Читать онлайн На Грани

Глава 1

Дождь гулко бил по стеклу. Еще с утра ветер пригнал грозовые тучи и превратил мир за окном в сплошное серое месиво. Сырая, депрессивная погода была на Авалоне в порядке вещей – дождь шел с весны по осень и только зимой превращался в комкообразный снег.

Арианна распахнула окно, глубоко вдохнула воздух, пропитанный сыростью, соснами и запахом мокрой плитки. Протянула руку вверх, и ладонь моментально намокла. Дождевые капли тонким ручьем потекли по запястью в рукав кофты.

Девушка сидела на подоконнике в своей комнате. “Своя” комната – пожалуй, громко сказано. В школе-интернате отдельные комнаты доставались исключительно учителям, учеников же селили по двое-трое, если ты из старших классов. Младшеклассникам повезло меньше, их селили впятером. И хотя Арианна не скучала по своей прошлой жизни вне интерната, одно воспоминание нередко навевало на нее меланхолию – то, как она сидит на подоконнике в своей личной комнате на замке и смотрит вдаль серого океана…

Школа-интернат имени Г. Майера на острове Ньюфаундленд ведет свою историю с начала двадцатого века. Один из жителей столицы Сент-Джонс – Генри Майер, разбогатевший в Торонто, вернулся обратно через пару десятков лет. В уединенном месте на северо-востоке полуострова Авалон он выкупил у государства здания бывшего католического колледжа и преобразовал в школу с учебными классами, кабинетами учителей и обеденным залом, корпусами для раздельного проживания мальчиков и девочек, и спортивный зал. Восстановил цветные витражи в библиотеке с книжными полками, уходящими в темноту. Во внутреннем дворе заменил плитку, давно посеревшую от дождя, и разбил густой сквер с хаотично расставленными скамейками. Каждый день с них приходилось убирать упавшие от ветра листья и мелкие ветки.

Целый комплекс Майер обнес высоким забором из металлических прутьев. И хотя архитекторы вложили в него больше всего сил и фантазии, забор все равно напоминал ограждение тюрьмы или психбольницы.

Пронзительно скрипнула старая дверь, и томную, послеобеденную тишину разорвал возмущенный голос:

– Арианна Венес! Зачем ты открыла окно в такую погоду? Немедленно закрой!

На пару мгновений девушка прикрыла глаза – ну конечно, рутинный осмотр комнат в выходной день после обеда! Совсем как в летнем лагере, куда она ездила в двенадцать лет.

– Сейчас закрою, миссис..

С усилием она попыталась вспомнить, как же зовут эту высокую и тощую как палка надзирательницу. Не то Марта Грант, не то Мирта.… Женщина недавно работала в школе и сейчас стояла в проходе двери, комично уперев руки в бока. Очки в толстой оправе съехали с узкой переносицы, округляя глаза до неестественных размеров.

–Закрой сейчас же! Я не хочу, чтобы ты простудилась и заболела. Где твоя соседка? Тихий час длится уже пятнадцать минут!

–Камила скоро придет.

–Что значит “скоро”? Правила обязательны для всех! – “Палка” возмущенно всплеснула руками, но вдруг настороженно замерла и подошла к окну. С придыханием воскликнула:

– Они уже здесь! Нужно предупредить директора.

С этими словами надзирательница поспешно удалилась, не закончив тираду о школьных правилах, и Арианна облегченно вздохнула. Не то, чтобы она боялась очередного наказания, просто было неприятно слышать крики.

Судя по рассказам прежних учеников, в свои первые годы интернат запомнился железной дисциплиной. Как и сейчас, надзиратели регулярно проверяли комнаты, щедро раздавали наказания за громкие разговоры и смех, курение и распитие спиртных напитков, малейшее неуважение к учителям и персоналу школы, “хождение в гости” после восьми вечера – особенно когда “гостями” были лица противоположного пола. И, конечно же, за вылазки с территории интерната без разрешения.

Но с приходом нового директора Одо Майера прежде строгая дисциплина интерната дала длинную и широкую трещину. Получив должность явно не по желанию, Одо махнул рукой на жесткий стиль управления и отменил большинство наказаний. Если раньше провинившегося ученика обливали ледяной водой, выгоняли на долгую пробежку в дождь или закрывали в комнате “изоляторе” без еды на сутки, то теперь самым страшным наказанием считалось мытье каменных полов в коридоре или расчистка территории от листьев и снега под смех одноклассников. Как итог, в школе воцарилась атмосфера меланхолии, пофигизма и вседозволенности на грани того, где заканчивается школьная рутина.

Поэтому, сохранившиеся обходы комнат не делали обстановку в интернате суровой – наоборот, они хоть как-то способствовали порядку. Будь Арианна директором, то обязательно взяла бы на работу целый штат "Палок", вывесила в каждой комнате свод школьных правил и перед завтраком спрашивала бы рандомных учеников о его содержании.

К счастью, некоторой “естественной” дисциплине способствовало само здание. Величественные потолки, широкие лестницы, витражи с гипнотическими, порой жуткими узорами – особенно в библиотеке – полумрак даже в ясный день и неровный свет желтоватых ламп не добавляли желания громко разговаривать, смеяться или бегать по коридорам.

Между уроками и по вечерам ученики собирались в общих гостиных, играли в шахматы и бильярд, полу-лежали в кожаных креслах или на диванах с наушниками на голове, глухо переговаривались или бродили среди высоких книжных полок в библиотеке – как Арианна. Каждые два-три дня девушка извлекала новую книгу, а потом шла к глубокому дивану в углу зала для чтения, где за высокими окнами темнела чаща хвойного леса и плакали серые тучи, принесенные ветром с Атлантического океана.

