Читать онлайн В поисках отца красотки

Никита

Я всегда считал, что маленькие радости – залог хорошего самочувствия. И вот, одиннадцать часов вечера, на улице – минус пятнадцать, а я, как какой-то немыслимый герой, стоял в ванной в одних плавках и уличных шлёпанцах, набирал в ведро холодную воду.

Внутренне я немного поёживался перед предстоящим мне «подвигом», но, с другой стороны, обливание на улице – это уже привычный ритуал.

Главное, проводить его, когда никто не видит. Обычно у людей при виде того, как я радостно выливаю на себя ведро воды в любую погоду, сразу же в глазах смесь ужаса и недоумения, и мёрзнут они от увиденного гораздо больше, чем я.

Но сегодня – понедельник, начало недели, а зимой курортная зона полупустая. Риск встретить кого-нибудь постороннего на улице – минимальный. Особенно здесь, где находится конное подворье «У Ашота» с его гестхаусом и парой гостевых коттеджей.

Подхватив полное ведро, я быстро вышел на улицу. Небо было звездным, темные силуэты гор казались величественными и молчаливыми, а морозный воздух сразу резанул по легким. Он сразу напомнил, что затягивать с водными процедурами не стоит.

Я быстро зашагал к углу дома, чтобы как можно быстрее вылить на себя ведро и вернуться обратно в тёплый дом.

Остановился, мысленно досчитал до трех и рывком опрокинул воду на себя.

Ощущение – невероятно, как будто зима сама решила меня обнять.

Холод, проникающий в каждую клеточку моего тела, на первый взгляд был шокирующим – волосы встали дыбом, и сердце забилось чаще. Но через мгновение тело словно бы проснулось от спячки, выбрасывая в кровь мощную дозу адреналина. Это было поразительное, острое чувство, от которого все мои проблемы и тревоги разом растворились в ледяной луже, растекшейся у моих ног.

Я закричал – не от боли, а от восхищения, и новая энергия наполнила меня. Улыбка сразу расплылась до ушей.

– Идио-о-о-от! – услышал я отчаянный, полный негодования голос Ашота.

Резко обернувшись на звук, я увидел, что его внедорожник, оказывается, стоит по ту сторону от крыльца, и рядом с ним маячит невысокая фигура в пуховике и вязаной шапке. Это был сам Ашот – пожилой карачаевец, хозяин всего этого комплекса.

«Он что, уже приехал из аэропорта?» – пронеслось в голове.

Когда я вышел из дома, так торопился добежать до угла, что не оглянулся по сторонам и не заметил припаркованной на площадке машины.

Моя радость мгновенно испарилась, как горячая вода на морозе. На снегу, прямо у ног Ашота, лежала человеческая фигура. Я рванул к ним, не понимая, что произошло.

Когда подбежал, увидел, что Ашот склонился над девушкой в белоснежной пушистой шубке. Точно такая же шапочка свалилась с ее головы, и черные кудри разметались по снегу.

– Ашот, что здесь случилось?

– Он еще спрашивает! – замахал руками Ашот, не отрывая взгляд от неподвижной фигуры. – Никита, сколько раз я тебе говорил не лить на себя холодную воду при посторонних! Вот результат! Обморок!

Холод уже пробирался в меня, и я, не раздумывая, наклонился к незнакомке, чтобы поднять ее на руки. На Ашота надеяться не приходилось – он едва мне до груди доставал, да и возраст не тот, чтобы женщин на руках носить.

Хозяин подскочил к двери, открыл ее передо мной, пропустив меня вперёд себя в дом.

На первом этаже находились кухня, санузел, небольшая комната, выполняющая роль кафе, и пара гостевых номеров, один из которых занимал я. К себе в номер я и внес девушку, уложив ее на постель.

Ашот задержался в коридоре, и я слышал, как он закричал:

– Диля! Где у нас нашатырь? Срочно нужен!

На лестнице, ведущей на второй этаж, послышались шаги, и через минуту в комнату вошла Диляра – жена Ашота. Она была точно такая же невысокая, как и ее муж, в домашнем фланелевом халате, и со сбившимся платком на голове.

