяжелейшими депрессиями. Я трижды пытался покончить с собой. Перепробовал все виды терапии и лекарств. Ничто не помогало.

Он сделал драматическую паузу.

– Тогда я решился на радикальный шаг – полную перезапись личностного паттерна. Моя прежняя личность была сохранена в цифровом виде, а я получил совершенно новый набор характеристик, воспоминаний и эмоциональных реакций. При этом мои базовые знания, профессиональные навыки и интеллектуальные способности остались нетронутыми. Сегодня я – успешный инженер, счастливый муж и отец. И я больше не помню, каково это – хотеть умереть.

Зал затих, затем разразился аплодисментами. Андрей чувствовал, как внутри нарастает тревога. То, что описывал этот человек, полностью соответствовало рассказу Марии о полной замене личности. Но он представлял это как благо, как спасение.

Другие "успешные случаи" рассказывали похожие истории: женщина с неизлечимым ПТСР после насилия, мужчина с множественными аддикциями, девушка с тяжелым случаем диссоциативного расстройства. Все они говорили о своем "перерождении" как о чуде, о втором шансе на жизнь.

Северова вернулась в центр сцены, когда последний выступающий закончил свою историю.

– Это лишь некоторые примеры того, как технология "Ренессанс-3" меняет жизни к лучшему. Но мы не останавливаемся на достигнутом. Наши исследователи работают над новыми протоколами, которые позволят не только избавляться от проблемных аспектов личности, но и интегрировать положительные черты из других личностных паттернов. Представьте: человек сможет выбирать для себя лучшие качества из доступного "банка личностей" – креативность Леонардо да Винчи, стратегическое мышление Наполеона, эмоциональный интеллект Далай-ламы…

По залу пронесся восхищенный шепот. Андрей почувствовал, как холодеет внутри. "Банк личностей"? Откуда бы корпорация взяла эти личностные паттерны, если не из украденных или купленных личностей?

– Конечно, мы движемся вперед с осторожностью, – продолжала Северова. – Каждый новый протокол проходит тщательное тестирование и сертификацию. Безопасность наших пациентов – наш высший приоритет.

Она обвела зал взглядом и улыбнулась.

– А теперь я предлагаю вам задать вопросы. О технологии, о возможностях, о будущем, которое мы создаем вместе.

Лес рук взметнулся вверх. Северова начала выбирать вопросы из зала, отвечая с неизменной уверенностью и красноречием. Андрей слушал внимательно, отмечая, как искусно она обходит острые углы и переформулирует проблемные вопросы в выгодном для компании свете.

Внезапно его взгляд зацепился за знакомое лицо в толпе. Молодой человек в первых рядах с энтузиазмом слушал выступление Северовой. Андрей не сразу смог вспомнить, где видел его раньше, но потом его пронзило узнавание.

Кирилл. Его сын. Которого он не видел уже больше года.

Кирилл выглядел хорошо – подтянутый, в стильном костюме, с аккуратной стрижкой. На лацкане его пиджака Андрей заметил корпоративный значок "Новой Личности". Значит, сын не просто посетитель – он сотрудник компании.

Андрей почувствовал, как сердце начинает биться быстрее. Должен ли он подойти к Кириллу? Что он скажет? Как объяснит свое присутствие на презентации? И, самое главное, знает ли его сын о том, чем на самом деле занимается его работодатель?

Пока он колебался, презентация подошла к концу. Северова поблагодарила всех за внимание и пригласила на фуршет в соседнем зале, где можно было неформально пообщаться с представителями компании и людьми, прошедшими процедуру.

Толпа начала двигаться к выходу. Андрей, следя взглядом за Кириллом, решил последовать за ним. Это был риск – сын мог узнать его, несмотря на отросшую бороду и изменившуюся внешность. Но шанс получить инсайдерскую информацию от человека внутри корпорации был слишком ценен, чтобы его упустить.

В банкетном зале царила оживленная атмосфера. Официанты разносили шампанское и канапе, гости собирались вокруг "успешных случаев" и представителей компании, засыпая их вопросами. Северова стояла в окружении самых влиятельных гостей, включая нескольких известных политиков и бизнесменов.

Андрей аккуратно лавировал в толпе, стараясь не терять из виду Кирилла. Его сын, похоже, занимал не последнее положение в компании – к нему подходили другие сотрудники, что-то докладывали, получали указания. На груди у Кирилла висел бейдж с надписью "Младший научный сотрудник, отдел нейрокартографии".

Наконец Андрей решился. Он дождался момента, когда Кирилл отошел в менее людную часть зала, и приблизился к нему.

– Кирилл, – тихо позвал он. – Можно тебя на минуту?

Сын обернулся, и его лицо изменилось, когда он узнал Андрея. Удивление, смятение, настороженность – все эти эмоции промелькнули в его глазах.

– Отец? – голос Кирилла звучал напряженно. – Что ты здесь делаешь?

– Пришел на презентацию, как и все. – Андрей попытался улыбнуться. – Не знал, что ты работаешь в "Новой Личности".