Раньше они носили форму – хрустящие серебристые рубашки, мягкие черные юбки у девушек и брюки у парней, черные пиджаки с серебряным гербом провинции Ньюфаундленд и гербом интерната – лис в кругу из хвойных опилок. Но год назад Одо отменил форму из-за многочисленных жалоб учеников, что им холодно в пиджаках и рубашках, а раскошелиться на дополнительное отопление промерзших корпусов директору не позволила жадность. Да и какая разница, “в каких одеждах получать знания”? А потому Арианна с сожалением и беспомощной злобой убрала форму далеко в шкаф и вытащила джинсы и свитер из прежнего дома.

Сам Одо Майер не слыл блюстителем дисциплины и ответственной работы – неизменным атрибутом его стола был графин с виски, в кабинете возвышалась солидная винотека из красного дерева, а с рабочих документов, сваленных в кучу в углу, уборщица раз в неделю смахивала пыль. Любимым времяпровождением директора были вечерние посиделки с учителями и завучем под стаканчик виски. Проходили они в его кабинете, где все рассаживались по креслам, зажигали кальян, а наутро “участников посиделок” ученики легко узнавали по перегару, мешками под глазами и неуверенной походке.

А потому, год за годом, обитатели школы все больше расслаблялись – беззаботность директора окутывала их, словно дым от его кальянов – и строгие правила превратились из элементов дисциплины в милые традиции, за нарушение которых редко что грозит.

За окном раздался требовательный гудок автомобиля и скрип открывающихся ворот. Проигнорировав требование “Палки”, Арианна еще шире распахнула окно, отодвинула в сторону непальские флажки-молитвы, развешанные на пару с Камиллой сразу после заселения в комнату, и высунулась на улицу почти по пояс. Длинные каштановые волосы быстро намокали под дождем, но девушка лишь нетерпеливо заправила их за уши и продолжила смотреть во двор. Грациозный и свирепый, как большая черная пантера, “Форд Мустанг” неслышно заехал через школьные ворота, которые тут же закрыл дворник Северин.

Интересно, кто это? Арианна нагнулась еще ниже.

Машина мягко покатилась по дороге за угол, к парадному входу. За тонированными стеклами никого рассмотреть не удалось.

Девушка разочарованно захлопнула окно. Что ж, еще будет время спросить о приехавших Камилу, та всегда в курсе свежих сплетен. Гости – вообще редкое явление в интернате, тем более на дорогих машинах. Наверняка, это едет очередной “друг из прошлого” Одо Майера. Порой к нему приезжают подозрительные личности на “стаканчик виски”.

До слуха вдруг долетел резкий сигнал, напоминающий сирену. Что это, опять тренировочная тревога? Арианна нахмурилась, прислонилась спиной к подоконнику и напряженно уставилась на входную дверь, словно на источник всех своих мыслей и сомнений.

Сегодня Адриан обещал отвезти ее на побережье во время “тихого часа”, а потом он уедет в Мэр по делам. Тренировочная тревога займет, по меньшей мере, минут сорок, и до конца останется всего два часа и двадцать минут. Они не успеют вернуться вовремя…

Сирена издевательски пищала, требуя к себе беспрекословного внимания.

– Черт бы тебя, тревога…

Девушка набросила толстое черное пальто на плечи, толкнула дверь и вышла в коридор. От высоких стен эхом отражался металлический женский голос:

–Пожарная тревога! Всем учителям и учащимся немедленно собраться на школьном дворе. Очаг возгорания…

– Ари, бежим быстрее!

Подбежавшая ученица с развевающимися черными волосами взволнованно схватила Арианну за руку и потащила к широкой парадной лестнице. Вокруг них распахивались двери комнат, и удивленные, но большей частью недовольные ученицы с ворчанием толкались, пытаясь пробиться к выходу. Арианна потянула подругу за руку, вынуждая сбавить темп:

–Камила, не беги ты так, это же тренировочная тревога!

Смешавшись на главной лестнице с малолетками, они вышли на внутренний двор и столкнулись с толпой парней из соседнего корпуса. Все вместе, ученики потеснились к школьному ограждению. Послабевший, но не закончившийся дождь монотонно поливал их холодной водой. Камила запричитала:

– Мы все вымокнем! Почему они решили устроить тренировочную тревогу именно сейчас?

– Наверное, проверяют нас на прочность и невозмутимость, – Арианна поймала ее хмурый взгляд, – И ты не выдерживаешь проверку.

Криками и махами рук надзиратели быстро построили учеников полукругом. Не желая стоять в первых рядах и слушать зазубренную инструкцию, Арианна отошла ближе к железному забору, за которым начинался густой хвойный лес, простиравшийся до самого океана. Камила последовала за ней.

Сентябрь подходил к концу, таща за собой промозглую позднюю осень. Ее сырой и одновременно свежий запах всегда кружил Арианне голову, унося мыслями к океанскому порту в Сент-Джонсе, где она провела детство. Золотая листва давно опала с деревьев в школьном сквере и теперь замертво лежала под ногами, еще не убранная Северином. Голые тонкие ветки покачивались под напором дождя и ветра. В такую погоду хотелось меланхолично сидеть весь день под пледом у окна, пить чай и слушать песни про несчастную любовь.

Одинокий красно-желтый лист упал девушке на плечо. Она повертела его в руках:

– Осень кончается…

Согревая себя руками, Камила принялась энергично подпрыгивать на месте. “Больше напоказ, чем от холода”, – мелькнула непрошенная мысль, но следом мигом пришла другая: “Я к ней постоянно цепляюсь. Нужно прекращать”.

– Ужас, как холодно!

Арианна прислонилась спиной к забору, встав напротив подруги. Внешне они были похожи, их даже за сестер принимали. Невысокий рост, тонкое телосложение и длинные волосы до пояса. От соседки Арианну отличали глаза теплого карего оттенка, мягкие черты лица и смугловатая кожа, словно та выросла под южными пальмами, а не в дождливом Сент-Джонсе.