– Чего кричишь? Что случилось? – поинтересовалась она, зевая.

Ашот, указав пальцем на меня, начал ругаться:

– Это всё – Никита! Довёл гостью до обморока!

– Опять обливался? – укоряющий взгляд Диляры красноречиво намекал, как сильно я был не прав.

Вот странные они, как хвастаться, что у них Никита – герой и закаляется, так это они могут, а случилось какой-то слабонервной дамочке в обморок грохнуться, и сразу же на меня смотрят, как на преступника, который чуть ли не человека убил.

Мой голос дрогнул, когда я попытался объясниться:

– Я вообще-то не слышал, что Ашот подъехал! Ну, простите, не смотрел по сторонам.

Ашот продолжал распекать меня:

– Как ты так мог? Я встретил дорогую гостью в аэропорту, привёз её. Она вышла из машины, и тут ты, как дурак, – хлобысь на себя ведро воды! Девушка – с юга, нервы у неё не железные, вот и грохнулась в обморок!

Я в сердцах произнёс:

– Да современных девушек ничем не пробить!

Тут я бросил взгляд на незнакомку и внезапно застыл.

В голове пронеслось осознание: она – темнокожая. Тут до меня дошло, какой именно «юг» имел в виду Ашот. Стоял, смотрел на неё – пень пнём. Нет, я, конечно, я встречал уроженцев Африки, когда жил в Новосибирске, но чтобы здесь, зимой, в горах?

Она была молода, и на удивление хороша собой. Даже не думал, что у негритянок могут быть какие правильные, почти европейские черты лица. Губы чувственные, пухлые, как у всех африканцев, а кожа – светло-коричневая, похожа на очень сильный загар.

В этот момент Диляра вернулась с картонной коробкой, полной лекарств. Она поставила её на стол и принялась торопливо искать нашатырь. Ашот подошёл к ней и, нахмурив брови, стал помогать.

Не зная, чем себя занять, поинтересовался:

– Ашот, она что, правда из Африки прилетела? На фестиваль что ли?

У меня в голове не укладывалось, зачем одинокой женщине, живущей совершенно в другом климате, ехать зимой в горы. Да, тут очень красиво, но погодные условия слишком суровы для африканок. Был вариант, что она прилетела на «Бикини-фест», который будет на выходных на ближайшем курорте «Медовая поляна», но почему тогда она оказалась здесь, в Сосновке, а не в самой курортной зоне? Там же куча отелей на любой вкус и кошелек, и вся инфраструктура.

У меня в голове мелькали разные догадки. Может, эта девушка прилетела на горных лыжах кататься? Но ее стильная шубка, меховая шапка и сапожки на каблучках – не те наряды, в котором это будет удобно делать.

– Это и есть особа, про которую я тебе говорил. Это ей понадобился гид по окрестностям и переводчик. Когда я поехал в аэропорт, хотел тебя с собой сразу захватить, а ты куда-то утащился.

Я покосился на незнакомку, пытаясь в голове сопоставить все факты:

– Э-э-э, Ашот, та женщина, про которую ты мне говорил… Если я правильно помню, она же только через три дня должна прилететь. Никак не сегодня!

– А что я сделаю? Захожу на сайт, а там от нее сообщение. Пишет: так, мол, и так, если сегодня буду, можете меня принять? Конечно, могу! Ты мне сразу понадобился, а тебя – нет.

– Я был у племянника, у него день рождения. Не мог же я Яшку не поздравить.

– А что мне не сказал про пацана? Я бы подарок с тобой отправил. И что телефон с собой не взял?

– Мобильник дома забыл. Где, кстати, нашатырь?

Ашот поднял голову на жену:

– Диля, где нашатырь? Ты его опять весь извела? Стекла им протирала?

– Ой, точно же, – всплеснула руками Диляра. – То-то я найти его не могу. Хрусталь мыла, весь флакон туда ухнула.

Я покачал головой и, решительно развернувшись к девушке, стал похлопывать ее по щекам, пытаясь привести в чувство.

Некоторое время она лежала, не шевелясь, но вот её ресницы чуть дрогнули, а затем она начала медленно ворочаться, словно пробуждаясь от долгого сна. Наконец, глаза открылись.