Кирилл нервно огляделся.

– Давай отойдем. – Он указал на небольшую нишу у окна, относительно изолированную от общего зала.

Когда они оказались там, Кирилл повернулся к отцу с неприязненным выражением лица.

– Послушай, я не знаю, зачем ты здесь, но если это очередная попытка наладить отношения…

– Нет, – перебил его Андрей. – То есть… я рад тебя видеть, конечно. Но я здесь по другой причине. Я журналист, помнишь? Меня заинтересовала ваша технология.

– Понятно. – Кирилл немного расслабился. – Что ж, ты пришел по адресу. "Новая Личность" – самая инновационная компания в сфере нейротехнологий. То, что мы делаем, меняет мир.

– Не сомневаюсь. – Андрей сдержал иронию. – И как давно ты здесь работаешь?

– Почти год. Пришел сразу после аспирантуры. – В голосе Кирилла появилась гордость. – Я в команде, которая работает над протоколом "Ренессанс-4". Это будет настоящая революция.

– Впечатляет. – Андрей сделал паузу, подбирая слова. – А что ты скажешь о критике вашей технологии? Некоторые эксперты говорят о этических проблемах, связанных с вмешательством в личность человека.

Лицо Кирилла напряглось.

– Какие эксперты? Луддиты и консерваторы, которые боятся любого прогресса? – Он покачал головой. – Мы помогаем людям, отец. Освобождаем их от страданий, от ограничений, навязанных случайностью рождения.

Андрей узнал в этих словах риторику Северовой. Его сын говорил как преданный последователь, почти как член секты.

– Понимаю. Но разве полная замена личности – это не слишком радикально? Человек фактически перестает быть собой.

– А кто такой "я"? – парировал Кирилл. – Философский вопрос, на который нет однозначного ответа. Если человек добровольно выбирает стать кем-то другим, потому что его нынешняя личность приносит ему только страдания – разве это не его право?

– Если добровольно, – подчеркнул Андрей. – Но всегда ли это добровольный выбор?

Кирилл нахмурился.

– Что ты имеешь в виду?

– Я слышал… слухи. О людях, чьи личности были "перезаписаны" без их полного согласия. О "черном рынке" личностей.

Лицо Кирилла побледнело, затем покраснело от гнева.

– Это клевета! – зашипел он. – Ты всегда был таким – видел заговоры и скандалы везде! Даже собственную семью разрушил своей паранойей!

Андрей почувствовал укол боли от этих слов, но продолжил:

– Я просто задаю вопросы, Кирилл. Это моя работа – задавать неудобные вопросы.

– Тогда задавай их официальным представителям компании. – Кирилл сделал шаг назад. – А меня оставь в покое. Я наконец нашел свое место в жизни, занимаюсь важным делом. И не позволю тебе все испортить своими "расследованиями".

– Кирилл, подожди. Я не хотел тебя обидеть. – Андрей попытался смягчить тон. – Просто… я беспокоюсь. О тебе, о других людях, вовлеченных в это.

Сын смотрел на него с недоверием.

– Ты беспокоишься? С каких пор? Ты не беспокоился, когда бросил нас с мамой ради своих журналистских амбиций. Не беспокоился, когда пропускал мои дни рождения из-за очередного расследования. Не беспокоился, когда спивался после развода, вместо того чтобы поддержать меня в подростковом возрасте.

Андрей почувствовал, как каждое слово бьет по больному месту. Все, что говорил Кирилл, было правдой.

– Ты прав, – тихо сказал он. – Я был ужасным отцом. И я не ожидаю, что ты простишь меня или поверишь мне сейчас. Но я действительно беспокоюсь. И не только о тебе.

Он сделал паузу, затем решился:

– Анна, твоя мать… Ты знаешь, что она зарегистрировалась на процедуру "Ренессанс-3" две недели назад?

Кирилл застыл, и на его лице промелькнуло что-то похожее на шок, быстро сменившийся нейтральным выражением.

– Я не занимаюсь регистрацией клиентов. Это не моя сфера.

– Но ты мог бы узнать, где она сейчас? Что с ней произошло? – настаивал Андрей.

– Даже если бы я знал, я не стал бы нарушать конфиденциальность клиента, даже если этот клиент – моя мать. – Кирилл выпрямился. – А теперь извини, у меня есть обязанности. Я должен вернуться к гостям.

Он уже собирался уйти, когда Андрей сделал последнюю попытку:

– Кирилл, пожалуйста. Если ты узнаешь что-то о своей матери… или заметишь что-то необычное в компании… вот моя визитка. – Он протянул карточку с новым, защищенным номером телефона. – Позвони мне. В любое время.

Кирилл секунду смотрел на визитку, затем неохотно взял ее и сунул в карман.

– Прощай, отец. И будь осторожен со своими "расследованиями". – В его голосе звучало предупреждение. – "Новая Личность" – влиятельная корпорация с серьезной службой безопасности. Они не любят тех, кто распространяет о них ложную информацию.