Камила, в свою очередь, выделялась яркой, сияющей бледностью, которую всячески “оживляла” чересчур сочным блеском для пухлых губ, и разноцветными тенями, подчеркивая инопланетные зеленые глаза. Каштаново-рыжие волосы редко бывали распущены, чаще девушка сооружала два хвостика или две косы – в лучшем случае. Порой на голове Камилы красовалось нечто среднее между “оданго” в духе Сейлор Мун и французского “фонтанж” эпохи Просвещения. Ради любимой прически соседка умудрялась встать затемно, разбудить Арианну, не позавтракать, но заплести многочисленные косы и закрепить грудой заколок. Впрочем, выглядело не так уж и плохо, “бесновато”, как однажды заметил Уоррен, закадычный приятель Камилы.

В отличии от разговорчивой, активной, временами шумной и беспокойной Камилы, лучший вечер которой проходил в общем зале под хохот подружек, Арианна предпочитала тишину, уединение и размеренный темп жизни. Абсолютно все вещи она делала плавно, не спеша: медленно одевалась, медленно гуляла, медленно читала, после пары-тройки страниц впадая в глубокие раздумья от прочитанного. На протяжении старших классов ее идеальным вечером оставалось “свидание” с книгой в библиотеке, в кресле с видом на лес, под шелест дождя за окном и трепетом настольной лампы. А когда впечатления от прочитанного достигали внутреннего пика, девушка бралась за записную книжку в кожаном переплете цвета виски и черную ручку в виде гусиного пера с серебрянным корпусом – последние подарки отца на День рождения – и принималась “оформлять” собственные мысли в рецензию.

Спустя три года жизни в интернате она написала рецензии к доброй половине книг в библиотеке. В числе ее фаворитов оказались почти все произведения любовной готической прозы, вроде романов сестер Бронте.

Из-за тяги к уединению Арианна даже поругалась с Камилой, когда однажды та устроила “сюрприз” и притащила к ним девчонок из соседних комнат для “пижамной вечеринки”. Сидеть и страдать от нежданного общества Арианна не собиралась, поэтому жестко разогнала девиц, а Камиле поставила условие – либо в комнате находятся лишь они двое, либо та возвращается к Джессике. Сглотнув, соседка обиженно надула губы, но вечеринки больше не устраивала.

Помимо упомянутого инцидента, совместный быт протекал легко и гармонично. Проблемы возникали лишь при появлении Уоррена – приятеля Камилы, мрачного длинноволосого неформала, покрытого татуировками и пирсингом, который то и дело сподвигал подружку на что-нибудь запретное: погулять за пределами школы, покурить травку или распить бутылку “Джека Дэниэлса” во время игры в покер. Откуда он все это брал – Арианна подозревала, что здесь не обошлось без Макса Миллера, главного школьного красавчика и бунтаря. У того с рождения имелся доступ ко всем благам человечества.

Завуч школы начал традиционную перекличку по списку. Камила занервничала:

– Подойдем поближе, вдруг нас не услышат?

– Все в порядке, услышат.

Камилу ответ не успокоил. Секунду помявшись, она-таки подошла ближе к группе девушек из соседних комнат и с облегчением вернулась лишь тогда, когда после имен “Арианна Венес” и “Камила Росс” в воздухе повисли два громкие “здесь”.

– Ты утеплишь отношения с преподами, если просто начнешь учиться и хотя бы иногда делать домашнее задание. Участие в тренировочной тревоге не поможет тебе закончить год.

В ответ соседка вздохнула с напускной грустью, всем видом говоря: “Да, да, конечно”, но произнесла повторяющееся каждый год:

– В этом году я всерьез займусь учебой! – на что Арианна не удержалась и закатила глаза.

По слухам, Генри Майер взялся за организацию школы-интерната после инцидента со своим сыном Клоссом. Парень с детства рос тяжелым аутистом без положительных прогнозов. Первые симптомы появились еще в детском саду, а в начальной школе Клосс ручкой проткнул руку однокласснику. Генри быстренько забрал сына, и в дальнейшем тот обучался в специальных учреждениях, пригодных для его диагноза. Но все эти места лишь усугубляли ситуацию – Клосс не хотел признавать себя психом. Желание жить нормальной жизнью и болезнь боролись в нем на протяжении почти двадцати лет, и последняя, в итоге, победила.

Генри нашел сына повешенным в его комнате во время летних каникул. Их домработница затем рассказывала, что “в руках у молодого человека было письмо из Университета Торонто с отказом принять его на обучение”.

Семейная трагедия могла объяснить внезапное бегство Майера из Торонто и настойчивость, граничащую с безумием, с которой тот согласовывал всю необходимую документацию для открытия школы в глуши леса. Кто вообще согласится сюда поехать?

Оказалось, многие. Расположение на краю материка превратило интернат в “ссылку” для самых разных детей, от сирот и детей малоимущих иммигрантов до нежеланных отпрысков бизнесменов, а также подростков, находящихся между нормальной жизнью и безумием. Всех, кому не нашлось места в обществе больших городов.

Учителя были под стать своим ученикам. Отчаявшиеся, непринятые или начинающие педагоги искали в подопечных свой жизненный смысл – а может, просто коротали время за неимением лучшего.

Камила – тот редкий случай в интернате, когда родители просто отдали дочь в ближайшую школу. Они жили в Сент-Джонсе, но часто ездили работать вахтой в соседнюю провинцию Лабрадор, а потому решили, что девочке будет интереснее жить и вращаться среди сверстников в “частной школе-интернат”, чем коротать вечера со старой и полуслепой бабушкой после уроков в городской средней школе.