Некоторое время мы с ней смотрели друг на друга. Глаза у нее были большие, выразительные, с радужками цвета густого чая. Ресницы – явно нарощенные, так как в жизни таких длинных не бывает. Выглядело это просто отпадно, и я сам не ожидал, что это произведет на меня такой ошеломительный эффект.

Внезапно девушка резко села и интуитивно замахала руками, пытаясь отползти от меня подальше. Я сначала не понял, почему у нее такая реакция, а потом сообразил, что она видит меня почти голым, мокрым, в одних трусах.

М-да! Вот тебе и встреча с переводчиком!

Я попытался улыбнуться – лишь бы как-то разрядить атмосферу, и обратился к девушке на французском:

– Bonjour! Je m'appelle Nikita.

-–

i (фр.) Здравствуйте! Меня зовут Никита!

Агое

Когда я очнулась от обморока, всё вокруг меня было размыто, словно я всё ещё находилась в состоянии полудрёмы. В какой-то момент я осознала, что надо мной кто-то склонился. Я поморгала, и увидела над собой полуголого светлокожего великана с капельками воды на коже.

Замерла, пытаясь понять, кто это такой и что он вообще тут делает.

Парень был старше меня, с широкими плечами и хорошо развитым торсом. Его светлые мокрые волосы прилипли ко лбу, а пронзительно-голубые глаза смотрели прямо на меня.

И тут я его вспомнила! Это был тот ненормальный, который в этот нечеловечески холодный вечер вылил на себя, раздетого, ведро воды. Это был какой-то странный, непонятный мне способ мазохизма, и парень меня пугал.

Я пыталась отвести взгляд, но просто не могла. Человек, склонившийся надо мной казался мне одновременно и угрозой, и загадкой, и в то же время олицетворением всего нового и неизвестного, что ждало меня в этом незнакомом месте, куда я рискнула прилететь одна.

С усилием оторвав взгляд от неестественно голубых зрачков, я быстрым взглядом окинула помещение, чтобы понять, где именно нахожусь.

Комната напоминала что-то этническое. Стены были стилизованы под старину: одна часть отштукатурена, другая была сделана из грубого природного камня. Над кроватью висел яркий ковер, а вдоль потолка проходили тёмные деревянные балки. Это выглядело колоритно и на мой взгляд, красиво – по сравнению с довольно стандартными отелями, в которых я жила раньше. Потому я, перед поездкой в Россию, и выбрала апартаменты в одном из гостевых домов, чтобы как можно ближе познакомиться с бытом этих мест.

Но сейчас все эти детали были на втором плане, так как я еще не знала, как мне реагировать на происходящее.

Я снова посмотрела великана. Какая же у него неестественного цвета кожа! Не то, чтобы это меня сильно удивляло, ведь я только что из Москвы, где все население – белое. Да и у нас, в Гане, нет-нет, да и встретишь какого-нибудь европейца или американца.

Просто мне как-то не доводилось видеть белых людей вот так, раздетыми. Это смотрелось как-то странно и совершенно непонятно, и я даже не могла понять – этот цвет кожи мне нравится, или он меня все-таки отталкивает.

– Bonjour! Je m'appelle Nikita, – произнес парень по-французски, и я немного расслабилась.

Раз он знает, на каком языке ко мне обращаться, наверное, это и есть мой гид-переводчик. Когда я выбирала жилье в этих местах, специально искала отель, в котором где говорят на английском или французском. Но, к сожалению, предложения были ограничены.

Если в Москве сервис в отеле и персонал были безукоризненно вежливы, то тут, кажется, всё не так. Что это за странные обычаи у русских встречать людей в одних трусах? Разве человек не знает, что если его нанимают на работу, надо хорошо выглядеть?

«Ни-ки-та», – Опустила взгляд и он, невольно, задержался на его единственном предмете одежды. – Интересно, а у русских, в ТОМ САМОМ месте, все тоже – белое?»

Вслух жестко сказала:

– Меня зовут – Агое Нкрума, и я хотела бы, чтобы мой гид был одетым. Месье, можете вы оказать мне маленькую любезность и… надеть штаны?