С этими словами он развернулся и растворился в толпе, оставив Андрея одного, с тяжелым чувством в груди и еще большими подозрениями относительно того, что происходит за глянцевым фасадом "Новой Личности".

Глава 4: Бывшая жизнь

Прошло три дня после презентации "Новой Личности", а Андрей все еще не мог связаться с Марией. Телефон посредника Игоря не отвечал, а на условленном месте встречи – кафе "Транзит" – никто не появлялся. Это беспокоило. Что, если с Марией что-то случилось? Или, что еще хуже, что если она была не тем, за кого себя выдавала?

В отсутствие новых зацепок Андрей сосредоточился на том, что у него было – данные, скопированные с компьютера доктора Демина. Устройство, переданное Марией, оказалось высокотехнологичным инструментом – оно не только скопировало файлы, но и предоставило доступ к зашифрованным данным с компьютера психиатра.

Андрей просидел две бессонные ночи, разбираясь в украденной информации. Среди сотен файлов особый интерес представляли психологические профили пациентов, подготовленных для процедуры "Ренессанс". Профили включали подробную личностную характеристику, историю болезни, результаты нейрокогнитивных тестов и, самое важное – рекомендации по "категоризации".

Пациенты делились на несколько категорий:

"Стандартные клиенты" – люди, желающие избавиться от конкретных психологических проблем через процедуру "Ренессанс-1".

"Элитные клиенты" – обеспеченные люди, стремящиеся к серьезным улучшениям своей личности через "Ренессанс-2".

"Особые случаи" – категория, в которую попадали люди с уникальными личностными характеристиками, высоким интеллектом или особыми талантами. Их отмечали как потенциальных "доноров личностных паттернов".

"Перспективные реципиенты" – люди, подходящие для полной замены личности через протокол "Ренессанс-3", обычно из-за тяжелых психических расстройств или суицидальных наклонностей.

Наконец, была самая загадочная категория – "Проект Феникс". К ней относились всего несколько пациентов, и доступ к их полным досье имела только сама Елена Северова.

Андрей отчаянно искал в этих файлах упоминание своей бывшей жены. И нашел. Анна Валерьевна Соколова значилась в списке "особых случаев" с пометкой "высокий приоритет". В ее психологическом профиле Демин отмечал "исключительную эмпатию", "высокий эмоциональный интеллект" и "редкое сочетание аналитических и интуитивных способностей". Заключение гласило: "Идеальный кандидат для интеграции в банк личностных паттернов. Рекомендую незамедлительное включение в программу."

Дата последней записи – 27 мая 2037 года. Две недели назад. После этого в файле Анны не было никаких обновлений.

Андрей откинулся на спинку кресла, чувствуя, как внутри нарастает тревога. "Банк личностных паттернов" – та же концепция, о которой говорила Северова на презентации. Банк личностей, из которого богатые клиенты могли выбирать желаемые черты для интеграции. И Анна, его бывшая жена, была рекомендована как "идеальный кандидат" для этого банка.

Что это значило? Что ее личность была "извлечена" для последующего использования? Что с ней произошло после? Осталась ли она сама собой, или ее сознание было заменено на другое?

Андрей снова набрал ее номер. Как и в предыдущие разы, включился автоответчик с ее голосом: "Вы позвонили Анне Соколовой. Оставьте сообщение после сигнала, и я свяжусь с вами при первой возможности."

Тот же голос, те же интонации. Но был ли это все еще тот же человек?

Он оставил еще одно сообщение, не особо надеясь на ответ. Затем вернулся к изучению файлов. В профиле Анны указывался ее лечащий психиатр в рамках программы "Новой Личности" – некая доктор Наталья Викторовна Савина. Возможно, она знала больше о судьбе Анны после регистрации на процедуру.

Быстрый поиск в интернете дал несколько результатов. Доктор Савина была заместителем руководителя клинического отделения "Новой Личности", специализировалась на нейропсихиатрии и когнитивной реабилитации. Ее фотография на сайте компании показывала привлекательную женщину лет сорока с короткими темными волосами и проницательным взглядом.

Прямой доступ к ней получить было бы сложно. Но, возможно, существовал обходной путь? Андрей продолжил поиск и обнаружил, что доктор Савина дважды в месяц проводит публичные лекции о нейропластичности мозга в культурном центре "Прогресс" на Фрунзенской набережной. Следующая лекция была запланирована на завтрашний вечер.

Это был шанс. Не самый надежный, но лучше, чем ничего.

Культурный центр "Прогресс" располагался в отреставрированном здании бывшей фабрики – высокие потолки, открытая кирпичная кладка, огромные окна. Модное место для интеллектуальных мероприятий, популярное среди столичной интеллигенции и продвинутой молодежи.

Лекция доктора Савиной называлась "Пластичность личности: наука против мифов" и, судя по заполненному залу, вызывала большой интерес. Андрей купил билет и занял место в середине зала, не слишком близко к сцене, но и не слишком далеко.