В итоге, Камила – обычный здоровый подросток, без семейных драм за плечами, без психических отклонений и проблем с законом, стала для Арианны неким проводником в мир “нормальных людей”, но “пофигизм Одо Майера” заразил и ее – в последних классах Камила упрямо не желала учиться. Поэтому Арианна периодически брала на себя роль строгого опекуна и пыталась хоть как-то вразумить соседку – будет грустно, если Камила останется в школе еще на год. Ведь они могли вместе уехать в город, снять квартиру, искать работу…

Перекличка продолжалась – и дождь тоже. Любимое кашемировое пальто уже изрядно промокло, и Арианна решительно собралась “свалить”, как вдруг заметила незнакомую фигуру в стороне.

Нет, она точно не видела ее раньше.

Вплотную к забору стояла невысокая блондинка и так напряженно смотрела вперед, что невольно захотелось приглядеться – мигает ли она? На первый взгляд, перед Арианной стояла типичная “гламурная пацанка”: худощавая, диковатая, в джинсах-скинни, кедах и с пронзительным взглядом под копной выпрямленных светлых волос – как Аврил Лавин, только более элегантная. Вроде простая одежда сидела на ней с таким изяществом, что было видно – эти вещи не из “масс маркета”. Мягкий белый свитер обнимал угловатую фигуру и волнами падал на плотные, угольно-черные джинсы. На фоне хрупких плечей длинные пшеничные волосы казалась настоящей гривой.

Девушка покачнулась на пятках и неожиданно развернулась к Арианне, встретившись с ней взглядом. Ту передернуло – отчего-то по спине пробежал холодок. Бледное лицо с острым подбородком и низкими скулами хотелось назвать красивым, но мешала резкость, даже агрессия, которая так и застыла в светло-серых глазах.

В памяти вдруг всплыл мультфильм о “Белом Клыке” – полусобаке-полуволке, который Арианна смотрела в детстве. Изначально доброжелательный, красивый и холеный “пес” обозлился на людей после череды невзгод и плохого обращения, после чего едва не убил спасшего его Уидона Скотта. И, казалось, симпатичная “пацанка” сейчас точно также бросится на Арианну, отчего девушка невольно отступила назад и неуклюже отвернулась с видом “да я просто так взглянула”, пряча порозовевшие щеки.

– Я ведь тебя даже не укусила, а ты уже прячешься.

Она резко развернулась, округлив глаза.

– Что-что?

Незнакомка продолжала раскачиваться взад-вперед, цепкие серые глаза переключились на Камилу, снова прыгающую от холода чуть поодаль – соседка отошла, чтобы поздороваться с кем-то в толпе. Аккуратные пухлые губы слегка изогнулись не то в улыбке, не то в усмешке.

– Давно вы здесь учитесь? Как вас зовут?

– Однозначно дольше, чем ты.

Арианна помрачнела – как от происходящего, так и невольных воспоминаний. Последний раз таким прямолинейным, “командирским” тоном с ней разговаривала тетя. Приказывать и наблюдать исполнение приказов было для той в порядке вещей, как и для этой девицы. Откуда она взялась?

Та закатила глаза с недвусмысленным видом, как бы говоря: “Дура какая-то”.

– Конечно же дольше, я приехала от силы полчаса назад. Так как вас зовут?

Подчеркивая “вас”, она кивнула и на Камилу, все еще поглощенную прыжками и обменном новостей с подружкой из соседней комнаты. Видимо, сочла их обоюдную отдаленность от группы за автоматическую дружбу. Арианне не хотелось подтверждать ее догадку, да и вообще продолжать разговор.

Девушка замолчала, не ответив.

Неуютную паузу вдруг прервал здоровенный мужчина в черном костюме с галстуком, напоминающий культуриста. Он вынырнул откуда-то из толпы, встав рядом с “пацанкой”, и что-то торопливо заговорил ей в ухо. Пиджак на нем был явно сшит на заказ – на такую широкую грудь и спину в буграх мышц не подойдет ни один стандартный размер! Ультракороткая стрижка на мощной голове с тяжелой челюстью придавала мужчине схожесть с “Халком”.

Он очень напоминал охранника из криминальных фильмов, которые, по сюжету, нередко пекутся об избалованных дочках своих боссов. Увидев его вместе с “гламурной Аврил Лавин”, Арианна лишь убедилась в своей догадке.

Та даже слушать его не стала.

– Рудо, отвали! Какого черта ты еще здесь? Мать опоздает в аэропорт.

– Прошу прощения, мисс Лаперлеф, ваша мать забыла передать вам эти письма. Мы специально разворачивались на трассе.

– Засунь их… забери их обратно! – она грубо оттолкнула массивную руку с белым конвертом, – Все, давай отсюда. Не нужны они мне.

– Но, мисс…

– Все, попрощались. Давай-давай.

И новенькая, изо всех своих невнушительных сил, затолкала бедного Рудо обратно в толпу школьников. Вздохнув, охранник не стал сопротивляться, и быстро зашагал в сторону парковки. Арианна, несколько ошарашенная молниеносным, экспрессивным “диалогом”, смотрела ему вслед. Что ж, девица не просто напомнила ей злющего “полуволка” – она им была!

“Приехала от силы полчаса назад.. Черный “Форд Мустанг”?”

На громкий звук голосов обернулась Камила. Заметив новое лицо, незнакомка бесцеремонно обратилась к ней:

– Как тебя зовут?

Та опешила:

– Камила.

– О, ну хоть одно имя мне удалось вытянуть. Какие тут все неразговорчивые! Меня зовут Алиссия, можно просто Ли.

– Очень…приятно, – соседка растерянно переводила взгляд с насмешливой Ли на мрачную Арианну в попытках понять, когда и почему они успели поругаться.

Ли тоже повернулась к Арианне – вот сейчас она также требовательно спросит ее имя! Девушка внутренне собралась ответить чем-нибудь язвительным, как вдруг толпа перед ними оживилась. Пожарный инструктаж закончился, и ученики со всех ног побежали в свои корпуса, создавая толкотню больше, чем при самой тревоге. Сирена была ложной, а вот усилившийся дождь очень даже реальным.