Парень слегка смутился, его щеки порозовели, но тут же на его лице появилась ехидная улыбка.

– Хорошо, мадемуазель Агое, я сейчас переоденусь.

Он полез в шкаф, чтобы достать свои вещи, я вдруг поняла, что, наверное, нахожусь в его комнате. Мне стало чуть-чуть неловко.

Уходя, он бросил на меня быстрый взгляд, и я снова поразилась, какие у него голубые глаза. Раньше такие видела только в голливудских фильмах.

Я проводила парня взглядом. У него была очень хорошая, пропорциональная фигура, мускулистые ноги, красивая линия спины и крепкий зад. В общем-то русский великан, наверное, был бы даже очень ничего, но меня смущал его неестественный белый цвет кожи. Очень непривычно!

В комнате остались только хозяин этого дома и еще какая-то местная женщина, одетая в простую, домашнюю одежду. Они мне оба показывали смешные знаки руками, подносили руки ко рту, жевали губами.

С актерским мастерством у них обоих было не очень хорошо, и я никак не могла понять, что от меня нужно этим русским.

– Давайте дождемся переводчика, – произнесла я, не уверенная, что они меня хотя бы немного поняли.

Они перестали махать, а я села, расстегнула шубу, так как в доме было тепло.

Неприятно, что бухнулась в обморок. Перенервничала за эти два дня. Сегодня я должна была быть в Москве, но слишком тяжело было оставаться там, когда Кваме привел в номер двух проституток.

Я, конечно, знала, что он – далеко не ангел, но такого откровенного, наглого бесстыдства не ожидала. Очевидно, для моего «какао-короля» подобный «досуг» в русской столице – дело обычное. Хуже всего, что он показал, как на самом деле ко мне относится. У меня итак почти не осталось иллюзий на его счет, а тут и вовсе все стало понятно.

Разумеется, я отказалась принять участие в предстоящей оргии, на что получила циничное предложение оставить его в покое до вечера, и пойти, погулять по магазинам.

И вот я… гуляю… за несколько тысяч миль от Москвы. Надеюсь, в том месте, куда я должна была прилететь только через три дня, есть хотя бы один магазин, где можно купить самое необходимое.

Была маленькая вероятность, что Кваме все-таки прилетит и привезёт мои вещи, но, скорее всего, он дождется меня в Москве, пока я решу тут свои дела и вернусь обратно.

А он мне вообще нужен? Честно говоря, такое настроение, что хочется, чтобы проститутки задержали его там, где он находится сейчас, навсегда. Не о такой жизни я мечтала, когда он предложил мне встречаться. Но, видимо, такой удел всех золушек на свете, что принцы и короли бывают только в сказках, и женятся на равных себе. Такие как я для них – красивые куклы-содержанки, не более того.

Но, хорошо, что билет на самолёт можно поменять в любое время, что я и сделала.

Чудом мне удалось связаться с хозяином забронированного на более поздние дни отеля. Фактически, я даже не рассчитывала, что кто-то ответит, летела почти наобум. Видимо, интернет здесь оставляет желать лучшего. Писала через переводчик по-русски. К моей радости, ответ пришёл, и меня согласились заселить сразу.

Теперь у меня лишь одно желание – побыстрее оказаться в снятых апартаментах и лечь спать.

Ашот снова спросил что-то но я не поняла ни слова.

Появился Никита. На нем были джинсы и клетчатая фланелевая рубашка. Выглядел он подтянуто, по-своему – элегантно, и даже причесался.

Ашот тут же подскочил к нему. Невольно улыбнулась. Как же они забавно смотрятся рядом – молодой светлокожий великан, и маленький пожилой хозяин.

– Ашот спрашивает, будет ли мадемуазель ужинать? – с легкой улыбкой перевел мне Никита.

– Я не хочу есть, – с трудом произнесла я. – Покажите, где я буду жить. Надеюсь, халат, полотенце и одноразовые тапочки мне выдадут.

Никита развернулся к женщине и перевел. Она тут же убежала наверх. Я порадовалась, что хоть какой-то комплект сменной одежды у меня появится.