Ровно в семь на сцену вышла Наталья Савина – живое воплощение своей фотографии, только еще более харизматичная и энергичная. Она начала лекцию без долгих вступлений, сразу перейдя к сути:

– Традиционно в психологии и психиатрии личность рассматривалась как относительно стабильная структура, формирующаяся к определенному возрасту и затем лишь незначительно модифицирующаяся на протяжении жизни. Это представление лежит в основе многих психотерапевтических подходов, которые стремятся не изменить личность, а помочь человеку примириться с ней и найти способы компенсации проблемных аспектов.

Савина сделала паузу и обвела взглядом аудиторию.

– Однако последние два десятилетия исследований в области нейронаук показывают, что это представление фундаментально неверно. Личность человека – это не жесткая структура, а динамическая система нейронных связей, находящаяся в постоянном процессе реорганизации и адаптации.

Дальше последовал детальный, но доступный рассказ о нейропластичности, эпигенетике и современных методах нейромодуляции. Савина говорила увлеченно, иллюстрируя свой рассказ яркими примерами из клинической практики.

– И вот теперь мы подходим к самому интересному, – продолжала она. – Если личность – это система нейронных связей, а не какая-то метафизическая сущность, то теоретически мы можем не просто корректировать отдельные ее аспекты, но и полностью реконфигурировать эту систему. Создать, если хотите, новую личность на базе старой нейронной архитектуры.

В зале повисла тишина. Савина улыбнулась.

– Да, это звучит как научная фантастика. Но это уже реальность. Технология "Ренессанс", разработанная корпорацией "Новая Личность", позволяет именно это – глубинную реорганизацию личностного паттерна на нейронном уровне.

Остаток лекции был посвящен объяснению принципов работы технологии и демонстрации клинических случаев, где она помогла пациентам с тяжелыми психическими расстройствами. Все примеры были представлены в исключительно позитивном свете – люди, избавившиеся от хронической депрессии, тревожности, посттравматического стрессового расстройства.

Ни слова о "банке личностных паттернов". Ни намека на возможность полной замены личности одного человека личностью другого. Только терапевтические аспекты и научный прогресс.

После лекции началась сессия вопросов и ответов. Андрей не спешил поднимать руку, внимательно слушая, что спрашивают другие. Вопросы были предсказуемыми – о безопасности процедуры, о долгосрочных эффектах, о стоимости и доступности. Савина отвечала уверенно и исчерпывающе, демонстрируя глубокое знание предмета.

Наконец, Андрей поднял руку и был выбран ведущим.

– Доктор Савина, спасибо за увлекательную лекцию. У меня вопрос о этических аспектах технологии. Если личность можно "перезаписать", то кто гарантирует, что это будет делаться только с согласия пациента? И как определяется, какие аспекты личности "проблемные" и подлежат коррекции, а какие – нет?

Савина не выказала раздражения, хотя вопрос явно отличался от предыдущих своей критической направленностью.

– Отличный вопрос. Этические аспекты любой новой технологии всегда требуют особого внимания. В случае с "Ренессанс" мы имеем многоуровневую систему защиты. Во-первых, каждый пациент подписывает информированное согласие, в котором детально описаны все аспекты процедуры. Во-вторых, перед процедурой проводится психологическая оценка, чтобы убедиться, что пациент понимает все последствия и принимает решение самостоятельно. В-третьих, работает этический комитет, который рассматривает каждый случай глубинной модификации личности.

Она сделала паузу и добавила:

– Что касается определения "проблемных" аспектов – это всегда решение самого пациента. Мы не навязываем никаких стандартов "нормальности" или "правильности". Если человек считает определенную черту своей личности проблемной и мешающей ему жить полноценной жизнью – это его право.

Андрей не был удовлетворен ответом, но понимал, что в формате публичной лекции вряд ли получит более откровенное признание. Он решил задать более конкретный вопрос:

– А что происходит с "оригинальной" личностью после процедуры глубинной модификации? Она полностью исчезает?

На этот раз он заметил легкое напряжение в лице Савиной, но она быстро восстановила профессиональную улыбку.

– Это зависит от протокола. При базовой модификации большая часть личностного паттерна сохраняется неизменной, корректируются лишь проблемные аспекты. При более глубоких модификациях… – она сделала паузу, подбирая слова, – …происходит более существенная реорганизация нейронных связей. Но говорить об "исчезновении" личности было бы некорректно. Скорее, это глубинная трансформация.

Ведущий уже собирался передать слово следующему спрашивающему, но Андрей не сдавался:

– Последний вопрос, если позволите. Вы являетесь лечащим врачом Анны Соколовой, которая недавно прошла процедуру. Могли бы вы рассказать о результатах?

В зале повисла тишина. Савина пристально посмотрела на Андрея, ее взгляд стал холодным и оценивающим.

– Я не комментирую индивидуальные случаи пациентов. Это нарушение врачебной тайны. – Ее голос звучал ровно, но с отчетливой ноткой предупреждения. – Если у вас есть вопросы по конкретному случаю, вы можете обратиться в клинику официально, предоставив документы, подтверждающие ваше право на информацию.