Не дожидаясь “допроса”, Арианна подошла к Камиле и буркнула новенькой из-за плеча:

– Нам тут холодно, а требовательные распросы тепла не добавляют. Если хочешь знать побольше имен в этом неразговорчивом месте, то сбавь свой тон минимально в половину.

Ли сощурилась и медленно сжала вытянутые руки в кулаки. Арианна напряглась, ожидая непредсказуемых действий, но та лишь раздраженно плюнула в сторону.

– Грейтесь на здоровье, – и быстро зашагала в сторону женского корпуса.

– Кто это? Вы не поладили? Из-за чего?

Едва новенькая отошла, как Камила оживилась и вопрошающе уставилась на соседку. Арианна с трудом собрала намокшие волосы в высокий хвост и подняла воротник пальто под самое горло.

– Не люблю командирш.

– Арианна.

Она увидела его раньше, чем услышала свое имя. Адриан Ларрета шел к ним твердым шагом сквозь поток учеников, которые расступались перед учителем словно море перед Моисеем. Приблизившись, мужчина коротким кивком поприветствовал Камилу и наклонился к Арианне:

– Я перенес дела на следующие выходные, так что поездка в силе.

– Спасибо. Это… очень кстати.

Казалось, с его появлением перестал идти дождь, а в хмуром небе заиграла радуга. Девушка украдкой скользнула взглядом по грубоватой ладони, держащей незажженную сигарету в пальцах, по аккуратно уложенным черным волосам, обрамляющим суровое бледное лицо, по строгому безукоризненному пальто, на котором виднелась лишь пара дождевых капель – в противовес другим учителям, растрепанным и промокшим до нитки…

– Ари, я пойду, – слова Камилы донеслись издалека, как из параллельного мира. Вроде слышишь, но не придаешь ни малейшего значения.

– Да, конечно…, – соседка сбежала прежде, чем дождалась ответа. Неизвестно, что больше вгоняло Камилу в ужас – общество учителя “права”, его властная фигура и тяжелый взгляд, или его предмет, к которому та готовилась меньше всего, так как совершенно не понимала.

Адриан, в свою очередь, не обратил на побег ни малейшего внимания. Даже голову не повернул.

– Увидимся через пятнадцать минут, я пока погрею машину. Оденься потеплее.

В ответ Арианна невнятно кивнула. Одеться теплее – в ее бесформенный пуховик и толстую вязаную шапку – можно в темное, морозное утро перед уроками или на школьную экскурсию. Но только не на прогулку с Адрианом.

Мужчина закурил сигарету и неспешно двинулся в направлении парковки, но внезапно притормозил и посмотрел куда-то в сторону – всего на мгновение – после чего зашагал дальше. Проследив траекторию взгляда, девушка не без удивления уткнулась в новоиспеченную ученицу Ли, с которой они расстались совсем недавно. Адриан смотрел на нее? Ли грубо протискивалась через массу учениц ко входу в корпус.

Никак не истолковав эту взаимосвязь, девушка поспешила в комнату подкраситься и привести волосы в порядок, и внутренне благодарила погоду за то, что дождь потихоньку заканчивался.

Глава 2

Адриан Ларрета появился в школе два года назад, и Арианна хорошо помнила его первый урок. Директор Майер представил нового преподавателя как бывшего адвоката из Торонто, “возжелавшего передать свои знания и опыт молодому поколению”.

Сорокалетний, солидного вида мужчина предстал перед ними в костюме с галстуком и даже пахнущий духами! Во всей школе лишь Одо Майер не расставался со своим “чокнутым” одеколоном – сумбурной смесью, вызывающей в памяти пестрый передвижной цирк, тогда как при виде остальных учителей даже мысли о духах не возникало. Для начала, им бы свитера найти из текущего столетия и сменить прически. А еще лучше – согнать круглое пузо, которое, как африканская лихорадка, без разбору поражало весь преподавательский состав.

(прим. “Дигесты Юстиниана” – обширный систематизированный сборник извлечений из трудов авторитетных римских юристов, насчитывает 50 томов).Никогда прежде Арианна не думала, что облик преподавателя может быть притягательным – до появления Адриана Ларрета. На каждом уроке или при встрече в коридоре девушка тайком разглядывала мужественное лицо с прямым носом, тонкими губами, окруженными жесткой щетиной, и холодными серыми глазами под густыми бровями. Но остальные ученики трепетали вовсе не от античной красоты нового преподавателя, а стального взгляда, когда Адриан бывал не в духе. Он никогда не кричал, но и минуты тишины в его присутствии хватало, чтобы начать заикаться и наобещать прочитать к концу семестра все тома “Дигесты Юстиниана”

Высокий, в хорошей физической форме, в идеально выглаженной рубашке и с массивными часами на запястье (“Неужели Rolex!”, – с придыханием шептала Камилла, пытаясь разглядеть надпись на циферблате ), Адриан был слишком элегантен для своего простенького, лишенного высоких сводов и витражных окон кабинета. Арианна представляла его в величественном здании суда с защитительной речью, или в полутемном кабинете, в кожаном кресле за широким столом, на котором лежит пачка бумаг, пепельница с недокуренной сигарой и графин с виски. Таких адвокатов она видела в кино и сериалах. Абсолютно не факт, что Адриан жил именно так, но девушке нравилось представлять его в роскошной обстановке.

Нового учителя обсуждали в течении целого года, хотя как преподаватель, Адриан Ларрета мало чем отличался от своих коллег – все то же монотонное изложение, банальные конспекты и задания. Первое время он рассказывал ученикам случаи из адвокатской практики, вальяжно прислонившись к учительскому столу – для полного образа не хватало только сигары или стакана с виски! Эти рассказы разряжали вечно напряженную атмосферу в классе, царившую от невозможности поболтать со скуки, и даже вовлекали учеников в разговор. В такие моменты сам Адриан оживал и выбирался из своей непроницаемой оболочки, которую носил с самого первого дня, а в голосе чувствовалась страсть и вдохновение. Он действительно любил свое дело.