– Мы сейчас перейдем в соседний коттедж. Ваши апартаменты – там, – повернулся ко мне переводчик.

Кивнула и поежилась, понимая, что снова надо выходить наружу, на этот жуткий мороз. Бросила взгляд на спутника, вспомнила, как он облился ледяной водой. Зачем он это делал, для меня было большой загадкой.

– Кстати, ваши вещи где? Давайте, помогу донести, – сказал Никита, снимая с крючка в коридоре обычную зимнюю куртку.

Ага, значит, он – не совсем сумасшедший, и все-таки одевается по погоде.

– Мои вещи приедут через три дня… Или не приедут вообще, – натянуто улыбнулась я.

Он бросил на меня любопытный взгляд, но не стал уточнять, почему так.

Но у меня положение не самое завидное. Я больше не верила, что Кваме мной и нашими отношениями хоть сколько-нибудь дорожит. Он вообще был против моего прилёта в Россию. Ему тут, в зимних горах, ничего не нужно, он только ради моей прихоти взял сюда билеты и разрешил мне подобрать отель по вкусу. Брюзжал по этому поводу весь вечер. Так что вполне может статься, что он позвонит и скажет, что будет дожидаться моего возвращения в Москве. И тогда я останусь на эти дни вообще без всего.

– Идёмте, показывайте, где я буду жить.

Мы снова вышли на улицу, и снова мена обожгло местным холодным воздухом. Все это предприятие с поездкой в Россию казалось мне сейчас глупым и ненадежным. Наверное, я просто устала.

Агое

Коттедж, который был снят, находился чуть выше по дороге, метрах в ста пятидесяти от дома хозяина. Пока мы шли, я чувствовала запах фермы. Не удивилась, так как читала перед поездкой, что к услугам гостей хозяин данного комплекса предлагает конные прогулки. Мне это очень понравилось, так как я когда-то участвовала в фотосессии с лошадьми, и хотела бы повторить этот опыт.

Небо было усыпано звездами, такими крупными и яркими, что они смотрелись россыпью алмазов по черному бархату. Казалось – протяни руку вверх, и можно их собрать. Морозный воздух обжигал мои лёгкие, но на какой-то миг я все равно остановилась, завороженная открывшейся картиной.

– Нравится? – услышала рядом голос Никиты.

Кивнула, завороженная зрелищем.

– Я тоже люблю на них смотреть, – выдохнул он, и облачко пара вылетело из его рта.

Ашот уже ушёл далеко вперед. Остановившись, он окликнул нас. Поспешила за ним.

Снег хрустел под каблуками, но мне казалось, что тут чересчур скользко. Когда я выбирала зимние сапожки для прогулок по Москве, остановилась на самых модных и элегантных. Они были на тонком каблучке, и я почему-то не обратила внимание, что подошва у них слишком гладкая, не подходящая для гололеда и плотно утрамбованного наста.

В какой-то миг поскользнулась и поняла, что падаю. Немыслимым чудом Никита подхватил меня почти у самой земли, рывком поднял, и я оказалась на какой-то момент в объятиях его сильных рук. Я выдохнула, чувствуя мгновенное облегчение.

– Мадемуазель, вы в порядке?

Подняла взгляд на его лицо, увидела как во тьме сверкнули его глаза, и неожиданно смутилась.

– Спасибо, – вымолвила я, слегка отталкивая его ладонями от своей груди.

Он, похоже, тоже смешался, быстро отпустил меня.

– Будьте осторожны. Завтра дорожку песком посыплем.

Не глядя друг на друга мы довольно быстро дошли до двухэтажного современного коттеджа, отданного природным камнем. Он выглядел как миниатюрный замок, что добавляло нотку сказки в этот зимний вечер. У дома было два входа. Первый, традиционный, находился с парадного крыльца, второй вел с улицы по деревянной лестнице на этаж выше.

Когда мы подошли, сработал датчик движения, и загорелся прожектор, освещая пространство перед домом.

Я уже основательно продрогла, и пока Ашот возился с ключом, зябко прятала руки в рукава шубки. Здесь, в горах, было значительно холоднее, чем в Москве.