Андрей кивнул и сел на место. Он получил то, что хотел – подтверждение, что Савина знает Анну и, возможно, в курсе ее судьбы после процедуры. Теперь нужно было найти способ поговорить с доктором наедине.

После окончания сессии вопросов и ответов большая часть аудитории направилась к выходу, но некоторые слушатели окружили Савину, желая задать личные вопросы или получить автограф на ее книге "Нейропластичность и будущее личности", которая продавалась прямо в холле культурного центра.

Андрей купил книгу и встал в небольшую очередь к автору. Когда подошла его очередь, Савина узнала его и слегка напряглась.

– Мне понравилась ваша лекция, – начал Андрей, протягивая книгу для автографа. – Извините за прямой вопрос об Анне Соколовой. Она моя бывшая жена, и я беспокоюсь о ней.

Савина открыла книгу и медленно надписала ее, не поднимая глаз.

– Я понимаю ваше беспокойство, господин…?

– Соколов. Андрей Николаевич.

– Господин Соколов. – Она закрыла книгу и протянула ему. – Но, как я уже сказала, я не могу обсуждать пациентов вне клиники и без соответствующих документов.

– Я просто хочу знать, что она в порядке, – настаивал Андрей. – Она не отвечает на звонки уже две недели.

Савина окинула его оценивающим взглядом, затем посмотрела на часы.

– У меня еще несколько человек в очереди. Затем я направляюсь в кафе напротив на чашку чая. Если вы случайно окажетесь там через… скажем, двадцать минут, я не смогу помешать вам сесть за соседний столик.

Андрей кивнул, понимая намек.

– Спасибо за автограф, доктор Савина.

Он покинул культурный центр и направился в указанное кафе – маленькое уютное заведение с панорамными окнами и видом на набережную. Заказав чай, он выбрал столик в дальнем углу и стал ждать.

Савина появилась точно через двадцать минут. Она заказала что-то у барной стойки, затем, словно не замечая Андрея, прошла к столику рядом с ним. Только когда официант принес ей чай и удалился, она заговорила, не глядя на Андрея и делая вид, что проверяет что-то в телефоне:

– У нас есть примерно пять минут. Говорите.

– Что произошло с Анной после того, как она зарегистрировалась на процедуру "Ренессанс-3"? – сразу перешел к делу Андрей.

Савина сделала глоток чая, затем тихо ответила:

– Она прошла процедуру экстракции личностного паттерна. Для интеграции в корпоративный банк данных.

– Экстракции? – Андрей почувствовал, как холодеет внутри. – Это означает…

– Это означает, что ее уникальные личностные характеристики были сканированы и сохранены в цифровом виде. – Савина говорила тихо и быстро. – Процедура не инвазивная и обычно не имеет серьезных побочных эффектов. После короткого восстановительного периода пациент возвращается к нормальной жизни.

– Тогда почему она не отвечает на звонки?

Савина на мгновение замолчала, затем произнесла еще тише:

– Потому что в ее случае произошло… осложнение. Кластерная фрагментация личностного паттерна.

– Что это значит? – В голосе Андрея появились нотки отчаяния.

– Это значит, что в процессе сканирования произошел сбой, и часть ее личностных характеристик была… повреждена. – Савина наконец посмотрела прямо на Андрея. – Она жива физически, но находится в состоянии, близком к кататоническому ступору. Ее держат в реабилитационном центре "Березки" под наблюдением.

– Боже мой… – Андрей почувствовал, как к горлу подступает тошнота. – И что будет дальше?

– Мы работаем над восстановлением ее личностного паттерна из резервной копии. – Савина сделала еще глоток чая. – Но это сложный процесс. Успех не гарантирован.

– Я хочу ее увидеть.

– Это невозможно. Доступ к пациентам с осложнениями строго ограничен. – Савина покачала головой. – Даже я, как ее лечащий врач, должна получать специальное разрешение для каждого визита.

– Вы же понимаете, что то, что вы делаете, незаконно? – Андрей с трудом сдерживал гнев. – Вы экспериментируете на людях, повреждаете их личности…

– Незаконно? – Савина горько усмехнулась. – Господин Соколов, все, что мы делаем, полностью легально. Анна подписала все необходимые документы, включая согласие на экспериментальные процедуры и отказ от претензий в случае непредвиденных результатов. С юридической точки зрения, корпорация безупречна.

– А с моральной?

– Мораль относительна. – Савина пожала плечами. – Мы продвигаем науку, помогаем тысячам людей избавиться от страданий. Да, иногда случаются осложнения. Но какой прогресс обходится без жертв?

Андрей смотрел на нее с недоверием. Как врач мог так холодно говорить о "жертвах прогресса"?

– Почему вы мне все это рассказываете? – спросил он. – Разве это не нарушение корпоративной тайны?

Савина на мгновение задумалась, затем тихо ответила:

– Потому что я тоже человек. И потому что… есть вещи, которые происходят в корпорации, о которых я не могу молчать. Не все, что мы делаем, направлено на благо пациентов.

