Читать онлайн Золотой эликсир

Глава 1

После смерти отца я нашёл в старом сундуке потёртую тетрадь. Страницы её были выцветшие, будто сами годы пытались стереть написанное. Среди бытовых заметок о 40-х годах таились странные координаты, зарисовки подземных ходов и упоминания о «древних ценностях, вывезенных врагом». Польша, Германия, загадочные экспедиции – словно передо мной распахнулась чужая, тщательно скрытая жизнь. Я не мог поверить: мой отец, тихий ветеран, участвовал в охоте за сокровищами Третьего рейха?

Любопытство оказалось сильнее сомнений. Я отправился по его следам. Уже на границе мне почудилось, что за мной наблюдают. В немецком городке, обозначенном в тетради, я заметил чёрный автомобиль, который слишком часто возникал на перекрёстках, где проходил мой путь. Но я не свернул – слишком далеко зашёл.

На окраине я наткнулся на заброшенный вход в подземелье. Официальные археологи копались неподалёку, но не там, куда указывал отец. Приборы, купленные за непомерные деньги, подтвердили: глубже, чуть в стороне, скрывалось нечто большее.

Два дня я бродил по подземным туннелям. Сырые стены, следы старых укреплений, ржавые ловушки… Всё это словно оживляло тетрадь отца. И, наконец, я наткнулся на тайник. В густой пыли спали картины, иконы, золотые кресты и кубки – всё то, что когда-то было вывезено из храмов и музеев Советского Союза и Польши.

По ночам я таскал находки в свой гостиничный номер, пряча их под старым ковром и в чемоданах. Спал мало, каждый шорох за дверью заставлял сердце колотиться. На четырнадцатый день я решился позвонить в российское посольство.

Через час в дверь постучали. Сначала я подумал, что это дипломат. Но вместе с ним вошли двое полицейских. Их холодные взгляды сказали всё без слов. Меня задержали, и в тот же вечер депортировали – «во избежание международного скандала».

Прошёл месяц. Я случайно включил новости и увидел репортаж из Лондона. На экране мелькали лоты аукциона – те самые иконы, те самые картины, которые я держал в руках под землёй. Ни слова обо мне. Ни слова о тетради отца. Только яркий свет софитов и звон молотка аукциониста, закрывающий сделку.

Глава 2

Я долго – почти два месяца – жил в отчаянии. Каждое утро просыпался с тяжёлой пустотой: ни планов, ни цели, только бесконечные мысли о том, что всё потеряно. Продал почти всё ценное из квартиры, надеясь хоть так выкрутиться, но и этого оказалось мало.

Однажды заметил объявление: в городе действует клуб, где собираются ветераны войн, инвалиды, бывшие бойцы ЧВК и прочих горячих точек. Люди, пережившие больше, чем я. Я решил сходить.

В клубе меня встретили серьёзно. Заместитель главы – крепкий мужчина лет пятидесяти – выслушал молча, не перебивая.

– Нам нужны только деньги – наконец сказал он.

– Да. Если решить вопрос сейчас, потом справитесь?, – спросил я, стараясь держать голос ровным. Он кивнул.

Через 2 недели меня вызвали в клуб.

Меня встретил замглавы. Он выглядел довольным. Потом жестом подозвал другого. Тот включил запись допроса. На экране два полицейских, измученные, вбитые в кресла.

– Десять процентов, – пробормотал один. – Только десять от того, что нашли у него.

– Остальное? – спросил допросивший.

– Посольский работник забрал, – хрипло сказал второй.

Я слушал, сжимая кулаки. Продажные. Один из них уже успел купить себе чин и перебраться в столицу. Другой – пристроил родственников на должности, сам купил поместье. Они даже не выглядели виноватыми.

Через какое-то время и мне пришлось закладывать квартиру. Сначала раз, потом второй. А потом пришла новость: тот самый дипломат перебрался в крупную страну, занял там престижный пост. Его всё же поймали.

Я надеялся, что это даст ответ. Но допрос вышел коротким. Он успел только выдохнуть:

– Это… организация… – и замолчал навсегда. Смерть наступила неожиданно, словно его кто-то выключил.

Прошёл месяц. Мне показывали отчёты, говорили: ищем, проверяем, скоро будут результаты. Я перестал верить, перестал ходить в клуб. Второй месяц ушёл в серое оцепенение.

И вдруг – звонок. Голос в трубке резкий:

– Срочно в клуб. Ждать нельзя.

Когда я вошёл туда, всё было чужим. Разгром. В воздухе висел запах крови, пыль, дым. Стены иссечены пулями, пол усеян гильзами.

– Стой! – крикнули у входа. Меня перехватили двое. Лица мрачные, руки в крови.

– Что случилось? – спросил я.

– Напали. И странно напали, – сказал один. – Будто им всё равно, сколько оружия здесь. Наши стреляли, а они шли с мечами. Как будто не люди.

Я глянул по сторонам. Тела. Кто-то ещё стонал, но большинство лежало неподвижно.

– А где нападающие? – спросил я.

– А нет их. – сказал один из них.

– Ушли на своих ногах. – ответил другой.