Когда мы, наконец, вошли, и Ашот включил свет, замерла на месте, рассматривая интерьер. Первая ассоциация – не совсем то, что я ожидала. Помещение оказалось не таким роскошным, как на фотографиях, но, что ни говори, в нём было своё особое очарование. Часть стен была выполнена из природного камня, что создавало ощущение, как будто бы мы внутри древней крепости. Все это было дополнено современной мебелью и яркими коврами.

Внутри пахло освежителем воздуха и еще немного – запахом костра. Это было следствием того, что в гостиной находился камин. Сейчас он был погашен и закрыт огнеупорным стеклом, но, видимо, когда в него подкидывали дрова, запах гари проникал внутрь помещений.

Никита подошел сзади, помогая снять мне шубку. Отметила про себя, что он всё-таки немного знает о правилах хорошего тона.

Ашот начал показывать мне комнаты, Никита следовал за нами и переводил его слова. В целом, в доме было всё, что нужно для комфортного проживания. Конечно, ни о каком шике и не шло речи, дом не был оснащен искусственным интеллектом, но я-то не такая балованная, как Кваме, и мне всё, действительно, нравилось.

Когда мы спустились на первый этаж, уличная дверь открылась, и женщина принесла то, что я у нее просила.

– Её зовут – Диляра, или если вам удобно, просто – Диля. Она жена хозяина. Диля спрашивает, не нужно ли мадемуазель еще чего-нибудь, – перевел Никита.

– Я благодарю её, но на сегодня ничего не нужно.

– Тогда сориентируйте ее по завтраку. Он у нас с девяти до десяти, но если хотите, Диля вам приготовит позже.

Внутренне поежилась от страха перед русской национальной кухней. В Москве повар готовил нам отдельно, а здесь придется как-то привыкать. Не уверена, что в этом суровом климате есть какие-то привычные для нас продукты.

– Мне пока нужно отоспаться и привыкнуть к разнице в часовых поясах. Наверное, буду только обедать.

Никита перевел, и хозяин, оставив мне ключи, попрощался и ушел. Никита уже взялся за куртку, но я остановила его.

– Месье, мне кажется, в доме холодно.

– Мы уже прибавили отопление, скоро прогреется, и будет очень тепло, наверное, даже жарко. Вам просто нужно немного подождать. Протопили бы дом раньше, но вы слишком внезапно прилетели.

– Поняла. Можно тогда попросить вас разжечь камин?

– Да, конечно.

В доме, действительно, было прохладно, и мне хотелось согреться. На самом деле я задержала Никиту по другому поводу. Мне было очень неуютно, и даже страшно оставаться одной в этом доме, и я хотела предложить ему остаться тут.

Дело в том, что я с детства боюсь ночевать одна. Всё началось после страшного случая в детстве, когда в результате ночного проникновения грабителя в дом, погибла моя сестра.

Я много лечилась у психотерапевта, и мне казалось, что страх темноты от меня ушел навсегда. Крайне редко меня всё же накрывало панической атакой. Зная особенности своей психологии, боялась, что оставшись в доме на отшибе горной деревни одна, могу пережить приступ.

Когда смотрела оптимистичные, солнечные картинки в интернете, всё казалось не таким, как на самом деле. К тому же при выборе жилья, я рассчитывала, что со мной будет Кваме. С ним я не боялась ничего, он казался всесильным.

Тем временем Никита достал из-под камина сухие дрова и начал колдовать над разжиганием огня. Я, забравшись в кресло, смотрела, как это делал, и напряженно думала, как защититься от кошмаров.

Огонь заплясал по поленьям, Никита закрыл дверцу и распрямился. Собравшись с духом, я решилась задать ему вопрос:

– Месье, не мог бы вы остаться здесь… на ночь?

На его лице отразилось лёгкое замешательство, и я поняла, что, возможно, мои слова произвели на него не совсем тот эффект, который я хотела. Сухим, деловым тоном добавила:

– Я могу заплатить вам за это.