Арианна часто думала, что привело его сюда. Когда она осмелилась спросить учителя напрямую, тот лишь уклончиво ответил:

– Иногда случаются вещи, после которых ты уже не можешь оставаться прежним или заниматься прежним делом. Вот и со мной такое произошло.

Такие слова мог сказать о себе каждый ученик интерната.

Девушка предположила, что причина кроется в прошлой работе. Возможно, Адриан проиграл какое-то важное дело, нажил врагов, и ему пришлось скрыться. В любом случае, больше он ничего не добавил, но внезапно начал проявлять интерес к самой Арианне. Стала ли “виной” первая парта напротив его стола, пристальный взгляд симпатичной ученицы или расспросы о нем самом после каждого урока? А может – тот странный случай, когда оба встретились под кронами деревьев в школьном сквере посреди ночи.

Заканчивалась весна. Арианна собиралась лечь спать, как надзирательница женского корпуса вызвала ее к телефону – звонила Стелла, ее тетя. Та снова напилась и несвязной речью принялась просить у племянницы прощение и давать обещания, что “вот-вот, и заберет ее из интерната”, на что девушка грубо возразила и повесила трубку. Любое место в мире лучше, чем компания этой подлой женщины. К счастью, Стелла больше не ее опекун, и директор не позволит забрать Арианну без согласия последней.

После подобных звонков прошлое окутывало разум, как туман окутывает лес за окном, и девушка долго не могла уснуть. Все думала, как бы сложилась жизнь, если бы не халатность, а затем и предательство тети. Около трех часов, незадолго до рассвета, она-таки скинула одеяло, оделась, прошла мимо сопящей во сне Камилы и вышла в прохладную ночь. Рисковая затея – заметь ее надзирательница, как от мытья полов на все лето не отвертеться. Но вырваться сейчас из корпуса, а лучше – из мрака собственных мыслей – было критически необходимым.

Арианна спряталась в густой черноте деревьев в сквере, сев прямо на плитку, еще влажную от ночной сырости. И только принялась плакать, как рядом возникла большая темная фигура, а рот закрыла крепкая ладонь, предотвращая крик ужаса.

– Тише-тише. Ваша надзирательница такая бойкая, что как бы и мне не влетело за ночные разгулы.

В голосе Адриана Ларрета слышался смех, и девушка невольно расслабилась. С внезапной неохотой высвободила рот и прошептала:

– Что вы здесь делаете?

Они сидели под деревом до самого рассвета. Учитель, как выяснилось, просто вышел прогуляться (“Люблю темноту – отдыхают глаза и разум”), а Арианна, неожиданно для себя, выложила ему все переживания по поводу злополучной родственницы. Мужчина ничего не ответил, но пристально смотрел на ученицу, словно глубоко внутри принимал решение. А потом достал фляжку, куда обычно наливают коньяк, и Ари, пребывавшая в трансе от сюрреалистичности происходящего, сделала пару глотков.

В течении следующего учебного года они продолжали сближаться. Разговаривали после уроков, разделенные учительским столом, всегда здоровались в коридоре и даже вместе прогуливались по школьному скверу после обеда, но никогда не вспоминали странную встречу под кронами деревьев. Говорил в основном Адриан: рассказывал о ситуации в мире и собственных выводах, вспоминал клиентов из адвокатской практики, много рассуждал о жизни и поворотах судьбы – разумеется, без личных фактов. Арианна завороженно слушала, и лишь иногда вставляла комментарии, чем еще больше распаляла учителя на монолог.

Однажды девушка застала его за медитацией в пустом сумрачном классе, куда зачем-то заглянула после уроков – наверное, симпатия к Адриану Ларрета распространилась даже на его кабинет. Сам он сидел за столом, повернувшись к залитому дождем окну. Глаза были закрыты, грудь плавно вздымалась от ровного дыхания. Звон дождевых капель по стеклу и шелест листвы заглушили шаги, и некоторое время девушка, замерев, с удовольствием наблюдала за необычной картиной, пока учитель не заметил посетителя. Тогда Арианна, внезапно осмелев, решительно подошла ближе и улыбнулась:

– Здесь не лучшее место для медитаций, я пробовала. Атмосфера слишком… напряженная. Вам стоит пройтись вдоль местных скал у океана, там даже не нужно сосредотачиваться – природа сама принесет вам покой.

И вновь – как в школьном сквере – он долго смотрел на нее, чуть прищурившись, будто оценивая. Пока Арианна говорила, учитель даже не пошевелился и продолжал сидеть на стуле, развалившись, точно в кожаном кресле. В какой-то момент собственные слова показались неуместными, и девушка приготовилась оправдываться за “глупые советы”, как Адриан вдруг улыбнулся в ответ и неторопливо произнес, не сводя с нее прямого взгляда:

– На выходных я как раз собирался к побережью, пройтись и проветриться от здешней… атмосферы. Поедешь со мной? Помедитируем вместе.

Почему-то сразу вспомнилась слащавая фраза из диснеевских мультиков: “С ним хоть на край света”, и Арианна едва не прыснула. И вправду, она поедет с ним на край света, хотя оба уже живут на краю света.

Так началась их поездки на побережье океана по выходным. Сначала оба ездили туда “для медитаций”, и первое время действительно бродили раздельно: Адриан уходил вперед, но всегда оставался в поле видимости. Впрочем, впервые выбравшись из интерната самостоятельно, а не в составе класса, девушка не обращала на спутника внимания и подолгу сидела на камнях, впитывая в память образ бескрайнего Атлантического океана.