– Идём, – коротко бросили мне.

Мы ехали долго. За окнами мелькали огни трассы, потом только темнота. Никто не говорил ни слова. Наконец машина затормозила.

– Приехали, – сказал водитель.

Мы вышли. Передо мной тянулся аэродром. Ветер гнал по бетону клочья тумана. Вдалеке мерцал огонь сигнальной вышки.

Что дальше – я тогда ещё не знал. Но понимал: назад пути уже нет.

Глава 3

Мы вылетели из-под Ростова на частном самолёте. В салоне сидели пятнадцать человек – с виду обычные пассажиры, если не учитывать оружие, аккуратно разложенное под сиденьями и в багажных нишах. Никого это не смущало, будто так и должно быть. На дозаправке на Балканах никто не разговаривал – каждый погружён в свои мысли. Лишь когда мы приземлились в Южной Америке и пересекли залитый солнцем аэродром, напряжение чуть ослабло. В гостинице нам отвели шесть часов на отдых. Но вместо сна и еды нас собрали в колонну: грузовики и внедорожники. Никто мне не сказал, куда именно мы направляемся.

Нападение произошло внезапно. Взрыв разнёс машину с проводниками. Заднюю тоже собирались уничтожить, но водитель успел рвануть назад. Воздух был полон дыма и пыли, всё смешалось с криками. Мы бежали, пригибаясь, стреляли наугад, падали в грязь. Я чувствовал толчки в спину – кто-то из своих заставлял меня ползти, толкал, чтобы я не вставал слишком высоко. Через сутки такого ада я уже не понимал, где день, а где ночь. Половину моих вещей выкинули и набили рюкзак патронами, гранатами, водой и сухпайком. Я возмутился, но меня коротко осадили: «Или тащишь то, что нужно всем, или не тащишь вообще ничего».

День сменялся днём. На четвёртый я шёл волчьим шагом, видя только спину впереди бегущего. На пятый нас атаковали бандиты – разношёрстные, некоторые в обносках а были и с самодельным оружием. Перестрелки тянулись два дня: настоящая толпа, затем мелкие группы. Одну из них мы просто гнали впереди себя, как дичь. Позже сделали тайник с боеприпасами. Рюкзак облегчился от еды, но снова потяжелел из-за патронов и гранат. Мне надели бронежилет, вручили винтовку AR-15. «Стреляй только по команде и только туда, куда скажут», – приказали.

На привале разведчики захватили офицера ЧВК. Он, тяжело дыша, выдал странное: за каждого из нас назначено по сто тысяч. Мы переглянулись – слишком много, слишком нереально. Но сомнения не спасали. На следующий день встретили туристов. Те махали руками, улыбались, пока мы не подошли ближе. Внезапно в их руках появилась оружие. Очереди прошили воздух. Мы перебили их всех, но потеряли двоих своих. Смех и улыбки туристов ещё долго стояли перед глазами, когда всё стихло.

Ночью пришли другие – подготовленные, экипированные. Приборы ночного видения, хорошие прицелы, чёткая координация. Их было десять. Нас – столько же. После боя нас осталось семеро. Мы закидали их шоковыми гранатами, добили в ближнем бою. Один тяжелораненый при допросе прохрипел, что в гостинице нам подсыпали препараты, позволяющие отслеживать нас даже со спутника. Тогда стало ясно, почему они находили нас раз за разом.

Мы снова оставили лишнее, сделав закладку. Мне достался ПНВ и прицел. Я пользовался ими неуверенно.

Пару дней мы шли спокойно, будто в обычном походе. Потом всё изменилось: нас поджали военные, чуть больше взвода. Два дня они гнали нас, мы ставили ловушки, били из засады. Мы минировали тропы, стреляли по вспышкам и шорохам. Я понял простое правило: три-четыре выстрела – и меняй позицию. Иначе прилетит граната. Так и случилось: осколки задели бронежилет и ногу. Повезло – мог остаться без конечности. В конце военные всё же отстали.

Нас осталось пятеро. Один без сознания на носилках – лекарства не помогали. Я и ещё один занимались едой, двое ушли в разведку. Вдруг – выстрелы. Двое вернулись бегом. Один упал прямо на наших глазах, второй добежал, израненный. Мы были готовы. Напарник, с которым я готовил еду, крикнул: «Я их отвлеку!» – и исчез в темноте. Командир, весь в крови, рухнул мне на руки.

Я нёс два рюкзака, свою винтовку, без сознания командира, его рюкзак и автомат. Мы вышли к каменному холму. Он выглядел слишком правильным, словно построенным. Я задел его плечом, кровь командира оставляла багровые следы на камне. Вдруг стена дрогнула, послышался шорох, словно открылась дверь. Мы провалились внутрь. Я хотел оставить его здесь и вернуться позже, чтобы перевязать. Потянулся к стене – и раздался хлопок. Всё исчезло.

Очнулся я под тяжёлым взглядом. Передо мной сидел командир, уже в сознании. Я ощупал себя – ни ран, ни боли. Он смотрел сурово, голос звучал требовательно:

– Где мы? Куда ты нас завёл?