В его взгляде появилось ещё больше замешательства. Он оценивающим, по-настоящему мужским взглядом прошел по моей фигуре, и мне вдруг стало стыдно. Я волновалась, как-то не так сформулировала предложение, и, похоже, он придал моим словам фривольный смысл.

В его лице появилось некое подобие заинтересованности, он слегка прищурился, но, похоже, все еще был сбит с толку.

– Мадемуазель хочет, чтобы я остался с ней на ночь?

Та-а-ак, эта беседа явно пошла не в то русло.

– Нет-нет, Никита. Поймите меня правильно. Я просто… боюсь спать одна, – призналась я, чувствуя, как краснею.

Он все таким же пристально смотрел на меня, очевидно, пытаясь осознать все скрытые смыслы моего предложения. Нужно было окончательно прояснить ситуацию, чтобы он не подумал, что я желаю с ним переспать.

– В доме много комнат, просто мне будет спокойнее, если вы, месье, будете где-то рядом, – заявила я, стараясь избежать двусмысленности.

На его лице промелькнуло нечто, вроде понимания, но, одновременно, и лёгкого разочарования. Я почувствовала, как краснею ещё сильнее. Быстро попыталась исправить собственные слова:

– Мне нужен не только переводчик, но и охрана. Я готова платить за это.

Он удивился, и легкие морщинки собрались на лбу:

– Мадемуазель кого-то боится?

– Не «кого-то», а «чего-то». Я просто боюсь одна ночевать одна… Это другая страна, все – другое. Дом на отшибе… Мне просто немножечко страшно. Если вы будете спать в доме, мне станет спокойнее, – смущенно ответила я. – Если дело в деньгах, скажи, сколько вы хотите, чтобы спать тут?

Он выслушал, и вдруг заливисто, звонко расхохотался. Я смотрела на него с недоумением, не понимая, что его так развеселило.

– Мадемуазель Агое… Обычно мне платят за работу, но еще никто не предлагал мне деньги за то, чтобы я просто… спал.

Он смеялся так заливисто, что мне тоже стало немного смешно. Я поняла, как, наверное, абсурдно звучит мое предложение со стороны. Но все-таки пыталась как-то сгладить ситуацию:

– Я, правда, могу заплатить. У меня достаточно рублей на счету, чтобы это сделать.

– Мадемуазель, я не настолько беден, чтобы брать деньги с напуганной ночными страхами девушки. Так и быть, я займу тут одну из спален… Можно только мне минут на десять отлучиться, чтобы одежду домашнюю захватить? Переживете в одиночестве?

– Переживу, – счастливо выдохнула я.

Агое

Никита посоветовал мне занять спальню наверху, так как оттуда, по его словам, вид был просто потрясающий. Сам он расположился в небольшой комнате андеграунда, и меня это вполне устраивало.

Второй этаж был комфортнее, и имел даже собственную маленькую кухню. Видимо, иногда хозяин сдавал оба этажа по отдельности, а потому у дома было два независимых друг от друга входа. Я могла перекрыть внутреннюю дверь на этаж, не боясь быть потревоженной.

Приняв горячий душ, поняла, что отогрелась. Расслабившись немного, направилась к себе в комнату, где у каменной стены располагалась шикарная двуспальная кровать.

Моё умиротворение быстро рассеялось, когда я увидела на мобильнике несколько пропущенных вызовов от Кваме. Ах, да, он всё-таки вспомнил о моём существовании!

На сердце сразу стало тяжело. Неужели его не волновало, куда я пропала, что ни разу за день ему не позвонила? А если бы произошло ДТП и я угодила под машину? А если бы меня ограбили или убили? Неужели ему абсолютно всё равно?

Тревога натянутыми струнами зазвенела в душе, и я немного заколебалась, прежде, чем взять телефон и набрать номер своего мужчины.

Гудки шли один за другим, Кваме не отвечал. Хотела сбросить вызов, но в самый последний миг услышала сонный и пьяный голос:

– Агое, любимая, где ты?

Когда Кваме говорит – «любимая», это, к сожалению ничего не значит. У нас, на родине, это примерно то же самое, что «здравствуйте» и «как дела?» Так принято обращаться даже к незнакомым женщинам.