В предпоследний учебный год она взялась за объёмную письменную работу по проблематике международной торговли провинции Ньюфаундленд и Лабрадор под покровительством Адриана Ларрета. Этот большое сочинение-эссе заменяло Арианне финальный экзамен по “Праву”… и давало неограниченную возможность проводить время с любимым учителем. Мужчина чаще стал брать ее в поездки, дабы “сменить обстановку”, показать остров Авалон, пункты торговли рыбой и полезными ископаемыми, что “полезно для финального эссе”. По факту, раз или два в месяц они садились в Линкольн Навигатор Адриана и целый день катались по окрестностям, гуляли вдоль скалистого утеса и обедали в придорожных кафе, без конца пили кофе и обсуждали книги, медитативные техники, порой даже школьные будни – что угодно, кроме “эссе”.

Вслух это не прозвучало, но Арианна чувствовала, как общество друг друга наполняет обоих энергией и гармонией одновременно, отодвигая в сторону переживания и поднимая хмурое настроение. Нередко оба молчали в дороге, слушая мистические треки “Enigma” (выбор Арианны) или мрачные, тяжелые баллады группы “Metallica”, которые часто включал Адриан. В окне проносились суровые пейзажи полуострова Авалон: одинокие пляжи, высокие холмы с вершинами в тумане, темно-зеленые сосновые леса прямо на скалах и крутых утесах. После захода солнца из черноты океана виднелся свет маяка. Арианна, развалившись в широком сидении “Линкольна”, накручивала на палец прядь длинных волос, украдкой посматривала на профиль учителя. И куталась, словно в уютный плед, в окружающую ее ауру безопасности, влюбленности и вдохновения – чувств, неразрывно связанных с присутствием Адриана.

Девушка влюбилась в него с самого первого урока и продолжала восхищаться, даже когда мужчина перестал ходить в костюмах на занятия, а приобрел джинсы и теплый свитер, характерные здешним преподавателям. Его же отношение к Арианне оставалось покровительским в школе, дружеским и заботливым – наедине. Но никогда девушка не замечала ответных романтических чувств.

А был ли вообще шанс? Она – семнадцатилетняя ученица, без пяти минут покинувшая детский сад, тогда как он – мужчина, прошедший половину взрослой жизни, с багажом опыта и совершенно другими жизненными потребностями. Маловероятно, что такого многогранного и солидного человека привлечет простая школьница с подростковыми заботами в виде экзаменов, поступления в университет и устройством своего туманного будущего.

Поэтому Арианна закрывала глаза, расслаблялась в сумраке автомобиля под мягкий звон дождевых капель по стеклу, приглушенный звук езды по трассе и песню “And nothing else matters”. И просто довольствовалась тем, что Адриан рядом.

Глава 3

На следующий день первым уроком был французский язык. Учительница Эмили Шарби, высокая ухоженная женщина тридцати пяти лет, всегда закутанная в несколько слоев одежды, вместе с директором представляла классу двух новых учеников.

Сегодня Ли Лаперлеф облачилась в такой большой свитер, что прозрачное, как у русалки лицо почти утонуло в широкой горловине, а оттуда в класс смотрели хмурые, густо подведенные серые глаза. Из-за небрежно растушеванной подводки, больше похожей на темные круги, глаза казались неестественно большими, как в аниме, затмевая собой остальные черты лица кроме острых скул. О них можно было порезаться. Беспорядок в волосах, наспех приглаженный руками, тонкие пальцы, перебирающие слои шерстяной ткани по бокам, невесомые плечи, слегка согнутые, словно огромный свитер был для них непосильной ношей, добавляли Ли ореол возвышенных страданий вкупе с анархическим сумасшествием. Казалось, всю ночь новенькая провела на “героиновой” вечеринке, то заливая депрессию алкоголем, то безумно веселясь, а наутро забыла поменять макияж и сразу пришла в класс.

Полным контрастом был бодрый темноволосый парень рядом с ней – новый ученик. Он стоял очень ровно, расправив массивные плечи под плотным бордовым джемпером, и выглядел максимально собранным, словно сию же секунду готовился пробежать марафон или покорить гору. Из короткой, по-военному строгой прически дерзко выбивалась пара черных прядей, что вносило небольшой разлад в “чинный” образ.

Нового ученика Арианна еще не видела. Она задержала на нем взгляд, пока шла к своей первой парте через всю аудиторию, и к ее смущению, парень ответил тем же.

– Дерек, расскажи нам о себе. Чем ты занимаешься, интересуешься, – вопросы директора Майера звучали до невозможного банально.

Дерек перевел взгляд от Арианны в класс. В его светло-зеленых глазах не мелькнуло и тени смущения, свойственной всем новичкам, которые в свой первый школьный день оказались в центре внимания одноклассников.

– В прошлой школе я занимался боксом. Планирую продолжить занятия и здесь.

– Непременно продолжишь, мы как раз реконструируем наш спортзал!

"Его реконструкция идет уже год", – Арианна поймала себя на мысли, что внимательно разглядывает руки Дерека – они выглядели огромными из-за небрежно засученных до локтя рукавов джемпера.

– Еще меня интересует “право”.

В класс тихо зашел Адриан Ларрета. На новых учеников он едва взглянул, а вот Ли Лаперлеф аж всю перекосило. Ее лицо исказилось от неразборчивых чувств, а подбородок резко вынырнул из свитера, как хищная акула из воды. Пальцы перестали теребить ткань и взметнулись на уровне груди, будто готовясь впиться в чужое горло. Девушка даже рот открыла, намереваясь что-то сказать, но тут директор повернулся к ней с удивленно поднятыми бровями. Ли промолчала, шумно вздохнула и тут же закашлялась.

Произошедшая немая сцена не укрылась от внимания Арианны, наблюдавшей ее с первой парты. Впрочем, она все равно ничего не поняла.

Ларрета подошел к Эмилии и что-то негромко сказал. Видимо, попросил, раз учительница сразу отошла к рабочему столу и начала там рыться. Адриан слегка кивнул Арианне в знак приветствия. Директор Майер не обратил на это внимания.