– Что вы имеете в виду?

– "Проект Феникс". – Она произнесла эти слова почти шепотом. – Я не могу рассказать подробности. Но то, что планирует Северова… это уже не лечение и не улучшение. Это нечто гораздо более радикальное.

Савина посмотрела на часы и быстро поднялась.

– Мне пора. Я и так сказала слишком много. – Она застегнула пальто. – Если вы действительно хотите помочь Анне и другим… найдите доказательства. Доказательства того, что делает корпорация за закрытыми дверями. Публичного скандала они боятся больше всего.

– Как я могу с вами связаться? – спросил Андрей, тоже поднимаясь.

– Никак. Этот разговор никогда не происходил. – Савина на мгновение остановилась. – Но если вам нужна информация о пациентах реабилитационного центра "Березки", поговорите с доктором Громовым. Виктор Павлович. Он главный нейрохирург центра и… имеет определенные моральные сомнения относительно деятельности корпорации.

С этими словами она быстро вышла из кафе, оставив Андрея с новой информацией и еще большим количеством вопросов.

Реабилитационный центр "Березки" располагался в Лосином Острове, в окружении хвойного леса. Со стороны он выглядел как обычная частная клиника – современное трехэтажное здание с большими окнами и ухоженной территорией. Но высокий забор по периметру и камеры видеонаблюдения на каждом углу выдавали его истинное назначение.

Андрей несколько дней наблюдал за центром издалека, изучая режим работы, смены персонала, систему безопасности. Проникнуть внутрь незамеченным казалось невозможным. Оставался единственный путь – найти доктора Громова и попытаться получить его помощь.

Это оказалось неожиданно просто. Виктор Павлович Громов жил в скромной квартире в Измайлово и каждое утро выгуливал собаку – немецкую овчарку – в местном парке. Андрей выследил его маршрут и на третий день наблюдений решился на контакт.

Доктор Громов оказался высоким мужчиной лет пятидесяти с усталым лицом и глубокими морщинами вокруг глаз. Когда Андрей подошел к нему в безлюдной части парка, он не выказал удивления, лишь тяжело вздохнул.

– Я ждал, что рано или поздно кто-то придет, – произнес Громов, не дожидаясь, пока Андрей представится. – Вы от Марии?

Андрей напрягся.

– Вы знаете Марию Орлову?

– Знаю. – Громов кивнул. – Она связывалась со мной неделю назад. Говорила, что нашла журналиста, который может помочь раскрыть правду о "Новой Личности".

– Что с ней случилось? Почему она пропала?

– Не знаю. – Громов покачал головой. – Наш последний разговор был прерван. Возможно, ее обнаружили. Или она решила залечь на дно. С ее… особым положением это было бы разумно.

– Вы знаете о ее истории? О том, что она была первым успешным экспериментом по переносу личности?

– Конечно. Я был одним из хирургов, проводивших эту операцию. – Лицо Громова исказилось от боли воспоминания. – Тогда я еще верил, что мы делаем что-то великое. Спасаем умирающую личность, даем ей новую жизнь в теле, которое иначе было бы просто оболочкой. Теперь я знаю, что мы открыли ящик Пандоры.

Громов жестом предложил присесть на скамейку в стороне от дорожки. Его собака улеглась у ног, настороженно поглядывая на Андрея.

– Доктор Савина сказала, что вы можете помочь мне увидеть мою бывшую жену, Анну Соколову. – Андрей решил перейти к главной цели. – Она находится в вашем центре после неудачной процедуры экстракции личностного паттерна.

Громов нахмурился.

– Савина направила вас ко мне? Интересно. Я не думал, что у нее хватит смелости.

– Так вы знаете Анну? Вы можете организовать встречу?

Громов долго молчал, затем медленно кивнул.

– Я знаю ее случай. Один из самых тяжелых за последнее время. – Он сделал паузу. – И да, теоретически я мог бы провести вас в центр. Но вы должны понимать, чем рискуете. И чем рискую я.

– Я готов на любой риск. – Андрей подался вперед. – Я должен увидеть ее. Убедиться, что она жива, что с ней все в порядке… насколько это возможно.

– В порядке? – Громов горько усмехнулся. – Нет, господин Соколов, с ней не все в порядке. Фрагментация личностного паттерна – это не просто медицинский термин. Это означает, что ее сознание разорвано на куски. Она помнит фрагменты своей жизни, но не может связать их воедино. Не узнает людей, которых знала всю жизнь. Не понимает, кто она сама.

Андрей почувствовал, как к горлу подступает комок.

– И это… навсегда?

– Не обязательно. Теоретически, при правильном лечении, возможно частичное восстановление. Но корпорация… – Громов замолчал, подбирая слова. – Корпорация не всегда заинтересована в восстановлении пациентов с осложнениями. Особенно тех, чьи личностные паттерны уже успешно интегрированы в "банк данных".

– Что значит "не заинтересована"? – Андрей почувствовал, как внутри закипает гнев. – Они просто бросают этих людей?