– Прекрасно. Вот, кстати, сам учитель “права” – Адриан Ларрета, – кивок в его сторону, – У вас еще будет время пообщаться.

Дерек и Адриан переглянулись.

– Хорошо, Дерек, выбирай место и садись.

Дерек не стал выбирать, а просто решительно сел за парту рядом с Арианной, неприкрыто ей улыбаясь. Горячая волна пронеслась по ее щекам – наверняка сидит вся красная! Соседнее место пустовало много месяцев с тех пор, как отсадили Камилу, которая слишком много болтала. Новый сосед был настоящим подарком после долгого одиночества – на его красивое лицо можно смотреть все совместные уроки, а большие кулаки, лежащие на парте, навевали фантазии о боксерском ринге и стремительных ударах. Глядя на них, девушке захотелось накрыть их своими изящными ладонями.

– Мисс Лаперлеф, вы тоже можете присаживаться.

“Он даже не попросил ее рассказать о себе…”

Впрочем, новая (и малоприятная) ученица не слишком интересовала Арианну в тот момент, а вот Адриан проводил удаляющуюся спину Ли с заметным вниманием – прямо как на вчерашней пожарной тревоге. Учитель крайне редко удостаивал учеников подобным взглядом и смотрел на них, в основном, безразлично или с раздражением. И хотя в его лице с трудом читалась малейшая эмоция, Арианна интуитивно почувствовала…сочувствие. Сочувствие, но вместе с тем неприязнь и нотки злорадства. Словно встретил побитого судьбой человека, который в прошлом тебе изрядно напакостил.

Ничего не замечающая Эмилия с улыбкой протянула мужчине стопку тетрадей, но тот ее сухо проигнорировал. Возникшую неловкую паузу нарушил (или вовремя прервал) директор:

– Ну все, Эмилия, можете начинать. Дети пристроены.

Эмилия кивнула. Адриан наконец-то взял бумаги и молча покинул кабинет вместе с директором.

Урок начался.

Глава 4

Во время урока Дерек молчал, но Арианна чувствовала его внимательный взгляд и начала нервничать. Похожее ощущение возникает при обследовании рентгеном, когда невидимые электромагнитные волны пронзают тело и вытаскивают на свет все твои “скелеты в шкафу”. Сейчас же ее “скелетом” был сам Дерек, а точнее – симпатия с первого взгляда. Когда Эмилия вышла из кабинета на несколько минут, девушка легонько толкнула соседа в плечо:

– Ты прожжешь на мне дыру!

Дерек улыбнулся:

– Извини. Как только мисс Шарби вернется, я буду смотреть только на нее.

– Так тоже не пойдет.

– Тогда на доску.

– Другое дело.

Переглянувшись, оба подавили смех. Вернулась Эмилия. Дерек практически сдержал слово, но все же поглядывал в сторону соседки – якобы в окно.

В середине урока, во время затянувшейся лекции Эмилии, когда учительница ушла в свое “измерение”, Арианна тихонько обернулась в класс – проверить, как разместилась “Кейт Мосс” во времена своего блистательного “героинового шика”. Ли, заметно повеселевшая и с убранными назад волосами, сидела на предпоследней парте в компании Макса Миллера. Тот присел ей на ухо и что-то увлеченно рассказывал, мимолетно поглядывая на Эмилию, дабы не схлопотать очередной выговор. Парень любил поболтать на уроке.

Макса, в свою очередь, сверлил недобрый взгляд с противоположного ряда парт и сулил проблемы похуже, чем недовольная учительница. Джессика – девушка Миллера с переменным успехом, была явно не в восторге от внимания бойфренда к новой соседке. В свое время их с Максом рассадили по разным партам за разговорчивость и поцелуи, и теперь девушка сидела в окружении закадычных подруг и многозначительно обменивалась с ними взглядами…

Арианна отвернулась с неприятным осадком, что стала свидетелем назревающего конфликта. Сам того не ведая, красавчик Миллер уже на первом уроке настроил против новенькой Ли самую стервозную свиту в школе. Вопрос времени, когда барышни начнут к ней придираться по поводу и без, как когда-то к Камиле. Но в этот раз Арианна не торопилась вступаться за “наркоманку” – еще неизвестно, кто из них большая мегера, Ли или Джессика!

– Как тебя зовут? – прозвучал слишком громкий шепот со стороны Дерека.

Эмилия прервала свой воодушевленный монолог и обернулась к ним с предостерегающим выражением лица. Парень виновато улыбнулся и уже гораздо тише зашептал, придвинувшись ближе к Арианне:

– Здесь всегда такая слышимость?!

Девушка ответила ему прямо в ухо:

– Да. Мою соседку пересадили полгода назад за разговоры. С тех пор никто не удерживался на этой парте дольше пары дней. Ее прозвали “остров немоты”.

– Потрясающе, я люблю вызовы! Буду молчать. Но сначала – как тебя зовут?

– Дерек! Я сейчас пересажу вас за другую парту.

– Что я говорила…

– Секунду! Я только спросил имя девушки. Это же некрасиво, не знать имени соседки по парте.

Дерек так мило улыбался, что учительница сдалась почти без борьбы. Воздушная, эмпатичная и уютная, как теплый кардиган в зимний вечер, Эмилия мигом прощала мелкие проколы за искреннюю любезность, чем сильно отличалась от холодного и безапелляционного Адриана. Того не возьмет ничья учтивость, и Дерек давно стоял бы в коридоре за свои попытки познакомиться.

– Ну хорошо. Познакомьтесь и продолжайте слушать.

Арианна сдавлено смеялась, пряча лицо в ладонях.

– Меня зовут Арианна.

– Арианна.. Мне нравится. Наши имена будут хорошо сочетаться, – Дерек подмигнул ей и дисциплинированно (а скорее – показушно!) повернулся к школьной доске всем телом.

До конца урока он даже в окно не посмотрел.