– Не бросают. Содержат в медикаментозном сне или под сильными транквилизаторами. Проводят "экспериментальные процедуры", которые редко приносят улучшение. – Громов сжал кулаки. – Я пытаюсь помочь, насколько могу. Но моих ресурсов и влияния недостаточно.

Андрей помолчал, переваривая услышанное, затем спросил:

– Что такое "Проект Феникс"? Савина упомянула о нем, но отказалась говорить подробности.

Лицо Громова изменилось, в глазах мелькнул страх.

– Откуда вы знаете это название?

– Я нашел упоминание в файлах доктора Демина. И Савина сказала, что это… нечто более радикальное, чем просто лечение или улучшение.

Громов нервно огляделся, будто опасаясь, что их могут подслушать, затем наклонился ближе к Андрею.

– "Проект Феникс" – личная инициатива Елены Северовой. Официально это "исследование возможностей долгосрочного сохранения личностного паттерна". Неофициально… – Он сделал паузу. – Неофициально это попытка создать технологию бессмертия для избранных.

– Бессмертия? – недоверчиво переспросил Андрей.

– Не физического, конечно. Но бессмертия личности. – Громов понизил голос до шепота. – Представьте: вы богаты, влиятельны, но ваше тело стареет. Традиционная медицина может продлить жизнь, но не может остановить деградацию. А что, если бы вы могли перенести свою личность – все ваши воспоминания, знания, черты характера – в молодое, здоровое тело?

– Это… это же убийство, – выдохнул Андрей. – Уничтожение личности человека, которому принадлежит это тело.

– Именно. – Громов кивнул. – Но в документах это называется "добровольной глубинной трансформацией". И "реципиенты" формально дают согласие. Хотя на деле… многие из них – люди в отчаянной ситуации. Должники, зависимые, тяжелобольные без средств на лечение. Им предлагают огромные деньги для семьи, полное медицинское обслуживание, решение финансовых проблем. В обмен на "участие в экспериментальной программе".

– И они не знают, что фактически пожертвуют своей личностью?

– Они подписывают документы, не вчитываясь в юридические формулировки. А когда понимают, что произошло… уже поздно. Их личности стерты, заменены другими.

Андрей чувствовал, как холодный ужас охватывает его. Если все это правда, то "Новая Личность" была не просто неэтичной корпорацией, а преступной организацией, торгующей человеческими душами.

– Я должен остановить это, – твердо сказал он. – Разоблачить их, предать гласности то, что они делают.

– Благородное намерение. – Громов невесело усмехнулся. – Но у вас нет доказательств. А корпорация имеет связи на самом высоком уровне. Политики, судьи, медиамагнаты – многие из них уже клиенты "Новой Личности" или надеются ими стать. Они не допустят скандала.

– Тогда помогите мне собрать доказательства. – Андрей подался вперед. – Вы работаете внутри системы. У вас есть доступ к информации, к пациентам. Вместе мы можем разоблачить их.

Громов долго смотрел на него, затем медленно кивнул.

– Я помогу вам увидеть Анну. И, возможно, получить некоторые документы, которые могут послужить доказательствами. Но это все, что я могу сделать. У меня семья, дети. Я не могу рисковать их безопасностью.

– Я понимаю. И я благодарен за любую помощь.

Громов достал из кармана небольшой блокнот, написал что-то и вырвал листок.

– Вот мой личный номер. Звоните только в экстренных случаях и никогда не называйте по телефону ни моего имени, ни названия клиники. – Он протянул листок Андрею. – Завтра у меня ночная смена в центре. Приезжайте к служебному входу в 23:30. Я встречу вас и проведу внутрь. У вас будет около часа.

– Спасибо, – искренне сказал Андрей, пряча листок.

– Не благодарите меня. – Громов поднялся, натягивая поводок собаки. – То, что я делаю – это минимум, чтобы частично искупить свою вину. Я был одним из создателей этой технологии. И теперь я должен жить с осознанием всего зла, которое она принесла.

Он собрался уходить, но Андрей задержал его еще одним вопросом:

– Доктор Громов, есть ли черный рынок личностей? Места, где можно купить или продать личностные паттерны нелегально?

Громов медленно повернулся, и на его лице появилось выражение глубокой усталости.

– Есть. И он процветает. – Он помолчал. – Богатые клиенты хотят не просто улучшить свои качества. Они хотят таланты гениев, обаяние звезд, эмоциональный интеллект выдающихся людей. А корпорация не может официально предложить им это. Поэтому возник черный рынок.

– Кто им управляет?

– Формально – независимые дилеры. Неформально… – Громов покачал головой. – Неформально это тоже контролируется корпорацией. Они получают свою долю с каждой нелегальной транзакции. А взамен предоставляют доступ к "банку личностей" и техническое обеспечение для имплантации.

– Вы знаете кого-то из этих дилеров?

– Лично – нет. Но имя Игоря Ларина часто всплывает в определенных кругах. Он бывший нейрохирург, лишенный лицензии за неэтичные эксперименты. Теперь он организует нелегальные имплантации для тех, кто может заплатить.

Андрей запомнил имя. Это могла быть еще одна ниточка в его расследовании.

– Спасибо за информацию, доктор Громов. Увидимся завтра.

Громов кивнул и быстро ушел, увлекаемый собакой. Андрей остался сидеть на скамейке, пытаясь осмыслить все услышанное. История становилась все мрачнее и запутаннее. И где-то в центре этой паутины находилась Анна – женщина, которую он когда-то любил и которую теперь отчаянно хотел спасти.

Вечером Андрей тщательно готовился к завтрашней встрече. Он проверил маршрут до реабилитационного центра "Березки", изучил спутниковые снимки территории, отметил возможные пути отхода в случае проблем. Затем собрал небольшую сумку с необходимым: диктофон, миниатюрная камера, портативный внешний накопитель для копирования файлов, если представится такая возможность.

Когда приготовления были закончены, он сел за компьютер и начал писать. Если с ним что-то случится, кто-то должен знать правду о "Новой Личности" и ее преступлениях. Он изложил все, что узнал от Марии, Александра, Савиной и Громова, добавил собственные наблюдения и данные из файлов Демина.

Получился длинный, сбивчивый, но потенциально взрывоопасный материал. Пока без прямых доказательств, но с достаточным количеством зацепок, чтобы заинтересовать серьезное издание или правоохранительные органы.

Закончив, Андрей зашифровал файл и отправил его на почтовый ящик старого друга – редактора "Независимого обозрения", с которым они когда-то вместе работали. В письме он попросил сохранить файл, но не открывать его, пока Андрей сам не свяжется или пока не пройдет определенное время без вестей от него.

Это была страховка. Слабая, но лучше, чем ничего.

Перед сном Андрей еще раз просмотрел фотографии Анны на своем телефоне. Несмотря на годы после развода и обоюдные обиды, он все еще чувствовал ответственность за нее. И, может быть, что-то большее. Не любовь – это чувство давно угасло. Но связь, которую не могли разорвать ни время, ни расстояние.

Он вспомнил, как они познакомились – молодой амбициозный журналист и начинающий психолог. Как строили планы, мечтали о будущем. Как родился Кирилл – их маленькое чудо, которое должно было еще сильнее сблизить их, но в итоге стало свидетелем разрушения их семьи.

Развод был болезненным. Андрей погрузился в работу, затем в алкоголь. Анна пыталась строить новую жизнь, но, судя по редким разговорам с сыном, так и не нашла настоящего счастья. А теперь она стала жертвой корпорации, превращающей человеческие личности в товар.

Засыпая, Андрей думал о том, что завтра, возможно, снова увидит женщину, которая когда-то была центром его мира. Но будет ли она еще Анной? Или лишь оболочкой с фрагментами разрушенной личности?

Он не знал. Но был полон решимости спасти ее – и других жертв "Новой Личности" – независимо от цены, которую придется заплатить.

Глава 5: Чёрный рынок

Реабилитационный центр "Березки" выглядел ещё более зловещим в ночной темноте. Несмотря на современную архитектуру и благоустроенную территорию, при свете луны он напоминал скорее тюрьму, чем лечебное учреждение. Андрей нервно посмотрел на часы – 23:28. Доктор Громов должен появиться с минуты на минуту.

Он прятался в зарослях на краю леса, примерно в пятидесяти метрах от служебного входа. Холодный ветер пробирал до костей, но Андрей едва замечал это. Все его мысли были сосредоточены на предстоящей встрече с бывшей женой – с тем, что от нее осталось после экспериментов "Новой Личности".

Ровно в 23:30 боковая дверь центра открылась, и на пороге появилась высокая фигура в белом халате. Доктор Громов огляделся, затем сделал едва заметный жест рукой, приглашая Андрея подойти.

Андрей быстро преодолел открытое пространство и скользнул в дверь, которую Громов тут же закрыл за ним. Они оказались в узком техническом коридоре с тусклым аварийным освещением.

– У нас мало времени, – без приветствий начал Громов. – Камеры в этом крыле отключены для "технического обслуживания", но через час автоматическая система перезагрузит их. К тому времени вас здесь быть не должно.

Андрей кивнул, доставая из сумки маленькую камеру.

– Я могу снимать?

– Только в палате Анны. И никаких лиц персонала, включая меня. – Громов протянул ему медицинский халат и маску. – Наденьте это. Если кто-то увидит вас, делайте вид, что вы новый ассистент из ночной смены.

Пока Андрей переодевался, Громов продолжал говорить, понизив голос до шепота:

– Анна находится в особом отделении для пациентов с осложнениями. Сейчас там дежурит только одна медсестра, и я отправил ее на другой этаж. У нас есть примерно сорок минут.

Они двинулись по коридору, проходя через несколько запертых дверей, которые Громов открывал своей электронной картой. С каждой новой дверью обстановка становилась всё более клинической и стерильной – белые стены, яркие люминесцентные лампы, запах антисептика.